Толстой Д. А. Академическая гимназия в XVIII столетии, по рукописным документам архива Академии наук. — 1885

Инспекторъ
гимназіи
Байеръ.
Уже въ началѣ прошлаго столѣтія предполагалось учредить
въ Петербургѣ правительственную гимназію: въ дѣлахъ Акаде-
міи Наукъ сохранилась рукопись подъ заглавіемъ «Einrichtung
und Abtheilung der Information in dem gymnasio Petrino, anno
1706». По этому плану гимназія должна была состоять изъ
шести классовъ, и главнымъ предметомъ преподаванія назна-
чался латынскій языкъ; изъ иностранныхъ языковъ вводились:
нѣмецкій, французскій и итальянскій, а въ третьемъ классѣ и
шведскій. Гимназія эта однако открыта не была.
Учрежденіе академической гимназіи совпадаетъ съ основа-
ніемъ самой Академіи Наукъ. Для устройства гимназіи и упра-
вленія ею вызванъ былъ изъ Пруссіи проректоръ Кенигсберг-
ской каѳедральной школы профессоръ древностей Ѳеофилъ Сиг-
фридъ Байеръ, оріенталистъ и нумизматъ, и отличный знатокъ
древнихъ языковъ; онъ занимался въ особенности китайскою
исторіею и литературою; изъ переведенныхъ на русскій языкъ
его сочиненій, довольно извѣстна была въ свое время «Исторія о
жизни и дѣлахъ молдавскаго господаря князя Константина Кан-
темира» (1783 г.). Президентъ Академіи Блюментростъ за-
ключилъ 3 декабря 1725 года съ Байеромъ форменный кон-
трактъ, по которому онъ предоставлялъ Байеру устроить гим-
назію по представленному имъ проекту, завѣдывать ею и упра-
влять по собственному его усмотрѣнію, назначать часы и пред-
меты преподаванія, вводить учебныя руководства и методу пре-
подаванія, какія заблагоразсудитъ. При такомъ контрактѣ есте

ственно не могло быть и рѣчи о какомъ либо уставѣ для гимназіи;
назначено было только время ученія, именно передъ обѣдомъ
отъ 9-ти до 11-ти и послѣ обѣда отъ 2 до 4-хъ. 3 сентября
1728 года Байеръ назначенъ былъ оффиціально инспекторомъ
гимназіи.
Въ 1726 году принято было въ гимназію 112 учениковъ, и
между ними нѣкоторые хорошо подготовленные, или же дѣти
извѣстныхъ фамилій: Голицынъ, Бутурлинъ, сынъ сенатора,
принцъ Тамиръ Ханъ Ассанбековъ, сынъ владѣтельнаго
князя надъ горскими черкесами и т. п.
Ученики при-
няты въ гим-
назію въ
1726 году.
Въ этотъ первый пріемъ поступили въ гимназію сдѣлавшіеся
впослѣдствіи довольно извѣстными: Ададуровъ, Кондоиди и
Таубертъ.
Ададуровъ.
Ададуровъ занимался сначала при Академіи Наукъ пере-
водами съ нѣмецкаго языка на русскій, а потомъ перевелъ съ нѣ-
мецкаго и издалъ въ 1739 году руководство академика Крафта
о машинахъ, а въ 1740 году руководство Эйлера къ ариѳме-
тикѣ для академической гимназіи. Спеціальностію же его были
науки математическія, почему въ 1733 году онъ опредѣленъ
былъ адъюнктомъ по каѳедрѣ высшей математики, и оставался
въ этой должности до 1741 года. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, Ада-
дуровъ занимался и русскою словесностію, что и послужило
основаніемъ къ назначенію его преподавателемъ русскаго языка
Великой Княгинѣ Екатеринѣ Алексѣевнѣ и приблизило его къ
государственнымъ дѣятелямъ времени Императрицы Елизаветы
Петровны до такой степени, что, въ концѣ ея царстрованія,
онъ былъ удаленъ изъ Петербурга въ Оренбургъ вице-губер-
наторомъ, за прикосновенность къ извѣстному политическому
дѣлу канцлера графа А. П. Бестужева-Рюмина, въ которомъ
замѣшана была Великая Княгиня Екатерина Алексѣевна.
Съ вошествіемъ ея на престолъ, открылась для Ададурова бо-
лѣе обширная служебная дѣятельность: въ 1762 году онъ былъ
назначенъ кураторомъ Московскаго университета и президен-
томъ мануфактуръ коллегіи, находившейся въ Москвѣ. Универ-

ситетъ обязанъ ему учрежденіемъ каѳедры анатоміи и устрой-
ствомъ анатомическаго театра, также распоряженіемъ объ из-
даніи сочиненій по юридическому Факультету. Ададуровъ про-
должалъ заниматься русскою словесностію и впослѣдствіи, и въ
1768 году издалъ «Правила россійской орѳограФІи».
Кондоиди.
Кондоиди (Павелъ) былъ помѣщенъ въ академическую гим-
назію дядею своимъ Аѳанасіемъ Кондоиди, воспитателемъ князя
Антіоха Кантемира, назначеннымъ ПЕТРОМЪ ВЕЛИКИМЪ ас-
ессоромъ Сѵнода, при самомъ его учрежденіи, а потомъ совѣт-
никомъ его; впослѣдствіи онъ былъ епископомъ вологодскимъ, а
послѣ суздальскимъ. Павелъ Кондоиди, уроженецъ Корфу,
учившійся прежде въ Венеціи, по окончаніи своего образованія
при Петербургской Академіи Наукъ, отправился въ Лейденскій
Университетъ, гдѣ прошелъ курсъ медицинскаго Факультета, и
получивъ тамъ въ 1733 году степень доктора медицины, воз-
вратился въ Петербургъ. Назначенный полевымъ врачемъ, онъ
находился въ 1737 году при арміи Фельдмаршала графа Мин-
ниха, а въ слѣдующемъ году опредѣленъ генералъ-штабъ-док-
торомъ. Впослѣдствіи пожалованъ онъ былъ гофъ-медикомъ, а
въ 1753 году назначенъ Директоромъ Медицинской Канцеляріи,
и оставаясь въ этой важной административно-медицинской долж-
ности до самой смерти своей въ 1760 году, принесъ значитель-
ную пользу русскимъ медицинскимъ учрежденіямъ.
Ададуровъ и Кондоиди были въ гимназіи учениками из-
вѣстнаго академика, исторіографа Мюллера. «Яне понимаю ихъ
языка», говоритъ Мюллеръ, «точно также какъ они моего»; но
такъ какъ они нѣсколько подготовлены были въ латынскомъ
языкѣ: Ададуровъ въ новгородской семинаріи, гдѣ онъ перво-
начально обучался, а Кондоиди въ своей родинѣ или въ Ве-
неціи, то Мюллеръ объяснялъ имъ трудныя мѣста латынскихъ
писателей обыкновенною разговорною латынью и находилъ, что
эта трудность послужила имъ въ пользу.
Таубертъ.
Таубертъ былъ библіотекаремъ публичной библіотеки, зани-
мался переводами, а впослѣдствіи былъ весьма вліятельнымъ ли-

цомъ въ академической администраціи, въ званіи совѣтника ака-
демической канцеляріи.
По свидетельству Мюллера, кромѣ оффиціально записан-
ныхъ въ гимназію учениковъ, въ ней обучались тогда нѣкото-
рымъ предметамъ, въ особенности у преподавателей Крамера
и Шванвица, дѣти лучшихъ Фамилій, между которыми онъ на-
зываетъ Новосильцева и Адама Васильевича Олсуфьева,
впослѣдствіи статсъ-секретаря Императрицы ЕКАТЕРИНЫ 1).
На основаніи заключеннаго контракта, Байеръ раздѣлилъ
гимназію на два отдѣла: нѣмецкую школу, или приготовительную,
подраздѣленную на три класса, и латынскую, состоявшую изъ
двухъ классовъ. Нѣмецкая школа необходима была потому, что
преподаватели были нѣмцы, не знавшіе русскаго языка, и уче-
ники не могли бы ихъ понимать, не выучившись по нѣмецки.
Въ 1727 году поступило въ гимназію уже гораздо меньше
учениковъ, чѣмъ въ предыдущемъ году, именно 58. Между ними
былъ сынъ артиллерійскаго генерала Писарева и сынъ контръ-
адмирала Синявинъ.
Съ самаго учрежденія этой гимназіи, въ нее принимали уче-
никовъ какъ для прохожденія всего гимназическаго курса, такъ
и для изученія только нѣкоторыхъ предметовъ, въ особенности
новѣйшихъ иностранныхъ языковъ. Этимъ только можно объ-
яснить значительную разницу въ лѣтахъ учащихся, что конечно
было вовсе не педагогично; такъ напримѣръ принятымъ въ
этомъ году Синявину и Делену было 6 лѣтъ, а нѣкоему То-
дорскому 24 года, и противъ него было означено: «пріѣхалъ
по нѣмецки учиться.»
Въ декабрѣ 1726 года опредѣлена была въ гимназію надзи-
рательница, «для смотрѣнія надъ дѣтьми, которые при помянутой
гимназіи обрѣтаются.»
Въ 1728 году вступило въ гимназію еще менѣе, всего 20,
а многіе вышли не кончивъ курса. Байеръ писалъ Шумахеру:
*) Müller. Zur Geschichte der Academie der Wissenschaften zu St. Peters-
burg. (Рукопись.)

«Отъѣздъ императорскаго двора (ПЕТРА II) въ Москву нанесъ
здѣшней гимназіи ударъ, потому что ея ученики, и особенно
изъ знатныхъ, всѣ почти уѣхали туда же съ своими родителями».
Въ числѣ принятыхъ въ гимназію были сынъ вице-адмирала
Синявина, братъ извѣстнаго адмирала, командовавшаго въ
царствованіе Императрицы ЕКАТЕРИНЫ II, въ первую турецкую
войну, азовскою Флотиліею, и три сына графа Карла Скаврон-
скаго, брата Императрицы ЕКАТЕРИНЫ I, изъ коихъ средній,
Мартынъ, въ царствованіе ЕКАТЕРИНЫ, былъ оберъ-гоФмейсте-
ромъ. Скавронскіе поручены были надзирателю Генингеру.
Обязанности его, при самомъ учрежденіи Академіи, опредѣлены
были слѣдующимъ образомъ: «Юноши благородные, въ академи-
ческомъ домѣ живущіе, надзирателя и правителя ученія своего
имѣть будутъ — Іоанна Конрада Генингера; ибо надлежитъ
гражданству, чтобы тѣ, которые къ знатнѣйшимъ на санъ госу-
дарства достоинствамъ рождены, не токмо разными науками обу-
чалися, но ко всякой учтивости и къ пріятному обхожденію съ
людьми привыкали.» По словамъ Мюллера, надзоръ Генингера
ограничился тремя Скавронскими, которые не долго остались
въ гимназіи.
Въ 1728 году гимназія понесла также чувствительный уронъ
въ своихъ преподавателяхъ: изъ нея вышли адъюнкты академіи
Мюллеръ, преподававшій латынскій языкъ, исторію и географію,
Крафтъ и Вейтбрехтъ, обучавшіе математикѣ; они получили
другое назначеніе, и были замѣнены не адъюнктами, а учителями.
Въ 1729 году пріемъ въ гимназію былъ гораздо значитель-
нѣе, именно поступило въ нее 74 мальчика. Но для этого при-
нята была искуственная мѣра наполненія гимназіи дѣтьми такихъ
родителей, которые вовсе не нуждались для своихъ сыновей въ
гимназическомъ образованіи, именно приняты были сыновья нѣ-
сколькихъ солдатъ, столяра, крестьянина князя Меншикова,
семи плотниковъ, кузнеца, трехъ адмиралтейскихъ десятскихъ и
одного господскаго человѣка. Такіе ученики, по большей части,
не оканчивали курса, и для гимназіи составляли ненужный и за-

труднительный балластъ, а стали отвлекать отъ нея дѣтей выс-
шихъ сословій. Впрочемъ и впослѣдствіи поступали иногда въ
гимназію и дѣти изъ образованныхъ семействъ; такъ, напри-
мѣръ, въ слѣдующемъ же 1730 году, когда всего было только
14 поступившихъ въ гимназію учениковъ, принятъ былъ Иванъ
Меллесино.
Меллесино. Имя его сдѣлалось весьма извѣстнымъ въ цар-
ствованіе Императрицы ЕКАТЕРИНЫ: въ 1763 году онъ назна-
ченъ былъ оберъ-прокуроромъ сѵнода, а съ 1771 года по смерть
свою, въ 1795 году, былъ кураторомъ Московскаго универси-
тета, при коемъ учредилъ благородный пенсіонъ.
Положеніе
о гимназіи
Байера
1731 года.
9 сентября 1731 года Байеръ ввелъ въ дѣйствіе состав-
ленное и собственноручно написанное имъ положеніе о гимназіи,
подъ заглавіемъ: Gegenwärtige Einrichtung des Gymnasiums.
Этимъ положеніемъ подтверждалось существовавшее дѣленіе
гимназіи на двѣ школы — нѣмецкую и латынскую и назначались
каникулы, когда наступаетъ большая жара, на четыре недѣли,
изъ коихъ въ первый и послѣдній день вовсе не было ученья,
а въ остальные дни только половина уроковъ.
Между тѣмъ гимназія все падала какъ по числу, такъ и по
составу учениковъ. Учрежденіе же въ 1731 году шляхетскаго
кадетскаго корпуса нанесло ей такой ударъ, отъ котораго она
никогда не могла поправиться. Кадетскій корпусъ давалъ окон-
чивающимъ въ немъ курсъ чины, гимназія же не предоставляла
своимъ абитуріентамъ никакихъ правъ на службѣ, почему всѣ
стремились въ корпусъ и избѣгали гимназію. «Съ основанія ка-
детскаго корпуса», говоритъ Мюллеръ, «гимназія должна была
довольствоваться учениками одного средняго сословія. Дѣти ино-
странцевъ, непринимаемыхъ въ кадетскій корпусъ, въ доста-
точномъ еще числѣ поступаютъ въ гимназію, для приготовленія
себя къ гражданской службѣ».
Проектъ
устройства
гимназіи,
представлен-
ный Фише-
ромъ въ
1733 году.
Баронъ Кейзерлингъ, въ кратковременное свое президен-
ство въ Академіи Наукъ, въ 1733 году, обратилъ вниманіе на
неустройство гимназіи, и поручилъ адъюнкту Академіи Фишеру,
бывшему лекторомъ въ гимназіи, представить соображенія объ

ея улучшеніи. Въ представленной 7 августа 1733 года запискѣ,
Фишеръ прежде всего старался опредѣлить значеніе гимнази-
ческаго ученія и различіе гимназіи отъ простой школы даже
съ латынскимъ языкомъ, тѣмъ именно, что гимназія предназна-
чается для гуманистическаго образованія, почему въ курсъ ея
должны быть необходимо введены, кромѣ латынскаго языка и
греческій, также чтеніе римскихъ поэтовъ, правила ораторскаго
искуства и логики. Вообще записка его отличается здравыми
педагогическими понятіями; такъ напримѣръ онъ требовалъ,
чтобы древнихъ писателей изучали не разомъ многихъ, но одного
послѣ другаго, во всякомъ случаѣ не болѣе двухъ, но разнород-
ныхъ, именно одного поэта и оратора, или же историка. Онъ
оставлялъ также въ составѣ гимназіи и нѣмецкуЮ школу, го-
воря: «Когда русскіе ученики познакомятся нѣсколько съ нѣ-
мецкимъ языкомъ, ихъ можно переводить въ латынскую школу».
Для наполненія гимназіи надежными учениками, Фишеръ не
видѣлъ другаго средства, какъ учрежденіе при ней по крайней
мѣрѣ 30-ти стипендій, что, по тогдашнимъ цѣнамъ, стоило-бы
казнѣ не болѣе 1,600 рублей и доставило бы большую пользу
государству, такъ какъ изъ этихъ стипендіатовъ можно было бы
приготовлять не только чиновниковъ, но и учителей въ школы,
которыя со временемъ неминуемо должны были возникнуть, а
это было бы гораздо лучше и дешевле, чѣмъ выписывать съ этою
цѣлію иностранцевъ. И съ этимъ новымъ расходомъ, содержа-
ніе гимназіи не превышало бы 4,000 р. Вмѣсто четырехнедѣль-
ныхъ, какъ мы видѣли, полувакацій (половину недѣли гимна-
зисты учились), онъ предлагалъ установить двухнедѣльныя пол-
ныя вакаціи. Гимназія находилась на Васильевскомъ островѣ, а
за проходъ по мосту чрезъ Неву платились мостовыя деньги,
что было обременительно для гимназистовъ, по большей части
бѣдныхъ; поэтому Фишеръ просилъ освободить такихъ отъ
этой платы и пропускать ихъ безплатно чрезъ мостъ по биле-
тамъ, выдаваемымъ гимназіей). Зданіе гимназіи было крайне
неудобно: проходные классы, помѣщеніе въ ней цѣлыхъ се-

мействъ служителей, происходившіе отъ этого шумъ и крики,
плачъ дѣтей, мѣшавшихъ преподаванію. На все это обращалъ
Фишеръ вниманіе президента; но баронъ Кейзерлингъ зани-
малъ эту должность не болѣе полугода, въ 1734 году онъ пере-
шелъ на дипломатическую службу, и гимназія осталась въ преж-
немъ положеніи.
14 сентября 1734 года, президентомъ Академіи назначенъ
былъ баронъ Іоганнъ Альбертъ Корфъ, учившійся въ свои мо-
лодые годы въ Іенскомъ университетъ.
Представле-
ніе Прези-
дента Акаде-
міи барона
Корфа о со-
держаніи въ
гимназіи ка-
зеннокошт-
ныхъ учени-
ковъ.
Для наполненія гимназіи учениками, баронъ Корфъ, вѣроятно
по внушенію того же Фишера, находилъ также необходимымъ
содержаніе нѣкотораго числа изъ нихъ на казенный счетъ.
Въ протоколѣ 24 января 1735 года записано: «По указу Ея Импе-
раторскаго Величества во Академіи Наукъ, обрѣтающій главный
командиръ, дѣйствительный камергеръ баронъ ФОНЪ КорФЪ при-
казалъ въ Правительствующій Сенатъ внесть доношеніе, и объ-
явить: Понеже въ прошломъ 1724 году, по учиненному блажен-
ныя памяти его Императорскаго Величества ПЕТРА ВЕЛИКАГО О
Академіи Наукъ прожекту подтверждено, что обрѣтающіеся при
оной проФессоры не токмо собственными своими изобрѣтеніями
науки въ большее совершенство приводить, но притомъ и моло-
дыхъ людей въ оныхъ обучать долженствуютъ; что они первое
намѣреніе исполнили, явствуютъ печатныя при академіи книги;
а оная причина принята, для которой они вторую часть своей
должности въ дѣйство привести не могли, происходитъ оттого,
что они способныхъ учениковъ не имѣли. И дабы въ семъ вы-
сочайшему намѣренію ея императорскаго величества, послѣдо-
вано было, то надлежитъ при академіи сначала тридцать чело-
вѣкъ молодыхъ людей добраго нрава и довольныя надежды вы-
писывать и содержать, и не токмо въ приличныхъ, но и выш-
нихъ наукахъ, по намѣренію его императорскаго величества
ПЕТРА ВЕЛИКАГО такъ обучать, что бы они со временемъ государ-
ству полезныя услуги показывать могли. Содержаніе оныхъ ста-
нетъ, по исчисленію, въ три тысячи шесть сотъ семьдесять во-

семь рублевъ... И понеже оттого весьма много зависитъ, чтобы
юношество добрымъ порядкомъ обучено было, того ради избранъ
къ тому наилегчайшій и въ изрядно учрежденныхъ школахъ наи-
употребительнѣйшій способъ, которому Правительствующему
Сенату впредь для апробаціи предложить, при томъ же требо-
вать, дабы повѣлено было на содержаніе означенныхъ учениковъ
вышеписанную сумму опредѣлить, для того, что нынѣшняя ака-
демическая сумма, какъ правительствующему сенату извѣстно,
что и на случающіеся нужные расходы не довольна». Сенатъ
назначилъ на это по 3,000 р. ежегодно, и приказалъ принять
въ Академію 20 учениковъ изъ Московскаго спасскаго училищ-
наго монастыря; но оттуда прислано было только 12 человѣкъ.
Баронъ Корфъ просилъ сенатъ приказать прислать еще учени-
ковъ «изъ другихъ училищныхъ монастырей», то есть изъ се-
минарій, но это не было сдѣлано.
Ректорство
Фишера и
Шванвица
(1735—1736
года).
Въ началѣ 1735 года Фишеръ назначенъ былъ ректоромъ
гимназіи, а Байеръ инспекторомъ. Но Фишеръ оставался не-
долго одинъ въ этой должности: въ слѣдующихъ 1736—1738
годахъ встрѣчаемъ на ней уже Шванвица, бывшаго преподава-
теля, о которомъ упоминаетъ Мюллеръ; какъ не странно можетъ
показаться, они были ректорами гимназіи въ одно и тоже время.
Конректоромъ гимназіи опредѣленъ былъ въ 1736 году Гел-
лертъ, спеціалистъ по химіи и ФИЗИКѢ, оказавшій впослѣдствіи,
по возвращеніи его въ 1744 году въ Германію, значительныя
услуги горно-заводскому дѣлу въ Саксоніи.
Изъ рапортовъ Шванвица Академической Канцеляріи видно,
что въ 1736 году учениковъ въ гимназіи было только 28, и что
многіе изъ нихъ не ходили въ классы, такихъ бывало до 12-ти,
а иногда и до 20-ти. Библіотекарь Шумахеръ не рѣдко вы-
требовалъ гимназистовъ на работы въ типографіи, или употре-
блялъ ихъ на занятія по академической канцеляріи. Съ сентября
до конца года большая часть учениковъ перестала вовсе ходить
въ гимназію, такъ что въ классахъ бывало отъ 8-ми до 15-ти
учениковъ.

При такой незначительной ихъ численности, ректора жалова-
лись на тѣсноту помѣщенія гимназіи, и объясняли этимъ почему
они будто бы не могутъ преподавать въ гимназіи, а учатъ гимнази-
стовъ въ своихъ квартирахъ, для отопленія коихъ просили и по-
лучили казенные дрова. Вотъ относящійся до этого любопытный
протоколъ Академіи 27 сентября 1736 года: По указу Ея Импе-
раторскаго Величества, въ Академіи Наукъ, обрѣтающійся
главный командиръ, дѣйствительный камергеръ баронъ ФОНЪ
Корфъ приказалъ выдать ректорамъ Мартыну Шванвицу, да
Фишеру дровъ долгихъ каждому по пяти саженей, для того,
что сего сентября 18 дня профессоръ Бэръ объявилъ, что имъ
въ гимназіи, за утѣсненіемъ учениковъ, обучать невозможно,
для чего оныхъ обучаютъ они ректоры въ своихъ квартирахъ, а
понеже уже время осени, того ради для топленія имъ ректорамъ
означенныя дрова и выдать».
Въ 1737 году гимназія состояла всего изъ 19-ти учениковъ,
изъ коихъ многіе не ходили въ классы; бывали дни, что въ гим-
назіи находили только одного ученика, а разъ случилось что ни
одного не было.
Гимназія разрушалась; нужно было возобновить ее. Съ этою
цѣлію учреждена была въ 1737 году Академіею Наукъ, во
время президенства барона Кор Фа, особая коммисія изъ 4 лицъ—
юстицъ-совѣтника, академика по математикѣ Гольдбаха, только
что назначеннаго тогда совѣтникомъ академическаго правленія,
а прежде бывшаго воспитателемъ Императора ПЕТРА II, потому
имѣвшаго репутацію основательнаго педагога, и профессоровъ
Байера, Эйлера и КраФта, въ распоряженіе которой пре-
доставлены были всѣ документы, касающіеся до гимназіи.
Коммисія,
учрежденная
въ 1737 году
для улучше-
нія гимназіи.
Бай еръ предлагалъ раздѣлить гимназію на два отдаленія:
высшее и низшее, и низшее отдѣленіе подраздѣлить еще на два
отдѣла — для русскихъ и для нѣмцевъ; когда одни изучатъ нѣ-
мецкій, а другіе русскій языкъ, то въ высшемъ, или латынскомъ
отдѣленіи, они проходили бы курсъ вмѣстѣ. Высшее отдѣленіе
онъ полагалъ составить изъ трехъ, а низшее изъ двухъ клас-

совъ и назначить продолжительность ученія въ каждомъ классѣ
двухлѣтнюю, то есть ввести 10-ти лѣтній курсъ, за исклю-
ченіемъ особо даровитыхъ учениковъ, которыхъ переводить изъ
класса въ классъ и ранѣе. Особенно пространна записка, подан-
ная Эйлеромъ. Въ сущности, его взгляды сходятся съ мы-
слями Байера: онъ предлагалъ также раздѣлить гимназію на
два отдѣленія: русское и нѣмецкое и назначалъ такую же про-
должительность курса, то есть десятилѣтнюю; въ каждомъ классѣ
онъ полагалъ 26 недѣльныхъ часовъ ученья. Эйлеръ составилъ
и подробный планъ преподаванія всѣхъ предметовъ. Съ нимъ
согласился КраФтъ.
Въ эту коммисію представилъ свое мнѣніе и Фишеръ,
какъ ректоръ гимназіи. Въ запискѣ его находимъ, между про-
чимъ, слѣдующій основательный взглядъ его объ отдѣленіи нѣ-
мецкой школы отъ гимназіи: «Нѣмецкій языкъ», говоритъ онъ,
«необходимъ до тѣхъ поръ, пока русское юношество обучается
нѣмецкими преподавателями; для этого можно было бы завести
отдѣльную нѣмецкую школу, и оттуда переводить въ гимназію
наиболѣе даровитыхъ учениковъ, хорошо изучившихъ нѣмецкій
языкъ». Но въ особенности оригинально въ его запискѣ различіе
взглядовъ на гимназическое образованіе въ Россіи и другихъ
государствахъ «Многіе ученые», говоритъ онъ, «трудились надъ
составленіемъ плана народнаго образованія; но мысли ихъ легче
было изложить на бумагѣ, чѣмъ привести въ исполненіе. Многіе
выдаютъ свои воззрѣнія за непремѣнныя правила, но когда по-
смотримъ на нихъ по-пристальнѣе, то онѣ окажутся далеко не
удовлетворительными и даже педантичными. Обстоятельства мѣ-
ста и времени и національныя особенности столь различны, что
невозможно въ подобныхъ предметахъ начертить общія правила;
такъ напримѣръ, то, что высоко цѣнится въ Германіи, далеко
не на столько же уважается въ Россіи: въ Германіи процвѣ-
таютъ языки латынскій, греческій и еврейскій, Аристотелева
ФИЛОСОФІЯ, римское право и спекулятивное богословіе; все это
мало цѣнится въ Россіи, за исключеніемъ латынскаго языка.

Здѣсь напираютъ главнымъ образомъ на практичность, въ осо-
бенности на науки математическія, полезныя для страны въ воен-
ное и мирное время. По этому при учрежденіи гимназіи въ Рос-
сіи нужно въ особенности сообразоваться съ этими взглядами».
Читая эти строки, невольно припоминаешь полемику нашихъ ре-
алистовъ противъ классическаго образованія въ началѣ семиде-
сятыхъ годовъ, утверждавшихъ также, что русскія дѣти не спо-
собны къ тому ученію, которое получаетъ юношество въ дру-
гихъ государствахъ, и что будто русскій національный геній
какой то особенный, болѣе практичный. Нужно сознаться, что
въ теченіе полуторавѣка извѣстная часть общества не далеко
ушла впередъ въ учебномъ дѣлѣ, даже попятилась назадъ, ибо
прежде, какъ видно, всѣми признавалась въ Россіи по крайней
мѣрѣ польза латынскаго языка, а наши реалисты и ее отвер-
гаютъ.
Изъ представленныхъ въ коммисію мнѣній и записокъ состав-
ленъ былъ уставъ гимназіи, озаглавленный: «Reglament des
Gymnasii bey der Kaiserl. Academie der Wissenschaften in St.
Petersburg»; но дальнѣйшаго хода ему дано не было.
Инспектор-
ство Краф-
та (1738—
1743 года).
Въ 1738 году Байеръ умеръ отъ горячки, и на мѣсто его на
значенъ былъ академикъ по ФИЗИКѢ Крафтъ инспекторомъ гим-
назіи. Онъ былъ извѣстенъ составленными имъ для гимназіи ру-
ководствами, по которымъ долгое время преподавались въ ней
математическая географія и геометрія, именно: 1) Einleitung zur
mathematischen und natürlichen Geografie, nebst dem gebrau-
che der Erdkugeln und Landkarten zum Nutzen der russischen
studirenden Jugend 1738. Русскій переводъ изданъ въ 1739 году.
2) Einleitung zur Geometrie. 1738 года (Русскій переводъ вы-
шелъ въ 1762 году).
Составлен-
ный Краф-
томъ въ
1738 году
уставъ гим-
назіи.
Въ 1738 же году Крафтъ составилъ и представилъ Ака-
деміи свой уставъ для гимназіи. По этому уставу гимназія
раздѣлена была на шесть классовъ, три низшихъ, русскіе, и
три высшихъ, латынскіе, гдѣ преподавался и греческій языкъ,
и увеличено число начальствующихъ лицъ: кромѣ ректора и ин-

спектора, явились конректоръ и проректоръ. Число же учени-
ковъ оставалось, по прежнему, незначительное: въ началѣ 1738
года 13, изъ коихъ въ классы ходили три-четыре. «Большая
часть учениковъ адмиралтейства», доносилъ Крафтъ, «не посѣ-
щаютъ гимназію, потому что у нихъ нѣтъ платья, и вотъ уже
девять мѣсяцевъ какъ адмиралтейство не выдаетъ имъ содер-
жанія». Самое большое число учениковъ въ 1739 году было 33;
изъ нихъ половина, иногда и болѣе, не ходила въ классы. Эй-
леръ составилъ на нѣмецкомъ языкѣ и напечаталъ въ 1738 году
руководство къ ариѳметикѣ «Anleitung zur Arithmetic», для
гимназіи *). Но учитель ариѳметики не былъ въ состояніи вос-
пользоваться руководительствомъ знаменитаго ученаго: ариѳме-
тику преподавалъ одинъ студентъ, а геометрію танцмейстеръ,
пока въ 1740 году академическая канцелярія не поручила оба
эти предмета адъюнкту Ададурову. Французскій языкъ препо-
подавалъ въ гимназіи съ 1739 года академикъ ЛеРуа. Вмѣсто
того, чтобы улучшить составъ учителей, КраФтъ старался
объ уменьшеніи ихъ числа: въ 1742 году сократилъ одну учитель-
скую должность въ нѣмецкомъ отдѣленіи гимназіи, а въ 1743
году хотѣлъ уволить изъ гимназіи еще трехъ преподавателей:
Генриха Мюллера, (брата исторіографа! 1783 год}), Герман а
и Фишера, замѣнивъ ихъ студентами. «Мюллеръ и Германъ»,
писалъ Крафтъ, «обучаютъ по латыни и для того двумъ у одного
дѣла быть не надобно, а россійскаго языка ничего не знаютъ,
чего ради ту должность, для лучшаго понятія россійскому на-
роду, во обученіи, исправлять могутъ переводчики, или студен-
ты, что и прожекты Государя Императора ПЕТРА ВЕЛИКАГО
повелѣваютъ — Фишеръ такожъ во обученіи россійскаго
народа довольнаго искуства не имѣетъ, и россійскаго языка
мало знаетъ, къ тому же глухъ и мало видитъ и сверхъ того,
1) Руководство это переведено было на русскій языкъ Ададуровымъ и
напечатано подъ заглавіемъ: «Руководство къ ариѳметикѣ, для употребленія
въ гимназіи .Спб. Академіи Наукъ, соч. г. Эйлера; перевелъ съ нѣмецкаго
Василій Ададуровъ. 2 ч. Спб. 1750—1760 г.».

весьма часто при своемъ дѣлѣ бываетъ пьянъ, въ чемъ ему уче-
ники всегда почти смѣются». Противъ увольненія изъ гимназіи
этихъ учителей протестовала въ сильныхъ выраженіяхъ акаде-
мическая конференція, и учителя эти остались на своихъ мѣстахъ.
Въ первыя 13 лѣтъ съ учрежденія гимназіи, православные
ученики ея не получали вовсе наставленія въ догматахъ ихъ
вѣры, и только въ 1739 году подумали о томъ, чтобы пригла-
сить для этого законоучителя, назначивъ ему два двухчасовыхъ
урока въ недѣлю. Сѵнодъ назначилъ въ эту должность іеро-
монаха Арсенія Мацѣевича, впослѣдствіи митрополита сибир-
скаго, а потомъ ростовскаго, столь извѣстнаго по своему про-
тесту, въ царствованіе Императрицы ЕКАТЕРИНЫ, противъ ото-
бранія въ казну церковныхъ имуществъ.
Ректорство
Магницка-
го въ 1739 г.
Въ 1739 году академикъ Фишеръ, бывшій ректоромъ гим-
назіи, предпринялъ путешествіе въ Сибирь, а должность его пре-
доставлена была Магницкому, который занималъ ее не болѣе
года, и замѣненъ былъ проректоромъ Мерлингомъ.
Ректорство
Мерлинга
1739—1741 г.
О Мерлингѣ (Moerling) и дѣятельности его въ гимназіи не
сохранилось никакихъ свѣдѣній; извѣстно только, что въ 1736 году
онъ назначенъ былъ адъюнктомъ Академіи, и въ то же время
проректоромъ гимназіи. Судя по напечатаннымъ въ 1737 году
въ академической типографіи его «предика» и «кармена» на швед-
скомъ языкѣ, можно предположить, что онъ былъ шведскій па-
сторъ. Крафтъ остался инспекторомъ гимназіи до 1743 года,
а въ слѣдующемъ 1744 году избранъ былъ профессоромъ ма-
тематики въ Тюбингенскомъ университетъ.
Инспектор-
ство Леруа
1743—1748 г.
Въ гимназіи замѣстилъ его академикъ по новой исторіи
Леруа, онъ остался инспекторомъ гимназіи до 1748 года.
Отношенія президента Академіи графа К. Г. Разумовскаго
къ академической гимназіи были чисто Формальныя. Онѣ изо-
бражены характерно въ слѣдующемъ протоколѣ Академіи 30 іюня
1746 года. «По указу Ея Императорскаго Величества, дѣйстви-
тельный камергеръ, орденовъ святаго Александра и святыя
Анны кавалеръ и Академіи Наукъ президентъ, графъ Кирилла

Григоровичъ Разумовскіе слушавъ присланное отъ инспек-
тора гимназіи и профессора Л еру а на имя его сіятельства пись-
мо текущаго мѣсяца отъ 13 числа, опредѣлилъ: оное письмо
отослать къ нему Л еру а чрезъ канцеляриста А лбом а назадъ,
съ такимъ объявленіемъ, дабы онъ впредь о дѣлахъ ея импера-
торскаго величества подавалъ его сіятельству репорты на рос-
сійскомъ языкѣ на цѣломъ листѣ, а не на поллистахъ, Формою
письма писанные, ибо и къ нему Л еру а за подписаніемъ руки
его сіятельства посланъ ордеръ, а не партикулярное письмо. А
ежели ему инспектору гимназіи, или другому кому изъ профес-
соровъ о дѣлахъ ея императорскаго величества потребно будетъ
его сіятельству репорты подавать, то бы въ заглавіи репортовъ
на цѣломъ листѣ такимъ образомъ писать: Ея Императорскаго
Величества дѣйствительному камергеру, орденовъ святаго Алек-
сандра и святыя Анны кавалеру и Академіи Наукъ президенту,
сіятельному графу Кириллу Григорьевичу Разумовскому отъ
такого именемъ профессора репортъ, а не такъ, какъ отъ него
инспектора писано письмомъ. О чемъ чрезъ сіе всѣмъ господамъ
профессорамъ, для вѣдома и исполненія сообщается».
Въ 1747 году, для помѣщенія университета и гимназіи на-
нятъ былъ на шесть лѣтъ на Васильевскомъ островѣ домъ баро-
новъ Строгановыхъ.
Мальчики низшихъ сословій составляли, по прежнему, глав-
ный контингентъ академической гимназіи, такъ: въ 1731 году
приняты были восемь сыновей плотниковъ, въ томъ числѣ ше-
стерыхъ адмиралтейскихъ; въ 1735 году поступили въ гимна-
зію сыновья писаря, шкипера, боцмана, крѣпостнаго князя Ку-
ракина, а также контръ-адмирала Мишукова и гофъ-интен-
данта Мошкова; въ 1737 году прислано было въ гимназію изъ
полковой канцеляріи преображенскаго полка 19 кантонистовъ,
и 13 солдатскихъ сыновей принято по прошеніямъ; въ 174 7 году
помѣщенъ былъ въ гимназію сынъ камердинера президента графа
К. Г. Разумовскаго, а въ 1748 году приняты были сыновья
нѣсколькихъ солдатъ, придворныхъ кучеровъ и конюховъ, сто-

рожа, столяра, повара. Слѣдуетъ замѣтить, что въ 1741 году,
въ числѣ солдатскихъ дѣтей, поступилъ въ гимназію Котель-
никовъ, впослѣдствіи извѣстный академикъ.
Ученики,
принятые въ
гимназію въ
1736—1746 г.
Но и дѣти образованныхъ семействъ не переставали однако
поступать въ гимназію, хотя и въ весьма небольшомъ числѣ,
такъ въ 1733 году приняты были сынъ контръ-адмирала Си-
нявина и братъ академика Фишера, въ 1736 году Дитрихъ
Христіанъ Остервальдъ, въ 1739 году сынъ почтъ-директора
Георгъ Томасъ Ашъ, въ 1740 году сынъ президента адмирал-
тейства, генералъ-кригсъ-коммисара Флота Михаилъ Соймо-
новъ, въ 1745 году три сына генералъ-казначея въ Малой
Россіи Скоропадскаго и сынъ бунчукова товарища Хоненко,
въ 1746 году сынъ совѣтника Петръ Бакунинъ; какъ хорошо
подготовленный, онъ поступилъ въ старшій классъ.
Нѣкоторые изъ нихъ были впослѣдствіи весьма полезными
дѣятелями въ царствованіе Императрицы ЕКАТЕРИНЫ, потому
стоитъ о нихъ ВСПОМНИТЬ, И остановиться на нихъ.
Остер-
вальдъ.
Остервальдъ преподавалъ Великому Князю ПАВЛУ ПЕТРО-
ВИЧУ исторію, географію, русскій и нѣмецкій языки; впослѣд-
ствіи былъ сенаторомъ.
Ашъ.
Георгъ Томасъ Ашъ окончилъ въ 1750 году курсъ медицин-
скаго Факультета въ Геттингенскомъ Университетъ, въ царство-
ваніе Императрицы ЕКАТЕРИНЫ былъ, во время первой ту-
рецкой войны, генералъ-штабъ-докторомъ арміи, отличился въ
особенности во время чумы въ Москвѣ; впослѣдствіи онъ былъ
старшимъ членомъ медицинской коллегіи. Онъ принималъ участіе
въ коммисіи о составленіи проекта новаго уложенія, именно въ
ея подкоммисіи но учебной части.
Соймоновъ.
Михаилъ Федоровичъ Соймоновъ былъ оберъ-прокуроромъ
Сената, ему же поручены были дѣла бергъ-коллегіи; въ 1773 году
назначенъ былъ сенаторомъ; затѣмъ управлялъ горнымъ учили-
щемъ до 1776 года, и съ 1794 по 1801 годъ снова завѣдывалъ
имъ. По восшествіи на престолъ Императора ПАВЛА, уничто-
женная ЕКАТЕРИНОЮ бергъ-коллегія была возстановлена, и

Соймоновъ назначенъ ея президентомъ, съ званіемъ главнаго
директора горныхъ и монетныхъ дѣлъ.
Бакунинъ.
Петръ Васильевичъ Бакунинъ былъ, въ царствованіе Импе-
ратора ПЕТРА III, довѣреннымъ секретаремъ канцлера графа
Михаила Илларіоновича Воронцова и не рѣдко работалъ съ
самимъ Императоромъ. Онъ былъ женатъ на родной племянниц!;
канцлера, Аннѣ Сергѣевнѣ Татищевой. Въ царствованіе Импе-
ратрицы ЕКАТЕРИНЫ, Бакунинъ, въ должности члена коллегіи
иностранныхъ дѣлъ, сдѣлался, такъ сказать, правою рукою канц-
лера граФа Панина. Онъ обладалъ прекраснымъ дѣловымъ пе-
ромъ; имъ написана знаменитая декларація о вооруженномъ
нейтралитетъ, надѣлавшая столько шума въ Европѣ, и столь
непріятная для Англіи.
Штатъ гим-
назіи 1747 г.
24 іюня 1747 года утвержденъ былъ новый уставъ Ака-
деміи Наукъ, а 25 сентября того же года и штатъ гимназіи, въ
которомъ положены были, кромѣ ректора и конректора, слѣду-
ющія учители: 1) учитель первыхъ основаній латынскаго языка,
2) учитель читать и писать, 3) учитель нѣмецкаго языка, 4) учи-
тель ариѳметики и геометріи и 5) учитель рисовальный. «За науку
ни отъ кого и никому ничего не требовать», сказано въ этомъ
уставѣ, другими словами, установлено безплатное обученіе, и
положено было имѣть въ гимназіи 20 казенныхъ стипендіатовъ,
чтобы число студентовъ могло всегда пополняться. Всѣ учителя
гимназіи должны были преподавать на русскомъ языкѣ, и ла-
тынскому языку обучать обязывались порусски, не употребляя
для этого ни Французскаго, ни нѣмецкаго языка. Съ самаго же
начала требованіе это оказалось не исполнимымъ, за неимѣ-
ніемъ русскихъ учителей, знающихъ основательно древніе языки.
12 января 1749 года записано въ протоколѣ академической кан-
целяріи: «Хотя канцелярія всячески старалась пріискать искус-
ныхъ учителей, которые бы могли помянутымъ образомъ обу-
чать, но такихъ съискать не могла; того ради представить его
высокографскому сіятельству, Академіи Наукъ г. президенту:
не благоволено ли будетъ приказать, чтобы въ гимназіи по преж-

нему учили, до тѣхъ поръ пока съищутся искусные учителя».
Представленіе это осталось безъ разрѣшенія президента; но со-
ставъ учителей и языкъ преподаванія, какъ увидимъ ниже, со-
хранились прежніе.
Проектъ
устройства
гимназіи Фи-
шера въ
1748 году.
Въ слѣдующемъ 1748 году ректоръ гимназіи Фишеръ пред-
ставилъ свой проектъ устройства гимназіи, озаглавивъ его:
«Расположеніе гимназіи въ 1748 году». По этому проекту пред-
полагалось, оставивъ гимназію по прежнему раздѣленную на два
отдѣла, нѣмецкую и латынскую школы, образовать въ каждомъ
отдѣлѣ по два класса, опредѣливъ продолжительность курса въ
высшемъ нѣмецкомъ классѣ одинъ годъ, а во всѣхъ остальныхъ
по два года, такъ чтобы весь гимназическій курсъ продолжался
семь лѣтъ. Такое раздѣленіе гимназіи на четыре класса выну-
ждалось, по видимому, недостаткомъ помѣщенія, потому что въ
нанимаемомъ у барона Строганова домѣ отведено было подъ
гимназію только четыре комнаты. Въ проектѣ своемъ Фишеръ
распредѣлилъ подробно часы преподаванія по всѣмъ классамъ,
отводя на болѣе важные предметы, именно на нѣмецкій языкъ
въ нѣмецкой школѣ и на латынскіи въ латынской школѣ, наи-
болѣе уроковъ, и назначивъ эти уроки весьма педагогично въ
предъобѣденное время, такъ какъ «большаго размышленія тре-
буютъ» !).
Положеніе о
гимназіи гра-
фа Разу-
мовскаго
1750 года.
10 августа 1750 года последовало «учрежденіе о универси-
тетѣ и гимназіи, за подписаніемъ Академіи Наукъ господина
президента». По этому «учрежденіи)», высшее завѣдываніе гим-
назіей) поручено ректору университета, совмѣстно съ ректоромъ
гимназическимъ, и они сообща должны были назначать часы
преподаванія и учебныя руководства; гимназія состоять должна
была, по прежнему, изъ шести классовъ, т. е. трехъ нѣмецкихъ
и трехъ латынскихъ; но если будутъ ученики способные и же-
лающіе продолжать дальше свое ученіе, «то учредить еще ла-
тынскіи классъ, въ которомъ толковать труднѣйшихъ авторовъ,
1) См. приложение 1.

какъ въ прозѣ, такъ и стихами, также и греческому языку обу-
чать». По всей вероятности, это дозволеніе учредить въ гимназіи
высшій классъ послѣдовало вслѣдствіе сдѣланнаго въ 1749 году
Мюллеромъ, тогдашнимъ ректоромъ академическаго универ-
ситета, представленія о необходимости прибавить въ гимназіи
верхній, ректорскій классъ, гдѣ доучивались бы студенты.
Въ гимназіи можно было по прежнему учиться только тѣмъ
предметамъ, которые выберутъ ученики, или ихъ родители, а
прохожденіе полнаго гимназическаго курса, съ обоими древними
языками, требовалось только отъ предназначавшихъ себя къ
высшему университетскому образованію; это выражено въ § 28
этого «учрежденія» такимъ образомъ: «Ежели кто изъ вольныхъ
въ наукахъ преуспѣвать и въ университет* на профессорскія
лекціи ходить пожелаетъ, тотъ, по предписанному образцу, дол-
женъ учиться латинскому и греческому языкамъ, исторіи, гео-
графіи, ариѳметикѣ и геометріи, а ежели кто не отъ наукъ со-
держаніе свое имѣть похочетъ, тому учиться въ гимназіи тѣмъ
наукамъ, которыя служатъ къ его намеренію». Это «учрежденіе»
или уставъ утвержденъ былъ президентомъ Академіи графомъ
Разумовскимъ.
Ректорство
Крашенин-
никова и
Ротгакера
(1750—1755
года).
Въ 1750 году ректоромъ гимназіи былъ профессоръ Кра-
шенинниковъ. Онъ сдѣлался извѣстенъ въ ученомъ мірѣ, еще
бывши студентомъ, участвовавъ во второй камчатской экспедиціи
Беринга, съ 1736 по 1743 годъ. Составленное имъ «Описаніе
земли Камчатки» издано было Мюллеромъ въ 1755 году, и
переведено на Французскій, нѣмецкій и англійскій языки. Онъ
сдѣлалъ также «Ботаническое описаніе растеній по Ингерман-
ландіи», переведенное на латинскій языкъ и изданное въ 1761 году
Гертеромъ, подъ заглавіемъ: «Flora ingrica». Кромѣ того, онъ
перевелъ и напечаталъ въ 1750 году исторію объ Александрѣ
Великомъ Квинта Курція. Въ 1750 году Крашенинниковъ
назначенъ былъ профессоромъ ботаники. Опредѣленіе Краше-
нинникова ректоромъ гимназіи не помѣшало академической кан-
целяріи назначить и втораго ректора, знающаго основательно

древніе языки, и на эту должность былъ выписанъ изъ Тюбин-
гена магистръ Ротгакеръ.
Способъ пополненія гимназіи учениками не измѣнился:
въ 1749 году академическая канцелярія просила военную кол-
легію дозволенія взять въ гимназію 15 малолѣтнихъ учениковъ
изъ Петербургской гарнизонной школы, и получивъ ея согласіе,
поручила профессору Штелину и тогдашнему ректору гимназіи,
Фишеру, «чтобы какъ возможно, они старались, по ихъ усмо-
трѣнію, удобныхъ и самыхъ хорошихъ и надежныхъ къ поня-
тію наукъ и художествъ выбрать изъ тѣхъ учениковъ пятнад-
цать человекъ».
Гимназія состояла, какъ и прежде, преимущественно изъ
солдатскихъ дѣтей, вполнѣ неимущихъ. Изъ учениковъ гимназіи
только 20, какъ мы видѣли, были стипендіатами, получая отъ
Академіи по рублю въ мѣсяцъ. Вскорѣ стало очевиднымъ, что
такое число стипендіатовъ недостаточно для пополненія универ-
ситета. «Гимназистъ каждый», разсуждала академическая кан-
целярія, «опредѣляется въ науки лѣтъ еще несовершенныхъ,
которыхъ достоинство, понятіе и прилежность вдругъ усмотрѣть
никакъ невозможно, ибо иной сначала кажется остръ и для преда
къ наукамъ надеженъ, а потомъ сдѣлаетъ себя лѣнивымъ и со-
всѣмъ не понятнымъ и хотя бы таковыхъ чрезъ наказаніе отъ
лѣности отбивать, а къ понятію привлекать надлежало, однако
не всякому то поможетъ и въ такомъ случаѣ принуждено лѣ-
нивыхъ и непонятныхъ отрѣшать, а на ихъ мѣсто другихъ, да
и такихъ же малолѣтнихъ опредѣлять. Изъ двадцати человѣкъ
учениковъ, кои еще несовершенныхъ лѣтъ, весьма довольно было,
ежели изъ нихъ добрыхъ, понятныхъ и къ превышнимъ наукамъ
надежныхъ половина осталась, чего же однако чаять не возможно».
На основаніи этихъ справедливыхъ доводовъ, число академи-
ческихъ стипендіатовъ въ гимназіи увеличено было въ 1750 году
сначала до 30, а въ концѣ этого года до 40.
Но и эта мѣра признавалась недостаточною, и въ то же время
«для ободренія ихъ, чтобы они изъ одного класса въ другой

скоро происходить старались», назначено было, по ходатайству
Крашенинникова, стипендіатамъ особое мѣсячное жалованье
по классамъ, именно постепенно возвышавшееся: въ старшемъ
латынскомъ классѣ, въ которомъ впрочемъ въ 1750 году не
было ни одного ученика, по 3 рубля, въ среднемъ латынскомъ
классѣ, состоявшемъ всего изъ одного гимназиста, по 2 рубля
50 коп., въ высшемъ нѣмецкомъ классѣ, гдѣ было 9 учениковъ, по
1 рублю 50 коп., и въ низшемъ нѣмецкомъ классѣ, съ 7 учени-
ками, по 1 рублю.
Кромѣ того, въ 1750 году возобновлено было, и также без-
успѣшно, поступившее еще въ 1733 году отъ Фишера, какъ
мы видѣли, ходатайство объ освобожденіи бѣдныхъ учениковъ
гимназіи отъ платы мостовыхъ денегъ за проходъ чрезъ Нев-
скій мостъ: академическая канцелярія требовала отъ адмирал-
тействъ-коллегіи прислать въ ея распоряженіе 60 даровыхъ
билетовъ для прохода чрезъ мостъ бѣднымъ ученикамъ гимназіи,
которые, не будучи въ состояніи уплачивать этотъ сборъ «отъ
наукъ отстаютъ», потому и просила отъ пего ихъ освободить,
«чтобы тѣмъ растущія науки не пресѣчь».
Неуспѣшности ученія въ гимназіи способствовало и то, что
ученики принимались не въ опредѣленный срокъ, а въ теченіе
всего года, отчего и происходило, что они «непрестанно вновь
прибываютъ и всѣ учатъ разное, а именно иные читать, иные
грамматику, иные переводить».
Инспектор-
ство Моде-
раха (1750—
1761 года).
Главнымъ дѣятелемъ въ гимназіи и распорядителемъ ея
обыкновенно бывалъ не ректоръ, имѣвшій общее надъ нею на-
блюденіе, а инспекторъ, непосредственно ею завѣдывавшій. При
Крашенинниковѣ, инспекторомъ гимназіи былъ адъюнктъ Ака-
деміи Модерахъ, педагогъ, содержавши у себя частный пан-
сіонъ для дворянскихъ дѣтей, и хорошо владѣвшій какъ рус-
скимъ, такъ и некоторыми иностранными языками. Когда исто-
ріографъ Мюллеръ замышлялъ учрежденіе приготовительной
школы для образованія переводчиковъ, то именно указывалъ на
Модераха, какъ на такого по этой части спеціалиста, который

былъ бы въ состояніи организовать и вести ее. «Я часто совѣ-
товалъ», писалъ онъ въ 1766 году Эйлеру, «сдѣлать распоряди-
телемъ такой пріуготовительной школы г. профессора Моде-
рах а, котораго познанья въ русскомъ языкѣ чрезвычайно обшир-
ны; при чемъ обязать его, чтобы онъ показывалъ переводчикамъ
какъ ихъ промахи, такъ и действительно хорошую сторону пе-
реводовъ. Однажды даже послѣдовало такое распоряженіе, но
многія обстоятельства повредили пользѣ отъ того. Мой совѣтъ
вамъ, хорошенько переговорите съ нимъ объ этомъ предмет!;.
Онъ безъ сомнѣнія очень способный человекъ, и если будетъ
принужденъ оставить академію, скоро можетъ найдти себѣ мѣсто
въ коллегіи иностранныхъ дѣлъ». Графъ Разумовскій имѣлъ
полное довѣріе къ Модераху, и потому поручилъ ему представ-
лять о всѣхъ недостаткахъ гимназіи и о способѣ ихъ исправ-
ленія. Модерахъ находилъ, и совершенно основательно, что
главное неустройство гимназіи происходитъ отъ того, что не
всѣ ученики ея проходятъ обязательно весь гимназически курсъ,
какъ это установлено въ иностранныхъ гимназіяхъ, что почти
втрое большее число ихъ поступаютъ въ гимназію только для
изученія какого либо языка, или другаго предмета, которые мо-
гутъ быть имъ полезны впоследствіи въ жизни, отчего происхо-
дитъ раздѣленіе учениковъ на двѣ категоріи, изъ коихъ каж-
дая требуетъ особаго распредѣленія преподаванія.
Представ-
ленный Мо-
дерахомъ
проектъ усо-
вершенство-
ванія гимна-
зіи.
Составъ учителей, по справедливому мнѣнію Модераха, могъ
быть улучшеніе только требованіемъ предварительнаго ихъ экза-
мена въ академической конференціи и недопущеніемъ къ препо-
даванію студентовъ университета.
Главная же причина малоуспѣшности большей части гимна-
зистовъ, взятыхъ изъ простонародья, по замѣчанію Модераха,
происходила отъ недостатка воспитанія и надзора за ними ихъ
родителей, тратившихъ непроизводительно и деньги, отпускае-
мыя академіею на степендіатовъ; поэтому онъ находилъ необхо-
димымъ принимать въ гимназію дѣтей необразованныхъ сосло-
вій съ большею разборчивостію, не отпускать денегъ на руки

родителей, а устроить для стипендіатовъ интернатъ при гимназіи.
Главные недостатки гимназіи, по мнѣнію Модераха, заключа-
лись въ смѣшеніи дѣтей изъ порядочныхъ семействъ съ сы-
новьями людей низшихъ сословій, отъ которыхъ они перени-
маютъ дурныя привычки, отчего лица высшаго сословія избѣ-
гаютъ помѣщать въ нее своихъ сыновей, а также и въ небреж-
ности преподавателей, или вовсе не приходящихъ на свои уроки,
опаздывающихъ, или уходящихъ съ нихъ до окончанія урока,
на что жалуются многіе родители: осенью и весною, по колѣно
въ грязи, приходятъ ученики въ гимназію, и не находятъ учи-
телей. Въ заключеніе, Модерахъ представилъ о необходимости
изданія устава гимназіи, въ которомъ опредѣлены были бы обя-
занности инспектора, преподавателей и учениковъ, распредѣле-
ніе предметовъ и часы преподаванія, учебныя руководства, и
наконецъ взысканія, дабы каждый зналъ въ точности свои обя-
занности1).
Всѣ эти дѣльныя мысли и предложенія остались неосу-
ществленными. Конечно; Модерахъ старался, по возможности,
примѣнять ихъ къ дѣлу, пользуясь своимъ положеніемъ въ гим-
назіи; по, при существовавшемъ ея устройства, нельзя было
улучшить ее, безъ кореннаго преобразованія. Вѣроятно, въ этихъ
видахъ, последовало въ 1750 году паліативное распоряженіе
академической канцеляріи слѣдующаго содержанія: «обучаю-
щимся въ гимназіи изъ шляхетства и другихъ знатныхъ чиновъ
людей дѣтямъ сидѣть за особеннымъ столомъ, а которые незнат-
ныхъ отцовъ дѣти, тѣхъ особливо отдѣлить».
До какой степени требовалось определитъ въ точности обя-
занности начальствующихъ въ гимназіи лицъ, оказалось вскорѣ
изъ распоряженія президента Академіи относительно ректора гим-
назіи Ротгакера. Въ 1757 году, когда графъ Разумовскій
былъ въ Москвѣ, къ нему присланы были жалобы на Ротгакера
отъ нѣкоторыхъ дворянъ, сыновья коихъ учились въ гимназіи,
1) См. Приложение 2.

на строгость къ нимъ ректора, въ особенности при ученіи древ-
нихъ языковъ. Поэтому поводу, графъ Разумовскій написалъ
совѣтнику Шумахеру: «ректоръ Ротгакеръ человѣкъ ново-
пріѣзжій, ни языка, ни нрава нашихъ молодыхъ людей не знаю-
щій, и потому весьма неспособенъ къ надзиранію за поступ-
ками и обычаями студентовъ и гимназистовъ. Сверхъ того, онъ,
кромѣ латынскаго, греческаго и еврейскаго языка, не знаетъ,
то и для дворянскихъ дѣтей полезенъ быть не можетъ. А понеже
жалобы уже ко мнѣ произошли нѣкоторыхъ знатныхъ людей,
которыхъ дѣти въ гимназіи обучаются, яко бы, по моемъ отъ-
ѣздѣ, въ гимназіи замѣшательство сдѣлалося и ученіе происхо-
дитъ не съ такимъ плодомъ, того ради извольте опредѣлить въ
канцеляріи моимъ именемъ: 1) г-ну Ротгакеру, яко ректору, въ
наукахъ обучать свой вышній классъ латынскаго языка, въ ко-
торомъ давать наставленія гимназистамъ, на коштѣ академиче-
скомъ обучающимся и другимъ желающимъ, въ чистотѣ языка
латынскаго, въ языкѣ греческомъ, въ первыхъ основаніяхъ ре-
торики и логики и въ сложеніи стиховъ латынскихъ, и свои
лекціи такимъ образомъ учредить, чтобы изъ его учениковъ могли
достойные происходить студенты, для слушанія высокихъ наукъ.
А для помочи ему, конректоръ раздѣлить съ нимъ можетъ лек-
ціи. Сверхъ же сего труда, ему Ротгакеру ни какимъ инымъ
трудомъ заняту быть не надлежитъ и ни до чего не касаться;
ибо ректоръ гимназіи санктпетербургской не можетъ быть такъ
учрежденъ, какъ въ городахъ нѣмецкихъ, при церквахъ, потому
что наши гимназисты, по большей части, языковъ только жела-
ютъ обучаться и дворянскихъ наукъ. 2) г-ну адъюнкту Моде-
раху быть у прежняго своего дѣла безъ всякой отмѣны; впро-
чемъ, онъ состоитъ только подъ вѣдѣніемъ канцелярскимъ, а
ректору до него, кромѣ добрыхъ совѣтовъ, никакими распоряд-
ками не касаться, развѣ что касаться будетъ до обученія латын-
скаго языка, понеже Модерахъ самъ такіе мериты имѣетъ,
которыми не меньше пользы и чести Академіи принести можетъ,
нежели Ротгакеръ, и человѣкъ въ томъ званіи и должности въ

которыхъ находится, отмѣнное искуство имѣетъ». Такимъ обра-
зомъ, ректоръ гимназіи низведенъ былъ на степень преподава-
теля древнихъ языковъ въ старшемъ классѣ гимназіи, а инспек-
торъ объявленъ независимымъ отъ высшей въ гимназіи власти.
Это письмо граФа Разумовскаго вполнѣ характеризуетъ взгляды
времени на систему образованія: у насъ дискать, въ Россіи, гим-
назіи не могутъ быть устроены такъ, какъ вездѣ въ иностран-
ныхъ государствахъ; у насъ серьезно учиться должны только
бѣдняки, чтобы получать потомъ высшее образованіе, а съ нимъ
и кусокъ хлѣба впослѣдствіи, у насъ есть какія-то невѣданныя
въ другихъ странахъ дворянскія науки, состоящія изъ новыхъ
языковъ и нѣкоторыхъ другихъ болѣе легкихъ предметовъ, при-
годныхъ для практической жизни. Удивляться ли послѣ этого,
что такія педагогическій воззрѣнія, переходя изъ поколѣнія
въ поколѣніе, преемственно дошли до нашего времени, и такъ
рельефно выразились въ борьбѣ реалистовъ противъ классиче-
скаго образованія? Какъ не сказать, что наши реалисты сто-
яли на исторической почвѣ: за исключеніемъ сословности, не
тоже ли самое говорилось 120 лѣтъ тому назадъ!
Инспектор-
ство Кра-
шенинни-
кова вмѣстѣ
съ Модера-
хомъ (1751
года).
Въ 1751 году Крашенинниковъ назначенъ былъ ректо-
ромъ университета, а изъ ректора гимназіи переименованъ былъ
ея инспекторомъ; такимъ образомъ, вмѣсто двухъ ректоровъ,
явились два инспектора гимназіи. Въ это же время конрек-
торомъ гимназіи былъ Ш те н г еръ.
Положеніе Ротгакера, заключеннаго въ одинъ старшій
классъ, сдѣлалось критическимъ, потому что въ этомъ классѣ не
было ни одного ученика, значитъ некого было и обучать древнимъ
языкамъ. Этому пособили тѣмъ, что низвели 12 студентовъ уни-
верситета въ этотъ гимназическій классъ: «Хотя нынѣ изъ гим-
назистовъ академическихъ, способныхъ къ обученію вышнихъ
авторовъ латынскаго языка и греческаго и нѣтъ», читаемъ въ
протоколѣ 31 мая; «но однако, какъ видно изъ поданнаго репорта
отъ профессора г-на Крашенинникова, что изъ студентовъ
ко обученію греческаго языка есть охотниковъ до двѣнадцати

человѣкъ, то оныхъ ему Ротгакеру нынѣ и обучать, а какъ и
изъ гимназистовъ къ тому способные ученики будутъ, то и оныхъ
обучать тоже».
Курсъ гимназіи измѣнялся также произвольно и случайно,
какъ и составъ гимназическихъ властей. Въ 1748 году опредѣ-
ленъ былъ въ гимназію учителемъ Французскаго языка италь-
янецъ Годенди, и ему было предписано: «ежели сыщутся уче-
ники, то обучать ему нѣсколько часовъ въ недѣлю и по италь-
янски». Съ тѣхъ норъ итальянскій языкъ, случайно вошедшій
въ курсъ гимназіи, сохранился въ немъ до конца прошлаго сто-
лѣтія. Въ 1751 году понадобилось, неизвестно почему, ввести
въ гимназически! курсъ ФортиФикацію. «Весьма есть нужно»,
говорится въ протоколѣ 12 января, «для пользы учащихся въ
гимназіи академической, чтобъ имъ обучаться Фортификаціи, а
такого человѣка при академіи не находится, а шляхетнаго кадет-
скаго корпуса адъюнктъ математики Генрихъ Мейртъ подан-
ною на Высочайшее имя въ канцелярію Академіи Наукъ чело-
битною объявляетъ, что онъ довольно упражнялся въ геометріи
и Фортификаціи, въ чемъ свидѣтельствованъ въ канцеляріи ка-
детскаго корпуса, въ присутствіи господъ офицеровъ, знающихъ
инженерную науку»; онъ и былъ опредѣленъ учителемъ Форти-
фикаціи. Но Фортификація не долго оставалась въ гимназиче-
скомъ курсѣ; она была исключена изъ него въ 1755 году, «по-
неже усмотрено, что оной науки обучать дальной нужды нѣтъ,
да и по академическому регламенту Фортификаціи обучать не
положено».
Едва-ли успѣшно могло происходить обученіе гимназистовъ
Закону Божію, потому что постояннаго законоучителя въ гим-
назіи не было, а, по распоряженію петербургской духовной кон-
систоріи, два ключаря петропавловскаго собора преподавали по-
годно, то есть каждый годъ перемѣнялись.
Составъ учителей гимназіи былъ, по прежнему, не удовлет-
ворительный. Въ 1750 году Крашенинниковъ представлялъ:
«Въ нѣмецкомъ и Французскомъ классахъ ученіе отправляется

не съ такою пользою, какой бы ожидать надлежало, ибо учи-
тель Гервартъ, который нынѣ обучаетъ нижній Французскій и
вышній нѣмецкій классы, во Французскомъ языкѣ не токмо не
силенъ, но и весьма худое имѣетъ произношеніе; да и въ нѣ-
мецкомъ почти такое же; и по крайней мѣрѣ сіе правда, что онъ
обучаетъ учениковъ нѣмецкому языку такъ безпорядочно, что
нѣтъ ни малой надежды, чтобы отъ его ученія можно было по-
пять свойство онаго языка; не старается же онъ и о томъ,
чтобы ученики правильному произношенію словъ привыкали, а
для того они такъ понѣмецки читаютъ, что не токмо произно-
шеніе ихъ, знающимъ оный языкъ противно, но и чтеніе неура-
зумителыю, и сію причину подало, что нѣкоторые изъ вольныхъ
учениковъ, отъ безплодной при такомъ наставленіи траты вре-
мени, принуждены были отстать отъ гимназіи, и на сторонѣ обу-
чаться за плату, къ предосужденію гимназіи. И не соблагово-
лено ли де будетъ учинить нѣкоторую перемѣну при гимназіи,
въ большую пользу учащихся, прибавя учителей нѣмецкаго и
Французскаго языковъ». Вслѣдствіе этого представленія, Гер-
вартъ отрѣшенъ былъ отъ преподаванія въ гимназіи Француз-
скаго языка, и на его мѣсто опредѣленъ былъ учитель кадет-
скаго корпуса Сужи; нѣмецкій же языкъ остался временно за
нимъ, съ помощію информатора Эстерлена и самаго Моде-
раха, которому поручено было пріискать на этотъ предметъ
другаго преподавателя. Модерахъ рекомендовалъ на эту долж-
ность уроженца Гданска Кожина, который и былъ опредѣленъ.
Удаленіе изъ гимназіи Гер вар та ускорено было его ссорою
съ Модерахомъ: «Герварта за его неспособность и безпо-
койное житіе», писалъ граФъ Разумовскій Шумахеру, «а
особливо, что онъ письменно ругаетъ и поноситъ Модераха,
какъ я самъ изъ собственноручнаго Гервартова письма усмот-
рѣлъ, отрѣшить отъ Академіи». Другимъ учителемъ нѣмецкаго
языка назначенъ былъ бывшій студентъ академическаго универ-
ситета, англичанинъ Букеръ, чисто говорившій порусски и
легко переводившій съ одного языка на другой. Въ 1753 году

опредѣленъ былъ учителемъ нѣмецкаго языка въ нижній нѣмец-
кій классъ студентъ изъ русскихъ, «которую де должность онъ
отправить въ состояніи, ибо онъ по нѣмецки лучше всѣхъ сту-
дентовъ знаетъ». Въ томъ же году опредѣленъ былъ въ конрек-
торскій классъ (средній латынскій) также студентъ Гераси-
мовъ, потому что преподававшій въ этомъ классѣ конректоръ
Штенгеръ не зналъ русскаго языка, и ученики его переводили
съ латинскаго на нѣмецкій; обязанность Герасимова состояла
въ томъ, чтобы, помогая Штенгеру, онъ заставлялъ учениковъ
переводить на русскій языкъ, что составляло двойной переводъ,
сначала на нѣмецкій, а потомъ на русскій языкъ. «Въ пользу
гимназіи необходимо потребно», писалъ Крашенинниковъ,
«чтобы изъ студентовъ одинъ обучалъ учениковъ Штенгерова
класса переводамъ на россійскій языкъ, и то бы самое перево-
дить приказывалъ, что они у Штенгера съ латынскаго на нѣ-
мецкій языкъ переводятъ; ибо усмотрѣно имъ, что ученики, ра-
зумѣя совершенно содержаніе автора латынскаго, гдѣ имъ тол-
ковано, по нѣмецки переводятъ, а но русски перевесть не мо-
гутъ. А ежели такой человѣкъ къ нимъ опредѣлится, то они и
способнѣе по латыни научатся, и заблаговременно къ перево-
дамъ привыкнутъ».
Обращеніе учителей съ учениками было грубое. Всего рель-
еФнѣе обрисовывается оно въ подлинныхъ протоколахъ академи-
ческой канцеляріи. Такъ въ протоколѣ 31 октября 1752 года
записано: «Сего числа профессоръ университета, ректоръ и гим-
назіи инспекторъ г-нъ Крашенинниковъ репортомъ канцеля-
ріи представлялъ коимъ образомъ конректоръ Штенгеръ по-
ступалъ съ учениками въ наказаніи, увѣча ихъ палкою, что одинъ
изъ нихъ Илья Аврамовъ около двухъ недѣль былъ боленъ, о
чемъ онъ доносилъ словесно въ канцеляріи, и ему Штейгеру
за то учиненъ выговоръ и запрещено отнюдь не употреблять
трости; но онъ Штенгеръ сего октября 30 числа ученика Ве-
денскаго не токмо увѣчилъ своею тростью, но и глазъ опою
подшибъ опасно. А понеже де отъ такихъ наказаній не столько

исправленіе учениковъ, сколько вреда ожидать должно, для того
что такіе увѣчья могутъ въ нихъ и охоту къ наукамъ угасить,
и здравію молодыхъ оныхъ дѣтей неисцѣльный вредъ нанесть и
великому ущербу ожиданной отъ нихъ пользы, тѣмъ наипаче,
что у него учатся лучшіе изъ жалованныхъ учениковъ, которые
не только ариѳметику, геометрію, тригонометріи) и географію
обучили, но и въ Фортификаціи нѣсколько успѣли, а по нѣмецки
столько знаютъ, что латынскому языку въ классѣ его посред-
ствомъ нѣмецкаго обучаются, ибо онъ Штенгеръ по русски не
разумѣетъ. И требовалъ онъ профессоръ, чтобъ его Штенгера
отъ такихъ предосудительныхъ своевольствъ унять, и за ослу-
шаніе команды положить на него штрафъ, чтобы какъ ему, такъ
и другимъ впредь быть преслушникомъ неповадно было. Ежели
же положеннаго штрафа нести онъ не пожелаетъ, то Академіи
немного убытку будетъ, когда онъ Штенгеръ службу оставитъ;
ибо на его мѣсто много достойнѣйшихъ его и искуснѣйшихъ изъ
россійскихъ студентовъ. И по тому онаго профессора репорту
въ канцеляріи Академіи Наукъ опредѣлено: конректора Штен-
гера, призвавъ въ канцелярію, учинить выговоръ, дабы онъ
впредь съ академическими и вольными учениками поступалъ до-
бропорядочно; и такъ какъ въ репортѣ проФессорскомъ объяв-
лено, палкою не наказывалъ, и тѣмъ ихъ не увѣчилъ, а за вины,
съ докладу профессору, наказывать впредь розгами. А ежели
онъ Штенгеръ впредь ему профессору въ чемъ явится ослу-
шенъ, или непорядочнымъ образомъ учениковъ станетъ наказы-
вать, въ такомъ случаѣ отъ Академіи будетъ отрѣшенъ, или по
винѣ штрафованъ быть имѣетъ вычетомъ изъ жалованья». Вскорѣ
оказалось, что и розгами можно увѣчить учениковъ точно также,
какъ и палкою. Въ протоколѣ 24 апрѣля 1753 года читаемъ:
«Сего апрѣля 22 дня Модерахъ подалъ отъ себя доношеніе,
коимъ объявилъ, что де онъ Сужи (учитель Французскаго языка)
предъявленному, полковника Грана сыну, учинилъ прежестокое,
и дворянскимъ дѣтямъ совсѣмъ неприличное наказаніе, и одинъ
изъ истопниковъ, прищемя оному Грану голову, держалъ, а

другой лозою сѣкъ такъ немилосердно, что онъ нисколько дней
не могъ ни сидѣть, ни лежать; чего для онъ Модерахъ его
С ужи призывалъ къ себѣ и учинилъ ему, яко подчиненному, за
такую продерзость выговоръ, котораго онъ тѣмъ болѣе казался
ему достойнымъ, ибо де отъ г-на профессора Крашенинникова
и отъ него учителямъ при гимназіи многократно подтверждено,
чтобъ они, безъ общаго ихъ вѣдома, или позволенія, дворянскихъ
и знатныхъ отцевъ дѣтей бить отнюдь не дерзали. Но понеже
нѣкоторые изъ оныхъ учителей люди такъ разсудливые, что
ежели имъ въ томъ дать дозволеніе, то гимназія въ скоромъ вре-
мени будетъ пуста. При томъ, де оный Сужи не одного токмо
Грана, но и разныхъ другихъ учениковъ больно сѣкъ чрезъ того
же истопника, котораго онъ заставляетъ бить нарочно, для того,
что онъ сильно бьетъ, за что Сужи самъ публично его и хвалитъ,
и какъ ученики его сказываютъ, за такую знатную услугу, даетъ
на вино деньги. А такіе де поступки пристойны ли гимназиче-
скому учителю, и отъ такого безразсуднаго наказанія неможетъ
ли быть нареканіе Академіи, оное де оставляется на разсмотрѣніе
канцеляріи Академіи Наукъ».
Конректоръ
гимназіи По-
повскій
(1753 года).
Въ 1753 году умеръ безвластный ректоръ гимназіи Рот-
гакеръ, а конректоръ Штенгеръ вышелъ въ отставку. Кра-
шенинниковъ представилъ на его мѣсто студента Гераси-
мова, и прибавилъ, что «уповаетъ, что россійское юношество
скорѣе обучаться имѣетъ латынскому языку, для того что онъ
чрезъ россійскій языкъ толковать будетъ, вмѣсто того что прежде
надлежало дѣтямъ сперва научиться по нѣмецки, чтобы посред-
ствомъ нѣмецкаго языка обучаться латынскому». Но графъ Ра-
зумовскій написалъ: «опредѣляется конректоромъ гимназіи сту-
дентъ Николай Поповскій». Нельзя было сдѣлать лучшаго
выбора. Поповскій былъ ученикомъ Ломоносова въ русской
словесности, и скоро показалъ свою даровитость переводами
съ иностранныхъ языковъ на русскій, прозою и стихами. Онъ
перевелъ стихами и издалъ въ 1753 году письмо Горація о
стихотворствѣ и нѣсколько его одъ. Потомъ перевелъ стихами

же съ французскаго языка «Опытъ о человѣкѣ» Попе, и на-
печаталъ въ 1757 году; этотъ переводъ имѣлъ шесть изданій.
Имъ переведено было также съ французскаго языка сочиненіе
Локка «о воспитаніи дѣтей» и издано въ 1760 году. Вскорѣ
открылся Московскій университетъ, и Поповскій назначенъ
былъ профессоромъ элоквенціи. Онъ первый началъ издавать
принадлежащія университету Московскія вѣдомости.
Графъ Разумовскій сознавалъ неудовлетворительное со-
стояніе гимназіи, напоминалъ учителямъ ихъ обязанности, и
въ 1757 году приказалъ составить для нея уставъ. Въ данной
имъ 13 февраля этого года инструкціи академической канцеляріи
сказано: «При гимназіи всячески наблюдать, чтобы учители были
люди способные и рачительные, и должности свои исполняли
прилежно. Которые же явятся не способны, лѣнивы и положен-
ные для ученія дни и часы прогуливать будутъ, о таковыхъ,
такъ и генерально о состояніи гимназіи, инспектору Модераху
репортовать въ канцелярію, для надлежащаго по тому опредѣ-
ленія, и дабы какъ учители, такъ и учащіеся свѣдомы были о
ихъ должностяхъ, то разсмотрѣть прежній регламентъ гимназіи,
и что въ ономъ, по нынѣшнимъ обстоятельствамъ, требовать
будетъ перемѣны, или пополненія, оное немедленно исправить,
и такимъ образомъ поставя на твердомъ основаніи, прислать
ко мнѣ для апробаціи».
Ограниченное 40 человѣками число гимназическихъ стипен-
діатовъ расширено было въ 1752 году постановленіемъ, что оно
можетъ быть увеличиваемо безъ опредѣленія нормы, если только
достаточно будетъ академическихъ суммъ. Не смотря на это,
въ 1758 году гимназистовъ на казенномъ содержаніи было
всего 44. Для пополненія гимназіи учениками, переводились на
нѣкоторые предметы гимназическаго курса студенты универси-
тета. Такъ въ 1758 году, при произведенномъ Штенгеромъ,
Таубертомъ и Брауномъ экзаменѣ гимназистовъ, оказался
въ старшемъ латынскомъ классѣ только одинъ ученикъ; «а въ до-
бавокъ къ нему», постановила академическая канцелярія, «можно

опредѣлить изъ студентовъ нижняго класса, которые въ латын-
скомъ языкѣ не сильны». Въ 1757 году въ верхнемъ нѣмецкомъ
классѣ, вмѣстѣ съ гимназистами, обучались нѣмецкому языку и
студенты университета.
Главный контингентъ гимназическихъ учениковъ состоялъ,
по прежнему, изъ мальчиковъ низшихъ сословій, въ особенности
солдатскихъ дѣтей. Не мало было также въ гимназіи сыно-
вей служителей графа Разумовскаго, и на нихъ начальство
обращало особое вниманіе; такъ въ 1752 году обучалось въ
гимназіи четверо сыновей дворовыхъ его людей, учились они
дурно, и академическая канцелярія предписала учителямъ за-
няться ими, «ибо надлежитъ отъ его высокограФСкаго сіятель-
ства ожидать немалаго репріемента, когда уже г-да учители
такое небреженіе дѣлаютъ людьми главнаго своего командира,
то какое отъ нихъ уже рачѣніе будетъ для прочихъ учениковъ».
Ученики, по-
ступившіе
въ гимназію
въ 1750—
1751 году.—
Графъ Мю-
нихъ. —
Князь Гри-
горій Вол-
конскій.
Однако и нѣкоторыя лица извѣстныхъ Фамилій продолжали
помѣщать своихъ сыновый въ гимназію; такъ поступили въ нее:
въ 1750 году графъ Бурхардъ Христіанъ Мюннихъ, сынъ
оберъ-гоФмейстера и внукъ извѣстнаго Фельдмаршала, и сынъ
оберъ-прокурора Св. Синода князя Якова Петровича Шахов-
скаго, Федоръ, въ 1751 году сыновья камергера Хитрово и
генералъ-провіантмейстера князя Волконскаго, Григорій, тогда
8-ми лѣтній ребенокъ, впослѣдствіи оренбургскій генералъ - гу-
бернаторъ (дѣдъ нынѣшняго Товарища Министра Народнаго
Просвѣщенія, князя Михаила Сергѣевича).
Въ 1756 году гимназія переведена была изъ дома барона
Строгонова въ нанятый домъ Троицкой Сергіевской лавры, въ
15 линіи Васильевскаго острова.
Порученіе
гимназіи въ
управленіе
Ломоносо-
ва (1758 г.).
18 августа 1758 года графъ Разумовскій поручилъ завѣ-
дываніе ученою и учебною частію въ Академіи Ломоносову, под-
чинивъ ему вполнѣ какъ университетъ, такъ и гимназію. Ака-
демическія учебныя заведенія давно занимали Ломоносова, и
еще прежде онъ старался придумать мѣры къ ихъ улучшенію.
Въ 1755 году онъ обращалъ вниманіе на слабые успѣхи уче-

никовъ и на малочисленность ихъ въ гимназіи, предлагалъ уве-
личить число казенныхъ стипендіатовъ, и принимать въ гимназію
сыновей лицъ, записанныхъ въ подушный окладъ. «Школьники
въ гимназіи», писалъ онъ, «не по пропорціи студентовъ поло-
жены. Сочинитель не имѣлъ никакого понятія о человѣческомъ
родѣ, не зналъ: 1) что молодыхъ больше умираетъ, нежели ста-
рыхъ, такъ что едва сороковой человѣкъ до тридцати лѣтъ до-
живаешь, для чего школьниковъ много больше надобно, нежели
студентовъ, 2) не разсудилъ того, что не всякій школьникъ въ
студенты годенъ, по разности понятія и прилежанія; 3) хотя
иной остроуменъ, да по разнымъ обстоятельствамъ далѣе прои-
зойти не можетъ. По всему сему должно было положить больше
школьниковъ, нежели студентовъ. Однако въ штатѣ положено
студентовъ 30, школьниковъ 20 человѣкъ. Ежели сочинитель
думалъ о безжалованныхъ школьникахъ, то долженъ былъ ду-
мать и о безжалованныхъ студентахъ; а жалованные должны
имѣть всегда свою между собою пропорцію. Другія европейскія
государства наполнены людьми учеными всякаго званія, однако
ни единому человѣку не запрещено въ университетахъ учиться,
кто бы онъ ни былъ, и въ университетѣ тотъ студентъ почтен-
нѣе, кто больше научился, а чей онъ сынъ, въ томъ нѣтъ нужды.
Здѣсь, въ россійскомъ государствѣ, ученыхъ людей мало; дво-
рянамъ, для безпорядку ранговъ, нѣтъ ободренія; въ подушный
окладъ положеннымъ запрещено въ Академіи учиться. Можетъ
быть, сочинитель думалъ, что россійскому государству великая
тягость, ежели оно сорокъ алтынъ въ годъ потеряетъ для полу-
ченія ученаго россіянина. Да пускай хотя бы и сорокъ алтынъ
жаль было, а не жалѣть бы 1800 рублей, чтобы иноземца вы-
писать; однако чѣмъ тѣ виноваты, которые, состоя въ подуш-
номъ окладѣ, имѣютъ такой достатокъ, что на своемъ коштѣ
дѣтей своихъ въ науку отдать могутъ? И для чего выключены
всѣ глухо, не различивъ хорошихъ людей посадскихъ отъ крѣ-
постныхъ помѣщичьихъ? Довольно бъ и того выключенія, чтобы
не принимать дѣтей холопскихъ». Академикъ Мюллеръ былъ

совершенно противуположнаго мнѣнія: онъ находилъ, что ака-
демическая гимназія испорчена тѣмъ, что состояла преимуще-
ственно изъ мальчиковъ низшаго сословія, и предлагалъ обучать
ихъ отдѣльно отъ дворянскихъ дѣтей. 17 іюля 1756 года прои-
зошли въ академическомъ собраніи жаркія объ этомъ пренія,
до такой степени, что Ломоносовъ, Штелинъ и Поповъ
вышли изъ залы; вопросъ этотъ остался неразрѣшеннымъ. Въ
1758 году Ломоносовъ представлялъ графу Разумовскому
о дурномъ состояніи гимназіи.
Получивъ гимназію въ полное свое распоряженіе, Ломо-
носовъ тотчасъ же завелъ при ней пансіонъ на 40 казенно-
коштныхъ воспитанниковъ, что, какъ мы видѣли, еще прежде
предлагалъ Модерахъ, и полагалъ увеличить впослѣдствіи ихъ
число до 60, что и было сдѣлано въ 1760 году. 22 Фев-
раля 1760 года напечатано было въ петербургскихъ вѣдомо-
стяхъ объявленіе, что число содержащихся въ гимназіи на ка-
зенномъ счету учениковъ увеличено втрое, а потому родители
приглашаются отдавать своихъ дѣтей въ гимназію. Это объяв-
леніе о числѣ казенныхъ учениковъ вѣрно только по отношенію
къ 20-ти положеннымъ по академическому уставу 1747 года;
но уже въ 1750 году оно было удвоено, а въ 1752 году раз-
рѣшено было, какъ мы видѣли, принимать неограниченное число
учениковъ на казенное содержаніе, лишь бы дозволяли денежныя
средства Академіи.
Въ гимназіи Ломоносовъ устроилъ нижніе русскіе классы,
вмѣсто нѣмецкихъ. Въ 1759 году онъ представилъ, что для гим-
назистовъ старшаго класса полезно было-бы, передъ вступле-
ніемъ въ университетъ, имѣть понятіе о всѣхъ наукахъ, препо-
даваемыхъ въ университетѣ, для избранія себѣ Факультета, по-
тому находилъ необходимымъ, чтобы по каждому предмету
университетскаго преподаванія составленъ и напечатанъ былъ
краткій конспектъ, и по его требованію и предписано было:
«дабы г-да проФессоры учинили то безъ всякаго замедленія».

Но они не учинили этого вовсе и едва ли можно о томъ сожа-
лѣтъ, потому что пользы отъ того было бы мало 1).
Въ томъ же 1759 году Ломоносовъ составилъ «узаконе-
нія» для учащихся въ гимназіи, въ которыхъ изложены были
правила о томъ, какъ ученики должны были вести себя въ отно-
шеніи учителей и другъ съ другомъ. Правила эти не болѣе какъ
общія мѣста, не имѣющія практическаго значенія.
Въ томъ же 1759 году составлены были Ломоносовымъ
регламенты университета и гимназіи, но они не сохранились.
Составъ учителей гимназіи былъ, по прежнему, не удовле-
творительный; ихъ набирали преимущественно изъ недоучив-
шихся студентовъ, которые, конечно, преподавали по русски, но
не имѣли достаточныхъ познаній. Въ протоколѣ 12 декабря
1758 года изложено было слѣдующее: «Академіи Наукъ
адъюнктъ и инспекторъ г-нъ Модерахъ репортомъ представ-
ляетъ, что нѣкоторые изъ студентовъ находятся при гимназіи
въ должности учителей и обучаютъ разные классы, а именно:
Игнатій Терентьевъ — ариѳметическій, Семенъ Веденскій—
l) Н. A. Лавровскій полагаетъ, что Ломоносовъ имѣлъ при этомъ въ
виду собственно составленіе обзора содержанія пройденныхъ гимназистами
наукъ, для того, чтобы они могли припомнить прежде ими изученное, а главное,
понять общій смыслъ и цѣльность содержанія каждаго усвоеннаго ими въ гим-
назіи предмета. (О Ломоносовѣ. По новымъ матеріаламъ. Харьковъ. 1865 года.
Стр. 200—201). Если бы это было такъ, то предложенный мѣры были бы
дѣйствительно полезны; въ настоящее время, по гимназическому уставу 1870
года, онѣ и примѣнены въ 8-мъ классѣ гимназіи, предназначенномъ преимуще-
ственно на сознательное повтореніе прежде пройденнаго курса. Но не то желалъ
ввести Ломоносовъ: онъ находилъ, что оканчивающимъ курсъ гимназистамъ
«надлежитъ имѣть понятіе о всѣхъ наукахъ, которымъ въ Академіи (т. е. въ
университетѣ) обучаютъ, дабы они могли себѣ избрать, вездѣ по своей склон-
ности, къ которой употребить главное свое упражненіе». Ясно, что Ломо-
носовъ имѣлъ при этомъ въ виду вовсе не повтореніе гимназистами изучен-
ныхъ ими предметовъ, такъ какъ весьма многія науки, преподаваемыя въ
университетѣ, вовсе не входятъ въ курсъ гимназіи, а облегченіе имъ выбора
Факультета, что совершенно излишне, ибо всякій взрослый гимназистъ знаетъ
и безъ того составъ наукъ избираемаго Факультета. Да и самый объемъ
требовавшихся Ломоносовымъ конспектовъ не допускаетъ и мысли о столь
сжатомъ изложеніи всего пройденнаго предмета: онъ опредѣлилъ именно, чтобы
обзоръ каждой науки не превосходилъ печатнаго полулиста.

средній россійскій, Иванъ Прыткой—нижній россійскій классъ.
Оные же студенты желаютъ и просятъ, чтобъ ихъ изъ числа
студентовъ выключить, и опредѣлить настоящими при гимназіи
учителями, съ произвожденіемъ жалованья противъ прочихъ учи-
телей, дабы они тѣмъ побуждаемы были къ наивящей ревности
и прилежанію въ отправленіи положенной на нихъ должности.
А по мнѣнію его, оныхъ студентовъ справедливо и для гимназіи
полезнѣе, что бы они опредѣлены были учителями; также смотря
на ихъ состояніе, кажется, что большей въ томъ надобности
нѣтъ, что имъ остаться дольше въ студентахъ, ибо отъ Те-
рентьева и Прыткова, какъ по ихъ лѣтамъ, такъ и по при-
роднымъ ихъ дарованіямъ, нельзя ожидать дальнихъ и вели-
кихъ въ наукахъ успѣховъ, а Семену Веденскому, хотя нынѣ
и опредѣленъ будетъ учителемъ, сія должность не помѣшаетъ
упражняться долѣе въ наукахъ, къ которымъ онъ, по остротѣ
его ума, предъ другими способенъ. А по справкѣ въ академиче-
ской канцеляріи объявленные студенты при Академіи находятся:
Терентьевъ съ 1748 года, Веденскій съ 1749, Прыткой
съ 1748 года и жалованье имъ производится помѣсячно. А по-
неже онымъ студентамъ вновь учрежденные г-омъ коллежскимъ
совѣтникомъ и профессоромъ Ломоносовымъ классы необхо-
димо обучать должно, того ради приказали: имъ всѣмъ троимъ
быть гимназіи учителями и изъ студентовъ ихъ выключить».
Другими словами: засидѣвшіеся въ университетъ, по неспособ-
ности, студенты признавались способными занять мѣсто препо-
давателей въ гимназіи. На дѣлѣ оказалось, что самый способ-
ный изъ этихъ трехъ студентовъ, Семенъ Веденскій, вовсе не
соотвѣтствовалъ званію гимназическаго наставника. «1760 года
декабря 11 дня», записано въ протоколѣ, подписанномъ Ломо-
носовымъ, «по указу Ея Императорскаго Величества, канце-
лярія Академіи Наукъ приказали: гимназіи учителя Семена Ве-
денскаго, который съ 28 ноября сего года въ классы хожде-
нія не имѣлъ, снявъ шпагу, держать подъ карауломъ впредь до
резолюціи при Академіи, а вмѣсто его, для обученія его класса,

выбрать г-ну профессору Модераху способнаго изъ студен-
товъ, и о томъ къ г-ну Модераху послать ордеръ, а о держа-
ніи онаго Веденскаго подъ крѣпкимъ карауломъ прапорщику
Галлу приказать». Наказаніе не исправило однако этого сту-
дента-учителя. Въ протоколѣ 9 сентября 1762 года, подписан-
номъ тоже Ломоносовымъ, вмѣстѣ съ совѣтникомъ Таубер-
томъ, читаемъ: «Академія Наукъ, слушавъ репорта, поданнаго
отъ профессора и гимназіи инспектора Котельникова, кото-
рымъ представилъ, что учитель Семенъ Веденскій отъ пьянства
и гулянія ходитъ въ классы рѣдко, а когда и приходитъ, дѣло
свое лѣниво исправляетъ, беретъ переводы исправлять на домъ,
да не токмо не поправляетъ, но и тетради ученическій затрачи-
ваетъ, какъ де то сами ученики на него жалуются, да и ученики
весьма малые у него имѣютъ успѣхи, и по многократнымъ увѣ-
щеваніямъ и выговорамъ, ни мало не показалъ исправленія. А
ордеромъ его сіятельства Академіи господина президента графа
Кириллы Григорьевича Разумовскаго, даннымъ Академиче-
ской канцеляріи, велѣно о искорененія пьянства и гулянія упо-
треблять всевозможные способы, и которые ни увѣщеваніемъ,
ниже строгостію наказанія не поправятся, тѣхъ отрѣшать, не
принимая никакихъ извиненій и предстательствъ за нихъ, дабы
прочіе, видя таковые примѣры, должности свои тѣмъ исправ-
нѣе наблюдали. А понеже оный Веденскій, за пьянство и гу-
лянье, часто былъ содержалъ подъ арестомъ, но, какъ видно,
что то ему не помогало, и отъ худыхъ поступокъ не унялся,
чрезъ что и учащимся у него, вмѣсто добрыхъ примѣровъ и
честному житью наставленія, преподаетъ склонности ко всякимъ
неистоствамъ, того ради приказали: слѣдуя означенному его
высокографскаго сіятельства повелѣнію, онаго учителя Семена
Веденскаго, за пьянство и гуляніе, и неприлежаніе къ долж-
ности его, отъ Академіи отрѣшить, и, выдавъ заслуженное его
жалованье, отослать для опредѣленія въ другую команду, куда
способенъ окажется, въ герольдмейстерскую контору при про-
меморіи; а на мѣсто его Веденскаго въ его классѣ для обуче-

нія, выбрать господину профессору Котельникову способнаго
изъ студентовъ, и состоянія добраго, которому, сверхъ упо-
требляемаго на него содержанія, производиться имѣетъ на-
гражденіе».
Не одинъ такой наставникъ изъ студентовъ былъ въ гим-
назіи. Десять дней спустя, инспекторъ гимназіи представилъ,
«чтобъ сверхъ учителя Семена Веденскаго, еще гимназіи учи-
телей Павла Веденскаго и Осипа Полидорскаго, за непоря-
дочное въ классы хожденіе, а паче за непохвальное и учите-
лямъ непристойное поведеніе, а именно пьянство, отъ гимназіи
отставить, а на мѣсто де ихъ, къ обученіи) учениковъ, опредѣ-
лить студентовъ Дмитрія Мокѣева, Петра Иноходцева, Аѳа-
насья Горина, и, для ободренія оныхъ студентовъ, опредѣлить
за труды ихъ въ гимназіи награжденіе».
Студентамъ, преподававшимъ въ гимназіи, платили по два
рубля въ мѣсяцъ. Они обучали не только въ низшихъ, но и въ
латынскихъ классахъ; такъ въ 1764 году определено было «для
обученія въ низшемъ латынскомъ классѣ выбрать изъ академи-
ческихъ студентовъ».
Въ 1761 году, по требованію Ломоносова, отпущены были
изъ книжной лавки, и выписаны изъ-за границы учебныя руковод-
ства гимназистамъ, «ибо де инымъ не всѣ, а другимъ никакихъ
не выдано, отчего де въ ученіи дѣлается не малая остановка».
Ломоносовъ заботился преимущественно о наполненіи опу-
стѣвшей гимназіи учениками, мало обращая вниманія на ихъ
качества, точно также, какъ видѣли, и на достоинства учителей. Въ
1760 году въ гимназіи было всего 37 учениковъ, изъ нихъ 22
солдатскихъ дѣтей, не предназначавшихся конечно для высшаго
образованія. Въ 1761 году всѣхъ гимназистовъ было 46, изъ
нихъ 30 солдатскія дѣти. Такъ какъ въ академической гимназіи
не было обязательно проходить весь гимназическій курсъ, и
можно было выбирать предметы обученія, то неудивительно
встрѣтить, напримѣръ, слѣдующее постановленіе: «1764 года
сентября 3 дня, по указу Ея Императорскаго Величества, кан-

целярія Академіи Наукъ, по слушаніи промеморіи изъ Государ-
ственной Адмиралтейской Коллегіи, приказали: присланныхъ
при оной малолѣтнихъ пищиковъ двадцать пять человѣкъ обу-
чать въ академической гимназіи правописанію».
Хотя число казеннокоштныхъ учениковъ опредѣлено было
имѣть 60, но это число никогда не наполнялось, по недостатку
желающихъ поступить въ гимназію: въ 1762 году пансіонеровъ
было 32, въ 1763 — 34. Для удержанія учениковъ въ гимна-
зіи придуманы были принудительныя мѣры: обязывали родите-
лей не брать назадъ своихъ сыновей изъ гимназіи, отдавая ихъ
всецѣло академіи навсегда, а малолѣтнихъ учениковъ приводили
къ присягѣ. Для примѣра, приведемъ слѣдующія два постанов-
ленія академической канцеляріи: 1) «1764 года сентября 4
дня въ канцеляріи Академіи Наукъ польской націи шляхтичъ
Емельянъ Сидоровъ сынъ Хоревскій далъ сію подписку въ
томъ, что малолѣтняго его сына (ему было 11 лѣтъ) Андрея
Емельянова, который, по прошенію его, принятъ для обученія
иностранныхъ языковъ и наукъ въ академическую гимназію на
казенное содержаніе, по обученіи), изъ Академіи не брать, и о
опредѣленіи въ другое мѣсто не просить, а единственно остав-
ляетъ онъ того своего сына вѣчно въ службѣ академической и
въ томъ подписуется». 2) 1765 года Февраля 1 дня, по указу
Ея Императорскаго Величества, канцелярія Академіи Наукъ,
слушавъ прошенія капитана лейтенанта Егора Карпова сына
Ашбалова о опредѣленіи оставшагося послѣ маіора Петра Ма-
левицкаго сына его Венедикта, которому отъ роду шестой годъ,
для обученія иностранныхъ языковъ и наукъ въ академическую
гимназію на казенное содержаніе, приказали: оному маіорскому
сыну быть для обученія иностранныхъ языковъ и наукъ въ ака-
демической гимназіи и включить его въ штатное число гимнази-
стовъ и производить ему противъ прочихъ казенное содержаніе,
и привести его къ присягѣ».
При неудовлетворительномъ составѣ преподавателей и несо-
отвѣтственномъ наборѣ учениковъ, плохи были и успѣхи гимна-

зистовъ; такъ въ августѣ 1764 года произведенъ былъ экза-
менъ казеннымъ ученикамъ гимназіи, и изъ 13-ти учениковъ
низшаго класса переведено было въ средній только три, а
изъ 10-ти учениковъ средняго переведенъ въ старшій только
одинъ.
Ломоносовъ надѣялся придуманными имъ мѣрами попра-
вить гимназію. Въ 1760 году писалъ онъ, и нужно сказать, безъ
излишней скромности: «Мое единственное желаніе состоитъ въ
томъ, чтобы привести въ вожделѣнное теченіе гимназію и уни-
верситетъ, откуда могутъ произойти многочисленные Ломоно-
совы». Онъ убѣжденъ былъ даже, что привелъ гимназію въ
порядокъ; «всѣми силами стараюсь о ученыхъ россіянахъ», пи-
салъ онъ въ 1760 году И. И. Шувалову, «сочинилъ регламен-
ты, привелъ въ порядокъ гимназію». Не всѣ академики раздѣ-
ляли однако это мнѣніе. Въ 1761 году Мюллеръ писалъ влія-
тельному секретарю графа Разумовскаго, Теплову: «По-
вѣрьте мнѣ, милостивый государь, Ломоносовъ — бѣшеный,
съ ножемъ въ рукахъ. Онъ разоритъ всю Академію, если его
сіятельство не возстановятъ скоро порядка. Мы видимъ печаль-
ный тому примѣръ на университетъ и гимназіи, которыми онъ
исключительно управляетъ: они никогда не были въ такомъ пло-
хомъ положеніи, какъ теперь».
Мы познакомились уже выше съ педагогическими взглядами
инспектора гимназіи Модераха, который желалъ для гимназіи
инаго контингента учителей, и другаго состава учениковъ.
Ломоносовъ имѣлъ, какъ видно, другія воззрѣнія, не сошелся
съ Модерахомъ, винилъ его въ дурномъ состояніи гимназіи, и
наконецъ, въ 1761 году потребовалъ удаленія его отъ должности,
и, не ожидая рѣшенія президента, не бывшаго тогда въ Петер-
бургъ, удалилъ Модераха отъ должности, а на его мѣсто на-
значилъ профессора Котельникова. Въ это время графъ Разу-
мовскій жилъ въ Малороссіи. Онъ давно зналъ и цѣнилъ
Модераха; но съ другой стороны, отдавъ гимназію въ полное
распоряженіе Ломоносова, не могъ противиться ему въ выборѣ

главнаго ея дѣятеля; онъ долго медлилъ отвѣтомъ, наконецъ
согласился на представленіе Ломоносова, но какъ бы условно
и нехотя. Это видно изъ подлиннаго протокола академической
канцеляріи. «Сего марта 6 дня», записано въ немъ, «поданнымъ
въ канцелярію академическую г-нъ профессоръ и гимназіи ин-
спекторъ Модерахъ представилъ, что онъ въ службѣ акаде-
мической состоитъ девятнадцатый годъ и контракту его срокъ
минулъ, и нынѣ болѣе при академіи служить не желаетъ, и
проситъ чтобы его изъ академической службы, по прошествіи
шести мѣсяцевъ, какъ о томъ въ контрактѣ его написано, или
какъ заблагоразсуждено будетъ, уволить и дать апшитъ. А г-нъ
коллежскій совѣтникъ Ломоносовъ письменно предложилъ кан-
целяріи, что его, Модераха, какъ иностраннаго человѣка, за
прошествіемъ контракта, принудить къ академической службѣ
неможно, дай присмотрѣно де имъ, что онъ, Модерахъ, въ
смотрѣніи надъ ученіемъ и поступками молодыхъ людей не за-
ботится, и для того бъ дать ему апшитъ, а на мѣсто его, Моде-
раха, опредѣлить гимназіи инспекторомъ профессора Котель-
ников а, и поручить ему смотрѣніе надъ студентами, поколѣ
будетъ университетъ съ гимназіею состоять вмѣстѣ». Только
28 іюня послѣдовалъ слѣдующій ордеръ графа Разумовскаго.
«Многократно мнѣ представлено было отъ совѣтника коллежскаго
г-на Ломоносова, что, по порученному ему отъ меня правленію
университетомъ санктпетербургскимъ, усмотрѣлъ онъ крайное
нерадѣніе къ своей должности профессора Модераха, яко опре-
дѣленнаго инспектора надъ гимназіею, и что необходимость тре-
буетъ заблаговременно его перемѣнить другимъ, къ чему и пред-
ставленъ былъ отъ него профессоръ Котельниковъ. И хотя
профессоръ Модерахъ напротиву того приносилъ многія жалобы
о нападеніяхъ и обидахъ себѣ причиненныхъ отъ помянутаго
совѣтника; но то писано было не ко мнѣ, а партикулярно и
сторонне, а между тѣмъ я ожидалъ, что канцелярія Академіи
Наукъ, видѣвши, что г-нъ Ломоносовъ, право или не право,
объявляетъ о худыхъ поступкахъ въ должности своей, профессора

Модераха, по крайней мѣрѣ о справедливости того или другаго,
имѣя довольно власти, могла бы въ такомъ случаѣ сторонними
развѣдать, и представить мнѣ о сихъ происхожденіяхъ, и тѣмъ
вывести меня изъ сумнительства, въ которомъ я столь долго-
временно не давалъ на представленія совѣтника Ломоносова
резолюціи, находился. Но, вмѣсто того, я только получилъ, за
руками всѣхъ членовъ, отъ марта 17 дня репортъ, которымъ
представлено мнѣ, что профессоръ Модерахъ, окончивъ свой
контрактъ, проситъ своего увольненія отъ Академіи. И для того
я немогу теперь иной резолюціи дать, какъ только по тому, что
мнѣ изъ представленія канцелярскаго извѣстно, а именно, что
совѣтникъ г-нъ Ломоносовъ отъ университета отрѣшилъ про-
фессора Модераха за непорядки, которыхъ въ репортѣ не
оправлено, а на его мѣсто профессора Котельникова опредѣлилъ,
то тому быть такъ до времени. А что профессоръ Модерахъ
проситъ увольненія отъ Академіи, по одному, какъ видно изъ
стороннихъ писемъ, огорченію, въ томъ до прибытія моего въ
Санктпетербургъ удержаться; ибо ежели онъ прямо обиженъ,
то я самъ, по разсмотрѣнію дѣла, и удовольствіе ему учиню.
А до тѣхъ поръ канцелярія можетъ дать ему дѣло по Академіи,
какое она заблагопотребно по его способности усмотритъ. Ежели
же профессоръ Модерахъ не желаетъ ничего иного, какъ только
отпуску своего отъ Академіи, то ему, такъ какъ человѣку сво-
бодному, и контрактъ свой выслужившему, въ томъ не препят-
ствовать, почему канцелярія, по примѣру какъ съ другими про-
фессорами до сего поступаемо было и абшитъ дать имѣетъ».
Модерахъ не пожелалъ остаться въ службѣ при Академіи, гдѣ
занимался съ 1749 года, и былъ отъ нея уволенъ. Ломо-
носовъ поторопился выгнать его изъ казенной квартиры, давъ,
въ качествѣ совѣтника академической канцеляріи, такое пред-
писаніе: «ежели онъ Модерахъ будетъ противиться, въ такомъ
случаѣ у тѣхъ покоевъ, въ которыхъ онъ жительство имѣетъ,
оконницы и двери выставить вонъ, и тѣмъ его выѣхать при-
нудить».

Инспектор-
ство Ко-
тельнико-
ва (1761—
1766 года).
Котельниковъ былъ несомнѣнно человѣкъ дѣльный и стара-
тельный, но исправить гимназію немогъ. Онъ употреблялъ давно
испытанныя, недѣйствительныя средства: выгонялъ изъ гимназіи
учениковъ (такъ въ 1764 году исключено было 8 гимназистовъ),
увольнялъ негодныхъ учителей изъ студентовъ, но замѣнялъ ихъ
тоже студентами. Такъ въ протоколѣ 19 августа 1765 года
записано: «При академическомъ университетѣ находится студентъ
Петръ Степановъ съ 1750 года, лейбъ-гвардіи семеновскаго
полку изъ деньщичьихъ дѣтей, и сперва обучался въ гимназіи?
потомъ произведенъ студентомъ въ 1761 году, а въ нынѣшнемъ
1765 году въ маѣ мѣсяцѣ профессоръ и гимназіи инспекторъ
Котельниковъ спискомъ о находящихся при университетѣ сту-
дентахъ, въ томъ числѣ о немъ Степановѣ объявилъ, что онъ
рѣдко ходилъ на лекціи за пьянствомъ, учился по нѣмецки и
мало геометріи, и по общему профессорскому экзамену, положено
отъ Академіи уволить. А онъ, Степановъ, объявя доношеніемъ,
что онъ, болѣе не имѣя склонности и охоты учиться вышнимъ
наукамъ, остаться при университетѣ не намѣренъ, просилъ, чтобъ
его опредѣлить въ гимназію геометріи или ариѳметики учителемъ;
на которомъ его доношеніи упомянутый профессоръ Котель-
никовъ подписалъ: оный де студентъ Степановъ атестованъ
отъ него ко хмѣлю склоннымъ; но какъ сей порокъ не природный,
то можетъ быть что исправится, и ежели де способенъ явится,
то опредѣлить его, съ такимъ условіемъ, чтобъ велъ себя трезво
и порядочно, а въ гимназіи въ ариѳметическомъ и геометрическомъ
классахъ учители надобны; почему іюня 17 числа сего года
опредѣленіемъ канцеляріи Академіи Наукъ и велѣно ему Степа-
нову, на мѣсто студента Петр а Иноходцова, который посланъ
за море, быть при обученіи гимназистовъ въ ариѳметическомъ и
геометрическомъ классѣ. А поданнымъ нынѣ репортомъ выше-
упомянутый профессоръ Котельниковъ объявилъ, что оный
Степановъ, хотя и рекомендованъ имъ учителемъ въ ариѳмети-
ческій и геометрическій классъ, въ надеждѣ той, что онъ испра-
вился и повелъ себя хорошо и подавалъ было о себѣ впредь

надежду; но онъ опять гулять началъ, и за невоздержаніе отъ
пьянства учителемъ быть недостоинъ, и представлялъ, чтобъ на
мѣсто его опредѣлить достойнаго учителя, а между тѣмъ, тотъ
классъ поручить другому студенту. Приказали: его Степанова,
за невоздержность отъ пьянства, выключа изъ Академіи, отослать
Пр. Сената въ герольдмейстерскую контору при промеморіи, а
на мѣсто его въ ариѳметическій и геометрическій классъ, для
обученія, выбрать г-ну профессору Котельникову изъ сту-
дентовъ состоянія добраго и воздержнаго, и по опредѣленіи
учителемъ, представить канцеляріи».
Ректорство
Киница
(1764 года.)
Въ 1764 году Котельниковъ просилъ о назначеніи рек-
торомъ гимназіи конректора академической типографіи Ки-
ница, который прежде былъ въ Гданскѣ конректоромъ; прези-
дентъ поручилъ профессорамъ Фишеру, Брауну и Котель-
никову проэкзаменовать Киница, и онъ былъ опредѣленъ рек-
торомъ гимназіи.
Помѣщеніе гимназіи не соответствовало также правильно
устроенному учебному заведенію. «Учители въ зимнее время»,
представлялъ Котельниковъ, «даютъ лекціи въ классахъ одѣв-
шись въ шубу, разминаясь вдоль и поперегъ по классу, и уче-
ники, не снабженные теплымъ платьемъ, не имѣя свободы встать
съ своихъ мѣстъ, дрогнутъ, отчего дѣлается по всему тѣлу
абструкція, и потомъ рождается корчета и скорбутъ, которыхъ
ради болѣзней принуждены оставить хожденіе въ классы; чего
ради не дивно, ежели успѣхи ученическіе не соотвѣтствуютъ
приложенному старанію учителей».
Домъ Троицкаго подворья нанятъ былъ въ 1756 году для
гимназіи первоначально только на одинъ годъ; но, вмѣсто того,
гимназія осталась въ немъ восемь лѣтъ. Наконецъ, домъ этотъ
пришелъ почти въ совершенное разрушеніе, какъ это видно изъ
слѣдующаго рапорта Котельникова академической канцеляріи
6 августа 1764 года «Со вступленія моего въ гимназіи инспек-
торомъ подавалъ я каждый годъ въ канцелярію Академіи Наукъ
репорты о починкѣ дому, въ которомъ гимназія, всегда забла-

говременно; но починка начиналась очень поздо, и никогда не
приходила къ окончанію, отчего домъ безпрестанно прихо-
дилъ въ большое разрушеніе, и живущіе въ немъ претерпѣвали
зимою отъ холоду нужду. Часто учители, ради нестерпимой
стужи, не окончивъ лекцій, выходить принуждены и учениковъ
распускать. Двери во всемъ домѣ такъ ветхи, что не токмо не
можно плотно затворить и запереть, но и замка и петель при-
бить нельзя. Окончины такожде, ради ветхости стеколъ не дер-
жуть, которые часто выбиваетъ, чего ради въ покояхъ учени-
ковъ и студентовъ, такожде и въ классахъ, принуждены сторожа
зимою окны трепицами и рогожами завѣшивать, которыя лѣ-
томъ стоятъ полы, какъ то и теперь еще можно видѣть. Въ сѣ-
няхъ не токмо стеколъ, но и окончинъ нѣту; двери весьма
ветхи, которыя ни запереть, ни затворить не можно. Подъ кров-
лею, въ слуховыхъ окнахъ, ставни индѣ худы, индѣ вовсе нѣту.
Зимою набиваетъ снѣгъ, какъ подъ кровлею на потолки, такъ
и въ сѣни, отъ котораго въ оттепели подопрѣваетъ у потол-
ковъ подмазка и обваливается. Такожде и въ покояхъ подмазка
весьма худа. Разъ убила было мою жену, а въ другой дѣтей. О
передѣлкѣ кухни, гдѣ на студентовъ и гимназистовъ стряпаютъ,
поданъ мною репортъ уже третьяго году. Она такъ худа, что
зимою тѣсто въ квашнѣ мерзнетъ». Въ 1764 году купленъ былъ
для гимназіи, на сумму книжныхъ доходовъ, домъ бароновъ
Строгановыхъ за 9,900 рублей.
Ломоносовъ думалъ и утверждалъ, что онъ устроилъ гим-
назію какъ слѣдуетъ. Уже въ царствованіе Императрицы ЕКА-
ТЕРИНЫ, сравнивая положеніе этого учебнаго заведенія, въ ка-
комъ онъ его засталъ, съ тѣмъ какъ его поставилъ, онъ писалъ:
«Въ гимназіи хотя не мало было гимназистовъ, однако въ весьма
бѣдномъ и безполезномъ состояніи, за тѣмъ что жалованье имъ
давалось въ руки, которое брали къ себѣ ихъ родители или
свойственники, и держали больше на себя, нежели на школьни-
ковъ, такъ что въ школы приходили въ бѣдныхъ рубищахъ,
претерпѣвали наготу и стужу и стыдно было ихъ показать по-

стороннимъ людямъ. При томъ же, пища ихъ была весьма бѣд-
ная и одинъ иногда хлѣбъ съ водою. Въ такихъ обстоятель-
ствахъ наука мало шла имъ въ голову. Да и времени имъ къ тому
не было, затѣмъ что дома должны были служить отцу и ма-
тери, для бѣдности, а въ гимназію ходя, по дальнему разстоя-
нію, теряли лучшіе часы и всегда случай имѣли рѣзвиться и
отъ школы отгуливать. Итакъ не дивно, что чрезъ семь лѣтъ
не было произведено изъ гимназіи въ университетскіе студенты
ни единаго человѣка. Но послѣ порученія оной гимназіи совѣт-
нику Ломоносову въ единственное смотрѣніе, всѣ оныя не-
удобствія отвращены и пресѣчены, ибо гимназисты соединены,
какъ и студенты, въ общежитіе, снабжены приличною одеждою
и общимъ довольнымъ столомъ, по мѣрѣ опредѣленнаго имъ жа-
лованья, не теряютъ времени, ни ходьбою на домъ, ни службою
родителямъ, ниже заочною рѣзвостію, будучи у инспектора гим-
назіи и у нарочныхъ надзирателей передъ глазами въ одномъ
домѣ».
Не такъ смотрѣла Академія на сдѣланныя Ломоносовымъ
улучшенія въ Академической гимназіи. Въ протокола 21 августа
1765 года читаемъ: «Въ прошломъ 1760 году, опредѣленіемъ
его сіятельства Академіи г-на президента граФа Кирилла Гри-
горьевича Разумовскаго велѣно въ Академической гимназіи
учениковъ содержать въ общежитіи 60 человѣкъ, полагая на
каждаго по 36 рублевъ въ годъ, въ силу котораго опредѣленія
и находилось учениковъ отъ 45 до 50 человѣкъ. И хотя съ того
времени разные опыты собраніемъ въ общежитіи тѣхъ гимна-
зистовъ учинены, но ни мало не соотвѣтствовали намѣренію^
дабы изъ нихъ произвесть людей способныхъ къ наукамъ и къ
принесенію такой пользы отечеству, которая хотя бы нѣсколько
замѣняла употребленный на нихъ и на содержаніе учителей и
другихъ нижнихъ чиновъ коштъ. А какъ изъ поданныхъ въ кан-
целярію о состояніи университета и гимназіи репортовъ усмот-
рѣно, что между студентами и гимназистами нашлась почти по-
ловина отчасти пьяницъ, забіякъ, лѣнивыхъ, непонятныхъ, и

въ ученіи никакого успѣха по нынѣ не оказавшихъ, а сіе паче
происходило оттого: 1) оные ученики принимаемы были болѣе
для скорѣйшаго наполненія числа, не разсматривая при томъ
ихъ лѣтъ, состоянія и способности къ наукамъ, и набираемы
были изъ самой подлости, почему не имѣли добраго воспитанія,
а въ общежитіи о поправленіи сего недостатка никакого попе-
ченія не приложено, особливо что и надзиратели сами были люди,
всякими пороками зараженные. 2) Между гимназическими уче-
никами многіе такіе находились, которые при неспособности
своей и худыхъ поступкахъ достигли уже 20-ти лѣтняго воз-
раста, а иные оный и превзошли, признавая ученіе себѣ край-
нимъ принужденіемъ и тягостію». Съ своей стороны, можемъ
привести доказательство справедливости этого Факта: 25 мая
1765 года принятъ былъ въ низшій классъ гимназіи Андрей
Корьяченко, 25-ти лѣтъ.
Въ 1766 году Мюллеръ писалъ Эйлеру: «Дѣло заклю-
чается не въ одной Академіи, но и въ рѣшительномъ преобразо-
ваніи такъ называемаго университета и гимназіи, и особенно
въ доведеніи этой послѣдней до такого совершенства, чтобы и
значительные родители отдавали въ нее воспитывать дѣтей
своихъ».
Достигнуть этого было трудно, потому что гимназія не пре-
доставляла никакихъ правъ, а родители заботились преимуще-
ственно о будущей служебной карьерѣ своихъ сыновей; значитъ
нужно было придумать другія мѣры для улучшенія состава уча-
щихся въ гимназіи.
Примѣръ этому поданъ былъ именно въ то время И. И.
Бецкимъ, который находилъ, что отъ существовавшихъ тогда
въ Россіи учебныхъ заведеній «мало, буде совсѣмъ ничего суще-
ствительныхъ плодовъ собрано». Система воспитанія Бецкаго
извѣстна: онъ находилъ необходимымъ удалять дѣтей, съ самаго
нѣжнаго возраста и вплоть до совершеннолѣтія, изъ грубой
среды ихъ родителей, и тѣмъ предостеречь ихъ отъ дурныхъ
навыковъ, и такимъ образомъ создать изъ нихъ «новую породу»,

или новыхъ отцевъ и матерей, которые могли бы дѣтямъ своимъ
тѣ же прямыя и основательныя воспитанія правила въ сердце
вселить, какія получили они сами, и отъ нихъ дѣти предали бы
паки своимъ дѣтямъ, и такъ слѣдуя изъ родовъ въ роды въ бу-
дущіе вѣки»! «Великое сіе намѣреніе исполнить», писалъ онъ,
«нѣтъ совсѣмъ инаго способа, какъ завести воспитательныя учи-
лища для обоего пола дѣтей, которыхъ принимать отнюдь не
старѣ, какъ по пятому и по шестому году Итакъ, о воспи-
таніи юношества пещися должно неустанными трудами, начиная,
какъ выше показано, отъ пятаго и шестаго до осемнадцати и
двадцати лѣтъ безвыходнаго въ училищахъ пребыванія. Во все
же то время не имѣть имъ ни малѣйшаго съ другими сообщенія,
такъ что и самые ближніе сродники, хотя и могутъ ихъ видѣть
въ назначенные дни, но не инако какъ въ самомъ училищѣ и
то въ присутствіи ихъ начальниковъ». Составленное Бецкимъ
«Генеральное учрежденіе о воспитаніи обоего пола юношества»
утверждено было Императрицею 12 марта 1764 года.
Въ 1765 году, уѣзжая изъ Петербурга, граФъ Разумов-
скій далъ 19 апрѣля инструкцію академической канцеляріи, въ
которой сказано было: «Университетъ и гимназію съ принад-
лежащими къ онымъ профессорами, учителями, студентами и
учениками, учредить на такомъ основаніи, чтобъ сходствовало
съ Высочайшимъ намѣреніемъ Ея Императорскаго Величества о
воспитаніи и обученіи россійскаго юношества» (т. е. по системѣ
Бецкаго) «а дабы вслѣдствіе того никакого затрудненія
не было, то въ нужной перемѣнѣ прежнихъ распорядковъ по-
лагается на разсмотрѣніе канцеляріи».
За двѣ недѣли передъ тѣмъ, именно 4 апрѣля, умеръ Ломо-
носовъ, «который имѣлъ единственное надзираніе и смотрѣніе
надъ академическими студентами и гимназистами».
Учрежденіе
при гимназіи
малолѣтняго
отдѣленія въ
1765 году.
Слѣдуя инструкціи президента Академіи, Таубертъ сдѣлалъ
слѣдующее распоряженіе: «Какъ Ея Величество въ публикован-
номъ генеральномъ планѣ сама Высочайше предписать соизволила
порядокъ какимъ образомъ воспитаніе обоего пола россійское

юношество, чему по апробованнымъ отъ Ея ВЕЛИЧЕСТВА какъ
Академіи Художествъ, такъ и благородныхъ дѣвицъ регламен-
томъ учинено въ обоихъ оныхъ мѣстахъ благополучное и впредь
всякую надежду подающее начало; того ради, по указу Ея ИМПЕ-
РАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, канцелярія академическая за должность
свою признаваетъ и при Академіи о воспитаніи назначеннаго
къ наукамъ юношества учинить точно такое-жъ учрежденіе, а
именно: 1) изъ находящихся нынѣ при гимназіи сорока семи
учениковъ выбрать тридцать человѣкъ лучшихъ, какъ въ раз-
сужденіи нравовъ, такъ и способности къ наукамъ, а достальныхъ
непорядочнаго поведенія и превосходящихъ надлежащія лѣта,
а притомъ никакой надежды о себѣ впредь не подающихъ от-
части вовсе отрѣшить, а отчасти распредѣлить къ художествамъ,
если къ онымъ способные явятся; 2) набрать вновь и содержать,
на основаніи закона воспитательнаго училища при Академіи Худо-
жествъ, тридцать человѣкъ молодыхъ ребятъ, возрастомъ пяти
и шести, а отнюдь не свыше семи лѣтъ, которыхъ принимать
какъ изъ бѣдныхъ дворянъ, буде пожелаютъ, такъ и изъ разно-
чинцевъ; о пріемѣ оныхъ публиковать при газетахъ печатнымъ
листочкомъ, и во всѣ команды разослать, а между тѣмъ, покуда
происходить будетъ сей наборъ учениковъ, сдѣлать къ ихъ содер-
жанію штатъ и какія для того окажутся надобности немедленно
приготовить и исправить такимъ образомъ, что, буде возможно,
къ первому числу будущаго августа сего года къ дѣйствитель-
ному принятію и содержанію сихъ для воспитанія къ наукамъ
вновь принимаемыхъ тридцати учениковъ все въ готовности было
и ученіе ихъ въ тоже время начаться могло». Публикація въ
газетахъ была сдѣлана, съ прописаніемъ въ ней, въ видѣ справки,
правилъ о пріемѣ дѣтей въ Академію Художествъ. Желающихъ
поступить въ гимназію дѣтей явилось 64; по троекратномъ осмотрѣ
ихъ Таубертомъ, профессоромъ Протасовымъ и докторомъ
Иберкампферомъ, принято изъ нихъ было 30 «надежду къ
обученію подающихъ», а отъ представившихъ ихъ отцевъ и род-
ственниковъ отобраны были подписки въ томъ, что они «вовсе

Надзиратель-
ницы Мил-
леръ и Ре-
меръ (1765
года).
отъ нихъ отказываются, и ни подъ какимъ видомъ впредь тре-
бовать не будутъ». Для обученія ихъ грамотѣ опредѣлены были
подканцеляристъ Карякинъ и ученикъ географическаго депар-
тамента Матвѣевъ. Мальчики эти были, по большей части,
сыновья чиновниковъ, писарей и солдатъ.
Въ августѣ открытъ былъ при гимназіи пансіонъ, разде-
ленный на два отдаленія, порученныхъ класснымъ дамамъ, по
15-ти дѣтей каждой. Эти классныя дамы или надзиратель-
ницы не были пріисканы, а вызывались также публикаціями въ
газетахъ. Въ протоколѣ 17 августа записано: «По учиненнымъ
отъ Академіи Наукъ публикамъ для опредѣленія при оной къ
надсматриванію и обученію малолѣтнихъ 30-ти гимназистовъ,
явились въ канцелярію Академіи Наукъ, между прочими, ниже-
писанныя мадамы: 1) саксонской націи вдова СОФІЯ Шарлотта
Миллерша, 2) бывшаго придворнаго живописца Рем ер с а жена
его, вдова Катерина Лизавета Ремерсша, которыя къ тому и
признаны за способныхъ».
Между тѣмъ, Императрицѣ донесли, что Таубертъ завелъ,
безъ всякаго будто спроса, самовольно, и «въ дѣйствіе произвелъ»
при гимназіи пансіонъ для малолѣтнихъ дѣтей отъ 5 до 6 лѣтъ
«всякаго чина, кромѣ крѣпостныхъ» какъ онъ объявилъ, «для
поправленія худаго состоянія университета и гимназіи», и на-
бралъ въ него 30 малолѣтнихъ мальчиковъ разночинцевъ. Им-
ператрица, какъ видно знавшая, но не любившая Тауберта,
велѣла его спросить: по какому праву онъ это сдѣлалъ. Не желая
выдавать графа Разумовскаго, распоряженіе котораго при-
ведено выше, Таубертъ отвѣчалъ, что слѣдовалъ примѣру Ака-
деміи Художествъ, то есть Бецкаго. На его запискѣ ЕКАТЕРИНА
написала: «II est extremement singulier de dire произвелъ: chacun
qui vieiidra changera ä cet etablissement tout се qu'il voudra,
parceque l'approbation de Mr. Taubert ne fait pas loi, et que
c'est bätir sur le sable que d'agir aiiisi самовольно, et saus
approbation)). Однако, малолѣтнее отдѣленіе осталось при гим-
назіи во все царствованіе Императрицы.

Вскорѣ оказалось, что принятыя черезъ газеты и наскоро
надзирательницы, или какъ онѣ названы «мадамы», вовсе не со-
отвѣтствуютъ своему назначенію. 20 декабря 1766 года состоя-
лось слѣдующее постановленіе академической канцеляріи: «Имѣя
разсужденіе, что находящіяся при Академіи для обученія мало-
лѣтныхъ гимназистовъ мадамы М и л л е р ш а и Р е м е р с ш а, сколько
извѣстно, были прежде худаго состоянія, да и нынѣ бываютъ у
нихъ частые стороннихъ людей съѣзды и компаніи, и въ ночное
время, а потому весьма ненадежно, чтобъ малолѣтные дѣти
воспитаны и научены были хорошему поведенію, и съ желаемою
пользою, того ради: 1) онымъ мадамамъ объявить, что онѣ далѣе
перваго числа будущаго генваря при гимназіи содержаны не
будутъ, и для того бы къ тому времени изъ дому казеннаго вы-
ѣхали, 2) надъ дѣтьми имѣть смотрѣніе впредь до резолюціи
учителямъ Корякину и Матвѣеву, у которыхъ быть въ ко-
мандѣ какъ лакеямъ, такъ и нянькамъ, а главное надзираніе во
всемъ имѣть инспектору Бакмейстеру А дабы желающая
изъ природныхъ россійскихъ женщина, имѣющая о своемъ по-
веденіи и качествахъ надежныя одобренія, опредѣлиться надзи-
рательницею явилась въ коммиссію, объявить чрезъ газеты».
Надзиратель-
ница Маль-
тицъ (1767
года).
На этотъ разъ газетныя публикаціи были удачны: на нихъ
явилась весьма достойная женщина «егермейстерша» Мальтицъ,
которой и было поручено нераздѣльно и вполнѣ всё малолѣтнее
отдѣленіе гимназіи. «Опредѣлено», говорится въ протоколѣ,
«инспектору Бакмейстеру, по вступленіи ея, ни во что не
вступаться.. .учителямъ Корякину и Матвѣеву остаться при
прежней ихъ должности, то есть при обученіи гимназистовъ
россійской грамотѣ, и пока при томъ пробу дуть, быть имъ у
оной госпожи Мальтицы во всякомъ послушаніи и чинить
благопристойное почтеніе».
Къ этому времени слѣдуетъ отнести сохранившуюся въ бу-
магахъ Академіи Наукъ «Инструкцію для женской особы», которой
смотрѣніе надъ тридцати малолѣтними дѣтьми поручено будетъ»l).

Въ этой инструкціи излагается какъ нужно обращаться съ
дѣтьми и дается, между прочимъ, такое наставленіе: «ей (смо-
трительницѣ) дозволяется наказывать ослушниковъ, смотря по
винѣ; однако должно ей имѣть осторожность въ томъ, чтобъ въ
гнѣвѣ не бить по щекамъ, ниже кулакомъ или палкою, но въ
такихъ случаяхъ наказывать токмо лозою; также, при исправ-
леніи дѣтскихъ нравовъ, ограничиваться ей всякихъ поносныхъ
и подлыхъ бранныхъ словъ». Вѣроятно, подъ впечатлѣніемъ
дурнаго поведенія прежнихъ надзирательницъ, предписывалось
смотрительницѣ «подозрительныхъ гостей въ отведенную ей
квартиру не принимать, а особливо ночныхъ бесѣдъ не имѣть».
Г-жа Мальтицъ обратила вниманіе на учителей своего от-
дѣленія; это видно изъ протокола 16 ноября 1767 года, въ ко-
коромъ сказано: «находящемуся при малолѣтныхъ гимназистахъ
учителю Сергѣю Матвѣеву объявить съ подпискою, чтобъ
онъ отъ пьянства и худыхъ поступокъ воздержался и къ долж-
ности своей былъ прилѣженъ; а если хотя въ маломъ какомъ
поступкѣ впредь окажется, то никакого извиненія и обѣщанія его
принято отъ него не будетъ, и будетъ отъ Академіи отрѣшенъ
съ безчестнымъ атестатомъ». Но онъ не исправился, и въ 1770
году замѣненъ былъ другимъ. Къ обязанности этого учителя
относилось обученіе дѣтей, по средамъ и субботамъ, съ 9 до 11
часовъ, молитвамъ и чтенію церковныхъ книгъ, и въ остальные
дни съ 9 до 12—ариѳметикѣ, а съ 3 до 5 русской грамотѣ.
Въ 1770 году 15 мальчиковъ малолѣтняго отдѣненія были
уже достаточно подготовлены, и переведены въ гимназію.
Къ сожалѣнію, достойная смотрительница г-жа Мальтицъ
оставалась недолго на этомъ мѣстѣ: въ 1770 году, совершенно
неожиданно для Академіи, она была назначена Императрицею
гофмейстериною надъ Фрейлинами, и замѣщена временно женою
учителя Антонова. Въ это время директоръ Академіи графъ
Владиміръ Григорьевичъ Орловъ былъ въ отсутствіи, и
академическая канцелярія распорядилась слѣдующимъ образомъ:
«Чтобы малолѣтные гимназисты, пока прислана будетъ надле-

жащая надзирательница, на мѣсто отбывшей отъ оныхъ статской
совѣтницы г-жи Мальтицъ, не токмо не позабыли того знанія
которое они подъ ея предводительствомъ, пріобрѣли въ нѣмецкомъ
языкѣ, также въ исторіи и географіи, но могли бы въ оныхъ
еще и болѣе успѣвать, препоручить обучать ихъ на то врем*
учителю Шульцу четыре дни въ недѣлю, употребляя на то т
каждый день но два часа послѣ полудни А смотрѣніе над!
опредѣленными при тѣхъ гимназистахъ учителями, чтобъ они
порядочно отправляли свою должность, поручить до прибытія его
сіятельства, Академіи Наукъ господина директора, графа Вла-
диміра Григорьевича Орлова, инспектору Бакмейстеру».
Надзиратель-
ницы Ка-
бритцъ
(1771 года).
По возвращеніи своемъ въ Петербургъ, графъ Орловъ на-
значилъ смотрительницею малолѣтняго отдѣленія г-жу Каб-
ритцъ, предоставивъ ей тѣ же права надъ учителями и дѣтьми,
какими пользовалась ея предмѣстница, и отстранивъ вовсе ин-
спектора гимназіи отъ завѣдыванія этимъ пансіономъ. 14 Фев-
раля 1772 года г-жа Кабритцъ умерла, а на ея мѣсто назна-
чена была ея дочь Маргарита Кабритцъ.
Въ 1773 году поручено было академикамъ Котельникову
и Румовскому сдѣлать экзаменъ въ малолѣтнемъ отдѣленіи, и
послѣ экзамена, шесть мальчиковъ переведены были изъ этого
отдѣленія въ гимназію. На мѣсто ихъ принято было семь мало-
лѣтнихъ, «а что вышепоказанныхъ оныхъ дѣтей», вновь повторено
было, «отцы отдаютъ ихъ въ службу академическую добровольно
и впредь о увольненіи ихъ отъ Академіи въ другую какую либо
команду ни подъ какимъ видомъ требовать не будутъ, въ томъ
вышепомянутыхъ отцовъ ихъ обязать подписками». На счетъ
обученія этихъ малолѣтнихъ, переведенныхъ въ гимназію, новымъ
иностраннымъ языкамъ, состоялось 1 мая 1773 года такое по-
становленіе: «На представленіе инспектора Бакмейстера въ
разсужденіи недавно переведенныхъ ко взрослымъ 6 малолѣтнихъ,
также и въ разсужденіи переведенныхъ туда же за несколько
уже лѣтъ прежде сего другихъ 15 гимназистовъ, изъ коихъ
однако ни одинъ еще не учится по Французски, но только по

нѣмецки: Французскому ли, или нѣмецкому языку обучаться ново-
переведеннымъ онымъ 6, и учиться также Французскому языку
прежнимъ тѣмъ 15 гимназистамъ? Объявить ему Бакмейстеру,
чтобы онъ приказалъ не только переведенныхъ тѣхъ 6, но
и тѣхъ, которые сверхъ ихъ еще вновь переведены быть имѣютъ
туда жъ 7 человѣкъ изъ малолѣтныхъ же, обучать Французскому
и нѣмецкому языку, къ которому кто изъ нихъ больше окажетъ
охоты и склонности, и притомъ обучать ихъ всѣхъ и латынскому
языку, равно какъ и прежнихъ 15 Французскому, хотя поне-
многу; но русскій языкъ для всѣхъ ихъ до нѣкотораго времени
отставить».
Повидимому, Маргаритою Кабритцъ не были довольны,
и въ октябрѣ 1773 году она была уволена отъ должности, а
надзоръ надъ малолѣтнимъ отдѣленіемъ порученъ былъ временно
учителю Корякину. Учителемъ нѣмецкаго языка, ариѳметики
и географіи назначенъ былъ въ 1774 году въ это отдѣленіе
Кинъ, съ обязательствомъ преподавать четыре дня по три часа,
т. е. 12 часовъ въ недѣлю.
Надзиратель-
ница Хри-
стенекъ
(1774 года).
Смотрительницею надъ малолѣтнимъ отдѣленіемъ назначена
была г-жа Христенекъ, и по ея представленію въ 1775 году
шесть малолѣтнихъ переведены были въ гимназію, съ извѣстнымъ
обязательствомъ для родителей не брать ихъ изъ гимназіи, но
прибавлено «до 18 лѣтъ возраста ихъ». Вскорѣ г-жа Хрис-
тенекъ занемогла, и просила уволить ее отъ должности, и въ
1775 году малолѣтнее отдѣленіе вновь поручено было временно
учителю Корякину.
Надзиратель-
ница Но-
вакъ (1775
года).
Г-жа Христенекъ рекомендовала на свое мѣсто жену гим-
назическаго эконома Новакъ, которая и была определена.
Вмѣстѣ съ тѣмъ, ей было предписано, «чтобъ она къ находя-
щимся подъ ея смотрѣніемъ малолѣтнымъ гимназистамъ ни
роственниковъ, ни присылаемыхъ отъ нихъ слугъ для свиданія
никогда бы, кромѣ что въ праздничные дни, не пускала, и крѣпко
бы того смотрѣла, чтобы приходящіе къ нимъ люди никакихъ
съѣстныхъ вещей не приносили; дай самимъ симъ дѣтямъ, когда

случиться отпустить ихъ въ праздничные дни къ родителямъ для
свиданія, ночевать у нихъ никогда бы не дозволяла».
Въ 1776 и 1777 годы переведены были въ гимназію изъ
малолѣтняго отдѣленія по четыре мальчика.
Мы видѣли, что только одинъ разъ два академика экзамено-
вали дѣтей этого пансіона, и отмѣтили достойныхъ къ переводу
въ гимназію; обыкновенно же ихъ переводили туда по рекомен-
даціямъ смотрительницъ, и нерѣдко вовсе не подготовленныхъ
къ прохожденію гимназическаго курса. Это видно изъ слѣдую-
щаго протокола 26 іюня 1777 года: «Его высокородіе, двора
Ея Императорскаго Величества господинъ камеръ-юнкеръ и Ака-
деміи Наукъ директоръ, Сергѣй Герасимовичъ Домашне въ
усмотрѣлъ, что переведенные сверху ко взрослымъ, малолѣтные
гимназисты, разсуждая по бывшему, столь долговременному,
подъ смотрѣніемъ надзирательницы, пребыванію, весьма мало
успѣли въ ихъ наукѣ, такъ что, не упоминая о весьма маломъ
ихъ знаніи въ языкахъ, и по сіе время почти еще и писать хо-
рошо не умѣютъ. И какъ сіе происходитъ, конечно или отъ не-
радѣнія учительскаго, или отъ худаго распоряженія въ обученіи
таковыхъ мальчиковъ, того ради приказалъ: объявить о томъ
надзирательницѣ Новакшѣ, а учителямъ Кину и Каря к и ну,
которые при оныхъ гимназистахъ находятся, наказать, чтобы
они въ обученіи ихъ прилагали всевозможное стараніе, въ про-
тивномъ же случаѣ, ежели усмотрѣны будутъ впредь толь же
малые успѣхи, какъ то понынѣ было въ оныхъ гимназистахъ,
то они Кар як инъ, Кинъ и Новакша отрѣшены будутъ отъ
своихъ должностей».
Въ 1778 году переведены были изъ малолѣтняго отдѣленія
въ гимназію девять мальчиковъ.
3 ноября 1778 года директоръ Академіи отдалъ малолѣт-
нихъ гимназистовъ, отъ которыхъ до тѣхъ поръ инспекторъ
былъ устраненъ, въ распоряженіе инспектора гимназіи, акаде-
мика Лепехина, «поелику, для общей пользы всей гимназіи,
нужно благовременнѣе провидѣть ихъ способность и свойства,

чрезъ что ему, господину академику, самому облегчится будущее
оными управленіе въ ихъ возрастѣ, а при томъ почти всѣ они
вышли уже изъ младенческихъ лѣтъ, и способны воспріять осно-
вательные начатки ученія у учителей». Это распоряженіе выз-
вано было безпорядками, открытыми въ малолѣтнемъ отдѣленіи:
оказалось, что у малолѣтнихъ гимназистовъ проживаетъ «вдвое
противъ ихъ числа невѣдомо какихъ постороннихъ людей», что
собственно говоря даже малолѣтнихъ дѣтей тамъ болѣе и не
было, «поелику оные гимназисты всѣ уже перешли тѣ лѣта, въ
кои нужно было смотрѣніе надъ ними женщинъ». Поэтому г-жа
Новакъ была уволена, а малолѣтнее отдѣленіе поручено было
учителю Петрассу, которому предписывалось «особливо при-
ложить все свое стараніе о поселеніи какъ охоты къ наукамъ,
такъ ясныхъ и правильныхъ началъ въ юношествѣ, и дать имъ
всѣ понятія, кои, по ихъ лѣтамъ, они принять могутъ, какъ то:
первыя правила ариѳметики, исторіи, географіи и миѳологіи...
Въ бытность же его Петрасса въ классахъ внизу (т. е. въ
гимназіи), быть во всѣ тѣ часы при помянутыхъ гимназистахъ
учителю письменнаго класса Карякину». Такимъ образомъ, ма-
лолѣтнее отдѣленіе какъ бы вошло въ составъ гимназіи, въ видѣ
приготовительнаго класса, хотя при этихъ дѣтяхъ продолжали
держать нянекъ.
Возвратимся къ гимназіи, которую мы оставили на 1765
году.
Въ это время, при учрежденіи малолѣтняго отдѣленія, въ
которомъ думали найдти единственно надежный разсадникъ для
гимназіи въ будущемъ, изъ прежнихъ гимназистовъ, какъ ска-
зано выше, оставлено было только 30 лучшихъ. Отъ нихъ взята
была слѣдующая подписка: «Чувствуя Высочайшее Ея Импера-
торскаго Величества къ намъ милосердіе, и желая соотвѣтство-
вать намѣренію пекущихся о будущемъ нашемъ благополучіи,
обѣщаемъ мы отнынѣ исправить свою жизнь, и, при крайнемъ
прилежаніи къ ученію, удаляясь отъ всякихъ пороковъ и под-
лыхъ поступокъ, другъ друга поощрять къ благонравію и чест-

ному поведенію. Ежели же между нами окажется умышленный,
и никакими увѣщаніями неисправляемый пренебрегатель сего
нашего обѣщанія, то мы сами просить будемъ, дабы оный,
въ страхъ и примѣръ другимъ, съ публичнымъ безчестіемъ
изверженъ былъ изъ нашего числа и общежитія. Въ Санкт-
петербургѣ ноября 1 дня 1765 года. Въ исполненіе сего обще
поднисуемся». (Слѣдуютъ 26 подписей, въ томъ числѣ буду-
щихъ адъюнктовъ Академіи Василія Зуева и Михаила Голо-
вина).
Подтягивая учениковъ, нужно было подтянуть и учителей, и
самое гимназическое начальство. Котельниковъ не жилъ въ
гимназіи и рѣдко въ ней бывалъ; ему предлагалось посѣщать
гимназію по крайней мѣрѣ въ тѣ дни, когда онъ бывалъ въ Ака-
деміи, и кромѣ того, отъ времени до времени заходить туда. Съ
учителями были менѣе деликатны: имъ предписывалось повино-
ваться ректору, приходить въ классы за четверть часа до урока,
а выходить изъ нихъ по звонку, доносить о своей болѣзни, по-
ручать свои уроки, въ случаѣ невозможности быть въ гимназіи,
одному изъ своихъ товарищей, не исполнявшимъ эти распоря-
женія угрожали вычетомъ изъ жалованья. Въ заключеніе, воз-
лагалось на ректора, вмѣстѣ съ преподавателями старшихъ
классовъ, составленіе новаго плана ученія гимназіи и распредѣ-
леніе часовъ преподаванія. Вотъ этотъ протоколъ 23 ноября:
«Понеже канцеляріи извѣстію учинилось, что нѣкоторые учители
гимназіи приходятъ въ классы не точно въ то время, когда имъ
быть надлежитъ, а нѣкоторые иногда и совсѣмъ не приходятъ,
не давъ о себѣ знать, и не показывая законной причины своему
отлученіи), отчего ученики въ ихъ классахъ находятся праздны;
а какъ сіе всемѣрно требуетъ исправленія, дабы, сколько воз-
можно, отвести нареканіе, якобы Академія никакого раченія не
имѣла о обученіи съ дѣйствительнымъ успѣхомъ учащагося въ
гимназіи юношества. Того ради, по указу Ея Императорскаго
Величества, канцелярія Академіи Наукъ приказали: къ г-ну
профессору Котельникову послать ордеръ, въ которомъ напи-

сать: 1) Гимназіи учителямъ съ строгостію подтвердить, чтобъ
всегда за четверть часа до предписаннаго имъ времени прихо-
дили въ классы и по колоколу выходили. 2) Если котораго
класса учителю, за болѣзнію, къ должности своей придти невоз-
можно, то чтобъ благовременно попросилъ одного изъ своихъ
товарищей, чтобъ смотрѣлъ за учениками его; а если болѣзнь
можетъ быть продолжительна, то чтобъ немедленно репортовалъ
инспектору, для учиненія по тому надлежащаго распорядка.
3) Педелю приказать таковыхъ не объявившихъ о отлученіи
своемъ учителей записывать, и еженедѣльно подавать репорты,
для вычету изъ ихъ жалованья, въ силу указовъ за нехожденіе.
4) Приказать учителямъ равное попеченіе имѣть о наставленіи
какъ казенныхъ, такъ и вольныхъ учениковъ, потому что какъ
тѣ, такъ и сіи учатся съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобъ, пришедъ въ
лѣта, служить съ пользою своему отечеству. 5) Должны всѣ
учители генерально, подъ инспекторскимъ надзоромъ, въ послу-
шаніи быть у ректора гимназіи, какъ то вездѣ водится при гим-
назіи. 6) Сочинить ректору Кипицу, приглася въ совѣтъ верх-
нихъ классовъ учителей, новый распорядокъ ученія въ гимназіи
и расположеніе часамъ, дабы по тому начать исполненіе чинить
съ новаго года, который планъ, разсмотря напередъ самому ему
г-ну профессору Котельнкову, обще съ г-мъ Киницомъ,
представить какъ наискорѣе на апробаціи) академическому со-
бранію. 7) Признаваетъ академическая канцеляція за весьма
нужное, чтобъ г-нъ профессоръ Котельниковъ, для лучшаго
во всемъ при гимназіи успѣха, и чтобъ какъ учителей, такі> и
учащихся чрезъ то принудить къ вящему прилежанію, то чаще
туда хожденіе имѣлъ, на что употребить можетъ тѣ дни, когда
въ Академію къ собранію пріѣздъ имѣетъ; но притомъ должно
по перемѣнамъ иногда и на то посмотрѣть съ какимъ порядкомъ
и раченіемъ послѣ полудня ученіе въ классахъ происходитъ;
однимъ словомъ, неотмѣнно требуется, чтобъ прежніе не-
достатки въ гимназіи поправлены и всѣ причины къ жалобамъ,
сколько возможно, отвращены были. Передъ наступленіемъ но-

ваго года, должно, такъ какъ и о университетѣ, весь распоря-
докъ ученія публиковать печатными листами, а какъ немного
уже времени къ тому остается, то все сіе распорядить должно
какъ наискорѣе».
Назначеніе
Бакмейсте-
pa инспекто-
ромъ (въ 1766
году).
Академическая канцелярія не расчитывала, повидимому, на
исполненіе своихъ строгихъ письменныхъ предписаній, и въ пер-
вые дни января 1766 года удалила Котельникова отъ долж-
ности, подъ предлогомъ предстоявшей ему ученой командировки,
а инспекторомъ гимназіи назначенъ былъ педагогъ Бакмей-
стеръ. Въ протоколѣ 2 января 1766 года записано: «По исправ-
леніи нынѣ, сколько возможно было, прежняго худаго состоянія
университета и гимназіи, и по установленіи какъ ученія студен-
товъ и гимназистовъ, такъ и ихъ содержанія на добромъ и для
будущихъ успѣховъ надежномъ состояніи, неотмѣнно требуется,
дабы главнымъ надзирателемъ не только надъ ученіемъ, но и
надъ поступками и благонравіемъ поведеніемъ учащагося при
Академіи на казенномъ содержаніи юношества опредѣленъ былъ
такой человѣкъ, который бы, живучи въ этомъ же домѣ, без-
престанно ихъ въ глазахъ своихъ имѣлъ, и являющіеся недо-
статки и неисправности тотчасъ поправить могъ, и притомъ
бы и всю учрежденную для нихъ экономію содержалъ во всег-
дашнемъ добромъ порядкѣ. А какъ г-нъ профессоръ Котель-
никовъ, которому сіе до нынѣ поручено было, во первыхъ, отъ
той должности имѣлъ себѣ великое препятствіе въ подлежащихъ
ему, яко академику, ученыхъ упражненіяхъ, второе, за неимѣ-
ніемъ въ университетскомъ домѣ довольныхъ покоевъ, съ Фами-
ліею тамъ жить не можетъ, и третіе, представленъ Правитель-
ствующему Сенату для осмотру прожектованной коммуникаціи
рѣки Волги съ Дономъ, куда ожидаетъ себѣ въ скоромъ вре-
мени отправленія. Того ради, по указу Ея Императорскаго Ве-
личества, канцелярія Академіи Наукъ, принявъ въ уваженіе сколь
нужно, дабы въ должность инспектора надъ гимназіей) и воспи-
тываемымъ къ наукамъ юношествомъ опредѣленъ былъ чело-
вѣкъ единственно въ томъ упражняющійся, и никакимъ другимъ

дѣломъ необязанный, разсудила за необходимо нужно опредѣ-
лить въ упомянутую инспекторскую должность впредь до указу
рекомендованнаго ей, и въ воспитаніи знатныхъ отцовъ дѣтей
уже довольно покусившагося юриспрудента г-на Людовика Бак-
мейстера».
Ученые тру-
ты Бакмей-
стера.
Бакмеистеръ, родомъ изъ Мекленбурга, пріѣхалъ въ Пе-
тербургъ изъ Германіи въ 1762 году; тогда ему было 35 лѣтъ.
Въ то время онъ извѣстенъ былъ въ ученомъ мірѣ только издан-
ными имъ извѣстіями о бывшихъ въ Дерптѣ и Перновѣ универ-
ситетахъ. Впослѣдствіи имъ переведено было на нѣмецкій языкъ
нѣсколько ученыхъ сочиненій, относящихся до исторіи Россіи,
имено: русская исторія Ломоносова (1768 года), жизнеописа-
ніе Фельдмаршала графа Шереметева, написанное Мюлле-
ромъ, Дневникъ ПЕТРА ВЕЛИКАГО (въ изданіи подъ заглавіемъ:
«Beyträge zur Geschichte Peters des Grossen» 1774—1784).
Съ 1771 по 1774 года онъ издавалъ «Топографическія
извѣстія, служащія для полнаго описанія Россійской Имперіи».
Входя въ мысль Императрицы, занятой программою собиранія
словъ для сравнительнаго словаря всѣхъ языковъ, онъ напеча-
талъ въ 1773 года самостоятельный трудъ, подъ заглавіемъ:
«Idea et desiderata de colligendis linguarum speciminibus». Са-
мое замѣчательное его изданіе было предпринятое въ 1772 году
подъ заглавіемъ: «Russische Bibliothek, zur Kenntniss des gegen-
wärtigen Zustandes der Literatur in Russland». Это былъ уче-
ный журналъ, въ которомъ разбирались почти всѣ выходившія
сочиненія, относившійся до Россіи, какъ на русскомъ и ино-
странныхъ языкахъ, такъ и переведенныя на русскій, что воз-
можно было при маломъ числѣ существовавшихъ тогда въ Рос-
сіи типографій; онѣ были только въ шести пунктахъ: въ Петер-
бургъ, Москвѣ, Кіевѣ, Ригѣ, Ревелѣ и Оберпаленѣ, въ Эстлян-
діи. Въ этомъ изданіи излагалось, съ точностію и правдивостію,
безъ всякой ѣдкой критики, содержаніе сочиненій о столь мно-
гочисленныхъ въ то время и столь замѣчательныхъ ученыхъ
путешествіяхъ; трудовъ, относящихся до русской исторіи, до

географіи Россіи; въ немъ разсмотрѣны достойныя вниманія
топографическія описанія разныхъ провинцій, географическія
карты губерній, переводы лучшихъ иностранныхъ произведеній
на русскій языкъ, для чего Императрица учредила, какъ изве-
стно, особую коммиссію, и т. п. Въ «Russische Bibliothek» по-
мѣщались постоянно свѣдѣнія о русскихъ ученыхъ обществахъ
и учебныхъ заведеніяхъ: объ Академіи Наукъ, съ краткими біо-
графіями ея членовъ, о Вольномъ Экономическомъ Обществѣ,
Академіи Художествъ, Московскомъ университет!;, съ еже-
годнымъ перечнемъ читаемыхъ въ немъ лекцій, о Московской
Духовной Академіи (Заиконоспасскомъ монастырѣ), о москов-
скомъ воспитательномъ домѣ, и даже о второстепенныхъ, сред-
нихъ учебныхъ заведеніяхъ, какъ напримеръ: о греческой гим-
назіи въ Петербургѣ, о семинаріяхъ Тверской, Рязанской, Архан-
гельской и т. д.; также извѣстія изъ остзейскихъ губерній. Во
времена войны и общественныхъ народныхъ бѣдствій, выбира-
лись сочиненія, которыя могли интересовать публику по тогдаш-
нимъ политическимъ обстоятельствамъ, такъ: въ первую турец-
кую войну приведены были сочиненія, касавшіяся до военныхъ
дѣйствій, или описывавшія страны, гдѣ они происходили; во
время чумы — книги, въ которыхъ эта эпидемія описана и т.п.
Однимъ словомъ, не было политическаго или литературнаго
явленія въ Россіи, сколько нибудь замѣчательнаго, которое не
нашло бы себѣ мѣста въ этомъ изданіи, и выраженная редакто-
ромъ въ предисловіи надежда осуществилась, что со временемъ
всѣ занимающіеся исторіею просвѣщенія Россіи за этотъ пе-
ріодъ времени найдутъ въ его трудѣ руководную нить, которую
никогда не выпустятъ изъ рукъ. Императрица поощрила изда-
теля пожалованіемъ ему золотой табакерки, наполненной 250
червонцами. Въ этомъ изданіи участвовали: Арндтъ (онъ помо-
галъ также Бакмейстеру въ переводѣ Дневника ПЕТРА ВЕ-
ЛИКАГО), извѣстные академики Георги и Гюльденштедтъ,
пасторы Гротъ и Гупель, академикъ Крафтъ, астрономъ Лек-
сель, исторіографъ Мюллеръ, знаменитый Палласъ, акаде-

мики Штелинъ, Стриттеръ, ВОЛЬФЪ И др. Въ теченіе 16-ти
лѣтняго существованія этого изданія, въ немъ разобрано было
1,100 сочиненій, вполнѣ хладнокровно и безпристрастно. «Ни
одинъ правдивый читатель», говоритъ Бакмейстеръ, «не ста-
нетъ отрицать, какъ теперь, такъ и впослѣдствіи, пользы этой
Библіотеки: изъ нея можно почерпнуть свѣдѣнія о состояніи ли-
тературы въ Россіи начиная съ 1770 года и о постепенномъ
ея ростѣ, объ укорененіи въ странѣ различныхъ отраслей зна-
нія, о большей части вышедшихъ сочиненій и брошюръ, о са-
мыхъ писателяхъ и ихъ занятіяхъ, и о столь многихъ другихъ
предметахъ достойныхъ вниманія. Въ этой библіотека собраны
данныя, которыя впослѣдствіи трудно будетъ отъискать; даже
теперь нѣкоторыя довольно замѣчательныя литературныя про-
изведенія уже всѣ разошлись, и едва-ли не въ одной этой Би-
бліотекѣ останется ихъ слѣдъ». Все это совершенно вѣрно.
Къ сожалѣнію, въ 1788 году Бакмейстеръ долженъ былъ пре-
кратить свое полезное изданіе, за недостаткомъ денежныхъ
средствъ: ему нужно было нѣсколько сотъ рублей въ годъ, для
покупки разбираемыхъ имъ книгъ, и никто не пришелъ ему на
помощь.
Ознакомившись съ гимназіею, Бакмейстеръ представилъ
въ августѣ 1766 года записку о положеніи, въ которомъ онъ ее
нашелъ 1). Тогда въ ней было 88 учениковъ, изъ нихъ 30 пансіо-
неровъ и 58 приходящихъ. Такъ какъ по возрасту они были
чрезвычайно различны и притомъ такъ называемые вольные
ученики, могли учиться чему хотѣли, смотря по будущему ихъ
предназначенію, то приходилось подраздѣлять классы по языкамъ
отъ трехъ до пяти отдѣленій, а по наукамъ отъ двухъ до трехъ.
Соотвѣтственно съ этимъ, недоставало учителей: ихъ всего было
15. Притомъ многіе изъ нихъ жили далеко отъ гимназіи, и почти
всѣ получали незначительное содержаніе: самый большой окладъ
былъ въ 400 руб., почему учителя должны были искать другихъ
1) См. Приложение 4.

оплачиваемыхъ занятій. Самое зданіе гимназіи было до того
тѣсно, что одинъ классъ помѣщался въ столовой. Бакмейстеръ
просилъ увеличить число учителей, прибавить имъ жалованье, или
же дать казенныя квартиры вблизи гимназіи, гдѣ жили только
три надзирателя. Ходатайство Бакмейстера не было уважено.
По этому курсъ гимназіи оставался тотъ же. Однако, въ нее
принимали учениковъ нѣсколько подготовленныхъ, по крайней
мѣрѣ, знавшихъ русскую грамоту. Это видно изъ слѣдующаго
протокола: «Іюля отъ 28 числа сего 1765 года, при указѣ Ея
Императорскаго Величества изъ Правительствующаго Сената
въ канцелярію Академіи Наукъ присланъ представленный въ
Герольдію недоросль Варламъ Менделеевъ, для опредѣленія
при Академіи въ положенное число, поименному Ея Император-
скаго Величества Высочайшему декабря. 15 числа прошлаго 1763
года о штатахъ указу, учениковъ на казенное содержаніе, ко-
торый и посланъ былъ въ гимназію на пробу на два мѣсяца. А
репортомъ г-нъ профессоръ и гимназіи инспекторъ Котельни-
ковъ объявилъ, что оный недоросль Менделеевъ россійской
грамотѣ не обученъ, а въ гимназіи такихъ классовъ, гдѣ бы обу-
чали россійской грамотѣ не имѣется, и представлялъ, чтобъ
его прежде обучить россійской грамотѣ, и потомъ смотрѣть на
способность къ другимъ языкамъ и наукамъ. Почему призванъ
былъ въ канцелярію типографіи Факторскій помощникъ Федотъ
Невской, и приказано ему, чтобъ онъ его Менделеева, для обу-
ченія россійской грамотѣ, читать и писать, также и содержать
пищею и одеждою, взялъ въ свое смотрѣніе, съ тѣмъ что произ-
водимо ему будетъ за все оное по 3 руб. на мѣсяцъ, на что онъ
Невской и согласился».
Составъ гимназическихъ учителей продолжалъ пополняться
студентами университета, но иногда они обязывались не пре-
рывать своего университетскаго курса. Такъ въ январѣ 1766
года инспекторъ студентовъ, профессоръ Румовскій предста-
вилъ, что студентъ Антоновъ «къ продолженію наукъ въ
университетѣ охоты болѣе не имѣетъ, а желаетъ быть при гим-

назіи учителемъ математическаго класса, пока заблагоразсуждено
будетъ опредѣлить его къ другой какой должности. Студентомъ
находится съ 1763 года. Приказали: упомянутому студенту
Семену Антонову, по засвидѣтельствованію о способности его
господъ профессоровъ Котельникова и Румовскаго, быть
въ должности учителя математическаго класса, и изъ универ-
ситета выключить, а чтобы онъ къ ученію въ гимназіи матема-
тическихъ наукъ тѣмъ больше могъ сдѣлать себя способнымъ,
то ему, по прежнему, ходить на математическія и Физическія
лекціи, и сверхъ того, стараться собственнымъ упражненіемъ и
читаніемъ, по совѣту профессоровъ, полезныхъ о сихъ наукахъ
книгъ пріобресть большее въ томъ совершенство, и когда черезъ
годъ какъ о прилежанія и дальнѣйшихъ успѣхахъ, такъ и добро-
порядочныхъ поступкахъ представитъ себѣ атестаты, тогда опре-
дѣленъ будетъ и настоящимъ учителемъ».
Конректоръ
Стриттеръ
(1766 года).
Бакмейстеръ старался однако улучшить преподавательски!
персоналъ гимназіи по крайней мѣрѣ по главнымъ предметамъ
гимназическаго курса, то есть Филологическимъ, и, послѣ смерти
конректора гимназіи Герасимова, представилъ о необходимости,
«для ученія юношества словеснымъ наукамъ и языкамъ, вы-
писать изъ чужихъ краевъ конректора, съ жалованьемъ по 360
рублевъ въ годъ, и съ выдачею ему на проѣздъ 100 рублевъ».
Объ этомъ написано было въ Геттингенъ Шлецеру, и по его
рекомендаціи, Стриттеръ опредѣленъ былъ конректоромъ. Уро-
женецъ городка Идстейна, въ Нассау-Зигенѣ, онъ пріѣхалъ въ
Россію совершенно молодымъ человѣкомъ, ему было 26 лѣтъ
отъ роду, но онъ уже прошелъ весьма основательный Филологи-
ческій курсъ въ разныхъ нѣмецкихъ университетахъ и посвя-
тилъ себя спеціально изученію византійской исторіи. Съ 1771
по 1779 годъ онъ напечаталъ въ Петербургъ, въ четырехъ боль-
шихъ томахъ, на лытынскомъ языкѣ, замѣчательное свое сочи-
неніе: «Memoriae populorum olim ad Daimbium, Pontum Euxi-
num, Paludem Maeotidera, Caucasum, Mare Caspium et hide
magis ad septeiitrionem iiicoleiitium, e scriptoribus liistoriae by-

zantinae erutae et digestae ab Ioanne Gottlieb Stritter о»; сокра-
щеніе этого сочиненія, относящееся до русской исторіи, сдѣлано
было на русскомъ языкѣ Свѣтовымъ, и напечатано въ 1774
году подъ заглавіемъ: «Извѣстія византійскихъ историковъ, объ-
ясняющія исторію россійскую древнихъ временъ и переселенія
народовъ». Въ 1779 году Стриттеръ переведенъ былъ на службу
въ Московскій Архивъ Иностранной Коллегіи, а въ 1783 году,
послѣ смерти Мюллера, назначенъ былъ начальникомъ этого
Архива.
Увольненіе
Бакмейсте-
ра отъ дол-
жности въ
1767 году.
Едва прошелъ годъ со времени назначенія Бакмейстера
инспекторомъ гимназіи, какъ академическая канцелярія, неиз-
вѣстно почему, отрѣшила его отъ должности; въ протоколѣ
6 Февраля 1767 года лаконически сказано, что нѣкоторые учи-
тели были излишни, «потому оныхъ отпустить... а именно: ин-
спектора Бакмейстера, учителей Михаилу Студинскаго,
Меллера и Готфрена».
Порученіе
гимназіи въ
завѣдываніе
Фишера
(1767 года).
Четыре дня спустя, именно 10 Февраля, объявлено было такое
распоряженіе: «Для лучшаго распорядка ученія, въ академиче-
ской гимназіи быть главнымъ инспекторомъ г-ну профессору
Фишеру; чего ради какъ ректору Киницу, такъ и прочимъ
учителямъ, кромѣ уволенныхъ, завтрешній день по утру со-
браться всѣмъ въ классы, гдѣ объявить имъ сочиненное распо-
ложеніе, по которому какъ ректору, такъ и учителямъ посту-
пать во всемъ непремѣнно, и оному г-ну Фишеру быть пос-
лушнымъ». Еще черезъ четыре дня, 14 Февраля, предписыва-
лось: «г-ну профессору Фишеру дать ордеръ, чтобъ учители,
по предписанному штату, начали ученіе съ понедѣльника первой
недѣли великаго поста, а вмѣсто того, дана имъ будетъ свобода
на третьей недѣли». Что была за причина такой необычайной,
лихорадочной дѣятельности академической канцеляріи, заста-
вившей даже учить и учиться, когда обыкновенно говѣли и уро-
ковъ не бывало, остается неизвѣстнымъ. Канцелярія поторопи-
лась въ то же время усилить пріемныя требованія для поступле-
нія въ гимназію: «къ г-ну профессору Фишеру», записано въ

протоколѣ 26 Февраля, «послать ордеръ, которымъ велѣть, чтобъ
въ гимназію принимать для ученія такихъ, которые бы знали не
только что одну россійскую грамоту хорошо, да чтобъ умѣли
хотя нѣсколько читать на одномъ изъ иностранныхъ языковъ,
то есть на латынскомъ, нѣмецкомъ или Французскомъ, дабы
ученіе происходило съ желаемымъ успѣхомъ и пользою».
Увольненіе
Стриттера
(1767 года).
14 марта уволенъ былъ и Стриттеръ отъ «надзиранія за
учениками», то есть отъ конректорства, подъ предлогомъ его
занятій византійской) исторіею.
Сталъ Фишеръ водворять порядокъ въ гимназіи. «Г-нъ
профессоръ Фишеръ»», читаемъ въ протоколѣ 12 іюня, «сло-
весно въ коммиссіи представлялъ, что находящіеся у смотрѣнія
надъ большими гимназистами учители Шульцъ и Петровской
почасту со двора отлучаются, а гимназисты, оставаясь безъ
присмотру, дѣлаютъ непристоинства и шалости, и не порѣдку
приходятъ къ нимъ посторонніе люди. Почему въ коммиссіи раз-
суждено означеннымъ учителямъ чрезъ инспектора Киница
подтвердить, чтобъ они оба въ одно время со двора не сходили,
и гимназистовъ безъ присмотру не оставляли; а если кому либо
случится нужда, то сходить одному, а другому оставаться дома,
и за всѣми гимназистами имѣть наиприлежнѣйшее смотрѣніе,
чтобъ они никакихъ шалостей и непристоинства не дѣлали и ни
съ кѣмъ съ посторонними людьми сообщенія не имѣли, о чемъ и
гимназистамъ объявить».
Мѣры, принятыя Фишеромъ, не только не упорядочили
гимназіи, но еще болѣе ее разстроили; 23 октября случилось
небывалое въ ней явленіе: гимназисты подожгли гимназію. Въ
протоколѣ 25 октября записано такъ: «По поданнымъ отъ рек-
тора Киница и экзекутора Герасимова репортамъ о учинив-
шемся въ академическомъ Строгоновскомъ домѣ, гдѣ гимназія,
сего октября 23 числа, то есть во вторникъ къ вечеру, пожарѣ
оказалось, что зажигали гимназисты Тихонъ Шпилевскій и
Василій Замараевъ. Разсуждено какъ оныхъ гимназистовъ,
также буде отъ нихъ показано будетъ на другихъ кого, то и

оныхъ допросить въ присутствіи, а если дойдетъ и до очныхъ
ставокъ, то и оныя дать, и потомъ, учиня изъ того экстрактъ,
съ надлежащимъ обстоятельствомъ, послать на разсмотрѣніе, съ
требованіемъ резолюціи, къ его сіятельству графу Володимеру
Григорьевичу Орлову при репортѣ. Между тѣмъ: 1) упомяну-
тыхъ гимназистовъ Шпилевскаго и Замараева содержать
подъ крѣпкимъ карауломъ при коммиссіи, а прочихъ, до кого
касаться будетъ, со двора спущать не велѣть, и 2) для предо-
сторожности впредь какъ отъ подобнаго сему злодѣянія, такъ и
для другихъ обстоятельствъ, поставить караулъ, сверхъ нахо-
дящагося у воротъ того двора и въ сѣняхъ, и о томъ экзеку-
тору приказать». Эти два гимназиста и еще три ученика были
исключены изъ гимназіи.
Грубость нравовъ учениковъ гимназіи всюду проявлялась:
они царапали другъ друга, рвали свою одежду и т. и. Наказа-
нія, на нихъ налагаемый, были столь же грубы какъ ихъ по-
ступки: ихъ сѣкли розгами, и налагать такое наказаніе предо-
ставлено было наконецъ каждому изъ надзирателей. Въ прото-
колѣ 16 января 1768 года записано: «Сего числа въ присутствіи
гимназіи учитель Петровскій представилъ нѣсколько изодран-
ныхъ тулуповъ, которые вновь сдѣланы, и взрослымъ гимнази-
стамъ розданы только еще три недѣли, то есть минувшаго де-
кабря 24 числа и требовалъ, чтобъ оные приказано было почи-
нить. Но какъ коммисія усмотрѣла, что овчины оныхъ такъ
изодраны, что другихъ и починить почти не можно, а, по при-
зывѣ тѣхъ гимназистовъ, чьи тулупы, усмотрѣно, что и лица у
нихъ изцарапаны, да и платье изорвано, что происходитъ не отъ
чего инаго, какъ отъ чрезвычайной ихъ рѣзвости и небреженія,
въ чемъ какъ они, такъ и учители ихъ не меньше виновны, по-
тому что рѣзвости гимназистовъ происходятъ отъ ихъ слабаго и
неприлежнаго смотрѣнія: того ради разсуждено учинить: 1)всѣхъ
тѣхъ гимназистовъ, у которыхъ тулупы чрезъ такое короткое
время изодраны, во первыхъ, наказать розгами, при собраніи
прочихъ гимназистовъ, и сверхъ того, выдержать каждаго за

штраФнымъ столомъ въ обѣдъ и ужинъ на хлѣбѣ и водѣ по три
дни; во вторыхъ, въ отвращеніе впредь происходимыхъ рѣз-
востей и непорядочнаго житія, дозволяется гимназистовъ нака-
зывать, по разсмотрѣнію винъ, собственно учителямъ; ибо имъ,
какъ они живутъ въ однихъ съ ними покояхъ, всегдашніе по-
ступки ихъ видимы, и ректору Киницу усмотрѣть всего не
можно. А гимназистамъ объявить, чтобъ они учителямъ во всемъ
были послушны и ничего безъ ихъ воли не дѣлали; да и учите-
лямъ объявить же съ крѣпкимъ выговоромъ, чтобъ за гимнази-
стами имѣли крѣпкое во всемъ смотрѣніе, а въ противномъ слу-
чаѣ взыскано будетъ на нихъ. И о томъ за извѣстіе какъ къ
г-ну профессору Фишеру, такъ и ректору Киницу дать съ
сего копіи».
Увольненіе
Киница отъ
ректорства
(1768 года).
За всѣ эти безпорядки Киницъ уволенъ былъ отъ должности.
«Ректора Киница», сказано въ протоколѣ 21 Февраля, «котораго
поступками въ гимназіи коммиссія будучи недовольна, разсудила
отъ Академіи его уволить, а въ квартирѣ пробыть ему дозво-
ляетъ не далѣе недѣли, по которое время и жалованье ему про-
извести да сверхъ того, выдать ему еще на мѣсяцъ. А надъ
гимназистами имѣть смотрѣніе учителямъ Петровскому и
Шульцу».
Увольненіе
Фишера и
назначеніе
Бакмейсте-
ра вновь и ин-
спекторомъ
гимназіи
(1768 года).
Фишеръ также освобожденъ былъ отъ управленія гимна-
зіей). Пришлось вновь обратиться къ Бакмейстеру.
Не желая зависѣть отъ произвола академической коммиссіи,
уже разъ лишившей его безпричинно должности, Бакмейстеръ
рѣшился вновь принять ее не иначе, какъ на основаніи особен-
наго письменнаго условія. По этому контракту, всѣ учителя и
ученики подчинялись исключительно инспектору, который зави-
сѣлъ только отъ Академіи, и кромѣ нея не долженъ былъ имѣть
другаго начальства; Бакмейстеру же предоставлялось и самое
устройство гимназіи1).
1) См. Приложеніе 5.

Отправленіе
гимнази-
стовъ въ
ученыя
экспедиціи
(1768 года).
Бакмейстеръ обратилъ особое вниманіе на старшій классъ
гимназіи. Въ 1768 году 16 гимназистовъ отправлены были въ
ученыя экспедиціи, въ помощъ академикамъ, предпринявшимъ
изслѣдованіе восточнаго края имперіи: губерній Оренбургской
и Астраханской. Во главѣ этихъ экспедиціи были академики
Палласъ, Лепехинъ, Гмелинъ, Гильденштетъ и Фалькъ.
Гмелину дано было четыре гимназиста, остальнымъ академикамъ
по три, въ томъ числѣ весьма замѣчательный впослѣдствіи ака-
демикъ Озерецковскій прикомандированъ былъ къ Лепехину.
Универси-
тетскій курсъ
въ гимназіи
(1770 года).
Въ 1770 году Бакмейстеръ ввелъ для лучшихъ учениковъ
старшаго класса университетское преподаваніе, на латынскомъ
или нѣмецкомъ языкѣ, начальныхъ основаній математики и при-
кладныхъ ея частей, также естественныхъ наукъ, и призналъ
способными къ слушанію) этихъ лекцій, возложенныхъ на ака-
демиковъ, только шесть гимназистовъ, которые должны были
продолжать изучать въ гимназіи латынскій языкъ и логику.
«Для поданія представленнымъ отъ инспектора Бакмейстера
гимназистамъ общаго понятія о наукахъ, въ которыхъ они при
Академіи впредь упражняться должны», сказано въ протокола
17 Февраля, «учредить, на латынскомъ или нѣмецкомъ языкѣ
лекціи, въ коихъ начальныя основанія математики, также и про-
чихъ ея прикладныхъ частей, какъ то: механики, оптики, вообще
взятой, и астрономіи преподавать имъ адъюнкту Лекселю,
исторіи натуральной, академику Гертнеру, химіи, академику
ВольФу. И оныя лекціи продолжать имъ по два раза въ недѣлю,
употребляя на каждую лекцію по одному часу. А въ какіе точно
дни и часы, о томъ согласиться имъ между собою. Но при томъ
продолжать онымъ гимназистамъ обучаться еще далѣе въ гим-
назіи чистотѣ латынскаго языка, также и логикѣ, которымъ
обучать ихъ инспектору Бакмейстеру. Къ слушанію же оныхъ
лекцій за способныхъ признаются слѣдующіе гимназисты (6 Фа-
милій). А (7 гимназистовъ, поименованныхъ по фамиліямъ), по-
елику онѣ, за слабостію ихъ въ помянутыхъ языкахъ, слушать
оныхъ лекцій съ надлежащимъ успѣхомъ еще не въ состояніи,

оставить по прежнему на нѣкоторое еще время въ гимназіи, для
снисканія въ оныхъ языкахъ и въ прочихъ словесныхъ наукахъ
большаго знанія».
Въ слѣдующемъ 1771 году предположено было расширить
этотъ курсъ, почему и предложено было Бакмейстеру «сдѣлать
планъ чему, когда и сколько часовъ обучаться имъ у академиковъ,
и подать оный въ коммиссію на разсмотрѣніе».
Бакмейстеръ представилъ такое распредѣленіе лекцій:
1) математическія по два раза въ недѣлю, и на каждую лекцію
по два часа, поручить академику Лекселю; 2) лекціи по есте-
ственной исторіи читать академикамъ Вольфу или Лаксману
три раза въ недѣлю, выбравъ для нихъ такіе дни, въ которые
гимназисты не имѣли уроковъ послѣ обѣда; 3) на преподаваніе
теоретической ФИЗИКИ, пока не будутъ изготовлены инструменты
для экспериментальной, употреблять два часа въ недѣлю, а когда
инструменты будутъ готовы, то четыре часа въ два дня. Физику
долженъ былъ преподавать академикъ Крафтъ. Академическая
коммиссія утвердила этотъ планъ преподаванія, прибавивъ:
«остающіеся за симъ расположеніемъ въ разсужденіи оныхъ
шести гимназистовъ прочіе часы въ недѣлю для гимназическихь
упражненій оставить на распоряженіе инспектора Бакмейстеpa,
которому при томъ наказать, чтобы онъ въ расположеніе оныхъ
часовъ для гимназическихъ упражненій наипаче смотрѣлъ на
латынскій языкъ и рисованіе, поелику прочія въ гимназіи упраж-
ненія для тѣхъ шести гимназистовъ не столь уже нужны, какъ
для прочихъ. Впрочемъ, которые часы и на какія именно упраж-
ненія назначитъ онъ имъ, о томъ подать ему въ коммиссію
репортъ». Самые дни и часы для лекцій, равно какъ и учебныя
руководства предоставлено было избрать самимъ преподававшимъ
академикамъ. При этомъ было сдѣлано одно только замѣчаніе:
«въ разсужденіи представленія г. академика ВольФа, чтобы
обучать оныхъ гимназистовъ препараціямъ, или самой практикѣ
анатомической, объявить ему г. Вольфу, чтобы онъ не упражнялъ
ихъ въ оной практикѣ, но показалъ бы имъ нынѣ начальныя

только теоретическія основанія сей науки, не вступая въ дальнія
ея тонкости; то жь ему г. ВОЛЬФ у дать знать и въ разсужденіи
ботаники, то есть, чтобы онъ принялъ на себя трудъ показать
имъ ея первыя начала, дабы они могли получить хорошее объ
оныхъ наукахъ понятіе».
Этимъ шести гимназистамъ даны были шпаги, какія носили
тогда студенты университета, «въ знакъ ихъ отличнаго предъ
прочими своими товарищами знанія въ наукахъ, также и для по-
ощренія ихъ къ большимъ въ оныхъ успѣхамъ». Имъ отведено
было въ гимназіи и особое помѣщеніе, во Флигелѣ», «чтобъ они
могли спокойнѣе упражняться въ ихъ ученіи».
Въ 1772 году потребовано было отъ этихъ гимназистовъ,
чтобы сдѣлали письменныя заявленія къ какому именно изъ пре-
подаваемыхъ имъ предметовъ они чувствуютъ болѣе склонности,
и какою наукою желали бы заниматьсь впослѣдствіи, а отъ про-
фессоровъ извѣщенія «какъ они находятъ вышеупомянутыхъ
гимназистовъ въ разсужденіи ихъ прилежности и успѣховъ въ
преподаваемыхъ имъ наукахъ, и которые изъ нихъ оказываютъ
къ онымъ больше склонности и способности».
Между тѣмъ эти гимназисты уволены были отъ уроковъ
математики въ гимназіи, а дабы они могли продолжать учиться
латынскому языку и рисованію, преподаваніе коихъ совпадало
иногда съ профессорскими лекціями, часы этихъ лекцій были
измѣнены. Вообще, академическая коммиссія держалась и впо-
слѣдствіи строго правила, чтобы уроки, назначенные въ гимназіи,
не пропускались изъ за лекцій, и отказывала тѣмъ изъ профес-
соровъ, которые предполагали назначить свои чтенія въ дни и
часы, опредѣленные для ихъ слушателей на уроки въ гимназіи.
Въ 1773 году поручено было академику Лаксману упраж-
нять этихъ гимназистовъ въ лѣтнее время ботаникою, осенью же
и зимою они должны были ходить на анатомическія лекціи къ
академику ВольФу. Крафтъ отдѣлялъ нѣсколько часовъ въ не-
дѣлю, изъ положенныхъ для преподаванія ФИЗИКИ, на алгебру,
для тѣхъ «кои въ состояніи слушать оную на латынскомъ языкѣ».

Въ 1775 году за академикомъ Крафтомъ оставлены математи-
ческія лекціи, а физическія перешли къ адъюнкту Иноходцову;
въ томъ же 1775 году лекціи Крафта и Иноходцова обращены
были въ публичныя, въ аудиторіи гимназіи, причемъ Иноходцову
вмѣнено было директоромъ Домашневымъ въ обязанность чи-
тать по французски. Химію преподавалъ академикъ Лаксманъ.
Лаксманъ читалъ курсъ ботаники только одинъ годъ, и въ
1774 году замѣненъ былъ Лепехинымъ. Въ полное распоря-
женіе Лепехина отданъ былъ вмѣстѣ съ тѣмъ и ботаническій
садъ. Въ протоколѣ 30 апрѣля записано: «Его сіятельство дѣй-
ствительный камергеръ и Академіи Наукъ г. директоръ графъ
Володимеръ Григорьевичъ Орловъ приказалъ: преподаваніе
ботаническихъ лекцій для гимназистовъ, которые къ слушанію
оныхъ способность и охоту имѣютъ, поручить г. академику Ле-
пехину. А какъ оныя лекціи должно необходимо преподавать въ
самомъ ботаническомъ саду, да и г. академикъ Вольфъ, въ
смотрѣніе котораго порученъ былъ оный садъ на время, до воз-
вращенія котораго либо изъ путешествующихъ господъ профес-
соровъ натуральной исторіи, сверхъ надлежащей его должности
по анатомическому театру, довольно также упражненъ надзира-
ніемъ при кунсткамерѣ, надъ анатомическими и другими нату-
ральными вещами, то отдать оный садъ въ полное и непосред-
ственное смотрѣніе его же г-на академика Лепехина, съ тѣмъ,
чтобы онъ, разсмотрѣвъ немедля тотъ садъ, въ какомъ оный
найдетъ состояніи и какія средства къ поправленію и приведенію
онаго въ надлежащій порядокъ признаетъ за лучшія, представилъ
бы о томъ коммисіи».
Лучшимъ изъ этихъ, такъ сказать, гимназистовъ-студен-
товъ, объявившимъ, что они желаютъ «посвятить себя един-
ственно наукамъ», дозволялось слушать не весь очерченный выше
курсъ, а избрать одинъ изъ него предметъ по своему желанію,
и тогда они поручались профессору этой науки; такъ Головинъ,
заявившій, что «чувствуетъ въ себѣ особливую склонность и охоту
къ физикѣ», отданъ былъ академику Крафту, Флоринскій и

Леманъ, для изученія химіи, Лаксману, Галченко, намѣревав-
шійся посвятить себя анатоміи — академику Вольфу. Иногда
они обязывались изучать двѣ сродныя науки, а болѣе слабые
изъ нихъ даже ходить на уроки въ гимназію.
Для этихъ гимназистовъ придумано было особое наимено-
ваніе: ихъ назвали элевами. Въ протоколѣ 23 октября 1773 года
записано: «старшаго гимназиста Михаила Головина, поелику
онъ изъ общества гимназистовъ уже вышелъ, переименовать
элевомъ, и впредь писаться ему симъ званіемъ и о томъ ему
объявить».
Элевъ Моисее Ii ковъ отправленъ былъ въ 1774 году, для
усовершенствованія себя въ химіи, въ Фрейбургскую горную
Академію. «Элева Федора Моисеенкова»; записано въ протоколѣ
29 сентября, «въ разсужденіи особливой его охоты къ химіи, а
наипаче металлургической, тако жъ и въ разсужденіи хорошихъ
о немъ господъ академиковъ, у которыхъ онъ понынѣ слушалъ
лекціи, свидѣтельствъ, что онъ, Моисеенковъ, по отмѣнной его
склонности и способности къ Физическимъ наукамъ, конечно дости-
гнетъ въ оныхъ до того степени совершенства, какой требуется,
послать, по примѣру отправленныхъ нынѣшнимъ лѣтомъ отъ
Академіи студентовъ, въ иностранные университеты, и именно
въ Фрейбургскую горную Академію, что въ Мисніи, какъ такое
мѣсто, которое къ достиженію его намѣренія признано на первый
случай предъ прочими за удобнѣйшее А потому, какъ онъ,
Моисеенковъ, положитъ въ помянутой Фрейбургской Академіи
довольное основаніе въ металлургической химіи, списаться съ
пребывающимъ отъ здѣшняго двора въ Вѣнѣ полномочному
министру князю Дмитрію Михайловичу Голицыну, и просить
Его Сіятельство, чтобъ онъ, для пріобрѣтенія ему, Моисеенкову,
большаго въ металлургической наукѣ совершенства, исходатай-
ствовалъ у тамошняго двора дозволенія обучаться оной наукѣ
въ Шемницѣ у г. Генкеля».
Кромѣ казеннокоштныхъ гимназистовъ, профессорскія лекціи

дозволялось посѣщать и вольноприходящимъ ученикамъ гимназіи,
но желающихъ ихъ слушать было очень мало.
Такой сокращенный университетскій курсъ, низведенный въ
среднее учебное заведеніе, и притомъ только для весьма немно-
гихъ учениковъ, не могъ быть полезенъ: онъ не произвелъ ни
одного сколько нибудь известнаго ученаго, а гимназіи повредилъ,
потому что сосредоточилъ на себя все вниманіе инспектора, ко-
торый занимался этимъ высшимъ классомъ гораздо болѣе, чѣмъ
самою гимназіею. Нельзя не признать, что торопливое окончаніе
гимназическаго ученія несколькими учениками, для сообщенія
имъ наскоро нѣкоторыхъ энциклопедическихъ и неполныхъ науч-
ныхъ свѣдѣній, какъ анатоміи безъ анатомическихъ препара-
товъ, ит. п. было педагогическою ошибкою Б а км ей ст ер а: этимъ
портились разомъ какъ гимназическое ученіе, такъ и универси-
тетскій курсъ, а всего болѣе, какъ сказано, сама гимназія, на
которой Бакмейстеръ не имѣлъ времени сосредоточиться, осо-
бенно при своихъ литературно - ученыхъ занятіяхъ.
Несомнѣнно было желаніе повысить гимназическій курсъ, и
съ этою цѣлію напечатано было въ газетахъ сдѣланное уже
прежде распоряженіе, что въ гимназію принимаются только
мальчики, умѣющіе уже читать и писать по русски. Со времени
назначенія Б акмеист ер а инспекторомъ гимназіи, ежегодно пору-
чалось академикамъ производить экзаменъ гимназистовъ два раза
въ годъ: въ іюнѣ и декабрѣ, оттого и назывались эти экзамены:
лѣтній и зимній 1).
^Экзамены производили академики: въ 1769 году лѣтній — Котельни-
ковъ и Альбрехтъ Эйлеръ, зимній 1769 года и въ 1770 году Фишеръ и
Вольфъ, «потому что они, бывши при послѣднемъ оныхъ гимназистовъ экза-
менѣ, могутъ лучше разсудитъ и о учиненныхъ ими съ того времени успѣхахъ».
Въ 1771 году лѣтній — Фишеръ, Румовскій, Вольфъ и Крафтъ. Въ
1772 году (лѣтній и зимній) Альбрехтъ Эйлеръ и Румовскій. Въ 1773 году
лѣтній — Румовскій и Лексель, зимній — Котельниковъ, Румовскій,
Лаксманъ и Лексель. Въ 1774, 1775, 1776 и 1777 годахъ Лепехинъ,
Крафтъ и Лексель. Въ 1777 году велѣно было объявить учителямъ гим-
назіи, чтобъ они представили въ коммисію «свои методы, какія они употреб-
ляютъ въ обученіи ихъ учениковъ».

При Бакмейстерѣ обращено было вниманіе и на учителей.
Въ протоколѣ 28 октября 1769 года читаемъ: «Инспектору
Б акмеист ер у на представленіе его о гимназическихъ учителяхъ
что они, не давая ему знать на передъ, отлучаются отъ дѣлъ
своихъ въ учебные дни, приказать, чтобы онъ, сдѣлавъ для сихъ
случаевъ мѣсячныя табели, какія прежде сего при гимназіи
бывали, записывалъ въ оныя тѣхъ учителей, которые не бываютъ
въ надлежащее время при своихъ должностяхъ, и оныя табели,
по прошествіи каждаго мѣсяца, подавалъ бы въ коммисію; а
учителямъ, между тѣмъ, объявить, что съ тѣми, которые изъ
нихъ, не взявъ отъ него Бакмейстера напередъ позволенія,
отлучаться будутъ впредь отъ своихъ дѣлъ въ учебные дни, какія
бы тому причины не были, поступлено будетъ по данному оному
Бакмейстеру отъ бывшей академической канцеляріи прошлаго
1766 года въ іюлѣ мѣсяцѣ указу».
И до этого постановленія академической коммисіи, совершенно
негодныхъ учителей увольняли; такъ въ протоколѣ 10 декабря
1768 года прописано: «Гимназическаго учителя Ивана Прыт-
кова, за непорядочные его поступки и ослушаніе командѣ, отрѣ-
шить отъ Академіи, прописавъ сію причину его отрѣшенія и въ его
отпускѣ». Но составъ учителей мало измѣнился: набирались они,
по большей части, по прежнему, изъ недоучившихся студентовъ.
Назначеніе
Стриттера
вновь кон-
ректоромъ
(1771 года).
Конректоромъ гимназіи былъ Петровскій, а по смерти его,
назначенъ былъ въ 1771 году на эту должность опять Стрит-
теръ.
Бакмейстеръ настаивалъ на прежнемъ своемъ представ-
леніи о необходимости увеличить число учителей, и прибавить со-
держаніе преподавателямъ, но и на этотъ разъ тщетно: акаде-
мическая коммисія дала уклончивое и неудовлетворительное рѣше-
ніе. «Въ разсужденіи представленія инспектора Бакмейстера»,
сказано въ протоколѣ 19 мая 1770 года, «о поправленіи нѣко-
торыхъ недостатковъ въ гимназическихъ классахъ, какъ вновь
учителей принять, также и нынѣшнимъ прибавить жалованья, до
возвращенія Его Сіятельства Академіи Наукъ господина дирек-

тора граФа Владиміра Григорьевича Орлова не можно. Послать
къ нему г. Бакмейстеру копіи съ контрактовъ нынѣшнихъ
учителей, чтобъ онъ ихъ разсмотрѣлъ: не найдетъ ли онъ у сихъ
учителей праздныхъ нынѣ часовъ, которые они по контрактамъ
ихъ должны употребить на обученіе гимназистовъ, и не можно ли
тѣ часы расположить такъ, чтобы оными дополнить показанные
имъ г. Бакмейстеромъ въ оныхъ классахъ недостатки, и по-
тому, сдѣлавъ въ тѣхъ часахъ распоряженіе, представилъ бы
оное въ коммисію на разсмотрѣніе».
Новые иностранные языки преподавались гимназистамъ не-
совмѣстно, а одинъ послѣ другаго, и при этомъ наблюдалось
педагогическое правило, чтобы не затруднять учащихся изуче-
ніемъ разомъ нѣсколькихъ языковъ, и достаточно ознакомившись
уже съ латынскимъ. 22 іюня 1771 года академическая ком-
мисія постановила: «Что же касается до обученія Француз-
скому яыку необучавшихся еще оному гимназистовъ, то велѣть
ему (Бакмейстеру) оному обучать тѣхъ изъ нихъ, которые
пріобрѣли уже довольное знаніе въ нѣмецкомъ языкѣ, наблюдая
при томъ прежнее въ разсужденіи сего установленіе, то есть,
чтобы обученіемъ трехъ языковъ вдругъ не обременять памяти
учащихся».
Преподаваніе въ гимназіи Закона Божія производилось, какъ
мы видѣли, перемѣнными законоучителями; такъ и въ 1769 году
петербургскою духовною консисторіею назначены были два клю-
чаря Петропавловскаго собора, и велѣно имъ «съ перемѣною,
быть погодно». Наконецъ, 13 сентября 1770 года состоялось
слѣдующее постановленіе: «Для обученія гимназистовъ въ учреж-
денномъ при Академіи училищѣ Закону Божію и для исправленія
другихъ потребъ полезнѣе для Академіи имѣть постояннаго іеро-
монаха, который бы могъ при томъ отправлять для нихъ по
праздничнымъ и торжественнымъ днямъ и Божію службу, нежели
какъ то по сіе время было, обучающихъ только перемѣнныхъ
священниковъ. Къ сему потребно также имѣть при ономъ учи-
лищѣ и церковь, но которой не зная точно, что для оной надобно,

самой Академіи устроить не можно. И для того требовать на-
передъ отъ Святѣйшаго Сѵнода, для исправленія всѣхъ оныхъ
дѣлъ, знающаго и кроткаго іеромонаха, который бы потомъ могъ
учредить и самую церковь. А какъ коммисія способнымъ къ
тому признаетъ находящагося нынѣ при Академіи Художествъ
іеродіакона Кирилла, тѣмъ наипаче, что онъ, упражнялся тамъ
въ обученіи малолѣтнихъ воспитанниковъ, пріобрѣлъ уже безъ
сумнѣнія не малую къ тому способность, то подать въ Святѣй-
шій Синодъ доношеніе, чтобъ онъ, производя онаго іеродіакона
Кирилла въ іеромонахи, опредѣлилъ его въ Академію Наукъ, для
исправленія помянутой должности». Кириллъ былъ посвященъ
въ іеромонахи, и назначенъ законоучителемъ въ гимназіи, гдѣ
онъ устроилъ и церковь. Но вскорѣ Кириллъ умеръ, и Сѵнодъ
затруднился пріискать ему преемника изъ чернаго духовенства, по
недостатку въ немъ богословски образованныхъ монаховъ, по-
чему Академія просила назначить законоучителя хоть изъ бѣлаго
духовенства. «Хотя Св. Пр. Сѵнодъ», сказано въ протоколѣ 29 сен-
тября 1774 года, «по поданному въ оный за шесть мѣсяцевъ уже
предъ симъ, и послѣ того не однократно повторенному ком-
мисскому прошенію, для обученія воспитываннаго при Академіи
юношества Закону Божію, и для исправленія при томъ другихъ
духовныхъ требъ, обѣщалъ, на мѣсто умершаго іеромонаха
Кирилла, прислать другаго способнаго къ тому іеромонаха,
однако онаго, за недостаткомъ нынѣ таковыхъ въ иноческомъ
чинѣ людей, и по сіе время не прислалъ, и по той же причинѣ
присылкою онаго, какъ видно, можетъ продлить еще не малое
время, а между тѣмъ, воспитанники при гимназіи остаются
безъ обученія Закону Божію, и безъ хожденія въ церковь, то
послать въ оный Св. Синодъ вновь доношеніе, и онымъ просить,
чтобы благоволилъ вмѣсто іеромонаха, прислать хотя изъ свѣт-
скихъ способнаго къ тому священника». Законоучителемъ на-
значенъ былъ священникъ Самойловъ.
Утренніе учебные часы въ гимназіи, какъ мы видѣли, наз-
начены были зимою отъ 8-ми до 12-ти, а лѣтомъ отъ 7-ми до

11-ти часовъ. Въ 1772 году введено было преподаваніе какъ
лѣтомъ, такъ и зимою, съ 8-ми до 12-ти.
Составъ учащихся былъ, по прежнему, мало удовлетвори-
тельный: кромѣ дѣтей изъ низшихъ сословій, гимназію стали на-
полнять, какъ въ давнее время, семинаристами, въ особенности
изъ Тверской и Псковской семинарій, по назначенію мѣстныхъ
преосвященныхъ; 14 ноября 1767 года графъ В. Г. Орловъ
писалъ Сѵноду: «Академіи настоитъ теперь нужда въ моло-
дыхъ людяхъ отъ пятнадцати до двадцати лѣтъ, а не болѣе,
поведенія добраго и незадорнаго, и разумѣющихъ латинскій
языкъ, то прошу Св. Правит. Синодъ не угодно ли будетъ
приказать дать Академіи таковыхъ качествъ пять человѣкъ изъ
Иконоспасской Академіи, десять изъ Троицкой Сергіевой лав-
ры, семь изъ Тверской и пять изъ Псковской семинаріевъ».
Эти семинаристы, по большей части, оставались недолго въ гим-
назіи.
При такомъ контингентъ учащихся, Академическая комми-
сія находила необходимымъ сколь можно бдительнѣе наблюдать
за ними; потому 2 марта 1771 года состоялось такое постанов-
леніе: «Инспектору Бакмейстеру приказать, чтобы онъ взрос-
лыхъ казенныхъ гимназистовъ, для свиданія съ ихъ родителями,
однихъ, и больше одного раза въ мѣсяцъ не выпускалъ со двора,
и то тогда только, когда родители ихъ сами за ними придутъ,
или пришлютъ отъ себя надежныхъ людей, только не холопей, и
приводили бы ихъ назадъ родители сами, или бы присылали ихъ
съ тѣми же надежными людьми, съ которыми онѣ отпущены бу-
дутъ, а съ холопями не отпускать». Эта стѣнительная для гим-
назистовъ мѣра была вскорѣ отмѣнена. «За нѣсколько дней пе-
редъ симъ определено было», сказано въ протоколѣ 13 апрѣля,
«чтобы взрослыхъ гимназистовъ, для свиданія съ ихъ родителями
и сродственниками однихъ и болѣе одного раза въ мѣсяцъ со
двора не отпускать. Но какъ въ разсужденіи представленныхъ
отъ инспектора Бакмейстера причинъ, отъ строгаго такого
ограниченія могутъ иногда произойти вредныя для оныхъ гим-

назистовъ слѣдствія, то прежнее о томъ опредѣленіе отмѣнить;
а кого изъ тѣхъ гимназистовъ, когда и для какихъ нуждъ отпу-
скать со двора, то оставить на волю его Б а км ей стер а, и по-
ступать ему въ семъ по его разсужденію, какъ то и прежде
сего было, однако съ тѣмъ, чтобы младшихъ изъ нихъ, кои
въ прошломъ году переведены изъ малолѣтныхъ, однихъ,
въ разсужденіи ихъ малолѣтства, не отпускать, но всегда
съ проводниками и въ такомъ случаѣ требовать отъ ихъ роди-
телей, или сродниковъ, къ которымъ они для свиданія идти по-
хотятъ, чтобъ они сами за ними приходили и назадъ бы ихъ
приводили, или посылали бы за ними надежныхъ отъ себя для
провожанія ихъ людей».
Въ 1771 году состоялось опредѣленіе Сената о томъ, чтобы
во всѣхъ учебныхъ заведеніяхъ велись кондуитные списки уча-
щихся, съ означеніемъ въ нихъ ихъ успѣховъ въ наукахъ и
поведенія, а при выпускѣ выдавались бы аттестаты. Въ испол-
неніе этого указа, Академическая коммиссія предписала: «Сдѣ-
лавъ четыре книги бѣлыя, за секретарскою скрѣпою, двѣ изъ
оныхъ, съ пріобщеньемъ къ нимъ копіи съ онаго сенатскаго
опредѣленія, отослать къ инспектору Бакмейстеру въ гимна-
зію, и съ такимъ предписаніемъ, чтобы инспекторъ Бакмей-
стеръ велъ по одной изъ данныхъ ему оныхъ книгъ о учащихся
въ гимназіи казенныхъ, а по другой о вольныхъ ученикахъ вѣр-
ный журналъ, записывая въ оный время вступленія въ гимна-
зію каждаго ученика, кто изъ нихъ какой природы, съ какимъ
понятіемъ и прилежностію ученіе продолжаетъ, сколько времени
въ ономъ и въ чемъ именно упражнялся и какое въ ономъ
пріобрѣлъ кто знаніе; также и во всю ту свою бытность при
гимназіи добропорядочно ль, или съ какими пороками поступалъ.
При выпускѣ же казенныхъ и отпускѣ вольныхъ учениковъ изъ
гимназіи давать имъ изъ коммиссіи, по его инспектора Бак-
мейстера свидѣтельствамъ, надлежащіе, соизъясненіемъ всего
въ разсужденіи ученія ихъ и поведенія, аттестаты. Но, между
тѣмъ, объявить всѣмъ вольнымъ ученикамъ въ гимназіи, что

тѣмъ изъ ихъ, которые впредь отъ сего времени оставятъ гим-
назію самовольно, а послѣ будутъ просить о бывшемъ ихъ уче-
ніи аттестаты, оный не инако данъ будетъ, какъ съ точнымъ
прописаніемъ прилежанія, или нерадѣнія, и самаго того ихъ
своевольства, съ которымъ они оставятъ училище свое, въ ка-
ковыхъ случаяхъ и поступать ему Бакмейстеру, точно посему
предписанію, безъ всякаго послабленія».
Несмотря на всѣ эти письменныя строгости, многіе гимна-
зисты засиживались въ классахъ, безъ существенной пользы
для ихъ ученія. Въ 1775 год}' Бакмейстеръ обратилъ на это
вниманіе Академической коммиссіи, которая 8 мая постановила:
«На представленіе инспектора гимназіи г-на Бакмейстера
въ разсужденіи казенныхъ гимназистовъ, чтобы сдѣлать общее
опредѣленіе: сколь долго, или до какого возраста, или до какого
познанія надлежитъ гимназисту быть въ гимназіи, и какое над-
лежитъ имѣть знаніе какъ тѣмъ, кои оставлены будутъ при
Академіи, такъ и тѣмъ, которые, по ихъ прошенію, уволены бу-
дутъ отъ Академіи; также что должно дѣлать съ тѣми, кои, хотя
еще малолѣтны, но о которыхъ самымъ искусствомъ чрезъ три
года, или болѣе, извѣдано будетъ, что они какъ къ изученію язы-
ковъ, такъ и къ наукамъ со всѣмъ не способны? Объявить ему
г-ну Б а км ей стеру, что въ коммисіи Академіи Наукъ заблаго-
разсуждено, какъ то и опредѣляется симъ: впредь ни одного
гимназиста моложе 18 лѣтъ не выпускать изъ гимназіи. Въ раз-
сужденіе же тѣхъ, кои, хотя и малолѣтны, но о которыхъ
чрезъ довольное искусство усмотрѣно будетъ имъ г-мъ Бакмей-
стеромъ, что они къ наукамъ совсѣмъ неспособны, велѣть ему,
г-ну Бакмейстеру представлять коммисіи, безъ потерянія вре-
мени».
По временамъ исключали за неспособность учениковъ и
определяли ихъ, какъ то водилось изстари, въ типографію или
въ академическія мастерскія. Такъ въ протоколѣ 29 апрѣля
1773 года означено: Что касается до представленія инспектора
Бакмейстера о пяти взрослыхъ гимназистахъ..., которые ни-

какой непоказываютъ способности и склонности къ ученію, и
потому большой отъ нихъ пользы отъ обращенія ихъ въ наукахъ
ожидать не можно, то опредѣлить, по желанію ихъ, къ другимъ дѣ-
ламъ, а именно первыхъ трехъ... въ типографію къ наборному... и
въ механическую палату къ инструментальному художеству».
Обыкновенно гимназистовъ старшаго класса, объявившихъ,
что они «не имѣютъ болѣе охоты остаться при наукахъ», и вы-
ходившихъ потому изъ гимназіи до окончанія въ ней курса, пе-
реименовывали въ студенты, и этимъ званіемъ означали ихъ
въ выдаваемыхъ имъ аттестатахъ. Это злоупотребленіе особенно
часто стало повторяться съ 1773 года.
Гимназія во
время дирек-
торства въ
Академіи
Домашне-
ва (1775—
1782 г.).
Въ 1775 году директоромъ Академіи назначенъ былъ Сер-
гѣй Герасимовичъ Домашне въ. Съ самаго начала онъ обра-
тилъ вниманіе на гимназію. Въ первый бывшій при немъ
въ 1776 году экзаменъ гимназистовъ старшаго класса, онъ пред-
ложилъ производившимъ его Академикамъ, чтобы они задали
четыремъ лучшимъ ученикамъ написать сочиненіе на избранную
экзаменаторами тэму, на томъ языкѣ, которымъ лучше вла-
дѣетъ, и доставили бы ихъ ему. Домашневъ потребовалъ,
чтобы инспекторъ гимназіи ежедневно присылалъ къ нему одного
гимназиста, съ распредѣленіемъ дневныхъ уроковъ. Вмѣстѣ
съ тѣмъ, желая очистить гимназію отъ вредныхъ учениковъ,
онъ «приказалъ», какъ сказано въ протокозѣ 5 іюля, «гимна-
зистамъ взрослымъ, которые пробыли уже въ гимназіи 12 лѣтъ,
сдѣлать разборъ, и разсмотрѣвъ каждаго успѣхи, тѣхъ изъ
нихъ, кои надобны для. Академіи, выключить изъ гимназіи, и
распредѣлить по мѣстамъ, который къ чему способенъ явится,
а прочихъ, кои ненужны для Академіи, отпустить отъ оной, для
опредѣленія себя въ службу при другихъ командахъ». Ака-
демическая коммиссія поручила этотъ разборъ академикамъ
Котельникову, Румовскому, Протасову и Лепехину,
съ приглашеніемъ профессоровъ университетскаго курса въ гим-
назіи. Повидимому, они не сочувствовали крутой мѣрѣ, которую
предполагалъ принять Домашневъ, и ознакомившись съ успѣ-

хами въ наукахъ 10-ти учениковъ старшаго класса, нашли, что
только двое изъ нихъ не могутъ продолжать ученія. Поэтому
Академическая коммисія постановила: «Прочихъ всѣхъ осме-
рыхъ оставить еще на годъ въ гимназіи, для пріобрѣтенія боль-
шихъ успѣховъ въ ихъ знаніяхъ, чтобы они, утвердясь болѣе
въ оныхъ, тѣмъ полезнѣйшими обществу и способнѣйшими сдѣ-
латься могли къ отправленію ихъ должностей, когда на послѣ-
докъ вступятъ въ дѣйствительную службу, или пользоваться да-
лѣе наставленіями господъ академиковъ. А между тѣмъ, для
ободренія и поощренія ихъ и прочихъ учащихся къ большему
прилежанію въ наукахъ, четырехъ изъ нихъ (слѣдуютъ Фами-
ліи), какъ отличившихся преимущественно успѣхами своими
предъ прочими ихъ товарищами въ наукахъ, переименовавъ сту-
дентами, наградить, по примѣрамъ прежде бывшимъ, шпагами,
и чтобъ они могли спокойнѣе упражняться въ ихъ ученіи, отдѣ-
ливъ ихъ отъ общежитія прочихъ гимназистовъ, дать имъ особ-
ливый покой, но въ той же гимназіи, и быть имъ, по прежнему,
подъ смотрѣніемъ инспекторскимъ, и когда время придетъ дѣ-
лать на нихъ и на прочихъ гимназистовъ платье, сдѣлать имъ
въ ономъ оттъ другихъ отмѣну».
Увольненіе
отъ должно-
сти Вакмей-
стера и
Стриттера
въ 1777 г. —
Назначеніе
инспекто-
ромъ гимна-
зіи академи-
ка Лепехи-
на 1777 года.
Взрослые гимназисты не оправдали ожиданій академиковъ,
вскорѣ они произвели грубый скандалъ: въ сентябрѣ 1777 года
прибили конректора Стриттера. «Для изслѣдованія случивша-
гося въ гимназіи нѣкотораго между конректоромъ Штритте-
ромъ и взрослыми гимназистами происшествія», Домашневъ
учредилъ особый комитетъ изъ академиковъ Румовскаго,
Лепехина и Протасова, въ качествѣ секретаря, и Бакмей-
стера. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ поручилъ этой коммиссіи «разсмо-
трѣть расположеніе ученій въ гимназіи, изыскать причину ху-
даго успѣха всѣхъ учениковъ, и представить мнѣніе о возмож-
номъ исправленіи». Вслѣдствіе этого положено было: «собираться
имъ господамъ академикамъ для сего дѣла по средамъ и суббо-
тамъ по утру въ гимназической аудиторіи, и по разсмотрѣніи
расположенія ученій въ оной гимназіи, какая окажется причина

худаго успѣха помянутыхъ учениковъ, тако жъ и какимъ обра-
зомъ признаютъ они господа академики наилучше исправить
оную гимназію, къ полученію надежнѣйшихъ отъ ея успѣховъ,
подать о томъ свое мнѣніе». Послѣдствіемъ изысканій этой ком-
миссіи было увольненіе отъ должности въ декабрѣ 1777 года
какъ Бакмейстера, такъ и Стриттера, которому поручено
было обученіе верхняго нѣмецкаго класса. «На мѣсто же его,
Бакмейстера», сказано въ протоколѣ 8 декабря, «къ отправ-
ленію бывшей его при гимназіи должности, выписать изъ чу-
жихъ краевъ другаго, и при томъ такого человѣка, который бы
преимущественно Зналъ древности и латынскій языкъ, и могъ
бы поступить на ректорское при гимназіи мѣсто, преподавать
совершенныя наставленія въ ономъ на латынскомъ языкѣ, также
въ штилѣ и въ сочиненіяхъ, и притомъ имѣть смотрѣніе надъ
казенными въ гимназіи учениками». Домашневъ съ этимъ не
согласился, и 18 декабря 1777 года на протоколѣ написалъ:
«По способности и усердію господина академика Лепехина,
препоручаю ему смотрѣніе надъ гимназіею, надѣясь твердо, что
она его раченіемъ выйдетъ изъ сего жалостнаго и развратнаго
состоянія, въ каковомъ она находится. По текущимъ надобно-
стямъ имѣетъ онъ подавать записки въ коммиссію, а въ какихъ
либо новыхъ учрежденіяхъ требуетъ непосредственно отъ меня
наставленія».
Лепехинъ назначенъ былъ въ 1768 году адъюнктомъ Ака-
деміи по естественной исторіи, а вскорѣ послѣ этого предпри-
нялъ ученое путешествіе по восточному краю Россіи, продол-
жавшееся около шести лѣтъ: въ 1771 году онъ былъ произве-
денъ въ академики, а въ 1773 году отправился въ новое путе-
шествіе въ Бѣлоруссію и въ Псковскую губернію, изъ котораго
въ томъ же году возвратился въ Петербургъ.
Вступивъ въ должность инспектора гимназіи, Лепехинъ не
сдѣлалъ въ ней никакихъ существенныхъ измѣненій; все, по ви-
димому, осталось въ ней по старому, и какъ прежде, гимнази-
стовъ жаловали въ студенты, оставляя ихъ въ гимназіи. При-

думаны были даже весьма оригинальныя правила производства
гимназистовъ въ студенты. Они излагаются въ протоколѣ 23 іюля
1778 года. «Его превосходительство, двора Ея Император-
скаго Величества дѣйствительный камергеръ, Академіи Наукъ
господинъ директоръ и кавалеръ Сергѣй Герасимовичъ Домаш-
невъ, почитая за нужное установить единожды навсегда вѣрное
правило къ произведенію гимназистовъ въ студенты, приказалъ
впредь въ таковыхъ случаяхъ поступать по сдѣланному отъ его
превосходительства нижеслѣдующему учрежденію: 1) Гимнази-
стовъ въ студенты не производить, покамѣсть они не будутъ въ
состояніи слушать на латынскомъ языкѣ всѣхъ проФессорскихъ
лекцій, и переводить исправно съ Французскаго и нѣмецкаго
языковъ. 2) Студентами быть три года, по прошествіи кото-
рыхъ, опредѣлять ихъ въ переводчики, или въ учители, смотря
по нуждамъ Академіи и по ихъ способности. 3) Студентъ въ
каждый годъ долженъ перевести книгу, какая ему дана будетъ;
но чтобъ не произошло въ семъ злоупотребленія, то назначается
величины книги предѣлъ, а именно до ста листовъ печатныхъ въ
осмушку. Если же оная превзойдетъ сіе число, то превосходство
замѣняется въ другой годъ. Въ число же годоваго урока пере-
водовъ замѣняться имѣютъ и мелкія піесы, которыя имъ даны
будутъ для переводу». Но и эти странныя правила не всегда
примѣнялись, а какъ и прежде бывало, неокончившаго гимна-
зическаго курса ученика, оставившаго гимназію, переименовы-
вали въ студенты; такъ въ протоколѣ 27 марта 1783 года за-
писано: «по прошенію взрослаго гимназиста Василія Михай-
лова отца его, Козьмы Васильева, объ отпускѣ онаго сына
его отъ Академіи, для опредѣленія въ дѣйствительную Ея Импе-
раторскаго Величества службу, отпустить его Михайлова отъ
Академіи, переименовавъ студентомъ».
Неудовлетворительное состояніе гимназіи Лепехинъ припи-
сывалъ единственно неисправному отпуску суммъ на ея содер-
жаніе. Въ 1782 году онъ представилъ, между прочимъ, акаде-
мическому собранію: «Въ остальное время наиболѣе надлежало

мнѣ попечительствовать о испрошеніи денегъ на содержаніе гим-
назистовъ, ибо экономъ удержаніемъ оныхъ доводимъ былъ
часто до крайности. Сіи крайности принуждали меня приносить
жалобы между сочленами академическаго собранія, что обучаю-
щееся на казенномъ иждивеніи гимназисты доходятъ до крайно-
сти, что малое ихъ число (ибо нынѣ дѣйствительно учащихся
только двадцать восемь человѣкъ, а по штату академическому
надлежало имъ быть пятдесяти, кромѣ 40 тѣхъ, коихъ Акаде-
мія, въ силу Высочайшаго именнаго повелѣнія, обязана воспи-
тывать и наставлять въ россійскомъ правописаніи, для наполне-
нія ими приказныхъ мѣстъ) не можетъ удовлетворять тѣмъ ожи-
даніямъ, каковыхъ отъ сего училища по справедливости требо-
вать надлежитъ. Сіе самое подало поводъ г. академику Краф-
ту, при разсужденіи о задаваемыхъ вопросахъ, замѣтить, что
опредѣляемыя за рѣшеніе сихъ вопросовъ деньги лучше упо-
требить на поправленіе, то есть на содержаніе полнаго числа
учащихся въ гимназіи, нежели платить чужеземцамъ».
Курсъ гимназіи, сколько можно судить о немъ по весьма
немногимъ уцѣлѣвшимъ документамъ, былъ весьма неправиленъ,
такъ, напримѣръ, такъ называемые «студенты» гимназіи только
начинали учиться по гречески; въ протоколѣ 24 августа 1780
года записано: «требуемыя г. академикомъ Лепехинымъ для
студентовъ, начавшихъ обучаться греческому языку, книги»,
и т. д.
Домашневъ налегалъ только на переводы съ новыхъ ино-
странныхъ языковъ. Такъ въ протоколѣ 8 января 1781 года
находимъ, что «опредѣлено, чтобы присланную въ Академію, по
Высочайшему Ея Императорскаго Величества именному повелѣ-
нію, чрезъ его сіятельство, г-на дѣйствительнаго каммергера,
тайнаго совѣтника, сенатора и кавалера, графа Александра Сер-
гѣевича Строганова, для преложенія на россійскій языкъ,
книгу: «Spectacle de la nature et des arts», состоящую въ шести
частяхъ, перевести какъ возможно скорѣе; то раздать оную
въ разныя руки, а именно: при переводческой—переводчикамъ

Ковалеву и Волкову, да при гимназіи студентамъ Лихо в ому,
Киріаку, Васильеву и Петрову, каждому по части, съ та-
кимъ подтвержденіемъ, чтобы каждый изъ нихъ данную ему
часть перевелъ непремѣнно въ два мѣсяца, употребляя на то все
послѣобѣденное свободное имъ отъ другихъ дѣлъ время».
Гимназія при
княгинѣ
Дашковой
(1783—1796
года).
Княгиня Дашкова, вступивъ въ 1783 года въ должность
директора Академіи, потребовала отъ Лепехина именной спи-
сокъ всѣмъ находящимся въ гимназіи казеннокоштнымъ учени-
камъ, и стала заниматься гимназіею. Она была строга и взыс-
кательна къ учителямъ, и заставляла ихъ болѣе трудиться.
Прежде всего она увеличила на одинъ часъ ежедневно учебное
время; «Академику Лепехину», предложила она 27 Февраля,
«какъ учителямъ, такъ и гимназистамъ приказать ходить
въ классы съ 1-го числа наступающаго марта мѣсяца въ 7
часовъ поутру, и сей прибылой часъ расположить ему г-ну Ле-
пехину по его усмотрѣнію, въ пользу гимназистовъ въ обуче-
ніе». За пропуски учителями уроковъ стали вычитать изъ ихъ
жалованья. «Какъ гимназіи конректоръ Гакманъ», находимъ
въ протоколѣ 30 сентября 1784 года «не исполняетъ своей обя-
занности по контракту, и никакихъ наставленій не преподаетъ
въ гимназіи, то удержать у него жалованье съ 1 сентября сего
1784 года.» Въ протоколѣ 2 іюля 1795 года означено: «По ре-
портамъ инспектора гимназіи Круглашева, за небытіе въ гим-
назическихъ классахъ въ назначенные для обученія воспитан-
никовъ дни: г-на профессора Якова Захарова апрѣля 25 и
іюня 20, г-на Ромме ля 24, 26 апрѣля и мая 15, г-на Грон-
скаго и Сентъ-Илера мая 14 числа, по силѣ учиненной сего
года марта въ 9 день резолюціи, вычесть, при нынѣшней дачѣ
имъ жалованья, за каждое небытіе по недѣлѣ».
Въ курсѣ гимназіи не было сдѣлано никакихъ существен-
ныхъ измѣненій; введенъ былъ только англійскій языкъ, коимъ
свободно владѣла княгиня Дашкова. По прежнему, гимна-
зистовъ, даже не окончившихъ курса, жаловали въ студенты.
Въ 1783 году встрѣчаемъ два объ этомъ постановленія: 1)24 октя-

бря. «Вслѣдствіе ея сіятельства Академіи Наукъ директора
и кавалера княгини Екатерины Романовны Дашковой прика-
занія, находящагося въ Академической гимназіи изъ прислан-
ныхъ изъ Москвы семинаристовъ Александра Губина, прося-
щагося къ опредѣленію при другой командѣ, по его желанію,
уволить отъ Академіи студентомъ. 2) 30 октября. «Состоящихъ
въ Академической гимназіи изъ присланныхъ изъ Москвы семи-
наристовъ Федора Каменскаго и Петра Соколова, наимено-
вавъ студентами, по объявленнымъ отъ нихъ желаніямъ опредѣ-
лить, ко исправленію письменныхъ дѣлъ, Каменскаго поздѣш-
ней книжной лавкѣ, а Соколова по книжному магазину... Ивана
Флоринова, Алексѣя Шестакова и Сергѣя Лаврова (также
всѣ трое изъ Московской Академіи), которые желаютъ отправ-
лены быть въ Тобольскъ, въ сходствіе полученнаго въ канцеля-
ріи изъ тамошняго намѣстническаго правленія сообщенія, кото-
рымъ требовало о присылкѣ во оное, буде есть, изъ обучаю-
щихся въ состоящихъ въ вѣдомствѣ Академіи учениковъ тако-
выхъ, которые бы могли быть свободными и способными къ опре-
дѣленію въ тамошнія присутственныя мѣста къ исправленію
секретарскихъ, канцелярскихъ и прочихъ должностей, съ подле-
жащими аттестатами, наименовавъ же студентами».
Въ 1785 году четыре гимназиста, наименованные студен-
тами: Кононовъ, Захаровъ, Севергинъ и Павловъ, по-
сланы были въ Геттингенскій университетъ; первые три возвра-
тились въ 1789 году, и тогда же назначены были адъюнктами Ака-
деміи; Севергинъ получилъ въ 1793 году званіе Академика.
Въ 1793 год}7 построенъ былъ для гимназіи домъ въ 7-ой
линіи, и въ немъ устроена церковь, освященная 20 декабря
1794 года.
Княгиня Дашкова такъ описываетъ состояніе въ которомъ
она нашла гимназію и что въ ней сдѣлала въ теченіе первыхъ
трехъ лѣтъ своего директорства: «Pour encourager et donner
de l'emulation entre les jeunes gens du gymnase, j'ai etabli deux
examens par an, oudes prix en livresetmedailles leur sont distri-

bues. Entre les plus avances j'en ai envoyé quatre pour quatre ans к
Tuniversite de Guoettingue aux frais de l'academie. Au gymnase au
lieudeöOelevesqu'ildevaityavoir, je n'y ai trouve que 27, dont
trois ne donnant aucun espoir de progres ont ete pris pour l'impri-
merie, six ont ete renvoyes ä leurs parents ä cause d'incapacite; il
n'en resta que 18, bien petit nombre pour un empire aussi vaste,
manquant dejä de gens sachant lire. L'academie meme en souf-
frait, car dans un besoin de gens, eile ne savait d'ou en tirer. II у
a ä present ä leur place 89 eleves, qui, j'ose le dire, sont infini-
ment mieux nourris, vetus, instruits, en un mot mieux entrete-
nus qu'avant. Au lieu des maitres necessaires qui manquaient,
il у avait au gymnase un musicien, qui recevait 350 roubles
pour enseigner ä jouer du violon; le musicien a ete paye et ren-
voye; j'ai fait venir ä sa place un regent de classe instruit et un
maitre de langue italienne et anglaise».
Отдавая полную справедливость заслугамъ княгини Даш-
ковой для Академіи и всѣхъ ея учрежденій, въ томъ числѣ и
гимназіи, для которой построенъ былъ ею впослѣдствіи, какъ
только что сказано, домъ, нельзя не замѣтить нѣкотораго само-
обольщенія въ ея словахъ. Что казеннокоштные гимназисты со-
держались при ней лучше, чѣмъ прежде, этому можно вѣрить:
она была заботливая хозяйка. Во всемъ же остальномъ въ гим-
назіи не видимъ большой разницы съ тѣмъ, что находили въ ней
прежде. Со времени инспекторства Бакмейстера, какъ видѣли,
производились въ ней два раза въ годъ экзамены академиками.
И при Бакмейстерѣ посылали гимназистовъ учиться въ ино-
странные университеты, что имѣло свою хорошую и свою дурную
сторону: несомнѣнно, что въ германскихъ университетахъ молодые
люди могли получить болѣе основательное образованіе, чѣмъ
тогда въ Петербургѣ, какъ то и доказали посланные княгинею
Дашковою, но этимъ самымъ подрывался окончательно и такъ
опустѣвшій академическій университетъ. Увеличеніе числа уче-
никовъ не доказываетъ еще благоустройства гимназіи; и прежде,
по временамъ, число учащихся въ ней возрастало, а гимназія

оттого не улучшалась; все зависитъ отъ качествъ допускаемыхъ
къ гимназическому ученію, а въ этомъ отношеніи не видимъ раз-
ницы съ давно бывшимъ. Въ составѣ учителей, въ самомъ курсѣ
преподаванія не сдѣлано было, во время управленія княгини
Дашковой, никакихъ существенныхъ улучшеній. Все таки
однако, нельзя не видѣть ея заботливости о гимназіи, въ смыслѣ
порядка и приличнаго ея содержанія.
Академическая гимназія, по времени учрежденія, была первая,
и въ теченіе болѣе четверти вѣка—единственная гимназія въ
Россіи. Неудивительно по этому, что въ ея устройствѣ и управ-
леніи вкрались недостатки, обыкновенные въ каждомъ новомъ
дѣлѣ, несмотря на всѣ старанія завѣдывавшихъ ею устранить
ихъ. Академія Наукъ обращала постоянно на нее вниманіе:
учреждала коммиссіи для ея улучшенія, поручала академикамъ
экзаменовать гимназистовъ, назначала изъ своей среды ректоровъ
и инспекторовъ гимназіи. Многіе академики составляли проекты
лучшей организаціи гимназіи, или представляли свои мнѣнія,
преподавали въ гимназіи, писали даже учебныя руководства;
такъ знаменитый Эйлеръ составилъ учебникъ ариѳметики для
гимназистовъ. Президенты и директоры Академіи заботились
также о гимназіи: баронъ Кейзерлингъ поручилъ въ 1733 году
академику Фишеру составить уставъ для гимназіи; баронъ
Корфъ достигъ въ 1735 году учрежденія при ней стипендій;
графъ Разумовскій ввелъ въ 1747 году штатъ гимназіи, а въ
1750 году краткій уставъ, и неоднократно вмѣнялъ въ обязан-
ность какъ академическому управленію, такъ и лицамъ, близко
стоявшимъ къ гимназіи, устроить ее на правильныхъ началахъ;
съ этою цѣлію онъ ввѣрилъ ее въ 1758 году Ломоносову; въ
1765 году велѣлъ составить для гимназіи планъ преподаванія;
Фишеръ, Модерахъ и Бакмейстеръ представляли ему про-
екты объ упорядоченіи гимназіи. Домашневъ учредилъ въ
1777 году особый комитетъ изъ академиковъ, для исправленія

гимназіи. Княгиня Дашкова заботилась также о гимназіи, по-
строила для нея особое зданіе, улучшила содержаніе казенно-
коштныхъ учениковъ.
Несмотря на всѣ эти мѣры, академическая гимназія остава-
лась, въ продолженіе всего прошлаго столѣтія, въ неудовлетво-
рительномъ состояніи, отъ ошибочной постановки въ ней учебнаго
дѣла. Органическіе, такъ сказать, ея пороки, состояли въ назна-
ченіи несоотвѣтствующихъ учителей и въ дурномъ составѣ уча-
щихся. Въ первое время по учрежденіи гимназіи, выписаны
были, для занятія въ ней учительскихъ мѣстъ, изъ Германіи
основательные ученые, сдѣлавшіеся впослѣдствіи извѣстными
академиками, Мюллеръ, КраФтъ и др.; но они не знали по
русски, и ученики мало понимали своихъ преподавателей. Ино-
странные учители замѣнены были потомъ, по большей части,
русскими, но многіе изъ нихъ не были достаточно подготовлен-
ны для преподаванія въ среднемъ учебномъ заведеніи: очень
часто назначались они изъ недоучившихся студентовъ. Въ на-
чалѣ по открытіи гимназіи, въ нее поступали мальчики изъ доста-
точныхъ и относительно образованныхъ семействъ; но это про-
должалось недолго. Гимназія стала наполняться учениками изъ
нисшихъ сословій, съ грубыми нравами и привычками, и при
томъ, по своему общественному положенію, вовсе не предназна-
чавшихся къ высшему образованію, для котораго гимназическое
ученіе служитъ необходимою ступенью. Явившееся въ 1765 году
намѣреніе улучшить составъ учащихся, устройствомъ при гим-
назіи малолѣтняго отдѣленія, осуществлено было неумѣло и по-
тому не удалось.
Управленіе гимназіею никогда не было организовано пра-
вильно. При учрежденіи ея, она отдана была по контракту
Байеру, который имѣлъ право устроивать ее, какъ желаетъ, и
этимъ правомъ онъ воспользовалсъ въ 1731 году, введя въ гим-
назію имъ самимъ составленное положеніе. Въ 1738 году ин-
спекторъ Крафтъ ввелъ свой уставъ гимназіи. Тридцать лѣтъ
послѣ того, именно въ 1768 году, гимназія, на основаніи пись-

меннаго условія, подобнаго тому, которое заключено было съ
Байеромъ при ея открытіи, перешла въ полное распоряженіе
инспектора Бакмейстера, которому предоставлялось учредить
ее по своему усмотрѣнію, чѣмъ онъ и воспользовался. При такомъ
порядкѣ въ гимназіи никогда не было опредѣленнаго курса, да
и число классовъ въ ней постоянно измѣнялось, то прибавлялись,
то убавлялись классы; произвольно вводились и вычеркивались
разные предметы преподаванія. Ученики не обязаны были про-
ходить всего гимназическаго курса, а выбирали науки, по своему
желанію или по волѣ своихъ родителей. Пріемъ въ гимназію
производился въ теченіе всего учебнаго года, что естественно
затрудняло преподаваніе. Лѣта принимаемыхъ учениковъ не были
опредѣлены, потому и встрѣчаемъ между ними 5 и 25 лѣтнихъ
въ однихъ и тѣхъ же классахъ.
Начальство гимназіи было слишкомъ многочисленно: кромѣ
ректора и инспектора, полагался конректоръ, также главный
инспекторъ, назначавшійся обыкновенно изъ академиковъ, no
связи гимназіи съ Академіею. Но что всего страннѣе — иногда
бывали въ гимназіи въ одно и тоже время два ректора или два
инспектора. Обязанности ихъ и взаимныя отношенія не были
положительно установлены; оттого и встрѣчаемъ, напримѣръ,
такого ректора, какъ Ротгакеръ, у котораго отнята была
всякая власть надъ гимназіею.
Академическая гимназія никогда не имѣла правильно утвер-
жденнаго устава; ибо такъ называемый уставъ гимназіи графа
Разумовскаго 1750 года состоитъ изъ нѣсколькихъ только
статей, не заключающихъ въ себѣ ничего существеннаго.
Педагогическое дѣло, болѣе чѣмъ какое либо другое, тре-
буетъ единства мысли и направленія, и неизмѣнной въ нихъ
стойкости, отчего и можетъ идти успѣшно только тогда, когда
сосредоточено въ однѣхъ рукахъ, и когда учебная система опре-
дѣлена точно и не зависитъ отъ произвола лицъ. Этого именно
и не было въ организаціи академической гимназіи: инспекторы
распоряжались ею по своимъ взглядамъ, директоры Академіи—

по своимъ вкусамъ: Домашневъ мѣрилъ успѣхи учениковъ
знаніемъ Французскаго языка, княгиня Дашкова, говорившая
отлично по англійски, ввела въ гимназическій курсъ англійскій
языкъ. Академія Наукъ давала дѣльные совѣты для улучшенія
гимназіи; но, по самому своему существу, не могла низойти до
управленія однимъ среднимъ учебнымъ заведеніемъ; для нея
гимназія была постороннимъ и только обременительнымъ при-
даткомъ.
Несмотря однако на всю неустроенность гимназіи, она при-
несла все таки пользу русскому юношеству, приготовивъ нѣ-
сколькихъ ученыхъ и даровитыхъ административныхъ дѣятелей,
и доставивъ нѣкоторое образованіе многимъ сотнямъ обучав-
шихся въ ней учениковъ. Въ исторіи же просвѣщенія Россіи
академическая гимназія имѣетъ несомнѣнное значеніе, какъ пер-
вая учрежденная въ имперіи гимназія.

ПРИЛОЖЕНІЕ 1.
Расположеніе Санктпетербургской гимназіи въ 1748 году.
1.
Гимназія особливо для Русскихъ заведена, дабы они, обучив-
шись какимъ языкамъ и наукамъ, отечеству тѣмъ большую пользу
принесть могли.
2.
Потому расположеніе оной отъ другихъ школьныхъ порядковъ
столько рознится, сколько потребно оное къ полученію помянутаго
намѣренія.
3.
Языки и науки, которымъ въ гимназіи учатъ, кромѣ Православ-
ныя вѣры греческаго исповѣданія, числятся':
1. Нѣмецкой языкъ.
2. Французской языкъ.
3. Латинской языкъ.
4. Греческой языкъ.
5. Географія.
6. Исторія.
7. Арифметика.
8. Геометрія.
9. Каллиграфіи.
10. Рисованье.
11. Танцованье.

4.
Къ сему потребны одиннадцать учителей, а именно двое нѣ-
мецкаго языка, такожъ географіи и исторіи, одинъ французскаго
языка,
трое латинскаго и греческаго языка, такожъ географіи и исторіи
одинъ арифметики и геометріи,
одинъ каллиграфіи,
одинъ рисовальной,
одинъ танцовальной, и
одинъ православныя вѣры.
Ежели бы были такіе люди, которые бы многимъ языкамъ, а не
одному только, или многимъ наукамъ учить могли, то число учи-
телей убавилось бы.
5.
Надъ всеми сими учителми опредѣленъ Ректоръ, которому какъ
за учащими, такъ и за учащимися поручено смотрѣть ихъ понятіе,
прилежаніе, тд. и поступки и неусыпно старатся о приращеніи гим-
назіи, такожъ о состояніи оныя ежемѣсячно Канцеляріи Академіи
Наукъ репортовать велено.
6.
Ученики въ гимназіи есть двоякіе — Русскіе и іноземцы; Рус-
скіе же раздѣляются на учащихся на собственномъ коште, и на
жалованныхъ.
7.
Всѣхъ гимназическихъ учениковъ учители безденежно учатъ,
и для того они не принуждены при Академіи впредь въ службу
вступить, но щастія своего искать могутъ тамъ гдѣ похотятъ; но
о жалованныхъ того сказать не можно, ибо ихъ по окончаніи
школьнаго ученія въ академическую службу берутъ, и по ихъ за-
слугамъ опредѣляютъ.
8.
Вольные ученики тѣмъ языкамъ и наукамъ, о которыхъ въ
статье третьей упомянуто, учиться могутъ, которымъ они хотятъ;
да ихъ же и не держутъ, ежели оные въ гимназіи учится болѣе
не похотятъ, буде токмо надлежащимъ образомъ отпустить попро-
ситъ. Но жалованные предъ другими должны латинскому языку,

АриФметикѣ и Геометріи со всякимъ прилежаніемъ учиться, дабы
они ученіе свое въ Академіи далѣе продолжать могли, ибо изъ
сихъ со временемъ въ проФессоры, адъюнкты и другіе академиче-
скіе члены производить должно, ежели они надлежащую способ-
ность въ тѣ чины имѣть будутъ.
9.
Никакова ученика, которому больше 10 лѣтъ отъ роду, и кото-
рой еще ни писать, ни читать не умѣетъ, въ академическую службу
принимать нельзя; но буде онъ умѣетъ уже читать и писать, то
такова и 12 лѣтъ принять можно. Но ежели старѣе будетъ и ни-
чему еще не учился, то нельзя много надѣятся о будущемъ его
успѣхе. Правда, есть примѣры, что нѣкоторые хотя поздо учится
начали, а аднако въ ученіи произошли; но сіе ретко случается, и
изъ того до другихъ заключать нельзя.
10.
Гимназія, по нынѣшнимъ обстоятельствамъ, на двѣ школы раз-
деляется, а именно на нѣмецкую и латинскую, нѣмецкая школа
раздѣлена на нижней и первой классъ.
11.
Въ нижнемъ нѣмецкомъ классѣ учатъ:
Православному исповѣданію.
АриФметикѣ.
Писать н читать по русски, по немецки и по латынски.
Немецкимъ словамъ.
Немецкой грамматикѣ.
Лехкимъ переводамъ изъ Ланговыхъ разговоровъ.
Калиграфіи.
Танцованію.
12.
Въ первомъ немецкомъ классѣ учатъ:
Православному вѣры исповеданію.
Арифметику повторяютъ, а Геометрію начинаютъ.
Правила о сочиненіи повторяютъ, н свойства немецкаго языка
показываютъ.

Нетруднаго писателя толкуютъ, и изустно переводятъ съ не-
мецкаго языка на русской, а съ русскова на немецкой.
Письменно переводятъ съ нѣмецкаго языка на русской, а съ
русскаго на нѣмецкой по обрасцу и складу въ письмахъ
употребительному.
Показываютъ еще употребленіе ландкартъ и исторіи учатъ.
Французскому языку.
Каллиграфіи.
Рисовать.
Танцовать.
13.
Но можетъ кто возразить, что нѣмецкая школа весьма многими
лекціями отягощена, и надлежитъ нѣкоторыя изъ нихъ до латин-
ской школы оставить: но мое намѣреніе склоняется присемъ не
только до жалованныхъ, но и до вольныхъ учениковъ, изъ кото-
рыхъ иные и знатные бываютъ; и хотя не все охоту имѣютъ къ
латинскому языку, однако все желаютъ учиться всему тому, что
къ пользе ихъ касается. И подлинно, ежели спросятъ, къ которымъ
то языкамъ и наукамъ дѣти сего Государства склонность еще
имѣютъ, ихъ любятъ, и онымъ учиться охотятся, то оныя числятся
нѣмецкой и Французской языкъ, ариѳметика, геометрія, каллигра-
фіи, рисовальное художество и танцованье.
14.
При расположеніи часовъ на ученіе напередъ я полагаю, что
мальчику довольно, ежели онъ днемъ 6 или по высокой мѣре 7 ча-
совъ у учителей своихъ учиться будетъ; а прочее время оставить
ему на отдыхъ, на покой и къ исправленію его уроковъ. Сіи 7 ча-
совъ раздѣляются на часы послѣ полуночи, и на часы послѣ по-
лудня, на ученіе послѣ полуночи опредѣляется 4 часа, а именно
съ 9 часа пополуночи до 1 часа послѣ полудни, на ученіе послѣ
полудня 3 часа, а именно съ третьяго до шестаго часа.
15.
Потому учебные часы въ нижнемъ классѣ нѣмецкой школы
слѣдующимъ образомъ располагаются:
по полуночи
по понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ съ 9
до 11 часа ариФметикѣ, а съ 11 до 1 часа по полудни читать, писать

и нѣмецкимъ лекціямъ, какъ о томъ въ статьѣ 11-й написано; по
средамъ и субботамъ съ 9 до 10 православной вѣры исповѣданію,
а съ 11 до 1 часа по полудни нѣмецкимъ лекціямъ, какъ и въ дру-
гіе дни.
по полудни
по понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ съ 3
до 5 часа немецкимъ лекціямъ, а съ 5 до 6 часа каллиграфіи,
по средамъ и субботамъ съ 3 до 6 часа танцованіе.
16.
Изъ сего видно, что русской священникъ 4 часа въ недѣлю
Православному вѣры исповѣданію учениковъ учить будетъ, учи-
телю арифметики и геометріи въ немецкой школѣ 8 часовъ опре-
дѣлены: немецкой учитель будетъ 20 часовъ учить; шрейбмейстеръ
будетъ учить 4 часа, а танцмейстеръ въ недѣлю два раза, каждый
разъ по 3 часа, итого 6 часовъ. Священникъ будетъ учить всехъ
Русскихъ учениковъ изо всѣхъ классовъ. Равнымъ образомъ учи-
тель арифметики и геометріи, шрейбмейстеръ и танцмейстеръ всѣхъ
учениковъ во всей гимназіи учить будутъ.
17.
Учебные часы въ первомъ классѣ немецкой школы такъ распо-
ложены
по полуночи
По понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ
съ 9 до 11 часа ариФметикѣ и геометріи, съ 11 до 1 часа по по-
лудни немецкимъ лекціямъ, такъ какъ въ 12-й статьѣ показано.
По средамъ и субботамъ
съ 9 до 11 часа Православной вѣры исповѣданіе
съ 11 до 1 часа по полудни географіи и исторіи.
послѣ полудня
по понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ
съ 3 до 4 часа Французскій языкъ
съ 4 до 5 часа рисовать
съ 5 до 6 часа каллиграфіи
по средамъ и субботамъ
съ 3 до 6 часа танцовать.

18.
По силѣ сего росписанія нѣмецкой учитель перваго класса, ко-
торый притомъ показывать станетъ географію и исторію, учить
будетъ только после полуночи, а именно 12 часовъ въ недѣлю;
Французской учитель равно какъ и рисовальной учитель учить бу-
детъ всѣхъ учениковъ во всей гимназіи, каждой изъ нихъ будетъ
учить 4 раза въ недѣлю, только по одному часу.
19.
Я порядокъ лекціямъ такъ расположилъ, что на важнѣйшія
дѣла, и которыя большаго размышленія требуютъ, положилъ утрен-
ніе часы, а на лехчайшія, и къ чему ученики и безъ того большую
охоту имеютъ, часы по полудни опредѣлилъ, потому я и на рисо-
ваніе часы по полудни назначилъ, а именно съ 4 до 5 часа, дабы
днемъ еще сіе дело отправлять, ибо при огнѣ рисовать трудно.
20.
Немецкіе учители должны свое ученіе, сколько возможно, на
немецкомъ, а не на русскомъ языкѣ предлагать, ибо тутъ дело ка-
сается до изученія немецкаго языка, и отъ предлагаемаго на немец-
комъ языкѣ ученія школьникъ большую пользу получаетъ, да и
помаленьку къ немецкому языку привыкаетъ.
21.
Академическимъ жалованнымъ ученикамъ не больше двухъ
годовъ въ нижнемъ классѣ нѣмецкой школы сидѣть, а по проше-
ствіи оныхъ переводить ихъ въ первый классъ немецкой школы,
но и тамъ не болѣе года держать, ибо чрезъ то время конечна
они столько научатся, что рѣчи латинскаго учителя разумѣть могутъ.
Къ томужъ они отъ обхожденія съ немецкими учениками почти
больше по немецки научатся, нежели въ немецкихъ классахъ съ сво-
ими русскими товарищами, которыхъ никоимъ образомъ къ тому
привести нельзя, чтобы они, оставя природный свой языкъ, ино-
страннымъ, котораго они насилу половину разумѣютъ, между собою
говорили.
22.
Латинская гимназическая школа такъ, какъ и немецкая, на два
класса раздѣляется, а именно на нижней и первой.

23.
Въ нижнемъ латинскомъ классѣ показывать будутъ начала
латинскаго языка. Въ оной классъ потребны изъ книгъ Цеіларіевъ
лексиконъ, краткая мадхическая грамматика, Ланговы разговоры
Въ семъ классѣ учениковъ до того доводить, чтобъ они помянутые
разговоры способно по грамматикѣ разбирать и переводить могли.
Въ ономъ же учить еще будутъ
Арифметикѣ и Геометріи
Географіи
Французскому языку
рисовать
калиграфіи
танцовать.
24.
Въ первомъ латинскомъ классѣ учить изъ мадхической грам-
матики красивое и Фигурное сочиненіе, и дважды въ недѣлю въ
слогѣ или штилѣ упражняться. Въ ономъ классѣ будутъ толковать
слѣдующихъ авторовъ, а именно:
Корнелія Непота, Юлія Цезаря, Теренція, Цицероновы грамотки
къ разнымъ, евожъ рѣчн н книги должностей, въ семъ же классѣ
показывать будутъ начала и греческаго языка по грамматикѣ въ
прошедшемъ году въ Кіевѣ напечатанной.
Еще жъ учить будутъ
Исторіи
Французскому языку
рисовать
каллиграфію
танцовать
25.
Учебные часы въ нижнемъ классѣ латинской школы слѣдую-
щимъ образомъ расположены:
по полуночи
По понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ съ
10 до 1 часа по полудни началамъ латинскаго языка по показанію
въ 23-й статьѣ.
По средамъ и субботамъ
съ 9 до 11 часа арифметикѣ и геометріи

съ 11 до 12 часа Целларіевъ лексиконъ, и повторять
грамматику,
съ 12 до 1 часа по полудни географія.
по полудни
По понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ
съ 3 до 4 часа Французскому языку
съ 4 до 5 часа рисовать
съ 5 до 6 часа каллиграфіи
По средамъ и субботамъ съ 3 до 6 часа танцовать.
26.
По силѣ сего росписанія учитель нижняго класса учить будетъ
16 часовъ въ недѣлю латинскому языку и географіи. Учитель
арифметики и геометріи сверхъ 8 часовъ, которые онъ учитъ уче-
никовъ въ нѣмецкомъ классѣ, учить будетъ еще 4 часа, итого
всего 12 часовъ будетъ.
27.
Въ первомъ латинскомъ классѣ учить будутъ
по полуночи
По понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ
съ 10 до 12 часа толковать латинскихъ авторовъ, по
показанію въ 24 статьѣ
съ 12 до 1 часа по полудни греческому языку.
По средамъ и субботамъ
съ 9 до 11 часа грамматикѣ и геометріи
съ 11 до 12 часа штиль
съ 12 до 1 часа по полудни Курасову краткую исторію
толковать.
по полудни
По понедѣльникамъ, вторникамъ, четверткамъ и пятницамъ
съ 3 до 4 часа Французскому языку
съ 4 до 5 часа рисовать
съ 5 до 6 часа каллиграфіи
По средамъ и субботамъ съ 3 до 6 часа танцовать.

28.
Въ семъ первомъ классѣ будутъ два учителя, латинской и гре-
ческой, латинской учить будетъ 12 часовъ, а греческой 4 часа въ
недѣлю.
29.
Теперь подъ гимназію въ Строгоновомъ домѣ 4 покоя отведены
которыхъ и довольно, ежели гимназія такъ какъ нынѣ и впредь
останется, кромѣ что на танцованіе особливый покой надобенъ,
ибо школьные покои къ тому не годятся, понеже оные столами и
скамьями заставлены.
30.
Въ каждомъ латинскомъ классѣ учиться ученикамъ по два года,
и ежели годы, которые они въ немецкихъ классахъ училися къ
тому причислить, то будетъ всего семь летъ, въ семь летъ можно
мальчика хорошо наставить, такъ что онъ способенъ будетъ уче-
ніе свое въ Университетѣ далѣе продолжать, и ежели мальчикъ
10 или 11 лѣтъ въ школу придетъ, и оные семь лѣтъ прилежно
учиться станетъ, то онъ не старъ еще будетъ къ продолженію
ученія.
31.
Ректоръ гимназической съ професоромъ математики экзаме-
новать будетъ по три раза въ годъ, а именно въ генварѣ, маіѣ
и сентябрѣ, и репортовать будетъ о успѣхахъ гимназическихъ
учениковъ, а особливо о жалованныхъ Канцеляріи Академіи Наукъ,
сверхъ того будетъ еще годовой экзаменъ въ присутствіи Прези-
дента Академіи, его членовъ и некоторыхъ професоровъ, которые
къ тому выбраны будутъ; послѣ чего тѣхъ, которые предъ дру-
гими большее искуство покажутъ, для поощренія п для продолженія
впредь ихъ прилежанія школьными книгами дарить. Майя 3 дня
1748 года.
Іоганъ Эбергардъ Фишеръ
Профессоръ исторіи и Гимназіи Ректоръ.

ПРИЛОЖЕНІЕ 2.
Unmaßgebliche ©ebanfen bon einigen Langeln beö ©t.*Gymnasii, unb »ie benfelben et»a abjut)elfen fety, in bic Academische
Conference überreizet bon Cail Friedrich Moderach Adjunct unb
Inspector Gymnasii.
ytctcfybem mir jufolge bes bon ©einer £od)gräflid)en Srtaudjt bem
£errn ^räfibenten ber Academie ber Sßiffenfcfyaften ber»id)enen 7 ü)iär£
an bie academische Conference ergangenen Sefe^tS oblieget bon benen
Wängeln bes Gymnasii, unb »ie benfelben et»a abhelfen fei), meine
©ebanfen ju eröffnen: fo $abe foldje in möglicher Äür£e abgefajfct um fte
benen Resp. «£>errn Professoribus unb Witgliebern gcbadjter Conference
ju fernerer Seprüfung borjulegen.
(Sin Gymnasium hoffet fonft eine fotefte ©d)u(e, »oinnen junge Zeute
in Humanioribus unb anbern nüjjticfyen Wittenchaften unterrid)tet, unb
alfo ju Anhörung academischer Lectionen fähig gemadjt »erben.
©a aber bei; bem hieftgen Gymnasio außer benjenigen ©djülern,
»eldje auf Sofien ber Academie unterhalten »erben, gar »eutge bor^anben
ftnb, »eldje fld) ben studiis ju »ibmen »iüen$ »aren, bie übrigen aber
beren Unzahl faß brebma^l fo ftarf ift, als jener, alle mit einanber ba$
Gymnasium nur in ber Ubficht befugen um in einer ober ber anbern
©pradje unb SBiffenfdjaft, »etdje ihnen et»a bei) ihrem fünftigen Serufe
uöthtg ober nüjjtid) fetyn mögte, unterrtd)tet ju »erben, fo ifi leidet ju
erfe^en, baß biefeS Gymnasium ntdjt bollfommen auf foldjen guß, »tc an
anbern Orten eingerid)tet »erben fönne, inbem bie ©djüter beffelben ftd>
in j»ety bon einanber ganjj unterfdjiebene Staffen treuen, beren jebe in
Betrachtung bes begebenen Snbjecfes bei) ihrem ßernen eine befonbere
(Etnridjtung ber Lectionen erforbert.
£>a bie acabemtfdjen (Stüter jum ©tubiren befiimmet, unb mit ntd;t
geringen Sofien ber Ärone unterhalten »erben; fo ifi e& meine« SradjtenS
bornehmltd) nöthig babor ©orge ju tragen, baß biefelben grünbltd), in
behöriger Orbnung unb mit allem möglichen gleiße unterrichtet »erben,
«grierju »irb nun unumgängttdj erforbert:
1) Daß man gefd)t(fte Informatores betym Gymnasio befielle, unb um
bon ihrer gahigfeit befio boKfommener berftdjert ju fepn, Sftemauben mit

einem folgen 2)tenfle berfehe ber nityt borljer in ber acabemifdjen Confe-
rence genau examiniret unb attestiret »orben.
2) £atte iä) es md)t bor nüfcttd), baß man ©tubenten bie Information
in ben Staffen fibertrage, inbem fotdje baburd? an ihrem ©tubieren ge^in*
bert »erben, fiberbem aud) ba fte gemeiniglich bor fotd)e Information
jähtlid) nicht mehr at« 25 föubl. ßatt einer Selo^nung erhalten, eben
nid)t fonberlidjen gleiß antoenben, unb biefe Interims-Information nur at«
ein 9feben»erf, nid)t aber al« eine »efentltdje Pflicht anfe^en. Sßcire aber
ein ober ber anbere ©tubent jur Information getieft, unb hätte ßufl bie*
fetbe ju übernehmen, fo fönnte man benfelben mit Beilegung eine« h*11*
längltd)en ©ehalt« jum »ürffidjen Praeceptor befMen, in »etdjem gatle
er feine Urfadje ^abeu »ürbe, feinen Unfleiß unter mancherlei) S3or»anb
jn befd)öntgen.
3) ©iebornehmfleUrfad)e aber,»arum bie acabemifd)en ©djüler bi«hero
fo »entg geternet, fdjeint »oht biefe ju fei;n, baß fte bei) ihren (Sltern ober
23er»anbten ohne atte 9lufjtd)t unb .3ud)* in ben berfd)iebenen Zueilen
btefer »eitläufttgen ©tabt bon einanber jerflreuet »ohnen. 5Da biefetben
nun fafl alle bon bem 9lbfd)aum be« pöbele genommen »orben, fo faun
ftd) ein jeber leid)t borfiellen, »a« fte bor eine Srjieljung ^aben, ju »a«
bor einer frönen 8eben«art fte ftd) bon Sugenb auf gc»öhnen un^ ^oju
bie ©age, »etd)e fte bei) ber Academie befommen, bon ihren ßlteru
meifienthetl« ange»anbt »erbe. (g« »äre bemnad) meiner Meinung nad)
höd)fl nöthtg l) baß man bie 9lnjahl ber acabemtfdjcn ©d)ülcr, »eld)e
fiitbtren foHen, ein bor aüema^l feftfe^e; 2) baß man fo biet möglid) barauf
fetye, bannt btefclbe ntdjt ohne allen Unterfd?eib unb bon bem uuterften
$öbet genommen »ürben; 3) 93ornehmlid) aber, baß fte alle bekamen in
einem £aufe unter firenger unb genauer 2tufftd)t »o^nten, bannt man auf
ihre #anblungen unb ©tubien genau ad)t geben fönnte; 4) ÜKüfle man
ihnen bie ©age, bie fte bon ber Academie erhalten, burdjau« nid)t in ihre
£>änbe geben; fonbem felbige ju ihrer 93eföfligung unbÄleibung an»enbeii,
fo »ie folctye« in bem 8anb* unb ©eecadeten*Corps gcfd)iehet. fö« fielet
ju ^offen, baß »enn fte foldjer ©efiatt eine ge»tjfe 5lnjahl Sahre un*ci*
genauer unb guter 9tufftd)t gehalten unb ju einer orbentlid)en 8eben«art
unb fleißiger Beobachtung ihrer Pflichten ge»öhnet »orben, man bereinft
gute ©tubenten an ihnen haben fönne; baljingegen bety ben jefcigen jungen
©tubenten bie berberblidjenSBirfungen ihrer borigen Srjtehung unb Sebent
art ftd) leiber fehr öfter« unb unter bietertety ©eflalten äußern, unb ftnb
fte eben baburd), baß man fte ju frühe ju ©tubenten gemacht unb ber
©djulruthe entjogen, noch mc$r beworben »orben. 3d) ^>atte bemnad)
babor, baß 30 ober auch nur 2Q auf obbemelbetc 9lrt mit Sorgfalt bei)*

tarnen erlogene Gymnasiasten ber Academie beretnfien mehr 93ort^eit unb
Qfyxt bringen fönnen, ald 50, ober 60 fotdjer, bie anjejjo ftd) felbfi getaffen
unb nad) ihrem Setieben in ber ©tabt he™mfd)»ermen unb in beren
©emüthern bep ibren gegenwärtigen jungen Sauren allerlei) Unarten unb
©otttoftgfetten fo tiefe SBurjet fd)tagen, baß e« hernac*) fc$r fd)»er ober
beffer ju fagen, unmöglich fällt biefetben auszurotten.
Stunmehro »ttl id) einiger 2Ränget ersehnen, »etd;e ba« Gymnasium
überhaupt betreffen, unb bem aufnehmen beffetben gar fe^r im SBege
fiehen.
1) 3d) rechne ja einem bon ben £aubt*2Rängetn t>e« ^tcftgcn Gymnasii,
baß bie abetige Swgenb mit benen Rinbern ganfc gemeiner Seute jufammen
in einerlei) Staffen ftjjet unb unterrid)tet »trb. ©o lange biefer ©tein be«
9lnfioße« nicht au« bem SBege geräumet »irb, barf man ftd) fafi feine
Rechnung machen, baß unfer Gymnasium jemat« in btühenben 3uft^n^
fommen »erbe. S)enn bornehme #erm, »ie aud) alle anbere ehrtid)e Seute,
benen bie SBolfart ihrer Ätnber am £erjjen liegt, freuen fleh biefetben
bahüt ju fd)icfen. 6« ifi ihnen fotd)e« aud) auf feine 2lrt ju berbenfen,
benn e« fann ftd) Jftiemanb, at« ber e« mit feinen 9lugen gefehlt, botlfom*
men borfiellen, »a« bor 9tud)tojtgfeit, grebet unb Unfug biefe gemeinen
Jungen begehen, unb »ie batb fönnen junge Äinber nid)t burd) fotehe übte
Setfyiele berühret unb in ©runb berborben »erben. ©leid) »ie e« aber
ber Academie ju nid)t geringer Shre gereichen »ürbe, »enn bie abetige
3ugenb ba« Gymnasium mit ^ufcen unb jum Vergnügen ihrer Sttcrn be*
fud)en fönnte, fo »äre aud) eine fold)e 3tbfonberung ber ©d)üter gar leid?t,
unb ohne »eitere Äofien ju be»erffiettigen, »enn biefer mein unmaßgeb*
ltd)er 23orfd)lag nur erji genehmiget »orben.
2) 6« ifi ein großer gehler bep unferm Gymnasio, baß bcrfd)iebene
bon benen Informatoribus fe^r oft au« ben Staffen bleiben, ober aud)
ntd)t ju rechter ßeit hineinfommen. Ulm muß id) j»ar ju ihrer Sntfdjuf*
bigung anführen, baß ba e« ihnen unmögltd) ift, Duartire in ber üftähe
bc« Gymnasii ju finben, unb fte auf ben berfd)iebenen Snfeln biefer ©tabt
ihre SBohnungen halben, felbige ju»ei(en burd) ba« fd)led)te SBetter, Si«*
gang unb bergteid)en gehinbert »erben in bie Staffen ju fommen. 3nj»t*
fd)en ifi bod) aber aud) nid)t ju läugnen, baß manche bon ihnen fc^r oft,
ohne ober»ehnte, ober auch anbere gültige Urfacben borfd)üfcen ju fönnen,
cnt»eber fe^r fpät ober gar nid)t in bie Staffen fommen, »ährenb ber
Informations*3eit Mrt ben Slaffen herau«lanfen unb bie ©d)üter müßig
ftfcen laffen, ober auch ju früh un^ tty bie Sehrftunbe berfloffen, gar nad)
£aufe gehen, »eiche« nicht allein bem D^u^en ber Sernenben, fonbern aud)
ber ©hre Gymnasii h^ft nachtheilig, — inbem bie Sltern bittere

klagen barüber führen, wenn ihreÄinber öfter« unb infonbcr^ctt jur#erbfl*
unb grühjahre«jeit bt« an bie Änie im Äot^c ju waten gelungen ftnb,
e^e fte ba« Gymnasium erreichen fönnen, unb fytxnad) wegen 9tbwefenheit
ber Praeceptorum unberrid)teter ©ad)e lieber nach £>aufe fchren mäßen.
(£« wäre atfo fyötyft nöt^tg baß man barauf 93ebad)t wäre fotdje üWittetn
borjufehren, woburd) bergteichen mutwilligen 2lußenbteiben unfleißiger
Praeceptorum in« fünftige gänjjtid) borgebeuget werben fönnte, inbem burd)
fctbige« bie gröfien Unorbnungen im Semen entfielen unb bem Gymnasio
eine fe$r übte -Wadjrebe juwäd)fl.
3) SBäre e« höd)fi nötljig ein neue« Reglement bor ba« Gymnasium,
wetd)e« ftd) bor bie Sefdjaffenheit ber ^teftgcn Umfiänbe am beften fdjtcfte,
ju berfertigen, unb barinnen bie Pflichten be« Inspectoris, ber Praecepto-
rum unb ©d)üfer, bte Sinrtcbtung ber Staffen, bie 2Baf)l ber ©d)utbüd)er,
bie Informations*©tunben, ©trafen unb berg(eid)en genau ju befltmmen,
bamit ein jeber red)t wtffcn fönne, wornad) er ftd) bei) feinem 2tmtc ju
richten h4) 2Ran fönnte aud) bep 33erfaffung eine« fotd)cn Reglements außer
benen bon mir je£t angeführten fünften unb 93orfd)lägen, benn id) habe—
um alle SBeittäuftgfett ju bermeiben—mit 33orfafc nur einige ber wichtig*
ften aufgejeid)net, fonfi noch alte« ba«jenige wa« etwa bem aufnehmen be«
hieftgen Gymnasii beförberlich ober hinbertid) fepn fanu, einführeu unb
berbefferen, ober aud) beränbern unb abfcbaffen, bamit bie 3ugenb hinführo
mit beßerm Srfotg unterrichtet Werbe.
Carl Friedrich Moderach
Adj. unb Insp. Gymnasii.

ПРИЛОЖЕНІЕ 3.
Instruction für diejenige Frauens-Person welcher die Aufsicht
über die 30 Academischen Kinder anvertrauet wird.
1« 2Kuß biefe grauen«*Pflichten ihrer Religion genau beobachten. ©te felbfl muß benen fetben
mit gutem (Sjempel borgehen, ftd) eine« tugenbhaften unb eingebogenen
geben« befleißigen, be« unnötigen 9lu«gehen« ftd) enthalten, aud) in bem
ihr angewiefem Duartier feine berbäd)tigc Visiten annehmen, am alter*
wenigflen aber näd)tltd)e Compagnien halten.
2. ÜRuß biefetbe bie übelgefttteten ju beffern fudjen, unb ben ju Saßern
geneigten (Semüthern einen 5lbfd)eu für biefetben Safter unb eine 3nneigung
ju ben gegenfeitigen Sugenben einzuflößen befliffen fepn. $u biefem (Snb*
jweef muß obbenannte $erfon ben Ätnbern bernünfttg jureben unb fte mit
greunbli&feit unb burd) 6h*gei£ $u gewinnen fud)en. Sßann aber biefe
gelinben 9Ktttct nid)t frud)ten wollen, fo foll e« ihr freifiehen btefc Wtbcr*
fpenßigen nad) SÖerbienfi ju betrafen. 2)od> foll fte ftd) ^öten biefetben
nid)t in (Eifer ju ohrfeigen, nod) biet weniger mit ber gaufi ober einem
©toefe jufd)lagen: fonberu fte foll ftd) bep bergteidjen borfommenben gälleu
nur ber fönten bebienen. 2lud> muß ftd) bicfelbe bei) ber Correction ber
Slinber aller häßlichen unb pöbelhaften Schimpfwörter enthatten.
3. ©oll biefetbe grauen«*?ßcrfon auf bie Sluffürung ber Stinbcr genau
9td)tung geben, unb alle SKonathe ber Commission bon biefer Sluprung
gewiffenhaften unb unparthepfdjen Rapport abflauen.
4. äRuß fte bie Sinber in allen Stücfen jur Orbnung anhatten.
5. 2Kuß fte and) für bie Steinigung ber Ätnber forgen; fte muß biefet*
ben alleSBodjen jum wenigflen einmahl unb womöglid) jwepmahl fammcu
laffen; fte muß 5ld)tung geben, baß ftd) bie Slinber alle ÜKorgen gebührenb
Waffen, orbenttid) anfleiben, alle 2Bod)e jwepmahl weiße 2Bäfd)e anjiehen,
unb ftch bep bem ©d)laffengehn gehörig wieber au«jieheu. ©ie muß auch
bep allen Lectionen gegenwärtig fepn, unb mit ben 5tinbern an einer
£afel fpeifen.
6. ©ie muß forgen, baß bteSetten rein gehatten unb bon3*it jur 3*it
weiß überjogen werben, ©ie muß brep ÜKögbe jur 33ebienung unb 5lu«bef*
ferung ber Äteibung«flücfe in ihre 2)ienfle nehmen.

7. ©te muß aud) forgen baß bie ©trumpfe, #emben unb überhaupt
alte Sttetbungen, wenn biefetben jerrtffen ober fonfien ©d)aben gelitten ha*
ben, fogteid) wieber au«gebeffert werben. Dabep aber muß fle forgfättig
9ld)t haben, baß bie Sttnber nichts mutwillig jerreiffen ober berberben.
Ueber^aupt muß fte bie Äinbern angewöhnen mit ben Kleibern Wohl umju*
gehen unb biefetben hübfbe« mit ihm gestoßenen Contracts berbunben ifi bie SBäfc^e biefer brep*
ßig Äinb'er ju Waffen, fo wirb biefe aud) fehen jebe«mahl bte unfaubere
2Bäfd)e bem Oeconomo ju $ol)ten, unb fotd)e gehöhlt wieber bon ihm
tibernehmen, unb jujeljen, baß ber Oeconoinus im 2Bafd)en ber 9ßäfd)e
nid)t mutwillig berberbe. ©inb aber einige Äleibung«fiücfe gänjjlid) un*
brauchbar geworben, fo fann fte e« ber Commission anzeigen, bamit bie*
fetbe ihr ober jemanben anber« auftragen fönne neue 5lletbung«fiücfe an
ber abgenujjten ©teile machen ju taffen. (§« müßen feine 9tu«gaben ohne
öorwiffen ber Commission gemacht Werben.
8. SBirb biefe !ßerfon ein 23erjeid)niß bon allen borhanbenenSlleibung«*
unb anberen ©tücfen befommen, bep wettern fte jebe«mahl jufdjreiben muß,
Wenn etwa« abgegangen ober hinjugefommen ift.
9. 2J{uß biefetbe bie Äinber alle üWorgen jur red)ten 3*it aufwecfen,
ben Jag über jum gleiß unb jur Arbeit anhatten, unb enbtid) barauf
fehen, baß fte be« 5tbenb« jur gefegten ©tunbe wieber ju Sette gehen.
10. 2Kuß fte babor forgen, baß ber Oeconomus benen Stinbern ihr
gehörige« an grühfiücf, 2Jtittag unb 5lbenbbrobt gebe, unb wenn fte be*
merft, baß ben Ätnbern ba« gebührenbe endogen, ober ungefunbe unb
fd)led)t jugeridjtete ©peifen gegeben werben, muß fte fold)e«, ohne ftd) be«*
Wegen mit bem Oeconomo ju janfen, ber Commission aujcigen.
11. hierfür befommt gemetbte grauen«*$erfon für ftd) fclbften fowohl
al« für ihre brei üJfägbe frepe geurung unb frei) SJTen. Dtebfi biefen aber
ein anfehntichc« ©ehalt, bamit fte gut au«fommen fann.

ИНСТРУКЦІЯ
для женской особы, которой смотрѣніе надъ тридцати малолѣтными
дѣтьми поручено будетъ.
1. Сей женщинѣ наблюдать чтобы дѣти ежедневно исполняли
точно по должности своей вѣры, она должна быть хорошимъ для
нихъ примѣромъ, стараться о добродѣтельномъ и скромномъ житіи,
безъ нужды изъ дому не отлучаться, также подозрительныхъ го-
стей въ отведенную ей квартиру не принимать, а особливо ноч-
ныхъ бѣседъ не имѣть.
2. Стараться ей о исправленіи злонравныхъ и склонность имѣю-
щихъ къ порокамъ отвращать и вперять имъ твердой помыселъ
къ добродѣтелямъ, для сего долженствуетъ помянутая особа вну-
шать дѣтямъ разумно и стараться чтобы пріобрѣсть оное друже-
любіемъ и любочестіемъ, есть ли же сіи кроткіе способы не возы-
мѣютъ желаемаго дѣйствія, то ей дозволяется наказывать ослуш-
никовъ смотря по винѣ, однако должно ей имѣть осторожность въ
томъ, чтобы въ гнѣвѣ не бить по щекамъ, ниже кулакомъ или пал-
кою, но въ такихъ случаяхъ наказывать только лозою; также при
исправленіи дѣтскихъ нравовъ удерживаться ей всякихъ поносныхъ
и подлыхъ бранныхъ словъ.
3. Имѣть ей прилежное смотрѣніе за поступками дѣтей, и еже-
мѣсячно подавать въ Коммиссію безпристрастные и обстоятельные
репорты о ихъ поведеніи.
4. Пріучать дѣтей къ наблюденію добраго порядка.
5. Стараться ей о чистотѣ при дѣтяхъ, чесать имъ головы
дважды а по крайней мѣрѣ одинъ разъ во всякую недѣлю, наблю-
дать ей рачительно чтобы дѣти во всякое утро по надлежащему
умывалися, одѣвалися порядочно и дважды въ недѣлю бѣлье пере-
мѣняли и по надлежащему раздѣвались бы, когда имъ спать ло-
житься, во время ученія быть при нихъ и кушать съ дѣтьми за
однимъ столомъ.
6. Имѣть ей смотреніе, чтобы постели были чисты и какъ зачер-
ненные простыни и наволоки переменять, также имѣть ей трехъ слу-
жительницъ для исправленія всякихъ починокъ и платяныхъ работъ.

7. Прилагать ей стараніе, чтобы разодравшіеся рубашки, чулки
и всякое одѣяніе тотчасъ было починено, но при томъ наблюдать
ей рачительно, чтобы дѣти резвяся платья не драли, вообще должна
она детей пріучать, чтобы платье они берегли и содержали въ чи-
стотѣ. Экономъ долженъ, по силѣ заключеннаго съ нимъ контракта,
мыть бѣлье на сихъ тридцать человѣкъ малолѣтнихъ, то сія надзи-
рательница долженствуетъ зачерненное бѣлье какъ отдать эконому,
такъ и отъ него принимать щетомъ, и ей смотреть, чтобы нахо-
дящееся въ мытьѣ бѣлье у эконома не было попорчено отъ нера-
чивости, но есть ли какая одѣжда совсѣмъ износилась, то должна
она репортовать о томъ Коммисіи, дабы можно было поручить ей
или кому другому здѣлать новое вмѣсто изношеннаго платья, безъ
вѣдома Коммисіи ни на какіе расходы денегъ не тратить.
8. Сей женщинѣ дается роспись всемъ находящимся платенымъ
и другимъ вѣщамъ, на которой ей должно всегда приписывать что
выбыло и что прибыло.
9. Будить ей детей по всякое утро въ настоящее время, и во
весь день понуждать ихъ къ прилѣжанію и къ трудамъ, и напо-
слѣдокъ надзирать, чтобы они въ вечеру въ опредѣленной часъ
спать ложилися.
10. Смотрѣть ей, чтобъ экономъ давалъ дѣтямъ по надлежа-
щему на завтракъ, обѣдъ и ужинъ, и есть ли она примѣтитъ что
дѣтямъ дается менше положенной доли, нездоровое или худо со-
стряпанное кушанье, то репортовать ей о томъ въ Коммиссію, не
заводя ссоры съ экономомъ.
11. За такой принятой на. себя трудъ дается помянутой жен-
щинѣ съ тремя ея служительницами казенная квартира, дрова и
кушанье, и опредѣлено будетъ пристойное жалованье, сверхъ же
того, еще выдаваться будетъ некоторая сумма, дабы она свѣчи себѣ
покупать и вышепомянутыхъ служительницъ содержать могла.

ИНСТРУКЦІЯ *)
для женской особы, которой поручается смотрѣніе надъ малолѣтними
дѣтьми.
1. Наблюдать ей, чтобъ дѣти ежедневно исполняли то, что по
должности своей вѣры наблюдать должны; послужить имъ во всемъ
хорошимъ примѣромъ, стараться о добродѣтельномъ и скромномъ
житіи; безъ крайней нужды отъ нихъ не отлучаться, и подозри-
тельныхъ людей къ дѣтямъ не пускать.
2. Стараться ей о испривленіи злонравныхъ и склонность имѣю-
щихъ къ порокамъ; отвращать и вперять имъ твердой помыслъ къ
добродѣтелямъ; для сего должна она внушать дѣтямъ оныя раз-
умно, и стараться преклонить ихъ на оныя дружелюбіемъ и любо-
честіемъ. Есть ли же сіи кроткіе способы не возъимѣютъ желае-
маго дѣйствія, то дозволяется ей наказывать ослушниковъ, смотря
по винѣ; однако должно ей имѣть осторожность въ томъ, чтобы
въ гнѣвѣ не бить по щекамъ, ниже кулакомъ или палкою; но въ
такихъ случаяхъ наказывать только лозою; также при исправленіи
дѣтскихъ нравовъ удерживаться ей отъ всякихъ поносныхъ и бран-
ныъ словъ.
3. Имѣть ей прилѣжное смотрѣніе за поступками дѣтей, и еже-
мѣсячно подавать въ Коммиссію безпристрастные, обстоятельные
репорты о ихъ повѣденіи.
4. Пріучать дѣтей къ наблюденію добраго порядка.
5. Стараться ей о чистотѣ дѣтей, и заставлять чесать имъ головы
дважды, а по крайней мѣрѣ одинъ разъ во всякую недѣлю; наблю-
дать рачительно, чтобъ дѣти по всякое утро по надлежащему умы-
вались, одѣвались порядочно и дважды въ недѣлю бѣлье пере-
мѣняли, и по надлежащему раздѣвались бы, когда имъ спать ло-
житься. Во время ученія, такъ же и во время стола быть при нихъ
6. Имѣть ей смотрѣніе, чтобы постѣли были чисты, наволочки
и простыни перемѣнялись бы въ надлежащее время.
7. Прилагать ей стараніе, чтобы разодравшіеся рубашки, чулки
и всякое одѣяніе тотчасъ было починено; но при томъ наблюдать
*) Эта инструкція нѣсколько дополнена противъ предъидущей.

рачительно, чтобъ дѣти рѣзвясь платья не драли. Вообще, должна
она дѣтей приучать, чтобъ платье бѣрегли и содержали въ чистотѣ.
8. Для исправленія сихъ работъ и платяныхъ всякихъ починокъ
опредѣлены двѣ служанки, коимъ она и жалованье помѣсячно
по договору платить должна изъ выдаваемой ей на мѣлочные раз-
ходы суммы.
9. Съ домостроителемъ заключить договоръ, чтобы мылъ платье
на оныхъ дѣтей, съ платежемъ ей ему за то въ годъ по четыре
рубли по восьмидесяти копеекъ съ каждаго мальчика; и для этого
она г. надзирательница, имѣя въ своемъ смотрѣніи бѣлье ихъ,
должна отдавать ему, домостроителю, оное, и принимать отъ него
счетомъ, и смотрѣть, чтобъ находящееся въ мытье бѣлье у домо-
строителя не было попорчено отъ нераченія; но есть ли что изъ
онаго совсемъ износится, то должна надзирательница репортовать
о томъ въ Коммиссію, дабы можно было поручить ей или кому
другому сдѣлать новое, а деньги домостроителю за мытье платить
отъ комисара; выдаваемымъ же ей, г. надзирательницѣ на мелочные
расходы для порученныхъ въ ея смотрѣніе дѣтей деньгамъ, на что
именно оныя издержаны будутъ — вести вѣрную записку, на что ей
отъ Коммиссіи дается шнуровая книга.
10. Надзирательницѣ сей дается роспись всѣмъ находящимся
платянымъ и другимъ вещамъ, на которой должно ей всегда припи-
сывать, что выбудетъ и что прибудетъ.
11. Будить ей дѣтей по всякое утро въ настоящее время, и во весь
день понуждать ихъ къ прилѣжанію и трудамъ, и напослѣдокъ над-
зирать, чтобы они въ вечеру въ опредѣленный чась спать ложились,
и не прежде отъ нихъ отлучаться, какъ когда дѣти спать лягутъ.
12. Смотрѣть ей, чтобы домостроитель давалъ дѣтямъ по над-
лежащему на завтракъ, обѣдъ и ужинъ, и есть ли она примѣтитъ,
что дѣтямъ дается меньше положенной доли, нездорово и худо со-
стряпанное кушанье, то репортовать о томъ въ Коммиссію, не за-
водя ссоры съ домостроителемъ.
13. Наблюдать также, чтобы учители въ положенные часы при-
ходили и должность свою прилѣжно исправляли, и въ случаѣ надоб-
ности о томъ имъ напоминать; ежели напоминанія ея не будутъ
имѣть успѣха, то увѣдомлять о томъ Коммиссію; а въ какіе дни и
часы учители наставленія преподавать нынѣ должны, тому сооб-
щается табель при семъ.

ПРИЛОЖЕНІЕ 4.
P. M.
über ba« Gymnasium ber Slfabemte ber 3ßiffenfd)aften.
S)a bei bem Gymnasio ber 2tfabemie ber 2Biffenfd)aften, bermöge be«
bon ©r. (Ertaud)t bem ^räjlbenten 1760 berorbneten ©taate«, fed)«$tg
©djüter auf Sofien ber Ärone crjogen werben fotten, um au« felbigen bte
Uniberjltät mit getieften ©tubenten ju berfehen, fo ftnb im abgewinnen
1765*ten Zahre unter ben bamatigen Äron«*©chütern bie untauglichen unb
übetgejttteten au«gefud)t unb weggefdjafft, unb bagegen einige neue ange*
nommen worben, welche mit ben jurücfgebltebenen jufammen 30 au«machen.
Zu ben übrigen 30 ftnb nadj Borfd)rift be« auf atlerhöchflen Befet)t pu*
bticirten allgemeinen Gr$iehung«*bon jenen altern ©cbülern ganj abgefonbert, erjogen unb unterrichtet wer*
ben, mit ber 3*it fämmttid) in berfelben ©teile treten, unb enblid) in bie
Uniberjitat berfefct werben.
£>ie öffentlichen 8ehr*flunben be« Gymnasii werben nicht allein bon
jenen 30 altern $ron«*©d)ülern, fonbem aud) bon ben fogenannten grei*
©chülern befugt, bie nämtid) nach ^er ftflererflen Einrichtung be« Gymnasii
ntd)t« weiter at« freien Unterrtd)t genieffen, unb beren 9lnjahl fleh t£o auf
ad)t unb fünfzig beläuft. Da biefe ad)t unb ad)t$tg Stnaben ftch an Hilter
unb ©efd)icflichfett fo fe^r ungleich flnb, fo müßen fte aud), bornemltd)
wegen 93erfd)iebenhett i^rer jufünftigen 8eben«art unb 93efiimmung, einen
berfdjiebenen Unterrid)t befommen. 6« werben in biefen öffentlichen ©tunben
bicrufjlfche, tateinifd)e, beutfehe unb fran$öfifd)e ©prad)e, ba« ßhnfl^Hthum,
bie 9trithmetif unb ©eometrie, #iflorie, ©eographte, ba« &iü)ntn unb
Sanjen gelehrt, ©ie SInjaht ber ßehrer beläuft fld) ijjo mit Inbegriff be«
©eifllichen, be« 3^^meifler« unb be« Sanjmeifler« auf fünfzehn. £)a«
höchfle ©ehalt ift 400 9tub. S)ie meiflen haben eine fo geringe ©age,
baß fle genothiget ftnb ftch nod) auf anbere 5lrt etwa« ju berbienen. Stur
brei bon ihnen, weit fte bie9iufjtd)t über bie $ron«*®d)üter haben, wohnen
in bem Gymnasio, bte übrigen fafl alle fefjr weit babon. 9tu« aöem biefen
ergiebt jld), baß an biefer öffentlichen ©d)ute fotgenbe« beftberirt wirb,
Welche« bi«her wegen be« unjuretebenben gonb« ober anberer ttrfad)ennid)t
hat beranflaltet werben fönnen:

1) Sßeit Knaben bon fo fe^r begebenem Sttter in fo bietertet ©adjen
unterrichtet werben, fo ifi bie gegenwärtige 2lnja^I ber ge^rcr ju ffein
benn in jeber Sprache müßen 3 bi« 5 Staffen, unb in jeber ffitffenfdjaft
2 bte 3 fein; unb in jeber ©tunbe muffen fo biete Staffen gehalten werben,
baß fafi ein jeber ©etiler eine unter fettigen ftnbet, bie er mit ^tufcen
befugen fann.
2) 2)ie gelber fottten na^e bei bem Gymnasio wohnen, bamit einer
o^ne bie h*>$tfc 23efd)Werltgectionen geben, unb bei Kranffjeiten unb anbern #inbernijfen einer bem
anbern ju #ütfc fommen fönne.
3) Sin jeber ge^rer feilte einen ©c^att haben, bon bem er, wo nid)t
anfiänbig, bod) notdürftig leben fönne, bamit man ihnen ohne Unbillig*
feit mehrere 3nformatton«*@tunbcn auflegen fönne; welche« bod) nicht bon
benen ju berftehen ifi, welken man nur eine geringe 5ln$al)t bon ©tunben
anweifen fann, at« ber lanjmetfier u. a. m. Sin Z^t\[ ber 23erbefferung
be« ©ehalt« fönnte barin befielen, baß man ben gehrern freie SBo^nung
in ber 5Rä^c be« Gymnasii gäbe.
4) ©oüte ber 3^fluß ber grcifdjüter, beren im anfange biefe« 3a$re«
etliche jwanjig waren, i£o aber ad)t unb fünfjig finb, fortbauern, fo wer*
ben bie Qimmtx, worin fte tfco unterrichtet werben, balb gu ftein fein. S«
muß fdjon ifco eine Staffe in bem ©petfefaal gehalten werben. 2Be«wcgen
benn in biefer 9lbfid)t ebenfall« eine 2lnberung gemadjt werben müßte.
b. 31 9lugufi gubwig 23acfmeificr
1766. Inspector be« Gymnasii.
ПРИЛОЖЕНІЕ 5.
23 Февраля. Бывшаго при гимназіи инспекторомъ Бакмейстера
принять въ гимназію надзирателемъ надъ учителями и гимнази-
стами, а въ чемъ точно должность его состоять будетъ, о томъ
видно въ приложенномъ при семъ сочиненіи.
Die Sebingungen, unter we^en іф erbötig bin ber !аі)"егИфсп 9lfa-
bemie ber SBtffenfcbaften meine $)ienfie ju wibmen, jmb fotgenbe: