Рубинштейн М. М. Идея личности как основа мировоззрения. — 1909

Предисловіе.

Предлагаемый очеркъ написанъ больше года тому назадъ и разсчитанъ на широкіе круги нашей интеллигенціи. Онъ возникъ изъ предварительной работы надъ чисто философскими вопросами міросозерцанія, базированнаго на идеѣ личности. Въ данномъ случаѣ эта идея примѣнена какъ критерій къ опредѣленному современному теченію, — соціализму. Такъ какъ большинству произведеній, такъ или иначе затрогивающихъ вопросы міросозерцанія, приходится въ нашей литературной жизни сталкиваться съ весьма нежелательными недоразумѣніями, то я позволю себѣ предпослать этому очерку нѣсколько словъ въ поясненіе.

Прежде всего въ моей работѣ я совершенно оставляю въ сторонѣ вопросы политики, партійную фракціонную борьбу соціалистическихъ партій между собой и съ несоціалистическими партіями. Вопросы „реформированія“ политической жизни, партійныхъ тактикъ и пр. насъ здѣсь не интересуютъ. На первое мѣсто для меня въ этой работѣ выступаетъ вопросъ великой субъективной важности, вопросъ цѣльнаго, согласованнаго въ своихъ частяхъ міросозерцанія. По этому я подхожу къ соціализму здѣсь какъ къ міросозерцанію, разсматриваю его съ чисто философской точки зрѣнія, т. е. ищу въ немъ не факта, оправдываемаго его дѣйствительностью, а смысла. Этотъ смыслъ и пониманіе я пытался найти обнаруженіемъ основной философской предпосылки соціализма, безъ которой онъ не мыслимъ

какъ міросозерцаніе, и потомъ, установивъ этотъ основной принципъ, попытался примѣнить его въ видѣ критерія какъ къ несоціалистической, такъ и къ соціалистической теоріи.

Многія высказываемыя въ предлагаемой работѣ мысли далеко не новы и для тѣхъ, кто ищетъ новаго и только новаго, эта работа вѣроятно не представитъ никакого интереса. Вопросъ о новизнѣ отодвигается для меня на второй планъ. Важно знать, признаны-ли тѣ мысли и ихъ сочетаніе, которыя отстаиваетъ данная работа, или нѣтъ. И отрицательный отвѣтъ на этотъ вопросъ далъ въ моихъ глазахъ полное оправданіе моей рѣшимости опубликовать предлагаемую работу. Бываютъ времена, когда напоминаніе и защита уже неноваго составляютъ насущную потребность. Такимъ образомъ, намъ нѣтъ нужды опасаться, что насъ кто-нибудь попрекнетъ въ повтореніи стараго. Въ центрѣ интереса стоитъ и долженъ стоять вопросъ о правдѣ, о жизненности, а не о новизнѣ. Поэтому я рѣшаюсь напутствовать данную работу пожеланіемъ, чтобы читатель видѣлъ въ ней хотя и скромную, но искреннюю попытку найти путь къ этой правдѣ, къ цѣльному согласованному міросозерцанію.

М. Рубинштейнъ.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Введеніе стр. 1.

I. Соціализмъ какъ міровоззрѣніе „ 4.

II. Идея цѣнности личности какъ необходимая предпосылка соціализма „ 19.

III. Идея цѣнной личности и индивидуализмъ „ 30.

IV. Индивидуалистическій хозяйственный строй съ точки зрѣнія интересовъ цѣнной личности „ 44.

V. Коллективизмъ съ точки зрѣнія интересовъ цѣнной личности „ 58.

VI. Идея цѣнной личности и діалектическій методъ „ 80.

VII. Историческая необходимость и вопросъ о свободѣ воли „ 99.

VIII. Идея цѣнной личности и идеалы „ 108.

IX. Свободная любовь и свободная нравственность „ 111.

X. Идеалъ эмансипаціи съ точки зрѣнія цѣнной личности „ 121.

XI. Истинная дѣйствительность „ 123.

Введеніе.

„Если нѣтъ никакой надежды на громадный прогрессъ въ состояніи большей части человѣчества, то я съ радостью привѣтствовалъ бы приближеніе благодѣтельной кометы, которая бы смела всю исторію“.

Гукслей.

Существенная сторона трагедіи современной интеллигенціи заключается въ значительной степени въ томъ, что вѣковая массовая жизнь вынесла на своихъ плечахъ небольшую группу личностей, которая по своимъ воззрѣніямъ, идеаламъ, запросамъ ушла настолько далеко въ высь, что рискуетъ потерять изъ виду ту почву, которая породила ихъ и въ которой глубоко погружены всѣ питательные корни этой группы. Съ каждымъ шагомъ впередъ на почвѣ культуры по направленію къ своимъ цѣнностямъ культурная личность все больше растягиваетъ ту нить, которая связываетъ ее съ дѣйствительностью и рискуетъ перервать ее. Голова въ небесахъ, а ноги погрязли въ внѣшне — культурной, внутренне — почти животной жизни массы. Въ этомъ смыслѣ чело-

вѣчество, а въ особенности сознаніе культурной личности раздирается на части живьемъ. И чѣмъ культурнѣе сознаніе, тѣмъ больнѣе отзывается на немъ эта дисгармонія въ жизни человѣчества. Напрасно было бы указывать на ослѣпительные успѣхи культуры, въ особенности на техническіе успѣхи нашего вѣка. Намъ ни на минуту не слѣдуетъ обманывать себя относительно степени культуры нашего времени. Внѣшняя обстановка, колоссальные города, пышные дворцы, галлереи музеи, литература, современная техника, — однимъ словомъ всѣ тѣ чудеса, которыми гордится человѣчество, это за небольшимъ исключеніемъ только блестящая мишура, которая легко обманываетъ массу, невнимательнаго наблюдателя, вознося насъ „царей природы“, на головокружительную высоту мнимой культурности. Но стоитъ только намъ вглядѣться въ современную культурную жизнь, набраться мужества заглянуть за кулисы современнаго культурнаго міра, — какъ васъ обдастъ нестерпимою мразью отвратительной атмосферы звѣриныхъ инстинктовъ, передъ вами развернется тогда картина низкаго духовнаго уровня, грубыхъ вкусовъ и инстинктовъ, которые низводятъ людей на степень животныхъ, атмосфера физическаго и духовнаго разврата, утонченнаго грабежа, господства грубѣйшихъ похотей, ради удовлетворенія которыхъ люди не останавливаются передъ убійствомъ — хотя бы видоизмѣненнымъ и медленнымъ сотенъ и тысячъ себѣ подобныхъ. Мы не станемъ останавливаться долго у этой картины. Пусть читатель только для поясне-

нія внимательнѣе приглядится къ т. н. „трезвой, реалистической“ политикѣ старой развратницы Европы, наприм., хотя бы достойное лучшей участи спокойствіе и невозмутимость, съ какой она мирилась и мирится съ звѣрствами, которыя совершаются надъ армянами, евреями, туземцами въ колоніяхъ и т. д. И отрадные факты, которыми такъ бѣдна жизнь человѣческихъ обществъ въ массѣ, какъ бы тонутъ въ этомъ океанѣ слезъ, безобразія и лжи; тамъ, гдѣ они еще мелькаютъ на поверхности, они какъ будто еще больше оттѣняютъ въ культурномъ сознаніи всю боль возникшаго разлада и мучительное страстное стремленіе къ полной развитой гармоніи. Невольно начинаешь, глядя на все это, думать, что мы уже вовсе не такъ далеко ушли отъ культурнаго періода свайныхъ построекъ по цѣнности нашего нравственнаго и духовнаго уровня въ массѣ. И чѣмъ культурнѣе сознаніе, тѣмъ громче слышатся ему раздирающіе вопли и стоны той самой массы, которая больше инстинктивно рвется къ свѣту, на которую и пришлось уже натянуть плохо скроенный костюмъ европейцевъ, но которая по прежнему недалеко ушла отъ животныхъ. Потому что тѣ цѣнности, которыя мы объединяемъ подъ названіемъ истинной культуры, остаются для массы или вовсе чуждыми или знакомы ей только по наслышкѣ.

Такимъ образомъ совокупность всѣхъ цѣнностей высоко развитого культурнаго сознанія оказывается чѣмъ-то въ родѣ идеально-красиваго творенія искусства, которое вправлено въ омерзи-

тельно безобразную раму, — божественно-красивой статуей, на которую натягиваютъ дегтемъ смазанные сапоги, черноморскіе шаровары и т. д. и выставляютъ ее на поруганіе темной массы. И каждый комъ грязи, каждое поношеніе взглядомъ, мыслью, движеніемъ горько, болѣзненно отзывается въ сознаніи творца этихъ цѣнностей, культурной личности, и рветъ въ его душѣ безжалостной рукой тѣ струны, которыя могли бы слиться въ полный, могучій рядъ аккордовъ.

Глубокій трагизмъ все повышающагося прогресса и культуры и заключается въ самомъ критеріи этой культуры, именно въ возможности опредѣленія степени культуры ея кульминаціоннымъ пунктомъ. Въ этомъ сказывается тотъ фактъ, что здоровое сочетаніе качества съ количествомъ оказалось разодраннымъ, и человѣчество вступило въ періодъ культурной авантюры, на подобіе политической, когда власть имущіе стремятся безъ удержу къ расширенію границъ государства, не заботясь о его внутреннемъ укрѣпленіи. Разрывъ между качествомъ и количествомъ въ культурѣ уже начинаетъ ощущаться съ все большей силой и человѣчество должно искать исхода изъ этого разрыва на пути возстановленія нарушеннаго равновѣсія между качествомъ и количествомъ въ культурномъ развитіи.

Мятущееся сознаніе современной интеллигенціи ищетъ выхода изъ этого царства безконечныхъ диссонансовъ и съ жадностью бросается на всякое явленіе, которое ему кажется достаточно

могущественнымъ, чтобы создать ему царство гармоніи. Такимъ спасителемъ въ нашу эпоху представляется соціализмъ, и именно съ этой точки зрѣнія интересовъ культурной личности мы и обратимся къ нему, — не какъ къ объекту политико-экономическаго изученія, а къ его принципамъ, къ его философіи, болѣе того — мы сконцентрируемъ все наше вниманіе на одномъ вопросѣ, а именно на вопросѣ о томъ, какое мѣсто занимаетъ въ немъ цѣнность личности и что обозначаетъ для культурной личности соціализмъ. Если намъ удастся только поднять этотъ вопросъ, броситъ на него новый лучъ свѣта, хотя бы съ одной стороны, то и этимъ будетъ уже достаточно оправдано появленіе этого произведенія. Потому что передъ нами вопросъ глубокой важности, вопросъ о жизни или смерти личности и потому онъ заслуживаетъ нашего полнаго вниманія.

Обращаясь къ разсмотрѣнію этой проблемы, мы можемъ спокойно оставить въ сторонѣ разнообразныя теченія въ соціализмѣ и будемъ считаться съ его общей идеей, игнорируя тѣ спеціальные техническіе пути, по которымъ соціализмъ долженъ будетъ пойти, чтобы провести свою цѣль въ дѣйствительность. Эта общая идея чище и плодотворнѣе всего выразилась въ марксизмѣ и его носительницѣ соціалдемократіи. Поэтому марксизмъ и является для насъ конкретнымъ факторомъ, который мы будемъ имѣть главнымъ образомъ въ виду, говоря о соціализмѣ и коллективизмѣ.

I.
Соціализмъ какъ міровоззрѣніе.
Въ теоріи соціализма, которую, какъ мы уже
замѣтили выше, мы разсматриваемъ въ данномъ
случаѣ съ точки зрѣнія культурной личности и ея
интересовъ, совершается глубокій переломъ. Наив-
ная и грубая теорія матеріализма могла психоло-
гически хорошо подходить по своей рѣзкости и
склонности къ отрицанію, къ боевымъ цѣлямъ
соціализма, потому что соціализму на первыхъ
порахъ предстояла грандіозная работа отрицанія.
Но теорія соціализма въ своемъ собственномъ
развитій обнаружила слишкомъ малую дозу той
самой эволюціонности, которую она санкціониро-
вала какъ абсолютный принципъ міропониманія.
Теорія и практику пошли въ разбродъ. Идеализмъ
въ практической работѣ далеко не гармони-
руетъ съ матеріализмомъ въ теоріи. Практика и
теорія оказываются теперь рѣшительно несогла-
симыми и противорѣчащими другъ другу во
многихъ своихъ частяхъ. Соціализмъ все болѣе
угрожаетъ утратить основную тенденцію въ своемъ
прежнемъ характерѣ,—тенденцію стать цѣльнымъ
міровоззрѣніемъ,—и превратиться въ политиче-
скую теорій только партіи, которая защищаетъ
интересы одной, хотя и многочисленной группы
лицъ. Соціализмъ на нашъ взглядъ стоитъ те-
перь на перепутьи: либо удержать свои истори-
ческіе пережитки и тогда стать только партіей,

защищая интересы только одного класса, либо
отбросить ихъ и развернуться въ цѣльное міро-
воззрѣніе, ставъ носителемъ великой идеи обще-
человѣческаго будущаго. Послѣдній путь пове-
лительно диктуется основнымъ характеромъ со-
ціализма и только на этомъ пути личность мо-
жетъ пробиться къ гармонизированной дѣйстви-
тельности.
Первой и основной преградой на пути къ
міровоззрѣнію является матеріализмъ какъ міро-
воззрѣніе. Если прежде, въ пору нарожденія со-
ціализма какъ широкаго массового теченія, этотъ
философскій взглядъ и рѣзкое выдѣленіе эконо-
мическаго фактора какъ единственнаго фактора
исторіи могло имѣть свое достаточное основаніе,
то тѣмъ больше чувствуется нужда теперь осво-
бодиться отъ безграничнаго преувеличенія этихъ
заношенныхъ факторовъ и тѣмъ менѣе доводить
дѣло до подчиненія имъ и ломки ради нихъ
основного характера соціализма. Они предста-
вляютъ собой могучее средство найти путь къ
сердцу и разуму задавленной и забитой массы,
но ихъ значеніе исчерпывается въ значительной
степени этою практическою и служебного ролью.
Признавая экономическій факторъ основнымъ,
нельзя забывать, что это не исчерпывающее на-
чало; что въ немъ меньше всего гарантіи за до-
стижимость цѣльнаго міровоззрѣнія, которое те-
перь составляетъ основной вопросъ жизни куль-
турной личности: соціализмъ долженъ развер-
нуться въ широкое міровоззрѣніе. Нужно сверг-
нуть деспотію зазнавшихся средствъ и дать пол-

ный просторъ развитію теоретическихъ зароды-
шей, заложенныхъ въ соціализмѣ. До сихъ поръ
теорія была на службѣ у практики. Теперь дѣло
идетъ о внутреннемъ освобожденіи, освобожденіи
глубокой важности, о созданіи гармоніи теоріи
и практики. Таково основное требованіе лично-
сти. Нужно сбросить цѣпи догматическаго кон-
серватизма, съ какимъ соціализмъ держится за
свои традиціи, чтобы сдѣлать его способнымъ вы-
держать и теоретическую, философскую борьбу на
основѣ современныхъ научныхъ данныхъ съ его
серьезными противниками. Теперь, когда горячій
пыль и разгоряченность геройской борьбы не-
большой группы лицъ съ безбрежнымъ моремъ
противниковъ отошли въ область прошедшаго,
когда идея соціализма развернула его въ могучее
теченіе колоссальной исторической важности, на-
ступилъ моментъ, когда нужно съумѣть встать
на міровую, общечеловѣческую точку зрѣнія не
только инстинктомъ, но и сознательно, не только
на практикѣ, но и въ теоріи. Надо подняться
надъ узко-классовымъ уровнемъ и узрѣть обще-
человѣческое, сбросить съ себя власть боевой
практической атмосферы,—поскольку дѣло идетъ
о теоріи, освободиться отъ раздраженія воюющихъ
сторонъ. Для мірового теченія нужна міровая тон-
ка зрѣнія. Нужно научно-философское обоснованіе
соціализма какъ міровоззрѣнія, вся сущность
котораго неудержимо гонитъ къ этическому идеа-
лизму.
Современная соціалистическая теорія стра-
даетъ недоговоренностью и философской непо-

слѣдовательностью во многихъ отношеніяхъ. Мы
не думаемъ давать здѣсь исчерпывающаго раз-
бора всѣхъ этихъ вопросовъ и ограничимся
только скромной задачей указать на тѣ невыяснен-
ныя или противорѣчивыя на нашъ взглядъ про-
блемы, которыя имѣютъ непосредственное отно-
шеніе къ вопросу о цѣльномъ міровоззрѣніи и
положеніи цѣнной личности въ соціалистиче-
скомъ міровоззрѣніи.
И прежде всего передъ нами встаетъ вопросъ
о будущемъ: На этотъ вопросъ нерѣдко полу-
чается отвѣтъ, что вопросъ направленъ не по
адресу: прежній утопическій соціализмъ могъ въ
отвѣтъ на этотъ вопросъ строить радужныя кар-
тины будущаго; современный-же научный соціа-
лизмъ видитъ свою задачу въ познаніи хода
развитія исторической жизни и предвидѣніи об-
основаннаго имъ грядущаго. Но, вѣдь, это да-
леко не все. Не говоря уже о той помощи, кото-
рую соціалисты собираются оказывать „необходи-
мому" историческому процессу, они проявляютъ
за невозможностью или незначительностью сво-
его участія извѣстное сочувствіе, желаніе этого
будущаго. Такимъ образомъ это будущеее пре-
вращается въ цѣнностъ. Оно для насъ далеко не
безразлично, потому что, говоря прямо, оно
является нашимъ идеаломъ. Поэтому это будущее
—именно потому, что оно цѣнность, нѣчто желан-
ное,—требуетъ опредѣленія, распознанія. То меха-
низированіе соціализма, которое получается въ
результатъ у чрезмѣрно натурализирующихъ исто-

рическій процессъ теоретиковъ соціализма, обры-
ваетъ въ сущности у соціализма тѣ крылья, ко-
торыя несутъ всю практику и успѣхъ соціализма.
Соціализмъ весь проникнутъ молодымъ, пламен-
нымъ, необузданнымъ духомъ борьбы за лучшее
будущее. Каждое слово, каждый штрихъ соціа-
листической теоріи указываетъ намъ на будущее,
требуетъ энергичной, немедленной борьбы съ на-
стоящимъ ради будущихъ цѣнностей, требуетъ
всесокрушающаго духа отрицанія, но опять таки,
чтобы очистить мѣсто будущему. Онъ требуетъ
широкой творческой работы, напряженія всѣхъ
умственныхъ и физическихъ силъ и уже для од-
ного уразумѣнія его теоріи онъ зоветъ человѣка
подняться на извѣстную высоту развитія, откуда
ему могъ бы открыться широкій горизонтъ ве-
ликаго будущаго. Соціализмъ это ученіе дѣя-
тельности по преимуществу. Соціализмъ и борьба,
т. е. идейная, направленная на цѣнности дѣятель-
ность—не раздѣлимы. Но борьба и идейная борь-
ба требуетъ сознательныхъ цѣлей, цѣнностей.
Ихъ-то соціализмъ или не даетъ, или-же, вы-
ставляя ихъ, прорываетъ узкія рамки матеріализ-
ма и остается въ долгу передъ культурнымъ со-
знаніемъ, которое ждетъ отъ него теоретическаго
обоснованія права выставлять такія цѣнности.
Этого права у соціализма и не можетъ быть,
пока онъ держится матеріалистическаго міровоз-
зрѣнія.
Для цѣнной личности въ современномъ со-
ціализмѣ такимъ образомъ теоретически не хва-
таетъ самаго главнаго. При всякой попыткѣ от-

дать должное сущности соціализма, исходить по-
слѣдовательно изъ основного, принципіальнаго
характера этого ученія и изъ этого кристаль-
но-чистаго идеалистическаго источника про-
биться къ цѣльному, гармоничному міровоззрѣ-
нію,—идейное ядро соціализма приносится въ
жертву матеріализму. Соціализмъ подстригается
подъ грубую гребенку матеріализма, который не
способенъ ни охватить самой цѣнной области че-
ловѣческаго я, наприм. этики и исторіи, ни удов-
летворить его самыхъ насущныхъ потребностей
въ дѣятельномъ міросозерцаніи, для котораго
нужны цѣнности, идеалы, нормы. Это можетъ
дать только идеалистическое міровоззрѣніе. Даже
тѣ, кого уже матеріализмъ не удовлетворяетъ
больше, подъ вліяніемъ того же гипноза прош-
лаго,—вѣдь матеріализмъ выступилъ въ каче-
ствѣ перваго протестанта противъ историческихъ
традицій, и это ставится въ заслугу его сущно-
сти,—берутся за системы, въ которыхъ фигури-
руетъ тотъ-же матеріализмъ, но въ подчищенной
съ научной точки зрѣнія формѣ.
Мы все время пользуемся терминомъ „идеа-
лизмъ" и спѣшимъ здѣсь же во избѣжаніе недо-
разумѣнія предпослать въ поясненіе этого терми-
на нѣсколько словъ. Мы далеки отъ мысли
звать къ традиціонному метафизическому идеа-
лизму, который признавалъ транцендентное бы-
тіе и направлялъ на него свои познавательныя
силы. Въ этомъ смыслѣ мы—антиметафизики *)
1) См. мою статью „Генрихъ Риккертъ" Вопросы фи-
лософіи 1907 г. I кн.

и думается намъ, въ большей степени, чѣмъ чи-
стые матеріалисты, у которыхъ это обсолютное
въ видѣ матеріи является не чѣмъ инымъ какъ
самымъ неприкрашеннымъ гостемъ изъ міра
трансцендентнаго бытія. Наши марксисты самыхъ
разнообразныхъ порядковъ все по прежнему руб-
рицируютъ всѣ философскія теченія въ двухъ на-
правленіяхъ: на ученія, которыя утверждаютъ
первенство субъекта передъ объектомъ, ду-
ха передъ матеріей — „идеализмъ" (проще—
спиритуализмъ), и ученія, которыя настаи-
ваютъ на „дѣйствительности міра, т. е. на пер-
венствѣ матеріи. Въ такомъ духѣ пишетъ Энгельсъ,
Бельтовъ, не говоря уже о г-жѣ Аксельродъ и
массѣ соціалистической интеллигенціи. П. Юш-
кевичъ призналъ эти ученія въ широкомъ смыслѣ
слова двумя полюсами, „около которыхъ вра-
щается вся философская мысль". Нельзя не уди-
виться, съ какимъ консерватизмомъ соціалисти-
ческое круги держатся за устарѣлыя теоріи и
представленія, какъ незначительна ихъ способ-
ность эволюціонировать на ряду съ меняющими-
ся фактическими и научными условіями. До
крайности простая группировка въ выше приве-
денномъ вкусѣ оказывается теперь въ особенно-
сти слишкомъ узкой, примитивной: одни изъ
самыхъ интересныхъ теченій современной фило-
софской мысли абсолютно не укладываются въ
это съ философской точки зрѣнія прямо таки ужа-
сное Прокрустово ложе. Какъ примѣръ приведемъ
теоретико-познавательный идеализмъ Риккерта,
который мы и имѣемъ главнымъ образомъ въ
виду, отстаивая идеализмъ; это міровоззрѣніе, не

лишая насъ необходимаго для личности какъ воз-
духъ міра цѣнностей, обладаетъ несравненно
большей дозой антиметафизичности—непризрач-
ной, а дѣйствительной, и большимъ эмпиризмомъ,
чѣмъ всякаго рода не идеалистическія ученія, а
тѣмъ болѣе матеріализмъ, потому что это міро-
воззрѣніе видитъ дѣйствительность во всемъ бо-
гатствѣ и при томъ въ живомъ богатствѣ, не ато-
мизированномъ и умерщвленномъ научнымъ объ-
ясненіемъ:—во всемъ богатствѣ непосредственно
переживаемаго міра 1).
Еще непонятнѣе упреки новокантіанству въ
томъ, что онъ превращаетъ дѣйствительность въ
грезу. Ни заявленія самого Канта, ни его „опро-
верженіе идеализма" (Беркли), ни комментаріи
современныхъ новокантіанцевъ не трогаютъ на-
шихъ теоретиковъ соціализма. „Die Erf ah rung, гово-
ритъ Кантъ, ist nicht Schein, sondern Ersheinung. Sie
ist die einzige Erkenntnis, die wir haben, nur durch Erfah-
rung lernen wir die Wahrheit erkennen. Jenseits der
Erfahrung giebt es keine Erkenntnis, dort hat man nichts zu
suchen" 2).—Но на плечахъ соціализма попрежнему
тяготѣетъ это непостижимое недоразумѣніе, мѣ-
шая ему развиться въ цѣльное жизнеспособное,
жизнеохватывающее міросозерцаніе. И его не бу-
1) Подробнѣе см. „Генрихъ Риккертъ" Вопросы Фило-
софіи 1907 г.
2) „Опытъ не видимость, а явленіе. Онъ—единственное
познаніе, которое у насъ есть, только путемъ опыта по-
знаемъ мы истину. Но ту сторону опыта нѣтъ познанія,
тамъ нечего искать".
См. наприм. также „Пролегомена" Канта. Перев. Вл.
Соловьева изд. 2-е стр. 181.

детъ до тѣхъ поръ, пока не будетъ свергнуто теоре-
стическо-догматическое самодержавіе догмы и
не раздастся призывъ къ свободѣ непредубѣж-
денной творческой научной мысли.
На пути къ цѣльному міровоззрѣнію крупной по-
мѣхой является та поспѣшность и консерватизмъ,
съ какими современный соціализмъ иногда дѣ-
лаетъ обобщенія изъ единичныхъ фактовъ и дер-
жится за нихъ какъ за аподиктическія истины.
Рухнула идеалистическая система, и соціализмъ
твердо убѣдился въ неустойчивости всѣхъ иде-
алистическихъ системъ. Если Марксъ и Энгельсъ
упрекали !) т. называемый нѣмецкій или „истин-
ный" соціализмъ въ томъ, что онъ вмѣсто „ис-
тинныхъ потребностей" выдвинулъ „потребности
въ истинѣ", вмѣсто интересовъ пролетарія—ин-
тересы человѣческого существа, человѣка въ широ-
комъ смыслѣ этого слова, не принадлежащаго ни къ
какому классу, то на современныхъ соціалистовъ—
теоретически во всякомъ случаѣ — падаетъ въ
полной силѣ упрекъ, что они повинны въ дру-
гомъ грѣхѣ, а именно въ томъ, что за истинными
потребностями они отодвинули назадъ потребно-
сти въ истинѣ, что за защитой труда соціалисты
забываютъ общечеловѣческіе идеалы, за проле-
таріемъ—человѣка. И это великій грѣхъ для ученія,
которое хочетъ быть цѣльнымъ міровоззрѣніемъ.
Съ такими идеалами соціализмъ становится для
культурной личности незначительной, служебной
величиной; въ этомъ случаѣ онъ долженъ будетъ
1) Марксъ и Энгельсъ „Философія Исторіи". Изд. Мо-
лота стр. 27.

свестись на роль только политической партіи и
отказаться отъ всякихъ претензій на роль провоз-
вѣстника новаго міра, новаго міровоззрѣнія.
Межъ тѣмъ истина лежитъ въ синтезѣ обѣ-
ихъ потребностей, потому что безъ потребностей
въ истинѣ теряютъ свою цѣну и смыслъ и истин-
ныя потребности. Если у нѣмецкаго соціализма
не хватило дѣйствительной подкладки и жизнен-
ныхъ соковъ для защиты и сохраненія этого иде-
ала, то это ровнымъ счетомъ ничего не говоритъ
противъ этихъ потребностей. И это тѣмъ болѣе,
что эти потребности не только не мѣшаютъ другъ
другу, а, какъ мы постараемся показать позже,
наоборотъ обусловливаютъ другъ друга.
Въ этомъ противопоставлены потребностей въ
истинѣ истиннымъ потребностямъ сказалась въ
сущности все та-же старая непримиримая вражда
„земли и неба"—конечно въ переносномъ смыслѣ.
И современный соціализмъ имѣетъ пока роковую
тенденцію подъ флагомъ сведенія неба на землю
уничтожить первое и не дать того, въ чемъ на-
сущно заинтересована культурная личность. Этотъ
вопросъ, именно въ интересахъ цѣнной личности,
которая насъ здѣсь интересуетъ, заслуживаетъ
того, чтобы на немъ нѣсколько остановиться.
Тотъ дуализмъ ,,неба и земли", о которомъ
такъ много говорилось и говорится въ нашей
литературѣ, правильнѣе то сведете неба на землю,
которое ставится задачей пролетарскаго движе-
нія, можетъ быть понятно двояко: или подъ не-
бомъ понимаютъ идеалы, цѣли, нормы, цѣнности,
но тогда съ уничтоженіемъ неба неминуема смерть

и самого соціализма, какъ мы увидимъ позже;
или же подъ небомъ понимаютъ трансцендент-
ный, потусторонній міръ духа,—спиритуализмъ,
на основаніи все того-же младенчески-философ-
скаго подраздѣленія,—и тогда у соціализма естъ
могущественный предшественникъ и союзникъ:
это—Кантъ и новокантіанцы, изъ которыхъ пер-
вый, думается намъ, разъ навсегда покончилъ
съ наивнымъ утвержденіемъ трансцендентнаго
бытія. Въ новокантіанствѣ это ярче всего выра-
зилось въ гносеологическомъ идеализмѣ.
Но они не остановились на этомъ. Небо въ
первомъ смыслѣ,—въ смыслѣ міра цѣнностей,—
нужно личности и прежде всего соціализму какъ
воздухъ, которымъ мы дышемъ. Міръ цѣнностей
и міръ фактовъ; міръ того, чего нѣтъ, но что
должно быть, и міръ того, что есть, но чего не
должно быть,—это два полюса, это положитель-
ное и отрицательное электричество. Для тока
жизни, дѣятельности нужны оба міра. Въ этомъ
дуализмѣ должнаго и существующаго кроется
жизненный, но еще не опознанный нервъ всякой
дѣятельности и тѣмъ болѣе соціализма. Задача
же человѣчества идти отъ міра фактовъ къ міру
идеала и въ этомъ направленіи вершить ихъ
синтезъ путемъ все большаго осуществленія цѣн-
ностей. Въ этомъ новокантіанскомъ синтезѣ „зем-
ля" и „небо" не огонь и вода, какъ это полу-
чается при наивномъ рубрицированіи философ-
скихъ воззрѣній, а необходимые, обусловливаю-
щіе другъ друга и ихъ синтезъ факторы.
Въ интересахъ того-же стремленія сознанія

культурной личности къ гармоничному міровоз-
зрѣнію необходимо обратить вниманіе еще на
одну черту, которая стоитъ на пути здороваго
развитія. Въ соціалистической литературѣ то и
дѣло попадается выраженіе „пролетарская фило-
софія", „пролетарская правда" и т. д. Самъ по
себѣ этотъ фактъ могъ бы считаться безобид-
нымъ, если бы въ немъ не была заложена бога-
тая возможность впасть въ роковое заблужденіе,
потому что все это скверные симптомы философ-
ской захудалости, обнищанія мысли, все та-же
наклонная плоскость, по которой соціализмъ угро-
жаетъ скатиться отъ великаго провозвѣстника
будущаго, отъ цѣльнаго міросозерцанія къ „толь-
ко политической партіи", къ сектѣ, вообще къ
съуженной формѣ самодовольной ограниченности.
Есть одна правда, есть одна философія, есть толь-
ко одна истина, если она вообще не отрицается,
и тогда она не пролетарская, а общечеловѣче-
ская,—больше: она истина и имѣетъ силу внѣ
всякой зависимости отъ бытія. Соціализмъ дол-
женъ искать не пролетарской философіи 1), не
правды секты, а единую правду какъ таковую,
иначе его рѣчи о познаніи—нуль. Это не значитъ,
что мы хотимъ абсолютировать какую - либо
систему. Нѣтъ. Это значитъ только, что всѣ
системы выражаютъ для насъ страстную попыт-
ку познанія единой вѣчной правды, безъ которой
нѣтъ смысла въ стремленіи къ познанію. Все
это болѣе или менѣе удачныя, индивидуально
1) См. наприм. Андреевъ «Соврем. Міръ 1907. Ноябрь.

окрашенныя пониманія этой правды, но всѣ они
одинаково дышатъ глубокой вѣрой въ возмож-
ность единой вѣчной истины. Правда объективно
должна быть одна для всѣхъ, и если пролетарій
или буржуа пойметъ это иначе, то тѣмъ хуже
для него.
И пусть намъ не кажется, что мы въ данномъ
случаѣ разбираемся съ принципами, которые ли-
шены практическаго значенія. Соціализмъ дол-
женъ стать міросозерцаніемъ, или его совсѣмъ
не будетъ; а для этого ему не хватаетъ согла-
сованной во всѣхъ своихъ частяхъ теоріи и прак-
тики. Онъ долженъ пробивать себѣ дорогу, за-
воевывать міръ. И среди самыхъ сильныхъ его
соперниковъ съ общечеловѣческой точки зрѣнія
являются современныя религіозныя ученія съ ихъ
духовною проповѣдью. Они могутъ попасть въ
самое больное мѣсто соціализма: онъ теоретиче-
ски оставляетъ совершенно неудовлетвореннымъ
дѣятельный духъ человѣка, который не утишить
никакими историческими необходимостями:—онъ
можетъ найти удовлетвореніе только въ разум-
ной необходимости, которая зиждется на оцѣнкѣ
и свободномъ выборѣ—свободномъ, конечно, не
отъ причинности, а только отъ „законовъ при-
роды" Если крупнымъ недостаткомъ современ-
ныхъ религіозныхъ ученій является то обстоя-
тельство, что они учатъ только умирать и жить
для смерти, что они игнорируютъ землю, то со-
ціализмъ подъ страхомъ гибели долженъ осво-
бодиться отъ другого, не менѣе крупнаго грѣха:
отъ игнорированія неба въ смыслѣ идеаловъ, цѣн-

ностей, царства цѣлей. Вся сущность его требуетъ,
чтобы онъ сталъ міровоззрѣніемъ дѣятельнаго
духа, или онъ обрекаетъ себя въ будущемъ на
полное безплодіе и разрушеніе. Пока человѣкъ
кружится въ водоворотѣ горячей повседневной
борьбы, онъ какъ. будто не требуетъ признанія
себя какъ дѣятельной, руководимой сознатель-
ными цѣлями, автономной личности, а не только
рабомъ естественной необходимости. Но это объ-
ясняется просто тѣмъ, что практическая работа
не даетъ ему времени опознать свою теорію, свое
credo и,—и это самое главное,—даетъ сама собой,
по чувству, хотя и бессознательно, удовлетворе-
ніе этой необходимой потребности личности чув-
ствовать и знать себя какъ дѣятельное, автоном-
ное „я". Но проходитъ угаръ практической ра-
боты, наступаетъ время, когда затихаютъ инстин-
кты, и тогда вступаетъ уже непреклонно въ свои
права требованіе ясно сознанной гармоніи теоріи
и практики. Чѣмъ дороже намъ земля, тѣмъ ме-
нѣе мы можемъ отказаться отъ неба. Намъ ну-
женъ ихъ синтезъ, ихъ полная гармонія: первое
какъ бытіе, матеріалъ и сфера нашей жизнедѣя-
тельности, второе какъ долженствованіе, норма,
какъ идеалъ. Тогда настоящей дѣйствительностью
станетъ тотъ міръ, который признавалъ за дѣйстви-
тельность Гегель 1) Это міръ постоянно и бесконечно
осуществляющихся цѣнностей. Только въ постоян-
номъ осуществленіи цѣнностей человѣкъ можетъ
1) См. „Вопросы философіи и Психологіи" 1905 V.
стр 730 и сл.

найти себѣ удовлетвореніе, потому что въ этомъ
случаѣ онъ сознаетъ себя какъ дѣятельную цѣнную
личность, стремясь къ осуществленію міра долж-
наго, онъ даетъ и бытіе и всѣми фибрами своего
существа живетъ на землѣ. И въ то-же время
царство цѣлей освящаетъ это бытіе и обосновы-
ваетъ цѣнность какъ самой личности, такъ и ея
жизни. Здѣсь возможна безконечная творческая
деятельность, и личность утверждается какъ прин-
ципиальная, неизсякающая возможность нрав-
ственнаго и культурнаго творчества. Рождая изъ
себя оба міра бытія и долженствованія, человѣкъ
живетъ осмысленно и цѣнно только въ безконеч-
номъ творчествѣ синтеза этихъ двухъ міровъ, кото-
рые несовмѣстимы какъ міры бытія и способны
къ безконечному сліянію въ божественную гармо-
нію, когда они представляютъ изъ себя міръ бытія
и міръ идеала.
Но пробиться къ этой гармоніи, настоятельно
диктуемой насущными запросами культурной лич-
ности, соціализмъ можетъ только, сознавъ свою
собственную сущность и освободившись отъ ма-
теріализма. Съ развитіемъ всѣхъ міровыхъ моти-
вовъ, которые заложены въ идеѣ соціализма, онъ
долженъ разорвать оковывающій его цѣпи узко
партійной и узко классовой догмы и развернуться
въ глубоко нравственную борьбу за царство сво-
боды и широкой культуры человѣческой личности
вообще, ея духа и его творчества. Такимъ обра-
зомъ основная мысль соціализма о томъ, что осво-
божденіе пролетаріата, будетъ обозначать освобо-
жденіе всего человѣчества требуетъ цѣльнаго міро-

созерцанія, въ которомъ эта мысль могла бы найти
свое теоретическое выраженіе и оправданіе. Со-
ціализмъ долженъ завоевать себѣ право апелли-
ровать къ нравственному чувству, къ разуму, къ
сознательной личности.
II.
Идея цѣнности личности какъ необходимая
предпосылка соціализма.
„Hochstes Gluck der Erdenkinder"
„Sei nur die Personlichkeit". Gothe.
Какъ это было уже нѣсколько разъ нами под-
черкнуто, мы видимъ единственно здоровый путь
для развитія и преуспѣянія соціализма въ пере-
ходѣ отъ узкой политической теоріи къ полному
міросозерцанію, способному охватить не только
область законосообразности, но и область цѣлесо-
образности. Только въ этомъ случаѣ соціализмъ
сохранитъ свою цѣнность для культурной цѣнной
личности. Путь этотъ къ цѣльному міровоззрѣнію,
какъ намъ кажется, ясно вытекаетъ изъ основного
принципа соціализма, который не нашелъ доста-
точно сознательнаго и яркаго выраженія въ со-
временной исторической формѣ выраженія соціа-
листической теоріи, но который тѣмъ не менѣе
имѣетъ рѣшающее значеніе для всего соціалисти-
ческаго міросозерцанія. Чтобы обнаружить этотъ
принципъ, который несетъ на себѣ весь смыслъ
соціализма, мы зададимся простымъ вопросомъ

о конечной цѣли этого мірового движенія, о его
смыслѣ и цѣнности.
Ясно и опредѣленно названа соціализмомъ
только одна конечная цѣль, это „хлѣбъ земной",
сытость массъ, въ то время какъ другая цѣль,
развитіе личности, пала въ жертву той-же недо-
говоренности, упоминается только при случаѣ и
до сихъ поръ не нашла себѣ мѣста въ видѣ
ясно и опредѣленно выраженнаго верховнаго
принципа всего теченія. Эта цѣль можетъ пред-
ставляться удовлетворительной, пока мы въ ней
видимъ задачу политической партіи. Но соціа-
лизмъ и не можетъ ію своей сущности, и не хо-
четъ ію своимъ выраженнымъ претензіямъ быть
только теоріей политической партіи. Онъ въ сво-
ихъ видныхъ представителяхъ разсматриваетъ
себя какъ новое міросозерцаніе и уже, не противо-
рѣча самому себѣ, не можетъ остановиться какъ
на цѣли на сытости массъ. Въ этой недоговорен-
ности и надо искать подкладку тѣхъ несправед-
ливыхъ упрековъ соціализму въ переоцѣнкѣ же-
лудка, которые ему бросались не разъ и въ на-
шей русской литературѣ. Такъ, напримѣръ, въ по-
слѣднее время Бердяевъ въ своей очень интерес-
ной книгѣ „Новое религіозное сознаніе и обще-
ственность" указываетъ на такую подмѣну „хлѣ-
ба небеснаго,, „хлѣбомъ земнымъ", называя это
„искушеніемъ Великаго Инквизитора". Бердяевъ
беретъ эту цѣль, годную для узкополитическаго
идеала и совершенно невозможную съ точки зрѣ-
нія общаго цѣльнаго міровоззрѣнія, и оцѣниваетъ
ее по отношенію къ послѣднему. А такъ какъ

соціализмъ только туманно говоритъ о томъ,
что сытость массы ему нужна для того, чтобы
человѣкъ могъ быть „человѣкомъ“, то этотъ
упрекъ всей своей тяжестью ложится на соціали-
стическую теорію. Но если бы даже мы теорію
соціализма и могли освободить отъ упрека, что
она переоцѣниваетъ желудокъ и не дооцѣнива-
етъ духъ человѣка, то онъ въ неменьшей сте-
пени падаетъ на соціалистическую практику, на
соціалистическую массу, на пріемы пропаганды
и т. д., гдѣ въ сущности въ качествѣ самаго
сильнаго аргумента фигурируетъ все тотъ-же же-
лудокъ и почти совершенно отодвигается на зад-
ній планъ то самое ядро соціализма, которое од-
но только и можетъ наложить на него печать
историческаго всеобъемлющаго, общечеловѣче-
скаго величія, печать мірового явленія необъятно
глубокой важности. Тутъ не соціализмъ ведетъ,
а его ведетъ темная масса, загипнотизировавшая
взоръ вожака своей бѣдой, и вотъ онъ въ ре-
зультатѣ рискуетъ остановиться на томъ, что
составляетъ правда абсолютно неизбѣжный, но
всетаки только этапъ, а не конечную цѣль его
путешествія. Тутъ идетъ, какъ это ни горько,
подчиненіе грубымъ массовымъ цѣлямъ, межъ
тѣмъ какъ дѣло соціализма — все время подни-
мать массу до пониманія настоящей путеводной
звѣзды. Потому что сытость не цѣль, а только
средство. И конечная цѣль пока укладывается
хотя въ неопредѣленную, но уже въ болѣе цѣн-
ную, идущую дальше формулу: черезъ умиротво-
реніе желудка къ свободѣ духа.

Въ самомъ дѣлѣ. „Развѣ мы хотимъ быть
только сытыми?" спрашиваетъ Павелъ въ произ-
веденіи Горькаго „Мать" *) и тотчасъ же отгоня-
етъ отъ себя эту мысль энергичнымъ отрицаніемъ;
„Нѣтъ!.. Мы хотимъ быть людьми!" Въ этихъ
простыхъ словахъ сказалась та здоровая черта
рабочаго движенія, которая даетъ право надѣять-
ся, что соціализмъ не выродится въ исключи-
тельную заботу о „хлѣбѣ земномъ". То лучезар-
ное, міровое, общечеловѣческое, что на практикѣ
живетъ въ соціалистическомъ движеніи, должно
войти и въ его теорію и освѣтить и эту область
затуманеннаго повседневной борьбой и задавлен-
наго традиціями сознанія. Свою цѣль и свое
оправданіе соціализмъ долженъ искать въ другой
плоскости, а именно—въ цѣнности человѣческой
личности.
Человѣкъ! Не забывай, что ты человѣкъ!
Сколько глубокаго значенія вложили въ это сло-
во вѣка культурнаго развитія человѣчества. Это
то великое наслѣдство, которое прошлое отдаетъ
будущему съ завѣтомъ беречь эту святыню. Одно
это слово, одинъ тотъ фактъ, что съ человѣкомъ
обращаются какъ съ животнымъ, что голодъ сдви-
гаетъ человѣка па уровень животнаго, вызываетъ
во всякомъ культурномъ человѣкѣ бурю негодо-
ванія. Но почему? Если мы, придерживаясь чисто
натуралистическихъ теорій во всѣхъ отноше-
ніяхъ,—какъ это еще дѣлаютъ современные борцы
за освобожденіе труда, въ особенности въ ихъ
1) Стр. 32.

массѣ,—если мы станемъ утверждать, что чело-
вѣкъ и внѣ разсмотрѣнія естественныхъ наукъ
только высшій разрядъ животнаго, если въ словѣ
„человѣкъ" не лежитъ для насъ идея чего-то выс-
шаго, если между человѣкомъ и животнымъ нѣтъ
глубокой пропасти, —то къ чему тогда весь шумъ?
Почему тогда только этотъ видъ животнаго за-
служиваетъ земного блаженства, счастія имѣть
право быть сытымъ? Чѣмъ можно въ такомъ слу-
чаѣ обосновать теоретически его право на это?
Одна только борьба за существованіе не въ состо-
яніи дать философскаго оправданія такимъ пре-
тензіямъ человѣка, потому что одна мысль о томъ,
что съ увеличеніемъ населенія соотвѣтственно за-
трудняется жизнь и бѣднѣетъ моя доля, могла бы
заставить насъ не только не сопротивляться уни-
чтоженію по крайней мѣрѣ извѣстной части чело-
вѣчества, но и прямо добиваться этого. Люди
тогда должны были бы взглянуть другъ на друга
какъ самые страшные непримиримые враги, хуже
чѣмъ животныя, потому что послѣднія меньшій
конкурентъ человѣку, чѣмъ самъ человѣкъ.
Но мало этого. Если бы сытость была оправда-
ніемъ соціализма и его цѣлью, то лучшимъ пожела-
ніемъ человѣчеству было бы исчезнуть—и возмож-
но скорѣе—съ лица земли, такъ какъ это самый
лучшій и надежный способъ не чувствовать голо-
да, избавиться отъ заботъ этого рода. И хуже все-
го то, что соціализмъ становится въ такомъ слу-
чаѣ сплошнымъ недоразумѣніемъ: чѣмъ человѣкъ
проще, нетребовательнѣе, чѣмъ менѣе развиты его
вкусы и потребности, тѣмъ больше шансовъ у него

на довольство и на счастіе, потому что ему легче
удовлетворить свои несложныя требованія къ жиз-
ни. Соціализмъ же разсматриваетъ себя какъ глубо-
ко культурное явленіе. Онъ уже требуетъ по са-
мому своему смыслу извѣстной интеллигентности
и съ каждымъ шагомъ впередъ повышаетъ свои
требованія къ интеллигентности своихъ адептовъ.
Этотъ вопросъ, конечно, безспоренъ. Но, вѣдь,
съ повышеніемъ своихъ требованій къ интелли-
гентности, культурности своихъ адептовъ, однимъ
уже предположеніемъ послѣдней соціализмъ по-
нижаетъ шансы на счастье въ обыденномъ, мате-
ріальномъ, „земномъ" смыслѣ слова для тѣхъ, кто
пойдетъ по пути, на который зоветъ соціализмъ.
II чѣмъ дальше человѣкъ подвинется на этомъ
пути, тѣмъ менѣе шансовъ у него найти удовле-
твореніе въ матеріальномъ благополучіи.
Исходъ отсюда одинъ: для него на мѣсто
естественныхъ, природныхъ интересовъ должны
будутъ стать искусственные „культурные" инте-
ресы, которые путемъ стремленій къ извѣстнымъ
идеаламъ, духовнымъ и культурнымъ благамъ по-
высятъ цѣну жизни, потому что человѣкъ полу-
чить возможность въ безграничной и прочной об-
ласти духовнаго культурнаго творчества развить
свои силы, которымъ въ естествѣ природы поло-
жены со всѣхъ сторонъ желѣзныя преграды. Но
путь къ этимъ цѣнностямъ лежитъ черезъ разрывъ
соціализма съ дѣтской порой нигилистическихъ
тенденцій и не двусмысленный поворотъ къ кри-

тическому, этическому и соціальному идеализму *).
Въ основѣ соціализма лежитъ принципъ цѣн-
ности личности, и безъ него соціализмъ не мы-
слимъ. „Jedes verntintige Wesen existirt als Zweck an
sich selbst" *) говоритъ Кантъ, и въ этомъ уже на-
мѣчается нерушимое основаніе цѣнности лично-
сти. Цѣпь заключеніи, которыя приводятъ насъ
къ признанію цѣнности личности основной пред-
посылкой соціализма, очень проста: 1. Соціа-
лизмъ имѣетъ смыслъ только какъ утвержденіе
цѣнности земной жизни. 2. Земная жизнь есть
проявленіе дѣятельности. 3. Слѣдовательно, со-
ціализмъ, утверждая цѣнность земной жизни, не
можетъ не утверждать, не постулировать воз-
можности сознательной, т. е. руководимой при-
знанными личностью цѣнностями—цѣлями дѣя-
тельности, потому что другая дѣятельность ли-
шена цѣнности, а вмѣстѣ съ нею падаетъ и цѣн-
ность жизни. Необходимымъ слѣдствіемъ отсюда
является признаніе, во-первыхъ, двухъ міровъ,
бытія и идеала, и, во-вторыхъ, личности какъ дѣ-
ятельнаго и сознательнаго творца ихъ синтеза.
Абсолютированіе экономики и есть то самое
страшное проклятіе, которое посылаетъ мѣщан-
ское царство буржуазности вслѣдъ нарождаю-
1) Въ высшей степени интересно, что, какъ извѣстно,
Платонъ обосновалъ цѣнность своего своеобразнаго соціа-
листическаго государства не наивнымъ требованіемъ права
насыщенія для всѣхъ, а высшей идеи государства.
2) Каждое разумное существо существуетъ какъ цѣль
сама въ себѣ "Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. Стр.
52 (по изданію Кирхмана),

щемуся провозвѣстнику будущаго въ надеждѣ,
что это проклятіе будетъ достаточно сильно,
чтобы погубитъ его. И дѣло настоящаго про-
зрѣть въ этомъ обращеніи . экономики въ цѣль
страшную опасность для міровоззрѣнія. Надо
избавиться отъ общаго уровня съ мѣщанскимъ
царствомъ, на который становится невольно
соціализмъ, говоря только объ удовлетвореніи
матеріальныхъ интересовъ. А это достижимо безъ
потери возможности дѣятельной борьбы противъ
современнаго общественнаго строя единствен-
нымъ путемъ точнаго, недвусмысленнаго опре-
дѣленія исключительно служебнаго значенія
„хлѣба земного", т. е. что онъ нуженъ только
какъ средство для великой, общечеловѣческой по
своей цѣнности цѣли гармоничнаго развитія и
культурно-творческаго проявленія индивидуаль-
ныхъ человѣческихъ личностей. Экономическій
порядокъ никогда не можетъ стать идеаломъ,
цѣлью, потому что его собственная цѣнность
зиждется на его значеніи необходимаго средства
для развитія человѣка и культуры. Пустые же-
лудки—это только зоркіе, ревнивые сторожевые,
которые должны быть умиротворены, прежде
чѣмъ къ царству духа откроется широкій сво-
бодный доступъ. Свободное гармоничное развитіе
индивидуальной человѣческой личности — вотъ
тотъ идеалъ, ради котораго должна быть затра-
чена вѣковая борьба.
Этимъ и только, этимъ можно объяснить себѣ
психологію своего рода массового героизма, ко-
торая въ разгоряченной атмосферѣ политической

и соціальной борьбы подымаетъ Человѣка до
подвига радостнаго самопожертвованія, до жер-
твы своей жизнью ради неблизкихъ, незнако-
мыхъ людей, потому что это совершается ради
идеи цѣнной личности, ради человѣка. Въ это
слово мы вкладываемъ сознательно или безсо-
знательно захватывающую насъ идею возмож-
ности покоренія природы и власти надъ нею,
идею возможности безконечнаго обогаще-
нія культурными цѣнностями. Человѣкъ-лич-
ность пріобрѣтаетъ для насъ характеръ абсолют-
ной цѣнности. Не будь этой цѣнности и соціали-
стическія стремленія стали бы полнѣйшимъ пси-
хологическимъ и философскимъ недоразумѣніемъ.
Это недостаточно выдвинутая предпосылка и
могла только на благопріятномъ матеріалѣ капи-
талистическаго развитія породить мощное движе-
ніе 19-го вѣка, послѣ того какъ цѣлыми вѣка-
ми назрѣвали практическіе выводы изъ идеи
абсолютной цѣнности человѣка какъ человѣка. И
если прежде нужны были цѣлые трактаты для
оправданія соціализма, то современная масса
простымъ и яснымъ образомъ заявила свое пра*
во на сытость лаконическимъ выраженіемъ: „я
человѣкъ!" Въ этомъ словѣ сказано всё: въ немъ
сознательно разрывается связь съ животнымъ,
въ немъ утверждается равное право всѣхъ лю-
дей на жизнь, въ немъ безсознательно высказано
несокрушимое убѣжденіе въ высшемъ назначеніи
человѣка. „Сытость нужна не ради сытости, к
ради того, чтобы жить человѣкомъ". Эти за серд-
це хватающія слова, которыя вы можете услы-

шать часто изъ устъ простолюдина, угадавшаго
истину своимъ здоровымъ инстинктомъ, высказы-
ваютъ ту основную идею, которую въ горячей
политической борьбѣ пропустили партійныя про-
граммы. Эта идея цѣнности человѣка какъ лич-
ности должна стать альфой и омегой соціали-
стическаго міросозерцанія.
III.
Идея цѣнной личности и индивидуализмъ.
Цѣнная личность—къ этому понятію мы дол-
жны прибавить нѣсколько словъ въ поясненіе,
потому что оба эти термина должны ію существу
обусловливать другъ друга. Человѣкъ-личность
сознаетъ свое единство и тожество, обладаетъ
самосознаніемъ и выражаетъ это свое сознаніе
словомъ „я", безъ котораго личность не мысли-
ма. Это ея единство носитъ на себѣ отпечатокъ
своеобразнаго характера, — характеръ, который
свойствененъ только данному единству и не мо-
жетъ ни быть замѣщеннымъ, ни покрыться дру-
гимъ единствомъ. Отсюда вытекаетъ необходимо
индивидуальность каждой личности. Такимъ об-
разомъ самосознаніе себя какъ единаго и тоже-
ственнаго, особый своеобразный характеръ этого
дѣятельнаго единства и индивидуальность, какъ
выводъ изъ двухъ первыхъ, составляютъ основ-
ныя необходимыя условія, какимъ должно удо-
влетворять понятіе личности. Но это конечно да-
леко еще не все. Изъ всѣхъ опредѣленій, кото-

рыя насъ интересуютъ въ данномъ случаѣ, мы
должны обратить особое вниманіе на to, что
личность, чтобы не перестать быть ею, должна
необходимо разсматриваться какъ самостоятель-
ный субъектъ своихъ дѣйствій, которыя мы на-
зываемъ ея поступками. Обычно мы распростра-
няемъ этотъ терминъ за предѣлы его строго
ограниченнаго значенія, принимая во вниманіе
самую возможность такого себя какъ субъекта
своихъ поступковъ. Что дѣйствительность не ли-
шаетъ насъ возможности личностей, это мы
надѣемся показать при разсмотрѣніи вопроса объ
отношеніи діалектическаго метода къ основной
предпосылке соціализма—цѣнной личности.
Но какую личность мы будемъ считать цѣн-
ною? Отвѣтъ на этотъ вопросъ отчасти уже вы-
текаетъ изъ того опредѣленія личности, которое
мы вкратцѣ набросали выше. Въ центрѣ этого
опредѣленія стоитъ ея индивидульность. Лич-
ность намъ дорога какъ индивидуальность, какъ
цѣль сама въ себѣ, какъ самодовлѣющее цѣлое.
Человѣкъ именно и дорогъ намъ какъ индиви-
дуальная, своеобразная личность, и соціализмъ
остался бы для насъ непонятнымъ, если бы рухну-
ла эта цѣнность человѣка какъ своеобразной инди-
видуальной личности. Потому что тотъ презрѣнный
сѣрый пьедесталъ, на которомъ красуется сверх-
человѣкъ, лучше всего создается нашимъ бур-
жуазнымъ строемъ, какъ это мы надѣемся по-
казать позже. И этотъ пьедесталъ имѣлъ бы
тогда только служебное значеніе ради кучки
олимпійцевъ и такимъ образомъ стремленіе къ

возвеличеніи) этой массы было бы противорѣчі-
емъ самому себѣ.
Въ самомъ дѣлѣ. Если мы отбросимъ инди-
видуалистическое воззрѣніе на действительность,
если мы станемъ отрицать безконечное много-
образіе какъ дѣйствительнаго міра вообще, такъ
и человѣчества въ частности, то передъ нами
получится равноцѣнная—правильнѣе—и вовсе
масса единицъ, которыя лишены всякой цѣнно-
сти. Погибнутъ однѣ, мы ихъ всегда можемъ
замѣнить изъ неисчерпаемаго источника факти-
ческой действительности новыми экземплярами,
въ особенности при той „перепродукціи" че-
ловѣческаго и другихъ матеріаловъ, на которую
теперь сыпятся со всѣхъ сторонъ жалобы. Для
соціализма абсолютный индивидуализмъ необхо-
димъ, потому что если люди одинаковы, то * они
и равноценны, а потому для культуры доста-
точно той небольшой группы индивидуальныхъ
экземпляровъ, которая имѣется въ действитель-
ности. Къ чему мѣшать погибать милліонамъ
другихъ экземпляровъ, которые съ объективной
точки зрѣнія не вносятъ собой ничего новаго въ
культуру, и портить и затруднять жизнь остал-
ной группы. Но, вѣдь, и тутъ мы уже предпола-
гаетъ группу индивидуальныхъ личностей, но
непослѣдовательно ограничиваемъ ее рѣдкими,
сравнительно немногими экземплярами. Такимъ
образомъ, когда мы говоримъ „человѣкъ", то это
ни въ какомъ случаѣ не должно обозначать
только родового понятія, полученнаго путемъ
отвлеченія отъ всѣхъ индивидуальныхъ особен-

ностей и различій. Наоборотъ въ соціальномъ
идеалѣ этимъ словомъ надо называть все неиз-
мѣримое богатство человѣческихъ индивидуаль-
ностей и ихъ проявленій.
Такимъ образомъ, пока для насъ выкристал-
лизовалась какъ абсолютно необходимая пред-
посылка соціализма безусловная цѣнность лич-
ности, личности индивидуальной, которая не мо-
жетъ быть иначе разсматриваема какъ только
цѣль въ себѣ, потому что личность незамѣнима.
„Въ царствѣ цѣлей все имѣетъ или цѣну\ или
достоинство. Что имѣетъ цѣну, на мѣсто того
можетъ быть поставлено въ качествѣ эквивален-
та что-либо иное; наоборотъ, то, что стоитъ вы-
ше всякой цѣны *), такимъ образомъ не допуска-
етъ никакого эквивалента,—то имѣетъ достоин-
ство" *). Это понятіе цѣнности и входитъ цѣли-
комъ въ нашъ терминъ цѣнность, потому что. не-
допустимость эквивалента вытекаетъ у насъ изъ
признанія личности какъ абсолютно своеобразна-
го, незамѣнимаго единства съ вполнѣ индиви-
дуальнымъ характеромъ. Если мы къ этому
опредѣленію цѣнности личности прибавимъ еще
опредѣленіе творческой и при этомъ культурно-
творческой личности, творящей цѣнности, то въ
силу этого индивидуальнаго культурно творческа-
го элемента человечество становится органиче-
ски связаннымъ и цѣльно развитымъ комплек-
') Но не цѣнности, - добавимъ мы въ поясненіе.
*) Кантъ. „Grundlegung zur Metaphysik der Sitten" 2-е
изд.: Kirchmann'a стр. 60.

сомъ индивидуальныхъ цѣнностей, которыя въ
своемъ цѣломъ составляютъ единую своеобраз-
ную самодовлѣющую цѣпь цѣнностей;—не цѣн-
ность—общее, которая получается изъ всѣхъ цѣн-
ностей путемъ отвлеченія, а цѣнность — сово-
купность, представляющая единство вполнѣ ин-
дивидуальныхъ культурно-творческихъ силъ и
ихъ продуктовъ. Сѣрый комъ, именуемый массой,
представляетъ изъ себя продуктъ современной
обстановки, это безформенный комъ разноцвѣт-
ныхъ спутанныхъ и скомканныхъ нитей, кото-
рый при другихъ условіяхъ, могъ бы дать цѣ-
лую массу нитей разнообразныхъ цвѣтовъ, дли-
ны, толщины и крѣпости. Человѣчество, такимъ
образовъ, есть не безконечно большая связка без-
конечно малыхъ и неразличимыхъ единицъ, а
соединеніе личностей и ихъ возможностей какъ
цѣнныхъ индивидуальныхъ субъектовъ, творче-
скихъ силъ. Но человѣчество есть для насъ цѣн-
ность-совокупность и именно потому, что она
обусловлена составляющими ее цѣнностями, а не
наоборотъ, мы должны придти къ заключенію,
что не личность становится цѣнной черезъ чело-
вѣчество, а человечество черезъ личность.
Мы опредѣлили личность какъ индивидуаль-
ную, культурно-творческую силу или какъ воз-
можность ея. И это является только послѣдова-
тельнымъ выводомъ изъ самой сущности понятія
личности. То единство, сознаніе котораго было
положено нами въ основу понятія личности, не
есть единство мертвыхъ элементовъ, а требуетъ
признанія себя въ самосознаніи какъ субъекта

своихъ поступковъ. Личность, такимъ образомъ,
является единствомъ вполнѣ индивидуальнаго
характера разнообразныхъ творческихъ силъ, ко-
торыя сливаются въ ней въ единую дѣятельную
силу. Дѣятельность—это необходимый предикатъ
понятія личности, потому что съ его уничтоже-
ніемъ исчезаетъ и самая возможность сознавать
себя какъ субъекта извѣстныхъ дѣйствій, поступ-
ковъ. Но продукты какъ и направленіе этихъ
творческихъ силъ не могутъ не быть индивиду-
альны, потому что индивидуальны ихъ творцы,
индивидуальны ихъ стремленія, и ту же печать
индивидуальности должны нести на себѣ и ихъ
продукты. Тамъ, гдѣ мы съ нашей близорукостью
не видимъ никакой цѣнности и различія, мы
смѣшиваемъ незначительность—съ нашей субъ-
ективной точки зрѣнія—различій.и вовсе игно-
рируемъ самую ихъ возможность, межъ тѣмъ
какъ здѣсь въ теоріи, при стремленіи къ объ-
ективному разсмотрѣнію все это пріобрѣтаетъ
другую окраску.
Но творческой дѣятельности личности мы по-
ставили въ условіе возможность и стремленіе къ
культурно-творческой дѣятельности. Личность,
чтобы остаться цѣнной, должна искать для себя
свободнаго проявленія своихъ силъ, ихъ полнаго
размаха, потому что въ этомъ ея жизнь, и тутъ
прежде всего ея стремленія должны быть обра-
щены на область культурнаго творчества съ его
непреходящими своеобразными цѣнностями и воз-
можностью свободнаго проявленія творческихъ
силъ. Въ физической области человѣкъ закованъ

въ крѣпкія цѣпи и ему предоставляется только
такой просторъ, какимъ позволяютъ пользоваться
сковывающія его цѣпи. Изъ этого царства огра-
ниченія, а то и порабощенія есть только одинъ
выходъ къ свободѣ—это путь культурнаго твор-
чества, царство духа, не духа спиритистовъ, не
небеснаго, а земного, человѣческаго, творческаго
духа. Этотъ духъ неограниченный властелинъ
своего царства, пока онъ творитъ. Въ то время
какъ въ царствѣ тѣла все клонится къ тому, что-
бы сдѣлать человѣка матеріаломъ, въ царствѣ
духа, т. е. для культурно-творческихъ силъ че-
ловѣка все можетъ стать матеріаломъ. Тутъ
истинная свобода. Тутъ на землѣ же - чистая
сфера возможности сліянія „земли и неба", чи-
стая сфера оцѣнки и цѣнностей.
Къ этому царству свободы и свѣта долженъ
вести соціализмъ. Но передъ нимъ основное тре-
бованіе умиротворить тѣло, высвободить его си-
лы, создать изъ врага поборника свѣта. Человѣ-
ка нужно освободить въ достаточной степени
отъ гнета матеріальныхъ заботъ, чтобы открыть
передъ нимъ возможность вступленія на путь
свободнаго, окрыляемаго идеалами культурнаго
творчества. Для здороваго ума нужно здоровое
негнетущее тѣло. Тѣло и духъ должны слиться
въ гармоничное цѣлое, чтобы являть собой
цѣнность и быть творцомъ цѣнностей. Тогда
только можетъ возникнуть истинная, цѣнная
дѣйствительность; не дѣйствительность только
факта, или только идеи, а живая среда ихъ син-
теза, постоянно и безконечно обогащающася, жи-

вая и дѣятельная, „дѣйственная" и потому на-
стоящая „дѣйствительность" *). Только одухо-
творенное можетъ быть дѣятельно, и только въ
дѣятельности можетъ быть дѣйствительность.
Итакъ, личность цѣнна какъ индивидуальная
культурнотворческая сила и въ этомъ видѣ она
представляетъ необходимую предпосылку соціа-
лизма. Культура обогащается индивидуально-
стями. Чѣмъ индивидуальна творческая сила и
ея продуктъ, тѣмъ богаче, хотя бы сначала и по-
тенціально, культура. И соціализмъ обѣщаетъ
дать просторъ этому размаху индивидуальныхъ
творческихъ силъ, развитію ихъ безконечнаго
многообразія. Только черезъ служеніе этой ко-
нечной своей цѣли соціализмъ можетъ не только
сохранить, но и укрѣпить свое положеніе провоз-
вѣстника общечеловѣческаго будущаго, и цѣн-
наго, и цѣльнаго міросозерцанія.
Теперь возникаетъ вопросъ, не впадаетъ ли
соціализмъ въ противорѣчіе съ самимъ собой, по-
лагая въ свою основу принципъ абсолютной цѣн-
ности личности вообще, т. е. устанавливая ихъ
равноцѣнность и въ то-же время кладя въ осно-
ву личности условіе абсолютной индивидуально-
сти? Къ этому вопросу мы и (Обратимся теперь.
Когда уже сложилась основная мысль этого
произведенія, я прочелъ въ „Современномъ Мірѣ"
въ апрѣльской книжкѣ за 1907 г. статью II.
Кузько ,,Индивидуализм7> и соціализмъ въ своемъ
1) Вопросы Философіи 1905 V (кн. 80) мою статью
о Гегелѣ, стр. 730—737.

взаимоотношеніи". Обратимся на моментъ къ этой
статьѣ, такъ какъ это поможетъ выясненію наше-
го вопроса.
П. К. энергично настаиваетъ на мысли, что
соціализмъ только средство для индивидуализма.
Но за этимъ утвержденіемъ слѣдуетъ другое, ко-
торое на нашъ взглядъ грозитъ въ корнѣ уни-
чтожить „средство индивидуализма"—соціализмъ,
и эта опасность теоретически-философски тѣмъ
болѣе велика, что дѣло идетъ о сохраненіи
основного принципа, составляющаго философскій
жизненный нервъ соціализма. Г. Кузько энергично
возстаетъ противъ идеи абсолютной равноцѣности
человѣческихъ личностей, считая ее не только
(стр. 255), „вредной для соціализма, но и опас-
ной для жизни". И результатомъ такого отрица-
нія должно явится, какъ намъ кажется, полное
отрицаніе соціализма, какъ явленія въ этомъ
смыслѣ безусловно отрицательнаго.
Въ самомъ дѣлѣ. Едва ли еще какое-либо
другое теченіе стремилось къ такому сохране-
ненію индивидовъ путемъ улучшенія ихъ матері-
альныхъ условій, какъ это дѣлаетъ соціализмъ.
Онъ ведетъ аттаку за аттакой ради этихъ условій,
стремясь всѣми имѣющимися у него средствами
спасти возможно большее количество трудящихся,
ихъ дѣтей, не сортируя ихъ по цѣнности ихъ
личности и индивидуальности. Сквозь весь соці-
ализмъ, черезъ всѣ рѣчи его сторонниковъ крас-
ною нитью протянулось страстное могучее стрем-
леніе вырвать изъ челюстей фабрикъ и заводовъ
людей, загнанных7>туда голодомъ. Ясно, что при-

знаніе равноцѣнности человѣческихъ личностей
въ видѣ общаго принципа лежитъ въ основѣ со-
ціализма, и если мы захотимъ совсѣмъ его уни-
чтожить, то этимъ мы отрубимъ ту вѣтку, за кото-
рую держится соціализмъ.
Но предположеніе равноцѣнности личностей въ
опредѣленномъ случаѣ нисколько не мѣшаетъ то-
му, чтобы онѣ расположились въ скалу безконеч-
но разнообразныхъ цѣнностей, какъ это мы сей-
часъ попытаемся пояснить. Г. Кузько нападаетъ
на Канта за его признаніе личности какъ самоцѣ-
ли, какъ абсолютной цѣнности. Межъ тѣмъ эти на-
падки на нашъ взглядъ зиждятся на неясно пред-
ставляемомъ отношеніи понятія равноцѣнности
къ возможности самыхъ разнообразныхъ, безко-
нечныхъ градаціи въ цѣнностяхъ.
Мы придерживаемся на всю дѣйствитель-
ность, а тѣмъ болѣе на человѣка того взгляда,
что въ мірѣ нѣтъ двухъ индивидовъ, которые
вполнѣ совпадали-бы другъ съ другомъ. Каждый
индивидъ —личность дорогъ для насъ, какъ
мы уже говорили, своей индивидуальностью,
тѣмъ, чего нѣтъ въ другому, чего не можетъ
дать никто иной, потому что въ этомъ заклю-
чается одно изъ существенныхъ условій разви-
тія культуры и ея богатствъ. Человѣчество, та-
кимъ образомъ, должно разсматриваться какъ
цѣнность—совокупность, въ которой есть только
индивидуальныя цѣнности со всяческаго рода
градаціями, но въ которой нѣтъ нецѣнностей.
Всѣмъ имъ обще то, что они ценности и въ
качествѣ послѣднихъ, именно индивидуальныхъ

цѣнностей онѣ заслуживаютъ, требуютъ отъ насъ
активнаго стремленія къ ихъ сохраненію. Чело-
вѣкъ дорогъ намъ какъ оригинальная, свое-
образная цѣнность, которую онъ, во-первыхъ,
представляетъ самимъ собой,—тѣмъ, что въ
немъ есть какъ въ таковомъ, и на этотъ счетъ
насъ не должно обманывать убѣжденіе въ суще-
ствованіи сѣрой массы, этого ужаснаго кома,
скатаннаго нашими общественными условіями.
Все дѣло въ томъ, что у насъ нѣтъ аналогич-
наго микроскопу инструмента, который бы ввелъ
насъ въ глубь этой массы и напомнилъ намъ
основательно, что эта сѣрость состоитъ изъ само-
довлѣющихъ индивидуальныхъ единицъ, изъ ко-
торыхъ каждая имѣетъ свои оттѣнки, свой отпе-
чатокъ, только опять-таки пришибленный и раз-
дробленный въ тискахъ современной хищниче-
ской обстановки. Кромѣ того, индивидъ самъ съ
культурно-творческой точки зрѣнія представля-
етъ для насъ цѣнность и какъ возможность
большаго, чѣмъ онъ есть въ данное время, и
какъ дѣйствительная единица, занимающая въ
творчествѣ свое, только ей одной присущее инди-
видуальное мѣсто,—какъ бы мала ни была ея
значимость въ общемъ цѣломъ. И, наконецъ, че-
ловѣкъ намъ дорогъ какъ возможность порожде-
нія новыхъ культурно-творческихъ индивидуаль-
ныхъ личностей, какъ возможный источникъ
обогащенія человѣческой физической и духов-
ной мощи, и если данный индивидъ самъ пред-
ставляется намъ ничтожнымъ, то это далеко еще
не значитъ, что въ извѣстномъ сочетаніи съ

другимъ индивидомъ онъ не породить крупной
культурно-творческой силы. Такимъ образомъ,
соціализмъ предполагаетъ безусловную цѣнность
личностей какъ таковыхъ, ихъ незамѣнимость,
а потому онъ долженъ признать ихъ въ извѣ-
стномъ смыслѣ, именно въ силу ихъ индивиду-
альности, единичности, незамѣнимости равно-
цѣнными, такъ какъ нѣтъ двухъ цѣнностей, ко-
торыя были бы вполнѣ тожественны, и потому
онѣ всѣ одинаково дороги, и потеря самой ма-
лой изъ нихъ не могла бы быть возмѣщена са-
мой большой изъ нихъ, но, съ другой стороны,
эти цѣнности и различны, потому что у каждой
изъ нихъ своя своеобразная цѣнность.
Такимъ образомъ, идея равноцѣнности въ смы-
слѣ обладанія цѣнностью вообще не исключаетъ
необозримыхъ градаціи въ самихъ цѣнностяхъ.
Признаніемъ цѣнности личности вообще мы во-
все не подстригаемъ всѣхъ подъ одну гребенку.
Эта идея должна только дать намъ право рас-
сматривать каждаго человѣка какъ цѣнную лич-
ность и какъ возможность творчества и, кромѣ
того, эта идея только и можетъ требовать, что-
бы всѣмъ людямъ какъ цѣннымъ личностямъ
дана была полная возможность развить свое
индивидуальное, культурно-положительное, цѣн-
ное содержаніе. Такимъ образомъ, наше уравни-
вание личностей сводится къ уравненію объек-
тивныхъ условій въ смыслѣ улучшенія ихъ для
всѣхъ, чтобы въ результатѣ дать полный про-
сторъ развитію, игрѣ и проявленію, т. е. субъ-
ективному неравенству культурно-творческихъ

индивидуальныхъ силъ въ сферѣ творчества и
его продуктовъ. Можетъ быть и вѣроятнѣе всего
такимъ путемъ создастся культурная аристокра-
тія, но это будетъ,— именно въ силу постояннаго
притока свѣжей крови,—настоящая аристокра-
тія. Болѣе того. Признаніе абсолютной цѣнно-
сти личности со всѣми вытекающими отсюда
выводами необходимой предпосылкой соціализма
ведетъ къ отрицанію права механизированія или
правильнѣе квантифицированія человѣческаго
труда. Трудъ, который даетъ продукты для
удовлетворенія чисто физическихъ потребностей
создаетъ только почву, основу, на которой ожи-
дается расцвѣтъ духовно-творческой дѣятельно-
сти. Въ послѣднюю и переносится центръ тяже-
сти цѣнностей. Въ ней лежитъ ядро цѣнности
личности. Такъ какъ она является конечною
высшею цѣлью соціалистическихъ стремленій, то
трудъ—творчество по цѣнности перемѣщается въ
высшую категорію, хотя онъ въ полномъ размахѣ
мыслимъ только на основѣ удовлетворенія про-
дуктами перваго труда. Но это неравенство цѣн-
ности, а не товарной расцѣнки.
Перенося центръ тяжести въ культурныя цѣн-
ности, мы не выходимъ за предѣлы принципа аб-
солютной цѣнности личности. Личность остается
самоцѣлью, потому что культура есть продуктъ
всѣхъ индивидуальностей, ихъ коллективное
благо. Его продуктъ и онъ самъ и духовно, и фи-
зически представляютъ эту культуру, т. е. творя
ее, онъ творитъ самого себя, потому что культур-
ные продукты живы только черезъ личность и въ

личности, т. е, въ ея духѣ.
Въ этой-же связи мыслей не лишнее будетъ
коснуться и еще одной стороны даннаго вопроса.
Часто слышится, что культурно-творческій геній
долженъ имѣть свою массу. Намъ представляется
это отнюдь не необходимымъ. Это не conditio sine
qua поп. Масса въ сѣромъ смыслѣ, масса какъ
средство не нужна сверхчеловѣку въ культурно-
творческомъ смыслѣ. Она нужна для сверхкапи-
талистовъ, сверхполитиковъ и т. д., людей, кото-
рые строятъ свое величіе на порабощеніи. Въ куль-
турно-творческой дѣйствительности этому пора-
бощенію не только нѣтъ мѣста, но наоборотъ, вся-
кій новый геніальный продуктъ культурнаго твор-
чества личности обозначаетъ обогащеніе всей гро-
мады культурнаго человѣчества, или во всякомъ
случаѣ возможность этого культурнаго обогаще-
нія своего сознанія; онъ обозначаетъ для массы
еще одинъ шагъ впередъ изъ сѣрости, лишній сти-
мулъ къ индивидуализаціи, къ духовному осво-
божденію, къ культурѣ. Такова роль геніальныхъ
научныхъ, поэтическихъ, литературныхъ творче-
скихъ личностей: она прямо противоположна роля
политическихъ, капиталистическихъ и др. власте-
линовъ. Поэтому масса это такое-же сѣрое, отно-
сительное слово, какъ и то содержаніе, которое
хотятъ вложить въ него современные сверхлюди.
Масса также имѣетъ свои и очень большія града-
ціи, т. е. она далеко не есть то безформенное, без-
различное пятно, въ какое она обращается въ
представленіяхъ нашихъ сверхчеловѣковъ. Мы
обманываемъ себя тѣмъ, что все, что не выдѣли-

лось еще, мы называемъ общимъ именемъ массы,
но, вѣдь, это далеко не значитъ, что то, что мы
назвали этимъ именемъ, не породитъ изъ себя но-
выхъ талантовъ... Истинно культурная, цѣнная
личность, какъ бы велика она ни была, не только
не порабощаетъ и не требуетъ массы, но наобо-
ротъ появленіе новой крупной творческой силы
обозначаетъ для всѣхъ шагъ впередъ изъ сѣрой,
слякотной неопредѣленности.
IV.
Индивидуалистическій, хозяйственный строй
съ точки зрѣнія интересовъ цѣнной личности.
Прежде чѣмъ идти дальше, намъ хотѣлось бы
коснуться въ нѣсколькихъ словахъ пресловутаго
вопроса о „буржуазномъ наслѣдствѣ". Выраже-
ніемъ традиціоннаго мнѣнія по этому вопросу
служитъ обычный, отчасти уже потрепанный про-
кламаціями аргументъ: „Пролетаріи! Вамъ не-
чего терять кромѣ своихъ цѣпей!" Изъ всего пре-
дыдущаго явствуетъ, что эти слова могутъ гармо-
нировать съ сущностью соціализма только въ узко
опредѣленномъ смыслѣ призыва къ энергичной,
непреклонной борьбѣ за свои права человѣка. Но
это выраженіе не должно обозначать могильнаго
креста надъ всѣмъ, что такъ или иначе породи-
лось буржуазнымъ міромъ. Соціализмъ, остава-
ясь вѣрнымъ своей великой цѣли, призванъ
произвести великую переоцѣнку, но не вандалъ-

ское разрушеніе. Въ этомъ случаѣ, т. е. при отри-
цаніи всего того, что огульно объединяется од-
нимъ именемъ „буржуазности", потери соціализ-
ма были бы невѣроятно велики: онѣ обозначали
бы потерю всего и между прочимъ самаго доро-
гого для социалиста: потерю основного элемента
культурнаго самосознанія, сознанія своего чело-
вѣческаго достоинства, достоинства человѣка
какъ человѣка, идеи абсолютной цѣнности лич-
ности, которую съ невѣроятными муками произ-
вела на свѣтъ многовѣковая культура человѣче-
ства. Потери эти были бы поистинѣ ужасны, если
бы съ паденіемъ буржуазнаго строя социализму
не осталось бы никакого наслѣдства, и такимъ
образомъ тысячелѣтія оказались бы вычеркну-
тыми изъ исторіи человѣчества: это были-бы Ге-
гелевскія ,,пустыя страницы исторіи". Идея аб-
солютной цѣнности личности народилась при бур-
жуазномъ строѣ. Нѣтъ этого принципа—нѣтъ и
соціализма. Буржуазное общество это зажившееся
или отживающее существо, которое скрипитъ себѣ
дальше, смотритъ на свои пережитки какъ на не-
сокрушимые устои и,—и это самое главное, —
стѣсняетъ развитіе своего отпрыска душной атмо-
сферой отжившихъ идей и обстановки. Буржуаз-
ный строй долженъ будетъ уступить свое мѣсто
новымъ свѣжимъ силамъ, чтобы дать возмож-
ность использовать накопленныя и порожденныя
имъ идеи и принципы. Но пролетарій), какъ пред-
ставителю культурнаго будущаго есть много чего
терять, настолько много, что при слѣпой, фанати-
чески догматической борьбѣ и уничтоженіи онъ

можетъ срубить ту вѣтку, на которой онъ самъ
сидитъ. Нѣтъ. Съ духовными цѣнными плодами
многовѣковой культуры истинный соціализмъ не
только никогда не можетъ порвать, но онъ явится
прямымъ ея наслѣдникомъ и продолжателемъ ея
на болѣе жизненной основѣ. Онъ не можетъ вы-
бросить огульно всего накопленнаго человѣче-
ствомъ богатства, не произведя въ немъ критиче-
скаго разбора, и результатомъ этого отбора бу-
детъ несомнѣнно признаніе всего того въ этой
культурѣ своимъ, что не связано прямо съ по-
рабощеніемъ личности. Наслѣдство это велико
уже ію одному тому, что въ него входитъ идея
абсолютной цѣнности человѣка какъ личности.
„Человѣчество долго ищетъ и врядъ ли найдетъ
что-нибудь, если было такъ бездарно, что до сихъ
норъ ничего не нашло" *). Такимъ образомъ, со-
ціализмъ долженъ на нашъ взглядъ проникнуть-
ся нѣкоторой долей историзма, чтобы избави-
вшись отъ натуралистической односторонности,
пробиться такимъ путемъ къ согласованному мі-
росозерцанію.
Не раздѣляя рѣзко отрицательнаго взгляда
традиціоннаго революціоннаго ортодоксальнаго
соціализма на вопросъ о буржуазномъ наслѣдствѣ,
мы займемся теперь вопросомъ о томъ, что даетъ
цѣнной индивидуальной личности и ея развитію
современный строй съ его индивидуалистиче-
скимъ хозяйствомъ. Признавъ абсолютную цѣн-
1) Н. Бердяевъ „Новое религіозное сознаніе обще-
ственность" стр. VI.

ноетъ личности какъ индивидуальной культурно-
творческой силы и ея развитіе цѣлью всякаго
широкаго жизненнаго соціальнаго движенія, мы
должны сдѣлать изъ этого принципа своего рода
пробный камень. Съ этимъ критеріемъ мы и об-
ратимся теперь сначала къ современному строю,
а затѣмъ къ соціализму.
Уже самое названіе индивидуалистическое
хозяйство звучитъ въ этомъ отношеніи многообѣ-
щающе, и прежде чѣмъ идти дальше, мы должны
отвѣтить на вопросъ, не ищемъ-ли мы того, что
у насъ находится за плечами, т. е. не предста-
вляетъ ли изъ себя индивидуалистическій хозяй-
ственный строй, какъ показываетъ его имя, раз-
садника индивидуальныхъ цѣнныхъ личностей и
вмѣстѣ съ тѣмъ истинной культуры.
Уже бѣглый взглядъ на современную беллетри-
стическую литературу и литературу недавняго
прошлаго не оставляетъ никакого сомнѣнія на
счетъ роли индивидуалистическая хозяйства
въ дѣлѣ культивированія культурно-творче-
скихъ индивидуальностей. Пусть намъ бу-
детъ позволено въ этомъ случаѣ для примѣра
привести одно случайно выбранное мѣсто изъ
также случайно взятаго произведенія Золя „ Римъ":
„Въ этомъ кварталѣ св. Маргариты, въ самомъ
сердцѣ дѣятельнаго и трудолюбиваго Сентъ-Ан-
туанскаго предмѣстья онъ (Пьеръ) открылъ от-
вратительные дома, цѣлые переулки, наполненные
темными лачугами, безъ воздуха, сырыми какъ
погреба, гдѣ жило и умирало отравленное цѣ-
лое населеніе несчастныхъ существъ... Многіе

спали на голомъ каменномъ полу, никогда не
раздѣваясь. Ни мебели, ни бѣлья, — жизнь живот-
ныхъ, удовлетворяющихъ свои потребности, гдѣ
и какъ придется по влеченію инстинкта и по во-
лѣ случайной встрѣчи. Внутри жилищъ вповалку
копошились безъ различія пола и возраста люди,
вернувшіеся къ животной жизни за неимѣніемъ
необходимаго, подъ давленіемъ такой нищеты,
что другъ у друга зубами вырывали объѣдки,
выметенные изъ подъ стола богатыхъ. И самымъ
худшимъ, самымъ тяжелымъ было это паденіе
человѣческаго сознанія. Это былъ уже не свобод-
ный дикарь, прогуливавшійся нагишемъ, охотив-
шійся и пожиравшій свою добычу въ первобыт-
ныхъ лѣсахъ, а человѣкъ цивилизованный, дове-
денный до звѣрскаго состоянія, со всѣми поро-
ками, со всѣми недостатками упадка, грязный,
гадкій, безсильный, посреди роскоши и утончен-
ности города, величаемаго королемъ міра“.
На такія неизбѣжныя для индивидуалистиче-
скаго хозяйства картинки мы натыкаемся на
каждомъ шагу, какъ только мы дѣлаемъ искрен-
нюю попытку оріентироваться въ этомъ вопросѣ
съ помощью нашего собственнаго опыта или ав-
торитетныхъ источниковъ нашей и иностранной
литературы. Болѣе того. Чѣмъ культурнѣе стра-
на, тѣмъ ужаснѣе оказывается этотъ роковой съ
точки зрѣнія цѣнной личности разрывъ между
верхами и низами человѣчества. Имѣя въ виду
не хищническую изощренность, — кажется, един-
ственную индивидуальную черту, которая куль-
тивируется индивидуалистическимъ хозяйствен-

нымъ строемъ,—а индивидуализаціи), направлен-
ную на воспитаніе, взращиваніе духовныхъ куль-
турно-творческихъ личностей, мы придемъ къ
заключенію, что этотъ порядокъ дѣйствуетъ въ
направленіи, прямо противоположномъ интере-
самъ развитія культурно-творческихъ индивиду-
альностей, цѣнныхъ личностей. Въ этомъ обще-
ственномъ строѣ только у немногихъ сравнитель-
но лицъ высвобождаются силы изъ подавляющей
личность борьбы за существованіе, которыя по-
томъ направляются при наличности благопріят-
ныхъ условій въ данномъ субъектѣ и въ его
окружающемъ на культурную, творческую ра-
боту. У большинства же всѣ силы захваты-
ваются погоней за насыщеніемъ, за хлѣбомъ
земнымъ. Человѣчество начинаетъ все болѣе по-
ходить въ своей подавляющей массѣ на колос-
сальную массу хищниковъ, которые воспаленны-
ми взорами ищутъ добычу, рвутъ ее другъ у
друга, лишаютъ другъ друга жизни, насилуютъ,
глумятся и все это ради все того же омерзи-
тельнаго хищническаго инстинкта наживы, кото-
рый нарастаетъ въ ужасающихъ размѣрахъ и
грозитъ поглотить всѣ остальные запросы. Люди
сидятъ по своимъ норамъ, высматривая добычу,
грабятъ культуру и духъ человѣка, ведутъ че-
ловѣческую личность къ неминуемому при этомъ
хозяйственномъ строѣ обнищанію, и новые вороха
добычи только раскаляютъ хищничество. Съ пер-
вымъ вступленіемъ въ жизнь выступаетъ забота ис-
ключительности, дума только о себѣ, о своихъ дѣ-
тяхъ, о своей семьѣ, и люди давятъ чужихъ дѣтей,

разрушаютъ чужія семьи—все для той-же своей
норы. Пустые желудки, эти грабители культуры,
развратители цѣнной личности и ненавистники
ея потребностей, обращаютъ людей въ живот-
ныхъ, то подавленныхъ и изломанныхъ невзго-
дами и лишеніями, запутанныхъ и обращенныхъ
въ рабовъ, потерявшихъ свое человѣческое до-
стоинство, то въ алчныхъ хищниковъ съ ненасыт-
ной утробой, въ которой безслѣдно исчезаютъ до-
ли десятковъ тысячъ людей;— хищниковъ, кото-
рые разучаются говорить ію человѣчески и умѣ-
ютъ только „лаять" о тысячахъ, по удачному вы-
раженію Глѣба Успенскаго. Ихъ аппетиты, взро-
щенные успѣшной наживой, растутъ и угрожаютъ
поглотить весь міръ. Въ такихъ людяхъ поры-
ваются всѣ связи съ человѣчествомъ: одинъ
только объектъ наживы и наслажденія стоитъ
передъ ними. Національность, религія, мораль—
все это только постольку имѣетъ для нихъ цѣну,
поскольку онѣ могутъ стать, на службу тому же
капиталу. Въ этомъ отношеніи характерно, что
идеаломъ конечнаго развитія выставляется воз-
можность владѣть міромъ. Но, вѣдь, это все тотъ
же идеалъ всенароднаго всеобщаго пожиранія.
Нашъ современный „индивидуализмъ" въ хо-
зяйствѣ развиваетъ только индивидуализмъ
хищничества всѣхъ оттѣнковъ, хищнической изо-
щренности, а въ результатѣ получается цѣнность,
раздробленная на части, растоптанныя подобія
людей, и физически, и духовно покалѣченныя
единицы—вмѣсто цѣнныхъ, тѣломъ и духомъ
гармонично развитыхъ личностей, И идутъ всѣ

въ разбродъ, задыхаясь и падая, и давя другъ
друга. „Всѣ сердца разбиты различіемъ интере-
совъ", говоритъ Андрей въ произведеніи Горь-
каго „Матъ" !). „Всѣ обглоданы слѣпой жадно-
стью, покусаны завистью, избиты, изранены и со-
чатся гноемъ... ложью, трусостью... Всѣ люди
больные, жить боятся, ходятъ какъ въ туманѣ...
каждый знаетъ только какъ его зубъ болитъ".
Такова та дѣйствительность, которая создается
нашимъ индивидуалистическимъ порядкомъ:
культурныя цѣнности, поскольку онѣ у насъ есть,
по большей части созидаются вопреки ему.
И корень зла лежитъ въ пагубномъ смѣше-
ніи произвола съ свободой. Даже слово произволъ
слишкомъ мало подходитъ для характеристики
современнаго порядка. Съ точки зрѣнія культур-
ной личности это хаосъ, который человѣчество
устраняетъ изъ менѣе важныхъ областей и оста-
вляетъ его въ болѣе существенныхъ. Предоста-
вленіе индивиду полной свободы борьбы за суще-
ствованіе отдаетъ его произволу и случайному
стеченію фактическихъ силъ, но самое главное —
въ этой хаотической, растлѣвающей атмосферѣ
борьбы за существованіе подростаетъ новое по-
колѣніе, которое вѣковой опытъ учитъ приспо-
собляться уже инстинктивно къ хищническимъ
формамъ сосуществованія, кое-какъ затушеван-
нымъ и стянутымъ живыми нитками современ-
нымъ государствомъ. И мы напрасно станемъ
указывать на то, что эгоизмъ заложенъ въ насъ
*) Стр. 152.

природой: природа многое заложила въ насъ,
что вѣка культурной жизни передѣлали по сво-
ему. И не въ природѣ дѣло, а эгоизмъ и хищ-
ничество взращиваются въ насъ ни кѣмъ инымъ
какъ индивидуалистическимъ хозяйственнымъ
строемъ.
И вотъ этотъ то продуктъ подъ вліяніемъ все
той же противной личности рабской покорности
фактамъ прошлаго и настоящаго, насилующихъ
идею будущаго, возводится въ своего рода за-
конъ природы. „Нѣтъ культуры безъ прислуги",
говорить Трейчке !), справедливо полагая, что
культура немыслима безъ рабовъ при современ-
номъ строѣ, которому онъ только не по праву да-
ритъ и будущее. „Неизмѣненъ законъ", говоритъ
онъ, „что только меньшинству суждено насла-
ждаться идеальными благами культуры, масса
трудится въ потѣ лица своего". Этотъ выводъ
изъ фактической дѣйствительности, вѣрный по
отношенію къ прошлому и настоящему, Трейчке *)
не только возводитъ въ естественный законъ, но
и ставитъ его подъ защиту справедливости.
„Этотъ порядокъ", говорить онъ, ,,справедливъ и
необходимъ''. Оцѣнивая нашъ строй съ точки
зрѣнія интересовъ цѣнной личности, мы неми-
нуемо найдемъ послѣднее положеніе Трейчке со-
вершенно немыслимымъ. Единственная возмож-
ность, которая остается буржуазному строю, это
!) „Der Socialismus und seine G6nnera Preussische Jahr-
bucher Band 34. 1874 г. Стр. 67 и слѣд.
*) Онъ впослѣдствіи перемѣнилъ свои воззрѣнія, но это
не лишаетъ его словъ ихъ типичнаго значенія.

опираться на необходимость, но и этотъ исходъ
у него успѣшно оспаривается наукой и нарожда-
ющейся новой жизнью. Но этотъ вопросъ прак-
тической осуществимости соціализма лежитъ для
насъ въ данномъ случаѣ въ сторонѣ, и мы мо-
жемъ его не касаться, такъ какъ мы стоимъ пе-
редъ вопросомъ оцѣнки, передъ quid juris, а не
передъ quid facti. Для насъ важно констатировать,
что индивидуалистическій соціальный строй про-
тивоположенъ интересамъ развитія цѣнныхъ
личностей. Онѣ развиваются только вопреки ему.
Любая книжка, трактующая относительно
развитія человѣка отъ природнаго состоянія къ
культурѣ и объ условіяхъ этого развитія, прини-
маетъ какъ неоспоримое положеніе, что человѣ-
чество только потому и могло подняться къ куль-
турѣ, что оно съумѣло тѣмъ или инымъ путемъ
свалить съ своихъ плечъ часть тѣхъ заботъ о
матеріальномъ существованіи, которыя какъ Да-
мокловъ мечь всю жизнь тяготѣютъ надъ жи-
вотнымъ, и урвать себѣ болѣе продолжи-
тельную возможность отдаться и другимъ
занятіямъ и мыслямъ, чѣмъ простое при-
слушиваніе къ требованіямъ своего желудка. И
дѣло простой послѣдовательности продолжить
эту мысль и дальше къ утвержденію, что съ
большей обезпеченностью и свободой отъ мате-
ріальныхъ заботъ принципіально является и боль-
шая возможность культурной творческой жизни.
Но, вѣдь, масса людей за небольшимъ исключе-
ніемъ лишена теперь этихъ благопріятныхъ усло-
вій, Слѣдовательно, прямой выводъ отсюда, что

матеріальная неустойчивость погасила и гаситъ
миріады цѣнныхъ культурно-творческихъ свѣ-
тильниковъ. Только люди съ сильной волей и мо-
гучими стремленіями въ состояніи до нѣкоторой
степени отвлечься и игнорировать дурныя мате-
ріальныя обстоятельства и отдаться служенію
другимъ богамъ, чѣмъ погоня за земнымъ хлѣ-
бомъ. Но это исключительныя натуры, одарен-
ныя или стальной волей, или особымъ стеченіемъ
условій, или тѣмъ и другимъ вмѣстѣ, а обладаніе
талантомъ, творческой силой далеко не всегда
сочетается съ сильной волей, и тотъ, въ комъ
есть первое, но нѣтъ второго, приносится въ жер-
тву хищнической дѣйствительности, если случай
не спасетъ его.
Но защитники индивидуалистическаго хозяй-
ственнаго строя съ торжествомъ и опираются на
эти немногіе экземпляры, такъ или иначе уцѣлѣв-
шіе отъ захлестывающей волны шкурныхъ заботъ.
Намъ говорятъ:—человѣческій духъ закаляется и
изощряется въ безпощадной борьбѣ съ природой
и съ себѣ подобными, изощряется индивидуально,
всякъ по своему; что изъ этой клоаки всеобщаго
и взаимнаго пожиранія, именуемой свободной
конкуренціей, и выростаютъ тѣ немногія свѣтила
науки и искусства, въ то время какъ масса ,,тру-
дится въ потѣ лица своего", т. е. съ культурно-
творческой точки зрѣнія погибаетъ. Несомнѣнно,
какъ мы этого и не отрицали выше, литература и
наука любого изъ европейскихъ народовъ даетъ
намъ достаточное количество примѣровъ поро-
жденія индивидуальныхъ творческихъ силъ изъ

обстановки современнаго хищническаго строя.
Но что это доказываетъ? Это только лишнее
подтвержденіе нашей мысли, что культурно-
творческія индивидуальности развиваются вопреки
строю свободной конкуренціи, выплываютъ толь-
ко единицами, въ то время какъ подавляющая
возможная часть ихъ погибаетъ. Всѣ эти едини-
цы либо отбиралась изъ того-же привилегирован-
наго меньшинства, либо только потому и смогли
удержаться на поверхности, что онѣ свели свое
участіе въ теперешней хаотической борьбѣ за
существованіе на минимумъ, что онѣ побѣдили
въ себѣ тѣ хищническіе инстинкты, которые такъ
заботливо вскармливаетъ и раздражаетъ совре-
менный экономическій строй. Онѣ ограничиваются
минимумомъ практическаго участія въ этой ди-
кой скачкѣ, чтобы сохранить свое существованіе,
чтобы высвободить остальныя силы для куль-
турнаго творчества. Такимъ образомъ, онѣ поро-
ждаются не этимъ строемъ, а вопреки ему, пу-
темъ преодолѣнія того, что составляетъ двига-
тельную пружину этого строя. Для подавляющей
же массы людей этотъ строй создаетъ такую
матеріальную необезпеченность, что индивидъ съ
первыхъ же шаговъ принужденъ посвятить всѣ
свои думы, силы и ловкость матеріальнымъ прі-
обрѣтеніямъ и поставить на службу хищничеству
всѣ остальныя способности или задавить ихъ.
Нажива у богатыхъ, борьба за существованіе у
бѣдныхъ, зависть къ богатымъ у среднихъ зака-
баляютъ человѣка въ наше время и съуживаютъ
до крайности отборъ творческихъ силъ.

„Гдѣ прогрессъ, тамъ неизбѣжно имѣется от-
боръ", говоритъ Киддъ 1). И интересами прогрес-
са и оправдываютъ строй свободной конкуренціи,
полагая, что свободная, — а по нашему слѣпо-
произвольная,—игра силъ приведетъ къ естествен-
ному отбору цѣнныхъ индивидовъ. Чтобы бро-
сить нѣкоторый свѣтъ на результаты, къ кото-
рымъ привелъ индивидуалистическій экономиче-
скій строй, мы должны ясно расчленить вопросъ
о прогрессѣ на двѣ части, а именно: на вопросъ
о физическомъ прогрессѣ и вопросъ о духовномъ,
культурномъ прогрессѣ. Бели мы говоримъ о фи-
зическихъ свойствахъ человѣка, а они для куль-
турной, цѣнной личности далеко не безразличны,
потому что она можетъ найти удовлетвореніе
только въ гармоніи и красотѣ духа и тѣла,—то
результаты „отбора" получаются несомнѣнно са-
мые жалкіе, потому что у нихъ фатальные симп-
томы физическаго вырожденія, и это едва-ли да-
же требуетъ доказательства. И иного результата
ожидать нельзя, потому что нашъ экономиче-
скій строй, съ одной стороны, неминуемо калѣ-
читъ людей и вытравляетъ изъ нихъ всѣ жизнен-
ные соки, съ другой,—образуетъ небольшую груп-
пу людей, которая представляетъ продуктъ пре-
сыщенности и одинаковый, если еще не боль-
шій, регрессъ, чѣмъ первая часть. Человѣче-
ство создало необъятно сложную сѣть мѣръ и
условій, которыя нерѣдко губятъ сильныхъ и со-
*) Die Sociale Evolution", въ нѣмецк. переводѣ Pfleide-
rer'a 1895 стр. 33.

храняютъ слабыхъ. Если мы говоримъ о духов-
ныхъ творческихъ силахъ человѣка, то на этотъ
вопросъ мы уже отвѣтили, что 1) развитіе куль-
турно-творческихъ личностей идетъ вопреки бур-
жуазному строю, а во 2)—это развитіе далеко не
даетъ того, что оно могло бы дать, потому что
нашъ строй превращаетъ десятки милліоновъ лю-
дей въ безформенныя массы физическихъ и ду-
ховныхъ обломковъ, такъ что отборъ то произво-
дится изъ сравнительно небольшой группы приви-
легированныхъ—рожденіемъ или положеніемъ,
это безразлично—людей. „Право на высшее обра-
зованіе и воспитаніе", говоритъ, наприм, Киддъ,!)
„зависитъ въ наше время едва ли отъ чего-либо
иного, какъ только отъ состоянія и богатства;
фактически оно составляетъ одну изъ самыхъ
исключительныхъ и въ то же время вліятельнѣй-
шихъ привилегій послѣдняго". И вотъ именно
изъ этого привилегированнаго узкаго кружка и
совершается за незначительными исключеніями
отборъ культурныхъ силъ. Но эта привилегиро-
ванность не даетъ намъ ни на іоту гарантіи зато,
что въ данную группу вошла хотя бы значительная
часть того, что есть лучшаго въ человѣчествѣ.
Для экономнаго и полнаго отбора природа должна
поступить подъ контроль культуры.
1) Тамъ же стр. 216,

V.
Коллективизмъ съ точки зрѣнія интере-
совъ цѣнной личности.
„Государственный строй, осно-
ванный на возможно большей че-
ловѣческой свободѣ согласно зако-
намъ, благодаря которымъ сво-
бода каждаго можетъ существо-
вать съ свободою всѣхъ осталь-
ныхъ... есть во всякомъ случаѣ
необходимая идея".
Кантъ. 1)
Переходя теперь къ соціализму мы должны
примѣнить и къ нему тотъ же критерій оцѣнки, по-
тому что только положительное отношеніе къ это-
му принципу можетъ освѣтить это широкое обще-
ственное теченіе, обосновать его какъ нѣчто дол-
жное. Мы, такимъ образомъ, стоимъ теперь передъ
вопросомъ, какое значеніе имѣетъ соціализмъ для
развитія индивидуальныхъ, культурно-творче-
скихъ, т. е. цѣнныхъ личностей? При этомъ подъ
соціализмомъ мы будемъ понимать коллекти-
визму т. е. хозяйственный порядокъ, построенный
на принципѣ отрицанія частной собственности на
средства производства и обобществленія ихъ на
чисто демократической основѣ. 2) Для большей
1) „Критика чистаго разума" перев. Лосскаго, стр. 211.
2) Мы беремъ это опредѣленіе какъ самое общее, оста-
вляя въ сторонѣ практическій вопросъ о томъ, кто будетъ
коллективнымъ хозяиномъ, общество, государство, федера-
ція или все человѣчество.
См. Зомбартъ „Der Socialismus" на нѣмецк. яз. 5 изд.
стр. 56.

ясности мы беремъ на себя смѣлость придать тер-
мину соціализмъ нѣсколько болѣе широкое зна-
ченіе, называя имъ общее міровоззрѣніе, такъ какъ
подъ нимъ мы должны понимать, какъ мы это
пытались показать, не только опредѣленный эко-
номическій порядокъ, который мы можемъ назвать
коллективизмомъ, но и его конечный цѣли и его
принципы, которые выходятъ за предѣлы или не
укладываются въ узкую рамку только экономиче-
скихъ понятій. Коллективизму такимъ образомъ,
будетъ для насъ называть средство, соціализмъ,
кромѣ того, и цѣль.
„Гдѣ прогрессъ, тамъ неизбѣжно есть отборъ,
а отборъ долженъ въ свою очередь заключать въ
себѣ какую-нибудь конкуренцію", говоритъ
Киддъ !). Вотъ эта-то конкуренція, которую инди-
видуалистическій экономическій строй даетъ во
взаимной борьбѣ людей за матеріальную обезпе-
ченность, ставится въ соціализмѣ прежде всего
подъ сомнѣніе. И если бы это было такъ, то со-
ціализмъ благодаря коллективному хозяйству
потерялъ бы основу всякаго прогресса и вмѣстѣ
съ ней всю цѣну для цѣнной личности. Стре-
мясь къ соціализму, мы этимъ по словамъ про-
тивниковъ соціализма ставимъ своей задачей
избавленіе человѣка отъ всякихъ матеріальныхъ
заботъ, а такъ какъ, говорятъ противники со-
ціализма, эти заботы являются побудительными
факторами для энергіи и жизнедѣятельности че-
ловѣка, то мы, избавляя его отъ матеріальныхъ
1) Kidd „SociaIe Evolution" стр. 33,

заботъ, въ корнѣ подрываемъ такимъ путемъ
основную двигательную пружину человѣческой
энергіи и жизнедѣятельности.
Прежде всего не вѣрно то, что соціализмъ
уничтожаетъ основной двигатель жизнедѣятель-
ности. Соціализмъ, хотя онъ по своей философ-
ской недоговоренности и несформированности и
не говоритъ этого, не разсчитываетъ добиться
полнаго уничтоженія матеріальныхъ заботъ, такъ
какъ въ своей конечной цѣли онъ представля-
етъ идеалъ, норму нашей соціальной и полити-
ческой дѣятельности. Это конечно ничуть не ли-
шаетъ соціализмъ цѣнности, потому что „хотя
совершенный строй никогда не будетъ осуще-
ствленъ, тѣмъ не менѣе слѣдуетъ считать пра-
вильною идею, которая выставляетъ этотъ мак-
симумъ въ качествѣ образца, чтобы, руководясь
имъ, постепенно приближать законодательство къ
возможно большему совершенству" 1). Во вто-
рыхъ,—и это самое важное,—матеріальныя забо-
ты въ немъ не исчезнутъ, а примутъ только иную
форму, ту форму, которая менѣе давитъ лич-
ность, высвобождаетъ ея духовныя силы и въ
другую сторону. Колоссальная разница въ этихъ
двухъ порядкахъ заключается въ томъ, что за-
боты о пропитаніи будутъ лишены ихъ „индиви-
дуализма", т. е. въ данномъ случаѣ ихъ хищни-
ческаго характера и получатъ гармоничную, обла-
гороженную форму заботъ объ общемъ благѣ. Не
1) Кантъ „Критика чистаго разума", пер. Лосскаго,
стр, 211,

слѣдуетъ возводить въ вѣчный и непреложный
законъ того, что создалось этимъ хозяйствен-
нымъ строемъ и слѣдовательно должно исчез-
нуть вмѣстѣ съ нимъ. „Ничто не можетъ быть
болѣе вреднымъ," говоритъ Кантъ, *) „и менѣе
достойнымъ философа, чѣмъ свойственныя черни
ссылки на мнимо противорѣчащій опытъ, кото-
раго въ дѣйствительности вовсе не было бы,
если-бы учрежденія были созданы въ свое время
согласно идеямъ".
Въ самомъ дѣлѣ. Въ наше время частная
собственность является источникомъ дѣятельно-
сти и „культурнаго прогресса", утверждаютъ
противники соціализма. Но, вѣдь, и при нашихъ
условіяхъ воспитаніе и обстановка пріучили въ
нѣкоторыхъ общественныхъ интересахъ усматри-
вать и свое благо и часто жертвовать для него
всѣмъ. Возьмемъ въ примѣръ войны, гдѣ солда-
ты, подчиняясь только привоспитанному понятію
долга, жертвуютъ своей жизнью тамъ, гдѣ ихъ
личные интересы какъ таковые затронуты слиш-
комъ мало, а то и вовсе остаются въ сторонѣ.
Еще болѣе яркій примѣръ даютъ революціонеры
разныхъ эпохъ. Тутъ фигурируетъ абстрактное
общее благо. Въ соціализмѣ же будетъ фигури-
ровать конкректное общее благо, которое будетъ
имѣть прямое отношеніе къ повседневной жизни
индивида и, одухотворяя общностью интересовъ,
примѣсью альтруистическаго чувства его работу,
лишитъ ее ея корыстолюбиваго характера, закла-
*) Тамъ же.

дывая уже въ самомъ матеріальномъ стремленіи
вмѣстѣ съ тѣмъ фундаментъ къ культивированію
цѣнныхъ личностей. Тотъ самый соціальный
инстинктъ, который теперь еле-еле въ состояніи
дотянуть людей до первой кости, при коллекти-
вистическом ь строѣ долженъ стать необходимо
дѣйствительнымъ соціальнымъ факторомъ, по-
тому что у пламени хищническаго, животнаго
инстинкта самосохраненія будетъ отнято масло,
разжигающее его въ цѣлый пожаръ, — пожаръ,
который угрожаетъ спалить культуру духа. И
какъ воспитательный факторъ эта перемѣна лич-
наго характера заботъ на общественный должна
оказаться могучимъ рычагомъ въ дѣлѣ взращи-
ванія культурно плодотворныхъ соціальныхъ
цѣнныхъ личностей, не нарушая въ то-же время
ихъ индивидуальнаго характера.
То-же самое гипостазированіе фактовъ въ не-
преложный законъ приходится отчасти видѣть и
въ утвержденіи Кидда !), что „интересы соці-
альнаго организма и его индивидовъ стоять
всегда (?) другъ противъ друга какъ злѣйшіе
враги". Это утвержденіе и то не въ столь без-
граничной формѣ, какъ у Кидда, нужно разсмат-
ривать какъ слѣдствіе, которое необходимо выте-
каетъ изъ сущности хищническаго строя инди-
видуалистическая хозяйства и „свободной" кон-
куренціи. Каждый подъ страхомъ гибели при-
нужденъ тащить въ свою нору, и то, что уноситъ
одинъ, хотя бы только изъ жадности, теряютъ
•) Стр. 73.

всѣ остальные, межъ тѣмъ какъ общая сокро-
вищница не только не является общею цѣлью,
но и нерѣдко становится предметомъ тѣхъ же
ненасытныхъ желаній перетащить все въ свое
логовище. Иначе должно обстоять дѣло, если че-
резъ это общее будутъ удовлетворяться непосред-
ственно насущные интересы: этимъ, на нашъ
взлядъ, между индивидуальными и соціальными
интересами вражда, о которой говоритъ Киддъ,
была бы не только ослаблена, но между ними
могла-бы установиться органическая связь.
Въ этой связи небезъинтересно коснуться въ
нѣсколькихъ словахъ стараго, но тѣмъ не менѣе
очень поучительнаго факта: въ наше время мы
на каждомъ шагу сталкиваемся въ ученыхъ кру-
гахъ съ меланхолическими вздохами, по чудному
античному времени, которое въ среднемъ по интен-
сивности интеллектуальной, эстетической и пр жиз-
ни ставится неизмѣримо выше нашего времени.
Едва-ли кто-либо,въ достаточной степени знако-
мый съ дошедшими до насъ памятниками античной
культуры, станетъ отрицать классическую красоту
и величіе того міра въ его квинтэссенцію Но въ
только что упомянутомъ выводѣ кроется глубоко
трагическая мысль 1), что мы не ушли впередъ,
а отстали. Хуже: мы перешагнули кульмина-
ціонное напряженіе размаха человѣческихъ силъ
%) Интересно, что Гегель принадлежитъ къ числу этихъ
людей, не смотря на то, что не греческій, а германскій
міръ продиктованъ абсолютнымъ знаніемъ какъ высшая,
завершительная эпоха въ развитіи объективнаго, а вмѣстѣ
съ нимъ и абсолютнаго духа.

и идемъ... куда? Во всякомъ случаѣ къ обнища-
нію культуры, которая явится прямымъ слѣдстві-
емъ уменьшенія интенсивности культурно-твор-
ческихъ силъ человѣка. Но это не такъ, и обожаніе
античнаго міра - не должно насъ вводить въ
заблужденіе относительно жизненнаго для цѣн-
ной личности убѣжденія, что мы идемъ впередъ,
а не назадъ. Интенсивность и размахъ античнаго
творчества—въ широкомъ смыслѣ слова—проя-
вились не у скиѲовъ, не у рабовъ, а у рабовла-
дѣльцевъ, какими были греки. И чѣмъ больше
мы вдумываемся въ жизнь грека, тѣмъ болѣе
мы приходимъ къ заключенію, что расцвѣтъ науч-
ной и эстетической жизни былъ-бы рѣшительно
не мыслимъ, если бы рабы не снимали съ плечъ
грека крупной части гнета матеріальныхъ инте-
ресовъ, тѣмъ болѣе, что тогда жизнь еще не
успѣла выростить подобныхъ современнымъ чудо-
вищныхъ, хищническихъ аппетитовъ. Такимъ
образомъ мы совершаемъ крупную ошибку,
сравнивая средняго человѣка нашего времени съ
среднимъ человѣкомъ греческаго міра. Для вѣр-
наго сравненія надо взять всю аѳинскую массу,
массу рабовъ и невольниковъ всяческаго рода;
тогда, думается намъ, картина измѣнится, хотя
щі не такъ далеко ушли въ массѣ отъ того
времени, какъ это можетъ показаться оптимисту.
Намъ остается къ этому только добавить, что
вообще эти сравненія далеко не плодотворны:
разныя времена—разныя требованія и интеллекта
не измѣришь. Но на одинъ выводъ отсюда у насъ
есть право, это,—что уничтоженіе гнета матеріалъ-

ныхъ заботъ дѣйствительно даетъ человѣку воз-
можность затратить свои силы на культурное
творчество и расширяетъ значительно область
отбора культурно-творческихъ личностей. Этому
расширенію отбора и служитъ коллективное хо-
зяйство соціализма.
Но, отвѣтятъ намъ, для отбора нужна конку-
ренція, соревнованіе. Намъ нѣтъ нужды отрицать
этого условія прогресса. Пусть этотъ біологическій'
законъ остается въ полной силѣ, и мы спраши-
ваемъ себя, гдѣ это условіе въ соціализмѣ? Но
мы уже раньше указывали на то, что въ сущ-
ности соціализмъ въ коллективизмѣ видитъ
средство не къ уничтоженію всякой борьбы за
существованіе, а только къ перенесенію ея изъ
сферы, вредно дѣйствующей на развитіе самыхъ
дорогихъ силъ человѣка, въ сферу общихъ инте-
ресовъ, коллективной борьбы, которая должна
дать возможность высвободить культурно-твор-
ческія силы человѣка. Такимъ образомъ, борьба
за существованіе остается, но принимаетъ достой-
ную личности форму: біологическій законъ не
нарушается, а человѣкъ только благодаря своему
все развивающемуся интеллекту научается комби-
нировать его разрозненныя проявленія, добывая
себѣ такимъ путемъ свободу не уничтоженіемъ
его проявленій, а путемъ разумнаго удовлетво-
реніи вытекающихъ изъ него требованій.
Во вторыхъ, прогрессъ намъ, главнымъ обра-
зомъ, важенъ въ сферѣ культурно-творческой
дѣятельности, къ которой мы, конечно, не мо-
жемъ причислить хищническую изощренность.
б

Въ эту область и должна будетъ перейти, глав-
нымъ образомъ, борьба, соревнованіе и конку-
ренція, но это уже будетъ борьба за существо-
ваніе идей, культурныхъ цѣнностей и благъ. Бла-
годаря коллективной матеріальной борьбѣ инди-
виду открывается полная свобода и возможность
конкурировать въ сферѣ чистой культуры на
действительно равныхъ условіяхъ. И если намъ
станутъ возражать, что только матеріальные ин-
тересы въ состояніи двигать тяжелую современ-
ную машину, то мы еще разъ укажемъ на при-
сутствіе матеріальныхъ интересовъ, хотя и въ кол-
лективной формѣ,въ соціализмѣ, а самое главное,
—признаютъ-ли противники соціализма, что всѣ
ученые, литературные, политическіе и истинно
культурные дѣятели нашего и другихъ временъ
искали и творили только изъ-за погони за матері-
альными благами? Конечно нѣтъ. И больше всего
потому, что это значило-бы совершенно не пони-
мать человѣческаго духа, слишкомъ низко цѣ-
нить даже самое лучшее въ немъ.
Такимъ образомъ равенство нужно какъ не-
обходимое условіе широты и неподдѣльности
отбора. Паульсенъ въ своей системѣ этики *)
подчеркиваетъ, что дѣло вовсе не въ томъ, чтобы
ввести равенство, а въ томъ, чтобы открыть
всѣмъ болѣе одареннымъ природой путь къ выс-
шимъ и руководящимъ мѣстамъ въ обществѣ и
предоставить имъ и всѣ внѣшнія необходимыя
условія для ихъ развитія. Но уже самое „или
*) т. II (нѣмецк. изд.) стр. 425 я сл.

те,—или другое" въ данномъ случаѣ недопу-
стимо. Теперь въ сущности благодаря именно
соціальному неравенству болѣе одаренными въ
громадномъ большинствѣ оказываются тѣ, кто
обладаетъ лучшими экономическими или обще-
ственными—ію своему положенію—условіями. Въ
самомъ лучшемъ случаѣ имя и званіе оказыва-
ютъ нѣкоторый гипнозъ и кладутъ свою тяже-
лую руку на ту чашку вѣсовъ, на которой ле-
житъ дарованіе привилегированнаго. Но, вѣдь,
и Паульсену, какъ и всѣмъ глубоко заинтересо-
ваннымъ въ культурѣ важно не общественное
неравенство, а цѣнныя личности и творческое
многообразіе; важно, чтобы уравненіе не понизило
культурнаго уровня.
Центръ тяжести такимъ образомъ лежитъ въ
духѣ, въ умственномъ, интеллектуальномъ, лично
творческомъ неравенстве. А для послѣдняго об-
щественное и соціальное равенство есть только
бѣлый фонъ, на которомъ каждый цвѣтъ будетъ
еще рѣзче выдѣляться въ своей индивидуально-
сти. Равенство соціальное вовсе не обозначаетъ,
что люди всѣ должны быть подведены подъ
одинъ уровень. Это справедливо только относи-
тельно объективныхъ условій, чтобы вызвать
тѣмъ большее многообразіе субъектовъ. Какъ
противоположныя электричества притягиваются
другъ къ другу, такъ и индивидуализмъ въ
смыслѣ развитія культурно-творческихъ индиви-
дуальностей не исключается коллективизмомъ
въ хозяйствѣ, но наоборотъ,—максимальная воз-
можность индивидуализаціи является его пря-

мымъ слѣдствіемъ, во-первыхъ, потому, что
этимъ путемъ соціализмъ повысить общій уро-
вень массы, а во-вторыхъ, отборъ замѣтныхъ,
творческихъ индивидуальностей долженъ будетъ
естественно совершаться изъ большей массы лю-
дей, т. е. шансы обогащенія культурнаго твор-
чества колоссально увеличиваются. Соціализмъ,
конечно, не уничтожитъ стремленія къ обезпече-
нію себя и своихъ, но онъ, придавъ ему изъ
рѣзко эгоистической общественную форму, поста-
витъ ему такія границы, которыя сведутъ возмож-
ность развитія этого антикультурнаго инстинкта
за счетъ другихъ способностей человѣка на мини-
мумъ. Соціализмъ хочетъ сравнять, „подстричь
подъ одну гребенку" только мощь этого инстинк-
та и его проявленій, чтобы дать тѣмъ большую
свободу развитію культурно-творческихъ силъ
личности.
Слѣпая безграничная вѣра въ силу природна-
го отбора должна исчезнуть и уступить свое мѣ-
сто искусственному комбинированію разнообраз-
ныхъ условій жизни человѣка. Этимъ путемъ со-
ціализмъ съ полнымъ правомъ можетъ рассчиты-
вать добиться какъ въ физическомъ, такъ и въ ду-
ховномъ отношеніи несравненно большаго, чѣмъ
можетъ дать слѣпой, расточительный и безпощад-
но жестокій ходъ естественнаго; некультурнаго
отбора. Человѣкъ и тутъ долженъ опознать себя
и понятъ, что его дѣло внести "въ безпорядочную
расправу природы смыслъ и цѣлесообразность:
Хозяйственное равенство, однообразіе для ду-
ховнаго многообразія, хозяйственный коллекти-

визмъ для личнаго индивидуализма—таковъ ло-
зунгъ соціализма и инымъ онъ быть не можетъ,
не теряя всякаго значенія для культурной лич-
ности.
Наша оцѣнка соціалистическаго средства—
коллективизма требуетъ того, чтобы мы въ нѣ-
сколькихъ словахъ коснулись и сѣтованій на то,
что современное техническое производство отняло
у рабочаго возможность сознавать, что онъ со-
здаетъ что-то цѣлое, любить это цѣлое, вклады-
вать въ него свою идею. Если современная тех-
ника даетъ такіе результаты, то, говорятъ намъ,
постоянно совершенствующаяся техника будуща-
го, а значитъ и соціализма, можетъ создать своего
рода профессіональныя уродливости. Все это такъ
и въ то-же время не такъ. Намъ представляется,
что прежній мастеръ со своимъ самостоятель-
нымъ производствомъ былъ уже не такъ близокъ
къ тѣмъ нѣсколько сентиментальнымъ идеямъ о
красотѣ, оригинальности своего продукта, кото-
рыя ему приписываютъ современные хозяйствен-
ные индивидуалисты. Если мы сравнимъ работу
прежняго мастера съ работой современной фабри-
ки, то мы увидимъ, что между ними колоссаль-
ная разница простого и сложнаго. На наивную
психологію прежняго мастера современная фабри-
ка произвела бы не- однообразно скучное, а гран-
діозно-потрясающее впечатлѣніе. Отдавая предпо-
чтеніе прежнему мастеру съ его цѣльнымъ про-
дуктомъ, защитники забываютъ одно, что у рабо-
чаго есть уши, глаза, умъ; что онъ видитъ и слы-
шитъ, что совершается вокругъ него; что онъ со

своимъ жалкимъ, частичнымъ трудомъ нахо-
дится въ фабрикѣ съ самымъ сложнымъ устрой-
ствомъ, видитъ и другіе частичные продукты, ви-
дитъ часто и ихъ цѣлое, видитъ машины, однимъ
словомъ стоитъ въ самой тѣсной связи со всей
техникой своей фабрики. Эта совмѣстность не мо-
жетъ остаться безслѣдной для рабочаго. Фабрич-
ные рабочіе духовно и стоять несравненно выше
земледѣльцевъ даже тамъ, гдѣ и первые живутъ
въ селахъ. Такимъ образомъ, рѣчь могла бы идти
о физическомъ уродованіи, но тутъ-то именно и
лежитъ главное основаніе того, почему современ-
ный хозяйственный строй долженъ въ самой своей
основѣ считаться отжившимъ и антикультурнымъ.
Этотъ строй взваливаетъ на плечи работника непо-
сильную работу, онъ закабаляетъ все его время, не
оставляя ни минуты лишней для другихъ занятій.
Отсюда и роковыя послѣдствія для тѣла и духа.
И только соціализмъ можетъ помочь этому карди-
нальному злу. Такимъ образомъ главное основа-
ніе зла, сквернаго дѣйствія современной спеціа-
лизированой усовершенствованной техникой рабо-
ты на личность заключается не столько въ самой
техникѣ, сколько въ варварскомъ, хищническомъ
использованіи силъ рабочаго.
Такимъ образомъ общій выводъ изъ нашей
попытки оцѣнки соціализма, правильнѣе въ дан-
номъ случаѣ—коллективизма съ точки зрѣнія
интересовъ развитія культурно-творческихъ ин-
дивидуальностей таковъ, что коллективизмъ въ
хозяйствѣ является самой благопріятной средой
для роста цѣнныхъ личностей.

Мы должны теперь посвятить нѣсколько словъ
вопросу о томъ, не рискуетъ-ли соціализмъ въ
своей погонѣ за полнымъ расцвѣтомъ культурно-
творческихъ силъ индивидуальной цѣнной лич-
ности во всемъ количественномъ и качест-
венномъ многообразіи, которое только позволя-
етъ развернуть дѣйствительность,—не рискуетъ-
ли онъ въ такомъ случаѣ впасть въ крайній ин-
дивидуализмъ, разорвать культуру на атомы, въ
то время какъ культура по самой своей сущно-
сти есть цѣнность-совокупность, т. е. цѣлое не-
замѣнимыхъ, своеобразныхъ, но тѣсно связан-
ныхъ другъ съ другомъ цѣнностей?
Мы уже намѣтили въ предъидущихъ страни-
цахъ то направленіе, въ которомъ мы видимъ
вѣрное разрѣшеніе этой проблемы. Какъ на до-
статочный противовѣсъ опасности впасть въ край-
ній индивидуализмъ, который порываетъ всѣ со-
ціальныя нити, можно указать на ту-же сферу
культурныхъ цѣнностей и ихъ творчества,—об-
щаго богатства индивидовъ,—цементъ, который
ихъ скрѣпляетъ крѣпче всякихъ принудительныхъ
связей. Культурныя цѣнности, кѣмъ бы онѣ не
создавались, составляютъ общее благо. Личность
заинтересована въ ихъ возможно большемъ мно-
гообразіи и своеобразіи. Какъ уже было замѣче-
но, въ этой области соперничества и борьбы мы
встрѣчаемся съ совершенно обратнымъ явленіемъ,
чѣмъ то, съ которымъ мы сталкиваемся въ сферѣ
современной экономики. Созданіе новой ориги-
нальной культурной цѣнности обозначаетъ въ
одинаковой степени обогащеніе или во всяком ь

случаѣ принципіальную возможность обогащенія
какъ сознанія творца ея, такъ и всякой другой
личности, пріобщенной къ культурному развитію.
Болѣе того,—чѣмъ индивидуальнѣе и своеобраз-
нѣе продуктъ творчества отдѣльной личности,
этого въ данномъ случаѣ тоже собственника,
тѣмъ богаче каждый индивидъ, который состо-
итъ или будетъ состоять членомъ культурнаго
сообщества. И только современный хищническій
строй съумѣлъ и сюда внести ту-же самодоволь-
ную обособленность загнанности или привилегиро-
ванности, въ которой такъ душно истинной куль-
турѣ, которая рвется на просторъ и даже теперь
часто прорываетъ тѣ капиталистическія стѣны,
которыми ее отгородили отъ такъ называемой
массы. Всякій новый продуктъ культурнаго твор-
чества при нормальныхъ условіяхъ представляетъ
новое благо для каждой культурной личности,
потому что онъ обогащаетъ его сознаніе. Въ этомъ
залогъ того, что соціализмъ на этомъ пути да-
лекъ отъ опасности атомизированія человѣчества.
Потому что этотъ цѣнный индивидуализмъ бази-
руетъ на твердой основѣ двухъ могучихъ факто-
ровъ: съ одной стороны, общность матеріаль-
ныхъ интересовъ гарантируетъ ростъ соціальна-
го инстинкта и создаетъ богатую возможность
культурнаго творчества, съ другой,—индивиду-
альность въ творчествѣ и его продуктахъ протя-
гиваетъ посредствомъ гармоніи, общей связи цѣн-
ностей безчисленныя нити общенія и связи между
индивидами.
И если въ наше время „удѣломъ величія слу-

житъ одиночество“, то это въ значительной сте-
пени объясняется тѣмъ, что современный строй
даетъ полный просторъ конкуренціи только въ
промышленной сферѣ, а въ остальномъ, — этикѣ,
религіи, въ т. н. общественномъ мненіи налага-
етъ на все печать опредѣленнаго кодекса и вѣ-
ками вскармливаетъ упорный консерватизмъ, ко-
торый прививается каждому изъ насъ съ дѣт-
ства. Въ борьбѣ новаго съ старымъ послѣднему
почти всегда отдаются на помощь всѣ руководя-
щія силы буржуазнаго строя. И въ результатѣ
дѣйствительное „величіе“ только черезъ горнило
,,одиночества“ чуть не вѣками, еле-еле проби-
вается къ всеобщему признанію. Одна изъ са-
мыхъ существенныхъ цѣлей будущаго и должна
заключаться въ созданіи такого modus’a vivendi,
который гарантировалъ бы по возможности безбо-
лѣзненный переходъ отъ стараго, отжившаго къ
новому назрѣвшему. Тогда и лучи геніальности
будутъ просвѣчивать черезъ всю толщу куль-
турной массы и будутъ озарять своевременно не
только ,,величіе“, но и всю объективную культуру
въ ея неразрывномъ цѣломъ. Такимъ образомъ,
цѣнныя личности и продукты ихъ творчества
образуютъ своеобразную систему, которая пред-
ставляетъ дѣйствительное царство свободы.
Но царство свободы должно быть рѣзко раз-
граничено съ царствомъ произвола. Между сво-
бодой и произволомъ колоссальная разница, ко-
торая часто остается незамѣченной и ведетъ не-
рѣдко къ нелѣпымъ заключеніямъ. Эта разница
въ достаточной мѣрѣ намѣчается указаніемъ, что

свобода не только не чужда необходимости, но
и предполагаетъ ее какъ свой элементъ въ видѣ
разумной—въ широкомъ смыслѣ—необходимости.
Свобода тамъ, гдѣ она дѣйствительно проявляет-
ся, исключаетъ всякую возможность немотивиро-
ванныхъ безсознательныхъ поступковъ и въ этомъ
заключается та пропасть, которая отдѣляетъ сво-
боду отъ произвола. Такимъ образомъ, въ свобо-
дѣ всегда кроется извѣстная доля элемента при-
нужденія. Это то смѣшеніе и объясняетъ отчасти
то обстоятельство, что соціализму бросаютъ
упрекъ въ порабощеніи человѣка. Какъ мы попы-
таемся показать позже, этотъ упрекъ съ боль-
шимъ правомъ можетъ быть обращенъ противъ
иной стороны современной соціалистической те-
оріи. На коллективное же хозяйство этотъ
упрекъ на нашъ взглядъ падаетъ несправедливо.
Соціализмъ стремится избавиться отъ произвола
въ его основной формѣ въ области экономики
и потому онъ съ такимъ пламеннымъ негодова-
ніемъ борется противъ капитализма,—онъ жаж-
детъ дать личности свободу и потому ему нече-
го бояться ограниченія человѣка тамъ, гдѣ это
ограниченіе диктуется справедливостью и разу-
момъ, т. е. гдѣ можно за минимумъ ограниченія
въ служебной отрасли добиться свободы въ дру-
гихъ самодавлѣющихъ областяхъ человѣческаго
творческаго духа,
Этотъ упрекъ соціализму объясняется еще и
тѣмъ, что ему навязывается идея практическаго
осуществленія абсолютной свободы и полнаго от-
сутствія какого бы то ни было принужденія. По-

мимо уже указаннаго недоразумѣнія съ поня-
тіемъ свободы противники соціализма навязыва-
ютъ ему идею, которая не можетъ входить въ
програму его практическихъ цѣлей въ такомъ
неограниченномъ видѣ. Поддерживающій эти
упреки, хотя и съ особой точки зрѣнія, Бердяевъ
говоритъ въ своей книгѣ Новое религіозное со-
знаніе и общественность" стр. 93, что соціализмъ
будетъ основанъ ,,на принудительной организо-
ванности". „Соціалистическое государство будетъ
основано на совершенномъ и окончательномъ на-
родовластіе на абсолютно неограниченномъ ха-
рактерѣ коллективной общественной воли" *).Если
бы это было такъ, то это означало бы полную ги-
бель цѣнной личности, а вмѣстѣ съ тѣмъ и самого
соціализма, къ которому долженъ быть примѣ-
ненъ тотъ же необходимый критерій культурно-
творческихъ интересовъ цѣнной личности. Все
это принимаетъ иной оттѣнокъ, если мы при-
помнимъ слѣдующее: тѣ же аргументы могутъ
побудить насъ, если признать ихъ силу, счи-
тать и нравственнаго человѣка рабомъ, потому
что никто не можетъ намъ помѣшать и къ его
волѣ приложить тѣ же эпитеты „неограниченная",
„абсолютная", такъ какъ этика категорическаго
императива, наприм., подчиняетъ человѣка въ
абсолютной формѣ нормамъ. Говорить о неогра-
ниченномъ господствѣ массы надъ самой собой
какъ о рабствѣ рисковано потому, что массы
') Стр. 94.

какъ массы нѣтъ, а она составляется изъ тѣхъ
же „я", которыя и проявляютъ въ ней свою кол-
лективную волю. Но центръ тяжести мы должны
перенести въ другой аргументъ. Къ соціализму
нельзя прилагать только абсолютную мѣру, оцѣн-
ку, а вмѣстѣ съ нею и выборъ необходимо
направить на сопоставленіе въ данномъ случаѣ
двухъ объектовъ сравненія: современнаго строя
и строя соціалистическаго. Въ нашемъ эмпири-
ческомъ мірѣ дѣло идетъ не о прямомъ осуще-
ствленіи идеала, нормы, чѣмъ долженъ предста-
вляться соціализмъ въ своихъ конечныхъ цѣляхъ,
какъ мы ихъ понимаемъ, а только о степени
соотвѣтствія ей,—мы сказали-бы: о степени при-
ближенія къ идеалу, если бы это слово не вно-
сило нѣкотораго невѣрнаго оттѣнка. Такимъ
образомъ, въ данномъ случаѣ передъ лицомъ
судилища на основѣ интересовъ цѣнной личности
выступаютъ два строя: современный хищничес-
кій строй, который свелъ подъ видомъ экономи-
ческой свободы личность и ея духовныя силы къ
рабству, отдавъ все въ человѣкѣ на служеніе и
растерзаніе мамонѣ, и, съ другой стороны, строй
будущаго, который подчиняетъ необходимости и
„абсолютной" коллективной волѣ служебную об-
ласть экономики и связанныхъ тѣсно съ нею
отраслей, чтобы дать тѣмъ большій просторъ и
свободу личности во всей остальной ея само-
довлѣющей жизни. И интересы цѣнной личности
требуютъ повелительно второго строя.
Такимъ образомъ, на вопросъ о томъ, будетъ-
ли въ соціализмѣ существовать принудительный

элементъ, мы можемъ отвѣтить вполнѣ утверди-
тельно. Соціализмъ не анархизмъ, съ которымъ
его смѣшиваютъ какъ противники, такъ и через-
чуръ горячіе сторонники. Съ нашей точки зрѣ-
нія мы можемъ смѣло предположить, что соціа-
листическій строй требуетъ строго проведенной,
сильной власти вмѣстѣ съ строгой, прямо воен-
ной дисциплиной. Мы беремъ худшій случай,
который только мыслимо предположить въ дан-
номъ случаѣ. И тѣмъ не менѣе основная мысль
о взаимной обусловленности коллективнаго хозяй-
ства и личнаго индивидуализма остается въ пол-
ной силѣ.
Въ самомъ дѣлѣ. Противники соціализма, какъ
уже было сказано, мѣряютъ его масштабомъ, кото-
рый можетъ быть примѣненъ только къ утопіи,
обѣщающей земной рай чистѣйшей воды, т. е. они
сравниваютъ соціализмъ въ узкомъ смыслѣ съ аб-
солютнымъ идеаломъ, подлежащимъ проведенію
въ дѣйствительность. Правда, соціалистическая
ортодоксія подала къ этому нѣкоторый поводъ,
но современный соціализмъ становится и дол-
женъ встать на болѣе здоровую трезвую почву.
Въ дѣйствительности соціализмъ нужно мѣрить
въ данномъ случаѣ не степенью осуществленія
абсолютнаго идеала, потому что соціализмъ какъ
практическая цѣль въ узкомъ смыслѣ, какъ эконо-
мическій строй не можетъ обозначать собой за-
ключительнаго, конечнаго слова исторіи и чело-
вѣческаго развитія, а его мы должны на основѣ
нашего критёрія интересовъ цѣнной личности со-
поставить съ его прямымъ противникомъ, буржу-

азнымъ строемъ, т. е. мы должны ихъ разсматри-
вать въ ихъ отношеніи къ соціальной нормѣ.
Предположимъ теперь худшій случай, что
соціализмъ введетъ желѣзную дисциплину въ
своей промышленной арміи. Прямымъ слѣдстві-
емъ этого факта будетъ неоспоримо значитель-
ное пониженіе обязательнаго рабочаго времени.
Уже одно колоссальное количество безработныхъ
на низахъ и верхахъ человѣчества даетъ право
разсчитывать на значительное пониженіе обяза-
тельнаго рабочаго дня. Всѣ люди тогда станутъ
въ ряды рабочей арміи и должны будутъ под-
чиниться строгой, военной дисциплинѣ, но такъ
какъ господство промышленной арміи рас-
пространяется только на вещи и только от-
сюда въ необходимой строго ограниченной мѣ-
рѣ на силы личности, то и это строгое подчи-
неніе можетъ распространяться только на обя-
зательное рабочее время, которое оставляетъ
взамѣнъ этого достаточную часть дня свободной
для потребностей личности. За извѣстное число
часовъ строгаго подчиненія разумной необходи-
мости организаціи,—эта разумная необходимость
даетъ намъ право назвать это подчиненіе сво-
боднымъ,—личность покупаетъ себѣ полную сво-
боду. Уже одно избавленіе отъ сплошного пи-
скариннаго испуга, боязни грядущаго дня, голода,
необезпеченности, боязни передъ власть имущи-
ми, передъ всей капризной сумятицей современ-
ной экономической жизни, вообще—передъ „зав-
трашнимъ днемъ",—одно это чувство твердой
почвы подъ ногами должно искупить всякое под-

чиненіе, свалить гору съ плечь личности и дать
ей возможность вздохнуть полной грудью.
Самая забота о матеріальныхъ благахъ, одѣ-
тая въ коллективную форму, никогда не можетъ
угнетать всего существа личности, какъ это на-
блюдается въ современной обстановкѣ. Подтвер-
жденіемъ этой мысли можетъ служить дѣятель-
ность политическихъ работниковъ, которые, ра-
туя за общее благо и въ немъ за свое собствен-
ное, почти никогда не повергаются въ такое от-
чаяніе или въ такое душевное смятеніе, если
ихъ дѣло не удается, какъ это бываетъ почти
всегда съ тѣми-же людьми въ ихъ частной жи-
зни, когда дѣло касается только одного даннаго
лица. Подчиненіе хотя-бы и желѣзной дисци-
плинѣ на короткое время и въ строго опредѣ-
ленной сферѣ становится микроскопическимъ не-
обходимымъ зломъ въ сравненіи съ гнетомъ со-
временной матеріальной неувѣренности. Страш-
ная гидра матеріальной бѣды, даже простой ма-
теріальной неустойчивости, которая теперь погло-
щаетъ милліоны интеллектовъ, думъ и вздоховъ,
которая какъ Медуза своими ужасными глазами
приковала всѣ помыслы подавляющаго большин-
ства человѣчества, тогда будетъ хоть на время
смыкать свои теперь всегда недремлющія очи, и
прекратится тотъ проклятый кошмаръ, который
душитъ человѣка цѣлый вѣкъ, пока его не осво-
бодитъ могила, т. е. смерть всего того, что могло
бы имѣть при иныхъ условіяхъ отъ данной лично-
сти человѣчество. Большинство теперь, сходя въ
могилу, должно себѣ сказать какъ Щедринскій

Крутицынъ: 1) „и я принесъ свою долю вреда".
Соціализмъ-же гарантируетъ намъ, что тѣ, кто
этого захочетъ, сможетъ создать изъ своей жизни
цѣльный и цѣнный продуктъ.
Такимъ образомъ, соціализмъ не только нала-
гаетъ на человѣка обязанности, онъ даетъ ему
крупныя права. Но личность не только будетъ
пользоваться нравами, у ней будутъ и обязанно-
сти. И среди этихъ обязанностей самое почетное
мѣсто должно быть отведено обязанности по от-
ношенію къ человѣческому „я", цѣнной личности.
Ради нея нуженъ соціализмъ, ради нея онъ
стремится къ свободѣ, равенству и братству; ра-
венство нужно въ объективныхъ условіяхъ, сво-
бода,—для человѣческихъ „субъективныхъ" про-
явленій личности, и тогда въ качествѣ необхо-
димаго слѣдствія ихъ явится расцвѣтъ цѣнныхъ
личностей и ихъ братство въ культурныхъ цѣн-
ностяхъ
VI.
Идея цѣнной личности и діалектическій
методъ.
Если примѣненіе по отношенію къ коллекти-
визму критерія интересовъ культурно-творче-
скихъ личностей и самое признаніе цѣнной лич-
ности за основную предпосылку не только не
привело насъ къ признанію ихъ несовместимости,
1) „Счастливецъ" въ „Мелочахъ жизни".

а мы, наоборотъ, пришли къ заключенію, что
коллективизмъ диктуется этими интересами, то
къ инымъ результатамъ придемъ мы, обратив-
шись съ тѣмъ-же критеріемъ къ оцѣнкѣ діале-
ктическаго метода, этого мага и волшебника
марксистской теоріи. Эта оцѣнка діалектики и ея
слѣдствій тѣмъ болѣе важна, что она стоитъ въ
рѣзкомъ противорѣчіи съ признаніемъ цѣнной
личности и необходимыми условіями самой ея
возможности.
Страшно подумать, какія рѣзкія противорѣчія
и диссонансы могутъ цѣлыми десятилѣтіями
гнѣздиться въ теоріяхъ, которыя составляютъ
предметъ глубокаго интенсивнаго интереса самой
интеллигентной части человѣчества, и тѣмъ не
менѣе у ней не хватаетъ достаточной силы, что-
бы съ корнемъ вырвать эти сорныя травы и по-
ложить конецъ всей недоговоренности и неполно-
тѣ данной теоріи. Та самая человѣческая цѣн-
ная личность, которая должна составлять въ сущ-
ности альфу и омегу соціалистическихъ стрем-
леній, основной принципъ всей теоріи, въ корнѣ
уничтожается тѣмъ, что личности превращаются
въ атомы, подчиненные простымъ механическимъ
законамъ, что онѣ сводятся къ безсмысленной
игрушкѣ, къ жалкой щепкѣ, которую волны бур-
наго океана экономическихъ отношеній кидаютъ
изъ стороны въ сторону. Духовная, культурно-
творческая жизнь, которая составляетъ сущность
цѣнной личности, является простымъ слѣдствіемъ
извѣстнаго стеченія экономическихъ условій и,
такимъ образомъ, эта дѣятельность должна быть

изъята изъ области самостоятельности личности.
Этимъ цѣнной личности, а вмѣстѣ съ ней и со-
ціализму, немыслимому безъ нея, наносится смер-
тельный ударъ, Цѣнная личность должна созна-
вать себя самостоятельнымъ субъектомъ своихъ
цѣнныхъ проявленій, а съ діалектическо-мате-
ріалистической точки зрѣнія человѣкъ становит-
ся балалайкой, на которой суровая дѣйствитель-
ность наигрываетъ свои безжалостныя пѣсенки.
Что-же остается еще тогда въ человѣкѣ и для
человѣка?—Жизнь автомата, мнящаго себя чѣмъ-
то цѣннымъ, и пустое пространство, именуемое
желудкомъ и подлежащее наполненію.
И тутъ снова возникаетъ тотъ-же роковой
вопросъ о томъ, къ чему набивать желудки этихъ
животныхъ и именно этихъ, а не иныхъ, этихъ
жалкихъ игрушекъ дѣйствительности, если они
для насъ только автоматы? Почему мы не го-
рюемъ надъ растертымъ въ порошокъ кускомъ
угля и сожалѣемъ о разбитой въ дребезги ста-
туѣ? Почему мы, даже ни минуты не останавли-
ваясь, уничтожаемъ десятки животныхъ жизней
и содрагаемся при видѣ человѣческихъ труповъ?
Вѣдь, не въ одномъ же животномъ инстинктѣ
дѣло. И даже пусть будетъ такъ. Но у насъ этотъ
инстинктъ принимаетъ иную форму и онъ только
постольку имѣетъ цѣну. Чѣмъ мы культурнѣе,
тѣмъ выше мы цѣнимъ одухотворенную, разно-
стороннее развитую личность, хотя-бы она была
физически слаба *). Значитъ для насъ важно не
!) Считаемъ нужнымъ оговориться, что мы далеки отъ
мысли исключить физическое изъ области цѣнностей.

Только физическое сохраненіе особи. Нѣтъ!—Мы
цѣнимъ въ каждой личности возможность культур-
наго индивидуальнаго творчества и самый прин-
ципъ человѣка. Такимъ образомъ и тутъ все та-
же дилемма: или человѣкъ—цѣнная личность, но
тогда должны быть отброшены въ сторону тѣ
придатки соціалистическаго ученія, которыми, не
понимай сущность естественныхъ законовъ какъ
обобщеній, лишенныхъ значенія относительно
индивидуальнаго, насилуютъ это индивидуаль-
ное и обращаютъ жизненный принципъ соціализма,
цѣнную личность, въ ничто; или-же человѣкъ—
игрушка стеченія экономическихъ условій, но
тогда въ соціализмѣ нѣтъ и тѣни смысла. И
крупную долю уничтожающихъ основную пред-
посылку соціализма факторовъ приходится
разсматривать какъ прямыя слѣдствія матеріа-
листической точки зрѣнія и діалектическаго
метода.
Прежде всего, соціалистическая теорія въ
корнѣ отрѣзала подъ вліяніемъ діалектическаго
метода самую возможность абсолютныхъ цѣнно-
стей; въ этомъ отношеніи соціализмъ является
прямымъ наслѣдникомъ Гегеля, для котораго то,
что должно быть, но чего еще нѣтъ, было простымъ
абсурдомъ. Межъ тѣмъ цѣнная личность немы-
слима безъ признанія такихъ цѣнностей, потому
что въ нихъ заложена возможность и смыслъ ея
деятельности, не говоря уже о томъ, что соціа-
лизмъ не можетъ, съ другой стороны, найти оправ-
даніе безъ признанія ея абсолютной цѣнности. И
было бы большой ошибкой предполагать, что со-

ціализмъ дѣйствительно удержался во всемъ на
той чуждой ему по существу почвѣ, на которую
вынудилъ его встать діалектическій методъ. И
только все та-же недоговоренность какъ будто
затушевываетъ такого рода отступленія.
Въ этомъ отношеніи особый интересъ пред-
ставляетъ слѣдующее обстоятельство. Все мѣ-
няется, говоритъ намъ современный соціализмъ.
Нѣтъ нерушимыхъ философскихъ, политическихъ,
религіозныхъ и т. д. идей. Все находится въ не-
прерывающемся процессѣ становленія. Такова
приблизительна одна изъ самыхъ основныхъ
мыслей современнаго марксистскаго соціализма,
продиктованная ему діалектическимъ методовъ.
Межъ тѣмъ соціализмъ, принужденъ съ перваго-
же шага выставлять законы и утвержденія абсо-
лютнаго характера. Уже самая его предпосылка,
какъ мы видѣли, отличается абсолютнымъ харак-
теромъ. Но мы можемъ привести въ примѣръ хотя-
бы пресловутый законъ зависимости отъ эконо-
мики всѣхъ т. н. „надстроекъ". И соціализмъ
больше чѣмъ какое-либо другое ученіе долженъ
прибѣгать къ такого рода абсолютнымъ положе-
ніямъ и, какъ это ни парадоксально звучитъ, къ
такимъ принципамъ абсолютной значимости онъ
долженъ прибѣгать въ области... этики. Абсолют-
ная цѣнность личности и вытекающіе отсюда
идеалы не что иное, какъ этическое требо-
ваніе въ категорической, абсолютной формѣ. Тутъ
не мыслимо для культурнаго сознанія, въ особен-
ности для соціалистическаго, какое бы то ни было
„если", которое могло бы обусловливать этотъ по-

стулатъ и придавать ему гипотетическую форму.
Эта цѣнность и ея выводы должны быть приня-
ты въ абсолютной формѣ. Она должна быть изъ-
ята изъ власти времени и пространства, чтобы
не уничтожить самую личность, чтобы гаранти-
ровать ей основу всѣхъ ея помысловъ и чаяній.
Онъ, этотъ постулатъ, неотвержимъ: будетъ онъ
изгнанъ изъ теоріи, онъ найдетъ себѣ въ безсоз-
тельной или недостаточно выясненной формѣ
доступъ къ своему проявленію. Въ такой несо-
знаной формѣ и живетъ онъ въ современномъ
соціализмѣ. Онъ нуженъ для того, чтобы соціа-
лизмъ имѣлъ смыслъ, чтобы яркимъ пламенемъ
горѣлъ священный огонь гуманности и любви къ
человѣчеству. А, вѣдь, это возможно только, если
эта цѣнность выступаетъ въ видѣ абсолютной
нормы, потому что фактическая дѣйствительность
не можетъ намъ дать этой основы. Ради времен-
ной цѣнности нельзя желать привести въ дви-
женіе всего человѣчества; во всякомъ случаѣ
такая цѣнность никогда не можетъ претендовать
на общечеловѣческую значимость и не можетъ
занимать мѣста основного принципа.
Какъ мы уже замѣтили выше, это отрицаніе
обсолютныхъ цѣнностей и принциповъ, это край-
нее утвержденіе принципа, все течетъ полу-
чено въ наслѣдство отъ Гегеля вмѣстѣ съ его
діалектическимъ метод омъ. Но Гегель послѣдо-
вательно увидѣлъ себя вынужденнымъ встать на
точку зрѣнія абсолютнаго знанія, которую ко-
нечно соціализмъ принять не можетъ, не подвер-
гаясь крайней опасности, а то пожалуй и необходи-

мости пуститься въ безбрежное море метафизи-
ки. Соціализмъ требуетъ абсолютной цѣнности
личности, діалектика не позволяетъ признавать
ничего абсолютнаго. Выводъ отсюда для насъ
представляется единственный: остатся вѣрнымъ
основной, жизненной предпосылкѣ, безъ которой
не можетъ быть сознательнаго соціализма, и
отбросить традиціонный элементъ его, со-
служившій свою практическую службу, но негод-
ный больше теперь, и это тѣмъ болѣе, что діа-
лектическій методъ, какъ этого и надо ожидать,
въ силу его несовмѣстимости съ основной пред-
посылкой вынуждаетъ соціализмъ во многихъ
отношеніяхъ насиловать самого себя.
Терминъ „діалектическіе методъ начинаетъ
испытывать на себѣ тяжелую руку исторіи. Пре-
гнантная яркая форма Гегелевскаго діалектиче-
скаго метода начинаетъ расплываться съ черезъ
чуръ широкимъ употребленіемъ, и понемногу по-
лучается какое-то странное сѣрое представленіе,
въ которомъ теряются всякія опредѣленныя
очертанія. Ясно во всякомъ случаѣ одно: хотя
Гегелевскій діалектическій методъ съ его обяза-
тельными стадіями развитія отъ тезиса черезъ
антитезисъ къ • синтезу теперь уже почти не по-
казывается на страницахъ соціалистическихъ
произведеній, тѣмъ не мѣнѣе слѣдствія этого
метода, наприм., отрицаніе нормъ, долженствова-
нія, признанія естественно-необходимаго прогрес-
са и т. д. остались по прежнему и тѣмъ болѣе
живутъ въ представленіяхъ массы соціалистиче-
ской ингеллигенціи. Если слову діалектика при-

дать смыслъ только Гераклитовскаго принципа
„все течетъ", то этимъ отбрасывается все то ха-
рактерное, что заложено въ идеѣ діалектики.
Всѣ ея прежнія слѣдствія остаются тогда висящи-
ми въ воздухѣ и непонятно, къ чему въ такомъ
случаѣ нужно брать такой ярко выраженный и
определенный терминъ для обозначенія прин-
ципа, который въ матеріальномъ отношеніи едва-
ли кто-нибудь станетъ оспаривать. Поэтому мы
это толкованіе діалектики какъ произвольное
можемъ оставить въ сторонѣ и въ послѣдующемъ
будемъ имѣть все время въ виду діалектическій
методъ въ его традиціонной формѣ; центръ его
тяжести лежитъ въ мысли, что прогрессъ совер-
шается съ естественной необходимостью и изъ
противорѣчій, въ то время какъ понятіе должен-
ствованія исключается какъ факторъ развитія со-
вершенно.
Мы далеко не склонны усматривать въ этомъ ме-
тодѣ приписываемую ему научность, въ особенности
въ соціалистической теоріи. У Гегеля этотъ ме-
тодъ не съ неба свалился, а былъ обоснованъ ло-
гическимъ путемъ, именно тѣмъ, что имъ форму-
лировался законъ развитія понятій, а такъ
какъ понятія представляютъ сущность и двига-
тель дѣйствительности, то и послѣдняя необхо-
димо должна развиваться по діалектическому
методу. Ни того, что понятіе составляетъ сущ-
ность дѣйствительности, ни такого развитія по-
нятія соціалистическая теорія признать не мо-
жетъ. Какимъ же путемъ и по какому логиче-
скому праву она переноситъ это метафизическое

дѣтище въ свою теорію? Этого права у ней
нѣтъ. Но въ немъ не только нѣтъ нужды, но
наоборотъ,—этотъ методъ нарушаетъ основной
принципъ соціализма и является настоящимъ
источникомъ цѣлаго ряда противорѣчій.
И это не случайный придатокъ діалектическа-
го метода. Чтобы пояснить и обосновать это ут-
вержденіе мы позволимъ себѣ нѣсколько откло-
ниться и бросить бѣглый взглядъ съ той же точки
зрѣнія интересовъ цѣнной личности на тѣ про-
тиворѣчія, къ какимъ привелъ Гегеля діалектиче-
скій методъ *). Это представляетъ тѣмъ большій
интересъ, что къ тѣмъ же выводамъ необходимо
долженъ придти и соціализмъ, пока онъ будетъ
держаться діалектическаго метода: эти выводы
его необходимыя слѣдствія.
Систему Гегеля не мыслимо разсматривать
иначе какъ систему цѣнностей. Казалось бы, что
въ системѣ цѣнностей, тѣмъ болѣе при ея рѣзко
выраженномъ культурно-историческомъ характе-
рѣ, должна была бы найти себѣ мѣсто основная
цѣнность культурной и исторической жизни, цѣн-
ность личности или цѣнная личность. *) Но мы
встрѣчаемся здѣсь съ обратнымъ явленіемъ:
этой цѣнности въ Гегелевской системѣ нѣтъ мѣ-
ста и тамъ, гдѣ она незамѣтно находитъ себѣ
1) Подробнѣе: „Логическія основы системы Гегеля и
конецъ исторіи" Вопросы Философіи и психологіи" 1905 V.
2) Цѣнность личности .мы не отдѣляемъ отъ цѣнной
личности, такъ какъ съ нашей точки зрѣнія личность,
какъ бы она незначительна ни была, не можетъ быть,
нецѣнной,

выходъ, это стало возможнымъ благодаря измѣнѣ
діалектическому методу.
Въ самомъ дѣлѣ. Въ основныхъ воззрѣніяхъ
Гегеля на познавательныя силы человѣка рѣзко
проявилась мысль о безсиліи человѣческаго духа.
Противъ гордыхъ словъ въ его Берлинской рѣчи
о познавательной мощи человѣческаго разума,
оставшихся почти одинокими, стоитъ мрачная
фаланга позднѣйшихъ изрѣченій, которыя конста-
тируютъ полное безсиліе человѣческаго познанія.
Оно было осуждено тащиться въ хвостѣ своего
времени. И это представляетъ только послѣдова-
тельный выводъ изъ идеи необходимаго прогресса,
которая вытекаетъ изъ сущности діалектическаго
метода и которая вошла въ число основъ совре-
меннаго соціализма. Поэтому и для соціализма
неизбѣженъ этотъ выводъ. А этотъ выводъ для
личности ужасенъ. Познаніе, вѣдь, тоже должно
развиваться по діалектическому методу, а тѣмъ
болѣе развитіе понятій. Но діалектическое разви-
тіе развивается съ несокрушимой необходимо-
стью и движется противорѣчіемъ. Такимъ обра-
зомъ теоретическое творчество личности, творче-
ство понятій должно испариться, чтобы уступить
свое мѣсто діалектикѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ лич-
ности наносится смертельный ударъ, такъ какъ
здѣсь была та сфера, въ которой личность
видѣла своеобразное, доступное ей царство сво-
боды.
Тотъ-же діалектическій методъ сводитъ на
нуль личность и въ исторіи. Въ этой собственной
области, настоящей сферѣ человѣческихъ интере-

совъ обнаружилось съ полною ясностью, что
цѣнная личность рѣшительно несовмѣстима съ
сущностью діалектическаго метода, съ его не-
обходимымъ развитіемъ къ все высшимъ цѣн-
ностямъ.«Личность въ Гегелевской діалектичес-
кой философіи потеряла свою основу, такъ какъ
прогрессъ изъ долженствованія, изъ нормы въ
этой системѣ оказался замѣненнымъ другимъ
факторомъ:—необходимымъ прогрессомъ изъ про-
тиворѣчія. И дѣйствительно, личность у Гегеля
является въ роли служителя, который самъ того
не вѣдая, таскаетъ для своего господина, объ-
ективнаго духа, каштаны изъ огня. „Это надо
назвать хитростью разума, что онъ заставляетъ
страсти содѣйствовать себѣ... Идея уплачиваетъ
трибутъ преходящаго бытія не изъ себя, а изъ
страстей индивидовъ"1). Роль личности и не могла
быть иной въ системѣ, построенной на основѣ
діалектическаго метода. Историческія событія раз-
вертываются съ діалектической необходимостью,
и личности остается только покориться своей судь-
бѣ, такъ какъ она своими сознательными стрем-
леніями къ опредѣленному будущему не только
ни на іоту не можетъ свернуть съ опредѣленной
діалектическимъ методомъ дорожки, но и отстать
отъ своего времени она также не въ силахъ. Ея
дѣятельность сводится къ какому-то миражу, по-
гонѣ за мыльными пузырями, потому что резуль-
татъ этой дѣятельности стоитъ внѣ всякой зави-
симости отъ стремленій личности. Интересы лич-
1) Philosophic der Geschichte стр. 41 (2-е нѣм. изд.).

ности это только матеріалъ. И лишь моментами
стремленія личности, совпадая безсознательнымъ
путемъ съ развитіемъ абсолютной идеи, даютъ
иллюзію дѣятельности, какая требуется сущностью
цѣнной личности. Личности не изъ-за чего хло-
потать. То, что должно быть, то и есть и будетъ въ
свое время;—хотятъ этого личности или нѣтъ, дѣ-
лаютъ онѣ для этого что-нибудь или нѣтъ, это
безразлично. И если Гегель въ концѣ концовъ и
прибѣгъ ію необходимости къ „всемірно-истори-
ческимъ индивидамъ", то они прокрались въ его
философію исторіи тайкомъ, помимо воли діалек-
тическаго метода. Гдѣ есть діалектическій методъ
съ его необходимымъ прогрессомъ, тамъ нѣтъ мѣ-
ста сознательной дѣятельности, руководимой сво-
бодно признанными цѣнностями, а, слѣдовательно,
нѣтъ мѣста и личности.
Гегелевская философія права даетъ только лиш-
ній образчикъ этого уничтоженія цѣнной лично-
сти діалектическимъ методомъ. Государство, эта
„конкретизированная нравственность" поглоща-
етъ личность. Не государство для личности, а лич-
ность для государства. Болѣе того, абсолютная
идея въ своемъ діалектическомъ развитіи не спу-
скается внутри рамокъ народности и государства
до индивида. Низшую ступень ея углубленія въ
народную жизнь представляетъ только цѣлая
особь, т. е. въ переводѣ на общепринятый полити-
ческій языкъ,—абсолютная идея снисходитъ толь-
ко до сословій, не ниже *). Въ результатѣ и у Ге-
!) Сравн. наприм. „Phanomenologie des Geistes" стр.336,
346, 351.

геля уже миг сталкиваемся съ непримиримымъ
противорѣчіемъ во всей системѣ, особенно въ ея
практической части.
И у Гегеля, и у ортодоксальнаго марксизма
фигурируетъ все тотъ-же „всеразмалывающій",
всеопредѣляющій насильникъ—діалектическіе ме-
тодъ, И тотъ, и другой пришли къ крайностямъ:
Гегель хотѣлъ все вывести изъ понятія, своего рода
раціоналистическій самодержавный абсолютизмъ
чистаго разума, идеи; ортодоксальный марксизмъ
перешелъ въ другую крайность, возведя въ абсо-
лютъ экономическіе факторы, матерію. И тотъ, и
другой уничтожаютъ цѣнность личности и однимъ
и тѣмъ-же факторомъ. Если у Гегеля фигурируетъ
логическое противорѣчіе, то марксизмъ видитъ
тотъ-же двигатель въ матеріальномъ противорѣ-
чіи, въ борьбѣ классовъ, идея которой есть дар-
виновская идея борьбы за существованіе, перене-
сенная на соціальную почву.
Наше время потеряло всякую мѣру въ перене-
сеніи выводовъ, которые получены путемъ наблю-
деній надъ природой и ея жизнью, на человѣка и
его организованную жизнь. И едва-ли не самое
широкое употребленіе сдѣлано изъ перенесенія до-
бытыхъ такимъ путемъ принциповъ на развитіе
человѣческаго общества. При этомъ упускается
совершенно изъ виду въ высшей степени важное
обстоятельство, на которое мы уже указывали
прежде,—что человѣкъ насъ интересуетъ не толь-
ко какъ органическая часть безконечнаго мірового
цѣлаго, но что мы всѣ наши самыя крупныя поз-
навательныя силы направляемъ на разгадку толь-

ко ему одному свойственныхъ тайниковъ его жизни
и бытія, что человѣкъ для насъ необходимо не
только особый видъ животнаго царства, но и ин-
дивидуальная, глубоко важная цѣнность. Поэтому
то общее, что мы открыли изученіемъ природы, не
можетъ удовлетворить самаго существеннаго для
насъ: оно не вноситъ достаточно свѣта и смысла
въ индивидуальную жизнь, въ жизнь личности и ея
оправданіе. Человѣкъ обладаетъ интеллектомъ,
онъ обладаетъ способностью къ прогрессу, къ со-
вершенствованію, онъ производитъ искусственные
продукты, онъ можетъ самымъ разнообразнымъ
способомъ комбинировать сами по себѣ неодухот-
воренные факты и давать изъ нихъ одухотворенное
цѣлое; человѣкъ можетъ комбинировать силы при-
роды, противопоставлять ихъ другъ другу и
подъ часъ уничтожать путемъ такой комбинаціи
ихъ дѣйствіе...И мы ничѣмъ не можемъ оправдать
унизительное подчиненіе тѣмъ-же упрощеннымъ
генерализованнымъ правиламъ, которыя есте-
ственно остаются далеко позади все болѣе услож-
няющейся жизни человѣчества и психологіи лич-
ности. Конечно, эти формулы имеютъ силу и по
отношенію къ человѣку, пока онъ разсматривается
съ естественной, а не съ культурной точки зрѣнія,
пока онъ для насъ только животное; но какъ толь-
ко появляются первые зачатки культуры, прежнія
упрощенныя формулы начинаютъ становиться
слишкомъ узкими, чтобы охватить и объяснить всю
ширь жизни человѣка,—и это тѣмъ болѣе, чѣмъ
дальше человѣкъ подвигается по пути безконеч-
наго подчиненія себѣ природы, созданія искус-

(утаенныхъ культурныхъ продуктовъ,—въ проти-
воположность продуктамъ природы, естества. Про-
стая формула борьбы за существованіе остается
вѣрной, но уже слишкомъ бѣдной по содержанію
и объему и требуетъ все большихъ дополненій. Она
не удовлетворительна уже по тому одному, что
культурный человѣкъ живетъ не только въ сферѣ
матеріальныхъ интересовъ; но человѣкъ, кромѣ
того, и въ матеріальной борьбѣ все меньше высту-
паетъ одиноко: онъ самыми разнообразными сред-
ствами и часто на основѣ культурныхъ мотивовъ
комбинируетъ свои силы съ другими, природными
и человѣческими, противъ природы и противъ
человѣка.
Такой мнимо всеобъемлющій характеръ при-
данъ современнымъ соціализмомъ принципу борь-
бы за существованіе, который въ видѣ экономи-
ческой борьбы классовъ долженъ въ качествѣ
діалектическаго принципа прогрессивнаго разви-
тія служить ключемъ къ разгадкѣ всѣхъ соціаль-
ныхъ проблемъ. Для марксиста классовая борьба
есть рычагъ всякаго прогресса. Но придавъ этой
идеѣ абсолютный характеръ, вмѣсто практически
служебнаго, соціализмъ поставилъ себя между
двухъ огней: если онъ признаетъ идеалъ соціа-
лизма достижимымъ, то онъ этимъ, votens-nolens
долженъ будетъ признать, что соціализмомъ за-
канчивается исторія, прекратится прогрессъ и
застынетъ вся культурная жизнь !). Потому что
') Гегеля діалектическій методъ и привелъ въ такой
точкѣ зрѣнія. См. статью «Логическія основы и т. д.» Во-
просы философіи и психологіи 1905. V. Послѣдняя глава.

въ соціалистическомъ обществѣ въ экономиче-
скомъ отношеніи можетъ быть только одинъ про-
изводящій и потребляющій классъ, т. е. классо-
вой борьбы не будетъ, а вмѣстѣ съ ней не будетъ
и двигателя прогресса. Этимъ нарушится и ходъ
діалектическаго развитія, который обусловливаетъ
безконечность прогресса. А если остаться вѣрнымъ
этому методу-насильнику, то нужно возвести со-
ціализмъ въ норму; тогда останется борьба клас-
совъ, будетъ соблюдена вѣрность діалектическому
методу, но будетъ потеряно самое главное, изъ-
за чего бьется по мнѣнію марксизма человѣчество:
соціализмъ какъ освобожденіе человѣчества отъ
экономическаго угнетенія.
„Но, говоритъ Энгельсъ1), если раздѣленіе на
классы имѣетъ извѣстное историческое право на
существованіе, то право это ограничено даннымъ
періодомъ времени и данными общественными
условіями". Вотъ это и есть то самое основаніе, въ
силу котораго соціализмъ не можетъ войти въ тео-
рію просто политической партіи. Соціализмъ, за-
щищая пролетарія, защищаетъ идею будущаго
„внѣклассового" человѣчества. Поэтому соціа-
лизмъ въ самой своей сущности носитъ ту силу,
которая его толкаетъ, требуетъ отъ него формы
міросозерцанія. Говоря объ „истинныхъ потреб-
ностяхъ" соціализмъ исполняетъ свой долгъ по
отношенію къ пролетарію, какъ данная конкрет-
ная политическая партія. Какъ носитель идеи
*) сОтъ утопіи къ научной теоріи» стр. 42, изд. Моло-
та. 1905.

будущаго соціализмъ долженъ надъ этими тре-
бованіями поставить „потребности въ истинѣ",въ
всесторонней правдѣ, т. е. возстановить идеалъ,
долженствованіе въ его попранныхъ правахъ.
Иначе достиженіе внѣклассового будущаго
должно стать мертвой точкой, такъ какъ
единственный двигатель, признанный соціализ-
момъ — классовыя противорѣчія — исчезнетъ,
оставляя свое мѣсто пустымъ и сдѣлавъ такимъ
образомъ дальнѣйшій прогрессъ невозможнымъ.
Исходъ изъ этого абсурднаго заключенія мыс-
лимъ только черезъ реабилитаціи) и возстано-
вленіе въ его нарушенныхъ діалектикой правахъ
понятія долженствованія, нормъ, свободной ру-
ководимой сознательными цѣлями дѣятельности
и т. д., иными словами—нужно развитіе соціа-
лизма въ цѣльное гармоничное міровоззрѣніе, о
которомъ у насъ шла рѣчь вначалѣ, а для этого
нуженъ недвусмысленный разрывъ съ діалекти-
ческимъ методомъ и съ самодержавнымъ господ-
ствомъ натуралистической догмы. Чѣмъ дальше
человѣкъ ушелъ по культурѣ, тѣмъ больше онъ
прорываетъ рамки натуралистической теоріи, тѣмъ
больше онъ руководится въ своей дѣятельности
оцѣнкой, выборомъ и цѣнностями. Въ культур-
номъ обществѣ высшей формы борьба классовъ
въ смыслѣ двигателя прогресса отнюдь не яв-
ляется conditio sine qua поп прогресса *).
*) При соціализмѣ конечно останется борьба съ приро-
дой, но только въ коллективной формѣ.

Такимъ образомъ, установленіе естественныхъ
законовъ для историческаго развитія и ут-
вержденіе необходимаго „діалектическаго" про-
гресса представляютъ собою палку о двухъ кон-
цахъ. Естественные законы не допускаютъ ника-
кихъ ограниченій въ своей сферѣ. При признаніи
ихъ мы уже не можемъ говорить, что до извѣст-
наго пункта они были въ силѣ, а затѣмъ наша
жизнь избавляется отъ власти этихъ законовъ.
Тому-же діалектическому методу и матеріализ-
му приносится въ жертву и другой существенный
аттрибутъ личности—свобода воли. Но натурали-
зируя, механизируя въ своей теоріи весь истори-
ческій процессъ и попутно и человѣка, современ-
ный марксистскій соціализмъ ограничиваетъ все
это въ сущности сферой досоціалистическаго
міра. Съ наступленіемъ послѣдняго предпола-
гается немедленное появленіе на сценѣ задавлен-
ной человѣческой воли, исчезаетъ борьба клас-
совъ, и міръ долженъ начать жить дальше выс-
шей формой существованія,—очевидно на иныхъ
какихъ-то началахъ, чѣмъ историческая и діале-
ктическая необходимость,—соціалисты, конечно,
менѣе всѣхъ будутъ склонны выдать будущую
жизнь за мертвую точку въ духовномъ, культур-
номъ развитіи человѣчества. Энгельсъ, напри-
мѣръ, говоритъ, что съ наступленіемъ соціализма
жизнь найдетъ иныя формы и двигателей. „Про-
цессъ подчиненія человѣчества, говоритъ онъ
*) „Отъ утопій къ научной теоріи" Изд. Молота 1905
отр. 44.

общественной организаціи, который до этого вре-
мени былъ какъ-бы навязанъ человѣчеству при-
родой и исторіей, теперь явиться проявленіемъ
свободной воли, (подчеркнуто какъ и дальше нами.
Авт.). Объективныя и чуждыя силы, которыя до
того времени управляли исторіей, подчиняться
контролю человѣка. Лишь съ этого момента люди
вполнѣ сознательно начнутъ сами творить свою
исторію. Совершиться переходъ человѣчества изъ
царства необходимости“. И мы можемъ только
присоединиться къ этимъ словамъ съ точки зрѣ-
нія личности, но мы тѣмъ энергичнѣе будемъ
протестовать противъ діалектическаго метода,
противъ естественно „необходимаго“ прогресса,
противъ отрицанія долженствованія и свободы
воли. Центръ тяжести этихъ словъ въ дан-
номъ случаѣ мы перенесемъ въ выводъ, что
классовое противорѣчіе какъ всякое противорѣчіе
не единственный рычагъ прогресса, что и свобод-
ная воля и мысль могутъ быть его творцомъ, —
съ нашей точки зрѣнія онѣ и теперь не устране-
ны отъ этого творчества. Такимъ образомъ мы
въ этомъ прогрессѣ не можемъ усматривать
движенія, регулируемаго одними только зако-
нами природы, не говоря уже о томъ, что
естественные законы не мѣняются, что мы не
можемъ въ одной и той же сферѣ, относительно
одного и того-же объекта статуировать въ абсо-
лютной формѣ для буржуазнаго міра одни естест-
венные законы, а для соціалистическаго другіе.
Основной принципъ соціализма, цѣнная личность
и ея развитіе, долженъ бросить лучи своего

свѣта во всѣ тайники социалистической теоріи, и
тогда исчезнутъ дисгармонирующія съ нимъ на-
туралистическій догмы. Тогда соціализмъ будетъ
вытекать не изъ „механики" только, но глав-
нымъ образомъ изъ разума, изъ интересовъ сво-
бодной цѣнной личности.
VII.
Историческая необходимость и вопросъ о
свободѣ воли.
Мы видимъ разрѣшеніе этого вопроса, во пер-
выхъ, въ измѣненіи пониманія характера „истори-
ческой необходимости", этой квинтэссенціи діа-
лектическаго метода, которая должна принять
форму логической, разумной необходимости, что-
бы очистить такимъ образомъ путь понятію дол-
женствованія. Этимъ, конечно, не должна исклю-
чаться необходимость естественнаго порядка.
Первая гарантируетъ право на осуществленіе,
вторая—самое осуществленіе, а потому и жела-
теленъ синтезъ ихъ, но не подчиненіе одной дру-
гой. Естественная необходимость сама по себѣ
лежитъ внѣ всякаго смысла, и только разумная
необходимость изъ долженствованія можетъ,
соединившись съ ней, создать нѣчто осмыслен-
ное.
И этотъ оттѣнокъ разумной необходимости
невольно проглядываетъ въ нѣкоторыхъ произ-

веденіяхъ соціалистической литературы. „Пре-
вращая все большую и большую часть населенія
въ пролетаріевъ", говоритъ Энгельсъ 1), „капита-
листически способъ производства создаетъ силу,
которая подъ страхомъ гибели принуждена совер-
шить соціальный переворотъ". Что это такое,
какъ не смутная вѣра въ свободную оцѣнку, вы-
боръ, въ разумъ человѣка. Если бы рѣчь шла
о естественныхъ законахъ въ ихъ настоящемъ
смыслѣ, то о какомъ бы то ни было выборѣ
не могло бы быть и рѣчи, потому что дѣйстви-
тельность не нуждалась бы „въ страхѣ передъ
гибелью" и дала-бы въ фактическомъ развитіи
то необходимое условіе, которое сдѣлало бы со-
ціальный переворотъ неизбѣжнымъ, т. е. не
оставляла бы* возможности не совершить этого
переворота, а погибнуть. Здѣсь въ сущности
дѣло обстоитъ такъ: дано А (пролетаризація),
которое необходимо приведетъ либо къ Б. (ги-
бели пролетаріевъ), либо къ В. (къ соціальному
перевороту, уничтоженію возможности эксплоата-
ціи). Но выборъ Б (гибель) исключается разумной
натурой человѣка, поэтому въ данномъ случаѣ
изъ А должно слѣдовать В. Это самая прямая
вѣра въ разумную силу человѣка, въ то, что
онъ съумѣетъ разобраться въ невѣроятно слож-
номъ явленіи соціальной жизни, что онъ не по-
лѣзетъ со слѣпу бить машины, все встрѣчное и
поперечное, а что онъ взглянетъ въ корень вещей,
А для этого нужны разумъ, свободная оцѣнка,
1) Отъ утопіи къ научной теоріи" стр. 41.

воля и т. д., а не только одна мертвая, не одухо-
творенная историческая необходимость. Пусть
историческая необходимость діалектическаго ха-
рактера доведетъ пролетаризацію до возможно
крайняго предѣла, такъ что все человѣчество
обратилось въ пролетаріевъ и только одинъ ка-
питалистъ остался въ наличности. И тѣмъ не
менѣе это не сдѣлаетъ намъ болѣе понятнымъ
переходъ къ перевороту, если мы не добавимъ, что
люди какъ разумныя существа вѣроятно догада-
ются о возможности иной соціальной организа-
ціи раньше, чѣмъ наступитъ нарисованная нами
картина. Инстинктъ одинъ можетъ избавить отъ
голодной смерти Буриданова осла, который по-
падаетъ между двухъ клочковъ сѣна и голо-
даетъ, не зная, за который изъ нихъ сначала
взяться, но онъ никогда не доведетъ группу
этихъ животныхъ до мысли соединиться противъ
человѣка и уничтожить его, а тѣмъ менѣе од-
нимъ инстинктомъ можно объяснить колоссаль-
ной сложности явленія человѣческой жизни,
жизни личности. Да и у человѣка этотъ ин-
стинктъ самосохраненія повышеніе до уровня
сознательнаго стремленія къ счастью. „Выть
счастливымъ это необходимо представляетъ тре-
бованіе каждаго разумнаго, но конечнаго суще-
ства", говоритъ Кантъ. Такимъ образомъ, у че-
ловѣка и инстинкту не долженъ быть чуждъ ра-
зумный элементъ.
Вторымъ шагомъ впередъ будетъ вѣрная по-
становка вопроса о свободѣ воли, разрѣшеніе
котораго можетъ принять иную форму при уело-

вій рѣзкаго разграниченія принципа причин-
ности, который на нашъ взглядъ вполнѣ совмѣ-
стимъ со свободой личности,—отъ причинной
законосообразности ,). Мы въ этой работѣ долж-
ны ограничиться только коротенькимъ наброскомъ
и характеристикой того направленія, въ кото-
ромъ намъ представляется возможнымъ дать
утвердительное разрѣшеніе этой проблемы. Это
вопросъ первостепенной важности и требуетъ
спеціальнаго и обстоятельнаго изслѣдованія.
Во всякомъ случаѣ, если практически свобода
воли является необходимымъ постулатомъ лич-
ности, который не нуждается ни въ какихъ до-
казательствахъ, то въ теоретической области че-
ловѣкъ не успокоится и не можетъ успокоиться
до тѣхъ поръ, пока онъ не найдетъ положи-
тельнаго теоретическаго разрѣшенія этого во-
проса. Теорія и практика должны слиться въ
одномъ гармоничномъ результатѣ.
Прежде всего мы должны замѣтить, что во-
просъ о свободѣ воли въ смыслѣ безпричин-
ности остается въ данномъ случаѣ совершенно
въ сторонѣ, такъ какъ въ немъ дѣло идетъ не
о свободѣ, а о произволѣ,—свобода всегда пред-
полагаетъ сознательное, а потому и разумное
основаніе поступковъ. Въ ней есть всегда эле-
ментъ разумной необходимости, какъ это пока-
зали Спиноза и Гегель. Поэтому свобода воли
предполагаетъ причинную обусловленность, но
!) См. Риккертъ «Границы естественно-научнаго обра-
зованія понятій>. Стр, 412—415 нѣмецк изд.

эта причинная обусловленность, т. е. принципъ,
что все должно имѣть свою причину, отождест-
вляется постоянно съ причинной законосообраз-
ностью. А между тѣмъ и другимъ есть глу-
бокая разница, которую мы коротко можемъ
характеризовать такимъ образомъ: первая изъ
нихъ касается только всей конкретной дѣйстви-
тельности, вторая имѣетъ силу только относи-
тельно обобщенія, абстракціи этой дѣйствитель-
ности. Мы подходимъ къ живой непосредствен-
ной дѣйствительности съ готовой формой, въ
которую неминуемо укладываются всѣ наши
переживанія по принципу сочетанія причины съ
дѣйствіемъ. Но съ потребностью охватить въ
познаніи необозримое богатство дѣйствительнаго
міра мы прибѣгаемъ къ обобщенію, выбирая изъ
дѣйствительности только то, что въ ней есть об-
щаго между индивидами, группами и т. д. Наблю-
дая отношенія и обобщая, мы приходимъ къ такъ
называемымъ законамъ природы, которые являют-
ся сокращенными обозримыми формулами для
необозримаго дѣйствительнаго міра. Такимъ об-
разомъ индивидуальное оказывается внѣ сферы
ихъ значенія, и только какъ общее въ его отно-
шеніяхъ къ остальному міру оно подчинено этимъ
формуламъ. Законъ природы предполагаетъ по-
вторяемость причинныхъ цѣпей, но конкретная
дѣйствительность не знаетъ повтореній, она абсо-
лютно индивидуальна. Дѣйствительность повто-
ряется, такимъ образомъ, только въ своемъ об-
щемъ, т. е. въ научной абстракціи. Если такая
абстракція можетъ удовлетворить насъ въ обла-

сти природы, то по отношенію къ человѣку мы
наблюдаемъ обратное явленіе: какъ бы мы глубо-
ко ни шли въ этой области, это только повы-
шаетъ нашу потребность проникнуть дальше съ
помощью науки, искусства и т. д. въ самую глубь
безконечнаго многообразія индивидуальностей.
Тутъ мы ищемъ и видимъ только конкретныя
цѣнности, вполнѣ подчиненныя принципу при-
чинной связи, но освобожденныя отъ ферулы за-
коновъ, такъ какъ онѣ цѣнны для насъ въ своей
конкретности индивидуальностей. Только какъ
абстракція онѣ подчинены этимъ законамъ.
Въ индивидуальной, непосредственной дѣй-
ствительности всегда остается мѣсто для созна-
тельной и до извѣстной степени свободной дѣя-
тельности. Каждый индивидъ стоитъ въ ряду
вполнѣ опредѣленной причинной цѣпи, но эта
цѣпь тянется не въ одномъ только направленіи.
Каждый индивидъ связанъ милліонами нитей съ
окружающимъ міромъ. Благодаря множеству та-
кихъ цѣпей причинная связь существуетъ во
всѣхъ направленіяхъ, и куда-бы мы ни перешли,
мы ни гдѣ не нарушаем ь ни этой связи, ни ея
законовъ. Все дѣло въ томъ, что всякій законъ
носитъ условную форму. Законъ гласить: если
есть А, то есть Б. Но есть-ли А, этого законъ
намъ сказать не можетъ, потому что этимъ была
бы нарушена его основная функція. Стремясь къ
законамъ, которые опредѣляли-бы не состоянія
или дѣйствія, а существованіе *) фактовъ, усло-
!) Сравн. Кантъ «Критика чистаго разума» перев. Лос-
скаго стр. 166 слова о «необходимости*.

вій, мы должны были бы взгромоздить столько за-
коновъ, за сколькими условіями мы гонимся, и,
такимъ образомъ, потеряли-бы всякую возмож-
ность понять явленіе или справиться съ нимъ.
Межъ тѣмъ законы и должны въ первую очередь
представлять средство для одолѣнія необозри-
мой дѣйствительности.
Въ рядахъ этихъ причинныхъ зависимостей
стоитъ и человѣкъ, который интересуетъ насъ
какъ индивидуальность, личность во всѣхъ сво-
ихъ проявленіяхъ настолько, что мы рѣдко обра-
щаемъ вниманіе на его абстрактную, общую ему
съ другими индивидами сторону. Онъ соединяетъ
въ себѣ цѣлый рядъ причинностей въ одно не-
разрывное цѣлое, въ немъ какъ въ центрѣ со-
шелся цѣлый пучекъ разнообразныхъ причин-
ныхъ цѣпей, который и дѣйствуетъ какъ единое
неразложимое цѣлое. Въ результатѣ получается
поступокъ, который долженъ быть приписанъ не
отдѣльной причинѣ, а тому цѣлому, личности»
которая сконцентрировала въ себѣ эти цѣпи въ
индивидуальномъ тѣлесномъ и духовномъ соче-
таніи. Отъ нея и къ ней тянутся миріады при-
чинныхъ нитей, и личность сама оцѣниваетъ и
рѣшаетъ, которую изъ безчисленныхъ индиви-
дуальныхъ кнопокъ фактическаго, даннаго міра
нажать ей. Законъ всесиленъ тогда, когда
насъ интересуетъ абстрактная сторона дѣй-
ствительнаго міра, и когда дано его условіе. Но
само это условіе стоитъ внѣ всякой зависимости
отъ него. Тутъ открывается для разумнаго су-
щества возможность сознательной дѣятельности

благодаря его способности сужденія и оцѣнки.
Передъ оцѣнивающимъ сознаніемъ только огра-
ниченный, часто крайне съуженный матеріалъ
но неограниченная способность оцѣнки, резуль-
татомъ которой является болѣе интенсивное сцѣ-
пленіе съ опредѣленною причинною связью, ко-
торая уже благодаря одному этому усиливается
и можетъ взять перевѣсъ надъ другими причин-
ными связами. Такимъ образомъ, которое изъ
возможныхъ условій возьметъ перевѣсъ, это—
въ интересующихъ личность случаяхъ—должна
и можетъ рѣшать она сама,—и тѣмъ болѣе,
чѣмъ культурнѣе становиться человѣчество и
создаваемыя имъ условія.
Свобода воли пока ничтожна, но это потому,
что такова наша дѣйствительная, не показная
культура. Она теперь незначительна, но она воз-
можна, и намъ именно, и дорого установить самую
возможность ея въ принципѣ. Она задавлена въ
жизни „ индивидуалистическимъ хозяйствомъ",
въ соціалистической теоріи—„необходимымъ про-
цессомъ", діалектическимъ методомъ и матеріа-
листической метафизикой. Но она возможна если
не при естественныхъ, то при культурныхъ усло-
віяхъ. Въ этомъ отношеніи переходъ къ соціа-
лизму какъ къ высшей культурной формѣ и дол-
женъ представлять для цѣнной личности круп-
ный шагъ впередъ къ царству свободы. Но,—
повторяемъ еще разъ,—матеріализмъ и діалекти-
ческій методъ съ ихъ оковами личности въ видѣ
естественно „необходимаго" прогресса должны
отойти въ прошлое, потому что это цѣпи, добро-
вольно наложенныя на себя соціализмомъ,

Такимъ образомъ, мы можемъ искать зако-
новъ соціальной жизни, мы можемъ разсматри-
вать прошлое человѣчества съ точки зрѣнія за-
коносообразности, — пусть будетъ даже, что мы
найдемъ незыблемые законы, но они опредѣля-
ютъ только общее, абстракцію, а въ жизни мы
имѣемъ дѣло только съ индивидуальнымъ, кон-
кретнымъ. Это индивидуальное находится въ
всесторонней причинной связи, которая нигдѣ не
можетъ быть нарушена, но естественные законы
этихъ индивидуальныхъ явленій связывать не
могутъ. Такимъ образомъ, соціализмъ пріобрѣта-
етъ двойной принципъ: какъ политическая пар-
тія онъ имѣетъ въ виду общее, можетъ искать
законовъ и основываться на законосообразности;
какъ міровоззрѣніе, которое, какъ мы пытались
показать въ началѣ этой работы, должно имѣть
въ виду культурныя, индивидуальныя цѣнности,
личность,—онъ долженъ взять своей основой
идею культурно-творческой цѣнной индивидуаль-
ной личности, признать въ принципѣ ея необхо-
димыя условія и въ конечномъ счетѣ встать на
почву идеализма,—конечно не метафизическаго
въ традиціонномъ смыслѣ, а на почву критиче-
скаго, гносеологическаго идеализма, который при
идеалистической этикѣ и теоріи познанія даетъ
полный просторъ и твердое обоснованіе эмпири-
ческому реализму 1).
1) Мы имѣемъ въ виду въ данномъ случаѣ въ общемъ
видѣ воззрѣнія Генриха Риккерта. См. его „Границы есте-
ственно-научнаго образованія понятій" переводъ Водена
и „Предметъ дознанія" переводъ Г. Шпетта,

VIII.
Идея цѣнной личности и идеалы.
Цѣнная культурно-творческая личность са-
мымъ живымъ образомъ заинтересована въ томъ,
чтобы культурное развитіе человѣчества не за-
ковывалось въ цѣпи. Поэтому конечною цѣлью въ
міровоззрѣніи, которое способно охватить интере-
сы цѣнной личности, можетъ быть только идеалъ,
норма. Тѣ практическія цѣли, которыя мы выста-
вляемъ какъ нѣчто конкретное, должны имѣть
своего рода служебное значеніе, значеніе мѣръ,
и достиженіе высшей изъ нихъ можетъ быть
только началомъ еще болѣе интенсивной дѣя-
тельности, посвященной великому культурному
творчеству. Тутъ въ этомъ творчествѣ, какъ въ
движеніи, согласованномъ съ нормой, идеаломъ,
лежитъ истинное удовлетвореніе, которое можетъ
найти человѣкъ, удовлетвореніе глубокое, непре-
ходящее, все повышающееся. Достижимое какъ
окончательная цѣль обозначало-бы для цѣнной
личности застой, отсутствіе цѣнной дѣятельности
и потому гибель. Лучшее, что можетъ сдѣлать въ
данномъ случаѣ культурный человѣкъ, это по-
святить всѣ свои силы, какъ это ни траги-комич-
но, возможному задерживанію прогресса. Поэтому
конечная цѣль мыслима только какъ идеалъ нор-
ма. 1) „Всякій лишенный разума индивидъ до-
1) Срвн. Зиммель „Проблемы философіи исторіи" нѣм.
2-е изд. стр. 145.

стигаетъ своей цѣли; только сынъ разума
остается всегда только на пути. Все его суще-
ствованіе это непрерывное никогда не заканчи-
вающееся развитіе" Поэтому и соціализмъ,
прорвавши узкія рамки партійной ограниченности
и вступивъ на путь развитія къ цѣльному, гар-
моничному міросозерцанію, долженъ будетъ пойти
по пути критическаго идеализма.
Этимъ объясняется и тотъ фактъ, что мы не
осуждаемъ вмѣстѣ съ діалектическимъ мётодомъ
на изгнаніе и тѣхъ принциповъ, которые связалъ
съ нимъ Гегель и передалъ ихъ въ такой формѣ
послѣдующему времени. Въ этихъ принципахъ
необходимо видѣть крупное цѣнное завоеваніе
человѣческой мысли. Основные изъ этихъ прин-
циповъ — абсолютная неповторяемость, индиви-
дуальность фактическаго, дѣйствительнаго міра,
признаніе дѣйствительности за цѣнность—сово-
купность, которая состоитъ только изъ индиви-
дуальныхъ цѣнностей и порождаетъ и обоб-
щается только индивидуальностями,—мы, конеч-
но, оправдываемъ возможность этой дѣйствитель-
ности-цѣнности основнымъ принципомъ:—абсо-
лютною цѣнностью культурно-творческой лично-
сти и ея интересами и дѣятельностью. И, нако-
нецъ, мы постулируемъ на томъ-же основаніи
безконечность творчества и развитія цѣнностей*
которыя составляютъ вмѣстѣ одно цѣлое — цѣн-
ную дѣйствительность. И только такая дѣйстви-
') Изъ предисловія къ нѣмецкому переводу Маймона
Бэконовскаго Novum Organon 1793 стр. VI.

тельность можетъ дать личности удовлетвореніе
въ настоящемъ, а. подъ часъ и примиреніе съ
нимъ и желаніе будущаго.
Такимъ путемъ, развитіемъ своихъ основныхъ
принциповъ въ цѣльное міровоззрѣніе, въ цен-
трѣ котораго будетъ стоять въ качествѣ пробнаго
камня идея культурно-творческой, индивидуаль-
ной, цѣнной личности,—соціализмъ завоюетъ
себѣ теоретическое право апеллировать къ луч-
шему, что есть въ человѣкѣ, указывать ему на ве-
ликое будущее, выставлять идеалы, которые какъ
далекія звѣзды своимъ яркимъ мерцаніемъ бу-
дутъ озарять тернистый путь личности и поро-
ждать въ ней новыя силы и неугасающую вѣру
въ себя и свои идеалы. Это будетъ великимъ
пріобрѣтеніемъ для соціализма. Тогда онъ не бу-
детъ рисковать тѣмъ, что онъ оставитъ въ нѣко-
торыхъ областяхъ человѣческихъ потребностей
пустыя мѣста. Тогда исчезнетъ то недоразумѣніе,
которое мы наблюдаемъ теперь между соціали-
стами и ихъ противниками: послѣдніе, вѣрно уга-
дывая слабую сторону теоретическаго построенія,
соціализма, умѣло пользуются ею и требуютъ
энергично отъ него положительныхъ идеаловъ
во всѣхъ областяхъ, справедливо полагая, что
истинно-человѣческихъ потребностей не утишишь
одною историческою необходимостью, въ то время
какъ соціализмъ своими традиціонными основа-
ми отрѣзалъ себѣ теоретическій путь къ идеа-
ламъ. Этотъ путь онъ откроетъ себѣ, развивши
послѣдовательно въ цѣльное, гармоничное міро-
воззрѣніе свою основную предпосылку.Тогда онъ съ

полнымъ правомъ станетъ апеллировать къ бо-
жественному въ человѣкѣ.
Пренебреженіе идеалистическими мотивами,
діалектика съ ея всесокрушающей механизаціей
всего, что поддается ей и что нѣтъ, безъ разбору,
привела къ роковымъ результатамъ. Тамъ, гдѣ
діалектика не смогла одолѣть внутреннихъ здо-
ровыхъ тенденцій соціализма и разрушить связь
между настоящимъ и будущимъ, гдѣ соціализмъ
прорвался въ теоріи къ будущему, тамъ получа-
лись часто роковые результаты. Мы не станемъ
касаться всѣхъ тѣхъ вопросовъ, которые мы имѣ-
емъ въ данномъ случаѣ въ виду. Это завело бы
насъ слишкомъ далеко. Мы бросимъ только бѣг-
лый взглядъ какъ на образчикъ на одинъ изъ
самыхъ существенныхъ вопросовъ жизни лично-
сти, разрѣшеніе котораго, на нашъ взглядъ, пош-
ло по глубоко ложному пути. Вопросъ этотъ ка-
сается отношенія половъ, уже—свободной любви.
IX.
Свободная любвь и свободная нравствен-
ность.
Женскій вопросъ даетъ любопытный образ-
чикъ такихъ выводовъ, которые вынуждены
у соціализма его традиціонными основами и
которые далеко не гармонируютъ, не могутъ
гармонировать съ его истинной сущностью.
Оставляя въ сторонѣ выполнимость или невы-
полнимость соціалистическихъ стремленій, мы
ни въ какомъ случаѣ не можемъ отрицать од-
ного, что по своему существу это такъ пугаю-

щее современный буржуазный міръ революціон-
ное теченіе представляетъ изъ себя страстное,
глубоко проникновенное стремленіе къ всесто-
ронней гармоніи жизни, къ развитію полнаго
аккорда человѣческой личности и ея культурно-
творческихъ проявленій. Даже такая суровая,
безпощадно жестокая область какъ борьба за
существованіе, за насущный кусокъ хлѣба дол-
жна принять характеръ гармоничной строго со-
гласованной совокупности человѣческихъ дѣя-
тельностей, направленныхъ на удовлетвореніе
матеріальныхъ потребностей. Экономическая гар-
монія—такова, какъ это ни странно звучитъ,
цѣль соціализма въ этой области. Всесторонняя
гармонія—вотъ та общая цѣль, на которую какъ
на конечный этапъ направлены всѣ стремленія
этого кристально чистаго по своимъ истиннымъ
мотивамъ теченія.
И вдругъ самое цѣнное въ этомъ идеалѣ гар-
моніи должно быть разодрано на части, должно по-
ражать насъ такимъ безобразіемъ, такой какофоні-
ей, отъ которой культурная личность даже при со-
временныхъ буржуазныхъ условіяхъ и морали не
можетъ не бѣжать, не отвертываться съ отвращені-
емъ въ сторону. Такое невозможное представленіе
было высказано нѣкоторыми защитниками соціали-
зма относительно будущей человѣческой личности
въ вопросѣ о свободной любви 1). По этому пред-
ставленію интимная жизнь личности не должна
быть связана съ однимъ только объектомъ любви
другого пола. Въ этихъ построеніяхъ не исключа-
лась возможность и допустимость того, что чело-
1) См. напр. „Чего ждать женщинѣ отъ соціализма",
Исаева.

вѣкъ будущаго будетъ удовлетворять свои интим-
ныя потребности съ различными субъектами:
одинъ его привлекаетъ своимъ тѣломъ, другой—
умомъ, третій своими этическими и др. сторонами
и въ заключеніи получается представленіе о разо-
дранномъ на части человѣкѣ, который по суще-
ству дѣла долженъ, что-бы тамъ ни говорили
факты, быть единой, цѣльной личностью.
Не трудно подмѣтить, что подобнаго рода
унизительныя представленія явились прямымъ
плодомъ туманныхъ, а порою и загрязненныхъ
непродуманными теоріями представленій о лич-
ности будущаго. Чѣмъ цѣльнѣе, гармоничнѣе
личность, тѣмъ лучше, красивѣе ея проявленія,
ея жизнь. Эта жизнь должна быть во всемъ
цѣльна и гармонична и не можетъ допускать и
тѣни мысли о томъ убійственномъ анатомирова-
ніи личности, которое приходится видѣть въ
только что приведенныхъ нами мнѣніяхъ за-
щитниковъ свободной любви. Такое представленіе
является плодомъ раздиранія на части физиче-
ской, духовной и душевной жизни личности и
ея самой. Человѣкъ, удовлетворяющій свои по-
требности съ одной, свое эстетическое чувство съ
другой, свои духовныя потребности съ третьей,
человѣкъ, который все это мѣняетъ по степени
своихъ измѣнчивыхъ настроеній, глубоко про-
тиворѣчитъ тому идеалу, къ которому можетъ и
долженъ стремиться соціализмъ. Иначе это озна-
чало бы возвращеніе къ животному царству; это
уже не свободная любовь, которая требуетъ сво-
бодной нравственности, свободной же, т. е. цѣль-

ной гармоничной,—не только политически, но и
нравственно освобожденной, очищенной личности, а
проституированіе человѣческаго достоинства, это
былъ бы незаконный, болѣе того,—дикій, непости-
жимый плодъ соціализма. Въ глубоко трогатель-
ное, человѣчное стремленіе соціализма къ все-
общей гармоніи протискивается такимъ путемъ
подъ всякаго рода красивыми именами ужасный
продуктъ той самой гнилой (саниновской) морали,
которая является прямымъ -дитятей современна-
го уклада жизни. Не раздираніе на части, а
цѣльная жизнь гармоничной личности, которая
можетъ найти удовлетвореніе только въ гармо-
ніи,—таковъ тотъ идеалъ, который вытекаетъ изъ
основной предпосылки соціализма. Соціализмъ и
тутъ, заложивъ здоровую основу, сдѣлалъ изъ нея
болѣзненные выводы. Переходя теоретически изъ
полной мрази буржуазной области въ идеаль-
ную сферу соціалистическихъ стремленій, онъ
какъ будто забываетъ перенести черезъ порогъ
свою голову и предоставляетъ захлопывающей-
ся двери перешибить ему шею. Все должно усо-
вершенствоваться: политика, экономика, весь
объективный укладъ человѣческой жизни. Ну а
человѣкъ?—Человѣкъ какъ будто долженъ остать-
ся и въ этой идеальной обстановкѣ все тѣмъ же
двуногимъ звѣремъ, лишеннымъ всего того, что
такъ дорого для „человѣка": гармоніи и кра-
соты.
Такимъ образомъ, не въ произволѣ испорченной
натуры, а въ свободныхъ, цѣльныхъ, гармонич-
ныхъ, не поворачивающихся по первому дуно-

венію вѣтерка какъ флюгеръ проявленіяхъ жизни
новаго действительно культурнаго человѣка
надо видѣть свободную любовь, Здѣсь болѣе
чѣмъ гдѣ бы то ни было нужна норма, нуженъ
идеалъ и нужна глубокая осторожность въ отри-
цаніи и къ оскорбленному буржуазною гнилью
чувству: оно можетъ завести насъ далеко отъ
той области, къ которой долженъ стремиться со-
ціализмъ. Альтернатива въ данномъ случаѣ
вполнѣ ясна: либо соціализмъ создаетъ и
содастъ лучшія, болѣе культурныя формы
общественной и соціальной жизни, и тогда
неизбѣжно долженъ возникнуть—во всякомъ слу-
чаѣ въ идеалѣ—новый высшій типъ человѣка,
который внесетъ въ свое влеченіе къ субъекту
другого пола цельность, полноту всѣхъ элемен-
товъ своего я, и результатомъ ихъ явится глу-
бина чувства, устойчивость и постоянство,—либо
такой полной цѣнной личности не будетъ, тогда
не можетъ быть и соціальнаго будущаго, о
которомъ мечтаетъ соціализмъ. Если мы не бу-
демъ видѣть въ такой цѣльной въ своихъ про-
явленіяхъ личности чего-то глубоко желаннаго,
тогда мы разумно не можемъ желать и соціализ-
ма, потому что одно немыслимо безъ другого.
Менѣе всего противъ этого вывода можно воз-
разить съ точки зрѣнія тѣхъ, кто видитъ въ эко-
номическихъ факторахъ основу, дѣйствитель-
ныхъ двигателей, устроителей всей сложной жиз-
ни человѣчества, не исключая и самой психики
людей: гармоничный экономическій строй въ со-
ціализмѣ не можетъ не дать гармоничной цѣль-

ной личности; а если онъ ея не дастъ, то онъ и
не представляетъ того, что въ немъ видятъ и
чего ищутъ всѣ его послѣдователи.
Этимъ, конечно, мы менѣе всего хотимъ ска-
зать, что нужно стѣснить свободу личности. На-
оборотъ юридически она можетъ и должна быть
предоставлена въ самой широкой степени. Обще-
ство можетъ свести свое, вмѣшательство въ эту
область до крайняго возможнаго минимума, ог-
раничившись хотя-бы необходимой защитой инте-
ресовъ дѣтей и общественнаго здоровья. Но какъ
идеалъ, норму мы должны разсматривать
форму гармоничныхъ и цѣльныхъ отношеній по-
ловъ, гдѣ въ любви будутъ гармонично сливаться
всѣ мотивы разнородныхъ стремленій человѣче-
ской натуры: духа и тѣла. Содержаніе этихъ
любовныхъ отношеній должно быть чѣмъ выше,
тѣмъ полнѣе, тѣмъ болѣе равноправное положе-
ніе должны занять въ немъ на ряду съ половой
привязанностью эстетическое, этическое и т. д.
стремленія. Не подходятъ люди другъ къ другу,
пусть они расходятся и не мѣшаютъ другъ другу
жить на бѣломъ свѣтѣ. И въ этомъ отношеніи
борьба за свободу личности должна вестись на
всѣ фронты противъ той формы сожительства,
которую такъ ярко характеризовалъ Ницше
„О, diese Armut der Seele zu Zweien! 0, dieser Schmutz
der Seele zu Zweien!" !). Но это только неиз-
бѣжное зло и выходъ изъ него надо разсматри-
%) „О, эта бѣдность души вдвоемъ! О, эта грязь души
вдвоемъ!"

ватъ какъ выборъ изъ двухъ золъ меньшаго. Но
это не аттрибутъ и тѣмъ менѣе желанный аттри-
бутъ соціалистическаго будущаго. Это только
печальная необходимость, — соціализмъ какъ
хозяйственный строй тоже не можетъ думать,
что онъ дастъ абсолютно идеальный строй и,
слѣдовательно, абсолютно идеальныхъ людей, что
дало бы право намъ ожидать, что въ соціали-
стическомъ строѣ такія ошибки абсолютно не-
возможны. Это —зло, въ которомъ въ значи-
тельной степени виноватъ и современный варвар-
скій кодексъ буржуазной морали, и вытекающіе
отсюда законы относительно сожительства двухъ
половъ. Это проклятіе, которое посылаетъ отжи-
вающій строй нарождающемуся будущему; это
наслѣдство, которое отдаетъ мертвечиной, и со-
ціализмъ долженъ остаться чистымъ, незапятнан-
нымъ этой мразью. Не защита произвола похоти
и разодранныхъ на части элементовъ недѣлимой
цѣнной личности должна составить задачу соціа-
лизма, а энергичная проповѣдь чистой, гармо-
ничной, а потому тѣмъ болѣе свободной любви.
Свободная любовь, нон свободная нравственность—
таковъ лозунгъ будущаго въ этой области. И онъ
есть прямой выводъ изъ основной предпосылки
соціализма—цѣнной личности.
Мы не можемъ не коснуться въ этой связи
близкаго къ данному вопроса о дѣторожденіи,
такъ какъ и тутъ мы не совсѣмъ примыкаемъ къ
обычнымъ мнѣніямъ на этотъ счетъ. И этотъ
вопросъ искалѣченъ и изуродованъ хищниче-
скимъ строемъ съ его матеріальной неустойчи-

востью, полнымъ отсутствіемъ надеждъ на воспи-
таніе и образованіе и т. д. Изъ этихъ условій
выросло одно изъ самыхъ крупныхъ несчастій
современной истинной жизни личности, что она
большею частью принуждена давать жизнь неже-
ланнымъ дѣтямъ. Человѣкъ имѣетъ полное право
и тутъ не быть рабомъ естества, природы; его
неотъемлемое право имѣть только желанныхъ
дѣтей поддерживается, болѣе того диктуется инте-
ресами какъ родителей, такъ и самого нарождаю-
щегося поколѣнія, а также и интересами чело-
вѣчества: мы только тамъ можемъ ожидать дѣй-
ствительнаго роста личности, гдѣ вложено же-
ланіе, любовь выростить таковую; тѣмъ менѣе
возможно это, если уже въ утробѣ матери ребе-
нокъ становится предметомъ тревоги, вражды и
др. родственныхъ чувствъ... Но все это не долж-
но вести насъ къ другой крайности,—нежеланія
„множиться". Насъ этотъ вопросъ здѣсь интере-
суетъ только все съ той-же точки зрѣнія цѣнной
личности и ея культурнаго творчества.
Творчество, какъ это ни парадоксально зву-
читъ, должно быть распространено, хотя и въ
безсознательной формѣ проявленія, и на эту об-
ласть человѣческой жизни. Мы уже въ сущности
давно отказались и въ теоріи и практикѣ отъ пре-
зрѣнія къ плоти и тѣлесному и удѣлили ему со-
отвѣтствующее мѣсто въ общей сокровищницѣ
цѣнностей. Поэтому и въ эту область физиче-
скаго нарожденія самыхъ дорогихъ цѣнностей,
будущихъ личностей и ихъ возможностей долж-
но заглянуть то же солнце творчества, которое

озаряетъ своими лучами другія области жизни
личности. И это въ безсознательной формѣ про-
является сплошь и рядомъ въ обыденной жизни
въ формѣ родительской гордости своими дѣть-
ми, когда они отличаются духовными или физи-
ческими качествами, а тѣмъ болѣе, если въ нихъ
соединилось и то, и другое.
Пусть даже люди не видятъ здѣсь никакого
творчества, это не аргументъ. Съ объективной
точки зрѣнія это великое творчество. Дѣло че-
ловѣка только внести въ него глубокое облаго-
роженное пониманіе, смыслъ и красоту. Тогда
оно станетъ великой правдой. Современный, ра-
зодранный на части въ своихъ стремленіяхъ че-
ловѣкъ загрязнилъ то, что могло быть кристаль-
но чистымъ. Но, вѣдь, эта грязь—дѣло человѣ-
ка и его-же дѣло смыть съ себя эту грязь и
очиститься.
Въ этомъ отношеніи интересно, что, напри-
мѣръ, г. Бердяевъ, горячо защищавшій личность
и ея развитіе 1), вдругъ въ главѣ „метафизика
пола и любви" отхватилъ какъ ножницами чело-
вѣческое стремленіе имѣть дѣтей, какъ родовое
половое начало, какъ „вульгарную Афродиту",
которая дробитъ индивидуальности въ ущербъ
развитію цѣльности и совершенства родителей;
потому что она даетъ несовершенное множество
вмѣсто совершенной немногочисленности.
Какъ мы уже говорили,—плодотворнымъ фак-
%) Въ книгѣ „Новое религіозное сознаніе и обществен-
ность".

торомъ явится убѣжденіе, что факты сами но себѣ
безсмысленны и грубы, и только человѣкъ своей
мыслью, вкладываемой въ эти факты, подымаетъ
ихъ до уровня одухотворенности и смысла. Въ
этомъ отношеніи мы еще разъ можемъ пожелать,
чтобы у насъ было побольше довѣрія къ разуму,
къ мысли, и поменьше подчиненія грубой факти-
ческой дѣйствительности,—таковъ тотъ вспомо-
гательный принципъ, который можетъ дѣятельно
помочь человѣку придти къ всесторонней прав-
дѣ. Такимъ образомъ, и въ данномъ, частномъ
случаѣ фактъ самъ по себѣ не „вульгаренъ", и
не идеаленъ, а индифферентенъ и только мы
сами дѣлаемъ изъ него то, что Бердяевъ назы-
ваетъ „Вульгарной Афродитой4'. Не говоря уже
о томъ, что это дробленіе отзывается на роди-
теляхъ благодаря нашему отвратительному хищ-
ническому строю съ его анархической борьбой
за существованіе и деспотическимъ, стаднымъ
кодексомъ морали, дѣти и жизнь съ ними при
нормальнымъ человѣческихъ условіяхъ раскры-
ваютъ новый источникъ, изъ котораго могутъ
каскадомъ бить высоко—цѣнныя переживанія.
Отсюда можетъ при нормальныхъ условіяхъ раз-
вернуться богатая жизнь облагороженнаго нрав-
ственнаго чувства, сознаніе мірового единства
и его непрерываемости, истинно человѣческой
общности. Тутъ лежитъ основа отрицанія разры-
ва между прошедшимъ и будущимъ. Когда лич-
ность не анатомирована, не разодрана на части
по своимъ стремленіямъ, которыя разбросаны по
разнымъ, объектамъ, обезсилены и обезцвѣчены

своимъ разрывомъ, какъ это мы видимъ въ со-
временномъ общественномъ строѣ,—однимъ сло-
вомъ, когда личность могуче сильна полной
гармоніей своихъ стремленій, направленныхъ на
одинъ объектъ любви, тогда въ нормальныхъ
объективныхъ условіяхъ можетъ быть мѣсто толь-
ко прекрасной, не ,,вульгарной Афродитѣ". Тутъ
залогъ безконечнаго роста культурнаго сознанія,
культурнаго творчества, безконечнаго обогаще-
нія человѣчества творческими возможностями.
И какъ мы говорили, въ самомъ физическомъ
творчествѣ заложена возможность индивидуаль-
ныхъ физическихъ цѣнностей. Такимъ образомъ
отрицаніемъ человѣческаго желанія имѣть дѣ-
тей,—но дѣтей желанныхъ, — былъ-бы нанесенъ
цѣнной личности крупный ущербъ въ ея интим-
ной, а черезъ нее и во внѣшней жизни.
X.
Идеалъ эмансипаціи съ точки зрѣній цѣн-
ной личности.
Наконецъ, и самый вопросъ о женской
эмансипаціи долженъ съ точки зрѣнія цѣнной
личности принять иную форму. Вполнѣ понят-
но, что женщина требуетъ и должна требовать
для себя и своего развитія тѣхъ-же свободныхъ
объективныхъ условій, какими пользуется и
отвоевываетъ себѣ другой полъ. Но было бы
грубой ошибкой,—и эта ошибка, къ сожалѣнію,
стала широкой дѣйствительностью,—видѣть иде-

алъ освобожденія женщины въ томъ, чтобы она,
могла безпрепятственно идти по тѣмъ же про-
тореннымъ тропамъ и направленіямъ, но кото-
рымъ идетъ мужчина 1). Фактически, можетъ
быть, это и будетъ такъ въ большинствѣ слу-
чаевъ, но идеаломъ, цѣнною цѣлью должно и
можетъ быть только, чтобы женщина на основѣ
равныхъ объективныхъ условій искала и созда-
вала себѣ свои собственные, субъективные, ей
только одной и какъ женщинѣ, и какъ индиви-
дуальной личности доступные пути творчества
и вообще дѣятельности. Потому что культура
не повтореніе задовъ,—это дѣло школы, выучки.
Культура обогащается индивидуальностями и
цѣнная дѣятельность основывается на инди-
видуальныхъ проявленіяхъ личности. Такимъ
образомъ, общимъ для обоихъ половъ идеаломъ
будетъ императивъ той формы, въ которую онъ
выливается въ теоретико-познавательномъ идеа-
лизмѣ *). „Ты долженъ, если ты хочешь посту-
пать хорошо, посредствомъ твоей индивидуаль-
ности на томъ индивидуальномъ мѣстѣ, гдѣ
ты находишься, исполнять то, что можешь ис-
полнить только ты, такъ какъ ни у кого другого
въ повсюду индивидуальномъ мірѣ нѣтъ точно
той-же задачи какъ у тебя, и ты долженъ да-
лѣе устроить всю твою жизнь такъ, чтобы она
замкнулась въ телеологическое развитіе, которое
въ его цѣломъ можно было-бы разсматривать
!) Эта мысль принадлежитъ Зиммелю.
*) Г. Риккертъ «Границы естественно-научнаго образо-
ванія понятій> #ѣм. изд. стр. 716,

какъ исполненіе никогда не повторяющейся за-
дачи твоей жизни“. Такимъ образомъ и жен-
щина на пути къ своему освобожденію должна
искать и стремиться только къ индивидуаль-
ному цѣнному, ей только одной доступному.
Тогда и она сможетъ найти прямой путь къ не-
посредственному пріобщенію къ истинной куль-
турѣ. Для этого нужно сознаніе себя какъ цѣн-
ной личности, какъ бы эта индивидуальность
мала ни была.
XI.
Истинная дѣйствительность.
Только развившись въ цѣльное міровоззрѣ-
ніе на основѣ признанія принципа абсолютной
цѣнности личности, соціализмъ, — не соціализмъ
какъ теорія одного класса, а соціализмъ какъ
общечеловѣческое, культурно-міровое міросозер-
цаніе, — сможетъ удовлетворить всѣ запросы
личности: этическіе, эстетическіе, религіозные и
т. д., — не игнорированіемъ ихъ, а путемъ все-
сторонняго творчества и проникновенія. Тогда
„братство“ цѣнныхъ личностей въ культурно-
творческой дѣятельности и въ ея цѣнныхъ про-
дуктахъ, которое явится въ результатѣ „равен-
ства“ въ условіяхъ и „свободы“ въ проявлені-
яхъ, создастъ изъ человѣчества многостороннюю
цѣнность и поведетъ его не къ разброду инди-
видуальностей, а къ все болѣе гармонизирую-
щемуся цѣлому — цѣнности, каждое звено котораго

будетъ признано въ его своеобразія и будетъ неза-
мѣнимой цѣнностью —личностью. Въ результатъ
этого разбитія должна получиться та действи-
тельность, о которой мечталъ Гегель, но которую
погубило его собственное дѣтище—діалектика;
дѣйствительность какъ постоянно творящееся и
обогащающееся индивидуальными цѣнностями
гармоничное сліяніе міра фактовъ съ міромъ
идеала и въ центрѣ этой действительности—цѣн-
ности долженъ стоять главный творецъ ея—инди-
видуальная культурно-творческая личность.