Павлов И. П. Полное собрание сочинений: Т. 6. — 1952

СТАТЬИ
ПО РАЗЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ
ФИЗИОЛОГИИ. ВЫСТУПЛЕНИЯ
НА ДИСПУТАХ И В ПРЕНИЯХ,
РЕЧИ И ПРЕДИСЛОВИЯ

ЖИВОСЕЧЕНИЕ 1
Изучение животного организма началось с рассечения тру-
пов животных и людей. Этот осмотр и разработка, так сказать»
остановившегося механизма дали, конечно, массу сведений о со-
ставных частях организма и повели к некоторым правильным
заключениям о значении отдельных частей. Но этот способ ис-
следования скоро должен был оказаться недостаточным; поль-
зуясь только им одним, исследователи необходимо приходили
к произвольным и часто ошибочным представлениям относи-
тельно роли различных органов. Довольно указать на часто
приводимый пример Эразистрата, который на трупах видел
артерии наполненными воздухом и на этом основании считал их
за трубки, служащие для передвижения воздуха по телу. Это и
понятно. Если бы накануне открытия телефона физикам
показать его в недействующем виде, едва ли бы всеми была
угадана его функция как точного передатчика человеческой речи
на сотни верст. Естественно, что даже некоторые древние иссле-
дователи нашли необходимым рассекать и живых животных,
т. е. рассматривать машину на ходу. Таким образом рядом
с рассечением трупов возникло и живосечение.
В настоящее время исследование над животным, более или
менее подвергнутым оперированию,2 образует главное содержа-
1 Из т. VII «Реальной энциклопедии медицинских наук» (СПб.,
1893, стр. 238—247). —Ред.
2 Справедливо, по примеру бреславльского физиолога Гейденгайна,
смысл слова «живосечение» расширить до понятия об опыте над живым
животным вообще, хотя бы опыт и не требовал оперирования.

ние экспериментальных медицинских наук, как физиология, па-
тология и фармакология. Стремится ли физиолог узнать смысл
и значение отдельного органа, уловить все условия его работы
и проникнуть в тончайший механизм его деятельности, или уси-
ливается синтезировать полный ход живой машины, желает ли
фармаколог получить точное и детальное представление о дей-
ствии данного химического агента на животный организм, про-
бует ли патолог воспроизвести генезис и механизм патологиче-
ского процесса — все они не имеют никакого другого средства
достигнуть полного решения своей задачи, как только обра-
щаясь к живому организму и подвергая его тщательному изу-
чению путем опыта и наблюдения.
Чтобы определить функцию и значение для целого орга-
низма той или другой его части, эту часть удаляют из живот-
ного и наблюдают все те отклонения от нормы, которые обна-
руживаются в оперированном животном. Из этих отклонений
выводят заключение о роли и значении экстирпированного
органа. Вырезают большие полушария и, следя за животным,
констатируют отсутствие известных психических функций. От-
сюда вывод, что полушария — орган этих функций. Удаляют
печень из животного (птиц) и находят, что в моче его вместо
мочевой кислоты накопляется главным образом аммиак, и
отсюда заключают, что печень является органом превращения
аммиака в нормальные экскреторные вещества. Перерезают сим-
патический нерв на шее кролика и замечают сейчас же расши-
рение сосудов уха. Это ведет к заключению, что перерезанный
нерв имеет своей функцией сужать сосуды.
Удаление органов с целью уяснить их функцию есть обыч-
нейший физиологический прием. Благодаря ему эксперименталь-
ная наука в прошлом обогатилась многими драгоценными фак-
тами и имеет все основания применять его и в будущем с огром-
ной выгодой, чему доказательством из последнего времени могут
служить, например, экстирпация поджелудочной железы, обуслов-
ливающая хронический диабет, и экстирпация селезенки, резко
меняющая отношение животного к заражению микроорганизмом
возвратного тифа.

Но операция экстирпации, чтобы дать право на известное за-
ключение, должна быть дополнена так называемыми контроль-
ными опытами. В физиологическом опыте исследователь имеет
дело с таким сцеплением неопределенных моментов, что результат
экстирпации нельзя рассматривать как прямо относящийся
к делу. Когда вырезается один орган, попутно задевается много
других, создаются новые условия для этих последних, так что
наблюдаемые отклонения после экстирпации могут быть след-
ствием указанных обстоятельств, а не удаления данного органа.
Требуется поэтому сделать предположение о посторонних влия-
ниях, имеющих место при удалении органа, и перепробовать их
каждое в отдельном опыте. Но до какой степени часто трудно
уловить сознательно все эти влияния, доказывают нередкие слу-
чаи, когда два точных исследователя, повторяя один и тот же
опыт и даже при взаимной помощи путем обмена письмами,
приходят к различному результату. И только воспроизведение
опыта в присутствии другого открывает, наконец, какую-нибудь
подробность, бывшую виновницей разногласия. Ввиду этого
часто предпочитают, так сказать, огульную форму исключения
всего постороннего. Достигают этого таким образом, что по
возможности стараются до мелочей проделать над другими жи-
вотными все, кроме самого акта удаления органа. Такой
контрольный опыт составляет характеристическую особенность
физиологического исследования. Если физик во многих случаях
может точно пересчитать все участвующие моменты и даже ко-
личественно определить степень участия в произведенном воле-
вом явлении, то физиолог едва ли когда бывает в таком
счастливом положении и волей-неволей прибегают к помощи его
контрольного опыта.
Та же крайняя сложность физиологического экспериментиро-
вания обязывает не останавливаться на достигнутом первым
способом результате, но итти дальше, получить, если возможно,
обратное положение дела, путем искусственного, усиленного раз-
дражения данного органа. Если те функции, которые исчезали
с удалением органа, при раздражении его на другом животном
обнаружатся с большой силой и в большом размере, то вывод

о роли органа получает тем большую убедительность. Когда при
перерезке симпатического нерва было наблюдено расширение
сосудов головы и отсюда было выведено, что нерв этот есть
суживатель сосудов, то это заключение сделалось бесспорным
лишь при дальнейшем опыте, когда при раздражении симпати-
ческого нерва констатировано было сужение сосудов.
Конечно, в тех случаях, где оказываются какие-нибудь пре-
пятствия анатомического или физиологического характера, иссле-
дование ограничивается то тем, то другим приемом.
Дальнейшею и почти бесконечною физиологическою задачею
является подробное изучение физиологического явления, его
состав, ход и зависимость от каких-нибудь внешних или вну-
тренних, в теле возникающих условий и в конце концов как
идеал сведение на физико-химические силы. Для решения такой
задачи почти всегда требуется разнообразное оперирование на
живом животном и главным образом по двум причинам. Во-
первых, чтобы сделать наблюдаемое явление доступным наблю-
дению, измерению и опыту, будет ли то при посредстве разно-
образнейших инструментов или без них. Обнажается сердце
в грудной полости, чтобы или прямо глазом, или при помощи
разных кардиографов следить за его работой, а также чтобы
иметь возможность подвергать его различным влияниям. Вскры-
вается черепная полость с целью наносить на разные пункты
мозга те или другие раздражения. Раскрывается брюшная по-
лость, чтобы следить за движениями пищеварительного канала
и других находящихся в ней органов, а также чтобы получить
тем или другим образом секреты различных желез и подвергать
исследованию секреторные явления. Во-вторых, оперирование
применяется с целью защитить данный орган от влияний других
органов, иначе в изучаемом явлении могут оказаться воздей-
ствия, кроме тех, которые мы сознательно допускаем в данный
момент. Приемы этого оперирования крайне разнообразны и
могут быть систематизированы только отчасти. Это — по пре-
имуществу арена наблюдательности и находчивости отдельных
авторов. Здесь делалось и делается наиболее ошибок, но на
этом же пункте одерживались и особенно блистательные победы.

В первом ряду, понятно, идут меры предосторожности против
вмешательства психических процессов. Это вмешательство устра-
няется экстирпациею больших полушарий, а также перерезкой
центральной нервной системы над продолговатым мозгом или
под ним. В последнем случае, однако, не исключается влияние
психических процессов на физиологические явления головы. Все
эти операции, гарантируя исследователя относительно нежелан-
ного и нерассчитываемого вмешательства актов сознания и
воли животного, вместе с тем ведут за собою удобство даль-
нейшего оперирования (отсутствие криков, протестующих дви-
жений со стороны животного и т. д.). То же самое достигается
и применением различных наркотических средств, когда фи-
зиологическое действие их в целом не противоречит специальной
цели опыта. В частности, от движений животного как акта, спо-
собного иметь многостороннее влияние на разные функции (то
механическим, непосредственным путем, то рефлекторным, по
чувствительным волокнам мышечно-сухожильного аппарата),
отделываются при помощи яда кураре, парализующего перифе-
рические окончания двигательных нервов. В обоих случаях,—
как и при перерезке спинного мозга под продолговатым, так и
при кураризации, — получается особенная выгода исключения
самостоятельного процесса дыхания, изменениями которого могут
быть обусловлены общие и чрезвычайно важные явления во
всем организме. Понятно, что отсутствие автоматического дыха-
ния возмещается искусственным дыханием, состоящим в ритми-
ческом вдувании воздуха в легкие посредством меха. Так как
нервная и кровеносная системы являются общими системами
всего тела, то, понятно, часто возникает надобность прервать
связь исследуемого органа с теми или другими органами, а то
и со всем остальным организмом в сфере той или другой
системы или обеих вместе. Что касается до нервной системы, то
здесь практикуются до крайности разнообразные перерезки как
различных отделов центральной системы, так и периферических
нервов. Задача часто оказывается очень затруднительной по
анатомическим основаниям. Например, нервы часто идут не от-
дельными стволиками, легко доступными, а в стенке кровенос-

ных сосудов и в толще органов, и притом таких, в которых
нельзя их препаровать, и только перерезкой сосудов или органов
достигается намеченная цель нервного изолирования. В этом
отношении как разительный пример смелой методики можно
привести отделение на живом кролике, без значительного нару-
шения кровообращения, предсердий от желудочков, исполненное
в людвиговской лаборатории англичанином Вулдриджем.
В простой форме это отделение производят помощью лигатуры,
затягиваемой с силой на предсердиях вблизи желудочков и
затем сейчас же удаляемой. При этом нервные и мышечные эле-
менты стенок раздавливались и непрерывность сердца существо-
вала только за счет соединительнотканных оболочек. Полное же
отделение достигалось посредством особенного приборчика. Та-
ким образом было показано, что и в целом теплокровном сердце
импульсы для сокращения желудочка родятся в нем самом, а не
проводятся только по мускульным волокнам или нервам из
предсердий. Изолирование со стороны кровообращения осуще-
ствляется или путем прекращения то временно, то навсегда
натурального кровообращения, или путем замены его искусствен-
ным, а также посредством отведения известного потока крови
в другое русло. Так, на целом теплокровном животном изоли-
руют само сердце от обоих кругов кровообращения, заменяя их
каучуковыми и стеклянными трубками и прогоняя через полость
сердца и его собственную (венечную) кровеносную систему
кровь из резервуара, помещенного на известной высоте.
Как высшее выражение аналитической тенденции изучить
каждый орган вне влияния других является метод полного уда-
ления органа из организма и создание для него условий, способ-
ствующих его жизни. Выработка и широкое применение этого
метода есть заслуга людвиговской лаборатории. До настоящего
времени этот метод применялся к нервам, центральной нервной
системе, скелетным мускулам, сердцу, желудку, кишкам, матке,
легким, печени, почкам и слюнной железе. При этом органы
холоднокровных животных (нервы, центральная нервная
система и мускулы лягушек) могут остаться без всякого крово-
обращения, вполне сохраняя свои функции. Требуется, понятно.

только предохранить их от высыхания, что достигается или
помещением в камеры, насыщенные водяными парами, или
увлажнением посредством физиологического (0.5—0.7%) рас-
твора поваренной соли. Органы же теплокровных животных
требуют более хлопотливой обстановки. Чтобы они могли про-
должительно функционировать, нужно установить через сосуды
их искусственное кровообращение и самих их поместить в про-
странстве с известной определенной температурой. Кровь,
дефибринированная, цельная или разбавленная физиологическим
раствором, проводится под известным постоянным давлением и
известной температурой. В некоторых случаях в видах лучшего
сохранения жизненности органов оказывается полезным постоян-
ное давление заменить ритмическим, т. е. еще более прибли-
зиться к натуральным условиям. Метод этот в особенности часто
неизбежен в фармакологии. Когда в организм вводится какое-
нибудь вещество и затем наблюдается ряд отклонений от нормы,
то, конечно, было бы ошибкой все эти отклонения рассматривать
как непосредственные действия введенного вещества на различ-
ные органы. Вполне возможно, — и это так и есть, — что только
некоторые изменения в нормальных функциях представляют
действительно прямой результат влияния вещества на орган,
а многие другие суть только косвенные следствия, обусловлен-
ные тесной связью между органами в организме, где изменение
одной функции влечет за собою необходимо изменения в других.
В сложных запутанных случаях только опыт на изолированных
органах и может разрешить вопрос о прямом или косвенном
действии. Кроме того, фармакология имеет целью исследовать
влияние химических агентов на живое вещество вообще, а эта
задача на целом животном часто может быть неосуществима, и
вот почему. Если средство с самого начала и в слабой дозе по-
ражает какой-нибудь важный для продолжения жизни целого
организма орган, то дальнейшие действия на другие органы не
будут иметь случая обнаружиться, хотя бы на самом деле они
и были.
Все вышеприведенные формы живосечения, за исключением
некоторых случаев с экстирпацией органов и наложением некото-

рых фистул, составляют так называемый острый опыт, т. е. от-
носятся к только что оперированному животному. Но острый
опыт, давший и дающий, можно сказать, ежедневно массу
физиологических сведений, связан со многими и значительными
затруднениями, а часто скрывает в себе и серьезные опасности.
Всякое предварительное оперирование, всякое начальное отрав-
ление животного является причиной более или менее сильного
искажения или умаления тех или других функций тела. Конечно,
это большею частью имеется в виду, и, в частности, предвари-
тельные приемы острого опыта (наркоз или кураре, или раз-
личные перерезки центральной нервной системы) разнообра-
зятся, смотря по специальной задаче опыта. Но часто вредное
влияние оперирования становится серьезным, трудно устрани-
мым злом и, — что особенно важно, — несмотря на всю внима-
тельность, злом несознаваемым. Старым примером вредного
влияния оперирования может служить слабая возбудимость
нижнего отрезка спинного мозга даже у лягушки прямо после
перерезки его на различных высотах. Нужно ждать некоторое
время: у лягушки — минуты, у млекопитающих — часы, дни и
целые недели, как допускает Гольц, чтобы обнаружились те
деятельности, местом которых, однако, несомненно нужно счи-
тать спинной мозг. Более свежим доказательством крайне вред-
ного влияния начального оперирования на течение опыта может
служить вопрос об иннервации желудочных желез. Многочислен-
ные опыты на только что оперированных животных привели
многих и компетентных исследователей к отрицательному
результату; утверждали с решительностью, что извне подходя-
щие к желудку нервы не владеют ни малейшим влиянием на
секрецию желудочных желез. Однако при иной обстановке дело
представилось совершенно в другом свете. На животном, кото-
рое было приготовлено к окончательному опыту частью за не-
сколько недель, частью за несколько дней, так что в день опыта
не производилось никакой новой операции, раздражение перифе-
рического конца блуждающего нерва так же обусловливало
отделение желудочного сока, как раздражение chorda tympani
.вызывает слюноотделение. Конечно, вообще говоря, влияние

И. П. Павлов (1927).

операции тем больше, чем значительнее сама операция, и, сле-
довательно, достигает наибольшей интенсивности в случае полного
изолирования органов. Впрочем, это почти не относится, как
замечено уже выше, к органам холоднокровных, которые боль-
шею частью сейчас же после вырезывания и без всяких хлопот
годны для опытов и наблюдений. Но и различные органы
теплокровных животных относятся весьма разно после их вы-
деления из организма. Некоторые, например слюнные железы, и
без искусственного кровообращения могут сейчас же и спустя
некоторое время порядочно функционировать. Другие, напротив,
как почки, сердце и т. д., оказываются весьма щепетильными, и
нужна особенно благоприятная обстановка, чтобы эксперимен-
тирование над такими уединенными органами могло дать
удовлетворительные результаты. Некоторые органы теплокров-
ных не удалось до сих пор так выделить, чтобы они были годны
для физиологических опытов.
Что касается до механизма повреждения органов при опера-
ции, то он еще далеко не уяснен, а потому эта сторона острого
опыта тем более приобретает в важности. Прежде всего оказы-
вается вне сомнения, что вредное влияние операции в огромном
большинстве случаев не связано с непосредственным травматиз-
мом данного органа, так что влияние операции есть влияние на
расстоянии. В таком случае, особенно в прежнее время, часто
прибегали к неопределенному выражению «шок». В настоящее
время все более и более развивается подробное и конкретное
представление об этом предмете. Занимающее нас явление рас-
сматривается как явление задерживания, и, таким образом, оно
вводится в один ряд с определенными физиологическими
явлениями. И нельзя сомневаться, что во многих случаях такой
взгляд имеет хорошее основание. В теперешней физиологии все
прочнее и прочнее устанавливается убеждение, что деятельность
органов вообще управляется двумя нервами, но противополож-
ных функций: возбуждающим и тормозящим, задерживающим.
Отсюда ничего нет странного в предположении, что на опери-
рование как на известное механическое раздражение реагируют
различные задерживающие нервы. Подтверждением этого мог бы

служить факт, что при повреждениях, перерезках центральной
нервной системы задерживание наблюдается, главным образом
или исключительно, на нижних отделах мозга, а не в верхних,
т. е. по направлению центробежных нервов. Имеются прямые
факты, которые доказывают особенную чувствительность задер-
живающих нервов к механическому раздражению. Так, при по-
мощи его легко открывают сосудорасширяющие волокна в нер-
вах, где они смешаны с их антагонистами — суживателями сосу-
дов. Не невозможно, что при больших поранениях, т. е. при
угрожающих организму обстоятельствах, организм как бы умы-
шленно тормозит деятельность многих других органов и, может
быть, с тою целью, чтобы сосредоточиться на обороне угрожае-
мого пункта. Что это имеет известное реальное значение, тому
свидетельством служат некоторые животные, например из клас-
сов насекомых, которые при угрожающей опасности подпадают
особенному состоянию угнетения, обмирания. Другое обстоя-
тельство, которое можно с правом рассматривать как участвую-
щее во вредном влиянии оперирования, есть нарушение крово-
обращения органов. На целом животном это может произойти
с легкостью и на расстоянии, т. е. рефлекторным путем; что
при чувствительном раздражении наступает анемия известных
органов — факт общеизвестный. С другой стороны, имеются
опыты, показывающие, каким сильным патологическим момен-
том оказывается для некоторых органов даже кратковременная
анемия. В этом пункте между разными органами теплокровного
животного существует очень значительное различие, которое
можно бы обнять и понять со следующей общей точки зрения.
Можно представлять себе целый организм теплокровного живот-
ного состоящим из двух половин: собственно теплокровной, т. е.
с высокой и постоянной температурой, —это внутренние органы,
и холоднокровной, с температурой, колеблющейся в пределах
10—20 и более градусов, следовательно очень сильно удаляю-
щейся от внутренней, — это кожа с заключенными в ней или
находящимися прямо под ней органами. Очевидно, последние
органы сильно приближаются, по основным условиям существо-
вания, к органам холоднокровных животных, например лягушки.

И поэтому можно было бы ждать, что они так же будут не очень
чувствительны к нарушениям кровообращения, как лягушка со
всеми ее тканями, когда она с вырезанным сердцем прыгает,
как нормальная. Это в самом деле и оказалось. Потовые, слюн-
ные железы очень мало страдают от кратковременного перерыва
их кровообращения, между тем как сердце, почки, поджелудоч-
ная железа от таких же перерывов оправляются очень медленно
и постепенно. Достаточно ли указанных механизмов для объяс-
нения вредного действия свежего оперирования или будущее
выдвинет еще новые моменты — с положительностью сказать
трудно.
Понятное дело, что при изолировании живых органов
влияние операции дает себя знать еще того больше, так
как здесь может иметь место и грубый травматизм, а крово-
обращение, хотя бы и на короткое время, прекращается совер-
шенно.
Наконец критика острого опыта должна иметь в виду и сле-
дующее очень важное обстоятельство. Острый опыт при тех или
других предосторожностях большею частью удобно может слу-
жить для целей физиологического анализа, т. е. уяснения вообще
функций данной части организма и ее условий. Но когда, как
и в какой мере сцепляются деятельности отдельных частей при
нормальном ходе живой машины, что составляет содержание
физиологического синтеза, часто уже трудно или совсем невоз-
можно вывести из данных острого опыта, так как постановка
его (наркоз, кураризация и всяческое оперирование) неизбежно
связана с известным нарушением нормального течения дел
в организме. Вот резкий и недавний пример ошибки, которая
часто может делаться при переносе результата с острого опыта
на нормальный ход явлений. Россбах, желая составить себе пред-
ставление о переходе пищи из желудка в кишки, сильно нарко-
тизирует собаку морфием и, вскрывая брюшную полость, а за-
тем двенадцатиперстную кишку около привратника, выжидает
момента перехода желудочного содержимого в кишки. И что же?
Этот переход заставляет себя ждать целые часы, и как это ни
противно многим наблюдениям даже на людях, автор, покоряясь

экспериментальному результату, считает наблюденные отноше-
ния за нормальные. А ошибка очевидна. Стоило бы автору по-
ставить наблюдения над собакой с хроническим свищом duode-
ni, чтобы убедиться совершенно в другом. Теперь он уви-
дел бы, что пища уже через несколько минут начинает перехо-
дить отдельными порциями в кишки. Стало быть, обстановка
острого опыта (главным образом — впрыснутый морфий) совер-
шенно исказила положение дела.
Таким образом, для получения безупречных аналитических
данных во многих случаях, а синтетических — почти всегда, не-
обходимо исходить из возможно нормального в данный момент
организма. А это достижимо в том случае, если предваритель-
ными операциями животное делается годным для известных
наблюдений и опытов. Здесь открывается обширное поле для
хирургического остроумия — приготовить рядом операций, раз-
деленных днями и неделями, такое животное, на котором
в конце концов известный вопрос решался бы при минимальном
свежем повреждении или совсем без него. Сюда относятся раз-
нообразные разрушения различных участков центральной нерв-
ной системы, перерезки периферических нервов, экстирпации
органов, способы выведения секретов наружу и т. д. Во всех этих
случаях наблюдения и опыты ставятся лишь тогда, когда совер-
шенно изгладятся случайные и косвенные последствия опериро-
вания. Хронические опыты ставятся не только с целью освобо-
диться от вредного влияния свежего оперирования, но во мно-
гих случаях имеют своей задачей выяснить развивающиеся
с течением времени следствия какого-нибудь оперативного приема
или влияние какого-нибудь повторно или сплошь, но продолжи-
тельно действующего на организм агента. Такие опыты исходят
как от физиологов, патологов и фармакологов, так и от хирур-
гов по профессии. Последние исследуют, что вообще исполнимо
в операционном отношении, каких бояться опасностей и ослож-
нений. Понятно, что многие хронические опыты над животными
могут обходиться без малейших поранений, как, например, опыты
над газовым и азотистым обменом, многие фармакологические
опыты и разные другие.

Говоря о хроническом опыте с оперированием, нельзя не
сделать экспериментальной науке одного упрека. Уже десять
лет как почти вся медицина страстно устремляется на изучение
микроорганизмов как причины разнообразных патологических
процессов и делает из этого изучения немало приложений.
А экспериментаторы (не говоря, конечно, о самих бактериоло-
гах) остаются почти чужды этой тенденции и продолжают ста-
вить свои хронические опыты большею частью без надлежащих
или даже без всяких предосторожностей относительно микро-
организмов. И теперь еще можно указать десятки статей, где
с непонятным равнодушием вставляется фраза: «Никаких анти-
септических мер не предпринималось», хотя операционный ре-
зультат вместе с тем часто бывал далеко не удовлетворителен.
Едва ли где есть экспериментальная лаборатория, располагаю-
щая настоящей отдельной операционной (а не вивисекционной
вообще) комнатой. А между тем, дело в высшей степени суще-
ственно. Если операция сопровождается беспрепятственным
вступлением бактерий в организм, то как можно точно обсу-
ждать результат оперирования? То, что наблюдается, может
быть только следствием вмешательства бактерий или следствием
операции, но при условии одновременного заражения бакте-
риями. Вполне возможно, что многие физиологические операции,
влекущие за собой крупные физиологические перемены в теле,
суммируясь с инфекцией, не будут увенчиваться успехом только
благодаря этой комбинации. Мы имеем свежий пример тому.
Замечательная операция д-ра Экка, состоящая в отведении крови
воротной вены в нижнюю полую посредством образования ис-
кусственного отверстия между этими венами и перевязки ворот-
ной вены прямо под печенью, может удаться только при крайней
чистоте обстановки. В обыкновенной же обстановке физиологи-
ческих лабораторий, при которой, однако, счастливо идут многие
другие операции в брюшной полости, животное при экковской
операции непременно подвергается сильному перитониту и уми-
рает в первые дни после операции. Наконец, зачем же во всяком
случае бесполезная трата животных, труда и времени? А она
неизбежна: бактерии возьмут свои жертвы. Нельзя сомневаться,

что в недалеком будущем операционная, удовлетворяющая всем
тем требованиям, которые предъявляются теперь и к человече-
ским операционным, станет такою же обязательною составною
частью экспериментальных лабораторий, какою в настоящее
время является вивисекционная.
Для вивисекций применяются весьма разнообразные живот-
ные. Только в части опытов это случайность: что есть, что
удобно добывается, что дешево, то и предпочитается. В боль-
шинстве случаев употребление разнообразных животных и выбор
между ними имеют свои серьезные резоны. Во-первых, конечно,
много определяет анатомическая сторона дела. Избирается то,
что подходяще по размерам; например, для опытов со вставле-
нием канюль в разные сосуды, протоки желез берутся живот-
ные побольше — кролики, собаки. Кроме размера, на выбор
существенно влияют особенности анатомического устройства,
допускающие операцию у одного вида животных и чрезвычайно
затрудняющие или даже исключающие ее у других. Эти анато-
мические вариации часто оказываются счастливою находкой, веду-
щей к важным открытиям. Хорошим примером этого может
служить депрессорный нерв кроликов, один из важнейших эле-
ментов иннервации кровеносной системы. В то время как у дру-
гих животных депрессорные волокна смешаны с прессорнымм и
совершенно маскируются последними при раздражении нервов,
у кроликов они выделены в особенный нервный стволик, в опы-
тах над которым деятельность их обнаруживается с полной бес-
спорностью и крайне легко. Таких примеров можно было бы
привести множество. Многие вопросы о самобытности тех или
других функций, в особенности в области нервной системы, ре-
шаемые при помощи других примеров только с большею ила
меньшею вероятностью, перестают быть вопросами лишь тогда,
когда у какого-нибудь вида сложная функция оказывается, так
сказать, анатомически раздробленной, изолированной.
Но не меньше, если не больше, выбор животных для данного
эксперимента определяют физиологические особенности разных
видов животных. С этой стороны особенно резко отличаются
холоднокровные животные от теплокровных. Тщательные и си-

стематические исследования над общими свойствами нервов,
поперечнополосатых мышц и сердца могли быть произведены
главнейшим образом над лягушками, ткани которых отличаются
крайней живучестью. Из теплокровных в особенности птицы
легко переносят трудные операции над головным мозгом и т. д.
Вообще, по царству животных замечается крайнее разнообразие
в отношении организма к различным оперативным приемам
(различные повреждения, экстирпации органов и т. д.), к раз-
личным физическим и химическим агентам и, наконец, к микро-
организмам. Случается, что в указанном смысле различаются
даже виды одного и того же рода, например зеленая лягушка
(Raw esculenta) от серой (Rana temporaria). При таком поло-
жении дела естественно, что исследование наичаще останавли-
вается на таких животных, где получается положительный ре-
зультат. Но и изучение отрицательно относящихся животных
часто в высокой степени полезно, выясняя вполне условия дан-
ного физиологического явления и, следовательно, способствуя
более глубокому пониманию его. Из вышеизложенного стано-
вится понятным, что фармакология как часть физиологии, изу-
чающая отношение живого организма к химическим агентам,
не ограничивается одним каким-нибудь животным, а обыкно-
венно ставит правилом исследовать каждое вещество на ряде
животных.
Нельзя не упомянуть и о психологических особенностях
животных. С горечью надо признать, что лучшее домашнее жи-
вотное человека — собака, благодаря именно ее высокому ум-
ственному и нравственному развитию, чаще всего является жерт-
вой биологического эксперимента. Только от нужды делают
опыты на кошках — нетерпеливых, крикливых и злостных жи-
вотных. При хронических опытах, когда оперированное живот-
ное, оправившись от операции, служит для долго длящихся на-
блюдений, собака незаменима, даже больше того — в высшей
степени трогательна. Она является как бы участником вашего
опыта над ней, своей понятливостью и готовностью чрезвычайно
способствуя удаче исследования. Только жестокий человек мог бы
такое животное применить потом для другого, связанного со

страданием и смертью опыта. Наиболее частым эксперименталь-
ным животным после собаки идет кролик — безответное, пассив-
ное, только редко кричащее и протестующее животное.
При пользовании животными необходимо, кроме вида живот-
ных, обращать внимание также и на различные моменты жизни
отдельных экземпляров: возраст, время года, сытое или голод-
ное состояние, беременность и т. д. Например, установлено, что
у новорожденных в первые дни внеутробной жизни все испытан-
ные до сих пор задерживающие центробежные нервы оказыва-
ются совершенно неразвитыми. Собаки очень плохо переносят
тяжелые операции, если они в суровые русские зимы остаются
вплоть до операции на дворе, и т. д.
Ввиду всего вышеизложенного будут легко понятны следую-
щие правила, которых должен держаться всякий, производящий
опыты над животными.
Необходимо тщательным образом и постоянно замечать ма-
лейшие обстоятельства опыта. Может случиться, что даже какое-
нибудь постороннее и чисто внешнее условие окажется опреде-
ляющим основной результат опыта. Когда Гольц открыл впер-
вые сосудорасширяющие волокна в седалищном нерве собаки,
то его ученики, продолжавшие его опыты, оказались в противо-
речии с учителем, и лишь посторонние исследователи, вникнув
в обстановку тех или других опытов, благодаря подробным про-
токолам выяснили дело. И учитель и ученики были правы; про-
тиворечие же имело основание в том, что Гольц раздражал седа-
лищный нерв не в день перерезки, а потом, ученики же —
только что перерезанный. В седалищном нерве смешаны оба
сорта сосудистых нерва. В свежеперерезанном нерве оба они
одинаково жизнеспособны, но сосудосуживающий при известных
раздражениях совершенно маскирует сосудорасширяющий. В те-
чение же времени после перерезки, когда начинается перерожде-
ние нервов, сосудорасширяющий, вследствие его большей жизне-
упорности, получает перевес над сосудосуживающим.
При физиологическом исследовании, вообще говоря, нельзя
ограничиваться небольшим числом опытов. Как часто результат
опыта круто меняется от опыта к опыту, пока исследователь не

овладеет предметом, т. е. всеми условиями данного явления!
Большие огорчения ждут неопытных экспериментаторов, если
они будут с положительностью утверждать что-нибудь на осно-
вании одного, двух опытов. С другой стороны, довольно нередко
даже старые экспериментаторы приходят в отчаяние от неудачи
какого-нибудь кажущегося неизбежным результата. И убежде-
ние в необходимости многократных повторений какого-нибудь
опыта делает то, что многие авторы не упоминают ни одним сло-
вом о тех своих работах, в которых они пришли к отрицательным
результатам. Сумма условий, определяющих физиологический
результат, так велика и часто неопределенна, что лишь длинные
ряды опытов доставляют достаточную гарантию постоянной связи
между исследуемыми явлениями, исключая более или менее вме-
шательство какого-нибудь случайного и несознаваемого элемента.
Но еще более, чем повторение одного и того же опыта, слу-
жит установке истинной связи между явлениями варьирование
опыта, изменение форм опыта. Только воспроизводя два явле-
ния при различных обстановках, можно, наконец, получить убе-
ждение, что эти явления действительно находятся в причинной
связи, а не зависят от посторонних, случайно сопровождающих
одну обстановку опыта, обстоятельств.
Три приведенных правила составляют характеристическую
черту физиологического исследования и значительно отличают
его от физического. Что экспериментирование в физиологии чисто*
по приемам физического метода нередко кончается неудачно —
вещь хорошо известная в истории физиологии. Позволим себе
живой пример. Знаменитый лейпцигский физиолог Людвиг до
конца своей многоплодной деятельности остается, так сказать,
с отчетливой физической тенденцией в физиологии, являясь про-
должателем дела Фолькмана, Вебера и др. Нужно припомнить
некоторые из работ лейпцигской лаборатории, а еще лучше —
поработать в ней, чтобы легко заметить указанное свойство дея-
тельности Людвига. Здесь опыты вообще ставятся скупо, мелоч-
ные подробности опытов не особенно берутся в расчет, но зато-
результату каждого опыта при помощи остроумных и более или
менее точных инструментов придается цифровое выражение, а.

затем этот цифровой материал подвергается старательной кабинет-
ной обработке. С другой стороны, также известный бреславль-
ский физиолог Гейденгайн держится совершенно другого приема:
он проводит пред собою массу животных, внимательно всматри-
ваясь в обстановку опытов, постоянно разнообразя формы опыта
и не особенно озабочиваясь постоянным протоколированием
данных с количественной стороны. Задача считается оконченной,
когда, наконец, основной результат становится вполне резким и
постоянным. И что же? Многие результаты людвиговской лабо-
ратории систематически переработаны бреславльской. Пищущему
эти строки пришлось быть свидетелем высокоумилительной
сцены, когда 70-летний старик Людвиг сквозь слезы жаловался
на это как бы преследование со стороны бреславльской лабора-
тории.
Заканчивая наш беглый обзор о живосечении,1 не можем не
посвятить несколько строк отношению публики к вивисекциям.
Как известно, живосечения не раз возбуждали в разных стра-
нах Европы очень энергичный протест со стороны непосвящен-
ных. Эти протесты временами сильно тормозили ход биологиче-
ского исследования (например в Англии) и в свое время вы-
звали дружный дельный отпор со стороны представителей физио-
логического знания. Теперь возбуждение, кажется, улеглось.
И в самом деле, где основания для него? Чувство жалости,—
конечно, беря лучшие примеры? Да, но оно есть и у эксперимен-
таторов. Наш известный физиолог, отец русской физиологии,
Иван Михайлович Сеченов, не выносил и не выносит кровавых
опытов над теплокровными животными. Многим другим опери-
рование над некоторыми животными стоит значительного душев-
ного напряжения. В этом случае, конечно, много помогает делу
увлечение своей идеей, как бы заслоняющее собою неприятную
картину. Что вивисекторы вообще отнюдь не более равнодушны
к мучениям животных, а скорее — наоборот, доказывает частый
1 Разные технические подробности живосечения мы опускаем, рекомен-
дуя нуждающимся в них «Methodik der physiologischen Experimente und
Vivisectionen» И. Циона (1876). Мы считали своей задачей познакомить
читателя с главными формами и правилами живосечения.

факт, что многие физиологи, убивающие животных с научной
целью, не выносят вида убоя скота и птиц для пищи. Таким
образом животные и по отношению к вивисекторам, как и ко
всем другим людям, находятся под охраной натурального чувства
жалости. Но у вивисекторов есть и еще мотив с бережностью
относиться к живым организмам. Нельзя равнодушно и грубо
ломать тот механизм, глубокие тайны которого держат в плену
вашу мысль долгие годы, а то и всю жизнь. Если развитой меха-
ник часто отказывается от прибавления и видоизменения какого-
нибудь тонкого механизма, мотивируя это тем, что такую вещь
жалко портить, если художник благоговейно боится прико-
снуться кистью к художественному произведению великого ма-
стера, то как того же не чувствовать физиологу, стоящему пред
неизмеримо лучшим механизмом и недостижимо высшим худо-
жеством живой природы.
Но страдания и насильственная смерть животных, несмотря
на различные меры,1 подсказываемые чувствами жалости и бла-
гоговения, все же существуют. Есть ли оправдание для этого?
Бесспорно, что без опытов и наблюдения над живыми живот-
ными у человеческого ума нет средств познать законы органи-
ческого мира. Этим все и безаппеляционно решается в вопросе
о законности живосечения. Если человечество до сих пор терпит
охоты на животных, т. е. их страдания и смерть ради развлече-
ния людей, если существует убой животных для прокорма
людей, если самих людей тысячами на войне подвергают стра-
даниям и смерти, то как восставать против принесения живот-
ных в жертву одному из высочайших стремлений человека к зна-
нию, одной из великих идей, идеи истины!
1 Предварительный наркоз и другие приемы с целью по возможности
уничтожить или облегчить боль животного, с одной стороны, и избегание
всякого ненужного излишества в резне, а также строгий контроль над
начинающими вивисекторами — с другой.

РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ПО ПОВОДУ ИЗБРАНИЯ ТОВАРИЩЕМ
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОБЩЕСТВА РУССКИХ ВРАЧЕЙ
В С-ПЕТЕРБУРГЕ 1
(7 октября 1893 г.)
Приношу многоуважаемым товарищам сердечную благодар-
ность за честь и внимание, оказанные моей посильной научной
деятельности.2 Что выйдет из вашего выбора для пользы нашего
Общества, покажет будущее. Но мне хотелось теперь подчерк-
нуть общий факт, который обнаруживается при ваших выборах,
именно, что уже много лет председательство в нашем Обществе
делится между практической и теоретической лабораторной меди-
циной. Очевидно, здесь проводится систематический взгляд и,
мне думается, что такой взгляд представляет лучший залог
живучести и целесообразности нашего Общества. В самом деле,
нельзя сомневаться, что положение практического врача чрезвы-
чайно трудное, почти трагическое. Практический врач призван
исправлять такую машину, которой никто, как следует, не знает.
Возьмите вы, например, часовых дел мастера. Если он берет
чинить часы, то он знает, как они устроены, и, конечно, дея-
тельность его совершенно целесообразна и до конца точна. От
врача требуется то же самое — чинить поломанное, но в такой
машине, полного сведения о которой нет. Поэтому я понимаю
идеальное стремление практического врача в ту сторону, которая
дает это знание: я понимаю, почему практическая медицина в на-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, октябрь, 1893, стр. 1—2.
2 Избрание И. П. Павлова состоялось 23 сентября 1893 г. — Ред.

стоящее время крепко держится теоретической, лабораторной.
С другой стороны, ясно, что практическая медицина как знание,
существующее с того времени, как заболел человек, знание,
которое собиралось во все времена под могучим давлением ин-
стинкта здоровья и жизни, что такое знание должно было на-
копить необъятный материал и накопляет его ежеминутно.
Я понимаю отсюда интерес теоретических врачей, посвящающих
свою деятельность лаборатории, когда они во избежание шаблон-
ности, для расширения своего миросозерцания, обращаются
к глубокому и широкому запасу наблюдений практической меди-
цины. Таким образом между теоретической и практической ме-
дициной устанавливается равноправный и взаимнополезный союз,
который является основой прогресса медицинской науки, — и
бесспорно, что Общество, усвоившее себе такой взгляд, стоит на
верной дороге.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ
Д. Н. АГРИКОЛЯНСКОГО «К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ
АЗОТНОКИСЛОГО СТРИХНИНА НА ОТДЕЛЕНИЕ
ПАНКРЕАТИЧЕСКОГО СОКА У СОБАКИ» 1
(21 октября 1893 г.)
И. П. Павлов: Я хотел сказать насчет Digitalis. Это верно,
что давление крови поднято у больных, но нет до сих пор дока-
зательств, чтобы происходило сужение сосудов. Это повышение
давления зависит от восстановления деятельности сердца, а су-
ществует ли при этом сужение сосудов — это еще требует дока-
зательства; я думаю, что его не существует, так как будь оно,
то мочеотделение уменьшилось бы. В клинике Digitalis должен
ограничить свою деятельность только влиянием на сердце. Повы-
шение сосудистого тонуса было бы вредно для компенсирован-
ной работы сердца; дигиталисом вы только что подбодрили его
и вдруг затруднили кровообращение. Я думаю, что это вопрос
чрезвычайно важный. Я могу действовать только на сердце, не
трогая сосудов, и давление будет изменяться только в зависи-
мости от энергии деятельности сердца.
Может быть, неблагоприятные случаи, когда Digitalis прино-
сит даже вред, суть такие, где данные дозы будут субъективно
большими и влияние его с сердца пойдет на сосуды.
М. В. Яновский: Я наблюдал у людей, которые пред-
ставляют до некоторой степени синюшный оттенок, что под влия-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, октябрь, 1893,
стр. 29, 31, 32.

нием Digitalis и Nucis vomicae лицо и вообще конечности их
приобретают совершенно нормальный белый цвет, что никак не
зависит от паралича сосудов, а скорее от сужения их, и это
именно совпадает с тем моментом, когда наблюдается увеличение
мочеотделения.
И. П. Павлов: Ваш случай я не так понимаю. У вас си-
нюха — это значит застой, а если кожа дальше бледнеет, то это
приостановление кровообращения; у меня же это просто прекра-
щение синюхи, а не сужение сосудов, это — восстановление крово-
обращения до нормы.
И. П. Павлов: Меня интересует, между прочим, второй
отдел сообщения, что за Причина, почему животные гибнут.
Нужно сказать, что факт не в такой степени печален, как он
выставлен у докладчика; например, в нашем институте из семи
собак три выжили очень долго: одна из них больше года, дру-
гая пала недавно от случайной причины. Но, бесспорно, они
живут некоторое время только благодаря наблюдению за пищей,
которая имеет роковое влияние. Дело в том, что на молочно-
хлебной диете можно выдержать животное долго; я могу гаран-
тировать, что при этой диете одна из двух-трех выживает. Од-
нако вывод, к которому пришел докладчик, верен, что тут глав-
ную роль играет не истощение, а интоксикация, так как живот-
ные погибают при таком весе, когда голодающее животное весело.
По этому предмету у нас имеются за последнее время протоколы
вскрытия. Заключения давал Н. В. У сков, и оказалось, что
имеется паренхиматозное воспаление разных органов: почек, пе-
чени и сердца; последнее дрябло, как тряпка. В этом мы со-
шлись с докладчиком, но в объяснении причины смерти мы рас-
ходимся; конечно, будущее покажет, кто из нас прав. Докладчик
думает, что происходит отравление пищевыми птомаинами вслед-
ствие недостаточности пищеварения. Нам думается, что это
едва ли вполне так. Если бы все сводилось на недостаточность
пищеварения, то при перевязке протоков мы должны бы были
получить то же самое, между тем этого не наблюдается. Этот
факт наводит на мысль, что существенно то, что панкреатиче-

ский сок вытекает наружу. У нас явилась мысль, нет ли здесь
отравления соляной кислотой. В процессе пищеварения мы привя-
зались к ферментам и мало обращаем внимания на кислотность
и на щелочность разных соков, а, между тем, это серьезная
вещь, и думается, что соляная кислота должна быть при выходе
из желудка нейтрализована, что ее нельзя распространить сво-
бодно по телу, что ее нужно опять перевести на хлористый натр.
Если иметь в виду этот взгляд, тогда уход из тела щелочей
получает уже другой смысл, этим дается возможность кислоте
отравлять организм. При существовании желудочной фистулы,
когда выделяется вон соляная кислота, в моче сильно повы-
шается щелочность и, наоборот, если щелочь вытекает, то избы-
ток кислоты отражается на реакции мочи. Так что, соображая
все это, нужно сказать, что у панкреатического сока одна из
главных функций — восстановить хлористый натр из соляной
кислоты. Поэтому в нашем случае я имею основание думать, что
имеется отравление соляной кислотой, тем более, что и картины
отравления совпадают. Если даете кролику 1—2 г соляной ки-
слоты, разжиженной, то он через день теряет аппетит, через
2 суток делается слабосильным, а затем при параличе дыхания
погибает. Теперь является вопрос: можем ли мы допустить, что
у собаки при панкреатической фистуле накопляется так много
кислоты, чтобы она была вредна? Да. Собака выделяет в сутки
300—400 куб. см панкреатического сока; это количество сока
равнообъемно нейтрализует желудочный сок у наших собак
с кислотностью 0.5—0.6%. Следовательно, выведение наружу
панкреатического сока равносильно тому, что нашим собакам
вливать по 400 куб. см 0.5%-й соляной кислоты. Далее оказы-
вается, что самым могучим возбудителем панкреатического отде-
ления является не пища, а сам желудочный сок. Когда мы вли-
вали последний, то панкреатический сок вытекал с большой
быстротой. Однако при известной диете, именно при молочно-
хлебной, организм извертывается, так как для усвоения пита-
тельных веществ из молока требуется сравнительно мало пище-
варительного сока, а следовательно, и небольшое отделение соля-
рной кислоты.

И. П. Павлов.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. Я. ЧИСТОВИЧА
«О ЛЕЙКОЦИТОЗЕ ПРИ КРУПОЗНОЙ ПНЕВМОНИИ» 1
(2 декабря 1893 г.)
И. П. Павлов (председательствовавший): Мне казалось,
что для постановки этого вопроса на ясную почву важно иметь
какие-либо определенные признаки тяжести крупозной пнеймо-
нии и чтобы знать в определенных случаях, что по таким при-
знакам можно точно установить, что она тяжелая, и рядом с этим
констатировать уменьшение белых кровяных шариков. Раз это
будет доказано, то другие случаи могут быть рассматриваемы
как легкие, но осложненные побочным заболеванием. Теперь же
позвольте Вас поблагодарить от лица Общества за сделанное
Вами интересное сообщение.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. А. КАДЬЯНА
«О ЛЕЧЕНИИ СУЖЕНИЙ ВЫХОДА ЖЕЛУДКА ПРИ ОЖОГАХ» 2
(27 января 1894 г.)
Е. В. Павлов: При лапаротомии очень часто бывает кол-
лапс, пульс становится нитевидным, но я ни разу не производил
впрыскивания соляного раствора. Вместо того чтобы прибегать
к новому оперативному методу, я придаю больному наклонное
положение, поднимая ноги выше головы, при этом состояние
больного резко улучшается.
И. П. Павлов: Относительно вашего замечания о косом
положении больного, мне кажется, это подходит под тот случай,
когда лягушку бьют по брюшку частыми ударами, вследствие
чего наступает замедление сердца и угнетение всей сосудистой
системы, причем сосуды будут расширяться. Если же дать при
этом состоянии горизонтальное положение или головой вниз, то
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, декабрь, 1893, стр. 6.
2 Там же, январь, 1894, стр. 22—23.

лягушка оправляется. Значит важно, чтобы сердце обладало
достаточным количеством крови.
Е. В. Павлов: Я думаю, что давление диафрагмы здесь
тоже играет роль.
М. В. Яновский: А здесь не произойдет застоя крови
в голове? В первый момент, конечно, должно получиться облег-
чение, мозг начнет работать правильно, но если такое положение
продлится долго, то является вопрос: не произойдет ли, вслед-
ствие слабости сердца, застоя крови и отечных явлений в мозгу?
Е. В. Павлов: Такое положение может длиться 1—2 суток,
и синюхи не получается. Уклон здесь не более 15°.
М. В. Яновский: При таком ничтожном наклоне упомя-
нутое опасение не имеет места, но им выполняется другое пока-
зание, чем при впрыскивании соляного раствора.
И. П. Павлов: Может быть одно и то же. Крови в орга-
низме мало, и потому в одном случае вы увеличиваете ее коли-
чество соляным раствором, а в другом — механически.
М. В. Яновский: Едва ли с этим можно согласиться.
Туда не потому мало притекает крови, что ее мало, а потому,
что сердце слабо и не может справиться с той массой крови,
которая уже находится в сосудах; прибавляя жидкость, вы
едва ли облегчаете сердечную работу. Я готов скорее объяснить
благоприятный эффект вливания тем, что при нем происходит
разведение ядовитого вещества (хлороформа), которое в данный
момент циркулирует в крови.
И. П. Павлов: Здесь повторяется то же, что при Klopfen-
versuchen. Там вы достигаете благоприятной цели, как повора-
чивая лягушку головой вниз, так и вливая соляной раствор.
Затем в данном случае были анемичные лица, у них было мало
крови и без того, а при операционном раздражении произошло
и расширение сосудов в брыжейке, — объем их увеличился, ане-
мичность усилилась и вследствие этого сердцу стало нечем ра-
ботать.
Председатель: Кажется, при этом опыте происходит
остановка сердца в диастоле. Если оно расширено и наполнено
кровью, то возражения доктора Яновского справедливы; если же

сердце работает, как вы говорите, понапрасну, то это другое
дело.
И. П. Павлов: Оно совершенно бескровно. Дело в том,
что тут имеются опыты двоякого рода. То, что вы говорите, от-
носится к первому случаю, где рефлекс с брюшины влияет на
остановку сердца в диастоле. Если же затем остановка сердца
была устранена перерезкой n. vagus, то происходит рефлектор-
ное расширение сосудов, и такой случай считаю специально от-
носящимся сюда.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. Л. ДОЛИНСКОГО
«К ФАРМАКОЛОГИИ КИСЛОТ И КИСЛЫХ НАПИТКОВ» 1
(13 февраля 1894 г.)
А. А. Нечаев: Конечно, сообщенные факты очень инте-
ресны и в будущем должны приобрести значение. Я хотел только
сказать несколько слов по поводу такого резкого соотношения
между выделением поджелудочного сока и кислотностью желу-
дочного сока вообще. Я напомню те же случаи, где желудочное
пищеварение было устранено из пищеварительного акта. Такие
наблюдения добыты и экспериментально и клинически. Пища
в этих случаях прямо попадала в кишечный канал, и, между тем,
животные продолжали существовать и не падали в весе. Очень
возможно, что в той пище, которая вводилась у них, был кислот-
ный элемент, органические кислоты, вызывавшие отделение пан-
креатического сока.
И. П. Павлов: Опыты с устранением желудочного сока из
пищеварения мы производили, и очень вероятно, что здесь воз-
будителем поджелудочного сока являлась молочная кислота, но
для правильной установки кормления в таких случаях нужны
месяцы: животных долго рвет. Вообще пищевые вещества, вве-
денные зондом, раз они не кислые, то не гонят сока. Пища
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, февраль, 1894, стр. 8—10.

должна сделаться кислой для возбуждения панкреатического
сока.
В. Т. Покровский: Доктор Кадьян, сообщая о лечении
сужений выхода желудка, указывал, что хотя при исследовании
он не находил соляной кислоты, но что больная его поправля-
лась, очевидно вследствие замены соляной кислоты молочной.
И. П. Павлов: Я на это и указывал, но доктор Кадьян
решил так, что он пробовал слишком рано, и теперь, может быть,
и есть соляная кислота. По-моему, очень вероятно, что ее нет и
до сих пор.
Председатель: Я согласен, что в кишках играет значи-
тельную роль молочнокислое брожение и, мне кажется, что эта
работа действительно выдвигает дальнейшие вопросы по отноше-
нию исследования кишечного пищеварения и выделения панкреа-
тического сока.
И. П. Павлов: Надо обращать внимание на следующее.
Нет сомнения, что в пищеварительном канале большой щелоч-
ности нет: кишечный сок довольно щелочный, но его ничтожное
количество. Очень вероятно, что кишечный сок прежних авторов
был не чем иным, как воспалительным продуктом, вот почему он
был таким хамелеоном: то переваривал белки, то фибрин, то
обращал крахмал в сахар. Теперь, при применении асептики и
антисептики при опытах, несомненно, что кишечного сока нет,
что за него принимали трансудат и что истинная щелочная
жидкость в кишечнике есть панкреатический сок.
М. В. Яновский: В изложенных опытах выступает на
сцену особый род раздражения, до сих пор в физиологии не
виданный. Здесь в параллель с звуковыми волнами, с колеба-
нием светового эфира является новый род раздражения — опре-
деленный момент пищеварительного акта, способный действовать
на специфические волокна, восприимчивые только к этому роду
раздражения. Мне хотелось бы знать: что этот факт оконча-
тельно установлен или это пока только гипотеза? Не было ли
сделано, например, попыток раздражать слизистую оболочку
желудка обыкновенными раздражителями, чтобы посмотреть,
как они действуют на выделение панкреатического сока: какой

эффект производят более или менее резкие термические, электри-
ческие, механические и т. д. раздражения слизистой оболочки
желудка? Производились ли подобные опыты или нет, и как
к этому относится поджелудочный сок?
И. П. Павлов: Нет, этого не делали, это все еще в запасе.
И. Л. Дол и некий: Во всяком случае получается такое
впечатление, что кислотность желудочного сока больше щелоч-
ности поджелудочного сока.
М. В. Яновский: Значит, отсюда нужно выводить заклю-
чение, что квас, например, излишняя вещь, равно как общее вве-
дение кислот; потому что и без того кислотность преобладает
над щелочностью.
И. П. Павлов: В этом полной уверенности нет. Органиче-
ская кислота поведет к выделению панкреатического сока, но
никакого влияния на баланс щелочности не окажет, так как
молочная и уксусная кислоты легко сгорают. Поэтому при
известных условиях, когда имеется недостаток кислот,
лучше применять органические кислоты, чем соляную кислоту,
которая нейтрализует несомненно и поведет к обеднению
щелочами.
М. В. Яновский: Вы были бы правы, если бы все огра-
ничивалось этим, но органическая кислота может растворить
в кишках или желудке большое количество щелочей или щелоч-
ных земель пищи. Допустим, что в последней много извести;
уксусная и молочная кислоты растворяют ее, она вступает
в кровь, там кислоты сгорают и получается из молочнокислой и
уксуснокислой углекислая известь. Что делается дальше?
И. П. Павлов: Она нейтрализуется. Организм стоит на
том, чтобы постоянно вывертываться. Раз вы кормите животное
известью, то получается карбаминовая кислота и известь по-
является в моче или выделяется с мочевиной.
М. В. Яновский: Может быть, это так у собак, но не
у человека.
И. П. Павлов: Мне помнится, что экспериментальное
исследование в этом направлении было вызвано каким-то слу-
чаем лечения известью ребенка, когда в моче появилась масса

карбаминовой кислоты и с вводимой известью получалась кар-
баминовокислая известь.
М. В. Яновский: Это не всегда. У людей при употребле-
нии пищи с большим содержанием извести последняя иногда
получается в нерастворимом состоянии в моче; является фосфа-
турия, или белая моча.
И. П. Павлов: Это уже патологический случай.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ
С. А. ОСТРОГОРСКОГО «ТЕМНЫЙ ПУНКТ В ИННЕРВАЦИИ
СЛЮННЫХ ЖЕЛЕЗ» 1
(3 марта 1894 г.)
И. П. Павлов: Я хочу объяснить мотив, почему этот фи-
зиологический доклад является среди нашего Общества, состоя-
щего преимущественно из представителей практической меди-
цины. Нет сомнения, что в физиологии иннервации желез явля-
ются чрезвычайно важные новые факты. До сих пор в учебниках,
лекциях и т. д. говорится о возбуждающей отделение иннерва-
ции. Значит, вся медицина считается с одним элементом — с нер-
вами, возбуждающими отделение, и все явления как в здоровом
состоянии, так и патологические привыкли понимать в связи
с этим фактом. На самом же деле этот процесс сложнее и иннер-
вацию желез нужно взять вдвойне: их иннервация, как и дру-
гих органов, слагается из замедляющей и ускоряющей, из со-
судосуживающей и сосудорасширяющей, т. е. здесь существует
тип антагонистической иннервации. Так что при объяснении
фактов нужно брать во внимание возбуждающие секрецию
нервы и угнетающие ее. Доклад д-ра Острогорского дает очень
ценное доказательство в пользу этой теории. Об этом теперь
говорят в различных работах по разным железам, но так как
это дело новое и факты еще скопляются, то и это сообщение
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, март, 1894, стр. 23.

является одним из крупных, так как без признания антагонисти-
ческой секреторной иннервации не будут понятны многие факты.
Только таким образом можно уяснить, почему, например, суще-
ствует такое парадоксальное явление, что пилокарпин, будучи
ядом, создает условия для усиленной деятельности желез.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ М. М. МИРОНОВА
«ВЛИЯНИЕ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ НА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ» 1
(17 марта 1894 г.)
М. В. Яновский: Если была атрофия, то как вы объяс-
няете уменьшение молока: уменьшением ли самой железистой
ткани или уменьшением деятельности существующей железистой
ткани?
М. М. Миронов: В наших опытах положительных данных
и действительных наблюдений тут не имеется. Остается, значит,
гипотеза, что первичные волокна, может быть, имеют трофиче-
ские волокна, которые первично атрофируются, и как следствие
является уменьшение количества молока.
И. П. Павлов: У нас есть данные, указывающие, что воз-
можно трофическое влияние, но, несомненно, имеют место и бли-
жайшие влияния, сейчас действующие, так как падение происхо-
дит сейчас же, как перерезали нерв.
М. В. Яновский: Это соображение мне приходило в го-
лову, но при этом являлось такое возражение, что при операции
травматическое раздражение центральной нервной системы мо-
жет выражаться падением выделения.
М. М. Миронов: Это на несколько часов, максимум на
сутки.
М. В. Яновский: А через сутки могут начаться явления
атрофии.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, март, 1894, стр. 49—50.

М. М. Миронов: Но она не идет так быстро, чтобы коли-
чество молока упало с 800 куб. см до 200.
И. П. Павлов: Ваше возражение справедливо, но оно от-
падает, если взять во внимание, что при операциях, сопровождае-
мых страшной болью, эффект задерживания длился 2—4 часа и
в одном только случае 20; здесь же операция, совершенно пу-
стая, вызывала продолжительную остановку выделения.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ П. П. ХИЖИНА
«ОТДЕЛИТЕЛЬНАЯ РАБОТА ЖЕЛУДКА У СОБАК» 1
(29 сентября 1894 г.)
И. П. Павлов: Введение жидкого жира действительно не
вызывает отделения желудочного сока, так как ему, т. е. соку,
и делать нечего с жиром, а потому он легко и скоро проходит
дальше в кишки. То же может произойти и с яичным белком.
Так что вы приводите случаи, которые нисколько не противо-
речат положениям доклада.
В лаборатории у меня вводятся огромные количества жидкого
белка в желудок (по 800 куб. см), и через 1—IV2 часа все ухо-
дит. Но белок не переварился. Если животное убьете в это время,
то белок найдете отчасти в тонких, отчасти в начале толстых
кишек.
Затем я хотел сказать несколько слов по поводу замечаний
доктора Кудревецкого. Вы указываете на разницу отношения
в целом желудке с изолированным, что в первом пища сопри-
касается со стенками, а здесь нет. Но дело в том, что получить
чистый сок и следить точно за его отделением при непосред-
ственном соприкосновении пищи со стенками невозможно, неосу-
ществимо. Теперь вопрос следующий: какое значение можно
придавать суждениям, основанным на секреторной деятельности
куска в отношении остального желудка, который соприкасается
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 60, сентябрь, 1894, стр. 42—46.

с пищей? Имеется достаточное число фактов я теоретических
соображений для того, чтобы считать деятельность этого желу-
дочка отражением того, что происходит там, где пища сопри-
касается. До сих пор нет никаких указаний ни микроскопических,
ни физиологических для того, чтобы пища имела какое-нибудь
касание к секреторному эпителию, она касается слизистой обо-
лочки, но не желез; для твердых частей это, очевидно, невоз-
можно, но оно невозможно и для жидких, потому что из микро-
скопического отверстия железы идет непрерывный ток кнаружи.
Следовательно, нет никаких данных, чтобы пищевые вещества
в твердом или жидком виде раздражали непосредственно же-
лезы. Затем ясно, что если вы имеете отделение в изолированном
мешке, причем отделение это совершенно специфическое при раз-
личных условиях, то, очевидно, оно что-нибудь выражает и, не-
сомненно, оно связано со свойством пищи; вы имеете тонкие из-
менения секреторной деятельности в зависимости от рода пищи.
Наконец, нет сомнения, что отделение желудочного сока есть
рефлекс, а если это рефлекс, то нельзя себе представить, чтобы
в желудке, где одни части равносильны с другими, эти рефлексы
были строго локализированы. Ясно, что там разлитой рефлекс,
а потому изолированный мешок, хотя и не прикасается к пище,
принимает все раздражения и изображает то, что делается
в остальном желудке. Что тут непосредственное раздражение не
имеет особого значения, доказывается тем, что те раздражители,
которые действительно не специфичны, например механические,
никакого эффекта не дают. Так что, связывая это все и имея
в виду невозможность осуществления того, чтобы одновременно
раздражать слизистую оболочку пищей и собирать с этого куска
чистый сок, этот метод, очевидно, является единственным исхо-
дом для суждения о соке. Затем насчет целесообразности — это
философствование. У нас идет речь не о том, что полезно и что
неполезно; речь идет о том, чтобы показать существующий факт.
И вот первым уроком является то, что желудок не работает
шаблонно, как можно думать по учебникам. Несомненно, работа
его строго приспособляется к каждому данному роду пищи: для
хлеба имеется особый сок, для мяса особый. Перед нами факт

крайне тонкого отношения желудка к подробностям пищевари-
тельной задачи, а почему и как все происходит — другой вопрос:
это предстоит объяснить. В самом же факте кроется большой
интерес для диететики. Например, становится понятно, почему
дают молоко при слабости пищеварения. Потому что для него
требуется и мало сока, и слабого, значит белки и прочие состав-
ные части его допускают при легком усилии желудка полное
пищеварение.
В. В. Кудревецкий: Ваше объяснение меня не удовле-
творило. Повидимому, вами отрицается возможность непосред-
ственного раздражения желез помимо рефлекса, но надо не за-
бывать, во-первых, что существует диффузия, а во-вторых, что
пептон, проникая в железу, в слизистую оболочку, раздражает
центростремительные нервы настолько, что в отдаленной части
желудка рефлекторно происходит отделение сока. Почему же тот
пептон не может раздражать, кроме центростремительных нервов,
и центробежные нервы и, таким образом, при нахождении в же-
лудке пищи, не может получаться двойного раздражения — как
рефлекторного, так и с центробежных нервов? Относительно же
приспособления повторяю, что о нем можно было бы говорить,
если бы мы видели смысл в нем.
И. П. Павлов: Насчет диффузии — напрасно: ведь если
взять шпринцевку с водой и направить струю ее в сосуд с хинин-
ным раствором, то хинин в шпринцевку не попадет. Если бы
желудочный сок стоял, тогда по диффузии пищевые вещества
могли бы попасть вглубь железы, но этого нет, так как здесь
постоянная струя. Затем вы заблуждаетесь относительно харак-
тера периферических окончаний нервов. Когда я прикасаюсь
к вам, вы чувствуете, осязаете, но разве что-нибудь из меня
переходит в вас? Пред нами работа специфических образований,
тонко устроенных с этой целью и поверхностно расположенных.
Поэтому нет надобности и в проникновении пептона вглубь сли-
зистой оболочки, он может действовать поверхностно, как дей-
ствует осязание на периферические окончания осязательных нер-
вов. Для всасывания же ведь существует особый поверхностный
прибор, и не следует его мешать с пепсиновыми железами.

В. В. Кудревецкий: Кажется, Гейденгайн думал, что
процесс всасывания вызывает отделение сока.
И. П. Павлов: Гейденгайн также считает отделение
сока за рефлекс, началом которого он считает процесс всасы-
вания.
М. В. Яновский: Докладчик заявил, что желудочный сок,
выпущенный из желудка, с течением времени теряет свою пище-
варительную силу, сам себя переваривает. Как скоро это проис-
ходит и сколько времени можно пользоваться этим соком для
практики?
И. П. Павлов: Если вы свежий сок будете держать при
комнатной температуре (15—16°), то он останется без измене-
ния месяца два, а затем начнет терять в силе. При 0° он, ве-
роятно, может держаться от полугода до одного года; при 37°
он теряет свою силу в 10—11 минут.
М. В. Яновский: Как вы смотрите на искусственное корм-
ление больных, которое практикуется в больницах? Больному
есть не хочется, а его кормят зондом насильно, и это приносит
пользу, питание улучшается.
И. П. Павлов: Когда человек совсем ничего не получает,
то лучше, чтобы он хоть что-нибудь получал; другое дело —
норма. Всем врачам известно, что аппетит — важная вещь, и по-
тому он составляет постоянную заботу врача и о нем хлопочут
все люди, и это оттого, что он связан с запальным отделением.
Аппетит есть первая порция желудочного сока, с которой начи-
нается пищеварение.
Председатель (обращаясь к докладчику): Конечно,
опыты, которые были вами делаемы, и результаты получен-
ные возбуждают большой интерес, как это и показала беседа,
но и вызывают много вопросов. С одной стороны, они дают
много нового, а с другой — я бы сказал, что ваше иссле-
дование по результатам в некотором отношении напоминает
старую вещь, именно шиффовскую теорию заряжения или
заряда.
И. П. Павлов: Это совершенно другая идея, здесь ничего
подобного нет.

Председатель: Позвольте, аналогия эта невольно бро-
сается в глаза. Можно до некоторой степени рассуждать, на-
сколько она близка, насколько полно она может быть проведена,
но для всякого, знакомого с делом, сходство в данном отноше-
нии есть и бросается в глаза. Затем здесь невольно поражаешься
противоречиями со старыми взглядами. Например, относительно
щелочей Кл. Бернар и другие физиологи учили, что щелочи уси-
ливают отделение желудочного сока при известном количестве,
у вас же щелочи ничего не делают. Я думаю, что метод, кото-
рый вы предлагаете, все-таки представляет уклонения от нор-
мального акта пищеварения. Нет сомнения, что трудно отожде-
ствить этот изолированный мешок с желудком, который нахо-
дится под влиянием самой пищи. Изучали ли вы параллельно
пищеварительную силу того желудка, который стоит рядом с изо-
лированным мешком?
И. П. Павлов: Таких нарочитых исследований не было.
Председатель: Если вы не докажете этой параллель-
ности, то всегда можно думать, что в желудке с пищей суще-
ствуют иные условия раздражения. Ваши опыты представляют
новизну, дают новый ряд явлений, но, может быть, там про-
является нечто другое и даже противоположное тому, что
делается в остальном желудке. Вот, собственно говоря, вкратце
те мысли, которые невольно родятся в виду ваших результатов и
которые, кажется, имеют действительно основание для своего
существования.
И. П. Павлов: Если мы будем стоять на старых точках
зрения, в таком случае мы никогда не двинемся вперед. При
встрече с новыми фактами необходимо шаблон оставить, поко-
рить его фактам. Вы привыкли верить в клинике, что щелочи
гонят сок, здесь же вам говорят, что они скорее задерживают
его, и вы заключаете, что постановка опытов нехороша. По-
моему, это неправильный ход дела. Ведь утверждение клиници-
стов, что щелочи гонят сок, это есть вывод из целебного дей-
ствия, а не факт; когда же в опытах доктора Хижина щелочь не
гонит сока — это факт. Мне думается, что в этом отношении
клиника грешит. Лекарство действует на всем просторе жизни

и часто совершенно неведомым или неожиданным для нас обра-
зом. Положим, имеется такой факт, что под влиянием известного
средства в конце концов расстроенное пищеварение поправ-
ляется, но это средство вовсе может не увеличивать отделения
сока, а, может быть, угнетает его на некоторое время и, таким
образом, восстановляет нормальную деятельность желез.
Председатель: Я про клинику не говорю; я начал
с Кл. Бернара и говорю, что существует противоречие между
данными прежних физиологов и представленными.
И. П. Павлов: Это совершенно справедливо, но дело
в методе. Во всех учебниках все учили и профессора физиологии
показывали, и я сам показывал, что, например, механические
раздражители суть верные возбудители отделения желудочного
сока. Между тем — это сказка; прошу ко мне в лабораторию, и
я покажу, что ничего подобного нет. Вы можете сколько угодно
шевелить желудочный мешок и не получите ни капли сока. Это
значит, что в старой методике имелись такие условия, которые
допустили столь грубые ошибки.
А. А. Троя но в: Я имею некоторые наблюдения над
больными, голодающими при раковых сужениях пищевода. Им
нельзя отказать в рефлекторном запале, они только и думают
об еде. Между тем берете их желудок, пришиваете его к перед-
ней брюшной стенке, вскрываете его и не находите в нем
ни капли желудочного сока, а запала очень много, аппетит
страшный. Но едва вы положите туда две столовые ложки
пищи, как начинается громаднейшее отделение сока, целыми
стаканами.
И. П. Павлов: Я глубоко уверен, что тут ошибка. Если
вы возьмете собаку с желудочным свищом и сделаете ей эзо-
фаготомию так, чтобы из полости рта ничего не попадало
в желудок, затем заставите животное голодать дня два, а йотом
подойдете к нему с куском мяса, то у него начинается
запальное отделение, и можно получить массу сока. Я бы
хотел лично видеть ваши пробы на желудочный сок у описанных
больных.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Э. Э. МИЛЛЕРА
«К ПАТОЛОГИИ И ТЕРАПИИ ХЛОРОЗА» 1
(27 октября 1894 г.)
И. П. Павлов: Если мы обратимся к журналам и посмо-
трим, как терапевты решают вопрос, хорошо или дурно дей-
ствует какое-либо новое средство, то найдем, что у одного оно
действовало в 80—100 случаях прекрасно, без запинок, у дру-
гого — наоборот, и, таким образом, не знаешь, как стоит дело.
В настоящее время я пользуюсь случаем заметить, что я не по-
ступал бы так, как делали вы для получения представления
о положении вопроса. Вы сопоставляли органические средства
с неорганическими, притом число случаев было у вас незначи-
тельно. Но и тут по-лабораторному вы применяли неправильно
рядом два средства на одной больной, беря постоянно одно
раньше другого; я бы в одном случае шел так, а в другом на-
оборот. Я представляю себе это так, что, может быть, болезнь
трудно раскачать, может быть, гэмогаллолу вы даете большую
работу, чем дальнейшему терапевтическому средству, назначая
последнее на пути к выздоровлению.
Э. Э. Миллер: Я то же самое сначала имел в виду, но
затем боялся не получить достаточного материала для наблю-
дения. Впрочем, один случай был поставлен наоборот, именно
при рецидиве. Больная в первый раз поступила осенью, и дан-
ный вперед гэмогаллол действовал плохо, а пилюли — хорошо;
во второй раз при поступлении я сразу назначил пилюли и полу-
чил блестящий результат.
И. П. П а в л о в: Но в лабораторных опытах на одном слу-
чае нельзя остановиться.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, октябрь, 1894, стр. 69.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. Р. ТАРХАНОВА
«НАБЛЮДЕНИЯ И ОПЫТЫ НАД СВЕТЯЩИМСЯ АППАРАТОМ
ИТАЛЬЯНСКИХ СВЕТЛЯКОВ (LUCIOLA ITALICA)» 1
(8 декабря 1894 г.)
И. П. Павлов: Ваше сообщение в высшей степени инте-
ресно, так как оно представляет расширение сферы иннервации
и притом в ее сложной антагонистической форме. Но в отноше-
нии к теории сна мне казалось, что особенной доказательности
ваш опыт не заключает. Нет сомнения, что сон — сложная вещь
и старые теории, очевидно, фантастические. Конечно, если жи-
вотное спит, то сложная жизнь массы аппаратов продолжается
и не только продолжается, но и не нарушается, несмотря на не-
которые признаки покоя. Раз так, значит, нервная система во
время сна и возбуждает и угнетает, так как всякая жизнь есть
сцепление как угнетений, так и возбуждений различных аппара-
тов, так что ясно, — есть сон, нет его, — в организме имеем
кучу возбуждающих и угнетающих импульсов, и потому суще-
ствование специально угнетающих обстоятельств по отношению
фонаря в этом смысле неубедительно при выборе теории сна.
Очевидно, угнетение должно быть и оно существует.
И. Р. Тарханов: Совершенно верно, но дело заклю-
чается в следующем. Как известно, по крайней мере физиоло-
гическая теория сна сводится к параличу головного мозга.
Говоря о параличе головного мозга, я исключаю продолговатый
мозг, но все остальное как бы засыпает: засыпает—значит все
влияние головного мозга ослабевает, и пока все к этому своди-
лось. Мы считаем, что рефлексы во время сна повышаются, но
это происходит вовсе не потому, что животное спит и пред-
ставляется обезглавленным, а потому, что нет одновременно
других возбуждений, которые оказывают друг на друга интер-
ферирующее влияние. Значит, вопрос остается открытым: есть
ли сон — удаление головного мозга или, наоборот, при сне яв-
ляются такие стороны в жизни головного мозга, которые повы-
шаются, берут перевес. Мне и кажется, что если представим
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, декабрь, 1895, стр. 110—111.

себе головной мозг, из которого исходят импульсы усиливаю-
щие и импульсы угнетающие при нормальных условиях, то во
время сна ослабевают усиливающие импульсы и берут перевес
угнетающие (это, конечно, в смысле теории). Значит, является
перевес в пользу угнетения головного мозга, но для этого извест-
ные части мозга должны быть в возбуждении. Теперь, следо-
вательно, надо набирать факты; нам дорог каждый факт, если
он чист. В этом отношении важна особенность, которой
Luciola отличается от других животных. Указателем деятель-
ности у них является фонарь; этот фонарь может тухнуть, и
если он потух, то, значит, головной мозг деятелен, потому что
если он бездеятелен, то фонарь светит все время. Вот за эту
примету, за этот значок я схватился и говорю: верно ли это
или нет? Верно. Если верно, значит во время сна Luciola обла-
дает функцией, чрезвычайно для нее целесообразной. У нее вы-
работался инстинкт, что фонарь при известных случаях нужен,
а при известных его нужно тушить; тушит же только головной
мозг, значит он возбуждается. Я нигде не мог найти факта,
который так тесно выражал бы явления угнетения, и потому
ценю его как перл. Из Флоренции я поехал через Венецию
на Тироль и смотрел на этих Luciola. Их все время была масса,
но тирольские Luciola иные: они во время полета все время
дают однородный свет без пульсации или, летая, дают одно-
родный свет, ровный, сядут — то же самое или тушат. Следова-
тельно, иннервация у различных видов разная. Но и на этих
Luciola я убедился, что, засыпая, они тушат фонарь; если же
отрезать голову, то дают ровный свет. Поэтому я думаю, что
физиологи будут убеждаться, что сон является ослаблением
функций разнообразных органов, что это есть преобладание
явлений угнетения. Если же допустить существование центра
сна (что, вероятно, и будет допущено), то надо сказать, что
центр сна есть такая точка, назначение которой, как только
наступает сон, притти в возбужденное состояние и пустить
в ход погашающие угнетающие импульсы.
И. П. Павлов: Сколько мне помнится, покойный С. П.
Боткин как раз указывал на существование этого центра.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА
«О ВЗАИМНОМ ОТНОШЕНИИ ФИЗИОЛОГИИ И МЕДИЦИНЫ
В ВОПРОСАХ ПИЩЕВАРЕНИЯ» 1
(12 января 1895 г.)
В. Т. Покровский: Употребление Виши за едой, я ду-
маю, может действовать задерживающим образом на пище-
варение, если принимается на пустой желудок, но возможно,
что Виши нейтрализуется пищей и тогда, вероятно, не дей-
ствует угнетающим образом на отделение сока.
И. П. Павлов: По-моему, надо давать за несколько часов
до еды, чтобы дать отдых тканям.
N: Как действует масляная кислота?
И. П. Павлов: Этот вопрос и нас очень занимал, и док-
тор Долинский уже приступил было к работе с масляной кис-
лотой. Но первый же опыт уходил животное, чрезвычайно доро-
гое для лаборатории, и это так восстановило нас против кис-
лоты, что мы более не брались за нее. Количество взятое было
невелико; возможно, что она была не совсем чистая.
Г. Ю. Явейн: Мне кажется, действие Карлсбада теперь
вполне объясняется при круглой язве желудка, которая сопрово-
ждается увеличенным количеством кислоты.
И. П. Павлов: Да, здесь при гиперсекреции употребление
Карлсбада уместно.
Пиотровский: Для меня лично очень интересно ваше
сообщение. Сколько я понимаю, нужно для лучшего переварива-
ния белковых веществ употреблять такие приемы или действия,
чтобы увеличить отделение желудочного сока, а для лучшего
переваривания крахмалистых и жирных веществ следует до-
биться отделения панкреатического сока. Я как раз сам стра-
даю одной из болезней, стоящей в связи с этим, и осужден
ездить в Карлсбад, и вот какие имею практические данные.
Во-первых, относительно питья не далее как в этом году наблю-
дал, что щелочные воды, по крайней мере на меня и на целую
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, январь, 1895, стр. 175—
179). (Доклад см. в этом издании, т. II, кн. 1, стр. 245—274. — Ред.).

группу других больных, действовали так, что мы аппетита не
теряли. Пили мы воду в 6—7 часов, довольно много, начиная
с двух-трех небольших стаканов, и через час мы все ели и
с усиленным аппетитом. Далее, крахмалистых веществ я не
окисляю, это условие моего организма, а потому я должен забо-
титься о панкреатическом отделении и для этого казалось нуж-
ным прибегать к кислотам. Между тем как раз, наоборот, все
посылают меня на щелочные воды, которые действительно при-
носят пользу. Тут, по-моему, есть противоречие.
И. П. Павлов: Относительно аппетита я не знаю; вам,
кажется, представилось неверно, будто я говорил, что щелочи
уничтожают аппетит. Когда я говорил о щелочах, то аппетита
не касался. Щелочи прерывают отделение панкреатического и
желудочного сока, но как влияют на аппетит, я ни слова не ска-
зал и думаю, что надобности нет, чтобы они ослабляли его; на-
оборот, если вы употребляете щелочи, соблюдая известные пра-
вила, то они должны улучшать его. Я признаю, что щелочи
имеют определенное терапевтическое значение, и потому здесь
не вижу противоречия. Относительно же кислот я не знаю всех
подробностей для уяснения данного случая. Скажу, во-первых,
что, по опытам доктора Долинского, кислоты, и органические
и неорганические (соляная, фосфорная, молочная, виннокамен-
ная), одинаково гонят сок, и для нас не имеет значения, что
какая-нибудь лимонная или виннокаменная кислота переходит
в углекислую щелочь. То, что совершается за стенкой пищева-
рительного канала, касания к pancreas не имеет. Кислоты дей-
ствуют в пищеварительном канале местно, раздражая слизи-
стую оболочку и рефлектируя на pancreas. Что же произойдет
дальше, это другой вопрос.
Пиотровский: У меня не катар желудочно-кишечного
канала, и я имею аппетит, но если вместо щелочной выпиваю
другой воды, то получаю иное ощущение. Вы говорите, что кис-
лоты, поступая в желудок, усиливают отделение панкреатиче-
ского сока, но тогда в тех случаях, когда нужно усилить дея-
тельность pancreas, следовало бы как раз употреблять кислоты;
опыт же показывает, напротив, что с этим связан мочекислый

диатез, и меня посылают на щелочные воды. Есть целая группа
таких больных, которые не переваривают крахмалистых веществ,
например целая группа диабетических больных.
И. П. Павлов: Эта тема меня часто занимала. Дело тут
сложное, и тут начинают путаться показания и противопоказа-
ния. Если имеется диабет, то, по теперешним эксперименталь-
ным данным, можно думать о ненормальном, болезненном со-
стоянии pancreas. Тогда возможно, что организм защищает себя
тем, что гарантирует покой pancreas, ибо в покое есть условия
восстановления органа, и терапия идет к тому же, чтобы заста-
вить молчать pancreas и восстановить норму.
В. Н. Сиротин и н: Я думаю, что ваши исследования,
как прошлого раза, так и нынешнего для всех терапевтов должны
представлять отрадное явление и прежде всего потому, что они
примиряют результаты терапевтические с теми фармакологиче-
скими и экспериментальными, которые долгое время находились
в противоречии, хотя бы относительно горьких средств. Не только
практическая медицина постоянно употребляла и будет употреб-
лять их, но и народная мудрость приписывает этим горьким
специальное значение и именно в отношении аппетита. В Об-
щине св. Георгия мы часто сталкиваемся с простым народом и
у нас выработалось назначение сложных горьких капель, кото-
рые больные называют «аппетитными каплями». Каким образом
действуют они, это другой вопрос. Что касается до щелочей, то
тут, конечно, действие не совсем согласно с тем, что говорилось,
так как действие щелочей гораздо сложнее. В терапии действие
щелочей рассчитано не на аппетит и не на усиленное отделение,
а на ослабление щелочности, как, например, при круглой язве.
Обыкновенно при щелочах больше всего имеет значение влия-
ние на обмен веществ, и тут процесс, очень сложный и к пище-
варению не имеющий отношения. Правило употреблять их
натощак имеет в виду, чтобы вода быстрее всасывалась, чтобы
получить общий, а не местный эффект. Затем в прошлый раз
вы нам сообщили многие интересные данные, и, между прочим,
насколько помню, речь шла о существовании в блуждающем
нерве раздражающих волокон для желудка, для пищеварения.

Естественно предполагать, что какие-нибудь влияния, направ-
ленные на блуждающий нерв снаружи, могут вызывать значи-
тельное расстройство питания, и тогда мне пришло в голову,
что, может быть, это действительно может служить объяс-
нением давно замеченного факта, что при больших аневриз-
мах, и именно в грудной полости, наблюдаются кахексии, для
которых до сих пор не существовало удовлетворительного объ-
яснения.
И. П. Павлов: Такое объяснение в высшей степени совпа-
дает с теми физиологическими данными, которыми мы распола-
гаем относительно влияния блуждающего нерва на желудок и
pancreas. Дело в том, что блуждающий нерв есть секреторный
нерв и для желудка и для pancreas. Это несомненно, но инте-
ресно, что в этом же нерве, крайне вероятно, заключаются и
задерживающие секреторные нервы этих двух желез. Это ясно
из того, что если возьмете нерв и будете раздражать, то сначала
нет никакого отделения, наоборот, даже если оно было, то оста-
навливается, и нужны некоторые экспериментальные уловки для
того, чтобы отделаться от маскирующих влияний и заставить
железы работать. К этому надо прибавить, что при механиче-
ском раздражении на первом плане всегда выступает задержи-
вающий эффект и, вероятно, аневризма, давя, механически раз-
дражает п. vagus, и почему, вследствие этого, несутся к главным
пищеварительным железам задерживающие влияния.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. А. ЧУРИЛОВА
«СЕКРЕТОРНЫЕ ЯДЫ» 1
(26 января 1895 г.)
И. П. Павлов: Эти наблюдения представляют тот интерес,
что они лишний раз дают вам возможность убедиться в пра-
вильности эмпиризма. Когда относительно пилокарпина было
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, январь, 1895, стр. 203—204.

заявлено, что он есть секреторное средство, можно было думать,
что эмпиризм собьется и начнет его применять. Но этого не
случилось; у нас нет указаний, чтобы кто-[либо] давал пилокар-
пин с целью поправить слабое пищеварение. Очевидно, эмпи-
ризм был прав, потому что при новых исследованиях оказалось,
что пилокарпин, сильный как слюнный рычаг, почти недействи-
телен относительно первого важного секрета — желудочного
сока, так что экспериментальные исследования подтвердили
правильное положение эмпиризма. Затем я хотел обратить вни-
мание еще на следующее. Вся фармакология стоит на том, что
каждому средству принадлежит своя физиономия, каждое из
них резко отличается от ближайшего к нему. В этом заключается
смысл применения массы средств. И вот для секреторных ядов,
при точном сравнении их на одном животном, оказалось, что
каждому из них принадлежит совершенно определенный род дея-
тельности: один действует на одну железу, другой — на другую;
один на одну сильнее, чем на другую; другой яд совершенно на-
оборот. Эти опыты было бы интересно еще развить в том отно-
шении, чтобы привлечь одновременно к деятельности слюнные,
желудочные, желчные и панкреатическую железы. Осуществить
это теперь возможно, мы имеем уже животных с тремя фисту-
лами и, конечно, прибавить желчную фистулу не представляет
трудности. В этих опытах представляет интерес еще и то, что все
они производились на животных, близких к норме: сильного
отравления не было, так как избирались дозы, которые никакого
еще значительного общего действия не производили, а если
иногда оказывалось это действие, то только в самых первых чер-
тах, в самом начале, так что на самочувствии животных оно не
отражалось, животные ели после опыта с полным удовольствием.
Конечно, если будет итти дело о переносе этих наблюдений на
клинику, то надо будет смотреть на больного, в какой последова-
тельности у него развиваются явления.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. М. АФАНАСЬЕВА
«О ВЛИЯНИИ ВОДОЛЕЧЕНИЯ И ВНУТРИМЫШЕЧНЫХ
ВПРЫСКИВАНИЙ РАЗДРАЖАЮЩИХ ВЕЩЕСТВ
НА ТЕЧЕНИЕ БРЮШНОГО ТИФА» 1
(23 февраля 1895 г.)
А. А. Троянов: ... Почему вы смотрите на лейкоцитоз
как на благоприятный момент? Лейкоцитоз есть начинающееся
прогрессивное воспаление тканей.
И. П. Павлов: Я хочу сказать по поводу возражения д-ра
Троянова. В оценку терапевтического метода я не вхожу, а кос-
нусь теоретической стороны, именно лейкоцитоза. Лейкоцитоз
является очень серьезным и фактическим моментом. Имеется
много работ, в которых заявляется о благотворном влиянии
лейкоцитоза, и могу привести опыты, которые делались д-ром
Гейнацом. Дело шло о вырезывании щитовидной железы. Это
сопровождается определенной токсикационной картиной, судо-
рогами и проч., но нас поразило на первых порах то, что собаки
помирали непомерно быстро, происходило молниеносное отрав-
ление, собаки гибли в сутки без определенных симптомов. Мы
недоумевали, почему это, так как описывают случаи смерти,
но не ранее 6—15 дней, а у нас в 20—30 часов, пока какой-то
другой опыт случайно не показал, что это связано с чистотой
оперирования. Оказалось, что польза от чистоты бывает не
всегда, а иногда она приносит вред. Выходило, что при очень
чистом оперировании, при отсутствии нагноения рана суха и яд
находится в благоприятных условиях действия, получается
быстрая смерть. Когда же наступало нагноение, дело затягива-
лось. Ввиду этого явилась мысль, что не действует ли здесь
лейкоцитоз? И действительно, когда рана чистая, нагноения нет
и отсутствует лейкоцитоз, то наступает быстрая смерть, и
наоборот, существует нагноение, лейкоцитоз, — получается
затяжное течение. Следовательно, мы заключили, что лейко-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, февраль, 1895, стр. 223—224.

цитоз, по всем вероятиям, является благоприятным обстоятель-
ством и на белые кровяные шарики можно смотреть как
на летучие железы, которые изменяют яд известным образом.
Таким образом имеются известные научные данные, что лейко-
цитоз имеет значение, и думаем видеть в этом оправдание,
почему старые врачи сидели на фонтанелях, на наружных на-
гноениях.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. В. РЯЗАНЦЕВА
«РАБОТА ПИЩЕВАРИТЕЛЬНОГО КАНАЛА И АЗОТИСТЫЙ
МЕТАМОРФОЗ» 1
(23 февраля 1895 г.)
И. П. Павлов: Мне казалось, что д-р Рязанцев недоста-
точно подчеркнул, каким образом его работа изменяет представ-
ление о легкой и трудной перевариваемости. Дело заключается
в том, что мы привыкли думать, что пища, которая вводится,
или идет на пользу телу, или, при неблагоприятных условиях,
выводится вон. Между тем непременно часть пищи идет на ра-
боту пищеварительного канала и теряется; при оценке же пищи
должно различать процент утилизации пищевого материала
для всего тела, и здесь получаются вещества, которые почти
целиком поступают в распоряжение всего тела, кроме пищева-
рительного канала. Таково молоко, все же остальные вещества
располагаются в таком ряде, что часть их тратится для про-
цесса переваривания и только 60—70% идет на все тело. Сле-
довательно, дело не в трудности или легкости переваривания,
а в том, какой процент пищевого материала утилизируется всем
телом и какой затрачивается на механизм переваривания.
Здесь-то и выдается та еда, которую создала природа, —
молоко. Из прежних сообщений известно, что молоко есть веще-
ство, требующее всего меньше соков и наиболее слабых; для
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, февраль, 1895, стр. 235—237.

него не особенно обязателен аппетит, без которого не может
начаться переваривание другой пищи. Наконец молоко
всего меньше требует сил на свое усвоение. Вот три дра-
гоценных свойства молока- Далее. Очень важная точка зрения,
что главный поставщик мочевого азота есть пищевари-
тельный канал, именно железы; ею объясняется, почему на
пути воротного кровообращения стоит печень как орган моче-
винообразовательный, почему — раз я эту кровь воротную
отвожу в нижнюю полую вену — обязательно наступление
аммиачного отравления. Вот почему имеет смысл все молоч-
ное лечение, если печень неправильно функционирует, не пере-
хватывает всего аммиака. Молоко не влечет аммиачного мета-
морфоза.
М. В. Яновский: Вы, повидимому, полагаете, что увели-
чение мочевого азота во время пищеварительного акта является
исключительно результатом деятельности пищеварительных
желез, но в этом акте участвуют и нервная и мышечная системы.
Обработанная продуктами желез пища всасывается, распреде-
ляется по различным тканям и органам, ассимилируется, и
одновременно с процессами ассимиляции происходят про-
цессы выделения отживших, отработавших материалов. Таким
образом работа желез при пищеварении составляет только
часть той работы, которая производится при этом организмом,
и я не вижу основания, почему следует потери в азоте отно-
сить только на счет желез, а не на счет всего организма.
Опыты с водой показывают, что количество азота все-таки
повышается даже в тех случаях, где имеется дело только со
всасыванием, усвоением и выделением, без участия пищевари-
тельных желез.
С другой стороны, известно, что в организме некоторые про-
цессы происходят с известною периодичностью, например тепло-
продукция к вечеру повышается. Не происходит ли подобных
колебаний и в выделении азота? Из доклада не видно, чтобы
в этом отношении были произведены контрольные опыты. Нако-
нец, как объяснить с вашей точки зрения резкую разницу в вы-
делении мочевого азота в первые и последующие дни голодания?

До сих пор это объяснялось распадением циркулирующего белка,
доставленного предварительно пищей. По общепринятым взгля-
дам, такой белок разлагается и дает мочевой азот, независимо от
деятельности пищеварительных желез, так как при голодании
о работе последних не может быть речи. Или в первые дни
голодания, вследствие психического момента — представления
о пище, все еще продолжается выделение пищеварительных со-
ков? И почему работа желез, в отличие от мышечной работы,,
имеет такое преобладающее значение в выделении азота, тем бо-
лее, что азот соков, по общепринятым воззрениям, соединяясь
с пищей, идет на постройку тканей?
И. П. Павлов: Прежде всего вы сказали, что почему мы
толкуем о железах, что, может быть, тут играет роль и всасы-
вание. Видите ли, никакая работа впустую произойти не может,
но в некоторых случаях мы можем ее игнорировать. Если мы
вводим яичный белок без одновременной работы желудочно-
кишечного канала, то прироста азота в моче нет; между тем
яичный белок, проходя весь пищеварительный канал, несомненно
всасывается; ведь вы сами ставите яичные клистиры для пита-
ния. Следовательно, в продолжение 8—10 часов яичный белок
всасывается, а между тем азота в моче не видим, так как эта
дробная часть убегает от нашего наблюдения, и волей-неволей
приходится говорить только о железах. С другой стороны, если
я ввожу белок, заставляю его передвигаться и всасываться, но
не допускаю железистую работу, то азота все-таки нет. Затем,
почему количество азота падает в первые дни? Ясно, что раз
началось голодание, началось экономическое существование орга-
низма, начинается большая борьба между органами — более
важным дается пища, остальные остаются без нее, и прежде
всего обездоливается пищеварительный канал. Есть доказа-
тельства, что ферментная деятельность желез падает и на 4—
5-й день, когда устанавливается голодный минимум, она превра-
щается в нуль. Наконец я прибавлю, что мы отнюдь не пред-
решаем вопроса о том, единственный ли источник азота пред-
ставляет пищеварительный канал; мы специально приковываем
все внимание только к той массе его, которая пред нашими

глазами поднимается, а затем падает, но само собой разумеется,
что азотистый метаморфоз происходит и в других местах.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Д. А. КАМЕНСКОГО
«ДЕМОНСТРАЦИЯ СПОСОБА ДЛЯ ДОБЫВАНИЯ ЧИСТОГО
ЖЕЛУДОЧНОГО СОКА» 1
(23 февраля 1895 г.)
И. П. Павлов: Прежде всего я должен заметить, что
идея здесь целиком принадлежит доктору Каменскому. Во-вто-
рых, я хочу подчеркнуть успех, тем более, что, много работав,
я могу его чувствовать. Как известно, получение чистого желу-
дочного сока еще недавно представляло предмет напрасных, но
сильных желаний физиологов, и только Гейденгайну удалось его
получить. Затем явились другие способы получения сока, но
дело в том, что эти методы слишком трудные, стоят больших
затрат времени. Способ же доктора Каменского прост до послед-
ней степени, дает безупречный сок, и вместе с тем операция
представляет пустое дело. Если же говорить о практическом
применении метода для получения натурального фабриката
вместо искусственного, то не думаю, чтобы эта методика могла
пригодиться. Одно очевидно, что эта статья надолго не может
установить отделение желудочного сока, так что речь идет, что-
бы пользоваться этим чистым отделением 7—9 дней, а если
животное дорогое, то это неудобно. Этот вопрос решается наи-
более удобно соединением гастротомии с эзофаготомией и
с мнимым кормлением. Тогда сок течет постоянно, сколько хо-
тите, и животное не страдает при этом, как показали опыты.
Следовательно, вот решение и ответ, если иметь в виду практи-
ческую цель.
А. А. Кадьян: Как я понял, вы вытягиваете и ущем-
ляете внутренность. Значит у животных ущемление кусочка
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, февраль, 1895, стр. 245—246.

какого-нибудь внутреннего органа не вызывает ничего подоб-
ного, как у людей.
И. П. Павлов: Да, тут многое зависит от щепетильности
животного, и, между прочим, кошки наименее взыскательны.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Д-РА БОРИСОВА
«CHEMIOTAXIS ЛЕЙКОЦИТОВ» 1
(23 марта 1895 г.)
И. П. Павлов (вице-председатель): Нет сомнения, что
предмет, о котором вы сообщали, принадлежит к одной из важ-
нейших тем и ляжет в основание всех реакций тела на всякие
внешние условия, он захватывает и физиологию и патологию.
Изучение всякого предмета надо начинать с элементов, ибо
в сложном явлении трудно разобраться; ваши исследования как
раз отвечают этому требованию. Вы исследуете реакцию орга-
низма на различные воздействия при элементарных условиях,
именно, по отношению белых кровяных шариков. Отсюда пойдет
полное разъяснение предмета, и, для того чтобы оно двигалось
далее, необходимо делать всякие соображения в расчете полу-
чить новые назидательные и интересные ответы, которые следует
иметь в виду и прикладывать к частным случаям. Мне думается,
что пока все эти факты привести в соотношение со всей слож-
ностью жизни нет никакой возможности. Высказанные здесь
сомнения понятны и совершенно оправдываются. Вы стойте на
ваших фактах; другие, стоящие в стороне, отстаивают сложность
явлений жизни и не желают отдать их во власть ваших фактов.
Живой интерес, возбужденный вашим сообщением, свидетель-
ствует, что тема была уместна и отвечала потребности, за что мы
должны принести вам искреннюю благодарность.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, март, 1895, стр. 263—264.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ КОМИССИИ
ПО ПОВОДУ ВОПРОСА ОБ УЧАСТИИ ОБЩЕСТВА РУССКИХ
ВРАЧЕЙ В УСТРОЙСТВЕ САНАТОРИЙ ДЛЯ НЕДОСТАТОЧНЫХ
БОЛЬНЫХ БУГОРЧАТКОЙ 1
(6 апреля 1895 г.)
Н. П. Симановский: Главным образом здесь интересен
вопрос: какое участие примет Общество? Можно будет устроить
бюро с тем, чтобы вся инициатива исходила из Общества,
или же устроить отдельное общество с этой целью, которое бы
взяло на себя все дело в смысле исходатайствования разрешения
сбора пожертвований и т. д.
Председатель: Но в какой форме делать воззвания?
Чрез газеты?
Н. П. Симановский: Чрез газеты, а то в виде отдель-
ных брошюр.
И. П. Павлов: Если это дело серьезное, то почему же не
итти тем путем, каким вообще идет медицинское дело в столице?
Город улучшает больницы, заводит новые, и если в санатории
есть необходимость, почему той же Городской Думе не рекомен-
довать их устройства?
В. Н. Сиротинин: Город и вообще всякие учреждения
с большой охотой приходят на помощь к таким делам, целесо-
образность которых доказана. Следовательно, нужно сделать
почин, а затем присоединится каждое учреждение.
И. П. Павлов: Насколько я понимаю, в некоторых боль-
ницах есть и острые и хронические больные. Если теперь идет
речь, чтобы устраивать новые больницы для острых больных,
то почему не сделать подсчета хроническим и не указать, что
город занимает места чахоточными больными, тратит огромные
денежные средства и только способствует смертности; почему не
1 Доклад Комиссии по поводу вопроса об участии Общества русских
врачей в устройстве санаторий для недостаточных больных бугорчаткой.
Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, апрель, 1895, стр. 275—277.

посоветовать вывезти их из больниц и этим очистить место для
острых больных, а для чахоточных построить санатории.
И. П. Павлов: Я не совсем понял значение записки, ко-
торая читалась, что она доказывает? Я слушал внимательно и
пришел к заключению, что она малодоказательна. Приводится
вначале статистика, а затем говорится, что эти цифры срав-
нивать нельзя. Я думал, что скопляются такие доказательства,
чтобы убедить, и эта записка является заключительным выстре-
лом, приложенным к заключению комиссии.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ ЭКСТРАОРДИНАРНОГО ПРОФЕССОРА
И. ПАВЛОВА ПО ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ ВНОВЬ
ОТКРЫВАЮЩЕЙСЯ В АКАДЕМИИ КАФЕДРЫ 1
Наша академия в настоящее время делает два весьма цен-
ных приобретения. Открывается кафедра для новой эксперимен-
тальной отрасли медицинской науки, отрасли, хотя и недавно
народившейся, но произведшей огромный, можно сказать, небы-
валый переворот в медицине. Бактериологией) открыты, наконец,
истинные причины многих болезней, и на основе этого откры-
тия вырабатывается верное средство для борьбы с этими болез-
нями. Чрезвычайный интерес дела вызвал необычайное стрем-
ление к разработке этой области, произошла и сейчас
происходит оживленнейшая научно-лабораторная деятельность,
и поистине невероятно быстро накопляется соответствующий
литературный материал. Бактерийная методика и доктрина про-
никают все отделы медицины, и серьезное знакомство с осно-
вами их — как теоретическое, так и практическое — становится
неизбежным для всякого врача. Наша академия получает воз-
можность удовлетворить этому требованию медицинского про-
гресса. С другой стороны, благодаря постройке заразной кли-
ники исчезает из жизни академии печальное явление, что мно-
гие чрезвычайно распространенные и весьма опасные болезни
1 Сборник «Научное наследство», т. II. Изд. АН СССР, 1951,
стр. 719—724. (Особое мнение было представлено И. П. Павловым в Кон-
ференцию Военно-медицинской академии. В «Полном собрании сочинений»
публикуется впервые. — Ред,).

не находили себе места в ее стенах и ее ученики выходили
в жизнь, не видавши этих болезней в лицо.
Но последнее решение Конференции по обоим указанным
пунктам грозит, по моему глубокому убеждению, чрезвычайно
умалить пользу столь крупных приобретений нашего учрежде-
ния. Конференция постановила соединить в одном лице бакте-
риолога и клинициста по заразным болезням. Я нахожу такое
решение не отвечающим интересам дела и представляющим со-
бою срединное решение, истинное ни то, ни се. Проектируемый
профессор, если бы он был вообще возможен, был бы исклю-
чительным лицом в академии и по компетенции и по размеру
труда. Он должен быть, конечно, истинным клиницистом, т. е.
опытен в распознавании и лечении заведуемых им болезней и
вполне знаком с клинической литературой этих болезней,—
короче, стоять так же твердо в своем клиническом деле, как и
каждый любой клиницист в академии. На его обязанности, ко-
нечно, будет лежать как чтение клинических лекций над боль-
ными (как их читает всякий другой клиницист), так и обходы
больных со студентами. Он, естественно, будет желать, наконец,
возможно расширить свою клиническую опытность и путем
частной практики, т. е. путем визитов и т. д. Вместе с тем он
должен быть и истинным бактериологом, т. е., помимо компе-
тентности в методах и доктрине современной бактериологии,
вполне знакомым и постоянно следящим за огромной все раз-
растающейся литературой бактериологии, читать лекции и вести
практические занятия по бактериологии со студентами, отнюдь
не уступающие по своему размеру занятиям по нормальной или
патологической анатомии. Я не говорю уже об его собственных
лабораторных занятиях, конечно, весьма желательных и тре-
бующих, как всегда, огромного времени и свободы от других
занятий. Никто не может сказать, что это преувеличенное изо-
бражение, нет, это простая арифметическая сумма трудов
будущего профессора, если на дело смотреть прямо.
В Конференции говорилось, что это не будет клиницист
в истинном смысле, он будет лишь как-то «показывать боль-
ных». По-моему, такой взгляд был бы бьющей в глаза неспра-

ведливостью и относительно болезней и относительно будущего
профессора. Таким образом в академии болезни делились бы на
две категории: привилегированные, которым бы обучали кли-
нициста, и другие, которые показывал бы студентам не истин-
ный клиницист, — и последнее пришлось бы на долю таких
болезней, как корь, скарлатина, дифтерит и оспа. Точно так же
было бы в высшей степени странно, что заведующий нашею
клиникой заразных болезней заведомо, с одобрения или, лучше
сказать, по настоянию Конференции, был бы менее сведущим
в его болезнях, чем всякий другой клиницист в его специаль-
ности. Едва ли можно спорить против того, что ни в каком
отношении: ни в компетенции заведующего заразной клиникой,
ни в размере клинического преподавания заразных болезней, ни
в мере практикования на них студентов, проектируемая клиника
не может отличаться от других клиник и ее будущий профессор,
конечно, должен быть истинным клиницистом.
В Конференции говорилось, что бактериологу нужна и инте-
ресна клиника. Для чего? Ради преподавания бактериологии?
Но из всех доказательств бактерийных болезней найдет приют
в будущей заразной клинике только один дифтерит, и он один,
следовательно, мог бы служить для демонстрации бактерийных
диагностики и терапии, огромное же число других исследованных
бактерийных заболеваний все равно не будет под руками у на-
шего бактериолога-клинициста. Но, может быть, клиника нужна
-бактериологу ради научного исследования бактерийных вопро-
сов? Но, во-первых, клиника заразных болезней учреждается
в академии не ради исследования этих вопросов, а прежде всего
ради обучения студентов распознаванию и лечению этих болез-
ней; во-вторых, раз болезнь не сделалась еще доказанно-бакте-
рийной, учебный, клинический труд с нею будет для бакте-
риолога обузой и, наверное, перевесит выгоду, которую получает
наш бактериолог, располагая только собственными дифтеритными
больными, и, в-третьих, наконец, с большим правом можно
оспаривать вообще допустимость при теоретических кафедрах
(экспериментальная патология, фармакология, бактериология)
клиник исключительно с целью исследования.

Раз заведующий клиникой, ее хозяин, есть истинный лабо-
раторный деятель, т. е. любящий и увлекающийся своим делом,
то будут возможны, и даже часто, случаи, когда увлечение из-
вестным теоретическим вопросом возьмет верх над заботой и
памятью об интересах больного и больной окажется в положе-
нии экспериментального животного. Охранителем больного
з медицинских учебных заведениях должен и может быть только
клиницист, т. е. человек, имеющий свою главную задачу и на-
ходящий свое удовлетворение в излечении или помощи данному
больному, а не в решении разных теоретических вопросов.
Итак, перед нами дилемма: или хороший бактериолог и
посредственный клиницист, — я позволил бы сказать себе, бы *ъ
может, даже опасный для больных клиницист, — или хороший
клиницист и не удовлетворяющий своей задаче бактериолог.
Как же должно быть поставлено дело?
Обратимся к истории. Что было у нас раньше? Педиатр не
учил студентов таким по преимуществу детским болезням, как
корь, скарлатина, дифтерит, профессор кожных болезней не по-
казывал оспы, и т. д. Происходило это потому, что для этих
чрезвычайно заразительных болезней не было соответствующих
помещений. Теперь они будут. Что же может быть естественнее,
как отдать эти помещения в пользование тех, кто в них
нуждался. Но Конференция этого не делает и создает из этих
заразных болезней особенную клинику. Почему? Не потому ли,
что эти болезни особенно заразительны, опасны, что требуется
даже особенный заразный профессор, и т. д.? Ведь если где и
учить уменью обходиться безвредно для себя и для других
больных с заразными больными, так именно в академии.
В жизни врач должен будет лечить все болезни разом, да
[и] сам профессор-клиницист в частной практике не различает
больных по степени заразительности. В академии будущий прак-
тический врач должен иметь в профессоре образец того, как,
строго применяя известные меры предосторожности, можно
одновременно следить и за сильно заразительным и незарази-
тельным больным; обособленная же, так сказать, оранжерейная
постановка (до особого заразного профессора включительно)

некоторых особенно заразительных болезней, как мне кажется,,
прямо способствовала бы развитию между учащимися только
непрактичной опасливости по отношению к этим заболеваниям.
Я не слыхал в Конференции других серьезных оснований для
учреждения особой заразной клинической кафедры. Это обо-
собление заразных болезней являлось тем более неожиданным,
что в Конференции за последнее время укрепилась совершенно
другая тенденция — сливать ранее отдельные клинические пред-
меты в одну кафедру (кожные болезни и сифилис, горловые и
ушные). Само по себе существование у клинициста двух от-
дельных помещений для разного рода больных никакого осо-
бенного затруднения не представляет, что доказывается, напри-
мер, хоть нашим офталмологом, имеющим больных как в кли-
нике Вилье, так и в клиническом госпитале. Рекомендуемый
мною порядок дела существует уже в Томском университете и,
как я слышал от заинтересованного в этом деле профессора,
признается вполне целесообразным. Затем остаются, может
быть, мелкие неудобства формального или хозяйственного ха-
рактера, но казалось бы, что сущность важного дела не может
быть и не должна быть принесена в жертву мелочам.
Таким образом наша новая кафедра «Общее (а не частное
клиническое) учение о заразных болезнях с систематическим и
практическим курсом бактериологии» должна, по моему мнению,
в интересах академического медицинского образования остаться
чисто экспериментальною, т. е. академия должна приобрести
лишнего экспериментатора, а не клинициста.
Профессор Иван Павлов
С.-Петербург,
1895 года, апреля 29-го дня

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. Ф. ЧИГАЕВА
«ИССЛЕДОВАНИЕ ФУНКЦИЙ ЛИМФАТИЧЕСКИХ ЖЕЛЕЗ
ПУТЕМ ЭКСТИРПАЦИИ ИХ» 1
(4 мая 1895 г.)
И. П. Павлов: Я намерен обратить внимание на первый
ряд опытов, это именно — когда при вырезывании кожных же-
лез в большом количестве наступала смерть. Собственно
какую-нибудь случайную причину невозможно предположить,
потому что бывали операции при той же обстановке гораздо
более длительные, обнажалась большая поверхность, и, однако,
животные выживали, так что должны быть специальные обстоя-
тельства, почему собаки, так много потерявшие из лимфатической
системы, умирают. Если, значит, перейти от случайных причин
к существенным, то тут возможны два предположения: или
здесь имеется дело с какой-то особенной химической функцией
тканей (так как железы не только участвуют в метаморфозе
всего тела; в них существует, кроме внешней экскреции,
внутренняя, в силу химической ассоциации тканей), или же
здесь мы имеем дело с особым обстоятельством — с перерывом
тока лимфы. Я думаю, оценивая эти два предположения, надо
высказаться за первое, так как имеется контрольный опыт в ис-
следованиях других авторов, именно существуют операции, при
которых экспериментально много раз перевязывали ductus
thoracicus. Область эта гораздо больше области, которая участию-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, май, 1895, стр. 327—328.

вала при экстирпации кожных желез; дело в том, что тут почти
весь лимфатический ток прекращался, кроме небольшого участка
из правой шейной части головы. Следовательно, имеются случаи,
хорошо обставленные, где был больший перерыв, однако обяза-
тельной смерти вовсе не заявляется. Ввиду этих фактов прихо-
дится признать, что и этой лимфатической ткани принадлежит
какое-то известное химическое значение, с которым надо счи-
таться. Затем, конечно, если следует допустить замену вырезан-
ной ткани увеличением оставшейся ткани, если это справедливо
для pancreas, щитовидной железы и т. д., то нет основания
отвергать это для лимфатических желез, тем более, что мыслимо
прямое ее возникновение, гипертрофия прежде невидимых
желез. Что касается указания на аденоидную ткань, что
лимфатическая ткань очень распространена, что, кроме изо-
лированных желез, существует родственная ткань — аденоид-
ная, то мне кажется несправедливым без долгого разговора
аналогировать обе ткани уже потому, что они занимают совер-
шенно разное положение и условия работы желез совсем
другие.
А. Г. Полотебнов: Мне думается, не может ли здесь
играть роль шок от множественности раздражения.
И. П. Павлов: Нам приходится делать гораздо более
тяжелые операции, и шока не замечалось. Мы в лаборатории
имеем жестокость вырезывать целиком чувствительные нервы,
-а смерти не наблюдали; убить собаку нарочно раздражением
чувствительного нерва невозможно.
Наши собаки представляют интерес в будущем, в особен-
ности ввиду того, что известно, что, где не были удалены же-
лезы, в случае заболевания реагируют ближайшие лимфати-
ческие железы; когда же они удалены, этих условий нет,
и интересно будет испытать отношение таких животных
к заразам.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ О. И. ЛОБАСОВА
«ДАЛЬНЕЙШИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ НАД СЕКРЕТОРНОЙ
РАБОТОЙ ЖЕЛУДКА» 1
(13 мая 1895 г.)
И. П. Павлов: Если вы берете чистый крахмал и кла-
дете в желудок чрез фистулу, то никакого отделения сока нет
или ничтожное количество, в 2 часа набирается каплями
1 куб. см. На этом основании доктор Лобасов решает, что
местно в желудке крахмал не оказывает возбуждения секретор-
ного действия, но скрытое его действие обнаруживается, если
будут условия, возбуждающие отделение сока вообще. Если
в желудок положено мясо, которое заключает в себе химический
раздражитель желудочного сока, то, примешивая крахмал, полу-
чаете сока столько же, как от мяса, но он уже не средней пере-
варивающей силы, а самой высокой, которая возможна. Отсюда
выводится, что, не действуя на выделение сока, крахмал, однако,
когда сок по другой причине течет, изменяет его качества или,
переводя на язык иннервации, что крахмал секреторных волокон
желудочных желез не раздражает, а действует на трофические;
вещества, заключающиеся в мясе, раздражают секреторные
нервы, а жир парализует те и другие.
Председатель: А нельзя ли без иннервации объяснить
это в смысле непосредственного парализования секреторных пе-
риферических окончаний, в силу обволакивающего действия
жира?
И. П. Павлов: Можно предположить, что жир покрывает
слоем всю слизистую оболочку и, таким образом, раздражители
ее не достают. Такое предположение возможно, но опровергается
многими подробностями опытов. Отделение при мнимом кормле-
нии возбуждается совсем не из желудка, и оно задержано,
так что очевидно, что не только портится от жира возбу-
димость слизистой оболочки, но тормозится вообще отделение
сока.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 61, май, 1895, стр. 337—339.

Председатель: Тут можно допустить и другой меха-
низм. Жир проникает во все пространства между клеточными
элементами и даже в те пространства, которые находятся в са-
мой клетке, если эти поры вообще есть, и, таким образом, секре-
торная деятельность клеток будет встречать препятствие для
выхода из них сока.
И. П. Павлов: Во-первых, нет указаний на то, чтобы
сок пробивался сквозь слизистую оболочку желудка, во-вторых,
секреторное давление желез очень высоко, и, наконец, если бы
дело шло только о механической порче, то она могла объяснить
количество сока, но никак не его качество.
О. И. Л о басов: Влияние жира как задерживающего
момента не имеет значения в маленьком желудке: переход его
туда по лимфатическим пространствам трудно допустить, а для
малого желудка имеет только значение реакция нервов в боль-
шом желудке.
В. Н. Сиротинин: Делали ли вы опыты с твердым
жиром?
О. И. Лобасов: Такие опыты еще имеются в виду.
В. Н. Сиротинин: Я заинтересовался этим, так как при
диспепсиях замечал, что мясная пища, не переносимая в обыч-
ном виде в форме завтрака или обеда в горячем виде, отлично
переносится в холодном виде и больной начинает себя лучше
чувствовать.
И. П. Павлов: Это интересный вопрос, и лаборатория
имеет его в виду. Я бы хотел обратить внимание врачей,
что в жире есть нормальный тормоз желудочного отделения
и где врачи борются с гиперсекрецией желудка и в то время
желают пустить в ход pancreas, жир является прекрасным
средством. Я думаю, им можно воспользоваться при круглой
язве.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Д-РА ИВАНОВА
«СЛУЧАЙ РАСШИРЕНИЯ ВЕН В ОБЛАСТИ НИЖНЕЙ ПОЛОЙ
ВЕНЫ» 1
(12 октября 1895 г.)
И. П. Павлов: Я не совсем понимаю. Вы говорите, что
если положить больного, придавить вену, предварительно вы-
гнав кровь, то затем, поставив больного, нельзя получить на-
полнения вен?
А. А. Троянов: На голени существуют большие анасто-
мозы поверхностных вен с глубокими, и при прижатии кровь из
голени идет через глубокие вены. Когда же отпускают вену, го
она начинает наливаться из центра к периферии.
И. П. Павлов: Вы предполагаете, что это постоянное
явление?
А. А. Троянов: Да, в силу расстройства клапанов и
вследствие того, что вена утратила свою эластичность. Веро-
ятно, такое же явление может наблюдаться и в глубоких венах,
но там мышцы заменяют утраченную эластичность вен. Это за-
мечательное явление и побудило меня к перевязке вены.
И. П. Павлов: Так что это бесполезная вена.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ М. В. НЕНЦКОГО
«ПИЩЕВАРЕНИЕ БЕЗ БАКТЕРИЙ» 2
(11 января 1896 г.)
И. П. Павлов: Конечно, этот опыт интересен и его сле-
дует повторить, но он не решает вопроса, нужны ли бактерии.
Прекрасно, морская свинка жила в такой обстановке, лишенная
микробов, но мало ли есть бесспорно важных органов, которые
можно удалить, и животные останутся жить. Селезенку можно
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 63, октябрь—ноябрь, 1895, стр. 9.
2 Там же, январь, 1896, стр. 7—9.

вырезать, и животное будет жить десятки лет. Это все-таки от-
рицательный опыт, не говоря уже о том, что он короткий. По-
ложим, на первых порах животное останется жить, но интересно
посмотреть, что будет с ним дальше, относительно долговеч-
ности, относительно взаимного отношения органов, может быть,
в цельной экономии природы это будет вещью существенно
важной.
М. В. Ненцкий. Моими исследованиями и исследова-
ниями моих сотрудников доказано, что все продукты, образую-
щиеся в кишечнике под влиянием бактерий, не нужны, скорее
даже вредны. С другой стороны, положительный результат
опыта д-ров Нуталла и Тизфельдена убеждает нас в том, что
жизнь возможна и без бактерий, так как животное могло жить
8 дней.
И. П. Павлов: Да, всего 8 дней. Ведь вырезали же се-
лезенку, щитовидную железу, даже блуждающий нерв, и жи-
вотное оставалось жить, но нельзя сказать, чтобы эти органы
были не нужны.
М. В. Ненцкий: Конечно, последнее слово принадлежит
эксперименту, но есть еще один пункт, именно — что микробы
от природы не даны, а селезенка и другие органы даны.
И. П. Павлов: Может быть, если вырезать у матери,
у детей и внуков какой-либо орган, то, может быть, у правнуков
вырезанного органа тоже не окажется.
М. В. Ненцкий: У жвачных животных предполагается
прямо, что содействие микробов необходимо, там без них го-
раздо труднее обойтись; например, полагают, что целлюлоза
только ими разлагается, но, несмотря на это, все-таки я того
мнения, что и там дело может обойтись и без них.
И. П. Павлов: Мне и думается, что если в том случае,
где крайне вероятно полезное участие их, они не будут иметь
значения, то это будет наиболее доказательно. Если же ока-
жется, что без них обойтись нельзя, то все дело останется под
большим вопросом.
В. Н. Сиротинин: С врачебной точки, зрения в присут-
ствии бактерий пользы открыть нельзя, а вред можно. Нет ни

одного факта чисто врачебного, указывающего, чтобы некоторые
сорта бактерий, присутствующих в кишечнике, были полезны
или по крайней мере их значение сомнительно. Тут, конечно,
спорный пункт должен давать эксперимент, но думаю, что не
существует прямых фактов, указывающих по отношению пита-
ния человека на бактерии, от которых можно было бы ожидать
пользы.
И. П. Павлов: Очень трудно говорить о вещах, недоста-
точно изученных. Я имел честь много раз докладывать, что
факты относительно пищеварения все расширяются и это
вещь переменчивая. Я как раз приведу факт, говорящий о пользе
бактерий. По опытам нашим, постоянно подтверждающимся,
оказалось, что кислота есть главнейший возбудитель панкреати-
ческого сока. При некоторых сортах еды желудочной кислоты
нет, желудочного сока в пищевых массах не оказывается и
содержимое желудка делается нейтральным или даже щелочным,
и должно пройти немало времени, чтобы массам дать кислый
характер. По нашим соображениям, пока нет реакции, pancreas
не работает. Но мы знаем много случаев, что когда нет соляной
кислоты, то есть молочная кислота, гарантирующая отделение
pancreas, молочная же кислота в значительной степени происхо-
дит благодаря бактериям. Вот вам первый попавшийся факт из
текущих работ относительно физиологии пищеварения, где бак-
терии были пристроены к делу.
В. Н. Сиротинин: Это факт патологический.
Председатель: Здесь необходимо отличить нужное от
полезного, необходимость здесь — вещь, требующая еще доказа-
тельства. Может быть, организм человеческий создан так
удовлетворительно, что не нуждается в бактериях, а у других
животных это иначе, приспособляемость у разных видов может
быть различная.
И. П. Павлов: Я еще прибавлю, что, может быть, когда*
бактерий чересчур много, они вредны.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ
Д-РА ГЕОРГИЕВСКОГО «К ВОПРОСУ ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ
В ЩИТОВИДНОЙ ЖЕЛЕЗЕ ПРИ ВВЕДЕНИИ В ТЕЛО ЕЕ
ПРЕПАРАТОВ» 1
(25 января 1896 г.)
И. П. Павлов: Какие количества [сока из щитовидной
железы] вы впрыскивали каждый раз?
Георгиевский: Различные количества: у некоторых
каждый день по 10 куб. см в течение 14 дней, а у других —
через день по 2—3 куб. см.
И. П. Павлов: Когда животные заболевали от впрыски-
ваний, вы все-таки продолжали операцию?
Георгиевский: Да, продолжал.
И. П. Павлов: В этом отношении очень полезно вести
контрольные опыты и делать впрыскивания из другой ткани.
Георгиевский: Тут одинаковые изменения получались
и от кормления щитовидною железою.
И. П. Павлов: Не было разницы между животными,
кормленными железой, и теми, которые подвергались впрыски-
ваниям?
Георгиевский: Изменения в железе одинаковые, но
скорее погибали те животные, которым делались впрыскивания.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Г. А. СМИРНОВА
«ОБ ИСКУССТВЕННОМ ДИФТЕРИЙНОМ АНТИТОКСИНЕ» 2
(7 мая 1896 г.)
И. П. Павлов: Я не могу не присоединиться к заявлению
д-ра Смирнова относительно применения его средства на людях.
JB самом деле, человек заявляет, что выработал верное средство
в борьбе с дифтеритом, целый ряд животных выздоравливает;
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 63, январь, 1896, стр. 34—35.
2 Там же, май, 1896, стр. 13.

это — факт, не подлежащий сомнению. Мне кажется необходимым
воспользоваться полученными результатами, иначе мы будем
докладывать, будем подчеркивать прекрасные результаты на
животных, но дело вперед не пойдет, пока где-нибудь в Париже,
в Германии не подхватят нашу мысль, и тогда мы подтянемся.
Можем же мы сами рассудить, что хорошо, что сомнительно,
что верно и ясно.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. А. ВАЛЬТЕРА
«РАБОТА ПОДЖЕЛУДОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ ПРИ МЯСЕ, ХЛЕБЕ,
МОЛОКЕ И ПРИ ВЛИВАНИИ КИСЛОТЫ» 1
(26 сентября 1896 г.)
И. П. Павлов: Докладчик правильно сказал, что если
этого не имелось в виду при этих исследованиях, то проектиро-
вано при дальнейших. Но и теперь докладчиком делались
расчеты на всю энергию, и при приблизительном расчете кало-
рий мы видели, что крахмал в хлебе почти покрывает по кало-
риям жир в молоке, и, таким образом, здесь опять подтвер-
ждается, что если брать даже всю энергию, то выгоднее кормить
молоком.
В. Н. Сир о тин и н: Когда слушаешь такие факты, то
интересуешься этим удивительно разумным в отдельных фазах
отделением и хочется объяснить себе эти причины. Вы упомя-
нули, что единственное здесь объяснение, что это рефлекторное
отделение. Объяснение заманчивое, но если это рефлекторный
акт, то это можно доказать экспериментально; нельзя ли унич-
тожить рефлекс?
А. А. Вальтер: На практике это едва ли возможно,
ибо эти рефлекторные пути анатомически не выяснены, а потому
и не поддаются вивисекционному вмешательству.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, сентябрь, 1896, стр. 39—42.

М. В. Яновский: Рефлекторный центр должен быть
в спинном мозгу.
И. П. Павлов: Но перерезка мозга так груба, что слиш-
ком перепутает все явления и трудно будет в них разобраться.
Впрочем, некоторый ответ имеется. Несомненно доказано уже
теперь, что блуждающий нерв есть один из важнейших секре-
торных аппаратов. Мы имели животных с перерезанными блу-
ждающими нервами и притом таких, которых удалось поддер-
жать в хорошем здоровье. На таких собаках было замечено, что
весь секреторный акт чрезвычайно искажается. Но на таких
собаках особенно подробных опытов в этом направлении не де-
лалось, здесь есть другая методика. У [собак] доктора Хижина
была изолирована часть желудка с сохранением нормальной
иннервации, между тем раньше Гейденгайн, затем Саноцкий,
Лобасов получали изолированный желудок, но с перерезкой
блуждающих нервов. Желудок, оперированный по Гейденгайну,
будет с нарушенной иннервациею, и на нем мы не можем на-
блюдать всех колебаний в секреции, как у доктора Хижина. Это
свидетельствует, что дело идет здесь о тонком рефлексе со сто-
роны слизистой оболочки.
С. С. Боткин: Принимался ли во внимание физический
состав пищи, большая или меньшая ее грубость?
И. П. Павлов: Этот вопрос интересовал нас, но оказы-
вается, что грубый раздражитель лишен всякого значения.
И. П. Павлов: У нас постоянно во всех опытах прини-
мается хлеб как хлеб, мясо как мясо, молоко как молоко, так как
у каждого рода пищи свой особый характер. Дальше возникает
уже вопрос: почему это происходит, что зависит от пищи, от ее
объема, различного количества твердых веществ? Это уже от-
носится к вопросу анализа. Нам необходимо прежде всего уста-
новить характеристику работы при каждой еде, а затем идет
анализ. В предложенной работе сравнение идет только относи-
тельно азота, и из полученных данных можно вывести известное
заключение, что в случае молока усвоение азота требует мень-
шего напряжения, чем при хлебе.

М. М. Волков: В дополнение к данным, полученным
доктором Хижиным и к только что выслушанным, мне хотелось
прибавить, что сама клиника путем патологического экспери-
мента, правда, далеко менее определенного, учит, что при из-
вестных расстройствах иннервации, при различных желудочно-
кишечных пищеварительных неврозах существуют такие состоя-
ния, что, например, жидкости не переносятся, наблюдается
явление положительного отвращения от мяса, его неусвоение.
Такое же отношение существует к жиру и углеводам. С другой
стороны, хорошо известно, что форсировать в этом отношении
невозможно: результаты получаются еще хуже; приходится по-
дыскивать наиболее благоприятные соединения, препараты. Так
что, повторяю, факт применения тонкого подбора доказывается
и путем патологического эксперимента.
И. П. Павлов: Об этом предмете приходится много раз
докладывать, и у меня возникает вопрос: нельзя ли истощить
внимание слушателей все теми же вопросами? Мне кажется, что
если речь заходит о связи физиологии с медициною и раз меди-
цина хочет пользоваться физиологией хорошо, основательно, она
должна стремиться к совершенству физиологии в этой области.
Поверхностное или половинное знание пользы принести не мо-
жет, необходимо исчерпать весь вопрос, тогда только получается
абсолютное распоряжение предметом. Возьмем для примера
физическую сторону глаза: где физиологическая сторона исчер-
пана, там и поведение медицины рационально. В этом, мне ка-
жется, можно найти оправдание тому, что так часто толкуем
здесь об одном и том же вопросе.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Л. Б. ПОПЕЛЬСКОГО
«О СЕКРЕТОРНОЗАДЕРЖИВАЮЩИХ НЕРВАХ
ДЛЯ ПОДЖЕЛУДОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ» 1
(10 октября 1896 г.)
И. П. Павлов: Обращаю внимание на результаты, по-
лученные доктором Попельским. Несомненно, что иннервация
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, октябрь, 1896, стр. 64—66.

желез, важная в практическом отношении, до сих пор представ-
лялась в несоответственном действительности виде и произошло
это по некоторой особенной причине. Как пример железистой
деятельности и зависимости ее от нервов служила до сих пор
слюнная железа, на что имелось основание, так как она изучена
с этой стороны очень хорошо. Но на грех случилось так, что
иннервация этой железы стоит далеко не так, как, например,
иннервация брюшных желез. На слюнных железах отчетливо
наблюдается секреторно-нервный эффект: достали знаменитую
chorda tympani — и слюна течет без всякой зацепки. Этот образ
действия произвел неизгладимое впечатление, и физиологи,
когда перебирались к другим железам (желудочным, панкреати-
ческой), гораздо более важным в физиологическом отношении,
требовали тех же результатов, а раз не находили их, то гово-
рили, что нет ничего. Этот взгляд так укоренился, что, не-
смотря на факты, не хотят отступить от него; например Шифф
так и умер при своих старых убеждениях. В чем же все дело?
В том, что при других железах, кроме секреторной иннерва-
ции (как при слюнной железе), имеются антагонистические
нервы, т. е. имеются и замедляющие и ускоряющие отделение
нервы, и на глазах бесхитростного наблюдателя оба эффекта
могут исчезать, хотя на деле и происходит борьба. С этой-то
точки зрения и нужно придавать значение результатам доктора
Попельского. Мы многократно повторяли, что кислота есть силь-
ный возбудитель панкреатической железы, но эту деятельность
панкреатической железы легко остановить, стоит только раздра-
жать блуждающий нерв. Эта задерживающая функция блу-
ждающего нерва по отношению pancreas бесспорна. Конечно,
дальше является важнейший вопрос: чем обусловливается эта
задержка, не замешивается ли здесь анемия? Нет, потому что
блуждающий нерв не есть сосудосужающий нерв; напротив,
опыты говорят, что он есть сосудорасширяющий нерв и, таким
образом, он мог бы только подстегнуть деятельность pancreas.
С другой стороны, можно раздражать п. sympathicus, и это не
остановит деятельности железы. Можно было бы думать, что
происходит судорога мускулов протоков и таким образом же-

леза запирается. Но в протоках нет такой мускулатуры, а затем
можно перебрать много возбудителей гладкой мускулатуры, и
все-таки такого эффекта мы не получим. Итак, остается только
прямое действие на клетку в смысле задержки отделения. Затем
в докладе указывается, что, роясь в различных ветвях и на
различных высотах, докладчику удалось найти такие секретор-
ные волокна панкреатической железы, которые оказывают свое
влияние с места, без латентного периода, без скачков, и, таким
образом, несомненно чистым секреторным волокнам pancreas-
вовсе не принадлежит свойство задерживать отделение. Тогда
ничего не остается, как признать, что в п. vagus существует два
сорта нервов, и притом действующих антагонистически. При
физиологически работающих слюнных железах редко пред-
ставляются моменты, когда они должны задерживать свою
деятельность; в брюшных же железах, где дело идет о тонкой
работе, задержка часто пускается в ход, смотря по сорту пищи;
поэтому здесь обе системы развиты одинаково, и только благо-
даря опытам анализа удается разделить их. Я думаю, на осно-
вании этих опытов врач имеет полное право при своих сообра-
жениях считаться с задерживающею секреторною иннервациею,
как с действительным аппаратом.
Председатель: Вы производили раздражение п. va%us
в грудной полости, а выше не пробовали?
И. П. Павлов: При раздражении на шее получается
сложный эффект.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Г. М. МАЛКОВА
«О БРЮШНОЙ ВОДЯНКЕ, ВЫЗЫВАЕМОЙ ПОЛНОЙ
И НЕПОЛНОЙ ЗАДЕРЖКОЮ ЖЕЛЧИ» 1
(24 октября 1896 г.)
И. П. Павлов: А я скажу другие данные. Я два раза на
два манера затруднял воротное кровообращение: один раз так,,
что гнал кровь нижней полой вены в воротную вену, т. е. два
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, октябрь, 1896, стр. 131—135.

огромных потока сводил в один, что должно было вести к за-
труднению кровообращения, но никогда не имел никакого на-
мека на водянку. Другой раз я проводил кровь воротной вены
в нижнюю полую вену и опять не получал водянки. Как объяс-
нить это?
Г. М. Малков: Что гидремия играет роль, я привел
случай проф. Павлова, в котором водяночные явления были и на
конечностях. Затем состав крови исследовался у д-ра Вербиц-
кого, который нашел резкое уменьшение числа кровяных шари-
ков. Повторять эти опыты не было основания. Я же сам иссле-
довал плотный остаток и нашел у третьей собаки уменьшение
плотного остатка.
И. П. Павлов: Насчет клинической оценки этого факта я
не говорю, но экспериментально скажу, что этот факт несомненен
и заявляется многими, что перевязка нижней полой вены не ве-
дет к отекам. Затем, тромбоз воротной вены ни с того, ни с сего
не произойдет; тут является уже сложное явление, заболевание
сосудов. В этом отношении определяющими являются опыты,
где берется одно условие, за которым и слежу.
В. Н. Сиротинин: ... Вы говорили, что здесь много раз
производилось значительное натяжение ductus choledochus. Не
могло ли это дать повод к затруднению оттока венозной крови?
Г. М. Малков: Я обращал специальное внимание на этот
вопрос, ибо являлась мысль, не было ли сдавления v. portae, но
вскрытие убеждало, что v. portae и разветвления ее свободны,
intima блестяща, снаружи не было спаек.
И. П. Павлов: Ведь д-р Малков перевязывает ductus
choledochus, режет его пополам и бросает; натяжения нет.
Рубца же не было, по заявлению докладчика.
Соколов: . . . Мне кажется, и в данном случае не оказы-
вал ли давления на v. portae чрезвычайно напряженный пузырь
и не вызывал ли он тем самым водянку.

И. П. Павлов: Какое давление может оказывать желчный
пузырь на v. portae, когда они стоят под углом?
М. В. Яновский: У нас в клинике есть наблюдения, что
желтуха длится долго и тем не менее водянки не развивается,
и это, имейте в виду, у людей, у которых водянка живота раз-
вивается обыкновенно гораздо легче и скорее, чем у животных.
Затем я хотел заметить относительно возражения проф. Пав-
лова, что он отводил v. cava inferior в v. portae и не получал во-
дянки, несмотря на то, что кровь, вместо того чтобы итти двумя
руслами, идет одним. Мы не знаем, до какой степени обширна
область этих кровеносных сосудов.
И. П. Павлов: Что затруднение кровообращения играет
роль, это ясно из того, что при этом края раны начинают от-
чаянно кровоточить. Но я обращаю внимание преимущественно
на те случаи, где имеется заращение соединительного отверстия
между обоими сосудами.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ
С. В. ВЛАДИСЛАВЛЕВА «К КАЗУИСТИКЕ ИССЕЧЕНИЯ КИШЕК
ПРИ ИНВАГИНАЦИИ» 1
(7 ноября 1896 г.)
И. П. Павлов: Я хотел сделать маленькое физиологиче-
ское добавление. Долгое время существовало мнение, что кишеч-
ная стенка производит только кишечный сок. За последнее
время Герман и многие другие доказали, что у кишечной стенки
есть еще другая функция, кроме выработки сока, это именно от-
деление какой-то калоподобной массы, даже пахнущей калом.
В исследованиях последнего времени такие указания встречаются
чаще и чаще. Смысл этой вещи представляется значительным по
некоторым соображениям. Дело в том, что организм должен
провести остатки пищи чрез длинную свернутую трубку. Это
громадная задача, и чтобы гарантировать аккуратность этого
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, ноябрь, 1896, стр. 172—173.

проведения, кажется, и создана эта калообразная масса, в кото-
рую остатки пищи только вкрапливаются. Поэтому есть основа-
ние думать, что кишечные стенки способны производить подобный
продукт без доступа пищи, и здесь возможно принять за кал то,
что в сущности не есть кал с вкрапленными остатками пищи.
Для решения этого вопроса нужно тщательное исследование.
Председатель: Я могу прибавить, что кишечные стенки
могут выделять и другие вещества, например известь при остео-
малации. Каким образом это происходит, — дело невыясненное, но
потеря минеральных веществ организмом несомненно может быть
чрез кишечник.
И. Л. До лине кий: Меконий такого же происхождения.
И. П. Павлов: Да, кроме того, и голодный кал у собак
сюда же относится.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. А. ТРОЯНОВА
«К КАЗУИСТИКЕ ОСТРОЙ ЯЗВЕННОЙ ПЕРФОРАЦИИ
ЖЕЛЧНОГО ПУЗЫРЯ. CHOLECYSTECTOMIA ПО ЛАНГЕНБУХУ» 1
(9 января 1897 г.)
И. П. Павлов: В физиологии относительно истечения
желчи говорится неопределенно. С другой стороны, говорится,
что желчь течет постоянно, но встречаются указания, что по-
ступление желчи в пищеварительный канал прерывисто, так что
на прямой вопрос, как выделяется желчь в пищеварительный
канал, — ответить трудно. В моей лаборатории доктор Брюно
занимается этим вопросом, причем обычная методика изменена
в том смысле, что собирается желчь не из дыры желчного пу-
зыря, а на конце ductus choledochus, т. е. имеется фистула duc-
tus choledochus. У нас имелось в виду определить способ поступ-
ления желчи в пищеварительный канал и определить пищевари-
тельную функцию желчи. Вот при таком наблюдении оказалось,
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, январь, 1897, стр. 302—
304. — Больничн. газета Боткина, № 3, 1897, стр. 90.

что желчь течет только в пищеварительные периоды и никогда
вне их. Отсюда нет сомнения, что поступление желчи в пище-
варительный канал есть совершенно прерывистый процесс и
стоит в тесной связи с пищеварением, причем количество ее раз-
ное, смотря по роду пищи. Но дальше возникает вопрос: как
она вырабатывается? На основании существующего физиологи-
ческого материала нужно сказать, что она вырабатывается пе-
ченью постоянно. Всюду заявляется, что ток желчи из печени,
как и мочи из почек, непрерывен, и она в нормальных условиях
накопляется в желчном пузыре, из которого и выделяется в ки-
шечнике только тогда, когда нужно.
А. А. Троянов: Мы заметили это совершенно случайно,
перевязывая рану в разное время, до и после обеда; до обеда
повязка бывала сухою, а после еды она пропитывалась желчью.
И. П. Павлов: Можно себе далее представить, что когда
желчного пузыря нет, то его роль играют все желчные протоки,
и в них, благодаря закрытию клапанов в ductus choledochus или
крупных желчных ходах, желчь накопляется. Таким образом воз-
можно, что желчь секретируется непрерывно, но выбрасывается
она прерывисто.
И. П. Павлов: Я хотел добавить, что в лабораторной прак-
тике приходится часто видеть, что желчь затекает в брюшную
полость и никакого влияния на течение операции нет; желчь
безразлична, когда она в чистом виде.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ
В. П. КАШКАДАМОВА «ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ МЫШЦ ПРИ ИХ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ» 1
(23 января 1897 г.)
И. П. Павлов: Наиболее интересный вопрос в мышечной
физиологии заключается в том, что делается с мышцей во время
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, январь, 1897, стр. 344—
345. — Больничн. газета Боткина, № 5, 1897, стр. 169.

работы. Для разрешения этого вопроса производилась масса
анализов. Опыты ставились следующим образом. Сначала опре-
деляли отношение воды к твердому остатку в неработавшей
мышце, потом такое же отношение в работавшей. При этом ока-
зывалось, что в работавшей мышце отношение воды к твердому
остатку увеличивается. Отсюда совершенно справедливо заклю-
чали об увеличении воды в работавшей мышце. Но если воды
становится больше, если ее отношение к твердому остатку увели-
чивается, то естественно, что отношение твердого остатка к воде
будет уменьшаться. Для этого совсем не нужно действительного
уменьшения количества твердого остатка. А между тем ошибка
прежних исследователей и заключалась в том, что они умень-
шение отношения твердого остатка к воде объясняли уменьше-
нием абсолютного количества его, — делали, следовательно, два
вывода из одного факта, допускающего только двоякое толкова-
ние. Задача д-ра Кашкадамова и заключалась в том, чтобы ре-
шить окончательно, на чем основано увеличение отношения воды
к твердому остатку — на увеличении ли количества воды или на
уменьшении твердого остатка. Для этого он изменил постановку
опытов. Тогда как прежние авторы делали опыты над навесками
(частями мышц), он брал целые мышцы. Преимущество такой
постановки опытов заключается в том, что при этом определяется
абсолютный вес всей мышцы и такой же вес твердого остатка.
Одна мышца работает, другая находится в покое. По окончании
опыта обе мышцы вырезываются целиком и определяется вес их.
Оказывается, что работавшая мышца приобрела в весе почти
15%. Далее, та и другая мышца сушатся, и взвешивается твер-
дый остаток. При этом убеждаются в том, что количество его не
изменилось и в обеих мышцах совершенно одинаково. Если это
так, то прибыль в весе нужно отнести на счет прибыли воды,
и в то же время нельзя признать хотя бы малейшей убыли
твердого остатка.
Д. И. К у р а е в: Это понятно каждому, и я еще раз за-
являю, что я никогда не считал относительные цифры за абсо-
лютные; я указывал в своей работе, что прибыль воды может
изменить процентные отношения. Но что прибыло вместе с водою,

сказать нельзя. А между тем и вы не станете утверждать, что
всасывается дистиллированная вода.
И. П. Павлов: Мне и незачем это утверждать. Вы гово-
рите, что доказали уменьшение твердого остатка. Но так как
самые точные и чувствительные современные весы не указывают
на это уменьшение, то и утверждать этого теперь нельзя.
Д. И. Кураев: В двух сериях опытов и у д-ра Кашкада-
мова вес твердого остатка уменьшился.
И. П. Павлов: При всякой постановке опыта возможна
ошибка в 0.1 %. Эта ошибка и была причиной получения уменьше-
ния в весе в двух сериях опытов. Но такую ошибку нельзя ста-
вить в упрек докладчику, так как прежние исследователи делали
ошибки не в одну десятую процента, а в десятки процентов.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ А. Н. КОШЕЛЕВА
«О ВЛИЯНИИ ГИПЕРЕМИИ И АНЕМИИ СЕЛЕЗЕНКИ НА
МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ СОСТАВ БЕЛЫХ КРОВЯНЫХ
ШАРИКОВ» 1
(14 марта 1897 г.)
И. П. Павлов: Верная, точная постановка опытов делает
неоспоримыми найденные факты, так что против них ничего воз-
разить нельзя. Зато другая сторона дела, чисто теоретическая,
заслуживает несколько замечаний. Из работы нельзя вынести
полного представления о разбираемом вопросе; это недостаток
работы. Далее автор, изучая влияние уменьшения селезенки,
раздражает индукционным током или центральный конец нерва,
идущего по селезенке, или периферический конец его, или всю
селезенку ставил между двумя электродами. При этом докто-
рант получил тождественные результаты. На самом деле едва ли
это так. Раздражая периферическую часть нерва, автор добивался
сокращения только незначительной части селезенки (соответ-
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 13, 1897, стр. 484.

ствующей разветвлениям нерва); ставя электроды на селезенку,
он получал уже сокращения целого участка между электродами;
наконец, раздражая центральный конец нерва, автор раздражал
не только всю селезенку, но рефлекторно и другие органы и, мо-
жет быть, весь организм. Трудно предположить, чтобы во всех
этих случаях получился одинаковый результат, как это вышло
у автора.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. С. ДОГЕЛЯ
«ОКОНЧАНИЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНЫХ НЕРВОВ В СЕРДЦЕ
И КРОВЕНОСНЫХ СОСУДАХ МЛЕКОПИТАЮЩИХ» 1
(20 марта 1897 г.)
И. П. Павлов: Физиологи с понятной радостью слышат
об открытии окончаний чувствительных нервов в сердце, потому
что это открытие показало воочию объект их рассуждений и
предположений. То, о чем физиологи только воображали,
делается теперь (видимым; результаты физиологических исследо-
ваний прекрасно совпали с данными гистологии, так как откры-
тием чувствительных нервов в сердце объясняется существование
сердечных рефлексов. Но в этом отношении физиология идет
дальше гистологии; она разделяет сердечные рефлексы по их
свойствам. Теперь уже признано, что от сердца могут происхо-
дить четыре рефлекторных явления: замедление и ускорение
сокращений, понижение и повышение кровяного давления. Это,
вероятно, не все; вероятно, есть еще сердечные рефлексы с дру-
гими свойствами, но и в этом отношении физиологическая мысль
уже колеблется. Поэтому мне как физиологу интересно знать:
есть ли в анатомическом строении найденных окончаний какие-
либо указания на эту разнородность в происхождении рефле-
ксов?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, март, 1897, стр. 471 —
472. — Больничн. газета Боткина, № 13, 1897, стр. 486—489.

А. С. Догель: В этом можно провести аналогию между
сердцем и кожей. Последняя обладает массой самых разнообраз-
ных, разнохарактерных рефлексов: болевой, тактильной, терми-
ческой чувствительностью, чувством осязания и т. д. Отсюда
можно было ожидать массы различно устроенных нервных окон-
чаний. На самом деле ничего подобного нет. Правда, есть не-
большое различие в строении некоторых окончаний, но все они
построены по одному типу, так что разница заключается только
в количестве и в большей или меньшей сложности концевых
аппаратов. Например, на ладонной поверхности пальцев конце-
вых аппаратов гораздо больше, чем на тыльной.
Может быть, и в сердце есть какие-либо особенности в нерв-
ных окончаниях, но гистологические данные не дают права
утверждать это. Очень может быть, что, если аппарат больше,
оно будет играть одну роль, бляшки на протоплазматическом
основании — другую, небольшие аппараты — третью, хотя про-
исхождение этих аппаратов и принцип строения их один и тот же.
И. П. Павлов: Об одном и том же происхождении нерв-
ных аппаратов в сердце нельзя говорить. Положим, я имею два
сердечных нерва. Раздражая один, я получаю определенное
явление, раздражая другой — совершенно противоположное.
Если такая противоположность есть в нервах, то она должна
быть и в окончаниях этих нервов; и вполне возможно, что эта
разнородность свойств отражается на анатомическом строении
концевых аппаратов.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ К. Я. АКИМОВА-
ПЕРЕТЦА «КЛИНИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ К ВОПРОСУ
О ВЛИЯНИИ ЖИРА НА СОКООТДЕЛИТЕЛЬНУЮ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЖЕЛУДКА» 1
(20 марта 1897 г.)
И. П. Павлов: Какого рода жир давался вами?
М. М. Волков: Обыкновенное хорошее сливочное масло.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, март, 1897, стр. 482—487.

И. П. Павлов: Тогда непонятно, почему вы ставите ваш
случай в параллель с наблюдением докладчика. Жир в вашем
случае потому и переносился хорошо, что он не требует желудоч-
ного пищеварения, которое, очевидно, было понижено, а не по-
тому, что он усиливал отделительную деятельность желудка.
М. М. Волков: Даваемая вместе с жиром белковая пища
могла усваиваться скорее, поэтому можно думать, что в данном
случае было влияние на отделение желудочного сока.
И. П. Павлов: Хорошее усвоение белковой пищи под влия-
нием жира в данном случае можно понимать следующим обра-
зом: чистый белок не мог возбудить отделительную деятельность
желез и потому один усваивался плохо. Когда же при этом давали
и жир, то последний, имея свойство вызывать отделительную
деятельность .панкреатической железы, косвенно способствовал
перевариванию и белка.
М. М. Волков: Но в таком случае придется сделать еще
одно предположение, именно, что в данном случае невроза и от-
делительная деятельность поджелудочной железы нуждалась
в усилении.
И. П. Павлов: Дело в том, что желудочный сок своею
кислотой нормально возбуждает pancreas. И если желудок не-
исправен, то этот раздражитель pancreas отпадает. Жиру, так же
как и кислоте, свойственно возбуждать отделение панкреатиче-
ской железы, потому комбинация жира с белком обеспечивает и
для белка панкреатическое переваривание.
М. М. Волков: Против такого объяснения теоретически
трудно возразить; конечно, в подобном случае интересно было бы
количественно исследовать выделение соляной кислоты.
И. П. Павлов (обратился к докладчику с вопросом): Как
нравился жир больным и не имел ли влияния на усиление соко-
отделения в таких случаях аппетит?
К. Я. Акимов-Перетц: Я не мог наблюдать субъектив-
ных ощущений при приеме жира.
В. Н. Сиротинин: Вероятно, жир не нравился ни одному
больному.
И. П. Павлов: На отделительную деятельность желез

влияет не только приятное представление об еде, но и отвраще-
ние. Всем известно, что усиленное отделение слюны происходит
не только от приятного представления, но и при воспоминании
о чем-либо невкусном, бывшем во рту. Желудок в этом отноше-
нии находится в таких же условиях. Доктор Лобасов доказал,
между прочим, что при рвоте происходит усиление отделения
желудочного сока.
И. П. Павлов: В продолжение 15 минут от введения
жира до приема пробного завтрака из 50 г жира немного успеет
всосаться. При опытах на собаках часто приходилось видеть, что
через час после приема жира желудок их содержит почти весь
жир. Поэтому думать, что (незначительная часть жира в состоя-
нии подорвать аппетит, невозможно.
М. В. Яновский: Это еще вопрос. Конечно, я взял
крайность, но только для того, чтобы доказать, что пока не бу-
дет принято во внимание влияние аппетита, опыты не будут убе-
дительны.
И. П. Павлов: Некоторым больным докладчик давал не
пробный завтрак Эвальда, а либиховский экстракт, который
влияет на отделение желудочного сока не психически, а хи-
мически.
М. В. Яновский: Что же это значит?
И. П. Павлов: Вы говорите, что под влиянием предвари-
тельной дачи жира аппетит к пробному завтраку уменьшается и
это может служить причиною пониженного отделения желудоч-
ного сока. Я вам указываю на то, что вместо пробного завтрака
давалось вещество, вызывающее отделение желудочного сока хи-
мически, где, следовательно, аппетит не при чем.
М. В. Яновский: Но это вызванное химическим путем
отделение может быть изменено психическим влиянием.
И. П. Павлов: Но докладчик не давал есть, а вливал
пищу через желудочный зонд, следовательно устранял психиче-
ское влияние.
Королев: Факт уменьшения отделения желудочного сока
под влиянием жира стоит в противоречии с данными детской

практики. При упорных диспепсиях у детей одним из лучших
средств считается сливочная смесь Бидерта. Назначение ее при
диспепсиях иногда положительно выручает врача. А между тем
в ней много жиров, и, согласно наблюдениям докладчика, она
должна понижать сокоотделение и, следовательно, ухудшать
диспептические явления.
И. П. Павлов: Иногда диспепсия начинается с гиперсе-
креции сока. Тогда благотворное действие сливочной смеси Би-
дерта вполне понятно. Может быть, ваши случаи и были такие.
Королев: При этом даются соляная кислота и пепсин,
которые оказывают тоже хорошее действие, так что говорить
о гиперсекреции здесь нельзя.
И. П. Павлов: У каких детей вы наблюдали такое хоро-
шее действие?
Королев: У грудных, от семи до одиннадцати месяцев.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ С. Н. ПАРЕНАГО
«ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СПОСОБНОСТИ
НОРМАЛЬНОГО ГЛАЗА РАЗЛИЧАТЬ СОСЕДНИЕ ЦВЕТА
ПРИЗМАТИЧЕСКОГО СПЕКТРА» 1
(29 марта 1897 г.)
И. П. Павлов: Не могу согласиться с предшественником,
что метод не годен; напротив, по моему мнению, основная идея
правильна. Правда, есть некоторые опущения. Так, приводить
спектр в такой короткий промежуток времени (2 минуты)
нельзя; сетчатке нужно некоторое время для приспособления
к данному цвету; это несколько подрывает работу. Но и с этим
можно было бы помириться, если бы были контрольные опыты
Автору следовало бы на себе проконтролировать свои выводы,
тогда работа имела бы большую ценность. Все же полученные
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 14—15, 1897, стр. 553.

результаты имеют право считаться серьезными: они становятся
в стройный ряд. Так, из работы мы узнаем, что к вечеру после
трудового дня сетчатка не устает н чрезмерно возбуждается;
нервная система идет через порог.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА
«ПАТОЛОГО-ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ОПЫТ НАД ЖЕЛУДОЧНЫМ
ОТДЕЛЕНИЕМ СОБАКИ» 1
(15 мая 1897 г.)
Е. И. Котляр: Мое возражение касается не первой фак-
тической части доклада, а последней, в которой И. П. Павлов
говорит о претензиях на экспериментальную фармакологию. Не
знаю, почему он при этом случае не упоминает моего имени, ибо
одна из статей, трактующих об этом вопросе и появившихся
недавно во «Враче», принадлежит мне.
И. П. Павлов: Кроме вашей, появилась еще статья про-
фессора С. Попова; я говорил об этих статьях вообще, не на-
зывая имен.
Е. И. Котляр: Я высказал в своей статье сомнение в пра-
вильности постановки современной фармакологии, сомнение, раз-
деляемое всеми фармакологами, которые видят в ней приклад-
ную науку. В настоящее время фармакология как бы склеена из
двух совершенно разнородных частей, из лабораторной и из кли-
нической фармакологии, и связь между этими двумя частями,
конечно, является искусственной. В Германии все знаменитые
специалисты-фармакологи признают, что нельзя быть в одно и
то же время и клиницистом и физиологом-экспериментатором.
Вот почему я предложил нарушить эту неестественную связь и
сделать из одного целого две независимые друг от друга части.
Это, однако, еще не значит, что необходимо для этой цели
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, май, 1897, стр 587—589.
(Доклад см. в этом издании, т. II, кн. 2, стр. 219.—Ред.).

создавать особую кафедру. Но во всяком случае необходимо
преподавание фармакотерапии как особого предмета, которая
должна поставить себе задачей перенести данные эксперимен-
тальной фармакологии на здорового и на больного человека и
должна проверить, насколько отдельные средства действительны
в смысле настоящих лекарств. Что действительно чувствуется
потребность в обособлении этой отрасли медицинских наук, до-
казательством этому может служить то обстоятельство, что че-
рез весьма короткий срок после появления моей статьи профес-
сор С. А. Попов высказался в совершенно том же смысле.
И. П. Павлов: Фармакология — наука по существу
своему экспериментальная. Настоящий фармаколог поэтому не
должен стремиться в клинику. Он, конечно, всегда чутко будет
следить за ней, потому что она может, с одной стороны, многое
пояснить, а с другой стороны, может направлять его деятель-
ность, но он все-таки всегда остается экспериментатором. Фар-
маколог должен расширять науку в сторону патологии и тера-
пии, но при этом он не будет смешивать клинический метод со
своим, экспериментальным.
Е. И. К от л яр: Фармаколог все-таки не может отказаться
от прикладной стороны своей науки, т. е. от применения
лекарств в клинике, и поэтому неизбежно должен быть также и
клиницистом.
И. П. Павлов: Терапия уже достаточно представлена
в клинике, в частной терапии. Фармакология же есть часть
экспериментальной медицины, элементами которой являются, во-
первых, физиология, во-вторых, патология и, в-третьих, терапия.
Л. В. Попов: Что касается только что затронутого
вопроса, то в этом отношении я в своих «Клинических лекциях»
имел случай высказаться публично и, как известно, держусь
взгляда, близкого к взгляду И. П. Павлова; последних статей,
касающихся этого вопроса, к сожалению, мне не пришлось чи-
тать, но я могу со своей стороны только подтвердить ту мысль,
что фармакология есть наука прежде всего экспериментальная.
Терапия же всецело находится в руках клиницистов, и на их
обязанности лежит дальнейшая разработка этой науки. Что ка-

сается так называемой экспериментальной терапии, о которой
говорит г. докладчик, то нет сомнения, что как отдельная наука
экспериментальная терапия представляет дело будущего, так как
приобретения, которые до сих пор сделаны в этом направлении,
являются весьма разрозненными. Тем не менее, однакож, уже
и теперь целые отделы терапии представляют плод эксперимен-
тальных исследований; сюда относятся между прочим, например,
серотерапия, токсикология, учение о противоядиях, исследования
о заживлении ран под влиянием различного рода лекарственных
средств и целый ряд подобных исследований по другим отделам
медицины. Пока мы не имеем еще науки, которая систематически
излагала бы все, относящееся к данному предмету, и в этом отно-
шении, пожалуй, желательно, чтобы некоторые лица специально
занялись им, однако вряд ли это требует особой кафедры.
И. П. Павлов: Я не говорю о специальной кафедре; по
моему мнению, желательно только «расширение фармакологии
в сторону терапии как экспериментальной науки.
Л. В. Попов: Как велика была кислотность желудочного
сока вашей собаки?
И. П. Павлов: При нормальных условиях максимальная
кислотность выражалась величиной в 0.55—0.57%.
Л. В. Попов: Клинически едва ли можно допустить, что
сок всегда должен иметь одну и ту же кислотность. Мы в кли-
нике строго отличаем hypersecretion от hyperaciditas, ибо бывают
случаи гиперсекреции, сопровождаемые повышением кислотности,
между тем как в других случаях гиперсекреции содержание со-
ляной кислоты нормальное или даже пониженное, хотя условий
для разжижения сока не существует. Поэтому клиника должна
настаивать на констатированном ею факте.
И. П. Павлов: Я говорю только, что сок, выделяющийся
из пепсиновых желез, всегда обладает одной и той же кислот-
ностью. Что же касается приводимых вами клинических случаев,
то их можно объяснить себе следующим образом: помимо секре-
ции сока, происходит транссудация жидкости чрез стенку
желудка, и эта пропотевшая жидкость, примешиваясь к выде-
ляемому железами соку, разбавляет его.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Р. О. ГЛОВЕЦКОГО
«К ФИЗИОЛОГИИ И ФАРМАКОЛОГИИ ПРЕССОРНОГО
И ДЕПРЕССОРНОГО АППАРАТА КРОВООБРАЩЕНИЯ.
(О ДЕПРЕССОРНОМ СВОЙСТВЕ ХЛОРОФОРМА)» 1
(15 мая 1897 г.)
И. П. Павлов: Ваши исследования имеют то несомненное
преимущество, что вы в своих опытах раздражаете прямо есте-
ственные окончания нервов, тогда как при хлорале эксперимен-
таторы действовали на нервные стволы. Таким образом ваши
опыты могут служить материалом к физиологии нервных окон-
чаний. Кроме того, при действии хлороформа, который как
летучее тело входит в организм и опять выходит из него, можно
наблюдать весьма разнообразные картины и можно прямо
видеть всю борьбу двух систем сосудодвигателей, между тем как
хлорал действует гораздо однообразнее.
Ваши данные очень интересны как для физиолога, так и для
фармаколога. Может быть, они найдут применение и при по-
стели больного.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА
«ОБ ОТДЕЛИТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ ЖЕЛУДКА ПРИ
ГОЛОДАНИИ» 2
(25 сентября 1897 г.)
В. Т. Покровский: Ваши собаки нисколько не постра-
дали от экспериментов?
И. П. Павлов: Нисколько. Я не хотел губить собак и
прерывал голодовку на семнадцатый день.
В. Т. Покровский: Как велико было изменение в весе?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 64, май, 1897, стр. 608.—
Больничн. газета Боткина, № 22, 1897, стр. 842—843.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, сентябрь, 1897, стр. 29.
(Доклад см. в этом издании, т. II, кн. 2, стр. 226—230. — Ред.).

И. П. Павлов: Несмотря «а то, что собаки получали
воды 1.5—2 л в сутки, потеря в весе выразилась в 25%.
В. Т. Покровский: Какие же именно органы сужают
желудок в выработке ферментов?
И. П. Павлов: Это трудно сказать.
Л. В. Попов: Как долго могли прожить ваши собаки?
И. П. Павлов: Точно трудно сказать; обыкновенно они
погибают, потеряв 40% в весе.
Л. В. Попов: Интересно в вашей работе отношение со-
ляной кислоты в том смысле, что содержание ее почти не изме-
няется. Не пробовали ли вы, кроме поваренной соли, ©водить и
другие соли, и как они влияли в этом отношении?
И. П. Павлов: Я вводил фосфорнокислый натр и не по-
лучал никакого эффекта, если же я вводил поваренную соль, то
получался резкий эффект: сок прямо лил.
Л. В. Попов: Что касается желудочных ферментов, то
присутствие их не удивительно. Ферменты можно извлекать и из
других органов. Может быть, и в желудок прибывают ферменты
из других мест, в силу викарности?
И. П. Павлов: Это могло иметь место в том случае,
если бы количество ферментов с течением времени убывало,
а этого нет.

ПАМЯТИ Р. ГЕЙДЕНГАЙНА 1
(23 октября 1897 г.)
Мм. гг.! 1 (13) октября скончался бреславльский профессор
физиологии и гистологии Рудольф Гейденгайн. С именем Гей-
денгайна связано представление о нашем общем учителе. Говорю
это потому, что могу вам назвать много русских, работавших
под его руководством и ставших потом в свою очередь учите-
лями. К числу таких учеников Гейденгайна принадлежат: Рого-
вич в Томске, Гумилевский и Левашев в Казани, умерший
Навалихин там же, Остроумов в Москве, Навроцкий в Варшаве,
Догель, Лавдовский, Введенский, Афанасьев в Петербурге.
С чувством признательности присоединяю и себя к этой группе;
и это еще не все, занимавшиеся IB лаборатории Гейденгайна.
Наше достоинство обязывает нас быть благодарными нашему
учителю и почтить его память.
Curriculum vitae Гейденгайна исключительно коротко. Родился
он в 1834 г., в 1854 г. он уже защищал докторскую диссерта-
цию в Берлине, в 1857 г. доцентировал в Галле, а в 1859 г.
занял кафедру физиологии и гистологии в Бреславле, не поки-
дая ее до своей смерти. Такое curriculum дает понять, что Гей-
денгайн был особенной натурой. Его по справедливости можно
сравнить с теми подвижниками, которые с юношеских лет отре-
кались от мира для служения богу. Гейденгайн тоже как бы
1 Речь на заседании Общества русских врачей в С.-Петербурге. Тр.
общ. русск. врачей в СПб., год 65, октябрь, 1897, стр. 66—81.—Боль-
ничн. газета Боткина, № 48, 1897, стр. 1857—1858.

отрекался от жизни, посвятив себя науке, которой и служил до
смерти. И в самом деле! В 20 лет он — доктор медицины,
а в 25 — уже профессор по двум важнейшим отраслям медицин-
ской науки, окруженный учениками, между которыми были
такие, как Лотар Мейер, Вальдейер и др. Людвиг не раз назы-
вал Гейденгайна «физиологом с пеленок».
В результате такой деятельности должен был получиться на-
учный труд, обозреть который далеко не легко. И если я ре-
шился передать вам содержание его трудов, то только потому,
что мою задачу чрезвычайно облегчают два обстоятельства:
с одной стороны, дар Гейденгайна сконцентрировывать длинную
работу в одном-двух ярких опытах, и с другой — систематич-
ность его научной деятельности. Дело в том, что Гейденгайн
дал несколько рядов работ, и эти ряды настолько характерны,
что их можно легко отделить друг от друга.
Первый ряд состоит из работ по общей и частной нервной
физиологии. Состоя учеником Дюбуа-Реймона, совсем еще
юноша в первые его двадцатые годы, Гейденгайн первый кон-
статировал влияние силы постоянного электрического тока на
эффект раздражения им двигательных нервов и таким образом
положил один из главных камней важнейшего физиологического
закона, впоследствии окончательно формулированного Пфлю-
гером, — закона сокращения. Тогда же он построил остроумный
прибор для механического раздражения нерва (тетаномотор
Гейденгайна), прибор, который с того времени являлся необхо-
димой и непременной принадлежностью всякой физиологической
лаборатории. Это раннее проявление умственной силы Гейден-
гайна нельзя не считать признаком его выдающейся дарови-
тости. Потом, уже из бреславльской лаборатории вышла работа
о влиянии поперечного разреза на возбудимость нерва, весьма
важная работа в учении о возбуждении нервов вообще. Из
позднего времени надо отметить чрезвычайный успех, с которым
Гейденгайн изучил так называемое псевдомоторное действие.
Филиппо и Вюльпиан отметили следующее странное явление:
раздражение периферического конца п. lingualis спустя 1—3 не-
дели после перерезки n. hypoglossu давало сокращение языка.

Чувствительный нерв как бы превращался в двигательный. На
это явление было, конечно, обращено всеобщее внимание, но оно
упрямо не поддавалось объяснению и сохранило за собой назва-
ние парадоксального. И только Гейденгайн со свойственным ему
остроумием догадался, в чем дело. Он сделал вероятным, что
это не есть превращение чувствительного нерва в двигательный,
а только побочный результат — влияние усиленного кровообра-
щения на перерождающийся после перерезки n. hypogloss. мускул
благодаря нахождению в n. lingualis сосудорасширяющих воло-
кон. Вывод этот был подтвержден в лаборатории Гейденгайна
нашим соотечественником Роговичем, который воспроизвел ана-
логичный случай на п. facialis и ansa Vieussenii. Последними
в этом ряде должны быть упомянуты работы о гипнозе и о воз-
буждениях и задерживаниях в области психомоторных центров.
Первая исполнена вместе с ассистентом Грюцнером, вторая с на-
шим д-ром Бубновым. В то время европейское общество заинте-
ресовалось опытами профессионального гипнотизера Гансена.
Гейденгайн видел эти опыты в Бреславле и в скорости повторил
их сам и, таким образом, один из первых, наряду с Шарко, ука-
зал, что область гипноза есть область глубокого реального
смысла и высокого научного значения. Тогда же он выставил
гипотезу о гипнозе. Он смотрел на гипноз как на результат за-
держки деятельности высших центров благодаря слабым ритми-
ческим раздражениям, применяющимся для наступления гипно-
тического состояния, и в совместной работе с Бубновым дал
этому взгляду известное экспериментальное подтверждение;
в этой работе убедительно было показано, что сокращение
мышц, вызванное раздражением психомоторных центров, задер-
живается слабыми периферическими раздражениями.
Соседнюю полосу работ составляют опыты над кровообраще-
нием. В 1870 г. в известном пфлюгеровском «Архиве» появи-
лась работа Гейденгайна о воздействии нервной системы на
кровообращение и температуру тела. Я остановлюсь на этой ра-
боте подробнее, так как она в особенности характеризует Гей-
денгайна как крайне осторожного и настойчивого исследователя.
Исходным пунктом работы было изменение температуры мозга

при его деятельности. Исследуя это термоэлектрическим путем,
Гейденгайн сейчас же заметил, что разница между температурой
мозга и крови при раздражении чувствительного нерва действи-
тельно увеличивается, но не отдался этому факту, а подверг его
тем более строгой критике, по своему обыкновению тем более
сомневаться, чем желаннее выпадает первый результат. При
ближайшем рассмотрении в самом деле оказалось, что эта раз-
ница температур увеличивается на счет охлаждения крови, а не
нагревания мозга. Гейденгайн оставляет последний вопрос и
сосредоточивается на уяснении причин, как происходит при
раздражении чувствительного нерва это охлаждение крови.
Прежде всего, руководясь данными Людвига о повсеместном
сужении сосудов и, следовательно, затруднении кровообращения
при раздражении сосудодвигательных нервов, прямом и рефлек-
торном, он обратил внимание на связь с кровообращением, но
не был в состоянии объяснить явление таким образом, так как
ослабление кровообращения другими способами — кровопуска-
нием, замедлением сердцебиения и т. д. — повело не к охлажде-
нию крови, а к ее нагреванию. Ввиду этого приходилось думать,
что дело не в кровеносных сосудах, и Гейденгайн ставит новые
опыты, перевязывая аорту, исключает кровообращение и все же
при раздражении чувствительного нерва получает понижение
температуры крови. Далее, он не видит этого понижения у лихо-
радящих животных, хотя кровообращение в последнем случае
изменяется совершенно так же, как у нормальных животных.
Итак, повидимому, все склоняло мысль к заключению, что чув-
ствительное раздражение непосредственно влияет на химические
процессы в теле, вне связи с изменениями кровообращения. Но
исследовательское чутье Гейденгайна не удовлетворялось этим
выводом. Приходилось признать особые химические процессы
с сильным поглощением тепла, так как опыт с зажатием аорты
исключал уход тепла из тела. Многие месяцы продолжалась
эта умственная работа Гейденгайна, пока в конце концов он
пришел к заключению, что вывод Людвига о затруднении
кровообращения при чувствительном раздражении фактически
не проверен. Он поставил поэтому опыт над скоростью движе-

ния крови в больших венах и скоро убедился, что она при чув-
ствительном раздражении резко увеличивается. Таким образом
происходит более совершенная циркуляция крови, более ожив-
ленный обмен между наружным холодным и внутренним теплым
отделами тела, и это обусловливает охлаждение крови. Но тогда
как же понять опыты с зажатием аорты и над лихорадящими
животными? При проверке оказалось, что зажатие аорты, бла-
годаря коллатеральному кровообращению, не устраняет усиления
кровообращения при раздражении, а у лихорадящих понижение
температуры крови не происходит, потому что у них невелика
разница температур между наружным и внутренним отделами
тела. Позже, несколько лет спустя, в лице нашего земляка
Остроумова гейденгайновская лаборатория на почве первых, до-
вольно загадочных наблюдений Гольца окончательно разъяснила
вопрос о сосудорасширителях кожи и точно установила факт
расширения сосудов всей кожи при чувствительных раздраже-
ниях рядом с сужением брюшных сосудов. Этим капитальному
факту предшествующей работы сообщалась полная выясненность.
В следующей работе Гейденгайном вместе с Грюцнером и не-
сколькими студентами показано аналогичное отношение скелет-
ных мышц, и там же, между прочим, описан опыт огромного
рефлекторного влияния на кровеносные сосуды, повидимому,
малозначительного приема — дуновения на кожу животного.
Следующий ряд опытов касался химизма и развития тепла
в мышцах. Первая работа по этому вопросу появилась <в 1864 г.
В этой работе остроумно устроенным термоэлектрическим стол-
биком, точно следовавшим за малейшим движением мускула,
была доказана разница в производстве тепла мышцей при оди-
наковых раздражениях, но при разных отягчениях: при одном и
том же раздражении мышца тем более производит тепла, чем
более она отягчена. Таким образом Гейденгайн установил факт
саморегулирования элементарной ткани. Далее, в работе нашего
Навалихина, вышедшей из бреславльской лаборатории, было
показано, что при усилении раздражения теплообразование
в мышце идет быстрее, чем высота сокращения. Следовательно,
для организма выгоднее малые, но частые сокращения, чем

большие, «о .редкие. Потому-то, всходя на гору маленькими, но
учащенными шагами, не так скоро устаешь, как всходя боль-
шими и редкими. Наконец в самое последнее время из лабора-
тории Гейденгайна опубликована работа Голчиха, указывающая,
что при субминимальных раздражениях, при которых, следова-
тельно, мышечных сокращений не будет, химические процессы
в мускуле заметно уже усиливаются. Этим могут быть объяс-
нены, например, трофические явления в мышцах при страданиях
спинного мозга. При перерождении, например, пирамидальных
путей атрофии мышц не может быть, и это объясняется сохране-
нием рефлексов, влияющих на химизм мускулов. При пораже-
нии же клеток передних рогов эти рефлексы исчезают, и стано-
вятся понятными непременно в таких случаях атрофии мышц.
При рассмотрении этого отдела работ нельзя не упомянуть
о научном состязании Гейденгайна с Фиком. В физиологии
мускула как механического и вместе теплового прибора есте-
ственно возникло стремление объяснить некоторые явления за-
коном сохранения сил, стремление доказать приложимость этого
закона к жизненным явлениям. На долю Гейденгайна с его тон-
ким остроумием выпало неоднократно разрушать преждевремен-
ные надежды в этом отношении. Горячий сторонник этого
стремления Фик ставил, например, такой опыт: освобождая
мышцу от груза на высоте ее сокращения, он получает одно
количество тепла, а не разгружая — другое, большее. По Фику,
в первом случае произведена полезная механическая работа, а во
втором вся работа превратилась в теплоту, и потому ее больше.
Гейденгайн, однако, доказал, что такое объяснение не верно. Он
указал, что в первом случае сам химический процесс, само тепло-
образование меньше, чём во втором, потому что сократительный
процесс в фазе расслабления продолжается без отягчения
мускула.
Я перехожу к тому славному и широкому пути, по которому
в продолжение целых тридцати последних лет излюбленно дви-
галась научная мысль Гейденгайна, — я перехожу к работам Гей-
денгайна по физиологии отделения. Работа началась с опытов
над слюнными железами. В 1851 г. Людвиг показал, что при

продолжительном раздражении chorda tympani слюна становится
все жиже и жиже. Отсюда было выведено заключение, что ток
жидкости, обусловливаемый раздражением нерва, вымывает по-
степенно запас органических веществ желез. В 1868 г. появилась
работа Гейденгайна под скромным заглавием «Материалы
к учению об отделении слюны».
В этой работе автор сообщает, что более сильное раздраже-
ние нерва ведет не только к более обильному отделению слюны,
но и к увеличению в ней процента органических частей. Такой
факт не согласовался с прежними воззрениями на отделение
слюны, и нужно было признать непосредственное влияние нер-
вов не только на ток жидкости, но и на выработку органического
остатка слюны. Тогда же Гейденгайн, будучи гистологом, напа-
дает на счастливую мысль сравнить картины железы под
микроскопом после покоя и деятельности и находит резкие
разницы в клетках в зависимости от их функционального
состояния. Таким образом происходит открытие тонкого анато-
мического субстрата физиологической работы желез. Исследо-
ватель как бы входит в лабораторию клетки и глазом следит
за происходящей в ней работой. Результат этот затем в длинном
ряде исследований подтверждается и для многих других пище-
варительных желез. Вместе с этим в той же работе 1868 г.
Гейденгайн догадывается, что влияние нервов на железу идет
в двух направлениях: 1) в смысле усиления тока жидкости и
2) в смысле химических превращений, что надо приписать двум
различным сортам железистых нервов. Через 10 лет это предпо-
ложение блистательно оправдывается в новых опытах. Было
известно, что отделение gl. parotis легко возбуждается раздра-
жением церебрального нерва (п. Jacobsonii), симпатиче-
ский же, повидимому, не оказывает на нее никакого дей-
ствия. Гейденгайн предположил, что последний и есть нерв,
влияющий только на химические превращения в железе. Микро-
скоп, как и эксперимент, вполне подтвердил это предположение:
когда течет жидкий секрет при раздражении п. Jacobsonii, в клет-
ках не замечается почти никаких изменений, и, наоборот,
несмотря на то, что секрета совсем нет при раздражении симпа-

тического нерва, в клетках после этого раздражения наступают
важные морфологические перемены. Кроме того, раздражение
одного п. Jacobsonii дает жидкую слюну, раздражение же
п. Jacobsonii и п. simpathicus вместе — гораздо более концентри-
рованную. Разграничив, таким образом, деятельность нервов,
Гейденгайн дал им особые названия. Нерв, заведующий током
жидкости, он назвал секреторным, а другой — трофическим
(последнее название, впрочем, подверглось критике). Рядом
с этими исследованиями Гейденгайн углубился в анализ хими-
ческих процессов в железистых клетках. Он разделил деятель-
ность клетки на отдельные фазы; он нашел, что во время покоя
в клетках из общего запаса материалов накопляется вещество,
постепенно превращающееся в, так сказать, местное вещество.
Но это последнее не есть еще окончательный продукт железы,
а последний химический стадий перед ним. Превращение его
в настоящий фермент есть уже результат действия трофических
нервов и происходит в момент секреции. Наконец Гейденгайну
удалось локализировать выработку отдельных составных частей
желудочного сока по различным железам и клеткам. Он обратил
внимание на два рода клеток в желудочных железах: обкладоч-
ные и главные. Сделав предположение, что обкладочные клетки
выделяют соляную кислоту, а главные — пепсин, Гейденгайн
в конце концов подтвердил это вполне убедительными опытами.
Секрет хирургически изолированной пилорической части, где
находятся только железы с клетками, подобными главным, —
пепсиновых желез, оказался содержащим действительно один
только пепсин; между тем уединенное дно желудка доставило
полный желудочный сок: пепсин в растворе кислоты.
Я кончил, господа, с передачей главнейших результатов че-
тырех рядов работ бреславльской лаборатории, но спешу тут же
прибавить, что мною допущено немало пропусков, касающихся
более отрывочных тем, особенно в ряду кровообращения. За
всем тем остается еще целый, пятый, и весьма важный ряд, но
о нем я скажу позже.
Что же сделал Гейденгайн для нашей науки? Науку, господа,
принято сравнивать с постройкой. Как здесь, так и там трудится

много народа, и здесь и там происходит разделение труда. Кто
составляет план, одни кладут фундамент, другие возводят
стены, и т. д. Нет спору, что за, Гейденгайном вместе с немно-
гими нужно признать честь закладки нового этажа в современ-
ной физиологии. Современная физиология есть почти исключи-
тельно физиология органов и состоит главнейшим образом из
сведений о функциях органов и их связи, и, конечно, это
огромный успех науки и жизни. Физиолог разбирает с полным
пониманием, с властью части организма, как части любой ма-
шины. Нельзя, конечно, согласиться с Бунге, который к этим
приобретениям относится с полным разочарованием, находя
валовые отправления органов столь же малохарактерными для
жизни, как движение листьев на дереве под влиянием ветра.
Ведь организм произошел, развился из клетки: все, что есть
в организме, было в клетке. В грандиозных размерах организма
микроскопическая клетка выдает нам ее приемы, средства, ее
механизм, пока еще невидимые, недоступные непосредственно
в ней самой. Путь современной органной физиологии и прям и
ясен, и мы недалеки от полного знания жизни как ассоциации
органов. Но орган есть сожительство клеток; его свойства, дея-
тельность зависят от свойств и деятельности составляющих его
клеток. Следовательно, органная физиология, так сказать, начала
свое изучение с середины жизни; начало, дно жизни — в клетке.
Сюда, в этот глубокий слой жизни Гейденгайн главным
образом и направил всю силу своего таланта. Мы видели, как
он нашел дорогу к изучению клеточной деятельности и сколько
открыл он там нового и неизвестного. Но рядом с этими от-
крытиями пришлось вести и очистительную работу. Надо было
доказать несостоятельность прежних воззрений, указать, что
вопрос о механизме, деятельности клеток, несмотря на распро-
страненность некоторых теорий о нем, в сущности почти совер-
шенно не тронут. Я говорю об экспериментальной критике
Гейденгайном теорий процессов мочеотделения, лимфоотделения
и всасывания. Основная идея этих работ та, что простые
физико-химические представления о сущности этих процессов
отнюдь не отвечают действительности. Для полной характери-

стики научной деятельности Гейденгайна я должен передать не-
сколько подробнее содержание и этих работ.
Мочеотделение считалось физико-химическим процессом:
фильтрацией и диффузией, и, по господствовавшей в то время
теории Людвига (теория Боумэна находилась как-то в тени),
моча со всеми ее составными частями фильтровалась в мальпи-
гиевых клубочках, но очень жидкая, и лишь в мочевых каналь-
цах, помощью диффузии концентрировалась до нормального
состава. Гейденгайн доказал, что это мнение ошибочно. Впры-
скивая в кровь водный раствор индигосернокислого натра, он
находил зернышки пигмента лишь в эпителии некоторых отде-
лов мочевых канальцев, но никогда в мальпигиевых клубочках.
Это говорило уже за активное участие в мочеотделении эпите-
лиальных клеток. То же самое оказалось и для мочевокислого
натра. Чтобы сделать результат еще более убедительным, он
перерезает спинной мозг у животного и потом впрыскивает ту же
краску. Оказалось то же самое: клетки некоторых отделов моче-
вых канальцев набиты зернышками пигмента, несмотря на то,
что выделение воды почками было прекращено. Отделение мо-
чевой воды происходит в мальпигиевых клубочках, но и это —
не простая фильтрация. Тогда оставался бы совершенно непо-
нятным факт прекращения мочеотделения при зажатии почечной
вены и кратковременном сдавливании почечной артерии. Против
фильтрации говорит и присутствие слоя эпителиальных клеток,
покрывающего клубочек сосудов. Наличность этого эпителия
всегда чрезвычайно затрудняет фильтрацию. Итак, при моче-
отделении нет ни фильтрации, ни диффузии. Остается одна, ко-
нечно еще темная, в ее механизме клеточная деятельность.
После таких результатов с почками Гейденгайн обратился
к процессу лимфоотделения. Оказалось, что взгляд на лимфо-
отделение как на фильтрацию тоже не может быть признан от-
вечающим фактам. Во-первых, лимфа отделялась и тогда, когда
кровяное давление падало до нуля (закрытие аорты), а во-вто-
рых, Гейденгайн нашел такие вещества, которые усиливали лим-
фоотделение без влияния на кровяное давление. Процессы всасы-
вания также объяснялись или фильтрацией, или осмосом.

В доказательство неправильности таких объяснений Гейденгайн
берет сыворотку и растворы хлористого натрия (концентрация
0.3 и 1.5%), вводит их в кишечник и видит, что все они вса-
сываются, не подчиняясь, следовательно, законам осмоса, так как
сыворотка представляет одинаковое эндосмотическое напряжение
с кровью, а раствор соли, один больше, а другой меньше, чем
частичное напряжение соли в крови. Следовательно, огромную
и активную роль играет эпителий желудочно-кишечного канала.
Если законы осмоса и диффузии нарушаются присутствием
.живого эпителия, то с устранением последнего, надо ожидать,
эти законы выступят отчетливее. Соответствующей дозой фтори-
стого натрия Гейденгайн угнетает деятельность кишечного эпи-
телия, и тогда, действительно, всасывание идет в гораздо боль-
шей степени по законам осмоса.
Все эти работы, как я уже сказал, имеют значение очисти-
тельных. Ими Гейденгайн освобождал науку от ложных взгля-
дов, разрушая слишком ранние надежды на познание клеточных
процессов. Такая критика Гейденгайна как выдающегося пред-
ставителя науки дала повод некоторым людям с метафизиче-
скими наклонностями утверждать неприложимость физико-хими-
ческой точки зрения к анализу жизненных явлений и необходи-
мость обратиться при изучении жизни к особенному жизнен-
ному, духовному началу. Такое применение его работ было
постоянным огорчением для Гейденгайна — борца именно за
физико-химическую теорию жизни. В последней блестящей
статье о всасывании он с жаром объясняет, что об общей «дея-
тельности клеток» приходится говорить только потому, что мы
еще совсем мало знакомы с детальным строением клетки и совсем
не знакомы с ролью отдельных ее частей; ведь клетка изучается
всего только 50 лет. Он старается иллюстрировать читателю
свое отношение к клетке разными сравнениями: «Представьте
себе, — говорит он, — что на берегу реки стоит человек, незна-
комый с действием пара, и смотрит на движущиеся по ней чел-
нок и пароход. И тот и другой сначала могут показаться ему
одинаковыми, но по мере наблюдения он начинает открывать
в них разные особенности: челнок движется со скоростью воды,

пароход — то с большей, то с меньшей скоростью, чем вода, и,
наконец, может итти против воды. В нем есть самостоятельная
сила. Представьте себе размер паровой машины в микроскопи-
ческом, неподдающемся разглядыванию, виде. Наблюдатель
должен будет говорить о деятельности парохода, об активности
парохода, не будучи в состоянии составить о нем ближайшего
представления». Или другой пример: «Вообразите себе глиняную
пластинку, разделяющую жидкости. Представьте, что в этой
пластинке наделаны дырочки, заложенные цинковыми и медными
кружками. Уменьшите их до микроскопических размеров. Какое
простое устройство, и как это затруднит наблюдателя, изучаю-
щего правила движения веществ через эти пластинки и не знаю-
щего о нахождении оконцев с металлами».
Таким образом Гейденгайн является клеточным физиологом,
представителем той физиологии, которая должна сменить нашу
современную органную физиологию и которую можно считать
предвестницей последней ступени в науке о жизни — физиоло-
гии живой молекулы.
Благодаря чему же Гейденгайн добился столь многого в своей
деятельности? Конечно, талант Гейденгайна сослужил ему боль-
шую службу, но нельзя не видеть л еще одного обстоятельства,
способствовавшего его успехам: Гейденгайн был не только фи-
зиологом, но и гистологом, являясь, таким образом, живым син-
тезом двух важнейших отделов науки о жизни.
Научная работа Гейденгайна вставлена, так сказать, в раму
высокого литературного искусства. Я по крайней мере не знаю
другого физиолога, который бы так художественно описывал
свои результаты. Его статьи — это живой эпизод из лаборатор-
ной жизни талантливого ученого. Вместе с читателем, постоянно
заботясь о нем, он составляет план работы и вырабатывает ме-
тодику. Описав первые опыты, он непременно останавливается,
обсуждает их и на основании этого приступает к дальнейшим
опытам. И такие остановки с критикой и обсуждением получен-
ного делаются не один раз в течение статьи. Понятно, что при
такой манере совершенно ясно перед читателем проходят все
фазы работы. При всем этом автор не старается скрывать своих

чувств, то радостных, то горьких. В конце работы всегда имеется
красивое заключение, большею частью жалующееся на недоста-
точность полученного и утешающееся остающимися перспекти-
вами. Черта высокого ума: не только радоваться победе знания, но
и находить удовольствие в сознании, как еще многое осталось
знать. Как бы боязнь, ревность, чтобы ум не остался без дела.
В высшей степени поучителен Гейденгайн в своей лаборато-
рии. У него был особый метод работы. Начиная работу, он ста-
вил опыт за опытом каждый день, даже по два опыта в день.
В первое время он даже не ведет протоколов опытов, а только,
постоянно присутствуя сам, наблюдает за каждой мелочью,
овладевает малейшими условиями и, таким образом, в конце кон-
цов делается господином основного условия. Тогда только на-
чинает он записывать явления в протокол, но и тут ни на ми-
нуту не ослабляет внимания за всем происходящим. Такой метод
представляет особенную ценность именно для физиолога. Мы —
не физики, которые могут забрать от опыта цифры и уйти в ка-
бинет для вычислений. Физиологический опыт всегда может за-
висеть от массы самых мелких условий и неожиданностей, кото-
рые должны быть замечены во время опыта, иначе наши мате-
риалы теряют свой настоящий смысл.
Как учитель Гейденгайн был чарующей личностью, совер-
шенно простой, внимательный, всем и постоянно крайне интере-
сующийся и радующийся удачам учеников. А его экспансив-
ность, подвижность объединяли всю лабораторию. Глубоко пере-
живая всякую работу, делающуюся в его лаборатории, он заин-
тересовывал ею всех, так что все мы жили не только собствен-
ными интересами, но и успехами и неудачами всей лаборатории.
Сверх всего этого он имел еще одно бесценное свойство: он со-
хранил до старости свою наивную детскую душу, свою сердеч-
ную доброту настолько, что не мог отказать сколько-нибудь на-
стойчивой просьбе. Эту редкую особенность я видел и в другом
учителе — Людвиге. Как же они смогли сохранить ее? Очень про-
сто, господа! Всю свою жизнь они прожили в стенах лаборато-
рии, среди книг, приборов и опытов, где одно достоинство, одна
радость, одна привязанность и страсть — достижение истины.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ Н. Г. КОРОЛЕНКО
«ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В СОЛНЕЧНОМ СПЛЕТЕНИИ ПРИ ОЖОГАХ» 1
(11 ноября 1897 г.)
И. П. Павлов: Чтобы судить о физиологических процессах,
протекающих в клетке, нужна какая-нибудь заручка; заручкою
этой является изменение формы клетки при различных условиях.
Много дал в этом отношении недавно умерший Гейденгайн, изу-
чавший процессы в клетках желез при покое и деятельности их.
Наблюдения автора касаются нервной клетки; он дает крупный
факт — ожог, раздражая нервные элементы, рефлекторно вызывает
отражение вдали, в структурной особенности клеток. Далее, клини-
ческие и экспериментальные исследования дают много фактов
о соотношении между внешними покровами и внутренними орга-
нами; здесь можно встретить массу неожиданных соотношений.
Работа автора и с этой точки зрения заслуживает благодарности.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. С. САЛАЗКИНА
«К ВОПРОСУ О РОЛИ ПЕЧЕНИ В АЗОТИСТОМ МЕТАМОРФОЗЕ» 2
(4 декабря 1897 г.)
И. П. Павлов: Для клиницистов, так же как и для физио-
логов, представляется интересным производить анализ крови при
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 45, 1897, стр. 1758.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, ноябрь—декабрь, 1897,
стр. 192—195.

уремии. Можно ли без опасности для больного извлечь 50 куб.
см крови?
В. Н. Сиротинин: Конечно, при уремии это даже весьма
кстати.
И. П. Павлов: Клиническая картина уремии, как она опи-
сывается в книгах, до мелочей совпадает с явлениями, наблю-
даемыми у собак, на которых была произведена операция экков-
ского свища. Клиницистами уремия относится к заболеваниям
почек, между тем у животных, у которых произведена только
одна перевязка мочеточников, получается картина, не сходная
с картиной уремии: нет, например, судорог и проч.
М. М. Волков: Клиническая же связь между прекраще-
нием функции почек и уремией стоит вне всяких сомнений. Так,
например, можно привести из литературы случай оперативного
удаления почки, оказавшейся единственной, где развилась типи-
ческая картина уремии (Полк).
И. П. Павлов: Может быть, уремия частью вызывается
изменениями в почках, частью в печени, суть же состоит в на-
коплении аммиака в крови, и потому для ее распознавания пред-
ставляет интерес уловить этот момент, т. е. накопление NH3
в крови.
В. Н. Сиротинин: Действительно, есть случаи уремии,
где даже дыхание больного имеет аммиачный запах, но это да-
леко не все.
И. П. Павлов: Если побольше наблюдать за собаками
с перевязанными мочеточниками, то сплошь и рядом у них, кроме
рвоты, ничего не удается заметить. Таким образом получается
весьма бледная картина.
М. В. Ненцкий: Принадлежит ли амауроз к клинической
картине уремии?
В. Н. Сиротинин: Это явление частое.
И. П. Павлов: У собак с экковским свищом симптомоком-
плекс всегда удивительно стереотипен, вполне напоминает уре-
мию; у собак же с перевязанными мочеточниками явления не те.
Л. В. Попов: Все-таки нельзя не признать, что клиническая

картина уремии подходит к тому, что мы наблюдаем у собак без
почек. Нам только редко приходится наблюдать так называемые
вполне типические случаи.
И. П. Павлов: Нужно анализировать эти редкие случаи.
Может быть, эти случаи и случаи частые — в основе своей вещи
разные. Первые соответствуют явлениям у собак с перевязан-
ными мочеточниками, вторые же — явлениям у собак с экков-
ским свищом. У таких собак сущность всех явлений состоит
в отравлении аммиаком, у первых же подобного отравления нет.
Если перенести такое же подразделение из лаборатории в кли-
нику, то надо признать, что и клинические случаи уремии имеют
различную подкладку; интересно положить в основание подраз-
деления содержание аммиака.
М. М. Волков: Уремия особенно часто наблюдается в слу-
чаях интерстициального воспаления почек, т. е. в форме, при
которой изменения встречаются и в других органах, в том числе
и в печени. Нередко уремия также начинается с явлений гастро-
энтерита, так что. возможно предположение, не присоединяется ли
интоксикация со стороны* кишечника. Словом, при недостаточ-
ности почек интоксикация какого-либо иного происхождения мо-
жет обусловить происхождение так называемой уремии.
И. П. Павлов: Современный экспериментальный мате-
риал дает уже достаточные основания для подразделения форм
уремии.
Л. В. Попов: Уремия действительно представляет собой
явление чрезвычайно сложное. Она может быть вызвана забо-
леваниями почек, печени и других органов; может быть, имеются
изменения и в сосудистой системе. Вообще это вопрос весьма
обширный. Однако физиологи пока еще мало занимались вы-
яснением его.
И. П. Павлов: Этим вопросом одинаково интересуются
и физиологи и клиницисты. Поэтому представлялось бы весьма
ценным, если бы пользующие врачи в подходящих случаях под-
вергали кровь больных исследованию на аммиак и сообщали об
этих исследованиях.

И. П. Шаповаленко: Почему причиной уремии следует
считать накопление аммиака в мозгу? Может быть, это только
сопутствующие друг другу явления?
И. П. Павлов: Предположение это основано на том, что
явления при уремии совершенно напоминают явления при отрав-
лении аммиаком. Однако в этом последнем случае необходимо
соблюдение известных условий. Если вводить быстро большие
дозы аммиака, то сразу наступают судороги, если же аммиак
вводить в дробных дозах, то появляются все симптомы, харак-
теризующие собак с экковским свищом.
Л. В. Попов: Я хотел бы отметить интересное сближение
между вашими результатами и взглядом Фрерихса. Интересен
тот факт, что в крови может быть очень мало аммиака, между
тем как в органах он накопляется, и что вообще содержание
аммиака подвержено большим колебаниям. Важно изучить усло-
вия такого разнообразия в содержании его. Позволю себе сделать
еще замечание по поводу операции свища между воротной и
нижней полой венами. По моему мнению, нельзя ее называть
только именем Экка, который разработал ее далеко не так точно,
как мой почтенный товарищ, И. П. Павлов; поэтому я предлагаю
теперь называть эту операцию именем Экка—Павлова. (Руко-
плескания).
И. П. Павлов: Вся суть названной операции в идее. Ведь
она была предложена уже 20 лет тому назад, когда хирурги тща-
тельно избегали всякого поранения сосудов. И в это время док-
тор Экк выступил с чрезвычайно остроумной и смелой мыслью,
при помощи своей операции в живом теле перевести кровь из
одного ложа в другое. Поэтому она с полным правом носит
название исключительно экковской.
М. В. Ненцкий: Работы с экковским свищом производятся
уже в продолжение шести лет. За границей — в Бельгии, Фран-
ции, Германии, в особенности же в Италии, также много рабо-
тали в этом направлении, повторяли те же способы и придумы-
вали новые. Между прочим, один итальянский хирург — Квэй-
роло — предложил сделать соустие между v. porta и v. cava по-
ниже, под впадением v. pancreaticoduodenalis, причем получаются

другие явления отравления; однако проф. Павлов доказал, что
в этом случае быстро восстанавливается коллатеральное крово-
обращение через посредство вен ligamentum hepaticogastroduo-
denalis. Таким образом поневоле приходится различать виды
экковского свища, и я уже в 1896 г. как редактор «Jahresbericht
fur Tierchemie» предложил, чтобы все работающие в этом на-
правлении точно обозначали, производили ли они свищи по
Экк—Павлову или по Экк—Квэйроло, так что в действитель-
ности уже совершилось то, от чего так скромно отказывается
многоуважаемый И. П. Павлов.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ А. А. ВАЛЬТЕРА
«ОТДЕЛИТЕЛЬНАЯ РАБОТА ПОДЖЕЛУДОЧНОЙ
ЖЕЛЕЗЫ» 1
(6 января 1898 г.)
И. П. Павлов: Полная оценка работы сделана уже пред-
шественниками. Оппонент может только засвидетельствовать
усердие и тщательность автора при работе. Что же касается
полученных им результатов, то они настолько ясны, что не тре-
буют каких-либо разъяснений и вопросов. Такие результаты,
указывающие на зависимость отделения от центральной нерв-
ной системы, могут вместе с тем служить доказательством
физико-химической теории жизненных явлений. В самом
деле, явление, имеющее ясную связь с центральной нервной
системой и в то же время находящееся в руках эксперимента-
тора, подлежащее механическому анализу, — такое явление всегда
будет прекрасным орудием в руках защитников названной
теории.
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 1, 1898, стр. 25—26.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ С. С. САЛАЗКИНА
«К ВОПРОСУ О РОЛИ ПЕЧЕНИ В ОБРАЗОВАНИИ МОЧЕВИНЫ
У МЛЕКОПИТАЮЩИХ ЖИВОТНЫХ» 1
(6 января 1898 г.)
И. П. Павлов: Для полного изучения азотистого метамор-
фоза необходимо, с одной стороны, следить за превращением
белка, с другой — за конечными продуктами метаморфоза. Ра-
бота автора много подвинула дело в этом отношении, почему за
ней нельзя не признать научного значения. Но оно имеет и
практическую важность, потому что касается физиологии и пато-
логии аммиака и дает некоторые новые факты для изучения при-
чин уремических явлений.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ О. Ю. ЛУНДБЕРГА
«О СОДЕРЖАНИИ АММИАКА В КРОВИ И ОРГАНАХ ПРИ
РАЗЛИЧНОЙ ПИЩЕ И ПРИ НАЛОЖЕНИИ ЭККОВСКОГО
СВИЩА» 2
(3 февраля 1898 г.)
И. П. Павлов: Труд представляет научный материал. Га-
рантией является точность метода (проф. Ненцкий). Автор
ставил опыты на травоядных и плотоядных животных, на голод-
ных и сытых. Нет сомнения, что со временем в физиологии и
патологии аммиак будет играть большую роль. Нельзя упрекать
автора за то, что он в выводах пользовался не только своими
опытами, но и чужими; здесь дело идет о тонких вещах; надо
брать количеством, не упуская и других опытов. Далее. В ра-
боте автора есть важный факт, хотя он не оттенен достаточным
образом. У экковских собак, особенно при мясной пище, резко
увеличивается количество аммиака в крови; раньше и думали,
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 1, 1898, стр. 27.
2 Там же, № 5, 1898, стр. 214.

что собака, значит, аммиаком и отравляется; но противоречием
являлось то обстоятельство, что и моча содержала немало
NH3. Автор устранил это противоречие, указав, что как бы ни
колебалось количество N3 в моче, все же в крови его находится
достаточно для отравления. Этот факт принадлежит автору,
ввиду чего научная ценность работы очевидна.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. Ф. ЭККЕРТА
«О ПИЭЛИТЕ ПРИ БРЮШНОМ ТИФЕ» 1
(19 февраля 1898 г.)
И. П. Павлов (председательствовавший): Я не судья ва-
шему докладу. Но, конечно, не могу не приветствовать попытки
анализировать одно из частых явлений при тифе, которое,
однако, проходит неизведанным; понятно, что и эти явления
должны быть подведены под систему, — только тогда врач
будет в состоянии предупредить все возможные осложнения.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Р. В. КИПАРСКОГО
«ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ
ОСТРОГО И ХРОНИЧЕСКОГО ОТРАВЛЕНИЯ АЛКОГОЛЕМ
ОРГАНИЗМА НА ПРОЦЕССЫ ЗАЖИВЛЕНИЯ
КОЖНЫХ РАН»2
(19 февраля 1898 г.)
И. П. Павлов: Как изменялся вес ваших кроликов?
Р. В. Кипарский: Кролик, подвергавшийся алкогольному
отравлению в продолжение десяти месяцев, при первоначальном
весе в 1600 г потерял 180 г.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, январь—февраль, 1898,
стр. 331. — Больничн. газета Боткина, № 12, 1898, стр. 553—554.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, январь—февраль, 1898,
стр. 349—350.

И. П. Павлов: Не пробовали ли вы брать рядом с кроли-
ком, хронически отравлявшимся алкоголем, другого захудалого?
Р. В. Кипарский: У меня был один кролик, которого я
преднамеренно подвергал форсированному алкоголизму и кото-
рый в течение пяти месяцев и шести дней потерял 220 г; у него
развитие инфильтрации оказалось гораздо менее значительным.
И. П. Павлов: Обратили ли вы внимание на развитие
жировой ткани?
Р. В. Кипарский: Наощупь кролик был худее.
И. П. Павлов: Какого возраста были ваши кролики?
Р. В. Кипарский: Годовалые и только один 8-месячный.
И. П. Павлов: Предмет вашего доклада интересен с кли-
нической, судебно-медицинской и физиологической точек зрения.
Понятно также отношение говоривших, из которых каждый рас-
сматривал вопрос с своей точки зрения.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. Н. ВОЛКОВИЧА
«ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ФИЗИОЛОГИИ,
ДИЕТЕТИКЕ И ПАТОЛОГИИ ЖЕЛУДОЧНОГО ОТДЕЛЕНИЯ» 1
(5 марта 1898 г.)
И. П. Павлов: Я позволю себе прибавить несколько слов
по поводу только что прочтенного доклада. Первый пункт его
касается фактов, доказывающих, что правила желудочной дея-
тельности, установленные на Дружке, оказались вполне прило-
жимыми к следующей собаке — Султану. Могу прибавить
к этому, что за последние 2—3 месяца, когда д-р Волкович
уже закончил свои исследования, нами произведены подобные же
исследования еще на шести собаках, также показавшие, что и
здесь действительны те же правила. Надо полагать, что буду-
щее и вообще ничего не изменит в полученных нами результа-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, март—май, 1898, стр. 446—
449. — Больничн. газета Боткина, № 16, 1898, стр. 725.

тах, по крайней мере для собак. Ввиду этого приходится только
сожалеть о том, что данные сведения так трудно проникают
в врачебную публику. Так, например, мне, с одной стороны,
неоднократно приходилось читать до последнего времени в «Ар-
хиве болезней кишечного тракта» Боаса о пожеланиях, чтобы
кто-нибудь взял на себя труд доказать, что работа желудка
типична для разных родов пищи. Рядом же с таким заявлением
другой автор, основываясь на клиническом материале, высказы-
вает убеждение, что разницы в желудочном соке для различных
родов пищи нет. Такое заключение можно объяснить только не-
пригодностью клинического метода для решения подобных во-
просов.
Второй пункт доклада, на который мне хотелось бы обратить
ваше внимание, — это анализ желудочного отделения при еде
молока. Из опытов д-ра Хижина известно, что в первый час,
когда молоко непосредственно соприкасается со стенкой желудка,
сока выделяется всего меньше, а во второй час, когда уже часть
молока ушла из желудка, отделение его усиливается. Впослед-
ствии анализом этого факта занялся д-р Лобасов и пришел к за-
ключению, что такое явление следует приписать задерживающему
влиянию жира. Д-р Волкович проверил особенными опытами
вывод своего предшественника, давая собакам то цельное, то
обезжиренное молоко. Результат вполне подтвердил ранний вы-
вод. Но опыты д-ра Волковича относились к Дружку, у которого,
вследствие продолжительного над ним экспериментирования,
уже развилась атрофия слизистой желудка. Поэтому д-р Лоба-
сов в самое последнее время воспроизвел те же опыты на новых
собаках, причем анализ дополнил синтезом: при цельном молоке
в первый час выделялось 5.0 куб. см сока, во второй же —
13.0 куб. см; если давалось обезжиренное молоко, то разница
между обеими частями исчезала (8.0 и 9.0 куб. см), при при-
бавлении же жира к обезжиренному молоку получались опять
количества, соответствовавшие даче цельного молока. Таким обра-
зом и анализ и синтез приводят к одному и тому же результату.
Следующий пункт—действие холода на желудочное отделе-
ние. Обращаю внимание на то, что под влиянием холода работа

отдельных желез желудка отнюдь не становится энергичнее,
скорее делается подозрительно неравномерной. Это вполне соот-
ветствует нашему воззрению на процесс отделения желудочного
сока как на специфический, холод же есть только физический
агент, нарушающий равновесие упомянутого процесса. Данный
факт тем более следует отметить, что в клиниках существуют
иные воззрения на данный вопрос; так, ледяная вода вводится
с целью раздражения пищеварительных желез, а между тем
здесь раздражителем нужно признать только воду, но не
холод.
Газированное молоко по отношению к отделению желудочного
сока, действительно, оказывается неиндифферентным: изме-
няются и количество сока и ход его отделения. Трудно только
решить, как понимать это отличие и как им пользоваться. Мы
можем сказать пока, что с нашей, физиологической точки зре-
ния применение газированного молока не экономично; в клини-
ках, однако, при пониженной возбудимости желудочных желез
применение его может быть полезным.
По поводу патологической части доклада я хотел бы приба-
вить следующее. У данной собаки развилась круглая язва же-
лудка, симптомы которой вполне соответствовали наблюдаемым
в клиниках у человека. Одним из этих симптомов была гипер-
секреция, и следует прибавить, что отделение желудочного сока
в то время, когда собака находилась под наблюдением д-ра
Волковича, увеличенное только в 2 раза, по его уходе в 4—6 раз
превышало норму. Дело кончилось прободением язвы и смер-
тельным перитонитом. Выгода лаборатории дала себя знать и
при наблюдении за ходом болезни, ибо мы могли проанализиро-
вать явления. Как известно из предыдущих работ, отделитель-
ную работу желудка следует делить на две фазы: психическую
и химическую — рефлекторную, начинающуюся со второго часа.
При рассматривании кривых отделения желудочного сока у на-
шей собаки мы видим, что психическая фаза вовсе не отклонена
от нормы, между тем как рефлекторная резко утрирована. Вы-
вод из этих данных тот, что, во-первых, центр секреторных нер-
вов, а также центробежные проводники и железы не изменены,

а во-вторых, что поражены периферические окончания центро-
стремительных нервов, т. е. самый поверхностный слой слизистой
желудка.
Я думаю, что, стоя на этой точке зрения, можно в клинике
точно определять место поражения при гиперсекрециях. Если
поражение будет находиться в нервных центрах, то гиперсекре-
ция будет начинаться тотчас же после приема пищи; если же
поражение исходит из желудочно-кишечного тракта, то гиперсе-
креция будет обнаруживаться только в рефлекторном периоде.
Стоит, значит, только дать больному пробный завтрак, чтобы
получить более или менее ясное представление о месте пораже-
ния. Я даже думаю, что, вникая ближе в отделительный процесс
желудка, можно будет решать, где находится место поражения
в пищеварительном канале, раз заболевание кроется в этом по-
следнем: гиперсекреция будет наступать то раньше, то позже,
лишь с того момента, когда пища дойдет до больного места.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. Г. ВУЛЬФСОНА
«РАБОТА СЛЮННЫХ ЖЕЛЕЗ» 1
(5 марта 1898 г.)
И. П. Павлов: Я был чрезвычайно рад результатам ра-
боты докладчика, потому что учение о специфичности раздражи-
телей, повидимому, встречало до сих пор значительный отпор
со стороны физиологии слюнных желез; все мы видели, что
слюна течет от всякой раздражающей причины во рту. Однако
при ближайшем знакомстве со слюнным отделением и здесь ока-
залось резкое и тонкое приспособление: все съедобное гонит из
подчелюстной железы слюну с большим содержанием муцина,
а все отвергаемое дает жидкую слюну. Интересно то, что в ра-
боте этой первой части пищеварительного канала сильно высту-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, март—май, 1898,
стр. 458—460.

пает участие психики, так что психология почти совершенно за-
слоняет физиологию. Все вещества, отвергаемые организмом,
которые, значит, объединяются чувством неприятного, гонят
водянистую слюну; однако и мясо, которое обыкновенно гонит
слюну, богатую муцином, при прибавлении к нему горчичного
масла, несмотря на сохранение своих физико-химических свойств,
переходит в категорию веществ, гонящих водянистую слюну.
Наконец в пользу преобладания психологии говорит также и тот
факт, что соответственные виды слюны выделяются и в том слу-
чае, если испытуемые вещества не кладутся в рот, а ими только
дразнят собаку.
Н. Ф. Чигаев: Есть ли разница в слюноотделении в зави-
симости от того, дразнить ли собаку обонянием или зрением
или же класть ей испытуемые вещества в рот?
С. Г. В у л ь ф с о н: Разница есть, но только количественная.
И. П. Павлов: Можно прямо сказать, что если в иных
случаях мы в шутку, метафорически, говорим об «уме» желез,
то в данном случае ум желез следует понимать дословно.
Л. В. Попов: Как вообще для данных исследований до-
бывается слюна?
И. П. Павлов: Как и при наложении панкреатической фи-
стулы. Вырезывается кусочек слизистой оболочки соответственно
отверстию выводных протоков (обе слизистые железы у собак
открываются в одной и той же дырочке), далее разрезается
стенка щеки и через разрез вырезанная слизистая оболочка вы-
водится наружу и приживляется здесь; наконец над отверстием
выводных протоков менделеевской замазкой прикрепляется стек-
лянный колпачок, в который и собирается слюна.
Л. В. Попов: Не следует ли из того факта, что одни веще-
ства гонят слюну очень водянистую, а другие — очень богатую
муцином, что и при нормальных условиях в одном случае пре-
имущественно работает одна железа, а в другом другая?
И. П. Павлов: Обе железы рассчитаны на воду. Чем суше
пища, тем больше различие между слюной обоих видов желез,
так как слизистые установлены, кроме того, еще и на муцин.
Интересно также, что из околоушной всегда выделяется только

водянистая слюна и только при даче кислот льется слюна, бо-
гатая белком, который, значит, играет роль антитоксина.
Л. В. Попов: Изменяется ли при этом также и щелочность
слюны?
И. П. Павлов: Да, она также повышается.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ М. В. НЕНЦКОГО
«РАЗРУШЕНИЕ ТОКСИНОВ ПИЩЕВАРИТЕЛЬНЫМИ СОКАМИ» 1
(16 апреля 1898 г.)
И. П. Павлов: Безвредность 300000-й смертельной дозы
чистого токсина при введении в желудок в опытах Рэнсома ста-
новится понятной, если иметь в виду количество желудочного
сока, действовавшего в его опытах на токсин (от 10 до
50 куб. см). Вы же имели дело с частями кубического санти-
метра; поэтому, для того чтобы сравнить данные ваших опытов с
данными опытов Рэнсома, первые нужно помножить на 20; тогда
окажется, что ваши опыты даже превзошли опыты Рэнсома.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ В. П. ОСИПОВА
«О СОКРАЩЕНИЯХ ЖЕЛУДКА, КИШЕК И МОЧЕВОГО ПУЗЫРЯ
В ТЕЧЕНИЕ ПАДУЧНЫХ ПРИСТУПОВ» 2
(23 апреля 1898 г.)
И. П. Павлов: Изучение болезней в лаборатории всегда
играло большую роль в патологии. С этой точки зрения автор
сделал большой ценный вклад в учение об эпилепсии; прежний
намек возведен теперь в факт. Этот факт прекрасно анализиро-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 65, апрель, 1898, стр. 581.—
Больничн. газета Боткина, № 23, 1898, стр. 1060.
2 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 25, 1898, стр. 1151.

ван и изложен <в диссертации. Поэтому ее можно только при-
ветствовать. Оппонент хотел бы указать только на излишнюю
щепетильность автора при постановке опыта. По мнению оппо-
нента, достаточно было раз изучить влияние поперечнополосатой
мускулатуры и полости с гладкими мышцами и в других опытах
устранять это влияние. Автор же ни в одном опыте не устра-
няет поперечнополосатой мускулатуры. Далее, автор избрал за
признак начала приступа изменение дыхания. Это не такой вер-
ный признак, чтобы пользоваться им, в особенности в сравне-
нии с другими, например с поднятием кровяного давления.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. С СЕРДЮКОВА
«ОДНО ИЗ СУЩЕСТВЕННЫХ УСЛОВИЙ ПЕРЕХОДА ПИЩИ
ИЗ ЖЕЛУДКА В КИШКИ» 1
(24 сентября 1898 г.)
И. П. Павлов: Задача работающего состояла в определе-
нии: чем обусловливается переход пищи из желудка в двена-
дцатиперстную кишку; почему пища известное время находится
в желудке и потом переходит далее? Причин, конечно, можно
предполагать много, но докладчик остановился на влиянии реак-
ции желудочного содержимого. Методика заключалась в следую-
щем: жидкости разных реакций вливались в желудок собакам
с желудочной фистулой, держались там известное время и потом
оставшаяся жидкость извлекалась через фистулу и определялось
ее количество. При наблюдении на таких собаках разницы не
оказалось. Значит, как будто реакция жидкости не влияет на
переход ее из желудка в двенадцатиперстную кишку. Но затем
совершенно случайно в опыт были пущены собаки с желудочной
фистулой и свищом поджелудочной железы. У такой собаки весь
панкреатический сок изливался не в кишки, а наружу. На этой
> собаке оказалась резкая разница в переходе жидкостей различ-
ных реакций. Ясно было, что кислая жидкость задерживается
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, сентябрь—октябрь, 1898,
стр. 54—59. — Больничн. газета Боткина, № 41, 1898, стр. 1966—1970.

в желудке, а щелочная и нейтральная свободно проходят.
Конечно, такая разница бросилась в глаза; надо было подыскать
объяснение этому явлению, тем более, что оно не было случайно»
а проверено и подтверждено на другой собаке. Мы сделали пред-
положение, что переход пищи из желудка обусловливается не
только самим желудком, но и двенадцатиперстной кишкой, кото-
рая должна иметь немалое значение. В тех случаях, где, бла-
годаря отсутствию щелочного панкреатического сока (у собак
с панкреатическим свищом), кислота долго не нейтрализуется,
пища в желудке задерживается, а когда изливается панкреати-
ческий сок и усредняет кислое желудочное содержимое, от-
крывается свободный проход новым порциям последнего. Но
это объяснение надо было проверить сопоставлением опытов.
Возьмем собаку с кишечной фистулой. Мы знаем, что щелочные
жидкости свободно переходят из желудка в кишки, но мы мо-
жем не допустить этого перехода, вливая через кишечную фи-
стулу в двенадцатиперстную кишку маленькими порциями кис-
лоту и поддерживая этим кислую реакцию в ней. Следова-
тельно, кислота в двенадцатиперстной кишке запирает pylorus.
Чтобы доказать, что это явление обусловлено именно реакцией
жидкости, а не механическими влияниями, делались контрольные
опыты с вливанием соды — и ничего подобного не получалось.
Все это доказывает справедливость нашего предположения о влия-
нии двенадцатиперстной кишки на переход жидкости. Обдумывая
это явление, мы должны притти к заключению, что такое отноше-
ние необходимо для нормального акта пищеварения, что оно имеет
глубокий физиологический смысл. В самом деле, в двенадцати-
перстную кишку переходит масса желудочного содержимого —
с желудочным соком, сюда же изливаются желчь и панкреати-
ческий сок. Если бы не было никакой регуляции в переходе
желудочного содержимого, то произошло бы следующее: желчь
уничтожила бы переваривающее действие пепсина, а панкреати-
ческий сок бездействовал бы в кислой среде, какой была бы
перешедшая из желудка масса. Следовательно, процесс пищева-
рения должен был бы нарушиться и даже уничтожиться. Другое
дело, если есть регуляция. Тогда желудочное содержимое будет

переходить отдельными порциями по мере того, как в двена-
дцатиперстной кишке будет происходить нейтрализация кислоты.
И. Л. Долинский: Я уже ранее замечал докладчику, что
необходимо уяснить, каким образом влияет на переход пищи
движение. Я на самом себе мог убедиться в несомненности
этого влияния. Интересно было бы проследить его эксперимен-
тально.
И. П. Павлов: При движении может нарушиться весь ход
пищеварения и всего скорее его секреторная часть, а не двига-
тельная.
И. Л. Долинский: Однако интересно было бы просле-
дить это точнее. Ведь нашел же возможным автор исследовать
влияние температуры, а о движении не говорит ничего.
И. П. Павлов: Заявление докладчика об индифферент-
ности температуры есть просто методическая заметка, нисколько
не претендующая на решение вопроса о влиянии на процессы
пищеварения.
A. С. Сердюков: На переход пищи может быть много
влияний, помимо изученного мною, как механических, так даже
и психических. Для иллюстрации последнего могу привести при-
мер. Иногда, вливая в желудок собаке дистиллированную воду,
я получал задержку ее как кислоты. Объяснилось это тем, что
во время опыта входил служитель, кормивший ранее собаку;
таким образом последняя выделяла психический сок.
B. Н. Сиротинин: Вы внесли совершенно новый и
весьма интересный для клинициста факт, и я позволяю себе
спросить вас в интересах клиники: производили ли вы исследо-
вания с молочной кислотой и другими кислотами брожения или
ограничились одной соляной? Дело в том, что в клинике часто
приходится наблюдать сужения привратника с последующим
расширением желудка. Клинические симптомы могут быть чрез-
вычайно сильны, а на вскрытии констатируется только незна-
чительное сужение pylorus. Имея в виду ваши исследования,
можно подумать, не играет ли тут роль кислота задержанного
желудочного содержимого, производя спазм привратника. Но
для такого предположения необходимо знать, одна ли соляная

кислота запирает привратник или в этом могут участвовать и
кислоты брожения, развивающиеся в расширенном желудке.
И. П. Павлов: Хотя опытов с молочной кислотой и не
было произведено, но, судя по аналогии, существующей между ней
и соляной кислотой в действии на pancreas, можно с уверенностью
сказать, что и молочная кислота будет запирать привратник.
Г. Ю. Явейн: При закупорке желчного протока у чело-
века желчь не может попадать в двенадцатиперстную кишку; сле-
довательно, нейтрализация кислоты должна нарушиться, а от-
сюда надо было бы предположить спазм привратника со всеми
последствиями. Однако этого не бывает на самом деле.
А. С. Сердюков: Главным агентом, нейтрализующим
кислоту желудочного содержимого в двенадцатиперстной кишке,
является не желчь, а панкреатический сок.
И. П. Павлов: Конечно, недостаток желчи не может на-
рушить нейтрализации. Но нечто, подобное обрисованному док-
тором Явейном, может быть при катарах двенадцатиперстной
кишки. Дело в том, что при этих катарах могут одинаково легко
закупороваться как ductus choledochus, так и ductus Wirsungianus.
Этому способствуют и одинаковое строение слизистой оболочки,
и ничтожность давления, под которым выделяются эти соки.
И вот в таких-то случаях может произойти недостаток нейтра-
лизации, а следовательно и все дальнейшее.
М. В. Яновский: Позволяю себе спросить относительно
жира, как он подходит под предполагаемую докладчиком схему?
Известно, что он задерживает переход пищи, но ведь он
нейтрален.
И. П. Павлов: Вернее всего, что тут другой механизм.
Очевидно, жир задерживает переход пищи прямо своими жиро-
выми свойствами, а не реакцией. Этот вопрос, однако, не разра-
ботан автором.
М. В. Яновский: А как относятся к переходу пищи са-
хар и другие углеводы?
И. П. Павлов: По своей реакции.
М. В. Яновский: Исследования автора не соответствуют
клиническим наблюдениям над панкреатическим диабетом.

Панкреатическая железа заболевает, следовательно вырабаты-
вает меньше сока; нейтрализация пищи в двенадцатиперстной
кишке будет нарушена. Отсюда казался бы необходимым спазм
привратника; а далее—расширение желудка, рвоты и прочие
явления. Однако ничего подобного не наблюдается на самом деле.
И. П. Павлов: А каковы желудочные отправления
у диабетиков?
М. В. Яновский: Они едят вдвое-втрое больше нор-
мального и никакими болезнями желудочно-кишечного канала
не страдают.
Л. В. Попов: Того же, на что указал профессор
М. В. Яновский, следовало ожидать при новообразованиях
в pancreas, когда отделительная деятельность железы тоже
уничтожается; однако этого не происходит и, мне кажется, по-
тому, что, с одной стороны, в самом желудке может происходить
нейтрализация пищи, с другой — и желчи нужно приписать из-
вестную роль в этом отношении. При перевязке желчного про-
тока у животных часто приходилось видеть ссадины на слизи-
стой кишки, и я объяснял это недостаточной нейтрализацией
кислоты благодаря отсутствию желчи.
И. П. Павлов: Вообще я нахожу, что клинические на-
блюдения хронических страданий нельзя сравнивать с физиоло-
гическим опытом: они не могут опровергнуть данных экспери-
мента. Там входит масса других влияний, устранить которые
врач не в состоянии, например участие слизистых желез же-
лудка в нейтрализации, на что обратил внимание профессор
Л. В. Попов, далее — более обильное слюнотечение может
совершенно нейтрализовать кислоту и, наконец, кишечный сок
может играть немалую роль. В физиологическом опыте все эти
посторонние влияния устранены, явления упрощены, почему и
результаты его рельефнее.
А. С. Сердюков: Я не утверждаю, что одна кислота
закрывает pylorus, и приписываю ей важное, но не исключи-
тельное значение.
И. П. Павлов: Конечно, нельзя сводить все на двена-
дцатиперстную кишку. Сам желудок имеет большое значение

в переходе пищи. Он чувствует наполнение и, не имея препят-
ствий со стороны pylorus, выдавливает содержимое.
К. Я. А к и м о в - П е р е т ц: При anaciditas, по-вашему,
тоже не должно быть препятствий со стороны pylorus, так как
содержимое желудка нейтрально. Однако это нейтральное со-
держимое может долго оставаться в желудке. Поэтому я и го-
ворю о несоответствии ваших наблюдений некоторым клиниче-
ским фактам и думаю, что, кроме описываемого вами, есть дру-
гие условия для перехода пищи.
И. П. Павлов: Опыты докладчика разъясняют одно из
условий перехода пищи, указывая на такое, о котором раньше
не думали. Никто не отвергает, что есть много других условий,
которые могут привести к описываемому вами явлению.
К. Я. Акимов-Перетц: У меня было два случая, где
я пробами с салолом и эвальдовским завтраком мог констати-
ровать нормальную двигательную способность желудка. Поэтому
я и утверждаю, что для перехода пищи в двенадцатиперстную
кишку есть много условий.
И. П. Павлов: Конечно. Имейте в виду, что pylorus об-
ладает чрезвычайной чувствительностью ко всевозможным раз-
дражениям, даже периферическим. Это — нечто вроде зрачка,
который тоже отвечает на массу раздражений. И это я передаю
не собственное предположение, а строго обоснованные на изу-
чении иннервации желудка данные.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА
«ЗАМЕТКА О ВЫЖИВАНИИ СОБАК С ПЕРЕРЕЗАННЫМИ
НА ШЕЕ БЛУЖДАЮЩИМИ НЕРВАМИ» 1
(8 октября 1898 г.)
Л. В. Попов: Не вызвала ли камала каких-либо анато-
мических изменений в органах, как, например, в почке или
в сердце?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, сентябрь-октябрь, 1898,
стр. 60—63. - Больничн. газета Боткина, № 44, 1898, стр. 2101-2104.

И. П. Павлов: Нет, у нашей собаки недохватки были
только функциональные. Организм нормальной собаки мог бы
нейтрализовать те вредные влияния, которым подверглась наша
собака; эта же последняя, лишенная такого регулятора, каков блу-
ждающий нерв, не могла устоять против них и быстро погибла.
Л. В. Попов: Смерть в данном случае, действительно,
наступила очень быстро. Надо, однако, заметить, что существуют
яды, которые даже в такой короткий промежуток времени могут
вызвать изменения.
М. В. Яновский: В чем собственно состоят ненормаль-
ные явления со стороны желудочно-кишечного канала у ваго-
томированных собак?
И. П. Павлов: У них пища не переваривается и загни-
вает. Та самая собака, которая до ваготомии переваривала 2—
3 фунта мяса, после нее не может справиться и с 1Д—V2 фунта.
М. В. Яновский: А в чем состоят предосторожности,
необходимые для выживания ваготомированных собак?
И. П. Павлов: Перед принятием твердой пищи желудок
собаки промывается; затем туда вводится бульон, который
остается там до тех пор, пока не начнет кислеть; тогда только
вводится твердая пища. На первых порах к ней прибавляется
еще и желудочный сок и таким образом мало-помалу удается
направить деятельность кишечника вновь по правильному пути.
М. В. Яновский: Не наблюдается ли у этих собак
метеоризма?
И. П. Павлов: Нет.
М. В. Яновский: Дело в том, что у человека сплошь и
рядом желудочно-кишечные заболевания (в виде диспепсических
явлений со стороны желудка и явлений резко выраженного
метеоризма со стороны кишечника) комбинируются с заболева-
ниями сердечными. У такого рода больных еда очень часто вы-
зывает приступы стенокардии. Здесь связь между кишечником
и блуждающим нервом сходная со связью у ваготомированных
собак. Несоответствие же явлений у человека с теми, которые
наблюдаются у ваготомированных собак, заключается в том, что
они у человека наступают тем скорее, чем пища жиже.

Л. В. Попов: Может быть, здесь большую роль играет
количество пищи, чем ее консистенция?
М. В. Яновский: Подобного рода предположение
было бы допустимо, если бы явления со стороны сердца насту-
пали непосредственно после приема пищи, т. е. тогда, когда
эта последняя оказывает наиболее резкое механическое воздей-
ствие. Но между тем максимум этих явлений наступает именно
в самый разгар пищеварения, часа через два после принятия
пищи.
И. П. Павлов: Можно подобное влияние пищи на
сердце объяснить огромным в разгар пищеварения расширением
сосудов желудка, распространяющимся далее и по всему кишеч-
ному тракту.
М. В. Яновский: Не представлялось ли различия
в приспособлении ваготомированных собак к различным родам
пищи?
И. П. Павлов: Несомненно. Собаки всего быстрее
справлялись с мясом; хлеб же не переваривался очень долго, что
объясняется тем обстоятельством, что для переваривания хлеба
нужен очень сильный желудочный сок, между тем как после
перерезки блуждающего нерва выделяется сок слабый.
М. В. Яновский: В этом отношении аналогию с чело-
веком найти невозможно. Зависит это, по моему мнению, от
того, что собака — животное плотоядное, человек же больше
питается растительными продуктами.
И. П. Павлов: Мясная пища несомненно является боль-
шим раздражителем, и потому в тех случаях, где имеют в виду
дать покой сердцу, следует предпочесть хлеб. У наших же собак
сердце работало хорошо, и все дело заключалось в недостаточ-
ности выделения желудочного сока.
М. В. Яновский: Можно, однако, предположить, что
в случаях комбинированных заболеваний сердца и желудка
у человека имеется недостаточность п. vagus.
И. П. Павлов: У моих собак связь между сердцем и
желудком не функциональная, а анатомическая.
М. В. Яновский: В упомянутых же мною случаях забо-

леваний у человека, по всей вероятности, имеется недостаточ-
ность всего блуждающего нерва.
И. П. Павлов: Для этого необходимо, чтобы блуждаю-
щий нерв страдал весь, а не в отдельной его части.
А. А. Троянов: Ваши опыты представляют чрезвычай-
ный интерес, в особенности для хирургов. Нам часто приходится
иметь дело с перерезкой блуждающего нерва, случайной или
умышленной, когда злокачественная опухоль настолько обрастает
его, что пощадить его невозможно. Мне также пришлось пере-
резать его с правой стороны, но я не нашел после перерезки ни-
каких изменений со стороны сердца или легких и заключил из
этого, что не особенно важно заботиться о сохранении блуждаю-
щего нерва. Какие вы нашли изменения в легких после
перерезки?
И. П. Павлов: У нас именно не было никаких измене-
ний. Обыкновенно после перерезки обоих блуждающих нервов
у собак развивается затечная пнеймония. Происхождение забо-
левания легкого авторы объясняют разно: Траубе всю суть ви-
дит в неисправности гортани, благодаря которой посторонние
тела попадают в легкие, Шифф же и Герцен утверждают, что
у подобных собак вовсе не развивается затечная пнеймония,
а особенно предрасположение к заболеваниям легких вследствие
их гиперемии. Я стою на стороне Траубе и никакого предраспо-
ложения не признаю.
А. А. Троянов: Изменения со стороны желудка, о ко-
торых вы говорите, не так важны для организма. Существенны
же изменения в легких. Может быть, перерезка блуждаю-
щих нервов вызывает расстройство в деятельности мерцательного
эпителия, который уже не может удалять посторонних частиц.
Ведь ваши собаки, как вы говорите, находились в оранжерейной
обстановке, где можно было предохранить их от влияния внеш-
них неблагоприятных условий, а поставить человека с перерезан-
ными блуждающими нервами в такие условия невозможно.
И. П. Павлов: Вообще понятия об изменениях в легких
условны, и в этом отношении между различными исследовате-
лями существуют существенные разногласия. Если допустить,

что перерезка блуждающих нервов вызывает гиперемию легких,
то эта гиперемия должна была бы проявиться какими-либо по-
ложительными признаками, хотя бы, например, отеком их,
который при выслушивании животного должен был бы дать
известные звуковые явления. Между тем все наши попытки
уловить эти звуковые явления на живом животном остались
безуспешными. Что касается человека, то у него ведь перерезка
блуждающих нервов может быть временной, в дальнейшем
можно вновь сшить концы нерва; следовательно, ухаживать за
подобного рода больным придется только, пока целость блу-
ждающего нерва будет нарушена.
А. А. Троянов: Будем ждать решения этого вопроса от
дальнейших ваших исследований. Замечу, однако, что в доказа-
тельство вашей точки зрения нужно привести еще много убеди-
тельных данных.
М. М. Волков: Может быть, ваготомированные собаки
представят особенно удобный объект для экспериментального
воспроизведения легочных заболеваний.
И. П. Павлов: Я и этого не могу утверждать, ибо все-
таки не получил впечатления, чтобы легкие были особенно чув-
ствительны к внешним влияниям у подобного рода собак.
Г. М. Николаев: В каком виде шло приспособление
ваготомированных собак?
И. П. Павлов: Быстрее всего прогрессировали вес и
явления со стороны сердца: пульс уже через сутки спускался до
150 ударов в минуту, через месяц количество ударов равнялось
100, т. е. почти норме; средний по быстроте прогресс замечался
в деятельности пищеварительного тракта, которая улучшалась
месяцами. Зато никакого улучшения не наступало в замедлении
дыхательных движений.
Л. В. Попов: Предмет вашего сообщения имеет чрезвы-
чайную практическую важность. Мы все помним события после
первого вашего сообщения, и я думаю, что все мы горячо можем
приветствовать ваш новый успех и пожелать вам дальнейших
успехов в начатом вами деле. (Продолжительные знаки одо-
брения).

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Л. В. ПОПОВА
«ПО ПОВОДУ ОДНОГО СЛУЧАЯ МИКСЭДЕМЫ, ЛЕЧЕННОГО
ПРЕПАРАТАМИ ЩИТОВИДНОЙ ЖЕЛЕЗЫ» 1
(19 ноября 1898 г.)
И. П. Павлов: Физиология в настоящее время функцию
щитовидной железы видит в нейтрализации ядов, циркулирую-
щих в крови. Какие данные клинического наблюдения заставили
вас думать иначе?
Л. В. Попов: Физиологический эффект дачи препаратов
щитовидной железы убеждает нас, что суть дела не в нейтрали-
зации какого-либо яда, а в возбуждении к деятельности посред-
ством нервной системы различных органов и тканей. Если
человек, лишенный щитовидной железы, представляет угнетен-
ную деятельность весьма различных органов, останавливается
в росте, то после приема [препаратов] щитовидной железы он
начинает проявлять усиленную деятельность весьма различных
органов — кожи, почек и проч., и начинает расти, пониженная
температура его повышается, в особенности же повышается при
этом деятельность сердца. Вещество, действующее таким обра-
зом, заключается в щитовидной железе и при нормальных
условиях выделяется из нее, • как из магазина, и поступает
в общий круг кровообращения, производя в известной степени
те же самые явления. Подражая данному механизму, мы даем
больным [препарат щитовидной] железы в малых количествах.
И. П. Павлов: Понижение температуры и прочие явле-
ния, наблюдающиеся после удаления щитовидной железы, можно
представить себе так же как результат отравления; если я ввожу
[препарат] щитовидной железы и им нейтрализую скопившийся
в организме яд, то получаю выздоровление; здесь получается
совершенно то же самое, что наблюдается при нейтрализации
токсина антитоксином сыворотки. Стало быть, картина болезни
после удаления щитовидной железы — это хроническое отравле-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, ноябрь-декабрь, 1899,
стр. 123—125. - Больничн. газета Боткина, № 1, 1899, стр. 37-38.

ние ядами, циркулирующими в крови и не нейтрализуемыми
щитовидной железой. Мне кажется, что в клиническом мате-
риале нет данных, которые заставили бы изменить этот взгляд.
Л. В. Попов: Вряд ли можно признать здесь определен-
ное отравление. Какой же яд может дать уменьшение роста, как
это наблюдается при отсутствии щитовидной железы?
И. П. Павлов: Возможно, что яд вызовет именно этот
эффект.
Л. В. Попов: Такое предположение есть только гипотеза,
требующая еще подтверждения. Действующее начало щитовид-
ной железы, напротив, обладает положительными свойствами.
У здорового животного оно вызывает совершенно те же измене-
ния в сердце, коже, почках и проч., оно действует тут в том же
направлении, как и у лишенных щитовидной железы животных.
Это есть только переход от физиологии к патологии. Я поэтому
и думаю, что действующее начало и при нормальных условиях
поступает из железы в круг кровообращения.
И. П. Павлов: Это и есть то противоядие, которому
в организме принадлежит известная физиологическая функция.
Идея о противоядии возникла из того факта, что можно прямо
из животного, лишенного щитовидной железы, перенести яд на
другое животное.
В. Т. Покровский: Это доказано Гейнацем путем пере-
ливания крови.
И. П. Павлов: Наличность яда не оставляет никакого
сомнения, ибо животное, которому привита кровь от другого,
лишенного щитовидной железы, заболевает.
Л. В. Попов: Яд или яды несомненно могут быть в орга-
низме тиреоэктомированных животных, но препараты щитовид-
ной железы только дают организму возможность успешнее
сопротивляться их действию, возбуждая к усиленной деятель-
ности различные органы, как это делает камфора при инфекциях.
В нормальном же состоянии деятельность щитовидной железы
состоит во внутренней секреции такого рода вещества. Учение
об этой внутренней секреции со времени знаменитых исследо-
ваний Клода Бернара о сахаротворной деятельности печени

представляет весьма большую важность и имеет огромную бу-
дущность; в настоящее время мы только еще выступили на путь
ее изучения.
И. П. Павлов: Какова бы ни была сущность действия
щитовидной железы, однако разговор, возникший по этому по-
воду, лучше всего доказывает всю плодотворность совместной
работы — клинической и физиологической. С одной стороны,
физиология подходит к вопросу с своей точки зрения, с дру-
гой же стороны, клиника улавливает конкретные случаи и при-
водит их в связь с физиологическими данными. Позвольте вы-
разить вам благодарность за интересный доклад, подавший
повод к столь живому обмену мыслей.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ М. П. МИХАЙЛОВА
«К ВОПРОСУ О ГИПЕРТРОФИЯХ СЕРДЦА» 1
(14 января 1899 г.)
И. П. Павлов: Вы заключаете из своих опытов, что
гипертрофия сердца получается химического характера, и
объясняете это тем, что одна почка не может вывести из орга-
низма все вещества, накопляющиеся в нем, не может выполнить
двойную функцию. С этим нельзя согласиться. Эксперимента-
тор может кормить животное так, что оно будет выделять 10 г
мочевины; может довести кормление до того, что выделение
мочевины дойдет до 100 г в сутки; в таком случае на каждую
почку будет возложена десятерная работа. И почки справляются
с этим легко, животное чувствует себя здоровым, тогда как, по
вашему предположению, почка не может выполнить даже двой-
ную работу. Такое заключение несправедливо, и, по моему мне-
нию, здесь нужно искать другую связь между перевязкой
мочеточника и гипертрофией сердца.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, январь-февраль, 1899,
стр. 236—242. - Больничн. газета Боткина, № 11, 1899, стр. 464-468.

М. П. Михайлов: Такие усиления азотистого обмена
в ваших случаях были, вероятно, временные.
И. П. Павлов: Напротив, непрерывно целыми месяцами
и во всяком случае не короче ваших опытов.
М. П. Михайлов: Все-таки причина, несомненно, лежит
в перевязке мочеточника.
И. П. Павлов: Это — другое дело. Против фактов спорить
нельзя, и я возражаю только против ваших объяснений.
М. П. Михайлов: Для меня прежде всего возникал
вопрос: какая связь между перевязкой мочеточника и получаю-
щейся при этом гипертрофией сердца — механическая или хими-
ческая; последняя была для меня более понятна на основании
микроскопической картины. Изменения в сердце наступали
быстро, чего при механических гипертрофиях не бывает. При
производстве опытов с усиленным кормлением для вас оставалось
неизвестным, наступали ли изменения в почках, а в моих слу-
чаях они несомненно наступали в другой почке, так как почка
эта значительно гипертрофировалась, иногда до двойной ве-
личины.
И. П. Павлов: Судя по общему состоянию, животное
оставалось здоровым. В виде объяснения для ваших опытов
можно было бы допустить, что при перевязке мочеточника про-
дукты окисления менее быстро удаляются, и отсюда получается
как бы загрязнение организма, но это обычный факт в обыден-
ной жизни. Если бы организм не мог вынести таких задержа-
ний, то немыслимо было бы здоровье вообще.
М. П. Михайлов: В организме животных есть другие
органы, способные до некоторой степени заменить деятельность
почек; наглядным доказательством этого служит приведенный
мною кролик, погибший при явлениях уремии на 9-й день после
перевязки мочеточника, вследствие того, что печень была пора-
жена кокцидиями.
И. П. Павлов: Это единственный случай.
М. П. Михайлов: Зато можно привести довольно боль-
шое количество клинических наблюдений, говорящих в пользу
моего взгляда.

М. М. Волков: Для меня очень интересно в ваших
опытах то, что при перевязке мочеточника вы постоянно по-
лучали изменения в другой почке, тогда как клинически при
удалении одной почки обычно не наблюдается изменений в остав-
шейся.
И. П. Павлов: Я повторяю, что немыслимо, чтобы
почки не справились с двойным количеством продуктов, когда
они справляются с десятерным. И другие железы точно так же
относятся к усилению своей работы; например, работу желудка
мы сплошь и рядом усиливаем в 10 раз без особого вреда для
желез.
Н. В. Петров: В самом деле, если есть гипертрофия,
значит орган не в состоянии справиться с работой.
И. П. Павлов: Возьмите мышцы. От постоянной продол-
жительной работы они могут гипертрофироваться, но в каждый
отдельный момент они могут справиться с работой; значит ра-
бота их вполне достаточна.
В. Н. Сиротинин: После всего, что здесь говорилось,
остается сказать немного. Я должен прибавить, — о таком важ-
ном вопросе нельзя выражаться с положительностью. Д-р Ми-
хайлов предполагает о химической связи, но такая связь требует
подтверждения фактами или цифрами. При данном же положе-
нии трудно говорить определенно. Что касается возражений, то
я не понимаю, почему почка должна взять на себя функцию
другой почки?
И. П. Павлов: Это бывает на самом деле так.
В. Н. Сиротинин: Конечно, бывает, как и в других
органах, но я не знаю такого органа, который сразу взял бы на
себя всю функцию другого. Это еще не доказано.
И. П. Павлов. Да ведь почки берут на себя функцию,
в 10 раз большую нормальной.
В. Н. Сиротинин: Не известно, остались ли почки в та-
ких случаях нормальными.

И. П. Павлов: Животное было нормально, ело, пило,
бегало.
И. П. Павлов: Химическая связь между перевязкой
мочеточника и гипертрофией сердца, действительно, возможна,
но я, будучи не согласен с предположением д-ра Михайлова, хочу
обратить внимание на следующее. Если бы вместо перевязки
мочеточника была совсем вырезана почка, объяснения д-ра Ми-
хайлова много выиграли бы, но почка при его опытах остается
в организме, притом почка испорченная. Она может являться
очагом ненормальных химических процессов в организме, и эти
процессы могут влиять на различные ткани или химически, или
рефлекторно. Такое объяснение более удовлетворяло бы меня.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ П. Э. КАЧКОВСКОГО
«О ВЫЖИВАНИИ СОБАК ПОСЛЕ ОДНОВРЕМЕННОГО
ИССЕЧЕНИЯ БЛУЖДАЮЩИХ НЕРВОВ НА ШЕЕ» 1
(23 января 1899 г.)
И. П. Павлов: Нами оперированы четыре собаки, скорее
обладавшие некоторыми изъянами; они уже поработали в лабо-
ратории и до того; у них задолго произведена эзофаготомия и
гастростомия с целью добывания желудочного сока; одна из них
старая, 11 или 12 лет, у другой, хотя и молодой, выведена на-
ружу двенадцатиперстная кишка (о тяжелых последствиях како-
вой операции я здесь же говорил уже раньше). Мотивом к вы-
бору таких собак служили, во-первых, недостаток времени
у докладчика, не позволявший приготовить специально для его
опытов эзофаготомированных и гастростомированных собак;
во-вторых, то обстоятельство, что данные, полученные нами на
таких животных, должны были явиться тем убедительнее. Стало
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, январь-февраль, 1899,
стр. 258—260. - Больничн. газета Боткина, № 12, 1899, стр. 525-526.

быть, наши собаки скорее неудобны. Мы произвели у них одно-
временную перерезку обоих nn. vagi, чтобы исключить благопри-
ятное, по мнению Герцена, влияние разновременной перерезки.
Из четырех оперированных собак в настоящее время живы две,
а две умерли. Одна из них умерла, несомненно, не от перерезки
осуждающих нервов, а при картине болезни, которая никогда и
никем не описана, после перерезки nn. vagi, и настолько харак-
терна, что ее никак нельзя привести в связь с этой последней.
Собака 12 дней после перерезки была совершенно здоровой, за-
тем появилось маленькое повышение температуры, а на третий
день после этого — сильное возбуждение: собака не находила
себе места, огрызалась, стала вырывать фистульную трубку,
бросаться на предметы; вместе с тем появилась атаксия в зад-
них конечностях; мы не посадили ее в отдельную клетку,
а оставили одну в комнате; на следующий день служитель нашел
ее с совершенно парализованным задом, она перекусала ножки
столов и стульев и хотела укусить также и служителя; через
несколько минут она умерла. При вскрытии непосредственной
причиной смерти признано задушение попавшими в дыхательное
горло щепками и кусками дерева. Самое заболевание, очевидно,
нервное и скорее всего напоминает бешенство, против которого
говорил только долгий инкубационный период (почти год), так
как в институте собака заразиться никак не могла. К сожале-
нию, мы прививки не сделали и потому теперь не можем с по-
ложительностью установить характер заболевания; оно, однако,
во всяком случае не стоит в связи с перерезкой nn. vagi. Дру-
гая собака погибла через два с половиною месяца после произ-
веденной ваготомии от причины, вполне предотвратимой. Пока
докладчик сам наблюдал за ней, все дело шло хорошо (собака
подвергалась энергичному питанию: она получала молоко, кашу
и, по особым соображениям, 5 сырых яиц); когда докладчику
пришлось на время уехать, у собаки появился понос, на кото-
рый мы не обратили должного внимания; когда же служитель
доложил мне, что температура у нее поднялась до 41°, то я дал
ей 10 гран каломеля; через 10 часов наступила смерть. Смерть
эта, однако, вовсе не неизбежная, и потому я считаю, что наша

серия опытов вполне доказательна: причины выживания вагото-
мированных собак вполне в наших руках и за исход операции
мы можем вполне ручаться.
Что касается легких, то нам при самом тщательном исследо-
вании собак при жизни не удалось констатировать ничего подо-
зрительного; не было и клинических явлений поражения легких.
У умерших собак легкие при вскрытии также найдены совер-
шенно нормальными. Первую собаку вскрывал Н. В. Усков,
вторую—я сам; я разрезал легкие кусков на 200, и ни один из
них не потонул в воде. У наших собак, стало быть, гиперемия
легких (наблюдающаяся, по Герцену, после ваготомии) должна
была развиться в полной силе, и тем не менее никакого забо-
левания их не наступило. Следовательно, легкие поражаются
только вследствие инфицирования со стороны попавших в них
посторонних тел, а не вследствие какого-то предрасположения
их к заболеванию.
Наконец относительно приложения данных наших опытов
к хирургии я не совсем согласен с докладчиком, который не
рекомендует применения ваготомии у человека. Конечно, при-
бегать к такой операции без достаточных оснований никто не
будет; я же беру крайние случаи, когда другого исхода нет.
Возьмем, например, случай, когда хирург нечаянно перерезал
оба пп. vagi. При прежних понятиях об этом повреждении смер-
тельный исход был неизбежен; теперь же было бы ненаучно так
смотреть на дело. Теперь старания хирурга сохранить жизнь
больного увенчаются успехом, как это явственно доказывают
наши собаки. Или взять случай, где злокачественная опухоль
охватила блуждающие нервы: здесь частичная экстирпация их
неизбежна, и вопрос о ней может возникнуть, раз такой ценой
можно спасти жизнь больного. Докладчик говорит о случаях
смерти после вырезания гортани, при явлениях учащения пульса,
и думает, что в этих случаях была бессознательная травма
nn. vagi. Это только предположение, требующее доказательства.
Конечно, применить всецело данные, добытые на собаках,
к человеку нельзя. Факт, однако, тот, что даже старые собаки
(как наша первая, уже лишенная зубов) выживают после

двухсторонней ваготомии; правда, молодые собаки переносят эту
операцию чрезвычайно легко, старым же нужен целый месяц,
чтобы состояние их вернулось к норме; затем, однако, состояние
их в продолжение целых месяцев не подвергалось никаким
изменениям.
Л. В. Попов: В каком состоянии найдено сердце у вскры-
тых собак, не было ли изменений в самой сердечной мышце? Не
было ли также изменений в других внутренних органах — в поч-
ках, в печени?
И. П. Павлов: Никаких изменений не найдено
Н. В. Усковым; однако исследовано сердце собаки через 6—
7 месяцев после ваготомии: он не нашел в нем никаких деге-
неративных процессов, скорее гипертрофию, о которой он
заключил из того факта, что поперечная исчерченность мышеч-
ных волокон была выражена резче обыкновенного.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. К. СОБОРОВА
«ОТНОШЕНИЕ ЗДОРОВОГО УЧАСТКА ЖЕЛУДКА
ПРИ ЗАБОЛЕВАНИИ ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО» 1
(29 апреля 1899 г.)
Л. В. Попов. Из обыденной жизни известно, что человек
может есть холодное, например мороженое, без каких-нибудь
дурных последствий со стороны желудка. Почему вы думаете,
что холодом вызвано заболевание слизистой оболочки желудка?
И. П. Павлов: Потому что им вызывалось отклонение от
нормы в отдельной деятельности желудка, продолжавшееся не-
дели две.
Л. В. Попов: Если такие отклонения действительно про-
должительны, то можно признать заболевание желудка. В ва-
ших случаях какой был срок явлений?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 66, март-май, 1899, стр. 418-
422.

И. К. Соборов: Самый долгий эффект в этом отношении
длился месяц после однократной дачи молока, и отделение при-
шло к норме, когда начали лечить, т. е. переменили пищу и
стали давать соду. Так было не во всех случаях. В некоторых
эффект длился 7—8 дней и даже менее. Так, в одном опыте ги-
посекреция была на второй день, а потом через стадии гипер-
секреции отделение перешло к норме.
И. П. Павлов: В этих случаях нужно брать оба периода
до восстановления нормального отделения, а тогда и последние
случаи докладчика выйдут более или менее длительны. Что же
касается возражения профессора Попова о правильной деятель-
ности желудка при приеме холодной пищи людьми, то я должен
заметить, что отклонений от нормы не бывает только у разумно
принимающих такую пищу. Примите во внимание заболевание
детей и крестьян в страдную пору, и вы заметите близкое отно-
шение между питьем холодной воды и появлением гастритов.
Л. В. Попов: Может быть, и наблюдаемые вами измене-
ния в секреции есть результат индивидуальности животного.
И. П. Павлов: Опыты продолжаются в моей лаборатории
другим доктором и состоят в прикладывании ледяной воды
прямо к маленькому желудочку. Таких опытов поставлено уже
три, и об индивидуальности говорить нельзя. Относительно
сохранения аппетита я должен сказать, что у собаки была
только гипосекреция, т. е. уменьшение отделения на одну треть.
Очевидно, оставшихся двух третей достаточно для целей пище-
варения. Но вот что интересно. В нашем радикальном опыте,
когда больной желудок не давал ни капли сока, аппетит тоже
был хороший, так что и в этом случае пищеварение совершалось
недурно.
Л. В. Попов: Это может быть объяснено рефлексом на
pancreas и кишки.
И. П. Павлов: Именно только этим и может быть объ-
яснен такой факт.
Л. В. Попов: Ваши наблюдения очень интересны и
важны; жаль только, что они не касаются гистологической кар-
тины заболевшего и маленького желудка. Несомненно, что

в данных случаях захвачены не только нервная, но и железистая
часть желудка.
И. П. Павлов: Мы искали экспериментальных работ
в этом направлении, но не нашли. Я сам признаю необходимость
таких исследований, которые и будут произведены.
А. А. Троянов: Я сужу по личному опыту на животных
и думаю, что вода такой температуры должна вызвать омертве-
ние слизистой оболочки. Поэтому я думаю, что у вас вода или
не попала в желудок, или попала не при такой температуре, как
думаете.
И. П. Павлов: Докладчик прав, заметив, что все зависит
от продолжительности соприкосновения воды со слизистой
оболочкой.
A. А. Троянов: Еще один вопрос. Вы говорите, что
между работой маленького и большого отделов желудка есть по-
стоянное соотношение, выражающееся цифрами 1 к 10. Следо-
вательно, если маленький желудок выделил 92 куб. см, то боль-
шой — около 1000 куб. см. Это громадная цифра. Проверена ли
она у вас фактически, и за какое время собирается такое коли-
чество сока?
И. П. Павлов: Это фактически верно. На других собаках
при мнимом кормлении получается 300 куб. см сока в час.
В данном случае это количество сока в большом отделе опре-
делено по заранее установленному эмпирически отношению.
Делается это так: собака с известным вам разделенным желуд-
ком дразнится пищей и собирается желудочный сок из малого
и из большого отделов. Таким многократным определением и
установлено отношение 1 : 10.
B. Н. Сиротинин: На основании увеличения отделения
из малого желудка, получающегося довольно быстро и тянуще-
гося длительно, вы думаете о гипертрофии железистого слоя.
Вы видели эту гипертрофию?
И. П. Павлов: Мы только еще предполагаем микроско-
пическое исследование.
М. М. Волков: Если бы раздражитель, например ляпис,,
соприкасался не со всей слизистой оболочкой большого же-

дудка, а только с частью ее, и при этом все-таки получилось бы
угнетение отделения, то такой факт, который объяснялся бы
всего достовернее с рефлекторной точки зрения, представил бы
большой клинической интерес. Известно, что при ограниченном
и даже очень небольшом развитии новообразования в желудке
наблюдается часто полное угнетение выделения соляной кислоты.
И. П. Павлов: Совершенно то же самое получается и
в нашем случае. Ведь маленький желудочек есть здоровая часть
большого желудка.
М. М. Волков: Секреторная деятельность изолированного
маленького желудочка служит показателем суммированного,
конечного результата в состоянии секреторной деятельности
большого желудка. Вполне понятно понижение секреторной дея-
тельности, если раздражитель затрогивает всю слизистую обо-
лочку желудка, но если бы частичное применение раздражителя
имело конечным результатом также угнетение секреции, то это
ясно обнаруживало бы влияние частичного раздражения per
continuitatem, что, как я только что говорил, имеет клинический
интерес.
И. П. Павлов: Но большой желудок и малый его отдел
имеют одни и те же сосуды, одни и те же нервы.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ А. Л. ВЛАДЫКИНА
«О ВЛИЯНИИ НА МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ СОСТАВ КРОВИ
ВВЕДЕНИЯ В НЕЕ НЕКОТОРЫХ ГАЗОВ» 1
(10 ноября 1899 г.)
И. П. Павлов: Автор устанавливает новый факт физио-
логии белых шариков. По его опытам выходит, что кислород есть
могучее средство для созревания белых элементов крови. Этот
факт, основанный на известном количестве варьированных опы-
тов, представляется очень важным и в то же время необходим
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 45, 1899, стр. 1898-1899.

мым. До сих пор принято было думать, что кислород есть пас-
сивный агент, способный поддержать, но не ускорять жизнь.
Поэтому-то вывод автора является полной неожиданностью,
а так как вывод этот и очень важен, то он требует более широ-
кого разбора. Прежде всего число опытов, достаточное для
другой работы, мало для постановки настоящего вывода. Правда,
этот недостаток пополняется остроумными вариациями поста-
новки, но и в этой последней есть недостаток: недостает опытов
с введением индифферентного газа. Последний метод устра-
нил бы возражение о возможности механических влияний на
морфологию крови. Без этих поправок работа теряет много, но
тем не менее она имеет большое значение в физиологии.
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ Н. С. КОРОБОВА
«К МОРФОЛОГИИ КРОВЕТВОРЕНИЯ» 1
(10 ноября 1899 г.)
И. П. Павлов: Работа проведена по методике, выработан-
ной в лаборатории Н. В. Ускова. Методика эта заслуживает
только похвалы. Автор исследовал кровь сейчас же после опыта;
таких работ раньше не было, и, значит, в этом заслуга автора.
Относительно опытов с вырезыванием селезенки оппонент ни-
чего не может возразить, но хочет сделать единственный упрек
относительно опытов с перевязкой d. thoracicus. Такие опыты
были сделаны, но в них белые элементы не считались по сортам.
Поэтому и здесь в работе есть новое. Но автор вносил в пере-
вязки грудного протока только метод удаления лимфатических
.желез из сферы кровообращения. Так просто толковать эту
операцию нельзя. Ведь с ней прекращается приток кишечного
питательного сока в кровь.
Далее, едва ли эта операция действительно удалит лимфати-
ческие железы из сферы кровообращения.
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 45, 1899, стр. 1900.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Я. ЗАВРИЕВА
«К ПАТОЛОГИИ ЖЕЛУДОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ СОБАКИ» 1
(11 ноября 1899 г.)
И. П. Павлов: Я хотел бы сказать несколько слов
о значении алкоголя для железистой клетки. Докладчик упомя-
нул о повышении отношений работ желез и переваривающей
силы желудочного сока изолированно, без сравнения с другими
опытами. Я же могу прибавить, что в нашей лаборатории проде-
лана масса опытов с различными возбудителями и доказано, что
алкоголь является самым могущественным возбудителем соко-
отделения. Так что если инстинкт человека и завел его слишком
далеко в употреблении алкоголя, то, с другой стороны, начало
его употребления вызвано потребностью организма. Далее, мне
хотелось бы указать, что значит эксперимент в сравнении с кли-
никой. Клиницист гораздо больше занимается желудочными
болезнями и, тем не менее, не подметил еще того заболевания,
которое описывает автор. Конечно, клиницисту представляется
всегда более сложная картина заболевания, и ему нельзя поста-
вить в вину указанный пропуск, но теперь, после указаний фи-
зиологов, он должен подметить аналогичное заболевание и у че-
ловека, которое, несомненно, существует, так как у других
животных оно найдено.
Г. Ю. Явейн: В клинике описываются заболевания,
которые можно поставить в аналогию с описанными вами.
Это так называемый gastroxynsis, выражающийся сначала в от-
делении громадных количеств сока, а затем в понижении
его.
И. П. Павлов: Это заболевание, несомненно, нервного
характера, а я говорю об особом заболевании железистой клетки
или о самом конце центробежного нерва, что, в сущности говоря,
одно и то же.
Н. Ф. Чигаев: Сколько раз вливали вы алкоголь?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, ноябрь-декабрь, 1900,
стр. 138-141.

И. П. Павлов: Много раз и с одними результатами.
Я должен прибавить о значительной выносливости слизистой
оболочки. Наливая спирт в 95°, я думал, что наношу сильное
повреждение, и, конечно, получились некоторые изменения, но
. все они быстро сглаживались.
Л. В. Попов: В клинике можно отыскать аналогичные
факты, где после поглощения 90° спирта расстройства со сто-
роны желудка выравнивались в сравнительно короткое время.
Что касается того, что клиника идет, так сказать, позади лабо-
ратории в изучении желудочных болезней, то это вполне по-
нятно. Клиника имеет дело с человеком, дающим сложную кар-
тину болезни, к нему нельзя применить лабораторных методов
лечения. Отсюда следует, что те пробелы, которые бывают
в ней, вполне естественны. И тем не менее, мне кажется, что
в клинике можно подыскать некоторую аналогию с описываемой
вами астенией железистой клетки. Дело в том, что состояние
аппетита можно поставить в соотношение к состоянию слизистой
оболочки, а мы часто видим изменение аппетита. Иногда бы-
вает так: больной начинает есть с сильным аппетитом, но стоит
ему попробовать две-три ложки, — аппетит его исчезает. Не
есть ли такое колебание аппетита выражение астенического со-
стояния железистой клетки желудка?
И. П. Павлов: Да, этот случай может подходить к явле-
нию астении. Мне хотелось бы обратить ваше внимание еще на
один пункт — на отношение покровного эпителия к раздражите-
лям. Нет сомнения, что наши, на первый взгляд патологические,
опыты не выходят из границ физиологии. Ясно, что адэкватными
раздражителями для слизистой оболочки являются только чрез-
вычайные раздражители, которые могут принести вред орга-
низму. На этом основана защита организма, в этом заключается
глубокий биологический смысл, и в той реакции, которая полу-
чается при введении этих раздражителей, я вижу только физио-
логическую функцию, только реакцию защиты. Это не есть
уступки организма, повреждение его вредным агентом, это только
средства к защите. В этом примере вы видите сближение фи-
зиологии с патологией, которое можно заметить и в клинике.

Все острые катары за сильным раздражением желудочно-кишеч-
ного тракта могут быть отнесены, с этой стороны, к области
физиологических явлений. Относительно же алкоголя, конечно,
я должен прибавить, что это первые опыты, дающие только за-
ручку для факта, ню для того чтобы говорить сполна о влиянии
алкоголя, требуются дальнейшие наблюдения.
А. А. Троянов: По вашим исследованиям алкоголь от-
носится к сильным возбудителям желудочного сока. Он увели-
чивает количественную и переваривающую силу его. Отсюда
можно притти к заключению, если не принять вашего последнего
замечания — о пользе алкоголя для желудочного пищеварения.
А между тем это не вяжется с нашим современным взглядом,
так как алкоголь мешает перехождению белков в пептоны, даже
осаждает последние, если они успели образоваться. С этим, ко-
нечно, нужно считаться.
И. П. Павлов: Существует огромная разница между дру-
гими возбудителями деятельности желудочных желез и алкого-
лем. Первые не дают сока, а гонят только слизь, тогда как по-
следний дает увеличение настоящего желудочного сока. Это веще-
ство стоит наряду с пищевыми раздражителями. Что же касается
влияния алкоголя на процессы перехода белков в пептоны,
то в обыденной жизни оно уничтожается, так как выпитая за
четверть часа до приема пищи порция алкоголя успеет всо-
саться, когда последует введение пищи, а между тем возбужде-
ния желез она не произведет. Таким образом, в самое начало
пищеварения алкоголя в желудке уже нет, а усиленное отделе-
ние желудочного сока существует.
И. П. Павлов: Несомненно, что, несмотря на пользова-
ние пробным завтраком, обедом, клиника не подметила опи-
санного состояния в отделении желудочного сока. Значит,
современную клиническую технику нельзя признать доста-
точной.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ДИСПУТЕ ПО ДОКЛАДУ Я. ЗАВРИЕВА
«МАТЕРИАЛЫ К ФИЗИОЛОГИИ И ПАТОЛОГИИ ЖЕЛУДОЧНЫХ
ЖЕЛЕЗ СОБАКИ» 1
(11 ноября 1899 г.)
И. П. Павлов: Выдающиеся клиницисты признают, что
только физиологическая патология может дать точный путь
к исследованию желудочных явлений и рациональной их
терапии. Это происходит вследствие страшной трудности вопроса
для клинициста. Масса темных явлений, трудность методов
вызывали то, что клиническая медицина не дала почти ни
одного ценного вывода. Автор избрал путь эксперимента
и благодаря этому дает в своей работе нечто новое и важное
для клиники, как, например, вопрос об астении. Что касается
отрицательных сторон работы, то можно было бы указать на
некоторую неточность в выражениях, что, конечно, ни-
сколько не умаляет высокого значения предлагаемого труда,
в котором автор выказал себя великолепным научным работ-
ником.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. В. ГЕРВЕРА
«О ВЛИЯНИИ ГОЛОВНОГО МОЗГА НА ОТДЕЛЕНИЕ
ЖЕЛУДОЧНОГО СОКА» 2
(11 ноября 1899 г.)
И. П. Павлов: Вы исследовали отделяемую слизистой
оболочкой жидкость?
А. В. Гервер: Я забыл упомянуть, что мною было
произведено полное исследование отделяемой жидкости. В на-
чале опыта, еще до раздражения, из желудка выделялась жид-
1 Диспут в Военно-медицинской академии; см.: Больничн. газета Бот-
кина, № 45, 1900, стр. 2109—2110.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, ноябрь—декабрь, 1900,
стр. 165—168.

кость, имеющая характер слизи. Раздражение коры производи-
лось после прекращения отделения этой слизи. Отделяемая
жидкость исследовалась на содержание пепсина (по способу
Метта) и соляной кислоты, и такое исследование показало, что
я имел дело с несомненным желудочным соком. Отделение его
вслед за раздражением центра имеет более короткий скрытый
период, чем при раздражении блуждающего нерва. Это, по
моему мнению, зависит от того, что в блуждающем нерве мы
одинаково возбуждаем и ускоряющие и задерживающие секре-
цию волокна, а в данном случае раздражается отдельный
центр, заведующий только сокоотделением и не имеющий за-
держивающих функций.
И. П. Павлов: Какие цифры кислотности получались
в исследуемом соке?
А. В. Гер вер: 0.2—0.4, а переваривающая сила выра-
жалась 2—4 мм белкового столбика.
И. П. Павлов: Операция делалась под хлороформом?
А. В. Гер вер: На некоторых собаках под хлороформом,
на других без него, так как хлороформ, как известно, понижает
возбудимость корковых центров.
И. П. Павлов: Сколько времени продолжалась вся опе-
рация?
А. В. Гер вер: Трепанация продолжалась около 20 ми-
нут, а затем животное отдыхало около часа.
И. П. Павлов: Оно отвязывалось?
А. В. Гер вер: Животное оставалось на столе с оваль-
ным отверстием в крышке, находящимся как раз у желудоч-
ной фистулы.
И. П. Павлов: Вы сказали, что перед раздражением из
желудка через фистулу вынимались остатки пищи. Для чи-
стоты опыта этого не должно быть, так как они могли возбу-
ждать отделение желудочного сока.
А. В. Гер в ер: В большинстве опытов раздражение про-
изводилось только тогда, когда в течение 20 минут не было
никакого отделения из желудка; следовательно, здесь и речи не
может быть о посторонних раздражителях.

И. П. Павлов: Как вы собирали отделяющийся сок?
A. В. Гервер: Сок собирался в градуированные ци-
линдрики и измерялось количество его в 1 минуту или куби-
ческими сантиметрами, или просто каплями.
И. П. Павлов: Я делаю все эти вопросы, чтобы полу-
чить более обоснованное представление, и на основании вашей
работы и ваших ответов прихожу к заключению, что вы имели
дело действительно не с психосекреторным центром. Относи-
тельно же разницы в скрытом периоде отделения сока при
раздражении блуждающего нерва и вашего центра, то, действи-
тельно, можно принять и ваше объяснение, но нельзя забывать,
что если в блуждающем нерве пробегают ускоряющие и задер-
живающие секрецию волокна, то существование психоцентров
для этих двух родов волокон тоже весьма вероятно и именно
по соседству с вашим. Далее, мне хотелось бы отметить, что
влияние психики на секрецию выражается не только в форме
желания, но и в форме мысли. Это ясно по крайней мере
для слюнных желез. При даче сухого хлеба, которого
собака не хочет, слюна тем не менее течет; далее, важен не
только аппетит на всякую пищу, но и желание определен-
ной пищи. Таким образом очевидно, что психические процессы
отделения пищеварительных соков выражаются в двух
формах. А так как центры чувства и мысли локализуются
в различных отделах головного мозга, то возможно, что и эти
различные секреторные центры нужно искать в этих
отделах.
B. М. Бехтерев: По современному воззрению науки,
в головном мозгу существуют психические, чувствительные и
двигательные центры. Впрочем, в сравнительно недавнее время
существование психических центров отвергалось, но по послед-
ним наблюдениям, особенно по отношению к афазии, они могут
считаться доказанными. Так, есть больные, у которых нет идеи
для слов. Это — мыслительная форма афазии. При других фор-
мах нет понимания слов; это так называемая транскортикальная
афазия. Дальнейшее доказательство учения об этих центрах
составляет учение о развитии ассоционных центров Флексига.

Он убедился, что у молодых животных отдельные области мозга
развиваются неодновременно. Быстрее развиваются области,
которые считаются чувствительными и двигательными. Но пе-
редние отделы головного мозга остаются долгое время неразви-
тыми. К этой области должны быть отнесены ассоционные и
мыслительные центры. С анатомической точки зрения можно
было бы сделать возражение, что это не исключительно
ассоционные центры, но зато со стороны клиники существуют
сильные доказательства. Например, при идиотизме замечается
атрофия темянных долей головного мозга. Если у животных
разрушить темянные доли, то замечается поразительное слабо-
умие. Эти факты говорят за существование различных
центров, а отсюда можно думать и о существовании специаль-
ных психических центров и для секреторных органов. Однако
последнее предположение нужно доказать опытами. Нужно
сознаться, что функция мозговой коры в этом отношении
наименее разработана. Влияние коры на движение желудка,
кишек, мочевого пузыря разъяснено до некоторой степени
в моей лаборатории. Относительно же специально секреторной
деятельности существует только очень немного указаний.
Сюда нужно отнести опыты и Миславского над отделением
слез и слюны. Дальнейших исследований не существует,
а, между тем, это имеет огромный диагностический и практиче-
ский интерес, так как при существовании таких центров
было бы понятно влияние аффектов и других душевных состоя-
ний на деятельность желез.
И. П. Павлов: Я хотел бы отметить разницу в уча-
стии психики в секреции по мере удаления желез внутрь
организма. Для слюнных желез это влияние стоит вне вся-
кого сомнения и выражается в изменении секреции от мысли
об еде и от желания еды. Для желудка тоже можно заме-
тить влияние не только желания, но и мысли, но в менее
резкой степени. На pancreas эта разнородность уже очень
мало заметна.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. И. ИВАНОВА
«К ВОПРОСУ О ФУНКЦИИ VESICULAE SEMINALIS И GLANDULAE
PROSTATICAE В ПРОЦЕССЕ ОПЛОДОТВОРЕНИЯ У МЛЕКО-
ПИТАЮЩИХ» 1
(2 декабря 1899 г.)
И. П. Павлов: Нет никакого сомнения, что вопрос, за-
тронутый вами, мало разработан и имеет огромный и научный
и практический интерес. Несомненно также, что вы попытались
подойти к решению этого вопроса прямым и самым рациональ-
ным путем, взяв оплодотворяющее начало без отделения ves.
seminalis и gl. prostaticae. Таким образом вы с убедительностью
доказываете, что отделение этих желез имеет лишь механиче-
ское значение для акта оплодотворения, другую роль вы как
будто отрицаете. С первым выводом можно согласиться, но
ваши суждения об исключительно механическом значении этих
отделений мне кажутся слишком категоричными. В самом деле,
как вы объясните присутствие именно двух жидкостей? Ясно,
что тут дело идет не только о механической роли, но и о ка-
кой-то другой приспособительной способности организма
к сбережению отделения яичек. Поэтому я думаю, что ограни-
чить роль этих отделений только механическим влиянием их
нельзя. Вы доказываете, и я с вами согласен, что это не есть
неизбежный агент, но всего вопроса вы не исчерпываете.
И. И. Иванов: Я и не отрицаю какого-либо другого
действия. Я говорю только, что прежде всего эти отделения
имеют механическое значение. Я даже могу прибавить, что
у грызунов, судя по работам Лейарта, Ландвера, Комура и
Глея, функция этих соков имеет особое, специфическое значе-
ние. Так, по работам последних двух авторов, в отделении
gl. prostaticae заключается особого рода энзима-везикулята, ко-
торая производит свертывание отделений ves. seminalis и, таким
образом, образует так называемый bouchon vaginal. Вот уже и
другая роль этих отделений.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, ноябрь—декабрь, 1900,
стр. 193-194.

И. П. Павлов: Вот этого мнения придерживаюсь и я. Но,
в общем, нужно признать за вашими находками большое зна-
чение.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ П. Я. БОРИСОВА
«ВЛИЯНИЕ СВЕТА И ТЕМНОТЫ НА СОСТАВ КРОВИ» 1
(24 февраля 1900 г.)
И. П. Павлов: По отношению к чему получалось в опы-
тах цитируемых вами итальянских авторов повышение коли-
чества красных кровяных шариков?
П. Я. Борисов: По отношению к норме. Они нашли, что
у белых крыс нормальное количество красных кровяных шари-
ков около 6 625 000; под влиянием темноты у одной крысы полу-
чилось 4 500 000 красных кровяных шариков, а у другой
4 800 000; когда посадили их на свет и прибавили ночное осве-
щение, то у первой количество красных кровяных шариков уве-
личилось на 1000 000 против нормы, а у другой — на мил-
лиона.
И. П. Павлов: Весь размах в колебаниях количества крас-
ных кровяных шариков, следовательно, равняется трем миллио-
нам; это такая величина, на которую трудно ошибиться. Может
быть, разница в результатах опытов итальянских авторов и ва-
ших зависит отчасти от того, что они производили свои опыты
над крысами, а вы над собаками?
Г. М. Николаев: Нужно также принять во внимание
условия жизни крыс, ведь они и на свободе живут в темноте.
И. П. Павлов: Опыты производились над белыми кры-
сами, лабораторными животными, которые в целом ряде поколе-
ний приспособились к свету.
Г. М. Николаев: Тем не менее для них свет является
более сильным агентом.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, январь—февраль, 1900,
стр. 416—418. - Больничн. газета Боткина, № 20, 1900, стр. 921-923.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. И. ИГНАТОВ-
СКОГО «О ДЕЙСТВИИ URANII NITRICI ПРИ САХАРНОМ
МОЧЕИЗНУРЕНИИ» 1
(24 февраля 1900 г.)
И. П. Павлов: В медицинской литературе, преимуще-
ственно фармакологической, нередко многое выставляется в фаль-
шивом свете. Первое сообщение о каком-либо новом средстве
обыкновенно полно восторга, во втором — тон уже немного
сдает, а в третьем-четвертом средство нередко отвергается со-
всем. Подобные увлечения станут вполне понятными, если при-
нять во внимание сложность области терапии, затруднительность
точных наблюдений в зтой области, а также факт, что в подоб-
ных случаях обыкновенно разыгрываются страсти; не всегда, од-
нако, здесь дело в дурном умысле.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Б. Л. БЕРТЕНСОНА
«К ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО
ГИДРОНЕФРОЗА» 2
(13 апреля 1900 г.)
М. П. Михайлов:... Возражение против моих выводов
было сделано также проф. И. П. Павловым, который указывал,
что при увеличении обмена в 10 раз животные его оставались
здоровыми. Но ведь наблюдение за животными довольно за-
труднительно; животное смотрит как будто бы и здоровым, а при
ближайшем исследовании у него оказываются огромные измене-
ния, указывающие, как, например, в моих опытах, на нефрити-
ческое состояние. Основываясь на своих опытах и на только что
выслушанном докладе, я могу утверждать, что одной почки не-
достаточно для организма.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, январь—февраль, 1900,
стр. 434—435. — Больничн. газета Боткина, № 20, 1900, стр. 924.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, март—май, 1900, стр. 553.—
Больничн. газета Боткина, № 27, 1900, стр. 1259—1262.

И. П. Павлов: Нельзя, однако, итти против фактов. Ведь,
например, известно, что русский человек во время поста потреб-
ляет очень мало азотистой пищи, так что азотистый метаморфоз
у него очень незначительный; затем наступает пасха, когда сразу
потребляются массы азотистых веществ, и тем не менее никакого
нефрита не развивается. Работу почки в отношении выделения
веществ обмена свободно можно увеличить раз в десять без того,
чтобы развивались какие-либо изменения в них. Ваши же живот-
ные находились в совершенно особых условиях, и связывать на-
блюдавшиеся у них явления с явлениями у человека мне кажется
неуместным.
М. П. Михайлов: Из вашей лаборатории вышла работа,
где автор нашел в изолированном желудке оперированной по
вашему способу собаки гипертрофию желудочных желез; в этом
я вижу полную аналогию с явлениями, наблюдаемыми на почке.
У меня, конечно, действуют особенные условия, но все же я
решаюсь утверждать, что почка, раз она гипертрофировалась,
была до этого недостаточной...
И. П. Павлов: Мы ведь еще не знаем механизма гипертро-
фии.у Наряду с вашими опытами существуют тысячи опытов над
азотистым метаморфозом у собак, доказывающих, что этот по-
следний может быть увеличен до громадных размеров без того,
чтобы появилось какое-либо страдание почек. Поэтому, строго рас-
суждая, ваш вывод допустим только для условий ваших опытов.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. М. ВИРШУБ-
СКОГО «О РАБОТЕ ЖЕЛУДОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ ПРИ РАЗНЫХ
СОРТАХ ЖИРНОЙ ПИЩИ» 1
(13 апреля 1900 г.)
И. П. Павлов: Опыты докладчика имеют большое практи-
ческое значение. На факт задерживающего влияния жира на от-
деление желудочного сока клиницисты уже обратили в настоящее
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, март—май, 1900, стр. 565—
566.

время свое внимание. При ближайшем исследовании, однако, дело
здесь оказалось более сложным. А именно, если давать жир
вместе с белковой пищей (например в виде жирного мяса), то
в первое время получается явление задерживания секреции, зави-
сящее от жира, но зато в 9—10-м часу после введения пищи,
когда эта последняя уже прошла в кишечник, количество отде-
ляемого сока значительно возрастает; у многих собак количество
этого сока теперь больше, чем бывает непосредственно после вве-
дения чистой белковой пищи. Значит, лечить гиперсекрецию
жирным мясом нельзя. Иное дело хлеб с маслом, комбинация,
которая дает желудочным железам полнейший покой. Из всего
вышесказанного вытекает практическое правило, что, если желают
предотвратить чрезмерное накопление желудочного сока, не сле-
дует давать жирного мяса, а следует предпочесть комбинацию
углеводов с жирами. В настоящее время доктор Казанский в моей
лаборатории искусственно вызывает у собак гиперсекрецию и
лечит их потом этим режимом; результаты, получаемые им при
этом, вполне удовлетворительны: уже через неделю наступает
выздоровление. Нельзя допустить, как это предполагает доктор
П. Я. Борисов, что жир переходит в кишечник отдельно от бел-
ков: ведь желудочный сок не способен растворять жир.
Л. В. Попов: Желудочный сок растворяет белковые обо-
лочки жировых клеток, и тогда жир высвобождается.
И. П. Павлов: Мы много раз выводили пищу в различные
моменты пищеварительного акта и всегда получали то же мясо
в том же составе. Если даже ввести яичный желток, в котором
жир мог бы отделиться гораздо легче, то и там отделения совер-
шенно не наблюдается. Но, конечно, нужно иметь в виду эту
возможность. Таким образом жир оказывает задерживающее
влияние только на слизистую оболочку желудка; как только пища
перешла в кишки, получается рефлекс с них, результатом кото-
рого является второй максимум отделения желудочного сока.
Остается только определить, почему этот максимум больше та-
кового же после введения чистой белковой пищи. В настоящее
время уже подготовляется опыт, долженствующий разрешить
этот вопрос.

М. В. Яновский: Вы предлагаете при лечении гиперсекре-
ции давать больному зараз 75 г желтков; почему же не дать
в таком же количестве жирного мяса?
А. М. Виршубский: Собственно говоря, я предлагаю
углеводы с жиром; белковую же жирную пищу я допускаю как
уступку, когда желательно усилить питание больного; из подоб-
ных препаратов у меня имеются прямые опыты для 200 куб. см
молока и для 75 г желтков; для жирного мяса у меня опытов
нет; теоретически рассуждая, однако, нельзя ничего иметь и про-
тив 75 г жирного мяса.
М. В. Яновский: Я задал этот вопрос, желая знать, не
обусловливается ли предпочтение, даваемое вами желткам, ка-
кими-либо особенностями их состава.
И. П. Павлов: Нет; важно было лишь указать, что в по-
добных случаях следует назначать маленькие количества белко-
вых жирных препаратов.
Л. Б. Соболев: Желудочный сок в опытах докладчика на-
чинает усиленно отделяться в то время, когда желудок уже пуст.
Это должно казаться бесцельным. Может быть, это усиленное
отделение происходит потому, что пища была недостаточно под-
кислена?
И. П. Павлов: Это соображение имелось в виду; вопрос
о происхождении второго максимума, однако, еще не может счи-
таться разрешенным.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. П. СОКОЛОВА
«ОБ ОТСУТСТВИИ РЕФЛЕКСОВ С ПОЛОСТИ РТА НА
ЖЕЛУДОЧНЫЕ ЖЕЛЕЗЫ» 1
(13 апреля 1900 г.)
И. П. Павлов: В настоящее время наши работы о деятель-
ности пищеварительных желез обратили на себя достаточное
внимание и за границей. Замечателен, однако, тот факт, что
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 67, март—май, 1900,
стр. 567—568.

аппетитный сок там никак не может завоевать себе права гра-
жданства. В этом я еще недавно мог убедиться в одной работе
из лаборатории Ригеля, напечатанной месяцев 5—6 тому назад
в «Zeitschrift fur klinische Medizin». Факт, что при введении пищи
в рот начинает течь желудочный сок, конечно, остается несо-
мненным. Необходимо только найти причину этого явления; мы
предполагаем, что причину этого нужно искать в психическом
возбуждении, другие же ищут ее в рефлексе со стороны полости
рта. Вся беда в том, что во всех нас еще слишком твердо сидит
тот дуализм, по которому душа и тело представляют нечто от-
дельное друг от друга; в глазах естествознания, конечно, подоб-
ное разделение невозможно. В настоящее время, как изложил
докладчик, мы занялись проверкой вопроса о существовании
рефлекса с полости рта и такого рефлекса не нашли; мы брали
представителей всех возможных веществ; по введении их в рот
слюна течет, так как она нужна, желудочного же сока совер-
шенно нет. Нужно, следовательно, примириться с фактом, дока-
занным этими опытами; против него не могут говорить данные,
полученные несовершенными способами в клиниках, при опытах
на людях, как, например, опыты Троммера, который заставлял
жевать резину и потом выкачивал из желудка нечто такое, что
не имеет ничего общего с желудочным соком. Ошибки возможны
даже при опытах на собаках; у двух из наших собак — Вагуса
и Курчавого, настоящих лабораторных собак, которые из-за
пустяков не волнуются, — опыты удавались без осечки; две же
другие собаки оказались не столь годными, и тем не менее
6 опытов на них удались, а в других опытах получился психиче-
ский желудочный сок.
Л. В. Попов: Может быть, в подобных опытах, произве-
денных в клиниках, не столько проявляется стремление к дуа-
лизму, сколько доброе намерение проверить на людях данные,
добытые в физиологических лабораториях на животных?
В. Н. Сиротинин: Да и трудно отделаться от мысли,
что рот здесь играет некоторую роль.
И. П. Павлов: Насколько важен психический фактор в от-
делении аппетитного сока, я мог убедиться из двух случайных

наблюдений на животных. Собака Каташка долго не любила
мяса, и у нее в первый час после мяса отделялось лишь очень
незначительное количество сока; со временем, однако, привычка
взяла свое, и тогда отделение аппетитного сока значительно воз-
росло; другая собака, Серка, у нас, в лаборатории Института
экспериментальной медицины, ужасно разжирела и совсем не
давала психического сока; мы отправили ее в лабораторию акаде-
мии, где она в скором времени потеряла полпуда в весе, и тогда
у нее появилось типическое психическое отделение желудочного
сока.
Л. В. Попов: Полученные вами данные относятся к боль-
шим дозам вводимых в рот веществ; не изменяется ли дело при
постепенном увеличении доз, начиная от минимальных?
И. П. Павлов: Наша дозировка состояла в том, что один
раз мы заставляли действовать вещество на слизистую оболочку
рта в течение малого промежутка времени, другой раз в течение
продолжительного: в одном случае мы брали одну каплю горчич-
ного масла, в другом две и т. п. Что в дело не вмешиваются ни-
какие тормозящие влияния на желудочные железы, в этом мы
могли убедиться, вводя в рот животным непосредственно после
воздействия резко действующих веществ настоящую пищу и по-
лучая каждый раз через 5 минут настоящий желудочный сок.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. П. СОКОЛОВА
«ДАННЫЕ, ПОЛУЧЕННЫЕ С НОВЫМ ОБЪЕКТОМ,
ОТНОСИТЕЛЬНО ЖЕЛУДОЧНОГО СОКА» 1
(28 сентября 1900 г.)
Н. Ф. Чигаев: Основываясь на опытах с изолированным
желудком, вы решаете вопрос о всасывании из желудка. Мне ка-
жется, что ваши опыты только дают возможность подойти
1 Больничн. газета Боткина, № 43, 1900, стр. 2012.- Тр. Общ. русск.
врачей в СПб., год 68, сентябрь-октябрь, 1901, стр. 36-37.

к решению этого вопроса, но еще не решают его. Ведь чем же
вы докажете, что содержимое желудка, извлеченное вами после
опыта, действительно соответствует введенной в начале опыта
пище плюс излившийся на нее желудочный сок? Соответствую-
щие цифровые данные сходятся не во всех из ваших опытов.
Нужно было бы произвести химическое исследование, чтобы до-
казать, не изменился ли состав содержимого желудка во время
опыта.
И. П. Павлов: Ваши сомнения вполне понятны, и вы со-
вершенно справедливо замечаете, что для неопровержимого до-
казательства отсутствия всасывания из желудка необходимо хи-
мическое исследование содержимого его. Однако мы можем
делать свои умозаключения и без подобного исследования. Если
мы проделали 20 опытов и во всех них количество содержимого
желудка в конце опыта соответствовало сумме количеств введен-
ной в начале опыта пищи и излившегося желудочного сока, то
мы имеем полное право утверждать, что в желудке пища не вса-
сывается. Мы производили опыты со всеми сортами пищевых
веществ и всегда могли заранее определить, сколько содержимого
должно заключаться в желудке в каждый определенный момент,
ибо, как вы лично могли убедиться в лаборатории, желудочный
сок для каждого рода пищи отделяется с известной закономер-
ностью. За последние 10 лет некоторые авторы (Меринг и др.)
решали вопрос о всасывании элементарных веществ (воды, алко-
голя и проч.) из желудка и нашли, что для многих из них его не
существует.
И. Л. Долинский: В тех немногих опытах, в которых
у вас не получалось полного соответствия в цифрах (600 куб. см
вместо 550 куб. см, которых можно было ожидать), избыток со-
держимого в конце опыта, очевидно, приходится на слюну; стоило
только произвести у этих собак эзофаготомию, и тогда цифры
совпали бы вполне.
И. П. Павлов: Действительно, у нас в тех случаях, где
пища вводилась прямо в желудок собаки, получалось полнейшее
соответствие в цифрах.

И. П. Павлов на отдыхе в Колтушах (1934).

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Е. А. ГАНИКЕ
«К АНАЛИЗУ ПОКОЙНЫХ И РАБОТАВШИХ МЫШЦ ЛЯГУШКИ» 1
(12 октября 1900 г.)
И. П. Павлов: Целью наших исследований было разо-
браться в том чрезвычайно важном и трудном вопросе, над ко-
торым долгое время работали известнейшие физиологи, не придя
к определенному результату. Для примера укажу на Пфлюгера,
которого уже давно занимает этот вопрос. Причина этой неопре-
деленности — чрезвычайная трудность исследования, так как пол-
ный анализ мышцы по многим условиям, можно сказать, неосу-
ществим. И мы отбросили мысль о таком полном анализе, обра-
тясь к элементарному. И в этом отношении я могу с уверен-
ностью сказать, что цифры, полученные автором, представля-
ются окончательными. Исследования были сделаны так точно и
в таком большом количестве, что дальнейших поправок делать не
придется. Но что касается окончательных выводов, то об этом
можно говорить, конечно, только с предположением, к которому
мы, однако, имеем некоторые косвенные основания. Наши выводы
основаны на двойном расчете. Имея убыль углерода в работаю-
щей мышце вместе с убылью твердого остатка и постоянством
азота, мы относим эту убыль на углерод безбелковых тел (иначе
расчет не удается). С другой стороны, на то же самое указы-
вает и определение калорической энергии в работавшей и нахо-
дившейся в покое мышце. Тот факт, что эта энергия одинакова
как для работающей, так и для покойной мышцы, может быть
объяснен только предположением о распаде углеводов и жиров,
так как прибыль в тепловой энергии от распада жиров уравнове-
шивается меньшей тепловой энергией от распада углеводов. Эти
два очень существенных совпадения и дают некоторое фактиче-
ское подтверждение нашим предположениям.
М. В. Яновский: А какова была методика определения
калорической энергии?
И. П. Павлов: Конечно, самая точная.
1 Больничн. газета Боткина, № 46, 1900, стр. 2165. — Тр. Общ. русск.
врачей в СПб., год 68, сентябрь—октябрь, 1901, стр. 56.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Б. И. СЛОВЦОВА
«О ЛЕЙКОЦИТОЗЕ, ВЫЗЫВАЕМОМ НЕКОТОРЫМИ СЫРЫМИ
ПИЩЕВЫМИ СРЕДСТВАМИ» 1
(12 октября 1900 г.)
И. П. Павлов: Пищеварительный лейкоцитоз, конечно,
давно известен, даже до некоторой степени проанализирован.
Известно, например, что сила его находится в прямой зависимо-
сти от энергии пищеварения. А возможно, что ход переваривания
сырого и кипяченого молока будет иной и как раз может объяс-
нить полученную вами разницу. Я даже имею некоторые основа-
ния так предполагать. Насколько я помню, в работе доктора
Волковича есть указания, что при сыром молоке maximum выде-
ления желудочного сока падает именно на первый час.
Б. И. Словцов: Такая возможность отвергается тем опы-
том, где я, прибавляя ничтожные количества оксидазы к кипяче-
ному молоку, изменял пищеварительный лейкоцитоз указанным
в докладе образом.
И. П. Павлов: Может быть, но надо помнить и о другой
возможности разницы в пищеварительном лейкоцитозе.
1 Больничн. газета Боткина, № 46, 1900, стр. 2166. -Тр. Общ. русск.
врачей в СПб., год 67, сентярь—октябрь, 1901, стр. 65-66.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРЕВОДУ КНИГИ Р. ТИГЕРШТЕДТА
«УЧЕБНИК ФИЗИОЛОГИИ ЧЕЛОВЕКА» 1
От редактора
Как академический учитель я был очень обрадован, что, на-
конец, мог осуществиться русский перевод немецкого «Учебника
по физиологии человека» Р. Тигерштедта, бывшего стокгольм-
ского, а сейчас гельсингфоргского профессора физиологии. Этот
учебник, как мне кажется, обладает выдающимися достоинствами.
Он вполне современен, т. е. действительно передает состояние
всех отделов физиологии в их настоящем виде, чего далеко
нельзя сказать о многих из появляющихся теперь во множестве
за границей учебников. В этих последних нетрудно заметить, что
авторам их хорошо, близко знакомы только некоторые отделы,
другие же составлены шаблонно, по устаревшим образцам. Проф.
Тигерштедт, очевидно, изучил все и одинаково добросовестно.
Огромное большинство учебников представляет сбор, склад
многочисленных отдельных фактов и всевозможных, имеющихся
в науке, мнений. Едва ли может быть большой толк от такого
изложения. Начинающий, — а учебники и пишутся прежде всего
для них, — теряется в массе фактов и решительно не знает, на
чем остановиться и чего, хотя для начала, придерживаться. Среди
леса подробностей ускользает главное, и мысль остается без дела.
Учебник проф. Тигерштедта написан иначе. Автор обо всем со-
ставляет личное мнение, приводя и обсуждая факты как за, так
1 Р. Тигерштедт. Учебник физиологии человека. СПб., 1901, том
первый, стр. III.

и против. Следовательно, у читателя есть исходное мнение, опре-
деленно мотивированное, на котором он может остановиться, но
с которого же он может начать и самостоятельную критику, пере-
бирая фактические данные по отношению к этому мнению.
Наконец, как хорошо продуманный труд учебник этот во мно-
гих местах прямо пленяет простотою изложения. У физиолога,
как и у всякого специалиста, образуется привычка к известным
приемам выражения, изложения, не всегда удачным, иногда
условным и, наконец, устаревшим. Проф. Тигерштедт весьма
часто, если не всюду, счастливо борется с этою привычкой и дает
своему читателю свободное и деловое, а потому и очень удобопо-
нятное и весьма приятное изложение.
Как редактор я решился вообще не делать примечаний. Зачем
они? Фактов приводится и автором вполне достаточно. Противо-
поставлять же мое мнение руководящему мнению автора я нахо-
дил неуместным, раз это — его учебник, а не мой. Мало ли и
других мнений помимо моего. Единственное исключение я допу-
стил для отдела о работе пищеварительных желез —и это, как
мне кажется, с достаточным основанием. Этот отдел вот уже
около десяти лет почти исключительно разрабатывается моею
лабораторией — и здесь мое мнение, мой выбор фактов имеют
шансы оказаться более приближающимися к истине, чем всякого
другого. Однако и здесь пришлось ограничиться немногим, так
как наши факты уже приняты во внимание автором. Следова-
тельно, мое добавление дает только то, что приобретено суще-
ственного в этом отношении после появления немецкого подлин-
ника.
От души желаю успеха этой книге, уверенный в доброй
службе, которую она может сослужить в деле физиологического
образования лиц нашего врачебного сословия.
Проф. И. Павлов
С.-Петербург
21 октября 1900 г.

ПРИМЕЧАНИЯ К КНИГЕ Р. ТИГЕРШТЕДТА «УЧЕБНИК
ФИЗИОЛОГИИ ЧЕЛОВЕКА» 1
К § 6 «Кишечный сок»
В самое последнее время [диссертация д-ра Н. П. Шеповаль-
никова под заглавием «Физиология кишечного сока» (С.-Петер-
бург, 1899), вышедшая из Физиологической лаборатории Инсти-
тута экспериментальной медицины] в кишечном соке найдена но-
вая химическая функция. Кишечный сок оказался в важном со-
отношении с панкреатическим соком. Все ферменты панкреатиче-
ского сока очень приобретают в силе действия, раз к этому соку
примешивается кишечный. В особенности резко, иногда в огром-
ной степени, это активирующее действие кишечного сока про-
является по отношению к белковому ферменту. Чем трипсинное
действие данного панкреатического сока слабее, тем больше
увеличивает его примесь кишечного. Активирующее действие на
крахмальный и жировой ферменты одинаково сильно в кишеч-
ном соке из двенадцатиперстной, как и из дальнейших частей
тонких кишек. Усиливающее действие на белковый фермент
в особенности развито в дуоденальном соке. Это влияние кишеч-
ного сока на панкреатический основано на нахождении в первом
особого или особых ферментных веществ. Кишечный сок дей-
ствует в очень малых количествах, кипячение уничтожает дей-
ствие и т. д. Едва ли можно сомневаться, что новая функция
кишечного сока и есть его главная функция.
1 Р. Тигерштедт. Учебник физиологии человека. СПб., 1901, том
первый, стр. 234, 244, 248, 255, 260, 261, 275.

К § 2d «Центр слюноотделительных нервов»
Учение о нервных приборах, управляющих тем или другим
органом, или, как чаще говорят, учение об иннервации органов,
все еще страдает большой неполнотой и, что еще важнее, почти
совершенным отсутствием в нем основного пункта. Для чего су-
ществует нервный прибор при том или другом органе? Очевидно
для того, чтобы деятельность этого органа была приведена в пра-
вильное соотношение, в правильную связь (т. е. отвечающую
интересам организма как целого) с определенными внешними и
внутренними условиями. Это достигается в организме таким об-
разом, что известные условия, и именно только они, а не другие,
являются раздражителями того или другого нервного прибора.
Последний же осуществляется благодаря тому, что пункты
нервного прибора, воспринимающие в норме раздражения (т. е.
центры как начало центробежных нервов и периферические окон-
чания центростремительных нервов), устроены у каждого нерв-
ного прибора особенным, специальным, специфическим образом,
в силу чего могут раздражаться, приводиться в деятельное со-
стояние только строго определенными условиями. Следовательно,
в учении об иннервации органов существенный пункт — те осо-
бенные условия, которые являются нормальными раздражителями
данного нервного . прибора, или, иначе сказать, — специальная
характеристика нервных клеток и периферических окончаний
этого прибора. В ней лежит окончательный смысл всего дела;
сведения же о центробежных нервах, их родах, их местоположе-
ниях, так же как о центрах и центростремительных нервах, пред-
ставляют, так сказать, только сырой строительный материал
в учении о нервном приборе. И как раз знания специальных раз-
дражителей и недостает в огромном большинстве случаев. В по-
следнее время на иннервациях пищеварительных желез указы-
ваемая нами точка зрения на предмет начинает проводиться
систематически.
В главе об иннервации слюнных желез можно уже привести
несколько точных и интересных фактов относительно нормаль-
ных возбудителей слюнных желез. Сухость пищи есть первый и

сильнейший раздражитель нервных приборов всех слюнных же-
лез. Чем суше пища, съедаемая животным, тем больше на нее
изливается слюны. Высушенный хлеб, мясной порошок гонят
очень много слюны; смоченный водою хлеб, сырое мясо, мо-
локо — наоборот, очень мало. И в этом открывается первая фи-
зиологическая служба пользы слюны — размачивать, размягчать
и растворять что можно в пище, приготовляя ее таким образом
для дальнейшей химической обработки в ниже лежащих отделах
пищеварительного канала. Определенный химический состав пи-
щевых веществ, сообщающий им известный вкус, специально
возбуждает трофический (т. е. заведующий выработкой органи-
ческих веществ слюны) нервный прибор слизистых слюнных же-
лез. Вследствие этого на съедобные вещества изливается слюна,
содержащая много муцина, очевидно, ради смазывания пищи для
легкого и свободного перехода ее из полости рта в полость же-
лудка. Химические свойства всех веществ, кроме съедобных, ко-
торые не только не полезны животному, а могут быть ему вредны,
также представляют раздражителей нервного прибора слюнных
желез. И этим обнаруживается дальнейшая роль слюны — ней-
трализовать, разбавлять эти вещества, чтобы ослабить их вредо-
носность, а также, чтобы отмывать от них рот. Упомянутые ве-
щества раздражают главным образом секреторный (т. е. водо-
гонный) нервный прибор, а не трофический; на них течет слюна
жидкая, почти без муцина. И это имеет свой смысл, потому что
теперь муцин был бы вреден, мешая отмыванию. Безразличные
вещества и условия, с которыми слюне делать нечего, оставляют
слюнные железы в покое, не являются раздражителями нервного
прибора слюнных желез. При питье воды или вливании ее в рот
слюны нет. Точно так же снег, всыпанный в рот, не вызывает
слюноотделения. Даже камешки, голышки, не раздражающие
вкусовых нервов, вброшенные в рот собаке, остаются без эффекта
на слюноотделение; они просто выбрасываются собакой вон
изо рта.
Интересно, что совершенно тот же эффект на слюнные железы
от всех перечисленных условий получается и тогда, когда дей-
ствуют ими на расстоянии, т. е. когда ими собаку только дразнят.

Так же на показываемую сухую пищу слюны выделяется больше,
чем на мокрую; на пищу изливается более густая, слизистая
слюна, чем на остальные отвергаемые собакой вещества, и т. д.
К § 3а «Секреторные нервы слизистой оболочки желудка»
Учение о работе нервного прибора желудочных желез надо
только несколько пополнить данными, появившимися после напи-
сания автором этого отдела. Сведения о специально раздражаю-
щем действии пептонов на пепсиновые железы взяты автором из
работы доктора Хижина. При продолжении этой работы д-ром
Лобасовым оказалось, что в препарате пептонов, от которого
видел действие доктор Хижин, это действие принадлежит не пеп-
тонам, а каким-то другим так находящимся веществам. Вероятно,
это те же раздражающие вещества, к сожалению, до сих пор
еще не обособленные, которые в большом количестве в готовом
виде находятся в мясе, так как раствор либиховского экстракта
является сильнейшим химическим возбудителем желудочных же-
лез. Это возбуждение экстрактом желез есть несомненный рефлекс
и главнейшим образом со слизистой оболочки желудка. Влитый
прямо в кишки раствор либиховского экстракта действует очень
слабо сравнительно с тем, когда он соприкасается с поверх-
ностью желудка, и на часть желудка, в которую он влит, дей-
ствие его совершенно такое же по размеру, как и на уединенный
желудочек, им не орошаемый. Дальше Лобасов показал, что при-
месь к мясу крахмала обусловливает в отделяющемся соке накоп-
ление пепсина, т. е. такая смесь начинает преимущественно раз-
дражать трофический нервный прибор пепсиновых желез. Тем
же автором вполне точно установлено, что жир, как в чистом
виде, так и примешанный к другим сортам еды, наоборот, ре-
флекторно раздражает задерживающий нервный прибор желудоч-
ных желез. Это разнообразие химических рефлексов на пепсино-
вые железы делает то, что каждый сорт еды (мясо, хлеб, молоко
и т. д.) как особая смесь вещества обусловливает характерную
для него работу пепсиновых желез, строго определенную в отно-
шении количества и качества сока и хода отделения.

К § 4а «Секреторные нервы поджелудочной железы»
Изложение автора относительно работы поджелудочной же-
лезы требует дополнения на основании позднейших работ в сле-
дующих пунктах. Нужно считать несомненно доказанным (д-р
Попельский), что кислотный рефлекс на поджелудочную железу
имеет место не с желудка, а по ту сторону привратника, т. е. две-
надцатиперстной кишки и вообще с верхнего отдела тонких ки-
шек. Затем опыты д-ра Вальтера показали, что жир не только
вызывает отделение панкреатического сока, но и обусловливает
усиленное накопление в нем жирового фермента; крахмал то же
делает в отношении крахмального фермента, хотя сам по себе
сока совсем не гонит. В силу связи через кислоту с желудочным
отделением, а также и вследствие самостоятельных химических
рефлексов со стороны различных составных частей пищи на под-
желудочную железу, отделение поджелудочного сока при каждой
пище совершается по определенным кривым количества и каче-
ства сока в течение отделительного периода.
К § 4b «Опорожнение желудка»
Работа д-ра Сердюкова, появившаяся после выхода этого руко-
водства, указывает на второй способ, каким двенадцатиперст-
ная кишка регулирует поступление в нее содержимого из же-
лудка. Кислотность желудочных масс, появляющихся в кишке,
на некоторое время рефлекторно запирает привратник и прекра-
щает опоражнивающие движения желудка, именно до тех пор,
пока эта кислотность не будет в достаточной степени притуплена
изливающимся на кислые массы панкреатическим соком. Смысл
такого механизма вполне очевиден. Только таким образом может
правильно сменяться кислое желудочное пищеварение на щелоч-
ное панкреатическое.
К § 5с «Выводные желчные протоки»
Хотя об иннервации двигательной способности желчного пу-
зыря и желчных протоков с их отверстиями уже имелись такие

подробные сведения, но самое прохождение желчи через эти про-
токи и отверстия в кишки только в самое последнее время сде-
лалось предметом исследования. А исследование это было очень
нужно, потому что оно могло наиболее прямо выяснить роль
желчи в пищеварении. Обычное собирание желчи из желчного
пузыря приводило долгое время лишь к противоречивым резуль-
татам. И это понятно, так как с фактом полезного применения
желчи для целей пищеварения соединялся, смешивался факт по-
стоянного изготовления печенью желчи как экскреторного про-
дукта. Опыты над изливанием желчи в кишки (работы д-ров
Брюно и Клодницкого, опубликованные после издания этого ру-
ководства) показали, что оно совершается во всех отношениях по
тому же типу, как и доставка в пищеварительный канал других
соков. Вне часов пищеварения желчь так же не течет в кишки, как
и другие соки. При еде желчь начинает вытекать при каждой
пище по особенной характерной кривой. Очень поучительно, что
кривые истечения желчи чрезвычайно походят на кривые выде-
ления панкреатического сока. Дальнейший анализ установил, что
это обусловливается специальными химическими раздражите-
лями, составляющими особую для желчи комбинацию. Ни вода,
ни кислоты, ни крахмал, ни яичный белок не вызывают исте-
чения желчи. Оно наступает под влиянием жира, экстрактивных
веществ и продуктов переваривания белков. Очевидно, желчь
рассчитана на тонкое химическое соучастие в процессе обработки
пищи с другими пищеварительными агентами. С этим заключе-
нием из приведенных фактов вполне совпадают давние указания,
что желчь, с одной стороны, очень враждебна пепсину, а с дру-
гой — значительно способствует действию ферментов поджелу-
дочного сока, в особенности жирового.
К § 6а «Железы тонких кишек»
Относительно отделения кишечного сока только что опубли-
кованное исследование д-ра Шеповальникова, содержащее в себе
сотни опытов, поставленных на животных, оперированных
по разнообразным методам, заставляет думать, что оно — чисто

местное. Если данный участок ничем не раздражается, то ника-
кого отделения нет, какое бы энергическое пищеварение ни шло
в соседних участках кишки. С другой стороны, известное раздра-
жение, например введение в кишечную фистулу стеклянной тру-
бочки, дает совершенно те же величины отделения, делается ли
опыт на голодном животном (даже несколько дней) или на нахо-
дящемся в разгаре пищеварения.
К главе X «Тканевая жидкость и движение ее»
В этом отделе автор старается — и с хорошим основанием —
постоянно различать между жидкостью, собираемой исследова-
телями из больших лимфатических сосудов, и жидкостью, кото-
рая образуется во всех тканях в началах лимфатических сосудов.
Только для первой он оставляет название лимфы, вторую же не-
уклонно называет тканевою жидкостью. И действительно, эту
последнюю жидкость исследователи еще не знают, и она должна
быть, по всей вероятности, в разных местах — разная. Лимфа же
есть смесь всех разнообразнейших сортов тканевой жидкости.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. М. ЧЕШКОВА
«О НЕКОТОРЫХ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ ВАГО-
ТОМИРОВАННЫХ СОБАК В ОТНОШЕНИИ КРОВООБРАЩЕНИЯ,
ДЫХАНИЯ, ПИЩЕВАРЕНИЯ И ТЕРМОРЕГУЛЯЦИИ» 1
(26 октября 1900 г.)
Н. П. Симановский: Для меня представляется непонят-
ным, почему у ваших животных нет задушения, когда перерезаны
оба блуждающих нерва, а следовательно, и двигательные ветви,
проходящие к гортани. При этом оба mm. postici непременно па-
рализуются и гортанная щель должна закрыться.
И. П. Павлов: Здесь нужно принимать во внимание воз-
раст собаки. Если животное молодое, то, действительно, наблю-
дается сильнейшая одышка и оно даже может задохнуться; если
же животное старое, то оно переносит ваготомию удовлетвори-
тельно, и это обусловливается, повидимому, твердостью гортани.
Н. П. Симановский: Но ведь дыхательная щель су-
жена от паралича mm. postici. Вот, разве, у собаки работают дру-
гие мышцы. Поэтому я и говорю, что поларингоскопировать это
животное было бы весьма интересно, тем более, что на собаках
произвести это очень легко и не требует особых приспособлений.
И. П. Павлов: Я хотел бы обратить внимание собрания
на некоторые интересные отношения, которые вытекают из на-
ших опытов с ваготомированными собаками. Мы знаем, что ре-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, сентябрь—октябрь, 1901,
стр. 84-86.

гуляция тепла в животном организме идет двумя путями, с по-
мощью двух родов приборов: регуляции теплопродукции и тепло-
отдачи. Это было, конечно, известно раньше и составляет, так
сказать, учебные истины. Но теперь для нас есть некоторые
указания на условия, при которых работают те или другие регу-
ляторы, т. е. когда работают одни, когда — другие. Вы видели,
что если собаке с перерезанными блуждающими нервами задать
быструю тепловую задачу, то она быстро меняет свою темпера-
туру, то поднимая ее до 42°, то значительно опуская. Это зна-
чит, что она не умеет приспособиться к быстрым изменениям
внешней температуры. Когда ту же самую задачу дать в хрони-
ческой форме, животное выдерживает свою температуру. Следо-
вательно, оно не может справиться только с быстрыми колеба-
ниями температуры, а с медленными справляется удовлетвори-
тельно. Что это значит? Ясно, что оно не может справиться
с быстрыми колебаниями температуры потому, что у него нару-
шены приборы теплоотдачи. К хроническим же колебаниям оно
приспособляется потому, что приборы теплопродукции целы. Это
доказывается весом животного. Как только животное помещается
в оптимальную для него температуру 22°, сейчас же начинается
нарастание в весе; если температура ниже, происходит падение
веса. Значит, в первом случае происходит отложение вещества,
во втором — трата его для произведения тепла. Следовательно,
когда требуется быстрое приспособление к внешней температуре,
организм пускает в ход аппарат теплоотдачи, когда медленное —
теплопродукции. Я и считаю долгом подчеркнуть этот факт,
с несомненностью установленный на ваготомированной собаке.
Л. В. Попов: В физиологии и патологии человека установ-
лено, что существует два аппарата регуляции тепла: теплопро-
дукции и теплоотдачи. Мы знаем также, что человек в одно и
то же время пускает в ход оба эти аппарата, вследствие чего по-
лучается стояние температуры на известном уровне при обыкно-
венных условиях и даже при более значительном охлаждении до
известных степеней. Но устойчивость нормального организма и
регуляция той и другой функции будут несколько различны от
таковых у лихорадящего. Так, например, холодная ванна влияет

и на теплопродукцию и на теплоотдачу. Но нормальный организм
удерживает уровень своей температуры, т. е. выдерживает охла-
ждение, усиливая теплопродукцию и уменьшая отдачу гораздо
дольше вследствие правильного соотношения той и другой функ-
ций. Для лихорадящего организма воздействие ванны будет
иное. Здесь теплоотдача идет гораздо быстрее и больше, чем
теплопродукция, почему температура при значительных охла-
ждениях понижается гораздо больше. Если собака не может уре-
гулировать свою температуру при указанных вами условиях,
значит, есть недочет в обоих этих аппаратах.
И. П. Павлов: Собака, которой тепловая задача задана
в хроническом виде, вполне справляется с регуляцией тепла, при-
чем ясно, что в этом случае приспособление идет путем тепло-
продукции, так как при этом животное начинает худеть; оно тра-
тит материал на поддержку тепла.
Л. В. Попов: Но ведь отдача тепла идет главным образом с
поверхности тела и частью с легких; в этом акте принимает зна-
чительное участие периферический сосудистый и чувствительный
аппарат, а между тем указаний на поражение этого аппарата нет.
И. П. Павлов: В аппарате теплоотдачи между собакой и
человеком существует огромная разница. У человека, действи-
тельно, главный аппарат теплоотдачи составляют кожные сосуды
и потовые железы. У собаки же эти факторы отступают на вто-
рой план, так как она покрыта шерстью и почти не имеет пото-
вых желез. Главный же аппарат, через который совершается
теплоотдача, у нее — дыхание, та собачья одышка, о которой го-
ворил докладчик. А между тем аппарат этот, благодаря перерезке
блуждающих нервов, испорчен. Животное не могло уже развить
той частоты дыхательных движений, как нормальное.
А. Ф. Лазурский: Не пробовали ли вы ближе проанали-
зировать опыты с учащением сердцебиения при мышечной ра-
боте? Работами многих авторов установлено с несомненностью,
что при работе пульс учащается, и даже представлены разнооб-
разные объяснения этого учащения. Между ними есть гипотеза
о воздействии центральной нервной системы. Я делал соответ-
ственные опыты с иссечением блуждающих нервов, но все они'

произведены, так сказать, в остром виде: влияние поражения
исследовалось в день перерезки. Ваш объект представляет в этом
отношении интереснейший экземпляр, так как мог бы дать хро-
нический опыт.
И. П. Павлов: К сожалению, сделать это не так просто,
как вы думаете, так как наблюдению мешало бы быстрое подня-
тие температуры.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Ф. Я. ЧИСТОВИЧА
«К ВОПРОСУ О ФАГОЦИТОЗЕ ПРИ СМЕРТЕЛЬНОЙ
ИНФЕКЦИИ» 1
(9 ноября 1900 г.)
Н. Я. Чистович: Проследить сущность всех этих явлений,
конечно, очень трудно. Как, например, объяснить действие стали
и меди на mucor на расстоянии?
П. Я. Борисов: По моему мнению, необходимо относя-
щиеся сюда явления объяснять физически.
И. П. Павлов: Я присоединяюсь к мнению П. Я. Борисова
и полагаю, что нет необходимости признавать существование от-
рицательного химиотаксиса. Почему не признать относящиеся
сюда явления за результат отравления лейкоцитов, благодаря
которому они лишаются своей активности? Это уже не будет от-
рицательный химиотаксис.
Н. Я. Чистович: Я возражал лишь против мнения
П. Я. Борисова об индифферентности микробов.
Ф. Я. Чистович: Можно прямо наблюдать под микроско-
пом после впрыскивания микробов в кровь, как движется лейко-
цит; следовательно, [он] сохранил свою жизнеспособность и
все же не поглощает микробов.
И. П. Павлов: Мне тем не менее трудно избавиться от
мысли об отравлении лейкоцитов. Вопрос о сохранении жизне-

способности лейкоцитов необходимо было бы решить одновре-
менным впрыскиванием микробов и индифферентных веществ,
тогда возможно было бы выяснение его.
П. Я. Борисов: Существование отрицательной химио-
таксии у пласмодий понятно, так как она является для них свой-
ством полезным; отрицательная же химиотаксия лейкоцитов для
организма невыгодна и уже поэтому является маловероятной.
И. П. Павлов: В подобных процессах взаимодействия
микроорганизмов и клеток организма необходимо смотреть и
с точки зрения бактерий, которые также имеют свои интересы.
В. Т. Покровский: Исходя из ваших опытов, приходится
совершенно отказаться от тривиального представления о лейко-
цитах как об армии телохранителей, так как оказывается, что
эта армия перед опасным врагом обращается в бегство.
И. П. Павлов: Необходимо помнить, что в опытах доклад-
чика инфекция была смертельная, что, следовательно, лейкоци-
там приходилось иметь дело с таким врагом, перед которым па-
дает всякая защита. Те разговоры, которые произошли по поводу
вашего доклада, уже доказывают, какое огромное значение имеет
затронутый вами вопрос. Позвольте поблагодарить вас за инте-
ресный доклад.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ЖЕГАЛОВА
«РАБОТА ЖЕЛУДОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ ПРИ ПЕРЕВЯЗКЕ ПАНКРЕА-
ТИЧЕСКИХ ПРОТОКОВ И О БЕЛКОВОМ ФЕРМЕНТЕ ЖЕЛЧИ» 1
(21 декабря 1900 г.)
И. П. Павлов: Я хотел бы отметить значение данной ра-
боты для клиники. Работа доказывает, что выпадение деятельно-
сти поджелудочной железы сказывается известным постоянным
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, ноябрь—декабрь, 1901,
стр. 223-224.

И. П. Павлов (с картины М. В. Нестерова).

образом на деятельности желудка. Отсюда можно надеяться, что
но известным расстройствам деятельности желудка можно будет
узнавать о страдании так глубоко лежащего органа, как поджелу-
дочная железа.
П. Я. Борисов: Мне нужно было иметь лет десять тому
назад панкреатический сок для опытов. Поэтому мной был испро-
бован ряд панкреатинов разных фабрик, и я не встретил ни
одного, который оказывал бы какое-либо переваривающее дей-
ствие на яичный белок (по способу Метта). Поэтому я думаю,
что получаемые клиницистами результаты хорошего действия
панкреатина не могут служить основанием для предположения
о поражении панкреатической железы.
Н. Ф. Ч и г а е в: Я не могу согласиться с этим утверждением,
так как сам видел действие панкреатина. Назначая, например,
панкреатин одному больному раком желудка, я получил очень
хороший результат.
И. П. Павлов: Надо сказать, что есть панкреатины, обла-
дающие действием.
Л. В. Попов: Я же должен согласиться с П. Я. Борисовым,
так как сам на опыте убедился в отсутствии переваривающих
свойств продажных панкреатинов.
И. П. Павлов: Я хотел бы обратить внимание Общества
4 на то, что, благодаря открытию протеолитического фермента, пи-
щеварительная репутация желчи поднялась еще более, чем она
стояла до сих пор, и прежние утверждения о роли желчи, вошед-
шие в учебники, должны быть отвергнуты. Второе обстоятельство,
на которое я хочу обратить ваше внимание, — это то, что, каза-
лось бы, научно установленные факты встречают в настоящее
время возражение. В науке долгое время царствовало полное и
строгое убеждение, что в желчи нет протеолитического фермента.
Это убеждение вошло в учебники, и я должен сознаться, что и
сам разделял его, а между тем при попытках к анализу мы там
же нашли его. И это случилось не благодаря какой-нибудь осо-
бенной технике методного определения. И та и другая остались
прежними. Следовательно, причиной этого было что-нибудь дру-
гое, и я склонен думать, что здесь большое значение имеет род

животных. В прежнее время для исследования желчь бралась
с боен, т. е. попадалась главным образом желчь травоядных,
тогда как мы нашли присутствие желчи у хищных.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Д. И. КУРАЕВА
«О СВЕРТЫВАЮЩЕМ ДЕЙСТВИИ PAPAYOTIN'A НА РАСТВОРЫ
ПЕПТОНОВ» 1
(25 января 1901 г.)
И. П. Павлов: Вопрос, поднятый в настоящем собрании,
а также еще раньше в диссертации доктора Окунева, которую я
приветствовал в свое время, обладает глубоким интересом. Ко-
нечно, в настоящее время трудно еще определить границы пред-
мета, но позволительно сделать некоторые общие соображения.
II в этом отношении самым интересным для меня является во-
прос: нельзя ли весь процесс переваривания, как он уловлен нау-
кой в настоящее время, объяснить одним ферментом, действую-
щим различно в различные фазы своего развития? Иными сло-
вами, действительно ли существуют, например, в желудочном
соке два противоположных фермента, или это есть только раз-
личные стадии одного и того же фермента? — и за последнее
предположение мы даже имеем некоторые положительные дан-
ные. Так, они действуют всегда вместе, для действия нужна одна
и та же реакция.
В. Н. О куне в: Я ставил опыты для выяснения этой сто-
роны вопроса и убедился в действительности ферментов. Где
происходило переваривание, никакой альбуминизации не наблю-
далось, и наоборот, когда начинает действовать сычуг — пепсин
затихает. Это, по моему мнению, говорит за то, что существуют
два фермента.
И. П. Павлов: Может быть, это есть частные условия
одного и того же действия.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, январь—февраль, 1901,
стр. 321.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Г. М. НИКОЛАЕВА
«ОБ ОСТРОМ ВОСХОДЯЩЕМ ПАРАЛИЧЕ ЛЕНДРИ» 1
(25 января 1901 г.)
И. П. Павлов: Трофических явлений не было в вашем слу-
чае?
Г. М. Николаев: У него были явления раздражения и
разрыхления десен, но я не решаюсь ставить их в причинное от-
ношение к описанным явлениям, так как у него было 13 гнилых
зубов, которые и обусловливали раздражение слизистой обо-
лочки. Несомненно, эти явления были и раньше, и никаких забо-
леваний при этом не было.
И. П. Павлов: Нет, я спрашиваю не в том направлении.
Дело в том, что, слушая ваш доклад, я прямо поражался сход-
ством картины заболевания с тем случаем паралича у одной из
моих собак, который я наблюдал через две недели после опера-
ции — грыжи двенадцатиперстной кишки. Все явления развива-
лись, как у вашего больного, только медленнее; совпадали даже
все подробности, но у собаки был при явлениях паралича
еще стоматит, который, по определению Н. В. Ускова, вскрывав-
шего животное, отличался крайне хроническим, холодным харак-
тером.
Н. П. Кравков: При введении зонда у некоторых кроли-
ков получается паралич сначала задних конечностей, затем перед-
них и наступает смерть. Паралич задних конечностей развивался
крайне быстро, прочие же явления развивались в течение 3—4
дней. Таким образом, это не простой рефлекс, часто наблюдае-
мый у кроликов, а сложное рефлекторное явление, напоминающее
описываемое профессором И. П. Павловым.
И. П. Павлов: Такой случай, который я только что опи-
сал, я видел один раз, но начальные параличные явления
при поражении внутренностей мне приходилось видеть не-
сколько раз.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, январь—февраль, 1901,
стр. 308.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. И. ЛИНТВАРЕВА
«О СОСТОЯНИИ БЕЛКОВОГО ФЕРМЕНТА В ПАНКРЕАТИЧЕ-
СКОМ СОКЕ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ
УСЛОВИЯХ» 1
(8 марта 1901 г.)
И. П. Павлов: Я хотел бы вкратце резюмировать данное
сообщение. Давно было уже известно, что белковый фермент под-
желудочной железы находится в двух состояниях (зимоген и
деятельный трипсин), но неизвестно было, зачем это существует
и есть ли эти разновидности в самом панкреатическом соке (не
в настое железы). Некоторые указания на такое различное со-
стояние белкового фермента действительно были. Так, например,
было ясно, что при стоянии в термостате сок делался сильнее,
т. е. более переваривал белок. Однако дальнейшего развития этот
вопрос не получил до сих пор. И вот теперь работа доктора
Линтварева разрешает этот вопрос. Когда Шеповальников дока-
зал, что кишечный сок усиливает деятельность панкреатического,
являлся вопрос, как объяснить это усиление. И прежде всего воз-
никало предположение, не переводит ли кишечный сок зимоген
поджелудочного сока в трипсин. Для проверки этого предполо-
жения доктор Линтварев выходил из обычного нашего наблюде-
ния, что панкреатический сок после грубых операций является
весьма мало действующим, т. е. находится в стадии зимогена.
Если к такому соку прибавить кишечного, то он сейчас же ста-
новится сильно действующим, — значит, зимоген перешел в три-
псин. Но такое наблюдение представляет, так сказать, экстраорди-
нарный случай, где возникновению зимогена способствует грубое
оперативное вмешательство. Нам надо было подойти к вопросу
гак, чтобы не выходить из физиологических границ, т. е. полу-
чать при физиологических условиях то зимоген, то трипсин.
Автор ставит такие опыты и убеждается в таких же отношениях.
Раньше опытами Васильева и Яблонского было установлено, что
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901,
стр. 419-422.

на мясо отделяется сразу активный белковый фермент, а на
хлеб — сок со слабым сначала переваривающим белок ферментом.
Докладчик делает предположение, не зависит ли и эта раз-
ница также от того, что на мясо выделяется прямо фермент, а на
хлеб — зимоген. Для проверки этого предположения надо было
на тот и другой сок подействовать кишечным соком. И действи-
тельно, на мясной панкреатический сок он не подействовал (так
как он и без того был деятельным), хлебный же он сразу значи-
тельно усилил, т. е. перевел находящийся там зимоген в дея-
тельную форму. Вот в чем заключается работа докладчика.
П. Я. Борисов: Интересно сопоставить вашу работу с ра-
ботой Вальтера. Из его данных было видно, что количество фер-
ментов (жирового, диастического и белкового) находится в пря-
мом соотношении с составом пищи. По этому случаю возникал
вопрос: не принадлежит ли приготовление отдельных ферментов
отдельным клеткам, и вместе с тем не имеется ли отдельных
нервных приборов? Принимая во внимание ваши данные, т. е.
что белковый фермент выделяется приблизительно в одном и
том же количестве на различную пищу, но только часть его по-
является в скрытом виде, можно думать, что эти ферменты могут
приготовляться и одними и теми же клетками, но только сила
раздражения, посылаемого центральной нервной системой, раз-
лична. Один раз имеется более сильное раздражение, и мы по-
лучаем фермент в готовом виде; другой раз часть их является
непроявленными.
И. П. Павлов: Этого пока нельзя сказать, так как вы не
видите отношения крахмального и жирового ферментов. Белко-
вый же фермент вырабатывается одними клетками.
П. Я. Борисов: Я в данном случае не утверждаю, а вы-
сказываюсь в виде предположения, и я имею право это сделать,
так как и мысль о приготовлении различных ферментов различ-
ными клетками также есть предположение. Второе замечание, ко-
торое я хотел бы сделать, следующее: смотря на ваши кривые
о влиянии усиливающего действия желчи и кишечного сока,
можно думать, что если кишечный сок усиливает деятельность
панкреатического на счет переведения зимогена в деятельный

фермент, то желчь действует как-то иначе, способствуя перевари-
ванию, подобно действию хлористых солей при перевариваний
желудочным соком. В этом мнении меня укрепляет еще то, что
вы, нагревая желчь, получали даже более благоприятное дей-
ствие.
И. П. Павлов: Я хотел бы обратить ваше внимание еще
на один пункт. Желчи можно приписать особенное ферментатив-
ное действие. Доктор Жегалов указал, что желчь может перева-
ривать фибрин. У докладчика же отмечается факт противополож-
ный: что точно так же ферментное вещество, находящееся
в желчи, задерживает переваривание. В этом он убеждается тем,
что обыкновенная желчь замедляет переваривание, если же ту же
самую желчь нагреть, то она ускоряет. Это можно объяснить
только предположением, что в желчи был задерживающий пере-
варивание фермент, который при нагревании и разрушается. От-
сюда же я получаю основание думать, что и фермент, находящийся
в желчи, имеет две стороны действия, как это доказано для же-
лудочного сока и как указано доктором Кураевым для папаи-
отина.
П. Я. Борисов: А нет ли здесь простых химических при-
месей в составе желчи?
Я. С. Кремянский: Ваши интереснейшие опыты могут
дать некоторые основные сведения для врача-практика. В них
ясно видно значение привычки при питании животного орга-
низма. Ясно, что врач должен обращать внимание на эту при-
вычку и не нарушать обычного питания больного. В этом отно-
шении наш больничный и клинический режим сильно страдает.
Переводят без разбора на мясную пищу человека, большею
частью питавшегося растительной, и иногда, кроме вреда, ничего
не приносят. Для иллюстрации того факта, что привычная пища
может сослужить громадную пользу, я могу сообщить о несколь-
ких случаях анемии у крестьян, которым доктор рекомендовал
мясо и которых я поднял на ноги усиленным кормлением их
обычной растительной пищей.
И. П. Павлов: Итак, господа, панкреатическая железа,
смотря по режиму, вырабатывает сок или в скрытой, или в дея-

тельной форме. Если в пищевых массах находятся белки, то же-
леза дает деятельный фермент, если же там преимущественно
крахмал, то — зимоген. Смысл этого вы поймете из следующего
доклада доктора Е. А. Ганике.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Е. А. ГАНИКЕ
«О ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ РАЗРУШЕНИЯ И СОХРА-
НЕНИЯ ФЕРМЕНТОВ В ПАНКРЕАТИЧЕСКОМ СОКЕ» 1
(8 марта 1901 г.)
И. П. Павлов: И здесь я хочу предложить почтенному
Обществу резюме доклада.
В предыдущем докладе мы видели, что на мясо отделяется
деятельный белковый фермент поджелудочной железы, на жиро-
вую и крахмалистую пищу — белковый фермент в латентном
виде. Это делается для того, чтобы деятельный фермент не раз-
рушил своих соседей — крахмального и жирового фермента; сле-
довательно, преграждает возможность действовать этим двум
ферментам. Но для чего же в таком случае при встрече с кишеч-
ным соком он быстро переходит в деятельный? Ведь и тогда
вредное действие на другие ферменты может сказаться? Опыты
доктора Ганике указывают, что тогда это уже неважно, потому
что белковый фермент связывается пищевыми белками с обеспе-
чением его деятельности. А между тем и другие ферменты могут
действовать. Если вы имеете зимоген, то он не различает ни жи-
рового, ни крахмального фермента. Как только к нему прибавить
кишечного сока, то сейчас же начнется разложение этих двух
ферментов. Но доктор Ганике доказал, что если вместе с прибав-
лением кишечного сока прибавить и пищевого белка, то тотчас
же произойдет связывание образующегося деятельного белкового
фермента и другие останутся невредимыми.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901, стр. 432.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. П. СОКОЛОВА
«О ВЛИЯНИИ КИСЛОТ НА ОТДЕЛЕНИЕ ЖЕЛУДОЧНОГО
СОКА» 1
(8 марта 1901 г.)
И. П. Павлов: Интерес данных опытов заключается в том,
что они доказывают самоурегулирование желудка; оказывается,
дальше известной величины кислотность желудочного сока не
поднимается. Второе обстоятельство, заслуживающее нашего вни-
мания, составляет разница между клиническими и эксперимен-
тальными данными. Когда зондом извлекалось содержимое же-
лудка, там не было констатировано разницы в соке на различ-
ные роды пищи. При лабораторном же методе наблюдения ясно
определяется приспособленность желудка к отдельным родам
пищи. В желудке, значит, сберегается известный уровень кислот-
ности, но для достижения этого при разных сортах пищи нужна
разная масса.
П. Я. Борисов: По поводу диагностического значения
выкачивания желудочного сока в клинике я хочу привести один
случай, где повторное исследование после пробного завтрака
(когда больная знала это) давало отсутствие соляной кислоты.
Когда же исследование было произведено неожиданно для боль-
ной после обеда (она не знала о предстоящем выкачивании), то
получилось нормальное содержание соляной кислоты.
И. П. Павлов: Конечно, этот один случай не может поко-
лебать довольно твердо стоящего в клинике метода исследований
желудочного сока, который давал хорошие результаты.
При этом докладе нельзя не обратить внимания на отноше-
ние желудочного сока к соляной и к масляной кислотам. В хими-
ческом отношении эти две кислоты одинаковы, а отношение их
к слизистой оболочке желудка различно. Соляная кислота задер-
живает, а масляная — повышает отделение. Эту разницу можно
объяснить только с физиологической точки зрения. Масляная
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901,
стр. 440-442.

кислота представляет собою продукт брожения. Значит, продукт
брожения вызывает усиление отделения, т. е. брожение само себя
прекращает. Факт, как видите, весьма интересный, и на таком
объяснении надо настаивать, так как другие раздражающие ве-
щества задерживают отделение. Масляная кислота есть также
вещество раздражающее, и она тем не менее усиливает отделение.
Это — логика организма.
Л. В. Попов: Не могу не отметить высокого интереса со-
общенного факта по отношению к клинике и в этом направлении
хотел бы сделать одно замечание. Та целесообразность, которая
усматривается в роли масляной кислоты с теоретической точки
зрения немного не выдерживает дальнейшей параллели. Можно
было бы на основании ваших рассуждений думать, что масляной
кислотой можно лечить катары желудка, но мы твердо знаем, что-
чем больше масляной кислоты в содержимом, тем больше катар;
и в клинике не приходится наблюдать большого содержания мас-
ляной вместе с высоким содержанием соляной кислоты в патоло-
гических случаях. В этом наблюдается как будто бы маленькое
противоречие, так как мы стараемся прекращать масляное броже-
ние. Однако очень может быть, что слизистая оболочка больного
желудка уклоняется от нормы.
И. П. Павлов: Ваши последние слова совершенно справед-
ливы. Несоответствие объясняется тем, что в ваших случаях была
больная слизистая оболочка, тем более, что установлено крайне
вредное влияние масляной кислоты на слизистую оболочку. Но-
вы действуете, как и природа в наших случаях. Ведь конечная
цель повышения отделения есть прекращение брожения, и вы не
станете прекращать его таким образом и будете назначать прямо*
масляную кислоту.
Нас очень удивляло сначала, что при слишком жирной пище, во-
преки прежним нашим данным о задерживающем секрецию влия-
нии жиров, наблюдалась гиперсекреция. Но теперь это для нас
вполне понятно. Если перейти меру в потреблении жира, то продукт
брожения, конечно, повысит секрецию, чтобы себя уничтожить.
И. С. Цитович: Странно, что другой продукт брожения —
молочная кислота — задерживает отделение.

И. П. Павлов: Молочная кислота не задерживает, она, ско-
рее, действует в сторону масляной кислоты. И потом обратите
внимание, что она бывает и при физиологических условиях, на-
пример при переваривании.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. И. ШЕМЯКИНА
«К ФИЗИОЛОГИИ PARS PYLORICA СОБАЧЬЕГО ЖЕЛУДКА» 1
(26 апреля 1901 г.)
Л. В. Попов: Как отличить пилорическую часть желудка от
фундальной, легко ли найти между ними границу?
И. П. Павлов: У собак обе части отличаются друг от друга
в высшей степени отчетливо. В пи лор и ческой части стенки толще,
мышечный слой больше, складки расположены иначе, точно
так же и окраска иная, чем в фундальной части; самое же
существенное различие представляется в микроскопическом строе-
нии обеих частей желудка, так как пилорическая часть не содер-
жит пепсиновых желез.
Л. В. Попов: Чем вы руководствуетесь при операции?
И. П. Павлов: Наружным видом; окончательное же реше-
ние дает микроскопическое исследование стенки отделенной части
желудка. В пользу полнейшей обособленности обеих частей же-
лудка говорит и следующее. У собак, у которых я совместно
с доктором Пешковым производил перерезку блуждающих нер-
вов, мы при вскрытии находили, что желудок имеет форму пе-
сочных часов; очевидно, при перерезке n. vagus нарушается нерв-
ный прибор, управляющий этим третьим сфинктером, которого
обыкновенно не замечают. В связи с фактом анатомической
разобщенности двух частей желудка стоит и различная их физио-
логическая роль. Пилорическая часть желудка по своей физиоло-
гической функции должна быть отнесена, скорее, к кишке, нежели
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901,
стр. 506.

к желудку; она действует на пищу, как поршень, проталкиваю-
щий ее в кишку, предварительно уменьшив в ней содержание
HCl. Собственно же желудком является лишь фундальная часть
его.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. И. ЛИНТВАРЕВА
«О ПЕРЕХОДЕ СОДЕРЖИМОГО ЖЕЛУДКА В КИШКИ» 1
(26 апреля 1901 г.)
И. П. Павлов: Я думаю, что факт, переданный докладчи-
ком, не может подлежать сомнению и что смысл его ясен. Я не
могу также допустить, чтобы между человеком и собакой в этом
отношении существовало различие. Если доктору Акимову-Пе-
ретцу не удалось констатировать у людей задерживающего влия-
ния жира на передвижение пищи, то это можно объяснить лишь
тем, что у него мысль была направлена не в эту сторону;
если бы он теперь повторил те же опыты, то, наверное, нашел бы
у людей то же, что и докладчик — у собак.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. КАЗАНСКОГО
«ДВА ТИПИЧЕСКИХ ПАТОЛОГИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЯ
ПЕПСИНОВЫХ ЖЕЛЕЗ» 2
(15 мая 1901 г.)
И. П. Павлов: Приведенные докладчиком данные доказы-
вают, что в пепсиновых железах желудка под влиянием различ-
ных вредных агентов могу! развиваться два противоположных
патологических состояния. Первое из этих состояний описано уже
доктором Завриевым и состоит в том, что железистая клетка
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901,
стр. 519—520.
2 Там же, стр. 545—547.

становится гораздо более раздражительной, в первый час на
тот же раздражитель выделяет гораздо больше сока, чем в нор-
мальном состоянии, но зато очень быстро утомляется: отделение
сока уменьшается уже со второго часа, а на четвертом часу со-
вершенно прекращается. Это как бы раздражительная слабость,
лабильное состояние железистой клетки; доктор Завриев назвал
его астенией пепсиновой клетки. Доктору Казанскому при помощи
других агентов удалось вызвать совершенно противоположное
состояние, в котором железистая клетка в первый час выделяет
гораздо меньше сока, чем при норме, но со второго часа начинает
отделять все больше и больше сока; это как бы косное, инертное
состояние железистой клетки, в котором ее очень трудно вывести
из бездеятельности, но затем, раз она приведена в движение, ее
трудно остановить. Эти факты имеют большое практическое зна-
чение; очевидно, все сорта тканей способны приходить в эти два
противоположных состояния. Так, например, для нервной ткани
уже известно первое из них, так называемая неврастения; оче-
видно, должно существовать и противоположное состояние. В ва-
ловых результатах те же состояния существуют и вообще у лю-
дей в виде различных темпераментов — сангвинического и холери-
ческого. Практический вывод для распознавания и лечения
болезненных состояний желудка из сообщенных данных тот,
что нужно в каждом отдельном случае дать точную характери-
стику болезненного состояния и потом уже назначать соответ-
ственную терапию, успокоить деятельность желудка при лабиль-
ном состоянии его железистых клеток и привести их в движение,
если они находятся в инертном состоянии. При теперешних
же способах определения патологических состояний желудка
часто можно получить превратное понятие о них, предполо-
жить гиперсекрецию там, где на самом деле существует гипо-
секреция.
В. Н. Сиротинин: Получали ли вы упомянутые патологи-
ческие типы желудочной секреции только при даче мяса или
также и при других родах пищи?
И. П. Павлов: Те же типы получались при всех возмож-
ных раздражителях.

М. В. Яновский: Аналогия между наблюдаемым в желе-
зистых клетках желудка патологическим состоянием и неврасте-
нией мне кажется не совсем удачной, так как в первом случае мы
имеем чисто местный процесс, а при неврастении — поражение
нервных центров. Тут разве только может быть аналогия с одним
из симптомов неврастении.
И. П. Павлов: Я утверждаю лишь, что упомянутые два
состояния составляют общее биологическое свойство всякого
элемента. С этой точки зрения неврастения есть лабильное со-
стояние нервной клетки.
М. В. Яновский: Говорить о том, что наблюдаемые у со-
бак патологические состояния пепсиновых желез могут иметь
значение для распознавания гиперсекреции и гипосекреции у че-
ловека, мне кажется, нельзя. Мы в клинике вообще не измеряем
количества желудочного сока, а лишь определяем процентное
содержание в нем соляной кислоты. О гиперсекреции же мы
говорим тогда, когда получаем желудочный сок при выкачива-
нии натощак. Лишь в последнее время был предложен метод, по
которому можно определять количество желудочного сока у чело-
века, да и то только в какой-нибудь определенный момент.
Судить же о количестве желудочного сока по содержанию соля-
ной кислоты можно было бы лишь тогда, когда у людей про-
центное содержание ее оказывалось бы всегда одинаковым; на
деле же этого нет.
И. П. Павлов: Вы имеете дело лишь с больными людьми.
У здоровых же людей, наверное, как и у собак, процентное со-
держание HCl всегда должно быть одинаковым.
М. В. Яновский: Я считаюсь с фактами, доказывающими,
что и у здоровых людей процентное содержание HCl колеблется.
И. П. Павлов: Я хотел лишь сказать, что первый час вовсе
не характеризует общего состояния желудочного отделения и что
об этом последнем можно судить лишь на основании исследова-
ний за весь пищеварительный период.
М. В. Яновский: На скольких собаках вы делали иссле-
дования, которые привели вас к изложенным выводам?
И. П. Павлов: На трех.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. С. ЗИМНИЦКОГО
«О РАБОТЕ ЖЕЛУДОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ ПРИ ЗАДЕРЖКЕ ЖЕЛЧИ
В ОРГАНИЗМЕ» 1
(15 мая 1901 г.)
И. П. Павлов: В связи изменений желудочной секреции
с задержкой желчи нас убедила последовательность явлений
у двух собак, которые различно отнеслись к задержке желчи.
У первой собаки явления отравления желчью наступили очень
быстро, через 2 дня желчь уже появилась в моче, точно так же
очень быстро изменилась и желудочная секреция. У второй со-
баки отравление желчью несколько затянулось, так что в первое
время мы даже думали, что ошиблись; но потом все-таки жел-
туха появилась. Согласно с этим, в первое время после операции
у нее работа желудочных желез совершалась нормально, откло-
нение в ней стало впервые замечаться тогда, когда появились
первые признаки отравления желчью.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Е. А. ГАНИКЕ
«НОВЫЙ СПОСОБ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕЙСТВИЯ ФЕРМЕНТОВ И
О ДВУСТОРОННЕМ ДЕЙСТВИИ КРАХМАЛЬНОГО
ФЕРМЕНТА ПАНКРЕАТИЧЕСКОГО СОКА» 2
(13 сентября 1901 г.)
И. П. Павлов: Конечно, что касается второй половины
доклада, то нужны и будут произведены всевозможные исследо-
вания. Сегодняшнее сообщение имело только тенденцию под-
черкнуть в стенах Общества, где сообщались уже некоторые
факты, указывающие на двустороннее действие ферментов, что
и крахмальный фермент, повидимому, действует аналогично этим
ферментам, что и он не только переваривает, но и переводит в не-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 68, март—май, 1901.
стр. 563.
2 Там же, год 69, сентябрь—октябрь, 1902, стр. 50.

растворимую форму крахмал. Повторяю, что в нашей лаборато-
рии этот факт будет подробно разработан, теперь же только
замечу, что мы имеем более основательные и разработанные дан-
ные относительно жирового фермента, который не только разла-
гает жир на глицерин и жирные кислоты, но и, наоборот, из гли-
церина и жирных кислот синтезирует жир.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ В. В. САВИЧА
«ОТДЕЛЕНИЕ КИШЕЧНОГО СОКА» 1
(8 ноября 1901 г.)
И. П. Павлов: Предмет, излагаемый автором, настолько
сложен, что /мне хотелось бы несколько пополнить и сделать не-
которые разъяснения к его докладу. Дело в том, что еще раньше
было показано, что белковый фермент панкреатического сока на-
ходится то в зрелом, то в скрытом состоянии, чтобы не
истреблять своих соседей — других ферментов. В полном согла-
сии с этим Шеповальников доказал, что фермент кишечного сока,
который он назвал киназой, переводит скрытую форму белкового
фермента панкреатического в деятельную. Доктору Савичу пред-
стояла задача выяснить, что возбуждает отделение этого кишеч-
ного сока. Исходным пунктом для его работы послужил следую-
щий факт. Если в кишку голодавшей сутки собаки вставить тру-
бочку, то в выливающемся кишечном соке получится некоторое
содержание киназы, постепенно уменьшающееся в последующих
порциях. Вследствие этого мы принуждены были остановиться
на предположении, что возбуждение отделения воды и фер-
мента— две вещи разные, что механическое раздражение трубки
ведет только к отделению воды, как акт пищеварения возбуждает
отделение киназы. Но на этом нельзя было остановиться. Возни-
кал вопрос: что же из составных частей пищи ведет к отделению
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 69, ноябрь—декабрь, 1902,
стр. 116-119.

киназы? Для решения этого вопроса мы взяли сначала эмуль-
сию из жира с панкреатическим соком и при такой смеси могли
убедиться в выделении фермента, причем такое отделение шло
при местном приложении эмульсии. Далее мы имели возможность
убедиться, что местное действие одного только жира не возбу-
ждает отделения фермента. Таким образом нам оставалось ре-
шить, что все дело здесь в самом панкреатическом соке. Так это
,и оказалось: панкреатический сок в значительной степени возбу-
ждает отделение киназы, и чувствительность кишечной стенки
к такому возбудителю оказалась очень большой. Уменьшая коли-
чество панкреатического сока, мы могли убедиться, что, доведен-
ный до минимума, он тем не менее возбуждает отделение киназы,
которое прекращается только при совершенном уничтожении фер-
мента в соке. Далее оказалось, что панкреатический сок оказался
единственным возбудителем отделения, так как все другие жид-
кости не оказывали действия. Один только сырой мясной сок
также возбуждал сокоотделение; но нужно помнить, что в сыром
соке может находиться панкреатический фермент, как находится
в мясе пепсин. Все ли ферменты панкреатического сока участвуют
в возбуждении, — сказать трудно, но зато ясно, что главным
образом действие обнаруживается при непосредственном прило-
жении панкреатического сока, хотя и при отдаленном влиянии есть
некоторый эффект. Вопрос, не участвует ли в отделении самое
пищеварение, остался не совсем выясненным. У Шеповальникова
не выходило никакой зависимости между пищеварением и отделе-
нием кишечного сока, у докладчика вышла как будто некоторая
разница при дозе молока и сливок, но пока это не ясно. В заклю-
чение докладчик, сделав ряд опытов, дает указания насчет отно-
шения кишечной стенки к различным раздражителям. При воз-
буждении панкреатическим соком кишечная слизистая оболочка
дает фермент — киназу. При механическом раздражении идет
обильное отделение воды. Наконец, при грубом раздражении
получается род замазки, слизь, которая уменьшает раздражение
и способствует скорейшему выделению.
Н. П. Кравков: Только сырое мясо оказалось возбудите-
лем отделения кишечного сока?

И. П. Павлов: Да.
Л. В. Попов: Желудочный сок не возбуждает отделения
кишечного сока?
И. П. Павлов: Другие белковые ферменты не возбуждают
отделения. Что касается диастатического, то я думаю, что и он
также не действует, так как желчь, в которой находится очень
отчетливо диастатический фермент, не возбуждает отделения ки-
шечного сока.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ СТУД. В. Л. ПОЛЯН-
СКОГО «О ВЛИЯНИИ НАРУШЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЧЕК
НА ОТДЕЛЕНИЕ И СОСТАВ ЖЕЛЧИ» 1
(5 декабря 1901 г.)
И. П. Павлов: Что вы называете контрольным опытом?
В. Л. Полянский: Анализ желчи у нормальных живот-
ных и два опыта для сравнения между составом желчи у наших
свинок со свинками проф. Лукьянова.
И. П. Павлов: А отчего вы не контролировали влияния
самой лапаротомии, как отражается последняя на составе желчи?
В. Л. Полянский: У меня были опыты, где мочеточник
оказался неперевязанным (случайно), где, следовательно, было
только влияние лапаротомии, и в этих случаях состав желчи
почти не отличался от д©операционного периода.
И. П. Павлов: Насколько серьезно вы относились к этим
анализам в опытах, которые были для вас неудачными? Где
цифры этих анализов? Ведь это чрезвычайно важно, так как
вопрос о влиянии лапаротомии так и остается невыясненным,
а без этого выводы не могут иметь должного значения.
М. П. Михайлов: Я не думаю, чтобы сама лапаротомия
имела какое-либо влияние на отделение желчи в смысле увеличе-
ния ее количества, и этого никак нельзя предполагать на основа-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 69, ноябрь—декабрь, 1902,
стр. 151-152.

нии того, что в опытах 3- и 7-дневных количество ее больше, чем
у контрольных; на это увеличение можно смотреть только как
на влияние перевязки мочеточника; посмотрите на таблицу и вы
увидите, что в 30-дневных и особенно в 60-дневном опыте это
количество значительно выше, а к этому времени влияние одной
лапаротомии, если бы оно было, безусловно бы сгладилось.
Кроме того, мне приходилось самому собирать желчь у кроликов,
которым случайно, работая с очками для дали, я не перевязывал
мочеточника и при этом не нашел разницы с нормальными.
Докладчик также имел несколько свинок, у которых не был при
тех же условиях мною перевязан мочеточник, и указанной раз-
ницы он также не наблюдал. Конечно, это возражение следует
иметь в виду, и в будущем мы введем имеющиеся теперь у нас
случаи с неудачной перевязкой в число контрольных.
И. П. Павлов: Да, это необходимо.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА И
С. В. ПАРАЩУКА «ЕДИНСТВО ПЕПСИНА И ХИМОЗИНА» 1
(7 марта 1902 г.)
И. П. Павлов: Относительно значения кислоты, на которое
вы указываете, я должен заявить, что в опытах количество кис-
лоты было уравнено, почему не могло вызвать ошибки. Наконец в
некоторых опытах присутствие кислоты говорило бы скорее про-
тив нас, но тем убедительнее результаты, которые говорят за нас.
Дьяченко: Можно высказать и другое предположение для
объяснения наблюдавшегося почтенным докладчиком восстанов-
ления пептонизирующего действия сычужка после разбавления
его водою, а именно: можно предположить, что пептон был
в сычужке вместе с сычужным ферментом, но в связанном состоя-
нии, а прибавление воды разложило это соединение и восстано-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 69, март—май, 1902, стр. 417
(Доклад см. в этом издании, т. II, кн. 2, стр. 335—343. — Ред.).

вило тем его действие, так как мы знаем, что вода может разла-
гать непрочные химические соединения.
И. П. Павлов: Для этого надо иметь основание. У меня
оно есть в виде предлагаемых наблюдений, а вы только предпо-
лагаете.
Д. К. Заболотный: Все факты, столь наглядно представ-
ленные в таблицах, могут быть объяснены и с дуалистической
точки зрения, особенно если принять во внимание трудность изо-
лирования ферментов и параллелизм при их изменении. Нахо-
дясь в смеси нераздельно, каждый из них начинает работать
только при оптимальных условиях, которые для каждого из фер-
ментов различны (степень разбавления, присутствие солей).
И. П. Павлов: Но я опять скажу, что для этого надо
иметь основание. Вы докажите свое положение фактами, и я
соглашусь с вами.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. С. САЛАЗКИНА
«О НАХОЖДЕНИИ В КИШЕЧНОМ СОКЕ СОБАКИ ФЕРМЕНТА,
РАСЩЕПЛЯЮЩЕГО АЛЬБУМОЗЫ (ЭРЕПСИН КОНГЕЙМА)»1
(25 апреля 1902 г.)
И. П. Павлов: Несомненно, нам надо благодарить доклад-
чика за сообщение по предмету, имеющему такой большой инте-
рес. Последнее время физиология, можно сказать, вкапывалась
в тайны процессов образования разложения белков. Давно уже
были известны разные белковые ферменты, а теперь мы знаем
целую категорию подобных ферментов. Приходится допустить,
что каждый из этих ферментов участвует в интересующих нас
процессах, расщепляет белковую частицу в том или другом на-
правлении или до той или другой степени. Если же предположить,
что они могут также и синтезировать белковую частицу, то мы
поймем то страшное разнообразие, в котором может разлагаться
и складываться белковая частица.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 69, март—май, 1902, стр. 480.

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ П. Ю. КАУФМАНА
«О ВЛИЯНИИ ИСКУССТВЕННОГО ПИТАНИЯ ПО СПОСОБУ
ЛОККА НА ВОЗБУДИМОСТЬ НЕРВНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ» 1
(9 мая 1902 г.)
И. П. Павлов: Факт, сообщенный вами, имеет большой
интерес, тем более, что настоящее время — время борьбы между
двумя направлениями в физиологии: одни предполагают об очень
развитой и важной деятельности периферической нервной си-
стемы, другие отвергают это и все подчиняют центральной нерв-
ной системе. В настоящее время последний взгляд преобладает,
и ваши факты пришли как раз во-время, чтобы показать, что от-
деленные от центральной нервной системы периферические нерв-
ные элементы живут, хотя и различно, но продолжают свою
деятельность. В этом важная заслуга вашей работы. Позвольте
благодарить вас от имени Общества за нее.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ В. Н. БОЛДЫРЕВА
«ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ВОЛНООБРАЗНЫЕ ЯВЛЕНИЯ В ДЕЯТЕЛЬ-
НОСТИ НИЖНЕГО ОТДЕЛА ПИЩЕВАРИТЕЛЬНОГО КАНАЛА» 2
(9 мая 1902 г.)
И. П. Павлов: Разработка этого вопроса, собственно говоря,
только что началась, но и в настоящее время доклад имеет нема-
лое значение. Ясно, что ход пищеварения будет яснее и понятнее,
если мы уже к существующему прибавим новый элемент в виде
учений о волнообразных явлениях, демонстрированных Обществу.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ З. И. ПОНОМАРЕВА
«ФИЗИОЛОГИЯ БРУННЕРОВСКОГО ОТДЕЛА ДВЕНАДЦАТИ-
ПЕРСТНОЙ КИШКИ» 3
(24 октября 1902 г.)
И. П. Павлов: Я хотел бы обратить внимание Общества
на особенное отношение пищеварительных желез к раздражите»
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 69, март—май, 1902, стр. 509.
2 Там же, стр. 536.
3 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 70, сентябрь—октябрь, 1902,
стр. 130.

лям. Рядом специальных исследований доказано, что для каждой
железы есть определенные условия возбуждения, определенные
раздражители. Исследования доктора Пономарева с еще большею
ясностью подчеркивают такие отношения. В двенадцатиперстной
кишке располагаются два пищеварительных отдела — бруннеровы
железы и панкреатическое пищеварение. Несмотря на их сосед-
ство, почти соприкосновение, условия их возбуждения различны.
На панкреатическую железу действует интенсивно кислота и
только слабо — жир. На бруннеровы железы совершенно наобо-
рот: кислота действует только в слабой степени, а жир весьма
интенсивно. Эти два отдела пищеварительного канала дают
в высшей степени яркий пример специфичности раздражителей.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. П. СОКОЛОВА
«ОТДЕЛИТЕЛЬНАЯ РАБОТА ЖЕЛУДКА У ЧУМНОЙ
СОБАКИ» 1
(24 октября 1902 г.)
И. П. Павлов: Я прошу обратить внимание на этот слу-
чай. У собаки, имеющей признаки чумного заболевания, прои-
зошло поражение видимых слизистых оболочек. Вместе с этим
оказался пораженным и малый желудок, так как мы имели при-
месь гноя к отделимому. Возникал вопрос: что это за пораже-
ние? Не есть ли это следствие операции? Подобное предположе-
ние должно быть отброшено, так как ни одна из оперированных
нами собак (а их было очень много) не давала подобных явле-
ний. Мы видели собак с последующими кровотечениями, с на-
гноениями, даже с круглой язвой желудка, но никогда такой
примеси гноя к отделимому малого желудочка не имели. Далее,
через 5 месяцев собака умерла, и на вскрытии мы не могли найти
никаких следов бывшего нагноения, никаких рубцов. Кроме того,
наблюдение указывало, что мы имеем дело с разлитым процес-
сом, так как в период гноетечения слизи не было, так как в период
1 Там же, стр. 136—138.

за гноетечением слизь была совершенно равномерно окрашена
кровью. Соединяя все эти данные, мы сделали заключение, что
имеем дело с разлитым, может быть, инфекционным заболеванием
покровного эпителия слизистой оболочки желудка, но не глубо-
ких слоев, так как желудочное пищеварение было совершенно
нормально и страдание выражалось только гноетечением.
Интересно, что гной отделялся только при хлебном соке, ко-
торый является самым сильным. Следовательно, сильный сок
является раздражающим заболевший покровный эпителий.
Исходя из этих соображений, мы назначили молочную диэту, и
весь процесс скоро прекратился. Такой факт может, по моему
мнению, быть принят во внимание и при некоторых заболеваниях
желудка у людей.
М. В. Яновский: Я совершенно согласен с вашим объ-
яснением, но позволю себе заметить, что вам было бы необхо-
димо непосредственно глазом убедиться в том заболевании
слизистой оболочки, о котором вы говорите, тем более, что
сделать это чрезвычайно легко с помощью, например, цистоскопа.
И. П. Павлов: Мы об этом думали, но без аппарата не
могли осмотреть малого желудочка, благодаря загибу послед-
него, аппарата же у нас не было. Мы даже купили его, но
опоздали.
К. Я. Акимов-Перетц: Ваши наблюдения весьма ин-
тересны, но не совсем подходят к клинике, так как там мы имеем
всегда более глубокие изменения слизистой оболочки, а следова-
тельно, и выводы ваши едва ли могут быть применимы к клинике.
И. П. Павлов: Я совершенно согласен, что изолирован-
ное поражение поверхностного слоя есть явление редкое, но
уверен, что оно бывает и что причина его бактериальная, потому
что только при такой болезненной причине может быть понято
поражение одного слоя. Такая изоляция и есть особенность
инфекционного заболевания, которой вы не увидите при других
болезнях. Значение данного случая заключается в том, что он
с убедительностью доказывает особенную важность различных
сортов пищи, даже при таких поверхностных заболеваниях сли-
зистой оболочки, при нормальном состоянии пепсиновых желез.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ И. П. ПАВЛОВА
И С. В. ПАРАЩУКА «ЕДИНСТВО ПЕПСИНА И ХИМОЗИНА» 1
(24 октября 1902 г.)
B. Н. О куне в: Ваши новые исследования отчасти касаются
изучения влияния щелочей и щелочно реагирующих солей на
сычужный фермент желудочного сока и устанавливают разру-
шающее их действие уже в минимальных количествах. Факт этот
по отношению к сычужному ферменту желудочного сока уже
давно установлен, и в настоящее время некоторые исследователи
в этом отношении различают несколько разновидностей его у жи-
вотных по тому или другому отношению к щелочам, щелочно реа-
гирующим солям. С другой стороны, вы, изучая влияние раз*
личных количеств HCl на свертывающую и переваривающую
функцию желудочного сока, указываете на сохранение паралле-
лизма функции после восстановления кислой реакции предвари-
тельно нейтрализованного сока — параллелизма, который, ко-
нечно, не может исключительно быть доказательным для приня-
тия двух ферментов, но дополняет предшествовавшие ваши иссле-
дования. Более интересны ваши исследования и опыты по отно-
шению к влиянию на желудочный сок тех химических агентов,
которые вносят как бы разлад в действие двух ферментов, нару-
шают этот параллелизм. В этом отношении я должен указать на
основании своих наблюдений, что, помимо различного действия
на оба фермента и проферменты aether, aceton, bensolaldehyd
Глэснер, есть целый ряд других химических агентов, резко нару-
шающих одну функцию и мало — другую. Укажу для примера на
салициловый натр, который очень замедляет функцию пепсина и
почти не трогает сычужного фермента.
C. В. Паращук: Да, конечно, очень много средств, но мы
упомянули только несколько.
И. П. Павлов: Из ваших замечаний видно, что вы как
будто не совсем помните наше весеннее сообщение и разговоры.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 70, сентябрь—октябрь, 1902,
стр. 142—143. (Доклад см. в этом издании, т. II, кн. 2, стр. 344—346.—
Ред.).

Вы тогда придавали большое значение кислотности среды. Инте-
ресно, что то же самое говорил мне и Гамарстен на съезде север-
ных естествоиспытателей в Гельсингфорсе. Как ни ясно было,
что кислота тут не при чем, так как кислотность всегда одна и
та же, он стоял на своем. Следовательно, надо ясно доказать
наше положение прямыми опытами, что мы и сделали и сообщаем
теперь. Нейтрализация сока могла быть сделана только посред-
ством ВаСЬ, так как только при нем фермент не разрушается.
С этим соком проделаны те же опыты, которые были описаны и
раньше, и результат получился тот же самый. Что же касается
тормозящего действия салициловокислого натрия, то мы это пре-
красно знаем; знаем также, что существует и еще целый ряд
так же действующих агентов, но я прошу заметить, что мы при-
водили в своей работе только примеры, не перечисляя всех
средств, будто бы нарушающих действие одного фермента и не
влияющих на другой.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. И. БУЛАВИНЦОВА
«ПСИХИЧЕСКИЙ ЖЕЛУДОЧНЫЙ СОК У ЛЮДЕЙ» 1
(6 февраля 1903 г.)
И. П. Павлов: Ваши опыты как нельзя лучше доказы-
вают то положение, что если повторять, проверять чьи-либо
исследования, то надо поставить опыт при тех же условиях, в ко-
торых сделаны прежние. Клиницисты уже старались проверить
наши заключения, но всегда выходили из условий опыта, прене-
брегали ими, имея как бы предвзятую мысль, и, конечно, не по-
лучали наших результатов. Ваша заслуга и состоит в том, что
вы совершенно вошли в дух экспериментатора, перевели к сво-
им наблюдениям все условия опыта, развили их до крайних
пределов. При этом вы и получили совершенно то же самое,
что и экспериментаторы. Теперь уже не место голым теориям
об отличии человека от животных, как это преподнес Шюле
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 70, январь—февраль, 1903,
стр. 373-374.

после своих плохих опытов. Что касается самого факта нахожде-
ния психического сока у человека, то он, несомненно, имеет гро-
мадное значение. Меня всегда удивляло то обстоятельство, что
клиника еще до физиологического исследования говорила об
аппетитном соке, но как только эксперимент показал этот факт,
масса почему-то встала против. Этим и обусловливается важ-
ность полученных вами данных. Я должен прибавить, что
такие же данные получают уже и другие (Тигерштедт). Этот
факт подает надежду, что и другие экспериментальные данные
будут подтверждены в клинике. Нет никакого сомнения, что
здесь это дело чрезвычайно труднее, чем для экспериментатора,
что клиницист должен варьировать свои наблюдения самым
разным образом, но полученный факт есть залог того, что будет
подтверждено и второе правило, что работа желез различна при
разных сортах пищи.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. М. ГЕЙМАНА
«РЕФЛЕКСЫ СО СЛИЗИСТОЙ ОБОЛОЧКИ ПОЛОСТИ РТА
НА СЛЮННЫЕ ЖЕЛЕЗЫ» 1
(20 февраля 1903 г.)
И. П. Павлов: Работа докладчика находится только
вначале, но некоторые обстоятельства побудили нас теперь же
доложить об ее результатах. Суть дела в следующем.
Благодаря ряду исследований в нашей лаборатории накопи-
лось много фактов тонкой приспособляемости. Таким образом
возникал второй вопрос о роде этой приспособляемости. Было
сделано предположение, что в этом играет роль раздражение
концов чувствительных нервов, установленных на определенные
условия раздражения. Этот взгляд легче всего было проверить
на слюнных железах, относительно которых давно уже уста-
новлены два факта: во-первых, что чем суше пища, тем больше
слюны, и, во-вторых, что на съедобную вкусную пищу идет
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 70, январь—февраль, 1903,
стр. 401-404.

густая муцинная слюна, а на все невкусные, отвратительные
вещества — жидкая. Ясно, что эти явления вполне целесо-
образны, но какова натура этих целесообразных отношений?
Исследование докладчика и подтверждает, что действительно все
дело состоит в установке нервных окончаний на специфические
раздражения. При прикосновении неприятных веществ, повиди-
мому, раздражаются химические окончания нервов, а пищевые
вещества возбуждают слюноотделение главным образом механи-
ческим путем, и при чисто механическом способе удается полу-
чить густую слюну. Если эти факты подтвердятся и дальней-
шими исследованиями, то все сведется на простые рефлекторные
отношения.
В. М. Бехтерев: Мне кажется, что последние ваши
исследования не вполне согласуются с данными работы Снар-
ского, так как там уделено внимание и различным психическим
влияниям.
И. П. Павлов: Нисколько. В этих опытах мы изучаем
самый простой рефлекс, но это не исключает возможности
существовать рефлексу более сложному — психическому. Эти
две формы рефлекса следует отличать. Со слизистой оболочки
рта получается простой рефлекс на слюноотделение, а с глаз,
с обонятельного органа — сложный. При известных условиях
он получится, а при других нет.
В. М. Бехтерев: Мне показалось, что настоящей рабо-
той вы почему-то особенно выдвигаете механический момент.
И. П. Павлов: Факт остается прежним, меняется только
его толкование. Уже из опытов Вульфсона мы знаем, что отде-
ление слюны идет в связи с сухостью пищи. Мы сделали за-
ключение, что влияет именно эта сухость, не изучая ближе при-
чин этого явления. Но ведь она может влиять химически и физиче-
ски. Настоящие исследования разъясняют, что в этом влиянии
нужно искать, повидимому, механические причины, но форма ме-
ханического раздражения, несомненно, бывает различна, отчего
различны и его следствия. Физиология периферических окончаний
находится в тумане не только по этому вопросу, но и в других
областях. Как действует свет на периферические окончания? Как

раздражаются окончания обонятельных нервов? Точно так же и
здесь мы не можем сказать насчет более интимных отношений
между механическим раздражителем и следствием его.
В. М. Бехтерев: Опыты с камешками всегда казались
мне мало убедительными.
И. П. Павлов: Нет, они все-таки имеют свое значение.
Порошок гонит слюну, а камешки не гонят. Что это значит?
Ясно, что порошок пристает к слизистой оболочке и для удале-
ния его нужно смочить ее; для удаления камешков это совсем не
нужно. Таким образом, этот опыт указывает на большую целе-
сообразность, отмечая, что даже механические влияния надо
подразделять.
В. М. Бехтерев: Я и хотел сказать, что опыт с камеш-
ками не соответствует раздражению пищей, так как здесь способ
механического действия другой.
И. П. Павлов: Но желудок не дает никаких намеков на
механическую чувствительность.
В. М. Бехтерев: Но и там все-таки механические влия-
ния имеют громадное значение, так как механическая деятель-
ность желудка, как жернова, необходима для правильного про-
цесса пищеварения. Вот почему для меня представляет вопрос:
совсем ли исключены, опровергнуты данные прежних авторов
насчет этого механического влияния? Неясно, в чем сказывается
это влияние, но оно несомненно в таком сложном органе, как
желудок с его двигательной функцией. К тому же нужно при-
бавить, что бывают разные периоды возбуждения. Возьмите
наши работы с возбуждением центров. Бывают такие условия,
где возбудимость центра понижена; раздражение эффекта не
даст, а затем все пойдет как следует.
Бывают такие собаки, у которых раздражением коры невоз-
можно вызвать эпилептических припадков, а другие дают их уже
на самые минимальные раздражения. Если же это бывает
в центрах, то вполне возможно и на периферии.
И. П. Павлов: Все это имело бы силу, если бы [мы] не
знали или не проверили слабых сторон прежних исследований.
Но мы их знаем, знаем даже и причины их ошибочных мнений,

все у нас проверено, почему о каком-либо способе объяснения их
не может быть речи. Что касается отношения к центру, то вы
находитесь в совершенно других условиях. Вы отравляете, опе-
рируете, держите животное в неестественном положении, чем
создаете чрезвычайно колеблющуюся почву. В одном случае
у вас действуют задерживающие центры, в другом не дей-
ствуют,— вот и условия для противоположного эффекта.
В. М. Бехтерев: Наша методика последнее время пошла
далеко и исключает такие колебания. Наконец вы не будете же
отрицать физиологических колебаний в возбуждении центров.
Н. П. Кравков: В дополнение к замечанию профес-
сора В. М. Бехтерева я хотел бы отметить, что в вопросе о дей-
ствии вещества, особенно пищевого, на слизистую оболочку
чрезвычайно трудно отделить механическое раздражение от хи-
мического, так как всякое вещество хотя бы немного, но раство-
римо и способно подействовать в растворимом виде. Например,
мясной порошок, который приводится как образчик своеобразного
механического раздражителя, несомненно, частью будет дей-
ствовать как химический. Нерастворимых соединений чрезвы-
чайно мало, почему разделить механические влияния от химиче-
ских чрезвычайно трудно.
Н. М. Гейман: Растворимые соединения, которые, дей-
ствуя на химически чувствительные окончания нервов, могли бы
вызвать таким образом слюноотделение, находятся в пищевых
веществах в такой слабой концентрации, что на раздражение ими
слизистой оболочки, полости рта слюнные железы не реагируют
совсем или крайне слабо. Так, прикладывание молока или настоя
из хлеба к корню языка не имеет эффекта, прикладывание
12%-го раствора либиховского экстракта, соответствующего содер-
жания растворимых веществ в мясном порошке, действует слабо,
между тем как обтирание слизистой оболочки полости рта мяс-
ным порошком вызывает чрезвычайно сильное слюноотделение.
Очевидно, причину надо искать в механическом воздействии мяс-
ного порошка на слизистую оболочку полости рта.
И. П. Павлов: Возьмите химическое вещество, например
кислоту, раствор соли и приложите ее к твердому нёбу: вы ни-

какого действия не получите, но потрите по твердому нёбу чем-
либо, вы получите действие.
Вот первый способ разделения химического и механического
действия. Второй способ — на раздражение химическим веще-
ством пойдет жидкая слюна, а раздражение волосяной (выварен-
ной) щеткой вызовет отделение густой слюны.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ В. Я. РУБАШКИНА
«О КАНАЛЬЦАХ ЖЕЛЕЗИСТОГО ЭПИТЕЛИЯ» 1
(9 октября 1903 г.)
И. П. Павлов: Весьма интересным в этих исследованиях
является тот факт, что так называемые внутриклеточные ка-
нальцы находятся не во всех клетках, а в желудке, например
только в обкладочных.
Это очень интересно потому, что совпадает с физиологиче-
скими данными. Известно, что из одной железы можно получить
то жидкий секрет, состоящий преимущественно из воды, то густой
с запасом вещества. Следовательно, в работе железы есть две
стороны: выделение жидкости и органического вещества. Эти же
исследования указывают, что и в анатомическом строении железы
есть два вида.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. О. ЗИБЕР-ШУМО-
ВОЙ «ДЕЙСТВИЕ ФЕРМЕНТОВ ОКИСЛЕНИЯ НА УГЛЕВОДЫ
И, В ЧАСТНОСТИ, НА САХАР» 2
(9 октября 1903 г.)
И. П. Павлов: Я хотел бы спросить относительно спо-
соба получения оксидаз. Какая была гарантия чистоты их полу-
чения?
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, сентябрь—октябрь, 1903.
стр. 63.
2 Там же, стр. 81—82.

Н. О. Зибер-Шумова: Окислительные ферменты, как
я говорила в докладе, разделяются на три группы: растворимые
в воде, растворимые в нейтральных солях и растворимые в воде
и спирте. Получались они таким образом, что фибрин из плазмы
(следовательно без гемоглобина) обрабатывался водой. Водный
экстракт обрабатывался различным путем: через него пропу-
скалась угольная кислота, полученный осадок растворялся
в воде и снова пропускалась угольная кислота. Так делалось
много раз для возможной чистоты препарата. Конечный пункт
было осаждение спиртом. Для того чтобы судить, насколько
чистый осадок получился, я подвергала его различным анализам.
Благодаря этим анализам оказалось, что все оксидазы содержат
белок; растворимая в воде — в наибольшем, а третья — в наи-
меньшем количестве. Однако я имею основание думать, что эти
белки составляют только сопутствующую, а не составную часть
оксидаз.
И. П. Павлов: Вы делали по нескольку анализов? Дан-
ные этих анализов были близки или отличались друг от
Друга?
Н. О. Зибер-Шумова. При повторных анализах осад-
ков видно, как происходит постепенное их очищение. Второй
фермент (растворимый в нейтральных солях) получали повтор-
ной обработкой нейтральными солями, главным образом азотно-
кислым калием и последующим осаждением сернокислым аммо-
нием, а в конце концов и осаждением спиртом.
И. П. Павлов: Громадное значение этих исследова-
ний заключается в том, что окислительные свойства фермен-
тов испытывались по отношению к углеводам, широко рас-
пространенным в органическом мире. Для нас же ваша работа
имела большой интерес также и потому, что вы потрудились
в начале доклада дать обстоятельный очерк учения об окси-
дазах.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Б. П. БАБКИНА
«ЛАТЕНТНАЯ ФОРМА СТЕАПСИНА» 1
(23 октября 1903 г.)
И. П. Павлов: Еще недавно мы думали, что методика
исследования панкреатического сока проста и состоит в опреде-
лении количества, силы каждого фермента по переваривающей
силе его. Не было и мысли о том, что фермент может иметься
налицо, но не проявляет своей переваривающей силы. Здесь же
несколько лет тому назад было сообщение о совершенно особен-
ном ферменте, который сам по себе не имел никакого действия,
но действовал, активируя белковый фермент панкреатического
сока, отчего и получил название киназы. Этим открытием выдви-
галась важная сторона в изучении панкреатического сока, важная
не только в теоретическом, но и в практическом отношении, так
как для хода пищеварения важна не только наличность панкреа-
тического сока, но и его проявителей, и можно себе представить
такое нарушение в пищеварении, где нужно не гнать сок,,
а только действовать проявляющим образом.
При дальнейшем изучении определилось, что белковый фер-
мент панкреатического сока может быть в недеятельном или
деятельном состоянии; были даже указания французских авто-
ров, что белковый фермент выделяется из железы всегда в не-
деятельном состоянии, хотя надо сказать, что последнее не совсем
справедливо. Относительно крахмального фермента вопрос до
сих пор стоит неопределенно, а для жирового давно был известен
усиливающий фактор — желчь, но сущность этого активирования
еще недостаточно изучена, равно как и самый фермент. Доклад
доктора Б. П. Бабкина и ведет к тому, чтобы доказать, что и
жировой фермент панкреатического сока выделяется то в дея-
тельном, то в недеятельном состоянии и что проявителем
в последнем случае является желчь. Но, может быть, желчь не
есть проявитель, а только благоприятная среда, как, например,
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, сентябрь—октябрь, 1903,
стр. 93-94.

соляная кислота составляет благоприятную среду для действия
пепсина? Но благоприятная среда может химически усилить
только такое действие, которое было и раньше, в опытах же
доктора Бабкина имеются такие, в которых жировой фермент
был в скрытом состоянии и, следовательно, совсем не действовал.
Доклад этот интересен еще и в том отношении, что он ука-
зывает, как можно ошибаться и потом, благодаря накоплению
сведений, поправиться. Выше я говорил уже, что прежде мы ду-
мали о количестве фермента по его переваривающей силе; на этом
основании говорили о различных количествах фермента при раз-
личных пищевых веществах (Вальтер). С открытием киназы
дело изменяется. Теперь нужно понимать прежние опыты иначе
и говорить не о количественной разнице ферментов, а о различной
степени состояния их, ибо проявление их может быть различно.
В. Т. Покровский: Клинически это может представить
большой интерес. Эмпирически мы знаем, какое значение может
иметь режим при затрудненном протоке желчи в кишке, а ваши
слова разъясняют это. Надо надеяться, что и состояние крах-
мального фермента получит также разъяснения.
И. П. Павлов: Крахмальный фермент в соке оказывается
уже проявленным, почему это и стоит еще неопределенно.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Л. А. ОРБЕЛИ
«СРАВНЕНИЕ РАБОТЫ ПЕПСИНОВЫХ ЖЕЛЕЗ ДО И ПОСЛЕ
ПЕРЕРЕЗКИ ВЕТВЕЙ БЛУЖДАЮЩИХ НЕРВОВ» 1
(23 октября 1903 г.)
И. П. Павлов: Значение этих опытов выясняется сле-
дующими соображениями. Несомненно, что между различными
органами и тканями существует тесная связь; ясно также, что
связь эта осуществляется двумя способами: через жидкость и
при посредстве нервной системы. Уже априорные соображения
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, сентябрь—октябрь, 1903,
стр. 108.

заставляют думать, что в высших организмах эта связь осу-
ществляется и тем и другим путем, но вопрос, что передает
кровь, что падает на долю нервной системы, требует уже пря-
мого решения в каждом отдельном случае. Работа автора и
разъясняет этот вопрос по отношению к значению блуждающих
нервов. Для опыта, конечно, прежде всего следовало уравнять
условия, и в одном случае это уравнение доведено до возможно
точной степени, так как опыты производились на одном живот-
ном, на одном и том же желудочке. Таким образом мы получаем
полную возможность в точности определить, какое значение
имеет блуждающий нерв в деятельности пепсиновых желез.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Г. М. ВЛАЕВА
«НОВЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ И КЛИНИЧЕСКИЕ
НАБЛЮДЕНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ЛЕЧЕНИИ
ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫХ ОПУХОЛЕЙ» 1
(6 ноября 1903 г.)
И. П. Павлов: Громадная важность вопроса и интерес
к делу послужили причиной, почему мы посвятили разбору так
много времени. Какой итог наших рассуждений? Д-р Влаев за-
служивает благодарность за ту страсть, которую он вложил
в свое дело и без которой невозможен успех. Но необходимо,
чтобы с такой страстью уживалося и полное беспристрастие
к своему открытию, что удается весьма трудно и редко. И мне
кажется, что и д-р Влаев, если ему его дело действительно до-
рого, если он действительно носит страсть, должен решать вопрос
не исключительно сам, а при участии беспристрастных посторон-
них лиц. Вы должны найти путь к сближению, делайте свою сы-
воротку, применяйте ее открыто, демонстрируйте ваши случаи,
вносите больше фактического материала. При обоюдных серьез-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, ноябрь—декабрь, 1903,
стр. 27—28.

ных отношениях дело только может выиграть. Тогда ваши
наблюдения могут иметь ценность; а при том пути, какой вы
начали теперь, вы рискуете попасть в разряд лечителей-рекла-
мистов.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ К. Я. АКИМОВА-
ПЕРЕТЦА «НАБЛЮДЕНИЯ НАД APOCYNUM CANNABINUM
У СЕРДЕЧНЫХ БОЛЬНЫХ» 1
(6 ноября 1903 г.)
К. Я. Акимов-Перетц: Что вы понимаете под словами
«регуляция сердечной деятельности»?
Н. П. Кравков: Упорядочение ритма, удлинение
систолы.
И. П. Павлов: Насколько я понимаю, докладчик и хочет
отметить именно эту сторону. У него тоже происходит регуляция
сердечной деятельности и как результат этой регуляции повы-
шается кровяное давление, а диуреза, между тем, нет. Ясно, что
это можно объяснить сужением кровеносных сосудов.
А. А. Нечаев: Не знаю, были ли вы свидетелем, но мы
делали в Обуховской больнице массу проб с различными сердеч-
ными средствами и, между прочим, с Apocynum cannabinum и
получили самые смешанные результаты: значительное число удач
и неудач. Отсюда мы вывели заключение, что и Apocynum имеет
общую судьбу сердечных средств: дается одно средство, ну
хотя бы Digitalis, оказывающееся бесполезным, а следующее,
менее сильное, менее верное, оказывает благоприятный эффект.
Что это значит? По моему мнению, это зависит от того, что мы
недостаточно изучили комбинацию сердечных средств, что в на-
стоящее время является необходимым. Работа докладчика и по-
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, ноябрь—декабрь, 1903,
стр. 36-37.

полняет этот пробел. Что касается Apocynum cannabinum, то
приходится сказать, что это — одно из средств, которое в неко-
торых случаях может оказать полезное действие.
К. Я. Акимов-Перетц: Я и смотрел на него так и
предлагаю вниманию Общества как еще одно средство, которое
в некоторых случаях, где не действует даже Digitalis, может
улучшить сердечную деятельность.
Д. А. Каменский: Не с целью оспаривания вашего мне-
ния, что в некоторых случаях Apocynum cannabinum действует
лучше Digitalis, а вообще я хочу сказать, что сплошь и рядом
неверное действие зависит не от невозможности подействовать
средством, а от того, что врачи дают непроверенные препараты.
Дают, например, infusum Digitalis и говорят, что он не действует,
тогда как они имеют право сказать это только после экспери-
ментальной проверки средства. Если при эксперименте средство
окажет действие, а на больном человеке не подействует, тогда
можно говорить о бесполезности этого средства в данном случае.
Но я думаю, что если бы врачи чаще прибегали к такой экспе-
риментальной проверке, процент так называемых неудач значи-
тельно понизился бы.
К. Я. Акимов-Перетц: Все, что вы сказали, безу-
словно верно, но такое экспериментальное исследование средств
невозможно в клинике. По отношению к моим исследованиям
надо добавить, что другие сердечные средства применялись на
других больных и оказывались действующими, так что о негод-
ности препарата едва ли можно говорить.
И. П. Павлов: Мне кажется, что слова А. А. Нечаева
при обсуждении данного вопроса совершенно верны. Мы знаем
много таких случаев, где одно средство действует, другое не дей-
ствует, и это, действительно, можно объяснить недостаточной
изученностью средств. Д. А. Каменский объясняет это непо-
стоянством препарата и желает, чтобы в клинике производилась
предварительная экспериментальная проверка препарата. Это
желательно, хотя и затруднительно для клиники, тем более, что
в руках врача есть другой метод — параллельного наблюдения
на разных больных. Ясно, что если на одном больном препарат

действует, а на другом не действует, клиницист имеет право от-
метить эту недействительность. Поэтому всякое появление нового
средства надо признать желательным, так как оно расширит
область действия врача. Вот почему я считаю, что и цель на-
стоящего сообщения достигнута.
ПО ПОВОДУ СЫВОРОТКИ Г-НА ВЛАЕВА 1
(20 ноября 1903 г.)
В № 9944 «Нового времени» появился отчет о заседании
Общества русских врачей в С.-Петербурге, в котором д-р Влаев
сделал сообщение о лечении раковых больных приготовляемою им
сывороткой. Заметка эта, перепечатанная другими газетами,
дала повод к обращению в Общество разных лиц с запросами об
этом способе лечения. Поэтому считаю нужным сообщить, что
больных, леченных или излеченных сывороткою от рака,
д-р Влаев Обществу не представил; из прений же по его докладу
выяснилось, что хотя сыворотка д-ра Влаева, вероятно, и без-
вредна, но польза от нее остается еще совершенно недоказанною.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. П. КРАВКОВА
«О ЯДОВИТОМ СЕКРЕТЕ КОЖНЫХ ЖЕЛЕЗ У ЖАБ» 2
(4 декабря 1903 г.)
И. П. Павлов: Веществу, выделяемому железами жаб,
присущи два свойства: во-первых, резкая местная анестезия и, во-
вторых, сильное действие на сердце, действительно чрезвычайно
похожее на действие дигиталина. Это второе свойство, особенно же
то свойство, что Digitalis уже не оказывает действия на отравлен-
1 Русск. врач, № 48, 1903, стр. 1731.
2 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, ноябрь—декабрь, 1903,
стр. 54.

ное сердце, говорит, что данное вещество, повидимому, должно
быть отнесено к сердечным ядам, но, насколько я помню, сер-
дечные яды не обладают свойством местной анестезии. Вот по-
чему у меня возникает мысль, не имеем ли мы здесь дело со
смесью различных веществ, из которых одно есть родственный
дигиталину сердечный яд, а второе вызывает местную анестезию.
Н. П. Кравков: Это вполне может быть. Я не изолиро-
вал, не разделял вещества и ничего не могу об этом сказать,
теоретически же это вполне допустимо.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИССИИ О ВИВИСЕКЦИИ И ОСОБОЕ
МНЕНИЕ И. П. ПАВЛОВА 1
Заслушан доклад комиссии 2 по вопросу о вивисекции и до-
полнительное мнение по тому же вопросу профессора Пав-
лова И. П.
Мнение комиссии, состоявшей из профессоров И. Павлова и
Кравкова, под председательством профессора Альбицкого, о до-
кладе председательницы Главного правления Российского об-
щества покровительства животным баронессы Мейендорф, под
заглавием «О вивисекции, как возмутительном и бесполезном
злоупотреблении во имя науки».
При рассмотрении доклада баронессы Мейендорф прежде
всего следует отметить, что под вивисекцией в нем разумеются
не только те опыты, при которых животные оперируются и к ко-
1 Заседание Конференции Военно-медицинской академии от 17 января
1904 г. (Изв. Военно-медиц. акад., т. VIII, март, № 3, 1904,
стр. 322—328).
2 Заседание Конференции Военно-медицинской академии 19 апреля
1903 г., № 16. Начальник академии сообщил на заседании Конференции
(19 апреля 1903 г.), что, согласно резолюции военного министра, поло-
женной на письме председательницы Общества покровительства животным,
представляется необходимым дать заключение Конференции по вопросу
о злоупотреблении вивисекцией при производстве научных экспериментов.
Определено: Для рассмотрения вопроса назначить комиссию из про-
фессоров Альбицкого, Павлова, Н. Чистовича и Кравкова (Изв. Военно-
медиц. акад., т. VII, сентябрь, № 1, 1903, стр. 94). — Ред.

торым вполне применимо название «вивисекция» — живосечение,
а вообще всякие опыты над животными. В остальном содержание
доклада довольно точно соответствует его заглавию.
Высказывая частью свои мнения, частью ссылаясь на мнения
других противников вивисекции, докладчица утверждает, что
опыты над животными ничего не дали и дать не могут науке и
жизни, что они даже ведут к заблуждениям; другими словами,
не только бесполезны, а даже вредны. Вместе с этим рядом
примеров, рассчитанных на чувство читателей, докладчица ста-
рается доказать, что опыты причиняют животным очень силь-
ные страдания.
На основании двух положений она приходит к выводам, из
которых главнейшие заключаются в том, что производство
опытов необходимо ограничить до крайнего минимума и притом
непременно поставить под строгий контроль членов Общества
покровительства животным.
Не касаясь различных подробностей доклада, по поводу ко-
торых можно было бы сказать многое, комиссия считает доста-
точным остановиться на только что приведенных главных его
положениях.
Без преувеличения можно сказать, что в настоящее время
представляется по меньшей мере странным возбуждать вопрос
о применимости или неприменимости опытного метода к изуче-
нию жизненных явлений. Нет возможности перечислить всех
поистине драгоценных как в теоретическом, так и практическом
отношениях приобретений, которыми биологические науки вообще
и медицина, © частности, всецело обязаны этому методу. Приняв-
шись за такое перечисление, пришлось бы почти сплошь переска-
зать содержание целого ряда наук — нормальной физиологии, фи-
зиологической химии, патологической физиологии, фармаколо-
гии, бактериологии и т. д. Во всех этих и других биологических
науках с полной очевидностью и неизменно выступает одно и
то же: чем больше прилагается опыт к изучению явлений и
законов жизни организма, тем полнее, глубже и точнее наши
теоретические познания и тем выше и плодотворнее их жизнен-
ное значение. Словом, основное положение рассматриваемого

доклада, заключающееся в утверждении, будто опыты над живот-
ными ничего не дали и дать не могут науке и жизни, так да-
леко от истины, что нет нужды и останавливаться на нем.
Что касается страданий и преждевременной гибели многих
животных, подвергаемых опытам, другими словами, жестокости
опытов, то при обсуждении этого, бесспорно, очень сложного и
деликатного вопроса прежде всего нелишне вспомнить, что
страдания и преждевременная гибель животных по воле людей
наблюдаются не в одних лабораториях.
Разве не страдают от нас животные, которых мы называем
рабочими? Разве жизнь их не проходит между тяжким трудом
и своего рода одиночным заключением, скрашиваясь нередко
побоями и голодовками? Многие ли из этих животных доживают
до своего предельного возраста? Не делаются ли они в массе
случаев жалкими инвалидами после немногих лет своей службы
нам, и даем ли мы этим инвалидам умирать их естественной
смертью? Не награждаем ли мы их за их верную службу тем,
что отправляем к живодерам, выручая деньги за их кожу, во-
лосы и проч.? А участь данных животных, у которых мы всю
жизнь их отнимаем и молоко, и детей, и в конце концов продаем
«на мясо»? Разве мы не разводим массы других животных и
птиц потому лишь, что их мясо, кожа и шерсть полезны нам?
Разве мы не держим на вечной цепи сторожевых животных?
Разве мы не уродуем оскоплением (одна из самых распростра-
ненных и настоящих «вивисекций») лошадей, кошек, птиц —
частью для смягчения их нравов, частью для того, чтобы до-
вести их до того крайне тягостного и болезненного ожирения,
которое мы так ценим в их мясе?
Ради последней цели разве не кормим мы насильственно
(придумав для этого даже особые машины) разных животных и
птиц, лишая их в то же время всякой свободы и движения?
Разве не носим меховых шуб, шапок, всевозможных боа, не
украшаемся красивыми перьями, крыльями, головками и целыми
птичками и зверками? И ради нашей страсти к этим своеобраз-
ным украшениям и нашего «утонченного» вкуса разве не пре-
следуется всеми способами и не истребляется нещадно — и

петлями, и капканами, и отравой — бесчисленное множество
вольных живых существ, которые виноваты только тем, что
у них красив мех, или красивы перья, или вкусно мясо? А так
называемая «благородная страсть» — охота — со всеми ее пре-
лестями? и т. д., и т. д.
Без преувеличения можно сказать, что страдания и несча-
стия, которые испытывают животные в лабораториях, являются
буквально каплей в море тех страданий и несчастий, которые
вносит человек в жизнь этих существ. Уже ввиду одного этого
едва ли удобно чересчур много и громко говорить о лаборатор-
ных жестокостях. Нужно во всяком случае своеобразное
состояние души, чтоб, одеваясь в меха и перья, ежедневно
поедая разнообразных животных и птиц, разъезжая на холоще-
ных лошадях, участвуя в охотах и т. д., и т. д., словом, принося
левой рукой страдания и гибель разнообразным живым суще-
ствам, правой с негодованием кинуть камень в экспериментато-
ров, проповедуя им справедливость, любовь и сострадание
к тем же существам. Если же мы сопоставим те цели, во имя
которых причиняются страдания животным в лабораториях и
в бесчисленном ряде других случаев, то положение вопроса
о лабораторных жестокостях станет для нас еще яснее. Бог
весть, наступит ли когда-нибудь на земле такая жизнь, един-
ственными руководящими началами которой будут любовь,
сострадание и справедливость; но если эта светлая пора насту-
пит и всевозможные виды несправедливостей и жестокостей,
которыми так полна наша жизнь, будут приводиться как
иллюстрации печальных умственных и нравственных заблужде-
ний, как примеры варварства и т. п., то уж, конечно, не на
долю лабораторных опытов выпадет наиболее суровое осужде-
ние, потому что от этих опытов в наследие будущему останется
нетленное и вековечное сокровище в виде незыблемых научных
истин и тех прикладных знаний, которые всегда будут свиде-
тельствовать, что ценою немногочисленных страданий животных
в лабораториях предотвращалось и будет предотвращаться не-
измеримо большее число страданий людей и домашних живот-
ных. Принесет ли человек что-нибудь подобное на суд идеаль-

ного будущего в оправдание массы своих других, хотя бы
только вышеперечисленных жестокостей по отношению к жи-
вотным? А отсюда опять возникает вопрос: можно ли считать
лабораторные опыты, сопровождающиеся страданиями живот-
ных, тем особенно вопиющим злом, с которым покровители
.животных должны начать и вести борьбу прежде всего и
энергичнее всего? Ответ, кажется, не из трудных. Чтобы об-
легчить этот ответ еще больше, можно прибавить, что, восставая
против лабораторных опытов, покровители животных тем самым
проповедуют опыты над людьми и даже неминуемо обрекают
их на эти опыты. На первый взгляд это утверждение может
показаться странным, но справедливость его не подлежит ни-
какому сомнению.
Противники вивисекций очень любят утверждать, что опыты
над живыми существами могут быть заменены вскрытиями,
рассечениями и вообще исследованиями трупов.
В ответ на это можно сказать, что все доступное изучению
на трупах, а именно строение тела, всегда и изучается только
на трупах, никто и никогда не изучал его на живых существах,
и все содержание анатомий нормальной и патологической до-
быто исключительно путем изучения трупов. Значит, совет
пользоваться трупами как материалом для научных исследова-
ний по меньшей мере излишен. Что же касается совета заменять
опыты над животными рассечением и исследованием трупов, то
этот совет полон таких глубоких недоразумений, что едва ли
представляется надобность входить в подробную оценку их.
В самом деле, ужели нужно доказывать, что ознакомиться
с каким-нибудь явлением или расширить свои познания о нем
мы можем не иначе, как изучая именно это самое, а не другое
явление, и, значит, если мы хотим изучать жизнь здорового и
больного организма, законы, лежащие в основе этой жизни и
всевозможных ее проявлений, условия, определяющие ее пра-
вильное течение и болезненные уклонения, то все это мы можем
изучать только на живом, а не на мертвом? Ужели можно до-
казывать, что труп не дышит, что у него не бьется сердце, не
движется кровь, не совершается пищеварение, не работают

почки и т. д., что на трупе нельзя изучать шаг за шагом дей-
ствия болезнетворных причин и явлений самозащиты орга-
низма, — другими словами, симптомов и хода болезней, физио-
логического действия лекарств, ядов, противоядий и т. д.?
Итак, можно считать непреложной истиной, что сколько бы
ни было у биологии вспомогательных наук (к которым отно-
сится анатомия), как бы ни велико было значение этих наук,—
жизнь и ее проявления с успехом могут быть изучаемы и всегда
будут изучаемы только на живом.
Запретить производство опытов над животными и тем
страшно затормозить рост наших знаний о жизни здорового и
больного организма возможно; но никакими запрещениями не-
возможно уничтожить в человеке жажды познания жизни и
страстного желания облегчить мучения больного. Мысль будет
работать, и попытки облегчить страдания будут делаться.
Для сокращения дальнейших рассуждений обратимся к при-
мерам.
Определяя состояние больного, врач приходит к искреннему
убеждению, что единственная возможность помочь больному —
это удалить оперативным путем пораженный орган. В техниче-
ском отношении операция не представляет никаких особых за-
труднений и на трупе она удобоисполнима; но ее никто никогда
не делал, и не известно, может ли организм перенести удаление
этого органа и не погибнет ли он вследствие этого удаления
скорее, чем от болезни. В настоящее время подобные вопросы
решаются опытами над животными. Представим себе, что
опыты запрещены, — как поступить врачу?
Или другой случай: ни одно из известных и испытанных
средств больному не помогает. На основании своих научных
соображений врач полагает, что больному, вероятно, помогло бы
такое-то химическое соединение. К этой мысли его приводят все
его знания и самое тщательное изучение больного; но это хими-
ческое соединение никто до сих пор не применял, и не известно,
какое действие оно производит на организм. Это действие можно
было бы изучить на животных; но опыты запрещены.
Что делать? Альтернатива очень ясная: или отказаться от

применения новой операции и нового неиспытанного соединения,
или попробовать применить то и другое, иными словами, сделать
опыт. Поскольку дело касается проверки мысли, удовлетворения
научной любознательности, оно решается просто: для удовле-
творения научной любознательности нельзя делать опыты над
людьми. Но нужно ли пояснять, что центр тяжести вопроса
в данном случае не в научной любознательности врача, а в по-
ложении больного, в его страданиях, в его мольбе о помощи,
с одной стороны, а с другой — в сострадании к нему, в горячем
желании облегчить его мучения. Нужно ли доказывать, что
в массе таких случаев опыты над больными будут неизбежны,
что их будет просить и требовать сам больной, и если их не
сделает один врач, больной обратится к другому, третьему, от
научно образованного врача он обратится к знахарю, шарла-
тану. Что это будет именно так, порукой тому служит история
медицины. Она показывает нам, какое бесчисленное множество
опытов произведено было над людьми и как дорого обходились
человечеству эти опыты, пока (в минувшем столетии) не полу-
чил полного права гражданства в науке экспериментальный
метод. Десятилетиями и даже целыми веками врачи, глубоко
уверенные в своей правоте и проникнутые лучшими желаниями
и стремлениями, руководились при своих действиях у постели
больных такими идеями, несостоятельность и ошибочность кото-
рых быстро обнаруживается при свете строгого и точного лабо-
раторного опыта и анализа.
Словом, при обсуждении вопроса о лабораторных жестоко-
стях необходимо иметь в виду, что прекращение опытов над
животными не только страшным образом затормозило бы раз-
витие научной медицины, но повело бы еще и к тому, что это
развитие обходилось бы человечеству несравненно более дорогой
ценой, потому что часть тех страданий, которые испытывают
теперь животные и ценою которых медицинская мысль и меди-
цинская деятельность выходят на верный путь, что часть этих
страданий неминуемо упадет на людей. Это случится тем более,
что упадок научного духа в медицине, обусловленного строго
научным экспериментальным методом, без сомнения, поведет

к процветанию знахарства и шарлатанства со всеми их неиз-
бежными и печальными последствиями.
Из всего сказанного, хочется думать, ясно, что вопрос
о страданиях животных в лабораториях не так прост, как это
может казаться с первого взгляда и как это кажется некото-
рым, и что при современных условиях нашей жизни слишком
прямолинейно подходить к практическому решению этого
вопроса и непоследовательно и крайне рискованно, если только
не руководиться принципом: pereat mundus, fiat justitia.
Кроме того, необходимо отметить, что, чересчур сгущая
краски при описании страданий животных в лабораториях,
рассматриваемый комиссией доклад сильно грешит против
истины.
Многие опыты, не сопровождающиеся оперированием, при-
чиняют животным страдания самые незначительные, а иногда и
вовсе никаких. Что же касается опытов мучительных, то здесь
принимаются все меры к тому, чтобы по возможности ослабить
эту, бесспорно темную и для самих экспериментаторов особенно
тяжелую, сторону опытов. Всюду, где только возможно вместо
собаки, кошки и т. п., очень близких человеку животных, взять
лягушку, мышь, крысу и т. п., — обыкновенно берутся эти по-
следние животные. С точки зрения высшей справедливости,
такая замена представляет, конечно, сомнительную ценность, но
как бы то ни было благодаря такому подбору животных тя-
жесть впечатлений, производимых опытами, значительно сгла-
живается. Всюду, где только возможно без существенного
ущерба для основной задачи опыта, страдания животных смяг-
чаются или даже совсем устраняются применением хлороформа,
эфира, опия, морфия, хлоралгидрата, кокаина и т. д.
Что все эти и им подобные, направленные к уменьшению
страданий животных, мероприятия, вытекающие из самого
естественного чувства жалости и из самой элементарной поря-
дочности, широко применяются в университетах, академиях
и т. п. учреждениях, в этом могут сомневаться разве только те,
которые и до сих пор еще непобедимо верят, что в больницу
поступать опасно, потому что «доктора уморят или зарежут»,

что «доктора пускают заразу по ветру, отравляют колодцы»
и т. д.
Обратимся теперь к главным выводам доклада. Их два:
1) необходимо ограничить производство опытов до минимума
и 2) необходимо поставить это производство под контроль чле-
нов Общества покровительства животным.
К чему поведет ограничение опытов до минимума, т. е.
почти до полного их прекращения, более или менее ясно из ска-
занного выше о колоссальной важности опытов в деле развития
биологии и научной медицины.
Посмотрим теперь, насколько и чем оправдывается стремле-
ние поставить производство опытов под контроль членов Об-
щества покровительства животным.
Основное и необходимое условие всякого разумного и по-
лезного контроля заключается в том, что контролирующие
заслуживают гораздо больше нашего доверия к их нрав-
ственным устоям, к их знаниям и опытности, чем контроли-
руемые.
Можно ли считать твердо установленным, как говорится
в докладе, будто «представители науки при производстве опы-
тов отрекаются от всяких возвышенных человеческих чувств»
или, другими словами, будто прикосновенность к эксперимен-
тальной науке настолько понижает нравственность людей, что
их невозможно оставлять без опеки и контроля.. . при помощи
членов Общества покровительства животным? Это с одной
стороны. С другой: могут ли считать твердо установленным,
что гг. члены Общества покровительства животным по своему
нравственному развитию и нравственной чуткости стоят неиз-
меримо выше представителей Академии Наук, Военно-медицин-
ской академии, университетов и т. д.? Не рискованно ли не-
много подобное мнение?
Потом, при производстве опытов, кроме нравственных во-
просов, возникающих при виде страданий животных, важнейшее
место занимают умственные задачи, специально научные
вопросы. Раз любому члену Общества покровительства живот-
ным предоставлено (бесконтрольное уже) право разрешить или

не разрешить опыт, допустить или не допускать те или другие
его условия длительности и т. д., то тем самым этот член, оче-
видно, становится высшим судьей и в специально научных
вопросах — физиологических, патологических, фармакологиче-
ских, бактериологических и т. д., и т. д. — во всем их бесконеч-
ном разнообразии. Значит, по смыслу рассматриваемого
доклада выходит, что каждый член Общества покровительства
животным непременно обладает не только высоким нравствен-
ным развитием, но и научным всеведением. Ужели это действи-
тельно так? Ужели достаточно, истратив небольшую сумму
денег, получить звание члена Общества покровительства живот-
ным, чтобы вместе с этим званием на человека снизошло и
нравственное совершенство и научное всеведение, безусловно
недостижимое для представителей университетов и академии?
Действительно ли найден столь дешевый, верный и легкий
путь к совершенству людей? И действительно ли Россия сде-
лает великое и достойное ее дело, как утверждается в докладе,,
если первая издаст закон, которым экспериментальная наука и
экспериментаторы будут отданы под верховный контроль членов
Общества покровительства животным? Не будет ли этот кон-
троль унизительным для русской науки и для тех учреждений,
которые до сих пор, кажется, не по недоразумению считались
научными центрами, источниками знания и просвещения?
Не сведется ли этот контроль к полному упразднению
экспериментальной науки? Допустим на минуту невозможное —
представим, что заграничные и российское общества покровитель-
ства животным достигли своей заветной цели и опыты над жи-
вотными давно уже производятся не иначе, как по усмотрению и
под верховным контролем этих обществ и их членов. Допустим
это на минуту и посмотрим, что проистекло бы отсюда. Понять
отчетливо и ясно, во всей полноте, ту научную мысль, которая
кладется в основание опыта, можно, конечно, не иначе, как при
соответственной научной подготовке. Не обладая подобной под-
готовкой, убежденные в негодности экспериментального метода»,
проникнутые недоверием и даже отвращением к экспериментато-
рам и руководимые непосредственным чувством сострадания!

к животным, члены Общества покровительства животным, ко-
нечно, на каждом шагу запрещали бы и прерывали бы опыты.
Само собой разумеется, что благодаря этому большое число жи-
вотных было бы спасено от более или менее тяжких мучений и
преждевременной гибели. Покровители животных радовались бы
и торжествовали бы свою победу. Но правда ли, однако, что эту
радость разделяли бы с ними все, кроме экспериментаторов?
Несомненно, властная рука покровителей животных не допу-
стила бы и прекратила бы многие такие опыты, которые дали
науке и жизни мало или даже ничего; но, несомненно, та же рука
прекратила бы и те опыты, совокупность которых широко раз-
двинула область теоретического и прикладного знаний, и, значит,
мы были бы лишены этих знаний.
Возьмем теперь для примера хотя бы только некоторые из
прикладных знаний лабораторного происхождения, положим
предохранительные прививки и сывороточное лечение, а вместе
с этим вспомним сельских хозяев, скот которых — основа их
материального благополучия — гибнет от чумы или сибирской
язвы; вспомним несчастных, нередко в полном сознании поги-
бающих от собачьего бешенства, столбняка, чумы; вспомним обе-
зумевших от ужаса и горя родителей, теряющих свое любимое,
иногда единственное дитя от дифтерита. Вспомним этих и многих
страдальцев и спросим: что сказали бы они, зная, что их поло-
жение было бы не так безнадежно, что страшные, леденящие
кровь несчастья, повисшие над ними, не были бы столь неотвра-
тимы, если бы общества покровительства животным не добива-
лись своего торжества во что бы то ни стало, действовали бы
с большей осмотрительностью и, защищая от несчастий живот-
ных, не забывали бы о несчастных людях? Разве эти стра-
дальцы невправе были бы послать тысячи проклятий тем лю-
дям, за нежность и сострадательность которых к животным им,
быть может, не менее нежным и сострадательным, приходится
расплачиваться такой ужасной ценой? Разве эти несчастные не
вправе были бы закричать гг. покровителям животных, чтобы
они искали других случаев для проявления своей нежности
к животным, не за чужой, а за свой собственный риск и страх,

чтобы они не смели с развязностью решать вопросов, касаю-
щихся всего человечества и всех его грядущих поколений?
Возьмем еще пример. В настоящее время упорно ведутся
опытные исследования, направленные к борьбе с такими страш-
ными бичами человечества, как бугорчатка, сифилис и некоторые
другие. Весь образованный мир и бесчисленное множество стра-
дальцев с трепетом следят за результатами этих благородных
усилий исследователей. Представим опять, что эксперименталь-
ная наука стала под контроль людей, не имеющих ничего общего
с этой наукой, глубоко предубежденных против нее. Кто и на
каком основании поручится, что эти люди не прекратят в самом
начале опыты, в которых, может быть, кроется зерно будущего
если не избавления, то облегчения человечества от его вели-
чайших несчастий? И ужели нужно доказывать, что на этих
людях, как бы ни были они добры и нежны к животным,
лежала бы величайшая нравственная ответственность перед
человечеством, что они были бы злейшими врагами его и заслу-
живали бы, конечно, не благословения современников и потом-
ства?
На основании всего вышесказанного комиссия, по чувству
нравственного долга и при глубочайшем убеждении в своей пра-
воте, считает необходимым сказать относительно рассмотренного
ею доклада следующее:
1. Основное положение доклада, заключающееся в утвержде-
нии, что опыты над животными ничего не дали и дать не могут
науке и жизни, а потому бесполезны и даже вредны, глубоко
ошибочно и объясняется полным незнакомством составительницы
доклада с тем предметом, о котором она столь решительно судит.
2. Предложение доклада — поставить производство науч-
ных опытов в университетах, академиях и т. д. под контроль
членов Общества покровительства животным — не только уни-
зительно для науки, но и опасно для общественного блага.
По мнению комиссии, Общество покровительства животным,
несомненно, глубоко симпатичное по своим основным задачам,
было бы на гораздо более верном пути, если бы оно искало
таких случаев для проявления этой любви, где плодотворность

этой деятельности не подлежала бы никакому сомнению. Если
Общество проникнуто истинной любовью к животным, т. е. лю-
бовью живой и деятельной, то ему, конечно, не придется затруд-
няться при отыскивании случаев для проявления этой любви, по-
тому что жизнь животных представляет бесчисленное множество
таких случаев.
Председатель комиссии проф. П. Альбицкий
Члены: И. Павлов с особым мнением и Н. Кравков
ОСОБОЕ МНЕНИЕ 1
Вполне присоединяясь ко всему высказанному моими товари-
щами по комиссии относительно разбираемого доклада о виви-
секциях, я, однако, чувствую в себе обязанность вправе приба-
вить от себя следующее.
Когда я приступаю к опыту, связанному в конце концов
с гибелью животного, я испытываю тяжелое чувство сожаления,
что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого
существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я слышу
в себе едкий упрек, что грубой, невежественной рукой ломаю
невыразимо художественный механизм. Но это переношу в инте-
ресе истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную
деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный кон-
троль. Вместе с тем истребление и, конечно, мучение животных
только ради удовольствия и удовлетворения множества пустых
прихотей остаются без должного внимания. Тогда в негодовании
и с глубоким убеждением я говорю себе и позволяю сказать дру-
гим: нет, это — не высокое и благородное чувство жалости
к страданиям всего живого и чувствующего; это — одно из плохо
замаскированных проявлений вечной вражды и борьбы невеже-
ства против науки, тьмы против света.
Проф. Ив. Павлов
1 Заседание Конференции Военно-медицинской академии от 17 января
1904 г., № 10 (Изв. Военно-медиц. акад., т. VIII, март, № 3, 1904,
стр. 328).

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ А. П. ЗЕЛЬГЕЙМА
«К АНАЛИЗУ ПСИХИЧЕСКИХ ВОЗБУЖДЕНИЙ СЛЮННЫХ
ЖЕЛЕЗ» 1
(26 февраля 1904 г.)
И. П. Павлов: Ввиду новизны предмета я хотел бы сде-
лать некоторые пояснения к настоящему докладу. Несколько лет
тому назад найдено, что все предметы, которые гонят слюну при
приложении к слизистой рта, точно так же действуют и на рас-
стоянии. Сухой хлеб, например, гонит много слюны, но если его
показать, то слюна также будет выделяться в большом количе-
стве, и такие примеры мы имели в массе. Что это значит? При
изучении этого мы решили стать на объективную почву. Непо-
средственной нашей задачей было установить точные отношения
между явлениями внешнего мира и работой слюнных желез.
Конечно, сначала мы предполагали, что это чрезвычайно трудно,
но на опыте оказалось не так. Изучение шло успешно, пра-
вильно, и теперь мы имеем новые данные в виде нового, но фи-
зиологического материала.
Отделение слюны есть акт рефлекторный; при соприкоснове-
нии раздражителя со слизистой оболочкой рта получается по-
стоянное отделение слюны. Этот рефлекс мы называем безуслов-
ным, или постоянным. Все остальное, новое, что прежде отно-
силось в отдел психики, мы называем рефлексом условным.
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, январь—февраль, 1904,
стр. 73-76.

Ближайшей нашей задачей было изучить условия этого послед-
него рефлекса. И Толочинов нашел, что внешнее раздражение —
дразнение — собаки в первый раз всегда дает сильный рефлекс
на слюноотделение, но затем рефлекс Этот все слабеет и слабеет.
Это настолько постоянное явление, что явилась возможность
установить, как правило, что условный рефлекс при повторении
доходит до нуля. А можно ли его восстановить? Оказывается,
можно двумя способами. Во-первых, если дать собаке поесть,
условный рефлекс появится снова. Но новое отделение можно
вызвать также и вливанием соляной кислоты. Таким образом
мы убедились, что в новой области можно собрать точные факты.
Далее, мы имели возможность убедиться, что на временный ре-
флекс имеет большое влияние двигательная реакция. Так, на-
пример, если дразнить собаку хлебом, то рефлекс постепенно
ослабевает. Если в это время привести другую собаку и на гла-
зах первой дать ей хлеб, то слюны у первой все-таки идет
меньше, а не больше, как можно было бы ожидать. Как физио-
логически представить эти явления условного рефлекса? Оче-
видно, мозг можно разделить на две части, нижний и верхний,
с более точными функциями. Простой, безусловный рефлекс идет
через нижний мозг. При условном рефлексе происходит раздра-
жение отдельных центров верхнего мозга, например зрительного,
обонятельного. От клеток этих центров имеется выход в разные
стороны, но рефлекс от известного раздражения направляется
к тому центру в нижнем мозге, который в данное время наибо-
лее раздражен. Из этого следует, что простой рефлекс состав-
ляет необходимую основу сложного, почему и сделано было пред-
положение, что для условного рефлекса необходимо существова-
ние безусловного. Доктор Зельгейм и занялся проверкой такого
предположения. Его задачей было выяснить, что сделается
с условным рефлексом, если уничтожить постоянный, безуслов-
ный. Безусловный рефлекс идет, как известно, по п. lingualis и
n. glossopharyngeus, почему опыты производились с перерезкой
этих нервов.
У собаки сначала устанавливался рефлекс с горьких веществ;
обращалось внимание, существует ли ослабление этого рефлекса

при повторных раздражениях. Затем делалась перерезка нервов,
чем, конечно, уничтожался безусловный рефлекс на горькие веще-
ства. Это уничтожение влекло за собой глубокие изменения
в процессе слюноотделения. Делая повторные вливания горечи,
можно заметить постепенное ослабление рефлекса. Значит, отде-
ление слюны пошло уже по типу условного рефлекса; безуслов-
ного же нет, так как при сохранении его было бы неослабеваю-
щее отделение слюны. Но интересно, что будет делаться дальше
с условным рефлексом? Оказывается, и он в конце концов ис-
чезает, чтобы совсем уже не появляться. Ясно, что все условные
рефлексы имеют фундамент в существовании безусловного.
Л. В. Попов: Повторные раздражения горечью при
существовании нервов дают постепенно ослабевающий ре-
флекс?
И. П. Павлов: При вливании горечи в рот рефлекс не
ослабевает.
Л. В. Попов: Как понимать усиленную двигательную реак-
цию и ее значение для условного рефлекса?
И. П. Павлов: Это разбирает работа Бабкина, который
доказал ослабление условного рефлекса при двигательной реак-
ции. Если, например, собаку во время дразнения хлебом на-
пугать звуком из трубы граммофона, то отделение слюны пре-
кратится. Это нужно объяснить таким образом, что от высшего
центра существует масса путей к разным центрам низшего мозга
и раздражение в каждое данное время идет по пути к наиболее
раздраженному центру. Если наиболее раздражен центр безу-
словного рефлекса на слюноотделение, то и раздражение пой-
дет по этому пути; может получиться условный рефлекс. Но
если в раздражении находится двигательный центр, то раздра-
жения пойдут к нему, а не к центру слюнной железы, и условный
рефлекс прекратится.
Б. И. Словцо в: Как действуют сладкие вещества?
И. П. Павлов: С сладкими веществами нас постигла не-
приятность; мы взяли слишком сильный раствор сахарина,
который, оказывается, имеет вяжущее действие на слизистую
рта.

А. И. Булавинцов: В какой форме применялись горькие
вещества?
И. П. Павлов: Раствор квасии.
А. И. Булавинцов: А как идет слюноотделение, если
показать что-либо под видом квасии?
М. В. Яновский: Почему вы придаете исключительное
значение двигательной реакции, внимание или какой-либо силь-
ный психический акт называете двигательной реакцией? Мы
знаем из обычной жизни, что различные потрясающие известия
могут уничтожить прекрасный аппетит, а следовательно и соеди-
ненное с ним выделение слюны, причем, однако, никакой двига-
тельной реакции не существует.
И. П. Павлов: Надо заметить, что наше отношение
к внешнему миру отличается от отношения животного. Там боль-
шинство явлений из внешнего мира, так сказать, падает на
мускульную систему, а у нас они переходят на другие системы.
Вы, например, говоря, что при получении неприятного изве-
стия, вы не проявляете никакой двигательной реакции, не мо-
жете ручаться, что у вас не изменилась деятельность сердца,
дыхания.
М. В. Яновский: Тогда я возьму доказательство от про-
тивного. Я делаю длинную прогулку, двигательная реакция
при которой, несомненно, сильная; мало того, я сам ощу-
щаю и измененное сердцебиение и учащенное дыхание, и тем
не менее аппетит у меня прекрасный и выделение слюны нор-
мально.
И. П. Павлов: Всем известно, что сильное утомление
уменьшает аппетит.
М. В. Яновский: Действительно, чрезмерная мышечная
работа уменьшает аппетит, но я говорю не о ней, а о той работе,
которая не утомляет. Вы, повидимому, признаете большую каче-
ственную разницу между психикой собаки и человека, тогда как
она скорее только количественная. Нельзя же отрицать у них те
процессы, которые происходят у нас, нельзя отвергать у них спо-
собности к ассоциации, а следовательно и поставить в связь
с ними явления вашего условного рефлекса.

И. П. Павлов: Явления условного рефлекса, если их на-
звать психологическим термином, есть те же ассоциации. Основ-
ное свойство временного рефлекса — что он идет к нулю при
повторении в тождественной обстановке. Конечно, условия для
появления рефлекса очень сложные, но их можно упростить, про-
изводя опыт при совершенно тождественной обстановке, но из-
менив только одно явление — запах.
М. В. Яновский: Но доказано ли, что действует только
запах и что в этом случае рефлекс идет через ваш высший
центр?
И. П. Павлов: Это доказывает работа Снарского. Я дол-
жен прибавить, что, конечно, весь вопрос кажется чрезвычайно
сложным. Таковым казался он и нам при начале изучения, но
мы нашли крайне важную особенность: склонность группировки
явлений в ряды. Благодаря этой группировке трудность изуче-
ния значительно уменьшается.
Б. И. Словцо в: Нельзя ли для изучения условного ре-
флекса воспользоваться вместо так называемой двигательной
реакции болевыми ощущениями?
И. П. Павлов: Конечно, это было бы удобно, но на собаке
нельзя произвести, потому что слюна составляет у собаки лечеб-
ное средство при разных ранениях кожи, почему она и может
отделяться вследствие болевого ощущения.
И. П. Шаповаленко: Вы говорите, что двигательная
реакция ослабляет появление условного рефлекса. При таких
условиях было бы очень интересно провести опыты при следую-
щих условиях: задать собаке порядочную двигательную задачу,
например заставить итти по наклонной плоскости. Эта задача
должна ослабить отделение слюны. Интересно, как пойдет это
отделение, когда собака привыкнет к своей двигательной задаче
и не будет отдавать ей столько внимания?
И. П. Павлов: На это и обращено внимание, это и состав-
ляет предмет физиологии высших центров, ибо теперь доказано,
что условными рефлексами ведает высший мозг.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Л. Ф. ПИОНТКОВ-
СКОГО «ДЕЙСТВИЕ МЫЛ НА РАБОТУ ПЕПСИНОВЫХ ЖЕЛЕЗ» 1
(11 марта 1904 г.)
И. П. Павлов: Доктор Пионтковский делал уже доклад на
Пироговском съезде, но я просил его повторить здесь, так как
членами Общества уже практически применялись некоторые вы-
воды из наших исследований о влиянии жира на отделение же-
лудочного сока. Суть доклада сводится к следующему. Жир,
как известно, задерживает отделение желудочного сока, но из-
вестно, что жир в кишках разлагается на жирные кислоты и
глицерин. Отсюда образуются мыла; почему и интересно было
посмотреть, как влияют эти мыла на отделение желудочного
сока. Данная работа и показывает, что мыла являются резкими
возбудителями отделения, так что все действие жира на отделе-
ние желудочного сока приходится представить в виде двух фаз:
действие жира (задерживание) и действие мыл (увеличение от-
деления).
В. Т. Покровский: А как идет отделение желудочного
сока, если дать мыла?
И. П. Павлов: Мыла возбуждают отделение желудочного
сока, но с двенадцатиперстной кишки.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Л. С. КАЦНЕЛЬСОНА
«НОРМАЛЬНАЯ И ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ РЕФЛЕКТОРНАЯ ВОЗБУ-
ДИМОСТЬ СЛИЗИСТОЙ ОБОЛОЧКИ ДВЕНАДЦАТИПЕРСТНОЙ
КИШКИ» 2
(15 апреля 1904 г.)
И. П. Павлов: Факт тесного взаимоотношения слизистой
оболочки и желудка был установлен давно; было установлено,
что это взаимоотношение выражалось в рефлекторном влиянии
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 71, март—май, 1904, стр. 9—11.
2 Там же, стр. 38.

с кишки. Теперь приходится сказать, что рефлекторно-двигатель-
ная функция много чувствительнее других. Мы пробовали при-
водить в патологическое состояние слизистую оболочку разными
способами (вливанием соляной кислоты, острых веществ и др.),
получили при этом отклонение от нормальной функции и смот-
рели, как скоро возвратится эта функция к норме. Этот возврат
секреторной функции происходит удивительно быстро, так что
получилось даже как бы некоторое несоответствие с клиниче-
скими данными, которые указывают обыкновенно на упорство
желудочно-кишечных расстройств. Но данные опыты показывают
и другую сторону дела, — что нарушение рефлекса гораздо ще-
петильнее, что эта функция приходит к норме с трудом через
сравнительно долгое время.
М. В. Яновский: Я хотел бы спросить относительно мето-
дики наблюдения. Вы записывали, пользуясь манометром, один
конец которого был введен в желудок. Но ведь при таких усло-
виях могли отражаться и другие движения.
И. П. Павлов: Получаемые при движении желудка кривые
в высшей степени резко отличались от других побочных, так что
о смещении не могло быть и речи. Общие движения животного
в станке не оказывали никакого влияния на указания манометра,
дыхательные движения — также.
Н. П. Кравков: Так как орошение кислотой слизистой
оболочки кишки может вызвать перистальтику кишек, то у меня
возникает вопрос: что влияет на рефлекс — состояние ли пери-
стальтики всех кишек или действительно рефлекторное воздей-
ствие?
И. П. Павлов: О влиянии перистальтики в данных опытах
не может быть и речи, потому что кишечная петля, взятая для
опыта, совершенно изолируется от других кишек.

ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ Н. Д. СТРАЖЕСКО
«К ФИЗИОЛОГИИ КИШЕК» 1
(30 сентября 1904 г.)
И. П. Павлов: Расстояние между двумя фистулами у на-
шей собаки было не более 10 см, а между тем наблюдается по-
разительная разница. Слизистая тонких кишек не выносит
0.1 % -й соли, а в толстых — 3 % -е растворы вливаются сво-
бодно. В тонких кишках уже 0.05%-й раствор соляной кислоты
вызывает раздражение, а толстые переносят 0.5%-е растворы.
Докладчик в изучении ферментов слепой кишки перебрал все
существующие и не нашел ничего нового. Но я все-таки должен
сказать, что, повидимому, функция слепой кишки от нас усколь-
зает. Невероятно, чтобы она не имела особенного значения, но
последнее пока не поддается нашему изучению. Ведь все-таки
надо признать, что форма есть отражение функции, а форма
у слепой кишки заставляет с интересом к ней относиться.
Все наши подступы оказались безуспешны, но надежды мы
не теряем. Ведь и в тонких кишках 50 лет не находили ничего
особенного, а в конце концов, благодаря особенной методике,
нами был открыт совершенно особенный фермент.
И. П. Павлов: Я хотел бы оттенить указанный в докладе
крайне яркий факт особенной, как бы специфической чувстви-
тельности, которой отличается слизистая тонких кишек.
ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПРЕНИЯХ ПО ДОКЛАДУ С. С. КАДЫГРОБОВА
«ВЛИЯНИЕ МУСКУЛЬНОЙ РАБОТЫ НА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ПЕПСИНОВЫХ ЖЕЛЕЗ» 2
(23 октября 1904 г.)
И. П. Павлов: Позволю себе отметить следующее в до-
кладе доктора Кадыгообова. Испытывалось влияние мускульной
1 Тр. Общ. русск. врачей в СПб., год 72, сентябрь—октябрь, 1905,
стр. 39—41.
2 Там же, стр. 82—83