Материалы по истории студенческого движения в России. Вып. 1. — 1906

Характеръ студенческихъ безпорядковъ.
Начиная съ 1858 г. и по сію пору, отъ времени до вре-
мени съ небольшими перерывами, въ университетахъ и
другихъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ происходятъ такъ
называемые студенческіе безпорядки (сходки въ зданіяхъ,
садахъ и на дворахъ учебныхъ заведеній, иногда на город-
скихъ улицахъ и площадяхъ, сопровождаемыя всегда шу-
момъ, гамомъ, криками, иногда разбитіемъ стеколъ въ
окнахъ, иногда публичными процессіями, и соединенныя
съ явнымъ неповиновеніемъ своему, а иногда и общему
гражданскому начальству, и даже съ оскорбленіемъ чиновъ
того и другого словами, а иногда и дѣйствіемъ, а также
съ заявленіемъ различныхъ, въ большинствѣ случаевъ со-
всѣмъ неисполнимыхъ требованій).
Вредныя ихъ послѣдствія.
Безпорядки эти представляютъ собою весьма значи-
тельное зло: они прерываютъ на болѣе или менѣе продол-
жительное время правильный ходъ ученія; пріучаютъ моло-
дежь къ неповиновенію властямъ, къ буйству, къ безчин-
ствамъ и даже къ насиліямъ противъ должностныхъ лицъ,
вообще къ революціонному образу дѣйствій; подрываютъ
авторитетъ правительственной власти, а именно обнаружи-
ваютъ ея безсиліе вообще въ борьбѣ съ этимъ зломъ,
а нерѣдко — слабость, неумѣлость и несостоятельность
мѣстныхъ ея представителей; склоняютъ ее къ раз-
нымъ уступкамъ, поблажкамъ и потворствамъ въ ущербъ

требованіямъ или дисциплины, или серьезнаго ученія;
достигаютъ иногда смѣны тѣхъ или другихъ правитель-
ственныхъ лицъ или колеблютъ ихъ положеніе, иногда
же потрясаютъ и принятую правительствомъ учебно--
воспитательную систему, ведутъ къ отмѣнѣ или измѣ-
ненію уставовъ, постановленій и распоряженій, и, на-
конецъ, въ случаѣ твердаго отпора злу, возбуждаютъ не-
удовольствіе противъ правительства не только въ молодежи,
но и въ самихъ наставникахъ, въ родителяхъ и въ цѣ-
ломъ обществѣ. Далѣе, студенческіе безпорядки неминуемо
сопровождаются увольненіемъ или исключеніемъ изъ выс-
шихъ учебныхъ заведеній болѣе или менѣе значительнаго
числа замѣшанныхъ въ нихъ молодыхъ людей. «Эти уво-
ленные, по заявленію въ бывшей при министерствѣ на-
роднаго просвѣщенія въ концѣ 1882 г. коммиссіи члена
ея, директора государственной полиціи, нынѣ товарища
министра, сенатора В. К. фонъ-Плеве, «являютъ собой
главный контингентъ, изъ котораго крамола вербуетъ сво-
ихъ дѣятелей: безпорядки въ высшихъ учебныхъ заведе-
ніяхъ и неминуемо слѣдующія за ними болѣе или менѣе
многочисленныя изъ за нихъ исключенія представляютъ
какъ бы рекрутскій наборъ, производимый крамолой въ
рядахъ учащейся молодежи. Въ бездѣйствіи, нуждѣ и ли-
шеніяхъ, исключенные изъ учебныхъ заведеній молодые
люди, жизнь которыхъ оказывается разбитою въ самомъ
ея началѣ, ожесточаются противъ всего общественнаго и
государственнаго строя, и изъ нихъ тѣ, которые только
склонялись прежде къ ученіямъ крамолы, теперь вполнѣ
проникаются ими, причемъ подвергшіеся административной
ссылкѣ уже въ мѣстахъ оной начинаютъ оказывать вред-
ное вліяніе на мѣстное населеніе, а по возвращеніи изъ
ссылки, если успѣютъ снова проникнуть въ высшія учеб-
ныя заведенія, становятся дѣятельными агентами тайныхъ
обществъ и въ ихъ духѣ дѣйствуютъ среди своихъ това-
рищей, растлѣвая ихъ умственно и подстрекая ихъ ко вся-
каго рода безпорядкамъ». «Судебно-полицейская статистика
свидѣтельствуетъ, по заявленію того же члена коммиссіи
1882 г., что безпорядки въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ,

происходившіе въ 1861 г., подготовили Каракозов-
цевъ, безпорядки 1869 и послѣдующихъ годовъ — тѣхъ лицъ,
которыя судились по такъ-называемому процессу 193-хъ,
и даже безпорядки 1881 г. не остались въ этомъ отноше-
ніи безслѣдными, такъ какъ два лица, изъ коихъ одно
было убійцею генерала Стрѣльникова, а другое не успѣло
принять въ этомъ преступленіи участія по независящимъ
отъ него причинамъ, были исключены изъ Петербургскаго
университета вслѣдъ за бывшими въ немъ въ февралѣ
1881 г. безпорядками.» Студенческіе безпорядки, согласно
съ тѣмъ же заявленіемъ вполнѣ компетентнаго лица, вхо-
дятъ въ разсчеты революціонной партіи въ двоякомъ отно-
шеніи: 1) какъ легчайшій и удобнѣйшій способъ вербо-
вать своихъ агентовъ и 2) какъ средство до извѣстной
мѣры дискредитировать правительственную власть.
Подчиненіе студентовъ общей полиціи и учебному
начальству (1858—1861 гг.).
Хотя размѣры связаннаго съ этими безпорядками зла
раскрывались для правительства очень медленно и мало-
по-малу, тѣмъ не менѣе нельзя сказать, чтобы и съ самаго
начала оно относилось къ этому злу вполнѣ равнодушно.
Первые студенческіе безпорядки вызвали Высочайшее
повелѣніе отъ 6 мая 1859 г. о подчиненіи студентовъ внѣ
университетскихъ зданій полицейскимъ установленіямъ и
надзору полиціи на общемъ основаніи. Это Высочайшее
повелѣніе вскорѣ пришлось дополнить другимъ (отъ 14-го
января 1860 г.) о томъ, что подчиненіе студентовъ надзору
общей полиціи не избавляетъ ихъ отъ повиновенія уни-
верситетскому начальству и внѣ зданій университета, при-
чемъ полиціи вмѣнялось въ обязанность извѣщать универ-
ситетское начальство о всѣхъ проступкахъ студентовъ,
а университетскому начальству сообщать полиціи о намѣ-
реніяхъ студентовъ, клонящихся къ нарушенію обществен-
наго порядка; вмѣстѣ съ тѣмъ предоставлялось студентамъ
внѣ зданій университета ходить въ партикулярной одеждѣ.

Запрещеніе всякихъ сходокъ и депутацій и отмѣна
форменной одежды.
31-го мая 1861 г. состоялось новое Высочайшее пове-
лѣніе о полномъ подчиненіи учащихся университетскому
начальству въ стѣнахъ университета съ воспрещеніемъ
положительно всякихъ сходокъ безъ разрѣшенія начальства
и объясненій съ нимъ черезъ депутатовъ или сборищемъ,
о недопущеніи ни подъ какимъ предлогомъ и ни въ ка-
комъ видѣ шумнаго одобренія или порицанія преподаванія
и о вмѣненіи университетскому начальству въ непремѣн-
ную обязанность имѣть неуклонный надзоръ за соблюде-
ніемъ студентами надлежащаго порядка въ университетъ,
за несоблюденіе же онаго не подвергать ихъ никакимъ
другимъ взысканіямъ, а увольнять изъ университета. Вмѣстѣ
съ тѣмъ предписывалось не принимать впредь студентовъ
ранѣе 17-тилѣтняго возраста, отмѣнить форменную одежду
н не дозволять ношенія какихъ-либо знаковъ отдѣльной
народности или какихъ-либо. товарищества или обществъ,
частная же одежда студентовъ должна быть приличная.
Тогда же послѣдовало другое Высочайшее повелѣніе, коимъ
освобождались отъ ежегодной платы за ученіе только тѣ
дѣйствительно бѣдные студенты, которые до поступленія
въ университетъ признаны на экзаменѣ достойнѣйшими, и
притомъ не болѣе двоихъ на каждую принадлежащую къ
университетскому округу губернію, въ томъ числѣ одинъ
изъ учившихся въ гимназіи («другихъ исключеній не
допускается ни подъ какимъ предлогомъ»), и о назначе-
ніи пособій и стипендій только отличившимся бѣднымъ
студентамъ, преимущественно изъ гимназистовъ универ-
ситетскаго округа. Здѣсь впервые высказывалось какъ бы
желаніе ограничить наплывъ въ университеты бѣдняковъ,
особенно же изъ губерній постороннихъ учебныхъ округовъ.
Всѣ эти мѣры не привели ни къ какимъ результатамъ,
тѣмъ болѣе, что онѣ не были въ точности и выполняемы.
Осень 1861 г. ознаменовалась и въ Москвѣ, и въ Петер-
бургъ, еще не виданными до того времени уличными сту-
денческими беспорядками. С.-Петербургскій университетъ

былъ закрытъ на долгое время, бывшій министръ народ-
наго просвѣщенія гр. Е. В. Путятинъ смѣненъ (въ декабрѣ
1861 г.) и подъ предсѣдательствомъ бывшаго попечителя
Дерптскаго учебнаго округа фонъ-Брадке назначена ком-
миссія для выработки главныхъ основаній университетскаго
устава.
Уставъ 1863 года.
Уставъ этотъ состоялся только 18-го іюня 1863 г.:
университеты вполнѣ предоставлялись самимъ себѣ, ихъ
самопополняющимся профессорскимъ коллегіямъ и отъ нихъ
избираемымъ должностнымъ лицамъ: умиротворенія уни-
верситетовъ, ихъ профессоровъ и ихъ студентовъ, прави-
тельство разсчитывало достигнуть предоставленіемъ уни-
верситетамъ полнаго самоуправленія. Разсчетъ оказался
совсѣмъ ошибочнымъ, и при уставѣ 1863 г., который
послужилъ образцомъ для всѣхъ другихъ высшихъ учеб-
ныхъ заведеній, безпорядки въ нихъ почти не прекра-
щались.
Ограниченіе числа студентовъ польскаго
происхожденія.
Слѣдственною по дѣлу Каракозова коммиссіей графа
М. Н. Муравьева было, между прочимъ, обнаружено дѣя-
тельное, въ возбужденіи всѣхъ этихъ безпорядковъ, начи-
ная съ 1858 г., участіе весьма многочисленныхъ во всѣхъ
университетахъ, особенно же въ столичныхъ, студентовъ
польскаго происхожденія, которые въ 1863 г. сверхъ того
уходили въ большомъ числѣ въ отряды повстанцевъ.
Послѣдовало ограниченіе числа студентовъ польскаго
происхожденія 20%, и независимо отъ сего было Высочайше
повелѣно 21-го августа 1866 г , дабы «положить ко-
нецъ, елико возможно, зла, растравляющему наше молодое
поколѣніе, установить, для успѣшнѣйшаго надзора за сту-
дентами внѣ стѣнъ университетовъ, болѣе связи и взаим-

ной поддержки въ совокупныхъ дѣйствіяхъ университетскаго
и полицейскаго начальствъ, съ цѣлью тщательнаго изыска-
нія и опредѣленія необходимыхъ въ семъ отношеніи мѣръ»,
составить особую коммиссію.
Коммиссія графа И. Д. Делянова 1866 г. и положеніе
Комитета Министровъ 1867 года.
Коммиссія эта подъ предсѣдательствомъ товарища ми-
нистра народнаго просвѣщенія, нынѣ министра, графа
И. Д. Делянова, состояла главнѣйше изъ ректоровъ уни-
верситетовъ и директоровъ другихъ высшихъ учебныхъ
заведеній или лицъ, ихъ замѣнявшихъ.
На основаніи трудовъ этой коммиссіи состоялось Высо-
чайше утвержденное 26-го мая 1867 года, положеніе ко-
митета министровъ, въ силу котораго установлено было
между вѣдомствами, при коихъ имѣются среднія и высшія
учебныя заведенія, сообщеніе другъ другу, а равно и мѣст-
ному гражданскому начальству, свѣдѣнія обо всѣхъ исклю-
ченныхъ или удаленныхъ изъ оныхъ учащихся, съ изло-
женіемъ причинъ удаленія или исключенія, и между всѣми
высшими учебными заведеніями. сообщеніе другъ другу
дисциплинарныхъ и другихъ объ учащихся правилъ, «въ
видахъ единства дѣйствій и распоряженій», недостатокъ
коего все болѣе обнаруживался студенческими безпоряд-
ками. Тѣмъ же положеніемъ, «въ устраненіи потери вре-
мени для ученія и исправнаго посѣщенія лекцій», воспре-
щалось учащимся устройство концертовъ, спектаклей, чте-
ній и другихъ публичныхъ собраній, постороннія же лица,
желавшія оказать этими способами помощь учащимся,
должны были на то испрашивать разрѣшеніе отъ учебнаго
начальства и ему же доставлять вырученныя деньги, такъ
какъ этому начальству «ближе и болѣе всего извѣстны
дѣйствительно нуждающееся и достойные пособія». Нако-
нецъ, тѣмъ же положеніемъ были приняты мѣры къ умень-
шеніи) прилива въ университеты вольныхъ слушателей,
«составляющихъ самый опасный и ненадежный элементъ

въ университетской молодежи», а именно былъ запрещенъ
переходъ студентовъ въ вольные слушатели и пріемъ въ
вольные слушатели молодыхъ людей, не окончившихъ курса
среднихъ учебныхъ заведеній, или при окончаніи сего
курса получившихъ неудовлетворительный отмѣтки въ за-
конѣ Божіемъ, въ русскомъ языкѣ и въ математикѣ или
въ латинскомъ языкѣ, прочіе же, равно какъ и ученики
реальныхъ гимназій, не обучавшіеся латинскому языку,
могли »быть принимаемы на одинъ годъ въ вольные слу-
шатели подъ условіемъ чрезъ годъ выдержать экзаменъ
изъ латинскаго языка и удовлетворить вообще требова-
ніямъ для поступленія въ студенты. Сверхъ того, вольными
слушателями могли быть лица, имѣющія определенное
общественное положеніе или занятіе (служащіе и отстав-
ные чиновники, помѣщики и т. д.).
Комитетъ 1869 года подъ предсѣдательствомъ
графа И. Д. Делянова.
Въ мартѣ 1869 г. снова произошли крупные безпо-
рядки въ С.-Петербургскомъ университетъ, Медико-хирур-
гической Академіи и Технологическомъ Институтѣ. По слу-
чаю этихъ безпорядковъ былъ по Высочайшему повелѣнію
составленъ особый комитетъ «для обсужденія мѣръ къ
отвращенію на будущее время разнообразія дисциплинар-
ныхъ правилъ, существующихъ въ разныхъ учебныхъ
заведеніяхъ». Выработанныя этимъ комитетомъ и Высо-
чайше утвержденныя 8-го іюня 1869 года правила клони-
лись къ тому, чтобы: 1) затруднить переходъ изъ однихъ
высшихъ учебныхъ заведеній въ другія, съ каковою цѣлью
постановлено подвергать переходящихъ повѣрочному испы-
танію и требовать о каждомъ изъ нихъ подробныхъ свѣ-
дѣній посредствомъ частныхъ сношеній съ прежнимъ ихъ
начальствомъ: а) соблюдать при испытаніяхъ переводныхъ
и окончательныхъ всѣ постановленный для нихъ правила
безъ малѣйшаго послабленія; б) совѣтамъ университетовъ
обсудить мѣры для привлеченія студентовъ къ научнымъ

работамъ подъ руководствомъ преподавателей; в) разрѣ-
шить литографированіе лекцій только самимъ преподава-
телямъ; г) оставлять на одномъ и томъ же курсѣ не болѣе
двухъ лѣтъ и то не болѣе двухъ разъ въ продолженіе
всего ученія; д) отлучающихся изъ города безъ разрѣше-
нія начальства увольнять вовсе изъ заведенія; е) обсудить
ближайшимъ начальствамъ, не слѣдуетъ ли большую часть
суммъ, назначенныхъ на пособія и стипендіи и преміи,
предоставлять учащимся, достойнымъ того по поведенію и
успѣхамъ; ж) при освобожденіи отъ платы, отсрочкѣ оной,
назначеніи пособій и стипендій обращать самое тщатель-
ное вниманіе на успѣхи учащихся и ихъ поведеніе; замѣ-
чанія, выговоры и другія взысканія заносить инспекціи
въ особую книгу, съ тѣмъ, чтобы отмѣтки эти имѣли влія-
ніе при предоставленіи учащимся разныхъ льготъ; з) при
зачисленіи постороннихъ слушателей въ студенты и при
пріемѣ вновь въ студенты уволенныхъ обращать особенное
вниманіе на прежнее ихъ поведеніе и и) не оставлять
длинныхъ промежутковъ между лекціями и печатать въ про-
токолахъ или же представлять центральнымъ управленіямъ
вѣдомости о числѣ пропущенныхъ каждымъ преподавате-
лемъ лекцій. Комитетъ, очевидно, руководился мыслью, что
студенческимъ безпорядкамъ былъ бы положенъ конецъ,
коль скоро удалось бы водворить въ высшихъ учебныхъ
заведеніяхъ серьезное ученіе, серьезныя занятія науками,
въ томъ числѣ и болѣе самостоятельныя подъ непосред-
ственнымъ руководствомъ преподавателей. Вмѣстѣ съ имъ
были установлены высшія мѣры взысканія: а) увольненіе
на годъ съ правомъ немедленно поступать въ высшее учеб-
ное заведеніе другого города; б) удаленіе на годъ и на
два безъ сего права и г) исключеніе съ тѣмъ, чтобы въ
теченіе трехъ лѣтъ не принимать никуда, а затѣмъ не
иначе, какъ подъ отвѣтственностью учебнаго начальства,
рѣшившагося на пріемъ исключеннаго, и съ разрѣшенія
главнаго управленія, которому подвѣдомо принимающее
учебное заведеніе. Лишеніе или уменьшеніе стипендій, по-
собій и льготъ могло служить для пользующихся ими мѣ-
рою взысканія, назначаемою или отдѣльно, или совокупно
съ другимъ изысканіемъ.

Совѣщаніе гг. Министровъ 1874 г. подъ
предсѣдательствомъ графа П. А. Валуева.
Осенью 1874 г. вновь возникли крупные безпорядки
во многихъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ С.-Петербурга,
и министрамъ военному, внутреннихъ дѣлъ, юстиціи, на-
роднаго просвѣщенія, финансовъ, путей сообщенія, госу-
дарственныхъ имуществъ, главноуправляющему II отдѣле-
ніемъ Собственной Его Императорскаго Величества Канце-
ляріи, государственному контролеру и шефу жандармовъ
было Высочайше повелѣно обсудить въ общемъ совѣщаніи,
какъ причины, вызвавшія безпорядки, такъ равно и мѣры,
которыя могли бы способствовать предупрежденію ихъ на
будущее время. Совѣщаніе это подъ предсѣдательствомъ
П. А. Валуева происходило 24-го и 28-го ноября, 1-го,
5-го и 12-го декабря 1873 г. Имъ были указаны ниже-
слѣдующія причины безпорядковъ: 1. Вслѣдствіе упраздне-
ніи корпоративнаго устройства учащихся и обращенія ихъ
въ публику внѣ стѣнъ учебныхъ заведеній, начальства и
преподаватели учебныхъ заведеній утратили прежнее нрав-
ственное вліяніе на массу учащихся. 2. Предоставленная
профессорскимъ коллегіямъ автономія съ правомъ замѣще-
нія всѣхъ должностей по выбору лишаетъ начальствующій
лица прямого вліянія на общій ходъ дѣлъ въ высшихъ
учебныхъ заведеніяхъ и составляетъ весьма важный недо-
статокъ въ ихъ организаціи: 3. Коллегіи эти притомъ
пренебрегаютъ нравственными способами вліянія на уча-
щихся (иначе говоря, воспитательною своею задачею),
склонны признавать за ними гражданскую зрѣлость и
гражданское значеніе, коихъ они имѣть не могутъ, и
нерѣдко способствуютъ, сознательно или безсознательно,
водворенію въ ихъ средѣ неправильныхъ понятій о ихъ
положеніи въ заведеніи и ихъ отношеніяхъ къ начальству.
Наиболѣе вліятельные члены этихъ коллегіи, какъ только
возникаютъ волненія или безпорядки, обыкновенно устра-
няютъ себя отъ участія въ ихъ прекращеніи. 4. Снисхо-
жденіемъ на ведущихъ къ высшимъ учебнымъ заведеніямъ
испытаніяхъ, излишнею умѣренностью платы за ученіе и

всякаго рода денежными льготами искусственно увеличи-
вается число учащихся, съ одной стороны, мало подгото-
вленными или мало способными молодыми людьми, а съ
другой—лишенными всякаго матеріальнаго обезпеченія, а
нерѣдко и всякой семейной опоры, которые въ борьбѣ съ
нуждою и всякаго рода лишеніями, въ постоянно напря-
женномъ и раздраженномъ состояніи, легко поддаются влія-
нію злонамѣренныхъ, литературныхъ и нелитературныхъ
агитаторовъ. Въ теченіе послѣднихъ трехъ лѣтъ, кромѣ
Нечаевскаго дѣла, болѣе 600 студентовъ и учениковъ раз-
ныхъ заведеній были привлечены къ дѣламъ вѣдомства Ш
Отдѣленія Собственной Его Императорскаго Величества
Канцеляріи. 5. При этомъ увеличеніи числа учащихся пре-
подаватели лишены возможности но только слѣдить за ихъ
прилежаніемъ, успѣхами и умственнымъ и нравственнымъ
ихъ развитіемъ, но даже и знать въ лицо большинство
своихъ слушателей. 6. Значительная часть студентовъ
ищетъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ не знанія, а
внѣшнихъ выгодъ, правъ и преимуществъ, соединенныхъ
съ окончаніемъ въ нихъ курса, и строгость или отчетли-
вость экзаменовъ возбуждаетъ постоянныя сѣтованія и
жалобы и составляетъ новый поводъ къ тому раздражен-
ному настроенію, въ которомъ находится значительная
часть учащагося юношества. 7. Настроеніе родителей и
родственниковъ и вообще всего общества нисколько не
содѣйствуетъ начальству въ охраненіи порядка въ учеб-
ныхъ заведеніяхъ. Заботы родственниковъ направлены не
къ основательному образованію учащихся, а къ скорѣй-
шему пріобрѣтенію ими извѣстныхъ нравъ и преимуществъ,
и въ случаѣ безпорядковъ молодые люди, въ нихъ винов-
ные, находятъ себѣ нравственную поддержку и даже полу-
гласное одобреніе не только въ кругу ихъ родственниковъ,
но и въ средѣ лицъ постороннихъ, со стороны такъ-назы-
ваемаго общественнаго мнѣнія.
Въ устраненіе вышеозначенныхъ причинъ безпорядковъ
были установлены совѣщаніемъ гг. министровъ нижеслѣ-
дующія руководящія начала: 1. Пересмотръ нынѣ дѣйству-
ющихъ уставовъ составляетъ предметъ несомнѣнной по-

требности, причемъ министръ народнаго просвѣщенія за-
явилъ, что имъ уже потребованы по этому предмету отзывы
университетскихъ совѣтовъ, 2. Автономія профессорскихъ
коллегіи можетъ быть ограничена какъ путемъ изъятій
изъ ихъ вѣдѣнія нѣкоторыхъ дѣлъ административно-поли-
цейскаго свойства, такъ и установленіемъ другого порядка
назначенія профессоровъ и прочихъ должностныхъ лицъ.
2. Правительственный контроль за направленіемъ препо-
даванія можетъ быть усиленъ въ тѣхъ размѣрахъ и фор-
махъ, въ какихъ это будетъ признано удобнымъ и воз-
можнымъ по особому свойству и строю каждаго заведенія.
Относительно университетовъ министръ народнаго просвѣ-
щенія заявилъ, что такой контроль можетъ быть устано-
вленъ безъ стѣсненія свободы преподаванія отдѣленіемъ
отъ него выпускныхъ экзаменовъ и учрежденіемъ особыхъ
экзаменныхъ коммиссій по назначенію министра и съ при-
глашеніемъ депутатовъ отъ другихъ вѣдомствъ, и совѣща-
ніе признало, что надлежитъ воспользоваться этими пред-
положеніями графа Д. А. Толстого. 4. Возращеніе къ кор-
поративнымъ условіямъ быта учащихся при нашихъ нра-
вахъ и при нынѣшнемъ настроеніи не только студентовъ,
но даже и профессоровъ, признано невозможнымъ, и при-
нятыя начала отдѣльности слушателей и подчиненія ихъ
общей полиціи внѣ стѣнъ заведенія должны быть сохра-
нены. Установленіе и охраненіе во всѣхъ учебныхъ заве-
деніяхъ должны быть сохранены. Установленіе и охране-
ніе во всѣхъ учебныхъ заведеніяхъ правильнаго дисци-
плинарнаго строя имѣетъ существенное значеніе, и потому
признано желательнымъ усилить средства инспекторскаго
надзора за студентами и охраненія полицейскаго порядка
въ стѣнахъ заведеній. 5. Въ виду переполненія учебныхъ
заведеній учащимися, одинаково затрудняющаго и педаго-
гическую дѣятельность преподавателей, и административ-
ный надзоръ начальства, подлежитъ стѣснять, по возмож-
ности, дальнѣйшій притокъ учащихся мало подготовлен-
ныхъ въ научномъ отношеніи и притомъ не обезпеченныхъ
матеріально. Прямымъ къ тому средствомъ должна слу-
жить правильная строгость пріемныхъ испытаній. 6. Дѣй-

ствующая система льготъ и пособій подлежитъ пересмотру
въ вышеозначенныхъ видахъ. Въ особенности желательно
уменьшить число льготъ отъ учебной платы. Стипендіи—
самый правильный ходъ воспособленія учащимся; но они
должны быть назначаемы лишь тѣмъ недостаточнымъ моло-
дымъ людямъ которые соединяютъ въ себѣ надлежащія
способности, надлежащую подготовку и необходимое для
дальнѣйшихъ успѣховъ прилежаніе. По мнѣнію министровъ
военнаго и внутреннихъ дѣлъ, съ ними должны быть со-
единяемы извѣстные сроки, обязательной службы въ тѣхъ
случаяхъ, когда подлежащія вѣдомства встрѣтятъ въ томъ
потребность. 7. На дѣйствительныя учебныя нужды уча-
щихся должно быть обращено надлежащее вниманіе на-
чальствъ разныхъ учебныхъ заведеній. Такими нуждами,
затрудненіями и неудобствами постоянно мотивируются всѣ
домогательства о правѣ сходовъ и депутацій. Въ герман-
скихъ университетахъ не узаконено ни сходокъ, ни депу-
тацій, и тѣмъ не менѣе всѣ правильныя ходатайства нахо-
дятъ себѣ правильную форму выраженія и всѣ дѣйстви-
тельныя потребности учащихся могутъ быть удовлетво-
ряемы. При непрерывныхъ ежедневныхъ отношеніяхъ уча-
щихся къ преподавателямъ и къ начальству учебнаго заве-
деніи всегда представляется возможность прибѣгать къ
заявленіямъ и просьбамъ—безъ- приданія имъ коллектив-
ной формы; но установленіе по этому предмету болѣе опре-
дѣлительныхъ правилъ можетъ скорѣе порождать недора-
зумѣнія и затрудненія, чѣмъ ихъ предупреждать. 8. Въ слу-
чаѣ возникновенія въ какомъ-либо учебномъ заведеніи но-
выхъ волненій или безпорядковъ, необходимо имъ не ока-
зывать ни малѣйшихъ послабленій, не прибѣгать ни къ
какимъ уступкамъ, не входить ни въ какіе переговоры,
обнаруживающіе колебаніе со стороны начальства, но не-
медленно принимать соотвѣтствующія мѣры къ прекраще-
нію возникшаго движенія, дабы предупредить и предотвра-
тить его дальнѣйшее развитіе и распространеніе. 9. Выра-
женную шефомъ жандармовъ мысль, что никакія частныя
мѣры не приведутъ къ желаемымъ результатамъ безъ общаго
возвышенія уровня воспитанія, но что для этого жела-

тельно соединеніе въ одномъ вѣдомствѣ всѣхъ граждан-
скихъ учебныхъ заведеній, не имѣющихъ спеціальныхъ
свойствъ, и въ особенности всѣхъ среднихъ учебныхъ
заведеній какъ мужскихъ такъ и женскихъ, совѣщаніе
признало едва ли подлежащею разрѣшенію въ тогдашнее
время. Наконецъ 10. по поводу замѣчанія князя С. Н.
Урусова о томъ, что полезно было бы изъять изъ юрис-
дикціи общихъ судовъ такіе проступки студентовъ, кото-
рые хотя и совершены внѣ стѣнъ учебныхъ заведеній, но
направлены противъ ихъ начальства, совѣщаніе заключило
предоставить министру юстиціи войти въ соглашеніе съ
министрами, въ вѣдѣніи коихъ имѣются высшія учебныя
заведенія, и затѣмъ дать своимъ окончательнымъ предпо-
ложеніямъ дальнѣйшій ходъ въ установленномъ порядкѣ.
На подлинномъ докладѣ Собственною рукою Его Импера-
торскаго Величества было написано 23-го декабря 1871 г.:
«Исполнить».
Коммиссія по пересмотру университетскаго устава
1863 г.
Практическихъ послѣдствій эти предначертанія прави-
тельства не имѣли, дѣло же о пересмотрѣ университет-
скаго устава шло своимъ порядкомъ. Осенью и зимою
1875 г. отдѣлъ Высочайше назначенной для сего коммис-
сіи подъ предсѣдательствомъ графа И. Д. Делянова посѣ-
тилъ всѣ Россійскіе университеты, въ томъ числѣ Вар-
шавскій и Дерптскій, и выслушавъ всѣхъ профессоровъ и
должностныхъ лицъ каждаго университета, собралъ драго-
цѣнныя свѣдѣнія о всѣхъ сторонахъ и условіяхъ быта
университетовъ и обо всѣхъ ихъ потребностяхъ и нуж-
дахъ. Во всѣхъ провинціальныхъ университетахъ коммиссія
встрѣчала со стороны большинства профессоровъ полное
радушіе и готовность показаніями содѣйствовать разъясне-
нію предложенныхъ имъ вопросовъ и положенія дѣлъ. Пер-
вые признаки противодѣйствія обнаружились только въ
Москвѣ, но и тутъ оно было устранено безъ труда.

Настроеніе профессоровъ въ университетахъ.
а) С.-Петербургскомъ.
Напротивъ, въ Петербургъ за весьма немногими исклю-
ченіями всѣ профессора, являясь въ коммиссію, заявляли
одинъ за другимъ, что они о дѣлахъ университетскихъ не
считаютъ себя въ правѣ давать никакихъ показаній и
разъясненій иначе какъ въ коллегіальныхъ учрежденіяхъ
самого университета, и затѣмъ ни на одинъ изъ предло-
женныхъ имъ вопросовъ не отвѣчали, а когда коммиссія
заявила ректору П. Г. Рѣдкину желаніе посѣщать лекціи
профессоровъ и осмотрѣть всѣ учебно - вспомогательныя
учрежденія, какъ она то дѣлала во всѣхъ другихъ универ-
ситетахъ, то получила отъ него предостереженіе, что въ
виду крайней возбужденности и раздраженія студентовъ
онъ не можетъ поручиться за сохраненіе въ такомъ случаѣ
спокойствія въ университетъ, а равно и ea безопасность
самихъ членовъ коммиссіи отъ оскорбленій. Объ этомъ
было сообщено министру народнаго просвѣщенія, и, со-
гласно съ рѣшеніемъ гр. Д. А. Толстого, Высочайше на-
значенная коммиссія была лишена возможности посѣтить
С.-Петербургскій университетъ и не безъ большихъ задруд-
неній и послѣ усиленныхъ настояній успѣла достигнуть
того, что ей были доставлены дѣла по производству экза-
меновъ въ университетѣ и по студенческой инспекции.
6) Московскомъ и в) Казанскомъ.
Когда профессоръ Любимовъ, бывшій членомъ комис-
сіи, возвратился въ Москву, то въ двадцатыхъ числахъ
ноября 1876 г. противъ него была произведена студентами,
его слушателями, демонстрація; во время его лекціи 50 сту-
дентовъ съ шумомъ вышли изъ аудиторіи, и въ ней оста-
лось всего 15 человѣкъ. Вслѣдъ за тѣмъ 26-го декабря
1876 г, имъ было получено письмо за подписью 35 про-
фессоровъ, осуждавшихъ съ нравственной точки зрѣнія
дѣятельность профессора по вопросу о пересмотрѣ универ-
ситетскаго устава. На это письмо Н. А. Любимовъ отвѣ-

чаль въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ», совѣтъ же универ-
ситета въ чрезвычайномъ засѣданіи 13-го января 1877 г.
высказалъ ему рѣшительное свое порицаніе. Профессора
Казанскаго университета присоединились къ письму 35 мо-
сковскихъ профессоровъ. Дальнѣйшая профессорская аги-
тація была пріостановлена мѣрами министерства; но про-
тивоправительственное настроеніе профессорскихъ коллегіи
нашло себѣ особенно сильное выраженіе въ 1878 г. Въ
этомъ году студенческіе безпорядки, начавшись въ Кіевѣ
14-го марта, разбросались по всѣмъ университетскимъ го-
родамъ и не прекращались въ продолженіе всего года.
29-го ноября 1878 г. въ Петербургъ дѣло дошло до того,
что учащіеся различныхъ высшихъ учебныхъ заведеній
собрались толпою и двинулись по направленію къ Анич-
ковскому дворцу для подачи коллективнаго прошенія Госу-
дарю Наслѣднику Цесаревичу, а 29-го декабря того же
года совѣтъ С.-Петербургскаго университета представилъ
отъ себя попечителю учебнаго округа записку о причи-
нахъ студенческихъ безпорядковъ и о мѣрахъ къ ихъ
устраненію.
Представленіе Совѣта С.-Петербургскаго универси-
тета о причинахъ студенческихъ безпорядковъ и о
мѣрахъ къ ихъ устраненію (29 декабря 1878 г.).
Записка эта и всѣ относящіяся къ ней обстоятель-
ства заслуживаютъ особеннаго вниманія. Не смотря на
всѣ запрещенія студенческихъ сходокъ, университетское
начальство въ продолженіе многихъ лѣтъ постоянно ихъ
терпѣло, и при этомъ «совѣтъ университета, какъ сказано
въ его запискѣ, долгимъ опытомъ убѣдился въ томъ, что
большинство изъ студентовъ, принимающихъ участіе въ
сходкахъ, отстаетъ отъ нихъ, какъ скоро онѣ выходятъ
за предѣлы чисто студенческихъ интересовъ». Такимъ
образомъ, между прочимъ, и въ декабрѣ 1878 г. собралась
въ С.-Петербургскомъ университетъ студенческая сходка
для прочтенія и обсужденія писемъ изъ Харькова о про-

исходившихъ тамъ волненіяхъ въ Ветеринарномъ инсти-
тутѣ и университетѣ. Ректоръ С.-Петербургскаго универ-
ситета потребовалъ на этотъ разъ, чтобы сходка разошлась,
но встрѣтилъ сопротивленіе особенно со стороны нѣкото-
рыхъ студентовъ. Надлежало удалить или исключить ихъ
изъ университета, но для этого необходимо было пере-
дать ихъ университетскому суду, такъ какъ по правиламъ
С.-Петербургскаго университета вся дисциплинарная власть
не только инспектора, но и ректора ограничивалась лишь
замѣчаніемъ и выговоромъ провинившемуся студенту. Ока-
залось, что съ марта 1869 г. университетскій судъ вовсе
не собирался, и взысканія съ провинившихся студентовъ
ограничивались лишь замѣчаніями и выговорами. Судъ въ
декабрѣ 1878 г. не рѣшался собраться, и «мнѣ, какъ
доносилъ попечитель округа министру, стоило большого
труда, чтобы убѣдить назначить судъ, чего я достигъ, лишь
получивъ заранѣе словесное обѣщаніе Главнаго Началь-
ника Ш-го Отдѣленія Собственной Его Императорскаго
Величества Канцеляріи, а равно и С.-Петербургскаго Градо-
начальника, не высылать тѣхъ студентовъ, которые оказа-
лись бы удаленными университетскимъ судомъ. Судъ огра-
ничился вообще весьма легкими взысканіями, но за то со-
вѣтъ университета, по иниціативѣ ординарнаго профес-
сора Фаминцына, занялся, «теоретическимъ изученіемъ
причинъ безпорядковъ между студентами». Причины
эти, по мнѣнію совѣта, частью кроются въ общихъ
свойствахъ молодости, въ ея воспріимчивости и впечатли-
тельности, частью же въ особенныхъ условіяхъ, въ кото-
рыя поставлена у насъ университетская молодежь; «Она
весьма часто служитъ отголоскомъ настроенія общества,
вызываемаго тѣми или другими явленіями общественной
жизни Всякая общественная скорбь, всякій поводъ
къ неудовольствію, будетъ ли то экономическій кризисъ,
международныя замѣшательства, безпорядки и злоупо-
требленія въ той или другой отрасли управленія, возбуж-
даютъ молодежь больше чѣмъ всѣ другіе общественные
элементы. Такое возбужденіе особенно сильно у насъ
въ Россіи, потому что въ нашей странѣ слабое развитіе

общественной жизни, равнодушіе къ общественнымъ дѣламъ
среди зрѣлой части общества, трудныя условія, и иногда
полная невозможность разъясненія многихъ вопросовъ об-
щественной жизни въ печати — наводитъ молодежь на
ложную мысль, что она должна дѣлать то, чего не можетъ
или не хочетъ дѣлать общество взрослое, что она должна
протестовать противъ тѣхъ или другихъ неустройствъ и
ненормальнымъ явленій». Вмѣсто того, чтобы противодей-
ствовать этой «ложной мысли» всѣми зависящими отъ него
способами и мѣрами, совѣтъ университета все это находилъ
естественнымъ, во всемъ этомъ винилъ нашъ государствен-
ный и общественный строй, терпѣлъ все время сходки и
безнаказанностью поощрялъ увлеченія молодежи. «Нѣтъ
сомнѣнія, говорится далѣе въ записке, что при свойствен-
ной молодымъ людямъ воспріимчивости они могутъ, при
извѣстныхъ обстоятельствахъ, поддаваться и вліянію аги-
таторовъ. Но огромному большинству русской молодежи
революціонныя стремленія такъ же чужды, какъ чужды
они и всему русскому народу. Политическія волненія въ
собственномъ смыслѣ остаются и останутся дѣломъ немно-
гихъ лицъ, составляющихъ незамѣтное исключеніе изъ
большинства». «Студенческія же волненія въ дѣйствитель-
номъ значеніи этого слова опредѣляются иными спеціаль-
ными условіями, обстановкою учащейся молодежи». Глав-
нѣйшимъ изъ этихъ условій представляется взглядъ на
студенчество, какъ на элементъ неблагонадежный въ по-
литическомъ отношеніи, установившійся въ послѣднее время
въ администраціи и переходящій даже въ извѣстные слои
общества. «Учащаяся молодежь не только взята въ подо-
зрѣніе, но и подвергнута особому полицейскому надзору.
Въ этомъ кроется источникъ многихъ прискорбныхъ явле-
ній. Такими мѣрами сплачивается учащаяся молодежь въ
нѣчто цѣлое, и въ силу этого безпорядки, напр. въ
Харьковѣ или Кіевѣ, находятъ отголосокъ въ Москвѣ или
въ Петербургѣ, въ университетахъ и въ другихъ учебныхъ
заведеніяхъ. Тотъ же недовѣрчивый взглядъ на студентовъ
способенъ натолкнуть ихъ на ложную мысль, будто они
составляютъ какую-то силу и имѣютъ политическое значе-

ніе. Легко понять, что при свойственной юношеству на-
клонности къ самомнѣнію и чувству тщеславія такой взглядъ
на себя можетъ служить источникомъ самыхъ необдуман-
ныхъ поступковъ. Наконецъ, въ томъ же взглядѣ учащейся
молодежи на себя, какъ «на опальныхъ и гонимыхъ» слѣ-
дуетъ искать причины, почему всякое столкновеніе въ
учебной средѣ, ; какой-нибудь споръ изъ-за репетиціи
или изъ-за экзамена обращается въ общій протестъ, со-
провождаемый шумными демонстраціями. Учебное началь-
ство, которое при другихъ условіяхъ легко могло бы устра-
нить всѣ недоразумѣнія, нерѣдко остается безсильнымъ
противъ движенія, характеръ котораго зависитъ не отъ
него. Изъ всѣхъ органовъ государства, съ которыми уча-
щаяся молодежь находится въ ближайшемъ соприкосно-
веніи внѣ стѣнъ университета первое мѣсто занимаетъ
полиція. Но ея дѣйствіямъ и отношеніямъ молодежь на-
чинаетъ судить и судить о томъ, что можно назвать существую-
щимъ государственнымъ порядкомъ. Такое обстоятельство,
очевидно, требовало бы особенно бережнаго и осторожнаго
отношенія полицейскихъ властей къ учащейся молодежи,
въ интересахъ какъ юношества, такъ и достоинства госу-
дарства. Не то мы видимъ въ дѣйствительности» Упомя-
нувъ, что общеніе съ людьми своего круга и товарищами
составляетъ для всякаго молодого человѣка существеннѣй-
шую потребность, и что въ западныхъ университетахъ, и
даже у насъ въ Дерптѣ и Гельсингфорсѣ, она легко удо-
влетворяется въ приноровленныхъ къ студенческимъ по-
требностямъ корпораціяхъ, клубахъ, ферейнахъ и пр., а
у насъ и въ Петербургъ не только нѣтъ ничего подобнаго,
но даже и въ дѣлѣ домашняго общенія между собой сту-
денты сталкиваются съ непреодолимыми препятствіями,
заключающимися въ распоряженіяхъ и дѣйствіяхъ поли-
цейскихъ властей,—записка продолжаетъ: «Всякое собраніе
нѣсколькихъ студентовъ на квартирѣ ихъ товарища тотчасъ же
внушаетъ полиціи преувеличенныя опасенія. О всякомъ,
даже малочисленномъ, собраніи дворники и даже квартир-
ные хозяева обязаны сообщать полиціи, и собраніе нерѣдко
разсѣевается появленіемъ полицейской власти. Совѣтъ не

можетъ считать такую мѣру цѣлесообразной, предполагая
даже, что въ нѣкоторыхъ изъ такихъ собраній могутъ
быть затронуты вопросы политическіе и соціальные. Когда
каждый молодой человѣкъ имѣетъ возможность вполнѣ вы-
сказаться у себя дома, въ тѣсномъ кругу,—и онъ и его
товарищи меньше будутъ думать о сходкахъ въ зданіи
учебныхъ заведеній. Не имѣя возможности домашняго об-
щенія для какихъ то ни было цѣлей, даже самыхъ не-
винныхъ, студенты не пользуются и личною безопасностью
въ частной жизни. Наблюденіе, учрежденное надъ студен-
тами, имѣетъ не только характеръ надзора, но переходитъ
во вмѣшательство въ частную ихъ жизнь. Гдѣ бываетъ
студентъ? Чѣмъ занимается? Когда возвращается домой?
Что читаетъ? Что пишетъ? Таковы вопросы, обращаемые
полиціей къ дворникамъ и квартирнымъ хозяевамъ, т.-е.
людямъ обыкновенно мало развитымъ, слѣдовательно, испол-
няющимъ требованія полиціи съ безцеремонностью и без-
тактностью, раздражающею впечатлительную молодежь.
Притомъ же обязанности, возлагаемыя полиціей на квар-
тирныхъ хозяевъ, и частыя посѣщенія студенческихъ
квартиръ полиціей обременяютъ хозяевъ до такой степени,
что многіе изъ нихъ, притомъ лучшіе, положительно от-
казываются держать у себя студентовъ, во избѣжаніе не-
пріятныхъ столкновеній съ полиціей».
Далѣе совѣтъ изъясняетъ, что всякое студенческое
волненіе, каковъ бы ни былъ его поводъ, уже разсматри-
вается внѣ-университетскими властями какъ движеніе по-
литическое и грозящее государственному порядку, и не
только исключенные университетскимъ судомъ въ мартѣ
1869 г., но и удаленные изъ университета на годъ были
немедленно высланы изъ города и отданы подъ надзоръ
полиціи, и въ декабрѣ 1878 г. полицейскій приставъ при-
слалъ непосредственно отъ себя отношеніе ректору о сооб-
щеніи ему списка лицъ, преданныхъ университетскому
суду. Временное удаленіе изъ университета нѣсколькихъ
лицъ, дѣйствующихъ дурно на молодежь, было бы полезно,
а иногда и необходимо; но с университетское начальство за-
трудняется примѣнять къ виновнымъ высшую мѣру дисци-

плинарныхъ взысканій, опасаясь, что результатомъ этой
мѣры будетъ высылка осужденныхъ съ учрежденіемъ надъ
ними особаго полицейскаго надзора».
Указавъ затѣмъ на нѣсколько случаевъ долговремен-
ныхъ предварительныхъ арестовъ по политическимъ дѣламъ
студентовъ, оправданныхъ впослѣдствіи рѣшеніями судеб-
ныхъ мѣстъ, а также на административныя высылки оправ-
данныхъ по суду, Совѣтъ прибавляетъ: «Подобные случаи,
конечно, не могутъ дѣйствовать на молодежь въ смыслѣ
развитія уваженія къ закону и къ судебнымъ рѣшеніямъ,
являясь притомъ нерѣдко непосредственнымъ источникомъ
новыхъ волненій».
«Такимъ образомъ,—заключаетъ Совѣтъ,—ближайшими
причинами студенческихъ безпорядковъ являются преиму-
щественно слѣдующія:
1. Предвзятое недовѣрчивое отношеніе къ студенчеству,
какъ элементу будто бы по существу своему политически
неблагонадежному;
2. Значительныя полицейскія стѣсненія студенчества
въ его частной жизни, лишающія молодежь не только воз-
можности пользоваться обществомъ товарищей, но даже
отнимающія отъ нея сознаніе личности;
3. Стѣсненное положеніе университетскаго начальства,
лишеннаго возможности пользоваться со спокойной совѣстью
дисциплинарными мѣрами для прекращенія возникающихъ
безпорядковъ, и
4. Отсутствіе строгой разборчивости въ производствѣ
арестовъ и примѣненіе административныхъ каръ, гибельно
дѣйствующихъ на всю будущность молодого человѣка».
Какъ мѣры къ устраненію поводовъ къ студенческимъ
безпорядкамъ Совѣтомъ С.-Петербургскаго университета
были указаны нижеслѣдующія:
1. Полезно открыть студенчеству возможность общенія
какъ у себя дома, такъ и въ особыхъ учрежденіяхъ, при-
способленныхъ къ его потребностямъ. Общеніе это несо-
мнѣнно содѣйствовало бы смягченію нравовъ учащихся и
успѣшному ходу ихъ научныхъ работъ.
2. Если на основаніи § 103 унив. уст. студенты внѣ

университета подлежатъ полицейскимъ установленіямъ на
общемъ основаніи, т-.е., наравнѣ со всѣми обывателями,
то изъ этого слѣдуетъ, что мѣры надзора должны быть
общія, а не спеціально изобрѣтенныя для студентовъ.
3. Молодежь можетъ быть удержана отъ увлеченій
скорѣе ласковымъ, снисходительнымъ обращеніемъ, чѣмъ
какими-либо крутыми мѣрами. Спокойное отношеніе къ
движеніямъ въ средѣ молодежи, безъ употребленія чрез-
вычайныхъ мѣръ строгости, всего лучше можетъ прекра-
щать возникающіе безпорядки.
4. Крайне необходимо обезпечитъ самостоятельность и
авторитетность дѣйствій университетскаго начальства и
суда по прекращенію безпорядковъ въ стѣнахъ универси-
тета. Для достиженія этой цѣли должно быть устранено
всякое усиленіе дисциплинарныхъ взысканій мѣрами по-
лиціи.
5. Для своевременныхъ распоряженій со стороны уни-
верситетскаго начальства и въ видахъ предупрежденія
недоразумѣній, могущихъ возникать среди молодежи вслѣд-
ствіе, напримеръ, арестованія кого-либо изъ ея среды и
т. п., необходимо, чтобы по смыслу существующихъ за-
коновъ обязательность увѣдомленія университетскаго на-
чальства о совершившемся задержаніи распространялась
на всѣ подлежащія власти безъ исключенія.
6. Желательно устранить примѣненіе административ-
ныхъ каръ къ учащейся молодежи. Административная вы-
сылка учащагося гибельно отражается на всей его будущ-
ности, лишая возможности образованія и ставя его въ
условія, нерѣдко дѣлающія его врагомъ существующаго
порядка.
Совѣтъ С.-Петербургскаго университета убѣжденъ, что
когда устранятся указанные выше поводы къ безпоряд-
камъ среди учащейся молодежи, въ ней будетъ все силь-
нѣе и сильнѣе развиваться уваженіе къ закону и его тре-
бованіямъ, и она будетъ несравненно менѣе доступна къ
воспріятію вредныхъ ученій >. Вмѣстѣ съ тѣмъ совѣтъ вы-
сказалъ увѣренность, что «министръ народнаго просвѣще-
нія, и какъ глава министерства, и какъ почетный членъ

университета, обратитъ особенное вниманіе на предста-
вляемую записку и окажетъ свое просвѣщенное содействіе
къ осуществленію предлагаемыхъ въ ней мѣръ».
Особое мнѣніе проф. Ленца.
Только одинъ членъ совѣта не присоединился къ этой
запискѣ, подписанной ректоромъ А. Н. Бекетовымъ и
всѣми профессорами, именно проф. Р. Ленцъ. Изъ прило-
женнаго къ ней особаго его мнѣнія отъ 25-го декабря
1878 г. видно, что почтенный профессоръ признавалъ спо-
собъ дѣйствія совѣта не соотвѣтствующимъ ни важности
вопроса, ни достоинству самого совѣта. «Совѣтъ универ-
ситета рѣшилъ приступить къ основательному изслѣдова-
нію дѣла о безпорядкахъ но до окончательнаго обсужде-
нія этого дѣла счелъ нужнымъ представить г. Попечителю
С.-Петербургскаго округа записку съ изложеніемъ тѣхъ внѣш-
нихъ причинъ къ безпорядкамъ, которыхъ отмѣненіе весьма
желательно, но не зависитъ отъ власти совѣта.... «Ходатай-
ству объ отмѣнѣ какихъ-либо мѣръ должно предшествовать
глубокое всестороннее обсужденіе дѣла о безпорядкахъ.
Тогда, послѣ полнаго собранія фактовъ, совѣтъ будетъ въ
состояніи утвердить всѣ свои предположенія о причинахъ
безпорядковъ, онъ покажетъ, какія сводятся на внутрен-
ній строй учебныхъ заведеній, какія слѣдуетъ приписать
невѣрному отношенію къ студенчеству, какія наконецъ не-
довольству и броженію общества. Имѣя въ рукахъ весь не-
обходимый матеріалъ, совѣтъ уже не станетъ просить объ из-
мѣненіи предвзятаго мнѣнія, онъ самъ измѣнитъ этотъ
взглядъ не просьбами, а силою фактовъ и аргументовъ»...
«Въ запискѣ приведены выводы, указывающіе весьма убѣ-
дительно на крайне тяжкое положеніи учащейся молодежи.
Но не это требовалось показать», доказательствъ же, что от-
ношеніе администраціи къ студенчеству неправильное, осно-
ванное на предвзятомъ о немъ мнѣніи, въ запискѣ нѣтъ, и
«покуда не приведены фактическія доказательства для этого
убѣжденія, оно само можетъ быть названо предвзятымъ
мнѣніемъ...» «Совѣтъ покуда еще не приступилъ къ

основательному разбору дѣла о безпорядкахъ, онъ не об-
суждалъ даже вопроса—слѣдуетъ ли разсматривать при-
чины, указанныя совѣтомъ, каръ послѣднія, не предста-
вляются ли онѣ сами послѣдствіями другихъ болѣе основ-
ныхъ; равнымъ образомъ въ совѣтѣ не разсматривался
вопросъ, отчего въ однихъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ
безпорядки повторяются относительно часто, въ другихъ,
напротивъ, представляютъ рѣдкіе случаи».... Проф. Ленцъ
внесъ съ своей стороны, въ видѣ компромисса, новое
предложеніе; но «совѣту не угодно было его принять». Въ
чемъ заключалось это новое предложеніе, въ свое время
выяснено не было. По справкѣ въ настоящее время (1890 г),
оказалось, что въ журналѣ совѣта С.-Петербургскаго уни-
верситета за 1878 г. никакихъ слѣдовъ этого предложе-
нія г. Ленца не сохранилось.
Запросъ г. Попечителя Округа и отвѣтъ на него
Совѣта.
29-го декабря 1878 года за № 1432, записка совѣта
С.-Петербургскаго университета была представлена г. по-
печителю округа, который предварительно какого-либо за-
ключенія изъ представленія записки министру предложилъ
совѣту (17-го янв. 1879 г.) сообщить ему «точныя и по-
дробныя указанія на тѣ частныя случаи, каждый въ от-
дѣльности, которые имѣлись въ виду при обсужденіи со-
вѣтомъ неправильнаго отношенія полиціи къ студентамъ».
Прежде чѣмъ былъ полученъ отвѣтъ отъ университета
на этотъ запросъ и дѣло было представлено министру,
послѣдній получилъ отношеніе отъ шефа жандармовъ
генералъ-адъютанта Дрентельна (отъ 12-го января 1879 г.)
о томъ, что до свѣдѣнія Государя Императора дошло, что
будто бы профессора С.-Петербургскаго университета по-
дали министру петицію о причинахъ студенческихъ без-
порядкахъ и о мѣрахъ противъ нихъ, но, что пока Его
Величеству извѣстно лишь частнымъ образомъ, что объ
этомъ обсуждалось въ совѣтѣ университета и состоялся

журналъ совѣта, оффиціальнаго же представленія по сему
предмету онъ еще не получалъ»,
Между тѣмъ записка была напечатана подпольною ти-
пографіей съ весьма хвалебнымъ предисловіемъ отъ рево-
люціонеровъ - агитаторовъ, университетскій же актъ 8-го
февраля 1879 г. начался необычнымъ возгласомъ: «Студенты
привѣтствуютъ совѣтъ».
15-го февраля послѣдовалъ и отвѣтъ Совѣта на запросъ
попечителя. Въ немъ, между прочимъ, говоря, чти «тотъ
крайне стѣснительный надзоръ, которому подчинены сту-
денты со стороны не только полиціи, но и квартирныхъ
хозяевъ и даже дворниковъ, во всѣхъ его разнообразныхъ
проявленіяхъ, о коихъ говоритъ записка, не представляетъ че-
го-либо исключительнаго по отношенію къ нѣкоторымъ лично-
стямъ, а практикуется уже нѣсколько лѣтъ по отношенію ко
всѣмъ студентамъ, о чемъ не только заявляли студента профес-
сорамъ я ректору, но неоднократно говорилось и въ печати.
Совѣтъ не считалъ необходимымъ указывать на отдѣльные
случаи и называть фамиліи студентовъ уже и потому,
что онъ не обвинялъ въ какихъ-либо злоупотребленіяхъ
отдѣльныхъ чиновъ полиціи, а указывалъ на общій взглядъ
администраціи на студентовъ со всѣми его послѣдствіями.
Совѣтъ полагалъ, что чины полиціи вовсе не превышаютъ
данныхъ имъ инструкцій, а считалъ именно эти инструк-
ціи или, вѣрнѣе, систему, на которой онѣ основаны, крайне
вредною для правильнаго развитія студенческой жизни.
Внесеніе въ записку частныхъ случаевъ повело бы только
къ безконечной перепискѣ и пререканіямъ съ отдѣльными
участковыми и околодочными чинами, перепискѣ не только
безполезной, такъ какъ разрѣшеніе такихъ прерѣканій, по
самому свойству указываемыхъ фактовъ, было бы крайне
затруднительно, но и вредной, такъ какъ она безъ нужды
затянула бы разсмотрѣніе вопроса, имѣющаго, по мнѣнію
Совѣта, настоятельную важность». Кромѣ того, а названіе
фамилій студентовъ и квартирныхъ хозяевъ, заявлявшихъ
о фактахъ спеціальнаго надзора за студентами, могло бы
поставить ихъ въ непріятное положеніе по отношенію къ
полиціи, что было бы, конечно, крайне нежелательно».

Мнѣніе г. попечителя округа по поводу записки
Совѣта.
Пробѣлъ, оставленый въ запискѣ Совѣта, былъ до нѣ-
которой степени восполненъ въ представленіи г. попечи-
теля округа министру отъ 20-го февраля 1879 г. Здѣсь
приведены, между прочимъ, слѣдующіе случаи: «Три сту-
дента естественнаго отдѣленія физико-математическаго фа-
культета собрались для составленія лекцій по одному изъ
предметовъ ихъ курса и вынуждены были по требованію
полиціи разойтись. Другой разъ 7 студентовъ изъ самыхъ
бѣдныхъ, желая какъ-нибудь удешевить свой и безъ того
скудный столъ, договорились съ кухаркой, которая согла-
силась кормить ихъ у себя за дешевую цѣну; но полиція,
узнавъ о томъ, воспретила студентамъ собираться. 6-го
января сего года 2 студента, шедшіе по улицѣ, были по
неизвѣстной имъ причинѣ остановлены и обысканы проѣз-
жавшимъ частнымъ приставомъ. Точно также недавно чет-
веро студентовъ собрались у одного товарища на имянины,
что вызвало появленіе между ними участковаго надзира-
теля, который тутъ же переписалъ ихъ фамиліи, а одного,
вышедшаго вслѣдъ за тѣмъ, обыскалъ на улицѣ. Подобные
случаи, прибавляетъ г. попечитель, весьма нерѣдки, они
доходили до меня частнымъ образомъ, и только два изъ
нихъ доведены были до моего свѣдѣнія оффиціально.» До-
вольно часто доходятъ до меня свѣдѣнія, продолжаетъ г.
попечитель, что студенты не могутъ устроить себѣ стола,
отвѣчающаго ихъ скуднымъ средствамъ, или пріискать себѣ
квартиру, получая отказъ отъ хозяевъ, не желающихъ
имѣть объясненій съ полиціей. Къ тому же это падаетъ на
тѣхъ бѣдныхъ полуголодныхъ молодыхъ людей, которые
ютятся по разнымъ подваламъ и чердакамъ, тогда какъ
студенты, имѣющіе родителей, живущіе въ достаткѣ, оста-
вляются въ покоѣ.» Г. Попечитель распространяется вслѣдъ
за тѣмъ о вредныхъ послѣдствіяхъ такого образа дѣйствій
полиціи, какъ подготовляющаго почву для всякихъ рево-
люціонно-агитаторскихъ посѣвовъ, и расходится съ Совѣ-
томъ университета только въ томъ что относитъ эти дѣй-

ствія не къ системѣ, а къ неумѣлости и нелишнему рвенію
нѣкоторыхъ низшихъ чиновъ полиціи, указывая, что «выс-
шія власти полиціи не оставляли безъ выясненія, а когда
слѣдовало, и безъ удовлетворенія его заявленій», а также
находитъ, «что въ предубѣжденіи администраціи противъ
учащейся молодежи не безъ вины и она сама, а отчасти
и ея наставники». «Учащаяся молодежь, руководимая Со-
вѣтомъ, должна путемъ строгаго исполненія всѣхъ нала-
гаемыхъ на нее существующими постановленіями обязан-
ностей, изгладить то мнѣніе, которое не въ пользу ея сло-
жилось въ обществѣ».
Г. Попечитель раздѣляетъ также мнѣніе Совѣта въ
пользу предоставленія молодежи способовъ общенія между
собою, но находитъ, «что всякія частныя студенческія со-
бранія съ серьезной цѣлью, а не клубы, ферейны и кор-
пораціи, должны находиться подъ постояннымъ контролемъ
одного изъ лицъ инспекціи, по выбору совѣта, и допу-
скаются только въ томъ случаѣ, если совѣтъ и ректоръ
примутъ на себя отвѣтственность за то, что собранія сту-
дентовъ не поведутъ къ какимъ либо безпорядкамъ». Вы-
сказываясь далѣе въ пользу устройства семинарій такъ,
какъ бы они были простыми собраніями студентовъ для
общенія между собою съ научной цѣлью, и въ пользу со-
браній студентовъ, въ небольшомъ, конечно, числѣ, въ до-
махъ тѣхъ изъ нихъ, которые живутъ у своихъ родителей
и родственниковъ, г. попечитель присовокупляетъ: «Кто
же можетъ болѣе содѣйствовать устройству такихъ собра-
ній, если не профессора—члены университетскаго Совѣта?»
Причина недовѣрчиваго отношенія администраціи къ
студентамъ заключается, по мнѣнію г. попечителя, «въ не-
правильныхъ условіяхъ постановки студентовъ въ отноше-
ніи какъ къ заведенію, въ которомъ они учатся, такъ и
къ лицамъ, руководящимъ ихъ направленіемъ». Г. Попе-
читель даетъ понять, что ни инспекція, ни ректоръ уни-
верситета, ни въ особенности университетскій судъ, не
собиравшійся въ продолженіе 10 лѣтъ и имѣющій почти
всю дисциплинарную власть надъ студентами (право аре-
ста до семи дней, лишеніе стипендій, увольненія, удаленія

на опредѣленный срокъ п исключенія), ни совѣтъ и отдѣль-
ные его члены—профессора, не исполняли надлежащимъ
образомъ своихъ обязанностей. Три главныя причины—
факторы волненій учащейся молодежи—стоятъ, по мнѣнію
г. попечителя, впереди всѣхъ остальныхъ, а именно: дѣй-
ствіе революціонной пропаганды, вліяніе большей части
нашихъ повременныхъ изданій, а иногда даже и той
общественной среды, изъ которой выходитъ учащаяся мо-
лодежь. «Коль скоро къ недовольной и раздражительной
молодежи легко прививается политическая пропаганда, то
кто же можетъ успѣшнѣе бороться съ нею, если не члены
Совѣта, какъ помощью личнаго на студентовъ вліянія
такъ и съ высоты занимаемыхъ ими каѳедръ, но не вижу
я изъ нея (изъ записки совѣта) указанія на тѣ мѣры, ко-
торыя принимались бы Совѣтомъ для борьбы съ этими
(вышеуказанными) тремя теченіями.»
Г. попечитель вполнѣ соглашается съ мнѣніемъ совѣта,
«что наложеніе еще особыхъ административныхъ взысканій
на студентовъ, обвиненныхъ университетскимъ судомъ,
должно крайне стѣснять университетское начальство», и
что оно «равносильно отмѣнѣ университетскаго суда», а
также съ мнѣніемъ о гибельномъ дѣйствіи административ-
ныхъ высылокъ.
«Высылка отнимаетъ у молодого человѣка возможность
исправлять свой проступокъ, бросаетъ его въ среду, слу-
жащую ему большей частью окончательной пагубой, ли-
шаетъ его способа продолжать свое образованіе и дости-
гнуть обезпеченнаго положенія, наконецъ, возводитъ его
въ глазахъ молодежи и извѣстной части общества, а за-
тѣмъ въ его собственныхъ глазахъ на пьедесталъ какого-
то мученика. Все это способно окончательно обратить его
въ пропагандиста и врага правительству, что мы и ви-
димъ. Вотъ почему, въ виду невозможности устранить кару,
соотвѣтствующую административной ссылкѣ, мнѣ казалась
бы предпочтительнѣе замѣна ея тюремнымъ заключеніемъ,
съ предоставленіемъ студенту пользованія во время заклю-
ченія научными пособіями и права, по окончаніи срока
задержанія продолжать курсъ ученія». По вопросу объ

отсутствіи строгой разборчивости въ производствѣ арестовъ,
признавъ какъ Совѣтъ, такъ и самого себя, совершенно
некомпетентнымъ, по совершенной неизвѣстности всѣхъ
мотивовъ, вызывающихъ тотъ или другой арестъ, ту или
другую административную кару, г. попечитель въ заключе-
ніи своемъ признаетъ «мѣрами, ведущими къ устраненію,
или по крайней мѣрѣ къ уменьшеніи) на будущее время,
безпорядковъ» нижеслѣдующія:
«1. Постоянное дѣйствіе университетскаго суда, кото-
рый долженъ собираться не только въ крайнихъ случаяхъ...,
но и дѣйствовать въ тѣхъ маловажныхъ случаяхъ, которые
влекутъ за собой замѣчанія, выговоры, аресты.
2. Строгое исполненіе университетскимъ судомъ всѣхъ
возложенныхъ на него обязанностей.
3. Оставленіе безъ высылки изъ столицы студентовъ,
которые по приговору университетскаго суда будутъ нака-
зуемы удаленіемъ или увольненіемъ изъ университета.
4. Усиленіе инспекціи какъ численное, такъ и каче-
ственное, и болѣе дѣятельное отношеніе ея къ своимъ
обязанностямъ, причемъ, насколько возможно, примѣненіе
относительно инспекціи правилъ наблюденія за студен-
тами, имѣющими общія квартиры и матеріально дурно
обставленными. Правила эти отчасти могутъ быть заимство-
ваемы изъ Дерптскаго университета.
5. Усиленіе занятій студентовъ устройствомъ профес-
сорами семинарій, въ которыхъ бы студенты обсуждали
интересующіе ихъ въ наукѣ вопросы и руководились про-
фессоромъ въ своихъ чтеніяхъ, письменныхъ работахъ,
сочиненіяхъ на медали и премію, а равно и диссерта-
ціяхъ.
6. Дозволеніе бѣднымъ и благонадежнымъ студентамъ
устраивать, подъ, надзоромъ инспекціи, столовыя, общія
квартиры и тому подобныя учрежденія, ведущія къ облег-
ченію житейскихъ нуждъ бѣдныхъ молодыхъ людей. Ко-
нечно, за такими учрежденіями неизбѣжно долженъ быть
надзоръ полиціи», и наконецъ, одинаковость дисциплинар-
ныхъ мѣръ во всѣхъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ.
Представленіе г. попечителя заканчивается похвалами

«замѣчательному такту и умѣнью» Совѣта въ дѣлѣ студен-
ческихъ безпорядковъ, бывшихъ въ ноябрѣ 1878 г. и
оказавшихся вслѣдствіе того «скорѣе мимолетной вспыш-
кой, чѣмъ серьезнымъ безпорядкомъ», а также «солидар-
ности его членовъ и отсутствіе партій, всегда вредно вліяю-
щихъ, какъ мы видимъ изъ многихъ примѣровъ, на уча-
щуюся молодежь. Этимъ его достоинствамъ, а равно за-
ботливости и умѣнью ректора вести дѣло, слѣдуетъ при-
писать, что общее направленіе студентовъ университета,
въ настоящее по крайней мѣрѣ время, относительно хо-
рошо, что нарушители порядковъ составляютъ меньшин-
ство весьма незначительное и что Совѣтъ, когда желаетъ—
какъ онъ и доказалъ это нынѣшней зимой—можетъ имѣть
надлежащее на молодежь нравственное вліяніе».
Отвѣтъ г. Министра Народнаго Просвѣщенія на
представленіе Совѣта С.-Петербургскаго универ-
ситета.
Ни представленіе г. попечителя, ни вызвавшая его за-
писка Совѣта С.-Петербургскаго университета не были
предметомъ какого-либо особаго обсужденія ни въ Ученомъ
Комитетѣ, ни въ совѣтѣ министровъ, быть можетъ потому,
что означенная записка окончательно вызвала рѣшимость
министра внести, наконецъ,. проектъ новаго устава уни-
верситетовъ на разсмотрѣніе Государственнаго Совѣта.
Попечителю же С.-Петербургскаго округа было предложено
(отъ 2-го марта) «обратить вниманіе Совѣта на неумѣ-
стность и несвоевременность представленія этой записки
и поставить Совѣту на видъ, что въ сей запискѣ онъ вы-
шелъ далеко за предѣлы предоставленныхъ ему закономъ
правъ и обязанностей».
Указавъ на то, что случай, побудившій Совѣтъ «за-
няться теоретическимъ изученіемъ причинъ безпорядковъ
между студентами и найти ихъ въ дѣйствіяхъ полиціи»,
не заключаетъ въ себѣ никакого столкновенія между поли-
ціей и студентами, а «составляетъ вполнѣ внутреннее
происшествіе въ жизни университета, вызванное главнымъ

образомъ тѣмѣ, что университетское начальство въ продол-
женіе нѣсколькихъ лѣтъ терпѣло въ университетскихъ стѣ-
нахъ студенческія сходки, запрещенныя существующими
правилами», министръ продолжаетъ: «Неумѣстность и не-
своевременность такого теоретическаго разслѣдованія и
представленія мнѣ результатовъ онаго именно въ настоя-
щее время болѣе чѣмъ очевидны. Университету, конечно,
не безызвѣстно, что наше время богато такими прискорб-
ными проявленіями, которыя указываютъ скорѣе на недо-
статочность силы полиціи, чѣмъ на противное, и прави-
тельство, по необходимости, обращаетъ все свое вниманіе
не только на усиленіе бдительности и средствъ полиціи,
но и на возвышеніе въ глазахъ публики нравственнаго
ея авторитета. Такому стремленію правительства не можетъ
не сочувствовать и не содѣйствовать всякій вѣрноподдан-
ный, кому дороги интересы общественной безопасности и
государственнаго порядка и благоустройства. Если это
долгъ каждаго гражданина, то правительство вполнѣ въ
правѣ ожидать того же отъ всѣхъ своихъ органовъ, дабы
общими силами разыскать и уничтожить то скопище зло-
дѣевъ, которое, не гнушаясь никакими средствами, при-
бѣгая то къ открытому возмущенію, то къ потаенной аги-
таціи и даже къ убійству, стремится къ уничтоженію всего
существующаго порядка вещей. Въ такую тяжкую годину,
переживаемую Россіей, ученая корпораціи столичнаго уни-
верситета выступаетъ съ обвиненіемъ противъ полиціи и
видитъ въ ней объясненіе происходящихъ между учащеюся
молодежью безпорядковъ. Не довольствуясь этимъ, та же
корпорація объясняетъ въ оффиціальномъ представленіи,
что зло это происходитъ отъ всей принятой правитель-
ствомъ системы, на которой основаны данныя полиціи
инструкціи». Указавъ на факты заявленнаго уже со сто-
роны части студентовъ и со стороны подпольной печати
весьма естественнаго сочувствія къ такому образу дѣйствій
Совѣта и обращаясь къ содержанію его записки, предло-
женіе министра настаиваетъ на томъ, что «такое не под-
твержденное фактами обвиненіе со стороны одного изъ
органовъ правительства противъ правительственной системы

въ администраціи, не останавливающееся притомъ на по-
лиціи, но идущее далѣе и требующее отмѣны всякихъ мѣръ,
принимаемыхъ администраціей для обезпеченія самихъ же
университетовъ отъ вреднаго вліянія оказавшихся уже не-
благонадежными личностей,—заходитъ уже за всякіе пре-
дѣлы правъ, предоставленныхъ Совѣтамъ университетовъ...
Ни одна статья университетскаго устава не даетъ Совѣту
права разсуждать о предметахъ внутренняго государствен-
наго управленія и о распоряженіяхъ высшей администра-
тивной власти, образъ дѣйствій которой ни въ какомъ слу-
чаѣ не подлежитъ обсужденію и критикѣ университетскаго
Совѣта... Полиція не можетъ не быть особенно бдительна
въ отношеніи къ учащейся молодежи въ такія времена,
когда ею производятся уличные безпорядки, и въ особен-
ности касательно личностей, возбудившихъ уже противъ
себя чѣмъ-либо подозрѣніе..., но это нисколько не мѣшаетъ
ректору университета въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ ме-
лочной и несправедливой придирчивости со стороны поли-
ціи, если бы это случилось, обращаться куда слѣдуетъ,
для обузданія неумѣлаго или слишкомъ усердствующаго
полицейскаго чиновника..., и я убѣжденъ, что г. с.-петер-
бургскій градоначальникъ будетъ благодаренъ за каждое
такое указаніе и приметъ зависящія мѣры, если справед-
ливость онаго подтвердится, чтобы подобные случаи не
повторялись». Относительно того невыгоднаго мнѣнія, ка-
кое сложилось въ администраціи и въ самомъ обществѣ
о студентахъ, въ предложеніи министра Народнаго Про-
свѣщенія сказано: «Весьма грустный фактъ этотъ, без-
спорно справедливый въ отношеніи той части молодежи,
которая производитъ въ продолженіе послѣднихъ лѣтъ по-
стоянные безпорядки, то въ стѣнахъ заведенія, то внѣ
оныхъ, не можетъ быть устраненъ ни законодательными,
ни административными мѣрами, а единственно лишь са-
мими студентами, которые своимъ добрымъ поведеніемъ
заставили-бы общество перемѣнить невыгодное о нихъ
мнѣніе». Впрочемъ, ни администрація, ни общество «ни-
когда не почитали всѣхъ вообще студентовъ неблагонадеж-
ными, а всегда протягивали имъ руку помощи, гдѣ это,

было нужно и возможно... Само собою разумѣется, что со-
ціалистическая агитація не имѣетъ и не можетъ имѣть
своего центра между студентами, а заносится извнѣ зло-
вредными агитаторами и находитъ себѣ почву и развитіе
въ средѣ лишь нѣкоторой ненадежной части молодежи. Отъ
самого университета зависитъ принять мѣры, чтобы не-
благонадежное меньшинство студентовъ... («добивающееся
невозможныхъ правъ, терроризирующее другихъ студентовъ
и мѣшающее имъ заниматься въ университетѣ тѣмъ, для
чего онъ учрежденъ, т-.е. наукою и ученьемъ») «находило
себѣ достаточный отпоръ въ большинствѣ несомнѣнно бла-
гонадежныхъ», но университетъ вовсе не пользуется для
сего всѣми дарованными ему полномочіями. «Никто не
помѣшаетъ порядочнымъ и ни въ чемъ не замѣшаннымъ
и не заподозрѣннымъ студентамъ посѣщать другъ друга
для занятій или для бесѣды. Что же касается какого бы
то ни было корпоративнаго устройства студентовъ или
студенчества, какъ выражается Совѣтъ, то печальный опытъ
послѣдняго времени, какъ до изданія устава 1863 г., такъ
и послѣ изданія сего устава, долженъ былъ бы, какъ я
полагаю, достаточно убѣдить Совѣтъ университета въ без-
цѣльности и невозможности разрѣшенія чего-либо подоб-
наго. Во всякомъ случаѣ я съ своей стороны считаю до-
пущеніе подобныхъ студенческихъ обществъ и сопряжен-
ныхъ съ нимъ сборищъ положительно вреднымъ для уни-
верситета и для самихъ студентовъ». Предложеніе это
было доведено до свѣдѣнія самого Государя Императора,
и Его Императорскимъ Величествомъ было одобрено 1-го
марта 1879 г., а на другой день было препровождено къ
попечителю округа. Другихъ послѣдствій записка Совѣта
не имѣла. Но какъ сказано, она побудила графа Д. А.
Толстого не медлить болѣе дѣломъ о новомъ университет-
скомъ уставѣ.

Участіе воспитанниковъ учебныхъ заведеній въ
противогосударственной пропагандѣ съ половины
1873 г. по 1 января 1877 г.
Студенты, а вслѣдъ за ними, по ихъ примѣру и подъ
ихъ вліяніемъ и ученики среднихъ учебныхъ заведеній,
въ значительномъ числѣ принимали участіе въ противого-
сударственной пропагандѣ, а именно съ половины 1873 г.
и по 1 января 1877 г. воспитанниковъ высшихъ и сред-
нихъ учебныхъ заведеній, считая и выбывшихъ, было
выше 50°/о общаго числа лицъ, прикосновенныхъ къ озна-
ченной пропагандѣ и такъ или иначе привлекавшихся
къ дѣламъ объ оной, производившимся и оконченнымъ
производствомъ за означенное время въ Ш-мъ Отдѣленіи
Собственной Его Императорскаго Величества Канцеляріи,
или около 820 ч., въ томъ числѣ 523 студента (32,7°/о
общаго числа) и 297 воспитанниковъ среднихъ учебныхъ
заведеній (18,3°/о общаго числа). Особое Совѣщаніе, обра-
зованное для обсужденія причинъ, препятствующихъ поло-
жить предѣлъ усиливающейся противогосударственной аги-
таціи, и для изысканія мѣръ, которыя, было бы полезно
принять къ ея ослабленію, усмотрѣвъ, что агитація эта
обнаруживается и между воспитанниками среднихъ учеб-
ныхъ заведеній, скорѣе доступными исправленію, чѣмъ тѣ
лица, въ которыхъ преступныя мысли успѣли пустить бо-
лѣе глубокіе корни, пришло къ предположенію о возмож-
ности учредить, въ особо избранной для того мѣстности,
отдаленной отъ столицы и большихъ городовъ, учебное
исправительное заведеніе, въ которое могли бы быть отсы-
лаемы воспитанники и ученики, подлежащіе судебному пре-
слѣдованію или по крайней мѣрѣ исключенію изъ своихъ
заведеній за участіе .въ дѣлахъ противогосударственной и
соціальной пропаганды.
Проектъ средняго исправительнаго учебнаго заве-
денія (1878-1879 года).
Первоначальный проектъ для такого заведенія былъ
составленъ тайнымъ совѣтникомъ А. Л. Апухтинымъ, быв-

шимъ тогда начальникомъ Межеваго института, а для окон-
чательной разработки вопроса о таковомъ учебно-исправи-
тельномъ заведеніи была, по соглашенію шефа жандармовъ
и министра Народнаго Просвѣщенія, въ вѣдѣніи сего по-
слѣдняго, учреждена комиссія подъ предсѣдательствомъ
Тайнаго Совѣтника Георгіевскаго, изъ членовъ (по одному)
отъ министерствъ внутреннихъ дѣлъ и народнаго просвѣ-
щенія и отъ III Отдѣленія Собственной Его Император-
скаго Величества Канцеляріи. Комиссія эта, начавъ свои
труды 26-го іюля 1878 г., окончила ихъ 11-го апрѣля
1879 г., собравъ надлежащія свѣдѣнія о болѣе или менѣе
подходящихъ исправительныхъ заведеніяхъ для несовершен-
нолѣтнихъ у насъ и заграницей (въ томъ числѣ въ осо-
бенности о такъ называемыхъ Maison Paternelle въ Мет-
трэйской колоніи близъ Тура), и составила подробный
проектъ учебно-исправительнаго института съ объяснитель-
ною къ нему запискою и штатомъ. Институтъ этотъ раз-
считанъ былъ на 200 воспитанниковъ, раздѣляемыхъ для
воспитательно-исправительныхъ цѣлей на 12 группъ, каж-
дая въ вѣдѣніи особаго воспитателя-преподавателя и въ
особомъ помѣщеніи, при чемъ лица, принадлежащія къ
различнымъ группамъ, сходились бы между собою лишь въ
церкви и въ классѣ, но не въ свободное отъ молитвы или
ученія время. Далѣе, для болѣе виновныхъ или стропти-
выхъ предполагались совсѣмъ одиночныя помѣщенія (чи-
сломъ 10) и одиночное обученіе. Для ученія воспитанники
распредѣлялись бы на отдѣленія гимназическое и реаль-
ное (по основному и коммерческому подраздѣленію) и на
классы, начиная съ IV и выше. Кромѣ директора и его
помощника предполагались 23 воспитателя, занимающихся
вмѣстѣ съ тѣмъ и преподаваніемъ. Занятія пѣніемъ, садо-
водствомъ и огородничествомъ, а затѣмъ или инструмен-
тальною музыкою или мастерствомъ, были бы для всѣхъ
обязательны.
Неуспѣвающіе въ предметахъ гимназическаго курса
переводились бы въ какое-нибудь изъ отдѣленій реальнаго
курса, неуспѣвающіе и въ семъ послѣднемъ обязательно
и усиленно обучались бы ремесламъ. Вакаціоннаго времени

не предполагалось, но въ каникулярное время уменьша-
лось бы число уроковъ по предметамъ и языкамъ и уси-
ливались бы занятія искусствами, ремеслами, садоводствомъ
и огородичествомъ. Отпуски не дозволялись бы, кромѣ
какъ въ совершенно исключительныхъ случаяхъ; дозволеніе
свиданій съ посторонними лицами зависѣло бы единственно
отъ дирекціи; переписка между воспитанниками и ихъ
родственниками шла бы но иначе какъ черезъ воспитате-
лей. Это учебно-исправительное заведеніе предполагалось
въ вѣдомствѣ министра Народнаго Просвѣщенія, при нѣ-
которомъ участіи министра Внутреннихъ Дѣлъ и шефа
жандармовъ, а именно директоръ его избирался бы по
соглашенію съ нимъ, и по дѣламъ о составленіи или
измѣненіи правилъ о внутреннихъ порядкахъ въ инсти-
тутъ, о надзорѣ при сужденіи объ ихъ исправленіи, о до-
пущеніи къ выпускнымъ экзаменамъ (которые держатся
не въ институтъ, а въ ближайшемъ къ нему по мѣсту
соотвѣтственномъ учебномъ заведеніи), объ увольненіи и
исключеніи ихъ въ педагогическомъ совѣтѣ обязательно
присутствовали бы съ правомъ голоса члены отъ означен-
ныхъ вѣдомствъ по одному отъ каждаго. Устройство по-
добнаго института предполагалось въ сельской мѣстности,
въ одной изъ центральныхъ губерній, неподалеку отъ же-
лѣзныхъ дорогъ.
Представляя свой проектъ, комиссія не могла не
обратить особаго вниманія какъ на безпримѣрность подоб-
наго учебнаго заведенія, на крайнюю трудность полнаго
достиженія предполагаемыхъ цѣлей, такъ и на дороговизну
его содержанія (159 т. р.), на неудобство учреждать какъ бы
постоянное учебное заведеніе въ виду крайне ненормаль-
ныхъ обстоятельствъ, имѣющихъ несомненно лишь времен-
ный характеръ, и на предпочтительность мѣръ, которыя
имѣли бы своею цѣлью оздоровленіе ненормальныхъ учеб-
ныхъ заведеній, прежде же всего университетовъ, какъ
преимущественно дающихъ всѣмъ среднимъ учебнымъ за-
веденіямъ ихъ преподавателей и сверхъ того весьма дурно
вліяющихъ черезъ своихъ студентовъ на воспитанниковъ
старшихъ классовъ среднихъ учебныхъ заведеній,—оздо-

ровленіе, для котораго необходимо и оздоровленіе всей
вообще нашей среды.
Какъ по симъ соображеніямъ, такъ и еще болѣе по
причинѣ совершенной перемѣны съ 6-го февраля 1880 г.
во внутренней правительственной политикѣ, проектъ озна-
ченнаго учебно-исправительнаго заведенія не имѣлъ ни-
какихъ послѣдствій.
Новое устройство университетской инспекціи
въ 1879 г.
Но прежде чѣмъ означенная перемѣна произошла, была
сдѣлана попытка преобразовать университетскій уставъ
1863 г., въ той его части, которая относится къ порядку
управленія и надзора за студентами и къ устройству уни-
верситетской инспекціи. Главнымъ начинателемъ этой по-
пытки былъ временный Харьковскій генералъ-губернаторъ
графъ Лорисъ-Меликовъ, который, прибывъ изъ Харькова
въ С.-Петербургъ подъ впечатлѣніемъ безпрерывно возоб-
новлявшихся въ Харьковѣ въ 1878—1879 учебномъ году
студенческихъ безпорядковъ, справедливо указывалъ, что
при тогдашнемъ коллегіальномъ порядкѣ управленія уни-
верситетами въ нихъ нѣтъ должностныхъ лицъ, которыя
дѣйствительно несли бы на себѣ отвѣтственность за со-
блюденіе въ нихъ порядка, и очень настаивалъ на томъ;
чтобы не только всѣ чины инспекціи, но и деканы и рек-
торъ были, безъ всякихъ выборовъ со стороны профессор-
скихъ коллегіи, непосредственно назначаемы правитель-
ственною властью. По Высочайшему повелѣнію, подъ пред-
сѣдательствомъ статсъ-секретаря Валуева и при участіи
министровъ народнаго просвѣщенія, финансовъ, юстиціи
и внутреннихъ дѣлъ, статсъ-секретаря (нынѣ графа) И. Д.
Делянова и графа Лорисъ-Меликова состоялось совѣщаніе,
которое указывало на необходимость еще до начала новаго
(1879—1880) учебнаго года принять мѣры для предупре-
жденія возможности возобновленія безпорядковъ между
студентами университетовъ и послѣ продолжительныхъ
преній остановилось на мысли оставить ректоровъ и дека-

новъ на прежнемъ основаніи, но совершенно измѣнить
порядокъ управленія и надзора за студентами и самое
положеніе университетской инспекціи. Предложенія озна-
ченнаго совѣщанія были 23-го іюля 1879 г. Высочайше
одобрены и вмѣстѣ съ тѣмъ было Высочайше повелѣно
объ исполнительныхъ въ отношеніи къ нимъ распоряже-
ніяхъ ежемѣсячно доводить до Высочайшаго свѣдѣнія по 1-му
Отдѣленію Собственной Его Императорскаго Величества
Канцеляріи. 25-го іюля того же года уже было внесено по
сему предмету министромъ народнаго просвѣщенія предста-
вленіе въ комитетъ министровъ, а 2-го августа было уже
Высочайше утверждено положеніе комитета министровъ о
томъ, чтобы въ видѣ временной мѣры, впредь до утвержде-
нія новаго общаго устава Императорскихъ Россійскихъ
университетовъ: 1. предоставить министру народнаго про-
свѣщенія составить, не стѣсняясь университетскимъ уста-
вомъ 1863 г., инструкцію для университетской инспекціи,
съ присовокупленіемъ правилъ о дарованіи разныхъ льготъ,
пособій и стипендій, и ввести оную въ дѣйствіе во всѣхъ
университетахъ, подлежащихъ дѣйствію общаго устава;
2. предоставить попечителямъ учебныхъ округовъ, въ слу-
чаяхъ, если ими самими или мѣстнымъ генералъ-губерна-
торомъ существующая нынѣ университетская инспекція
будетъ признана не соотвѣтствующею своему назначенію,
измѣнять ея составъ по соглашенію съ мѣстнымъ генералъ-
губернаторомъ, при чемъ объ утвержденіи инспектора (или
проректора) представлять министру народнаго просвѣщенія,
а помощниковъ инспектора утверждать собственною властью,
и 3. предоставить попечителямъ учебныхъ округовъ увели-
чивать составъ университетской инспекціи, по мѣрѣ на-
добности и возможности, назначеніемъ большаго противъ
положеннаго по штатамъ числа помощниковъ инспектора,
съ отнесеніемъ потребныхъ по сему предмету расходовъ
на спеціальныя средства университетовъ.
Противъ предположеній, высказанныхъ въ особомъ со-
вѣщаніи, въ представленіи министра народнаго просвѣще-
нія сдѣланы два измѣненія въ смыслѣ расширенія испра-
шивавшихся для правительственной власти полномочій, а

именно относительно правилъ о льготахъ, пособіяхъ и сти-
пендіяхъ для студентовъ и относительно увеличенія числа
помощниковъ инспектора, причемъ возникшая въ мини-
стерствѣ народнаго просвѣщенія мысль о присоединеніи
къ составу инспекціи во всѣхъ университетахъ педелей
была устранена самимъ министромъ. Съ другой стороны,
особое совѣщаніе требовало, чтобы инструкція для универ-
ситетской инспекціи была составлена и утверждена по со-
глашенію съ генералъ-губернаторами, министръ народнаго
просвѣщенія въ видахъ ускоренія хода этого дѣла въ своемъ
представленіи въ комитетъ министровъ предполагалъ огра-
ничиться соглашеніемъ лишь съ двумя генералъ-губернато-
рами: С.-Петербургскимъ и Харьковскимъ; но комитетъ
министровъ обошелъ этотъ пунктъ совершеннымъ молча-
ніемъ, за то занесъ въ свой журналъ указанія своего пред-
сѣдателя генералъ-адъютанта графа Игнатьева 1 на тѣ
полномочія, которыя самимъ уставомъ 1863 г., были пре-
доставлены попечителямъ учебныхъ округовъ (а именно
принимать всѣ нужныя, по ихъ усмотрѣнію, мѣры, чтобы
принадлежащія къ университетамъ мѣста и лица испол-
няли свои обязанности, въ случаяхъ же чрезвычайныхъ
дѣйствовать всѣми способами, хотя бы они и превышали
ихъ власть; сверхъ того, дѣлать университетскому совѣту
предложенія и утверждать проектируемый совѣтомъ правила
объ обязанностяхъ студентовъ и о изысканіяхъ за нару-
шеніе оныхъ, утверждать предположенія правленія о на-
значеніи пособій бѣднымъ студентамъ и по ходатайствамъ
объ освобожденіи отъ платы за слушаніе лекцій, а равно
и утверждать избранный совѣтомъ способъ контроля надъ
занятіями студентовъ), причемъ находилъ необходимымъ,
чтобы министръ народнаго просвѣщенія безъ всякаго за-
медленія далъ попечителямъ учебныхъ округовъ необходи-
мыя указанія относительно пользованія принадлежащими
имъ правами въ полномъ ихъ пространстве и объемѣ, на
что графъ Д. А. Толстой тотчасъ же изъявилъ свое со-
гласіе. Тѣмъ не менѣе графъ Д. А. Толстой считалъ не-
обходимымъ предварительное соглашеніе какъ со всѣми
генералъ-губернаторами, такъ и съ попечителями учебныхъ

округовъ относительно инструкціи инспекціи, правилъ для
студентовъ и предложенія попечителямъ, проекты коихъ
были по его порученію составлены т. сов. Георгіевскимъ,
который былъ командированъ въ Москву, Харьковъ, Кіевъ,
Одессу для скорѣйшаго и легчайшаго достиженія соглаше-
нія съ мѣстными попечителями и генералъ-губернаторами.
Хотя 15-го уже августа онъ выѣхалъ изъ Москвы съ за-
готовленными имъ проектами, тѣмъ не менѣе только 26-го
октября 1879 г. означенныя инструкція, правила и пред-
ложеніе были окончательно установлены, подписаны и
разосланы, и только въ С.-Петербургскомъ университетѣ
приведены въ исполненіе съ самаго начала учебнаго года
въ первоначальномъ своемъ видѣ.
Мѣры эти были направлены къ существенному измѣ-
ненію организаціи и быта университетовъ. Ими прежде
всего упразднялся университетскій судъ съ его выборными
судьями изъ числа профессоровъ юридическаго факультета,
какъ доказавшій на дѣлѣ полную свою несостоятельность;
функціи его переходили всецѣло къ правленію, съ ректо-
ромъ во главѣ, изъ декановъ, съ непремѣннымъ и автори-
тетнымъ участіемъ инспектора студентовъ; вмѣстѣ съ тѣмъ
совѣтъ университета устранялся вовсе отъ участія въ су-
дебной, карательной власти надъ студентами, тогда какъ
прежде онъ разсматривалъ и утверждалъ приговоры суда;
онъ же устранялся и отъ раздачи студентамъ стипендій,
каковое право исключительно принадлежало ему на осно-
ваніи представленій факультетовъ, теперь же всѣ дѣла о
льготахъ студентамъ должны были сосредоточиваться въ
правленіи, но могли быть учиняемы только инспекторомъ
на основаніи какъ собранныхъ инспекціей, такъ и доста-
вленныхъ ей отъ профессоровъ и факультетовъ свѣдѣній,
и подлежали окончательному утвержденію попечителя округа.
Одновременно съ лишеніемъ карательной и милующей
власти надъ студентами, совѣтъ университета лишился права
располагать по своему усмотрѣнію спеціальными суммами
(главнѣйше сборомъ платы за ученіе) и ограничивался въ
избирательныхъ своихъ правахъ. Предполагая значительно
усилить и расширить дѣятельность университетской инспек-

ціи. нельзя было не сознать необходимости значительно
увеличить личный ея составъ, по указаніямъ бывшаго вре-
меннаго С.-Петербургскаго генералъ-губернатора ген.-адъю-
танта Гурко, по меньшей мѣрѣ, въ такомъ размѣрѣ, чтобы
на каждаго помощника инспектора приходилось не болѣе
150 студентовъ, съ отнесеніемъ расходовъ по этой части
на спеціальныя суммы университетовъ, почему и смѣта
доходовъ и расходовъ изъ этихъ суммъ должна была пред-
ставляться правленіемъ на окончательное утвержденіе не
совѣта, а попечителя округа, и уже отъ усмотрѣнія сего
послѣдняго зависѣло, спросить ли по этому предмету мнѣніе
совѣта, или вовсе его не спрашивать. Ограниченіе же
совѣта въ его избирательныхъ правахъ заключалось въ
томъ, что всѣ чины инспекціи, равно какъ секретарь по
студенческимъ дѣламъ и университетскій врачъ, какъ лица,
обязанныя исполнять порученія инспектора относительно
студентовъ, были назначаемы безъ всякихъ выборовъ по-
печителемъ округа—чины инспекціи по соглашенію съ
генералъ-губернаторомъ (а въ Казани съ губернаторомъ),
и притомъ инспекторъ съ утвержденія министра, а всѣ
прочіе собственною его властью по представленію инспек-
тора. Инспекція ставилась очень твердо и совершенно не-
зависимо отъ всѣхъ прочихъ университетскихъ властей,
въ непосредственное подчиненіе попечителю округа и подъ
его руководство. Ректоръ обязанъ былъ имѣть общее на-
блюденіе за правильностью и успѣшностью ея дѣйствій,
но о результатахъ своихъ наблюденій долженъ былъ доно-
сить попечителю, не дѣлая самъ никакихъ распоряженій,
замѣчаній или выговоровъ чинамъ инспекціи. Какъ лицо,
наблюдающее за инспекціей и какъ предсѣдатёль правленія,
состоящаго изъ выборныхъ декановъ, выборный ректоръ
сохранялъ за собою весьма значительный авторитетъ и
относительно студентовъ; впрочемъ, никакой карательной
власти непосредственно ему не присвоивалось, и вчинаніе
всѣхъ дѣлъ о студентахъ въ правленіи исключительно ввѣ-
рялось инспектору, и дѣла эти, въ случаѣ разногласія
между инспекторомъ и прочими членами правленія, должны
были идти на окончательное рѣшеніе попечителя округа

Собственная карательная власть инспектора не шла далѣе
выговора со внесеніемъ въ штрафную книгу и ареста не
болѣе какъ на 7 дней; дальнѣйшія взысканія могли быть
налагаемы правленіемъ, причемъ исключеніе изъ универ-
ситета безъ права поступленія въ какое-либо другое учеб-
ное заведеніе—не иначе какъ съ утвержденія попечителя.
Располагая болѣе или менѣе всѣми карами, которыя
могли постичь студентовъ, и всѣми милостями, какія
могли быть имъ оказаны, непосредственно подчиненный
только попечителю округа, имѣя голосъ въ правленіи по
всѣмъ дѣламъ, и особенно вѣскій, почти рѣшающій по
дѣламъ студентовъ, располагая достаточнымъ числомъ не-
посредственно подчиненныхъ ему помощниковъ, по меньшей
мѣрѣ по 1 на каждыхъ 150 студентовъ, инспекторъ сту-
дентовъ вмѣстѣ со всѣми своими помощниками являлся
властью, не только охраняющею внѣшній порядокъ во
всѣхъ университетскихъ помѣщеніяхъ, не только надзи-
рающею за студентами въ этомъ отношеніи, но и завѣды-
вающею ими какъ въ дисциплинарному такъ и въ нрав-
ственномъ отношеніи, властью до нѣкоторой степени нрав-
ственно-воспитательною, причемъ наблюденію ея подлежало
поведеніе студентовъ не только въ университетѣ, но и внѣ
его при содѣйствіи полиціи, которой вмѣнялось въ обязан-
ность исполнять всѣ законныя требованія инспекціи и
увѣдомлять ее о всякомъ дошедшемъ до ея свѣдѣнія пред-
осудительномъ поступкѣ студентовъ.
Инспекція въ цѣломъ составѣ своемъ (т.-е. хотя бы
одинъ изъ ея членовъ по принадлежности) должна была
знать ввѣренныхъ ей студентовъ въ лицо и по фамиліи,
а по возможности также характеръ и наклонности каждаго
изъ нихъ, часто обращаясь между ними, распрашивая ихъ
объ обстоятельствахъ ихъ воспитанія, о родѣ ихъ жизни
и занятіяхъ, объ ихъ знакомствахъ, о способахъ суще-
ствованія, посѣщая ихъ на ихъ квартирахъ, особенно
тѣхъ изъ нихъ, которые не являются на лекціи хотя бы
только въ продолженіе трехъ дней, не давая знать о при-
чинѣ неявки. Въ видахъ сближенія студентовъ съ чинами
инспекціи первымъ вмѣнено было въ обязанность по всѣмъ

своимъ дѣламъ и надобностямъ обращаться къ указанному
каждому изъ нихъ помощнику инспектора, для чего по-
слѣдніе обязаны было опредѣлить ежедневно извѣстные
часы пріема: сверхъ того студенты были обязаны ежемѣ-
сячно въ указанные дни и часы являться для визировки
выданныхъ имъ отъ инспекціи билетовъ на жительство:
имѣлось, между прочимъ, въ виду положить этимъ конецъ
отчужденіи) студентовъ отъ университета, проживательству
нѣкоторыхъ изъ нихъ даже внѣ университетскаго города,
нерѣдкимъ разъѣздамъ тѣхъ или другихъ изъ нихъ по
разнымъ университетскимъ городамъ особенно съ цѣлью
агитація, а, главное, усилить способы ознакомленія чиновъ
инспекціи со ввѣренными имъ студентами, при чемъ пред-
полагалось, что визировка эта будетъ происходить ежедневно
и что съ этою цѣлью студенты будутъ распредѣлены по
днямъ мѣсяца, такъ что па каждый день, въ особо назна-
ченный для того часъ, помощнику инспектора придется
имѣть дѣло по большей мѣрѣ съ пятью изъ ввѣренныхъ
ему 150 студентовъ.
Особенному вниманію инспекціи поручались студенты,
пользующіеся стипендіями, пособіями и какими-либо льго-
тами относительно платы за ученіе. «Отнюдь не должно
быть терпимо, чтобы этими преимуществами и льготами
пользовались не только неисправные въ какомъ бы то ни
было отношеніи студенты, но и такіе, которые по своему
образу мыслей и жизни и по своему характеру и наклон-
ностямъ неспособны служить добрымъ примѣромъ для то-
варищей». За полученіемъ стипендій студенты должны
были являться лично къ инспектору или указанному имъ
его помощнику. По отношенію къ стипендіатамъ, обнару-
жившимъ наклонность издерживать стипендію не надле-
жащимъ образомъ, предоставлялось чинамъ инспекціи рас-
срочивать выдачу стипендіи или же уплачивать изъ нея
за квартиру студента, за его столъ, одежду и т. п. Пре-
доставлялось также инспектору съ разрѣшенія попечителя
замѣнять выдачу стипендій на руки студентамъ устройствомъ
для нихъ или для нѣкоторыхъ изъ нихъ общежитій подъ
непосредственнымъ надзоромъ его и одного изъ его помощ-

никовъ. «На устройство общежитіи желательно обращать
возможно большую часть стипендій». Одна кондуитная
книга, съ занесеніемъ въ нее всѣхъ данныхъ и свѣдѣній
о каждомъ студентѣ, ведется о стипендіатахъ и прочихъ,
пользующихся пособіями и льготами, и другая подобная же
объ остальныхъ студентахъ; факультетамъ вмѣняется въ
обязанность сообщать инспектору чрезъ каждые два мѣсяца
и тотчасъ же послѣ репетицій и экзаменовъ свѣдѣнія объ
особыхъ занятіяхъ и трудахъ и объ успѣхахъ въ наукахъ
каждаго студента; о студентахъ, замѣченныхъ профессо-
ромъ въ неисправномъ посѣщеніи лекцій или въ уклоненіи
отъ обязательныхъ для нихъ научныхъ упражненій и
письменныхъ работъ, профессора обязаны немедленно
сообщать декану факультета и университетской инспекціи,
которая обязана и сама неослабно слѣдить всѣми завися-
щими отъ нея способами за исправнымъ посѣщеніемъ
студентами университетскихъ лекцій и еженедѣльно дово-
дить до свѣдѣнія попечителя, сколькими студентами каж-
даго курса, отдѣленія факультета и сколько лекцій въ
общей сложности было пропущено. Дабы облегчить сту-
дентамъ эту обязанность, предложено попечителямъ не
допускать слишкомъ неравномѣрнаго распредѣленія числа
лекцій по днямъ недѣли (бывали такіе примѣры, что
однимъ и тѣмъ же студентамъ приходилось слушать то по
одной, то по шести лекцій въ день), а равно не допускать
и оставленія промежутковъ между лекціями, литографиро-
ваніе же лекцій самими студентами вновь запрещено съ
тѣмъ, что инспекція обязана отбирать литографированныя
лекціи, а виновныхъ въ имѣніи таковыхъ подвергать взы-
сканію. Инспекторъ не обязанъ принимать на себя хода-
тайство о предоставленіи стипендій, пособій или какихъ-
либо льготъ тѣмъ студентамъ, о занятіяхъ коихъ ему не
доставлено никакихъ одобрительныхъ удостовѣреній ни
факультетами, ни отдѣльными профессорами. Сверхъ того
требовалось еще, чтобы кто-либо изъ преподавателей фа-
культета (изъ числа указанныхъ инспекторомъ) поручился
за студента, желающаго получить стипендію, пособіе или
льготу, и при этомъ согласился принять его подъ свое

ближайшее руководство, попеченіе и отвѣтственность. На-
значаются стипендіи, пособія и льготы не болѣе какъ на
годъ и по истеченіи года возобновляются тѣмъ же поряд-
комъ, т.-е. по ходатайству инспектора правленіемъ съ
утвержденія попечителя. Инспектору, почти въ тѣхъ выра-
женіяхъ, какъ и въ инструкціи 1837 г., вмѣнялось въ
обязанность «отличать своимъ обхожденіемъ и ходатай-
ствомъ предъ правленіемъ и попечителемъ тѣхъ изъ уча-
щихся, въ коихъ онъ замѣтитъ, при хорошихъ успѣхахъ,
чистоту нравовъ, правильный образъ мыслей и благород-
ство характера и поведенія»,
Въ предложеніи попечителямъ особенно указывалось
на необходимость, чтобы инспекторъ былъ «непремѣнно
развитою личностью», равно какъ каждый изъ его помощ-
никовъ. «Но, говорится далѣе, достиженіе предположен-
ной высшимъ правительствомъ цѣли прочнаго огражденія
университетовъ отъ всѣхъ происковъ и усилій преступной
пропаганды и агитаціи, направленныхъ главнѣше на пи-
томцевъ какъ этихъ, такъ и другихъ разсадниковъ выс-
шаго образованія, едва ли окажется возможнымъ безъ
дружнаго и энергичнаго содѣйствія университетской ин-
спекціи со стороны всѣхъ университетскихъ властей и
отдѣльныхъ университетскихъ преподавателей. Къ тако-
вому содѣйствію Вы (попечитель округа) и имѣете ихъ
призвать, пользуясь для сего принадлежащими Вамъ пра-
вами въ полномъ ихъ пространствѣ и объемѣ». Указавъ
на эти права, циркуляръ министра отъ 26 октября 1879
года продолжаетъ: «Обстоятельства настоящаго времени,
когда дѣло идетъ о возстановленіи духа порядка и дис-
циплины между учащимися, какъ несомнѣннаго и перваго
условія правильнаго и спокойнаго существованія универ-
ситетовъ и прочнаго огражденія учащейся въ нихъ моло-
дежи отъ происковъ и усилій преступной агитаціи, и по-
тому впредь до полнаго возстановленія духа дисциплины
и порядка между учащимися во ввѣренномъ Вамъ уни-
верситете, Вы уполномочиваетесь дѣйствовать для дости-
женія этой дѣли всѣми способами, хотя бы они и превы-
шали предоставленную Вамъ власть. Вы потребуете, чтобы

всѣ университетскія власти и преподаватели оказывали
всевозможное содѣйствіе инспекціи во всѣхъ случаяхъ, въ
особенности же въ случаѣ какихъ-либо возникающихъ
безпорядковъ и волненій между студентами, когда весь
университетскій совѣтъ и всѣ отдельные преподаватели
могутъ быть призваны Вами для предупрежденія всѣми
зависящими отъ нихъ способами уклоненія учащихся съ
пути долга и для предупрежденія тѣхъ бѣдствій, какія отъ
этого могутъ послѣдовать какъ для нихъ самихъ, такъ и
для цѣлаго университета, вслѣдствіе закрытія его въ цѣ-
ломъ составѣ или отдѣльными курсами и факультетами».
Такимъ образомъ и попечителямъ даны были неогра-
ниченныя полномочія для возстановленія духа порядка и
дисциплины между студентами университетовъ, и настой-
чиво и неоднократно было имъ указываемо, что всѣ про-
фессора и преподаватели должны были быть привлечены
къ содѣйствію инспекціи въ этомъ важнѣйшемъ для уни-
верситетовъ при данныхъ обстоятельствахъ дѣлѣ.
Въ правилахъ для студентовъ, одновременно съ инструк-
ціей для инспекціи, разосланныхъ по всѣмъ университе-
тамъ, большею частью были повторены уже существовав-
шія и прежде правила; въ виду же тѣхъ безобразій, ко-
торыя представляло тогда студенчество, были съ особенною
настойчивостью предложены нѣкоторыя весьма элементар-
ныя правила, казалось бы, совершенно излишнія для лицъ
этого возраста и образованія, какъ-то: о строгомъ соблю-
деніи правилъ наружнаго благоприличія, о ношеніи при-
личной одежды общепринятаго въ образованномъ обществѣ
покроя, о томъ, чтобы вездѣ вели себя скромно, вѣжливо
и пристойно, ничѣмъ не нарушая тишины и порядка, что-
бы ко времени прихода профессора на лекцію всѣ были
на своихъ мѣстахъ въ аудиторіи и послѣ начала лекціи
не позволяли себѣ ни входить въ нее, ни выходить изъ
нея, при входѣ же въ нее лицъ начальствующихъ вста-
вали предъ ними, при встрѣчѣ же съ ними въ корридо-
рахъ давали имъ свободный проходъ, и вообще своимъ
начальникамъ и преподавателямъ вездѣ оказывали знаки

уваженія, общепринятые въ отношеніяхъ младшихъ къ
старшимъ, на экзаменѣ лее отвѣчали стоя.
Такъ какъ во всѣхъ этихъ отношеніяхъ и сами про-
фессора оставляли желать весьма многаго, то въ цирку-
ляромъ предложеніи попечителямъ было сказано: «Въ ви-
дахъ водворенія духа порядка и дисциплины между уча-
щимися, преподаватели обязаны сами служить имъ при-
мѣромъ точнаго и строгаго соблюденія всѣхъ своихъ обя-
занностей, а равно и всѣхъ предписаній закона, относя-
щихся къ государственной службѣ, профессора и препода-
ватели обязаны являться на службу не иначе какъ въ
присвоенной имъ форменной одеждѣ и съ старшимъ изъ
пожалованныхъ имъ Монаршею милостью орденовъ. Было
бы крайнею непослѣдовательностью требовать отъ уча-
щихся соблюденія приличія въ ихъ обществѣ и дозволять
учащимъ пренебрегать въ этомъ отношеніи требованіями
закона. Точно также профессора и прочіе преподаватели
должны служить для учащихся примѣромъ уваженія къ
старшимъ и въ особенности къ начальникамъ, каковъ для
нихъ прежде всего попечитель округа. Однимъ изъ зна-
ковъ такого уваженія должно служить то, чтобы профес-
сора и прочіе преподаватели, при назначеніи вновь въ
свою должность, при повышеніи въ званіи или чинѣ, при
полученіи какой-либо почетной или денежной награды, а
равно и но возвращеніи изъ командировки или отпуска,
непремѣнно представлялись ему лично, для чего Вы имѣете
назначить особые дни и часы внѣ обычнаго времени чте-
нія лекцій».
Въ числѣ правилъ для студентовъ было еще одно но-
вовведеніе, а именно предписывалось испрашивать особое
разрѣшительное свидѣтельство за подписью инспектора на
право давать частные уроки, каковое свидѣтельство могло
быть выдаваемо только студентамъ, вполнѣ благонадеж-
нымъ въ нравственномъ отношеніи, при отсутствіи и со
стороны полиціи отзывовъ о неблагонадежности, и испол-
няющимъ свои обязанности по университету; въ против-
номъ случаѣ выданное свидѣтельство отбирается; препо-
дающему же безъ разрѣшенія воспрещается на все время

бытности студентомъ даваніе уроковъ, дальнѣйшее же на-
рушеніе этого правила подвергаетъ виновнаго удаленію
изъ университета.
Предложеніе министра попечителямъ заканчивалось слѣ-
дующими словами: «Въ заключеніе не могу не обратить
вниманія Вашего Превосходительства на то, что и внѣш-
ній порядокъ между учащимися могъ бы быть наилучше
обезпеченъ съ подъемовъ научнаго духа ихъ и научныхъ
стремленій. Возбудить этотъ духъ и эти стремленія и под-
держать ихъ, привлечь студентовъ сколь можно болѣе къ
университету и университетскимъ занятіямъ и тѣмъ отвлечь
ихъ отъ дурныхъ и вредныхъ вліяній, которымъ нѣкото-
рые изъ нихъ поддаются, это—прямая и священная обя-
занность профессоровъ. А потому имѣю честь просить
Васъ подвергнуть обсужденію факультетскихъ собраній,
какія мѣры съ этой цѣлью могли бы быть нынѣ же при-
няты по каждому курсу, отдѣленію, факультету, и о мѣ-
рахъ, которыя будутъ приняты, немедленно сообщить мнѣ».
Къ этому было прибавлено уже передъ самою отправкою
слѣдующее: «Вмѣстѣ съ тѣмъ предоставляю Вамъ, буде
признаете нужнымъ, сообщить содержаніе настоящаго мо-
его предложенія въ совѣтѣ университета подъ Вашимъ
предсѣдательствомъ, и выяснивъ при этомъ, какихъ мѣръ
можетъ потребовать введеніе новыхъ порядковъ, о послѣ-
дующемъ довести до свѣдѣнія министерства народнаго
просвѣщенія».
На этотъ разъ имѣлось, повидимому, серьезное и рѣ-
шительное намѣреніе упорядочить наши университы и огра-
дить ихъ отъ агитаторовъ, которые съ одной стороны
возбуждали въ нихъ студенческіе безпорядки, а съ дру-
гой уловляли нѣкоторыхъ студентовъ въ сѣти революціон-
ной партіи. Инструкціи для инспекціи, правила для сту-
дентовъ и предложеніе попечителямъ были окончательно
установлены по соглашенію съ генералъ-губернаторами и
съ попечителями округовъ, при чемъ последніе, по край-
ней мѣрѣ въ Одессѣ, Кіевѣ и Харьковѣ, привлек ли къ
совмѣстному съ тайнымъ совѣтникомъ Георгіевскимъ об-
сужденію всего этого дѣла во всѣхъ его подробностяхъ и

членовъ университетскаго правленія. О ходѣ всего этого
дѣла ежемѣсячно доносилось Государю Императору, всѣ
вышеозначенныя распоряженія были представлены на Вы-
сочайшее воззрѣніе, и Его Императорскому Величеству
благоугодно было Собственноручно начертать на нихъ:
«Надѣюсь, что новыя правила будутъ добросовѣстно ис-
полняться и принесутъ ожидаемую пользу. Ливадія. 5-го
ноября 1879 года».
Причины безуспѣшности мѣръ 1879 года къ упо-
рядоченію университетовъ.
Но надеждѣ этой не суждено было осуществиться. Въ
самомъ центральномъ управленіи министерства народнаго
просвѣщенія съ самаго начала уже обнаружились колеба-
нія и какъ бы два различныя теченія, легко и естественно
всегда возникающія при осуществленіи мѣръ не тѣми
должностными лицами и органами, коими онѣ были обсуж-
даемы и установляемы. Такъ, вслѣдъ за этимъ предложе-
ніемъ отъ 26-го октября 1879 г. по поводу утвержденныхъ
въ тотъ же день правилъ для студентовъ и инструкція универ-
ситетскимъ инспекціямъ и какъ бы въ дополненіе къ нему
было объяснено попечителямъ учебныхъ округовъ, что «озна-
ченное предложеніе предназначено для нихъ самихъ, а
потому не подлежитъ никакому опубликованію», и что даже
ректору университета можетъ попечитель, «если признаетъ
нужнымъ, сообщить такія изъ него выдержки, • какія най-
детъ для сего удобнымъ». Гдѣ инспекторская должность
была исполняема профессоромъ съ званіемъ проректора,
послѣдній спѣшилъ отъ нея отказаться, и возникалъ во-
просъ о выборѣ новыхъ лицъ въ должность инспектора
студентовъ. Многіе генералъ-губернторы, и,изъ нихъ въ
особенности Кіевскій генералъ-губернаторъ генералъ-адъю-
тантъ Чертковъ, были въ пользу предоставленія этой долж-
ности военнымъ лицамъ, съ академическимъ образованіемъ,
и въ военномъ мундирѣ, при чемъ не было недостатка въ
кандидатахъ этой категоріи, вполнѣ развитыхъ и подхо-
дившихъ по своему характеру и положенію къ условіямъ,

какія требовались для этой должности. Но графъ Д. А.
Толстой былъ рѣшительно противъ назначенія военныхъ
офицеровъ и въ военныхъ мундирахъ, полагая, что
назначеніе таковыхъ лицъ можетъ раздражить и про-
фессоровъ, и студентовъ, и держался мнѣнія бывшаго ди-
ректора департамента, что для этой должности могутъ
быть наиболѣе пригодны инспекторы гимназій съ пансіо-
номъ.
Въ виду возникшихъ въ самомъ министерствѣ раздвое-
нія и колебаній, и сами попечители большею частью дѣй-
ствовали съ большою слабостью, нерѣшительностью и ме-
длительностью. Поэтому въ Харьковскомъ университетъ
новыя правила были приведены въ дѣйствіе только 15-го
декабря 1879 г., но совѣтъ университета до 22-го мая
1880 г. продолжалъ препираться съ попечителемъ округа
по вопросу о разсмотрѣніи и утвержденіи смѣты расходовъ
спеціальныхъ средствъ университета и противился назна-
ченію нѣкоторой ихъ части на усиленіе инспекціи. Въ
Казанскомъ университетъ новыя правила были установ-
лены только съ 14-го января 1880 г., въ Кіевскомъ съ
24-го января, въ Новороссійскомъ съ 31-го января, а въ
Московскомъ даже съ 18-го февраля 1880 г., и только въ
С.-Петербургскомъ университетѣ, для котораго, по согла-
шенію съ временнымъ генералъ-губернаторомъ, генералъ-
адъютантомъ I. В. Гурко, правила были особо утверждены
еще 29-го августа 1879 г., они были введены въ дѣй-
ствіе съ самаго начала 1879—1880 учебнаго года.
Что всѣ университетскія власти и большая часть про-
фессоровъ при такихъ условіяхъ отнеслись къ этимъ пра-
виламъ съ нескрываемою враждебностью, это понятно само
собою. Бывшій попечитель С.-Петербургскаго округа, нынѣ
товарищъ министра народнаго просвѣщенія сенаторъ обер-
гофмейстеръ князь М. С. Волконскій, доносилъ управляв-
шему министерствомъ народнаго просвѣщенія статсъ-секре-
тарю Сабурову, отъ 5-го ноября 1880 г., что «приведеніе
въ исполненіе этихъ правилъ было тѣмъ труднѣе, что по-
мимо точности и серьезности ихъ, къ которой не привыкли
студенты, правила были встрѣчены весьма несочувственно

профессорами. Такое ихъ несочувствіе къ новымъ поро-
камъ должно было вызвать ропотъ и недовольство въ са-
михъ студентахъ».
Недостатокъ прежнихъ порядковъ по надзору за
студентами и преимущества новыхъ.
«Если—прибавляетъ князь М. С. Волконскія,—при
столь неблагопріятныхъ условіяхъ все-таки не послѣдовало
въ теченіе всего учебнаго года безпорядковъ, то, я думаю,
можно убѣдиться, что новая организація инспекціи при-
несла уже пользу университету, между тѣмъ какъ въ те-
ченіе 16-ти лѣтъ со времени введенія устава 1863 г. и
при существованіи правилъ, составленныхъ Совѣтомъ, без-
порядки среди учащейся молодежи повторялись ежегодно
и три раза—въ 1869, 1874, 1878 гг. доходили до такихъ
большихъ размѣровъ, что вынуждали на крайнія мѣры».
Въ донесеніи Совѣта С.-Петербургскаго университета отъ
22-го октября 1880 г. по этому поводу, между прочимъ,
сказано, что не было особенныхъ безпорядковъ и волненій
только потому, что значительное число вновь введенныхъ
правилъ остались непримѣненными и что состоялось осо-
бое соглашеніе попечителя съ ректоромъ о томъ. что выс-
шей инстанцией по студенческимъ дѣламъ остается ректоръ,
которому инспекція должна была доносить во всѣхъ чрез-
вычайныхъ случаяхъ. Но попечитель отрицаетъ существо-
ваніе подобнаго соглашенія и говоритъ, что ректору было
дѣйствительно предоставлено руководить всѣми дѣйствіями
инспектора въ то весьма непродолжительное время, пока
инспекторомъ состоялъ статскій совѣтникъ Антроповъ, въ
виду полнѣйшаго незнанія имъ своего дѣла и совершен-
ной безтактности, хотя онъ и былъ назначенъ въ инспек-
торы изъ помощниковъ по ходатайству самого ректора.
Затѣмъ указанія инструкціи исполнялись вообще съ точ-
ностью, и непримѣнимыми. оказались только правила о
посѣщеніи лекцій всѣми студентами, ибо аудиторіи оказа-
лись недостаточными для вмѣщенія всѣхъ принятыхъ и
распредѣленныхъ по курсамъ студентовъ. Одной изъ заслугъ

новой инспекціи было открытіе этого поразительнаго факта
невозможности вмѣстить въ аудиторіяхъ всѣхъ принятыхъ
студентовъ и обязанныхъ ѵ>ъ одно и то же время слушать
однихъ и тѣхъ же профессоровъ,—фактъ, который ока-
зался во всѣхъ университетахъ и противъ котораго про-
фессорскія коллегіи не принимали никакихъ мѣръ и даже,
напротивъ, по крайнему невниманію своему къ потребно-
стямъ студентовъ сами вызывали его, нерѣдко соединяя
студентовъ нѣсколькихъ курсовъ или нѣсколькихъ факуль-
тетовъ вмѣстѣ для слушанія однѣхъ и тѣхъ же лекцій въ
аудиторіяхъ, которыя не могли вмѣстить и половины всѣхъ
обязательныхъ слушателей. По свидѣтельству князя М. С.
Волконскаго, до инструкціи 1879 г. инспекторъ и его по-
мощники на самомъ дѣлѣ совершенно бездѣйствовали; имъ
не было дано никакой инструкціи и не дѣлалось никакихъ
точныхъ и обязательныхъ указаній; они должны были
дѣйствовать примѣнительно къ личному взгляду избирав-
шаяся совѣтомъ ректора, и вмѣстѣ съ тѣмъ каждый изъ
членовъ совѣта, какъ высшей университетской инстанціи,
считалъ инспекцію въ своей зависимости и находилъ не
лишнимъ по временамъ высказывать ей свои взгляды и
отдавать приказанія. Въ такомъ затруднительномъ положе-
ніи инспекторъ, не имѣя отъ совѣта и ректора никакихъ
письменныхъ указаній, не пользуясь даже ни малѣйшей
поддержкой и видя, что авторитетъ его всегда подрывается
профессорами, относился къ своей обязанности формаль-
нымъ образомъ; изъ 4 его помощниковъ находился въ
университетъ 1 или 2, прочіе же были при другихъ, со-
вершенно постороннихъ обязанностяхъ. Если случались
какія-либо столкновенія между инспекціей и студентами,
то первая почти всегда оставалась виновною въ глазахъ
совѣта, и ея заявленіямъ о поступкахъ студентовъ не
придавалось почти никакого значенія. Будучи малочислена,
она была даже лишена физической возможности слѣдить
за тѣмъ, что дѣлалось въ университетѣ; у нея не было
никакихъ средствъ къ ознакомленію со студентами; ника-
кихъ билетовъ, никакихъ ихъ визировокъ («столь полез-
ныхъ какъ для сближенія инспекціи со студентами, такъ

и для провѣрки, находятся ли студенты на лицо») не
было, и въ университетъ входилъ свободно всякій. По-
этому не удивительно, что на сходкахъ, бывшихъ въ но-
ябрѣ 1878 г., было нѣсколько рабочихъ съ фабрики Торн-
тона. «Отсутствіемъ надзора и возможностью проникать
въ университетъ людямъ всякаго сброда я позволяю себѣ
объяснять многіе изъ тѣхъ безпорядковъ и шумныхъ схо-
докъ, которые были причиною гибели многихъ, можетъ
быть, достойныхъ студентовъ». Хотя по университетскимъ
правиламъ 1878 г., продолжаетъ попечитель С -Петербург-
скаго округа, инспекторъ и былъ обязанъ выдавать свидѣ-
тельства о поведеніи студентовъ для полученія ими ка-
кихъ-либо льготъ, но это была только формальность, ибо
инспекторъ не зналъ и не могъ знать о поведеніи студен-
товъ. «Изъ списка студентовъ, уволенныхъ за безпорядки
20-го и 21-го марта 1869 г., видно, что многимъ изъ
нихъ въ февралѣ того лее года была назначена Импера-
торская стипендія, а другимъ выдано пособіе въ размѣрѣ
отъ 40 до 100 руб. изъ суммъ, дарованныхъ Государемъ
Императоромъ по случаю исполнившагося (8-го февраля
1869 г.) пятидесятилѣтія университета. Это показываетъ,
насколько мало были извѣстны студенты со стороны ихъ
благонадежности». До какой степени чины инспекціи были
излишни въ глазахъ совѣта, видно изъ того, что съ 1870
г. отпускалось изъ государственнаго казначейства содер-
жаніе на 5 помощниковъ инспектора, но совѣтъ неиз-
вѣстно почему никогда не избиралъ пятаго.
При дѣйствіи инструкціи 1879 г. въ теченіе 1879—
1880 учебнаго года не было безпорядковъ и въ другихъ
университетахъ. Исполнялась она вообще довольно слабо,
да едва ли и было бы благоразумно разомъ перейти отъ
прежней распущенности къ строгой дисциплинѣ. Тѣмъ не
менѣе и правило о ежемѣсячной явкѣ студентовъ къ чи-
намъ инспекціи для визированія билетовъ исполнялось
всѣми за весьма немногими и уважительными исключе-
ніями (въ университетъ Св. Владиміра изъ 1050 студен-
товъ на долю не являющихся ежемѣсячно приходилось не
болѣе 10 студентовъ, и то исключительно по уважитель-
ныхъ причинамъ).

Но прежде чѣмъ новые порядки могли утвердиться и
принести всѣ ожидаемые отъ нихъ плоды, произошла рѣ-
шительная перемѣна въ направленіи и образѣ дѣйствій
высшаго правительства: 12-го февраля 1880 г. послѣдо-
вало призваніе графа Лориса-Меликова къ главной рас-
порядительной дѣятельности, а 22-го апрѣля министерство
народнаго просвѣщенія было ввѣрено статсъ-секретарю
А. А. Сабурову, и начались «новыя вѣянія», при кото-
рыхъ новая инспекція могла сохраняться въ университе-
тахъ еще нѣкоторое время лишь по имени. И дѣйстви-
тельно, 25-го іюля 1880 г. было предложено правленіемъ
университетовъ, по разсмотрѣніи отдѣльныхъ случаевъ,
вызывавшихъ какіе-либо вопросы по поводу примѣненія
правилъ для студентовъ на практикѣ, сообщить отзывъ
относительно дополненія или измѣненія сихъ правилъ.
Вмѣстѣ съ тѣмъ управляющій министерствомъ обращался
и къ попечителямъ и къ генералъ-губернаторамъ съ прось-
бою сообщить ихъ мнѣнія о новыхъ дисциплинарныхъ
порядкахъ.
Безпорядки и смуты въ университетахъ послѣ
1-го марта 1881 г.
Но дѣло не дошло до законодательнаго разсмотрѣнія
этого проекта. 1-го марта 1881 года не стало Императора
Александра II; вслѣдъ за тѣмъ въ университетахъ нача-
лись безпорядки и смуты самаго прискорбнаго характера.
Такъ, между прочимъ, въ Казанскомъ университетѣ 13-го
марта утромъ было усмотрѣно на стѣнахъ объявленіе, по
донесенію управляющаго округомъ помощника попечителя
М. А. Малиновскаго, «преступнаго содержанія, пригла-
шавшее студентовъ на сходку по преступному дѣлу на
15-ое марта, день погребенія въ Бозѣ почившаго Импе-
ратора Александра II, и потомъ было найдено вторичное
такого же содержанія объявленіе». Объ этомъ ректоръ и
прокуроръ дважды сообщали начальнику губерніи, «ни
однимъ словомъ, ни одною строкою не сообщивъ о такомъ
экстренно-тревожномъ происшествіи управляющему окру-

гомъ». 14-го марта самъ совѣта Казанскаго университета
постановилъ просить объ отмѣнѣ временной инструкціи
(1879 г.) для инспекціи и о разрѣшеніи собраній студен-
товъ для обсужденія вопросовъ внутренняго ихъ быта на
основаніи правилъ, которыя имѣютъ быть выработаны со-
вѣтомъ университета. Управляющій округомъ счелъ за
должное присоединиться къ этому ходатайству, полагая,
что подобныя собранія должны быть безусловно разрѣшаемы,
смотря по характеру ихъ задачъ, властью ректора, или
проректора, или декана, или вообще однимъ изъ профес-
соровъ, «подъ личнымъ руководствомъ и отвѣтственнымъ
наблюденіемъ того или другого изъ поименованныхъ лицъ».
«Эти мѣропріятія, присовокуплялъ дѣйст. ст. сов. М. А.
Малиновскій, проектируются университетскимъ совѣтомъ
для улучшенія настроенія учащейся молодежи». Послѣ
этого постановленія о разрѣшеніи студентамъ сходокъ,
совѣтомъ университета въ томъ же заявленіи было соста-
влено и вывѣшено на стѣнахъ университета объявленіе,
въ которомъ, между прочимъ, говорилось, что, «въ послѣд-
нее время, вопреки существующимъ правиламъ, созываются
нерѣдко въ стѣнахъ университета сходки, принимающій
характеръ, не соотвѣтствующій цѣлямъ и достоинству уни-
верситета, а равно и интересамъ самихъ гг. студентовъ».
Поэтому совѣтъ «единодушно обращается къ здравомыслію
и добрымъ чувствамъ казанскихъ студентовъ, приглашая
ихъ рѣшительно воздержаться отъ всякихъ проявленій,
несоотвѣтственныхъ университетской жизни. Совѣтъ уни-
верситета, взывая къ благороднымъ и законнымъ чувствамъ
гг. студентовъ, надѣется, что они и впредь не измѣнятъ
себѣ. Для профессоровъ Казанскаго университета было бы
поразительно и неожиданно-прискорбно убѣдиться, что они
ошибались въ своихъ высокихъ представленіяхъ о благо-
родномъ настроеніи юношества, пришедшаго въ универси-
тетъ готовиться къ высокому служенію на разныхъ попри-
щахъ ко благу отечества и во славу Государя».—По сви-
детельству М. А. Малиновскаго, объявленіе было читано
студентами «сочувственно-покорно».
Въ Московскомъ университетѣ сходки не прекращались.

Впрочемъ, нѣкоторыя изъ нихъ происходили и съ доброй
цѣлью. Такъ, 5-го марта на сходкѣ юридическаго факуль-
тета была объявлена подписка на вѣнокъ въ Бозѣ почив-
шему Государю Императору, по во время рѣчи одного изъ
собиравшихъ деньги раздался свистокъ, вызвавшій изгнаніе
свиставшаго На другой день на сходкѣ историко-филоло-
гическаго факультета предложеніе вести ту же подписку
поименно вызвало неудовольствіе со стороны нѣкоторыхъ
студентовъ, при чемъ одинъ студентъ порвалъ подписной
листъ. На сходкѣ 7-го марта студентъ Заіончковскій произ-
несъ по этому поводу рѣчь въ добромъ направленіи, но
вызвавшую неудовольствіе его товарищей. Разрѣшенная
проректоромъ на 10 марта сходка обратилась въ судилище
надъ Заіончковскимъ, при чемъ было выражено ему нрав-
ственное порицаніе, и онъ лишенъ былъ голоса въ сту-
денческихъ дѣлахъ. 12 марта была разрѣшена сходка для
выбора студентовъ, которые должны были отправиться въ
Петербургъ для возложеніи вѣнка на гробъ въ Бозѣ по-
чившаго Государя Императора. Сходка приняла бурный
характеръ и не разошлась по требованію инспекціи. Зала
была очищена при помощи университетской прислуги.
14 марта 1881 г. ст.-секр. Сабуровъ былъ замѣненъ ст.-
секр. барономъ Николаи, а 27 марта въ Московскомъ
университетъ, при защитѣ магистромъ Иванюковымъ док-
торской его диссертаціи: «Основныя положенія теоріи эко-
номической политики съ Адама Смита до настоящаго вре-
мени», студентъ-медикъ Викторовъ, возражая ему. доказы-
валъ связь научнаго соціализма съ революціоннымъ, и
когда рѣчь его приняла агитаціонный характеръ, былъ
остановленъ деканомъ, а послѣ возраженія лишенъ слова.
Рѣчь Викторова была покрыта рукоплесканіями. По окон-
чаніи диспута около 100 человѣкъ остались въ залѣ для
обсужденія поступка декана и разошлись лишь тогда, когда
начальствомъ университета послано было за полиціей:
Викторовъ былъ исключенъ изъ университета безъ суда
въ виду очевидности его проступка. Слухъ о преданіи суду
14-ти студентовъ вызвалъ броженіе среди студентовъ, вы-
разившееся въ сходкѣ 2-го апрѣля. Послѣ неповиновенія

и грубостей, оказанныхъ инспекціи, было послано за по-
лиціей, и всѣ участники (до 250 человѣкъ) были пере-
писаны. Виновные въ безпорядкахъ, происходившихъ въ
Московскомъ университетъ съ 5-го марта по 1-е апрѣля,
были преданы суду, по приговору коего: 2 исключены съ
правомъ поступить въ другое учебное заведеніе не ранѣе
двухъ лѣтъ; 35 съ правомъ поступить тотчасъ же въ другія
учебныя заведенія и 165—временно удалены изъ Москов-
скаго университета. О томъ, что въ то же время происхо-
дило въ стѣнахъ С.-Петербургскаго университета, сохра-
нилось лишь одно письменное донесеніе: въ день погре-
бенія въ Бозѣ почившаго Государя Императора 15-го марта
1881 г. въ стѣнахъ университета происходила недозволен-
ная сходка; виновные въ ней были преданы суду, и ивъ
нихъ 91 подвергнуты выговору, 33 аресту на 3 дня,
25 аресту на 7 дней, 13 таковому же аресту, но съ пред-
вареніемъ объ исключеніи ихъ въ случаѣ дальнѣйшаго
нарушенія правилъ, 13 уволены на годъ безъ права по-
ступленія въ другія учебныя заведенія,—всего при этомъ
подверглись взысканіямъ 175 ч.
Совѣщаніе гг. министровъ 20-го ноября 1882 г.
Такъ какъ происходившие осенью 1882 г. безпорядки
въ С.-Петербургскомъ, Харьковскомъ и Казанскомъ уни-
верситетахъ отразились шумной сходкой 12-го ноября въ
С.-Петербургскомъ Лѣсномъ Институтѣ, то по всеподдан-
нѣйшему о семъ докладу г. министра Государственныхъ
имуществъ статсъ-секретаря М. Н. Островскаго Его Импе-
раторское Величество Высочайше повелѣть соизволилъ:
«Вопросъ о томъ, какія общія мѣры могутъ быть приняты
къ устраненію на будущее время подобныхъ прискорбныхъ
явленій въ стѣнахъ учебныхъ заведеній, разсмотрѣть въ
совѣщаніи гг. министровъ: Народнаго Просвѣщенія, Воен-
наго, Внутреннихъ Дѣлъ, Путей Сообщенія и Государствен-
ныхъ Имуществъ, а также управляющаго морскимъ мини-
стерствомъ и оберъ-прокурора Св. Синода». На этомъ
совѣщаніи 10-го ноября 1882 г. оберъ-прокуроромъ Св.

Синода К. П. Побѣдоносцевымъ было предложено отдавать
въ дисциплинарные батальоны и роты тѣхъ изъ воспитан-
никовъ высшихъ учебныхъ заведеній, которые за свое
дерзкое поведеніе и грубое неповиновеніе начальству не
только заслуживаютъ исключенія, но и требуютъ особыхъ
мѣръ для ихъ исправленія. Предложеніе это было сдѣлано
уже послѣ того, какъ первоначальная мысль, на которой
останавливалось совѣщаніе, именно о принудительномъ
привлеченіи къ отбыванію воинской повинности, съ лише-
ніемъ всѣхъ льготъ по оной, молодыхъ людей, уволенныхъ
изъ высшихъ учебныхъ заведеній за безпорядки, встрѣ-
тило сильнѣйшія возраженія со стороны представителей
Военнаго и Морского вѣдомствъ---генералъ-адъютантовъ
П. С. Ванновскаго и И. А. Шестакова. Совѣщаніе гг. ми-
нистровъ постановило поручить особой комиссіи, подъ пред-
сѣдательствомъ товарища министра Народнаго Просвѣщенія,
изъ представителей отъ министерства Народнаго Просвѣ-
щенія, Государственныхъ Имуществъ, Военнаго и Внутрен-
нихъ Дѣлъ подробно разсмотрѣть и окончательно разрабо-
тать вышеозначенную мѣру. Комиссія эта, состоявшая подъ
предсѣдательствомъ князя М. С. Волконскаго, изъ тайныхъ
совѣтниковъ В. И. Вешнякова и А. И. Георгіевскаго, ге-
неральнаго штаба генералъ-маіора Н. И. Петрова и дѣй-
ствительнаго статскаго совѣтника (нынѣ товарища мини-
стра, сенатора, тайнаго совѣтника) В. К. Плеве, въ засѣ-
даніяхъ 27-го ноября, 1-го, 3-го, 7-го и 15-го декабря
1882 г., подвергла обстоятельному разсмотрѣнію вопросъ
объ отдачѣ уволенныхъ изъ учебныхъ заведеній за безпо-
рядки въ дисциплинарные баталіоны, нашла эту мысль
непримѣнимою, особенно же къ массѣ участниковъ въ
студенческихъ безпорядкахъ, выяснила, благодаря особенно
заявленіямъ тайнаго совѣтника В. К. Плеве (приведеннымъ
выше сего въ началѣ настоящей записки), весь вредъ, при-
чиняемый студенческими безпорядками и ихъ послѣд-
ствіемъ—исключеніемъ виновныхъ изъ учебныхъ заведеній,
и подвергла подробному размотрѣнію мысль о привлеченіи
исключаемыхъ за безпорядки студентовъ тотчасъ же къ
исполненію воинской повинности, съ лишеніемъ льготъ,
которыя вообще установлены уставомъ объ оной.

Вопросъ о лишеніи всѣхъ льготъ по воинской по-
винности уволенныхъ за безпорядки изъ учебныхъ
заведеній.
Отклонивъ мысль объ отдачѣ уволенныхъ изъ высшихъ
учебныхъ заведеній за безпорядки въ дисциплинарные ба-
таліоны, комиссія испросила себѣ разрѣшеніе разсмотрѣть
вопросъ о привлеченіи означенныхъ лицъ въ ряды войскъ
для отбыванія общей для всѣхъ гражданъ воинской по-
винности, но безъ вынутія жребія,- хотя и на положеніи
жеребьевыхъ. Мысль эта возникла въ министерствѣ На-
роднаго Просвѣщенія еще въ 1879 г. при обсужденіи во-
проса объ устройствѣ университетской инспекціи на пред-
положенныхъ въ то время основаніяхъ. Она была заявлена
тайнымъ совѣтникомъ Георгіевскимъ тѣмъ изъ генералъ-
губернаторовъ, которые командовали и войсками соотвѣт-
ственныхъ военныхъ округовъ, и нѣкоторые изъ нихъ
не были противъ осуществленія этой мѣры, особенно въ
мѣстахъ казарменнаго расположенія войскъ. Затѣмъ въ
1880 г. главнымъ начальникомъ верховной распорядитель-
ной комиссіи графомъ М. Т. Лорисъ-Меликовымъ былъ
возбужденъ довольно близко сопри касающійся съ этою
мѣрою вопросъ объ образованіи изъ лицъ, подлежа-
щихъ, вслѣдствіе своей политической неблагонадежности,
надзору полиціи, особыхъ военныхъ командъ въ отдален-
ныхъ мѣстностяхъ имперіи; но военное министерство при-
знало неудобнымъ учреждать команды изъ нижнихъ чиновъ,
завѣдомо неблагонадежныхъ, такъ какъ подобныя команды
не могутъ быть полезны ни для какого рода военной службы,
не говоря уже о томъ, что собранныя въ такія команды
лица, оставаясь постоянно въ обществѣ людей одинаковаго
превратнаго образа мыслей, могутъ не только поддержи-
вать, хотя и въ тайнѣ, эти убѣжденія, но и измышлять
систематическія правила для преступнаго осуществленія
ихъ убѣжденій по окончаніи службы. Въ концѣ 1880 г.,
именно 24-го декабря, состоялось Высочайшее повелѣніе,
установившее слѣдующія временныя правила о порядкѣ
отбыванія воинской повинности лицами, высланными, за

участіе въ революціонной пропагандѣ, административнымъ
порядкомъ подъ надзоръ полиціи: 1. лица эти не прини-
маются на службу ни въ сухопутныя войска, ни во флотъ,
на правахъ вольноопредѣляющихся, но привлекаются къ
исполненію воинской повинности исключительно жеребье-
вымъ порядкомъ; 2. тѣ изъ означенныхъ лицъ, которыя,
по доставшемуся имъ нумеру жребія, будутъ подлежать
поступленію на службу, зачисляются въ части войскъ от-
даленныхъ округовъ, при чемъ наиболѣе упорные изъ
пропагандистовъ назначаются въ войска, расположенныя
въ Туркестанскомъ краѣ; 3, за ними вообще устанавли-
вается особо бдительный надзоръ со стороны военнаго на-
чальства и 4. начальники частей, при увольненіи въ за-
пасъ означенныхъ лицъ, сообщаютъ о томъ мѣстному гу-
бернатору, вмѣстѣ со свѣдѣніями о ихъ поведеніи во время
состоянія на службѣ. Губернаторъ со своей стороны вхо-
дитъ въ сношеніе съ гражданскимъ начальствомъ тѣхъ
мѣстностей, куда отправляются такія лица, для установле-
нія надъ ними негласнаго наблюденія въ теченіе одного
года, не стѣсняя ихъ, однако, ни въ свободѣ передвиженія,
ни въ способахъ пріисканія занятій и средствъ къ жизни.
Высочайшее повелѣніе это не было обнародовано во
всеобщее свѣдѣніе н повлекло за собою лишь секретныя
распоряженія. Высочайше назначенная 25-го мая 1681 г.
комиссія подъ предсѣдательствомъ графа И. Д. Делянова;
со своей стороны, «признавая, что высшую, во многихъ
случаяхъ неизбѣжную и единственную мѣру наказанія,
зависящую отъ власти учебнаго начальства, составляетъ
удаленіе виновныхъ изъ учебнаго заведенія, обратила
вниманіе на опасность и вредъ празднаго блужданія уда-
ленныхъ, и высказала желаніе, чтобы приняты были мѣры
для своевременнаго и даже ускореннаго отбыванія тако-
выми лежащей на нихъ воинской повинности, касательно же
лишенія наиболѣе виновныхъ такихъ льгота, которыя имъ
предоставлены и сосредоточенія таковыхъ въ отдаленныхъ
мѣстностяхъ государства предполагала войти въ дальнѣй-
шее обсужденіе; но въ виду заявленія одного изъ своихъ
членовъ, что вопросъ этотъ уже обсуждается въ министер-

ствѣ внутреннихъ дѣлъ, комиссія воздержалась отъ даль-
нѣйшаго разсмотрѣнія. И дѣйствительно, 19-го сентября
1881 г. министерство внутреннихъ дѣлъ сдѣлало на этомъ
пути дальнѣйшій шагъ, войдя, съ Высочайшаго разрѣ-
шенія, въ сношеніе съ военнымъ министерствомъ объ от-
бываніи поднадзорными воинской повинности на правахъ
вынувшихъ жребій, съ лишеніемъ ихъ льготъ по образо-
ванію и семейному положенію. Проводя то начало, что
высланный за политическую неблагонадежность, тѣмъ са-
мымъ лишается нѣкоторыхъ правъ, министерство внутрен-
нихъ дѣлъ полагало вполнѣ соотвѣтственнымъ измѣнить,
по отношенію къ административно ссыльнымъ, общеуста-
новленную форму отбытія воинской повинности въ томъ
смыслѣ, что всякое лицо, подвергнутое за политическую
неблагонадежность полицейскому надзору и подлежащее
отбытію воинской повинности, перестаетъ пользоваться
льготами, указанными въ уставѣ по воинской повинности,
по семейному положенію, а также по образованію, я обя-
зательно зачисляется, на правахъ вынувшихъ жребій, въ
опредѣленныя военнымъ начальствомъ части войскъ или
же въ особыя военныя команды въ отдаленныхъ мѣстно-
стяхъ. Со введеніемъ такой мѣры, по мнѣнію министерства
внутреннихъ дѣлъ, правительство имѣло бы возможность,
съ одной стороны, сократить въ значительной степени
весьма обременительную для него административную ссылку,
а съ другой—сдѣлать военную службу для упомянутыхъ
лицъ наилучшимъ средствомъ исправленія.
Военное м-во не сочло возможнымъ согласиться съ та-
кимъ предположеніемъ м-ва внутр. дѣлъ въ виду того, что
лишеніе поднадзорныхъ, отбывающихъ воинскую повинность,
дарованныхъ закономъ правъ на льготы по образованію
и семейному положенію, имѣя характеръ карательной мѣры,
обратить тѣмъ самымъ военную службу въ наказаніе. Въ
такомъ видѣ предполагаемая мѣра должна поколебать за-
конъ о воинской повинности въ самомъ существенномъ
основаніи его, ибо эта повинность не есть наказаніе, а
священная обязанность каждаго русскаго подданнаго (ст.
1 уст. о воин, пов.) и притомъ такая обязанность, къ ис-

волненію которой не допускаются порочные люди, лишен-
ные правъ состоянія, или особенныхъ правъ и преиму-
ществъ, лично и по состоянію присвоенныхъ (№ 16 уст.
о воин. пов.). Сверхъ того означенная карательная мѣра
была бы въ противорѣчіи со ст. 2115 ч. кн. 1 св. воен.
пост., на основаніи которой состоящіе на службѣ въ воен-
номъ вѣдомствѣ сохраняютъ права состоянія и присвоен-
ныя имъ преимущества по образованію и учеными степе-
нями пріобрѣтенныя. Кромѣ того военное министерство
указало на то, что по ст. 36 правилъ, приложенныхъ къ
указу правительствующему сенату отъ 4-го сентября 1881 г.,
административная ссылка назначается на время отъ одного
года до пяти лѣтъ, по уставу же о воинской повинности
срокъ службы въ войскахъ, расположенныхъ въ Европей-
ской Россіи, опредѣленъ въ 6 лѣтъ, а въ дальнихъ обла-
стяхъ въ 7 лѣтъ, а потому, при отбываніи воинской по-
винности высланными административнымъ порядкомъ безъ
права на сокращенные сроки, всѣ они, оставаясь одина-
ковые сроки въ рядахъ войскъ, подверглись бы такимъ
образомъ одинаковому наказанію, не смотря на различіе
своей виновности. Отклоняя затѣмъ вопросъ объ образо-
ваніи особыхъ военныхъ командъ изъ лицъ, политически
неблагонадежныхъ, по соображеніямъ, которыя были при-
ведены выше, генералъ-адъютантъ Ванновскій высказалъ,
что если, по мнѣнію министерства внутреннихъ дѣлъ,
военная служба для означенныхъ лицъ признается сред-
свомъ исправленія, то было бы послѣдовательнѣе сформи-
ровать изъ нихъ не обыкновенныя воинскія команды, а
дисциплинарный или, по крайней мѣрѣ, одинаково съ
дисциплинарными организованныя команды, съ особымъ
наблюдательнымъ составомъ изъ офицеровъ и нижнихъ
чиновъ въ самыхъ отдаленныхъ мѣстностяхъ, что, кромѣ
увеличенія военныхъ расходовъ, не можетъ представить
какихъ-либо особыхъ затрудненій. Впрочемъ, въ томъ же
отношеніи отъ 6-го октября 1881 г. за № 419, приводя
доводы противъ образованія изъ политически неблагона-
дежныхъ лицъ особыхъ командъ (обыкновенныхъ), военное
министерство высказывало ту мысль, что «лица, полити-

чески неблагонадежный, при распредѣленіи ихъ по раз-
личнымъ частямъ войскъ, подъ строгимъ надзоромъ и подъ
вліяніемъ войсковой среды, скорѣе могутъ измѣнить свои
неразумныя убѣжденія», нежели будучи собраны въ от-
дѣльныя, только изъ нихъ однихъ составленныя команды.
Какъ бы то ни было, однако же, бывшій министръ вну-
треннихъ дѣлъ, генералъ-адъютантъ графъ Игнатьевъ, въ
письмѣ своемъ къ военному министру отъ 25-го октября
1881 г. высказался въ томъ смыслѣ, что «будучи поста-
вленъ въ необходимость не настаивать на своемъ предпо-
ложеніи объ обращеніи въ ряды войскъ лицъ поднадзор-
ныхъ, въ видѣ карательной для нихъ мѣры», онъ, вмѣстѣ
съ тѣмъ, находилъ полезнымъ осуществленіе предположе-
нія относительно зачисленія подвергнутыхъ полицейскому
надзору лицъ, поступившихъ уже въ военную службу на
общемъ основаніи, въ особыя дисциплинарный команды,
сформированный въ отдаленныхъ мѣстностяхъ Имперіи съ
тѣмъ, чтобы мѣра эта была примѣнена также ко всѣмъ,
состоящимъ подъ надзоромъ полиціи за политическую не-
благонадежность лицамъ, которыя впредь будутъ поступать
въ войска. Эту же мѣру, въ письмѣ своемъ къ военному
министру отъ 4-го декабря 1881 г., графъ Игнатьевъ счи-
талъ полезнымъ распространить и на увольняемыхъ за
безпорядки изъ высшихъ учебныхъ заведеній. «Характеръ
безпорядковъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, писалъ
графъ Игнатьевъ, нерѣдко бываетъ таковъ, что эти безпо-
рядки являются результатомъ дѣятельности тѣхъ злоумы-
шленниковъ, которые стремятся къ ниспроверженію суще-
ствующаго государственнаго порядка и находятъ между
воспитанниками учебныхъ заведеній лицъ, имъ не только
сочувствующихъ, но и начинающихъ проявлять свое со-
чувствіе въ формѣ подстрекательствъ къ различнымъ вол-
неніямъ среди своихъ сотоварищей, причемъ волненія эти
служатъ для многихъ первымъ шагомъ на пути къ дѣятель-
ности, направленной прямо къ колебанію существующаго
порядка. Посему къ воспитанникамъ высшихъ учебныхъ
заведеній, замѣшаннымъ въ подобныя волненія, вполнѣ
применима мѣра, соотвѣтствующая вышеприведенной, а

именно для молодыхъ людей, уволенныхъ изъ учебныхъ
заведеній за участіе въ безпорядкахъ или признанныхъ въ
университетахъ университетскимъ судомъ въ сихъ безпо-
рядкахъ виновными въ качествѣ зачинщиковъ или подстре-
кателей, данныя имъ для окончанія образованія отсрочки
немедленно прекращаются, и они немедленно, не ожидая
общаго срока, призываются въ войска. Мѣра сія, для осу-
ществленія своего, требуетъ лишь, чтобы военное мини-
стерство для подобныхъ молодыхъ людей, назначало осо-
быя части, образованныя по типу, указанному въ отноше-
ніи военнаго министра отъ 6-го октября 1881 г. за № 419,
и отданныя подъ управленіе особо надежныхъ начальни-
ковъ способныхъ къ тому особому надзору, который не-
обходимъ для командованія частями, пополняемыми выше-
означеннымъ порядкомъ». Наконецъ, министромъ народ-
наго просвѣщенія 14 мая 1882 г. были утверждены пра-
вила, въ силу коихъ 1. воспитанники высшихъ учебныхъ
заведеній, арестованные по какому-либо политическому
дѣлу и затѣмъ освобожденные безъ всякихъ послѣдствій
съ выдачею о томъ удостовѣренія подлежащей властью,
безпрепятственно допускаются къ продолженію курса уче-
нія; 2. признанные участвовавшими въ тайныхъ сообще-
ствахъ, но по легкомыслію, безъ обдуманнаго намѣренія,
могутъ быть по усмотрѣнію начальства высшаго учебнаго
заведенія, уволены изъ заведенія на одинъ, на два или
на три года, съ правомъ или безъ права тотчасъ же всту-
пить въ другое учебное заведеніе, и, наконецъ, 3. изобли-
ченные въ злонамѣренномъ участіи въ тайномъ противо-
правительственномъ сообществѣ или въ политической про-
тивоправительственной агитаціи, и притомъ или предан-
ные въ обычномъ порядкѣ суду и признанные въ какомъ
либо государственномъ преступленіи виновными, или за
преступленія того же свойства подвергнутые взысканію въ
административномъ порядкѣ, т.-е. по соглашенію мини-
стровъ внутреннихъ дѣлъ и юстиціи, удостоенному Высо-
чайшаго утвержденія, или понесшіе за доказанную поли-
тическую ихъ неблагонадежность взысканіе въ порядкѣ
закона о государственной охранѣ, подвергаются со стороны

учебнаго начальства исключенію навсегда изъ учебнаго за-
веденія, съ лишеніемъ права поступать въ какія бы то
ни было учебныя заведенія, но могутъ быть вновь при-
няты въ то же или въ другое высшее учебное заведеніе,
равно, какъ и лица вышеозначенной 2-й категоріи, по сно-
шенію подлежащаго министра съ министромъ внутреннихъ
дѣлъ и по испрошеніи на то Высочайшаго соизволенія и
при соблюденіи еще двухъ слѣдующихъ условій: а) если
исключенный изъ заведенія въ теченіе не менѣе двухъ
лѣтъ послѣ окончательнаго освобожденія отъ наложеннаго
на него подлежащею властью взысканія и притомъ непре-
мѣнно послѣ отбытія воинской повинности докажетъ, что
онъ вполнѣ раскаялся и порвалъ всякія связи съ сообщни-
ками, и б) если кто-либо изъ преподавателей или чиновъ
инспекціи приметъ его подъ ближайшій свой надзоръ и
руководство. Отбытіе воинской повинности во всѣхъ по-
добныхъ случаяхъ признавалось какъ бы средствомъ къ
исправленію и какъ бы ручательствомъ, что исправленіе
дѣйствительно достигнуто; такую силу и значеніе придаютъ
вообще правительственныя лица, болѣе, впрочемъ, граждан-
скаго, чѣмъ военнаго вѣдомства, военной дисциплинѣ и
военной средѣ, какъ бы способнымъ отрезвить и охладить
самыя разгоряченныя головы. Лица же военнаго вѣдом-
ства, скорѣе напротивъ, опасаются, какъ бы отъ вліянія
этихъ сравнительно весьма немногочисленныхъ горячихъ
головъ не пострадало нравственное здоровье самой этой
среды. Такъ, между прочимъ, и въ комиссіи конца 1882 г.
при министерстве народнаго просвѣщенія, представитель
военнаго министерства, генералъ-маіоръ Н. И. Петровъ
высказывался все время самымъ рѣшительнымъ образомъ
противъ принудительнаго привлеченія въ армію студентовъ,
уволенныхъ за участіе въ безпорядкахъ, и, по приказанію
г. военнаго министра, отказался отъ участія въ обсужде-
ніи подробностей этой мѣры и отъ подписанія относяща-
гося къ сему журнала, но изъявилъ готовность быть въ
самомъ засѣданіи и давать объясненія комиссіи по во-
просамъ, касающимся военнаго вѣдомства.

Совѣщаніе гг. министровъ 18-го марта 1883 г.
Убѣждаясь доводами комиссіи, особое совѣщаніе гг.
министровъ, съ участіемъ въ этотъ разъ министра юстиціи,
въ засѣданіи своемъ 18-го марта 1883 г., отказалось отъ
первоначальной своей мысли отдавать въ дисциплинарные
батальоны и роты всѣхъ исключенныхъ изъ высшихъ
учебныхъ заведеній за дерзкое поведеніе и грубое непо-
виновеніе начальству и рѣшилось предложить эту мѣру
лишь для случаевъ исключительныхъ, когда проступокъ
выходитъ изъ ряда обыкновенныхъ и требуетъ примѣрнаго
наказанія, распространивъ ту же мѣру взысканія и въ
тѣхъ же исключительныхъ случаяхъ и на воспитанниковъ
среднихъ учебныхъ заведеній, если они не моложе 18-ти
лѣтъ. По отношенію же къ массѣ молодыхъ людей, уволь-
няемыхъ изъ высшихъ учебныхъ заведеній за безпорядки,
управляющій морскимъ министерствомъ ген.-ад. предло-
жилъ, а военный министръ ген.-ад. П. С. Ванновскій, съ
своей, стороны, одобрилъ нижеслѣдующую мѣру: «Воспитан-
ники высшихъ учебныхъ заведеній, исключаемые изъ оныхъ
за дерзкое поведеніе, за грубое неповиновеніе начальству,
за подготовленіе безпорядковъ или производство ихъ ско-
помъ въ стѣнахъ заведеній и внѣ оныхъ, если при этомъ
они не изобличаются въ участіи въ противозаконныхъ тай-
ныхъ сообществахъ или въ политической противоправи-
тельственной агитаціи, лишаются всѣхъ пріобрѣтенныхъ
уже ими льготъ по образованію, и хотя бы даже они вы
нули по жеребью освобождающій отъ повинности нумеръ,
обращаются къ вынутію жеребья, при чемъ въ случаѣ по-
ступленія на службу обязаны прослужить шесть лѣтъ; но
военному начальству предоставляется ходатайствовать, въ
случаѣ одобрительнаго поведенія, о сокращеніи этого срока».
Хотя нѣкоторые члены совѣщанія оставались неизмѣнно
при томъ убѣжденіи, которое было высказано ими еще
20-го ноября 1882 г., что «обязательное привлеченіе участ-
никовъ въ безпорядкахъ къ отбыванія) воинской повин-
ности безъ вынутія жеребья болѣе всего могло бы воздержи-
вать и постороннихъ агитаторовъ, и болѣе испорченныхъ
изъ студентовъ отъ организаціи безпорядковъ въ высшихъ

учебныхъ заведеніяхъ, а всѣхъ другихъ студентовъ отъ
участія въ оныхъ, въ случаѣ же принятія въ нихъ участія
и затѣмъ исключенія изъ учебнаго заведенія могло бы
наиболѣе содѣйствовать ихъ отрезвленію и огражденію отъ
окончательнаго вовлеченія въ ряды крамольниковъ», и
большинство совѣщанія было того же мнѣнія, тѣмъ не
менѣе, «желая по возможности достигнутъ соглашенія съ
военнымъ министромъ и съ управляющимъ морскимъ ми-
нистерствомъ, совѣщаніе рѣшилось воспользоваться для
настоящаго времени, впредь до указанія дальнѣйшаго
опыта, предложенною генералъ-адъютантами Ванновскимъ
и Шестаковымъ мѣрою. Особое совѣщаніе не отрицало
возможности, что опасеніе подвергнуться лишенію льготъ
по образованію и по семейному положенію, а въ случаѣ
особенно дерзкихъ поступковъ и быть отдану въ дисци-
плинарные батальоны, до нѣкоторой степени въ состояніи
будетъ образумить учащуюся молодежь и воздержать ее
отъ безпорядковъ скопомъ или заговоромъ. Но при этомъ
совѣщаніе не скрывало отъ себя многихъ неудобствъ этой
полумѣры, а именно, что по жеребью поступаютъ въ армію
не болѣе lU всѣхъ вынимающихъ оный, что обстоятель-
ство это, извѣстное и всѣмъ учащимся, значительно будетъ
ослаблять дѣйствіе на нихъ этой мѣры, что положеніе
трехъ четвертей всѣхъ привлеченныхъ къ жеребью и
оставшихся свободными отъ поступленія въ армію, будетъ
представлять все тѣ же неудобства и опасности, какъ и
нынѣшнее положеніе исключенныхъ изъ высшихъ учеб-
ныхъ заведеній, что жребій можетъ поблагопріятствовать
наиболѣе участвовавшимъ въ организаціи и производствѣ
безпорядковъ и напротивъ оказаться неблагопріятнымъ для
лицъ, наименѣе виновныхъ. Тѣмъ не менѣе и эта мѣра
въ видѣ опыта могла быть испробована».
Порядокъ отдачи въ дисциплинарные батальоны.
Совѣщаніе затѣмъ опредѣлило, что отдача въ дисци-
плинарные батальоны или роты можетъ состояться лишь
по рѣшенію особаго совѣщанія, состоящаго при департа-

ментѣ полиціи изъ представителей отъ министровъ юстиціи,
военнаго, внутреннихъ дѣлъ, народнаго просвѣщенія и того
вѣдомства, къ которому принадлежитъ исключаемый (п. 1-й)
при чемъ постановленіе сего совѣщанія подлежитъ утвер-
жденію министра внутреннихъ дѣлъ по соглашенію съ тѣмъ
изъ министровъ, въ вѣдѣніи коего находится учебное за-
веденіе, къ коему принадлежитъ исключаемый (п. 6-й); что
порядокъ содержанія исключенныхъ молодыхъ людей въ
этихъ батальонахъ опредѣляется особыми правилами, ко-
торыя устанавливаются военнымъ министромъ примѣни-
тельно къ общему положенію о дисциплинарныхъ баталь-
онахъ (п. 2); что дѣла по разсмотрѣнію проступковъ,
подвергающихъ воспитанниковъ исключенію изъ учебныхъ
заведеній, съ обращеніемъ ихъ въ дисциплинарные баталь-
оны и роты или къ отбыванію воинской повинности съ
лишеніемъ всѣхъ льготъ разсматриванія порядкомъ, ука-
заннымъ комиссіей кн. Волконскаго въ п. 6-мъ ея поло-
женій (см. выше стр. 123), и что мѣры эти распростра-
няются и на всѣхъ нынѣ состоящихъ во всѣхъ высшихъ
учебныхъ заведеніяхъ (п. 4-й). На журналѣ особаго по
сему предмету совѣщанія гг. министровъ Государю Импе-
ратору благоугодно было Собственноручно написать (въ
Москвѣ, 27-го мая 1883 г.): «Я согласенъ на эти мѣры въ
видѣ опыта, но полагаю, что онѣ будутъ недостаточны
и не принесутъ той пользы, которую ожидаютъ», и воз-
вратить оный министру государственныхъ имуществъ. При
этомъ, въ виду выраженнаго статсъ-секретаремъ Остров-
скимъ сомнѣнія, чтобы комитетъ министровъ рѣшился при-
нять предлагаемыя особымъ совѣщаніемъ мѣры, когда они
Самимъ Государемъ Императоромъ признаются недоста-
точными, а также и вслѣдствіе заявленія, что и большинство
совѣщанія рѣшилось принять мѣры, предложенныя воен-
нымъ министромъ и управляющимъ морскимъ министер-
ствомъ лишь во избѣжаніе разногласія съ этими, а не по
убѣжденію въ ихъ достаточности и практичности, Его Импе-
раторское Величество Всемилостивѣйше разрѣшилъ особому
совѣщанію подвергнуть вновь эти вопросы обсужденію, не
стѣсняясь положенною на журналѣ Высочайшею резолюціей

и объ окончательномъ заключеніи совѣщанія представить
на Высочайшее усмотрѣніе.
Совѣщаніе гг. министровъ 10-го іюня 1883 года.
Такимъ образомъ 20-го іюня 1883 г. состоялось третье
совѣщаніе гг. министровъ, которое, за исключеніемъ лишь
военнаго министра и управляющаго морскимъ министер-
ствомъ, въ замѣнъ сдѣланнаго имъ 18-го марта предло-
женія, постановило, что «воспитанники высшихъ и сред-
нихъ учебныхъ заведеній за нанесеніе оскорбленія на-
чальству дѣйствіемъ подвергаются отдачѣ въ дисципли-
нарные батальоны и роты» (п. 1-й); «воспитанники выс-
шихъ учебныхъ заведеній, исключаемые изъ оныхъ за
грубое неповиновеніе начальству и за производство без-
порядковъ скопомъ въ стѣнахъ заведеній и внѣ оныхъ,
если притомъ они не изобличаются въ принадлежности къ
противозаконнымъ тайнымъ сообществамъ, лишаются всѣхъ
пріобрѣтенныхъ уже ими льготъ по образованію, а равно
и принадлежащихъ имъ по семейному положенію, и хотя бы
даже они вынули уже по жеребью освобождающій отъ по-
винности нумеръ, обращаются принудительно, вслѣдъ за
исключеніемъ, къ отправленію воинской повинности, безъ
вынутія жеребья, и на положеніи жеребьевыхъ правилъ
они обязаны прослужить въ военной службѣ шесть лѣтъ;
но военному начальству предоставляется ходатайствовать,
въ случаѣ одобрительнаго ихъ поведенія, о сокращеніи
имъ этого срока» (п. 2-й). «О принужденныхъ къ обяза-
тельному отбыванію воинской повинности, безъ жеребья,
съ лишеніемъ пріобрѣтенныхъ уже льготъ по образованію
и по семейному положенію, сообщаются подробные списки
подлежащимъ министромъ военному министру съ обозна-
ченіемъ именъ, отечествъ, фамилій и проступковъ каждаго
лица, дабы военное начальство могло установить должное
наблюденіе за поведеніемъ таковыхъ молодыхъ людей въ
арміи>. Прочіе пункты были сохранены въ прежней ихъ
редакціи (см. выше). По прочтеніи журнала совѣщанія
по сему предмету и приложеннаго къ нему особаго мнѣнія

генералъ-адъютантовъ Ванновскаго и Шестакова, Его
Императорское Величество 30-го января 1884 г. Высо-
чайше повелѣть соизволилъ разсмотрѣть это дѣло въ ко-
митетъ гг. министровъ съ приглашеніемъ въ это засѣданіе
Великихъ Князей Владиміра Александровича, Алексѣя
Александровича и Николая Николаевича Старшаго.
Засѣданіе по сему дѣлу состоялось въ февралѣ 1884 г.
14 особъ (Ихъ Императорскія Высочества Великіе Князья
Владиміръ Александровичу Алексѣй Александровичъ, Ни-
колай Николаевичъ Старшій и Михаилъ Николаевичу
генералъ-адъютантъ графъ Барановъ, статсъ-секретари:
баронъ Николаи, Сольскій и Гротъ, дѣйств. тайн, совѣт.
Стояновскій, ген.-ад. Ванновскій, дѣйст. тайн, совѣт. Фришъ,
ген.-ад. Шестаковъ и тайные советники Бунге и Влангали)
высказались противъ предложенной большинствомъ совѣ-
щанія мѣры, а предсѣдатель комитета гг. министровъ
графъ М. Хр. Рейтеръ и 5 членовъ (дѣйст. тайн, совѣт.
графъ Толстой, статсъ-секретари Деляновъ и Набоковъ,
ген.-ад. Посьетъ и статсъ-секретарь Островскій) за оную.
Доводы противъ принудительнаго отбыванія воин-
ской повинности уволенными за безпорядки изъ
учебныхъ заведеній.
Противъ отбыванія воинской повинности увольняемыми
за безпорядки изъ высшихъ учебныхъ заведеній лицами
съ лишеніемъ ихъ при семъ всѣхъ льготъ, въ томъ числѣ
и выниманія жеребья, приводятся вообще нижеслѣдующіе
доводы: 1. Въ дѣйствующемъ уставѣ о воинской повин-
ности, въ отличіе его отъ прежняго рекрутскаго устава, съ
строгою послѣдовательностью проводится то начало, что
отбываніе воинской повинности въ рядахъ арміи есть не
только повинность, но и нравственный долгъ, «священная
обязанность» каждаго русскаго подданнаго и отнюдь не
можетъ быть наказаніемъ. Посему лица, опороченный по
суду, какъ лишенныя всѣхъ правъ состоянія, такъ и ли-
шенныя всѣхъ особыхъ правъ и преимуществъ лично и
по состоянію присвоенныхъ, вовсе не допускаются къ жребію

и на военную службу. Ст. 158, 217 и 218 уст. о воинской
повинности, опредѣляющія для лицъ, уклоняющихся отъ
воинской повинности, принудительное поступленіе въ армію
безъ выниманія жеребья, не состоятъ въ противорѣчіи съ
вышеозначеннымъ: за уклоненіе отъ воинской повинности ви-
новные подвергаются особымъ наказаніямъ, установлен-
нымъ общимъ положеніемъ о наказаніяхъ, а затѣмъ за-
численіе ихъ въ ряды арміи безъ выниманія жеребья есть
естественное послѣдствіе ихъ попытки уклониться отъ при-
зыва или поступленія въ ряды арміи и тѣмъ нарушить
справедливость въ отношеніи къ согражданамъ и къ равно-
мѣрному распредѣленію между ними экономическаго бремени,
сопряженнаго съ отбываніемъ воинской повинности. Между
тѣмъ, принудительное обращеніе въ войска извѣстнаго раз-
ряда лицъ, виновныхъ въ производствѣ скопомъ безпорядковъ
въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, не можетъ быть раз-
сматриваемо иначе, какъ мѣра карательная или исправи-
тельная, а признаніе, что военная служба можетъ служить
для кого бы то ни было наказаніемъ или средствомъ испра-
вленія, было бы оскорбленіемъ для каждаго военнаго,
привыкшаго считать военную службу высшей честью.
Когда тягость воинской повинности лежала исключи-
тельно на низшихъ сословіяхъ, нравственное начало не
играло въ арміи той роли, какъ нынѣ; нынѣ же не-
возможно поддерживать дисциплину одной грубою силою
безъ одухотворяющаго ее начала чести. Обращеніемъ воен-
ной службы въ мѣру карательную или исправительную
былъ бы поколебленъ основной принципъ столь важнаго
для всего государства учрежденія, какъ его армія.—2. При-
нудительное обращеніе на военную службу молодыхъ людей,
исключенныхъ за участіе въ безпорядкахъ по легкомыслію
и горячности, было бы мѣрою несправедливою, ибо, будучи
соединено со лишеніемъ льготъ по семейному положенію и
образованію, права метанія жребья и увольненія отъ службы
по физическимъ недостаткамъ, оно не можетъ быть при-
знано тяжкимъ уголовнымъ наказаніемъ, которое слѣдовало
бы налагать только въ судебномъ порядкѣ, ограждающемъ
соразмѣрность наказанія со степенью вины. Въ данномъ

случаѣ несоразмѣрность наказанія съ виною тѣмъ болѣе
очевидна, что за свою вину участники въ безпорядкахъ
уже потерпѣли наказаніе—въ видѣ удаленія изъ учебнаго
заведенія, въ которомъ они находились. При томъ же на-
казаніе это падаетъ не только на самихъ виновныхъ, но
и на ихъ семьи: многія изъ нихъ лишатся такимъ обра-
зомъ, быть можетъ, единственнаго своего кормильца.—
3. Вина участниковъ въ безпорядкахъ различна, и потому
они удаляются изъ учебнаго заведенія по нынѣ дѣйству-
ющимъ правиламъ на различные сроки: на годъ, на два
на три. Предлагаемою же мѣрою всѣ безъ различія вины
сдаются въ военную службу на шесть лѣтъ, и уже отъ
усмотрѣнія военнаго начальства, отъ личныхъ, а потому
болѣе или менѣе случайныхъ и произвольныхъ его воз-
зрѣній будетъ зависѣть сокращеніе этого срока.—4. Самая
сила этого особаго наказанія, не установленнаго уголовными
законами и налагаема™ не судомъ, а учебнымъ началь-
ствомъ, въ одинаковой степени за весьма различные про-
ступки, при томъ не указанные въ уложеніи о наказа-
ніяхъ, и состоящаго въ самомъ рѣзкомъ противорѣчіи со
всѣми условіями и гарантіями истиннаго правосудія,—
самая сила этого наказанія была бы также неодинакова:
лица, физически неспособныя къ военной службѣ, вовсе
не могутъ быть приняты въ нее, хотя бы были признаны
наиболѣе виновными, а число такихъ лицъ въ призывномъ
возрастѣ доходитъ до 1/6 лица, вынимавшія же жребій
и подлежащія по доставшимся имъ нумерамъ поступленію
въ войска на общемъ основаніи, въ сущности будутъ на-
казаны лишь удлиненіемъ срока ихъ службы; напротивъ
тѣ, которыя по доставшимся имъ нумерамъ уже прямо
«зачислены въ ополченіе и считаются уже отбывшими воин-
скую повинность, будутъ за ту же или меньшую вину осо-
бенно тяжко наказаны и, наконецъ, лица, еще не достиг-
шія призывнаго возраста и но своему недостаточному фи-
зическому развитію неспособныя нести тягостей солдатской
службы, будутъ и сами въ наиболѣе тягостномъ положеніи,
не безопасномъ для ихъ здоровья и жизни, и будутъ
также бременемъ для той части, въ которую поступятъ

А, между тѣмъ, такія-то лица, находящіяся на младшихъ
курсахъ учебнаго заведенія, чаще всего могутъ по легко-
мыслію и слабости характера попасть въ категорію исклю-
ченныхъ за безпорядки.—5. Мѣра эта, состоящая въ та-
комъ вопіющемъ противорѣчіи со всѣми требованіями
справедливости и правосудія, не можетъ не возбудить въ
подвергнутой ей молодежи сильнѣйшаго озлобленія противъ
правительства, и наиболѣе виновнымъ и зараженнымъ
анархическимъ духомъ предоставить обширное поприще
самымъ разлагающимъ образомъ дѣйствовать на новую
свою среду, участвовавшихъ въ безпорядкахъ исключительно
по легкомыслію и горячности ожесточить и сдѣлаетъ до-
ступными всякому тлетворному вліянію и мышленью для
усиленія анархической партіи, которая не замедлитъ прі-
обрѣсти въ нихъ весьма дѣятельныхъ и чрезвычайно по-
лезныхъ для себя агентовъ. Нынѣшняя армія далеко не
та, чѣмъ была она при императорѣ Николаѣ I; въ то
время, при 25-лѣтнемъ срокѣ военной службы, молодой
человѣкъ, отданный въ солдаты, попадалъ въ среду людей
не молодыхъ, закаленныхъ въ военной обстановкѣ и
тогдашней суровой дисциплинѣ и глубоко съ нею срод-
нившихся, на которыхъ онъ никакого вліянія имѣть не
могъ. Теперь же отданный въ солдаты юноша очутится
въ средѣ своихъ однолѣтковъ, которые никакой силы
убѣжденій или привычекъ не могутъ ему противопоставить,
а времени и способовъ дѣйствій на нихъ у такого обра-
зованнаго и развитого юноши будетъ весьма много: еже-
дневныя, подъ ближайшимъ надзоромъ офицеровъ, упра-
жненія и занятія ни въ какомъ случаѣ не превышаютъ
6 часовъ въ сутки, остальное время эти молодые люди
будутъ проводить въ сообществѣ нижнихъ чиновъ при
весьма недостаточномъ надзорѣ унтеръ-офицеровъ; особое
за ними наблюденіе еще возможно въ тѣхъ частяхъ, ко-
торыя расположены казарменнымъ способомъ; во множествѣ
же частей, расположенныхъ на такъ называемыхъ широ-
кихъ квартирахъ, наблюденіе это было бы совершенно
номинальнымъ: въ частяхъ этихъ присмотръ офицеровъ
за нижними чинами ограничивается только ученьями, про-

изводимыми повременно съ болѣе или менѣе значитель-
ными промежутками времени. Безъ того уже армія несетъ
тяжкую обязанность по отношенію къ пріему въ среду
свою лицъ, не осужденныхъ по суду, но высланныхъ адми-
нистративнымъ порядкомъ за участіе въ революціонной про-
пагандѣ. Опасность отъ этихъ лицъ ослабляется зачисле-
ніемъ ихъ въ части войскъ отдаленныхъ округовъ и бли-
жайшимъ за нимъ наблюденіемъ военныхъ чиновъ офицер-
скаго званія. Но безпорядки въ высшихъ учебныхъ заведе-
ніяхъ возобновляются почти ежегодно: исключаемая за нихъ
массами молодежь, озлобленная противъ правительства и от-
крытая пропаганде, въ нѣсколько лѣтъ проникнетъ во всѣ части
арміи, къ явной для нея опасности. Весьма прискорбные, хотя
по счастью весьма рѣдкіе, факты показываютъ, что и сол-
датская среда можетъ быть доступная революціонной про-
пагандѣ. Наполнять ее лицами во всякомъ случаѣ весьма
сомнительной благонадежности значило бы прямо дѣйство-
вать въ интересахъ революціонной пропаганды. Возможное
устраненіе отъ арміи означенной опасности тѣмъ больше
имѣетъ значенія для всего строя государственнаго, что
армія призвана преслѣдовать высшія въ государствѣ
цѣли—защиту престола и отечества отъ враговъ внѣшнихъ
и внутреннихъ и конечно, не менѣе если не болѣе другихъ
учрежденій, содѣйствуетъ сохраненію въ странѣ порядка.—
6. Полагать, что съ установленіемъ разсматриваемой мѣры
прекратятся безпорядки въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ
или сдѣлаются крайне рѣдкими, едва ли есть достаточное
основаніе, ибо болѣе чѣмъ сомнительно, чтобы мѣра эта
была примѣняема съ надлежащею строгостью и послѣдо-
вательностью учебными начальствами столь многихъ и
различныхъ вѣдомствъ,—начальствами, личный составъ
которыхъ, по крайней мѣрѣ, въ университетахъ, по самому
закону можетъ быть совершенно измѣняемъ чрезъ каждые
четыре года. Духъ дисциплины и порядка въ высшихъ
учебныхъ заведеніяхъ не исчезъ бы въ такой мѣрѣ, если
бы ихъ преподаватели были настоящими наставниками
учащагося у нихъ юношества и если бы избираемый или
назначаемыя изъ нихъ или ими начальства пользовались

надлежащимъ образомъ принадлежащею имъ дисциплинар-
ною властью, хотя бы заключеніемъ ослушниковъ въ кар-
церъ. Но, если учебныя начальства не рѣшаются пользо-
ваться такимъ сравнительно мягкимъ наказаніемъ, какъ
карцеръ, то молодела всегда въ правѣ будетъ разсчиты-
вать, что эти учебныя начальства еще менѣе рѣшатся
исключить изъ учебнаго заведенія участниковъ въ безпо-
рядкахъ и тѣмъ лишить ихъ всякихъ льготъ по воинской
повинности и сдавать ихъ на шесть лѣтъ въ солдаты. Въ
разсчетѣ на такую слабость своего начальства студенты
по-прежнему будутъ устраивать безпорядки, и армія, правда,
не будетъ принимать въ свой составъ нежелательныхъ
для нея элементовъ, но принципъ чести, на которомъ она
зиждется, все-таки будетъ нарушенъ: будетъ признано,
что служба въ рядахъ арміи можетъ быть карою и мѣрою
для исправленія лицъ виновныхъ. Но болѣе всего слѣдуетъ
опасаться въ данномъ случаѣ крайней непослѣдовательности
учебнаго начальства, которое дозволитъ молодежи разсчи-
тывать на возможность безнаказаннаго участія въ безпо-
рядкахъ или даже въ устройствѣ ихъ, а между тѣмъ эта
непослѣдовательность иной разъ и въ иномъ учебномъ за-
веденіи проявится неожиданно исключеніемъ и обраще-
ніемъ въ ряды арміи чрезвычайно большого числа участни-
ковъ въ безпорядкахъ. При послѣдовательномъ и разум-
номъ воспитательномъ воздѣйствіи на молодыхъ людей ихъ
наставниковъ и при такомъ же охраненіи въ ихъ средѣ
духа дисциплины и порядка ихъ начальниками едва ли бы
оказалась надобность въ столь экстраординарной мѣрѣ,
какъ принудительное привлеченіе виновныхъ въ безпоряд-
кахъ къ выполненію воинской повинности; безъ разумной
же строгости и послѣдовательности и эта экстраординар-
ная мѣра окажется недѣйствительной и можно даже опа-
саться, что въ разсчетѣ на нее учебныя начальства еще
уменьшать свою заботу о развитіи и поддержаніи въ уча-
щейся молодежи духа порядка и дисциплины. Во всякомъ
случаѣ предлагаемая мѣра не представляется единственно
возможною въ видахъ предупрежденія дальнѣйшихъ без-
порядковъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, прежде

всего учебныя заведенія, начиная съ низшихъ своихъ
классовъ и кончая высшими курсами, должны настолько
воспитывать ввѣряемыхъ имъ дѣтей, юношей и молодыхъ
людей, чтобы они не имѣли надобности въ довоспитаніи
ихъ въ дисциплинарномъ отношеніи въ рядахъ арміи,
проходя въ ней принудительно солдатскую службу въ про-
долженіи шести лѣтъ. Нигдѣ въ мірѣ учебныя вѣдомства
не слагаютъ съ себя и не возлагаютъ на армію таковой
воспитательной задачи, а сами выполняютъ ее и ограж-
даютъ свои учебныя заведенія отъ производства въ нихъ
безпорядковъ скопомъ. И у насъ военно-учебное вѣдомство
вполнѣ справилось съ этой задачей, и тогда какъ недавно
еще Медико-Хирургическая Академія была очагомъ без-
прерывныхъ почти студенческихъ безпорядковъ, въ насто-
ящее время замѣнившая ее Военно-Медицинская Академія
оказывается почти вовсе къ нимъ непричастною, и наруж-
ный видъ ея студентовъ, вообще довольно строгое соблю-
деніе ими формы, свидѣтельствуетъ несомнѣнно о возста-
новленіи въ ихъ средѣ духа порядка и дисциплины. Во-
обще въ случаѣ надлежащей разработки вопроса о мѣрахъ
къ предупрежденію дальнѣйшихъ безпорядковъ въ выс-
шихъ учебныхъ заведеніяхъ несомнѣнно оказались бы
другія менѣе рискованными, чѣмъ предлагаемая нынѣ,
мѣры, способныя привести дисциплинарныхъ командъ изъ
увольняемыхъ изъ высшихъ учебныхъ заведеній за без-
порядки, объ учрежденіи для нихъ особыхъ мѣстъ заклю-
ченія и разобщеніи со всѣмъ міромъ, кромѣ немногихъ
лицъ, призванныхъ вліять на нихъ воспитательно и руко-
водить ихъ научными занятіями, насколько то возможно, —
словомъ, объ учрежденіи для нихъ такого же испра-
вительнаго заведенія, какъ Maison Paternelle въ Меттрэ
близъ Тура, гдѣ съ этой цѣлью устроено 50 отдѣльныхъ
келій (céllules) и, наконецъ, какъ обязательство для всѣхъ
поступающихъ въ высшее учебное заведеніе, отбыть по
окончаніи курса воинскую повинность вольноопредѣляю-
щимися, при чемъ исключаемые за безпорядки естественно
тотчасъ же привлекались бы въ ряды арміи, быть можетъ,
съ лишеніемъ присвоенныхъ этому званію льготъ и на

сроки, соотвѣтствующіе времени, на которое они подверг-
лись увольненію изъ учебнаго заведенія (т.-е., отъ одного
до трехъ лѣтъ).—Наконецъ, 7, разсматриваемая здѣсь мѣра,
нарушая основаніе устава о воинской повинности, пред-
ставляя опасность для арміи, не отрезвляя, а лишь оже-
сточая и озлобляя учащуюся молодежь противъ прави-
тельства, не предупреждая и самихъ студенческихъ без-
порядковъ безъ устраненія тѣхъ причинъ, которыя ихъ
порождаютъ и которыя коренятся въ нынѣшнихъ учебно-
воспитательныхъ нашихъ порядкахъ, вызывая сильное
неудовольствіе въ семействахъ осужденныхъ, вмѣстѣ съ
тѣмъ не встрѣтитъ никакого сочувствія и въ самой массѣ
общества, которая въ подобной мѣрѣ усмотритъ только ея
суровость, не вознаграждаемую никакими добрыми послѣд-
ствіями, ни даже необходимыми условіями всякой кары—
безпристрастною справедливостью.
Доводы въ пользу принудительнаго отбыванія во-
инской повинности уволенными за безпорядки изъ
учебныхъ заведеній.
Въ пользу разсматриваемой здѣсь мѣры приводятся
обыкновенно нижеслѣдующіе доводы и соображенія: 1. Во-
инская повинность, будучи всеобщею, по самому существу
своему, равномѣрно для всѣхъ обязательна, и какъ бы ни
было во всѣхъ отношеніяхъ тягостно ея отбываніе и съ
какимъ бы экономическимъ ущербомъ для самихъ отбы-
вающихъ ее и для ихъ семействъ ни было сопряжено оно,
тѣмъ не менѣе отбываніе воинской повинности никогда и
ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть ни для кого наказаніемъ:
изъ всѣхъ повинностей, лежащихъ на подданныхъ госу-
дарства, это несомнѣнно самая тягостная, но вмѣстѣ съ
тѣмъ также несомнѣнно, что это не есть наказаніе, а есть
высокая честь, есть нравственный долгъ и болѣе того есть

священная обязанность всякаго вѣрноподданнаго. Поэтому
и для исключенныхъ за безпорядки изъ высшихъ учеб-
ныхъ заведеній поступленіе въ ряды нашей доблестной
арміи не было бы наказаніемъ, а было бы, какъ и для
всѣхъ прочихъ гражданъ, великою честью, и вопросъ могъ
бы быть скорѣе лишь о томъ, заслуживаютъ ли они этой
чести. Наказаніемъ при этомъ было бы не привлеченіе
ихъ къ военной службѣ, а только лишеніе всѣхъ льготъ,
которыя у насъ оказалось возможнымъ въ большомъ числѣ
и разнообразіи предоставить всѣмъ подданнымъ при уста-
новленіи всеобщей воинской повинности. Первая и глав-
нѣйшая изъ этихъ льготъ заключается въ томъ, что да-
леко не всѣ несутъ дѣйствительную военную службу для
защиты Престола и отечества, а что для пополненія ря-
довъ нашей арміи и флота оказывается достаточнымъ
одной четверти всего мужскаго населенія, достигшаго 20-лѣт-
няго возраста, а 3/4 его увольняется отъ поступленія подъ
знамена и зачисляется въ ополченіе. Поступленіе въ ряды
арміи или увольненіе опредѣляется жеребьемъ, отсюда уча-
стіе въ выниманіи жеребья является первою .льготою, и
этой льготы естественно лишаются уличенные въ умыш-
ленномъ уклоненіи отъ воинской повинности. Затѣмъ яв-
ляются льготы по семейному положенію и по образованію—
послѣднія, заключающіеся въ отсрочкѣ поступленія въ ряды
арміи до времени окончанія полнаго образованія, въ со-
кращеніи срока дѣйствительной службы и въ возможности
отбыть воинскую повинность на болѣе льготномъ положе-
ніи вольноопредѣляющихся. Вотъ этихъ-то всѣхъ льготъ
предполагается лишать исключаемыхъ за безпорядки изъ
высшихъ учебныхъ заведеній. Лишеніе всѣхъ этихъ льготъ
есть несомнѣнно тяжкая кара, которая благодаря своей
тяжести имѣетъ дѣйствительно устрашающій характеръ, а
потому и признается способною положить конецъ всѣмъ
студенческимъ безпорядкамъ, то-есть, оказать существенно
важную услугу государству, обществу и самимъ молодымъ
людямъ, ищущимъ высшаго образованія, и нынѣ, по не-
счастью, усиленно и всѣми способами сбиваемымъ съ
толку. Но сама военная служба отнюдь не потеряетъ сво-

его въ высшей степени почетнаго характера отъ того, что
нѣкоторымъ лицамъ пришлось бы проходить ее безъ тѣхъ
льготъ, которыхъ они лишились бы по собственной своей
винѣ и неразумію, какъ не теряетъ она этого почетнаго
характера отъ того, что къ ней и нынѣ принудительно при-
влекаются даже тѣ, которые старались отъ нея уклониться,
хотя бы даже и посредствомъ членовредительства. Этотъ почет-
ный характеръ,присущъ военной службѣ благодаря тѣмъ вы-
сокимъ цѣлямъ, ради которыхъ она установлена: но было бы
большимъ заблужденіемъ полагать, что воинская повинность
выполняется огромнымъ большинствомъ подлежащаго ей насе-
ленія только ради соединенной съ нею чести, или по со-
знанію тѣхъ высокихъ цѣлей, для которыхъ она устано-
влена, и даже вообще охотно, по доброй волѣ и безъ вся-
каго принужденія. Въ основѣ всякой повинности лежитъ
принужденіе, безъ чего повинность и не была бы повин-
ностью, и если принудительное привлеченіе къ отбыванію
воинской повинности даже лицъ, которыя старались съ
помощью членовредительства уклониться отъ нея, не на-
носитъ ни. малѣйшаго ущерба почетному характеру воен-
ной службы, то тѣмъ менѣе можетъ быть рѣчь о подоб-
номъ ущербѣ отъ принудительнаго привлеченія къ военной
службѣ молодыхъ людей, виновныхъ въ большинствѣ слу-
чаевъ только въ горячности, въ необдуманности, въ лож-
номъ пониманіи товарищескаго долга и въ недостаточной
дисциплинировкѣ. Принудительное привлеченіе такихъ лицъ
въ ряды арміи нисколько не поколеблетъ основного прин-
ципа столь важнаго для всего государства учрежденія,—
какъ армія, и не можетъ причинить ни малѣйшаго ущерба
ея чести: это не воры, не мошенники, не порочные и без-
честные люди, не опозоренные -по суду, не заговорщики;
это горячія не обдуманныя увлекающіяся головы.—2. Тѣмъ
не менѣе это люди, причиняющіе своею горячностью и не-
обдуманностью огромный вредъ всей странѣ: себѣ самимъ,
своимъ семьямъ, своимъ товарищамъ, своему учебному за-
веденію, правильному ходу ученія, авторитету власти, а
потомъ, будучи выброшены изъ учебнаго заведенія и ставъ
начала мишенью для усилій крамольниковъ, а потомъ и

ихъ пособниками, являются уже настоящими врагами
всего общественнаго и государственнаго строя. Не даромъ
крамольная партія съ особенною настойчивостью стремится
къ возбужденію съ помощью этихъ горячихъ головъ без-
порядковъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ. Безпорядки
эти служатъ ей самымъ удобнымъ и сподручнымъ сред-
ствомъ къ пополненію ея рядовъ, къ распространенію, при
помощи исключенныхъ и никуда не пристроившихся юно-
шей, заразы крамольныхъ ученій, къ захвату учащагося
юношества въ свои руки и къ удостовѣренію всѣхъ и каж-
даго въ безсиліи правительства въ борьбѣ съ анархіей.
Зло это громадное и для всѣхъ близко знакомыхъ съ раз-
витіемъ въ нашемъ отечествѣ крамолы несомнѣное и оче-
видное: оградить отъ него всѣми мѣрами и способами го-
сударство и подростающія поколѣнія есть священный долгъ
правительства. Наиболѣе дѣйствительною мѣрою къ сему
представляется лишеніе участниковъ въ безпорядкахъ
всѣхъ льготъ по воинской повинности. Кара эта, безъ со-
мнѣнія, очень тяжкая, далеко превышающая мѣры умы-
шленной и сознательной виновности этихъ молодыхъ лю-
дей, но вполнѣ соотвѣтствующая размѣрамъ того зла и
вреда, кототорые, они большей частью безсознательно и не-
умышленно, какъ слѣпыя орудія крамолы, причиняютъ
странѣ, и потому не можетъ не быть признана вполнѣ
справедливою и вполнѣ заслуженною. Совершенно справед-
ливо, что она падаетъ и на ихъ семьи, какъ и вообще
всякое болѣе или менѣе тяжкое наказаніе, постигающее
кого-либо изъ членовъ семьи; но семьи въ этомъ случаѣ
должны сѣтовать на этихъ своихъ членовъ, а быть можетъ,
отчасти, на самихъ себя, за то, что не успѣли или не
хотѣли надлежащимъ образомъ воспитывать, вести и дис-
циплинировать младшихъ своихъ членовъ и допустили ихъ
стать слѣпыми орудіями крамолы.—-Двойственность кары—
удаленіе изъ учебнаго заведенія и лишеніе всѣхъ льготъ
по воинской повинности—не можетъ говорить противъ ея
справедливости, ибо подобная же двойственность наказа-
нія встрѣчается и въ самомъ уставѣ о воинской повин-
ности (ст. 217 и 218) и во многихъ другихъ отдѣлахъ

нашего законодательства—наложеніе же въ данномъ случаѣ
наказанія не судебнымъ, а административнымъ порядкомъ
вполнѣ оправдывается характеромъ самой вины и положе-
ніемъ виновныхъ, какъ воспитанниковъ учебнаго заведенія:
невозможно предавать формальному судоговоренію тѣ част-
ныя бытовыя стороны жизни учебнаго заведенія, справед-
ливая оцѣнка которыхъ доступна лишь лицамъ, которыя
сами вращаются въ этой средѣ.—3. Одинаковость наказа-
нія при возможномъ различіи вины участниковъ въ безпо-
рядкахъ не составляетъ сущности предлагаемой мѣры: на-
казаніе это весьма легко можетъ быть приведено въ
соотвѣтствіе съ мѣрою вины, напримѣръ, предоставленіемъ
однимъ отбыть воинскую повинность на положеніи вольно-
опредѣляющихся 1-го или 2-го разряда, другимъ на поло-
женіи жеребьевыхъ 1-го, 2-го или 3-го разрядовъ, не го-
воря уже о томъ, что срокъ службы можетъ быть соразмѣ-
ренъ съ поведеніемъ и усердіемъ къ службѣ этихъ служа-
щихъ.—4. Совершенно справедливо, что уголовное наше
законодательство не знаетъ ни такого преступленія, какъ
студенческіе безпорядки скопомъ, ни такого наказанію,
какъ лишеніе всѣхъ или нѣкоторыхъ льготъ по отбыванію
воинской повинности и не должно ихъ вовсе знать и на
будущее время, ибо только вслѣдствіе случайныхъ, времен-
ныхъ, можно надѣяться—имѣющихъ скоро прекратиться
обстоятельствъ и условій недавняго прошлаго, породив-
шихъ въ странѣ нашей гнусную крамолу, такіе въ сущ-
ности школьническіе проступки, какъ студенческіе безпо-
рядки, могли по своимъ послѣдствіямъ принять размѣры
важнаго и крайне пагубнаго преступленія и потребовать
такой чрезвычайной мѣры, какъ предлагаемая нынѣ во
всякомъ случаѣ на короткое время, сначала въ видѣ
опыта, хотя бы только на три года. Подобная мѣра можетъ
и должна быть принята только въ административномъ по-
рядкѣ, а не въ законодательномъ, и не должна входить
въ составъ постояннаго законодательства. Что сила этого
наказанія не для всѣхъ одинакова, а для однихъ окажется
болѣе, для другихъ менѣе тяжкою, это примѣнимо и ко
всякому другому наказанію: каждое ивъ нихъ различно

поражаетъ подвергающихся ему лицъ, смотря по индиви-
дуальнымъ свойствамъ и особенностямъ каждаго лица и
его положенія въ данное время. Что же касается до физи-
чески неспособныхъ къ строевой службѣ или недостаточно
для нея развившихся, то они могутъ проходить свою
службу въ нестроевыхъ должностяхъ и командахъ (фельд-
шеровъ, буде медики, писарей и т. д.).—5. Карательный
мѣры, принимаемыя внезапно, поличному усмотрѣнію и про-
изволу, въ данныхъ лишь случаяхъ, безъ всякаго предва-
ренія о возможности ихъ наложенія, конечно, могутъ оже-
сточить и озлобить противъ правительства тѣхъ, на кого
онѣ падаютъ. Но въ данномъ случаѣ предполагается, что
учащіеся будутъ неоднократно предупреждаемы, что за
участіе въ безпорядкахъ скопомъ виновные будутъ не только
удаляемы изъ учебнаго заведенія, но и лишаемы всѣхъ
вообще льготъ по воинской повинности, и если подобная
кара дѣйствительно ихъ постигнетъ, они будутъ должны
пенять только на самихъ себя и сѣтовать на своихъ под-
стрекателей, а вовсе не на правительство, предостерегав-
шее ихъ отъ участія въ безпорядкахъ и указывавшее на
тѣ послѣдствія, которыя оно должно повлечь за собою.
Впрочемъ пришлось бы отмѣнить всѣ наказанія за про-
ступки и преступленія, если бы правительству слѣдовало
руководствоваться опасеніемъ, что наказанія эти могутъ
озлобить и ожесточить противъ него наказываемыхъ. Хо-
чешь не подвергаться наказанію, не совершай проступка
или преступленія, за которое оно налагается. Впрочемъ,
огромное большинство учащихся вовсе не въ пользу без-
порядковъ и будетъ только благодарно правительству, что
наконецъ-то оно рѣшилось на мѣру, способную воздержать
подстрекателей, отрезвить и образумить горячія головы,
слишкомъ легко имъ поддающіяся, и придать силу внуше-
ніямъ болѣе разумнаго и спокойнаго большинства. Какъ
уже сказано выше, увольняемые изъ учебныхъ заведеній
за безпорядки въ огромномъ большинствѣ въ самый мо-
ментъ своего увольненія не могутъ считаться людьми, за-
раженными крамолою или ея гнусными и тлетворными
ученіями, или же принадлежащими къ тайнымъ револю-

ціоннымъ сообществами если бы въ средѣ ихъ оказались
таковые, то, по предложеніямъ большинства совѣщанія ми-
нистровъ, они не подлежали бы разсматриваемой здѣсь
мѣрѣ. Слѣдовательно, въ армію поступали бы лица, вина
коихъ заключается въ легкомысліи, въ неразуміи, въ не-
пониманіи своего долга, своей пользы и своего положенія,
какъ учащихся, въ способности увлекаться дурными вну-
шеніямъ весьма часто въ превратномъ пониманіи своего
товарищескаго долга, въ горячности, наконецъ, просто въ
желаніи пошумѣть, побуянить и конечно, въ недостаточ-
номъ развитіи чувства законности и духа дисциплины.
Могутъ быть между ними, конечно, и люди съ шаткимъ,
не установившимся и даже превратнымъ образомъ мыслей
въ религіозномъ, политическомъ и соціальномъ отношеніи,
какихъ не мало поступаетъ и всегда поступало въ армію
ежегодно изъ всевозможныхъ учебныхъ заведеній, не исклю-
чая даже военноучебныхъ, притомъ даже офицерами.
Хотя въ настоящее время армія наша по составу ниж-
нихъ чиновъ своихъ далеко не та, какою была она при
Императорѣ Николаѣ I, тѣмъ не менѣе и при сокращен-
ныхъ слишкомъ вчетверо срокахъ службы и при несрав-
ненно менѣе суровомъ обращеніи съ нижними чинами,
армія наша, благодаря Бога, и въ настоящее время пред-
ставляетъ собою среду вполнѣ здоровую въ религіозно-
нравственномъ и соціально-политическомъ отношеніи, про-
никнутую духомъ беззавѣтной преданности Престолу и
отечеству и вполнѣ дисциплинированную. Попадающіе и
имѣющіе и впредь попадать въ эту среду молодые люди
съ шаткимъ и даже превратнымъ образомъ мыслей не
только не въ состояніи сами воздѣйствовать на нее въ
дурномъ смыслѣ, но обыкновенно, напротивъ, подпадаютъ
доброму ея вліянію, вліянію всего строя военной жизни и
службы, вліянію непреклонно-твердой дисциплины, и сами
весьма скоро вполнѣ отрезвляются. То же, несомнѣнно, было
бы и съ молодыми людьми, уволенными за безпорядки изъ
учебныхъ заведеній, хотя бы нѣкоторые изъ нихъ и были
съ превратнымъ образомъ мыслей.
Чтобы, поступивъ въ ряды арміи, они могли стать ми-

шенью для вліяній крамольниковъ, это представляется со-
вершенно невѣроятнымъ. Можно быть вполнѣ увѣреннымъ,
что армія, служа самою надежною основою и охраною
для всего государственнаго и общественнаго порядка, сама
самымъ бережнымъ образомъ охраняется отъ посягательствъ
на нее крамольниковъ и можетъ быть легко охраняема,
благодаря всему своему строю и господствующему въ ней
духу дисциплины. Нѣтъ сомнѣнія, что не менѣе были бы
охраняемы отъ козней крамольниковъ и эти нижніе чины,
о которыхъ здѣсь рѣчь, и даже еще болѣе, ибо на нихъ,
какъ на бывшихъ участниковъ въ безпорядкахъ, смотрѣли
бы болѣе подозрительно и дѣйствительно должны были бы
имѣть за ними особенно тщательное наблюденіе, такъ
чтобы ни на нихъ не могла дѣйствовать крамола, ни они
сами не могли бы дѣйствовать на своихъ сослуживцевъ
какимъ-либо нравственно-растлѣвающимъ образомъ. По-
этому и слѣдовало бы распредѣлять ихъ въ тѣхъ частяхъ
войскъ, которыя пользуется казарменнымъ размѣще-
ніемъ.
Ни подобное распредѣленіе ихъ, ни особое наблюденіе
за ними не представляли бы большихъ затрудненій, ибо
самое число этихъ лицъ весьма незначительно. Если бы
предположить даже нѣчто совсѣмъ невозможное, а именно,
что разсматриваемая здѣсь мѣра нисколько не уменьшила
бы безпорядковъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, то и
тогда оказалось бы, что подлежали бы ей ежегодно изъ
обучающихся въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ мини-
стерства народнаго просвѣщенія 69 человѣкъ (такъ было
въ среднемъ выводѣ за 18 лѣтъ, съ 1864 по 1882 г.),
изъ другихъ же учебныхъ заведеній по большей мѣрѣ че-
ловѣкъ 11, всего, значитъ, въ годъ около 80, а черезъ
6 лѣтъ, предполагая для всѣхъ ихъ 6-лѣтній срокъ службы,
численность этихъ нижнихъ чиновъ во всей нашей арміи
дошла бы всего до 480 человѣкъ. Въ виду такого ничтож-
наго числа этихъ лицъ сравнительно съ численностью на-
шей арміи едва ли можно опасаться, что черезъ нѣсколько
лѣтъ эти лица проникли бы во всѣ части ея (разумѣя подъ
частями роты и эскадроны), что ни сами они, при го-

сподствующихъ въ нашей арміи порядкахъ и дисциплинѣ,
не могли бы быть достаточно ограждены отъ происковъ и
вліянія крамольниковъ ни тѣ части, въ которыя они по-
ступили бы отъ предполагаемаго худого вліянія этихъ 480
молодыхъ людей. Чтобъ эти 480 молодыхъ людей (при-
мѣрно по 1 на каждую изъ избранныхъ для сего 480 ротъ
или эскадроновъ), большею частью совершенно неиспорчен-
ныхъ и безвредныхъ могли испортить собою и своимъ
вліяніемъ нашу армію, это представляется совершенно не-
возможнымъ. Если бы съ обсуждаемою здѣсь мѣрою была
связана хотя бы малѣйшая тѣнь подобной опасности, то,
конечно, ее отнюдь не рѣшились бы предложить тѣ лица,
которыя нынѣ ее предлагаютъ, и которыя вполнѣ проник-
нуты сознаніемъ всего величія такого по истинѣ національ-
наго учрежденія, какъ армія,—учрежденія, которое пред-
ставляетъ собою самый надежный оплотъ противъ всѣхъ
враговъ Престола и Отечества, враговъ какъ внѣшнихъ,
такъ и внутреннихъ; но именно благодаря этому своему
великому національному и историческому значенію и при-
званію, армія, казалось бы, должна оказать Престолу и
Отечеству и эту немаловажную услугу въ борьбѣ съ внут-
реннею крамолою, спасая отборную, но сбиваемую съ
толку молодежь отъ собственныхъ ея увлеченій и отъ сѣ-
тей, разставляемыхъ ей крамолою. Оказывая подобную
услугу обществу и государству, армія не только не вре-
дитъ себѣ и не подвергнетъ себя опасности какой-либо
нравственно-политической порчи, а, напротивъ, вмѣстѣ со
всею страною обезпечитъ и себя отъ нея въ будущемъ,
ибо лишить крамолу возможности самымъ легкимъ и удоб-
нымъ образомъ вербовать своихъ адептовъ и агентовъ
среди выбрасываемыхъ за безпорядки изъ учебныхъ заве-
деній молодыхъ людей, предоставляемыхъ въ жертву празд-
ности и сопутствующимъ ей всякаго рода дурнымъ влія-
ніямъ. Армія есть только часть всего населенія; все, что
вредно отражается на населеніи вообще, то неблагопріятно
дѣйствуетъ и на армію, пополняющую свои ряды изъ на-
селенія. Поэтому всякая мѣра, направленная къ искоре-
ненію распространяющейся среди населенія пропаганды

крамолы, тѣмъ самымъ предупреждаетъ распространеніе
этого зла и въ самой арміи. Поэтому и армія не должна
оставаться безучастною въ принятіи мѣръ къ уничтоженію
крамолы.
Что она служила бы оздоровляющею средой для извѣст-
ной части нашей учащейся молодежи, нынѣ усиленно сби-
ваемой съ толку, это послужило бы только къ вящей чести
и славѣ арміи. Впрочемъ, вездѣ вполнѣ благоустроенная
и доблестная армія признается школою высшей дисциплины
для всего населенія страны, и этой великой ея задачѣ ни-
сколько не противорѣчило бы привлеченіе въ ея ряды
ищущихъ высшаго образованія молодыхъ людей, но тѣмъ
не менѣе еще нуждающихся въ довоспитаніи своемъ въ
дисциплинарномъ отношеніи, и, конечно, это нисколько не
могло бы причинить ущерба чести арміи, и что довоспи-
таніе было бы блистательно совершено, въ томъ не мо-
жетъ быть никакого сомнѣнія.
Нельзя, конечно, отрицать, что и самая лучшая, самая
разумная и дѣйствительная мѣра окажется недѣйствитель-
ною и безполезною, если ея не будутъ вовсе примѣнять
или если ею будутъ пользоваться непослѣдовательно и по-
тому крайне неразумно. Но это уже дѣло тѣхъ вѣдомствъ,
въ коихъ состоятъ высшія учебныя заведенія, не допу-
скать ни бездѣйствія въ этомъ отношеніи ближайшаго учеб-
наго начальства, ни такихъ его дѣйствій, которыя своимъ
неразуміемъ и непослѣдовательностью являли бы отъ вре-
мени до времени только безцѣльную суровость законода-
теля, не обращая разсматриваемой здѣсь мѣры къ дѣй-
ствительному устраненію студенческихъ безпорядковъ и
къ возстановленію въ учащейся молодежи духа порядка и
дисциплины. Студенческіе безпорядки не такое зло, кото-
рое легко было бы сокрыть какъ отъ своего высшаго на-
чальства, такъ и отъ постороннихъ гражданскихъ и воен-
ныхъ властей и отъ всего мѣстнаго общества, а потому
едва ли и возможно ожидать какого-либо попустительства
въ этомъ отношеніи какъ отъ ближайшихъ учебныхъ вла-
стей, такъ и отъ стоящихъ подъ ними вѣдомствъ. При-
томъ же, какъ только учебныя власти были бы надѣлены

такимъ могучимъ средствомъ къ водворенію духа дисци-
плины во ввѣренной имъ учащейся молодежи, то на нихъ,
очевидно, должна быть возложена строгая и точно опредѣ-
ленная отвѣтственность за ихъ бездѣйствіе и безпечность
въ этомъ отношеніи, и въ случаѣ надобности одновременно
съ разсматриваемою здѣсь мѣрою должны быть устано-
влены и особые способы наблюденія за дисциплинарнымъ
состояніемъ каждаго высшаго учебнаго заведенія. Дѣло
отнюдь не идетъ о томъ, чтобы снять съ наставниковъ, съ
учебныхъ начальствъ и учебныхъ вѣдомствъ ту заботу о
нравственно-дисциплинарномъ отношеніи высшихъ учеб-
ныхъ заведеній, которая должна лежать на нихъ, и возло-
жить эту задачу на военное вѣдомство, на армію: совер-
шенно напротивъ, дѣло можетъ и должно итти только о
томъ, чтобы, вооруживъ учебныя власти такими неотра-
зимыми способами дѣйствія на учащуюся молодежь, сдѣ-
лать лежащую на нихъ нравственно-дисциплинарную за-
дачу вполнѣ разрѣшимою, вмѣнить имъ въ обязанность подъ
строжайшею отвѣтственностью непремѣнное и безотлага-
тельное разрѣшеніе оной.
Дѣйствительно, дисциплина и порядокъ не упали бы
въ такой мѣрѣ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, какъ
это оказывается нынѣ на дѣлѣ, если бы всѣ ихъ настав-
ники и начальники отъ низшихъ и до высшихъ исполняли
какъ слѣдуетъ свои обязанности и пользовались въ надле-
жащей мѣрѣ тѣми дисциплинарными полномочіями, кото-
рыя имъ и доселѣ были предоставлены. Но съ другой сто-
роны, нельзя отрицать, что въ прошедшее царствованіе
правительство какъ бы отступилось само отъ университе-
товъ и другихъ высшихъ учебныхъ заведеній, и предоста-
вило ихъ и учащуюся въ нихъ молодежь въ безконтроль-
ное почти завѣдываніе профессорскихъ коллегіи и ими
избираемыхъ должностныхъ лицъ, а самимъ этимъ колле-
гіямъ предоставило управляться и пополняться, какъ знаютъ
и умѣютъ. Въ своемъ отчужденіи отъ власти, а нерѣдко
и въ борьбѣ съ нею, болѣе всего опасаясь ея вмѣшатель-
ства въ свои дѣла и потому не ища въ ней опоры, а, по
возможности, и скрывая отъ нея все, что происходитъ въ

учебномъ заведеніи, профессорскія коллегіи и избираемый
ими должностныя лица мало-по-малу и неминуемо должны
были утратить всѣ тѣ дисциплинарный полномочія, кото-
рыя по закону и по правиламъ были имъ предоставлены.
Вся сила и мощь оказались въ рукахъ не начальниковъ
и наставниковъ, не профессорскихъ коллегіи, стоявшихъ
надъ ними, а въ рукахъ учащейся молодежи, которая,
дѣйствуя скопомъ и заговоромъ, устраивая сходки и вся-
каго рода демонстрація, всегда вдвойнѣ могла напугать
всѣ эти выборныя власти—какъ самими безпорядками и
безчинствами, такъ чуть ли еще не болѣе необходимостью
прибѣгнуть къ вмѣшательству посторонней учебному заве-
денію власти, какою въ университетахъ считалась даже
и власть попечителя округа. Не только помощники инспек-
тора или проректора, не только профессора, но и самъ
инспекторъ или проректоръ и ректоръ всячески избѣгали
поводовъ и случаевъ дѣлать какія бы то ни было замѣ-
чанія, а тѣмъ паче выговоры студентамъ, чтобы не воз-
буждать «студенческихъ исторій». Могъ ли при этомъ
сохраниться бывшій прежде грозою для студентовъ ака-
демическій карцеръ? Такимъ образомъ мало-по-малу всѣ
основы порядка и дисциплины въ высшихъ учебныхъ за-
веденіяхъ были подорваны, и нынѣ не представляется воз-
можности возстановить ихъ иначе, какъ съ помощью такой
экстраординарной мѣры, какъ принудительное привлеченіе
виновныхъ въ студенческихъ безпорядкахъ къ отбыванію
воинской повинности; ибо только возможность прибѣгнуть
къ такой мѣрѣ даетъ твердую и надежную опору нынѣ
столь расшатанной и поколебленной дисциплинарной вла-
сти учебныхъ начальствъ, малѣйшее проявленіе которой
въ настоящее время способно вызвать сильнѣйшій отпоръ
со стороны отдѣльныхъ студентовъ, а затѣмъ и со стороны
болѣе или менѣе значительной ихъ массы.
Всякаго рода другія мѣры не представляются сами по
себѣ дѣйствительными, ибо онѣ или непримѣнимы къ мас-
самъ, или не заключаютъ въ себѣ никакихъ гарантіи
оздоровленія, отрезвленія и дисциплинированія молодыхъ
людей, способныхъ черезчуръ разгорячаться и разбушевы-

ваться. Дѣйствительно, духъ неповиновенія начальству,
наиболѣе проявляющійся въ студенческихъ безпорядкахъ,
питается главнѣйшее тѣмъ разсчетомъ, что, чѣмъ болѣе
окажется участниковъ въ этихъ безпорядкахъ, тѣмъ боль-
шею безнаказанностью будутъ они пользоваться: отсюда всѣ
усилія зачинщиковъ и подстрекателей направлены бы-
ваютъ къ тому, чтобы вовлечь въ эти безпорядки сколь
можно большее число товарищей. Никакихъ карцеровъ,
если бы они и существовали, и никакихъ мѣстъ заключе-
нія не хватило бы на всю эту толпу участниковъ въ без-
порядкахъ, и это тѣмъ болѣе, что болѣе или менѣе всѣ
высшія учебныя заведенія бываютъ солидарны въ этомъ
отношеніи между собою, и безпорядки, начавшіеся въ
Харьковѣ или Одессѣ, тотчасъ отзываются въ Кіевѣ и въ
Москвѣ, въ Петербургъ и въ Казани, и наоборотъ. Поло-
жимъ, что для отрезвленія этой разбушевавшейся молодежи
было бы учреждено нѣчто въ родѣ Maison Paternelle, хотя
бы съ сотнею келій (вмѣсто 50-ти), очевидно, что стоило
бы только употребить усилія и вовлечь въ безпорядки
200, 300 и болѣе человѣкъ, чтобы учрежденіе это оказа-
лось недѣйствительнымъ, не говоря уже о томъ, сколько
времени и какихъ расходовъ потребовало бы его устрой-
ство и содержаніе, какъ не легко было бы найти для него
руководителей и какъ сомнительно, чтобъ это одиночное
заключеніе могло содѣйствовать довоспитанію молодыхъ
людей въ дисциплинарномъ отношеніи. Во Франціи «Maison
Paternelle» предназначенъ, правда, отчасти и для строп-
тивыхъ учениковъ лицеевъ и коллегіи (нашихъ гимназій),
которые совершенно вышли изъ повиновенія родителямъ,
наставникамъ и начальникамъ (во Франціи, какъ и у
насъ, тѣлесныя наказанія не употребляются), но главнымъ
образомъ для непоправимыхъ лѣнтяевъ, для юношей, по-
павшихъ въ дурную компанію и предающихся кутежамъ,
распущенности и мотовству. Какъ мѣра карательная, учре-
жденіе это ближе всего подходитъ къ карцеру и отчасти
къ одиночному тюремному заключенію; какъ мѣра испра-
вительная, оно какъ нельзя болѣе пригодно противъ лѣно-
сти и распущенности, но въ весьма малой мѣрѣ противъ

духа неповиновенія, ибо почти вовсе не представляетъ
случаевъ упражнять свою волю въ безусловномъ подчине-
ніи волѣ старшихъ. Особыя военныя команды, учрежден-
ный для исключаемыхъ изъ высшихъ учебныхъ заведеній
за безпорядки, конечно, могли бы вмѣстить всѣхъ, кто
только подвергся бы этому взысканію, но болѣе чѣмъ со-
мнительно, чтобы онѣ могли содѣйствовать ихъ отрезвле-
нія) и дисциплинированію, и несомнѣнно потребовалось бы
огромное число унтеръ-офицеровъ и офицеровъ, чтобы
хоть сколько-нибудь держать эти команды въ дисциплинѣ
и порядкѣ, и можно опасаться самаго тлетворнаго вліянія
другъ на друга этихъ молодыхъ людей болѣе или менѣе
одинаковаго образованія, одинаковаго направленія и въ
одинаковомъ положеніи, особенно же если бы между ними
оказались лица съ превратнымъ образомъ мыслей ИЛИ даже
зараженныя ученіями крамолы: въ послѣднемъ случаѣ
возможно было бы возникновеніе весьма опаснаго тайнаго
революціоннаго сообщества съ опредѣленными планами и
замыслами на будущее время по увольненіи изъ такихъ
командъ. Притомъ же подобныя команды ни для какихъ
военныхъ цѣлей не были бы пригодны и въ сущности ни-
какой службы не несли бы, а были бы въ родѣ существую-
щихъ нынѣ дисциплинарныхъ ротъ и баталіоновъ. На-
противъ, къ отбыванію воинской повинности въ рядахъ
арміи можетъ быть привлечено столько лицъ, сколько ока-
жется имѣющихъ надобность въ подобномъ довоспитаніи
въ дисциплинарномъ отношеніи. Увеличивать число участни-
ковъ въ безпорядкахъ въ разсчетѣ на безнаказанность
окажется уже невозможнымъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ сколько
бы ихъ ни было, всѣ они попали бы въ среду вполнѣ здо-
ровую, отрезвляющую и способную всѣмъ строемъ своимъ
дѣйствовать за нихъ самымъ дисциплинирующимъ обра-
зомъ.
Притомъ же лишеніе всѣхъ льготъ по воинской повин-
ности представляетъ собою кару, устрашающій характеръ
которой несомнѣнно побудить и самихъ молодыхъ людей
и ихъ семейства, а также ихъ наставниковъ и ихъ на-
чальниковъ, стать въ несравненно большей мѣрѣ, чѣмъ

теперь, на стражѣ противъ усилій злоумышленниковъ, под-
стрекателей и зачинщиковъ студенческихъ безпорядковъ.
Быть можетъ, въ разсчетѣ на непослѣдовательность и
слабодушіе учебныхъ начальствъ кое-гдѣ и на первыхъ
порахъ возникали бы еще студенческіе безпорядки; но и
тогда они не содѣйствовали бы пополненію рядовъ кра-
мольной партіи и разносу по странѣ ея ученій, ибо ви-
новные въ безпорядкахъ были бы немедленно привлекаемы
къ отбыванію воинской повинности: крамола убѣдилась бы
въ безполезности для нея этихъ безпорядковъ, а два-
три примѣра лишенія за участіе въ нихъ всѣхъ льготъ
по воинской повинности не замедлили бы отрезвить и
образумить, учащихся и положить конецъ безпорядкамъ, а
временемъ дѣйствія этой мѣры и наставники юношества,
и учебныя начальства должны были бы воспользоваться
для окончательнаго и твердаго водворенія въ высшихъ
учебныхъ, заведеніяхъ духа дисциплины и порядка.
Указываютъ на Военно-Медицинскую Академію, кото-
рая и безъ вышеозначенной мѣры стала почти непри-
частна въ настоящее время къ студенческимъ безпоряд-
камъ. Мѣры, которыя были съ этою цѣлью употреблены
военнымъ^ вѣдомствомъ, совершенно невозможны для дру-
гихъ вѣдомствъ, и особенно для министра народнаго про-
свѣщенія по отношенію къ университетамъ, а) Въ Военно-
Медицинской Академіи могли быть упразднены, хотя и
временно, два низшіе курса въ разсчетѣ на эти курсы въ
медицинскихъ и физико-математическихъ факультетахъ въ
университетахъ.} Очевидна совершенная невозможность этой
мѣры для университетовъ, б) Молодые люди, удостоенные
пріема въ Военно-Медицинскую Академію, сначала всѣ, а
нынѣ двѣ трети всего числа, обращены въ стипендіатовъ
правительства и считаются уже состоящими на военной
службѣ со всѣми соотвѣтственными правами, обязанностями
и требованіями дисциплины. Какъ ни велико число прави-
тельственныхъ и частныхъ стипендій въ нашихъ универ-
ситетахъ, оно далеко не соотвѣтствуетъ двумъ третямъ
всего числа ихъ студентовъ и никто изъ стипендіатовъ не
считается состоящимъ на службѣ. Едва ли желательно и

едва ли возможно какъ увеличеніе числа стипендій въ
университетахъ, такъ и зачисленіе стипендіатовъ на
службу, в) Привлеченіе на службу по инспекціи въ Воен-
но-Медицинской Академіи военныхъ штабъ-офицеровъ,
распространеніе на ея студентовъ нѣкоторыхъ требованій
военной дисциплины, возможность располагать для ихъ
обузданія въ случаѣ надобности военного силою, а для ихъ
наказанія военными гауптвахтами,—все это такія условія,
которыя сравнительно съ вышеозначенными, конечно,
имѣютъ лишь второстепенную важность, но которыхъ ли-
шены всѣ другія вѣдомства. Что Медико-Хирургическая
Академія могла быть очагомъ непрерывныхъ студенческихъ
безпорядковъ, находясь въ военномъ вѣдомствѣ, это было
обстоятельствомъ по истинѣ удивительнымъ и чрезвычай-
нымъ .Наконецъ, г) въ вопросахъ, имѣющихъ несомнѣнную
государственную важность, едва ли было бы умѣстно оцѣ-
нивать ту или другую мѣру по тому, насколько она будетъ
популярна или непопулярна. Несравненно вѣрнѣе и осно-
вательнѣе другой критерій, а именно, полезна ли, необхо-
дима ли, удобоисполнима ли и справедлива ли данная
мѣра. Всѣми этими качествами, какъ выше изъяснено,
отличается разсматриваемая здѣсь мѣра, а потому ее слѣ-
довало бы принять въ принципѣ, хотя бы въ видѣ опыта
на 3 года, и разработать подробныя правила относительно
порядка примѣненіи ея на дѣлѣ.
Когда журналъ засѣданія комитета гг. министровъ по
сему предмету былъ представленъ Государю Императору,
на немъ последовала 20-го февраля 1884 г. Собственно-
ручная Его Императорскаго Величества резолюція: «Не
раздѣляя опасеній и мнѣній 14-ти особъ, полагаю отло-
жить окончательное рѣшеніе этого дѣла до утвержденія но-
ваго университетскаго устава».
Новый университетскій уставъ дѣйствительно былъ
Высочайше утвержденъ 23-го августа 1884 г., но дѣло о
лишеніи виновныхъ въ студенческихъ безпорядкахъ льготъ
по воинской повинности болѣе не возобновлялось.

Дѣло 1-го марта 1887 г. и мѣры къ болѣе осмотри-
тельному пріему въ высшія учебныя заведенія.
1887-й годъ ознаменовался событіями въ высшей сте-
пени прискорбными: злоумышленіемъ противъ жизни Го-
сударя Императора, въ которомъ участниками оказались
11 студентовъ С.-Петербургскаго университета: Петръ Гор-
кунъ, Василій Генераловъ, Михаилъ Канчеръ, Василій
Осипановъ, Пахомій Андреюшкинъ, Александръ Ульяновъ,
Брониславъ Пильсудскій, Іосифъ Лукашевичъ, Петръ
Яковлевъ Шевыревъ, Говорухинъ Орестъ и Рудевичъ Ни-
колай—скрывшійся, и студенческими безпорядками въ
концѣ ноября и началѣ декабря, которые повели къ вре-
менному закрытію 5-ти университетовъ, Харьковскаго техно-
логическаго института и Казанскаго ветеринарнаго инсти-
тута.
Гнусное дѣло 1-го марта послужило къ обнаруженію,
между прочимъ, что въ С.-Петербургскомъ университетъ
продолжали существованіе не только разныя тайныя зем-
лячества, но и явныя quasi - литературныя общества, и
студенческая читальня, и университетскій буфетъ, — учре-
жденія, служившія, между прочимъ, для уловленія въ сѣти
крамолы безхитростныхъ провинціаловъ, наѣхавшихъ въ
Петербургъ изъ захолустьевъ; но за то отсутствовалъ
вовсе карцеръ.
Дѣло это побудило профессора философіи въ С.-Петер-
бургскомъ университетъ и декана историко-филологическаго
факультета М. И. Владиславлева представить г. министру
Народнаго Просвѣщенія записку, въ которой указывалось,
хотя и съ большой осторожностью, на вышеозначенныя
бросающіяся въ глаза нарушенія устава и правилъ, и
предлагались мѣры къ очищенію С.-Петербургскаго уни-
верситета отъ вредныхъ элементовъ. Записка эта замѣча-
тельна во многихъ отношеніяхъ. Она не осталась безъ
довольно серьезныхъ послѣдствій, выдвинула ея автора на
первый планъ и побудила г. министра назначить его рек-
торомъ С.-Петербургскаго университета. Поэтому при-

знается не излишнимъ сообщить здѣсь подробное извлече-
ніе изъ этой записки.
Зло, говоритъ М. И. Владиславлевъ, въ университетъ
есть; но относительно массы студентовъ революціонная
партія въ немъ не велика и даже менѣе, чѣмъ была до
введенія устава 1884 года. Много-ли, мало-ли въ немъ
анархистовъ, объ этомъ можно спорить, но нельзя отри-
цать, послѣ 1 марта 1887 г., что они въ немъ есть, что
ихъ болѣе, чѣмъ взято полиціей, и что они могутъ еще
нарости въ немъ же. Огромное, скажемъ подавляющее,
большинство студентовъ не сочувствуетъ этой партіи, но
есть колеблющіеся и почти наготовѣ пристать къ ней.
Матеріалъ для нея, несомнѣнно, есть. Она можетъ вербо-
вать далѣе себѣ сторонниковъ изъ бѣдняковъ универси-
тетскаго пролетаріата, который, перебиваясь изо дня въ
день, ища всякихъ знакомствъ, въ надеждѣ воспользоваться
ими для заработковъ, рыская по городу въ погонѣ за уро-
ками, всегда подвергается опасности встрѣчи съ револю-
ціонерами, готовыми помогать, лишь бы потомъ вовлечь
жертву въ свое преступное сообщество. Можетъ эта пар-
тія ловить въ свои сѣти и тѣхъ не малочисленныхъ празд-
ныхъ студентовъ, которые, охладѣвъ къ наукѣ и забол-
тавшись о политикѣ, легко попадаютъ въ притоны, надъ
которыми выставленъ флагъ такъ-называемаго народолю-
бія. Въ столичномъ университетъ, въ мѣстопребываніи Го-
сударя Императора, въ которомъ залогъ спокойствія и
благоденствія государства, рѣшительно невозможно оста-
вить студенчество въ настоящемъ его составѣ. Мѣры къ
измѣненію состава студенчества должны имѣть двѣ цѣли:
во-первыхъ, возможное устраненіе всѣхъ, дающихъ болѣе
или менѣе основательный поводъ предполагать хотя нѣко-
торую ихъ прикосновенность къ партіи безпорядка, и во-
вторыхъ, освобожденіе университета отъ мало и плохо или
совсѣмъ не учащагося пролетаріата, не имѣющаго ни въ
какомъ отношеніи яснаго положенія. Для сихъ цѣлей слѣ-
дуетъ: послѣ зачета полугодій первымъ 6-ти семестрамъ,
признать всѣхъ студентовъ С.-Петербургскаго универси-
тета выбывшими ивъ него, при чемъ объявить, что могутъ

быть обратно приняты въ него лишь тѣ, которые при-
знаются особою комиссіей того заслуживающими. Выбыв-
шимъ студентамъ должно быть объявлено, что желающіе
изъ нихъ быть принятыми обратно должны подать (иного-
родніе по почтѣ) о томъ прошеніе въ комиссію и при
этомъ собственноручно изложить свое curriculum vitae въ
теченіе университетскаго пребыванія: у кого кто жилъ и
какія откуда получалъ средства, чѣмъ предполагаетъ жить
далѣе въ Петербургъ, принадлежалъ ли къ землячеству и
къ какому, дать подписку о непринадлежности ни къ ка-
кимъ не допущеннымъ правительственною властью товари-
ществами Не подавшіе своевременно прошенія считаются
выбывшими изъ университета, и таковымъ высылаются на
мѣсто ихъ жительства документы. Комиссія, назначенная
министромъ не изъ профессоровъ, но съ участіемъ въ ней
университетской инспекціи въ полномъ ея составѣ, должна
выдѣлить ненадежный элементъ изъ среды студентовъ и
рѣшительно отклонить прошеніе лицъ, такъ или иначе ею
замѣченныхъ въ разныхъ проступкахъ, всѣхъ кажущихся
подозрительными по нѣкоторымъ основаніямъ, не посѣ-
щавшихъ лекцій вообще или весьма рѣдко, стоящихъ на
замѣчаніи у полиціи, отъ которой въ семъ случаѣ должно
просить указаній, всѣхъ живущихъ безъ всякихъ опредѣ-
ленныхъ средствъ и въ то же время уроженцевъ отдален-
ныхъ мѣстностей, какъ и тѣхъ, кто вообще не можетъ
указать, чѣмъ они жили. За исключеніемъ явно неблаго-
надежныхъ, всѣмъ выбывшимъ студентамъ и непринятымъ
обратно слѣдуетъ дозволить учиться въ другихъ универси-
тетахъ (кромѣ московскаго). Если бы, по разборѣ, составъ
студентовъ уменьшился на цѣлую треть нынѣшняго, (около
2000 ч.), то это количество какъ разъ соотвѣтствовало
бы тому числу, которое здѣшній университетъ можетъ дѣй-
ствительно обучать и надъ которымъ можетъ имѣть хотя
нѣкоторое наблюденіе. Относительно пріема вновь студен-
товъ въ С.-Петербургскій университетъ М. И. Владислав-
левъ замѣчаетъ: необходимо прежде всего установить то
положеніе, что совершенно неосновательно, какъ многіе
воображаютъ, что на обученіе въ университетѣ, и притомъ

въ любомъ русскомъ, существуетъ у каждаго окон-
чившаго гимназическій курсъ неотъемлемое, какъ бы при-
рожденное право. Это есть совершенная иллюзія. При
ненормальныхъ обстоятельствахъ, каковы нынѣ, прави-
тельство можетъ сузить условія, на которыхъ оно дозво-
ляетъ поступать въ университетъ, и обставить поступленіе
въ извѣстный университетъ, напримѣръ, въ здѣшній, такъ,
какъ оно считаетъ то нужнымъ. Именно теперь оно должно
поставить вопросы: 1. Надо ли гимназистовъ, кое-какъ
окончившихъ курсъ и, очевидно, бездарныхъ, вести не-
премѣнно черезъ университетъ, гдѣ они безпомощно, какъ бы
въ туманѣ, проведутъ нѣсколько лѣтъ, забывал, что знали
и ничему серьезному не выучиваясь? 2. Слѣдуетъ ли сзы-
вать въ университетъ лицъ, которыя, по бѣдности своей,
должны перебиваться изо дня въ день копѣечными уро-
ками или перепиской, учиться, съ одной стороны, подъ
страхомъ голодной смерти, а съ другой,—отдавая наиболь-
шую часть времени постороннимъ и чуть не механическимъ
занятіямъ, безъ средствъ на руководства и пособія, безъ
возможности посѣщать лекціи болѣе или менѣе аккуратно,
и т. д.) Конечно, нѣтъ. 3. Спеціально въ примѣненіи къ
С.-Петербургскому университету есть ли какая-нибудь на-
добность, говоря вообще, кубанцу или донцу и т. п. итти
для образованія непремѣнно въ здѣшній университетъ?
Если будущій студентъ тронутъ въ революціонномъ смыслѣ
(читалъ книжки, встрѣчался съ мыслящими реалистами),
то по пріѣздѣ въ Петербургъ simflibus gaudet, сближается
съ ними, можетъ быть привозитъ рекомендаціи, и въ ско-
ромъ времени вступаетъ въ банду. Надобно сказать, что
именно бѣдняки льнутъ къ петербургскому университету,
думая скорѣе тутъ устроиться, чѣмъ въ провинціальномъ
городѣ, и легче получить стипендію, такъ какъ ихъ здѣсь
много. Попавъ въ Петербургъ, такой студентъ оглушается
шумомъ большого города, его глаза разбѣгаются на жизнь,
которая несется мимо его, онъ чувствуетъ себя одинокимъ,
забытымъ, никому ненужнымъ; даже въ университетѣ имъ
никто не интересуется, развѣ для полученія отъ него де-
негъ и исполненія разныхъ формальностей. Между тѣмъ

крамола ловитъ его въ читальнѣ, въ университетскомъ бу-
фетѣ, сначала черезъ мѣченаго земляка, съ которымъ онъ
естественно желаетъ сблизиться и отъ котораго думаетъ
получить совѣтъ и практическія указанія, въ публичномъ
скверѣ, гдѣ уныло слоняясь, такъ какъ никакихъ зна-
комствъ нѣтъ, онъ иногда встрѣчается съ добрыми людьми,
готовыми подслужиться уроками, полезнымъ, развивающимъ
чтеніемъ и, наконецъ, знакомствомъ съ радѣтелями о благѣ
народномъ, на особыхъ квартирахъ съ женщинами. Не та-
кова ли исторія этихъ двухъ казаковъ, взятыхъ послѣ
9-ти мѣсячнаго пребыванія студентами здѣшняго универ-
ситета, съ бомбами въ рукахъ на Невскомъ проспектѣ?
Развѣ не можетъ она повториться и съ другими студен-
тами, если не принять послѣ того мѣры? Изъ сказаннаго
можно вывести относительно набора новыхъ студентовъ
въ С.-Петербургскій университетъ: а) Принимать въ него
съ разборомъ гимназистовъ даже здѣшняго округа. Мѣст-
ное начальство о каждомъ таковомъ аспирантѣ должно до-
ставить свѣдѣнія: не былъ ли онъ въ чемъ нравственно-
дурномъ замѣченъ, благонадеженъ ли по развитію и спо-
собностямъ къ высшему образованію, имѣетъ ли какія
средства для жизни, отъ кого ихъ получаетъ, б) Могутъ
встрѣтиться случаи, когда гимназистъ, безъ всякихъ
средствъ къ жизни въ Петербургѣ, обѣщаетъ съ боль-
шимъ успѣхомъ пройти университетскій курсъ и по нрав-
ственнымъ своимъ качествамъ заслуживаетъ полной под-
держки. Вотъ такимъ-то лицамъ и слѣдуетъ давать сти-
пендіи съ момента поступленія ихъ въ университетъ. О ка-
зенныхъ стипендіяхъ слѣдуетъ узаконить, что они даются
преимущественно гимназистамъ здѣшняго округа, что будетъ
вполнѣ справедливо, в) Что же касается до воспитанни-
ковъ гимназій другихъ округовъ, то слѣдовало бы въ
принципѣ постановить, что пріемъ ихъ есть не правило,
а исключеніе. Кромѣ свидѣтельства о нравственныхъ ка-
чествахъ, имущественномъ положеніи и всѣхъ тѣхъ свѣ-
дѣній, какія долженъ представить воспитанникъ здѣшняго
округа, необходимо требовать отъ новопоступающаго дру-
гого округа еще подробной мотивировки, почему, вмѣсто

ближайшаго, онъ желаетъ поступить въ здѣшній универ-
ситетъ. При рѣшеніи должны приниматься въ разсчетъ
только уважительныя причины; всего менѣе надежды найти
въ столицѣ уроки и платныя занятія. Сокращеніе числа
студентовъ дастъ возможность осуществить мысль, къ ко-
торой рано или поздно должно придти министерство На-
роднаго Просвѣщенія: устроить при здѣшнемъ универси-
тете, на глазахъ власти, нѣчто въ родѣ профессорскаго
института или сосредоточить здѣсь молодыхъ людей, оста-
вляемыхъ при университетахъ для приготовленія къ про-
фессорскому званію, и здѣшнія научныя силы направить,
между прочимъ, на службу и этому дѣлу. При надлежа-
щемъ подборѣ студентовъ и профессоровъ, С.-Петербург-
скій университетъ можетъ получить такой характеръ и
достигнуть такой нравственной высоты, что всякаго рода
либеральная болтовня, а тѣмъ болѣе разрушительныя идеи
станутъ въ немъ невозможностью. Но и подборъ студен-
товъ не достигнетъ желаемой цѣли, если не будетъ обра-
щено вниманіе на подъемъ дисциплины въ студенческой
средѣ и на правильное, неуклонное исполненіе правитель-
ственныхъ предписаній и указаній всѣми университетскими
властями. Первая настоятельнѣйшая нужда университета
въ настояще время есть дѣйствительная постановка инспек-
ціи въ духѣ новаго устава. Въ лицѣ инспектора и помощ-
никовъ его, она должна быть въ большинствѣ случаевъ
дѣятельною, самостоятельною, строго относиться ко всѣмъ
случаямъ нарушенія дисциплины, порядка, установленныхъ
правилъ .и... карцеръ не долженъ бездействовать. Можетъ
быть, составъ инспекціи недостаточенъ и его слѣдуетъ уве-
личить, но прежде всего слѣдуетъ оживить ее и особенно
внушить ей, что она должна слушаться прежде всего своей
инструкціи, неотступно требовать отъ студентовъ исполне-
нія ими своихъ обязанностей и неуклонно штрафовать ихъ
при всякомъ нарушеніи ими правилъ. Большинство сту-
дентовъ живетъ на случайныхъ квартирахъ, занимая ком-
наты и даже иногда только углы: у многихъ нѣтъ ни по-
рядочнаго знакомства, ни средствъ на книгу, никто о нихъ
не заботится, съ кѣмъ они знакомы и что дѣлаютъ. Вотъ

утъ-то и долженъ университетъ оказать нравственную
услугу студенту. Инспекція должна знать, какъ и гдѣ онъ
живетъ, особенно пріѣхавшій изъ отдаленной мѣстности,
съ кѣмъ онъ знакомъ. Должно быть обращено вниманіе
на посѣщеніе лекцій студентами. Когда студентъ не занятъ
дѣломъ, то онъ, если не бѣгаетъ съ утра до ночи по уро-
камъ, бездѣльничаетъ, и тутъ какъ разъ—самообразованіе,
образованіе въ кружкахъ, поступленіе въ общество. Въ
виду важности дѣла и высокой цѣли—сдѣлать С.-Петер-
бургскій университетъ достойнымъ милости Монарха, ве-
роятно, профессора и нѣкоторые преподаватели охотно
послѣдуютъ приглашенію министерства участвовать въ этомъ
дѣлѣ нравственной помощи студенчеству. Небольшія группы
учащихся могли бы ввѣриться спеціальному надзору про-
фессора, который обращалъ бы вниманіе на жизнь и ученье
студента и могъ бы отъ многаго предостеречь его и во
многомъ направить его къ доброму. Русскій студентъ, на-
добно сознаться, нуждается въ побужденій къ труду и въ
постоянномъ контролѣ, иначе онъ легкомысленно отклады-
ваетъ свои занятія ad calendas, Въ принципѣ такимъ мо-
тивомъ и контролемъ служатъ для него зачеты полугодій,
и такъ оно будетъ на самомъ дѣлѣ, когда они станутъ
правдою. Быть можетъ, полезно будетъ завести при этомъ
какіе-либо способы различенія: блестяще ли, хорошо или
только удовлетворительно эачтенъ семестръ, что во всякомъ
случаѣ станетъ побуждать даровитыхъ молодыхъ людей
изъ уваженія въ себѣ и соревнованія, въ виду будущихъ
экзаменовъ въ комиссіяхъ, ревностнѣе заниматься своимъ
дѣломъ.
Послѣдствіемъ записки дѣйствительно были удаленіе
изъ С.-Петербургскаго университета нѣкотораго числа сту-
дентовъ, бывшихъ на дурномъ замѣчаніи у полиціи или
у инспекціи и затѣмъ установленіе на будущее время бо-
лѣе осмотрительнаго пріема въ студенты этого универси-
тета на основаніи тѣхъ правилъ, которыя выше приведены
подъ пп. а) и в) изъ записки М. И. Владиславлева, такъ
что число студентовъ С.-Петербургскаго университета умень-
шилось съ 1906 (къ 1-му января 1887 г.) до 1759 (къ

1-му января 1890 г.). Впрочемъ, какъ записка М. И. Вла-
диславлева, такъ и въ особенности событіе 1-го марта 1887 г.
не могли не напомнить министру Народнаго Просвѣщенія
о циркулярномъ предложеніи, состоявшемся еще 12-го
января 1880 г. при графѣ Д. А. Толстомъ, о томъ, чтобы
начальства гимназій доставляли въ подлежащіе универси-
теты свѣдѣнія о воспитанникахъ гимназіи, заявившихъ
желаніе по окончаніи гимназическаго курса поступить въ
университетъ, съ возможно полною характеристикой каж-
даго изъ сихъ молодыхъ людей какъ относительно хода
ихъ ученія въ гимназіи, такъ и относительно нравствен-
ныхъ ихъ качествъ и внѣклассной жизни. Съ того вре-
мени смѣнились три министра Народнаго Просвѣщенія, и
означенное распоряженіе, хотя и не отмѣненное, было пре-
дано забвенію, а затѣмъ изъ судебныхъ разбирательствъ
и ивъ дознаній касательно распространенія между учащи-
мися противоправительственной пропаганды оказалось, что
въ студенты университетовъ и другихъ высшихъ учебныхъ
заведеній принимаются нерѣдко молодые люди, которые
еще въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ заявляли себя
дурными наклонностями и даже принадлежали къ тайнымъ
кружкамъ, такъ называемымъ «кружкамъ саморазвитія или
самообразованія», и нерѣдко привлекались къ дознаніямъ
въ качествѣ обвиняемыхъ или какъ свидѣтели. Этого, ко-
нечно, не могло бы быть, если бы вышеозначенный цир-
куляръ не былъ забыть, или «если бы начальники сред-
нихъ учебныхъ заведеній относились къ исполненію ука-
занной въ немъ мѣры не формально, а съ сердечнымъ
участіемъ и въ твердомъ сознаніи, что полная и вѣрная
характеристика молодыхъ людей, поступающихъ въ уни-
верситеты и другія высшія школы, необходима сколько
для предотвращенія поступленія въ нихъ негодяевъ, изъ
коихъ впослѣдствіе образуются злодѣи, столько вообще для
упорядоченія состава студентовъ», и тогда «высшія учеб-
ныя заведенія были бы избавлены отъ присутствія лицъ
вредныхъ, а молодые люди съ характеромъ, не вполнѣ
установившимся, были съ самаго начала подчинены болѣе
строгому надзору и могли бы исправиться и успѣшно

окончить курсъ». Руководясь этими соображеніями и на-
звавъ неосмотрительностью или же неумѣстною и даже
преступною снисходительностью обозначеніе въ увольни-
тельныхъ свидѣтельствахъ отличными по поведенію такихъ
молодыхъ людей, которые вовсе этого не заслуживаютъ,
г. Министръ Народнаго Просвѣщенія въ циркулярномъ
предложеніи отъ 7-го іюня 1887 г., признавъ точное испол-
неніе вышеозначенной мѣры дѣломъ весьма важнымъ, осо-
бенно въ настоящее время и, «имѣя въ виду, что педаго-
гическій персоналъ среднихъ учебныхъ заведеній, нахо-
дясь въ постоянныхъ сношеніяхъ съ учениками въ про-
долженіи нѣсколькихъ лѣтъ, иногда въ теченіе всего курса,
при должной заботливости о нравственномъ развитіи и
добромъ направленіи учащихся, не можетъ не составить
себѣ яснаго понятія объ ихъ образѣ мыслей и направле-
ніи», предложилъ чрезъ попечителей учебныхъ округовъ
начальствамъ среднихъ учебныхъ заведеній сообщать уни-
верситетамъ, и другимъ высшимъ учебнымъ заведеніямъ,
по принадлежности, полныя и обстоятельныя свѣдѣнія объ
образѣ мыслей и направленіи желающихъ поступить въ
нихъ молодыхъ людей, объ ихъ склонностяхъ, условіяхъ
матеріальнаго быта и общественной среды, къ коей при-
надлежатъ ихъ родители, а также доставлять такіе же,
по возможности, свѣдѣнія и о постороннихъ лицахъ, кои
получатъ свидѣтельства зрѣлости и заявятъ о желаніи
своемъ продолжать образованіе; «тѣхъ же молодыхъ лю-
дей, которые, хотя и получатъ аттестаты или свидѣтель-
ства зрѣлости, но почему-либо подаютъ мало надежды на
успѣшное занятіе науками, лучше отклонять отъ поступле-
нія въ высшія учебныя заведенія, рекомендуя имъ избрать
для себя другія занятія».
Распоряженіе это было дополнено другимъ отъ 26-го іюля
1887 г. о томъ, чтобы начальства университетовъ и дру-
гихъ высшихъ учебныхъ заведеній зачисляли въ студенты
лишь тѣхъ, о которыхъ доставлены необходимыя свѣдѣнія
отъ директоровъ тѣхъ среднихъ учебныхъ заведеній, въ
коихъ они обучались и выдержали выпускной экзаменъ,
директоры же должны предупреждать абитуріентовъ, что

въ случаѣ перемѣны заявленнаго ими намѣренія они должны
своевременно сообщать о томъ директору, дабы онъ могъ
принять мѣры къ пересылкѣ упомянутыхъ характеристикъ
изъ одного высшаго заведенія въ другое. За мѣсяцъ пе-
редъ тѣмъ (26-го іюня 1887 г.) плата за ученіе въ пользу
собственно университета, независимо отъ гонорара, была
увеличена съ 10 до 50 рублей въ годъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ
состоялось назначеніе Владиславлева ректоромъ универси-
тета. Нѣтъ сомнѣнія, что онъ былъ серьезно озабоченъ
усиленіемъ дисциплины и надзора за студентами и иско-
рененіемъ того зла, которое, очевидно, гнѣздилось въ уни-
верситетѣ, и потому въ Петербургѣ студенческіе безпорядки
были направлены противъ ректора Владиславлева въ та-
кой же мѣрѣ, какъ въ Москвѣ, Харьковѣ, Казани и Одессѣ
они были направлены противъ инспекторовъ Брызгалова,
Алякритскаго, Потапова, Балдина и вообще противъ
инспекціи.
Студенческіе безпорядки въ Казани.
Въ дни, предшествовавшіе безпорядкамъ, студентовъ въ
университете бывало немного, что не представляло, впро-
чемъ, чего-нибудь ненормальнаго, ибо и въ прежніе годы
съ началомъ репетицій для зачета полугодій студентовъ
тоже бывало немного; къ тому же съ 30-го ноября по
3-е декабря не читали своихъ лекцій профессора Загоскинъ
(исторія русскаго права) и Ермолаевъ (анатомія), у кото-
рыхъ бываетъ обыкновенно много слушателей, а между
бывшими въ университетъ студентами не замечалось ни-
какого возбужденія и не было ничего предосудительнаго,
ни въ поведеніи, ни въ ихъ разговорахъ, такъ что всѣ
эти студенты или огромное ихъ большинство были вполнѣ
чужды духу безпорядковъ.
Приготовлялись они, очевидно, внѣ университета въ
разныхъ землячествахъ и ихъ органахъ. Такъ, въ ночь
съ 29-го на 30-е ноября, было замѣчено полиціей боль-
шое сборище студентовъ въ домѣ на улицѣ Георгіевской,

но что тамъ происходило осталось невыясненнымъ. Къ числу
самыхъ вредныхъ членовъ Симбирско-Самарскаго земля-
чества принадлежали студенты Португаловъ, сынъ ссыль-
наго въ Самарѣ врача, и Полянскій, и оба были выбраны
въ судьи этого землячества. У перваго изъ нихъ, по ука-
занію попечителя, былъ произведенъ въ ночь со 2-го на
3- е декабря жандармскій обыскъ, и были найдены гекто-
графъ, и набранные листы вышедшаго гектографирован-
наго приговора, и письмо его сестры, съ поздравленіемъ
по случаю выбора его въ студенческіе судьи, что при на-
стоящихъ обстоятельствахъ, говорится въ письмѣ, предста-
вляетъ обширное поле для дѣятельности. Какъ несомнѣнно
уличенный въ принадлежности къ землячеству, Португа-
ловъ тотчасъ же былъ удаленъ, что, конечно, не помѣ-
шало ему принимать дѣятельное участіе въ подготовкѣ без-
порядковъ. Изъ постороннихъ лицъ, мутившихъ студентовъ,
въ то время были замѣчены особенно присяжный повѣ-
ренный Гиршфельдъ и ученицы фельдшерскихъ земскихъ
курсовъ дочь генералъ-маіора Балль и мѣщанка Адбарова.
Попечитель округа телеграфировалъ въ Петербургъ о не-
обходимости немедленно ихъ выслать изъ Казани, что и
было исполнено по распоряженію министра внутреннихъ
дѣлъ.
Сигналомъ къ взрыву и здѣсь послужило письмо изъ
Москвы. Гектографированная копія съ одного такого письма,
полученнаго студентомъ изъ Москвы, о томъ, что тамъ
происходило, была найдена помощникомъ инспектора Вино-
градовымъ въ среду 2-го декабря, въ 6 часовъ вечера,
въ одномъ изъ столовъ 12-й аудиторіи, гдѣ около 7 часовъ
должны были собраться нѣкоторые изъ студентовъ юриди-
ческаго факультета для практическихъ занятій по граж-
данскому судопроизводству. Письмо это читалось 2-го де-
кабря на такъ-называемомъ общемъ студенческомъ судѣ и
тамъ рѣшено было произвести одновременно безпорядки
4- го декабря и въ ветеринарномъ институтѣ, и въ уни-
верситетъ, и были установлены всѣ подробности дѣла;,
Безпорядки были такимъ образомъ подготовлены въ земля-
ческихъ учрежденіяхъ, объединявшихъ студентовъ и уни-

верситета, и ветеринарнаго института, и въ обоихъ этихъ
высшихъ учебныхъ заведеніяхъ были въ точности выпол-
нены рѣшенія «общаго студенческаго суда».
Дѣло началось въ ветеринарномъ институтѣ, гдѣ 4-го де-
кабря долженъ былъ защищать свою диссертацію ветери-
наръ Третьяковъ. На этотъ диспутъ изъ предосторожности
не были допущены ни студенты университета, ни посто-
роннія лица. Передъ самымъ началомъ диспута одинъ изъ
студентовъ института подошелъ къ столу, за которымъ си-
дѣли директоръ и члены совѣта, и подалъ директору листъ,
говоря, что это петиція студентовъ, и прося тотчасъ же
прочесть. Директоръ, не читая листа, сказалъ, что если
студенты имѣютъ какія нужды, то пусть переговорятъ о
нихъ въ другое время и въ другомъ мѣстѣ. Тогда вся
толпа студентовъ поднялась съ своихъ мѣстъ и подошла
къ столу. Директоръ, закрывъ засѣданіе совѣта, потребо-
валъ отъ студентовъ немедленнаго удаленія. Нѣкоторые
послушались, но человѣкъ 40 остались въ залѣ и шумно
требовали объясненія по поводу поданной петиціи. Послѣ
вторичнаго требованія директора, толпа, правда, перешла
въ другую аудиторію, но продалжала шумѣть и оказывать
явное неповиновеніе. Директоръ поѣхалъ къ попечителю
и отъ него, по его указанію, въ 1-ю полицейскую часть,
а тѣмъ временемъ студенты-ветеринары [направились въ
университетъ, гдѣ также начались безпорядки. Несомнѣн-
ные признаки ихъ наступленія въ университетѣ обнару-
жились къ 10 часамъ утра 4-го декабря. Еще въ 81/» ча-
совъ служитель инспекціи Михайловъ передалъ инспектору
письмо на имя ректора съ городскою маркою, но прине-
сенное неизвѣстнымъ мальчикомъ отъ Ферлюдина (фамилія
одного изъ студентовъ-юристовъ). Письмо было тотчасъ же
отправлено къ ректору, и, какъ оказалось, было аноним-
ное отъ 4-го декабря слѣдующаго содержанія: «Желая пред-
отвратить ело, могущее произойти отъ предполагаемаго
возстанія студентовъ университета и ветеринарнаго инсти-
тута, я рѣшился извѣстить васъ, что сегодня, или завтра,
или вообще на этихъ дняхъ студенты сговорились устроить
общую сходку въ университетѣ, не очень миролюбиваго

характера, и такъ какъ отъ этого не будетъ никакого
толку, а только безполезно погибнутъ молодыя силы, мо-
гущія впослѣдствіи принести несравненно большую пользу
обществу, то не мѣшало бы предупредить и не допустить
до этого, не прибѣгая къ крайнимъ мѣрамъ и не дѣлая
никому зла. Сегодня же будьте осторожны». Въ одинадца-
томъ часу инспектора извѣстили изъ вѣрнаго источника,
что студенты юридическаго факультета, которымъ въ этотъ
день долженъ былъ читать лекцію ректоръ отъ 12 до 1 ч.,
при самомъ входѣ его въ аудиторію намѣревались пригла-
сить его вмѣстѣ съ ними пойти въ залъ дли собесѣдованія,
о чемъ инспекторъ тотчасъ же увѣдомилъ ректора запиской,
а затѣмъ, когда студенты въ очень возбужденномъ настроеніи
стали собираться въ шинельной и курильной, и одинъ изъ нихъ
входя, въ курильную, громко сказалъ: «скоро ждемъ грозной
бури», что тотчасъ же было сообщено инспектору однимъ
изъ помощниковъ, то инспекторъ въ 111/2 часовъ отправился
самъ къ ректору, который только тогда далъ ему прочесть
вышеприведенное анонимное письмо и заявилъ, что онъ
въ залъ толковать со студентами не пойдетъ, а будетъ
имъ читать лекцію. Возвратясь въ канцелярію, инспекторъ
нашелъ въ ней уволеннаго изъ университета Португалова,
который довольно дерзко спрашивалъ, скоро ли ему выда-
дутъ его документы, на что Н. Г. Потаповъ отвѣтилъ ему,
что по дѣйствующимъ правиламъ онъ получить ихъ черезъ
полицію. Выйдя изъ канцеляріи за 10 минутъ до 12 часовъ
и пройдя нѣсколько шаговъ по корридору, Португаловъ,
какъ передавали инспектору, громко закричалъ: «готово».
Немедленно изъ шинельной и курильной быстро двинулась
толпа съ шумомъ, крикомъ и свистомъ; слышались воз-
гласы: «въ залу», «ректора», «долой инспектора», «къ
черту инспектора», «идите, братцы». Нѣкоторые, отдѣляясь
отъ толпы, забѣгали въ аудиторіи, настежь растворяли въ
нихъ двери и, не стѣсняясь присутствіемъ профессоровъ,
кричали: «На сходку! на сходку!« Студенты-филологи, ко-
торымъ въ это время профессоръ Нагуевскій дѣлалъ репе-
тицію по римскимъ древностямъ, спокойно остались на
своихъ мѣстахъ и продолжали заниматься, несмотря на

весь шумъ и гамъ, а затѣмъ согласно съ его увѣщаніями,
по окончаніи своихъ занятій, вмѣстѣ съ нимъ вышли изъ
университета и отправились по своимъ квартирамъ. Со-
ставилась вскорѣ толпа человѣкъ въ 150—200, которая
съ крикомъ подвигалась къ актовому залу. Услышавъ эти
крики студентовъ, инспекторъ немедленно вышелъ изъ
канцеляріи навстрѣчу толпѣ и усиленно убѣждалъ ее ра-
зойтись, вернуться назадъ, не губить себя. Но все на-
прасно: толпа неудержимо стремилась въ залъ, а за нею
вошелъ и инспекторъ, сопровождаемый своимъ помощни-
комъ Войцеховичемъ и двумя служителями инспекціи.
Инспекторъ продолжалъ въ залѣ увѣщевать студентовъ, а
они, расположась около него полукругомъ, кричали и ма-
хали какими-то листками, которые содержали ту же самую
«петицію», какая ветеринарами была подана ихъ дирек-
тору, и сверхъ того воззваніе къ студентамъ; обѣ записки
были гектографированы. Воззваніе гласило: «Товарищи!
Тяжкимъ бременемъ легъ новый университетскій уставъ.
Васъ, питомцевъ дорогой alma mater, васъ, представите-
лей молодой интеллигентной мысли, онъ отдалъ во власть
шпіонствующей инспекціи, онъ сузилъ и низвелъ на «нѣтъ»
значеніе профессорской коллегіи, сдѣлалъ изъ нихъ учи-
телей-чиновниковъ, онъ ограничилъ доступъ въ универси-
тетъ сыновьямъ бѣдныхъ отцовъ, увеличивъ взносъ за право
слушанія лекцій, установилъ тяжелыя условія для получе-
нія стипендій и т. д. Но еще не все: циркуляръ министра
Народнаго Просвѣщенія отъ 18-го іюня 1887 года лишилъ
вашихъ юныхъ братьевъ возможности даже получить-гим-
назическое образованіе. Наконецъ, въ событіяхъ москов-
скихъ 23-го, 24-го, 25-го ноября текущаго года, когда
лилась кровь нашихъ товарищей (два студента было убито),
когда нагайки свистали надъ головами ихъ, въ этихъ со-
бытіяхъ нанесено было позорное оскорбленіе всей русской
молодежи. Казанскіе студенты! неужели мы не встанемъ
на защиту попранныхъ правъ нашихъ университетовъ,
неужели мы не выразимъ нашего протеста предъ разы-
гравшеюся во всю ширь реакціей? Мы вѣримъ въ казан-
ское студенчество и зовемъ его на открытый протестъ въ

стѣнахъ университета». А вотъ и текстъ гектографиро-
ванной петиціи: «Побрало насъ сюда не что иное, какъ
сознаніе невозможности всѣхъ условій, въ которыя поста-
влена русская жизнь вообще и студенческая въ частности,
а также желаніе обратить вниманіе общества на эти усло-
вія и предъявить правительству нижеслѣдующія требованія.
Мы пришли къ заключенію, что:
I. Реформы наивозможно-ближайшаго будущаго по от-
ношенію къ университетамъ должны быть слѣдующія:
a) Для всѣхъ россійскихъ университетовъ уставъ дол-
женъ быть одинъ и тотъ же;
b) Университетомъ должна завѣдывать коллегія про-
фессоровъ совершенно самостоятельно;
c) Никакого контроля со стороны университета надъ
частного жизнью студента не должно быть;
d) Студентамъ должно быть предоставлено право схо-
докъ для обсужденія дѣлъ, касающихся студенчества, а
также и право коллективной подачи петицій;
e) Право имѣть свои библіотеки, читальни, кассы взаим-
ной помощи, кухмистерскія и управлять ими черезъ своихъ
выборныхъ;
f) Долженъ быть гласный студенческій судъ, рѣшенія
котораго профессорская коллегія не можетъ игнорировать;
g) Студенты получаютъ право распредѣлять стипендіи
и пособія по усмотрѣнію выборныхъ отъ студенчества лицъ.
II. Уничтоженіе сословности и всякаго рода препят-
ствій, затрудняющихъ доступъ въ учебныя заведенія (на-
примѣръ, высокая плата, форма и т. д.).
III. Справедливость требуетъ, чтобы наши товарищи —
всѣхъ университетовъ—исключенные за студенческія вол-
ненія, были приняты вновь.
IV. Для удовлетворенія возмущеннаго нашего и обще-
ственнаго мнѣнія необходимо, чтобы были наказаны тѣ
лица, по приказанію или недосмотру которыхъ были со-
вершены въ 20-хъ числахъ прошедшаго мѣсяца звѣрскія
насилія и даже убійства, оффиціально скрываемыя, надъ
нашими товарищами, московскими студентами.—Казанскіе
студенты».

Сообщая эти «воззванія» и «петицію» г. министру
Народнаго Просвѣщенія, попечитель Казанскаго учебнаго
округа П. Н. Масленниковъ совершенно справедливо ука-
залъ не только на «отсутствіе практическаго смысла въ
дерзкихъ студенческихъ требованіяхъ», но и на то, что
требованія эти рѣшительно не имѣютъ никакого мѣстнаго
характера или оттѣнка, а, «судя по ІѴ-му пункту этихъ
требованій, были редактированы въ Москвѣ», а не въ
Казани, а потому и безъ малѣйшаго вниманія къ пособни-
камъ взбунтовавшихся студентовъ Казанскаго универси-
тета—ветеринарамъ, хотя послѣдніе безсмысленно усвоили
себѣ вполнѣ эту «петицію.
Между тѣмъ въ актовомъ залѣ Казанскаго универси-
тета было совершено гнусное насиліе надъ достопочтен-
нымъ инспекторомъ студентовъ. На слова его: «замолчите
же наконецъ и скажите толкомъ, что вамъ надо», изъ
переднихъ рядовъ толпы выступили двое студентовъ, Іоновъ
и Алексѣевъ, и приблизились къ Н. Г. Потапову, который,
полагая, что они желаютъ ему сообщить желанія студен-
товъ, спокойно оставался на своемъ мѣстѣ, какъ вдругъ
одинъ изъ нихъ, только что поступившій въ августѣ 1887
года на юридическій факультетъ, Константинъ Алексѣевъ,
поднялъ правую руку, быстро ударилъ его кулакомъ въ
лѣвую щеку около глаза и вслѣдъ затѣмъ вся толпа стала
надвигаться на Н. Г. Потапова, который замѣтилъ въ
рукахъ двухъ или трехъ студентовъ обломки отъ кресла.
Защищая голову руками, инспекторъ началъ подвигаться
къ выходной двери, оберегаемый отъ дальнѣйшихъ ударовъ
своимъ помощникомъ и двумя служителями инспекціи.
Буйная толпа, проводивъ его до дверей, осталась въ залѣ,
и Н. Г. Потаповъ могъ свободно пройти корридоромъ
второго этажа и немедленно отправился къ ректору сооб-
щить ему о всемъ случившемся. Возвратясь въ универси-
тетъ съ ректоромъ, онъ отправился къ себѣ на квартиру,
не чувствуя себя способнымъ, послѣ столь сильнаго нерв-
наго потрясенія, явиться вновь къ сборищу студентовъ
для исполненія своихъ обязанностей. Сборище это межъ
тѣмъ увеличилось: вслѣдъ за удаленіемъ инспектора часть

толпы бросилась изъ актоваго зала въ шинельную съ кри-
ками: «Ректора сюда, ректора», «подавайте намъ инспек-
цію», «наша взяла», и къ этимъ крикамъ присоединилась
новая толпа студентовъ. Помощникъ инспектора Войцехо-
вичъ не имѣлъ возможности войти въ залъ, такъ какъ
двери въ него студенты затворили, но, оставаясь въ кор-
ридорѣ, уговаривалъ студентовъ, шедшихъ въ залъ, не
идти туда, но безуспѣшно. Онъ же встрѣтилъ ректора
Н. А. Кремлева и проводилъ его въ актовый залъ, но въ
самый залъ не вошелъ, потому что ректоръ сказалъ, что
ему нѣтъ надобности быть въ залѣ, и остался въ корри-
дорѣ, куда пришелъ и другой помощникъ Виноградовъ.
Собесѣдованіе ректора со сходкою студентовъ «происходило
при закрытыхъ дверяхъ, оберегаемыхъ отъ входа инспекціи
студентами». Какъ и когда произошла передача Алексѣева
въ руки полиціи, объ этомъ обстоятельныхъ свѣдѣній не
имѣется; на первомъ донесеніи попечителя сказано только,
что ректоръ распорядился передачею Алексѣева полиціи.
Вѣроятно, это было первымъ дѣйствіемъ ректора по входѣ
его въ актовый залъ, и оно было, вѣроятно исполнено
безъ всякаго сопротивленія со стороны Алексѣева или
другихъ студентовъ, при помощи г. Войцеховича. Какъ бы
то ни было, но въ передаваемыхъ самимъ ректоромъ увѣ-
щаніяхъ и наставленіяхъ, обращенныхъ имъ къ сходкѣ,
нѣтъ и помину объ этомъ возмутительномъ актѣ насилія
противъ столь почтеннаго должностного лица, какъ Н. Г.
Потаповъ. Прибытіе ректора было возвѣщено студентамъ
криками ихъ товарищей: «Тише, ректоръ идетъ». Затѣмъ
ректору стоило большого труда и терпѣнія установить и
поддерживать хоть какой-нибудь порядокъ и тишину, чтобы
можно было держать рѣчь къ студентамъ; но возгласы во-
жаковъ: «всѣ студенты долой съ каѳедры» (на которую
теперь взошелъ ректоръ) и «очистить мѣсто около каѳедры
и передъ каѳедрой» были тотчасъ же исполнены. Ректоръ
объявилъ собравшуюся сходку противузаконой, присово-
купивъ, что всѣ, кто по его требованію не разойдутся,
будутъ переданы во власть полиціи я войска. Студенты
отвѣтили, что они сами разойдутся, но предварительно

просятъ выслушать причину сходки и ихъ просьбы, что
просьбы эти изложены въ «петиціи», на бумагѣ, которую
они тутъ же и положили передъ ректоромъ на каѳедрѣ, и
что они просятъ дать ходъ этой ихъ просьбѣ. Ректоръ отвѣ-
тилъ, что бумага не можетъ не быть имъ предоставлена по на-
чальству, такъ какъ подача ея есть новое нарушеніе ими уста-
новленныхъ для нихъ правилъ, что въ ней, безъ сомнѣнія,
рѣчь идетъ о давно извѣстныхъ вещахъ—о разрѣшеніи
сходокъ, депутацій, читаленъ, ссудныхъ кассъ, кухмистер-
скихъ и о распредѣленіи самими студентами между собою
стипендій и пособій,—словомъ, о вещахъ, которыя были
уже не разъ предметомъ обсужденія для университетовъ и
для правительства, «и если такія учрежденія не суще-
ствуютъ, значитъ, правительство признало ихъ существо-
ваніе ненужнымъ, и это есть твердое рѣшеніе правитель-
ства, и поэтому, продолжалъ ректоръ Н. А. Кремлевъ,
я не буду подавать студентамъ никакихъ ложныхъ на-
деждъ: «я привыкъ говорить со студентами прямо и без-
боязненно!» Эти послѣднія слова были прерваны апло-
дисментами. Когда они прекратились, то изъ среды сту-
дентовъ послышался голосъ, что въ петиціи выражены и
другія желанія. Ректоръ взялъ лежавшую передъ нимъ
петицію и началъ ее читать. «Отказать рѣшительно, рѣзко
въ просьбѣ» (ознакомиться съ петиціей), «выраженной въ
формѣ вполнѣ благопристойной»—пишетъ ректоръ въ своемъ
донесеніи попечителю отъ 19-го декабря 1887 г.,—«при-
томъ при условіяхъ, которыя давали мнѣ надежду на до-
бровольный уходъ студентовъ, это значило бы не смирить
толпу, а еще болѣе взволновать ее и, слѣдовательно, вы-
звать необходимость прибѣгнуть къ крайней мѣрѣ, на
которую я былъ уполномоченъ Вашимъ Превосходитель-
ствомъ,—къ введенію войска и, слѣдовательно, къ допу-
щеніи) всѣхъ случайныхъ послѣдствій такой мѣры. По
моимъ соображеніямъ, принять тотчасъ же эту мѣру было
бы несогласно съ пользою и интересами ни университета
и правительства, ни общества и семействъ, къ составу
которыхъ принадлежатъ собравшіеся студенты».
Какъ бы то ни было, «летящія» студентовъ была при

нята ректоромъ, и начало ея, гдѣ говорится о «невозмож-
ности всѣхъ условій, въ которыя поставлена русская жизнь
вообще», и о «предъявленіи студентами правительству требо-
ваній», подало ректору случай «возможно понятнѣе объяс-
нить основные принципы общежитія, ознакомить вкратцѣ съ
основными началами государственной и общественной жизни,
при которыхъ только и возможно пользоваться благотвор-
ными плодами жизни людей въ обществѣ и безнаказанное
нарушеніе которыхъ отняло бы у человѣчества возможность
дальнѣйшаго усовершенствованія. Я указалъ на необходи-
мость существованія органовъ, спеціально уполномоченныхъ
завѣдываніемъ той или другой стороной, той или другой
функціей общественной жизни, заявленіемъ о тѣхъ или
другихъ нуждахъ и ходатайствомъ о соотвѣтственныхъ из-
мѣненіяхъ въ существующихъ законахъ и правилахъ, и
что самый интересъ общежитія требуетъ, чтобы правитель-
ство пресѣкало всякую попытку отдѣльныхъ людей или
группъ людей самовольно вмѣшиваться въ такую дѣятель-
ность, которая по закону имъ не предоставлена, что такое
противозаконное вмѣшательство наносить вредъ обществу
и потому не можетъ быть терпимо. Отсюда сдѣлалъ вы-
водъ о противозаконности настоящаго поведенія устроив-
шихъ сходку для подачи петиціи и о необходимости на-
казанія за такое поведеніе, о томъ, что такое самозванное
принятіе на себя студентами не усвоенной имъ закономъ
роли есть нарушеніе правъ того самаго общества, о кото-
ромъ они якобы принимаютъ на себя заботу, и крайне
вредно для успѣховъ народнаго образованія, которые
должны быть особенно близки студентамъ университета.
Словомъ, мнѣ пришлось прочитать цѣлую лекцію. И долгъ
совѣсти побуждаетъ засвидѣтельствовать, что аудиторія,
затихнувшая уже въ самомъ началѣ обращенной къ ней
рѣчи, все съ возрастающимъ вниманіемъ относилась къ
моимъ словамъ, какъ будто предъ ней раскрывалось новое,
дотолѣ невѣдомое ей, міровоззрѣніе».
Лекція профессора римскаго права при столь необыч-
ной обстановкѣ произвела на слушателей не совсѣмъ то
впечатлѣніе, какое онъ предполагалъ. По крайней мѣрѣ,

въ гектографированной прокламаціи по поводу исключенія
и высылки изъ Казани нѣкоторыхъ студентовъ говорится:
«Но навстрѣчу намъ шла та «наука для науки», которую
такъ яростно защищали нѣкоторые изъ гг. профессоровъ
на сходкѣ 4-го декабря, та наука, благодаря которой, го-
ворили они, мы, студенты, могли бы спокойно и безстрастно
смотрѣть на гнетъ и страданія дорогой родины... Мы не
пошли за нашими учителями». Неблагопріятное впечатлѣ-
ніе эта лекція ректора произвела и на попечителя округа.
«Я вообще, и по моимъ убѣжденіямъ, и по опыту всѣхъ
извѣстныхъ мнѣ прежнихъ студенческихъ безпорядковъ,
нахожу»,—говоритъ П. Н. Масленниковъ въ одномъ изъ
своихъ донесеній,—«бесѣды со студентами профессоровъ
университета, а тѣмъ болѣе ректора, во время самаго
разгара этихъ безпорядковъ, совершенно неумѣстными,
если эти лица не пользуются сильнымъ нравственнымъ
авторитетомъ среди студентовъ, и въ этомъ смыслѣ хотѣлъ
дать предложеніе ректору еще до начала безпорядковъ, но
не успѣлъ. Его же бесѣды и бывшихъ съ нимъ профессо-
ровъ тѣмъ болѣе неумѣстны и даже противозаконны, что
онѣ слѣдовали за нанесеніемъ тяжкаго оскорбленія инспек-
тору студентовъ, и при этомъ ректоръ самъ нанесъ новое
оскорбленіе инспекціи, не позволивъ чинамъ ея присут-
ствовать въ валѣ во время этихъ собесѣдованій со сту-
дентами. По слухамъ, которые, безъ сомнѣнія, идутъ отъ
самихъ же студентовъ, въ рѣчахъ ректора и нѣкоторыхъ
профессоровъ сильно проглядывало нерасположеніе и зло-
радство по отношенію къ инспектору студентовъ и стрем-
леніе выставить дѣйствія инспекціи и попечителя діаме-
трально противоположными дѣйствіямъ профессорской кол-
легіи».
Но еще въ началѣ обращенія ректора къ студентамъ
оно дважды было прервано на нѣкоторое время. Часу во
второмъ подошла къ университету толпа человѣкъ во сто
студентовъ ветеринаровъ, а изъ нихъ сорока удалось проник-
нуть въ университетъ, и они съ крикомъ побѣжали по корри-
дору по направленію къ актовому залу. Помощники инспекто-
ра Виноградовъ и Войцеховичъ употребили всѣ усилія, чтобы

задержать ихъ предъ стеклянного дверью, ведущею во
2-й этажъ; но часть ихъ, оттолкнувъ Войцеховича, успѣла
прорваться, на помощь же другой, все еще одерживаемой
Виноградовымъ, подоспѣлъ студентъ Подбѣльскій съ другой
стороны двери: онъ началъ палкою бить въ ней стекла и
грозить ею Виноградову. Этимъ воспользовались задержи-
ваемые имъ ветеринары и вмѣстѣ съ товарищами проникли
въ актовый валъ, гдѣ ихъ радостно и шумно привѣтство-
вали студенты университета. Затѣмъ «лекція» ректора была
прервана заявленіемъ, что и въ другомъ мѣстѣ, въ главной
швейцарской, собралась также толпа студентовъ, которая
также желала бы его выслушать. За этою толпою отпра-
вился самъ ректоръ, но предварительно хотѣлъ зайти къ
инспектору, чтобы наскоро осведомиться о характерѣ этого
сборища. Инспектора онъ встрѣтилъ, не доходя еще до
его квартиры, вмѣстѣ съ полиціймейстеромъ, который ска-
залъ ректору: «Къ вашимъ услугамъ. Я сейчасъ пойду,
если считаете нужнымъ, въ залъ и предложу студентамъ
удалиться». Но ректоръ отклонилъ это предложеніе, сказавъ,
что надѣется уговорить студентовъ добровольно удалиться.
При этомъ онъ узналъ отъ инспектора, что толпа въ глав-
ной швейцарской весьма незначительна, и чрезъ посред-
ство экзекутора (такъ какъ никакихъ чиновъ и служите-
лей инспекціи тутъ не было, кромѣ самого инспектора)
пригласилъ и эту толпу въ актовый валъ, полиціймейстера
же просилъ распорядиться, чтобы съ улицы никого изъ
студентовъ въ университетъ болѣе не пускали.
Когда ректоръ Вернулся въ залу, «гдѣ, действительно,
засталъ порядокъ, котораго не нарушали и вновь прибыв-
шіе изъ швейцарской студенты», сходка стала просить
его, чтобы онъ «пригласилъ гг. профессоровъ, которые
выслушали бы ихъ самихъ о цѣли ихъ сходки, а эта
цѣль, по словамъ ихъ, состояла въ томъ, чтобы универси-
тетъ представилъ правительству ходатайство о представле-
ніи студентамъ университета льготъ, изложенныхъ въ пе-
тиціи. Въ отвѣтъ на это ректоръ «указалъ, 1) что совмѣст-
ное собраніе студентовъ и профессоровъ для обсужденія
студенческихъ желаній было бы опять новымъ нарушеніемъ

закона, что такое собраніе, какъ противозаконное, не мо-
жетъ имѣть никакихъ иныхъ послѣдствій, кромѣ преслѣ-
дованія и наказанія участниковъ его, и все, что бы ни
было принято въ этомъ собраніи, было бы признано не-
законнымъ и, слѣдовательно, недѣйствительнымъ, а 2)
просьба эта и фактически невыполнима, такъ какъ однихъ
профессоровъ 60, и если бы сейчасъ была имъ послана
пригласительная повѣстка, то пришлось бы ихъ слишкомъ
долго ждать». Послышался голосъ: «мы готовы ждать цѣ-
лый вечеръ».
Между тѣмъ въ читальной комнатѣ университета были
уже въ сборѣ 16 профессоровъ и 5 приватъ-доцентовъ, и
между ними шла рѣчь, что вотъ уже около двухъ часовъ,
какъ ректоръ совершенно одинъ предъ возбужденною тол-
пою студентовъ, «что стыдно въ такую опасную для уни-
верситета минуту оставаться нейтральнымъ, что долгъ и
совѣсть, а также и непосредственныя предписанія мини-
стерства обязываютъ насъ, профессоровъ,—пишетъ одинъ
изъ нихъ, деканъ медицинскаго факультета Щербаковъ
къ ректору,—употребить все отъ насъ зависящее для того,
чтобы убѣдить студентовъ разойтись, что мѣсто наше не
здѣсь, а около васъ, что мы должны сколько возможно по-
мочь вамъ уговорить и успокоить возбужденную толпу.
Нѣкоторые изъ профессоровъ тутъ же выразили желаніе,
чтобы я, продолжаетъ Щербаковъ, взялъ на себя выска-
зать студентамъ мнѣніе всѣхъ присутствовавшихъ моихъ
товарищей о незаконности поступка университетской мо-
лодежи и напомнить ей ея прямыя обязанности». Дѣйстви-
тельно, всѣ 16 профессоровъ и 5 приватъ-доцентовъ при-
шли въ актовый залъ, и д. с. с. Щербаковъ отъ имени
всѣхъ держалъ слѣдующую рѣчь: «По порученію пришед-
шихъ сюда моихъ товарищей, а вашихъ учителей, я, ста-
рѣйшій ивъ нихъ, убѣдительно прошу васъ разойтись. Въ
атомъ храмѣ чистой науки нѣтъ мѣста безпорядкамъ, по-
добнымъ настоящему. Вы пришли сюда учиться, учиться и
только учиться. Въ теченіе университетской жизни васъ
должны поэтому занимать только чисто-научные интересы,
рѣшать же интересы общественные вы не призваны, да и

не можете. Для этого нѣтъ ни надлежащей степени подго-
товки, ни надлежащей степени зрѣлости. Только вполнѣ
закончивъ свое образованіе, вы можете быть полезными
гражданами, только тогда можете съ пользою примѣнять
тѣ знанія, которыя здѣсь получаете. Собравшись же не-
законно, рискуя поэтому не докончить свое ученье, въ
остальную, еще долгую жизнь вашу рискуете остаться без-
полезными гражданами отечества, интересы котораго вамъ,
надѣюсь, такъ же дороги, какъ и намъ, вашимъ учителямъ.
Ради науки, которой мы являемся здѣсь представителями,
ради пользы дорогого намъ отечества, ради чувства долга
и законности, я еще разъ прошу васъ разойтись. Успо-
коившись вы сами потомъ будете горько осуждать свой
поступокъ. Лучше же исправить, когда еще не слишкомъ
поздно». Затѣмъ говорили еще профессора Васильевъ, Ка-
нонниковъ, И. Н. Смирновъ, Любимовъ и Преображенскія—
изъ коихъ наименѣе благонадежными попечитель считаетъ
Васильева и Преображенскаго (послѣдній вскорѣ затѣмъ
подалъ въ отставку). Сходка длилась уже около 4-хъ ча-
совъ. «Краснорѣчію ректора и нѣкоторыхъ его коллегъ не
предвидѣлось конца», по словамъ П. Н. Масленникова.
Тогда въ 3 ч. 45 м. попечитель округа далъ ему формаль-
ное предложеніе, на основаніи ст. 8-й устава, немедленно
покинуть валъ и очистить его отъ студентовъ съ помощью
полиціи, а если нужно, то и войска, котораго цѣлый ба-
тальонъ, и съ боевыми патронами былъ уже наготовѣ.
Предложеніе это, полученное ректоромъ въ виду всей
сходки, было по всей вѣроятности вкратцѣ ей сообщено,
хотя ректоръ ничего объ этомъ не говоритъ, и удаленіе
студентовъ приписываетъ только краснорѣчію своему и
своихъ товарищей. Тѣмъ не менѣе «студенты заявили,
что хотя они и удаляются изъ залы, но такъ какъ ни
ректоръ, ни профессора не даютъ имъ надежды на осу-
ществленіе ихъ желаній, то имъ ничего болѣе не остается
какъ оставить университетъ и въ знакъ этого они возвра-
щаютъ свои входные билеты, при чемъ стали складывать
свои билеты на столъ передъ каѳедрой». Такихъ билетовъ
оказалось потомъ 99. Часть студентовъ двинулась было

затѣмъ къ выходу, но тутъ же другіе начали требовать,
чтобы на ихъ пути при ихъ проходѣ не было ни полиціи,
ни инспекціи, или, какъ сообщаетъ объ этомъ ректоръ,
«обратились съ просьбой о свободномъ пропускѣ ихъ изъ
университета во избѣжаніе могущихъ быть случайныхъ
столкновеній кого-либо изъ нихъ съ полиціей или съ ин-
спекціей. Я отвѣтилъ, что сдѣлано распоряженіе о сво-
бодномъ пропускѣ, но съ тѣмъ, чтобы студенты съ своей
стороны воздержались отъ всякаго рода демонстративныхъ
поступковъ». Затѣмъ, выйдя изъ валы, онъ пошелъ къ
инспектору на квартиру и сообщилъ (по донесенію инспек-
тора отъ 8-го декабря попечителю). «Я обѣщалъ студен-
тамъ, что при выходѣ ихъ изъ залы и университета не
будутъ слѣдить за ними полиція и инспекція», а потому
просилъ меня, чтобы я попросилъ уйти чиновъ инспекціи.
Хотя инспекторъ не признавалъ требованія ректора закон-
нымъ, но такъ какъ всѣ бывшіе на сходкѣ студенты были
уже замѣчены и переписаны и желательно было скорѣй-
шее удаленіе ихъ изъ университета въ виду того, что на-
чинало уже смеркаться, «я, говоритъ инспекторъ, счелъ
за лучшее исполнить распоряженіе г. ректора и объявилъ
помощнику моему Войцеховичу, чтобы онъ удалился изъ
университета, и предложилъ то же самое и другимъ чинамъ
инспекціи».
Дѣло и здѣсь, какъ въ Москвѣ, окончилось полнымъ
торжествомъ взбунтовавшихся студентовъ и пораженіемъ
университетской инспекціи и вообще правительственной
власти; пораженіе же это въ Казани было ей нанесено
главнѣйше самимъ ректоромъ. При этомъ былъ и полицій-
мейстеръ. «Переговоривъ съ ними (инспекторомъ и по-
лиціймейстеромъ) о порядкѣ выхода студентовъ и пути
для этого выхода, я, пишетъ Н. А. Кремлевъ, возвра-
тился въ залу» и «указалъ студентамъ для выхода бли-
жайшій путь чрезъ дверь, ведущую въ большую выходную
швейцарскую. Они немедленно и быстро разошлись». Бур-
ное броженіе между студентами, доносилъ попечитель округа
г. министру, продолжалось какъ въ этотъ, такъ и въ по-
слѣдующіе дни: студенты толпами ходили по городу и по

Воскресенской улицѣ, въ особенности, гдѣ зданіе универ-
ситета и 1-ая полицейская часть. 5-го декабря и универ-
ситетъ, и институтъ были уже временно закрыты, и еще
4-го декабря попечитель собственной своей властью, на
основаніи ст. 8-й устава, исключилъ изъ университета 45
болѣе виновныхъ студентовъ и уволилъ 23, не желая по-
казанія инспектора и полиціи подвергать разсмотрѣнію
правленія, и 22 студентовъ Ветеринарнаго института,—
всего же 90 человѣкъ. Масса студентовъ иногороднихъ
начала проситься въ отпускъ, что и было всѣмъ разрѣ-
шено, другіе же, поддаваясь дурнымъ вліяніямъ, начали
просить объ увольненіи ихъ вовсе изъ университета, въ
подражаніе студентамъ, которые побросали свои входные
билеты еще на сходкѣ въ знакъ того, что они желаютъ
покинуть университетъ. Попечитель приказалъ ректору,
не давая пока хода всѣмъ этимъ прошеніямъ, составить
списокъ всѣмъ, подавшимъ оныя и побросавшимъ свои
входные билеты и предполагалъ раздѣлить ихъ на 3 кате-
горіи: 1. подлежащихъ, если не исключенію, то увольненію
безъ прошенія; 2. подлежащихъ, по сомнительному напра-
вленію и малому прилежанію, увольненію по прошенію и
3. достойныхъ по своимъ учебнымъ занятіямъ продолжать
курсъ, о коихъ полагалъ войти въ сношеніе съ ихъ семь-
ями, дабы онѣ ихъ образумили.
Сообщенное по телеграфу извѣстіе объ отдачѣ Алек-
сѣева въ дисциплинарный батальонъ на 3 года и послѣ-
довавшая затѣмъ высылка изъ города исключенныхъ отрез-:
вили студентовъ, и послѣ того случаевъ нарушенія ими
спокойствія и порядка въ городѣ не было. Публика во-
обще обнаруживала любопытство къ безпорядкамъ и со-
чувствіе къ высылаемыми Еще въ самомъ полицейскомъ
помѣщеніи и на дорогу ихъ въ большомъ количествѣ
снабжали и деньгами, и особенно крѣпкими напитками. По
поводу исключенія и высылки изъ Казани нѣкоторыхъ
студентовъ университета вскорѣ появилась гектографиро-
ванная прокламація, въ которой говорится: «Прощай
Казань! Прощай, университетъ! Недалеко еще то время
когда мы въѣзжали сюда, полные вѣры и любви къ уни-

верситету и его жизни; мы думали, что здѣсь, въ храмѣ
науки, мы найдемъ тѣ знанія, опираясь на которыя, мы
могли бы войти въ жизнь борцами за счастье и благо на-
шей измученной родины!.. Но на встрѣчу намъ шла та
«наука для науки», которую такъ яростно защищали нѣ-
которые изъ гг. профессоровъ на сходкѣ 4-го декабря, та
наука, благодаря которой, говорили они, мы, студенты,
могли бы спокойно и безстрастно смотрѣть на гнетъ и
страданія дорогой родины. Вмѣстѣ съ тѣмъ насъ охватило
и деморализующее вліяніе инспекціи и ея клики шпіоновъ-
клевретовъ... Мы не пошли за нашими учителями... Мы
сгруппировались въ землячества, твердо вѣруя, что здѣсь
въ товарищескомъ кругу мы поддержимъ другъ друга,
здѣсь мы найдемъ также и выходъ нашимъ страстнымъ
стремленіямъ къ развитію у насъ убѣжденій и взглядовъ,
твердыхъ и честныхъ, читая и бесѣдуя другъ съ другомъ...
Но намъ запретили организоваться въ землячества, грозя
исключеніемъ!.. Съ каждымъ днемъ гнетъ новаго устава
чувствовался жестче и жестче... На весь этотъ гнетъ мы
сдержанно отвѣчали мирными протестами въ дни нашего
университетскаго акта; кромѣ того мы письменно обраща-
лись къ всѣмъ профессорамъ, приглашая придти къ намъ
на помощь въ борьбѣ съ гнетомъ новаго университетскаго
устава. Въ отвѣтъ—ни слова. Наконецъ, вышли въ свѣтъ
извѣстные циркуляры, закрывшіе доступъ въ гимназіи, а
тѣмъ самымъ и университетъ, неимущей молодежи, дѣтямъ
тружениковъ, бѣдняковъ, дѣтямъ крестьянъ, мѣщанъ и т. д.
Все это страшно возмутило насъ»... За упоминаніемъ о
«нахальной и звѣрской расправѣ со студентами Москов-
скаго университета» слѣдуетъ такое заключеніе: «Мы
уѣзжаемъ изъ Казани съ глубокой вѣрой въ правду на-
шего дѣла»... «Р. S. Искреннее спасибо за сочувствіе и
матеріальную поддержку многихъ членовъ Казанскаго
общества!!!»
Если подстрекатели сохраняли «глубокую вѣру въ
правду своего дѣла», то уступившій ихъ подстрекатель-
ствамъ и подъ ихъ вліяніемъ дерзнувшій поднять руку на
своего ближайшаго начальника Алексѣевъ тотчасъ же

сильно раскаялся въ своемъ преступленіи. Константинъ
Александровъ Алексѣевъ, старшій сынъ обремененнаго
большою семьею непремѣннаго члена Уфимскаго по кре-
стьянскимъ дѣламъ присутствія, коллежскаго, нынѣ статскаго,
совѣтника, 19 лѣтъ отъ роду, только въ августѣ 1887 г.
поступилъ изъ Уфимской гимназіи на юридическій фа-
культетъ Казанскаго университета; во время пребыванія
своего въ университетѣ не имѣлъ никакихъ личныхъ сно-
шеній съ инспекціей и былъ избранъ на гнусное дѣло
4-го декабря, вѣроятно, въ томъ предположеніи, что онъ
никому изъ инспекціи неизвѣстенъ. Сгубило его болѣе
всего то, что онъ съ самаго начала попалъ въ одно изъ
землячествъ (Уфимское). Какъ пишетъ въ своемъ проше-
ніи на Высочайшее имя несчастный его отецъ, «онъ обу-
чался въ Уфимской гимназіи, жилъ постоянно въ родной
семьѣ, подъ ея вліяніемъ, и совершенно былъ изолиро-
ванъ отъ вліянія постороннихъ людей. Оторванный, при
поступленіи въ университетъ, отъ семьи и ея вліянія,
столкнувшись съ совершенно посторонними людьми, съ
полнымъ довѣріемъ къ нимъ, онъ могъ совершить свой
тяжело-прискорбный поступокъ единственно вслѣдствіе
своей молодости и совершенной неопытности». По свидѣ-
тельству жандармскаго полковника Гангардта, онъ далеко
не принадлежитъ къ выдающимся по своему умственному
развитію молодымъ людямъ, съ политическими или соціаль-
ными теоріями незнакомъ, и вобще по кругу своихъ по-
нятій не выдается ничѣмъ изъ массы ординарныхъ гимна-
зистовъ старшихъ классовъ провинціальныхъ гимназій.
Нравственныя же его качества представляютъ много сим-
патичнаго. Хотя въ средѣ его товарищей явилась мысль,
быть можетъ, поданная и изъ болѣе высокаго круга, чтобы
отрицать самый фактъ, такъ какъ, кромѣ инспекціи и сту-
дентовъ, никого не было при этомъ, или же настаивать на
совершеніи этого преступленія вовсе не имъ, другимъ
неизвѣстнымъ ему лицомъ, тѣмъ не менѣе онъ съ перваго
же раза не только признался въ преступленіи, но и изъ-
явилъ полное въ немъ раскаяніе. Вскорѣ по преступленіи
онъ написалъ письмо къ Н. В. Потапову, но предъявилъ

его къ отправленію уже послѣ того, какъ состоялось его
осужденіе, дабы не заподозрѣли его въ неискренности его
раскаянія и въ желаніи смягчить себѣ наказаніе. Письмо
это гласитъ: «Ваше Превосходительство, Николай Гаври-
ловиче Придя въ себя и сознавъ весь ужасъ своего по-
ступка, который я совершилъ не преднамѣренно, а чисто
подъ вліяніемъ стаднаго увлеченія, умоляю Ваше Превос-
ходительство вѣрить моему искреннему раскаянію, такъ
какъ лично противъ Вашего Превосходительства я не могу
имѣть ровно ничего, какъ противъ лица, честно и строго
исполняющаго свои обязанности. Еще разъ умоляю Ваше
Превосходительство, какъ должностное лицо и какъ чело-
вѣка, не только принять мое настоящее письменное рас-
каяніе, но и разрѣшить мнѣ публично испросить проще-
ніе. Я рѣшаюсь испрашивать Вашего прощенія не въ
видахъ облегченія ожидаемаго меня наказанія, а какъ ви-
новный, который въ этомъ прощеніи будетъ почерпать
утѣшенія своей совѣсти, и всею своею будущею жизнью я
постараюсь искупить тяжесть моего преступленія. Умоляю
Ваше Превосходительство принять мое увѣреніе въ вы-
сокомъ моемъ уваженіи къ Вамъ. Бывшій студентъ Кон-
стантинъ Алексѣевъ. 9 декабря 1887 г., Казань». Онъ
раскаивался также и въ участіи въ студенческой сходкѣ
и приготовленіи къ ней и безъ всякаго побужденія добро-
вольно сообщилъ довольно цѣнныя свѣдѣнія объ органи-
заціи студенческихъ землячества По своей натурѣ и по
первоначальному семейному направленію онъ далеко не
склоненъ къ революціоннымъ протестамъ, особенно же въ
такой грубой формѣ, а лишь по слабости характера под-
дался въ такой мѣрѣ вліянію заправилъ землячества и по
натурѣ своей можетъ еще стать добропорядочнымъ чело-
вѣкомъ и честнымъ гражданиномъ. Попечитель ходатай-
ствовалъ о замѣнѣ трехмѣсячнаго содержанія въ дисци-
плинарномъ батальонѣ 3-лѣтнею службою въ рядахъ
войскъ. По соглашенію съ министромъ Внутреннихъ Дѣлъ,
предположено было по истеченіи нѣкотораго времени исхо-
датайствовать сокращеніе срока наказанія. Отецъ его
дважды (19-го апрѣля 1888 г. и 23 іюня 1889 г.) повер-

галъ на Высочайшее воззрѣніе прошеніе свое и «убитой
горемъ всей семьи своей» о помилованіи его сына Кон-
стантина. По первому его прошенію было сношеніе съ г.
военнымъ министромъ, и оказалось, что Алексѣевъ былъ
доставленъ въ Бобруйскій дисциплинарный батальонъ
только 22-го февраля 1888 г. и по правиламъ подвергнутъ
былъ на двѣ недѣли (до 8-го марта) строгому одиночному
заключенію, а потомъ 24-го марта былъ отправленъ въ
Бобруйскій лазаретъ вслѣдствіе открывшейся болѣзни, по-
лученной имъ еще въ Казани, и такимъ образомъ былъ
всего 16 дней въ самомъ батальонѣ; поэтому баталіонное
начальство затруднялось дать о немъ какое-либо заклю-
ченіе. Еще. и 18 авг. 1889 г. никакого ходатайства о
смягченіи ему наказанія получено не было отъ ближай-
шаго военнаго начальства, «а это по правиламъ необхо-
димо для сокращенія срока пребыванія въ дисциплинар-
номъ батальонѣ», и сокращенъ онъ можетъ быть по за-
кону на 1 в часть того времени, на какое сданъ виновный
для исправленія.
Въ числѣ исключенныхъ изъ университета были, между
прочимъ, Кониковъ и Матвѣевъ, высланные въ Цари-
цынъ. Здѣсь они пытались обрадовать кружокъ самообра-
зованія и успѣли вовлечь въ него нѣсколькихъ полуциви-
лизованныхъ лицъ, но безуспѣшно старались о томъ же
относительно гимназистовъ и гимназистокъ. Особенно со-
чувствовалъ имъ и устраивалъ въ ихъ пользу негласнымъ
образомъ спектакль секретарь уѣздной земской управы
Жуковъ, когда-то приговоренный къ ссылкѣ въ Сибирь за
политическія преступленія. Заручившись нѣкоторыми сред-
ствами, Кониковъ и Матвѣевъ уѣхали въ Цюрихъ, полу-
чивъ заграничные паспорта, одинъ изъ Смоленска, а дру-
гой ивъ Варшавы. Кониковъ—еврей, а Матвѣевъ—сынъ
бѣднаго водовоза.
Оправдывая свой образъ дѣйствій во время безпоряд-
ковъ 4-го декабря, ректоръ Н. А. Кремлевъ писалъ къ
министру Народнаго Просвѣщенія отъ 9-го февраля 1888
года: «Есть слухъ, что на сходкѣ нѣкоторые студенте
были съ карманными револьверами на случай столкновенія

съ полиціей и войскомъ» (тѣмъ болѣе жаль, по замѣчанію
г. товарища министра, что они не были арестованы), и
родители и родственники въ тотъ же и слѣдующіе дни
приходили къ нему со слезами благодарить его, что ихъ
дѣти вышли изъ университета живы и невредимы. «Въ
первые дни было подано такихъ прошеній (объ увольне-
ніи изъ числа студентовъ) около 150, т вслѣдствіе моихъ
убѣжденій подача прошеній остановилась, а подавшіе стали
ходатайствовать о возвращеніи имъ этихъ прошеній. Въ
засѣданіи совѣта 5-го декабря 1887 г. слушали обращеніе
къ ректору Щербакова, что «только благодаря Вашему
(ректора) такту, энергіи и честному отношенію къ дѣлу
взволнованная молодежь постигла всю неправильность и
незаконность своего поступка и спокойно разошлась со
сходки и, такимъ образомъ, исключительно благодаря Вамъ
нашъ университетъ избавленъ отъ тѣхъ грустныхъ по-
слѣдствій, которыя несомнѣнно имѣли бы мѣсто въ немъ
при введеніи военной силы». Къ заявленію этому присо-
единились всѣ присутствовавшіе члены совѣта и, вставъ
съ своихъ мѣсть, привѣтствовали г. ректора, выражая ему
свою признательность за его дѣятельность по прекращенію
студенческихъ безпорядковъ, энергію и тактъ, благодаря
которымъ сходка студентовъ 4-го декабря имѣла такой
мирный (?!!) исходъ. О дисциплинарныхъ изысканіяхъ сту-
дентамъ, еще не понесшимъ кары за участіе ихъ въ
сходкѣ 4-го декабря, попечителемъ округа было предло-
жено правленію 23-го декабря. На другой день ректоръ
собралъ правленіе въ экстраординарное засѣданіе, и тутъ
же заявилъ, что для опредѣленія степени виновности сту-
дентовъ, внесенныхъ въ списки бывшихъ на сходкѣ, онъ
находитъ необходимымъ изслѣдовать, какія были дѣйстви-
тельныя причины недовольства студентовъ ихъ положе-
ніемъ и, слѣдовательно, причины произведенныхъ ими без-
порядковъ, что и разобрать въ правленіи, выслушавъ по-
казаніе каждаго изъ студентовъ. Мнѣніе это было горячо
поддерживаемо Щербаковымъ и опровергаемо другими чле-
нами, такъ что засѣданіе было отложено до 28-го декабря.
«Дѣйствія ректора и сочувствующаго ему декана Щерба-

кова, по убѣжденію попечителя, направлены къ тому, что-
бы вмѣсто дисциплинарная) суда надо» студентами сделать
правленіе ареною суда надъ инспекціей, надъ представляе-
мыми ею интересами порядка и косвенно надъ новымъ
университетскимъ уставомъ», «коего эти лица явили себя,
особенно въ послѣднее время, явными противниками...»
«Положеніе инспектора въ правленіи при такомъ предсѣ-
дателѣ, какъ ректоръ Кремлевъ, уподобляется нравственной
пыткѣ». Притомъ же «ректоръ и Щербаковъ городскими
разсказами о неправильныхъ будто бы дѣйствіяхъ инспек-
тора, о жестокихъ мѣрахъ противъ провинившихся студен-
товъ и о необходимости разслѣдовать все дѣло о безпо-
рядкахъ въ университетскомъ совѣтѣ, позволяютъ себѣ
волновать общественное мнѣніе и публики, и оставшагося
спокойнымъ большинства студентовъ. На эти дѣйствія обра-
тилъ справедливое вниманіе и начальникъ Казанскаго гу-
бернскаго жандармскаго управленія и донесъ уже объ
этомъ, какъ онъ мнѣ словесно сообщилъ, департаменту
полиціи». По поводу записи инспекторомъ въ списокъ
бывшихъ на сходкѣ студентовъ начали поступать проше-
нія съ заявленіями объ ихъ alibi, удостовѣренными частью
клиническими преподавателями, частью сторонними лицами
и даже хозяйками квартиръ. Мысль объ этомъ alibi,
по упорно ходящимъ слухамъ, была подана студентамъ-
медикамъ самимъ Щербаковымъ, причемъ, по замѣчанію
инспектора, многіе изъ студентовъ, бывшихъ на клиниче-
скихъ и амбулаторныхъ занятіяхъ, потомъ явились на
сходку. Въ виду всего этого попечитель пріостановилъ
дѣло о назначеніи правленіемъ дисциплинарныхъ взыска-
ній участвовавшимъ въ сходкѣ студентамъ и сообщилъ г.
министру, что «дальнѣйшее оставленіе въ должности гг.
Кремлева и Щербакова было бы нежелательно какъ для
общаго порядка въ университетъ, такъ и для правильнаго
руководствованія уставомъ 1884 г.» Сверхъ того «выдаю-
щееся количество виновныхъ студентовъ изъ естественни-
ковъ обратило на себя справедливое вниманіе жандарм-
скаго надзора, который связываетъ это число студентовъ
съ неблагонадежнымъ направленіемъ одного изъ профессо-

ровъ разряда естественныхъ наукъ, Штукенберга», небла-
гонадежность котораго была обнаружена еще въ 1883 г.
по дѣлу о фиктивномъ владѣніи публичною библіотекой.
Впрочемъ, жандармскій полковникъ Гангардтъ, нисколько не
отрицая вреднаго направленія ректора Кремлева и декана
Щербакова, полагалъ, что смѣна перваго изъ нихъ можетъ
вызвать извѣстное раздраженіе въ нѣкоторой части город-
ского общества, которое можетъ потомъ перейти и къ сту-
дентамъ и подать поводъ къ новымъ смутамъ. Инспекторъ
студентовъ Н. Г. Потаповъ какъ ни было для него
невыносимо тягостно состоять подъ начальствомъ Кремлева,
который, вмѣсто поддержки его, всячески къ нему приди-
рался и оскорблялъ его, тѣмъ не менѣе также склонялся
къ временному оставленію Кремлева ректоромъ во избѣ-
жаніе новыхъ смутъ и просилъ только немедленно устранить
Щербакова отъ должности декана, заявляя, что иначе ему
самому придется просить отставку. И, дѣйствительно,
Щербаковъ то и дѣло возбуждалъ въ правленіи нареканія
противъ инспектора, усиливаясь доказать, что въ предста-
вленный имъ списокъ, съ одной стороны, не занесены
лица, присутствіе которыхъ на сходкѣ доказывается оста-
вленными ими на столѣ предъ кафедрой входными биле-
тами, а, съ другой стороны, записаны лица, фактически
тамъ не бывшія, и прибавляя, что странно было бы ожи-
дать отъ инспекціи вполнѣ вѣрнаго списка при томъ по-
ложеніи, въ какомъ она находилась 4-го декабря. Хотя
инспекторъ объяснилъ, что въ его списокъ внесены только
тѣ студенты, которые вошли въ залъ до разрѣшенія рек-
тора впускать въ залъ тѣхъ студентовъ, которые находятся
въ университетѣ, и затѣмъ представилъ отдѣльные списки:
1) тѣхъ, которые были на сходкѣ при немъ до прибытія
ректора, 2) тѣхъ, которые пришли послѣ, но до разрѣше-
нія ректора, и 3) тѣхъ, которые пришли послѣ этого раз-
рѣшенія, тѣмъ не менѣе ректоръ и Щербаковъ старались
какъ бы уличить его, въ противорѣчивости его заявленій
и показаній. На представленіи по сему предмету попечи-
теля Казанскаго учебнаго округа ему было отвѣчено, что
«министерству хорошо извѣстны несогласныя съ видами

правительства дѣйствія и распоряженія ректора Казанскаго
университета и декана изъ медицинскаго его факультета,
но въ виду исключительныхъ въ настоящее время обстоя-
тельствъ, оно затрудняется сдѣлать теперь же (24-го января
1888 г.) какое-либо распоряженіе по отношенію къ озна-
ченнымъ должностнымъ лицамъ». Вмѣстѣ съ тѣмъ было
предложено, несмотря на такія несогласія въ нѣдрахъ са-
маго управленія университета, ускоритъ возобновленіе учеб-
ныхъ занятій въ университете. Ректоръ Кремлевъ всячески
старался замедлить возобновленіе лекцій до марта, ибо,
какъ ходили въ городѣ слухи, онъ обязался предъ студен-
ческой сходкой или отстоять виновниковъ ея отъ наказа-
нія, или же самому подать въ отставку. Предложеніе ми-
нистра отъ 21-го декабря (о возобновленіи лекцій) было
нѣкоторыми частными лицами доставлено въ копіи нѣко-
торымъ членамъ университетской корпораціи до полученія
его попечителемъ и послужило Кремлеву къ распростра-
ненію въ городѣ слуховъ, что самъ министръ боится воз-
обновленія безпорядковъ. Вопросъ объ открытіи универси-
тета въ засѣданіяхъ 18-го и 19-го января подалъ поводъ
Щербакову и особенно Кремлеву къ нескончаемымъ сѣто-
ваніямъ на попечителя, что правленіе не было привлечено
къ разсмотрѣнію дѣла о безпорядкахъ 4-го декабря и по-
этому ничего не знаетъ ни объ ихъ причинахъ, ни обѣ
характерѣ, и къ таковымъ же обвиненіямъ инспектора въ
несоблюденіи имъ § 22 инструкціи (въ несообщеніи ни-
чего о поступкахъ студентовъ внѣ стѣнъ университета),
въ непредусмотрительности и самонадѣянности, въ неиспол-
неніи приказанія о томъ, чтобы держать актовый залъ вза-
перти и не впускать никого изъ студентовъ въ универси-
тетъ послѣ 5-го декабря. Съ іюля 1887 г. были уволь-
няемы и исключаемы студенты, и ректоръ ничего не зналъ
о причинахъ этихъ распоряженій и не могъ дать ника-
кихъ объясненій родителямъ и родственникамъ, да и о
продолжающемся существованіи землячествъ онъ узналъ
только изъ распоряженій начальства объ увольненіи сту-
дентовъ за принадлежность къ нимъ. Свою длинную обви-
нительную рѣчь Кремлевъ заключилъ такъ: «Тяжело отозва-

лисъ на университетѣ вообще и на ходѣ мирныхъ науч-
ныхъ и учебныхъ занятій въ частности безпорядки 4-го де-
кабря, которые, по моему мнѣнію, при болѣе дѣятельной
и предусмотрительной инспекціи, могли бы быть пред-
упреждены или, по крайней мѣрѣ, ограничены въ размѣ-
рахъ и формѣ своего проявленія. Но повтореніе безпоряд-
ковъ послѣ возобновленія учебныхъ занятій повлечетъ
за собою еще болѣе тяжкія послѣдствія, хотя, съ другой
стороны, было бы желательно возможно скорѣйшее ихъ
открытіе. Вотъ почему въ виду всѣхъ вышеизложенныхъ
обстоятельствъ я затрудняюсь высказаться сколько-нибудь
опредѣленно въ пользу или противъ возобновленія учеб-
ныхъ занятій раньше предположеннаго министерствомъ
крайняго срока (1-го марта), особенно въ виду тѣхъ опа-
сеній, которыя выражены въ циркулярѣ г. министра отъ
31-го декабря.» Деканъ медицинскаго факультета обратилъ
вниманіе на то, что циркуляръ этотъ возлагаетъ отвѣт-
ственность на коллегію профессоровъ, а потому и дѣло о
возобновленіи занятій должно быть рѣшено не въ правле-
ніи, а въ совѣтѣ. Затѣмъ правленіе единогласно высказа-
лось въ такомъ смыслѣ, что «такъ какъ оно не прини-
мало участія въ разслѣдованіи дѣла о безпорядкахъ и не
имѣетъ свѣдѣній объ ихъ причинахъ ни отъ попечителя
округа, ни отъ инспектора, то поэтому оно не имѣетъ дан-
ныхъ, чтобы сказать съ увѣренностью, что безпорядки съ
возобновленіемъ учебныхъ занятій не повторятся. Но имѣя
въ виду заявленіе г. инспектора, что онъ не имѣетъ осно-
ваній опасаться безпорядковъ, правленіе, при общемъ же-
ланіи открыть учебныя занятія возможно скорѣе ожидаетъ
о томъ распоряженія отъ г. попечителя, если и Его Пре-
восходительство съ своей стороны не встрѣчаетъ препят-
ствій къ открытію производства испытаній и зачета полу-
годий». Деканъ историко-филологическаго факультета Бѣ-
ляевъ сверхъ того заявилъ, что на этомъ факультетѣ ре-
петиціи и испытанія могутъ быть начаты теперь же, и что
многіе студенты давно уже обращались къ нему съ вопро-
сомъ о началѣ репетицій, которыя для нихъ тѣмъ болѣе
важны, что только по зачетѣ полугодія можетъ быть воз-

буждено ходатайство о продолженіи имъ стипендій, безъ
которыхъ многіе студенты окажутся безъ всякихъ средствъ.
По вопросу о способахъ узнать мнѣніе всѣхъ профессо-
ровъ относительно времени возобновленія занятій съ нѣко-
торою увѣренностью въ сохраненіи спокойствія, ректоръ
и деканы факультетовъ медицинскаго и юридическаго
(Нелидовъ) полагали, что дѣло это должно быть перене-
сено въ совѣтъ, а деканы историко-филологическаго и
физико - математическаго факультетовъ (Ворошиловъ) и
инспекторъ—что отзывы профессоровъ удобнѣе получить,
чрезъ факультетскія собранія порознь, такъ какъ профес-
сора болѣе компетентны въ сужденіяхъ о студентахъ только
своего факультета и въ факультетскія собранія могутъ
быть приглашены по этому дѣлу и приватъ-доценты. По-
слѣднее мнѣніе было одобрено и попечителемъ, и предло-
женіе министра отъ 23-го января было объявлено про-
фессорамъ чрезъ факультетскія собранія. Изъ нападокъ
ректора на инспектора и возраженій сего послѣдняго вы-
ясняются, между прочимъ, нижеслѣдующіе факты. Съ са-
маго вступленія своего въ должность ректора (28-го ноя-
бря 1885 г.) Н. А. Кремлевъ оказался крайне недоступ-
нымъ для частныхъ свиданій и бесѣдъ: дома у себя онъ
обыкновенно не принималъ инспектора, въ университетъ же
приходилъ только на засѣданія правленія и совѣта и на
лекціи, и его надобно было ловить въ промежуткахъ между
лекціями и говорить съ нимъ большей частью при другихъ,
что не всегда было удобно. При томъ же съ того времени,
какъ инспекторъ истолковалъ § 14 правилъ о зачетѣ полугодій
въ томъ смыслѣ, то не только инспекція, но и профессора обя-
заны слѣдить за исправнымъ посѣщеніемъ лекцій студентами,
и что при разбросанности университетскихъ помѣщеній и
при одновременности чтенія лекцій въ 12-ти и болѣе мѣ-
стахъ и при необходимости чинамъ инспекціи находиться
преимущественно при многолюдныхъ аудиторіяхъ нѣтъ для
нея возможности знать, пошелъ ли студентъ, прибывшій
въ университетъ, на лекцію или же въ какое-либо изъ
учебно-вспомогательныхъ учрежденій, ректоръ началъ отно-
ситься къ инспектору не совсѣмъ доброжелательно, что к

имѣло не мало вліянія на ходъ дѣлъ и на отношенія сту-
дентовъ къ инспекціи, а равно и на ходъ студенческихъ
безпорядковъ 4-го декабря. Тѣмъ не менѣе всѣ сколько-
нибудь выдающіеся случаи со студентами всегда были до-
водимы инспекторомъ до свѣдѣнія ректора: случаи смерти,
самоубійства, «которыхъ, къ сожаленію, было не мало въ
1887 году», случаи заключенія въ карцеръ и т. д. О ме-
нѣе важныхъ случаяхъ выговоровъ и замѣчаній ректоръ
могъ всегда осведомиться въ штрафной книгѣ и въ книгѣ
простыхъ выговоровъ по п. а) § 31 правилъ (т.-е. безъ
внесенія въ штрафную книгу). Какъ видно, инспекція въ
Казанскомъ университетъ вела какъ слѣдуетъ свое дѣло.
По возобновленіи лекцій въ ветеринарномъ институтъ
3-го, а въ университетъ 6-го февраля 1888 года попечи-
тель округа отнесся къ Казанскому губернатору Андреев-
скому съ просьбою о содѣйствіи полиціи учебному началь-
ству, опредѣливъ, въ чемъ это содѣйствіе должно состоять:
1) «такъ какъ опытъ бывшихъ въ декабрѣ безпорядковъ
показалъ, что они организуются главнымъ образомъ въ
такъ называемыхъ землячествахъ, и принятыя на этихъ
землячествахъ рѣшенія распространяются между студен-
тами на устраиваемыхъ негласно вечерахъ, то весьма же-
лательно, чтобы полиція, отнюдь не дозволяя устройства
такихъ вечеровъ, вмѣстѣ съ тѣмъ обо всѣхъ сдѣлавшихся
ей извѣстными собраніяхъ студентовъ по землячествами
сообщала словесно или письменно мнѣ (попечителю) для
принятія своевременно надлежащихъ мѣръ. 2) Весьма
важно также для меня имѣть своевременно свѣдѣнія, не
дѣйствуютъ ли нѣкоторыя постороннія лица вреднымъ
образомъ на студентовъ, подбивая ихъ къ агитаціи и без-
порядкахъ. 3) Если до свѣдѣнія полиціи дойдутъ какія-
нибудь рукописныя или гектографированныя воззванія къ
студентамъ, то я былъ бы очень признателенъ за доста-
вленіе мнѣ ихъ для прочтенія». Далѣе, 4) попечитель со-
общаетъ о слухахъ, будто нѣкоторые изъ удаленныхъ или
исключенныхъ студентовъ намѣреваются возвратиться въ
Казань, и проситъ этого до времени полнаго успокоенія
не допускать. Наконецъ, 5) въ случаѣ обнаруженія вновь

какихъ-либо безпорядковъ въ высшихъ учебныхъ заведе-
ніяхъ проситъ предоставить учебному вѣдомству такія же
помощь и содѣйствіе, какія были оказаны 4-го декабря.
Казанскому губернатору дѣйствительно было предложено
министерствомъ внутреннихъ дѣлъ не допускать впредь
устройства какихъ-либо студенческихъ вечеровъ съ платою
за входъ, такъ какъ сборы съ этихъ вечеровъ въ боль-
шинстве случаевъ поступали на увеличеніе средствъ сту-
денческихъ землячествъ и на другія недозволенныя цѣли.
Донося о тѣхъ попыткахъ, которыя дѣлались 4-го декабря,
чтобы вовлечь студентовъ историко-филологическаго фа-
культета въ безпорядки, и о совершенной безуспѣшности
этихъ попытокъ, покойный попечитель Казанскаго округа
присовокупилъ, что изъ 57 наличныхъ студентовъ этого
факультета не было ни одного, сколько-нибудь прикосно-
веннаго къ дѣлу о безпорядкахъ 4-го декабря, и по этому
поводу высказалъ нижеслѣдующее: «Это утѣшительное
явленіе обусловливается, по моему мнѣнію, не столько хо-
рошимъ составомъ студентовъ этого факультета и не столько
даже составомъ наукъ, преподаваемыхъ въ немъ, сколько
разумнымъ распредѣленіемъ занятій, при которомъ чтеніе
лекцій правильно чередуется съ самостоятельными рабо-
тами студентовъ подъ надзоромъ профессоровъ, весьма
усердно и съ любовью относящихся и къ студентамъ, и
къ своимъ научнымъ занятіямъ». Затѣмъ въ письмѣ сво-
емъ отъ 25-го декабря 1887 г., № 675, первою мѣрою
«для упорядоченія внутренняго строя университета и даже
ветеринарнаго института» онъ признавалъ «приближеніе
порядка занятій на всѣхъ факультетахъ университета и
въ ветеринарномъ институтъ, по возможности, къ порядку
занятій, нынѣ принятому на историко - филологическомъ
факультетѣ, отводя какъ можно болѣе мѣста, хотя бы и
съ нѣкоторымъ ущербомъ для лекціонныхъ занятій, само-
стоятельнымъ работамъ студентовъ подъ обязательнымъ
надзоромъ и руководствомъ преподавателей.»

Студенческіе безпорядки въ С.-Петербургѣ
въ концѣ 1887 года.
Свѣдѣній объ этихъ безпорядкахъ сохранилось весьма
мало въ дѣлахъ какъ министерства народнаго просвѣ-
щенія, такъ и окружнаго управленія, и самого универ-
ситета. Извѣстно только, что безпорядки эти достигали
весьма крупныхъ размѣровъ, особенно 9-го, 10-го и 11-го
декабря, что направлены они были главнѣйше противъ
ректора Владиславлева, что возбуждены были противъ него
столько же профессора, сколько и студенты, что пришлось
прибѣгнуть къ помощи г. с.-петербургскаго градоначаль-
ника, по распоряженію котораго и было арестовано 9-го
декабря въ самомъ университетѣ 67 студентовъ, что и за-
тѣмъ безпорядки не. прекращались и пришлось закрыть
университетъ. Въ ночь на 11-е декабря поручено было
приставу 1-го участка Василеостровской части арестовать
9 студентовъ, замѣченныхъ въ подстрекательствѣ товари-
щей къ безпорядкамъ. Изъ нихъ двое, не бывъ въ ту
ночь разысканы въ своихъ квартирахъ, были на другой
день вызваны приставомъ Араповымъ изъ университета
подъ тѣмъ предлогомъ, что ихъ требуетъ къ себѣ градо-
начальникъ, и затѣмъ были арестованы. Узнавъ объ этомъ,
профессора Бекетовъ и Менделѣевъ, не стѣсняясь при-
сутствіемъ студентовъ, во всеуслышаніе говорили, что по-
лиція не имѣетъ права производить аресты въ стѣнахъ
университета, заявили то же самое ректору и просили воз-
будить судебное преслѣдованіе противъ пристава Арапова.
Въ самомъ управленіи обнаружилось раздвоеніе: только
ректоръ, инспекторъ и деканъ факультета восточныхъ язы-
ковъ были въ пользу того, чтобы изъ числа удаленныхъ
принять обратно тѣхъ, кто дастъ письменное обязательство,
подкрѣпленное честнымъ словомъ, воздерживаться впредь
отъ всякаго участія въ сходкахъ и всякаго рода безпо-
рядкахъ. Всѣхъ исключенныхъ и удаленныхъ за безпо-
рядки изъ С.-Петербургскаго университета оказалось больше
чѣмъ изъ какого-либо другого, отдѣльно взятаго, высшаго
учебнаго заведенія, а именно 74 человѣка.

Однимъ ивъ студентовъ С.-Петербургскаго универси-
тета было получено и доставлено въ министерство письмо,
въ которомъ, между прочимъ, говорится: «Все русское сту-
денчество недавно сдѣлало попытку освободиться отъ гнета
постановленій новаго университетскаго, устава губящихъ сво-
боду науки полными произвола программами и распредѣле-
ніями университетскихъ чтеній, губящихъ нашу студенческую
свободу и товарищество, приводящихъ къ порядкамъ, прямо
оскорбительнымъ для нашего человѣческаго достоинства...
Нашъ протестъ выразился въ томъ, что мы лишились
72-хъ (вѣрнѣе, 74-хъ) товарищей... Соберемтесь вновь въ
университетскихъ стѣнахъ спокойно, безъ шума (не въ про-
тестѣ дѣло) и, пригласивъ къ себѣ кого-нибудь изъ лучшихъ
нашихъ профессоровъ, попросимъ довести до свѣдѣнія ми-
нистра наше заявленіе о полномъ единодушіи всѣхъ насъ
съ 72-ми товарищами. Кто намъ не сочувствуетъ, пусть
о томъ заявитъ инспекціи, какъ это недавно сдѣлали нѣ-
которые изъ студентовъ Медицинской Академіи...» «... Тѣ
измѣненія настоящихъ порядковъ, которыхъ мы добиваемся:
1. Пересмотръ и измѣненіе постановленій, которыя оказа-
лись прямо вредными дѣлу науки, вводя подъ именемъ
«академической свободы» искусственную регламентацію
науки, не имѣющую болѣе научныхъ основаній, чѣмъ чи-
новничій произволъ ихъ авторовъ (хорошія иллюстраціи:
программа филологическаго факультета и экзаменныя тре-
бованія для того же факультета). 2. Возвращеніе универ-
ситетской автономіи: а) избраніе ректора профессорами
сдѣлаетъ немыслимымъ появленіе на этомъ почетномъ
мѣстѣ людей, подобныхъ Владиславлеву; б) университет-
скій судъ избавитъ студенчество отъ безконтрольныхъ рас-
поряженій инспекціи, погубившей столько нашихъ товари-
щей; доносы потеряютъ силу истинъ, не требующихъ до-
казательства, и, слѣдовательно, естественно кончится про-
цвѣтаніе сплетничества, которому принадлежитъ львиная
доля заслугъ нашей инспекціи. 3. Устраненіе инспекціи
отъ вмѣшательства въ раздачу стипендій, цѣль коихъ есть
поощреніе способныхъ къ наукѣ, а не къ искательству.
4. Отмѣна безнравственныхъ правилъ, преслѣдующихъ

товарищество во всѣхъ его проявленіяхъ (научно-литера-
турныя общества, землячества, студенческія кассы). 5. Смѣна
ректора Владиславлева, доказавшаго полную свою несо-
стоятельность и какъ ученый, и какъ ректоръ, и какъ
человѣкъ... Просятъ эти листки передавать по прочтеніи
кому-либо изъ товарищей... Нелѣпость и безнравственность
лѣтняго циркуляра о гимназіяхъ сами по себѣ привели
уже къ неоффиціальному приказу о неисполненіи его пред-
писаній. Мы думаемъ, что не зачѣмъ просить профессо-
ровъ доложить министру о нашихъ требованіяхъ. Мы до-
ведемъ ихъ до свѣдѣнія вліятельныхъ людей, пользующихся
честною славой, посылая имъ эти листки».
Студенческіе безпорядки въ С.-Петербургскомъ
университетѣ 1890 г.
15-го марта проф. Менделѣевымъ была принята на
сходкѣ студентовъ «петиція» и тотчасъ же препровождена
имъ съ посыльнымъ къ г. министру народнаго просвѣще-
нія безъ всякаго письма въ конвертѣ съ надписью (послѣ
титула, имени, отчества и фамиліи г. министра): «отъ
проф. Менделеева, которому передана влагаемая бумага».
«Бумага» эта нижеслѣдующаго содержанія:
Петиція студентовъ С.-Петербургскаго университета
господину министру народнаго просвѣщенія.
Въ среду, 14-го марта, намъ впервые была дана воз-
можность выразить передъ коллегіей уважаемыхъ профес-
соровъ съ ректоромъ во главѣ наши необходимыя нужды
и горячія желанія.
Твердо увѣренные изъ горькаго опыта въ настоятель-
ной необходимости реформъ университетскихъ порядковъ,
мы убѣждены, что наши желанія вполнѣ осуществимы, и
формулируемъ ихъ слѣдующимъ образомъ:
Мы желаемъ, чтобы уставъ университетовъ и другихъ
высшихъ учебныхъ заведеній былъ основанъ на началахъ
автономіи, чтобы ректоръ и профессора были избираемы
согласно университетскому уставу 1863 г., чтобы были

учреждены университетскій и студенческій судъ, а также
признаны студенческія корпораціи.
Мы желаемъ, чтобы всѣ, окончившіе средне-учебныя
заведенія, безъ различія вѣроисповѣданія, общественнаго
положенія и безъ всякихъ тайныхъ характеристикъ со
стороны гимназическаго начальства и полиціи, имѣли сво-
бодный доступъ въ университетъ.
Наконецъ, мы увѣрены, что, наряду съ этимъ, нашимъ
профессорамъ можетъ быть дана свобода преподаванія,
прежде существовавшая по уставу 1863 г.
Наше глубокое убѣжденіе въ томъ, что всѣ эти послѣ-
довательно проведенныя измѣненія въ смыслѣ нашихъ же-
ланій будутъ содѣйствовать развитію студенческой жизни,
и только они могутъ обусловить нормальное теченіе ея.
Мы настаиваемъ теперь же на уничтоженіи полицей-
скихъ функцій инспекціи, пониженіи платы и въ частности,
по отношенію къ нашему университету, на возстановленіи
научно-литературнаго общества, существовавшаго до 1887 г.,
и студенческой читальни.
Впервые пользуясь возможностью изложить свои же-
ланія, не выходя изъ границъ законности, мы твердо вѣ-
римъ въ то, что подобный способъ выраженія своихъ
нуждъ войдетъ въ обиходъ студенческой жизни.
Студенты С.-Петербургскаго университета.
Изъ «петиціи» этой какъ бы явствуетъ, что 14-го марта
существенное содержаніе ея было заявлено и выслушано
если не коллегіей/то нѣсколькими «уважаемыми» профес-
сорами и въ томъ числѣ ректоромъ, и что изъ происхо-
дившаго по этому поводу обмѣна мыслей студенты вывели
заключеніе, что имъ разрѣшено изложить письменно ихъ
желанія для доведенія ихъ до свѣдѣнія высшаго началь-
ства, и одинъ изъ «уважаемыхъ» профессоровъ дѣйстви-
тельно принимаетъ отъ нихъ эту «петицію» и тутъ же
самымъ безцеремоннымъ образомъ отсылаетъ ее къ г. ми-
нистру. Она была возвращена г. Менделѣеву 16-го марта
при слѣдующей бумагѣ: «По приказанію министра народна-
го просвѣщенія прилагаемая бумага возвращается дѣйстви-
тельному статскому совѣтнику профессору Менделѣеву, такъ

какъ ни министръ и никто изъ состоящихъ на службѣ Его
Императорскаго Величества лицъ не имѣетъ права при-
нимать подобныя бумаги».
Послѣ того, что было 14-го и 15-го марта, весьма
естественно, что студенты во всѣ слѣдующіе дни произво-
дили безпорядки и въ университетъ, и на улицѣ, пока
масса ихъ не была арестована 17-го и 19-го марта.
19-го марта были задержаны полиціей на улицѣ за
участіе въ безпорядкахъ 131 студентъ, и затѣмъ 22-го
марта они были освобождены изъ-подъ ареста съ объявле-
ніемъ имъ, за подписками, что въ случаѣ принятія вновь
участія въ безпорядкахъ они будутъ лишены права жи-
тельства въ столицѣ, арестованные же (въ числѣ 120 че-
ловѣкъ) какъ 17-го, такъ и 19-го марта въ самомъ зданіи
университета, какъ принимавшіе болѣе близкое и болѣе
дѣятельное участіе въ безпорядкахъ, были оставлены подъ
арестомъ въ полицейскихъ участкахъ до 24-го марта, когда
участь ихъ была рѣшена правленіемъ университета.
Правленіе отнеслось довольно снисходительно къ ви-
новнымъ, и изъ нихъ только 2 исключены, въ томъ числѣ
1—6-го семестра и 1—8-го, и 20 уволены безъ права
обратнаго поступленія въ университетъ, въ томъ числѣ
14—8-го семестра, такъ что зачинщиками безпорядковъ здѣсь
были преимущественно студенты старшихъ курсовъ. Сверхъ
того принимали въ нихъ участіе трое получившихъ свидѣтель-
ство объ окончаніи полнаго курса, за что лишены свидѣ-
тельства объ ихъ благонадежности, 98 студентамъ сдѣланъ
выговоръ съ предвареніемъ объ удаленіи и съ лишеніемъ
права на степендіи и другія льготы. Изъ другихъ высшихъ
учебныхъ заведеній принялъ нѣкоторое участіе въ безпо-
рядкахъ также Лѣсной Институтъ, и изъ него были исклю-
чены 2 и уволены 13 человѣкъ. Всѣхъ исключенныхъ и
уволенныхъ за безпорядки въ мартѣ 1890 г. было: изъ
Петровской Академіи 31, изъ Московскаго университета
58, изъ Харьковскаго ветеринарнаго института 45, изъ
Ново-Александрійскаго института сельскаго хозяйства и
лѣсоводства 120, изъ С.-Петербургскаго технологическаго
института 25, изъ лѣсного института 15 и изъ С-Петер-
бургскаго университета 22,—всего 316 человѣкъ.

По окончаніи безпорядковъ въ министерствѣ народнаго
просвѣщенія было получено по городской почтѣ гектогра-
фированное весьма пространное воззваніе, озаглавленное:
«Къ русскому обществу отъ учащейся молодежи», имѣющее
цѣлью «выяснить внутренній смыслъ все чаще и чаще
повторяющихся волненій въ средѣ товарищей>. Здѣсь въ
сущности повторяются все тѣ же требованія, что и въ раз-
личныхъ петиціяхъ; но особенность воззванія заключается
въ томъ, что оно преимущественно возстаетъ противъ «про-
граммъ», стѣсняющихъ (будто бы) преподаваніе», то есть,
вѣроятно, противъ экзаменныхъ программъ, такъ какъ
другихъ по крайней мѣрѣ въ университетахъ, которыя
были бы даны правительствомъ, не имѣется. «Стоитъ ли
пояснять—говорится въ возваніи—что наука не можетъ
укладываться въ рамки программъ, что программа для пре-
подаванія и изученія науки есть могила науки, какъ ин-
струкція для судьи—могила правосудія, Равно навязыва-
ніе того или другого предмета для изученія вовсе не ве-
детъ къ научному образованію...» «Многіе сѣли на эти
скамьи и съ талантами и съ жаждой истины, добра и
красоты. И этотъ талантъ, и эту жажду сломила программная
регламентированная наука». Воззваніе оканчивается обра-
щеніемъ къ обществу помочь горю своимъ вмѣшательствомъ
въ дѣло. «Вспомните, что и на вашей обязанности сказать
слово правды, что ваши дѣти если не губятся, то будутъ
погублены той нелѣпой школой съ тѣми нелѣпыми уста-
вами, регламентаціями и воспрещеніями, какіе губятъ насъ.
Вспомните и подумайте, что и какъ слѣдовало бы Вамъ—
обществу—сдѣлать, чтобы помочь горю, и если можно—
сдѣлайте. Исторія помянетъ Васъ добрымъ словомъ. Пе-
тербургъ. Мартъ 1890 г.»
Эти все чаще и чаще повторяющіеся безпорядки въ выс-
шихъ учебныхъ заведеніяхъ должны были напомнить, что за-
дача, возложенная еще въ 1882 г. на особое совѣщаніе изъ
гг. министровъ—изыскать мѣры къ устраненію означенныхъ
безпорядковъ, осталась до сихъ поръ безъ разрѣшенія, и
дѣло это не было доведено до конца. Доведя до свѣдѣнія
Государя Императора о безпорядкахъ, которые въ минув-

шемъ мартѣ имѣли мѣсто, между прочимъ, въ Петровской
сельско-хозяйственной Академіи, г. министръ государствен-
ныхъ имуществъ «счелъ своимъ долгомъ всеподданнѣйше
доложить Его Императорскому Величеству, что причины
этихъ безпорядковъ, какъ выяснено произведенными из-
слѣдованіями, коренятся съ одной стороны въ тѣхъ усло-
віяхъ, при которыхъ Академія возникла и продолжаетъ
существовать, а съ другой—въ общихъ всѣмъ высшимъ
учебнымъ заведеніямъ условіяхъ; послѣднія же за-
ключаются главнымъ образомъ въ легкой доступности
студентовъ вредному вліянію извнѣ, при полномъ убѣжде-
ніи ихъ, что отвѣтственность за безпорядки падаетъ только
на незначительное число лицъ, тогда какъ большинство
ускользаетъ отъ взысканій. Находя съ своей стороны, что
принятіе какихъ-либо мѣръ противъ частныхъ причинъ
безпорядковъ въ томъ или другомъ учебномъ заведеніи не
можетъ привести къ благопріятнымъ результатамъ, помимо
устраненія общихъ причинъ таковыхъ безпорядковъ»,
статсъ-секретарь М. Н. Островскій «представилъ на Высо-
чайшее воззрѣніе Государя Императора о томъ, не благо-
угодно ли будетъ Его Величеству повелѣть ему войти въ
сношеніе съ подлежащими министрами относительно новаго
обсужденія разсматривавшагося въ 1884 г. въ комитетѣ
министровъ вопроса о мѣрахъ къ устраненію безпорядковъ
въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ». На таковое предпо-
ложеніе Государь Императоръ 9-го апрѣля 1890 г. соизво-
лилъ, и затѣмъ возникло предположеніе образовать особое
совѣщаніе въ прежнемъ его составѣ, а именно: изъ гг. ми-
нистровъ внутреннихъ дѣлъ, народнаго просвѣщенія, воен-
наго, юстиціи, путей сообщенія и государственныхъ иму-
ществъ, оберъ-прокурора Св. Синода и управляющаго мор-
скимъ министерствомъ.