Бертенсон И. В. Николай Иванович Пирогов. — 1881

ЕЖЕНЕДѢЛЬНАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ГАЗЕТА
„ВРАЧЪ“.
Посвященная всѣмъ отраслямъ клинической медицины и гигіены
и всѣмъ вопросамъ врачебнаго быта, выходитъ и въ 1881 году по
той же программѣ и въ томъ же объемѣ, какъ и въ истекшемъ
году, а именно:
1) Статьи по всѣмъ отраслямъ клинической медицины и по та-
кимъ вопросамъ неклиническихъ медицинскихъ наукъ, которые имѣ-
ютъ прямой клиническій интересъ.
2) Статьи по общественной и частной гигіенѣ.
, 3) Статьи объ образованіи, бытовыхъ условіяхъ и общественной
дѣятельности врачей.
4) Біографіи, некрологи и статьи по исторіи медицинѣ — пре-
имущественно русской.
5) Критическія статьи и рецензіи нѣкоторыхъ иностранныхъ
и главнѣйшихъ русскихъ книгъ, касающихся программы „ Врача *;
кромѣ того, библіографическій перечень по возможности всѣхъ ме-
дицинскихъ книгъ и журнальныхъ статей, выходящихъ на русскомъ
языкѣ.
6) Отчеты о засѣданіяхъ ученыхъ и другихъ обществъ, могу-
щихъ интересовать врачей.
7) Реформы о главнѣйшихъ работахъ изъ текущей журнальной
прессы, какъ иностранной, такъ и русской; рефераты будутъ пе-
чататься по возможности по спеціальностямъ (насколько, впрочемъ,
это совмѣстимо съ условіями изданія еженедѣльной газеты).
8) Хроника всѣхъ явленій русской и заграничной жизни, по
скольку эти явленія представляютъ спеціальный интересъ для вра-
чей; слухи, правительственныя сообщенія.
9) Всякаго рода объявленія, за исключеніемъ рекламъ и объ-
явленій о тайныхъ средствахъ.
Статьи (въ заказныхъ письмахъ) высылаются на имя редактора
профессора Вячеслава Авксентьевича Манассеина (Петербургъ,
Симбирская, 57, кв. 4).
Цѣна за годовое изданіе, какъ съ пересылкой въ другіе го-
рода, такъ и съ доставкой въ Петербургѣ, 9 р., за полгода 4 p.
50 к. Подписка принимается у издателя — Карла Леопольдовича
Риккера (Петербургъ, Невскій, 14).

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧЪ ПИРОГОВЪ.
I.
Въ 1824—1825 учебнымъ году въ Императорскій москов-
скій университетъ на медицинскій факультетъ поступилъ че-
тырнадцати-лѣтній, не достигшій слѣдовательно еще юноше-
скаго возраста, молодой человѣкъ.
Студентъ-ребенокъ этотъ, посвятившій себя въ столь ранніе
годы изученію многотрудной науки медицины, былъ Николай
Ивановичъ Пироговъ 1).
Спустя три года, въ 1827—1828 г., 17-ти лѣтъ отъ роду,
Николай Ивановичъ окончилъ курсъ наукъ съ званіемъ лекаря
и, по совѣту профессора Е. О. Мухина, вступилъ въ существо-
вавшій тогда профессорскій институтъ. Столь быстрое, непонят-
ное для нашего времени, прохожденіе медицинскаго курса и вступ-
леніе въ учрежденіе, имѣвшее цѣлью подготовлять молодыхъ лю-
дей къ профессорской дѣятельности, само собою уже говоритъ,
что этому юному семнадцати-лѣтнему врачу предстояла незау-
1) H. И. Пироговъ родился 13-го ноября 1810 г. въ Москвѣ, въ приходѣ
Троицы въ Сыромятняхъ, въ собственномъ домѣ отца, чиновника, если не
ошибаюсь, 8-го класса, служившаго казначеемъ въ московскомъ военно-про-
віантскомъ депо. Николай Ивановичъ получилъ домашнее воспитаніе и только
два года былъ полупансіонеромъ въ частномъ пансіонѣ Кряжева. Разразив-
шіяся надъ семействомъ Пирогова, состоявшемъ изъ отца, матери, трехъ сы-
новей и трехъ дочерей, бѣды, поглотившія все состояніе отца H. И. Пирогова,
принудили Николая Ивановича рано оставить школу и вступить подросткомъ,
14-ти съ небольшимъ лѣтъ, въ московскій университетъ. Этому содѣйствовалъ
профессоръ университета, извѣстный въ то время врачъ, Е. О. Мухинъ.

рядная будущность въ виду богатыхъ и счастливыхъ способно-
стей, которыми онъ былъ щедро одаренъ. Изъ Москвы нашъ кан-
дидатъ на профессора, молодой Пироговъ, отправленъ былъ въ
Дерптъ, куда въ то время въ профессорскій институтъ посы-
лались для усовершенствованія молодые талантливые люди 1).
Пробывъ въ дерптскомъ университетѣ, на медицинскомъ факуль-
тетѣ, вмѣсто двухъ лѣтъ пять, вслѣдствіе того, что по случаю
французской революціи выѣздъ заграницу былъ въ то время,
невозможенъ, онъ въ 1833 г., годъ спустя по выдержаніи бли-
стательно экзамена и по защищены диссертаціи 2) на степень
доктора медицины, былъ удостоенъ этого званія. Изъ этихъ
пяти лѣтъ пребыванія Николая Ивановича въ Дерптѣ, только
два года были ему зачислены въ дѣйствительную службу 3).
Едва только сдѣлалось возможнымъ удовлетворить столь по-
нятному желанію, какимъ представлялось дальнѣйшее усовершен-
ствованіе заграницей, Пироговъ отправился въ Берлинъ, затѣмъ
въ Геттингенъ, гдѣ онъ съ необычайнымъ рвеніемъ и усердіемъ
посѣщалъ лекціи лучшихъ профессоровъ тогдашняго времени,
имѣя для своего усовершенствованія всего лишь два года. Обо-
гативъ себя знаніями, съ свѣтлыми надеждами на будущее, нашъ
молодой ученый спѣшилъ возвратиться на родину, чтобы посвя-
тить себя профессорской дѣятельности, для которой онъ, какъ
бы самой судьбой, былъ предназначенъ; къ несчастію, на пути
въ Россію, прибывъ въ Ригу, Николай Ивановичъ тяжко забо-
лѣлъ. Болѣзнь его была тяжка и долговременна; одинокій, на
больничной койкѣ въ рижскомъ военномъ госпиталѣ, Николаю
Ивановичу приходилось проводить не легкіе часы обдумывая
свое тяжелое положеніе, въ которомъ онъ въ то время нахо-
дился. Нравственному томленію его суждено было еще болѣе
обостриться вслѣдствіе дошедшаго до него извѣстія, что въ Мо-
скву на кафедру хирургіи былъ избранъ графомъ С. Г. Стро-
гановымъ бывшій университетскій товарищъ его, Пирогова, Ино-
земцевъ. Описывая свое тяжкое положеніе, съ горечью думая
1) Профессорскій институт!» этотъ былъ, какъ извѣстно, учрежденъ по
плану, предложенному академикомъ Парротомъ.
2) «Num vinctura aortae abdominalis in aneurismate inguinali adhibitu fa-
cile actutum sit remedium. Dorp. Liv. 8. 1832. I. Надъ этою диссертаціей) H.
И. работаль съ 1829 по 1833 годъ.
3) Окончилъ курсъ 24-го мая 1828 г. Поступилъ на государственную службу
24 мая 1831 г. Удостоенъ званія доктора медицины 30 ноября 1832 г.

о тщетѣ юношескихъ надеждъ и мечтаній, Николай Ивановичъ
въ письмѣ, адресованномъ имъ въ то время къ одному изъ
своихъ близкихъ знакомыхъ, сѣтуя на свое положеніе, такъ оха-
рактеризовалъ его:
„А я, москвичъ, остался на бобахъ и на госпитальной койкѣ!“
Не долго однако продолжалось это томительное положеніе на-
шего молодаго ученаго — будущаго свѣтилы русской хирургіи.
Во время своего пятилѣтняго пребыванія въ Дерптѣ, Пироговъ
изъ всѣхъ русскихъ молодыхъ людей, бывшихъ его сверстниками
и посланныхъ правительствомъ въ Дерптъ для усовершенствованія,
обратилъ на себя особенное вниманіе членовъ медицинскаго фа-
культета. Въ Дерптѣ память о Пироговѣ долгое время жила
традиціонно и между учащимися; несмотря на особенности этого
университета и на то, что Дерптъ, въ то отдаленное уже отъ
насъ время, жилъ своеобразною, нѣмецкою жизнью, дерптскій
же университетъ, въ особенности медицинскій факультетъ его,
считалъ въ своей средѣ ученыхъ профессоровъ, пользовавшихся
громадною европейскою извѣстностью; къ чести факультета и
всего университета, слѣдуетъ сказать, что изъ всѣхъ русскихъ
университетовъ именно этотъ послѣдній съумѣлъ оцѣнить по
достоинству дарованія и способности молодаго русскаго ученаго.
И только благодаря самому себѣ, своимъ неутомимымъ трудамъ,
знанію и таланту, Пироговъ съ печальной койки рижскаго
военнаго госпиталя, по предложенію его бывшаго знаменитаго
учителя, впослѣдствіи ректора дерптскаго университета, Мойера,
былъ приглашенъ занять каѳедру хирургіи.
Фактъ этотъ, самъ по себѣ весьма поучительный, получаетъ
еще болѣе глубокое значеніе, если принять во вниманіе, что
дерптскій университетъ, на подобіе всѣхъ германскихъ универ-
ситетовъ, не можетъ нуждаться въ ученыхъ силахъ для комплек-
тованія ихъ, въ случаѣ надобности, имѣя право приглашать изъ
заграницы ученыхъ профессоровъ, пользующихся наибольшею
извѣстностью. Слѣдуетъ, посему, не безъ основанія, предполо-
жить, что въ описываемую нами эпоху, на призывъ дерптскаго
университета могли бы отозваться ученые хирурги Германіи,
страны, какъ извѣстно, издавна стоявшей на высокой степени
культурнаго развитія. Появленіе на кафедрѣ хирургіи, послѣ
знаменитаго Мойера, молодаго 26-ти лѣтняго профессора, про-
извело среди нѣмецкихъ ученыхъ и дерптской публики не мало
впечатлѣнія. Въ аудиторіяхъ, въ анатомическомъ театрѣ соби-

рались слушатели не только медицинскаго, но и другихъ фа-
культетовъ. Въ диво было студентамъ-нѣмцамъ слушать съ вы-
соты кафедры русскаго ученаго, сообщавшаго имъ, въ талант-
ливомъ и глубоко научномъ изложеніи, на ихъ родномъ языкѣ,
великія завоеванія именно въ той отрасли медицинскихъ знаній,
въ которой требуется не догматическое лишь сухое изложеніе,
a громадныя научныя знанія и искусство, для всѣхъ одинаково
видимыя и понятныя.
Посвящая ежедневно восемь часовъ для занятія въ клиникѣ,
аудиторіи и въ анатомическомъ театрѣ, Николай Ивановичъ въ
періодъ времени съ 1836 по 1840 г., издалъ слѣдующіе замѣ-
чательные ученые труды свои:
1. „Anatomia chirurgica truncorum arteriaram atque fascia-
rum fibrosum“. Atlas F. I. Dorp. 1837.
2. „Ueber die Durchschneidung der Achillessehne als opera-
tif-orthopädisches Heilmittel. (Mit 7 Taf.) Dorpat. 4. 1840. I.
3. „Chirurgische Anatomie der Arterienstämme und der Fas-
cien“. Dorpat. 1840. I.
Въ 1837 г., вскорѣ послѣ изданія его перваго труда, именно:
„Хирургической анатоміи фасціи и артеріи“, о которомъ упо-
мянуто выше, Николай Ивановичъ былъ отправленъ дерптскимъ
университетомъ въ Парижъ, откуда онъ привезъ необыкновенно
лестные отзывы объ его ученыхъ трудахъ знаменитаго хирурга
Вельпо. Преданіе гласитъ, что когда Николай Ивановичъ пред-
ставился этому свѣтилѣ парижской медицинской школы, то за-
сталъ Вельпо разсматривающимъ атласъ, приложенный къ ана-
томіи фасціи и артеріи, сочиненіе, за которое Николай Ивано-
вичъ удостоенъ былъ, лишь впослѣдствіи, въ 1840 г. академіею
наукъ Демидовской преміи. Когда Вельпо узналъ, что въ Парижъ
Пирогова привело желаніе учиться у него, то съ живостью от-
вѣтилъ:
— „Вы застали меня за вашей анатоміей, не вамъ учиться
у меня, a мнѣ у васъ“.
Въ 1840 г. Пироговъ вручилъ Клейнмихелю, назначен-
ному тогда попечителемъ С.-Петербургской медико-хирургической
академіи, проектъ объ учрежденіи въ Россіи госпитальныхъ кли-
никъ для оканчивающихъ курсъ и молодыхъ врачей. Проектъ этотъ
былъ принятъ и утвержденъ и въ то же время Николай Ивано-
вичъ былъ вызванъ въ С.-Петербургъ для занятія въ медико-хи-
рургической академіи кафедры госпитальной хирургіи при вто-

ромъ военно-сухопутномъ госпиталѣ и должности старшаго врача
хирургическаго отдѣленія этого же госпиталя, съ правомъ при-
нимать въ него и гражданскихъ больныхъ. Съ тѣхъ поръ по-
степенно и начали организоваться госпитальныя клиники и въ
другихъ русскихъ университетахъ. Проектъ этой организаціи и
выборъ лицъ составлялись въ особомъ комитетѣ при министер-
ствѣ народнаго просвѣщенія, при бывшемъ министрѣ Уваровѣ
(тогда еще не графѣ), въ члены котораго былъ избранъ и Ни-
колай Ивановичъ Пироговъ.
Многотрудная дѣятельность и путь, усѣянный массою пре-
пятствій,—въ числѣ которыхъ узкія, бюрократическія воззрѣнія
на значеніе профессорской дѣятельности и на госпитальное дѣло
играли не послѣднюю роль,—выпали на долю Николая Ивано-
вича съ появленіемъ его въ медико-хирургической академіи въ
качествѣ профессора хирургіи и старшаго врача хирургическаго
отдѣленія военнаго госпиталя. Новая освѣжающая струя знанія
и неутомимой дѣятельности, внесенная Пироговымъ въ пропи-
танныя міазмами стѣны втораго военно-сухопутнаго госпиталя,
до такой степени ошеломила поборниковъ военно-госпитальной
администраціи 1840-хъ годовъ, что тогдашній главный врачъ
2-го военно-сухопутнаго госпиталя, на настойчивыя требованія
объ улучшеніи гигіеническихъ условій госпиталя и существовав-
шихъ порядковъ относительно ухода, содержанія и продовольствія
больныхъ, серьезно заподозрилъ Пирогова въ помраченіи его
умственныхъ способностей, о чемъ „конфиденціально“ и довелъ
до свѣдѣнія бывшаго военнаго министра!... Вотъ что писалъ, въ
1871 г., по поводу существовавшихъ за 30 лѣтъ предъ тѣмъ
порядковъ въ названномъ госпиталѣ, Пироговъ, въ предисловіи
къ моей книгѣ: „Барачные лазареты въ военное и мирное время“.
„Кто не видѣлъ собственными глазами, что значитъ леченіе
сифилитиковъ въ госпиталѣ, устроенномъ по старой корридорной
системѣ, тотъ вѣрно не повѣритъ въ наше время, что 30 1)
лѣтъ тому назадъ я засталъ во 2-мъ военно-сухопутномъ госпи-
талѣ цѣлыя палаты съ больными, страдавшими омертвѣніями
всѣхъ возможныхъ видовъ (дифтеритическими, цинготными, фун-
гозными) цѣлой передней стѣнки живота и проч.; кровотеченія,
піемія и септикемія принадлежали тогда у сифилитиковъ къ все-
дневнымъ явленіямъ, и это случалось у молодыхъ, здоровыхъ и
крѣпко сложенныхъ гвардейцевъ“.
1) Слова эти были писаны въ 1871 г.

Несмотря на то, что завѣдываніе хирургическимъ отдѣле-
ніемъ и веденіе госпитальной хирургической клиники поглощали
все время Пирогова, онъ принялъ на себя чтеніе курса патоло-
гической анатоміи на трупахъ. Въ теченіи первыхъ пяти лѣтъ
своей неустанной профессорской дѣятельности Пироговъ издалъ
шесть выпусковъ „Прикладной анатоміи", съ атласомъ in folio,
(изданіе это, вслѣдствіе банкротства книгопродавца Ольхина,
къ сожалѣнію, не окончено) и „Атласъ анатоміи для судебныхъ
врачей", по порученію министерства внутреннихъ дѣлъ.
Въ 1845 г. Николай Ивановичъ внесъ проектъ въ конфе-
ренцію медико-хирургической академіи объ учрежденіи анато-
мическаго института. Предложеніе это встрѣтило громадную
оппозицію и проектъ его, не безъ жестокой борьбы, былъ на-
конецъ утвержденъ попечителемъ Веймарномъ, такъ что въ
слѣдующемъ, 1846 г., Пироговъ былъ посланъ заграницу отъ
академіи для ознакомленія съ устройствомъ заграничныхъ анато-
мическихъ институтовъ и пріисканія заграницею ученаго про-
зектора для проектированнаго института. Исполнивъ съ успѣ-
хомъ это порученіе, Пироговъ привезъ съ собою изъ загра-
ницы молодого прозектора, рекомендованнаго ему профессоромъ
Гиртлемъ, сильно заинтересовавшаго Пирогова своими пре-
красными анатомическими работами; выборомъ прозектора и самъ
Пироговъ, и медико-хирургическая академія, по справедливости,
могутъ гордиться. Молодой человѣкъ этотъ — знаменитый Гру-
беръ, до сихъ поръ достославно подвизающійся на поприщѣ
науки въ С.-Петербургской медико-хирургической академіи.
Въ слѣдующемъ 1847 г. Пироговымъ впервые примѣнена
въ Россіи этеризація; эфированіе при операціяхъ примѣнялось
имъ какъ въ госпитальной клиникѣ, такъ и въ городскихъ боль-
ницахъ: Обуховской, Петропавловской, Маріи-Магдалины и Дѣт-
ской, консультантомъ при которыхъ Николай Ивановичъ состоялъ
безплатно въ теченіи четырнадцати лѣтъ.
Опыты надъ животными, потомъ надъ людьми, навели Пи-
рогова на мысль примѣнить эфированіе per rectum; результаты
своихъ наблюденій онъ изложилъ въ опубликованной имъ, въ
1847 г., книгѣ на французскомъ языкѣ: „Recherches pratiques
et physiologiques sur Pétherisation" St.-Pet. 8°. 1847. I. Послѣ
опубликованія только-что названной работы, Николай Ивановичъ,
въ іюлѣ мѣсяцѣ того же года, былъ по высочайшему повелѣ-
нію командированъ на Кавказъ, съ цѣлью примѣненія этери-

заціи на театрѣ военныхъ дѣйствій. Благосклонно принятый
бывшимъ намѣстникомъ Кавказа, княземъ М. С. Воронцовымъ,
Пироговъ въ теченіи шести недѣль находился при осадѣ крѣ-
постнаго аула Салты; постоянные вылазки, подкопы, наконецъ,
штурмованіе одной части аула,—все это доставило возможность
Николаю Ивановичу подавать хирургическую помощь нѣсколь-
кимъ сотнямъ раненыхъ, причемъ у всѣхъ, требовавшихъ опе-
ративная пособія, онъ примѣнялъ эфированіе per osu per rectum,
помощью придуманнаго имъ прибора, на самомъ полѣ сраженія.
Здѣсь же онъ, впервые, на полѣ сраженія, въ сложныхъ пере-
ломахъ конечностей употребилъ крахмальныя повязки, предло-
женныя, какъ извѣстно, бельгійскимъ хирургомъ Сетеномъ.
Осмотрѣвъ, по порученію бывшаго директора военно-медицин-
скаго департамента В. В. Пеликана, всѣ кавказскіе военные
госпитали, Пироговъ въ 1848 г. зимою возвратился обратно
въ С.-Петербургъ. Плодомъ его поѣздки на Кавказъ было по-
явленіе въ свѣтъ (въ 1849 г.) его отчета на французскомъ языкѣ:
„Rapport médical dun voyage au Caucase" съ атласомъ, стати-
стикой всѣхъ произведенныхъ имъ съ анэстезированіемъ опера-
цій, и съ его изслѣдованіемъ, на живыхъ и на трупахъ, раз-
личныхъ свойствъ огнестрѣльныхъ ранъ. На русскомъ языкѣ
трудъ этотъ былъ опубликованъ въ журналѣ медико-хирургиче-
ской академій.
1848 годъ ознаменовался, какъ извѣстно, появленіемъ въ
С.-ІІетербургѣ азіатской холеры; уже при разъѣздахъ его по
Кавказу, Николай Ивановичъ имѣлъ случай впервые ознако-
миться съ этой страшной гостьей. Холера сильно свирѣпство-
вала въ станицахъ и войскахъ и уже лѣтомъ того же года она
стала собирать богатую жатву и въ нашей столицѣ. Пироговъ
тотчасъ же образовалъ въ своей госпитальной клиникѣ, для
однихъ только больныхъ ціанотическою холерою, особое отдѣле-
ніе и, въ теченіи шести недѣль разгара эпидеміи, произ-
велъ въ своемъ госпитальномъ отдѣленіи и другихъ городскихъ
госпиталяхъ, свыше 800 вскрытіи холерныхъ. Здѣсь не безъ-
интересно замѣтить, что въ теченіи четырнадцати лѣтъ, занимая
кафедру патологической анатоміи, H. И. Пироговъ произвелъ
свыше 11,600 вскрытіи труповъ, составляя о каждомъ вскры-
томъ имъ трупѣ подробный протоколъ.
Плодомъ неутомимой дѣятельности Николая Ивановича во
время свирѣпствованія въ столицѣ азіатской холеры, наведшей,

какъ извѣстно, панику не только на населеніе столицы, но и
на врачей, было появленіе въ свѣтъ (въ 1849 г.) его замѣчательнаго
труда, удостоеннаго отъ академіи наукъ большой Демидовской
преміи. Трудъ этотъ именно былъ: „ Патологическая анатомія
азіатской холеры", съ атласомъ in folio, на русскомъ и фран-
цузскомъ языкахъ.
Съ 1849 по 1852 г., несмотря на обширныя занятія его
въ академіи, какъ профессора госпитальной клиники, патологи-
ческой анатоміи, директора анатомическаго института и консуль-
танта при больницахъ: Обуховской, Маріи Магдалины, Петро-
павловской, Дѣтской и Максимиліановской лечебницѣ, H. И. Пи-
роговъ находилъ время къ приготовленію новаго и извѣстнаго
ученаго труда, именно анналовъ госпитальной клиники, издан-
ныхъ имъ на нѣмецкомъ языкѣ 1). Въ анналахъ этихъ онъ опи-
салъ свою новую остеопластическую ампутацію въ суставѣ ноги,
доставившую ему всемірную извѣстность. (Въ только что назван-
ной книгѣ, изданной въ 1854 г. въ Лейпцигѣ, съ приложеніемъ
нѣсколькихъ литографированныхъ таблицъ, собственно собрано
нѣсколько монографій; въ 1-й части этой книги изложена опе-
рація остеопластическаго удлинненія голенныхъ костей, при экзер-
тикуляціи стопы, затѣмъ, разсужденія о затрудненіяхъ при хи-
рургическомъ діагнозѣ и „о счастіи въ хирургіи", съ поясне-
ніями и приложеніями исторіи болѣзни).
Послѣднее, только что названное, разсужденіе было написано
H. И. Пироговымъ подъ впечатлѣніемъ вопроса, дебатированнаго
въ медицинскомъ совѣтѣ. Въ то время, именно, шла рѣчь объ
новомъ экзаменаціонномъ уставѣ на пріобрѣтеніе степени док-
тора медицины и хирургіи. Уставомъ этимъ требовалось произ-
водство докторантомъ трехъ операцій, „съ счастливымъ исходомъ".
Николай Ивановичъ, авторитетнымъ своимъ мнѣніемъ, возсталъ
противъ такого условія въ комитетѣ министерства народнаго про-
свѣщенія, между тѣмъ какъ многіе товарищи Пирогова по меди-
цинскому совѣту, старались именно это требованіе сдѣлать для
докторантовъ обязательнымъ. Противъ мнѣнія Пирогова возстали,
въ особенности, трое изъ наиболѣе уважаемыхъ и опытныхъ хи-
рурговъ тогдашняго времени; борьба была не легкая; Николаю
*) Betrachtungen über die Schwierigkeiten der chirurgischen Diagnose und
über das Glück in der Chirurgie, durch Beobachtungen und Krankheilsgeschich-
ten erläutert. Leipzig. 1854.

Ивановичу пришлось доказывать, что опытъ, ловкость и знаніе
хирурга отнюдь не обезпечиваютъ счастливаго исхода какой-либо
предпринимаемой операціи, и что по исходу операціи нельзя су-
дить о компетентности въ хирургіи кандидата. „Къ чему же",
замѣчали противники Пирогова, „служитъ блестяще выполненная
операція, когда ею больному не приносится надлежащей помощи,
или даже если вслѣдствіе ея больной умираетъ?" Такого рода
мнѣніе, высказанное компетентными въ то время хирургами, ка-
залось для непосвященныхъ въ дѣло непогрѣшимымъ доводомъ
въ пользу ихъ мнѣній. Повторяю,—борьба была не равная, но
при неумолимой строгой логикѣ нашего геніальнаго хирурга,
доводы его противниковъ, къ счастію, не имѣли успѣха. Что
сталось бы, въ самомъ дѣлѣ, съ врачами-хирургами, ежели бы
производимыя ими операціи были обсуждаемы съ точки зрѣнія
оппонентовъ Пирогова, ставившихъ всю судьбу врача на мисти-
чески-фаталистическую почву? И не только условія эти на прі-
обрѣтеніе степени доктора хирургіи могли бы быть роковыми для
хирурговъ, съ точки зрѣнія ихъ научной подготовки, но онѣ
могли бы еще дать богатую почву для привлеченія врачей къ
отвѣтственности за ошибки противъ науки.
— „Гдѣ", спрашиваетъ Пироговъ въ разсматриваемомъ
нами сочиненіи, „границы успѣха хирургической операціи, гдѣ
критерій счастливаго успѣха ея? Счастливый исходъ не только
не указываетъ на достаточную ловкость оператора, но напротивъ
по мнѣнію моему, иногда свидѣтельствуетъ, что операція произ-
ведена дурно и неискусно. Это кажется парадоксомъ, тѣмъ не
менѣе, это совершенная истина".
Ежели бы оппоненты Пирогова, извѣстные въ свое время
хирурги, могли предвидѣть, что черезъ 15 лѣтъ профессоръ
хирургіи медико-хирургической академіи, многоопытный опера-
торъ, будетъ привлеченъ за ошибку противъ науки, по случаю
несчастнаго исхода операціи, къ уголовной отвѣтственности (мы,
именно, имѣемъ въ виду извѣстный процессъ покойнаго профес-
сора Киттера, по жалобѣ вдовы Ридманъ, по случаю смерти ея
мужа послѣ произведенной послѣднему операціи: ампутаціи части
языка вслѣдствіе раковой опухоли), то вѣроятно, они съ мень-
шимъ упорствомъ отстаивали бы свое мнѣніе
1) Сравни объ отвѣтственности врачей за ошибки противъ науки. „Мед.
Вѣстникъ" 1869 г., № 42. I. В. Бертенсонъ.

За только что названною работою, имѣющею не только гро-
мадное научное, но и общественное значеніе, застала Николая
Ивановича восточная война. Ознакомившись при осадѣ Салты
съ различнаго рода невыгодами крахмальныхъ повязокъ. Сетена
въ полевой хирургической практикѣ и зайдя случайно однажды
къ скульптору, онъ познакомился съ гипсованіемъ холста. Слу-
чай этотъ навелъ Пирогова на мысль примѣнить гипсованный
холстъ къ наложенію неподвижныхъ и съемныхъ гипсовыхъ по-
вязокъ. Испытавъ ихъ въ госпиталѣ, въ различныхъ видахъ, и
достаточно убѣдившись въ ихъ удобствахъ, онъ описалъ гипсовую
повязку во второй части своихъ клиническихъ анналовъ, издан-
ныхъ въ Лейпцигѣ въ томъ же 1854 г. и въ особой брошюрѣ,
на русскомъ языкѣ: „Неподвижная гипсовая повязка". Въ этотъ
же періодъ времени H. И. началъ издавать выпусками свой
знаменитый атласъ, съ текстомъ, на иждивеніе академіи, подъ
именемъ:
„Anatomia topographica sectionibus per corpus humanuni con-
gelatum triplice directione ductis illustrata" (1854—1859).
Между тѣмъ, насталъ 1853 г.; война съ береговъ Дуная
перенеслась въ 1854 г. подъ Севастополь. Кто могъ бы по-
вѣрить, что въ тяжелую эпоху Крымской войны, когда тысячи
людей гибли за родину отъ жестокихъ вражьихъ снарядовъ, а
всего болѣе отъ неурядицы и неумѣлости бывшихъ дѣятелей
этой войны, долженствовавшихъ охранять здоровье и жизнь доб-
лестныхъ защитниковъ знаменитой русской твердыни, — когда
такой, уже въ то время, извѣстный хирургъ, какъ Пироговъ,
самъ себя предложилъ къ услугамъ осады, онъ только послѣ
значительныхъ хлопотъ добился разрѣшенія отправиться въ
Крымъ?!
II.
Извѣстная необыкновеннымъ, свѣтлымъ умомъ покойная ве-
ликая княгиня Елена Павловна, вліяніемъ своимъ неоднократно
выдвигавшая, при жизни своей, многихъ замѣчательныхъ людей
изъ той среды посредственности, которая заглушала всякій та-
лантъ и не давала хода людямъ науки, свѣта и не затемнен-

наго узкимъ бюрократизмомъ разума, познала и въ Пироговѣ,
не только двигателя науки, но и замѣчательнаго общественнаго,
въ высшей степени честнаго, дѣятеля. Великая княгиня Елена
Павловна не только содѣйствовала H. И. Пирогову къ отпра-
вленію его въ Севастополь, но поручила ему руководить заня-
тіями организованной ею тогда крестовоздвиженской общины се-
стеръ милосердія; впослѣдствіи такое порученіе—руководить за-
нятіями сердобольныхъ вдовъ, дано было ему и по волѣ покой-
ной Государыни Императрицы Александры Ѳеодоровны; кромѣ
сего, великая княгиня Елена Павловна предоставила Николаю
Ивановичу сформировать, по своему усмотрѣнію, небольшую кор-
пораціи) врачей-хирурговъ на ея иждивеніе, съ тѣмъ, чтобы они
находились въ непосредственномъ его вѣдѣніи, и никуда не на-
значались военнымъ вѣдомствомъ, безъ его согласія; въ числѣ
послѣднихъ были доктора: Каде, Оберъ-Миллеръ, Хлѣбни-
ковъ, Беккеръ, Тарасовъ и другіе.
— „Всегда и вездѣ во время войны и другихъ обществен-
ныхъ катастрофъ находятся люди, готовые пожертвовать и об-
щественными интересами для своей личной выгоды; слѣдовательно,
нѣтъ ничего мудренаго, что злоупотребленія",—писалъ впослѣд-
ствіи Пироговъ,—„обнаруживаются болѣе, чѣмъ когда нибудь
и въ госпитальной администраціи. И какъ злоупотребленія эти
обнаруживаются преимущественно въ такихъ вещахъ, какія для
благосостоянія и здоровья больныхъ несравненно важнѣе, чѣмъ
всѣ медицинскія пособія, то понятно, что врачъ не можетъ къ
нимъ относиться равнодушно. Какъ бы онъ низко ни стоялъ на
ступени іерархической лѣстницы, но коль скоро ему поручено
леченіе хотя нѣсколькихъ больныхъ, его прямая обязанность не
скрывать предъ начальствомъ того, что можетъ, по его убѣжденію,
вредить больнымъ, и онъ будетъ недостоенъ своего призванія
когда изъ неумѣстнаго страха или личныхъ расчетовъ удержится
заявить правду тамъ, гдѣ идетъ дѣло о пользѣ его больныхъ.
Всякій врачъ долженъ быть, прежде всего, убѣжденъ, что зло-
употребленія въ такихъ предметахъ, какъ пища, питье, топливо,
бѣлье, лекарства и перевязочныя средства, дѣйствуютъ также
разрушительно на здоровье раненыхъ, какъ госпитальныя міазмы
и заразы. А главные врачи должны помнить, что, требуя отъ
младшихъ собратовъ необходимую въ военномъ вѣдомствѣ субор-
динацію, они не должны употреблять ее во зло, какъ средство,
заставляющее скрыть истину".

Такъ думалъ Пироговъ, ставя на видъ, что большая часть
раненыхъ не столько умираетъ отъ самыхъ поврежденій и опе-
рацій, сколько отъ госпитальныхъ заразъ и отъ недостатковъ
въ администраціи.
„Къ чему служатъ всѣ искусныя операціи, всѣ способы ле-
ченія“, спрашиваетъ Николай Ивановичъ, „если раненые и
больные будутъ поставлены администраціею въ такія условія,
которыя вредны для здоровья, а это случается зачастую въ воен-
ное время. Отъ администраціи, а не отъ медицины, зависитъ и
то, чтобы всѣмъ раненымъ, безъ изъятія и какъ можно скорѣе,
была подана первая помощь, не терпящая отлагательствъ“. И эта
главная цѣль обыкновенно не достигается. „Представьте себѣ“,
говоритъ далѣе Пироговъ въ своемъ классическомъ сочиненіи:
„Начала общей военной-полевой хирургіи“, откуда мы и почер-
пнули вышеприведенныя слова его, „тысячи раненыхъ, которые
цѣлые дни переносятся на перевязочные пункты, въ сопровожде-
ніи здоровыхъ; бездѣльники и трусы, подъ предлогомъ сострада-
нія и братской любви, всегда готовы на такую помощь и какъ
не помочь и не утѣшить раненаго товарища! И вотъ, перевязоч-
ный пунктъ быстро переполняется сносимыми ранеными; весь
полъ, если пунктъ находится въ закрытомъ пространствѣ, (какъ,
наприм., это было въ Николаевскихъ казармахъ и дворянскомъ
собраніи Севастополя) заваливается ими; ихъ складываютъ съ
носилокъ какъ ни попало; скоро наполняется ими и вся окруж-
ность, такъ что и доступъ къ перевязочному пункту дѣлается
труденъ; въ толкотнѣ и хаотическомъ безпорядкѣ слышатся только
вопли, стоны и послѣдній хрипъ умирающихъ; а тутъ между ра-
неными блуждаютъ, изъ стороны въ сторону, здоровые товарищи,
друзья и просто любопытные! Между тѣмъ стемнѣло; плачевная
сцена освѣтилась факелами, фонарями и свѣчами; врачи и фельд-
шера перебѣгаютъ отъ одного раненаго къ другому, не зная, кому
прежде помочь; всякій, съ воплемъ и крикомъ, зоветъ къ себѣ!
Такъ бывало часто въ Севастополѣ на перевязочныхъ пунктахъ,
послѣ ночныхъ вылазокъ и различныхъ бомбардировокъ. Случа-
лось, что раненыхъ свозили въ перевязочный пунктъ безъ пере-
вязки и скучивали въ госпиталяхъ, батареяхъ и казармахъ; такъ
было послѣ ночнаго нападенія французовъ на Селенгинскій ре-
дутъ, въ мартѣ 1855 г.“.
Два дня спустя послѣ этой атаки, Николай Ивановичъ полу-
чилъ на перевязочный пунктъ въ дворянскомъ собраніи до 300

раненыхъ и всѣ были съ осложненными переломами; два дня они
лежали въ другомъ госпиталѣ и привезены были къ Пирогову
почти безъ перевязокъ; на пулевыя отверстія, правда, были на-
ложены кое-какъ бинты, но они скорѣй вредили, чѣмъ помо-
гали: раны оказались распухшими, a нѣкоторыя даже помертвѣв-
шими. Другой разъ, при нападеніи французовъ на Камчатскій
редутъ, было еще хуже: раненыхъ переносили на сѣверную сто-
рону въ бараки и клали, по недостатку мѣста, на берегъ, на
южной сторонѣ, гдѣ большая часть изъ нихъ провела цѣлую
ночь безъ пособія...
Пробывъ въ теченіи шести мѣсяцевъ, съ октября 1854 г. по
іюнь 1855 г., въ Севастополѣ и завѣдывая главными перевязоч-
ными пунктами въ дворянскомъ собраніи, госпитальныхъ бара-
кахъ на сѣверной сторонѣ, въ госпиталѣ Николаевской батареи
и въ пяти частныхъ домахъ Севастополя, H. И. Пироговъ
уставъ до крайности, а главное до глубины души разстроенный
господствовавшею тогда неурядицею и самыми вопіющими зло-
употребленіями администраціи, возвратился въ С.-Петербургъ,
полагая чѣмъ нибудь способствовать перемѣнѣ врачебнаго дѣла
Севастополя къ лучшему. Къ сожалѣнію, въ этомъ отношеніи
Николай Ивановичъ не много успѣлъ сдѣлать. Послѣ нѣкотораго
пребыванія въ С.-Петербургѣ, онъ былъ вновь командированъ въ
Севастополь, причемъ Николай Ивановичъ пригласилъ съ собою
нѣсколько новыхъ, избранныхъ имъ врачей, въ числѣ которыхъ
былъ и С. П. Боткинъ, только что окончившій курсъ наукъ.
Отправившись затѣмъ на мѣсто въ Севастополь, они прибыли
уже послѣ паденія южной стороны его. Размѣстившись на сѣ-
верной сторонѣ, и заставъ тамъ нѣсколько тысячъ раненыхъ и
больныхъ, Пироговъ получилъ въ завѣдываніе вновь выстроенные
въ Симферополѣ бараки; врачи и сестры, состоявшіе при Нико-
лаѣ Ивановичѣ, были распредѣлены по палатамъ, а С. П. Бот-
кину предоставлено было тифозное отдѣленіе. Пробывъ въ Симфе-
рополѣ отъ сентября 1855 г. до декабря того же года, Николаю
Ивановичу поручено было осмотрѣть военные госпитали. До 70
госпиталей въ Перекопѣ, Херсонѣ, Екатеринославлѣ, Харьковѣ и
въ проч. городахъ были переполнены въ то время дифтеритиче-
скими и тифозными больными и ранеными; множество больныхъ
лежало съ отмороженными ногами; такое, какъ бы эпидемическое
отмороженіе было вызвано транспортированіемъ больныхъ въ
открытыхъ саняхъ, при 20° морозахъ.

— „Страшное это было время", говоритъ H. И. Пироговъ,
„его нельзя забыть до конца жизни!"
Мощному уму и энергіи его удалось, однако, пересилить ту
нравственную немощь, которую онъ вынесъ изъ своей многотруд-
ной и замечательной дѣятельности въ тяжелую эпоху Севасто-
польской осады. Едва возвратившись въ 1856 г. въ С.-Петер-
бургъ, Николай Ивановичъ принялся оканчивать свой анатоми-
ческій атласъ и напалъ на мысль,—вмѣстѣ съ разрѣзами замо-
роженныхъ труповъ пластинками, въ трехъ направленіяхъ, пред-
ставить первые опыты скульптурной анатоміи. Для этого онъ
придумалъ обнажать разные, особенно подвижные, органы въ нор-
мальномъ ихъ положеніи на замороженнымъ трупахъ, работая
чрезъ оледенѣвшія ткани, долотомъ и молоткомъ. Вышли превос-
ходные препараты, чрезвычайно поучительные для врачей; поло-
женіе многихъ органовъ (сердца, желудка, кишекъ) оказалось
вовсе не такимъ, какимъ оно представляется обыкновенно при
вскрытіяхъ, когда отъ давленія воздуха и нарушенія цѣлости въ
герметически закрытыхъ полостяхъ, это положеніе измѣняется до
крайности. Въ Германіи и во Франціи пробовали, потомъ, по-
дражать Пирогову, но смѣло можно утверждать, что никто еще
изъ анатомовъ не представилъ такого полнаго, изображенія нор-
мальнаго положенія органовъ, какими представилъ ихъ нашъ
знаменитый анатомъ-хирургъ. Замѣчательный атласъ его скульп-
турной анатоміи разошелся по библіотекамъ европейскихъ уни-
верситетовъ, и теперь его не найти болѣе у книгопродавцевъ.
III.
Отзываясь не только на всѣ замѣчательные вопросы своего
спеціальнаго знанія, но и на все то, что занимаетъ и волнуетъ
общественное мнѣніе, Николай Ивановичъ не оставался равно-
душнымъ и къ вопросамъ общественнымъ. Охваченный вѣяніемъ
времени 1855—1856 гг., подъ вліяніемъ общаго въ то время
настроенія и прогрессивнаго движенія, Николай Ивановичъ впер-
вые затронулъ, съ свойственною ему ясностью взгляда и глубо-

кимъ пониманіемъ человѣческой природы, „вопросы жизни“.
Подъ этимъ названіемъ появилась въ „Морскомъ Сборникѣ“, въ
1856 г., статья Николая Ивановича. Въ этой замѣчательной статьѣ
Николай Ивановичъ, рѣзко и съ глубокимъ убѣжденіемъ въ пра-
вотѣ своего мнѣнія, обрисовалъ всѣ слабыя стороны тѣхъ основъ
всеобщаго и сословно-спеціальнаго воспитанія, на которыхъ зиж-
дилось педагогическое дѣло въ нашемъ отечествѣ. Къ больнымъ мѣ-
стамъ этого дѣла Н. И. Пироговъ съ такимъ искусствомъ умѣлъ
притронуться, что разладъ между жизнью и школою сдѣлался для
всѣхъ очевиднымъ; статья эта произвела громадное впечатлѣніе.
Ежели бы у насъ чаще обращались къ прошлому, то замѣ-
чательныя мысли, высказанныя H. И. Пироговымъ четверть вѣка
тому назадъ въ „Вопросахъ жизни“, и теперь могли бы
сослужить намъ службу.
Подъ вліяніемъ этого впечатлѣнія, бывшій министръ народ-
наго просвѣщенія А. С. Норовъ пригласилъ H. И. Пирогова
занять мѣсто попечителя Одесскаго учебнаго округа. Желая, по
разстроенному здоровью, оставить службу въ медико-хирургиче-
ской академіи и переселиться на югъ, Николай Ивановичъ при-
нялъ это предложеніе, но съ условіемъ, чтобы программа его
дѣйствій была принята министерствомъ. Видно, сильно было обая-
ніе въ ту эпоху Н. И. Пирогова на умы лицъ, стоявшихъ на
стражѣ народнаго просвѣщенія, если программа его не только
была принята, но на выполненіе ея было ему дано полное согласіе.
И вотъ съ 1857 года начинается новая, научно-педагоги-
ческая дѣятельность нашего знаменитаго хирурга. Первымъ дѣ-
ломъ его было настоять на преобразованіи Одесскаго лицея въ
университетъ; въ томъ же году, послѣ совѣщанія съ профессо-
рами, H. И. Пироговъ выработалъ и представилъ проектъ въ
министерство объ учрежденіи Новороссійскаго университета, со
включеніемъ медицинскаго факультета; вслѣдствіе препятствій,
встрѣченныхъ со стороны министерства финансовъ, не разрѣ-
шившаго увеличить вывозную пошлину на пшеницу изъ портовъ
Чернаго и Азовскаго морей для осуществленія мысли Пирогова
и на содержаніе университета, дѣло затянулось; тѣмъ не менѣе
проектъ его не былъ отвергнутъ и впослѣдствіи осуществился въ
другомъ видѣ и при другихъ средствахъ, но къ сожалѣнію безъ
медицинскаго факультета, оказывающагося, какъ извѣстно, теперь
крайне необходимымъ для всей южной и юго-восточной окраины
нашего отечества.

Какъ и слѣдовало ожидать и какъ предвидѣлъ самъ Николай
Ивановичъ въ объясненіяхъ своихъ съ министромъ, вскорѣ нача-
лись столкновенія его убѣжденій съ взглядами другихъ властей
за свободу мысли и слова въ дѣлахъ научныхъ и общественныхъ;
случилась, къ тому же, и перемѣна министра (А. С. Норова
замѣнилъ Е. II. Ковалевскій) и Николаю Ивановичу пред-
ложено было другое мѣсто, именно—попечителя Кіевскаго учеб-
наго округа, и притомъ въ самое критическое время, въ началѣ
развитія польской смуты.
Въ Кіевѣ выпали на его долю новыя затрудненія и столкно-
венія. H. И. Пироговъ отстаивалъ, съ свойственной ему энер-
гіей, свой коренной принципъ, по которому попечитель обязанъ
оказывать на учащихъ и учащихся одно лишь нравственное влія-
ніе и быть охранителемъ закона въ университетѣ; подлежащія
же власти желали навязать ему мѣры, не имѣющія ничего общаго
съ наукой, a слѣдовательно и съ университетомъ. Ежели бы Пиро-
говъ въ состояніи былъ усвоить мнѣнія и желанія, которыя ему
въ то время навязывали, то этимъ сразу было бы поколеблено
его нравственное значеніе въ глазахъ профессоровъ и учащейся
молодежи. Не помогли Николаю Ивановичу ни словесные, ни
письменные его протесты, которыми онъ старался отклонить отъ
себя функціи, ему не подлежащія; не помогли ему и аргументы,
что въ теченіи его двухлѣтняго управленія округомъ, несмотря
на возбужденное состояніе умовъ, не было ни одной серьезной
студенческой демонстраціи, безпрестанно случавшейся тогда въ
другихъ университетахъ; тщетно представлялъ онъ, что принявъ
на себя несвойственную его призванію роль полицейскаго согля-
датая, онъ, въ качествѣ попечителя, лишилъ бы себя самъ воз-
можности дѣйствовать, въ случаѣ надобности, нравственнымъ сво-
имъ вліяніемъ на среду людей, наиболѣе подвластныхъ этому
вліянію... Но всѣ убѣжденія и доводы H. И. Пирогова остались
напрасными; клеветѣ удалось очернить его гдѣ слѣдуетъ, и онъ
долженъ былъ оставить свой постъ, несмотря на его твердую
увѣренность въ полной возможности удержать необдуманные по-
рывы учащейся молодежи въ взволнованномъ политическими
интригами краѣ.
Николай Ивановичъ уѣхалъ въ свое имѣніе и принялъ вы-
боръ въ мировые посредники.

IV.
Придчину причинъ, вслѣдствіе которой Пирогову пришлось
прервать столь плодотворную дѣятельность его въ званіи попечи-
теля въ округахъ южной окраины государства, слѣдуетъ искать
не въ одной лишь низменной клеветѣ, къ которой, какъ къ до-
стойному ихъ орудію, прибѣгли лжепросвѣтители русской моло-
дежи. Нововведенія, которыя Пироговъ считалъ существенными,
его намѣренія, которыя въ переживаемую нами нынѣ эпоху, мо-
гли бы быть примѣнены съ громадною пользою, были совершенно
не поняты. Вѣруя во всемогущество живаго слова, Николай Ивано-
вичъ во время своего попечительства, предложилъ наставникамъ
воспользоваться этимъ средствомъ для большаго сближенія уча-
щихъ съ учащимися и учредить, подъ предсѣдательствомъ дирек-
торовъ, инспекторовъ и при личномъ ихъ участіи, литературныя
и научныя бесѣды.
— „Нельзя не удивляться", пишетъ Пироговъ, „сколько
благотворныхъ и нежданныхъ результатовъ дали эти бесѣды; уче-
ники, безъ различія національностей (замѣтимъ, что въ южной
окраинѣ, гдѣ былъ попечителемъ Пироговъ, общество состоитъ
изъ разнообразныхъ національныхъ элементовъ) съ необыкновен-
нымъ рвеніемъ бросились за работу и подготовлялись къ уст-
ному, рѣже къ письменному, веденію бесѣдъ по тому, или дру-
гому предмету и, конечно, выбирали иногда предметъ для бесѣдъ
не по силамъ, но всегда по склонностямъ и эти склонности, какъ
учениковъ, такъ и учителей, обнаруживались наглядно. Свобода
возраженій, конечно, не допускаемая на оффиціальныхъ урокахъ,
поощряла учениковъ къ серьезному занятію предметомъ, избран-
нымъ для бесѣды, и обнаруживала неузнанныя способности и
знанія учениковъ.
Затѣмъ, во время попечительства Николая Ивановича былъ,
какъ извѣстно, поднятъ университетскій вопросъ, снова те-
перь возникшій. H. И. Пироговъ объявилъ, прежде всего, что
университетъ долженъ, сколь можно болѣе, имѣть свое само-
управленіе, съ ректоромъ во главѣ. Попечитель же учебнаго
округа долженъ быть, по отношенію къ университету, ничѣмъ
другимъ, какъ правительственнымъ контролемъ дѣйствій сего по-
слѣдняго. Въ его „Университетскомъ вопросѣ", напечатанномъ

министерствомъ народнаго просвѣщенія, но не пущенномъ въ
продажу, Николай Ивановичъ утверждалъ:
— „Главная немощь нашихъ университетовъ состоитъ въ
недостаточномъ обновленіи и оживленіи интеллектуальныхъ силъ
университета, дающія поводъ къ квіэтизму и непотизму въ средѣ
профессоровъ". Вина лежитъ не въ выборномъ началѣ; напро-
тивъ, „оно должно быть также дорого для нашихъ университе-
товъ, какъ зеница ока для каждаго изъ насъ", говоритъ Пиро-
говъ. Онъ высказывалъ мнѣніе, что пока въ нашихъ универси-
тетахъ не будутъ значительно усилены средства къ развитію до-
центуры и не дано льготъ для привлеченія свѣжихъ силъ, пока
будетъ существовать обязательно курсовое слушаніе лекцій, съ
его неудобнымъ послѣдствіемъ, чисто экзаменаціоннымъ напра-
вленіемъ ученія, пока будетъ налогъ на право ученія въ универ-
ситетѣ, замѣняющій гонорары въ заграничныхъ университетахъ,
пока профессора различныхъ по существу предметовъ, при раз-
личныхъ научныхъ достоинствахъ, заслугахъ и способностяхъ7
будутъ получать однообразное штатное содержаніе, а универси-
теты не будутъ имѣть никакихъ другихъ средствъ къ привлече-
ніи) лицъ, заслужившихъ имя въ наукѣ,—до тѣхъ поръ нельзя
возлагать надежды на прочный и научный прогрессъ нашихъ уни-
верситетовъ. „И конечно оживленія и обновленія силъ нельзя
ожидать тамъ, гдѣ съ ограниченіемъ доцентуры сдѣлалось воз-
можнымъ, болѣе чѣмъ когда нибудь, удержаніе за собою ка-
федры отъ 25 до 40 лѣтъ однимъ и тѣмъ же лицомъ".
Студенческій вопросъ, какъ часть учебная, занималъ и тогда
умы не менѣе, какъ и въ настоящее время. Въ совѣтѣ попечи-
телей, созванномъ въ 1861 г. въ С.-Петербургѣ, въ посланіяхъ
H. И. Пирогова къ министру народнаго просвѣщенія и, нако-
нецъ, какъ мы знаемъ изъ вѣрнаго источника, во всеподданнѣй-
шемъ докладѣ Государю Императору, H. И. Пироговъ, противъ
принятыхъ въ то время мѣръ и преобразованій, излагалъ слѣ-
дующее:
— „Какъ ни желательно", говорилъ онъ, „для русской науки
требовать отъ вступающихъ въ университеты солидной научной
подготовки, имѣть дѣло съ одними учащимися элитами, но въ на-
стоящее время это не мыслимо для насъ; большая часть учащей-
ся въ университетѣ молодежи, это дѣти чиновниковъ, военныхъ,
священниковъ, мѣщанъ и проч., едва не пролетарій, и не имѣютъ
средствъ окончить солидное гимназическое или приготовительное

образованіе. А наши университеты имѣютъ пока, и долго еще
будутъ имѣть, не столько научное, сколько общеобразовательное
значеніе. Затруднивъ поступленіе въ нихъ, не нанесемъ ли мы
вредъ стремящейся въ университеты молодежи и самому государ-
ству? Другихъ высшихъ учебныхъ заведеній у насъ почти нѣтъ,
а если и будутъ, то приливъ къ нимъ той же силы, которая те-
перь поступаетъ въ университеты, долженъ имѣть и тѣ же самыя
послѣдствія. Причины волненій останутся тѣ же; самые универси-
теты не представляются у насъ, какъ это должно бы быть, од-
ной общею корпораціей учащихъ и учащихся, скрѣпленною об-
щею научною и нравственными интересами; у насъ университетъ
представляетъ двѣ корпораціи, изъ которыхъ только одна орга-
низована и стоитъ отдѣльно отъ другой; другая же — студенче-
ская, неорганизованная, представляетъ собою скученную массу
силъ, управляемую и сдерживаемую только извнѣ. При такомъ
способѣ управленія, только строгая внѣшняя дисциплина можетъ
удерживать порядокъ. Но всякій понимаетъ, что университетъ
не казарма и не корпусъ, а студенчество—не солдатство... по-
этому, и не представляется никакихъ другихъ мѣръ къ возста-
новленію порядка въ нашихъ университетахъ, какъ одна изъ двухъ
слѣдующихъ: нужно или сдѣлать изъ университетовъ нашихъ
нѣчто въ родѣ „College de France", т. е. сдѣлать ученіе въ немъ
свободнымъ, открытымъ для всѣхъ, безъ всякой корпораціи, съ
•общимъ гражданскимъ или полицейскимъ надзоромъ за поряд-
комъ, или же соединить, сколь можно крѣпче, учащихъ и уча-
щихся въ одну общую и хорошо организованную корпораціи); но
въ такомъ случаѣ она должна быть вполнѣ самостоятельною и
пользующеюся правами самоуправленія".
Въ только что приведенныхъ словахъ,—плодъ глубокаго убѣж-
денія Николая Ивановича, онъ высказывалъ то, чего предвидѣть
не могъ, что онъ самъ, вѣроятно, въ то время считалъ не мы-
слимымь, и что, увы, черезъ пять лѣтъ, (1866 г.), сдѣлалось не
только мыслимымъ, но и вышло, какъ Минерва изъ головы Юпи-
тера, въ полномъ вооруженіи: съ классическими, выросшими, какъ
по заказу, гимназіями съ восьми-лѣтнимъ курсомъ, и съ универ-
ситетами, наполненными элитами!

V.
Не менѣе замѣчательны мысли и сужденія Пирогова, выска-
занныя имъ уже очень давно, именно въ періодъ времени его по-
печительства въ Одесскомъ и Кіевскомъ учебныхъ округахъ, еще
и объ другомъ вопросѣ, занимающемъ нынѣ общественное мнѣ-
ніе и въ послѣднее время обострившемся въ Германіи. Это именно
о такъ называемомъ „еврейскомъ вопросѣ".
Долговременная профессорская дѣятельность, наконецъ, офи-
ціальное положеніе его, въ качествѣ попечителя двухъ учеб-
ныхъ округовъ той южной окраины нашего отечества, гдѣ всего
болѣе тѣснится еврейство, давали ему возможность, a впослѣд-
ствіи налагали нравственную обязанность, глубже вникнуть въ
то исключительное положеніе, въ которое поставлены у насъ
евреи.
Поэтому-то, бывъ попечителемъ учебныхъ округовъ именно
въ этой полосѣ, Николай Ивановичъ считалъ,, какъ онъ гово-
ритъ, долгомъ обращать вниманіе правительства на очевидное
зло и старался всѣми зависящими отъ него мѣрами смягчать
суровыя ограниченія и происходящій отъ этихъ послѣднихъ вредъ:
онъ помогалъ посему сколько могъ еврейской молодежи, об-
легчалъ безвыходное положеніе ея, и не разъ обращался въ
министерство съ проектами о коренномъ преобразованіи еврей-
скихъ школъ и предлагалъ полное уничтоженіе ихъ замкнутости,
чрезъ слитіе съ общеобразовательными учрежденіями. Впослед-
ствіи это предложеніе было, только отчасти, осуществлено.
Можно легко себѣ представить, сколько стоило труда и уси-
лія просвѣщенному уму Пирогова, чтобы достигнуть въ эпоху,
когда самъ министръ народнаго просвѣщенія (А. С. Норовъ)
мѣрилъ саженями разстояніе еврейскаго училища отъ православ-
ной церкви, нѣкоторыхъ смягченіи въ пользу учащейся еврей-
ской молодежи! Для характеристики свѣтлаго ума и высокихъ
нравственныхъ качествъ души, обнаруживающихся именно въ
вопросѣ не только чуждомъ, но даже въ нѣкоторой степени ан-
типатичномъ для большинства нашихъ ученыхъ и неученыхъ
государственныхъ и общественныхъ дѣятелей, слѣдуетъ сказать,
что Николаю Ивановичу лишь съ неимовѣрными затрудненіями
удалось исходатайствовать разрѣшеніе объ изданіи въ Одессѣ

перваго еврейскаго журнала на русскомъ языкѣ, чѣмъ онъ зна-
чительно увеличилъ кружокъ русскихъ образованныхъ евреевъ,
въ то время, когда ихъ, такъ сказать, толкали сдѣлаться нѣм-
цами, распространяя въ еврейскихъ училищахъ нѣмецкіе пере-
воды св. еврейскихъ книгъ, сдѣланные на казенный счетъ.
Такъ какъ въ то время, разумѣется, еще не былъ поднятъ
въ Германіи антисемитскій вопросъ, то русскіе евреи и считали
ее обѣтованною землею для своего образованія.
— „Наши юдофобы", говоритъ Пироговъ, „теперь, конечно,
весьма довольны дѣйствіями антисемитской лиги въ Германіи и,
безъ сомнѣнія, воспользуются для своихъ цѣлей, если имѣющіе
власть не поймутъ хорошенько огромнаго различія мотивовъ,
заставляющихъ нѣмцевъ вооружаться противъ семитовъ, и тѣхъ,
которые заставляютъ нашихъ юдофобовъ поддерживать нелѣпыя
опасенія и предлагать еще болѣе нелѣпыя мѣры къ осущест-
вленію своихъ цѣлей".
VI.
Настала новая пора. Въ управленіе министерствомъ народ-
наго просвѣщенія вступилъ статсъ-секретарь Александръ Ва-
сильевичъ Головнинъ, мужъ ума вполнѣ государственнаго.
Значеніе Пирогова, какъ выдающагося общественнаго дѣятеля,
не могло не вызвать со стороны новаго министра просвѣщенія
сожалѣнія о томъ, что Николай Ивановичъ такъ скоро, и по
не зависящимъ отъ него обстоятельствамъ, долженъ былъ оста-
вить попечительскую дѣятельность, обѣщавшую быть столь пло-
дотворною, и вотъ А. В. Головнинъ вызвалъ знаменитаго уче-
наго и общественнаго дѣятеля изъ его невольнаго деревенскаго
уединенія, куда имя Пирогова привлекало массы страждущихъ.
Ему предложено было отправиться заграницу и руководить
вновь учрежденнымъ профессорскимъ институтомъ. Николай Ива-
новичъ принялъ это предложеніе, но съ условіемъ, пользоваться
вліяніемъ на выборъ лицъ и на организацію всего учрежденія.
Заграницей Николай Ивановичъ вошелъ въ сношеніе со мно-
гими профессорами, отъ которыхъ узнавалъ о занятіяхъ моло-

дыхъ ученыхъ, присланныхъ по выбору большею частью де-
партаментомъ народнаго просвѣщенія и нѣкоторыхъ универси-
тетовъ, и дѣлалъ, что могъ, для сообщенія точныхъ свѣдѣній
министерству о ходѣ дѣла *).
Пироговъ, живя вдали отъ родины, не забывалъ ни на ми-
нуту пережитаго имъ, какъ врачъ и человѣкъ, въ достославную
севастопольскую осаду. Это было въ 1863 г.; въ Германіи при-
готовлялись къ Голштинской войнѣ и въ это-то время появи-
лось его замѣчательное сочиненіе, напечатанное въ Лейпцигѣ:
„Grundsätze der allgemeinen Kriegschirurgie". Германія, а впо-
слѣдствіи Америка, вполнѣ не только оцѣнили, но съумѣли
воспользоваться указаніями и совѣтами, а также богатыми и
глубокими знаніями автора этой классической книги.
Предложенная Пироговымъ въ севастопольскую войну си-
стема разсѣянія раненыхъ и энергическій протестъ его противъ
зла, наносимаго раненымъ госпиталями, произвели на европей-
скую публику глубокое впечатлѣніе. Въ этой книгѣ уже изла-
гался идеалъ общества „Краснаго . Креста" прежде, чѣмъ оно
осуществилось на дѣлѣ: въ ней указывалась необходимость ней-
тралитета врачей воюющихъ сторонъ. Противугнилостное леченіе
ранъ, въ то время еще мало занимавшее умы врачей, онъ опи-
салъ такъ, какъ онъ его употреблялъ съ различнымъ успѣхомъ
въ теченіе десяти-лѣтней госпитальной практики. Пироговъ, какъ
извѣстно, первый ввелъ ирригацію ранъ, замѣнивъ губки чай-
никами съ водою и изгнавъ изъ палатъ всѣ цераты, мази и
1) Увѣдомляя, 23-го марта 1862 г., H. И. Пирогова о командированіи его
заграницу, А. В. Головнинъ писалъ къ нему:
— „Государь повелѣлъ командировать васъ на четыре года заграницу для
исполненія разныхъ трудовъ по учебной и педагогической части. Главное по-
рученіе, которое возлагается на васъ, по волѣ Государя, состоитъ въ руковод-
ствѣ и направленіи тѣхъ молодыхъ ученыхъ, коихъ министерство народнаго
просвѣщенія отправитъ заграницу для приготовленія къ профессорскому зва-
нію и коимъ предписано будетъ являться къ вамъ и действовать по вашимъ
наставленіямъ. Для сего д просилъ бы васъ покорнѣйше: 1) указывать каж-
дому изъ нихъ тѣхъ профессоровъ, слушаніе коихъ было бы для нихъ всего
полезнѣе; 2) сближать ихъ съ такими профессорами; 3) доставлять имъ сред-
ства пользоваться, по возможности, всѣми учебными пособіями; 4) личными
совѣтами и руководствомъ оказывать помощь при ученыхъ трудахъ и 5) на-
блюдать, по возможности, за ходомъ ихъ занятій н сообщать о нихъ мини-
стерству, съ заключеніемъ о способностяхъ и познаніяхъ каждаго".
Молодыхъ людей, посланныхъ тогда заграницу, было 30 отъ четырехъ
учебныхъ округовъ.

липкіе пластыри, рекомендуя, вмѣсто послѣднихъ, употребленіе
однихъ только противугнилостныхъ растворовъ; онъ также ста-
рался изгнать и корпію, но скудныя средства тогдашней госпи-
тальной практики не дозволяли ему разнообразить и усовершен-
ствовать повязки и перевязки ранъ. Въ той же книгѣ онъ раз-
вилъ еще больше, основываясь на громадномъ опытѣ, много-
стороннія примѣненія его знаменитой гипсовой повязки къ лече-
нію ранъ въ военно-полевой практикѣ.
Пироговъ былъ и въ началѣ 1850-хъ гг. и потомъ въ
1863 г. (въ его „Клиническихъ анналахъ“ и въ разсматривае-
момъ сочиненіи) первымъ, возставшимъ противъ господствовав-
шей въ то время доктрины травматической піэміи; доктрина эта
объясняла происхожденіе піэміи механическою теоріею засоре-
нія сосудовъ кусками размягченныхъ тромбовъ; онъ же утвер-
ждалъ, основываясь на массѣ наблюденій, что піэмія — этотъ
бичъ госпитальной хирургіи, съ разными ея спутниками (остро-
гнойнымъ отекомъ, злокачественною рожею, дифтеритомъ и т. п.)
есть процессъ, броженія, развивающійся изъ взошедшихъ въ
кровь, или образовавшихся въ крови ферментовъ, и желалъ гос-
питалямъ своего Пастёра для тончайшаго изслѣдованія этихъ
ферментовъ. Блестящіе успѣхи нынѣ повсемѣстно практикуемаго
антисептическаго леченія ранъ и введеніе въ практику Листеро-
вой повязки, подтвердили, какъ нельзя лучше, ученіе Пирогова.
Въ 1865 г. Пироговъ издалъ „Начала военно-полевой об-
щей хирургіи“ и для русскихъ врачей, напечатанной въ Дрез-
денѣ. Это не есть переводъ съ нѣмецкаго. Въ предисловіи къ
этой книгѣ Николай Ивановичъ говоритъ слѣдующее:
— „Съ моей стороны было бы непростительно предлагать
соотечественникамъ переводъ, сдѣланный мною, и моей же книги.
Напротивъ, „Grundzüge der allgemeinen Kriegschirurgie“ есть
переводъ съ русскаго. Матеріалы и всѣ данныя были состав-
лены по-русски. И матеріалъ, и данныя для обѣихъ книгъ оста-
лись, разумѣется, тѣ же. И по-нѣмецки, и по-русски я сообщаю
моимъ читателямъ результаты того, что видѣлъ во время моей
Кавказской экспедиціи въ 1847 г., въ Крымскую войну въ 1854
и 1855 гг. и въ госпитальной практикѣ, продолжавшейся слиш-
комъ 25 лѣтъ. Но для русскихъ врачей я счелъ необходимымъ
дать моей книгѣ видъ руководства, и для этого изложилъ го-
раздо подробнѣе результаты, добытые современною хирургіею
другихъ странъ, въ послѣднія три войны“.

Долговременное молчаніе свое предъ русскими врачами и
публикою, послѣ Крымской войны о собранномъ имъ научномъ
матеріалѣ, и имъ лично, пережитомъ, онъ въ этомъ-же преди-
словіи объясняетъ тѣмъ, что и наша администрація, и наша
медицина представляли много особенностей... Наши потери, какъ
извѣстно, были громадны въ Крымскую войну; изъ достовѣрныхъ
фактовъ извѣстно, наприм., что однихъ безъ вѣсти пропавшихъ
изъ храбрыхъ рядовъ защитниковъ Севастополя насчитывалось
до 80,000 человѣкъ, о которыхъ долгое время шла нескончаемая
переписка, которая однако къ уясненію это громадной цифры
убыли не послужила. Такъ какъ Пироговъ принадлежитъ, по
собственнымъ его словамъ, къ ревностнымъ сторонникамъ раціо-
нальной статистики и вѣритъ, что лишь она одна, въ приложе-
ніи ея къ военной хирургіи, составляетъ несомнѣнный прогрессъ,
то этимъ объясняется, почему Пироговъ задумывался надъ тѣми
статистическими данными, на основаніи которыхъ ему приходи-
лось дѣлать научные выводы. Будучи первокласснымъ европей-
скимъ хирургомъ, H. И. не увлекался своимъ значеніемъ въ
наукѣ, какъ всему міру извѣстный хирургъ. Онъ почти проро-
чески провозглашаетъ въ своей „Общей военно-полевой хирур-
гіи", „что будущее принадлежитъ медицинѣ предохрани-
тельной". Что-же касается статистическихъ данныхъ въ меди-
цинѣ, то по остроумному сравненію его, эти данныя можно
сравнить съ кушаньями изъ языковъ, которыми угощалъ Эзопъ
философа Ксанфа. „Они говорятъ и хорошее, и худое, смотря
потому, какъ и что заставляютъ ихъ говорить". „О томъ, что
мы не были приготовлены къ Крымской войнѣ—это уже теперь
не государственная тайна", говоритъ въ томъ же предисловіи
Пироговъ. „Въ началѣ мы получали все необходимое изъ мѣст-
ностей, ближайшихъ къ театру войны, но когда тутъ всѣ при-
пасы были истощены, когда всѣ ближайшіе лазареты, присут-
ственныя мѣста, дома дворянскихъ собраній, училища и даже
частные дома переполнились ранеными и больными, то сдѣлалось
необходимымъ распространять кругъ дѣйствій все далѣе и далѣе
отъ полуострова. Въ декабрѣ 1855 г. дошло до того, что на-
шихъ раненыхъ и больныхъ (число которыхъ сильно увеличилось
отъ эпидеміи) нужно было отправлять при 20° Р. за 400 - 500
и даже 700 верстъ. Я нашелъ многихъ изъ нихъ, при моемъ
осмотрѣ военныхъ лазаретовъ, въ зиму 1855 г., съ отморожен-
ными въ транспортѣ ногами. Еще труднѣе была доставка фуража,

провіанта и перевязочныхъ средствъ. Нужно вспомнить, что Крым-
скій полуостровъ не могъ бы въ мирное время прокормить та-
кого числа войскъ, которое собрано было въ немъ для защиты
Севастополя; во время же войны существованіе ихъ зависѣло уже
совершенно отъ отдаленныхъ провинцій и, слѣдовательно, отъ
путей сообщенія. А каковы были тогда дороги, можно заключить
изъ того, что я, проѣзжая въ ноябрѣ 1854 г., изъ Симферополя
въ Севастополь на курьерскихъ, долженъ былъ употребить болѣе
полутора дней. И такъ, не мудрено, что при такихъ путяхъ
сообщенія, сѣно, напримѣръ, съѣдалось волами по дорогѣ, прежде
чѣмъ оно могло быть доставлено арміи; тяжести оставались въ
топкой новороссійской грязи вмѣстѣ съ фурами, скотъ падалъ,
цѣны за доставку были неимовѣрныя. Я помню, что въ декабрѣ
1854 г. платили въ Севастополѣ за пудъ сѣна 4 руб. сер., а
за доставку одного пуда тяжести отъ Симферополя до Севасто-
поля (60 верстъ) 2 1/2 руб. сер. Я никогда не забуду моего пер-
ваго въѣзда въ Севастополь. Это было въ позднюю осень въ
ноябрѣ 1854 г. Вся дорога отъ Бахчисарая, на протяженіи 30
верстъ, была загромождена транспортами раненыхъ, орудій и
фуража. Дождь лилъ какъ изъ ведра, больные, и между ними
ампутированные, лежали по-двое и по-трое на подводѣ, стонали
и дрожали отъ сырости; и люди, и животные едва двигались въ
грязи по колѣно; падаль валялась на каждомъ шагу; изъ глубо-
кихъ лужъ торчали раздувшіеся животы павшихъ воловъ и ло-
пались съ трескомъ; слышались въ то же время и вопли ране-
ныхъ, и карканье хищныхъ птицъ, цѣлыми стаями слетѣвшихся
на добычу, и крики измученныхъ погонщиковъ, и отдаленный
гулъ севастопольскихъ пушекъ. Поневолѣ приходилось задуматься
о предстоявшей судьбѣ нашихъ больныхъ; предчувствіе было не
утѣшительно. Оно и сбылось. Хорошо, что прошлое забывается!
Теперь, не безъ чувства гордости, вспоминаешь прожитое. Мы,
взаправду, имѣемъ право гордиться, что стойко выдержали Крым-
скую войну: ее нельзя сравнивать ни съ какою другою. Не го-
воря о томъ, что она для насъ, давно уже отвыкшихъ отъ обо-
ронительныхъ войнъ,—была чѣмъ-то неожиданнымъ, ея и адми-
нистрація, и медицина представляли много особенностей. Это
заставляло меня, отчасти, и молчать о результатахъ моей вра-
чебной дѣятельности. Можно ли, думалъ я, сдѣлать изъ нихъ
какое нибудь приложеніе въ будущемъ? Могутъ ли они быть
полезны и другимъ собратамъ по наукѣ, когда условія, при ко-

торыхъ мы дѣйствовали, были совершенно другія, и едва ли въ
другой разъ возможныя. Въ Голштиніи, въ Италіи велись по-
следнія войны уже при всѣхъ современныхъ пособіяхъ европей-
ской цивилизаціи, при желѣзныхъ дорогахъ, въ населенныхъ
мѣстностяхъ. Чему же могли бы научиться европейскіе врачи
изъ испытанныхъ нами бѣдъ и неудачъ? вѣдь такая продолжи-
тельная, и съ такими лишеніями соединенная осада, врядъ ли
мыслима въ наше время въ западной Европѣ? Такъ я полагалъ.
Но справившись на мѣстѣ, узнавъ кой-что изъ разговоровъ съ
очевидцами, прочитавъ отчеты, я убѣдился, что и наши непрія-
тели въ Крымской кампаніи, и врачи австрійскіе, итальянскіе,
французскіе, дѣйствовавшіе въ послѣднюю войну въ Ломбардіи,
несмотря на всѣ пособія цивилизаціи, также не пришли ни къ
блестящимъ, ни къ болѣе надежнымъ результатамъ; непрелож-
ныхъ или, по крайней мѣрѣ, болѣе раціональныхъ статистиче-
скихъ выводовъ также никакихъ еще ими не сдѣлано. Итакъ,
я рѣшился возобновить въ памяти прошлыя впечатлѣнія, разо-
брать скопленный, и уже было заброшенный, матеріалъ, напом-
нить и Европѣ и русскимъ врачамъ, что мы въ Крымскую войну
не были такъ отставши по наукѣ, какъ это можно бы было за-
ключить изъ нашего молчанія"...
Правдивость только что изложеннаго, какъ нельзя болѣе под-
твердилась еще недавно представленнымъ въ парижскую меди-
цинскую академію мемуаромъ доктора Ле-Фора: „La médecine
militaire et la loi sur l'administration de l'armée".
Мемуаръ этотъ, заключающій въ себѣ требованіе автономіи
для военныхъ врачей, имѣетъ быть представленъ на обсужденіе
парламентской сессіи въ текущемъ 1881 году. Докторъ Ле-Форъ,
основываясь на „Статистикѣ восточной арміи" извѣстнаго д-ра
Шеню, заключаетъ, что Крымская война достаточно убѣдила
въ томъ, что непріятельскій огонь менѣе опасенъ для арміи, не-
жели болѣзнь; „русскими", говоритъ онъ, „было убито 20,000
человѣкъ, a болѣзнями унесено 75,000; въ теченіи шести зим-
нихъ мѣсяцевъ, когда у насъ было не болѣе 300 раненыхъ, а у
англичанъ 165, англійская армія потеряла 606 человѣкъ, а фран-
цузская, благодаря нераспорядительности и упорству интендант-
скаго вѣдомства 21,190 человѣкъ, а между тѣмъ, союзная англо-
французская армія была подъ Севастополемъ подвержена тѣмъ же
невыгоднымъ атмосферическимъ вліяніямъ, тѣмъ же матеріаль-
нымъ затрудненіямъ и тѣмъ же мѣстнымъ условіямъ, вызвав-
шимъ холеру и тифъ".

Мы не можемъ, при этомъ случаѣ, не сдѣлать небольшаго
замѣчанія о томъ, что въ то время, какъ Пирогову, только благо-
даря особенному покровительству покойной Великой Княгини
Елены Павловны, удалось получить назначеніе въ Крымъ, изъ
трибунъ палаты депутатовъ, въ Парижѣ, общественное мнѣніе
потребовало отъ военнаго министра отправленія извѣстнаго гигіе-
ниста Мишеля Леви на Востокъ, въ качествѣ инспектора сани-
тарной службы, съ неограниченными полномочіями не только
инспекціи, но и организаціи этой службы.
Во франко-германскую войну германская армія потеряла
28,526 человѣкъ отъ ранъ, 10,406 отъ различныхъ болѣзней
и 4009 безъ вѣсти пропавшихъ. Потеря французовъ доходила
до 150 т. человѣкъ, именно 30 т. умершихъ отъ ранъ и 120 т.
вслѣдствіе болѣзней. Въ числѣ неурядицъ и безпорядковъ, кото-
рыми страдала санитарная часть французской арміи въ послѣд-
нюю франко-германскую войну, Ле-Форъ приводитъ эпизодъ, на-
поминающій отчасти и наши порядки: послѣ кровопролитнаго
боя при Фрэшвилерѣ, для помощи раненымъ былъ поспѣшно
посланъ медицинскій персоналъ, но безъ инструментовъ и пере-
вязочныхъ средствъ!..
Въ 1866 г. Пироговъ возвратился изъ заграницы въ Россію
и получилъ отъ бывшаго министра народнаго просвѣщенія А. В.
Головнина приглашеніе посѣтить всѣ русскіе университеты и,
преимущественно, медицинскіе факультеты и представить мини-
стерству результаты его осмотра. Скоро затѣмъ, однако, графъ
Д. А. Толстой замѣнилъ статсъ-секретаря А. В. Головнина
и, вслѣдъ затѣмъ, H. И. Пироговъ уволенъ отъ исполненія
даннаго ему порученія.
Съ тѣхъ поръ, съ 1866 г., Николай Ивановичъ оставилъ
общественную дѣятельность и поселился у себя въ имѣніи, въ
Подольской губерніи.

YII.
Ежели вынужденное удаленіе Пирогова, 15 слишкомъ лѣтъ
тому назадъ, съ арены общественной дѣятельности могло навести
интеллигентныхъ людей на весьма невеселыя мысли, то тѣмъ бо-
лѣе фактъ, какъ отнеслось министерство народнаго просвѣще-
нія (гр. Толстаго) почти къ десятилѣтней дѣятельности Пирогова
по вѣдомству просвѣщенія, представляется страннымъ. Ни-
колай Ивановичъ, по званію своему профессора, получалъ, до
приглашенія его на службу министерствомъ народнаго просвѣ-
щенія, 1800 руб. пенсіи. Когда, послѣ оставленія министерства
А. В. Головнинымъ, Николай Ивановичъ отнесся къ гр. Толстому
съ скромнымъ вопросомъ: считаетъ-ли онъ нужнымъ продолже-
ніе даннаго ему порученія по университетскимъ дѣламъ? то, въ
отвѣтъ гр. Д. А. Толстой распорядился увѣдомить H. И.
Пирогова, что по представленію его, гр. Толстого, онъ уволь-
няется и получаемое имъ, Пироговымъ, по его министерству со-
держаніе, прекращается. Между тѣмъ, Пироговъ получалъ отъ
министерства народнаго просвѣщенія содержаніе по двумъ долж-
ностямъ, а именно: по означеннымъ занятіямъ по университет-
скимъ дѣламъ, и по должности члена учебнаго комитета мини-
стерства народнаго просвѣщенія, членомъ котораго Николай Ива-
новичъ, номинально, считается и въ настоящее время; тѣмъ не
менѣе, за десятилѣтнюю службу свою по означенному мини-
стерству, Пироговъ прибавки къ пенсіи своей не получилъ,
несмотря на то, что прослужилъ десять лѣтъ, какъ упомянуто
выше, и остался по сію пору при первоначальной пенсіи 1800
рублей, получаемой имъ по званію профессора императорской
медико-хирургической академіи *).
1) Вотъ нѣсколько данныхъ, на основаніи оффиціальныхъ документовъ, о
томъ, какъ три министра, послѣдовательно смѣнявшіе другъ друга, относились
къ государственной и общественной службѣ Пирогова. 18 го марта 1861 г.
Николай Ивановичъ уволенъ (во время министерства„Е. И. Ковалевскаго) отъ
должности попечителя Кіевскаго учебнаго округа, съ оставленіемъ членомъ

YII.
Насталъ 1870 г.; двѣ сильныя враждующія державы, выста-
вивъ на поле брани ужасающія по численности своей арміи,
одинаково мужественныя и стойкія, приковали къ себѣ вниманіе
всего міра. Въ германскомъ войскѣ, обезпеченномъ гораздо лучше
съ санитарномъ отношеніи, нежели французское войско, чувство-
вался сильный недостатокъ во врачахъ., Лазареты, устроенные въ
прирейнской территоріи и южной Германіи, были уже въ на-
Главнаго Правленія училищъ и съ производствомъ ему жалованья ію 2000 руб.
въ годъ.—31-го мая 1862 г. министръ народнаго просвѣщенія А. В. Голов-
нинъ, командируя H. И. Пирогова на высокій постъ наблюдателя и руково-
дителя молодыхъ педагоговъ, испросилъ ему на подъемъ 2000 руб. и 3000 руб.
жалованья въ добавокъ къ получаемому H. И. 2000 p.—всего 5000 р. Въ сен-
тябрѣ и ноябрѣ 1865 г. А. В. Головнинъ исходатайствовалъ Высочайшее соиз-
воленіе на назначеніе H. И. Пирогову аренды, о чемъ министръ народнаго
просвѣщенія и сдѣлалъ сношеніе съ министерствомъ государственныхъ иму-
ществъ; вмѣстѣ съ симъ Александръ Васильевич!» испросилъ Высочайшее но-
велѣніе на предоставленіе Н. И. Пирогову совершить объѣздъ медицинскихъ
факультетовъ всѣхъ русскихъ университетовъ—въ теченіе учебнаго 1866—1867
года. Но вотъ постъ министра народнаго просвѣщенія въ апрѣлѣ 1866 г. зани-
маетъ гр. Д. А. Толстой и министерство народнаго просвѣщенія отстав-
ляетъ себя отъ H. И. Пирогова; иначе мы не можетъ выразиться, читая
прискорбный для Россіи, но оффиціальный документъ отъ 17-го іюня 1866 г.,
которымъ новый министръ заявлялъ Николаю Ивановичу, что онъ: „осво-
бождаетъ его, Пирогова, отъ возложенныхъ на него порученій, какъ по
исполненію разныхъ трудовъ по учебной и педагогической части, такъ н но
руководству лицъ, отправленныхъ заграницу для приготовленія въ званіе про-
фессоровъ и преподавателей". При этомъ съ 1-го іюля того же года и тою же
бумагою отъ 17-го іюня 1866 г., Пироговъ лишенъ не только добавочныхъ
3000 руб., назначенныхъ ему за руководство молодыхъ педагоговъ, но и тѣхъ
2000 руб., которые сохраняли за нимъ двое предшествовавшихъ министра, сна-
чала какъ члену Главнаго Правленія училищъ, а по упраздненіи этого прав-
ленія (4-го іюля 1863 г.) какъ чиновнику, состоящему при министрѣ. Что же
касается до переписки, начатой министерствомъ А. В. Головнина о назначе-
ніи аренды Н. И. Пирогову—то таковая при гр. Д. А. Толстомъ разомъ пре-
сѣклась. И такъ ни жалованья, ни пенсіи за службу на поприщѣ просвѣ-
щенія, ни аренды Пироговъ не получаетъ. Все, что дало ему государство, это
пенсію заслуженнаго профессора (1800 р.). И вопросъ именно не въ денежной
сторонѣ всего этого дѣла, хотя и она не лишена своеобразнаго интереса, —
но, нѣтъ, дѣло въ томъ, что четырнадцать лѣтъ — министерство народнаго
просвѣщенія (1866—1880 гг.) отставляло себя отъ H. И. Пирогова.

чалѣ войны переполнены ранеными. Въ ночь съ 3-го на 4-е ав-
густа перевезено черезъ Майнцъ 1500 раненыхъ; послѣ сраже-
нія при Вертѣ около 3000 французскихъ раненыхъ оставались
безъ помощи... У французовъ медики явились поздно и въ такомъ
числѣ, что не приходилось и одного врача на 1000 человѣкъ.
Въ нашемъ „Обществѣ Краснаго Креста", едва два года пе-
редъ тѣмъ возникшемъ, въ засѣданіи 17-го іюля, предсѣдатель-
ствующимъ генералъ-адъютантомъ А. К. Баумгартеномъ, было
заявлено, что независимо обязанности нашей принять участіе
въ общей международной помощи, было бы весьма важно вос-
пользоваться случаемъ для выясненія вопроса, предложеннаго
главнымъ управленіемъ на Берлинской конференціи, о степени
участія, которое могутъ принять на войнѣ, оказаніемъ своей
помощи, частныя общества нейтральныхъ державъ. А потому,
признавъ полезнымъ имѣть при Базельскомъ агентствѣ уполномо-
ченнаго отъ русскаго общества, который могъ-бы обсудить все
дѣло на мѣстѣ и представить главному управленію результаты
своихъ наблюденій, предсѣдательствующій вошелъ въ предвари-
тельное сношеніе съ Н. И. Пироговымъ, прося его принять
званіе уполномоченнаго нашего общества. Въ отвѣтъ на это
приглашеніе Николай Ивановичъ, высказывая въ своемъ письмѣ
взглядъ свой на дѣятельность международнаго комитета и выра-
жая сомнѣніе въ возможности разрѣшить вопросъ объ установ-
леніи организаціи прочной системы международной помощи во
время войны, заявилъ, что несмотря ни на лѣта, ни на плохое
здоровье, онъ быть можетъ, ознакомившись короче съ этимъ
новымъ дѣломъ, рѣшился-бы принять въ немъ дѣятельное уча-
стіе, еслибы его занятія и экономическія условія позволили ему
это сдѣлать на собственныя средства, не вводя Общество, безъ
увѣренности въ успѣхѣ, въ какія либо затраты. Главное управ-
леніе Краснаго Креста не замедлило сообщить Пирогову о при-
нятыхъ уже со стороны перваго мѣрахъ по оказаніи помощи
раненымъ воюющихъ державъ, равно объяснивъ обстоятельно
цѣль и условія, возлагаемыя на Николая Ивановича, вторично
просило сообщить объ окончательномъ рѣшеніи относительно
сдѣланнаго ему Обществомъ предложенія.
Въ сентябрѣ того-же года Николай Ивановичъ, прибывъ въ
С. Петербургъ, принялъ 11-го сентября участіе въ засѣданіи
главнаго управленія, причемъ предсѣдательствующій/ отъ имени
Общества, выразилъ ему глубокую признательность за участіе,

оказываемое имъ Обществу Краснаго* Креста въ принятіи на
себя обязанности осмотрѣть санитарную часть на театрѣ воен-
ныхъ дѣйствій. Въ томъ-же засѣданіи, по поводу возбужденнаго
вопроса объ образованіи личнаго состава, необходимаго Обществу
въ военное время, Пироговъ замѣтилъ,. что по его мнѣнію, одна
изъ самыхъ важныхъ и трудныхъ задачъ, которую Обществу
предстоитъ разрѣшить, это устройство помѣщенія для раненыхъ
и больныхъ въ военное время: такъ какъ способы помѣщеній,
введенные для сего на Западѣ, не примѣнимы у насъ. Онъ
рекомендовалъ посему Обществу заняться устройствомъ возможно
большаго числа амбулаторныхъ подвижныхъ госпиталей и совѣ-
тывалъ ему взять на себя иниціативу вопроса о госпитальныхъ
баракахъ, причемъ упомянулъ, что до Крымской кампаніи устрой-
ство госпитальныхъ бараковъ не было извѣстно ни во француз-
ской, ни въ англійской арміяхъ, которыя построили ихъ у себя
по примѣру уже бывшихъ подъ Севастополемъ русскихъ бара-
ковъ, и что система бараковъ введена была, уже впослѣдствіи,
въ обширномъ размѣрѣ въ американской междуусобной войнѣ.
13-го сентября 1870 года H. И. Пироговъ, въ сопровожде-
ніи пишущаго эти строки, выѣхалъ заграницу для исполненія
порученія Общества попеченія о больныхъ и раненыхъ воинахъ;
передъ отъѣздомъ, Ея Величеству въ Бозѣ почившей Августѣйшей
покровительницѣ Общества, Государынѣ Императрицѣ Маріи
Александровнѣ благоугодно было выразить Николаю Ивано-
вичу желаніе узнать подробности о вліяніи, оказываемомъ част-
ною помощью въ Германіи на военно-санитарныя учрежденія,
и о примѣненіяхъ, которыя можно бы извлечь для Россіи. Въ
Берлинѣ Николаю Ивановичу выпалъ особенно любезный прі-
емъ со стороны Е. К. В. Королевы Прусской; онъ былъ при-
глашенъ во дворецъ къ обѣденному столу. Всѣ подлежащія
власти, начиная отъ начальника Ордена Іоаннитовъ, герцога
У ест а, до начальниковъ желѣзнодорожныхъ станцій, включи-
тельно, выказывали нашему путешественнику почетъ и всевоз-
можное вниманіе и облегчали небезопасное и нелегкое въ то
время путешествіе. Приходилось порой довольствоваться и ва-
гономъ 3-го класса, а иногда, и одноконной крестьянской под-
водой. Пребываніе въ Лотарингіи и Эльзассѣ, вскорѣ послѣ
сдачи Страсбурга, не отличалось также удобствами. Николаю
Ивановичу приходилось спать втроемъ и четверомъ въ одной
небольшой комнатѣ, отчасти на полу, отчасти на импровизиро-

ванной кровати; онъ однако легко мирился съ этими неудоб-
ствами, въ особенности, когда сравнивалъ ихъ съ знакомыми
ему кавказскими и севастопольскими. Въ теченіи пяти недѣль,
онъ успѣлъ осмотрѣть до 70 военныхъ лазаретовъ, расположен-
ныхъ: въ Саарбрюкенѣ, Ремильи, Понтъ-а-Муссонѣ, Корнѣ,
Горзѣ, Нанси, Страсбургѣ, Карлсруэ, Швецингенѣ, Мангеймѣ,
Гейдельбергѣ, Штутгартѣ, Дармштадтѣ и Лейпцигѣ, перепол-
ненныхъ въ то время ранеными и больными.
Во время этой поѣздки, Николай Ивановичъ былъ чрезвы-
чайно счастливъ пріемомъ, встрѣченнымъ имъ со стороны загра-
ничныхъ врачей. Всѣ они, и старые знакомые, и молодые вра-
чи въ Германіи и во Франціи, и прибывшіе отъ имени междуна-
родной помощи на театръ войны, англійскіе и американскіе
врачи, не только, съ полною готовностью, показывали Николаю
Ивановичу все, заслуживающее вниманія и имѣющее научный
интересъ, но на-перерывъ старались обратить на себя его вни-
маніе. Имя Пирогова какъ бы наэлектризовывало врачей. Весь-
ма интересно было свиданіе Николая Ивановича съ профессо-
ромъ Лангенбекомъ въ Горзѣ, вскорѣ послѣ битвы 4 и 6 ав-
густа стараго стиля 1870 г. Въ Страсбургѣ хирургъ Гер-
готъ (эльзассецъ), водя Пирогова по лазарету, и указывая на
пробитую бомбами крышу, потолокъ и полъ перевязочной залы,
сѣтовалъ на варварство осаждавшихъ, не останавливавшихся ве-
редъ краснымъ арестомъ флага, выставленнаго на лазаретѣ; на
это Пироговъ улыбаясь ему замѣтилъ, что французскія бомбы
въ Севастополе также не разбирали нашихъ флаговъ на пере-
вязочныхъ пунктахъ... Осмотръ всего того, что входило въ про-
грамму задачи Николая Ивановича, послужилъ къ рѣшенію имъ
слѣдующихъ пяти капитальныхъ вопросовъ:
I. Въ какой мѣрѣ осуществляется на дѣлѣ примѣненіе на-
чалъ международной филантропіи, выраженіемъ которыхъ слу-
житъ „Общество Краснаго Креста"?
П. Каковы были отношенія частной международной помощи
къ военной администраціи и какое вліяніе оказывала частная
помощь на участь больныхъ и раненыхъ впродолженіи войны?
III. Насколько, при нынѣшнихъ способахъ веденія войны,
улучшилась участь раненыхъ на самомъ полѣ сраженія, тот-
часъ послѣ битвы?
IV. Какіе успѣхи оказало во франко-германскую войну,
такъ называемое, сберегательное й выжидательное леченіе вооб-

ще и въ особенности поврежденій, требовавшихъ, по прежнимъ
понятіямъ, безотлагательнаго отнятія поврежденнаго члена, и
V. Какое примѣненіе изъ войны 1870 г. можетъ сдѣлать
для себя наша русская военная медицина и частная помощь
раненымъ и больнымъ?
На всѣ эти вопросы, предложенные имъ себѣ самому, Ни-
колай Ивановичъ, съ свойственнымъ ему глубокимъ пониманіемъ
военно-санитарныхъ требованій, далъ отвѣтъ въ „Отчетѣ о по-
сѣщеніи военно-санитарныхъ учрежденій въ Германіи, Лотарин-
гіи и Эльзассѣ въ 1870 г.", появившемся въ печати въ С.-Пе-
тербургѣ въ слѣдующемъ 1871 г. Интересующіеся этимъ отче-
томъ найдутъ въ немъ много поучительнаго. Мы не имѣемъ
возможности подробно останавливаться въ настоящемъ, сжатомъ
очеркѣ, на всѣхъ замѣчательныхъ выводахъ Пирогова, но отмѣ-
тимъ только нѣкоторыя его указанія, имѣющія громадное об-
щественное и научное значеніе.
„Администрація", говоритъ Пироговъ, „обыкновенно пола-
гаетъ, что объявлять заблаговременно о своихъ нуждахъ обще-
ству, значило бы неумѣстно обнаруживать свои слабыя стороны;
но приходится, однако, убѣдиться, что въ общественныхъ ката-
строфахъ неминуемо должно прибѣгать къ частной помощи, вы-
дѣляя ей значительную долю самостоятельности. Но покуда это
случится ", говоритъ Пироговъ, „ международная филантропія
могла бы достигнуть, по крайней мѣрѣ, того, чтобы чисто на-
учныя отношенія между двумя враждебными лагерями были по-
ставлены' на нейтральную почву". Во время войны сношенія
между врачами приносили бы громадную пользу наукѣ и чело-
вѣчеству. Еще за годъ до открытія Женевскаго международнаго
комитета, онъ предлагалъ для разработки военно-полевой меди-
цинской статистики сдѣлать медицину, во время войны, ней-
тральною. „ Военные врачи воюющихъ державъ ", писалъ онъ,
„должны быть членами одного общаго врачебно-статистическаго
комитета. Воюющія стороны могутъ согласиться и въ томъ, что-
бы доставлять врачамъ всѣ средства, служащія къ разъясненію
научныхъ вопросовъ, интересующихъ все человѣчество, и устра-
нять, по возможности, препятствія взаимнымъ совѣщаніемъ и
корреспонденціями врачей, а врачи обѣихъ сторонъ, въ свою
очередь, должны быть обязаны честнымъ словомъ и присягою
не злоупотреблять данною имъ свободою дѣйствій" (см. Нач.
общ. пол. хирур.). Далѣе авторъ указываетъ, что въ военное

время, при нынѣшней организаціи военныхъ вѣдомствъ, трудно
достигнуть удовлетворительныхъ результатовъ. Что касается част-
ной помощи, то дѣятельность ея должна быть сама по себѣ,
сколько можно, независима, такъ какъ излишняя зависимость
можетъ убить частную помощь на первыхъ же порахъ и „если“,
замѣчаетъ Пироговъ, „она во франко-германскую войну оказала
огромное вліяніе на участь больныхъ и раненыхъ, построила
превосходные временные лазареты, ввела правила гигіены, со
всѣми новѣйшими усовершенствованіями въ очищеніи воздуха
отъ міазмъ, окружила больного всѣми возможными удобствами
и повліяла не только на его матеріальное благосостояніе, но и
на самый нравственный бытъ лазарета, то это все сдѣлалось
именно потому, что частная помощь въ Германіи была доста-
точно самостоятельна и самостоятельна не по волѣ администра-
ціи, а по неволѣ“. Обращаясь, затѣмъ, къ военно-полевой
медицинѣ, Пироговъ указываетъ на существовавшіе въ Германіи,
въ этомъ отношеніи, громадные недостатки, касавшіеся положе-
нія раненыхъ на полѣ сраженія послѣ битвы. „Какъ ни пре-
восходно была организована прусская военная администрація,
какъ она ни была дальновидна, сколько ни приготовлялась къ
войнѣ, снабдивъ армію 2700 и болѣе врачами и лазаретными
принадлежностями на 50,000 кроватей, но послѣ первой же
битвы оказалось, что не было врачей именно тамъ, гдѣ они
были всего нужнѣе“. Далѣе указывается на значительно измѣ-
нившійся взглядъ современной хирургіи на жизненную необхо-
димость ранней ампутаціи. Блестящіе результаты, которые дала
франко-германская война, вполнѣ совпали съ глубокими убѣж-
деніями Н. И., выработавшимися у него въ Крымскую войну.
Какъ на самую слабую сторону военно-врачебныхъ учреж-
деній, Пироговъ указываетъ на вопіющій недостатокъ сани-
тарныхъ командъ; затѣмъ, онъ порицаетъ прусскій милита-
ризмъ распространяющійся на врачей. „Прусскій врачъ, прежде
всего, солдатъ“, сказалъ одинъ изъ корифеевъ прусской воен-
ной медицины, онъ причисляется къ сражающимся, получаетъ
на равнѣ съ военными чинами военные ордена (съ тонкимъ,
впрочемъ, различіемъ размѣщенія цвѣтовъ орденской ленточ-
ки), и идетъ вмѣстѣ съ ними въ огонь; а такъ какъ это
ведетъ къ значительнымъ потерямъ во врачахъ, дошедшимъ
во время путешествія Пирогова уже до ста человѣкъ, то по-
тому-то раненые и нуждались въ первой помощи послѣ сраженія.

Въ этомъ же отчетѣ Николай Ивановичъ установилъ и под-
твердилъ для него въ высшей степени пріятный фактъ, что во
франко-германскую войну уже появились временные лазареты,
организованные по другой системѣ, происхожденіе которой „мы,
русскіе ", говоритъ Пироговъ, „ имѣемъ право приписывать себѣ ".
17 лѣтъ передъ тѣмъ, H. И. объявилъ себя непримиримымъ
врагомъ громадныхъ и подобныхъ дворцамъ госпитальныхъ зда-
ній и представилъ множество фактовъ изъ его практики въ пользу
госпитальныхъ бараковъ, лачугъ, крестьянскихъ избъ и другихъ
незатѣйливыхъ помѣщеній. Роскошная обстановка госпиталей
давно уже перестала обольщать его.
„Я убѣдился", говоритъ Пироговъ, „что чѣмъ громаднѣе и
великолѣпнѣе госпиталь, тѣмъ менѣе возможно слѣдить за его
внутреннимъ, скрытымъ и не сразу обнаруживающимся состоя-
ніемъ". Это-то состояніе Пироговъ назвалъ „госпитальною кон-
ституціей)", понимая подъ этимъ именемъ особенность каждаго
госпиталя, зависящую отъ различныхъ условій его устройства, и
указалъ, какъ сильно вліяетъ она на ходъ хирургическихъ бо-
лѣзней и ихъ леченіе.
Посѣщая германскіе лазареты, ему было не менѣе пріятно
убѣдиться въ новомъ взглядѣ врачей на леченіе раненыхъ.
„Нельзя", говоритъ онъ, „будучи другомъ людей, не же-
лать 'знать, успѣшнѣе ли прежняго лечатся раненые, и болѣе
или менѣе прежняго остается послѣ войны безногихъ и безру-
кихъ? Возставая противъ антифлогоза (т. е. кровопусканія и
піявицъ), H. И. послѣ Крымской войны, писалъ: „конечный ре-
зультатъ моей прежней вѣры въ антифлогозъ и ледъ былъ у
меня тотъ, что я, въ послѣдніе восемь лѣтъ моей госпитальной
практики, почти забылъ употребленіе того и другаго. Кризисъ
въ моихъ убѣжденіяхъ сдѣлался во время моей кавказской экспе-
диціи (1847 г.)". Ему было посему пріятно убѣдиться, что
прежней вѣры въ эту антифлоистическую доктрину уже нигдѣ
нѣтъ. Вездѣ спокойный, выжидательный способъ замѣнилъ преж-
нее энергически-дѣятельное леченіе огнестрѣльныхъ поврежденій.
Независимо отъ многихъ другихъ нововведеній при леченіи огне-
стрѣльныхъ ранъ, Н. И. съ особеннымъ вниманіемъ останав-
ливался на сберегательномъ леченіи поврежденій костей и су-
ставовъ. Все видѣнное имъ, въ этомъ отношеніи, въ германскихъ
и французскихъ госпиталяхъ, было какъ-бы подтвержденіемъ
его научныхъ воззрѣній, высказанныхъ имъ въ разное время о

сберегательномъ леченіи. Уже въ 1848 г. Пироговъ какъ-бы
сдѣлалъ робкій намекъ, a послѣ Крымской войны, онъ смѣло
уже говорилъ, что „пора согласиться всѣмъ военнымъ хирургамъ
и испробовать сберегательный способъ при пулевыхъ
переломахъ бедра въ большихъ размѣрахъ", имѣя передъ
глазами 90 или 95°/0 смертности, данныхъ раннею (первичною)
ампутаціею бедра и у насъ, и у французовъ въ Крыму. И вотъ,
во франко-германскую войну, къ его неописанному удовольствію,
онъ нашелъ болѣе 70 случаевъ пулевыхъ переломовъ, и преи-
мущественно верхней и средней трети бедра, совершенно или
почти совершенно, излеченными. Въ особенности радовало его
счастливое излеченіе многихъ пулевыхъ ранъ колѣна.
Переходя къ вопросу о примѣненіи видѣннаго имъ въ войну
1870 г. къ нашей русской военной медицинѣ и нашей частной
помощи, Пироговъ даетъ слѣдующіе благіе совѣты:
1) Занятье самымъ серьезнымъ образомъ участью раненыхъ,
остающихся на полѣ сраженія и принять, во что бы то ни стало,
всѣ мѣры для скорѣйшаго удаленія раненыхъ изъ подъ убій-
ственная огня съ поля битвы.
2) Избѣгать всякаго скопленія раненыхъ на ближайшихъ
отъ поля сраженія и небезопасныхъ отъ огня перевязочныхъ
пунктахъ, на что требуется реформа отношеній полевой меди-
цины къ военному начальству. Говоря о томъ, что въ дѣйствую-
щей арміи собираются военные совѣты, онъ указываетъ, что ни
въ одной изъ нихъ не существуетъ врачебно-администра-
тивныхъ совѣтовъ.
3) Какъ самое главное, устраивать амбулансы и перевязоч-
ные пункты, на которыхъ раненые могли бы быть сортированы.
Сортированіе раненыхъ, діагнозъ и порядокъ—вотъ что требуетъ
Пироговъ въ амбулансахъ.
4) Запастись во-время частною помощью, которой Пироговъ
ставитъ въ условіе: „личную пропаганду о значеніи цѣли Обще-
ства Краснаго Креста
5) Образованіе частной санитарной прислуги, учрежденіе
школъ для обученія санитарнаго персонала, устройство времен-
ныхъ дешевыхъ лазаретовъ и устройство вагонныхъ лазаретовъ.
„Общество" говоритъ Пироговъ, „пріучилось бы, такимъ обра-
зомъ, въ мирное время организовывать лазареты, управлять ими,
а при открывшейся войнѣ, могло бы отправлять ихъ, вполнѣ уже
организованными, на театръ войны".

Общество Краснаго Креста, въ знакъ глубокой признатель-
ности за труды на пользу общества, въ годичномъ собраніи,
5-го декабря 1870 г., единогласно опредѣлило: предложить
Н. И. Пирогову званіе, почетнаго своего члена.
IX.
Выражая свою признательность Николаю Ивановичу, наше
„Общество Краснаго Креста" едва-ли, въ то время, могло предви-
дѣть, что ему снова придется обратиться къ нашему маститому
ученому за совѣтами и указаніями, и вызвать его изъ тиши де-
ревенской жизни на арену военно-санитарной и общественной
дѣятельности. Къ сожалѣнію, обращеніе съ подобнымъ предло-
женіемъ къ Николаю Ивановичу, по волѣ опочившей августѣй-
шей покровительницы общества, съ просьбою осмотрѣть всѣ са-
нитарныя учрежденія на театрѣ нашей послѣдней восточной
войны и въ тылу дѣйствующей арміи, а равно средства транс-
порта больныхъ и раненыхъ по грунтовымъ и желѣзнымъ доро-
гамъ,—послѣдовало, по нашему крайнему убѣжденію, нѣсколько
поздно. Указанія и совѣты Николая Ивановича были бы драго-
цѣнны въ то время, когда наше „Общество Краснаго Креста"
только что приступало къ проектированію организаціи дѣятель-
ности своей на театрѣ военныхъ дѣйствій.
Обращаясь къ прошедшему, и прочитывая появившіеся уже
послѣ окончанія войны волюминозные отчеты нашихъ главно-
уполномоченныхъ Общества Краснаго Креста, нельзя не вынести
глубокаго убѣжденія, что въ нихъ, быть можетъ, выражалось бы
меньше безплодныхъ сожалѣній о различнаго рода предвидѣн-
ныхъ и непредвидѣнныхъ затрудненіяхъ, съ которыми имъ при-
ходилось впослѣдствіи такъ безуспѣшно бороться, ежели бы глав-
ному управленію Общества Краснаго Креста пришло бы на мысль
предоставить организацію народной помощи на театрѣ военныхъ
дѣйствій нашему многоопытному и стяжавшему себѣ всемірную
извѣстность H. И. Пирогову.
Николай Ивановичъ лишь 22-го сентября 1877 г. выѣхалъ

въ Румынію и менѣе чѣмъ черезъ восемь мѣсяцевъ, явились въ
печати два тома (слишкомъ 50 печатныхъ листовъ) его, въ выс-
шей степени, замѣчательной книги: „Военно-врачебное дѣло и
частная помощь на театрѣ войны въ Болгаріи и въ тылу дѣй-
ствующей арміи 1877—1878 г.".
Объ этомъ замѣчательномъ трудѣ не появлялось, къ сожалѣ-
нію, въ нашей повременной медицинской прессѣ никакой оцѣнки,
а между тѣмъ, основныя начала полевой хирургіи Николая Ива-
новича представляютъ драгоцѣнный вкладъ, не только въ нашу
бѣдную медицинскую литературу, но и вообще въ науку. Книга
эта вскорѣ появится на нѣмецкомъ языкѣ и мы надѣемся, что
новые, вполнѣ заслуженные, лавры вплетутся европейскими на-
шими собратами въ вѣнецъ, украшающій голову нашего патрі-
арха хирургіи.
— „Прошло слишкомъ 30 лѣтъ съ тѣхъ поръ", говоритъ
Пироговъ, „когда я въ первый разъ ознакомился съ полевою
хирургіею на небольшомъ театрѣ войны, и почти 25 лѣтъ съ
того времени, когда я дѣйствовалъ на, обширномъ поприщѣ по-
левой хирургіи. Оба раза я руководствовался не столько вели-
кими трудами свѣтилъ науки, сколько собственнымъ наблюде-
ніемъ и опытомъ, пріобрѣтеннымъ мною въ госпитальной, воен-
ной и гражданской практикѣ. Основы моей полевой хирургиче-
ской дѣятельности я сообщилъ только спустя 10 лѣтъ послѣ
достопамятной Крымской кампаніи. Съ тѣхъ поръ шесть войнъ
нарушали миръ различныхъ государствъ въ Европа и въ Аме-
рикѣ. Слѣдя за ходомъ событій, я всякій разъ мысленно убѣж-
дался въ истинѣ тѣхъ началъ, которыя исповѣдую, a въ пред-
послѣдней изъ этихъ шести войнъ—франко-германской, я при
посѣщеніи моемъ госпиталей въ Германіи и на театрѣ войны
въ Эльзассѣ и Лотарингіи, наглядно убѣдился въ томъ же са-
момъ. Наконецъ, въ минувшую нашу восточную войну 1877—78г.,
болѣе чѣмъ всѣ другія сходною съ крымскою 1854 г., я имѣлъ
случай еще болѣе глубоко увѣриться въ прочности основныхъ
началъ моей полевой хирургіи".
Приводя эти замѣчательныя слова Николая Ивановича, кото-
рыми онъ дѣлаетъ вступленіе во 2-ую часть только что назван-
наго нами труда, мы глубоко убѣждены, что вѣрная оцѣнка за-
мѣчательныхъ научныхъ заслугъ Пирогова принадлежитъ лишь
будущему....

X.
Не признавая за собою лично надлежащей компетентности
для вѣрной оцѣнки началъ, руководившихъ
Н. И. Пирогова
въ двухъ областяхъ его занятій, обязанностей и обширной дѣя-
тельности, мы позволяемъ себѣ, лишь вкратцѣ, резюмировать,
основываясь на фактическихъ данныхъ, все нами вышеизло-
женное.
Въ медицинѣ Пироговъ, какъ врачъ и наставникъ, съ пер-
ваго вступленія его на учебно-практическое поприще, поставилъ
въ основаніе анатомію и физіологію въ то время, когда это на-
правленіе, теперь уже общее, было еще ново, не всѣми при-
знано и даже многими знаменитыми авторитетами (какъ, напри-
мѣръ, въ то время, въ Германіи Рустомъ, Греффе-отцомъ и
Диффенбахомъ), вовсе и даже для хирургіи отвергаемо. Первый
авторскій трудъ Николая Ивановича, его докторская диссертація,
была основана единственно на анатомическихъ изслѣдованіяхъ и
вивисекціяхъ надъ животными. По новости метода изслѣдованія,
она не осталась незамѣченною и была переведена на нѣмецкій
языкъ въ знаменитомъ тогда хирургическомъ журналѣ Греффе
и Вальтера. Анатомо-хирургическіе труды его, изданные на нѣ-
мецкомъ и латинскомъ языкахъ, въ то время, когда въ Германіи
только одинъ Лангенбекъ старшій былъ анатомомъ и хирургомъ
вмѣстѣ, не могли не обратить на себя вниманія; его работы по-
казали, въ первый разъ, съ точностью и наглядно отношенія
фасціи къ артеріальнымъ стволамъ и указали на способы, наи-
болѣе удобные и точные къ производству операціи надъ арте-
ріальными стволами. Разрѣзы замороженныхъ, въ различныхъ
положеніяхъ, членовъ и полостей, вмѣстѣ съ анатомическою
скульптурою, дали способъ опредѣлять съ точностью, невозмож-
ное при обыкновенномъ способѣ изслѣдованія, нормальное и па-
тологическое положеніе и взаимное отношеніе различныхъ орга-
новъ и суставовъ. Его анатомо-физіологическія изслѣдованія пе-
рерѣзанныхъ подъ кожей сухожилій, произведенныя надъ жи-
вотными, едва-ли не въ первый разъ послѣ забытыхъ предпо-
ложеній Гунтера, показали важное значеніе кровянаго тромба
и его способность къ организаціи и къ возстановленію нару-
шенной цѣлости тканей.

Въ „Анналахъ хирургической клиники" Пироговъ объявилъ
во всеуслышаніе, что главное достоинство клиническаго учителя
состоитъ въ откровенности и чистосердечіи, требующихъ отъ
него признанія сдѣланныхъ имъ ошибокъ и промаховъ предъ
своими учениками и доказалъ въ-первые въ этихъ „клиническихъ
анналахъ" замѣчательный примѣръ откровенности во всѣхъ
сдѣланныхъ имъ ошибкахъ. Въ статьѣ „О счастіи хирургіи",
онъ подтвердилъ, многочисленными примѣрами изъ практики, на
чемъ должно основывать это счастіе и въ чемъ искать его; какъ
выражается самъ H. П., онъ только что названнымъ разсужде-
ніемъ своимъ „вложилъ перстъ въ раны многихъ клиническихъ
учителей". Въ новыхъ его „Клиническихъ анналахъ", появив-
шихся въ свѣтъ черезъ 14 лѣтъ послѣ первыхъ, онъ изобразилъ
мастерски всю жестокость той борьбы, которую ведетъ хирургія
въ госпиталяхъ съ заразами и міазмами и указалъ въ первый
разъ на существованіе госпитальной конституціи, особенной и
своеобразной почти для каждаго госпиталя. Анэстезированіе на
полѣ битвы было имъ въ первый разъ испытано тогда именно,
когда многіе врачи колебались употреблять этотъ способъ въ
Голштинской первой и во второй войнахъ, между тѣмъ какъ
Николай Ивановичъ, почти безъ исключенія и въ огромныхъ раз-
мѣрахъ, анэстезировалъ нашихъ раненыхъ при осадѣ Севасто-
поля. Неподвижная повязка, неизвѣстная, или совсѣмъ забытая
германскими, французскими и англійскими хирургами, въ 1849—
1855 гг. введена была имъ, въ видѣ его гипсовой повязки, въ
первый разъ въ военно-полевую практику, и въ 1870 г. была
уже почти во всеобщемъ употребленіи въ германскихъ военныхъ
госпиталяхъ, хотя далеко не въ томъ разнообразномъ примѣненіи,
которое она получаетъ въ искусныхъ рукахъ Пирогова. Его
взглядъ, основанный на горькомъ опытѣ, о госпитальныхъ зара-
захъ, изолированіи, госпитальномъ карантинѣ и необходимости
разсѣянія тяжело раненыхъ, высказанъ имъ уже 30 лѣтъ тому
назадъ и, имъ же энергически подтвержденный за 16 лѣтъ, раз-
дѣляется теперь почти всѣми. Этотъ взглядъ, по мнѣнію Пиро-
гова, еще болѣе утвержденъ, чѣмъ ослабленъ, введеніемъ въ хи-
рургическую практику Листеровой повязки. Неподвижность по-
врежденной части и самой раны, антисептическія средства при
леченіи послѣдней, тщательная забота о свободномъ стокѣ фер-
ментовъ, ее заражающихъ, и методическое давленіе, съ возбуж-
деніемъ мѣстной испарины въ поврежденной части,—суть глав-

ныя основы, по его мнѣнію, благотворнаго дѣйствія Листеровой
повязки. И ежели Н. И. не достигалъ такихъ блестящихъ ре-
зультатовъ, каковые достигаются нынѣ при повсемѣстномъ упо-
требленіи Листеровой повязки,—то причиною тому было несо-
вершенство техники и недостатокъ приспособленій удобнаго ма-
теріала.
Открытое леченіе ранъ было также не новостью для Пиро-
гова,—уже давно (изъ опытовъ его надъ животными), испытав-
шаго этотъ способъ при большихъ пластическихъ операціяхъ и
при рѣзекціи суставовъ и костей, а также при метотоміяхъ и
ущемленныхъ- грыжахъ. Его остеопластическая операція, введен-
ная теперь почти повсемѣстно въ хирургическую практику, сна-
чала была предметомъ недоумѣнія и недоразумѣнія между ино-
странными и соотечественными врачами, пока зрѣлый опытъ и
безпристрастное наблюденіе не разсѣяли, наконецъ, всѣхъ со-
мнѣній и ложныхъ слуховъ. Точно также было и съ предложен-
ною Николаемъ Ивановичемъ системою разсѣянія раненыхъ, по-
давшей поводъ къ ложному ея примѣненію въ нашей недавней
восточной войнѣ. Надобно надѣяться, что впослѣдствіи лучше
понятая, она примется и въ нашемъ отечествѣ съ тѣмъ-же успѣ-
хомъ, которымъ она пользовалась во франко-прусскую войну въ
'Германіи.
Что касается до педагогической дѣятельности
H. И. Пирогова, то онъ, какъ извѣстно, преимущественно забо-
тился о соглашеніи школы съ жизнію, о свободѣ научнаго раз-
слѣдованія, о возбужденіи въ учащихъ и учащихся уваженія къ
человѣческому достоинству и истинѣ. Въ его замѣчательныхъ
„Вопросахъ жизни", въ статьяхъ: „Чего мы желаемъ?",
въ „циркулярахъ его по Кіевскому учебному окру-
гу" и въ „Университетскомъ вопросѣ", опубликован-
ныхъ въ теченіи его дѣятельности въ званіи попечителя, Нико-
лай Ивановичъ излагалъ свой взглядъ на образъ дѣйствій и
средства къ достиженію предположенной имъ цѣли. Близко стояв-
шіе къ нему педагоги и бывшіе ученики его, по всей вѣроят-
ности, и теперь не откажутся засвидѣтельствовать о послѣдова-
тельномъ проведеніи тѣхъ началъ, за которыя Николай Ивано-
вичъ такъ энергически стоялъ.
Воскресныя школы въ Россіи въ первый разъ введены имъ
въ Кіевѣ; имъ-же введенъ судъ чести въ высшихъ классахъ
гимназій, подъ предсѣдательствомъ директоровъ и наставниковъ,

Къ сожалѣнію, регламентъ Николая Ивановича о наказаніяхъ
былъ предметомъ клеветы, ложныхъ слуховъ и кривыхъ толковъ.
Всѣ эти нововведенія не пережили Николая Ивановича.
Народныя школы нынѣ быстро распространяются; между
тѣмъ въ то время, были закрыты именно потому, что дана была
вѣра нелѣпой и, не существовавшей на дѣлѣ, политической про-
пагандѣ. Судъ чести былъ оклеветанъ предъ высшимъ пра-
вительствомъ, какъ какой-то варварскій самосудъ, тогда какъ
онъ именно уничтожилъ существовавшій въ краѣ самосудъ
между учениками высшихъ классовъ и служилъ къ развитію
истинныхъ понятій о достоинствѣ и чести между учащимися.
Регламентъ наказаній, столь ошибочно осмѣянный въ нѣкото-
рыхъ русскихъ журналахъ, въ одинъ годъ понизилъ огромную
цифру тѣлесныхъ и другихъ тяжкихъ наказаній на 90%, пре-
кративъ произволъ директоровъ и инспекторовъ.
Какъ врачъ Николай Ивановичъ обращалъ главное внима-
ніе наставниковъ, во время своего попечительства, на различную
индивидуальность учениковъ; онъ настаивалъ преимущественно
на томъ, чтобы наставники слѣдили за индивидуальнымъ вну-
треннимъ бытомъ учениковъ, ихъ склонностями и ихъ пороками,
изъ которыхъ такіе, какъ онанизмъ, были распространены во
всѣхъ свѣтскихъ и духовныхъ училищахъ, на что Николай Ива-
новичъ обращалъ также вниманіе и высшаго духовенства. Бу-
дучи глубоко убѣжденнымъ, что уваженіе и любовь къ святому,
высокому и прекрасному, не могутъ иначе быть развиты въ душѣ
ребенка, какъ наблюденіемъ за развитіемъ его индивидуальнаго
быта, воспріимчивостью и за склонностію къ притворству, такъ
легко усвоиваемыхъ дѣтьми, при одномъ лишь внѣшнемъ над-
зорѣ за школьнымъ порядкомъ и дисциплиною,—Николай Ива-
новичъ требовалъ отъ наставниковъ, чтобы они слѣдили не столько
за соблюденіемъ внѣшняго формализма, сколько пріучали-бы дѣ-
тей къ откровенности, устраняя все, что пріучаетъ ихъ къ при-
творству. Наконецъ, въ его статьѣ: „Быть и казаться" онъ
указывалъ и родителямъ на вредныя вліянія дѣтскихъ театровъ,
баловъ и т.. п., развивающихъ въ дѣтяхъ поддѣльность, тщесла-
віе и мишурность...
Во взглядѣ на воспитаніе, Пироговъ возлагалъ главную на-
дежду не на надзирателей и воспитателей ex officio, а на са-
михъ наставниковъ,—т.-е. на знаніе и науку. Николай Ива-
новичъ, не безъ основанія, полагалъ, что наука въ рукахъ дѣль-

наго учителя, есть единственное мощное средство въ школѣ и
къ нравственному образованію. Онъ не отдавалъ, въ этомъ
отношеніи, приемущества ни классицизму, ни реализму; для
Николая Ивановича оба направленія были одинаково пригодны
для достиженія поставленной имъ цѣли, лишь бы ни то, ни дру-
гое не вводилось въ школы съ заднею мыслью. По мнѣнію
Пирогова, всякій родъ знаній, классическихъ и реальныхъ,
можетъ быть и вреденъ и полезенъ, смотря по употребленію и
примѣненію къ жизни, которое изъ него дѣлаютъ впослѣдствіи;
говорили, что классицизмъ, будто бы, возбудилъ первую француз-
скую революцію; теперь утверждаютъ, что естественныя науки
развили нигилизмъ.
— „Между тѣмъ", говоритъ Пироговъ, „наука и знанія,
въ отношеніи ко вреду и пользѣ безразличны; различны только
условія жизни, склоняющія людей, съ тѣми или другими знаніями,
въ ту или другую сторону"...
Вотъ въ главныхъ чертахъ обзоръ замѣчательной, пятиде-
сяти-лѣтней дѣятельности нашего маститаго ученаго. Немногіе
изъ самыхъ выдающихся дѣятелей нашихъ, прошлаго и настоя-
щаго времени, могутъ сравниться съ Пироговымъ въ заслугахъ
своихъ Отечеству и Наукѣ. Каждый благомыслящій и просвѣ-
щенный человѣкъ, прочитавъ настоящій біографическій очеркъ,
составляющій лишь слабое очертаніе мощной и выдающейся лич-
ности H. И. Пирогова, получитъ болѣе точное понятіе о томъ,
что дѣлалъ онъ, какъ думалъ и чего не сдѣлалъ; наконецъ,
каждый можетъ разсудить, по своему, заслуживаетъ-ли біографія
H. И. Пирогова быть внесенною въ исторію науки и культуры
нашего отечества.

ПЕРЕЧЕНЬ ТРУДОВЪ Н. И. ПИРОГОВА ВЪ ОБЛАСТИ МЕДИЦИНЫ.
[ОТДѢЛЬНЫЯ ИЗДАНІЯ].
1832-1879.
I. Num vinctura aortae abdominalis in aneurismate inguinali adln bitu
facile actutum sit remedium. Dorp. Liv. 8. 1832. 1. (Диссертація).
II. Anatomia chirurgica truncorum arteriarum atque fasciarum tibrosum.
Atlas F. I. Dorp. 1837.
III. lieber die Durchschneidung der Achillessehne als operativ-orthopä-
disches Heilmittel. (Mit 7 Taf.) Dorpat, 1840. I.
IV. Chirurgische Anatomie der Arterienstämme und der Fascien. Dorpat.
1840. I.
V. Anatomia chirurgica truncorum arteriarum atque fasciarum fîbrosarum.
Revaliae. 8. 1841. I. Atlas F. 1841. I.
VI. Полный курсъ прикладной анатоміи человѣческаго тѣла. Спб. 8. s. а.
I и Атласъ F. s. a. I.
Vl'I. Анатомическія изображенія человѣческаго тѣла, назначенныя преи-
мущественно для судебныхъ врачей. Спб. fol. 1846. I. Атласъ 6 таб-
лицъ fol. 1846.
VIII. Recherches pratiques et physiologiques sur l'éthérisation St. Peters-
burg. 8. 1847. I.
IX. Патологическая анатомія азіатской холеры, fol. 1849. I. Сиб.
X. Anatomie pathologique du choléra morbus. Atlas. St. Pétersbourg,
1849. I.
XL Отчетъ о путешествіи но Кавказу, содержащій статистику ампутацій,
опыты и наблюденія надъ огнестрѣльными ранами. Спб. 8. 1849. I.
XII. Rapport médical d'un voyage au Caucase contenant la statistique com-
parative des amputations. St. Pétersbourg. 4. 1849. I.
XIII. Анатомическія изображенія наружнаго вида и положенія органовъ,
заключающихся въ трехъ главныхъ полостяхъ человѣческаго тѣла. 8.
1850. I.
XIV. Клиническія лекціи (Вып. I) 4. 1852. I.
XV. Atlas. Petropolis (Pars 1, 2, 3, 4) F. 1852. IV.
XVI. Хирургическая анатомія артеріальныхъ стволовъ, съ подробнымъ опи-
саніемъ положенія и способовъ перевязки ихъ. Спб. 8. 1854. I.

XVII. Der Gypsklebeverband bei einfachen und complicirten Knochenbrüchen
und in seiner Anwendung beim Transport Verwundeter und auf dem
Schlachtfelde. Leipzig. 8 1854.
XVIII. Osteo-plastische Verlängerung der Unterschenkelknochen bei der Exar-
ticulation des Fusses. Leipzig. 8. 1854. I.
XIX. Betrachtungen über die Schwierigkeiten der chirurgischen Diagnose
und über das Glück in der Chirurgie, durch Beobachtungen und Krank-
heilsgeschichten erläutert. Leipzig. 8. 1854. I.
XX. Statistischer Bericht über alle meine im Verlauf eines Jahres, Septbr.
1852 bis Septbr. 53, in Hospitälern, Kliniken und in der Privatpraxis
vorgenommenen oder beobachteten Operationsfalle. Leipzig. 8. 1854.1.
XXI. Klinische Chirurgie. Eine Sammlung von Monographien. Leipzig. 8.
1854. 3.
XXII. Die Gemeinschaft der Schwestern zur Kreuzerhöhung zur Pflege der
Verwundeten und Kranken. Berlin. 8. 1856. I.
XXIII. Anatomia topographica sectionibus per corpus humanuni congelatum
triplice directione ductis illustrata. Petropolis (Pars I, II, III et IV)
8. 1859. 4. Относится къ № 15.
XXIV. Grundzüge der allgemeinen Kriegschirurgie. Leipzig. 8. 1864. 2.
XXV. Начала общей военно-полевой хирургіи, взятыя изъ наблюденій во-
енно-госпитальной практики и воспоминаній о Крымской войнѣ и
Кавказской экспедиціи. Дрезденъ. Ч. 1 и 2. 8. 1865. 2.
XXVI. Отчетъ о посѣщеніи военно-санитарныхъ учрежденій въ Германіи,
Лотарингіи и Эльзассѣ въ 1870. Спб. 8. 1871. I.
XXVII. Bericht über die Besichtigung der Militair-Sanitätsanstalten in Deutsch-
land, Lothringen und Elsass im Jahre 1870. Leipzig. 8. 1871. I.
XXVIII. Военно-врачебное дѣло и частная помощь на театрѣ войны въ Бол-
гаріи и въ тылу действующей арміи въ 1877—1878 гг. Спб. 8. 1879.2.

ИЗДАНІЯ К. РИККЕРА ВЪ С.-ПЕТЕРБУРГѢ.
Невскій проспектъ, домъ № 14.
Аптекарская такса. Нов. изд. 1881. 1 р. 50 к. въ пер. 2 р. 10 к.
Агацъ и Гребъ. Полный атласъ хирургической анатоміи, оперативной хирургіи и
хирургическихъ инструментовъ. Съ объяснительнымъ текстомъ. 18Т2. 8 р.
Anleitung1 zur Untersuchung verdächtiger Flecken für Aerzte u. Juristen. Mit
8 Tafeln 1871. 2 p. 50 к.
Бергманъ. Результаты резекцій въ суставахъ, произведенныхъ во время войны. Съ
двумя листами литографій и 20 фотографіями. 1874. 8 р., безъ фотографій 2 p.
Вертенсонъ и Воронихинъ. Минеральныя воды, морскія купанья и грязи въ Рос-
сіи и заграницею. 1874. 1 p.
Воиновъ. Аномалія рефракціи и акоммодаціи и физическіе способы изслѣдованія
глазъ. 1875. 1 р. 50 к.
Гейденрейхъ. Д-ръ О. Б. Огнестрѣльныя пораженія руки и пальцевъ. Военно-хи-
рургическій очеркъ по наблюденіямъ изъ двухъ кампаній. Съ 5-ю литографир. рисун-
ками. 1 р. 50 к.
Горвицъ, M. Клин, записки но гинекологіи. 1871. 2 р. 50 к.
Горвицъ, М. Руководство къ патологіи и терапіи женской половой сферы. 2 части
1874—1878. 8 р. 60 к.
Горвицъ, М. Акушерская экскурсія въ Парижѣ. 1880. 40 к.
Гердеръ. Нѣмецко - русскій словарь важнѣйшихъ терминовъ, употребляемыхъ при
описаніи и опредѣленіи растеній. 1881. 50 к.
Іогансонъ. Обзоръ успѣховь фармаціи въ 1878 году. 1 р. 25 к. въ 1879 г.—1 p. 50 к.
Календарь для врачей на 1881 г. 1 р. 50 к.
Календарь фармацевтическій на 1881 г. 1 р. 50 к.
Кошлаковъ. Анализъ мочи. Съ 43 рис. и 2-я хром. табл. 2 испр. изд. 1830.1 р. 50 к.
Келеръ. Руководство къ физіологической терапевтикѣ и фармакологія Пер. съ нѣм.
3 части 1876—1878. 9 p.
Кенигъ. Руководство къ частной хирургіи для врачей и учащихся. Перев. подъ
редакціей и съ примѣчаніями проф. Левшина. T. I, съ 81 рис. 1876. 4 р. 50 к. T. II,
часть 1-я съ 110 рис. 1879. 3 р. 50 к. T. II, часть 2-я (конецъ) сѣ 71 рис. 4 р. 60 к.
Крафтъ Эбингъ. Учебникъ психіатріи. Перев. съ нѣм. Д-ръ А. Черемшанскій. Съ
примѣч. и нѣкот. дополненіями проф. И. П. Мержеевскаго (въ 3 томахъ). T. I. Общая
патологія и терапія помѣщательства. 1881. 2 р.
Лансеро. Ученіе о сифилисѣ. Перев. съ франц. подъ ред.;В. М. Тарновскаго. 1877. 6 р.
Нейбауеръ и Фогель. Руководство къ качеств, и количеств, анализу мочи. Пер. съ
6-го изд. 1875. 3 р. 50 к.
Pelikan, Е. Gerichtl.-med. Untersuchungen über das Skopzenthum in Russland.
Nebst histor. Notizen. Mit 14 Tafeln u. Karten. 1879. 12 p.
Піерсонъ. Compendium электротерапіи. Пер. съ нѣм., подъ редакціею д-ра Дроз-
дова. 1880. 1 p. 50 к.
Прейеръ. Изслѣдованіе жизни. 1874. 50 к.
Раевскій, Арк. Руководство къ изученію патологической анатоміи и патологіи до-
машнихъ жовотныхъ. 1879. 2 выпуска 3 р. 50 к.
Раевскій. Руководство къ изученію инфекціонныхъ болѣзней домашнихъ животныхъ.
Вып. 1. 1880. 1 р. 75 к.
Рейтцъ. Введеніе къ изученію болѣзней дѣтскаго возраста. 1879. 1 р. 80 к.
Reitz. Versuch einer Kritik der Schutzpo'ckenimpfung. 1873. 75 к.
Рейтцъ. Критическ. взглядъ на оспопрививаніе. 1873. 50 к.
Рейтцъ. Къ вопросу о прививаніи коровьей оспы. 15 к.
Рейтцъ. По поводу обязат. оспопрививанія. 1876. 40 к.
Рейтцъ. Дифтерія 1880 г. 1 р. 40 к.
Сборникъ постановленій для чиновъ военно-медиц. вѣдомства. T. I. 1873. 2 p. 50 к.
Симоновъ. Воздушная терапія. L876. 1. 75 к.
Траппъ. Рецептура. 2-е изд. 1880. 2 p.
Траппъ. Краткая фармакопея. 1881. 1 р. 50 к.
Трёльчъ. Руководство къ ушнымъ болѣзнямъ. Пер. съ 6-го изданія подъ редакціею
и съ примѣчаніями д-ра Ходина. 3 p. 50 к.
Фармакопея, Россійская. 3 изданіе. 1880. 4 p. 50 к., въ перепл. 5 р. 25 к.
Фодоръ. Здоровый жилой домъ. 1878. 80 к.
Фрезе. Краткій курсъ психіатріи. Выпускъ 1-й. 1881. 1 р. 50 к.
Ходинъ. Практическая Офталмологія. 1880. 4 p.

ИЗДАНІЯ К. РИККЕРА ВЪ С.-ПЕТЕРБУРГѢ.
кіевскій проспектъ, домъ № 14.
Ходинъ. Курсъ главныхъ операцій. (Оперативная офталмо-
логія). Съ 85 рис. въ текстѣ и 4 табл. 1881. 3 p.
Ходинъ. Офтальмоскопія и ея примѣненіе къ офтальмоло-
гіи и общей медицинѣ. Съ 40 рисунками и 6-ю хромолитогра-
фированними таблицами. 1880. 3 р.
Ціонъ. Курсъ физіологіи. 2 тома. 1873. 5 р.
Ціонъ. Научныя бесѣды. Популярное изложеніе главнѣйшихъ
успѣховъ естествознанія. 1880. 2 р.
Cyon, Е. Methodik der physiologischen Experimente und Vivi-
sectionen. Mit Atlas. 1876. 15 p.
Чечоттъ. О гальванизаціи симпатическаго нерва у человѣ-
ка и терапевтическомъ ея значеніи. 1876. 1 р. 40 к. .
Шмидъ, Главъ. Общепонятное описаніе глаза .и его дѣя-
тельности въ здоровомъ и больномъ отношеніи. 1879. 1 p. 80 к.
Шлетъ. Родовспомогат. искусство. Изд. 2-е. 1875. 1 р. 60 в.
Шредеръ. Учебникъ акушерства. Переводъ подъ редакціей
проф. Горвица. Изд. 2-е. 1876. 4 p.
Эби. Строеніе человѣческаго тѣла, съ обращ. вниманія на
его морфол. и физіол. значеніе. Учебникъ анатоміи для врачей
и студ. Пер. съ нѣм. Съ 295 рис. 1873. 4 р.
Эйленбургъ. Руководство къ изученію функціональныхъ нерв-
ныхъ болѣзней. Пер. съ нѣм. Манассеина. 1872. 3 р.
Эсмархъ. Перевязочный пунктъ и полевой лазаретъ. Пер.
съ нѣм. 1869. 1 р. 50 к.
Въ печати:
Цимссенъ. Руководство общей терапіи. Перев'. съ нѣм.,
подъ ред. проф. В. Манассеина. I томъ.
Скворцовъ. Общепонятная гигіена.
Шредеръ. Учебникъ акушерства. Переводъ подъ ред. проф.
Горвица. Изданіе 3-е.
Поллахъ. Бальнеотерапія. Перев. съ нѣм. подъ редакціею
д-ра Герценштейна.