Бехтерев В. М. Мозг и его деятельность. — 1928 — Электронная библиотека ГНПБУ

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА.

Предлагаемая вниманию читателей книга недавно умершего академика В. М. Бехтерева «Мозг и его деятельность» закончена в рукописи покойным ученым незадолго до смерти.

В названной книге В. М. Бехтерев в доступной форме излагает основы анатомического строения головного мозга, физиологию мозговой коры и выводы, к которым он пришел в результате многолетнего изучения физиологической основы поведения человека. Заслуги Бехтерева в этой области общеизвестны и у нас и за границей.

Несомненное достоинство учения Бехтерева — ярко выраженная материалистическая тенденция в истолковании человеческого поведения; основной недостаток — отсутствие диалектической точки зрения на материальные процессы и типично-механистическое толкование биологических и социальных явлений.

Читателям, интересующимся научной литературой, взгляды Бехтерева, хотя бы в общих чертах, должны быть знакомы.

Как типичный механист, Бехтерев игнорирует качественную сторону бытия, сводит в конечном счете, биологическую закономерность к физической и социальную к биологической, забывая, что каждая форма движения обладает своей особой закономерностью, хотя и связанной с другими более общими закономерностями, но не сводимой к ним.

Непонимание им качественного своеобразия различных областей в действительности приводит к тому, что он растворяет социальное в физиологии.

Такая точка зрения обрекает, конечно, Бехтерева на полное бесплодие при анализе социальных явлений. Исследовать помощью биологического метода обмен, прибавочную стоимость, прибыль, классовое расчленение общества, различные формы классовой борьбы, политическую организацию того или друго-

го общества, различные типы идеологий совершенно невозможно, и в результате ничего, кроме схематических, а подчас и неверных положений, которыми так изобилуют и «Коллективная рефлексология» и последние две главы (XXI и XXII) выпускаемой нами книги Бехтерева, — не получится.

Если даже и допустить, как пишет В. М. Бехтерев в главе XXI настоящей книги, что «на почве защитных реакций развивается религиозный культ, обеспечивающий защиту от неизвестных, а потому таинственных вражеских сил таинственными же силами божества», — то это положение дает, не в лучшем случае, только указание на физиологический фундамент религиозных переживаний, но нисколько не объясняет происхождения религии, как социального явления. Что же касается конкретного развития различных форм религии, то их теория Бехтерева, решительно, не в состоянии объяснить, ибо «защитные реакции» в равной степени присущи и скотоводу, и земледельцу, и австралийскому дикарю, и современному европейцу.

Нельзя также согласиться с точкой зрения В. М. Бехтерева на природу и сущность морали. Правильно устанавливая зависимость нравственных норм от социальных условий, признавая даже классовый характер нравственности, Бехтерев вместе с этим утверждает, «что морально все то, что соответствует в наибольшей мере интересам наибольших масс населения, избегая в то же время нанесения вреда меньшинству последнего» (стр. 301).

С такой точки зрения можно было бы сделать, например, вывод, что диктатура пролетариата явно антиморальна, ибо хотя она и соответствует интересам пролетариата и крестьянства, но крайне вредна буржуазии и дворянству.

Классическим образцом механического перенесения биологических понятий в область общественных закономерностей является учение Бехтерева о значении пищевых реакций для развития общества. «На основе пищевых реакций, — пишет Бехтерев, — путем сочетательных связей, развивается стремление к обеспечению себя пищевыми продуктами и к скоплению запаса, на том же основано и развитие охотничьего промысла, земледелия, скотоводства и все то, что относится к сельскому хозяйству, к орошению земли, к разнообразным промыслам и ко всему вообще производству, ибо производство лучше всего обеспечивает население от нищеты и голода» (стр. 282). Далее наличием пищевого инстинкта Бехтерев объясняет классовую борьбу

и войны. Остается только удивляться, почему у животных на основе пищевых реакций тоже не развилось производство, не происходит борьбы классов, нет войн и т. д. Очевидно не в пищевом инстинкте дело, а в производстве, которое, как момент характерный только для человека, должно являться определяющей социологической категорией. Вместе с развитием производства орудий труда возникла особая «искусственная» социальная среда со специфической социальной закономерностью, являющейся основной и решающей для развития общественной жизни.

Выпуская в свет предлагаемую книгу, которая несомненно вызовет широкий интерес не только у медиков и естественников, но и у биологов, психологов, педагогов и педологов, Издательство считает необходимым предпослать эти замечания по существу некоторых взглядов покойного академика, хотя они уже неоднократно освещались в марксистской критической литературе. (См. напр. Ю. В. Франкфурт «Рефлексология и Марксизм» ГИЗ.)

Настоящий труд посвящается светлой памяти моей матери

Марии Михайловны Бехтеревой

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Настоящая книга представляет собою краткое изложение деятельности мозга, как она может быть представлена в связи с общим планом его строения и основными данными, относящимися к его отправлениям. Само собою понятно, что без знакомства со строением мозга и его проводящими путями немыслимо иметь правильное представление ни о механизме отправлений мозга, ни о деятельности мозга как аппарата соотношения человека с окружающим миром.

Вот почему и в книге первоначально представлен общий план строения мозга, затем выясняется роль важнейших проводящих систем, главнейших мозговых узлов и областей мозговой коры, и, наконец, узлов мозговых полушарий. Лишь после этого выясняется самый механизм мозговой деятельности, как он представляется на основании данных лабораторного исследования, и, наконец, представлены основные условия реактивных проявлений человека в окружающей его среде на основании рефлексологических исследований, осуществленных главным образом в лабораториях Государственной психоневрологической академии и в частности в лабораториях Государственного рефлексологического института по изучению мозга.

Чтобы сделать книгу более доступной в анатомической части для лиц, незнакомых с мозгом, к ней приложены в особом кармане обложки фотографические снимки различных (и внешних, и внутренних) частей мозга для стереографического их обзора, осуществленные возможно тщательным образом одним из моих сотрудников. Для лиц, мало знакомых с мозгом, рекомендуется их рассмотреть прежде чтения книги.

Самое изложение автор старался сделать доступным возможно большему кругу читателей, в какой мере это осуществимо в вопросах, касающихся строения мозга.

В. Бехтерев.

1927

ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Необходимость объективного изучения личности как биосоциального явления.
Анатомические данные о строении мозга. Нервная система. Мозговые клетки,
проводники, ядра, извилины и доли мозговых полушарий, слои мозговой коры.
Учение об отправлениях, иначе функциях или деятельности,
мозговых полушарий, и в частности отдельных частей мозговой
коры имеет почти столетнюю историю, начатую исследованиями
Фиг. 1. Shc— sulcus horizontalis cerebelli; Gti— gyrus, temporalis inf.; Gtm—
gyrus temporalis med.; Stm — sulcus temporalis medius: Sts — sulcus temporalis
sup.; Rp — ramus posterior s. Sylvii; Rah—ramus ant. horisontalis s. Sylvii;
Go — gyri orbitales; Po— pars orbitalis; Pt — pars triangularis; Raa — ramus
anterior s. Sylvii; gca — gyrus centralis ant.; gfm— gyrus frontalis medius;
Gfs — gyrus fron talis sup.; Sfs — sulcus frontalis sup.; Sfi — sulcus frontalis inf.;
Sp — sulcus praecentralis; Sc(R) — sulcus centralis (Rolandi); gcp — gyrus centr.
post.; Si— sulcus interparietalis; Gs — gyrus supramarginalis; Ga— gyrus angu-
laris; Gts — gyrus temporalis sup.; Sol — sulcus occipitalis lat.; Fct — fissura
cerebri transversa.

Flourens’a с удалением мозговых полушарий у птиц. Несмотря
на свою давность, это учение до сих пор еще не завершила
своего цикла, что объясняется отчасти тем, что для выяснения
столь трудного вопроса должны были быть разработаны самые
различные области учения о нервной системе, как, например,
ход проводящих путей мозга, данные строения (архитектоники)
Фиг. 2. Scc— sulcus corporis callosi: Sc — sulcus cinguli (pars marginalis);
ScR — sulcus centralis (Rolandi); С— cuneus; Fc— fissura calcarina; Тсс — trun-
cus corporis callosi; S—splenium; R— rostrum; Sp — septum pellucidum;
To — thlam. opticus; Cq — corpus quadrig.; Bo —bulbus olfact.; Gm — gyrus unci-
natus; Cm — corpus mammillare; P — pons.; V — IV ventr.; Mo — med. oblong.;
Cul—culmen; Lc—lobulus centralis; Lc — lingula; N—nodulus; U—uvula;
Tv — tuber vermis; D — declive; Py — pyramis.
мозговой коры, данные из области развития или эмбриологии и
сравнительной анатомии мозга и данные из клинической пато-
логии мозговых полушарий. Наконец, нарушение мозговых
функций у человека сопровождается, как известно, изменениями
в области умственной деятельности, иначе говоря, в области
высших или сочетательных рефлексов, а это требовало соответ-
ственного изучения той деятельности, которую мы считали бы

подходящим назвать в интересах объективной терминологии
сочетательно-рефлекторной деятельностью.1
Необходимо особенно подчеркнуть, что субъективный метод,
господствующий до сих пор в современной психологии, скорее
является тормозом, нежели пособником в изучении функций
мозговой коры, ибо, будучи произвольно переносим некоторыми
учеными на представителей животного мира, служивших объек-
тами экспериментальных
работ в области мозго-
вой коры, он послужил
источником искусствен-
ного построения схемы
ее деятельности на осно-
вах субъективного ана-
лиза, совершенно в дан-
ном случае непригод-
ного.
В этом отношении
только то объективное
изучение, которое мы
обозначаем именем ре-
флексологии, и которое
занято исследованием со-
четательно - рефлектор-
ной деятельности в виде
разнообразных проявле-
ний индивида с характе-
ром высших или соче-
тательных рефлексов,
приобретенных на почве
той или иной конституции, путем его опыта в социальном
окружении, с учетом внешних и внутренних раздражителей, их
вызывающих, может дать в результате правильное выяснение
механизма тех взаимоотношений с окружающей средой, главным
Фиг. 4. Схематический вид мозга с правой
стороны (1:3 нат. вел.). А — большой мозг
(на месте нижнего отдела центр. извилин);
В — мозжечок, отодвинутый от основания
мозга; с — мост; D — продолговатый мозг
(medulla oblongata); а — мозговая ножка;
d— веревчатое образование (corp. restiforme);
b — четверохолмие; С— Варолиев мост;
е — Сильвиева борозда (fissura Sylvii); F—лоб-
ная доля; g — височная доля; h — затылоч-
ная доля; между h и А— теменная доля.
1 Не следует смешивать сочетательно-рефлекторной деятельности или дея-
тельности с характером приобретенных в течение жизни высших рефлексов
с соотносительной деятельностью, под которой мы понимаем совокупность
всех вообще рефлексов как высших, так и низших (иначе говоря, как при-
обретенных, так и унаследованных или видовых), с помощью которых уста-
навливаются все вообще соотношения индивида с окружающим миром.

органом которых является мозг. Вот почему нельзя не признать
своевременным пересмотр вопроса о функциях мозговых полу-
шарий с точки зрения рефлексологии как объективной науки,
изучающей личность человека с биосоциальной точки зрения.
Фиг. 5. Серые ядра мозжечка. Горизонтальный срез через ядра червя и полу-
шарий мозжечка (увел. 2:1). li — срезанные борозды язычка (lingula). Се-
рая кора полушарий мозжечка воспроизведена частично, остальные границы
только намечены, v. i. — срезанные извилины vermis inf.; а,а — кровельные
ядра; g g1, g2 — части шаровидного ядра; е — пробка (embolus); d— зуб-
чатое ядро (nucleus dentatus); с — большая передняя перекрещенная ком-
миссура vermis. (В. Stilling.)
В основе такого изучения личности должно лежать знаком-
ство с строением мозга, иначе не будет представляться доста-
точно ясным и понятным самый механизм, при посредстве
которого осуществляются внешние проявления личности и в осо-

бенности ее высшие или сочетательные рефлексы (условные
по другой терминологии).
Поэтому прежде всякого объективного биосоциального из-
учения личности необходимо сделать краткий обзор строения
и функций той части центральной нервной системы, которая,
выполняя сочетательно-рефлекторную деятельность индивида,
дает в результате своего функционирования наиболее характер-
ные для личности человека внешние и внутренние реакции
в ответ на те или иные воздействия.
Дело идет не о чем другом, как о деятельности мозговых
полушарий с их извилинами и бороздами, покрытыми серым
корковым веществом (см. фиг. 1, 2 и 3).
ФИГ. 6. Схема поперечного среза мозга, показывающая распре-
деление спаечных и проекционных волокон внутри полушарий.
А — corp. callosum; В — commissura ant.; С — пирамидный (двига-
тельный) пучок, происходящий из пирамидных клеток. (Ra-
mon у Cajal.)
Головной мозг, принимающий в себя продолжения всех
центростремительных нервов, проходящих в задних корешках
спинного мозга и в центростремительных черепных нервах, и по-
сылающий от себя центробежные волокна к периферии через
двигательные (передние) корешки спинного мозга и двигатель-
ные же нервы головного мозга (фиг. 3), состоит из трех главных
частей: 1) мозгового ствола (То, P, MО фиг. 2) со спинным
мозгом как его продолжением, 2) мозжечка и 3) мозговых полу-
шарий (фиг. 1, см. также и фиг. 6). Приэтом мозговой ствол,
включающий межуточный (То фиг. 2), средний и продолговатый

мозг (Mo фиг. 2) с Варолиевым мостом (Р фиг. 2) и имеющий
своим продолжением спинной мозг, состоит из белых волокон,
являющихся отростками: 1) клеток серого вещества мозговых
полушарий, 2) серых гнезд, располагающихся внутри его моз-
говой массы в виде вытянутых столбов, отдельных ядер и
рассеянных клеток, и 3) периферических узлов. Что касается
мозжечка (фиг. б) и большого мозга, то кроме центральных ядер
они содержат в себе расположенное по их поверхности в виде
пласта серое вещество, к которому подходят восходящие во-
локна, являющиеся отростками клеток нижележащих узлов (или
центростремительные проводники), и из клеток которого отходят
нисходящие отростки или центробежные проводники. Приэтом
Фиг. 7. Сочетательные волокна между lobus frontalis
и lobus occipitalis. Изображено схематически продоль-
ным разрезом через мозг. a, b, с—пирамидные клетки;
d—восходящие конечные разветвления коллатералей;
е—нервные конечные разветвления (на поперечном
разрезе). (Ramon у Cajal.)
те и другие связаны между собой либо ассоциирующими боко-
выми отпрысками или коллатералями волокон (фиг. 6), либо
особыми ассоциирующими волокнами (фиг. 7).
Кора мозжечка с ее извилинами не является конечной стан-
цией для центростремительных волокон, как она не является и
начальным пунктом для центробежных волокон, а играет роль
посредника между органами, служащими для статической функ-
ции (кожно-мышечный аппарат, полукружные каналы), и корой
больших полушарий мозга (фиг. 8).
Ныне можно считать установленным, что серое вещество
спинного мозга, мозгового ствола и мозжечка, служа промежу-
точными станциями на пути нервных проводников, осуществляет
выполнение прирожденных или унаследованных рефлексов, тогда
как серое корковое вещество полушарий является тою поверх-

ностью, до которой достигают по центростре-
мительным проводникам все вообще перифери-
ческие раздражения в виде нервного тока, и
от которой этот ток вновь возвращается черев
ассоциационные связи и центробежные пути
к периферии, вызывая соответствующие ответы
на притекающие к нему раздражения в форме
приобретенных рефлексов — двигательных, сер-
дечно-сосудистых, секреторных и трофических.
Вышеуказанные проводники центральной
нервной системы составляются из так назы-
ваемых невронов (NII фиг. 9), состоящих из
клетки с ядром, снабженной протоплазменными
отростками или дендритами и одним осевым
цилиндром, собирающим в себя волоконца или
фибриллы, пронизывающие зерни-
стую протоплазму клетки.
Размеры, форма тела клетки,
количество и форма ее дендритов,
а равно и содержание в них боль-
шего или меньшего количества
зернистых телец или зерен Нис-
сля (Nissl) представляются в раз-
личных местах мозга неодинако-
выми. Точно также неодинакова и
форма цилиндрического отростка.
В одних случаях последний отли-
чается своей длиной (фиг. 9) и
посылает на своем пути тонкие,
гибкие боковые побеги, тогда как
в других клетках цилиндрический
отросток уже с самого начала
или вблизи клетки рассыпается на
множество мелких побегов (это —
клетки второго типа Гольджи),
примыкающих к соответствующим
клеткам.
Есть и еще один тип клеток,
у которых один из ее дендритов сближается с цилиндриче-
ским отростком, образуя при выходе из клетки один двойной
Фиг. 9. Схема двухневронного
двигательного проводящего пути.
NII— неврон или нервная еди-
ница. Стрелка указывет на-
правление проведения нерв-
ных импульсов. 1 — пирамидная
клетка коры; 2—аксон или ци-
линдрический отросток; 3 — бо-
ковая ветвь или коллатераль;
4 — коллатераль, подходящая
своими ветвями (4') к клетке (5)
передних рогов спинного мозга,
служащих началом перифериче-
ского неврона; 8 — мышечное
волокно; 9—так называемая по-
дошва, служащая местом окон-
чания периферического двига-
тельного неврона при мышцах.

отросток; последний затем вскоре же делится на два отростка,
расходящихся в стороны в виде буквы Т, примером чего могут
служить клетки межпозвоночных узлов (Е фиг. 10). Впрочем,
во многих других случаях осевой цилиндр по выходе из клетки
на том или другом протяжении делится на-двое в форме восхо-
дящей и нисходящей ветви, как это мы видим на отростках
задних корешков и столбовых клетках спинного мозга (фиг. 11).
Фиг. 10. Поперечный срез через спинномозговой узел
10-дневной крысы. На рисунке представлены типичные
перицеллюлярные разветвления, составленные из различ-
ных препаратов. F, G, H—перицеллюлярные корзинки
нервных волокон; р, i—волокна, разветвляющиеся в узле;
А— передний корешок; В— корешок sympathicus’a (ramus
communicans); С—передняя спинальная ветвь; d — зад-
няя спинальная ветвь; Е—клетки спинномозговых узлов.
Хромисто-серебряная импрегнация. (Ramon у Gajal.)
Связь между нервными клетками у высших животных и чело-
века в центральной нервной системе устанавливается обыкно-
венно путем так называемого контакта, то есть соприкосно-
вения конечных разветвлений осевого цилиндра, чаще всего
древовидного характера (иногда с пуговчатыми окончаниями),
с дендритами и телом нервной клетки, служащей началом
следующего неврона. Таким образом проводящий путь обра-

зуется из нескольких цепеобразно связанных друг с другом
невронов, причем передача возбуждения с одного неврона на
другой происходит в направлении от клетки по цилиндрическому
отростку. Вследствие этого все восходящие пути образуют цепь
невронов с восходящим направлением цилиндрических отрост-
ков, а все нисходящие пути составлены из невронов с нисхо-
дящим направлением цилиндри-
ческих отростков. Помимо того
с помощью цилиндрических же
отростков устанавливаются про-
межуточные связи между клет-
ками серого вещества (фиг. 12).
Лежащие в центральных час-
тях спинного мозга серые столбы
представляют в поперечном срезе
форму буквы Н, выступающие
части которой, связанные между
собою белой и серой спайкой,
называют передними и задними
рогами (фиг. 13). В них мы имеем
распределение клеточных эле-
ментов частью в рассеянной
форме, большею же частью
в форме отдельных групп, кото-
рые размещаются в заднем роге,
в центральных отделах серого
вещества и в переднем роге.
В заднем роге мы имеем группу,
лежащую впереди так называе-
мого Роландова вещества, содер-
жащего в себе мелкие клетки, и образующую ядро заднего рога. За-
тем при внутренней стороне шейки заднего рога мы имеем группу
клеток, именуемую Кларковыми столбами. Далее, мы имеем цен-
тральную группу клеток средней части серого вещества и, на-
конец, несколько клеточных групп переднего рога, из которых
важнейшими являются наружная и внутренняя группы. Совер-
шенно особое положение занимают небольшие группы клеток:
одна из этих групп помещается в углу небольшого бокового вы-
ступа серого вещества, называемого боковым рогом, и другая, опи-
Фиг. 11. Передние и задние ко-
решки спинного мозга.

санная мною, небольшая группа клеток, лежит при наружном
крае шейки заднего рога (на фиг. 13 не обозначено, лежит вблизи i).
Задние корешки, собирающие свои волокна с кожной пери-
ферии, с мышечно-суставных поверхностей и от внутренних
органов тела, вступают в соотношение со всеми этими группами
клеток, причем они, как и рассеянные клетки, являются стан-
циями, служащими для осуществле-
ния через них тех или других спин-
номозговых рефлексов и для передачи
нервного возбуждения на другие не-
вроны в восходящем и нисходящем
направлении. Группы клеток передних
рогов, бокового рога и центральные
группы, а возможно, что и некоторые
группы из лежащих кзади имеют бли-
жайшее отношение к передним кореш-
кам и посылают в них свои осевые ци-
линдры.
При переходе спинного мозга в про-
долговатый серое вещество с содержа-
щимся в нем гелатинозным веществом
заднего рога и центрального канала
претерпевает различные видоизменения
своей формы и, частью разрастаясь,
частью уменьшаясь (редуцируясь), обра-
зует различные выступы, отдельные ядра
и рассеянные клетки.
Так, на тыльной поверхности серого
вещества спинного мозга, при переходе
его в продолговатый, мы встречаем два
больших выступа, называемые ядрами
Голля (Göll) и Бурдаха (Burdach), при-
чем к последнему примыкает еще наруж-
ное ядро Монакова (nfcl фиг. 15 и 20).
Затем гелатинозное вещество заднего
рога, отделяющееся от остального серого вещества спинного мозга,
становится гелатинозным веществом нисходящего корня тройнич-
ного нерва, а передние рога, оторванные от остального серого веще-
ства, превращаются в так называемые нижние оливы (oi фиг. 16).
На ряду с этим, вместе с раскрытием центрального канала,
Фиг. 12. Ассоциационные
клетки спинного мозга.

Фиг. 13. Схема окончания и начала корешковых волокон и волокон белых
столбов в сером веществе спинного мозга и распределения клеток в послед-
нем, rpe— наружные задние корешки; rpi— внутренвие задние корешки;
cp — волокна, образующие заднюю спайку; t —отпрыски задних корешков,
рассеивающиеся в Кларковых столбах спинного мозга; r — отпрыски задних
корешков, направляющиеся в область передних рогов серого вещества; п — от-
прыски задних корешков, рассеивающиеся в средней части серого веще-
ства resp. в центральной группе клеток серого вещества спинного мозга;
s,s — отпрыски задних корешков, разветвляющиеся внутри заднего рога;
u—веточка из пограничного слоя, оканчивающаяся в сером веществе спинного
мозга; fp — волокно из бокового пирамидного пучка, оканчивающееся при
клетках переднего рога; l, l — веточки из основного пучка бокового столба и
т, т, т — веточки из основного пучка переднего столба, вступающие в серое
вещество спинного мозга; c — спаечные клетки; a, a — столбовые клетки,
цилиндрические отростки которых переходят в передне-боковые столбы;
b — столбовые клетки, цилиндрические отростки которых переходят в задние
столбы; d — клетка с коротким цилиндрическим отростком; fg — пучки Goll’a;
gi — область пучков Goll’я, расположенная при задней перегородке; gl — про-
межуточная область; brs, bpa и bpm — задний, средний и передний отделы пу-
чков Burdach’a; z — наружная корешковая область (краевой пояс); р — пира-
мидный пучок бокового столба; р' — пирамидный пучок переднего столба;
cl — мозжечковый пучок бокового столба; al — передненаружный пучок;
i — внутренний пучок бокового столба; fbl — основной пучок бокового столба;
fia — основной пучок переднего столба; r, а — передние корешки; cp — задняя
спайка; над ней центральный канал, в соседстве с которым имеется централь-
ное Роландово вещество. (Автор.)

представляющего нижний угол дна IV желудочка, центральные
области серого вещества спинного мозга, растягиваясь в попе-
речном направлении, образуют дно четвертого желудочка; при-
этом небольшая часть центрального гелатинозного вещества под-
нимается на некотором протяжении кверху в виде небольшого
столба, сопровождающего так называемый одиночный пучок
(fs фиг. 20).
После этих превращений серое вещество, служащее стан-
циями на пути проводников белого вещества внутри мозгового
Фиг. 14. Схематическое изображение перекреста пирамид. S.l.p.— за-
дняя перегородка; n.g.— ядро нежного пучка; u.c. — ядро кли-
новидного пучка; H1 и H2 —задние столбы; g — subst. gelatinosa
заднего рога; се — шейка заднего рога; r.p.C.I. — задние корешки
I пары; fr—сетевидное образование; х—subst. gel. centralis; cc— цен-
тральный канал; C.a.— передний рог; py1 — перекрещивающиеся
пирамиды; S — боковой столб; V—передний столб; а и b — группы
клеток переднего рога; f.l.a. — передняя щель. (Kopsch-Rauber.)
ствола, представляется в форме более или менее обособленных
гнезд серого вещества, — то в виде компактных скоплений нервных
клеток, то в виде клеточных групп, более или менее рассеянных
среди проходящих между ними нервных волокон. Отчасти бла-
годаря последнему обстоятельству, главным же образом благодаря
проходящим в разных направлениях взаимно пересекающимся
волокнам мы имеем в мозговом стволе так называемое сетчатое
вещество (subst. reticularis), начинающееся рассеиванием клеточ-

ных групп бокового рога и протягивающееся в восходящем на-
правлении через весь мозговой ствол.
Среди скоплений серого вещества внутри мозгового ствола
мы различаем, прежде всего, ряд ядер черепномозговых нервов
как центростремительных, так и центробежных, уподобляющихся
местам окончания задних корешков и местам выхода передних
корешков в спинном мозгу (фиг. 17). Последовательно в восхо-
Фиг. 15. Поперечный срез через продолговатый мозг 6—7-ме-
сячного человеческого плода на уровне нижнего отдела больших
олив, nfg—ядра нежного пучка (Goll’я); nfc—ядра клиновид-
ного пучка (Burdach’a); cr — начало веревчатого образования;
Vа—восходящий корень тройничного нерва; Sn— subst. gelatinosa;
oi—нижний отдел оливы; fo—приоливный пучок; р —пирамида;
crf—задний перекрест, содержащий волокна из ядер клиновид-
ных пучков; ffl—волокна основного пучка бокового столба;
fsr—волокна петли; fl—уклоняющийся пучок Монакова; nla—
переднее ядро бокового столба; nfcl — наружное ядро клиновид-
ного пучка Монакова. Окраска по Weigert’y. (Автор.)
дящем направлении мы имеем здесь: гелатинозное вещество
тройничного нерва (нисходящий корень — sg фиг. 16, Sn фиг. 20),
ядра XI (п. accessorius — XIIn, hypoglossus и vagus — п XII фиг. 20
и 35) и двигательной и чувствительной IX — X пары нервов
(п. glossopharingeus и V пары — Sg фиг. 20, 22), причем XI пара
возникает своими нижними ветвями еще из области передних
рогов верхней части спинного мозга (фиг. 36). Затем следуют в вос-
ходящем направлении ядра VIII пары (n. acusticus) в виде наруж-

Фиг. 19. Срез из мозга кролика, которому
было сделано вылущение одного глаза.
по— n. opticus, принадлежащий здоровому
глазу; no' — атрофированный n. opticus,
соответствующий вылущенному глазу;
tro — tractus opticus справа слабо атро-
фированный, слева атрофированный силь-
нее; cge — corp. genic. ext.; cp— задняя
спайка; v — полость III желудочка.
ного или переднего ядра
(по фиг. 19), так назы-
ваемого слухового бугорка
и внутреннего ядра, затем
ядра Бехтерева и Дейтер-
сова ядра; выше их ядро VII
пары (фиг. 29); еще выше
двигательное и чувстви-
тельное ядро V пары (п. tri-
geminus), нисходящий цен-
тростремительный корень
которой в сопровождении
гелатинозного вещества
спускается глубоко в шей-
ную часть спинного мозга.
Далее, кверху, в тыльных отделах мозгового ствола, под
областью четверохолмия, мы имеем ядра глазных нервов —
Фиг. 20. Поперечный срез через продолговатый мозг на уровне средней
части нижних олив из мозга 7— 8-месячного человеч. плода, fs — одиноч-
ный пучок; cr — веревчатое образование; Va— восходящий корень тройнич-
ного нерва; Sn — substantia gelatinosa; ois — верхняя добавочная олива;
oi — нижняя или большая олива; р — пирамида; oi — внутренняя добавоч-
ная олива; XII—корешки языкодвигательного нерва; fl — уклоняющийся
пучок Монакова; nfcl — наружное ядро клиновидного пучка; nfa —ядро
переднего столба; nXII— ядро языкодвигательного нерва n XII—добавочное
ядро языкодвигательного нерва. (Автор.)

(фиг. 34) IV и III пары, а еще выше ядра второй пары в виде
наружного коленчатого узла (cge фиг. 19 и 26), причем некоторая
часть волокон этой пары достигает переднего четверохолмия и
зрительного бугра.
Фиг. 21. Схематическое изображение волокон V, VI и VII пар.
cr — corp. restiforme; nVd — клеточная группа, служащая нача-
лом нисходящего корешка тройничного нерва; Vd—нисходящий
корешок тройничного нерва; ns — чувствительное ядро трой-
ничного нерва; nVm— двигательное ядро тройничного нерва;
V—общий ствол тройничного нерва; Vm — двигательный или
передний корешок тройничного нерва; Va — восходящий корень
тройничного нерва; nVI—ядро отводящего нерва; VI—коре-
шок отводящего нерва; VIIa—восходящее плечо корешка лице-
вого нерва; VIIc— нисходящее плечо корешка лицевого, нерва;
VIIb—колено лицевого нерва; tr—corp. trapezoid.; ntr—nucleus-
corp. trapezoid.; os — верхняя олива; fos — волокна, связываю-
щие верхнюю оливу с ядром отводящего нерва; fl — задний
продольный пучок; lmI, lmII —петлевой слой; fc—центральный
пучок покрышки; po— мост; py— пирамидный пучок, прохо-
дящий внутри моста. (Автор.)
Из других серых образований мозгового ствола, делящегося
прослойкой петлевого слоя (ctu фиг. 22), а выше и черным веще-

ством (subst. nigra) на два этажа — нижний и верхний, кроме уже
ранее упомянутых ядер задних столбов с ядром Monakow’a, нижних
олив и серого дна четвертого желудочка, переходящего выше
в серое вещество Сильвиева водопровода, мы имеем в нижнем
этаже Варолиева моста большие серые ядра последнего, дуго-
образное ядро и нижние оливы, а в верхнем этаже имеем в восхо-
дящем порядке начиная с нижних отделов продолговатого мозга:
Фиг. 22. Разрез чрез нижнюю часть моста 6—7-месячного чело-
веческого плода. На нем можно видеть, как волокна мякотного
поля сетевидного образования (fsr) устремляются к сетчатому
ядру покрышки (ntr); os — верхняя олива; V— n. trigeminus; fV — во-
локна тройничного нерва, идущие ко шву; fnt — пучок, под-
нимающийся от верхней оливы к кровельному ядру мозжечка;
vd — нисходящий корень тройничного нерва; flp — задний продоль-
ный пучок; nrt — сетчатое ядро покрышки; fsr—мякотные волокна
сетевидного образования, часть которых вступает в сетчатое ядро
покрышки. (Автор.)
ядро переднего столба (nfa фиг. 20), крупноклеточное ядро
(nXII фиг. 35), нижние центральные ядра (ncgp фиг. 68), ядра
боковых столбов (nla фиг. 16), упомянутое выше ядро Дейтерса,
ядра трапециевидного образования (ntr фиг. 21), верхние оливы
(OS фиг. 22, 23 и 29), описанное мною сетчатое ядро (nrt фиг. 21,
22, 23 и 24), срединное ядро (ncs фиг. 24 и ncs фиг. 39), верхнее
центральное ядро (ncsl фиг. 24), затем ядра боковой петли
(nl фиг. 24), substantia ferruginea (sfr фиг. 24), заднее двухолмие

(ncgp фиг. 68; cqp фиг. 39), безыменное ядро (кнутри от L
фиг. 25) и околодвухолмное ядро (corp. parabigeminum), переднее
двухолмие (B.c.q. фиг. 25), красное ядро (N.r. фиг. 26), черное
вещество (S.n. фиг. 26 и 27), ядро заднего продольного пучка
(Даркшевича—nep фиг. 34), ядро Люиса s. corp. subthalamicum
(C.s.L. фиг. 27), внутреннее коленчатое (C.g.i. фиг. 25) и упомяну-
тое выше наружное коленчатое ядро (C.g.e. фиг. 26), зрительный
Фиг. 23. Разрез из мозга 9-месячного человеческого плода.
l—петлевой слой; nrt—n. reticularis tegmenti pontis; VII—кореш-
ковые волокна, переходящие на другую сторону; Vm—волокна
двигательного корешка тройничного нерва, переходящие на дру-
гую сторону; Vd — нисходящий корешок тройничного нерва;
Vs — большой или чувствительный корень тройничного нерва;
os — верхняя олива. Окраска по Weigert’y. (Автор.)
бугор с подушкой (pulvinar—Р фиг. 25, 26 и 27), ядро уздечки
и другие ядра серого вещества третьего желудочка (Tt фиг. 32),
титьковидное ядро (см. два ядра впереди III пары — 3, 9,
фиг. 47), чечевичное ядро (nucl. lenticularis), представляющееся
в виде бледного ядра (globus pallidus—G.р. фиг. 27 и 28) или
паллидальной системы (paleostriatum) и скорлупы (putamen, Р фиг.
27 и 28), связанной с хвостатым образованием (nucl. caudatus —

(C.s. фиг. 25; c.s.t. фиг. 26; Nx. фиг. 27; Cs.t.r. фиг. 28) или
стриальной системой (neostriatum — фиг. 28). Из них два послед-
них образования являются в сущности, как было установлено
мною еще в 1906 г. (см. Проводящие пути мозга, изд. 2),
особой внутренней извилиной большого мозга, которая передним
концом упирается в переднее дырчатое пространство (фиг. 3),
впереди от титьковидных тел — серый бугорок у осматических
Фиг. 24. Схематическое изображение поперечного среза волокон на
уровне перекреста IV пары, петлевого слоя и передней ножки.
lmI lmII — волокна главной петли, выходящие из ядра клиновидного,
нежного пучка; lmp — волокна внутреннего добавочного пучка петли;
lmsn — рассеянные пучки петлевого слоя; lml — боковая петля;
nrt — передняя часть сетчатого ядра; ncs — верхнее центральное
ядро; ncsl—наружное верхнее центральное ядро; flp — задний про-
дольный пучок; aq— aq. Sylvii; IV — корешки блокового нерва;
V — нисходящий корешок тройничного нерва; sfr — subst. ferruginea;
pc — центральный пучок покрышки; pc1— тыльный пучок передней
ножки мозжечка; pcII — средний пучок передней ножки мозжечка;
pcIII — внутренний пучок передней ножки мозжечка; pcIV — брюшной
пучок передней ножки мозжечка; fqu—волокна, выходящие из области
заднего двухолмия к сетчатому ядру и к мосту. (Автор.)
животных), задним же концом, продолжающимся в нижний рог,
упирается в миндалевидное образование (Am фиг. 27; na фиг. 32),
являющееся в свою очередь подкорковым узлом (archistriatum).
Что касается мозжечка, вырастающего над продолговатым
мозгом и соединяющегося с мозговым стволом тремя парами
ножек (передними, средними и задними), то в нем мы на-

(фиг. 5), причем как червь, так и полушария мозжечка прони-
заны частью глубокими, частью более мелкими поперечными
бороздами, из которых первые разделяют их на отдельные
дольки, имеющие особые наименования.
Фиг. 28. F.a. — fasciculus arcuatus; С.em.— capsula extrema;
С.ех. — capsula externa; Cl.— claustrum; C.a. — commissura ante-
rior; S.p.a —substantia perforata anterior; C.str. — corpus striatum;
F.f.o. — fisciculus fronto-occipitalis; F.l.m. — fasciculus longitudin.
med.; С. — cingulum; S.l.m. — stria longitudin. media; F. — fornix :
ant. — nucleus anterior thalami; G.p. — globus pallidus; A.l. — ansa
lenticularis; F.o. — fasciculus olfactorius; F.f.— fasciculus fornicis;
F.c.m. — fissura calloso-marginalis; F.u. — fasciculus uncinatus;
C.f. — columnae fornicis; I. — insula. (Пинес из лаборат. автора.)
Мы не войдем в подробности строения серого вещества спин-
ного мозга и мозговых узлов, обычно содержащих в себе того
или иного типа нервные клетки с их отростками — дендритами
и выходящими из них цилиндрами, переходящими в нервные
волокна. Что же касается мозжечка, то мы упомянем лишь,
что кора мозжечка имеет своеобразное послойное разделение —
в виде поверхностного мелкозернистого слоя (А фиг. 30),
слоя клеток Пуркинье (B фиг. 30; P фиг. 31), зернистого или
ядерного слоя (В фиг. 30), причем своеобразное и сложное со-

отношение между содержащимися здесь клеточными элемен-
тами отчасти может быть уяснено на соответствующих рисунках
(фиг. 30 и 31).
Серое вещество больших полушарий мозга, принимающее
в себя спереди первую пару — обонятельные нервы (I фиг. 3)
с луковицей (ВО фиг. 3; 2 фиг. 47) (представляющей у жи-
Фиг. 29. Срез через мост новорожденного младенца. cd — corp.
dentatum; fos — пучок, идущий от верхней оливы к ядру
n. abducentis; VII— корешки facialis; os—верхняя олива;
с брюшной стороны от верхних олив можно видеть волокно
corp. trapezoideum; VI—корешки n. abducentis; p—пирамид-
ный пучок; fос — волокна, поднимающиеся от ядра Бехтерева
к кровельным ядрам и образующие неполный перекрест над
последними; nVI—ядро n. abducentis. Окраска по Pal’ю. (Автор.)
вотных с развитым обонянием особую обонятельную дольку),
кроме вышеуказанной внутренней извилины (стриальная си-
стема) (cnc, nl, па фиг. 32) расположено исключительно на на-
ружной поверхности полушарий в виде коркового слоя толщи-
ною от 2 до 5 или несколько более мм. Это серое корковое
вещество, представляющее собою последний этап для восходящих
проводников и начальную область выхода центробежных про-

водников и место связи первых с последними проводниками
с помощью ассоциационных волокон, изборождено с поверхности
многочисленными, различной величины и глубины, бороздами,
между которыми располагаются извилины (фиг. 1, 2, 3). Более
Фиг. 30. Схематический стреловидный срез через кору мозжечка. А — мелко-
зернистый слой; В— гранулезный или ядерный слой; С —белое вещество;
h — моховидные волокна; a — клетка Пуркинье; о — ее цилиндрический
отросток (аксон); b, b— большие звездчатые клетки; d — корзиночные
разветвления их цилиндров; е — малые звездчатые клетки в наружной
части мелкозернистого слоя; f—клетки с сильно разветвленным цилиндри-
ческим отростком; n, п — цепляющиеся волокна; g— клетки ядерного слоя;
m — клетки невроглии.
глубокие борозды, называемые Роландовой [Sc(R) фиг. 1], за-
тылочно-теменной (над С фиг. 2) и Сильвиевой (Rp фиг. 1),
разделяют мозговые полушария на отдельные большие доли: лоб-
ную, теменную, затылочную и височную. Промежуточная область

между лобной и теменной долями выделяется еще в особую цен-
тральную долю, образуемую двумя расположенными по обеим сто-
ронам Роландовой борозды центральными извилинами (gca, gcp,
фиг. 1) и лежащей с внутренней их стороны парацентральной
долькой (по обе стороны ScR фиг. 2). Кроме того, лобная доля
мысленным продолжением восходящей ветви Сильвиевой борозды
(Raa фиг. 1) в виде вертикали к внутренней щели мозга может
быть разделена еще на предлобную область и заднелобную область.
Фиг. 31. Главнейшие формы ганглиозных клеток и различные виды волокон
коры мозжечка. FF—цепляющиеся волокна (ползучие); G — мелкие клетки
коры; K— корзинчатая клетка; kk— цилиндры мелкозернистых клеток;
L — большая зернистая клетка; Р — клетка Пуркинье.
Из глубоких борозд на внутренней поверхности полушарий
мы отметим еще так называемую клювовидную борозду (f. cal-
carina — Fc фиг. 2), которая, являясь часто горизонтальной
ветвью затылочно-теменной борозды, разделяет кверху от себя
клин (cuneus — С фиг. 2) от нижележащей язычной извилины
(gyr. lingualis); упомянем затем о мозолисто-краевой борозде на
внутренней поверхности полушария (Sc фиг. 2), под которой
помещается так называемая сводовая извилина (Sсс фиг. 2).

Фиг. 32. Полусхематическое изображение мозгового полушария
в лобном разрезе, проведенном через мозговые узлы и внутрен-
нюю сумку. Наружный серый слой представляет мозговую кору.
cnc — nucl. caudatus; nl — наружный член nucl. lenticularis s. puta-
men; cc — corp. callosum; ca — передняя спайка; v — боковой
желудочек; cf— ножка свода; ci — внутренняя сумка; cl — claus-
trum; ik — insula Reilii; J—infundibulum; Tt — серое вещество
желудочка при переднем отделе зрительного бугра; па — nucl.
amygdale; II—tract. opticus. (Автор.)
Фиг. 33. Аммониев рог в нижнем роге бокового желудочка
вместе с plexus chorioideus. Лобный срез через hyppocampus
и нижний рог бокового желудочка (2:1). v.l. — нижний
рог бокового желудочка; sub.— gyr. hyppocampi; cA.—hyp-
pocampus от d до с покрыта на боковой стороне желудочка
белой мозговой пластиной, при с переходит в fimbria — fi;
между а и b натянуто сплетение plexus chorioideus — p.ch.,
исходящее из мягкой оболочки; продолжение pia mater
на свободной поверхности запунктировано; п.с. — cauda
nucl. caudati; f—fascia dentata; g — lamina medullaris
involuta, выходящая из subst. reticular. (Rauber-Kopsch.)

на поверхности височной доли разделенные двумя бороздами три
височных извилины — первую, вторую и третью, причем с вну-
тренней поверхности первой височной извилины в глубине Силь-
виевой борозды мы имеем еще две маленькие извилинки Гешля
(Heschl). Точно также и в затылочной доле мы можем различать
разделенные двумя бороздами три извилины — первую, вторую
Фиг. 35. V, X, XII — корешкп соответствующих черепных нервов;
nX — ядра n. vagi; nХII—ядро n. hypoglossi; nXII' — добавочное
ядро n. hypoglossi; fs— funic. solitarius; na— nucl. ambiguus; oi —ниж-
няя олива; py— пирамида; fар — fibrae arcuatae posteriores. Препарат
из человеческого плода, окрашенный по Weigert’y. (Автор.)
и третью. Из извилин на внутренней поверхности полушария
(фиг. 2) мы имеем, кроме ранее упомянутых парацентральной
дольки и клина, внутреннюю поверхность первой лобной изви-
лины, упомянутую выше сводовую извилину и так называемую
квадратную дольку, лежащую напротив клина (cuneus), спереди
от теменно-затылочной борозды.

Далее, на основной поверхности затылочно-височной доли
(фиг. 3) мы различаем скрытые мозжечком — язычную, вере-
тенообразную извилины и образующую внутренний свободный
край височной доли извилину Аммониева рога (10 —12 фиг. 47
и фиг. 33) с его основанием (subiculum) и зубчатой пластинкой
(fascia dentata), заканчивающуюся кпереди крючковидной изви-
линой — gyr. uncinatus (lob. pyriformis у животных с развитым
обонянием). Наконец, на основании лобной доли (фиг. 3) мы раз-
личаем прямую извилину, лежащую кнутри от обонятельной
Фиг. 36. Спинной мозг новорожденного, rp— задние ко-
решки; ra — передние корешки; XI—корешки XI пары;
nХI— ядро XI пары; py — боковой пирамидный пучок;
fс — мозжечковый пучок; al —- передненаружный пу-
чок; py' — передний перекрещенный пирамидный пучок.
Окраска по Pal’ю. (Автор.)
луковицы, затем мелкие надглазные (орбитальные) извилинки
и переднее дырчатое пространство (subst. perf. anterior — фиг. 47
кзади от луковицы), представляющее уже переход к серому
веществу хвостатого образования (n. caudatus — cnc фиг. 32).
В заключение упомянем о мелких извилинах островка (insula
Reilii — ik фиг. 32), скрываемого покровом, образуемым нижним
концом центральных отделов мозговой коры и верхним краем ви-
сочной доли. Под островком мы имеем еще особую пластинку серого
вещества, называемую оградой (claustrum — cl фиг. 32), кнутри от

которой располагается прослойка белого вещества, так назы-
ваемая наружная капсула (capsula externa — см. С. е. фиг. 27 и
С. ex. фиг. 28).
Упомянем затем, что внутри мозговых полушарий мы имеем
большую и важную в функциональном отношении прослойку
белого вещества, между зрительным бугром и хвостатым ядром
с одной стороны и чечевичным ядром (n. lenticularis) или скор-
лупой с палидальным образованием с другой стороны (С. i. фиг. 27
Фиг. 39. Поперечный срез чрез мост на уровне заднего
отдела заднего двухолмия собаки, cqp — corp. quadrigem.
post; ncse — верхнее наружное центральное ядро; ncsi —
верхнее внутреннее центральное или срединное ядро;
nrt — передняя часть сетчатого ядра покрышки. На ри-
сунке можно видеть относительные размеры клеток выше--
указанных ядер. Карминовый препарат. (Автор.)
и 32). Эта прослойка белого вещества называется внутренней
капсулой и является местом прохода важнейших восходящих и
нисходящих проводников, соединяющих между собою серое веще-
ство спинного мозга и мозгового ствола с корой мозговых полу-
шарий (фиг. 42).
Что касается клеток серого коркового вещества, то в отли-
чие от строения мозговых узлов, представляющих, как упомя-
нуто, скопления то более скученных, то менее скученных кле-
ток разной формы и величины, мы здесь имеем, подобно тому

как и в мозжечке, послойное расположение клеток с содержа-
щимися между ними волокнами в виде шести, вернее даже
семи особых слоев, которые в отдельных частях коры получают
то большее развитие, с подразделением их на вторичные слои,
то редуцируются до минимума. Эти слои суть следующие
1) невроглийный с поверхностными тангенциальными волокнами,
Фиг. 42. Внутренняя капсула. I— проводник движения
глаз; II—вращения головы; III и IV—лица и языка
с гортанью; V — руки; VII—ноги; VI — проводники
чувствительности; VIII — зрительные проводники от
нар. коленч. тела к коре; IX—височно-мозговая система;
X —слуховые проводники от внутр. коленч. тела к коре;
XI—подкорковый слуховой путь; XII— зрительные пути
Gratiolet. Впереди от I — лобно-мостовая система.
2) мелкозернистый, 3) малых пирамид, 4) больших пирамид,
5) угловатых клеток и 6) веретенообразных клеток, который Vogt
делит еще на два подотдела (6 и 7) (фиг. 40, А, В). Различия
в развитии отдельных слоев выделяют особые области мозговой
коры, из которых мы назовем: 1) область центральных извилин
и в них значительную часть передней центральной извилины

с парацентральной долькой
и задним отделом первой
лобной извилины как со-
держащую в четвертом слое
гигантские пирамиды (4
фиг. 41, А, В); 2) область клю-
вовидной борозды (fiss. cal-
carina — 17 фиг. 41), харак-
теризующуюся в разрезе
белой полоской Vick d’Azyr’a,
содержащую большое ко-
личество мелких клеток и
одиночные большие пира-
миды (фиг. 43); 3) средний
отдел внутреннего края пер-
вой височной извилины (22
фиг. 41) с поперечными
извилинками Гешля, содер-
жащий крупные пирамиды
с резко обозначившимися
прослойками белого веще-
ства; 4) область обонятель-
ной луковицы (фиг. 44) с
тремя слоями и особыми ми-
тральными клетками (фиг.
45 и 72); 5) крючковидную
извилину с двойными пи-
рамидами (34 фиг. 41) и 6)
Аммониев рог (27 фиг. 41) с
зубчатой пластинкой, имею-
щие совершенно своеобраз-
ное расположение клеточ-
ных элементов (фиг. 46),
наконец, 7) переднее дыр-
чатое вещество с обособлен-
ными гнездами клеточных
элементов (фиг. 47). Более
подробное исследование ко-
ры под микроскопом откры-
вает в ней и другие более
Фиг. 43. Топографическое распределение
клеточных элементов в затылочной части
мозговой коры вблизи fissura calcarina.
(Автор.)

мелкие различия в расположении клеток и волокон, благодаря
чему вся площадь мозговой коры может быть разделена как архи-
тектонически, так и эмбриологически (Флехсиг) на целый ряд
более или менее обособленных друг от друга мелких площадок —
числом до 40 по Brodman’y (фиг. 41 А, В) и даже до 200 по
Ц. и О. Фохту.
Входить в подробности расположения клеток и волокон в раз-
ных отделах и площадках коры здесь нет основания, ибо сведения
по этому предмету могут
быть почерпнуты из спе-
циальных сочинений. Заме-
тим лишь, что слои мозговой
коры различаются между
собою не только особенно-
стями в расположении кле-
точных элементов, но и ко-
личеством пронизывающих
их нервных волокон разного
направления — вертикаль-
ных, косых и параллель-
ных поверхности мозговой
коры (В фиг. 40). Что же
касается различных кор-
ковых областей и мелких
полей, то они всегда резко
(на срезах как бы волоско-
образной линией) разграни-
чены друг от друга (С и О.
Vogt). Кроме того не только
каждая область коры, но,
согласно позднейшим иссле-
дованиям Минковского по
методу перерождения, даже
каждое поле Бродмана со-
держит как восходящие,
так и нисходящие волокна, хотя и в разных количествах.
Отметим здесь, что из клеток мозговой коры заслуживают
внимания еще так называемые клетки Мартинотти (Martinotti),
цилиндрические отростки которых направлены к мозговой по-
верхности, где они, делясь, входят в самый поверхностный или
Фиг. 44. Обонятельная луковица чело-
веческого мозга по свежему препарату.
С левой стороны чертежа по порядку
сверху вниз означены: bulbus olfactorius,
tractus olfactorius, rostrum corp. callosi, sul-
cus parolfactorius ant., sulcus parolfactor.
post., area parolfactoria (Broca), gyrus sub-
callosus, trigonum olfactorium, stria olfactoria
medialis, commissura ant., lamina terminalis.
С правой стороны: stria olfactoria lateralis,
substantia perforata ant. (pars post. rhinen-
cephali), конец gyrus subcallosus. Снизу
рисунка слева: chiasma opticum, справа—
tractus opticus. (W. His.)

щими подходящие к ним центростремительные волокна с пира-
мидными клетками коры, посылающими от себя центробежные
волокна.
Фиг. 48. Сочетательная клетка из первого слоя коры мозга.
m — поверхность мозгового полушария. Обработка по Golgi.
(Автор.)
Помимо упомянутых выше клеток Martinotti, отростки кото-
рых разветвляются в тангенциальном слое, в последнем имеются
еще особые клетки-ассоциаторы (фиг. 48), открытые в свое
время Рамон и Кахалем (Ramon у Cajal) и служащие, как
надо думать, для установления функциональной координации
пирамидных клеток мозговой коры с их длинными верхушеч-
ными отростками по-
добно клеткам вто-
рого типа Golgi в дру-
гих мозговых образо-
ваниях.
Но не один только
тангенциальный слой
служит для связи кле-
ток коры между со-
бою, мы имеем еще
особые волокнистые
слои в коре, из кото-
рых мы знаем полоску
Бельаржера (Bail-
larger), переходящую
в затылочной доле в полоску Vickd’Azyr’а, полоску Бехте-
рева и Каес (Kaes) (фиг. 40 соотв. 3) и, наконец, подкорковые
дуги Мейнерта (Meynert) (фиг. 49). Эти полоски образованы,
главным образом, боковыми ветвями или коллатералями корко-
вых волокон, осуществляющими также ассоциирующую функцию.
Фиг. 49. Дугообразные волокна Мейнерта,
связывающие друг с другом соседние из-
вилины. Обработка по Weigert’y. (Автор.)

ГЛАВА ВТОРАЯ.
Результаты исследований локализации в мозговой коре воспринимающей и
двигательной функции в различных областях мозговых полушарий (центры
зрения, слуха, вкуса, речи, чтения, письма, музыки, пения, равновесия и пр.).
Как известно, впервые Фричем (Fritsch) и Хитцигом
(Hitzig) в 1870 г. были обнаружены особые возбудимые под
влиянием электрического тока области в сигмовидной изви-
лине собаки, что, на ряду с классическими исследованиями
французского клинициста Шарко о двигательной роли цен-
тральных извилин у человека, с центром ноги вверху, центром
руки в середине и центром лица внизу, послужило к обоснова-
нию учения о локализациях в мозговой коре, опиравшегося еще
на ранее сделанное открытие Broca центра речи (в третьей
извилине левой лобной доли). Вскоре, однако, возникли разно-
речия авторов в отношении роли отдельных частей мозговой
коры в отправлениях организма. Если взгляд на всю мозговую
кору в целом, как на место, где протекают высшие, иначе
интеллектуальные или репродуктивно-сочетательные процессы,
не возбуждал ни в ком сомнения, то все же функции отдельных
частей мозговой коры многими физиологами и неврологами пони-
мались и оценивались далеко не одинаково.
Прежде всего первоначальный взгляд авторов, обозначавших
возбудимые током области мозговой коры, расположенные у собак
и кошек на сигмовидной извилине, а у обезьян и у человека на
передней центральной извилине, как психомоторные центры, был
оставлен позднейшими авторами, как не обоснованный на каких-
либо положительных данных. С другой стороны, и истинная двига-
тельная роль этих областей была подвергнута сомнению, вследствие
чего некоторыми из физиологов, начиная с Mунка (Н. Münk1),
нарушение движения при удалении этих областей признавалось
результатом изменений кожной и мышечной восприимчивости.
1 H. Munk. Zur Physiologie d. Grosshirnrinde. Med. Woch. 1877.

Как известно, вся кора, не исключая и лобной доли, рассма-
тривалась Мунком как орган чувствительности. Что касается
собственно интеллекта, то Мунк не устанавливал для него
какой-либо локализации. По его взгляду интеллект должен быть
всюду в мозговой коре и нигде в частности.
Однако, взгляды Мунка встретили оппозицию со стороны
целого ряда других авторов, как в отношении вопроса об исклю-
чительно чувствительной или воспринимающей функции мозговой
коры и отрицания двигательной роли сигмовидной области, resp.
передней центральной извилины, так и в отношении локализа-
ции интеллекта.1 Прежде всего некоторыми авторами [Шарко
(Charcot) и П. Шеффер (Shäffer), Ферьер (Ferier), Нотна-
гель (Nothnagel) и другие] поддерживался взгляд о двигатель-
ной роли передних центральных извилин, роль же чувствитель-
ных областей предоставлялась задней центральной, а по неко-
торым авторам и теменным извилинам, особенно верхнекраевой
извилине.2
Кроме того, немало разноречий в мнениях авторов было
высказано и по вопросу о границах собственно чувствительной
области, причем мной впервые было указано на участие у со-
бак в чувствительной функции соседней с сигмовидной области
теменных извилин (gyr. coronarius), соответствующей задней цен-
тральной извилине приматов и человека. Что же касается чело-
века, то одними авторами область чувствительности ограничи-
валась задней центральной извилиной, другими она распростра-
няется не только на заднюю, но и на соседние отделы теменных
извилин или собственно верхнекраевую извилину (gyrus supra-
marginalis), что, впрочем, не находит подтверждения в исследова-
ниях патологических случаев с перерождением чувствительных
путей.
Целый ряд позднейших авторов примкнул к тому взгляду,
что как двигательная часть сигмовидной извилины, так и передняя
1 К числу отрицателей существования двигательных центров в коре мозга
принадлежит и физиологическая школа акад. И. П. Павлова, которая
прежние центры коры обозначает именем анализаторов.
2 При раздражении задней центральной извилины у обезьян также могут
получаться судорожные движения в конечностях, но они являются рефлек-
торными и осуществляются через переднюю центральную извилину, ибо
предварительное удаление последней устраняет, как доказано позднейшими
опытами, эффект со стороны задней центральной извилины.

редняя центральная извилина являются в сущности чувстви-
тельными областями, ибо не только у животных экстирпация
области сигмовидной извилины сопровождалась вполне очевид-
ным нарушением восприимчивости кожных и мышечных раз-
дражений на конечностях противоположной стороны, но и у
человека разрушение или удаление центральных извилин, как
выяснено рядом исследований [Негро, Краузе (Krause),
Хорслей (Horsley), Рансом (Ransom), Кушинг (Cushing),
Валленберг (Wallenberg) и другие], сопровождалось анэстезией
противоположной стороны (фиг. 50); с другой стороны, появле-
Фиг. 50. Схематическое расположение центров активного осязания — sm;
зрения —о; слуха —а; обоняния —ol и вкуса — g. (Автор.)
ние парэстезий в соответствующих областях конечностей при
раздражении центральных извилин и даже одной передней
извилины у человека (фиг. 51) было доказано Хорслеем
(Horsley) и другими авторами.
В виду этого, в свое время Экснер (Exner), а позднее и
Флехсиг (Р. Flechsig) выдвинули учение о смешанной сенсо-
моторной области или зоне в коре центральных извилин, по
которому обе части зоны — чувствительная и двигательная, —
признаваемые другими авторами за раздельные зоны, рассма-
тривались как топографически нераздельная зона, локализи-

рующаяся на протяжении обеих центральных извилин. К этому
взгляду затем примкнул из позднейших авторов Дежерин
(Déjérine) 1 и Лонг (Long). 2
Другие же авторы в центральной области мозговой коры
обособляли собственно двигательную зону, к которой относили
переднюю центральную извилину, от чувствительной, к кото-
рой причисляли заднюю центральную извилину и примыкаю-
щие к ней части теменной доли. К этим авторам принадлежат
Фогт (О. Vogt), Бродман (Brodmann), Шеррингтон (Sher-
rington), Кемпбль (Campbel), Милс (Mills), Вейленбург
(Weilenburg) и другие.
Также и по вопросу о
пределах чувствительной
или воспринимающей зоны
имеются немалые разноре-
чия между авторами: одни,
как указано, распростра-
няют чувствительную об-
ласть и на части коры,
лежащие вне центральных
извилин, в пределах те-
менной доли, особенно на
верхнекраевую извилину
(gyr. supramarginalis), дру-
гие же ограничиваются
исключительно одной зад-
ней центральной извилиной
или же обеими центральными извилинами. Между прочим, Mона-
ков и Шеффер, работая по методу перерождения, пришли
к выводу, что к чувствительной зоне относятся задняя централь-
ная извилина (gcp фиг. 1) с частью верхнекраевой (gyr. supra-
marginalis), а отчасти и передняя центральная извилина (gca фиг. 1).
Заметим приэтом, что Пробст (Probst), разрушая у обезьян
зрительный бугор и исследуя по способу Марки (Marchi) пере-
рождение волокон, убедился, что, хотя более сильная дегенерация
наблюдается по склонам Роландовой борозды (regio Rolandica),
но в небольшом числе перерожденные волокна были обнаружены
Фиг. 51. Схема человеческого мозга.
Р — центр ноги; M — центр руки;
F—центр лица; L—центр языка; К— центр
жевания и глотания; T—центр туловища;
F —центр движения головы; О — центр
движения глаз; T3 — двигательный центр
речи; O2, O3—вторая и третья затыл.
извилины. (Автор.)
1 Déjérine. Revue neurologique. 1893.
2 Long. La voie et centre de la sensibilité.

почти во всех извилинах. Близко к Пробсту в этом вопросе
стоит и Закс (Sachs), делавший опыты с разрушением
у обезьян и кошек как зрительного бугра, так и мозговой коры.
Исследования одного случая с поражением зрительного бугра,
произведенные позднее д-ром Вендеровичем (б. ассистентом
при моей клинике нервных болезней Ленинград. Медицинского
Ин-та), приводят к выводу, что перерождение центростремитель-
ных проводников, поднимающееся к центральным областям мозга,
заполняет приблизительно в одинаковой мере заднюю и перед-
нюю центральные извилины и, притом, располагается, главным
образом, по склонам Роландовой борозды, образуя на поперечном
срезе род подковы. Автор скептически относится к существо-
ванию таких же проводников, хотя бы и в скудном количестве,
вне Роландовой борозды, но оговаривается, что категорически
разрешить этот вопрос, на основании своего случая, не может.
Позднейшие исследования, основанные, главным образом, на
опытах с раздражением центральных извилин у антропоидов
(Бродман, О. Фогт и другие), выяснили, с одной стороны, тот
факт, что раздражение задней центральной извилины при уда-
лениии передней не дает никакого двигательного эффекта,
о чем было упомянуто выше, и с другой стороны, указали на
значительно более дробную локализацию двигательных центров
в области передней центральной извилины. В общем, начиная
сверху в направлении книзу следует различать центры движе-
ния стопы, голени, бедра, плеча, предплечья, кисти и пальцев,
затем лица и еще ниже языка.
Далее, имеется целый ряд исследований относительно поло-
жения в мозговой коре так называемых чувствительных центров
зрения, слуха, вкуса и обоняния.
Здесь следует упомянуть об исследованиях Хитцига,
Ферьера, Мунка, Лючиани (Luciani), Тамбурини (Tam-
burini), Бианки (Bianchi) и целого ряда других авторов. На
основании этих исследований положение зрительного центра
у собак определялось на верхней или наружной поверхности
задней части полушария, а у обезьян на поверхности затылоч-
ной доли; слухового центра — на поверхности задних отделов
височной доли и обонятельного центра в области грушевидной
извилины (gyr. pyriformis), соответствующей крючковидной изви-
лине человека, а по некоторым и в области Аммониева рога.
Что касается вкусового центра, то по одним авторам он лока-

лизируется в области Аммониева рога, а по исследованиям д-ра
Горшкова (из моей лаборатории) в надсильвиевой области, что
оспаривалось проф. И. П. Павловым, не указавшим, однако,
иного местоположения вкусового центра в мозговой коре. Это
оспаривание могло зависеть от недостаточности самого метода
исследования, ибо установленная мной в полном соответствии
с данными д-ра Горшкова локализация вкусового центра
у человека (g фиг. 50) в нижнем отделе верхнего покрова (oper-
culum) 1 в настоящее время подтверждена со стороны вполне
компетентных исследователей.2
Затем моими исследованиями было выяснено, что зрительная
область у собак распространяется не только на наружную по-
верхность задней части полушарий, которая отмечалась и у чело-
века как зрительный центр (о фиг. 50), но и на внутреннюю ее
поверхность в области клювовидной борозды (fс фиг. 2), что по-
лучило подтверждение и дальнейшее развитие в исследованиях
Минковского, отнесшего к зрительной области у собак всю
часть коры, снабженную полоской Vick d’Azyr’a.
Мало определенные данные были получены авторами при
экспериментальных исследованиях над предлобными областями
мозга. Mунк признавал за лобными долями роль чувствитель-
ных центров для противоположной половины туловища, отчего,
по его мнению, зависела и констатированная им невозможность
для животных с разрушением одной лобной доли поворачи-
ваться на оперированную сторону. Другие авторы признавали
за лобными долями роль областей, служащих для внимания.
Наконец, в лобных долях, впереди от центральных извилин,
Ферьером, Бианки, мною, Гервером (из моей лаборато-
рии) и другими отмечался центр для движения глаз и головы
1 См. В. Бехтерев. Die Functionen d. Gehirncentra. Bd. 3.
2 Приведу здесь в оригинале точную выдержку на этот счет из работы
К. Gоldstеin’a (Deut. Zeitschr. f. Nervenheilk. Bd. 77): «Das Geschmackcentrum
wurde früher fast allgemein in die Nähe des Geruchcentrums verlegt, was wohl
sicher nicht richtig ist. Die neueren Untersuchungen aus meinem Institut von
Börnstein lassen keine Zweifel, dass die von Bechterew schon 1900 zuge-
nommene Lage des Geschmackcentrums im Operculum zu Recht besteht. Die
Nähe des Geschmacksgebietes im untersten Teil der hinteren Zentralwindung,
der Kaumuskelcentren im entsprechenden der vorderen und der Heschl’schen
Windung, kann hier bei recht kleinem Herd zu einer characteristischen Sympto-
mentrias führen». См. затем работу Fr. Bremer’a. Arch. intern. de physiol.
Bd. 21. H. 31. 1922.

(O фиг. 61); большинство же других авторов склонно признавать
за лобными долями роль интеллектуальных центров.
Исследования, производившиеся в моей лаборатории (мной,
проф. Жуковским и д-ром Афанасьевым), показали, что
собаки, с удалением предлобных областей, лишены способности
активного сосредоточения, недостаточно сметливы в дифферен-
цировке окружающих раздражителей и кроме того данные опы-
тов говорят за то, что оперированные животные отличаются
импульсивностью в движениях и лишены инициативы. Искус-
ственно воспитанные сочетальные рефлексы (например, на звуки)
приэтом не утрачиваются. Что касается центра движения глаз
и центра для мышц туловища, то они несомненно размещаются
впереди от центральных извилин: первый в заднем отделе вто-
рой лобной, но на некотором расстоянии от передней централь-
ной извилины, а второй, по моим данным, в заднем отделе пер-
вой лобной извилины, что и объясняет нам как неспособность
осуществлять повороты на оперированную сторону, так и анэсте-
зию туловища, наблюдающуюся у животных с удалением пред-
лобных областей.1
На ряду с вышеуказанными изысканиями производились
клинические исследования Вернике (С. Wernicke), Мона-
кова, Хеншена (Henschen), Хорслея, мои, Тамбурини
и многих других. На основании этих исследований, а также
исследований Флехсига по методу развития ныне устано-
влено существование двухсторонне иннервирующего зрительного
центра в коре внутренней поверхности затылочной доли в
области fiss. calcarina (fc фиг. 59), распространяющегося и на
первую затылочную извилину (фиг. 79), а по некоторым
(Монаков) — и на наружной поверхности затылочной доли
(о фиг. 50), и затем существование слухового центра в среднем
отделе верхнего края первой височной извилины (а фиг. 50)
и в двух поперечных извилинах Хешля (Флехсиг, Вен-
дерович). Далее мои исследования дали возможность, как
уже упомянуто, установить локализацию вкусового центра в
области верхнего покрова (operculum) или самого нижнего отдела
задней центральной извилины (фиг. 52).
1 Клинические наблюдения над людьми с поражением лобных областей
не оставляют сомнения также и в отношении лобных долей к статической
координации движений, о чем ниже.

извилинки Хешля, скрытые в глубине Сильвиевой ямки, как
на слуховой центр, что было позднее подтверждено исследова-
ниями по методу перерождения у нас д-ром Вендеровичем
и другими. С другой стороны, исследования ряда авторов, в
особенности Хеншена, указали нам подробную топографию
сетчатки на мозговой коре в области fiss. calcarina, причем
область верхней губы этой борозды соответствует верхним квад-
рантам обеих сетчаток, область нижней губы — нижним квад-
рантам обеих сетчаток, а область желтого пятна — затылоч-
ному полюсу.
Наконец, что касается обонятельного центра, то клиника,
подобно позднейшим физиологическим исследованиям (В. П.
Осипов), не дала определенных данных в пользу локализации
его в Аммониевом роге, как то указывалось прежними авто-
рами. Между тем у нас д-ром Горшковым было доказано,
что удаление у собак грушевидной извилины (gyr. pyriformis)
резко ослабляет обонятельную функцию. Вполне естественно,
что в соответствии с этими физиологическими исследованиями
приходится признавать локализацию обонятельного центра у че-
ловека в области крючковидной извилины, соответствующей
грушевидной извилине собак (gm фиг. 2, 3 — 4; фиг. 41, 12,
фиг. 47). 1
Вопрос об афазии, благодаря заявлениям Мари (P. Marie),
опровергавшим старое учение Брока (Broca) о локализации
двигательного центра речи в заднем отделе третьей левой лобной
извилины, был вновь пересмотрен в недавнее время, по иссле-
дования ряда авторов, в числе которых выдаются исследования
Монакова, в общем привели к выводу о правильности уста-
новленной ранее Вернике локализации двигательного речевого
центра в заднем отделе левой нижней лобной извилины и слухо-
вого словесного центра, согласно ранее установленной Вернике
(Wernicke) локализации, — в области первой (а по Вернике и
1 Имеются исследования из лаборатории проф. И. П. Павлова, опровер-
гающие эту локализацию, но лаборатория проф. И. П. Павлова до сих пор
в течение более 11/2 десятка лет не указала другой локализации обонятельного
центра в коре. Между тем вышеуказанные данные вполне согласуются с дан-
ными анатомии относительно места окончания наружного корешка обонятель-
ной луковицы и данными, полученными мною по методу развития, в виду
чего на этом основании мы признаем локализацию обонятельного центра в
крючковидной извилине человека за достоверный факт.

второй) височной извилины левого полушария,1 следовательно
в ближайшем соседстве с слуховым центром (фиг. 54).2
Предполагавшийся Шарко специальный центр для чтения
в угловой извилине (gyr. angularis — фиг. 54) большинством ав-
торов ныне не признается как особый центр, а явления сло-
весной слепоты, нередко наблюдаемой при поражении этой обла-
сти, рассматриваются как результат поражения подкорковых
проводников, идущих от обоих зрительных центров к слухо-
вому словесному центру, помещающемуся на первой височной
извилине левого полушария. Однако, вполне убедительных до-
казательств в пользу этого взгляда все же не имеется, и на мой
взгляд есть основание полагать, что у многочитающих развивается
дополнительно к зрительной области особый лексический центр.
Немало разноречий в литературе имеется и относительно су-
ществования особого графического центра, локализируемого од-
ними авторами в коре самого заднего отдела второй лобной изви-
лины левого полушария, тогда как другие авторы отвергают
существование особого графического центра в коре полушарий,
признавая, что роль такового выполняется имеющимся центром
руки в левом полушарии мозга. Тем не менее, в виду суще-
ствования эксквизитных случаев ограниченного поражения зад-
него отдела второй лобной извилины с явлениями ясно выра-
женной аграфии и притом без паралича верхней конечности,
необходимо все же признать, что у людей много пишущих
имеется центр письма, дополнительно развивающийся из центра
руки, тогда как у людей мало пишущих, а тем более безгра-
мотных обособленного центра письма и чтения не существует
(см. схему фиг. 54).3 Упомянем здесь же, что музыкальные
способности на основании имеющихся случаев помещают в
области первой височной извилины того и другого полушария
в переднем ее отделе, а центр для пения, по новейшим дан-
ным, располагается как в правом, так и в левом полушарии, при
заднем отделе второй лобной извилины.
1 Недавно к такому выводу на основании ряда наблюдений пришел
и проф. Гервер (см. его доклад на конференции Психо-Неврологической
Академии. 1923). Русская клиника, 1925. Афазия, ее патогенез и симпто-
мокомплекс.
2 У левшей словесные центры размещаются в тех же частях правого
полушария.
3 См. В. Бехтерев. Основы учения о функциях мозга. Вып. VII, 1907.

Далее, в литературе мы встречаем указания на существова-
ние особых центров ориентации и равновесия (статической ко-
ординации) в височной доле под областью слухового центра
(вторая и третья височные извилины).
Что касается предлобных областей, то целый ряд авторов,
как мы видели, признает за ними особое значение в отношении
специально интеллектуальной сферы. Между тем мы видели, что
удаление предлобных областей вызывает устранение активного
сосредоточения, инициативы и сметливости, приводя к развитию
импульсивности. Кроме того, исследования Брунса (Bruns)
и Цингерле (Cingerle) на ряде случаев с опухолью лобной
доли привели к выводу о влиянии этих областей на статиче-
скую координацию, ибо при этом наблюдались расстройства дви-
гательного характера, напоминающие мозжечковую атаксию, что
может получить объяснение в связи с окончанием в этих обла-
стях мозга волокон передней мозжечковой ножки и началом
лобно-мостовой системы.
Упомянем затем о важных исследованиях Липмана (Liep-
mann) и ряда других авторов, легших в основу учения о зави-
симости явлений так называемой апраксии, или неспособности
подражать и выполнять заученные действия, от поражения
теменных областей в левом полушарии, разрывающего связь
зрительных центров затылочных областей мозговой коры с цен-
тральными извилинами. Другой вид так называемой «идеатор-
ной» апраксии, когда происходит нарушение плана действий,
является, повидимому, следствием поражения задних частей лоб-
ных долей и надкраевой извилины (gyr. supramarginalis), разры-
вающих связь центральных извилин с другими отделами коры.
Заслуживает внимания, что помимо всех вышеуказанных
центров некоторые авторы различали на территории чувстви-
тельных центров зрения и слуха центры собственно ощущений
и центры представлений или центры, предназначенные для
сохранения воспоминательных образов (Mунк), вследствие чего
удаление одних частей этих центров коры вызывало утрату
только воспоминательных образов или явления так называемой
душевной слепоты или глухоты, тогда как удаление всей кор-
ковой территории данного центра должно было вызывать пол-
ную слепоту и полную глухоту (Мунк). Другие, кроме чув-
ственных центров, локализировали в теменных областях коры
мозга еще особые высшие центры— «центры центров» (Лю-

чиани), имеющие будто бы особо важное значение в интеллек-
туальной деятельности. Но и то и другое учение в настоящее
время имеет лишь историческое значение. Тем не менее кли-
нические данные не оставляют сомнения в том, что поражения
в областях, близких к воспринимающим центрам, дают в резуль-
тате явления так называемой агнозии, то-есть неспособности
узнавать предметы или определять их качественные особен-
ности. Это нарушение, по нашему мнению, стоит в связи с не-
достаточной или неправильной ориентировкой, каковая функция
обусловливается нарушением связи, обеспечивающей передачу
импульсов с центростремительных проводников на центробежные,
иннервирующие мышцы того же органа.
Нам необходимо еще остановиться несколько подробнее на
учении о существовании особых «центров мысли» или интел-
лектуальных центров, иначе особых «психических» центров,
поддерживаемых рядом авторов. Хотя уже давно многие авторы
склонны были рассматривать лобную долю как область мысли
по преимуществу, однако вопрос этот стал вновь пересматри-
ваться вместе с возникновением физиологических исследований
по отношению к мозговой коре, причем в связи с этим и кли-
ницисты-невропатологи стали собирать свой ценный в этом
отношении материал из области патологии человека.
Мы уже упоминали, что Мунк приписывал лобной доле
роль центра чувствительности для туловища, отметив, что жи-
вотное с удалением одной лобной доли лишено возможности
поворачиваться за куском хлеба на оперированную сторону.
Интеллект же, по учению Mунка, не локализируется в лобных
долях, ибо для этого служит вся вообще мозговая кора. Однако,
этот взгляд, в свою очередь, подвергся оспариванию. Xитциг
и Ферьер держались того мнения, что лобная доля играет
роль центра внимания. Также и другие авторы отводили лоб-
ной доле ту или другую роль в интеллектуальной функции.
Для выяснения функции лобной доли производились опыты
между прочим над обезьянами, и притом целым рядом авторов,
но все же окончательных результатов они не дали, несмотря на
то, что некоторые авторы, как, например, Франц (Franz)
и Бианки особенно поддерживали взгляд об интеллектуаль-
ной функции лобной доли. Так же и Хеншен в своей послед-
ней работе склоняется к этому взгляду. Против же отношения
лобной доли к интеллекту высказывались Лючиани, Се-

пилли (Sepilli), Шеффер, Гросслик (Grosslik) и другие.
По отношению к человеку вопрос об интеллектуальных центрах
был выдвинут в особенности Флехсигом в связи с про-
цессом развития волокон, принадлежащих разным корковым
областям.
Флехсиг имел своего предшественника в лице Брод-
бента (Broadbent), который еще в 1872 году заявлял, что
лобные и теменные области, а также островок, не имеющие
будто бы прямой связи с подкорковыми центрами (что, как
увидим ниже, не вполне справедливо), развиваются позднее дру-
гих частей мозговой коры и должны быть поэтому признаны
предназначенными для высших resp. психических функций.
Флехсигом, однако, это учение было развито с гораздо
большей полнотой и с большею анатомическою обоснованностью,
вследствие чего оно стало предметом особого внимания в науч-
ной литературе. Этот автор различает собственно четыре ассо-
циационных центра—лобный, островной, теменной и височный.
Лобный центр по Флехсигу сохраняет следы сознательных те-
лесных переживаний, образующих в общей совокупности «я»
человека; островной центр имеет отношение к функции речи,
теменной же и височные центры, находясь в связи с центрами
воспринимающих органов зрения, слуха и осязания, вырабаты-
вают представления о внешнем мире.
Однако, учение Флехсига подверглось критике и с ана-
томической, и с физиологической точки зрения. С одной сто-
роны, было признано, что ассоциационные центры не лишены
проводниковых (проекционных) волокон, как показали исследо-
вания по методу перерождения, и, с другой стороны, что строе-
ние ассоциационных центров ничем по существу не отличается
от близлежащих областей. Точно так же и клинические данные
не оказались особенно доказательными в смысле учения об ассо-
циационных центрах.
Дело в том, что, хотя по статистике Шустерa (Schuster) из
775 случаев мозговых опухолей с психическими расстройствами
таковые чаще всего отмечены при локализации поражения
в лобных долях, но этот факт автором объясняется тем, что
в лобных долях опухоли вообще могут свободнее развиваться, не-
жели в других частях полушарий. С другой стороны, Пфей-
фер (Pffeifer), на основании 36 наблюдений, пришел в ука-
занном отношении также к отрицательному результату.

Дальнейшие исследования в этом отношении также не дали
вполне определенных результатов, вследствие чего здесь было бы
излишне останавливаться на них особо, если мы примем во
внимание то, что было нами сказано о предлобных областях
выше. В отношении же задних ассоциационных центров—темен-
ного и височного—клинические наблюдения дают еще менее
определенные данные, если не считать апрактические рас-
стройства, связанные с поражением теменных областей и объ-
ясняемые поражением проходящих здесь сочетательных волокон,
о чем речь была выше.
Но произведенные в свое время мои исследования (совместно
с Н. А. Миславским) показали, что раздражение электриче-
ским током всей этой обширной теменно-височной области со-
провождается ярким сердечно-сосудистым эффектом, а это говорит
в пользу того, что здесь мы имеем область, при посредстве ко-
торой развиваются разнообразные мимико-соматические состоя-
ния, сопровождающиеся сердечно-сосудистыми изменениями.
Не следует вообще забывать, что так называемые расти-
тельные функции организма, к которым относятся сердечная
деятельность, кровообращение, игра зрачков, деятельность вну-
тренних органов (движения желудка, кишек, пузыря и пр.),
имеют своими главными центрами бугровые и подбугровые
области мозга, в соседстве с дном III желудочка, но все же и
кора мозга участвует в той или иной мере в этих отправлениях
организма благодаря центростремительным и центробежным
связям указанных подкорковых областей с корой мозга. Много-
численные исследования, произведенные в свое время мною и
целым рядом лиц из моей лаборатории, а также других авто-
ров показали, что в коре сигмовидной извилины и соседних
областей у собак, соответствующих центральным извилинам
человека, мы имеем центры зрачковые, аккомодативные, дыха-
тельные, сердечно-сосудистые, для движения внутренних орга-
нов, слюноотделительные, желудочно-сокоотделительные и др.
Между прочим, такие изменения как сердечно-сосудистые, вы-
полняются, однако, не одной центральной областью мозга, но и
всей теменной и височной корой, слюноотделительные эффекты
могут быть получены со всей теменной области, а аккомодация
и зрачковые изменения могут быть вызваны путем раздражения
током с наружной и внутренней поверхности затылочной доли
и соседних частей теменной области. Да и внешние движения

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Гипотезы о психических центрах. Невозможность объяснения психологическим
методом механизма работы мозговой коры. Рефлексологическое направление
в изучении личности по строго объективному методу изучения внешних ее
проявлений в виде прирожденных и приобретенных рефлексов в соотноситель-
ной и, в частности, сочетательно-рефлекторной деятельности.
В предыдущей главе нами изложено вкратце все существен-
ное в учении о локализациях функций в мозговой коре.
Приэтом надо заметить, что в различные периоды разви-
тия этого учения, вплоть до самого последнего времени, раз-
личные авторы вносили в него много субъективного, заимство-
ванного из психологии человека. Почти весь материал этой
науки, как ощущение, представление, воспоминательные образы,
внимание, понятия и прочее были привлекаемы для объяснения
не только патологических состояний человека, обусловленных
поражениями мозговых полушарий, но и для объяснения со-
стояния животных с удалением различных областей мозговой
коры. Все это допускалось не одними только неврологами, кото-
рые, освоившись с субъективной терминологией, применяв-
шейся ими у кровати больного, считали необходимым проверять
свои наблюдения путем эксперимента на животных, но и чи-
стыми физиологами, такими, например, как Мунк, Лючиани
и многие другие.
Нельзя также упускать из виду, что такие психологические
определения, как сознание, ум, чувство и воля, являются слиш-
ком общими, абстрактными терминами, благодаря чему не мо-
жет быть найдено точек соприкосновения между ними и соот-
ветствующими физиологическими отправлениями. Очевидно, что
об установлении их локализации в коре мозга невозможно и го-
ворить.
Единственно, что будто бы устанавливают данные патоло-
гии это — особые мнестические центры, или так называемые

психические центры зрения, слуха и обоняния. Так, на на-
ружной поверхности затылочной доли локализировали психиче-
ский центр зрения, на наружной поверхности височной доли —
психический центр слуха, а в передней части верхнекраевой
извилины (gyr. supramarginalis) — психический центр осязания.1
Возьмем для примера одну из позднейших работ Хеншена
(Zeitschr. f. d. gesam. Neur. u. Psych. 1919), где автор высказы-
вается по этому предмету следующим образом: нервные по-
верхности на периферии замещаются в мозгу аналогичными
и адэкватными аппаратами в виде корковой сетчатки, корко-
вого Кортиевого аппарата и тому подобное. Корковая сетчатка
ограничивается областью fiss. calcarina и затылочным полюсом, ко-
торый соответствует желтому пятну. В остальном расположение
части корковой сетчатки совершенно соответствует перифериче-
ской сетчатке, представляя как бы ее копию. Аналогичные дан-
ные имеются и в отношении других корковых центров. При-
этом локализацию коркового центра для слуха Xеншен уста-
навливает в поперечных извилинах височной доли, в двух же
задних третях левой первой височной извилины он помещает
центр словесных звуков, а в височном полюсе — музыкальное
чувство. Приэтом ни зрительный, ни слуховой центры не могут
быть признаны по Хеншену местами сознания. Зрительные
отпечатки впервые сознаются только вместе с тем, как они пере-
ходят в представления в форме картин памяти (Gedächtnissbil-
der), откладываясь в боковых (наружных) частях затылочной
доли и вступая здесь в ассоциацию с энергиями других чувств.
Таким путем образуются представления, благодаря связи разных
чувств.
Подобно оптическим представлениям и слуховые предста-
вления локализируются в височной коре, тактильные — в темен-
ной коре, где автор признает область стереогностических пред-
ставлений, топографически обособленную как от чувствитель-
ных, так и от двигательных представлений.
Если частичные психические элементы локализуются в опре-
деленных частях коры, то полные (completen) и составные (zusam-
mengesetzte) не имеют локализации, а образуются через ассоциации
различных площадей представлений.
1 Более подробные литературные указания можно найти в моем сочине-
нии: Основы учения о функциях мозга, вып. VI и VII и в особенности
в немецком издании Die Functionen der Nervencentra. Jena. Lief. 3.

Интеллект, по автору, надо рассматривать составленным из мно-
гих отдельных энергий или способностей, которые могут выпа-
дать в отдельности, а по мере их выпадения оскудевает и лич-
ность. По автору экспериментальные и патологические данные
говорят в пользу того, что как интеллект, так и психическая
деятельность вообще имеет почву (Unterlage) в лобных долях.
Надо заметить, что субъективно-психологические взгляды
находили повсюду широкое распространение в клиниках, и на
самом деле многие клиницисты, кроме обычных корковых пора-
жений той или иной чувственной области, описывали еще и ду-
шевную слепоту и душевную глухоту, понимая под этими
наименованиями утрату соответствующих представлений при
совершенно здоровых органах чувств.
Нельзя не упомянуть, впрочем, что субъективизм, введен-
ный в изучение функций мозговых полушарий в свое время
еще физиологом Мунком, встретил отпор со стороны других
физиологов, особенно со стороны Гольца (Goltz), обозначив-
шего все это учение о душевной слепоте и душевной глухоте на-
званием «метафизиологии», и я не ошибусь, если скажу, что
недалеко уже время, когда весь этот отзвук старой субъектив-
ной психологии будет совершенно отброшен не только физиоло-
гами, но и клиницистами, как совершенно негодный хлам.
Но как бы то ни было, до настоящего времени функции моз-
говой коры для огромного числа авторов сводились и сводятся
к признанию, как мы видели выше, разного рода обособленных
центров — чувствительных, психических, двигательных, а для
других авторов — к признанию одних чувствительных областей
в коре с развитым интеллектом в последней или к признанию
чувствительных и отдельных от них психических центров;
третьи же признавали существование в коре центров движе-
ния и чувствительности, но не признавали существования осо-
бых психических центров. Словом, в этом отношении не имелось
и не имеется согласованного мнения авторов.
Мы не касаемся здесь многочисленных научных разно-
речий, которые концентрировались около вопросов, затраги-
ваемых гипотетическими центрами с специальным «психи-
ческим» предназначением, каковы упомянутые выше Мунков-
ские области воспоминательных образов, «центры центров»
Лючиани и позднее выдвинутое учение об ассоциационных
центрах Флехсига.

Все эти научные разноречия, чем бы они ни мотивировались,
исходили обычно из взглядов субъективной психологии, и, если
исключить школы Гольца, Торндайка и Павлова, как
физиологов, работавших над функцией мозговой коры животных,
то психология человека до сих пор еще не отрешилась ни в ка-
кой мере от субъективного анализа явлений. Поэтому и в во-
просе о функциях мозговой коры человека были положены в осно-
вание субъективные данные, заимствованные из психологии.
А между тем ясно, что субъективный взгляд, господство-
вавший доныне в психологии, давал возможность говорить
лишь о локализации элементарных «психических» явлений
в форме простых представлений (так называемые мнестиче-
ские области), самый же механизм работы мозговой коры
субъективным методом не мог быть разъяснен вовсе. Поэтому
мы, отвергая субъективный метод, как ненаучный, должны
в отношении функционирования мозговой коры человека поль-
зоваться исключительно объективным методом, отрешившись
в то же время и от субъективной терминологии, не оказываю-
щей нам полезных услуг в толковании явлений.
Надо иметь в виду, что взгляд на существование особых чув-
ствительных, двигательных и особых же психических центров
в сущности не был окончательно поколеблен до самого послед-
него времени, потому что изучение функций мозговой коры все
время происходило, за упомянутыми ранее исключениями, под
углом зрения субъективной психологии, которая основные свои
положения черпала из самонаблюдения или анализа своего соб-
ственного сознания, частью же заимствовала их из философии,
как, например, деление психических отправлений на ум, чувство
и волю. Новое научное направление в изучении личности человека,
разрабатываемое мною в соучастии с целым рядом сотрудни-
ков и учеников и обозначаемое мною рефлексологией, устана-
вливает строго объективный метод изучения всех внешних про-
явлений человеческой личности, являющихся ответами на те или
иные внешние и внутренние воздействия. Эти проявления со-
стоят из прирожденных, иначе обыкновенных или низших, и
приобретенных, иначе сочетательных или высших рефлексов,
вызываемых внешними или внутренними раздражениями. 1 Об-
1 По другой терминологии прирожденные рефлексы называются «безу-
словными», а приобретенные «условными».

щая совокупность и тех и других рефлексов вместе с наслед-
ственно-органическими или инстинктивными и мимико-сомати-
ческими рефлексами обозначается мною соотносительной дея-
тельностью, ибо этой деятельности мы обязаны, в связи с кон-
ституцией, определяющей большую или меньшую реактивность,
установлением соотношения индивида с окружающей средой
как социальной, так и материальной или физической, тогда как
совокупность одних приобретенных или высших рефлексов мо-
жет быть обозначена сочетательно-рефлекторной деятель-
ностью.
Чтобы подойти к выяснению вопроса о личности человека
с точки зрения рефлексологии, рассматривающей ее как биосо-
циальное явление и изучающей ее строго-объективным мето-
дом, требующим помимо выяснения конституции учета внеш-
них и внутренних раздражителей и ответных на них реакций,
необходимо иметь в виду прежде всего, что эта дисциплина,
стоя на физико-энергетической точке зрения в объяснении
нервно-психических явлений, рассматривает человека как дея-
теля, обладающего внешними и внутренними органами как транс-
форматорами внешних энергий и скопляющего запасы энергии,
получаемой главным образом вместе с питанием и функциони-
рованием трансформаторов, и не в одних только мышцах и же-
лезах, но и в нервной системе, и в последней в особенности, и
расходующего эти запасы энергии в виде разрядов, проявляю-
щихся в движениях, сосудистых реакциях и секреторных про-
цессах как внешних, так и внутренних. 1
1 См. В. Бехтерев. Общие основы рефлексологии. Ленинград. 1926.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Зернистая и волокнистая части клетки. Зернистая как хранительница запаса
энергии, волокнистая — проводниковая часть клетки. Воспринимающие органы
как трансформаторы внешних энергий в нервный ток. Гипотеза разрядов.
Прирожденные, наследственно-органические, мимико-соматические и приобре-
тенные рефлексы.
На основании имеющихся данных в отношении нервной
системы мы можем теперь признать, что проводниковой частью
нервных клеток служит волокнистая их часть, имеющая непо-
средственным своим продолжением особые цилиндры, или аксоны,
Фиг. 52а. А — волокнистая часть
нервной клетки.
В — зернистая часть нервной клетки,
(Из лаборат. автора.)
тогда как зернистая часть протоплазмы нервных клеток с их ден-
дритами или протоплазменными отростками, состоящая из Нис-
слевских телец или тигроидного вещества и подвергающаяся
процессу диссимиляции, или распада, при нервной деятельности,
должна быть признана главной, если не исключительной, храни-
тельницей запаса энергии, которая при израсходовании воспол-
няется путем ассимиляции, в связи с кровообращением и прито-
ком соответствующего питательного материала (фиг. 52а).

С другой стороны, мы знаем, что нервный ток не только
в периферических проводниках 1 и в спинном мозгу, что было
известно уже давно, но и в коре головного мозга, как пока-
зали произведенные в моей лаборатории исследования, сопрово-
ждается электроотрицательным колебанием в форме тока действия
(д-р Ларионов и д-р Тривус. Дисс. из моей лаборатории,
СПБ 2), лежащего в основе проведения нервных импульсов. При-
этом, для объяснения перехода нервного тока с одного неврона на
другой в свое время (см. Обозрение Психиатрии и Neurol. Zentralbl.
за 1896 г.) была предложена мною теория разрядов, обусловлен-
ных разностью потенциала энергии в двух соседних невронах,
связанных друг с другом условиями контакта.3 Самый же нерв-
ный ток ныне может быть объяснен процессом ионизации, свя-
занным с непрерывным разложением и восстановлением и про-
исходящим как в периферических воспринимающих приборах
и проводниках под влиянием специфических раздражений, так
и в центрах под влиянием притекающих к ним возбуждений
с периферии.4 Этот процесс движения нервного тока, возбуждая
нервную клетку, в то же время является (в случае, если дело
не доходит до ее истощения) стимулом и для ее питательной
функции, стоящей в связи с функцией ядра и неизбежно происхо-
дящей, как и всюду, в процессе клеточной жизнедеятельности,
сопутствуемой сократительностью ее протоплазмы.
Другое положение, которое мы должны принять, заключается
в том, что, как правило, раздражения, благоприятно действующие
в нормальных условиях жизнедеятельности индивида, приво-
дят к рефлексам наступательного характера, содействуя тем
самым процессам ассимиляции и созиданию клеточной прото-
плазмы. Наоборот, неблагоприятно действующие на организм
раздражения приводят к оборонительным рефлексам, которые
1 Полное освещение предмета и изложение литературы по этому пред-
мету за прошлое время можно найти в вышедшей из моей лаборатории дис-
сертационной работе д-ра Кауфмана (диссерт. СПБ).
2 В последней работе приведена и соответствующая литература вопроса.
8 См. также мою книгу: Психика и жизнь. СПБ. Psyche und Leben.
Wiesbaden, L’activité psychique et la vie. Paris, где эта теория развита полнее.
4 В 1923 г. по этому предмету появилась работа акад. Лазарева, кото-
рая сводит все процессы в воспринимающих органах, при внешних воздей-
ствиях, на ионизацию. В подробности этой работы, как и в ее критику, мы
здесь входить не будем, так как к этому предмету мы еще вернемся в дру-
гом месте.

тем самым ограничивают действие внешнего раздражителя на
воспринимающую поверхность. С другой стороны, недостаточная
насыщенность питательными продуктами вызывает активность
индивида, тогда как насыщение приводит к торможению актив-
ности и к покою.
На ряду с этим, под влиянием многократно действующих
внешних воздействий одного и того же характера, происходит
торможение рефлексов, а при таких же раздражениях неумерен-
ного характера происходит еще и истощение нервных центров,
характеризующееся распадом содержащихся в нервной клетке
Нисслевских телец и другими нарушениями в клетке в виде,
например, смещения в сторону ее ядра и так далее. Этот про-
цесс, известный под названием хроматолиза, вообще является
в результате усиленной деятельности нервных клеток, что может
быть доказано и экспериментально. Так, если мы предварительно
пересечем спинной мозг в грудной области и затем, путем
длительного раздражения электрическим током двигательных
областей мозговой коры собак в области сигмовидной извилины,
будем вызывать судороги в передних конечностях, то при после-
дующем вскрытии и уплотнении мозговой ткани мы получим, как
показали опыты в нашей лаборатории (д-р Пассек), явления
совершенно ясного хроматолиза в клетках передних рогов шей-
ного утолщения спинного мозга, между тем как ничего подобного
не наблюдается в этом случае в клетках поясничного утолщения,
откуда возникают корешки для нервов нижних конечностей.
Следует приэтом иметь в виду, что хроматолитический процесс
дает, как установлено целым рядом исследований, восстановле-
ние нервной клетки в прежний покойный вид, откуда следует,
что хроматолизом характеризуется лишь временное истощение
клетки, лежащее в основе процессов утомления. Только с разру-
шением ядра, исполняющего в клетке питательную функцию, на-
ступает окончательная гибель ее, характеризующаяся ее пере-
рождением и явлениями атрофии.
Само собой разумеется, что восстановление Нисслевских
телец в истощенной клетке происходит на счет притекающего
к ней питательного материала. Таким образом запасы энергии
мозговая клетка, как и все клетки, пополняет на счет вносимого
в организм пищевого материала, притекающего к ней в пере-
работанном виде при посредстве кровеносной системы и щеле-
видных пространств мозга.

Сама клетка, как и весь аппарат соотношения, т.-е. мозг,
содержащий скопления нервных клеток, могут быть, таким обра-
зом, рассматриваемы как особые аккумуляторы энергии, которую
мы можем условно назвать мозговой или, если угодно, нервно-
психической энергией.
Функционирование или деятельное состояние нервной системы
и в частности мозга состоит в разряде запасной энергии нерв-
ных клеток, приобретаемой извне главным образом вместе
с питанием. Благодаря этому клетки становятся способными под
влиянием того или иного толчка развивать нервный ток, пробегаю-
щий в клеткобежном направлении по цилиндрическим отросткам
и передающийся с одного неврона на другой, вследствие разницы
потенциалов энергии, в цепи связанных друг с другом невронов.1
Каким же образом происходит приведение в деятельное
состояние мозговых клеток, и чем обусловливается тот толчок,
который приводит к разряду запасную энергию нервных кле-
ток? В этом случае должно принять во внимание, что все воспри-
нимающие аппараты (фиг. 53), как мною признано было в работе,
появившейся в 1896 г. (Обозр. Психиатрии, 1896 г. и Neurol.
Centralbl. за тот же год), должны быть рассматриваемы как
особые трансформаторы, служащие для превращения различных
форм внешних энергий в нервный ток, который, направляясь
к мозговой коре через ряд невронов, при посредстве клеток
Мартинотти, ассоциационных клеток Рамона и Кахаля и
боковых коллатералей достигает клеток коры, посылающих к пе-
риферии нисходящие, или центробежные, чаще всего ветвящиеся
проводники. По этим последним, образующим, в свою очередь, ряд
невронов, ток снова направляется к периферии, возбуждая здесь,
смотря по месту окончания, в одних случаях сократительную
ткань мышц (исчерченных и гладких), чем достигается переход
нервной энергии в механическую работу, в других же случаях
вызывая соответствующие изменения в железистых аппаратах.
В последнем случае осуществляется работа, связанная с отде-
лением химического продукта, поступающего в кровь (когда
дело идет о железах внутренней секреции) или выходящего
наружу по выводным протокам, или, наконец, изливающегося
в соответствующие полости тела.
1 См. В. Бехтерев. Обозрение Психиатрии, 1896 и Neurol. Centralbl.
за тот же год.

Вышеуказанным путем получается полное кругообращение
энергии, причем та или иная внешняя энергия, действуя на
внешние или внутренние рецепторы, трансформируется в них
в нервный ток, связанный с процессом ионизации; последний же
возбуждает разряд запасной энергии клеток, благодаря чему
в свою очередь возникает, связанный с процессом ионизации,
обратный ток, который, распространяясь по цепи невронов, до-
стигает мышц и железистых органов, выполняющих соответ-
ственную работу. В свою очередь, и работа мышц путем обрат-
ного тока, идущего по центростремительным проводникам, как
и химический процесс, являющийся в результате работы желез,
достигая нервных клеток мозга и симпатических узлов, отра-
жается на их деятельности растормаживающим (возбуждающим)
или затормаживающим образом. Поэтому в первом случае мы
имеем облегченный переход их запасной энергии в кинетиче-
скую или химическую работу на периферии, во втором случае,
наоборот, этот переход затрудняется, замещаясь молекулярной
работой высших центров.
Другой формой превращения внешних энергий в организме
является созидание и рост самих тканей и продукция необхо-
зрительных нервов, vb — Варолиев мост, vm — продолговатый мозг. 3. Кусок
спинного мозга, показывающий выход нервов спинного мозга: g — нервный
узел (ганглий); hlsp— задний продольный желоб; rmn— нервы спинного
мозга; vlsp — передняя продольная щель. 4. Слух. Вертикальный разрез через
слуховой аппарат; äg— наружный слуховой ход; gk—слуховые косточки;
l — лабиринт; om — ушная раковина; osd — ушные сальные железы;
ospd — околоушная железа; ot — Евстахиева труб; osd — барабанная полость;
sb — височная кость; tf—барабанная перепонка. 5. Обоняние. Место оконча-
ния обонятельных нервов (обонятельная область) на правой боковой стенке
носовой полости и носовой перегородки (поднята); nm — носовые раковины;
nsn—носовая перегородка; rb — обонятельная область. 6. Вкус. Верхняя
поверхность языка с вкусовыми сосочками: fn — нитевидные; pn — грибо-
видные; um — окруженные валиком вкусовые сосочки; n—нервы. 7. Окру-
женный валиком вкусовой сосочек в вертикальном разрезе: d — железа, n—
нервы, sb — вкусовая рюмка. 8. Зрение. Горизонтальный разрез через (правое)
глазное яблоко: ah — сосудистая оболочка; gk-—стекловидное тело; hak — зад-
няя глазная камера; hh — роговая оболочка; i—радужка; l — хрусталик;
lh — склера; nh — сетчатая оболочка; оа — оптическая ось; р — зрачок;
sa — ось зрения; sn — зрительный нерв; vak — передняя глазная камера.
9. Глазное (левое) яблоко с глазными мышцами: ägm — наружная; igm— вну-
тренняя; ogm — верхняя прямая мышца; olm — верхняя поднимающая веко;
osm—верхняя косая мышца; sn — зрительный нерв; ugm — нижняя прямая;
usm — нижняя косая мышца. 10. Осязание. Вертикальный разрез через
кожу: bg — кровеносные сосуды; fz — жировые клетки; gp — сосудистые
сосочки; h— волос; hp — волосяной сосочек; hs — роговой слой; lh —кожа;
m — мышца; п — нерв; nho — нервное образование; nkr — нервные венцы;
sd — потовая железа; sh — слизистая оболочка; td —сальная железа; tk —
осязательные тельца.

димого для его жизнедеятельности тепла, что стоит в зависи-
мости от гормонных процессов желез внутренней секреции,
а также процессов кровообращения и обмена, подчиненных, в свою
очередь, деятельности нервной системы.
Изложенная энергетическая точка зрения, покоящаяся на
физическом основании ионного процесса, собственно и лежит
в основе всего рефлексологического учения.
Как общий результат исследований этого рода, необходимо
признать, что в то время как прирожденные рефлексы у высших
животных, являясь результатом био-социального, закрепленного
в потомстве, опыта предков, выполняются при участии узлов
периферической нервной системы и мозговых ядер и клеток
черепноспинной оси, приобретенные, или сочетательные, ре-
флексы у тех же животных являются продуктом деятельности
мозговой коры, при участии подкорковых узлов. Если о не-
которых рефлексах, как, например, местных кожных рефлексах,
когтевых рефлексах (у собак) и прочих, можно было думать
первоначально, что дело идет в отношении их прирожденных
рефлексов, то исследования, осуществленные в моей лабора-
тории, показывают, что мы имеем здесь дело с корковыми
же рефлексами, и в то же время есть основание полагать, что
в действительности здесь дело идет об упрочившихся естествен-
ных сочетательных рефлексах, приобретаемых путем жизненного
опыта.
Но имеется еще особая группа существенно необходимых
для обеспечения жизни отдельной особи и вида рефлексов, кото-
рую мы обозначаем сложными органическими рефлексами и
которую биологи охотно называют инстинктами. В этих ре-
флексах дело идет о таких движениях, первоначальные импульсы
для которых чаще всего исходят из телесной или соматической
сферы, и проявления которых в виде цепи рефлексов у высших
животных и человека осложняются участием в той или иной
мере рефлексов, приобретаемых путем жизненного опыта.
Отсюда ясно, что эти рефлексы, осуществляемые при посред-
стве симпатической нервной системы и черепноспинной оси,
вовлекают в деятельное состояние центры мозговой коры, по-
скольку, по крайней мере в этих рефлексах, участвует жизнен-
ный опыт.
Необходимо признать и еще один род рефлексов, в которых
сложный механизм внешнего проявления дан от природы, как

и в предыдущей группе сложных органических рефлексов,
но эти рефлексы, будучи также более или менее сложными, не
связываются с удовлетворением насущных нужд организма,
как в предыдущем случае, а скорее проявляют собою картину
внутреннего состояния организма и происходящих в нем пере-
мен под влиянием внутренних же или внешних воздействий.
Это мимико-соматические рефлексы в нашем обозначении или
эмоциональные состояния по терминологии психологов. Характер
проявления этих рефлексов, тесно связанных, как показывают
позднейшие исследования, с отделением гормонов железами
внутренней секреции, дан прирожденным механизмом, ибо все
люди более или менее одинаково смеются и плачут, но, по-
скольку эти рефлексы возбуждаются текущими или прошлыми,
внешними или внутренними воздействиями, осуществление их
стоит в прямой связи с социальным жизненным опытом.
В конце концов весь жизненный опыт, выявляемый, начи-
ная с первых дней после рождения, в форме ориентировочных
и сочетательных рефлексов различного характера и различной
сложности и рефлексов сосредоточения, осуществляется при
участии мозговой коры, в которой наростают новые связи,
большая или меньшая частота их повторения отражается раз-
витием соответствующих проторенных путей или путей наи-
меньшего сопротивления.
Мозговая кора таким образом, будучи органом преформиро-
ванным в своем строении, является в настоящем смысле слова
органом приобретенного био-социального жизненного опыта,
хранящим в себе следы этого опыта за истекшее время, в про-
тивоположность подкорковым и периферическим узлам, кото-
рые являются органами, содержащими опыт предков, закреп-
ленный путем наследственности в потомстве.

ГЛАВА ПЯТАЯ.
Роль мозговой коры в сочетательно-рефлекторной деятельности. Взаимная
смена явлений возбуждения и торможения. Сосредоточение как доминанта.
Процессы замещения или переключения. Установка сочетательных рефлексов
как проявление инерции.
Если общий вывод предыдущей главы представляется для
нас существенно важным, ибо он говорит о локализации со-
четательных рефлексов в мозговой коре вообще с участием
подкорковых образований, то следующей за этим задачей служит
выяснение самого механизма развития и выполнения этих
рефлексов по разным участкам мозговой коры. Для выяснения
этого вопроса необходимо войти в частности относящихся к этому
предмету физиологических и клинических данных.
Надо заметить, что периферические рецепторы являются
не только трансформаторами энергии, но и первичными анали-
заторами внешних воздействий и в то же время их комбинато-
рами, ибо уже одно то, что одни приборы приспособлены для
трансформации одних характеризующих данную внешнюю энер-
гию колебаний, другие для трансформации других, третьи для
трансформации третьих, указывает на самый первый или на-
чальный анализ явлений внешнего мира. Этот анализ обуслов-
лен соответственным приспособлением периферических приборов
этих рецепторов в виде определенного их морфологического строе-
ния. Приэтом каждый рецептор имеет мышечный аппарат, ко-
торый действует комбинированно с специфическим аппаратом.
Но этого мало. Мы знаем, что имеется в дальнейшем расчле-
нение внешних воздействий как в отношении силы, так и их
характера, что осуществляется без всякого участия мозговой
коры. Всем известны опыты над обезглавленной лягушкой,
которая при раздражении спины раствором кислоты дает оборо-
нительный рефлекс стирания кислоты лапкой соответствующей
стороны, а при отрезании этой лапки приводит в действие
лапку другой стороны (Пфлюгер). Приэтом все это осуще-
ствляется в том случае, если производится раздражение раство-

ром кислоты определенной крепости, и не происходит, если раз-
дражение производится более слабым раствором.
Ясно, что мы здесь уже встречаемся с анализом как силы,
так и характера раздражения и даже места его действия и
в то же время с определенной комбинацией мышечных сокраще-
ний и кожных раздражений.
Аналогичные явления могут быть наблюдаемы и на высших
животных. Я, напр., убедился, что если, непосредственно после
удаления мозговых полушарий у собаки начать ее душить, зажав
на некоторое время нос и рот, она будет сильно обороняться своими
передними лапами, как и всякая здоровая собака, приспособляясь
к месту и времени действия сторонней руки. Если сильно раз-
дражать заднюю лапу такой собаки электрическим током, она
не только отдернет ее, но и сорвется со своего места и побежит,
тогда как тактильные раздражения у собаки без полушарий
не дадут ничего подобного. Известные исследования, произве-
денные Гольцем (Goltz), не оставляют сомнения в том,
что собаки после удаления полушарий способны реагировать
на резкие кожные, звуковые и иные раздражения аналогично
здоровым животным, откуда следует, что пространственно-вре-
менный анализ внешних воздействий осуществляется уже в более
или менее общей форме без участия мозговой коры. Такой
анализ осуществляется в более простой форме уже самими пери-
ферическими приборами через посредство подкорковых и перифе-
рических узлов, как первых инстанций, до которых достигает
нервный ток, возникающий в периферических трансформаторах.
Хотя имеются данные, которые заставляют признать не-
сомненное участие в этом анализе периферических трансфор-
маторов, за что говорит специальное устройство рецепторных
приборов воспринимающих органов, но нельзя забывать, что,
если анатомическое устройство органов данного индивида стоит
в полном соответствии с его функцией, то не что иное как функция,
вызываемая внешним раздражением определенного рода, в фило-
генетическом развитии животного мира приводит к соответствую-
щему приспособлению органа, а последовательно к его морфоло-
гическим изменениям в связи с гормональными условиями. 1
1 См. В. Бехтерев. Значение гормонизма и социального отбора
в эволюции организмов —«Природа», октябрь 1926; Биохимические системы
и их роль в развитии организмов — «Русский Врач», 1913; Роль социаль-
ного элемента в эволюции видов — «Вестник Знания», № 13, 1926.

Вот почему нельзя рассматривать анализаторскую и комби-
нирующую роль периферических трансформаторов обособленно
от нервных центров, при посредстве которых осуществляется ре-
флекторная реакция организма, ибо собственно непосредственной
связью возбуждения рецепторного трансформатора с последую-
щим возбуждением при посредстве соответствующего центра
мышечных (resp. мышечно-суставных) трансформаторов и опре-
деляется как анализ, так и синтез внешнего воздействия.
Таким образом, раздражение того или другого рецепторного
трансформатора приводит к качественно отличному от других
внешнему эффекту, первично в силу сложившегося филогене-
тическим путем особого анатомического строения, а вторично
в силу своих анатомических соотношений с мышечным аппа-
ратом, его обслуживающим, причем дальнейший анализ и синтез
внешних воздействий возможен только при посредстве более диф-
ференцированного пространственно - временного комбинирования
возбуждения одного трансформатора с возбуждением других
трансформаторов, что не обходится без участия мозговой коры.
Так с введением в действие мышечного трансформатора глаз,
приводящего к смещению взора, мы получаем изменения и
внешнего воздействия на сетчатковый трансформатор. Если
мы обозначим раздражение как R, воздействие на сетчатковый
трансформатор как A, а мышечный трансформатор, принимая во
внимание приэтом лишь внешние мышцы глаза, как В, то в сущ-
ности с каждым направлением взора, AB, А'В', А''В'' и т. д., мы
будем иметь новые комбинации действия внешних раздражите-
лей в виде R = AB; R' = A'B'; R'' = A''B'' и т. д.
Зрачковый и аккомодативный рефлекс должны дать еще
новую комбинацию раздражений благодаря введению новых
мышечных ингредиентов I и АС. В виду этого количество
возможных комбинаций здесь окажется уже значительно больше,
а если мы примем во внимание бинокулярное зрение, то оно
должно возрасти еще в большем размере.
Ясно, что вместе с каждой новой комбинацией, вызываемой
смещением взора, характер внешнего воздействия, как в отно-
шении сетчаткового раздражения, так и в отношении мышеч-
ного раздражения и одновременно раздражения слизистой глаза,
а также соответственного раздражения внутренних глазных мышц
окажется неодинаковым, что и лежит в основе анализа внешних
воздействий на сетчатковый трансформатор. Но этот анализ

является в результате комбинаций сетчатковых, слизисто-
мышечных и просто мышечных раздражений, иначе говоря, он
неизбежно сопутствуется синтезом.
Так без обращения к субъективному анализу рефлексология
рассматривает участие трансформаторов в установлении соотно-
шения организма к воздействиям внешнего мира, основанного
на анализе и вместе с тем на синтезе.
Дело, однако, не ограничивается установлением соотношения
внешнего воздействия на сетчатковый трансформатор с непосред-
ственно обслуживающим данный трансформатор мышечным аппа-
ратом, но должны быть приняты во внимание и другие движения,
стоящие в прямой, хотя и более отдаленной, связи с внешним
воздействием. Не только направление взора, но и протягива-
ние руки, как и передвижение тела к предмету, служащему
раздражителем зрительного трансформатора, должны быть при-
няты в соображение в оценке внешнего воздействия на данный
трансформатор. Не следует приэтом упускать из виду, что та
или иное сетчатковое раздражение, благодаря связи сетчаткового
трансформатора с вегетативными центрами, вызывает измене-
ние сердцебиения, краску в лице, изменение дыхательных
экскурсий и тому подобное. Таким образом, дело идет в этом
случае о взаимоотношении и комбинации двух и даже трех
особых рефлексов — направление взора, движение руки, нередко
с передвижением тела в пространстве, и, наконец, изменения со
стороны сердечно-сосудистой системы и дыхания — взаимно-
связанных между собою благодаря установившемуся их взаим-
ному сочетанию. Ясно, что в этом случае мы имеем и анализ,
и синтез еще более сложный, нежели в выше рассмотренных
случаях.
В последнем случае дело идет в сущности о новообразова-
нии связей между различными отделами мозговой коры и под-
корковых узлов в связи с условиями био-социального жизненного
опыта, ибо от природы этих связей не дано, как в этом убеж-
дают наблюдения над новорожденными младенцами, а они раз-
виваются соответственно упражнению вместе с развитием инди-
вида по закону воспитания сочетательных рефлексов (см. ниже),
то-есть путем смычки нервного тока трех независимых рефлек-
сов— подкоркового и одновременно коркового рефлекса зри-
тельно-двигательного— и корковых мышечно-осязательно-двига-
тельного и зрительно-вегетативного.

Все это заставляет нас признать, что комбинаторная дея-
тельность, или синтез, благодаря сочетаниям является одной
из наиболее характерных функциональных особенностей в дея-
тельности нервной системы вообще и мозговой коры в частности
на ряду с дифференцировкой или анализом.
Эта комбинаторная деятельность была выявлена при наших
исследованиях и экспериментальным путем над сочетательными
рефлексами под именем избирательного обобщения, состоящего
в том, что один и тот же сочетательный двигательный рефлекс
может быть воспитан нашим методом (фиг. 55) на два или более
различные по характеру внешние раздражители, вследствие
чего эти последние получают объединение в одной двигатель-
ной реакции и, следовательно, в одном определенном отношении
индивида к их воздействиям.1 Это один из видов комбинирова-
ния или синтеза внешних раздражителей.
Другой вид обобщения внешних раздражений заключается
в одной определенной реакции на сложный или составной раз-
дражитель. Так, если мы возьмем составной или сложный раз-
дражитель, например в виде одновременного раздражения све-
том и звуком, и будем обычным путем воспитывать на него
сочетательный двигательный рефлекс, то вскоре мы убедимся,
что при получении рефлекса на оба одновременных раздражи-
теля могут получаться более слабые рефлексы на каждый из
раздражителей и притом неодинаковой силы. Таким образом,
в последнем случае мы имеем дело с анализом, но если будем
продолжать воспитывать рефлекс на оба одновременные раз-
дражителя, то мы получим сочетательный рефлекс только на
один составной раздражитель и вовсе не получим в отдель-
ности рефлекса ни на один из раздражителей, входящих в со-
ставное раздражение. Здесь, очевидно, мы имеем уже настоя-
щий синтез.
Таким образом надо решительно возражать против понима-
ния корковых центров как анализаторов и против установи-
вшегося в физиологии взгляда считать исключительно анализ
основным проявлением деятельности мозговой коры.
На основании всего вышеизложенного необходимо иметь в виду,
что на ряду с анализом всегда имеется на лицо координация и
1 В. Бехтерев. Значение двигательной сферы и прочее — «Русский
Врач», 1909. См. также Общие основы рефлексологии человека, Госиздат.,
Ленинград, 1926.

комбинирование или синтез. А потому различные корковые
области суть не анализаторы только, как обозначают их обычно
физиологи Ленинградской школы, а вместе с тем одновременно
координаторы и комбинаторы. Таким образом основной функ-
цией мозговой коры всегда и везде является анализ и синтез,
синтез и анализ, а не один только анализ.
Другая особенность функциональной деятельности мозговой
коры, выявленная уже при первоначальных исследованиях
в отношении мозговых центров, это — взаимная смена явлений
возбуждения и торможения, с которой мы встречаемся при
повторном возобновлении раздражений, вызывающих сочетатель-
ные рефлексы, ибо каждый сочетательный рефлекс при повтор-
ном его возобновлении постепенно угасает или тормозится и,
с другой стороны, заторможенный рефлекс после прекращения
раздражений через то или другое время вновь растормажи-
вается. Независимо от такого внутреннего торможения и вну-
треннего же растормаживания мы имеем и процесс внешнего
торможения, наступающего под влиянием какого-либо сторон-
него внешнего раздражения в период выявления рефлекса, как
мы имеем и внешнее растормаживание, осуществляемое под влия-
нием внешнего раздражения, производимого в период затор-
моженности рефлекса. Дело идет таким образом о замещении
одного процесса другим, а это доказывает, что между обоими
процессами нет противоположения, ибо эти оба процесса, будучи
активными, находятся в условиях функционального взаимоотно-
шения. Это взаимоотношение обоих процессов выявляется не
только во времени в виде смены одного другим, но и в про-
странстве, ибо в обычных условиях возбуждение одной мозговой
функции сопутствуется торможением других функций и наоборот
(так называемая индукция Sherrington’а). Но этого мало. Мы
встречаемся здесь еще с особым взаимоотношением того и дру-
гого процесса, ибо в случае особо сильного возбуждения одной
из функций не только затормаживаются все другие области
мозгоговой коры, но оно еще привлекает к себе импульсы из
других частей коры. В этом случае всякое стороннее раздра-
жение не вызывает обычных местных рефлексов, а еще более
усиливает степень возбуждения деятельного центра. Эти осо-
бенности взаимоотношений возбуждения и торможения были
выяснены мной в достаточной полноте еще в 1911 году при
рассмотрении процесса сосредоточения (см. Вестник Психоло-

гии, 1911, и Объективная психология, вып. Ш). В позднейшее
время этот процесс, прослеженный физиологами при функцио-
нировании не только центров мозговой коры, но и подкорко-
вых узлов черепноспинной оси, был обозначен именем доми-
нанты (проф. Ухтомский).
Дальнейшие произведенные у нас исследования показали,
что всякий сочетательный рефлекс при его вызывании после
нестойкого первоначального периода быстро обобщается или
генерализуется на всю область, обнимаемую данным трансфор-
матором. Так при воспитании сочетательного рефлекса на дан-
ный звук первоначально все вообще звуки способны вызывать
тот же рефлекс, тогда как современем сочетательный рефлекс
вновь ограничивается, дифференцируясь до первоначально раз-
дражаемого пункта, т.-е. в вышеуказанном примере рефлекс
будет получаться только на данный звук. 1
Таким образом, эти процессы генерализации рефлекса и его
последовательной дифференцировки представляются тесно свя-
занными между собой, являясь выражением одного и того же
процесса возбуждения и торможения в различных фазах его раз-
вития.
Из вышеизложенного ясно, что действие раздражителей
ничуть не представляется одинаковым, ибо один и тот же раз-
дражитель при одних условиях может возбуждать сочетатель-
ный рефлекс или растормаживать временно угасший сочета-
тельный рефлекс, при других условиях может действовать тор-
мозящим образом на воспитанный сочетательный рефлекс. Иначе
говоря, ни один раздражитель не имеет абсолютного значения
в отношении характера воздействия, а лишь относительное,
ибо его действие определяется ничуть не его свойствами, а
соотношением его с состоянием того аппарата, на который это
действие падает. Это то, что я обозначаю законом относитель-
ности в деятельности центров. 2
Далее, в сочетательных рефлексах выявляется очень важный
процесс замещения, состоящий в том, что раздражитель, действо-
вавший ранее в смысле вызывания дифференцированного соче-
тательного рефлекса, может быть замещен другим раздражителем,
1 См. В. Бехтерев. Значение двигательной сферы и прочее — «Рус-
ский Врач», 1909; В. П. Протопопов. Дисс.; В. А. Шевалев. Дисс.
2 См. В. Бехтерев. Общие основы рефлексологии, 1918, 1923 и 1926;
Коллективная рефлексология, 1920.

способным вызывать столь же дифференцированный сочета-
тельный рефлекс. Так, если мы совместно с раздражителем,
способным вызывать сочетательный рефлекс, будем вводить еще
другой раздражитель, то и он приобретает после нескольких
повторений способность вызывать сочетательный рефлекс, по-
добно первому раздражителю. Этим устанавливается последова-
тельная цепь раздражителей, вызывающих один и тот же соче-
тательный рефлекс. Но в том случае, если первоначальный раз-
дражитель утрачивает благодаря торможению рефлексогенное
действие, мы имеем уже процесс замещения или переключения
одного раздражителя на другой.
То же мы наблюдаем и в отношении ответной части рефлекса.
Первоначально распространенный рефлекс в виде общей реакции
современем выявляется в одной раздражаемой конечности, т.-е.
дифференцируется. Но если выявление рефлекса будет чем-
нибудь воспрепятствовано, например, лапа животного будет
привязана или соответствующий центр этой лапы будет устра-
нен, то рефлекс осуществляется через другие двигательные
центры и иным двигательным аппаратом. Здесь мы имеем осо-
бый вид переключения в двигательной сфере.
В моей лаборатории выявлен также принцип инерции или
установки в сочетательных рефлексах, состоящий в том, что
если в одной конечности воспитать сочетательный рефлекс на
один раздражитель, а в другой конечности на другой, то при
скорой смене одного раздражителя другим мы получаем на
первый раздражитель второй сочетательный рефлекс, а на вто-
рой раздражитель — первый сочетательный рефлекс.
Для доказательства этого положения опыт делается таким
образом, что на один, например звуковой раздражитель, мы воспи-
тываем сочетательный рефлекс на правой конечности, а на
световой раздражитель — на левой. Если затем мы будем за-
менять довольно быстро звуковой раздражитель световым и на-
оборот, то получим при раздражении звуком рефлекс на левой,
а при раздражении светом — рефлекс на правой конечности.
То же может быть доказано и на речевых рефлексах. Связывая
раздражение светом со словом «свет», а раздражение звуком со
словом «звук», при вышеуказанной быстрой смене раздражите-
лей свет может быть назван звуком, а звук светом.
Наконец, процесс установки может быть доказан и следую-
щими опытами. Если мы заставим испытуемого производить

синхронично с ударами метронома надавливание пальцем на ре-
зиновый баллончик, которое при посредстве воздушной передачи
будет записываться пером на вращающемся барабане, то ока-
жется, что при быстром колебании метронома внезапная его
остановка будет сопровождаться одним, двумя или тремя, смотря
по быстроте метронома, лишними надавливаниями пальца
(опыты мои и д-ра Н. И. Добротворской из моей лабора-
тории).
Мы убедились, что двигательные сочетательные рефлексы
могут быть в известной мере подавляемы или стимулируемы
не только внешними раздражителями, но и внутренними импуль-
сами, возникающими в связи с установившимся отношением
испытуемого к этим рефлексам, что выявляет активность самой
личности по отношению к своим рефлексам, выработанную в ре-
зультате прошлого жизненного опыта.
Так, воспитав сочетательный двигательный рефлекс по выра-
ботанному у нас методу путем совмещения рефлексогенного
электрического раздражителя с нерефлексогенным, например,
звуковым (фиг. 55), мы испытуемому можем предложить за-
держивать сочетательный рефлекс и оказывается, что пока
рефлекс еще не упрочился окончательно, он может быть затор-
маживаем внутренним усилием, приводящим к большему напря-
жению мышц-антагонистов. С другой стороны, если мы предло-
жим испытуемому освободить руку от всякого внутреннего уси-
лия, то этого уже достаточно, чтобы неупрочившийся еще
рефлекс стал выявляться с большим постоянством.
Наконец, наши опыты свидетельствуют, что воспитание, раз-
витие и торможение сочетательных рефлексов стоит в известном
соотношении с общим состоянием мимико-соматической деятель-
ности стенического или астенического характера, 1 благодаря
чему в первом случае легко осуществляются рефлексы, в кото-
рых выявляется тенденция к возникновению рефлексов наступа-
тельного характера; во втором случае рефлексы в той или иной
мере подавляются или в них выявляется тенденция к про-
явлению рефлексов оборонительного характера.
Так как мимико-соматическая деятельность зависит, главным
образом, от деятельности органов внутренней секреции (внутрен-
1 В. Бехтерев. Объективная психология, вып. II. Шесть первых ме-
сяцев в развитии младенца — «Вестник Психологии», 1916.

него отделения), стоящей в прямой связи с иннервацией узлов
вегетативной системы и соответствующих подкорковых узлов,
заведывающих этой системой, то мы должны выставить как
положение, что выполнение сочетательных рефлексов мозговой
коры находится в той или иной степени в связи с деятельно-
стью подкорковых узлов и даже узлов симпатической нервной
системы. В конце концов и сочетательные мимико-соматические
рефлексы, как доказано у нас специальными опытами, разви-
ваются и воспитываются совершенно подобно всем вообще соче-
тательным рефлексам (д-р Шнеерсон и др.).
Таким образом выявление сочетательных рефлексов стоит
в связи с деятельностью не одной мозговой коры, но и подкорко-
вых центров, особенно центров вегетативной нервной системы.
В заключение отметим, что сложность сочетательных ре-
флексов представляется, вообще говоря, неодинаковой. Простей-
ший сочетательный рефлекс есть ориентировочный рефлекс, со-
стоящий в установке воспринимающего органа на внешнем
раздражителе. Этот рефлекс основан на устанавливающейся связи
внешнего раздражителя с определенной иннервацией обслужи-
вающего данный орган мышечного аппарата. Необходимо иметь
в виду, что основа такого ориентировочного рефлекса уже дана
от природы и передается по наследству, ибо уже только что
родившийся младенец способен двигать глазами в направлении
источника света, но эта способность далеко не совершенна и по-
степенно совершенствуется вместе с жизненным опытом. Так
известно, что, напр., следить за движущимся в пространстве
предметом ребенок научается лишь много позднее.
Более сложным является сочетательный рефлекс в собствен-
ном смысле слова, ибо он обусловливается связью двух или
большего числа ориентировочных рефлексов. Напр., в опыте
с воспитанием сочетательного рефлекса на звук при совместном
действии электрического тока мы имеем вновь устанавливаемую
связь между двумя ориентировочными рефлексами: на электри-
ческий ток с одной стороны и на звуковой раздражитель с дру-
гой. В случае же воспитания сочетательного рефлекса с по-
мощью электрического тока на составные раздражения, напр.
на свет и звук, мы имеем установку связи между тремя ориен-
тировочными рефлексами. Еще большей сложностью отличается
рефлекс сосредоточения. Так как рефлекс сосредоточения вызы-
вается путем сочетательной деятельности мозговой коры, то

здесь мы имеем связь не только двух или более ориентиро-
вочных рефлексов, но один из этих рефлексов в процессе сосредо-
точения сопровождается, как мы видели, таким напряжением
(соответственно повышенной возбудимости его центра), что при
подавлении всех других сочетательных рефлексов сторонние
раздражители содействуют еще большему напряжению данного
ориентировочного рефлекса. Таков, напр., случай углубления
человека в книгу, когда всякий сторонний раздражитель заста-
вляет еще больше углубляться в содержание книги.
Но это сосредоточение не является актом постоянным. Через
то или другое время оно сменяется сосредоточением на другом
предмете, а с этого предмета может перейти на третий и т. д.
Это перемещение доминантного сосредоточения с одного предмета
на другой предполагает перемещение прилива крови последова-
тельно к разным корковым центрам путем расширения корковых
сосудов. Факт этот должен казаться бесспорным, если мы примем
во внимание, что каждый работающий орган испытывает при-
лив крови благодаря активной гиперемии. Можно полагать, что
одновременное сжатие сосудов в других областях коры сопро-
вождает процесс торможения.1
Таковы те наиболее существенные положения, которые до-
быты у нас экспериментально-рефлексологическим путем отно-
сительно сочетательно-рефлекторной деятельности человека, яв-
ляющейся результатом функционирования мозговой коры с уча-
стием подкорковых узлов.
1 Более чем вероятно, что в основу процесса торможения должна быть
положена энергетическая теория (см. Общие основы рефлексологии, 1926),
но все же участие сосудистой системы не может быть исключено полностью,
особенно если принять во внимание большую подвижность сосудистой си-
стемы головного мозга и в особенности мелких сосудов мозговой коры, на
что я обратил внимание еще в своем сочинении Основы учения о функциях
головного мозга.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Зрительно-двигательная область мозговой коры и затылочная доля. Приводно-
отводной аппарат в осуществлении акта смотрения (движения глаз, зрачков,
аккомодация).
Наблюдения над новорожденными, осуществленные в свое
время мною,1 а позднее рядом сотрудников младенческого отде-
ления Педологического института под руководством моим и
Щелованова, не оставляют сомнения в том, что развитие
ориентировочно-сочетательных рефлексов на почве низших или
обыкновенных рефлексов и процессов сосредоточения, идет
онтогенетически-эволюционным путем вместе с вызреванием ас-
социационных связей и проводников нервной системы.2
На основании целого ряда исследований можно определенно
сказать, что если ориентировочные рефлексы в наиболее при-
митивном виде имеются уже со дня рождения и требуют лишь
последующего совершенствования, то первые сочетательные ре-
флексы начинают проявляться приблизительно по истечении
двух недель, а первые проявления зрительного и слухового со-
средоточения не ранее 11/2 — 21/2 месяцев. Таким образом мы
видим, что последовательность в развитии рефлексов идет в пря-
мой связи с их сложностью и степенью возбуждения центров.
Из приведенных данных следует, что коре мозга принадле-
жит роль крайне тонкого, и притом способного к установлению
временных анализаторно-комбинаторных связей рецепторно-ре-
активного механизма. И действительно, мы знаем, что с удале-
нием коры возможны лишь более грубые унаследованные, а по-
1 В. Бехтерев. Объективная психология, в. II; Шесть первых меся-
цев в развитии младенца — «Вестник Психологии».
2 Подробности см. В. Бехтерев и Н. Щелованов. К обоснованию
генетической рефлексологии. Доклад на съезде по педологии, эксперим. педа-
гогике и психо-неврологии. 3 января 1924 года. См. Новое в рефлексологии
и физиологии нервной системы, вып. I, 1925.

тому и более или менее постоянные соотношения рецепторно
двигательного порядка.
Так, собака без полушарий не лишена соответствующих дви-
гательных реакций на различные внешние раздражения, осо-
бенно более резкие, но установление новых связей между внеш-
ними раздражениями, по крайней мере зрительно-слухового по-
рядка, и двигательными реакциями, установление связи их
с прошлыми раздражениями того или иного рода и, следова-
тельно, временный синтез и соответствующий анализ оказы-
вается невозможным. Таким образом и руководство прошлым
опытом, а следовательно, и основанная на нем инициатива
движений совершенно отсутствует. Как мы знаем, нормаль-
ное животное в течение жизни приобретает путем упражнения
целый ряд навыков. Эти-то навыки и утрачиваются вместе
с удалением мозговой коры и в том числе утрачиваются навыки
в управлении функцией передвижения, зависящей от подкорко-
вых образований. Поэтому животное, лишенное полушарий, всегда
испытывает вначале некоторое нарушение способности пере-
движения, современем восстанавливающееся, в то же время
оно утрачивает навсегда приобретаемую путем упражнения спо-
собность употреблять свои конечности в форме орудий (на
подобие руки) при всех актах, требующих изолированных дви-
жений, осуществляемых под руководством внешних раздражений.
Между прочим животное утрачивает в этом случае и приобре-
таемые путем упражнения местные кожно-мышечно-двигатель-
ные рефлексы. На ряду с этим оперированное животное, как
я убедился в своих опытах, утрачивает навсегда и воспитан-
ный благодаря дрессировке рефлекс подачи лапы на словесный
или зрительный сигнал.1
Так представляется дело, когда мы хотим уяснить себе
общий характер функциональной деятельности мозговой коры.
Чтобы выяснить роль отдельных областей коры в отношении
развития высших или сочетательных рефлексов, необходимо обра-
титься к ближайшему рассмотрению проводящих систем, стоя-
щих в связи с различными рецепторными трансформаторами
(фиг. 53). В этом случае должны быть приняты во внимание,
с одной стороны, системы, относящиеся к рецепторам-трансфор-
1 См. В. Бехтерев. Физиология двигательной площади мозговой коры.
«Архив Психиатрии», 1886 — 1887.

маторам, стоящим в непосредственной связи с головным мозгом,
и с другой стороны, системы трансформаторов, стоящих с ним
и в связи через посредство спинного мозга.
Из второй категории трансформаторов мы должны разли-
чать: 1) покровные — кожные и слизистые — трансформаторы,
2) мышечно-суставные трансформаторы, 3) статико-мышечные
трансформаторы, наконец 4) особую категорию трансформаторов
должны образовать воспринимающие приборы симпатической или
вегетативной нервной системы или вегетативные трансфор-
маторы.
Хотя в настоящее время уже изучены в достаточной мере
периферические приборы и в коже, и в подкожной клетчатке,
и во внутренних органах, не исключая сосудов тела и ткани
мышц, но все же наши сведения относительно роли каждого
из этих многочисленных приборов за некоторыми исключе-
ниями представляются еще далеко не достаточными и дело
будущего определить ближайшим образом как их физиологи-
ческое значение, так и установить отношение к тому или дру-
гому трансформатору.
Роль рецепторов-трансформаторов сводится кроме анализа-
торско-комбинаторской деятельности прежде всего к превращению
внешних физических энергий природы в нервный ток в форме
ионного процесса. Самое возбуждение специальных приборов того
или другого трансформатора, как и проведение по нерву или
развитие так называемого нервного тока, ныне рассматриваются
с точки зрения теории, допускающей непрерывное разложение
и восстановление нервного вещества (академик Лазарев и
проф. Л. Л. Васильев из Института мозга), причем клеточный
аппарат с моей точки зрения необходимо рассматривать как акку-
мулятор запасной энергии, скопляющейся в них, как выяснено
выше, главным образом под влиянием приносимого к ним пита-
тельного материала и суммирования внешних раздражений. Этот
запас освобождается, в случае отсутствия торможения, в форме
соответствующих рефлексов вместе с тем как новая волна нерв-
ного тока перейдет за известный предел.
Как известно, всякий рефлекс предполагает существование
центростремительных или восходящих проводников, центрального
аппарата и центробежных или нисходящих проводников.
Но такое деление обязано исключительно физиологии, с точки
же зрения биологии мы имеем один цельный приводно-отводный

аппарат, содержащий цепь взаимно-связанных невронов, при-
водящих к центрам нервный ток под влиянием периферического
раздражения и тем возбуждающих этот центр и затем отводящих
возбуждение, лежащее в основе ответной реакции, к перифери-
ческим органам.
Корковые или сочетательные рефлексы, очевидно, также
должны осуществляться при посредстве приводно-отводных
аппаратов. В настоящее время на основании данных анатомии
мы можем сказать, что нет ни одной области мозга, где бы не
имелось одновременно восходящих и нисходящих проводников.
Только здесь эти проводники, обыкновенно, содержат большее
число невронов, нежели проводники, служащие для выполне-
ния простых рефлексов, выполняемых, напр., спинным мозгом.
И это потому, что корковые приводно-отводные аппараты яв-
ляются надстройками над подкорковыми.
Как уже упоминалось, исследования, произведенные как мною,
так и целым рядом других авторов над животными, не оставляют
сомнения в том, что возбудимыми с помощью электрического
тока оказываются не только области, расположенные главным
образом на сигмовидной извилине у собак и на передних централь-
ных извилинах приматов и в частности человека, которые авто-
рами обозначались как двигательные области, но и те области
коры, которые ранее относились к так называемым чувствен-
ным областям коры под наименованием центров — зрения, слуха,
обоняния, вкуса и пр. Особенно детальные исследования в этом
отношении имеются относительно так называемой зрительной
области в затылочной доле мозговой коры.
Упомяну прежде всего, что до недавнего времени в учении
о локализации зрительной функции в мозговой коре, имеющей
прямое отношение к сетчатке глаза, имелось существенное
противоречие между клиническими и экспериментальными дан-
ными. В то время как на основании клинических исследова-
ний большинством авторов признавалась у человека и при-
знается локализация зрительного центра на внутренней поверх-
ности затылочной доли мозговой коры в области верхней и ниж-
ней губы fiss. calcarina, у собак зрительный центр Хитциг,
Ферьер и Мунк локализировали на наружной поверхности
затылочной доли, причем со времени исследований Мунка
было установлено отношение этой области к обеим сетчаткам
глаз. Равным образом и у обезьян к области зрения относилась

мере. Лишь с того времени, когда моими исследованиями было
доказано, что и у собак внутренняя поверхность затылочной доли
служит для зрения, вышеуказанное разноречие было сглажено
в той или другой степени.1
Позднейшие исследования Минковского окончательно
установили, что местом зрительного центра в коре следует
считать область полоски Vick d’Azyr’a, так называемую regio
striata, расположенную как у животных, так и у человека
главным образом на внутренней поверхности мозговой коры
(fe фиг. 51). Надо, однако, заметить, что опыты с раздражением
Фиг. 55. Расположение приборов при воспитании сочетательного двигатель-
ного рефлекса с подошвы ноги. ЕК—электрический звонок; Е, Е, Е, Е —
электрические элементы; SJ— регулятор силы тока; I, II, III —три ключа
для пальцев; К—вращающийся цилиндр для записи; FВ — запись движений
ноги; FR — запись момента действия электрического тока на подошву;
SR — запись момента действия электрического звонка.
наружной затылочной доли у собак, произведенные в свое время
Феррьером, а затем Мунком, Целерицким, Обрежиа,
Бергером (Berger), мною и Гервером (из моей лаборато-
рии), показали, что с наружной поверхности затылочной доли
собак можно получить разнообразные движения глаз в боковом
направлении, вверх и вниз, которые Ферьером, Мунком,
Обрежиа и Бергером (из лабор. Мунка) объяснялись как
рефлекторные движения, вызванные субъективными зритель-
1 В. Бехтерев. Основы учения о функциях мозга, вып. 7, 1907.
Die Functionen der Nervencentra, Bd. 3.

ными образами. Нет надобности говорить, что последнее объ-
яснение, как необоснованное фактами, вообще ненаучно. Надо
заметить, что и у обезьян вызываются ассоциированные дви-
жения глаз и не только с наружной поверхности, но и с вну-
тренней поверхности затылочной доли [Грюнбаум (Grünbaum)
и Шеррингтон (Sherrington).
Мои исследования, относящиеся к занимающему нас вопросу,
начаты еще несколько десятков лет назад и затем продолжа-
лись позднее как мною самим, так и моими сотрудниками—
проф. А. Гервером и Ю. Белицким, причем первым, а равно
и мною, были исследованы, главным образом, внешние движе-
ния глаз и движения зрачка, тогда как движения аккомодации
были исследованы Белицким. Из этих исследований, произ-
веденных над собаками и над обезьянами, выяснилось, что при
раздражении как наружных, так и внутренних отделов наруж-
ной поверхности затылочной доли одинаково получается боковое
движение обоих глаз в противоположном направлении, но раз-
дражение более передних отделов наружной поверхности заты-
лочной области полушарий вызывает движение глаз в противо-
положную сторону и вниз, тогда как раздражение более задних
отделов той же области вызывает движение глаз в противопо-
ложную сторону и вверх. Движение головы нередко следует
за движением глаз.
У обезьян с затылочной области получаются аналогичные
движения глаз, иногда сопутствуемые и движением головы.
Здесь же заложены и двухсторонние центры движения зрачков,
как показали мои исследования над обезьянами, причем при
одностороннем раздражении расширение зрачков обычно сопут-
ствуется движением глаз в боковом направлении.
Заслуживает особого внимания факт, что это расширение
зрачков не исчезает и после перерезки шейного симпатического
нерва, вследствие чего я признал его результатом функциональ-
ной задержки ядер глазодвигательных нервов, к каковому вы-
воду пришел также Браунштейн и что затем подтвердилось
при опытах Н. Миславского и других. По исследованиям
Парсонса (Parsons) эффект расширения зрачков не только не
исчезает при перерезке симпатических нервов, но он не исче-
зает и при перерезке тройничного нерва. Его не устраняет даже
и перерезка большой спайки — corp. callosum. Только перерезка
общего глазодвигательного нерва его вполне устраняет, вслед-

ствие чего автор, в согласии с моими данными и позднейшими
результатами опытов Н. Миславского, признал, что расши-
рение зрачков, в этом случае, является актом задержки или
торможения по отношению к ядру глазодвигательного нерва.
С соседних же областей затылочной доли, расположенных
несколько снаружи, получается сужение зрачков вместе с кон-
вергенцией глаз.
Далее, исследования, осуществленные в моей лаборатории,
показывают существование у обезьян особых зрачковых центров
и центров аккомодации — на внутренней поверхности затылоч-
ной доли впереди верхней части клювовидной борозды — fiss.
calcarina (Белицкий).
Другой центр аккомодации у обезьян помещается в области
угловой извилины gyr. angularis, где мною были констатированы
и зрачковые центры, а у собак на наружной поверхности за-
тылочной доли. Надо приэтом заметить, что в вышеуказанных
опытах не обнаруживалось постоянного соотношения между
сужением зрачков и сокращением аккомодации, откуда следует,
что здесь имеются особые центры аккомодации и особые же
зрачковые центры.
Из сказанного очевидно, что в затылочной области мозговой
коры на ряду с приводными волокнами зрительного тракта,
подходящими к fis. calcarina, имеются и отводные проводники,
осуществляющие эффект возбуждения (а в иных случаях эффект
угнетения) внешних и внутренних мышц глаза. 1
Что те и другие волокна находятся во взаимной функцио-
нальной и анатомической связи, явствует из исследований
Бергера,2 который новорожденным щенятам зашивал веки.
Когда, по истечении десяти месяцев, сшитые веки были рас-
крыты, то оказалось, что характерных движений глаз при
раздражении коры затылочных долей не обнаруживалось. Отсюда
ясно, что вышеуказанные центры движения глаз являются
результатом жизненного опыта в области зрительного акта.
Против предположения, что двигательные явления, полу-
чаемые при раздражении затылочной доли, суть рефлекторные,
1 Кроме угнетающего эффекта на зрачок нужно иметь в виду, что и
боковые движения глаз характеризуются эффектом возбуждения внутренней
мышцы противоположного глаза и тормозящим эффектом со стороны наруж-
ной мышцы своего глаза (Гервер).
2 Berger. Monatsschrift f. Psychiatrie. Bd. IX. 1901.

обусловленные будто бы передачей раздражения на так назы-
ваемую двигательную сферу, расположенную на сигмовидной
извилине у собак и на центральных извилинах у обезьян, гово-
рит между прочим то обстоятельство, что, как я убедился, обре-
зывание раздражаемых участков затылочной доли не устраняет
двигательного эффекта, а подрезывание его прекращает. Кроме
Фиг. 56. Схема зрительных проводников от сетчатки до коркового зритель-
ного центра и связи последнего с другими областями мозговой коры, rt —
сетчатка; ml— желтое пятно; no— зрительный нерв; tro — tractus opticus;
cg—comm. Gudden’a; cge — corp. genic. ext.; cga—corp. genic. ant.; pu—pulvi-
nar; fo—зрительные пути Gratiolet; as—aq. Sylvii; nr—красное ядро; l—пет-
левой слой; sn —subst. nigra: p — мозговая ножка; с. cal. — corp. callosum;
c — cuneus; gl — gyr. lingualis; lo — lobus occipitalis; ga — gyr. angularis;
gt — gyr. temporalis (область слухового центра); i —insula; gfB — gyr. fron-
talis Broca (область речевого центра); lf— lob. frontalis; fa — пучок, связыва-
ющий соседние извилины мозговой коры; fli — предполагаемая связь зри-
тельного центра с слуховым центром или собственно центром слов;
fls — верхний продольный пучок, связывающий зрительный центр с цен-
тром речи; ftl, fto — пучки волокон, описанные Sachs’ом и Violet’ом и свя-
зывающие с одной стороны gyr. lingualis, с другой cuneus, как зрительные
центры с двигательными центрами, расположенным на наружной поверхности
затылочной доли; fca — пучок, связывающий зрительный центр с центром
слов.

того и раздражение подлежащего белого вещества по удалении
мозговой коры сопровождается двигательным эффектом. Все это
с решительностью исключает мнение о рефлекторной природе
двигательных явлений, получаемых при раздражении мозговой
коры затылочной доли и говорит за передачу двигательных
импульсов с коры затылочной доли к нижележащим центрам
при посредстве нисходящих волокон, берущих начало в самой
затылочной коре.
Произведенные в моей лабо-
ратории исследования между
прочим показали, что разруше-
ние центров движения глаз в за-
тылочной доле сопровождается
перерождением нисходящих про-
водников, достигающих области
четверохолмия. В то же время
произведенные у меня исследо-
вания А. В. Гервера пока-
зали, что предварительное раз-
рушение области четверохолмия
устраняет движение глаз, полу-
чаемое при раздражении током
наружной поверхности затылоч-
ной доли.
Не следует забывать, что и
с внутренней поверхности заты-
лочной доли получаются как
изменения аккомодации, так и
движения зрачков.
Если мы примем во внима-
ние, что анатомические исследо-
вания не оставляют сомнения
в существовании сочетательных волокон между внутренней по-
верхностью затылочной доли и наружной поверхностью той же
доли (фиг. 56), то мы, естественно, придем к выводу, что зри-
тельная область мозговой коры имеет, с одной стороны, привод-
ную область, расположенную на внутренней поверхности заты-
лочной доли, в области fîss. calcarina (фиг. 57), и отводную область
как на внутренней, так и на наружной поверхности затылочной
доли, причем последняя, при посредстве особых сочетательных
Фиг. 57. Затылочная часть полу-
шария из мозга 2-месяц. 28-днев-
ного младенца. С—fiss. calcarina;
fv — зрительный пучок, уже обло-
жившийся мякотью и потому резко
выделяющийся среди окружающих
безмякотных областей. Обработка
по Pal’ю. (С препарата д-ра Те-
лятника из лаб. автора.)

волокон, стоит в прямом и тесном функциональном соотношении
с приводной областью, развиваясь в связи с ее функцией.
Более, чем очевидно, что движения, выполняемые затылоч-
ной долею, обслуживают зрительный акт при смотрении и зри-
тельном сосредоточении, осуществляя те движения, которые
могут быть названы ориентировочно-сочетательными рефлек-
сами в области зрительного трансформатора.
Таким образом, дело идет здесь о зрительно-двигательной
функции, которая обнаруживается актом смотрения, причем дви-
гательная часть области является столь же необходимой частью
в этом акте, как и воспринимающая часть (фиг. 57). Однако, эф-
фекты поражения той и другой области не могут быть одинаковы.
В то время как разрушение внутренней поверхности затылоч-
ной доли вызывает, как известно, половинную слепоту (гемиано-
псию), разрушение наружной поверхности затылочной доли, если
оно не идет вглубь мозгового вещества и не поражает зритель-
ные пути (Gratiolet), вызывает не гемианопсию, а самое
большое половинное ослабление зрения с явлениями агнозии,
то есть неспособность определять предъявляемый предмет, при-
чем, как показали мне клинические наблюдения, и боковые
движения глаз в сторону амблиопии вслед за фиксируемым пред-
метом в этих случаях оказываются неосуществимыми, хотя
произвольные повороты глаз в том же направлении предста-
вляются еще возможными.1
Для более детального уяснения функций зрительно-двига-
тельной области коры постараемся представить себе ход центро-
стремительных и центробежных проводников, связанных с рас-
сматриваемой областью затылочной доли. Прежде всего иссле-
дованиями Рамон и Кахаля было установлено, что зрительные
нервы и зрительные тракты содержат не только центростреми-
тельные волокна, но частью и центробежные волокна, входящие
в сетчатку (h фиг. 62). Исследования Монакова показали, что
и в подкорковых путях содержатся, на ряду с центростреми-
тельными и центробежные волокна, входящие в наружное колен-
чатое тело.
Сверх того, необходимо принять во внимание существование
ближайшей рефлекторной дуги для зрачка с передачей свето-
1 Между прочим характерно, что больные с корковыми поражениями
зрения не замечают своего зрительного расстройства, в чем я много раз
убеждался при своих исследованиях.

вого раздражения сетчатки на ресничные волокна, доказывае-
мой сохранением зрачковой реакции на свет даже в вырезанном
глазу (фиг. 59).
На дальнейшем пути зрительных проводников в области
зрительных трактов устанавливается их связь с центральным
серым веществом, при посредстве волокон, отходящих в послед-
нее за зрительным перекрестом, затем на уровне наружного
коленчатого тела с клетками последнего, причем ответвления
зрительных проводников на этом уровне достигают с одной
стороны поясного слоя зрительного бугра, с другой стороны
клеток переднего двухолмия, которые в свою очередь, при по-
средстве фонтановидных волокон, связываются с одной сто-
роны с ядрами нервов, управляющих движениями глаз (фиг. 59
и hl фиг. 60), с другой стороны, спускаясь вниз к спинному
мозгу, достигают ядра передних рогов спинного мозга.
Все эти боковые ответвления обеспечивают осуществление
простых рефлексов, возбуждаемых с сетчатки глаза, что же
касается продолжения основных зрительных проводников, то они
идут в затылочных пучках Gratiolet. Они представлены волок-
нами, идущими от клеток наружного коленчатого ядра в виде
центростремительных подкорковых проводников, поднимающихся
к коре затылочной доли, к верхней и нижней губе клювовидной
борозды — fiss. calcarina.
На всем пути, начиная от сетчатки и до наружного колен-
чатого тела, центростремительные зрительные проводники не
изменяют своего относительного топографического положения,
сообразно их началу в разных отделах сетчатки. В наружном
коленчатом узле зрительные волокна окончиваются при фляшко-
видных клетках (Henschen). На дальнейшем пути к коре зри-
тельные волокна сохраняют приблизительно то же расположение,
как и в зрительных тяжах. С другой стороны, как упоминалось
ранее, внутренняя поверхность затылочной доли, согласно
исследованиям Закса и Виоле (Violet), соединяется ассо-
циационными волокнами с наружным отделом той же заты-
лочной доли.
Спрашивается теперь: какие связи с подкорковыми узлами
нам известны относительно наружных отделов мозговой коры?
В этом отношении мы должны иметь в виду, что от заты-
лочной доли нисходит пучок волокон, который в виде так назы-
ваемого нижнего продольного пучка достигает зрительного бугра

Фиг. 58. Схема демонстрирует, как человек смотрит. Вызванное светом воз-
буждение сетчатки по зрительному нерву II направляется через подкорковое
наружное коленчатое ядро (cgs) к сетчатковой области мозговой коры в fiss.
calcarina. Отсюда возбуждение, с одной стороны, направляется по ассо-
циационным проводникам к наружной двигательной области затылочной доли
мозговой коры и оттуда по нисходящим проводникам к области переднего
четверохолмия и затем через задний продольный пучок к ядрам глазных
нервов VI, IV и III, приводя к правильной установке глаза, с другой сто-
роны, к области сосредоточения в предлобной части коры лобные центры
движения глаз С, откуда по нисходящим проводникам направляется к тем же
движущим глаза нервам, VI, IV и III, осуществляя активное направление
взора при сосредоточении на свече. В этой, как и во всех других схемах,
дело идет лишь об изображении основного направления нервного тока. (Автор.)

(Флехсиг).1 Исследованиями по методу перерождения в моей
лаборатории доказано (А. Гервер2). что нисходящие волокна
затылочной доли вступают в переднее двухолмие (фиг. 59).
Этим путем нисходящие волокна, через фонтановидный пучок,
достигают ядер глазодвигательных нервов. Таким образом уста-
навливается связь зрительной области коры, с одной стороны,
при посредстве волокон нижнего продольного пучка с зрительным
бугром, обслуживающим двигательной своей частью (внутреннее
ядро), как я доказал своими
опытами, мимику;3 с дру-
гой стороны, при посред-
стве переднего двухолмия
с ядрами глазодвигатель-
ных нервов, обслуживаю-
щих глазные мышцы. И,
действительно, разрушение
переднего двухолмия уни-
чтожает глазодвигатель-
ный эффект раздражения
затылочной доли, что гово-
рит несомненно в пользу
вышесказанного положе-
ния.
Другие связи затылоч-
ной доли суть межкорко-
вого характера, как, на-
пример, связь обеих зри-
тельных областей между
собою через большую спай-
ку мозга (fcp фиг. 60), связь
каждой зрительной области
через большой продольный дугообразный пучок с передними обла-
стями мозга и пучки Виоле, устанавливающие связь внутренней
поверхности затылочной доли с наружной ее поверхностью
Фиг. 59. Схема зрачковых волокон.
no — зрительный нерв; ch — chiasma:
np —зрачковые волокна: cga — переднее
четверохолмие; pv— pulvinar; fc—корко-
вый центр зрения; cge — corp. genie, ext.;
ro — tractus opticus; gc — gangl. ciliare.
(Автор.)
1 Р. Flechsig. Gehirn.
2 А. Гервер. Дисс. СПБ.
8 В. Бехтерев. «О функции зрительных бугров». Вестник Психиа-
трии, 1884. Исследования случаев энцефалита доказывают, что кроме зри-
тельного бугра в осуществлении мимики играет роль и стриальная область
(neostriatum), стоящая в тесной анатомической связи с зрительным бугром.

(фиг. 56). Можно убедиться непосредственными опытами, что
зрительная область затылочной доли передает свое влияние на
движение тела и конечностей через сигмовидную извилину
у собак и через центральные извилины у приматов и человека
(фиг. 61). В то же время клинические наблюдения устанавли-
вают, что разрушение этой связи приводит к устранению подра-
жания в действиях (апраксия).
Фиг. 60. Внутренняя поверхность правого мозгового полушария с удале-
нием части белого вещества. Ccl.4 — splenium corp. callosi; Fcp — forceps
post.; Fli — fasc. long. inf.; Tho — thalamus opt.; Tap — tapetum; В — мозгов.
ножка; Сса — comm. anterior; II— tract. opticus ; Raf — передняя ножка свода;
Rdf— свод.
Так, мы знаем, что при глубоких разрезах в теменных обла-
стях коры общие эпилептические судороги, вызываемые раз-
дражением затылочной области, прекращаются, что свидетель-
ствует в пользу того, что эти судороги при раздражении заты-
лочной доли вызываются благодаря передаче возбуждения на
область сигмовидных (resp. центральных) извилин, раздражение
которых, уже при сравнительно слабом токе, приводит к раз-

витию эпилептических приступов. В своих опытах я убедился
также, что и искусственно вызванный зрительный сочетательный
рефлекс (подачи лапы у собаки) прекращается вместе с удале-
нием сигмовидной извилины.
Заметим, что и мигательный рефлекс глаз на угрозу, как
я убедился, прекращается вместе с удалением сигмовидных
извилин или даже соответствующих центров в области сигмо-
видных извилин, равно как и по удалении затылочных долей.
Приняв во внимание все вышеуказанные данные, мы можем
в настоящее время составить более или менее ясное предста-
вление о функции зрительных проводников и затылочной моз-
говой коры. Прежде всего необходимо иметь в виду, что бла-
годаря связям сетчатки с ресничными волокнами и ресничными
же узлами и затем связям зрительных волокон с передним
двухолмием обусловливается в первом случае ближайшая пери-
ферическая, а во втором случае подкорковая зрачковая реакция
(фиг. 59). Значение связи зрительных путей с центральным
серым веществом пока не может быть выяснено.
Вероятно, дело идет здесь об отношении зрительных про-
водников к вегетативному подкорковому центру. С другой сто-
роны, связь зрительных волокон с поясным слоем зрительного
бугра, в виду значения последнего как важного подкоркового
мимико-соматического центра, может обеспечивать передачу
импульсов с сетчатой оболочки на отводящие проводники зри-
тельного бугра для осуществления мимико-соматических рефле-
ксов (бугро-стрио-красноядерная связь и пучок Монакова).
Все эти связи служат таким образом для осуществления
прирожденных рефлексов, выполняемых сетчатой оболочкой
в форме приспособления самой сетчатки, например, ее сосудов,
к световому раздражению (вероятно, обратно идущие системы),
в форме сокращения зрачка и сокращению аккомодативной
мышцы, в форме соответственного движения глаз при световом
раздражении и в форме приспособления мимики к внешним
раздражениям, например, к яркому освещению (щуренье век),
что мы и наблюдаем у животных с удалением мозговых полу-
шарий.
Наконец, через связи затылочной доли с другими, напр. со-
седними и удаленными двигательными центрами мозговой коры,
осуществляются с одной стороны усовершенствованные жизнен-
ным опытом ориентировочно-сочетательные рефлексы, с другой

стороны приобретенные жизненным опытом зрительно-двига-
тельные рефлексы высшего порядка. Из них первые служат для
более точного распознавания предметов, вторые для действий,
вызываемых зрительными раздражениями.
Попробуем подробнее расшифровать значение этих связей, как
мы можем это сделать на основании известных нам данных.
Нисходящие связи, идущие в самых подкорковых и перифери-
ческих зрительных путях и заканчивающиеся в сетчатке (фиг. 62),
могут представляться на первых порах более загадочными по
своей функции. И, действительно, по поводу их значения выска-
Фиг. 62. Схема распространения нервного возбуждения от палочек и кол-
бочек сетчатки до corp. geniculata ant. A— сетчатка; B — n. opticus; C —
corp. geniculat. ext.; a — колбочки; b — палочки; d — двухполюсные колбо-
образные клетки; c — двухполюсные палочковидные клетка; e —ганглиозные
клетки; F— центробежные нервные волокна; g—спонгиобласты; h — сво-
бодные нервные окончания волокон, происходящих из сетчатки; g — нерв-
ная клетка, воспринимающая при посредстве своего протоплазменного от-
ростка притекающие зрительные импульсы; r— клетка, от которой отходят
центробежные волокна. (По Ramon y Cajal’ю.)
зывались разнообразные гипотезы, в рассмотрение которых мы
здесь входить не будем, но постараемся подойти к выяснению
вопроса с новой точки зрения. Дело в том, что такие же нис-
ходящие проводники не составляют исключительную принад-
лежность зрительных путей: они констатированы также в слу-
ховых и обонятельных путях, в петлевом слое, проводящем
центростремительные проводники от мышц в восходящем напра-
влении, в задних корешках и в подкорковых волокнах задней
центральной извилины. Отсюда очевидно, что такие нисходящие
волокна выполняют более или менее одинаковую функцию во
всех центростремительных проводниках, несущих импульсы
с периферических воспринимающих органов к коре мозговых

полушарий, и очевидно выполняют какую-то роль в приспособле-
нии этих органов во время их функционирования.
Для задних корешков, собирающих центростремительные
волокна с кожной поверхности и мышц, эта роль с сущности
уже выяснена. Мною было доказано, что задние корешки при
раздражении вызывают расширение сосудов и это, очевидно, не
может осуществляться иначе как при посредстве нисходящих
волокон задних корешков, единственных нисходящих провод-
ников, которые могут быть приняты здесь во внимание. От-
сюда — полное основание полагать, что если сосудосуживающие
волокна (а равно и сосудорасширители для мышц) подходят
к воспринимающим органам при посредстве симпатических воло-
кон, то сосудорасширители попадают в эти органы не иначе
как при посредстве нисходящих волокон, содержащихся в самых
центростремительных проводниках. А если это так, то важная
приспособительная роль этих проводников во время функцио-
нирования воспринимающих органов, и в том числе сетчатки
глаза, представляется вполне очевидною. Именно при посредстве
этих волокон осуществляется приспособление сосудов сетчатки
при зрительном акте к воспринимаемым ею световым лучам,
ибо вполне естественно, что кровоснабжение раздражаемого
органа должно приспособляться к самому раздражению, к его
интенсивности и качеству, иначе раздражаемый орган естественно
должен пострадать в своей структуре, то-есть в нем должны
развиваться соответственные трофические изменения resp. рас-
стройство питания.1
Таким образом, очевидно, что здесь дело идет о соответствен-
ном приспособлении воспринимающего органа к акту смотрения.
Если мы обратимся к волокнам затылочной доли, спускаю-
щимся к переднему двухолмию, то их роль была выяснена рабо-
тами моей лаборатории. Дело в том, что предварительное раз-
рушение переднего двухолмия прекращает ассоциированные дви-
жения глаз, вызываемые раздражением мозговой коры затылоч-
ной доли, а это неизбежно приводит к выводу, что эти послед-
ние движения выполняются при посредстве переднего дву-
холмия и связи его с глазными ядрами При посредстве воло-
кон, содержащихся в тех же нисходящих путях, и при посредстве
1 Для такого приспособления несомненно должны служить как ближай-
шие подкорковые рефлексы, так и более высшие корковые рефлексы, ибо
акт смотрения происходит обычно с участием мозговой коры.

того же двухолмия и связи его с ядрами глазных нервов и
со спинным мозгом выполняются и зрачковые рефлексы высшего
порядка и вероятно также аккомодативные корковые рефлексы,
а также рефлексы общего движения (фиг. 59 и 66).
Отсюда ясно, что связи затылочной доли с передним дву-
холмием, заведующим ассоциированными движениями глаз и
движениями зрачка, а также и хрусталика, обеспечивают соот-
ветственное обслуживание внешнего и внутреннего мышечного
аппарата глаз при смотрении на предмет и следовании взором
за его движением, иначе говоря, с помощью их может дости-
гаться соответственное приспособление в отношении установки
и передвижения глаза для соответственного направления зритель-
ных осей, а также соответственное приспособление к количеству
световых лучей, попадающих в глаз путем изменения размеров
зрачка, и соответственное же изменение кривизны хрусталика
в целях собирания световых лучей на желтом пятне сетчатки.
Относительно связи затылочной доли с зрительным бугром
столь решительных заключений сделать нельзя за отсутствием
прямых данных. Но нельзя не принять во внимание, что выше-
указанные мои экспериментальные исследования, подтвержден-
ные и клиническими наблюдениями, доказали значение зритель-
ных бугров в выполнении мимико-соматических движений, и
что эта роль зрительных бугров, как показывают данные кли-
ники и эксперимента, выполняется внутренними их ядрами.
Позднейшие исследования в связи с учением об энцефалитах
выяснили, между прочим, что в выполнении мимико-соматиче-
ских движений на ряду с зрительными буграми соучаствует и
стрио-паллидальная система (nucl. caudatus и n. lenticularis), кото-
рая, стоя в тесной связи с зрительными буграми, получает свои
импульсы при посредстве тех же зрительных бугров.
А если это так, то надо полагать, что связь затылочных
долей с зрительными буграми служит для осуществления, в форме
сочетательных рефлексов, мимико-соматических движений, раз-
вивающихся в связи с корковыми зрительными импульсами.
В результате нашего анализа мы приходим к выводу, что
затылочная доля мозговой коры в ее целом, то есть не только
ее внутренняя поверхность, но также и наружная, служит для
осуществления разнообразных сочетательных resp. корковых
рефлексов, возбуждаемых с сетчатки глаза.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
Слуходвигательная область коры и височная доля. Приводно-отводной аппарат
в осуществлении процесса слушания (движение ушей у животных, поворот
головы).
То, что мы выяснили сейчас по отношению к органу зрения,
с одинаковым основанием применимо и по отношению к другим
воспринимающим аппаратам, ибо мы во всех областях коры
мозга, предназначенных для обслуживания того или другого
из воспринимающих органов, встречаемся с подобными же
соотношениями подходящих к ним центростремительных и выхо-
дящих из них центробежных волокон. Возьмем слуховую область,
расположенную у собак в задней части верхних височных изви-
лин, а у человека в средней области внутреннего края первой
височной извилины и двух поперечных извилин Хешля.
По исследованиям Флехсига по методу развития центростре-
мительные слуховые проводники по достижении ими внутреннего
коленчатого тела направляются от последнего к передней попе-
речной извилине Хешля, а по Вендеровичу, работавшему по
методу Марки с применением больших срезов, — к средней части
внутреннего края первой височной извилины и к смежным
частям двух извилин Хешля. Что этим дело не ограничивается
по отношению к корковой функции слуха, показывают клини-
ческие указания авторов, доказывающие отношение к слуху
вообще средней части и даже всей первой височной извилины;
по Монакову же слуховая область распространяется и за
пределы последней.
Дело объясняется очевидно тем, что и эта область коры
представляет собой не только приводные, но и отводные части,
имеющие вполне определенное отношение к слуху. И, действи-
тельно, подобно тому как зрительно-двигательная область или
область смотрения, так и рассматриваемая область, при уда-
лении ее, дает ослабление слуха, а при раздражении областей

Фиг. 63. Схема демонстрирует, как человек слушает. Возбуждение Кортиева
органа передается через VIII слуховой нерв и продолжение его в мозгу
в виде слухового проводящего пути до внутреннего коленчатаго ядра cgi
и от последнего до корковой слуховой области а в двух извилинах Heschl’я
и во внутренние части 1-й височной извилины. От этой области возбуждение
распространяется с одной стороны к лежащему сзади (вблизи угловой изви-
лины) двигательному отделу той же области, откуда нисходящие пути на-
правляются: 1) к области четверохолмия, а оттуда через задний продольный
пучок к ядрам глазных нервов — VI, IV и III и 2) к заднему двухолмию и
нижележащим ядрам для установки слухового органа (последняя часть на-
правления тока на схеме не обозначена). С другой стороны от слуховой об-
ласти возбуждение достигает области активного сосредоточения (в пред-
лобной области мозга), откуда нисходящие проводники направляются через
передний отдел внутренней капсулы и мозговую ножку к ядрам тех же
глазных нервов — VI, IV и III. Схема поясняет направление взора при
активном сосредоточении на звуковом раздражении в направлении источника
звука.

коры соседних с приводной ее частью дает соответствующий
двигательный эффект (у животных разнообразные движения на-
ружного уха и др.), вследствие чего она представляется не
слуховой только, а слуходвигательной областью. Еще Ферьер
при своих опытах убедился в том, что у обезьян раздражение
верхней височной извилины, а у собак и других млекопитающих
раздражение подсильвиего отдела третьей (считая изнутри) нерв-
ной извилины вызывает отведение и поднятие противопо-
ложного уха, раскрытие глаз, расширение зрачков и поворачи-
вание глаз и головы в противоположном направлении.
Сходственные результаты были получены Зангером (San-
ger), Брауном и Шеффером. В опытах Багинского
над собаками при раздражении второй, третьей и четвертой
извилин на уровне заднего конца Сильвиевой борозды вызы-
валось движение ушей с расширением зрачков и отклонение
глазных яблок в противоположном направлении. Между прочим
с нижнего отдела второй извилины этот автор получал и дви-
жение противоположного уха вперед. В моей лаборатории ис-
следования были произведены мною, д-ром Ларионовым и
д-ром Гервером (последним, собственно, в отношении ассоции-
рованных движений глаз). Приэтом выяснилось, что электри-
ческое раздражение с трех височных извилин, в соседстве
с слуховой областью, вызывало отклонение ушей, глаз и головы
в противоположном направлении, подобно тому, как это наблю-
дается, например, когда собака прислушивается противоположным
ухом. Такие же отношения очевидно должны существовать и
у человека за исключением отклонения ушей вследствие атрофии
ушных мышц (фиг. 63).
Что касается собственно движения глаз, то у собак оно
получалось с центра угловой извилины, у конца Сильвиевой
борозды. Раздражение этого участка, размерами не более 3 — 4 мм,
вызывает поднятие и оттягивание кзади противоположного уха,
за которым происходит отклонение глаз и головы в противо-
положном направлении при заметном расширении зрачков. И здесь
дело идет очевидно о двигательном эффекте, который не может
быть понимаем как движения, вызываемые при посредстве сигмо-
видной извилины у собак и центральных извилин у приматов,
ибо эти движения не прекращаются и после обрезывания соот-
ветственного участка; после же подрезывания мозговой коры
в этих областях они устраняются совершенно.

Это доказывает, что двигательный эффект получается при
посредстве нисходящих систем, связывающих эти области коры
с подкорковыми образованиями.
Что касается анатомических связей слуховой области, то они
были выяснены более или менее полно в целом ряде исследо-
ваний. Уже несколько десятков лет назад мною было устано-
влено на основании эмбриологических исследований, что слухо-
вой нерв представляет собой два особых ствола, из которых один,
возникающий из преддверия и полукружных каналов (фиг. 64),
переходит в передний корешок, тогда как другой, улитковый,
нерв (фиг. 69) переходит в задний корешок. 1 Волокна послед-
него, который нас собственно и будет здесь интересовать,
Фиг. 64. Формы костного лабиринта (2:1). А— левый лабиринт снаружи;
В — правый лабиринт снутри; С — левый лабиринт сверху; ааа — концы
ампул трех дуговых входов; s— верхний дуговой ход; р— задний дуговой
ход; е — внешний дуговой ход; с — улитка; с. — tractus spiralis foraminosus;
fo — fenestra vestibuli; fr— fenestra cochleae; re— recessus ellipticus; rs — re-
cessus sphaericus; av — aquaeductus vestibuli. (По препарату Claudius’a из
Henle.)
входя в продолговатый мозг, делятся на восходящие и нисхо-
дящие ветви, причем первые вступают в так называемый слу-
ховой бугорок, а вторые в наружное слуховое ядро, где пред-
варительно и оканчиваются при содержащихся в нем клеточных
элементах (фиг. 65). Впрочем, часть волокон минует клетки
этого ядра и, проходя непосредственно к другим образованиям,
лежащим на пути центральных продолжений улитковых волокон,
как то: верхние оливы (своей и другой стороны), трапециевид-
ные ядра, ядра боковой петли, и, отдав ответвления к заднему
и переднему двухолмию, достигает своими конечными ветвями
заднего коленчатого ядра (cgm фиг. 65). Приэтом в продолго-
ватом мозгу имеется разделение центральных продолжений слу-
ховых волокон на два пути. Один, верхний, идущий от слухового
1 См. В. Бехтерев. Neur. Centralbl., № 7, 1885.
Мозг и его деятельность.

бугорка в виде слуховых полосок под дном четвертого желу-
дочка, и другой, нижний, проходящий в так называемом тра-
пециевидном образовании; но так как верхний путь через шов
спускается до трапециевидного же образования, то оба эти
пути по другую сторону шва сходятся вместе и в дальнейшем
остаются уже все время нераздельными (см. фиг. 65).
Затем следует отметить, что ветви слуховых корешков,
будучи разной длины, как выяснено исследованиями, главным
образом Хельда (Held), оканчиваются древовидными развет-
Фиг. 65. Схема приводной части ориентировочного слухового рефлекса.
Центральный путь слухового нерва и отношение его к N.VI, заведывающему
боковым движением глаз. VI — fila radicularia nervi abducentis; VIII с — nervus
cochlearis; cgm— corpus geniculatum mediale; N.VI—nucl. nervi abducentis;
na—nucl. ventralis s. anterior nervi cochlearis; nll— nucl. lemn sci lateralis;
os —nucl. olivaris sup.; st — подкорковый восходящий путь к коре височной
доли; Cr. r— corp. restif.; nf—nucl. n. facialis. (Автор.)
влениями, частью, как упомянуто, при клетках наружного слухо-
вого ядра и слухового бугорка, частью при клетках верхних
олив и трапециевидного ядра, частью же при клетках ядра
боковой петли и затем при клетках заднего и переднего дву-
холмия, и, наконец, некоторые из слуховых волокон своими
конечными разветвлениями достигают внутреннего коленчатого
ядра (фиг. 67). Приэтом клетки каждого из упомянутых ядер,
лежащих в направлении слухового пути, в свою очередь посы-
лают свои аксоны в восходящем направлении и достигают
клеток ближайших или более отдаленных ядер, пополняя тем
самым убыль слуховых волокон, вследствие предварительного

их окончания при клетках тех или других ядер и, в конце
концов, все вообще слуховые волокна, прямо или посредственно,
достигают задних коленчатых ядер, являющихся подкорковыми
слуховыми центрами.
Следует еще иметь в виду, что ядра заднего и переднего
двухолмия не лежат на прямом пути слуховых волокон к заднему
Фиг. 66. Схема центрального слухового проводника. Рефлекторные
пути. No — n. opticus; hl — задний продольный пучок; Rct— n. cer-
vicale I; crf— место фонтановидвого перекреста; Ta — tub. aust.; vK—пе-
реднее ядро слухового нерва; os — верхняя олива; ctr — corp. trapez.;
ls — боковая петля; sk — ядро боковой петли; R — шов; nV — заднее
двухолмие. Остальные обозначения понятны сами собой. (Н. Held.)
коленчатому ядру, ибо последнее не получает слуховых волокон
ни от заднего, ни от переднего двухолмия, принимающих
в себя слуховые волокна из нижележащих слуховых ядер
(фиг. 65). Таким образом переднее и заднее двухолмие должны
быть рассматриваемы, как образования, имеющие отношение
к слуховым рефлексам (движение глаз, общие движения), а не
являются этапными станциями на прямом пути слуховых воло-

кон в направлении к вышележащим областям, каковыми
являются наружное слуховое ядро и слуховой бугорок, верхние
оливы и трапециевидные ядра, ядра боковой петли и, наконец,
внутреннее коленчатое ядро. Лишь последнее является, как
упомянуто, ближайшим к коре подкорковым ядром, при клетках
которого предварительно заканчиваются все слуховые волокна,
направляющиеся в кору головного мозга. Следует приэтом
Фиг. 67. Схема центрального слухового проведения. Обратно
идущие системы (Held): vK—переднее ядро; ctr — corp. trape-
zoideum; R— raphe; TK— трапециевидное ядро; os— верхняя
олива; Ta—tuberculum acusticum; Sta—striae acusticae: SК—ядро
боковой петли; ov — верхнее двухолмие; nV—нижнее дву-
холмие; Ki — кора мозга.
иметь в виду, что в продолговатом мозгу далеко не все слуховые
волокна перекрещиваются. Часть их остается на своей стороне
и, вступая в верхнюю оливу своей стороны, поднимается в боко-
вой петле той же стороны (фиг. 67).
Что касается волокон, выходящих из клеток внутреннего
коленчатого ядра к височной доле мозга (фиг. 65), то они образуют
подкорковое звено слухового пути, которое, направляясь от вну-
треннего коленчатого ядра почти горизонтально кнаружи мимо
заднего края чечевичного ядра и, образуя часть мозгового венца,

оканчиваются, как можно убедиться по методу перерождения,
в височных извилинах мозга у собак, а у человека оканчиваются
тремя пучками в средней части верхнего и внутреннего края
первой височной извилины и в прилежащих к ней двух изви-
линах Хешля, скрытых в Сильвиевой ямке. Таков ход восходя-
щих волокон слухового пути.
Переходя к рассмотрению
центробежных или нисходя-
щих проводников слуховой
области, необходимо прежде
всего иметь в виду обратные
системы волокон, идущие от
мозговой коры к внутреннему
коленчатому ядру, и системы,
идущие от последнего в на-
правлении к периферии по
тому же слуховому пути, по
которому восходят выше рас-
смотренные слуховые провод-
ники. Приэтом нисходящие
волокна, как и восходящие,
представляют собой последо-
вательно прерывистый путь,
состоящий из клеток различ-
ных ядер слухового пути с ак-
сонами, обращенными к пери-
ферии и оканчивающимися
при клетках тех или других
нижележащих ядер того же
слухового пути. Эти нисхо-
дящие проводники опять же
прерываются на своем пути
в заднем коленчатом ядре, в ядре боковой петли, в верхней
оливе, в наружном слуховом ядре, достигая таким путем пери-
ферии.
Что касается других нисходящих систем слуходвигательной
области мозговой коры, то можно определенно говорить о связи
этой области, и именно угловой извилины при посредстве
нисходящих волокон, с передним и задним двухолмием, из кото-
рых первое дает при раздражении ассоциированные движения
Фиг. 68. Косвенный срез, проходящий
через область четверохолмия и ниж-
нюю часть моста из мозга человече-
ского плода незадолго перед рожде-
нием. ll — боковая петля; ncgp— ядро
заднего двухолмия; fbp—волокна зад-
ней ручки, выходящие из ядра заднего
двухолмия; fcg — волокна, перекрещи-
вающиеся над aq. Sylvii в области
переднего двухолмия; cga — переднее
двухолмие; fpa — волокна передней
ножки мозжечка; bg — волокна петле-
вого слоя, поднимающиеся к четверо-
холмию; fv — отвесный пучок моста
снутри от ll волокна пучка Münzer’a.
Обработка по Weigert’y. (Автор.)

глаз, а второе, как я убедился из своих
опытов, дает разнообразные движения
уха, движения конечностей более общего
характера и крики. Дальнейшие нисходя-
щие связи переднего двухолмия осуще-
ствляются при посредстве ранее упо-
мянутых волокон, спускающихся в виде
фонтановидного перекреста в задний про-
дольный пучок и проходящих в нем до
клеток ядер главных нервов и спускаю-
щихся еще и в спинной мозг в виде
тектоспинальной системы. Что же ка-
сается заднего двухолмия, то его связь
с двигательными образованиями устана-
вливается при посредстве волокон пучка
Мюнцера (Münzer), спускающихся по
боковой поверхности покрышки моста
и достигающих между прочим описан-
ного мною сетчатого ядра покрышки
(фиг. 38 и 21) в области верхнего этажа
Варолиева моста и имеющего двигатель-
ную функцию, частью же через отвесный
пучок моста спускающихся к ядрам
последнего, в свою очередь связанным
сетевидным образованием. Кроме того
имеется еще связь ядра боковой петли
к так называемому срединному ядру, рас-
положенному по обеим сторонам шва.
Все вышеизложенное приводит к вы-
воду, что при посредстве восходящих и
нисходящих систем слуходвигательной
области происходит осуществление как
простых слуховых, так и высших ориен-
тировочных сочетательных рефлексов,
т. е. тех, которые обслуживают слуховой
орган во время его деятельности, осу-
ществляя процесс слушания. Вследствие
этого слуходвигательную область височ-
ной доли мы обозначаем как область, заведывающую слу-
шанием.
Фиг. 69. Схема окончания
в периферии n. acusticus
вблизи n. vestibularis 1-2—
neuroepithel; 1 — волоско-
вые клетки; 2 — волокни-
стые или опорные клетки;
3—периферические интер-
эпителиальные конечные
разветвления; 4—нервные
волокна; 5—клетка слухо-
вого ганглия; 6—дендрит;
7 — пограничная мозговая
линия; 8—деление на вос-
ходящую и нисходящую
ветви с их коллатералями.
(G. Retzius. Biolog. Unter-
suchungen Bd. IV, 1892.)

Следует иметь в виду, что по соседству с слуходвигательной
областью, на месте второй и третьей височных извилин, неко-
торыми авторами (Мильс и другие) признается локализация
центральных окончаний преддверного нерва, передающего им-
пульсы, возникающие при смещении головы от давления эндо-
лимфы на его окончания. Эти данные мы могли бы связать с тем
фактом, что из височной и частью затылочной области выходит
большая система центробежных волокон, спускающаяся через
наружный отдел основания мозговой ножки — так называемый
пучок Тюрка (Türck) — к ядрам моста. В таком случае пред-
ставилось бы возможным признать, что в височных извилинах
коры дело идет также о сочетательных рефлексах статического
характера, которые могут осуществляться не только в связи
с движениями головы, но вероятно и в соотношении с звуковыми
и может быть также с зрительными импульсами, как это мы
имеем, например, в танцах под музыку и при других условиях.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
Обонятельно-двигательная область. Крючковидная извилина. Пути, устанавли-
вающие соотношения с мозговой корой и подкорковыми образованиями для
осуществления акта нюхания.
Передневнутренняя часть височной доли в виде грушевидной
доли у осматических животных и крючковидной извилины у чело-
века (Gm фиг. 2), как установлено уже давно, имеет отношение
к обонятельной доле и следовательно к обонятельной функции,
тесно связанной с Шнейдеровой оболочкой носовой полости. В этом
отношении еще опыты Ферьера показали, что удаление
крючковидных извилин у обезьян приводит к потере обоня-
ния. Мунк наблюдал собаку с потерей обоняния, у которой
один gyr. hyppocampi представлялся размягченным, другой был
превращен в кисту.
Исследования Лючиани на основании опытов с удале-
нием Аммониева рога привели к заключению, что Аммониев
рог является главным полем обонятельной сферы, причем даже
незначительные его повреждения приводят к нарушению обоня-
тельной функции. Но произведенные позднее опыты проф. Оси-
пова из лаборатории Г. Мунка опровергли этого автора,
ибо удаление двух передних третей Аммониева рога могло
быть осуществляемо без последствий в отношении обоняния.
У собак одностороннее удаление грушевидной извилины,
gyr. pyriformis, в опытах Горшкова, произведенных в моей
лаборатории, вызвало резкое понижение реакции на пахучие
раздражения на своей стороне и ослабление на другой стороне.
В опытах Завадского, произведенных в Павловской лабора-
тории, двустороннее удаление gyr. pyriformis вызывало однако
лишь временную утрату условных обонятельных рефлексов на
слюноотделение, что могло по автору зависеть будто бы от
общего угнетения мозговых функций. С нашей точки зрения
последнее объяснение не имеет за себя вполне убедительных

данных, ибо не исключена возможность компенсирования с те-
чением времени у собак, как у осматических животных, недо-
стающих ольфактивных раздражений раздражениями носовых
ветвей тройничного нерва, которые в опытах Завадского не
перерезались. К тому же возможна компенсация удаленных
грушевидных извилин соседними областями мозговой коры (на-
пример tub. olfactorium).
Вообще не следует упускать из виду, что имеются условия
для компенсирования удаленной gyr. pyriformis, ибо кроме на-
Фиг. 70. Схематическое изображение волокон обонятельных
нервов и луковиц, fo, fo, fo — волокна обонятельных нервов;
bo — bulbus olfactorius; cto — серое вещество tractus olfactorius;
с — кора височной области; са — передняя спайка; 2 — волокна,
выходящие из bulbus и оканчивающиеся в tractus olfactorius;
6 — волокна, выходящие из bulbus непосредственно к мозговым
узлам так называемый основной обонятельный пучок; 3 и 7 —
волокна, входящие в состав наружного корешка tractus olfacto-
rius и направляющиеся из bulbus olfactorius к коре gyr. pyri-
formis височной доли; 1 и 8 — волокна передней спайки, из ко-
торых 1 составляют волокна обонятельных луковиц, входящие
в состав передней спайки; 5 — волокна, связывающие кору
обонятельной луковицы с корой лобной доли (так называемый
верхний корешок обонятельной луковицы).
ружного корня существуют еще другие корни, направляю-
щиеся от обонятельной луковицы к другим областям мозга
[обонятельный бугорок, subst. perf. ant. у человека (фиг. 70)].
И это обстоятельство не принято Завадским во внимание,
а оно говорит против убедительности его опытов. Главный же
недостаток его опытов заключается в неустранении перерезкой
носовых ветвей тройничных нервов, так как по опытам д-ра Ла-
рионова через эти ветви происходит непосредственная пере-
дача обонятельных импульсов к продолговатому мозгу. К тому
же ряд клинических данных говорит решительно в пользу выше-

указанной локализации обонятельной функции в крючковидной
извилине, стоя в противоречии с выводами Завадского.
Сюда относятся случаи аносмии при поражении крючковидных
извилин, как то: случаи Шюртона (Churton) и Гриффиса
(Griffith), Линде (Linde), Оппенгейма (Oppenheim) и других,
и еще более многочисленные случаи с обонятельными галлю-
цинациями при поражениях крючковидной извилины.
Таким образом мы можем принять, что воспринимающая
обонятельная область мозговой коры человека помещается
в крючковидной извилине, соответствующей грушевидной изви-
Фиг. 71. Схема распространения нервного возбуждения в обонятельном ап-
парате млекопитающих. А— обонятельная оболочка. В — glomer. olfactorii
луковицы; С — митральные клетки; Е—ядерные клетки; D — tractus olfacto-
rius; G — область наружного обонятельного пучка; F — пирамидальные клетки
tractus; M—клетки с коротким цилиндрическим отростком; I—боковые от-
прыски bulbus; N—боковые отпрыски наружного обонятельного пучка;
L — центробежные волокна. (Ramon y Cajal.)
лине осматических животных, что не исключает отношения
к обонятельной функции переднего дырчатого пространства
(subst. perf. ant.), соответствующего обонятельному бугорку (tub.
olfactorius) у животных. Несомненно приэтом, что обонятель-
ная область коры содержит в себе не исключительно только
приводную область, служащую местом окончания обонятельного
пути, состоящего из обонятельных волокон митральных клеток
обонятельной луковицы, но и область отводную, ибо опыт пока-
зывает, что с соседних мозговых областей можно получить путем
раздражения электрическим током движения, которыми характе-
ризуется функция обоняния. Еще Ферьер в своих опытах

убедился, что электрическое раздражение крючковидно изогну-
того конца gyr. hyppocampi приводит в движение губы и отвер-
стия носа на сторону раздражения и частичное замыкание
этого отверстия, как будто бы оно воспринимало сильный запах.
Исследования д-ра Горшкова в заведываемой мною лабо-
ратории показали, что раздражения gyr. pyriformis с постоян-
ством вызывает сокращение носового крыла на своей стороне.
Фиг. 72. Схематическое изображение обонятельных
волокон, начиная с периферии до обонятельного
центра.
В моих опытах раздражение корковой области в соседстве с на-
ружным корнем обонятельной доли с постоянством вызывало
резко выраженные дыхательные движения.
Что касается хода приводящих и отводящих путей обоня-
тельной области, то центростремительные волокна, подходящие
к рассматриваемой области, представляют собою собственно
двух- и трехневронный обонятельный путь (фиг. 71): первый
неврон представляет собой волокна биполярных клеток Шней-
деровой оболочки, которые в обонятельных клубочках обоня-

тельной луковицы входят в контакт с дендритами митральных
и султановидных клеток (фиг. 72); второй неврон образован
волокнами, выходящими из обонятельной луковицы (фиг. 71)
и достигающими, при посредстве наружного, ранее всех других
развивающегося корня обонятельной луковицы, передней части
gyr. hippocampi или так называемой gyr. pyriformis у животных
и gyr. incinatus у человека. Здесь волокна этого неврона подхо-
дят к так называемым двойным пирамидам, характерным для
данной области. Так как имеется полное основание признать,
что данная область является корковым обонятельным центром,
то очевидно, что здесь мы имеем дело с двухневронным центро-
стремительным путем. Между тем связь обонятельных волокон
с subst. perf. ant., о чем сказано будет ниже, является трех-
невронным обонятельным путем, принимая во внимание, что
серое вещество обонятельного тяжа или луковицы, при посред-
стве которого устанавливается эта связь, является для него
промежуточной станцией. Дело в том, что часть вторичных
волокон обонятельного тяжа предварительно оканчивается в коре
самой обонятельной луковицы (фиг. 70), и уже от этой коры
центростремительные волокна, в виде волокон третьего неврона,
направляются к так называемому обонятельному бугорку (tub.
olfactorium) у животных и аналогичному ему переднему дырча-
тому пространству у человека (subst. perf. anterior), представляю-
щему корковую же территорию (So фиг. 73).1
Продолжение этих волокон образует основной обонятельный
пучок. Он идет под передней спайкой, в глубине subst. perf.
ant., где он получает значительный прирост и направляется
частью к области титьковидного ядра (corp. mammillaris, фиг. 75)
своей стороны, частью продолжается далее, к сетевидному обра-
зованию среднего мозга и даже еще далее в нисходящем на-
правлении, подвергаясь по Валленбергу частичному пере-
кресту (decussatio hypothalamica post.), что, однако, оспаривается
1 Надо, впрочем, заметить, что отношение этой области, характеризую-
щейся островчатыми скоплениями клеток, к обонятельной луковице в последнее
время некоторыми авторами (Эдингер) оспаривалось. Однако, Шрис
(Е. Shrith) высказывается вопреки Эдингеру решительно в пользу отно-
шения обонятельного бугорка к обонятельной луковице. Следует иметь в виду,
что волокна, берущие начало в коре обонятельного тяжа в виде волокон
третьего неврона, образуют еще и третий обонятельный корешок, направляю-
щийся в основные части лобной доли и представляющий собою в сущности
ассоциационный пучок волокон.

Гживо-Добровским (Grzywo-Dobrowsky). От этой системы
отделяются волокна в виде обонятельно-уздечкового пучка, ко-
торые в форме мозговых полосок (striae medullares) подходят
к ядру уздечки (gh фиг. 73). Эти волокна по Рамон и Кахалю
составляют лишь боковые ветви предыдущей системы.
Фиг. 73. Схема обонятельного ориентировочного рефлекса (внюхивание). X—fila
radicularia nervivagi; ca—commissura ant.; cm—corpus mammillare; ср—волокна
от nucleus habenulae к задней коммиссуре; fg— волокна от corpus mamillare
к Гудденовскому ядру; fi— fasciculus thalamo-mammillaris; fl — fasciculus
longitudinalis medialis; fr— fornix; ful — волокна fornix longus; gh — nucleus
habenulae; gi — ganglion interpedunculare; gp — gyrus pyriformis; l — lemniscus
medialis; m — волокна от Гудденовского ядра к substantia reticularis grisea;
na—nucleus ant. thalami; ng—ядро Гуддена; nt — nucleus tegmenti (v. Gudden);
nX—nucleus sensibilis nervi vagi; pce—pedunculus corporis mammillaris из петле-
вого слоя; qa — lamina quadrigemina; r — волокна от nucleus tegmenti (v. Gud-
den) к ядрам черепных нервов; re — radix lat. tractus olfactorii; rf—волокна
tractus olfactorii к области trigonum olfactorium; ro — radix medialis tractus
olfactorii; s — волокна от ganglion interpedunculare к nucleus tegmenti; so — об-
ласть trigonum olfactorium; th — thalamus; tro — tractus olfactorius; tt—taenia
thalami; x — fasciculus retroflexus. (Автор.)
Некоторые из авторов признают, что часть волокон этой
системы оканчивается во внутреннем (мимическом) ядре
зрительного бугра, что можно считать достаточно обосно-
ванным.

В обонятельном тяже проходят и обратно идущие волокна, кото-
рые достигают обонятельной луковицы (Рамон и Кахаль).
Необходимо иметь в виду, что первичные центры обоняния
той и другой стороны связаны друг с другом при посредстве
волокон передней спайки, имеющей два отдела. В переднем ее
меньшем обонятельном отделе проходят волокна, которые, начи-
наясь по Рамон и Кахалю из султановидных клеток обоня-
тельной луковицы и проходя через переднее дырчатое про-
странство, достигают слоя зерен обонятельной луковицы другой
стороны.1
Имеется кроме того связь вторичных обонятельных центров
с Аммониевым рогом, соединенным в свою очередь с аналогич-
ным образованием другой стороны при посредстве psalterium’a
или Давидовой лиры. Эта связь Аммониева рога с вторичными
обонятельными центрами доказывается тем, что в человеческой
патологии атрофия Аммониева рога наблюдается вместе с атро-
фией обонятельной луковицы.
Из связей вторичных обонятельных центров следует иметь
в виду также пучок Цукеркандля (Zuckerkandl), берущий
начало в переднем дырчатом пространстве (subst. perf. ant.,
spa фиг. 75). Пучок этот восходит к подмозолистой извилине
в виде ножки, ограничивающей V желудочек прозрачной пере-
городки (pedunculus septi), образуя по Эдингеру частичный
перекрест и присоединяясь на уровне заднего края перегородки
к своду. Из опытов по методу перерождения видно, что пучок
этот восходящего направления, ибо перерождается после раз-
рушения обонятельной области (Кастанаян).
Далее нужно сказать о проходящих в глубине сводовой
извилины (gyr. fornicatus) волокнах cinguli (С фиг. 18 и Cg фиг. 27)
связь которых с обонятельной долей несомненна, ибо частичное
1 Рамон и Пробст наблюдали вторичное перерождение волокон
переднего отдела спайки вслед за разрушением bulbus, однако, ряд других
авторов (Понятовский, Левенталь, Кастанаян, Гехухтен
и Гживо-Добровский) находили перерождение только при условии
поражения вместе с луковицей и части обонятельного тяжа; поэтому боль-
шинство авторов склонно признать, что передняя часть передней спайки
соединяет обонятельный тяж одного полушария с обонятельным тяжем и
луковицей другого полушария. Кроме того, некоторыми допускается также
п переход через переднюю спайку волокон, возникающих из обонятельного
тяжа одной стороны, в кору gyr. hyppocampi другой стороны, что, однако,
требует еще подтверждения.

перерождение его наблюдали в направлении от обонятельное
области к Аммониеву рогу (д-р Трошин, работавший в моей
лаборатории, и Гживо-Добровский).1 Надо, однако, от-
метить, что это перерождение постепенно убывает в направлении
кзади, вследствие чего есть основание полагать, что расположен-
ная над corp. callosum сводовая извилина (gyr. fornicatus, фиг. 2),
в белом веществе которой над мозолистым образованием (corp.
callosum) проходят волокна cinguli, является местом частичного
их прерывания. С другой стороны, исследования Рамон и
Кахаля доказывают отношение волокон cinguli к подножию
(subiculum) и к Аммониеву рогу.
Наконец, и продольные полоски corp. callos. (striae longitudi-
nales corp. callosi) представляют собою путь, связывающий вто-
ричные обонятельные центры с Аммониевым рогом. Опыты
Кастанаяна и Гживо-Добровского показали развитие
перерождения этих полосок в случаях разрушения обонятель-
ной доли. Такое перерождение наблюдалось и у человека после
разрушения опухолью обонятельной луковицы (Муратов).
Мои данные приводят к выводу, что продольные полоски (striae
longitudinales) представляют собою не что иное, как продолжение
части волокон пучка Цукеркандля и части волокон длинного
свода, причем и ff. perforantes представляют собою не что иное,
как продолжение волокон длинного свода, содержащего центро-
стремительные волокна. Эти волокна, пробуравливая corp. cal-
losum, присоединяются затем к надмозолистым продольным по-
лоскам (Tt фиг. 27; Slm фиг. 28), которые переходят на заднем
конце мозолистого тела в fasciola cinerea, а при продолжении
в fasc. dentata волокна продольных полосок переходят в lamina
medul. involuta Аммониева рога (фиг. 46).2
Выше мы говорили о переходе волокон cinguli в gyr. hyppo-
campi в cornu Ammonis. Добавим здесь, что исследования Ра-
мон’а показали, что в Аммониевом роге дело идет о связи
1 Рамон и Кахаль отрицает связь cinguli с обонятельной долей, но
мнение его в этом отношении мало обосновано, в чем я вполне согласен
с Л. В. Блуменау (Мозг человека, вып. V, стр. 432).
2 Следует, однако, заметить, что часть волокон продольных полосок мест-
ного значения, ибо они возникают из клеток induseum, причем некоторые из
этих волокон направляются вперед, другие, наоборот, назад, достигая fasc.
dentata Аммониева рога, большинство же делится в глубине induseum на
передние и задние ветви с тем же направлением, как и предыдущие (Рамон и
Кахаль).

этих волокон через lam. medull. involuta с зернами fasc. dentata,
от которых выходят мшистые аксоны, направляющиеся к пира-
мидам верхнего отдела, аксоны же последних частью переходят
в fimbria, частью путем коллатералей соединяются с дендри-
тами пирамидных клеток нижнего отдела. Однако, эти пира-
миды своими верхушечными отростками достигают и непо-
средственно волокон lam. involuta и вместе с тем к ним подхо-
дят восходящие аксоны из alveus. Таким образом в данном
случае и тем и другим, то есть более длинным и более корот-
ким путем, может происходить на пирамиды передача возбужде-
ния и притом с разных сторон.
Что касается дальнейших связей вторичных обонятельных
центров с подкорковыми образованиями, то один из них хорошо
известен, это fimbria, связывающая передние части gyr. hyppo-
campi и uncus Аммониева рога при посредстве волокон свода
с титьковидным образованием, перед вступлением в который
эта система образует частичный перекрест волокон, частью же
с другими нижележащими образованиями. С другой стороны,
волокна stria cornea (с фиг. 76), связанные с миндалевидным
ядром, по Рамону, являются будто бы главным проводящим
путем для обонятельной области lobus pyriformis. По автору
эти волокна, обогнув внутреннюю капсулу позади передней
спайки, направляются кзади в мозговую ножку.
Благодаря отношению части волокон stria cornea к передней
спайке есть основание признать существование частичного их
перекреста.
По Кёлликеру (Koelliker) однако в stria cornea содержатся
волокна двоякого направления: от n. amygdale к subst. perf. ant.
и идущие обратно от последней к n. amygdale, что говорит
в пользу ассоциационной функции этих волокон.
Наконец, выше было упомянуто о пучке волокон, связываю-
щем обонятельную область с зрительным бугром. Заметим, что
эта связь может быть доказана и с помощью метода перерожде-
ния у животных.
Из всего вышесказанного ясно, что обонятельная долька
имеет многосторонние связи как с другими частями мозговой
коры, так и с подкорковыми мозговыми узлами. Но нельзя
забывать, что эта функция сама по себе является такой, кото-
рая руководит осматическими животными в их ориентировке
в пространстве и в их движениях не в меньшей, а скорее

в большей мере, нежели даже слух и быть может зрение. По
ее роли в жизни животного она может быть названа осязанием
на расстоянии. Однако, у человека эта функция далеко не
играет такой роли, вследствие чего здесь многие из рассмотрен-
ных связей представлены в резко атрофированном виде, а не-
которые из них сохраняются почти в зачаточном виде.
Фиг. 75. Передняя коммиссура основания мозга, изображенная
на своем пути. Удалены rostrum corp. callosi, subst. perforata ant.
и ее окружающее, а также дно III желудочка; n.l.— nucl. lenti-
formis; II—n. opticus; ch — chiasma opticum; III—n. oculo-
motorius; pe — pedunculus; p — pons.; cc — corp. callosum; Vv — пя-
тый желудочек; sp — lamina septi pellucidi; VIII — третий желу-
дочек; fa—ножка свода; Cm— corp. mammillare; sbp — subst.
perf. post.; ca — comm ant.; tro — tr. opticus; cgl — corp. gen. lat.;
cgm — corp. gen. med.; fqa — прод. tr. opt. к переднему двухолмию.
Из рассмотренных связей одни служат непосредственно
выполнению самого процесса обоняния или обонятельного ре-
флекса (фиг. 74). Сюда относятся, с одной стороны, связи обо-
нятельной доли непосредственно с корой gyr. pyriformis при
посредстве рано развивающегося наружного обонятельного
корня и с другой стороны связи ее с корой обонятель-
ного тяжа и с substantia perf. ant. Последнее образование,
как известно, имеет отношение к вегетативной системе. С дру-

гой стороны титьковидные образования, но моим исследованиям,
имеют отношение к дыхательной функции. 1 Отсюда можно
допустить, что основной обонятельный пучок, связывающий кору
обонятельного тяжа с corp. mammillare (cm фиг. 73), обеспечи-
вает участие в обонятельной функции дыхательных органов, без
какового не обходится в сущности ни один акт обнюхивания.
Фиг. 76. Средний мозг, межуточный мозг и полосатое тело
сверху, v.s.p.— cavum septi pellucidi; g.c.c. — genu corp. callosi;
l.s.p.—lamina septi pellucidi; с — stria cornea; pu — pulvinar;
ce — cerebellum. Чертами обозначены с левой стороны по порядку
сверху вниз: columna fornicis, tuberculum ant. thalami, taenia cho-
rioidea, stria medullaris, trigonum habenulae, colliculus sup., trigonum
lemnisci, brachium conjunctivum. С правой стороны: corp. ant.
ventriculi lat., caput nucl. caudati, commissura ant., stria cornea;
com. media, thalamus, habenula, commissura post, pedunculus ce-
rebri, brachium pontis, colliculus inf., fenulum veli medullaris ant.
С другой стороны, система волокон olfacto-habenularis (gh
фиг. 73), направляющаяся в форме отдельной части вышеуказан-
ной системы к ядру уздечки, в виду отношения последнего
к межножечному ядру (gi фиг. 73) и при его посредстве к дру-
гим ядрам мозгового ствола, должна служить для координации
1 См. Основы учения о функциях мозга, вып. V.

обоняния с функцией других ядер черепных нервов; связь же
этой системы с зрительным бугром дает повидимому возможность
осуществления мимических обонятельных рефлексов.
Наконец, признаваемый некоторыми центростремительный
пучок из ядра тройничного нерва к области substantia perf. ant.
мог бы обеспечивать соучастие в обонятельной функции резких
раздражений, передаваемых через носовые ветви тройничного
нерва.
Приэтом кора gyr. pyriformis, представляющая собою глав-
ную корковую обонятельную область и получающая доходящие
до нее раздражения через наружный обонятельный корешок,
в свою очередь связана с подкорковыми образованиями тремя пу-
тями: 1) через fimbria и свод с титьковидным ядром и другими
нижележащими образованиями для участия дыхательной функ-
ции в более сложном акте обнюхивания, выполняемом мозговой
корой, 2) через stria cornea (фиг. 76), направляющуюся, согласно
Рамону и Кахалю, в мозговую ножку для осуществления
связанных с функцией обоняния движений (движение крыльев
носа, поворот головы и прочее) и 3) через нижнюю ножку с зри-
тельным бугром, очевидно для выполнения соответствующих
мимических движений.
Остальные связи gyr. pyriformis с другими корковыми обла-
стями служат для выполнения сочетательных процессов, связан-
ных с обонятельной функцией, а спаечные волокна обеспечивают
согласованность двусторонней функции обонятельного органа.
Все вышеизложенное приводит к выводу, что рассматривае-
мая область не является только областью воспринимающей, но
и областью осуществляющей соответственные ориентировочные
рефлексы, возбуждаемые с органа обоняния. Иначе говоря,
мы имеем здесь не только область обоняния, но и область
нюхания.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Вкусо-двигательная область или область вкушения. Центры вкуса, жевания,
глотания.
Местоположение так называемой вкусовой области коры,
имеющей ближайшее отношение к сосочкам языка (фиг. 77),
определялось авторами далеко не одинаково. Многие из авторов
локализировали вкусовую область в соседстве с обонятельной, при-
чем одни (Ферьер) относили эту область к основным частям
височной доли, другие, как Mунк, к gyr. hypocampi, Лючиани
к задней части gyr. hypocampi и четвертой первичной извилины,
а Монаков локализировал ее в верхней части gyr. hypocampi
вблизи splenium corp. callosi. Другие авторы помещали вкусовой
центр на наружной поверхности мозговых полушарий, но также
неопределенно. Так Щербак у кроликов центр вкуса помещал
на наружной поверхности теменной доли, начиная от fis. longi-
tudinalis до нижнего или наружного ее края, то есть кзади от
центров рта и языка, указанных на мозгу этих животных Ферье-
ром. С другой стороны, Таннини (Tannini) находил поражение
вкуса после удаления лобных областей.
Работами моей лаборатории (первоначально д-ром Трапез-
никовым и затем Ларионовым) в опытах на собаках было
выяснено значение для вкуса области, лежащей непосредственно
кнаружи от сигмовидной извилины. Более специальные исследо-
вания в этой области были произведены в моей лаборатории
д-ром Горшковым. Этими исследованиями вкусовой центр
был определен кнаружи от сигмовидной извилины в передних
отделах двух наружных первичных извилин в соседстве с Силь-
виевой бороздой. Эти исследования показали, что при одно-
стороннем разрушении данной области происходит потеря вкуса
и осязания на противоположной половине языка и некоторое
ослабление вкуса на одноименной стороне. Стойкость явлений

стоит в прямой зависимости от размеров поражения. При частич-
ных разрушениях этой области можно было наблюдать частичные
поражения вкуса для кислого, соленого, сладкого и горького,
но эти области в вышеуказанном порядке сверху вниз перехо-
дят друг в друга без резких границ.
Надо заметить, что опыты д-ра Тихомирова с двусто-
ронним поражением означенной области вместе с соседними
частями коры вызывали утрату условных слюнных рефлексов
с кожи и хотя этот факт истолковывался в смысле опровержения
вышеуказанных опытов, позднейшие исследования проф. Бе-
лицкого, проверявшего опыты д-ра Горшкова по методу,
применявшемуся последним, подтвердили его результаты.
Исследования же, произведенные позднее в лаборатории
проф. Линдемана д-ром Ларионовым, показали, что слю-
ноотделение может осуществляться даже без участия коры, пу-
тем прямой передачи вкусовых раздражений к продолговатому
мозгу при посредстве волокон тройничного нерва, а это не было
принято во внимание в опытах Тихомирова.
Что касается человека, то, руководясь клиническими наблю-
дениями и вышеуказанными исследованиями, я установил, что
область вкуса помещается в operculum. Кэмпбль (Campbell),
руководясь соответствием указываемой на мозгу собаки области
переднему отделу островка, склонен локализировать вкусовой
центр в этой именно области, являющейся соседней с operculum.
Однако, соображения Кэмпбля нам не кажутся вполне убеди-
тельными, тем более, что не доказано вообще полное топографи-
ческое соответствие в расположении корковых центров в мозгу
собаки и человека. Однако, имеются и клинические наблюде-
ния, которые говорят в пользу нашей локализации. В одном
случае, напр., дело шло о новообразовательном процессе височной
доли, в котором при существовании обонятельных расстройств
указанная мною область была вовлечена в поражение. Наконец,
в последнее время указанная мною локализация была в точно-
сти подтверждена Бронштейном (Bronstein) из лабора-
тории Гольдштейна (Н. Goldstein) 1 и работой Бремера
(Bremer). 2
1 См. К. Goldstein. D. Zeitschr. f. Nervenheilkunde. Bd. 77.
2 Bremer, Fr. Physiologie nerveuse da la mastication chez le chat et le
lapin etc. Arch. intern. de phys. Bd. 21. Heft 31. 1923.

s. coronalis и fiss. rhinalis (s. limbica) и
fîss. Sylvii, при раздражении разных ее
пунктов в моих опытах давала разно-
образный двигательный эффект, наблю-
даемый в связи с вкусовыми раздра-
жениями, как, например, сокращение
противоположной щеки, закрытие че-
люстей, движение языка, открытие че-
люстей, глотание, сокращение противо-
положного угла рта, открытие рта,
иногда также движение языка, слабое
сокращение противоположной верхней
губы, глотание. 1 Кроме того исследо-
вания нашей лаборатории показали, что
с этой области, особенно с передних
ее отделов, можно получить и наибо-
лее резко выраженный эффект слюно-
отделения.
Ясно таким образом, что здесь мы
имеем дело не просто со вкусовой, а
с вкусо-двигательной областью, выпол-
няющей под влиянием вкусовых раздра-
жений определенный ряд обслуживаю-
щих вкусовой орган движений, иначе
говоря, мы имеем здесь область не вкуса
только, но вкушения.
Анатомические связи рассматривае-
мой области сравнительно мало изучены.
Сосочки двух передних третей языка
снабжены волокнами, n. lingualis, кото-
рые сложным путем через барабанную
струну, n. facialis, n. petrosus sup. major,
вступают во II ветвь тройничного нерва
и затем вступают в нисходящий корень
последнего.
Фиг. 78. Схема вкусо-
вого органа, g—вкусовая
рюмка; р— вкусовое от-
верстие; ian—внутрирю-
мочное нервное разветвле-
ние; irn — между рюмоч-
ное нервное разветвление;
sz—чувствительная клет-
ка (соответственно клетке
межпозвоночных узлов);
со—граница центрального
органа. (Retzius.)
Не подлежит сомнению, что централь-
ные продолжения нисходящего корня тройничного нерва (фиг. 77),
после прерывания в клетках subst. gelatinosa и перекреста воло-
1 См. В. Бехтерев. Основы учения о функциях мозга. VI. Die
Functionen d. Nervencentra. Bd III.

кон, содержащихся частью в области петлевого слоя, частью
над последними, прерываются в особой группе клеток наружного
ядра зрительного бугра. Отсюда бугро-корковые волокна, вклю-
чающие дальнейшие продолжения, достигают заднего отдела
Фиг. 79. Схема глотательного рефлекса. IX и X — центростреми-
тельные волокна IX и X пары нервов, идущие в tractus solita-
rius; после прерывания в клетках центральные продолжения,
перекрестившись во шве, поднимаются до thalamus, откуда до-
стигают коры operculum. От последнего в свою очередь нисходят
центральные проводники к двигательному ядру X пары нервов—
Xm. (Автор.)
operculum (фиг. 81 и 82). Таким же приблизительно путем подни-
маются, видимо, и продолжения возникающего в сосочках зад-
ней части языка (фиг. 53 и фиг. 78) языкоглоточного нерва,
вступающего в продолговатом мозгу в так называемый нисходя-
щий корень того же нерва, входящий в одиночний пучок (fasc.

Фиг. 80. Схема демонстрирует, как человек вкушает. Возбуждение, начав-
шись на языке, передается по IX и V нервам к соответствующим ядрам
в продолговатом мозгу и от последних к воспринимающему подкорковому
ядру в зрительном бугре — tns, откуда с помощью подкорковых проводников
возбуждение достигает заднего отдела верхнего покрова (operculum). Отсюда
возбуждение передается к двигательной корковой области языка, челюстей
и глотки и затем через нисходящие проводники до соответствующих ядер
продолговатого мозга для осуществления акта еды. С другой стороны возбу-
ждение от задней части operculuma — gs может достать предлобной области
активного сосредоточения — с, откуда возбуждение направляется не только
к передней двигательной области operculum при смаковании, но и по нисходя-
щим проводникам к ядрам глазных нервов VI, IV, III, производящим соответ-
ственное направление взора. (Автор).

solitarius продолговатого мозга—fs фиг. 35 и фиг. 79), содержа-
щий в то же время волокна блуждающего нерва. После преры-
вания в клетках волокна сопровождающего пучка subst. gela-
tinosa и после перекрещивания поднимаются вместе с петлей
к зрительному бугру и оттуда вместе с бугро-корковыми волок-
нами достигают operculum. Далее, можно признать, что и эти
пути, как и все другие центростремительные проводники, со-
держат обратно идущие волокна. Они по крайней мере доказаны
с несомненностью для петлевого слоя, содержащего в себе часть
вкусовых волокон.
Кроме того, из передней части того же operculum, содержа-
щей центры движения челюстей — жевания и глотания, и из
соседней области передней центральной извилины нисходят
проводники к соответствующим двигательным ядрам тройнич-
ного, языкодвигательного и языкоглоточного нервов продолго-
ватого мозга (фиг. 17, V, IX, XII; фиг. 84, V; фиг. 85, IX, X,
фиг. 87).
Исследования Бремера показали между прочим, что раз-
дражение слизистой щеки у кошки вызывает жевательные дви-
жения. Полное же удаление жевательного центра в коре при-
водит к полной утрате вкусовой чувствительности и чувстви-
тельности к раздражению щек. То же наблюдается и у обезьян
при полном двустороннем удалении указанного центра.
Из вышеизложенного очевидно, что рассматриваемая область,
подобно другим областям коры, представляет собою, как мы уже
говорили, не просто вкусовую область, а вкусо-двигательную
область или область вкушения, осуществляющую ориентировоч-
но-сочетательные рефлексы, возбуждаемые раздражением вкусо-
вого трансформатора.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Осязательно-мышечно-двигательная область или область активного осязания
приводная (задняя и передняя центральные извилины) и отводная для выполне-
ния движений (передняя центральная извилина и задний отдел первой лобной
извилины — area gigantoformis). Центры движения лица, руки, ноги и пр. Более
дробное деление центров на передней центральной извилине. Результаты
разрушения центральных извилин.
Перейдем теперь к области, расположенной на обоих скло-
нах Роландовой борозды в виде задней и передней центральных
извилин с парацентральной долькой и задним отделом перед-
ней лобной извилины, называемой одними авторами психомотор-
ной, другими просто моторной, третьими осязательной, четвер-
тыми сенсо-моторной или чувство-двигательной. Мы предпочитаем
называть эту область по ее функции осязательно-мышечно-дви-
гательной или активно-осязательной областью, приспособленной
к обособленным движениям под руководством кожно-мышечных
импульсов.
В отношении этой области, содержащей в четвертом слое
гигантские пирамиды, наши сведения, вообще говоря, более
полны, хотя и здесь после первоначальных исследований
Хитцига и Фрича (Fritsch) относительно названной
области в литературе имеется немало научных противоре-
чий, что видно уже из вышеуказанных обозначений данной
области.
Прежде всего необходимо иметь в виду, что многочисленный
ряд экспериментальных исследований не оставляет сомнения
в том, что разрушение сигмовидной извилины и соседней с ней
корональной извилины у собак 1 и разрушение центральных
извилин у приматов и человека вызывает нарушение кожно-
1 В. Бехтерев. Врач, 1884. Основы учения о функциях мозга вып. VI.—
Die Functionen der Nervenzentra Bd. III. Jena. Fischer.

мышечной восприимчивости и движения в противоположных
конечностях. Оперированные собаки ясно реагируют слабее на
уколы и прикосновения, сохраняют неудобные положения чле-
нов и в то же время, как я убедился в своих опытах,1 проведен-
ных еще в половине 80-х годов, обнаруживают расстройства
движения в виде утраты отдельных resp. обособленных дви-
жений конечностями в форме орудий или наподобие руки (на-
пример, захватывание лапой кости у собак, загребательные
движения передних лап и тому подобное), приобретаемых, оче-
видно, путем жизненного опыта, а равно и всех вообще заучен-
ных движений (например, подача лапы, движения в вертикальном
положении на задних лапах у собак и тому подобное). У обезьяны
разрушение передней центральной извилины приводит к утрате
кожной восприимчивости и параличу движения в форме ясно вы-
раженного половинного паралича (гемиплегии) противоположной
половины тела с повышением сухожильных рефлексов, подобно
тому, как мы наблюдаем это у человека с поражением тех же
областей коры. Изолированные движения и здесь утрачивались
полностью. 2
Надо заметить, что как у высших животных, так и у чело-
века (фиг. 1) рассматриваемая область может быть разделена
на собственно кожно-мышечную воспринимающую или привод-
ную область, расположенную на задней центральной извилине
(gcp фиг. 1), и переднюю смешанную, или кожно-мышечно-
двигательную область (gca фиг. 1), предназначенную для вы-
полнения изолированных и заученных движений (фиг. 81).
Как известно, Mунк рассматривал всю область сигмовидной
извилины у собак и центральных извилин у обезьян, как область
собственно чувствительную для конечностей и головы, причем он
простирал эту область и на всю остальную часть лобной доли
или предлобную область, которой он отводил значение воспри-
нимающей или чувствительной области для туловища. Полу-
чаемые при разрушении рассматриваемой области двигательные
нарушения Mунк ставил в исключительную зависимость от
поражения осязательной и частью болевой восприимчивости.
1 В. Бехтерев. Физиология двигательной области мозговой коры.
Арх. психиатрии, 1886 — 1887 гг.; В. Бехтерев. Основы учения о функ-
циях мозга. Вып. VI. Die Functionen der Nervenzentra, Bd. III.
2 В. Бехтерев. Основы учения о функциях мозга. Вып. VI; Die
Functionen der Nervenzentra, Bd. III, стр. 1403 и след.

ной восприимчивости в конечностях противоположной стороны
при разрушении теменной области мозговой коры, лежащей не-
посредственно позади от сигмовидной извилины (gyr. coronalis).
Этим самым устанавливалось, что в рассматриваемой области
у собак мы имеем заднюю область как приводную область или
область кожно-мышечной восприимчивости (gyr. coronalis) и пе-
реднюю отводную область, или область, служащую для выпол-
нения обособленных движений (gyr. sygmoideus). 1
Опыты Xитцига, произведенные на макаках, показали,
что возбудимый участок коры у них обнимает лишь переднюю
центральную извилину и соседний участок лобной доли, рас-
положенный впереди s. praecentralis. Позднейшие опыты Фер-
рьера и других исследователей заставляли предполагать, что
возбудимой представляется не одна передняя центральная
извилина с задней частью лобной доли, но отчасти и задняя
центральная извилина, в чем убеждались и другие авторы. Однако,
такие результаты могли получиться в зависимости от распро-
странения возбуждения по ассоциационным волокнам на пе-
реднюю центральную извилину. Дело в том, что опыты Шер-
рингтона2 и Грюнбаума, произведенные на мозгах выс-
ших обезьян (горилла, шимпанзе и орангутанг), привели к тому
результату, что возбудимая область коры у этих животных не
переходит кзади за центральную борозду. Притом же, если
переднюю центральную область разрушить, то с задней цен-
тральной извилины мы уже не получим движения при раздра-
жении электрическим током (Левандовский и Симон —
Lewandowsky u. Simon).3 Таким образом у высших обезьян, как
и у собак, представлялось возможным различать в рассматривае-
мой области две части: одну приводную, или воспринимающую,
заднюю, и другую отводную или двигательную — переднюю.
Наконец, при операциях у человека выяснилось, что вместе
с разрушением одной передней центральной извилины получается
1 В. Бехтерев. Физиология двигательной области мозговой коры. Архив
Психиатрии, 1886 — 1887 гг.
2 Sherrington and Grünbaum. Transact. of the pathol., London. 1902.
3 Pflügers Arch. Bd. 129, 1909, 111 Hft. К сожалению, в период издания
моего сочинения: Die Functionen der Nervenzentra, 1911, начатого печатанием
на русском языке еще до появления этой работы, я не имел возможности
ознакомиться с результатами этой работы, а потому и не мог принять во вни-
мание эту работу в упомянутом сочинении.

не только паралич соответствующих движений, но и изменения
кожной и мышечной восприимчивости, откуда следует, что здесь
мы имеем дело с приводно-отводной, а не одной только областью
(сенсо-моторной). У всех вообще животных высшего типа по-
следовательным раздражением разных отделов коры передней
центральной извилины начиная сверху (снутри) в нисходящем
направлении (кнаружи) мы получаем движения противоположной
задней конечности, начиная от стопы к бедру, затем передней
конечности начиная от плеча к пальцам, затем морды или лица
и, наконец, языка. Кроме того, с заднего отдела первой лобной
извилины, по моим исследованиям, получаются движения туло-
вища. У человекообразных обезьян мы имеем область ноги
в самом верху передней центральной извилины, ниже ее или
в средней части извилины мы имеем область руки, считая
в нисходящем направлении, область плеча, предплечья и кисти
с пальцами, а ниже руки область лица. Каждая из этих обла-
стей при раздражении дает целый ряд движений в соответствен-
ной части тела.
У человека, в общем, мы имеем аналогичное же расположение
центров. Согласно исследованиям Краузе (фиг. 82), на перед-
ней центральной извилине у человека можно различать до сорока
возбудимых центров с таким расположением, что верхний отдел
этой извилины занят центрами движений ноги в обратном по-
рядке по отношению к сегментам конечности, так что в самом
верху помещается центр стопы, а наиболее низкий центр этой
конечности представлен центром бедра. Ниже нижней конечно-
сти в двух средних четвертях той же извилины мы имеем
центр руки, но с иным расположением: выше всего центр дви-
жения лопатки, а ниже всего центры пальцев. В нижней четверти
передней центральной извилины помещаются центры лица и
в самом низу центры движения челюстей (жевания). При своих
исследованиях я убедился, кроме того, в существовании особого
центра для языка ниже центра лица и особого центра глотания
в самом низу, рядом с центром жевания; но эти центры относятся
уже к области вкушения.
Далее, впереди от передней центральной извилины, на пер-
вой лобной извилине, мы имеем центры движения туловища
и вращения головы, несколько отступя вперед от прецентраль-
ной борозды, на месте второй лобной извилины, помещаются
центры движения глаз, связанные с процессом активного со-

Не следует, однако, забывать, что в отношении более част-
ного расположения двигательных центров имеются индиви-
дуальные различия как у животных, так и у людей, объяс-
няющие нам и некоторые различия в отношении результатов,
получаемых различными авторами при такого рода исследо-
ваниях.
Должно заметить, что раздражение корковых центров на
передней центральной извилине у человека сопутствуется вместе
с судорожным сокращением мышц своеобразными парэстезиями
в форме бегания мурашек и т. п., объясняемыми тем, что перед-
няя центральная извилина получает и центростремительные про
водники, о чем речь уже была выше.
Что касается эффекта разрушения рассматриваемой области,
то исследования над животными показали, что чем выше тип
животного, тем более значительны следуемые за удалением дан-
ной области расстройства движения. Так, у собак они характе-
ризуются парезом конечности вместе с нарушением кожной и
мышечной восприимчивости на противоположной стороне, вслед-
ствие чего животное, хотя и может ходить и бегать, но часто
ставит неудобно свои конечности, запинается лапами о препят-
ствия и не может исправлять неудобного положения своих чле-
нов, причем оно не реагирует ни на смещение своих членов, ни
на прикосновение и также не реагирует и на умеренные колю-
щие раздражения.
Кроме того, как было упомянуто выше, мною было доказано, что
животные в этом случае прочно утрачивают и все заученные дви-
жения, как, например, подачу лапы и передвижение в вертикаль-
ном положении на задних лапах, являющиеся в сущности искус-
ственно воспитанными сочетательными рефлексами. Далее у опе-
рированных собак утрачиваются и местные рефлексы с кожи
и ее придатков и со слизистых оболочек, как, например, ре-
флексы на прикосновение к лапе, когтевой рефлекс при посту-
кивании палочкой по концам ногтей, волосковый рефлекс при
поглаживании против шерсти свободно свешенной передней
лапы, а также и носовой рефлекс при механическом раздраже-
нии носовой полости. Впоследствии у нас было доказано, что
и искусственно воспитанные выработанным в нашей лаборатории
приемом двигательные сочетательные рефлексы утрачивались
вместе с удалением рассматриваемой области мозговой коры
(д-р Протопопов).

Что касается обезьян, то у них расстройства восприимчи-
вости и движения оказывались значительно более глубокими,
нежели у собак. По моим опытам обезьяна (макака), у которой
была удалена вся область обеих центральных извилин вместе
с задними участками лобных долей, представляла явления геми-
плегии с гемианэстезией и даже контрактурами на пораженных
конечностях, причем в первое время обнаруживалась даже деви-
ация головы и глаз на противоположную сторону.
Что касается явлений паралича, то у обезьян, как и у чело-
века, передняя конечность поражается в большей мере, чем
задняя, и свешивается пассивно в воздухе, тогда как на заднюю
конечность животное может слегка опираться при ходьбе, при-
чем, передвигаясь с места на место, животное сильно прихрамы-
вает.
Как уже и ранее упоминалось, животные с разрушением
центральных извилин проявляют поразительную неспособность
выполнять какие бы то ни было обособленные движения пора-
женными членами. Поэтому как обезьяна, так и собака не в со-
стоянии подобрать под туловище свешенную конечность пора-
женной стороны, хотя бы она подвергалась резким внешним
раздражениям; собака не в состоянии пользоваться переднею
конечностью при глодании кости, обезьяна не может цепляться
кистью и захватывать предметы, в то время как совместные
движения, например локомоторные, ими выполняются.
Но локомоторные движения, как мы знаем, сохраняются не
только при удалении центральных извилин, но даже и при
удалении мозговых полушарий, откуда следует, что они выпол-
няются при посредстве подкорковых областей. Центральные же
области коры в этом случае играют лишь вспомогательную
роль при локомоции, дополняя последнюю функцию обособлен-
ными движениями. Приэтом восприимчивость кожная и мышеч-
ная представляется все же резко нарушенной.
Что касается кожных рефлексов, то они представляются от-
сутствующими или пониженными по сравнению с здоровой
стороной, тогда как сухожильные не только сохраняются, но
с течением времени представляются даже резко повышенными.
При частичных поражениях центральных извилин у обезьян
можно получить и паралич той или другой конечности или
моноплегию с понижением восприимчивости и с ослаблением
кожных рефлексов.

Что касается человека, то еще Шарко и за ним целым
рядом других авторов была установлена локализация отдельных
центров в соответствии с тем, как об этом было упомянуто
ранее, при оценке результатов раздражения коры центральных
извилин у обезьян и у человека, то есть ноги вверху централь-
ных извилин, руки в средней их части и лица внизу цент-
ральных извилин. Приэтом область ноги распространяется не
только на верхний отдел центральных извилин, но и на часть
парацентральной дольки, причем стопа, так же, как и у обезьян,
расположена кверху, а бедро книзу в противоположность руке,
кисть которой расположена в направлении книзу, а плечо в на-
правлении кверху.
Что касается области движения туловища, то по клиниче-
ским данным, согласным с моими экспериментальными дан-
ными,— Хорслея и Шеффера, она располагается в заднем
отделе передней лобной извилины на ее верхней и частью
внутренней поверхности (вопреки опытам Грюнбаума и
Шеррингтона).
Далее, в моем распоряжении имелись и клинические наблю-
дения с поражением на второй лобной извилине, в некотором
расстоянии кпереди от предцентральной борозды центра для
движения глаз и поворота головы, при котором наблюдались
отклонения глаз и головы в противоположную сторону.
В случаях, когда гнездо поражения имеет раздражающий ха-
рактер, как это иногда имеет место при сифилитическом менинго-
энцефалите и при последующем рубцевании после поверхностного
огнестрельного ранения в области центральных извилин, может
обнаружиться, как я уже неоднократно наблюдал в ряде
случаев, развитие мелкой клонической судороги при всяком
вытяжении руки или ноги (интенционная клоническая судорога).
В редких случаях одно активное напряжение мышц в течение
известного времени приводит к развитию эпилептических при-
падков. С другой стороны, еще со времени Джаксона
(Н. Jackson) известно, что при раздражающем процессе в цент-
ральных извилинах мы имеем явления так называемой парци-
альной или Джаксоновской эпилепсии, развивающейся в форме
самостоятельных припадков с местными клоническими судоро-
гами.
Равным образом при искусственном раздражении с помощью
электрического тока при операциях и у человека мы получаем

с передней центральной извилины изолированные мышечные
сокращения членов при последующем развитии клонической
судороги; кроме того при дальнейшем же раздражении мышеч-
ные сокращения могут переходить, как я много раз убеждался
при операциях, в характерную для мозговой коры мелкую
клоническую судорогу, которая может захватить и другие части
тела.
Заслуживает внимания, что у человека с различных отде-
лов вышеназванной области мне удавалось получать путем раз-
дражения явления со стороны внутренних органов, каковы инспи-
раторные дыхательные движения, усиление сердцебиения, эрекция
penis’a и тому подобное, что указывает на отношение этих
областей и к вегетативной нервной системе.
Хорслей обратил внимание, что при раздражении током
передней центральной извилины больные заявляли об ощущении
мурашек, а иногда и онемении пальцев, подвергавшихся судо-
рожному сокращению, что указывает на отношение центров
передней центральной извилины не только к движению, но
и к кожной восприимчивости. И, действительно, при разруше-
нии рассматриваемой области кожная восприимчивость всегда
ослабевает в заметной степени, выражаясь кожной гипэстезией,
особенно к прикосновению. Эта гипэстезия, по моим наблюдениям,
всегда выражена сильнее на периферии конечности, в восходя-
щем же направлении она постепенно сглаживается.
Но независимо от этого, и мышечная восприимчивость к сме-
щениям членов обнаруживает более или менее ясно выраженные
изменения во всех случаях острых поражений центральных
извилин у человека.1 Некоторые авторы, как Нотнагель, Мо-
наков и другие, распространяют мышечную восприимчивость и
на другие области мозга, например, на теменные извилины, лежа-
щие позади задней центральной борозды, и, в особенности, на
нижнюю теменную дольку (gyr. supramarginalis). За теменными же
извилинами некоторыми из авторов признавалось и отношение
к кожной восприимчивости. Однако, вопрос этот еще не вышел
1 Надо заметить, что из экспериментаторов Ферьер и Шеффер
отрицают отношение этой области к мышечной восприимчивости. Из клини-
цистов же Милль и Вейзенберг высказываются против отношения
рассматриваемой области к восприимчивости вообще. Но не следует забы-
вать, что как у человека, так и у животных, нарушение восприимчивости
с течением времени вообще выравнивается.

из стадии разногласий между авторами. С другой стороны, при-
знание функции кожной и мышечной восприимчивости за Аммо-
ниевым рогом с крючковидной извилиной (Ферьер) или за
сводовой извилиной (gyr. fornicatus), за что в свое время выска-
зался Хорслей и Шеффер, не было подтверждено поздней-
шими исследованиями.
Отдельные клинические наблюдения, например, Штауффен-
берга (Stauffenberg)1 и других показывают, что поражение
одной задней центральной извилины и теменных долей сопро-
вождалось простым изменением кожной и мышечной восприим-
чивости без нарушения сферы движения; другие наблюдения
говорят за то, что на задней центральной извилине области кож-
ной и мышечной восприимчивости имеют особую топографию
для отдельных частей тела, причем и здесь нога помещается
выше, рука ниже, а еще ниже лицо.
В последнее время на основании клинических наблюдений
целого ряда авторов выясняется, что изменения кожной воспри-
имчивости при поражениях коры часто напоминают собою ко-
решковый или спинномозговой тип, что заставляет притти
к выводу, что в коре мозга мы имеем как бы проекцию спинно-
мозговых локализаций кожной восприимчивости.
Но не одна тактильная и мышечная восприимчивость стра-
дает при поражениях области центральных извилин. Как уже
ранее упоминалось, страдает приэтом и восприимчивость к уко-
лам, а равно и восприимчивость к термическим раздражениям
и даже волосковая (по нашим данным). Эти расстройства,
однако, бывают выражены в меньшей степени, нежели нару-
шение тактильной восприимчивости, что может обусловливаться
неодинаковым количеством перекрещивающихся волокон в области
мозгового ствола, а также более значительной рефлекторной ролью
подкорковых областей в отношении этих видов восприимчивости.
Заслуживает внимания, что особо характерным явлением
для корковых расстройств всех видов восприимчивости является
нарушение в определении места раздражения (атопогнозия),
а также и нарушение в отношении характера раздражения
(дизэстезия), благодаря чему у больных обнаруживается заме-
щение одного раздражения другим, например, холода теплом
(обжиганием) или уколами и тому подобное.
1 J. Stauffenberg. Arch. f. Psych., Bd. 45.

Кроме того у человека уже неоднократно наблюдались, в слу-
чаях корковых поражений в области центральных извилин, явле-
ния астереогнозиса, характеризующегося тем, что больные не
могут распознавать предметов, имеющихся у них в руках.
Явления эти могут обнаруживаться не только в тех случаях,
где наблюдаются расстройства кожной и мышечной восприим-
чивости или параличи, что вполне естественно, но и там, где
подобные расстройства вполне отсутствуют. 1
По моим данным, эти явления наблюдаются при неглубоких
поражениях коры центральных извилин, особенно задней, что
говорит за отношение этих расстройств к нарушению сочета-
тельных связей поверхностного слоя мозговой коры.
Обычно в случаях подобного рода больные не могут опре-
делить не только самого предмета, но ни его формы, ни раз-
меров, ни его твердости или мягкости. В иных случаях, однако,
эти определения возможны, но самый предмет все же не распо-
знается. Такие случаи описывались под названием «тактильной
асимболии» Кутнером (Kutner), Пажжио (Paggio) и Кото
(Koto). Здесь дело идет о поверхностных поражениях мозговой
коры центральных извилин, приводящих, как надо думать,
к поражению связей рассматриваемой области с другими обла-
стями мозговой коры.2
1 В одном из моих случаев астереогнозиса у больного при полном сохра-
нении кожной и мышечной восприимчивости обнаруживался своеобразный
симптом в виде поразительного замедления движений (брадикинезия).
2 Отмечу еще, что по моим наблюдениям в случаях корковых пораже-
ний обыкновенно сами больные не замечают имеющихся у них расстройств.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Центростремительные и центробежные проводники осязательно-мышечно-двига-
тельной области. Сомато-двигательная область как область активных движе-
ний. Мимико-соматические области мозговой коры.
Если мы обратимся к исследованию проводящих путей,
относящихся к области центральных извилин, то мы должны
прежде всего принять в соображение, что от наружного ядра
зрительного бугра, в котором предварительно заканчиваются
волокна главной петли и волокна передне-наружного пучка боко-
вых столбов спинного мозга, поднимается в виде третьего
неврона пучок волокон, вступающий, как показывают исследо-
вания по методу перерождения (Пробст, д-р Вендерович),
как в заднюю, так и в переднюю центральную извилину
(фиг. 83).
Таким образом мы имеем в задней и передней центральных
извилинах окончание центростремительных проводящих путей,
начинающихся в кожной и мышечной поверхностях и продол-
жающихся в пределах первого неврона (с клеткой в межпозво-
ночных узлах) в задние корешки. Последние по вступлении в
спинной мозг распределяются между разными группами клеток
серого вещества (фиг. 13). Одни вступают в задние столбы и
разветвляются здесь на более длинные восходящие и более
короткие нисходящие ветви (rp. фиг. 11). И те и другие дают
на своем пути боковые тонкие отпрыски к клеткам серого
вещества, к которым подходят и конечные разветвления нисхо-
дящих ветвей, восходящие же ветви поднимаются непосред-
ственно к продолговатому мозгу, прерываясь здесь в клетках
пучков Голля и Бурдаха (n. g., n. c. фиг. 14; nfG, nfB фиг. 16).
Другие части задних корешков, проникая через наружные
части заднего столба в задний рог, достигают клеточной

корешков проникают через вершину заднего рога непосред-
ственно в гелатинозное вещество заднего рога и в клеточную
группу, лежащую непосредственно впереди от последнего. 1
Эти различные отделы задних корешков представляются
неодинаковыми и в функциональном отношении. На основании
имеющихся данных нам известно, что продолжения задних
корешков в задних столбах спинного мозга служат центростре-
мительными путями для мышечно-суставных раздражений, слу-
жащих для определения положения членов, продолжения второй
группы корешков являются центростремительными проводниками
каждой восприимчивости, продолжения третьей группы служат
центростремительными проводниками статической координации,
а продолжения четвертой группы, по всей вероятности, служат
центростремительными же проводниками для раздражений вну-
тренних органов.
Дальнейшие, т.-е. вторые, невроны всех этих отделов идут
в восходящем направлении по разным путям. Так, проводники
для мышечно-суставных раздражений, по достижении ядер зад-
них столбов, продолжаются в верхний перекрест и затем, после
перекрещивания в петлевом слое, разъединяющем мозговой ствол
на две части, — верхний этаж или покрышку и нижний этаж —
Подымаются выше. Рассматриваемые проводники на своем пути
внутри мозгового ствола дают ответвления для осуществления
низших рефлекторных функций, достигая своими конечными
разветвлениями наружного ядра зрительного бугра. Отсюда эти
проводники в виде третьего неврона поднимаются к задней
центральной и передней центральной извилинам, располагаясь
в разрезе центральной или Роландовой борозды, по ту и по дру-
гую сторону ее, в виде охватывающей борозду подковы. Местом
окончания этих проводников в коре являются собственно клетки
Мартинотти, посылающие свой цилиндрический отросток в восхо-
дящем направлении к поверхностному слою ассоциационных
волокон.
Из других ответвлений петлевого слоя отметим волокна,
идущие к области четверохолмия, к черному веществу (sub-
stantia nigra), к титьковидному ядру (так называемая ножка
1 До сих пор нельзя было установить, служит ли описанная мною группа
клеток при наружном крае шейки спинного мозга также местом окончания
части задних корешков, что представляется более, чем вероятным.

титьковидного ядра) и, возможно, также к ядру Knys’a и к блед-
ному ядру (globus pallidus) чечевичного образования. Последнее,
однако, требует еще доказательств.
Все эти боковые ответвления служат, очевидно, в функцио-
нальном отношении, как рефлекторные связи.
Продолжения второго отдела задних корешков (фиг. 85),
достигших группы клеток, лежащей впереди заднего рога, пред-
ставляются в виде волокон, перекрещивающихся в передней
спайке (коммиссуре) и после огибания переднего рога поднимаю-
щихся в передне-наружной части бокового столба в области моего
передне-наружного пучка или пучка Говерсa (Gowers).1 По
достижении продолговатого мозга эти волокна проходят в виде
обособленного пучка по периферии продолговатого мозга и затем
внутри верхнего этажа, располагаясь в наружных его отделах
над петлевым слоем, подходят к клеткам наружного или воспри-
нимающего ядра зрительного бугра, откуда, вместе с предше-
ствующими волокнами, достигают тех же задней и передней
центральных извилин.
Продолжения третьего отдела задних корешков, вступающих
в соотношение с Кларковыми столбами, направляются в виде
волокон, берущих начало в клетках последних и идущих к пе-
риферии спинного мозга в область мозжечкового пучка боковых
столбов. Последние, держась все время периферии спинного
мозга, поднимаются кверху непосредственно продолжаясь вместе
с наружным отделом задней мозжечковой ножки в мозжечок.
Главной своей массой этот пучок достигает верхнего червя; пе-
редняя же его часть, продвигаясь внутри продолговатого мозга
далее кверху, на уровне передней мозжечковой ножки, огибает
последнюю снаружи, достигая таким путем нижнего червя. Их
дальнейшие продолжения внутри передней ножки мозжечка после
перекреста под четверохолмием имеют связи с красным ядром
и зрительным бугром с одной стороны, а с другой со стрио-
паллидальной системой и с лобными долями, а потому будут
рассмотрены нами в другом месте.
Что касается, наконец, четвертого отдела задних корешков,
проводящего раздражение из внутренних органов, то он состоит,
очевидно, из коротких волокон, поднимающихся в соседстве
1 К пучку Gowers’a нередко авторы причисляют и волокна переднего
мозжечкового пучка, но здесь об этих волокнах мы не говорим.

с задним рогом в так называемом поясе Лиссауэра (Lis-
sauer’a), подходящих к группе клеток, лежащих впереди заднего
рога. Их дальнейший путь еще не выяснен. Можно лишь пред-
полагать, что они продолжаются в волокнах мною описанного
внутреннего пучка, расположенного в пограничном слое Флег-
сига, частью же быть может и в других отделах боковых и
задних столбов. Восходящие продолжения этих волокон, повиди-
мому, надо искать в сетевидном образовании мозгового ствола
и в подбугровых областях основных частей головного мозга.
Однако, это лишь простое и к тому же мало обоснованное пред-
положение,— ничуть не более.
Есть основание думать, что первый, а может быть и второй
центростремительный путь снабжен подобно другим центро-
стремительным проводникам обратно идущими волокнами, ибо
существование таких волокон доказано у нас по методу пере-
рождения в задних корешках. Затем мною были доказаны
обратно идущие волокна и в задних столбах, и в петлевом слое.
С другой стороны, доказано, что центральные извилины коры
мозга связаны с зрительным бугром нисходящими волокнами
центральных извилин. На основании экспериментальных иссле-
дований можно даже определенно утверждать, что кроме перед-
них корешков задние корешки содержат в себе часть сосудо-
расширителей, а эти сосудорасширители, очевидно, и могут быть
представлены в задних корешках только центробежными волок-
нами.
Таким образом представляется очевидным, что обратно
идущие системы в пределах всего рассмотренного нами центро-
стремительного пути содержат в себе сосудорасширители и
должны играть роль в отношении приспособления кровеснабже-
ния при раздражениях кожной и внутренних поверхностей, напр.,
кишечника.
Несомненно, однако, что сосудорасширители проходят не
только в виде обратно идущих систем, направляясь к пери-
ферии через задние корешки, но мы знаем, что и передние ко-
решки содержат вместе с сосудосжимателями и сосудорасшири-
тели, которые, очевидно, идут непосредственно к мышцам вместе
с двигательными проводниками.
Между прочим, определенно выяснено, что центральные обла-
сти мозговой коры у высших позвоночных и человека имеют отно-
ношение к тепловой экономии. Мной этот факт был установлен

еще в 1880 году 1. Дело в том, что мышцы тела являются
главными регуляторами производства тепла, причем, когда
этот тепловой регулятор вступает в действие, ускоряется цир-
куляция крови в мышцах и, наоборот, замедляется в брюшных
органах, вследствие чего температура печени и кишек пони-
жается по отношению к температуре артериальной крови (H. Magne,
Journ. de phys. et de la path. génér., t. XVI, № 5).
Как бы то ни было, все данные говорят за то, что как сосудо-
расширители, так и сосудосжиматели мышц имеют отношение
к области центральных извилин. По крайней мере клинические
наблюдения (вазомоторные явления, обычно сопровождающие па-
раличи, обусловленные поражением центральных извилин и пр.)
не оставляют в этом отношении сомнения. Так как паралич
сосудосжимателей наблюдается нередко при поражении нисхо-
дящих двигательных пучков, то надо думать, что по крайней
мере часть этих волокон спускается к спинному мозгу вместе
с волокнами последних.
Важнейшей нисходящей системой осязательно-мышечно-дви-
гательной области или области активного осязания является
пирамидный пучок. Этот пучок выходит из передней централь-
ной извилины у заднего отдела первой лобной извилины и
передней части парацентральной дольки и несомненно является
одной из важнейших центробежных систем головного мозга,
которая из гигантских клеток коры передней центральной
извилины спускается непосредственно в спинной мозг (фиг. 84
и 85). Входя в состав мозгового венца, пучок этот в нисхо-
дящем направлении проходит через среднюю треть заднего отдела
внутренней капсулы (фиг. 4 и 88) на уровне верхнего ее отдела
и, смещаясь постепенно кзади, к уровню нижнего ее отдела,
вступает затем в основание мозговой ножки, занимая здесь
приблизительно вторую пятую часть его считая снаружи.
Продолжаясь затем через нижний этаж моста, этот пучок
образует собою в продолговатом мозгу пирамиду, при нижнем
конце которой происходит неполный перекрест его волокон
с таким же пучком другой стороны (фиг. 85). После этого
перекреста пирамидная система спускается в спинной мозг
в виде перекрещенного бокового пучка большего размера и не-
перекрещенного переднего пирамидного пучка меньшего размера,
1 См. В. Бехтерев. Опыт клинич. исследования температуры тела
при душевных заболеваниях. СПБ. 1881.

этих ядер после перекрещивания в шве, поднимаются в виде
пучка волокон, лежащего над петлевым слоем и достигающего
особых клеточных групп в наружном ядре зрительного бугра.
Из последнего же, вместе с венцом зрительного бугра, про-
должения вышеуказанных волокон поднимаются к нижним от-
делам задней и частью передней центральных извилин (фиг. 77).
Связанные с этой восходящей си-
стемой при посредстве ассоциацион-
ных корковых волокон, нисходящие
или центробежные проводники пред-
ставлены исходящими из нижних
отделов передней центральной изви-
лины двигательными проводниками
для мышц лица, спускающимися че-
рез область колена (фиг. 88) внутрен-
ней сумки (впереди от пирамидного
пучка) и затем через основание моз-
говой ножки, где они расположены
в соседстве с пирамидным пучком
снутри от него. Вслед за тем эти
волокна спускаются вместе с пира-
мидным пучком и, выходя из него на
соответствующих уровнях в верхний
этаж, перекрещиваются в шве, всту-
пая в двигательные ядра лицевого
нерва (фиг. 85 и 86). Часть двига-
тельных волокон спускается и далее,
вместе с пирамидным пучком на
уровне пирамид переходит в боковые
столбы и затем из боковых столбов
вступает в ядро, принадлежащее XI
нерву и расположенное в шейной
части спинного мозга.
Между прочим коллатерали пи-
рамидного пучка на своем пути
отходят к ядрам моста (фиг. 81).
Есть основание говорить также об особой дыхательной си-
стеме, центростремительные волокна которой представлены
легочными ветвями блуждающего нерва, воспринимающим яд-
ром последнего в продолговатом мозгу и выходящими из него
Фиг. 88. Схематическое рас-
положение волокон внутрен-
ней сумки, nc—nucl. cauda-
tus; Fh — зрительный бугор;
gp — glob. pallidus; pt — puta-
men nucl. lenticul.; 1 — область
волокон передней ножки зри-
тельного бугра; 2 — область
волокон лобно-мостовой си-
стемы; 3—волокна двигатель-
ных черепных нервов, обра-
зующие ниже внутренний
добавочный пучок петли;
4—область пирамидного пуч-
ка; 5—чувствующие провод-
ники, образующие ниже рас-
сеянные добавочные пучки
петлевого слоя; 6 —область
волокон задней или затылоч-
но-мостовой системы.

центростремительными проводниками, поднимающимися через
зрительный бугор к центральным извилинам, а оттуда по ассо-
циационным волокнам к дыхательным центрам, доказанным
у собаки в соседстве с сигмовидной извилиной и мной у чело-
века в ближайшем соседстве с передней центральной извилиной.
Фиг. 89. Схематическое изображение хода волокон на уровне переднего
четверохолмия, no — волокна зрительного канатика; cgs — верхнее двухол-
мие; fcp —волокна задней спайки; ls — пучок волокон, выходящий из ядра
заднего двухолмия к зрительному бугру; cp —corp. parabigeminum; ni —об-
ласть безыменного ядра; l — петлевой слой; sn — subst. nigra; fe—наруж-
ный пучок мозговой ножки; р — пирамидный пучок; lp — добавочный пучок
петли; lsp — рассеянные пучки петлевого слоя, переходящие в мозговую
ножку; fi — внутренний пучок мозговой ножки; III—n. oculomotorius; pcc — ре-
dunculus corp. caud. s. mamm.; orv — брюшной перекрест покрышки; fr — ran.
retroflexus; nr — nucl. ruber; fe — центральный пучок покрышки; fp — задний
продольный пучок; ndIII — заднее ядро n. oculomotorii; nmIII — внутреннее
или срединное ядро n. oculomotorii; crf— фонтановидный перекрест; fcgs — во-
локна глубокого мозгового вещества четверохолмия, переходящие в фонта-
новидный перекрест; aS —aquaed. Sylvii. (Автор.)
Центробежные проводники для этой системы проходят, как надо
думать, в нисходящих двигательных путях до ядра n. frenicus,
управляющего диафрагмой.
Что касается, наконец, центростремительных проводников,
служащих для движения глаз, то они поднимаются к коре

в виде волокон верхней ветви тройничного нерва и его цен-
тральных продолжений, центробежные же пути для движения
глаз возникают из глазных областей мозговой коры, располо-
женных на второй лобной извилине несколько кпереди от пе-
редней центральной извилины. В нисходящем направлении эти
волокна, спускаясь, как показали мои исследования, через перед-
ний отдел внутренней капсулы, во внутреннюю часть основания
мозговой ножки, вступают непосредственно в задний продольный
пучок и вместе с ним подходят к ядрам глазных нервов (фиг. 58).
На ряду с рассмотренными нами двигательными системами
из тех же центральных извилин, к которым подходят центро-
стремительные волокна из наружного или воспринимающего
ядра зрительного бугра, нисходят проводники, спускающиеся
в лучистом венце к двигательной части зрительного бугра,
представленной внутренним ядром последнего.
Позади зрительного бугра продолжения этих волокон дости-
гают в нисходящем направлении красного ядра, из которого
спускается перекрещивающийся под НИМИ В виде Форелевского
перекреста пучок, известный под названием уклоняющегося
пучка или пучка Монакова. Пройдя чрез мозговой ствол, пучок
этот дает ответвления к двигательным черепным нервам, в
спинном же мозгу располагается впереди от бокового пирамид-
ного пучка и, подобно последнему, достигает клеток передних
рогов спинного мозга (ft фиг. 13). Его периферическим про-
должением являются в мозговом стволе двигательные черепные
нервы, в спинном мозгу передние корешки и периферические
нервы.
Сообразуясь с тем, что эта система проходит через внутрен-
нее, мимическое по функции, ядро зрительного бугра, необхо-
димо признать, что роль этой системы сводится к выполнению
мимических или точнее мимико-соматических движений.
Необходимо иметь в виду, что как центральные извилины,
так и соседние с ними теменные области коры воспринимают
еще и раздражения, передаваемые через вегетативную нервную
систему. Так, на основании произведенных в моей лаборатории
исследований (д-р Чудновский) было выяснено, что с разру-
шением сигмовидной извилины у собак (resp. центральных изви-
лин у приматов и человека) утрачивается и волосковая воспри-
имчивость, которая зависит от симпатических волокон, берущих
начало у корней волосков. Некоторые клинические случаи, на-

пример, с булимией (волчий голод) при поражении задней цент-
ральной извилины не оставляют сомнения в том, что централь-
ные извилины служат воспринимающими аппаратами и для
слизистой желудочно-кишечного тракта. Трудно пока выяснить
в подробностях весь ход центростремительных проводников ве-
гетативной нервной системы. Исследования, произведенные в
моей лаборатории (д-р Михайлов), показывают, что продолже-
ния вегетативных волокон поднимаются в спинном мозгу и в
задних и в боковых столбах, внутри имеющихся уже центро-
стремительных систем.
Мы не знаем в точности продолжения этих волокон внутри
мозгового ствола. Но более или менее обоснованные предполо-
жения в этом отношении сводятся к тому, что продолжения
вегетативных волокон должны проходить в сетевидном образо-
вании до уровня подбугровых областей, где в соседстве с tub.
cinereum содержатся важнейшие церебральные подкорковые
центры вегетативной нервной системы. С этими центрами не-
сомненно стоит в связи и кора центральных и соседних с ними
теменных извилин и притом как при посредстве центростреми-
тельных, так и центробежных волокон.
С другой стороны, из данных физиологии мы знаем, что
раздражение тех же центральных извилин, как мы видели, дает
эффект сосудистого характера на периферии, а исследования,
осуществленные главным образом в моей лаборатории, показали,
что раздражение тех же извилин вызывает двигательные явле-
ния со стороны внутренних органов, управляемых симпатиче-
ской и парасимпатической системой, и даже различные измене-
ния секреторного характера.
Так, моими исследованиями в сотрудничестве с Н. Ми-
славским, а равно и работами моей лаборатории было дока-
зано, что раздражениями сигмовидной извилины и соседних
областей коры у собак можно вызвать сужение сосудов проти-
воположной стороны, повышение кровяного давления (а иногда
и понижение его), усиление сердцебиения, на высоте которого
можно обнаружить и временные остановки его в диастоле (vagus-
pulsus). Далее исследованиями в моей лаборатории доказано,
что с сигмовидной извилины получается сокращение селезенки
(Эриксон), сокращение аккомодативной мышцы (Белицкий),
движения желудка, кишек, влагалища (я и Н. Миславский)
и мочевого пузыря (д-р Мейер), напряжение penis’a (Пуссеп),

движения влагалища и матки у кроликов (я, Миславский
Плохинский), а также отделение слез (я и Н. Мислав-
ский), отделение пота у жеребят (Грибоедов), отделение
мочи (Карпинский) и желчи (Вирсаладзе), отделение
молока у молочных овец (д-р Никитин), отделение семени
Пуссеп) и т. п.
Очевидно, что эти эффекты должны осуществляться при
посредстве нисходящих проводников. А так как подобные эф-
фекты могут быть вызваны и путем раздражения зрительного
бугра и подбугровой области, содержащей вегетативные центры,
то естественно допустить, что проводники, передающие эти
эффекты, проходят через только что указанные образования.
Продолжения их в нисходящем направлении следует искать в
сетевидном образовании, в спинном же мозгу продолжения этих
проводников содержатся в основном пучке переднебокового столба
спинного мозга и вступают в соотношение с клетками главным
образом боковых и передних рогов, через которые, очевидно, и
происходит передача соответствующих импульсов на периферию.
Далее, мои опыты в сотрудничестве с Н. Миславским
показали, что с сигмовидной извилины у собак можно вызвать
расширение зрачка с выпячиванием глаза и сокращением
третьего века, то-есть те явления, которыми характеризуются
раздражения шейного симпатического нерва и шейного утолще-
ния (центр Budge). Из бокового рога на уровне 1-го грудного
нерва и берет свое начало шейный симпатический нерв. Мои
опыты показали затем, что такой же эффект получается и при
раздражении подбугровой области у переднего края зрительных
бугров, где, очевидно, и заложен подкорковый симпатико-глаз-
ной центр.
Этим уже до некоторой степени определяются направление
и этапы центральных нисходящих проводников шейного симпа-
тического нерва, регулирующего между прочим и кровенапол-
нение органа зрения сообразно различным условиям его жизне-
деятельности.
Из всего вышеизложенного ясно, что кожно-мышечно-
двигательные области являются в одно и то же время со-
мато-двигательными областями, получающими импульсы не
только с кожи и мышц, но и с органов соматической сферы.
Ясно, что мы имеем здесь прежде всего дело с областями актив-
ного движения, связанного с внутренними потребностями орга-

низма. Это конечно не исключает того, что благодаря ассоциа-
ционным связям эти области осуществляют движения при посред-
стве импульсов, притекающих с других приводно-отводных об-
ластей,— зрительно-двигательных, слухо-двигательных и иных.
Следует затем иметь в виду, что сердечно-сосудодвигательный
эффект, как показали опыты, произведенные мною и Н. Ми-
славским, получается при раздражении не одних только
центральных извилин, но и при раздражении обширной темен-
ной области и значительной части височной доли. Кроме того,
с надсильвиевой области и в меньшей степени почти со всей
теменной области, как убедился я в сотрудничестве с Н. Ми-
славским, удается вызвать более или менее резкое слюно-
отделение, что также, очевидно, стоит в связи с большим кро-
венаполнением слюнных желез. Влияние надсильвиевой области
на слюноотделение было у нас затем подробно исследовано
д-рами Бари и Спиртовым. Затем раздражением опреде-
ленной области коры сзади и кнаружи от сигмовидной извилины
у собак было обнаружено у нас и влияние раздражения коры
на желудочное сокоотделение (А. Гервер). Все это убеждает
нас в том, что эти обширные области коры не являются только
ассоциационными областями, как их многие признавали, но обла-
дают и центробежными системами, оказывающими воздействие
на сердечно-сосудистую систему, иннервируемую вегетативной
нервной системой, и следовательно, на функцию желез внешней
и внутренней секреции. Очевидно, что эти проводники дости-
гают периферии через целый ряд станций — подкорковые об-
ласти основания мозга (серое вещество в соседстве с tub. cine-
reum), сетевидное образование, клетки спинного мозга, симпа-
тический пограничный ствол и периферические узлы.
Что касается центростремительных проводников для этих
ункций, то, очевидно, они проходят через такой же ряд станций
в восходящем направлении, начиная от клеток спинного мозга,
через подбугровое серое вещество и зрительные бугры до моз-
говой коры тех же центральных теменных и других ее областей.
Вряд ли может подлежать сомнению, что сердечно-сосудистые
области коры связаны многочисленными ассоциационными во-
локнами с соседними областями коры, служащими для слуха,
зрения, осязания, вкуса и обоняния, ибо вызываемые при по-
средстве их сочетательные рефлексы обычно сопровождаются
и более или менее резкими сердечно-сосудистыми эффектами.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Предлобные области. Эффект их разрушения. Предлобные области как области
сочетательных рефлексов. Парность проводящих систем. Короткие и длинные
ассоциационные волокна.
В настоящее время нам необходимо еще рассмотреть пред-
лобные области мозга, служащие предметом большого разноре-
чия между авторами. Дело идет здесь о той обширной области
мозга, которая располагается кпереди от кожно-мышечно-дви-
гательной области и которая анатомически определяется как
область, лежащая у человека впереди от венечного шва или
впереди от мысленной линии, служащей центральным продол-
жением вертикальной ветви Сильвиевой борозды к внутреннему
краю полушария.
Уже сравнительно-анатомические данные, показывающие
прогрессивное увеличение размеров и относительного веса лоб-
ных областей в восходящем ряду животных до человека вклю-
чительно, говорят за отношение вышеуказанных областей
к наиболее важным процессам сочетательно-рефлекторной дея-
тельности. Однако, вопрос этот, на основании имеющихся дан-
ных, не мог получить вполне правильного освещения.
Мы уже говорили выше, что некоторые авторы, как, напри-
мер, Мунк признавали за лобной долей1 чувствительную функ-
цию для туловища, но этот взгляд, несмотря на то, что он,
казалось, получил подтверждение со стороны Лючиани, Се-
пилли и Грослика, встретил со стороны целого ряда дру-
гих авторов возражения, опирающиеся как на физиологические,
так и на анатомические данные.
1 Надо заметить, что в литературе постоянно смешивают названия: лоб-
ных долей с предлобными областями, вследствие чего нелегко разобраться в
том, говорит ли автор о лобных долях в их анатомических границах или
же о предлобных областях в вышеуказанных границах.

Исследования Хитцига и Ферьера, как и целого ряда
последующих авторов, указывают на отношение предлобных обла-
стей к интеллектуальной деятельности, но эти данные настолько
общего характера, что ближе определить роль лобных или, соб-
ственно, предлобных областей не представляется возможным.
Ценными в этом отношении могут быть признаны, прежде всего,
указания Гольца, который обратил внимание на то, что собаки
с удалением передних частей мозга представляются крайне
злыми и беспокойными, что наблюдалось затем Лючиани и
Лёбом и что было наблюдаемо также мною. Это указывает на
задерживающее влияние лобных долей но отношению к другим
частям коры. Эту гипотезу о тормозящем влиянии лобных до-
лей поддерживали, в согласии с Гольцом, Фано и Либер-
тин и. Однако, Бианки прав, заявляя, что всякая область коры
может быть и центром задержки, и задерживаемым органом. Уже
повышенная деятельность одной области приводит к задержке
функций других областей, стоящих в соотношении с первой.
Лобные доли, как имеющие высшую функцию в мозгу, могут
в этом отношении обнаруживать еще большее влияние по сравне-
нию с другими областями, но, во всяком случае, это не дает
еще указаний на основную их функцию.
По Бианки предлобные области, не имея прямого отно-
шения к функции движения и чувствительности, играют роль
синтезирующего органа, при чем клинические факты, по его
мнению, доказывают, что поражение этих областей приводит
к потере способности образовать чистое суждение и психические
синтезы более высокого порядка. Между прочим, автор оспари-
вает высказанную еще Ферьером теорию внимания, являю-
щегося результатом функции предлобных областей, на том
основании, что внимание есть функция всех чувственных обла-
стей, лишь волевое внимание связано с функцией синтетической
деятельности и оно-то и ослабляется при поражении лобных
долей; но это лишь одно явление из многих элементов сложного
порядка, наблюдаемых в такого рода случаях.
В моей лаборатории производились опыты над предлобными
областями мною и моими сотрудниками д-ром Жуковским
и д-ром Афанасьевым. В этих опытах удаление лобных
долей у собак производилось по линии, идущей впереди от кре-
стовидной борозды. Хотя опыты д-ра Афанасьева были
произведены позднее опытов д-ра Жуковского, но мы счи-

таем более целесообразным остановиться ранее всего на его
опытах, произведенных с целью выяснения влияния удаления
лобных долей на сочетательные рефлексы. В общем, результаты
этих опытов привели к тому, что «как одностороннее, так и
двустороннее разрушение предлобных областей не отражается
существенным образом на возможности воспитания сочетательно-
двигательных рефлексов как на звуковые, мышечные, так и на
колющие раздражения. Другой результат вышеуказанных опы-
тов состоит в том, что все вообще ранее воспитанные сочета-
тельные, как и все вообще заученные двигательные реакции
у животных сохранялись и вслед за удалением предлобных
областей».1
При этом, вслед за первоначальным послеоперационным
периодом угнетения у животных наступал период общего воз-
буждения с импульсивностью движений, во время которого
нарушалась дифференцирующая функция коры преимущественно
в ответной части рефлексов, что обусловливалось недостатком
тормозящих функций.
Однако, недостаток внутреннего торможения сопровождался
у животных импульсивностью движений при усилении внешнего
торможения, ибо сочетательный двигательный рефлекс вообще
легко тормозился под влиянием внешних раздражений, которые
сразу становились тормозами, хотя ранее эти раздражения тор-
мозящего действия и не проявляли. Недостаток внутреннего тор-
можения между прочим характеризовался тем, что собака, в здо-
ровом состоянии не хватающая сахар, предоставляемый вместе с
зажженной спичкой, после операции схватывала его и обжигала
при этом морду, что повторялось много раз с одним и тем же
результатом. С другой стороны, оперированная собака, получа-
вшая после опыта сахар со столика, до операции этой получкой
довольствовалась, тогда как после операции продолжала отыски-
вать сахар и после съеденного куска, прыгая на стол и бегая из
угла в угол. Кусочек белой бумажки, удерживаемый в руках,
возбуждал животное так, что оно прыгало за ним по 30 — 40 раз
под ряд. То же самое происходило, когда собаке давали сахар
из руки: она без конца начинала прыгать, стараясь схватить
1 См. В. Бехтерев. Изучение функций предлобных и других обла-
стей мозговой коры с помощью сочетательно-двигательных рефлексов. «Обо-
зрение Психиатрии», №№ 4 — 9, 1914, стр. 353.

поднятую руку, хотя никакой приманки в ней и не было. Вообще
же животное схватывало всякие предметы, имеющие лишь отда-
ленное сходство с кусками сахара, как то: кусочки белой
бумаги, кусочки дерева и тому подобное, что указывало на не-
достаток дифференцировки. Из данных, полученных д-ром Жу-
ковским, мы извлекаем следующее: после того как насту-
пающий непосредственно вслед за операцией период глубокого
угнетения ослабевал, у оперированных собак наступали сле-
дующие явления: если собаке дать мясо, завернутое в бумагу,
она производила много неудачных попыток развернуть бумагу
и кончала тем, что проглатывала мясо вместе с бумагой, здо-
ровые же собаки в этом отношении быстро ориентировались и
достигали своей цели. Смятый комок бумаги, смазанной жиром,
оперированная собака сразу проглатывала, тогда как здоровая
собака никогда не проявляла ничего подобного и, схватив такой
кусок, тотчас же выбрасывала его изо рта. И в этом случае
у оперированной собаки обнаруживался недостаток дифферен-
цировки. От зажженной спички, при вспыхивании пламени,
животное сначала отскакивало, а затем тянулось к ней и обню-
хивало, рискуя получить ожог. Если собаке угрожали палкой,
она сначала бурно отскакивала назад, а затем снова тянулась
к палке и даже обнюхивала ее, несмотря на прежние угрозы
той же палкой. И в этих наблюдениях дело шло о недостатке
дифференцировки на ряду с ослаблением внутренних тормозов,
характеризующимся первоначальным быстрым отскакиванием.
При еде у оперированных собак обнаруживалось следующее:
набросившись с прожорливостью на поставленную пищу, они
скоро бросали ее и начинали бесцельно бегать по лаборатории, а
затем снова принимались зa еду, и так несколько раз. И здесь мы
имеем импульсивность собаки при недостаточной сосредоточен-
ности на еде. На кличку они не отзывались по недостатку, как
надо думать, активной сосредоточенности. Совсем почти не реаги-
ровали на ласку и угрозу. Если собаку ласкали, то она не выра-
жала при этом знаков радости, стояла неподвижно перед экспери-
ментатором, уставив на него ничего не выражающий (бессмыслен-
ный) взгляд, опустив хвост и дрожа всем телом; ту же позу
сохраняла она и в том случае, если ей угрожали и били. Дело
шло таким образом в известной мере об амимии. В двух слу-
чаях обнаруживалось беспокойство в виде наклонности к бес-
цельному беганию (возбуждение статического аппарата при

недостатке торможения). У всех собак наблюдалось дрожание,
они со временем сильно худели и казались равнодушными,
то-есть безразлично относились к окружающему (недостаток
мимико-соматических реакций). Заслуживает внимания, что
двух собак обнаруживалась сильная раздражительность: если
их поднимали на ноги, они огрызались и старались укусить
(недостаток торможения). После первого периода угнетения,
обнаруживающегося вслед за операцией, что продолжалось пер-
вые 3-4 дня, животные становились более подвижными и у них
в течение ближайших двух недель исчезал парез конечностей.
Что касается расстройства кожной восприимчивости, то оно обна-
руживалось у всех собак. У одной собаки была гиперэстезия,
исчезнувшая через 2 недели, у других резкая гипэстезия к ко-
лющим раздражениям на всем теле, исчезнувшая у одной собаки
к концу третьей недели; у трех других собак она представля-
лась стойким явлением, длящимся до дня смерти. Хотя пони-
жение кожной восприимчивости наблюдалось на всем теле, но
оно резче обнаруживалось в области затылка, шеи и передней
части туловища. Другие воспринимающие органы — без суще-
ственных изменений.
Заслуживает внимания, что оперированные животные заби-
ваются в тесные углы, откуда не могут выбраться, что зави-
сит, повидимому, от неспособности к самостоятельным пово-
ротам, ибо, дойдя до стены, они, вместо того чтобы повер-
нуться назад, направляются вдоль стены и упираются затем
в угол. При одностороннем разрушении предлобной области рас-
стройства в области высшей сочетательно-рефлекторной деятель-
ности были выражены много менее резко, явления же со сто-
роны кожной восприимчивости обнаруживались на противопо-
ложной стороне, причем у животных обнаруживалась неспособ-
ность поворачиваться на оперированную сторону.
Все вышеприведенные данные заставляют признать, что, хотя
у животных сохраняются все ранее воспитанные сочетательные
рефлексы и могут воспитываться новые сочетательные рефле-
ксы на зрение и слух, но во всех случаях, где животное само
должно проявить свою активность, руководясь прошлым опытом,
оно не проявляет должной ориентировки и не обнаруживает
соответственно дифференцированных реакций. Вместе с тем обра-
щает на себя внимание и поразительная импульсивность. Это
может зависеть раньше и прежде всего от недостатка тормо-

жения, с одной стороны, и сосредоточения — с другой. Все ука-
занные данные относительно оперированных животных пови-
димому могут быть сведены к тому, что у них обнаруживается
недостаток активного сосредоточения, что объясняло бы нам и
недостаток ориентировки и недостаток дифференцирования и
обнаруживающуюся у животных, вследствие недостатка внутрен-
него торможения, импульсивность и бесцельное бегание.
Все привычные акты, как приобретенные ранее сочета-
тельные рефлексы, напр. в области зрения и слуха, у них сохра-
нены, равным образом они способны и к образованию новых
сочетательных рефлексов на зрение и слух. Свои потребности
животное также удовлетворяет привычным образом. Но у него
недостает ориентировки там, где оно должно подвергать анализу
и синтезу раздражители, дающие возможность удовлетворения
своих потребностей, а равно и раздражители, вызывающие, бла-
годаря воспроизведению имевшегося в этом отношении опыта,
необходимость обороны и наступления. Иначе говоря, животное
не воспроизводит активно в должной мере свой опыт в отноше-
нии бывших ранее внешних воздействий и неспособно заторма-
живать действия, возбуждаемые внешними поводами. На недо-
статок активного сосредоточения и активного (внутреннего) тор-
можения должна быть сведена таким образом вышеуказанная
импульсивность в движениях и действиях оперированных собак.
Словом, животное без предлобных областей становится суще-
ством подчиненным исключительно внешним и внутренним воз-
действиям, без активного сосредоточения и активной (внутренней)
задержки, которые обусловливают известную осмотрительность
и осторожность в поведении. Недостаточностью активного
сосредоточения, быть может, объясняется и легкая затормажи-
ваемость сочетательных рефлексов внутренними раздражи-
телями.
Особенного внимания заслуживает факт, что оперированные
собаки обнаруживают амимию в виде недостатка характерных
выражений на ласку, а вместе с тем обнаруживалось в извест-
ных случаях проявление чисто рефлекторной гневливости. Одно-
временно с тем у многих животных обнаруживается гипэстезия
к внешним механическим воздействиям и к воздействиям орга-
ническим, чем, вероятно, и объясняется гипэстезия главным
образом в области головы, шеи и туловища, а также и особая
прожорливость оперированных животных.

Поразительна затем неспособность животных поворачиваться
в сторону, противоположную по отношению к операции, а при
двусторонней операции — неспособность самостоятельно повора-
чиваться ни в ту, ни в другую сторону, а отсюда неизбежность
попадания животного в углы и неспособность выбираться из
них. Надо полагать, что в этих случаях играет известную
роль недостаток статической координации, но возможно, что эти
особенности имеют известное отношение и к гипэстезии туло-
вища, как полагал Мунк.
Отметим здесь же, что раздражение предлобных областей
электрическим током остается в общем без эффекта, но раздра-
жение заднего отдела первой лобной извилины дает движение
головы и туловища, а раздражение второй лобной извилины у
обезьян и соответственной области у собак вызывает движение
глаз в противоположном направлении. Этот эффект был подробно
изучен в моей лаборатории как мною самим на обезьянах,
так и проф. А. Гервером на собаках. Кроме того, работой
проф. Белицкого, произведенной в моей лаборатории, в этой
же части коры обнаружен центр аккомодации глаза. Эти дви-
гательные эффекты очевидно имеют прямое отношение к актив-
ному сосредоточению.
Что касается клинических наблюдений, то можно привести
не мало случаев с поражением предлобных областей, в которых
обнаруживались явления слабоумия. И это могло бы быть по-
ставлено в связь с недостатком активного сосредоточения.
Однако, до сих пор в этом отношении имеется не мало вопросов.
Так, по статистике Шустерa (Schuster) из 775 случаев опухо-
лей с психическими расстройствами эти последние, если исклю-
чить поражения corp. callosum, встречаются значительно чаще
при локализации опухоли в лобной области, нежели в других
частях мозга. Но другие авторы, например, Брунс и Мюл-
лер объясняют этот факт тем, что опухоли в лобных долях
достигают значительно больших размеров, нежели, например,
опухоли в задних частях полушарий, лежащих ближе к продол-
говатому мозгу и потому скорее приводящих к смерти. К отри-
цательному же выводу приходят и другие авторы, например,
Бернхардт. Тем не менее, сопоставляя все клинические слу-
чаи, нельзя не притти к выводу, что при поражении лобных
долей с особенным постоянством наблюдается поражение интел-
лекта в сопровождении расстройств активного сосредоточения.

Кроме того имеются наблюдения с так называемой идеаторной
апраксией при поражении лобных долей. Во всех наших слу-
чаях, между прочим, обнаруживались явления безразличия и
апатии. Кроме того, исследованиями Брунса (Bruns), Цин-
герле (Zingerle) и др. в ряде случаев поражения лобных до-
лей отмечается ясное нарушение статической координации при
стоянии и ходьбе. Имеются наблюдения и о состоянии крайней
раздражительности, импульсивности и легкомысленности (moria)
при поражении лобных областей. Далее, мы уже упоминали, что
на основании имеющихся в моем распоряжении наблюдений раз-
дражение лобных областей, соответственно второй извилине, со-
провождается у людей отклонением глаз и головы на противопо-
ложную сторону. Имеются, кроме того, наблюдения с раздраже-
нием при мозговых операциях током вышеуказанной области,
приводившим к судорожному отведению глаз и головы на свою
сторону. Таким образом клинические наблюдения в общем стоят
в согласии с данными экспериментальных исследований.
Что касается восходящих и нисходящих проводников пред-
лобной области, то мы должны сказать, прежде всего, о передней
ножке зрительного бугра, как о пучке, выходящем из ядер
последнего и направляющемся в лобную долю. Из анатомии
мы знаем, что волокна этой системы, содержащиеся в переднем
отделе внутренней сумки, имеют соотношение с передним ядром,
но часть волокон этой ножки окружает переднее ядро, отделяя
его от наружного и имея связь повидимому с наружным и вну-
тренним ядрами зрительного бугра. Так как наружное ядро зри-
тельного бугра (ядро Бурдаха) является воспринимающим или
чувствительным ядром, то надо признать, что связанные с этим
ядром волокна передней ножки представляют собой центростре-
мительные проводники, тогда как волокна, стоящие в связи с
внутренним (двигательным) ядром, должны иметь центробежное
направление.
С другой стороны, как данные, получаемые по методу пере-
рождения, так и исследования по методу Рамона, не оста-
вляют сомнения в том, что волокна передней ножки зритель-
ного бугра имеют двоякое направление, при чем одни из них
имеют бугро-корковое направление, другие, наоборот, корко-
бугровое направление. Бугро-корковыми волокнами предлобная
область связана с двумя ядрами зрительного бугра — с наружным
и передним. Если связь предлобной области с наружным ядром

бугра может объяснить нам кожно-мышечную гипэстезию, глав-
ным образом туловища, при разрушении лобной доли, то такая
же связь ее с передним ядром может пролить свет на со-
отношение этой области с центростремительными импульсами
органического характера, ибо переднее ядро зрительного бугра
получает волокна из титьковидного ядра, которое, в свою оче-
редь, принимает в себя волокна из его ножки, а последняя
стоит в связи с волокнами главной петли.
Далее, исследования Монакова устанавливают соотноше-
ния между красным ядром и предлобной областью при посред-
стве волокон, являющихся продолжением передней ножки моз-
жечка.
Что касается нисходящих волокон предлобной области, то мы
уже упоминали о нисходящих волокнах передней ножки бугра.
С другой стороны, мы имеем нисходящие волокна, достигающие
спинного мозга из первой лобной извилины, для сокращения
мышц туловища и головы и из второй лобной извилины для
движения глаз. Далее мы имеем нисходящие волокна так назы-
ваемой лобно-мостовой системы, начало которой Монаковым
относится к передне-наружным отделам лобной доли, Квенсе-
лем (Quensel) ко всей верхне-наружной поверхности лобной доли.
Сверх вышеуказанных проводниковых связей предлобная
область богата ассоциационными связями как длинными, так
и короткими, с лежащими кзади от нее корковыми областями.
Так она получает длинные волокна из центральных извилин,
достигающие лобного полюса, и из затылочной доли, достигаю-
щие наружных областей лобной доли.
Оценивая все, что мы знаем теперь относительно предлобной
области, мы можем притти к выводу, что подобно другим
областям коры она является также местом развития сочета-
тельных рефлексов. Так, здесь осуществляются сочетательные
рефлексы с поворотом глаз, головы и туловища, что может объ-
ясняться существованием восходящих и нисходящих проводни-
ков, имеющих соотношение с лежащими здесь центрами дви-
жения глаз, головы и туловища.
Что касается до проводников, связывающих предлобные
области с зрительными буграми при посредстве пучка волокон,
известного под названием передней ножки зрительного бугра
и имеющего, повидимому, соотношение с внутренней поверх-
ностью предлобной области, то, очевидно, дело идет здесь, судя

по связям его с внутренним ядром зрительного бугра, об его
отношении к мимической функции. Если предположить, что
центростремительные проводники в данном случае передают
внутренние раздражения, исходящие из соматической сферы,
то мы могли бы допустить, что центробежные волокна этого
пучка тем самым оказывают влияние на рефлекторную мимику,
вызываемую внутренностными раздражениями. Мы знаем, что
больные с поражением лобных долей представляются либо
апатичными, либо крайне раздражительными. Так, в патологи-
ческих случаях наблюдается иногда неудержимый навязчивый
смех и плач, что и могло бы быть объяснено прерыванием этой
системы волокон. Равным образом может быть так же объяснена и
особая злобность животных с удаленными предлобными областями.
Таким образом можно допустить, что лобная область в данном
случае в отношении мимических движений осуществляет соче-
тательные рефлексы под влиянием внешних и внутренних или
органических раздражений.
Другая обширная система восходящих проводников предлоб-
ных областей, в виде продолжений волокон передней ножки
мозжечка, или относится к статической координации, при чем
волокна этой системы, прежде чем достигнуть своих конечных
пунктов в лобной доле, проходят через мозжечок, как централь-
ный орган статической координации. Если лабиринтная система
восходящих статических проводников, как мы видели, имеет
отношение к височной доле, то к лобной доле должна иметь
в сущности отношение спинномозговая система.
Рассмотрим здесь, каким образом восходящие проводники
этой системы подходят сюда с периферии. Выше мы видели,
что часть задних корешков, собирающих центростремительные
пути с периферии, подходит к клеткам Кларковых столбов. Воз-
никающие из этих клеток цилиндрические отростки напра-
вляются к периферии боковых столбов и здесь, заворачиваясь
кверху, поднимаются по периферии бокового столба в виде пря-
мого мозжечкового пучка (cd фиг. 8). Часть последнего, по дости-
жении продолговатого мозга, вступает через наружный отдел
веревчатого образования в мозжечок, направляясь к его верхнему
червю, тогда как другая часть, продолжаясь в продолговатом
мозгу до передней мозжечковой ножки, огибает последнюю сна-
ружи и через передний парус подходит к нижнему червю. В свою
очередь, к червю поднимаются и волокна, выходящие от ядер

поднимается к зрительному бугру и в предлобные области голов-
ного мозга. Отсюда ясно, что мы имеем здесь дело с много-
членным проводником, являющимся продолжением корешковых
волокон задних столбов и корешковых волокон, вступающих в
столбы Кларка.
Что касается соответствующей нисходящей системы, то она,
в свою очередь, представляется многочленной. Выходя из лоб-
ной доли, она достигает клеток Варолиева моста и затем про-
должается в виде перекрещивающихся во шве волокон, подни-
мающихся в средней ножке мозжечка к задним отделам его
полушарий, откуда, при посредстве гирляндовидных ассоциа-
ционных волокон и волокон нисходящей системы той же сред-
ней мозжечковой ножки, возвращается к Варолиеву мосту. Здесь
часть волокон подходит к клеткам моста, которые стоят в связи
при посредстве вертикального пучка (fv фиг. 68) с описанным
мною сетчатым ядром покрышки. Другие, достигая шва, подни-
маются в том же вертикальном пучке к сетчатому ядру
другой стороны. После прерывания в последнем продолже-
ния этой системы спускаются в основном пучке передне-
боковых столбов, достигая этим путем клеток передних рогов,
откуда выходят передние корешки, направляющиеся к мыш-
цам тела.
Есть основание думать, что эта парная система, на ряду
с рефлекторной функцией, осуществляемой при посредстве крас-
ного ядра и зрительного бугра, выполняет важную функцию
сочетательно-рефлекторной статической координации движений.
Возможно допустить, что эта высшая статическая координация
движений подчинена внутренним органическим импульсам, обу-
словливающим направление передвижения в связи с потребно-
стями индивида. Вполне естественно, что у животных, пере-
двигающихся на четырех ногах, нарушение статики не обнару-
живается особенно резким образом вслед за удалением пред-
лобных областей, но зато у них выступает особенно рельефно
неспособность выбраться из тесных помещений, например, углов,
благодаря отсутствию способности управлять передвижением,
делать повороты туловищем и тому подобное, тогда как у чело-
века, передвигающегося на двух ногах, при поражении пред-
лобных областей мы имеем крайне резко выраженное нару-
шение статической координации, как убеждает нас в том ряд
патологических наблюдений.

Наконец, в предлобных извилинах мы имеем еще, как мы
видели, центры движений глаз и центры аккомодации, при чем
производившиеся в моей лаборатории (Гервер) исследования
с вторичным перерождением после разрушения этих центров
показали связь их при посредстве нисходящих центробежных
проводников, спускающихся через передний отдел внутренней
капсулы и достигающих через задний продольный пучок непо-
средственно ядер глазных нервов.
Если мы представим себе, что эта система нисходящих
волокон находится в ассоциационной связи с восходящей систе-
мой волокон, поднимающейся от зрительного бугра, то для нас
станет ясным, что при посредстве этой системы выполняется
передвижение взора в связи с кожно-мышечными и вообще
телесными (соматическими) раздражениями и, следовательно, его
направление с соответствующей аккомодацией устанавливается
под влиянием телесных импульсов. А так как эти импульсы
лежат в основе активности организма, то и необходимо признать,
что активность в передвижении взора и в передвижении головы
туловища, стоящая в связи с раздражителями эндогенного про-
исхождения, должна быть поставлена в связь с лобными
областями.
Из предыдущего ясно, что в предлобных областях коры
мы имеем, как и в других ее областях, тот же тип парных систем,
при чем здесь осуществляются сочетательные рефлексы, связан-
ные главным образом с соматическими и мышечными раздра-
жениями и выявляющиеся в форме активной установки взора,
поворотов головы и туловища, а также активного сосредоточе-
ния на тех или других объектах.
Таким образом общим типом различных частей мозговой
коры является строение не по типу только одних восприни-
мающих областей с центростремительными связями, которые
каким-то таинственным образом должны передавать свои рецеп-
торные процессы к нижележащим областям, а по типу парности
восходящих и нисходящих систем, определяющих соотношение
данной корковой области с теми или иными внешними или
внутренними раздражителями, и определяющих следующие
за этими раздражениями реакции как ближайшие, так и более
отдаленные.
Наконец, относительно внутренней извилины мозга, пред-
ставленной стриальной системой, заметим, что и здесь очевидна

парность проводящих систем, если принять во внимание, что
зрительные бугры и стриальное образование с бледным ядром
(gl. pallidus) образуют собою тесно связанную и совместно рабо-
тающую друг с другом систему узлов, при чем воспринимающим
узлом является зрительный бугор, к которому подходят восхо-
дящие системы в виде главной петли, пучка Говерса и воло-
кон из красного ядра, как продолжения мозжечковых волокон,
а стриальное образование, связанное с зрительным бугром много-
численными волокнами, представляет собою отводную область,
посылающую от себя через бледный узел (gl. pallidus) нисходящие
волокна в виде 1) описанного мною и Флехсигом централь-
ного пучка покрышки и 2) петли чечевичного ядра, достигаю-
щей между прочим подбугрового (Люиса) тела, черного веще-
ства и красного ядра и продолжающейся в сетевидном образо-
вании и в уклоняющемся пучке Монакова.
Не входя в подробности относительно физиологического зна-
чения стриальных образований, заметим здесь, что роль их, как
показывают позднейшие исследования целого ряда авторов, сво-
дится, главным образом, с одной стороны, к рефлекторному
выполнению миостатической функции, регулирующей деятель-
ность мышечного аппарата при смещении членов, а с другой —
к рефлекторной же мимике.1
1 Как известно, большинством авторов отвергалась всякая связь базаль-
ных ганглий с мозговой корой. Но автором настоящего труда была опубли-
вана работа, в которой на основании вторичных перерождений было устано-
влено, что размягчение коры мозга и подкоркового белого вещества в области
передней центральной и соседних частей лобных извилин сопровождалось
перерождением в gl. pallidus в виде больших черных глыбок (по Marchi)
и рассеянных очень мелких глыбок в putamen и nucl. caudatum. Это обстоя-
тельство давало основание не сомневаться в существовании корковых нисхо-
дящих связей с этими узлами как центральных, так и лобных извилин,
в пользу чего имелись и другие научные данные, приведенные мною в моем
труде «Проводящие пути спинного и головного мозга», 1886 — 88 гг.
Позднейшие исследования Минковского над обезьянами также дают
вполне определенные указания на перерождение в стриальной системе узлов
при разрушении лобных долей. Я, должен, однако, указать, что крайняя
нежность черных глыбок neostriatum, в противоположность paleostriatum, заста-
вляет предполагать тонкий калибр перерождающихся волокон, что, пови-
димому, говорит за то, что дело идет здесь либо о коллатералях проводни-
ковых систем, либо о вегетативных волокнах, тогда как с paleostriatum кора
связана обыкновенными двигательными проводниками.

Рассматривая функции отдельных областей коры, во всех
случаях мы имели в виду выяснение ближайших или ориенти-
ровочных сочетательных рефлексов, которые выполняются при
посредстве той или другой корковой области. Однако, нельзя
упускать из вида, что кора мозга не функционирует только
своими отдельными обла-
стями в одиночку, но она
функционирует большею
частью при взаимной смене
работающих областей. По-
мимо того, и одновременно
функционирующие в изве-
стных случаях отдельные
области мозговой коры вза-
имно обмениваются дости-
гающими до них импуль-
сами, притекающими с пе-
риферии. Это обусловли-
вается, с одной стороны,
обширными связями между
симметричными и не сим-
метричными частями обоих
мозговых полушарий в фор-
ме спаек (мозолистое обра-
зование, передняя спайка и
Давидова лира), так и со-
единительными длинными и
короткими ассоциационны-
ми системами. Из длинных
систем этого рода особен-
но заслуживают внимания
а) продольный Бурдахов-
ский пучок, взаимно свя-
зывающий задние отделы
полушарий с передними и
центральные извилины с лобными, теменные извилины с
височными; б) вертикальный теменной пучок, огибающий
островок, и, наконец, в) striae Lancisii и их центральные
продолжения к thalamus и мозговой коре и более короткие
системы.
Фиг. 92. Схематическое изображение чув-
ство-двигательных проводников в голов-
ном мозгу, ct—чувствительные ветви пе-
риферических нервов; m — двигательные
ветви тех же нервов; gi— gangl. interver-
tebrale; rp — задние и ra — передние ко-
решки; fs—волокна задних столбов; crp—
задний или верхний перекрест; fs — во-
локна петли; а — мозговая кора; с — пира-
мидная клетка; р — пирамидные волокна.
Для большей простоты схемы зрительный
бугор, в котором прерываются волокна
петли, здесь не обозначен.

Что касается связи между ближайшими извилинами и
участками коры, то она устанавливается при посредстве обшир-
ной системы коротких ассоциационных волокон, проходящих
частью в поверхностных слоях коры (тангенциальные волокна),
частью в самой мозговой коре в виде так называемых полосок
(striae), частью же в более глубоких слоях в виде Мейнертовских
дуг (fibrae arcuatae).
Заметим, что все эти связи, как длинные, так и короткие,
а равно и спайки имеют волокна двоякого направления, от ко-
Фиг. 93. rp— периферическое нервное волокно; s — чувстви-
тельный путь; m — двигательный путь; ra—передний корешок;
th — зрительный бугор; cc—corp. caudatum.
торых одни передают возбуждения в одном направлении, другие
в другом. Этими связями устанавливается как высший анализ,
так и высший синтез в работе различных, удаленных и бли-
жайших областей мозговой коры. Процесс анализа в данном
случае обусловливается тем, что сложный внешний объект, вос-
принятый разными трансформаторами и разными частями и при
том в разной степени, является как бы расчлененным на свои
составные части, а высший синтез обеспечивается связями ме-
жду собою различных сочетательных областей в целом. Этим
путем, с одной стороны, устанавливается функциональное взаимо-

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
Приводные отделы корковых сочетательных областей, как копии воспринимаю-
щих трансформаторов. Их функциональная роль в смысле передачи возбуждения
через ассоциационные волокна на отводные области. Механизм сочетательных
рефлексов.
В предыдущем изложении мы представили в кратких словах
как центростремительные resp. восходящие проводники, подни-
мающиеся от периферических трансформаторов к мозговой коре,
так и связанные с ними центробежные или нисходящие про-
водники, выходящие из соответствующих корковых областей
к подкорковым узлам и продолжающиеся за ними далее к пе-
риферии (фиг. 92).
Согласно общему принципу функционирования мозговых
центров, мы должны иметь в виду, что деятельность каждого
центра состоит в его возбуждении, обусловленном, обычно, путем
притока к нему импульсов с периферии при посредстве его
центростремительных проводов или же со стороны других цен-
тральных областей, и разрешении этого возбуждения путем пере-
дачи его по центробежным проводникам к периферическим дви-
жущим или же секреторным аппаратам.
Очевидно, что мозговая кора, как обширный центральный
аппарат, не может функционировать иначе. Следовательно, если
мы мозговую кору расчленяем на ряд более или менее обособ-
ленных по функции областей, то каждая из них может выпол-
нять свою функцию при посредстве притока возбуждающих
импульсов с периферии и при посредстве оттока разрешающих
возбуждение импульсов к периферии же. Взаимные между этими
областями связи, устанавливающие координацию и согласован-
ность в их деятельности, не изменяют существа дела в этом
отношении. Отсюда очевидно, что каждая область мозговой
коры, представляемая в форме особой функциональной области,
должна состоять из двух отделов, из которых один отдел должен

быть приводным, другой — отводным отделом, при чем эти от-
делы частично в той или иной мере взаимно покрывают друг
друга. Если Хеншен в своих последних работах признает кор-
ковые центры копиями периферических воспринимающих аппа-
ратов и в этом отношении присваивает различным центрам
коры название периферических аппаратов, как, например, retina,
corticalis, corty-corticalis и т. под., то это может относиться
отнюдь не ко всей площади отдельных корковых областей,
а лишь к одному приводному их отделу и то лишь относительно.
Дело в том, что топографическое распределение в коре провод-
ников, идущих от внешних рецепторов-трансформаторов, пред-
ставляется более или менее сходственным с тем, какое они
имеют на периферии. Это установлено для зрительных путей,
ибо в corpus genicul. externum и в коре fiss. calcarina имеется
более или менее аналогичная топография распределения про-
водников с распределением их по сетчатке. Таким образом тыль-
ные области правых половин сетчаток соответствуют верхней
губе правой fiss. calcarina, нижние отделы тех же половин сетча-
ток — нижней ее губе, желтое пятно соответствует затылочному
полюсу, а периферические — передним отделам fiss. calcarina.
Другой пример, где имеется более или менее соответственная
топографическая проекция на мозговой коре, представляет рас-
пределение кожно-мышечно-суставного рецептора-трансформа-
тора в задней и передней центральных извилинах, при чем,
благодаря перекрещиванию волокон, мы имеем в коре Роландовой
борозды противоположного полушария в общем тот же порядок
распределения, что и на периферии в самых рецепторах, но
в обратном порядке, а именно в направлении снизу вверх:
лицо, рука и нога, но рука и нога расположены в двух противо-
положных друг другу направлениях, а туловище лежит впереди
или на заднем отделе первой лобной извилины.
Вполне естественно, что выпадение той или другой части
приводного отдела корковых областей должно сопровождаться
выключением части самого рецептора из функционирования и
утратой всякого воздействия соответственных внешних раздра-
жений на организм, осуществляющихся через определенную
часть данного рецептора. Случаи мозговых поражений, действи-
тельно, показывают, что разрушение, например, верхней губы
fiss. calcarinae в одном полушарии приводит благодаря неполному
перекрещиванию волокон в зрительном перекресте (chiasma)

к утрате функции верхних квадрантов сетчаток в том и другом
глазу на соименной стороне, что приводит к выпадению нижних
квадрантов поля зрения с противоположной стороны. Разруше-
ние нижней губы той же извилины приводит к недеятельности
нижних квадрантов обеих сетчаток на соименной стороне и след.
к выпадению верхних квадрантов поля зрения на противо-
положной стороне. Разрушение одного затылочного полюса при-
водит к слепому пятну в области желтого пятна того и другого
глаза, а разрушение остальных частей fiss. calcarinae дает в ре-
зультате то или другое ограничение периферических полей
зрения, наконец, разрушение всей fiss. calcarinae с верхней и ниж-
ней ее губой приводит к гемианопсии, обусловливающей недея-
тельность одноименных половин сетчаток на своей стороне, а
разрушение fiss. calcarinae в обоих полушариях мозга приводит к
полной корковой слепоте при сохранении реакции зрачков на
свет.
Ограниченные поражения задней центральной извилины
сопровождаются также местным выпадением кожно-мышечного
трансформатора на противоположной стороне, при чем разру-
шение верхнего отдела задней центральной извилины приводит
к ограничению функции названного трансформатора в области
ноги, разрушение среднего отдела той же извилины к таким же
расстройствам области руки, а разрушение нижнего отдела —
в области лица.
Что касается корковых областей остальных трансформаторов,
то исследования д-ра Поляк,1 относящиеся к слуховому аппа-
рату летучих мышей, не оставляют сомнения в том, что и здесь
наблюдается как на периферии, так и в продолговатом мозгу
начала локализации. Для вкусовой же поверхности языка эта
локализация на периферии более чем очевидна. С другой стороны,
на основании исследований, производившихся в моей лаборатории
д-ром Ларионовым (дисс.) относительно тоновой скалы
на поверхности височной доли собак и д-ром Горшковым
(дисс.) относительно вкусовой скалы на поверхности надсиль-
виевой области у тех же собак, мы имеем основание признать
и здесь топографическое расположение проводников, идущих
1 См. д-р С. Поляк. О новейших исследованиях слуховой системы у
млекопитающих. Юбилейный сборник В. М. Бехтерева. Ленинград, 1926,
стр. 27 и след.

от этих трансформаторов к коре соответственно распределению
их в периферических рецепторах. Очевидно, то же самое должно
быть принято и по отношению к другим трансформаторам, напри-
мер, статическим, что соответствует и данным относительно пери-
ферических статических органов и подтверждается исследова-
ниями Барани (Barany) и других авторов над мозжечком.
Такова основная структура приводных отделов корковых
сочетательных областей. Эти отделы являются в топографи-
ческом отношении как бы копиями воспринимающих трансфор-
маторов. Функциональная же их роль сводится к передаче
возникающего в них возбуждения под влиянием периферических
раздражений на отводные области коры при посредстве корот-
ких ассоциационных волокон. Благодаря последним таким об-
разом устанавливается прежде всего связь этих отделов коры
с ближайшими отводными отделами, которые, являясь в свою
очередь функциональным воспроизведением подкорковых ко-
ординирующих центров, образуют с первыми соответствующую
приводно-отводную пару. При этом центробежные проводники
каждой пары обслуживают мышечный аппарат тех же воспри-
нимающих трансформаторов, о чем речь была выше. Эти отделы
коры, заведывающие так называемыми ориентировочными ре-
флексами, таким образом как бы возвращают возбужденный
с периферии ток на периферию же, в виде обратной волны
к мышцам, а равно и к железам, обслуживающим данный ре-
цептор-трансформатор, обеспечивая тем соответственное его при-
способление при выполнении функции.
Вместе с этим, благодаря жизненному опыту устанавливается
координация одних приводно-отводных сочетательных областей
коры с другими приводно-отводными сочетательными областями
для осуществления разнообразных сочетательных рефлексов.
Заметим, что данные рефлексологии не оставляют сомнения
в том, что всякий вновь вырабатываемый сочетательный рефлекс
основан на новообразовании связей в коре мозга, а так как
сочетательный рефлекс есть результат упражнения, то ясно, что
благодаря упражнению должны возникать в мозгу новые связи.
В настоящее время мы можем говорить, что эти вновь обра-
зуемые связи получают и соответствующее морфологическое
выражение. Так исследования Агдура1 на мышцах показали,
1 Agduhr. Journ. f. Psychol. u. Neurol. 1920, t. XXV, стр. 463.

что под влиянием длительного ежедневного движения в соответ-
ствующих ганглиях увеличиваются размеры клеток, нарастает
число толстых невритов (цилиндров) и увеличивается неврофи-
бриллярная масса в клетках. С другой стороны, исследования
Аркус Каперc’a1 показали нарастание и вытягивание дендри-
тов в направлении максимального раздражения.
Заметим далее, что в коре мозга имеются еще особые рече-
вые области, из которых главнейшими следует считать две:
слуховая словесная область, развивающаяся в связи со слухо-
двигательной областью и помещающаяся в средней части пер-
вой височной извилины левого полушария (область Вернике),
и двигательная словесная область (область Брока), помещаю-
щаяся в заднем отделе нижней или третьей лобной извилины
левого полушария2 и развивающаяся в связи с лежащими не-
посредственно кзади областями лица, языка, гортани и движе-
ния челюстей, расположенными в нижнем отделе передней
центральной извилины (log фиг. 54). Область Брока является
таким образом, благодаря ассоциационным связям, координирую-
щим центром движений языка, губ, челюстей и гортани, иннер-
вируемых соседним отделом передней центральной извилины для
произнесения слова. Хотя эта область Брока, благодаря разви-
вающимся связям с другими областями коры, носит все особен-
ности самостоятельного центра, но остается еще вопросом: обла-
дает ли он также самостоятельными связанными с его функцией
центростремительными и центробежными проводниками или же
осуществляет свою функцию при посредстве тех центростре-
мительных и центробежных проводников, которыми обладают
центры языка, губ и движения челюстей нижнего отдела пе-
редней центральной извилины и с которыми рассматриваемый
центр стоит в соотношении при посредстве межкорковых связей.
Дело в том, что поражение подкорковых областей мозгового
ствола не вызывает явлений афазии или безречия, являющегося
исключительно результатом коркового поражения в области зад-
него отдела третьей левой лобной извилины.
1 Arcus Kappers. Die Vergleichende Anatomie d. Nervensystems. Haarlem.
1921.
2 У левшей эти центры помещаются в правом полушарии, что объ-
ясняется их связью в период развития с деятельностью руки, как органа
жестикуляции,— этой как бы показательной речи, стоящей в теснейшей связи
с мимикой, как первичной речью.

Также и область Вернике (ос фиг. 64) следует рассматри-
вать, как область, координирующую ту часть тоновой скалы
слуходвигательной области мозговой коры, которая относится
к речевому регистру для воспринятая отдельных звуков в их
определенном сочетании, как словесных знаков, замещающих те
или иные внешние объекты, отношения между ними или внутрен-
ние состояния организма. Самостоятельных центростремитель-
ных и центробежных проводников этот центр опять же не имеет,
а передает возникающее в нем возбуждение при звуковом раз-
дражении на речево-двигательный центр (Брока), о чем по-
дробнее речь будет в другом месте.
Есть основание полагать, что у лиц много читающих имеется
еще особый лексический центр в области угловой извилины
(gyr. angularis), предназначенный для чтения, то-есть для рас-
шифровки в звуковую форму письменных или печатных сло-
весных знаков. Заметим здесь, что далеко не всеми авторами
признается существование обособленного лексического центра,
но у лиц много читающих имеются все основания его призна-
вать, за что говорят соответствующие клинические данные.
Точно также возможно развитие у лиц многопишущих и более
или менее обособленного графического центра в соседстве с цен-
тром руки, в заднем отделе второй лобной извилины левого по-
лушария, но и этот центр для многих является еще более спор-
ным, нежели лексический центр, хотя имеются наблюдения
с поражением означенной области и развитием аграфии при
сохранности движений руки.
Надо заметить, что вышеуказанные речевые области функ-
ционально связаны между собою, осуществляя тем самым разно-
образные формы устной и письменной речи в форме сочета-
тельного рефлекса (фиг. 54). Но такие акты, как активное вос-
произведение слов или активное уразумение смысла слов, как опре-
деленных знаков, а равно и активная речь в смысле определен-
ного ее логического построения требуют еще участия активного
сосредоточения на словах, как символах определенных предметов
и их связи (в смысле, напр., логической связи), локализирующе-
гося в предлобных областях, а следовательно должны существовать
и ассоциационные связи вышеуказанных речевых областей с пред-
лобными частями полушария (на фиг. 54 не обозн.). Нарушение
всех этих связей приводит к развитию особых расстройств
речи, обозначаемых так называемой транскортикальной афазией.

Войдем теперь в дальнейшие частности относительно роли
сочетательных отделов коры, снабженных центростремительными
и центробежными проводниками, составляющими приводно-
отводную пару, обслуживающую данный периферический
аппарат.
Прежде всего, относительно обратно идущих систем, встре-
чающихся во всех вообще центростремительных проводах, речь
была уже выше, как о системах, обусловливающих приспо-
собление в виде сосудорасширительной реакции.
Сверх того, каждая область, служащая местом окончания
центростремительных проводников, принадлежащих тому или
другому трансформатору, снабжена, как мы знаем, особыми
нисходящими системами, обслуживающими двигательный или
железистый аппарат, привлекаемый так или иначе к выполне-
нию функций, связанных с деятельностью данного трансфор-
матора. Благодаря этому пользование органом зрения сводится
прежде всего к смотрению, органом слуха — к слушанию, ося-
зательным органом — к ощупыванию, органом обоняния — к ню-
ханию, органом вкуса — к вкушению, статическими органами—
к установке статики (равновесия) и тому подобное. Таким обра-
зом корковые сочетательные области, возбуждаемые при посред-
стве периферических трансформаторов, являются в сущности
областями смотрения, слушания, ощупывания или активного
осязания, нюхания, вкушения, установления статики и так
далее, ибо эти акты и суть те, которые прежде всего осущест-
вляются при действии внешнего раздражения на соответству-
ющий трансформатор.
Но при осуществлении вышеуказанных актов в результате
мышечных сокращений, обслуживающих данный орган, и соот-
ветствующих железистых отделений, в свою очередь, к коре
мозга направляются центростремительные импульсы. Последние
совместно с теми импульсами, которые подходят с периферии
от соответствующих трансформаторов, путем специального син-
теза, соответствующего топографическому положению раздражи-
теля во внешнем пространстве, обусловливают дальнейший анализ
воздействий окружающей нас среды.
Допустим, что дело идет о кожном раздражении, вызывае-
мом каким-либо предметом, который положен на спокойно ле-
жащую ладонь. Пока предмет возбуждает рефлексы своими
размерами, тяжестью и температурой, он вызывает соответствую-

щее возбуждение не только в кожно-мышечной области коры,
но и приводит к возбуждению симпатические центры, упра-
вляющие просветом сосудов и железистой иннервацией. В ре-
зультате, при отсутствии торможения, мы будем иметь движе-
ние руки, в зависимости от качеств раздражителя, либо в форме
захватывания предмета, либо освобождения от него руки и ее
отдергивания вместе с местным сосудистым и железистым эф-
фектом. Но как только это произошло, естественно вводится
в дело миостатический трансформатор, а при одновременном
смещении головы и преддверно-статический трансформатор, ко-
торые передадут возбуждение на соответствующие центробежные
системы; смещение же глаз вызовет еще и соответствующее
возбуждение сетчаткового трансформатора, приводящего в дви-
жение внутренний глазодвигательный аппарат.
Все эти возбуждения, сочетаясь друг с другом, и служат
к более детальному анализу предмета и в то же время дело идет
здесь о комбинации или синтезе этих возбуждений, неизбежно
следующих одно за другим. В результате получается приспосо-
бление движения к определенной форме и размерам различных
поверхностей предмета, благодаря чему достигается неодинако-
вое отношение к данному предмету, по сравнению со всеми
другими предметами, имеющими, скажем, одинаковую тяжесть,
одинаковую поверхность приложения и одинаковую температуру,
но иные внешние формы и иные размеры других, не прикасав-
шихся к ладони сторон.
Таким образом путем комбинации или синтеза кожных, мы-
шечных и статических раздражителей достигается более совер-
шенный анализ внешнего объекта, который осуществляется
благодаря сочетательной связи между приводно-отводными про-
цессами, связанными с кожным, мышечно-суставным, статиче-
ским и сетчатковым трансформаторами, осуществляющими в со-
путствии с сосудистыми реакциями ориентировочный сочета-
тельный рефлекс (фиг. 160).
Но вместе с ориентировочным рефлексом и в непосредствен-
ной зависимости от него естественно возникает и ряд движений,
которые являются результатом воздействия внешнего предмета
на общую мимико-соматическую сферу, в зависимости от его
мягкости, жесткости, уколов, охлаждения, ожога и тому подоб-
ное. Эти раздражения, передаваясь в восходящем направлении
к мозговой коре, возбуждают еще особую нисходящую систему,

спускающуюся в спинной мозг в виде Монаковского пучка и
осуществляющую соответствующие мимические и мимико-сома-
тические движения. Но данный предмет одновременно может
возбуждать не только осязательный кожно-мышечный трансфор-
матор, но одновременно и сетчатковый. Лучи света, отражае-
мые этим предметом, первоначально попадают на ту или дру-
гую часть сетчатки. Благодаря установившемуся путем долго-
временного опыта сочетательному рефлексу глаза поворачиваются
к предмету так, что лучи от него попадают на желтые пятна
глаз. Одновременно происходит аккомодативный (приспособи-
тельный) сочетательный рефлекс в обоих глазах, собирающий
лучи, как в фокусе, концентрируя их на желтые пятна. В слу-
чае же, если предмет достаточных размеров, и лучи от него не
вмещаются в область желтых пятен, глаза последовательно пере-
двигаются, по установившемуся рефлексу, с одной точки пред-
мета на другую, дабы раздражение световым лучом последова-
тельно возбуждало наиболее восприимчивые части желтых пятен.
Весь этот механизм выполняется при помощи передачи воз-
буждения по центростремительным проводникам, идущим от
сетчаток через наружные коленчатые ядра к клювовидной бо-
розде (fiss. calcarina) и, передаваясь отсюда к соседним частям
затылочной доли, здесь возбуждает клетки и системы волокон,
вызывающие соответственное перемещение глаз и вместе с тем
приспособительный акт, происходящий при посредстве аккомо-
дативной мышцы внутри глаз. Так как весь этот механизм
вводится в действие вместе с ощупыванием предмета, то ясно,
что должно устанавливаться определенное соотношение между
сочетательным рефлексом ощупывания и сочетательным ре-
флексом смотрения, а этим достигается при дальнейшей каче-
ственной дифференцировке предмета в отношении отражаемых
им лучей, попадающих в наши глаза, новый синтез кожно-мы-
шечных раздражений и производимых тем же предметом сетчат-
ковых раздражений (фиг. 92).
Но мало этого. Допустим, что предмет оказался способным
издавать звук при его смещении или ударе о другую твердую
поверхность; с этим связано возбуждение звуковыми волнами
слухового или Кортиева трансформатора, которое достигает при
посредстве соответствующих слуховых ядер, верхних олив и
внутреннего коленчатого тела слуховых извилин Хешля и вну-
тренних отделов первой височной извилины. Отсюда оно распро-

о соответствующем передвижении последней, а также и передви-
жение глаз в сторону звука. Все это осуществляется при по-
средстве исходящих из этих областей проводников, спускаю-
щихся к заднему и переднему двухолмию, в свою очередь имею-
щему нисходящие связи, управляющие движениями головы, уха
(у животных) и глаз.
Благодаря всему этому устанавливается новый способ соот-
ношения личности с данным предметом путем усложнения ком-
плекса сочетательных рефлексов, возбуждаемых в коре мозга
данным предметом. И здесь мы встречаемся с новым анализом
и одновременно с новым синтезом тех возбуждений, которые
вызываются данным предметом. Но движение головы и глаз в
свою очередь возбуждает мышечный трансформатор, благодаря
чему устанавливается целая цепь рефлексов, взаимно связанных
друг с другом (фиг. 94).
Допустим затем, что данный предмет мы испытываем на
язык и он оказывается способным возбудить сосочковый транс-
форматор. С этим вместе возбуждение направляется по центро-
стремительным проводникам к соответствующим ядрам продол-
говатого мозга и оттуда, через особое ядро в зрительном бугре,
к мозговой коре, к области верхнего покрова (operculum), где
мной устанавливается вкусовая сочетательная область. Это
возбуждение в коре передается на системы нисходящих путей,
приводящие в движение язык и челюсти и вызывающие отде-
ление слюны и глотание. С этим еще более осложняется комплекс
возбуждений, вызываемых данным предметом, и это новое ослож-
нение комплекса возбуждений приводит опять к дальнейшему
анализу внешних свойств предмета и одновременно к синтезиро-
ванию этих свойств с теми, которые были выявлены в данном
комплексе ранее.
Но самый предмет может оказаться еще издающим летучий
раздражитель, действующий возбуждающим образом на Шней-
деровский трансформатор носовой области. В этом случае са-
мое раздражение Шнейдеровского трансформатора достигается
не иначе, как путем внюхивания, то-есть инспирации, произво-
димой через нос, что осуществляется при посредстве волокон
основного обонятельного пучка, связывающего bulbus olfactorius
с титьковидным ядром и серыми ядрами сетевидного образова-
ния, включая и дыхательные центры с грудобрюшным нервом
(n. frenicus). Вместе с тем для лучшей ориентировки с помощью

обонятельного органа необходим соответствующий поворот глаз,
что может осуществляться при посредстве волокон, идущих от
subst. perforata ant. к ядру уздечки и при посредстве дальнейшей
его связи, через ножки nucl. habenulae, с ядром Даркшевича и
задним продольным пучком и следовательно с ядрами глазных
нервов, а через перегибной пучок (fasciculus retroflexus) и его
продолжения — с ядрами других черепных нервов.
Что касается корковой области, заложенной в крючковидной
извилине и subst. perf. ant., то возбуждение первой из них, не-
избежно связанное с раздражением Шнейдеровского трансформа-
тора, приводит в действие центробежную нисходящую систему,
содержащую волокна свода с его продолжением в виде пучка
Гудденa (Gudden), а возбуждение второй приводит в действие
так называемую stria cornea, переходящую в мозговую ножку.
Следовательно, и тем и другим путем дается возможность осу-
ществлять соответствующие сочетательные рефлексы, обусло-
вленные возбуждением Шнейдеровского трансформатора. Нако-
нец, одновременно с тем, при посредстве связи обонятельной
луковицы с зрительным бугром может возбуждаться мимико-
соматическая реакция соответственно характеру действия лету-
чего раздражителя. И здесь мы встречаемся с новым анализом
свойств внешнего предмета, но этот новый анализ неизбежно
связан с синтезом не только в деятельности самого обонятель-
ного трансформатора, но и путем связи новых сочетательных
рефлексов, приводящих в действие в период мимико-соматиче-
ской реакции мышечно-суставной и соматический раздражители
с теми, которые уже раньше вошли в этот комплекс. Так же
обстоит дело и с другими трансформаторами.
Но имеется еще один род сочетательных рефлексов, кото-
рый стоит в соотношении с раздражениями, идущими из вну-
тренних органов. Мы знаем, что растительные функции орга-
низма, находясь лишь в некоторой зависимости от высших
корковых центров, также проявляются в форме сочетательных
рефлексов. Таковы дыхательные рефлексы, а также сосудисто-
сердечные движения, половая функция, секреторные отправления
и тому подобное. Во всяком случае есть полное основание призна-
вать, что, хотя функционирование внутренних органов, упра-
вляемых вегетативной системой, и обеспечено деятельностью
соответствующих перифических и подкорковых узлов, но оно не
обходится и без участия мозговой коры в тех случаях, когда

дело идет о развитии вышеуказанных сочетательных рефлексов
под влиянием раздражений тех или других внешних трансфор-
маторов. В пользу этого говорит целый ряд наблюдений и
фактов.
Мы уже говорили ранее, что рядом исследований, произве-
денных в моей лаборатории, было доказано, что области коры,
раздражение которых вызывает дыхательные движения, эрекцию
penis’a, отделение пищеварительных желез и отделение молока,
служат для выполнения так называемых сочетательных рефлек-
сов. Достаточно, например, удалить дыхательные центры (кна-
ружи от сигмовидной извилины) в коре собаки — и она уже не
реагирует усиленными дыхательными движениями при прибли-
жении к ней кошки, как это обычно происходит с нормальным
животным. С другой стороны, если мы удалим у собаки область
желудочного сокоотделения (кзади и кнаружи от сигмовидной
извилины), ТО окажется, по крайней мере в первое время после
операции, что при пищевой приманке, действующей на глаз
животного, при условии устранения ее действия на обонятель-
ный трансформатор, не происходит отделения желудочного сока.
Если у молочной овцы удалить области молочного отделения
(вблизи центра лица), то при приближении и криках ягненка-
сосунца мы не получим отделения молока, которое течет сплош-
ной струей при приближении и криках ягненка у молочных
овец, которым вставлена в молочный проток канюлька. Если у
собаки-кобеля будет удалена область половых органов (при зад-
нем отделе сигмовидной извилины), то никакого полового возбу-
ждения и эрекции полового органа не вызовет у него появление
суки в период течки и тому подобное.
Нет сомнения, что благодаря сосудодвигательной реакции та-
кие же сочетательные рефлексы осуществимы и в отношении
желез внутренней секреции, выделяющих гормонный инкрет
непосредственно в кровяное ложе, что, само собой разумеется,
действует в свою очередь на функции мозга и узлы симпати-
ческой нервной системы, приводя к осуществлению соответ-
ствующих мимико-соматических состояний. Впрочем, неоспоримо
и прямое воздействие нервной системы на железы внутренней
секреции, ибо в заведываемой мною лаборатории Института
мозга доказано по отношению к целому ряду желез внутренней
секреции (гипофиз, эпифиз, надпочечник, щитовидная железа,
тестикул) существование в них нервных окончаний симпатической

и центральной (парасимпатической) нервной системы (Пинес
и др.). В связи с этими соотношениями становится понятным
и крайне убедительный опыт Кеннанa (Kennan) над котенком.
Если последний будет испуган приближением к нему собаки, то
оказывается, что количество адреналина в его крови резко уве-
личивается.
Спрашивается: какой же механизм лежит в основе этих со-
четательных рефлексов? Как и в других случаях, здесь оче-
видно дело идет о передаче возбуждения с тех или других
трансформаторов, например, сетчаткового, Кортиева и других,
к соответствующим областям мозговой коры и оттуда к соот-
ветствующим подкорковым центрам, служащим началом центро-
бежных проводников для дыхания, а также проводников сосудо-
двигательного и секреторного характера. Вспомним, что важней-
шие вегетативные центры расположены при основании мозга в
сером веществе III желудочка.
Здесь дело идет очевидно об анализе внешних предметов и
явлений с помощью сочетательных рефлексов, проявляющихся
в области соматической сферы. Но опять же и здесь, одновре-
менно с тем, мы имеем и синтез, ибо раздражения, исходящие
от различных предметов, могут вызывать один и тот же эф-
фект, например, в дыхании, сердцебиении, давлении крови, гор-
монных отделениях и тому подобное, а это приводит к обобще-
нию внешних раздражителей при посредстве вызываемой ими
сходственной внутренней реакции.
Необходимо иметь в виду, что почти каждый предмет
является возбудителем не одного только трансформатора, а двух,
трех или многих. Звонок возбуждает Кортиев трансформатор
звуком, сетчатковый своим видом, покровный (осязательный)
и мышечно-суставной при ощупывании. Бокал лимонада возбу-
ждает сетчатковый трансформатор своим видом, Кортиев транс-
форматор— звуком при механическом ударе обо что-нибудь,
покровный и мышечно-суставной при ощупывании своим сопро-
тивлением, сосочковый при отведывании химическим воздей-
ствием, Шнейдеров при обнюхивании своими летучими ча-
стицами, соматический при выпивании его путем раздражения
внутренних поверхностей и тому подобное. И так как относи-
тельная степень и локализация раздражения каждого из этих
трансформаторов меняется в зависимости как от изменения по-
ложения объекта, так и от времени, с которым связано изме-

нение общего состояния организма, но естественно, что с этим
вместе также меняется характер возбуждаемых рефлексов, вслед-
ствие чего внешний объект является объединяющим возбуди-
телем различных сочетательных рефлексов, образующих, благо-
даря их взаимной связи, особый ему свойственный комплекс.
С другой стороны, в числе вышеуказанных трансформаторов
имеются два — покровный и мышечно-суставной,—которые,
работая большей частью совместно, соучаствуют как в возбу-
ждении других трансформаторов, так и при осуществлении
возникающих при этом рефлексов, в виде тех или иных дви-
гательных актов. Это соучастие в работе различных воспри-
нимающих трансформаторов покровного и мышечно-суставного
трансформатора в свою очередь дает возможность с одной сто-
роны дифференциации или анализа внешних раздражений от
предмета, как возбудителя специальных трансформаторов, и с
другой стороны синтеза или обобщения всех раздражителей
данного предмета, в соответствии с чем и в связи с бывшим
опытом осуществляется двигательная реакция, проявляющаяся
при выполнении рефлексов. Например, съедобные предметы
подносятся ко рту движением руки, предметы опасные возбу-
ждают эффект отстранения и тому подобное.
В предыдущем изложении мы по возможности упростили
схему функционирования мозговой коры, не приняв во внима-
ние того, что при тех или иных условиях соотношения внеш-
него предмета, его положения, размеров и формы вводятся в
возбуждение те или иные трансформаторы в определенном вре-
менном порядке, и к этому же вовлекаются в действие другие
системы.
Таким образом, если предмет находится в некотором расстоя-
нии от нас, то раньше всего придет в возбуждение сетчатковый
трансформатор, который, введя в действие соответствующий
глазодвигательный аппарат, тем самым вызывает возбуждение
покровно-мышечной сочетательной области глаз. Это возбуждение
путем ассоциационных связей может привести в действие, бла-
годаря предшествовавшему опыту и вызыванию в прошлом теми
или иными его качествами благоприятного гормонизма (путем
возбуждения центральных проводников вегетативной нервной
системы), наступательные двигательные рефлексы и прежде
всего возбуждает аппарат передвижения, если предмет находится
вдали от индивида, и затем хватательный аппарат руки, или

же один последний аппарат, если предмет находится в неболь-
шом удалении. И в том и в другом случае одновременно с
началом возбуждения покровно-мышечной области ног и рук
естественно возбуждаются 1) преддверный и кожно-мышечные
статические трансформаторы, передающие возбуждение через
мозжечок и кору на мостомозжечковые системы, и 2) мозговые
узлы стрио-паллидальной системы, устанавливающие состояние
миостатической координации, сообразно выполняемому движению.
И здесь мы имеем новый анализ внешнего предмета, как стоя-
щего от нас на известном расстоянии, но вместе с тем мы
имеем и синтез, благодаря введению в общий комплекс возбу-
ждений, вызываемых данным предметом, еще ряда возбуждений,
обусловленных передвижением тела, протягиванием руки и вы-
зываемой тем и другим статической и миостатической коорди-
нации.
В другом случае действие предмета первоначально может
выражаться возбуждением Кортиева трансформатора, вследствие,
допустим, раздавшегося по какой-либо причине звука. Это воз-
буждение, достигая слуховой области коры и передаваясь на
соседние области, снабженные нисходящими проводниками к чет-
верохолмию и затем к глазодвигательным, поворачивающим го-
лову ядрам и нервам, заставляет повернуть глава и голову в
направлении раздавшегося звука; у животных же с подвижной
ушной раковиной движение головы может замещаться смеще-
нием первой в соответственном направлении. Этим самым дано
условие для возбуждения кожно-мышечного и статического транс-
форматоров, которые, передаваясь к коре, путем ассоциацион-
ных связей могут возбудить сложный акт передвижения к пред-
мету или от предмета в зависимости от характера воздействия
данного звука на центробежные проводники вегетативной си-
стемы, действующие на изменение гормонного состава крови и
вызывающие то или иное мимико-соматическое состояние.
В другом случае, путем пахучего раздражителя, внешний
объект может раньше и прежде всего возбудить Шнейдеров
трансформатор, который путем передачи на соответствующие
проводники вызовет вдыхательный эффект, а затем, путем пе-
редачи возбуждения от обонятельной области коры на сомато-
двигательную и кожно-мышечно-двигательную области централь-
ных и соседних извилин мозговой коры, вызовет мимико-сома-
тическую реакцию и передвижение тела, которое, в зависимости

от благоприятного или неблагоприятного воздействия, вызван-
ного влиянием данного пахучего возбудителя на соматическую
сферу, будет иметь наступательный характер в смысле дви-
жения вперед или оборонительный в смысле отстранения от
него с заткнутым носом.
В особом случае предмет мы можем испытать на язык, и
таким образом он прежде всего вызовет возбуждение сосочко-
вого трансформатора и обслуживающего его двигательного аппа-
рата в виде движения языка, губ, челюстей и последующего
сокращения глотки и одновременно с тем секреторный слюно-
отделительный и сокоотделительный рефлекс в желудке; а все
это может привести в возбуждение покровно-мышечные и сома-
тические области мозговой коры, что выразится определенным
рядом внешних и внутренних движений.
Далее, предмет может подействовать на нас смещением тела
при передвижении опоры под ногами, вследствие чего мы будем
иметь первичное возбуждение статических трансформаторов,
приводящих в действие мышечный аппарат в целях установки
равновесия при посредстве лобно-мостовых и височно-мостовых
систем, а это в свою очередь приводит в действие миостати-
ческий аппарат стрио-паллидальной системы. Вслед за этим
может быть вовлечен в возбуждение и кожно-мышечный транс-
форматор, перемещающий тело в том или другом направлении,
благодаря чему мы уходим с зыбкого места. Мы не говорили
еще о случаях, где с самого начала одновременно возбуждается
два или более трансформаторов, вследствие чего последователь-
ное возбуждение тех или других областей становится еще более
разнообразным.
При этом не следует упускать из виду, что раздражение
каждого из трансформаторов так или иначе отражается и на
мимико-соматической сфере, главным образом, в отношении изме-
нения иннервации мышц лица, дыхания и деятельности сер-
дечно-сосудистой системы и желез внутренней секреции, а это
возбуждает неизбежно, в большей или меньшей мере, гормонизм,
отражающийся на общем состоянии индивида и на его отно-
шении к предмету раздражения.
Во всех вышеуказанных случаях мы имеем цепь возбужде-
ний разных трансформаторов, которые всегда и везде, на ряду
с новым анализом предмета, вызывают одновременно и синтез,
устанавливая определенный комплекс рефлексов, неизбежно воз-

никающий и впоследствии при таких же условиях внешнего
воздействия со стороны предмета.
Заслуживает особого внимания взаимоотношение, которое
устанавливается жизненным опытом между зрительно-двига-
тельной, слухо-двигательной, обонятельно-двигательной и про-
чими областями мозговой коры и областью центральных изви-
лин (сигмовидной у собаки), выполняющей кожно-мышечно-
двигательные и органические (сердечно-сосудодвигательные и
иные) сочетательные рефлексы.
Если мы двигаемся к данному предмету или отворачиваемся
от него, если мы идем на определенный звук или убегаем, услы-
шав рев дикого зверя, если мы привлекаемся запахом розы
и подходим к ней, чтобы ближе его воспринять, или устраняемся
от противного нам запаха падали, — во всех этих случаях мы
имеем сочетательные рефлексы, выполняемые при посредстве
передачи импульсов с зрительно-двигательной, слухо-двигатель-
ной и обонятельно-двигательной области на область центральных
извилин. В этом убеждает нас прежде всего лабораторный опыт.
Такой опыт, как упоминалось ранее, впервые был осуществлен
мною на дрессированных собаках и представлен в работе, опубли-
кованной в 1886 —1887 году.1 Он показывает, что дрессирован-
ная собака, приученная подавать лапу на протянутую руку
или на слова «давай лапу!», не может осуществлять это дви-
жение при удалении сигмовидной извилины в противоположном
полушарии.
В позднейший период времени, когда в моей лаборатории
начались работы с искусственным воспитанием сочетательных
двигательных рефлексов по выработанному у нас методу, ока-
залось возможным подтвердить, что удаление сигмовидной изви-
лины устраняет воспитанный ранее путем сочетания электри-
ческого раздражителя со звонковым рефлекс в виде отдер-
гивания лапы при звуке одного звонка (д-р Протопопов.
Дисс. 1909). Так как совершенно одинаковые результаты полу-
чаются, как показывают произведенные в моей лаборатории
опыты с искусственным воспитанием сочетательных двигатель-
ных рефлексов, и на человеке, то вполне естественно, что
разрушение центральных извилин или их проводников и здесь
1 В. Бехтерев. Физиология двигательной области мозговой коры.
Вестник Психиатрии, 1886 — 1887 гг.

должно в результате привести к устранению искусственно-воспи-
танного сочетательного двигательного рефлекса на звуковое или
какое-либо иное раздражение. Это и было подтверждено опы-
тами, осуществленными мною совместно с Протопоповым
над гемиплегиками. Оказалось, что сочетательный двигатель-
ный рефлекс на звук, легко воспитываемый у гемиплегика на
здоровой стороне, не может быть получен на парализованной
стороне.
Однако, это относится к случаям полного паралича, а не
пареза, при котором, как доказано у нас, сочетательный рефлекс
может получаться (д-р Чалый). Подобные же рассуждения,
очевидно, применимы и по отношению к другим искусственно
воспитанным сочетательным рефлексам на звук, напр. сердечно-
сосудистым (согласно показанию плетизмографической кривой),
как это было доказано в моей лаборатории при опытах д-ра Ча-
лого. Дело идет и здесь о сочетательных рефлексах, которые
осуществляются путем передачи импульсов с одной сочетатель-
ной области — в данном случае слуховой — на другую—сердечно-
сосудодвигательную; в вышеуказанных же случаях мы имеем
передачу импульсов со слуходвигательной области височной доли
на центральные извилины, осуществляющие движение членов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
Речевые области мозговой коры Вернике и Брока. Музыкальная область. Про-
цесс осуществления рефлексов. Перерыв ассоциационной связи областей коры.
Сосредоточение. Подотчетность субъективных переживаний. Гипноз.
В виду особого значения речевой функции у человека
остановимся несколько подробнее на сочетательных речевых
рефлексах, осуществляемых при посредстве межкорковых связей
между отдельными речевыми центрами, о которых речь была
выше (фиг. 54).
Речь человека, первично возникающая частью как воспро-
изведение обыкновенных звуковых рефлексов (ой, ай, нну и т. п.)
в форме сочетательных рефлексов, частью (позднее) как звуко-
подражание (мяу, му и т. п.) и впоследствии многоразлично
дифференцирующаяся путем синтеза и анализа, осуществляется,
как мы уже говорили, при посредстве особого рода корковых
центров, которые развиваются односторонне, у большинства
людей в левом полушарии с одной стороны дополнительно к
слуховой области и с другой к корковой области нижнего конца
передней центральной извилины, выполняющей рефлексы в об-
ласти языка, губ и гортани. Словесным слуховым центром сле-
дует признавать на основании имеющихся данных центр Вер-
нике, расположенный на поверхности средней части первой
височной извилины левого полушария в соседстве со слуховой
областью; двигательным же речевым центром является задний
отдел третьей лобной извилины левого же полушария (центр
Брока), расположенный впереди от нижнего конца передней
центральной извилины. Несмотря на некоторое удаление друг
от друга этих областей они работают совместно, будучи объеди-
нены между собою межкорковыми связями и имеют по отноше-
1 См. В. Бехтерев. Общие основы рефлексологии, 1926 г. и Кол-
лективная рефлексология, 1923 г.

нию к речи такое же приблизительно функциональное взаимо-
отношение, как и области задних и передних центральных из-
вилин, при чем одна является воспринимающей частью для зву-
ковых словесных кожно-мышечных раздражений, другая отво-
дящею частью, выполняющей ответные словесные реакции.
Слуховая словесная область Вернике может быть рассма-
триваема как дифференцировавшаяся часть слуховой области,
приобревшая самостоятельность в отношении своей функции.
В свое время Шарко предполагал существование зрительного
речевого центра или центра для чтения, расположенного в левой
угловой извилине, следовательно, в ближайшем соседстве с зри-
тельно-двигательной областью левого полушария. После того
составилась огромная литература по этому вопросу, и целый
ряд авторов высказывался против существования особого центра
для чтения, причину же алексии, или неспособности читать,
при поражении угловой извилины эти авторы видели в пора-
жении подлежащих проводников, идущих от зрительных центров
того или другого полушария через подкорковые области левой
угловой извилины к слуховому словесному центру левого полу-
шария.
Не входя в рассмотрение всего вопроса, замечу, что с моей
точки зрения большая или меньшая дифференцировка мозговых
центров вообще зависит в большей или меньшей мере от упраж-
нения, а потому, как уже и ранее говорилось, можно принять,
что у людей много читающих дополнительно к зрительным
центрам развивается обособленная область в коре угловой изви-
лины, где координируются зрительные рефлексы, связанные
с письменным или печатным изображением слов.
Тот вид афазии, который называется амнестической афа-
зией и который состоит в невозможности воспроизводить сло-
весные символы при показывании предметов, но слова воспро-
изводятся легко при подсказывании их первого слога, или же
больные сами называют те же самые предметы в другое время
и при других условиях, объясняется разрывом связи между
зрительно-двигательной сферой и областью Вернике. В этих
случаях иногда достаточно положить предмет в руки больного,
чтобы он мог его ощупать, и предмет называется. Но в дру-
гих случаях и ощупывание не помогает, если нарушена связь не
только с зрительной областью, но и с областью активного
осязания. При этом больные воспринимают слова и могут

их повторять, благодаря сохранности связи между словесным
воспринимающим центром (Вернике) и словесным двигатель-
ным центром (Брока), но они не понимают смысла слов, т.-е.
их отношения как символов к предметам, воспринимаемым
обыкновенно с помощью зрительного и осязательного трансфор-
маторов (т. наз. транскортикальная афазия). В иных случаях
мы имеем состояния, при которых больные все понимают, что
им говорят, но сами не могут говорить самостоятельно. Это
повидимому зависит от нарушения связи между лобными обла-
стями, как областями активного сосредоточения, и речевыми
областями.
Наконец, мною описана особая форма расстройства речи
под названием парасимболии, которая, при сохраненной способ-
ности воспринимать значение слов, характеризуется порази-
тельно бессвязным набором слов в собственной речи, слов, к тому
же нередко искаженных, но при сохранности количества слогов
и соответствующих ударений на слогах, при чем больные не
замечают того, что они говорят бессодержательным и ни для
кого не понятным языком. Повторение слов при этом возможно,
хотя опять же бывает часто искаженным, но с сохранением
соответствующих ударений. Относительно происхождения этого
поражения мои предположения пока сводятся к тому, что в этих
случаях нарушается слуховой контроль над словообразованием
вследствие разрыва связи между слуховым словесным центром
и другими корковыми центрами.1
В несовсем определенном положении стоит вопрос об осо-
бом двигательном центре для письма. Некоторые авторы, руко-
водясь соответствующими наблюдениями, склонны были, как
мы уже упоминали, признавать существование особого центра
для письма в заднем отделе второй лобной извилины, тогда как
другие авторы не видят основания признавать существование
здесь особого письменного или графического центра, руководясь
между прочим тем, что человечество пользуется письменностью
сравнительно недавно. Но если признать, что дифференцирова-
1 Мы не упомянули в предыдущем изложении о подкорковых Формах
афазии, где дело идет о чистых формах двигательной афазии и чистых фор-
мах словесной глухоты. Однако, случаи, сюда подходящие, еще не получили
права на выделение их в самостоятельные виды афазии, отличные везде и
всегда от корковых форм с разрушением соответствующих областей.

ние морфологически наследованных центров таких, как центр
руки, является в значительной мере результатом упражнения,
то очевидно, что у лиц многопишущих может развиться более
или менее обособленный центр для письма, дифференцирова-
вшийся из области руки; у лиц же малопишущих такого обо-
собленного центра может не быть и повидимому не существует,
а необходимые для письма движения выполняются областью
руки, расположенной в средней части передней центральной
извилины. Для нашей цели, однако, несущественно, имеется
ли особый центр для письма или же письменные движения
выполняются областью руки. Важно лишь знать, что при по-
средстве вышеуказанных воспринимающих областей для пись-
менных речевых знаков, как внешних раздражений (так назы-
ваемый лексический центр угловой извилины) и при посред-
стве области для ручных символических движений, безраз-
лично— совпадает ли она с центром руки или обособлена от
него — выполняется как чтение и переписка, так и письменная
речь вообще.
При чтении выпуклых букв, общепринятых для слепых,
можно говорить о стереогностических речевых знаках, воспри-
нимаемых ощупывающими движениями руки. В этом случае
кожно-мышечные раздражения от центра руки непосредственно
передаются к центру Вернике и затем к центру Брока.
Надо при этом иметь в виду, что самое произнесение и
написание слов может быть подражательным, как и всякое
другое движение. В этом случае дело идет о простом воспро-
изведении слов или простом списывании текста. Самый процесс
в этом случае выполняется в первом случае при посредстве
передачи звукового раздражения, достигающего словесного слу-
хового центра по ассоциационным связям, на двигательный
речевой центр и оттуда к движущим центрам языка, губ и
гортани, заложенным в продолговатом мозгу, а в другом слу-
чае при посредстве передачи с зрительного словесного центра
к двигательному письменному центру (повидимому чаще всего
через посредство слухового словесного центра) и оттуда к дви-
гательному спинномозговому центру руки, лежащему в шейном
утолщении спинного мозга.
Но подражательная речь нужна главным образом при изу-
чении речи и, без сомнения, благодаря звукоподражанию, ребе-
нок приобретает навык говорить, равно как благодаря подра-

жанию он научается писать. Обычная же речь только в малой
мере может быть подражательной (при повторении вопроса, при
воспроизведении трудных слов в целях упражнения, при при-
вычной персеверации и тому подобное), большею же частью
она является либо ответною на вопросы другого человека, что
вынуждает к активному сосредоточению на словах другого, либо
самостоятельною в форме активного движения, при чем выпол-
няется всегда в определенном построении (в смысле логической
и синтактической связи), а это осуществимо, по крайней мере
вначале, не иначе как с участием активного сосредоточения,
выполняемого предлобными областями. Отсюда ясно, что схема
речевых рефлексов должна восполняться связью последних как
с воспринимающими речевыми центрами, так и с двигательным
речевым и письменным центром. Благодаря первой связи возбу-
ждается активное сосредоточение к словесным звуковым раздра-
жителям, с другой стороны — к письменным речевым раздра-
жителям. Благодаря второй связи осуществляется звуковая или
письменная речь в форме самостоятельной логической речи.
Нельзя при этом забывать, что и эта схема представляет
нам лишь в самом упрощенном виде весь сложный аппарат
речи, ибо речь состоит в сущности из символических звуковых
и зрительных знаков, а знак имеет только тот смысл, что он
замещает внешние объекты или их взаимоотношения, или те
или другие внутренние раздражения и состояния, а замещение
знаком того и другого и третьего только в том случае может
быть практически полезным, если замещаемый знак воспроиз-
водит рефлексы, вызываемые замещаемыми раздражителями.
Отсюда ясно, что звуковой знак «луна» должен воспроизводить
рефлекс смотрения на луну, звуковой знак «смрад» воспроизво-
дит рефлекс отвращения от смрада, звуковой знак «апельсин»
должен вызывать рефлекс направления взора на апельсин, отде-
ления слюны, вкушения и тому подобное. То же очевидно должно
иметь силу и по отношению к письменным речевым знакам.
Очевидно, что во время слушания чужой речи звуковые ее
знаки должны возбуждать воспроизведение хотя бы в мини-
мальной степени соответствующих рефлексов, связанных с дан-
ными звуковыми знаками, и равным образом произнося те или
другие слова, мы осуществляем тем самым личную потребность,
вырабатывавшуюся в течение жизненного опыта в общении
с другими лицами передавать с помощью речевых знаков свое

отношение к тем или другим предметам или явлениям окру-
жающего мира.1
Благодаря достигаемой путем речевых рефлексов экономии
в затрате энергии и относительного упрощения в обозначе-
нии предметов, их частей и отношений между предметами,
осуществляется возможность наиболее совершенной дифферен-
цировки или анализа, примером чего может служить между
прочим математический анализ. Но с другой стороны, с по-
мощью языка человек достигает таких обобщений, о которых
при иных условиях невозможно было бы и думать.
Итак, мозговая кора во всех тех отправлениях, которые
были рассмотрены выше, является местом развития сочета-
тельных рефлексов, при посредстве которых, в связи с вовле-
чением в деятельность подкорковых образований, осуществля-
ются две тесно связанные друг с другом функции анализа и
синтеза, дифференциации и обобщения. Поэтому в коре мозга
мы не имеем анализаторов, как таковых, согласно взгляду
школы Павлова, а имеем области, которые служат столь же
комбинаторами, сколько и анализаторами.
В некотором соотношении с речью стоит музыка, которая
для выполнения требует участия движений под руководством
зрительных и слуховых знаков. Иногда утрата музыкальных
способностей происходит одновременно с афазией, но в других
случаях амузия наблюдается и независимо от афазии. Эти
данные говорят за то, что музыкальные области находятся
в соседстве с речевыми. Наблюдения Эдгрена и других
авторов заставляют признать лежащие кпереди от слухового
центра отделы первой височной извилины за воспринимающую
музыкальную область, при этом ряд клинических наблюдений
говорит за участие в этом отношении как левого, так и пра-
вого полушария. Разрушение вышеуказанной области приводит
к неспособности воспринимать музыкальные мотивы. Двигатель-
ная музыкальная область, разрушение которой вызывает вокаль-
ную афазию и инструментальную апраксию, повидимому, поме-
щается в заднем отделе второй лобной извилины того и другого
полушария. В этом отношении интересен случай Maнна, в кото-
ром после оперативного удаления задней части второй лобной
1 Патологические нарушения того или другого лежат в основе, так назы-
ваемых, транскортикальных или межкорковых афазий.

извилины правого полушария утратилась способность и петь, и
свистать. Имеются также случаи музыкальной или нотной
алексии (то-есть неспособности разбирать ноты), с поражениями
в задних частях полушарий без точной локализации. Ясно, что
в этих случаях мы имеем дело с расстройствами, вполне анало-
гичными афазическим, и потому к ним, в большей или меньшей
мере, приложимы те рассуждения, которые имели место в отно-
шении разных форм афазии.
Необходимо иметь в виду, что так как словесные знаки,
как символические рефлексы, замещают собою другие осущест-
вляемые человеком сочетательные рефлексы, включая и невы-
явленные или заторможенные в своем внешнем проявлении ре-
акции, а следовательно и сопровождающие их субъективные
состояния, которые с ними неотъемлемо связаны, то как сами
рефлексы, так и сопровождающие их субъективные пережи-
вания передаются другим с помощью слов, как они передаются
в менее совершенной степени с помощью мимики и жестов.
Так как словами дается отчет другим о своих действиях,
поступках, о своем состоянии и в том числе о невыявленных
рефлексах, сопровождающихся внутренними переживаниями и
невысказанными мыслями, то мы можем говорить о подотчетных
рефлексах и состояниях и неподотчетных или безотчетных ре-
флексах и состояниях.
В данном случае мы впервые столкнулись с так называе-
мыми внутренними переживаниями или субъективными процес-
сами и вместе с этим возникает вопрос: как их следует пони-
мать? Представляют ли они нечто особое от того нервного про-
цесса, которым неизбежно сопровождается каждый рефлекс?
Энергетическое воззрение, лежащее в основе физического миро-
понимания, заставляет нас признать, что мозговые процессы
и связанные с ними субъективные переживания, суть проявле-
ния физической же энергии, которая обусловливает и движе-
ние нервного тока по невронам; но субъективные переживания
связаны, как показывают наблюдения и опыт, с большей или
меньшей задержкой и напряжением нервного процесса, а так
как эта задержка может происходить только в нервных клетках,
а не в волокнах, то эти субъективные переживания суть про-
явления деятельности клеток.
Из чего же следует, что субъективные переживания свя-
заны с задержкой и напряжением нервного процесса, в основе

которого лежит движение нервного тока? Мы знаем, что много-
кратное выполнение всякого сложного движения переходит
в так называемый автоматизм, то-есть в акт безотчетный, и
в то же время связано с ускорением процесса его выполнения.
Отсюда ясно, что чем скорее выполнение сочетательного реф-
лекса, тем он становится менее подотчетным и наоборот, чем
медленнее осуществляется сочетательный рефлекс, как это
обычно происходит при первоначальном развитии сложных
двигательных актов, тем он становится более подотчетным, а
замедление рефлекса и есть его задержка, неизбежно связанная
с повышенным внутренним сопротивлением благодаря недоста-
точному проторению пути через клеточные элементы, ибо раз-
ницы в скорости проведения по самому нерву в зависимости
от частоты проведения импульсов мы не наблюдаем. В то же
время задержка в проведении по клеткам приводит их к пере-
возбуждению. Итак, всякое подотчетно осуществляемое движе-
ние есть более медленно протекающий сочетательный рефлекс,
сопутствуемый перевозбуждением мозговых клеток в отличие
от безотчетного движения, как привычного и более скоро проте-
кающего рефлекса, не сопутствуемого субъективной окраской.
Если мы теперь примем во внимание, что согласно личному
опыту меньшая подотчетность соответствует меньшей сознатель-
ности, а большая подотчетность большей сознательности, то
станет ясным, что сознательность, как субъективный процесс,
связан с большим напряжением нервной энергии при большей
задержке нервного тока.
Но анализ явлений приводит нас еще к другим выводам.
Когда мы производим какое либо новое сложное действие, мы
осуществляем его при участии активного сосредоточения, при
чем самое действие становится для нас подотчетным; когда же
это действие вследствие упражнения становится для нас при-
вычным и в то же время безотчетным, мы уже можем его
осуществлять, и в действительности осуществляем без актив-
ного сосредоточения, которое может быть направлено на какой-
либо другой предмет. Таким образом ясно, что связь того или
другого сочетательного рефлекса с активным сосредоточением
в нормальных условиях жизни приводит к возможности давать
о нем соответствующий словесный отчет, благодаря происходящей
при этом задержке мозгового процесса и большого возбуждения
нервных центров. Между тем освобождение сочетательного реф-

лекса от связи с активным сосредоточением путем упражнения
того же движения ускоряет развитие сочетательного рефлекса,
поднимая его напряжение и в то же время делает его непод-
отчетным.
Но независимо от упражнения, всякий сочетательный рефлекс
может оказаться без сочетания с активным сосредоточением,
когда последнее, в момент выполнения данного рефлекса, соче-
тано с каким-нибудь другим рефлексом. В этом случае сочета-
тельный рефлекс окажется безотчетным. То же будет происхо-
дить и в том случае, если активное сосредоточение будет чем-
либо подавлено, то-есть заторможено, что может зависеть от
разнообразных причин.
Наиболее яркое доказательство сказанного мы имеем в явле-
ниях гипноза и внушения, которые получают доказательную
силу опыта. Самый гипноз с нашей точки зрения должен быть
объяснен торможением активного сосредоточения под влиянием
длительного смотрения на яркий предмет или под влиянием пассов,
проводимых по кожной поверхности лица и рук в нисходящем
направлении, слушания тиканья часов и тому подобное 1 или же
торможением, связанным с словесным или символическим обозна-
чением сна: приказательным или убеждающем «спите». Отсюда
естественно, что все рефлексы, возбуждаемые словесным вну-
шением в глубоком гипнозе, не могут встретить активной за-
держки со стороны самого лица, подвергаемого гипнотизирова-
нию, и выполняются как бы автоматически без сопротивления.
С другой стороны, все внушаемое в гипнозе и все те рефлексы,
которые мы вызываем в гипнозе путем внушения, как выпол-
няемые без активного сосредоточения, не могут быть активно
воспроизводимы в бодрственном состоянии после гипноза, сле-
довательно, оказываются актами неподотчетными в бодрствен-
ном состоянии. Однако, достаточно связать путем слова, следо-
вательно, путем символического раздражителя внушаемое в гип-
нозе с актом пробуждения, вместе с которым активное сосредо-
точение входит в свои права, иначе говоря, достаточно связать
этим путем внушаемое с активным сосредоточением, чтобы по
пробуждении все внушаемое и все выполняемое внушением
было воспроизведено и стало таким образом подотчетным. С дру-
1 В. Бехтерев. La suggestion et son rôle dans la vie sociale. Paris.
См. также «Вестник Знания». 1925.

той стороны, воспроизведение внушаемого в гипнозе может быть
осуществлено после гипноза и без прямого внушения в гипнозе
«все припомнить по выходе из гипноза», если внушаемый акт
мы свяжем с тем или другим внешним раздражителем, который
наступит после. В этом случае при наступлении последнего,
как в гипнозе, так и вне гипноза, естественно воспроизведется
внушаемый акт. Например, мы говорим лицу, находящемуся
в глубоком гипнозе: «когда пробьет такой-то час, вы пробу-
дитесь» или: «через столько-то минут по пробуждении вы при-
помните все, что вам говорилось и что вы делали в гипнозе»,
или: «когда вы прикоснетесь до своей книги, вы проделаете
такое-то движение» и так далее. Во всех этих и подобных им
случаях все внушенное является символическим раздражителем
и осуществляется потому, что здесь оно через тот или другой
внешний раздражитель связывается с активным сосредоточе-
нием.
Но даже и без специального внушения можно вызвать
воспроизведение бывшего в гипнозе путем установления побоч-
ной связи с активным сосредоточением. Например, путем вну-
шения в гипнозе, т. е. путем символического раздражителя вызы-
вается отрицательная галлюцинация относительно присутствую-
щего в опыте лица, иначе говоря, данное лицо выходит из поля
активного сосредоточения. По пробуждении это лицо гипноти-
зированным не замечается, его прикосновение не производит
эффекта, его голос не слышится. Но если бывшему гипнотику
положить на руку часы и эти часы будет брать у него лицо,
к которому относится отрицательная галлюцинация, то в этом
случае часто заявляется, что часы исчезли неизвестно куда, но
при расспросах, как часы могут внезапно исчезнуть, иногда
внушенная отрицательная галлюцинация исчезает и скрывав-
шийся за ней объект воспроизводится во всей полноте благодаря
вовлечению его в сферу активного сосредоточения.
Из сказанного очевидно, что, если самый гипноз стоит
в зависимости от торможения активного сосредоточения, то
внушение в гипнозе, а равно и так называемое постгипноти-
ческое внушение связано с сочетанием путем слова, как сим-
волического раздражителя, того или другого предмета или дей-
ствия с продолжающимся торможением активного сосредоточе-
ния (при отрицательной галлюцинации), или с возбуждением
в тот или другой срок по отношению к нему активного сосре-

доточения. Иначе говоря, дело идет о сочетании путем данного-
слова, как раздражителя, с торможением или возбуждением
активного сосредоточения, и в этом заключается вся сущность
действия внушения в виде вновь образованного сочетательного
рефлекса или подавления установившегося ранее рефлекса.
Вместе с тем очевидно, что подотчетность того или другого
акта связана всегда и везде с активным сосредоточением, без
которого самый акт становится неподотчетным. Так как в жизни,
вследствие временной связи активного сосредоточения с тем
или другим раздражителем, все другие внешние воздействия
вызывают сочетательные рефлексы без связи с активным со-
средоточением, то мы в праве выявляемые человеком комплексы
сочетательных рефлексов разделить на связанные с активным
сосредоточением и не связанные с ним. Первые оказываются
всегда подотчетными, тогда как вторые обычно неподотчетны.
Не так давно Липманом было изучено своеобразное рас-
стройство в отношении движения, которое известно под назва-
нием апраксии и о котором речь была уже выше. Сущность его
заключается в том, что больной, не обнаруживающий явлений
паралича, может сам по себе производить рукой все те дви-
жения, которые происходят под непосредственным воздействием
осязательно-мышечных импульсов, например, держать в руке
данный ему предмет, застегивать пуговицы на платье, если
зажимают пуговицу между его пальцами, может пользоваться
ногой при стоянии и ходьбе, может писать, если дать ему в руки
перо, может курить вложенную ему в рот папиросу, может жевать
кусок, положенный в рот, и тому подобное. И, тем не менее,
он не может пользоваться употребительными предметами, напри-
мер, гребенкой, пером, зубной щеткой, топором и тому подобное,
ни путем подражания, ни по словесному требованию. Так, на-
пример, зажимание кисти своей руки больной осуществляет,
когда кладут ему в руку какой-либо предмет, но он не может
сжать кулака ни по словесному требованию, ни путем подража-
ния. Это расстройство может быть объяснено только тем, что
у больных сохраняются ближайшие сочетательные рефлексы,
выполняемые рукой в форме осязательно-мышечного рефлекса
(фиг. 54), но утрачиваются сочетательно-двигательные реф-
лексы под влиянием зрительных, слуховых и словесных импуль-
сов (фиг. 93, 94). Несомненно, что это расстройство, аналогичное
афазии в речевом аппарате, обусловливается поражением коры

мозговых полушарий, разрушающим корковую связь между
областью активного осязания и областью смотрения и слушания.
И в этом легко убедиться путем анализа действий больного. Так
он берет зубную щетку и пользуется ей как сигарой, кладя ее
в рот и стараясь закурить, гребенкой он пользуется как пером
и закладывает ее за ухо, как делают это писцы, и тому подоб-
ное. Если больному показывают для воспроизведения круг, он
рисует квадрат и перекрещивает его внутри еще крестом и так
далее. Если вы просите больного взять тот или другой предмет,
больной может повторить фразу, может пояснить ее содержа-
ние и следовательно воспринимает значение слов, как символов,
но выполнить действия не может и берет какой либо
другой предмет. При всем том действия, выполняемые с по-
мощью тех или других предметов, больной знает. Если вы
дадите ему гребенку и подведете его руку с гребенкой к голове,
показав ему, как чешут голову, он будет чесать свою голову.
Намереваясь покурить, он берет ручку с пером, вставляет ее
в рот наподобие мундштука и начинает пыхтеть, как при куре-
нии папиросы. При всем том больные выполняют те или дру-
гие простые действия, например, простое зажимание кулака,
захватывание, поднимание руки и тому подобное, и часто к ним
прибегают взамен требуемых действий. Дело идет, таким обра-
зом, при упомянутом расстройстве о неспособности выполнения
ского пучка возбуждение распространяется к воспринимающему же подкор-
ковому ядру в зрительном бугре — ths. Отсюда через подкорковые центро-
стремительные проводники возбуждение как с кожи, так и от мышц дости-
гает воспринимающей области коры для руки в среднем отделе задней цен-
тральной извилины — Ms. Затем по ассоциационным путям возбуждение на-
правляется к двигательной области той же руки в передней центральной
извилине — Mm, а оттуда по пирамидному пучку — к передним рогам шейного
утолщения спинного мозга, из которых при посредстве передних корешков и
двигательных нервов возбуждение направляется к мышцам руки, осуще-
ствляя их сокращение. Одновременно с этим от объекта работы возникает
зрительное раздражение, передающееся по II нерву и направляющееся к
подкорковому наружному коленчатому ядру — cgs, а оттуда к сетчатковой
области мозговой коры в fis. calcarina — OS. В свою очередь от последней
возбуждение направляется, с одной стороны, к двигательной наружной части
затылочной области — Om, а отсюда к области переднего четверохолмия и
затем к ядрам глазодвигательных нервов— VI, IV и III, для установки взора
на объекте работы, с другой стороны, к воспринимающей области руки — Ms
(для контроля движений руки зрением). С другой стороны, от затылочной
области импульсы направляются к области сосредоточения в предлобной
области с, из которой импульсы идут к той же области руки (для активного
исходящего от внутренних раздражений направления ее движения) и по ни-
сходящим проводникам — к ядрам глазодвигательных нервов с другой сто-
роны (для активного направления взора при сосредоточении на работе).

действия согласно словесному приказу и путем подражания,
тогда как сами действия осуществимы при иных условиях, напр.
при показывании, причем правильно выполняемые отдельные
действия не сообразуются с определенным заданием, к выполне-
нию которого больной тем не менее стремится. Вместе с тем
возможны и простые неполные движения, как, например, дви-
жения пальцев, движения руки и тому подобное,
В отличие от двигательной апраксии Липман различает
еще другую форму («идеаторную») апраксии, когда движения
по существу не нарушены, и возможно подражание действиям
другого лица, но нарушается самый план действия.
Обычная локализация двигательной апраксии — это пора-
жение верхне-краевой извилины (gyr. supramarginalis), которое обу-
словливает прерывание связи между задними отделами полу-
шарий, содержащими зрительно-двигательную область, и цен-
тральными извилинами, через которые выполняются движения.
В других случаях наблюдали апраксию при поражении лобной
доли (Гартман), что объяснимо прерыванием связи задних
частей полушария с областью активного сосредоточения, кото-
рое неизбежно участвует в действии.
Если мы примем во внимание, что предлобные области
являются местом активного сосредоточения, то вполне понятно,
что с нарушением последнего нетрудно вообще поставить в связь
и так называемую «идеаторную» апраксию.
При этом следует иметь в виду, что у правшей область
руки в левом полушарии руководит не только действиями пра-
вой руки, но и действиями левой руки, благодаря связи центров
через большую мозговую спайку, вследствие чего правосторонняя
апраксия обычно сопровождается и левосторонней апраксией;
одна же левосторонняя апраксия может наблюдаться лишь при
поражении средней части большой мозговой спайки (Липман).
Заметим еще, что апраксия может быть наблюдаема не только
в руке, но и в ноге и даже в языке, и других частях тела, про-
являясь и здесь аналогичными явлениями.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
Возбуждение и торможение как количественная сторона функций мозговой коры.
Анализ и синтез как качественная сторона ее деятельности. Развитие и усо-
вершенствование внешних реакций коры, как органа сочетательно-рефлектор-
ной деятельности индивида в связи с опытом жизни. Влияние кровообращения.
Системы соматическая и парасимпатическая или вегетативная. Симпатикото-
ники и ваготоники. Циклотимики, железы и роль гормонизма в сочетательных
рефлексах.
Вышеизложенным мы могли бы закончить рассмотрение
функций мозговой коры и подкорковых узлов, которая вы-
является осуществлением самых разнообразных ориентировочно-
сочетательных, собственно сочетательных рефлексов и рефлексов
сосредоточения, составляющих результат жизненного опыта каж-
дого индивида. При этом, как мы видим, наиболее характер-
ным является тот факт, что всякая приводно-отводная область
корковой территории, на ряду с дифференцированием внешних
раздражений, имеет комбинаторную или синтезирующую роль.
Иначе говоря, на два или несколько одновременно происходя-
щих, во различных по характеру раздражений любой области
может происходить ответная двигательная реакция в свя
с жизненным опытом как в одиночку на каждое раздражение,
так и на все одновременно происходящие раздражения.
Наши лабораторные опыты доказывают кроме того, что, если
в течение более или менее продолжительного времени поддер-
живаются рефлексы на совокупность раздражений, то со време-
нем уже не получается рефлекса на одиночные раздражения,
входящие в состав сложного раздражения, а составной или
сложный раздражитель действует, как одно целое. Как в изби-
рательном обобщении, так и в этом случае дело идет уже не об
анализаторской функции коры, а наоборот — о синтетической,
которая не менее характерна для коры, как и анализаторская.
Вот почему и самое название анализаторов, применяемое к отдель-

ным областям коры, мы не можем признать правильным.
Области мозговой коры в такой же мере анализаторы, в какой
и комбинаторы. Анализ и синтез, синтез и анализ — вот в чем
сущность качественной стороны функциональной деятельности
каждой корковой области, тогда как возбуждение и торможе-
ние и последующее растормаживание служат выражением ко-
личественной стороны этой деятельности.
Кора мозга, как я сказал выше, есть область, в которой
запечатлеваются результаты жизненного опыта, столь необхо-
димого для высших животных вообще и человека в особенности
как наиболее приспособляющегося существа. Человек рождается
на свет обладая соответствующими воспринимающими аппара-
тами: зрительным, слуховым, осязательным, обонятельным и
вкусовым, мышечным и соматическим. Но нет сомнения в том,
что новорожденный ребенок еще не умеет в полной мере смо-
треть, слушать, ощупывать, нюхать, вкушать, определять поло-
жение членов в пространстве и соответственным образом ква-
лифицировать свои соматические состояния путем соответствен-
ного опыта. Все наблюдения над новорожденными детьми пока-
зывают, что они научаются в совершенстве всему этому лишь
постепенно.
Что касается столь важных функций, как речь и ходьба
или передвижение с установкой статической координации,
то они у новорожденных детей совершенно отсутствуют и при-
обретаются лишь путем долгого опыта. Наконец, активное
отношение к окружающему миру в целях удовлетворения своих
потребностей, которое новорожденный ребенок проявляет лишь
в примитивной форме, совершенствуется им с течением времени
под влиянием опыта. Все эти приобретения, добываемые путем
долгого упражнения, и являются функциями мозговой коры,
как в том нас убеждают клинические факты, подкрепляемые
данными эксперимента.
Таким образом в период жизненного опыта дело идет не
только о развитии, но и о совершенствовании внешних реакций,
происходящих в зависимости от тех или других раздражений.
Это-то совершенствование, состоящее в наиболее целесообразном
использовании благоприятных раздражений в целях наилучшего
обеспечения нужд организма и в устранении неблагоприятных
раздражений, и происходит путем анализа их для осуществле-
ния дифференцировочных реакций соответственно отдельным

составным частям внешних раздражений, но вместе с тем и для
избирательного обобщения и синтеза различных внешних раз-
дражений, смежных друг другу в пространстве и времени,
в целях задержки одних реакций в определенных условиях и на
определенное время, и в возбуждении и развитии других реакций
в наиболее подходящие моменты времени в условиях наибо-
лее выгодных для возможного использования раздражений
в целях удовлетворения соответствующих потребностей орга-
низма.
Вот та сложная схема отправлений, с которой мы встре-
чаемся при выяснении роли мозговой коры, как высшего органа
сочетательно-рефлекторной деятельности индивида, при соуча-
стии в этих отправлениях и соответствующих мозговых узлов.
Эта деятельность стоит в прямом соотношении с состоя-
нием кровообращения в мозгу и с его питанием, вследствие
чего необходимо ближе коснуться этого вопроса.
Сосуды нашего тела, как и вся гладкая мускулатура, подчи-
нены двум иннервационным системам: симпатической и пара-
симпатической, которые обе вместе мы будем называть вегета-
тивной системой. Первая представлена симпатическими волок-
нами центростремительного и центробежного или, что все равно,
восходящего и нисходящего направления, и в свою очередь
проходящими на своем пути через так называемые симпатиче-
ские узлы, содержащиеся в разных областях тела, связанные
с центральной нервной системой особыми соединительными
ветвями. 1 Вторая представлена блуждающим нервом, общим
глазодвигательным нервом и эрекционным нервом (nerv. erigens).
Первая система суживает сосуды, учащает сердцебиение и тем
поднимает кровяное давление. Вторая действует в обратном на-
правлении, расширяя сосудистое ложе, замедляя деятельность
сердца и понижая кровяное давление. Об отношении той и дру-
гой систем к гладкой мускулатуре внутренних органов и об
отношении симпатической системы к общему тонусу скелетных
мышц, выяснившемся за последнее время рядом физиологи-
ческих исследований, мы здесь распространяться не будем.
1 Необходимо иметь в виду, что совершенно недостаточно ограничивать
сочетательно-рефлекторную деятельность одной мозговой корой, ибо на ряду
с последней обычно соучаствуют в этой деятельности и подкорковые узлы и,
особенно, узлы, участвующие в проявлении вегетативных реакций.

Из сказанного очевидно, что обе системы в смысле своего дей-
ствия на сердце и сосуды тела оказываются прямо противо-
положными, и вся сердечно-сосудистая система находится под
влиянием колеблющегося иннервационного равновесия той и
другой системы.
Надо, однако, заметить, что в зависимости от прирожденной
организации мы имеем типы людей с преобладанием одной из
систем, вследствие чего одни могут быть названы симпатико-
тониками, другие ваготониками, не говоря о смешанных или
переходных типах между теми и другими. Это значит, что у первых
людей имеется большее преобладание, даже в обычном состоянии,
симпатической системы над парасимпатической, что выражается
повышенным давлением крови, более частым пульсом и боль-
шим расширением зрачков, тогда как другие отличаются пре-
обладанием парасимпатической системы и следовательно более
низким давлением в сосудах, более редким пульсом, более узкими
зрачками и тому подобное. Нет надобности говорить, что пре-
обладание той или другой системы отражается как на общем
состоянии организма, так и на общем характере рефлексов,
вызываемых внешними раздражениями. Симпатикотоник, это —
человек с преобладающими симптомами раздражения симпати-
ческой нервной системы, с широкими зрачками, блеском глаз,
относительной сухостью во рту, учащенным сердцебиением и
с более или менее оживленными речевыми и такими же общими
движениями. Ваготоник представляет обратную картину, обна-
руживая собою человека с преобладанием парасимпатической
системы, с более тусклым взором, с более медленными речевыми
и общими движениями. Имеются и практические приемы искус-
ственного вызывания симпатикотонии и ваготонии путем вве-
дения, напр., в первом случае адреналина, а во втором случае
пилокорпина. Те же приемы могут служить и для обнаружения
явлений существующей симпатикотонии и ваготонии, в зави-
симости от характера реакций, вызываемых впрыскиванием
того или другого вещества.
Однако сосудистая иннервация представляется значительно
сложнее, чем это может показаться с самого начала. Прежде всего
давно известно, что имеется как бы противоположение между
состоянием сосудов всего тела и головы; именно, в то время
как сосуды тела сжимаются под влиянием тех или других
воздействий, сосуды головы и мозга, вследствие коллатерального

ного прилива, расширяются. Исследования, осуществленные
в моей лаборатории, указывают и на возможность развития
в известных случаях активного расширения сосудов мозга.
Другие данные говорят нам об относительной независимости
иннервации венечных сосудов сердца, питающих его ткань.
Вообще в отношении иннервации сосудов мы должны считаться
с возможностью местной игры сосудов, в зависимости от тех
или иных местных условий.
Особенно важными в практическом отношении предста-
вляются связанные с теми или иными особенностями в отде-
лении гормонов изменения просвета сосудов мозга, определяю-
щие состояние его активной гиперемии и активной анемии, а это
в свою очередь связано в первом случае с состоянием общего подъ-
ема и оживления, а во втором случае с состоянием общей пода-
вленности и угнетения. Есть люди, представляющие собою чере-
дование того и другого состояния. Эти люди известны под на-
званием циклотимиков, ибо их состояние характеризуется цикли-
ческой сменой преобладания в разное время того или другого
состояния (циклотимия). И эта смена отражается на всей жизне-
деятельности организма крайне резкими чертами. В каких-нибудь
несколько дней, а иногда и того менее, человек, казавшийся до
того вялым, подавленным, несловоохотливым, жалующимся на
свою немощность и неспособность мыслить и умственно рабо-
тать, становится бодрым и оживленным, много работает, создает
разнообразные планы своей предстоящей деятельности, заявляя
о своем прекрасном самочувствии, и тому подобное.
Высшую степень этого же состояния с проявлением явно
патологических черт мы имеем в так называемом маниако-
депрессивном процессе, характеризующемся, с одной стороны,
фазой резко выраженной подавленности, обычно с меланхоли-
ческим бредом самоуничижения, греховности, а нередко и
преследования, длящейся неделями и даже месяцами, и с дру-
гой,— идущей на смену первой — фазой резко выраженного
возбуждения, доходящего временами до взрывов настоящего не-
истовства и сопровождающегося обычно повышенной переоцен-
кой личных качеств и нестойким бредом величия.
Анализ всех этих явлений приводит к выводу, что мы имеем
в данном случав какое-то еще не выясненное в полной мере
в своем существе токсемическое состояние, которое не может
быть обусловлено ни чем иным, как нарушением внутренней

секреции, изменяющим состав крови и действующим таким пу-
тем как на общее кровообращение, так и на состояние сосудов
мозга в смысле их активной анемии или активной гиперемии.
Органами внутренней секреции, как мы знаем, являются
железы, выделяющие свой секрет прямо в кровь. Важнейшими
из этих желез являются щитовидная, околощитовидная, вилоч-
ковая, надпочечники, половые железы, поджелудочная железа,
придаток мозга и шишковидная железа.
Важное значение этих желез для организма доказывается
теми нарушениями, которые обусловливаются их удалением.
Так, удаление щитовидной железы приостанавливает рост и
общее развитие и вызывает кретинизм у детей и слизистый
отек или микседему у взрослых; удаление околощитовидных
желез вызывает тетанию и эпилептовидные припадки; пораже-
ние гипофиза в раннем возрасте связано с развитием гигантизма,
у взрослых акромегалии, поражение шишковидной железы вы-
зывает усиленный рост половых органов; удаление половых же-
лез вызывает недоразвитие вторичных половых признаков или
так называемый евнухоидизм; устранение поджелудочной железы
вызывает нарушение общего обмена и выделение сахара.
С другой стороны, введение в организм веществ той или
другой железы вызывает противоположный эффект, чем ныне
и пользуются в медицине.
Все эти данные не оставляют сомнения в том, что питание
и развитие различных частей организма стоит в связи не только
с деятельностью нервной системы, но и с деятельностью желез
внутренней секреции, отделяемое которых, известное под назва-
нием гормонов, поступает в общий круг кровообращения, дей-
ствуя при этом избирательно на те или другие ткани.1
Само собою разумеется, что в здоровом организме мы имеем
своеобразное взаимоотношение желез внутренней секреции, ко-
торое устанавливается в результате взаимного влияния секрета
одной железы на деятельность другой. Были предположения,
что различные железы являются взаимными синергистами и
антагонистами по отношению друг к другу. Но оказалось, что
взаимоотношения желез в действительности много сложнее.
Сотрудник заведываемого мною Института по изучению мозга
проф. Белов показал, что мы имеем прямое или посредственное
1 См. В. Бехтерев. Био-химические системы. «Русский Врач». 1916.

взаимно-перекрестное влияние одной железы на другую, иначе
говоря, если одна железа стимулирует другую, то эта другая
железа тормозит функцию первой железы. В других случаях
дело идет о подобном же соотношении, но не непосредственно
одной железы на другую, а через какую-либо третью железу
или даже через ряд желез. Этим путем и происходит восстано-
вление равновесия при нарушении функции той или другой
железы.
Надо заметить, что взаимоотношения желез происходят не без
участия и нервной системы. Так, одни из желез своим секретом
стимулируют симпатическую систему, другие парасимпатиче-
скую. Между тем симпатическая нервная система, как мы го-
ворили выше, оказывает влияние не только на гладкие мышцы,
но и на тонус скелетных мышц (при посредстве сарколеммы),
а следовательно и на силу мышечных сокращений, что уже
доказано опытным путем. Так, продукт надпочечников, адре-
налин, является, как мы знаем, одним из важнейших стимули-
рующих средств для симпатической системы, действующей как
на гладкие мышцы, так и на скелетную мускулатуру и между
прочим сокращающей мелкие сосуды тела и вследствие того
резко повышающей кровяное давление. Недостаток же адрена-
лина в теле, вызванный поражением надпочечников, дает про-
тивоположный эффект вызывая в то же время общее ослабление
организма, доходящее до поразительного бессилия.
Синергистом в указанном отношении для адреналина является
продукт мозгового придатка—питуитрин, которым пользуются
врачи для усиления слабых мышечных сокращений. С другой
стороны, секрет семенных желез является агентом, резко повы-
шающим возбудимость нервной системы.
Далее имеются и гормоны — угнетатели нервно-мышечного
аппарата, которые пока еще ближе нам неизвестны, хотя имеются
указания, что гормоны щитовидной железы относятся к одним
из таких угнетателей деятельности тканей.
Таким образом в железистом гормонизме, смотря по его ха-
рактеру, мы имеем как могучего возбудителя жизнедеятельности
тканей и возбудителя сосудистой иннервации, так и могучего
угнетателя того и другого. Но гормонизм находится в прямой
зависимости и от вегетативной нервной системы. Мы уже го-
ворили выше, что в заведываемой мною лаборатории рефлексо-
логического Института по изучению мозга было обнаружено

присутствие в целом ряде желез внутренней секреции нерв-
ных окончаний симпатической и парасимпатической нервной си-
стемы. При этом доказано, что железы внутренней секреции
имеют как центростремительные, так и центробежные связи с
центральной нервной системой, при чем при посредстве центро-
бежных нервов может осуществляться обильное выделение со-
ответствующих гормонов в кровь, подобно тому как при раздра-
жении центробежных нервов слюнной железы мы можем получить
обильное слюноотделение. Но гормон, поступая в кровь, смотря по
своему характеру, может возбуждать или угнетать нервно-мы-
шечную систему, иначе говоря, вызывать общую реакцию или
общий тонус стенического или астенического характера.
Отсюда ясно, что гормонное отделение или гормонизм является
фактором, могущим играть большую роль в проявлении так
называемых сочетательных рефлексов или рефлексов высшего
порядка. И в самом деле, в тех состояниях, которые известны
под названием эмоциональных, и которые мы обозначаем мимико-
соматическими, мы имеем развитие или общего стенического
состояния, связанного с оживлением всех рефлексов, в особен-
ности наступательного характера, или общего астенического ха-
рактера, связанного с подавлением рефлексов при общей склон-
ности к оборонительному их характеру.
Само собою разумеется, что есть разнообразные оттенки
этих состояний, которые отличаются теми или другими особен-
ностями, не утрачивая, однако, своего основного характера.
Исходя из тех положений, которые мы развивали в предъ-
идущем изложении, необходимо признать, что в первом случае
дело идет о развитии стенизирующего гормонизма, во втором
случае астенизирующего гормонизма.
Имеются кроме того смешанные мимико-соматические ре-
флексы с преобладанием стенического элемента, как, например,
гнев, которые, как показывает опыт, сопровождаются особенно
сильным возбуждением нервной системы.
Чрезмерное повышение возбуждения нервной деятельности
мы имеем между прочим и при всякой борьбе, а также в заме-
шательстве, где подъем энергии нервной системы, — правда, не-
целесообразно направленной, — может приводить даже у подрост-
ков к развитию поллюции, как то засвидетельствовано мною
неоднократными соответствующими наблюдениями. Очевидно,
что условия быстрой смены раздражений возбуждающего и угне-

тающего характера, с преобладанием первого, дают в результате
общую гиперстеническую реакцию, вследствие изобильного сте-
низирующего гормонизма. В слюнной реакции аналогичный
эффект был наблюдаем д-ром Парфеновым, когда слюноот-
делительный сочетательный рефлекс воспитывался на опреде-
ленный раздражитель и он внезапно сменялся другим раздра-
жителем близким к первому, напр. при смене круга эллипсом.
Слюна при такой смене начинала обильно вытекать из протоков.
Есть основание думать, что быстрая смена раздражений
возбуждающего и угнетающего характера, с преобладанием по-
следнего, вообще дает в результате общую гиперстеническую
реакцию, вследствие изобильного стенизирующего гормонизма.
Примером таких состояний может служить состояние так назы-
ваемой растерянности, развивающееся обычно в результате вне-
запно действующих раздражений, к которым сочетательно-рефлек-
торная деятельность приспособиться сразу не может, и наступают
колебания в ее проявлениях в том или другом направлении.
Для нас существенно важно отметить, что как стенические,
так и астенические состояния могут быть отчасти свойственны
конституции данного лица и следовательно быть результатом вро-
жденных особенностей, но в иных случаях и те и другие и даже
гиперстенические и гиперастенические мимико-соматические со-
стояния могут развиваться как сочетательные рефлексы. А если
это так, то очевидно, что эти состояния могут вызываться бла-
годаря возбуждению при участии мозговой коры соответствую-
щих подкорковых образований. Дело в том, что имеются опре-
деленные научные данные, которые не оставляют сомнения в
том, что мимико-соматические рефлексы выполняются при по-
средстве подкорковых узлов. В этом отношении, как мы уже
упоминали выше, еще в половине 80-х годов мною было дока-
зано путем эксперимента участие в мимико-соматических рефлек-
сах зрительных бугров, что было подтверждено и рядом клини-
ческих наблюдений.1 Позднейшие патологические наблюдения
после энцефалитических и других болезненных процессов убе-
ждают нас в том, что на ряду с зрительными буграми в указан-
ном отношении немаловажную роль играет также и стрио-пал-
лидальная система в виде n. caudatus и nucl. lenticularis, стоящих
в тесном взаимоотношении с thalamus opticus при посредстве
1 См. В. Бехтерев. Вестник Психиатрии, 1885 и Virch. Arch., 1887.

связующих волокон. Вряд ли может быть сомнение и в участии
при этом вегетативной области серого бугра.
Однако, и приняв эти узлы за центры мимико-соматических
рефлексов, мы тем самым не имеем никакого основания исклю-
чать влияние корковых областей на возникновение этих ре-
флексов. Как мы видели, это доказывается и прямыми опы-
тами с удалением коры теменно-височных предлобных областей.
Можно полагать, что в то время как подкорковые мозговые
узлы являются центрами рефлекторных мимико-соматических
рефлексов, кора мозга соучаствует в выявлении сочетательных
мимико-соматических рефлексов.
В зависимости от того, будет ли гормонизм, вызванный
внешним воздействием, благоприятен или неблагоприятен для
организма, в частности по отношению к кровообращению и
функциям мозга, иначе говоря, будет ли он их поднимать и
оживлять или наоборот подавлять и угнетать, — выразится соот-
ветственным образом и отношение индивида к данному воздей-
ствию. При благоприятном гормонизме вся двигательная си-
стема принимает более бодрый тонус, корпус тела выпрямляется,
черты лица разглаживаются, взор оживляется и блестит, углы
рта растягиваются в улыбку, и движения и действия ожи-
вляются, принимая наступательный характер в целях продле-
ния действия данного раздражения, при чем и сосредоточение
устремляется на последнее.
Наоборот, при неблагоприятном гормонизме все мышцы тела
ослабляются в своем тонусе, корпус тела принижается, углы
рта опускаются, веки отяжелевают, взор тускнеет и делается
безжизненным, черты лица выделяются резче, брови опускаются,
движения ослабевают, что легко заметить на понижении силы
голоса и в то же время действия подавляются, принимая в
случаях внешних раздражений оборонительный или защитный
характер в целях устранения воздействий, вызывающих небла-
гоприятный гормонизм. В редких случаях даже и на обычно
благоприятные внешние воздействия не только не обнаружи-
вается наступательных по отношению к ним рефлексов, а наобо-
рот — чаще всего выявляются рефлексы с характером отстране-
ния и удаления.
Ясно, что благодаря возбуждению внешним или внутренним
раздражителем того или иного гормонизма выявляется не только
общий характер мимико-соматического тонуса, но изменяются

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Личные рефлексы. Подражательные, символические (жесты) и речевые рефлексы
Невыявленные или субвокальные рефлексы в форме мыслительных процессов.
Роль прошлых воздействий на проявление сочетательных рефлексов.
Необходимо принять во внимание, что раздражения, иду-
щие от внутренних органов, уже от рождения возбуждают ре-
флексы с определенным характером движений — наступатель-
ного или оборонительного характера. Так голодный младенец,
еще ни разу не кормленный, начинает беспокоиться, вытягивая
губы то в ту, то в другую сторону, как бы уже ища захватить
сосок. Если кормление не происходит, он начинает еще больше
беспокоиться и, наконец, разряжается общей недифференциро-
ванной реакцией—беспорядочными движениями ручек и ножек
с закидыванием головы и продолжительным плачем. Наоборот,
когда ребенок накормлен, он успокаивается и засыпает.
Все эти движения вызываются не внешними, а внутренними
соматическими раздражениями. Они носят как бы самостоятель-
ный характер, проявляя активность младенца, будучи на самом
деле вполне рефлекторными движениями. Со временем, однако,
как эти движения, так и другие аналогичные движения по за-
кону сочетательных рефлексов возникают раньше, чем они будут
вызваны путем простого рефлекса, служа выражением лишь
едва намечаемых внутренних раздражений в виде потребности
еды, отворачивания от еды, потребности покоя, движения и
прочее. Эти реакции мы называем личными движениями; они
характеризуют активное, внешними причинами не обусловлен-
ное и потому как бы самостоятельное отношение индивида к
внешнему миру.
Эта активность у взрослых животных и человека может
выявляться в форме самых разнообразных проявлений само-
стоятельного возникновения того или иного движения, актив-

ного поворачивания из стороны в сторону, активного сосредо-
точения, активного сдерживания и активного же усилия и
растормаживания того или другого из сочетательных рефлек-
сов, т.-е. того комплекса внешних проявлений, которые осуще-
ствляются при участии сомато-двигательной области лобных и
центральных извилин. Это дает впечатление, что энергия, на-
копляемая в мозгу, выявляется наиболее полным образом именно
через посредство вышеуказанных рефлексов.
В комплексах личных рефлексов мы подходим к разрешению
вопроса об активности индивида и всякого живого существа,
в связи с его наследственно органическими рефлексами
(инстинктами), характеризующимися потребностью в питании,
половыми потребностями, потребностью в защите от вреда, по-
требностью в отдыхе или в деятельности, потребностью в игре
и так далее. Эти-то потребности и сложившиеся привычки,
как приобретенные навыки, и являются основными руководи-
телями в поведении человека вообще, поскольку возникновение
и развитие тех или других потребностей преломляется (в смысле
их подкрепления или торможения) в социальных условиях и
поскольку удовлетворение их вообще осуществимо в социальном
окружении и в условиях производительности страны. Здесь мы
должны видеть тесную связь рефлексологического учения о по-
ведении с марксизмом, что составляет особую задачу для иссле-
дования.
Личные рефлексы, как и всякие другие сочетательные ре-
флексы, входят в разнообразные связи и соотношения со всеми
другими сочетательными рефлексами, возникающими путем
раздражения внешних трансформаторов. Таким образом личный
рефлекс активного сосредоточения может вступить в соотноше-
ние с ориентировочным рефлексом смотрения и мы, вследствие
этого, получим активное зрительное сосредоточение (всматрива-
ние), с другой стороны, те же личные рефлексы сосредоточения
могут вступить в соотношение с ориентировочным рефлексом
слушания и мы получим активное слуховое сосредоточение (вслу-
шивание), при соотношении личного сосредоточения с кожно-
мышечными рефлексами мы получим активное осязательное
сосредоточение (нащупывание), при соотношении личного сосре-
доточения с рефлексом вкушения мы будем иметь активное
вкусовое сосредоточение (смакование), при соотношении сосре-
доточения с рефлексом нюхания мы будем иметь активное обо-

нятельное сосредоточение (внюхивание или обнюхивание). Во
всех этих случаях необходимо отмечать личный рефлекс сосре-
доточения или активное сосредоточение, обусловленное внутрен-
ними поводами, от сосредоточения, вызванного внешними воз-
действиями, в виде простого смотрения, слушания, вкушения
и пр., которое может быть обозначаемо пассивным сосредото-
чением.
Так как личные рефлексы имеют своим первоисточником
внутренние потребности организма, обеспечивающие его жиз-
ненное существование, то естественно, что при всевозможных
сочетаниях они приобретают главенствующую или руководящую
роль по отношению к другим, связанным с ними рефлексам,
в силу чего последние занимают по отношению к первым более
или менее подчиненную роль. Но несомненно, что и сочета-
тельные рефлексы, возникающие на почве внешних раздраже-
ний, в состоянии вторичным образом возбуждать и личные ре-
флексы в виде, например, активного сосредоточения, активных
движений и тому подобное.
В силу этого мы имеем новый анализ внешних раздражений,
благодаря сочетаниям возбуждаемых извне рефлексов с наслед-
ственно органическими потребностями организма. Здесь, таким
образом, определителями тех или других качеств внешних объек-
тов являются внутренние потребности индивида, так сказать
большая или меньшая нуждаемость в их использовании в каждый
данный момент, иначе говоря, установление личного отношения
индивида к внешнему предмету. Но наряду с этим мы здесь
имеем и синтез, ибо всякому ясно, что одной и той же потреб-
ностью может объединяться целый ряд разнообразных объектов,
возбуждающих различные трансформаторы, и при том в различной
степени, благодаря чему образуются определенные комплексы
рефлексов.
Мало этого. В сущности все рефлексы, возбуждаемые при
посредстве внешних трансформаторов и вступающие в связь
с рефлексом активного сосредоточения, объединяются в один
большой комплекс сочетательных рефлексов, стоящий в соотно-
шении с основными потребностями организма — пищевыми, брач-
ными, социальными и др. Этот комплекс высших рефлексов
является основным для всякой вообще ЛИЧНОСТИ И потому ее
наиболее всего и характеризует. Вне этого комплекса сочета-
тельных рефлексов остаются все другие сочетательные рефлексы,

которые не вступают в связь с рефлексом активного сосредо-
точения, например, вследствие отвлечения последнего (в мо-
мент внешнего воздействия) в другом направлении, вследствие
его подавления и тому подобное.
До сих пор не было речи об одной важной функции мозго-
вых полушарий, которая осуществляется в форме подражатель-
ных рефлексов, являющихся на ряду с личными рефлексами
важнейшим элементом социальной жизни.
Когда мы производим много раз одно и то же движение,
мы, в сущности, подражаем самим себе. При этом мы можем
воспроизводить движение, руководясь исключительно мышечно-
осязательными раздражениями, например, в случав многократ-
ного притоптывания ногой. Здесь дело идет о рефлексе, пробе-
гающем по той же дуге, что и при многократном ощупывании
одного и того же предмета и что уподобляется так называемой
круговой реакции у детей. Но то же движение мы можем осу-
ществить и под контролем глаз, где на ряду с мышечными
раздражениями от производимого движения будут происходить
и совместные зрительные раздражения. В конце концов, в силу
связи или сцепления сочетательных рефлексов, доказываемого
и лабораторным путем, одних зрительных раздражений будет
достаточно, чтобы возбудить тот же акт движения. Отсюда ясно,
что, наблюдая те же движения, производимые другим челове-
ком, мы получаем возможность им подражать.
Иначе говоря, из самоподражания создается акт подражания
другим. Ясно, почему у людей обнаруживается склонность
к подражанию, как акту подготовленному собственными дви-
жениями и как уже выработанному на себе самом сочетательному
рефлексу. При самоподражании дело идет таким образом пер-
вично об анализе одних мышечно-суставных раздражителей, воз-
буждающих повторным образом одни и те же движения, и затем
об объединении или синтезе зрительного рефлекса смотрения
с мышечно-двигательным рефлексом. Если мы примем нашу
схему сочетательных рефлексов, то убедимся, что и подражание
вообще, а равно и жесты, основанные на подражании, подво-
дятся под нее так же, как и все другие акты, о которых речь
была выше.
В самоподражании мы имеем дело с круговой реакцией,
наблюдаемой особенно часто у детей, причем дело идет, в сущ-
ности, о беспрерывном воспроизведении двигательного рефлекса

под влиянием вызываемого самим движением раздражения со-
кращающихся мышц. Стало быть, рефлекс в данном случае осу-
ществляется с помощью тех проводников, с помощью которых
осуществляются и первичные ориентировочные осязательно-мы-
шечные движения, осуществляемые спино-талямической и та-
лямо-кортикальной системами, с одной стороны, и ассоциацион-
ными связями и пирамидным путем — с другой. Когда мы имеем
само подражание при зрительном наблюдении, то дело сводится
к объединению при посредстве связей своего ориентировочного
рефлекса смотрения и своего же ориентировочного осязательно-
мышечного рефлекса, при чем импульс для воспроизведения
последнего может исходить не с периферии кожно-мышечной
поверхности, а с сетчатки глаза.
С актом подражания и самоподражания связаны между про-
чим и наши символические рефлексы, как жесты и речь.
В самом деле, все символические движения в виде так назы-
ваемых жестов основаны на самоподражании или подражании,
как я показал в особой работе.1 Так называемые изобразитель-
ные, ощупывающие и указывающие движения суть не что иное,
как движения, воспроизводящие в укороченном виде (в форме
знака или символа) движения такого же типа, осуществляемого
на деле в соответствующих случаях. Так, когда мы говорим
о предмете огромного размера, мы разводим своими руками, как
бы желая изобразить большой обхват этого предмета; когда мы
показываем низкий рост какого-либо человека, мы пригибаемся
и устанавливаем протянутую ладонь на известном уровне от
пола, как будто своей ладонью прикрываем ему голову, и так
далее. Когда мы говорим о шаре, мы обеими ладонями обводим
по воздуху впереди себя, в направлении сходящихся друг к другу
полукругов, как бы ощупывая тем самым впереди себя нахо-
дящийся шар. Когда нужно описывать четыреугольник, мы
делаем такие же движения, но в направлении четыреугольника.
Когда мы говорим о фигуре, представляющей в плоскостном
разрезе вид восьмерки, мы делаем движение двумя ладонями
в виде двух полушарий. Далее, когда мы говорим о предмете,
лежащем впереди, мы протягиваем палец, как бы указывая на
предмет, стоящий впереди нас. Когда мы говорим о предмете,
1 В. Бехтерев. Биологическое значение мимики. «Вестник Знания»,
1912 г.

лежащем высоко над нами, мы вытягиваем руку и палец вверх
над головой, и тому подобное.
Такого же характера оказываются и все другие жесты,
представляющие собою воспроизведение действительных дви-
жений в укороченном виде, как знаки этих движений. Так,
манящие движения суть движения, воспроизводящие как бы
притягивание к себе, движения рук вперед с ладонями, подня-
тыми кверху, суть движения отталкивания. Движения угрозы,
в форме сжатых кулаков, поднятых кверху, воспроизводят
движения нападения. Подъем плеч, при невозможности что-либо
осуществить, воспроизводит отдергивание рук от предмета,
опасного в каком-либо отношении, с которым человек вообще
не в силах справиться. Хватание за голову при безнадежности
положения воспроизводит спасательное движение рук, когда
голове угрожает опасность. Биение кулаками собственной груди
и рванье на себе волос и ломание рук в результате какой-либо
тяжелой неудачи являются воспроизведением наказывающих
движений, направленных на самого себя как виновника не-
удачи.
Что касается устной речи, то здесь также дело идет о сим-
волах или знаках, но знаках голосового характера. Первоначаль-
ный источник этих голосовых знаков состоит, как мы говорили,
из простых голосовых рефлексов: ах, ох, ух, ай, ой, нну и
прочее, которые вырываются из груди, как простые рефлексы
в результате тех или иных телесных раздражений и мышечных
усилий, и из звукоподражаний: мяу, муа, динь-динь, тик-так,
тпрр, ш-ш и тому подобное, происхождение которых обще с
теми подражаниями, о которых речь была выше. Рефлексы
первого рода превратились затем в междометия, когда они стали
воспроизводиться при иных условиях по закону сочетательных
рефлексов. 1
Первичный язык, состоящий из междометий и звукоподра-
жаний, со временем, в условиях коллективного труда и охоты,
все более и более осложнялся путем удвоения слогов, приставок,
суффиксов, соединений и комбинирования звуков, замещения их
другими звуками, смягчениями, заимствованием чужих звуковых
обозначений (при смешении языков) и тому подобное. Ясно,
1 В. Бехтерев. Объективная психология, вып. 3. Общие основы ре-
флексологии. Изд. 1926.

что с помощью звуковых знаков естественно облегчается и уточ-
няется анализ предметов и явлений, благодаря обозначению их
отдельных частей, а вместе с тем из обозначений сходственных
предметов одним и тем же звуковым знаком постепенно воз-
никли обобщающие или родовые обозначения. Со временем сло-
весные знаки в виде устной речи дополнились письменными
знаками, которые первоначально явились в форме изобразитель-
ной письменности, со временем же превратились в письменные
знаки идеографического, а затем и фонетического характера.
Нечего говорить, что с совершенствованием языка процесс ана-
лиза и синтеза окружающего мира достиг наивысшей степени
своего развития и явилась возможность развития общих понятий
и отвлеченных процессов мысли.
Нам остается еще сказать несколько слов о тех внутренних
процессах, как чтение про себя и вообще мысль, которые про-
текают без видимого внешнего выражения или со слабыми
внешними проявлениями, а между тем из самоанализа мы знаем,
что эти процессы могут проявляться крайне яркими субъектив-
ными явлениями. Примером этого может служить всякая зани-
мающая нас мысль, не выявляемая ни действием, ни словом.
В чем же тут дело? Можно определенно сказать, что мы имеем
здесь дело с рефлексом же, но заторможенным в своем центро-
бежном отделе. И вот как можно это показать. Когда мы что-
нибудь делаем, например, делаем какую-нибудь вырезку из
бумаги, мы несомненно осуществляем сочетательный рефлекс.
Но я могу воздержаться от самого действия и тем не менее
продолжать думать о том, как я должен был бы произвести
вырезку. В этом случае я имею в сущности тот же самый ре-
флекс, который объектом действия имеет ту же бумагу, но самое
действие лишь мыслится, а не осуществляется, откуда ясно,
что мысль о действии есть тот же рефлекс, что и самое действие,
но без осуществляемого действия, иначе говоря, тот же рефлекс
с заторможенным центробежным его концом, осуществляющим
самое действие. Другой пример: я читаю книгу вслух и этим
путем воспринимаю ряд словесных символов, являющихся внеш-
ним раздражителем, побуждающим меня произносить ряд напеча-
танных на бумаге словесных символов. Но я могу читать и про
себя. В таком случае я имею тот же рефлекс, возбуждаемый
во мне напечатанными словами книги, но не выявляемый мною
произнесением слов. Однако, в результате этого рефлекса с затор-

моженным действием во мне продолжается словесное мышленье
в соответствии с читаемым текстом. Но ведь подобные же или
какие-либо другие мысли могут возникать и не из книги, а путем
репродукции и развития чего-либо слышанного или виденного
и тогда мы имеем мысль, возникающую из другого источника
и все же это будет вызванный путем репродукции, но затормо-
женный в своем внешнем проявлении рефлекс одинакового свой-
ства с тем, который возбуждается из книги. А между тем по
существу таким именно образом возникают все вообще наши
мысли, которые в силу вышесказанного мы и должны понимать
как заторможенные в своих внешних проявлениях сочетательные
рефлексы или субвокальные рефлексы.
При этом, конечно, не следует упускать из виду, что и за-
торможение во внешнем проявлении этих рефлексов не может
быть полным, ибо всякая напряженная мысль сопровождается
слабыми речевыми движениями (малоощутимыми движениями
языка, шепчущим движением губ, слабыми смещениями кадыка
и тому подобное). Мысль о печальной судьбе героя в романе
может вызвать слезы на глазах и даже проявиться плачем и
будет сопровождаться усиленным сердцебиением, и это потому,
что сфера соматических проявлений менее легко поддается тор-
можению или активной задержке по сравнению с действиями
или речевыми процессами.
Между прочим, на приведенных примерах подтверждается
прежде высказанное положение, что задержка в развитии со-
четательных рефлексов сопровождается повышением яркости
субъективной окраски, почему всякое действие сопутствуется
менее ярким субъективным состоянием, нежели тот же самый
процесс, но задержанный в своем внешнем выявлении. Доста-
точно сравнить выполняемое действие с воображаемым, чтобы
убедиться в этом.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Корковые сочетательные области для внутренних, особенно статикодинамиче-
ских, раздражений в лобных долях и для внешних раздражений в теменно-
затылочно-височных долях. Внутренняя извилина мозга (хвостатое тело и скор-
лупа) для статики членов при движении в пространстве.
В результате всего вышеизложенного необходимо, как мы
уже говорили, признать, что в коре мозга нет ни особых вос-
принимающих или чувствительных центров, ни особых двига-
тельных центров для органов с поперечнополосатой или гладкой
мускулатурой, ни особых секреторных центров, ни, наконец,
особых интеллектуальных или собственно психических центров,
а имеются лишь приводно-отводные области различных по ха-
рактеру ориентировочно-сочетательных рефлексов. Являясь одно-
временно анализаторами и комбинаторами внешних раздраже-
ний, они осуществляют ориентировочно-сочетательные рефлексы,
ближайшим образом обслуживающие данный трансформатор (бли-
жайшие ориентировочные сочетательные рефлексы). В одних
случаях мы смотрим, в других случаях слушаем, в третьих
ощупываем, в четвертых нюхаем, в пятых вкушаем, в шестых
устанавливаем свою статику, в седьмых действуем по внутрен-
ним побуждениям и тому подобное. Эти акты являются неиз-
бежными при введении в действие того или другого трансфор-
матора, и эта-то работа обслуживающего мышечного аппарата
при деятельности любого трансформатора и служит выражением
ближайших ориентировочно-сочетательных рефлексов, возникаю-
щих при возбуждении приводно-отводных областей коры под
влиянием соответствующих внешних воздействий. В зависи-
мости от неодинакового анатомического строения перифериче-
ских приборов того или другого трансформатора, последний, как
мы уже говорили, является в одно и то же время и первона-
чальным анализатором внешних раздражений и комбинатором
их, ибо самый анализ осуществляется с помощью сочетания
специфических раздражений того или другого трансформатора

с импульсами от обслуживающих его мышц, возникающими от
приспособления к этим раздражениям самого органа в напра-
влении лучшего использования внешнего воздействия. Отсюда
ясно, что анализ в этом случав происходит в непосредственной
связи с синтезом. И притом, чем количественно больше мышечных
импульсов сочетано с специфическим раздражением периферичес-
кого трансформатора, в зависимости от большего количества уча-
ствующих в сокращениях мышц, его обслуживающих, тем разно-
образнее и тоньше самый анализ раздражения, основанный на син-
тезе ряда импульсов, возникающих в связи с этими раздражениями.
Поэтому каждая станция на пути проведения нервного тока,
как представляющая собою место развития новых рефлектор-
ных движений, создает условия для дальнейшего анализа и
синтеза внешних раздражений. Приводно-отводные же области
мозговой коры, стоящие в соотношении с функцией того или
другого трансформатора, как содержащие восходящие и связан-
ные с ними соседние нисходящие системы, возбуждающие обслу-
живающий данный воспринимающий трансформатор мышечный
аппарат, являются одновременно и высшим анализатором и
высшим комбинатором различных раздражений, входящих в со-
став общего воздействия на данный трансформатор.
Вместе с тем кора мозга может быть разделена на две боль-
шие области, из которых одна, передняя, представленная лоб-
ными и центральными извилинами, черпает свой материал
преимущественно в виде импульсов, приводящих ее в деятель-
ное состояние, из кожно-мышечной статической и соматической
сферы организма. Другая — затылочно-височно-теменная об-
ласть— черпает свой материал извне организма в виде приво-
дящих ее в деятельное состояние импульсов — зрительных,
слуховых, обонятельных и лабиринтных. Таким образом одна
пользуется эндогенными раздражениями, другая — экзогенными.
Первая может быть названа областью внутренних телесных,
особенно статико-динамических раздражений (endocortex), вто-
рая— областью внешних раздражений (exocortex). Входящая в
состав первой кожно-мышечно-двигательная область, предста-
вленная центральными извилинами и задними отделами лобных,
служит однако как местом эндогенных (resp. мышечных и сома-
тических, включая слизистую языка) раздражений, так и ме-
стом экзогенных (resp. тактильных) раздражений. Она таким
образом представляется как бы переходной частью между той

и другой областью коры. В свою очередь и область эндогенных
раздражений (endocortex) и область экзогенных раздражений
(exocortex) состоят в связи как с этой переходной или про-
межуточной областью, так и между собою, находясь в Постоян-
ном взаимно-функциональном соотношении. Благодаря этому
центральные извилины мозга являются областью, через которую
осуществляются ответные реакции в форме тех или иных слож-
ных движений вследствие переноса возбуждения на эту область
с самых различных территорий мозговой коры.
Сверх собственно корковых сочетательных областей необхо-
димо признать еще особую сочетательную область, образо-
ванную хвостатым телом (nucl. caudatus) и скорлупой (putamen),
представляющих собой внутреннюю извилину мозга, связанную
с областью эндогенных раздражений. Эта извилина, принимая
в себя часть волокон передней мозжечковой ножки, поднимаю-
щихся к лобным долям, будучи связана с зрительным бугром,
отводящими путями с бледным узлом (globus pallidus) и с дру-
гими ядрами мозгового ствола и, в числе их, с подбугровым
ядром Люиса, черным веществом и ядрами моста, выполняет
на ряду с мимикой миостатическую функцию, рефлекторно тор-
мозя тонус мышц и приспособляя статику при разнообразных
смещениях членов в пространстве. И здесь смещение той или
другой конечности и головы, вызванное внешним воздействием,
возбуждает особую миостатическую реакцию, чем также дости-
гается анализ внешних воздействий и в то же время эта мио-
статическая реакция служит к синтезу раздражений, возбуждаю-
щих такую же реакцию. Таким образом и здесь мы встречаемся
с анализом и синтезом, являющимися, как мы видели, общим
и основным характером всех отправлений мозговой коры и оче-
видно также стриальной системы узлов.
Как внешние, так и внутренние воздействия, пробегая до
мозговой коры и стриальных узлов и отражаясь на периферии
теми или иными ответными реакциями, при многократном их
повторении все более и более ускоряются, благодаря тому, что
при этом, в большей или меньшей мере, с образованием новых
связей устраняются препятствия в проводящих путях нервной
системы. В связи с этим частое возобновление одних и тех же
реакций все более и более ее упрочивает, чем объясняются все так
называемые привычные движения и приобретенные инстинкты,
осуществляемые по проторенным и вполне уже готовым путям.

Надо при этом иметь в виду, что ответные движения на
те или другие воздействия не стоят в прямой зависимости
от последних, как это обычно наблюдается в простых рефле-
ксах, выполняемых более низшими отделами нервной системы,
а сообразуются чаще всего еще с внутренними воздействиями,
обусловленными состоянием органов внутренней секреции и дру-
гими внутренними условиями. Пример: человек голодный на-
брасывается на пищу, тогда как сытый человек от нее отво-
рачивается. Человек свежий интересуется всем и ловит жадно
всякий разговор, тогда как утомленный человек совершенна
безразличен ко всему и тяготится даже разговором. Отсюда
ясно, какое значение получает в реакциях на внешний мир
общее состояние организма, как результат гормонизма, в свою
очередь обусловленного теми или иными воздействиями внеш-
ними или внутренними.
С другой стороны, характер внешних рефлексов стоит в пря-
мой зависимости не от одних только текущих, но и от проте-
кавших ранее воздействий. Так, привлекательный сам по себе
по внешнему виду цветок дурмана заставляет нас обходить
его только потому, что прошлый опыт сопровождался дурными
последствиями от его запаха. Яркие цветы розы, естественно,
нас привлекают и возбуждают в нас стремление сорвать самый
цветок, но прошлый опыт заставляет нас остерегаться шипов
розы и даже в известных случаях воздержаться от срывания.
Ясно, что тут и там руководит нами прошлый опыт, который
заставляет нас в одном случае отходить от привлекающего раз-
дражения, воздерживаясь от наступательного рефлекса, в другом
случае возбуждать этот рефлекс. Иначе говоря, прошлые воз-
действия в одном случае изменяют направление наших дви-
жений или их возбуждают, в другом случае их тормозят. Все
это говорит в пользу того, что прошлые воздействия не остаются
бесследными. Возбуждая путем репродукции или растормажи-
вания субвокальные корковые рефлексы, они не только видо-
изменяют соответствующим образом сочетательные рефлексы,
вызываемые текущими раздражениями, но, образуя при много-
кратном возобновлении проторенные пути или пути наимень-
шего сопротивления, они создают нередко определенную уста-
новку в отношении тех, а не иных реакций на данное внешнее
раздражение.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
Нерефлексогенные раздражения. Условия возникновения сочетательных ре-
флексов. Стойкость, цепь последних, индивидуальные особенности, дифферен-
циация рефлекса. Возбуждение и торможение, смена одного другим, скрытое
дифференцирование.
Особенностью функций мозговой коры является то, что каждое
раздражение, привносимое из внешней и внутренней, или те-
лесной, среды может быть связано с любым другим раздраже-
нием. Если мы вызовем тот или другой рефлекс, какого бы
характера этот рефлекс ни был, — пусть это будет вызываемый
электрическим раздражением двигательный рефлекс с подошвы
ноги, с ладони или с пальцев руки или даже удар молоточком
по коленному сухожилию, наконец, установившийся рефлекс на
словесный приказ, как это осуществлялось в моей лаборатории,
при том или другом совмещении этих раздражителей с любым
сторонним нерефлексогенным раздражением, независимо от его
силы, — последнее после того или другого числа совмещений
будет в состоянии вызвать тот самый рефлекс, который вызы-
вался первым, т. е. рефлексогенным раздражением. Это прове-
рялось в моей лаборатории и на дыхании, и на двигательном
рефлексе, и на энцефалической кривой, изображающей движения
мозга, и на сердечно-сосудистой системе с помощью сердечно-
сосудистой кривой (д-р Чалый). Оказалось, что, если вызы-
вать с помощью электрического раздражения той или другой
части тела изменения сердечно-сосудистой кривой, то при со-
вмещении этого раздражения с любым сторонним нерефлексоген-
ным раздражением мы получим после того или иного числа
совмещений воспроизведение того же рефлекса на сердечно-со-
судистой кривой. Это положение проверено, как известно, и на
секреторной функции у собак при пищевом раздражителе. Совме-
щая последний с любым сторонним нерефлексогенным раздра-
жением, мы получаем и на него соответствующий секреторный

эффект, что доказано уже целым рядом исследований, глав-
ным образом произведенных в физиологической лаборатории
проф. Павлова.
Это свидетельствует прежде всего о том, что мозговая кора,
через которую осуществляются сочетательные рефлексы, есть,
прежде всего, орган, воспроизводящий рефлекторную деятель-
ность подкорковых центров, но, он воспроизводит рефлексы пу-
тем предварительной их комбинации с любым внешним раз-
дражением, в силу чего кора и на этом примере оказывается
комбинирующим или синтезирующим органом, устанавливаю-
щим соотношение любых вообще рефлексогенных экзо- и эндоген-
ных раздражений с иными нерефлексогенными раздражениями
внешнего или внутреннего характера, вслед за чем начинается
дифференцировка нерефлексогенного раздражения.
Заметим кстати, что, хотя и утверждается школой Пав-
лова со времени работы Крестовникова, что будто бы
необходимым условием развития и установления сочетатель-
ного resp. условного рефлекса является определенный времен-
ный порядок сочетания, при чем условный, т. е. нерефлексоген-
ный, раздражитель будто бы должен непременно предшествовать
безусловному или рефлексогенному, благодаря чему условный
раздражитель понимается как сигнальный, однако, в моей лабо-
ратории при работах с помощью двигательного метода доказано
вполне определенно, что и раздражения, следующие за основным
раздражением («ретросигнальные»), могут так же хорошо, а иногда
даже и лучше, вызывать сочетательный рефлекс, как и раздра-
жения, предшествующие основному раздражению (д-р Шнир-
ман). В объяснение этого явления мы пока не войдем. Доста-
точно указать здесь на то, что сочетательная деятельность
коры основана на связи не самых раздражений, а их следов
в нервных центрах, которые в них остаются вслед за раз-
дражениями.
Из вышеизложенного ясно, что мозговая кора, в отличие от
других областей цереброспинальной оси, дает возможность раз-
вивать и устанавливать временные связи между самыми раз-
личными ее отделами путем упражнения и воспитания в любом
направлении. Дело в том, что полученный вышеуказанным
образом сочетательный рефлекс не представляется вполне проч-
ным, ибо, повторяемый многократно, он постепенно угасает или
тормозится. Можно поддержать вновь развившийся сочетатель-

ный рефлекс путем нового возобновления совместного действия
бывших раздражений, притом, чем чаще мы будем осуще-
ствлять это совмещение, тем прочнее будет удерживаться вы-
званный вышеуказанным путем сочетательный рефлекс. Это
показывает, что связи между различными отделами мозговой
коры ослабляются и затормаживаются при отсутствии упражне-
ния, которым они были установлены. Но они возобнов-
ляются вновь с новым упражнением и становятся все
более и более прочными при всяком возобновлении упраж-
нения.
Обычно повторное возобновление сочетательного рефлекса
без совмещения его с рефлексогенными раздражениями не раз-
рывает связи, а лишь временно затормаживает ее, ибо достаточно
дать некоторый отдых после прекращения сочетательного ре-
флекса, чтобы он возобновился вновь. Но, тем не менее, невозоб-
новление совмещения нерефлексогенного с рефлексогенным раз-
дражением может привести к окончательному разрыву устано-
вившейся было связи. Это можно утверждать на основании опытов
с двигательным сочетательным рефлексом, что указывает на
особую истощаемость вновь образованных связей в мозговой коре.
Надо, впрочем, заметить, что как в отношении скорости уста-
новления связи, так и в отношении прочности ее имеются
чрезвычайно большие индивидуальные различия в том смысле,
что сочетательная связь либо устанавливается крайне мед-
ленно и требует большого числа повторений, либо она устана-
вливается легко и прочно, иногда с первого же сочетания или
с двух трех или нескольких сочетаний (д-р Грекер). Это неодно-
кратно констатировано в опытах с двигательными сочетательными
рефлексами, произведенными в моей лаборатории (Платонов,
Васильева и другие), В этом мы видим проявление прин-
ципа индивидуальности, что стоит в прямом соотношении с кон-
ституциональными условиями организма. 1 Это указывает на
неодинаковую быстроту развития у различных лиц новых со-
четательных связей коры, но ничуть не указывает на каче-
ственную продуктивность мозговой работы.2
1 В. Бехтерев. Общие основы рефлексологии. Госизд. 1926. В отноше-
нии индивидуальных различий см., между прочим, данные исследований д-ра
Грекера (дисс. из нашей лаборатории).
2 В последнее время детальные исследования индивидуальных особен-
ностей в возникновении и проявлении сочетательных рефлексов в соотноше-

Далее, развитие и установление сочетательного рефлекса
происходит не с одинаковою скоростью, в зависимости от харак-
тера сочетаемого раздражения. Не одно и то же — будем ли мы
воспитывать путем упражнения двигательный сочетательный
рефлекс на звуковое, зрительное или осязательное раздражение.
Это указывает на неодинаковую склонность к образованию
временных связей между различными качественно неодинако-
выми раздражителями и следовательно между различно функ-
ционирующими отделами мозговой коры.
С другой стороны, если развитие и установление сочета-
тельного рефлекса может осуществляться и при сочетании
того или другого стороннего раздражения с электрокожным
даже и в том случае, если последнее, как мы говорили выше,
следует за первым раздражением через несколько секунд или
ему предшествует на то или другое число секунд, то этот факт
может быть объяснен тем, что возбуждение, развивающееся
в корковых клетках под влиянием внешних раздражений, длится в
течение нескольких секунд, благодаря чему в течение всего периода
длительности возбуждения может устанавливаться связь между
различными элементами коры, находящимися в возбуждении.
Не следует упускать из виду, что вновь образованный соче-
тательный рефлекс и сам по себе может быть источником но-
вых сочетательных рефлексов, ибо если мы к воспитанному
рефлексу, например звуковому, присоединим новый нерефлек-
согенный раздражитель, не затормаживающий сочетательного
рефлекса, то он, не будучи поддерживаем рефлексогенным раз-
дражителем, после того или другого числа совмещений ста-
новится уже рефлексогенным, то-есть в состоянии и сам по
себе вызывать тот же сочетательный рефлекс. Вслед затем и
на почве этого вторичного сочетательного рефлекса можно по-
лучить дальнейший сочетательный рефлекс вышеуказанным
образом, а на этом следующий и так далее.1 Отсюда ясно,
нии с конституциональными особенностями индивида осуществлены в нашей
лаборатории д-ром Мясищевым (см. его доклад на Ленинградском съезде
психо-неврологов. 1924 г.)
1 Хотя слюнной условный, или сочетательный, рефлекс Павловской лабо-
раторией не мог быть вызван далее третьего условного рефлекса, но, работая
с двигательным сочетательным рефлексом, мы могли переводить сочетатель-
ный рефлекс с одного раздражителя на другой неограниченное число раз.

что этим путем мы можем получить настоящую цепь сочета-
тельных раздражителей, основанную на замещении одного
сочетательного раздражителя другим, а этого третьим и так
далее.
Если с основным электрокожным раздражением сочетается
неоднородное, а составное раздражение (звук + свет), как это
делалось в моей лаборатории (д-р Платонов), то при развитии
сочетательного рефлекса он получается на каждую часть со-
ставного раздражения, но при этом на полное составное раз-
дражение рефлекс проявляется сильнее, нежели на отдельные
составляющие его части, а при введении отдельных частей
составного раздражения, как самостоятельных раздражителей,
рефлекс на один из составных раздражителей оказывается
не только более сильным, но и более стойким, иначе говоря,
один из этих раздражителей может преобладать по стойкости
над другим. При дальнейших опытах рефлекс может вызы-
ваться даже на одно лишь составное раздражение и не полу-
чаться на каждую из его частей. Этот факт показывает, что,
если две корковых области будут единовременно вводиться в со-
стояние возбуждения вместе с основным раздражителем, то уже
одновременность их связи с последним устанавливает между
возбуждаемыми частями коры прочную связь, делая составное
раздражение как бы синтетически цельным и во всяком случав
предоставляя ему, как раздражителю, преимущество каждой из
ого частей.
Если мы будем два неодинаковых раздражения порознь со-
вмещать с каждым из основных раздражителей, прилагаемых
к двум различным частям тела, например, к точкам, располо-
женным на двух симметричных конечностях, то при быстрой
перемене одного многократно сочетаемого раздражения на другое
мы в первое время обычно получаем рефлекс на прежде раздра-
жаемой конечности, что отвечает принципу взаимодействия. Это
доказано специальной работой д-ра Жмыхова в моей лабо-
ратории при совмещении светового раздражителя с электри-
ческим раздражителем в одной ноге и звукового раздражителя
с электрическим в другой ноге.
Подобный же результат получился на речевых рефлексах,
когда даваемый звук испытуемый должен был называть звуком,
а свет — светом. Оказалось, что при многократном повторении
одного раздражителя напр. звука и последующей быстрой смене

звука светом свет назывался звуком и наоборот. Это доказы-
вает между прочим, что установление более или менее постоян-
ного очага возбуждения является как бы притягательным про-
водником для всех новых возбуждений, откуда бы они ни при-
ходили. Это отвечает принципу тяготения, указанному в моих
«Общих основах рефлексологии».1
Когда возникает впервые под влиянием совмещения двух
раздражителей (рефлексогенного и нерефлексогенного) сочета-
тельный рефлекс, то первоначально, как показали произведенные
у нас исследования, он нестойкий и местный, иначе говоря,
получается большею частью в одиночку и к тому же лишь при
том же самом раздражении. Но с дальнейшим развитием поле
его быстро расширяется, так как рефлекс вызывается топографи-
чески и качественно различными раздражениями той же катего-
рии, после чего при дальнейших пробах вызывать рефлекс он
постепенно все более и более дифференцируется, отвечая на все
более и более топографически и качественно близкие раздра-
жения к первоначально сочетаемому раздражению. Так, если
воспитывать сочетательный рефлекс на тактильное кожное раздра-
жение в определенном месте кожной поверхности при основном
электрокожном раздражении в подошву ноги или в пальцы рук,
то первоначально мы получим нестойкий сочетательный рефлекс
при тактильном раздражении данной области, но при дальней-
ших пробах вызвать рефлекс он получается уже тактильными
раздражениями разных частей тела, после чего поле его вызы-
вания суживается вновь и может быть доведено, особенно при
постоянной поддержке сочетанием местного тактильного раздра-
жителя с основным электрокожным раздражителем, до минималь-
ных размеров, близких к кругам Вебера (Израильсон и Ше-
велев из моей лаборатории). То же может быть прослежено и
на сочетательном рефлексе, воспитываемом на звук. Если соче-
таемый звук с основным электрокожным был «до», то перво-
начально нестойкий двигательный рефлекс является ответом
только на «до», но при дальнейшем воспитании рефлекса послед-
ний будет вызываться любым звуковым раздражителем, после
чего наступит постепенная дифференциация рефлекса, доводи-
1 Другой пример принципа тяготения представляет доминантный про-
цесс или процесс сосредоточения, где очаг наибольшей возбудимости при-
влекает к себе все вообще сторонние раздражения.

мая у собак до 1/7 — 1/8 тона (Протопопов из моей лабо-
ратории).
То же самое может быть доказано по отношению к сочетатель-
ным рефлексам на световые и цветные раздражения (д-р Молот-
ков и Лукина из моей лаборатории).
Факты эти свидетельствуют о том, что возбуждение, воз-
никшее в той или другой области мозговой коры, первоначально
разливается по всей области, воспринимающей данные раз-
дражения, после чего на смену возбуждения идет с периферии
торможение области, благодаря чему возбуждение вновь ограни-
чивается той частью коры, которая соответствует применяемому
раздражению.
Вышеуказанная дифференциация, выявленная впервые в виде
основного закона нашими исследованиями,1 становится более со-
вершенною и тонкою при многократном возобновлении перво-
начально сочетаемого раздражителя. Таким образом, если мы
имеем первоначально сочетаемый с электрокожным раздражением
звуковой раздражитель «до», то дифференциация сочетательного
рефлекса достигает большей тонкости, если мы будем многократна
возобновлять звук «до», нежели в том случае, если этот звук
не будет возобновляем при пробах с другими звуковыми раз-
дражителями. Это явление, обнаруженное в моей лаборатории
(д-р Протопопов), получило у нас название принципа на-
ведения.
Очевидно и здесь мы имеем привлечение возбуждения к уста-
новившемуся сочетательному пути. Но тем не менее мы всегда
имеем известный предел для дифференциации всех вообще внеш-
них раздражений — кожных, звуковых, световых и др., при-
близительно соответствующий, как мы убедились, разностному
порогу в ощущении. Это значит, что дифференцированное воз-
буждение в коре не точкообразно по протяжению, а охватывает
всегда известную, хотя и небольшую, площадку, в пределах
которой возбуждение представляется сплошным, очевидно, путем
вовлечения в это возбуждение целой группы клеток.
Необходимо затем принять во внимание, что в начале воз-
никновения кожного сочетательного рефлекса, когда он отли-
чается нестойкостью, всякое раздражение того же характера.
1 См. В. Бехтерев. Значение эксперимента в исследовании двигатель-
ной сферы и пр. «Русский Врач», №№ 33, 35 и 36, 1909 г.

действующее на другие части тела, окончательно тормозит
рефлекс с первоначального участка тела.
Это указывает, что при первоначальном возбуждении опре-
деленного участка данной воспринимающей области мозговой
коры остальные части той же области мозговой коры находятся
в стадии торможения, которое преодолевается при развитии и
установлении сочетательного рефлекса, вместе с распростране-
нием возбуждения от раздражаемого места, вслед зa тем вновь
нарастает волна торможения, начиная с периферии возбужден-
ной области, и распространяется, постепенно убывая, к раздра-
жаемому месту.
Здесь, таким образом, дело идет об особом законе в деятель-
ности нервной системы, общем и для других случаев. Согласно
этому закону, проявляющемуся в деятельности высших центров,
всякое возбуждение сопутствуется торможением других частей
коры. С другой стороны, возбуждение, возникающее в одном
пункте коры, сменяется торможением в этом пункте и обратно:
торможение в нем сменяется возбуждением. Взаимодействие и
смена одного процесса другим представляет основное явление
в функциях нервной системы, соответствуя закону ритма. По-
этому и внешние раздражители не имеют абсолютного значения
ни как возбудители нервного процесса, ни как его тормоза.
Действие их зависит всецело от состояния взаимоотношения,
в котором находятся процессы возбуждения и угнетения в данной
корковой области. Одно и то же раздражение при одних условиях
окажется возбудителем, при других тормозом, что я называю
принципом относительности.
Этим объясняется и тот интересный факт, который я обо-
значаю «скрытым» или «самостоятельным» дифференцирова-
нием, и который был прослежен в моей лаборатории уже в ряде
исследований, производимых над сочетательными рефлексами
с кожной поверхности. Сущность его заключается в том, что,
если мы воспитаем сочетательный рефлекс на той или другой
части тела и освободим испытуемого от дальнейших раздражений,
оставив самый рефлекс в стадии неполной дифференцировки
или даже вовсе без дифференцировки, то оказывается, что новое
испытание, через то или другое время, того же рефлекса покажет
уже существование дифференцированного рефлекса. Ясно, что
дифференцирование лишь частью зависит от упражнения, его
несомненно ускоряющего; на самом же деле оно осуществляется

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
Сосредоточение активное и пассивное. Доминирование. Сторонние раздражения.
Замещающие раздражители. Влияние словесных знаков на осуществление
рефлексов. Центральная нервная система как аккумулятор энергии. Бодрящая
стеническая и ослабляющая астеническая реакции. Индивидуальность. Наслед-
ственность. Конституциональные и приобретенные особенности личности. Общая
одаренность. Влияние окружающей среды. Соотношение между конституцией
и поведением.
Необходимо еще несколько подробнее остановиться на одном
существенно важном процессе, который выявляется в деятель-
ности коры мозговых полушарий. Это принцип сосредоточения
или доминирования, о чем речь уже была в предыдущем изло-
жении.
Еще в 1911 году, в работе, помещенной в «Вестнике Психо-
логии» и затем в моей «Объективной психологии» (стр. 467 и
следующие), изданной и в немецком переводе (Objective Psycho-
logie oder Psychoreflexologie. Berlin, 1913), я определил сосредото-
чение следующим образом:
«Под этим названием, — говорю я, — мы понимаем тот комп-
лекс мышечных сокращений, который ставит соответствующий
воспринимающий орган в наиболее благоприятные условия для
осуществления впечатлений, устранив в то же время все, что
могло бы в той или иной мере воспрепятствовать последнему.
«Этот комплекс мышечных сокращений представляется более
или менее типичным для каждого воспринимающего органа, слу-
жащего местом сосредоточения. Таким образом, мы можем раз-
личать зрительное, слуховое, осязательное, обонятельное и вку-
совое сосредоточение.
«Сосредоточение характеризуется не одними только измене-
ниями в иннервации дыхания (вероятно и сердцебиения), а при
зрительном сосредоточении еще и изменениями в ширине зрачков
и в напряжении аккомодативной мышцы.

«Что касается внутреннего сосредоточения, то оно дости-
гается тем, что тот самый акт сосредоточения, который вызы-
вался при действии внешнего раздражения, может возбуждаться
путем репродуктивной деятельности, имея своим предметом
оживляемые следы.
«При этом, внутреннее сосредоточение характеризуется
с внешней стороны, главным образом, возможным устранением
всех внешних воздействий и задержкой движений, благодаря
чему естественно выигрывает внутренняя работа, состоящая
в оживлении следов.
«Наблюдения и опыт показывают, что существенную помощь
внутреннему сосредоточению оказывают те или иные мышечные
знаки, особенно же внутренняя речь, то-есть двигательные им-
пульсы, которые осуществляют как бы беззвучное слово и
которые выражаются едва заметным движением голосовых связок,
дыхательных мышц, языка и губ».
Само собой разумеется, что сосредоточение в форме сочета-
тельного рефлекса может возбуждаться как внешними раздра-
жителями, текущими и прошлыми, путем воспроизведения, так
и внутренними импульсами, возникающими в результате вну-
тренних состояний, связанных с теми или иными раздражи-
телями, обусловленными состоянием соматической сферы.
В случае, когда эти состояния обусловлены внутренними усло-
виями, приводящими к активному отношению индивида к внеш-
нему миру, то и сосредоточение, обусловленное внутренними
условиями, мы называем активным, в отличие от того сосредо-
точения, которое вызывается внешними воздействиями и которое
может быть названо в силу этого пассивным.
Что касается природы сосредоточения, то оно, помимо внешних
проявлений, сопутствуется «еще и внутренними процессами,
в виде развития токов действия, усиленного прилива крови
к соответствующим центрам, повышенного в них обмена и тому
подобное, что указывает на большое развитие нервно-психи-
ческой энергии в соответствующих центрах», характеризующееся
их повышенным возбуждением.
«С другой стороны, так как акт сосредоточения сопро-
вождается подавлением всех других движений и более или
менее пассивным состоянием всех других воспринимающих
органов, то очевидно, что при сосредоточении мы имеем все
благоприятные условия к тому, чтобы нервно-психические про-

цессы достигли наибольшего напряжения в том центре, который
находится при этом в деятельном состоянии.
«Поддержкой более или менее постоянного напряжения этих
процессов в определенном центре и служат постоянно прите-
кающие к нему импульсы с периферии от сокращающихся мышц
и от самого воспринимающего органа, частью же благодаря
установившимся сочетаниям и от личной сферы» (фиг. 95).
Эти краткие выдержки из моего труда, опубликованного на
русском языке в 1907 — 1911 гг., показывают, что уже тогда
механизм сосредоточения понимался мною, как особый физио-
логический процесс, который был затем выявлен при посредстве
специальных опытов физиологами (проф. Ухтомский и его
школа) и удачно обозначен Авенариусовским термином доми-
нанты, обнаруживающейся вообще в деятельности нервных цен-
тров и не только высших, но и низших.
Таким образом, сосредоточение, как процесс, характеризу-
ющийся состоянием напряженного возбуждения определенного
центра, при одновременном торможении всех других центров,
при чем сторонние раздражения могут только поддерживать и
даже усиливать состояние возбуждения работающего центра,
является дальнейшим основным принципом в деятельности
мозговой коры полушарий.
Итак, анализ и синтез или дифференцирование и избиратель-
ное обобщение, основанные на процессах возбуждения и тормо-
жения, взаимоотношение между процессами возбуждения и тормо-
жения, замещение одного процесса другим (переключение) и
доминирование в тот или другой момент данного нервного воз-
буждения, или процесс сосредоточения, — вот к чему сводится
в общих чертах механизм деятельности коры мозговых полу-
шарий.
Мы до сих пор не говорили о скрытом периоде сочетатель-
ного рефлекса, который до сих пор не был, к сожалению, опре-
делен точными измерительными приборами. Но судя по кривым,
получаемым на кимографе с быстрым вращением вала, он должен
быть больше скрытого периода спинно-мозгового рефлекса.
Опыты, произведенные в моей лаборатории, указывали на
тормозящее для сочетательных рефлексов последействие, которое
обнаруживается вслед за действием электрокожного раздражи-
теля. В обстановке опытов д-ра Шварцмана это последействие
отмечалось в течение около восьми минут. Так как более слабые

Фиг. 96. Схема демонстрирует, как человек ощупывает, сосредоточиваясь
на осязаемом предмете. Возбуждение от механического раздражения ося-
заемого предмета распространяется по центростремительным нервам руки и
межпозвоночным узлам и по задним корешкам до клеток серого вещества
спинного мозга и до ядер продолговатого мозга (Goll’я и Burdach’a). Отсюда
по спино-талямическому и петлевому пучкам возбуждение достигает под-
коркового воспринимающего ядра в зрительном бугре — sth, от которого оно
восходит до воспринимающего центра руки в средней части задней и передней,
центральных извилин, а оттуда по ассоциационным проводникам передается
к движущему центру той же руки в средней части передней центральной
извилины. От последнего возбуждение идет по нисходящим пирамидным
пучкам к передним рогам шейного утолщения и затем через передние корешки
(ra) направляется к мышцам руки, осуществляющим ощупывание. Активное
осязание предполагает однако участие области сосредоточения (с) в предлобной
части мозговой коры, что осуществляется путем передачи импульса от центра
руки в коре задней центральной извилины к области сосредоточения — с,
а от с возбуждение направляется по нисходящим проводникам к ядрам —
VI, IV и III пар нервов, движущих глаз, которые неизбежно следуют в этом
случае за движением руки.

сочетаемые раздражители, например, тактильные и иные такого
длительного последействия не имеют, то представляется инте-
ресной задачей выяснить, в какой мере последействие всякого
вообще раздражителя зависит от его силы и качества.
Не менее интересным является выяснение вопроса: всегда
ли последействие бывает тормозного характера или же последей-
ствие может быть и возбуждающим для последующих раздра-
жений. Действительно, опыты, произведенные в моей лабора-
тории над действием быстро следующих друг зa другом звуковых
раздражений (метроном), и ведением счета показали возбуждаю-
щее влияние на работу. Особенно в этом случае заслуживали
бы внимания сочетательные раздражения, стоящие на границе
пределов дифференциации, где должны возникать колебания
в ответной реакции в ту или другую сторону, — колебания, судя
по опытам д-ра Парфенова, действующие вообще крайне
возбуждающим образом. Так как, с другой стороны, опыты, про-
изведенные в моей лаборатории с ретросигнальными раздраже-
ниями (д-р Шнирман) показали, что сторонние раздражения,
повторно производимые спустя несколько секунд (до 5-ск.) после
электрокожного раздражения, способны воспитывать сочетатель-
ный рефлекс, то ясно, что дело идет о волнообразном последей-
ствии электрического раздражителя, вызывающем вначале из-
вестную степень возбуждения, после которого должен наступить
период торможения, и так далее.
Заслуживает внимания влияние замещающих раздражителей
на выявление сочетательного рефлекса. К числу замещающих
раздражителей относятся такие, которые помогают выявлению
сочетательного рефлекса. К таким замещающим раздражителям
следует причислить, например, соответствующие символические
или словесные раздражители. Так, если мы заменяем, при
воспитанном уже двигательном сочетательном рефлексе, электри-
ческий ток словом «боль», то в некоторых случаях сочетаемое
раздражение может дать соответствующий эффект (д-р Василь-
ева из моей лаборатории). Это относится особенно к лицам
чрезмерно раздражительным. Другие исследования из нашей
лаборатории (д-р Протопопов) показали, что, если воспиты-
вать сочетательный рефлекс на известный звук, например, на
«ля», сопровождая его названием звука «ля», мы получаем
сочетательный рефлекс скорее, нежели без произнесения слова
«ля». В последнее время при работе над сочетательными ре-

флексами, в форме активного и пассивного движения, в нашей
лаборатории выяснилось также особое значение словесных симво-
лов (Дернова-Ярмоленко) как возбудителей сочетатель-
ного рефлекса. При этом оказалось, что сочетательная связь
легко устанавливается при активном движении, предшествую-
щем словесным приказам, и не устанавливается вовсе, или почти
вовсе, при пассивных движениях. Все это говорит о том, что
словесный знак, как символ, сам по себе не остается без влияния
на осуществление сочетательных рефлексов. Мало того. Исследо-
вания нашей лаборатории показали, что словесный приказ, как
упрочившийся словесный сочетательный рефлекс, может заме-
щать собою прирожденный рефлексогенный раздражитель, вслед-
ствие чего в нашей лаборатории приказ «отнимай пальцы» «положи
на место», «не отнимай» применяется как рефлексогенный раз-
дражитель для детей (взамен электрического) с целью воспитания
сочетательного рефлекса. Но особенно выдвигается роль словесных
символов в гипнозе, понимаемом с рефлексологической точки зре-
ния как биологическое состояние тормозного характера, сопро-
вождающееся подавлением личных рефлексов. В этом состоянии,
как известно, словесное внушение способно возбудить без всякой
задержки любое действие, а с другой стороны, оно может мгно-
венно затормозить развитие того или другого вида деятельности
и даже подавлять репродукцию точно установившихся следов.
Из этих данных легко усмотреть, что слова, как символы,
имеют в одних случаях оживляющее, в других тормозящее
влияние на воспитание сочетательных рефлексов, но это стоит
в связи в одних случаях с вызыванием каких-либо сторонних
рефлексов, в других случаях зависит от характера самих сим-
волов и влияния слов, как возбудителей сочетательно-рефлектор-
ных реакций, на направление сосредоточения; в третьих случаях—
от устранения путем слова естественной задержки в проявлении
рефлекса; в четвертых случаях действие слов связано с изме-
нением общего мимико-сочетательного тонуса (настроения). Оче-
видно, что слово, как символ, действует не самим звуком, а уста-
новившимся сочетательным рефлексом с тем или иным внешним
объектом как раздражителем или внешним действием или внутрен-
ним состоянием, которые вырабатываются в жизненных условиях.
Таким образом, слово, как и всякий знак, здесь является вызы-
вающим агентом установившихся в течение жизни сочетательных
рефлексов, — ничуть не более. Но в этом его значение и в этом

его сила. Уже в обычном состоянии эта сила слова проявляет
себя на каждом шагу, но в жизни его сила иногда умеряется
противодействием других возникающих рефлексов, тогда как
в гипнозе, когда активная сторона личности подавляется, воз-
действие слова, как внешнего раздражителя, оказывается более
или менее непреложным.
В заключение заметим, что периферические нервные при-
боры внешних и внутренних воспринимающих органов, являясь
трансформаторами внешних энергий, служат в то же время
постоянным источником для скопления энергии в нервных
центрах, что физиологически характеризуется суммированием
возбуждения. Но нервные центры заряжаются энергией прежде
всего и непосредственно путем притока крови с химически обра-
ботанным пищевым материалом, содержащим скопленную в расте-
ниях и в мясе животных солнечную энергию.
Благодаря вышеуказанным условиям центральная нервная
система является особым аккумулятором энергии, которая, при
посредстве нисходящих систем и примыкающих к ним пери-
ферических приборов, преобразуется при сокращении мышц
в кинетическую работу, а путем железистого отделения—в хими-
ческую работу, вследствие чего эти периферические приборы
в виде нервных окончаний в мышцах и железах, в свою оче-
редь, должны быть признаны трансформаторами, которые, в от-
личие от первых, приводных, трансформаторов, могут быть
названы отводными трансформаторами. Таким образом происхо-
дит кругообращение энергии, которое, начинаясь от приводных
трансформаторов, воспринимающих энергию извне, передается
в виде волны нервного тока в направлении к мозговой коре,
клетки которой получают химическую энергию из крови, а затем
из коры через ассоциационные и отводные пути энергия дости-
гает вновь периферии, переходя в механическую работу мышц
или в химическую работу желез.
К числу важнейших приспособительных процессов необхо-
димо отнести то явление, что всякий благоприятно действующий
раздражитель, как мы уже говорили ранее, оказывает общую
стеническую или бодрящую реакцию и вместе с тем возбуждает
рефлексы наступательного характера, направленные к тому,
чтобы действие этого раздражителя поддержать, усилить и
вообще полнее использовать; тогда как всякий раздражитель
действующий неблагоприятно в данную минуту, сопровождается

астенической или ослабляющей реакцией и в то же время возбу-
ждает рефлексы защитного или оборонительного характера, на-
правленные к тому, чтобы устранить или ослабить это неблаго-
приятное действие, а следовательно, отвести организм от раздра-
жителя иди удалить и уничтожить самый раздражитель. Нет
надобности пояснять, что такое приспособление лежит в самой
основе жизнедеятельности организма и, следовательно, является
одним из тех приспособлений, которые обеспечивают самое су-
ществование индивида.
Мы уже указывали ранее на важный принцип индивидуаль-
ности (особности), в основе которого лежит конституциональные
условия, но еще важнее, что каждый человек, как член общества,
отражает в себе воздействия среды, но отражает до известной
степени в соответствии с данными своей организации, благодаря
чему каждый человек представляется существом, в том или ином
отношении отличающимся от других своими индивидуальными
чертами. Иначе говоря, личность есть нечто самобытное и не-
повторяемое. И нам остается спросить теперь: на чем основана
эта индивидуальность и как она создается?
Прежде всего надо отдать себе отчет в том, что личность
есть всегда и везде продукт био-социальных условий, обязан-
ный своим происхождением, с одной стороны, биологическому
наследству, полученному от предков, а с другой стороны—
социальным условиям окружающей среды. Биологическое наслед-
ство приобретается человеком от предков путем наследствен-
ности, подчиняющейся особым законам наследственной пере-
дачи, изученной в своей основе венским ученым, монахом
Менделем, почему эти законы и называются менделизмом.
Здесь не место входить в подробности этого учения, которое
заслуживало бы особого рассмотрения, как не место входить и
в рассмотрение типов людей, различающихся теми или другими
особенностями физического склада и характера самой личности.
Для нас существенно важно уяснить себе, что передача приро-
жденных наклонностей в проявлениях сочетательно-рефлекторной
деятельности подвергается тем же закономерностям, как и
передача телесных или морфологических признаков. Уже наблю-
дая только что родившихся детей, можно видеть между ними
различие, ибо один ребенок спокоен и тих, тогда как другой
уже с самого начала представляется более беспокойным и бой-
ким. Эти и другие наследственные особенности с возрастом

еще более выявляются, и можно определенно сказать, что, на
ряду с теми или иными морфологическими признаками в смысле
телесных форм, наследственные условия лежат прежде всего
в основе так называемых конституциональных, то-есть завися-
щих от физического склада, особенностей соотносительной дея-
тельности, из которых можно отметить между прочим по нашим
исследованиям лиц с медленным темпом движений и с быстрым
темпом движений, лиц, склонных к физическому спокойствию
(статиков) и лиц, склонных к движению (динамиков).
Далее, то, что обозначается темпераментом, в отношении
сущности которого наукой еще далеко не сказано последнего
слова, также должно быть отнесено к наследственным усло-
виям. С другой стороны, в связи с последними стоит и так
называемый антропологический тин, характеризующийся неоди-
наковым развитием важнейших воспринимающих трансформато-
ров и соответствующих им мозговых областей, например, слухо-
двигательной (музыкальный и музыкально-глухой тип), зри-
тельно-двигательной (так называемый зрительный тип), кожно-
мышечно-двигательной (так называемый моторный тип), вкусо-
двигательной (гурманный тип), словесно-двигательной (речистый
тип) и другие. Далее с наследственными условиями связаны,
в известной мере, и прирожденные или унаследованные наклон-
ности, например, музыкальные дарования, склонности к рисо-
ванию, живописи, технике, языкам, математике и тому подобное.
Наконец, и общая одаренность, то-есть склонность к большему
или меньшему развитию сочетательно-рефлекторной деятельности,
в той или иной мере обусловливается наследственными условиями,
ибо гении обладают высокой одаренностью в известной мере как
даром природы. С другой стороны, умственная недоразвитость
или так называемая дефективность есть также, в огромном боль-
шинстве случаев, недостаток, идущий от природы. Вот тот биоло-
гический стержень, который, будучи унаследованным, прежде
всего лежит в основе будущего развития личности. Нет надоб-
ности говорить, что и возникающие после рождения, в периоде
развития, те или другие физические недочеты, не говоря о бо-
лезненных состояниях, могут отразиться на развитии сочета-
тельно-рефлекторной деятельности.
В настоящее время морфологические особенности, в виде
того или иного физического склада, а также прирожденные или
унаследованные наклонности соотносительной деятельности

вообще и в частности сочетательно-рефлекторной деятельности
не без основания относят к определенным унаследованным осо-
бенностям не только в отношении строения, но и обмена
веществ в организме и так называемого гормонизма или отде-
ления внутренних желез. Будучи постоянно омываемы проте
кающею через них кровью, эти железы вводят в кровь раз-
личные по химическим свойствам вещества, которые могут
быть количественно большими или меньшими, в связи с раз-
витием и функциональною деятельностью самих желез. Мы
уже упоминали, что эти железы, благодаря их отделяемому
в виде гормонов, поступающему в кровь, оказывают своим
химизмом функциональное взаимодействие друг на друга, бла-
годаря чему отделяемое одной железы действует подавляющим
или возбуждающим образом на функцию другой и наоборот. —
В конце концов создается то или иное равновесие, которое и
свойствено каждому данному организму. Это равновесие, конечно,
не может быть постоянным, оно колеблется в зависимости от тех
или других условий, действующих на функцию той или другой
железы, и, между прочим, от деятельности нервной системы, кото-
рая, как мы знаем, непосредственно воздействует на железы, изме-
няя прилив крови к ним, и потому может быть в одних случаях
возбудителем деятельности желез, в других случаях ее тормозом.
Таковы биологические особенности, определяющие индиви-
дуальные качества личности и между прочим ее реактивность
на внешние и внутренние раздражители того или иного рода. Все
остальное, что представляет собою личность, весь ее запас опыта,
достигаемый путем осуществления сочетательных рефлексов,
является главнейшим образом результатом социальных и со-
циально-экономических условий окружающей ее среды, ибо,
если исключить воздействие климата, метеорологических усло-
вий и условий местности, вся материальная среда, включая
орудия производства, продукты производства и прочее, оказываю-
щая непосредственное воздействие на человека, воспринимается
не иначе, как под углом социально-экономических отношений.
Личность от дня рождения воспитывается в социальной среде:
с самого начала своей семьи и близких ей людей, с течением
времени личность воспитывается в школьной среде и в среде
своих товарищей, наконец, еще позднее черпает свой жизнен-
ный опыт из окружающей ее классовой и профессиональной
среды, соучаствуя с ней в общем труде.

Отсюда ясно, что почти весь запас опыта, иначе говоря,
почти вся совокупность приобретенных сочетательных рефлек-
сов того или другого рода или то, что можно было бы назвать
содержанием личности, — все это является результатом окру-
жающей среды. Нет в мире личности самой по себе, дан-
ной только от прирожденно-наследственных условий, ибо лич-
ность в своих индивидуальных особенностях проявления соот-
носительной деятельности есть результат не только прирожден-
ных условий, но и воздействий на нее социальной среды и
приспособления ее к последней. Без социальной среды нет
и не может быть человеческой личности. Таким образом и то,
что мы обозначаем индивидуальностью в человеческой лич-
ности, есть в сущности результат всех био-социальных условий,
то-есть как наследственности, так и воздействий окружающей
среды, которые, отражаясь в сочетательно-рефлекторной деятель-
ности, создают определенный уклон в ее общем развитии, при
чем даже и прирожденные или унаследованные свойства под-
вергаются соответствующим изменениям в связи с условиями
окружающей среды.
В заключение следует отметить, что в последнее время в
науке, благодаря исследованиям Кречмера (Kretschmer), вы-
двинут вопрос о соотношении конституции с особенностями
характера или, следовательно, с особенностями поведения. Во-
прос этот большой и важный, и в этом отношении уже достиг-
нуты некоторые результаты, имеющие отношение к патологии
личности. Они рассматриваются поэтому подробно в психиатри-
ческой литературе, но здесь не место о них распространяться.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.
Эксперимент в целях возникновения и нарастания связей в коре. Возникно-
вение сочетательных рефлексов в жизненных условиях. Сцепление сочетатель-
ных рефлексов во временной и пространственно-временной смежности. Основ-
ные группы органических рефлексов: ориентировочные, самоохранительные,
пищевые, половые, мышечно-двигательные, мимико-соматические, подража-
тельные, связанные с газообменом и естественными отправлениями, сонный,
семейственно-социальный. Программа рефлексологического наблюдения за по-
ведением личности.
Существенно важную роль в развитии всякой вообще лич-
ности играет процесс новообразования связей, обеспечивающий
накопление так называемого умственного богатства. Вопрос о ново-
образовании связей в настоящее время доказан с чрезвычайной
убедительностью и сводится к образованию новых высших или
сочетательных рефлексов, механизм которых выяснен с помощью
лабораторных исследований, о которых упомянуто выше. Как мы
видели, при совмещениях с основным рефлексогенным раздражи-
телем какого-либо стороннего нерефлексогенного раздражителя,
вновь воспитывается так называемый сочетательный рефлекс.
Основным раздражителем в жизненных условиях обычно является
органический раздражитель, вызывающий в одном случае за-
щитный рефлекс, как выражение инстинкта самосохранения,
в другом случае пищевой, как выражение инстинкта питания,
в третьем случае половой, как выражение инстинкта размноже-
ния. Сверх того рефлексогенный раздражитель может быть и
в форме приказа или инструкции, как результат социальных
отношений. Отсюда ясно, что раздражители, лежащие в основе
так называемых инстинктов, или биологические факторы, с одной
стороны, и речевые повелительные раздражители, как упрочи-
вшиеся социальные факторы—с другой являются первичной осно-
вой для установления новых связей в виде сочетательных ре-
флексов. Что дело идет об установлении новых связей через моз-

говые полушария, а не через подкорковые узлы, доказывается
тем фактом, что если собаке удалить мозговые полушария, та
у ней устраняются все воспитанные ранее сочетательные ре-
флексы. С другой стороны, у нас доказано, что если воспитать
сочетательный двигательный рефлекс у собаки на передней
конечности путем электрического раздражения, совмещаемого
со звуком или другим нерефлексогенным раздражением, то до-
статочно удалить затем сигмовидную извилину (соответствую-
щую передней центральной извилине человека) в противополож-
ном полушарии, чтобы воспитанный вышеуказанным путем
сочетательный рефлекс совершенно исчез. Точно также и ана-
логичный сочетательный рефлекс в виде подачи лапы собакой
на подаваемую руку,—рефлекс, воспитанный путем дрессировки
с приманкой на пищу, исчезает вслед за удалением сигмовид-
ной ИЗВИЛИНЫ противоположного полушария, как я убедился.1
Таким образом не может подлежать сомнению, что двигатель-
ные сочетательные рефлексы в конечном итоге осуществляются
через мозговые полушария, в частности через мозговую кору,
что, впрочем, не исключает участия в их развитии и подкор-
ковых образований.
Мы видели выше, что основным раздражителем для возни-
кновения сочетательных рефлексов являются раздражители
с характером органических и социальных факторов и что эти
факторы являются первичной основой для наслаивания на них
сочетательных рефлексов в жизненных условиях. И, действи-
тельно, если ребенок, уколовший себе пальчик, инстинктивно
отдернет руку от колющего предмета, который он успел за
это время рассмотреть, то в другой раз достаточно ребенку
увидеть данный предмет, чтобы заблаговременно отстра-
нить свою руку от колющего орудия. Вот пример воспитания
сочетательного рефлекса в естественных, то-есть жизненных,
условиях, совершенно аналогичный тому, что мы имеем и
в условиях эксперимента. С другой стороны, если у человека
под влиянием голода разыгрывается аппетит, то уже одного
бряцания тарелок бывает достаточно, чтобы почувствовать во
рту избыточное отделение слюны и это потому, что много-
кратно звуки тарелок совмещались с едой, вызывавшей отде-
1 В. Бехтерев. Физиология двигательной области мозговой коры.
Архив Психиатрии. 1886—1887.

ление слюны. Таким образом, в жизненных условиях с образо-
ванием сочетательных рефлексов дело происходит совершенно
так же, как и в условиях эксперимента.
Мы знаем далее, что каждое органическое проявление в форме
инстинкта кроме прирожденных рефлекторных движений содер-
жит и дополнительную часть в виде необходимых для осуще-
ствления этого инстинкта сочетательных рефлексов. В самом
деле для осуществления защиты от вредоносных механических
влияний, дабы не колоться и не обжигаться, каждый раз тре-
буется, как мы видели, выработка соответствующих сочета-
тельных рефлексов. Для осуществления акта еды младенцу
первоначально предоставляется грудь или соска, но впослед-
ствии, с развитием двигательной координации рук, младенец
сам захватывает руками грудь матери или свою соску, а это
захватывание есть уже сочетательный рефлекс, выработанный
путем опыта с сосанием.
Итак, в сущности нет ни одного органического или инстин-
ктивного влечения, которое не осуществлялось бы на ряду с при-
рожденными рефлекторными движениями еще и при участии
сочетательных рефлексов.
В рассмотренных нами случаях мы имеем в сущности только
первоначальное наслоение или надстройку сочетательных ре-
флексов над органическими влечениями; но раз возникший
сочетательный рефлекс дает возможность при его посредстве
и дальнейшего возникновения сочетательных рефлексов. В экс-
перименте это происходит таким образом. Допустим, что мы
воспитали у человека сочетательный рефлекс путем совмещения
электрического раздражителя в пальцы руки с каким-либо зву-
ком, например звуком «до». Пока этот рефлекс не дифферен-
цировался окончательно, мы можем присоединить к звуку «до»
еще и звук «соль» и сочетая этот двойной звук с электриче-
ским током, мы получим сочетательный рефлекс и на звук «до»
и на звук «соль». Затем точно также к звуку «соль» мы можем
присоединить звук «ми» и мы получим подобным же путем сочета-
тельный рефлекс и на «до», и на «соль», и на «ми». Так мы можем
вести образование все новых и новых сочетательных рефлексов.
Но есть и другой способ наслоения одних сочетательных
рефлексов на почве прежних путем их сцепления.
Положим, мы образовали сочетательный рефлекс на звук «до».
К этому звуку «до» мы присоединим, до наступления его дифферен-

цировки, звук «соль» и мы убедимся, что и не пользуясь со-
вмещением того и другого звука с электрическим раздражите-
лем, мы будем иметь сочетательный рефлекс на звук «соль». Это
будет вторичный сочетательный рефлекс. К этому звуку «соль»
мы можем присоединить новый звук и окажется, что и на этот
звук, без предварительного совмещения его с электрическим
раздражителем, мы получим сочетательный рефлекс, который
будет таким образом третичным сочетательным рефлексом. Можно
итти точно таким же образом и далее и, в случае хорошего
экспериментального об’екта с легко образующимися сочетатель-
ными рефлексами, мы можем получить целую гамму сочета-
тельных рефлексов, из которых каждый воспитался в связи
с другим сочетательным рефлексом путем связи или сце-
пления с ним без всякого подкрепления с основным рефлексо-
генным раздражителем. При этом первые сочетательные ре-
флексы могут даже и затормозиться. Все это показывает, что
развитие сочетательных связей может осуществляться и без уста-
новившейся непосредственной связи с основным рефлексогенным
раздражителем, а путем сцепления или связи одного прочного
сочетательного раздражителя с другим смежным с ним по вре-
мени, этого второго с третьим, третьего с четвертым, четвертого
с пятым и так далее. Так как мы убедились, что гармоничные
тона легче сочетаются друг с другом, нежели дисгармоничные,
то ясно, что элемент сходства для установления сочетательных
связей имеет также свое особое значение.
Если мы будем экспериментировать над кожными раздра-
жителями, которые могут осуществляться в разных пунктах
кожной поверхности, или над световыми раздражителями, кото-
рые мы можем располагать в разных частях поля зрения, то
окажется, что, воспитав рефлекс на прикосновение к одной части
кожной поверхности, например к плечу, мы можем присоеди-
нить к нему такое же раздражение в другой части кожной
поверхности и окажется, что это новое раздражение вызовет
такой же сочетательный рефлекс, тогда как рефлекс с преж-
него места может погаснуть. Совмещая, затем, с этим такое же
раздражение в третьем пункте кожной поверхности, мы полу-
чим сочетательный рефлекс и на это третье кожное раздра-
жение и так далее. То же и в поле зрения. Если мы распо-
ложим три одинаковой силы электрические лампочки в разных
частях поля зрения — вверху, справа и слева—и затем вос-

питаем первоначально рефлекс на одну из лампочек, после чего
присоединим к этой лампочке еще свет другой лампочки и
получим снова сочетательный рефлекс без раздражения электри-
ческим током, то затем окажется, что и первая, и вторая лам-
почки вызовут тот же сочетательный рефлекс. То же может
получиться и по отношению к третьей лампочке. Итак, не
подлежит сомнению, что сочетательные рефлексы могут сце-
пляться друг с другом не во временной только смежности, но
и в пространственно-временной смежности.
Мы говорили до сих пор о случаях сцепления рефлексов,
когда первоначальный сочетательный рефлекс развился путем
связи с органическим раздражителем любого стороннего раздра-
жителя. Но то же мы имеем и в случае, когда первоначальный
рефлекс развился путем связи какого-либо стороннего раздра-
жителя с приказом, как основным социальным раздражителем.
Опыт в этом случае производится следующим образом. Испы-
туемому, у которого пальцы лежат на ключе, дают приказ под-
нять пальцы каждый раз, когда раздастся звонок. Через неко-
торое время и без приказа поднимаются пальцы, как только
раздастся звонок. Ясно, что на основе первоначального приказа
образовался сочетательный рефлекс на сторонний раздражитель-
звонок. К этому сочетательному раздражителю можно присоеди-
нить другой раздражитель и после нескольких совмещений но-
вого раздражителя со звонком первый будет вызывать отнятие
пальцев и т. д. Словом, мы снова получаем последовательную
цепь сочетательных рефлексов.
Из предыдущего ясно, что в жизненных условиях происхо-
дит, путем новообразования связей, благодаря совмещению не-
рефлексогенных раздражителей с органическими рефлексоген-
ными раздражениями и с обусловливаемыми иными инстинк-
тивными потребностями и социальными установками, как бы по-
стоянное наращивание сочетательных рефлексов, после чего уста-
новившиеся рефлексы и сами путем сцепления в пространствен-
ном, временном и временно-пространственном порядке приводят
к новообразованию новых сочетательных рефлексов, которые,
в зависимости от основного органического раздражителя, обра-
зуют соответствующие группы или категории, иначе говоря,
те или другие комплексы. Этим путем и устанавливаются
те разнообразные отношения, в которые вступает данный инди-
вид с окружающим миром, при чем индивидуальное развитие

каждого человека, как мы видели выше, обусловливается,
с одной стороны, особенностями прирожденных качеств (большей
или меньшей рефлекторной возбудимостью, быстротой и силой
проявления, преобладающим антропологическим типом, теми или
другими особенностями реакций и т. п.), так и различием окру-
жающей материальной, в особенности же социальной, среды,
создающей те или другие раздражители. Отсюда ясно, что для
понимания развития соотношения личности с окружающим
миром необходимо проследить хотя бы в общих чертах, какие
категории и комплексы сочетательных рефлексов, в связи с окру-
жающей средой, развиваются на почве различных органических
состояний и воздействий.
Для этой цели раньше и прежде всего небходимо выяснить,
с какими органическими рефлексами и реактивными проявле-
ниями, унаследованными от предков, мы имеем дело у любого
вообще индивида. Мы ограничимся здесь лишь кратким пере-
числением этих основных групп рефлексов, развивающихся в
социальных условиях среды, с указанием на их непосред-
ственные или ближайшие раздражители.
1. Ориентировочные рефлексы, связанные с установкой
воспринимающих трансформаторов на внешние раздражители
того или иного рода и у новорожденных, еще не достигших
полного развития.
2. Самоохранительные рефлексы с их оборонительным и
наступательным характером, направленные к активной защите
организма от действующих на него неблагоприятных раздра-
жителей.
3. Пищевые рефлексы, сводящиеся к насыщению организма
во время голодания и отверганию пищи при насыщении и свя-
занные с пищевыми раздражителями.
4. Половые рефлексы, стоящие в связи с накоплением про-
дуктов половых желе8, возбуждаемые внешними раздражите-
лями соответствующего рода и достигающие полностью своего
развития лишь с возрастом.
б. Мышечно-двигательные рефлексы наступательного и обо-
ронительного характера, приводящие к развитию движений,
в зависимости от отдыха, и к прекращению движений, в зави-
симости от переутомления, и стоящие в связи с внутренними
раздражителями, обусловленными химизмом мышечной деятель-
ности.

6. Мимико-соматические рефлексы, характеризующие общее
состояние организма в зависимости от удовлетворения или не-
удовлетворения тех или других его потребностей и соответствую-
щих раздражителей.
7. Подражательные рефлексы, приводящие к возбуждению,
под влиянием внешних раздражителей, реакций, подобных реак-
циям окружающей среды, и характеризующиеся большей или
меньшей переимчивостью.
8. Голосовые и иные символические рефлексы в виде крика,
стона и т. п., вызываемые теми или иными телесными раздра-
жителями.
9. Органические рефлексы, связанные с газообменом крови
(дыхательная функция) и с удалением отбросов, происшед-
ших в результате обмена, в виде мочеиспускания и испраж-
нения.
10. Сон, как общий биологический рефлекс, зависящий
у взрослых, главным образом, от накопления в организме про-
дуктов обмена и являющийся, таким образом, защитным сома-
тическим рефлексом, стоящим в связи с переутомлением.
Эти органические рефлексы следует дополнить еще хотя
и не прирожденным, но развивающимся после рождения.
11. Семейственно-социальным рефлексом, устанавливающим
связи семейного и общественного характера.
Вот основные наследственно-органические и приобретенные
с актом вскармливания рефлексы, которые вызываются внеш-
ними или внутренними раздражителями, неизбежно возникаю-
щими в жизненных условиях организма в ближайшие дни
по рождении. Они-то и служат источниками развития сочета-
тельных рефлексов.
Так на почве ориентировочных рефлексов развивается уточ-
нение деятельности трансформаторов и процессы анализа и
синтеза окружающей среды. Самоохранительные рефлексы дают
начало к защите от неблагоприятных влияний, непогоды, хо-
лода, тепла, врагов, вредителей и пр. (одежда, жилище, орудия
защиты, фатализм, религия и т. п.). Пищевые рефлексы при-
вели к развитию охоты, земледелия, плодоводства, накопления
запасов, изобретения всякого рода орудий и средств, служа-
щих к накоплению богатств, и т. п. Половые рефлексы при-
вели к развитию культа любви, брачных обрядностей и т. п.
Мышечно-двигательные рефлексы приводят к развитию трудо-

вых процессов, спорта и т. п. Мимико-соматические рефлексы
дают начало играм, развлечениям всякого рода и отчасти
искусствам. Подражательные рефлексы дают начало социаль-
ным условиям деятельности в общем труде, подражательному
изображению окружающей природы, звукоподражанию и пр.
Органические рефлексы, связанные с газообменом, привели
к установлению более или менее регулярных прогулок на све-
жем воздухе, устройству вентиляции и т. п. Рефлексы, связан-
ные с удалением отбросов, привели к специальным техническим
средствам, связанным с специальными приспособлениями в целях
соблюдения опрятности и элементарных гигиенических правил
и т. п. Голосовые и иные символические рефлексы послужили
к развитию жестов, междометий и затем, на ряду с звукоподра-
жанием и социальными условиями, к развитию словесной речи.
Сон, как биологический тормозящий рефлекс, служит к устано-
влению обстановки покоя, подходящего постельного содержания
и т. п. Наконец семейственно-социальный рефлекс служит на-
чалом, с одной стороны, семейного уклада и быта, с другой сто-
роны, началом социальности, которая в дальнейшем приводит
к первоначальному разделению на классы, а в отношении обще-
ственного строительства руководится социально-экономическими
условиями и условиями производства. На почве этих-то рефлек-
сов, путем новообразования связей, путем сочетания нерефлек-
согенных раздражителей с их основными рефлексогенными
раздражителями, и развиваются сочетательные рефлексы. По-
следние, начиная с первичных, все более и более наслаиваются
один на другой, в соответствии с новыми раздражителями, об-
разуя все более и более обширные комплексы сочетательных
рефлексов, выявляющиеся в жизненной обстановке.
Но на ряду с новообразованием связей и накоплением соче-
тательных рефлексов, а равно и выявлением их в форме ли внеш-
них рефлексов или заторможенных в своем внешнем вы-
явлении внутренних субвокальных рефлексов в виде мысли,
мы постоянно имеем дело с особым доминантным процессом
с характером сосредоточения, возбуждаемого либо внешними,
либо внутренними раздражителями и выявляющегося в первом
случае в виде пассивного, во втором случае в виде активного
процесса. В повседневной жизни мы, таким образом, в связи
с вышеуказанными условиями в сочетательно - рефлекторной
деятельности постоянно сменяем одну доминанту другою, иначе

говоря, сосредоточиваемся то на том, то на другом предмете.
Все высказанное и определяет в значительной мере как пове-
дение, так и все вообще сложные комплексы рефлексов высшего
порядка того или другого лица.
Наконец, необходимо принять во внимание особо важное
значение мимико-соматических состояний в виде общего мимико-
соматического тонуса. Положительный, как и отрицательный
тонус, вызванный теми или иными условиями, оказывает всегда
определенное влияние как на склонность к образованию, так
и на характер рефлекторных реакций. С другой стороны, и
вызывание внешними или внутренними раздражителями мимико-
соматических рефлексов того или иного рода, то-есть с положи-
тельным (например, радость, восторг и тому подобное) или
отрицательным (страх, уныние и тому подобное) характером,
отражается как на развитии и характере рефлексов, так и на
определенной их установке по отношению к тому или иному
раздражителю. Так, положительный тонус приводит к развитию
деятельности и к наступательным рефлексам вообще, а отри-
цательный тонус к подавлению движений или оборонительным
рефлексам. Все это вместе взятое определяет, в общей слож-
ности, поведение человека и вообще его отношение к окружаю-
щему миру, обусловленное работой его головного мозга.
В виду всего вышесказанного в программной схеме наблю-
дений над личностью человека необходимо иметь в виду прежде
всего учет следующих комплексов сочетательных рефлексов в
связи с их раздражителями:
1. Ориентировочных рефлексов в отношении окружающей
обстановки с их дифференцировкой и избирательным обобще-
нием и сосредоточением.
2. Самоохранительных рефлексов с их защитными и насту-
пательными реакциями по отношению к неблагоприятным для
организма условиям (активная и пассивная защита своих инте-
ресов и т. п.).
3. Пищевых рефлексов в их разнообразных проявлениях.
4. Половых рефлексов и формы их проявления.
5. Мышечно-двигательных рефлексов, проявляющихся в по-
требности движения и отдыха.
6. Мимико-соматических рефлексов в виде общего тонуса,
его перемен и порывов, а также в виде игр, развлечений и раз-
личных родов эстетических проявлений.

7. Символических рефлексов в их разнообразных проявле-
ниях в виде жестов и речи.
8. Подражательных рефлексов в их разнообразных проявле-
ниях, как в отношении движений, так и голоса.
9. Органических рефлексов, связанных с удалением отрабо-
танных продуктов и с газообменом крови (удовлетворение есте-
ственных потребностей, условия опрятности и потребности в
чистом воздухе).
10. Сонного рефлекса в смысле количества сна, его глу-
бины и различных его особенностей.
11. Семейственно-социальных рефлексов, проявляющихся
в установлении связи семейного и общественного характера
с последующим развитием этических, т. е. социально-сообразных,
отношений.
Сверх того рефлексологическое исследование требует спе-
циального наблюдения за особенностями проявления личности
в деятельности как умственной, так и физической и в твор-
честве того и другого труда, при чем в этом отношении сле-
дует учитывать следующие биологические особенности: 1. На-
растание успешности в работе или степень упражняемости.
2. Утомляемость в работе. 3. Стойкость сосредоточения в работе
(последнее по методу автора — путем учета работы и введения
сторонних раздражителей для учета их влияния па работу).
4. Быстроту замещения одной работы другой. 5. Отношение
(интерес) к деятельности, социальные импульсы к работе
и т. п.
Наконец, должны быть зарегистрированы общие конститу-
циональные и социальные особенности поведения, как то: при-
вычный мимико-соматический тонус, большая или меньшая по-
движность, быстрый или медленный темп движений, развитие
и степень негативизма (если он имеется), склонность к изыска-
ниям того или другого рода и тому подобное.
Во всех вообще случаях программа исследования предпола-
гает не только учет внешних проявлений личности, но и учет
тех раздражителей — текущих или прошлых, внешних или вну-
тренних,— которые служат поводами для этих проявлений.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Образование сочетательных рефлексов на почве органических. Ориентировоч-
ный—у новорожденных. Сосредоточение, исследование, анализ и синтез. Тонус.
Интерес работы. Творчество. Самоохранительные реакции. Реакции пассивные
и активные. Послушание, покорность. Оборона всякого рода. Пищевой рефлекс.
Агрессивная реакция. Борьба классов и народов. Половое развитие. Онанизм.
Агрессивность. Мышечно-двигательный инстинкт. Движение. Отдых. Труд. Ми-
мико-соматический рефлекс. Развлечения. Подражательный рефлекс. Обычаи,
нравы, традиции. Сон как тормозной рефлекс. Семейственно-социальный ре-
флекс. Самопожертвование.
Обращаясь к развитию личности, мы можем ограничиться
здесь только общими, и притом более или менее краткими, заме-
чаниями.
Ориентировочный рефлекс может быть образуем уже у ново-
рожденного младенца. Если мы зажжем электрическую лампочку
на некотором расстоянии от личика ребенка и будем медленно ее
водить вправо или влево, то мы заметим, что глаза младенца
будут медленно как бы скачкообразно поворачиваться за светом.
Если мы положим на ладонь подходящий закругленный предмет,
то мы заметим, что ручка ребенка постепенно зажимает этот
предмет. Уже в первые дни проявляются у ребенка и другие
ориентировочные рефлексы, как обонятельный, вкусовой и слу-
ховой. С течением времени прирожденный ориентировочный
органический рефлекс у ребенка осложняется сочетательными
ориентировочными рефлексами, сопутствуемыми актом сосредо-
точения.
Так, если первоначально младенец поворачивал глаза на свет
лампочки, когда ее подносили сбоку его глаз, то со временем
глаза поворачиваются и в направлении руки, смещаемой в том
же направлении, как и свет, и на то лицо, которое осуществляло
передвижение лампочки.
Как всякий сочетательный рефлекс, так и ориентировочный
сочетательный рефлекс подвергается дифференцировке с одной

стороны, и избирательному обобщению—с другой. Дифференци-
ровка состоит в том, что постепенно из окружающей обстановки
выделяются предметы, возбуждающие ориентировочный рефлекс.
На ряду с этим одни из внешних раздражителей вызывают
благоприятное воздействие на ребенка, и он дольше на них
останавливает свой взор или даже тянется к ним; по отноше-
нию к другим, наоборот, проявляет защитные реакции, напри-
мер, щурит веки, закрывая глаза, и тому подобное. В этих
явлениях, таким образом, мы имеем уже и анализ, или дифферен-
цировку, и синтез (избирательное обобщение). Более благоприятна
действующие раздражители, вызывая более длительный ориен-
тировочный рефлекс, с течением времени приводят к развитию
сосредоточения, которое сопровождается, на ряду с длительным
ориентировочным рефлексом, более или менее полной задержкой
всех других рефлексов и стимулируется со стороны сторонних
раздражителей. В общем как зрительное, так и слуховое со-
средоточение развивается, в более или менее ясной форме,
впервые в срок от 11/2 до 21/2 месяцев после рождения.
Таким образом, на почве ориентировочных рефлексов разви-
вается очень важный в умственной и физической деятельности
процесс, который мы обозначаем рефлексом сосредоточения.
Последнее осуществляется в том случае, если предмет имеет
возможность по тем или другим причинам возбудить данный
трансформатор в наибольшей мере. Это может быть обусловлено
новизной предмета, выделением его какими-либо свойствами
из окружающей среды и тому подобное.
Во всех этих случаях ориентировка углубляется и усили-
вается по чисто внешним условиям, а потому такое сосредото-
чение может быть названо пассивным, о чем речь была выше.
Но органические раздражители сами в состоянии возбуждать
длительную и углубленную ориентировку с характером сосре-
доточения. Например, голодный ребенок устремляет свой упор-
ный взгляд на пищевые продукты, человек в опасности устре-
мляет свой слух на всякий шорох и так далее. Это будет уже
активное сосредоточение. Нечего говорить, что часто мы имеем
и внешние, и внутренние поводы для развития сосредоточения,
которое мы назовем в таком случае пассивно-активным сосредо-
точением.
С развитием сосредоточения постепенно идет все более и
более подробное обследование ребенком окружающей обстановки,

предметы которой самого разнообразного характера вызывают
последовательные ориентировочные рефлексы со стороны воз-
буждаемых ими воспринимающих трансформаторов. Само сосре-
доточение предполагает, как мы видели, особо сильное возбу-
ждение данного центра, при котором все остальные центры,
благодаря принципу взаимодействия, подавляются, а их раз-
дражители стимулируют еще более возбужденный центр. Это
мы и видим во внешних проявлениях, ибо, когда человек
сосредоточивается на каком либо предмете, он в него как бы
впивается своим взором (возбуждение зрительного центра), тогда
как все другие его движения затормаживаются и человек стоит
пред зрительным объектом, как вкопанный; в то же время он
ничего не слышит и не видит, а всякий стук или сторонний
свет только сильнее заставляет его впиваться взором в данный
предмет. Это и есть внешние проявления того, что физиоло-
гами понимается под названием доминанты.
Вместе с развитием сосредоточения в ориентировочных
рефлексах имеется все, что необходимо для исследовательской
работы,—ориентировка в материале, анализ и синтез и сосредото-
чение. Однако необходим еще внутренний возбудитель работы—
мимико-соматический положительный тонус или интерес, вызы-
ваемый самой работой.
С развитием сочетательно-рефлекторной деятельности осо-
бенно сильным раздражителем, возбуждающим ориентировочные
рефлексы, является всякое вообще движущееся тело. В этом
случае воспринимающие трансформаторы, приспособляясь к по-
стоянному смещению раздражителя, часто вызывают и соответ-
ствующую двигательную реакцию. Наблюдения показывают,
что только что родившиеся птицы бросаются на гусеницу,
когда она начинает от них уползать, и оставляют ее в покое,
если она недвижима. Наоборот, всякий предмет, движущийся
на новорожденных животных, вызывает у них защитную реак-
цию движения вспять. И то и другое, очевидно, стоит в связи
с координацией разведения (при смотрении вдаль) и сведения
(при смотрении вблизи) глазных яблок с агрессивной и защит-
ной реакциями. То же мы можем наблюдать и у хищников.
Наступление на них с упорным взглядом заставляет их уда-
ляться, а бегство от них вызывает немедленное преследование.
При этом, конечно, принимают особое участие ориентировоч-
ные рефлексы.

Все сказанное об ориентировочных рефлексах заставляет
нас признать, что исследовательские стремления, первично свя-
занные с пищевыми, а в дальнейшем с экономическими раздра-
жителями, обеспечивающими благосостояние индивида и сооб-
щества, у взрослых существенно подкрепляются ориентировоч-
ными рефлексами и сосредоточением. Но эти исследовательские
стремления на ряду с экономическими могут стимулироваться
еще и другими раздражителями, например, самоохранительными,
половыми и тому подобное.
Всякое вообще исследование, как известно, требует предва-
рительной ориентировки в предмете исследования и соответ-
ствующего сосредоточения, затем анализа и синтеза, развиваю-
щихся в связи с сосредоточением, без которого неосуществимо
никакое вообще исследование. Постоянное же сосредоточение
на одном и том же предмете, поддерживаемое положительным
мимико-соматическим тонусом (интересом) при соответствующем
запасе знаний или опыта, и является необходимым условием
всякого вообще исследования, а следовательно и того, что назы-
вают творчеством, ведущим к изобретениям, к открытию новых
и новых истин, а следовательно и к постоянному восполнению
нашего знания, этой основы культуры.
Ясно, что научное творчество, первоначально коренящееся
в тех же ориентировочных рефлексах, стимулируется пищевыми,
социально-экономическими, а равно и иными раздражителями,
часто, по крайней мере, вначале удовлетворяя утилитарные по-
требности социально-экономического характера, но в своем даль-
нейшем развитии оно так удаляется от прямых жизненных по-
требностей, что кажется, будто оно отошло от них совершенно.
Дело в том, что каждый ученый, как и всякий привлеченный
к той или другой работе, постепенно, благодаря тренировке и
привычке, становится как бы рабом своей работы, подобно лю-
бому спортсмену, особенно если она сопровождается положи-
тельными мимико-соматическими тонусами. Однако, как бы
далеко научный деятель ни отходил от жизни, его достижения,
так или иначе, иногда даже совершенно неожиданным образом,
приведут к важным экономическим успехам. Вспомним хотя
бы открытия электричества, радия и прочее, которые перво-
начально, казалось, не могли иметь никакой практической
пользы, а ныне они явились существенными агентами в раз-
витии целых отраслей производства и важнейшими методами

врачевания в медицине. Наконец, и вся математика, как мы
знаем, развивается большею частью как бы независимо от ути-
литарных целей, а между тем использовывание ее достижений
в практическом отношении не заставило себя ждать.
Мы уже упоминали, что ориентировочные, а затем и иссле-
довательские рефлексы первично стоят в том или ином соотно-
шении с пищевыми. Пища должна быть найдена, а это нахо-
ждение возможно только с помощью ориентировочных реакций,
которые развиваются путем новообразования связей на почве
тех, которые выполняются более низшими центрами. Известно,
что собака без полушарий способна реагировать на резкие звуки
рожка, на резкие кожные и некоторые другие раздражители.
Стало быть, дело идет здесь, в этих примитивных формах
ориентировочных рефлексов, о прирожденных рефлексах, вы-
полняющихся подкорковыми узлами.
Как развиваются сочетательные ориентировочные рефлексы
в связи с пищевыми раздражителями, показывает между прочим
интересный опыт Цитовича. Он работал с новорожденными
щенятами, кормил их только молоком, но одного кормил при
звуке метронома, а другого при запахе камфоры. Оказалось,
что у щенка, который кормился под звук метронома, звук по-
следнего всегда вызывал отделение слюны, тогда как запах
камфоры вовсе на него не действовал, у другого, наоборот, за-
пах камфоры гнал слюну, а метроном оставался без эффекта.
В то же время у щенка, кормленного молоком, мясо, вызвав
положительную двигательную реакцию, не сопровождалось вовсе
отделением слюны, но после кормления несколько раз мясом
как вид мяса, так и запах его стал вызывать с постоянством,
на ряду с двигательной реакцией, и отделение слюны.
В нашем Педологическом Институте опыт ставился таким
образом, что грудное кормление ребенка сопровождалось и звон-
ковой сигнализацией и цветным освещением (красная электри-
ческая лампочка), при чем оказалось, что уже по истечении
двух недель после рождения одни эти искусственные раздра-
жители вызывали те самые движения губ младенца, которые
он проявляет при кормлении. 1
Не следует забывать, что ориентировочные рефлексы, не-
посредственно связанные с пищевыми раздражителями, влекут
1 В. Бехтерев и Н. Щелованов. Новое в рефлексологии. 1925.
Вып. I.

за собой неизбежно, в связи с теми же раздражителями, насту-
пательную реакцию, но эта реакция первоначально у младенца
в конечном счете определяется вкусовым органом, при чем, когда
потребность питания удовлетворена, тогда преобладает защитная
реакция уже на всякий пищевой раздражитель.
Обращаясь к самоохранительным реакциям, необходимо иметь
в виду, что они проявляются в примитивном виде с первых
моментов существования: уже ранее упомянутая реакция пя-
чения назад только что родившихся животных при приближе-
нии к их глазам предмета представляет собою самоохранитель-
ный или защитный рефлекс. Собака без полушарий также про-
являет защитные реакции: при резких кожных раздражениях
она отдергивает раздражаемые конечности и огрызается; если
зажать ей нос и рот, она обороняется передними лапами, если
ее раздражать сильным электрическим током, она первоначально
огрызается, а когда это не помогает, устремляется в бегство.
Щурение век у младенца под влиянием сильного света пред-
ставляет также защитную реакцию. У младенца защитные
реакции в виде закрытия глаз, а позднее в виде отворачивания
от всего стороннего, представляются не только хорошо разви-
тыми, но и преобладающими, проявляясь ко всему, что не
относится к акту питания и непосредственному за ним уходу.
Почти всякий новый предмет, особенно движущийся, младенца
пугает, приближение всякого стороннего человека заставляет его
отвернуться, а дальнейшее приближение и в особенности при-
косновение приводит нередко к безудержному крику и разного рода
оборонительным движениям. Отсюда — отрицательное отношение
ребенка ко всему стороннему и его поразительная застенчивость.
Эта защитная реакция стоит в прямой связи с инстинктом
самоохранения, избегающим всего неиспытанного, неизвестного.
И действительно, стоит к ребенку непривыкшему к людям, по-
дойти стороннему человеку, как развивается защитная реакция
с криком и плачем и даже с отворачиванием от него.
Нет надобности говорить о том, что эти реакции со време-
нем из общих становятся дифференцированными и таким обра-
зом все более и более правильно регулирующими поведение
ребенка. Эта дифференцировка, как мы знаем, связана с тор-
можением, находящимся в связи с опытом, а потому она должна
быть результатом деятельности мозговой коры. И, действительно,
физиологические опыты показывают, что у собаки с удалением

полушарий ориентировочные, защитные, как и другие реакции,
не могут быть затормаживаемы с помощью искусственного вве-
дения сочетательных раздражителей. То же следует иметь в виду
и относительно новорожденных в первые дни после рождения.
Защитные реакции могут быть двух родов: чисто пассив-
ные, приводящие к неподвижности, что обеспечивает возмож-
ность лучше укрыться от врага, подавляя в то же время его
агрессивность, и активные — в виде оборонительных движений
и бегства. Прирожденный характер этих реакций уже давно
подмечен биологами: куропатка с птенцами в первый момент
скрывается от охотника, упрятывая в траве своих птенцов,
а когда скрыться уже невозможно—взлетает. Некоторые из
птиц в момент опасности взлетая продолжают движение по
воздуху зигзагами, что их лучше защищает от нападения и
выстрелов. Молодой олень проявляет не одинаковую реакцию
в зависимости от положения, в котором он окажется в минуту
опасности: если он лежал, он продолжает лежать, оставаясь
неподвижным, а если он был на ногах, то устремляется в бегство.
Даже маленький жучок, при внезапном раздражении, сразу
останавливается, оставаясь неподвижным, а если его затем раз-
дражать, он стремится скорее убежать; в случае же, если его
захватят, он производит ряд оборонительных движений. То же
в сущности происходит и с человеком. В минуту опасности он
старается скрыться, останавливаясь за прикрытием, как вкопан-
ный, а когда скрыться нельзя, он устремляется в бегство; когда
же его схватят, он обороняется всеми возможными средствами.
На почве самоохранительных реакций развиваются мало-по-
малу, путем новообразования связей, и сочетательно-рефлектор-
ные реакции. Так, на почве пассивных реакций самосохранения
развивается путем сочетательных связей послушание и рабская
покорность. На почве активных защитных реакций развивается
путем сочетательных связей оберегание себя от опасностей всеми
имеющимися способами, до вооружения включительно, и преду-
предительное избегание всего, что связано с риском. Защитные
реакции активного порядка приводят к обороне всякого рода,
к созданию большей обеспеченности, к изысканию защитных
орудий, а в общественном смысле к устройству защитных убежищ,
жилищ и оград с плотными запорами, к возникновению охраны
в виде сторожей, милиционеров, к образованию войска, армий и
тому подобное.

Надо заметить, что активная оборона уже непосредственно
переходит в наступательные реакции, ибо всеми стратегами
признается, что лучшая оборона есть наступление.
На почве защитных реакций развивается и религиозный
культ, обеспечивающий защиту от неизвестных, а потому таин-
ственных вражеских сил таинственными же силами божества.
Бессилие от неуспеха оружия, от непредвиденных причин перед
возможной опасностью заставляет искать для себя защиту в тех
силах, которые благодетельны, и обращение к которым сопровож-
дает успех. В первом случае дикарь сваливает вину на вра-
ждебные силы, во втором случае он видит действие богов для него
милостивых и добрых. Первоначально даже всякое орудие, даро-
вавшее успех в охоте или бою, признается содержащим таин-
ственную силу, являясь фетишем, а орудие, не сопровождавшееся
успехом, отбрасывается как лишенное таинственной силы или
даже содержащее в себе нечто враждебное. Нередко эти силы
персонифицируются, будучи сочетаемы с влиянием добрых или
злых предков, откуда культ пенатов. Мало-по-малу этот культ
превращается в культ добрых и злых богов, из которых одних
надо благодарить и славословить, других умилостивлять.
Но подобно тому, как в каждой человеческой семье имеется
высшее лицо — отец (pater familias), общий защитник и судья,
как в каждом племени есть начальник или старшой, так и боги
с течением веков получают своего начальника, высшего бога,
верховного повелителя и высшего судью. Это — переход к едино-
божию, ибо с проявлением высшего бога более низшие, ему
подчиненные, играют роль уже его слуг, посланцев, исполни-
телей, а когда сила бога возвышается до вездесущия и все-
могущества, тогда уже эти низшие должности исполнителей
становятся ненужными, излишними, а потому естественно отми-
рают.
Все это развитие религиозного культа, как мнимой защиты
слабого духом, но богатого фантазией человека, таким образом,
обязано своим происхождением прирожденным рефлексам само-
охранения или защитным реакциям, на почве которых, с по-
мощью сочетательных связей, постепенно развиваются комплексы
религиозного культа.
Прирожденный первичный пищевой рефлекс характеризуется
сосательными и как бы искательными движениями губ младенца,
которые проявляются в виде настоящей доминанты, ибо как бы

ребенок ни был ранее беспокоен, обнаруживая рассеянное воз-
буждение в виде крика и общего барахтанья конечностями, с мо-
мента сосания он совершенно замолкает и успокаивается, при
чем вместе со всяким сторонним раздражением он еще более
присасывается к груди матери. Этот-то сосательный акт, как
природный рефлекс, и служит у каждого младенца условием
развития первого сочетательного рефлекса. Мы уже ранее упо-
минали, что спустя около двух недель после рождения, как только
ребенка берут на руки, приводя его в положение кормления, он
уже ранее, чем поднесут его к груди матери, начинает проявлять
соответствующие движения, направленные для уловления мате-
ринской груди.1 Это совершенно аналогично экспериментальным
данным о воспитании сочетательных рефлексов. Если мы с основ-
ным электрическим раздражителем в пальцы руки будем сочетать
кожный раздражитель с характером прикосновения, более или
менее совпадающий по времени с основным электрическим, то
возникающий сочетательный рефлекс будет проявляться в момент
прикосновения, хотя бы он и не сопровождался электрическим
раздражителем. Со временем, конечно, на почве основного пище-
вого рефлекса развиваются и другие сочетательные рефлексы,
в том числе и сосредоточение должно быть поставлено в связь
с сосательным актом младенца.
В раннем возрасте, в виду преобладания органического пи-
щевого рефлекса, преобладает характерная наступательная реак-
ция по отношению ко всем предметам, которые могут быть
взяты в руки и вложены в рот, ибо грудной ребенок все по-
падающее под руки тянет непременно в рот и подвергает
пробе на язык, а при мягкости предмета начинает его сосать,,
как сосет он и свой палец, замещая реакцию сосания груди
реакцией сосания пальца.2 Но в том же возрасте при необычных
новых раздражителях, не подвергающихся испытанию на вкус
в виду ограниченности опыта, преобладает защитная реакция.
Пищевой инстинкт между прочим дает начало исследователь-
ским стремлениям. Мы уже говорили об участии в этом ориенти-
ровочных реакций, но они суть первоначальные реакции опо-
1 См. В. Бехтерев и Н. Щелованов. К обоснованию генетиче-
ской рефлексологии. Новое в рефлексологии. Вып. I.
1 Фрейдисты считают, что сосание младенца есть проявление полового
акта, с чем мы не можем согласиться.

знавательного характера. За первой ориентировкой следует ее
углубление в смысле большей дифференцировки отдельных дета-
лей, а это уже начало анализа. Но вместе с анализом проис-
ходит и одинаковое реагирование на те или другие сходственные
в каком-либо отношении детали, а это уже есть избирательное
(или аналитическое) обобщение, которое является началом синтеза.
Итак, ориентировочные рефлексы влекут за собой анализ и синтез,
являющиеся основой всякого вообще исследования.
Но чтобы исследовательский процесс поддерживался, необхо-
димо, чтобы внешний раздражитель, возбуждающий ориенти-
ровочный рефлекс, был достаточно сильным для индивида, а
таковым и является пищевой раздражитель. Пищевой рефлекс
таким образом ведет неизбежно к исследованию, ибо пища дол-
жна быть отыскана путем соответствующего исследования, и
кроме того должна быть исследована еще и ее пригодность.
Из сказанного ясно, что пищевой рефлекс связан также и
с наступательными реакциями, поскольку пища должна быть
отыскана и добыта, что обычно не обходится без особых
усилий.
Когда у млекопитающих прекращается грудное питание, они
путем подражания усваивают себе способность захватывать го-
товую в природе пищу и ее поглощать. Младенец от рождения
способен зажимать ладонью круглые предметы и на почве этого
и засасывания своего пальца развиваются обособленные дви-
жения руки после грудного кормления. Когда младенец пере-
водится на обыкновенную пищу, он приучается брать ее руками,
а затем, с возрастом, научается и отыскивать и добывать или
приобретать средства для ее добывания. Таким образом путем
целого ряда сочетательных связей развивается то, что обозна-
чается в просторечии заботой о пропитании, о насущном хлебе,
о пропитании семьи, о добывании для этого средств путем вы-
полнения того или другого дела, например, мастерства, службы
и тому подобное. На основе пищевых реакций, путем сочета-
тельных связей, развивается и стремление к обеспечению себя
пищевыми продуктами и к скоплению запаса, на том же осно-
вано и развитие охотничьего промысла, земледелия, скотовод-
ства и всего того, что относится к сельскому хозяйству, к оро-
шению земли, к разнообразным промыслам и ко всему вообще
производству, ибо производство лучше всего обеспечивает насе-
ление от нищеты и голода.

Пищевой же инстинкт с его наступательными тенденциями
является главной основой экономических интересов, последние
же в социальной среде приводят к борьбе классов. Всякому ясно,
что в основе этой борьбы лежат главным образом, если не исклю-
чительно, экономические условия. Обездоленность одних классов
и обеспеченность других являются теми факторами-раздражи
телями, которые возбуждают агрессивные наклонности одних
против других. Также и войны настоящего времени, какими
бы флагами они ни прикрывались, в конечном счете стоят
в связи с экономическими причинами, а следовательно пер-
вично и с пищевым инстинктом. Таковы все так называемые
колониальные войны. Другие войны, хотя бы они обозначались
оборонительными, ведутся в целях обеспечения лучшего для
себя бытия и лучших экономических условий.
Развитие пола, как теперь выяснено, стоит в прямой связи
с половыми железами. Последние своими гормонами определяют
и половое возбуждение, и тенденцию к разрешению полового
возбуждения — путем ли сближения с половым объектом или
как либо иначе. Половая эрекция у мальчиков под влиянием
чисто механических условий кровообращения в тазу (застой в
тазу и прочее) может быть наблюдаема уже в течение первого
полугода. С течением времени случайное раздражение рукой
может уже повести к разрешению полового напряжения. Это по
закону сочетательных связей приводит нередко к развитию она-
низма, который, в исключительных случаях, может развиваться
в очень раннем детском возрасте. Обычно же онанизм проявляется
к периоду полового созревания, когда половое напряжение ста-
новится более интенсивным. Благодаря установившейся связи
зрительного раздражения с эрекцией, разрешаемой с помощью
онанизма, достаточно одного зрительного раздражения от поло-
вых органов или даже одного воспроизведения напряженного
вида последних, чтобы развилась эрекция, а она в силу тех же
сочетательных связей требует привычного разрешения с по-
мощью рукоблудия. В этом и заключается драма онанистов. Они
начинают онанировать в силу сочетательных связей, у них раз-
вивается без достаточного внешнего повода эрекция, а эрекция
и приводит к онанизму как привычному акту. С развитием
молодого индивида весь социальный уклад (разговоры, танцы,
литература, искусство и прочее) направляют сосредоточение
подростка на специфический половой объект — противополож-

ный пол и на способы достижения полового общения, благодаря
чему так или иначе устанавливаются половые связи между
мужским и женским полом.1
Опытами позднейшего времени (Штейнах, Воронов,
Завадовский) доказано, что не только морфология, но и
поведение мужского и женского пола стоит в тесной связи
с гормонами половых желез. Как известно, повышенная энергия
и, как ее следствие, активность связана с мужскими половыми
железами, а пассивность—с женскими. Благодаря этому в период
спаривания самцы многих видов ведут между собой отчаянные
бои, чего в большинстве случаев не обнаруживают самки.
Мы уже знаем из опытов Штейнаха и других, как
развивается у омоложенного самца агрессивность, после того
как она была утрачена с возрастом. С другой стороны, кастри-
рование превращает буйного быка в трудолюбивого, покорного
вола, а горячего жеребца — в скромного и тихого мерина. Надо,
впрочем, иметь в виду в этом случае кастрацию в раннем
возрасте, ибо кастрация жеребца, произведенная после половых
сношений, как известно, не устраняет половых стремлений
благодаря установившимся сочетательным связям. Отсюда ясно,
что и вышеуказанные особенности в поведении самцов, само
собой разумеется, поддерживаются не одними гормонами, но
и развивающимися на этой почве сочетательными рефлексами,
в связи с агрессивными наклонностями и преследованием самки
для обладания ею.
Пассивная реакция, как мы говорили, связана с женским
полом, ибо в том, что известно под названием женственности,
преобладающую роль играет пассивность, уступчивость, по-
датливость, преклонение перед мужеством, силой и превосход-
ством представителя противоположного пола. Правда, и женщина
1 Есть мнение, что стремление к общению с противоположным полом
является актом унаследованным, в пользу чего могут говорить как опыты
Штейнаха, так и доказанная д-ром Мануйловым различная реакция
мужской и женской крови и слюны. Но если у животных раздражитель,
исходящий от противоположного пола (в виде, например, запаха во время
течки и прочее), может непосредственно возбуждать половую эрекцию у пред-
ставителей противоположного пола, то у человека эти раздражители кроме
характерологических особенностей так или иначе устраняются культурой,
а одежда скрывает и самые органы, вследствие чего в человеческом обще-
стве, по моим данным, преобладающую роль в смысле отыскания полового
объекта играют главнейшим образом социальные факторы.

не лишена активности, что сказывается в кокетстве, во флирте,
в ласках, но все эти наступательные реакции отличаются
своеобразной нежностью, будучи предназначены для возбу-
ждения представителя противоположного пола не силой, а своей
привлекательностью и, в конечном итоге, для подчинения и
предоставления себя в обладание объекту противоположного
пола. Временный уклон от преследования самца, в данном
случае, имеет своею целью только более сильное возбуждение
в нем стремления к преследованию с тем, чтобы тем полнее
отдаться его натиску. И здесь все эти реакции явились резуль-
татом развития, на почве гормонных влияний женских половых
желез, новых сочетательных связей, развивающихся вместе
с жизненным опытом.
Между прочим роль гормонов женских половых желез в этом
случае хорошо выясняется с кастрированием самок и после-
дующим вшиванием мужской железы, благодаря чему самка
становится вполне похожей на самца не только по своим мор-
фологическим особенностям, но и по манере своего поведения,
которое приводит не только к большей активности, но даже и
к ухаживанию за самками.
Путем сочетательных связей с общим характером поведения,
обусловленным половыми железами, представляется различие
в манере держаться и во внешнем убранстве (платье, прическа
и прочее) и в играх женского и мужского персонала, в их неоди-
наковой роли в танцах, во взаимном обхождении, при встречах
одного пола с другим, в профессиональных занятиях и даже
в искусствах, развитие которых сильно стимулируется половым
влечением или собственно тем его проявлением, которое, будучи
направлено на определенный объект, обозначается любовью.
Кроме защитного, пищевого и полового инстинктов, следует
иметь в виду еще врожденный мышечно-двигательный инстинкт.
Он состоит в потребности мышечных движений, которые в мо-
лодом возрасте, при избытке энергии, переходят в потребность
мышечных упражнений. Когда собака без полушарий, предоста-
вленная самой себе, проделывает разные сложные двигательные
реакции до подскакивания включительно, мы имеем здесь простое
удовлетворение двигательной потребности после долговременного
сидения в клетке. Как известно, и хищные звери, сидя в клетке,
обычно не остаются спокойными, а почти постоянно, за исклю-
чением времени сна, бродят из стороны в сторону перед решеткой

клетки. Повидимому, у хищников этот мышечно—двигатель-
ный инстинкт заявляет себя сильнее, проявляясь и при их
одомашнении, как это мы видим на наших котятах и щенках, нахо-
дящихся почти в беспрерывном движении и в играх. У травояд-
ных животных мы имеем те же проявления мышечно-двигатель-
ного инстинкта, но уже в гораздо менее выраженной степени.
Отсюда ясно, что наступательные реакции связаны и с мы-
шечно-двигательным инстинктом, ибо этот инстинкт приводит
к необходимости движения, к активности, а это — основа всякого
наступательного рефлекса.
Необходимо иметь в виду, что агрессивные реакции бла-
годаря работе мышц сопровождаются всегда усиленным отде-
лением адреналина, а это доводит мышечную активность до
крайнего напряжения, что дает больше энергии как в отра-
жении, так и преследовании врага.
В связи с мышечно-двигательным инстинктом всякий более
или менее продолжительный отдых требует затем движения
или моциона. Последний у лиц, занимающихся умственным тру-
дом и стало быть лишенных соответственных движений, является
особой потребностью, с удовлетворением которой связываются
интересы здоровья, ибо освежающее и оздоровляющее влияние
прогулок и экскурсий общеизвестно. Для лиц, занятых пре-
имущественно физическим трудом, последний также является
особой потребностью, прежде всего вследствие сложившейся
привычки к труду и тренировки в нем. Этот труд, если только
он не переотягощает силы, не может быть тягостным. Только
часть общества, непричастная к труду, находит его для себя
настолько тягостным, что готова его обозвать проклятием чело-
веческого рода, чего не сделает ни один крестьянин, ни один
рабочий и вообще ни один трудящийся человек.
Само собой разумеется, что физический, как и умственный
труд, должен быть соответственным образом регулирован в
смысле смены его достаточным отдыхом, устранения всех небла-
гоприятно влияющих на здоровье условий, усовершенствования
санитарной техники, рациональной его организации в каждом
данном случае и, наконец, известного удовлетворения путем
соответственного вознаграждения, обеспечивающего то, что обо-
значается в обиходе интересом. И тогда физический труд, осо-
бенно, если на глазах трудящегося видны и результаты его
работы в смысле ее количества и качества, а иногда и творчества,

дает такое же удовлетворение, как и умственный труд, опять же
если он правильно регулирован и сопровождается соответствен-
ным успехом.
При этом надо принять во внимание, что физический труд
обычно связан с затратой не только специально мышечной
энергии, но и энергии нервных центров, участвующих в работе,
без чего немыслим никакой вообще физический труд. Поэтому
и регулировка в данном случае должна принимать во внимание
деятельное участие нервной системы в физическом труде.
С другой стороны, недостаток физического труда у интелли-
гентских профессий, в силу врожденности мышечно-двигатель-
ного инстинкта, приводит к необходимости не только иметь в
определенное время моцион и прогулки, но и создает потреб-
ность в гимнастических упражнениях и в спортивных занятиях,
которые, раз будучи начаты, увлекают в такой мере, что немно-
гие со временем отказываются от них без достаточных причин.
Благодаря навыкам в движениях разного рода и сама мы-
шечная работа становится привычной, а это все получает
важное значение в подготовке населения к физическому труду,
который таким образом, в свою очередь, становится второю
натурою. Надо кроме того заметить, что роль мышечных дви-
жений не ограничивается только упражнением в сфере мышечных
движений, а и соответствующей вместе с движениями тренировкой
сердечно-сосудистой системы.
Мы знаем, что мышечные движения приводят к усиленному
выделению в кровь адреналина, а последний усиливает работу
сердца и, сжимая периферические сосуды, тем самым скопляет
больше крови в работающих мышцах и во внутренних органах,
а это, вместе с последующей реакцией в виде так называемого
разгорячения и усиленного потоотделения, приводит к усилению
обмена веществ и тем самым осуществляет оживляющее влия-
ние на организм вообще, связанное с приобретением здоровья,
в том, конечно, случае, если физические упражнения не дово-
дятся до излишней усталости.
В числе наследственно-органических рефлексов следует иметь
в виду и мимико-соматический рефлекс, который мы наблюдаем
уже у новорожденного младенца. Когда он удовлетворен едой, его
щечки краснеют и личико приобретает тот отпечаток в чертах,
который характеризует внутреннее удовлетворение. При не-
удовлетворительности в жизненных потребностях, наоборот, по-

является двигательное беспокойство, крик и плач. Спустя не-
сколько дней после рождения можно заметить улыбку при
механических раздражениях двумя пальцами руки щек младенца.
На почве таких унаследованных мимико-соматических ре-
флексов вскоре развиваются сочетательные рефлексы такого
же типа. Уже поднесение к груди матери вызывает внешний
вид удовлетворенности на личике младенца. Если долго не дают
ребенку грудь, он начинает беспокоиться и разражается криком
и плачем. Если же в спокойном состоянии младенца, после того как
механическое раздражение щек пальцами руки вызывает улыбку,
поднести пальцы к лицу, не касаясь щек, мы уже получаем
улыбку. Во всех этих случаях дело идет таким образом о соче-
тательных мимико-соматических рефлексах, развившихся на
почве унаследованных.
С возрастом мимико-соматические рефлексы развиваются все
более и более и, между прочим, ко времени полового развития
возникает половая мимика, на почве которой развиваются соче-
тательные мимико-соматические рефлексы в виде того, что можно
было бы назвать любовной мимикой. Подробнее вопрос о развитии
мимики мной был представлен в особой работе и здесь нет надоб-
ности входить в рассмотрение этого вопроса по существу.1 Но мы
должны иметь в виду, что мимико-соматические рефлексы поло-
жительного характера, к которым мы относили то, что обозна-
чается веселостью, в противоположность таким же рефлексам
угнетающего характера, имеют оживляющее влияние на весь
обмен веществ, приводя к оживлению движений и к наступатель-
ным реакциям, благодаря чему впоследствии возникает потреб-
ность в создании условий для возбуждения таких мимико-сома-
тических реакций, которые и проявляются еще в детском воз-
расте в форме разнообразных игр и различного рода развлечений.
И то и другое, конечно, осуществимо лишь при удовлетворении
насущных потребностей в отношении питания и отдыха, ибо в про-
тивном случае преобладающую роль приобретают вышеуказан-
ные потребности, и ни о каких развлечениях не может быть и речи
Некоторые полагают, что в основе игры лежит один лишь
избыток энергии. И действительно в молодом возрасте в игре
проявляется избыток энергии в массе движений, производимых
в так называемых подвижных играх. Но несомненно, что
1 В. Бехтерев. «Вестник Знания». 1911 г.

основа игры не в этом, ибо есть целый ряд игр, где не только
нет избытка движений, но где, наоборот, преобладает неподвиж-
ное состояние, например, игры в кости, в орел и в решку,
в домино, в карты, в шахматы и тому подобное.
Если мы обратимся к животным, то и здесь игра не обяза-
тельно требует движений. Посмотрите, например, как домашняя
кошка выжидает движения пойманной мышки, чтобы броситься
за ней при малейшей ее попытке ускользнуть. Следовательно,
сущность игры не в движении или не обязательно в движе-
нии, а в том оживляющем или ободряющем мимико-соматиче-
ском состоянии, которое вызывается путем создания себе раз-
влечения, то-есть возбуждения тем или иным путем благоприят-
ной мимико-соматической реакции. Поэтому в каждой игре
есть то, что обозначают обыкновенно «интересом» или занима-
тельностью и что неотъемлемо связано с самоудовлетворением.
Наивысшее напряжение интереса сопряжено с достижением
конечного успеха в игре, которое является настоящим торжеством
для выигравшего. Проигравший, конечно, не испытывает этого
торжества, но и во все время игры надеется быть победителем,
и это поддерживает в нем интерес к игре. Как только выяснилось
безнадежное состояние одного из партнеров в игре, так игра утра-
чивает для него интерес и нередко даже прекращается раньше
ее окончания.
Игра не требует обязательно и сообщества, она может выяв-
ляться и в одиночестве, например, котенок играет с шариком,
даже с своим хвостом, мальчик играет мячом или в бирюльки,
девочка в куклы. Но несомненно, что в сообществе интерес,
этот основной двигатель игры, усиливается во много раз бла-
годаря соревнованию и взаимному подбадриванию. Поэтому чем
больше участников игры, тем более игра возбуждает интереса,
тем более она становится занимательной. Однако, сложность
игры определяется и возрастом: чем меньше возраст, тем менее
сложной может быть игра.
С другой стороны, с возрастом подвижные игры, постепенно,
вследствие меньшего преобладания избыточной энергии и при
замещении другими инстинктивными проявлениями (например,
половыми, социальными) постепенно вытесняются, например,
танцами или замещаются играми же без больших движений
(бильярд, карты, домино, шахматы и и так далее) или иного рода
развлечениями, например, коллекционерством или зрелищами.

Само собою разумеется, что подвижная игра приводит
к упражнению самих мышц, к их развитию, к развитию ориен-
тировочных, защитных, наступательных и социальных рефле-
ксов (товарищество в игре) и, развивая в то же время соответ-
ствующие тормозные реакции, имеет огромное значение, ибо
в играх происходит, в настоящем смысле слова, подготовка к буду-
щим жизненным условиям. Отсюда огромное социальное значение
игр вообще, которые иногда приобретали даже государствен-
ное значение. Таковы Олимпийские игры у древних греков.
В числе развлечений в молодом возрасте занимают особое
место танцы. Последние, как возбудители мимико-соматической
реакции, явились уже в результате жизненных условий. В перво-
бытных танцах мы уже видим воспроизведение войн, охоты, пре-
следования женщины и тому подобное, — одним словом, воспроиз-
ведение тех жизненных условий, которые сопровождались теми
или другими удачами, вызывавшими положительную мимико-
соматическую реакцию. Следовательно, подобно играм, танцы
являются стимулирующим условием для оживления положи-
тельной мимико-соматической реакции, связанной с бывшими
удачами. Но в танцах дело идет уже о воспроизведении
жизненного опыта, в связи с пережитыми событиями или со-
бытиями, бывшими в опыте других, при чем ритм здесь воз-
никает в силу особой легкости ритмических движений вообще.
Впоследствии в танцах начинают преобладать движения, отно-
сящиеся к бытовым сценам, и в особенности к сценам, относя-
щимся к взаимоотношению полов, ибо среди танцующей моло-
дежи половой инстинкт проявляет себя особенно резким образом.
Как при игре, так и при танцах вырабатывается, конечно,
масса сочетательных связей, которые затем используются в
жизненных условиях, приучая к навыкам, столь необходимым
и в условиях социальных отношений и в условиях взаимоотно-
шения полов.
На почве мимико-соматических рефлексов в связи с половым
инстинктом возникают путем дальнейших сочетательных связей
в социальном окружении и в полном соотношении с социально-
экономическими факторами и все вообще искусства, о чем здесь
не место распространяться.
Символические рефлексы, как мы уже говорили ранее, в виде
простого крика, а впоследствии первичных звуков ой, ай, ох,
ух, нну, как первичные прирожденные рефлексы, лежат в основе

сочетательно-рефлекторных междометий, этого первичного языка.
Позднее язык восполняется жестами и подражательными зву-
ками — мяу, муу и пр. И те и другие звуки являются корнями
для будущих слов, дифференцируясь путем приставок, суффиксов,
придыханий, удвоений и т. п., которые пополняются затем путем
подражательного звукообразования (напр. тереть, скрипеть и т. п.),
развиваясь непрерывно в условиях труда и взаимоотношения
людей, причем большое значение имеют заимствования при
смешении языков. Так возникает человеческая речь, являю-
щаяся важнейшим орудием общения между людьми и объеди-
няющим фактором социальной жизни. Интонация и жесты, как
восполняющие речь изобразительными, описательными, указы-
вающими и прочими движениями, делают ее еще более вырази-
тельной.
Нет надобности говорить, что вся речь, как и жесты, раз-
виваясь, как символические сочетательные рефлексы, имеют
огромное значение для цивилизации, предоставляя возможность
свой опыт и сделанные тем или другим лицом достижения пере-
давать другим.
Особенно ценно, что благодаря развитию в связи с устной
речью письменности получили широкое распространение как чте-
ние, так и письменная речь, что делает народы не только куль-
турными, но и историческими.
Подражательный рефлекс несомненно лежит в природе са-
мого организма, ибо подражание мы встречаем на низших сту-
пенях животного царства. В мире насекомых многое для нас
было бы совершенно непонятным, если бы мы не приняли во
внимание фактора подражания. Что касается позвоночных, то
и здесь подражание играет большую роль. Птицы взлетают
одна за другой, как только сторожевая взмахнет крыльями,
хотя бы не было никакой опасности. За вожаком стада осталь-
ные идут, слепо ему подражая во всем, хотя бы все это грозило
им гибелью. Затем и в классе птиц, и в классе млекопитающих
дети перенимают от родителей почти весь жизненный опыт.
Что касается человека, то подражание в младенческом воз-
расте проявляется очень рано. Еще до развития речи мла-
денец перенимает от старших целый ряд жестов и мимических
движений, а также произносит подражательные звуки. Затем
членораздельная речь усваивается ребенком исключительно путем
подражания, на котором основано также почти все воспитание.

Здесь следует сказать несколько слов о том, как подра-
жание, будучи органическим рефлексом, переходит в подражание
в форме сочетательного рефлекса. Я уже упоминал выше, что
по моим данным сочетательный подражательный рефлекс осно-
ван на самоподражании. От природы мы можем воспроизводить
свои движения. Это есть самоподражание, являющееся приро-
жденным актом. Но так как я могу наблюдать свои движения,
то это дает возможность выполнять те или другие из наших дви-
жений под контролем зрения: здесь таким образом мы будем иметь
уже сочетательное самоподражание, которое может проявляться
в самых разнообразных формах. Но с этим вместе любое видимое
движение у других нами воспроизводится в точности, ибо если
мы свои движения могли воспроизводить под влиянием зри-
тельных импульсов, то ео ipso мы можем воспроизвести при оди-
наковых зрительных импульсах и чужие движения. С другой
стороны, если я научился воспроизводить свои звуки под кон-
тролем своего слуха (а что это так и бывает, доказывают случаи,
как искажается речь, иногда до полной непонятности, у лиц
совершенно оглохших), то и слышимые звуки со стороны могут
быть воспроизводимы в форме сочетательного подражания. Эта
форма подражания в социальной жизни человека приобретает
со временем преобладающую роль, распространяясь на все формы
взаимоотношений между людьми, а также на предметы техники,
производства, моды и даже творчества, которое первоначально
по крайней мере нередко бывает подражательным.
Обычаи, нравы и традиции, в сущности, обязаны своим
существованием и прочностью своего бытия подражанию же. При-
обретение младшим поколением всех достижений старших поко-
лений также обязано подражанию. Роль последнего в обще-
ственной жизни была оценена в свое время Тардом (Tarde),
который, как известно, подражание ставил в основу социальных
условий жизни. Тард, несомненно, оказался односторонним,
выдвинув подражание, как основу социальной жизни, и не оце-
нив в достаточной мере инициативу и значение открытий, а также
стимулирующего значения экономических факторов. Но во всяком
случае несомненно, что в социальной жизни одинаково важны как
достижения новых открытий, стоящие в связи с углублением
исследовательской работы, так и подражание, обеспечивающее
распространение открытий как в среде соответствующего поко-
ления, так и в среде последующих поколений. Важнейшим же

стимулом того и другого являются без сомнения социально-эконо-
мические условия.
Не будем много останавливаться на органических рефле-
ксах, приводящих к газообмену и в выведению отбросов из
организма, ибо их роль в жизни индивидов представляется оче-
видной без особого пояснения. Заметим только, что функция
правильного газообмена обусловливает необходимость пользования
свежим воздухом. Следовательно, наши стремления к прогулкам,
выездам in’s Grüne, на дачи, в горы или к морю и т. п. обусло-
влены путем сочетательных связей с потребностью лучшего газо-
обмена. Что же касается выведения отбросов, то здесь обще-
ственные условия привели к установлению сочетательных свя-
зей тормозного характера, связанных с вопросами общественной
благопристойности и установленных правил приличия, а также
к соответствующей санитарной технике.
Обращаясь к вопросу о сне, необходимо иметь в виду, что
мы имеем здесь дело с органическим общим тормозным ре-
флексом, который является в результате накопления в орга-
низме отработанных продуктов, главным образом, кенотоксинов.
Этот факт в настоящее время не может быть оспариваем
в виду имеющихся экспериментальных данных (Pieron, La-
grange и др.). Таким образом самоотравление есть фактор,
который, действуя на мозг, подавляет его деятельность и тем
дает возможность в период этого торможения вывести продукты
регрессивного обмена из тканей и в частности из мозга и во вся-
ком случае нейтрализовать их действие на мозг, благодаря чему
последний снова получает возможность работать.
Но вот что здесь существенно для нас в настоящее время.
Сон до известной степени может быть преодолеваем с одной
стороны; с другой стороны мы можем ускорить его наступление
ложась спать раньше времени, для того чтобы отоспаться к на-
значенному сроку; мы можем даже его прервать, если будем
сосредоточены на мысли встать к определенному сроку и, нако-
нец, мы можем его до известной степени удлинить, если нам
не нужно торопиться встать к тому или другому сроку. Нако-
нец, для наступления сна в определенный срок, как мы знаем,
действует и привычка.
Вполне очевидно, что сон, таким образом, не является только
результатом одного самоотравления, а является в форме пред-
упреждающего самоотравление защитного рефлекса. Кроме

того в отношении его наступления или прекращения имеют
значение те или другие социальные условия, которые действуют
на развитие сна или его прекращение путем установившихся
сочетательных связей. Отсюда ясно, что, хотя в основе сон есть
результат самоотравления, но в то же время в известной мере,
то-есть пока самоотравление не приобретает абсолютного подавляю-
щего императива, сон является и сочетательным рефлексом
тормозного защитного характера, предупреждающим послед-
ствия самоотравления, при чем этот рефлекс до известной сте-
пени подчинен общим жизненным и социальным условиям, выра-
батывающим, в целях приспособления, определенные сочета-
тельные связи.
Наконец, что касается семейственно-социальных рефлексов,
то бесспорно, что в них нет ничего врожденного, но также бес-
спорно, что у некоторых насекомых и позвоночных этот рефлекс
возникает с первых шагов жизни, а у высших позвоночных,
можно сказать, с молоком матери, ибо детеныши у последних
развиваются в семье при уходе за ними родительской пары. Хотя
социальность в биологическом мире проявляется за много времени
раньше семьи, вынуждаясь условиями жизни (совместная защита,
совместное нападение), но бесспорно, что она не является врожден-
ной у животных. Между прочим собака без полушарий не про-
являет никакой ласки к кормящему ее служителю, а при легком
прикосновении к ней во время еды даже огрызается.
Таким образом, у животных семья является особой школой
социальных навыков, которые здесь возникают благодаря по-
дражанию младших старшим и благодаря авторитету последних,
как обладающих жизненным опытом, перед беспомощными и без-
опытными новыми существами, их потомками. Этот авторитет
приобретает тем большее значение, чем беспомощнее родится
детеныш, а это в наибольшей мере проявляется у высших типов
животных и, в особенности, у человека.
Когда мы говорим об авторитете в семье старших перед млад-
шими, то здесь уже дело не идет об органическом рефлексе под-
ражания, а о подражании в силу воздействий, выработанных
жизненным опытом, следовательно, о подражании сочетатель-
ного характера, в которое входит обязанная привычке к со-
вместной жизни привязанность, с одной стороны, и вынужден-
ная необходимость подчинения — с другой. У человека мерами,
приводящими к подчинению младших старшим, кроме подра-

жания примеру старших, являются ласка и поощрительные
меры в одних случаях, принуждение, в порядке дисциплины
в других и, наконец, словесное внушение и убеждение.
Так как о подражании речь была выше, то здесь следует
сказать кратко только о других формах воздействия старших
на младших. О поощрительных мерах и ласке, побуждающих
в одних случаях к деятельности, в других случаях к ее тормо-
жению, говорить нет надобности. Сколь ни важно стимулирова-
ние тех или других форм деятельности, но не менее важно и
создание условий для развития тормозных реакций в младшем
поколении, реакций, приобретающих огромное социальное зна-
чение в виду необходимости самоограничения в сожительстве
с другими. Конечно, и принуждение морального характера при-
обретает в указанном отношении особое значение, меры же
физического насилия в культурных семьях замещаются пове-
лением или приказом, имеющим форму словесного принуждения,
развивающегося путем сочетательных связей, а в иных слу-
чаях и принуждения в форме угрозы, развившегося в форме
сочетательного рефлекса на почве насилия.
Что касается внушения и убеждения, то это два способа
словесного воздействия, из которых первое действует непосред-
ственным путем, осуществляя свое влияние через слово, а вто-
рое действует путем так называемых логических доводов, то-есть
путем замещения результатов жизненного опыта словесными
знаками, ибо всякий силлогизм с его большой и малой посылками
есть результат жизненного опыта, где опыт над большим количе-
ством материала определяет неизбежным образом опыт над мень-
шим количеством того же материала. Например, все люди
смертны — это опыт над большим количеством людей. Кай —
человек — это опыт, относящийся только к данному объекту.
Последний, в виду опыта над всеми вообще известными до сих пор
людьми, вынуждает признать необходимость одинакового с дру-
гими результата опыта, то-есть смертность Кая.
Нам нет надобности говорить о значении того и другого
способа словесного воздействия в деле воспитания и образо-
вания молодого поколения, что общеизвестно, но необхо-
димо все же признать, что и тем, и другим путем весь опыт
предшествующих поколений, а путем печатного станка опыт
всего человечества, передается от старших к младшим, идущим
на смену старших. Тем же способом происходит передача тех

или других достижений от опытных и образованных к неопыт-
ным и необразованным, чем поддерживается преемственность
человеческой культуры, и это несмотря на то, что те или
другие географические и политико-экономические условия, ме-
нявшиеся в течение истории, перемещали центры цивилизации
из одной области в другую и из одного угла земного шара
в другой.
Здесь мы скажем еще о тех связях, которые устанавливаются
благодаря жизненным условиям в семейной обстановке. Прежде
всего скажем о том, что часто обозначают родительским ин-
стинктом. Бесспорно, родительский инстинкт есть прежде
всего материнский инстинкт, проявляющийся у всех млеко-
питающих благодаря физической связи и тем гормонным отно-
шениям и сочетательным связям, которые устанавливаются
в связи с кормлением. Последняя связь, повидимому, отличается
особенной прочностью, ибо известно, что девушки охотно оста-
вляют рожденных ими детей в силу социальных условий, но
достаточно, чтобы девушка хотя бы сутки покормила своего
ребенка, как она уже привязывается к нему и не покидает его.
Дело в том, что на почве кормления устанавливается гормональ-
ная основа связи между матерью и ребенком и вместе с испы-
танными мимико-соматическими состояниями развиваются новые
сочетательные связи, подкрепляющие первую до такой степени,
что расстаться с ребенком это значило бы причинить жестокий
моральный удар. Отношение отца к ребенку не имеет такой не-
посредственной физической подкладки и не имеет таких связан-
ных непосредственно с кормлением гормональных основ, — оно
основано исключительно на сочетательных связях, которые укре-
пляются лишь с развитием ребенка и в связи с отношением
к ребенку его матери. Вместе с обереганием ребенка, благодаря
заботам его матери, и вместе с привязанностью к ребенку ма-
тери, а также вместе с постоянным общением отца с ребенком,
эти сочетательные связи еще более закрепляются.
Семья, как мы знаем, является продуктом очень древнего
происхождения, может быть, даже перешла к нам от предчело-
века. Но первобытные семьи не знают отца, как выяснено ныне
при исследовании австралийцев, переживающих каменный век.
Дети у них остаются с матерями и всюду следуют за ними. Но
как бы то ни было, семья, хотя бы и в таком виде, без отцовства,
служит первоначальной школой социальных отношений и может

в известной мере, на ряду с земледелием, содействовать оседлому
образу жизни.
Когда толкутся комары, они удовлетворяют потребность
в движении под возбуждающим влиянием тепла, в то же время,
несомненно, осуществляют свои движения подражательным обра-
зом. Также и дети в игре подражают друг другу, как они под-
ражают и старшим. Подражание, это—первое условие социаль-
ных соотношений. Подражание ребенка матери в улыбке, в речи
и в движениях делает его социальным существом, так же как
и нуждаемость в питающем его молоке. Отсюда ясно, что в челове-
ческом обществе первоначально семья, а затем товарищество
в играх и в школе и в общем труде — вот первоначальные основы
социальности.
Социальный инстинкт у человека воспитывается таким
образом вместе с молоком матери, и здесь впервые возникают
альтруистические стремления. Другая важная основа социаль-
ности человека—это общий труд, вынуждаемый экономическими
условиями и приводящий к развитию товарищества. Наконец,
немалую роль в этом отношении играет половая связь и со-
здание семейного очага. Защита отцом семьи, защита матерью
детей — вот несомненные проявления альтруизма, которые про-
являются уже у всех высших животных.
Надо, однако, сказать, что социальные отношения, как осно-
ванные на сочетательных связях, в общем труде и совместной
жизни далеко не всегда выдерживают соревнование, например,
с могущественным биологическим инстинктом самоохранения
и питания. Поэтому в случае общественных бедствий, например,
во время пожаров, гибели пароходов на морях и тому подобное
социальные связи быстро подавляются, замещаясь эгоистиче-
скими стремлениями к спасению самого себя, и только упро-
чившиеся социальные навыки представляют в этом отноше-
ние исключение из общего правила. С другой стороны, в период
тяжелого голода даже семейные связи подавляются полностью,
когда дело идет о пожирании отцами и матерями своих детей.
Уже некоторый недостаток пищевых продуктов делает обще-
ство более меркантильным, более эгоистичным, более мещанским.
Его интересы поглощаются главным образом заботами о пище,
о хлебе насущном, при чем увеличиваются и преступления
против собственности. Голод приводит к изысканию суррогатов
питания и изысканию новых продуктов питания, как было, на-

пример, во время морской блокады Франции в конце прошлого
столетия. Так недостаток сахара, привозившегося в виде трост-
никового сахара из южных стран, привел в свое время к добы-
ванию сахара из свекловицы. То же произошло и в Германии
во время ее блокады в великую войну, где исследования хими-
ков были направлены на изыскание новых продуктов питания
в виде, например, супа из дрожжей. Но вместе со стремлением
к отысканию новых продуктов питания в периоды голода всегда
усиливаются грабежи и преступления против собственности, как
это устанавливается точными статистическими данными.
Таким образом, существующие в общественной жизни со-
циальные связи, укрепляемые раздражителями, исходящими
из социальных условий жизни в виде приличия, обычаев и
законодательных предписаний, в случаях общественных бедствий
быстро подавляются. На место их выступают на сцену и
выдвигаются на первый план основные, в одних случаях защит-
ные реакции (при кораблекрушениях, пожарах и тому подобное),
в других случаях агрессивные реакции, например, во время
голода (грабежи, воровство, людоедство и тому подобное). Наконец,
при половой неудовлетворенности, как это часто бывает в похо-
дах, дело доходит до разнузданного насилия над женщинами.
Но все же в условиях нормального удовлетворения насущных
потребностей общественные сочетательные связи настолько
сильны, что они приводят к жертвенности и подвигам.
Некоторые из авторов всю социальность склонны объяснять
борьбой за существование и естественным отбором, полагая, что
социальность есть высшее приспособление, которое, будучи по-
лезно в жизни, во многих случаях спасает виды от гибели.
Но если этим путем можно объяснить развитие совместных дей-
ствий во время нападения стаями хищников или совместной
защиты животных, то во всяком случае без особой натяжки
нельзя объяснить этим путем самопожертвования, которое среди
животных, живущих в природе, проявляется, повидимому, глав-
ным образом в семье, и именно со стороны родителей и особенно
матери, защищающей детенышей, ибо с гибелью матери обык-
новенно гибнет ее потомство, если оно недостаточно созрело.
Очевидно, таким образом, что те сочетательные связи, кото-
рые возникли и укрепились в семье, будучи особенно сильными
со стороны матери, дают основу для самопожертвования. Точно
также и социальность, как обширная семья, может создавать усло-

вия для самопожертвования, и эти условия заключаются в стиму-
лирующем влиянии установившихся социальных связей по отно-
шению к самопожертвованию в интересах общества. Здесь полу-
чает уже значение не естественный отбор, а социальный отбор,
который оберегает и поддерживает наиболее социальные эле-
менты, и значение которого вообще недостаточно оценивается
биологами. 1
И если животные доросли до самопожертвования в интересах
семьи, то человечество достигло уже той стадии развития, когда
самопожертвование идет в интересах не одной только семьи, но
и целого сообщества, племени, народа. Здесь, конечно, играют
роль сочетательные связи, но связи, возникающие на почве
родительских и социальных отношений, вырабатываемых самою
жизнью.
1 В. Бехтерев. Социальный отбор и его биологическое значение.
«Вестник Знания». 1912 г.; Nord und Süd. 1912; Гормонизм и социальный отбор.
«Природа». 1916.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
Самопожертвование — проявление морали. Изменчивость ее в связи с эпохой и
культурой у разных народов и в разных классах. Социальные ограничения.
Героизм. Зависимость поведения от колебания органических раздражителей
и инстинктов.
Мы подошли таким образом к вопросу о морали, ибо само-
пожертвование есть в конце концов высшее проявление морали.
Что мораль есть продукт по преимуществу человеческого, и
именно социального, опыта, не может быть сомнения. Дело в том,
что нет одной общей морали, она изменчива в связи с эпохой
и культурой. Даже у разных наций мы имеем различную мораль.
Один народ признает преступным то, что другой вменяет себе
в священную обязанность. Примером может служить хотя бы кров-
ная месть горцев Кавказа. В другом случае народ свято хранит
заветы свободы для себя, признавая своим правом лишать
свободы другие народы. Один класс людей позволяет себе то,
что возбраняет другому классу. Одни охраняют свой семейный
очаг, как святыню, тогда как среди других народов хозяин
считает за честь предложить свою жену любимому гостю.
У одних народов честь девушки ставится выше всех ее других
качеств, тогда как, например, в цивилизованной Японии де-
вушкам до замужества не возбраняется иметь сколько угодно
связей. В Индии даже отдельные касты имеют свою мораль.
Также и в наших общественных классах имеется далеко не
одинаковая мораль.
Итак сколько бы ни говорили философы о моральном импера-
тиве и о долге, таковой является во всяком случае результатом
социальности в данных условиях существования народа. Ясно, что
не может быть одного категорического императива, общего для
всех, и сам императив вырабатывается на основании опыта,
поставленного в идеальные условия. К сожалению, в понятие
морали вводятся часто психологические отзвуки. Добро, например,

некоторые отождествляют с тем, что дает удовольствие, а зло
с тем, что дает страдание (Спенсер1). Но мы знаем, наоборот,
что поступки, приводящие сейчас к страданию, завтра могут
оправдать себя счастьем и наоборот.
Савич («Поведение человека»), как и Сутерлянд, нахо-
дит в родительских связях, в половом инстинкте, корни высшего
закона морали. В доказательство приводится рассказ Тургенева
«Воробей», где родитель воробей защищает своего выпавшего
из гнезда птенца от нападения собаки. Половые гормоны и воз-
никающие на почве их реакции защиты детей, защиты семьи
до самопожертвования включительно — вот что важно для раз-
вития морали и Савич замечает: «Итак, материнские инстинкты
играют огромную роль в создании тех привычек, из коих фор-
мируется мораль» (стр. 139). В этом мы можем присоединиться
к нему только отчасти. В семейных условиях быта действи-
тельно создается первоначальная школа жизни, но она затем
расширяется в школьном товариществе, в играх, в спорте, в тан-
цах, в общественных собраниях и, наконец, окончательно уста-
навливается в широких общественных кругах. Угрызения со-
вести должно рассматривать с точки зрения возникшего вну-
треннего конфликта между осуществленным поступком и уста-
новившимися в данной среде и приемлемыми самим лицом, со-
вершившим поступок, традициями морали.
Как бы то ни было, субъективизм и в вопросах морали
должен быть отброшен как совершенно неподходящий метод,
тогда как объективный подход к делу дает, как мы видели,
возможность установить связь морали с бытом и социальными
условиями жизни, ибо морально все то, что соответствует в наи-
большей мере интересам наибольших масс населения, избегая
в то же время нанесения вреда меньшинству последнего. Нет
надобности говорить, что социальные навыки полезны и потому
они должны поддерживаться отбором, но если отбор вообще под-
держивает индивида, лучше приспособленного к борьбе за суще-
ствование и следовательно более сильного, то в социальных усло-
виях дело идет уже о приспособлении к общественности; следо-
вательно фактором приспособляющим здесь является сама среда
и не в смысле выработки физически более сильного, когда дело
1 Поскольку испытывается страдание, постольку наносится зло, а пове-
дение, приносящее сколько-нибудь зла, не может быть абсолютно добрым.
(Спенсер: «Основы нравственности», русск. перев., стр. 275.)

идет о естественном отборе, а в смысле более социального,
т.-е. мудрого и морального, хотя бы он был физически слабым.
Отсюда приходится сделать вывод, что социальная среда
сама себе довлеет и сама является фактором, творящим и создаю-
щим и именно вырабатывающим лиц с жертвенными склон-
ностями, каковых не может создать одна борьба за существова-
ние хотя бы сообщества. Вот почему следует признать мораль
продуктом общественности, в форме особого вида общественного
приспособления, с условиями самоограничения до жертвенности
включительно. В самом деле, борьба за существование не знает
самоограничения в виде хотя бы сдержки. Раз борьба началась,
она не знает самоограничения, которое создается только в усло-
виях общественной организации, неизбежно приводящей в инте-
ресах целого к самоограничению и жертвенности.
Мораль таким образом является не чем иным, как обществен-
ным продуктом в виде привыканий к тормозным реакциям само-
ограничения в интересах наибольшего сообщества с одной сто-
роны, и с другой стороны, в виде активных наступательных реак-
ций в смысле принесения в жертву самого себя в интересах
того же сообщества. Эти навыки передаются путем подражания
из поколения в поколение, становясь обычаями, которые впо-
следствии, вместе с развитием культуры и грамотности, пере-
ходят в писаные законы, играющие роль наложения обществен-
ных тормозов на поступки, не соответствующие интересам сооб-
щества, при чем тормозным раздражителем является угроза, свя-
занная с известным насилием над личностью, для устранения
ее из строя общественности в целях ее исправления.
Нет надобности говорить, что законы требуют исполнения
минимальной морали большей частью с тормозным характером,
без чего нельзя обойтись в условиях общественности, но сама
общественность с ее неписанным законом, регулируемым так на-
зываемым общественным мнением, устанавливает правила, кото-
рые идут много дальше писаных законов в смысле требований мо-
рали высшего качества в виде не самоограничения только, но
и жертвенности. Орудиями же общественного мнения является,
с одной стороны, публичное осуждение, как фактор тормозного
характера, приводящий к подавлению личности и защитному ре-
флексу стыда, а с другой стороны, общественная похвала и на-
града, как стимулирующий или понуждающий фактор, приводя-
щий к подъему энергии и социальному героизму.

Из всего вышесказанного ясно, что на почве органических
раздражений развивается путем осложнения основных реакций
сочетательными связями целый ряд оборонительных и наступа-
тельных действий для отыскания и добывания пищи, для отра-
жения опасности и нападения на врага, для защиты от него,
для защиты от непогоды и других невзгод, а затем для оты-
скания средств и способов поддержания и укрепления здоровья,
для создания развлечений и спорта, для создания полезных со-
оружений, для улучшения способов сообщения и обмена опытом,
для изготовления орудий всякого рода, годных для улучшения
быта, для совместной работы и тому подобное.
Так как органические раздражители, особенно же лежащие
в основе инстинктов, колеблются в своей силе, то и поведение
меняется в зависимости от этого. Когда инстинкт удовлетворен,
он перестает стимулировать, и сочетательные связи, развив-
шиеся в связи с ним, уступают место действию других инстинк-
тов. Всякий же неудовлетворенный инстинкт заявляет о себе
своими запросами и вынуждает к соответственным действиям,
если эти действия не будут заторможены другими факторами.
Но инстинкт может быть и переключен на другие действия,
как, например, половое влечение может быть переключено на
высшие культурные цели, на общественную работу и т. п.
Отметим здесь, что человек в период своей деятельности
может создавать те или другие навыки, иногда столь прочные,
что они, вызывая благодаря сложившейся привычке особые по-
требности, напоминают собою потребности органического харак-
тера. Возьмем привычки к курению, алкоголизации и другие.
На почве этих навыков возникают, в свою очередь, комплексы
сочетательных связей, которые так же руководят поведением, как
и комплексы сочетательных связей, возникающих на почве
органических социальных инстинктов. Алкоголик и курильщик
являются рабами своей страсти. Человек, привыкший по утрам
пить кофе, всегда обращается к нему, и эта потребность может
быть столь же прочна, как и потребность, напр., умываться и т. п.
Но на ряду со всем этим нельзя упускать из виду, что по
отношению к действиям и поступкам человека имеются социаль-
ные тормозы в виде запретов со стороны старших в семье, со
стороны власть имущих, со стороны обычаев, правил прили-
чия, моды, законов и общественного мнения. Эти тормозы на-
лагают соответствующие ограничения на человека, заставляю-

щие его держаться в рамках, не допускающих конфликтов с окру-
жающей средой, а где они проявились — к возможному их огра-
ничению и устранению таковых впредь.
С другой стороны, на ряду с тормозами имеются и социаль-
ные стимулы в виде похвалы старших, высокой оценки поступка,
общественных мнений и иных поощрительных мер разного рода.
Эти-то стимулы и побуждают человека к деятельности на пользу
других, на пользу общества вообще, иногда даже в ущерб своим
личным интересам.
Особой формой социального воздействия является приказ
или повеление, сложившееся на почве соподчиненных взаимо-
отношений людей, благодаря установившейся социальной дис-
циплине. В зависимости от характера словесных знаков при-
каза, его действие может быть и тормозным или задерживаю-
щим то или иное возможное действие, и принуждающим к дей-
ствованию того или иного рода. Самой собою разумеется, что
степень реального воздействия зависит, во-первых, от внешних
условий соподчиненности двух лиц или двух социальных групп,
из которых одна в порядке дисциплины является руководящей,
другая руководимой стороной, и во-вторых от прочности устано-
вившейся между ними дисциплины. Тем не менее на примере
приказа, а также и инструкции, более, чем где либо, выявляется
значимость словесного воздействия как стимулирующего или
тормозящего фактора во взаимоотношениях людей, находящихся
в социальной среде.

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.

Автоматизм 213.

Агнозия 62, 100.

Аграфия 60.

Адреналин 226.

Аккомодативный сочетательный рефлекс 195.

Акромегалия 225.

Аксоны 71, 128.

Активная анемия мозга 224.

Активная гиперемия мозга 224.

Активное сосредоточение 174, 213—216, 274.

Активное торможение 174.

Активные защитные реакции 279.

Алексия 207.

Амимия 170, 174.

Аммониев рог 45, 55, 56, 59, 120, 126, 127.

Амнестическая афазия 207.

Анализ и синтез 83, 84, 221, 237, 240, 241, 254, 269, 274.

Анализаторы 79, 211, 221, 239.

Антропологический тип 260.

Апатия 176.

Апраксия 61, 104, 211, 216.

Ассоциационные волокна 13, 34, 143.

Ассоциирующие боковые отпрыски 13.

Ассоциационные связи 177.

Ассоциационные центры 63, 64, 68.

Астереогнозис 151.

Атопогнозия 150.

Афазия 59, 191, 211, 212, 216.

Безыменное ядро 27.

Бледное ядро (gl. pallidus) 27.

Боковой рог 17.

Большое мозолистое образование (corp. callosum) 50.

Большой мозг 13.

Биосоциальные условия 262.

Барабанная струна 136.

Ваготоники 223.

Варолиев мост 13, 26, 180.

Вегетативная система 222.

Вегетативные волокна 165.

Вегетативные трансформаторы 92.

Верхнее центральное ядро 26.

Верхнекраевая извилина (gyr. supramarginalis) 37, 52, 54, 219.

Верхние оливы 113.

Верхний покров (operculum) 57.

Верхняя височная извилина 112.

Височная доля 55.

Височные извилины 38.

Вкусовая область, анатомические связи 136, 137.

Вкусовая область мозгов. коры 133.

Вкусовой центр 55, 56, 57.

Вкушение 136.

Внутреннее сосредоточение 253.

Внутренние импульсы 87.

Внутренняя капсула 41.

Внушение и убеждение 295.

Внушение 214, 215.

Возбуждение и торможение 250.

Волокна cinguli 126, 127.

Волоконца или фибриллы 15.

Волокна затылочной доли 108.

Воспитание 295.

Восходящие и нисходящие проводники предлобной области 176.

Выведение отбросов из организма 293.

Гелатинозное вещество заднего рога 18, 20.

Гелатинозное вещество тройничного нерва 21.

Гемианэстезия 147.

Гемианопсия 189.

Гемиплегия 141, 147.

Гемианопсия 100.

Генерализация рефлекса 85.

Гигантизм 225.

Гипноз 214, 215, 257.

Гигантские пирамиды 140.

Гипэстезия 149, 174, 175, 177.

Гнезда серого вещества 20.

Гормоны половых желез 284, 285.

Головной мозг 12 сл.

Графический центр 60, 192,

Гормонные процессы 77.

Голосовые рефлексы 269.

Гормонизм 226—229, 242, 261.

Гормоны 225, 226, 227.

Грушевидная доля 120.

Грушевидная извилина (gyr. pyriformis) 55, 59, 120, 121.

Гурманный тип 260.

Давидова лира (plasterium) 50, 126.

Двигательная зона 54.

Двигательные корешки спинного мозга 12.

Двигательные нервы черепного мозга 12.

Двигательный речевой центр 206.

Движения желудка 165.

Движение глаз 96.

Двойные пирамиды 124.

Дейтерсово ядро 24, 26.

Дендриты 15, 16.

Дефективность 260.

Джаксоновская эпилепсия 148.

Диафрагма 163.

Дизэстезия 150.

Дифференцировка рефлекса 85, 273, 274.

Дифференциация сочетательного рефлекса 86, 249.

Дифференцировка центров 145.

Дольки 32.

Доминанта 85, 254, 270, 275.

Дыхательная система 162, 163.

Дыхательные центры 163, 199.

Душевная глухота 68.

Душевная слепота 68.

Евнухоидизм 225.

Жевание и глотание 135, 136, 139.

Железы внутренней секреции 74, 77, 199, 225, 261.

Жесты 235.

Желтое пятно 59.

Заднее двухолмие 26.

Заднее коленчатое ядро 115.

Затылочная доля 55.

Закон относительности в деятельности центров 85.

Замещающие раздражители 256.

Защитные реакции 278, 279.

Звук 195 сл.

Зернистые тельца или зерна Нисля 15.

Зернистая часть клетки 71.

Зрительный бугор 27, 54, 55, 105, 156, 162, 164, 177, 180.

Зрительно-двигательная функция 100.

Зрительный тип 260.

Зрачковые центры 97.

Зрительный центр 55—57.

Зубчатая пластинка (fascia dentata) 39, 45.

Зубчатое ядро 29.

Игра 288, 289, 290.

«Идеаторная» апраксия 61, 176, 219.

Избирательное обобщение 83.

Извилина Аммониева рога 39.

Извилины Хешля (Heschl) 38, 59, 117.

Извилины и борозды 12.

Изучение личности 11—12.

Индивидуальность 259.

Индукция Шеррингтона 84.

Ins. Reilii 39.

Интеллект 52, 68.

Интеллектуальная деятельность 170.

Интеллектуальные центры 62, 63.

«Интерес» (в игре) 289.

Ионный процесс 92.

Искусственное воспитание сочетательных рефлексов 204.

Исследовательские рефлексы 276, 277.

Исследовательские стремления 281, 282.

Кенотоксины 293.

Кларковы столбы 17, 153—155, 178.

Клетки ассоциаторы 49.

Клетки Гольджи 15.

Клетки Мартинотти (Martinotti) 46, 48, 49, 154.

Клетки межпозвоночных узлов 16.

Клетки Пуркинье 32.

Клетки серого вещества 13.

Клин (cuneus) 35, 38.

Клоническая судорога 149.

Клювовидная борозда (fissura calcarina) 35, 56, 97, 101.

Кожная восприимчивость 149, 150.

Кожные рефлексы 147.

Комбинаторы 221, 239.

Комбинаторная деятельность нервной системы 83.

Конституциональные особенности 260.

Конституция 70, 262.

Контакт 16.

Кора мозжечка 13.

Корковая сетчатка 67.

Корковые или сочетательные рефлексы 93.

Корковый Кортиев аппарат 67.

Corp. subthalamicum 27.

Красное ядро 27, 180.

Кровельное ядро 29.

Крючковидная извилина (gyr. uncinatus) 39, 55, 59, 122.

Лексический центр 192.

Личность 259, 261, 262, 273.

Личные рефлексы 231 сл.

Лобная доля 35, 56, 57, 62, 169 сл.

Лобно-мостовая система 177.

Лобные извилины 37.

Локализации в мозговой коре 51 сл.

Локализация вкусового центра 134.

Локализация двигательного речевого центра 59.

Локализация зрительного центра 93, 94, 95.

Локомоторные движения 147.

Луковица 33.

Любовная мимика 288.

Маниакально-депрессивный процесс 224.

Мейнертовские дуги 185.

Мелкозернистый слой 44.

«Метафизиология» 68.

Механизм сочетательных рефлексов 200.

Мигательный рефлекс 106.

Мимико-соматическая сфера 203.

Мимико-соматические движения 109, 195.

Мимико-соматический рефлекс 70, 78, 88, 227—229, 269—271, 290.

Мимико-сочетательный тонус 257, 271, 275.

Мимическая функция 178.

Миндалевидное образование 28.

Миндалевидное ядро 128.

Миостатическая реакция 241.

Мозговая кора 78, 79, 90 сл., 187 сл.

Мозговой ствол 12, 25.

Мозговые полушария 12.

Мозжечок 12, 13, 28, 30, 32, 44.

Мозжечковая атаксия 61.

Мозжечковый пучок 178.

Мозолисто-краевая борозда 35.

Мораль 300, 301, 302.

Моторный тип 260.

Моцион 286.

Музыка 24.

Музыкальная или нотная алексия 212.

Музыкальные способности 60.

Музыкальный тип 260.

Мышечная восприимчивость 149, 150.

Мышечно-двигательный инстинкт 285, 286.

Мышечно-двигательные рефлексы 268, 269.

Мышечно-составные трансформаторы 92.

Мышечные движения 287.

Навыки 303, 304.

Надглазные извилинки 39.

Надкраевая извилина 61.

Надсильвиева область 56.

Наружная капсула (capsula externa) 41.

Наружное слуховое ядро 117.

Наследственно-органические или инстинктивные рефлексы 70.

Наследственность 259.

Научное творчество 276.

Невроглийный слой 44.

Невроны 15, 16, 72, 74, 93, 123, 124.

N. accessorius 21.

N. acusticus 21.

N. glossopharingeus 21.

N. hypoglossus 21.

N. trigeminus 24.

N. vagus 21.

Нервно-психическая энергия 74.

Нервные клетки 20.

Нервный ток 15, 72, 92, 240.

Нерефлексогенные раздражения 243, 244, 246, 248.

Нерефлексогенный раздражитель 263.

Нисслевские тельца 71, 73.

Низшие рефлекторные функции 154.

Невообразование связей 263, 279.

Области мозговой коры 44—45.

Область Брока 191.

Область Вернике 191, 192.

Область чувствительности 52.

Обоняние 120 сл.

Обонятельная луковица 39, 124.

Обонятельные нервы 33.

Обонятельный пучок 124.

Обонятельный тяж 124, 126.

Обонятельный центр 55, 59, 124, 126.

Оборонительный рефлекс 79.

Общая одаренность 260.

Общественность и общественное мнение 302, 303.

Обычаи в нравы 292.

Ограда (claustrum)

Одиночный пучок 20.

Околодвухолмное ядро 27.

Оливы 26.

Онанизм 283.

Онемение пальцев 149.

Operculum 134, 137, 139.

Опухоли в лобных долях 175.

Опыт Цитовича 277.

Опыты Штейнаха 284.

Органический раздражитель 263, 303.

Органические рефлексы 268, 269, 270.

Ориентировочный сочетальный рефлекс 90, 194, 239, 268—270, 373—276.

Ориентировочные движения 65.

Ориентировочный рефлекс 88, 90, 190.

Осевой цилиндр 15, 16.

Осязательно-мышечно-двигательная область 140 сл.

Осязательно-мышечно-двигательные рефлексы 91.

Отделение мочи и желчи 166.

Отделение слез 166.

Отрицательная галлюцинация 215.

Отростки нисходящие 13.

Ощущение мурашек 149.

Парасимпатическая система 221, 226.

Парацентральная долька 35.

Пассивно-активное сосредоточение 274.

Пассивное сосредоточение 274.

Пассивные защитные реакции 279.

Переднее двухолмие 27, 101, 103, 109, 115, 117.

Передние и задние рога 17.

Передняя спайка 50.

Передняя центральная извилина 141, 146, 152.

Перекрещивание волокон 189.

Периферические раздражения 15.

Периферические узлы 13.

Петлевой слой 25, 139.

Пирамидный пучок 157.

Письменный или графический центр 208 сл.

Питуитрин 226.

Пищевые рефлексы 268, 269, 280—282.

Поведение человека 271—272.

Подавленность и угнетение 224.

Подкорковые дуги Мейнерта 49.

Подражание 234, 292 сл.

Подражательная речь 209, 210.

Подражательные рефлексы 269, 270, 291, 292.

Покровные трансформаторы 92.

Половая мимика 288.

Половой инстинкт 283, 284, 285.

Половые железы 283.

Половые рефлексы 268, 269.

Полоска Бельаржера 49.

Полоска Vick d’Azyr’a 49, 56, 95.

Полоска Бехтерева и Каес 49.

Полукружные каналы 113.

Последействие 254, 256.

Постгипнотическое внушение 215.

Пояс Лиссауэра 156.

Преддверный нерв 119.

Предлобные области 57, 170 сл.

Приводно-отводный аппарат 93.

Приводно-отводные области 239.

Приказ 257, 263, 304.

Принцип индивидуальности (особность) 246, 259.

Принцип инерции в сочетательных рефлексах 86.

Принцип наведения 249.

Принцип относительности 250.

Принцип сосредоточения или доминирования 252.

Принцип тяготения 248.

Приобретенные сочетательные или высшие рефлексы 69, 77.

Прирожденные или унаследованные рефлексы 13.

Прирожденные обыкновенные или низшие рефлексы 69, 77.

Приспособительные процессы 258, 259.

Пробковидное ядро 29.

Продолговатый мозг 13.

Процесс анализа 185.

Процесс замещения 85, 86.

Процесс сосредоточения 85.

Процессы ионизации 72, 76, 77.

Прямая извилина 39.

Психические синтезы высшего порядка 170.

Психические центры 62, 63, 66 сл. 69.

Пучки Виоле 101.

Пучок Бурдаха 153.

Пучок Говерса 155.

Пучок Голля 153.

Пучок Гуддена 198.

Пучок Монакова 164.

Пучок Мюнцера 118.

Пучок Тюрка 119.

Пучок Цукеркандля 126.

Растительные функции организма 64, 198 сл.

Расширение зрачков 96.

Реактивность 70.

Религиозный культ 280.

Ретросигнальные раздражения 244 сл.,250.

Рефлекс с заторможенным действием 238.

Рефлекс сосредоточения 89, 274.

Рефлексогенные раздражения 243.

Рефлексогенный раздражитель 263.

Рефлексологическое исследование 267, 268.

Рефлексы наступательный и оборонительный 231.

Рецепторы 76—79, 188.

Речевая функция 206.

Речево-двигательный центр 192.

Речистый тип 260.

Родительский инстинкт 296.

Роландова борозда 34, 35, 54, 55, 140, 154.

Роландово вещество 17.

Самоохранительные рефлексы 268, 278.

Самоподражание 234, 292.

Самопожертвование 298, 299.

Сводовая извилина 35, 38.

Связи затылочной доли 106 сл.

Семейственно-социальные рефлексы 269, 294.

Семья 296—297.

Сердечно-сосудодвигательный эффект 167.

Сердечно-сосудистые области коры 167.

Серое вещество больших полушарий 33.

Серое корковое вещество 12, 13, 41, 101.

Серое вещество спинного мозга 32.

Серые гнезда 13.

Сетчатка 59.

Сетчатое вещество 20.

Сетчатое ядро 26.

Сигмовидная извилина 140, 141, 163—165.

Сигмовидная область 51, 52 сл.

Сильвиев водопровод 26.

Сильвиева борозда 34.

Сильвиева ямка 59, 117.

Символические рефлексы 235, 290, 291.

Симпатико-глазной центр 166.

Симпатикотоники 223.

Симпатическая система 77, 221, 226.

Синтетическая функция коры 220.

Скорлупа (putamen) 27, 241.

Скорость установления связи 245.

Скрытый период сочетательного рефлекса 254.

Слабоумие 175.

Словесная слепота 60.

Словесное внушение 295.

Словесное воздействие 295.

Словесные символы 257.

Словесный двигательный центр Брока 208.

Словесный слуховой центр 206.

Сложные органические рефлексы 77.

Слой больших пирамид 44.

Слой веретенообразных клеток 44.

Слой малых пирамид 44.

Слой мозговой коры 46.

Слой угловатых клеток 44.

Слуховая словесная область Вернике 207.

Слуховая область — анатомические связи 113.

Слуховой бугорок 24, 114.

Слуховой центр 55, 57, 58, 59.

Слуховые рефлексы 115.

Слуходвигательная область 117, 118, 110, 119.

Слюноотделение 136, 167.

Смена явлений возбуждения и торможения 84.

Смешанная сенсо-моторная область 53,

Сон 269, 293.

Сосредоточение 252 сл., 254 сл., 274.

Сосудистая иннервация 223.

Сосудорасширительная реакция 193.

Сосудорасширители 156.

Сосудосжиматели 156.

Социальная среда 261, 302.

Социальное воздействие 304.

Социальный инстинкт 297, 298.

Сочетательные рефлексы 244, 245, 246, 256.

Сочетательно-рефлекторная деятельность 10.

Сочетательные рефлексы 10, 88, 171, 177, 190, 192, 204, 205, 206, 211, 233, 257, 264, 265.

Срединное ядро 26.

Спайки мозга 50.

Спинной мозг 13, 18.

Спинномозговые рефлексы 17.

Статико-мышечные трансформаторы 92.

Статическая координация 61, 175, 178.

Стеническое и астеническое состояния 227, 228.

Стойкие и нестойкие сочетательные рефлексы 247 сл.

Столбовые клетки спинного мозга 16.

Stria cornea 128, 132, 198.

Стриальная система 28, 33.

Стрио-паллидальная система 109.

Субвокальные корковые рефлексы 242.

Субъективная психология 60, 69.

Субъективные переживания 212, 213.

Субъективный метод в психологии 10.

Substantia ferruginea 26.

Суждение 170.

Суммирование возбуждения 257.

Сцепление сочетательных рефлексов 265, 267.

Тактильная асимболия 151.

Танцы 289, 290.

Теменные извилины 37.

Темперамент 260.

Теория разрядов 72.

Тепловая экономия 156, 157.

Тетания 225.

Тигроидное вещество 71.

Титьковидное ядро 27, 124, 155.

Тоновая шкала 192.

Торможение рефлексов 73.

Транскортикальная афазия 192.

Трансформаторы периферические 70, 74, 79, 80, 81, 92, 185, 193, 194 199, 200, 232, 239, 257, 274.

Трапециевидное образование 114.

Трапециевидные ядра 113, 114.

Тройничный нерв 18, 136, 137.

Угловая извилина (gyr. angularis) 37, 60, 97, 192.

Угнетение 171, 172.

Условный раздражитель 244.

Условные рефлексы 244.

Улитковый нерв 113.

Умственный труд 286.

Упражнение 244, 245.

Устная речь 236, 237.

Фибриллы 15.

Fimbria 128, 132.

Физический труд 286.

Физический труд 286, 287.

Фляшковидные клетки 101.

Фонтановидный пучок 103.

Фонтановидные клетки 101.

Хвостатое тело 241.

Хвостатое образование (nucl. caudatus) 27, 39.

Хроматолиз 73.

Хрусталик 109.

Центральная нервная система 15.

Центральные ядра 13.

Центральный канал 17, 18.

Центральный аппарат 92.

Центробежные волокна 12.

Центробежные или нисходящие проводники 92.

Центробежные проводники 13.

Центробежные проводники слуховой области 117.

Центростремительные или восходящие проводники 92.

Центростремительные зрительные проводники 101.

Центростремительные нервы 12.

Центростремительные проводящие пути 152, 154.

Центр аккомодации глаза 175, 181.

Центр движения лопатки 144.

Центр для пения 60.

Центр для письма 208, 209.

Центр для чтения 60, 207.

Центр дыхания 145.

Центр стопы 144.

Центры аккомодации 97.

Центры вегетативной нервной системы 88.

Центры движения челюстей 144.

«Центры мысли» 62.

Центры ориентации и равновесия 61.

Центры представлений 61.

«Центры центров» 61, 68.

Циклотимия 224.

Человеческая речь 291.

Черепноспинная ось 77.

Чернов вещество (subst. nigra) 155.

Червь 30, 32.

Четверохолмие 24, 25, 99.

Черное вещество 25, 26.

Чечевичное ядро (nucl. lenticularis) 27.

Членораздельная речь 291.

Шарообразное образование 29.

Шнейдерова оболочка 120, 123.

Экзогенные раздражения 240, 241.

Эмоциональные состояния 78, 227.

Эндогенные раздражения 240, 241.

Эндолимфа 119.

Эпилептические судороги 104, 106.

Эпилептические припадки 148.

Ядро Бехтерева 24.

Ядро Бурдаха 18.

Эпилептовидные припадки 225.

Ядра глазных нервов 24, 164.

Ядра черепномозговых нервов 21.

Язычная извилина (gyr. lingualis) 35, 39.

Языкоглоточный нерв 137.

Ядро Голля 18.

Ядро Даркшевича 27.

Ядро Еаеса 155.

Ядро Льюиса 27.

Ядро Монакова 18, 26.

ФОТОГРАФИЧЕСКИЕ СНИМКИ ЧЕЛОВЕЧЕ-
СКОГО МОЗГА, ИЗГОТОВЛЕННЫЕ ДЛЯ
СТЕРЕОСКОПА В ЛАБОРАТОРИИ АВТОРА
Д-РОМ В. П. КУЗНЕЦОВЫМ. 1
I. Правое полушарие мозга, снаружи покрытое мягкими оболочками.
Под затылочной долей видно правое полушарие мозжечка с извилинами, под
ним продолговатый мозг. На наружной поверхности полушария снизу и спе-
реди в направлении кверху и кзади видна большая Сильвиева борозда, от-
деляющая книзу височную долю.
II. Боковой профиль мозговых полушарий со снятыми мозговыми обо-
лочками. На поверхности можно видеть борозды и извилины мозга со вто-
ричными бороздками. Под задней частью полушарий-мозжечок. На поверх-
ности мозговых полушарий резко обозначена большая Сильвиева борозда,
идущая в косом направлении кзади и кверху. В передней ее части имеются
восходящие ветви Сильвиевой борозды, идущие в вертикальном напра-
влении. Сзади их большая глубокая борозда, поднимающаяся к внутренней
поверхности полушарий, обозначаемая центральной или Роландовой бороздой.
По ту и другую сторону этой борозды расположены центральные извилины—
передняя и задняя. Кпереди расположена лобная доля с тремя извилинами—
1-ая, 2-ая и 3-ья, считая снутри кнаружи. Кзади от задней центральной изви-
лины расположена теменная доля с верхней и нижней теменной долькой и
угловой извилиной. Кзади от теменной доли в направлении к затылочному по-
люсу расположена затылочная доля с тремя извилинами. Спереди она ограни-
чивается затылочно-теменной бороздой, расположенной на внутренней поверх-
ности полушарий и едва заметной у внутреннего края задней их поверхности.
Ниже Сильвиевой борозды представлена височная доля с тремя извилинами.
На мозжечке также видны мелкие извилинки.
III. Верхняя поверхность мозговых полушарий. Левое полушарие об-
нажено от мягких оболочек, правое ими покрыто; вследствие этого на левом
полушарии хорошо видны извилины. Между полушариями видна продольная
1 Каждая пара снимков вставляется в обыкновенный стереоскоп и рас-
сматривается при отраженном свете.

разделяющая их щель. В наружных областях видна большая Сильвиева
борозда, идущая от задней части основания лобной доли в косвенном на-
правлении кзади и несколько кверху. От передней части этой борозды отхо-
дит короткая ее вертикальная ветвь. Последнюю огибает третья или нижняя
лобная извилина, отделяющаяся особой бороздой от второй или средней
извилины, которая в свою очередь отделяется бороздой от первой лобной
извилины. Все извилины изрезаны вторичными и еще более нежными
третичными бороздками. Сзади этих трех лобных извилин проходит попе-
речная предцентральная борозда, а за ней расположена передняя централь-
ная извилина, местами пересеченная бороздками. Непосредственно сзади от
нее проходит в том же направлении Роландова борозда, сзади которой лежит
задняя центральная извилина, отделяемая в свою очередь зацентральной
бороздой от теменных извилин. Кзади лежащие извилины разделяются
теменной бороздой на верхнюю и нижнюю теменные дольки. Последняя со
стоит из двух извилин: передней верхнекраевой и задней угловой, которая
лежит при заднем конце Сильвиевой борозды (видна на самом краю ри-
сунка). Снизу от Сильвиевой борозды расположена височная доля, снаружи
от которой видна небольшая часть мозжечка. На височной доле можно раз-
личить первую височную борозду, ограничивающую снизу первую височную
извилину и отделяющую последнюю от других извилин.
IV. Тот же мозг сзади и с правой стороны. Левое полушарие покрыто
оболочкой, правое освобождено от них. Под задней частью полушарий видны
оба полушария мозжечка с их тонкими извилинами и выстоящим книзу концом
продолговатого мозга. На правом полушарии мозга хорошо видны извилины
затылочной и теменной области. Снутри его, несколько отступя кверху от
затылочного полюса, с внутренней стороны полушария врезывается глубокая
теменно-затылочная борозда, отделяющая кзади от себя затылочную долю от
теменной. Затылочная доля разделяется на три извилины: внутреннюю, сред-
нюю и наружную. В теменных извилинах видна задняя часть правой теменной
борозды, разделяющей теменную долю на верхнюю и нижнюю теменные дольки.
На мозжечке можно видеть поперечную глубокую горизонтальную борозду,
другие части мозжечка изрезаны менее глубокими поперечными бороздами.
V. Вид мозга сзади. Посредине продольная разделяющая полушария
щель мозга. На поверхности оба полушария покрыты мягкими оболочками.
В области затылочной доли можно различить три извилины: внутреннюю, сред-
нюю и наружную, разделяемые бороздами и на их поверхности вторичными
бороздками. На внутренней ее поверхности со стороны продольной щели, не-
сколько выше основания, вдается в полушария глубокая клювовидная борозда
(fissura calcarina). На мозжечке, покрытом мягкою оболочкою, виден средний
червь, посредине и по бокам выступают полушария мозжечка, разделяемые
на верхний и нижний отделы поперечной бороздой. Ниже мозжечка отрезок
продолговатого мозга.
VI. Вид головного мозга с его основания. Левое полушарие покрыто
мягкою оболочкою, правое освобождено от нее. Можно различить мелкие

извилины основания лобной доли, а также извилины основной поверхности
и переднего конца височной доли. Вблизи средней щели мозга с обеих ее
сторон видны обонятельные луковицы, лежащие в прямых бороздах основания
лобной доли. Сзади виден перекрест зрительных нервов и область infundibu-
lum, позади ее титьковидные тела (corp. mamillaria), позади их Варолиев
мост и продолговатый мозг. По обеим сторонам продолговатого мозга две
позвоночные артерии, сходящиеся в один ствол, называемый arteria
basillaris. На препарате видны отходящие концы этой артерии заворачиваю-
щиеся кзади и переходящие в задние мозговые артерии; от последних идут
соединительные ветви к Сильвиевым артериям, образуя тем самым заднюю
часть Виллизиева круга. Передняя часть последнего образуется соедини-
тельными ветвями, идущими от Сильвиевых артерий к передним мозговым
артериям. По обеим сторонам Варолиева моста и продолговатого мозга рас-
положены основные поверхности мозжечка и, кроме того, можно различить
нервы, выходящие из Варолиева моста и продолговатого мозга.
VII. Скошенный горизонтальный срез через мозговые полушария, через
левое несколько глубже. По периферии окрашенная в сероватый цвет мозго-
вая кора с извилинами. Между полушариями передняя часть большой мозговой
спайки (corpus callosum); спереди и сзади от нее разделяющая полушария
продольная щель мозга. По сторонам в разрезе два боковых желудочка,
в левом полушарии глубокая Сильвиева борозда, во внутренних частях
которой извилинки островка. В задней части обоих полушарий глубокие
борозды, называемые затылочно-теменными.
VIII. Лобный поперечный срез через мозговые полушария. По пери-
ферии кора мозговых полушарий, разделенных по средине продольной щелью.
Под вей большая спайка мозга (corpus callosum); с обеих сторон под ней
боковые желудочки, разделенные перегородкой (septum pellucidum). Внутри
полушарий с боку боковых желудочков окрашенные в сероватый цвет хво-
статые ядра (nucleus caudatus), входящие в состав стриальной системы.
Несколько поодаль книзу и кнаружи большие серые массы чечевичного ядра
(п. lenticularis), между ними прослойка белого вещества, называемая внутрен-
ней капсулой. Кнутри от чечевичных ядер белые ножки свода; под ними едва
заметна нижняя часть III желудочка (infundibulum); под ней срезанная часть
зрительного перекреста, ниже основная поверхность Варолиева моста и про-
долговатого мозга с корешками. Кнаружи от левого чечевичного ядра полоса
серого вещества, называемая оградой (claustrum). Между оградой и левым
чечевичным ядром белая полоска — наружная капсула. В наружных частях
с обеих сторон полушарий в разрезе Сильвиева борозда, в глубине кото-
рой кора извилинки островка. Ниже Сильвиевой борозды отрезки височной
доли.
IX. Лобный поперечный срез через полушария мозга. По середине раз-
деляющая полушария продольная щель мозга, по периферии сероватое ве-
щество коры мозга. Под продольной щелью большая мозговал спайка (corpus
callosum), под ней боковые желудочки, книзу от последних серые массы

зрительных бугров. Под наружным углом боковых желудочков в разрезе
хвостовые частя хвостатого ядра. Между обоими зрительными буграми задняя
спайка в разрезе, под ней III желудочек с воронкой в нижней его части.
Снаружи зрительных бугров и хвостатых частей nuclei caudati внутренняя кап-
сула; снаружи от нее чечевичное ядро (nucleus lenticularis), снаружи от него
наружная капсула. С левой стороны за наружной капсулой видна серая по-
лоска, так называемая ограда (claustrum), еще кнаружи — белое вещество и
кора островка, лежащего в глубине Сильвиевой борозды. Справа, а частью
и слева, при основных частях чечевичного ядра виднеются мелкие кровоизлия-
ния. По обеим сторонам воронки III желудочка (infundibulum) видны разрезы
зрительных трактов. Под infundibulum область заднего дырчатого простран-
ства, находящегося в тени. Далее видна основная поверхность Варолиева
моста и продолговатого мозга с их нервами. По обеим сторонам видны части
основных поверхностей мозговых полушарий.
X. Лобный поперечный срез через полушария мозга кзади от IX. По
середине разделяющая полушария продольная щель мозга, по периферии
серое вещество коры мозга. Под продольной щелью большая белая спайка
(corp. callosum), под ней по обеим сторонам боковые желудочки, под ними две
серые массы образуют зрительные бугры. Наверху между ними задняя
спайка, под ней щель III желудочка с расширением внизу. При углах бо-
ковых желудочков над и кнаружи от зрительных бугров срез хвостовой
части nucleus caudatus. Под серым веществом зрительных бугров более
темно окрашенная часть представляет подбугровое тело. Снаружи зритель-
ных бугров внутренняя сумка, переходящая книзу в основание мозговой
ножки. Снаружи от внутренней сумки треугольное образование представляет
nucleus lenticularis, снаружи от него — наружная капсула, еще кнаружи —
серая кора островка, лежащего в глубине Сильвиевой борозды. Под мозго-
выми ножками видна основная поверхность Варолиева моста с частью про-
долговатого мозга, с корешками; кнаружи от него видна часть полушарий
мозжечка.
XI. Срез через мозговые полушария несколько кзади от VIII. По пери-
ферии серая кора полушарий, разделенных между собою продольной щелью.
Под последней в разрезе большая спайка (corpus callosum), а под ней с обеих
сторон боковые желудочки, книзу от нее верхняя часть III желудочка. По
сторонам последнего серое вещество задней части зрительного бугра (pulvi-
nar thalami optici). В середине между холмами четверохолмия aqueductus Sylvii;
над ним задняя спайка, ниже его в виде двух белых кружков красные ядра,
расположенные над петлевым слоем. Кнаружи от задних отделов зрительного
бугра задние части чечевичного ядра, сбоку полушарий глубокая Сильвиева
борозда, на дне которой часть извилин островка. Под Сильвиевой бороздой
часть полушарий заканчивается Аммониевым рогом вместе с подножием
subiculum. Между Аммониевым рогом и веществом височной доли отверстия
нижнего рога. Между височными долями разрез Варолиева моста, ниже его
часть продолговатого мозга с корешками — нервами, а под нижней поверхно-
стью — части мозжечка.

XII. Лобный поперечный разрез мозговых полушарий, причем правое
срезано несколько более кпереди. Между полушариями разделяющая их
продольная щель мозга. По периферии сероватое вещество коры мозга. Под
продольной щелью мозга в разрезе задняя часть corporis callosi, по обеим
сторонам отверстия боковых желудочков, слева задний рог, а справа задний же
рог с переходом в нижний рог. На этой стороне начинает формироваться
Аммониев рог. Под полушариями, срезанными через область заднего четверо-
холмия и Варолиева моста, в верхней части виден aquaeductus Sylvii, ниже
его обозначается перекрест передних ножек мозжечка. Под ним по обеим
сторонам виден слой главной петли; ниже этого сдоя область Варолиева
моста с выпячивающимися в сторону срезами средних ножек мозжечка. По
сторонам видны полушария мозжечка и продолжение Варолиева моста и
продолговатого мозга.
XIII. Лобный срез через задний отдел мозговых полушарий, разделен-
ных продольной щелью. Видны на поверхности полушарий: по периферии
окрашенная в серый цвет мозговая кора с извилинами, слева небольшая
часть островка; между полушариями большая спайка (corpus callosum);
внутри полушарий боковые желудочки с переходом их в нижний рог, осо-
бенно слева. Под мозговой спайкой верхняя часть III желудочка, plexus chorioi-
deus. Книзу срез позади области четверохолмия через Варолиев мост; боковые
его выступы соответствуют передним отделам средней ножки мозжечка. По
средине aqaeductus Sylvii в разрезе, по бокам срез через передний отдел
мозжечковых полушарий. В самом низу передняя поверхность отрезка про-
долговатого мозга с нервами, а по обе стороны часть основной поверхности
мозжечка.
XIV. Несколько скошенный горизонтальный срез над corpus callosum
через большие полушария, разделенные продольной щелью мозга, кверху от
VII; левое полушарие срезано глубже правого. По периферии серое веще-
ство мозговой коры с извилинами. Вся средняя часть занята белым веществом
(tegmentum Vieusenii). Внутри полушарий слева часть полости бокового же-
лудочка, справа лишь намек на нее, в левом полушарии слева глубокая
Сильвиева борозда, в разрезе во внутренних частях заднего отдела полу-
шарий глубокие затылочно-теменные борозды, разделяющие затылочные дали
от теменных.
XV. Скошенный горизонтальный срез глубже XIV через оба полуша-
рия. Правое срезано выше левого. В обоих полушариях в разрезе передние и
задние рога боковых желудочков. В правом полушарии в боковом желудочке
свод и задняя часть splenium corp. callosi, срезанные по средине. Под срезом
затылочной части левого полушария часть верхней поверхности мозжечка.
Снаружи обоих полушарий вдается вглубь их Сильвиева борозда, в глубине
которой видны извилины островка, особенно хорошо в левом полушарии. Внутри
затылочной доли правого полушария выдается клювовидная борозда, служащая
областью зрительного центра. Внутри левого полушария у заднего рога виден
Аммониев рог вместе с fimbria и fascia dentata. Между передними рогами

желудочков видна septum pellucidum с содержащимся между ее листками
V желудочком. Слева задней границы septum pellucidum виден срез перед-
него столба свода, а справа верхняя часть свода попала в горизонтальный
срез. В средней части левого полушария между рогами бокового желудочка
и островком на срезе видны следующие серые образования: впереди головка
хвостатого ядра nucl. caudat., у самого переднего рога, сзади ее кнаружи от
III желудочка, область зрительного бугра, а кнаружи от последнего nucl.
lenticularis. Изогнутая кнутри прослойка белого вещества между головкой
хвостатого ядра с зрительным бугром снутри и чечевичным ядром снаружи
называется внутренней капсулой. Снаружи от nucl. lenticularis между ним и
извилинами островка видна тоненькая полоска — claustrum. Между этой по-
лоской и чечевичным ядром — наружная капсула. Справа той же области
те же отношения, только серые образования в меньшем размере и не видна
ограда (claustrum).
XVI. Горизонтальный срез левого полушария с сохранением внутрен-
них отделов затылочной доли, из подобного же среза правого полушария
удалена глубже часть височной доли. По периферии серовато-окрашенная
мозговая кора с извилинами. На срезе видны два боковых желудочка с пе-
редними рогами, в левом полушарии вместе с задним рогом, а в правом
с нижним рогом. В желудочках виден plexus chorioideus. Между передними
рогами желудочков виден V желудочек, ограниченный двумя пластинками
septum pellucidum. Впереди от него срезанный rostrum corp. callosi, а сзади
область III желудочка. Область зрительных бугров покрыта plexus chorioideus,
который распространен и на нижний рог; последнее видно в правом полу-
шарии благодаря срезу части височной доли. Внутри боковых желудочков
виден corpus caudatum, задняя часть которого попала в срез мозгового полу-
шария, что видно по серому окрашиванию вещества мозга по границе бокового
рога. В задней части затылочной доли левого полушария на срезе виден
Аммониев рог с fimbria и fascia dentata Tarini.
XVII. Горизонтальный срез левого полушария и передней части пра-
вого полушария с выемкой внутренних отделов затылочной доли с косвен-
ной вырезкой височной доли правого полушария Для обнажения Аммониева
рога. На срезе по периферии серое вещество мозговой коры. Позади
разделяющей лобные доли щели rostrum corp. callosi, сзади от него боко-
вые желудочки с передними рогами и задним рогом левого желудочка и
нижним рогом правого желудочка. Между передними рогами двух боковых
желудочков расположен V желудочек, огражденный пластинками septum
pellucidum, сзади его виден III желудочек, по сторонам последнего зритель-
ные бугры. В глубине боковых желудочков виден nucleus caudatus, задняя
часть его срезана вместе с полушарием, благодаря чему видна сероватая
окраска мозгового вещества по границе бокового желудочка. Вследствие
выемки внутренних отделов затылочных долей видна покрывающая четверо-
холмие glandula pinealis и червь мозжечка. В правом полушарии благодаря
косвенному срезу височной доли и вскрытию нижнего рога видна область
Аммониева рога, fimbria и fascia dentata Tarini.

XVIII. Горизонтальный срез левого полушария на том же уровне, как
и в XVI и XVII, до вскрытия бокового желудочка с вырезкой внутреннего
края затылочной доли. Такой же срез правого полушария с удалением боль-
шей его части, кроме передней лобной доли. По периферии серый слой
мозговой коры с извилинами. Сзади продольной щели между лобными до-
лями виден в горизонтальном разрезе rostrum corp. callosi. Благодаря такой
препаровке видны боковые желудочки с их передними рогами в обоих
полушариях и задним рогом в левом полушарии. Внутри передних рогов виден
nucleus caudatus, верхняя часть которого срезана вместе с полушарием, что
обозначается серым окрашиванием вещества по границе бокового желудочка.
Между обоими передними рогами видны близко лежащие друг к другу пла-
стинки septum pellucidum, между которыми расположен V желудочек, сзади
же от него видно отверстие III желудочка. По бокам его расположены зри-
тельные бугры, а сзади от них видны бугры четверохолмия. Позади послед-
него виден червь мозжечка, небольшая часть левого и все правое полуша-
рие мозжечка.
XIX. Вид мозжечка и части мозгового ствола сверху. Мозжечок раз-
резан по средине верхнего червя, и разрезы отведены кнаружи для обнаже-
ния дна IV желудочка. В верхнем отделе мозгового ствола слева видны
зрительные бугры, справа часть бугра срезана, слева кроме зритель-
ного бугра сохранена прилежащая часть мозгового вещества. Между зри-
тельными буграми видны срезанные столбы свода, сзади их отверстие
желудочка, позади его область шишковидной железы (glandula pinealis), под
и сзади от нее видны передние и задние холмы четверохолмия, за ними виден
передний мозговой парус, частью разрезанный, затем вскрытое дно IV же-
лудочка с срединой бороздкой и затем писчее перо (calamus scriptorius).
В разрезе червя видно так называемое древо жизни. Сзади среза около про-
долговатого мозга виден клочок (flocculus).
XX. Мозжечок спереди. По самой середине виден нижний и верхний
червь спереди. Сбоку видны срезы мозжечковых ножек. По сторонам глубокая
горизонтальная борозда, разделяющая мозжечковые полушария на верхнюю
и нижнюю части. Около срезанных ножек виден flocculus мозжечка, позади его
особая долька — tonsilla.
XXI. Вид мозгового ствола снаружи. Наверху область больших мозго-
вых узлов основания мозга. За срезом поверхности белого вещества мозга
скрыта стрио-паллидальная система и зрительный бугор, задняя часть кото-
рого выстоит кнаружи. Тут же видна и задняя часть бугра другой стороны.
При основании мозга видно corpus mammillare. За зрительным бугром видно
четверохолмие, ниже его Варолиев мост и еще ниже продолговатый мозг
с нервами. Мозжечок отнят, причем срезаны передняя, средняя и задняя
ножки и обнажено дно IV желудочка.
XXII. Мозговой ствол сверху. В верхней части вследствие срезывания
вещества мозгового полушария слева виден зрительный бугор с прилежащей

частью мозгового вещества, справа тоже зрительный бугор, несколько сре-
занный снаружи; между ними отверстие III желудочка. Впереди от него
срез ножек свода с частью двух пластинок — septum pellucidum. Книзу видна
шишковидная железа (glandula pinealis), расположенная впереди четверохолмия,
за последним виден блоковый нерв (nervus trochlearis), выходящий кнаружи
и огибающий мозговую ножку. Сбоку от задних холмов четверохолмия видно
внутреннее коленчатое тело. Позади заднего четверохолмия виден передний
мозговой парус (velum medullare anterior), за которым открытое дно IV же-
лудочка; вследствие удаления мозжечка ножки последнего срезаны и видны
по сторонам IV желудочка, сзади их корешки черепных нервов. Нижняя
часть IV желудочка образует писчее перо, за которым следует часть спин-
ного мозга.
XXIII. Мозговой ствол с мозжечком представлены с их основания
В верхней части сохранена небольшая часть больших узлов основания
с остатками зрительных бугров. На отрезке зрительного бугра видно наруж-
ное коленчатое ядро, к которому подходит зрительный тракт. Ниже узлов
видны мозговые ножки, правая и левая (последняя глубже). Между мозго-
выми ножками видны два круглые образования — титьковидные ядра (corpora
mammillaria). Сзади их между мозговыми ножками расположено заднее проды-
рявленное пространство. Несколько ниже их два выходящие из внутренних
частей ножек корешка глазодвигательного нерва, виден также и корешок
n. trochlearis, огибающий правую мозговую ножку сзади и снаружи. Ниже моз-
говых ножек — Варолиев мост. Сбоку его полушария мозжечка с основной их
поверхности. Ниже Варолиева моста виден булавовидной формы продолго-
ватый мозг, переходящий в спинной, посредине его поверхности видна про-
дольная передняя щель. С обеих сторон Варолиева моста видны обрезанные
корешки тройничного нерва. Между Варолиевым мостом и продолговатым
мозгом выходят корешки отводящего нерва (nervus abducens). Кнаружи от
него на левой стороне рисунка хорошо видны лицевые и слуховые нервы,
ниже их с той же стороны видны корешки языкоглоточного и блуждающего
нервов. Кнутри и несколько ниже видны корешки языкодвигательного нерва;
они лучше видны на правой стороне рисунка и еще ниже их с правой сто-
роны хорошо виден добавочный нерв — n. accessorius в виде направленного
кверху корешка.
XXIV. Вид мозгового ствола с мозжечком и частью полушарий. В сред-
ней части сверху видны срезы зрительных нервов и зрительный перекрест,
за ним область infundibulum вместе с титьковидными образованиями (corp.
mammillare); книзу от него затеменное заднее дырчатое пространство между
мозговыми ножками. С обеих сторон изнутри мозговых ножек видны от-
резки корешков n. oculomotorius, за этими нервами Варолиев мост, по бо-
кам его спереди огибающие мозговую ножку тонкие блоковые нервы (n. tro-
chleares). Несколько далее, в самых наружных частях Варолиева моста, видны
обрезанные корешки тройничного нерва. На границе Варолиева моста и
продолговатого мозга видны два отводящих нерва (n. abducens), кнаружи от
них лицевой (facialis) и сзади его слуховой нерв. На боковой части поверх-

ОГЛАВЛЕНИЕ.

Предисловие 5

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Необходимость объективного изучения личности как биосоциального явления. Анатомические данные о строении мозга. Нервная система. Мозговые клетки, проводники, ядра, извилины и доли мозговых полушарий. Слои мозговой коры 7

ГЛАВА ВТОРАЯ. Результаты исследований локализации в мозговой коре воспринимающей и двигательной функции в различных областях мозговых полушарий (центры зрения, слуха, вкуса, речи, чтения, письма, музыки, пения, равновесия и проч.) 51

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Гипотезы о психических центрах. Невозможность объяснения психологическим методом механизма работы мозговой коры. Рефлексологическое направление в изучении личности по строго-объективному методу изучения внешних ее проявлений в виде прирожденных и приобретенных рефлексов в соотносительной и, в частности, сочетательно-рефлекторной деятельности 66

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Зернистая и волокнистая части клетки. Зернистая как хранительница запаса энергии, волокнистая — проводниковая часть клетки. Воспринимающие органы как трансформаторы внешних энергий в нервный ток. Гипотеза разрядов. Прирожденные, наследственно-органические, мимико-соматические и приобретенные рефлексы 71

ГЛАВА ПЯТАЯ. Роль мозговой коры в сочетательно-рефлекторной деятельности. Взаимная смена явлений возбуждения и торможения. Сосредоточение как доминанта. Процессы замещения или переключения. Установка сочетательных рефлексов как проявление инерции 79

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Зрительно-двигательная область мозговой коры и затылочная доля. Приводно-отводной аппарат в осуществлении акта смотрения (движения глаз, зрачков, аккомодации) 90

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Слухо-двигательная область коры и височная доля. Приводно-отводной аппарат в осуществлении процесса слушания (движение ушей у животных, поворот головы) 110

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Обонятельно-двигательная область. Крючковидная извилина. Пути, устанавливающие соотношение с мозговой корой и подкорковыми образованиями для осуществления акта нюхания 120

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Вкусо-двигательная область или область вкушения. Центры вкуса, жевания и глотания 133

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Осязательно-мышечно-двигательная область или область активного осязания приводная (задняя и передняя центральные извилины) и отводная для выполнения движений (передняя центральная извилина и задний отдел первой лобной извилины — area gigantoformis). Центры движения лица, руки, ноги и пр. Более дробное деление центров на передней центральной извилине. Результаты разрушения центральных извилин 140

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Центростремительные и центробежные проводники осязательно-мышечно-двигательной области. Сомато-двигательная область как область активных движений. Мимико-соматические области мозговой коры 152

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. Предлобные области. Эффекты их разрушения. Предлобные области как области сочетательных рефлексов. Парность проводящих систем. Короткие и длинные ассоциационные волокна 169

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Приводные отделы корковых сочетательных областей как копии воспринимающих трансформаторов. Их функциональная роль в смысле передачи возбуждения через ассоциационные волокна на отводные области. Механизм сочетательных рефлексов 187

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Речевые области мозговой коры — Вернике и Брока. Музыкальная область. Процесс осуществления рефлексов. Перерыв ассоциационной связи областей коры. Сосредоточение. Подотчетность субъективных переживаний. Гипноз. 206

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Возбуждение и торможение как количественная сторона функции мозговой коры. Анализ и синтез как качественная сторона ее деятельности. Развитие и усовершенствование внешних реакций коры как органа сочетательно-рефлекторной деятельности индивида в связи с опытом жизни. Влияние кровообращения. Системы: симпатическая и парасимпатическая или вегетативная. Симпатикотоники и ваготоники. Циклотимики. Железы и роль гормонизма в сочетательных рефлексах 220

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Личные рефлексы. Подражательные, символические (жесты) и речевые рефлексы. Невыявленные или субвокальные рефлексы в форме мыслительных процессов. Роль прошлых воздействий на проявление сочетательных рефлексов 231

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Корковые сочетательные области для внутренних, особенно статико-динамических, раздражений в лобных долях и для внешних раздражений в теменно-затылочно-височных долях. Внутренняя извилина мозга (хвостатое тело и скорлупа) для статики членов при движении членов в пространстве 239

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Нерефлексогенные раздражения. Условия возникновения сочетательных рефлексов. Стойкость, цепь последних. Индивидуальные особенности. Дифференциация ре-

флекса. Возбуждение и торможение, смена одного другим, скрытое дифференцирование 243

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Сосредоточение активное и пассивное. Доминирование. Сторонние раздражения. Замещающие раздражители. Влияние словесных знаков на осуществление рефлексов. Центральная нервная система как аккумулятор энергии. Бодрящая стеническая и ослабляющая астеническая реакции. Индивидуальность. Наследственность. Конституциональные и приобретенные особенности личности. Общая одаренность. Влияние окружающей среды. Соотношение между конституцией и поведением 252

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Эксперимент в целях возникновения и нарастания связей в коре. Возникновение сочетательных рефлексов в жизненных условиях. Сцепление сочетательных рефлексов во временной и пространственно-временной смежности. Основные группы органических рефлексов: ориентировочные, самоохранительные, пищевые, половые, мышечно-двигательные, мимико-соматические, подражательные, связанные с газообменом и естественными отправлениями, сонный, семейственно-социальный. Программа рефлексологического наблюдения за поведением личности 263

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Образование сочетательных рефлексов на почве органических. Ориентировочный — у новорожденных. Сосредоточение, исследование, анализ и синтез. Тонус. Интерес работы. Творчество. Самоохранительные реакции. Реакции пассивные и активные. Послушание. Покорность. Оборона всякого рода. Пищевой рефлекс. Агрессивная реакция. Борьба классов и народов. Половое развитие. Онанизм. Агрессивность. Мышечно-двигательный инстинкт. Движение. Отдых. Труд. Мимико-соматический рефлекс. Развлечения. Подражательный рефлекс. Обычаи, нравы, традиции. Сон как тормозной рефлекс. Семейственно-социальный рефлекс. Самопожертвование 273

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. Самопожертвование — проявление морали. Изменчивость ее в связи с эпохой и культурой у разных народов и в разных классах. Социальные ограничения. Героизм. Зависимость поведения от колебания органических раздражителей и инстинктов 300

Приложения:

Предметный указатель 307

Фотографические снимки человеческого мозга 315