Ананьев Б. Г. Теория ощущений. — 1961 — Электронная библиотека ГНПБУ

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Ленинградского университета

Книга представляет собою обобщение научных данных об основных видах ощущений: зрительных, слуховых, вибрационных, тактильных, температурных, болевых, мышечно-суставных, статико-динамических (равновесия и ускорения), обонятельных, вкусовых и внутриорганических. В работе излагается общее учение об ощущениях и их механизмах, дается классификация ощущений и приложение теории ощущений к разным областям практики.

Книга рассчитана на философов, психологов, физиологов, врачей, педагогов, художников и других специалистов, а также студентов и аспирантов вузов.

ВВЕДЕНИЕ
Проблема ощущений является общей проблемой филосо-
фии, естествознания и психологии, а также ряда других наук
. и областей практики.
Первоначально учение об ощущениях возникло в составе
. философского знания как часть материалистической теории
познания. Борьба материализма против идеализма опреде-
лила историю философского учения об ощущениях, причем
положительное знание об ощущениях человека складывалось
под прямым влиянием материалистического понимания позна-
ния в целом, непосредственно-чувственного познания в част-
ности.
Опытное изучение источников и закономерностей ощуще-
ний человека первоначально возникло в более общих науках
0 природе — астрономии и физике. С развитием космогониче-
ских учений на основе гелиоцентрической теории и оптической
техники астрономы уделяли особое внимание объективности
визуальных наблюдений и основанных на них расчетов.
Соотношение света и зрения оказалось одной из важней-
ших проблем, с решением которой были связаны коренные во-
просы научного наблюдения и техники измерения в астро-
номии. С прогрессом физики выделилась область оптики, ко-
торая включила в себя не только исследования природы света
и цвета, но также и определенный аспект природы человече-
ского зрения. Подобным же образом возникло специальное
учение о слухе как часть акустики, на основе которой в даль-
нейшем сложилась физиологическая акустика.
Но уже в первой половине XIX в. центр научных исследо-
ваний ощущений переносится из физики в физиологию и пси-
хологию, хотя в области физики продолжают разрабатывать-
ся многие вопросы учения об ощущениях. Примечательно, од-
нако, что такой «перенос» произошел благодаря применению
физических методов исследования в физиологии органов чувств

и экспериментальной психологии. Известно, что самый круп-
ный вклад в создание физиологии органов чувств, как это
отметил Сеченов, был совершен выдающимся физиком Гельм-
гольцем, основоположником физиологической оптики и физио-
логической акустики.
Подобное развитие отмечается и в психологии. Столетие
назад физик Фехнер начал строить новую для того времени
науку, находящуюся на границах физики и психологии,—
психофизику.
Во второй половине XIX в. физиология органов чувств и
экспериментальная психофизика достигли весьма больших
успехов, оказавших значительное влияние на многие смеж-
ные области естествознания, медицины, педагогики и т. д.
В последующем развитии науки эспериментальное изуче-
ние охватывало различные виды ощущений. Результатом
этого изучения было открытие ранее неизвестных видов и раз-
новидностей чувственного познания, их механизмов и истории
развития. К физиологии органов чувств и психофизике при-
мыкают анатомия и морфология, эмбриология, эволюционная
биология, клиническая медицина, дефектология, эксперимен-
тальная дидактика и другие науки.
В каждой из этих наук складывается конкретная теория
ощущений или ее своеобразное приложение. Вместе со спе-
циализацией и дифференциацией наук происходит все возра-
стающее обособление родственных учений об ощущениях, на-
рушающее целостный характер научных знаний об их при-
роде. В условиях растущего кризиса буржуазной идеологии
подобное обособление, особенно между физикой, физиологией
и психологией, сопровождалось рядом идеалистических спе-
куляций, в том числе махистских (эмпириокритических), иска-
жавших суть научных знаний об ощущениях. Все более отри-
цательно сказывались на ходе экспериментальных исследо-
ваний ощущений дуалистические концепции Гельмгольца и
Фехнера, идеалистический характер их общих концепций.
Но материалистическое естествознание нашло в себе силы,
противостоящие этим концепциям. Великая историческая за-
слуга Сеченова, продолжавшего в естествознании линию рус-
ского философского материализма, заключалась в создании
материалистической рефлекторной теории, объединившей про-
грессивную физиологию и психологию. Новый этап в развитии
этой теории, объединившей далее эволюционную биологию,
медицину и педагогику, связан с возникновением и развитием
физиологии высшей нервной деятельности, с ее учением об ана-
лизаторах, в которое вошла в качестве составной части ранее
сложившаяся физиология органов чувств.
На общей почве рефлекторной теории Сеченова — Павлова

происходит объединение многих наук, изучающих ощущения
человека, познавательную деятельность в целом.
Вместе с тем в современной науке происходит обратный
переход от психологии и физиологии к более общим областям
естествознания, а также к математике и техническим наукам.
Приобретает все большее значение биофизика с ее количест-
венными закономерностями, возникают новые комплексные
дисциплины — кибернетика и теория информации, в которых
математика, физика (электроника), техника соединяются
с физиологией и психологией, поскольку перед кибернетиче-
скими машинами ставится задача моделирования мозговой:
деятельности человека, воспроизведение связей между анали-
заторами, замыкательными и исполнительными (эффектор-
ными) приборами.
Так, в самом общем виде представляется логика развития
учения об ощущениях, основное ядро которого сложилось
в системе физиологии и психологии. Из вышеизложенного
ясно, что этим ядром не ограничивается общая сумма совре-
менных научных знаний об ощущениях. В действительности
эта сумма слагается из весьма разнородных, подчас распы-
ленных масс знаний во многих областях современной науки.
Все возрастающее значение имеют физические исследования,
выясняющие источники различных ощущений, заключенные
в природе света и цвета, звука и колебаний вообще, теплоты
и т. д. Благодаря успехам химии, особенно органических сое-
динений, стали развиваться физиолого-психологические иссле-
дования в области так называемых химических чувств (обоня-
ния, вкуса, хеморецепции внутренней среды организма).
Разработка в математических и технических науках про-
блемы сигналов как фундаментальной проблемы кибернетики
и теории информации вносит много нового в понимание при-
роды информационной деятельности органов чувств и анализа-
торов, соотношения «входных» и «выходных» импульсов и т. д.
Отмеченный нами взаимопереход из области физики к фи-
зиологии и психологии, а от них вновь к физике составляет
закономерный цикл развития учения об ощущениях, поскольку
ощущения можно понять лишь как образы движущейся ма-
терии. Этот взаимопереход объективно выражает путь науч-
ного познания ощущений, объединяющего науку о природе и
человеке, отражающем и преобразующем внешний мир.
Замкнуть учение об ощущениях в системе физиологии и пси-
хологии так же невозможно, как невозможно его замкнуть
в сфере оптики или акустики. Ощущения человека есть явле-
ние жизнедеятельности человека постольку, поскольку они
являются отражением явлений внешнего мира, природы тех
форм вещества и форм движущейся материи, воздействие

которых на органы чувств необходимо порождает ощущения
в человеческом мозгу.
Поэтому не случайно все попытки замкнуть учение об
ощущениях в какой-либо одной области знаний — или о внеш-
нем мире, или о человеке — оказались несостоятельными. За
такими попытками всегда обнаруживалась скудная или по-
рочная философия в форме дуализма или последовательного
субъективного идеализма. Обособление наук о человеке от
более общих наук о природе стало избитым приемом идеализ-
ма, который нарочито сеет «иллюзионизм в науке», по удач-
ному выражению Чернышевского, для того, чтобы толкнуть
науку к союзу с теологией. Физиологический идеализм XIX в..
физический идеализм XX в. и субъективная психология —
продукты одного происхождения.
Не случайно, что в разных нюансах эти идеалистические
концепции всегда возвращаются к излюбленному мотиву:
ощущения есть не знания о явлениях внешнего мира, а знаки,
символы, иероглифы, воздвигающие стену между человеком и
этим миром. В конце концов эти «знаки» оказываются лишь
сигналами внутренних состояний человеческого организма, са-
мопереживаниями органов чувств. Современный философский
идеализм, приспосабливаясь к достижениям науки, идет на
то, чтобы признать, что «между психическим и физическим нет
той пропасти, которую видит обыденный здоровый смысл», по-
сколько под физическим разумеется «физиологическая при-
чинная цепь».1
Но он категорически отвергает возможность выведения
этой физиологической причинной цепи из такого взаимодей-
ствия человеческого мозга и внешнего мира, в котором опре-
деляющее значение имеют воздействия внешнего мира.
Поэтому ощущения, а тем более мысли человека вращаются
в системе физиологической причинной цепи событий жизни
самого организма, по отношению к которой внешние физиче-
ские воздействия играют роль случайных поводов и толчков,
побуждающих организм к той или иной деятельности.
Характерно, что в книге Рассела «Человеческое познание»
проблема ощущений рассматривается только как физиологи-
ческая проблема в главе «Физиология ощущений и воление»
Однако это сделано, конечно, не по мотивам признания
истинности материалистического учения Павлова, а в целях
обоснования традиционного идеалистического тезиса о не-
познаваемости объективного мира.
Ответ на вопрос, являются ли ощущения образами (зна-
1 Б. Рассел. Человеческое познание, его сфера и границы. М., ИЛ,
1957, стр. 75.

ниями) внешнего мира или они являются знаками внешних
явлений и сигналами внутренних состояний, нельзя получить,
оставаясь на почве только физиологии и психологии.
Научные доказательства обоснованного ответа на этот во-
прос лежат в более широкой плоскости физики, физиологии и
психологии.
Чем являются свето- и цветоощущения? Гадание на этот
счет продолжается лишь до тех пор, пока мы не соотносим
эти ощущения с природой света. Подобным же образом выяс-
няются познавательные возможности слуха, когда мы соот-
носим их с природой звука, а обонятельные ощущения — с при-
родой органических соединений, воздействующих на обоня-
тельные приборы мозга и т. д.
Можно, конечно, изучать ощущения только как динамиче-
ское состояние анализаторной деятельности, ее нейродинамику
как таковую. Возможно «чисто психологическое» описание
фаз и моментов динамики ощущений и чувствительности. Но
такое изучение не позволяет делать заключения о сущности
ощущений, которую можно понять лишь в отношении к при-
роде материальных явлений, составляющих их подлинные
источники.
Иначе говоря, гносеологические отношения ощущений
к объективной деятельности раскрываются лишь тогда, когда
научное познание объединяет психологию и физиологию с бо-
лее общими науками о природе.
Система доказательств образного, познавательного харак-
тера ощущений не может ограничиться данными физиологии
и психологии, поскольку именно данные физики, химии и дру-
гих более общих наук о природе необходимы для определения
степени адекватности отражения в ощущениях тех или иных
явлений объективного мира.
Этот вопрос о соотношении физического и физиолого-пси-
хологического в изучении ощущений неизбежно встал в центре
внимания физиологии органов чувств и психофизики, когда
возникло систематическое экспериментальное изучение ощу-
щений. Иначе и нельзя было подойти к выяснению их законо-
мерностей. Однако в силу ряда причин такое изучение огра-
ничивалось исследованием количественных зависимостей
между интенсивностью раздражения и интенсивностью ощу-
щений, выраженных в пороговых величинах и знаменитом за-
коне Вебера — Фехнера. Любопытно, впрочем, что иначе и
нельзя было измерить интенсивность ощущений, как посред-
ством физического измерения силы раздражителей. Но мно-
гочисленные поправки к этому закону, как и более глубокое
изучение порогов ощущений и различения, привели к тому,
что оставленная первоначально без внимания проблема каче-

ства стала выдвигаться на первый план. Оказалось, что коли-
чественные величины порогов существенно видоизменяются
в зависимости от тех или иных качеств раздражителей.
Хотя и можно определить среднюю величину порогов цве-
тоощущения, но она в действительности маскирует значитель-
ные различия, которые существуют между порогами ощущений
красного или синего цвета, равно как крайне различны эти
пороги в области высоких и низких тонов, различных запахов
или температур.
Интенсивность ощущений стала рассматриваться в каче-
стве своеобразной функции их качества. Но при этом воз-
никло острое противоречие между экспериментальными дан-
ными и господствующими концепциями.
К ним относятся кантиантство и неокантианство, которые
резко противопоставили качественность духовного мира
(субъекта) количественному характеру внешнего мира. При
таком понимании качества ощущения нельзя вывести из чисто
количественных отношений между явлениями внешнего мира.
Еще большее затруднение возникло при сопоставлении
массы экспериментальных данных с широко распространен-
ным в философии учением о так называемых первичных и вто-
ричных качествах. Согласно этому учению, начало которого
ведут от Локка, хотя подобные идеи высказывались и раньше,
первичными качествами являются те, которые свойственны
внешним физическим телам, а вторичными — те свойства, ко-
торые возникают при взаимодействии органов чувств с этими
телами. Но большинство из качеств ощущений относилось
именно к «вторичным» качествам, т. е. производным свойст-
вам, связанным с чувственной организацией человека.
Огромная масса экспериментальных данных не укладыва-
лась в подобные разделения качеств на первичные и вторич-
ные. Все более сомнительным представляется самый принцип
такого деления, не говоря уже об отнесении того или иного
вида ощущений к какой-либо группе.
Физиологические и психологические исследования объек-
тивно направлялись навстречу физическим исследованиям,
без которых нельзя ответить на вопрос о соотношении качеств
материального мира и их отражении в качествах ощущений.
Подобный же путь исследования стал необходимым для
выяснения пространственно-временных компонентов ощуще-
ний, которые имеют своим источником пространство и время
как форму существования материи.
Так можно видеть, что, возникнув в составе материали-
стической теории познания, учение об ощущениях возвра-
щается в свое материнское лоно, бесконечно обогащенное раз-
нообразными объективными научными знаниями.

Только в системе материалистической теории познания
обеспечиваются принципиальные основы научного познания
ощущений человека, построение общей для всех наук теории
ощущений, связь между ними в изучении этих исходных форм
познавательной деятельности человека, в том числе правиль-
ных соотношений между физикой, физиологией и психо-
логией.
Опыт развития науки показал, что фехнеровский способ
соединения физики и психологии, минуя физиологию, оказал-
ся ошибочным. К тому же самое отношение между физикой
и психологией Фехнер представлял по дуалистической модели
параллелизма физического и психического.
Но эта ошибка Фехнера стала толковаться как принципи-
альная невозможность объединения физики, физиологии и пси-
хологии. Лишь в самое последнее время в связи с успехами
биофизики и кибернетики возникли поиски таких физико-фи-
зиолого-психологических исследований, хотя общей фундамен-
тальной базы для взаимосвязей между этими науками зару-
бежные ученые еще не обрели. Между тем эта база есть: ею
является именно марксистско-ленинская материалистическая
теория познания.
Благодаря этой теории в общий состав научных знаний об
ощущениях ныне входит и масса знаний, накопленных в раз-
ных областях практики работы с людьми.
Надо признать, что особенно много дала для развития уче-
ния об ощущениях практика, что нередко недооценивается
в физиологии и психологии.
Практический опыт диагностики и лечения ряда заболе-
ваний (глаз; уха, горла и носа; кожи; многих внутренних
органов, при которых нарушается аппетит и вкус, интероцеп-
ция и т. д.), а особенно клиники расстройств чувствительности
при мозговых заболеваниях, имел исключительное значение
как для уяснения условий нормальной деятельности анализа-
торов, так и для понимания природы различных ощущений.
Практический опыт обучения и воспитания людей с дефектами
органов чувств (слепых, глухих, глухонемых и слепоглухо-
немых, людей с парализованными конечностями и др.) явился
основным доказательством пластичности чувствующих систем
мозга и возможности компенсации нарушенных сенсорных
функций мозга.
Безграничные возможности сенсорного развития человеке
обнаружены педагогическим опытом в обучении и воспитании
детей разных возрастов. Начиная с Яна Амоса Коменского,
теоретическая и практическая педагогика использовала на-
глядность обучения как одно из важнейших средств умствен-
ного и физического воспитания.

Немаловажную роль сыграла производственная (промыш-
ленная и транспортная) практика в обогащении теории ощу-
щений. Именно благодаря этой.практике обнаружилась высо-
кая сенсибилизация всех чувствующих приборов человече-
ского мозга, участвующих в том или ином производственном
процессе. Именно производственная практика выделила осо-
бую роль не только зрительного, но и кинестетического кон-
троля трудового процесса. Мышечно-суставные ощущения
были глубоко изучены под влиянием запросов производствен-
ной практики, а также производственного опыта. Старые
представления о лимитированных устройством органов чувств
порогах ощущений были преодолены в значительной мере под
влиянием производственного опыта, совершенствующего чув-
ствительность человека и раздвигающие границы различи-
тельной деятельности анализаторов.
С прогрессом техники, особенно автоматизации производ-
ства, все большее значение приобретает управление прибо-
рами и связанная с ним ориентировка в сигналах об измене-
нии технологических процессов. Физический труд при этом не
отмирает, а качественно преобразуется, все более сближаясь
с умственным трудом. Поэтому, вопреки предсказаниям не
которых теоретиков, сенсомоторные акты в производственных
процессах не редуцируются, а приобретают все более слож-
ный характере
В условиях современного промышленного производства
к человеку, в том числе и его сенсорной организации, предъ-
являются новые требования, которые реализуются благодаря
высокому уровню общеобразовательно-политехнической подго-
товки и накоплению нового производственного опыта. Изу-
чение сдвигов чувствительности и сенсибилизации в этих ус-
ловиях обнаруживает массу новых, ранее неизвестных воз-
можностей физического и умственного развития человека.
Заслуживает быть отмеченной особая роль транспортной
практики, с которой связаны крупные открытия в области
учения об ощущениях. Аварийность на железнодорожном
транспорте привела к необходимости более точной диагно-
стики цветового зрения, нормальное состояние которого
является условием правильного и срочного распознавания
цветовых сигналов на транспорте. Известно, что явление цве-
тослепоты (так называемые цветоаномалии в виде протоано-
малии и дейтероаномалии) было открыто благодаря изучению
ряда случаев такой аварийности. С возникновением авиации
возникли новые проблемы дальномерности видения и оптико-
вестибулярных связей. Именно авиационная практика вызвала
к жизни развитие так называемых статико-динамических
ощущений (ощущений равновесия и ускорения), причем отбор

летных качеств предъявил особые требования к определению:
свойстз вестибулярного аппарата. Опыт развития высоких
скоростей в авиации позволил глубже проникнуть в природу,
этих ощущений, относящихся к самому стержню сенсорной
организации человека.2
Вместе с тем этот опыт способствовал выявлению и экспе-
риментальному изучению вибраторной или вибрационной чув-
ствительности, значение, которой выявилось также при изуче-
нии производственного опыта современной машиностроитель-
ной промышленности (в том числе благодаря обнаружению
явлений этой чувствительности, сопутствующих производствен-
ным процессам при высоких скоростях резания металлов).
Многое из того, чем обладает современная наука в своих
знаниях о вкусе и обонянии, добыто благодаря обобщению
опыта труда в пищевой и парфюмерной промышленности. Все
это необходимо отметить для понимания путей развития совре-
менного учения об ощущениях человека, связанных не только
с теоретическим и экспериментальным изучением этой про-
блемы в науке, но и решением многих вопросов учения об1
ощущениях непосредственно на практике в различных обла-
стях общественно-трудовой деятельности людей. И именно
в различных областях практики потерпела крах «знаковая»
теория ощущений, оказавшаяся не только бесплодной, но и.
вредной для работы с людьми. В практике единственным вер-
ным орудием оказалась теория отражения и последовательно,
материалистическое учение об ощущениях как ее необходи-
мая часть. ^
Именно* поэтому проблема ощущений имеет актуальное
значение не только для науки, но и для многих областей прак-
тики, жизни.
Каждая из этих областей практики и научных дисциплин
подходит к изучению и использованию ощущений человека
соответственно своим задачам и предмету исследования.
Однако все больше испытывается потребность в общей теории
ощущений, открывающей возможность комплексного изуче-
ния и комплексного использования сенсорных возможностей
человека. Для создания такой теории недостаточна лишь
систематизация современных научных знаний об ощущениях
и обобщение практического опыта их использования и совер-
шенствования. Больше того, такая систематизация сама
должна основываться на общей концепции и принципах систе-
матизации и обобщения, которые нельзя образовать путем
простого сложения разных частных, причем весьма противо-
2 В связи с развитием современной реактивной техники и подготовкой
космических полетов особое значение приобретают идеи Циолковского об
изменениях сенсорной организации человека.

речивых точек зрения частных наук и отдельных областей
практики. Основой построения такой общей теории, опреде-
ляющей систематизацию и обобщение знаний и практического
опыта, может быть лишь теория познания марксистско-ленин-
ского философского материализма.
Не случайно, что метафизический материализм даже на
самой высокой ступени своего развития не мог создать общей
теории ощущений, несмотря на то, что именно в его системе
сенсуалистические принципы познания нашли наиболее пол-
ное воплощение. Однако, обособив ощущения от их источни-
ков в объективной действительности, метафизический мате-
риализм, особенно французский материализм XVIII в., открыл
путь агностицизму, как это видно на примере одного из са-
мых выдающихся памятников сенсуализма — «Трактата об
ощущениях» Кондильяка.
В этом произведении осуществлен оригинальный путь по-
строения общей теории ощущений и сенсорной организации
человека, сделан важный шаг в теоретическом исследовании
взаимосвязей и определенной иерархии отношений между из-
вестными тогда видами ощущений. Однако в том же труде
Кондильяк замыкает все виды ощущений в самом субъекте,
склоняется к агностицизму и тем самым делает уступку субъ-
ективному идеализму.
Известно, что философский идеализм считал проблему
ощущения стоящей внимания только в том направлении, кото-
рое характеризуется как субъективный идеализм.
Первую попытку построения субъективно-идеалистической
теории ощущений сделал Беркли в своем «Трактате о началах
человеческого знания». Однако этой попыткой идеализм еще
не скрывал свои кровные связи с теологией, борьба материа-
лизма против концепции Беркли была вместе с тем борьбой
науки против религии.
Лишь в конце XIX в. субъективный идеализм пытался, вос-
пользовавшись кризисом буржуазной науки, облечь свою кон-
цепцию ощущений в наукообразную форму. Это и было сде-
лано Махом в его «Анализе ощущений», вошедшем в историю
философии благодаря всемирно известной критике Лениным
в его труде «Материализм и эмпириокритицизм». Махистское
притязание на построение общей теории ощущений заверши-
лось бесславным провалом, который был вместе с тем одной
из самых блестящих побед философского материализма.
Именно в трудах Ленина, развившего диалектический ма-
териализм и его теорию отражения, содержится основа для
теоретического обобщения современных знаний о человеческих
ощущениях, в которой испытывают острую потребность мно-
гие научные дисциплины и области практики.

ГЛАВА I
МАТЕРИЯ И ОЩУЩЕНИЯ
Отражение как общее свойство материи
В своем труде «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин
писал: «Материализм в полном согласии с естествознанием
берет за первичное данное материю, считая вторичным созна-
ние, мышление, ощущение, ибо в ясно выраженной форме
ощущение связано только с высшими формами материи (орга-
ническая материя) и „в фундаменте самого здания материи*'
можно лишь предполагать существование способности, сход-
ной с ощущением».1
Ленин вновь возвращается к этой мысли, замечая в связи
с критикой взглядов английского махиста Пирсона: «.. .логич-
но предположить, что вся материя обладает свойством, по су-
ществу родственным с ощущением, свойством отражения».2
Критикуя махизм, создавший «лживую видимость» реше-
ния проблемы происхождения ощущения, Ленин писал: «Эта
видимость лживая, ибо на деле остается еще исследовать и ис-
следовать, каким образом связывается материя, якобы не
ощущающая вовсе, с материей, из тех же атомов (или элек-
тронов) составленной и в то же время обладающей ясно вы-
раженной способностью ощущения. Материализм ясно ставит
нерешенный еще вопрос и тем толкает к его разрешению, тол-
кает к дальнейшим экспериментальным исследованиям».3
Весь ход последующего развития естествознания показал,
что идея отражения как общего свойства материи имеет глу-
бокое основание и ведет к важным открытиям. Эта идея со-
1 В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 34.
2 Там же, стр. 81.
3Там же, стр. 34.

держит в себе два аспекта. Первым из них является понима-
ние ощущения, являющегося функцией органической материи
как продукта развития всей материи, обладающей свойством
отражения. С этой точки зрения ощущение есть высшая фор-
ма отражения, связанная со всей историей отражения на раз
личных этапах развития материи. Следовательно, материаль-
ный генезис ощущений является одним из явлений единства
материального мира, целостности природы, обладающей свой-
ством отражения.
Этот аспект, являющийся историческим или генетическим,
привлек наибольшее внимание современных естествоиспыта-
телей. Под влиянием диалектического материализма с его
историческими взглядами на отражение, являющееся свойст-
вом всех форм движущейся материи, естествоиспытатели
активно ищут и открывают разнообразные феномены отраже-
ния в физических, химических, биологических (растительных
и животных) закономерностях развития природы.
Другой аспект относится к взаимосвязи между неощущаю-
щей и ощущающей материей в структуре человека как выс-
шего организма и субъекта познания. Подобная взаимосвязь
является основным условием деятельности чувствующих
систем мозга не только потому, что она есть прежде всего
трансформация веществ и энергии внешнего мира, но и по-
тому, что всякий орган чувств есть сложное материальное
тело, относящееся именно к той форме движения материи, от-
ражением которой является его деятельность. Это тело
является подобием определенной формы движения материи;
прежде чем в нем возникнут нервные процессы, возникают и
развертываются физические и химические процессы, вполне
подобные тем, которые составляют природу отражаемых
внешних (физических или химических) явлений окружающего
мира, воздействующих на данный орган чувств. Именно по-
этому оптическая структура глаза или химические превраще-
ния вещества в обонятельных органах, акустическая струк-
тура уха или явление механической деформации кожных
покровов тела организма по праву служат моделью определен-
ных общих явлений природы.
В самом человеческом организме взаимодействуют «низ-
шие» и «высшие» формы движения материи с их различными
свойствами отражения. Из того положения, что специфичными
для человека являются высшие формы, отнюдь не следует,,
что они могут существовать без «низших» (механических и
физико-химических), составляющих их реальную основу. Раз-
витие науки показало, что прогресс физиологии и биологи-
ческих наук в целом во многом определяется успехами физик»
и химии организмов, в том числе физико-химических исследо-

ваний нервной деятельности, чувствующих систем человече-
ского мозга.
Диалектический материализм раскрывает единство матери-
ального мира, т. е. единство и взаимосвязь всех его явлений,
различных форм движения материи, определяя их «иерархию»
и взаимоподчинение. Механицизм игнорирует эту иерархию
и качественные изменения движущейся материи, связанные
с образованием высших форм на основе низших, точнее —
более общих, с включением этих общих форм в новые связи
высших или специальных форм движущейся материи.
Но понимание того, что эти специальные формы содержат
в себе общие, а в данном случае физиологические функции
органов чувств — физико-химические процессы, происходящие
в этих органах, отнюдь не являются механистическим пред-
ставлением.4
Механицизм не содержит в себе чего-либо иного, кроме
сведения высшего к низшему и отрицания развития материи.
Напротив, именно из диалектического материализма следует,
что в человеческом организме определенным образом соче-
таются и взаимопроникают друг друга все формы движения
материи, среди которых определяющее значение имеют спе-
цифические функции человеческого организма, обусловленные
его специально историческим развитием.
Весьма примечательно, что в классическом труде Маркса
«Капитал», в котором наиболее полно представлено историко-
материалистическое понимание общества и человека, дана
«чисто физическое» толкование работы органов чувств чело-
века на примере работы глаза. Маркс писал следующее:
«.. .световое воздействие вещи на зрительный нерв восприни-
мается не как субъективное раздражение самого зрительного
нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз.
Но при зрительных восприятиях свет действительно отбрасы-
вается одной вещью, внешним предметом, на другую вещь,
глаз. Это —физическое отношение между физическими ве-
щами».5
В процессе человеческого ощущения подобные физические
(и химические) отношения составляют самое общее условие
деятельности органов чувств. Но эти отношения именно по-
тому входят в самый состав деятельности рецепторов, что
они являются более общими проявлениями свойства отраже-
4 Весьма интересная постановка этого вопроса в свете диалектического
патернализма и достижений естествознания имеется в статье Г. М. Франка
и В. А. Энгельгарта «О роли физики и химии в исследовании биологиче-
ских проблем» («Вопросы философии», 1958, № 9). —См. также: С. Л. Ру-
бинштейн. Бытие и сознание. М., Изд. АН СССР, 1957.
5К. Маркс. Капитал, т. I. Госполитиздат, 1952, стр. 78.

ния, высшим этапом развития которого является субъектив-
ное отражение в форме ощущений и мышления. Построения
оптического изображения вещи в сетчатке глазе происходит
по-общим законам оптического отражения, но осуществляется
оно в соответствии с внутренней природой глаза и мозга как
особым образом организованной материей. Но и в данном
случае такая спецификация оптического отражения является
не исключением, а правилом. Физике известны различные про-
хождения света через изотропные и анизотропные вещества;
прикладная лучевая оптика дифференцирует виды преломле-
ния света у одной сферической поверхности, в системе центри-
рованных поверхностей и т. д.
В этом ряду глаз рассматривается как наиболее сложная
оптическая система с учетом особенностей которой конструи-
руются проектирующие, осветительные и другие оптические
приборы.
Подобным же образом обстоит положение с любым рецеп-
тором: слуховым, обонятельным, тактильным и т. д. Не только
их анатомическая организация (структура), но и их функции,
являющиеся филогенетическим приспособлением к определен-
ной форме вещества и форме движения материи, представ-
ляют собой подобия этих форм в высшем организме.
Следовательно, взаимодействие неощущающей и ощущаю
щей материи является не только далеким прошлым филоге-
неза, но и самым общим условием жизнедеятельности чело-
века, работы его органов чувств и мозга, необходимой чертой
его бытия. И в жизни человека отражение как всеобщее свой-
ство материи составляет основу субъективного отражения,
первичным элементом которого является ощущение.
Марксистский философский материализм, открывший это
свойство, впервые объяснил его природу, исходя из диалекти-
ческого понимания причинности. В своей работе «Диалектика
природы» Энгельс писал: «Первое, что нам бросается в глаза
при рассмотрении движущейся материи, — это взаимная связь
отдельных движений отдельных тел между собою, их обуслов-
ленность друг другом».6
Далее он указывал, что «взаимодействие — вот первое, что
выступает перед нами, когда мы рассматриваем движущуюся
материю в целом с точки зрения теперешнего естествозна-
ния».7
В процессе взаимодействия материальные тела необхо-
димо отражаются одно в другом, в соответствии с внутренней
природой каждого из них. Поэтому отражение, непосред-
6Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1953,
стр. 182.
7 Там же, стр. 183.

ственно порождающееся и сопровождающее процесс взаимо-
действия материальных, тел, составляет одно из коренных
свойств материи в целом.
Для понимания этого свойства решающее значение имеет
диалектико-материалистическая концепция движения, проти-
воположная метафизической, механической концепции внеш-
него толчка как единственного источника движения. Между
тем, как правильно отмечает Рубинштейн в своей книге «Бы-
тие и сознание», движение, изменение возникает отнюдь не под
влиянием внешнего толчка как одностороннего воздействия
одной вещи на другую, а в результате взаимодействия тел.
«Свойство отражения, которым обладает все существующее,
выражается в том, что на каждой вещи сказываются те внеш-
ние воздействия, которым она подвергается; внешние воз-
действия обусловливают и самую внутреннюю природу явле-
ний и как бы откладываются, сохраняются в ней;... каждое
явление есть вместе с тем «зеркало и эхо вселенной». Вместе
с тем результат того или иного воздействия на любое явление
обусловлен внутренней природой последнего; внутренняя при-
рода явлений представляет ту «призму», через которую одни
предметы и явления отражаются в других. В этом выражается
фундаментальное свойство бытия»8 (курсив наш — Б. А.).
Это прекрасное изложение сути марксистско-ленинского пони-
мания отражения как общего свойства материи. Однако Ру-
бинштейн, правильно выводя это свойство из взаимодействия
материальных тел и явлений, все же неправомерно отождест-
вил отражение и взаимодействие, упуская из виду, что отра-
жение есть момент и продукт взаимодействия, не исчерпыва-
ющее все явления взаимодействия. Исходя из положения, что
всякое действие есть взаимодействие, в котором внешнее воз-
действие преломляется через внутренние свойства подвергае-
мого этому воздействию тела, Рубинштейн формулирует свою
мысль так: «Всякое взаимодействие есть в этом смысле отра-
жение одних явлений другими».9 Подобный ход мысли, ото-
ждествляющий взаимодействие с отражением, имеется и у не-
которых других авторов. Так, например, Лапшин утверждает,
что «так как обмен веществ организма со средой есть основ-
ное, необходимое условие жизни, биологические изменения и
процессы, протекающие внутри организма под действием
внешних условий, представляют собой основной, определяю-
щий момент биологического типа отражения внешней
среды».10
8С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание, стр. 11.
9 Там же, стр. 10.
10 О. В. Лапшин. Теория отражения и учение о развитии материи.
«Вопросы философии», 1958, № 4, стр. 82.

Подобное расширенное толкование отражения осущест-
вляется путем подстановки на место процесса жизнедеятель-
ности и основной формы существования органической мате-
рии явления отражения. Но если продолжать далее такую тен-
денцию, то все жизненные функции (пищеварение, дыхание,
кровообращение и т. д.) можно объявить видами биологиче-
ского отражения, не говоря уже о любом акте приспособления
организма к условиям внешней среды. Тогда по этому при-
меру любая химическая реакция или связь физических явле-
ний есть частные случаи отражения. Но подобный подход под-
меняет реальное исследование явлений отражения, происходя-
щих в процессах взаимодействия, дедуктивным подведением
всех бесчисленных случаев взаимодействия к различным ти-
пам отражения. Но тогда «конечной» задачей естествознания
является познание отражения, которое все же есть лишь свой-
ство движущейся материи, как это подчеркивал Энгельс. Он
писал, что «мы не можем пойти дальше познания этого взаи-
модействия именно потому, что позади него нечего больше
познавать. Раз мы познали формы движения материи (для
чего, правда, нам не хватает еще очень многого ввиду кратко-
временности существования естествознания), то мы познали
самое материю, и этим исчерпывается познание».11
Лишь путем изучения различных форм движения материи
в их взаимосвязи и взаимодействии возможно выделить ре-
альные явления отражения как свойства материи, в том числе
и особенно органической. Несомненно, прав Лапшин, когда он
связывает «биологическое отражение» прежде всего с обменом
веществ.
Однако надо еще исследовать условия, при которых обмен
веществ производит явление отражения, сопровождается и
подкрепляется этими явлениями.
Надо отметить, что в современной марксистской философ-
ской литературе наиболее обстоятельно и глубоко развита
теория отражения болгарским ученым Тодором Павловым,12
который впервые систематически исследовал связь между от-
ражением и взаимодействием в природе. Хотя в его труде име-
ются положения спорные или просто уже не соответствующие
современному состоянию естествознания, однако осуществлен-
ный им опыт теоретического исследования изменения видов
отражения в физической, химической, биологической, социаль-
ной формах движения материи имеет важное значение для
развития теории отражения в современных условиях. В част-
ности, представляют интерес те переходы от раздражимости
11 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 184.
12 Т. Павлов. Теория отражения. М., ИЛ, 1949.

к возбудимости и чувствительности, которые рассматриваются
Т. Павловым в виде качественных изменений единого процесса
развития отражения как общего свойства материи.
Однако несомненно, что поставленная Лениным проблема
требует для своего решения именно того пути, на который ука-
зывал Ленин: конкретных экспериментальных исследований
разных явлений отражения как общего свойства материи в це-
лом. Эта задача решается ныне всеми науками на основе диа-
лектического материализма.
Развитие отражения как свойства материи может и должно
изучаться в разных связях и отношениях.
Диалектический метод марксистского философского мате-
риализма является верным средством познания многообразия
явлений отражения и их различных опосредований. Благо-
даря этому подходу уясняется не только связь, но и различие
между двумя аспектами теории отражения, о которых гово-
рилось выше.
Говоря старыми философскими терминами, один аспект
лежит в плоскости онтологии, а другой — собственно гносео-
логии. Марксистско-ленинская теория познания, конечно,
является теорией отражения, но эта теория не исчерпывается
теорией познания.
Теория отражения в целом есть важное звено всей мате-
риалистической диалектики, всего учения о законах самодви-
жения материи. Теория познания есть учение о высших, спе-
цифически человеческих формах отражения (чувственном и
логическом), являющихся свойствами особо организованной
материи и общественно-исторического развития людей, их
практики, являющейся критерием истины и теории познания.
Но, как указывалось выше, в эти специфически человеческие
высшие формы отражения входят общие, «низшие» формы
отражения; взаимопроникновение общих и специфических
форм отражения является проблемой как онтологической, так
и гносеологической. Вместе с тем существуют специальные
проблемы гносеологии, в том числе и проблема сущности ощу-
щения, которые нельзя абсолютировать, отрывая их от онтоло-
гической природы отражения (как свойства бытия, материаль-
ной организации тел и их взаимодействия), но вместе с тем
опасно растворять в онтологической плоскости.
Известно, что явления отражения имеются на всех этапах
развития материи, они являются свойством всех форм движе-
ния материи. Однако отражение становится познанием только
на высшей ступени развития материи. По отношению к позна-
нию вся история развития отражения есть лишь предыстория,
составляющая своего рода генетическую онтологию как
основу теории познания. Как бы ни был решен наукой кон-

кретный вопрос о том, существуют ли у растений явления,
сходные с ощущением или нет, от этого не изменится принци-
пиальное решение вопроса о том, что познание есть специфиче-
ски человеческое явление, интимно связанное с развитием
общественно-трудовой практики. Но такие биологические
исследования будут весьма обогащать философию в целом,
способствовать углублению «онтологического» подхода к явле-
ниям отражения.
Опасность отождествления онтологического и гносеологи-
ческих аспектов в трактовке явлений возникает в связи с тен-
денцией ряда представителей американской кибернетики ото-
ждествить электронные процессы, происходящие в сложней-
ших автоматах с мозговой деятельностью человека, принципы
которой моделируются в кибернетических машинах. Заметим,
кстати, что создание таких машин имеет огромное теоретиче-
ское и практическое значение не только для техники и естест-
вознания, но и для материалистической философии.
В этих машинах, как и во многих биологических исследо-
ваниях, доказывается единство всех форм отражения, практи-
чески воспроизводится физико-техническими средствами
известная совокупность черт мозгового, рефлекторного отра-
жения. В этом смысле кибернетика служит еще одним дока-
зательством правильности теории отражения, ее верности для
всех возможных случаев отражения, тем более в сложных ма-
териальных системах.
Однако не только основоположники кибернетики в США,
но и некоторые советские теоретики в этой области не видят
границ, хотя и относительных, как подчеркивал Ленин, между
онтологическим и гносеологическим подходом к явлениям
отражения. Нередко они рассуждают так: если кибернетиче-
ская машина решает сложнейшие задачи, причем с такими
скоростями, которые невозможны для самого гениального че-
ловеческого ума, если они могут сами составлять задачи и
решать их в бесконечном ряду вариаций, то почему эти ма-
шины не являются «думающими» и «ощущающими», причем
без кавычек.
Маккей серьезно ставит «проблему образования понятий
автоматами», а Медведев допускает «представление в конеч-
ном автомате».
Любопытно, что статья Медведева на эту тему помещена
рядом со статьей Маккаллока и Питтса «Логическое исчисле-
ние идей, относящихся к нервной активности»,13 в которой
авторы приходят к выводу, что кибернетика обеспечивает
13 См. сборник статей под редакцией Шеннона и Маккарти «Автоматы».
М., ИЛ. 1956.

«конструктивное решение холистических проблем, включаю-
щих в себя дифференцированный континуум чувственных ощу-
щений и нормативные, совершенствующие и разрешающие
свойства восприятия и исполнения».14 Следовательно, теоло-
логизм подразумевается как основная посылка таких кон-
струкций, а детерминизм исключается за «непригодностью».
В этом убеждает и другое положение этих авторов: «. ..Каж-
дая идея и каждое ощущение реализуются активностью вну-
три нервной системы и что действительные возбуждения
рецепторов не определены полностью никакой такой актив-
ностью».15 Поэтому при расчетах и конструировании автома-
тов принимается во внимание свойство «нервной сети», кото-
рое мыслится как замкнутая саморегулирующая система,
а «действительные возбуждения рецепторов» не входят в «ло-
гическое исчисление идей, относящихся к нервной активно-
сти». Не случайно, что в нейрологических концепциях кибер-
нетиков причудливо сочетается материалистическая рефлек-
торная теория и идеалистическая концепция нервной спонтан-
ности, против которой направлена рефлекторная теория.
Крайне важные для физиологии теоретические изыскания
кибернетики в области обратных связей интерпретируются
нередко так, что искажается рефлекторная теория, поскольку
некоторые кибернетики всерьез отождествляют достигнутое
ими моделирование мозговой деятельности с самой этой дея-
тельностью, как деятельностью познавательной, поскольку для
них равноправными становятся понятия «сигнал», «ощуще-
ние», «мысль», хотя между этими понятиями разница не
только онтологическая, но прежде всего гносеологическая.
Если не принимать во внимание эту разницу, то «можно»
ставить вопрос так, как это делает Полетаев: «чего не хватает
машине для того, чтобы полноценно заменить размышляющего
человека».16 Путем весьма остроумных, причем реалистиче-
ских предположений Полетаев строит интересную программу
создания сложнейших роботов, даже иерархию роботов и ор-
ганизацию их «коллектива». Думается, что ничего фантасти-
ческого в этой программе нет, хотя возможности кибернетики
пока еще ограничены. Однако эти будущие роботы превраща-
ются по существу в гносеологические машины, обладающие
человеческим сознанием или, как предпочитают говорить неко-
торые почитатели кибернетики, «сверхчеловеческими возмож-
ностями».
Вот как описывает Полетаев такого будущего робота:
14 Там же, стр. 382.
15 Там же, стр. 382.
16 И. А. Полетаев. Сигнал. М., Изд. «Советское радио», стр. 385.

«Сложный робот должен быть непосредственно связан
с эффекторами — исполнительными органами, причем их вклю-
чение должно производиться отдельно от «принятия решения»,
т. е. достижения окончательного состояния выходных сигналь-
ных элементов робота. Таким образом и ощущения, и реакция
должны быть зафиксированы в памяти и существовать в виде
сигналов, соответствующих реальным воздействиям и реак-
циям. Несомненно, что содержание памяти должно оказаться
богаче, чем реальное поведение, так как на выход подаются
только некоторые реакции, отобранные из большого числа
возможных»**7 (курсив наш. — Б. А.).
При чтении такого «психологического» текста, излагающего
технические перспективы, нельзя не вспомнить битвы, имевшие
место в истории науки, связанные с борьбой против антропо-
морфизма в области не только ботаники, но и зоологии.
Вместе с тем нельзя не вспомнить и того, что преодоление
антропоморфизма было одним из условий прогресса этих
наук. Думается, что «психологизация» роботов есть только
рабочий логический прием, а не действительное выражение
гносеологических позиций представителей кибернетики и тео-
рии информации.
Но опасность, о которой говорилось выше, усугубляется
в связи с тем, что одному из основных понятий этих наук —
сигналу придается гносеологическое значение. В теории ин-
формации и кибернетике вообще сигнал образуется в резуль-
тате определенного кода или шифра, из совокупности которых
образуется программирование работы автоматов. Именно от
качества и стройности такого программирования зависит
успех работы автомата. Но если этот технический принцип
программирования превращается в гносеологический принцип,
то он не представляет ничего оригинального по сравнению со
знаковой теорией («символов») физиологического идеализма.
Такое «превращение» представляет логический фокус,
основанный на отождествлении сигнала и знания (чувствен-
ного или логического). Между тем сигнал в теории информа-
ции и кибернетике вообще есть кодированные или декодиро-
ванные знания, образованные людьми в процессе научного
познания и практики. Возможно построение таких автоматов,
которые будут бесконечно варьировать связи между этими
знаниями, которые вложил в них человек, развивая тем самым
человеческие знания.
Между «сигналами» кибернетики и понятием сигнала в фи-
зиологии высшей нервной деятельности только внешнее терми-
нологическое сходство. Сигнальный характер временных свя-
17 И. А. Полетаев. Сигнал. М., Изд. «Советское радио», стр. 391.

зей мозга с окружающей средой есть важнейшая черта
рефлекторной деятельности мозга, когда мы рассматриваем ее
онтологически. Однако, как будет показано дальше, и физио-
логическое понятие сигнала не исчерпывает гносеологической
сущности ощущений как образов объективной действитель-
ности.
Мы задерживались на критическом рассмотрении некото-
рых гносеологических притязаний кибернетики для того,
чтобы показать противоречие между онтологическим вкла-
дом кибернетики в теорию отражения и гносеологическими
искажениями, возникающими вследствие непонимания разли-
чия между этими двумя аспектами теории отражения.
Теория ощущений есть часть теории отражения в целом.
Следовательно, в ней обязательно сочетаются оба этих
аспекта. В этой теории смыкаются две фундаментальные про-
блемы, поставленные Лениным.
В «Конспекте книги Гегеля «Лекции по истории филосо-
фии» Ленин писал: «Сторонник диалектики, Гегель, не сумел
понять диалектического перехода о т материи к движению,
от материи осознанию — второе особенно. Маркс поправил
ошибку (или слабость?) мистика».18 В связи с этим Ленин
формулирует две проблемы, которые являются фундаменталь-
ными философскими проблемами: «диалектичен не только пе-
реход от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли
etc».19
Диалектический переход от материи к сознанию осущест-
вляется в форме ощущений. Внутренняя диалектика познания
заключается в переходе от ощущений к мышлению на основе
практики и языка. Обе проблемы, т. е. переход от материи
к ощущению и от ощущения к мысли, имеют исключительное
значение для теории познания. Для разработки этих проблем
необходимо развитие ряда научных дисциплин.
К этим областям знания Ленин отнес: историю познания
вообще, следовательно, историю философии и историю отдель-
ных наук, историю умственного развития ребенка, историю
умственного развития животных, историю языка, психологию
и физиологию органов чувств.
Эта великая программа дальнейшего развития теории по-
знания и диалектики открывает исключительные перспективы
не только для философии, но и отдельных наук, которые еще
недостаточно взаимосвязаны друг с другом, развитие которых,
если можно так выразиться, недостаточно гносеологически
ориентировано. Об этом ясно свидетельствует односторонняя
18В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 279.
19 Там же.

биологическая ориентация «истории умственного развития жи-
вотных», педагогическая ориентация «истории умственного
развития ребенка», логико-лингвистическая ориентация «исто-
рии языка». Что касается психологии и физиологии органов
чувств, составляющих ядро экспериментального изучения
ощущений, то за последние годы фактически их отодвинули
далеко от теории познания.
Заметим кстати, что Ойзерман в интересной статье «Диа-
лектический материализм и гегелевская концепция совпаде-
ния диалектики, логики и теории познания» в общем верно
отметил огромное значение ленинской программы для дальней-
шего развития теории познания. Пожалуй только у Ойзер-
мана и встречается эта оценка, отсутствующая в большинстве
новейших философских работ.
Тем более странно, что Ойзерман счел возможным внести
ограничение в эту программу, когда определил ближайшие
задачи, стоящие, по его мнению, перед теорией познания.
«Теория познания с точки зрения диалектического материа-
лизма, — пишет Ойзерман, — не может быть ничем иным,
кроме как подытожением истории познания, истории наук
и практической деятельности людей, ибо только благодаря
такому подытожению действительной истории, реального
опыта позания могут быть решены коренные гносеологические
проблемы, не говоря уже о тех вопросах теории познания,
сама постановка которых непосредственно связана с опреде-
ленным этапом развития научного познания и общественной
практики».20
Нетрудно заметить, что в таком толковании уже отсут-
ствуют история умственного развития животных, ребенка,
история языка, психология и физиология органов чувств, ко-
торые Ойзерман привел в изложении ленинской программы.
Но, конечно, такое сокращение ленинской программы су-
щественно изменияет ее смысл. Ясно, что Ленин рассматривал
будущее развитие теории познания в неразрывной связи с раз-
витием всей теории отражения.
Об отличиях теории познания и психологии познания на-
писано немало в философской литературе. Новые страницы
вписал и Ойзерман, который, продолжая только что цитиро-
ванную мысль, пишет следующее: «Этим, собственно, и отли-
чается теория познания диалектического материализма от пси-
хологического учения о познании, которое занимается иссле-
дованием соответствующих психических функций человека,
20 Т. И. Ойзерман. Диалектический материализм и гегелевская кон-
цепция совпадения диалектики, логики и теории познания. «Вопросы фило-
софии», 1958, № 1, стр. 109.

а не изучением совершаемого человечеством исторического
процесса перехода от одного знания к другому, более глубо-
кому. Диалектический материализм, конечно, не может игно-
рировать данные психологии и в особенности данные психоло-
гического учения о познании, имеющего громадное значение
для диалектико-материалистической гносеологии. Однако от-
сюда, несомненно, следует, что изложение гносеологии диа-
лектического материализма нельзя превращать в пересказ
психологического учения об ощущениях, восприятии, мышле-
нии, как это делается во многих популярных брошюрах и
статьях по теории познания» 21 (курсив наш. — Б. А.).
Последнее заключение, несомненно, верно. К сожалению, и
«пересказы» психологических знаний в таких философских
работах далеки от современного состояния психологических и
физиологических знаний.
Но нельзя не признать странным то противопоставление
человека и человечества, которое Ойзерман считает границей
между теорией и психологией познания. В «Материализме и
эмпириокритицизме» Ленина, являющимся самым выдаю-
щимся трудом по марксистской теории познания, нет и намека
на подобное метафизическое противопоставление. Не случайно*
именно в этой работе Ленин обращает особое внимание на
сущность непосредственно-чувственного познания, отражения
объективной действительности, на связь этой формы отраже-
ния с логическим познанием, на роль практики в общей диа-
лектике процесса познания. Но если говорить об этой роли, то
нельзя забывать глубокого ленинского замечания: «Практика
выше (теоретического) познания, ибо она имеет не
только достоинство всеобщности, но и непосредственной дейст-
вительности». 22
Если следовать за Ойзерманом, то от практики отпадает
эта «непосредственная действительность», а сохранится лишь
«достоинство всеобщности». Отвлекаясь от реального чело-
века, неизбежно теряем чувственный опыт, непосредственную
связь сознания с объективной действительностью.
Неизбежным следствием такого отвлечения является раци-
онализм, противоречащий диалектическому пониманию един-
ства чувственного и логического в процессе познания.
Думается, однако, что в ряде случаев подобный рациона-
лизм является следствием недостаточности обобщения науч-
ных данных физиологии и психологии об ощущениях и воспри-
ятиях. Такое обобщение необходимо для правильной оценки
роли чувственного познания и понимания состава или струк-
21 Там же, стр. 109—110.
я В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 205.

туры этого познания в свете современной науки. К тому же
благоприятная почва для рационалистических взглядов возни-
кает тогда, когда познание обособляется от истории отраже-
ния как общего свойства материи, особенно материи ощуща-
ющей.
О развитии ощущающей материи
Происхождение ощущений составляет сложную задачу со-
временной науки, которую еще нельзя считать решенной/ Бес-
спорным является факт, что ощущения имеются у всех орга-
низмов, обладающих нервной системой и органами чувств. Но
из этого факта не следует, что ощущения отсутствуют на тех
ступенях развития органической материи, где еще нет нерв-
ной организации. Известно, что такое заключение Дюринга
вызвало критику Энгельса. В своем известном труде «Анти-
Дюринг» Энгельс писал: «... Продуктом свободного твор-
чества и воображения г. Дюринга является его утверждение,
будто ощущение физиологически связано с существованием
какого-либо, хотя бы и очень простого, нервного аппарата. Не
только все простейшие животные, но еще и животно-расте-
ния — по крайней мере, большинство их — не обнаруживают
никаких следов нервного аппарата. Только начиная с червей,
впервые встречается, в виде общего правила, нервный аппа-
рат, и г. Дюринг первый выступает с утверждением, что пере-
численные животные организмы лишены ощущения, так как
не имеют нервов. Ощущение связано необходимым образом не
с нервами, но, конечно, с некоторыми, до сих пор не установ-
ленными более точно, белковыми телами»23 (курсив наш.—
Б. А.). Напомним, что и самую жизнь Энгельс определял как
«форму существования белковых тел». Ощущения связыва-
ются Энгельсом с жизнью и обменом веществ, с организован-
ной материей в целом, обладающей общим свойством отраже-
ния в форме ощущений. Такова общебиологическая концеп-
ция, открывающая исключительные перспективы для генетиче-
ского изучения ощущений. Однако в этой области много труд-
ностей, которые не удалось еще преодолеть современному
естествознанию.
Одна из этих трудностей заключена в исследовании вну-
тренних изменений организма, возникающих в процессе вза-
имодействия его с окружающей средой и являющихся отра-
жением этой среды. Стремясь исключить возможность субъек-
тивного антропоморфизма, который наносит большой ущерб
науке, естествоиспытатели нередко ограничивают изучение
поведения организмов внешними реакциями на внешние раз-
23 Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М., Госполитиздат, 1950, стр. 75.

дражения. Так, например, Леб своим учением о тропизмах,
пользуясь преимущественно физическим, методом, счел воз-
можным свести поведение к этим отношениям между раздра-
жителем и внешней реакцией, игнорируя внутренние измене-
ния, связанные с обменом веществ между организмом и
средой.
Однако Леб принужден был констатировать, что из всей
жизнедеятельности даже самых элементарных организмов вы-
деляется особая сфера поведения, как их ориентация в окру-
жающей среде и приспособление посредством такой ориента-
ции к окружающей среде.
Современные биохимические исследования позволяют
предполагать, что каждое подобное приспособление характе-
ризуется сложными химическими превращениями вещества и
энергии внешних тел в материальную природу самого орга-
низма; метаболические вихри, сопровождающие такие от-
ношения организма и среды, оставляют следы в самой
организации живого тела, влияют на последующие акты при-
способления. Но все это, характеризующее поведение растений
и низших животных, содержит в себе необходимые черты
внутреннего отражения, с которым связан генезис ощущений.
Игнорирование или забвение этих черт приводит не только
к отрицанию поведения как особой формы жизнедеятельности,
но и самой жизни, как на это правильно указал Тодор Пав-
лов, который пишет следующее: «... Многие биологи совсем
упускают из вида, что внешне ответные реакции не исчерпы-
вают данного вопроса (объективного объяснения поведе-
ния. Б. Л.), что в связи с ними и на их основе организм от-
ражает вещи также и внутренне, сохраняя более или менее и
организацию (более или менее), следы отражения, которые,
будучи уже накопленными и организованными, оказывают
определенное влияние на все поведение организма, и при этом
тем сильнее и заметнее, чем сложнее, подвижнее и активнее
организм».24
В этом смысле безусловно прав Лапшин, связывающий
отражение как свойство органической материи с обменом ве-
ществ и внутренними следами внешней среды в структуре
живого тела.
Несомненно, что и у растительных организмов есть вну-
тренняя сторона поведения, связанная со сложной динамикой
обмена веществ. Эта внутренняя сторона отражения опреде-
ляется раздражимостью организма как его коренным свойст-
вом, а не только раздражением со стороны внешнего тела.
«Свойство организмов реагировать на внешние раздраже-
24 Т. Павлов. Теория отражения, стр. 72.

ния,— пишет Леонтьев, — т. е. приходить под влиянием
изменений среды в состояние деятельности, называется раз-
дражимостью. Раздражимость есть, следовательно, фундамен-
тальное свойство всякой живой материи; она является необхо-
димым условием обмена веществ, а значит, и самой жизни.»2Г>
Добавим к этому правильному определению, что раздражи-
мость становится таким условием постольку, поскольку она
есть продукт развития обмена веществ.
Леонтьев считает, что чувствительность как способность
к ощущению возникает только на определенной ступени эво-
люции раздражимости, а именно тогда, когда «более высоко
развитые организмы становятся раздражимыми не только по
отношению к таким воздействиям среды, с которыми непо-
средственно связано поддержание жизни, но также и по отно-
шению к таким воздействиям, которые сами по себе не в со-
стоянии определить ни положительно, ни отрицательно их
ассимилятивную деятельность. Так, например, лягушка пово-
рачивает свое тело в направлении легкого шороха; она, следо-
вательно, раздражима по отношению к данному воздействию.
Однако энергия этого звука, воздействовавшего на лягушку,
не ассимилируется им и непосредственно вообще не опреде-
ляет поддержание его жизни».26
Известно, что растительный организм ассимилирует свето-
вую энергию внешней среды путем фотосинтеза; однако такое
усвоение света отнюдь не есть зрение, посредством которого
Животный организм ориентируется в окружающей среде.
Леонтьев рассматривает чувствительность как особую
форму раздражимости, имеющую свою специальную функцию,
которая заключается в том, что «организм оказывается спо-
собным приспосабливаться к предметной среде, отражая ее
многообразные свойства, которые служат ориентирующими
признаками потребного, искомого или, наоборот, угрожаю-
щего— того, чего необходимо уберечься».27
Возникновение и развитие чувствительности связано с су-
щественными изменениями самой органической материи, со
своеобразным раздвоением жизнедеятельности, которое верно
подметил Леонтьев. «С одной стороны, — пишет Леонтьев, —
выделяются процессы, с которыми непосредственно связано
поддержание и сохранение жизни. Эти процессы составляют
первую основную форму жизнедеятельности. В ее основе ле-
жат явления первичной раздражимости организмов. С другой
стороны, выделяются процессы, прямо не несущие функции
25 А. Н. Леонтьев. Очерк развития психики. М., 1947, стр. 13.
26 Там же, стр. 15.
27 Там же, стр. 15

поддержания жизни и лишь посредствующие связь организма
с теми свойствами среды, от которых зависит его существо-
вание. Они составляют особую форму жизнедеятельности —
форму соотносящей деятельности организма. В ее основе ле-
жит чувствительность организмов, т. е. психическое отражение
ими свойств материальной среды, благодаря которому они
ориентируются в ней».28
Гипотеза Леонтьева представляется весьма плодотворной
для научных поисков, так как выделяет объективные признаки
различия между раздражимостью и чувствительностью как ее
высшей формой, хотя не решает все вопросы, связанные
с определением структурно-динамических свойств ощущаю-
щей материи.
Необходимы многие исследования для ответа на вопрос,
с какими структурными особенностями органической материи
связано ее становление как материн ощущающей. Дифферен-
циация органов чувств, с которой связана дифференциация
ощущений, есть явление, относящееся к возникновению и раз-
витию центральной нервной системы, т. е. явление, довольно
позднее в развитии органического мира. Надо полагать, что
чувствительность как особая форма раздражимости возникает
раньше образования специальных нервных аппаратов отраже-
ния. К тому же известно, что и самые эти аппараты возникали
не одновременно, а последовательно в разных биологических
связях. Дифференциации органов чувств как особых нервных
приборов предшествовало выполнение функции чувствитель-
ности теми тканями и органами живого тела, которые, по
Леонтьеву, несут функции непосредственного приспособления
и основных жизненных процессов.
Можно думать, что специальному развитию чувствитель-
ности предшествует ее общее, диффузное развитие.
В этом отношении представляет особый генетический инте-
рес вибрационная чувствительность, которая открыта и в чело-
веческом организме позже всех других видов чувствитель-
ности.
Но исследование вибрационной или вибраторной чувстви-
тельности у человека открывает возможность нового подхода
к эволюции чувствительности вообще.
Этот вид чувствительности является самым диффузным,
причем до такой степени, что его трудно отделить от других.
Так, например, вибрационная чувствительность тесно связана
со слуховой чувствительностью, причем орган слуха человека
выполняет обе функции, хотя они весьма противоречивы: ви-
28 Там же, стр. 19.

браторная реакция тормозит слуховую; при поражении слу-
ховых функций вибраторные реакции растормаживаются.
Однако приурочить вибраторную чувствительность только
к деятельности слуховых органов не удалось. Оказалось, что
эта чувствительность свойственна в еще большей мере кож-
ному покрову тела человека, где она тесно переплетается
с тактильной чувствительностью, причем в любом участке
тела. Здесь также отмечаются противоречивые отношения:
тактильная реакция «гасит» вибраторную, а вибраторные
реакции растормаживаются при анестезии или гиперестезии.
Но еще более показательно, что вибраторная чувствитель-
ность оказалась свойственной всем мышцам, сухожилиям, со-
судам и костной системе. Бехтерев имел основание для вы-
вода, что вибраторная чувствительность человека есть общее
свойство всех тканей его тела.
Эта «общетканевая» концепция вибрационной или вибра-
торной чувствительности может быть одним из подступов к по-
ниманию биологического генезиса чувствительности вообще,
которая осуществляется не только специализированным орга-
ном чувств, но и организованной материей в целом.
Вибраторные реакции паука, почти мгновенно отвечающего
на колебания своей паутины, в которую попала его жертва,
или поразительный по ориентированности полет летучих мы-
шей, необычайно тонко реагирующих на колебания упругой
среды, — явления именно такого порядка. Эти явления нельзя
полностью локализовать только в особых специализирован-
ных органах чувств, но не находят до сих нор особого органа
подобной чувствительности, так как она, несомненно, осущест-
вляется всеми тканями тела организма в целом.
Можно предположить, что подобная диффузная механиче-
ская чувствительность, т. е. чувствительность к механическим
изменениям окружающей среды, была и есть общая форма
чувствительности живого тела, объединяющая внешнюю и
внутреннюю среду организма, поскольку и во внутренних по-
лостях тела колебания упругой среды производят соответству-
ющие изменения.
Из вибрационной деятельности возникают тактильные и
слуховые ощущения, играющие важную роль в более тонкой
ориентировке организма во внешней среде.
Подобным же образом происходит возникновение обоня-
ния, вкуса и хеморецепции внутренней среды из обшей хими-
ческой чувствительности, первоначально разлитой по всей по-
верхности тела, как это ясно отмечается у моллюсков и рыб.
Общая механическая и химическая чувствительность жи-
вых тел, т. е. их чувствительность к колебаниям упругой
среды, в которой они находятся, и к химическим веществам,

которые потребляются ими в процессе обмена веществ, есть
основа для последующей эволюции более дифференцирован-
ных видов чувствительности.
В этом смысле организованная материя становится ощуща-
ющей, причем ощущающей все более разнообразно по мере
прогрессивной эволюции нервной системы и специализации ее
органов на выполнение различных сенсорных функций, т. е.
рецепторов и анализаторов в целом.
На определенной ступени развития материи возникает
жизнь как форма существования белковых тел. На высшей
ступени развития органической материи возникает и разви-
вается мозг — ощущающая материя. «Жизнь рождает мозг.
В мозгу человека отражается природа».29 Взаимодействие этой
ощущающей материи (мозга и его органов чувств) с окружа-
ющей организм материальной действительностью осущест-
вляется рефлекторно. Деятельность мозга по своей природе
рефлекторная, т. е. отражательная. Сеченов подчеркивал, что
нервная система не может работать иначе, как за счет внеш-
них сил. Лишь в результате материального взаимодействия
мозга и окружающего организм внешнего мира возникает
субъективное отражение этого мира в человеческом сознании.
Первым и основным элементом отражения является «разло-
жение внешнего мира на мельчайшие отдельности» (Павлов),
т. е. дробление, анализ предметов и явлений внешнего мира
на составляющие их элементы и свойства. Световой поток, воз-
действующий на сетчатую оболочку глаза, и через него на
весь зрительный анализатор, производит целый поток зритель-
ных ощущений. Зрение как бы производит спектральный ана-
лиз, разлагает световой поток на различные цвета, соответ-
ствующие различным длинам волн светового потока. Звуковые
волны, воздействующие на звуковой анализатор, порождают
слуховые ощущения, отражающие высоту, силу, длительность
звука и т. д. Каждая форма движения и каждая Форма ве-
щества, воздействующие на органы чувств, отражаются
в мозгу в виде соответствующего этой форме движения мате-
рии ощущения. Так ощущающая материя (мозг и органы
чувств) производит ощущения — образы движущейся мате-
рии. Различные формы движущейся материи (механическое
движение тел, молекулярные колебания в виде теплоты, элек-
трического или магнитного тока, химическое разложение и
соединение, организмы), воздействуя на различные органы
чувств, к ним приспособленные, отражаются в виде различных
ощущений: кожных, зрительных, слуховых, обонятельных,
вкусовых и т. д.
29 В. И. Ленин Соч.; т. 38, стр. 192.

Многообразие условий жизни организмов, т. е. воздейст-
вующих на него различных форм движения материи и ве-
щества, обусловило развитие специализированных рецепторов
и анализаторных систем в целом.
На низших ступенях развития нервной системы чувстви-
тельные клетки, рассеянные по всей поверхности тела живот-
ного (непосредственно соприкасающейся с телами и средой
внешнего мира), нерасчлененно отражают действие любого
внешнего раздражителя. Тонкость различения внешних раз-
дражителей возникла в процессе специализации чувственных
клеток, сосредоточивающихся в определенных местах поверх-
ности тела, особенно головных. В качестве примера можно
привести развитие свето- и цветочувствительных клеток в сет-
чатой оболочке глаза. Эти клетки приспособлены только к от-
ражению светового потока и различных длин световой волны.
У высших животных и человека они сосредоточены только
во внутренней оболочке глаза, а скопление их в ней достигает
грандиозного числа —до 130000 000 клеток сетчатой оболочки
глаза. Развитие огромных масс чувствительных клеток и со-
средоточение их в определенных местах привело к развитию
особых органов тела, деятельность которых заключается
только в анализе, расчленении явлений внешнего мира. Эти
органы тела неразрывно связаны с центральной нервной си-
стемой, являются ее важнейшими частями.
Возникновение подобных, специализирующихся лишь на
анализе внешнего мира, органов животного тела не есть ре-
зультат внутреннего саморазвития организма, которое якобы
независимо от внешней среды. Напротив, история жизни сви-
детельствует о том, что подобная специализация есть продукт
усложняющегося приспособления животных организмов
к условиям их существования во внешней среде.
Каждый рецептор возник и развился как сложное и тон-
чайшее приспособление к определенной форме вещества, необ-
ходимого для существования организма, к определенной
форме движения материи, воздействующей на организм. Раз-
личие между рецепторами имеет свои корни в различии между
формами движения материи, обусловливающих жизнь и реф-
лекторную деятельность головного мозга. Специализация ре-
цепторов на анализе явлений и свойств различных форм ве-
щества и форм движения материи обусловливает и различие
между ощущениями. Каждый из видов ощущений отражает
своеобразную природу явлений внешнего мира. Тем самым
ощущения являются чувственным источником познания мно-
гообразия явлений внешнего, своеобразия каждого из этих
явлений в их взаимной связи.

Чувствующие системы человеческого мозга
В научной литературе орган чувств обозначается понятием
рецептора, под которым разумеется воспринимающий аппарат
живого тела.
В XIX в. господствовали взгляды, согласно которым основ-
ным нервным аппаратом, производящим ощущения, являются
непосредственно и только сами органы чувств (рецепторы).
Теории, господствующие и в настоящее время в зарубежной
физиологии органов чувств и психологии, в учении об ощуще-
ниях продолжают исходить из таких односторонних, ограни-
ченных взглядов. Такое узко «рецепторное» понимание мате-
риальных основ превращает орган чувств в единственный и
самостоятельный орган ощущения, а ощущение связывает
лишь с начальным моментом раздражения той или иной чувст-
вующей поверхности живого тела.
В идеалистической психологии в XIX в. сложилась особая
область—психофизика, занимавшаяся в духе такой рецеп-
торной теории изучением соотношений между ощущением и
раздражением. Психофизикой было получено немало фактов,
характеризующих различные формы этих соотношений.
Однако эти факты не были и не могли быть научно объяснены
традиционной физиологией органов чувств.
Эти факты (например, порогов ощущений) могут быть объ-
яснены лишь в свете рефлекторной теории Сеченова — Пав-
лова, т. е. русской материалистической физиологии. Еще Се-
ченов, в полном противоречии с господствующей зарубежной
идеалистической физиологией органов чувств, утверждал, что
органы чувств суть аналитические снаряды головного мозга.
Эта идея Сеченова о единстве органов чувств и головного
мозга была неразрывно связана с его материалистическим
пониманием рефлекторной природы деятельности головного
мозга.
Учение Павлова о высшей нервной деятельности кладет ко-
нец традиционной физиологии органов чувств, ее представле-
ниям о самостоятельности органов чувств и независимости их
от рефлекторной деятельности мозга. Павловское учение раз-
рушает до основания идеалистический тезис этой физиологии
о якобы независимой от внешнего мира специфической энер-
гии органов чувств.
Допавловская физиология органов чувств имела своим
центральным и единственным понятием рецептор. Представи-
телей такой физиологии интересовало лишь устройство и
функции органов чувств. Так, при изучении зрения тщательно
исследовалось строение и функции наружных и внутренних
оболочек, различных проводящих сред, через которые прелом-

ляются световые лучи. Некоторое внимание уделялось зри-
тельным нервам, их путям в большие полушария головного
мозга. Но на зрительном центростремительном нерве стави-
лась черта, отграничивающая физиологию зрения от физио-
логии головного мозга.
С другой стороны, допавловская физиология головного
мозга изучала лишь функции отдельных участков больших по-
лушарий головного мозга, не имея представлений о целост-
ности организма и роли в образовании этой целостности реф-
лекторной деятельности коры больших полушарий головного
мозга. В силу этого представителей допавловской физиологии
головного мозга не интересовала и деятельность органов
чувств, посредством которой происходит превращение энергии
внешнего мира в нервный процесс.
Связь между головным мозгом и органами чувств остава-
лась в силу такого положения неясной. Не могли быть объ-
яснены поэтому и важные факты, полученные в физиологии
головного мозга путем оперативного удаления (экстирпации)
различных участков коры больших полушарий головного
мозга. Этими фактами было установлено, что при сохранении
глаз и зрительных нервов зрение у животных нарушается,
если удаляются затылочные области больших полушарий.
Было показано далее, что при разрушении височных долей
животное теряет слух, несмотря на сохранение слухового
органа и слуховых нервов и т. д. Этим фактам в эксперимен-
тальной физиологии животных соответствовали и важные
факты клинической медицины в области мозговых заболева-
ний (так называемых органических нервных болезней). Меди-
цинская практика уже давно установила подобные факты на
человеке. При сосудистых заболеваниях, сотрясениях и уши-
бах, проникающих ранениях различных участков мозга проис-
ходят различной степени нарушения способностей к различ-
ным ощущениям. Так, при поражениях затылочных областей
коры головного мозга тяжело страдает зрение человека (осо-
бенно цветное зрение, восприятие и узнавание предметов, осо-
бенно при изменении их пространственного положения). Это
заболевание было названо психической (или «душевной»)
слепотой в отличие от обычной слепоты, порождаемой забо-
леваниями глаза или зрительного нерва.
Однако эти установленные в физиологии головного мозга
животных и клинической медицине факты не были объяснены
научно. Роль коры головного мозга в деятельности органов
чувств впервые была точно определена Павловым в его уче-
нии об анализаторах.
Павлову принадлежит следующее определение понятия
анализатора: «Анализатор есть сложный нервный механизм,.

начинающийся наружным воспринимающим аппаратом и кон-
чающийся в мозгу, то в низшем отделе его, то в высшем, в по-
следнем случае бесконечно более сложном».30 В этот сложный
нервный механизм входят: 1) рецептор, который превращает
внешнюю энергию в нервный процесс, 2) проводящие в мозгу
чувствительные, так называемые центростремительные нервы,
3) мозговые концы анализатора или воспринимающие центры
коры больших полушарий головного мозга. Лишь в единстве
с мозговым концом анализатора рецептор может разлагать
известную сложность внешнего мира на отдельные элементы».
В качестве примера можно привести зрительный анализатор.
Он состоит из рецептора-глаза, зрительного нерва и тех моз-
говых клеток в больших полушариях, в которых оканчивается
зрительный нерв. Зрение есть деятельность всего зрительного
анализатора, причем высший анализ дробления светового по-
тока осуществляется мозговым концом зрительного анализа-
тора. Так же обстоит дело с материальными основами любой
формы ощущений, являющихся продуктами деятельности опре-
деленного анализатора как сложного нервного механизма.
Мозговой конец анализатора сам представляет собой меха-
низм. Он состоит из: 1) ядра мозгового конца анализатора,
или основного воспринимающего мозгового центра, и 2) рас-
сеянных по коре головного мозга элементов данного анализа-
тора. Ядро мозгового конца анализатора (или его ядерные
элементы) состоит из большой массы клеток, которые находят-
ся в той области коры головного мозга, куда входят центро-
стремительные нервы от органа чувств.
До открытий Павлова ученые полагали, что мозговой вос-
принимающий центр ограничивается лишь этой группой кле-
ток, сосредоточенных в данной области (так называемой про-
екционной зоне или области). В ходе изучения высшей нерв-
ной деятельности животных, благодаря блестящему методу
условных рефлексов Павлов открыл существование рассеян-
ной по коре массы воспринимающих мозговых клеток, на-
званных им рассеянными элементами анализатора. Было най-
дено, что пределы анализаторов гораздо больше, и они не так
разграничены друг от друга, но заходят за друга, сцепляются
между собой (Павлов). Рассеянные элементы данного анали-
затора находятся за пределами данного ядра данного анали-
затора, они входят в области, смежные с ядрами других ана-
лизаторов. Тем самым устанавливается: а) наличие в самом
строении коры клеточных связей между различными ядрами
анализаторов (а не только посредством их отростков и про-
водящих путей, соединяющих мозговые центры) и б) участие
30 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., 2-е изд., т. III, кн. 1. М., Изд.
АН СССР, 1951, стр. 122.

в отдельном акте ощущения большей части всей коры голов-
ного мозга.
Опытами было установлено, что собака без затылочных до-
лей обоих полушарий (т. е. без области зрительного восприни-
мающего центра) действительно не могла отличать предмет от
предмета, т. е. теряла предметное зрение. Но эта же собака
различала степени освещения (переходы от света к темноте),
обнаружила даже реакции на упрощенные формы вещей.
Следовательно, при разрушении ядра светового анализа-
тора сохранялась общая способность к светоразличению, что
объясняется общей сохранностью рассеянных элементов дан-
ного анализатора в других областях коры головного мозга.
После удаления височных долей обоих полушарий (слухового
воспринимающего центра) собака не различала сложных,
хотя бы и привычных сочетаний звуков (например, не отзыва-
лась на свою кличку), но точно отличала один звук от дру-
гого (тон от тона). Ориентировочный рефлекс на звук сохра-
нялся у такой собаки. Следовательно, при разрушении'ядра
звукового анализатора сохранилась общая способность к зву-
коразличению, что объясняется сохранностью рассеянных эле-
ментов слухового анализатора в других («неслуховых») обла-
стях коры головного мозга.
Опытами было установлено, что ядра анализатора осуще-
ствляют самый тонкий и высший анализ данных (например,
световых или звуковых) внешних воздействий. Чем дальше от
ядра данного анализатора находятся рассеянные элементы
этого анализатора, тем более грубый и общий (нерасчленен-
ный) анализ внешних воздействий осуществляется большими
полушариями головного мозга. Существование сходных по
строению мозговых клеток в разных областях коры головного
мозга, а особенно сходных частот и размаха колебаний био-
электрических токов клеточных групп разных областей коры
было подтверждено советскими исследователями..
На высшей ступени развития жизни, у сложных организ-
мов, обладающих нервной системой, единство организмах вне-
шней средой и его зависимость от внешнего мира выступают
в форме рефлекса. Общей чертой всякого рефлекса (как; без-
условного, так и условного) является то, что он представляет
собой закономерную реакцию организма на внешний агент,
которая осуществляется при помощи определенного отдела
нервной системы. Для возникновения рефлекса необходимо
внешнее раздражение со стороны окружающей организм
среды. Парлов отмечал, что рефлекс характеризует законо-
мерность ответа при совершенно определенных условиях.
Начало этого раздражение заключается в превращении
внешней энергии в нервный процесс, который Производится

рецептором. От рецептора этот процесс распространяется по
центростремительному нерву в мозговой конец анализатора.
Следовательно рефлекс невозможен без анализатора, а ана-
лизатор составляет исходную и важнейшую часть всего пути
нервных процессов, или рефлекторной дуги.
Павлов представил нервный путь или рефлекторную дугу
в виде сцепления трех аппаратов: 1) анализатора, 2) соедини-
тельного или замыкательного прибора, 3) исполнительного
или рабочего прибора. Он пришел к выводу; что «большие
полушария представляют главнейшим образом головной моз-
говой конец анализатора. Следовательно, все большие полу-
шария заняты... воспринимающими центрами, т. е. мозговы-
ми концами анализаторов».31
Таким образом, большие полушария есть совокупность ана-
лизаторов, которые разлагают сложность внешнего и внутрен-
него мира на отдельные элементы и моменты и затем связы-
вают разложенные таким же образом анализированные яв-
ления с той или иной деятельностью (Павлов).
Нужно иметь при этом в виду, что анализатор связан
(«сцеплен») с другими частями рефлекторной дуги (замыка-
тельным и исполнительным приборами). Эта связь является
материальной основой целостности сложного организма, един-
ства внешней и внутренней среды организма. Этой связью
обеспечивается основа ориентировки сложного организма в
окружающем мире, деятельности организма в зависимости от
условий его существования.
Следовательно, вся центральная нервная система, в том
числе и большие полушария головного мозга, работают по
принципу рефлекса.
До Павлова был известен лишь один вид рефлексов —
постоянных и относительно не изменяющихся в течение инди-
видуальной жизни сложного организма. К таким рефлексам
относятся пищевой слюноотделительный рефлекс (например,
при попадании в рот пищи определенного состава выделяется
слюна в определенном количестве и определенного качества),
оборонительно-двигательный (например, отдергивание конеч-
ности при электрическом токе или ударе и т. д.). Из таких
рефлексов складываются инстинктивная деятельность живот-
ных, а также низшие формы жизнедеятельности человека. Но
из таких рефлексов невозможно непосредственно вывести не
только умственную деятельность человека, но и сравнитель-
ные сложные формы поведения высших животных.
Гениальное предположение Сеченова о том, что матери-
альной основой сознания человека является рефлекторная
21 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., 2-е изд., т. III, кн. 1, стр. 110.

деятельность головного мозга, что все психические процессы
рефлекторны по своей природе, оставалось гипотезой до тех
пор, пока физиологии был известен лишь разряд простых,
постоянных, унаследованных рефлексов. Доказательство мате-
риалистического положения о рефлекторной природе всякого
психического процесса, начинания с ощущения, впервые обо-
сновано учением Павлова об условных рефлексах. По Пав-
лову, индивидуальная история высших животных есть «история
постоянного, беспрерывного образования практикования этих
новых связей. Дробные, мельчайшие явления природы, кото-
рые только что были без значения для деятельности орга-
низма, в короткое время превращаются в сильнейших возбу-
дителей важнейших жизненных функций».32 Вместе с выра-
боткой и дифференцировкой условного рефлекса с данного
анализатора его деятельность связывается с общей деятель-
ностью организма, а вместе с тем изменяется функциональ-
ная динамика анализатора. Коренным образом изменяется
и общее отношение животного организма к данному раздра-
жителю, который превращается из индифферентного в сиг-
нальный. В этом смысле работа коры больших полушарий
головного мозга, действующая по принципу условных реф-
лексов, есть высшая нервная деятельность, по своей природе
сигнальная с бесчисленным количеством сигналов и с пере-
менной сигнализаций (Павлов).
Взаимоотношения условных и безусловных рефлексов
очень сложные. С одной стороны, условный рефлекс возни-
кает в жизни индивида на основе безусловного рефлекса.
Но выработавшийся условный рефлекс может быть основой
для образования других условных рефлексов, но хорошо упро-
ченным путем подкрепления и дифференцировки. С другой
стороны, прочный условный рефлекс изменяет свою без-
условнорефлекторную основу, преобразует самый безусловный
рефлекс. Тем самым посредством образования временных свя-
зей изменяется наследственная основа поведения, поскольку
условный рефлекс может передаваться по наследству, т. е.
стать безусловным рефлексом. В механизме условного реф-
лекса заключен, следовательно, могучий фактор изменения
наследственности под влиянием внешней среды.
Деятельность больших полушарий головного мозга имеет
два основных нервных механизма: 1) механизм временных
связей и 2) механизм анализатора. Взаимодействие этих
механизмов определяет характер всех психических процессов,
начиная с ощущения. Механизм анализаторов нам уже изве-
стен. Рассмотрим механизм временных связей, после чего
32 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., 2-е изд., т. III, кн. 1, стр. 256.

рассмотрим взаимодействие обоих механизмов в его значении
для понимания природы ощущений.
Суть временных связей Павлов определяет в следующем
положении: «Явления внешнего мира... то отражаются в дея-
тельности организма, превращаются в деятельности орга-
низма, то остаются для него индифферентными, непреврати-
мыми, как бы не существующими. Эту временную связь, эти
новые рефлексы также естественно было бы назвать услов-
ными рефлексами».33
Павлов раскрывает сущность открытых им временных свя-
зей, условных рефлексов на конкретном примере. «Существен-
нейшей связью животного организма с окружающей приро-
дой, — писал Павлов, — является связь через известные хими-
ческие вещества, которые должны поступать в состав данного
организма, т. е. связь через пищу. На низших ступенях живот-
ного мира только непосредственное прикосновение пищи
к животному организму или, наоборот, организма к пище
главнейшим образом ведет к пищевому обмену. На более
высоких ступенях эти отношения становятся многочисленнее
и отдаленнее. Теперь запах, звуки и картины направляют
животных уже в широких районах окружающего мира на
пищевые вещества... Таким образом, бесчисленные, разнооб-
разные и отдаленные внешние агенты являются как бы сиг-
налами пищевого вещества, направляют высших животных на
захватывание его, двигают их на осуществление пищевой
связи с внешним миром. Рука об руку с этим разнообразием
и этой отдаленностью идет смена постоянной связи внешних
агентов с организмом на временную... Данный пищевой
объект может находиться то в одном, то в другом месте,
сопровождаться, следовательно, то одним, то другими явле-
ниями, входить элементами то в одну, то в другую систему
внешнего мира».34
На этом конкретном анализе Павловым развития пищевой
связи между организмом и средой раскрывается сущность
временных связей, а также их роль в развитии анализаторов.
Деятельность анализаторов определяется характером связей
между организмом и средой. Со сменой постоянной связи
между внешними агентами и организмом временными связями
происходит качественное изменение анализаторов. Это изме-
нение заключается в том, что, во-первых, бесконечно расши-
ряется область и границы деятельности анализаторов, так как
все более отдаленные и разнообразные сигналы внешнего
мира разлагаются на свои элементы и свойства, и, во-вторых,
33 Там же, стр. 116.
34 Там же, стр. 117.

работа анализатора становится все более гибкой, изменчивой,
тонко отражающей изменяющиеся условия жизни («колеба-
ния» во внешней среде). Этим объясняется, далее, все возра-
стающее значение тех анализаторов, которые различают внеш-
ние раздражители на известных расстояниях от организма.
К таким анализаторам относятся обонятельный, слуховой,
зрительный. У человека особое развитие получили слуховые
и зрительные ощущения и именно по этой причине.
Деятельность анализаторов, являющихся воспринимаю-
щим механизмом больших полушарий головного мозга, при-
нимает на себя сигналы внешнего мира, создавая условия для
связи этих сигналов с любой другой физиологической дея-
тельностью организма. Но то, что данный анализатор (напри-
мер, зрительный) связывается или нет в данный момент
с другой физиологической деятельностью организма, зависит
от условий внешней среды и механизма временных связей.
Возможность таких многообразных отношений между анали-
заторами и другой физиологической деятельностью организма
посредством механизма временных связей прекрасно показана
Павловым в нижеприводимой наглядной схеме (рис. 1).
На рисунке внизу слева изображен изучаемый в опытах
Павлова орган тела'(слюнная железа), на котором отража-
лось воздействие внешнего мира. На верхней линии рисунка
изображены различные рецепторы. Непосредственно под этой
линией изображена кора головного мозга как совокупность
мозговых концов анализаторов. Внешние воздействия с по-
лости рта, носа и кожи направляются прямо в продолговатый
мозг (непрерывные линии в рисунке) и вызывают безусловный
слюноотделительный рефлекс. Этот путь постоянный и почти
всегда открытый в условиях нормальной жизни.
Внешние воздействия, сигнализирующие животному орга-
низму о наличии или приближении пищевых веществ, могут
идти с любого внешнего рецептора. Но эти раздражения
сперва идут в воспринимающие центры коры головного мозга
и затем отсюда (по прерывистым линиям в рисунке) b продол-
говатый мозг. Путь для этих раздражений то открыт при
одних условиях, то закрыт при других условиях. Если в реф-
лекторном слюнном центре возникает очаг сильного возбуж-
дения, то безразличные до этого момента раздражения от
внешнего мира становятся сигналами, усиливающими этот
очаг возбуждения. В силу этого внешние раздражения направ-
ляются к очагу возбуждения, проторивая себе дорогу к нему.
Но одновременно с возбуждением данного центра может
иметь место торможение в других областях коры. Взаимодей-
ствие процессов возбуждения и торможения составляет вну-
треннюю основу временных связей. Работа отдельных анали-

заторов и их взаимная связь находится в зависимости от нерв-
ных процессов возбуждения и торможения во всей коре боль-
ших полушарий головного мозга.
Основными нервными процессами является возбуждение
и торможение. Возбуждение представляет собой изменение
функционального состояния нервной ткани, возникающее при
внешнем раздражении. Возбуждение заключается в превра-
щении внешней энергии в определенное деятельное состояние
нервной ткани. Возникая в рецепторе, возбуждение прово-
дится по всей системе анализатора к коре головного мозга.
Первоначально возбуждение находится в разлитом состоянии
(иррадиация возбуждения), затем оно сосредоточивается
в определенном очаге (концентрация возбуждения). Возбуж-
Рис. 1. Многообразие отношений между опреде-
ленной физиологической деятельностью и различ-
ными анализаторами.
А — язык; В — кожа (тактильные раздражения); В'— ко-
жа (термические раздражения); С — глаз; D — ухо; Е —
нос: I — кора больших полушарий; корковые восприни-
мающие центры; а — языка; в — кожи (для тактильных
раздражений); в' —кожи (для термических раздражений;
с—глаза; d— уха; е — носа; II — продолговатый мозг;
III — слюнная железа.

дение зависит прежде всего от вызвавшего этот процесс раз-
дражения. В зависимости от величины раздражения (напри-
мер, площади раздражаемых светом частей сетчатой оболочки
глаза) находится и величина возбуждения (например, коли-
чество возбужденных в данный момент чувствительных клеток
сетчатки). С усилением раздражения органа чувств сила
импульсов возбуждения в нервных волокнах может и не изме-
няться, но повышается частота импульсов, т. е. в каждую
секунду в нервный центр приходит большее число импульсов,
а следовательно, тем сильнее возбуждаются мозговые клетки
В процессе возбуждения происходят химические и физические
изменения возбуждаемых нервных клеток и волокон. Выраже-
нием этих изменений являются электрические явления в коре
головного мозга (так называемые биоэлектрические токи раз-
личной частоты и амплитуды колебаний).
Возбуждение является одним из условий и проявлений
жизнедеятельности сложного организма. С возбуждением
в мозг проводится перерабатываемая внешняя энергия, за
счет которой существует организм. Но чрезвычайно сильное
и длительное возбуждение нервных клеток может разрушаю-
щим образом подействовать на эти клетки. В этом случае
работоспособность нервных клеток истощается. Для восста-
новления этой работоспособности, нормальной реактивности
мозговых клеток чрезвычайно важен процесс торможения.
Наряду с возбуждением торможение составляет основной
нервный процесс. Он заключается не только в задержке воз-
буждения, но и в восстановлении функциональной способности
нервных клеток к нормальной деятельности. Павлов сформу-
лировал это значение процесса торможения в положении об
охранительной роли торможения.
Павлову принадлежит открытие коркового торможения
в двух его основных видах: внешнего и внутреннего. Внешнее
торможение является более простым видом коркового тормо-
жения, оно является торможением безусловным. Внешнее тор-
можение возникает при взаимодействии смежных участков
коры больших полушарий. Внешнее торможение является
важным фактором взаимодействия ощущений. Так, например,
сильные и неожиданные звуки вызывают ориентировочный
рефлекс и возбуждают слуховой анализатор. Деятельность
других анализаторов, например светового, при этом заторма-
живается. Как показали исследования, вновь образовавшиеся
условные рефлексы тормозятся при действии посторонних
(«побочных») раздражителей значительно легче, чем прочно
и давно образовавшиеся связи. Внешнее торможение свойст-
венно всей нервной системе. Оно безусловное в том смысле,
что возникает без выработки временных связей.

В отличие от внешнего торможения внутреннее торможе-
ние свойственно только деятельности коры больших полуша-
рий головного мозга. Оно связано с развитием временных свя-
зей и является поэтому условным. Внутреннее торможение
возникает постепенно в процессе установления известной
системы временных связей. По Павлову, внутреннее торможе-
ние представляет высшее приспособление организма к окру-
жающим условиям, так как им «постоянно корригируется
и совершенствуется сигнализационная деятельность больших
полушарий».35
Разновидностями внутреннего торможения являются:
1. Угасательное торможение, заключающееся в развитии
торможения внешнего (двигательного или секреторного)
ответа при отсутствии подкрепления условного раздражителя
безусловным. Условные рефлексы угасают в том случае, если
они не являются жизненно необходимыми в данных условиях.
2. Условное торможение, возникающее при присоединении
нового, неподкрепляемого сигнала к положительному под-
крепляемому условному раздражителю. Когда происходит
подобное комбинирование положительного и отрицательного
(неподкрепляемого) сигнала, то последний становится услов-
ным тормозом.
3. Запаздывание, возникающее в том случае, если отодви-
гается время подкрепления условного раздражителя безуслов-
ным. Установлено, что слабые условные раздражители скорее
вызывают этот вид торможения (если имеет место запазды-
вание с подкреплением), нежели сильные. Световые, темпера-
турные, механические условные раздражители считаются
• более слабыми, нежели звуковые.
4. Дифференцировочное торможение, возникающее при
воздействии близкими к условному раздражителю внешними
раздражителями. Первоначально на эти близкие, сходные раз-
дражители имеет место обобщенный (генерализованный)
условный рефлекс. Но поскольку условный раздражитель
подкрепляется, а близкие к нему (сходные) не подкрепляются,
возникает тормозная реакция на неподкрепляемый сходный
раздражитель. Дифференцировочное торможение имеет реша-
ющее значение для возникновения различных ощущений (раз-
личия близких друг к другу качеств одного и того же вида
раздражителей световых, звуковых и т. д.), действующего на
один и тот же рецептор. Если в опыте условным раздражите-
лем является, например, звук «до», то звук «до диез» не под-
крепляется. Но условный рефлекс первоначально будет вызы-
ваться в случае действия обоих сходных раздражителей.
И. П. Павлов. Полн. собр. соч., 2-е изд., т. IV, стр. 118.

Постепенно в процессе опыта у испытуемого будет вырабаты-
ваться положительный условный рефлекс на звук «до» (под-
крепляемый) и отрицательный, тормозной условный рефлекс
на звук «до диез». В этом случае и будет иметь место диффе-
ренцировочное торможение, способствующее выработке точ-
ной, адекватной (соответствующей обстановке опыта) реак-
ции. В процессе дифференцировки, различения сходных раз-
дражителей происходит встреча возбуждения с внутренним
торможением. Различение сходных раздражителей в психоло-
гии называется ощущением разности, или разностной чувстви-
тельностью. В основе разностной чувствительности находится
взаимодействие возбуждения и торможения, а особенную роль
в этом взаимодействии играет дифференцировочное тормо-
жение.
Любой вид внутреннего торможения характеризуется под-
вижностью, изменчивостью, значительно большей, чем воз-
буждение. Под действием посторонних раздражителей проис-
ходит растормаживание любого вида внутреннего торможе-
ния, если имеет место нормальная деятельность коры больших
полушарий. Процессы возбуждения и торможения всегда
взаимосвязаны и взаимодействуют друг с другом. Эта взаимо-
связь выступает в двух основных формах взаимодействия
(или взаимной индукции): 1) отрицательная индукция, при
которой процесс возбуждения ведет к усиленному торможе-
нию, 2) положительная индукция, при которой процесс тор-
можения ведет к усиленному возбуждению. Кора головного
мозга работает как единое целое, регулируя все внешние и
внутренние функции организма высших животных и человека.
Но это целое вследствие взаимной индукции представляет
собой как бы мозаику очагов возбуждения и заторможенных
участков мозга.
Эта мозаика крайне изменчива в пространственном отно-
шении, так как один и тот же участок мозга в разное время
бывает то возбужденным, то заторможенным в зависимости
от характера устанавливаемых временных связей организма
со средой.
Материальной основой ощущения как психического про-
цесса является взаимодействие нервных процессов возбужде-
ния и торможения, осуществляемое в ходе установления
и развития временных связей.
В 1923 г. Павлов опубликовал статью под характерным
названием «Один из очередных вопросов физиологии боль-
ших полушарий». Павлов считал таким очередным вопросом
вопрос относительно парности больших полушарий.
Он придал важное значение тому, что, с одной стороны,
существует известное разделение функции между обоими

полушариями, а с другой, — возможность замещения дея-
тельности одного полушария (при его оперативном удалении
у Животных) деятельностью другого полушария. Парная
работа больших полушарий имеет решающее значение для
осуществления воспринимающих функций мозга животных
и человека.36
Разделение деятельностей между обоими полушариями
прогрессивно развивалось в развитии головного мозга. Наи-
большее развитие асимметричности (несоразмерности) обоих
полушарий достигло у человека. Благодаря речи и преобла-
дающей деятельности одной из рук (правой у большинства
людей) в процессе труда у человека особенно развилось левое
полушарие головного мозга. Создавалось убеждение, что
в деятельности и умственном развитии человека имеет значе-
ние само по себе взятое одно из полушарий, а именно левое,
являющееся ведущим. Отсюда возникло представление, что
правая рука есть функция лишь левого полушария, равно как
и речь, главные мозговые аппараты которой сосредоточены
в левом полушарии. Но такие представления являются оши-
бочными постольку, поскольку в нормальной деятельности
мозга все части мозга и происходящие в них нервные про-
цессы взаимосвязаны. Очевидно, возникновение и развитие
парности больших полушарий было вызвано биологической
необходимостью в процессе приспособления сложного орга-
низма к условиям жизни. До Павлова вопрос о парной работе
больших полушарий интересовал ученых преимущественно
с одной стороны — как локализуются (где и в каком полуша-
рии) функции речи и движения, включая предметные дейст-
вия рук. Павлов подошел впервые к этому же вопросу о пар-
ности больших полушарий с новой стороны, а именно — сущ-
ности работы анализаторов. Тем самым Павлову принадлежит
заслуга превращения этой проблемы в составную часть теории
анализаторов и, следовательно, теории ощущений.
В лаборатории Павлова был впервые установлен Красно-
горским важный факт, а именно: как положительный, так
и отрицательные условные рефлексы, выработанные на коже
одной половины тела животного, точно воспроизводятся,
повторяются на симметричных участках кожи противополож-
ной стороны тела. Подобный перенос совершался без какой-
либо тренировки, не требовал никакого безусловного подкреп-
ления. Эти факты (1911 г.) были подтверждены и развиты
36 См. Б. Г. Ананьев. Проблема парной работы больших полушарий
головного мозга в учении И. П. Павлова и психология. Сб. «Учение
И. П. Павлова и философские вопросы психологии». М., Изд. АН СССР,
1950.

в лаборатории Павлова другими его сотрудниками (Анрепом,
Розенталем, Фурсиковым). Удивительное и чрезвычайно инте-
ресное, по характеристике Павлова, прибавление к этому
факту было сделано Быковым. В опытах Быкова оказалось
невозможным достигнуть дифференцировки на симметричных
участках кожи обеих половин тела животного.
Павлов вплотную подошел к тому, какую роль играют
комиссуральные связи (пути сообщения) между обоими полу-
шариями. Быков и Сперанский перерезали с этой целью так
называемое мозолистое тело, являющееся пучком этих комис-
суральных связей. Оказалось, что после уничтожения этих
путей перенос условных рефлексов с одной стороны на другую
был неосуществим. Каждое из полушарий отвечало при этом
раздельной работой по установлению временных связей.
Индивидуальный опыт, накапливаемый посредством работы
одного полушария, как бы не существовал для другого полу-
шария. Единый анализатор как бы распался на два самостоя-
тельных анализатора с уничтожением этих комиссуральных
связей.
Объяснение этого факта заключается в том, что процесс
возбуждения, возникающий в одном полушарии, при пере-
резке этих путей не переходит на другое полушарие. В то же
время распространение возбуждения в пределах одного полу-
шария происходит у этих оперированных животных как
в обычных условиях.
Еще большее значение для уяснения роли парной работы
больших полушарий имели дальнейшие работы Быкова по
изучению условных рефлексов у собак с перерезанным мозо-
листым телом.
Когда собака оправлялась после операции, у нее выраба-
тывался пищевой условный рефлекс, причем так же скоро, как
и у нормальных собак. Среди условных раздражителей упо-
треблялся и звук свистка (в 1500 кол/сек). Свисток укреп-
лялся на стене, на уровне и на стороне левого уха животного,
на определенном расстоянии. После выработки прочного
условного рефлекса свисток перемещался на противополож-
ную сторону (правую). В этом положении звуковой раздра-
житель не подкреплялся безусловным пищевым раздражите-
лем. Однако, несмотря на 115 повторений, никакой диффе-
ренцировки получено не было при перемещении звука то
с правой, то с левой стороны. Хотя животное дифференциро-
вало различные звуки (при одном и том же положении
источника звука), оно оказалось неспособным дифференциро-
вать местоположение звука. Выделяя эти опыты Быкова,
Павлов заметил, что для дифференцирования места звука
необходима соединенная работа полушарий. В свете исследо-

вания школы Павлова, особенно Быкова, получают свое
научное объяснение многие факты физиологии органов чувств,
и психологии.
К этим фактам относятся: 1) парная работа особо важных
внешних рецепторов, а именно зрительного (обоих глаз), слу-
хового (обоих ушей), обонятельного (чувствительных клеток
обеих половин носа), кинестетического (особенно мышечно-
суставных ощущений обеих рук), 2) особая роль этой парной
работы одноименных внешних рецепторов в пространственном
различении.37
Известно, что восприятие глубины, рельефа, перспективы
легче осуществляется обоими глазами (бинокулярное зре-
ние), нежели одним глазом (монокулярное зрение). Также
известно, что локализация звука в пространстве (его местопо-
ложение) осуществляется легче двумя ушами (бинауральный
слух), а не одним (моноуральный слух).
Связь между этими двумя хорошо известными фактами
становится ясной на основе учения Павлова. Поскольку
рецепторы есть части анализатора, постольку парность рецеп-
торов соответствует парности мозговых концов анализаторов.
Следовательно, парная работа больших полушарий обуслов-
ливает парность работы соответствующих рецепторов. Благо-
даря парности рецепторов и больших полушарий обеспечи-
вается расширение границ ориентации животного и особенно
человека в пространственных условиях его существования. Из
психологии и физиологии органов чувств известно, что каж-
дый из одноименных рецепторов (один из глаз, одно из ушей)
дает точную реакцию на качество и интенсивность раздражи-
теля. Так, мы можем точно определить цвет, освещенность,
форму предмета одним глазом, закрыв другой. Мы можем
определить высоту, тембр, силу звуков, пользуясь только
одним ухом. Необходимость в совместной работе обоих глаз,
обоих ушей и т. д. возникает тогда, когда нам недостаточно
знания лишь о качестве и интенсивности раздражителей,
а важно определить расстояние между предметами, их место-
положение, удаленность. Иначе говоря, совместная работа
одноименных рецепторов порождается необходимостью разли-
чения пространственных признаков и отношений между пред-
метами. Но как показали решающие опыты Быкова, именно
для такого различения и необходима совместная работа боль-
ших полушарий. Парная работа больших полушарий имеет
поэтому общее и специальное значение для высшей нервно»
деятельности, являющейся материальной основой сознания
37 См. Б. Г. Ананьев. Пространственное различение. Изд. ЛГУ,
1955.

человека. Общее значение этой работы заключается в пере-
носе временных связей, образующихся с одной стороны тела,
на другую. Тем самым индивидуально приобретенный опыт
расширяется и умножается за счет совместной работы боль-
ших полушарий. Новейшие исследования условных рефлексов
у человека полностью подтверждают факт такого переноса.
Психологические исследования показывают, что образовав-
шийся навык различения пространственных форм, цветов,
тонов и т. д. переносится с одного рецептора на другой, одно-
именный без всякого упражнения. Специальное значение пар-
ной работы больших полушарий заключается в том, что эта
работа обеспечивает наиболее точное, верное отображение
пространственных условий существования тех предметов,
которые мы видим, осязаем, слышим и т. д. Поэтому в основе
пространственного различения, осуществляемого совместной
работой одноименных рецепторов, лежит парная работа боль-
ших полушарий.
В процессе образования временных связей имеет место
распространение возбуждения из одного полушария в дру-
гое, а также взаимная индукция нервных процессов, происхо-
дящая в пределах не только одного, но и обоих полушарий.
Борясь против грубо анатомических представлений о деятель-
ности коры головного мозга, Павлов вместе с тем подчерки-
вал важность проблемы связи высшей нервной деятельности
со специальной конструкцией высшего отдела мозга. Одним
из выражений такой постановки задачи является и постановка
Павловым проблемы парной работы больших полушарий.
В адрес психологов Павлов неоднократно бросал упреки
в том, что они не умеют «пространственно мыслить», отры-
ваясь от материи мозга, ее структуры и деятельности. Психо-
лог-материалист обязан «пространственно мыслить», прони-
кая в материальные основы психических процессов.
Известно, что важным условием возникновения ощущения
является возбудимость рецептора.
Действие внешнего раздражителя на орган чувств
называется раздражением. Возникающий в результате раздра-
жения нервный процесс называется возбуждением. Изменив-
шееся под влиянием возбуждения всего анализатора состоя-
ние органа чувств называется его возбудимостью. Чем больше
сила и площадь раздражений органа чувств, тем большее
число чувствительных клеток вовлекается в процесс возбуж-
дения. Например, процесс раздражения сетчатки глаза будет
различным в тех случаях, когда глаз раздражается слабо
освещенной точкой или, напротив, потоком цветного света.
Соответственно площади раздражения органа чувств в про-
цесс возбуждения вовлекается определенное число возбуж-

денных центростремительных проводников. Вследствие этого
в ядерных и рассеянных элементах мозгового конца анализа-
тора возникает ритмическое возбуждение, характеризующееся
определенной величиной и амплитудой колебаний. При усиле-
нии раздражения органов чувств увеличивается частота им-
пульсов в отходящих от них центростремительных нервах
и клетках коры головного мозга. Действие внешнего раздра-
жителя, следовательно, качественно изменяет состояние всего
анализатора, вследствие чего возникает возбудимость органа
чувств.
На основе ритмического возбуждения центростремительных
нервов и мозговых клеток в корковых концах анализаторов
возникает устойчивое и длительное, как бы затяжное возбуж-
дение. При длительном возбуждении центростремительного
нерва подобное стационарное возбуждение корковых центров
усиливается, вызывая в данной области коры очаг возбужде-
ния. Именно в этом случае возникает устойчивая возбуди-
мость данного органа чувств. Процесс возбуждения анализа-
тора распространяется по всей коре, способствуя замыканию
временных связей между действующим на орган чувств раз-
дражителем и какой-либо физиологической деятельностью
организма. При этом действующий раздражитель превра-
щается из индифферентного в условный, являющийся сигна-
лом для этой деятельности. Так орган чувств связывается
через условнорефлекторную деятельность коры со всем орга-
низмом в данный момент его жизни.
Каждая новая временная связь изменяет состояние органа
чувств. Если по условиям жизни световые и звуковые раздра-
жители чаще всего являются сигналами для деятельности
коры, а через нее для всего организма, то, следовательно,
особенное значение приобретает возбудимость зрительных
и слуховых рецепторов. Посредством образования условных
рефлексов внешние раздражители превращаются из неощу-
щаемых в ощущаемые.
Общими свойствами органов чувств являются не только
их возбудимость, но и адаптация (приспособление).
Исследования показывают, что возбуждение рецептора
является наиболее сильным при первоначальном раздраже-
нии. В последующем, несмотря на продолжающееся действие
раздражителя, возбуждение рецептора снижается. Так, на-
пример, мы быстро привыкаем к сильному, яркому освеще-
нию или, напротив, к темноте, в которой мы не могли перво-
начально ничего различать. Когда мы принимаем горячую
ванну, она первоначально нам кажется очень горячей, а затем
теплой, несмотря на то, что температура воды за прошедшие
мгновения не изменилась так значительно.

Адаптация различных рецепторов различна. Высокую
адаптацию обнаруживают рецепторы вкусовой чувствитель-
ности, зрения (особенно чувствительности к темноте и свету),
наименьшую — мышечно-суставной чувствительности. В пре-
делах одного и того же рецептора (например, зрительного)
адаптация неодинакова. Поясним это на примере работы
глаза. По мере действия света на глаз запас светочувствитель-
ных веществ уменьшается, а чувствительность к свету сни-
жается. При прекращении действия света (наступлении тем-
ноты) происходит восстановление и увеличение запаса свето-
чувствительных веществ, способствующих увеличению чувст-
вительности глаза. Чувствительность глаза к свету увеличи-
вается в темноте до 200 000 раз (по сравнению со светочувст-
вительностью глаза на свету). Вследствие этого повышения
чувствительности глаза в условиях так называемой темновой
адаптации мы можем увидеть невидимые при обычном осве-
щении объекты.
Адаптация всех органов чувств имеет крайне важное био-
логическое значение. Понижение возбудимости рецептора при
длительно действующем и сильном раздражении предохраняет
орган от перераздражения, способствует восстановлению его
функциональной работоспособности. Понижение возбудимости
рецептора в процессе его адаптации вызывает изменение чув-
ствительности, различное в зависимости от внешних условий
и состояния анализатора. При действии сильных раздражи-
телей адаптация сказывается в понижении чувствительности.
При действии слабых раздражителей или полном отсутствии
раздражения адаптация выражается в повышении чувстви-
тельности.
Адаптация зависит как от местных изменений в самом
рецепторе, так и от понижения возбудимости мозговых концов
анализатора.
Разберем в качестве примера светоразличительную работу
зрительного анализатора. При приспособлении глаза к силь-
ному и длительно действующему на него освещению в свето-
чувствительных клетках сетчатки глаза происходит распад,
разложение определенного вещества — зрительного пурпура.
Эти местные изменения в непосредственно раздражаемом све-
том органе изменяют характер сигнализации, направляю-
щейся из органов чувств в кору головного мозга.
Стационарное возбуждение центра, возникшее в резуль-
тате большой силы и частоты импульсов, превращается в свою
противоположность — в процесс торможения. Это превраще-
ние было открыто крупным русским физиологом Введенским.
Возникшее в центре торможение в свою очередь снижает воз-
будимость органа чувств. При этом нервные импульсы проторяют

торяют себе путь через заторможенные участки мозга, а не
передаются сразу на двигательные нервы.
Таким образом, адаптация органа чувств возникает в ре-
зультате взаимодействия возбуждения и торможения в цент-
ральной нервной системе. Под влиянием этих процессов про-
исходит восстановление функциональной работоспособности
рецептора. В рассматриваемом примере работы глаза можно
указать на то, что под этим влиянием происходит восстанов-
ление светочувствительного вещества (зрительного пурпура)
и всей деятельности сетчатой оболочки глаза.
Кора головного мозга регулирует состояние рецепторов,
обусловливает не только их возбудимость, но и адаптацию.
Условнорефлекторная деятельность коры головного мозга
настраивает рецептор на повышение или понижение его воз-
будимости в зависимости от взаимодействия организма и
среды в данный момент жизни.
Механизм чувственного отражения
Построение образа осуществляется в анализаторе как чув-
ствующей системе мозга. Для развитого, человеческого, ощу-
щения необходимо сочетание первичного изображения
в рецепторе со вторичным изображением (точнее — его про-
екцией в мозговом конце анализатора), что возможно при
нормальной передаче импульсов от периферического к мозго-
вому концу анализатора. В этом смысле любое, самое про-
стейшее человеческое ощущение есть функция чувствующей
системы мозга в целом, т. е. весьма сложное явление природы.
Динамика ощущения, его переход к адекватному отражению
объекта имеет основой изменение характера движения возбу-
дительного процесса (от иррадиации к концентрации) и его
взаимодействие с тормозным процессом.
Различение всегда по своей природе индуктивно, так как
оно является результатом того или иного взаимодействия
нервных процессов в мозговом конце анализатора. На базе
безусловных рефлексов с данного анализатора вырабаты-
вается множество условных рефлексов, изменяющих общий
уровень чувствительности анализатора.
Следовательно, ощущение как самый элементарный факт
сознания, хотя психологически и представляется самым про-
стым явлением сознания, физиологически есть сложный нейро-
динамический ансамбль. Еще более многосоставным представ-
ляется этот ансамбль анатомически, поскольку рецептор,
афферентные нервы, мозговой конец анализатора имеют раз-
ные структуры, состоящие из множества клеток, исчисляемых

порядками от тысяч до миллионов (в световом анализаторе
человека).
Поэтому сочетание психологического, физиологического и
анатомо-морфологического исследований деятельности ана-
лизаторов необходимо для научного познания природы ощу-
щений. Задача такого познания еще более усложняется, когда
мы сталкиваемся с тем поразительным феноменом, который
называется разными терминами: внешней проекцией, объекти-
вацией, «вынесением» образа и т. д. Этот феномен постоянно
привлекал внимание физиологов и психологов. Но самое ясное
определение этого явления было дано Марксом, который
писал: «...световое воздействие вещи на зрительный нерв
воспринимается не как субъективное раздражение самого
зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находя-
щейся вне глаз».38
Подобное явление нельзя объяснить только деятельностью
анализатора, мозговой конец которого входит в систему замы-
кательных приборов больших полушарий, так как суть явле-
ния находится в каком-то вновь возникающем объективном
отношении между рецептором и изображением на его пло-
скости («экране») предмета. Очевидно, что процесс, например,
зрительного ощущения не только начинается в глазу, но и за-
вершается в нем. Такое предположение требует признания,
что орган чувств является попеременно рецептором и эффек-
тором. Надо предположить также, что между рецептором
и мозгом существует не только прямая (центростремитель-
ная), но и обратная (центробежная) связь.
Такой ход мысли неизбежно приводит к трактовке ощуще-
ния как целостного рефлекса, охватывающего весь процесс
взаимодействия между человеческим организмом и окружаю-
щей его средой, т. е. от объекта к субъекту и от субъекта
к объекту.
Принцип обратной связи был открыт Сеченовым приме-
нительно к этому явлению «проекции» образа в объективный
мир. Важное значение имело подробное выяснение роли
мышцы в познавательной деятельности. На фактах простран-
ственного видения он убедительно показал, что оптический
аппарат глаза интимно связан с глазодвигательной организа-
цией: их взаимосвязь осуществляется на всем протяжении
акта пространственного видения, но имеет особенное значе-
ние для подобной проекции. Он имел основания для аналогии
актов пространственного видения с актами активного осяза-
ния, когда сочетание тактильной рецепции с кинестезией мышц
38 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 78.

кисти руки определяет подобную проекцию ощупываемых
вещей.
В последующем ходе развития физиологии и психологии
систематически изучалась взаимосвязь сенсорных и моторных
компонентов органов чувств. Известно, что каждый специали-
зированный орган чувств является очень сложным материаль-
ным телом, в котором, кроме собственно воспринимающих
(рецепторных) приборов, имеются приборы мышечно-двига-
тельные, сосудистые и секреторные. Однако этим приборам
не придавалось первоначально активное значение факторов,
участвующих в образовании ощущений. Но уже Сеченов пока-
зал, что в образовании сложных «объективизированных»
ощущений принимают постоянное участие мышечно-двига-
тельные приборы органов чувств, являющиеся главными
эффекторами, осуществляющими внешнюю реакцию с данной
чувствующей системой мозга.
Это положение было далее развито Бехтеревым в отноше-
нии ряда чувственных деятельностей мозга человека. Бехте-
рев первый применил метод условных рефлексов к изу-
чению моторной деятельности человека. Он разработал метод
условнодвигательных рефлексов, который дал возможность
глубже понять ряд механизмов поведения. Благодаря этому
было доказано, что любой чувствующий аппарат мозга
является одновременно афферентным и эфферентным, благо-
даря чему и осуществляется проекция образа. В зрительном,
слуховом, тактильном и других аппаратах были обнаружены
явления обратной проводимости, которой уделяется в совре-
менной науке большое внимание.
Бехтеревым и его сотрудниками было установлено, что
вследствие нейрогуморальных связей рефлекторные акты чув-
ствующих приборов мозга сопровождаются тоническими из-
менениями всего организма человека в зависимости от силы
раздражителя и его биологического значения. Поэтому сенсо-
моторные реакции нельзя отделять от сопровождающих их
состояний: стенических и астенических эмоций. Применение
Приемов одновременной регистрации двигательных и вегета-
тивных изменений убедительно демонстрировало эту связь
между движением, ощущением и эмоциями, что принципиаль-
но важно для понимания природы ощущения.
В этом же плане представляют большой интерес некото-
рые из экспериментальных данных Корнилова. Главнейшие из
них — факты, являющиеся доказательством того, что сенсор-
ные и моторные реакции имеют общую природу, переходят
при определенных условиях друг в друга и образуют целост-
ный акт поведения. Однако Корнилов резко размежевал эти
реакции в своем учении, придав большее значение тем слу-

чаям, когда между ними возникают противоречия, которые он
и абсолютизировал в своем глубоко ошибочном «законе» одно-
полюсной траты энергии.
Корнилов не придавал такого значения различиям, обна-
руживающимся при сравнении сенсомоторных реакций раз-
ных модальностей. Однако именно примененный Корниловым
метод изучения силы реакции в сочетании с фактором вре-
мени дает возможность выявить сигнальное значение сенсор-
ных процессов для двигательных актов.
В связи с новым значением старой проблемы соотношения
сенсорных и моторных реакций необходимо было подойти
к этой проблеме генетически, рассмотрев их соотношение
в истории развития жизни, т. е. как составную часть проблемы
генезиса психики.
Интересную пробу постановки этой проблемы предпринял
Леонтьев, который подошел к ней не только теоретически, но
и экспериментально. Им были проведены в конце 30-х годов
интересные опыты по экспериментальному воспроизведению
генезиса чувствительности. Вместе с обширными данными
сравнительной физиологии и психологии эти эксперименталь-
ные материалы позволили ему поставить проблему психиче-
ского развития в целом. В отношении генезиса ощущений
Леонтьев пришел к важному выводу о том, что в эволюции
обмена веществ живым организмом возникает новая форма
приспособления, выполняющая сигнальную функцию по отно-
шению к обмену веществ, превращающаяся постепенно
в основное средство ориентации организма в окружающей
среде.
Ощущение представляет собой начальную форму такой
ориентации и сигнализации, которая предполагает уже обра-
зование психического или субъективного, неразрывно связан-
ного со всем процессом жизнедеятельности организма.
Отсюда и взгляд на ощущение, как на необходимый компо-
нент поведения, действий и движения, который приобрел осо-
бое значение в последующем развитии жизни.
В дальнейшем (после выхода в свет книги «Очерки раз-
вития психики») Леонтьев провел большой цикл эксперимен-
тальных исследований, который привел его к выводу, что про-
цесс ощущения имеет рефлекторное строение, что «ощущение
не есть результат только центростремительного процесса,
одного только начального плеча рефлекса, но что в его основе
лежит полный и притом сложный рефлекторный акт, подчи-
няющийся в своем формировании и протекании общим зако-
нам рефлекторной деятельности». Эти исследования убеди-
тельно показали, что «ощущение является не эпифеноменом,
возникающим параллельно с возникающим возбуждением

сенсорных нервных центров и составляющим только субъек-
тивный его отблеск... но что само ощущение как чувственный
образ воздействующего объективного свойства выполняет
именно в этом качестве специфическую функцию ориентиро-
вания и только вместе с этим также функцию сигнальную».
По ходу исследований ориентировочных рефлексов были
выявлены различные проприомоторные и другие функции ре-
цепторов (адаптационно-трофическая, тоническая, оборони-
тельная). Но особенно имеет значение такое сочетание сен-
сорных и моторных компонентов чувствующей системы, кото-
рое представляет собой рефлекторное кольцо, размыкающееся
в «точках встречи» с объектом. Динамика процессов, проис-
ходящих в подобном рефлекторном кольце, есть своеобразное
уподобление свойствам внешнего воздействия. Эксперименталь-
но доказано, что, например, осязание является именно таким
процессом, в котором рука устанавливает подвижный контакт
с ощупываемым объектом, в котором движения рук повторяют
своей формой очертание данного объекта, как бы уподобляясь
его структуре.39
Еще Сеченов показал, что глаз действует по такому же
принципу благодаря сочетанию деятельности оптического
прибора с глазодвигательными реакциями. Труднее было объ-
яснить механизм слуховых ощущений в таком же плане, но
эта трудная задача была успешно решена Леонтьевым. Им
была разработана и применена специальная методика иссле-
дования звуковысотной различительной чувствительности,
основанная на использовании для сравнения по высоте разно-
тембральных звуков. Посредством этой методики были полу-
чены данные о зависимости между порогами различительной
звуковысотной чувствительности и точностью вокализации
заданной высоты (интонирование звуков). Таким образом ока-
залось, что моторная система звуко-и речедвигательного аппа-
рата составляет единое целое со звукоразличительным аппа-
ратом слуховых органов. Те и другие являются в действитель-
ности компонентами того разомкнутого при «встречах с объек-
том» рефлекторного кольца, о котором шла речь выше.
Но эти моторные компоненты играют роль не только кор-
ригирующих, дополняющих или усложняющих конечный сен-
сорный эффект, но играют роль активного фактора звукораз-
личения. определяющего уровень и качество этого процесса.
Когда из процесса в целом экспериментально выключалось
вокально-моторное звено, то неизбежно возникало явление
своеобразной звуковысотной глухоты. Леонтьев пришел к вы-
воду, что движения голосовых связок воспроизводят объек-
39 См. Б. Г. Ананьев, А. М. Веккер и др. Осязание в процессах
познания и труда. М., Изд. АПН РСФСР, 1959.

тивную звуковысотную природу. Различия между механиз-
мом осязания и слуха заключены в том, что в механизме ощу-
пывающей руки рецептирующие элементы находятся вместе
с двигательно-кинестетическими, между тем как в слуховой
системе они разделены пространственно, относятся к разным
органам (слуховому рецептору и звукодвигательному органу).
Тем не менее эта пространственная разделенность, усложняя
характер внутреннего процесса, не изменяет общего принципа
единого рефлекторного кольца, производящего ощущение.
Эти выводы из исследований Леонтьева надо признать
весьма важными для понимания общего механизма чувствен-
ного отражения. Деятельность этого механизма благодаря
сочетанию сенсорных и моторных компонентов воспроизводит
объективные свойства воздействующих на рецептор вещей и
является уподоблением их природе.40
Вместе с тем новейшие психологические исследования по-
зволяют выявить участие в таком кольце сосудистых и секре-
торных реакций рецептора, а также сопутствующих реакций
вегетативной нервной системы, как это было показано Орбели
и его сотрудниками. Благодаря этим факторам ощущения
имеют эмоциональный тон, выступают как источники стени-
ческих или астенических чувствований, переживаний. Систе-
матические исследования обратных связей (от мозгового
конца к рецепторам) позволяют и самый образ понять как
рефлекторный эффект.
В современной психологической науке самый образ стал
трактоваться как рефлекторный эффект работы анализатора,
поскольку все больше накапливается экспериментальных
фактов в пользу идеи обратной проводимости. Особенно цен-
ными являются экспериментальные данные Соколова, иссле-
дующего общий механизм ощущений и восприятия. В обще-
психологическом плане подобное понимание развивает и Век-
кер, основывающийся на экспериментальных работах в об-
ласти теории восприятия.
Образование и дифференцировка условных рефлексов
с анализаторов выявляет исключительную подвижность ме-
ханизма анализаторной деятельности, пластичность чувствую-
щих систем мозга, их изменчивость под влиянием ряда факто-
ров, прежде всего практической деятельности человека. Это
положение позволяет объяснить многие факты сенсибилиза-
ции, открытые советскими учеными. Вместе с тем все больше
уясняется метафизический характер представлений психофи-
зики о неизменности абсолютных и разностных порогов ощу-
щений.
40 См. А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М., Изд. АПН
РСФСР, 1959.

Таковы лишь некоторые фрагменты к характеристике про-
гресса того аспекта теории ощущений, который можно услов-
но назвать онтологическим. К этому можно добавить, что изу-
чение нейродинамических явлений в анализаторной деятель-
ности дает основания для понимания процессуальных ощуще-
ний, его фазового характера и динамики. При правильной
постановке проблемы этот аспект естественно переходит
в гносеологический — изучение становления адекватности об-
раза, его относительного соответствия определенной форме
вещества и движущейся материи.
Ощущения и потребности
Постановка вопроса о соотношении ощущений и потреб-
ностей подготовлена всем ходом развития современной фи-
зиологии и психологии. Этот вопрос является составной
частью более общей проблемы — соотношения процесса отра-
жения и процесса жизнедеятельности в целом. Формы веще-
ства, формы движущейся материи отражаются в мозгу прежде
всего в виде ощущений определенной модальности. Из ассо-
циаций и переработки бесконечного и разнородного множе-
ства ощущений возникают более сложные виды отражатель-
ной деятельности. Ощущения как элемент познания и созна-
ния человека, обусловленный воздействием движущейся
материи на органы чувств, анализаторы в целом — разно-
сторонне изучены физиологией и психологией. Со времени
Сеченова эти науки стали учитывать также роль ощущения
в деятельности человека, так как с открытием мышечного
чувства эта роль обнаружилась в самых разнообразных дви-
жениях опорно-двигательного рабочего и артикуляционного
двигательных аппаратов организма.
Поэтому ощущения рассматриваются современной наукой
не только как источник сознания, но и как источник деятель-
ности, поскольку от афферентации движений зависит их
структура и произвольный характер.
Предположения Сеченова о существовании «общего чув-
ства или самочувствия», «темного» и слитного рецептивного
фона процесса жизнедеятельности были подтверждены боль-
шим количеством физиологических исследований (особенно
из лабораторий Быкова) по изучению интероцепторов и их
деятельности — многообразных интероцептивных ощущений.
Показано, что процесс выработки и дифференцировки услов-
ных рефлексов с интероцепторов существенно отличается от
аналогичного процесса образования и дифференцировки
условных рефлексов с анализаторов внешней среды. Интеро-
цептивные безусловные и условные рефлексы непосредственно

связаны с процессами жизнедеятельности организма, сигна-
лизируя в мозг об этих процессах, а на этой основе — способ-
ствуя корковой регуляции процессов, происходящих во
внутренней среде организма. С открытием нового класса
анализаторных реакций — интероцептивных сигнализаций ста-
ло возможно рассматривать ощущения как необходимый эле-
мент жизнедеятельности, непосредственно связанный с основ-
ными материальными потребностями организма.
Ощущения, следовательно, связаны с отражением, поведе-
нием и жизнедеятельностью человека, т. е., будучи элементом
каждой из этих сторон жизни человека, выражают ее в целом.
Поэтому становится возможным изучение связи ощущений
с потребностями, являющимися первичной и самой общей
формой внутренних побуждений человека к деятельности.
С точки зрения современного естествознания и психологии,
потребность -рассматривается как внутреннее требование
организма к жизненно необходимым условиям внешней среды.
Организм строит себя из веществ внешней среды посредством
обмена веществ. В результате филогенетического развития
складывается определенная внутренняя необходимость в опре-
деленных веществах и условиях внешней среды, т. е. потреб-
ность в них, обусловленная сложившимся способом взаимо-
действия организма со средой. Первоначально потребности
выступают в форме безусловных рефлексов (гомеостатических,
пищевых, ориентировочных, оборонительно-двигательных, по-
ловых и т. д.). В процессе филогенетического развития выс-
ших животных безусловные рефлексы приобретают весьма
сложный характер цепных реакций (типа инстинктов), при-
чем начинают регулироваться и корой головного мозга.
В настоящее время можно считать установленным, что
имеется корковое представительство безусловнорефлекторных
аппаратов. Безусловные рефлексы выступают в качестве
подкрепления массы разнородных условных рефлексов с ана-
лизаторов внешней среды. Однако даже у животных безу-
словные рефлексы не являются единственной формой подкреп-
ления временных связей. Не только у обезьян, но и у собак
вырабатываются условные рефлексы на базе других условных
рефлексов, хорошо упроченных на базе безусловных рефлек-
сов. Можно предполагать, что упроченный условный рефлекс
сам выступает в качестве подкрепления новых временных
связей, т. е. представляет собой мотив поведения, индиви-
дуально выработанное внутреннее требование организма
к определенным внешним условиям.
Опыты по изучению высшей нервной деятельности у детей
и взрослых людей показали, что вырабатываемые под влия-
нием внешнего стереотипа динамические стереотипы являют-

ся своеобразным подкреплением для вырабатываемой вновь
отдельной условнорефлекторной реакции. Динамические сте-
реотипы являются механизмом привычки, которая в психо-
логии рассматривается как сложная цепь навыков, превратив-
шихся в потребность. Именно поэтому установка или ломка
динамического стереотипа сопровождаются, как подчеркнул
Павлов, сильными эмоциональными состояниями, т. е. цело-
стными изменениями личности. Привычка, ставшая потреб-
ностью, является одной из движущих сил развития человече-
ской деятельности. Ушинский справедливо считал силу
привычки одним из важнейших двигателей развития ребенка.
Можно сказать, что в привычках выражаются индивидуально
приобретаемые внутренние требования к внешним условиям,
подчиняющие себе и преобразующие более примитивные без-
условнорефлекторные подкрепления. Из физиологических ис-
следований следует, что важную роль подкрепления новых
временных связей у человека играет слово как сигнал сигна-
лов. Объясняется это могучее действие слова ведущей ролью
второй сигнальной системы в совместной работе двух сигналь-
ных систем. Однако это объяснение, будучи правильным, все
же является недостаточным. Дело в том, что подкреплением
может быть лишь такое внешнее воздействие, в котором орга-
низм, человек, испытывает потребность, т. е. выражает внут-
реннее требование своей природы. Можно думать, что слово
выступает не только в роли сигналов, но и в роли подкрепле-
ния лишь благодаря одной из коренных потребностей чело-
века как общественного индивида, а именно потребности
общения. Не случайно Энгельс связывал возникновение языка
с развитием этой потребности людей в общении, неразрывно
связанном с коллективным характером трудового воздейст-
вия людей на природу. В онтогенезе речи детей ясно можно
выявить зависимость формирования словесного состава и
грамматического строя их речи от формирования потребно-
стей в общении. Даже речевой слух и кинестезия артикуляци-
онного аппарата детей оказывается зависимой от процесса
становления этой потребности. Потребности в общении и со-
вместной деятельности являются специфически человеческими,
выражающими общественную природу человека. Благодаря
общественному способу существования и зависимости потреб-
ления от общественного производства, коренным образом из-
меняются и материальные потребности человека, имеющие
животное происхождение. Марксистское учение о зависимости
развития потребностей от общественного производства и об
условиях воспроизводства потребностей позволяет понять
основные закономерности развития материальных и культур-
ных потребностей человека. В свете этого учения приобретает

важное значение идея Чернышевского о качественном изме-
нении соотношения между ощущениями и потребностями
у человека сравнительно с животными.
Чернышевский подчеркивал, что у всех животных ощуще-
ния от внешних воздействий (зрительные, слуховые и т. д.)
лишь обслуживают такие основные деятельности животного
организма, как, например, питание и размножение. У чело-
века же ощущения сами становятся особым видом потреб-
ности в познании внешнего мира, приобретая самостоятель-
ное, относительно независимое от питания и размножения
жизненное значение. Эта идея Чернышевского получает свое
значение в свете историко-материалистического понимания
общественной сущности человека, единства процесса позна-
ния и общественно-трудовой практической деятельности.
В частности, в свете этого учения уясняется мысль Черны-
шевского о том, что у человека возникают новые эстетические
потребности, генезис которых связан с выделением в особые
чувствительные деятельности наблюдения («созерцания») и
слушания.
Изучение специфических для человека соотношений
между ощущением и потребностями хотя и подготовлено всем
ходом развития науки, однако еще только начинается. Тем
более важно учесть те факты, которые обосновывают возмож-
ность такого изучения средствами современной науки.. Рас-
смотрим некоторые из них.
В психологии имеются некоторые данные о фазном харак-
тере динамики потребности. Известно, что в регулярном вос-
произведении потребностей первой фазой является напряже-
ние данной потребности, возникающее по мере объективного
недостатка организма в соответствующих материалах внеш-
ней среды (например, питательных веществ). Чем сильнее
этот недостаток, тем выше уровень напряжения потребности.
При этом в состоянии напряжения данной потребности повы-
шается общий тонус организма, а особенно тех анализаторов,
различительная деятельность которых необходима для поис-
ков и овладения предметом потребности. Так, например,
в состоянии голода повышается чувствительность не только
вкусового анализатора, но и других анализаторов внешней
среды (например, зрительного или слухового), направленных
на ориентировку в различных сигналах пищевых объектов.
Потребность в пище определяет избирательный характер дея-
тельности других анализаторов внешней среды. Но таково
положение со всеми потребностями, первая фаза (напряже-
ние) которых выражается в соответствующем снижении по-
рогов, а следовательно, повышении чувствительности целого
ансамбля анализаторов.

Интересно отметить, что в первой фазе динамики потреб-
ности резко повышается возбудимость этих анализаторных
систем и усиливаются разнообразные ориентировочные реак-
ции. Между ними устанавливаются отношения по типу доми-
нантных и субдоминантных очагов в больших полушариях.
Так происходит до непосредственной встречи человека с пред-
метом потребности. Эта встреча является началом новой фазы
в динамике потребности, а именно собственно потребления.
В процессе потребления субординационные отношения усили-
ваются, приводя к торможению всех тех анализаторных
систем, которые непосредственно не участвуют в акте потреб-
ления. Поэтому постепенно снижаются ориентировочные реак-
ции, понижается чувствительность тех анализаторов, ощу-
щения которых уже не имеют сигнального значения для акта
потребления. Наконец, третья фаза динамики данной потреб-
ности — насыщения — характеризуется постепенным сниже-
нием чувствительности основного в этой ситуации анализа-
тора (например, вкусового в акте еды), растормаживанием
других деятельностей, постепенным повышением чувствитель-
ности других анализаторов. Насыщение одной потребности,
как известно, открывает путь возникновению и удовлетворе-
нию дргугих потребностей.
Фазный характер динамики потребности (напряжение, по-
требление, насыщение) показывает зависимость характера и
изменения ощущений от этих внутренних требований организ-
ма в определенных нормальных условиях. Но вместе с тем фаз-
ный характер динамики потребностей свидетельствует о том,
что каждая фаза имеет свой сенсорный состав в определен-
ном соотношении анализаторных систем и уровне их чувстви-
тельности, т. е. в известной мере ими определяется. Имеются
и более прямые доказательства зависимости потребностей от
ощущений определенных модальностей. Эти доказательства
дает дефектология. При врожденной слепоте, глухонемоте и
слепоглухонемоте, т. е. сильных сенсорных ограничениях,
существенно изменяется характер и динамика потребностей.
Лишь с возмещением этих дефектов постепенно восстанавли-
ваются структура и объем, динамика и мотивационное значе-
ние потребностей.
Расширение и уточнение материальных потребностей ре-
бенка, не говоря уже о постепенном формировании его куль-
турных потребностей, увязано с постепенным накоплением
его чувственного опыта, а на его основе — развития речи и
мышления.
Культура наблюдения, слушания, ощупывания и других
чувственных деятельностей ребенка является условием разви-
тия его потребностей. Взаимосвязь ощущений и потребностей

составляет общее условие развития как ощущений, так и по-
требностей.
Известно, что в идеалистической психологии потребность
рассматривается как субъективно обусловленное внутреннее
побуждение человека к деятельности. Субъективность потреб-
ности истолковывается как спонтанная направленность чело-
века на тот или иной объект, как последовательное
развертывание мотива действия изнутри к внешней дея-
тельности. Такое понимание является антинаучным, поскольку
оно нарочито игнорирует материальную обусловленность по-
требности внешними условиями, единство организма с изме-
ненными условиями его существования во внешней среде.
Как и все состояние человека, потребности объективно детер-
минированы условиями жизни в природе и обществе. Как
было указано выше, потребности выражают внутренние тре-
бования организма и личности человека в жизненно необхо-
димых условиях. Поэтому их следует рассматривать как свое-
образное отражение этих условий. Поскольку они являются
моментами отражения объективной действительности, постоль-
ку они и являются мотивами или внутренними побуждениями
к деятельности. Но именно поэтому они неразрывно связаны
с такими элементами отражения, какими являются ощуще-
ния. Однако между разными потребностями и разными ощу-
щениями отношения складываются своеобразно, отражая
определенный способ взаимодействия человека с окружаю-
щей его действительностью.
Рассмотрим с этой целью классификацию ощущений в их
значении для основных потребностей.
В результате научных исследований за последние полвека
значительно расширились и уточнились наши знания о видах
ощущений. В настоящее время можно выделить следующие
ощущения: зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые,
тактильные, температурные, болевые, мышечно-еуставные,
вибрационные, статико-кинетические, органические. Попытки
классифицировать эти разнообразные ощущения в определен-
ной системе предпринимались различные. Наиболее обще-
принятой оказалась двойная "классификация Шеррингтона.
Известно, что первая из его классификаций исходит из харак-
тера приспособления рецепторов к внешней и внутренней
среде организма. Отсюда деление всех видов ощущений на
группы: экстероцептивных и интероцептивных. Переходное
между ними положение занимает проприоцептивная группа,
к которой относятся репепторные приспособления в виде ощу-
щений положения тела и мышечные ощущения.
Вторая классификация Шеррингтона группирует рецеп-
торные деятельности по принципу контактного или дистант-

ного характера взаимодействия внешних рецепторов (экстеро-
цепторов) с раздражителями внешней среды. Эта классифи-
кация носит более частный характер, так как охватывает
только группу экстероцепторов, что же касается первой клас-
сификации Шеррингтона, то она была принята за основу
в физиологии и психологии. С открытием Павловым механиз-
ма анализаторов и преобразованием учения о функциях ре-
цепторов существенно изменилось понимание природы ощу-
щений, но форма классификации ощущений осталась в основ-
ном той же. Сам Павлов не предложил какой-либо особой
классификации анализаторов, но привел еще новые, более
углубленные обоснования в пользу деления анализаторов на
внешние и внутренние. К анализаторам внешней среды он от-
носил световой, звуковой, кожномеханический, температур-
ный, ротовой. К анализаторам внутренней среды он относил
двигательный и интероцептивный.
Несомненно, что такое деление соответствует предмету и
условиям деятельности различных анализаторов. Все же оно
еще недостаточно для понимания взаимосвязей между внеш-
ней и внутренней средой организма. В трудах Павлова и его
последователей имеется много данных для понимания более
тонких и сложных отношений между поведением организма
во внешней среде и общим процессом жизнедеятельности.
Экспериментально-психологические исследования также по-
зволяют ставить вопрос об этих сложных отношениях, при-
ближая постановку интересующей нас проблемы взаимосвязи
ощущений и потребностей.
Из этих данных особый интерес представляют собой факты
Гусева. Он пришел к выводу, изучая динамику вкусовой чув-
ствительности, что вкусовой анализатор выполняет двойную
сигнализационную функцию. Во-первых, вкусовой анализатор
является анализатором химической природы вкусовых ве-
ществ и в качестве такового является одним из экстероприбо-
ров. Во-вторых, вкусовой анализатор очень тонко отражает
внутреннее состояние организма, особенно переходы от голо-
дания к сытости. Гусевым приведены многие эксперименталь-
ные данные зависимости порогов сладкого вкуса от состояния
углеводного обмена, порогов соленого вкуса от состояния ми-
нерального обмена в организме. Динамика порогов очень тон-
ко отражает процесс напряжения, потребления и насыщения,
т. е. фазы потребности в пище.
В последующем физиолог Черниговский и морфолог Лав-
рентьев установили, что строение и функции клеток вкусового
и интероцептивного рецепторов имеют много сходного, что,
вероятно, они имеют и общее происхождение. Можно предпо-
ложить, что между вкусовым и интероцептавным анализато-

ром существует глубокая генетическая и функциональная
связь. Вероятно, что интероцептивные аппараты связываются
с внешней средой через вкусовой анализатор именно потому,
что этот анализатор отражает не только изменения во внеш-
ней, но и во внутренней среде. Но нечто сходное мы обнару-
живаем и в обонятельном анализаторе, как это показал
Бронштейн. Если мы обратимся к интероцепторам, то ока-
жется, что среди них одно из главнейших мест занимают хемо-
рецепторы внутренней среды. По отношению к хеморецепто-
рам в целом (вкусовому, обонятельному, интероцептивному)
деление их на внешние и внутренние оказывается весьма
относительным.
Весьма интересным с точки зрения единства внешнего и
внутреннего является деятельность температурного анализа-
тора, известно, что температурные ощущения отражают не
температуру внешней среды безотносительно к температуре
самого тела организма, не температуру тела как таковую.
В температурных ощущениях отражаются отношения между
тем и другим, т. е. процесс теплообмена и терморегулирова-
ния в целом. А именно с этими основными процессами и свя-
зана динамика потребности в определенных температурных
условиях, на основе которых вырастает потребность человека
в одежде и жилье.
Интересно отметить, что вкусовые, обонятельные, темпера-
турные и интероцептивные ощущения обладают более или ме-
нее постоянным эмоциональным тоном. Эмоциональность
обонятельных или температурных ощущений такова, что за-
трудняет классификацию собственно познавательных компо-
нентов этих ощущений. Еще в большей степени это положе-
ние относится к болевым ощущениям. Все еще продолжается
спор в науке по поводу того, является ли боль ощущением или
эмоцией. Мы думаем, что боль — и ощущение и эмоция, что
оба эти определения специфичны для боли, тесно связанной
с гомеостатическими и оборонительными безусловными реф-
лексами.
Не случайно указание на особую эмоциональность в дина-
мике этих ощущений, равно как и вкусовых, обонятельных,
температурных. Эмоции являются выражением основных по-
требностей, их динамика связана с удовлетворением или не-
удовлетворением этих потребностей. В этих группах ощуще-
ний мы имеем своего рода непосредственное слитие процес-
сов— отражения и динамики материальных потребностей.
Вероятно, что у животного все остальные ощущения (зри-
тельные, слуховые и т. д.) лишь обслуживают эти потреб-
ности, являются как бы дополнительной сигнализацией для
формирования готовности соответствующих аппаратов к пи-

щевому, тепловому и другим формам обмена веществ между
организмом и средой. У человека, как правильно думал Черны-
шевский, положение коренным образом изменяется. Вместе
с образованием языка и развитием процесса общения слухо-
вые ощущения начинают выполнять новую функцию, связан-
ную с удовлетворением потребности в общении. Особенно
большую роль в развитии познавательных потребностей и
интересов играли и играют зрительные ощущения (ахромати-
ческие, хроматические, пространственные видения). Развитие
искусства (живописи, скульптуры, МУЗЫКИ и т. д.) предъяв-
ляло новые требования к зрению *i к слуху, ставшим орудиями
эстетических потребностей.
На основе предметной, трудовой деятельности преобразо-
вались тактильная и мышечная чувствительность, с развитием
которых связано формирование потребностей в деятельности,
все еще мало изученных психологией.
Благодаря общественному развитию человека, воспроиз-
водству его потребностей на основе производства материаль-
ной жизни общества чувственные деятельности анализаторов
стали орудиями удовлетворения растущих материальных и
культурных потребностей людей. Именно потому, что ощуще-
ния являются основным элементом отражения человеком
объективной действительности, они испытывают на себе все
основные влияния образа жизни и деятельности людей, их
потребностей.

ГЛАВА II
СЕНСОРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА
О структуре чувственного отражения человеком объективной
действительности
Познание человеком объективной действительности есть
сложный и противоречивый процесс, в котором чувственное
и логическое отражение составляют необходимые стадии или
ступени. Чувственное и логическое взаимосвязаны в этом еди-
ном процессе познания; они объединены практикой как кри-
терием истины и источником познания. Таковы вкратце основ-
ные положения марксистско-ленинской теории познания.
Метафизический характер односторонне эмпирического или
рационалистического толкования процесса познания впервые
преодолен именно этой теорией с ее идеей практики как
критерия истины и источника познания.
Как домарксовский метафизический материализм, так и
современный естественнонаучный материализм не выходил и
не выходит за пределы натуралистического толкования чело-
века как изолированного от общества естественного индивида
(организма). Марксистско-ленинская философия применяет
исторический материализм в объяснении общественной
сущности человеческого сознания и познания, вскрывая
роль труда и языка, потребностей общественного производ-
ства и производственных отношений между людьми в про-
цессе познания объективных законов природы и общества.
Познавательная деятельность человека как организма нераз-
рывно связана с общественными отношениями и практикой,
определяющими эту деятельность в разных связях и отноше-
ниях. Естественно поэтому, что самым главным и общим во-
просом современной материалистической теории познания
является вопрос о единстве процесса познания, о взаимосвя-

зях в его целостной структуре чувственного, логического и
практического, их объединения на почве практики.
Напомню в этой связи важнейшие мысли Ленина, выска-
занные им в конспекте книги Гегеля «Наука логики». Ленин
писал: «От живого созерцания к абстрактному мышлению
и от него к практике — таков диалектический путь познания
истины, познания объективной реальности».1 Развивая эту же
мысль, Ленин далее отметил: «Практика выше (теорети-
ческого) познания, ибо она имеет не 'только достоинство
всеобщности, но и непосредственной действительности».2
Именно поэтому практика есть внутренне необходимый
завершающий момент процесса познания, определяющий не
только его эффект, но и единство «всеобщности» мышления
с «непосредственной действительностью» чувственного отра-
жения.
С этих позиций логика всего процесса познания охваты-
вает все три ступени познания в их взаимосвязи на почве
практики. Можно сказать, что по отношению к этой логике
каждая ступень познания является только частью, которую
нельзя понять вне и безотносительно к этому целому, т. е.
единству всего процесса познания.
В данном случае мы имеем в области познания определен-
ное соотношение частей и целого, их диалектику. Целое обра-
зуется из частей, но вместе с тем определяет каждую из них
закономерными взаимосвязями. Но из диалектики известно,
что по отношению к составляющим его компонентам и часть
является относительно целым, своего рода структурой, в ко-
торой каждый из компонентов занимает определенное место.
Это вполне оправдывает себя в отношении рационального или
логического познания. Хотя оно имеет своим источником чув-
ственное познание, а само неизбежно развивается в сторону
практики, проверяясь и развиваясь в практике, тем не менее
составляет относительно самостоятельное целое. Все логиче-
ские операции (анализ и синтез, индукция и дедукция, систе-
матизация и классификация и т. д), все категории мышления,
отражающие объективные существенные взаимосвязи: при-
чинно-следственные, функциональные и т. д., все формы логи-
ческого мышления взаимосвязаны, взаимопроникают друг
друга; явления рационального познания определяются зако-
нами мышления, отражающими объективные законы природы
и общества.
Ни у одного из философов-марксистов не возникает со-
мнения в том, что рациональное познание следует рассматри-
1B. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 161.
2Там же, стр. 205.

вать не только как часть общего процесса познания, но и как
относительно самостоятельное целое.
Современная наука подтверждает правильность такого ло-
гико-гносеологического подхода. Языкознание, также исходя-
щее из марксистско-ленинского учения о единстве языка и
мышления, изучая внутренние законы развития языка в тес-
ной связи с историей мышления, ясно показывает, что множе-
ство разнородных явлений языка (фонетических, лексических,
семантических и т. д.) объединяются в одно целое граммати-
ческим строем языка, включая его морфологию и синтаксис.
Именно грамматический строй языка составляет структуру
языка, объединяющую все компоненты и явления языка, и
именно эта структура наиболее интимно связана с логической
структурой рационального познания.
Современная физиология высшей нервной деятельности че-
ловека учением о второй сигнальной системе обосновывает со
стороны механизма мозговой деятельности человека эти вы-
воды о целостном, системном или структурном характере речи
и мышления.
В общем есть все основания считать, основываясь на диа-
лектической логике и теории познания, языкознании и физио-
логии, что рациональное познание, являющееся частью общего
процесса познания, есть вместе с тем относительно самостоя-
тельное целое, т. е. обладает своеобразной структурой и си-
стемой связей между всеми составляющими его компонен-
тами.
К этому же выводу приходит и психологическая наука на
основании исследований умственного развития детей, сравни-
тельного изучения мышления нормальных и психически боль-
ных людей, исследований взаимосвязи между различными
формами мышления в умственной деятельности человека.
Формирование в процессе образования структуры мысли-
тельной деятельности есть один из наиболее характерных мо-
ментов постепенного становления умственной зрелости чело-
века.
Таково положение с проблемой мышления и рациональ-
ного познания, которое мы имеем основание рассматривать
и как часть общей структуры познания, но вместе с тем и как
относительно самостоятельное целое.
Естественно возникает аналогичный вопрос относительно
чувственного познания, тем более, что оно составляет источ-
ник всего процесса познания.
Достаточно напомнить, что писал об этом Ленин: «Вопрос
о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос
о доверии человека к показаниям его органов чувств, вопрос
об источнике нашего познания... который может быть переря-

жен на тысячи ладов клоунами-профессорами, но который не
может устареть, как не может устареть вопрос о том, являет-
ся ли источником человеческого познания зрение и осязание,
слух и обоняние».3
-В этом же основном философском труде «Материализм и
эмпириокритицизм» Ленин утверждал в полном соответствии
с современным состоянием естествознания: «Ощущение есть
образ движущейся материи. Иначе, как через ощущения, мы
ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения
ничего узнать не можем...»4
С точки зрения теории отражения именно в ощущении дана
непосредственная связь сознания человека с окружающим
миром. Именно в ощущении выражается диалектический пере-
ход от материи к сознанию. Данный переход «есть превраще-
ние энергии внешнего раздражения в факт сознания. Это пре-
вращение каждый человек миллионы раз наблюдал и наблю-
дает действительно на каждом шагу».5
На этом ленинском положении следует остановиться особо.
так как оно имеет принципиальное значение для понимания
ощущений как источников всего процесса познания и деятель-
ности человека. В философской литературе (особенно в рабо-
тах Тодора Павлова и Киселинчева) переход от материи к со-
знанию рассматривается преимущественно в плане, если
можно так выразиться, истории отражения. Развитие материи
во всех формах ее движения и на всех этапах развития харак-
теризуется известными явлениями отражения.
Субъективное отражение в образах как продукт рефлек-
торной деятельности мозга есть лишь высшая форма отраже-
ния, свойственного движущейся материи в целом, в том числе
и неорганической природы. Ленин считал весьма важной эту
проблему перехода от неощущающей материи к ощущающей,
полагая, что и в так называемой неощущающей материи есть
свойство, сходное с ощущением, т. е. явление отражения. Это
фундаментальная проблема всей материалистической фило-
софии и естествознания, которую Ленин призывал исследовать
и исследовать.
Но в данном плане проблема ощущений, конечно, не ста-
вится как проблема источника познания, так как источник
человеческого познания заключен в человеческих ощущениях,
а не в предыстории развития жизни и чувствительности
вообще.
Если же проблему диалектического перехода от материи
3В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 117.
4 Там же, стр. 288.
5 Там же, стр. 39—40.

к сознанию решать только в подобном плане перехода от
неорганической к органической материи, то создается ошибоч-
ное представление о том, будто бы такой переход не имеет
места в жизни человека, именно в развитии его познаватель-
ной деятельности. Но без такого перехода нельзя понять
и того, почему и как всякое ее явление, в том числе и мышле-
ние, есть отражение движущейся материи. Отражение немы-
слимо без постоянного и непрерывного перехода от материи
к сознанию, которое осуществляется бесконечной (для инди-
видуальной жизни) массой ощущений.
Примечательно, что современные философы-марксисты,
внимательно изучающие философские труды Ленина, осо-
бенно «Материализм и эмпириокритицизм», многократно
цитирующие одни и те же положения Ленина в разных кон-
текстах, именно это положение Ленина недостаточно иссле-
дуют, а подчас и не комментируют. Ни в одном из современ-
ных руководств или монографий по теории познания мы не
встретим хотя бы комментария по поводу колоссальной мно-
жественности ощущений как доказательства непрерывного
постоянного превращения энергии внешнего мира в факт
сознания.
Как представить себе подобную массовидность и постоян-
ство перехода от материи к сознанию в индивидуальной
жизни человека?
Некоторый, весьма приблизительный ответ на этот вопрос
дал в свое время Сеченов. Принимая состояние бодрствова-
ния за 12 часов дня и «положив средним числом на каждую
новую фазу зрительного ощущения по 5 секунд, через глаз
войдет больше 8000 ощущений, через ухо никак не меньше,
а через движения мышц несравненно больше. И вся эта
масса психических актов связывается между собой каждый
день новым образом, сходство с предыдущим повторяется
лишь в частностях».6
Уместно отметить, что Сеченов как материалист и естест-
воиспытатель полагал, что вся эта масса ощущений порож-
дается воздействием внешнего мира на органы чувств и пред-
ставляет собой ту или иную трансформацию внешних энер-
гий в органах чувств и мозгу человека. Отсюда возникло
обозначение органов чувств как трансформаторов внешней
энергии (Павлов), причем каждый акт деятельности этих
органов — периферических концов анализаторов — является
превращением внешней энергии в первичный процесс.
Сеченовский расчет массы ощущений, конечно, весьма
6И. М. Сеченов. Рефлексы головного мозга. Избр. философск. и
психолог. произв. М., Госполитиздат, 1947, стр. 135.

ориентировочный. Во времена Сеченова экспериментальное
исследование ощущений различных модальностей только еще
начиналось. Но в настоящее время, имея более точные данные
о длительности и свойствах каждого ощущения любой мо-
дальности, можно рассчитать суточный, недельный, месячный,
годовой и средний для всей жизни человека объем ощущений.
Эту задачу могут и должны разрешить психология и физио-
логия. Но пока эта задача не разрешена, продолжим расчет
Сеченова, исходя из принятой им единицы измерения. Коли-
чество только зрительных ощущений будет колоссальным.
Условно на неделю их будет приходиться 56 000, в месяц —
224 000, в год — 2 688 000. Принимая среднюю продолжитель-
ность жизни человека за 60 лет, мы получим число, превы-
шающее 16 000 000 чувственных единиц. К этому следует
добавить, что бодрствование в зрелом возрасте не ограничи-
вается 12 часами, что, кроме зрительных ощущений, человек
испытывает множество других, что ряд ощущений человек
получает и в состоянии деятельности так называемых дежур-
ных центров, в состоянии сна и т. д.
Все эти колоссальные массы ощущений ассоциируются по
самым разным признакам, синтезируются в актах восприя-
тия, закрепляются в виде следовых явлений, особенно в форме
представлений, и входят обобщенными группами в состав
мыслительных актов.
Чувственный источник мышления, следовательно, множе-
ствен и разнороден. Этот источник действует не однократно,
порождая спонтанную мысль, а бесконечное число раз, свя-
зывая сознание с объективной действительностью.
Значит, надо понимать этот источник в движении, в непре-
станном становлении, а не как инертную, пассивную единицу
отражения, умирающую с рождением мысли. Увы, такое пони-
мание чувственного источника как инертной однократно дей-
ствующей силы сохранилось до сих пор и в нашей научной
литературе. Справедливо подчеркивая ведущую роль теоре-
тического мышления и языка по отношению к обобщению дан-
ных чувственного отражения, исследователи нередко изобра-
жают процесс умственного развития как смену чувственного
познания логическим. Так представлял себе процесс умствен-
ного развития ребенка Выготский, так и сейчас изображают
отличие подростка и юноши от ребенка многие психологи.
Нечего говорить о том, что взрослый человек выступает
в такой трактовке не как ощущающий и мыслящий, а только
как мыслящий субъект, у которого сохранились лишь следы
прошлых ощущений в его памяти.
Подобной рационалистической односторонностью стра-
дают и те физиологи, которые абсолютизируют деятельность

второй сигнальной системы, отрывая ее от деятельности пер-
вой, или рассматривают первую сигнальную систему человека
вне совокупной деятельности всех анализаторов, забывая ука-
зания Павлова, что кора больших полушарий есть прежде
всего гигантский анализатор внешней и внутренней среды.
Из всего сказанного следует, что количественный анализ
массы ощущений и ее непрерывное воспроизводство необхо-
димы для понимания движения важнейшего процесса пере-
хода от материи к сознанию. Лишь в этом плане можно
понять сущность ощущений как движущихся и живых источ-
ников процесса познания.
Но не менее важен и качественный анализ этих сенсорных
масс, образующих источник познания. В связи с этой задачей
возвратимся к аналогии с рациональным познанием. Законо-
мерно возникает вопрос о структуре чувственного познания,
которое является, очевидно, не только начальной частью про-
цесса познания, но и относительно самостоятельным целым.
Такой вопрос вполне правомерен, если не усматривать в раз-
нородной массе ощущений хаос случайных явлений, лишенных
каких-либо взаимосвязей между собой. Идеалисты-психологи
так именно и смотрят на ощущения. Джемс, например, являв-
шийся одновременно видным философом-прагматистом,
усматривал в этом движении ощущений лишь хаотический
поток, который человеческая воля пытается организовать
в определенный опыт.
В психологической литературе вообще довольно распро-
странен взгляд на своего рода алогичность чувственного
познания в том смысле слова, что в нем нет объективных зако-
номерных взаимосвязей, что оно бесконечно распылено между
бесчисленным множеством единичных вещей, воздействующих
на органы чувств.
При такой постановке вопроса игнорируется качественная
разнородность состава чувственного отражения, взаимосвязь
в нем различных модальностей. Считается, что вопрос о вза-
имодействии ощущений это особый, дополнительный вопрос,
не имеющий прямого отношения к основным закономерностям
чувственного отражения.
Поэтому, как ни парадоксально на первый взгляд, но
единство чувственного познания, целостность его структуры,
взаимосвязь между ее частями до сих пор еще недостаточно
поняты, хотя именно чувственное познание составляет источ-
ник и основу рационального познания, в единой структуре
которого нет никакого сомнения.
Системность и структурность мыслительной деятельности
человека все более глубоко изучаются современной психоло-
гией путем сравнительных и экспериментальных исследований

формирования мышления ребенка и взрослого, нормального и
душевнобольного человека, особенностей мыслительной дея-
тельности человека в разнообразных областях практики.
Как в философии и логике, так в психологии и физиологии
высшей нервной деятельности человека изучается разнород-
ный состав мышления и взаимосвязь между всеми его форма-
ми, операциями и свойствами. Такое конкретное исследование
абстрактных и обобщенных форм отражения имеет огромное
значение для материалистической теории познания.
Но как это ни странно, в области чувственного познания
правило такой конкретности исследования соблюдается со-
вершенно недостаточно. В современной философской литера-
туре главное внимание сосредоточивается на определении
ощущений вообще, безотносительно к их модальностям, на
обсуждении вопроса об общей природе и сущности чувствен-
ного познания. Это не значит, что философы не обращаются
к конкретным видам ощущений, к современным научным дан-
ным об анализаторах человека. Но это обращение ограничи-
вается иллюстрацией тех или иных положений теории отра-
жения, примерами, подчас весьма случайными.
Между тем даже из разобранной раньше аналогии с ло-
гическим отражением следует необходимость изучения соста-
ва чувственного ощущения, являющегося еще более разнород-
ным, чем состав логического познания, взаимосвязей между
всеми анализаторными деятельностямн, отражающими объек-
тивные взаимосвязи явлений материального мира, определяю-
щими целостную рефлекторную деятельность мозга, г. е.
структуры чувственного отражения в целом.
Это тем более необходимо, что за последнее столетие', осо-
бенно за первую половину нашего века, в огромной степени
•расширились естественнонаучные и психологические знания
о деятельности органов чувств и анализаторов в целом, о раз-
личных видах ощущений. Вновь открыты некоторые виды,
о. которых раньше наука не знала. Дальше предположений
о «шестом чувстве» столетие назад не шли даже самые пыт-
ливые ученые. Новые знания о видах ощущений человека во
многом изменяют сложившиеся представления о возможно-
стях чувственного познания человека, о действительном харак-
тере сенсорной организации человека. Мы сделаем попытку
рассмотреть эти новые знания в их значении для дальнейшего
развития материалистической теории познания.
Но прежде всего необходимо устранить недоразумение,
которое в современной философской литературе связано с не-
правильным истолкованием одного замечания Ленина.
В конспекте книги Фейербаха «Лекции о сущности рели-
гии» Ленин отметил мысль Фейербаха о том, что у человека

как раз столько чувств, «сколько именно необходимо, чтобы
воспринимать мир в его целостности, в его совокупности».
На полях своего конспекта Ленин написал: «Если бы чело-
век имел больше чувств, открыл ли бы он больше вещей в
мире? Нет». Далее Ленин подчеркнул, что- это положение
«важно против агностицизма».7 Такова мысль Фейербаха и
Ленина. Для прогресса познания нужны не.новые чувства,
еще не существующие у человека, а их совершенствование и
соединение с теоретическим мышлением и практикой.
Известный болгарский философ-марксист Тодор Павлов
обсуждал в своем труде «Теория отражения» возможность
возникновения у человека в будущем каких-либо новых видов
ощущений, считая эту проблему важной для теории познания.
Другие философы, например Киселинчев, считают возможным
отождествлять ощущения животных и человека, не видят про-
гресса чувственного познания человека и по сравнению с ана-
лизаторными деятельностями животных.
Но ни Тодор Павлов, ни Киселинчев не видят философской
проблемы в том, что научное познание открыло в сенсорной
организации человека много ранее неизвестных чувствитель-
ных деятельностей человеческого мозга. Недоразумение, о ко-
тором идет речь, заключается в том, что гипотетический во-
прос о новых органах чувств, которые могут возникнуть в
дальнейшей эволюции мозга, подменяет реальный вопрос о ви-
дах ощущений, вновь открытых наукой. Между тем включе-
ние новых знаний об этих видах не только расширяет наши
представления о действительном составе чувственного отра-
жения, но и характере закономерных взаимосвязей между
всеми частными видами чувственного отражения.
Именно на современном уровне развития физиологии и
психологии возможна постановка проблемы структуры чув-
ственного познания с позиций материалистической теории по-
знания. Идеалистическая теория познания неоднократно пыта-
лась использовать данные физиологии органов чувств и
экспериментальной психологии в целях обоснования своей
знаковой концепций. Этому в значительной мере благоприят-
ствовал физиологический идеализм и интроспекционизм субъ-
ективной психологии.
Весьма выразительный альянс физического и физиологи-
ческого идеализма, а также интроспективной психологии пред-
ставляет собой «Анализ ощущений» Маха, реакционная сущ-
ность философии которого была разоблачена Лениным.
Ленинская критика эмпириокритицизма покончила с этим
эпигонским направлением субъективного идеализма. Но сле-
В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 60.

дует возвратиться к этой книге Маха в связи с интересующей
нас проблемой. Дело в том, что Мах претенциозно определил
задачу этой книги как построения новой теории науки на осно-
ве анализа ощущений человека. В конце своей книги Мах
принужден был написать следующее: «Многим читателям мир
в моем представлении кажется каким-то хаосом, каким-то
клубком элементов, который распутать невозможно. Они упу-
скают из виду руководящие объединяющие точки зрения».
Именно эти «точки зрения» и были разрушены до основания
философской критикой Ленина. Но осталось то, что сам Мах
назвал «хаосом», «каким-то клубком элементов», в котором
смешаны зрительные, вестибулярные и слуховые ощущения.
Между зрением и ощущением равновесия Мах помещает
волю, а между вестибулярными и слуховыми ощущениями -
память. При ближайшем рассмотрении махистский анализ
ощущений оказывается отрицанием какого-либо объективного
порядка в чувственном познании, отрицанием его структуры.
В этом он также следует за Беркли, который, однако, от-
крыто признавался, что для него различные ощущения лишь
различные знаки божественного откровения.
Об этих призраках философского прошлого приходится
вспоминать в связи с тем, что и современная идеалистическая
философия в многообразии чувственных деятельностей видит
проявление хаоса, который относительно упорядочивается
вмешательством разума.
Несомненно, что проблема структуры чувственного позна-
ния может быть поставлена и решена только на почве мате-
риалистической теории познания, так как эта теория доводит
анализ ощущений до конца, т. е. до объяснения причинной за-
висимости от форм вещества, от форм движущейся материи,
от объективной действительности. Поэтому для этой теории за
многообразием чувственных деятельностей человеческого
мозга открывается «чувственный блеск материи» (Маркс), от-
ражаемой в ощущениях, а за совокупностью этих деятельно-
стей, их системой и структурой — «целостность» и «совокуп-
ность» явлений материального мира, как это формулировал
Фейербах, положение которого сочувственно подчеркивал
Ленин.
. Именно' поэтому вопрос о совокупности, составе и взаимо-
связях в чувственном отражении не является вопросом только
физиологии и психологии; он является вместе с тем весьма
важным вопросом материалистической теории познания, ко-
торый, решается в соответствии с новейшими знаниями физи-
ологии и психологии.
Некоторый подход к структурному анализу чувственного
отражения имеется в качественном разделении его основных

форм: ощущений, восприятий и представлений. Общепринятым
в современной материалистической теории познания и психо-
логии является деление чувственного познания на элементар-
ную и более общую форму — ощущение, более сложную форму
непосредственного отражения — восприятие, обобщение и
следы прошлых ощущений и восприятий — представление. Не-
которые философы, впрочем, не считают важным расчленять
чувственные образы на ощущения и восприятия. Так, напри-
мер, Леонов хотя и упоминает об ощущениях, однако рассма-
тривает их только как момент восприятия. В его книге «Очерк
диалектического материализма» сказано следующее: «Первую
ступень познания составляет живое созерцание. Чувственные
восприятия выступают в качестве непосредственной связи че-
ловеческого сознания с внешним миром и являются прямо
или косвенно источником всех наших знаний».8
По Леонову, чувственное отражение состоит из восприятий
и представлений, причем представление, конечно, не является
непосредственной связью сознания с внешним миром, а есть
«первая, элементарная форма обобщения чувственных воспри-
ятий».9 Как же быть с ощущениями, которые Ленин рассма-
тривал именно в качестве такой непосредственной связи со-
знания с окружающим миром? На этот счет Леонов высказы-
вает мнение, что «мы не имеем „чистых", изолированных друг
от друга ощущений, а имеем ощущения, которые органически
включены в восприятие в качестве его неразрывных состав-
ных частей.. . Восприятие предмета имеет в своем составе
ощущение, доставляемое различными органами чувств».10
Сходное положение развивает Гайдуков. Он пишет в своей
работе «Познаваемость мира и его закономерности»: «Посред-
ством ощущений человек отражает различные свойства и ка-
чества предметов внешнего мира (твердость, шероховатость,
мягкость, форму, цвет, звук, запах и т. п.). Но в действитель-
ности не существует „чистых" качеств и свойств, изолирован-
ных от предметов, а существуют целостные предметы, кото-
рые обладают определенными качествами и свойствами.'..
Вследствие этого наше чувственное познание исторически раз-
вилось как способность предметного отражения материаль-
ного мира».11 Но в отличие от Леонова, который не допускает
возможности самостоятельного существования ощущения ни в
какой момент отражения, Гайдуков считает, что «ощущения и
8 М. А. Леонов. Очерк диалектического материализма. М., Госпо-
литиздат, 1948, стр. 566.
9 Там же.
10 Там же, стр. 567.
11 См. Сб. «О диалектическом материализме». М., Госполитиздат, 1952,
стр. 333.

восприятия являются двумя моментами, фазами единого чув-
ственного познания»,12 хотя, по его мнению, именно восприя-
тия составляют главную форму этого познания.
Эти нюансы в определении основных форм чувственного
познания не являются существенными. Ощущения — компо-
нент (Леонов) или момент (Гайдуков) восприятия — таков
вывод из данной концепции. Отсюда «двуслойная» структура
чувственного познания, состоящего из восприятий и представ-
лений.
Если перевести это на физиологический язык, то, значит,
в рефлекторной деятельности имеются лишь условные реф-
лексы на комплексные раздражители (восприятия) и их следы
б виде временных связей между мозговыми концами анализа-
торов. .Но то и другое есть формы синтетической деятельности,
которая невозможна без дробного анализа внешних объектов.
Ощущение как функция такого дробного анализа, составляю-
щего основу основ синтетической деятельности, фактически
не признается за реальное явление отражения. На такой кон-
цепции ясно сказывается влияние гештальттеории, которая
объявила ощущение фикцией, предрассудком элементарной,
атомистической психологии.
Нельзя -забывать о том, что ощущения, по выражению
Сеченова, «извне навязанные» внешним миром — состояния
сознания. Именно через ощущения мы узнаем о формах веще-
ства и о формах движения, как на это указывал Ленин. Свести
весь процесс отражения только к отражению предметов, со-
ставляющих очень важный объект познания и практической
деятельности, это значило бы крайне обеднить процесс позна-
ния, не говоря уже о том, что мы тем самым подменили бы
более общую характеристику — отражение материи в различ-
ных ее формах — более частной характеристикой — отраже-
нием предметов внешнего мира.
Поэтому нам представляется более правильной точка зре-
ния, развитая в других философских работах. К ним надо от-
нести работы Хасхачиха «О познаваемости мира» и «Материя
и сознание». Он писал: «Марксистский философский матери-
ализм учит, что источником всех наших знаний являются ощу-
щения... Различные ощущения соответствуют различным сто-
ронам, свойствам объективного мира».13 Что касается восприя-
тия, то, по не очень точному определению автора, «отнесен-
ные к определенным предметам и отображающие их — комп-
лексы ощущений называются чувственным восприятием».14
12 Там же, стр. 334.
13 Ф. И. Хасхачих. Материя и сознание. М., Госполитиздат, 1952,
стр. 116.
14 Там же, стр. 142.

Третьей формой чувственного отражения являются представ-
ления. Подобного же взгляда придерживается Андреев, кото-
рый прямо определяет состав чувственного отражения:
«.. .Ощущения, восприятия и представления являются теми
основными формами, при помощи которых в нашем сознании
непосредственно отражаются предметы, явления окружающего
нас мира».15 Так же определяет состав чувственного отраже-
ния Ойзерман: «Ощущения, восприятия, представления обра-
зуют первую ступень познания действительности».16
Такова вторая концепция трехсоставного характера чув-
ственного отражения. Весьма интересный, хотя и спорный,
аспект такого состава чувственного отражения разработан
Кальсиным,17 который также вычленяет в чувственном отра-
жении ощущения, восприятия и представления, но последнее
понятие рассматривает как «систему знаний», поскольку оно
отражает объективное взаимодействие предметов.
Поэтому представление является одновременно синтезом
чувственных образов и стороной мыслительного процесса —
оперирования понятиями. Однако нельзя согласиться с Каль-
синым в искусственном разделении видов ощущений на «ос-
новные» и «надстроечные», что не способствует, а затрудняет
подход к структурному исследованию состава чувствен-
ного отражения.
В труде философа Т. Павлова «Теория отражения» наи-
больший интерес представляет трактовка социально-историче-
ского развития и трудового опосредствования человеческих
ощущений. Дело в том, что ощущения человека как обще-
ственного индивида существенно отличаются от ощущений
животных вследствие прямого влияния общественного труда
и eFo орудий на развитие органов чувств и анализаторов
человека. Поэтому Т. Павлов заключает, что «рука плюс
„удлиняющее" ее орудие труда равняется качественно новому
(уже не только в биологическом отношении) органу ориента-
ции в мире и воздействия на него», что «ив этом смысле глаз
плюс „удлиняющее" его орудие равняется качественно новому
(именно человеческому) органу восприятия вещей и воздей-
ствия на них».18 Хотя в вышеуказанных работах советских
философов также указывается на влияние труда и расширение
сферы деятельности органов чувств оптической, акустической,
15 И. Андреев. Диалектический материализм о процессе познания.
М., Госполитиздат, 1954, стр. 38.
16 Т. И. Ойзерман. Основные ступени процесса познания. М, Изд.
«Знание», 1957, стр. 28.
17 Ф. Ф. Кальсин. Основные вопросы теории познания. Горький,
1957.
18 Т. Павлов. Теория отражения, стр. 93.

механической и другой техникой, однако Павлов наиболее-
глубоко и систематически исследовал это влияние. Это тем
более важно отметить, что другой болгарский философ-
марксист Киселинчев счел возможным абстрагироваться от
общественно-трудовой сущности чувственного познания и рас-
смотреть его лишь материалистически. Возможно, что такое
абстрагирование определялось задачей установления связей
между марксистско-ленинской теорией отражения и учением
И. П. Павлова о высшей нервной деятельности.19 Как Пав-
лов, так и Киселинчев не вычленяют ощущения и восприятия
в общем процессе чувственного отражения, но особо выделяют
представления. Французский философ-марксист Гароди,20
напротив, различает ощущения и восприятия, связывая по-
следние с условным рефлексом, но не выделяет представле-
ний, прямо переходя к мышлению. Что касается английского
философа-марксиста Корнфорта,21 то он объединяет все явле-
ния чувственного отражения в «показания чувств».
Этот весьма краткий обзор взглядов современных филосо-
фов-марксистов показывает, что в современной марксистской
литературе по вопросам теории познания имеются существен-
ные расхождения по вопросу об основных формах чувствен-
ного отражения. Но эти расхождения остаются скрытыми,
так как в философской среде не обсуждается этот вопрос как
специальный вопрос теории познания.
Но более важно отметить, что выделение и расчленение
чувственного отражения хотя и осуществляется различно в
современной философской литературе, тем не менее является
стремлением* понять своеобразие структуры чувственного от-
ражения как соотношения определенных форм, а вместе с тем
моментов процесса чувственного отражения. Обращает на
себя внимание, что выделяемые формы трактуются не только
как моменты единого развивающегося процесса, но и как
уровни от самого элементарного (ощущение) до самого слож-
ного (представление), являющегося известного рода обобще-
нием чувственных знаний об объективной действительности.
Виды чувственного отражения и их взаимосвязь
Ощущение, восприятие и представление — основные формы
чувственного отражения. Но эти формы нельзя отрывать от их
содержания, т. е. отражения движущейся материи. Если
19 См.: А. Киселинчев. Марксистско-ленинская теория отражения
и учение И. Павлова о высшей нервной деятельности. М., 1956.
10Р. Гароди. Вопросы марксистско-ленинской теории познания. М.,
1955.
21 М. Корнфорт. Диалектический материализм. М., ИЛ, 1956.

восприятие и представление.всегда в той или иной мере поли-
модальны, т. е. отражают одновременно или последовательно
оптические, механические, акустические, химические свойства
и признаки предметов внешнего мира, то ощущения всегда
мономодальны. Ощущение есть функция определенного ана-
лизатора, филогенетически сформировавшегося как сложное
приспособление мозга к отражению определенного вещества
н определенной формы движения материи. Поэтому ощущение
действительно есть парциальный образ как результат дроб-
ного анализа определенного материального тела и явления.
Восприятие есть целостный образ предмета, порождающийся
синтетической деятельностью мозга, временной связью, замы-
кающей контакт между двумя или несколькими анализатора-
ми. В этом смысле восприятие («перцепция»), по определению
Павлова, есть условный рефлекс. Но такой условный рефлекс
выработан только на основе безусловного рефлекса с одного
из анализаторов. Представления целиком определяются сло-
жившейся системой временных связей или условных рефлек-
сов, т. е. ассоциацией как универсальной закономерностью
синтетической деятельности мозга.
Нетрудно заметить, что, удаляясь в сторону от ощущения
к представлению, мы удаляемся в сторону от проблемы проис-
хождения чувственных знаний из непосредственного взаимо-
действия органов чувств и анализаторов с конкретными фор-
мами движущейся материи. Но ведь именно постановкой этой
проблемы материалистический сенсуализм в корне отличается
от сенсуализма идеалистического, агностицизма и прочих фи-
лософских направлений.
Для решения этой проблемы, как и проблемы чувствен-
ного отражения, необходимо конкретное исследование при-
чинной зависимости деятельности анализаторов от определен-
ных форм движущейся материи.
Напомним, что Павлов неоднократно подчеркивал, что су-
ществуют два основных хотя и взаимосвязанных, но самостоя-
тельных нервных механизма: механизм анализаторов и меха-
низм временных связей (условных рефлексов и ассоциации).
Временные связи всегда вырабатываются с определенного
анализатора, а анализаторы условнорефлекторно связываются
друг с другом. В ходе исторического развития учение о выс-
шей нервной деятельности сложилось так, что преимуществен-
но разрабатывалась теория временных связей. Благодаря
этому были сделаны выдающиеся открытия законов движения
нервных процессов и их взаимной индукции, основных свойств
и типов нервной системы, первой и второй сигнальных систем
в их взаимодействии.
В ходе развития этого учения были открыты и уточнены

явления, относящиеся к мозговым концам анализаторов, соче-
танию в них ядерных и рассеянных элементов, преобразовано
представление о рецепторах как трансформаторной части
анализаторов.
Тем самым была заложена новая теория анализаторов,
имеющая огромное значение для психологии и теории позна-
ния. Но малая разработанность этой новой теории сравнитель-
но с теорией временных связей объясняется в известной мере
недостаточным вниманием философов.
Ни в одной из отмеченных выше философских работ не рас-
сматривается сенсорная организация человека, ее состав,
определяемый исторически сложившимися анализаторными
системами. В этих работах говорится, как и полвека назад,
что человек обладает зрением, слухом и осязанием, обонянием
и вкусом, а некоторые авторы добавляют: «и другими чув-
ствами». Какие же это другие чувства? Не ясно ли, что, не
зная реальный состав анализаторных деятельностей человече-
ского мозга, мы не можем определить и структуру чувствен-
ного познания, представляющую закономерное соотношение и
взаимосвязь между ними.
Рассмотрим поэтому прежде всего состав чувственного
отражения в свете современного состояния физиологии ана-
лизаторов и психологии.
Прежде всего в этот состав входит зрение — деятельность
светового анализатора. Более общей и филогенетически ран-
ней функцией этого анализатора, как можно полагать, являет-
ся ахроматическое зрение, которое сохраняется и при раздра-
жении ядерных клеток («центров») мозгового конца анали-
затора. Более тонкая и дифференцированная деятельность
этих ядерных клеток, как и центральной части сетчатой обо-
лочки глаза, выражается в хроматическом зрении. Но это
различие между ахроматическим и хроматическим зрением не
является абсолютным; оно всегда соотнесено к конкретному
образу жизни (дневному или ночному) на разных стадиях
филогенеза. Соотношение ахроматического и хроматического
зрения у человека выступает в качественно новом виде, осо-
бенно при сопоставлении с аналогичными явлениями у антро-
поидов. Огромного прогресса достигает у человека хроматиче-
ское, цветовое зрение как в области длинноволновой, так и
коротковолновой части видимого спектра.
Но вместе с тем поразительна дифференцировка тончайших
нюансов серого цвета, относящегося к ахроматическому зре-
нию. Нет никакого основания рассматривать ахроматическое
зрение человека как низший вид зрения, своего рода прото-
патическую чувствительность глаза, как это утверждал, на-

пример, Парсонс. Прогресс ахроматического зрения человека
обнаруживается в весьма тонком анализе квантовой природы
света, в доведении этого анализа до нескольких квант или
фотонов при критической частоте мельканий. Можно предпо-
лагать, что прогресс ахроматического и хроматического зре-
ния человека взаимосвязан. Дробный анализ интенсивности
светового потока и чувственный «спектральный» анализ вол-
новой природы этого потока идут рука об руку. Особенно ин-
тересна взаимосвязь между ахроматическим зрением и цвето-
различением в области коротковолновой части видимого
спектра.
В нашей философской литературе главное внимание обра-
щается на цветовое, хроматическое зрение человека, особенно
в связи с критикой учения о первичных и вторичных каче-
ствах. Между тем зрение человека не сводится к хроматиче-
скому видению, многие явления которого вообще нельзя пра-
вильно объяснить без его взаимосвязи с ахроматическим зре-
нием. Ахроматическое зрение — неблагодарная почва для
идеалистических спекуляций, так как в этой области наибо-
лее точно установлены количественные и качественные зави-
симости ощущений от физических воздействий света, отраже-
ние зрением физической природы света.
Но ахроматическое и хроматическое зрение не исчерпы-
вают функции светового анализатора человека. Наиболее
сложной функцией этого анализатора, тесно связанной с дея-
тельностью других анализаторов, является пространственное
видение.
Через пространственное видение раскрывается объектив-
ная связь зрения с так называемым осязанием, которое в све-
те современной науки является сложной совокупностью раз-
личных функций четырех анализаторов, о чем будет сказано
ниже. Но сейчас достаточно отметить, что Сеченов определил
осязание в целом как чувство, параллельное зрению, имея
в виду именно пространственное видение.
Наиболее ясно поставлен вопрос об их соотношении как
вопрос гносеологический в работах Дидро. Но со времен не
только Дидро, но и Сеченова достигнут огромный прогресс в
научных знаниях об осязании.
Физиология и психология показали, что состав осязания
весьма разнороден. Наиболее общей частью этого вида вос-
приятия является тактильная рецепция, которая произво-
дится деятельностью кожномеханического анализатора. У че-
ловека тактильная чувствительность наиболее развита на
дистальных частях тела, особенно на кончиках пальцев, где
наиболее низкой, напротив, является болевая чувствитель-
ность. Известная противоположность между тактильными и

болевыми ощущениями выражается и в противоположных
рефлекторных эффектах: тактильные ощущения являются
сигналами активных движений, болевые — пассивнооборони-
тельных. Это раздвоение и внутреннее противоречие в кожной
чувствительности человека весьма важно для понимания при-
роды контактной чувствительности вообще.
В состав осязания входит вполне самостоятельный вид
ощущений — температурных, являющихся функцией особого
температурного анализатора. Но температурные ощущения не
только входят в общий состав осязания. Они имеют и само-
стоятельное, более общее значение для всего процесса термо-
регуляции и теплообмена между организмом и окружающей
средой.
Из этих видов кожных ощущений только тактильные ощу-
щения однозначно совпадают с осязанием, образуя пассивное
осязание. Активное осязание образуется путем ассоциации
тактильных ощущений с мышечно-суставными, которые стали
специально изучаться за последнее столетие. Но в активное
осязание входит только один вид кинестезии, а именно кине-
стезия рабочих движений рук. Кинестезии рабочей позы и
опорно-двигательного аппарата (ходьбы) развиваются само-
стоятельно в тесной связи с вестибулярными ощущениями
(равновесие и ускорение). Особыми путями развиваются
мышечно-суставные ощущения голосового и речедвигательнььх
аппаратов, непосредственно связанные со слуховыми функ-
циями мозга (с речевым и музыкальным слухом). Кинестети-
ческие ощущения являются функцией двигательного кинесте-
тического анализатора, которым оказалась двигательная зона
коры больших полушарий головного мозга.
С открытием двигательного анализатора весь мозг пред
стал как один гигантский анализатор внешней и внутренней
среды организма. Это открытие завершило вековую историю
поисков механизма одного из самых универсальных видов
человеческих ощущений. На протяжении этой истории идеа-
лизм неоднократно пытался использовать вновь открытые
факты кинестезии. Так, например, Бэн интерпретировал эти
факты, как доказательство спонтанности и субъективности
любого восприятия, порождаемого структурой движения тела
человека. Для Маха вещи как «комплексы ощущений» в зна-
чительной мере есть порождение ощущаемых человеком дви-
жений.
Идеалистической концепции кинестезии Сеченов противо-
поставил свое материалистическое понимание мышечного чув-
ства как важного орудия познания внешнего мира и практи-
ческой коррекции сигналов со всех остальных органов чувств.
Особо велика роль этого чувства в отражении времени и про-

странства. В этой функции кинестезия тесно переплетается
с вестибулярными ощущениями. Первоначально были откры-
ты ощущения равновесия, а затем ощущения ускорения,
весьма важные в общем процессе ориентировки человека в
окружающей среде. Сложный системный механизм этих ощу-
щений охватывает вестибулярный аппарат, вестибулярные
нервы и различные отделы коры, подкорки и мозжечка. Сле-
дует отметить, что в новейшей марксистской философской ли-
тературе кинестезия и статико-динамические ощущения (рав-
новесия и ускорения) обычно не включаются в состав чув-
ственного отражения человеком объективной действитель-
ности, что не только не соответствует уровню науки, но и
не противодействует распространенному идеалистическому
представлению об этих ощущениях как выражениях спонтан-
ной энергии организма.
Читателю, недостаточно знакомому с физиологией и психо-
логией, невозможно из философской литературы узнать и
о вибрационных ощущениях, открытых и у человека, а ранее
хорошо известных по исследованиям поведения ряда живот-
ных (особенно летучих мышей).
Вибрационные ощущения занимают промежуточное поло-
жение между тактильными и слуховыми; они особенно маски-
руются слуховыми ощущениями, взаимоотношение между
ними противоречивое, оно аналогично взаимоотношению так-
тильной рецепции и боли.
В общем составе чувственного отражения важное место
занимает слух, который представляет собой комплекс разно-
родных ощущений. Общим для животных и человека является
форма слуха, которую можно было бы назвать физикальной.
Однако пути развития слуха человека весьма существенно
отличаются от пути животного. Один путь развития челове-
ческого слуха связан со звуковым строем языка как основ-
ного средства общения. Вследствие этого наиболее тонкая
дифференцировка звуков совпадает с основной зоной звуков
речи, особенно в диапазоне от 1000 до 3000 гц. Ядром такого
речевого, или фонематического, слуха является ощущение
тембра, отдифференцированного от ощущения высоты звука.
Другой путь развития слуха человека связан со звуковым
строем музыки. Ядром музыкального слуха является звуко-
высотное различение, отдифференцированное от ощущения
тембра.
Речевой и музыкальный слух весьма тесно взаимосвязаны,
причем исходным, как можно предполагать, является речевой
слух. Однако между этими видами слуха. человека имеются
значительные противоречия, хорошо изученные в психологии.
Обнаружена избирательная связь музыкального слуха

с голосовой моторикой, речевого слуха с артикуляционной
моторикой речедвигательного анализатора, т. е. с разными
видами кинестезии.
Более общий характер имеет пространственный слух, тес-
но связанный с пространственным видением, кинестезией
рабочей позы и статико-динамическими ощущениями.
Особую группу в общем составе чувственного отражения
составляют химические чувства: обоняние, вкус и хеморецеп-
ция внутренней среды организма.
Обоняние, связанное с рядом явлений жизнедеятельности,
особенно с дыханием, выделяется из этой группы своими по-
знавательными функциями в тонком распознавании пахучих
свойств химических соединений.
Вкусовые ощущения, связанные с общим процессом пище-
вого обмена, имеют важное значение для регуляции жизнен-
ных функций, являясь одновременно сигналами химических
свойств пищевых веществ и состояний внутренней среды
организма (голода или сытости, углеводного и минерального
обмена).
Новейшие исследования физиологической школы Быкова
позволяют ныне представить картину так называемого темного
или валового чувства, как Сеченов назвал органические
ощущения. Теперь это чувство расчленено на разнородные
виды интероцепции. Наряду с хеморецепцией в его состав вхо-
дят терморецепция, барорецепция, болевая рецепция внутрен-
них органов. Интероцептивные ощущения, несомненно, отли-
чаются от всех остальных видов ощущений многими чертами.
Однако нет никаких оснований исключать их из состава чув-
ственного отражения только на том основании, что они не
являются средствами отражения внешней среды. Интероцеп-
ция составляет обязательный фон для деятельности любого
анализатора внешней среды. Поскольку любые ощущения
составляют одновременно образы внешнего мира и явление
жизнедеятельности, крайне важно понять взаимосвязь между
процессом отражения, который осуществляется в ходе взаимо-
действия человеческого организма с окружающей средой, и
общим процессом жизнедеятельности.
В этой плоскости интероцепция предстает перед нами как
важный момент такого взаимодействия, накладывающего свой
отпечаток на деятельность любого анализатора внешней
среды. К тому же внутренняя среда организма объективна по
отношению к сознанию, элементами которого являются ее
ощущения. Исключение интероцепции из общего состава чув-
ственного отражения неизбежно ведет к отрыву отражения от
жизнедеятельности самого организма, что ни в коем случае
нельзя считать правильным.

Надо отметить, что с точки зрения современной науки во-
прос о внешней и внутренней сигнализации является более
сложным, чем это представляется. Резкое разграничение
между ними исключает переходные формы и промежуточные
состояния.
Разделение ощущений на внешние и внутренние недоста-
точно. Некоторые виды ощущений являются внешне-внутрен-
ними по характеру отражения. К ним относятся: температур-
ные и болевые, вкусовые и вибрационные, мышечно-суставные
и статико-динамические, которые отличаются как от чисто
внешних (зрительных, слуховых, тактильных), так и от чисто
внутренних (органических).
Именно эта глубокая взаимосвязь внешнего и внутреннего
позволяет понять единство познания и жизнедеятельности,
отражения в мозгу всех форм движущейся материи, вклю-
чая отражение жизни как особой формы движущейся ма-
терии.
Мы рассмотрели состав чувственного познания. Но это
только одна сторона его структуры. Другой стороной этой
проблемы является взаимосвязь между всеми частями или ви-
дами чувственного отражения, на чем следует остановиться
специально.
Этот вопрос довольно полно разработан в физиологии и
психологии только в одном аспекте — взаимодействие ощуще-
ний, взаимодействие органов чувств и т. п.
Множество фактов свидетельствует о том, что это взаимо-
действие связано с капитальными явлениями замыкания свя-
зей между мозговыми концами анализаторов, влиянием сим-
патической нервной системы на тонус анализаторных аппара-
тов, с отношениями между нервными центрами, которые
складываются по типу доминантных и субдоминантных реак-
ций, взаимной индукции нервных процессов и т. д.
Установлено, что взаимосвязи между любыми анализато-
рами образуются по типу условнорефлекторных замыканий.
Поэтому в зависимости от меняющихся условий среды любой
анализатор может быть временно связан с любым другим ана-
лизатором.
В этом проявляется пластичность коры головного мозга,
его способность отражать любые возможные связи между
явлениями и предметами окружающей среды.
Это один аспект проблемы взаимосвязей, которые можно
назвать временными. Но обращает на себя внимание тот
факт, что в такой взаимосвязи одни и те же анализаторные
деятельности выступают то в виде сигнализации, то в виде
подкрепления. Однако при генетическом исследовании такие
отношения оказываются более постоянными. Так, например,

в раннем онтогенезе человека тактильные и мышечные ощу-
щения являются подкреплением для зрительных образов. За-
тем зрительные ощущения становятся подкреплением для дру-
гих, особенно слуховых ощущений и т. д.
Поэтому весьма важно изучить не только временные, но и
постоянные взаимосвязи между разными видами ощущений,
что важно не только для физиологии и психологии, но и для
марксистской философии, где эту проблему поставил еще
Энгельс. В домарксовской философии эту проблему пытался
поставить Кондильяк в своем «Трактате об ощущениях». Но
Кондильяк в своей знаменитой статье методом исключения
лишь соположил разные виды ощущений, оставив к тому же
открытым вопрос об источниках. Известно, что в этом пункте
он был агностиком.
Принципиально иначе подошел к проблеме Энгельс. В «Ди-
алектике природы» он писал следующее: «... наши различные
органы чувств могли бы доставлять нам абсолютно различные
в качественном отношении впечатления. В этом случае свой-
ства, которые мы узнаем при посредстве зрения, слуха, обоня-
ния, вкуса и осязания, были бы абсолютно различны. Но и
здесь различия стираются по мере прогресса исследования».22
Этому «стиранию» различий, т. е. преодолению метафизиче-
ских представлений об абсолютной относительности различ-
ных видов ощущений, Энгельс придавал принципиальное зна-
чение для теории познания. Особо важно в этом плане даль-
нейшее развитие мысли Энгельса: «Давно уже признано, что
обоняние и вкус являются родственными, однородными чувст-
вами, воспринимающими однородные, если не тождественные,
свойства. Как зрение, так и слух воспринимают волновые ко-
лебания. Осязание и зрение до такой степени взаимно допол-
няют друг друга, что мы часто на основании зрительного
облика какой-нибудь вещи можем предсказать ее тактильные
свойства... Объяснить эти различные, доступные лишь раз-
личным органам чувств свойства, привести их во внутреннюю
связь между собою как раз и является задачей науки».23
Во времена Энгельса наука еще не могла решить эту важ-
ную задачу из-за множества «белых пятен» в общей картине
чувственного отражения.
Современная наука в состоянии решить эту задачу с по-
мощью материалистической диалектики, но нельзя закрывать
глаза на большие трудности, которые остается еще преодо-
леть. Первая из них заключается в том, что специализация
научных знаний все больше отдаляет друг от друга теорию
22 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 185.
23 Там же.

зрения и теорию слуха, теорию кинестезии и теорию обоня-
ния и т. д. Нужно сочетать дальнейшую специализацию
с комплексным изучением, всей структуры чувственного отра-
жения. Вторая трудность заключается в том, что классифика-
ция видов ощущений в их взаимосвязях требует опоры на
классификацию форм движущейся материи, отражением ко-
торой являются различные формы чувственного познания.
Основа такой классификации заложена Энгельсом, со-
гласно которому механическое, физическое, химическое и био-
логическое составляют основные формы движения материи,
предшествующие социальной форме движения (общественного
производства). Это основное деление углубляется и разви-
вается современной наукой, но она еще не создала более пол-
ной картины.
Несомненно, что виды ощущений и их взаимосвязь нахо-
дятся в причинной зависимости от форм движения материи
в их взаимосвязях и взаимопереходах. Обращает на себя вни-
мание дублирование сенсорных функций в процессе отраже-
ния одной и той же формы движущейся материи, но в разных
ее свойствах и отношениях. Так, например, тактильные, вибра-
ционные, мышечные, вестибулярные отражают определенные
моменты и свойства механического движения различных тел,
в том числе и тела человека; зрительные, слуховые, вибраци-
онные, температурные связаны с различными свойствами мо-
лекулярного движения, а обоняние и вкус—с химической
природой вещества и реакцией как особой химической формой
движущейся материи. Интероцепция, вкусовые, болевые и тем-
пературные ощущения специфически связаны с основными
явлениями жизнедеятельности — биологической формой дви-
жения материи.
Общность объекта отражения движущейся материи про-
является и в близости различных анализаторов в отражении
пространства и времени как основных форм существования
материи.
На основании большой массы научных данных можно
утверждать, что в совместной деятельности различных анали-
заторов имеется объективный порядок постоянных взаимосвя-
зей, определяемых общностью объектов отражения в их взаи-
модействии и взаимопроникновении.
На основании наших исследований можно наметить извест-
ный порядок «цепочки» взаимосвязей. Эти цепочки не носят,
конечно, линейного характера. Напротив, такой порядок
можно выразить в сложноразветвленной цепи взаимосвязей
по многим признакам.
Зрительные, тактильные, мышечно-суставные и статико-ди-
намические ощущения составляют один ряд этой цепи. Через

тактильные ощущения этот ряд соединяется с вибрационными,,
а через вибрационные со слуховыми, которые в свою очередь
связываются с мышечными ощущениями (артикуляционными
и голосовыми). Особый ряд в системе анализаторных взаимо-
связей составляют химические чувства (обоняние, вкус, хемо-
рецепция внутренней среды), которые связываются с другими
сенсорными явлениями жизнедеятельности (особенно темпе-
ратурными и болевыми). Весьма важно отметить, что тактиль-
ные ощущения сопровождают многие другие чувственные дея-
тельности (вкус, обоняние, слух, температурные ощущения и
т. д.), что объясняется особой ролью кожи как покрова и
барьера тела, а вместе с тем участника основных процессов
обмена веществ. Кинестезия является обязательным членом
любой ассоциации ощущений, благодаря чему процесс отра-
жения и накопления индивидуального опыта всегда прони-
кают друг друга.
Этот весьма беглый набросок показывает, что/существует
известная система постоянных межанализаторных взаимосвя-
зей, источник которой заключен в целостной совокупности ма-
териального мира, в объективных взаимосвязях между раз-
личными формами движущейся материи.
Вместе с составом чувственного отражения система этих
взаимосвязей образует структуру чувственного познания, опре-
деляющую сенсорную организацию человека.
Сенсорная организация как отражение образа жизни
Состав и структура чувственного отражения образуют
сенсорную организацию, зависящую от образа жизни и дея-
тельности животного организма. В зависимости от них склады-
вается определенное взаимодействие анализаторов, их сопод-
чинение, относительное доминирование одних чувствующих
систем над другими, а также общее направление каждой
из них.
Совокупность анализаторов с их мозговыми концами и
эффекторами отражает окружающую организм среду в целом,
но именно как среду обитания, включая весь процесс взаимо-
действия организма с жизненно необходимыми условиями
внешней среды.
Известно, что поведение животных, стоящих на разных
ступенях филогенетической лестницы, отличается по уровню
развития, т. е. по сложности постоянных и временных связей
организма со средой, преобладания безусловнорефлекторных
или условнорефлекторных форм поведения. Менее известно
весьма существенное различие в их поведении, определяемое

составом и структурой анализаторной деятельности нервной
системы, мозга. Между тем все более накапливаются факты,
свидетельствующие о биологической обусловленности направ-
ления развития отдельных рецепций, о значении их в процессе
приспособления данных организмов к определенным условиям
.жизни.
Благодаря успехам современной науки и техники стало
известно, что, например, ультразвуки не только используются
и генерируются различными представителями животного
мира, но также служат им средствами сигнализации и
ориентировки в окружающей среде. То же следует сказать об
ультрафиолетовых лучах, радиоволнах и т. д.24 Отсюда сле-
дует, что своеобразие биологических условий создает в при-
роде многие виды рецепций, которые не имеют аналогии с ана-
лизаторной деятельностью человека.25 Но нередко стремление
расположить в линейном порядке развитие рецепций приво-
дит к тому, что к одному и тому же анализатору приурочи-
ваются разные сенсорные функции. Так, например, органу
боковой линии рыб некоторые физиологи придают функции
слухового анализатора на том основании, что он воспринимает
вибрации водной среды, хотя только часть этой боковой линии
дифференцирует колебание с частотой от 18 до 25 гц. К кож-
ному анализатору относят вибраторные реакции паука, вы-
званные колебаниями паутины и т. д.26
На самом деле многообразие рецепторов и рецепций в жи-
вотном мире ни в какой мере не может быть сведено к той
группе анализаторов, которая свойственна человеку.
Несомненно также, что развитие рецепций не сводится
только к прогрессу одних функций за счет редуцирования дру-
гих сенсорных функций, например зрения за счет обоняния,
как это изображается в истории развития приматов.27
Несомненно, существуют сопряженные, коррелятивные из-
менения рецепций, определяемые общим образом жизни дан-
ного животного вида в определенной среде обитания. Но та-
кие коррелятивные изменения идут в разных направлениях,
которые могут быть поняты лишь экологически.
Именно среда обитания, образ жизни и способ деятельно-
сти обусловливают соотношение видов рецепций в данной сен-
сорной организации животных, в которой ядром являются
24 См.: Л. А. Орбели. Основные задачи и методы эволюционной
физиологии. Сб. «Эволюция функций нервной системы», М., Медгиз, 1958.
25£м.: Г. Элтрингем. Строение и деятельность органов чувств
у насекомых. М. — Л., Биомедгиз, 1934.
26 См.: Г. Г. Демирчоглян. Физиология анализаторов. М., Учпед-
гиз, 1956.
27 См.: М. Вебер. Приматы. М., Биомедгиз, 1935.

группы анализаторов, специфичные для данной среды оби-
тания.
Остановимся вкратце на известных рецепциях у рыб, резко
отличающихся от других животных по среде обитания. Они
обладают зрением, выполняющим важную роль в ориенти-
ровке и поведении (например, при погоне за добычей).
Новейшими исследованиями (Бианки из лаборатории
Айрапетьянца) показано, что рыбы обладают в известной
степени бинокулярным зрением. «После выработки с обоих
глаз условного рефлекса и последующей энуклеации одного
из них резко нарушается дифференцирование места нахожде-
ния, например, бусинки. Оба глаза осуществляют совместную
и симметричную деятельность: выработка условного реф-
лекса с одного глаза оказывается с места уже готовой при
пробе со стороны другого глаза».28 Зрение выполняет специ-
фическую роль в приспособлении, участвуя в образовании
мимикрии, изменении окраски поверхности всей рыбы соответ-
ственно цвету дна. Как указывает Демирчоглян, «экстирпация
обоих глаз выключает эту приспособительную реакцию».29
Тем не менее зрение нельзя считать ведущей рецепцией
у рыб.
Методом условных рефлексов было доказано наличие
слуха у рыб, особенно обитающих на большой глубине. Слу-
ховая функция у них связана со звуковой сигнализацией,
заменяющей световую на больших глубинах. Рыбы обладают
и тактильной чувствительностью: некоторые участки тела,
а особенно «усы» сомовых рыб, выполняют функцию ощупы-
вания предметов. Однако слух и осязание подобно зрению не
определяют основного направления ориентировки рыб в вод-
ной среде, хотя и способствуют осуществлению такого направ-
ления.
Эти рецепции определяются осью «орган боковой линии —
хеморецепция поверхности тела», вокруг которой центриру-
ются все остальные рецепции.
Благодаря органу боковой линии «рыба удерживает сим-
метричную установку тела по отношению к жидкой среде,
струящейся под влиянием своего течения навстречу живот-
ному или под влиянием быстрой локомоции самой рыбы. ..
Кроме того, боковая линия ориентирует, по-видимому, в ме-
няющихся условиях давления».30
28 Э. Ш. Айрапетьянц. К вопросу об эволюции взаимодействия
внешних и внутренних рецепторов. Сб. «Эволюция функций нервной си-
стемы». М., Медгиз, 1958, стр. 111.
29 Г. Г. Демирчоглян. Физиология анализаторов. М., Учпедгиз,
1956, стр. 18.
30А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV. Изд. ЛГУ, 1945, стр. 81.

Но функция органа боковой линии не может отождест-
вляться с функцией вестибулярного аппарата, который связан
с ней в общей структуре нервной системы. В органе боковой
линии объединены статико-динамические, вибраторные и так-
тильные сигнализации, которые в дальнейшем специализиру-
ются.
Подобное же явление обнаруживается в диффузной хемо-
рецепции поверхности тела рыб. При изучении золотых рыбок,
некоторых сомовых и карповых рыб Паркером было обнару-
жено; что они отвечают активнодвигательными рефлексами
на подведение к боку животного струйки мясного сока или ку-
сочка ваты, пропитанной этим соком. В коже этих животных
им были обнаружены чувствительные элементы, весьма сход-
ные с вкусовыми луковичками. С подобной диффузной хемо-
рецепцией связаны генезис и обоняние, не говоря уже о хемо-
рецепции внутренней среды. .Но у некоторых рыб обоняние
достигает такого развития, что Эдингер охарактеризовал боль-
шой мозг акулы как гипертрофию обонятельных долей.
Из этого краткого экскурса видно, что именно среда оби-
тания и образ жизни определяют у рыб соотношение разных
видов рецепции, их «сенсорную организацию».
Показательна в этом же отношении структура анализа-
торной деятельности головного мозга млекопитающих, в том
числе приматов, представляющих особенный интерес для по-
нимания животных корней антропогенезиса.
Эволюция отдельных видов рецепций от лемуров до антро-
поидов особенно хорошо прослежена в отношении обоняния и
зрения. В отношении обоняния подотряд лемуров еще нахо-
дится на границе макросматических и микросматических жи-
вотных. У них начинается редукция периферического, а ча-
стично центрального отделов обонятельных органов. Подот-
ряд долгопят уже относится к группе микросматических жи-
вотных, что стоит в связи с исключённым развитием у них
зрительных органов. Но редукция обонятельных органов
у низших обезьян все же большая, если сравнивать их с ан-
тропоидами. Поэтому нельзя полностью объяснить редукцию
обоняния возрастанием роли и тонкости зрительного органа,
который у антропоидов значительно совершеннее деятельности
этого органа у низших обезьян. Уже у низших обезьян изме-
няется положение глаз (по сравнению с лемурами и долгопя-
тами), которые передвинулись с боковых сторон черепа на его
переднюю поверхность, что более благоприятствует биноку-
лярному видению.
Однако перекрест зрительных нервов еще неполный. Он
более выражен у антропоидов. Хотя в сетчатке глаз у всех
обезьян уже имеется желтое пятно и центральная ямка, не-

обходимые для дифференцированного дневного (цветового)
зрения, однако у антропоидов оно достигает несравненно бо-
лее высокого уровня развития. Но и обоняние у антропоидов
более дифференцировано по сравнению с низшими обезьянами,
у которых резко выражена редукция обонятельных органов.
Сопряженное изменение обоняния и зрения в развитии
приматов, несмотря на их значение, все еще составляет часть
развивающейся структуры анализаторной деятельности мозга.
Сравнительно с лемурами у долгопят ограничивается не
только обонятельная, но и слуховая функция. Между тем
у низших обезьян, а особенно у антропоидов, слуховая функ-
ция более дифференцируется и приобретает важное значение
сигнализации в стадной жизни и ориентировке в пространстве.
Все большее значение приобретает вестибулярная функция.
Избирательный характер приобретает вкусовая рецепция
и т. д.
Но все же ведущим началом сенсорного прогресса стано-
вится кинестезия, особенно кистей рук. Именно кинестезия и
связанные с ней зачатки активного осязания образуют вместе
со зрением «ось» сенсорной организации обезьян.
Среда обитания различных подотрядов приматов во мно-
гом сходна. Эволюционные изменения связаны не только со
средой, но и с изменением характера деятельности самих жи-
вотных. Все большее значение приобретает манипулятивная
деятельность, специализация конечностей не только на пере-
движении, но и на оперировании с предметами. Зрительно-
моторная координация развивается одновременно по двум
направлениям: дальномерности зрения и прицельных прыж-
ков, с одной стороны, ощупывания предметов относительно
раздельными движениями пальцев и рассматривание предме-
тов вблизи, с другой стороны. Соответственно развиваются
статико-динамические и тактильные аппараты. В условиях
стадной жизни звуковая сигнализация выступает в важной
биологической роли, соответственно которой дифференци-
руется слуховой аппарат.
В образе жизни приматов важную роль играет активный
способ их деятельности, с которым связано и прогрессивное
развитие сложных ориентировочных рефлексов, хорошо изу-
ченных Войтонисом.31
Сенсорная организация обезьян, особенно антропоидов,
наиболее близка к сенсорной организации человека. Однако
между ними имеются качественные различия, обусловленные
непосредственным влиянием труда и языка на развитие ана-
лизаторных деятельностей мозга.
31 Н. Ю. Войтонис. Предыстория интеллекта. М., Изд. АН СССР,
1949.

Общественно-историческая обусловленность сенсорной
организации человека
Положение о том, что сенсорная организация есть отраже-
ние среды обитания, образа жизни и способа деятельности,
остается, конечно, в силе и в отношении человека. Однако эво-
люционно-биологический подход оказывается совершенно не-
достаточным для объяснения специфического характера этих
факторов, определяющих сенсорную организацию человека.
Окружающая человека среда, среда его обитания — не
только естественные силы природы, но прежде всего «истори-
ческая природа» (Маркс и Энгельс), созданная трудом людей:
промышленность и сельское хозяйство, города и села, матери-
альные и культурные ценности, в общем — преобразованные
человеком силы природы. Изменение природы человеком в про-
цессе труда непрерывно преобразует окружающую природу,
благодаря труду люди сами создают свою «среду обитания».
Практически воздействуя на окружающую природу, люди
расширяют среду обитания, а благодаря научному познанию
и технике используют все новые и новые виды энергии, пре-
вращая их в компоненты этой среды.
Прогресс науки и техники по мере гигантского роста про-
изводительных сил социалистического общества выводит чело-
века за пределы непосредственной среды обитания в бесконеч-
ный космический мир.
Образ жизни людей, общественную основу которого со-
ставляет материальное производство средств производства и
средств потребления, именно труд, есть «первое основное
условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени,
что мы в известном смысле должны сказать: труд создал са-
мого человека».32 Но именно труд и есть основной способ дея-
тельности человека; производство материальных и культурных
ценностей составляет сущность человеческой деятельности,
преобразующей окружающую человека природу.
Известно, что в процессе воздействия человека на природу
изменилась его собственная природа, в том числе и его сен-
сорная организация.
В своей историко-материалистической теории антропогене-
зиса Энгельс уделил особое внимание качественному измене-
нию этой организации в процессе труда.
Первыми ближайшими следствиями труда являются пере-
ход к прямохождению, вертикальному положению тела и спе-
циализация конечностей (верхних на предметных действиях —
операциях труда, нижних — на передвижении).
32 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 132.

Эти изменения повлекли за собой существенные сенсорные
новообразования вестибулярных и кинестетических функций.
Исторически сложилась система рефлексов на предупрежде-
ние потери равновесия, относительно противостоящей силе
земного притяжения.
С этой пластичной системой связано развитие статико-ди-
намических ощущений, отражающих самые различные коор-
динаты пространственного положения человеческого тела и
ускорения при его передвижении, а также перемещении опоры
его тела (в различных видах транспорта). Вертикальное по-
ложение тела изменило направление и объем обозреваемой
среды, непосредственно повлияло на структуру поля зрения
человека. Образовалась вместе с тем характерная для чело-
века оптико-вестибулярная связь, которую Ухтомский спра-
ведливо считал ядром «наблюдательской позы».
Еще более глубокое изменение внесло в сенсорную органи-
зацию человека преобразование двигательного аппарата,
а следовательно, двигательного анализатора, который у всех
животных является единым. У человека в связи с разделением
функций между верхними и нижними конечностями сущест-
венно изменилась нервная регуляция опорно-двигательного
аппарата и аппарата рабочих движений рук. Фактически мы
имеем не один, общий для всех двигательных функций кине-
стетический анализатор, а два, соединенных в единую систему.
К этому надо добавить, что из двигательного анализатора,
как справедливо подчеркнул Красногорский, выделился вполне
самостоятельный речедвигательный анализатор, также интим-
но связанный с общедвигательными кинестетическими функ-
циями.
Все эти изменения сенсорной организации под прямым
влиянием трудовой деятельности можно понять лишь при
учете роли эффекторов в изменении рецепторов (через замы-
кательные приборы коры головного мозга).
Особенно мощными были прямые влияния деятельности
рук на изменение всей сенсорной организации человека.
Рука человека «является не только органом труда, она также
и продукт его».33 Только благодаря труду рука стала универ-
сальным орудием орудий, естественным органом творчества во
всех сферах человеческой деятельности. В плане антропогене-
зиса Энгельс заметил, что «рука не была чем-то самодовле-
ющим. Она была только одним из членов целого, в высшей
степени сложного организма. И то, что шло на пользу руке,
шло также на пользу всему телу, которому она служила, и
шло на пользу в двояком отношении».31
33 Там же, стр. 133.
34 Там же, стр. 134.

Первым из них является в силу закона соотношения со-
пряженных изменений опосредствованное влияние совершен-
ствования человеческой руки на другие части тела. Но «зна-
чительно важнее непосредственное, поддающееся доказатель-
ству обратное воздействие развития руки на остальной
организм»,35 так как связанное с рукой и трудом воздействие
человека на природу расширяло «кругозор человека», откры-
вало человеку все новые, до того неизвестные свойства.
И именно из практического действия возникло умственное раз-
витие вплоть до самых сложных интеллектуальных операций.
Рука как самая подвижная и рабочая двигательная система
только у человека стала самостоятельным рецептором, точнее
комплексом рецепторов, образующих активное осязание пу-
тем сочетания тончайшей тактильной рецепции с кинестезией
рук, а также при участии терморецепторов кожи.
В самых начальных актах труда человек оперировал двумя
вещами: предметом и орудием труда. Реконструкция археоло-
гом Семеновым36 актов труда в условиях первобытной тех-
ники позволяет представить детали взаимодействия обеих рук
в этих актах. Правая рука оперировала орудием труда, а ле-
вая — предметом, материалом для обработки. С этой приуро-
ченностью связано преимущественное развитие статического
напряжения в левой руке, динамического напряжения мышц—
в правой. Вместе с тем происходило изменение развития так-
тильной рецепции, так как она достигла высокого развития
на левой руке, получающей непосредственные сигналы об из-
менении свойств обрабатываемых материалов, особенно их
фактуры и упругости. Сигнальные функции обеих рук (так-
тильно-кинестетические) образовали единую координатную
систему с дифференцированными компонентами — пальцами.
В этой системе устанавливается весьма подвижное равнове-
сие между пальцами, находящимися в движении и покое при
ощупывании и манипулировании с предметом, причем особую
роль «подвижной ладони» играют большие пальцы обеих рук,
а собственно познавательную функцию выполняет указатель-
ный палец, движению которого сопутствуют движения или по-
кой остальных. «
Исключительное развитие у человека приобрело инстру-
ментальное опосредствование, ощупывание посредством
«зонда», которое достигает большой точности и в условиях,
когда ощупываемый предмет скрыт от зрения. Однако наибо-
лее важным результатом развития руки является перестройка
35 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 134.
36 С. А. Семенов. Первобытная техника (опыт изучения древней-
ших орудий и изделий по следам работы). М., Изд. АН СССР, 1957.

зрительной рецепции. Глаз стал «учеником видящей руки»
благодаря прочно замкнутой зрительно-моторной координа-
ции. Зрительно-тактильно-кинестетическая связь вместе
с оптико-вестибулярной установкой образовали ядро сенсор-
ной организации человека.
Доминирование зрения в этой организации обеспечивается
именно этими двумя родами связей, в который оно включено
Качественно преобразовалось и само зрение, характеризующе-
еся сочетанием ахроматического и хроматического видения,
высоким развитием цветоразличения, дальновидностью или
глубинностью пространственного видения, структурной целост-
ностью. И именно зрение выводит человека за пределы Земли,
в космическое пространство.
Вместе с трудом необходимо возникла речь, а с нею качест-
венно преобразовался слух. Речевой слух человека представ-
ляет собой новую форму слуховой рецепции, порожденную
языком, как основным средством общения.
Ныне общепризнано, что физиологические механизмы
слуха человека общественно обусловлены. Крупный советский
физиолог Ухтомский писал о том, что «на слух у человека ло-
жится исключительная и ответственнейшая практическая за-
дача, уходящая далеко из границ физиологии: задача слу-
жить опорой и посредником в деле организации речи и собе-
седования».37
Продуктом исторического развития человека является и
музыкальный слух (звуковысотный, мелодический, гармониче-
ский, ладоритмический). Но, как показал Леонтьев, развитие
человеческого слуха непосредственно связано с развитием эф-
фекторных компонентов единого рефлекторного кольца, обра-
зующего слуховой механизм. [Исключительное значение для
развития специально речевого и музыкального слуха имело
развитие функций речедвигательного аппарата с его сложной
.кинестезией!^
. Поэтому правомерно включить в ядро сенсорной организа-
ции человека слуховую рецепцию, особенно речевой слух,
окружающий звуковую природу родного языка.
При этом нужно учесть, что речевые анализаторы (рече-
двигательный и речеслуховой) являются непосредственными
органами второй сигнальной системы, влияние которой на пер-
вую сигнальную систему человека многообразно.
К ядру сенсорной организации человека примыкают в раз-
ных связях тактильная рецепция всей кожи человеческого
тела, особенно развитая в дистальных его частях, температур-
ная и болевая рецепции, причем на терморецепции прямо ска-
37 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 220.

зывается искусственное регулирование человеком темпера-
туры среды (охлаждение или отепление жилища, посредством
одежды и т. д.).
Существенно изменились по сравнению со всеми живот-
ными виды хеморецепции у человека. Под влиянием химиче-
ской переработки пищи, начиная с самых ранних проб исполь-
зования огня, качественно изменился пищевой обмен между
организмом и средой, а с ним вкусовая рецепция, являющаяся
главной сигнализацией этого обмена. Общественные условия
производства средств потребления, видоизменяющиеся у раз-
ных народов, породили не только национальную кухню, но и
специфические черты вкусовой рецепции у людей разных на-
родов. «•
Изменилось и обоняние, развивающееся в разных направ-
лениях в связи с необходимостью распознавать свойства хи-
мических соединений, дифференцировать пахучие вещества и
т. д. С этими изменениями пищевого обмена и вкусовой сиг-
нализации непосредственно связано изменение хеморецепции
внутренней среды человеческого организма.
В сенсорном развитии человека нельзя обнаружить «реду-
цирование» какой-либо рецепции сравнительно с другими
приматами, хотя соотношение рецепции приобрело качест-
венно иной вид вследствие общественного образа жизни и тру-
довой деятельности. Это соотношение, образующее качествен-
но своеобразную сенсорную организацию человека, есть
продукт исторического развития анализаторов, чувствующих
систем головного мозга человека.
Современная наука полностью подтверждает положение
Энгельса о том, что «развитие мозга вообще (человеку.—
Б. А.) сопровождается усовершенствованием всех чувств в их
совокупности».18
Энгельс считал весьма важным положение, что труд ка-
чественно изменил все чувства человека, а не только какие-
либо из них.
По происхождению виды ощущений не могут разделяться
на «высшие» и «низшие», как это нередко делается в психо-
логии и физиологии. За таким разделением скрыта идея исто-
ричности одних (например, зрения и слуха, которые обычно
относятся к «высшим» чувствам) и «биологичности» других
(осязания, обоняния, вкуса, которые относятся к «низшим»).
«Социобиологический» дуализм вносится и в теорию ощуще-
ний вопреки всем фактам науки. В своей антропогенетической
теории Энгельс, напротив, подчеркивал, что не только зрение
человека является продуктом общественно-трудового разви-
38 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 135.

тия. Известно, что Энгельс писал об обонянии и осязании:
«Собака обладает значительно более тонким обонянием, чем
человек, но она не различает и сотой доли тех запахов, кото-
рые для человека являются определенными признаками
различных вещей. А чувство осязания, которым обезьяна едва-
едва обладает в самой грубой, зачаточной форме, выработа-
лось только вместе с развитием самой человеческой руки, бла-
годаря труду».54
Энгельс, как видим, не допускал мысли о редуцировании
этих видов ощущений сравнительно с прогрессом зрения и
слуха. Это и понятно, так как с самого начала марксизм
выдвинул новаторскую идею о том, что все ощущения — «про-
дукт всемирной истории». ш
Факторы развития сенсорной организации человека
Чувствующие деятельности головного мозга, конечно, общи
животным и человеку. В этом смысле прав Павлов, утверждая
общность для них закономерностей первой сигнальной си-
стемы. Но -еще более важно понять специфичность сенсорной
организации человека в целом, отражающей общественный
образ его жизни, трудовой характер его деятельности, преоб-
разующей окружающую природу, а вместе с тем собственную
природу человека.
Прекратился ли этот процесс исторического развития ана-
лизаторов под влиянием трудового преобразования природы
с того момента, когда человек выделился из природы?
На этот вопрос Энгельс дал ясный отрицательный ответ.
Он писал: «Этот процесс развития не приостановился с мо-
мента окончательного отделения человека от обезьяны, но
у различных народов и в различные времена различно по сте-
пени и направлению, местами даже прерываемый попятным
движением, а в общем могуче шествовал вперед, сильно под-
гоняемый, с одной стороны, а с другой — толкаемый в более
определенном направлении новым элементом, возникшим
с появлением готового человека, — обществом»:"
Это положение полностью подтверждается современной
наукой, данные которой позволяют наметить три основных
фактора дальнейшего прогресса ощущений человека: 1) не-
посредственное влияние трудовой деятельности людей на
повышение чувствительности (сенсибилизацию) тех анализа-
39Там же, стр. 135—136.
40 К. Маркс и Ф. Энгельс. Собр. соч., т. III, стр. 626.
41 Там же, стр. 456.

торных систем, которые включены в акты труда, 2) прогрес-
сивное развитие орудий труда, технических средств, расши-
ряющих поле чувственного познания, опосредствующих
развитие и соответствующих видов чувствительности, 3) обрат-
ное влияние логического мышления, имеющего своим источни-
ком чувственное познание, на совершенствование способов
этого познания.
I. Сенсибилизация есть типичное явление развития чувст-
вительности, когда это изменение ее приобретает постоянный
и прогрессирующий характер.
В настоящее время установлен ряд объективных условии-,
которые в эксперименте приводят к повышению чувствитель-
ности. Однако не все они выполняют роль постоянно действу-
ющего и активизирующего условия. Некоторые из них дейст-
вуют весьма эффективно лишь кратковременно и в определен-
ных экспериментальных условиях. В этом легко убедиться из
самого краткого обзора уже известных нам условий сенсиби-
лизации.
Одним из наиболее хорошо изученных условий является,
например, адаптация (темновая адаптация для светоощуще-
ний, адаптация к тишине для ощущения громкости звуков и
т. д.). В процессе и в результате ее отмечаются огромные
сдвиги чувствительности. Однако они существуют кратковре-
менно, причем эффективность адаптационных средств зависит
от множества сопутствующих условий.
Также кратковременна и относительна сенсибилизирующая
роль тех фармакологических веществ, которые вовлекают ве-
гетативную нервную систему в тонизацию тех или иных ана-
лизаторных систем. В момент действия этих веществ могут
быть получены значительные сдвиги порогов, однако после-
действие их кратковременно, причем оно не оказывает сущест-
венного влияния на последующее развитие анализатора.
В физиологии и психологии разносторонне изучена сенси-
билизирующая роль взаимодействия различных видов анали-
заторной деятельности в системе одного анализатора (напри-
мер, перенос различительных навыков с одних цветовых объ-
ектов на другие), равно как и различных анализаторов.
Имеется некоторое обобщение в специальных советских науч-
ных трудах по этому вопросу. Показано, что при совместной
работе разных анализаторов в определенных условиях
повышается чувствительность одного из них, играющего в дан-
ных условиях доминирующую роль. В этих условиях побочные
раздражители, падающие на другие анализаторы, усиливают
возбуждение основного очага возбуждения. В настоящее
время подобные явления вполне объяснимы законом взаим-
ной индукции нервных процессов.

Интересно отметить, что сдвиги чувствительности и в этих
условиях не очень значительны, мало устойчивы и редко пе-
реносятся в другие условия.
В последние годы получены экспериментальные данные
о влиянии слова на повышение чувствительности того или
иного анализатора, что свидетельствует о второсигнальной ре-
гуляции деятельности анализаторов. Однако и это влияние
на чувствительность опять-таки ограничено многими услови-
ями, прежде всего тем, насколько прочны ранее выработанные
условные рефлексы с данного анализатора.
Особенно много научных данных получено в отношении
влияния упражнения на повышение чувствительности. Эти
факты вполне укладываются в указанное выше объяснение
всех явлений такого рода (наличие глубокой взаимозависи-
мости между двумя основными механизмами нервной деятель-
ности: анализаторами и временными связями). Факты упраж-
няемости в различительной деятельности свидетельствуют
о том, что выработка условных рефлексов с анализатора по-
вышает его работоспособность, делает анализатор чувстви-
тельным к тем раздражителям, которые до этого были неощу-
щаемыми или неразличаемыми.
Доказательными, например, являются экспериментальные
данные Теплова, свидетельствующие об исключительных сдви-
гах звуковысотного различения под влиянием эксперименталь-
ной тренировки. Так, например, у одного испытуемого перво
начальный порог различения равнялся 32 центам, во втором
испытании он был равен 28 центам, в третьем — 22 центам,
в четвертом — 16 центам. В другом случае Теплов добился
сдвига порога с величины в 226 центов в первом испытании до
94 центов в последнем опыте. Значительное снижение порогов
различения, т. е. повышение чувствительности, убедительно
показано и в других исследованиях Теплова.42
В области зрения подобное же влияние эксперименталь-
ной тренировки в условиях решения испытуемыми значимых
для них задач убедительно показано в точных и интересных
опытах Шварц. Одним из выводов автора является положение
о том, что «чувствительность зрения при узнавании неслож-
ных фигур... может быть увеличена под действием упражне-
ний до 1000—1250% по отношению к исходному уровню».
Общим механизмом этих сдвигов чувствительности является
образование новых систем условных рефлексов с того или
иного анализатора. Особенное значение имеет дифференци-
42 См. Б. М. Теплов. Психология музыкальных способностей. М.,
Изд. АПН РСФСР, 1947.

ровка временных связей, являющихся непосредственной осно-
вой различения.
Опыты с экспериментальной тренировкой чувствительности
обнаруживают так же, как и указанные выше исследования
других объективных условий ее изменения, данные, которыми
весьма важно располагать, так как они свидетельствуют об
отсутствии строгих лимитов чувствительности и о больших
возможностях ее повышения.
Однако не менее важен вопрос и о тех условиях, которые
превращают эти возможности в действительность, которые не
только формируют новые возможности различения, но и реа-
лизуют эти возросшие возможности.
Имеются основания считать, что именно таким условием
является трудовая деятельность человека.
Факты особого сенсибилизирующего действия трудовой
деятельности еще не выделены из множества разнородных
данных о влиянии упражнения на изменение функциональных
состояний органов чувств и анализаторов в целом. Между тем
они заслуживают особого рассмотрения. Это можно показать
на ценных материалах Селецкой, рассматривавшей получен-
ные ею экспериментальные данные как материалы к проблеме
упражняемости органов чувств вообще. Основным вопросом
некоторых исследований Селецкой явился вопрос о сенсибили-
зирующем влиянии упражнений. Сопоставляя добытые факты
с данными об обычных уровнях чувствительности, она обна-
ружила значительное повышение (по сравнению с обычным
уровнем) цветового зрения у сталеваров, специализирован-
ного в области некоторых коротковолновых раздражителей.
По оттенкам воспринимаемого цвета сталевар составляет
суждение о температуре в печи и в связи с этим регулирует
ее. Измерение яркости и насыщенности цвета плавки метал-
ла является для него сигналом изменения самого технологи-
ческого процесса. Цветоразличение сталевара включено в его
трудовую деятельность, приобретает для него жизненно необ-
ходимое значение. В процессе квалифицированного решения
производственной задачи изменяется уровень его чувстви-
тельности.
В данном случае влияет не только тренировка как тако-
вая. Упражнение включено здесь в производственную дея-
тельность в целом, связано с предметом и орудиями труда,
с общим целенаправленным и планомерным характером тру-
дового процесса.
В иных производственных условиях создаются постоянные
условия повышения чувствительности других видов. Так, той
же Селецкой показано, что у рабочих-шлифовальщиков зри-
тельная чувствительность развивается в области дифференци-

ровки величин: различения величины просветов в. деталях..
По сравнению с обычным уровнем различительная чувстви-
тельность опытных шлифовальщиков возрастает в 20 раз.
В области слуха поучительные данные были получены
в нашей лаборатории Кауфманом. Им были обнаружены зна-
чительные различия в уровнях чувствительности к громкости
звуков. Он показал, что наиболее высокого размера «гром-
костная» абсолютная и различительная чувствительность
к минимальным интенсивностям и разностям силы звуков
достигает у тех людей, для которых изменение громкости
является показателем изменения состояния предметов их
труда. Так, например, высоко сенсибилизированной оказалась
чувствительность громкости у опытных врачей-терапевтов,
постоянно пользующихся в системе диагностических средств
приемом аускультации (выслушивания больных). Изменение,
например, громкости шумов и тонов сердца и легких для
такого врача является показателем состояния внутренних
органов.
Сходный уровень «громкостной» чувствительности обнару-
жен Кауфманом у авто- и авиамехаников, использующих вы-
слушивание мотора как один из приемов определения состоя-
ния двигателя.
Повышение чувствительности к громкости у этих людей не
одинаково в отношении шумов и тонов. В отношении к гром-
кости шумов чувствительность у них выше обычного уровне
в 2 раза, а в отношении громкости музыкальных тонов —
в 1,5 раза.
В области изучения развития музыкального слуха, помимо
уже указанных данных, полученных Тепловым, надо отметить
исследование звуковысотного слуха музыкантов, проведенное
Кауфманом. В его работе экспериментально показано, что му-
зыканты не только отличаются от немузыкантов высоким уров-
нем звуковысотного различения, но что имеются более специ-
альные различия между музыкантами разных категорий.'При
сравнении опытных пианистов с опытными скрипачами, вио-
лончелистами и другими так называемыми инструментали-
стами оказалось, что пианисты менее чувствительны к малым
высотным разностям (менее 1/4 тона), нежели инструмента-
листы. Кауфман нашел причину этого различия в том, что
пианисты и инструменталисты практически относятся к вы-
соте звука по-разному. Известно, что пианисты оперируют
с готовым темперированным строем, а остальным музыкантам
приходится самим «добывать» высоту звука, как бы заново
настраивая каждый раз свой инструмент. Поскольку высота
звука этими музыкантами не только воспринимается, но и
производится соответствующими действиями, постольку в

этих случаях значительно повышается различительная чувст-
вительность к малым разностям звуков.
В области вкуса аналогичные данные о влиянии практи-
ческой деятельности были получены в нашей лаборатории Гу-
севым. В экспериментальных условиях им сравнивались уров-
ни вкусового различения пищи у специалистов-дегустаторов и
у других людей. В процессе дегустации проба вкусовых ка-
честв отделена от процесса потребления пищи, т. е. вкусовое
различение превращается в специальную деятельность. Гусе-
вым показано, что деятельность дегустатора приводит к зна-
чительному повышению абсолютной и разностной чувстви-
тельности по отношению ко всем вкусовым качествам (слад-
кому, соленому, кислому, горькому). Интересно отметить,
что в экспериментальных условиях подобного уровня сен-
сибилизации нельзя было достигнуть специальной трени-
ровкой.
Сопоставляя эти данные о деятельности разных анализа-
торов, можно предположить, что физиологической основой во
всех подобных случаях является образование и упрочение под
влиянием труда специальных динамических стереотипов. Всю-
ду здесь имеет место условнорефлекторное изменение анализа-
торных систем человека. Однако особо важными в указан-
ных случаях являются те жизненные, общественно-трудовые
условия, которые упрочивают, придают системность подобным
условнорефлекторным изменениям.
Предстоит еще исследовать и исследовать эти условия, учи-
тывая чрезмерную сложность трудовых процессов, различное
взаимодействие в них субъекта труда, предмета и орудий
труда.
В проведенных нами опытах мы обнаружили, что разделе-
ние сенсорно-двигательных функций обеих рук обусловлено
различной приуроченностью их к предмету и орудиям труда.
У одного и того же человека оказались разные направления
развития кинестетической и тактильной чувствительности. На-
пример, у правшей кинестезия больше развита в правой руке,
ко у них же левая рука оказалась более специализированной
на тактильном различении. Имеется основание предположить,
что эти различия вызываются специализацией правой руки на
оперирование с орудиями труда и специализацией левой
руки на оперирование с предметом труда, с чем связан раз-
личный, характер сигналов (преимущественно кинестетических
с правой руки и преимущественно тактильных — с левой).
Взаимодействие орудий и предмета труда в трудовой де-
ятельности человека требует специального изучения особен-
ностей отражения как каждого из них, так и их взаимосвязи
в анализаторной деятельности человека.

Ныне известно, что усовершенствование мозга и органов
чувств- прогрессивно развивается под влиянием производства
материальной жизни общества. В социалистическом обществе
освобожденный от эксплуатации труд стал мощным средством
всестороннего развития физических и умственных способно-
стей человека. Изучение его могучего влияния на развитие
-утих способностей составляет одну из важнейших задач психо-
логии. Решение этой задачи требует более глубокого психо-
логического изучения различных видов деятельности чело-
века, ее влияния на непосредственно-чувственное и опосред-
ствованно-логическое отражение объективной действитель-
ности.
Это следует подчеркнуть особенно в связи с сложившимся
:<а последние годы положением, когда внимание к воздействию
языка как особого общественного условия на формирование
и развитие второй сигнальной системы (субстрат мышления)
заслонило собой изучение непосредственного влияния труда
на изменение природы человека.
Нет никакого основания противопоставлять воздействие
языка и труда. Как в историческом, так и в индивидуальном
развитии оба этих конкретных условия человеческого созна-
ния действуют совместно, общественно обусловливая челове-
ческую природу в целом, но при ведущем значении труда.
II. Благодаря успехам науки и техники, производству
.средств производства постоянно расширяются границы позна-
ния, начиная, с чувственного отражения человеком объ-
ективной действительности. На заре человеческой истории пер-
вой образовалась система: рука — орудие труда, двинувшая
вперед тактильную рецепцию и кинестезию. В дальнейшем
такие системы (анализатор — инструмент, орудие, техническое
приспособление, увеличивающее различительную способность
анализатора) образовались в разных чувственных деятельно-
стях человека. Тодор Павлов справедливо считает такие си-
стемы (орган чувств+ орудие) специфическим условием раз-
вития чувствительности человека.
Орудие не заменяет орган чувств человека, а бесконечно
расширяет его возможности. Это ясно видно на примере раз-
вития оптической техники, благодаря которой невидимое ста-
новится видимым, ощущаемым. Очки, лупы, микроскопы не
только устраняют дефекты глаз, недостаток их аккомодации,
но и позволяют видеть тела мельчайших размеров. Телескопы
делают видимыми отдаленные от Земли космические тела.
Бинокли и стереотрубы увеличивают во много раз разрешаю-
щую силу глаз и ощущение глубины. Дальномеры, раздви-
гающие границы остроты зрения, определяют с большой точ-
ностью расстояния до далеких предметов. Спектрографы и

спектроскопы разлагают световые радиации и делают види-
мыми составные элементы и источники радиации. Фотографи-
ческие, кинематографические и телевизионные аппараты, ра-
дарные установки фиксируют и развертывают не ограничен-
ные временем и пространством картины окружающего мира
и т. д.43
Благодаря технике превращения одних видов энергии
в другие видимыми становятся любые явления, в том числе
и электрические явления в самом головном мозгу (его био-
электрическая активность, воспроизводимая на экране элек-
троэнцефалографа).
Подобным же образом развивается, особенно в XX веке;
система слух-акустической техники. Телеграфная и телефон-
ная связь, радиотехника, стереозвуковое кино, используемое и
как метод исследования, звукоулавливатели, или пеленгаторы
и т. д. бесконечно расширяют возможности человеческого
слуха! Развитие акустической техники преодолевает границы
пространства и времени, открывает перед человеком новые
возможности для уточнения и расширения слуха как одного
из важнейших орудий чувственного познания.
Развитие пищевой и химической промышленности играет
подобную же роль в прогрессе вкуса и обоняния.
Поступательное движение науки и техники обогащает все
анализаторы внешней среды все более могучими средствами
различения предметов окружающего мира, их свойств и отно-
шений. Совершенствуя и изменяя характер труда людей, эти
средства вместе с тем являются факторами прогресса мозго-
вой деятельности людей, их физических и умственных способ-
ностей.
III. Важным фактором развития чувствительности анали-
заторов человека является совместная деятельность первой и
второй сигнальных систем, которую Павлов считал существен-
ной особенностью высшей нервной деятельности человека.
Первая сигнальная система есть основа для второй, субст-
рата речи и мышления. Однако вторая сигнальная система
перестраивает деятельность первой, поднимает ее на более
высокий уровень, соответствующий общественному развитию
в каждый данный момент.
В гносеологическом отношении это явление означает диа-
лектическую взаимосвязь между ощущением и мышлением,
включающую и обратное влияние логического' мышления на
его чувственную основу.
Логическое, теоретическое или научное мышление, обоб-
45 См. об этом подробнее в кн.: Г. Г. Слюсарев. Геометрическая
оптика. М., Гостехиздат, 1946.

тающее знания, накопленные человечеством, отражающее
объктивные законы мира, определяет уровень и направлен-
ность различения объектов, категориальный характер вос-
приятия любой модальности.
Поэтому специальное устройство человеческих рецепторов,
как указывал Энгельс, «не является абсолютной границей для
человеческого познания. К нашему глазу присоединяются н«
только еще другие чувства, но и деятельность нашего мыш-
ления». 44
Логическое мышление и речь как его орудие и форма су-
ществования способствуют включению каждого нового чувст-
венного знания в определенную систему познания, в опреде-
ленный вид познавательной деятельности.
Одним из них является наблюдение, представляющее со-
бой единство восприятия и мышления; точность и систематич-
ность визуальных показаний зависят от логической организа-
ции гипотезы, обобщенных знаний, опосредствующих каждое
из визуальных показаний. Не только в отношении визуальных,
но и любых других показаний органов чувств установлено, что
перцепция (восприятие) всегда так или иначе связана
с апперцепцией, материалистическое понимание которой сво-
дится к пониманию обратного влияния второй сигнальной
системы на первую.
Обобщенные и осмысленные знания не только ускоряю!
процесс различения и распознавания объектов, но и опреде-
ляют точность их результатов.
Это ясно показано психологией в самых разнообразных
случаях (распознавание состава пищевых веществ при дегу-
стации, точность визуальных показаний при пользовании
оптическими приборами, например при микроскопировании,
слухоразличении малых фонематических разностей при усво-
ении звукового строя иностранного языка и т. д.). Поэтому
развитие логического мышления и речи психология рассмат-
ривает в качестве одного из важнейших условий сенсомотор-
ного развития человека.
Как все факторы развития сенсорной организации чело-
века, так и этот фактор делают особенно важным обучение и
воспитание сенсомоторных качеств, необходимых для разви-
тия способностей человека.
Роль мышления и речи в общем процессе умственного раз-
вития человека настолько велика, а рациональное познание
делает столь потрясающие успехи в нашем столетии, что под-
час возникает вопрос о «замене» чувственного познания ра-
циональным во всех отношениях. К этому надо добавить, что
44 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 190.

успехи автоматизации производства, внедрение телемеханики
и саморегулируемых систем, в том числе и кибернетических
машин, также создают кажущееся впечатление, будто бы ум-
ственный труд полностью вытесняет физический с его сенсо-
моторной организацией.
На самом деле такая постановка вопроса ложная как в от-
ношении познания, так и в отношении труда. Самые далеко
идущие успехи науки и техники рассчитаны не только на мыс-
лящего, но и ощущающего человека. Познаваемые с помощью
современных электронных приборов явления внешнего мира
регистрируются в виде визуальных или слышимых сигналов,
рассчитанных, конечно, не на слепого и глухого, а зрячего и
слышащего работника. Сигналы, получаемые посредством
/тих приборов, должны быть расшифрованы, декодированы
посредством аналитико-синтетической деятельности человече-
ского мозга, что относится и к самым удивительным киберне-
тическим машинам.
Автоматизация производства увеличила во много раз зна-
чение скорости и точности распознавания человеком чувст-
венных сигналов для управления и регулирования работы си-
стемы машин. Но дело не только в распознавании сигналов,
но и в срочности моторных реакций, даже если они сводятся
к нажатию кнопки. С автоматизацией производства возрастает
значение срочных и точных сенсомоторных реакций, опосред-
ствованных системой технических знаний и развитым логиче-
ским мышлением.45 Тенденция развития современного про-
изводства в условиях социалистического общества заключает-
ся не в уничтожении физического труда умственным, а в их
соединении, в стирании существенных различий между ними.
Современный производственный труд все более становится
одновременно физическим и умственным. Возрастание роли
умственного труда с совершенствованием науки и техники,
с прогрессом материального производства означает вместе
с тем переход на новую ступень и физического труда, харак-
теризующуюся высокой культурой сенсомоторных функций
человека.
Непонимание этой простой истины, содержащейся в са-
мых основах диалектико-материалистической теории позна-
ния и историческом материализме, приводит к грубым ошиб-
кам в деле воспитания подрастающего поколения, к отрыву
45 Именно поэтому важное значение приобретает новая область психо-
логии труда — инженерная психология. В этой области проводятся инте-
ресные исследования, посвященные работе человека с приборами-показате-
лями и органами управления, требованиям новой техники к сенсомоторной
сфере человека, учету особенностей этой сферы при -конструировании ма-
шин (см.: Н. Г. Левандовский. Некоторые проблемы англо-американ-
ской инженерной психологии. «Вопросы психологии», 1958. № 5).

обучения от производительного труда, который всегда пред-
ставляет и будет представлять определенную взаимосвязь
умственного и физического труда.
При этом надо иметь в виду, что не только физический, но
и умственный труд предполагает наличие так называемых фи-
зических способностей, под которыми разумеются сенсомотор-
ные качества, готовность человека к продуктивной работе в
определенных отношениях, которая требует объединения ана-
лизаторов и эффекторов на оперировании с известными пред-
метами труда. Для ученого, инженера, агронома, педагога
сенсорная культура наблюдения и системы моторных умении
необходимы так же, как для художника, музыканта, писателя
необходимы развитые цветоразличение, музыкальный слух,
наглядные образы в мышлении, сочетаемые со сложнейшими
моторными навыками и умениями.
Богатство и многообразие ощущений, чувственного отра-
жения человеком объективной действительности есть одно из
условий не только деятельности, но и всего процесса жизни
человека, которая невозможна без непосредственной связи
с жизнью окружающего мира, бесконечного богатства его
явлений, свойств и отношений. Свести жизнь человека только
к рациональному отношению к действительности означало бы
лишить человека чувственных источников не только мышле-
ния, но также эмоций, возникающих на основе потребностей-
с их бесконечно разнообразной сенсомоторной «гаммой» и па-
литрой красок. Нечего говорить о том, что такое ограничение
прежде всего испытала бы сама человеческая деятельность,
которая регулируется не только «второсигнальными» импуль-
сами, но и непосредственным отражением, живой связью че-
ловека с окружающим миром, самим процессом материальной
жизни человека.
Теоретическое мышление сделало гигантские успехи в по
знании Вселенной. Однако практическое освоение космиче-
ского пространства связано не только с необходимостью со-
здания надлежащих средств полета, преодолевающих земное
притяжение, но и существенных изменений в человеческой
природе, приспособленной к условиям существования чело-
века на его родной планете.
Успехи точных наук, техники и современного социалисти-
ческого производства делают вполне реальным освоение че-
ловеком космического пространства. Биофизика, биохимия и
физиология, непосредственно связанные с авиационной меди-
циной, вплотную приступили к разработке новых проблем,
возникших в связи с возможным выходом человека за пре-
делы нашей планеты — Земли.
Опыты на животных, как всегда это делалось в естество-

знании, подготавливаю! почву для решения антропологических
проблем. Вместе с тем очевидно, что именно в этой области
результаты опытов на животных должны быть переносимы
на человека с особой осторожностью.
Эффект потери тяжести (невесомость организма за преде-
лами атмосферы) имеет много общего для животных и чело-
века. Но существенные отличия в природе животных и чело-
века неизбежно скажутся на способах их ориентировки в ус-
ловиях космического пространства. Поэтому Циолковский
в своих трудах об исследовании космического пространства
реактивными приборами специально различал изменения
в природе животных и человека, обращая особое внимание
на важность возникающих у человека ощущений невесо-
мости' и связанной с ними перестройкой всей системы по-
ведения.
Не всем известно, что наряду с классическими трудами по
реактивной технике Циолковскому принадлежат оригиналь-
ные работы по натурфилософии и психологии. В этих работах
многое представляет специальный интерес для проблемы от-
ношения человека к Земле и ко Вселенной в процессе чувст-
венного и логического отражения окружающего мира.
Следует отметить, что объективный ход изучения качест-
венных особенностей ощущения человека неизбежно приводил
к постановке данной проблемы. Изучение эволюции зрения и
бесконечного расширения его возможностей в связи с прогрес-
сом оптической техники не случайно стало в центре исследо-
ваний сенсорных функций человека.
Ни одно из показаний органов чувств, кроме зрения, не
выводит человека за пределы его планеты — Земли. Именно
зрительные ощущения и восприятия стали опорой теоретиче-
ского мышления в исследовании Вселенной. Напомним, кстати,
что не только в психологии и физиологии, айв астрономии
были найдены методы экспериментального исследования зри-
тельных функций. Вооруженный глаз, снабженный оптической
техникой, стал проводником человека по Вселенной. В свою
очередь познание Вселенной, особенно электромагнитного
излучения Солнца, позволило глубже понять природу зрения
как отражения природы света.
Вавилов образно назвал человеческий глаз «солнечным»
в том смысле, что он создан приспособлением организмов
к жизненно важным для него солнечным лучам, что он
является тончайшим анализатором световой энергии Солнца.
Но не менее правильно и то, что человеческое зрение «зем-
ное», так как световой анализатор человека исключительно
приспособлен к условиям жизни на Земле, о чем свидетельст-
вуют суточные колебания хроматического и ахроматического

зрения, предметность зрительного восприятия, а особенно —
закономерности пространственного видения.
Психолого-физиологические исследования ясно показы-
вают, что в общей динамике зрения и пространственного виде-
ния исключительную роль играют не только пространствен-
ные положения окружающих человека вещей, но и положение
тела человека относительно горизонтальной плоскости Земли.
Полностью оправдывается мысль Ухтомского о том, что
факты зрения определяются сложной ассоциативной цепью:
зрение — кинестезия — вестибулярные ощущения (равновесия
и ускорения). Но такая цепь специфична только для человека
с его прямохождением и вертикальным положением, в извест-
ной мере противостоящими земному притяжению. Именно
.с этой "цепью зрительно-вестибулярно-кннестезических реф-
лексов связаны координаты полей зрения человека, взаимо-
действие монокулярных систем и т, д.
Новейшие исследования бинаурального слуха также пока-
зали зависимость слуховой ориентировки от общего положе-
ния человеческого тела в пространстве, особенно от истори-
чески сложившихся условновестибулярных рефлексов.
С положением в пространстве связана вся специфическая
для человека стереотипия взаимосвязей между обоими полу-
шариями головного мозга, характерное для него отсутствие
симметрии в функции парных органов чувств. Это явление
функциональной асимметрии пространственного различения
характеризует деятельность анализаторов человека, так как
оно имеется у высших обезьян лишь в зачаточном виде.
У человека подобная анализаторная асимметрия отмечена во
всех областях чувствительности: зрении, слухе, тактильной
и вибрационной чувствительности, кинестезии, обонянии.и др.
В связи с зависимостью этих явлений от своеобразных условий
парной работы больших полушарий головного мозга человека
отчетливо выступает особое значение вестибулярных функций,
которые еще недостаточно изучены психологически. В настоя-
щее время известно, что стационарное возбуждение вестибу-
лярного аппарата человека является фоном, на котором воз-
никают временные и срочные корковые реакции на определен-
ные раздражители, а именно; 1) тяжесть с ее направлением
(рецепторные сигналы, которые идут от отолитовых органов);
2). ускорения положительные и отрицательные (рецепторные
сигналы от полукружных каналов).
Возникающие корковые реакции на перемены тяжести
тела человека вызывают торможение фоновой автоматической
реляции равновесия тела (включая функции мозжечка). На
основе условнорефлекторной регуляции установок тела в це-
лом и его анализаторных механизмов (в том числе и уста-

вок зрительных осей, общей позы, координации рук и т. д.)
вырабатывается любое сенсорное умение: видеть, рассматри-
вать, слышать, ощупывать и т. д.
В ассоциативной структуре любой чувственной деятель-
ности человеческого мозга эти: вестибулярные компоненты
обязательны, хотя нередко находятся в скрытом или опосред-
ствованном виде.
В теоретических и научно-фантастических произведениях
Циолковского обрисована некоторая гипотетическая картина
потери человеком веса в условиях космического полета,
последствия невесомости для ориентировки в пространстве
и поведении. Эта картина представляется отнюдь не только
фантастической, когда мы сопоставляем ее идеи и образы
с итогами научного изучения системы ощущений человека
Несомненно, что именно анализаторные деятельности челове-
ческого мозга, во всех деталях определяющиеся -условиями
существования и положением человеческого тела на Земле,
должны быть в первую очередь приняты во внимание при под-
готовке человека к космическим полетам.
И в этом случае сенсорная организация человека входит
в общий комплекс проблем дальнейшего прогресса человека
как общественного индивида и сложнейшего организма,
субъекта познания и практической деятельности.
Сенситивность как свойство личности
Чувствительность как способность к ощущению является
потенциалом анализатора, который в физиологии и психоло-
гии определяют по величине, обратно пропорциональной
порогу раздражения. Соответственно характеру этого порога
обнаруживается абсолютная или различительная чувствитель-
ность. То или иное состояние чувствительности является
вместе с тем показателем уровня развития данного анализа-
тора, его функциональной динамики и работоспособности
в определенных условиях жизни.
Общеизвестно, что чувствительность всегда модальна; она
выражает потенциальное свойство определенного анализатора
в отношении данных раздражителей (оптических, акустиче-
ских, механических, электрических и т. д.), которое видоизме-
няется в зависимости от качества, интенсивности, локализа-
ции и времени действия раздражителя.
Поэтому у одного и того же человека одновременно
имеется много форм абсолютной и различительной чувстви-
тельности, развитых неравномерно и отличных друг от друга
по уровню. Так, у одного и того же человека может быть повы-
шенная разностная чувствительность в области пространст-

венного видения или речевого слуха, а одновременно — пони-
женная чувствительность цветового зрения или музыкального
слуха.
Нередко, особенно при одностороннем развитии и ранней
специализации человека, возникают противоречия между раз-
личными видами чувствительности в общей сенсорной органи-
зации человека. Это явление экспериментально установлено
также при сравнительном изучении простых реакций и реак-
ций выбора у одних и тех же людей при действии на них све-
товых, звуковых и других раздражителей (Ланге, Корни-
лов и др.).
Неравномерное развитие разных видов чувствительности
в этой структуре проявляется не только в сфере восприятия*
но также в памяти и мышлении. Об этом свидетельствуют
достаточно изученные явления зависимости запоминания от
сенсорного способа заучивания (зрительного, слухового, кине-
стетически-двигательного) . У одних людей эффективным
является включение зрения, а у других выключение при вос-
произведении заучиваемого материала. Подобным же образом
обстоит дело с участием слуха, кинестезии и т. д. Поэтому
типы памяти, описанные в психологии, являются характери-
стикой ведущего для данной группы людей типа чувственных
представлений (зрительных, слуховых и т. д.), зависящих от
соотношения разных видов чувствительности в сенсорной
организации человека.
С аналогичными явлениями доминирования того или иного
чувственных образов мы встречаемся в области внутренней
речи и мыслительных процессов, динамики образов вообра-
жения в процессе изобразительного, музыкального, поэтиче-
ского, технического творчества.
Все эти факты, равно как отсутствие каких-либо прямых
корреляций между уровнями разных видов чувствительности
у одного и того же человека, как будто говорят об отсутствии
общего для данного индивида типа и уровня чувствитель-
ности. Создается впечатление, что единство индивидуальности
отсутствует в ее сенсорном развитии, что сфера ощущений не
имеет никакого отношения к человеческой личности.
Но такое допущение возможно только в том случае, если
мы будем подходить к человеческому индивиду как к случай-
ному набору различных видов чувствительности, игнорируя
структурный характер его сенсорной организации.
В современной науке есть все основания полагать, что
существуют не только частные .виды чувствительности (как
потенциальные свойства отдельных анализаторов), но и
общий для данного человека способ чувствительности, являю-
щийся свойством сенсорной организации человека в целом.

Это общее свойство в психологии называется сенситивностью,
которая входит в структуру темперамента.
Сенситивность определяют по ряду признаков возникно-
вения и протекания сенсомоторных реакций, независимо от
того, к какой модальности они принадлежат (зрительной, вку-
совой и т. д.).
К ним относятся прежде всего устойчивые проявления:
общего темпа возникновения и развертывания сенсомоторных
реакций (скорость возникновения, длительность протекания,
эффект последействия), психомоторного ритма (способа пере-
ключения с одного вида чувственного различения на другой,
плавность или скачкообразность перехода, вообще особенности
временной организации сенсомоторных актов). При этом
наиболее показательным является способ переключения, свя-
занный с пластичностью всей мозговой организации человека.
Характерной для того или иного общего способа чувстви-
тельности является сила реакции (сенсорной, моторной, веге-
тативной), которой человек отвечает на самые различные раз-
дражители. Но при этом надо учесть, что в одних случаях
сила сенсорных, моторных, сосудистых, секреторных реакций
может совпадать, а в других быть избирательной, совпадая
частично (например, в сенсорных и сосудистых реакциях).
Поэтому о глубине сенситивности нужно судить по сочетанию
различных показателей, особенно последействию эффектов
в виде следовых реакций (непосредственных образов памяти,
образованию представлений и их ассоциаций). Сенситивность
неразрывно связана с типом эмоциональности: эмоциональ-
ной возбудимости или тормозимости, аффективности или
инертности, однообразия или множественности эмоциональных
состояний при изменении внешних условий и т. д.
Несмотря на большое разнообразие видов и уровней чув-
ствительности у одного и того же человека, сенситивность
является общей, относительно устойчивой особенностью лич-
ности, которая проявляется в разных условиях, при действии
самых различных по своей природе внешних раздражителей.
Более подробное исследование этого общего свойства
сенсорной организации человека свидетельствует о том, что
оно существенно не только для определения типа темпера-
мента, но и способностей человека к разным видам деятель-
ности. Очевидно, это свойство выражает тип нервной системы
человека в целом.
Известно, что общие для животных и человека типы нерв-
ной системы, изученные Павловым и его школой, заключаются
в особенностях соотношения следующих важнейших призна-
ков: 1) силы или слабости нервных процессов, 2) подвижности
или малоподвижности этих процессов, 3) взаимодействия

возбуждения и торможения (преобладание возбуждения над
торможением, преобладание торможения над возбуждением,
равновесие между ними). Соотношение этих параметров обра-
зует целостный тип нервной системы, составляющей основу
темперамента и способностей.
Тип нервной системы конкретного человека влияет на
общий характер чувствительности всех его анализаторов. Это
влияние заключается в том, что 1) скорость ощущения и раз-
личения зависит.от того, подвижны или нет нервные процессы,
находятся ли они в равновесии или преобладает один про-
цесс над другим (у подвижного типа эта скорость будет
большей), у уравновешенного или тормозимого типа диффе-
ренцировка раздражителей более точная и т. д.), 2) устойчи-
вость уровня чувствительности зависит от того, какова сила
нервных процессов, их подвижность и равновесие (более не
устойчивая у возбудимого типа, инертная у тормозного
и т. д.), 3) эмоциональная реактивность при воздействии раз-
дражителей на рецепторы особенно зависит от силы нервных
процессов — большая у слабого типа, наименьшая у сильного,
уравновешенного, малоподвижного типа и т. д.
Именно эти общие черты типа нервной системы конкретной
личности имеют место в разных формах чувствительности
у одного и того же человека, выражаются в сенситивности.
Однако отношения между общим типом нервной системы
и сенситивностью более сложные и противоречивые, чем
можно было бы думать. Это противоречие особенно ясно
обнаруживается при исследовании так называемого слабого
или меланхолического типа. Выявляемая посредством двига-
тельных, секреторных или сосудистых условных рефлексов
невродинамика этого типа свидетельствует о слабости и мало-
подвижности нервных процессов. Однако ориентировочные
рефлексы у людей этого типа обладают высокими показате-
лями, а по скорости и точности дифференцировки различных
раздражителей они нередко оставляют позади себя представи-
телей сильных типов нервной системы, темперамента (особен-
но холериков). Очевидно, что судить о сенситивности без учета
качества и скорости самих сенсорных процессов было бы
неправильно.
Сложные, а подчас противоречивые отношения между
общим типом нервной системы и избирательным характером
сенситивности объясняются тем, что, как и все в природе,
в типе нервной системы человека общее не существует без
особенного. Благодаря тщательным исследованиям Теплова и
его сотрудников стало известно, что у человека общий тип
нервной системы сочетается с тем или иным парциальным
ТИПОМ

В обстоятельном исследовании общих типов высшей нерв-
ной деятельности животных и человека Теплов46 обратил
особое внимание на различие по силе, уравновешенности и
подвижности нервных процессов в разных анализаторах,
вообще в отдельных областях больших полушарий головного
мозга.
На основании многочисленных данных павловской школы
Теплов заключил, что «в этом отношении индивидуальные
различия между собаками, по-видимому, невелики».47
Более значительными и существенными являются видовые,
филогенетические различия, выражающиеся в ведущей аффе-
рентации (Вацуро) за счет большей силы нервных процессов
то в слуховом анализаторе (собаки), то в кинестетическом
(у антропоидов) и т. д.
Обсуждая принцип ведущей афферентации, выдвинутой
Вацуро, по отношению к филогенезу поведения, Теплов согла-
шается с его положением о том, что у человека ведущим
является не тот или иной анализатор, а вторая сигнальная
система.48
[""'Однако к этому положению Теплов внес важное дополне-
ние, заметив, что «у отдельных людей, как их индивидуальное
различие, может выступать «ведущая афферентация». То, что
у животных было признаком вида, стало у человека призна-
ком индивидуальности» (курсив наш. — Б. А.). Исследова-
ния Теплова и его сотрудников убедительно показывают, что
общий тип нервной системы сочетается у человека с парци-
альным типом, с особенностями силы, подвижности и взаимо-
действия нервных процессов в определенных областях коры
головного мозга.
Такое сочетание позволяет понять взаимосвязь между сен-
ситивностью и соотношением в развитии отдельных видов чув-
ствительности, т. е. между общими и особенными свойствами
сенсорной организации человека. Теплов глубоко прав, счи-
тая парциальные типы «признаком индивидуальности», специ-
фическим для человека.
46 Б. М. Теплов. Некоторые вопросы изучения общих типов высшей
нервной деятельности человека и животных. Сб. «Типологические особен-
ности высшей нервной деятельности человека». М., Изд. АПН РСФСР, 1956.
47 Там же, стр. 100.
48 Однако механизм анализаторов нельзя отождествлять с механизмом
временных связей не только второй, но и первой сигнальной систем. Суж-
дение Вацуро содержит в себе именно подобное смешение основных
физиологических понятий. Не требует доказательств, что и вторая сигналь-
ная система не может быть замкнута в замыкательных приборах коры
головного мозга. В действительности она не функционирует без своих орга-
нов: речедвигательного и речеслухового анализаторов.
40 Б. М. Теплов. Некоторые вопросы изучения общих типов выс-
шей нервной деятельности человека и животных, стр. 101.

С этих, позиций возможно объяснить многочисленные
факты индивидуальных различий чувствительности.
В современной зарубежной психологии и физиологии
широко распространено мнение, что чувствительность есть
наследственно обусловленное предрасположение рецепторов
к определенному уровню реагирования. В связи с этим пони-
манием находятся прямые попытки применить генетику Мен-
деля к объяснению происхождения индивидуальных разли-
чий в чувствительности, например во вкусовом различении.
Так, Снайдер утверждает, что существует наследственная
обусловленность индивидуальных различий вкусового разли-
чения. Обследовав 100 семейств, он пришел к выводу, что
«если ни один из родителей не ощущал вкуса смеси, то ни
один из детей не может чувствовать этот вкус». Блэйколн и
Фокс категорически формулируют наследственную обуслов-
ленность индивидуальных различий вкусовой чувствитель-
ности, распространив этот вывод на общую природу чувстви-
тельности в своих выводах: 1) «люди имеют врожденные раз-
личия в сенсорном отношении», 2) закон Менделя объясняет
образование индивидуальных различий чувствительности
у человека.
Сходное толкование мы встречаем у Сишора. Утверждая,
что индивидуальные различия звуковысотного восприятия
объясняются «структурными различиями органов чувств»,
этот автор приходит к выводу, что «музыкальное дарование
не только само по себе врожденно, но оно врожденно в спе-
цифических типах». В одной из своих работ (1938 г.) Сишор
утверждал, что все индивидуальные различия чувствитель-
ности врожденны и не изменяются от упражнения.
Однако теория Сишора убедительно опровергнута совет-
скими учеными (Тепловым, Кауфманом и др.).
Обнаруженная Кауфманом разница в звуковысотном раз-
личении между пианистами и инструменталистами была им
объяснена тем, что пианисты пользуются готовым темпериро-
ванным строем, а инструменталисты также, притом главным
образом, натуральным. Звуковысотное различение зависит от
того, в каких способах практического отношения к звуку
функционирует восприятие высоты звука. Совершенно оче-
видно, что такая постановка вопроса в корне противоположна
претенциозным взглядам Сишора.
В ряде работ по изучению вкуса (Гусева, Торновой) пока-
зано, что индивидуальное варьирование вкусовых порогов
находится в прямой связи с различными способами интеллек-
туального опосредования в процессе вкусового различения.
Исследование динамики обонятельной чувствительности (Ве-
денова) обнаружило, что индивидуальное повышение и пони-

жение порогов обоняния варьирует в зависимости от способа
взаимодействия ощущения и мышления. Так, согласно этим
данным, правильность распознавания запахов и преодоления
обонятельных иллюзий находится в зависимости от про-
цесса образования представлений о запахе (как правило, обо-
нятельная чувствительность под влиянием представлений
повышается). Аналогичные данные получены нами в отноше-
нии зрения, осязания, болевой чувствительности. Они свиде-
тельствуют о зависимости способа чувствительности от типа
соотношения первой и второй сигнальных систем, от направле-
ний развития индивидуального опыта человека, формирующе-
гося в процессе его жизни и деятельности.
Характерно, что разнообразные индивидуальные различия
существуют в пределах зоны общей закономерности. Так,
известно, что пороговые концентрации различны в отношении
разных вкусовых веществ (например, сахар — 1 часть на 200
частей воды, соль — 1 часть на 2000 частей воды, хинин —
1 часть на 39 000 частей воды). Соответственно и индивиду-
альные различия, подчас очень значительные, варьируют
в пределах сотых, тысячных, десятитысячных концентраций,
являющихся общими пороговыми зонами для вкусового раз-
личения. В исследовании цветоощущения Зотова эти индиви-
дуальные различия показаны также в пределах зоны общей
закономерности. Отличаясь по степени отклонения (например,
в восприятии зеленого цвета при смешении цветов возможно
увеличение оранжевого компонента до 45%), оно не отли-
чается по характеру, т. е. направлению. С аналогичным
фактом общей зональности индивидуальных различий мы
встречаемся в исследовании болевой чувствительности (Бер-
кенблит), где общей закономерностью является снижение поро-
гов, т. е. увеличение чувствительности и боли, но степень коле-
баний различна (сдвиги от 3 до 12). Таким образом, общие
закономерности не только не отвергаются индивидуальными
отклонениями, но, напротив, подтверждаются ими. Общая
закономерность многообразно раскрывается в единичных
проявлениях. Следовательно, индивидуальные различия
в чувствительности не абсолютны (как это утверждают Сал-
мон и Блэйксли в тезисе, что сенсорный мир индивидуаль-
ности совершенно ограничен), но относительны к способам
деятельности, в которых они формируются, к объективным
условиям, в которых они функционируют.
Интересны в этом отношении данные Зотова о роли угла
зрения в цветоощущении: чем больше угол зрения, под кото-
рым воспринимается цвет, тем меньше индивидуальные разли-
чия, тем больше процессы восприятия приближаются к поло-
жительной критической точке. С увеличением угла зрения

индивидуальные различия уменьшаются. Следовательно,
существует обратно пропорциональная связь между вели-
чиной угла зрения и степенью индивидуального откло-
нения.
Индивидуализация чувствительности закономерна уже
потому, что и в сфере чувствительности условнорефлекторный
механизм явлется определяющим. На это указывают и новей-
шие исследования индивидуально приобретенных изменений
чувствительности в процессе восприятия и узнавания.
Исследования показали, что работа второй сигнальной
системы в виде общих представлений и мыслительных процес-
сов перестраивает и сенсибилизирует работу органов чувств;
физиологически это означает сенсибилизирующую роль выс-
ших отделов коры головного мозга в отношении органов
чувств. Можно полагать, что, несмотря на генетическое значе-
ние различий в структуре и функциях органов чувств, главное
генетическое основание для образования индивидуальных раз-
личий чувствительности заключено в рефлекторной работе
коры.
Наследственно-врожденные предпосылки индивидуальных
различий чувствительности связаны с типологическими осо-
бенностями нервной системы в значительно большей мере,
чем с морфологической конституцией рецепторов. Но эти
наследственно-врожденные предпосылки сами по себе еще не
определяют индивидуального своеобразия чувствительности,
зависящего от направления развития жизненного опыта
человека в определенных условиях объективной действитель-
ности. Относительная неравномерность в развитии разных
видов чувствительности, образование «ведущей афферента-
ции» в сенсорной организации человека объясняется тем,
что в зависимости от структуры деятельности и условий
жизни приобретают ведущее значение определенные виды
внешних воздействий, входящие в состав этой структуры и
условий.
Поэтому индивидуальные различия чувствительности
являются результатом совокупного действия общего и пар-
циального типов нервной системы, структуры деятельности
и накопления жизненного опыта.
Индивидуальные различия и особенности сенсорного раз-
вития возникают не сразу с рождением человека. На первом
году жизни последовательно, а не одновременно формируются
различные анализаторные деятельности, по мере выработки
с них системы условных рефлексов. Но между детьми не обна-
руживается значительных различий в уровне чувствительности
одного и того же анализатора. Доминирование тактильной
рецепции и кинестезии над зрением и слухом у годовалого

ребенка есть возрастная особенность, по отношению к которой
индивидуальные вариации ничтожны.
В последующем, напротив, доминирование слуха и зрения
определяет сенсорную организацию ребенка и подростка
в условиях обучения, в которых слово воспитателя и нагляд-
ные средства играют ведущую роль. Такое доминирование
также относится к возрастным, а не индивидуальным особен-
ностям чувствительности, хотя индивидуальные особенности
приобретают более выраженный характер.
Но взрослый человек отличается от другого весьма значи-
тельно по своей сенсорной организации; прежде всего это
отличие объясняется различием предмета и средств (техники)
трудовой деятельности, образа и условий жизни, создаваемых
трудом самого человека. Возможности парциального типа
нервной системы переходят в действительность благодаря
практической деятельности человека, накоплению его жизнен-
ного опыта в определенных направлениях.
Имеющиеся в науке данные об индивидуальных различиях
чувствительности относятся именно к взрослым людям, лишь
частично к подросткам. Очевидно, что в процессе жизни инди-
видуализация чувствительности прогрессирует, что связано
с общим процессом развития личности.
При такой постановке вопроса возникает необходимость
изучить сенсорные сдвиги в процессе старения, изменения сен-
сорной организации в старости. Известно, что у старых людей
постепенно снижаются уровни чувствительности зрения (осо-
бенно остроты зрения), слуха, обоняния и т. д. Однако ника-
ких возрастных норм такого изменения чувствительности не
удалось установить в силу значительных индивидуальных
различий в одном и том же возрасте. Изученные случаи дол-
голетия, напротив, свидетельствуют о том, что возможна
сохранность различительных функций анализаторов и в глу-
бокой старости, если она деятельна, т. е. если не прекращается
трудовая деятельность в том или ином виде.
Но особенно интересно явление возрастания индивидуаль-
ных различий чувствительности, отмеченное французским пси-
хологом Гавини. Она доложила на XIII Международном
конгрессе по прикладной психологии результаты длительного
экспериментального исследования зрения и слуха у старею-
щих и старых людей. Сопоставляя данные, полученные на
людях от 50 до 80 лет, она пришла к выводу, что старение
в общем скорее проявляется в снижении точности различения,
нежели в скорости сенсорных реакций. Только к 80 годам
обнаруживается «тотальное» снижение зрительных и слухо-
вых функций. Возрастной диапазон оказался очень значитель-
ным в пределах 30 лет жизни.

Более существенными, как показывают эксперименты,,
являются индивидуальные различия, которые не умень-
шаются, а возрастают по мере старения.
Эти выводы, конечно, нуждаются в проверке. Однако они
показывают, что возрастного доминирования слуха или зре-
ния в старости не существует, равно как не существует зако-
номерного снижения каждой из этих функций безотноси-
тельно к сложившейся в процессе жизни личности сенсорной
организации человека.
Изучение сенсорного развития от рождения до глубокой
старости составляет одну из важных задач теории ощущений,
причем оно особенно необходимо для понимания роли всей
сенсорной организации человека в осуществлении функции
каждого из видов чувствительности. Но уже сейчас становится
ясно, что старение не есть механическое обратное развитие,
сопровождаемое последовательным редуцированием органов
чувств, как это представлялось до недавнего времени.
Еще в «Феноменологии духа» Гегель наметил схему индиви-
дуального развития, в которой чувственное познание припи-
сывалось ребенку, а рациональное — взрослому человеку
и старику. Последний изображался Гегелем как «рациональ-
ное существо», лишенное всех живых связей с окружающим
миром. Эту тенденцию продолжил Макс Штирнер, возрастную
феноменологию которого разрушили до основания Маркс
и Энгельс, показавшие вздорность такой концепции. Единство
чувственного и логического на основе практики и языка есть
общая закономерность познания. Изменение соотношений
между чувственным и логическим происходит в пределах этой,
общей закономерности. «Чувственность» познания существует
до тех пор, пока человек существует, живет, общаясь с внеш-
ним миром посредством чувствующих систем мозга. Сложив-
шаяся в ходе жизни и деятельности человека сенсорная орга-
низация сама становится одним из факторов его жизнеспособ-
ности и жизнестойкости. В этом смысле слова можно сказать,
что сенсорная организация не только продукт жизни человека,
но и одно из условий его долголетия.

ГЛАВА III
ПОРОГИ ОЩУЩЕНИЙ И ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Состав ощущения
В онтологическом отношении ощущение есть сложный
рефлекторный акт, сигнал и средство ориентировки человека
в окружающей среде. Благодаря успехам современного естест-
вознания и психологии возможно представить условия и меха-
низм построения образа, отражающего внешний мир.
Однако для гносеологического понимания сущности ощу-
щения этих определений еще недостаточно. В гносеологиче-
ском отношении, поскольку речь идет об ощущениях человека
как субъекта познания, они являются непосредственно-чувст-
венными знаниями, самым элементарным фактом сознания.
Понимание ощущений как образов объективной действи-
тельности есть понимание их как знаний, противопоставлен-
ных агностической трактовке их в качестве знаков, предло-
женной Гельмгольцем. Критикуя Гельмгольца за положение,
что ощущение есть знак, а не изображение воздействующего
на орган чувств внешнего явления, Ленин писал: «Бесспорно/
что изображение никогда не может всецело сравняться с мо-
делью, но одно дело изображение, другое дело символ, услов-
ный знак. Изображение необходимо и неизбежно предпола-
гает объективную реальность того, что „отображается*'.
Условный знак", символ, иероглиф суть понятия, вносящие
совершенно ненужный элемент агностицизма».1
Как источник и первая ступень познания ощущения чело-
века относительно верно отображают объективную действи-
тельность, являются средством живой связи сознания с этой
действительностью, причем в такой мере, что «иначе, как
1В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 223.

через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких
формах движения ничего узнать не можем»2 (курсив наш. —
Б. А.). В своих «Философских тетрадях» Ленин комментиро-
вал Фейербаха следующими замечаниями: «чувственное =
первое, само по себе существующее и истинное»,3 «Sinnlich,
physisch [чувственный, физический] замечательное прирав-
нение!».4
В конспекте. книги Фейербаха о философии Лейбница
Ленин подчеркнул его определение различий между рассуд-
ком и способностью к ощущениям: «Чувственное восприятие
дает предмет, разум — название для него. В разуме нет того,
чего бы не было в чувственном восприятии», — сопроводив
это определение примечанием: «NB, bien dit! [Хорошо ска-
зано]».5
Ленин включает в этот конспект очень важную мысль
Фейербаха об ошибочности положения, будто «в ощущении
я являюсь единичным, а в мышлении всеобщим», которой
Фейербах противопоставляет другую мысль: «Однако в ощу-
щении я не менее всеобщ, чем в мышлении единичен. Согла-
сованность в мышлении зиждется только на согласованности
в ощущении».
Фейербах пришел к выводу, что «всякое человеческое
общение основывается на предпосылке одинаковости ощуще-
ния у людей», что Ленин особо отмечает в своем конспекте,()
поскольку эти мысли весьма важны для понимания ощущений
как неисчерпаемых источников мышления и речи.
Множественность ощущений, в которых совершается пере-
ход от материи к сознанию, есть только одна сторона про-
блемы. Другой является разнородный состав каждого отдель-
ного ощущения независимо от того, будет ли оно зрительным
или вкусовым, слуховым или кинестетическим. В этот состав
входят: модальность, качество, интенсивность (количествен-
ная сторона ощущений), пространственные и временные ком-
поненты.
Модальность ощущения есть его главная характеристика
как отражения определенных состояний и форм материи,
к воздействиям которой (свету, звуку, теплоте, пахучим веще-
ствам и т. д.) филогенетически приспособлен данный анали-
затор.
Одновременно модальностью данного ощущения характе-
ризуется общая функция производящего его анализатора
2 Там же, стр. 288.
3 В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 54.
4 Там же, стр. 64.
5 Там же, стр. 384.
6 Там же, стр. 387.

(светового, звукового, температурного, запахового и т. д.).
Именно в модальности выступает та «всеобщность» ощуще-
ний, о которой писал Фейербах, поскольку она есть общая
форма или вид определенной массы ощущений.
В модальности ощущения отражается общее свойство раз-
личных предметов внешнего мира (например, освещенность
и цвет различных по своей форме, плотности, звуковым свой-
ствам вещей). Можно сказать, что каждая определенная
форма ощущений (зрительная, слуховая и т. д.) отражает
через единичное общее свойство данной формы движения
материи.7
Экспериментально-психологические исследования пока-
зали, что в первые мгновения зрительного ощущения человек
осознает прежде всего то, что на него действует в данный
момент не звук или запах, а свет, т. е. самое общее в оптиче-
ских раздражителях. Лишь затем человек осознает конкрет-
ное качество (хроматический или ахроматический цвет, его
«тон» и насыщенность) и интенсивность.
Например, физиологические исследования также показы-
вают, что при выработке условного рефлекса на световой
раздражитель (например, красный свет) вначале имеется
общая реакция анализатора на любой световой раздражи-
тель (но не вообще на любое внешнее воздействие), т. е. раз-
литое состояние процесса возбуждения. Лишь в процессе
дифференцировки (различного действия подкрепляемых и не-
подкрепляемых раздражителей) реакция возникает не на
любой световой раздражитель, а именно на красный свет.
Следовательно, в каждом отдельном ощущении отра-
жаются и общие свойства данной формы движения материи
и особенные проявления этого свойства в единичном предмете
внешнего мира. Эти особенные проявления выступают в виде
качества ощущений, по поводу которого Ленин писал: «Каче-
ство и ощущение... одно и то же, говорит Фейербах. Самым
первым и самым первоначальным является ощущение, а в
нем неизбежно и качество...»8
По качествам каждая модальность многообразна. Зритель-
ные ощущения, например, различаются по цветовым тонам
и насыщенности, причем эти различия не сводятся только
к основным спектральным цветам, но включают в себя мно-
гообразные их сочетания (по физическим законам смешения
цветов) и взаимовлияния. Достаточно сказать, что только для
распознавания и наименования цветовых признаков растений
7 Именно поэтому ощущения классифицируются по модальностям, а са-
ма классификация ощущений неизбежно включает в себя их материаль-
ные источники (физические, механические, химические и т. д.).
8 В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 315.

употребляется на русском языке около 230 названий цветов,
относительно соответствующих международной шкале цветов
для биологов, включающей свыше 300 названий для различ-
ных оттенков цветов.9 Но таких ощущаемых оттенков цветов
(вариаций и сочетаний цветовых тонов) много тысяч, для
обозначения которых недостаточно самых богатых речевых
средств. Слуховые ощущения различаются по таким качест-
вам, как высота, громкость, тембр ощущаемых звуков и их
сочетаний; вкусовые качества также многообразно модифици-
руются при слиянии, смешении, контрастах и т. д.
Единство модальности ощущений выступает в многообра-
зии их качеств, отражающих качественное многообразие явле-
ний ц свойств данной формы материи.
Изменение качества (например, красного цвета или высо-
кого тона) связано с изменением интенсивности, т. е. количе-
ственного изменения ощущений в зависимости от интенсив-
ности раздражения. Красный цвет или высокий тон значи-
тельно видоизменяются в пределах всей шкалы интенсивно-
стей ощущений.
Интенсивностью ощущений называется количественное
изменение ощущений в зависимости от изменения силы воз-
действующего внешнего предмета, а также от изменения
функционального состояния органа чувств и мозга. В зависи-
мости от того, как связывается внешний раздражитель (и его
интенсивность) с деятельностью организма, находится и ин-
тенсивность ощущений.
Так, например, зрительное ощущение определенного цвета
может быть более или менее интенсивным в зависимости от
интенсивности освещения (красный цвет может ощущаться
то более, то менее ярким). Ощущение красного цвета может
отражать также большую или меньшую насыщенность дан-
ного цвета. Слуховые ощущения в зависимости от силы звука
могут быть ощущениями различной громкости одного и того
же звука. Интенсивность ощущений имеет место в пределах
одного и того же качества ощущений. Сочетание различных
качеств и интенсивностей ощущений бесконечно расширяет
возможность расчленения внешних явлений «на мельчайшие
отдельности». Подобное сочетание позволяет отражать не
только качество и состояние воздействующего на орган
чувств предмета, но и непрерывно изменяющийся характер
взаимодействия органов чувств внешнего мира.
Под длительностью ощущений разумеется время протека-
ния данного ощущения, которое находится в зависимости от
9 См. А. С. Бондарцев. Шкала цветов. Пособие для биологов при
научных и научно-прикладных исследованиях. М., Изд. АН СССР. 1954.

длительности воздействия внешнего мира на органы чувств
и вызванного им состояния анализатора.
Непрерывно или прерывно воздействующие раздражители
ощущаются различно.
В эспериментальной психологии время ощущения и разли-
чения изучалось посредством метода так называемых психи-
ческих реакций. В опытах отмечалось время между автомати-
ческой подачей раздражителя и словесным или двигательным
ответом испытуемого. Реакция регистрировалась в микро-
интервалах времени посредством специального прибора -
хроноскопа. Было найдено, что различные ощущения (зри-
тельные, кожные, слуховые) протекают неодинаково в смысле
скорости реакции. Но и в пределах одного вида ощущении
скорость реакции оказалась различной в зависимости от того,
прерывистыми или непрерывистыми были раздражители.
Так, например, слуховая реакция на непрерывный звук осу-
ществлялась в 0,246 доли секунды, а на прерывистый звук —
в 0,290 доли секунды.
Длительность ощущений изменяется под влиянием ряда
факторов, в том числе функционального состояния органа
чувств, его приспособления (адаптации) к зрительно дейст-
вующему раздражителю.
Длительность ощущений является моментом восприятия
времени. В этом смысле особое значение имеют слуховые ощу-
щения и различение временной последовательности звукового
ряда. Но внешние явления воздействуют на органы чувств не
только в определенных условиях времени, но и в определен-
ных условиях пространства.
Ощущая красный цвет, мы относим этот цвет к определен-
ной поверхности освещенного воспринимаемого тела, зани-
мающего определенное место в пространстве. Ощущая звук,
его тон или силу, мы отражаем и источник этого звука, его
местоположение и направление движения. Прикосновение
к коже предмета отражается не только в виде ощущения
гладкости, шероховатости, давления внешнего предмета, но и
в виде отражения пространственных признаков предмета
(особенно его протяженности). При прикосновении мы точно
знаем, с какой частью нашего тела соприкасается внешний
предмет и т. д.
.Пространственная локализация, т. е. анализ раздражи-
теля в зависимости от его места в пространстве, составляет
характерную черту ощущений. В пространственный ингре-
диент ощущений включается также отражение протяжен-
ности направления, величины и других пространственных
признаков объектов.10 Пространственно-временная характе-
10 См. Б. Г. Ананьев. Пространственное различение.

ристика ощущений является сочетанием фактора времени
(хронаксии) и пространственным размещением импульсов
(топаксии), соединяющихся, как это показал Макаров,
в явлении хронотопа.11 В каждом отдельном ощущении,
в каждый данный момент модальность, качества, интенсив-
ность и эти компоненты выступают во взаимной связи. Следо-
вательно, психологический анализ ощущений позволяет
вскрыть содержательность и богатство даже такого элемен-
тарного факта сознания, каким является отдельное ощу-
щение.
Пороги ощущений и абсолютная чувствительность
Известно, что не всякое материальное воздействие на
орган чувств, вызывающее его раздражение, ощущается че-
ловеком.
Неощущаемые раздражители, вызвавшие раздражение и
возбудимость рецептора, но не вызвавшие ощущения, носят
название подпороговых. К ним относятся внешние воздей-
ствия, которые являются для наших ощущений либо бесконеч-
но малыми, либо бесконечно большими величинами. Так, на-
пример, мы не ощущаем действия инфракрасных или ультра-
фиолетовых лучей, несмотря на их биологическое действие на
организм, не воспринимаем вооруженным глазом звезд мень-
ше 6-й величины и т. д. Мы не ощущаем ультразвуков, не-
смотря на сдвиги под их влиянием в организме. Звуковые
раздражения, лежащие ниже порога слуховых ощущений,
производят в организме определенные изменения (например,
электрических токов мозга или расширения зрачка). Чрезмер-
но малая концентрация сахара или хинина в дистиллирован-
ном виде вовсе не будет нами распознаваться, а эти растворы
будут отождествляться нами с обычной дистиллированной
водой. Мы не ощущаем прикосновения падающих на кожу
пылинок и т. д.
Но подпороговыми раздражителями могут быть не только
бесконечно малые и бесконечно большие величины внешних
раздражителей (или материальных процессов во внутренней
среде организма). Так, мы то ощущаем, то не ощущаем звуки
тикающих часов; нередко мы не ощущаем и не восприни-
маем отдельные качества находящихся в поле зрения предме-
тов. Воспринимая пейзаж или его изображение, мы можем
в нем «не заметить» цвета или насыщенности той или иной
его части и т. д. Эти факты «незамечания» возможных для
ощущений (находящихся в пределах их порогов) и ощущае-
11 П. О. Макаров. Проблемы микрофизиологии нервной системы
М, Медгиз, 1947.

мых в других условиях раздражителей объясняются влиянием
динамики временных связей на процесс ощущения.
Павлов указывал на то, что внешние явления для орга-
низма могут то существовать, то «как бы не существовать»,
если они не связываются с нужной в данных условиях физио-
логической деятельностью организма. Замыкание временных
связей между внешним воздействием и определенной деятель-
ностью организма влияет на общее состояние анализатора.
Изменчивость взаимоотношений между ощущением и раз-
дражителем объясняется изменением соотношений между
безусловными и условными рефлексами в общей структуре
данного акта поведения. Однако, несмотря на изменчивость
таких отношений, можно выделить относительное постоян-
ство связей между ощущением и объектом («раздражите-
лем») в виде порогов ощущения. Порогом ощущения назы-
вается едва заметное (минимальное) ощущение или предель-
но возможное по своей интенсивности (максимальное)
ощущение.
Минимальное ощущение составляет нижний порог ощуще-
ний, максимальное ощущение характеризует верхний порог
ощущений. Нижний и верхний пороги ощущений относятся
к так называемым абсолютным порогам ощущений. Пороги
ощущений определяются величиной и качеством раздражи-
телей, вызывающих в данный момент раздражения органов
чувств.
Минимальная величина раздражителя, вызывающего едва
заметное ощущение, определяет нижний порог ощущений. Эта
величина имеет неодинаковое значение в состоянии возбуди-
мости или адаптации рецептора. Значение этой величины осо-
бенно изменяется в зависимости от того, образуется или нет
временная связь с данным раздражителем.
Нижние пороги видоизменяются в зависимости от качества
раздражителей. Поэтому имеется столько нижних порогов
ощущений определенного вида (например, зрительных или
вкусовых), сколько качеств раздражителя отражается в дан-
ных ощущениях. Известно, что человек обычно ощущает не
весь спектр световых лучей, а так называемый видимый
спектр (длины световых волн от 390 до 800 ммк). Нижние по-
роги цветоощущения различны по отношению к красному,
желтому, зеленому, голубому, синему, фиолетовому цветам.
Различны нижние пороги и светоразличений по отношению
к белому, черному цветам, различным оттенкам серого цвета
Обычными границами человеческого слуха считаются ко-
лебания звуковых волн от 16—22 до 15 000—22 000 гц. В этих
пределах нижние пороги ощущений различны по отношению
к различным колебаниям звуковых волн.

В области вкуса установлено, что нижние пороги ощуще-
ния сладкого иные, чем кислого или горького вкуса. В этом
различии нижних порогов ощущений одного и того же вида
сказывается неотделимость величины раздражителя от его
качества. Нижние пороги ощущений неоднородны при раздра-
жении разных частей одного и того же рецептора одним и
тем же раздражителем. Так, например, нижний порог кожных
ощущений (едва заметное прикосновение) на чувствительней-
ших местах кожи человека: кончиках пальцев рук, висках,
лбу — возникает уже при давлении тяжестей в 2 мг, а на дру-
гих (например, пятке) нижний порог повышается до величины
раздражителя в 1 г и т. д.
В области зрения найдено, что наиболее чувствительными
к цвету являются части центральной области сетчатой обо-
лочки глаза, а наименее — боковые части этой оболочки и т.д.
В этой неоднородности нижних порогов для разных частей
одного и того же рецептора проявляется неравномерное раз-
витие специализации рецептора в процессе приспособления
к определенной форме движения материи.
По нижнему порогу ощущений у данного человека по
отношению к данному раздражителю судят об уровне чув-
ствительности определенного рода (например, чувствитель-
ности к красному цвету или чувствительности к горькому
вкусу).
Способность к распознаванию величины и качества раз-
дражителя называется чувствительностью.
Уровень чувствительности определяется по характеристике
нижнего порога ощущений. Если, например, один человек
испытывает едва заметные ощущения соли при растворе
NaCl в 0,25, а другой — при концентрации NaCl в 1,25, то
в первом случае отмечается более высокая чувствительность
к соленому, нежели во втором.
Чем меньше минимальная величина раздражителя, тем
больше чувствительность к данному раздражителю, тем тонь-
ше распознавание качества воздействующего на рецептор
раздражителя. Можно выразить величину чувствительности
формулой
где Е означает чувствительность, а буквой J означается поро-
говая величина раздражителя.
Чувствительность, определяемая по нижнему порогу ощу-
щений, носит название абсолютной чувствительности в отли-
чие от так называемой разностной чувствительности (см.
дальше).

Абсолютная чувствительность обратно пропорциональна
порогу ощущений, т. е. чем меньше величина нижнего порога
ощущений, тем тоньше и выше чувствительность.
Абсолютная чувствительность рецепторов человека чрез-
вычайно велика. Светочувствительные клетки сетчатки глаза
в 3000 раз чувствительнее (именно к свету) самой светочув-
ствительной фотографической пластинки. При полной темноте
и при совершенно прозрачных средах мы могли бы увидеть
зажженную свечу на расстоянии до 27 км. По данным Вави-
лова, человеческий глаз при наиболее благоприятных усло-
виях способен ощущать лучистую энергию, равную всего не-
скольким квантам. Ни в одном физическом приборе еще не
удалось воспроизвести подобную светочувствительность чело-
веческого глаза. Чрезвычайно велика абсолютная чувстви-
тельность человеческой руки (рецептора осязания), особенно
в состоянии ее деятельности — оперирования с вещами. Абсо-
лютная чувствительность слуха исключительно тонка по отно-
шению к средним высотам звуков (колебания от 1000 до
3000 гц), составляющим физическую природу звуков челове-
ческой речи и музыки. Вкусовой анализатор человека, дея-
тельность которого включает опробование и определение хи-
мических качеств предмета (например, дегустатор в пищевку-
совой промышленности) характеризуется высокой абсолютной
чувствительностью к ним. Абсолютная чувствительность зави-
сит от условий жизнедеятельности. У человека эта чувстви-
тельность определяется общественными условиями существо-
вания и характером его трудовой деятельности. Этим объяс-
няется, например, то, что абсолютная чувствительность слуха
у человека особенно развита в зоне звукового строя звука, а
у собаки в этой зоне чувствительность грубая, в то время как
собака различает звуки еще в пределах 80 000—90 000 кол/сек.
Обонятельный анализатор человека производит тончайший
анализ химических веществ, растворенных в воздухе (напри-
мер, 1/100 000000 доли мускуса в 1 л воздуха). Обоняние
у собаки чрезвычайно развито, но оно ограничено времен-
ными связями именно с животной пищей собаки. Поэтому
у собаки обоняние обострено по отношению к запахам живот-
ных и значительно более грубо по отношению к запахам
растений.
Следовательно, абсолютная чувствительность относительна
к тем условиям среды, которые являются необходимыми для
самого существования организма, нормального существова-
ния процесса обмена веществ между организмом и средой.
В мичуринской биологии такие условия, имеющие особое зна-
чение для жизнедеятельности, называются жизненными усло-
виями среды.

Верхний порог ощущения представляет собой максималь-
ную интенсивность ощущения, возможную для отражения
данного качества раздражителя. Сверхмощные для рецепто-
ров человека раздражители либо вовсе не ощущаются, либо
не усиливают уже имеющуюся максимальную величину ощу-
щения за пределами верхнего порога ощущения. Чрезмерно
сильные раздражители данного качества (например, ослепля-
ющие— яркий свет, мощные залпы орудий и т. д.) вызывают
лишь ощущение боли в данном рецепторе. В этом явлении
обнаруживается охранительная роль торможения, предохра-
няющего рецептор от перераздражения.
Как и нижние пороги ощущений, верхние пороги неодина-
ковы у разных людей в зависимости от условий и характера
их деятельности. Но и у одного и того же человека верхние
пороги изменяются с изменением жизненных условий его дея-
тельности. Так, начинающий обучаться летному делу перво-
начально не будет ощущать отдельных звуков усиливаю-
щегося шума мотора, возникающего при увеличении числа
оборотов. Опытный летчик ощущает не только отдельные
звуки в этом сверхмощном для обычного уха шуме, но и на-
учается различать эти звуки, а тем самым судить о возра-
стающем числе оборотов. Впервые попавший на поле боя
человек будет оглушен залпами орудий и разрывами бомб.
Но в процессе боевой закалки эти звуки перестанут оказывать
на него оглушающие действия. Бывалый солдат и командир
не только ощущают возрастание сверхмощных интенсивно-
стей, но и судят по ним о калибрах орудий.
Яркий поток света ослепляюще действует на человека, но>
опытный сталевар не только ощущает изменения интенсив-
ности сверхъяркого света расплавленной стали, но и различает
цветовой тон и насыщенность в этих изменениях, по которым
судит об изменении состояния плавки металла и т. д. Сдвиги
верхних порогов ощущений объясняются не только адаптацией
и центральным торможением рецептора, но и зависимостью
их от динамики временных связей.
Когда максимальные раздражители приобретают значение
сигнала для деятельности, они превращаются в раздражители
ощущаемые, т. е. пороговые раздражители. Вместе с пониже-
нием верхнего порога данного вида ощущений (зрительных
или слуховых) происходит и понижение порога болевой чув-
ствительности рецептора. Сталевар уже не испытывает рези
и покалывания в глазах там, где непривычный к такому
яркому свету человек будет испытывать режущую боль в гла-
зах. Опытный летчик не испытывает той резкой боли в ушах
и голове, которую испытывает новичок, впервые имеющий дело
с работающим авиамотором, и т. д.

Следовательно, верхние пороги, как и нижние пороги ощу-
щения, изменяются и развиваются в зависимости от жизнен-
ных условий деятельности человека; это значит, что абсо-
лютная чувствительность человека развивается как в нижних,
так и в верхних своих границах.
Разностные пороги и разностная чувствительность
На рецептор действует одновременно или последовательно
(друг за другом) несколько или множество раздражителей.
Между этими раздражителями имеется объективная связь по
их материальной природе, пространственному положению,
связь во времени действия на рецептор. Эти раздражители
еще в большей мере объективно отличны друг от друга по
качеству, интенсивности, пространственно-временным призна-
кам и отношениям.
Отражение сходства и различия между раздражителями
носит название процесса различения. В этом процессе отдель-
ные (одновременно или последовательно протекающие) ощу-
щения связываются друг с другом, становясь источником
сложного мыслительного процесса — сравнения. Процесс раз-
личения так же, как и процесс ощущения, характеризуется
определенными пороговыми величинами (так называемыми
разностными порогами или порогами различения). По этим
пороговым для процесса различения величинам определяют
различительную или разностную чувствительность человека.
Материальной основой процесса различения служит раз-
личительная (дифференцировочная) деятельность коры голов-
ного мозга человека. Одной из важнейших особенностей
высшей нервной деятельности является дифференцировка близ-
ких сигналов, действующих на один и тот же рецептор. Спе-
циализация условного раздражителя, т. е. превращение его
из индифферентного в условный, связана именно с дифферен-
цировкой внешних раздражителей, действующих на один и тот
же раздражитель. Опыты Павлова и его сотрудников пока-
зали, что даже тысячекратное повторение какого-либо сиг-
нала, подкрепленное безусловным раздражителем, не приво-
дит к специализации условного раздражителя. При таком по-
ложении животное продолжает отвечать слюноотделительной
реакцией и на близкие сигналы. Так, например, если услов-
ным раздражителем избран метроном, производящий 120 уда-
ров в минуту, то слюноотделительная реакция будет иметь
место и при 150 и при 70 ударах в минуту. Стоит, однако,
дать однократную пробу одного из близких сигналов без под-
крепления, а условный раздражитель сопроводить подкрепле-

нием, как произойдет специализация условного раздражителя.
Слюноотделительная реакция будет иметь место только при
действии условного раздражителя и не будет иметь места при
действии близких сигналов.
Нельзя думать, что при обобщенном (генерализованном)
рефлексе на близкие сигналы вовсе не имеет места различение
между интенсивностями и качествами близких сигналов. Но
здесь имеется лишь установление или констатация разницы,
обусловленная различием в колебаниях процесса возбужде-
ния. Внешним выражением изменения возбудительного про-
цесса будет ориентировочная реакция на любую смену одного
раздражителя другим. Павлов отделял дифференцировку
раздражителей от подобной констатации или установления
разницы раздражителей. Он доказывал, что в основе диффе-
ренцировки раздражителей лежит борьба между раздраже-
нием и торможением, а выработка дифференцировок основана
на развитии внутреннего торможения в отношении дифферен-
цируемых агентов (Павлов).
Замыкание временной связи между данным (специализи-
рованным) условным рездражителем и определенной деятель-
ностью обозначает не только более глубокий анализ внешних
раздражителей, но и установление связи между ними путем
их соединения (синтез).
Следовательно, основу различения составляет единство
аналитической и синтетической работы коры больших полу-
шарий головного мозга.
Исключительно большую роль в дифференцировке внеш-
них раздражителей человеком играет слово. Обозначение
словом обобщенного знания о предметах и отношениях внеш-
него мира способствует развитию процесса различения. С уве-
личением словарного запаса и овладением грамматическим
строем родного языка ребенок научается тонко различать
близкие по своей природе и интенсивности внешние раздражи-
тели. Обострение разностной чувствительности выражается
в развитии наблюдательности у ребенка, тесно связанной
с развитием его речи и мышления.
В психологических опытах по изучению процесса разли-
чения перед испытуемым человеком экспериментатор ставит
задачу найти разницу между раздражителями. Эта задача
формулируется в словесной инструкции, которая вызывает
у испытуемого установку на различение. Самый процесс раз-
личения в сознании испытуемого человека обязательно про-
является либо в устной, либо в скрытой (внутренней) речи.
И в том случае, если имеются определенные показатели (со-
судистые, двигательные и т. д.), испытуемый дает словесный
отчет о том, как протекает процесс различения.

В физиологических опытах по изучению процесса диффе-
ренцировки раздражителей соответствующее слово не только
заменяет дифференцируемый раздражитель, но и организует
весь процесс дифференцировки. Влияние второй сигнальной
системы особенно сказывается на развитии разностной чувст-
вительности человека. По данным Шварц, у детей с возрастом
сильно обостряется разностная чувствительность (у старших
детей более тонкая, чем у младших), несмотря на менее зна-
чительные сдвиги чувствительности абсолютной. Это развитие
разностной чувствительности неразрывно связано с развитием
культуры речи детей в процессе их воспитания и обучения.
Тем более всепроникающе влияние второй сигнальной си-
стемы и слова как ее элемента на разностную чувствитель-
ность взрослого человека, развивающуюся в процессе трудо-
вой деятельности. Разностная чувствительность определяется
величиной разностного порога.
Минимальное различие между двумя раздражителями, ко-
торое вызывает едва заметное различие ощущений, характе-
ризует порог различения, или разностный порог. Необходимо
определенное соотношение между интенсивностями двух раз-
дражителей для того, чтобы они отразились в ощущениях
в виде различения. Физиолог Вебер нашел, что отношение до-
бавочного раздражителя к основному должно быть величиной
постоянной. Так, если на руке лежит груз в 100 г, то для воз-
никновения едва заметного ощущения увеличения веса нужно
прибавить 3,3 г. При исходном весе груза в 200 г необходимо
прибавить 6,6 г для возникновения едва заметного различия
от предшествующей интенсивности. Для данного вида разли-
чения такая постоянная прибавка интенсивности раздражи-
теля равна 1/30 исходного веса. В зрительных ощущениях по-
стоянной величиной является 1/100 к исходной величине
интенсивности светового раздражителя, что и составляет по-
роговую величину светоразличения. Для слухового различе-
ния эта постоянная пороговая величина равна 1/10 добавоч-
ного раздражителя к исходному (основному). Критическая
проверка этого положения показала, что оно правильно толь-
ко по отношению к раздражителям средней величины. При
приближении к абсолютным порогам ощущений величина
прибавки перестает быть величиной постоянной.
Физик и психолог Фехнер продолжил опыты Вебера и вы-
разил результаты их в математическом виде. Считая от
порога абсолютной чувствительности, Фехнер принял изменяю-
щуюся интенсивность ощущений за сумму (или интеграл)
едва заметных увеличений. Последние он рассматривал в ка-
честве бесконечно малых величин (дифференциалов). Эти бес-
конечно малые величины были приняты им за единицу меры.

Сопоставляя минимальные величины разностей раздражите-
лей с ощущениями минимальных разностей, Фехнер получил
два ряда величин разностей раздражителей и различений.
Отношение этих двух величин он выразил логарифмической
формулой
Е = К log J + С,
где К и С составляют константы. Это положение носит на-
звание основного психофизического закона. Согласно этому
положению ощущения возрастают в арифметической прогрес-
сии, в то время как раздражения возрастают в геометрической
прогрессии. Иначе это положение формулируется в следую-
щем виде: ощущение возрастает пропорционально логарифму
интенсивности раздражителя. Если, например, раздражители
образуют ряд определенных величин (например, 10; 100; 1000;
10000), то интенсивность ощущений будет пропорциональна
числам 1; 2; 3; 4. Формула Фехнера оказалась имеющей лишь
приблизительное значение. Исследователи приняли лишь
основной смысл этой формулы, заключающийся в том, что
ощущения возрастают не пропорционально возрастающей
силе раздражителей, а гораздо медленнее.12 Нашему круп-
ному биофизику и физиологу Лазареву принадлежит установ-
ление более точных и многосторонних зависимостей между
возрастанием интенсивности раздражений и ощущений.13
В психологии выделяют наряду с так называемой абсолют-
ной чувствительностью другую форму чувствительности
в пределах данного вида ощущений; разностную или различи-
тельную. В области зрительных ощущений имеется различи-
тельная чувствительность не только по отношению к интен-
сивности освещения, но и по отношению к различению цвета,
величин, форм зрительно воспринимаемых предметов. В об-
ласти слуховых ощущений наряду с разностной чувствитель-
ностью к изменениям силы звука (возрастанием его
громкости) имеется звуковысотная различительная чувстви-
тельность (но отношению к изменениям высоты звука) разли-
чения временных интервалов между звуками и длительностью
звучания отдельных звуков и т. д. Во всех случаях разност-
ная или различительная чувствительность характеризуется
величиной, обратно пропоциональной порогу различения (раз-
ностному порогу). В противовес зарубежной идеалистической
12 Современную интерпретацию основного психофизического закона
см.: Н. Е. Введенский. Физиология нервных центров. Полн. собр. соч.,
т. V. Изд. ЛГУ, 1954; Сб. «Физико-химические основы нервной деятель-
ности». М. — Л., Биомедгиз, 1936; С. В. Кравков. Очерк общей психо-
физиологии органов чувств. М. — Л., Изд. АН СССР, 1946.
13 П. П. Лазарев. Современные проблемы биофизики. М.—Л., Изд.
АН СССР, 1945.

психологии и физиологии органов чувств, утверждающей не-
изменность и наследственную обусловленность разностной
чувствительности, советская психология доказала изменчи-
вость и воспитуемость этой сложной формы чувствительности
человека. В основе изменения разностной чувствительности
лежит развитие временных связей, условнорефлекторного ме-
ханизма ощущений. Разностная чувствительность зависит от
конкретных условий жизни человека и характера его произ-
водственной деятельности.
Особо следует отметить контрастную чувствительность.
Воздействие определенного раздражителя на рецептор проис-
ходит в известной среде, составляющей фон действия данного
раздражителя. В силу этого действия отдельного раздражи-
теля относительны к общему действию фона. Так, например,
если мы будем исследовать действия светового раздражителя
при наличии известного общего, хотя бы и слабого освещения
экспериментальной звуконепроницаемой камеры, то реакция
на световой раздражитель будет слабее, нежели на звуковой.
Воздействие отдельного звука на рецептор будет изменять-
ся в зависимости от того, комбинируется ли он с другим или
нет, маскируется или нет данный звук общим звуковым фо-
ном и т. д. Ощущение цвета подвергается различным измене-
ниям в зависимости от того, каким является находящийся
в поле зрения общий фон данного воспринимаемого поля. На-
пример, красный цвет на черном, сером, белом или цветных
полях (зеленом, желтом и т. д.) будет ощущаться как красный
цвет, но с различной насыщенностью и светлотой.
Противоположность данного раздражителя фоновым раз-
дражителям носит название контраста. Особенно велико зна-
чение контраста (светлотного и цветового) в области
зрительных ощущений. В явлении контраста выступает вза-
имодействие оптических свойств наблюдаемого предмета и
всего видимого поля. Цвет и светлота фона являются воздей-
ствующими на светлоту и цвет предмета (индуцируемыми,
а последние являются так называемыми индуцирующими,
изменяющимися под их влиянием). В практике широко исполь-
зуется это явление контраста. При усилении контраста види-
мость предмета на фоне возрастает, при уменьшении контраста
(подравнивании светлоты и цвета предмета к фону) видимость
предмета снижается. Вследствие контраста увеличивается ви-
димое различие между двумя соседними поверхностями на-
блюдаемого поля. Явление контраста имеет место и в области
других видов ощущений. Так, например, сочетание констраст-
ных по вкусу веществ позволяет легче распознавать примеси
к пищевому веществу. После применения хинина чувствитель-
ность к сладкому возрастает и т. д.

ГЛАВА IV
ЗРИТЕЛЬНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Свет и зрение
Как глаз, так и весь световой анализатор являются выс-
шим приспособлением организма к солнечному свету, рас-
сеянному от окружающих его на земле тел.
Солнце, как основной источник света на земле, определяет
природу зрения. Солнечные лучи, их радиация и энергия опре-
деляют характер процессов зрения, их жизненную важность
для организма. Скрытая энергия Солнца, эквивалентная
массе, превращается в световую или тепловую несколькими
путями (превращение массы исчезающих частиц, например
протонов, в частицы или кванты света, фотоны, распад атом-
ных ядер, синтез атомных ядер — образование ядер гелия из
ядер водорода, при котором высвобождается скрытая солнеч-
ная энергия). Указывая на эти пути превращения скрытой
солнечной энергии в доступную световую или тепловую энер-
гию, Вавилов писал, что «получаемый нами на земле свет
от солнца есть результат работы огромной машины, освобож-
дающей в течение многих миллиардов лет внутри солнца
атомную энергию»,1 но «свет не бестелесный посланник
солнца, а само солнце часть его, долетевшая в совершенном,
в энергетическом смысле, в форме света».2
Биологическое значение света огромно. Благодаря свету
растительные организмы разлагают углекислый газ, обеспечи-
вая процесс дыхания, образуют хлорофилл и т. д.
Суточные колебания света и тьмы повлияли на специали-
зацию животных организмов как дневных или ночных, в зави-
1 С. И. Вавилов. Глаз и солнце. М., Изд. АН СССР, 1950, стр. 71.
2 Там же, стр. 72.

симости от чего находится характер их зрения (дневного,
т. е. цветового, или сумеречного зрения).
Но еще большее значение в эволюции высших животных
сыграло не прямое приспособление к свету, а ориентация по-
средством света и цветоощущений в предметах окружающей
среды, причем важным условием этой ориентации в среде
являлась и является освещенность предметов, отражение или
поглощение их поверхностью световых лучей.
В процессе эволюции мозга световые раздражители все
больше приобретали значение сигналов, необходимых для
организма веществ и предметов внешнего мира.
Свет не только производит физико-химические изменения
в организме, но и сам становится объектом анализа или субъ-
ективного отражения в форме зрения.
Видимые лучи по частоте и длине волны занимают опреде-
ленное место (область) среди всех известных явлений света
(обычных электромагнитных волн, инфракрасных лучей,
ультрафиолетовых лучей, икс-лучей или лучей Косьминского -
Рентгена, гамма-лучей, наконец проникающих космических
лучей). Общим для всех этих разнообразных световых явле-
ний является их электромагнитная природа.
Видимые световые лучи находятся между границами
инфракрасных лучей, с одной стороны, и ультрафиолетовых —
с другой. Инфракрасные лучи идут от длины волны 0,3 мм до
750 ммк, т. е. видимой границы красного цвета. Видимая
часть спектра начинается с 750—780 до 380—400 ммк. Дей-
ствие этих лучей на сетчатку глаза порождает различные
зрительные ощущения в зависимости от их длины волны и
частоты колебания в секунду.
Наиболее длинными волнами (с наименьшим числом коле-
баний) являются волны, порождающие ощущение красного
цвета, а наиболее короткими в видимом спектре (с наимень-
шим числом колебаний) являются волны, порождающие ощу-
щение фиолетового цвета. Между ними располагается ряд
световых волн, постепенно переходящих от длинноволновой
к коротковолновой части спектра, измеряемых в миллими-
кронах:
780 610 ммк
красный
510-490 ммк
— зелено-голубой
610—590 „
оранжевый
490—480 „
— голубо-зеленый
590-575 .
желтый
480-470 „
— голубой
575—560 .
- желто-зеленый
470—450 .
— синий
560 510 „
зеленый
450-380 „
— фиолетовый
Здесь отмечены лишь средние величины. Но установлено,
что при наличии специальной упражненности глаз человека
может видеть и ультрафиолетовые лучи с длинами волн до

300 ммк и инфракрасные — до, 750 мк. Однако это видение тре-
бует большого напряжения и колеблется в больших пределах
у разных индивидов.
Следует рассмотреть вопрос о том, чем вызвано подобное
ограничение. Вавилов указывает на то, что если энергия сол-
нечного света, падающая в секунду на 1 кв. см поверхности
земной атмосферы, равна 0,033 малой калории, то на долю
видимых лучей приходится около 40% этой величины. Иначе
говоря, именно эта область солнечных, световых лучей являет-
ся носителем очень значительной части солнечной энергии,
падающей на нашу планету. Наибольшее отверстие в радуж-
ной оболочке не превышает 0,7 кв. см, а максимальная энергия
видимого солнечного света, проникающего в глаз за секунду,
не превышает 0,01 малой калории.
Если бы подобная энергия была сосредоточена в области,
например, зеленого цвета с длиной волны в 556 ммк, то глаз
получил бы зрительное впечатление, как от лампы в 200 000 св,
поставленной на расстоянии 1 м от глаза. Но глазу нужно
различать минимальный свет темной ночи, когда сила света
не достигает и 0,000001 доли 1 св. «Глаз должен приспосо-
биться к любым интенсивностям в этом огромном интервале,
чтобы обслуживать живое существо на Земле».3 В этой связи
имеет большое значение выбор участка видимости. Из физики
известно, что солнечный спектр для поверхности земли кон-
чается около 290 ммк, более короткие волны задерживаются
слоем озона в атмосфере. Особое значение имеет защитная
функция глаза в отношении этих коротких ультрафиолетовых
лучей. Они разрушают органические вещества и могут уби-
вать живые организмы. Ультрафиолетовые лучи обычно не про-
пропускаются в сетчатку глаза, так как глаза чрезвычайно
сильно их поглощают, являясь как бы предохранительным
светофильтром от лучей короче 400—350 ммк.
Вавилов дает ответ и на другой вопрос, почему глаз пере-
стает видеть в области инфракрасных лучей. Известно, что
все нагретые тела излучают свет, а у малонагретых тел все
излучение сосредоточено в инфракрасной части спектра. Мак-
симум излучения человеческого тела (при температуре тела,
в том числе и полости глаза в 37°), соответствует 9—10 ммк, а
энергия, излучаемая с 1 кв. см в секунду, равна примерно
0,012 кал. В силу этого внутренность глаза светится инфра-
красным светом, причем энергия внутреннего, собственного
невидимого света равна 0,2 кал, т. е. равносильна 5 000 000 св.
Если бы этот невидимый внутренний свет стал видимым, то
«человек видел бы только внутренность своего глаза и ничего
3 С. И. Вавилов. Глаз и солнце, стр. 93.

больше, а это равносильно слепоте».4 Между тем, глаз при-
способлен к внешней энергии светового потока, освещающего
окружающий мир и создающего тем самым условия для
ориентации во внешнем мире. Следовательно, видимость све-
товых лучей является результатом приспособления организма
к внешнему миру, к определенным жизненно необходимым
условиям внешней среды.
Зрительные ощущения отражают волновую природу света
как определенного электромагнитного излучения Солнца.
Отражение волновой природы заключается не только в этом
разложении светового потока на составляющие его длины и
колебания волн, но и в причинной зависимости от волновой
природы света цветочувствительных элементов сетчатки глаза
(колбочек, особенно в центральной ямке сетчатки). Эта за-
висимость, как указывает Гуртовой,5 обусловливает диаметр
этих колбочек.
В ходе биологической эволюции световоспринимающие
аппараты постепенно уменьшались в диаметре, что обеспечи-
вало возрастание остроты зрения, а следовательно, правиль-
ного анализа световых лучей, расчленение их на составные
волны.
Но свет обладает не только волновыми, но и корпускуляр-
ными свойствами, так как световой поток образуется отдель-
ными световыми частицами, или фотонами. Воздействуя на
глаз, они порождают в нем, а затем и в зрительном нерве и
коре головного мозга электрические импульсы, изменяют соот-
ношения между положительно и отрицательно заряженными
элементами сетчатки.
Известно, что передача нервных импульсов из глаза в кору
прерывна, осуществляется как бы отдельными толчками. Эта
прерывность передачи возбуждения из рецептора в центр объ-
ясняется прерывным квантовым характером света, воздейст-
вующего на глаз. Вавилов экспериментально доказал, что че-
ловеческий глаз приспособлен к квантовой природе света.
Это приспособление особенно проявляется при ослаблении
источника света, когда за 1 сек в глаз будет попадать неболь-
шое число квантов. При постепенном понижении яркости
источника наступает момент, когда для глаза источник пре-
вращается из постоянного в мигающий, т. е. между отдель-
ными вспышками света начинают наблюдаться пропуски, а
свет перемежается с темнотой.
4 Там же, стр. 108.
5 См.: Г. К. Гуртовой. Изображение светящейся точки в области
сетчатки. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. VIII. М., Изд.
АН СССР, 1950; Его же. Сферическая аберрация и дифракция в глазе.
Там же, т. IX; Его же. Реакция на цветность у цветнослепых (ахрома-
тов). Там же, т. IX.

Можно рассчитать среднее число фотонов, излучаемых при
таких условиях за одну вспышку, пользуясь визуальным ме-
тодом изучения флуктуации слабых световых потоков.
Вавилов писал в связи с этим, что «глаз... действительно
воочию позволяет убедиться в квантовой прерывной структуре
света... отдельные кванты стали в буквальном смысле слова
видимыми».6
Благодаря этому дробному анализу волновых и квантовых
свойств света 7 зрительные ощущения являются важнейшими
чувственными источниками познания не только природы
света, но и предметов внешнего мира, отражающих свет, осве-
щаемых светом.
Зрительный рецептор
Зрительным рецептором является глаз, находящийся в осо-
бом полом пространстве черепа — глазнице. В световом ана-
лизаторе человека именно зрительный анализатор производит
трансформацию световой энергии в нервный процесс. Будучи
Рис. 2. Глаз.
1 и 7 —ресницы; 2— отверстия слезных канальцев;
3 — полулунная складка; 4 — внутренний угол гла-
за; 5 — слезный сосочек; 6 — конъюнктива ; 8 и
12 — нижнее и верхнее веки; 9 — зрачок; 10 — на-
ружный угол глаза; 11 — радужная оболочка.
6 С. И. Вавилов. Глаз и солнце, стр. 99.
7 О единстве волновых и квантовых свойств света см.: Курс физики
под ред. академика Н. Д. Папалекси, т. II. М., Гостехиздат, 1950;
С. Э. Фриш и А. В. Тиморева. Курс общей физики, т. III. М.,
Гостехиздат, 1951.

составной частью светового анализатора, глаз сам является
сложной свето- и цветочувствительной системой. Материаль-
ное взаимодействие этой системы со светом (его волновыми
и квантовыми свойствами) составляет исходный момент дея-
тельности светового анализатора.
Внешний вид человеческого глаза- (см. рис. 2) свидетель-
ствует о сочетании в нем собственно оптических свойств (по-
глощение и отражение света), двигательных свойств (движе-
ние век, сужение и расширение зрачка), секреторных свойств.
Горизонтальный разрез глаза (рис. 3) показывает нам
строение глазного яблока как сложного оптического прибора.
Наружная оболочка глазного яблока представляет собой
твердую белковую оболочку, так называемую склеру. В перед-
ней части глазного яблока склера переходит в более
прозрачную роговую оболочку, состоящую из особых соедини-
тельнотканных волокон и прозрачной прослойки. Под скле-
рой находится сосудистая оболочка из сети кровеносных сосу-
дов, питающих глаз. Передний отдел этой сети состоит из
кровеносных сосудов, мышечных BOJJOKOH И пигментных кле-
ток (от количества последних зависит цвет глаз). Этот перед-
ний отдел сосудистого тракта называется радужной оболочкой.
Рис. 3. Горизонтальный разрез человеческого глаза.

В середине радужной оболочки имеется почти круглое отвер-
стие зрачка, которое играет роль диафрагмы в оптическом при-
боре глаза. Отверстие зрачка ограничивает сечение пучка
света, входящего в глаз. Эту роль зрачок выполняет благодаря
рефлекторным движениям мышц радужной оболочки — зрач-
ковому рефлексу. Одни мышцы радужной оболочки (кольце-
вые) суживают зрачок, другие расширяют его (радиально
расположенные мышцы). Деятельность этих мышц представ-
ляет собой безусловный рефлекс на изменение количества
света, падающего на глаз. Величина зрачка обратно пропор-
циональна силе светового раздражения. При усилении освеще-
ния зрачок суживается, при ослаблении освещения расши-
ряется, тем самым регулируется сила светового раздражения
внутренней, так называемой сетчатой оболочки глаза. Двига-
тельный зрачковый рефлекс данного глаза реагирует и на
освещение другого глаза (например, правого) что свидетель-
ствует о связи обоих глаз уже в самой регуляции поступления
количества света в зрительный рецептор.
К сосудистой оболочке глаза по всей ее внутренней стороне
прилегает пигментный слой эпителиальных клеток, содержа-
щих в себе темный пигмент, фусцин. За пигментным слоем
находится самая внутренняя из оболочек глаза — сетчатая
оболочка, или ретина. Но если рассматривать глазное яблоко
не по его окружности, а по горизонтальной линии среза, то
видно особое тело — хрусталик, представляющий собой про-
зрачную, слегка желтоватую двояковыпуклую упругую линзу.
Хрусталик вполне подобен линзе в оптических приборах,
с той разницей, что он — линза упругая и подвижная, работаю-
щая по принципу рефлекса. Если зрачок выполняет роль диа-
фрагмы в оптическом приборе глаза, то хрусталик выполняет
роль подобно объективу в фотоаппарате. Масса хрусталика
состоит из особого белкового вещества — глобулина. Во вну-
тренних слоях хрусталик тверже и сильнее преломляет свет,
чем в более поверхностных слоях. Наличие такого ядра увели-
чивает преломляющую силу хрусталика для видимых лучей и
способствует поглощению хрусталиком ультрафиолетовых
лучей, вредных для сетчатой оболочки глаза. Внутриглазные
мышцы регулируют выпуклость хрусталика, тем самым пока-
затель преломления (наибольший показатель преломления
света в слоях хрусталика 1,42). Изменение кривизны поверх-
ностей хрусталика обусловливает изменение преломляющей
способности хрусталика, благодаря чему глаз приспособляется
к четкому видению предметов. Изменение выпусклости хру-
сталика называется аккомодацией, которая устанавливает
глаз на «фокус», в силу чего на сетчатке получается отчетли-
вое изображение.

При смотрении человека на далекий предмет кривизна хру-
сталика является наименьшей, а следовательно, и его прелом-
ляющая сила также является наименьшей. При приближении
предмета хрусталик становится более выпуклым, что увели-
чивает его преломляющую силу. Это изменение обусловлено
сокращением ресничной мышцы, влияющей на состояние цин-
новой связки. При очень сильном натяжении цинновой связки
хрусталик в силу своей тяжести опускается приблизительно
на 0,3 мм. Аккомодация представляет собой рефлекс на про-
странственное условие светового раздражения. По сравнению
с покоем (при смотрении вдаль) радиус кривизны передней
поверхности хрусталика при максимальном напряжении со-
кращается почти.вдвое (от 10,0 до 5,3 мм). По мере затверде-
вания хрусталика с возрастом постепенно снижается возмож-
ность аккомодации.
Механизм аккомодации играет важную роль в остроте зре-
ния и общей характеристике состояния зрительного рецептора,
особенно в пространственном видении.
Продолжая рассматривать продольный разрез глазного
яблока, мы увидим, что хрусталик отделен от сетчатой оболоч-
ки глаза студенистым, совершенно прозрачным телом — стек-
ловидным телом, заключенным в прозрачную стекловидную
оболочку, прилегающую к сетчатке.
Таким образом, между роговой оболочкой и сетчатой обо-
лочкой расположен ряд сферических поверхностей, соразмер-
но расположенных к относительной оптической оси глаза.
Они являются светопреломляющими средами по пути света от
зрачка до сетчатки. Взаимодействие этих преломляющих сред
имеет исключительное значение для построения изображения
воздействующего на глаз освещенного предмета. Но самое
изображение предмета осуществляется сетчатой оболочкой
глаза.
Для изображения светящейся точки необходимо пересече-
ние лучей, которое осуществляется в глазу этими преломляю-
щими средами. Эти лучи попадают в систему, состоящую из
задней главной плоскости, заднего фокусного расстояния и
узловых точек. Как указывает Ухтомский, задняя главная
плоскость лежит от вершины роговицы приблизительно на
2,12 мм, задний главный фокус — на 22,83 мм, передняя узло-
вая точка — на 6,96 мм и задняя узловая точка — на 7,33 мм.
Сочетание этих моментов определяет возможность построе-
ния изображения в глазу как оптическом приборе.
Но лишь от деятельности самого глаза зависит превраще-
ние этой возможности в действительность. Свет должен не
только пройти через светопреломляющие среды глаза, но и
возбудить деятельность чувствительных клеток глаза. Для

возникновения нервного процесса в результате светового раз-
дражения необходимо химическое изменение определенных
веществ в глазу, т. е. фотохимические процессы в глазу.
Ухтомский подчеркивает, что «свет производит свое фото-
химическое действие только там, где поглощается, т. е. где
лучи соответствующей длины волны и частоты колебаний вно-
сят в субстрат свою энергию. Лучи спектра физиологически
действуют настолько, насколько поглощаются окрашенные
веществами организма».8
Фотохимические процессы происходят в сетчатой оболочке
глаза, наиболее внутренней из всех оболочек глаза.
В отличие от наружной оболочки глаза, возникшей из эпи-
телиальных клеток, сетчатка возникла непосредственно из кле-
ток головного мозга. Изучение зародышевого развития выс-
ших позвоночных показывает, что сетчатка является участком
головного мозга, выпятившимся вперед. Из наружной стенки
этого участка развился слой пигментных клеток, из внутрен-
ней— свето- и цветочувствительный слой.
Пигментные клетки проникают в протоплазматические от-
ростки между клетками сетчатой оболочки (палочками и кол-
бочками), как показано на рис. 4.
Во время усиленной работы сетчатки имеет место надвига-
ние пигментного эпителия на палочки и колбочки. В пигмент-
ном слое происходят фотохимические реакции поглощения
света и электрические явления (изменение сопротивления,
деформация электронных оболочек колебаниями атомных ядер
в молекулах и пр.). Эти явления происходят с большой интен-
сивностью потому, что именно наружный слой сетчатки первым
принимает на себя воздействие фотонов (квантов света).
Количество энергии, которое успевает принять сетчатка
под действием света в микроинтервалах времени, зависит от
длины волны соответствующих световых лучей, следовательно,
от того, с какими скоростями протекают электронные реакции
в веществе светочувствительного пигмента.9 Так накапли-
вается необходимая энергия светочувствительной реакции,
возникающая в палочковых и колбочковых клетках сетчатой
оболочки глаза.
Строение сетчатой оболочки (рис. 4) обнаруживает зна-
чительное сходство с клеточным строением больших полуша-
рий. Сетчатая оболочка состоит из 10 слоев (начиная с пиг-
ментного слоя). Наиболее важное значение имеет слой пало-
чек и колбочек.
Именно палочки и колбочки являются множественными ре-
8 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 152.
9 Там же, стр. 156.

цепторами, насчитывающимися у человека миллионами
(около 130 млн, из них 123 млн. палочек и 7 млн. колбочек).
Палочки и колбочки отличаются друг от друга по своему
строению (см. рис. 5).
В наружных члениках палочек имеется особое вещество
пурпурного цвета, так называемый зрительный пурпур, или
родопсин. Особое светочувствительное вещество найдено и
в колбочках сетчатки. Вещество это выцветает при освещении
красным светом (который разлагает зрительный пурпур). Это
вещество обнаруживает максимум поглощения — около
575—580 ммк и само окрашено в фиолетовый цвет (отсюда
название — иодопсин).
Рис. 4. Строение сетчатки.
I, II и III — первый, второй и третий нейроны; 1 пи-
гментный слой, прилегающий к сетчатке; 2 — слой палочек
и колбочек; 3 — наружная пограничная перепонка; 4 —
внешний зернистый слой; 5 — внешний межзернистый
слой; 6 — внутренний зернистый слой; 7 — внутренний меж-
зернистый слой; 8 — ганглиозные клетки зрительного нер-
ва; 9 — волокна зрительного нерва; 10 — внутренняя по-
граничная перепонка; справа изображено опорное волокно
Мюллера.

Наиболее хорошо изучено изменение
зрительного пурпура под влиянием дей-
ствия света. На свету зрительный пур-
пур как бы выцветает, обесцвечивается,
происходит разложение этого вещества.
В темноте происходит восстановление
зрительного пурпура, что является од-
ним из важнейших условий обострения
чувствительности к свету в результате
приспособления к темноте (темновой
адаптации).
Зрительный пурпур пропускает без
поглощения красные и фиолетовые лучи,
но поглощает промежуточные (особенно
зеленые и голубые). Поглощая эти лучи,
зрительный пурпур претерпевает химиче-
ские изменения, в том числе и кислотную
реакцию (освобождение фосфорной кис-
лоты) , увеличивающую проницаемость
пограничных слоев зрительного эпителия.
За фотохимическими изменениями в
веществах, содержащихся в пигментном
слое, в палочках (родопсин) и колбочках
(иодопсин) следует первичная физиоло-
гическая реакция. Эта первичная физио-
логическая реакция палочек и колбочек
носит название ретиномоторной реакции
(т. е. движение элементов сетчатки в
ответ на световое раздражение).
Фотохимические процессы в палочках
вызывают их физиологическую реакцию
в виде удлинения палочек, а в колбоч-
ках— в виде сокращения колбочек. Эти
физиологические реакции палочек и кол-
бочек являются вместе с тем нервными
сигналами для деятельности головного
мозга.
Палочки и колбочки, различные по
своему строению и количеству, выполняют
разную роль в зрительном рецепторе.
Ночной или дневной образ жизни вырабатывает различ-
ный тип строения и функций сетчатой оболочки. У человека
сетчатая оболочка соединяет оба вида фоторецепторов. Но
расположение их в сетчатке у человека различно. Хотя палоч-
ки и колбочки в сетчатке у человека как бы перемежаются,
тем не менее группируются они неравномерно: в средней части
Рис. 5. Палочка и кол-
бочка сетчатки.
а — палочка: / — наруж-
ный членик; 2 — внутрен-
ний членик; 3 — палочко-
вое волокно; 4 — ядро;
•5 — конечная пуговка; 6 —
эллипсоид; 7 — наружная
пограничная перепонка;
8 — миоид; б — колбочка:
/ — наружный членик;
2 — внутренний членик;
3 — ядро; 4 — колбочко-
вое волокно; 5 — колбоч-
ковая ножка; 6 — эллип-
соид: 7 — наружная по-
граничная перепонка; 8 —
миоид.

сетчатки преобладают колбочки, по боковым частям сетчат-
ки— палочки. В месте вхождения зрительного нерва в глаз-
ное яблоко (соске зрительного нерва) отсутствуют и колбоч-
ки и палочки. Это место называется слепым пятном, так как
его раздражение светом не вызывает никаких зрительных
ощущений. Полную противоположность слепому пятну со-
ставляет желтое пятно, лежащее несколько к виску и находя-
щееся над местом вхождения зрительного нерва. Это место
является местом наиболее ясного видения. Желтое пятно у че-
ловека состоит преимущественно из колбочек. В центральной
ямке желтого пятна образуется угол (угол а) пересечения
между оптической осью и линией фиксации рассматриваемого
предмета (зрительной осью), что обеспечивает максимальную
четкость изображения предмета на сетчатой оболочке.
Есть основания полагать, что палочковые фоторецепторы
являются аппаратами сумеречного или ночного зрения (ощу-
щения светлоты, яркости, различных переходов от света
к темноте и наоборот), т. е. обеспечивают общую светочув-
ствительность, представляя собой сложное приспособление
преимущественно к интенсивности освещения.
Вместе с изменением интенсивности освещения изменяется
соотношение между отражением и поглощением световых лу-
чей предметами окружающей организм среды. При этом имеет
место преломление и разложение светового потока на волны
различной длины и частоты колебаний. Поэтому и животные
с ночным зрением дают некоторые физиологические реакции
на синие и зеленые лучи. Установлено, что в сетчатках глаз
с ночным зрением наиболее значительные электрические коле-
бания отмечаются при действии на глаз синих и зеленых
лучей. В сетчатках птиц с дневным зрением наибольшие элек-
трические колебания вызывает воздействие длинноволновых
лучей (красных, оранжевых, желтых), а наименьшие—корот-
коволновых лучей. При этом нужно иметь в виду, что у ноч-
ных птиц сетчатка состоит из палочковых приборов. Следова-
тельно, отражение интенсивности освещения в палочковых
приборах невозможно без отражения хотя бы некоторой
части спектра, т. е. световых лучей определенной длины волны
(в данном случае — коротких световых волн).
Однако палочковые приборы не обеспечивают того тон-
чайшего дробления светового потока на составляющие его
волны различной длины, которое осуществляется колбочко-
выми приборами. Благодаря этим аппаратам мы различаем
основные цвета, их переходы и сочетания. Кол бочковые при-
боры у человека обеспечивают и наибольшую остроту зрения
в том случае, если изображение предмета падает на централь-
ную ямку, заполненную колбочками.

Для нормального человеческого зрения необходима совме-
стная деятельность колбочковых и палочковых аппаратов.
В случае недоразвития или поражения палочковых или кол-
бочковых аппаратов возникают дефекты зрения. Так, недо-
статочность или отсутствие палочковых аппаратов порождает
недостаток зрения (так называемую куриную слепоту), при
котором человек плохо видит в сумерках или при слабом
освещении. Недостаточность или отсутствие колбочковых
аппаратов порождает другой недостаток — полную цветосле-
поту, т. е. неразличение цветов, видение днем всех предметов
серыми и слабое видение предмета при ярком освещении.
Нельзя, однако, было бы думать, что эти недостатки всегда
являются врожденными недостатками самой сетчатой оболоч-
ки. Подобные недостатки зрения обнаруживаются и при на-
личии необходимого состава самой сетчатой оболочки. Так,
при некоторых отеках, сотрясениях и ушибах головного мозга,
а также общем крайнем истощении организма отмечается яв-
ление куриной слепоты, полная цветовая слепота может быть
временным явлением в остром состоянии сотрясения или уши-
бов головного мозга. Следовательно, подобные недостатки
зрения не могут быть полностью объяснены лишь дефектами
строения сетчатки без учета решающей роли головного мозга.
Нервно-физиологический характер деятельности сетчатой
оболочки ясно выступает в характере взаимодействия палоч-
ковых и колбочковых приборов. Деятельность одних приборов
(например, колбочковых) тормозит деятельность других (на-
пример, палочковых). При возбуждении центральной части
сетчатки понижается чувствительность боковых частей сетчат-
ки (по своему составу преимущественно палочковых), а воз-
буждение боковых частей сетчатки понижает возбудимость
центральной части сетчатки, по своему составу преимуще-
ственно колбочковую.
В этом сопряженном характере возбуждения и торможе-
ния (взаимной индукции) дневного и сумеречного зрения
ясно проявляется регулирующая деятельность коры больших
полушарий головного мозга. По Ухтомскому, в этом факте
проявляется координирующее влияние общего нервного пути,
установка мозговых центров то на различение света и теней
(светоразличение или сумеречное зрение), то на различение
цветов (цветоразличение или дневное зрение). Эти установки
весьма подвижны и сменяются нередко с большой скоростью.
Поэтому в зрении человека мы имеем постоянное динамиче-
ское взаимодействие между свето- и цветоразличением. Они
не только тормозят, но и возбуждают друг друга в определен-
ных случаях. Так, если рассматривать в темноте освещенную
точку на большом расстоянии, то она будет нами восприни-

маться мерцающей, причем это мерцание может быть поли-
хроматическим (многоцветным), несмотря на то, что мы смо-
трим на белый кружок, находящийся на черном фоне, или
черный кружок на белом фоне. Многоцветное мерцание не-
цветных объектов свидетельствует о том, что возбуждение
палочек распространяется и на колбочковые приборы. Напро-
тив, при рассматривании синего или голубо-зеленого объекта
на далеком расстоянии мы будем видеть эти цвета, но с боль-
шой примесью серого. В этом случае нередко также имеет
место мерцание, но уже не хроматическое (цветное), а ахро-
матическое (колебание от белого к серому и черному и на-
оборот)-
Следовательно, зрительный рецептор работает как единое
целое в силу общей нервной регуляции работы глаза. Дневное
или цветное зрение носит название хроматического, сумереч-
ное или ночное зрение—название ахроматического зрения.
В силу взаимодействия обеих форм зрения ахроматическое
зрение у человека развивается под влиянием хроматического
зрения, особенно различения синих и фиолетовых цветов, а
хроматическое зрение совершенствуется при помощи ахрома-
тического зрения в отношении различения светлот цветных
поверхностей воспринимаемых предметов.
Для общей характеристики глаза важно определить глаз-
ную ось, или анатомическую соразмерность глаза. Нормаль-
ный глаз является анатомически соразмерным, при котором
точка наиболее дальнего видения отнесена в бесконечность.
Если глаз устроен так, что падающие на него параллельным
пучком лучи без какого бы то ни было усилия аккомодации
собираются в фокус как раз на сетчатке, то это будет глаз
анатомически соразмерный, нормальный. Отклонениями от
анатомически соразмерного глаза являются несоразмерные
глаза с близорукостью или, напротив, дальнозоркостью.
Близорукость имеет место в случаях, когда длина оси гла-
за превышает нормальную или когда чрезмерно велика сила
преломляющих сред глаза (кривизна хрусталика больше).
Параллельный пучок лучей, падая на глаз, собирается в фо-
кус впереди центральной ямки сетчатки, куда и падает пучок
расходящихся лучей, отчего построение изображения будет
расплывчатым. Дальнозоркость имеет место при малой длине
оси глаза или слабой силе его преломляющих сред), в силу
чего пучок параллельных лучей собирается в фокус за цен-
тральной ямкой сетчатки. При этом на сетчатку упадут сходя-
щиеся лучи, а построение изображения также будет расплыв-
чатым. Ближайшая точка ясного зрения у такого глаза даль-
ше, чем у нормального.
Дальнозоркость и близорукость вполне компенсируются

оптическими приспособлениями (очками). Эти недостатки не-
соразмерности глаз ослабляются также специальными упраж-
нениями глаз, особенно аккомодационного механизма.
Зрительные нервы
Передача возникающего в сетчатой оболочке возбуждения
в головной мозг осуществляется зрительным нервом. Он со-
стоит из огромной массы нервных волокон, идущих от сетчат-
ки в мозг. Этих волокон зрительного нерва насчитывают до
800000—1700 000.
В среднем нервное волокно связано с большой группой
палочек и колбочек (около 200 этих чувствительных клеток
сетчатки). Но в действительности соотношение между числом
чувствительных клеток, приходящихся на одно волокно, раз-
лично в разных местах сетчатки. Число этих клеток, приходя-
щихся на одно волокно, возрастает от центральной части сет-
чатки к боковым ее частям. Наибольшее число клеток на одно
волокно приходится в боковых частях сетчатки, а наимень-
шее — в центральной ямке желтого пятна. Из этого можно
заключить, что связь колбочковых аппаратов с волокном
является более расчлененной, нежели связь палочек с нерв-
ным волокном (более групповая и нерасчлененная). Нервные
волокна образуют в зрительном нерве три главных пучка,
идущих от различных областей сетчатки: а) от внешней по-
ловины, которой считается височная половина сетчатки; б) от
внутренней половины, которой считается носовая половина сет-
чатки, и в) центральной (макулярной) области сетчатки. По
ходу зрительного нерва от обоих глаз волокна частично пере-
крещиваются в так называемом хиазме (место перекреста зри-
тельных нервов). Волокна, идущие от внутренней (носовой)
части сетчатки, направляются к полушарию головного мозга
противоположной стороны, например от внутренней (носовой)
части правого глаза волокна идут в левое полушарие и наобо-
рот. Волокна же внешней (височной) половины сетчатки идут
в полушарие одноименной стороны (например, от левого гла-
за в левое же полушарие).
Предполагается, что волокна от центральной области сет-
чатки идут в оба полушария, раздваиваясь на две части —
перекрещивающиеся и неперекрещивающиеся.
Световые раздражения от одного и того же предмета воз-
буждают сетчатые оболочки обоих глаз, это возбуждение рас-
пространяется по зрительным нервам в оба полушария. В ре-
зультате этой совместной работы обоих полушарий человек
видит не два раздельных, а одно целостное изображение од-
ного предмета, воспринимавшегося двумя глазами. Это един-

ство зрительного образа имеет исключительное значение для
пространственного видения, и оно обусловлено деятельностью
мозговых концов светового анализатора.
Надо отметить, что для возбуждения воспринимающих
клеток коры имеет большое значение число одновременно воз-
бужденных нервных волокон, а также частота импульсов, по-
сылаемых волокнам в зрительные воспринимающие центры
коры головного мозга. С этим связана площадь возбуждаемой
коры и интенсивность возбуждения соответствующих элемен-
тов мозгового конца светового анализатора.
Ядро и рассеянные элементы светового анализатора
Зрительные нервы огибают ножки большого мозга и вхо-
дят в подкорковые зрительные центры, лежащие у основания
больших полушарий. Среди подкорковых зрительных центров
наибольшее значение имеет наружное коленчатое тело, где
оканчиваются почти все волокна зрительного нерва. Передача
возбуждения в корковый центр происходит уже непосредствен-
но из подкорковых зрительных центров, особенно наружного-
коленчатого тела. Зрительный бугор и четверохолмие выпол-
няют функции передачи раздражений в глазодвигательный
центр, лежащий в основании вещества мозга.
В наружном коленчатом теле имеется шесть слоев серого
вещества. В одних слоях оканчиваются перекрещивающиеся
волокна от сетчатки противоположного глаза, в других — не-
перекрещивающиеся волокна от сетчатки глаза той же сто-
роны.
Из подкорковых центров в корковый зрительный центр
идут особые нервные волокна, так называемые волокна Гра-
циоле, некоторая часть которых направляется в височную
область коры больших полушарий, а основная часть этих
волокон направляется в затылочные доли коры больших полу-
шарий головного мозга. Корковый зрительный центр распо-
ложен именно в затылочных зонах коры, причем ядро свето-
вого анализатора преимущественно связано с областью ареа-
стриата. В этой области внутренний клеточный зернистый
слой расщепляется на два слоя мощным пластом миелиновых
волокон. Подобное расщепление имеется в мозгу лишь тех
животных, которые обладают парными глазами. Полагают,
что в этих двух слоях отражаются изображения с сетчаток
обоих глаз.
В слое больших звездчатых клеток в этой области проис-
ходит слияние возбуждений, поступающих от односторонних
половин сетчаток обоих глаз. Раздражение зрительной области
коры вызывает светоощущения и движение глазных яблок.

Корковый зрительный центр так внутренне связан с сетчатка-
ми глаз, что каждому пункту зрительной области коры соот-
ветствует определенный пункт сетчатки. Зрительная область
коры является как бы проекцией изображений, которые пер-
вично строятся всей оптической системой глаза на сетчатой
оболочке.
При поражении области ареа стриата у человека наступает
своеобразная слепота, которую больные не всегда осознают,
так как продолжают ощущать свет и известным образом
ориентироваться в пространстве. Но при сохранении свето-
ощущения и ориентации в направлениях световых лучей боль-
ные теряют способность воспринимать формы и пространст-
венные признаки и отношения предметов, а также не узнают
или плохо узнают ранее виденные ими предметы окружаю-
щей среды.
Этот факт неполной потери зрения при тяжелом пораже-
нии (ранении, контузии, сосудистом заболевании мозга) было
невозможно объяснить в свете традиционных представлений
о локализации зрительных функций.
Методом условных рефлексов Павловым было точно уста-
новлено, что временные связи на световые раздражения не
могут возникать в подкорковых зрительных центрах, через
которые лишь проводится возбуждение от сетчаток глаза.
Условные рефлексы на световые раздражители замыкаются
лишь в коре головного мозга.
Павлов установил, что в затылочных долях имеется ядро
зрительного анализатора, делающее возможным самые слож-
ные комплексные зрительные раздражения.
После удаления затылочных долей у собак полностью раз-
рушалось подметное зрение. Ни люди, ни другие животные,
ни пища не различались такими собаками. Собака без заты-
лочных долей находила пищу лишь по запаху или ориентиро-
валась по привычным звукам, сопровождающим подачу пищи.
При этом у такой собаки в нормальном состоянии оставались
оптический и мышечный аппараты глаз и зрительные нервы.
Павлов установил, что потеря предметного зрения в этих
случаях означает утрату высшего синтеза и анализа световых
раздражений, которые осуществляются ядром зрительного
анализатора. Эти опыты объективно установили существова-
ние ядра зрительного анализатора в затылочных долях коры
больших полушарий. Но зрительный анализатор распростра-
нен гораздо шире, «может быть по всей массе больших полу-
шарий» (Павлов). У собак без затылочных долей легко об-
разовывались условные рефлексы на общее освещение комна-
ты, где проводились опыты, причем собаки различали доволь-
но прочно изменения интенсивности этого освещения. В осве-

щенном пространстве собака обходила затененные предметы и
уходила в открытую дверь, как в светлое место. Оказалось,
далее, что такие собаки не только дифференцировали степени
освещенности (свет и тени), но и некоторые простые формы
затемненных и освещенных предметов (например, отличали
форму креста как условный сигнал пищевого подкорма от
формы круга, не подкреплявшегося затем пищей). Но у этих
же собак не могли быть выработаны условные рефлексы на
отдельные предметы, являющиеся сложными комплексными
раздражителями, для восприятия которых необходим высший
синтез и анализ. В нормальном поведении животное имеет
дело с движущимися предметами на разных расстояниях и
при различных условиях освещения, причем большое значение
имеет различение объемности предметов, которая в опытах
заменялась плоскостными двухмерными формами.
Но самая возможность различения форм при поражении
ядра зрительного анализатора свидетельствует о важной роли
рассеянных элементов зрительного анализатора. Эти элемен-
ты осуществляют как анализ изменения интенсивности света,
так и элементарный анализ форм внешних предметов.
Корковое нарушение зрительных функций зависит от тя-
жести поражения коры больших полушарий головного мозга.
Самое минимальное нарушение мозгового конца зритель-
ного анализатора вызывает ограничение поля зрения. Значи-
тельно более тяжелое нарушение выражается в неразличении
предметов (отсутствие предметного зрения). Максимальное
нарушение работы зрительного анализатора выражается в
полной потере различения интенсивностей освещения, т. е.
потере светоощущений. Последнее, наиболее тяжелая форма
нарушений, имеет место при поражении рассеянных элемен-
тов анализатора по всей коре головного мозга.
Открытие Павловым различия функций ядра и рассеянных
элементов зрительного анализатора имеет особое значение
для понимания механизмов зрения человека. У собак отсут-
ствует или слабо развито цветовое зрение, составляющее у че-
ловека функцию ядра зрительного анализатора. Возможно,
что некоторые функции цветного зрения связаны как с ядром,
так и с рассеянными элементами анализатора. Преимущест-
венный распад способности различать зеленый, голубой, синий
и фиолетовый цвета у больных с нарушением затылочных
долей дает основание думать, что коротковолновые цвета тре-
буют большей работы высшего синтеза и анализа, нежели
длинноволновые. На это указывает и факт более раннего об-
разования реакции ребенка на красный, оранжевый, желтый
цвета сравнительно с голубым, синим и фиолетовым.
Особенное значение для человека имеет пространственное

видение, наиболее тесно связанное (как и предметное зрение)
с ядром зрительного анализатора. Но отдельные элементы
пространственного видения (например, различных светотеней
ближних и дальних предметов) осуществляются работой рас-
сеянных элементов зрительного анализатора и т. д.
Мозговой конец анализатора не только соединяет в одно
целое (синтезирует) многие тысячи отдельных возбуждений,
идущих в мозг от отдельных точек сетчатки и из отдельных
волокон зрительного нерва; поступающие световые раздраже-
ния вновь анализируются, расчленяются, соотносятся с накоп-
ленным индивидуальным опытом организма. Кора головного
мозга вносит существенные поправки в показания глаза, ис-
правляет их в соответствии с действительностью. Так, на сет-
чатке глаза изображение предметов дано в перевернутом
виде, в обратном положении. Взаимодействие зрительного
анализатора с мышечно-суставным и кожным анализаторами
вырабатывает установку на правильное изображение, т. е. пе-
ревертывает оптическое изображение в глазу на действитель-
ное положение предмета.
При построении оптического изображения в глазу ближе
лежащие передние части предмета воспроизводятся большими,
нежели его более отдаленные, позади лежащие части. В этом
отношении аппарат глаза производит точное оптическое изо-
бражение соотношения передней и задней частей предмета,
но эта оптическая правильность еще не является действитель-
но правильной.
На основе образования и закрепления условных рефлексов
кора головного мозга исправляет несоответствие между опти-
ческим изображением в глазу и действительным соотноше-
нием частей предмета.
Посредством временных связей анализатор развивается и
совершенствуется. Благодаря временным связям (накапли-
ваемому индивидуальному опыту) мозговой конец зритель-
ного анализатора регулирует работу глаз и состояния зри-
тельных проводников, настраивает их на более высокий и
совершенный уровень отражения природы света и цвета, всех
предметов внешнего мира, воспринимаемых в определенных
условиях освещения.
Поле зрения
Важным условием нормального зрения является нормаль-
ное поле зрения, позволяющее обозревать освещенное про-
странство, в котором находятся те или иные предметы внеш-
него мира.
В психологии, физиологии и врачебной практике полем

зрения называется пространство, которое может видеть
неподвижный глаз, т. е. фиксирующий в данный момент какой-
либо предмет или точку. Легко заметить, что при сосредото-
чении взора на каком-либо предмете мы видим не только этот
предмет, но и окружащее его пространство сверху, снизу, с бо-
ков. Но это пространство поля зрения в данный момент бес-
конечно мало по сравнению с обозреваемым нами простран-
ством при перемещении взора, т. е. при движении глазных
яблок.
Однако и при перемещении взора мы имеем сочетание или
суммацию ряда одновременно действующих полей зрения.
Можно даже сказать, что отдельное расчлененное и устойчи-
вое поле зрения развивается из постоянной смены полей зре-
ния, т. е. из суммации многих полей зрения. В первые месяцы
жизни ребенок не способен фиксировать взор, у него еще нет
и содружественных движений глаз. «Обозрение» пространства
ребенком происходит по типу безусловного ориентировочного
рефлекса путем поворота головы на любое сильное внешнее
раздражение. Вместе с развитием высшей нервной деятель-
ности образуется способность фиксации взора и анализа раз-
дражителей, находящихся в поле зрения в данный момент.
Устойчивость взора является условием образования расчле-
ненного и устойчивого поля зрения, а вместе с тем условием
внимания или установки на предмет, действующий в данный
момент на органы чувств.
В поле зрения даны и определенные условия для светлот-
ного и цветового контраста, для сравнения формы и величины
предметов и т. д. Поле зрения человека складывается из раз-
дельных полей зрения каждого из глаз. Бинокулярное поле
зрения (обоих глаз) совершеннее монокулярного (одного
глаза), поскольку каждое из полей зрения отдельного глаза
ограничено участком, прилегающим к соответствующей поло-
вине носа. В последнем легко убедиться, закрыв один глаз и
устремив взор другого глаза вперед. Носовая перегородка
будет как бы обрезать соответствующую часть поля зрения
(для левого глаза — правую часть, для правого — левую
часть). Бинокулярное поле зрения ослабляет ограничивающее
действие этой помехи.
Путем сравнительного исследования изменений поля зре-
ния одного и того же глаза в разных положениях (движение
его кнаружи, т. е. в правую сторону для правого глаза, кнутри,
т. е. в противоположную для глаза сторону, кверху и книзу)
можно установить основные изменения поля зрения. В норме
для объектов белого цвета границы поля зрения характери-
зуются следующими величинами: кнутри — 60°, кнаружи —
90°, книзу — 70°, кверху — 60°. Таким образом, границы поля

зрения неравномерны даже в отношении движения самого
простого объекта. Наибольшая величина характеризует на-
правление кнаружи, затем книзу, а направление кверху и кну-
три характеризуется наименьшей для этих условий величиной
(разница — 30°). Поле зрения для цветных объектов сужает-
ся сравнительно с условиями восприятия белого цвета. Оно
меньше для синего цвета, еще меньше для красного цвета и
наименьшее для зеленого цвета (см. рис. 6).
Еще более су-
жается поле зрения
для предметного зре-
ния, т. е. момента
появления в боковых
частях поля зрения
какого-либо умень-
шенного изображе-
ния предмета. Опы-
ты с периметром под-
тверждают большую
чувствительность бо-
ковых частей сетчат-
ки к светотеням и
меньшую их чувстви-
тельность к цветам.
В своей основе
поле зрения зависит от состояния коры головного мозга, осо-
бенно мозгового конца зрительного анализатора. При органи-
ческих заболеваниях больших полушарий головного мозга
происходит то или иное нарушение поля зрения. К этим цент-
ральным, мозговым, нарушениям поля зрения относится кон-
центрическое сужение поля зрения (по всем направлениям),
центральные скотомы (выпадение отдельных участков внутри
поля зрения), гемианопсии (выпадение половины поля зрения)
и т. д.
Так, например, при поражении левого зрительного
тракта имеет место гемианопсия резко обрезанного типа
(рис. 7).
Исследование поля зрения поэтому составляет необходи-
мый прием диагностики ряда мозговых заболеваний.
Мозговая обусловленность поля зрения ясно сказывается
при сравнении детей нормальных и умственно недостаточных,
у которых наблюдается концентрическое сужение поля
зрения.
Развитие полей зрения у взрослого человека связано с ха-
рактером его деятельности. Постоянная работа по наблюде-
нию способствует расширению полей зрения.
Рис. 6. Поле зрения для цветных и ахромати-
ческих объектов (правый глаз).

Угол зрения
Поле зрения является общим условием протекания зри-
тельного ощущения и восприятия. Другим общим условием
этих ощущений и восприятий является угол зрения.
Каждая отдельная точка освещенного предмета, воздей-
ствующего на глаз, при определенных условиях возбудимости
и адаптации порождает ощущения. Но поверхность предмета
состоит из множества точек, которым соответствует и множе-
ство зрительных ощущений от одного и того же предмета.
Количество одновременно возникающих ощущений опре-
деляется общей площадью раздражений сетчатки глаз. На эту
зависимость числа одновременно возникающих зрительных
ощущений от площади раздражения сетчатки указал Сеченов.
Им было подчеркнуто, что площадь раздражения глаза зави-
сит в свою очередь от физических условий наблюдения. Эти-
ми условиями являются: а) расстояние от наблюдателя до на-
блюдаемого объекта и б) величина объекта при данной ди-
станции наблюдения.
Человек видит одни и те же предметы на разных расстоя-
ниях, следовательно, уменьшенными или увеличивающимися.
Рис. 7 (а,б). Гемианопсия при поражении левого зрительного тракта.
/ — левый; 2 — правый.

так как либо ок сам движется, либо движутся предметы от-
носительно человека. Состояние полного покоя, неподвижно-
сти человека и воспринимаемых им предметов является част-
ным случаем. Зрительный анализатор человека чрезвычайно
тонко и точно реагирует на изменения светлоты, цветов и
форм предметов с изменением расстояний. Угол зрения есть
отношение дистанции наблюдения к величине видимого пред-
мета. Чем больше величина предмета и меньше дистанция на-
блюдения, тем больше угол зрения.
Зрительные ощущения и восприятия под большим углом
зрения дают наиболее точно и быстро правильные образы ве-
щей. Малый угол зрения затрудняет работу зрительного ана-
лизатора, так как уменьшается общая площадь возбуждения
сетчатой оболочки. Зрительные ощущения и восприятия под
малым углом зрения требуют большего времени для отраже-
ния действительного цвета, светлоты и формы воспринимае-
мых вещей.
Лучи света, идущие от какого-нибудь тела к глазу, обра-
зуют угол, упирающийся своей вершиной в зрачок. От этого
угла зрения и зависит видимая величина предмета, а следова-
тельно, и площадь возбуждения глаза.
От угла зрения зависит характер распознавания цвета и
формы вещей. Под малым углом зрения изменяется цвето-
ощущение. Зотовым показано, что под малым углом зрения
оранжевый цвет (на белом фоне) сильно краснеет, а зеленый
цвет голубеет. Эти изменения тем больше, чем меньше углы
зрения, под которыми изменяется цвет.
При дальнейшем уменьшении угла зрения поверхности
предметов теряют свою цветность и ощущаются как ахрома-
тические (светло- или темно-серые), поэтому с самолета лес
будет казаться уже не зеленым, а серым ( с большой высоты).
Угол зрения в известной мере определяет соотношение ахро-
матического и цветного зрения. Под большим углом зрения
цветное зрение становится более точным и устойчивым. Еще
большее значение имеет угол зрения для предметного зрения,
различения частей и свойств предмета.
С расстояния 2 м можно разглядеть морщинки на лице че-
ловека, которых уже совершенно не видно, например, с рас-
стояния в 10 м. На расстоянии в 50—100 м не всегда можно
узнать знакомого человека, а на расстоянии 1000 м трудно
определить его пол, возраст, характер одежды. С расстояния
5000 м человек вообще уже не будет виден невооруженным
глазом.
Для определения угла зрения измеряется угловой попереч-
ник предмета, выражаемый в обычных для углов размерах —
градусах, минутах и секундах.

Чем дальше предмет, тем меньше его угловой поперечник.
Границей видения предмета является угловая величина не.
меньше Г. Угол зрения важен для определения светочувстви-
тельности к разным частям спектра световых лучей, особен-
но для определения порогов пространственного видения.
Общие качества зрительных ощущений
Зрительные ощущения характеризуются определенными
качествами отражения светового потока и составляющих его
волн различной длины и частоты колебаний.
Наиболее общим для всех зрительных ощущений качест-
вом является светлота. Это качество зрительных ощущений
зависит от коэффициента отражения воспринимаемого тела,
т. е. интенсивность ощущения светлоты воспринимаемого
предмета, является функцией всего мозгового конца анализа-
тора и его ядра и рассеянных элементов и наиболее общим
качеством зрительных ощущений, отражающим переходы от
света к темноте, степень воздействующего на глаз света.
Белая поверхность отличается наибольшим коэффициентом
отражения (например, для белой писчей бумаги от 0,60 до
0,85 падающего на нее света). Черная поверхность (например,
черная бумага для завертывания фотопластинок имеет коэф-
фициент отражения 0,04, а черный бархат 0,003 отражения
падающего на него света). Человеческий глаз весьма чувстви-
телен к изменениям светлоты на всем обширном диапазоне от
полного отражения света поверхностями предмета до их по-
глощения. Человек может различать до 200 переходов по свет-
лоте от черного до белого цвета.
Большое значение для усиления цветоощущений имеет
светлотный контраст, т. е. разность коэффициентов отражений
воспринимаемого предмета и окружающего его светлотного
фона. Светлотные соотношения весьма важны и при цвето-
ощущениях, где они способствуют выделению яркости цвета
и его заметности. Цветоощущения, кроме светлоты, характе-
ризуются цветовым тоном и насыщенностью. Под цветовым
тоном понимается качественное своеобразие цвета, определя-
емого как синий или красный и т. д., зависящее от преоблада-
ния в световом потоке волны определенной длины.
Цветовой тон зрительных ощущений непосредственно от-
ражает волновые свойства света и является высшим анали-
зом спектрального состава светового потока.
С цветовым тоном тесно связано другое качество цвето-
ощущений— насыщенность, т. е. степень выраженности дан-
ного цветового тона или, иначе говоря, степень отличия дан-
ного цвета от серого, одинакового с ним по светлоте.

Цветоощущения усиливаются и уточняются при цветовом
•контрасте, т. е. разности цветового тона и насыщенности вос-
принимаемого предмета и окружающего предмета фона.
Общим качеством зрительных ощущений является их пред-
метность, т. е. отнесенность светлоты цветового тона и насы-
щенности к определенному предмету внешнего мира, проекция
этих качеств на предмет, воздействующий в данный момент
на зрительный рецептор.
Предметность зрительных ощущений обусловливает их
одновременное взаимодействие при воздействии множества
точек поверхности предмета на один и тот же рецептор.
В силу предметности зрительных ощущений мы видим гра-
ни и контуры освещенных предметов, форму, величину, про-
тяженность, положение в пространстве.
Особую форму составляет пространственное видение, яв-
ляющееся результатом взаимодействия зрительных и мышеч-
ных ощущений. Виды зрительных ощущений различны.
Ахроматическое зрение
Ахроматическое зрение характеризуется двумя видами
чувствительности: 1) абсолютной световой чувствительностью,
2) различительной (разностной) световой чувствительностью.
Абсолютная чувствительность к свету определяется по мини-
мальному количеству лучистой световой энергии, раздражаю-
щей сетчатую оболочку глаза. Единицей измерения этой энер-
гии считается эрг.
Как пишет Кравков, «чтобы энергией порогового светового
раздражения, падающего на зрачок, нагреть 1 грамм воды на
1° тепла, потребовалось бы накапливать эту энергию в течение
почти 60 000 000 лет».10 Действительно, человеческий глаз
обладает исключительно высокой абсолютной чувствительно-
стью к свету. Так, для того чтобы вызвать едва заметное ощу-
щение точки белого цвета, необходима энергия не больше
1,95 X Ю-9 эрг/сек. Пороговая энергия для голубых лучей
(491 ммк) в условиях сумеречного зрения равна 3,22 X Ю"9
эрг/сек (данные Пинегина). В этих же условиях энергия зеле-
ных лучей (507 ммк) при площади раздражения в 2 угловые
минуты в диаметре и времени действия на глаз в Vs сек равна
всего 1,3—2,6 X 10-10 эрг/сек и т. д. Эти данные свидетель-
ствуют об очень низких порогах светоощущений, т. е. об очень
высокой абсолютной чувствительности человека к свету. Раз-
10 С. А. Кравков. Глаз и его работа, 4-е изд. М., Изд. АН СССР,
1950, стр. 194.

личие световой чувствительности при действии световых волн
различной длины свидетельствует о высокой чувствительности
ахроматического зрения к особенностям волновой природы
света. Впервые Вавилов открыл высокую чувствительность
человека в отношении количества фотонов, т. е. световых кван-
тов. По его данным, в условиях темновой адаптации человек
способен увидеть лучистую энергию, равную всего несколь-
ким квантам (для лучей в 505 ммк—8 квант). «...Человече-
ский глаз при благоприятных условиях обладает почти пре-
дельной, физически возможной чувствительностью и во много
тысяч раз • превосходит чувствительность лучших радио-
метров».11 Если перевести данные о пороговых раздражите-
лях с ранее проведенных единиц (эргов и квантов) на еди-
ницы измерения силы света, то окажется, что эта сила будет
равняться тысячным долям 1 св (для глаза, адаптированного
в темноте, при условии полной прозрачности атмосферы на
расстоянии 1 км).
Абсолютная световая чувствительность палочкового зре-
ния в тысячи раз выше абсолютной световой чувствительно-
сти колбочкового зрения.
Нужно подчеркнуть, что абсолютная световая чувствитель-
ность палочкового зрения является исключительно высокой и
при восприятии под малым углом зрения, т. е. при
наблюдении за объектом малой величины на больших расстоя-
ниях. Абсолютная световая чувствительность сравнительно
с абсолютной цветовой чувствительностью имеет и больший
диапазон (считая ее протяженность по полю зрения). Цвето-
ощущение снижается с перемещением раздражения от цен-
тральной ямки желтого пятна сетчатки к боковым частям
сетчатки. Абсолютная световая чувствительность палочкового
зрения, напротив, слабее в центре сетчатки. Зона максималь-
ной чувствительности к свету находится между 10—15° от
центральной ямки к боковым частям сетчатки.
Исследование Гассовского и Никольской показало, что*
этот максимум сосредоточен в области 10°.
Световая чувствительность и на более отдаленных от
центра боковых сторонах поля зрения значительно превосхо-
дит чувствительность к цветам. Исключением являются край-
ние боковые границы поля зрения, характерные минимумом
или полным отсутствием чувствительности.
Абсолютная световая чувствительность неодинакова у раз-
ных людей. Ее высокое развитие зависит от того, является ли
она жизненно необходимой для человека, включается ли она
в его деятельность в качестве постоянного и важного средства.
11 Там же, стр. 195.

Фотометристы, астрономы, рентгенологи, солдаты и офицеры,
действующие в условиях ночной разведки и т. д., в силу этого
обладают очень высокой абсолютной чувствительностью суме-
речного зрения. 12 На развитие их абсолютной световой чув-
ствительности большое влияние оказывают различные раздра-
жители, сочетающиеся во времени с действием минимальных
освещенностей.
Абсолютная световая чувствительность условнорефлектор-
но изменяется и повышается.
Так, сочетая во времени какой-либо индифферентный раз-
дражитель (например, стук метронома) с освещением глаза
(безусловным раздражителем сетчатки), образуем условный
рефлекс. В последующем стук метронома без засвета глаз
будет вызывать светоощущение той пороговой величины, кото-
рая обусловлена первоначальным действием освещения на
глаз. Пользуясь условнорефлекторным изменением световой
чувствительности, можно значительно сокращать время темно-
вой или световой адаптации.
Большое значение для увеличения абсолютной чувстви-
тельности глаза имеет одновременное раздражение светом не-
скольких пространственно-раздельных мест сетчатки одного
глаза. Теплов и Севрюгина установили, что порог светоощуще-
ния для отдельного точечного раздражителя снижается (т. е.
чувствительность повышается), если воздействовать одновре-
менно на сетчатку несколькими пространственно-раздельными
точечными раздражителями одинаковой яркости (при расстоя-
нии между ними 18—41 угловых минуты). Взаимодействие
одновременно возникающих световых ощущений повышает
абсолютную чувствительность в отношении отдельно взятого
минимального светового раздражителя (точечного раздражи-
теля).
Особенно большое значение для абсолютной световой чув-
ствительности имеет совместная работа обоих глаз (биноку-
лярное зрение). Гассовский и Хохлова показали, что световая
чувствительность при бинокулярном зрении превосходит све-
товую чувствительность монокулярного зрения в среднем
в 1,9 раза. Абсолютная световая чувствительность исследует-
ся в определенных условиях адаптации, т. е. приспособления
уровня чувствительности глаза к интенсивности действующего
на него светового раздражителя.
В темноте резко возрастает чувствительность глаза к ма-
лым яркостям воздействующего на него света, значительно
снижаются абсолютные пороги световых ощущений. После
12 См. Г. X. Кекчеева. Ночное зрение. М., Изд. «Советская на-
ука», 1942.

определенной адаптации к темноте световая чувствительность
глаза человека возрастает в сотни тысяч раз. Рост абсолют-
ной световой чувствительности в темноте исчисляется от на-
чального уровня ее, определяемого яркостью того света, к ко-
торому глаз был адаптирован до погружения в темноту. Об
этом росте абсолютной световой чувствительности в условиях
темновой адаптации дает представление табл. 1.
Таблица 1
Рост чувствительности глаза в темноте (по Нагелю)
Время пребыва-
ния в темноте,
в мин
Чувствитель-
ность,
в отн. ед.
Время пребыва-
ния в темноте,
в мин
Чувствитель-
ность,
в отн. ед.
0,5
20
26
94 700
4
75
31
174000
9
1 850
39
195 000
14
10400
51
208 000
19
26000
61
215 000
23
69500
—
—
Максимум абсолютной световой чувствительности ахрома-
тического зрения достигается на 45—50-й минутах пребыва-
ния в темноте. После этого момента чувствительность задер-
живается и продолжается далеко не так интенсивно. Найдены
способы ускорения процесса темновой адаптации, а вместе
с тем сокращения его периода. Кекчеев указывает на пять та-
ких способов, которые практически применимы, в частности,
в условиях ночной боевой разведки. К ним относятся: 1) регу-
лирование освещения перед переходом в темноту (рекомен-
дуется перед выходом в темноту находиться в помещении
с умеренным, а не сильным освещением); 2) ношение очков
с цветными стеклами (ношение очков с желто-зелеными фильт-
рами до выхода в темноту), которое, однако, связано со мно-
гими неудобствами и отрицательными следствиями; 3) засвет
глаз белым светом (после пребывания человека в помещении
с умеренным освещением перед выходом в темноту), который
повышает уровень светочувствительности; 4) засвет глаз крас-
ным светом (действующим скорее, нежели засвет белым све-
том), при котором уровень световой чувствительности увели-
чивается в 5—6 раз сравнительно с обычным уровнем и дер-
жится дольше двух часов после засвета; 5) применение
вкусовых или обонятельных раздражителей, повышающих об-
щую возбудимость нервной системы и усиливающих основной

очаг возбуждения в световом анализаторе. Особенное значение
для ускорения процесса темновой адаптации имеет условно-
рефлекторное регулирование световой чувствительности, при-
чем роль условного раздражителя с успехом может выполнить
слово. Так, после сочетания слова «свет» с определенной интен-
сивностью освещения или электрическим раздражением глаза
можно выработать повышение световой чувствительности
только на одно это слово «свет».
Адаптация необходима не только для палочкового, но и
для колбочкового зрения, так как колбочковая чувствитель-
ность также зависит от запаса вещества, способного разла-
гаться под действием света.
Характер изменений абсолютной световой чувствительности
в условиях приспособления глаза к постоянному освещению
(световой адаптации) качественно иной. Длительное пребыва-
ние на свету требует предохранения глаза от перераздраже-
ния и утомления, в силу чего корковое торможение регули-
рует силу возбуждения рецептора. Световой адаптацией глаза
называется понижение его абсолютной световой чувствитель-
ности, происходящее от изменения в палочках сетчатки за-
паса светочувствительных веществ и охранительной функции
коркового торможения. Световая адаптация представляет со-
бой своеобразный процесс, начинающийся с крайнего пониже-
ния чувствительности. Выйдя из темного помещения на ярко
освещенный снег, мы как бы ослепляемся ярким светом снега
и не различаем какие-либо детали вокруг нас. Но спустя неко-
торое время мы адаптируемся к этому свету. После первона-
чального крайнего снижения абсолютной чувствительности
падение кривой чувствительности становится медленнее, а за-
тем прекращается, останавливаясь на определенном уровне.
Световая адаптация связана с объективным изменением осве-
щенности окружающих предметов в течение дня, в зависи-
мости от условий погоды (солнечного или пасмурного дня).
В реальных условиях видения глаз отражает многие точки
освещенной поверхности воздействующего предмета. При этом
на глаз воздействует освещенность всего пространства, на ко-
тором находится предмет. Иначе говоря, отдельное зритель-
ное ощущение света всегда взаимодействует с другими свето-
выми ощущениями в поле зрения.
В условиях темновой адаптации человек скорее увидит
слабо светящуюся точку, если в поле зрения имеются другие
слабо освещенные точки (но в небольшом их числе). Эти
слабо освещенные точки, как показал Теплов, взаимно усили-
вают друг друга. Но сильно освещенное поле ослабляет и
без того минимальное раздражение слабо освещенной
точки.

Взаимодействие одновременных световых ощущений вы-
ступает в световом контрасте, заключающемся в том, что на
светлом фоне всякий более темный цвет темнеет еще больше,
а на темном фоне всякий светлый фон светлеет еще
сильнее.
Различают две основные формы взаимодействия одновре-
менных световых ощущений: а) положительную и б) отрица-
тельную индукции. Положительной индукцией называется
усиление данного (основного) светового ощущения под влия-
нием одновременно действующих на другие участки сетчатки
световых раздражителей.
Отрицательной индукцией называется ослабление свето-
вого (основного) ощущения под влиянием других, более силь-
ных световых ощущений (например, при появлении яркого
пятна в поле зрения слабые световые точки не только тем-
неют, но и вообще исчезают из поля зрения).
Контрастное действие (по противоположности) зависит
прежде всего от пространственных условий. Светлотный кон-
траст тем сильнее, чем ближе друг к другу взаимодействую-
щие раздражения. Поэтому у границ соприкасающихся полей
контрастное явление особенно заметно. Это явление носит
название краевого контраста.
Явление светлотного контраста более заметно в первые
мгновения световых раздражений, а затем по мере адаптации
светового анализатора оно ослабевает, и его влияние на ход
•отдельного светового ощущения становится менее сильным.
Различительная световая чувствительность определяется
минимальным изменением интенсивности световых раздражи-
телей.
Величина разностного порога для светоразличения опреде-
ляется как отношение 1/100 постоянной величины исходного
раздражения к прибавочным нарастающим интенсивностям
световых раздражителей.
Чем ниже разностный порог светоразличений, тем выше
светоразличительная чувствительность.
Постоянным разностный порог остается лишь в области
средних яркостей. При яркостях очень значительных или ярко-
стях очень малых величина разностного порога увеличивается,
следовательно, разностная чувствительность становится мень-
шей. Смирнов экспериментально показал, что увеличение раз-
личительной чувствительности происходит при увеличении
поля зрения (вплоть до 3,5°). Влияние площади раздражения
имеет особенное значение при светоразличении яркостей боко-
выми частями сетчатки глаза. При фотометрических сравне-
ниях равенства яркостей двух полей наилучшим размером
поля является 1—3°.

Различительная светочувствительность при бинокулярном
зрении выше, нежели при монокулярном зрении. Так, оказа-
лось, что бинокулярная различительная светочувствитель-
ность для боковых частей сетчатки выше монокулярной на
50%, для центральной части сетчатки — на 10%.
Темновая адаптация способствует росту различительной
светочувствительности. Положительная индукция (взаимоуси-
ление слабых раздражителей в светлотном контрасте) также
способствует росту различительной светочувствительности.
Дифференцировка световых раздражителей зависит от взаимо-
действия возбуждения и внутреннего торможения. Различи-
тельная чувствительность возрастает в процессе индивидуаль-
ного развития человека. В возрасте 16 лет она превышает
в 2,5 раза различительную светочувствительность ребенка
6 лет. Своего максимума различительная светочувствитель-
ность достигает к 25—30 годам, а затем держится приблизи-
тельно на одном уровне до 50—55 лет, после чего значительно
снижается (см. рис. 8).
Тот факт, что у маленьких детей различительная светочув-
ствительность значительно ниже, чем у взрослых, свидетель-
ствует о зависимости ее от накопления опыта, т. е. временных
связей. В процессе обучения развивается высшая нервная дея-
тельность детей, а вместе с ней и различительная светочув-
ствительность человека. На рис. 8 приведены данные о взрос-
лых без учета характера их деятельности. Между тем уровень
различительной светочувствительности зависит от того,
упражняется она или нет. Кравков приводит данные, свиде-
тельствующие о решающей роли упражнений, в основе кото-
рых лежит условнорефлекторный механизм. Если в первый
день опытов человек отличал силуэты самолетов с максималь-
ного расстояния в 6 м, то после семидневных упражнений он
их различал с расстояния в 22 м, т. е. при уменьшении угла
зрения почти в 4 раза.
Рис. 8. Изменение различительной чувствительности глаза
в зависимости от возраста.

Селецкая установила, что тренировка за несколько дней
повышает различение яркостей определенного цвета вдвое,
причем отмечается перенос вырабатывающихся навыков раз-
личения и на различение яркостей других цветов. Следователь-
но, в основе развития разностной светочувствительности ле-
жит условнорефлекторное изменение чувствительности свето-
вого анализатора в целом.
Хроматическое зрение
Приспособление зрительного рецептора к солнечному свет\
особенно выражено в отражении спектрального состава света
При действии лучей с разными длинами волн энергию, света
можно уравнять. Несмотря на равенство энергии воздейст-
вующих световых волн различной длины, человек будет отли-
чать один цвет от другого. Видность, или видение, различных
цветов изменяется в зависимости от длины волны. Максимум
видности находится в желто-зеленой части спектра (556 ммк),
резко спадая в обе стороны (к красному и фиолетовому цве-
там).
Как показал Вавилов, имеется определенная зависимость
видности цветов от распределения энергии в спектре солнеч-
ного цвета. Но это распределение резко меняется в зависи-
мости от положения Солнца на небесном своде (рис. 9). При
разной высоте над горизонтом солнечные лучи проходят раз-
ные толщи атмосферы, рассеивающие и поглощающие солнеч-
ные лучи различным образом для разных длин волн. Это раз-
личие рассеивания и поглощения различных длин волн солнеч-
ных лучей показано на рис. 10.
Рис. 9. Распределение энергии в спектре Солнца
при различных высотах над горизонтом.

Кривые распределения энергии солнечного света обозна-
чены так: / — за пределами атмосферы, // — при положении
Солнца над головой, /// — при положении Солнца над гори-
зонтом, IV— при условиях, близких к восходу и закату, 10°
над горизонтом. Сравнивая то, как изменяется распределение
энергии солнечного спектра
при различном положении
Солнца на горизонте, с тем,
как изменяется кривая днев-
ной и сумеречной видности,
можно установить, что «кри-
вая видности... располо-
жена в наиболее выгодной
части кривой распределения
солнечного света».13
В связи с этим уместно
напомнить, что хроматиче-
ское (цветное) зрение —
дневное, зависящее, как под-
чернуто Вавиловым, от изме-
нений солнечного спектра в
течение дня.
Электрофизиологические
исследования показывают,
что в разное время дня све-
товые лучи различной длины
волны оказывают различ-
ное действие на сетчатку.
Амплитуды токов действия
днем наибольшие для оран-
жевых лучей, а в сумер-
ках— для сине-зеленых лу-
чей.
Ухтомский подчеркивает
важность этого положения
как доказательство тонкости
отражения в мозгу действительных изменений в природе
в зависимости от изменении солнечного спектра.
Цветовая чувствительность меняется в течение суток
(данные Шварц). Чувствительность к красному и желтому
цвету высокой бывает в полдень, наиболее низкой в полночь,
чувствительность же к зеленому и синему, наоборот, повы-
шается к полуночи и снижается к полудню. Эти изменения
наглядно представлены в табл. 2.
Рис. 10. Средняя годичная кривая
распределения энергии полуденного
Солнца для средних широт (верхняя
кривая).
I — кривая дневной видности; II — кривая
сумеречной видности; III — кривая погло-
щения хлорофилла.
13 С. И. Вавилов. Глаз и солнце, стр. 110.

Таблица 2
Суточные изменения цветовой чувствительности
к различным цветам (по Шварц)
Чувствительность к красному цвету (630 ммк)
Время суток,
в час
Испытуемый
24
3
6
10
13
16
20
Б.
122
176
176
192
243
192
166
Д.
86
125
146
166
200
146
108
К.
96
126
146
163
176
153
117
А.
188
220
227
243
300
250
215
Т.
146
200
215
232
300
227
200
С.
136
166
176
188
260
176
156
В среднем
129
170
181
197
246
191
160
Чувствительность к желтому цвету (570 ммк)
Время суток, в час
Испытуемый
24
3
6
10
13
16
20
Б.
108
136
163
176
208
176
144
Д.
81
100
125
156
188
126
108
К.
125
146
166
175
204
163
141
А.
176
204
214
232
280
232
210
Т.
144
192
208
227
280
215
192
С.
153
188
220
240
300
220
200
В среднем
131
161
183
201
189
243
166
Чувствительность к зеленому цвету (520 ммк)
Время суток,
в час
Испытуемый
3
6
10
13
16
20
Б.
146
Д.
136
К.
146
А.
188
Т.
166
С.
176
113
111
106
152
132
141
102
96
96
126
117
125
89
82
80
108
100
106
73
69
69
91
86
89
96
120
89
102
86
100
117
136
106
125
113
132
В среднем
157
126
110
94
79
101
119

Чувствительность к синему цвету (470 ммк)
Время суток,
в нас
Испытуемый
24
3
6
10
13
16
20
Б.
136
102
93
80
65
86
102
д.
120
93
82
69
58
78
86
К.
136
100
82
75
64
82
96
А.
156
126
106
93
78
100
117
Т.
152
120
106
91
75
96
U1
С.
156
120
108
91
78
96
111
В среднем...
142
ПО
96
83
70
90
104
Электрофизиологические явления в сетчатой оболочке гла-
за (токи действия в их частоте, амплитуде колебаний и элек-
тродвигательной силе) зависят от длины волны раздражаю-
щих лучей и силы действующего света. Токи действия сетчатки
различны для различных длин волн. Наименьшая частота и
амплитуда токов действий характерна для реакции на крас-
ный цвет. Наибольшая частота и амплитуда колебаний токов
действия характерна для реакции на фиолетовый цвет. Реак-
ция на зеленый цвет занимает среднее положение.
Следовательно, уже по электрическим явлениям в сетчатке
можно судить о противоположности между длинно- (красный)
и коротковолновыми (фиолетовый) цветами. Наибольшее зна-
чение для цветового зрения имеет различительная чувствитель-
ность, так как разные предметы внешнего мира (в зависимо-
сти от их материальной природы и состава поверхности) раз-
лично отражают световые лучи различных длин волн.
В солнечном спектре глаз различает семь цветов (красный,
оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый) и
оттенки, число которых достигает нескольких сот и колеб-
лется для разных людей до 150 и больше.
Исследования установили, что граница между фиолетовым
и синим находится около 445 ммк, граница между синим и
голубым—460 ммк, между голубым и зеленым—500 ммк, меж-
ду зеленым и желтым — 540 ммк, между желтым и оранже-
вым — 600 ммк.
Для определения различительной цветочувствительности
необходимо сравнить два соседних участка непрерывного
спектра и установить, на сколько миллимикронов нужно изме-
нить одну из сравниваемых областей для того, чтобы глаз за-
метил разницу в окраске. Различительная цветочувствитель-
ность в данной области определяется по наименьшей разности
длин волн в миллимикронах.

Чувствительность человека к изменению длины волны в
различных частях спектра различна. Различение минималь-
ных изменений для желтого и голубого цветов возможно при
изменении длины волны всего на 1 ммк. В средней части
спектра (зеленый цвет) требуется большее число миллимикро-
нов для того, чтобы глаз заметил изменения цветового тона.
По отношению к крайним частям спектра (красному и фиоле-
товому) разность в длине волны должна быть еще больше для
;ого, чтобы человек различил изменения в цветности воспри-
нимаемого объекта.
Цветоразличение отражает и изменения в насыщенности
цвета. Показано, что наиболее тонкое различение имеет место
в отношении цветов как наиболее насыщенных, так и наиме-
нее насыщенных. Более глубокая чувствительность отмечается
в отношении цветов средней насыщенности.
Особую роль в изменениях различительной цветочувстви-
тельности играет угол зрения. Зотовым, Каничевой и другими
установлено, что видимый цвет поверхности меняется под ма-
лым углом зрения (20—10 угловых минут). При этом происхо-
дит закономерное изменение цветоразличения: цветовой тон
воспринимаемой поверхности смещается в сторону или крас-
ного или зелено-голубого цвета. При очень малом угловом
размере поверхности цветность вообще перестает замечаться
Желтые и голубовато-желтые цвета на больших расстояниях
кажутся нам белыми, а синий и красный — черными. Эти про-
странственные изменения цветоразличения учитываются в
практике военной маскировки, когда необходимо рассчитывать
на изменение цвета на больших расстояниях, а также для
целей монументальной живописи. Большие художественные
полотна, расположенные на высоких стенах или плафонах,
рассчитаны на цветоразличение под малым углом зрения. По-
этому художникам приходится изображать предметы и их цве-
товые поверхности так, чтобы они были видны на больших
расстояниях, с учетом изменений цветности объектов с увели-
чением расстояния. Поле зрения расчленяется в зависимости
ст длины волны раздражающих глаз световых лучей. Сравни-
тельно с ахроматическим зрением цветовое зрение сосредото-
чивается в центральной части поля зрения. Но и в пределах
центральной части имеются различные границы для дискри-
минации каждого из цветов. Эти границы постепенно сужают-
ся в таком порядке: от желтого к синему, от красного к зеле-
ному цвету (рис. 6).
Обычно в световых лучах имеется сочетание волн различ-
ных длин. Глаз имеет дело обычно со смешанными цветами,
причем один и тот же цвет может быть получен смешением
различных цветов. Смешение цветов и слияние звуков суще-

ственно отличаются друг от друга. При одновременном звуча-
нии двух звуков (например, «до» ) мы ощущаем
промежуточного между ними звука, в то время как при одно-
временном воздействии на глаз красного и желтого цветов мы
получаем промежуточный между ними оранжевый цвет. В ре-
зультате смены звуков мы ощущаем созвучие, из которого при
достаточной тренировке мы можем выделить слухом и отдель-
ные звуки; в результате смешения цветов мы получаем новое
простое цветоощущение, из которого нельзя выделить отдель-
ные слагаемые. Только с помощью оптических приборов мы
можем узнать, каким образом получен данный цвет.
Тем более важно остановиться на вопросе о смешении цве-
тов. Известны три вида смешения цветов: оптическое, про-
странственное и бинокулярное смешение цветов.
Оптическим смешением цветов называется смешение цве-
тов, возникающее при одновременном наличии волн различ-
ной длины. Всякая поверхность, кажущаяся одноцветной,
в действительности отражает и посылает в глаз волны раз-
личной длины, как об этом свидетельствует ее спектр отраже-
ния. Установлено три основных закона смешения цветов.
Закон первый. Для всякого хроматического цвета имеется
другой хроматический, от смешения с которым получается
цвет ахроматический. Такие два цвета, в совокупности дающие
ахроматический, носят название цветов дополнительных.
Такими являются: красный и голубо-зеленый, оранжевый и
голубой, желтый и индиго-синий, желто-зеленый и фиолето-
вый, зеленый и пурпуровый. Нетрудно заметить, что дополни-
тельные цвета состоят из такой игры цветов, в которой один
относится к длинноволновым или средним цветам, другой -
к средним или коротковолновым цветам. При смешении таких
цветов они нейтрализуют цветовой тон друг друга, вследствие
чего и возникает белый или серый цвет.
Закон второй. Смешивая два цвета, лежащие ближе друг
к другу, чем дополнительные, можно получить любой цвет,
находящийся между данными двумя цветами. Промежуточ-
ный оранжевый цвет получается смешением красного и жел-
того, желтый — путем смешения оранжевого и зеленого, зеле-
ный — посредством смешения зеленовато-желтого и голубо-
зеленого цветов и т. д.
Закон третий. Две пары цветов дают при смешении одина-
ково выглядящий цвет, независимо от физического состава
смешиваемых цветов. Серый цвет, полученный от смешения
одной пары дополнительных цветов, ничем не отличается от
серого цвета, полученного от любой другой пары.
На рис. 11 представлена сводная таблица оптического
смешения цветов.

Условием оптического смешения цветов является одновре-
менность действия на глаз какой-либо пары цветов, т. е. смеж-
ность во времени, а не только в пространстве.
Пространственным смешением цветов называется смеше-
ние цветов по пространственной смежности и особенно по
совместному действию при уменьшающихся углах зрения
(т. е. известном расстоянии от цветных объектов). Если смот-
реть издали на разноцветную поверхность, то она кажется не
пестрой, а одноцветной, окрашенной в результирующий цвет
смеси отдельных цветов. Объясняется это тем, что при очень
малой величине изображения двух соседних разноцветных
пятен на сетчатке настолько близки, что в мозгу они сли-
ваются и дают впечатление одного цвета. В текстильном про-
изводстве пространственное смешение цветов получается
в однотонной ткани сплетением разноцветных тканей. В мону-
ментальной живописи подобное смешение цветов и впечатле-
ние одноцветности создается расстоянием от изображения.
Доказано, что количественные закономерности простран-
ственного смешения цветов те же, что и закономерности опти-
ческого смешения цветов (Теплов и Яковлева). Оптическое
пространственное смешение цветов может быть определено
монокулярно (т. е. зрением одного глаза). В нормальных слу-
чаях нет разницы между цветовым зрением обоих глаз, если
ими пользоваться при смотрении на цветную поверхность
раздельно и попеременно, закрывая другой глаз. Иная кар-
тина получается при бинокулярном зрении (обоими глазами).
В бинокулярном цветном зрении неизбежно возникает борьба
полей зрения. Это явление имеет место и в ахроматическом
Рис. 11. Дополнительные цвета (по данным различных авторов).

бинокулярном зрении. Если на сетчатку одного глаза падает
белый цвет, а другой глаз смотрит на черную поверхность,
то у человека возникает ощущение серого цвета, причем это
ощущение все время колеблется между ощущением белого
и черного полей, которые являются объектами разделитель-
ного видения обоих глаз..В цветовом зрении это явление еще
более усиливается. Если смотреть одним глазом на свет через
красный светофильтр, а другим через зеленый светофильтр,
то получится ощущение желтого цвета, колеблющегося между
красным и зеленым цветами (то краснеющего, то зеленею-
щего желтого цвета).
В основе борьбы полей цветного зрения лежит разность
возбуждений, приходящих в кору головного мозга от обоих
зрительных рецепторов. Эта разность определяется тем, что
каждый из них раздражается лучами различной длины волны.
Столкновение обоих возбуждений в коре головного мозга
порождает торможение, распространяющееся то на одно, то
на другое поле зрения. Этим объясняется подвижность бино-
кулярного цветного зрения, его колебание то в одну, то в дру-
гую сторону бинокулярно смешиваемых цветов.
Следовательно, бинокулярный синтез (объединение, слия-
ние) цветов является результатом условнорефлекторной дея-
тельности коры, поскольку торможение, возникающее при
столкновении обоих возбуждений в одном световом анализа-
торе, является внутренним, т. е. условным торможением.
Доказана условнорефлекторная природа и бинокулярного
анализа смешанных цветов. В опытах Хернандеца у человека
вырабатывался условный кожно-гальванический рефлекс, при-
чем условным раздражителем, подкрепляющимся электриче-
ским током, был желтый цвет. На остальные цвета, не имев-
шие такого безусловного подкрепления, кожно-гальванический
рефлекс не возникал. После выработки прочного условного
рефлекса на желтый цвет оказалось, что условный рефлекс
возникал и тогда, когда один глаз раздражался красным,
а другой — зеленым цветом, смешение которых дает белесо-
вато-желтый цвет. Следовательно, в таком бинокулярном
условном рефлексе имел место не только синтез, но и анализ
смешанных цветов.
В цветовом зрении своеобразно выступают основные
формы взаимодействия ощущений — положительная и отрица-
тельная индукции.
Экспериментально показано, что цветоощущение от дан-
ной, фиксируемой глазом цветной точки повышается, если
другая цветная точка в поле зрения будет малой яркости,
т. е. имеет место положительная индукция. Если же эта вто-
рая точка в поле зрения будет много сильнее фиксируемой

цветной точки, то цветочувствительность глаза в отношении
фиксируемой точки будет пониженной, т. е. будет иметь место
отрицательная индукция.
Для разных цветов эти взаимоотношения имеют неодина-
ковый характер. Отрицательная индукция усиливается при
приближении к средней части спектра, т. е. к области зеленого
цвета. Явление отрицательной индукции (ослабление цвето-
вого тона данного цветоощущения) приводит нас к контраст-
ным явлениям в области цветного зрения.
Цветовым контрастом называется изменение цветоощуще-
ния, происходящее вследствие пространственной смежности
воспринимаемого цвета с другими цветами (цветностью поля
или фона). Всякий хроматический цвет, находясь на хрома-
тическом фоне, изменяется определенным образом, в сторону,
близкую к дополнительному цвету. Благодаря явлению цвет-
ного контраста увеличивается видимое расстояние между
соседними поверхностями, тем самым усиливается четкость
изображения воспринимаемых предметов на сетчатке глаза.
Цветовой контраст бывает одновременным и последова-
тельным. Одновременный цветовой контраст возникает в виде
изменения цветоощущения в зависимости от одновременного
воздействия на сетчатку других цветовых раздражителей.
Если поместить кусочки желтого цвета на различные цвето-
вые поля (красные, зеленые, синие), то окажется, что желтое
на красном слегка зеленеет, желтое на зеленом слегка оран-
жевеет, желтое на синем становится более насыщенно жел-
тым и т. д.
Цвет воспринимаемого объекта сдвигается в сторону
цвета, наиболее отличного от цвета фона, т. е. в сторону
цвета, дополнительного к цвету фона. Однако такое опреде-
ление не вполне точное. Возникающие в таких случаях конт-
растные цвета не всегда тождественны с дополнительными
цветами. Если дополнительными цветами являются, например,
пары синий—желтый или желтый—синий, то контрастные
цвета несколько сдвигаются: синий имеет своим контрастным
цветом не желтый, а оранжевый, желтый не синий, а сине-
фиолетовый. Возникающие по контрасту цвета, в отличие от
дополнительных, не являются всегда взаимными. Так, напри-
мер, к зеленому цвету (541 ммк) контрастным будет красно-
вато-оранжевый, а к красновато-оранжевому будет уже не
зеленый, а сине-голубой (457 ммк) и т. д.
Сравнивая эти различия между контрастами и дополни-
тельными цветами, Кравков предположил, что «в основе явле-
ний контраста лежат процессы индуктивного взаимодействия
возбуждения в пространственно-различных местах нервной
системы. В основе же явлений дополнительности цветов лежит

достижение определенного соотношения между различными
цветовыми возбуждениями в одном месте нервного суб-
страта».14
Однако из физиологии высшей нервной деятельности из-
вестно, что взаимодействие возбуждений в коре головного
мозга невозможно без процессов торможения. Поэтому несом-
ненна зависимость явлений цветового констраста от вза-
имодействия возбуждения и торможения. Зотов показал, что
возбуждающий цветоощущения хроматический раздражитель
порождает одновременно процесс торможения на соседних
участках коры. В этом случае мы будем иметь типичное явле-
ние отрицательной индукции нервных процессов в коре голов-
ного мозга. Возникающий в силу этой индукции процесс тор-
можения обусловливает ощущение определенного контраст-
ного цвета.
Так, красный цвет (максимальная длина волны) вызывает
ощущение зелено-голубого цвета. Следующий за ним по дли-
не волны оранжевый цвет вызывает ощущение синего цвета,
а еще далее отстоящий желтый — контрастное ощущение
фиолетового цвета. Зотов установил, что уменьшение длины
волны воздействующего на глаз цвета вызывает уменьшение
длины волны ощущаемого контрастного цвета и наоборот.
По Зотову, явление цветового контраста обусловливается
взаимоотношением корковых процессов возбуждения и тормо-
жения, причем взаимоотношения между ними являются вели-
чиной постоянной. В свою очередь разность между возбужде-
нием и торможением отражает физическую разность между
любыми двумя взаимоконтрастными цветами.
Одновременный цветовой контраст усиливается при умень-
шении угла зрения и ослабляется при увеличении угла зре-
ния (имея в виду угловую величину цветового объекта, а не
всего воспринимаемого в поле зрения пространства).
Избирательный характер взаимодействия цветовых ощу-
щений ясно выражается в сенсибилизации цветового зрения,
повышении чувствительности к какому-либо цвету под влия-
нием предшествующего раздражения глаза другим цветом.
Шварц нашла, что приспособление глаза к действию красного
цвета повышает его чувствительность к дополнительному зеле-
ному, а раздражение глаза голубым цветом повышает чувст-
вительность к синему и наоборот. Однако длинноволновые
цвета (красный, желтый) оказывают более сильное сенсиби-
лизирующее действие, нежели действие зеленых и синих цвето-
вых раздражителей.
При анализе одновременного цветового контраста нужно
14 С. В. Кравков. Глаз и его работа, стр. 261.

иметь в виду, что в обычных условиях жизни имеется не
только цвет объекта и цвет фона, на котором он расположен,
но и общий цвет освещения (особенно при переходе от ночи
к утру, от дня к сумеркам). Цветной свет (освещение) услож-
няет явление цветового контраста. Установлено, что глаз диф-
ференцирует цвета объекта, фона и освещения, причем может
различить цвет, падающий от источника света на данную
поверхность предмета, и цветной свет, отражаемый этой
поверхностью. Это различение протекает также по типу одно-
временного цветового контраста.
Последовательный цветовой контраст представляет собой
изменение в цветовом тоне ощущения, возникающего в резуль-
тате предшествующего раздражения глаза другим цветовым
раздражителем. При этом контрастные явления протекают
в виде последовательных образов цветоощущения.
Время зрительного ощущения определяется по разнюсти
во времени между моментом воздействия на глаз светового
раздражителя и моментом возникновения соответствующего
зрительного ощущения. В среднем это время равняется при-
близительно одной десятой секунды. Для более сильных све-
товых раздражителей эта величина является меньшей, для
слабых — время зрительного ощущения увеличивается.
Но эта величина характеризует лишь время возникнове-
ния зрительного ощущения, а не его продолжительность. Пока
раздражитель ощущения действует на глаз, он продолжает
видеть. Скорость возникновения и развития ощущений во вре-
мени зависит от длины волны. Установлено, что скорость
нарастания ощущений синего цвета наименьшая. Затем в по-
рядке нарастающей скорости идут ощущения зеленого, жел-
того, оранжевого. Наибольшей скоростью характеризуются
ощущения красного цвета. Найдено также, что утомляющее
действие различных цветов на глаз неодинаково: наибольшее
утомление вызывает сине-фиолетовый цвет, наименьшее —
красный и зеленый. Подобно тому, как зрительное ощущение
возникает не сразу с действием раздражителя на глаз, так
оно и не исчезает сразу при прекращении действия этого
раздражителя на глаз. Время продолжительности зрительного
ощущения большее, нежели время действия раздражителя,
так как после прекращения действия раздражителя некото-
рое время продолжается последействующее ощущение в виде
последовательных образов.
В течение всего времени, идущего на исчезновение из глаза
раздражающих продуктов распада светочувствительных
веществ, на восстановление их запаса, на возвращение нерв-
ных центров к исходному состоянию, человек ощущает неко-
торый след от предыдущего раздражения в виде последова-

тельного образа. Положительным последовательный образ
является тогда, когда мы продолжаем ощущать ранее дейст-
вовавший раздражитель без контрастных изменений — таким,
каким он был на самом деле по светлоте и форме.
На положительных последовательных образах основано
восприятие кинофильмов. На наш глаз действуют отдельные
кадры, между которыми есть отдельные темные промежутки,
но мы этих темных промежутков не видим, так как ощущение
от предыдущего кадра захватывает момент прохождения тем-
ного промежутка. Возникает поэтому нужная для эффекта
непрерывность зрительных ощущений во время просмотра
кинокартины. В области цветового зрения мы встречаемся
с явлением отрицательных последовательных образов или
последовательного цветового контраста.
После прекращения действия данного цветового раздра-
жителя ощущение не исчезает, а некоторое время продол-
жается, причем оно изменяется в сторону контрастного цвета
или близко лежащего к дополнительному цвету.
Последовательный цветовой контраст подчиняется тем же
закономерностям протекания, что и одновременный цветовой
контраст. Однако особенностью механизма последовательного
цветового контраста является возникающее вследствие дли-
тельного раздражения утомление определенного места сетча-
той оболочки. Поэтому в последовательном цветовом конт-
расте еще большую роль играет корковое торможение с его
охранительной функцией. В результате возрастающего влия-
ния торможения отрицательный последовательный образ
постепенно угасает. В динамике отрицательного последователь-
ного образа отмечается чрезвычайная подвижность, колеблю-
щийся характер контрастных явлений, выражающий дина-
мику взаимодействия возбуждения и торможения в коре
головного мозга. Наиболее устойчивым в отрицательном
последовательном образе являются форма и величина образа
того предмета, который воздействовал на глаз. В протекании
последовательных образов как отрицательных, так и положи-
тельных сказывается взаимодействие обеих частей зритель-
ного анализатора. Мы ощущаем положение образа не в одном
из полей зрения (не в одном глазу, даже если смотрим именно
этим глазом), а посредине между обоими полями зрения.
Точным исследованием этого явления Зотовым и Алексеевым
установлено, что последовательный цветовой образ локали-
зуется приблизительно в средней зоне обоих полей зрения.
Цветовое зрение у людей развито неодинаково, причем
у одного и того же человека оно может быть неравномерно
развито по отношению к различным цветам. Цветовое зрение
особенно высоко развивается в условиях такой деятельности,

которая требует максимальной точности анализа и синтеза
цвета (например, у художников).
Следует отметить отклонения от нормы цветового зрения —
явление цветослабости и цветослепости.
Полная слепота на все цвета встречается очень редко. Для
людей, страдающих полным отсутствием цветового зрения,
весь окружающий мир обеспечивается, воспринимается серым
с той или иной разностью светлоты (светотенями).
Обычно отклонения от нормального цветового зрения про-
являются в форме избирательной цветослепоты или цветосла-
бости на некоторые цвета. Люди, имеющие подобные недо-
статки цветного зрения, чаще всего не осознают этих дефек-
тов, поскольку они не препятствуют ориентации в простран-
стве и правильному распознаванию предметов внешнего мира.
Среди цветоаномалов чаще встречаются люди, не видящие
красный или зеленый цвет; чрезвычайно редки случаи слепоты
на синий и желтый цвета.
Поэтому считают основными нарушениями цветного зре-
ния два типа избирательной слепоты: а) слепоту на красный
цвет (протоаномалия) и б) слепоту на зеленый цвет (дейтер-
аномалия). Протоаномал видит красный цвет как зеленый,
а дейтераномал — зеленый как красный. Предполагалось, что
цветоаномалы вовсе не способны воспринимать эти цвета
в силу отсутствия у него специальных «красноощущающих»
или «зеленоощущающих» колбочек. Зотов показал неоснова-
тельность таких предположений. Полная слепота к красному
или зеленому цвету у цветоаномалов имеет место лишь при
восприятии цвета под малым углом зрения. Опыты Зотова
показали, что с приближением цветового объекта (и соответ-
ственным увеличением его угловой величины) протоаномал
перестает видеть красный цвет как зеленый, а воспринимает
красный цвет как красный (т. е. нормально), а дейтераномал
начинает видеть зеленый цвет как зеленый. Значит, цветоано-
малия есть функциональный, а не анатомический недостаток
глаза, зависящий от условий восприятий, особенно простран-
ственных. Оказалось также, что эти цветоаномалы, обладая
пониженной возбудимостью в отношении красного или зеле-
ного цвета, получают тем не менее отрицательные последова-
тельные образы от них, т. е. зеленый от красного и красный
от зеленого.
Острота зрения
Светлотный и цветовой контраст обеспечивает резкость
граней (или контуров) воспринимаемых предметов внешнего
мира. Это чрезвычайно важно, имея в виду, что контуры пред-

мета есть «раздельные грани двух дальностей» (Сеченов),
поскольку грани предмета отделяют его от граней фона и дру-
гих предметов. Следовательно, светлотный и цветовой конт-
раст имеет важное значение для остроты зрения.
Под остротой зрения разумеется степень четкости различе-
ния границ предметов. Острота зрения составляет один из
главнейших признаков предметного зрения. Острота зрения
определяется тем минимальным промежутком между двумя
точками, который порождает минимальное ощущение гра-
ней или отделенности одной точки от другой. За единицу
остроты зрения принимается величина промежутка в одну
угловую минуту (Г). У многих людей минимальный порог
остроты зрения ниже этой величины промежутка (доходя до
20—10 угловых секунд). В таких случаях острота зрения
является повышенной (сравнительно со средними величинами).
Острота зрения зависит прежде всего от угла зрения, т. е.
от пространственных условий видения. Поэтому остроту зре-
ния определяют на определенных постоянных расстояниях от
наблюдателя до объектов, точно соблюдая угловой размер
промежутков в 1 угловую минуту. С уменьшением угла зре-
ния промежутки между точками или гранями предметов исче-
зают, как бы сливаются друг с другом: человек начинает
воспринимать вместо двух раздельных точек одно нерасчле-
ненное пятно.
Острота зрения зависит и от определенных особенностей
зрительного рецептора (нормального глаза и отклонений от
него —близорукости или дальнозоркости, аккомодации, вели-
чины зрачка и т. д.). Для близорукого глаза порог остроты
зрения будет значительно большим, нежели для нормального
или дальнозоркого глаза. Найдено, что наилучшая острота
зрения отмечается при величине зрачка диаметром в 3—4 мм.
Наилучшая острота зрения обеспечивается также централь-
ной частью поля зрения и т. д. Все это необходимые, но не
решающие условия. В основе остроты зрения находится кор-
ковая дифференцировка раздражителей, связанная с работой
ядра мозгового конца зрительного анализатора. Поэтому веду-
щую роль в остроте зрения играет деятельность коры голов-
ного мозга. Условнорефлекторный характер изменения ост-
роты зрения экспериментально доказан опытами Кравкова
и Севрюгиной. В этих опытах стук метронома сочетается
с увеличением освещенности различаемых темных объектов
на светлом фоне. После ряда сочетаний один стук метронома
без увеличения освещенности вызывал повышение остроты
зрения. Этот факт был проверен в нашей лаборатории Миро-
шиной-Тонконогой, которая подтвердила это наблюдение.
В ее опытах было найдено, что выработанная таким образом

более высокая острота зрения с одного глаза, где вырабаты-
вался сенсорный условный рефлекс, переносится на другой
глаз (без всякого предварительного упражнения). По этим
данным оказалось, что перенос условнорефлекторного повы-
шения остроты зрения с одного глаза на другой скорее осу-
ществляется в случае переноса с ведущего глаза на неведу-
щий, нежели наоборот.
Повышение остроты зрения путем упражнений впервые
было установлено русским врачом Добровольским (совместно
с Геном). Они доказали эту возможность в отношении наибо-
лее трудного различения — мелких букв и притом боковым
зрением. Расширение границ поля зрения в их опытах было
очень значительным. Граница по височному меридиану раз-
двинулась от 75 до 80°, по носовому меридиану — от 38 до 55е,
по верхнему меридиану — от 30 до 45°, по нижнему мери-
диану— от 32 до 50°. В последнее время эта возможность
доказана точными опытами Селецкой. Об исключительной
роли упражнений в развитии остроты зрения свидетельствует
метод лечения Сергиевского и Цвик, примененный по отноше-
нию к людям с резкими отклонениями от нормальной остроты
зрения (у косящих людей и людей с резким понижением
остроты зрения). Они заклеивали на длительный срок лучше
видящий глаз, тем самым снимали его тормозящее действие
на слабовидящий глаз, принуждая его к постоянной различи-
тельной работе. Если до такого лечения худший глаз обладал
низкой остротой зрения (различением пальцев близко от
лица), то после месячного лечения острота зрения достигала
нормального уровня. Учитывая значение центральных фак-
торов, обеспечивающих посредством упражнения повышение
остроты зрения, необходимо применять правильные методы
определения остроты зрения. В качестве обычного метода
определения остроты зрения употребляется таблица букв раз-
личных размеров или таблица с кольцами Ландольта.
Испытуемый должен указать, где находится разрыв
в кольце Ландольта (вправо, вверху, внизу, влево).
В зависимости от величины ландольтова кольца обычно
и определяется острота зрения. Но такое определение не
вскрывает всех возможностей повышения остроты зрения,
поскольку таковое зависит от жизненной необходимости
в определенном уровне остроты зрения. В своих опытах
Шварц создавала такую обстановку, при которой острота
зрения была лишь составной частью действия, успешность
которого зависит от степени остроты зрения. Поэтому опре-
деление кольца Ландольта было не самоцелью, а средством
для успешного выполнения другой задачи, а именно: не допу-
стить падения шара, который при неправильном выборе ключа

(из ряда других, соответствующих различным положениям
кольца Ландольта) отрывался от электромагнита и падал.
В результате упражнений, включенных в решение поставлен-
ной задачи, острота зрения повышалась до 207% (сравни-
тельно с простым обычным определением остроты зрения
в 1-й серии). Оказалось, что этот высокий уровень сохра-
няется длительный срок, а также переносится на различение
других объектов и в других условиях. Эти же данные говорят
о большом влиянии второй сигнальной системы на повыше-
ние уровня остроты зрения, подчеркивая ведущую роль коры
в сенсибилизации зрительного рецептора.
Пространственное видение
Взаимодействие одновременных зрительных ощущений
зависит не только от явления светового или цветового конт-
раста, но и пространственных условий видения (соотношения
величины объекта и фона, расстояния между ними, расстоя-
ния от них до наблюдателя и т. д.).
С рядом особенностей зрения, отражающих пространст-
венный характер движения, света и освещенных тел в окру-
жающей среде, мы уже встречались ранее. К ним относятся:
поле зрения, угол зрения, острота зрения. Эти пространствен-
ные особенности зрительных ощущений важны для понимания
закономерностей изменения светоощущений и цветоощущений,
т. е. отражения природы самого света.
Но исключительное познавательное значение зрительных
ощущений заключается в том, что через дробление (анализ)
и воссоединение, обобщение (синтез) оптических свойств
предметов внешнего мира они дают нам знание о простран-
стве как об одной из основных форм существования материи
и каждого отдельного внешнего тела и явления.
Эти чувственные знания о пространстве не прирожденны
так же, как и зрительные ощущения вообще. Зрительное отра-
жение пространства вырабатывается постепенно в процессе
индивидуального развития, причем эта выработка носит
условнорефлекторный характер. Между отдельными зритель-
ными ощущениями от различных точек одного и того же пред-
мета замыкается временная связь, воспроизводящая простран-
ственное расположение этих точек на поверхности воздейст-
вующего освещенного тела. Результатом такой временной
связи является поле зрения, т. е. объем видимого в данный
момент пространства, а также интенсивность ощущения, зави-
сящая от площади раздражения световым потоком сетчатой
оболочки глаза.
Но глаз не является неподвижным органом. Напротив, это

наиболее подвижный из всех рецепторных аппаратов. Движе-
ния глаза являются механизмом перемещения взора, непре-
рывного изменения соотношения линий зрительных осей,
обусловливающих изображение предмета на сетчатке. Эти
движения глаза разнообразны. Они состоят из движений глаз-
ного яблока, имеют решающее значение для определения про-
странственных координат предмета, особенно путем переме-
щения линии взора по горизонтали и вертикали (высоте
и широте объекта). Во внутренней среде глазного яблока осо-
бую роль играют движения хрусталика, изменяющего кри-
визну своей поверхности и ее форму при различных простран-
ственных условиях видения. Движение хрусталика в виде
аккомодации имеет очень важное значение при относительно
устойчивой линии взора, фиксирующего пространственное
положение объектов.
Совместная работа глаз формируется в индивидуальном
опыте ребенка и носит типичный условнорефлекторный харак-
тер. Можно сказать, что с момента образования содружест-
венных движений глаз нормальное видение всегда осуществ-
ляется бинокулярно, т. е. обоими глазами. С этого момента
глаза взаимозависимы, а работа каждого из них относительна
к другому.
Можно предполагать, что содружественные движения
мышц обоих глазных яблок являются целостной двигательной
реакцией, корковый механизм которых возникает в резуль-
тате замыкания временных связей между возбуждениями от
сетчаток обоих глаз. Этим, вероятно, объясняется более позд-
нее формирование содружественных движений глаз сравни-
тельно с изолированной реакцией на свет каждого глаза
ребенка.
Следовательно, в процессе взаимодействия на зрительные
рецепторы световых лучей и освещаемых ими внешних пред-
метов замыкаются временные связи не только между отдель-
ными свето- и цветоощущениями, но и между группами этих
ощущений, с одной стороны, и движениями глаз, с другой сто-
роны. Но движения глаз, как и движения вообще, неразрывно
связаны с ощущениями движений (мышечными ощущениями
или кинестезией). Эти ощущения являются как бы мозговым
анализом совершаемых глазом движений. На основе этих ощу-
щений мозг корректирует, исправляет и уточняет регулирова-
ние движений, так как от чувствительных клеток и волокон
мышц посылаются импульсы вновь в кору головного мозга.
Важно отметить, однако, что зрительный и глазодвига-
тельные нервы раздельны и раздельно проводят в кору свето-
вые н кинестетические возбуждения. Особенно следует под-
черкнуть, что в кору проводятся эти возбуждения по парным

нервам (зрительным и глазодвигательным) в оба полушария
головного мозга. Перекрест этих нервов ниже больших полу-
шарий обусловливает то обстоятельство, что каждое из полу-
шарий головного мозга так или иначе обусловливает деятель-
ность обоих глаз, что было показано ясно в отношении полей
зрения.
Совместная работа обоих глаз, обоих зрительных и обоих
глазодвигательных нервов и обоих полушарий головного
мозга свидетельствует о том, что в основе зрительных ощуще-
ний лежит сложный системный нервный механизм. Световой
анализатор является как бы двуединым, состоящим из пар
неразрывно взаимосвязанных одноименных рецепторов, нер-
вов и мозговых концов анализатора. Ядра и рассеянные эле-
менты зрительного анализатора относительно симметрично
расположены в обоих полушариях, регулируя деятельность
обоих глаз.
Исследования павловской школы показали, что при нару-
шениях целости зрительного анализатора возможна его ра-
бота и в пределах одного полушария головного мозга. При
поражениях одного из полушарий сохраняется анализ интен-
сивности световых раздражителей (т. е. светоощущение), час-
тично сохраняется поле зрения с выпадением лишь соответст-
вующих частей полей зрения обоих глаз. При сохранении
ядра зрительного анализатора в каждом отдельном полуша-
рии сохраняется и функция предметного зрения, т. е. отраже-
ния контура предмета, воздействующего на глаз. Иначе
говоря, одна из частей зрительного анализатора может рабо-
тать самостоятельно, частично возмещая функции нарушен-
ного полушария.
Как уже отмечалось в единственном случае при рассечении
путей между полушариями, описанном Быковым, ни одно из
полушарий само по себе не нарушалось, разрушалась лишь
комиссуральная связь между ними. Оказалось, что у такой
собаки (после операционного периода) сохранилась диффе-
ренцировка силы световых раздражителей, «световое ощуще-
ние» (дифференцировка предметов), «предметное зрение», по
Павлову. После уничтожения связи между обоими полуша-
риями уже невозможен был перенос условных рефлексов с од-
ной стороны на другую, но каждое отдельное полушарие
относительно нормально продолжало выполнять зрительные
функции.
В опытах Быкова мы имеем поразительный случай раз-
дельной и независимой деятельности двух зрительных анали-
заторов. Но эта двойная и раздельная работа зрительных ана-
лизаторов исключила возможность сложного пространствен-
ного различения. Собака с перерезанным мозолистым телом

не могла выработать дифференцировку на расстояние пред-
мета, т. е. его пространственное положение. Можно предпола-
гать, что двуединство зрительного анализатора выработалось
в качестве специального и совершенного приспособления
именно к пространственным условиям существования орга-
низма во внешней среде. В этом смысле оно является высшим
корковым приспособлением к имеющимся условиям жизни
именно в связи с тем, что высшие животные организмы
перемещаются по пространству в разных направлениях. Чем
выше животный организм по уровню своей нервной организа-
ции, тем более широким становится для него пространство
окружающего мира. Расширение диапазона ориентировки
в пространстве окружающего мира перестраивает и дифферен-
цировку пространственных признаков и отношений между
предметами внешнего мира.
Ранее было показано, что ряд пространственных особен-
ностей зрения (поле зрения, угол зрения, острота зрения)
включен в любой акт хроматического или ахроматического
зрения. Но все эти пространственные особенности зрения
имеют место как при одиночном, так и при совместном зрении
обоими глазами. При одиночном (монокулярном) зрении изо-
бражение предмета носит плоскостной характер, т. е. имеет
два измерения (в высоту и в ширину). При этом такое пло-
скостное изображение осуществляется при участии глазных
мышц. Что же вносит новое содружественное движение глаз,
о котором говорилось раньше? Как показывают исследования,
содружественное движение глаз имеет большое значение для
выделения третьего измерения пространства, т. е. глубины
пространства. При фиксации обоими глазами известного
объекта, находящегося вдали, позади других предметов или
при анализе глубины пространства самого предмета большую
роль играет конвергенция, или сведение зрительных осей
обоих глаз. Конвергенция имеет место при приближении объ-
екта. При удалении объекта имеет место дивергенция, или
разведение зрительных осей. Явления конвергенции и дивер-
генции связаны с аккомодацией. Известно, что аккомодация
усиливается при фиксировании близких предметов, ослаб-
ляется при удалении предметов или наблюдателя от пред-
метов.
Конвергенция и дивергенция зависят от коркового взаимо-
действия обеих частей зрительных анализаторов. Но это вза-
имодействие двух мозговых концов единого зрительного ана-
лизатора далеко не сводится к организации и регуляции
содружественных движений глаз.
Установлено, что конвергенция является незначительной
не только при расстоянии наблюдателя от объекта, прибли-

жающемся к 450 м (после чего она уже совершенно не имеет
места), но и на значительно более близком расстоянии. Еще
более ограниченными в дифференцировке расстояний оказы-
ваются аккомодационные усилия, прекращающиеся при фик-
сации предметов на расстояниях, превышающих 2—3 м.
Между тем человек способен различать глубину (рельеф-
ность) воспринимаемых предметов и занимаемого ими про-
странства на расстояниях до 1300—2600 м (в зависимости от
упражненности глубинного зрения).
По данным Гассовского и Никольской, величина порога
глубинных ощущений является очень малой (в среднем 10—
12 угловых секунд). Эта малая величина порога ощущений
глубины никак не может быть объяснением изменения зри-
тельных осей или аккомодации, имеющих значение лишь для
дифференцировки глубины фиксации предметов на небольших
и средних расстояниях. Между тем для человеческого зрения
характерна его приспособленность именно к дальним расстоя-
ниям. Чем же она может быть объяснена, если именно для
дальних расстояний уже недействительными являются фак-
торы конвергенции и аккомодации?
Из предшествующего видно, что факторы конвергенции
и аккомодации, принимающие участие в глубинных ощуще-
ниях, еще недостаточны для объяснения механизмов этих
ощущений.
Рассмотрим, в какой мере диспаратность изображения на
обеих сетчатках может служить исчерпывающим объяснением
механизма пространственного зрения, т. е. объемного трех-
мерного изображения.
Физиология зрения учит, что при фиксации обоими глазами
дальних объектов (например, звезд на небе) имеют место
параллельно направленные зрительные линии обоих глаз. При
этом изображения удаленных объектов видятся нами в одних
и тех же местах пространства независимо от того, имеются ли
эти изображения только на левом, только на правом глазу
или одновременно на обоих глазах. Этот факт свидетельствует
о том, что имеется известное физиологическое соответствие
между определенными симметрично расположенными точками
сетчаток обоих глаз. Эти симметрично расположенные точки
сетчаток обоих глаз носят название корреспондирующих
точек. Их возбуждение, как раздельное, так и особенно сов-
местное, создает ощущение одного объекта, при действии
одного объекта на оба глаза одновременно. Но совместное
возбуждение корреспондирующих точек, определяя ощущение
одного объекта (т. е. тождественность изображения двух сет-
чаток одному объекту), дает лишь плоскостное изображение
одного объекта.

Корреспондирующие точки обеих сетчаток точно соответ-
ствуют симметрично расположенным точкам пространства-
внешнего мира. Совокупность всех точек пространства, отра-
жающихся в виде связей возбуждения корреспондирующих
точек, называется гороптером. По определению Ухтомского,
гороптер есть геометрическое место точек, видимых одиночно
в условиях монокулярного зрения, т. е. дающих изображение
на соответствующих местах сетчатки (см. рис. 12).
Для разных положений глаз гороптер имеет различную
форму. Образование гороптера связано со специальными опти-
ческими рефлексами, которыми, по Ухтомскому, являются:
а) установка глаз на удержание предмета в поле наиболее
ясного видения или реф-
лекторное подведение
под входящий в глаз пу-
чок света области цент-
ральной ямки сетчатки,
б) установка глаз на
удержание предмета на
корреспондирующих точ-
ках обеих сетчаток по-
средством рефлекторных
актов конвергенции и ак-
комодации по отношению
к фиксирующему объекту.
Образование одиноч-
ного изображения одного
предмета на обеих сетчат-
ках возможно лишь при
тождестве углов зрения
обоих глаз благодаря од-
новременному возбужде-
нию корреспондирующих
точек сетчаток.
Плоскостное изображение одиночного предмета при виде-
нии двумя глазами возможно благодаря равенству углов зре-
ния обоих глаз.
При известных условиях два одинаковых предмета будут
видеться как одиночный предмет. Это обычное явление опять-
таки имеет место, когда мы рассматриваем в стереоскоп
двумя глазами две плоские геометрические фигуры. Когда
призмы наводят лучи на соответственные точки сетчатки,
предметы перестают двигаться и воспринимаются как одиноч-
ный предмет.
Следовательно, периферический механизм плоскостного
изображения одиночного предмета в бинокулярном зрении
Рис. 12 Гороптер.

или даже одиночного изображения двух отдельных тождест-
венных предметов заключен в одновременном возбуждении
корреспондирующих точек сетчатки.
Плоскостное изображение предмета возникает, однако, не
только при бинокулярном зрении (обоими глазами), но и при
монокулярном зрении (каждым из глаз в отдельности). При
бинокулярном зрении это изображение становится более точ-
ным и ярким, но качественно не изменяется по сравнению
с монокулярным зрением. Тем не менее механизм образова-
ния бинокулярного плоскостного изображения сложнее ввиду
возникающих оптических рефлексов на раздражение коррес-
пондирующих точек обеих сетчаток.
Все сказанное важно для понимания бинокулярного зре-
ния, но не объясняет нам механизма рельефного, объемного
изображения посредством ощущений глубины видимого про-
странства.
Для понимания именно этого механизма важно рассмот-
реть те случаи, когда раздражаются несоответственные или
диспаратные точки обеих сетчаток. В одном из этих случаев
бинокулярное зрение дизассоциируется, т. е. раздваивается,
в другом — бинокулярное зрение становится глубинным, по-
рождая ощущение объемности и рельефности видимого
предмета.
С одновременным возбуждением диспаратных точек свя-
заны, таким образом, как двоение, препятствующее целост-
ности восприятия даже обоими глазами плоскостного изобра-
жения одного предмета, так и глубинность пространственного
различения, являющаяся самой сложной формой зрительной
ориентации в пространстве. Рассмотрим условия «двоения»,
или дизассоциации бинокулярного зрения. Расположим две
спицы (или карандаша) а и b на горизонтальной линии взора
(от средней плоскости головы) с таким расчетом, чтобы рас-
стояние от спицы /; до спицы а было 15—20 см. При фиксации
взором дальней спицы а мы будем видеть ближнюю спицу Ь.
Однако именно эта, не фиксирующая ближний объект, начнет
двоиться, причем это двоение будет носить колебательный или
мерцательный характер, а именно — левое изображение
видится правым глазом, а правое — левым (см. рис. 13).
Происходит это потому, что изображение от ближней
спицы b падает на диспаратные части сетчаток (в левом
глазу — влево, а в правом —вправо от центральной ямки сет-
чатки). Такого рода двойственные изображения носят поэтому
название разноименных.
Двойственные изображения при раздражении диспаратных
точек могут быть и одноименными. Они возникают в обрат-
ном случае, когда фиксируется ближняя точка, а двоение

будет наблюдаться в отношении дальней точки. Продолжим
опыт. Будем фиксировать ближнюю спицу Ь. В поле зрения
одновременно находится дальняя спица с, но она будет раз-
дваиваться с той или иной степенью разностно. Но характер
двоения в этом случае будет иным, а именно — одноименным.
Правый глаз будет видеть правое изображение, а левый
глаз — левое изображение (см. рис. 14).
В данном случае раздражение, падающее на сетчатку
влево от центральной ямки, мы* относим к предметам, находя-
щимся вправо от фиксируемой точки, и наоборот.
Следовательно, одновременное раздражение диспаратных
точек в определенных случаях препятствует образованию
плоскостного изображения одиночного предмета. Однако
«двоение» или двойственное изображение имеет не только
периферический механизм в раздражении диспаратных точек
обеих сетчаток. Решающее значение имеет корковый меха-
низм, проявляющийся в борьбе полей зрения при бинокуляр-
ном зрении.
Если мы будем рассматривать в стереоскоп незначительно
отличающиеся друг от друга плоские геометрические фигуры,
то даже при раздражении корреспондирующих точек обеих
сетчаток будет наблюдаться борьба полей зрения, т. е. попе-
ременное торможение то одного, то другого образа. Эта
борьба полей зрения будет усиливаться с увеличением конт-
Рис. 13. Разноименные
двойственные изображе-
ния.
а — дальняя спица; в ближ-
няя спица; в,, в, — изображе-
ния. / левый глаз; // пра-
вый глаз.
Рис. 14. Одноименные двой-
ственные изображения.
« ближняя спица; с - дальняя
спица; с, и с2 изображения.
/ — левый глаз; // правый
глаз.

растности объединяемых в бинокулярном поле зрения фигур.
Если одна из наблюдаемых в стереоскоп фигур более кон-
турирована, чем другая, то более контурированная тормозит
впечатление от другой, менее контурированной. Если раз-
личны фоны для каждой из наблюдаемых в стереоскоп фигур,
то преобладает поле зрения той стороны, где большая конт-
растность между светлотой фона и фиксируемой фигурой
и т. д.
Нетрудно заметить разницу между двоением одиночного
предмета, когда мы одновременно воспринимаем два пред-
мета, удаленных друг от друга вглубь, и борьбой полей зре-
ния при одновременном видении находящихся в одинаковой
плоскости наблюдения. В первом случае человек фиксирует
один объект, причем видит его правильно, т. е. как один объ-
ект, а раздваивается побочный объект в поле зрения. Во вто-
ром случае (в стереоскопе) глаза фиксируют два предмета,
хотя бы и подобные, а слияние не происходит вовсе или
является временным состоянием потому, что кора головного
мозга рефлекторно препятствует. неправильному отражению,
каким становится одиночное изображение двух раздельных
предметов. Работа коры головного мозга и проявляется
в форме борьбы двух возбуждений с правого и левого глаза.
Столкновение обоих процессов возбуждения порождает тор-
можение в мозговом конце зрительного анализатора. Конт-
растные условия усиливают этот процесс взаимного торможе-
ния, а вместе с тем по закону положительной индукции тормо-
жение одной стороны зрительного анализатора усиливает очаг
возбуждения в другой стороне двуединого зрительного анали-
затора. Борьба полей зрения и явление двойственности изобра-
жения возникают у нормального человека в определенных
условиях. За пределами рассмотренных выше условий они не
имеют места. Но эти же явления могут возникнуть у нормаль-
ного человека под влиянием алкоголя, отравления гашишем,
мескалином и другими ядами. Действие этих веществ тормо-
зит деятельность коры головного мозга и растормаживает
функции нижележащих отделов центральной нервной системы.
При общем торможении всей коры, в том числе и мозговых
концов зрительного анализатора, происходит дизассоциация
бинокулярного зрения. Отсюда можно сделать вывод о том,
что нормальное взаимодействие возбуждения и торможения
в коре головного мозга есть необходимое условие целост-
ности бинокулярного зрения, в том числе и образование еди-
ного плоскостного изображения одного предмета. Это положе-
ние подтверждается клиническими наблюдениями над людьми
с поражениями коры головного мозга (при органических забо-
леваниях головного мозга). После тяжелых контузий (уши-

бов) и коммоций (сотрясений) головного мозга часто наблю-
даются явления двоения: с одной стороны — как результат
борьбы полей зрения, а с другой — как следствие раздраже-
ния не диспаратных, а корреспондирующих точек обеих сет-
чаток.
Очевидно, тем большую роль должна играть кора голов-
ного мозга в образовании целостного и рельефного (а не пло-
скостного) изображения. В этом случае мы имеем не только
единый, целостный образ одиночного предмета, но притом
и весьма совершенный, так как отражаются как высота и ши-
рина, так и глубина, рельефность и объемность предмета.
Если мы будем фиксировать объект а, то объект Ь, лежа-
щий ближе сбоку по сравнению с а, будет раздражать диспа-
ратные точки b1 и b2 (рис. 15).
В этом случае диспаратность будет
одноименной (так как изображение
Ь падает слева от центральной
ямки), и объект Ь кажется уже не
двоящимся, но находящимся ближе
и впереди а. Если при этом в поле
зрения находится наиболее дальний
объект с, то он будет видеться со-
ответственно лежащим дальше а
и также не будет двоиться. В этом
опыте имеют место раздражения
диспаратных точек, но несоответ-
ствие раздражаемых точек не чрез-
мерно, это умеренная диспаратность
изображения. Кроме того, в этом
случае умеренное несоответствие
носит также односторонний харак-
тер, так как в обоих глазах раз-
дражения падают только на левые
или только на правые половины
обеих сетчаток.
Умеренная диспаратность раз-
дражений обеих сетчаток сочетается с изменением конверген-
ции зрительных осей при переносе их с переднего на задний
план (или наоборот) видимого предмета. Представим, что
перед нами куб, построенный из проволоки с таким расчетом,
чтобы можно было свободно обозревать и задний план стерео-
метрического тела. Пока мы будем фиксировать передний
план, задний план будет двоиться, при переносе конверген-
ции на задний план двоение будет отмечаться в отношении
переднего плана. Это двоение, возникающее при переносе кон-
вергенции с одного плана на другой, будет устраняться благо-
Рис. 15. Одностороннее не-
соответствие раздражаемых
мест сетчатки (объяснения
в тексте).

даря образующейся в этом процессе временной связи между
ощущениями разностности расстояния. Ощущение глубины
образуется на основе замыкаемых временных связей между
умеренным диспаратным раздражением обеих сетчаток и
повторяющимся сведением зрительных осей обоих глаз
(в пределах до 450 м расстояния от наблюдателя до фикси-
руемого предмета). При фиксации дальних объектов умерен-
ная диспаратность раздражений сочетается уже не с самими
конвергентными установками глаз, а с их следами, сохранив-
шимися в условнорефлекторном механизме глубинного ощу-
щения.
Ощущение глубины заключается, как можно судить, в от-
ражении разностности расстояния между двумя объектами
или между передним и задним планом одного и того же
объемного тела. Ощущение глубины видимого пространства
представляет собой анализ переднего и заднего плана объекта,
т. е. отражение проекционных отношений видимого простран-
ства. Будет ли предмет казаться ближе или дальше фиксируе-
мой точки (или плана объекта), зависит от знака бинокуляр-
ного параллакса. Под бинокулярным параллаксом разумеется
кажущееся перспективное смещение рассматриваемого объ-
екта, вызванное изменением точки бинокулярного наблю-
дения.
Величина угла бинокулярного параллакса определяет
относительную удаленность объектов. Но этим не исчерпы-
вается еще особенность бинокулярного параллакса. Другой
особенностью является положение угла бинокулярного парал-
лакса. При височном расположении угла имеет место соответ-
ствие меньшей удаленности, при носовом положении — боль-
шей удаленности объекта.
Наименьший угол бинокулярного параллакса, образуемый
разноудаленными точками, является порогом ощущений глу-
бины, по которому определяется абсолютная чувствительность
к отражению глубины пространства. Чем меньший угол бино-
кулярного параллаксу может быть ощущаем, тем выше уро-
вень этой чувствительности глубинного зрения.
Однако бинокулярный параллакс и определяемый им по-
рог глубинного зрения нельзя объяснить периферическими
механизмами диспаратности раздражения обеих сетчаток и
конвергенцией. Больше того, сами эти явления перифериче-
ского порядка обусловлены корковой деятельностью. Об этом
свидетельствует, в частности, факт развития глубинного зре-
ния. Дубинская экспериментально установила, что наиболь-
ший рост глубинного зрения падает на возрасты от 7 до
15» лет, т. е. на основные возрасты обучения в школе. Разви-
тие наблюдения в процессе обучения, овладение основами

геометрического знания, навыками изображения проекцион-
ных отношений в рисовании и т. д. впервые активно развивают
у детей пространственное зрение. Еще Сеченовым было дока-
зано, что пространственное зрение измерительно по своему
характеру. Зрительное ощущение глубины пространства
неразрывно связано с оценкой расстояния между видимыми
предметами, с количественным видением этих расстояний.
Сеченов писал: «Чтобы выучиться этой форме зрения,
человек ненамеренно, не сознавая того, что он делает, пускает
в ход те самые приемы, которые употребляет топограф пли
землемер, когда снимает на план различно удаленные от него
пункты местности».15 Вместо угломеров будут использоваться
способные вращаться от виска к носу и обратно глаза. При
этом человек, подобно топографу, мерит углы между образую-
щимися зрительными линиями при конвергенции, но только
не градусами, а мышечным чувством, связанным с передви-
жением глаз. Точность этих чувственных измерений будет
приблизительной, но она неизменно возрастает в процессе
упражнения и достигает в конце концов высокого уровня.
Глубинное ощущение — основа глазомера или глазомерной
съемки на план воспринимаемого пространственного поля.
Бинокулярный параллакс есть «в сущности прием геометри-
ческий, только с употреблением менее точного глазомера, чем
при съемке местности. Кто верит в непреложность результа-
тов геометрического построения, должен будет согласиться,
что и в отношении только что разобранного вопроса глаз вос-
производит действительность приблизительно верно».16
Понятно поэтому, что глубинное зрение возникает позже
остальных форм зрительных ощущений, на их основе опираясь
на уже сложившиеся знания о предметах и их оптических
свойствах. Решающую роль в этом развитии играют знания
и навыки в области геометрии, а еще ранее этих геометриче-
ских знаний и навыков — изображение предмета в трех изме-
рениях посредством рисования.
В силу измерительного характера глубинного зрения оно-
не останавливается в своем развитии на уровне, достигнутом
в 15-летнем возрасте. Сравнение данных глубинного зрения
подростков и взрослых доктором Коробко ясно говорит
о дальнейшем совершенствовании глубинного зрения (см.
табл. 3).
С возрастом развивается дальнейшее уточнение функции
глубинного зрения, причем в большей степени растет глубин-
ное зрение для относительной близи, чем для большей даль-
ности, а также больше возрастает острота глубинного зрения
15 И. М. Сеченов. Избр. философск. и психолог. произв., стр. 336.
13 Там же, стр. 338.

в отношении вертикальных объектов, нежели горизонтальных.
У взрослых острота глубинного зрения является наименее
(сравнительно с детьми) постоянной величиной. Она является
величиной переменной в зависимости от рода трудовой дея-
тельности и объективных требований к глубинному зрению.
Наибольшего развития глубинное зрение достигает у моряков,
летчиков, артиллеристов, т. е. людей, деятельность которых
необходимо требует дальномерной точности. В гражданской
авиации, на автотранспорте, в производствах области точной
механики, автоматики, в сборочных операциях в ряде произ-
водств, на текстильном производстве и т. д. в процессе труда
высоко специализируется острота глубинного зрения, превос-
ходя средние данные.
Таблица 3
Острота глубинного зрения у подростков и взрослых,
в процентах (по данным Коробко)
Объекты
Подростки
Взрослые
Вертикальные
вблизи
90,1
92,3
вдали
87,6
89,7
Горизонтальные
вблизи
83,01
88,9
вдали
80
84,8
Следовательно, глубинное зрение является воспитуемым,
формируемым качеством человеческого зрения, имеющим
условнорефлекторный характер.
Известно, что анатомическим местом слияния возбуждений,
поступающих в кору головного мозга от раздражений точек
обеих сетчаток, является четвертый слой коры затылочной
области, далее распадающийся на два слоя (IVa, IVb)y между
которыми находится слой IVb — геннариева полоса. Невроны
этой полосы являются связующим звеном для неперекрещи-
вающихся волокон зрительного нерва (приходящих в слой
IVa) и перекрещивающихся волокон (приходящих в слой
IVc). Как можно видеть на рис. 16, в геннариевой полосе свя-
зываются оба типа волокон, чем создается возможность кор-
ковой реакции возбуждения как от корреспондирующих, так
и от диспаратных точек сетчатки.
Большое несоответствие сливаемых возбуждений (напри-
мер, волокна а и Ci) вызывает ощущение двух раздельных
объектов, но умеренное несоответствие (например, волокна а

и b\) дает коре возможность судить об относительной удален-
ности переднего и заднего плана частей предмета.
Но эти морфологические предпосылки говорят лишь о воз-
можности образования механизма глубинного зрения.
Наиболее важно то, что от обоих глаз поступают (в силу
диспаратности раздражения) возбуждения неодинакового
характера (по частоте нервных импульсов, силе раздражения,
скорости проведения и т. д.). Поэтому имеет место не простая
суммация возбуждений, а столкновение обоих возбуждений за-
тылочной области больших полушарий головного мозга.
В коре возникает определенная разность возбуждений в обоих
полушариях головного мозга, а следовательно, и разное вза-
имоотношение между возбуждением и торможением в этих
Рис. 16. Схема подразделений четвертого слоя
коры мозга в области борозды птичьей шпоры
(объяснения в тексте).
областях. Следствием является динамическое равновесие
между обоими этими процессами в зрительном анализаторе,
выражающемся в борьбе полей зрения, в непрерывных пере-
ходах от двоения к глубинному ощущению и обратно и т. д.
В отличие от господствующего в физиологической оптике
направления, объясняющего глубинное зрение лишь перифе-
рическими причинами, Ухтомский считал факты глубинного
зрения «типичными условнорефлекторными реакциями».
Устанавливаемая прочная связь между ощупыванием ру-
кой контура и объема (переднего и заднего плана особенно)
предметов внешнего мира и перемещением вслед за движе-
ниями ощупывающей руки движений самих глаз носит услов-
норефлекторный характер. С раннего детства замыкается
прочная связь между движениями рук и движениями глаз; на

основе этой связи ребенок учится пространственно видеть.
Затем уже и без движений ощупывающих рук ребенок на-
учается связывать зрительные ощущения и движения самих
глаз.
В глубинном ощущении обнаруживается типичное прояв-
ление замыкающихся временных связей между осязатель-
ными, зрительными и моторными ощущениями. Следователь-
но, глубинное зрение в своей основе имеет синтез ряда ощу-
щений, обеспечивающий возможность анализа расстояний,
объемности и рельефности видимых тел.
Необходим длительный путь развития временных связей
для того, чтобы от осязательно-зрительно-двигательного отра-
жения глубины пространства человек мог перейти к собствен-
но-зрительному распознаванию расстояний между предметами
в поле зрения. Затем на этой условнорефлекторной основе воз-
?ложно воспроизведение третьего измерения даже при вос-
приятии плоскостного изображения (в стереометрии или в осо-
бенности при восприятии изображенной на картинах перспекти-
вы). Пространственное зрение, имея в своей основе глубинные
ощущения, ими не ограничивается. Исключительную роль
в пространственном зрении играет связь, устанавливаемая
между всеми тремя измерениями пространства (высотой, ши-
ротой, глубиной). Эта устанавливаемая временная связь между
основными пространственными координатами определяет сле-
дующие три основных порога пространственного видения:
i) видение на расстоянии нерасчлененного пятна, контуры
которого расплывчаты и сливаются с окружающим фоном (по-
рог нерасчлененного видения, или minimum visibile), 2) рас-
члененное видение на расстоянии промежутка между двумя
объектами и вычленение контура предмета относительно
к окружающему фону (порог расчлененного видения, или mi-
nimum separabile), 3) узнавание предмета, т. е. определение
его качества, назначения, сходства и различия с известными
по опыту другими предметами (minimum cognoscibile).
В процессе наблюдения за видимыми предметами в прост-
ранстве один порог сменяется другим. Таким образом, наблю-
дая, человек все глубже и точнее познает предметы в их
пространственных соотношениях. Смена порогов пространст-
венного видения в процессе наблюдения свидетельствует о пе-
реходе от ощущений к восприятиям в едином процессе,
о постепенном усложнении и уточнении процесса чувствен-
ного отражения действительности. Для анализа зрительных
ощущений особенное значение имеет характер и скорость пе-
рехода от нерасчлененного к расчлененному видению предме-
тов. В пределах minimum separabile происходят многообраз-
ные и сложные изменения зрительных образов. К ним отно-

сятся, как показала Александрова, изменения соотношений
между пространственными координатами вычленяемого из
окружающего пространства предмета. Вычленение верха и
низа, правой и левой сторон, отдельных частей происходит
неравномерно. В каждом случае человек заново устанавли-
вает связи между этими сторонами и пространственными
координатами предметов в его отношении к фону и к самому
наблюдателю.
В динамике зрительных ощущений в процессе простран-
ственного видения отражается координатная система пред-
мета и его пространственных связей. Изменение зрительных
ощущений в процессе перехода от одного порога к другому
зависит от угла зрения. С увеличением угла зрения ускоряется
процесс адекватного отражения предмета.
Психология обязана Сеченову тем, что он впервые с ма-
териалистических позиций объяснил процесс пространствен-
ного видения. В отличие от идеалистов-физиологов и психо-
логов, исходивших из того, что пространство есть будто бы ка-
тегория сознания, которая привносится во внешний мир, орга-
низуя «хаос» его явлений, Сеченов принимал положение
о том, что пространство не измышляется человеческой голо-
вой, не конструируется сознанием, а объективно существует,
отражаясь в сознании параллельно зрением и осязанием.
Отражение предметов неразрывно связано с отражением
их пространственных признаков и отношений, а пространствен-
ные отношения не существуют вне материальных тел, которые
относятся друг к другу в виде системы пространственных коор-
динат. Любое восприятие предмета как совокупности зритель-
ных ощущений всегда включено в процесс пространственного
видения. Исходным моментом отражения предмета является,,
по Сеченову, контур предмета, т. е. отделенность по известным
граням от окружающего фона; однако контур характеризует
не только данный предмет, но и его пространственное отноше-
ние к другим предметам. Форма предмета (особенно сораз-
мерность или несоразмерность составляющих его частей, сим-
метричность или несимметричность их расположения), вели-
чина предмета, положение в пространстве (по отношению
к вертикальной и горизонтальной плоскости), соотношение
в предмете переднего и заднего плана, вообще всех трех изме-
рений пространства и т. д. неразрывно связаны с телесностью
самого предмета (качеством поверхности, строением, формами
вещества, весом, формой движения и т. д.).
Поэтому пространственное зрение есть не только отраже-
ние пространственных отношений между предметами, но и
пространственных признаков самого предмета.
Смена порогов пространственного видения показывает по-

стоянное приближение процесса отражения к действитель-
ности в зависимости от объективных условий. Одним из них
является изменение угла зрения, влияющего на динамику про-
странственного видения, связанного с движением тел в про-
странстве, с перемещением наблюдаемого объекта или самого
наблюдателя с целью выбора наиболее удобных позиций на-
блюдения и одновременно фиксируемого объекта и наблюда-
теля.
В связи с фактором движения тел в пространстве, в про-
странственном видении явственно выступает и фактор време-
ни, так как прохождение пути в пространстве осуществляется
во времени. Особенно большое значение в пространственном
видении летчиков, моряков и других имеет, как подчеркивает
Коробко, именно фактор времени ввиду необходимости срочно
соотносить необходимое действие (управление самолетом, ко-
раблем, прицелом орудия и т. д.) с устанавливаемым зрением
пространственным положением объектов. Важность подобной
срочности условнорефлекторных реакций в условиях ориенти-
ровки в пространстве подчеркивал Ухтомский.
Для построения плоскостных и объемных изображений
весьма важно направление пространственного видения. На-
правление определяется как местом его изображения на сет-
чатке (в поле зрения), так и положением нашего тела, головы
и глаз по отношению к окружающим нас предметам внешнего
мира.
Для человека характерно вертикальное положение его
тела (при ходьбе, работе, стоя и сидя) по отношению к гори-
зонтальной плоскости земли. Это положение, созданное обще-
ственно-трудовой природой человека, является исходным для
определения направления, в котором, человек распознает
окружающие предметы.
Характерно, что на пороге расчлененного видения человек
прежде всего вычленяет в контуре верх фигуры, от которой
дифференцирует правую сторону фигуры, а затем ее основа-
ние. Но так происходит не только в образовании плоскост-
ного изображения. В процессе образования рельефного, объ-
емного изображения имеет большое значение большая острота
глубинного зрения для близи и дали по вертикали, а не гори-
зонтали. В связи с этим понятно, какую большую роль в про-
странственном видении играют не только кинестетические
ощущения движений глаз и движений ощупывающих рук, но
и всего тела (ощущение равновесия или положения тела, т. е.
статическое ощущение). Роль этих ощущений в пространст-
венной ориентировке впервые была установлена крупным рус-
ским ученым Бехтеревым. В дальнейшем Ухтомский показал,,
как образуются временные связи между общими установками

тела по отношению к горизонтальной плоскости и установками
самих глаз при фиксации объекта в пространстве.
В нашей лаборатории получены интересные данные, под-
тверждающие это положение об исходной роли вертикального
положения для определения визуального направления в про-
странственной ориентации. Голубева показала, что простран-
ственная ориентация у ребенка на первом году жизни связана
с постепенным переходом ребенка от лежачего (горизонталь-
ного) положения к вертильному положению (первоначально
при положении сидя и стоя, а затем особенно при ходьбе).
С этого момента ребенок начинает быстро и точно ориентиро-
ваться в пространстве и владеть установками не только рук,
но и глаз.
Показательны данные Вороновой, полученные методом
условных рефлексов при изучении детей с поражением опорно-
двигательного аппарата. Объектом изучения были дети
10—12 лет, до лечения лишенные способности свободно пере-
двигаться из-за этих поражений, лежавшие длительно в по-
стели и крайне ограниченные в практическом овладении окру-
жающим пространством. У этих детей вырабатывался условно-
сосудистый рефлекс, причем условным раздражителем явля-
лось пространственное положение сигнала. Оказалось, что эти
дети легче дифференцируют качество сигналов (например,,
белый и красный цвет), нежели пространственное положение
сигнала одного и того же цвета.
Дифференцировка пространственного положения сигналов
давалась им нелегко, очевидно, в силу ограничения практи-
ческой ориентации в пространстве.
В I серии вырабатывалась дифференцировка сигналов на
правое и левое направление, во II серии — на верхнее и ниж-
нее направление. Результаты опытов показали, что для этих
детей значительно более трудным делом явилась дифферен-
цировка не по горизонтали (левое — правое), а по вертикали
(верх — низ).
Для человека, развивающегося нормально, практически
овладевающего пространством в процессе ничем не ограничен-
ного передвижения, развитие действительно идет от верти-
кального направления видения к горизонтальному.
У детей с поражением опорно-двигательного аппарата и
ограничением практического опыта овладения пространством
развитие идет в обратном направлении — от горизонтального'
направления к вертикальному.
Итак, на развитие пространственного видения влияет не
только обучение и измерительная практика, не только взаимо-
действие зрения и деятельности, но и пространственное поло-
жение самого человеческого тела в окружающем его мире.

ГЛАВА V
СЛУХОВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Звук и слух
Звук является одним из моментов взаимодействия различ-
ных тел с различной средой. Природа звука вообще непонятна,
вне взаимодействия тел и явлений внешнего мира.
Предмет является источником звука постольку, поскольку
он приходит в колебательное состояние и движение под дей-
ствием движущейся упругой среды, его окружающей. Возник-
шая в результате этого взаимодействия звуковая волна рас-
пространяется в условиях данной среды, отражая эти условия,
равно как и среда отражает звуковые волны тем или иным
способом. Лишь благодаря взаимодействию звучащего тела и
данной физической среды звук воздействует на слуховой ре-
цептор, превращаясь в нем в нервный процесс, а затем в слу-
ховом анализаторе в слуховое ощущение.
Слуховые ощущения представляют собой высший анализ
звуковых волн различной частоты колебаний (высота звука),
амплитуды колебаний (сила звука), формы звуковой волны
(тембр звука). Все явления слуховых ощущений, следова-
тельно, связаны с особенностями звуковых волн, возникающих
вследствие колебаний источника звука в упругой среде. Эти
колебания вызывают возмущение этой среды, которое распро-
страняется в зависимости от ее природы. Акустика, т. е. раз-
дел физики, изучающий природу звука, рассматривает звуко-
вую волну как процесс постепенного возмущения в упругой
среде, а область пространства, в которой происходит этот про-
цесс, называется звуковым полем. Звуковая волна зависит от
того, однородна или неоднородна материальная масса тела и
среды, т. е. от характера ее молекулярного состава, а следова-
тельно, от плотности и упругости движущихся материальных
масс. Меньшая плотность среды является вместе с тем боль-

шей ее упругостью, благоприятствующей распространению
звуковых волн, т. е. импульсов колеблющихся (вибрирующих)
тел. Упругость, эластичность, гибкость, т. е. подвижность тел
и среды способствует передаче звука, так как толчок, пере-
данный одному ее концу, скорее передается на другой.
При исследовании скорости распространения звука в дан-
ной среде определяющим моментом является соотношение ее
упругости и плотности. В твердых и жидких телах скорость
звука большая, нежели в газообразных, вследствие более бла-
гоприятного соотношения в них упругости и плотности. При
относительном постоянстве атмосферного давления упругость
остается почти неизменной на определенном уровне, в то
время как плотность изменяется в зависимости от темпера-
туры. Жидкие и газообразные тела обнаруживают изменения
плотности в зависимости от незначительного колебания тем-
пературы, расширяясь от повышения ее и сжимаясь от пони-
жения температуры. При расширении тела от повышения тем-
пературы масса вещества распределится на новый, больший
объем, а следовательно, плотность его уменьшится. Поэтому
распространение звуковых волн в воздухе зависит от темпера-
туры среды. Лишь звукопроводность твердых тел не изменяет-
ся под влиянием температурных изменений до тех пор, пока
не изменится само состояние вещества.
Из всего этого ясно, в какой степени звуковая волна зави-
сит от строения вещества тела и соотношения плотности и
упругости звукоироводной среды. Материальность звука есть
производное от материальной природы тела — источника
звука и материальной среды.
Это производное, т. е. звуковая волна, изменяется по час-
тоте колебаний (длине волн), размаху колебаний и их форме.
При равенстве температурных условий скорость звука
остается величиной постоянной. При 0°С звук проходит в 1 сек
приблизительно 330 м. С повышением температуры на 1° ско-
рость увеличивается на 0,6м. Постоянной скоростью распро-
странения звука принято считать 342 м в 1 сек при темпера-
туре в 20° С. Ветер ускоряет или замедляет скорость звука
в зависимости от направления. Поэтому, когда скорость ветра
складывается со скоростью звука, звуковые волны преломля-
ются к земной поверхности, а когда скорость ветра противо-
действует скорости звука, звуковые волны отклоняются от
земли вверх. Многие явления при передаче звука на большие
расстояния объясняются отклонением волн от прямолиней-
ного направления вследствие неоднородности атмосферы. Сни-
жение слышимости определяется относительным затуханием
звуковых волн вследствие внутреннего трения ( вязкости газа)
и изменения теплопроводности. Вследствие поглощения волн

амплитуда их уменьшается по мере распространения (т. е.
сила звука уменьшается). Вместе с вязкостью среды на зату-
хание звуковых колебаний оказывает большое влияние изме-
нение частоты звуковых волн. По мере возрастания частоты
колебаний длина волн, а следовательно, расстояния между
сгущениями и разряжением в волне уменьшаются.
Расстояние между двумя сгущениями и разряжением рав-
но 342 м, а величина 393 мм называется длиной волны.
Высоким звукам соответствуют более короткие волны, низ-
ким звукам — более длинные волны. Длина волны с частотой
в 100 кол/сек равна 340 см, длина волны с частотой в
500 кол/сек равна 69 см, а для частоты 4000 кол/сек будет
равна 8,6 см. Чем больше колебаний в секунду, тем короче
длина звуковой волны. Следовательно, высота звука опреде-
ляется числом колебаний.
'. Человек ощущает слухом, т. е. адекватно отражает частоту
колебаний волн от 16—20 до 20 000—22000 колебаний (почти
на протяжении 11 октав). Диапазон слухового различения зву-
ковых волн значительно больший, чем световых волн. В этом
обстоятельстве заложена одна из причин исключительного
сигнального значения звуков для эволюции приспособления
животных организмов к среде.
Звуковая волна представляет собой периодическое уплот-
нение и разряжение воздуха. При этом в поступательном дви-
жении воздушной звуковой волны отдельные частицы воздуха
совершают полные колебательные движения, передающиеся от
одной частицы звуковой волны к другой. Звуковые волны рас-
пространяются (расширяются) сфероидально, т. е. шарообраз-
но. Поэтому звук можно слышать со всех сторон (сверху,
снизу, спереди, сзади, с правой и с левой стороны). Эта форма
распространения звука делает звук одним из наиболее силь-
ных внешних воздействий на животный организм.
Звук принадлежит к числу сильнейших, хотя и кратковре-
менно действующих безусловных раздражителей, а именно —
раздражителей безусловного ориентировочного рефлекса, вы-
зывающего специфическую двигательную реакцию поворота
головы, перемещения тела и т. д. Сила звукового раздражителя
при прочих равных условиях изучения условнорефлекторной
деятельности сильнее действия силы световых раздражителей
(Макарычев).
Сила звука заключается в амплитуде колебания источника
звука (определенного тела) и соответственно частиц среды,
проводящей звук. На число колебаний в единицу времени из-
менение амплитуды не влияет. Однако при увеличении ампли-
туды колебаний возрастает энергия колебаний, с чем связано
большее воздействие их на органы слуха.

Силу звука измеряют количеством энергии, которую при-
носят звуковые волны в единицу времени на единицу поверх-
ности, перпендикулярную к направлению распространения
волны. Единицей силы звука считается 1 эрг/сек • см2.
Звуковые волны по мере движения в пространстве теряют
в интенсивности, так как импульс, вызвавший звуковую
волну, обладает определенным запасом энергии, погашаемым
сопротивлением среды, в которой он действует. Чем меньше
расстояние между источником звука и органом слуха, тем
больше амплитуда колебаний воздушных частиц, воздейст-
вующих на него (тем сильнее ощущение звука). Характерным
именно для звука и его силы является резонанс в двух его
разновидностях: совибраций и созвучий.
Вибрации некоторых источников звука не могут передаться
настолько большим массам воздуха, чтобы вызвать ощущение
звука большой силы. Если эти слабо звучащие тела (напри-
мер, слабо звучащий камертон) соединить с большими по-
верхностями, которым передаются эти вибрации, то вибра-
ции этих больших поверхностей (например, волокон де-
ревянного стола) усиливают малые вибрации слабого звуко-
вого источника, усиливая его звук. Тела сложной формы
и структуры (массы воздуха значительных объемов,
твердые тела волокнистого строения и т. д.) способны
вибрировать разнообразно, но соответственно звукам раз-
личной высоты. Но вибрация не превращается в звуча-
ние, а лишь усиливает звучание источника (совибраций).
Звучащие резонаторы (струны, пластинки, мембраны,
трубки и т. д.) отвечают на вибрации, соответствующие
их строю, собственным звучанием. Следовательно, сила
звука во многих случаях зависит именно от передачи ви-
брации звучащего тела другому вибрирующему или вибриру-
юще звучащему телу в окружающей среде.
Резонаторы усиливают энергию звуковой волны, амплитуду
ее колебаний, тем самым способствуя усилению слухового
ощущения. Сила звука зависит также от преломления звуко-
вой волны (при переходе из одной среды в другую, с непарал-
лельными плоскостями), от отражения звука (от изогнутой
поверхности среды звук отражается подобно свету в условии
вогнутого зеркала, т. е. собирается в фокусе данной изогну-
той поверхности). В некоторых случаях отраженная волна
усиливает самый звук (в больших пустых помещениях) и вы-
зывает особую разновидность резонанса, так называемое крат-
кое эхо.
Звуки характеризуются, кроме скорости, частоты колеба-
ний и длины волны, силы или амплитуды колебаний, также и
формой колебаний.

То или другое сочетание частичных колебаний источника
звука (род колебаний) определяет форму колебаний, от ко-
торой зависит тембр звука. Форма колебаний, следовательно,,
выражает внутреннее сочетание частичных колебаний всех от-
дельных моментов звуковой волны. Когда колебания звуча-
щего тела периодичны, т. е. промежутки времени для всех
отдельных колебаний неизменно одинаковы, то получается му-
зыкальный звук, если же они происходят в неравные проме-
жутки времени, то имеет место шум.
Звуковое колебание носит характер синусоиды с периоди-
ческим повышением и понижением кривой колебания.
Подобные «простые звуки» входят в состав музыкальных
звуков и называются частичными тонами. Взаимодействие
периодических колебаний частичных тонов образует тембр
музыкального звука или тона. Шумы образуются, напротив,
либо из неправильных периодических колебаний, либо из
сложной совокупности непродолжительных периодических ко-
лебаний.
Основное значение в музыке имеют гармонические частич-
ные тоны, число колебаний которых в целое число раз больше
числа колебаний первого (исходного) частичного тона. Так,
если первый частичный тон имеет 100 кол/сек (или герц), то
второй — 200, третий — 300 и т. д. Если высота звука опреде-
ляется частотой колебаний первого тона, то форма колеба-
ний, определяющая тембр звука, состоит из соотношения
между числом и относительной силой всех частичных гармо-
нических тонов данного музыкального звука.
Анализ формы колебаний звука' показывает, что внутри
отдельного звука имеет место сложное взаимодействие коле-
баний отдельных моментов звуковой волны. Тем более слож-
ным и определяющим является взаимодействие колебаний при
слиянии звуков, различное для разных интервалов («проме-
жутков») между расстоянием одного звука до другого по вы-
соте, или частоте колебаний в 1 сек. Интервал представляет
собой отношение чисел колебаний одного звука к другому.
Так, например, на скрипичных струнах звук mi есть вторая
ступень от 1а, а интервал между ними соответственно равен
652^ : 435, т. е. относится как 3 :2. Это будет отношение числа
колебаний, составляющее интервал кварты. Большее число
колебаний относится к более высокому звуку. На этом при-
мере видно, что в то время, как 1а успевает сделать два коле-
бания, mi успевает делать три колебания. Наибольшее слия-
ние дают звуки, отношения чисел которых выглядят как 2:1
(октава) и 3:2 (квинта). Созвучия с наибольшим слиянием
называются консонансами, созвучия с меньшей слитностью
тонов называются диссонансами, т. е. неблагозвучием. Взаи-

модействие звуков выражается, следовательно, в отношении
чисел колебаний различных звуковых волн.
Итак, звуковые волны характеризуются скоростью, часто-
той колебаний и длиной волны, амплитудой и их формой, а
также соотношениями частот колебаний.
Но звуки протекают не только одновременно, в виде аккор-
да в данный момент, но, что особенно для них характерно,
последовательно друг за другом. Длительность звучания, а
также временные промежутки между звуками влияют на про-
цесс слушания.
«Если на слух человека падает какой-нибудь звук, напри-
мер музыкальный тон, — писал Сеченов, — то человек чрезвы-
чайно легко определяет его продолжительность и характери-
зует это словами: звук отрывистый, протяжный, очень долгий
и пр. Ощущение звука имеет вообще характер тянущийся: это
значит, что слух обладает способностью ощущать явление
звука конкретно, и вместе с тем он сознает, так сказать, каж-
дое отдельное мгновение его. Слух есть анализатор вре-
мени».-1 Посредством слухового анализа продолжительности
звуковых воздействий происходит дробление отдельных фаз
звука, то нарастающего, то снижающегося по силе, то изме-
няющего периоды и колебания.
Отражаемые слухом качества становятся сигналами вре-
менных признаков и отношений, воздействующих на сложный
организм животного и человека звучащих тел и упругой среды
распространения звука.
Как мы видели, звук не существует без тела — источника
звука — и вибрации окружающей среды. Поэтому звук для
животного организма и человека есть признак определенных
предметов внешнего мира и определенных свойств звукопро-
водной среды, является сигналом того или иного явления
предметной действительности.
Наконец, нельзя не отметить, что звучащее тело занимает
определенное место в материальном пространстве, а распро-
странение звука в разных направлениях носит пространствен-
ный характер. Слуховые ощущения производят также анализ
пространственного положения источника звука и направления
движения звуковой волны. По звуку мы судим о местоположе-
нии звучащего тела и определяем направление звука.
Подобно тому как свет, освещая предметы внешнего мира,
превращает их в сигналы для жизнедеятельности животных и
человека, так и звук обнаруживает для организма на извест-
ных расстояниях от него существование определенных предме-
тов и влияний внешнего мира. Этим предметным и временно-
1 И. М. Сеченов. Избр. философск. и психолог. произв., стр. 127.

пространственным характером звука и объясняется его биоло-
гическая роль. Первоначально она заключается в том, что
звук вызывает безусловный ориентировочный рефлекс живот-
ного в виде закономерно повторяющегося движения пово-
рота тела к источнику звука, как на это обратил внимание
Павлов в самых ранних опытах.
Не случайно подчеркнуто здесь безусловнорефлекторное
действие сильных звуков, так как они обладают и наибольшей
энергией вибрации, характеризуются и большим механическим
давлением вибрирующих масс воздуха на слуховой рецептор.
Не случайно очень сильные звуки перестают действовать
•специфически звуковым образом на ухо, т. е. не порождают
в нем слуховых ощущений, а, оказывая механическое воздей-
ствие на ухо, вызывают в нем осязательно-болевые ощущения.
Напротив, не очень сильные и слабые звуки превращаются
в сигналы внешних предметов, необходимых для осуществле-
ния пищевого обмена организма с внешней средой.
Развитие слуха у человека определилось условнорефлек-
торными механизмами замыкания связей между звуковыми
свойствами вещей и явлений и основными функциями его жиз-
недеятельности как общественного существа.
Как указывалось раньше, человеческий слух характеризует-
ся сравнительно большим диапазоном различения частот
колебаний звуковых волн. Слышимые человеком звуки зани-
мают фундаментальное место среди всех звуков. Границей
Рис. 17. Область слуховых ощущений и кривые равной громкости.

слышимых звуков в отношении низких звуков является гра-
ница инфразвуков, а в отношении высоких звуков — граница
ультразвуков, уже не ощущаемых человеческим мозгом, но
оказывающих физиологическое действие на органы человека.
Общий «спектр» звукового ряда изображен на рис. 17.
Более важным, нежели широта различения звуков челове-
ком, представляется качественный характер этого различения
в пределах слышимых звуков. Обращает на себя внимание,
что центральное место в диапазонах слышимых звуков зани-
мает зона звуков человеческой речи. По мере удаления от этой
зоны слуховые ощущения человека становятся менее точными,
требуют большей специальной дифференцировки и упражне-
ний (рис. 18).
Обращает на себя внимание исключительное положение
звуков речи в зоне ясного слышания. Как это ни странно, но
долгое время в акустике, физиологии и психологии считалось,
что основу культурного развития человеческого слуха состав-
ляет музыкальный слух. Действительно, музыкальный слух
сыграл и играет исключительную роль в очеловечении слуха,
в расширении границ человеческого слуха. В этом смысле
Маркс и назвал человеческое ухо «музыкальным ухом», по-
зволяющим точно отражать гармонические отношения звуков,
овладеть природой звука и эстетически воспроизводить зву-
ковые соотношения с целью художественного, образного по-
знания объективной действительности.
Но музыкальный слух человека не представляет собой про-
стого эволюционного продолжения развития слуха высших
Рис. 18. Распределение зон слуховых ощущений в пределах
слышимых звуков.

животных. В отношении малых интенсивностей звуков, а так-
же вычленения частичных тонов из сложного музыкального
звука собака оставляет далеко позади себя человека. У быка
или тушканчика величина и соотношение частей слухоразли-
чительного органа, так называемой улитки, весьма благопри-
ятна для дифференцировки по высоте, т. е. для звуковысот-
ного слуха. Тем не менее у собаки, тушканчика и быка нет
музыкального восприятия. Нетрудно установить, что музы-
кальность человеческого слуха является не причиной, а след-
ствием качественно своеобразного характера человеческого
слуха, связанного со звуковой природой языка как основного
средства общения. Речевой слух, помимо своего прямого, жиз-
ненного назначения обслуживать общение между людьми,
оказался важнейшей опорой для: а) развития музыкального
слуха, б) развития пространственно-предметного слуха и
в) различения по звуку временных признаков и отношений
между явлениями внешнего мира.
Музыкальный слух человека возник вместе и на основе
музыки как формы искусства художественного отображения
внешнего мира. В истоках музыки лежит использование воз-
можностей человеческого голоса и речи.
Но как бы ни было велико значение музыкального слуха
для расширения и уточнения слуховых ощущений человека,
музыкальный слух не является первоосновой человеческого
слуха, какой является речевой слух, и не исчерпывает всего
многообразия и применения человеческого слуха. Ухтомский
справедливо отметил, что «более или менее явный пред-
рассудок— усматривать в музыкальном восприятии глав-
ную функцию слухового рецептора. Это предрассудок чело-
века, и в особенности городского человека. В натуральных
условиях работа слуха направлена в особенности на задачу
восприятия более или менее низких шорохов и шумов, по ко-
торым можно было бы достаточно ориентироваться в расстоя-
ниях и направлении источников звучаний»2 (курсив наш.—
Б. Л.). Что именно эта функция распознавания по звукам ка-
честв предмета и его упругой среды, расстояния и направле-
ния имеет огромное значение, показывает путь развития аку-
стической техники, обслуживающей разнообразные нужды
производства и других явлений общественной жизни.
Естествоиспытатели лишь «прикладывали» музыкальную
акустику к анализу речевого слуха (особенно к гласному со-
ставу речи). Между тем сама музыкальная акустика есть про-
дукт развития звукового языка, речи и речевого слуха. Лишь
в связи с центральным положением речевого слуха в человече-
2 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр.196.

ском слухе вообще можно понять исключительную и особую
роль слуха в человеческой жизни. Заслугой Ухтомского
является выдвижение в центр физиологической акустики
именно этого момента. «... Мы можем признать, — писал
Ухтомский, — что слух — важнейший из органов чувств чело-
века. Именно он в особенности помогает человеку стать тем,
что он есть. Дело тут не в музыке, и не в гармониях, и не.
в психологических «переживаниях» слуховых впечатлений. Ве-
ликая область музыки, гармоний и их творческого восприятия
человеком составляет ... относительно узкую и изысканную
провинцию среди обширных, прозаических, суровых и боевых
задач акустического восприятия как важнейшего, дальновид-
нейшего и ведущего органа рецепции и распознавания среды
на расстоянии в пространстве, времени и истории. На слух
у человека ложится исключительная и ответственнейшая прак-
тическая задача, уходящая далеко из границ физиологии, за-
дача служить опорой и посредником в великом деле органи-
зации речи и собеседования».3
Коренная связь слуха с речью, речевая обусловленность
человеческого слуха представляется особо важной для пони-
мания механизма слуховых ощущений. Лишь речевой слух
и мышечные ощущения речедвигательного аппарата являются
одновременно составной частью как первой, так и второй
сигнальной систем высшей нервной деятельности человека.
Это положение необходимо иметь в виду при специальном
изучении слуховых ощущений.
Слуховой рецептор
Органом слуховых ощущений является слуховой или зву-
ковой анализатор. Превращение энергии звуковых раздраже-
ний в нервный процесс осуществляется слуховыми рецепто-
рами.
Слуховой аппарат, способный анализировать колебания
материальных частиц, возник у позвоночных животных с пере-
ходом к наземному существованию. Он развился как придаток
к органу равновесия сначала в виде «внутреннего уха», к кото-
рому у амфибий прибавились элементы «среднего уха», а за-
тем и наружное ухо (начиная с рептилий. В последующем
ходе эволюционного развития имело место обратное соотно-
шение— перестройка внутреннего уха в зависимости от при-
способления наружного и среднего уха к звуковым колеба-
ниям внешней среды. Так, филогенетически сложились три
основные части слухового рецептора: 1) наружное (внешнее)
ухо, 2) среднее ухо и 3) внутреннее ухо.
3 Там же, стр. 220.

Неразрывная связь и взаимодействие этих трех частей слу-
хового органа чувств составляет процесс трансформации зву-
ковых колебаний в нервный процесс. Можно считать, что на-
ружное и среднее ухо являются звукопроводящими механиз-
мами (подобно светопреломляющим средам глаза), а первич-
ный анализ звуков на периферии осуществляет внутреннее
ухо, точнее улитка с ее основной мембраной (подобно свето-
и цветочувствительному прибору сетчатки). Наружное ухо
у человека состоит из ушной раковины и наружного слухо-
вого прохода.
Физиологическое значение ушной раковины состоит пре-
имущественно в* улавливании направления звука, т. е. стороны,
откуда звук слышится. У многих млекопитающих ушная ра-
ковина очень подвижна благодаря системе мышц, двигающих
ухо в целом. У человека ушная раковина практически непо-
движна, а соответствующие мышцы представлены пережиточ-
ными остатками. С переходом к вертикальному положению и
с высшим развитием мышц, определяющих напряжение го-
ловы и ее движений по сторонам, исключительное значение
приобрело развитие коры головного мозга в создании состоя-
ния «оперативного покоя», т. е. способности активно поддер-
живать неподвижность наблюдателя в среде. Как подчерки-
вает Ухтомский, такая способность связана с развитием про-
цесса торможения. Поэтому не случайно, что у ребенка в пер-
вые месяцы жизни реакции на звук вызывает не только дви-
гательное возбуждение (безусловный ориентировочный реф-
лекс), но все больше и больше двигательное торможение на
звуковой раздражитель.
Несмотря на то, что ушная раковина у человека находится
в состоянии редукции (обратное развитие органа в сторону
его упрощения), она выполняет определенную роль отража-
теля или рефлектора звуковых волн. Особо нужно подчерк-
нуть значение этого рефлектора для определения человеком
направления слышимых звуков. Если вставить'в слуховые про-
ходы стеклянные трубочки с целью исключить роль ушных
раковин в проведении дальних звуковых масс, то окажется,
что человек будет крайне затруднен в определении направле-
ния движения этих масс.
Наружный слуховой проход человека представляет корот-
кую трубку (около 2,5 см), выстланную изнутри кожей, в кото-
рой находятся волосы и особо измененные трубчатые железы,
выделяющие «ушную серу». Трубка наружного слухового
прохода доходит до барабанной перепонки.
Наружный слуховой проход вместе с частями среднего уха
обеспечивает в широких пределах физическое воспроизведе-
ние звуковых частот, приносимых колебаниями внешней воз-

, душной среды. В среднем ухе происходит первичная обработ-
ка звуковых колебаний, а именно амплитуды колебаний ста-
новятся более умеренными, т. е. энергия звука частично по-
глощается, но зато увеличивается напряжение отдельных ко-
лебаний, составляющих звук.
Среднее ухо состоит из барабанной перепонки и кинемати-
ческой цепи трех слуховых косточек: молоточка, наковальни
и стремечка. Барабанная перепонка состоит из соединитель-
ной ткани в форме конуса с эллиптическим основанием в сто-
рону внешнего слухового прохода и вершиной внутри среднего
уха. Эта форма и вершина конуса в самом среднем ухе спо-
собствуют собиранию звуковых колебаний в известный фокус.
Ткань барабанной перепонки состоит из расходящихся (ра-
диальных) волокон и круговых скреплений (циркулярные во-
локна). Барабанная перепонка характеризуется высокой под-
вижностью, упругостью и прочностью. Радиальные волокна
расположены во внешнем слое (к внешнему уху) циркуляр-
ные— во внутреннем слое (к внутреннему уху).
Для барабанной перепонки характерно низкое звуковое
сопротивление давлению в определенном диапазоне частот
700—800 гц, т. е. сходство с величиной сопротивления воздуха.
Собственный тон барабанной перепонки соответствует ча-
стоте 800—900 гц. В остальном она пассивно передает коле-
бания.
Звуковые волны, падающие на барабанную перепонку, вы-
зывают в ней колебания, которые в измененном цепью слу-
ховых косточек виде передаются во внутреннее ухо. Молото-
чек вплетен в ткань барабанной перепонки, тогда как стре-
мечко своей расширенной частью запирает «овальное окошко»
на границе среднего и внутреннего уха. Между ними встав-
лена наковальня, короткий отросток которой прикреплен
к стенке барабанной полости, а длинный сочленяется со стре-
мечком. Три слуховые косточки составляют единую кинема-
тическую цепь, действующую как единый упругий коленчатый
рычаг посредством системы мышц. Размахи малого плеча
этого рычага (у стремечка) в 1,5 раза уменьшены по сравне-
нию с размахами большого плеча (у барабанной перепонки).
Уменьшенные амплитуды, переданные наковальней стремечку,
сопровождаются соответственно увеличенными силами толч-
ков стремечка посредством его подножья в овальное окно.
Мышцы среднего уха рефлекторно регулируются кохлеарным
нервом. Благодаря управлению мышцами слуховых косточек
со стороны головного мозга их кинематическая цепь представ-
ляет собой «не какой-нибудь единственный механизм, но мно-
гое множество переменных механизмов, последовательно сме-
няющих друг друга последовательным же торможением пред-

шествовавших механизмов». ; Рефлекторная регуляция пере-
даточной системы для звуковых колебаний среднего уха обес-
печивает адаптационные установки слуховых органов на раз-
личные силы звуков. Приборы среднего уха способствуют
поглощению действующих на слуховой орган чрезмерно
сильных звуков в пределах слышимости, а также ультра-
звуков.
Уже при ознакомлении со звукопроводящими механизма-
ми устанавливается поразительная биологическая приспособ-
ленность этих механизмов к проведению отражения и частич-
ному поглощению звуковых колебаний. В этих механизмах
ухо выступает как акустический прибор, равно как светопре-
ломляющие среды глаза представляют собой совершенный
оптический прибор. Но так же как светопреломляющие среды
глаза лишь проводят к сетчатке световую энергию, так и
звукоприемные среды наружного и среднего уха лишь прово-
дят звуковые колебания к внутреннему уху.
Внутреннее ухо отделено от среднего уха, а два отверстия
между ними (овальное и круглое окошки) затянуты перепон-
кой, а в овальное окошко довольно плотно входит основание
стремечка. В самом внутреннем ухе имеется три промежуточ-
ные среды между слухоразличительным органом — перепон-
чатой улиткой и цепью слуховых косточек, проводящих зву-
ковые колебания.
Этими тремя промежуточными средами являются: а) пери-
лимфа, б) соединительнотканная оболочка перепончатого
лабиринта и в) эндолимфа, в которую погружены слухочувст-
вительные клетки.
Внутри костной улитки находится особая жидкость, пери-
лимфа, а в ней и помещена перепончатая улитка. Колебания
стремечка передаются через перилимфу, но лишь благодаря
тому, что круглое окошко с его тонкой упругой перепонкой
оказывается при этой передаче слабых колебаний подвижным.
Далее звуковые колебания передаются соединительнотканной
оболочке перепончатого лабиринта, а затем внутренней жид-
кости (эндолимфе), в которую погружены слухочувствитель-
ные клетки.
Главной частью внутреннего уха является канал перепон-
чатой улитки, в которой оканчиваются волокна слухового
нерва. Если выпрямить этот канал, закрученный в 23/4 обо-
рота, то проход этого канала имеет в длину 31—33 мм, диа-
метр его у основания равен нескольким миллиметрам, у вер-
шины около 1 мм. Проход этот разделен по всей длине на
две части костной перегородкой (в большей части попереч-
4 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 209.

ника) и гибкой перепонкой, основной мембраной (на меньшем
протяжении). Параллельно и вблизи от основной мембраны
идет вторая мембрана, текториальная, или Кортиева. Окон-
чания нервных клеток, расположенные в утолщении основ-
ной мембраны, вблизи текториальной мембраны, имеют тон-
чайшие волоски («волосатые клетки»), соприкасающиеся
с текториальной мембраной при колебаниях.
На основной.мембране пятью рядами расположено 23500
нервных окончаний.
Основная перепонка, или мембрана, состоит из приблизи-
тельно такого же числа упругих волокон, которые часто
сравнивают со струнами музыкальных инструментов. Длина
этих волокон меняется. Они короче всего в начале улитки,
в ее основном завитке (приблизительно в 1 мм), а с приближе-
нием к вершине улитки длина их постепенно возрастает, доходя
до 4 мм. Теория «резонанса» Гельмгольца исходила из пред-
положения, что при действии тона определенной частоты ко-
леблется не вся мембрана, а только часть ее. С этой точки зре-
ния каждое волокно мембраны представляет собой физиче-
ский резонатор определенного воздействующего звука, а воз-
никающий в улитке самый процесс возбуждения рассматри-
вается как подобие физического явления резонанса. В пользу
этого предположения говорят некоторые факты. Наиболее
важными являются данные Андреева из лаборатории Пав-
лова. У собаки были выработаны условные рефлексы на низ-
кие и высокие тона. При последующем разрушении основания
улитки у собаки исчезли условные рефлексы на высокие тона,
а после разрушения вершины улитки исчезли условные реф-
лексы на низкие тона. Эти опыты свидетельствуют о том, что
первичный анализ частоты колебаний производится улиткой,
причем различные части улитки неодинаково разлагают звуки
на составляющие их высоту частоты колебаний.
Другим важным фактором в пользу резонансной теории
являлось открытие зависимости токов улитки от частоты коле-
баний. В улитке обнаружены токи, т. е. переменные величины
электрических напряжений. Частота этого переменного тока
полностью отражает частоту звуковых колебаний, воздейст-
вующих на слуховой орган. В токах улитки воспроизводятся
частоты до 10 000 гц. Оказалось, что когда на ухо действуют
звуковые колебания низких частот, электрические явления
в улитке имеют место главным образом в области вершины
улитки. При действии высоких частот эти явления смещаются
к основанию улитки.
Многие ученые пытаются на основании этих фактов дока-
зать, что внутреннее ухо и есть анализатор звуков, который
лишь уточняется работой коры головного мозга. Между тем

эти факты свидетельствуют лишь о том, что в улитке совер-
шается первичный анализ звуков, причем еще совершенно не-
достаточный для возникновения сложных по своей природе
слуховых ощущений высоты, силы и тембра звука.
Резонаторная теория обособляет орган слуха от слухового
анализатора в целом, а поэтому не в состоянии объяснить
таких явлений, как определение по звуку расстояния или на-
правления движения звуковой волны, отражение формы коле-
баний и т. д. Эта теория исходит из положения о том, что
в улитке имеются раздельные и независимые друг от друга
резонаторы для различных звуков. Но имеются факты, дока-
зывающие связь и взаимодействие волокон основной мем-
браны. Прежде всего таким фактом является то, что одним
более сильным звуком заглушается ощущение всех прочих
звуков, входящих в данный комплекс звуков. На этом основан
эффект маскировки одних звуков другими. Так, например, тон
в 200 кол/сек при достаточном усилении заглушит и замаски-
рует всю шкалу музыкальных звуков. При этом заглуша-
ются вообще тоны более высокие, чем тон заглушающего
звука.
Эти факты говорят о связности и взаимодействии возбуж-
даемых волокон основной мембраны. В процессе возбуждения
возникают явления нервного торможения в их зависимости
от частоты приходящих импульсов и от скорости и подвиж-
ности возбудимой системы в целом. Перед нами возбудимая
система или группа возбудимых систем, способная настраи-
ваться в порядке усвоения ритма на приходящий ритм звуко-
вых колебаний, проявляя торможение в отношении всех
остальных частот.
Работа слухового рецептора заключается в превращении
физической энергии звуковых колебаний в физиологический
нервный процесс. Но при этом обнаруживается исключитель-
ная зависимость состояния слухового рецептора от всей си-
стемы звукового анализатора.
Слуховые нервы
Слуховой или слухостатический нерв идет вместе с лице-
вым нервом по внутреннему слуховому каналу височной кости,
на дне которой делится на нерв улитки (кохлеарный нерв) и
нерв преддверья. Первый из них представляет собой собствен-
но-слуховую часть нерва, второй связан со статическими ощу-
щениями (равновесие). Каждая из этих частей нерва имеет
особые ядра, расположенные в продолговатом мозгу. Нервные
волокна, идущие от обоих ушей, в области среднего мозга раз-

деляются и идут как к правому, так и к левому полушариям
головного мозга. Таким образом, каждое из ушей связано по-
средством перекреста и разветвления в среднем мозгу с каж-
дым из полушарий головного мозга. Тем самым в определен-
ной (височной) области обоих полушарий создаются сосед-
ние участки возбуждений, из которых одно возбуждается
правым ухом, другое — левым ухом. В случае поражения
одного из нервов или мозговых центров другое ухо продол-
жает слышать, так как сохранен другой нерв и его окончания
в обоих полушариях (см.
рис. 19).
Слуховой нерв содер-
жит около 3 000 нервных
волокон, на которые при-
ходится около 23 500 нерв-
ных окончаний в основ-
ной мембране. Таким об-
разом, передача нервного
возбуждения происходит
от групп нервных окон-
чаний основной мембраны
к отдельным волокнам
слухового нерва. Каждое
волокно состоит из осево-
го цилиндра, окруженно-
го жировым веществом.
Ось цилиндра составляет
около 9% диаметра во-
локна, равного в целом
около 0,001 см.
При передаче возбу-
ждения в слуховом нерве
имеет место электриче-
ский колебательный процесс, совпадающий с частотой звука
(но несколько неустойчивой амплитуды). При частотах ниже
1000 гц происходит возбуждение многих нервных волокон;
в результате возникает суммарный нервный импульс, имею-
щий частоту воздействующего тона, но совершенно иной фор-
мы. Нервный импульс возникает одновременно с уменьшением
давления в улитке.
Отмечено также воспроизведение токами действия слухо-
вого нерва амплитуды колебаний звуковой волны, но до из-
вестной величины силы раздражения, после чего в нерве воз-
никают явления торможения. Найдено, что предельной
частотой, выше которой токи действия отдельных нервных
волокон не могут одновременно следовать за звуковой вол-
Рис. 19. Схема слухового восприятия
в центральной нервной системе (по
Флетчеру).

ной, является частота 1000 гц. Для более высоких частот звука
характерно несовпадение числа колебаний токов действия
с числом колебаний звуковой волны, т. е. токи действия слу-
хового нерва становятся беспорядочными и неодновремен-
ными со звуковыми колебаниями. В пределах этой зоны и от-
мечается наибольшая чувствительность человека к высоте
тона, особенно в области звуков речи.
В этой зоне (1000 гц) отмечается и большая тонкость раз-
личения человеком различных интенсивностей звука (около
400 степеней определения силы звука при 1000 кол/сек). Все
это свидетельствует о том, что слуховые нервы проводят воз-
буждение, соответствующее природе звуковых колебаний, их
частоте, силе и длительности. Но это возбуждение регулирует-
ся состоянием больших полушарий головного мозга, усили-
вающим одни возбуждения, тормозящим другие в зависимости
от биологической необходимости той или иной реакции.
Взаимодействие возбуждения и торможения в мозговых
концах слухового анализатора превращает неощущаемый звук
в ощущаемый, т. е. осуществляет полностью и точно высший
анализ и синтез поступающей в мозг слуховой массы.
Ядра и рассеянные элементы слухового анализатора
Точные исследования позволили установить, что, за исклю-
чением «общей звуковой функции» (безусловнодвигательного
рефлекса на звук), «весь остальной объем звуковой функции
должен быть отнесен на счет больших полушарий» (Павлов).
Что касается «общей звуковой функции», то у собаки она со-
хранялась и после полного удаления больших полушарий.
О наличии этой общей звуковой функции можно было судить
по специфическим двигательным реакциям (поднимание ушей
и поворот головы).
Таким образом, при сохраненных слуховых рецепторах и
нервах возбуждение от звуковой волны проводилось в ниже-
лежащие отделы центральной нервной системы (вероятно,
средний мозг), где возникал очаг возбуждения безусловного
ориентировочного рефлекса на звук. Условные же рефлексы
на звуки и дифференцировка их оказывались при этом невоз-
можными.
Иначе обстоит дело при частичном повреждении коры
больших полушарий, хотя бы оно и не затрагивало непосред-
ственно слуховые центры. Именно в связи с этим Павлов при-
менил и к слуховому анализатору свою теорию ядра и рас-
сеянных элементов мозгового конца анализатора.
До Павлова слуховыми областями считались лишь височ-

ные области коры головного мозга, куда непосредственно вхо-
дят слуховые нервы (именно на наружной поверхности височ-
ной области, главным образом в верхней височной извилине и
в передней части поперечной извилины). Предполагалось, что
эта слуховая область коры, являющаяся проекцией улитки,
расчленена в своих функциях, а именно, что внутренние по-
перечные извилины воспринимают высокие тоны, а наруж-
ные— низкие. За пределами этой слуховой зоны коры голов-
ного мозга отрицалась возможность какого-либо мозгового
анализа звуковых раздражителей.
Опыты Павлова и его сотрудников по изучению условных
рефлексов при нарушениях работы звукового анализатора
полностью преобразовали представление о мозговых механиз-
мах слуховых ощущений.
Оказалось, что после разрушения височных областей обоих
полушарий у собак вначале полностью исчезали ранее выра-
ботанные условные рефлексы на звуки, а затем постепенно
образовывались новые (при разрушенных височных областях).
Это процесс постепенного восстановления реактивности
•коры головного мозга к звукам проходил две фазы: на первой
фазе (спустя 12 дней после операции) звук действовал в ка-
честве условного тормозного раздражителя, а во второй фазе
образовались положительные условные рефлексы на воздей-
ствующие звуки. При этом анализ звуков (по сравнению
с дооперационным периодом) резко понизился. Постепенное
возвращение способности к анализу характеризовалось боль-
шой медленностью отделения тонов от шумов и ударов, но са-
мое дифференцирование тонов (по высоте) оставалось крайне
несовершенным. Однако в опытах доктора Бабкина прежняя
(дооперационная) дифференцировка тонов через постоянные
этапы вернулась спустя два месяца после операции.
Эти данные свидетельствуют о том, что известный анализ
осуществляется и вне височных областей коры головного моз-
га, т. е. слуховых центров. Вместе с тем оказалось, что раз-
рушение височных долей делает необратимым процесс обра-
зования временных связей условных рефлексов на комплекс-
ные звуковые раздражители (например, кличку собаки,
аккорды различных интервалов). Отдельные тоны (как высо-
кие, так и низкие), входящие в комплексные звуковые раз-
дражители, могли входить в связь с пищевым безусловным
рефлексом после ряда повторений. Следовательно, при нару-
шениях височных долей разрушается навсегда реактивность
на отношение частот колебаний, которое предполагает как
высший анализ, так и синтез поступающих в кору звуков. По-
добный высший анализ. и синтез звуковых раздражителей
осуществляется лишь ядром слухового анализатора. Так на-

зываемая «психическая глухота» возникает при поражении
ядра слухового анализатора, но возмещается в отношении
элементарного анализа и дифференцировки посредством функ-
ций рассеянных элементов слухового анализатора.
При одностороннем поражении (одного из ядер) какого-
либо полушария наступает лишь понижение слуха вследствие
указанного выше частичного перекреста слуховых нервов,
при двустороннем поражении височных областей обоих полу-
шарий — полная глухота на сложные комплексные звуковые
раздражители, но с постепенным восстановлением условных
рефлексов на отдельные интенсивности и тоны звуков (благо-
даря рассеянным элементам слухового анализатора).
Быковым в лаборатории Павлова было обнаружено одно
важное нарушение слуха при полной сохранности слуховых
нервов и слуховых центров (височных областей). Им установ-
лено, что после рассечения мозолистого тела собаки исчезает
не только дифференцировка расстояния видимых предметов,
но и определение местоположения источника звука. У такой
собаки имелся рефлекс на звук свистка в 1500 кол/сек. Место-
положение свистка на определенном расстоянии находилось
с левой стороны от собаки. Рефлекс появился на 8-м приме-
нении и после 70 повторений стал постоянным и максималь-
ным. Затем свисток помещался на таком же расстоянии с пра-
вой стороны, и звук свистка уже не сопровождался пищевым
подкормом. Несмотря на 115 повторений, Быкову не удалось
получить дифференцировку местоположения звуков. На осно-
вании этих опытов Павлов пришел к выводу, что для диффе-
ренцирования места звука необходима соединенная работа
полушарий.
Таким образом, пространственная локализация звука
имеет своим механизмом парную работу больших полушарий,
т. е. нормальное распространение возбуждения из одного
полушария в другое, а в связи с этим возникновение внут-
реннего торможения, а вместе с тем и взаимной индукции
нервных процессов. Слуховой анализатор двуединый, т. е.
осуществляет высший анализ и синтез звуков как каждым
полушарием в отдельности (по отношению к обоим слуховым
рецепторам), так и совместно. Если относительно самостоя-
тельная работа полушарий возможна при привычных усло-
виях и в отношении силы, высоты и формы колебаний звуков,
то она становится невозможной при изменении условий, при
возрастании трудностей различения, а особенно при диффе-
ренцировке местоположения источников звука. В этих усло-
виях и для решения этих задач жизненно необходима актив-
ная совместная работа обоих . полушарий головного
мозга.

Общие качества слуховых ощущений
Основными качествами слуховых ощущений являются:
а) громкость, б) высота, в) тембр, г) длительность и е) про-
странственное определение источника звука. Каждое из этих
качеств слуховых ощущений отражает определенную сторону
физической природы звука. В ощущении громкости отра-
жается амплитуда колебаний, а следовательно, энергия зву-
кового раздражителя. В ощущении высоты звука отражается
частота колебаний звуковой волны (а следовательно, и длины
ее волны). В ощущении тембра звука отражается форма зву-
ковой волны, слагающаяся из внутреннего взаимодействия
частот составляющих частичных тонов. Продолжительность
действия звука и временные отношения между отдельными
звуками отражаются в виде той или иной длительности слу-
ховых* ощущений. Наконец, слуховое ощущение относит звук
к его источнику, звучащему в определенной среде, т; е. опре-
деляет местоположение звука. Каждое слуховое ощущение
представляет собой взаимосвязь между основными качествами
слуха, отражающими взаимосвязь акустических и временно-
пространственных свойств предметов и среды распростране-
ния исходящих от него звуковых волн.
Слуховые ощущения любого качества характеризуются
определенными порогами, абсолютными и разностными, по
которым определяется уровень абсолютной и разностной чув-
ствительности человека.
Ощущение громкости звука
Как всякое качество, ощущение громкости количественно
изменяется. Минимальная интенсивность или сила звука,
вызывающая едва заметное ощущение звука, называется
абсолютным порогом ощущения громкости. Степень гром-
кости определяется силой звука, но величины силы звука и
громкости не тождественны, так как интенсивность ощущения
пропорциональна не интенсивности раздражения, а логарифму
этой интенсивности. Единица измерения интенсивностей звука
по логарифмической шкале получила название бел. Для прак-
тики измерения была взята единица, в 10 раз меньшая по
величине, децибел.
Пороги громкости различны по отношению к интенсив-
ности различных тонов. Так, например, порог громкости для
тона в 3000 гц лежит на 50 дб ниже, чем для тона в 50 гц, т. е.
ухо человека в миллион раз более чувствительно к громкости
звука в 3000, чем к звуку в 50 гц. Порог громкости постепенно

снижается, а чувствительность возрастает при возрастании
частот колебаний, особенно в диапазоне частот от 1000 до
3000 гц, а затем порог снова повышается, а чувствительность
постепенно понижается от 3500 до полного исчезновения ощу-
щений за пределами 20 000 гц для взрослого человека и 22 000
для детей.
Не только ощущение высоты звука, но и ощущение гром-
кости (слышимости)' находится в определенной зависимости
от частоты колебаний (рис. 20).
Следовательно, при крайних частотах этого диапазона слы-
шимых звуков необходимо увеличивать интенсивность звука.
Абсолютные пороги громкости не являются неизменными: они
изменяются в зависимости от упражнения в дифференцировке
звуков по их интенсивности, высоте, тембру. Развитие разли-
чительной громкостной чувствительности снижает абсолют-
ные пороги слышания, т. е. повышает абсолютную чувстви-
тельность.
В ряде деятельностей (летчика, шофера, механика-сбор-
щика или ремонтника, радиста, музыканта, охотника и т. д.)
формируется привычная установка на прислушивание не
только к разностям силы звука, но и к звукам минимальной
интенсивности. Как показал Кауфман, эта установка на при-
Рис. 20. Зависимость слышимости звука от частоты
колебаний (по Ржевкину).

слушивание вырабатывается в той или иной профессиональ-
ной деятельности при условии, если малая интенсивность
звука является определителем состояния тела или процесса.
Поэтому у опытных врачей-терапевтов или педиатров, широка
практикующих выслушивание (аускультацию), абсолютные
пороги громкости снижаются, а чувствительность повышается.
Можно предполагать, что физиологической основой такой
установки на прислушивание является системный характер
временных связей, образующихся в процессе звукоразличения
(слуховой динамический стереотип).
Разность между минимальными величинами интенсивно-
стей, обусловливающая едва заметное различие между ними,
называется порогом различения громкости. По отношению
к средней зоне слышимых звуков разностный порог равен
!/ю исходной величины. Эта величина прироста силы раздра-
жений в Ум исходной величины к большей степени приложима
Рис. 21. Относительная громкость тона на уров-
не 5 дб над порогом по данным различных иссле-
дователей.
За единицу принята громкость при 30 дб.

к приросту тихих звуков, нежели к приросту громких звуков.
Величина относительной громкости (разностного порога)
устанавливается различными авторами неодинаково. На
рис. 21 показано расхождение данных различных исследова-
телей, при совпадении этих данных на величине в 30 дб, при-
нятой поэтому за единицу сравнений. Из этих данных видно,
что расхождение данных увеличивается вместе с увеличением
числа децибел.
Расхождение экспериментальных данных, видимо, объяс-
няется тем, что авторы этих исследований не учитывали нали-
чие или отсутствие установки на прислушивание у различных
людей. Все же по этим данным величина различительного по-
рога возрастает с увеличением количества децибел. Большое
значение имеет суммирование громкостей сравниваемых зву-
ков. Установлено, что чем ближе тоны по частоте, тем меньше
их суммарная громкость. Напротив, чем отдаленнее по ча-
стоте ощущаемые звуки, тем больше их суммарная громкость.
Слушание одного и того же звука бинаурально (обоими
ушами) улавливает громкость звука сравнительно со слуша-
нием одним ухом (монаурально). Уровень громкости сложных
комбинированных звуков всегда выше сравнительно с гром-
костью отдельных тонов. Все это свидетельствует о том, что
взаимодействие ощущений громкости влияет на ход различе-
ния интенсивностей звуков. Это взаимодействие может быть
одновременным (при суммации ощущений в бинауральном
слушании) и последовательным (при монауральном и бинау-
ральном слушании последовательно возрастающего по силе
звукового ряда). Последний случай взаимодействия слуховых
ощущений имеет особо важное значение для различительной
чувствительности слуха.
Ржевкин показал, что большую роль играет изменение на-
правления громкости. Если вначале громкость удвоить, а за-
тем вдвое уменьшить, то изменяется величина прироста ощу-
щений. При удвоении необходимо прибавить больше децибел,
нежели убавить при обратном уменьшении. Дальнейшие
исследования (Кауфмана) показали, что на различительную
громкостную чувствительность влияет взаимодействие трех
факторов: а) величины разностей громкости (по мере умень-
шения этой величины трудность различения возрастает),
б) регистра громкости (тихие, средние, громкие звуки), причем
трудность различения возрастает от среднего регистра при-
близительно равно как в сторону тихих, так и громких зву-
ков, в) метроритма или периодического чередования звуков из
разных регистров (тихих с громкими и наоборот). Опыты
Кауфмана из нашей лаборатории показали, что имеются два
типа метроритма в динамике различительной чувствитель-

ности. Первый тип — хореический (первый звук громче вто-
рого, что можно обозначить — ^ ) усваивается сравнительно
легко. Второй тип — ямбический (первый звук тише вто-
рого ^ — ) усваивается со значительно большим трудом.
Важная роль метроритма в изменении разностной чувстви-
тельности громкости подтверждает предположение Ухтомского
о том, что нервные центры усваивают определенный ритм,
а перестройка ритма возможна лишь путем центрального тор-
можения. Большую легкость настройки нервного ритма при
хореическом построении сравнительно с ямбическим можно
объяснить явлением контраста. Переход от громкого к тихому
звуку более контрастен, нежели от тихого звука к громкому,
если он совершается плавно, ритмично. При аритмичном и
внезапном переходе от тихого звука к чрезмерно громкому
различительная чувствительность в данный момент снижается
в связи с включением безусловнодвигательного ориентировоч-
ного рефлекса на звук.
Связь метроритма с характером колебаний звуков обнару-
живается в своеобразных типах изменения различительной
чувствительности в отношении шумов и тонов. Первые (шумы)
являются обычно непериодическими колебаниями звуковой
волны, вторые (тоны) — периодическими колебаниями звуко-
вых волн. В среднем различительная чувствительность к гром-
кости тона выше, нежели к громкости шумов. Особенно это от-
носится к музыкантам, а также к людям, умеющим и любя-
щим слушать музыку. У музыкантов разностная чувствитель-
ность к громкости шума не превосходит среднюю, обычную
величину. У врача-терапевта, напротив, возрастает разност-
ная чувствительность к громкости шума определенного рода
(малых интенсивностей). У опытных летчиков возрастает раз-
ностная чувствительность к ритмам колебаний больших шу-
мов. Как указывает Платонов, неопытный курсант-летчик не
различает разницу между 1300 и 1400 об мотора самолета.
В результате упражнений, т. е. образования прочных времен-
ных связей, опытный летчик дифференцирует разницу между
1300 и 1340 об, несмотря на маскировку звуков и ритма обо-
ротов общим шумом движущегося самолета.
Производственный опыт людей, привыкших к работе в об-
становке больших шумов, влияет на выработку высокой раз-
личительной чувствительности к звукам большой силы. Таким
образом, в пределах регистра звуков (тихие, средние, гром-
кие), имеется несколько им соответствующих типов различи-
тельной чувствительности громкости.
Кауфман сравнил данные об изменениях разностной чув-
ствительности к интенсивности тонов и шумов у людей «при-
слушивающихся» (музыкантов, врачей, механиков и пр.) и не

имеющих специального опыта прислушивания. По его данным,
разностная чувствительность к силе тонов у «прислушиваю-
щихся» в 2 раза превышает обычную, а разностная чувстви-
тельность к силе шумов превышает у них в IV2 раза обычный
уровень различения громкости.
Эти данные свидетельствуют о большой воспитуемости
способности к различению громкости, о сдвигах различитель-
ной чувствительности под влиянием практики постоянной диф-
ференцировки силы звуков в определенных условиях жизни.
При исследовании разностной чувствительности в области
слуха необходимо учитывать влияние слуховой адаптации.
Известны две формы слуховой адаптации: адаптация к звукам
и адаптация к тишине. Адаптация к тишине, подобно темно-
вой адаптации в зрении, значительно повышает чувствитель-
ность к малым интенсивностям прироста силы звуков. На
основании опытного изучения слуховой адаптации Лазарев
предположил, что под действием длительного звука происхо-
дит разложение особого звукочувствительного вещества, что
влечет за собой снижение чувствительности. По окончании
воздействия звука чувствительность звука восстанавливается
также постепенно, в течение многих минут. По Лазареву,
окончательная чувствительность при полной адаптации обрат-
но пропорциональна силе звуков. При длительном слушании
сильных звуков наше ухо воспринимает эти звуки более сла-
быми (снижение чувствительности), а после полной тишины
громкость этих звуков будет казаться чрезвычайно повы-
шенной.
В слуховой адаптации играет еще более важную роль из-
менение взаимоотношений между возбуждением в мозговом
конце слухового анализатора. При длительном перераздраже-
нии слухового органа сильным звуковым раздражителем кора
головного мозга отвечает внутренним «охранительным» тор-
можением, снижающим чувствительность. Развитие торможе-
ния вызывает усиление возбуждения других очагов, способ-
ствующих дальнейшему подъему чувствительности в новых
условиях.
Ощущение громкости или отражение силы звука является
общим качеством как для ощущения тонов, так и шумов.
Можно считать, что ощущение громкости есть функция со-
вместной работы ядер и рассеянных элементов слухового ана-
лизатора, сохраняющаяся в общем виде и после поражения
анализатора. Но высокое развитие этого вида слуховой чувст-
вительности, а также его специализации в различных обла-
стях регистра звуков указывает на ведущую роль ядра анали-
затора в высшем анализе и синтезе энергии звуковых раздра-
жителей. Человеческий слух обладает исключительным коли-

чеством степеней различных оттенков громкости и высоты
звуков. Подсчитано, что человек способен различать около по-
лумиллиона простых тонов, различных по интенсивности и вы-
соте. В тонкости человеческого слуха особенно большую роль
играет ощущение высоты звука.
Ощущение высоты звука
Ощущение высоты тона представляет собой высший анализ
частотной характеристики звука, т. е. отражение частоты ко-
лебаний звуковой волны. Поскольку именно частота звуко-
вых колебаний определяет своеобразие данного звука в зву-
ковом ряду, постольку звуковысотное ощущение занимает
центральное положение среди всех качеств человеческого
слуха.
Абсолютная звуковысотная чувствительность наиболее вы-
сока по отношению к звукам средней частоты от 1000 до
3000 гц. Абсолютная звуковысотная чувствительность осо-
бенно сказывается в дробном анализе сложного звука, в раз-
ложении его на составляющие частичные тоны.
Различительная звуковысотная чувствительность характе-
ризуется величиной, обратно пропорциональной разностному
порогу. Для разных тонов эта величина изменяется. Она
является более или менее постоянной в интервале между
500—3000 гц, а именно — около 0,003 прироста к исходной ве-
личине. В переводе на добавочную минимальную величину
к исходной величине это будет значить (при ощущении звука
в 1000 гц) едва заметное ощущение различия при прибавке
3 гц. При понижении частоты величина разностного порога
повышается (а чувствительность уменьшается) и при 50 гц
достигает величины 0,01. При слушании обоими ушами (бина-
уральном слухе) разностный звуковысотный порог понижается
в 1 1/2—2 раза, с чем соответственно связана большая звуковы-
сотная чувствительность бинаурального слуха (сравнительно
с монауральным слухом).
Для обозначения минимальных различий по высоте поль-
зуются особой величиной (центом), являющейся сотой долей
одного темперированного (настроенного) полутона. Различие
в полутоне равно 100 центам, а различие в тоне равно 200 цен-
там. Теплов на основе собственных опытов и обобщений дан-
ных других исследований установил, что величина порога зву-
ковысотного различения у большинства людей находится
в пределах от 6 до 40 центов в средних октавах (особенно
в первой). В отдельных случаях эта величина снижается до
3—4 центов, т. е. имеет место исключительно высокая звуко-
высотная чувствительность.

Вместе с тем исключительно низкая звуковысотная чув-
ствительность в отдельных случаях может доходить до
200 центов и больше.
Тепловым показано, что звуковысотная различительная
чувствительность становится более тонкой с возрастом, т. е.
у взрослых она выше сравнительно с детьми. Интересно со-
поставить этот факт с тем, что абсолютная звуковысотная чув-
ствительность, напротив, у детей выше, нежели у взрослых.
Значит, для развития разностной чувствительности к высоте
звуков необходимо накопление опыта сравнения звуков, т. е.
дифференцировка раздражителей по высоте тона возможна
лишь благодаря условнорефлекторному механизму развития
этой формы слуховой чувствительности.
Звуковысотная чувствительность развивается в процессе
музыкального обучения и воспитания, т. е. в процессе специ-
альных упражнений на дифференцировке звуков по высоте.
Дети, обучающиеся музыке, дают более высокие показатели
чувствительности, чем дети, музыкой не занимающиеся. В силу
этого же у музыкантов звуковысотная различительная чувст-
вительность намного выше, чем у людей, не занимающихся
музыкой. Прямыми опытами Теплова по упражнению этой
формы чувствительности установлено, что за короткий период
разностные пороги могут быть снижены (например, за семь
сеансов Теплов снизил у одного испытуемого величину порога
с 226 до 94 центов, у другого — с 32 до 16 центов и т. д.).
В опытах Теплова показано, что одной из причин исклю-
чительно низкой звуковысотной чувствительности является
полная неотдифференцированность между ощущением высоты
и тембра. Повышение чувствительности в этих случаях стано-
вится возможным путем специальных упражнений на выделе-
ние высоты звука из первоначально нерасчлененного высотно-
тембрового впечатления.
Ощущение тембра
Тембром называется отражение акустического состава
сложного звука, а именно числа, порядка и относительной
силы частичных тонов (как гармонических, так и негармониче-
ских). Тембр является высшим анализом созвучий, которыми
фактически являются отдельные звуки, ощущаемые в своем
высотном и громкостном воздействии на единый звук.
Обычно подчеркивают значение для музыкального слуха,—
поскольку музыкальный тембр является одной из необходи-
мых предпосылок,— восприятие гармонии. Однако тембр не
ограничивается лишь музыкальным слухом. При одной и той

же высоте и интенсивности звуков они отличаются формой ко-
лебаний, зависящей от материальных свойств источника звука,
обусловливающих характер частичных колебаний. В тембре
наиболее непосредственно выражается предметный характер
звука, изменение его в зависимости от вещества звучащего
тела. Так, легко различить по тембру звука хрусталь и стекло,
различные металлы и т. д.
Различные тембры человеческих голосов, зависящие от
особенностей голосового аппарата, позволяют дифференциро-
вать сходные по высоте и громкости голоса, воспринимаемые
на расстоянии. Иначе говоря, для слышащего человека тембр
является одним из признаков распознавания по звуку самого
предмета, его особенностей, определяющих форму колебаний
звуковой волны.
По этой причине мы отличаем по звуку, какие музыкаль-
ные инструменты звучат даже при условии тождества высоты
и громкости тонов различных инструментов. Так же точно от-
личаются друг от друга характерными тембровыми особенно-
стями сходные по высоте голоса певцов (басов, баритонов,
сопрано и т. д.).
Тембр в человеческом голосе и музыкальной деятельности
является одним из важнейших средств эмоциональной выра-
зительности. Источником высокого развития тембровых разли-
чений и особенностей является речь как средство общения,
возникшая на основе звукового строя общенародного языка.
Теплов показал, что отделение тембра от высоты звука,
с которой он непосредственно связан, есть обратная сторона
того процесса, который он назвал вычленением музыкальной
высоты. «Только тогда, — пишет Теплов, — когда из первона-
чального темброво-высотного комплекса вычленялась музы-
кальная высота, сам тембр становится особым музыкальным
качеством».5
Поэтому музыкальный тембр есть продукт развития му-
зыки: он формируется в процессе музыкального воспитания и
музыкальной деятельности. Вместе с тем тембр составляет
одну из главных предпосылок образования восприятия гармо-
нии, а следовательно, и целостного восприятия музыкального
произведения.
Длительность
Сеченов назвал слух «анализатором времени», имея
в виду, что слуховые ощущения того или иного звукового ряда
отражают не только разности качеств этих звуков, но и через
5 Б. М. Теплов. Психология музыкальных способностей, стр. 94.

них временную последовательность внешних раздражений.
Особое значение он придавал ощущению продолжительности
или длительности звучаний, которая вырабатывается рефлек-
торно с раннего детства при образовании звуковых артикуля-
ционных, нерасчлененных во времени движений.
Разность между продолжительностью отдельных звучаний
является необходимым условием расчлененных дифференци-
рованных ощущений звукового ряда (речевого или музыкаль-
ного). Продолжительность или длительность составляет важ-
нейший временный признак распространения звуковой волны
и ее воздействия на слуховой анализатор.
Можно предположить, что приспособление слухового ана-
лизатора к темпу и ритму воздействующих звуковых рядов,
последовательно («сукцессивно») развертывающихся во вре-
мени, должно было выработать большую скорость слуховых
реакций сравнительно с реакцией других органов чувств.
Исследования скорости психических реакций на различные
раздражители в этом отношении представляют несомненный
интерес.
Оказалось, что наибольшая скорость двигательной реакции
человека имела место именно на звуковой раздражитель
(0,192 сек). Данные различных исследователей, расходясь
в количественных определениях, тем не менее совпадают в ка-
чественном сопоставлении типов скорости реакций в зависи-
мости от характера раздражителя. Обобщая эти данные,
Корнилов отметил, что «реакции человека на зрительные раз-
дражения протекают в среднем медленнее, нежели на осяза-
тельные раздражения, а последние медленнее, нежели на слу-
ховые раздражения».6
Наибольшая среди всех остальных реакций органов чувств
скорость слуховой реакции имеет свою биологическую
предысторию в развитии безусловнодвигательного ориентиро-
вочного рефлекса на звук. Но это лишь предыстория. История
же этой повышенной скорости слухового ощущения имеет
своей основой перестройку слухового анализатора человека на
различение звуков речи, ее временного звукового рода. При
этом надо иметь в виду, что для распознавания гласных и со-
гласных звуков в слове, промежутков между словами в вос-
принимаемой фразе необходима большая скорость реакции на
каждый отдельный звук речи. О необходимости срочной реак-
ции на звук речи, для того чтобы его уловить, свидетельствует
следующий факт. При электрофизиологической записи слогов
«де» и «ба», произнесенных мужским голосом на высоте
165 гц, оказалось, что длительность согласной «д» в первом
6 К. Н. Корнилов. Учение о реакциях человека. М., 1923, стр. 94.

слоге составила 0,400 сек, а для «б» еще меньше — 0,025 сек.
Длительность гласной «а» для мужского голоса (110 гц) ока-
залась от 0,01 до 0,36 сек, а для женского голоса (229 гц) —
0,09—0,26 сек.
Имеется очень много индивидуальных различий в скорости
произнесения звуков речи (от очень быстрой до замедленной
речи). Слух человека должен быть готовым к любому темпу
воспринимаемой речи другого человека. Несомненно, что эта
социальная необходимость породила чрезвычайную быстроту
слуховых реакций человека. К тому же звук как сигнал, дей-
ствующий на расстоянии, должен был способствовать выра-
ботке у человека срочных установочных реакций мозга, как
это подчеркивал Ухтомский.
Именно временные признаки звука (кратковременность
или продолжительность) повлияли на выработку таких сроч-
ных и установочных рефлексов. Поэтому время звука и вре-
менные соотношения звуков имеют определяющее значение
для распознавания многих, особенно согласных звуков речи..
Ржевкин подчеркивает, что «в распознавании некоторых со-
гласных высота звуков не может играть роли»,7 если учесть,
что минимальное время, необходимое для отчетливого ощуще-
ния высоты тона, равняется У20 сек. При определенных усло-
виях упражнений возможно ощущение тона при очень корот-
ких звуковых импульсах в пределах тысячных долей секунды.
Мгновенное ощущение высоты звука тем отчетливее, чем
ближе оно к зоне звуков речи, т. е. к центральной зоне зву-
кового регистра.
Большое влияние на развитие временного анализа звуко-
вого ряда оказала музыка и развитие музыкального ритма.
По Теплову, ритм есть закономерное «расчленение времен-
ной последовательности раздражений на группы, объединяе-
мые вокруг выделяющихся в том или ином отношении раздра-
жений, т. е. акцентов».8 Следовательно, ритм есть не простая
временная последовательность, а временное дробление на
группы посредством выделения опорных моментов или акцен-
тов. Эти моменты или акценты являются как бы точкой от-
счета времени для ритмических движений (всего тела, рук,
речедвигательного аппарата и т. д.). «Чувство ритма в основе
своей имеет моторную природу».
Но известно, что одной из наиболее ритмически организо-
ванных совокупностей движений является членораздельная
речь. Нетрудно заметить, что не только в музыке, но и в речи
7 С. Н. Ржевкин. Слух и речь в свете современных физических ис-
следований. М.—Л., ОНТИ, 1936, стр. 77.
8 Б. М. Теплов. Психология музыкальных способностей, стр. 271.

имеет место расчленение временной последовательности зву-
ков на определенные группы, объединяемые вокруг «выделяю-
щихся раздражений» или акцентов.
Внутри отдельного слова этими точками отсчета времени
являются начальные звуки слога, а слог представляет собой
группировку значимых для человека звуковых раздражите-
лей. В фразе такими точками отсчета являются отдельные
слова в зависимости от их грамматического значения. Можно
думать, что организованный ритм в музыке, ощущение кото-
рого составляет основу длительности музыкально-слуховых
ощущений, есть перенос в область искусства звукоритмической
временной природы речи, отражающейся в речевом слухе.
Слух человека (подобно человеческому зрению в отноше-
нии пространства) является естественным измерителем вре-
мени.
Пространственный слух
Слуховой аппарат является не только анализатором вре-
мени, но и одним из важнейших анализаторов пространства.
Интересно отметить, что пространственно-слуховое разли-
чение имеет исключительно жизненное значение. Само разви-
тие слуха стало необходимым в силу важности для организма
сигналов, действующих на расстоянии и предупреждающих
организм об опасности или наличии в окружающей среде не-
видимых в данный момент предметов и веществ, нужных для
пищевого обмена организма со средой.
Невидимыми являются эти объекты не только ночью (для
животных с хроматическим зрением), но и во многих условиях
пространства, обозрение которых невозможно или затрудни-
тельно и днем (например, в лесистых или гористых местно-
стях). Поскольку звук всегда есть то или иное акустическое
свойство предмета и его среды, постольку звук становится для
высших позвоночных животных важнейшим сигналом пред-
мета.
С возникновением и развитием звукового языка как основ-
ного средства общения между людьми звуки речи в слове ста-
новятся «сигналами сигналов» для человека, которые также
воспринимаются на расстоянии.
Сложные животные организмы, обладающие высшей нерв-
ной деятельностью, и человек ориентируются в пространстве
внешнего мира не только по местоположению, форме, вели-
чине и другим пространственным признакам и отношениям
видимых предметов внешней среды, но и по местоположению
невидимого предмета, являющегося источником звука, и по
направлению движения звуковой волны в определенной среде.
В формировании общих механизмов ориентировки ребенка

в пространстве звук играет очень важную роль. Ориентиро-
вочный рефлекс на звук способствует расширению полей зре-
ния, вызывает повороты головы и корпуса тела в сторону
звука, т. е. расширяет видимое пространство для ребенка уже
в первые месяцы жизни. Любопытно, как первоначально ре-
бенок пытается «увидеть» звук, т. е., реагируя на его местопо-
ложение и направление, он не сразу осознает особенность не-
сводимости к видимому предмету, свойство самого звука. Если
перед ребенком 6—7 месяцев произвести такое действие: по-
стучать пальцем по предмету,—то ребенок возьмет руку
взрослого, затем возьмет предмет и будет их рассматривать,
как бы желая увидеть самый звук, произведенный их взаимо-
действием. Затем ребенок повторит это действие-постукивание
несколько раз. Можно заметить, что самое элементарное зна-
ние о звуке у ребенка возникает в процессе замыкания вре-
менной связи между движениями рук и взаимодействием тел,
вызывающих звук. Все усложняющаяся совокупность таких
временных связей составляет основу тех ассоциаций, которые
образуются в мозгу между различными предметами и их зву-
ковыми свойствами. На основе этих ассоциаций образуется
значительно более сложная способность определять расстоя-
ния между человеком и внешним предметом по звуку, место-
нахождение предмета по звуку, направление движения звуков
и т. д.
Новейшие исследования Бронштейна, Алексеенко, Блин-
кова и других показали несомненную связь, существующую
между слуховой ориентировкой в пространстве и движениями
человеческого тела (особено поворота головы), а следова-
тельно, соответствующими мышечно-суставными ощущениями.
Поэтому не является неожиданным, что расстройства слухо-
пространственного различения (главным образом определение
направления звука) особенно тяжелыми являются при пора-
жениях височно-теменно-затылочной области, а также нижне-
теменной области коры головного мозга. Это значит, что
в основе слухопространственного различения лежит система
связей между слухом, мышечно-суставными ощущениями
и пространственным зрением. Конечно, ведущим в этой ассо-
циативной системе является слух. Возникает вопрос: какой
же именно механизм слуховых ощущений входит в эту ассо-
циативную систему? На этот вопрос прежде всего дают ответы
описанные выше опыты Быкова по изучению условных рефлек-
сов у собаки с рассеченным мозолистым телом, которые пока-
зали, что слух у такого животного остается без изменений
в отношении дифференцировки интенсивностей и высоты зву-
ков, но полностью исчезает дифференцировка направления
звука, что в основе определения местоположения источника

звука лежит парная работа больших полушарий. Понятно,
что такая парная работа является объединением, синтезом
звукоразличительной работы мозгового конца каждого из по-
лушарий. Иначе говоря, пространственно-слуховое различение
есть наиболее позднее (в индивидуальном развитии) и слож-
ное образование звукоразличительной деятельности головного
мозга.
Что же является периферическими механизмами слухо-
пространственного различения? Ответ на этот вопрос дает
знакомство с путями обоих слуховых нервов, каждый из ко-
торых (начиная со среднего мозга) входит своими частями
в каждое из полушарий. Следовательно, каждый из мозговых
концов слухового анализатора регулирует деятельность обоих
ушей в какой-то определенной функции каждого из них.
Наконец, слуховые рецепторы, как и зрительные, являются
парными, симметрично расположенными по отношению друг
к другу по бокам головы (в среднем 18—19 см анатомиче-
ского расстояния между ушами).
До постановки проблемы слуховой ориентировки в про-
странстве .как самостоятельного вопроса этому факту парно-
сти слуховых рецепторов не придавалось особого значения.
Отмечалось лишь, как мы видели раньше, что наличие у че-
ловека двух приемников звука удваивает ощущение громко-
сти (сравнительно со слушанием одним ухом), повышает зву-
ковысотную чувствительность в VI2—2 раза по сравнению со
слушанием одним ухом. Имелось в виду, следовательно, что
слушание двумя ушами (бинауральный слух) лишь количест-
венно отличается от слушания одним из ушей (монауральным
слухом), превосходя последнее.
Качественное своеобразие бинауралыюго слуха открылось
лишь в ходе специального изучения роли бинаурального слуха
в ощущении направления звука. Оказалось, что именно в этом
пространственном различении и заключено качественное свое-
образие совместной работы обоих слуховых рецепторов. Ме-
стоположение источника, откуда приходит звук, определяется
человеком при следующих условиях: 1) при одновременном
слушании обоими ушами, т. е. при сопоставлении показаний
одного и другого уха одновременно; 2) когда звук представ-
ляет собой шумы или сопровождается шумами, тогда как для
чистых тонов и гармоний направление звука определяется
относительно хуже; 3) когда источник звука находится вблизи
от средней (медиальной) длины головы, т. е. между обоими
ушами; 4) когда определяется направление в горизонтальной
плоскости (правое—левое), а не в вертикальной плоскости
(вверх — вниз) или в плоскости вперед — назад. Перечисляя
эти условия, Ухтомский подчеркивал, что ориентировка в про-

странстве посредством слуха, как и посредством зрения, обо-
стряется в особенности сопоставлением показателей во вре-
мени с симметричных одноименных рецепторов (обоих ушей).
Изучение процесса распознавания направления звука обо-
ими ушами показало, что имеется определенная зависимость
от времени прихода звукового сигнала к одному и другому
уху, а также от выпуклостей лица как затеняющей ширмы.
Чем больше разность между временем прихода звука к каж-
дому из ушей, тем больше возможность дифференцирования
направления. Это положение особенно относится к низким то-
нам с их малым числом частот и редкостью колебаний (более
значительными временными промежутками между ними).
Поэтому различение направления должно быть более точ-
ным относительно низких тонов. Невысокие тоны (ниже
800 кол/сек) дают отклонения в одну и ту же сторону (правую
или левую) до тех пор, пока не начинается симметричное
двоение источника звука вправо и влево. Оказалось, что и
в области слуха, подобно двойственным изображениям при
резкой диспаратности раздражения глаз, имеется подобное же
явление «двоения» одного звука при слушании обоими ушами
таких тонов, идущих в направлении в сторону от средней ли-
нии головы.
При действии звуков более высоких тонов (800—
1500 кол'сек) угол смещения локализуемого звука становится
все более значительным. Точность ориентировки относительно
положения звучащего тела возрастает с удалением последнего
на большие расстояния.
Можно сказать, что разность по времени и фазам возбу-
ждения между двумя сигнализациями в кору головного мозга
от обоих ушей и составляет основу дифференцировки направ-
лений звука.
При бинауральном слухе имеет место не только определе-
ние направления звука, но и сами слуховые образы изменя-
ются, как бы перемещаясь по определенной траектории. При
небольших громкостях траектория слухового образа кажется
горизонтальной. При увеличении громкости кажется, что тра-
ектория звука подымается и вместе с тем приближается к го-
лове спереди. При больших громкостях траектория звукового
образа кажется почти вертикальной и как бы проходит вну-
три головы. Иногда она располагается сзади головы, особенно
в случаях большого расхождения разностей проведения звука
в обоих слуховых органах.
Как и в пространственном зрении лишь умеренная диспа-
ратность порождает необходимые для дифференцировки ви-
димые расстояния, так и в пространственном слухе лишь уме-
ренная разность показаний обоих ушей (разновременных фаз

возбуждений) способствует правильному отнесению слухового
образа к местоположению звука.
По обоим слуховым нервам происходит передача нервных
импульсов, совпадающих со звуковой частотой, разность вре-
мени прихода которых в кору и составляет основное условие
слухового отражения пространства.
Установлено, что бинауральный слух точнее при определе-
нии горизонтального направления звука. Одной из причин
этого обстоятельства является несимметричная форма головы
и форма ушных раковин, фокусирующих звуки спереди и с бо-
ков. Но эта причина не является решающей, несмотря на ее
значение. Другой, более важной причиной является то, что
объективно более значимыми и частыми в жизни человека
являются сигнальные действия звуков, расположенных именно
по горизонтальной плоскости, параллельно поверхности земли.
Большая точность распознавания звуков по горизонтальному
направлению определяется также и тем, что по этому же на-
правлению на голове расположены симметрично оба уха. Как
показал Бронштейн, «физиологическая середина между обо-
ими ушами по этой плоскости не совпадает с геометрической
серединой». Как и в бинокулярном зрении, в бинауральном
слухе отмечается функциональное неравенство обоих слухо-
вых рецепторов. Вследствие этого неравенства, обусловлен-
ного возникающим преобладанием одного из очагов возбуж-
дения (в одном полушарии) над другими (в другом полу-
шарии).
Специальное изучение соотношения точности определения
направлений бинауральным слухом было проведено Драпки-
ной. Согласно этим данным, наиболее точными являются би-
науральные показания о правом (96,8%) и левом (89,6%) на-
правлениях. Правое направление при всех длительностях и
громкостях оказывается на первом месте. Переднее направле-
ние звука также хорошо дифференцируется (83,0% правиль-
ных ответов), но с ним чаще всего смешиваются заднее и
верхнее направления (пространственные ошибки или иллюзии
слуха).
Более чем вдвое сравнительно с передним и левым направ-
лением снижается точность дифференциации верхнего поло-
жения звука (36,2%) и заднего его положения (34,6%). Ло-
кализация этих направлений в наибольшей степени зависит
от длительности и громкости звука.
Как и в области пространственного зрения, не сводимого
к остроте зрения, эти сложные функции пространственно-слу-
хового различения направления и расстояния звука не сво-
дятся к остроте слуха, хотя последний играет известную роль
в слуховом различении пространства.

Острота слуха
Под остротой слуха понимается минимальный порог слы-
шимости при данной частоте звука. Острота слуха опреде-
ляется при помощи звуков камертона, часов, шепотной речи
или специальных электроакустических приборов (аудиомет-
ров), определяется слышимость этих звуков на определенных
расстояниях (при постепенном приближении в случаях сни-
жения остроты слуха или частичной глухоты). Острота слуха
испытывается на каждое из ушей раздельно и на бинаураль-
ный слух. Нормальной является острота слуха с границами от
16—20 до 20 000 гц. В этом смысле острота слуха опреде-
ляется движением абсолютных порогов ощущений высоты
звука. Но в отличие от обычного исследования звуковысот-
ного слуха при постоянстве положения источника звука в дан-
ном случае изучается состояние слухового аппарата при изме-
няющейся громкости звука одной и той же частоты колебаний
в зависимости от приближения или удаления звука.
Рис. 22. Аудиограммы слуха для различных случаев глухоты.

Таким образом, острота слуха есть целостное сочетание
ощущений высоты и громкости звука при определенных изме-
нениях расстояния.
Поэтому о том или ином снижении слуха («потере слуха»)
можно судить по тому, как изменяется на более удаленных
расстояниях соотношение чувствительности с высотой и си-
лой звука. На рис. 22 показаны типичные кривые малой и
большой потери слуха, определенной аудиометром. Можно ви-
деть, что при малой потере в 6% (рис. 22) выпадает слуховое
различение высоких тонов свыше 3500 колебаний и в преде-
лах от 80 до 35 дб на большую часть высоких тонов. При тя-
желой утрате слуха, т. е. большом снижении остроты слуха,
сохраняется лишь небольшой «островок» различимого реги-
стра тонов (преимущественно в области 1000—4000 гц), но
лишь для очень большой громкости этих звуков на малом рас-
стоянии от человека.
Речевой слух
Звуковой строй родного языка определяет развитие чело-
веческого слуха, особенности его звуковысотной громкостной
и тембровой характеристик, а также дифференцировки по
слуху временных интервалов. Слух человека неразрывно свя-
зан с речью, причем не вообще речью, а именно речью на
данном родном языке. Усвоение звукового строя иностранного
языка человеком всегда относительно к тому, какой речевой
слух выработался у человека на основе родного языка. По-
этому русскому человеку легко привыкнуть к слушанию зву-
ков речи других славянских языков (например, болгарского
или чешского), сходных по звуковому строю с русским. На-
против, до специального изучения далеких от нашего звуко-
вого строя языков (например, английского или француз-
ского) мы с трудом вычленяем отдельные звуки ряда слов и
фраз, оказываемся как бы «глухими» по отношению ко многим
звукам иностранного языка. Человеку, усваивающему русский
язык, многие звуки русской живой речи первоначально вовсе
не слышатся, а дифференцировка звонких и глухих согласных,
шипящих согласных или иотированных гласных («е», «ё», «ю»)
требует перестройки его речевого слуха, сложившегося на
основе другого звукового строя.
На основе звукового строя родного языка складывается
прочная система связей слухового анализатора с особенно-
стями данного строя языка, у человека формируется различи-
тельная чувствительность к звукам родной речи, базируясь
на которой, человек может усваивать любой другой язык, сравнивая

нивая по сходству и контрасту -звуки другого, иностранного
языка.
Единство слуха и речи обусловлено всем историческим раз-
витием языка и его ролью в общественном развитии. Пораже-
ние речи приводит к расстройствам слуха, а расстройства
слуха — к тем или иным изменениям голоса и речи. Между
членораздельной «моторной» речью и слухом с раннего дет-
ства образуется прочная связь, ассоциация, разрушимая лишь
поражением той или иной части слухового анализатора (ре-
цептора слуха, слухового нерва или мозгового конца).0
По этой причине очень редко встречаются раздельно глу-
хота и немота, а обычно имеется комбинированное расстрой-
ство в виде глухонемоты. При мозговых заболеваниях с пора-
жением височных долей имеет место первичное расстройство
коркового слуха, за которым следует особое расстройство
речи (расстройство восприятия и понимания речи, а также ис-
каженность самой двигательной речи больного).
Речевой слух составляет основу восприятия человеком
связной речи, т. е. определенного соотношения слов в целост-
ной фразе, обусловленного правилами грамматического строя
языка. Восприятие человеком связной речи возможно лишь
благодаря единству речевого слуха, речи и мышления. Но не-
посредственной предпосылкой восприятия связной речи
является именно речевой слух в своих двух формах: абсолют-
ной и различительной слухоречевой чувствительности.
Абсолютная слухоречевая чувствительность определяется
по минимальной величине звука речи (гласного или соглас-
ного), которая обусловливает едва заметное ощущение звука
именно как речевого звука. Как установлено, эти величины
различны для каждого из звуков данного языка. Ощущение
каждого отдельного звука речи является очень сложным, от-
ражая высоту, тембр, громкость, длительность каждого звука.
Так же, как различны по произношению (речевым движе-
ниям) гласные и согласные звуки, различно и ощущение этих
звуков. Ощущение гласного звука представляет собой анализ
тона этого звука с вычленением частичных гармонических то-
нов, входящих в данный гласный звук. Таким образом, ощу-
щение гласного звука с чрезвычайной скоростью вычленяет
эти частичные тоны гласного звука, названного формантом.
Гласные «а», «о», «у», на какой бы высоте они ни произноси-
лись, всегда имеют определенную область усиления этих ча-
стичных тонов: например, для «а» — около 1000 гц, для «у» —
9 Новейшие исследования А. Н. Леонтьева доказывают непосредствен-
ное участие в механизме слухового различения эффекторных аппаратов
(голоса и речи).

около 300 гц. Некоторые гласные звуки имеют две области
резонирующих частичных тонов. Например, для «и» одна
область лежит в области низких звуков — 300 гц, другая —
в области высоких звуков — 3000 гц. Некоторые исследователи
считают, что для всех без исключения гласных звуков харак-
терны два форманта: один в области низких, другой —
в области высоких звуков.
Важно отметить, что среднее время длительности гласного
звука около 0,35 сек, причем особое значение имеет время
установления этого звука — в 0,040 сек. Требуется срочная ре-
акция слухового анализатора для того, чтобы обеспечить ощу-
щение отдельного гласного звука (по высоте и тембру при
различных громкостях, до шепотной речи включительно).
Согласные звуки представляют собой в акустическом от-
ношении непериодические процессы (шумы), различающиеся
между собой степенью непериодичности или наличием эле-
ментов периодических колебаний. Согласные «м», «н», «л»
близки к гласным в силу наличия з их составе периодических
колебаний, т. е. тонов. В ряде согласных звуков имеются ча-
стичные составляющие тоны, причем в области значительно
более высоких тонов. Так, например, согласный «р» имеет фор-
манты в области от 900 до 1800 гц, согласный «ш» имеет фор-
манты в области 2000 и около 4000 гц и т. д. Длительность
согласных звуков еще меньшая, чем длительность гласных
звуков, она колеблется от 20 до 300 тысячных долей секунды.
«Характерные особенности согласных,— пишет Ржевкин,—
лежат не только в них самих, но и в длительности процесса
установления следующих за ними гласных».10
Взаимодействие согласных и гласных звуков осущест-
вляется в каждом слоге. В процессе овладения языком, когда
лишь еще устанавливаются сложные временные связи второй
сигнальной системы, ребенок ощущает слоговые звуки как не-
расчлененный комплекс, постепенно выделяя из слога отдель-
ные звуки. Раньше всего анализируются ребенком гласные
звуки, от которых первоначально не отделяются согласные
в данном слове. В силу этого же ребенок не осознает еще
самостоятельности согласного звука.
До обучения грамоте ребенок относится к звукам речи как
к бесконечной и неповторяющейся массе звуков. Для ребенка
столько же звуков «а» или «м», сколько он слышит слогов или
слов с этими буквами. В процессе первоначального обучения
грамоте на основе звукового аналитико-синтетического ме-
тода обучения письму и чтению у ребенка вырабатываются
устойчивые представления о звуках речи независимо от того
10 С. Н. Ржевкин. Слух и речь, стр. 269.

или иного его сочетания с другими гласными и согласными.
Как показывают исследования Орфинской, Оппель и дру-
гих, опорную роль в этом образовании представлений о звуках
речи играют согласные звуки. Вторичный анализ звуков речи
(на основе обучения грамоте) отправляется от согласных
к гласным звукам, что будет рассмотрено дальше. Развитие
абсолютной чувствительности к гласным и согласным звукам
зависит от формирования различительной речеслуховой чув-
ствительности, дифференцировки согласных звуков между со-
бой, дифференцировки гласных звуков. Оба эти ряда диффе-
ренцировки влияют друг на друга, ускоряя процесс различе-
ния, поскольку те и другие звуки в реальном восприятии слова
даны в единстве и взаимодействии.
Слуховая дифференцировка гласных звуков в русском
языке определяется тем, что имеется минимальное различие
между некоторыми рядами гласных звуков (и — й, и — ы,
у — ю, о — е, а — е, е — э и т. д.).
Дифференцировка по слуху согласных звуков определяется
сходством ряда звуков, отличающихся лишь «звонкостью» или
«глухостью» (например, «б» и «п», «д» и «т»). В зависимости
от смысла слова изменяется мягкость и твердость одного и
того же согласного звука (например, «моль» и «мол», «мел»
и «мель», «мед» и «медь» и т. д.), что типично для звукового
строя языка.
Трудно для слуховой дифференцировки установление раз-
личий между шипящими звуками (например, «ш» и «щ») и
т. д.
Эти едва заметные для непривыкшего еще к данному зву-
ковому строю различия называются малыми фонематическими
разностями. Дифференцировка этих малых разностей форми-
руется лишь в самом процессе речи.
Систематический анализ детьми звуков родной речи в про-
цессе обучения резко повышает различительную слухорече-
вую чувствительность и обеспечивает сознательное восприятие
связной речи.
Музыкальный слух
Музыкальный слух есть особая специальная форма челове-
ческого слуха, обусловленная общественно-исторической при-
родой музыки и музыкальной деятельности. Музыкальный
слух есть прежде всего форма эстетического восприятия дей-
ствительности, поэтому в данном разделе можно рассмотреть
лишь некоторые его составные моменты, представляющие со-
бой особое и высокоспециализированное развитие слуховых
ощущений. К этим моментам относятся абсолютный и относи-

тельный слух, мелодический и гармонический слух, ощущение
музыкального ритма. Из этих моментов трудно отделить-соб-
ственно ощущения музыкальных звуков от эстетического во<^
приятия и переживания музыки. Здесь же отметим наиболее
общие и основные свойства этих сторон или моментов музы-
кального слуха. Абсолютным слухом называется способность
«узнавать или воспроизводить высоту отдельных звуков, не
соотносящихся с другими, высота которых известна» (Теплов).
Человек с абсолютным слухом может узнать или воспроиз-
вести голосом любой звук по высоте без сопоставления его
с другим. Иначе говоря, такой обладатель абсолютного слуха
имеет настолько развитый внутренний звуковысотный разли-
чительный слух, что не нуждается в опоре на сравниваемый
другой звук. Это обстоятельство (развитость внутреннего
слуха или звуковысотных представлений) и заставляло неко-
торых утверждать, будто абсолютный слух есть форма «музы-
кальной памяти». Однако Теплов доказал, что абсолютный
слух — это качественное своеобразие ощущений музыкального
звука, проявляющееся в процессах узнавания и воспроизве-
дения звука. Хотя вне процессов памяти абсолютный слух ни-
как практически не проявляется, но он есть прежде всего осо-
бенность ощущений. Она заключается в том, что человек ока-
зывается способным слышать в изолированном звуке его му-
зыкальную высоту, отдифференцированную от тембровых ком-
понентов данного звука.
Пассивный абсолютный слух проявляется лишь в узнава-
нии высоты музыкального звука без воспроизведения голо-
сом этой высоты звука. Активный абсолютный слух прояв-
ляется не только в узнавании высоты, но и в произвольном го-
лосовом воспроизведении данного изолированного звука.
Относительным музыкальным слухом называется звуковы-
сотное ощущение музыкального звука при сравнении его с ка-
ким-либо другим звуком по высоте. В таком случае звуковы-
сотный слух не отдифференцирован полностью от тембрового
слуха в отношении тех же звуков.
Более сложными формами музыкального слуха являются
мелодический и гармонический слух. Мелодическим слухом
Теплов называет музыкальный звуковысотный слух по отно-
шению к созвучиям или (в широком смысле слова) к много-
голосной музыке. Основой восприятия музыки является мело-
дический слух, на базе которого развивается и слух гармони-
ческий. В отношении последнего важно отметить, что ощуще-
ние слияния звуков различно по отношению к консонансам и
диссонансам.
Консонирующие интервалы дают гораздо большую степень
слияния, нежели диссонансы. Переход от тембрового к гармо-

ническому восприятию созвучий означает переход от простого
ощущения к сложному, в котором сочетается одновременно не-
сколько слышимых высот различных музыкальных звуков.
Ощущение музыкального ритма заключается в дифференци-
ровке временного ряда музыкальных звуков по длительности,
в разложении этого ряда на определенные группы, отделен-
ные друг от друга акцентами.
Ощущение музыкального ритма зависит от развития са-
мих ритмических движений при занятиях музыкой и музы-
кальной деятельностью.
Музыкальный слух во всех своих сторонах и формах вос-
питуем: он развивается в процессе обучения музыке, а осо-
бенно в процессе самостоятельной деятельности музыканта.
Рассмотрение природы человеческого слуха убеждает нас
в том, что эта природа есть продукт человеческой истории. Бу-
дучи продуктом первой сигнальной системы высшей нервной
деятельности человека, слух вместе с тем входит составной
частью во вторую сигнальную (речевую) систему, ею обуслов-
ливаясь и на нее влияя. Поэтому можно сказать, что с изме-
нением временных связей второй сигнальной системы посто-
янно изменяются механизмы человеческого слуха. Этим опре-
деляется бесконечный рост возможностей человеческого слуха,
обслуживающего язык, а на его основе речь и мышление са-
мым ближайшим, непосредственным образом.

ГЛАВА VI
ВИБРАЦИОННЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Периодические изменения давления среды и вибрационные
ощущения
Внешний мир воздействует на организм человека много-
образно, в том числе и давлением среды на поверхность тела
человека. Анализ давления и прикосновения отдельных пред-
метов внешнего мира к кожной поверхности человеческого
тела осуществляется тактильными (осязательными в узком
смысле этого слова) ощущениями. Но периодическое измене-
ние давления в виде колебаний воздушной среды и движу-
щихся тел отражается своеобразно в качестве вибрационных
ощущений. Различные колебания воздуха, вызываемые дви-
жущимся телом, отражаются различно в зависимости от числа
колебаний в секунду воздушной волны.
Установлено, что звуковые волны оказывают двойное воз-
действие на кору головного мозга человека: через слуховой
рецептор и через механизм вибрационной чувствительности.
Оба эти механизма находятся по отношению друг к другу
в противоречивых отношениях: слуховой анализатор подавляет
механизм вибрационных ощущений, вследствие чего при нор-
мальном слухе человек не ощущает множества периодических
изменений давления, вызываемого колебаниями движущихся
тел в окружающей среде. Тем не менее оказывается, что есть
область звуковых колебаний, которые отражаются не в виде
слуховых ощущений (громкости, высоты, тембра звука),
а именно в виде вибрационных ощущений. Такой областью
является область инфразвуков, т. е. сверхнизких звуковых ко-
лебаний с минимальным (а следовательно, и наиболее редким
по временным промежуткам) числом колебаний в секунду.
Давление воздушной среды на поверхность тела человека про-
изводит одновременно и ощущение тактильное (кожно-осяза-
тельное). Однако самостоятельность вибрационной чувстви-

тельности в настоящее время не вызывает сомнений. При
кокаинизации кожи или охлаждении ее хлорэтилом вибраци-
онные ощущения становятся более резкими, отчетливыми и
приобретают болезненный характер. Следовательно, не только
слуховые, но и тактильные ощущения тормозят эти своеобраз-
ные вибрационные ощущения.
Но быть в заторможенном состоянии не значит отсутство-
вать. После работ Ухтомского известно, что затормаживаемые
нервные центры свою нервную энергию отдают господствую-
щему очагу возбуждения, усиливая возбуждение в данном
центре, т. е. доминанте нервного возбуждения. Поэтому воз-
буждение вибрационных механизмов тела имеет значение для
усиления как слуховых, так и тактильных ощущений.
Но такое торможение механизмов вибрационной чувстви-
тельности имеет место лишь за пределами действия области
инфразвуков. В пределах этой области, т. е. наиболее длинных
звуковых волн, раздражения вызывают именно вибрационные
ощущения, частично сопровождающиеся тактильными ощуще-
ниями при полном отсутствии еще собственно-слуховых ощу-
щений.
Установлено, что едва заметное ощущение вибрации воз-
никает при сообщении телу 6—8 кол/сек. Эта величина
является абсолютным порогом вибрационных ощущений.
Однако эта величина не является постоянной. В определенных
условиях производственной деятельности (например, при ра-
боте на станках с переменной скоростью резания металлов)
вибрационная чувствительность повышается, а абсолютный по-
рог снижается. В этих условиях получает особое развитие ви-
брационная разностная чувствительность. Ярмоленко пишет,
что «условием выделения и осознания вибрационных ощуще-
ний является значение вибрации как показателя работы ма-
шины (мотора, станка, двигателей разных типов) для наблю-
дающего за ним рабочего. Изменение вибрации, даже
незначительное, воспринимается как показатель изменения
хода машины, требующего немедленного действия в ответ.
Здесь интерпретируются малейшие, не существующие для по-
стороннего наблюдателя колебания в ритме и силе вибрации.
С другой стороны, если вибрация является пассивным спут-
ником х!ода рабочего процесса, но не значимым его показа-
телем, то при ее сильном и длительном воздействии чувстви-
тельность к ней может понизиться в большей мере».1 Следо-
вательно, когда дифференцировка вибраций становится жиз-
ненно необходимой, кора головного мозга отвечает на вибрации
1 А. В. Ярмоленко. Тактильно-вибраторная чувствительность при
потере слуха и зрения. Уч. зап. ЛГУ, № 119, 1949, стр. 42—43.

сенсибилизацией механизмов вибрационных ощущений и
при нормальном состоянии слухового и тактильного анализа-
торов. При этом условии дифференцировка вибрационных раз-
дражителей, их отделение от высоты и тембра и громкости
звука может переходить из области инфразвуков в область
слышимых низких звуков (до 500 гц). Ощущение вибраций
звуковых волн без отражения их частоты, силы и формы коле-
баний в любой части звукового спектра оказывается, однако,
возможным лишь при полной потере слуха. Поэтому у глухо-
немых и особенно у слепоглухонемых вибрационная чувстви-
тельность резко повышается. Сенсибилизированные меха-
низмы вибрационной чувствительности используются при
обучении глухонемых речи путем образования у них вибраци-
онно-тактильных условных рефлексов. По данным Могильниц-
кого, в результате систематических занятий по различению зву-
чащей (но воспринимаемой не как звучащая, а лишь как вибри-
рующая) речи с помощью специально конструированных ви-
браторов глухонемые дети получают возможность (пальцами
и ушными раковинами) ощущать вибрации звуков речи, раз-
личать их частоту и интенсивность, а затем дифференцировать
отдельные слова и фразы. При передаче звучащей речи через
вибротелетакторы особой конструкции восприятие речи дохо-
дило у глухонемых без остатков слуха за 10—12 занятий до
83%. «Выяснилось, что кроме вибрационного распознавания
фонем как элементов слов дифференцируется ритм, темп, вы-
ражение, ударение, повышение и понижение тона...»2
Таким образом, при полной потере слуха вибрационная
чувствительность растормаживается и за пределами области
инфразвуков, замещая звуковую чувствительность и в зоне
1000—3000 кол/сек (для нормально слышащего человека —
зоны слышимых звуков речи).
Еще большее значение приобретает развитие разностной
вибрационной чувствительности у слепоглухонемых. Извест-
ная своим научным трудом «Как я воспринимаю мир» слепо-
глухонемая Скороходова показала, что вибрации различных
частот (от самых малых до самых больших) становятся сигна-
лами внешних изменений в окружающей среде для слепоглу-
хонемого человека. По вибрации пола она определяет не
только походку определенного лица, но и перемену в обуви
идущего, а также передвигание мебели в комнате, ссыпание
угля в подвальной кочегарке и т. д. Особенно интересны для
характеристики высокого развития вибрационной различитель-
ной чувствительности показания Скороходовой о вибраторном
2 А. В. Ярмоленко. Тактильно-вибраторная чувствительность при
потере слуха и зрения. Уч. зап. ЛГУ, № 119, 1949, стр. 42.

восприятии ею музыки. Вибрационные ощущения у Скорохо-
довой усиливались, если она во время «слушания» музыки
держалась рукой за крышку рояля или, сидя в отдалении от
него, держала свой берет в обеих руках. Включение тактиль-
но-кинестетических ощущений усиливало у нее вибрационные
ощущения посредством отражающего звуковые колебания
незвучащего тела. Можно думать, что явление резонанса
имеет для вибрационной чувствительности значение, вполне
аналогичное слуховой чувствительности. Контрастность ред-
ких и частых колебаний также усиливает у слепоглухонемых
вибрационные ощущения.
Специальное изучение тактильно-вибраторной чувствитель-
ности у слепоглухонемых в работе Ярмоленко приводит
к убеждению, что и эта форма чувствительности, обычно
слабо развитая у слышащего человека, достигает своего вы-
сокого совершенства благодаря воспитанию и обучению в спе-
циальных условиях. В этих условиях вибрационная чувстви-
тельность замещает (компенсирует) слуховую в выработке
сложных временных связей второй сигнальной системы.
Изучение этого вопроса на материале слепоглухонемых
является серьезным доказательством того, что вибрационные
ощущения не тождественны со слуховым отражением звуко-
вых колебаний, что при торможении последнего вибрационная
чувствительность развивается самостоятельно и высоко спе-
циализируется.
В пользу же этого говорят и факты более скорого восста-
новления вибрационной чувствительности после контузии
взрывной волной, несмотря на значительно более позднее
восстановление слуховой чувствительности после контузион-
ной глухонемоты (Гершуни). Вибрационная чувствительность
после перенесенной воздушной контузии исследовалась Гер-
шуни, который нашел, что в этом случае имеется резкое
уменьшение времени ощущения контуженными вибрации ка-
мертона (в среднем 6 сек по сравнению с 23 сек у нормально
слышащих).
Таким образом, реакция на вибрацию камертона возросла
в этом случае приблизительно в 4 раза.
Не только слух, но и зрение тормозящим образом дейст-
вует на вибрационную чувствительность человека. Но тормоз-
ное действие зрения на эту форму чувствительности сказы-
вается уже в другом отношении, а именно в ориентировке
в пространстве, которая у видящего человека осуществляется
посредством механизмов пространственного зрения. О препят-
ствиях на пути движения нормально видящий человек осве-
домляется посредством зрения преимущественно. Иначе об-
стоит дело в случае полной и длительной слепоты. Как

известно, слепые ощущают препятствие на пути своего дви-
жения. Это ощущение довольно сложно по своим механизмам,
так как в условиях относительной тишины сигналом препят-
ствия на расстоянии уже не являются слышимые звуки. Как
показал Сверлов,3 тренировка этого ощущения как слухового
вообще (относительно к области звуков), или температурного,
или тактильного (повышенной лицевой чувствительности)
является неправильной. Им приведены многочисленные дока-
зательства, в том числе и данные специальных экспериментов,
что ощущения препятствия у слепых обусловлены отражением
звуков в зависимости от звукопоглощающих или отражающих
свойств вещества того предмета, который является препятст-
вием на пути движения слепого.
Чем больше коэффициент поглощения звука материалом,
тем на меньшем расстоянии данный предмет ощущается сле-
пым как препятствие. Большое значение имеет контраст
между открытым пространством и стоящим на пути одиноч-
ным предметом. Мелкий предмет поглощает максимум падаю-
щих на него звуков, а отражает минимум." Ощущается он как
весьма слабый экран отраженных звуков, особенно при конт-
расте с большой и твердой массой препятствий. «Именно этим
различием акустического сопротивления материалов, — пишет
Сверлов, — следует объяснить тот факт, что некоторые слепые
замечают изменения в ощущении препятствия при прохожде-
нии мимо определенного окна или деревянной двери в камен-
ной стене дома».4
Сверлов показал, что ощущения препятствий у слепых воз-
никают при действии таких звуков, которые еще не ощу-
щаются как звуки (т. е. как высота, громкость и т. д.), на
производят физиологическое действие на организм. Этими зву-
ками, как установил Сверлов, являются инфразвуки. Можно
предполагать, что в основе ощущений препятствия лежит
вибрационное ощущение инфразвуков.
Показано, что ощущение препятствий возникает и у зре-
лого человека в условиях тишины и темноты.
Следовательно, вибрационные ощущения являются небхо-
димым способом отражения периодических колебаний давле-
ния на человеческое тело, получающее то или иное развитие
при особых условиях (темноте или тишине для нормально
видящего и слышащего человека), в особых условиях работы
с вибрирующими телами — машинами, а особенно при выклю-
чении зрения, тем более слуха или того и другого одновре-
менно. Изменчивость и зависимость этих ощущений от усло-
3 В. С. Сверлов. Ощущение препятствия и его роль в ориентировке
слепых. М., Учпедгиз, 1949.
4 Там же, стр. 127.

вий жизни и деятельности свидетельствует о том, что„
несмотря на относительную нерасчлененность, слабую прост-
ранственную локализацию и т. д., вибрационные ощущения
являются также специфически человеческими и зависящими
от работы коры головного мозга человека.
Механизм вибрационных ощущений
Механизм вибрационной чувствительности недостаточно
выяснен наукой. Это следует отметить в отношении как рецеп-
тора, так проводников и мозговой регуляции вибрационной
чувствительности. Тем не менее имеются некоторые данные,
позволяющие составить предварительное суждение об этом
механизме. Существует несколько гипотез относительно рецеп-
торов вибрационной чувствительности, каждая из которых
располагает известным кругом данных.
Первой из таких гипотез является гипотеза тактильного
происхождения вибрационной чувствительности. Она полагает,
что рецептором вибрационных ощущений являются обычные
тактильные рецепторы кожной поверхности. С этой точки зре-
ния вибрационная чувствительность является как бы переход-
ной ступенью от тактильной чувствительности к слуху, т. е.
кожным ощущением звуковых колебаний.
В биологии эту гипотезу выдвинул Дарвин, в физиологии —
Эрхард, Румпф и др. Против этой гипотезы говорит много
фактов, а именно: увеличение вибрационной чувствитель-
ности при торможении кожных ощущений (анестезиях), повы-
шение вибрационной чувствительности при прямом действии
вибраций на обнаженную кость (сравнительно с костью, по-
крытой мягкими тканями и кожей) и т. д.
При всем этом нельзя отрицать особой связи вибрацион-
ных и тактильных ощущений, но связь эта оказывается неод-
нозначной и противоречивой.
Вторая гипотеза — костная проводимость вибраций (Двой-
ченко, Маринеско, Щербак и др.) — рассматривает вибраци-
онные ощущения как чувствительность «избирательно-кост-
ную». В пользу этой гипотезы говорят факты повышения виб-
рационной чувствительности при прямом действии вибраций
на обнаженную кость, растройства этой чувствительности:
при заболевании костной системы и т. д. Против этой гипо-
тезы говорит то, что вибрационные ощущения возникают при
действии на кожу,_кости и многие ткани тела.
Поэтому наиболее правильной следует признать гипотезу,
выдвинутую и разработанную Бехтеревым. Согласно его
«общетканевой» гипотезе вибрационная чувствительность
является одной из самых общих форм чувствительности

животного организма и человека. По Бехтереву, эта форма
ощущений свойственна любой ткани сложного животного
организма, поскольку она связана нервами с центральной
нервной системой. Кости являются, с этой точки зрения, свое-
образными резонаторами вибрационных изменений тканей.
Причиной возникновения вибрационных ощущений являются
периодические изменения давления в самих тканях, обуслов-
ленные действием колебаний движущихся тел, в том числе
и тела человека. Вибрационные ощущения возникают при
прикосновении камертоном к любой части тела. Эти ощуще-
ния усиливаются при условии передачи отражаемых тканью
вибраций другой, более упругой ткани (сухожилиям, хрящам,
костям, отчасти мышцам). При действии на области тела,
имеющие значительные жировые и соединительнотканевые
прокладки, требуется увеличение амплитуды и уменьшение
частоты колебаний.
! Таким образом, согласно гипотезе Бехтерева, подтверж-
денной многими исследованиями, вибрационная чувствитель-
ность свойственна и внешним и внутренним органам челове-
ческого тела, она является как бы отражением передачи виб-
раций из внешней среды во внутреннюю. В этом отличие виб-
рационной чувствительности от тактильной, являющейся
типичной формой внешних ощущений, возникающих при непо-
средственном взаимодействии кожной поверхности человече-
ского тела с предметами внешнего мира.
Вибрационная чувствительность имеет много общего со
слуховой в отношении специфического раздражения — коле-
баний звуковой волны. Но слуховые ощущения, во-первых,
отражают звуковые свойства этих колебаний и, во-вторых,
возникают при действии звука на расстоянии.
Вибрационные ощущения отражают действие звуковых
волн на ткани, причем это действие должно быть контактным,
т. е. воспринимается при соприкосновении звучащего пред-
мета с тканью тела или при наличии резонанса, оказываю-
щего давление на ткани человеческого тела.
Рецепторы вибрационных ощущений множественны, в от-
личие от парности зрительных и слуховых. Каждая ткань с ее
чувствительными клетками и нервами может быть таким
рецептором, причем между этими многими рецепторами уста-
навливается взаимодействие посредством резонаторов колеба-
ний, которыми, как указано, являются упругие ткани в орга-
низме.
Проводниками вибрационных раздражений в мозг явля-
ются волокна в задних столбах спинного мозга, которые не
перекрещиваются, в отличие от остальных чувствительных
нервов. Судя по ряду данных, проводники вибрационных, раз-

дражений идут в мозговой ствол, мозжечок, а затем в боль-
шие полушария головного мозга, где входят в различные про-
екционные зоны коры в зависимости от того, от каких тканей
передаются вибрации. Установлено, что при опухолях моз-
жечка, мозгового ствола, при сотрясениях и отеках головного
мозга имеет место расстройство вибрационной чувствитель-
ности. В настоящее время еще нет данных о ядрах или цент-
рах вибрационного анализатора в коре головного мозга.
Имеющиеся данные позволяют лишь судить о том, что как
высший анализ вибрационных раздражений, так и торможе-
ние этих раздражений за счет возбуждения тактильных и
слуховых аппаратов осуществляется корой головного мозга.
Очевидно, имеется большая сеть рассеянных элементов вибра-
ционного анализатора, осуществляющих эти функции.
Каждый вид чувствительности есть результат приспособ-
лений мозга человека к определенной форме вещества и
форме движения материи. Поэтому один вид чувствительности
может быть близким, сходным с другим, если он отражает
определенную сторону общей отражаемой ими обоими формы
движений материи. В определенном отношении зрение и ося-
зание параллельно отражают один и тот же предмет с раз-
ных сторон. Благодаря осязанию слепой человек сохраняет
способность распознавать формы, величины, положение внеш-
них предметов осязанием. При развитом и активном зрении
осязание тормозится, но осязательные ощущения по закону
доминанты усиливают зрительные ощущения.
Вибрационная чувствительность весьма близка к тактиль-
ной и слуховой чувствительности, «параллельна» по отноше-
нию к общему объекту — воздействию колебаний движущихся
тел. В развитом состоянии слух и тактильные ощущения тор-
мозят вибрационные ощущения, но лишь до определенных
пределов и в определенной области раздражений. Слуховые
и тактильные ощущения включают в себя вибрационные им-
пульсы, усиливаются за их счет. Отмирание вибрационной
чувствительности означало бы в действительности ослабле-
ние слуха и ослабление тактильной чувствительности. При
определенных условиях деятельности нормального человека,
как показала Андреева-Галкина, вибрационная чувствитель-
ность растормаживается и получает самостоятельное значе-
ние. В условиях темноты и тишины нормально видящий и
слышащий человек пользуется вибрационной сигнализацией.
Глухие и слепоглухие компенсируют в известной мере свою
недостаточность специальным развитием вибрационных ощу-
щений. Все это свидетельствует о том, что вибрационные ощу-
щения развиваются у человека в условиях, при которых при-
обретают значение вибрационные сигналы.

ГЛАВА VII
КОЖНО-ОСЯЗАТЕЛЬНЫЕ (ТАКТИЛЬНЫЕ) ОЩУЩЕНИЯ
Физико-механические свойства предметов и кожно-осязатель-
ные ощущения
За последнее столетие в физиологии и психологии воз-
никла необходимость в связи с открытием разнородных фак-
тов и закономерностей в области осязания расчленить это
явление. Осязательное восприятие состоит из разнородных
ощущений: кожно-осязательных, температурных ощущений
кожи, болевых ощущений кожи и мышечно-суставных ощуще-
ний, т. е. ассоциации всех этих однородных ощущений.
Отождествлять осязание с кожной чувствительностью (так-
тильной, болевой, температурной) нельзя, так как исключи-
тельную роль в активном осязании имеет мышечное чувство.
Отождествлять активное осязание с любым сочетанием
кожных и мышечно-суставных ощущений также нельзя, так
как оно осуществляется при нормальных условиях рукой, а не
любой частью тела. Для того, чтобы понять природу осяза-
ния, необходимо рассмотреть каждый из составляющих его
видов чувствительности и способы их сочетания в руке.
Несомненно, что особую роль в воспринимающей деятель-
ности руки играет взаимодействие кожно-механических (так-
тильных) ощущений и мышечно-суставных ощущений руки.
В психологии найдены способы изучения изолированного
протекания тактильных и мышечно-суставных ощущений,
показывающих общее и различное в обоих видах чувствитель-
ности по отношению к одному и тому же объекту — внешнему
предмету. Поскольку при известных условиях тактильные
ощущения самостоятельно отражают предмет подобно осяза-
нию при ощупывании рукой, эти тактильные ощущения могут
быть названы пассивным осязанием (в отличие от активного
осязания при сочетании тактильных ощущений с мышечно-
суставными ощущениями руки).

Материальные тела характеризуются основными физико-
механическими свойствами предметов: твердостью, прочно-
стью, пластичностью (различными степенями деформации
тела), проницаемостью или непроницаемостью (скважно-
стью тела), упругостью, качествами поверхности тела (гладко-
стью, шероховатостью и т. д.), плотностью, а следовательно,
весом. Последнее относится и к жидким телам, оказываю-
щим механическое воздействие на организм своим давлением
на поверхность живого тела.
Изучение твердых тел и их движения показывает нераз-
рывную связь механических свойств вещей с формой движе-
ния тел (статикой и кинематикой), временем, необходимым
для прохождения пути движения этих тел, пространством,
в котором находятся и движутся тела внешнего мира. Про-
тяженность, величина, форма, объемность твердых тел, т. е.
пространственные признаки, неразрывно связаны с механиче-
скими свойствами вещей. В свою очередь материальная
масса данного тела, а следовательно, ее протяженность,
объем и объемность, величина, форма, по которой тело рас-
полагается в пространстве, и т. д. влияют на механическое
движение и свойства вещей.
Твердые тела в воздушной и водной среде составляют важ-
ные условия жизни животного организма.
Леонтьев правильно отметил, что переход к наземному
существованию животных необходимо создавал новые и слож-
ные приспособления поведения в силу особого значения воз-
действия на них твердых тел. В условиях наземного сущест-
вования у высших позвоночных млекопитающих должен был
получить особое значение наружный покров тела, т. е. кожа.
Соприкосновение наружного покрова тела с поверхностью
предметов внешнего мира, особенно твердых тел, возникает
как при движении внешнего тела, так и при движении живого
тела, при сближении его с внешним предметом. Условием
соприкосновения является движение тел в том или другом слу-
чае. Сигналы о механических свойствах внешних тел орга-
низм получает при известном соприкосновении.
Чувствительность кожи к механическим раздражениям
является, следовательно, отражением механических свойств
внешних предметов, возникающим при механическом взаимо-
действии живого тела и тел внешнего мира.
Материальным механизмом кожно-осязательных ощуще-
ний является сложный нервный механизм, выразительно обо-
значенный Павловым как «кожно-механический анализатор».
Кожно-осязательные ощущения, являющиеся продуктом
деятельности этого анализатора, дают человеку разнообраз-
нейшие чувственные знания о физико-механических свойствах

предмета, отражающего в виде тех или иных ощущений при-
косновения и давления. Характерно, что тактильные ощущения
отражают и неразрывную связь механических и пространст-
венных свойств предмета. При воздействии механических
свойств предмета на кожу отражается протяженность (общая
площадь), величина, а при известных условиях и форма мате-
риальной массы данного предмета. Поэтому тактильные ощу-
щения составляют один из важнейших источников восприятия
человеком пространства. Следует отметить, что тактильные
ощущения не только сигнализируют о пространственных при-
знаках вещей, но и о раздражаемой в данный момент части
всего пространства наружного покрова тела, т. е. сами про-
странственно локализуются, но в разной степени, в зависи-
мости от распределения в них кожно-механических рецеп-
торов. *
На основании тактильных ощущений мы не только отно-
сим отражаемые механические свойства к определенному
предмету и его пространству, но относим действие механиче-
ских раздражений к определенной части своего тела. Поэтому
тактильные ощущения составляют один из источников «само-
ощущения» человеком собственного тела и его отдельных
органов. При расстройствах кожной чувствительности какой-
либо части поверхности тела человек перестает ощущать эту
часть как свою собственную, она ему кажется чужой, посто-
ронней. Следовательно, кожно-тактильные ощущения участ-
вуют в образовании «схемы тела», т. е. осознания человеком
целости своего тела и определенной соотнесенности частей
тела друг к другу. Поэтому тактильные ощущения сочетают
в себе сигнализацию внешней среды и состояния самого тела
человека.
Кожно-механические рецепторы
Рецепторы тактильных ощущений расположены в коже.
«Хотя кожу мы относим к ,,покровам" нашего тела, но она не
только покрывает его, но сама является составной частью
тела, одним из важнейших его органов»."1
Кожа переходит в слизистую оболочку, выстилающую вну-
тренние полости и пути. Клетки и ткани тела, омываемые
кровью и лимфой, заключены в пространстве, ограниченном
либо кожей, либо слизистой оболочкой. По выражению ана-
тома Гремяцкого, «кожа вместе со слизистой оболочкой обра-
зует „барьер", отделяющий организм от среды».6 Но кожа не
5 М. А. Гремяцкий. Анатомия человека. М., Медгиз, 1950, стр. 564
6 Там же.

только «барьер», отделяющий организм от среды, но и самый
общий механизм связи организма со средой. Кожа активно
участвует в теплообмене и терморегуляции организма, прини-
мает, участие в дыхании, обладает высокой чувствительностью
к механическим раздражениям воздействующей внешней
среды.
Кожа защищает тело от вредных механических воздейст-
вий (ударов, давлений, разрезов) благодаря крепости, упру-
гости, пластичности своей организации. Подстилающий кожу
жировой слой увеличивает пластичность кожи по отношению
к внешним раздражителям. Кожа защищает тело от чужерод-
ных тел, особенно болезнетворных организмов. Кожа защи-
щает тело от высыхания, что особенно важно, потому что
организм нуждается в большом количестве воды (около 75—
80%) для нормальной жизнедеятельности и т. д. Поверхность
всей кожи человека достигает около 1,6 кв. м. От этой вели-
чины поверхности кожи зависит ее выделительная активность,,
а следовательно, ее участие в поддержке постоянной темпера-
туры тела. Кожа растет параллельно с ростом всего тела, не
натягиваясь где-либо чрезмерно и не образуя излишних мор-
щин или складок. Известная складчатость кожи имеет место
лишь на суставах, что способствует их подвижности при дви-
жениях.
Наружный слой кожи — эпидермис — многослоен. Его
часть состоит из .непрерывно размножающихся клеток, отодви-
гающих кнаружи более старые слои, клетки которых пере-
рождаются и отмирают, спадая с поверхности кожи. К семи-
десятилетнему возрасту человек незаметно теряет таким обра-
зом около 18 кг отслуживших ему и отживших эпидермаль-
ных клеток.
Второй слой кожи—кориум, или дерма, собственно
кожа—состоит из сетчатой соединительной ткани, в которой
густо сплетаются клетки и волокна. В собственно кожу вклю-
чены капиллярные и лимфатические сосуды, нервные оконча-
ния, жировые клетки, потовые и сальные железы, волосяные
мешочки и т. д.
В собственно коже находятся разнообразные кожные ре-
цепторы (осязательные тельца, холодовые и тепловые точки,
болевые рецепторы). Эта чрезвычайная сложность и много-
структурность кожи изображена на рис. 23.
Кожа соединяется посредством рыхлой соединительной
ткани с мышцами. Эта связь варьирует по степени (например,
на тыльной стороне руки кожа меньше связана с мышцами,
нежели на ладонной, где эта связь наиболее тесная). Непо-
средственная связь кожи и мышечной системы является осно-
вой для двигательных безусловных рефлексов (оборонитель-

ного, хватательного и др.), а затем для движения ощупыва-
ния как средства активного осязания у человека.
Волосы, как и ногти, являются специализацией рогового
слоя эпидермиса, но они связаны по преимуществу с тепло-
регуляцией организма. Помимо защиты кожи от механиче-
ских повреждений, они уменьшают теплоотдачу, содействуя
сохранению постоянной температуры тела. Человеческое тело
покрыто волосами в очень больших пространствах, но, в отли-
чие от близких к нам человекообразных обезьян, волосы
остаются на большей части в зачаточном состоянии. Находя-
щийся в коже корень волоса связан со всей тканью кожи
и разветвленными по ней чувствительными клетками и волок-
нами. Осиповым и Наишевским была описана волосковая чув-
Рис. 23. Разрез кожи.
1 — волос; 2 — кора его; 3 — сердцевина его; 4 — про-
ток сальной железы; 5 — жир внутри железы; 6 —
сальная железа; 7 и 10 — внутреннее влагалище корня
волоса; 8 — волосяная сумка; 9 — наружное влагалище
корня волоса; 11 — луковица волоса; 12 — волосяной со-
сочек; 13 — подкожная клетчатка; 14 — гладкая мышца,
поднимающая волос; 15 — жировая долька; 16 — пото-
вая железа; 17 — кожная артерия; 18 — кожная вена;
19 — проток потовой железы; 20 и 21 — соединитель-
ная ткань? 22 и 23 — капилляры кожного сосочка;
24 — слизистый слой; 25 — роговой слой эпидермы;
26 — проток потовой железы; 27 — нервное волокно;
28 — кожный сосочек с осязательным тельцем; 29 — ося-
зательное тельце.

ствительность, сочетающая в себе элементы вибрационных
и тактильных ощущений. Волосковая чувствительность само-
стоятельного значения у человека не имеет (в связи с указан-
ной выше особенностью зачаточного состояния большей части
волосяного покрова тела человека). Она включается состав-
ной частью в тактильную чувствительность, усиливая ее
в частях тела, более обильно покрытых волосами.
Для понимания причины неравномерного распределения
кожно-механических рецепторов на поверхности тела нужно
учесть разную толщину кожи на разных поверхностях тела.
Самая тонкая кожа покрывает переднюю часть глазного
яблока в виде конъюнктивы, обладая здесь полной прозрач-
ностью. Чрезвычайная тонкость и проницаемость этого слоя
кожи объясняется тем, что воздействие световой энергии на
конъюнктиву не является механическим, а если и оказывает
давление, то в минимальной степени (сравнительно с дейст-
вием механических свойств предмета). Напротив, толщина
кожи возрастает на тех частях поверхности тела, которые
испытывают наибольшее трение при взаимодействии их с твер-
дыми телами. Именно поэтому самая толстая кожа находится
на подошвах ног. Результатом деформации кожи под влия-
нием трения являются мозоли на пальцах и ладонях рук.
Как подчеркивает Гремяцкий, «одна из замечательных при-
способительных черт кожи — ее способность утолщаться там,
где трение всего сильнее».7
Тактильные ощущения не только отражают механические
свойства предметов, но и самое отражение это возникает при
условии механического процесса трения.
Механические качества внешних предметов и механиче-
ское трение поверхностей внешнего предмета и живого тела
превращаются в нервный процесс в тактильных рецепторах,
которыми являются многочисленные и разнообразные чувст-
вительные клетки, неравномерно распределенные по разным
частям кожного покрова тела. К ним относятся:
1. Осязательные диски, расположенные в эпидермисе и
в наружной оболочке корневого влагалища волос. Эти осяза-
тельные диски состоят из своеобразных сплетений нейрофиб-
рилл, лежащих под несколько измененной эпителиальной
клеткой. Нервное волокно снабжает своими ветками много
таких дисков, объединяя в своих ' импульсах ряд одновре-
менно и разновременно возникающих в них раздражений;
известную форму этих клеток называют клетками Меркеля.
2. Осязательные тельца, имеющие форму яйцевидного
мешочка, заключенного в тонкую соединительнотканную обо-
7 М. А. Гремяцкий. Анатомия человека. М., Медгиз, 1950, стр. 566.

лочку (размер тельца 120 ммк в длину и 80 ммк в толщину).
К осязательному тельцу подходят от 1 до 4 толстых нервных
волокон, которые проникают внутрь осязательного тельца.
Большая чувствительность этих клеток (сравнительно с ося-
зательными дисками) объясняется тем, что каждое осязатель-
ное тельце имеет один из нескольких проводников — нервных
волокон, в то время как осязательные диски имеют один про-
водник на известную массу. Осязательные тельца преимуще-
ственно сосредоточены на кончиках пальцев, на ладони, подо-
шве, губах, веках и кончике языка, т. е. на частях поверх-
ности тела, испытывающих наибольшее трение в силу подвиж-
ности рук, ног, языка, а также век глаза. Осязательные тельца
развиты и на других частях поверхности тела, лишенных раз-
витого волосяного покрова. Известную форму этих осязатель-
ных, телец называют тельцами Мейснера.
3. Волосковые нервные волокна, связанные с клетками кор-
невого влагалища, главным образом с его внутренним слоем.
При сгибании под давлением или прикосновении к волосу про-
исходит сгибание волоса, надавливание его на оболочку корня
волос, откуда раздражение передается по нервным провод-
никам.
4. Осязательные клетки, или пачиниевы тельца, наиболее
крупные из кожных рецепторов (до 2—3 мм в длину), находя-
щиеся в глубине кожи. Каждое из этих пачиниевых телец (со-
стоящее из 60 слоев) соединено с отдельным нервным волок-
ном. Предполагается, что жидкость внутри этого тельца
находится под повышенным давлением и поэтому резко реаги-
рует на всякую перемену давления со стороны окружающих
тканей. Эти тельца распространены не только в подкожной
клетчатке, особенно рук и ног, но также и на грудных желе-
зах, половых органах, на языке, брюшине, даже в плевре и
поджелудочной железе. Они особенно многочисленны в над-
костнице, связках, суставах, имеются даже в мышцах, как
бы объединяя внешнюю и внутреннюю среду организма, обра-
зуя постепенный переход от поверхностной чувствительности
кожи к глубокой чувствительности мышечно-суставных обра-
зований и внутренних органов.
Все эти основные кожно-осязательные рецепторы распре-
делены неравномерно по различным частям кожного покрова
человека. Из этого следует, как видно будет дальше, что для
разных частей кожи имеется и различная абсолютная чувст-
вительность к прикосновению и давлению, т. е. величина абсо-
лютного порога для одних участков будет больше, для дру-
гих — меньше. Наибольшей чувствительностью, т. е. наимень-
шей величиной порога, обладают кончик языка, кончики паль-
цев, а наибольшими порогами — толстые части подошвы.

Эту неравномерность распределения осязательных телец
или рецепторов можно показать на сопоставлении количества
возбудимых тактильных точек на различных поверхностях
тела. Установлено, что на тыле кисти их 14, на ладонной сто-
роне предплечья — 15, на коже грудной клетки — 29, на лбу —
50, на кончике носа — 100, на мякоти большого пальца— 120
на 1 кв. см и т. д. При этом надо учесть, что на эти послед-
ние приходится от 1 до 4 нервных волокон, по которым прово-
дится механическое раздражение в центральную нервную си-
стему. Исключительна множественность и своеобразие про-
водников тактильных раздражений, которые идут от огромного
числа кожных рецепторов (насчитывающего около полумилли-
она, т. е. в среднем 25 точек прикосновения на 1 кв. см).
Но распределение этих рецепторов, как указывалось, неравно-
мерно. В то время как на 1 см кожи голени приходится 9—
10 точек, на 1 см кожи головы приходится 119 этих точек.
Чувствительные нервы
Механические раздражения превращаются в нервный про-
цесс в самих осязательных рецепторах, особое место среди
которых у человека занимают осязательные мейснеровы
тельца. Возникшее в них возбуждение передается по нервным
волокнам, являющимся чувствительными проводниками,
в центральную нервную систему. Пути чувствительных про-
водников весьма разнообразны. Общее в них то, что они вхо-
дят в периферический нерв, представляющий собой нервный
ствол. В этом нервном стволе создаются как чувствующие, так
и двигательные волокна. Перед входом в спинной мозг чувст-
вующие (афферентные) и двигательные (эфферентные) нервы
разделяются: все двигательные нервы составляют переднюю
пару корешков спинного мозга, а чувствующие—заднюю пару
корешков спинного мозга.
В большинстве своем нервы человеческого тела являются
смешанными, а поэтому при их поражении расстройства чув-
ствительности почти всегда сочетаются с расстройствами дви-
гательными. Однако в ряде случаев ввиду неодинаковой рани-
мости волокон последние поражаются избирательно (напри-
мер, дифтеритный токсин сильнее поражает двигательные
волокна, а вирус гриппа — чувствительные). Но это положение
относится к периферическим нервам до расхождения чувстви-
тельных и двигательных волокон в спинном мозгу.
Здесь передние (двигательные ) корешки выходят из спин-
ного мозга и идут вновь на периферию, составляя общий нерв-
ный ствол с чувствующими волокнами. Путь от периферии
к спинному мозгу и обратно на периферию и есть нервный

путь спинномозговых двигательных рефлексов, наиболее эле-
ментарных по своей организации.
Иначе складывается путь чувствующих или чувствитель-
ных нервов, проводящих механическое раздражение. Эти
нервы проходят через задний спинномозговой узел и делятся
на восходящие и нисходящие ветви, которые дают ответвле-
ние к различным клеткам спинного мозга. Нисходящие ветви
заканчиваются в том же сегменте спинного мозга, а восходя-
щие поднимаются до продолговатого мозга, где они заканчи-
ваются в ядрах, от которых идут нервные волокна к зритель-
ному бугру и далее до коры головного мозга. На этом пути
чувствительные нервы имеют как бы две переключательные
станции: одну — в спинномозговом узле, другую — в продол-
говатом мозгу.
При заболеваниях нервной системы явственно различается
изменение локализации чувствующих нервов на всем этом
пути. Чувствительные волокна, относящиеся к одному заднему
корешку или к одному сегменту, снабжают на коже опреде-
ленную сплошную область, называемую корешковым поясом
чувствительности. Поэтому для врача-невропатолога легко
отличить расстройство кожной чувствительности спинномозго-
вого происхождения от расстройств тактильной чувствитель-
ности происхождения периферического.
О дальнейшем ходе чувствующих нервов, проводящих раз-
дражение тактильных рецепторов, можно судить по расстрой-
ствам чувствительности при поражениях зрительного бугра.
Сильнее всего расстраивается при этом тактильная чувстви-
тельность только на одной половине тела, причем кожная чув-
ствительность руки страдает больше кожной чувствительности
ноги. При этом поражении исчезает граница между тактиль-
ной и болевой чувствительностью. Простое прикосновение
вызывает боль. Подобная болезненно повышенная чувстви-
тельность носит название гиперестезии (в отличие от потери
чувствительности, анестезии). Этот тип расстройства свиде-
тельствует о том, что круговая локализация кожных ощуще-
ний на уровне спинномозговой «станции» чувствующих нер-
вов сменилась односторонней локализацией этих ощущений на
уровне зрительного бугра.
Электрофизиологическое исследование токов действия так-
тильных чувствующих нервов показало, что импульс, возни-
кающий при нанесении слабого механического раздражения
(прикосновение), отличается большой частотой (до 200 м
в 1 сек), быстротой, прерывностью (до 80 м в 1 сек) и быст-
рым наступлением адаптации к раздражителю. Скорость про-
ведения в кору импульсов тактильных раздражений превосхо-
дит проведение болевых импульсов примерно в 8 раз.

Ядра и рассеянные элементы кожно-механического
анализатора
Анатомические и клинические исследования установили,
что корковые центры тактильной чувствительности располо-
жены в области задней центральной извилины, причем их
распределение соответствует распределению двигательных
участков в передней центральной извилине. Верхние отделы
задней извилины воспринимают импульсы из нижних конеч-
ностей, нижерасположенные отделы — из туловища, верхних
конечностей, и ниже всего расположены отделы, воспринимаю-
щие импульсы из рецепторов лица. Каждое полушарие полу-
чает эти импульсы преимущественно из рецепторов противопо-
ложной стороны тела, но по отношению, например, к туловищу
также и из рецепторов той же стороны тела. Поражение всей
задней центральной извилины вызывает полную нечувстви-
тельность (анестезию) или понижение чувствительности (гип-
естезию). Особенно поражаются сложные формы активного
осязания, т. е. восприятие формы и назначения предметов.
Наиболее часты поражения односторонние (чувствительности
одной половины тела, противоположной данному полушарию
головного мозга). При этом больше поражаются наиболее
отстающие от центра тела (дистальные) части конечностей
(особенно кисти рук, а на них пальцы), рука поражается
сильнее ноги.. Исследования Павлова и его школы подтвер-
дили клинико-анатомические данные о наличии «специаль-
ного района» в коре головного мозга, являющегося мозговым
концом кожно-механического анализатора. После удаления
у собаки области задней центральной извилины с левой сто-
роны ранее выработанный условный кожно-механический реф-
лекс появился на 8-й день, но только на левой же стороне,
а на правой (противоположной поражению) отсутствовал. На
10-й день он появился и на правой стороне, но лишь на сере-
дине туловища. Отсутствие этих рефлексов на всех остальных-
частях правой стороны продолжается до 90-го дня, когда
начинают восстанавливаться условные кожно-механические
рефлексы последовательно сверху вниз (позже всего конеч-
ности правой стороны). Опыты не обнаружили прямых путей,
связывающих кожу половины тела с полушарием той же сто-
роны. После удаления ядра мозгового конца кожно-механиче-
ского анализатора восстановление этих рефлексов все же про-
исходило. Можно было предположить, что замещение функ-
ции произошло за счет близлежащих частей коры головного
мозга. Однако добавочное разрушение этих долей почти сов-
сем не оказало действия на восстановленную деятельность
анализатора. Следовательно, в мозговом конце кожно-меха-

нического анализатора имеется ядро и рассеянные элементы
анализатора, распространенные по другим областям коры
головного мозга. Кожно-механический анализатор,' подобно
зрительному и слуховому, является двуединым. При нормаль-
ном состоянии высшей нервной деятельности кожно-механиче-
ский анализатор осуществляется посредством парной работы
больших полушарий. После пересечения мозолистого тела
условные рефлексы на механические раздражения станови-
лись совершенно независимыми друг от друга (на обеих поло-
винах тела).
Опыты Рыковой в нашей лаборатории, посвященные во-
просу о возможности подобного переноса у человека вырабо-
танных условномеханических рефлексов с одной стороны на
другую, полностью подтверждают это положение. Оказалось,
что после многократной выработки условномеханического
рефлекса на одной руке (например, правой) уже без всякой
тренировки подобный условный рефлекс получался и на дру-
гой (левой) руке.
Парная работа больших полушарий имеет особое значе-
ние для деятельности кожно-механического анализатора в от-
ношении различения пространственных признаков восприни-
маемых вещей и сторон (направления), действия механиче-
ских свойств предметов.
Основные качества тактильных ощущений
Основными качествами, отражаемыми в тактильных ощу-
щениях являются: 1) прикосновение, 2) давление, 3) качест-
во поверхности воздействующего тела («фактурность»), т. е.
гладкость или шероховатость материала предмета, 4) протя-
женность— отражение площади механического раздражителя,
5) отражение плотности предмета или ощущение тяжести
(которое возникает совместно с кинестетическим ощущением
массы, веса и сопротивления предмета).
Взаимодействие тактильных и мышечно-суставных ощуще-
ний обеспечивает отражение основных механических свойств
предмета—твердости, упругости, непроницаемости. Взаимо-
действие тактильных и температурных ощущений дает воз-
можность различить жидкие и твердые тела, различное
состояние и формы жидких тел.
Абсолютная тактильная чувствительность
Абсолютная тактильная чувствительность определяется по
порогу ощущения, т. е. по едва заметному ощущению прикос-
новения, возникающему при воздействии на некоторую точку

кожи минимального давления предметом. Как и обычно
(в других видах чувствительности) абсолютная тактильная
чувствительность по своей величине обратно пропорциональна
порогу ощущения. Очень важно определить порог тактильных
ощущений не слабым электрическим током ( как это нередко
делается в современных электрофизиологических исследова-
ниях), а минимальным давлением касающегося тела. В опы-
тах над человеком применяется для этой цели набор волосков
Фрея. Диаметр каждого волоска измерен с помощью микро-
скопа, а его давление на кожу определяется на 1 кв. мм кожи.
Таким образом, порог тактильной чувствительности изме-
ряется в расчете величины диаметра волоска при его давле-
нии на 1 кв. мм. Исходя из ранее указанной неравномерности
распределения кожно-механических рецепторов, ясно, что
одного «общего» порога кожных ощущений у человека нет.
Напротив, у одного и того же человека в зависимости от
участка кожи величины порогов будут разнообразны, увели-
чиваясь приблизительно в 125 раз с переходом от кончиков
языка и пальцев до плотных частей подошвы.
Установлены следующие пороги кожных ощущений для
одного и того же человека (в миллиграммах на 1 кв. мм): для
кончика языка — 2, для кончика пальцев — 3, для тыла паль-
цев— 5, для ладонной поверхности предплечья—8, для тыла
кисти — 12, для икры ног — 15, для живота — 26, для тыльной
поверхности предплечья — 35, для поясницы—48, для плот-
ных частей подошвы — 250.
Эти величины характерны лишь для ощущения прикосно-
вения, которое является минимальным ощущением давления.
При увеличении интенсивности раздражителя (т. е. увеличение
давления на 1 кв. мм кожи) тактильные ощущения увеличи-
ваются до верхнего предела, после которого на любой точке
кожи ощущение давления превращается в болевые ощущения.
Характерно, однако, что наиболее широкий диапазон измене-
ний абсолютной тактильной чувствительности установлен для
кончиков пальцев от нижнего порога в 3 г/мм2 до 300 г/мм2.
Кончики пальцев, наиболее чувствительные к прикосновениям,
относительно наименее чувствительны к боли, вызываемой
максимальным давлением того же механического раздра-
жителя.
Тактильная чувствительность наиболее развита на дисталь-
ных частях тела, т. е. наиболее удаленных от центра тела
двигательных приборах (руках, а на них — на пальцах, на
кончике языка, на кончиках пальцев ног), так как именно эти
части тела («центробежные» или двигательные) осуществляют
взаимодействие с механическими свойствами внешних тел.
А это взаимодействие, как было подчеркнуто раньше, высту-

пает в виде трения как специфически механической формы
взаимодействия тел. Подошвы ног обладают минимальной так-
тильной чувствительностью, потому что в отличие от кисти рук
стопа ноги, как и пальцы ноги, не выполняет у человека
никакой другой функции, кроме функции перемещения,
ходьбы. Поэтому в них с чрезвычайной сложностью развиты
мышечно-суставные ощущения, но слабо развиты тактильные
ощущения непосредственного соприкосновения с внешними
предметами. Ноги «ощупывают» лишь поверхность земли, по
которой человек перемещается, но это ощупывание носит ярко
выраженный мышечно-суставной характер. К тому же следует
учесть, что чувствительность кожи зависит собственно не от
статического давления на кожный рецептор, а от перемен дав-
ления, которое возникает при трении разнородными предме-
тами внешнего мира и кожно-механическими рецепторами.
При отсутствии перемен давления или незначительности этих
перемен происходит очень быстрая адаптация кожно-механи-
ческого анализатора к раздражителю. Мы чувствуем перчатку
лишь тогда, когда ее одеваем, туфли или башмаки — когда
обуваемся. Но чрезвычайно быстро мы перестаем ощущать
их, они как бы сливаются с нашей кожей. Но зато мы вновь
ощущаем их при раздевании, т. е. при наличии трения или
перемен давления.
Поэтому чрезвычайно существен для понимания тактиль-
ной чувствительности характер тактильного разностного или
различительного порога. Тактильная различительная чувстви-
тельность выступает в двух основных формах: временной
и пространственной.
Временная тактильная различительная чувствительность
Ухтомский указывал на то, что «до начала теплового
и болевого ощущения успевают осуществляться рецепции
осязательные, тактильные; вслед затем вступают в дело без-
болезненные температурные ощущения, потом боль; тактиль-
ная чувствительность показывает очень низкий порог возбуди-
мости, очень малый период скрытого возбуждения (латент-
ный период), очень малый дифференциальный порог, т. е. раз-
дельно распознает и различает чрезвычайно близко лежащие
точки в пространстве и во временной последовательности».*
Сравнительно с температурными и болевыми, т. е. другими
кожными ощущениями, тактильные ощущения возникают
о чрезвычайной быстротой, что свидетельствует о высокой воз-
8 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр.59.

будимости кожно-механических рецепторов. Эта возбудимость
тем выше, чем дистальнее расположены данные рецепторы.
О высокой возбудимости можно судить не только по времени
реакции, но и по частоте нервных импульсов, которые пере-
даются от рецептора в мозг. Эта частота токов действия чувст-
вующего нерва уменьшается в процессе адаптации, но она
велика в начальный момент раздражения. Скорость тактиль-
ной реакции намного больше, нежели скорость температур-
ной, болевой реакции. Скорость .тактильной реакции выше зри-
тельной реакции, непосредственно приближаясь по величине
к слуховой реакции. Этот факт свидетельствует о том, что
настройка кожно-механических рецепторов на реакцию опре-
деляется корой головного мозга. Об этом свидетельствует и*
тот факт, что минимальные прикосновения не вызывают
спинномозговых двигательных рефлексов, особенно двигатель-
ного оборонительного рефлекса в виде удаления от раздражи-
теля, но зато вызывают сложные корковые условнодвигатель-
ные рефлексы в виде произвольных движений, направленных
на сближение с раздражителем, особенно его ощупывание.
Поэтому сигнальное значение тактильных раздражителей
очень велико. С этим связан и малый дифференциальный
порог тактильных ощущений, т. е. их временная различитель-
ная чувствительность. Под этой формой различительной так-
тильной чувствительности мы понимаем тактильное различе-
ние во временной последовательности тех или иных перемен
давления.
Для определения дифференциального порога во времена'
необходимо воздействовать на один и тот же участок кожи
последовательно осуществляющимся рядом раздельных (объ-
ективно неслитных) однородных раздражителей. С этой целью
применяется прибор по типу зубчатого колеса. При движении
этого зубчатого колеса на кожу в каждое мгновение по
участку кожи проходит один отдельный зубец.
Можно подсчитать, какое количество зубцов в единицу
времени (в 1 сек) является временным дифференциальным
порогом кожной чувствительности. При нагревании зубцов
они могут быть использованы для целей определения времен-
ного дифференциального порога температурной чувствитель-
ности. Острые зубцы могут быть использованы для этих же
целей в отношении болевой чувствительности. Оказалось, что
разностные временные пороги этих трех видов кожных ощуще-
ний существенно отличны. Скрытый (латентный) период ско-
рости временного различения для тактильных ощущений уста-
новлен в 0,13 сек, в то время как для температурных ощуще-
ний он оказался величиной в 0,25 сек, а для боли — в 0,37 сек.
Болевые ощущения от раздельных зубцов сливаются в одно*

ющущение уже при трех зубцах в 1 сек, т. е. обнаруживают
грубое различение числа раздражений в 1 сек.
За это же время (1 сек) тактильное ощущение расчленяет
от 300 до 600 сменяющих друг друга во времени раздражите-
лей. Временный дифференциальный порог для тактильной чув-
ствительности ниже, а чувствительность во много раз выше
сравнительно с болевой чувствительностью. В этом отношении
тактильная чувствительность близка к слуховой чувствитель-
ности. Можно сказать, что и тактильная чувствительность
анализирует, подобно слуху, временную последовательность
раздражителей с очень большой точностью.
Наиболее высоко развита временная различительная чув-
ствительность на коже пальцев рук. В процессе производст-
венного труда (у текстильщиц, работниц по укладке папирос,
при выполнении операций сборки точных приборов, электро-
ламп и т. д.) эта форма тактильной чувствительности значи-
тельно сенсибилизируется. Не вызывает сомнений условно-
рефлекторная природа такой сенсибилизации. Под влиянием
развития различительной тактильной чувствительности повы-
шается и абсолютная тактильная чувствительность.
Пространственная тактильная различительная
чувствительность
Еще более важное значение имеет пространственная раз-
личительная чувствительность кожно-механического анализа-
тора. Значение дифференциального порога тактильных ощу-
щений в пространстве для разных участков тела заключается
в том, что вообще разность сигналов с поверхности тела
создает в коре головного мозга возможность отражения про-
странства/Это мы имели возможность установить по отноше-
нию к зрению (разность диспаратных возбуждений обоих
рецепторов), к слуху (разность фаз возбуждения от импуль-
сов обоих ушей). В силу этого разность одновременно прихо-
дящих сигналов с кожи имеет исключительное значение для
определения пространственных признаков воздействующих
механических раздражителей (протяженность и величина,
угол пространственной формы и т. д.).
Пространственная тактильная чувствительность есть глав-
ное средство для геометрического ознакомления с миром
(Ухтомский).^
Острота пассивного осязания
Необходимо подчеркнуть, что пространственная различи-
тельная чувствительность кожно-механического анализатора
резко отличается при действии одного и того же механиче-

ского раздражителя на разные участки кожи. Об этом ясно
свидетельствуют факты сравнительного изучения дифферен-
циального пространственного порога для разных участков
кожи.
Минимальную величину ощущения разности двух раздра-
жителей называют порогом остроты осязания или порогом
пространственного тактильного различения. Величина порога
исчисляется в миллиметрах расстояния между двумя одно-
временно действующими прикосновениями ножек циркуля.
Наивысшая острота осязания или пространственного тактиль-
ного ощущения характерна для кончиков губ (1 мм) и кончи-
ков пальцев (2,2 мм), наименьшая — для спины, середины
шеи, плеча и бедра (около 68 мм). В различии дифференци-
ального порога пространственного различения вновь обнару-
живается противоположность подвижных и дистальных частей
тела сравнительно с остальными. Очевидно, движения органов
тела имеют исключительное значение для развития простран-
ственного тактильного различения.
Существуют точные данные о дифференциальных порогах
пространственного различения всех основных участков кож-
ной поверхности человеческого тела. Зная, что диапазон этих
порогов располагается между величинами от 1 до 68 мм,
можно распределить эти величины по трем зонам пространст-
венно-тактильной чувствительности: высокой (до 20 мм), сред-
ней (от 21 до 40 мм), низкой (от 41 до 68 мм), что показано
в табл. 4.
Значение резкой обособленности границ пространственной
чувствительности заключается в том, что при одновременном
механическом воздействии различных частей одного и того же
предмета мы ощущаем этот предмет (в темноте или закры-
тыми глазами) как один предмет. Представление о той или
иной кривизне поверхности предмета создается благодаря
разности сигналов от различных ближних или дальних точек
прикосновения. Но как для пространственного зрения тре-
буется умеренная диспаратность сигналов, так и для про-
странственного пассивного осязания необходима умеренная
разность сигналов с точек прикосновения смежных зон для
того, чтобы предмет воспринимался не раздвоенным или мно-
жественным, а единым. Большая разность сигналов с кожи
имеет значение в другом отношении, а именно для синтеза
ощущений, чувственных знаний человека о целостности собст-
венного тела.
Восприятие человеком собственного тела складывается из
-сочетания пространственно-тактильной чувствительности, мы-
шечно-суставных и органических ощущений. Это комплексное
восприятие человеком собственного тела носит название схемы

тела. Психические заболевания, в основе которых лежит то
или иное расстройство деятельности двух сигнальных систем,
нередко характеризуется при относительной % сохранности
абсолютной тактильной чувствительности распадом простран-
ственно-осязательного различения.
Таблица 4
Распределение разностных порогов по зонам
пространственно-тактильной чувствительности человека
Высокая
Средняя
Низкая
порог,
порог,
зона
порог,
зона
в мм
зона
в мм
в мм
Кончик языка . .
1
Нижняя
Крестец
40,4
Ладонная часть
часть лба
22,5
Ягодицы
40,5
концевой фалан-
ги пальца руки
2,2
Задняя
часть пятки
22,5
Предплечье и
голень
Красная часть губ
4,5
Волосистая
Тыл стопы
40,5
Тыльная сторона
близ пальцев
40,5
фаланги пальца
руки
6,7
часть затыл-
ка
Тыл кисти
27,0
31,5
Грудина
45,5.
Ладонная сторона
Шея под
кисти
6,7
подбород-
Шея ниже за-
тылка
54,1
Подошвенная сто-
ком
33,7
Поясница
54Д
рона концевой
Темя
33,7
Спина и сере-
фаланги боль-
дина шеи
67,6
шого пальца
Колено
36,0
Плечо и бед-
ноги
11,2
ро
67,7
Тыльная сторона
второй фаланги
пальцев ноги .
11,2
Тыльная сторона
правой фаланги
большого паль-
ца ноги ....
15,7
Такие больные жалуются на то, что руки, ноги или голова
настолько изменены, что больные начинают ощущать их как
посторонние, чужие тела. У психических больных искажается
представление о границах своего тела, а поэтому в момент
подобного приступа они искаженно воспринимают и отделен-
ность внешних предметов от собственного тела (Меерович).
Несмотря на тесную связь корковых расстройств кожной,
мышечно-суставной и органической (внутренностной) чувстви-
тельности в этих случаях, можно выделить особую роль раз-
личительной тактильной чувствительности. Известные расст-
ройства «схемы тела» наблюдаются при функциональных

заболеваниях (истерии) и часто сочетаются с потерей так-
тильной чувствительности.
Расстройство корковой деятельности характеризуется
нарушением взаимодействия процессов возбуждения и внут-
реннего торможения. Между тем, как показано в отношении
пространственного зрения и слуха, лишь благодаря этому
взаимодействию и дифференцирующей роли внутреннего тор-
можения разность сигналов от рецепторов дает возможность
правильно различать пространственные признаки предметов,
а в данном случае таким «предметом» являются части тела
самого человека.
Все же острота пассивного осязания имеет ограниченное
значение для познания пространственных признаков внешних-
предметов. Как и в области зрения, так и в области тактиль-
ной чувствительности нельзя сводить пространственное разли-
чение лишь к остроте пассивного осязания. Характерно, что
сравнительное исследование остроты пассивного осязания
у зрячих и слепых показало, что разницы между ними нет,
а в отдельных случаях острота осязания зрячих превосходила
таковую у слепых. Между тем ясно, что именно слепые при-
нуждены пользоваться осязанием для пространственного раз-
личения, достигая при этом высокой точности пространствен-
ного определения предметов. Очевидно, что острота осязания
характеризует лишь одну сторону пространственного различе-
ния, а не весь сложный комплекс этого различения. Этой сто-
роной является отражение расстояний между двумя раздель-
ными прикосновениями, т. е. если по аналогии со зрением
(глазомером) выразить это в слове, то эта сторона является
как бы «кожемером» или «механомером». Подобная .измери-
мость путем ощущений пространства внешних предметов
и собственного тела очень важна для осязания. Однако она
еще не определяет тактильного восприятия пространственных
форм.
Между тем пространственно-различительные функции
кожно-механического анализатора имеют исключительное зна-
чение именно для распознавания форм, величин, соотношения
между частями предмета и т. д.
Вместе с мышечно-суставными ощущениями пассивное ося-
зание образует активное осязание рукой, являющейся вместе
со зрением главным средством познания пространственных
признаков и отношения между предметами внешнего мира.
Осязание есть специфически человеческая особенность вос-
принимающей руки человека, являющейся одновременно про-
дуктом и естественным органом труда (Энгельс).
Ошибка многих естествоиспытателей и психологов заклю-
чалась в том, что они подходили к анализу пространственно-

тактильного различения, игнорируя специальную обусловлен-
ность развития мозга и органов чувств человека. При этом
острота осязания в области кончика языка в 1 мм оказыва-
лась имеющей большее значение, нежели острота осязания
в области кончиков пальцев. С этой точки зрения, конечно,
губы чувствительнее ладоней рук и т. д.
Советские психологические исследования, основанные на
Марксистской теории Энгельса о трудовом происхождении
руки и осязания, впервые объяснили тот парадоксальный
факт, что менее чувствительные по остроте пассивного осяза-
ния части рук оказываются несравнимыми по точности про-
странственного различения органами восприятия пространст-
венных признаков предмета.
Пространственно-различительная тактильная
чувствительность руки
Противоположность между тактильным отражением фор-
мы предмета кожей ладонной поверхности руки и, например,
кожей внутренней стороны предплечья ясно выступает при
экспериментальном изучении. Если наложить на обнаженную
(освобожденную от одежды) кожу в этом месте двухмерные,
т. е. плоскостные, формы, то сразу обнаружится невозможность
такого отражения, даже приблизительно точного.
На рис. 24 произведены зарисовки этих плоских фигур
в таком виде, как они испытуемым представлялись на основа-
нии кожных ощущений данной области.
В левой стороне рисунка изображен образец, т. е. сама
форма, а в правой — ее зарисовка испытуемых на основе так-
тильных ощущений.
Шифман в нашей лаборатории ясно показал, что (за ис-
ключением круга) рецепторы этой части кожной поверхности
тела не дают правильного отражения предмета.
Напомним, что разностный порог пространственного разли-
чения этой части кожи относится не к числу самых больших,
а к числу средних величин (т. е. относится к средней зоне
чувствительности).
Для того чтобы измерить различие в тактильном воспри-
ятии формы кожей предплечья и кожей ладонной поверхности
руки, Шифман применил метод угольников, воспроизводящих
наиболее типичный элемент пространственной формы физиче-
ского тела — углы. Каждый угольник состоял из двух метал-
лических пластинок, сходящихся под определенным углом и
составляющих единое целое. Углы, под которыми сходились
обе пластинки, измерялись в определенных градусах (от 165
до 5°).

На рис. 25 изображены зарисовки этих углов испытуемыми-
на основании полученных ими тактильных ощущений от раз-
дражения кожи внутренней стороны предплечья.
Первый ряд слева изображает ряд раздражителей-угольни-
ков. Все остальные ряды справа изображают зарисовки раз-
личных испытуемых. Лишь в одном слу-
чае (у одного испытуемого) правильно
осознавалась форма объекта как уголь-
ника. Но и в этом случае эта форма
не воспроизводилась точно. По данным
Шифмана, тактильное ощущение в этом
районе сводится лишь к ощущениям при-
косновения. В самом лучшем случае
(преимущественно при сравнении уголь-
ников от 90 до 80°) осознавалось наличие
угла или грани, а также прямолинейности
фигур.
Но тактильные ощущения в этой части
кожи не давали никакого знания не
только о соотношении трех основных при-
знаков угла (прямолинейности, трех
определяющих точек, открытой стороны),
но даже и двух из них одновременно.
Иная картина получается при подоб-
ном же исследовании чувствительности
кожи ладонной поверхности руки.
В этом случае никогда не имеет места
лишь простое ощущение прикосновения
или протяженности. Чем острее угол,
заключенный между гранями угольника,
тем правильнее распознавалась форма
последнего. Наиболее точные показания
ладони руки начинались при раздраже-
ний угольником в 115—90° и возрастали
до 20°, после чего точность показаний
вновь снижалась.
Тактильные ощущения ладони руки начинались с того
уровня, который был верхним возможным пределом ощуще-
ний кожи предплечья. Кожа ладони улавливала не только
два, но и все три определяющих признака прикасавшегося
к ней объекта.
Веккер в нашей лаборатории показал, что пространствен-
но-тактильное различение руки зависит от того, находится ли
в движении раздражитель — плоскостная форма или рука
или то и другое одновременно. Движение руки по покояще-
муся предмету представляет обычное ощупывание рукой пред-
Рис. 24. Неадекват-
ность восприятия фор-
мы кожной поверхно-
стью предплечья.

мета, т. е. активное осязание, которому противопоставляется
кожная чувствительность покоящейся руки при неподвижном
предмете.
В опытах Веккера изучалось пассивное осязание руки при
переменном движении разных точек движущегося по коже
предмета. Для этой цели была избрана ладонная часть перед-
лей фаланги (кончики) указательного пальца. В процессе
активного осязания указательный палец играет ведущу
роль в обведении контура предмета рукой. В производствен-
ных операциях взаимодействие большого и указательного
пальцев имеет особенно большое значение для различитель-
ной деятельности руки.
Опыты Веккера показали, что правильное отражение фор-
мы предмета при отсутствии движения предмета по руке ока-
залось невозможным. При обведении поверхностью предмета
(движение предмета) кончика покоящегося указательного
пальца руки возникает правильное отражение деталей конту-
ров, особенно углов и выпуклостей. Так, например, ромб раз-
личается как замкнутая геометрическая фигура (при непо-
движности руки и предмета ощущался как незамкнутый угол).
При этом с введением движений поверхности предмета по
Рис. 25. Неадекватность восприятия углов кожной поверхностью
предплечья.

покоящейся руке отмечается прирост правильных ответов на
21%. Затем меняется характер движения предмета: он обво-
дится не всей своей поверхностью, а лишь контуром таким
образом, что весь его периметр последовательно всеми точ-
ками движется по ладони и охватывается полностью один раз.
При этом испытуемый предупреждается о том, что предмет
движется контуром и что движение кончается на той же точке,
с которой началось. При этом количество правильных ответов
возрастает еще на 35%. Вовлечение в процесс пассивного
осязания речи перестраивает этот процесс, повышает его точ-
ность под влиянием второй сигнальной системы.
Еще больше активизируется процесс, когда движущийся
предмет обводит своими контурами по кончику покоящегося
указательного пальца. Общее количество правильных ответов
в этом случае равно 93%, т. е. почти полностью приближается
к данным активного осязания.
Веккер сделал вывод о том, что «движение является /
стержневым регулирующим фактором в формировании
образа. Именно движение полностью реализует последова-
тельный процесс взаимодействия руки и предмета. При этом
образ отдельных частей предмета формируется совершенно
правильно, независимо от того, движется ли предмет относи-
тельно руки или, наоборот, рука относительно предмета. Но
завершенное, целостное предметное отражение вещи, отчле-
нение ее от других вещей возможно лишь в процессе актив-
ного оперирования данной вещи».9 1
Эти данные подтверждают предположение о том, что именно
перемены давления в процессе трения (а таким специфиче-
ским для активного и пассивного осязания взаимодействием
руки и предмета является минимальное и последовательное
трение) служат основой тактильно-пространственного разли-
чения формы предмета.
Веккер объяснил возможность отражения формы пассив-
ным осязанием тем, что рука, являющаяся специфическим ре-
цептором осязания человека, есть сложная координатная си-
стема. В этой координатной системе есть своя точка отсчета
(опоры), а также ряд передатчиков импульсов движения.
Координатная система рук
Было изучено взаимодействие пальцев в процессе ощупы-
вания. Оказалось, что большой палец является «точкой опоры
или начальной точкой отсчета, выполняя роль своеобразной
9 Л. М. Веккер. О динамике осязательного образа в зависимости
от характера движения. Сб. «Проблемы психологии» под ред. Б. Т. Анань-
ева. Изд. ЛГУ, 1948, стр. 107.

подвижной ладони». Ведущим звеном в координатной системе
является указательный палец, от которого идут передатчики
импульсов движения — средний и безымянный пальцы. Коор-
динатная система замыкается мизинцем. Киносъемка ощупы-
вающих движений пальцев показала, что координатная систе-
ма руки продолжает действовать и при выключении мизинца и
безымянного, причем тогда роль замыкателя играет средний
палец. Координатная система нарушается в том случае, если
исключается большой или указательный палец, т. е. основной
опорный и основной различительный моменты этой коорди-
натной системы руки. Эта система полностью обнаруживает
себя при активном осязании, но частично проявляется и при
пассивном осязании, когда ведущую пространственно-разли-
чительную роль несет указательный палец, т. е. ведущее звено
этой координатной системы.
Очевидно, что для возникновения образа пространствен-
ной формы на основе пассивного или активного осязания не-
обходимо замыкание связей между сигналами, получаемыми
корой головного мозга от всех звеньев координатной системы.
В этом смысле каждый акт пространственно-тактильного раз-
личения является условнорефлекторным актом. Особенное
значение имеет разность сигналов от смежных звеньев коорди-
натной системы (большого и указательного пальцев, указатель-
ного и среднего и т. д.), но при большой разности сигналов
(например, большого пальца и мизинца) правильного разли-
чения пространственных признаков предмета не образуется.
Следовательно, для пространственно-тактильного различения
имеет значение умеренный контраст между сигналами от раз-
ных звеньев координатной системы одной руки, т. е. опреде-
ленный тип взаимодействия тактильных ощущений одной
руки.
Бимануальное осязание
Пространственно-тактильное различение осуществляется
не только одной, но и двумя руками. Осязание обеими руками
носит название бимануального осязания. Оно существенно
отличается от бинокулярного зрения или бинаурального слуха.
В обычных условиях раздражаются светом оба глаза одно-
временно, звуком — оба уха. Механическое раздражение рук
нередко бывает раздельным, т. е. имеет место изолированное
раздражение одной или другой руки. Но самое существенное
для бимануального осязания (в отличие от бинокулярного
зрения и бинаурального слуха) заключается в том, что одна
рука является ведущей (обычно правая для большинства
людей), а другая—опорной (левая) в большинстве трудовых
действий человека. Поэтому бимануальное осязание проте-

кает в особых условиях резкого функционального двигатель-
ного неравенства правой и левой руки. Исследования пока-
зали, что одновременное ощупывание двумя руками одного
предмета крайне затруднительно, так как одна рука нормаль-
но выполняет опорную роль, другая — различительную. Если
же в условиях опыта ощупывающие движения обеих рук
должны быть одновременными, то наименьшая точность
в пространственном различении возникает там, где обе руки
сходятся, а наибольшая там, где они расходятся. Дальней-
шие опыты Ломова и Идельсона в нашей лаборатории пока-
зали, что одна рука тормозит другую в случаях одновремен-
ного движения пальцев обеих рук, но это торможение повы-
шает точность распознавания одной из рук. Оказалось, что
для правшей таким более точным рецептором является не пра-
вая, а левая рука. Специальные опыты подтвердили большую
точность левой руки у правшей в отношении осязания как
активного, так и особенно пассивного, т. е. пространственно-
тактильного различения.
Ранее было указано, что разделение функций между рука-
ми в процессе труда обусловило специализацию их развития.
Правая рука должна была развиваться в направлении мы-
шечно-суставной дифференцировки, а левая рука — в направ-
лении тактильно-различительной чувствительности. Между
правой рукой и зрением образовывалась прочная система зри-
тельно-моторной координации, определявшей точность трудо-
вого воздействия на предмет. В левой руке, держащей и пере-
мещающей внутри ладонной поверхности руки предмет труда,
единственной формой сигнализации об изменении предмета
являлось само тактильно-пространственное различение изме-
нений поверхности обрабатываемого предмета. Принципиально
так же обстоит дело и в любом современном трудовом двуруч-
ном действии. Поэтому пассивное осязание больше развито
в левой руке сравнительно с правой. Но это не значит, что
эта большая точность пространственно-тактильной чувстви-
тельности левой руки определяет преобладание правого по-
лушария над левым.
Изменения биоэлектрических токов действия в коре голов-
ного мозга показывают, что чем сложнее процесс одноручного
или двуручного осязания, тем большую роль играет взаимо-
действие больших полушарий головного мозга (Идельсон).
Отражение фактуры поверхности предмета в тактильных
ощущениях
Психологические исследования установили, что пространст-
венно-тактильное различение формируется на основе абсо-

лютной тактильной чувствительности, остроты пассивного
осязания и временного тактильного различения. Маленькие
дети в процессе игры и занятий с дидактическими материа-
лами, в процессе развития речи постепенно становятся обла-
дателями этой важной формы отражения предметной действи-
тельности. Значительно раньше формируются у ребенка ощу-
щения фактуры предмета, т. е. отражения качества поверхно-
сти осязаемого предмета (шероховатый, гладкий, матерчатый,
металлический, деревянный и т. д).
Опыты Розенфельд свидетельствуют о том, что уже у де-
тей 3—4 лет имеется значительный круг представлений об
этих качествах, т. е. ощущения фактуры предметов достаточ-
но обобщены в речи ребенка уже в самом начале дошколь-
ного воспитания.
В опытах Прессман также показано наиболее раннее фор-
мирование этих фактурных свойств тактильных ощущений.
Дети еще не могут распознать формы и величины предмета
(при изоляции зрения), но уже с большой точностью разли-
чают формы материалов предметов. Объяснение этому факту
можно найти в том, что именно твердость, непроницаемость,
упругость составляют основные механические свойства пред-
метов, определяющие соответствующим образом и качество
поверхности предметов.
Но эти основные механические свойства предметов распо-
знаются точно ребенком и взрослым человеком лишь при соче-
тании пассивного осязания с мышечно-суставными ощуще-
ниями. Известную роль играет в этом сочетании и темпера-
турное различение (например, при сравнении деревянной и
металлической вещи). Следовательно, отражение пассивным
осязанием фактуры предметов весьма ограничено в условиях
изоляции пассивного осязания от мышечно-суставных темпе-
ратурных ощущений.
Сенсибилизация пассивного осязания
Как и все виды чувствительности, тактильная чувствитель-
ность человека развивается в процессе деятельности путем
упражнения, т. е. замыкания новых и закрепления старых
временных связей.
Особо важную роль играют три фактора в сенсибилизации
пассивного осязания.
Первым из них является влияние активного осязания, т. е.
совместная деятельность кожно-механического и двигатель-
ного анализатора. Вместе с совершенствованием активного
осязания повышается тактильная различительная чувстви-

тельность рук. В ручных производственных операциях у ра-
бочих высоко специализируется и сенсибилизируется актив-
ное осязание, а вместе с ним и осязание пассивное.
Вторым фактором является взаимодействие зрения и ося-
зания. Для видящего человека это взаимодействие является
необходимым моментом всякой производственной и познава-
тельной деятельности. Зрение играет большую роль в со-
вершенствовании, т. е. уточнении тактильного различения.
Зрительные представления об осязаемой вещи типичны для
видящего человека, причем их наличие способствует сенси-
билизации не только активного, но и пассивного осязания.
Третьим фактором, более поздним по времени вступления
его в силу, но более мощным, является влияние второй сиг-
нальной системы на перестройку пассивного осязания
в смысле большей точности тактильного различения.
Словесное воздействие ускоряет процесс дифференцировки
механических раздражителей, способствует большей подвиж-
ности и активности координатной системы руки, особенно, как
показал Веккер, в определении начальной точки отсчета в от-
ражении пространственной формы предмета. Осязательное
восприятие осуществляется в форме наглядного суждения, оно
сопровождается высказанной или невысказанной (внутренней)
речью. Участие речи и мышления в активном и пассивном ося-
зании несомненно. Именно это участие является наиболее
мощным фактором сенсибилизации тактильного различения
во всех его разновидностях.

ГЛАВА VIII
ТЕМПЕРАТУРНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Терморегуляция организма и температурные ощущения
Среди внешних (экстероцептивных) ощущений темпера-
турные ощущения тепла и холода занимают особое место.
Они отражают изменения температуры внешней среды и воз-
действующих предметов лишь в связи с температурой самого
тела человека.
Температура кожи человека составляет непосредственную
основу, определяющую чувствительность к температуре воз-
действующих на кожу предметов или всей среды, в которой
в данный момент находится человек. Но температура кожи
определяется общей температурой тела и всем процессом теп-
лообмена между организмом человека и внешней средой. По-
этому температурные ощущения кожи следует рассматривать
как особый вид отражения процесса взаимодействия внеш-
ней и внутренней среды организма.
Поэтому температурные ощущения связаны не только
с тактильными и болевыми кожными ощущениями, но и внут-
ренностными ощущениями.
Температурная чувствительность свойственна лишь выс-
шим животным и человеку. Ее существование связано с посто-
янством температуры тела или изотермией.
Сущность изотермии заключается в том, что температура
тела является постоянной, относительно независимой от коле-
баний (суточных, климатических и т. д.) температуры окру-
жающей среды. Изотермия отсутствует у всех беспозвоночных
животных, рыб, амфибий, рептилий, температура тела кото-
рых изменяется в прямой зависимости от колебаний темпера-
туры среды. Эти животные характеризуются переменной тем-
пературой тела. Высшие животные и человек характеризу-
ются, напротив, постоянной температурой тела. Температурные

ощущения всегда есть известное ощущение разности темпера-
тур самого тела и окружающей среды. Они существуют лишь
при наличии постоянной температуры тела, или изотермии,
создаваемой процессом регуляции процесса теплообмена
между организмом и средой. Терморегуляция осуществляется
нервной системой, а у человека головным мозгом и особенно
корой больших полушарий головного мозга. У новорожденного
ребенка терморегуляция первоначально отсутствует, в течение
2—3 недель, когда температура тела ребенка ярляется пере-
менной. Постепенно, с развитием головного мозга ребенка,
формируется терморегуляция, а с ней — постоянная темпера-
тура тела.
Терморегуляция выражается в соотношении теплообразо-
вания в организме и отдачи тепла окружающей среде (тепло-
отдачи) . Теплообразование определяется интенсивностью
процесса обмена веществ между организмом и средой. Выра-
ботанное организмом тепло постоянно отдается в окружаю-
щую среду. При повышении температуры окружающей среды
теплообразование уменьшается, а при понижении внешней
температуры теплообразование увеличивается. Между темпе-
ратурой тела и температурой среды существуют обратно про-
порциональные отношения. При этом имеется критическая
величина соотношений обеих температур, которая устанавли-
вается корой головного мозга при чрезмерно больших рас-
хождениях температуры среды и тела.
Теплоотдача представляет собой расход образованного об-
меном веществ теплообразования. Теплоотдача осуществляет-
ся посредством теплоизлучения или отдачи тепла кожей воз-
духу окружающей среды, теплопроведением или отдачей тепла
соприкасающимся с кожей внешним предметом, испарением
воды кожей и легкими. Увеличение теплоотдачи препятствует
перегреванию тела во время мышечной работы, когда усили-
вается теплообразование.
Как можно заметить, особая роль в теплоотдаче принад-
лежит коже, которая излучает, проводит и испаряет теплооб-
разование всего организма.
Теплопроведение и теплоизлучение находятся в зависи-
мости от разности температур кожи и окружающей среды. По-
этому важно знать собственную температуру кожи, не совпа-
дающую с общей температурой тела. Температура кожи не-
одинакова в различных местах кожи. Так, на лбу темпера-
тура кожи равна 34—35°, в то время как температура кожи
на стопах ног всего 25—27°. На коже лица температура со-
ставляет 20—25°, на коже живота — 34° и т. д. Предполагает-
ся, что неравенство температур различных участков кожи
стоит в связи с неравенством температур различных внутрен-

них органов (например, в печени 38—38,5°) с наиболее актив-
ным и менее интенсивным обменом веществ, а также в связи
с различиями кровоснабжения различных участков самой
кожи. Общая постоянная температура человеческого тела за-
нимает среднее положение между температурой внутренних
органов с интенсивным обменом веществ (более высокой, чем
изотермия тела) и температурой кожи (более низкой по
сравнению с общей изотермией тела).
Чем выше,температура тела, тем больше теплоотдача (из-
лучением и проведением кожей). С повышением температуры
среды разность температур кожи и окружающей среды умень-
шается. В связи с этим абсолютная величина теплоотдачи при
высоких температурах среды меньше, чем при низких. Тепло-
отдача прекращается при уравнении величин температур кожи
и окружающей среды. При дальнейшем повышении темпера-
туры среды кожа уже не только не теряет тепла, но сама на-
гревается. Теплоотдача осуществляется в этих условиях толь-
ко путем испарения.
Температурные ощущения отражают все эти разнообраз-
ные изменения терморегуляции, причем наиболее важное
значение для развития кожной чувствительности имеют
теплоизлучение и теплопроведение как основные формы тепло-
отдачи создаваемого обмена веществ организма теплообра-
зования.
Эти основные процессы теплоотдачи осуществляются по-
средством кожи. Особенно большое значение имеет сохране-
ние постоянной температуры тела как одного из основных
условий нормального хода жизненных процессов человека.
Температурные ощущения являются поэтому жизненно важ-
ными сигналами о ходе терморегуляции, о недостатке или из-
лишке теплообразования. Возникающие на основе терморе-
гуляции температурные ощущения сами способствуют ее нор-
мальному развитию, поддерживая на нужном уровне
терморегуляцию со стороны высших отделов головного
мозга.
Температурные рецепторы
В процессе приспособления к температурным условиям
среды и установления постоянной температуры тела (т. е. тер-
морегуляции организма) возникли температурные рецепторы,
возникшие и развившиеся прежде всего на кожной поверх-
ности тела, через которую проходит 82% всей теплоотдачи.
В коже обнаружено два рода температурных рецепторов: один
из них, особые «колбы» кожи, представляющие собой клубки
тонких разветвлений нерва, заключенных внутри соединитель-

нотканной колбовидной капсулы. Этих «колб» насчитывается
значительно большее число, нежели других температурных
рецепторов. К тому же сравнительно с другими температур-
ными рецепторами они расположены в более поверхностном
слое кожи.
Долгое время существовало предположение о том, что эти
«колбы» являются специальными рецепторами ощущений хо-
лода. Их большое число и поверхностное расположение объ-
яснялись особым биологическим значением реакций на охлаж-
дение тела и защитой организма от чрезмерной теплоотдачи.
Кроме «колб», были найдены и другие температурные рецеп-
торы. Под эпидермисом были обнаружены сходные с «колба-
ми» чувствительные образования, а также удлиненные «кон-
цевые органы», в которых безмякотные волокна ветвятся и за-
кручиваются, располагаясь в виде вытянутого извилистого
тельца, заключенного в соединительнотканную оболочку. Эти
рецепторы расположены в более глубоких слоях собственно
кожи (дермы), причем их во много раз меньше, нежели колб
или Холодовых рецепторов. Было высказано предположение,
что эти более глубокие температурные рецепторы являются
органами ощущений тепла.
При воздействии на определенные места кожи нагретым
или охлажденным предметом при точечном раздражении воз-
никают ощущения или тепла или холода. Эти места носят
название тепловых и Холодовых точек кожи. Установлено, что
общее число температурных точек или рецепторов меньше,,
чем тактильных, и составляет около 280 000. Они распреде-
лены по коже неравномерно. Наибольшей чувствительностью
к температурным раздражениям обладает кожа живота, на-
именьшей— кожа дистальных частей тела. В этом смысле
локализация температурных ощущений противоположна лока-
лизации тактильных рецепторов.
Есть известное основание полагать, что температурные ре-
цепторы разделяются на тепловые и холодовые. Основанием
для такого предположения является тот факт, что при дей-
ствии Холодовым раздражителем на некоторые точки кожи
возникает ощущение тепла или «парадоксального горячего
впечатления», а при действии тепловым раздражителем на
другие температурные точки возникает ощущение холода.
Считают, что тепловых точек в коже человека около 30 000,
а Холодовых — больше чем в 8 раз (около 250 000). Подобное
соотношение температурных рецепторов должно свидетель-
ствовать в пользу особой охранительной или защитной роли
Холодовых рецепторов в терморегуляции, особенно тепло-
образования организма.
Однако нельзя считать точно установленным обособление

тепловых или холодовых реакций между различными рецеп-
торами. Некоторые исследователи вовсе отрицают специали-
зацию температурных ощущений на приспособление или к хо-
лоду или к теплу, считая, что каждый рецептор в зависимости
от интенсивности раздражения и характера взаимодействия
между рецепторами так или иначе реагирует на любое темпе-
ратурное раздражение. Но отрицание специализации темпе-
ратурных рецепторов нельзя считать еще полностью обосно-
ванным. Несомненно одно, что температурные рецепторы
самостоятельны и, несмотря на тесную связь с тактильными
и болевыми рецепторами, выполняют особую функцию ощу-
щения разности температуры кожи и температуры воздейст-
вующих на кожу раздражителей.
Для изучения деятельности температурных рецепторов
очень важно поэтому объективное определение температуры
самой кожи.
Физиологической нулевой температурой называется тем-
пература, свойственная данному участку или району кожи.
Изменение этой температуры ощущается человеком как тепло
или холод в зависимости от того, отнимается ли от кожи тепло
или, напротив, передается коже тепло воздействующим пред-
метом. В первом случае у человека возникает ощущение хо-
лода, во втором — ощущение тепла. Ясно поэтому, что темпе-
ратурные ощущения отражают отношение температур кожи и
воздействующего внешнего предмета или воздушной среды, а
не само состояние температуры тела как такового. В работе
температурных рецепторов находит одно из своих типичных
проявлений единство внешней и внутренней среды организма,
зависимость внутренней среды от внешних условий окружаю-
щего мира.
Проведение температурных раздражений и мозговой конец
температурного анализатора
Переход от переменной температуры тела к постоянной
у высших животных обусловлен терморегуляцией, которая
осуществляется нервной системой. Тем самым принимается,
что температурные сигналы передаются и принимаются раз-
личными аппаратами нервной системы. Первоначально пола-
гали, что проводники температурных ощущений передают
нервные импульсы вегетативной нервной системе, а не цент-
ральной нервной системе. В дальнейшем было установлено,
что нервные волокна, передающие температурные раздраже-
ния, идут теми же путями, что и передатчики болевых раздра-
жений, но образуют в этих трактах самостоятельные пучки.
В центральной нервной системе основные пути проходят через

продолговатый мозг в зрительный бугор. Установлено, что при
поражении зрительного бугра тяжело нарушается темпера-
турная чувствительность — больные ощущают тепло при хо-
лодовом раздражителе, холод — при тепловом.
Таким образом, температурные ощущения такого боль-
ного искаженно отражают действительную разность темпера-
тур кожи и внешнего раздражителя. Полностью нарушается
температурное различение при подобных нарушениях. Этот
клинический факт свидетельствует о том, что в основе темпе-
ратурной чувствительности человека лежит именно дифферен-
цирующая деятельность головного мозга.
В павловских лабораториях было доказано существова-
ние коркового центра температурной чувствительности, а так-
же рассеянных элементов этого анализатора. Исследования
Быкова и его сотрудников (Рогова, Пшонника и др.) устано-
вили условнорефлекторный характер изменения темпертур-
ной чувствительности человека.
Подтверждением корковой обусловленности температур-
ных ощущений является также клинический факт расстройства
температурной чувствительности при органических заболева-
ниях коры головного мозга и психических заболеваниях.
Основные качества температурных ощущений
Основными качествами температурных ощущений являют-
ся ощущения тепла и ощущения холода, возникающие при
разности температур кожи и воздействующего предмета соот-
ветственно передаче тепла коже предметом и отдаче кожей
тепла предмету.
Ощущения тепла и холода имеют различные пороги раз-
дражений, а также, по-видимому, различные механизмы
в своей основе. Но это не значит, что ощущения тепла и хо-
лода не имеют общих механизмов. Павлов отметил, что рас-
стройство кожно-температурного анализатора имело место
одновременно и в отношении Холодовых, и в отношении теп-
ловых раздражителей. Можно допустить, что даже при нали-
чии раздельных Холодовых и тепловых рецепторов кожно-тем-
пературный анализатор обеспечивает не только высший ана-
лиз, но и синтез температурных сигналов, идущих от этих раз-
дельных рецепторов.
Именно мозговые концы температурной чувствительности
обеспечивают взаимодействие температурных ощущений. Это
взаимодействие ясно сказывается в явлениях температурного
контраста при раздельных раздражениях холодом и теплом
обеих рук, а также в явлении ощущения «горячего».

Установлено, что это своеобразное ощущение является
результатом контраста одновременно возбуждаемых холодом
и теплом двух смежных температурных точек, как это пока-
зано ниже.
Температурная чувствительность, как и все формы чувст-
вительности, выражается в двух формах: абсолютной и разли-
чительной.
Абсолютная температурная чувствительность и
температурная адаптация
Абсолютным холодовым или тепловым порогом темпера-
турного ощущения является минимальное температурное раз-
дражение, вызывающее наименьшее, едва заметное ощущение
изменения температуры. Это ощущение определяется мини-
мальным отклонением от физиологического нуля, т. е. свойст-
венной данному участку кожи температуры. Поэтому абсо-
лютные пороги температурных ощущений измеряются с уче-
том конкретного физиологического нуля данного участка
кожи. В свою очередь этот «нуль» у человека варьирует не
только в зависимости от распределения температурных рецеп-
торов, но к в зависимости от того, открыт или закрыт (одет)
данный участок кожи. Одежда человека имеет значение и
для адаптации тактильной чувствительности. Но решающее
значение она приобретает для температурной чувствительно-
сти. Производство материалов для одежды и самой одежды
удовлетворяет важные потребности человека, возникающие
в процессе терморегуляции. Сезонное изменение одежды слу-
жит необходимым условием теплообразования и теплоотдачи.
Эта социальная опосредованность температурной чувствитель-
ности человека определяет ее развитие, включая и особенно-
сти абсолютной чувствительности. Не меньшее значение имеет
и постоянная температура помещений, создаваемая человеком
с учетом санитарно-гигиенических требований к жилищам. По-
этому в благоустроенных жилищах мы испытываем незначи-
тельное число тепловых или холодовых ощущений, хотя
участки кожи испытывают различные температуры. Лишь при
известном изменении температурных условий среды и прямом
приближении нагретых или охлажденных предметов возни-
кают отклонения от физиологического нуля.
Открытые участки кожи тела человека имеют обычно по-
верхностную температуру в 30—32°, т. е. несколько ниже изо-
термии тела.
Определение порогов кожно-температурных ощущений тре-
бует особых условий адаптации данного участка кожи к дан-
ной температуре раздражителя. Под температурной адапта-

цией понимается приспособление кожно-температурного ана-
лизатора к данной температуре среды, при котором относи-
тельно изменяется сама физиологическая нулевая температура
данного участка кожи. Чем меньше отличается температура
среды от температуры кожи, тем скорее наступает адапта-
ция. Чем больше отличается температура среды от темпера-
туры кожи, тем медленнее наступает адаптация. Следова-
тельно, для температурной адаптации имеются зоны макси-
мальной холодовой разности, нейтральной, или точнее
минимальной температурной разности, максимальной тепло-
вой разности. В пределах каждой из этих зон адаптация про-
текает с различной скоростью и различно способствует обо-
стрению температурных ощущений к различным температурам.
При адаптации в любой зоне чувствительность к большим
величинам температурных разностей уменьшается, а к малым
величинам температурных разностей увеличивается. На про-
цесс адаптации кожных рецепторов влияет не только процесс
теплоотдачи, но и изменение температуры пищи вследствие
изменения условий кровоснабжения кожи. Под действием хо-
лода (например, при умывании рук или лица холодной водой)
происходит рефлекторная гиперемия сосудов и усиленное кро-
воснабжение, сообщающее коже тепло.
Установлено, что адаптация к тепловым раздражениям
протекает длительнее (около 0,18 сек) сравнительно с адапта-
цией к холодовым раздражителям (около 0,15 сек).
В силу различного характера зон адаптации, различной
температуры различных частей кожи, неравномерного распре-
деления температурных рецепторов и т. д. общее определение
минимальной величины порога температурных ощущений
крайне затруднительно.
В результате обработки данных величин из разных зон
адаптации можно считать изменение температуры на 0,2°
в 1 мин порогом температурных ощущений, т. е. определите-
лем температурной чувствительности. Значительно большей
является величина порога сложного ощущения горячего и
жгучегорячего. При комнатной температуре в 20—^25° порог
горячего составляет величину в +1° (в среднем 42—43°), а по-
рог жгучегорячего также на +1°, но при температуре в 46—47°.
Нужно учесть, что эти ощущения возникают при одновремен-
ном возбуждении тепловых и холодовых раздражителей.
Адаптация и различительная температурная чувствительность
Абсолютную температурную чувствительность чрезвычай-
но трудно отделить от температурного различения в силу

природы температурной чувствительности вообще (отражение
разности температуры кожи и среды).
Разностный порог температурных ощущений возникает
при 2—21/2 следующих друг за другом раздельных прикосно-
вениях холодового или теплового раздражителя (при скрытом
периоде возбуждения тепловых рецепторов в 0,25 сек).
Контраст температур вызывает определенные колебания
или сдвиги температурной чувствительности. Адаптация
в определенной температуре повышает чувствительность не
только к данной температуре, но и к смежной температуре
выше или ниже на 1°.
Для того чтобы различить температуру, нужны определен-
ные изменения температуры: прирост температуры для разли-
чения тепловых раздражителей и снижение температуры для
холодовых раздражителей.
Если адаптировать руки к температуре воды в 24°, то она
будет ощущаться теплой. Затем каждый раз после этой адап-
тационной температуры будем переносить руки в другие во-
семь сосудов с водой с минимальными разностями температур
(от 24,20 до 23,85° при наличии разности в температуре
в 0,5°). Опыты показывают, что порог температурного разли-
чения на теплое будет равен 0,79°.
При этой адаптационной температуре у одного и того же
человека различительная температурная чувствительность
к нарастанию холода или тепла разнилась в 0,87°, причем
холодовое различение оказалось более тонким, нежели теп-
ловое.
Чем ближе адаптационная температура к нормальной тем-
пературе кожи (около 30°), тем быстрее различение тепла и
холода; чем больше удаляется адаптационная температура
от физиологически нулевой температуры кожи, тем больше
снижается острота температурного различения.
Развитие температурной чувствительности человека
Важно отметить, что человек не ощущает температуру
кожи как таковую, безотносительно к разности ее в отноше-
нии температуры внешних предметов.
Температуру кожи лба мы не ощущаем рецепторами, рас-
положенными на лбу. Для того чтобы ощутить эту темпера-
туру, мы прикладываем пальцы или губы ко лбу и получаем
ощущение соответствующей более высокой температуры. При-
кладывая пальцы руки к коже живота или ступни ног, мы
составляем ясные впечатления о разности их температур.
Охлаждая одну руку на морозе, а другую согревая в пер-
чатке, мы затем ясно различаем их температуру, приклады-

вая руки друг к другу. Следовательно, ощущение температур
различных участков кожи собственного тела имеет в своей
основе общий принцип температурной чувствительности —
отражение разности температур кожи данного участка тела
и другого тела. Следовательно, температурные ощущения
отражают процесс взаимодействия, а не самое явление тепло-
образования организма, не состояние температуры кожи без-
относительно к температурным условиям среды. Механизмом
этого отражения является деятельность кожно-температурного
анализатора, который, с одной стороны, дробит на мельчайшие
отдельности температурные раздражения каждого участка
кожи, а с другой — синтезирует, объединяет эти раздражения
в известную систему общей ориентации организма в темпера-
турных условиях среды. Для этого объединения чрезвычайно
важным условием является множество разностей температур
различных участков кожи в их отношении к различным темпе-
ратурным раздражителям. Дифференцировка этих сравни-
тельно малых разностей осуществляется посредством взаимо-
действия корковых процессов возбуждения и торможения.
Охранительная роль торможения сказывается и в области
температурной чувствительности: процесс адаптации свиде-
тельствует об этой роли в виде повышения чувствительности
непосредственно раздражаемого участка кожи к малым раз-
ностям температур. При этом не происходит общего измене-
ния температурной чувствительности всего тела, так как тор-
мозится деятельность остальных температурных рецепторов
(в том числе и близлежащих) при возбуждении непосредст-
венно раздражаемой группы температурных рецепторов. Кора
головного мозга создает как бы мозаику температурного воз-
буждения и торможения, благодаря чему человек осознает
охлаждение или согревание одних частей тела при отно-
сительно постоянной температуре всей кожи тела. Именно эти
сигналы температурных разностей данного участка кожи и
всей кожной поверхности определяют поведение человека по
отношению к своему телу: действия, направленные на охрану
теплообразования или, напротив, усиление теплоотдачи.
В силу корковой природы температурных сигналов человек
способен разнообразно приспособляться к температурным
условиям среды, к разнообразным климатическим условиям
в широкой зоне от тропического зноя до полярного мороза.
Решающую роль в этой адаптации играет тренировка, т. е.
условнорефлекторные механизмы и использование созданных
общественным производством средств сохранения изотермии
человеческого тела.

ГЛАВА IX
БОЛЕВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Биологическая природа боли
Организм человека представляет собой единое целое бла-
годаря рефлекторной деятельности головного мозга. Сигналь-
ная деятельность коры головного мозга осуществляет взаимо-
действие организма как целого с жизненными для него усло-
виями внешнего мира. Сохранение целостности организма
обеспечивается системой защитных реакций нервной системы
от элементарных спинномозговых рефлексов отдергивания
конечностей (оборонительно-двигательных рефлексов) до
сложных произвольных действий, предупреждающих, устра-
няющих или ослабляющих вредоносное для организма раз-
дражение. Эти разнообразные защитные реакции имеют
огромное биологическое значение в деле охраны и сохранения
целостности организма, его жизнеспособности и нормальной
жизнедеятельности.
Возникающий в организме болезненный процесс (вследст-
вие ранения, контузии, заражения, воспаления тканей и т. д.)
вызывает сопротивление со стороны тканей и систем орга-
низма, причем ведущую роль в организации борьбы организма
с болезнью играет именно кора головного мозга человека.
Установлено, что особую роль в этом сопротивлении и про-
цессе восстановления организма играет корковое условнореф-
лекторное внутреннее торможение. Эту роль Павлов назвал
«охранительной ролью» внутреннего торможения. Под влия-
нием деятельности коры головного мозга, сигнализирующей
об опасности, вредоносности для жизни человека тех или иных
раздражений, перестраивается работа всех отделов централь-
ной и вегетативной нервной системы. В результате этой пере-
стройки повышается реактивность организма, особенно пора-

жаемой вредоносным внешним раздражением системы или
ткани тела. Выражениями повышенной реактивности явля-
ются: а) повышение сократимости и возбудимости мышц (бур-
ные двигательные реакции), б) усиление питания, обмена
веществ и т. д. поражаемой ткани, в) повышение чувстви-
тельности не только рецепторов поражаемой ткани, но и дру-
гих рецепторов, как бы мобилизующих организм на большую
предусмотрительность поведения. Этим объясняется повыше-
ние чувствительности зрения, слуха, обоняния, статических
и мышечно-суставных ощущений при болевых раздражениях,
например болевых раздражениях электрическим током отдель-
ного участка кожи человека. Болевые раздражения порож-
дают болезненный или патологический процесс, т. е. являются
элементами болезни. Но они же, выступающие в форме боле-
вых ощущений и чувства страдания (эмоции боли), сигнали-
зируют о возможности болезни или начинающемся патологи-
ческом процессе. В этом смысле болевые раздражения, на
определенном уровне нервной деятельности превращаемые
в ощущения, сигнализируют о вредоносном действии тех или
иных раздражителей и тем самым способствуют организации
коркового процесса сопротивления и преодоления болезни.
Именно болевые ощущения являются сигналами для всей
коры головного мозга о вредности тех или иных раздражите-
лей. Высший анализ и синтез этих раздражителей, осуществ-
ляемые корой головного мозга на основе болевых ощущений,
влекут за собой сложную рефлекторную организацию преду-
смотрительного и противоболевого поведения человека.
Бехтерев и его сотрудники доказали, что сигналом для обо-
ронительно-двигательного рефлекса может быть любой внеш-
ний раздражитель, одно появление которого затем вызывает
предусмотрительное поведение человека, устраняющее воз-
можность боли. В лаборатории Бехтерева было установлено,
что таким условнорефлекторным образом возникают явления
ожидания боли, сопровождающиеся повышением чувствитель-
ности многих рецепторов (Мясищев и его сотрудники).
Исключительную роль в этом обобщении болевых ощуще-
ний и организации предупредительного поведения играет вто-
рая сигнальная система. Словесный раздражитель «укол», т. е.
сигнал об угрозе укола, вызывает такую же двигательную
и сосудистую реакцию, как и непосредственно при болевом
раздражении, т. е. самом уколе.
Наблюдения хирургов и терапевтов (особенно Бурденко,
Лурия), специальные психологические исследования Беркен-
блит, Давыдовой и других свидетельствуют о том, что боле-
вые ощущения обобщаются и перерабатываются второй сиг-
нальной системой, вследствие чего речь больного («жалобы»

больного) являются для врача одним из показателей болез-
ненного процесса, его характера и места поражения.
Широко распространено представление, что боль является
продуктом деятельности лишь низших отделов центральной
нервной системы в их взаимодействии с вегетативной нервной
системой. Высшим центром для боли поэтому неправомерно
считают подкорковые узлы, а самую боль рассматривают
лишь как примитивное переживание страдания. Боль есть
эмоция, а не ощущение — таково заключение некоторых уче-
ных, считающих, что боль не несет в себе никаких элементов
отражения. Эта точка зрения восходит еще к Декарту, кото-
рый утверждал, что боль, возникшая при ранении кожи и му-
скулов ножом, не похожа ни на нож, ни на поражаемые но-
жом ткани.
Вопрос о том, является ли боль не только переживанием
страдания (что несомненно), но и ощущением, неразрывно
связан с вопросом о том, является ли кора головного мозга
анализатором боли или высшего анализа боли вообще не су-
ществует, поскольку болевые импульсы не поднимаются в го-
ловном мозгу выше зрительного бугра.
Для понимания корковой природы болевых ощущений
важно знать условия, при которых они возникают. Особен-
ностью болевых ощущений является то, что они возникают,
с одной стороны, при действии адекватных болевых раздра-
жителей на болевые рецепторы кожи (кожно-болевые ощуще-
ния), но с другое—при действии сверхмощных раздражите-
лей большой интенсивности на любые рецепторы, вызываю-
щие их перераздражение.
Поэтому болевые ощущения возникают при перераздраже-
нии или травматизации любых рецепторов.
Действие очень сильных звуковых или световых раздражи-
телей вызывает в момент этого действия явление оглушения
или ослепления, равно как и большая концентрация химиче-
ских веществ вызывает болевые ощущения в обонятельном и
вкусовом рецепторах и т. д.
Так же точно обстоит дело с мышечно-суставными или
внутренностными рецепторами. При сильном физическом уто-
млении мышечно-суставные ощущения превращаются в боле-
вые ощущения, при заболеваниях внутренних органов вну-
тренностные рецепторы посылают болевые импульсы в кору
головного мозга и т. д. Можно сказать, что для любого ре-
цептора, расположенного на поверхности тела, в мышцах или
внутренних органах, существует свой верхний порог раздра-
жения, за пределами которого раздражители оказывают уже
не специфическое для них действие (световое, звуковое, хими-
ческое ит. д.), а перераздражают рецептор, вызывая защит-

ную реакцию мозга в форме болевых ощущений. Верхний по-
рог раздражения любого рецептора является поэтому кожным
порогом болевой чувствительности этого рецептора.
Наличие верхнего порога любых рецепторов натолкнуло не-
которых ученых на мысль о том, что болевые ощущения во-
обще не имеют своих специальных рецепторов и проводников,
что они не имеют вообще специальных условий для их возник-
новения. Это предположение оказалось неправильным ввиду
того, что эти ученые отождествили сверхпороговые раздраже-
ния любых рецепторов со специальной болевой чувствитель-
ностью кожи. Специальные болевые рецепторы расположены
в коже, будучи тесно связанными с общими функциями кожи
как защитного покрова и специального органа тела. Болевые
ощущения в собственном смысле слова являются кожно-боле-
выми. Специфическим раздражителем кожно-болевых ощуще-
ний является механический, электрический или химический
раздражитель, нарушающий целость кожного покрова тела.
Поэтому для кожно-болевых ощущений особенное значение
имеет сила раздражителей, с которой связано то или иное
биологическое действие. Но, как будет показано дальше, боле-
вые ощущения отражают и качество раздражителей, которым
является то или иное биологическое действие раздражителя
на организм.
Необходимо учесть, что болевые ощущения отражают силу
и качество раздражителей именно в связи с состоянием орга-
низма. Как и температурные ощущения, болевые ощущения
отражают процесс взаимодействия внешней и внутренней
среды организма. В силу этого обезболивание, т. е. искусст-
венное подавление болевых ощущений, причиняющих человеку
страдание, не всегда бывает целесообразным, так как вместе
с этим исключаются необходимые для организма сократи-
мость мышц, усиление общебиологических процессов и повы-
шение чувствительности анализаторов. Обезболивание должно
быть рациональным, чтобы частично сохранялась про-
водимость болевых импульсов, но преграждался доступ их
в кору головного мозга в случае чрезмерно высоких страда-
ний. Советская медицина достигла больших успехов в деле
рационального обезболивания при родовспоможении, хирур-
гических операциях и т. д. Большую роль играет в этом отно-
шении искусственно вызываемое внутреннее торможение, т. е.
гипнотический сон, а также словесное внушение и убеждение,
психотерапевтическое действие врача на больного.
Но подавление боли в любом случае связано со знанием
силы и характера болевых ощущений больного, которое путем
объективного исследования болевой чувствительности боль-
ного и его словесных показаний позволяет судить о состоянии

болевой чувствительности, повышении или понижении этой
чувствительности.
Если повышение болевой чувствительности является при-
знаком болезненной возбудимости специальных рецепторов
кожи вследствие начинающихся патологических процессов, то
и понижение болевой чувствительности свидетельствует о по-
нижении защитной реактивности к вредоносным раздраже-
ниям, что чревато осложнениями для организма.
Полное поражение болевой чувствительности представляет
большую опасность для организма, так как исключает сигна-
лизацию о начинающемся патологическом процессе и вредо-
носных действиях сильных внешних раздражений. Подобные
тяжелые расстройства болевой чувствительности имеют место
при некоторых психических заболеваниях, а также функцио-
нальных заболеваниях коры головного мозга (истерии), что
свидетельствует о том, что именно состояние коры головного
мозга определяет характер болевой чувствительности.
Поэтому нужно считать, что нормальная болевая чувстви-
тельность является одним из признаков здоровья человека.
Кожные рецепторы боли
Кожными рецепторами боли являются свободные нервные
окончания, связанные с эпителием, т. е. поверхностным слоем
кожи. Болевые точки кожи снабжаются ветками не одного
нерва, а двух соседних нервных стволов, чем обусловливается
распространение болевого раздражения, превышающее по пло-
щади величину самой раздражаемой поверхности кожи. Нерв-
ные сплетения, связанные со свободными нервными оконча-
ниями, либо вовсе не покрыты мякотной оболочкой, либо очень
слабо покрыты ею.
Установлено, что эти свободные нервные окончания в эпи-
телиальном слое кожи и являются специальными рецепторами
боли при повреждении кожного покрова. Эти рецепторы тер-
риториально отграничены от тактильных и температурных ре-
цепторов кожи. Научное изучение этих рецепторов показало,
что они численно превосходят количество других кожных ре-
цепторов (приблизительно вдвое по сравнению с числом так-
тильных рецепторов, втрое по сравнению с температурными
рецепторами). Тем самым вновь подчеркивается общее био-
логическое значение болевой сигнализации для сохранения
жизни организма, осуществления нормального взаимодействия
его с внешней средой.
Общее число болевых рецепторов кожи насчитывается
около 900000—1000 000 болевых точек, причем в среднем на
1 кв. см кожи можно насчитать около 100 таких точек.

Подобно остальным кожным рецепторам, болевые рецеп-
торы распределены неравномерно. Бросается в глаза обратно
пропорциональная связь между распределением болевых и
тактильных рецепторов: части кожи, в наибольшей мере снаб-
женные тактильными рецепторами, в наименьшей мере содер-
жат болевые точки. Эту противоречивую связь иллюстрируют
данные Скрамлика о распределении точек на 1 кв. см кожи:
на мякоти большого пальца руки имеется 120 тактильных
рецепторов, но вдвое меньше (60) болевых точек. Напротив,
на ладонной стороне предплечья 203 болевых точки, но всего
15 тактильных точек, т. е. в 13 с лишним раз меньше. На коже
грудной клетки болевых точек 196, а тактильных всего 29 и
т. д. Как эти данные, так и исследования взаимодействия так-
тильных и болевых ощущений кожи в процессе осязания
убеждают в том, что оба эти вида кожной чувствительности
тормозят друг друга. Лишь тогда, когда механическое раздра-
жение доказывает вредоносное действие, тактильные ощуще-
ния уступают место болевым. Значение этого факта трудно пе-
реоценить. Дело в том, что болевые ощущения вызывают
рефлекс на удаление раздражителя, т. е. на прекращение его
действий на кожу (оборонительно-двигательный рефлекс).
Ухтомский справедливо критиковал реакционного философа-
идеалиста А. И. Введенского за его утверждение, будто бы
всякий рефлекс принципиально направлен на удаление от раз-
дражителей, а следовательно, прекращение его действий на
организм. «Если бы это было так, — писал Ухтомский,— не
было бы расширяющейся познавательной деятельности орга-
низма и не могло бы развиваться и получать упражнение
углубляющееся восприятие среды».1 Благодаря тактильным
ощущениям, напротив, развиваются сложные корковые двига-
тельные рефлексы на соприкосновение, сближение с внешним
предметом. Этим объясняется то, что тактильные рецепторы
больше представлены на коже двигательных органов, особен-
но кисти рук у человека, а болевые рецепторы наименее пред-
ставлены именно на них.
С другой стороны, оказалось, что после поражения кож-
ного покрова раньше всего восстанавливается деятельность
болевых рецепторов, позже всего — тактильных. Таким обра-
зом, кора головного мозга регулирует пуск в ход то одних
(оборонительных), то других (захватывающих и удерживаю-
щих предмет) двигательных рефлексов, причем последние
вступают в действие лишь после восстановления нормальной
болевой чувствительности пораженной части кожи.
1 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 60.

Проводники болевых раздражений
Возникшие в болевых рецепторах импульсы возбуждения
передаются в спинной мозг по волокнам, которые относитель-
но медленно проводят возбуждение. При нанесении на кожу
болевого раздражения в чувствительном нерве возникают
электрические импульсы небольшой амплитуды и малой ча-
стоты. Эти импульсы поступают по соответствующим нервам
в спинной мозг через задние корешки в серое вещество задних
рогов, заканчиваясь в ряде сегментов около имеющихся в них
клеток, отростки которых переходят на противоположную сто-
рону тела. Далее часть проводников болевых импульсов под-
нимается в головной мозг, причем в зрительном бугре закан-
чивается известная часть этих проводников. В кору головного
мозга поступают импульсы не непосредственно от болевых ре-
цепторов, а через подкорковые узлы уже в более обобщенном
и расчлененном виде. Высший анализ и синтез болевых раз-
дражений осуществляется корой головного мозга.
В зависимости от того, какая часть проводников болевых
импульсов поражается, определяется характер болей при за-
болеваниях нервной системы. При перераздражении нервных
стволов и спинномозговых задних корешков боль ощущается
не только в месте раздражения, но и отдаленнее, в области,
снабжаемой этими нервами. При полном перерыве нерва воз-
никают фантомные боли, т. е. ощущение боли в отсутствующей
конечности (например, ампутированной руке). Эти боли воз-
никают вследствие раздражения рубцом концов нерва на
культе («обрубке» руки), а кора головного мозга относит
(проецирует) их на привычное пространство руки, какой она
была до ампутации. Подобные фантомные боли имеют место
особенно при поражении самой центральной нервной системы,
в частности зрительного бугра, а также коры головного
мозга.
Различают локальные (сосредоточенные в месте пораже-
ния болевых рецепторов или проводников), отраженные и
иррадиирующие боли. Отраженными болями называются бо-
левые ощущения, возникающие не на месте очага болезнен-
ного процесса, а в некотором отдалении от него (боли в плече
и левой руке при грудной жабе, межреберные боли справа
при заболеваниях печени и т. д.). Иррадиирующие боли воз-
никают при распространении возбуждения одной из ветвей
какого-либо нерва на другие ветви того же нерва (например,
при поражении второй ветви тройничного нерва боль распро-
страняется в зубы нижней челюсти или надглазничную
область и т. д.).
Помимо кожной боли, возникают болевые ощущения при

раздражении болевых рецепторов различных органов. В меди-
цине различают такие периферические боли соответственно
органу, где они возникают: миалгии — в мышцах, арталгии —
в суставах, цефалалгии — в голове и т. д.
Возбуждение кожных болевых рецепторов и проводников
через кору головного мозга вызывает нередко отражение боли
в различных органах (например, при сильном электрическом
раздражении кожи рук — боли в суставах или внутренних
органах, а также слабые болевые ощущения в глазах и ушах,
типа покалывания и пощипывания и т. д.).
Характерно, что нервы, проводящие болевые импульсы,
сами не чувствительны к боли (при сильном нажатии, надав-
ливании при медицинском осмотре), если они не поражены
в той или иной части. Болевая чувствительность в них обна-
руживается лишь при том или ином поражении. То же харак-
терно и для центральных аппаратов болевой чувствительности
в мозгу. Они в наибольшей мере безболезненны, наименее
чувствительны сами к болевому раздражению, наносимому на
них, например, электрическим током или механическим по-
вреждением.
Этот факт свидетельствует о том, что настоящим рецепто-
ром боли являются свободные нервные окончания в коже или
сверхпороговые раздражения любых других рецепторов.
Именно это отсутствие или слабость болечувствительности
мозговых аппаратов свидетельствует о том, что торможение
болевых раздражений усиливается все больше с переходом
в высший отдел головного мозга — кору больших полушарий.
Кора головного мозга и высший анализ болевых раздражений
Одним из фактов, подтверждающих передачу болевых
импульсов в кору головного мозга, является возникновение
возбуждения коры при действии на кожу болевых раздражи-
телей. Скрытый период этого возбуждения (между нанесением
на кожу болевого раздражения и возникновением раздельного
болевого ощущения) равняется 0,37 сек, в то время как ана-
логичный период возбуждения, необходимый для возникнове-
ния тактильного' ощущения, равен всего 0,13 сек. Если срав-
нить скорость проведения болевых импульсов в спинной мозг
и в кору головного мозга, то окажется, что это проведение все
более и более замедляется. До коры головного мозга доходят
лишь наиболее важные и обобщенные болевые импульсы, име-
ющие общее значение для сохранения целостности организма.
На болевые импульсы кора отвечает усилением внутреннего
торможения, усилением дифференцировки раздражителей и

сложной системой защитных условнодвигательных и сосуди-
стых рефлексов.
В настоящее время нет оснований полагать, что имеется
какой-либо обособленный и специализированный корковый
центр болевого анализатора. Предполагалось, что таким цент-
ром может быть область задней центральной извилины, т. е.
ядро кожно-механического анализатора. Однако это предполо-
жение оказалось несостоятельным, так как прямое электриче-
ское раздражение задней центральной извилины не вызывает
болевых ощущений, в то время как оно вызывает другие ощу-
щения, особенно тактильные. После разрушения болезненным
процессом при заболеваниях мозга этой области болевые ощу-
щения не утрачиваются. Можно думать, что вся кора является
анализатором болевых раздражителей, отделения их от дру-
гих, жизненно необходимых раздражителей, причем рассеян-
ные элементы каждого анализатора, поскольку они имеют
наибольшее значение для реакции на интенсивность раздраже-
ний, выполняют особую роль в дифференцировке соответству-
ющих болевых раздражителей. Этим объясняется два мо-
мента: проекция болевых ощущений на действительное место
болевых раздражений соответствующих рецепторов и органов
и вместе с тем разлитой характер болевых ощущений, а также
отраженный характер болей при раздражении одной части
тела на какой-либо другой.
Основные качества болевых ощущений
Болевые ощущения (имеются в виду особенно кожно-бо-
левые ощущения) характеризуются как общими со всеми
ощущениями качествами, так и своеобразными, только им
присущими качествами.
К общим качествам болевых ощущений относятся: а) от-
ражение в них интенсивности раздражения, оказываю-
щего вредное действие на кожный покров, б) отражение в них
качества болевых раздражителей, в) длительность ощущений,
г) отнесение болевого ощущения к определенному месту (про-
странству) раздражения.
Изучение интенсивности и качества болевых ощущений
впервые стало предметом исследования лишь в советской пси-
хологии. Экспериментальные данные Беркенблит из нашей ла-
боратории представляют интерес именно для анализа отраже-
ния в болевых ощущениях как интенсивности, так и качества
раздражения.
Специальными опытами показано, что человек научается
более или менее точно определять величину болевых раздра-
жений электрическим током, если ему сообщается при даче

раздражений сила раздражителей (в вольтах). После этого-
человеку обычно легко самому переводить на эти измеритель-
ные величины испытываемые им болевые ощущения. В боль-
шинстве случаев оценки испытуемыми силы тока, вызывав-
шего болевые ощущения, приблизительно соответствовали дей-
ствительной величине электрического напряжения с неболь-
шими отклонениями в сторону преувеличения этого напряже-
ния. Точное определение отклонений от величины раздражи-
теля было получено Беркенблит при изучении действия фара-
дического тока (от индукционной катушки) на болевые ощу-
щения. В первой серии опытов испытуемым сообщалась вели-
чина тока (в сантиметрах), раздражавшего кожу в данный
момент, а во второй серии испытуемые, ощущая боль от того
или иного раздражителя фарадическим током, сами обозна-
чали силу тока (в сантиметрах) на основе получаемых ими
ощущений. Оказалось, что по отношению к фарадическому
току, действие которого было болезненным, измерительная,
оценка силы тока была сравнительно точной. Средняя ошибка
в показаниях испытуемых равнялась всего 0,7 см, т. е. откло-
нение весьма незначительное от действительной величины
тока индукционной катушки. Характерно, что ошибка не уве-
личивалась, а уменьшалась с переходом от средней силы раз-
дражений к более сильным раздражениям, доходя до откло-
нений 0,5 или даже 0,25 (от действительной величины тока).
При очень сильных раздражениях (у порога выносливости для
данного человека) отражение интенсивности раздражения ста-
новится все менее и менее точным, а затем (с увеличением
силы тока) и вовсе невозможным, поскольку им вызывается
безусловный оборонительно-двигательный рефлекс. По отно-
шению к средним и сильным электрическим раздражениям бо-
левые ощущения отражают интенсивность болевого раздраже-
ния, дифференцируют прирост силы электрического тока. Боль,
есть ощущение, отражающее силу раздражителя, но в отличие
от других ощущений это различение интенсивностей раздражи-
телей неразрывно связано с переживаниями страдания и зна-
чительным волевым усилием человека, выражающемся в со-
противлении болевым раздражениям.
В какой степени болевые ощущения качественно диффе-
ренцируют характер болевых раздражений? На этот вопрос
также дан ответ опытами Беркенблит. Сравнивалось действие
электрического раздражения от двух источников тока: хрона-
ксиметра и индукционной катушки. Не было ни одного случая
отождествления обоих различных источников электрического
тока. Ясно отмечалось в словесном отчете испытуемых ощуща-
емое ими различие в действии того и другого электрического
тока. При действии хронаксиметрического тока испытывались.

боли следующих типов: колющая, жгучая, толчкообразная,
дергающая, щиплющая. Эти типы боли вовсе не указывались
при действии индукционного раздражения. При этом действии
типы болевых ощущений обозначались как ломящая, судо-
рожная, давящая.
Сходство болевых ощущений при различных типах элек-
трического раздражения заключено главным образом в реак-
циях на интенсивность раздражителя (более сильные реакции
на более сильные раздражители). Различие между ощуще-
ниями при различных типах электрораздражителей отражает
преимущественно качество раздражителей.
Это сходство и различие ясно выражаются не только в сло-
весном отчете испытуемых, но и в их двигательных реакциях.
Изучение Давыдовой в нашей лаборатории типов двигатель-
ных реакций при различных болевых раздражителях подтвер-
ждает это положение. Весьма различаются кривые движений
руки при хронаксиметрическом раздражении (в вольтах) и
индукционном раздражении (в сантиметрах индукционной
катушки).
Клинический опыт подтверждает факт качественного раз-
личения больными характера испытываемых ими поверхност-
ных (кожных) и внутренностных болей в зависимости от ха-
рактера болезненных процессов в тех или иных органах и тка-
нях. В медицине считаются со словесным отчетом больных
о характере испытываемых ими болей как известным призна-
ком характера заболевания. Различают боли давящую, ломя-
щую, сверлящую, рвущую, колющую, стреляющую, грызущую,
щиплющую, распирающую, жгучую, тупую и т. д.
Качество раздражения, а не качество раздражителя отра-
жается в болевых ощущениях. Именно поэтому болевые ощу-
щения являются сигналами для защитных реакций коры, в том
числе и организации ею противоболевого поведения. В этом
заключается отличие болевых кожных ощущений от ощущений
других внешних анализаторов. Длительность раздражения
отражается в болевых ощущениях в зависимости от интенсив-
ности и характера болевых раздражений. В этом отношении
важно, что проведение болевых импульсов в кору сравнитель-
но медленное.
Скорость возникновения отдельного болевого ощущения
приблизительно равна 0,5 сек. При длительном раздражении
одним и тем же раздражителем болевые ощущения сравни-
тельно мало адаптируются, но оценка длительности раздраже-
ния является более точной для терпимых болей, а для нетер-
пимых болей вовсе невозможной. Длительность болевого раз-
дражения отражается более точно при прерывистом, нежели
при непрерывистом действии этого раздражения.

Пространственная локализация болевых раздражений
весьма характерна для болевых ощущений. Но эта локализа-
ция является более разлитой и менее точной, нежели тактиль-
ная (особенно при отражениях и иррадиированных болях).
Тем не менее человек редко грубо ошибается в распознавании
места поражения после первоначального острого возбуждения
боли. Эта пространственная локализация болевых ощущений
имеет большое значение для определения характера и места
поражения.
При одновременных и последовательных болевых раздра-
жениях возникает взаимодействие болевых ощущений с раз-
ных мест и развивающихся неравномерно во времени. Выра-
жением этого взаимодействия является как подавление сла-
бых болей сильными (причем, например, слабая боль зуба
усиливает сильную боль руки и наоборот), так и маскировка
одних болей другими (при относительно разных степенях бо-
левых ощущений). В области боли широко распространено
явление последействия болевых ощущений, а также слабая
адаптация к боли любой части кожи («неутолимость» боли).
Особенно большое значение имеет контраст в этой области
(между очень сильной болью и слабым болевым раздраже-
нием), усиливающий различение болевых раздражений.
Абсолютная и различительная болевая чувствительность
Минимальное раздражение, вызывающее едва заметное
ощущение боли, определяет абсолютный порог болевых ощу-
щений. Минимальная величина болевого раздражения изме-
няется в зависимости от того, к какому роду раздражителей
принадлежит данный внешний агент: электрическому, химиче-
скому, температурному или механическому. Наиболее устой-
чивыми величинами являются механические раздражения бо-
левых рецепторов (укол), так как они вызывают более лока-
лизованные, менее разлитые болевые ощущения.
Установлено, что абсолютные пороги болевых ощущений
различны для различных участков кожи (в зависимости от
концентрации в них болевых рецепторов), причем эти пороги
не совпадают, а большей частью расходятся с порогами так-
тильных ощущений этих же частей кожи.
Абсолютные пороги болевых ощущений измеряются подоб-
но тактильным (только вместо прикосновения волоском — дав-
лением острия) из расчета давления острием на 1 кв. мм
кожи, т. е. выражаются в отношении соответствующего числа
граммов (давления) на 1 кв. мм кожи. Установлено, что наи-
меньший порог (следовательно, наибольшая абсолютная

чувствительность) характеризует роговицу (0,2), затем конъ-
юнктиву (2,0). Наибольший порог болевого ощущения (т. е.
наименьшая абсолютная болевая чувствительность) характе-
ризует кожу подошвы ноги (200), а в еще большей степени
кончики пальцев руки (300). Между этими крайними вариан-
тами абсолютной болевой чувствительности (низкой и высо-
кой) лежит зона средней чувствительности — живота (20),
ладонной поверхности предплечья (30), тыла предплечья (30),
икр ног (30) и т. д.
Разностный порог или порог различения болевых раздра-
жителей во времени определяется по тому, как часто следую-
щие друг за другом болевые раздражения различаются как
отдельные раздражения, а не слитно. Установлено, что порог
слияния во времени для болевых раздражителей равен трем
раздражениям в 1 сек (сходно с разностным температурным
раздражителем). При более частом нанесении болевых раз-
дражений болевое ощущение становится непрерывным. Более
важным является вопрос о пороге различения, дифференци-
ровке болевых раздражений по их интенсивности, т. е. отра-
жение прироста силы болевых раздражений.
При различных болевых раздражениях по-разному проте-
кает различение интенсивностей раздражения. Нарастание
силы болевого ощущения отражается в различении прибавки
к исходному болевому раздражению. В опытах Беркенблит
такой прибавочной величиной было 3 в (в хронаксиметриче-
ском эксперименте). Эта величина, однако, не являлась мини-
мальной, как об этом можно судить по другим данным этого
исследования. Более точным было различение прибавки ин-
тенсивности сильных болевых раздражителей, нежели средних.
Таким образом, различительная болевая чувствительность не-
равномерно распределяется по зонам интенсивности болевого
раздражения. Она является наименьшей при приросте малых
интенсивностей и наибольшей при больших интенсивностях
(до порога выносливости). В области боли не находит своего
выражения закон логарифмической зависимости ощущений от
раздражений. В этой области имеется прямая зависимость
в довольно значительном диапазоне ощущений (до предела
выносливости).
Пороги боли и пределы выносливости
Болевые ощущения доставляют человеку страдания и вы-
зывают различные по сложности защитные действия. Но че-
ловеку нередко приходится сознательно переносить, терпеть
боль, какими нестерпимыми ни ощущались бы болевые раз-
дражения. Подобное положение может возникнуть и при ра-

нении, когда боец или командир продолжают боевые дейст-
вия до того момента, пока не выполнят боевого задания или
не будут заменены пополнением. Подобное положение испыты-
вает больной, подвергающийся хирургической операции и т. д.
При сравнительно легких, не опасных для жизни ушибах,
ожогах, ранках и т. д., человек продолжает трудиться, пере-
нося боль и превозмогая ее волевым усилием — сознание
ответственности, мужество и настойчивость способствуют
тому, что человек переносит и терпит болевые ощущения, пре-
возмогая страдания. Советские люди на фронте и в мирной
жизни многократно являли собой подобные примеры мужест-
ва и терпеливости.
Выносливость боли своим механизмом имеет торможение
первой сигнальной системы со стороны второй сигнальной
системы, т. е. усиление ее роли в реакциях на болевые раздра-
жения. При этом перестраивается система условнодвигатель-
ных рефлексов. На смену оборонительно-двигательным ре-
флексам, уводящим человека от болевого раздражителя, при-
ходят более сложные двигательные рефлексы. Хорошо извест-
но, что при очень сильной боли (например, при удалении
зуба) человек не вскакивает и не убегает, т. е. не удаляется от
такого болевого раздражения, хотя и доставляющего тяжелое
страдание, но необходимого, а остается на месте. При этом
чрезвычайно увеличивается статическое напряжение мышц:
человек сжимает как можно сильнее кулаки, прижимается
сильно всем телом к сидению и т. д. Одновременно с этим вы-
соким статическим напряжением мышц человек прибегает
к другим способам противодействия боли (например, отвлекая
свое внимание от боли сосредоточением на каких-либо мыслях,
разглядывании окружающих предметов, счете до определен-
ного числа и т. п.). Во всех этих действиях решающую роль
играют речевые движения (внешне выраженные или скрытые),
тормозящие оборонительные движения конечностей, испыты-
вающих боль. Следовательно, то, что внешне представляется
как простое статическое мышечное напряжение головы, кор-
пуса, конечностей, в действительности есть их торможение воз-
будимыми очагами речевых движений.
В опытах Беркенблит и Давыдовой ясно выявилась эта за-
кономерность двигательного торможения руки, испытывающей
болевые раздражения при одновременном возбуждении речи
испытуемых. При этом отмечались сопряженные движения
другой руки, не подвергающейся раздражению. Но и эти со-
пряженные движения другой руки были заторможенными
в еще большей мере.
В этих случаях абсолютная болевая чувствительность по-
вышалась, т. е. пороги болевых ощущений снижались по отно-

шению к минимальному болевому раздражению (величина
сдвигов от 0,5 до 1,5 см индукционной катушки). Почти па-
раллельно возрастала выносливость по отношению к макси-
мальным величинам силы болевого раздражения.
Можно составить представление о том, в какой степени
понижались абсолютные пороги болевых ощущений (т. е. по-
вышалась чувствительность) и границы «предела выносливо-
сти» по сопоставлению величин болевых раздражителей в
вольтах (хронаксиметрического тока). Так, например, в трех
сериях опытов Беркенблит порог ощущений последовательно
снижался у некоторых испытуемых в 2 раза, у других —
IV2 раза. Лишь у меньшинства имело место повышение порога
или отсутствие каких-либо сдвигов. «Предел выносливости»
также не оставался в большинстве случаев неизменным. Он
раздвигался в меньшей мере, нежели нижний порог болевых
ощущений, но в большинстве случаев возрастал. Так, напри-
мер, у одного испытуемого вначале (в первой серии опытов)
он равнялся 50, а затем (в третьей серии опытов) он достигал
величины в 140 в. У других испытуемых эти сдвиги были мень-
шими, но тоже обнаруживали тенденции роста (от 62 до 120,
от 80 до 101 и т. д.). Ни в одном случае не было отмечено сни-
жения порога выносливости.
Этот факт свидетельствует о том, что и в области болевых
ощущений имеет решающее значение тренировка как в рас-
познавании минимальных раздражений, так и в переносимо-
сти максимальных раздражений.
Как и все виды чувствительности человека, болевая чувст-
вительность развивается в таких условиях, которые делают ее
жизненно необходимой. «Пределы выносливости» являются
крайне относительными, раздвигаясь и изменяясь в зависимо-
сти от сознательной установки человека на преодоление эмо-
ций боли. Но преодоление непроизвольных оборонительно-дви-
гательных рефлексов не означает снижения остроты сильных
болевых ощущений, но означает лишь замену этих рефлексов
рефлекторной деятельностью второй сигнальной системы, тор-
мозящей более элементарные двигательные рефлексы на боле-
вые раздражения.
Исключительное значение для развития «пределов выно-
сливости» имеют общественно-моральные установки личности,
сознательный и организованный характер ее поведения. Имен-
но в этом изменении «предела выносливости», а. не в абсолют-
ной болевой чувствительности проявляется личность человека
в ее отношении к боли и болезни.

ГЛАВА X
МЫШЕЧНО-СУСТАВНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ (КИНЕСТЕЗИЯ)
Деятельность человека как источник ощущений
Сознание человека формируется и развивается в деятель-
ности. Но сама деятельность человека определяется жизнен-
ными для него условиями объективной действительности, ко-
торая отражается сознанием.
Воздействие внешнего мира через органы чувств на мозг
человека порождает многообразные ощущения («образы
внешнего мира»), которые являются источниками не только
сознания, но и деятельности человека.
Зрительные, слуховые, вибрационные, кожные, обонятель-
ные, вкусовые и другие ощущения являются теми элементар-
ными побуждениями, которые вызывают те или иные элемен-
тарные акты деятельности человека.
Следовательно, все ощущения в совокупности являются
источниками деятельности, но само осуществление действий
порождает особенные ощущения, а именно мышечно-сустав-
ные ощущения. Мозг человека получает сигналы не только от
внешнего мира, но и от исполнительных, рабочих двигатель-
ных органов о том, как совершается рефлекторное движение,
соответствует или нет оно действительной природе раздраже-
ний, вызвавших это действие.
Работающая мышца, непосредственно осуществляющая
практическое взаимодействие с внешним раздражителем, сама
является источником ощущений (Сеченов).
Проблема мышечно-суставных ощущений имеет совер-
шенно исключительное значение для психологии человека.
Известно, что движения и действия человека, его деятельность
в целом по своей природе общественны. Труд является качест-
венно своеобразной деятельностью человека, создавшей по

-сравнению со всей историей жизни новый двигательный аппа-
рат организма человека. Трудовая производственная деятель-
ность людей обусловливает качественно своеобразный меха-
низм мышечно-суставных ощущений человека. Но не только
труд, но и членораздельная речь, развивающаяся на основе
звукового языка, его словарного состава и грамматического
-строя, создала новые формы мышечно-суставных ощущений
человека, не имеющих никакой аналогии в животном мире.
Исторический материализм создал основы естествознания
человека. Известно, что общественно-трудовое развитие чело-
века преобразовало его мозг, создало новые черты строения
организма человека. К ним особенно относятся вертикальное
положение тела и прямохождение, необычайно подвижный
двигательный аппарат рук как естественных органов труда и
речедвигательный аппарат.
Именно с этими специфически человеческими особенно-
стями строения и функций человеческого организма и связаны
главные формы мышечно-суставных ощущений, коренное от-
личие двигательного анализатора человека от двигательного
анализатора животных.
Ощущения положения тела в пространстве, его передвиже-
ния по пространству окружающего мира, мышечно-суставные
ощущения рук в процессе трудовых действий, членораздель-
ной речи и являются важнейшими источниками как сознания,
так и самой деятельности.
Эти мышечно-суставные ощущения контролируют движе-
ния и действия человека, по ним человек судит о работоспо-
собности, утомлении, точности, скорости движения. На основе
мышечно-суставных ощущений человек судит о соответствии
или несоответствии своих движений вызвавшим их внешним
причинам.
Но значение мышечно-суставных ощущений не ограничи-
вается лишь этим. Их значение всеобще для работы всех ана-
лизаторов человека. Сеченов доказал, что именно с мышечно-
суставными ощущениями связано объективирование ощуще-
ний. «Когда на наш глаз падает свет от какого-нибудь пред-
мета, мы ощущаем не то ощущение, которое оно производит
на сетчатке глаз, а внешнюю причину ощущений — стоящий
перед нами предмет. . . Вот это-то вынесение некоторых впе-
чатлений наружу в сторону их внешних источников и назы-
вается объективированием впечатлений. . . не подлежит ни ма-
лейшему сомнению, что эволюция ее идет рука об руку с рас-
членением и координированием мышечного чувства.1
Сеченов поэтому утверждал, что «мышечные ощущения, по-
1 И. М. Сеченов. Избр. философск. и психолог. произв., стр. 433.

мещаясь на поворотах чувствования, т. е. в промежутках
между ощущениями иного рода, служат для них не только
соединительными звеньями, но и определяют при объективиро-
вании ощущений взаимные отношения их внешних субстратов
в пространстве и во времени».2
Но мышечные ощущения неотделимы от мышцы, они есть
результат дробного анализа состояния мышцы. Рефлекторная
деятельность коры головного мозга своим конечным звеном
имеет именно работу мышцы, исполнительного аппарата го-
ловного мозга. Но благодаря проприоцепторам осущест-
вляется обратная связь от мышцы к мозгу, что создает воз-
можность образования сложных рефлекторных циклов.
Рецепторы мышечно-суставных ощущений
В мышцах имеются нервные окончания двух родов: центро-
бежные, или двигательные, по которым от мозга спускаются
в мышцы нервные импульсы, и центростремительные, или чув-
ствительные, которые подают в мозг сигналы о совершаемом
мышцами движении. Эти чувствительные нервные окончания
в мышцах и являются рецепторами мышечных ощущений.
Считают, что от 7з до V2 всех волокон в нерве, соединяющем
спинной мозг с мышцей, являются чувствительными, или
центростремительными. Учитывая громадное число всех мышц
человека, можно представить себе огромное множество
мышечных рецепторов. Эти рецепторы находятся не только
в мышечной ткани, но и в сухожилиях, в капсулах мышц и су-
хожилий и т. д. Поэтому рецепторы всего двигательного аппа-
рата носят название мышечно-суставных. Эти рецепторы раз-
нообразны по своему строению. В мышечной ткани находятся
так называемые окончания Руффини, в сухожилиях — аппа-
раты Гольджи, в капсулах мышц и сухожилиях — тельца
Гольджи — Маццони и т. д.
Мышечно-суставные рецепторы разделяются на группы
веретенообразные и сухожильные, а также соединительные.
Веретенообразные окончания встречаются среди поперечно-
полосатых мышц. Каждое такое «веретено» имеет свою собст-
венную оболочку, свои кровеносный и лимфатический сосуды.
Несколько нервных волокон разветвляются внутри этого «ве-
ретена», образуя сложные спирали, кольца и цветкообразные
ветвления. Мышцы человека преимущественно характери-
зуются именно этими цветкообразными ветвлениями.
Величина веретенообразных окончаний различна в различ-
2 Там же, стр. 433-434.

ных мышцах (от 0,05 до 13,0 мм). Наиболее многочисленны
эти окончания в конечностях, особенно их крайних частях
(пальцах рук и ног). В мышцах находятся мышечные рецеп-
торы и другого строения (голые нервные окончания, рассеян-
ные между мышечными и сухожильными волокнами, болевые
рецепторы в соединительнотканных образованиях). В сухожи-
лиях находятся специальные рецепторы — веретенообразные
образования (до 1,5 мм длины), чаще всего расположенные
у места соединения мышцы и сухожилия. Мышечно-суставные
рецепторы возникают при возбуждении и сокращении мышцы.
Их раздражителем является поэтому движение той или иной
части тела.
При перемещении какой-либо части тела имеет место дви-
жение в суставе: перемещение суставных поверхностей одна
относительно другой, изменение натяжения связок, сухожи-
лий, пассивное натяжение мышц. При движениях изменяется
общий тонус, или напряжение мышц, являющееся состоянием
неполного сокращения или напряжения мышц, не сопровожда-
ющееся утомлением. Следовательно, изменение тонуса тех или
иных мышц и связанных с ними сухожилий является специ-
фическим раздражителем мышечно-суставных ощущений. Раз-
дражение мышечно-суставных рецепторов тоническими изме-
нениями передаются по чувствующим (или афферентным) пу-
тям в спинной мозг, а конечной станцией приема этих тони-
ческих импульсов является кора головного мозга.
Мышечно-суставные рецепторы раздражаются тоническими
изменениями преимущественно механическим способом. Их
работа ближе всего стоит к работе кожно-механических
рецепторов с той разницей, что раздражителем последних
являются механические свойства мышц и суставов (особенно
упругие свойства мышечной ткани).
При тех или иных тонических изменениях происходит изме-
нение кожи. Следовательно, на общем состоянии кожно-меха-
нических рецепторов отражается и общее состояние тонуса
мышечного аппарата данной части тела.
Как этот факт, так и непосредственная близость путей
тактильных и мышечно-суставных чувствительных нервов
свидетельствуют об общности тактильных и мышечно-сустав-
ных рецепторов по их источникам и природе.
Проводники (мышечно-суставные чувствительные нервы)
До межпозвоночных узлов пути кожных и мышечно-сустав-
ных чувствительных нервов идут вместе, не разделяясь.
Волокна собственно мышечно-суставных чувствительных нер-

BOB берут начало в клетках межпозвоночных узлов. Централь-
ные клетки этих узлов направляются к спинному мозгу в со-
став задних корешков. В месте вхождения в спинной мозг эти
волокна делятся на короткие нисходящие и длинные восходя-
щие ветви. Последние проходят весь спинной мозг до про-
долговатого, где они образуют два пучка, от них идут после-
довательно пути в варолиев мост, в средний мозг, в зритель-
ный бугор, а затем и в определенную область коры головного
мозга. Часть путей направляется в мозжечок, имеющий важ-
ное значение для автоматической регуляции двигательных
органов.
Проведение мышечно-суставных раздражений по этим
путям характеризуется определенными токами действия, кото-
рые могут отводиться специальными электрофизиологиче-
скими аппаратами. Эти токи действия представляют собой
колебания двуфазного и однофазного характера, возникаю-
щие при растяжении мышцы. Между отдельными импульсами
токов действия интервал в 0,03 сек. При увеличении нагрузки
на мышечное волокно увеличивается частота импульсов.
Длительная неизменная нагрузка волокна приводит к медлен-
ному уменьшению частоты колебаний. На основании этого
считают, что мышечно-суставные рецепторы адаптируются
меньше, нежели другие рецепторы, ввиду постоянных перемен
тонуса мышцы или связанных с ней других мышц.
На токах действия, равно как и на всей работе рецепторов
и проводящих путей, сказывается взаимодействие мышц, осо-
бенно их взаимное торможение при работе мышц-антагони-
стов (например, сгибателей и разгибателей). Возбуждение
центров сгибателей сопровождается торможением центров
разгибателей и наоборот, причем эта форма взаимодействия
происходит при непосредственном участии импульсов от
мышечно-суставных рефлексов. Мышечно-суставные рецеп-
торы и проводящие пути определяют создание и поддержание
мышечного тонуса, без которого немыслимы никакие движе-
ния. Но эти чувствительные образования принимают непо-
средственное участие в выполнении и координировании всех
двигательных актов. С этим участием связаны специальные
рефлексы на растяжение мышцы (миотатический рефлекс),
сухожильные рефлексы (например, коленный рефлекс), рит-
мические рефлекторные движения (цепной рефлекс) и т. д.
Степень сложности и произвольности движений, возбуждаемых
работой мышечно-суставных рецепторов, зависит от того,
какие нервные центры регулируют эти движения. Произволь-
ные движения, расчлененные и совершенные, являются
результатом высшего анализа и синтеза движений, совершае-
мых мозговым корковым концом двигательного анализатора.

Корковые концы двигательного анализатора человека
Проблема корковой обусловленности мышечно-суставных
ощущений была впервые поставлена и экспериментально
разрешена Павловым и его сотрудниками. До работ Павлова
анатомы и физиологи полагали, что в коре головного мозга
существует особая двигательная (моторная) область в перед-
ней части больших полушарий, которая регулирует все дви-
жения человека. При этом утверждалось, что двигательная
область регулирует самые движения, но не имеет отношения
к мышечно-суставным ощущениям. Так, например, Бродман
разделил кору головного мозга на различные поля, в которых
«будто резко обособлена локализация движений (в наружной
и отчасти передней центральной извилине) и локализация
мышечно-суставных ощущений (в задней центральной изви-
лине совместно с кожными ощущениями).
В качестве доказательства того, что область передней
центральной извилины является корковым центром движений,
обычно ссылались на то, что при поражении этой области
у человека наступает паралич или парез (ослабление силы
и объема движений).
Павлов точными опытами доказал несостоятельность
такого взгляда. Уже сорок лет назад Павлов пришел к новому
пониманию функции двигательной области коры головного
мозга как области анализа и синтеза движений.
Точными опытами Красногорского в лаборатории Павлова
было доказано несовпадение областей кожно-механического
и двигательного анализаторов, причем установлено, что
область двигательного анализатора и есть то, что физиологи
считали двигательной областью коры головного мозга.
Это и есть область анализа скелетодвигательной энергии
организма, подобно тому как другие области ее — анализа-
торы разных видов внешней энергии, действующей на орга-
низм.3
Высший анализ и синтез движений частей тела осуществ-
ляется в процессе образования и дифференцировки условно-
двигательных рефлексов. Поведение человека складывается
именно из условнодвигательных, а не безусловнодвигательных
рефлексов, существующих «в чистом виде» только первые
месяцы жизни ребенка. Все движения человека, начиная от
походки и кончая артикуляционными движениями речедвига-
тельного аппарата, являются движениями, индивидуально
3 Исключительно важное значение для обоснования корковой природы
кинестезии имели также неврологические исследования Бехтерева и его
сотрудников.

приобретенными, воспитанными и выученными. После того,
как они выработались, движения человека становятся автома-
тизированными, но они не являются автоматическими
в смысле спинномозговой машинообразности прирожденных
рефлексов. Одни условнодвигательные рефлексы вырабаты-
ваются на основе других (например, навык письма на основе
навыка раздельного оперирования пальцами у ребенка в про-
цессе игры или бытовых операций — держания ложки и т. д.).
Лишь в самой первичной основе эти условнодвигательные реф-
лексы вырабатываются на основе безусловнодвигательных
рефлексов (например, держания предмета). Сочетание воз-
действия различных внешних свойств предмета с двигатель-
ным рефлексом самого ребенка образует сложный двигатель-
ный акт.
Выработка условнодвигательных рефлексов осуществ-
ляется путем сочетания любого внешнего раздражителя (све-
тового, звукового и т. д.) с двигательным рефлексом (ориен-
тировочным, хватательным, оборонительным и т. д.). Это
положение было обстоятельно доказано Бехтеревым и его
сотрудниками. Но самый факт образования таких сложней-
ших условнодвигательных систем еще не объясняет меха-
низма самого двигательного анализатора. Важно было дока-
зать, что может быть выработан условносекреторный рефлекс
на мышечно-суставные сигналы. Этим прямо доказывается, что
мышечно-суставные сигналы приходят в кору, анализируются
корой головного мозга и входят во временную связь с любой
другой реакцией организма. Тогда мышечно-суставные
импульсы, как и любые импульсы со стороны рецепторов зре-
ния, слуха и т. д., делаются условными раздражителями.
В 1911 г. Павлов и Красногорский впервые доказали и от-
крыли такую закономерность. Они создавали раздражитель
из сгибания плюсно-фалангового сустава, подкрепляя его
пищевым раздражителем. Сгибание другого (голеностопного)
сустава не подкреплялось пищей. В этих опытах был получен
точный ответ на поставленный вопрос, так как условный
слюнный рефлекс вырабатывался на сгибание плюсно-фа-
лангового сустава, а на сгибание голеностопного сустава
была получена дифференцировка, т. е. тормозная ре-
акция.
Этим было впервые доказано, что, во-первых, кора голов-
ного мозга дифференцирует (производит высший анализ)
мышечно-суставные сигналы и, во-вторых, что анализируемые
корой мышечно-суставные сигналы могут входить в любую
временную связь с любой внешней реакцией (не только дви-
гательной, но и секреторной). Иначе говоря, кора головного
мозга анализирует и синтезирует бесконечные сигналы от

работающих мышц и сухожилий, т. е. от скелетно-двигатель-
ной энергии организма.
Что же касается двигательного аппарата как такового, то
он является лишь исполнительным прибором, выполняющим
«приказы» коры головного мозга, причем различные импульсы
из коры могут выполняться одним и тем же прибором (напри-
мер, в акте дыхания, потребления пищи или еды, кашля и т. д.
участвует часть тех же мышц, сухожилий и костей, которые
входят в состав речедвигательного аппарата человека, т. е.
в актах речевых движений). И, наоборот, одни и те же им-
пульсы из коры могут выполняться разными двигательными
приборами (например, человек может писать не только пра-
вой, но и левой рукой, в случае поражения рук — ногой или
ртом и т. д.), одни и те же движения могут выполняться раз-
ными группами мышц и т. д..
Мозговой конец двигательного анализатора, как и любой
анализатор, состоит из ядра и рассеянных элементов, выходя-
щих далеко за пределы двигательной области. Этим объяс-
няется чрезвычайная пластичность, заменяемость поражен-
ных функций другими, вырабатываемыми на основе условных
рефлексов. Возможность восстановления пораженных слож-
ных действий человека при поражении двигательной области
больших полушарий была доказана в годы Великой Отечест-
венной войны в наших советских эвакогоспиталях. Особенно
большая работа в этом отношении была проделана физиоло-
гом Асратяном и психологом Лурия. Опыт такого восстанов-
ления доказывает, что двигательные параличи действительно
являются параличами анализатора движений. Восстановление
анализа движения приводило к тому или иному восстановле-
нию самих утраченных движений. Этот опыт доказывает,
с другой стороны, что при поражении ядра двигательного ана-
лизатора в передней центральной извилине коры головного
мозга функции анализа берут на себя рассеянные элементы
этого анализатора.
Анатомия мозга и клиника мозговых заболеваний рас-
сматривают в качестве центра произвольных или сознатель-
ных движений область передней центральной извилины,
а также примыкающие к ней зоны. В одном из полей этой
области находятся гигантские пирамидальные клетки Беца
(по имени открывшего их русского анатома Беца), от которых
начинается так называемый пирамидный путь. Дело в том,
что от клеток Беца отходят аксоны (осевоцилиндрические
отростки, дающие начало нервному волокну), которые через
передний мозг и мозговой ствол достигают спинного мозга.
На пути через продолговатый мозг они образуют перекрест,
т. е. от правого полушария направляются в левую половину

тела, от левого полушария — в правую. Перекрест пирамид-
ных пучков является границей между продолговатым и спин-
ным мозгом. Но этот перекрест не полный, поэтому в спинном
мозгу имеются два пирамидных пучка — прямой и перекрест-
ный. Волокна пирамидного пути, проходя вдоль спинного
мозга, оканчиваются в передних рогах спинного мозга, пере-
давая импульсы расположенным здесь клеткам, а через их
аксоны — мышцам.
Этот пирамидный путь от передней центральной извилины
коры головного мозга до спинного мозга, а через него до
мышц является путем двигательным, или центробежным.
Однако то обстоятельство, что в нерве, соединяющем спинной
мозг и мышцы, имеется от 113 до 112 чувствительных волокон,
а также то, что в целом двигательная область понимается
Павловым как область двигательного анализатора, позволяет
думать, что этот путь является путем проведения чувствитель-
ных импульсов в кору головного мозга. С этим, очевидно, свя-
зана чрезвычайная расчлененность корковой регуляции дви-
жений отдельных частей тела человека. Подобная расчленен-
ность была бы невозможна без дробного анализа движений
со стороны коры головного мозга человека. Это необходимо
подчеркнуть потому, что каждое элементарное произвольное
движение человека является индивидуально приобретенным,
условнорефлекторным по своему происхождению. Поэтому
двигательный центр в коре головного мозга формируется
в течение жизни, а разделение функций в этой области цели-
ком является продуктом анализа и синтеза в работе коры
головного мозга. Это необходимо подчеркнуть для того, чтобы
понять расчлененный дифференцированный характер двига-
тельной области человека.
Характерно, что общее расположение специальных цент-
ров различных движений такое же точно, что и в области
задней центральной извилины (ядро кожно-механического
анализатора и собственно «мышечного чувства»). Выше всего
расположен центр большого пальца ноги, затем центр стопы,
голени, бедра,- живота, груди, лопатки, плеча, предплечья,
кисти руки, мизинца, безымянного, среднего, указательного,
большого пальца руки, затем шеи, лба, верхней части лица,
нижней части лица, языка, жевательных мышц, глотки,
гортани.
Наиболее дифференцированной является корковая регуля-
ция движений пальцев рук. Двигательная область (моторная)
тесно связана с самыми передними частями лобных долей
(премоторной области), с которыми связана регуляция рече-
двигательных функций в целом, а также сложных действий
мыслительных процессов.

Локализация этих двигательных расчлененных функций
является относительной, замещение функций в этой области
весьма многообразно, что свидетельствует о роли рассеянных
элементов каждой из этих частей двигательного анализатора
человека. Как и любой анализатор, двигательный анализатор
двуединый. Двуединство двигательного анализатора человека
является особенно сложным, так как функциональное нера-
венство двигательных аппаратов обеих сторон тела человека
исключительно велико.
Известно, что правшество и левшество является капиталь-
ным фактом двигательного развития человека. Это функцио-
нальное разделение правой и левой стороны имеется только
у человека, оно связано с прямохождением — вертикальным
положением тела, с разделением функций между обеими
руками (из которых одна — правая — выполняет основную
рабочую операцию, другая — левая — вспомогательные). Это
функциональное неравенство некоторые ученые трактовали
неверно, полагая, что каждая из рук регулируется только
одним полушарием (правая рука — левым, левая рука —пра-
вым), учитывая перекрестный характер путей пирамидного
тракта. Подобное утверждение представляется неправильным,
так как перекрест этот частичный, неполный, а работа каждой
руки является продуктом совместной деятельности обоих
полушарий. Запись биоэлектрических токов в двигательной
области правого и левого полушарий при произвольных дви-
жениях правой и левой рук (Идельсоном из нашей лаборато-
рии) показала, что при простых движениях правой руки появ-
ляются активные токи действия в левом полушарии, но
с усложнением произвольных движений появляются токи дей-
ствия и в одноименном (правом) полушарии.
Об этом же факте свидетельствуют многие случаи восста-
новления движений правой руки при поражении двигатель-
ной области ее центров в левом полушарии: замещение
функций возможно потому, что рассеянные элементы двига-
тельного анализатора левой руки находятся и в левом полу-
шарии, а правой руки — в правом полушарии.
Это же следует сказать и про двигательный центр речи
(центр Брока) в задней трети лобной извилины левого полу-
шария. Этот «центр» является ядром двигательного анализа-
тора речевых движений, рассеянные элементы которого нахо-
дятся и в правом полушарии у правшей (у левшей этот центр
находится в правом полушарии).
Как и в остальных анализаторах, каждое полушарие рабо-
тает относительно самостоятельно, являясь специальным
«центром» противоположной стороны двигательного аппарата
тела. Но не менее, а более важно то, что они работают сов-

местно, координированно, причем парность работы зависит от
необходимости такой работы, диктуемой характером деятель-
ности человека. Что эта совместная деятельность рук (а сле-
довательно, обоих полушарий) является общим условием
работоспособности каждой отдельной руки, показал еще Сече-
нов. Им было установлено в 1902 г., что восстановление рабо-
тоспособности правой руки (после затраты большой мышечной
энергии) происходило не тогда, когда все тело человека отды-
хало, а когда во время перерыва работала левая рука. Сече-
нов подчеркивал, что это положение относится к правше, для
которого работа левой рукой оказалась условием восстановле-
ния работоспособности правой руки, поскольку имело место
«заряжение энергией нервных центров». Ясно, что мышечно-
суставные импульсы левой руки, возникшие при ее работе,
передавались в центры правой руки, т. е. имела место ирра-
диация возбуждения в обоих полушариях головного мозга.
Исследования Бычкова, Идельсона, Семагина в нашей
лаборатории показали, что при мышечной работе одной из рук
имеют место токи действия в обоих полушариях. Из опытов
Семагина следует, что токи действия возникают и в дельто-
видной мышце левой руки, когда работает правая рука. Все
это говорит о распространении возбуждения в обеих двига-
тельных областях головного мозга.
Но при этом важно отметить, что сопряженные токи дей-
ствия не работающей в данный момент руки или ее корко-
вого центра являются заторможенными (сравнительно с то-
ками действия работающей руки).
Как и во всех остальных анализаторах, при взаимодейст-
вии обоих полушарий происходит взаимная индукция нерв-
ных процессов. «Ведущая рука» является результатом
отрицательной индукции, при которой возбуждение ядра дви-
гательного анализатора левого полушария вызывает торможе-
ние ядра правой части двигательного анализатора, регулирую-
щего работу левой руки. Но как и во всех анализаторах,
ведущая сторона не является абсолютной и неизменной, при-
уроченной только к одному из полушарий. Правша в действи-
тельности является и левшой в ряде операций (например,
поднимании и удержании тяжести, держании предметов и
т. д.), когда отрицательная индукция распространяется от
правого полушария к левому.
Надо, далее, отметить, что именно торможение одного из
полушарий является условием создания очага возбуждения
в другом ( т. е. положительной индукции). Поэтому работа
одной стороны двигательного анализатора невозможна без
взаимодействия с противоположной стороной этого анализа-
тора. При гемиплегиях (односторонних двигательных пораже-

ниях по всей данной стороне тела) имеется не только выпа-
дение двигательных функций пораженной стороны, но и рез-
кое ограничение объема, скорости и сложности движений
сохранной стороны тела.
В случаях гемиплегии имеет место расстройство различе-
ния направления движений, точной координации руки и пред-
мета, т. е. пространственных соотношений. Такие больные
заново ориентируются в пространстве, причем проходят дли-
тельный путь восстановления сложных пространственных
функций руки. Можно полагать, что двуединство двигатель-
ного анализатора, выражающееся в парной работе обоих
полушарий, взаимной индукции возникающих в них процес-
сов, имеет особое значение в анализе пространственных ком-
понентов самих движений человека и его ориентации в про-
странстве внешнего мира.
Основные свойства и основные формы мышечно-суставных
ощущений человека
Мышечно-суставные ощущения человека бесконечно мно-
гообразны. Это многообразие отражает изменение всех момен-
тов деятельности человека во всех разнообразных формах
этой деятельности. Тем не менее можно выделить общие
и основные свойства этих ощущений, несмотря на то, что
далеко не каждое из этих свойств осознается человеком раз-
дельно в каждый момент его деятельности. В отличие от ясно
сознаваемой раздельности ощущений от раздражений внеш-
них органов чувств, эти мышечно-суставные ощущения часто
осознаются человеком слитно, в виде так называемого тем-
ного чувства (Сеченов). Однако при упражнении, при специ-
альных видах деятельности (физический труд, спорт, физкуль-
тура) происходит расчлененное осознание этих ощущений.
Общими и основными свойствами этих ощущений являются,
как показал Кекчеев, следующие.
1. Отражение положения частей тела (т. е. положения
одной части тела относительно другой). Эти общие ощущения
положения частей тела имеют важнейшее значение для обра-
зования схемы тела, без которой человек не может правильно
и произвольно пользоваться различными его частями в тех или
иных действиях.
2. Отражение — анализ пассивных движений, особенно при
статическом напряжении мышц. Эти ощущения характери-
зуются определенными пространственными и временными
моментами. К пространственным относятся: а) распознавание
расстояний или протяженности пассивного движения, б) рас-

познавание направления пассивного движения (верх, низ, пра-
вая и левая сторона движения). К временным моментам отно-
сятся: а) анализ деятельности движения и б) анализ ско-
рости движения. Общим свойством всех пассивных движений
является также анализ общей траты нервно-мышечной энер-
гии, т. е. состояния утомления.
3. Анализ и синтез активных движений (при динамической
работе человека). Эти ощущения являются более сложными,
характеризующимися сочетанием ряда раздельных отражений
пространственно-временных особенностей действий человека.
Пространственными моментами этих ощущений являются:
а) анализ расстояний, б) анализ направлений. Временными
компонентами являются: а) анализ длительности и б) анализ
скоростей движения.
При активном движении руки, оперирующей предметом
и орудием труда, возникают необходимо важнейшие свойства
мышечно-суставных ощущений, к которым относятся: а) отра-
жение твердости и непроницаемости внешнего предмета, с ко-
торым совершается то или иное движение руки человека,
б) отражение упругости этого предмета, в) отражение веса
предмета, т. е. ощущения тяжести. Через оценку мускульного
усилия ощущения сигнализируют о механических свойствах
внешних тел, которыми активно оперирует человек в своей
деятельности. Эти ощущения возникают в процессе отраже-
ния сопротивления внешних тел воздействию на них человека.
Таким образом, мышечно-суставные ощущения отражают не
только состояние внутренних элементов деятельности чело-
века, но и объективные свойства предметов и орудий этой дея-
тельности, т. е. являются формой отражения объективной
действительности.
Благодаря' пространственно-временным компонентам мы-
шечно-суставных ощущений, эти ощущения являются, по
выражению Сеченова, дробным анализатором времени и про-
странства внешнего мира.
Связь мышечно-суставных ощущений со всеми другими
внешними ощущениями обеспечивает чувственную основу
отражения человеком пространства и времени, внешней,
материальной действительности.
Эти общие свойства всех мышечно-суставных ощущений
выступают в своеобразном виде и сочетаниях в следующих
основных формах мышечно-суставной чувствительности чело-
века:
1. Общая мышечно-суставная чувствительность человека
(ощущения положения частей тела одна относительно другой).
2. Мышечно-суставная чувствительность опорно-двигатель-
ного аппарата человека.

3. Мышечно-суставная чувствительность рабочего аппа-
рата человека (обеих рук).
4. Мышечно-суставная чувствительность речедвигательного
аппарата человека.
Все эти формы чувствительности взаимосвязаны друг
с другом, но вместе с тем раздельны и самостоятельны. Неко-
торые из них взаимодействуют по принципам взаимной индук-
ции, возбуждая и тормозя друг друга, как это будет пока-
зано ниже.
Различительная мышечно-суставная чувствительность
человека
Минимальное изменение мышечного тонуса в процессе
того или иного движения определяет абсолютный порог мы-
шечно-суставных ощущений. В настоящее время наука еще
не выработала точных методов определения этого вида абсо-
лютной чувствительности, не установила величин, характери-
зующих абсолютные пороги ощущений в различных двига-
тельных аппаратах. Причиной этого является не только чрез-
вычайная трудность дозирования тонических изменений, но
особенно не преодоленное еще в науке обособление между
изучением механизма самих движений и их ощущений. Кос-
венные данные о сдвигах в абсолютной мышечно-суставной
чувствительности можно получить из хорошо изученных дан-
ных о разностных порогах мышечно-суставных ощущений.
Наиболее изучена различительная чувствительность в от-
ношении ощущения тяжести, т. е. различения веса предметов
(одного из видов ощущений активных движений). Обычно
используется для этой цели сравнение человеком различий
между грузами, вес которых постепенно нарастал при посто-
янном приросте к исходному весу поднимаемого человеком
груза. Установлено, что минимальное ощущение различия
между грузами равно 1/4о исходной тяжести. Эта величина
является постоянной лишь в известных пределах, так как для
больших грузов величина прироста увеличивается (до V20),
а чувствительность понижается в связи с физическим утом-
лением.
Разностный порог ощущений тяжести измеряется в грам-
мах веса прибавляемых грузов. Разностный порог ощущения
размера предметов и диаметров длины, а в связи с этим
направления и протяженности ощущаемых движений изме-
ряется в миллиметрах (прироста размеров предметов относи-
тельно к исходному размеру). Кекчеевым установлено, что
величина разностного порога для различения толщины ощу-

пываемых предметов равна 1/25, для различения диаметра ощу-
пываемых предметов — 1/55 а для ощупывания длины пред-
метов — 1/45. Поскольку различение этих свойств предметов
связано с определением пространственных признаков и выра-
жается в той или иной протяженности движения, разностный
порог может быть выражен в градусах.
Выраженный подобным образом разностный порог ощуще-
ний размеров предмета равен 0,27—0,48° для наиболее чувст-
вительной в мышечно-суставном отношении части руки (со-
членение между пястными костями и фалангами пальцев).
Различительная мышечно-суставная чувствительность из-
меняется в процессе индивидуального развития. У маленьких
детей она еще очень грубая и ограничена кругом привычных
бытовых и игровых движений. Резкое повышение различи-
тельной чувствительности имеет место в школьном возрасте,
особенно под влиянием навыков рисования и письма, а осо-
бенно физического воспитания. С 8 до 18 лет разностная чув-
ствительность повышается в IV2—2 раза. Сенсибилизирующее
действие оказывают на мышечно-суставные ощущения квали-
фицированный физический труд и спортивная деятельность.
Границы разностной чувствительности постоянно расши-
ряются в процессе накопления опыта профессионально-трудо-
вых и спортивных движений. Особенно большую роль в их
развитии играет рационализация движений передовиками
труда в условиях социалистической организации трудовых
процессов.
Связь между пространственными и временными моментами
мышечно-суставных ощущений
Ускорение или замедление движения, т. е. их длительность
и скорость, отражаются на точности распознавания простран-
ственных признаков движения .(его протяженности и направ-
ления). Медленно совершаемые движения дают наибольшее
число ошибок в распознавании не только длительности дви-
жений (переоценка длительности), но и пространства. Замед-
ленные движения труднее для анализа их протяженности
и направления. Однако при всяких скоростях пространствен-
ных ошибок меньше, чем временных.
Если отвлечься от скорости движений и установить роль
размера движений руки (его размаха) в точности распозна-
вания пространственных и временных моментов движений, то
окажется, по Кекчееву, что с увеличением размаха движений
точность распознавания протяженности и направления движе-
ний возрастает, т. е. чувствительность в этом отношении повы-

щается. Напротив, при увеличении размаха движений точ-
ность распознавания временных моментов движения (его
длительности и скорости) понижается. Следовательно, в мы-
шечно-суставных ощущениях мы имеем дробный и специаль-
ный анализ пространственно-временных признаков совершае-
мых опредмеченных движений, т. е. оперирующих с теми или
иными вещами внешнего мира.
Пространственный характер движений особенно скры-
вается при воспроизведении человеком активных движений.
У зрячего человека эти движения совершаются под контролем
зрения, в условиях прочной связи, зрительно-моторной коор-
динации. Рука зрячего человека при действиях с закрытыми
глазами больше связана в отношении радиуса действий,
нежели у слепорожденного. На расстоянии от 15 до 35 см от
средней точки тела рука зрячего человека дает наиболее точ-
ные сигналы о месте, направлении и размахе движений. За
пределами этой зоны начинаются возрастающие трудности,
большие для расстояний свыше 40—50 см от тела. Особенна
затруднительными для анализа являются движения вперед и
налево (для правой руки). Эти данные Кекчеева подтвердила
в нашей лаборатории Позднова, показавшая, что существуют
различия между правой и левой руками у одного и того же че-
ловека в этом отношении.
Этот факт указывает на то, что имеется зависимость ана-
лиза движений от общих мышечно-суставных ощущений поло-
жения частей тела. Еще более велика связь между мышечно-
суставными ощущениями и зрением. В начале обучения новым
движениям у человека они совершаются под контролем зре-
ния, но с образованием двигательных навыков контроль над
движением переносится на мышечно-суставные ощущения, от
точности которых зависит и точность привычных движений.
Поэтому воспитание мышечно-суставных ощущений является
общим и важнейшим условием повышения скорости и точ-
ности любых движений человека, т. е. условием повышения
производительности движений человека.
Мышечно-суставная чувствительность опорно-двигательного
аппарата человека
Из наблюдений за развитием ребенка в период 8 меся-
цев— 1 года 2 месяцев жизни известно, какой сложный и труд-
ный процесс представляет собой становление или формиро-
вание ходьбы. Этому предшествуют у ребенка переходы от
лежачего положения к сидячему (с формированием постоян-
ного тонуса мышц головы, шеи, спины, рук), к стоянию при

поддержке взрослого или опоры, ползанию, затем некоорди-
нированной ходьбе (одновременно двумя ногами с наклоном
вперед, что влечет падение тела) и т. д. Несколько месяцев
взрослые специально тренируют ребенка на акте самостоя-
тельной ходьбы, образуя необходимые для этого акта корко-
вые механизмы. Но и после того как ребенок стал самостоя-
тельно ходить, движения его долго еще бывают неустойчивыми,
слабыми, некоординированными; в силу этого ребенок чрезвы-
чайно утомляется в результате большой затраты мышечной
энергии. Овладение актом ходьбы — сложнейший и длитель-
ный процесс образования цельной системы деятельности
опорно-двигательного аппарата человека. С образованием
этой системы изменяется все поведение ребенка: резко усили-
вается раньше лишь намеченное функциональное неравен-
ство правой и левой рук, ускоренно развивается предметная
деятельность рук. Складывается типичная для человека зри-
тельно-моторная координация, а само зрение бесконечно рас-
ширяется по полю обозрения (полям зрения) и пространствен-
ным направлениям. Благодаря практическому перемещению
в пространстве ребенок соприкасается с бесконечно большим
кругом вещей и их свойств, нежели это было в неподвижном,
лежачем положении младенца и т. д. Осязание и зрение полу-
чают резкий толчок в развитии вместе с самостоятельной
ходьбой ребенка. Начинает развиваться слуховая ориентация
в пространстве и т. д.
Под влиянием ходьбы ускоряется и процесс созревания
речедвигательного аппарата, предпосылки которого заклю-
чены в постепенном развитии голоса и артикуляции ребенка
(модуляции голоса, в плаче и криках, гулении и лепете). Оче-
видно, резкое увеличение импульсов от движения всего тела
при ходьбе является условием, способствующим образованию
самой тонкой и дифференцированной системы речевых дви-
жений.
Можно считать, что ходьба осуществляется благодаря
единству двигательного анализатора всего тела и механизмов
временных связей.
Первоначально тренируется каждый элемент ходьбы, при-
чем эта тренировка осуществляется благодаря расчленению
отдельного движения на все составные его части. В процессе
образования и упрочения двигательного навыка синтези-
руется, обобщается комплекс раздельных движений. Так воз-
никает, например, «одиночный шаг», которым называется рас-
стояние между какой-либо фазой движения правой ноги, или,
наоборот, одиночный шаг есть результат сложившейся коор-
динации движений обеих ног, т. е. синтеза этих движений. Но
созданию такого синтеза предшествовал высший корковый

анализ раздельных движений голеностопного и тазобедрен-
ного суставов и всех других частей тела, участвующих
в ходьбе.
«Одиночный шаг» является чувственным измерителем про-
странства, по которому перемещается человек с той или иной
скоростью. Момент ускорения шага изменяет соотношение фаз
движения обеих ног, разность между ними, вызывает посред-
ством мышечно-суставных ощущений срочную реакцию, со
стороны коры головного мозга обеспечивающую равновесие
тела и сохранение центра тяжести как необходимого условия
нормального положения тела во время движения в простран-
стве. Неправильно думать, будто бы лишь ноги осуществляют
акт ходьбы. В этом акте принимает участие все тело, причем
координация движений отдельных частей тела является с на-
чала до конца условнорефлекторной.
Во время ходьбы имеют место взаимосвязанные вертикаль-
ные перемещения головы, центра тяжести тела, плечевого
и тазобедренного суставов. С этими изменениями связаны
моменты инерции, вращающего момента переносной ноги от-
носительно тазобедренного и коленного суставов опорной ноги.
Движения голеностопного сустава переносной (в данный мо-
мент) и опорной (также в данный момент) ноги являются как
бы результирующей величиной относительно всей совокуп-
ности движений тела.
Этот обобщенный характер движений в ходьбе и опреде-
ляет то положение, что в ходьбе не обнаруживается столь
резкого постоянного функционального неравенства между
обеими конечностями, которое имеется между руками. Однако
в процессе ходьбы имеет место переменное функциональное
неравенство в «двойном шаге», которым называется сочетание
периодов опоры и переноса ноги. Продолжительность опоры
ноги и переноса ноги (на 1 м пути) равна 0,37 сек для опоры
и 0,20—0,22 сек для переноса ноги при нормальной ходьбе.
Чередование для каждой ноги периодов опоры и переноса
устраняет постоянство функционального неравенства, но
создает в каждый отдельный момент разность сигналов от дви-
жущихся ног, из которых в отдельный момент времени одна
находится в статическом (опора), другая — в динамическом
напряжении.
При ходьбе имеются сопряженные движения рук. Рука ка-
кой-нибудь стороны перемещается в противоположную сто-
рону движения ноги той же стороны ( например, правая рука
перемещается назад, когда правая нога перемещается впе-
ред). Локтевой угол больше развивается и меньше сгибается
при обычной ходьбе благодаря смене последовательных поло-
жений плеча и предплечья. При спортивной ходьбе локтевой

угол ближе к прямому. При нормальной ходьбе угол колен-
ного сустава не превышает 80°. Вертикальные перемещения
плечевого и тазобедренного суставов происходят одновремен-
но и в одном направлении.
Результатом всех этих изменений является образование
углов движущегося голеностопного сустава.
Голеностопный угол имеет наибольшую величину перед на-
чалом переноса ноги, а наименьшую величину — в конце оди-
ночной опоры. Для обычной ходьбы максимальное значение
голеностопного сустава 128—132°, а минимальное — 90—103°.
Каждый акт ходьбы, таким образом, осуществляется системой
координированных во времени и пространстве движений всех
частей тела, определяющих соотношение динамического и ста-
тического напряжения в опорно-двигательном аппарате чело-
века. Основой такой координации является срочная системная
реакция коры на множество сигналов от всех частей двига-
тельного аппарата. Дифференцировка этих сигналов состав-
ляет основу различительной чувствительности опорно-двига-
тельного аппарата.
Об исключительной сенсибилизации этой формы чувстви-
тельности свидетельствуют факты высокого развития техники
спортивной и военной ходьбы, бега, футбольной игры, пла-
вания, лыжных переходов. Исследование Пуни культуры мы-
шечно-суставных ощущений у лыжников показало рост этой
чувствительности у мастеров лыжного спорта в VI2—2 раза
по сравнению с обычными лыжниками. То же отмечалось и
в отношении мастеров бега, прыжков и т. д.
Рабочая поза человеческого тела
Ходьба не единственный общий акт двигательного аппа-
рата, в котором принимает участие весь двигательный анали-
затор человека. Другим таким общим и наиболее длительным
по времени двигательным актом является рабочая поза чело-
веческого тела.
Естественное состояние человеческого организма — со-
стояние активной деятельности. Это естественное состояние
находит наиболее полное выражение в человеческом труде,
производительной деятельности. Трудящийся человек осуще-
ствляет нормально присущую человеческому организму де-
ятельность.
Условием для каждого трудового акта (производственной
операции, проектирования на чертежах или письма и т. д.),
который совершается руками, является общая рабочая
поза человеческого тела. Такой рабочей позой является
положение всего тела (при работе у станка у рабочих, при

письме и чтении, черчении, работе с приборами и т. д.), необ-
ходимое для нормальной и активной работы рук и органов
чувств (особенно глаз). Известно, что рабочая поза, как и ра-
бочие движения рук, воспитывается, тренируется целой систе-
мой упражнений. Так, например, ребенка учат не только ра-
ниональным движениям пальцев при обучении письму, рисо-
ванию или игре на рояле, но и тому, как держать корпус тела,
в каком положении должны быть плечевой и локтевой суста-
вы, как должен ребенок держать ноги под партой и т. д. Для
письма или слушания на уроке должна быть выработана
рабочая поза, при которой без утомления могла бы быть обес-
печена длительная работа мозга и рук. Установлено, что под-
держание длительной рабочей позы есть большой нервно-мы-
шечный труд, в котором ведущую роль играет работа двига-
тельного анализатора человека. По сравнению с движущейся
во время труда рукой общее положение тела кажется на пер-
вый взгляд неподвижным, покоящимся. Но это только види-
мость. В действительности же рабочая поза непрерывно
поддерживается, причем обеспечивается нужное статическое
напряжение мускулов головы, шеи, корпуса, ног. Ухтомский на-
звал рабочую позу оперативным покоем или стационарно под-
держиваемой работой человеческого тела. При этой работе
мышечно-суставные импульсы непрерывно поступают в мозг
как от тех частей двигательного аппарата, которые обеспечи-
вают рабочую позу, так и от тех, которые осуществляют са-
мый процесс труда. Как указывал Ухтомский, «за такой ра-
ботой или позой приходится предполагать возбуждение не
единого пункта, но целой группы центров»,4 названной им «со-
звездием или констелляцией нервных центров». Им показано,
что в основе стационарно поддерживаемой работы лежит
определенное взаимодействие нервных центров, а именно стой-
кое возбуждение одного из них при торможении других (слу-
чай отрицательной индукции нервных процессов). Но при
этом имеет место не простое подавление импульсов из тормо-
зящих двигательных аппаратов, а их использование господ-
ствующим в данный момент центром в виде усиления возбуж-
дения в нем за счет накапливаемых возбуждений из затормо-
женных пунктов. При трудовом действии таким доминантным
нервным центром является та часть двигательного анализа-
тора, которая регулирует работу рук. Остальные части дви-
гательного анализатора усиливают возбуждение этой «руч-
ной» части двигательного анализатора, будучи сами затормо-
женными. При этом двигательная заторможенность остальных
частей тела вовсе не означает прекращение чувственных
4 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. I, стр. 200.

(мышечно-суставных ощущений) импульсов от двигательно-
заторможенных участков тела. Напротив, поступающие из них
импульсы возбуждают весь двигательный анализатор и осо-
бенно ту его часть, которая действует согласно объективным
требованиям внешней среды.
Свой известный принцип доминанты Ухтомский формули-
ровал в таком общем виде: «Достаточно стойкое возбуждение,
протекающее в центрах, в данный момент приобретает значе-
ние господствующего фактора в работе прочих центров: на-
капливание в себе возбуждения из отдаленных источников
но тормозит способность других рецепторов реагировать на
импульсы, имеющие к ним прямое отношение».5 Для понима-
ния механизма рабочей позы особенно важно учесть характер-
нейшую особенность доминанты, а именно ее инерцию. Эта
инерция сказывается в том, что «однажды вызванная доми-
нанта способна некоторое время стойко удерживаться в центрах
и подкрепляться как в своих элементах возбуждения, так и
в своих элементах торможения разнообразными и отдален-
ными раздражениями».6 А это значит, что инерция рабочей
позы условнорефлекторно осуществляется за счет действия
сигналов привычной рабочей обстановки трудовых действий
(цеха, кабинета, класса и т. д.). Иначе говоря, вместе с ра-
бочими движениями рук рабочая поза образует цельный дина-
мический стереотип временных связей процесса деятель-
ности.
Мышечно-суставные ощущения человека в процессе работы
носят двойной характер: ощущений активных движений рук и
ощущений пассивных движений всего остального тела. При
этом отражаются наклон головы и корпуса, протяженность
движений отдельных суставов, их длительность, объем движе-
ний руки относительно центра тяжести тела и средней точки
корпуса тела и т. д. Точная запись движений тела при сидении
за работой показывает непрерывные колебания всего тела
с незначительным перемещением центра тяжести тела.
Кора головного мозга, получая импульсы от всех частей
двигательного анализатора, непрерывно перераспределяет мы-
шечную энергию между частями двигательного аппарата,
обеспечивая сохранение работоспособности человека, особенно
активно работающих рук.
Мышечно-суставные ощущения рабочих движений
Наиболее многообразными, точными, четко осознаваемыми
мышечно-суставными ощущениями являются ощущения ра-
5 Там же, стр. 198.
6 Там же, стр. 202.

бочих движений, осуществляемых совместной работой обеих
рук. Не случайно, что общие представления о мышечном чув-
стве сложились именно при изучении ощущений, получаемых
при трудовых движениях рук и процессе активного осяза-
ния— ощупывании. Фактически о них уже было сказано нами
раньше, при общей характеристике мышечно-суставных ощу-
щений. Здесь мы коснемся некоторых специальных и допол-
нительных материалов.
Исследования показали высокую упражняемость, следо-
вательно, сенсибилизацию ощущения тяжести и усилия, т. е.
преодоления сопротивления внешнего тела при работе с ним,
а также отражение его упругих свойств. Особенно имеет место
такая сенсибилизация при работах со взвешиванием, с опре-
делением тяжести, упругих свойств, размеров тел при
работе.
Опытный продавец точно рассчитывает при взвешивании
заготовку продуктов, ошибаясь крайне незначительно; рабочие
заготовительных цехов достигают большой экономии мате-
риалов не только за счет глазомера, но и развитой различи-
тельной мышечно-суставной чувствительности. Особенно ха-
рактерно при этом преодоление различий, которые возникают
при ощущении тяжести путем одновременного взвешивания
обеими руками. Без специальной тренировки при этом обыч-
но возникает иллюзия или ошибка восприятия, заключаю-
щаяся (особенно при действиях с открытыми глазами) в том,
что каждая из рук дает неодинаковые показания. При этом,
как показал Хачапуридзе из лаборатории Узнадзе, левая
рука у правшей нередко переоценивает действительную
тяжесть ровной фигуры. При тренировке эта иллюзия сни-
мается, обе руки дают тождественные или близкие показания.
Различия мышечно-суставных ощущений обеих рук особенно
проявляются при активном осязании или ощупывании двумя
руками одновременно. Вначале от одного предмета возникают
два раздельных образа правой и левой сторон соответственно
работе рук. Подобное двоение образа не возникает при раз-
новременных, поочередных действиях рук, а лишь при одно-
временных, что указывает на трудность выработки общего
ритма движения и одновременного равного возбуждения
обеих рук.
О ведущей роли мышечно-суставных ощущений в активном
осязании свидетельствует тот факт, что и при выключении так-
тильной чувствительности вполне возможно точное распозна-
вание формы и упругости ощупываемых предметов.
Запорожец показал, что при закрытых глазах и посред-
ством «орудия» (палки, карандаша и т. д.), т. е. без участия
кожной чувствительности, человек может точно распознать

величину, форму, упругие свойства внешних предметов. Из
данных Ярмоленко и Панцырной следует, что в подобных
условиях обведение указкой контура предмета правой рукой
дает точное отражение контура. Требуется особое приспособ-
ление со стороны левой руки для того, чтобы у правшей оно
дало аналогичные результаты.
Правая, ведущая рука у правшей характеризуется более
высокой различительной чувствительностью в распознавании
предметных и пространственно-временных свойств ощупыва-
емых предметов. Но при этом статическое напряжение левой
руки или ее частичное динамическое напряжение усиливает
различительную работу правой руки.
Сенсибилизация остроты мышечно-суставных ощущений
правой руки была установлена при изучении Пуни различных
видов спортивной техники. Особенно это относится к фехто-
вальному спорту. Опыты Пуни дают точное представление
о росте остроты этих ощущений и прицельной способности
правой руки. Им показано, что острота мышечно-суставных
ощущений повышается неравномерно. После 31/2 месяцев за-
нятий по фехтованию эта острота повысилась при движениях
в лучезапястном сочленении на 25%, а при движении в лок-
тевом суставе — на 40%.
Если в начале обучения фехтовальной технике отклонения
от цели (фехтовального удара) в миллиметрах равнялось 35,
то после 31/2 месяцев упражнений всего 8,6 мм. Количество
точных попаданий в цель возросло на 81,3%. При этом, как
показал Пуни, на сенсибилизацию остроты мышечно-сустав-
ного чувства влияют такие факторы, как плотность фехто-
вального боя, взаимодействие с сильным или слабым против-
ником и т. д.
Аналогичными данными располагает наука относительно
сенсибилизации при других видах спорта и стрелкового дела.
Ведущая роль коры головного мозга в сенсибилизации
активных движений особенно наглядно выступает при восста-
новлении нарушенных двигательных систем. Так, Леонтьев и
Запорожец показали, что перестройка коры головного мозга
после ампутации одной или обеих рук приводит постепенно
к сенсибилизации оставшихся культей рук или искусственно
создаваемой из культи двухпальцевой руки (так называемой
руки Крукенберга). Производственное обучение (трудовая
терапия) и лечебная гимнастика, правильно физиологически
и психологически обоснованные, обеспечивают высокий коэф-
фициент восстановления движений. При этом большую роль
играет образование разности мышечно-суставных ощущений
обеих рук. Шенк обобщил ценный опыт подобного функцио-
нального воспитания бездвуруких инвалидов, показав возможности

ности разносторонних замещений двигательных функций
рук и т. д.
Установлено, что между мышечно-суставными ощущениями
от процесса ходьбы или рабочей позы, с одной стороны, и
ощущениями рабочих движений, с другой стороны, сущест-
вуют отношения взаимной индукции, особенно индукции отри-
цательной. Наиболее благоприятствует точным движениям
рук оперативный покой и прекращение ходьбы, при котором
усиливается различительная работа обеих рук.
В свою очередь, подобные, индуктивные отношения обра-
зуются между рабочими движениями и речевыми движениями
(членораздельной речью) человека.
Рассмотренные нами формы мышечно-суставной чувстви-
тельности в состоянии ходьбы, рабочей позы и рабочих движе-
ний осуществляются первой сигнальной системой, хотя вторая
сигнальная система играет очень важную роль в сенсибили-
зации и развитии всего двигательного аппарата человека.
Еще Лесгафт в своем учении о физическом воспитании под-
черкивал значение слова и словесного объяснения характера
движений в физическом образовании. Опыт физического воспи-
тания полностью подтвердил это положение Лесгафта,
а вместе с тем и положение Павлова о влиянии второй, сиг-
нальной системы на работу всех анализаторов человека, в том
числе и двигательного, ускоряя и рационализируя развитие
мышечно-суставной чувствительности.
Ощущения речевых движений
Ощущения речевых движений являются условием образо-
вания двигательной дифференцировки в произношении соглас-
ных и гласных звуков. Эта дифференцировка образуется по-
степенно, причем в условиях замыкающихся связей между
слуховым анализом слышимой чужой речи и движениями всех
отдельных частей речедвигательного аппарата (от дыхатель-
ного аппарата до зубов и губ). Особенно большую роль играет
дифференцировка положения языка по отношению к нёбу и
зубам. Вначале у ребенка наблюдается физиологическое кос-
ноязычие, при котором ребенок еще неправильно осуществляет
эти движения (не отчленяются друг от друга, смешиваются
сходные положения языка и т. д.), которое снимается в про-
цессе воспитания речи у ребенка. Исключительную роль в этом
процессе играет дифференцировка мышечных ощущений при
движениях, необходимых для произношения сходных гласных
и сходных согласных звуков. После образования такой диффе-
ренцировки становится возможным синтез речевых движений,
а с ним и связная, непрерывная словесная речь, а затем связ-

ное построение слов в предложении на основе овладения грам-
матическими правилами.
Эту исключительную роль мышечных ощущений легко и
наглядно обнаружить при устранении дефектов устной речи
путем специальных логопедических упражнений, при которых
движения языка тихи, гладки и обеспечиваются воспитанием
тонкого различения мышечных ощущений при постановке пе-
дагогом различных звуков артикуляционного аппарата. Рече-
вые движения вместе с речевым слухом определяют перво-
начально и движения пищущей руки.
Как показали Блинков, Лурия и другие, артикуляцион-
ные движения сопутствуют и усиливают дифференцированные
движения пищущей руки. К речевым движениям нужно от-
нести и самые сложные мышечные ощущения в акте письма.
Речевые движения в акте чтения включают и мышечные ощу-
щения от перемещения взгляда, т. е. зрительных осей глаз.
Таким образом, речевые движения также захватывают боль
шую область взаимосвязанных движений речедвигательного
аппарата, рук и глаз при особо повышающемся значении
общей рабочей позы тела человека. Весь этот комплекс дви-
жений и ощущений движений образуется на уровне второй
сигнальной системы и обусловливается общественной приро-
дой звукового строя данного языка.
Речевые кинестезии являются «базальным компонентом»
(Павлов) второй сигнальной системы. Однако систематиче-
ское изучение этого компонента еще лишь начинается. За
последние годы добыты ценные данные о механизмах речи,
особенно в серии работ Жинкина.7
7Н. И. Жинкин. Механизмы речи. М., Изд. АПН РСФСР, 1958.

ГЛАВА XI
ОЩУЩЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ И УСКОРЕНИЯ (СТАТИКО-
ДИНАМИЧЕСКИЕ ОЩУЩЕНИЯ)
Положение тела человека в пространстве как источник
ощущений
Историческое, общественно-трудовое преобразование при-
роды человека поставило человеческий организм в новые отно-
шения к окружающему пространству внешнего мира. Прямо-
хождение и вертикальное положение тела по отношению к го-
ризонтальной плоскости Земли, трудовые действия рук, чле-
нораздельная речь и новые функции всех анализаторов — все
это продукты общественно-трудового изменения человеческого
организма, развившиеся в процессе общественно-трудового
воздействия человека на внешний мир. В каждом акте
такого воздействия человеческое тело само испытывает
множество раздражений со стороны окружающего мира
и изменяющейся внутренней среды организма. В любом своем
действии человек перемещается в пространстве, причем сохра-
няет равновесие своего тела, а тем самым и свое постоянное
вертикальное положение по отношению к горизонтальной пло-
скости Земли. Это перемещение происходит в разных фор-
мах — поступательное, вращательное, колебательное и т. д.
В мозг человека непрерывно поступают сигналы о различных
изменениях положения тела, мозг обеспечивает восстановле-
ние тела при любой форме перемещения. Каждое из целост-
ных перемещений человеческого тела происходит с различной
скоростью, причем ускорение движения происходит с перемен-
ными величинами времени.
Благодаря производству средств производства общество
получает все новые и новые средства передвижения и ускоре-

ния перемещения человека в пространстве. Еще в глубокой
древности люди использовали конную тягу в качестве сред-
ства передвижения и ускорения движения. От конной тяги до
совершеннейшей техники рельсового и безрельсового, водного
и воздушного транспорта техника передвижения и ускорения
прошла сложный исторический путь. Современная транспорт-
ная техника изменяет характер сигнализации о равновесии
тела в процессе движения. Человек в условиях современной
транспортной техники перемещается со все большими ускоре-
ниями, причем эти ускорения человек испытывает при отно-
сительно неподвижном положении тела. Так, летчик или пас-
сажир самолета, шофер или пассажир автомобиля и т. д. испы-
тывают не только изменение равновесия тела в узком смысле
слова (например, при вертикальном перемещении кузова ма-
шины при подъеме на высоту или при приземлении самолета),
но и ускорение движения машины в одной и той же плоскости
горизонтального перемещения. Если в первом случае имеется
также изменение общего тонуса мышц и интенсивная мышеч-
но-суставная сигнализация, то во втором случае возникают не-
сводимые к мышечно-суставным ощущениям особые ощуще-
ния ускорения. Этими ощущениями и являются ощущения
статические или ощущения общего положения тела в процессе
движения.
Можно сказать, что прогресс транспортной техники вызвал
к жизни особое развитие этих ощущений, тесно связанных
с мышечно-суставным чувством и зрительной ориентировкой
в пространстве. Как увидим дальше, человек осознает равно-
весие тела постольку, поскольку оно нарушается, изменяется
при изменении положения тела. Человек ощущает ускорение
постольку, поскольку оно не непрерывно постоянно, а пере-
менно, т. е. ощущает перемену скоростей (с большей на ма-
лую и наоборот), причем важнейшую роль в этих ощущениях
играют контрастные соотношения положений и ускорений.
Так, человек испытывает статические ощущения при резкой
смене горизонтального положения на вертикальное (напри-
мер, быстро вскакивая с постели) или при резкой перемене
ускорения.
Постоянное положение тела и постоянная скорость чело-
веком обычно не ощущается, поскольку мозговая регуляция
этих состояний осуществляется автоматически безусловно-
рефлекторно низшими отделами центральной нервной систе-
мы. До коры головного мозга сигналы о положении тела и
ускорениях доходят в обобщенном виде и в тех случаях, когда
требуется срочная реакция организма человека на изменение
положения тела в соответствии с требованием его деятель-
ности.

Рецепторы статико-динамических ощущений (вестибулярный
аппарат)
Во внутреннем ухе не только расположен рецептор слуха,
но и находятся рецепторы ускорения движения тела и его по-
ложения в пространстве. Внутреннее ухо состоит из трех глав-
ных отделов: преддверия, полукружных каналов и улитки.
Последняя, т. е. улитка, является, как уже известно, слухо-
вым рецептором. Преддверие и полукружные каналы образуют
вестибулярный аппарат, являющийся рецептором статических
ощущений. Он является окончанием вестибулярного нерва,
одной из основных частей VIII ушно-мозгового нерва.
Сам вестибулярный аппарат состоит из двух групп рецеп-
торов. Первой является множество волосковых клеток, вы-
стилающих поверхность полукружных каналов во внутреннем
ухе. В этих каналах находится жидкость эндолимфа, которая
перемещается при изменении положения человека в простран-
стве (при смене вертикального положения на горизонтальное,
при наклоне тела и т. д.). Эти перемещения эндолимфы раз-
дражают волосковые клетки полукружных каналов, причем
считается, что это раздражение не только носит механический
характер, но и характеризуется определенным электрическим
явлением (током действия). Второй группой рецепторов
являются отолиты, или слуховые камешки, расположенные
в преддверии внутреннего уха.
Деятельность обеих групп вестибулярных рецепторов вза-
имосвязана. Предполагается, однако, что рецепторная функ-
ция полукружных каналов специально заключается в сигна-
лизации ускорений движений тела. Для исследования возбу-
димости полукружных каналов в клинике применяют методы
механического и калорического (теплового) раздражения.
Метод механического раздражения заключается во враща-
тельной пробе. Эта проба производится на специальном вра-
щающемся кресле. Человека медленно вращают (один полный
оборот в 2 сек) на этом кресле, а после 10 об вращение вне-
запно прерывают. При этом возникают два рода явлений
с противоположными пространственными знаками: 1) ни-
стагм, или непроизвольные судорожные дрожательные движе-
ния глазных яблок, причем он имеет место в сторону, проти-
воположную бывшему движению, и 2) рефлекторное наклоне-
ние головы и туловища в ту же сторону, что и бывшее дви-
жение.
Вращение возбуждает оба вестибулярных аппарата (пра-
вого и левого ушей), но больше возбуждается тот аппарат,
который являлся противоположным стороне движения. По-
этому левосторонний нистагм возникает при вращении вправо

и обусловливается левым вестибулярным аппаратом. Право-
сторонний нистагм возникает при вращении влево и обуслов-
ливается правым вестибулярным аппаратом. По размерам
интенсивности и продолжительности нистагма при вращении
в ту и другую сторону судят о том, какая сторона поражена.
При калорической пробе можно исследовать раздельно по-
лукружные каналы каждого из ушей. С этой целью в наруж-
ный слуховой проход медленно, без давления вливают воду
(температура 15—20 или 40—45° тепла). Охлаждение полу-
кружных каналов вызывает движение в них эндолимфы, раз-
дражающей волосковые клетки. В результате возникает ни-
стагм в противоположную сторону и отклонение головы и
вытянутых рук, а также падение в сторону раздражаемого
охлаждением уха. При поражении одного вестибулярного
аппарата с раздражаемой стороны не получается ни нистагма,
ни других реакций. При повышении его возбудимости нистагм
и другие реакции усилены и более продолжительны.
Рецепторная функция полукружных каналов проявляется
в сигнализации общего движения тела и его ускорения.
Объемными признаками этой функции являются нистагм и
рефлекторные движения головы, шеи, туловища и рук.
Рефлекторная функция отолитов, по-видимому, заклю-
чается в первичном анализе изменения положения тела по от
ношению к плоскости опоры. С целью исследования рецептор-
ных функций отолитов применяется подвижной стол, наклон
которого может меняться (по определенной измерительной
шкале в градусам), Помещают на такой стол человека (в по-
ложении сидя, стоя, лежа), изучают его реакции на внезапное
перемещение плоскости опоры, изменение положения его тела.
Как можно заметить, функции вестибулярных рецепторов вы-
ступают особенно в таких условиях, когда само тело человека
относительно неподвижно, но изменяется либо направление
плоскости внешней опоры человеческого тела, либо скорость
движения этой опоры. При этой кажущейся неподвижности
человеческого тела в условиях движущейся опоры имеет место
движение эндолимфы в полукружных каналах и движение
отолитов. Установлено, что это движение совершается аперио-
дически. С обоих вестибулярных аппаратов в мозг поступают
несколько тождественные сигналы об изменении равновесия.
Эта разность сигналов является важным условием образова-
ния статических ощущений. Хотя сами вестибулярные рецеп-
торы находятся во внутренней среде организма, сигнализация
этих рецепторов, возникающая при изменениях внутреннего
уха под влиянием внешних раздражений, носит характер сиг-
нализации о внешних изменениях человеческого тела в окру-
жающем его пространстве.

Поэтому, как впервые установил Бехтерев, вестибулярная
функция является составной частью ориентации человека
в пространстве внешнего мира и играет важную роль в ана-
лизаторной работе коры головного мозга человека.
Вестибулярные нервы
В глубине внутреннего слухового прохода находится осо-
бый ганглий (скопление нервных клеток), состоящий из кле-
ток периферического нерва отолитов и полукружных каналов.
Отсюда, из внутреннего слухового прохода, волокна от этого
ганглия и слухового нерва идут вместе, образуя VIII пару
ушно-мозговых нервов. При входе в задний мозг они делятся
на две ветви: вестибулярную и слуховую. Вестибулярная ветвь
разветвляется по трем направлениям, оканчиваясь соответст-
венно в каждом из них. Первое разветвление имеет окончание
внутрь от так называемого веревчатого тела в слуховой об-
ласти больших полушарий головного мозга, второе — в ядре
Бехтерева, расположенном между дном IV мозгового желу-
дочка и задней мозжечковой ножкой, третье — в ядре Дей-
детса. Из ядра Дейдетса аксоны клеток направляются в спин-
ной мозг, оканчиваясь у периферического двигательного
нерва. От первых двух ветвей (в слуховом бугорке и ядре
Бехтерева) волокна вестибулярного нерва идут через заднюю
мозжечковую ножку в так называемый червь мозжечка и к
ядрам глазодвигательного нерва, расположенным в среднем
мозгу. Эти волокна идут в восходящем и нисходящем порядке,
связывая воедино кору головного мозга и нижележащие от-
делы головного мозга. Эта связь обеспечивает увязку вести-
булярных рефлексов с рефлекторными движениями глаз.
Перекрест вестибулярных нервов совершается у зрительного
бугра, причем перекрест этот неполный, т. е. имеет место дву-
стороннее представительство в каждом из полушарий голов-
ного мозга. На границе между продолговатым мозгом и варо-
лиевым мостом в заднем мозгу VIII черепномозговой нерв
образует сеть нервных волокон (сетевидную формацию), среди
которых распространены нервные двигательные клетки. Сете-
видная формация связана в задней части с IX и X черепномоз-
говыми нервами (языкоглоточными и блуждающими нерва-
ми), а в передней части — с VII парой (лицевыми) черепно-
мозгового нерва и V парой (тройничным) черепномозговых
нервов. Эти связи имеют большое функциональное значение
для образования такой общей реакции организма, какой
являются рефлексы равновесия.
Если человек поскользнется в гололедицу одной ногой, ко-
торая ставится на наклонную обледеневшую землю, то, по-

скольку на эту ногу переносится центр тяжести, человек
теряет опору и равновесие резко нарушается. Человек начи-
нает падать в сторону поскользнувшейся ноги. В этот же мо-
мент рефлекторно все тело отклоняется в противоположную
сторону, центр тяжести его перемещается, и равновесие вос-
станавливается. При этом раньше всего приходит в движение
рука, а затем туловище, сгибающееся в противоположную па-
дению сторону. Рефлекс равновесия осуществляется двига-
тельными аппаратами, но сигналами для них являются вести-
булярные и мышечно-суставные ощущения, тесно связанные
со зрительной ориентацией в пространстве. В двигательной
части этих рефлексов бесконечно разнообразятся вовлекаемые
в движение исполнительные двигательные аппараты. Более
постоянными являются чувствительные элементы рефлексов,
которые связаны с деятельностью вестибулярных нервов.
Рефлексы равновесия, осуществляемые с помощью вести-
булярной системы, противостоят действию земного притяже-
ния на массу тела. Эти рефлексы возвращают центр тяжести
в положение, когда он вновь становится на площадь опоры.
«... Рефлекс равновесия, осуществляемый с помощью вести-
булярной системы, восстанавливает нарушенное равновесие.
Дальнейшее развитие этого рефлекса последовало в том же
направлении, в каком развивалась и вся рефлекторная де-
ятельность от исправления нарушенного к предупреждению
нарушения».1 В этом превращении рефлекса на потерянное
равновесие в рефлекторное сохранение равновесия большую
роль сыграло развитие мозжечка, особенно его средней части
(червя мозжечка). В нем связываются непосредственно
импульсы, идущие от вестибулярных и мышечно-суставных
рецепторов, благодаря чему обеспечивается ответное движе-
ние—перемещение центра тяжести на ту же величину в прямо
противоположном направлении. При поражении мозжечка
утрачиваются эти связи и дополнительные мозжечковые дви-
жения (синергии), вследствие чего теряется равновесие, на-
ступает мозжечковая атаксия (расстройство согласованности
ь движениях различных групп мышц, выражающееся в беспо-
рядочности, порывистости, непоследовательности движений),
У такого больного шатающаяся походка; постоянное наруше-
ние им равновесия каждый раз восстанавливается вестибуляр-
ным аппаратом и сетевидной формацией заднего мозга. Из
клиники известно, что в постоянстве равновесия исключитель-
ную роль играет первичный синтез вестибулярных и мышечно-
суставных сигналов мозжечком, который передает большим
1Е. К. Сепп, М. Б. Цукер, Б. В. Шмидт. Нервные болезни.
М., Медгиз, 1950, стр. 108.

полушариям головного мозга уже относительно обобщенные
сигналы о положении тела и скорости его движений в про-
странстве.
Роль коры головного мозга в регуляции вестибулярных
функций
Кора головного мозга регулирует вестибулярные функции
условнорефлекторно. Это значит, что наиболее тонкие и слож-
ные установки человеческого тела на постоянное сохранение
равновесия, а также сохранение постоянного положения тела
в пространстве при любых скоростях движения образуются
в индивидуальной жизни, вырабатываются, приобретаются
опытом индивида.
Вестибулярные рефлексы сочетаются с любым внешним
условным разражителем и возникают при действии не только
безусловного раздражителя (утрата равновесия, т. е. опоры
тела), но и при действии условных раздражителей, с которыми
связана перемена положения тела.
Замыкание временных связей между вестибулярными
рефлексами и условными раздражителями чаще всего проис-
ходит в жизни человека в отношении связей: вестибулярный
аппарат и зрительная ориентация в пространстве.
Вследствие этого образуется прочная оптико-вестибуляр-
ная связь, при которой сигналы со стороны зрительного анали-
затора вызывают предваряющие изменения положения тела,
условновестибулярные и мышечно-суставные рефлексы. Меж-
центральные связи между различными анализаторами и моз-
говым концом вестибулярного анализатора в височных
областях коры головного мозга обусловливают общие уста-
новки тела по отношению к плоскости опоры и ускорению
движения тела и его опоры.
У зрячего человека зрительная ориентировка в простран-
стве является ведущей, и поэтому у него эти установки,
включающие вестибулярный механизм, образуются по сигна-
лам с глаз. «.. .Глаза посредством своих влияний, на тониче-
ские центры управляют установками тела».2 Иное положение
у слепорожденного человека. «Присмотритесь к слепцу в то
время, — писал Ухтомский, — как он идет проселком или ле-
сом, ориентируя свой путь осязанием. При помощи длинной
чалки, которую все время выставляет вперед, ощупывая ею
дорогу, сосредоточенно вспоминая дорогу и ощупывая ее но-
гами и палкой, он может пройти безошибочно большое рас-
стояние. .. На сосредоточенном лице характерным образом
2 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 171.

блуждают глаза, точно нащупывая вокруг себя, за что можно
было бы зацепиться глазами. Если присмотреться вниматель-
но, эти движения связаны своими периодами с изменениями
в текущей позе шагающего тела и с движениями конечностей.
Можно сказать со всей точностью: при отсутствии оптической
рецепции тело, опираясь на аппараты тонических рефлексов,
владеет установками глаз. . .»3
Для развития условнорефлекторных установок тела имеет
большое значение вестибулярно-слуховые связи в ориенти-
ровке человека в пространстве.
Мы хорошо ориентируемся по показаниям мышечно-су-
ставных и вестибулярных сигналов, «тогда как ощущения ия
этой области доносятся до нашего сознания лишь в экстренных
случаях, при необычных положениях или при заболеваниях».4
Превращение этих сигналов из неощущаемых в ощущае-
мые происходит не непрерывно во время движения, а лишь
в известные моменты. Человек с закрытыми глазами при рав-
номерном движении ощущает движение лишь вначале и кон-
це, т. е. переход от покоя к движению и от движения к покою.
При неравномерном движении человек испытывает значитель-
но больше статических ощущений, нежели при равномерном
движении. Но и в случае неравномерного движения им ощу-
щается не самая скорость движения, а положительное или от-
рицательное ускорение, а также изменение направления ско-
рости движения, особенно при подъеме и спуске.
«В общем, как правило, — отмечал Ухтомский, — однооб-
разно затянувшаяся, монотонная и автоматизированная дея-
тельность перестает ощущаться при всем том, что проприоцеп-
тивные сигналы идут в центры неутомимо и бдительно. Тем
больше готовность нервных центров отметить срочным сигна-
лом ту или иную новость и быструю перемену в среде и в теле
наблюдателя...»5
Длительное и постоянное, стационарное возбуждение ве-
стибулярного аппарата является фоном, на котором возникают
временные и срочные корковые реакции на определенные раз-
дражители. Ими являются: а) тяжесть с ее направлением
(рецепторные сигналы которой идут от отолитовых органов) и
б) ускорения положительные и отрицательные (рецепторные
сигналы, которые идут от полукружных каналов). Возникаю-
щие корковые реакции на перемены тяжести тела и ее направ-
ления и ускорения движущегося тела вызывают торможение
фоновой автоматической регуляции равновесия тела (включай
J Там же, стр. 171.
4 Там же, стр. 193.
'Там же, стр. 194.

мозжечковую). Торможение низших форм рефлекторной дея-
тельности является результатом возбуждения коры головного
мозга при срочных реакциях в ней на изменение среды и по-
ложения человеческого организма.
На основе условнорефлекторной регуляции установок тела
вырабатывается умение видеть и рассматривать среду при
покое конечностей».6
Поэтому развитие наблюдательской позы человека с мак-
симальным сосредоточением на зрительном и слуховом вос-
приятии окружающего пространства имеет одним из условий
различительную деятельность коры головного мозга в отно-
шении перемен положения тела в среде и ускорении движе-
ний тела человека или подвижной опоры для его тела, пере-
мещающейся в пространстве с переменными скоростями.
Основные качества статико-динамических ощущений
Статические ощущения отражают изменения положения
тела относительно неподвижной или перемещающейся опоры
(прежде всего горизонтальной плоскости Земли) и перемены
ускорения движущегося человеческого тела в пространстве.
Равномерное прямолинейное движение не ощущается, хотя
рефлекторная регуляция постоянства равновесия обеспечи-
вает его сохранение. В тех случаях, когда перемещение тела
вызывает изменение скорости движения и действие центро-
бежных сил на тело, возникают и дифференцируются различ-
ные статические ощущения.
С развитием транспортной техники все более распростра-
няются пассивные перемещения тела за счет перемещения
движущейся внешней опоры тела. Сигналы от этой формы пе-
ремещения тела приобретают особое значение в условиях
ограничения зрительной ориентировки в пространстве (напри-
мер, при высоких полетах самолета, особенно при слепых
полетах в условиях тумана, ночи или большой высоты).
Статические ощущения, возникающие при движении тела
и переменах ускорения, отражают не только положение чело-
веческого тела в пространстве, по которому и относительно
которого совершаются движения. Они отражают также про-
странственные признаки окружающей среды, по которой дви-
жется человек, а именно: вертикальное и горизонтальное по-
ложение внешней опоры тела, вертикальное и горизонтальное
расположение предметов, оказывающих влияние на положе-
ние этой опоры, различные внешние факторы ускорения дви-
жения тела и т. д. Обычно (при открытых глазах) статические
6 А. А. Ухтомский. Собр. соч., т. IV, стр. 195.

ощущения выступают в неразрывной связи со зрительной и
мышечно-суставной ориентировкой в пространстве. Вслед за
Бехтеревым мы можем рассматривать статико-динамические
ощущения как составную часть отражения человеком про-
странства внешнего мира, а не только изменения состояния
собственного тела.
Пороги и формы статико-динамических ощущений
Наиболее изучены ощущения при круговом движении тела
(вращении). При таком движении относительно вертикальной
оси порогом ощущений является ускорение от 0,8 до 2,4°
в 1 сек.
Пороги статических ощущений при определении выхода
тела из нормального вертикального положения (движение ка-
чающегося, а не вращающегося кресла) различаются в зави-
симости от направления. При наклоне вперед-назад порого-
вым раздражителем является угол наклона в 2°. Меньшей
является пороговая величина для сторонних направлений
(вправо-влево, а именно от 1 до 1,5° в 1 сек).
Большая чувствительность к сторонним переменам положе-
ния тела объясняется сочетанием в подобных ощущениях ряда
механизмов вестибулярных, мышечно-суставных и тактильных
ощущений. Область статических ощущений и чувствитель-
ности открыта наукой сравнительно недавно; она стала систе-
матически разрабатываться лишь с конца XIX в. Этим объяс-
няется недостаточная изученность различительной чувстви-
тельности в этой области. Однако уже теперь ясно, что в этой
области прирост ускорений и перемена ритмов движения, а
также прирост углов наклона перемещающегося тела являют-
ся пороговыми раздражителями разнородной чувствительно-
сти. Контраст между покоем и движением, медленным и бы-
стрым движением, углами наклонов при выходе из вертикаль-
ного положения тела и т. д. усиливает различение ускорений
движений и положения тела по отношению к горизонтальной
плоскости Земли.
Как и любой вид чувствительности, статико-динамическая
чувствительность сенсибилизируется при таких деятельностях,
которые специализированы на переменных скоростях движе-
ния и изменениях положения тела относительно горизонталь-
ной опоры. Особенно велика сенсибилизация этих ощущений
у летчиков, а также автомобилистов, мотоциклистов, моряков,
пловцов и т. д. Широкое использование в быту современных
средств передвижения вырабатывает у больших масс людей
(пассажиров) новые навыки вестибулярного различения. При
этом повышении вестибулярной чувствительности снижается

способность к головокружениям от вращения или ускорения.
Головокружение возникает при снятии тормозящей роли коры
и вызывается повышенной возбудимостью вестибулярного
аппарата, влияющего на повышение вегетативных рефлексов
Следствием этой возбудимости является не только головокру-
жение, но и тошнота, возникающая при большой тряске.
Особенно большое значение имеет постоянное упражнение
в закреплении зрительных и вестибулярных связей. С нор-
мальным положением тела и головы выработалось определен-
ное сочетание положения глаз. Изменение функционального
положения вестибулярного прибора сказывается поэтому на
процессах пространственного зрения.
В силу образовавшейся прочной зрительно-вестибулярной
связи имеет место и обратное влияние изменений зрительных
пространственных оценок на статические ощущения. При
подъеме на большую высоту у человека часто возникает услов-
норефлекторное ощущение потери равновесия, близкое к го-
ловокружению. Мы называем его условнорефлекторным пото-
му, что при этом состоянии не имеют места действительные
вестибулярные сигналы о потере равновесия, но сигналы со
зрительного анализатора вторично или условнорефлекторно
вызывают статические ощущения, так как при подъеме на вы-
соту нарушаются привычные изображения предметов на сет-
чатке, что приводит к неустойчивости положения тела.
Ощущение неустойчивости тела имеет место лишь при
противоречиях между видимым изменением пространства и
ощущением неизменного равновесия. При высотном полете на
самолете это ощущение исчезает вместе с прекращением види-
мости земных ориентиров. То же имеет место при восхожде-
нии на вершину горы, плотно окруженной горным рельефом,
и т. д. Однако и это противоречие является условнорефлектор-
ным, сложившимся в результате сочетания привычного поло-
жения тела по отношению к горизонтальной плоскости Земли
с горизонтальным положением глаз, параллельным плоскости
опоры.
В некоторых специальных деятельностях (например, у лет-
чиков и рабочих, выполняющих операции по строительству
зданий, прокладке воздушных передач высоковольтных линий
и т. д.) вырабатываются новые навыки различения простран-
ства, снимающие эти противоречия, образующие новые
связи между зрительными и вестибулярными ощущениями.

ГЛАВА XII
ОБОНЯТЕЛЬНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Источники общности обонятельных, вкусовых и внутриорга-
нических ощущений
Энгельсу принадлежит принципиально важная для общей
теории ощущений мысль об общности обоняния и вкуса. Он
писал, что «давно уже признано, что обоняние и вкус явля-
ются родственными, однородными чувствами, воспринимаю-
щими однородные, если не тождественные свойства...» 1 (кур-
сив наш, — Б. А.). Если до Энгельса было известно, что обо-
няние и вкус связаны между собой, являются тождественными
чувствами, то лишь Энгельс, развивая диалектико-материали-
стическую теорию познания, выдвинул положение о том, что
они отражают связанные между собой, быть может, даже
тождественные свойства. Последующее развитие химии, фи-
зиологии и психологии является безусловным доказательст-
вом этой мысли. Как обоняние, так и вкус отражают химиче-
ские вещества, растворенные в воздухе или воде, причем
обоняние и вкус, являясь как бы параллельными рецепциями,
отражают различно (на расстоянии — обоняние и при сопри-
косновении— вкус) одни и те же химические вещества. Вку-
совые и обонятельные рецепторы и анализаторы поэтому носят
название химических, или хеморецепторов, в отличие от зри-
тельных, слуховых, тактильных и других рецепторов, являю-
щихся рецепторами, отражающими физические и механиче-
ские свойства вещей и формы движения.
Вкусовые и обонятельные ощущения являются анализом не
только химических свойств вещей, но и особой формы движе-
ния химической материи.
В истории жизни первоначально возник вкусовой рецептор
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 185.

(«ротовой», как называл его Павлов), причем его биологиче-
ское значение определялось тем, что он непосредственно об-
служивал основной пищевой обмен между организмом и внеш-
ней средой. Вместе с развитием головного мозга и сменой по-
стоянных (безусловнорефлекторных) связей на временные
связи (условнорефлекторные) формировался и развивался но-
вый обонятельный анализатор для распознавания тех же пи-
щевых веществ, но на расстоянии. Известно, что именно с раз-
витием обонятельного анализатора связано образование выс-
шего отдела головного мозга, именно коры больших полушарий
головного мозга.
Именно то, что обоняние и вкус возникли на общей биоло-
гической основе пищевого обмена, представляет собой различ-
ные формы дифференцировки химических раздражителей и
обусловливает их общность, теснейшую связь. В последующем
развитии животных организмов обоняние стало выполнять
функции, выходящие за пределы пищевого обмена. К таким
функциям относятся: а) распознавание по запаху особ про-
тивоположного пола, т. е. сигнализация, связанная с функция-
ми размножения и полового подбора, б) распознавание вещей
по местонахождению и направлению движения запахов, т. е.
функция пространственной ориентации. У человека некоторые
из этих функций потеряли свое жизненное значение (напри-
мер, сигнализация для функций размножения), другие при-
обрели новый вид (сигнализации для пищевого обмена и про-
странственной локализации вещей). Зато возникли новые функ-
ции обоняния: дифференцировка химических свойств вещей
в процессе их производства (химической, пищевкусовой, пар-
фюмерной промышленности) и научного познания (в экспери-
ментальных пробах химических, физиологических и других ис-
следований).
Это историческое преобразование обоняния человека в про-
цессе его общественно-трудового развития имел в виду Эн-
гельс, когда писал: «.. .собака обладает значительно более
тонким обонянием, чем человек, но она не различает и сотой
доли тех запахов, которые для человека являются определен-
ными признаками различных вещей».2 Предметный характер
обонятельных ощущений типичен для человека. Поэтому клас-
сификация запахов представляет собой чрезвычайно труд-
ную задачу. Мы скорее различаем запахи не по общим свой-
ствам (пахучий, вонючий и т. д.), а по их предмету (запах
бензина, запах фиалки и т. д.).
Если вкусовые ощущения возникают обычно в процессе по-
требления пищи, то обонятельные ощущения у человека не
2 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 135-136.

ограничены актом потребления, а возникают в разных усло-
виях распознавания химических свойств вещей внешнего
мира, воздействующих на организм человека. Поэтому, хотя
развитие химической рецепции начинается со вкусовых ощу-
щений в истории жизни, при изучении деятельности анализа-
тора взрослого человека следует начинать с изучения обоня-
тельных ощущений. Но было бы неправильно думать, что
хеморецепция исчерпывается обонятельными и вкусовыми
ощущениями. Хеморецепция осуществляется также и анализа-
торами внутренней среды организма. Именно хеморецепция
внутренних органов составляет одну из главнейших особен-
ностей внутриорганических ощущений.
Следовательно, хеморецепция человека состоит из ряда
переходящих друг в друга ощущений: обонятельных (на рас-
стоянии), вкусовых и внутриорганических. В этом ряду вкусо-
вые ощущения занимают особое переходное положение. Как
на это было указано Павловым, а затем экспериментально
подтверждено в психологии Гусевым, вкусовые ощущения от-
ражают не только химические свойства внешних тел, потреб-
ляемых организмом, но и биохимических процессов( напри-
мер, углеводного или минерального обмена), происходящих во
внутренней среде организма.
Вкусовые ощущения, следовательно, связаны не только
с обонянием, но и с внутриорганическими ощущениями.
Химическая структура пахучих веществ и обонятельные
ощущения
Запах не существует вне и помимо вещества. Пахучесть
вещества определяется его химическим строением (структу-
рой), с одной стороны, и летучестью частиц вещества, т. е.
способностью данного вещества отдавать молекулы — испа-
ряться в воздухе. Летучесть есть только одно из физических
свойств пахучих веществ среди многих других ( точка кипения,
частичное давление паров, растворимость, адсорбция или по-
глощение пахучими веществами ультрафиолетовых и инфра-
красных лучей и т. д.).
Химическая структура пахучего вещества определяет каче-
ство запаха, а физические свойства этого вещества опреде-
ляют форму и скорость распространения молекул пахучим
веществ в воздухе, а следовательно, условия раздражения
пахучим веществом обонятельного рецептора.
Рассмотрим химическую структуру пахучих веществ, опре-
деляющую в той или иной степени качество и интенсивность
обонятельных ощущений. Установлено, что лишь небольшое

число химических элементов является самостоятельным источ-
ником запахов. Этими элементами являются прежде всего
относящиеся к группе галоидов фтор, хлор, бром, иод. Обла-
дают запахами элементы: фосфор, мышьяк и кислород (в виде
озона). Кроме того, элементы, обладающие запахами, харак-
теризуются высокой валентностью, т. е. способностью соедине-
ния с атомами водорода.
Основная масса запахов есть свойство химических соеди-
нений. По выражению Бронштейна, «запах является индиви-
дуальным свойством химических соединений». В большинстве
случаев пахучие вещества являются соединениями углерода
(углеводорода), содержащими водород, кислород, азот.
Хотя обонятельные ощущения могут быть вызваны как не-
органическими, так и органическими веществами, представи-
тели пахучих органических веществ значительно многочислен-
нее, нежели неорганических.
Решающее значение для образования запаха имеет нали-
чие в составе вещества особых атомных групп, осмофоров
(эфирная, метиловая, карбоксиловая и т. д. группы; влияние
осмофоров в малых молекулах больше, чем в крупных), а так-
же способ связей этих атомных групп с ядром. Эти связи вы-
ражаются в химических формулах цепями соединений. Боль-
шое влияние на образование пахучести вещества оказывает
строение вещества — именно в зависимости от того, состоит ли
оно из простых или сложных, ветвящихся цепей. Длина цепи
является одним из условий образования запаха. Веществам
с ветвящимися цепями присущ более интенсивный запах.
Длинные цепи в спиртах, сложных эфирах, кислотах и т. д.
обусловливают их сильный запах, действующий на окончание
не только обонятельного, но и тройничного нерва. Но увели-
чение длинных цепей в соединениях приводит к уменьшению
запаха. Установлено правило, что при удлинении цепи сила
запаха первоначально увеличивается, а потом уменьшается.
Интенсивность запахов многих соединений нарастает по мере
увеличения молекулярного веса. Достигнув известного макси-
мума молекулярного веса, пахучие свойства вещества умень-
шаются.
Например, в соединениях, содержащих серу, отмечается
уменьшение запаха по мере удлинения их боковых цепей
(увеличение молекулярного веса):
Боковые
цепи
QHS N
CeHBCH„N
C,H6(CH2)2N
C6H6(CH2)4N
cs
cs
cs
cs
очень сильный запах
сильный запах
умеренный по силе запах
не обладает запахом

То же отмечается и в отношении конденсированных бен-
зольных колец. Бензол (одно кольцо) издает слабый запах,
нафталин (два кольца)—сильный.
Как можно видеть, особую роль в образовании пахучих
свойств химических соединений играют углеродные атомы и
их число. Сходство запахов некоторых гомологических рядов
(т. е. сходных рядов групп органических соединений, отдель-
ные члены которых отличаются друг от друга только группой
СН2) обусловливается числом углеродных атомов. Например,
одни фенилоспирты, имеющие четное число этих атомов, обла-
дают схожим между собой неприятным запахом, а другие фе-
нилоспирты, имеющие нечетное число атомов, обладают схо-
жим, но приятным запахом.
Имеются данные относительно связи запахов с электро-
химическими свойствами элементов и соединений. Так, элемен-
ты из числа металлоидов, входящие в состав пахучих веществ,
расположены внизу электрохимического ряда и несут отрица-
тельный заряд. Элементы, находящиеся в верхней части элек-
трохимического ряда и несущие положительный заряд, умень-
шают, как правило, запах соединений, в состав которых они
входят.
«Если мысленно разделить менделеевскую таблицу на две
части вертикальной линией, проведенной через клетку, зани-
маемую углеродом, — пишет Бронштейн, — то все элементы,
входящие в состав пахучих веществ и являющиеся электро-
отрицательными, окажутся на правой половине таблицы, а все
элементы, несущие положительный заряд и обычно не входя-
щие в состав веществ, обладающих запахом, — на ее левой
половине».3 Молекулярные веса большинства пахучих веществ
лежат в пределах 17 (аммиак) и 300 (терпены). Вещества
с низким молекулярным весом действуют преимущественно не
на окончания обонятельного нерва, а на окончания тройнич-
ного нерва. К числу важных факторов, определяющих запах
вещества, относится разница изомеров положения молекул
в составе химического соединения. Изомерами называются ве-
щества, имеющие одинаковый элементарный химический со-
став, но отличающиеся по своим физическим свойствам вслед-
ствие различного расположения атомов в молекуле. Так, на-
пример, ванилин обладает пряным запахом, а изованилин не
пахнет. Бесконечное многообразие запахов определяется вза-
имодействием многих факторов, действующих в химических
соединениях (молекулярным весом, изомерами положения
атомов, длиной цепи и т. д.). Поэтому запах действительно
3 А. И. Бронштейн. Вкус и обоняние. М., Изд. АН СССР, 1950,
стр. 218-219.

можно признать индивидуальным свойством каждого химиче-
ского соединения.
Физические свойства пахучих веществ и условия
обонятельного раздражения.
Обонятельные ощущения обусловливаются химической
природой пахучих веществ, отражают химические свойства
этих веществ. Однако пахучие вещества обладают не только
химическими, но и физическими свойствами, которые являются
важными показателями состояний вещества и его воздействия
на рецептор.
Вещество становится раздражителем обонятельного ре-
цептора при определенных физических условиях, т. е. когда
обнаруживает определенные физические свойства. Возможно,
что с этим обстоятельством связан тот факт, что из известных
науке около 300 000 неорганических и органических веществ
около l/s обладает запахом, т. е. является пахучими вещест-
вами. Кроме того, вещества, известные как пахучие при опре-
деленных условиях, при других условиях не вызывают обоня-
тельных ощущений.
Вещество должно претерпеть определенные изменения фи-
зического состояния для того, чтобы стать адекватным раз-
дражителем обонятельного рецептора. Первым из этих изме-
нений состояния является физическое изменение вещества
в окружающей воздушной среде.
Из состояния твердого или жидкого тела часть вещества
должна перейти в парообразное состояние, т. е. испариться
в воздухе, причем молекулы этого вещества отдаются окру-
жающей вещество среде. При переходе в газообразное состоя-
ние молекулы вещества становятся летучими, распространяю-
щимися в воздушной среде, а все вещество теряет в своем весе
(за счет отдаваемых вовне частиц или молекул).
Поэтому о летучести пахучих веществ можно судить по из-
менению их удельного веса.
Но переходом в газообразное состояние или летучестью не
исчерпываются изменения физического состояния пахучих
веществ. Вместе с потоком воздуха при вдыхании молекулы
вещества попадают во внутренние полости носа, причем здесь
они испытывают второе, не менее важное, физическое измене-
ние, являющееся непосредственным условием . превращения
химического вещества в нервный процесс, т. е. возбуждение
обонятельного нерва.
Этим вторым физическим изменением вещества является
растворение вещества в жидкости, покрывающей обонятель-
ный эпителий, и в липоидах., входящих в состав протоплазмы

клеток. Иначе говоря, вещество переходит из газообразного
состояния в жидкое уже при взаимодействии его с организмом.
Следовательно, не только летучесть в воздухе, но и раствори-
мость вещества в жидкости являются важными физическими
свойствами пахучих веществ как раздражителей обонятель-
ного рецептора. С этими двумя основными физическими свой-
ствами пахучих веществ, характеризующих изменение состоя-
ния, связаны некоторые другие физические свойства.
Так, летучесть вещества, очевидно, связана с изменением
температуры вещества (возникая при определенной точке ки-
пения), с давлением паров, возникающим при испарении ве-
щества. В отношении ряда веществ установлено, что их силь-
ная пахучесть связана с большим давлением паров вещества
(например, эфира, хлороформа, керосина). В некоторых жид-
костях с низким давлением паров (парафиновое масло, гли-
церин) летучесть совпадает с отсутствием запаха. Среди твер-
дых тел с высоким давлением (камфара, нафталин) встре-
чаются пахучие вещества с низким давлением (железо или
медь) — вещества, не обладающие запахом.
Сравнивая давление паров некоторых веществ при темпе-
ратуре в 20° С, Бронштейн нашел, что соответствие между
интенсивностью запахов и давлением паров более выражено
при низких температурах.
С давлением паров связана концентрация вещества в воз-
духе, являющаяся важным условием силы раздражения обо-
нятельного рецептора. Сравнивая вещества по соотношению
их концентрации в воздухе и степени пахучести, можно уста-
новить значительные различия. Так, например, запах нитро-
бензола ощущается лишь в том случае, если его концентрация
в воздухе превышает концентрацию ванилина в 82 000 раз.
Концентрация же ванилина, в соответствующее число раз
меньшая, равная 5- 1010 куб. мм в 1 куб. см воздуха.
До настоящего времени не изучен вопрос о характере рас-
пространения летучих веществ в воздухе, т. е. тот вопрос, ко-
торый уже разрешен в отношении света и звука. В науке
имеется попытка разрешить этот вопрос по аналогии с зако-
номерностями распространения света и звука. На эту анало-
гию толкал установленный факт поглощения пахучими газами
ультрафиолетовых и инфракрасных лучей. Спектрографическое
исследование линий поглощения пахучих веществ позволила
предположить, что имеются электронные колебания пахучих
веществ, находящиеся в ультрафиолетовой области с длиной
волны от 360 до 200 ммк (например, ароматные запахи гера-
ниола на 220 ммк, камфара — на 210 ммк, а жженые запахи
от 270 до 260 ммк и т. д.).
Есть предположения, что распространение летучих вещеста

носит волновой Характер с известными периодическими коле-
баниями воздушных волн.
Можно высказать и другое предположение, основываясь на
отдаче веществом своих молекул при известном разложении
вещества под влиянием изменений температуры, а именно, что,
подобно свету, химические свойства распространяются не
только волнами, но и квантами, которые как бы бомбарди-
руют концевые приборы обонятельного анализатора.
Вопрос о распространении химических раздражителей
остается открытым. Ясно лишь одно, что для обонятельного
раздражения необходимо, чтобы молекулы вещества достигли
обонятельного рецептора и непосредственно воздействовали
бы на него. Это положение важно подчеркнуть, так как обоня-
ние рассматривается часто как дистантный вид ощущения,
т. е. как распознавание на расстоянии.
Очевидно, что обоняние распознает вещество по его запаху
на расстоянии (дистантно) лишь благодаря тому, что моле-
кулы вещества входят в соприкосновение с обонятельным ре-
цептором, т. е. действуют на него контактно.
Запах является для организма сигналом вещества по-
стольку, поскольку вещество способно посылать свои моле-
кулы в окружающее пространство материального мира, в том
числе и на организм, находящийся в этом пространстве.
Для понимания природы распространения химического
раздражителя в воздушной среде, окружающей организм,
важно учесть диффузию вещества и поглощение его окружаю-
щей средой.
Диффузией называется медленное проникновение одного
вещества (газа или жидкости) в другое при их непосред-
ственном соприкосновении или через пористую, скважистую
перегородку.
Все химические раздражители обладают тем или иным ха-
рактером диффузии, которая протекает с неодинаковой ско-
ростью в зависимости от строения вещества, взаимодействия
его с другими веществами в среде. Установлены в отношении
диффузии паров бензола, его гомологов и некоторых паров
следующие данные, характеризующие различную скорость их
диффузии (см. табл. 5).
При диффузии пахучих веществ происходит то или иное
поглощение (адсорбция) веществ окружающей средой. Благо-
даря адсорбции происходит повышение концентрации пахучих
веществ, часто находящихся в воздухе в минимальных количе-
ствах. В отношении пахучих веществ различают два вида их
поглощения телами окружающей среды: первый вид поглоще-
ния— при котором поглощаемые пахучие вещества накапли-
ваются непосредственно на поверхности поглощающего тела,

и второй вид поглощения — при котором они накапливаются
ь тонкой водяной пленке, покрывающей большинство предме-
тов, окруженных воздухом, в котором имеются водяные пары.
Наиболее поглощающими пахучие вещества являются тела
с большой пористостью или скважностью, особенно активизи-
рованный уголь, способный поглотить любое число пахучих
веществ, а также тальк и глина. Некоторые другие тела, на-
пример янтарь, поглощают самые разнообразные пахучие ве-
щества, но с разной степенью сохранения. Если запах бор-
неола удерживается янтарем в течение 1 мин, то ванилин —
29 мин, а нитробензол — 57 мин и т. д.
Таблица 5
Скорость диффузии некоторых пахучих веществ
(по Бронштейну)
Вещество
Скорость
диффузии,
в см/сек
Вещество
Скорость
диффузии,
в см/сек
Бензол
0,53 .
Эвгенол
1.3
Толуол
0,53
Камфара
2,1
Ксилол
0,67
Серный эфир
4,4
Псевдокумол
0,67
Уксусноэтиловый эфир .
10,0
Стекло вовсе не поглощает таких пахучих веществ, как
терпинеол, ипридин, а запах нитробензола или этилового тио-
эфира удерживает всего 1 сек. Зато стекло удерживает запах
мускуса в течение целого дня.
Золото вовсе не поглощает ряда пахучих веществ (терпи-
неола, валериановой кислоты, ипридина), но запах скатола
удерживает 1,5 дня, а мускуса 2 дня.
Сталь не поглощает лишь валериановой кислоты, но погло-
щает с разной длительностью другие вещества. Секунду длит-
ся поглощение сталью запахов нитробензола, мускуса, этило-
вого тиоэфира, а другие запахи — многими минутами (напри-
мер терпионеола — 4 мин, ипридина—30 мин), а некото-
рых— многими днями (например, запах ионона — 4 дня,
а запах скатола — 21 день) и т. д.
Показатель поглощения пахучих веществ различными те-
лами является очень важным при постановке опытов по изуче-
нию обонятельных ощущений. Необходимо учитывать не
только концентрацию вещества в воздухе, но и способность
различных тел в данной обстановке опыта усиливать и сохра-
нять запах данного химического раздражителя.
Обонятельные ощущения отражают не только качество и

интенсивность химического раздражителя, но и взаимодей-
ствие его с телами окружающей среды. Одним из этих тел и
является ощущающее запахи тело обонятельного рецептора,
поглощение которым пахучих веществ и есть начало раздра-
жения.
Внутренние полости носа являются системой веществ, спо-
собных производить поглощения пахучих веществ в процессе
растворения пахучих веществ в жидкости, покрывающей обо-
нятельный эпителий, и в липоидах.
При этом отмечаются две черты, характеризующие паху-
чие вещества при раздражении ими внутренних полостей носа:
I) способность этих веществ изменять поверхностное натяже-
ние пограничного слоя воздух — вода и 2) способность этих
веществ изменять поверхностное натяжение слоя вода —
липоид.
Относительно первой черты можно заметить, что проникно-
вение пахучих веществ во внутренние полости носа обозначает
переход их из воздуха, где они находятся в состоянии паров,
в жидкость, покрывающую обонятельные клетки. Проникнове-
ние происходит через поверхностный слой жидкости. При этом
имеет место снижение поверхностного натяжения воды, с чем
связано повышение проницаемости поверхностного слоя жид-
кости, т. е. среды, которая окружает обонятельную клетку.
Вторая черта характеризует переход пахучего вещества из
среды, окружающей клетку, в протоплазму самой клетки.
Проникновение пахучих веществ из поверхностного слоя воз-
дух — вода в клеточную структуру обонятельного рецептора
происходит через слой вода—липоиды. Установлено, что при
этом проникновении пахучих веществ в обонятельные клетки
значительно снижается поверхностное натяжение липоидов
этих клеток.
Из всего рассмотренного следует, что возбуждению обоня-
тельного анализатора предшествует целый ряд сложных фи-
зико-химических процессов в самом веществе, в той среде,
в которой он распространяется, наконец, на поверхности обо-
нятельных рецепторов.
Рецепторы
Обоняние неразрывно связано с процессом дыхания, следо-
вательно, и со многими важнейшими процессами обмена ве-
ществ между организмом и окружающей его средой. Поэтому
рецепторы обоняния расположены во внутренних полостях
носа, являющегося одним из важнейших органов дыхания, так
как полости носа являются верхним отделом дыхательных
путей. Кроме дыхательной функции, нос выполняет также за-
щитную функцию (увлажнение вдыхаемого воздуха, согрева-

ние, освобождение его от пыли и обезвреживание его). Нос
является также одним из резонаторов речевых звуков, произ-
носимых человеком.
Наиболее непосредственно связаны с обонятельными функ-
циями носа его дыхательные и защитные функции, точнее
говоря, именно на основе дыхательной и защитной функции
возникло и развилось обоняние.
Не вся полость носа является обонятельной, т. е. является
обонятельным рецептором. Ознакомимся со строением и функ-
циями обонятельного рецептора, в котором происходит пре-
вращение химической энергии в нервный процесс.
Подобно зрительным и слуховым рецепторам, обонятель-
ные рецепторы парные, состоящие из взаимосвязанных, симме-
трично расположенных рецепторов.
Парность обонятельных рецепторов ясно выражается в са-
мом строении носовой полости и составляющих ее частей.
Носовая полость разделена на две половины, каждая из
которых разделена на преддверие и на три носовых хода:
нижний, средний и верхний. Эти ходы отделены друг от друга
костными образованиями (раковинами). Нижний носовой ход
образует пространство, лежащее между дном полости носа и
нижней раковиной. Средний носовой ход расположен между
нижней и средней раковиной, а верхний находится под сред-
ней раковиной. Между перегородкой носа и средней ракови-
ной имеется просвет в 1 мм, называемый обонятельной щелью.
Полость носа сообщается с окружающим воздухом через
ноздри. С полостью носоглотки полость носа сообщается через
два широких отверстия, называемых хоанами. Эти ходы сооб-
щения с внешней и внутренней средой делают всю носовую
полость родом трубки, являющейся верхней частью дыхатель-
ных путей. Преддверие носа покрыто кожей, а внутренние
полости носа выстланы слизистым эпителием. Верхние отделы
внутренней полости носа выстланы особым обонятельным
эпителием, находящимся в области верхних носовых ходов и
занимающим площадь около 5,0 кв. см.
В обонятельном эпителии различаются поддерживающие,
базальные и собственно обонятельные (чувствительные) клет-
ки. Эти обонятельные клетки являются нервными клетками,
точнее первым невроном обонятельных путей.
Обонятельные клетки имеют форму веретена или бокала
с периферическим и центральным отростками. Перифериче-
ские отростки клеток доходят до поверхности слизистой обо-
лочки, заканчиваются булавовидными утолщениями, на кото-
рых сидит несколько ресничек. Центральные отростки отхо-
дят от противоположного конца клеток и образуют тонкие
нити, которые вступают в полость черепа, проникая через

«костную продырявленную пластинку». В этих отростках
имеются сократительные образования (миоиды), благодаря
подвижности которых «булавы» обонятельных клеток спо-
собны подниматься на поверхность эпителия и вступать в кон-
такт с пахучими веществами или же, погружаясь в глубь эпи-
телия, освобождаться от его контакта. Бронштейн замечает
по этому поводу, что «если дело обстоит именно так, то можно
констатировать черты сходства между клетками обонятель-
ного эпителия и фоторецепторами глаза, которые также обла-
дают способностью укорачивать свои отростки, погружая или
извлекая их из пигментного слоя сетчатой оболочки глаза».4
В обонятельном эпителии находятся также опорные и ба-
зальные клетки, с которыми непосредственно связаны обоня-
тельные клетки.
Опорные клетки состоят из цилиндрических образований,,
проходящих через толщу эпителия. Опорные клетки как бы
поддерживают обонятельные клетки, а сами покоятся на ба-
зальных клетках обонятельного эпителия. Весь обонятельный
эпителий пронизывается выводными протоками серозных
желез, выделение которых увлажняет его поверхность. Дея-
тельность этих желез управляется тройничным и симпатиче-
ским нервами.
В обонятельном рецепторе, как было указано, происходит
превращение химических раздражений в нервный процесс. Это
превращение начинается с того момента, когда пахучие веще-
ства входят в соприкосновение с обонятельными клетками,
проникая вместе со струей вдыхаемого через нос воздуха в
верхний носовой ход. При вдыхании главная масса воздуха
поднимается из ноздрей до крыши носа, проходит по ней и
дугообразно спускается в передний конец средней раковины и
загибается к перегородке вниз. Струя воздуха не проходит
через верхний носовой ход, а обонятельная щель лежит вне
основного потока вдыхаемого воздуха, который проникает
в нее лишь путем диффузии.
Подобно зрительному рецептору, в котором важнейшее
значение имеет работа глазодвигательных мышц, в обонятель-
ном рецепторе важную роль играют мышцы носа, сокращение
которых обеспечивает возможность втягивания воздуха в обо-
нятельную щель и верхний носовой ход путем активного нюха-
ния или нюхательных движений. При этом совершается су-
жение отверстий носа, ускоряющее и усиливающее протека-
ние воздуха, образуются вихри воздушных струй, изменяется
их направление.
При обычном дыхании обонятельные ощущения гораздо
4 А. И. Бронштейн. Вкус и обоняние, стр. 156.

слабее, чем при активном нюханий. Но возникающие при ды-
хании обонятельные раздражения вызывают через головной
мозг движения мышц носа, т. е. являются сигналами нюха-
тельных движений.
При каждом нюхательном движении человек втягивает
ь нос 25—30 куб. см воздуха, часть которого проходит в верх-
ний носовой ход.
Характерной особенностью обонятельных ощущений яв-
ляется их прерывистость как при обычном дыхании, так и
нюхательных движениях. Обонятельные ощущения возникают
при вдохе и прекращаются при выдохе.
Пользуясь методом условных рефлексов, Гамаюнов уста-
новил, что сила действия пахучих веществ при вдохе превы-
шает в 3—4 раза действие этих веществ при выдохе.
Пахучие вещества, попавшие в верхний носовой ход, про-
никают первоначально через тонкий (толщиной в 2 мк) слой
жидкости, покрывающей слизистую оболочку, а затем всту-
пают в контакт с обонятельными клетками.
Пахучие вещества, попадая в этот слой жидкости, обра-
зуют раствор ничтожной концентрации. Из этого раствора
молекулы пахучего вещества проникают в липоиды, а затем
вызывают реакцию обонятельной клетки в целом, в которой
важную роль играет движение отростков, соприкасающихся
или освобождающихся от контакта с молекулами пахучих ве-
ществ.
Реакция обонятельных клеток есть начало возбуждения,
т. е. нервного процесса, который проводится по обонятельным
нервам в головной мозг. Обонятельное ощущение является
результатом деятельности всего обонятельного анализатора,
а не только обонятельной полости носа.
Для понимания связей обоняния и вкуса нужно учесть, что
у них не только общие химические раздражители, но и неко-
торый общий периферический механизм.
Раньше указывалось на то, что область, покрытая обоня-
тельным эпителием, доступна раздражениям и со стороны
задних отверстий (хоан), т. е. со стороны носоглотки.
Поэтому при акте еды пахучие вещества, входящие в со-
став пищи, могут вступить в контакт с обонятельными клетка-
ми. При разжевывании пищи пары этих веществ диффузируют
ь носоглотку и доходят через хоаны в верхний носовой ход.
Это имеет место особенно при акте глотания, когда пища про-
скальзывает в пищевод, а дыхание восстанавливается, порож-
дая выдох. В этот момент воздух, насыщенный парами паху-
чих веществ, устремляется из носоглотки в верхний носовой
ход. В этот момент особенно явственно ощущается запах пищи
и напитков.

Таким образом, запах может быть сигналом пищи перед
ее потреблением и сигналом пищи в процессе ее потребления.
Химические раздражители, попадающие в нос вместе с воз-
душной струей, раздражают не только обонятельные клетки,
но и другие чувствительные клетки, находящиеся во внутрен-
ней полости носа (температурные, тактильные, болевые). По-
этому при дыхании возникают не только обонятельные ощуще-
ния, но и ощущения холода и тепла, ощущения прикоснове-
ния, давления и боли. Чисто обонятельные ощущения вызы-
ваются преимущественно высокомолекулярными и сравнитель-
но малолетучими соединениями. Возбуждение обонятельных
клеток этими раздражителями подавляет, тормозит ощущения,
возникающие одновременно при раздражении окончаний трой-
ничного нерва.
Поэтому для понимания механизма обонятельных ощуще-
ний важно знать строение и функцию нервов, проводящих воз-
буждение в головной мозг, а именно обонятельных нервов,
с которыми тесно связана работа тройничного нерва.
Обонятельные и тройничные нервы.
Раздражения от чувствительных клеток, расположенных во
внутренней полости носа, передаются в большие полушария
головного мозга по двум парам чувствительных нервов. Ими
являются пары I (обонятельного) и V (тройничного) черепно-
мозговых нервов.
Пара обонятельных нервов (от обеих сторон верхнего носо-
вого пути и верхней раковины) ведет свое начало от обоня-
тельных волокон в самой обонятельной полости носа. Эти во-
локна не образуют единого ствола, а проходят тонкими нитя-
ми (до 20) через отверстия решетчатой кости. На нижней по-
верхности лобных долей головного мозга они сходятся, обра-
зуя утолщения — обонятельные луковицы. В них заканчивают-
ся первые невроны обонятельных нервов. Обонятельные луко-
вицы переходят сзади в обонятельный тракт, образующий тре-
угольное расширение, так как волокна обонятельного нерва
расходятся в этом месте на три пучка и вступают в вещество
мозга. Обонятельные луковицы и обонятельные тракты обеих
сторон соединяются в передней комиссуре головного мозга.
Как подчеркивает Гринштейн, «у всех животных, имеющих
первичную обонятельную кору, имеется и коммисура, соеди-
няющая эти образования обеих сторон»/'
Часть волокон с одной стороны больших полушарий пере-
5 А. М. Гринштейн. Пути и центры нервной системы. М., Медгиз,
1946, стр. 160.

ходит на противоположное полушарие, образуя тонкий слой
поперечных волокон. Если обонятельные луковицы образуют
первую инстанцию, в которую поступают возбуждения от
обонятельных рецепторов, то так называемый свод или обоня-
тельный тракт составляет вторую инстанцию, от которой
импульсы передаются в подкорковые центры и в кору голов-
ного мозга.
Обонятельные нервы проводят возбуждения, возникающие
при химических раздражениях обонятельных рецепторов (обе-
их сторон верхнего носового пути и верхней раковины).
Но чувствительность внутренней полости носа не исчерпы-
вается обонятельными ощущениями. В нижнем и среднем но-
совых ходах и раковинах расположены чувствительные клетки,
раздражение которых прикосновением, давлением, темпера-
турными раздражителями вызывает множество разнородных
ощущений (тактильных, болевых, температурных).
Эти раздражения проводятся не по обонятельному, а по
тройничному нерву, часть окончаний которого находится пре-
имущественно в переднем и среднем носовых ходах.
Нередко сложные обонятельные ощущения возникаю!
именно вследствие одновременного возбуждения окончаний
обонятельного и тройничного нервов (например, ощущение
какого-либо запаха как «острого» или «холодного», «бьющего
в нос» или «тупого» и т. д.).
Тройничный нерв назван так в силу того, что дает три
крупные ветки: глазничную, верхнечелюстную и нижнечелюст-
ную. В целом тройничный нерв передает тактильные, болевые
и температурные раздражения из рецепторов кожи лица и
слизистых оболочек рта и носа, а также и оболочек мозга.
Специально с раздражениями слизистой оболочки носа свя-
зана верхнечелюстная ветвь тройничного нерва. Она проходит
через нижнеглазничную щель и ветвится в области оболочки
носа, иннервирует все верхние зубы, верхнюю губу, щеки.
Раздражения окончаний верхнечелюстной ветки тройнич-
ного нерва передаются в центральные ядра тройничного нер-
ва, расположенные на дне IV желудочка головного мозга,
откуда далее импульсы идут через подкорковые центры в кору
головного мозга.
Мозговой конец «запахового» анализатора человека
Павлов называл общий механизм обоняния работой «за-
пахового анализатора», или химического носового анализа-
тора. Павлов подчеркнул тем самым, что обоняние представ-
ляет собой мозговой анализ химических воздействий внешней
среды на организм. Как и всякий анализатор, запаховый ана-

лизатор представляет собой целостную систему, завершающим
звеном которой является мозговой конец, состоящий из ядра
и рассеянных по коре клеток данного анализатора. Однако
еще нет достаточных экспериментальных данных для опреде-
ления области ядерных клеток и распределения рассеянных
клеток в данном анализаторе.
Методом условных рефлексов было установлено отношение
к мозговому концу запахового анализатора у собак высших
(корковых) обонятельных центров, которые разными автора-
ми относились к области так называемых «крючка извилины
морского коня» и «аммонова рога». По сравнению с живот-
ными, в том числе и собаками, у которых сильно развита обо-
нятельная мозговая кора, у человека эта область (особенно
аммонов рог) занимает очень ограниченное место. Полагают,
что обонятельный свод у человека является остатками ранее
сильно развитой обонятельной коры у животных.
Как у животных, так и у человека обонятельные центры
обеих сторон соединены системой волокон. С помощью услов-
ных рефлексов школой Павлова было установлено, что после
двустороннего и полного удаления обонятельных центров в
коре головного мозга у собак ранее всего появились вырабо-
танные (до операции) запаховые рефлексы. Движения с ноз-
дрями на запах появились на 2—3-й день после операции. На
3—4-й день собака по запаху безошибочно выбирала из бу-
мажных свертков содержащиеся в них мясо и колбасу. С ше-
стого дня появился слюнный рефлекс на запах мясного по-
рошка.
Эти факты свидетельствуют о том, что корковый анализ
химических раздражений (через обонятельный рецептор) осу-
ществляется не только обонятельными центрами, но и более
широкой захватывающей разные районы коры областью рас-
сеянных клеток запахового анализатора. Можно предполо-
жить, что у животных она представляет собой весьма обшир-
ную разнородную территорию, связанную с регуляцией мно-
гих жизненных функций. Вместе с тем эти факты свидетель-
ствуют о том, что в механизме обоняния у животных играют
важную роль нижележащие отделы головного мозга, компен-
сирующие пораженные обонятельные функции коры.
Клинические наблюдения над мозговыми (центральными)
расстройствами обоняния у человека также могут быть истол-
кованы с точки зрения связей ядерных и рассеянных кле-
ток запахового анализатора человека. Понижение обоняния
(гипосмия) или отсутствие обоняния (аносмия) отмечается
не только при поражении обонятельных центров, но и при
опухолях лобных долей, особенно располагающихся близко
к их основанию. Следовательно, рассеянные клетки мозгового

конца запахового анализатора у человека находятся и в лоб-
ных долях. Понижение обонятельной чувствительности отмече-
но при проникающих ранениях височной области черепа.
По данным Мозжухина, расстройства обоняния имелись
у всех черепномозговых раненых независимо от локализации
ранения. Наибольшая частота этих расстройств падала на
лобные и височные области, но имелись расстройства обоня-
ния и при поражениях теменной и затылочной областей. Еще
более показательным является факт резкого нарушения обо-
няния у контуженных. Понижение обоняния входит составной
частью в общий комплекс корковых расстройств при воздуш-
ной контузии.
Этот факт показателен в том отношении, что при воздуш-
ной контузии имеется травма головного мозга более или менее
общего характера, не ограничивающаяся локальным пораже-
нием какого-либо участка. При этом интересно отметить, что
химическое раздражение носа у контуженных вызывало элек-
трические потенциалы коры больших полушарий, но больные
не испытывали никаких обонятельных ощущений.
Все эти факты свидетельствуют о том, что, во-первых, обо-
нятельные ощущения возможны лишь при нормальной дея-
тельности коры головного мозга (а при ее общем поражении
исчезают) и, во-вторых, что в той или иной степени они осу-
ществляются не только обонятельными центрами, но и дру-
гими областями коры, в которых, вероятно, находятся рассе-
янные клетки обонятельного анализатора.
Важно отметить, что расстройства обоняния могут носить
двусторонний характер или односторонний. В случае воздуш-
ной контузии чаще имеет место двустороннее, нежели одно-
стороннее поражение обоняния. Этот факт свидетельствует
о тесной связи обонятельных корковых механизмов обоих по-
лушарий головного мозга. Но наличие односторонних пора-
жений обоняния (потеря чувствительности одной половины
носа) также представляет собой важный факт. В данном слу-
чае подтверждается явление функционального неравенства
в работе обонятельного анализатора, обе части которого раз-
виты неравномерно, являются неодинаково развитыми при
общем поражении мозга. Мы можем заключить, что и в отно-
шении механизма обоняния корковый конец анализатора вы-
полняет функцию высшего анализа, а именно анализа хими-
ческих раздражителей, являющихся сигналами предметов
внешнего мира. Механизм анализатора, ведущую роль в кото-
ром играет корковый конец, взаимодействует с механизмом
временных связей, определяющим особенности развития
абсолютной, а особенно различительной обонятельной чувстви-
тельности.

Общие черты обонятельных ощущений
Общими чертами обонятельных ощущений являются:
1. Качество обонятельного ощущения, отражающего инди-
видуальное своеобразие химического соединения (или отдель-
ного химического элемента), являющегося сигналом того или
иного предмета. С качеством обонятельного ощущения нераз-
рывно связана его предметность, на что обращено внимание
при исследовании и классификации ощущений запахов, по-
этому ощущения запаха всегда в той или иной мере являются
обонятельными ощущениями предмета внешнего мира.
2. Интенсивность или сила обонятельного ощущения, отра-
жающая силу химического раздражения, воздействующего на
обонятельный рецептор.
3. Длительность обонятельного ощущения, отражающего
длительность химического раздражения.
4. Пространственная определенность обонятельного ощуще-
ния, отражающего местоположение источника запаха и на-
правления движения летучих частиц вещества при раздра-
жении обонятельного рецептора. Последнее важно подчерк-
нуть в связи с тем, что обоняние и у человека является одним
из средств пространственной ориентировки в окружающей
человека среде.
По отношению к обонятельным ощущениям важно отме-
тить более выраженный, нежели в других внешних ощуще-
ниях, чувственный тон этих ощущений, заключающийся в пе-
реживании удовольствия или неудовольствия при ощущении
«приятных» (ароматических) и «неприятных» (тошнотворных)
запахов.
Абсолютные пороги обоняния
Абсолютная обонятельная чувствительность определяется
величиной, обратно пропорциональной нижнему порогу обо-
нятельного раздражения.
Иначе говоря, измерителем является минимальная концен-
трация пахучего вещества, вызывающая у человека едва за-
метное ощущение.
Исследования показали, что абсолютные пороги обоняния
(имеются в виду нижние пороги) неодинаковы в отношении
различных пахучих веществ. От качества этих веществ, т. е.
их химической структуры, особенностей данного химического
соединения, зависит интенсивность их воздействия на обоня-
тельный анализатор человека. Поэтому следует считать, что
универсального, общего для действия всех пахучих веществ
нижнего порога не существует, но, напротив, количественные

соотношения запаха и обонятельного ощущения, интенсив-
ности воздействия и интенсивности ощущения относительны
к данному качеству химического раздражения.
Отсюда следует, что обонятельная абсолютная чувстви-
тельность к различным запахам различна у одного и того же
человека. При замыкании новых временных связей с химиче-
ским раздражением последнее может стать ощущаемым. Бла-
годаря упражнению в процессе практической деятельности,
особенно при работе с изменением вещества, образуются но-
вые абсолютные пороги обоняния: ранее не ощущавшиеся ми-
нимальные концентрации запахов становятся, таким образом,
пороговыми.
Известно, что ориентировка животных по запахам во внеш-
ней среде достигает большого совершенства. Однако живот-
ные распознают по запахам только те тела и предметы, кото-
рые они потребляют. В ряде случаев запахи являются для них
сигналом опасности, вызывая оборонительные рефлексы. В от-
ношении таких запахов их обонятельные реакции достигают
высокой тонкости и точности. Установлено, что их обонятель-
ные реакции представляют собой форму простых условных
рефлексов на химические раздражения внешней среды.
В силу приспособления животных к определенным жиз-
ненным условиям внешней среды диапазон подобных услов-
ных рефлексов на запахи у них строго ограничен этими усло-
виями. Поэтому, например, у собаки очень тонкая дифферен-
цировка запахов мясной пищи, но слабая чувствительность
или полное отсутствие ее по отношению к растительным за-
пахам, а тем более запахам парфюмерным. Лишь при усло-
вии специальной дрессировки собак-ищеек у них вырабаты-
ваются новые условные рефлексы на запахи, не имеющие для
них непосредственного биологического значения.
У животных, питающихся растениями, напротив, разви-
вается обонятельная реактивность на запахи растений, при-
чем остальные запахи не оказывают на них активного дей-
ствия.
В общем ясно, что у животных обоняние функционирует
в однозначной зависимости от пищевого обмена, оно ограни-
чивается условием пищевого обмена. Известным исключением
из этого правила является то обстоятельство, что внутривидо-
вые отношения между особями разного пола сопровождаются
в определенный период сигнализацией запахов, т. е. обоня-
тельные раздражения играют еще дополнительную роль в по-
ловом подборе.
Все это определяет биологические границы обоняния жи-
вотных, избирательный характер их обонятельных реакций на
определенные химические раздражители.

Принципиально иначе развивается обоняние v человека.
Оно не ограничено лишь условиями пищевого обмена, к тому
же у человека разнообразного и многостороннего (сочетание
мясной и растительной пищи, натуральных и переработанных
продуктов питания и т. д.). Запахи являются для человека
признаками, сигналами изменения вещества в процессе пере-
делки природы. Они являются признаками бесконечного числа
предметов и явлений природы или вещей, создаваемых чело-
веком посредством производства.
Поэтому с развитием производства и культуры круг запа-
хов для человека прогрессивно расширяется, а диапазон его
абсолютной чувствительности становится все более обширным
и многообразным. В настоящее время подобные пороги уста-
новлены различными авторами по отношению к сотням запа-
хов, причем все большее значение приобретают искусственно
создаваемые запахи, воспроизводящие те или иные черты от-
дельных натуральных запахов или их смесей. Успехи хими-
ческой промышленности создают все новые и новые возмож-
ности для развития абсолютной чувствительности человече-
ского обоняния. Еще большее значение, как увидим дальше,
имеет развитие у человека обонятельного различения.
Итак, можно установить, что абсолютные пороги обоняния
человека множественны, причем расширение диапазона обо-
нятельной чувствительности практически безгранично. Мно-
жественность и разнокачественность порогов обоняния у чело-
века показал еще в 1892 г. Савельев. Им установлено по от-
ношению к действию 23 запахов, что каждый из них характе-
ризуется своей особенной величиной минимальной концентра-
ции пахучего вещества; Соответственно им установлено и 23
пороговых величины обонятельного раздражения. Пороговые
концентрации водных растворов 23 пахучих веществ оказались
резко отличными друг от друга, причем в такой степени, что
если принять за единицу обонятельный порог для мятного
масла, то для камфары порог будет равняться 320, а для
иода — 640 единицам.
Последующие исследования уточнили количественную сто-
рону подобных соотношений, но подтвердили общее положе-
ние о том, что интенсивность действия пахучего вещества опре-
деляется качеством или химической структурой этого веще-
ства.
В новейших исследованиях учитывается молекулярный вес,
количество вещества в 50 куб. см воздуха (приблизительно
равного величине количества воздуха при отдельном вдохе),
число молекул в 50 куб. см воздуха, причем все это берется
по отношению к той минимальной концентрации вещества, ко-
торая является для человека пороговой. Установлено, что по-

роговые величины для человека вообще весьма и весьма
ничтожны; они могут быть выражены в миллионных долях
грамма, содержащихся в каждых 50 куб. см воздуха.
Едва заметное ощущение запаха скатола возникает при
ничтожной концентрации в 2×10 -11 г вещества, а нижний
порог в отношении запаха этилмеркаптана равен величине
еще меньшей — 2,2 × 10 -12 г.
Пороговые величины, выраженные в миллионных долях
моля на литр, свидетельствуют о разнообразной, но в общем
высокой обонятельной чувствительности человека к разным
запахам. Наименьшие величины пороговых концентраций
установлены для таких пахучих веществ, как ванилин
(3,3×10 -6), валериановая кислота (9,8×10 -5), нониловая
кислота (1,26 × 10 -4), метиловый эфир антраниловой кислоты
(4,2 × 10 -5), а особенно тринитробутилтолуола (1,7×10 -8).
Наибольшие величины пороговых концентраций установлены
для таких пахучих веществ, как терпинеол (1,17), гваякол
(0,03) и др.
Следовательно, пороговые концентрации колеблются
в очень широком диапазоне от сотых до миллионных долей
моля. Характерно, что интенсивность действия разных веществ
строго определена качеством этого вещества. Даже наиболее
близкие по химической структуре пахучие вещества почти
всегда характеризуются отличными друг от друга порого-
выми концентрациями. Из этого важного факта следует, что
в нижних порогах обоняния отражаются не только интенсив-
ность воздействия, но и качество данного химического соеди-
нения.
Обонятельное различение
В основе различения, т. е. ощущения едва заметных раз-
личий между двумя малыми разностями раздражителей од-
ного и того же качества, лежит, как указано выше, процесс
дифференцировки условных рефлексов. Разностные, или раз-
личительные, пороги обоняния, как и разностные пороги
вообще, являются величиной более или менее постоянной.
При исследовании обонятельного различения установлено,
что это постоянство относительно к величине концентрации
пахучего вещества. Для слабых и для сальных концентраций
постоянная величина прироста раздражения своеобразна.
Прирост обонятельных раздражений можно выразить в про-
центах, необходимых для изменения концентрации того же са-
мого пахучего вещества, способного вызвать едва заметное
ощущение различия. В отношении некоторых пахучих веществ
установлено, что их разностный порог для слабых и сильных
концентраций различен. Так, например, разностный порог для

слабых концентраций 1% гваякола выражается в 35% при-
роста к исходной концентрации, а для сильных концентра-
ций — в 46%. Для 0,001 % раствора диэтилсульфида в слабой
концентрации разностный порог выражается в 30%, а для
сильных концентраций — в 35%. В этих случаях сильные кон-
центрации одного и того же пахучего вещества требуют
большей величины прироста, нежели слабые, иначе говоря,
в отношении этих веществ тонкость обоняния человека скорее
большая при слабых концентрациях, нежели при сильных.
В других случаях, напротив, сильные концентрации пахучих
веществ легче различаются, нежели слабые. Так, валериано-
вая кислота характеризуется разностным порогом при боль-
шой концентрации в 45%, а при слабой концентрации —
в 38%. То же отмечается в отношении терпинеола, где раз-
ностный порог для слабых концентраций выражается в 40%,
а для больших концентраций — в 36%. В некоторых случаях
разностные пороги тождественны для слабых и больших кон-
центраций (нитробензол, пиридин, мускус и др.).
Все эти данные получены в отношении таких пахучих ве-
ществ, которые оказывают действие на обонятельные рецеп-
торы и нервы, не возбуждая специфически тройничные нервы.
Возможно установить среднюю величину прироста раздра-
жений при различении запахов в 38% как при слабых, так и
при больших концентрациях. Однако эта величина изменяется
в зависимости от характера практической деятельности чело-
века. Малые разности концентрации бензиновых паров легко
дифференцируются опытным шофером или автомехаником.
Чрезвычайной тонкости обонятельного различения достигают
работники химической и парфюмерной промышленности.
В процессе специальной тренировки по противохимической
обороне люди не только различают малые концентрации от-
равляющих веществ, но и определяют их местонахождение.
Надо, однако, иметь в виду, что пахучие вещества воздейст-
вуют не только на обонятельный рецептор, но и на кожные ре-
цепторы внутренних полостей носа, а также на окончания
тройничного нерва. Взаимодействие разнообразных раздра-
жений, возникающих при одновременном действии пахучего
вещества на все эти рецепторы, осложняет собственно обоня-
тельное ощущение данного запаха.
Сопряженные с обонянием ощущения
Для обонятельных ощущений ряда различных запахов ха-
рактерны сопряженные с запахом качества. К таким качест-
вам относятся: колющие и острые запахи, теплые или холод-
ные запахи, сладкие или кислые запахи и т. д.

Подобные осложненные ощущения запахов возникают
вследствие того, что многие из пахучих веществ действуют не
только на обонятельные рецепторы, но и на другие рецепторы
носа и глотки. При передаче вдыхаемого через нос потока
воздуха раздражаются вкусовые рецепторы глотки.
Бронштейн подчеркивает, что «обонятельные ощущения вы-
зываются главным образом высокомолекулярными и сравни-
тельно малолетучими веществами».6
Другие пахучие вещества, например алифатические жир-
ные кислоты, с небольшим числом атомов углерода вызывают
наряду с обонятельными также тактильные и вкусовые ощу-
щения. Едкий и щиплющий запах аммония ощущается тако-
вым вследствие сопряженного раздражения обонятельных и
кожно-болевых рецепторов носа. Запах ментола ощущается
холодным или свежим вследствие сопряженного раздражения
температурных рецепторов носа и т. д.
Скрамлик изучил действие 200 пахучих веществ и нашел,
что около трети из них производят подобное комплексное раз-
дражение. Так, среди ароматических алкоголей только тимол
вызывает чисто обонятельное ощущение, а другие вызывают
различные сопряженные ощущения: фенол — обонятельные и
холодовые ощущения, фенилэтиловый спирт — обонятельные
и тепловые ощущения, кирпичный спирт — обонятельные и
тактильные ощущения.
Из ароматических эфиров гавякол, креозол, эвгенол и ва-
нилин вызывают чисто обонятельные ощущения, а другие —
также и сопряженные с ними ощущения. К ним относятся
изосафрол, вызывающий обонятельно-вкусовое ощущение, са-
фрол и резорцинометиловый эфир, вызывающие обонятельные
и холодовые ощущения, фенетол, действие которого вызывает
обонятельные и тактильные ощущения. Подобные примеры
могут быть умножены. Из этого следует, что пахучие веще-
ства, т. е. химические соединения, оказывают сложное биоло-
гическое действие на совокупность различных рецепторов,
связанных с различными деятельностями организмов.
Локализация запахов веществ
В научной литературе факт сопряженных с обонянием
ощущений связывается с другим важным фактом — локали-
зацией ощущаемых запахов пахучих веществ в пространстве.
Высказывается предположение о том, что «вещества с
сильно добавочным болевым, тактильным или температур-
4 А. И. Бронштейн. Вкус и обоняние, стр. 166.

ным действием на слизистую оболочку носа вызывают локали-
зованные ощущения... Локализация чисто обонятельных
веществ, не действующих на окончание тройничного нерва,—
невозможна. Нюхая некоторые из них, не удается даже уста-
новить, попадают ли они в нос через правую или левую
ноздрю».7 Этот вывод Бронштейна совпадает с данными
Скрамлика, который установил, что локализуемые раздраже-
ния производили сопряженные с обонянием ощущения, а
чисто обонятельные ощущения сигнализировали о простран-
ственном положении раздражения (т. е. с какой стороны па-
хучее вещество возбуждает обонятельный рецептор).
Несомненно, что комплексное раздражение ряда рецепто-
ров носа облегчает возможность пространственной локализа-
ции ощущаемых запахов. Однако выводы Скрамлика и Брон-
штейна являются в такой категорической форме еще прежде-
временными. Дело в том, что и в области обоняния, так же как
в области зрения, слуха и осязания, пространственная локали-
зация раздражителя зависит от ряда факторов. Одним из них
является взаимодействие нервных процессов в обоих полуша-
риях. Такой сложный факт, каким является распознавание
местоположения раздражителя в пространстве окружающей
организм среды, не может быть результатом лишь тех про-
цессов, которые возникают в рецепторах. Сложное взаимо-
действие нервных процессов в мозговом конце данного анали-
затора определяет и функциональное состояние рецептора.
Одним из выражений взаимодействия этих процессов
является положительная индукция нервных процессов, при
которой торможение одних частей коры головного мозга вы-
зывает возбуждение других. При этом возникающий очаг воз-
буждения определяет ведущее значение той стороны тела или
его части, которая регулируется данным корковым аппаратом.
С такими фактами ведущего значения одного из глаз в бино-
кулярном зрении («ведущий глаз»), одного из ушей в бина-
уральном слухе («ведущее ухо»), одной из рук в бимануаль-
ном осязании («ведущая рука») мы уже встречались ранее.
Имеется ли в области обоняния подобного рода закономер-
ность?
Показателем образования ведущей стороны того или иного
анализатора является наличие функционального неравенства
правой и левой сторон данного рецептора. Для того чтобы
утверждать невозможность локализации чисто обонятельных
ощущений, необходимо предварительно доказать, что в подоб-
ных случаях не имело места функциональное неравенство сто-
рон у исследованных людей.
7 А. И. Бронштейн. Вкус и обоняние, стр. 165-166.

Факты показывают, что в области обоняния нельзя не счи-
таться с явлением функционального неравенства или равен-
ства в работе обеих сторон носа. Ранее указывалось также,
что имеются связи проводников от левой и правой половин
носа к обоим полушариям головного мозга. Поэтому большая
или меньшая точность работы одной из ноздрей может быть
показателем взаимодействия нервных процессов в обоих полу-
шариях. В этой связи определенный интерес приобретают
опыты с раздельным и совместным раздражением рецепторов
обеих половин носа.
Нам уже известно, что для пространственной ориентиров-
ки вообще (в зрении, слухе, осязании, кинестезии) необходима
умеренная разность сигналов, возбуждающих различные части
мозгового конца анализатора. Поэтому функциональная асим-
метрия обоняния может рассматриваться как необходимое
условие пространственно-обонятельного различения. Обоня-
тельные ощущения, возникающие при изолированном раздра-
жении одной ноздри, называются монориническими, а при раз-
дражении обеих ноздрей — дириническими. Установлено, что
диринические ощущения характеризуются большей точностью
и скоростью, нежели моноринические (односторонние). В ряде
исследований обращено внимание, однако, на то, что у мно-
гих людей обоняние неодинаково развито с обеих сторон: при
наличии ровного нормального состояния обеих сторон носа
одна из сторон оказывается более чувствительной к запахам.
Однако исследователи не ставили в связь явление функцио-
нального неравенства сторон обонятельного анализатора и
факт локализации обонятельных ощущений. Подобная связь
в действительности имеется подобно тому, как она имеется во
всех остальных парных рецепторах.
В теории обоняния факт неравенства остроты обоняния
обеих сторон носа был отмечен рядом авторов. В крупном
экспериментальном исследовании Гамаюнов установил факт
асимметрии порогов обонятельной чувствительности обеих по-
ловин носа. Им экспериментально доказано, что у взрослых
(сравнительно с детьми) острота обоняния выше в левой поло-
вине носа. Левосторонняя асимметрия остроты обоняния уста-
новлена им у 71% обследованных взрослых, у 13% — отме-
чена правосторонняя асимметрия. Лишь в 16% случаев была
отмечена симметрия, полное равенство остроты обоняния
обеих половин носа.
Эти данные особенно интересны при сопоставлении их
с данными исследования двусторонней остроты обоняния у де-
тей. По этим данным все группы распределяются приблизи-
тельно равномерно, а именно: левосторонняя асимметрия

встречается у 35% детей, правосторонняя асимметрия-
у 30%, а симметрия — у 35%.
Гамаюновым показано возрастание (вдвое) явлений асим-
метрии в обонянии у взрослых сравнительно с детьми.
Чем объясняет Гамаюнов наличие «ведущей» (левой) сто-
роны обонятельного рецептора? Тем, что причиной подобной
асимметрии является искривление носовой перегородки. Это
искривление, по Гамаюнову, обусловливает то, что в разные
половины носа попадает разное количество воздуха с паху-
чими веществами, а отсюда и разница в порогах обоняния для
разных половин носа. Искривление носовой перегородки с воз-
растом, по сводке многих исследований, возрастает в огром-
ной степени.
Гамаюнов утверждает, что у детей 5 лет прямая перегород-
ка встречается у 90%, а у взрослых людей 30—40 лет уже не
встречается вовсе. Гамаюнов однако не ставит вопроса, ка-
кова причина подобного «нормального» массового искривле-
ния носовой перегородки.
Данные показывают, что большая острота обоняния левой
половиной носа имеет место не только при искривлении носо-
вой перегородки (в 34 случаях), но и при равном строении
обеих половин носа (в 83 случаях). Правосторонняя асиммет-
рия имеет место не только при соответствующем искривлении
носовой перегородки, но и при нормальном строении носа
(в 34 случаях). Напротив, симметрия остроты обоняния встре-
чается не только при равном соотношении в строении носовой
перегородки (20 случаев).
Очевидно, что нет полного соответствия между симметрией
и асимметрией строения носовой перегородки, с одной сто-
роны, симметрией и асимметрией остроты обоняния, с другой.
В теории обоняния этому явлению сравнительной частоты
левосторонней асимметрии было дано другое объяснение
французскими исследователями Тулузом и Фашиде. Они объ-
ясняли это явление преобладанием у человека левого полу-
шария головного мозга над правым. При этом они исходили
из неверного представления о том, что чувствительные волокна
обонятельного рецептора не перекрещиваются, вследствие
чего под влиянием доминирования левого полушария левая
половина носа превосходит правую. Это предположение не-
правильно уже потому, что передняя комиссура мозга, а имен-
но ее фронтальная часть, соединяет между собой обонятель-
ные луковицы и обонятельные тракты обеих сторон.
Все это приводится нами для того, чтобы подчеркнуть не-
обходимость по-новому поставить проблему функциональной
асимметрии в обонятельном различении.8
8 См. об этом: Б. Г. Ананьев. Пространственное различение.

Взаимодействие обонятельных ощущений
Одной из особенностей обонятельных ощущений является
их временная раздельность. Ранее было подчеркнуто, что воз-
действие пахучего вещества на обонятельный анализатор
осуществляется не непрерывно, а прерывно, во время вдоха,
при котором со струей воздуха в нос поступают пары паху-
чего вещества. Отдельные обонятельные ощущения сливаются
в общий «образ» запаха благодаря последовательному взаи-
модействию (во времени) этих ощущений. Одновременное вза-
имодействие обонятельных ощущений имеет место лишь в из-
вестных условиях, когда, например, в лаборатории раздельно
раздражаются обе половины носа различными запахами.
Савельев установил, что в этих условиях возникают такие
явления, как чередование ощущений двух одновременно дей-
ствующих разных запахов, а также подавление одного запаха
другим. Так, при одновременном действии на правую и левую
ноздрю запахов камфары и мятного масла камфара тормозит
запах мятного масла, но при сочетании камфары с запахом
можжевелового масла запах камфары тормозится последним.
Подавление одного запаха другим в случае одновременного
раздражения обеих сторон носа определяется большей интен-
сивностью одного из запахов.
В том случае, если интенсивность двух действующих за-
пахов приблизительно равна, то происходит чередование обо-
нятельных ощущений попеременно — то один, то другой запах
является преобладающим (Савельев). В этом факте имеется
явление, подобное борьбе полей зрения (при одновременных
раздельных монокулярных раздражениях). Ранее было ука-
зано, что в основе борьбы полей зрения лежит взаимная ин-
дукция процессов возбуждения и торможения в коре голов-
ного мозга. Очевидно, что в основе борьбы обонятельных по-
лей лежит тот же самый механизм. Подобное явление может
возникнуть не только в специальных условиях лаборатории,
но и в реальной жизни, когда человеку приходится распозна-
вать запахи одновременно с разных сторон (слева и справа),
раздражающие обонятельный рецептор. Взаимодействие одно-
временно протекающих обонятельных ощущений чаще возни-
кает при воздействии на анализатор нескольких пахучих ве-
ществ, образующих комплексный раздражитель — смесь запа-
хов. В случае приблизительно равной концентрации запахов,
входящих в данную смесь, возникают раздельные ощущения
от каждого из них, т. е. дробный анализ совершается более
или Менее точно.
В случае большей концентрации одного из веществ в дан-
ной смеси сильный запах относительно подавляет другой, сла-

бый по интенсивности запах. Иррадиация возбуждения от бо-
лее сильного раздражителя тормозит анализ другого раздра-
жителя, входящего частью в комплексный раздражитель.
Однако путем специального упражнения человек приучает-
ся различать в смеси и ее слабые компоненты, особенно если
предварительно обоняние сенсибилизировалось по отношению
к данному запаху, когда он действовал изолированно от смеси.
Формой взаимодейстзия обонятельных ощущений является их
взаимоослабление. Установлено, что в ряде комбинаций паху-
чих веществ имеет место подобное взаимоослабление или
взаимоторможение, например, при одновременном вдыхании
запахов перуанского бальзама и йодоформа, каучука и воска
и т. д.
По аналогии с явлениями цветоощущения можно было бы
говорить в данном случае о сходстве со смешением двух до-
полнительных запахов, в результате чего смесь становится
ароматической.
Было бы, однако, неправильно думать, что взаимодействие
обонятельных ощущений во всех случаях возникает по типу
смешения запахов. Наряду со смешением запахов имеется
явление слияния, сходное уже с явлениями звука и слуха.
Сочетание двух или нескольких запахов в ряде случаев вы-
зывает ощущения качественно нового запаха, отличного от
всех составляющих смесь пахучих веществ. На подобном сме-
шении запахов основан эстетический эффект сложных пар-
фюмерных запахов — «букетов запахов». В отличие от смеше-
ния запахов, при котором взаимно нейтрализуются запахи, а
анализ отдельного запаха подчас становится невозможным,
при слиянии запахов возможно выделение отдельного запаха
из комплекса ароматического букета.
Составление ароматических букетов опытными парфюме-
рами основано на высоком развитии у них (в результате
специальной деятельности) анализа и синтеза запахов. Как и
у дегустаторов, у опытных мастеров-парфюмеров резко по-
вышается уровень различительной чувствительности, возни-
кает целая система представлений, обобщенных чувственных
впечатлений о запахах, объединяемых словом.
Большую роль в повышении различительной чувствитель-
ности играет не только накопленный опыт различения запа-
хов, но и теоретические (химико-технологические) знания
о структуре пахучих веществ и их производстве.
Поэтому для суждения о закономерностях смешения и сли-
яния запахов необходимо учитывать данные высокого разви-
тия обоняния у парфюмеров, химиков-технологов и других,
на котором с особенной ясностью сказывается взаимодействие
обеих сигнальных систем в культуре обоняния.

Кроме одновременного взаимодействия ощущений, в обо-
нянии имеет место последовательное взаимодействие ощуще-
ний, осложненное прерывным характером нюхания (при
вдохе). Последовательное (во времени) взаимодействие ощу-
щений выступает в форме сенсибилизации.
Предшествующее упражнение на анализе определенного за-
паха повышает чувствительность человека при последующем
ощущении данного запаха. Так. например, после предваритель-
ных упражнений величина порога раздражения кумарина сни-
жается на 39%, величина порога на раздражение ванилином—
на 44%, величина порога на раздражение гераниолом — на
48% и т. д. Последовательное взаимодействие однородных
ощущений выражается в очень значительном повышении чув-
ствительности к данному запаху.
Установлено вместе с тем, что сенсибилизация к данному
определенному запаху имеет и более общее значение, так как
она распространяется и на запахи, близкие по своей химиче-
ской природе (т. е. относящиеся к тому же типу химических
соединений). Так, сенсибилизация к запаху кумарина произ-
водит сдвиги и к чувствительности к сходным запахам гера-
ниола и ванилина, а сенсибилизация к запаху гераниола
повышает чувствительность к запаху кумарина (на 38%)
и т. д. Наблюдается при этом сенсибилизация к запахам дру-
гих пахучих веществ, но во много раз меньшая (например,
при сенсибилизации к запаху кумарина пороги на гераниол
снижаются на 31%, к ванилину — на 26%, а к запаху пири-
дина — лишь на 9%). Напротив, при сенсибилизации к запаху
пиридина (46% снижения порогов реакции на пиридин) сен-
сибилизация к запаху кумарина выражается лишь в 19%
и т. д.
Эти факты свидетельствуют об избирательном характере
последовательного взаимодействия обонятельных ощущений,
отражающего химическую общность запахов.
В последовательном взаимодействии ощущений скрывается
также явление контраста запахов, обусловленного не только
количественными различиями (величиной концентрации), но
и качественными отличиями пахучих веществ друг от друга
(их химической структурой). Трудность определенного реше-
ния вопроса о закономерностях контраста в обонянии связана
с очень большой сложностью вопроса о классификации запа-
хов, до настоящего времени не разрешенного в науке.9
Одной из особенностей последовательного взаимодействия
обонятельных ощущений является эмоциональное воздействие
9Специально о классификации запахов см.: Вудвортс. Экспери-
ментальная психология. М., ИЛ, 1950.

и последствия запаха, связанного с биохимическим воздейст-
вием пахучих веществ на центральную нервную систему,
а через нее — на весь организм.
Взаимодействие запахов редко оставляет человека безраз-
личным к запаховому раздражителю: запахи вызывают удо-
вольствие или неудовольствие, даже отвращение («тошнотвор-
ные» запахи), эстетическое наслаждение ароматом или защит-
ную реакцию на зловоние.
В области обоняния имеют место и следовые процессы,
особенно при последовательном взаимодействии ощущений,
а именно: так называемые последовательные образы запахов.
Установлен волнообразный характер последействия обоня-
тельных ощущений, обусловленный фазностью протекания
процессов возбуждения и торможения, их взаимной индукцией
в обонятельном анализаторе.
Основой образования обонятельных представлений яв-
ляется дифференцировка условных рефлексов на запахи и их
концентрации.

ГЛАВА XIII
ВКУСОВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Пищевой обмен и вкусовые ощущения
Вкусовые ощущения, подобно ощущениям обонятельным,
являются одним из видов хеморецепции. Раздражителями вку-
совых ощущений (сладкого, кислого, соленого, горького)
являются химические свойства потребляемых организмом
пищевых веществ окружающей среды. В этом смысле вкусо-
вые ощущения не только связаны с ощущениями обонятель-
ными, но и в большинстве случаев имеют общий с ними пред-
мет отражения.
Но если по предмету отражения (химическим свойствам
пищевых веществ) вкусовые ощущения наиболее связаны
с обонянием, то по способу отражения вкусовые ощущения
неразрывно связаны с разнообразными видами кожной чув-
ствительности (особенно тактильной и температурной), с од-
ной стороны, внутренностными ощущениями, с другой сто-
роны.
Ранее было приведено предположение Ухтомского о том,
что вкусовая рецепция является более ранним видом хеморе-
цепции, нежели обоняние, что вкусовая рецепция предшест-
вует в истории жизни возникновению обонятельной чувстви-
тельности. Вкусовому анализу пищевых веществ, прежде чем
они соприкасаются непосредственно с полостью рта и распо-
ложенным в ней вкусовым рецептором, предшествует распо-
знавание этих предметов на расстоянии по другим, невкусо-
вым признакам (запахам, видимой форме, звукам и т.д.).
Условнорефлекторные, временные связи организма с этими
непищевыми свойствами пищевых веществ оказывают решаю-
щее действие на настройку вкусовых рецепторов, на уровень
их чувствительности к основным вкусовым качествам пище-
вых веществ.

Расширение и обогащение вкуса человека объясняется
указанными ранее условнорефлекторными связями вкусового
анализатора с работой других анализаторов внешней и внут-
ренней среды под влиянием общественного производства
средств потребления и самого процесса потребления.
Изучение вкусовых ощущений было поставлено на науч-
ную основу лишь Павловым. До Павлова ни в физиологии
органов чувств, ни в психологии даже не ставился вопрос
о том, какую роль в жизнедеятельности выполняет вкус, в чем
заключается его биологическая необходимость. Поэтому в на-
учной литературе сложилась традиция истолкования вкусовой
рецепции в качестве низшего вида чувствительности, посте-
пенно отмирающего по мере биологического прогресса. Эта
ложная традиция нашла свое отражение и в практике лечеб-
ного питания и организации питания вообще, где уделялось
большое внимание питательности (калорийности пищи), но
недооценивалось значение вкусовых качеств («вкусности»)
пищи.
Сокрушительный удар по этим вредным взглядам Павлов
впервые нанес своими открытиями в области физиологии
пищеварения.
Зависимость организма от условий существования во
внешней среде раскрывается в самом коренном факте живот-
ного существования — в процессе пищеварения. В лекциях
о работе главных пищеварительных желез И. П. Павлов
писал: «Объект пищеварения — пища — находится вне тела во
внешнем мире».1 Она должна быть доставлена в организм
«целым рядом деятельностей организма», прежде чем она
будет переварена и превратится в вещество самого организма.
«Соответственно этому одновременное раздражение пищей
различных органов чувств: зрения, слуха, обоняния и вкуса,
особенно последних, так как деятельность их связана с нахож-
дением пищи поблизости или уже в сфере организма, —
является вернейшим и сильнейшим ударом по секреторным
нервам желез. Страстным инстинктом еды настойчивая и не-
устанная природа связала искание, добывание еды с началом
ее обработки в организме».2 Павлов установил исключитель-
ную роль аппетита («страстного желания еды») в общем
цикле процесса пищеварения. Так, внутренний процесс пище-
варения был поставлен Павловым в причинную зависимость
от приспособления организма к внешней среде, и процесса еды
(как начала обработки пищи в организме). К этому выводу
1 И. П. Павлов. Собр. соч., 2-е изд., т. II, кн. 2, стр. 104.
2 Там же.

Павлов пришел на основании своих, ставших всемирно извест-
ными, опытов с мнимым кормлением.
В 1889 г. Павлов (совместно с Шумовой-Симановской)
сделал собаке, уже имевшей обыкновенную желудочную фи-
стулу (по которой наружу вытекал желудочный сок), опера-
цию эзофаготомии (перерезка пищевода на шее и приживле-
ние врозь по углам раны концов его). Эта операция анатоми-
чески отделяла ротовую полость от полости желудка. После
операции такие животные кормились вкладыванием пищи
прямо в желудок. В опытах же с мнимым кормлением собаке
давали есть предлагаемую пищу, но переваривать пищу
собаке уже не приходилось, так как все съедаемое собакой
мясо выпадало обратно из верхнего конца пищевода. Этот
способ обеспечивал взаимообособление акта еды и процесса
пищеварения, а тем самым выяснение роли акта еды для
процесса пищеварения. Опыты показали, что через 5 мин
после мнимого кормления появляется совершенно чистый
желудочный сок, несмотря на отсутствие пищи в самом пище-
варительном аппарате. Павлов объяснил это удивительное
явление возбуждающим действием нервов на пищеваритель-
ные железы. При перерезке нервов вытекание желудочного
сока постепенно уменьшалось, затем прекращалось вовсе.
Установив важную роль акта еды, Павлов и его сотруд-
ники видоизменяли опыты с мнимым кормлением с целью вы-
явить особенности этого акта в зависимости от характера
пищи. Продолжительно голодавшее животное выделяет
обильное количество желудочного сока при поедании любой
пищи (мяса вареного и сырого, хлеба, вареного белка и т. д.).
Между тем собака, не голодавшая подобно первой, «будет
резко различать между перечисленными сортами еды, может
одно есть с большой жадностью, другое вяло, а то и совсем
не есть, и соответственно с этим так же резко будет колебаться
и количество и качество отделяемого сока. Чем жаднее собака
ест, тем сока выделяется больше и с гораздо большей пере-
варивающей способностью».3
Заключая характеристику явлений мнимого кормления,
Павлов писал: «.. .Мы считаем себя вправе сказать, что аппе-
тит есть первый и сильнейший раздражитель секреторных нер-
вов желудочных желез, есть то, что при мнимом кормлении
наших собак обусловливает истечение из совершенно пустого
желудка многих сотен кубических сантиметров энергичней-
шего желудочного сока. Сильный аппетит при еде — значит
обильное отделение с самого начала еды сильного сока, нет
аппетита, нет и этого начального сока; возвратить аппетит
4 Там же, стр. 103.

человеку — значит дать ему большую порцию хорошего сока
в начале еды».4
В последующих трудах по физиологии высшей нервной
деятельности Павлов открыл материальную условнорефлек-
торную природу аппетита, прежде трактовавшуюся им как
«страстное желание есть». Но уже в своих работах по физио-
логии пищеварения Павлов склонялся к трактовке аппетита
как сложного рефлекса, как сложного явления нервной дея-
тельности. В связи с этим зародившимся рефлекторным пони-
манием аппетита как избирательного отношения организма
к пище в процессе еды Павлов пришел к установлению зави-
симости аппетита от возбуждения вкусового аппарата.
«Общеизвестен факт, — писал Павлов, — что человек, сна-
чала равнодушно относящийся к обычной еде, начинает ее
есть с удовольствием, если предварительно раздразнит свой
вкус чем-нибудь резким — пикантным, как говорят». Нужно,
следовательно, «затронуть» вкусовой аппарат, привести его
в движение для того, чтобы дальше деятельность его поддер-
живалась менее сильными раздражителями. Понятно, для
человека, чувствующего голод, такие экстренные меры не
нужны, и достаточно приятного само по себе удовлетворения
голода; недаром говорится, что голод — лучший повар. Однако
и тут все дело в степени: известный вкус еды необходим для
всех людей и даже для животных. «... Таким образом, присут-
ствие в еде известных вкусовых веществ является общей по-
требностью, хотя, конечно, в частности, вкусы представ-
ляются крайне различными у различных людей»5 (курсив
наш. — Б. А.).
Таким образом, столь важный для пищеварения аппетит
связан с возбуждением вкусового аппарата, которое имеет
место в акте еды. Павлов отмечал, что горькие, кислые, слад-
кие, соленые вкусовые качества пищевых веществ выполняют
разную биологическую роль в образовании аппетита и про-
текании процесса пищеварения.
Вкусовой анализ пищевых веществ является, следователь-
но, исходным моментом аппетита и всего процесса пищеваре-
ния. В этом заключается исключительно важная биологиче-
ская роль вкуса. О важности этой роли можно судить и по
тому, где нарушается нормальное состояние пищеварения,
а с ними — аппетита и вкусовой чувствительности.
«Человек, страдающий расстройством пищеварения,—
писал Павлов, — вместе с тем представляет случай притуп-
лённого вкуса или известного вкусового индифферентизма.
4 И. П. Павлов. Собр. соч., 2-е изд., т. II, кн. 2, стр. 105.
5 Там же, стр. 177.

Обыкновенная еда, приятная другим и ему в здоровом состоя-
нии, теперь оказывается безвкусной и не только не возбуж-
дающей желания есть, а скорее вызывающей отвращение;
у человека как бы исчезает или извращается мир вкусовых
ощущений. Требуется энергичный удар по вкусовому аппарату
для того, чтобы могли ожить сильные и нормальные вкусо-
вые ощущения».6
Итак, можно сказать, что только со времени классических
лекций Павлова по физиологии главнейших пищеваритель-
ных желез выяснилось биологическое значение вкусовых ощу-
щений для нормального осуществления человеческой жизни,
поскольку деятельность вкусового аппарата является источни-
ком аппетита, а аппетит — началом нормального процесса пи-
щеварения. Но этим еще не исчерпывается биологическая
природа вкуса. Дело в том, что вкусовой анализатор, тесно
связанный с работой других анализаторов в общей системе
корковой деятельности, выполняет важную роль в пищевом
обмене организма с окружающей средой. Проблеме пищевого
обмена и его нервной условнорефлекторной регуляции Павлов
уделил исключительное внимание. Характерно, что знамени-
тую нобелевскую речь (12 декабря 1904 г.) он начал с харак-
теристики значения пищевого обмена в жизни человека.
«Недаром над всеми явлениями человеческой жизни, —
говорил Павлов, — господствует забота о насущном хлебе.
Он представляет ту древнейшую связь, которая соединяет
все живые существа, в том числе и человека, со всей остальной
окружающей их природой. Пища, которая попадает в орга-
низм и здесь изменяется, распадается, вступает в новые ком-
бинации и вновь распадается, олицетворяет собой жизненный
процесс во всем его объеме.. .»7
В этой речи Павлов вновь подчеркнул, что «одна и та же
пища действует совершенно различно как раздражитель
желез в зависимости от того, съедена ли она животным
с жадностью или животное съело ее неохотно, по приказу.
Постоянное явление вообще следующее: каждая пища, съеден-
ная собакой при этом опыте, лишь действует как сильный
раздражитель, когда она ей по вкусу».8
В процессе нервной регуляции пищевого обмена у высших
животных вовлекаются, помимо вкусового аппарата, и многие
другие анализаторы. В нобелевской речи Павлова уже ясно
сформулировано положение о том, что «каждая подробность
окружающих предметов является новым раздражителем».9
6 Там же, стр. 183.
7 Там же, стр. 347.
8 Там же, стр. 360.
9 Там же, стр. 363.

Эти действующие на расстоянии раздражители вызывают
условные рефлексы, возникающие на основе безусловных
пищевых рефлексов.
Важно, однако, иметь в виду, что «в основе каждого услов-
ного рефлекса, т. е. раздражение сигнальными признаками
объекта, лежит безусловный рефлекс, т. е. раздражение при
помощи существенных признаков объекта 10 (курсив наш. —
Б. А.). Этими существенными признаками предмета в про-
цессе пищевого обмена являются питательные и вкусовые
качества пищевых веществ, которые сигнализируются живот-
ному организму и человеку множеством физических (цвет,
звук, форма и т. д.) и химических (запах) признаков, дейст-
вующих на расстоянии. Как подчеркивал Павлов, а затем
Быков, безусловные и условные рефлексы настолько взаимо-
проникают друг друга, что их невозможно обособить и проти-
вопоставить. Взаимодействие постоянных и временных связей
организма в процессе пищевого обмена определяет развитие
вкусового аппарата.
Следовательно, биологическая природа вкуса заключается
не только в том, что вкусовые ощущения являются источником
аппетита, но и в том, что они составляют важный момент
пищевого обмена организма с внешней средой.
Недооценка роли функций вкусового анализатора в жизне-
деятельности человека противоречит не только павловскому
пониманию корковой регуляции пищеварения, но и общебио-
логической теории Павлова. Для наших целей здесь особенно
важно подчеркнуть положение этой теории о смене постоян-
ных связей на временные в биологической эволюции пищевого
обмена, а также положение о том, что временные связи явля-
ются связями с отдаленными, действующими на расстоянии
признаками пищевых веществ.
Биологическая эволюция пищевого обмена определила
собой и качественное изменение деятельности вкусового аппа-
рата.
Благодаря комплексному действию всех качеств пищевых
веществ (предметов внешнего мира, являющихся предметами
потребления) работа вкусового анализатора человека связы-
вается со многими, если не со всеми анализаторами внешней
и внутренней среды. Общественная жизнь людей и производ-
ство средств потребления создали новые условия для пище-
вого обмена, а вместе с тем многообразного и своеобразного
развития вкусовой чувствительности человека.
Вкусовые ощущения являются существенным моментом
корковой регуляции внутренней среды организма, они явля-
ются важным показателем здоровья человека. При различных
10 И. П. Павлов. Собр. соч., 2-е изд., т. II, кн. 2, стр. 365.

заболеваниях пищеварительного, дыхательного и других аппа-
ратов внутренней среды человека так или иначе поражается и
вкусовая чувствительность человека.
Поэтому вкусовые ощущения являются не только отраже-
нием определенных химических свойств пищевых веществ, но
и состояний внутренней среды организма.
Химическая структура вкусовых веществ и вкусовые
ощущения
Вкусовые ощущения отражают природу пищевых объектов,
которые их вызывают при действии на вкусовой анализатор.
Материальная причина вкусовых ощущений подобно обоня-
тельным лежит в определенной химической структуре внеш-
них тел, воздействующих на вкусовые рецепторы .
Подобно запахам, вкусовые раздражители являются инди-
видуальными свойствами химических соединений.
До настоящего времени еще недостаточно изучена причин-
ная зависимость всех вкусовых ощущений и их взаимодейст-
вие от различной химической структуры вкусовых веществ. Но
в отношении некоторых вкусовых веществ и ощущений уже
установлена однозначная связь.11 Например, установлено
точно, что дизассоциированные неорганические и органические
кислоты и кислые соли обладают кислым вкусом, а глюкоза,
сахароза, галактоза, молочный сахар — сладким вкусом.
Бронштейн выделяет группу веществ, схожих между собой по
строению и вкусу, к которой он относит некоторые из оптиче-
ских изомеров. Одинаковым сладким вкусом обладают d- и
l -аланин; горьким вкусом обладают о-, m- и р-нитрокорич-
ные кислоты и т. д. Многие гомологи имеют сходный вкус
(горькими являются формамид, ацетамид, пропионамид).
Введение галоидов в соединение алифатического ряда придает
этим соединениям сладкий вкус (например, хлороформ). При-
соединение нитрильной группы может быть связано с появле-
нием горького вкуса независимо от присоединения ее к кисло-
роду, азоту или углероду и т. д.
Но известны не только однозначные связи между химиче-
ской структурой веществ и вкусовыми ощущениями. В отноше-
нии многих веществ и вкусовых ощущений, напротив, установ-
лено, что разными вкусами могут обладать группы веществ,
родственных по своему химическому строению, или, напротив,
сходным вкусом могут обладать вещества разной химической
структуры.
По отношению ко многим соединениям можно сказать, что
11 См. подробнее о химической структуре вкусовых веществ у
А. И. Бронштейна «Вкус и обоняние» (гл. III).

однозначная зависимость вкусовых ощущений от их структуры
еще не установлена вследствие малой изученности их
действия на организм в определенных условиях. Но отсутствие
однозначных связей еще не означает отсутствия сложных, мно-
гозначных причинных зависимостей вкусовых ощущений от
природы химических соединений.
Сама по себе взятая группа тех или иных веществ может
и не обладать сходным вкусом, но присоединение ее к опреде-
ленным химическим соединениям может вызвать определен-
ные вкусовые ощущения. Кроме того, родственные по химиче-
скому строению группы веществ, обладающие разным вкусом,
представляют собой не случайный, а закономерно изменяю-
щийся ряд сложных явлений, сопровождающихся постепенным
изменением вкусовых качеств. Остановимся на примере, ти-
пичном для группы сходных по химическому строению, но раз-
личных по вкусу веществ, которыми Бронштейн считает вкус
стереоизомеров, например аминокислот. Бронштейн указы-
вает, что d-валин имеет слабый горьковато-сладкий вкус; l -ва-
лин и d-лейцин обладают отчетливо сладким вкусом, в то время
как l-лейцин горьковат, а l-аспарагин безвкусен. Нетрудно
заметить на этом примере, что имеется определенная законо-
мерность в изменении вкусовых качеств этих различных ами-
нокислот. Изменения колеблются от сладкого к горькому
вкусу, но отнюдь не к любому другому вкусовому качеству.
Установлено, что в восходящих гомологических рядах вкус
соединений вообще изменяется от сладкого к горькому,
а в конце концов вкус исчезает с уменьшением растворимости
соединений. Сложный характер зависимостей вкусовых ощу-
щений от структуры химических соединений определяется мно-
гими причинами. Имеет значение характер цепей (связей)
в химических соединениях. Разветвленность цепей уменьшает
сладкий вкус и усиливает горький вкус. Важное значение
имеет положение в бензольном кольце. Сходным вкусом обла-
дают о- и р-изомеры, а m-изомеры имеют отличный от
них вкус. Установлено, что вообще вкус определяется не толь-
ко наличием определенных химических групп, но и их про-
странственным расположением в химическом соединении.
Имеет значение количество групп в молекуле. Наличие трех
нитрогрупп в молекуле придает веществу отчетливый горький
вкус, уменьшение числа нитрогрупп до двух в молекуле ослаб-
ляет горький вкус, а наличие одной нитрогруппы в молекуле
придает веществу уже сладкий вкус. Имеет значение и вели-
чина самой молекулы. Более отчетливый вкус приобретает
вещество при вхождении некоторых групп в малые молекулы.
В составе больших молекул влияние группы на образование
вкусовых качеств сказывается не так отчетливо.

Тяжелые катионы и анионы обладают преимущественно
горьким вкусом; соли с небольшим или средним молекуляр-
ным весом имеют соленый вкус, а соли с большим атомным
весом — горький и т. д.
Можно поэтому считать, что вкусовые качества химиче-
ских соединений определяются совокупностью многих условий,
определяющих характер химических соединений. Важно отме-
тить, что качество сложных химических реакций как особен-
ной формы движения материи составляет «природу начал»
вкусовых ощущений. Эта (химическая) форма движения ма-
терии имеет место и при взаимодействии вкусового рецептора
как органа животного тела с той или иной химической струк-
турой вкусового вещества. Установлено, что выделяемая при
раздражении ротовой полости слюна оказывает химическое
влияние на находящееся во рту вещество, т. е. химическая ре-
акция развивается и в самом вкусовом рецепторе. Лишь бла-
годаря этому дальнейшему развитию химических реакций во
вкусовом рецепторе энергия внешнего раздражения превра-
щается в нервный процесс. Важными условиями этого превра-
щения являются такие физические свойства вещества и орга-
низма, их обрабатывающего, какими являются растворимость
и поглощение (адсорбция).
Вкусовые вещества оказывают свое воздействие на вкусо-
вой рецептор только в том случае, если они растворены или.
растворимы в воде. Слюна является основным растворителем
сухих веществ, раздражающих полость рта, способствуя воз-
буждению вкусовых рецепторов. Воздействие на полость рта
едких кислот или щелочей понижает концентрацию их раство-
ров и уменьшает степень их действия на рецепторы.
Поглощение вкусового вещества вкусовыми рецепторами
имеет весьма важное значение. Особое значение в этом погло-
щении имеет различная проницаемость поверхности клеток
вкусовых рецепторов, а также внутриклеточная жидкость.
Имеет место также образование разности потенциалов между
протоплазмой клеток и окружающей средой.
Основой возбуждения вкусового анализатора определен-
ными веществами являются физико-химические процессы, про-
исходящие в самом организме под влиянием физико-химиче-
ских воздействий внешней среды.
Изменения внутренней среды организма и вкусовые
ощущения
Потребление веществ в процессе еды изменяет состояние
внутренней среды организма. Непосредственно изменяется
состояние пищеварительного аппарата, представляющего

«сложную систему органов и функций. Процесс еды «переводит
значительную часть принятой пищи в растворимое или полу-
жидкое состояние, чем дается возможность проявиться хими-
ческим свойствам пищевой массы»12 (курсив наш.—Б. А.).
Как на это указывал Павлов, деятельность пищеварительных
желез видоизменяется и направляется сообразно свойствам
выделенных пищевых веществ. Это положение можно пока-
зать на примере работы поджелудочной железы. Для каждого
сорта пищи (мясной, хлебной, молочной и т. д.) установлено
своеобразное количество выделяемого этой железой сока. За-
кономерно связывается с характером введенной пищи отноше-
ние ферментов сока. Павлов писал, что «для каждой еды свой
сок по ферментам: по белковому ферменту самый сильный —
молочный сок, затем идут хлебный и мясной; по крахмаль-
ному— самый сильный хлебный и очень сильный — молочный,
мясной занимает среднее положение. В последних случаях
приспособление очевидно без дальнейших расследований; для
еды с крахмалом усилен крахмальный фермент, для еды с жи-
ром— жировой фермент».13 Все пищеварительные железы
приспособляются в своей деятельности к химическому составу
пищи. Ведущую роль в этом приспособлении играет условно-
рефлекторная деятельность коры головного мозга. Выделения
пищеварительных желез влияют на химический состав крови,
а также на обмен веществ между тканями и органами тела и
т. д. Происходящие во внутренней среде изменения являются
раздражителями многочисленных и разнообразных рецепто-
ров, расположенных на внутренней поверхности всех внутрен-
них органов, в том числе и пищеварительных.
Вкусовые ощущения всегда зависят от общего состояния
голодания или сытости, изменяясь соответственно этому со-
стоянию. Еще в работах по физиологии пищеварения Павлов
отмечал, что в состоянии голода животное значительно мень-
ше проявляет избирательную реакцию в отношении пищевых
веществ, нежели в состоянии относительной сытости. Возбуди-
мость вкусовых рецепторов протекает в особенных условиях
при переходе от голодного состояния к сытому и наоборот.
Это положение в отношении человека экспериментально
установил в нашей лаборатории Гусев. Он обнаружил повы-
шение чувствительности к сладкому с ростом голодания. Име-
ющие место при голодании изменения углеводного обмена
определяют эти изменения чувствительности к сладкому. Име-
ются некоторые изменения в чувствительности к соленому,
когда обнаруживаются определенные сдвиги в минеральном
12И. П. Павлов. Собр. соч., 2-е изд., т. III, кн. 2, стр. 172.
13 Там же, стр. 60.

обмене внутри организма (в связи с недостатком или избыт-
ком солей в организме). Чувствительность к горькому и ки-
слому существенно не изменяется при кратковременном голо-
дании.
Из опыта Гусева следует, что вкусовой анализатор отра-
жает общее состояние внутренней среды в ее нормальных ко-
лебаниях от сытости к голоданию, от голодания к сытости.
Особенно резко сказывается зависимость состояния вкусо-
вого анализатора от внутренней среды (через интероцептор
в кору головного мозга) при нарушениях нормального хода
пищеварения и других процессов во внутренней среде. Гусев
установил резкие нарушения вкусовых ощущений при заболе-
вании язвой двенадцатиперстной кишки, причем ранние и
поздние стадии этого заболевания характеризуются различ-
ными сдвигами вкусовой чувствительности, особенно к ки-
слому и горькому вкусам. В научной литературе описаны слу-
чаи снижения чувствительности к сладкому при диабете (са-
харной болезни). Разнообразные нарушения вкуса обнару-
жены при туберкулезе легких, верхних дыхательных путей и
языка. В этих случаях нередко наблюдается извращение вку-
совых ощущений (например, раствор сладкого вещества ощу-
щается кислым или соленым). При заболевании печени, почек,
различных желез внутренней секреции отмечены различные
нарушения вкусовых ощущений. Изменения в процессе забо-
левания отражаются на сдвигах вкусовой чувствительности
этих больных. При излечении больных от язвенной болезни,
туберкулеза и других вкусовая чувствительность нормали-
зируется.
Все эти факты свидетельствуют о том, что вкусовые ощу-
щения отражают не только определенные химические свойства
потребляемых веществ, но и общее состояние внутренней
среды организма. Иначе говоря, вкусовые ощущения довольно
тонко отражают взаимодействие внешней и внутренней среды
организма. В связи с этим особенно важно выяснить меха-
низмы, которые связывают вкусовые ощущения с ощущени-
ями внутренностными. Эти механизмы заключены в функциях
вкусового анализатора и его взаимодействии с анализаторами
внутренней среды организма.
Вкусовые рецепторы
Органы вкуса человека (густорецепторы) расположены
в полости рта, где «у входа в кишечную трубку они обследуют
качество пищи. Подобное расположение типично лишь для
млекопитающих, которые являются единственными позвоноч-

ными, разжевывающими пищу».14 Развитие ротовой полости
тесно связано с общей эволюцией приспособления животных
организмов к среде, особенно их пищеварительного тракта.
Пищеварительную трубку разделяют на три отдела: вводный
отдел, в котором происходит захват, пережевывание и продви-
жение пищи внутрь организма, средний отдел, где пища хими-
чески перерабатывается и всасывается, и выводной отдел,
удаляющий отбросы пищеварения наружу. Вводный отдел
состоит именно из рта и его вспомогательных органов, глотки
и пищевода. Расположенные преимущественно на спинке язы-
ка, органы вкуса тесно связаны с процессами, происходящими
в ротовой полости вообще. Они производят первичный анализ
вкусовых веществ, но вместе с тем анализ и тех процессов, ко-
торые происходят в ротовой полости в связи с захватыванием,
пережевыванием и продвижением пищи в глотку и пищевод.
Вкусовой анализатор является химическим анализатором по-
тому, что он отражает химическую природу вкусовых веществ.
Но он же является анализатором «ротовым», поскольку отра-
жает изменение функционального состояния ротовой полости
в процессе потребления. Ротовая полость состоит из ряда вза-
имосвязанных органов. К ним относится ротовая щель, огра-
ниченная подвижными участками кожи, выстланными изнутри
слизистой оболочкой (губами). Ранее было указано, что губы
характеризуются высокой тактильной и температурной чувст-
вительностью, что имеет большое приспособительное значение
для процесса потребления. В толще губ находится круговая
мышца рта, рефлекторно суживающая рот, а также выпячи-
вающая губы наружу. За ротовой щелью начинается ротовая
полость, с боков ограниченная щеками, а изнутри и сзади —
зубами и деснами. Дно ротовой полости выстлано слизистой
оболочкой, которая переходит на нижнюю поверхность языка,
образуя складку, т. е. уздечку языка. Дно ротовой полости
занимает язык, на спинке которого расположены в числе раз-
нообразных других рецепторов (кожно-механических, темпера-
турных, болевых, кинестетических) специальные органы
вкуса.
Чрезвычайную роль в общей системе деятельности органов
ротовой полости играют слюнные железы и различные мышцы.
В ротовой полости человека имеются три пары основных слюн-
ных желез. Первая из пар слюнных желез находится у углов
челюсти, вблизи верхних коренных зубов. Эти железы выде-
ляют слюну через протоки на внутренних поверхностях обеих
щек. Подъязычные и подчелюстные слюнные железы выде-
ляют слюну через общий проток, находящийся под языком.
14 М. А. Гремяцкий. Анатомия человека, стр. 529.

Слюнные железы отличаются друг от друга не только распо-
ложением, но и различным составом слюны: жидкая слюна
околоушных желез содержит в себе много ферментов, слюна
же двух других пар желез является вязкой. Многие другие
мелкие слюнные железы находятся в корнях языка, передней
поверхности мягкого нёба, в самом языке.
Общая нервная регуляция слюнных желез обеспечивает
приспособление их к составу раздражающих ротовую полость
веществ. Общая закономерность, установленная Павловым,
заключается в том, что количество слюны увеличивается при
сухой пище, уменьшается при пище жидкой. Чем больше воды
в данном пищевом продукте, тем меньше выделяется слюны,
которая необходима именно для растворения попадающей
в рот пищи. Эти приспособительные реакции .слюнных желез
являются типичными безусловными рефлексами, при раздра-
жении полости рта безусловными пищевыми раздражителями.
Но еще в своих классических работах по физиологии глав-
ных пищеварительных желез Павлов установил, что подобные
приспособления имеют место и при действии вида пищи, а так-
же любого внешнего сигнала, так или иначе связывающегося
с пищевым объектом. Слюноотделение при действии этих
условных раздражителей носит строго закономерный харак-
тер, точно соответствующий составу той пищи, которая сигна-
лизируется связанными с нею условными раздражителями.
У человека наиболее обобщенным условным сигналом, вызы-
вающим деятельность слюнных желез, является слово, обозна-
чающее пищу, или действие с нею. Посредством механизма
временных связей в рефлекторной деятельности больших по-
лушарий работа слюнных желез связывается с любыми внеш-
ними раздражителями, имеющими то или иное отношение
к пищевому обмену. Безусловные и условные рефлексы слюн-
ных желез играют исключительную роль в возбуждении вкусо-
вых рецепторов. Благодаря деятельности этих желез происхо-
дит растворение раздражающих ротовую полость веществ, что
является важнейшим условием их действия на вкусовые ре-
цепторы.
Понижение концентрации растворов едких кислот или ще-
лочей происходит благодаря интенсивно выделяющейся при
этом слюне. Многообразие вкусовых ощущений при последова-
тельной смене вкусовых раздражений происходит благодаря
смыванию слюной остатков ранее воздействовавших пищевых
веществ и т. д.
Рефлекторный механизм деятельности слюнных желез и
различная физико-химическая природа выделяемых слюнными
железами секретов составляют поэтому одно из важнейших
условий возбуждения вкусовых рецепторов.

Другим важнейшим условием является рефлекторная дея-
тельность самого языка, а именно его движения. Известно, что
чрезвычайная подвижность языка человека весьма сущест-
венна для артикуляции многих согласных звуков. Не менее
важна эта подвижность языка при захватывании, удержива-
нии и размельчении твердой пищи и поглощении жидкой
пищи. Область распространения
по вкусовым рецепторам раство-
ряемой или растворенной пищи во
многом зависит от движений язы-
ка, т. е. перемещения пищи в
полости рта. От этих движений
зависит также и масса раздра-
жений, возбуждающих вкусовые
рецепторы. Следовательно, пло-
щадь и сила раздражения вкусо-
вых рецепторов во многом зависят
от рефлекторных движений язы-
ка. Как показывают исследова-
ния, движения языка способ-
ствуют более отчетливому и точ-
ному распознаванию ощущаемых
вкусовых веществ. Дело в том,
что вкусовые рецепторы располо-
жены неравномерно по всей
поверхности спинки языка. Боль-
шинство из них находится в склад-
ках слизистой оболочки (желоб-
ков и борозд), куда вкусовые ве-
щества попадают благодаря свое-
образному размазыванию пищи
по всей поверхности языка посредством его движений. Подоб-
но движению глазных мышц или акту принюхивания в про-
цессе обоняния, движения языка обеспечивают активность
вкусовых ощущений.
Совокупность слюнных и двигательных рефлексов состав-
ляет условия деятельности самих вкусовых рецепторов при
раздражении их химическими свойствами тех или иных вкусо-
вых веществ. Основная масса вкусовых рецепторов располо-
жена на поверхности языка. Но есть основание полагать, что
вкусовые рецепторы расположены и на других участках сли-
зистой оболочки полости рта. Об этом говорит факт сохра-
нения вкусовой чувствительности к основным вкусовым раз-
дражителям у больных Склифосовского, который произвел
операцию полного иссечения языка у этих больных, страдаю-
щих раком языка.
Рис. 26. Вкусовая почка.
l — опорная клетка; 2 — вкусовая
клетка; 3 — вкусовая пора; 4 — нерв-
ные волокна; 5 — базальная клетка.

Вкусовые рецепторы носят название вкусовых почек, в ко-
торых содержатся вкусовые чувствительные клетки (от. 2 до
6 в каждой вкусовой почке). Общее число вкусовых почек у че-
ловека около 2000, главная масса которых расположена во
вкусовых сосочках языка, а отдельные группы их встречаются
на различных участках слизистой оболочки ротовой полости.
Вкусовая почка состоит из вкусовой коры, опорной клетки,,
вкусовых клеток, базальной клетки и нервных волокон (см..
рис. 26).
Вкусовые сосочки, в которых расположены вкусовые почки,
имеются трех видов: грибовидные, желобовидные и листовид-
ные (см. рис. 27).
Наиболее часто встречаются вкусовые почки, расположен-
ные на желобовидных сосочках.
Вкусовые сосочки расположены неравномерно по слизистой-
оболочке спинки языка. Они группируются на кончике языка,
боковых поверхностях, а также в задней половине спинки
языка.
Есть основание полагать, что вкусовые почки специализи-
рованы, т. е. приспособлены к реакциям на различные вкусо-
вые качества: сладкое, соленое, кислое, горькое. Поэтому не-
равномерность расположения в слизистой оболочке спинки
языка вкусовых сосочков имеет значение и для понимания из-
бирательного характера взаимодействия вкусовых почек и
вкусовых веществ. Первоначально полагали, что существуют
точно отграниченные вкусовые области на языке. Для слад-
кого вкуса такой областью намечался кончик языка, для кис-
лого— край языка, а для горького — основание языка. После-
дующие исследования обнаружили значительно большую
сложность пространственного расположения специальных вку-
совых рецепторов. Серией исследований Киселева было уста-
новлено, что наиболее чувствительным к горьким веществам
является задняя половина спинки языка. Но эта же область
оказывается более чувствительной к остальным вкусовым ве-
Рис. 27. Вкусовые сосочки.
l — грибовидные; 2 — желобовидные; 3 — листовидные.

ществам, хотя и не в такой степени. Высокой чувствитель-
ностью к сладким веществам обладает кончик языка, который,
впрочем, является и областью высокой чувствительности к со-
леному. Большая концентрация рецепторов кислого вкуса об-
наружена на краях языка, где, впрочем, обнаружена чувстви-
тельность к горькому, соленому, в меньшей степени — слад-
кому (см. рис. 28).
Вкусовой рецептор как целое состоит из множества частич-
ных вкусовых аппаратов, которые обладают как общими свой-
ствами, так и специальными свойствами избирательной реак-
ции на определенное вкусовое вещество (сладкое или горькое,
кислое или соленое).
Следует указать на одно, представляющее несомненный
интерес обстоятельство в пространственной локализации вкусо-
вых рецепторов. Несмотря на то, что язык не является пар-
ным органом, явственно обнаруживается неравенство правой
й левой сторон языка в расположении вкусовых сосочков. Сле-
Рис. 28. «Карта языка» (по Киселеву).
Густотой расположения точек обозначена степень
чувствительности данного участка языка к дан-
ному виду вкусовых раздражений.

довательно, и в области вкуса обнаруживается функциональ-
ное неравенство (асимметрия), типичное для парных органов
чувств. Вкусовые сосочки, по данным русского исследователя
Шрейбера, неравномерно расположены на правой и левой по-
ловинах языка, причем на левой половине их обнаружено не-
сколько больше.
Во вкусовых рецепторах, раздражаемых растворенными
вкусовыми веществами, возникает возбуждение, импульсы ко-
торого передаются по вкусовым нервам в мозговой конец ана-
лизатора.
Вкусовые нервы
Вкусовые почки соединены с волокнами чувствительных
нервов, часть из которых проникает внутрь почек, а часть
оканчивается в окружающих почки тканях.
Из большого числа разнообразных чувствительных воло-
кон, идущих из лицевого (VII), языкоглоточного (IX) и блуж-
дающего (X) нервов, наиболее связаны с вкусовыми рецеп-
торами волокна лицевого и языкоглоточного нервов. С перед-
них двух третей языка периферический неврон вкусовой чув-
ствительности проходит путь первоначально в составе лице-
вого нерва, от которого затем часть волокон отделяется, обра-
зуя барабанную струну. В последнее время Агеевой-Майко-
вой доказано, что вкусовые волокна идут в составе барабан-
ной струны.
Вкусовые почки, расположенные в последней (задней)
трети языка, по всей вероятности, связаны с другими нервами,
а именно: языкоглоточными, а также имеющими зависимость
вкусовых почек от языкоглоточных нервов. Эта зависимость
была доказана тем, что после перерезки у животных языко-
глоточных нервов вкусовые почки перерождаются.
Вкусовые волокна, находящиеся в составе барабанной
струны, проходят через полость среднего уха, присоединяются
к лицевому нерву и доходят до коленчатого узла, где нахо-
дятся первые центральные (мозговые) вкусовые невроны. От
них отходят нейриты, вступающие в составе лицевого нерва
в продолговатый нерв. Вкусовые волокна языкоглоточного
нерва проходят другой путь; первые центральные невроны их
помещаются в каменистом узле, нейриты которых также всту-
пают в продолговатый мозг. Клеточные тела вкусовой части
волокон блуждающего нерва помещаются в узловатом узле,
от которого нейриты направляются в продолговатый мозг. Та-
ким образом, пути всех вкусовых волокон сходятся в продол-
говатом мозгу. Отсюда они направляются ко дну четвертого
желудочка, где достигают вторичных вкусовых невронов. За-

вершается путь вкусовых нервов в третьих вкусовых невронах,
расположенных в коре больших полушарий головного мозга.
Импульсы возбуждения множества вкусовых рецепторов
проходят весь этот сложный путь до мозгового конца вкусо-
вого анализатора, сигнализируя о качестве и интенсивности
вкусового раздражения. Имеются некоторые электрофизиоло-
гические данные о характере и скорости проведения нервных
импульсов по вкусовым волокнам языкоглоточного нерва и ба-
рабанной струны.
Сахиулина показала, что при смазывании языка раство-
ром в веточках языкоглоточного нерва, отходящего от языка,
возникают ритмически повторяющиеся (через 2—3 сек) им-
пульсы различной длительности (от 0,2 до 1,2 сек).
Электрофизиологические данные Пфаффмана показали,
что наибольшее число импульсов при раздражении раствором
поваренной соли возникало в тех случаях, когда раздража-
лись кончик или боковые части языка. Наибольшее число им-
пульсов во вкусовых нервах при действии горьких веществ на
язык животного возникало в тех случаях, когда раздражался
корень языка.
Эти данные показывают избирательную связь вкусовых во-
локон со специфическими вкусовыми рецепторами. Пфаффма-
ном было обнаружено, что в составе барабанной струны име-
ются волокна: 1) проводящие импульсы только при раздра-
жении языка кислотами, 2) проводящие импульсы при раздра-
жении языка кислотами и солями, 3) проводящие импульсы
при действии на язык кислот и хинина.
Таким образом, можно считать, что в кору головного мозга
проводятся различные импульсы возбуждения, отвечающие
химической природе тех раздражений, которые воздействуют
на вкусовые рецепторы.
Мозговой конец вкусового анализатора
Мозговой конец вкусового анализатора состоит из ядер-
ных и рассеянных по коре клеток. Существовавшее до класси-
ческих исследований Павлова представление об узкой локали-
зации в коре головного мозга вкусовых ощущений оказалось
также несостоятельным, как и представление о корковых цент-
рах ощущений вообще. Ранее было указано, что корковый ана-
лиз импульсов от органов чувств производится не только той
областью, куда непосредственно входит соответствующий чув-
ствительный нерв (ядро анализатора), но и рассеянными по
большой территории коры головного мозга клетками.
В отношении проекции вкусовых раздражений в коре го-

ловного мозга это положение подтвердилось полностью при
применении метода условных рефлексов Тихомировым из ла-
боратории Павлова.
Имеются клиническое и физиологическое основания пред-
полагать, что ядро вкусового анализатора находится в обла-
сти «морского коня» головного мозга, непосредственно вблизи
ядерных элементов обонятельного анализатора. Имеются дан-
ные о корковом представительстве вкуса в нижнем отделе пе-
редней и задней центральных извилин. При поражении в пра-
вом или левом полушарии имеют место расстройства чувстви-
тельности (вплоть до полной потери вкуса) на противополож-
ной стороне языка, что свидетельствует о перекрестке чувст-
вительных нервов, связывающих периферический и мозговой
концы вкусового анализатора.
Сопоставление данных о корковой проекции вкусовых раз-
дражений в области морского коня, с одной стороны, в области
нижнего отдела передней и задней центральных извилин-
с другой, позволяет думать, что эта проекция осуществляется
системой разнообразных ядерных и рассеянных по большой
области коры клеток мозгового конца вкусового анализатора.
Поражение вкусовых нервов, а особенно мозгового конца вку-
сового анализатора ведет к потере вкусовой чувствительности
(агейзии), несмотря на сохранность вкусовых рецепторов. При
некоторых заболеваниях коры головного мозга имеет место
патологическое повышение вкусовой чувствительности (гипер-
гейзии) или извращение вкуса. Известны случаи вкусовых
галлюцинаций при некоторых общих системных расстройст-
вах условнорефлекторной деятельности. Зависимость вкусо-
вых рецепторов от функционального состояния коры головного
мозга объективно, методом условных сосудистых рефлексов,
установлена Суворовым в лаборатории Быкова.
При раздражении ротовой полости человека раствором лю-
бого вкусового вещества (сладкого, горького, кислого, соле-
ного) первоначально отмечалась недифференцированная сосу-
дистая реакция, а именно: на любое вкусовое ощущение со-
суды отвечали сужением. После многократных вливаний раз-
личных растворов сосудистые реакции специализировались.
Раздражение ротовой полости сладкими веществами вызывало
расширение сосудов, в то время когда кислые вещества вызы-
вали однотипную реакцию сужения сосудов. Некоторая
общность в реакциях сосудов обнаруживалась в первую фазу
раздражения горькими и солеными растворами; в этих слу-
чаях первоначально имелись сосудосуживающие реакции. Но
в последующих фазах реакции на горькое характеризуются
возвратом сосудов к исходному состоянию, а на соленое —
последующим расширением сосудов.

Суворов сочетал световые сигналы с вливанием в рот раз-
личных вкусовых веществ, вырабатывая различные условно-
сосудистые рефлексы. Он пришел к выводу, что «у каждого
человека можно выработать 4 различных сосудистых услов-
ных рефлекса соответственно каждому виду вкусового ощу-
щения».15
Серьезным доказательством исключительного влияния об-
щего состояния коры головного мозга на деятельность вкусо-
вого анализатора человека являются клинические данные
о расстройствах вкуса при различных заболеваниях головного
мозга.
При заболеваниях головного мозга нарушается нормаль-
ная условнорёфлекторная деятельность, работа обеих сигналь-
ных систем или особенно их взаимодействие.
С этим связаны расстройства работы разных анализато-
ров, в том числе и вкусового.
Проникающие ранения головного мозга, как показал Моз-
жухин на большом госпитальном материале, характеризуются
тем или иным нарушением вкусовых ощущений (сладкого, со-
леного, горького, кислого) при поражении всех областей коры.
Большое число раненых и больных вовсе не было в состоянии
определить вкусовое качество даже при больших концентра-
циях вещества. Наиболее трудной задача распознавания
вкусового вещества была для лобных больных (69 случаев),
затем больных с теменной травмой (48 случаев), затылочной
(45 случаев), височной (42 случая).
Эти данные свидетельствуют как о системном механизме,
обусловливающем вкусовой анализатор, так и о распростране-
нии по всей коре рассеянных клеток вкусового анализатора.
Представляет интерес и тот факт, что общее ослабление
аналитической и синтетической деятельности мозга резко на-
рушает дробный анализ всех вкусовых веществ.
Основные качества вкусовых ощущений
Вкусовые ощущения являются продуктом деятельности
вкусового анализатора, заключающимся в дробном анализе
вкусовых веществ, а именно их химических свойств.
Как и любые другие ощущения, вкусовые ощущения харак-
теризуются определенным качеством, интенсивностью, време-
нем протекания и пространственностью.
15 Н. Ф. Суворов. К анализу вкусовой рецепции человека методом
сосудистых условных рефлексов. Сообщение 3. «Бюллетень эксперимен-
тальной биологии и медицины», 1950, № 12, стр. 400.

Явления интенсивности вкусовых ощущений обнаружива-
ются в динамике абсолютных и различительных порогов. Как
ранее указывалось, интенсивность конкретного ощущения за-
висит от его качества. Соответственно этому интенсивность
различных вкусовых ощущений своеобразна для каждого из
качеств вкусового ощущения. Время реакции на основные вку-
совые ощущения также различно у одного и того же человека
Пространственная локализация вкусового ощущения в значи-
тельной мере зависит от площади раздражения полости рта и
языка не только химическими, но и другими, особенно меха-
ническими и температурными свойствами пищевого объекта.
Поэтому основным вопросом в исследовании вкусовых ощуще-
ний является вопрос о качествах вкусовых ощущений. Ранее
указывались такие качества вкусовых ощущений, как сладкое,
соленое, горькое, кислое, отражающие химические качества
вкусовых веществ.
Но вкусовые ощущения не ограничиваются отражением хи-
мических свойств пищевых объектов. Последние неразрывно
связаны с физико-механическими свойствами этих объектов,
обнаруживающимися при раздражении полости рта. Имеет
значение температура воздействующего объекта, с изменением
которой изменяется вкус пищи. Горячее или холодное мясо,
теплое или холодное вино и т. д. создают неодинаковое вкусо-
вое ощущение. Еще более существенное значение имеет струк-
тура поверхности, плотность, твердость или мягкость, жидкое
или твердое состояние пищевого объекта при раздражении
полости рта. Свежий или сухой хлеб, твердое или мягкое
мясо и т. д. производят различный вкусовой эффект. Взаимо-
действие собственно вкусовых ощущений (сладкого, соленого,
кислого, горького) с температурными, тактильными, кинесте-
тическими ощущениями языка усложняет вкусовое впечатле-
ние, создает более или менее сложный вкус. Такими сложными
вкусовыми качествами являются ощущения едкого, терпкого,
вяжущего, острого, пряного и других качеств воздействующих
на язык и полость рта раздражителей.
В настоящее время точно установлено, что простыми вкусо-
выми ощущениями являются только ощущения сладкого, горь-
кого, кислого, соленого, составляющие основные качества вку-
совых ощущений.
Лазаревым доказано, что путем смешения этих четырех
основных вкусовых веществ можно нейтрализовать вкус, т. е.
сделать раздражитель безвкусным подобно тому, как опреде-
ленное смешение цветов производит ощущение белого цвета.
Иначе обстоит дело со сложными вкусами, представляю-
щими сочетание одного из вкусовых качеств с температурным,
болевым, тактильным, обонятельным ощущениями. Их смеше-

ние или слияние еще более усложняет вкусовые впечатления,
а также усиливает общий эффект раздражения.
Каждый из сложных вкусов может быть разложен на соб-
ственно вкусовые и инородные качества. Основные же вкусо-
вые качества далее неразложимы. Сладость различных слад-
ких растворов различна лишь по интенсивности (насыщенно-
сти), подобно горечи разных горьких растворов и т. д. Едкий
вкус возникает при сочетании раздражений вкусовых и боле-
вых рецепторов полости рта. Острый вкус возникает при соче-
тании сильного обонятельного раздражения с собственно вку-
совым. Вяжущий вкус характеризуется сочетанием сильного
раздражения тактильных рецепторов в ротовой полости с вку-
совыми раздражениями. Подобные ощущения имеют место,
например, при действии на язык и полость рта слабых раство-
ров тяжелых металлов и щелочей.
Но к основным качествам вкусовых ощущений относятся
лишь четыре, а именно: сладкий, горький, кислый и со-
леный.
Выделение этих четырех вкусовых качеств как основных
имеет весьма важное значение для понимания условий обра-
зования вкусовых смесей, образующихся из сочетаний, а также
ассоциации с другими ощущениями, возникающими при раз-
дражении полости рта.
Возникает вопрос о том, возможно ли расположить вкусо-
вые качества в определенный ряд, подобно цветовым или
звуковым качествам. На этот вопрос можно дать более или
менее определенный ответ лишь в отношении сладкого и горь-
кого вкусов, причем это отношение необратимое: насыщенное
сладкое может дать ощущение некоторой горечи, но слабые,
а тем более сильный раствор горького не дает ощущения слад-
коватости. Но известно, что и насыщенный раствор некоторых
солей порождает ощущение горечи, равно как и некоторые
кислоты.
На дробный анализ вкусовых веществ влияет общее со-
стояние организма (особенно состояние пищеварительного
тракта, углеводного и минерального обмена внутри организма
и т. д.) в зависимости от степени голодания или сытости, нор-
мального или болезненного состояния и т. д. Известны случаи
резких колебаний в динамике вкусовых ощущений у беремен-
ных женщин, причем в разные фазы беременности эти колеба-
ния носят различный характер. Сдвиги вкусовых ощущений
отмечены также при кислородном голодании (при высотных
подъемах) и т. д. Поэтому вкусовые ощущения не только ин-
дивидуально своеобразны у разных людей, но весьма измен-
чивы у одного и того же человека в разных состояниях по от-
ношению к одним и тем же вкусовым веществам. С этой

чрезвычайной подвижностью работы вкусового анализатора
связано и изменение чувствительности к вкусовым смесям.
Абсолютная вкусовая чувствительность
Абсолютная вкусовая чувствительность определяется по
абсолютным порогам вкусовых ощущений; она выражается
величиной, обратно пропорциональной величине абсолютных
порогов вкусовых ощущений.
Для разных вкусовых качеств определены различные абсо-
лютные пороги ощущений у людей в сравнительно сходном со-
стоянии относительной сытости. При сравнении порогов
ощущений у разных людей возможно определить степень
абсолютной чувствительности вкуса. У одного и того же чело-
века может сочетаться высокая чувствительность к сладкому
с низкой или средней чувствительностью к кислому и т. д.
Для каждого вкусового качества устанавливаются особые
уровни абсолютной вкусовой чувствительности, определяемые
по нижним порогам раздражений, вызывающих едва заметное
ощущение того или иного вкусового вещества.
Установлено, что абсолютные пороговые раздражители
горьких веществ являются самыми минимальными, а абсолют-
ные пороговые раздражители сладких веществ наиболее мак-
симальными. Данные о порогах выражаются в сотых, тысяч-
ных и т. д. долях от исходных растворов. Если для сахара тре-
буется 20% разведения в растворе воды, то для хины всего
0,1 %. Иначе говоря, величина горького вещества, необходимая
в качестве минимального раздражителя, по крайней мере
в 200 раз меньше минимального раздражителя для ощущения
сладкого вкуса. Минимальная величина соленых раздражите-
лей ближе к величине пороговых раздражителей сладких ве-
ществ, а минимальная величина кислых раздражителей ближе
стоит к минимальным порогам горьких веществ.
В связи с этим уместно напомнить положение Павлова
о том, что воздействие на вкусовой аппарат горьких веществ
обязательно выводит его из состояния безразличия к вкусам,
нарушает его равновесие, повышая его общую возбудимость.
В известной мере это положение относится и к сильному дей-
ствию минимальных растворов кислых веществ.
Известной закономерностью является более высокая абсо-
лютная чувствительность людей (при всех индивидуальных
отклонениях) к горькому и кислому сравнительно с чувстви-
тельностью к соленому и сладкому.
По данным Барышевой, абсолютные пороги (в процентном
разведении исходных растворов) для сахара колеблются от
2,41 до 3,21, для соли — от 0,55 до 0,41, для соляной кисло-

ты — от 0,012, до 0,017, а для хинина — от 0,00002 до 0,00003.
Обыденное представление о том, что «на вкус и цвет товари-
щей нет», оказывается сильно преувеличенным не только в от-
ношении цвета, но и в отношении вкуса. Об этом ясно свиде-
тельствует сопоставление общих величин абсолютных порогов
вкусовой чувствительности в отношении основных вкусовых
раздражителей. Характерно, что больше индивидуальных раз-
личий замечено в отношении абсолютной чувствительности
к сладкому и соленому; индивидуальные различия к кислому
и особенно горькому ничтожны. Абсолютная чувствительность
к горькому, по данным Барышевой, равнялась 0,00002 для
11 испытуемых, а для остальных 4 испытуемых — 0,000003.
Индивидуальные различия имеют место в пределах общей за-
кономерности, а именно — зависимости абсолютной чувстви-
тельности к основным вкусовым веществам от строго опреде-
ленных порогов величин концентрации вкусового вещества
в растворах. Минимальное ощущение горького вкуса возни-
кает при различных пороговых концентрациях (количества
вещества в долях грамма) следующих веществ: кофеин —
0,00030, солянокислый хинин—0,0000035, а сернокислый хи-
нин — 0,00000080 и т. д. Менее значительны, но все же весьма
различны пороговые концентрации различных раздражителей
ощущений кислого вкуса: щавельная кислота—0,00036, уксус-
ная кислота — 0,00048, соляная кислота—0,00026 и т. д.
Весьма значительны различия между пороговыми величи-
нами сладких веществ: от 0,20 для галактозы до 0,000005 для
сахарина.
Эти различия пороговых величин различных, но однород-
ных по вкусовому качеству химических раздражителей необ-
ходимо иметь в виду при изучении множественности абсолют-
ных порогов по отношению к одному и тому же виду вкусовых
качеств.
При сравнении же основных видов вкусовой чувствитель-
ности имеет значение величина абсолютных пороговых концен-
траций раздражителей разных вкусовых ощущений.
Большое влияние на сдвиги абсолютной вкусовой чувстви-
тельности оказывает состояние голодания. Чувствительность
к сладкому в голодном состоянии резко повышается (пороги
резко снижаются). По мере увеличения периода голодания
(в пределах одних суток) увеличивается и абсолютная чувст-
вительность к сладкому (Гусев). Но у различных испытуемых
наблюдались известные периоды большего или меньшего по-
вышения этой чувствительности, что связано с их общим со-
стоянием. Установлено, что абсолютная вкусовая чувствитель-
ность в наибольшей мере подвержена колебаниям при измене-
нии режима пищи и состояния организма. Обнаруженное Гу-

сев&м закономерное повышение чувствительности к сладкому
при голодании объясняется значительным изменением углевод-
ного обмена при взаимопереходах от сытости к голоданию.
Аналогично этой закономерности Гусевым установлено
повышение абсолютной чувствительности к соленому при го-
лодании. Но величина этого повышения чувствительности
к соленому меньше, чем в отношении сладкого, так как мине-
ральный обмен при переходе от сытости к голоданию проис-
ходит менее интенсивно, нежели углеводный обмен.
Иначе обстоит дело с динамикой абсолютной вкусовой чув-
ствительности к кислому и горькому вкусам.
По данным Гусева, абсолютная чувствительность к кис-
слому не повышается, а понижается в большинстве случаев,
а в некоторых случаях остается без изменений (сравнительно
с сытым состоянием).
Есть основание полагать, напротив, что чувствительность
к кислому резко возрастает в сытом состоянии сравнительно
с состоянием голодания.
В своем труде о работе главных пищеварительных желез
Павлов установил, что одна из этих желез, а именно панкреа-
тическая, вступающая в работу только после принятия пищи
(т. е. в сытом состоянии), специфически возбуждается ки-
слыми веществами. В отношении работы панкреатической же-
лезы Павлов писал о том, что ее «чувствительность к кислоте
совпадает приблизительно с чувствительностью нашего вкусо-
вого аппарата».
Абсолютная чувствительность к горькому вкусу, как пока-
зали опыты Гусева, в состоянии голодания чаще всего пони-
жается. В голодном состоянии вкусовой анализатор возбуж-
дается большей концентрацией горького вещества, нежели
в сытом.
При определении абсолютной (а также разностной) чувст-
вительности к основным вкусовым веществам следует учиты-
вать адаптацию вкусового аппарата к длительно действующим
раздражителям. Во время действия вкусового вещества на
вкусовые сосочки абсолютная чувствительность снижается, но
после удаления этого вещества — постепенно восстанавли-
вается. Скорость адаптации к различным вкусовым веществам
различна. Снижение чувствительности при вкусовой адапта-
ции довольно быстро наступает при действии сладких и соле-
ных веществ, медленнее — при действии кислых, а особенно
горьких веществ, что связано с различной скоростью реакции
вкусового анализатора на минимальные концентрации раз-
личных вкусовых веществ. Относительная медленность проте-
кания процесса адаптации к горькому соответствует большему
времени реакции на пороговую концентрацию горького вкуса

(скрытый период вкуса является самым длительным). «Для
возникновения соленого вкуса он является, по-видимому, са-
мым коротким» (Бронштейн).
Сравним величины скрытого периода вкусовых ощущений
при раздражении кончика языка различными вкусовыми веще-
ствами. Эти величины будут следующие: для горького вкуса —
2,2 сек, для кислого — 0,64 сек, для сладкого — 0,4 сек, а для
соленого — 0,3 сек.
Иные величины скрытого периода вкусового ощущения
имеют место при раздражении основания языка. Для горького
эта величина будет равной 1,5 сек, для сладкого — 0,17 сек,
для кислого и соленого— 0,5 сек. Различие скорости вкусовых
реакций при раздражениях разных областей языка требует
анализа особенностей абсолютной вкусовой чувствительности
различных областей языка.
Избирательная повышенная чувствительность рецепторов
кончика языка к сладкому, а основания языка — к горькому
сочетается с общей чувствительностью этих областей языка
ко всем вкусовым веществам. Для общей чувствительности
характерны более высокие концентрации растворов, следова-
тельно, уровень ее ниже сравнительно со специализированной
чувствительностью к определенным вкусовым веществам.
Чем больше площадь раздражения, тем меньше концентра-
ции вкусового вещества необходимо для возникновения едва
заметного ощущения любого качества в любой области языка.
Рефлекторные движения мышц языка имеют особое значение,
в частности, потому, что они обеспечивают перемещение вку-
сового вещества по поверхности языка, т. е. увеличивают пло-
щадь раздражения. Важно отметить, что эти рефлекторные
движения пространственно определенны, т. е. строго соотне-
сены к месту раздражения в той или иной области полости
рта. Подобно зрительным или тактильным, обонятельным или
слуховым ощущениям, вкусовые ощущения характеризуются
пространственной проекцией. Они субъективно испытываются
именно в том месте языка или других местах полости рта, где
объективно имеет место вкусовое раздражение.
Явление пространственной проекции обнаруживается не
только при значительных площадях раздражения, когда за-
трагивается большая группа вкусовых сосочков в той или
иной области, но и при раздражении отдельных сосочков.
Сочетание вкусовых и тактильных раздражений содействует
пространственной локализации вкусовых ощущений вообще.
Абсолютная чувствительность отдельных вкусовых сосочков
исследована еще недостаточно. Известно, что абсолютные по-
роги раздражения отдельных сосочков во много раз превы-
шают пороговые величины при общем раздражении поверх-

ности языка или его областей. Установлено также, что наи-
большие пороговые концентрации необходимы при изолиро-
ванном раздражении сосочка кислыми и солеными веществами
(сравнительно с горькими и сладкими).
Абсолютная вкусовая чувствительность к разным вещест-
вам постепенно формируется в индивидуальном развитии че-
ловека. Вышеприведенные данные характеризуют вкусовую
чувствительность взрослых людей.
Абсолютная вкусовая чувствительность маленьких детей
изучена мало. Известно, однако, что с возрастом абсолютная
вкусовая чувствительность увеличивается и к зрелому воз-
расту достигает своего наибольшего развития. У детей пред-
дошкольного и школьного возраста вкусовая чувствительность
определяется особенным режимом питания детей, а следова-
тельно, теми вкусовыми смесями, к которым дети приучаются.
В этих вкусовых смесях большое значение имеют различные
соотношения сладких и соленых веществ, меньше кислых. Вы-
рабатывающийся на основе пищевого режима стереотип вку-
совых ощущений маленьких детей с переходом ребенка на
общий стол изменяется. Вкусовая чувствительность стано-
вится более разнообразной и тонкой. Рост абсолютной вку-
совой чувствительности особенно связан с дифференцировкой
вкусовых сигналов, т. е. с развитием вкусовой различительной
чувствительности.
Вкусовая различительная чувствительность
Распознавание малых разностей между сходными раздра-
жителями одного и того же вкусового вещества носит назва-
ние различительной вкусовой чувствительности, которая осно-
вана на корковой дифференцировке вкусовых раздражителей.
Эта дифференцировка может быть одновременной и последо-
вательной. Одновременная дифференцировка имеет место
тогда, когда одновременно раздражаются двумя сходными
концентрациями растворов два уголка языка (например, ле-
вая и правая стороны языка). Подобная дифференцировка бы-
вает очень редко в повседневной жизни, а в лабораторных
условиях ее проследить весьма трудно по методическим усло-
виям.
Естественной и распространенной формой дифференциров-
ки вкусовых раздражений является различение последова-
тельно протекающих, т. е. сменяющих друг друга, сходных-
вкусовых раздражений. Опыты по изучению вкусового разли-
чения ставятся с учетом периода адаптации и с таким расче-
том, чтобы устранить возможность последствий предшествую-
щего раздражения (путем прополаскивания дистиллирован-
ной водой).

Установлено, что подобное различение становится возмож-
ным только путем упражнений, а поэтому совершенствуется
в процессе последовательных вкусовых проб. Иначе говоря,
дифференцировка вкусовых раздражений воспитуема.
Пороги различения выражаются в процентах от исходной
концентрации раствора данного вкусового вещества.
Экспериментально показано, что различительная вкусовая
чувствительность человека имеет определенные зоны в зависи-
мости от интенсивности раздражения (концентрация раство-
ров). Наиболее высокая различительная чувствительность об-
наружена в отношении прироста раздражителей средней кон-
центрации. Для слабых концентраций требуется более высокий
порог раздражения, а для сильных прирост раздражителей
должен быть весьма значительным.
Для того чтобы ощутить изменение сладкого вкуса сверх
20% раствора сахара, требуется значительный прирост кон-
центрации, так как вкус этого раствора уже ощущается мак-
симально сладким. То же следует сказать в отношении 10%
раствора поваренной соли, 0,2% раствора соляной кислоты,
0,1 % раствора хинина и т. д.
Это положение о наиболее благоприятных условиях (сред-
ней концентрации растворов вкусовых веществ) для различи-
тельной чувствительности относится ко всем видам вкусовых
ощущений (т. е. к изменениям интенсивности прироста всех
основных вкусовых раздражителей).
Взаимодействие вкусовых ощущений
В реальной жизни при потреблении пищи или ее приго-
товлении всегда имеет место комплексное совместное действие
разных, но взаимосвязанных вкусовых веществ. Каждый пи-
щевой объект сам по себе имеет сложный вкус. Человек по-
требляет те или иные смеси пищевых объектов, создающих
сложные комплексы вкусовых смесей, имеющих важное значе-
ние для возбуждения аппетита, удовлетворения голода и аппе-
тита, а также жажды.
Например, употребление чая в качестве напитка представ-
ляет собой сравнительно простой пример подобной вкусовой
смеси. Сам по себе крепкий настой чая имеет сложный вкус
с примесью легкой горечи. Этот привкус нейтрализуется рас-
творением сахара, который, однако, без чая в стакане воды
производит неприятное ощущение. Вкус чая с сахаром стано-
вится еще более приятным при сочетании с кислым соком ли-
мона и т. д. Яйцо обладает сложным вкусом, образующимся,
из вкусов белка и желтка, к которым обычно прибавляется
некоторое количество соли.

Приготовление вкусной пищи составляет сложную про-
блему кулинарного искусства именно потому, что необходимо
эффективно сочетать различные вкусовые смеси в каждом
блюде. Тем более при составлении меню важно учитывать со-
четание вкусовых смесей при переходе от одного блюда к дру-
гому. Одновременное или последовательное воздействие вку-
совых смесей на вкусовой анализатор определяет взаимодей-
ствие вкусовых ощущений.
Существуют различные формы взаимодействия вкусовых
ощущений. К ним относятся: слияние и смешение вкусовых
ощущений вообще, маскировка одних вкусовых ощущений
другими, компенсация вкусовых ощущений. Близко связаны
с взаимодействием вкусовых ощущений их последствия,
а также повышение чувствительности (сенсибилизации) од-
них вкусовых ощущений под влиянием других, а особенно
вкусовой контраст.
Образование нового вкусового ощущения путем слияния
двух разнородных вкусов возможно при взаимодействии слад-
кого и кислого, соленого и кислого. Сладко-кислым вкусом
обладают фрукты (сорта яблок, ананасы, вишни и т. д.), фрук-
товые соки и напитки и др. Оба вкусовых качества (кислое и
сладкое) явственно различаются в этой вкусовой смеси, обра-
зующейся путем слияния вкусовых веществ.
Различные соления (капусты, огурцов, помидоров и т. д.)
представляют собой слияние кислых и соленых вкусов, каж-
дый из которых явственно распознается при вкусовой пробе.
Возможно слияние сладкого и горького вкусов (вкус шоко-
лада или своеобразный вкус зеленого перца и т. д.). Лишь
в некоторых случаях возможно слияние горького с соленым,
но при условии сочетания этой смеси с другими вкусовыми ве-
ществами (например, примесь черного перца или хрена к про-
соленной пище). Не сливаются вовсе горькие и кислые вкусо-
вые качества.
Другой формой взаимодействия вкусовых ощущений при
воздействии вкусовых смесей является смешение вкусов, при
котором невозможно расчленить составляющие смесь вкусовые
качества, т. е. невозможно расчленить смесь на составляющие
ее качества. С подобным типом комплексного вкусового раз-
дражения мы имеем повседневное дело при потреблении изго-
товленной пищи. Чрезвычайно часто мы не можем расчленить
полностью вкусовую смесь в супах, различных блюдах из жа-
реного и тушеного мяса, жареной или фаршированной рыбы и
т. д., учитывая сложный состав различных приправ.
В подобных вкусовых смесях может преобладать то или
иное вкусовое качество, подавляющее остальные, маскирую-
щее их присутствие. Так, например, не всегда удается ощутить

обязательное наличие соли в сладком тесте, слабых концен-
траций горького перца в некоторых соусах и т. д. Такое про-
стое блюдо, как салат из свежих огурцов в сметане, состоит
из слегка посоленных свежих огурцов, посыпанных горьким
перцем и политых сметаной, смешанной с солью и уксусом.
Типичную сложную вкусовую смесь представляет распро-
страненный в быту винегрет из овощей, в котором к разнооб-
разным вкусовым качествам свежих, соленых и маринованных
овощей и грибов прибавляется горчица, сахар, соль, уксус,
т. е. представители всех чистых вкусовых качеств. Сложные
вкусовые смеси входят в состав многих супов. Характерны
в этом отношении русские блюда, особенно из свежей и ква-
шеной капусты. В восточной кухне вкусовая смесь ослож-
няется острыми, пряными и горькими качествами. Сложная
вкусовая смесь имеется во всех видах жареной, тушеной, фар-
шированной мясной и рыбной пищи, особенно при ее сочета-
нии с растительной пищей.
Готовые продукты гастрономии (например, колбасы) также
представляют собой сложные вкусовые смеси. Например,
в рецептуре сырокопченых колбас, состоящих из разных сор-
тов мяса, обязательно участвуют не только специи, но и неко-
торые сорта виноградного вина. Подобные вкусовые смеси
при их воздействии на вкусовой анализатор создают сложное
взаимодействие вкусовых ощущений, при котором подчас
невозможно вычленение отдельных вкусовых качеств.
В смешении вкусовых качеств, важную роль играет явле-
ние маскировки, при котором одни из вкусовых качеств скры-
ваются или подавляются интенсивностью других вкусовых
качеств.
В основе явления маскировки ощущений вообще лежит
закономерность взаимной индукции нервных процессов. Более
сильные компоненты вкусовой смеси возбуждают одни
участки вкусового анализатора, тормозя другие. Подобное
торможение вследствие возбуждения более сильными раздра-
жителями имеет место при присоединении большой концент-
рации горьких веществ к любой вкусовой смеси, при присое-
динении большой концентрации раствора сахара к неболь-
шому количеству лимонного сока, при пересаливании пищи
или избытке уксусной кислоты в ней и т. д. Маскировка вку-
совых качеств оказывает положительное действие на процесс
пробования и потребления еды лишь в том случае, если обра-
зует свойственное пищевому режиму и сложившемуся вкусо-
вому стереотипу синтетическое вкусовое впечатление.
Компенсацией вкусовых ощущений называется взаимная
нейтрализация вкусовых качеств какой-либо смесью. В этом
случае имеется взаимоторможение раздражителей, при кото-

ром определенное Вкусовое ощущение не возникает. За
исключением горьких веществ, не поддающихся значительной
компенсации, возможно взаимоторможение всех остальных
вкусовых раздражений при определенном сочетании интен-
сивностей этих раздражений. При нейтрализации и взаимной
компенсации двух или трех вкусовых веществ возникает ощу-
щение неприятного затхлого вкуса. Поэтому маскировка вку-
совых качеств, должна быть исключена при приготовлении
питательной и вкусной пищи, где допускается только относи-
тельная компенсация в отношении части, а не всех вкусовых
веществ. Как на это указал еще Павлов, пища, лишенная
выраженных вкусовых качеств, совершенно не способствует
пищеварению.
Особое значение при последовательном взаимодействии
вкусовых ощущений имеет явление вкусового контраста.
В этом случае человек испытывает то ощущение кислого, то
ощущение горького, причем каждое из этих ощущений попере-
менно тормозится и возбуждается. Подобный факт может
быть объяснен в свете павловского учения о взаимной индук-
ции нервных процессов.
Смена кислого вещества сладким усиливает ощущение
сладкого, равно как соленого и горького сладким, если
имеются необходимые концентрации растворов сладкого
вещества. После сильно посоленной пищи слабые растворы
поваренной соли кажутся безвкусными. В этих случаях усиле-
ние возбуждения влечет за собой торможение вкусового ана-
лизатора. Явление последовательного вкусового контраста
имеет особенно важное значение для рационального построе-
ния режима питания. Павлов указывал на то, что обыденная
практика питания эмпирически пришла к учету фактора вку-
сового контраста. Обеду «предшествует закуска», «дразнящая
вкус» сильно действующими горькими и кислыми веществами;
в обеде большую роль играют вкусовые смеси с обязательным
участием соли, а обед завершается сладким блюдом. Пооче-
редное включение преобладающего в том или ином виде пищи
вкусового вещества, усиливая вкусовой контраст, обеспечи-
вает необходимый для нормального пищеварения акт еды.
Последовательный вкусовой контраст тесно связан с явле-
нием последействия вкусовых ощущений, т. е. следовых явле-
ний в работе вкусового анализатора.
После прекращения действия вкусового раздражителя
некоторое время продолжается последействие этого раздражи-
теля, особенно сильное и длительное для горьких и кислых ве-
ществ в малой концентрации, а для сладких и соленых не толь-
ко в больших, но и средних концентрациях. Это явление анало-
гично положительным последовательным образам в зрении..

Бронштейн указывает на факты, которые могут быть истол-
кованы аналогично отрицательным последовательным обра-
зам в зрении. Так, действие некоторых растворов неорганиче-
ских солей порождает ощущение горького, а их последейст-
вия— ощущение сладковатости. Действие сахарина, напротив,
вызывает ощущение сладкого, а его последействие — горького.
Характерно, что контраст в виде отрицательных последова-
тельных ощущений имеет место во взаимоотношении горького
и сладкого качеств.
Взаимодействие вкусовых ощущений ярко проявляется при
кратковременной сенсибилизации вкуса в условиях опыта.
Ранее было указано, что упражнение и приучение вкусового
анализатора к распознаванию вкусовых веществ, их концен-
траций и смесей есть основа развития вкусовых ощущений.
Сенсибилизация или повышение чувствительности имеет место
только при специальной тренировке вкусового аппарата. Чело-
веку необходима сравнительно кратковременная тренировка
для того, чтобы он стал распознавать наличие ничтожных
концентраций вкусовых веществ в растворе, который первона-
чально ощущался безвкусным.
Исследования показали, что «сенсибилизация одного
вкуса оказывала влияние на состояние других видов вкусо-
вой чувствительности. Влияние сказалось либо в ее повыше-
нии, либо в ее понижении».16 При сенсибилизации к горькому
повышается чувствительность к сладкому и наоборот. При
сенсибилизации к соленому нередко имеет место не повыше-
ние, а понижение чувствительности к сладкому. Надо, однако,
отметить, что подобная сенсибилизация протекает лишь
в условиях отдельно взятого акта вкусовых проб и представ-
ляет теоретический интерес для понимания сложных взаимо-
действий вкусовых ощущений. Значительно больший теорети-
ческий и практический интерес представляет сенсибилизация
или повышение чувствительности под влиянием определенной
практической деятельности.
Повышение чувствительности под влиянием практической
деятельности и специальных знаний
В пищевкусовой промышленности, а также в торговых
организациях до настоящего времени употребляется органо-
лептический метод определения вкусовых качеств пищевых
продуктов. Этот метод заключается в системе вкусовых проб
пищевых продуктов специальными лицами, совершающими эти
пробы с целью квалификации или экспертизы пищевых про-
6 А. И. Бронштейн. Вкус и обоняние, стр. 97.

дуктов (дегустаторами). Вкусовые пробы дегустаторов про-
текают в особых условиях: опробование и определение пище-
вых объектов отделены от процесса потребления, происходят
при постоянных и тождественных состояниях организма.
Вкусовой анализатор дегустаторов является необходимым
дополнением к технике химического анализа пищевых про-
дуктов. Несмотря на совершенствование техники этого ана-
лиза, деятельность дегустаторов не может быть вытеснена из
практики из-за важности вкусовых ощущений человека для
процесса потребления.
Если в обыденной жизни каждого человека вкус лишь
обслуживает процесс еды (потребления пищевых продуктов),
то в практической деятельности дегустаторов вкусовые ощу-
щения имеют особое значение. Они являются как бы средст-
вами его трудовой деятельности, составляющей часть произ-
водства и приготовления из пищевых продуктов объектов
потребления с разнообразными вкусовыми смесями. В их дея-
тельности накапливается опыт распознавания вкусовых
веществ, их смесей и примесей, имеет место постоянно вос-
производимое различение и сравнение вкусовых качеств объ-
ектов и т. д. Система упражнений длительно тренирует вку-
совой анализатор, создавая условия устойчивого и растущего
повышения чувствительности.
Влияние профессиональной деятельности дегустаторов на
совершенствование их вкусовой чувствительности резко отли-
чается от сдвигов вкусовой чувствительности в условиях дру-
гих производственных деятельностей. Установлено, что у ра-
ботников полиграфической промышленности, кожевенных
заводов, анилинового производства и т. д. наблюдалось при-
тупление вкуса, т. е. понижение вкусовой чувствительности.
Обнаружено, что у многих работников кондитерской фабрики
понижена чувствительность к сладкому, что связано с избыт-
ком сахара в их пищевом режиме.
Повышение вкусовой чувствительности обнаружено у мно-
гих поваров, которые выполняют некоторые функции дегуста-
торов, которые изучались нашими сотрудниками — Гусевым,
а затем Шубиной.
По данным Гусева, вкусовая различительная чувстви-
тельность (по сравнению с массовой нормой различительных
вкусов порогов) в несколько раз превышает уровень сенсиби-
лизируемой в лаборатории вкусовой чувствительности лиц, не
являющихся дегустаторами.
В связи с резким ростом вкусового различения у дегуста-
торов наблюдается и повышение вкусовой чувствитель-
ности. Особенно поражает точность распознавания примесей
во вкусовых веществах и смесях, определения ранних фаз

порчи продуктов (например, минимальная прогорклость
масла), стажа выдерживаемых для улучшения вкусовых ка-
честв продуктов (например, времени выдержки вина) и т. д.
Большую роль во вкусовых пробах дегустаторов играют
обобщенные представления вкусовых качеств («мысленных
образцов»), с которыми сопоставляются вкусовые ощущения.
Было установлено, что самый акт вкусовой пробы включает
определенную связь понятий и суждений, в силу чего квали-
фикация вкусовой смеси представляет собой определенное
и весьма сложное умозаключение. Эти мыслительные опера-
ции дегустатора легко обнаруживаются в определенном
строении предложений устной речи.
Поэтому есть основание полагать, что вкусовая сенсибили-
зация у дегустаторов является продуктом не только профес-
сиональной упражненности вкусового анализатора, но и влия-
ния второй сигнальной деятельности на работу вкусового
анализатора.
В слове — наименовании вкусовых веществ и их смеси не
только обобщаются чувственные впечатления об этих объек-
тах, но передаются и усваиваются теоретические знания
6 пищевкусовых объектах, которые имеются у дегустаторов
(знания в области технологии пищевкусового производства,
а также физиологии пищеварения).
Таким образом, как и во всякой другой области чувстви-
тельности, во вкусовой чувствительности проявляется взаимо-
действие первой и второй сигнальных систем. Во второй сиг-
нальной системе имеет место определенная проекция обобщен-
ных временных связей с вкусового анализатора.
Деятельность второй сигнальной системы в условиях спе-
циального труда дегустаторов способствует сенсибилизации
вкусового различения перестройки вкусового анализатора на
более высоком уровне.
В какой мере имеют общее значение факты вкусовой сен-
сибилизации, установленные при изучении дегустаторов?
Несомненно, что они имеют общее значение для понимания
прогресса человеческого вкуса как одного из условий повы-
шения жизнеспособности людей.

ГЛАВА XIV
ОБЩЕОРГАНИЧЕСКИЕ, ИЛИ ВНУТРЕННОСТНЫЕ
(ИНТЕРОЦЕПТИВНЫЕ), ОЩУЩЕНИЯ
Источники общеорганических (интероцептивных) ощущений
Общеорганическими, или интероцептивными, ощущениями
называются ощущения, получаемые человеком от разнообраз-
ных состояний внутренней среды тела.
Совокупность таких ощущений, отражающих состояние
внутренней среды организма, называется общим самочувст-
вием человека (Сеченов).
Слитная нерасчлененность массы таких ощущений, связан-
ных с деятельностью сердечно-сосудистых, дыхательных, пи-
щеварительных и других органов, дала основание Сеченову,
впервые выдвинувшему эту проблему, назвать внутренност-
ные ощущения «валовым» чувством. Тот факт, что эти ощу-
щения, в отличие от зрительных, слуховых и других «внеш-
них» ощущений, осознаются человеком далеко не всегда,
а лишь при определенных резких изменениях состояния орга-
низма, Сеченов охарактеризовал как особенность этих ощуще-
ний, которые он обозначил как «темные», в большинстве слу-
чаев заторможенные деятельностью анализаторов внешней
среды. Ощущения голода и жажды, спазмов сосудов, резких
изменений ритма дыхания и сердцебиения, полового возбуж-
дения и т. д. представляют собой разновидности этих внутрен-
них, или интероцептивных, ощущений.
В этих ощущениях отражается процесс материальной
жизни самого организма. Именно поэтому для нормального
человеческого организма, осознания человеком процесса собст-
венной жизнедеятельности эти ощущения имеют жизненно
важное значение. Источниками общеорганических ощущений
являются изменения внутренней среды организма, т. е. дея-

тельности внутренних органов и тканей в их взаимосвязи
и взаимодействии с внешней средой организма.
В процессе индивидуального развития человека имеет
существенное значение осознание внутренней среды тела
и правильное поведение в отношении к собственному телу.
Забота о здоровье, наблюдение за состоянием своего тела,
своевременная реакция на заболевание внутренних органов
и т. д. возможны лишь благодаря тому, что кора головного
мозга получает непрерывную информацию о колебаниях
и изменениях внутренней среды.
О значении внутренностных ощущений для нормальной
жизнедеятельности человека было известно с глубокой древ-
ности. Вплоть до IX в. продолжало существовать представле-
ние о том, что деятельность сердца и изменения сосудов есть
источник чувствований, различных по сложности эмоциональ-
ных переживаний. С выделением печенью желчи связывали
эмоцию гнева и раздражительность, с пищеварением — состоя-
ние общего удовольствия или неудовольствия т. д.
Все эти взгляды представляли собой наивные попытки
отметить влияние внутренних органов на человеческую пси-
хику, но не решали проблему органических ощущений и их
роли в потребностях и чувствах человека. Начало их научному
изучению было положено Сеченовым, который рассматривал
общее самочувствие человека как результат рефлексов с внут-
ренних органов.
Сеченов различал произвольные и непроизвольные реф-
лексы органов: 1) автоматические и непроизвольные реф-
лексы, большая часть которых вовсе и не ощущается (напри-
мер, отделение желудочного сока или выделение печени),
а некоторые из них ощущаются при значительном усилении
(тошнота и рвота), 2) системные рефлексы внутренних орга-
нов, порождающие то смутное валовое чувство, которое мы
зовем у здорового человека чувством общего благосостояния.
На границе между этими двумя видами рефлексов с внут-
ренних органов Сеченов ставил акты опорожнения мочевого
пузыря и прямой кишки.
Как эти акты, так и многие системные рефлексы с вну-
тренних органов становятся ощущаемыми в процессе приуче-
ния ребенка к определенным действиям. Сигнальное значе-
ние рефлексов с внутренних органов находится в связи с обра-
зованием индивидуального опыта. Сеченовым впервые также
была высказана мысль о том, что внутренностные ощущения
зависят от деятельности основных органов чувств, отражаю-
щих независимо от человека воздействие существующего
внешнего мира. Все это имело важное значение для формиро-
вания материалистического понимания внутренностных ощу-

щений. Однако познание их природы объективными методами
стало возможным благодаря открытиям Павлова в области
высшей нервной деятельности, а до этого — в области физио-
логии таких общих деятельностей организма, как кровообра-
щения и пищеварения.
С самого начала своей научной деятельности Павлов руко-
водствовался идеей «нервизма», т. е. ведущей роли нервной
деятельности в общей системе функций организма. Поэтому
еще в более ранних физиологических исследованиях Павлов
уделял пристальное внимание влияниям нервной системы
на функции отдельных органов, а также механизмам связи
этих органов с нервными процессами. Он высоко оценил
открытие русским морфологом Догелем чувствительных нерв-
ных окончаний в сердце и сосудах именно потому, что «откры-
тием чувствительных нервов в сердце объясняется существо-
вание сердечных рефлексов».1 Нервная регуляция кровообра-
щения подтверждалась открытием ранее неизвестных рецеп-
торов в сердце и в сосудах.
Классические труды И. П. Павлова в области пищеваре-
ния раскрыли многие механизмы нервных влияний на деятель-
ность главных пищеварительных желез, а также со всей
настоятельностью ставили проблему чувствительности вну-
тренних органов. Ранее уже указывалось (см. главу XIII),
что Павлов установил сходство реакции панкреатической
железы и вкусового аппарата, тем самым доказав наличие
чувствительности панкреатической железы, а также других
пищеварительных желез в различении химического состава
пищи и физико-химических процессов внутри организма. Все
это представляло важную подготовку к решающим выводам,
которые были сделаны Павловым позже, в период разработки
теории условных рефлексов. Главнейший из них заключается
в том, что большие полушария головного мозга являются
гигантским анализатором как внешней, так и внутренней
среды организма.
Идея единства внешней и внутренней среды организма,
а также зависимости внутренней среды организма от рефлек-
торных связей организма с внешней средой получила свое все-
стороннее развитие в трудах сотрудников Павлова, Быкова,
Усиевича и др.
В трудах Быкова и его сотрудников (Черниговского, Айра-
петьянца, Булыгина и многих других) установлено, что кора
головного мозга условнорефлекторно регулирует деятельность
внутренних органов, с одной стороны, а внутренние органы
через специальные рецепторы (интероцепторы) посылают
1 Тр. О-ва русских врачей. СПб., 1897, № 7 (март), стр. 471.

импульсы в кору головного мозга, влияя на общее состояние
работы больших полушарий. Быковым и его сотрудниками
открыты как самые интероцепторы, так и образование услов-
ных рефлексов с различных интероцепторов многих внутрен-
них органов. Установлены общие и отличные черты условных
рефлексов с анализаторов внешней и внутренней среды. Зна-
чение этих открытий сформулировано Быковым. «Появление
условных рефлексов с рецепторов различных внутренних орга-
нов, угасание их и образование дифференцировочного тормо-
жения не оставляет сомнения в наличии в коре головного мозга
единой информации о колебаниях и изменениях как внешней,
так и внутренней для организма среды»2 (курсив наш—Б. А.).
Интероцептивные, или внутренностные, ощущения явля-
ются продуктом автоанализаторной деятельности больших
полушарий головного мозга.
Фундаментом современных научных знаний о природе
внутренностных ощущений является познание деятельности
анализаторов внутренней среды организма, обеспечивающих
информацию о внутренней среде посредством образования
и дифференцировки условных рефлексов с интероцепторов.
Анализаторы внутренней среды своими периферическими
аппаратами имеют рецепторы внутренних органов, с изучения
которых и нужно начать ознакомление с природой внутрен-
ностных ощущений.
Интероцепторы
Быков охарактеризовал внутреннюю среду организма как
«пространственно ограниченную и мало колеблющуюся, но
где заложены все жизненные органы.. .».3
Интероцепторами пронизаны все органы Н ткани тела.
Интероцепторы тесно связаны с проприоцепторами (чувстви-
тельными окончаниями в мышцах и сухожилиях), но и рас-
сматриваемые самостоятельно интероцепторы — «самая гран-
диозная по топографическому расположению система аппара-
тов чувствительности... Однако, рассеянные в бесчисленном
множестве, они являют собой функционально-единую рецеп-
торную систему».4
При всем этом нет оснований считать интероцепторы одно-
родной массой. Физиологические и анатомические исследова-
ния свидетельствуют, напротив, о неоднородности и различ-
2 К. М. Быков. Родство и различие безусловных и условных рефлек-
сов. Тр. ВММА, т. XVII. Л., 1949, стр. 11 — 12.
3 Там же, стр. 11.
4Э. Ш. Айрапетьянц. Интероцептивный условный рефлекс. Тр.
ВММА, т. XVII. Л., 1949, стр. 31.

ной природе интероцепторов (как по строению, так и по
функции).
Каковы же основные признаки, которые определяют отли-
чие одних интероцепторов от других? Прежде всего было бы
предположить, что этими признаками являются зависимости
данных интероцепторов от тех внутренних органов, в тканях
и сосудах которых они расположены. В этом случае класси-
фикация интероцепторов должна была бы производить клас-
сификацию внутренних органов. Следовало бы говорить об
интероцепторах желудка, тонкой кишки, двенадцатиперстной
кишки, желчного пузыря, почек, мочевого пузыря, сердца,
артериальных и венозных сосудов и т. д.
Подобная классификация, однако, является формальной,
лишь отмечающей приуроченность интероцептора к тому или
иному органу, деятельность которого сигнализируется данным
интероцептором. Несмотря на важность этого признака,
нельзя признать его определяющим, так как в нем не выра-
жена основная зависимость работы всякого рецептора от ка-
чества или природы раздражителей. Кроме того, исследова-
ниями установлено, что в одном и том же внутреннем органе
могут иметь место интероцепторы разных видов. Так, напри-
мер, в желудке обнаружено три различных вида интероцепто-
ров. Этот факт позволяет считать, что физиологические про-
цессы во внутренних органах производят различные физико-
химические раздражения чувствительных нервных окон-
чаний.
Определяющими интероцепторы признаками являются
качественные признаки тех раздражителей, которые воздей-
ствуют на рецептор и порождают в нем нервный процесс.
Благодаря этому интероцепторы посылают сигналы в голов-
ной мозг о колебаниях и изменениях во внутренней для орга-
низма среде, отражающие конечную, физико-химическую при-
роду раздражителей интероцепторов.
Взаимосвязь внутренних органов, их обусловленность усло-
виями жизни организма во внешней среде находит свое выра-
жение в общности главных видов интероцепторов, располо-
женных в самых различных частях внутренней среды.
Обобщив огромный экспериментальный материал лабора-
торий Быкова, один из его ближайших сотрудников Чернигов-
ский выделил общие для различных внутренних органов инте-
роцепторы, а именно: 1) хеморецепторы, 2) терморецепторы,
3) болевые рецепторы, 4) механорецепторы (или барорецеп-
торы, т. е. рецепторы давления). Нетрудно убедиться в том,
что интероцепторы сходны с рецепторами внешней среды по
качеству тех раздражителей, которые являются источниками
их деятельности.

Существование этих основных видов интероцепторов в раз-
ных внутренних органах доказано строго объективным мето-
дом условных рефлексов, что особенно важно подчеркнуть.
Охарактеризуем вкратце особенности каждого из основных
видов интероцепторов.
1. Хеморецепторы во внутренней среде. Они возбуждаются
разнообразными химическими раздражителями, проникаю-
щими во внутреннюю среду или производимыми в процессе
отправлений внутренних органов. Черниговский обрисовал
в общих чертах эволюцию хеморецепции. «Способность кле-
ток реагировать на химические раздражения и нужно считать
тем свойством, от которого пошла вся хеморецепция», — пишет
Черниговский. «...Хеморецепторы органа вкуса и слизистых
оболочек пищеварительного тракта пошли уже в эволюцион-
ном развитии по линии специализации. Хеморецепторы, погру-
зившиеся в глубину организма вместе со всеми внутренними
органами, сохранили ту общую чувствительность, которая
была свойственна всем хеморецепторам вообще»5 (курсив
наш. — Б. А.).
Особенно важно подчеркнуть очень важную мысль Черни-
говского об общности внешних (вкусовых) и внутренних хемо-
рецепторов, а также о непосредственной зависимости внутрен-
них хеморецепторов от процесса обмена веществ между орга-
низмом и внешней средой.
Специфическими раздражителями хеморецепторов во вну-
тренней среде являются сдвиги в обмене веществ между тка-
нями и органами тела. Те или иные вещества, проникая
в ткань, изменяют в ней ход обмена веществ. Иначе говоря,
они оказывают свое действие не непосредственно прямым раз-
дражением хеморецептора, а сдвигами в обмене веществ,
которые и являются специфическими раздражениями хеморе-
цепторов. Таково, например, действие углекислоты, недостатка
кислорода и т. д. Лишь некоторые вещества (например, ган-
глионарные яды) оказывают непосредственно раздражающее
действие на хеморецепторы, что вообще не типично для вну-
тренних хеморецепторов, в отличие от внешних хеморецепто-
ров (например, вкусового). Действие химических раздражите-
лей на внутренностные хеморецепторы в основном связано
«с определенными процессами в тканях».6
Химические интероцепторы расположены преимущественна
в тканях внутренних органов, причем основными раздражите-
лями хеморецепторов являются избыток углекислоты и недостаток
5 В. Н. Черниговский. Интероцепторы. Тр. ВММА, т. XVII. Л.,
1949, стр. 429.
6 Там же, стр. 423.

статок кислорода во внутритканевом или междутканевом
обмене веществ. Многочисленные хеморецепторы обнаружены
в тканях слизистой оболочки пищеварительного тракта, селе-
зенки, почек, печени и т. д.
Быков и его сотрудники обнаружили «специфическую чув-
ствительность интероцепторов к тем соединениям, которые
образуются в самих органах в процессе их деятельности. При
обогащении циркулирующего через селезенку, почку или
кишечник перфузата CO2 наступает изменение общего кро-
вяного давления и особенно резкие сдвиги в дыхательных дви-
жениях—учащение ритма и увеличение их амплитуды».7
Сложные реакции на химическое раздражение обнаружены
в хеморецепторах, например, внутренней секреции (щитовид-
ной железы, надпочечника и т. д.); они играют важную роль
в изменении химизма крови, т. е. в собственной биохимической
деятельности живого тела.
Биологическое значение процессов обмена для внутренней
среды и ее нервной регуляции определяет исключительное
значение внутренних хеморецепторов в общей системе инте-
роцепторов.
Возбуждение хеморецепторов всех внутренних органов
имеет место тогда, когда химические вещества достигают
капиллярной сети и выходят за ее пределы в ткани, произ-
водя в них те или иные сдвиги обмена веществ.
Сходство хеморецепторов внутренней среды с внешними
хеморецепторами (особенно вкусовыми) было доказано и тон-
кими гистологическими исследованиями Лаврентьева. Им
установлено наличие в тех и других хеморецепторах специаль-
ных клеток, штифтики которых раздражаются определенными
химическими веществами. Возникшее при этом возбуждение
переходит на чувствительное нервное волокно. Черты внеш-
него сходства клеток обоих хеморецепторов иллюстрируются
рис. 29.
2. Терморецепторы внутренней среды. Методом условных
рефлексов удалось обнаружить существование другого вида
интероцепторов во внутренних органах, а именно терморецеп-
торов, раздражителями которых являются измерения темпе-
ратуры органа, обусловленные общим процессом терморегу-
ляции. Айрапетьянц вырабатывал условный двигательный
рефлекс с терморецепторов тонкой кишки. Им вводился в фи-
стулу Тири-Велла резиновый баллон, в который вливалась во
время опыта холодная вода (температура 6°). Этот раздражи-
тель подкреплялся в опыте электрическим раздражением
7 К. М. Быков. Кора головного мозга и внутренние органы, 2-е изд
М.— Л., Медгиз, 1947, стр. 153—154.

кожи ноги собаки. После нескольких подкреплений оборони-
тельно-двигательный рефлекс имел место и без действия тока,
но при раздражении холодной водой терморецепторов тонкой
кишки.
В других опытах Айрапетьянц доказал высокую чувстви-
тельность терморецепторов желудка, обнаружив ее посредст-
вом дифференцировки условных интероцептивных рефлексов.
В его опытах вливание в желудок воды с температурой в 36э
подкреплялось пищевым раздражителем, а вливание воды
с температурой в 26° не подкреплялось. В последнем случае
слюна не выделялась.
Эти данные важны не только как доказательство образо-
вания и дифференцировки условных рефлексов с интероцеп-
торов, но и как доказательство существования самих терморе-
цепторов во внутренней среде организма.
3. Барорецепторы внутренней среды. В широком смысле
слова к механорецепторам внутренней среды относятся все
рецепторы, специфически возбуждающиеся разнообразными
механическими раздражениями. К ним могут быть отнесены
и все проприоцепторы, испытывающие механические раздра-
жения от сокращения и растяжения мышц, изменения их
тонуса и т. д., что было рассмотрено выше в главе о кинесте-
тических ощущениях. Черниговский подчеркивает общность
механорецепторов мышц и сухожилий с механорецепторами
внутренних органов. Последние могут быть выделены в осо-
бую группу барорецепторов внутренних органов, специфиче-
Рис. 29. Схемы хеморецептора и вкусового рецептора
(по Б. И. Лаврентьеву).
а — вкусовой рецептор: 2 — специальные вкусовые клетки; 3 — нервные
волокна; б — хеморецептор: 1 — артериолы; 2 — специальные клетки.

скими раздражителями которых являются изменения давле-
ния (понижение или повышение), в связи с чем и объясняется
особое распространение барорецепторов в сосудах внутренних
органов. Эти рецепторы весьма разнообразны даже в одних
и тех же сосудах. Можно сослаться в качестве примера на
открытие советским морфологом Смирновым разнообразных
барорецепторов в стенке сонной артерии, имеющих форму
петель, пуговичных утолщений, сетей, колбочек, сводных нерв-
ных окончаний. При незначительном понижении или повыше-
нии кровяного давления в общей сонной артерии эти бароре-
цепторы раздражаются, в них возникает возбуждение, пере-
дающееся по центростремительным нервам в различные от-
делы нервной системы. О структуре этих барорецепторов
можно составить представление по рис. 30.
Барорецепторы обнаружены во многих внутренних орга-
нах. Если в слизистой оболочке желудка распространены
хеморецепторы и тактильные рецепторы, то в гладкой муску-
латуре его стенки преимущественно имеются барорецепторы,
раздражителем которых является растяжение желудочной
стенки.s
Множество барорецепторов имеется в кишечнике, где они
раздражаются растяжением кишечной стенки при рефлектор-
ном перемещении пищевой кашицы. Барорецепторы обна-
ружены в легких: при растяжении легких возникают нервные
импульсы в чувствительных окончаниях легочных ветвей
блуждающего нерва. Нервные импульсы от барорецепторов
Рис. 30. Барорецепторы в стенке каротидного синуса (но де Кастро)
8 См. подробнее о барорецепторах внутренних органов в кн.: Г. X. Кек-
чеев. Интероцепция и проприоцепция и их значение для клиники. М.,
Медгиз, 1946.

легких нередко являются причиной остановки дыхания*
(апноэ). Сложными и многочисленными являются барорецеп-
торы в сердечно-сосудистой системе. Рецепторы эндокарда
являются барорецепторами. Подробно изучены барорецепторы
миокарда, а также перикарда. Сердце в целом снабжено
системой интероцепторов, наиболее значительными из кото-
рых являются именно барорецепторы. В артериальной и ве-
нозной системах барорецепторы играют важную роль, сигна-
лизируя о колебаниях и изменениях в кровообращении под
влиянием повышения или падения кровяного давления, явля-
ющихся раздражителями этих рецепторов.
Барорецепторы имеются в почках, выделительной системе,
женской и мужской половой системах и т. д.
Взаимодействие барорецепторов всех внутренних органов
имеет важное значение для всего процесса жизнедеятельности
организма.
4. Тактильные рецепторы внутренней среды. К числу меха-
норецепторов внутренней среды Черниговский относит и те,
которые реагируют на тактильные раздражения, т. е. сходные
с кожно-механической чувствительностью в отношении прикос-
новений и трения чувствующей поверхности. Есть основания
полагать, что тактильные рецепторы расположены преимуще-
ственно в тех частях внутренних органов, которые непосредст-
венно связаны со слизистыми оболочками кожной поверхности
тела. Глубоко залегающие внутренние органы или их части
значительно меньше снабжены этими рецепторами.
В дыхательной системе тактильные рецепторы имеются
в верхних дыхательных путях. «Раздражение механорецепто-
ров гортани и трахеи вызывает торможение дыхания и кашле-
вой рефлекс, биологическое значение которых заключается
в недопущении раздражителя в глубокие дыхательные пути».9
В пищеварительной системе тактильные рецепторы широко
представлены в полости рта, с одной стороны, в прямой
кишке — с другой, т. е. на границах внешней и внутренней
среды и т. д.
5. Болевые рецепторы внутренней среды. Черниговский вы-
деляет среди интероцепторов особую разновидность болевых
рецепторов. Специальная физиология и морфология этих
рецепторов исследована еще недостаточно. В отношении вну-
тренностной боли наука находится в не менее трудном поло-
жении, чем «в отношении поверхностной кожной боли». Явле-
ние внутренностных болей может быть объяснимо и без при-
знания особых болевых рецепторов во внутренних органах.
9 Г. X. Кекчеев. Интероцепция и проприоцепция и их значение для
клиники, стр. 33.

Оно может быть объяснимо сверхпороговыми, весьма интен-
сивными раздражениями механо- и хеморецепторов внутрен-
них органов. Установлено, например, что болевые реакции
возникают при очень сильных тонических сокращениях или
растяжениях полостных органов (гладкой мускулатуры пище-
вода, желудка, кишок, желчного пузыря, кровеносных сосу-
дов и т. д.). С помощью рентгеновского исследования обнару-
жено, что у больного, страдающего язвой желудка, болевые
реакции появляются не в момент попадания пищи в желудок,
а во время сильных сокращений пилорической части желудка.
Сверхпороговое раздражение барорецепторов может быть
источником внутренностной боли. Подобно этому сверхпоро-
говое раздражение хеморецепторов или тактильных рецепто-
ров может стать таким источником. Но из того, что все инте-
роцепторы в той или иной мере отвечают болевой реакцией
на сверхпороговые раздражения, еще не следует, что нет спе-
циальных болевых рецепторов, имеющих специфические для
них пороговые величины болевых раздражений. Подобное
предположение диктуется клинической практикой, а также
некоторыми патофизиологическими фактами. К ним относится
выделение такого специфического фактора внутренностной
боли, каким является развитие воспалительного процесса во
внутренних органах. Независимо от того, имеются ли специ-
альные болевые рецепторы или болевой чувствительностью
отвечают все интероцепторы при очень сильных раздраже-
ниях, остается фактом то обстоятельство, что болевые им-
пульсы с рецепторов внутренних органов пробивают активную
дорогу в кору головного мозга, а поэтому и осознаются чаще
и легче всех иных импульсов от внутренних органов.
Из анализа современных научных данных об интероцепто-
рах можно сделать три основных вывода.
1. Мозг человека получает информацию о колебаниях
и изменениях во внутренней для организма среде благодаря
существованию во всех системах, органах и тканях многочис-
ленных и разнообразных органов чувств, раздражителями
которых являются эти колебания и изменения, происходящие
внутри организма процессов. Поэтому интероцепторы явля-
ются такими же периферическими концами анализатора вну-
тренней среды, какими являются сетчатка, вкусовые бокалы,
кортиев орган и т. д. для светового, ротового, звукового и дру-
гих внешних анализаторов.
2. Функции интероцепторов отличаются от функций внеш-
них рецепторов тем, что они раздражаются колебаниями и из-
менениями тех или иных общих физиологических деятельно-
стей самого организма, а не внешних условий его существова-
ния в окружающей среде. Специфичность интероцепторов

определяется тем, что внутренняя среда пространственно
ограничена, она относительно устойчива и постоянная в своих
состояниях и т. д. Но внутренняя среда организма не только
не обособлена от внешней среды, но определяется теми жиз-
ненными условиями окружающего мира, которые определяют
само существование организма, формирование и воспроизвод-
ство всех основных жизненных процессов (обмена веществ,
дыхания, питания и т. д.). Посредством усвоения веществ
внешней среды организм строит самое себя, а самые вещества
перестраивают многообразные изменения и преобразования во
внутренней среде организма, в которой продолжают действо-
вать в преобразованном физиологическом виде физико-хими-
ческие явления и законы, общие для всей природы. Поэтому
основными раздражителями для интероцепторов являются
химические, термические, механические, т. е. многие из тех же
объектов внешнего мира, которые являются основными источ-
никами деятельности внешних органов чувств. Иначе говоря,
в общности источников внешних и внутренних рецепторов
проявляется единство мира, которое заключается в его мате-
риальности. Но, подчеркивая эту общность, нельзя забывать
того, что физико-химические раздражения интероцепторов
отличаются от подобных раздражений внешних органов чувств
тем, что они составляют компоненты физиологических процес-
сов, т. е. специфической формы движения органической мате-
рии. Поэтому, как постоянно подчеркивает Быков, эти раз-
дражения следует рассматривать только в связи с целостным
организмом и рефлекторно обусловленной взаимосвязью
внешних и внутренних отправлений организма.
3. Между внешними и внутренними рецепторами имеется
ряд переходов. Эти переходы явно выражены в более поверх-
ностных образованиях (на границах внутренней и внешней
среды), что было показано на примерах перехода от вкусовых
к внутренним хеморецепторам, от внешних к внутренним так-
тильным рецепторам и т. д.
В более глубоко залегающих внутренних органах специ-
фичность интероцепторов возрастает, но по мере приближе-
ния к поверхности тела (в выделительной, пищеварительной
системе и т. д.) вновь обнаруживаются эти переходные
формы.
Подобный переход эволюционно обусловлен, так как в про-
цессе усложнения органического развития и форм приспосо-
бления к внешней среде имело место погружение внутрь
рецепторов, образовавшихся первоначально на поверхности
тела. В связи с этим можно предполагать, что образование
внешних рецепторов в процессе эволюции предшествовало»
образованию и развитию интероцепторов.

Все сказанное следует иметь в виду для понимания той
взаимосвязи внешних и внутренних анализаторов, которая
обнаруживается при изучении организма человека.
Интероцептивные проводники
Вопрос о проводниках, посредством которых интероцепторы
связываются с головным мозгом, имеет принципиальное зна-
чение, поскольку «каждый орган обладает двусторонней
связью с центральной нервной системой. Не только централь-
ная нервная система и особо кора больших полушарий влияет
на работу органа, но и самый орган необыкновенно полно
информирует нервную систему о своем состоянии и изменяет
работу нервных центров».10
Эта информация возможна лишь благодаря передаче
импульсов возбуждения интероцепторов по определенным чув-
ствующим (афферентным) нервам в центральную нервную
систему.
В отношении многих интероцепторов подобные проводники
найдены в составе вегетативной нервной системы, непосредст-
венно иннервирующей и регулирующей деятельность внутрен-
них органов. Поэтому первоначально сложилось представле-
ние о том, что внутренние органы и их интероцепторы связаны
лишь с вегетативной (симпатической и парасимпатической)
нервной системой, но не связаны с высшими отделами голов-
ного мозга. Однако ныне доказано, что импульсы от интеро-
цепторов доходят до коры головного мозга, что в ней заклю-
чен центральный конец интероцептивного аппарата. Очевидно,
начальные проводники от интероцепторов идут в составе веге-
тативных нервов, а затем переходят в систему проводящих
путей центральной нервной системы.
По мнению Черниговского, обоснованному на фактах изме-
нения дыхания и кровообращения при интероцептивных раз-
дражениях, замыкание интероцептивных импульсов происхо-
дит в центральной нервной системе не ниже продолговатого
мозга, где чувствующие нервы связываются с двигательными,
результатом чего являются разнообразные интероцептивные
безусловные рефлексы. Влияние одних внутренних органов на
другие возможно и при отсутствии центральной нервной
системы, но центральная нервная система обеспечивает более
высокий уровень регуляции и взаимодействие внутренних
органов. От нижних отделов головного мозга импульсы от
интероцепторов идут в более или менее суммированном виде
до больших полушарий головного мозга.
20 В. Н. Черниговский. Интероцепторы, стр. 399.

В отношении рецепторов миокарда Лаврентьев установил,
что они связаны с мозгом двумя путями: посредством нерв-
ных волокон от блуждающего нерва, с одной стороны, нерв-
ных волокон от задних корешков спинного мозга, с другой
стороны, т. е. имеется связь интероцепторов как с вегетатив-
ной, так и центральной нервной системой. От спинного к про-
долговатому мозгу, а от него к высшим отделам головного
мозга интероцептивные импульсы идут в составе проводящих
путей головного мозга. Годинов подчеркивает, что поступле-
ние интероцептивных импульсов в центральную нервную
систему должно происходить постепенно и в нарастающем
количестве. Переключение отдельных импульсов на сосудодви-
гательную секреторную и нервно-мышечную рефлекторную
реакцию может иметь место на различных этажах централь-
ной нервной системы, но переключение системных импульсов
на двигательное звено рефлексов возможно лишь благодаря
мозговому концу интероцептивного анализатора.
Мозговой конец интероцептивного анализатора
Установлено, что «в деятельности внутренних органов мы
имеем „многоэтажное" построение регуляторного механизма.
Прежде всего стволовая часть головного мозга определяет
в каком-то объеме деятельность жизненно важных функций,
а высшие отделы мозга, особенно кора больших полушарий,
ведают, так сказать, наиболее подвижными частями меха-
низма и определяют работу органов внешних факторов, воз-
действующих непрерывно на кору головного мозга через
экстероцепторы. В то же время сигнализация в кору мозга от
внутренних органов о состояниях всего „внутреннего хозяй-
ства" дает возможность, очевидно, скорейшим образом при-
способить через большие полушария системы тела, связанные
непосредственно с внешней средой, к тем аппаратам, которые
обеспечивают метаболизм, циркуляцию и питание».11
Основная масса интероцептивных импульсов для коры
может быть охарактеризована как подпороговая; часть из этой
массы импульсов становится пороговой при суммировании
отдельных импульсов.
Мозговой конец интероцептивного анализатора имеет дело
именно с суммированными интероцетивными импульсами,
причем большой силы и биологической важности для поведе-
ния, увязки внутренних реакций с системой временных свя-
зей с внешней средой.
Очевидно, и в отношении интероцептивного анализатора
21 К. М. Быков. Кора головного мозга и внутренние органы, стр. 333.

есть основание мозговой конец анализатора рассматривать
как сложную совокупность ядра и рассеянных по коре кле-
ток данного анализатора, переслаивающихся с клетками дру-
гих анализаторов, особенно двигательного. На такое предпо-
ложение наталкивают многочисленные данные относительно
коркового представительства безусловных рефлексов и замы-
кания в коре головного мозга интероцептивных условных реф-
лексов.
Научная разработка проблемы корковой проекции дея-
тельности интероцепторов позволяет уже в настоящее время
сделать вывод о том, что «в коре мозга нет очень точной,
„точечной" локализации механизмов регуляции внутренних
органов».12
Есть основание, напротив, говорить об интероцептивной
мозаике коры головного мозга, как на это указывают данные
Айрапетьянца. Следовательно, по всей коре головного мозга
распространены рассеянные клетки мозгового конца интеро-
цептивного анализатора.
Имеется ли, однако, ядро в мозговом конце этого анали-
затора? В научной литературе имелись предположения отно-
сительно корковой проекции интероцептивных импульсов
в премоторной области коры головного мозга. В результате
удаления этой области у животных Быковым и его сотрудни-
ками было установлено, что возможность передачи в кору
корковой регуляции внутренних органов сохранилась. Услов-
норефлекторные изменения желчеотделений, движений же-
лудка, изменений обмена и т. д. сохранились и после удале-
ния премоторной области в обоих полушариях. На этом осно-
вании Быков полагает, что «премоторная область у собак не
имеет к „вегетативным" реакциям такого тесного отношения,
какое, скажем, затылочная область имеет к функции зре-
ния».13 Тем не менее известное регулятивное отношение этой
области к деятельности внутренних органов было отмечено
этими исследованиями. Оно заключается прежде всего в том,
что при удалении премоторной области изменяется темп кор-
ковых влияний на деятельность внутренних органов. Далее
отмечено ослабление силы корковой регуляции внутренних
органов после удаления этой области и т. д. Возможно пред-
положить, что эти нарушения обусловлены не тем, что удалена
именно премоторная зона, но тем, что в связи с ней нару-
шается целостность структуры коры головного мозга. Но не
исключена и другая возможность — что премоторная область
является ядром мозгового конца интероцептивного анализа-
тора, но, в отличие от более или менее концентрированного
12 Там же, стр. 345.
п Там же, стр. 337.

характера ядерных клеток внешних анализаторов, в интеро-
цептивном анализаторе нет подобной резко выраженной кон-
центрации ядерных клеток как в силу диффузного характера
интероцептивных раздражений, так и общебиологической роли
их для всей коры головного мозга.
Безусловные и условные интероцептивные рефлексы
Интероцептивные импульсы имеют особое значение для
многих основных безусловных рефлексов (пищевых, половых,
секреторных и т. д.), с которыми сочетаются те или иные
сигналы внешней среды, связывающиеся с теми или иными
безусловными раздражителями этой среды.
В структуру каждого безусловного рефлекса входят те или
иные вегетативные рефлексы сердечно-сосудистой, дыхатель-
ной, пищеварительной, выделительной, половой систем, сочета-
ющиеся с изменениями анализаторов внешней среды, а особен-
но с двигательным анализатором и изменениями нервно-мы-
шечной системы. Безусловные рефлексы выражают постоян-
ные и коренные потребности организма в определенных усло-
виях существования.
На базе каждого из безусловных рефлексов можно обра-
зовать любые условные рефлексы при условии связи услов-
ных раздражителей с безусловными, имеющими непосред-
ственное и существенное значение для организма в данный
момент его существования. Интероцептивные импульсы имеют
значение для механизма всех безусловных рефлексов. Но
среди них можно выделить такие виды, в которых интероцеп-
тивные импульсы имеют ведущее значение. Рассмотрим этот
вопрос в связи с классификацией безусловных и условных реф-
лексов животных и человека, предложенной сотрудником Бы-
кова Слонимом. В своей классификации Слоним намечает
следующую схему:14
А. Рефлексы на сохране-
ние внутренней среды орга-
низма и постоянства ве-
щества.
Б. Рефлексы на измене-
ние внешней среды орга-
низма.
1. Пищевые — обеспечи-
вающие постоянство веще-
ства.
2. Гомеостатические —
обеспечивающие постоян-
ство внутренней среды.
1. Оборонительные.
2. Средовые (ситуаци-
онные).
14 А. Д. Слоним. О взаимоотношениях безусловных и условных
рефлексов. Тр. ВММА, т. XVII. Л., 1949, стр. 362.

В. Рефлексы, связанные
с сохранением вида.
1. Половые.
2. Родительские.
Специально с деятельностью интероцепторов связан пер-
вый вид рефлексов.
Важную роль играют интероцепторы в структуре рефлек-
сов, связанных с сохранением вида (В), так как эти безуслов-
ные и условные рефлексы включают в себя не только реакции
на безусловные и условные признаки особей противополож-
ного пола, но и рефлексы, связанные с определенным функ-
циональным состоянием половой системы, беременностью,
кормлением и т. д.
Безусловные и условные рефлексы на изменение внешней
среды (Б) в той или иной мере включают интероцептивную
сигнализацию и представляют собой увязку внешних и внут-
ренних реакций организма. Однако эти рефлексы нельзя
сравнить с рефлексами, непосредственно направленными на
регулирование внутренней среды, для которых интероцептив-
ная сигнализация имеет определяющее значение.
«Средовые» безусловные и условные рефлексы заключают-
ся в такой перестройке поведения, которая соответствует из-
менившимся условиям внешней среды.
Иной биологический характер носят рефлексы в отноше-
нии внутренней среды организма. Они основаны на корковой
информации об изменениях и колебаниях во внутренней для
организма среде, но направлены на сохранение внутренней
среды в ее устойчивом виде, а особенно на постоянство ве-
щества, которое необходимо для воспроизводства жизненных
функций. Особенностью этих рефлексов определяется в свою
очередь характер интероцептивной сигнализации.
К рефлексам на сохранение внутренней для организма
среды и постоянства вещества Слоним относит пищевые и
гомеостатические безусловные и условные рефлексы.
Пищевые рефлексы основаны на сложной взаимосвязи
сигналов с внешней и внутренней среды. К ним относятся как
общеповеденческие рефлексы, связанные с добыванием пищи
и ее потреблением, так и секреторные процессы, рефлексы на
обмен веществ, рефлексы гладкой мускулатуры, кишечного
тракта и т. д.
К гомеостатическим безусловным и условным рефлексам
Слоним относит «все рефлексы поддержания внутренней
среды организма и сложные рефлекторные связи, образую-
щиеся по поводу повторяющихся в течение индивидуальной
жизни ее нарушений. Сюда относится рефлекторная регуля-
ция дыхания и кровообращения при мышечной деятельности,
изменение деятельности почек, рефлексы с рецепторов сосу-

дов, перикарда и брюшины, терморегуляционные рефлексы,
обмен веществ, дыхания, потоотделения, пота».15
Установлено, что на базе каждого из этих рефлексов вы-
рабатывается множество разнообразных условных интероцеп-
тивных рефлексов.
Исключительный интерес представляют собой данные об
условнорефлекторной регуляции обмена веществ у человека,
условнорефлекторная перестройка периодически протекаю-
щих физиологических отправлений организма, условнорефлек-
торная регуляция, взаимодействие внутренних органов и т. д.
Показательными в этом отношении являются опыты Оль-
нянской в лаборатории Быкова, в которых установлены важ-
ные факты условнорефлекторного изменения обмена веществ
у человека. Испытуемые Ольнянской совершали определен-
ную мышечную работу, причем ритм работы определялся сту-
ком метронома с ритмом 80 ударов в 1 мин. Газообмен опре-
делялся за минутные и полуминутные отрезки времени до на-
чала работы, во время работы и после работы. За 5 мин до
начала работы давалась команда «приготовиться к опыту», за
2 сек пускался метроном, и сама работа начиналась по
команде «начинайте работу». Уже в первых же опытах оказа-
лось, что газообмен резко повысился под влиянием команды
и звука метронома, сочетавшихся с мышечной работой, кото-
рая изменяла безусловнорефлекторный газообмен, т. е. обра-
зовался условный рефлекс — повышение газообмена на зву-
ковые условные раздражители. Подобные явления условно-
рефлекторного изменения газообмена были установлены
в сложных производственных условиях. Характерно, что
условнорефлекторное изменение деятельности внутренних
органов у человека легко может быть вызвано словесными
сигналами, что доказывает глубокое влияние второй сигналь-
ной системы на внутреннюю среду организма.
Отличие интероцептивных условных рефлексов от условных
рефлексов и анализаторов внешней среды
К своеобразным особенностям интероцептивных условных
рефлексов относятся следующие:
1. «Для получения прочного интероцептивного условного
рефлекса требуется многократное проторение путей, несрав-
ненно большее количество сочетаний. Новая.связь в первых
сочетаниях очень непрочна. Новизна явлений вызывает ориен-
тировочную реакцию. Однако эта новизна с повторением не
гасит исследовательского рефлекса, и последний выступает
15 А. Д. Слоним. О взаимоотношениях безусловных и условных
рефлексов. Тр. ВММА, т. XVII. Л., 1949, стр. 362.

вновь и вновь, несмотря на уже большое число повторений но-
вого раздражителя. Это же свойство консерватизма в образо-
вании нового рефлекса проявляется и тогда, когда требуется
переделать, перестроить однажды закрепленную рефлектор-
ную установку».16
2. Условные интероцептивные рефлексы образуются на
базе множественно суммированных сигналов с интероцепторов
и их сочетания с определенными внешними сигналами.
3. Образование интероцептивного условного рефлекса но-
сит двуфазный характер: в первой фазе корковая сигнализа-
ция о состоянии внутренних органов характеризуется «более
или менее диффузным влиянием на текущую рефлекторную
деятельность коры мозга, создавая в ней колеблющиеся уста-
новки. Интероцептивный сигнал в изолированной пробе сам
по себе не отражается на эффективном аппарате, но зато дру-
гие действующие сигналы, уже закрепившиеся в порядке реф-
лекторных реакций экстеро- и интероцептивного происхожде-
ния, перестраивают изменения. Эти изменения характеризу-
ются или повышением наличного возбуждения, или, напротив,
его снижением.
В другой (или следующей) фазе условный сигнал с внут-
ренних рецепторов в соответствии с качеством и силой навя-
зываемого раздражающего агента, а главное с наличием
доминантного коркового очага, превращается в явный для
эффекторного аппарата сигнал. Его влияние и сцепление
с другими условными сигналами становятся столь же явными
и непосредственными».17
На этой фазе интероцептивный условный рефлекс принци-
пиально уже ничем не отличается от выработанных с внеш-
них анализаторов условных рефлексов.
Установленная Айрапетьянцем двуфазность интероцептив-
ного условного рефлекса имеет особое значение для понима-
ния природы внутренностных ощущений человека. Дело в том,
что несмотря на замыкание в коре временных связей с инте-
роцепторов у человека, они часто не осознаются человеком
в виде определенных ощущений. Из этого делается некоторый
общий вывод о том, что интероцептивные условные рефлексы
есть материальная основа подсознательных или бессознатель-
ных психических состояний человека. Есть основание пола-
гать, что такое предположение действительно основательно
по отношению к первой фазе развития интероцептивного
условного рефлекса. Во второй фазе своего развития интеро-
16 К. М. Быков. Родство и различие безусловных и условных реф-
лексов, стр. 12.
17 Э. Ш. Айрапетьянц. Интероцептивный условный рефлекс,
стр. 49.

цептивные условные рефлексы включаются в общую систему
временных связей и особенно в систему временных связей вто-
рой сигнальной системы человека (в ее единстве с первой).
Тем самым создаются материальные условия осознания внут-
ренней сигнализации, т. е. расчлененного анализа и синтеза
внутренних состояний собственного тела. На это указывает и
Айрапетьянц, подчеркивающий, что «процессы развиваются
у человека и через этаж второй сигнальной системы, с нали-
чием представлений, знаний...» 18
Пороги общеорганических ощущений
Как было показано, материальные условия и основы обра-
зования внутренностных ощущений своеобразны. Множество
сигналов с интероцепторов не достигает коры, а поэтому,
естественно, не осознается человеком. Обобщенные интеро-
цептивные сигналы достигают коры, в которой замыкаются
между внешней и внутренней сигнализацией. В этом случае
во второй фазе образования интероцептивных условных реф-
лексов возникает более или менее отчетливое ощущение, отра-
жающее то или иное значительное изменение во внутренней
среде. Чрезвычайно важным фактором ощущаемости внутрен-
них сигналов является их временная связь с сигналами внеш-
ней среды.
Чем объясняется чрезвычайная трудность возникновения и
сравнительная редкость внутренностных ощущений человека?
На этот вопрос ответ дал еще Сеченов, показавший решаю-
щую роль центрального торможения в подавлении импульсов
от внутренних органов. Поведение высших животных и осо-
бенно человека диктуется объективной действительностью,
жизненными условиями независимо от человека существую-
щего внешнего мира. Именно к этим условиям и должен быть
приспособлен организм, в том числе и его внутренняя среда.
До головного мозга доходят лишь те импульсы, которые
имеют значение для отношений организма к внешней среде и
в связи с этим для сохранения целостности организма.
Павлов показал, что первая сигнальная система тормозит
подкорковую систему рефлексов, куда стекаются бесчислен-
ные массы внутренних сигналов. При поражении условнореф-
лекторной деятельности подкорковая система растормажи-
вается и поведение начинает непосредственно обусловливать-
ся внутренней сигнализацией, что приводит к еще более
глубокому нарушению равновесия между организмом и средой.
Черниговский приводит факт цестопатии, формы психиче-
18 Э. Ш. Айрапетьянц. Интероцептивный условный рефлекс,
стр. 59.

ского заболевания, начинающейся со своеобразных ощуще-
ний, исходящих от внутренних органов (навязчивое ощущение
отсутствия органа или, напротив, необыкновенной его вели-
чины и функции). Он делает интересную пробу истолкования
этих явлений, полагая, что вследствие ослабления тормозящей
роли коры головного мозга эти психические больные стано-
вятся «жертвой своих собственных внутренних органов, им-
пульсы от которых, ничем не сдерживаемые, достигают коры
головного мозга, включаются в сферу сознания и в конце кон-
цов превращают человека в умственного инвалида».19
Он правильно замечает, что «жизнь превратилась бы в му-
чительную пытку, если бы мы все время находились в курсе
событий, непрерывно разыгрывающихся в нашей брюшной
полости».20 Поэтому он приходит к заключению, что «в обыч-
ных условиях и при отсутствии заболевания мы ничего не
знаем о сложных процессах, совершающихся в глубине орга-
низма». 21
Это заключение необходимо уточнить в связи с интересую-
щим нас вопросом о порогах ощущений. Нет сомнения в том,
что переход от нормального состояния внутренних органов
к тому или иному расстройству их деятельности (заболева-
нию) составляет порог внутренностных ощущений. Больше
того, переход от одной фазы заболевания к другой, более
тяжкой форме также отражается в сознании человека. Рав-
ным образом порогом внутренностных ощущений является
переход от заболевания к здоровому состоянию органа (в ре-
зультате восстановления функций в процессе лечения).
В существовании подобных порогов внутренностных ощу-
щений убеждает вся клиническая практика учета жалоб
больных и вся обыденная жизнь. Известный советский тера-
певт Лурия в этой связи подчеркивал особое значение для
диагностической практики врача внутренней картины болезни,
которая может быть воссоздана по показаниям динамики
внутренностных ощущений больных, заболевающих и выздо-
равливающих людей.
Но из ранее изложенного понятно, что в данном случае
рассматривается порог болевых органических ощущений.
Как же обстоит дело с неболевыми интероцептивными
ощущениями? Нами, действительно, не сознается весь непре-
рывный цикл физиологических процессов внутри организма
в постоянных «обычных» условиях существования. Но мы
ощущаем определенные моменты в этих непрерывных циклах.
Такими моментами являются переходы внешних раздраже-
19 В. Н. Черниговский. Интероцепторы, стр. 421.
20 Там же, стр. 421.
21 Там же, стр. 421.

ний во внутренностные (при потреблении пищи, в котором
дифференцируются отдельные качества раздражителей: масса,
температура, плотность, кислотность или щелочность и т. д.)
или, напротив, переходы внутренностных раздражений в раз-
дражение слизистых оболочек поверхности тела (например,
позывы к акту дефекации или мочеиспускания). При резких
сменах деятельности (от нормального шага к бегу и наобо-
рот, от интенсивной мышечной работы к покою) ощущаются
изменения сердечно-сосудистой и дыхательной функций и т. д.
В состоянии покоя, при торможении дыхательных аппара-
тов, усиливаются органические ощущения. Опыты показыва-
ют, что такое усиление имеет место после длительного пребыва-
ния испытуемого в темной и звуконепроницаемой комнате.
Особенно характерно появление расчлененных и разнооб-
разных внутренностных ощущений у здорового человека при
резкой смене внешних условий. При подъеме на большую вы-
соту в горах или высотных полетах происходит не только рез-
кое усиление статических (вестибулярных) явлений, но
и появление разнообразных внутренностных ощущений, свя-
занных с кислородным голоданием, общим изменением обмена
веществ. Это отнюдь не патологическое состояние, но резко
измененное нормальное состояние тела, обусловленное пере-
ходом человека в другую физическую среду. Усиление внут-
ренностных ощущений имеет место при резкой смене клима-
тических условий. Северянин на юге и южанин на севере про-
ходят длительный период адаптации к новым климатическим
условиям, процесс, который сопровождается разнообразными
внешними и органическими ощущениями. Можно указать и на
такое физиологическое, а не патологическое явление, каким
является беременность и период лактации и кормления груд-
ного ребенка, который сопровождается на всем протяжении
многообразными интероцептивными ощущениями у женщины.
Процесс внутриутробного развития ребенка (по крайней мере
с 2—3 месяцев беременности) отражается в сознании беремен-
ной женщины благодаря массивным импульсам от бароре-
цепторов и механорецепторов вообще, расположенных в матке
и яичниках женщины.
Совместно с Торновой мы проследили эволюцию внутрен-
ностных ощущений на всех периодах беременности и могли
констатировать, что в последние месяцы беременности жен-
щина ориентируется в изменениях положения плода с извест-
ной ясностью и объективностью, в основных чертах совпада-
ющих с действительным положением плода. Наконец, можно
сослаться на интенсивное развитие внутренностных ощуще-
ний у спортсменов в некоторых видах спортивной деятельности
(например, легкоатлетов, пловцов и т. д.), соблюдающих опре-

деленный режим физической жизни в соответствии с требова-
ниями своей деятельности, а поэтому наблюдающих за состоя-
нием собственного тела.
Итак, можно сделать общий вывод, что порогом общеор-
ганических ощущений при здоровом состоянии внутренних
органов является переход от одного состояния к другому, в за-
висимости от более или менее значительной смены внешних
условий и форм деятельности самого человека.
Имеет место и сенсибилизация (повышение чувствитель-
ности) в области внутренностных ощущений в тех случаях,,
когда от здорового человека требуется особый уход за своим
телом, т. е. когда человек упражняется в определенных гигие-
нических действиях. Следовательно, при решении вопроса о по-
рогах внутренностных ощущений нужно ориентироваться на
деятельность всех интероцепторов (особенно хемо- и бароре-
цепторов внутренней среды), а не только болевых интероцеп-
торов или сверхпороговых раздражений остальных интероцеп-
торов. При этом надо учитывать внешние условия существо-
вания и их изменения, а также характер деятельности
человека, предъявляющий определенные требования к общему
физическому самочувствию человека.
Основные черты внутренностных ощущений
Основными чертами внутренностных ощущений являются:
1) качество, 2) интенсивность, 3) длительность, 4) простран-
ственная локализация, 5) более или менее резко выраженный
эмоциональный тон этих ощущений. Качество внутренностных
ощущений отражает в обобщенном виде качество ощущаемых
изменений внутренней среды. В зависимости от характера
интероцептивных импульсов этими качествами являются ощу-
щения напряжения или ослабления общего тонуса внутрен-
ней среды (при сигналах с барорецепторов внутренних орга-
нов, особенно пищеварительной, сердечно-сосудистой, половой
систем). Этот момент преобладает в ощущениях голода*
жажды, половых ощущениях, спазмах сосудов и сердца и т. д.
При сигнализации с хеморецепторов внутренней среды каче-
ство внутренностных ощущений приобретает иной характер —
реакции на избыток или недостаток тех или иных веществ в
организме (углеводов, солей, кислот, щелочей и т. д.). Эти
реакции присутствуют в каждой резко выраженной потреб-
ности человека в том или ином роде пищи и питья, т. е. чаще
всего опосредованно выступают через изменения потребности
в определенных веществах в зависимости от изменения общего
состояния организма.
Интенсивность внутренностных ощущений выражается в

постепенном нарастании или ослаблении (напряжении и на-
сыщенности) физических потребностей организма в опреде-
ленных веществах. Пороговые величины интенсивности этих
ощущений у человека еще не удалось установить, но нет
сомнений в том, что применение метода условных рефлексов
к изучению внутренностных ощущений человека разрешит
эту трудную задачу.
Длительность внутренностных ощущений определяется
относительной инертностью нервных процессов при образова-
нии временных связей с интероцепторов. Эти ощущения воз-
никают медленно и протекают значительно более длительно
сравнительно с отдельно взятым ощущением, возникающим
под действием внешних раздражителей. Судя по данным срав-
нительно-физиологического исследования внешних и внутрен-
них рецепторов, можно полагать, что если время скрытого
периода реакции внешних анализаторов исчисляется долями
секунды, то скрытый период интероцептивных реакций исчис-
ляется минутами. Общая длительность внутренностных ощу-
щений зависит от резкости перехода от одного состояния тела
к другому. Ощущение жажды или голода, «сердечной тоски»
(при спазмах сосудов и сердца) и т. д. может продолжаться
длительно, до удовлетворения потребностей или перехода
к покою и т. д., т. е. до того или иного внешнего вмешатель-
ства во внутреннюю среду организма.
Пространственная локализация внутренностных ощущений
заключается в том, что ощущаемое изменение внутренней
среды человек относит в ту область тела, из которой в кору
головного мозга поступают интероцептивные импульсы. Надо
отметить, что, в отличие от пространственных компонентов
«внешних» ощущений, пространственные компоненты внутрен-
ностных ощущений носят более диффузный, разлитой харак-
тер. Ощущение локализуется в относительно большой области
тела (область груди, живота и т. д.), а не в точно ограничен-
ной территории. Это явление находит себе объяснение в том,
что до коры головного мозга доходят не отдельные интероцеп-
тивные импульсы, а множественно суммированные импульсы.
Кроме того, взаимосвязь внутренних органов и их функций
исключает возможность точной субъективной локализации
процесса. Затрудняет пространственную локализацию и явле-
ние реперкуссии, т. е. отраженных болей, которые возникают
в одном внутреннем органе под влиянием другого, действи-
тельно нарушенного органа и т. д.
Несмотря на все эти объективные трудности как для
осознания, так и особенно для пространственного определе-
ния изменений внутренней среды, можно отметить, что сум-
марное, обобщенное отражение места интероцептивной сигна-

лизации постоянно имеет место у взрослого человека. Мы
дифференцируем сигналы по их местоположению в груди,
брюшине, верхних дыхательных путях, селезенке, печени и
т. д. Но характерно, что подобная пространственная диффе-
ренцировка вырабатывается в процессе накопления жизнен-
ного опыта и связана с высоким уровнем условнорефлектор-
ной деятельности. Маленькие дети не могут произвести
подобной пространственной дифференцировки даже болевых
интероцептивных сигналов. Большую роль играет также
овладение естественнонаучными знаниями о строении и функ-
циях человеческого тела как в общем развитии внутренност-
ных ощущений, так и их пространственной локализации. Влия-
ние второй сигнальной системы на деятельность интероцептив-
ного анализатора у человека весьма значительно.
Особо следует отметить эмоциональный тон общеорганиче-
ских ощущений. Характерно, что чем ближе деятельность
анализатора к внутренней среде организма, тем больше
возрастает эмоциональный тон ощущений (т. е. наличие эле-
мента удовольствия или неудовольствия, наслаждения или
страдания, осознаваемого возбуждения или угнетения и т. д.).
Сравнительно со зрительными или слуховыми ощущениями
резко выраженным эмоциональным тоном характеризуются
вкусовые и обонятельные ощущения, тесно связанные с пище-
вым и газовым обменом организма со средой. Резко выражен-
ным эмоциональным тоном обладают многие кинестетические
ощущения, механизмы которых тесно связаны с интероцептив-
ными аппаратами. Кожные, вибрационные и другие ощущения
приобретают такой эмоциональный тон по мере нарастания
силы раздражителя и образования оборонительных двига-
тельных рефлексов. Конечно, эмоциональный тон возможен
в ощущениях любого вида, но при условии большой силы и
новизны раздражителя, когда вызывается ориентировочный
рефлекс, который обязательно имеет место при любом интеро-
цептивном сигнале, причем он не угасает на всем протяжении
развития временной интероцептивной связи.
Резко выраженный эмоциональный тон внутренностных
ощущений определяется тем, что сигнализируемые изменения
внутренней среды организма носят суммированный характер,
т. е, представляют реакцию целостного организма, то или иное
общее изменение внутреннего состояния тела. Тем самым
определяется необходимость в определенных безусловных
рефлексах, сложнорефлекторных установках на сохранение
устойчивости внутренней среды и постоянства вещества. Иначе
говоря, в динамике внутренностных ощущений находят свое
выражение объективные потребности организма. Нельзя не
учитывать и того, что в этих случаях вовлекается подкорковая

система, соотношение которой с корой головного мозга имеет
важное значение в общем механизме эмоций.
Наиболее существенным условием возникновения эмоцио-
нального тона органических ощущений является то, что в них
отражается то или иное колебание внутренней среды, которая
вносит известные изменения в установившееся равновесие
между организмом и внешней средой, нарушает хотя бы в не-
значительной степени сложившийся динамический стереотип
поведения во внешней среде. Известно, что ломка динамиче-
ского стереотипа может быть источником сильных аффектов.
В состоянии здоровья у человека не доходит дело до ломки
динамического стереотипа под влиянием интероцептивных
импульсов, имеет место лишь его частичное изменение в мо-
мент действия этих импульсов. Может иметь место такая
ломка, которая, помимо испытываемых человеком физических
страданий, доставляет дополнительные страдания невозмож-
ностью активной трудовой деятельности и нарушением сло-
жившегося образа жизни.
Поэтому в процессе лечения, равно как и в процессе воспи-
тания, имеют большое значение «перспективные линии» пове-
дения. Врачи должны воспитывать у больных «волю к здо-
ровью», мужество в перенесении болезни и убеждать
в возможности восстановления трудоспособности и жизнеспо-
собности. Моральный фактор лечения получил свое материали-
стическое обоснование в павловском учении о ведущей роли
второй сигнальной системы в высшей нервной деятельности
человека. Велика роль слова врача в процессе лечения именно
благодаря воздействию второй сигнальной системы на дея-
тельность первой сигнальной системы, а через нее на общее
состояние всех внешних и внутренних анализаторов. Посред-
ством слова можно не только сенсибилизировать внутренно-
стные ощущения людей в условиях деятельности, которые
этого требуют. Посредством слова можно тормозить эти
ощущения там, где это необходимо, а особенно — тормозить
эмоциональный тон этих ощущений, если он служит дополни-
тельным источником травматизации больного человека.
Культура органических ощущений характеризуется как
постоянным наблюдением человека за состоянием своего тела,
обеспечивающим постоянное и устойчивое здоровье, так и
обеспечением необходимых для этого условий закалки орга-
низма, повышения его жизнеспособности, предупреждения
заболеваний и т. д. Иначе говоря, эта культура представляет
собой рационально построенное, основанное на требованиях
физического воспитания и гигиены поведение человека по
отношению к собственному телу, в том числе — внутренней
среде организма.

ГЛАВА XV
АССОЦИАЦИЯ ОЩУЩЕНИЙ
Природа и механизм ассоциации ощущений
Особое место в истории психологии занимает учение об
ассоциациях, с которыми связаны поиски определенных за-
кономерностей сознания человека.
В этой области психологии удалось найти общее в разно-
образных явлениях сознания, обнаружить определенные
взаимосвязи между ними, подойти вплотную к объективному
порядку этих взаимосвязей.
Значительным вкладом в психологию и смежные науки
явилось открытие ассоциаций по смежности и по сходству,
а также других видов ассоциаций (построительных, причинно-
следственных и т. д.). Было показано, что эти виды ассоциа-
ций являются основными формами взаимосвязей не только
между ощущениями и движениями, но и между восприятиями
представлений, мыслями, чувствами и поступками человека,
т. е. носят общий характер.
Явления ассоциаций были известны уже в античной психо-
логии. Но начало теоретического объяснения этих явлений
связано с материалистической философией нового времени.
В материалистической философии Гоббса были заложены
начала материалистического понимания ассоциаций как отра-
жения в мозгу объективных связей между явлениями внеш-
него мира.
Одними из первых систематически разработали учение об
ассоциациях, как продуктах мозгового отражения материаль-
ных связей внешнего мира материалисты Гартли и Пристли.
В XVIII столетии значительный вклад в учение об ассоциации
внесли французский материализм (особенно Дидро и Гель-
веций) и русский материализм (в трудах Ломоносова и
Радищева),.

Но в первой половине XIX в. в силу ряда общественно-
экономических и культурно-идеологических условий господ-
ствующее положение заняло идеалистическое направление
в учении об ассоциациях. Источником этого направления были
главным образом воззрения Юма, которые в применении
к психологии ассоциаций были развиты и превращены в си-
стему Дж. Ст. и Дж. Миллями, Бэном, Спенсером (последним
в эволюционном ассоцианизме). Идеалистический ассоциа-
низм нашел свое широкое распространение и в других стра-
нах: во Франции (Тэн и частично Рибо), Германии (Эббингауз
и др.), России (Троицкий, Ивановский и др.).
Идеалистический ассоцианизм не мог удержать долго гос-
подствующих позиций в самой идеалистической психологии,
так как принципу ассоциации идеалистическая идеология,
особенно в Германии, противопоставила принцип апперцеп-
ции, впервые выдвинутый Лейбницем, для которого значи-
тельная целостность духа являлась основой основ всех про-
явлений самостоятельной «духовной» субстанции.
Попытка сочетать принцип ассоциаций с принципом аппер-
цепции в концепции Вундта привела к критике элементов
дуализма Вундта со стороны монистического идеализма.
К концу XIX в. и в текущем столетии идеалистическая
психология стремится порвать связи с любым ассоцианизмом,
даже в его идеалистической форме. Борьба с ассоцианизмом,
стремление не только ликвидировать ассоцианизм, но и из-
гнать самое понятие ассоцианизма из психологии, отрицать
весь накопленный научный материал и т. д. характеризует
вюрцбургскую психологическую школу, «психологию духа»,
а особенно структурализм и гештальтпсихологию.
Нетрудно убедиться в том, что борьба этих идеалистиче-
ских течений против ассоцианизма Миллей, Бэна, Спенсера,
Тэна и других была лишь дымовой завесой в острой идейной
борьбе идеализма против научного, т. е. материалистического,
учения об ассоциациях.
Вопреки идеалистической историографии, в действительной
истории психологии именно материализм, а не идеализм про-
грессивно развивался и создавал научные основы теории
ассоциации.
Со второй половины XIX в. центр этого прогрессивного раз-
вития перемещается в Россию, причем это подготовляется всем
ходом развития революционной демократии и русского фило-
софского материализма, особенно в концепции Чернышев-
ского.
Философский материал XIX в. в России подготовил почву
для крупнейших открытий в области естествознания, для про-
грессивного научного движения в медицине и педагогике, для

создания основ современной научной психологии Сеченовым.
«Рефлексы головного мозга» Сеченова означали новый
этап в развитии материалистического понимания сознания
человека, а вместе с тем и проблемы ассоциаций в психоло-
гии, особенно ассоциации ощущений.
Для материалиста Сеченова научное объяснение природы
представлений и их ассоциаций было тождественным с генети-
ческим изучением происхождения представлений из ощущений
и их ассоциаций в свете рефлекторной гипотезы. Начиная
с ощущений и их ассоциаций, кончая сложнейшими ассоциа-
циями мыслительного и волевого порядка, Сеченов последова-
тельно вскрывал рефлекторную природу ассоциаций как общей
психологической закономерности. Но именно поэтому для Се-
ченова было принципиально важно установить, причем впер-
вые, рефлекторную основу ассоциации ощущений как исход-
ный момент всего психического развития человека.
Он впервые показал, что у истоков всех, даже самых слож-
ных ассоциаций находится ассоциация ощущений и движений.
Для более сложных явлений характерно сочетание ассоциа-
ций с дизассоциацией, при которой элементы одной ассоциа-
ции от нее обособляются и связываются с другой, вновь
образующейся.
Для установления зависимости ассоциации представлений
от ассоциации ощущений Сеченов широко применял генетиче-
ский метод исследования, прослеживая ход образования
психических явлений у маленького ребенка.
В основе каждого психического явления, начиная с ощуще-
ния, лежит целостный рефлекторный акт, начало которого
находится в возбуждении рецептора под воздействием внеш-
них сил, а конец — в мышечном движении, к которому Сече-
нов относил и артикуляционное движение речедвигательного
аппарата.
С точки зрения Сеченова, ассоциация есть связь, соедине-
ние последовательно или одновременно протекающих рефлек-
сов головного мозга. Для научного понимания психических
актов важно раскрыть условия возникновения и завершения
каждого отдельного акта или их ассоциации.
«История возникновения отдельных психических актов, —
писал Сеченов, — должна обнимать и начало их и внешнее
проявление, т. е. двигательную реакцию, куда относится,
между прочим, и речь. В учении о сочетании элементов психи-
ческой деятельности (т. е. ассоциации. — Б. А.) необходимо
обращать внимание и на то, что делается с началами и кон-
цами отдельных актов».1
1 И. М. Сеченов. Избр. философск. и психолог. произв., стр. 255

Здесь Сеченовым сформулировано рефлекторное понима-
ние психических явлений, которые никак не могут быть
замкнуты в организме, так как начало и конец их непосред-
ственно связывают организм с жизненными для него усло-
виями внешнего мира. Единство ощущений и движений опре-
деляется целостным процессом рефлекса, который имеет
начало, середину и конец, как и всякий отдельный, конечный
процесс. Но движение само является источником специфиче-
ского ощущения, а именно кинестетического, мышечно-сустав-
ного. Поэтому Сеченов, подчеркивая обязательность двига-
тельной или специально речевой реакции при том или ином
завершении рефлекса, считал, что кинестетические ощущения
обязательно ассоциируются с любым другим ощущением,
а зрительные, слуховые и другие ощущения входят в то или
иное сочетание с кинестетическими ощущениями.
Поскольку каждый рефлекс имеет свой конец в том или
ином двигательном ответе на раздражение органа чувств,
постольку продукты рефлекторной деятельности — психиче-
ские акты прерывны. Но поскольку рефлексы взаимосвязаны,
образуя последовательные ряды или цепи, причем переходным
элементом, соединяющим звенья этой цепи, являются движе-
ния и вызванные ими кинестетические ощущения, постольку
психическая жизнь в состоянии бодрствования непрерывна.
Именно ассоциации рефлексов, если они не заторможены пол-
ностью, обеспечивают непрерывность психической деятель-
ности. Но мера этой непрерывности определяется тем,
в какой степени образовались прочные ассоциации, в ка-
кой мере длина цепей ассоциаций определяет возможность
полной активной деятельности, т. е. состояния бодрство-
вания.
Благодаря постепенному расширению круга ассоциаций
рефлексов и удлинению цепей ассоциаций постепенно воз-
растает время бодрствования, а вместе с тем степень актив-
ности в состоянии бодрствования. Взрослый человек обязан
временем своего бодрствования и активности грандиозному
количеству и высокому качеству ассоциаций вообще, но
прежде всего ассоциаций ощущений. Поэтому в ассоциациях
ощущений скрывается «неисчерпаемое богатство психического
развития».
Ощущения не только связываются между собой в той или
иной форме ассоциации, но развиваются благодаря этим
-связям, ассоциациям.
Образование и разобщение зрительно-осязательных ассо-
циаций всегда имеет место в практическом оперировании чело-
века с вещами. В процессе общения образуются зрительно-
слуховые ощущения, равно как слухоартикуляционные ощу-

щения, отдельные звенья которых могут затем выпадать или
включаться в иные, вновь возникающие ассоциации.
Этот процесс образования цепей ассоциации ощущений,
а также их разобщения (дизассоциации) кладет начало раз-
витию всех более сложных психических явлений, образует
основу знаний человека о явлениях и связях внешнего мира,
а также и самосознания.
«При анализе ассоциированных ощущений человек встре-
чается впервые сам с собой. Отделением в деле ощущений
всего субъективного кладется начало самоощущению, само-
сознанию». 2
Несомненно, что Сеченов должен быть признан подлинным
основателем материалистической теории ассоциации ощуще-
ний в XIX в. Им не только впервые была поставлена проблема
рефлекторной природы ассоциации, но и доказано, что ассо-
циации ощущений непосредственно отражают одновременно
или последовательно существующие связи между явлениями
внешнего мира.
В XX столетии Павлов не только раскрыл физиологиче-
скую основу ассоциации, которая заключена во временных
связях, но и восстановил в правах понятие и принцип ассоциа-
ции в психологической науке, разоблачив антинаучный, идеа-
листический характер борьбы гештальтистов против ассоциа-
тивной психологии. Павлов подчеркнул универсальный харак-
тер ассоциаций, которые представляют собой объединение не
только слов и мыслей, но и впечатлений, а также действий,
т. е. имеют место во всех областях психической деятельности
мозга, начиная с ощущений.
Ассоциация ощущений определяется непосредственным
совместным воздействием внешних предметов на различные
анализаторы. При действии комплексного раздражителя или
целой суммы разнородных внешних условий образуется вре-
менная связь между самими анализаторами; обязательным
звеном в этой связи является включенность двигательного ки-
нестического или речедвигательного анализатора, что свиде-
тельствует о рефлекторном, а именно условнорефлекторном
механизме этого взаимодействия анализаторов. Условноре-
флекторная ассоциация ощущений своим следствием обяза-
тельно имеет образование представлений.
Как на животных, так и на человеке были твердо установ-
лены факты ассоциации корковых клеток мозговых концов
различных анализаторов. Эти ассоциации являют собой
типичный пример временной связи, которая замыкается между
2 И. М. Сеченов. Избр. философск. и психолог. произв., стр. 131.

двумя или несколькими анализаторами при совместном дей-
ствии внешних сил.
Бесконечная цепь ассоциаций начинается с самого элемен-
тарного— «ассоциированной пары» разнородных реакций, из
которых образуется одна функциональная единица. Как гово-
рил Павлов, «ассоциированная пара» есть элементарная ассо-
циация. Их может быть очень много. Затем эти ассоциации
могут связываться промеж собой еще раз, образуя связь вто-
рого порядка. Если ассоциированные пары связались непра-
вильно, то они не подкрепляются действительностью, если же
правильно, то подкрепляются и закрепляются».3
От элементарных ассоциаций ощущений до сложнейших
ассоциативных речемыслительных целей действует единый за-
кон образования и дифференцировки временных связей.
Итак, несомненно, что условный рефлекс или временная
связь в самом общем ее виде и составляет материальную
основу ассоциации ощущений.
Установление условнорефлекторной природы ассоциации
ощущений решает поставленную Сеченовым проблему ассо-
циации ощущений как продукта последовательного ряда реф-
лексов головного мозга. Открытый в психологии вид ассоциа-
ции по смежности объясняется в свете павловского учения.
Как наиболее общая форма временной связи или условного
рефлекса, ассоциация по сходству является генерализацией
условной связи, что позволяет понять ранее таинственный
переход от ассоциации по смежности к ассоциации по сход-
ству.
Научный анализ ассоциации ощущений обязательно дол-
жен включать в себя исследование закономерностей движе-
ния, возбуждения и торможения, их взаимной индукции, опре-
деляющих нейродинамику этих ассоциаций.
При установлении любой, даже элементарной ассоциации
ощущений общее состояние условнорефлекторной деятель-
ности характеризуется Павловым как определенное, в данный
момент существующее состояние корковой мозаики. Возбуж-
дение одних частей анализаторов или анализаторов в целом
сочетается в то же время с заторможенным состоянием других
анализаторов или их частей.
Но корковая мозаика составляет одну сторону высшей
нервной деятельности. Именно с этой стороной и связано обра-
зование в данный момент конкретной ассоциации. Другой сто-
роной высшей нервной деятельности является динамическая
стереотипия в работе коры головного мозга.
Павлов указывал на системный характер временных связей,
3 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., стр. 516

отражающий объективный порядок внешних раздражений в
процессе выработки условных рефлексов и дифференцировки.
В силу обусловленности условных рефлексов этим объек-
тивным порядком в каждом опыте образуется известная си-
стема условных рефлексов.
Павлов усматривал непосредственное значение динамиче-
ской стереотипии для психической деятельности человека
в том, что установка и перестройка динамического стереотипа
в изменившихся условиях жизни является материальной осно-
вой эмоций, чувствований человека.
Важное значение имеет факт динамической стереотипии и
для теории ощущений. Тем более важно это подчеркнуть, что
уже самим Павловым установлено, что источник чувствований
лежит в установке и смене различных динамических стереоти-
пов. Динамический стереотип объединяет в одно целое явле-
ния ощущений и чувствований, определяемые условиями жиз-
ни человека. Все общественные обстоятельства жизни чело-
века воздействуют на органы чувств человека посредством
природных свойств орудий производства или средств потреб-
ления, «норм природы» в общении и языке, искусства и т. д.
Поэтому никакое обстоятельство общественной жизни не
может существовать для человека без действия этих природ-
ных средств.
В каждой производственной, учебной или бытовой деятель-
ности человека объекты ассоциируются в определенной после-
довательности и порядке. Сочетание звуковых, световых, хими-
ческих, механических и других раздражителей повторяется бо-
лее или менее однородно в устойчивых, постоянных условиях
жизни. Человек привыкает к сочетанию определенных дви-
жений и кинестетических ощущений с определенными слуховы-
ми и зрительными ощущениями (например, запись лекции при
слушании и зрительном восприятии лектора). Определенная
степень освещенности и звукового фона необходима для по-
стоянных условий определенного цикла движений. Определен-
ный порядок следования одних раздражителей за другими
(например, вкусовых за зрительными, артикуляционных за
слуховыми и т. д.) формирует из цепи ассоциаций ощущений
определенный динамический стереотип, т. е. целостное поведе-
ние по отношению к системе сигналов внешней среды.
Павлов подчеркивал, что явление динамической стереоти-
пии есть специфическое явление целостности системности кор-
ковой деятельности.
Поэтому значение ассоциаций ощущений (равно как и бо-
лее сложных ассоциаций) заключается не только в том, что
связываются воедино отдельные элементы индивидуально при-
обретенного опыта, но и в том, что образуется целостный am

поведения человека по отношению к определенному порядку
внешних воздействий, т. е. динамический стереотип, являю-
щийся прежде всего системой ассоциаций.
Имеется обратное воздействие сложившегося динамиче-
ского стереотипа на воспроизведение ассоциаций, а также их
протекание при новых раздражителях. Это обратное влияние
заключается в том, что сложившийся стереотип ускоряет и
уточняет течение ассоциации в том случае, если действует при-
вычный порядок раздражителей. Ранее сложившийся стерео-
тип вступает в противоречие, тормозит действия новых раз-
дражителей и т. д.
При всех вариациях типов нормальной высшей нервной
деятельности побеждают, однако, требования объективной дея-
тельности, определяющие необходимость новых ассоциаций
ощущений и более сложных психических явлений.
Виды ассоциаций ощущений
В психологии и физиологии органов чувств накоплен боль-
шой экспериментальный материал к характеристике взаимо-
действия ощущений.4 Мы можем рассматривать эти данные
как систему фактов, характеризующих ассоциацию ощущений.
Все факты взаимодействия ощущений являются фактами
ассоциации ощущений, материальной основой которых являет-
ся замыкание временных связей между мозговыми концами
анализаторов.
С этих позиций необходимо классифицировать виды и раз-
новидности взаимодействия ощущений, т. е. их ассоциации.
На основании обобщения научных данных мы выделяем
два основных вида ассоциации ощущений: 1) ассоциацию од-
ноименных ощущений, или интрамодальную ассоциацию (на-
пример, зрительных со зрительными, слуховых со слуховыми
и т. д.), 2) ассоциацию разноименных ощущений, или интер-
модальную ассоциацию (например, зрительно-слуховую или
обонятельно-вкусовую и т. д.).
Предлагаемый нами принцип классификации ощущений
позволяет определить связь в отражении различных форм
движений материи в данной конкретной ассоциации ощу-
щений.
Основными разновидностями каждого вида ассоциаций
ощущений являются: а) одновременная ассоциация по про-
странственной смежности (одноименных и разноименных)
ощущений; б) последовательная ассоциация по временной
смежности (одноименных или разноименных) ощущений.
4 См., например: С. В. Кравков. Взаимодействие чувств. М., Изд.
АН СССР, 1948.

В ассоциации одноименных ощущений большое значение
имеют одновременное или последовательное различение (диф-
ференцировка), следствием которого является установление
различий или сходства между ощущаемыми раздражителями,
степени их отличия вплоть до контрастности. В ассоциации
одноименных ощущений заложены источники таких видов ассо-
циации представлений, какими являются ассоциации по смеж-
ности, сходству и контрасту.
В возникновении этих видов ассоциации представлений
большую роль играют ассоциации разноименных ощущений.
Их роль особенно велика в образовании восприятия как слож-
ного условного рефлекса на комплексный раздражитель — це-
лостного образа предмета внешнего мира, в возникновении
единичных и общих представлений о предметах и явлениях
внешнего мира.
Рассмотрим вопрос об ассоциациях одноименных ощуще-
ний (или интрамодальных ассоциациях).
Известно, что в мозговом конце анализатора проецируют-
ся множественные раздражения чувствительных клеток дан-
ных рецепторов. Так, например, от сетчатки, ее палочковых и
колбочковых аппаратов направляются большие массы импуль-
сов, которые анализируются и синтезируются в мозговом
конце светового анализатора. Эти импульсы возбуждаются
световым раздражением от каждой точки фиксируемого гла-
зом предмета, образуя как бы точечное изображение предмета
на сетчатке. Лишь благодаря высшему анализу светового раз-
дражения в мозговом конце анализатора, особенно в его ядер-
ных элементах, происходит синтезирование этих единичных
импульсов в целостное изображение отражаемого предмета,
его цвета и пространственных признаков.
Известно, что в процессе приспособления к разнородным
свойствам каждой формы движения материи сложились разно-
родные фоторецепторы (палочки, колбочки в зрительном ре-
цепторе), разнородные фоторецепторы в слуховом рецепторе,
разнородные густорецепторы во вкусовом аппарате и т. д.
Каждый рецептор состоит из множества разнородных чувстви-
тельных клеток разных типов, приспособленных к определен-
ным свойствам одной и той же формы движения материи.
Поэтому в мозговой конец анализатора поступают им-
пульсы как однородные (например, от палочковых клеток),
так и разнородные (например, от палочковых и колбочковых
клеток). В силу этого возникают два рода ассоциаций зри-
тельных ощущений: ассоциация ахроматических ощущений,
или ассоциация хроматических ощущений, с одной стороны,
взаимодействие или ассоциация ахроматических и хромати-
ческих ощущений — с другой. Подобно этому в мозговом конце

звукового анализатора возникают ассоциации звуковысотный
ощущений или сложные ассоциации звуковысотных, тембро-
вых и других ощущений. В мозговом конце вкусового анали-
затора имеет место не только ассоциация ощущений, напри-
мер, сладкого вкуса, но и сложная ассоциация ощущений кис-
лого и сладкого, горького и соленого вкусов и т. д.
Поэтому следует различать внутреннеоднородную или вну-
треннеразнородную ассоциацию одноименных ощущений. Вну-
треннеоднородной ассоциацией одноименных ощущений яв-
ляется соединение ощущений, отражающих элементы одного
и того же свойства данной формы движений материи (напри-
мер, интенсивности светового потока, действие углеводных
соединений, механического раздражения поверхностью пред-
мета однородной фактуры, движения мышц одной группы и
т. д.). Суммация однородных импульсов в мозговом конце
анализатора обеспечивает переход от неясного ощущения
к отчетливому, ясному отражению каждого из отдельных
свойств данной формы движения материи.
Ассоциация однородных одноименных ощущений (ахрома-
тических с ахроматическими, звуковысотных с звуковысотны-
ми, «кислых» с «кислыми» и т. д.) в свою очередь протекает
в неоднородных внутренних условиях. Так, например, ахрома-
тические импульсы сочетаются друг с другом как в том слу-
чае, если они поступают из палочковых аппаратов одного гла-
за, так и в том случае, когда они поступают из палочковых
аппаратов обоих глаз. В этих случаях корковая мозаика про-
цессов возбуждения и торможения в мозговом конце анализа-
тора оказывается пространственно различной. То же следует
сказать в отношении раздражений звуком одного или обоих
ушей, химического раздражения одной или обеих половин
обонятельного и вкусового аппаратов и т. д.
Взаимодействие одноименных ощущений, как видим, про-
текает в различных условиях и носит различный характер.
Оно может быть: а) внутреннеоднородным, б) внутреннераз-
нородным, в) односторонним (например, монокулярным, моно-
рическим, или монауральным) или двусторонним (бинаураль-
ным, бинокулярным, или динорическим, и т. д.).
Каждая из этих ассоциаций есть не простое рядоположение,
не пассивное присоединение одного однородного к другому
однородному или разнородным ощущениям, а активное взаи-
модействие ощущений, выражающее ту или иную форму взаим-
ной индукции нервных процессов. Поэтому при ассоциации
однородных одноименных ощущений наблюдаются уже из-
вестные нам явления светлотного или цветового контраста,
звукомаскировки и т. д.
При ассоциации разнородных одноименных ощущений на-

блюдаются различные индуктивные отношения между ахро-
матическим и хроматическим зрением, усиление звукомаски-
ровки или вкусомаскировки. сенсибилизация одних ощущений
под влиянием других разнородных одноименных ощущений
(например, ощущений зеленого цвета под влиянием ощуще-
ний красного цвета, ощущений сладкого вкуса после предше-
ствующего действия горького вкуса и т. д). Исключительное
значение имеет ассоциация последовательных разнородных
одноименных ощущений для человеческого слуха и речи. Чере-
дование и сочетание ощущений гласных и согласных звуков,
образующих слог, ассоциация слогов в слове, слов в предло-
жении образуются постепенно в индивидуальном развитии
ребенка.
При ассоциации двусторонних одноименных ощущений (как
однородных, так и разнородных) наблюдается борьба чувст-
венных полей (полей зрения, полей слуха и т. д.) в бинокуляр-
ном зрении, бинауральном слухе, дириническом обонянии
и т. д.
Подобные ассоциативные процессы происходят как при
одновременном, так и разновременном (последовательном)
взаимодействии одноименных ощущений. Очевидна необычай-
ная множественность ассоциации ощущений даже в пределах
одного анализатора.
Ассоциирование зрительных ощущений создает возмож-
ность бесконечных сочетаний одиночных ощущений с разно-
образными массами других зрительных ощущений (одновре-
менных или последовательных, однородных или разнородных,
односторонних или двусторонних).
Ассоциирование одноименных ощущений имеет два важ-
нейших следствия: 1) увеличивается во много раз число свя-
зей, в которые входит каждое отдельное ощущение, а вместе
с тем усиливается его влияние на поведение человека; 2) на-
капливаются множественные взаимосвязанные ощущения, по-
вторное ассоциирование которых образует первичные образы
памяти и представления.
Сеченов подчеркивал, что представление есть воспроизве-
дение или след не отдельного ощущения, а взаимосвязанной
группы однородных ощущений. Ассоциация ощущений и есть
след, сохраняемый в индивидуальном опыте человека, т. е.
представление.
Эти следствия ассоциации ощущений приобретают еще
большее значение в процессе ассоциирования разноименных
ощущений.
Условнорефлекторный механизм ассоциации разноименных
ощущений обнаруживается с чрезвычайной ясностью. При
одновременном или особенно последовательном ассоцииро-

вании разноименных ощущений одни из ощущений вызывают-
ся сигналом, условным раздражителем. Зрительное ощущение
вида пищи связывается со вкусовыми ощущениями самой
пищи в процессе пробы и еды. После повторных сочетаний
цвета и формы лимона с ощущением кислоты вкуса достаточ-
но возникнуть зрительным ощущениям от вида лимона для
того, чтобы во рту появилось ощущение кислоты или вяжу-
щего вкуса.
Оптические сигналы пищи сами вызывают зрительные ощу-
щения, включенные в ту или иную цепь зрительно-вкусовых
ассоциаций.
Не только у животных, но и у человека запах пищи являет-
ся сигналом разнообразных вкусовых ощущений, так как
в опыте закреплены многие разнородные обонятельно-вкусо-
вые ассоциации. Форма, размеры, цвет и другие оптико-про-
странственные качества предмета являются сигналом тактиль-
ных и кинестетических ощущений, обычно имеющих место при
ощупывании этого предмета. В каждой ассоциации разноимен-
ных ощущений есть свои сигнальные, т. е. связанные с услов-
ными раздражителями другого анализатора, элементы,
которые временно связываются с ощущениями, связанными
с безусловнорефлекторными актами, в которые включен опре-
деленный анализатор. Эти сигнальные элементы в ассоциации
разноименных ощущений приобретают всевозрастающее регу-
лирующее значение в процессе умственного развития человека.
В связи с этим становится понятной особая роль звуковых
сигналов от человеческой речи, которые предшествуют или
сопровождают в виде наименования, обозначения тот или
иной предмет, его качества, действия, обстоятельства места,
времени и пространств и т. д. Слухоречевые ощущения от зву-
ковых сигналов языка входят сигнальными элементами в каж-
дую ассоциацию разноименных ощущений. Универсальность,
всеобщность участия слухоречевых ощущений в любых раз-
ноименных ощущениях является причиной того, что как ощу-
щения, так и представления о предметах внешнего мира неот-
делимы от их обозначения словом.
Но, как известно из павловского учения, слово есть не про-
стой сигнал, а «сигнал сигналов», обобщенный и абстрагиро-
ванный от многих предметных свойств. Включение речеслу-
ховых ощущений в любые ассоциации разноименных ощуще-
ний обозначает обязательное включение временных связей
второй сигнальной системы в систему временных связей пер-
вой сигнальной системы.
Самый процесс формирования речи у ребенка происходит
в значительной степени благодаря тому, что звуковые сигналы
языка в процессе общения взрослых с ребенком связываются

в деятельность речедвигательного аппарата. Иначе говоря,
речь первоначально формируется как ассоциация слухоарти-
куляционно-кинестетическая, причем сигнальную роль выпол-
няют именно речеслуховые ощущения. Поэтому поражение
в детстве речевого слуха тормозит развитие артикуляции, не-
смотря на сохранность речедвигательного анализатора, так
как разрушается или не сформировывается необходимая для
нормального говорения слухоартикуляционная ассоциация.
Усвоение ребенком первоначальной грамоты, особенно
письма, означает дальнейшее усложнение ассоциативных про-
цессов речи. К слухоартикуляционным связям добавляются
новые элементы: ощущения оптико-пространственных призна-
ков букв, являющихся знаками определенных звуков речи, и
кинестетические ощущения пишущей руки. Ассоциативный
ряд удлиняется и усложняется, превращаясь в слухоартикуля-
ционно-зрительно-кинестетическую ассоциацию, которая и
является типичной для речевой деятельности взрослого гра-
мотного человека. Достаточно одного или двух звеньев этой
ассоциативной цепи для того, чтобы в памяти человека воз-
ник целостный образ слова или предложения. Конечно, речь
не может быть сведена к этим ассоциациям, так как сущность
слова заключена в его обобщенности и абстрагированное• от
тех или иных предметных свойств. Но поскольку слово слы-
шимо или видимо, постольку оно реально существует в тех
или иных ассоциативных формах. Постоянным ассоциативным
звеном в восприятии или произнесении, чтении или письме яв-
ляется слухоартикуляционная ассоциация. ч
Каким бы акт поведения человека мы ни рассматривали,
в нем возможно обнаружить постоянное звено в той или иной
ассоциации. Таким звеном является кинестетическое ощуще-
ние, возникающее вследствие ответного движения на то или
иное раздражение, т. е. моторного конца условного рефлекса.
Тот факт, что акт видения есть зрительно-кинестетическая
ассоциация, акт слушания — слухо-кинестетическая ассоциа-
ция, акт ощупывания—тактильно-кинестетическая ассоциа-
ция, акт нюхания — обонятельно-кинестетическая ассоциация
и т. д., — свидетельствует об обязательном наличии в сенсор-
ных процессах ощущения от рефлекторного движения в ответ
на оптические, звуковые, механические, химические и другие
раздражения анализаторов. Все это прямо доказывает, что
сенсорные процессы есть продукт рефлекторной деятельности
коры в целом, а не только изолированного анализатора.
Связь между определенным анализатором (например, све-
товым) и тем или иным двигательным аппаратом является
временной, условной, обусловленной временными связями
организма с внешними условиями существования.

В одном случае зрительные ощущения входят в ассоциа-
тивные отношения с кинестетическими ощущениями рабочих
движений рук, образуя зрительно-моторную координацию
в трудовых действиях, акте письма и т. д. В других случаях
зрительные ощущения входят в ассоциативные отношения
с кинестетическими ощущениями от акта ходьбы, т. е. слож-
ной координации движений опорно-двигательного аппарата.
Многообразны ассоциативные отношения зрительных ощуще-
ний с кинестетическими ощущениями рабочей позы, т. е. ста-
ционарного возбуждения координированных двигательных
систем всего тела. Более многообразны ассоциативные отно-
шения зрительных ощущений с ощущениями от движений
речедвигательного аппарата, прежде всего от артикуляцион-
ных движений и т. д.
Во всех этих случаях образуется целостная зрительно-ки-
нестетическая ассоциация; формы кинестезии меняются в каж-
дой отдельной зрительно-кинестетической ассоциации, но всю-
ду кинестетический компонент является обязательным. Подоб-
ное же положение типично для связей, образуемых с любого
другого анализатора (звукового, тактильного и т. д.).
Вот почему Сеченов считал необходимым обращать внима-
ние на то, что делается с началами и концами рефлексов. Вот
почему Павлов считал функции двигательного и речедвига-
тельного аппаратов имеющими всеобщее значение для любой
условнорефлекторной деятельности.
В свете этих положений теряет всякий научный смысл ме-
тафизическое противопоставление ощущения и движения.
В действительности же ощущение любой модальности не
только превращается в движение того или иного двигательного
аппарата, но и порождается движениями (кинестетическое
ощущение), которые обязательно входят в ту или иную интер-
модальную ассоциацию, т. е. ассоциацию разноименных ощу-
щений.
Сеченовская идея о том, что всякая сложная умственная
деятельность в конечном счете сводится к движениям в форме
дела или слова, того и другого одновременно или раздельно,
является исключительно плодотворной в деле развития рефлек-
торной теории сознания. Серьезнейшей научной проблемой
является то, почему ощущения любой модальности в одних
случаях связываются с артикуляционными движениями, а в
других — с движениями других двигательных аппаратов тела.
Разнообразные ассоциации разноименных ощущений от-
личаются друг от друга не только своим чувственным соста-
вом, т. е. из каких ощущений они состоят, но и характером
образования. По характеру образования и протекания ассо-
циации разноименных ощущений могут быть одновременными

(например., при одновременном видении и ощупывании пред-
мета и т. д.) или последовательными (например, видение пи-
щевого объекта и его вкусовая проба). В зависимости от того,
участвуют ли импульсы от обоих глаз, обеих рук, обоих ушей
и т. д. или от одного глаза, одной руки и т. д., ассоциации
могут быть односторонними (например, прицеливание правым
глазом при стрельбе правой рукой) или двусторонними (на-
пример, чтение нот обоими глазами при игре на рояле двумя
руками). Могут быть и сложные смешанные односторонне-
двусторонние связи (например, запись одной правой рукой
при конспектировании, чтении текста двумя глазами и т. д.).
Взаимная индукция нервных процессов протекает в особен-
ных формах в каждом из вышеописанных случаев.
Непосредственным результатом последовательных или
одновременных ассоциаций разноименных ощущений является
ассоциация представлений по смежности.
Более обобщенным и сложным продуктом ассоциации ощу-
щений, протекающей у человека при обязательном участии
временных связей второй сигнальной системы, является ассо-
циация по сходству и контрасту.
Влияние ассоциаций ощущений на динамику
чувствительности
Существенным моментом ассоциации разноименных ощу-
щений является изменение уровня чувствительности одного
анализатора под влиянием сопряженных раздражений других
анализаторов.
Ассоциирование работы какого-либо анализатора с деятель-
ностью других анализаторов изменяет функциональное состоя-
ние временно связываемых анализаторов. Повышать чувстви-
тельность одного анализатора можно не только прямым путем,
упражняя его функции, но и косвенным путем, воздействуя на
него через раздражения других анализаторов.
Имеются данные, свидетельствующие о том, что чувстви-
тельность какого-либо анализатора может быть изменена под-
пороговыми раздражениями других анализаторов. Но особен-
но важны те данные, которые говорят о взаимодействии
ощущений в процессе их ассоциирования, имеющего уровень
чувствительности ведущего в данной ассоциации ощущений
анализатора.
Подробнее всего изучена в этом отношении динамика изме-
нения зрения под влиянием раздражения других анализато-
ров. Начало точному исследованию этих сдвигов положил Ла-
зарев. Кравковым и его сотрудниками были установлены

условия изменения зрительной чувствительности под влиянием
одновременных раздражений слухового аппарата. Кравковым
наблюдалось, например, снижение чувствительности ахрома-
тического зрения на 20% при действии на слуховой аппарат
сильного шума авиационного мотора. В этом случае мы имеем
дело с внешним торможением, возникающим при действии на
кору сильных раздражителей, вызывающих ориентировочный
рефлекс. Слабые звуковые раздражители, вызывающие едва
заметные слуховые ощущения, напротив повышают чувстви-
тельность сумеречного и хроматического зрения, что может
быть объяснено явлением во взаимодействии нервных центров,
при котором побочные раздражения усиливают возбуждение
господствующего в данных условиях нервного центра. Прин-
цип доминанты Ухтомского есть также формулировка взаим-
ной индукции нервных процессов.
Кравков обнаружил факт повышения чувствительности
цветового зрения под влиянием продолжительно действую-
щего, но средней громкости звукового раздражителя.
Об условнорефлекторном характере подобного изменения
чувствительности одного анализатора под влиянием сопряжен-
ного раздражения другого прямо говорят опыты Севрюгиной
в лаборатории Кравкова, а затем опыты Мирошиной-Тонко-
ногой и других в нашей лаборатории.
Образовавшаяся в этих опытах слухо-зрительная ассо-
циация обеспечивала повышение чувствительности светового
анализатора.
Установлено определенное действие звуков различных
тонов: высоты, длительности, громкости и т. д. на ахроматиче-
ское и хроматическое зрение. Оказалось, что это действие раз-
лично по отношению к белому и черному цветам в ахромати-
ческом зрении, красным и зеленым, желтым и сине-фиолето-
вым цветам, когда часто обнаруживается противоположный
эффект. Усиление слуховых ощущений под влиянием свето-
вого и хроматического раздражителей имеет место при слабых
раздражениях, ослабление слуховых ощущений — при дейст-
вии световых раздражителей большой интенсивности, создаю-
щих как бы второй конкурирующий очаг возбуждения.
Различный эффект (повышения или понижения чувстви-
тельности) наблюдался при сопряженном действии на свето-
вой анализатор света и запаха, света и вкусовых раздражи-
телей, различных интероцептивных раздражителей, болевых и
тактильных раздражителей и т. д.
Так, Кекчеев установил, что чувствительность ночного
зрения повышается под влиянием сопряженного действия раз-
дражителей кислого вкуса, определенного пищевого режима и
т. д. При запрокидывании головы назад чувствительность све-

тового анализатора понижается, при обычной рабочей позе
точность наблюдения повышается. Установлено влияние
кинестетических и вестибулярных раздражений на функцио-
нальное состояние светового и звукового анализаторов. Уста-
новлено повышение тактильной, зрительной, слуховой, обоня-
тельной чувствительности под влиянием слабых болевых раз-
дражений, что обусловливается биологической защитной
ролью оборонительно-двигательных рефлексов и т. д. Разно-
образны факты изменения чувствительности вкусового аппа-
рата под влиянием сопряженного действия запахов, звуков,
цвета, тактильных раздражений и т. д. Обонятельный анали-
затор изменяет свою чувствительность под действием разно-
образных, сопряженных с запахом раздражителей.
Особенное значение имеет подкрепление образующихся
временных связей (пищевое или речевое и т. д.) той или иной
общей для работы связываемых анализаторов действитель-
ностью. Поэтому изменение чувствительности одного анализа-
тора при сопряженной деятельности других анализаторов
является закономерным следствием условнорефлекторной дея-
тельности. В определенных жизненных условиях ведущим ока-
зывается тот или иной анализатор, возбуждение которого уси-
ливается торможением мозговых концов других анализаторов
(положительная индукция). В таких условиях наблюдение
усиливается слабыми, но пороговыми (ощущаемыми) раздра-
жениями звукового, обонятельного и других анализаторов.
В других условиях слушание усиливается за счет слабых ощу-
щаемых раздражений светового, обонятельного, тактильного
и других анализаторов. При резком усилении побочных раз-
дражений происходит образование других очагов возбужде-
ния, тормозящих деятельность данного анализатора, и т. д.
Взаимодействие анализаторов обусловлено поэтому кон-
кретными условиями внешней среды и деятельности человека,
определяющих преобладание или подчинение деятельности
одного анализатора другим анализаторам, связанным с ним
условнорефлекторным механизмом.
Из вышеизложенного следует, что: 1) взаимодействие
анализаторов осуществляется условнорефлекторно, изменяясь
с изменением внешних условий; 2) это взаимодействие проте-
кает по законам взаимной индукции нервных процессов, их
движения в коре головного мозга; 3) при ассоциировании ощу-
щений в процессе условнорефлекторного взаимодействия ана-
лизаторов изменяется уровень чувствительности, а следова-
тельно, готовность к новым реакциям ведущего в данной ассо-
циации анализатора.
Последнее положение особенно важно, с учетом того фак-
та, что образование ассоциации с тем или иным ведущим

ЛИТЕРАТУРА

Маркс К. Капитал, т. I. М., Госполитиздат, 1952.

Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1953.

Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., Госполитиздат, 1950.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Соч., т. 14.

Ленин В. И. Философские тетради. Соч., т. 38.

Авербах М. И. Офтальмологические очерки. М. — Л., Медгиз, 1949.

Айрапетьянц Э. Ш. Интероцептивный условный рефлекс. Тр. ВММА, т. XVII. Л., 1949.

Айрапетьянц Э. Ш. К вопросу об эволюции взаимодействия внешних и внутренних рецепторов. Сб. «Эволюция функций нервной системы». М., Медгиз, 1958.

Айрапетьянц Э. Ш. (ред.). Вопросы сравнительной физиологии анализаторов. Изд. ЛГУ, 1960.

Александрова М. Д. О пространственной динамике зрительного восприятия формы. Материалы университетской психологической конференции. Изд. ЛГУ, 1949.

Александрова М. Д. О пространственной динамике зрительного восприятия формы. Автореф. дисс. Л., 1951.

Александрова М. Д. О качественной характеристике пространственных порогов зрительного восприятия. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Ананьев Б. Г., Л. М. Веккер, Б. Ф. Ломов, А. В. Ярмоленко. Осязание в процессах познания и труда. М., Изд. АПН РСФСР. 1959.

Ананьев Б. Г. К постановке проблемы чувствительности. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Ананьев Б. Г. (ред.). Исследования по проблеме чувствительности. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева. Л., 1940.

Ананьев Б. Г. Индивидуальные различия чувствительности. Журн. невропатологии и психологии, 1941, № 3.

Ананьев Б. Г. Психофизиологические вопросы военной маскировки. «Психология», т. II. Тбилиси, 1944.

Ананьев Б. Г. Очерки психологии. Лениздат, 1945.

Ананьев Б. Г. К психологической теории ощущений. Сб. «Проблемы психологии». Изд. ЛГУ, 1947.

Ананьев Б. Г. О монокулярной локализации объекта в пространстве. Сб. «Проблемы психологии». Изд. ЛГУ, 1947.

Ананьев Б. Г. К проблеме восприятия. Уч. зап. ЛГУ, № 115, 1949.

Ананьев Б. Г. Проблема представлений в советской психологической науке. Философские зап. АН СССР, т. V. 1950.

Ананьев Б. Г. Проблема парной работы больших полушарий головного мозга в учении И. П. Павлова и психологии. Сб. «Учение И. П. Павлова и философские вопросы психологии». М., Изд. АН СССР, 1952.

Ананьев Б. Г. Развитие механизмов пространственного различения. Сб. «Вопросы детской и общей психологии». М., Изд. АПН РСФСР, 1954.

Ананьев Б. Г. Функциональные асимметрии в осязательно-пространственном различении. Уч. зап. ЛГУ, № 189, 1954.

Ананьев Б. Г. Пространственное различение. Изд. ЛГУ, 1955.

Ананьев Б. Г. Труд как важнейшее условие развития чувствительности. «Вопросы психологии», 1955, № 1.

Ананьев Б. Г. Ассоциация ощущений. Уч. зап. ЛГУ, № 203, 1955.

Ананьев Б. Г. (ред.). Формирование восприятия пространства и пространственных представлений у детей. «Известия АПН РСФСР», т. 86, М., 1956.

Ананьев Б. Г. К теории осязания. Совещание по вопросам психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Ананьев Б. Г. Ощущение и потребности. Уч. зап. ЛГУ, № 235, 1957.

Ананьев Б. Г. Воспитание и развитие пространственных представлений у детей. Тр. Всеукраинской психологической конференции. Киев, 1957.

Ананьев Б. Г. Вклад советской психологической науки в теорию ощущений. «Вопросы психологии», 1958, № 1.

Ананьев, Бахтадзе и Глонти. О применении психофизиологии в комплексной диагностике поскоммоупонноконтузионных состояний. «Вопросы психофизиологии в клинике чувствительности», Л., Изд. Ин-та мозга им. Бехтерева, 1947.

Ананьев Б. Г. и А. Н. Давыдова . Опыт исследования бимануального осязания. Уч. зап. ЛГУ, № 115, 1949.

Ананьев Б. Г. и А. И. Торнова. Сенестезия и схема тела. «Советская невропсихиатрия», т. XV. Л., 1941.

Андреев И. Диалектический материализм о процессе познания. М., Госполитиздат, 1954.

Анохин П. К. Особенности афферентного аппарата условного рефлекса и их значение для психологии. «Вопросы психологии», 1955, № 6.

Беллярминов Л. Г. Офтальмологическая оптика. Л., Главная палата мер и весов, 1928.

Беритов И. С. Общая физиология мышечной и нервной системы. М. — Л., Биомедгиз, 1937.

Беркенблит З. М. Изменение болевых ощущений под влиянием представлений о боли при различных типах раздражителей. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Беркли Д. Трактат о началах человеческого знания. СПб, 1905.

Беркли Д. Опыт новой теории зрения. Казань, 1913.

Бернштейн Н. А. О построении движений. М., Изд. АН СССР, 1947.

Бехтерев В. М. Общие основы рефлексологии человека. М. — Л., Медгиз, 1927.

Бехтерев В. М. Мозг и его деятельность. М. — Л., ОГИЗ, 1930.

Богуш Н. Р. О явлениях последействия в зрительном и двигательном анализаторах. Тр. совещания по психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Бойко Е. И. (ред.). Вопросы изучения высшей нейродинамики в связи с проблемами психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Бондарцев А. С. Шкала цветов. М., Изд. АН СССР, 1954.

Бронштейн А. И. О сенсибилизации органов чувств. Тр. ВМА им. Кирова, т. 34. Л., 1941.

Бронштейн А. И. Вкус и обоняние. М., Изд. АН СССР, 1950.

Бруксон М. Г. К вопросу о взаимодействии монокулярных функций Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Бушурова В. Е. О первоначальном формировании функциональной асимметрии рук в связи с дифференцировкой направлений пространства. «Известия АПН», т. 86. М., 1956.

Бушурова В. Е. К вопросу об анализе времени в процессе формирования трудовых навыков у учащихся 7—8 классов. «Вопросы психологии», 1958, № 2.

Быков К. М. Кора головного мозга и внутренние органы, 2-е изд. М. — Л., Медгиз, 1947.

Быков К. М. Родство и различие безусловных и условных рефлексов. Тр. ВММА, т. XVII. Л., 1949.

Бычков М. С. Биоэлектрические явления в моторной зоне коры головного мозга и в мышцах при так называемом идеомоторном акте. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Вавилов С. И. Глаз и солнце. М., Изд. АН СССР, 1950.

Вавилов С. И. и М. В. Севастьянов (ред.). Оптика в военном деле. М. — Л., Изд. АН СССР, 1945.

Валлон А. От действия к мысли. М., ИЛ, 1956.

Васильев Л. Л. (ред.). Физико-химические основы нервной деятельности. М. — Л., Биомедгиз, 1936.

Введенский Н. Е. Физиология нервных центров. Полн. собр. соч., т. V. Изд. ЛГУ, 1954.

Вебер М. Приматы. М. — Л., Биомедгиз, 1935.

Веденов А. В. К вопросу о динамике обонятельных ощущений. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Веккер Л. М. Об осязательном образе как регуляторе движений руки. Уч. зап. ЛГУ, № 203, 1935.

Веккер Л. М. О динамике осязательного образа в зависимости от характера движения. Сб. «Проблемы психологии». Изд. ЛГУ, 1948.

Веккер Л. М. Некоторые закономерности динамики осязательного образа. Автореф. дисс. Л., 1951.

Веккер Л. М. К проблеме осязательного восприятия. Уч. зап. ЛГУ. № 147, 1953.

Веккер Л. М. О сигнальной функции психического. «Вопросы психологии», 1955, № 4.

Веккер Л. М. О некоторых вопросах теории осязательного образа. Тр. совещания по психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Войтонис Н. Ю. Предыстория интеллекта. М., Изд. АН СССР, 1949.

Воронова Р. А. О дифференцировке пространственных сигналов у детей с поражением опорно-двигательного аппарата. Уч. зап. ЛГУ. № 185. 1954.

Воронова Р. А. Опыт изучения различия пространственных отношений у детей, имеющих поражение опорно-двигательного аппарата. «Известия АПН», вып. 86. М., 1956.

Волчек В. И. Основы отоларингологии, 2-е изд. М. — Л., Медгиз, 1937.

Вудвортс. Экспериментальная психология. М., ИЛ, 1950.

Вул И. М. К вопросу о генезисе кожной чувствительности. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Галкина О. И. О восприятии детьми формы при обучении письму и рисованию в первом классе. Сб. «Вопросы детской и общей психологии». М., Изд. АПН РСФСР, 1954.

Галочкина Л. П. Процессы индуктивного изменения чувствительности в различных участках спектра. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. III. М., Изд. АН СССР, 1946.

Гальперин С. И. и А. М. Васюточкин. Курс анатомии и физиологии человека. М. — Л., Учпедгиз, 1950.

Гамаюнов С. Ф. К вопросу о физиологии обоняния. Саратов, 1928.

Гароди Р. Вопросы марксистско-ленинской теории познания. М., ИЛ, 1955.

Гассовский Л. Н. и В. Г. Самсонова . Глаз и пути к повышению эффективности его работы. Сб. работ лаборатории физиологич. оптики Гос. оптич. ин-та. Л., 1934.

Гершуни Г. В. К вопросу о понятии чувствительности анализатора. Тр. совещания по психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Гинецинский А. Г. и А. В. Лебединский . Основы физиологии человека и животных. М., Медгиз, 1947.

Голубева Н. И. Опыт изучения ориентировки ребенка в пространстве на первом году жизни. «Известия АПН», вып. 86. М., 1956.

Горячева Е. М. О монокулярной локализации объекта в пространстве при изменении угла зрения. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Грегори В. К. Эволюция лица от рыбы до человека. М. — Л., Биомедгиз, 1934.

Гремяцкий М. А. Анатомия человека. М., Медгиз, 1950.

Гринштейн А. М. Пути и центры нервной системы. М., Медгиз, 1946.

Гузева М. А. К методике исследования функциональной асимметрии условных сосудистых рефлексов у человека. Уч. зап. ЛГУ, № 203, 1955.

Гуревич М. М. Цвет и его измерение. М., Изд. АН СССР, 1950.

Гуртовой Г. К. Распределение освещенности в области сетчатки глаза. Тез. III совещания по физиологической оптике. М., Изд. АН СССР, 1949.

Гуртовой Г. К. Свойства зрения ахроматов. М., Изд. АМН СССР, 1950.

Гуртовой Г. К. Изображение светящейся точки в области сетчатки. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. VIII, М., Изд. АН СССР, 1950.

Гуртовой Г. К. Сферическая аберрация и дифракция в глазе. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. IX. М., Изд. АН СССР, 1950.

Гуртовой Г. К. Реакция на цветность у цветнослепых (ахроматов). Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. IX. М., Изд. АН СССР, 1950.

Гуртовой Г. К. и А. Г. Спиркин . Вопросы психофизиологии и ленинская теория отражения. «Философские записки АН СССР», т. V. М., 1950.

Гусев Н. К. Изменение вкусовой чувствительности в связи с динамикой потребности в пище. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Гусев Н. К. Интеллектуальное опосредование вкусовых ощущений. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Давыдова А. Н. Переживание боли при различных болевых раздражителях. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Демирчоглян Г. Г. Физиология анализаторов. М., Учпедгиз, 1956.

Дидро Д. Изб. философ. произв. М., Госполитиздат, 1941.

Долин А. И. Новые факты к физиологическому пониманию ассоциаций у человека. Арх. биолог. наук, т. 42. М. — Л., Биомедгиз, 1936.

Драпкина С. Е. Особенности различения расстояния на основе восприятия звука. Сб. «Вопросы детской и общей психологии». М., Изд. АПН РСФСР, 1954.

Драпкина С. Е. Влияние соотношения длительности и громкости звука на его локализацию. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Жинкин Н. И. Механизмы речи. М., Изд. АПН РСФСР, 1958.

Зимкин Н. В. и А. В. Лебединский . Виды и локализация взаимодействия различных элементов зрительного анализатора. Вестник офтальмологии, т. 15, вып. 3—4. М. — Л., Медгиз, 1939.

Зимкин Н. В. Пороги бинокулярного глубинного зрения для различных участков сетчатки. Тр. ВМА им. Кирова. 1941.

Зинченко В. П. Движение глаз и формирование образа. «Вопросы психологии», 1958, № 5.

Зотов А. И. К вопросу о зависимости восприятия цвета от угла зрения. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Зотов А. И. Восприятие красного и зеленого цвета цветоаномалами. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Зотов А. И. О пространственной динамике ахроматического зрения у цветоаномалов. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Зотов А. И. О пространственной динамике цветоощущений у цветоаномалов. Сб. «Вопросы психофизиологии и клиники чувствительности». Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Кальсин Ф. Ф. Основные вопросы теории познания. Горький, 1957.

Каничева Р. А. Влияние цвета на восприятие размера. Тр. Ин-та мозга, т. IX. Л., 1939.

Каничева Р. А. О пространственной динамике светлотных соотношений при восприятии под малым углом зрения. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XV. Л., 1947.

Кауфман В. И. Восприятие малых высотных разностей. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Кауфман В. И. Различение громкости звука. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIV. Л., 1947.

Кекчеев Г. Х. Ночное зрение. М., Изд. «Советская наука», 1942.

Кекчеев Г. Х. Интероцепция и проприоцепция и их значение для клиники. М., Медгиз, 1946.

Киреенко. Психология способностей к изобразительной деятельности. М., Изд. АПН РСФСР, 1959.

Киселинчев А. Марксистско-ленинская теория отражения и учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. М., ИЛ, 1956.

Ковалгин В. М. Проблема ощущений и рефлекторная теория. Минск. Изд. АН БССР, 1959.

Коменский Я. А. Великая дидактика. Избр. пед. соч. М., Учпедгиз. 1955.

Кондильяк. Трактат об ощущениях. М., Соцэкгиз, 1935.

Константинов Ф. Ф. (ред.). Основы марксистской философии. М., Госполитиздат, 1958.

Корнилов К. Н. Учение о реакциях человека М., Госиздат, 1922.

Корнфорт М. Диалектический материализм. М., ИЛ, 1956.

Коробко Б. Г. Глубинное зрение. Симферополь, 1946.

Кравков С. В. Очерк общей психофизиологии органов чувств. М. — Л., Изд. АН СССР, 1946.

Кравков С. В. Взаимодействие органов чувств. М., Изд. АН СССР, 1948.

Кравков С. В. Глаз и его работа, 4-е изд. М. — Л., Изд. АН СССР, 1950.

Кравков С. В. Цветовое зрение. М., Изд. АН СССР, 1951.

Красотина В. С. Асимметрия полей зрения обоих глаз. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Лазарев П. П. Современные проблемы биофизики. М. — Л., Изд. АН СССР, 1945.

Лапшин О. В. Теория отражения и учение о развитии материи. «Вопросы философии», 1958, № 4.

Левандовский Н. Г. Некоторые проблемы англо-американской инженерной психологии. «Вопросы психологии», 1958, № 5.

Леонов М. А. Очерк диалектического материализма. М., Госполитиздат, 1948.

Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., Изд. АПН РСФСР, 1959.

Леонтьев А. Н. и А. В. Запорожец. Восстановление движений. М., Изд. «Советская наука», 1947.

Локк У. Опыт о человеческом разуме. М., 1898.

Ломов Б. Ф. Опыт экспериментального исследования двуручного осязательного восприятия. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Ломов Б. Ф. К вопросу о физиологическом механизме восприятия рисунка. Материалы совещания по психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Макаров П. О. Проблемы микрофизиологии нервной системы. М., Медгиз, 1947.

Маккаллок У. С. и У. Питс. Логическое исчисление идей, относящихся к нервной активности. Сб. «Автоматы» под ред. К. Э. Шеннона и Дж. Маккарти. М., ИЛ, 1956.

Мараев В. А. О связи тренировки дифференцировочного торможения с особенностями взаимодействия сигнальных систем у детей. Автореф. дисс. Л., 1953.

Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психологическому М., 1908.

Мацанова В. А. О монокулярном восприятии глубины. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Миннарт М. Свет и цвет в природе. М., ИЛ, 1958.

Мирошина-Тонконогая Е. П. Об условных рефлексах зрительного анализатора при монокулярной асимметрии. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Могендович М. Р. О физиологических основах ощущений. «Вопросы психологии», 1958, № 2.

Нарушение деятельности органов чувств и некоторых других нервных функций при «воздушной контузии». Военно-медицинский сборник АН СССР, 1925.

Небылицын В. Д. Индивидуальные различия в зрительном и слуховом анализаторах по параметру сила — чувствительность. «Вопросы психологии», 1951, № 4.

Неймарк М. С. Слуховые асимметрии в пространственном восприятии звука. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Нюберг Н. Д. Курс цветоведения. М., Гизлегпром, 1932.

Ойзерман Т. И. Основные ступени процесса познания. М., Изд. «Знание», 1957.

Ойзерман Т. И. Диалектический материализм и гегелевская концепция совпадения диалектики, логики и теории познания. «Вопросы философии», 1958, № 1.

Орбели Л. А. Основные задачи и методы эволюционной физиологии. Сб. «Эволюция функций нервной системы». М., Медгиз, 1958.

Орлов В. В. Диалектический материализм и психофизиологическая проблема. Пермское книжн. изд., 1960.

Осипова В. Н. К вопросу о восприятии ахроматических цветов. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. IX. Л., 1939.

Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных. Полн. собр. соч., 2-е изд., т. III. М. — Л. Изд. АН СССР, 1951.

Павлов И. П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. Полн. собр. соч., т. IV. М. —Л., Изд. АН СССР, 1951.

Павлов Тодор. Теория отражения. М., ИЛ, 1949.

Панцырная Н. Г. Инструментальное осязательное восприятие плоскостных форм. Уч. зап. ЛГУ, № 147, Л., 1953.

Папалекси Н. Д. (ред.). Курс физики, т. II. М., Гостехиздат, 1950.

Пинегин Н. И. Минимум энергии, вызывающей цветное зрение. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. III. М., Изд. АН СССР, 1946.

Полетаев И. А. Сигнал. М., Изд. «Сов. радио», 1958.

Прессман А. А. О роли предметного действия в формировании зрительного образа у ребенка. Сб. «Проблемы психологии», Изд. ЛГУ. 1948.

Прессман А. А. О взаимоотношении зрительного и осязательного восприятия в развитии детского сознания. Материалы университетской психологической конференции. Изд. ЛГУ, 1949.

Пуни А. Ц. Очерки психологии спорта. М., Изд. «Физкультура и спорт», 1959.

Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы. М., ИЛ, 1957.

Ржевкин С. Н. Слух и речь в свете современных физических исследований. М. — Л., ОНТИ, 1936.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., Учпедгиз, 1946.

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., Изд. АН СССР, 1957.

Сверлов В. С. Ощущение препятствия и его роль в ориентировке слепых. М., Учпедгиз, 1949.

Сверлов В. С. Ориентировка слепых в пространстве. М., Учпедгиз, 1952.

Семенов С. А. Первобытная техника. М., Изд. АН СССР, 1957.

Сепп Е. К., М. Б. Цукер и В. В. Шмидт. Нервные болезни. М., Медгиз, 1950.

Сергеевич О. П. Формирование представлений о пространстве у детей в связи с усвоением элементов геометрии и географии. «Известия АПН», вып. 86, 1956.

Сеченов И. М. Рефлексы головного мозга. Избр. философ. и психол. произв. М., Госполитиздат, 1947.

Сеченов И. М. Предметная мысль и действительность. Избр. философ. и психол. произв. М., Госполитиздат, 1947.

Сеченов И. М. Участие органов чувств в работах рук у зрячего и слепого. Избр. философ. и психол. произв. М., Госполитиздат, 1947.

Сеченов И. М. Впечатления и действительность. Избр. философ. и психол. произв. М., Госполитиздат, 1947.

Скороходова О. И. Как я воспринимаю и представляю окружающий мир. М., Изд. АПН РСФСР, 1956.

Слоним А. Д. О взаимоотношениях безусловных и условных рефлексов. Тр. ВММА, т. XVII. М., 1949.

Слюсарев Г. Г. Геометрическая оптика. М., Гостехиздат, 1946.

Соколов Е. Н. Взаимодействие частей парного зрительного анализатора. «Вопросы психологии», 1956, № 5.

Соколов Е. Н. О рефлекторных механизмах рецепции. Тр. совещания по психологии. М., Изд. АПН РСФСР, 1957.

Ставрова Д. А. К исследованию вибрационной чувствительности. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Стаут Д. Аналитическая психология. М., Госиздат, 1920.

Суворов Н. Ф. К анализу вкусовой рецепции человека методом сосудистых условных рефлексов. «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины», 1950, № 12.

Теплов Б. М. Психология музыкальных способностей. М., Изд. АПН РСФСР, 1947.

Теплов Б. М. Некоторые вопросы изучения общих типов высшей нервной деятельности человека и животных. Сб. «Типологические особенности высшей нервной деятельности человека». М., Изд. АПН РСФСР, 1956.

Теплов Б. М. и А. Г. Полякова . Чувствительность к различению и сенсорная память. «Вопросы психологии», 1957, № 1.

Теплов Б. М. и С. П. Яковлева. О законах пространственного и временного смешения цветов. Сб. «Зрительные ощущения и восприятия». М., 1935.

Тих Н. А. К вопросу о генезисе восприятия пространства. «Известия АПН», вып. 86, 1956.

Торнова А. И. Влияние побочных раздражений на изменение вкусовой чувствительности. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Трегубова Г. Е. К вопросу о двуручном осязательном восприятии у слепых. Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

Ухтомский А. А. Принцип доминанты. Собр. соч., т. 1. Изд. ЛГУ, 1950.

Ухтомский А. А. Очерк физиологии нервной системы. Собр. соч., т. IV. Изд. ЛГУ, 1945.

Федоров Н. Т. и В. И. Федорова. Исследование по цветному зрению. «Известия АН СССР», отд. матем. и естеств. наук. М., 1935.

Физиологические основы физической культуры и спорта (под ред. Н. В. Зимкина ). М., Изд. «Физкультура и спорт», 1953.

Франк Г. М. и В. А. Энгельгардт . О роли физики и химии в исследовании биологических проблем. «Вопросы философии», 1958. № 9.

Фриш С. Э. и А. В. Тиморева . Курс общей физики, т. III. М., Гостехиздат, 1951.

Харитонов С. А. Основные вопросы физиологии и патологии органа вкуса. «Вестник отоларингологии», 1941, № 1.

Хасхачих Ф. И. Материя и сознание. М., Госполитиздат, 1952.

Черниговский В. И. Интероцепторы. Тр. ВММА, т. XVII, Л., 1949.

Чернышевский Н. Г. Антропологический принцип в философии. Полн. собр. соч., т. 7. М., Гослитиздат, 1950.

Шварц Л. А. О явлениях сенсибилизации цветного зрения. Сб. «Проблемы физиологической оптики», т. III. М., Изд. АН СССР, 1946.

Шварц Л. А. К вопросу об уровнях взаимодействия аппаратов цветного зрения. ДАН СССР, т. 59, № 2, 1948.

Шварц Л. А. Влияние тренировки в зрительном узнавании формы объектов на абсолютные пороги зрения. «Вопросы психологии», 1956, № 4.

Шварц Л. А. О стойком повышении абсолютной чувствительности. «Вопросы психологии», 1958, № 5.

Шведова-Охотникова Е. М. Пороги зрительных иллюзий. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Шифман Л. А. К вопросу о тактильном восприятии формы. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Шифман Л. А. К проблеме осязательного восприятия формы. Тр. Ин-та мозга им. Бехтерева, т. XIII. Л., 1940.

Эдриан. Основа ощущения. М., ОГИЗ, 1927.

Элтрингем Г. Строение и деятельность органов чувств у насекомых. М. — Л., Биомедгиз, 1934.

Яковлева Н. М. К вопросу о целостности восприятия. Уч. зап. ЛГУ, № 147, 1953.

Ярбус Л. О. О некоторых иллюзиях в оценке видимых расстояний между краями предметов. Сб. «Исследования по психологии восприятия». М., Изд. АН СССР, 1948.

Ярбус Л. О. О некоторых иллюзиях в оценке видимых частей отрезков расстояний. Сб. «Физиологическая оптика», т. IX, 1950.

Ярмоленко А. В. Вкусовое чувство и осязание ртом у слепоглухонемых. Сб. «Проблемы психологии». Изд. ЛГУ, 1948.

Ярмоленко А. В. Развитие обоняния при потере слуха и зрения. Уч. зап. ЛГУ, № 195, 1948.

Ярмоленко А. В. Тактильно-вибраторная чувствительность при потере слуха и зрения. Уч. зап. ЛГУ, № 119, 1949.

Ярмоленко А. В. Развитие сознания при крайнем ограничении сенсорики. Уч. зап. ЛГУ, № 119, 1949.

Bartley S. Vision. New York, 1941.

Boring E. A history of experimental psychology. New York — London, 1920.

Davis H. Hearing, its psychology and physiology. New York, 1938.

Davis H. Hearing and deafness. New York. 1947.

Fechner. Elemente der Psychophysik. Leipzig, 1889.

Fletcher H. Speech and hearing. New York, 1929.

Granit R. Sensory mechanisms of thretina Oxford Univ. Press, 1947.

Helmholtz H. Die Lehre von Tonempfindungen 5 Aufgabe. Leipzig, 1896.

Helmholtz H. Handbuch der physiologischen Optik. Hamburg und Leipzig, 1909—1911.

Henning G. Die Formenwett des Tastsinnes. Haag, 1938—1939.

Ittelson W. and H. Cantril. Perception. New York, 1954.

Katz D. Der Aufbau der Tastwelt. Berlin, 1925.

Köhler W. Gestalt-psychology. New York, 1947.

May M. and A. Lumsdaine. Learning from films. New York, 1958.

Mira у Lopez E. Le psychodiagnostic miokinetique. Rio de Janeiro. 1955.

Parsons J. An introduction to the study of colour vision. Cambridge, 1924.

Pieron H. L’évolution de la sensation lumineuse. Goldon Subulee volume of the American jornal of psychology, 1937.

Pieron H. La sensation guide de vie. Paris, 1945.

Rewesz G. Die Formenwett des Tastsinnes. Haag, 1938—1939.

Seashor H. Speech and hearing. New York, 1929.

Skramlik E. Handbuch der Psychologie der Niederen Sinne, Bd. 1. Leipzig, 1926.

Stevens S. S. Handbook of experimental psychology. New York, London, 1951.

Stumpf C. Tonpsychologie. Leipzig, 1883.

Vernon M. D. Visual perception. New York, 1937.

Wright W. Researches in normal and defective colour vision. London 1946.

Ананьев Б. Г. Теория ощущений. — 1961

ЛИТЕРАТУРА

ОГЛАВЛЕНИЕ