Ананьев Б. Г. Очерки психологии. — 1945

ГЛАВА ПЕРВА
ПРИРОДА ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ
Психологические
знания и психоло-
гическая наука
Явления психической жизни: ощуще-
ние, память, мышление, воображение,
чувства, воля, -темперамент, способности,
потребности, интересы, характер и т. д.—
известны человеку из опыта собственной жизни, каждое
мгновение которой переживается. Источником такого психо-
логического знания, данного внутренним опытом переживания,
является, следовательно, сама жизнь, события жизни, раскры-
вающие перед самим человеком его собственный (внутренний
мир.
Для того, чтобы пережить, нужно, прежде всего, жить.
От полноты и силы жизни, от общественного бытия человека
зависит характер человеческих 'переживаний, их глубина
и правдивость — соответствие жизни.
Таким образом, в основе психологических знаний, связан-
ных с переживаниями, (внутренним опытом, — лежит осо-
знание практической жизни личностью, как общественным су-
ществом. В этой практической жизни, порождающей ежесе-
кундно переживания, формируются психологические знания
о собственном внутреннем мире. Жизненная опытность есть
одно из условий такой психологической зрелости переживаний
и связанных с ними знаний об явлениях психической
деятельности.
Расчленение потока собственной психической жизни на от-,
дельные состояния и качества, выделение из этого потока
разных по своей ценности явлений, установление преемствен-
ной связи между отдельными явлениями внутренней жизни—.
все это уже переход к психологическому анализу.
Переживания и все иные явления психической жизни ста-
новятся вместе с тем для переживающего человека предметом
«го собственной мысли. Этот переход от простого непосред-

стенного переживания к размышлению над ним, к его ана-
лизу и 'кладет одно из начал (психологическому знанию.
Неверно полагать, что все знания о собственных пере-
живаниях идут изнутри, что и самые переживания и размыш-
ления над ними (психологический анализ) «вращаются только
в замкнутом внутреннем кругу. Из такого ошибочного пред-
ставления рождается противопоставление психологического
знания, как только внутреннего, субъективного — объектив-
ным знаниям о 'внешнем мире.
В действительности же в своем психологическом анализе
мы оперируем значениями и смыслами, исторически сложив-
шимися в языковом развитии народа. Бесконечное многообра-
зие психологических значений и смыслов имеется в нашем
великом русском языке, красота и точность которого отра-
жает духовную силу и глубину русского народа и вооружает
сознание каждого советского человека мощным аппаратом
познания, в том числе и психологического.
Следовательно, хотя мы переживаем свою жизнь внутри,
субъективно, и размышляем над ней внутри, субъективно, —
уже самое решающее 1значение языка в обозначении отдель-
ных явлений свидетельствует о зависимости психологического
знания от общего познавательного опыта человека в его об-
щественной, парадной жизни.
В коллективной жизни человек научается различать других
людей не только по их наружности и другим внешним каче-
ствам, но и по их внутреннему складу. Это психологическое
знание внутреннего мира другого человека, без которого
невозможен индивидуальный подход к другому человеку,
создаются также самой жизнью, опытам коллективного труда
и повседневного общения.
В самих себе мы научаемся разбираться постольку, по-
скольку мы научились распознавать внутренний облик других
людей. Знание психологии других людей в значительной мере
является источникам знания самого себя, умения анализиро-
вать собственное внутреннее состояние.
Русская художественная литература, особенно в творениях
Толстого, Чехова и Горького, достигла высшего искусства
в изображении правды внутренней жизни человека. Черны-
шевский называл Льва Толстого непревзойденным мастером
психологического анализа в изображении «диалектики души».
Воспитываясь с детства на образах художественной литера-
туры, мы учимся видеть внутренний мир другого человека,

понимать «других людей и самих себя, разбираться в собствен-
ных переживаниях и действиях, т. е. приучаемся к психологи-
ческому анализу.
Таковы, в главных чертах, источники психологических зна-
ний и психологического анализа у людей, и не имеющих спе-
циального психологического образования.
Известно, что и без такого образования человек может
стать знатоком людей, благодаря жизненному опыту, много-
летней работе в коллективе, руководству людьми, наблюде-
нию за их жизнью и самонаблюдению за1 собственной внутрен-
ней жизнью. Больше того, специальное психологическое об-
разование не может заменить богатого житейского опыта.
Тем не менее, психологические знания становятся истин-
ными лишь на научной основе, т. е. когда они поднимаются
на уровень научно-психологической теории. Психологический
анализ устанавливает известные явления, причины возникно-
вения которых обнаруживает психологическое исследование.
Психологические знания, не (Обоснованные научной теорией,
всегда рискуют стать жертвой лженаучных «теорий», йод-
пасть, под влияние предрассудков и суеверий, которые, по
справедливому замечанию Менделеева, особенно сильно
распространены в отношении психической деятельности.
Эти суеверия и предрассудки (от веры в существование
предначертанной судьбы и гадания до ошибочных заключений
о природе психических процессов) вкоренились очень глубоко
в сознание людей в результате многовекового влияния идеа-
листической философии. Заблуждения в психологических зна-
ниях, не обоснованных научно, особенно распространены
в силу зависимости этих знаний у отдельного человека от
ограниченности его личного опыта, настроений и обстоя-
тельств жизни в данный момент.
Значит, нельзя удовлетворяться тем, что сама жизнь и зна-
ния художественной литературы создают у человека извест-
ный круг психологических знаний и способность к психологи-
ческому анализу. Необходимо распространение научных зна-
ний по психологии среди широких масс, что помогает освобо-
ждать их сознание от ложных представлений, суеверий
и предрассудков.
Особенно важно хотя бы элементарное психологическое
образование и самообразование для «работника, руководящего-
деятельностью других людей.
Лишь на основе систематического изучения специальными

приемами исследования (прежде всего — экспериментом, т. е.
намеренным воспроизведением явлений в определенных усло-
виях) и на основе специальной научной теории возможно
вскрыть лежащие в основе психических явлений закономер-
ности.
Только научно-психологическое знание вскрывает действи-
тельную природу психической жизни и устраняет различные
суеверия и предрассудки относительно психической деятель-
ности.
Психология, как наука, изучает не только отдельные пси-
хические (душевные) проявления человека, но прежде всего
закономерности, лежащие в основе тех или иных психических
явлений. •
Научно-психологические исследования вскрывают п р и-
ч инн ость психических явлений. Именно в этом видел ве-
ликий русский философ Н. Г. Чернышевский значение научной
психологии. Смену ощущений и чувствований, ход мысли, про-
цесс запоминания и забывания, особенности характера, тот
или иной вид поступка — научная психология 'Объясняет,
исходя из причинно-следственных связей, определяющих раз-
витие тех или иных психических процессов и особенностей
личности.
Обусловленность психических процессов,—их зависимость
от действительности внешнего мира и собственной жизнедея-
тельности человека, — выступает в разных конкретных видах,
многие из которых с большой точностью исследованы психо-
логией и психофизиологией органов чувств.
Из обыденной жизни известно различие чувствительности
зрения, слуха, осязания и т. д. у различных людей. Однако
лишь наука открыла закономерности, определяющие эти раз-
личия, и нашла средства измерять остроту различных органов
чувств. Из жизни каждому человеку знакомо явление забы-
вания, но потребовались десятки исследований, чтобы открыть
причины и формы забывания. Эти исследования, в общей со-
вокупности, не только создают предпосылки для построения
теории, объясняющей эти явления, но и для активного
воздействия на развитие психических процессов. Так возникли
учение о повышении чувствительности и различных факторах,
обостряющих деятельность органов чувств, учение о средствах
воспитания и укрепления памяти и т. д.
Говоря об успехах психологической науки, их значении
для философии и практической жизни, Чернышевский подчер-

кивал, что то, что казалось известным каждому человеку
из его опыта, стало действительно понятным
(познанным) благодаря научной психологии. В каждой
области психологии (учениях о восприятии и мышлении, па-
мяти и воображении, эмоциях и темпераменте, воле и характере
и т. д.) (закономерности психической деятельности выступают
в своем качественно своеобразном виде. Эти частные законо-
мерности, например целостность и постоянство
образа восприятия или последовательность образова-
ния черт характера, зависимость распределенного внимания от
автоматизации одной из деятельностей или ведущая
роль предметной деятельности в переходе от про-
стого движения к действиям и т. д., являются выражением
общих закономерностей психических процессов и сознания
их сущности.
Главнейшими из этих общих закономерностей психического
развития являются:
а) Отражение в субъективных образах явлений и законо-
мерностей объективной действительности (материи), суще-
ствующей вне и независимо от сознания. В свете этого
основного закона отражения, открытого великим
философом и ученым В. И. Лениным, раскрываются внут-
ренние связи и механизмы ощущений и восприятий (первичных
отражений предметов внешнего мира), представлений (вторич-
ных образов внешнего мира), мышления (отражения связей
и закономерностей внешнего «мира), речи (обозначения позна-
ваемых предметов и их связей) и т. д.
б) Единство нервных и психических процессов как функ-
ций мозга — «мыслящей материи». В основе психических про-
цессов лежит динамика нервно-физиологических функций
мозга, являющегося материальным носителем психических про-
цессов. В свете этого закона материалистической психологии
возможно понять образование психических процессов из
нервной деятельности и переход от возбудимости нервных
приборов к чувствительности и осмысленности психических
процессов личности. Вместе с тем понимание единства нерв-
но-психических процессов позволяет уяснить роль самих пси-
хических процессов и сознания в усложнении, качественном
изменении высшей нервной деятельности человека (например
воздействии сознания на работоспособность и преодоление
утомления, сознательное воздействие человека на преобразо-
вание нерв но-физиологи ческой основы темперамента и т. д.).

в) Единство сознания и деятельности, — реальной жизни
человека. В свете этой общей закономерности уясняется важ-
нейшее положение о том, что в деятельности человека созна-
ние не только раскрывается, но и образуется, что «именно
деятельность человека {общественная по своей природе)
делает человеческое сознание деятельным, активным, —
отсюда вытекает также, что обра)з жизни, бытия, деятельно-
сти определяет образ сознания личности. Поэтому с измене-
нием образа деятельности изменяется образ сознания. Следо-
вательно, нет и не может быть одинакового сознания у людей
разных эпох и разных классов, различных общественных дея-
тельностей. Отсюда следует также, что каждая конкретная
форма деятельности (труда, учения и т. д.) образует осо-
бенности самого сознания и т. д.
Эти основные положения материалистической психологии
должны раскрываться в свете марксистско-ленинской теории
развития, диалектики.
Марксистский диалектический метод характеризуется сле-
дующими чертами: а) диалектика рассматривает природу не
как случайное скопление явлений, оторванных друг от друга,
а как связное, единое целое: «.. .Любое явление может быть
понято и обосновано, если оно рассматривается в его нераз-
рывной связи с окружающими явлениями, в обусловленности
от окружающих его явлений»; 1 б) диалектика рассматривает
природу не как состояние покоя и неподвижности, застоя
и неизменяемости, но как состояние непрерывного изменения,
обновления и преобразования — «диалектический метод тре-
бует, что(бы явления рассматривались не только с точки зре-
ния их взаимной связи и обусловленности, но и с точки зре-
ния их движения, их изменения, их развития, с точки зрения
их возникновения и отмирания»;2 в) самый процесс развития
диалектика, рассматривает не как простой рост, где количе-
ственные изменения не приводят к качественным преобразова-
ниям, но как (переход от незначительных и скрытых количе-
ственных изменений к качественным, коренным преобразова-
ниям, наступающим не постепенно, а внезапно', скачкооб-
разно — (В результате накопления количественных измене-
ний — «.. .диалектический метод считает, что процесс разви-
тия следует понимать не как движение по кругу, не как про-
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 536.
2 Там же, стр. 537.

стое повторение пройденного, а как движение поступательное,
как движение по ©исходящей линии, как переход от старого
качественного состояния к новому качественному состоянию,
как развитие от простого к сложному, от низшего к выс-
шему»; 1 г) (развитию свойственны внутренние противоре-
чия —«.. .борьба этих противоположностей, борьба между
старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, ме-
жду отживающим и развивающимся составляет внутреннее
содержание процесса развития, внутреннее содержание пре-
вращения количественных изменений в качественные».2
Психические процессы и сознание можно понять лишь
в свете марксистско-ленинской диалектики. Самое возникно-
вение психических процессов, являющихся продуктами раз-
вития высокоорганизованной материи, и происхождение созна-
ния из общественного бытия, равно как и законы изменения,
преобразования форм психической жизни и сознания — со-
ставляют важный вопрос материалистической диалектики.
Усвоение научных знаний по психологии /важно1 для философ-
ского образования и самообразования. Психология, в част-
ности, изучает познавательные способности и процессы чело-
века (ощущение, восприятие, представление, мышление).
Вместе с логикой (наукой о законах мышления) психология
составляет введение в философию. Психология изучает осо-
бенности деятельности субъекта (личности и ее сознания),
что особенно важно для теории познания.
Философский мате-
риализм и научная
психология
Психололия с древних времен являлась
составной частью философии. Поэтому
и принципы психологии прямо опре-
делялись и определяются философскими
основами, на которых она возни-
кает. Как раздел философии психология насчитывает свыше
двух тысяч лет своего существования. Как самостоятельная
экспериментальная наука психология не насчитывает еще
и столетия. Лишь с 60-х годов XIX столетия (в нашей стране
благодаря Чернышевскому и Сеченову) психология превра-
щается из области философских воззрений в область конкрет-
ного научного знания, что связано с успехом физиологии
нервной системы.
Философский материализм способствовал формированию
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 537.
2 Там же, стр. 539.

психологии как конкретной науки на основе естествознании
и научного пониманий истории.
Лишь марксистский философский материализм правильно
разрешил основную и для психологии проблему — отношение
сознания и психических процессов к бытию, материи.
В своем классическом определении позиций марксистского
философского материализма по этому вопросу И. В. Сталин
говорит: «В противоположность идеализму, утверждающему,
что реально существует лишь наше сознание, что материаль-
ный мир, бытие, природа существуют лишь в нашем созна-
нии, в наших ощущениях, представлениях, понятиях, — мар-
ксистский философский материализм исходит из того, что
материя, природа, бытие представляют объективную реаль-
ность, существующую вне и независимо от сознания, что
материя первична, так как она является источником ощуще-
ний, представлений, сознания, а сознание вторично, производ-
но, так как оно является отображением материи, ото-
бражением бытия, что мышление есть продукт материи, до-
стигшей в своем развитии высокой степени совершенства,
а именно — продукт мозга, а мозг — орган мышления, что
нельзя поэтому отделять мышление от материи, не желая
впасть в грубую ошибку».1
Как видим, марксистский философский материализм до
основания (разрушил идеалистические воззрения на сознание
и психические процессы, как на самостоятельное на/чало,
сущность, независимую от природы, бытия и материальной
деятельности мозга,
С разрушением этого .ложного представления о существо-
вании самостоятельной сущности души падает и мистическая
завеса над сложнейшими психологическими проблемами. «Бес-
смертие души» представляется в свете современной науки
одним из старинных заблуждений и суеверий. Из «сверх-
естественной» сущности и области веры психические про-
цессы превратились в область научного знания.
Философский материализм, однако, не только не отрицает
своеобразия психических процессов, но, напротив, подчерки-
вает их важное значение в жизни и развитии человека. По-
этому философский материализм высоко оценивает и значение
психологической науки, изучающей закономерности психиче-
ских процессов.
1 И. В. Сталин. .Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 542.

В. И. Ленин еще в труде «Что такое «друзья народа» ука-
зывал на то, что материализм в изучении общественных идей
продолжил анализ глубже, нежели все иные общественные
теории, до происхождения самих этих общественных идей.
В этой связи Ленин писал, что вывод материализма «о зависи-
мости хода идей от хода вещей единственно совместим
с научной психологией».1
Научная психология оценивалась высоко В. И. Лениным
именно за ее материалистические принципы, противополож-
ные старой идеалистической «метафизической» психологии.
«Метафизик-психолог рассуждал о том, что такое душа?
Нелеп тут был уже самый прием. Нельзя рассуждать о душе,
не объяснив в частности психических процессов: прогресс
тут должен состоять именно в том, чтобы бросить общие
теории и философские построения о том, что такое душа,
и суметь поставить на научную почву изучение фактов, ха-
рактеризующих те или другие психические процессы...
научный психолог отбросил философские теории о душе и
прямо взялся за изучение материального субстрата психиче-
ских явлений — нервных процессов, и дал, скажем, анализ
объяснения такого-то или таких-то психических процессов».2
В труде «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин
кратко формулирует основной философский принцип мате-
риалиста ческой психологии:
— «.. .дух не существует независимо от тела... дух есть
вторичное, функция мозга, отражение 'внешнего мира».3
Психические про-
цессы — продукт
деятельности мозга
Итак, психические процессы не само-
стоятельная особая сущность, а свойство
особым образом организованной мате-
рии — мозга.
Мозг есть высшая форма органиче-
ской материи, а психические процессы есть самая сложная
и высшая функция мозга.
Всякий психический процесс в своей основе является,
вместе с тем, процессом нервным; однако далеко не всякий
нервный процесс становится процессом нервно-психическим.
Лишь при известных условиях активной деятельности выс-
ших отделов мозга — больших полушарий головного мозга,
1 В. И. Ленин. Собр. соч., III изд., т. I, стр. 60.
2 Там же. стр. 64.
3 В. И. Ленин. Собр. соч., Ill изд., т. XIII, стр. 73.

особенно ,их коры,—/рефлекторные акты переходят в психи-
ческие процессы — ощущение, чувствование, память, мышле-
ние и т. д.
(Великий русский физиолог и психолог И. М. Сеченов
установил, что психические процессы едины по своему п р о-
исхождению с нервно-физиологическими актами. Успехи
в различных областях естествознания и медицины велико-
лепно подтверждают эту теорию Сеченова.
Естествознанием и сравнительной психологией доказано,
что психические процессы — продукт развития нервной дея-
тельности, т. е. свойство развивающейся материи мозга
(см. главу II).
Физиология доказала это положение опытно, удаляя опе-
ративным путем большие полушарии целиком или частями.
Эти опыты позволили проследить, как животное лишалось
умственных способностей и приобретенных ранее привычек.
Открытие знаменитым русским ученым И. П. Павловым
законов высшей нервной деятельности позволило проникнуть
в механизм работы больших полушарий головного мозга и его
корковой поверхности. Павлов экспериментально доказал, что
кора' больших полушарий является органом индивидуально
приобретенных действий, вырабатываемых у организма в ходе
его приспособления к внешней среде.
Система работы больших полушарий головного мозга —
«сигнальная» деятельность. Павлов показал, что, в отличие от
рефлексов, осуществляемых через отделы нервной системы,
расположенных под корой головного мозга и являющихся
унаследованными и постоянными («безусловными»), рефлексы
головного мозга животных являются индивидуальными при-
обретениями, изменяемыми и временными («условными»).
Посредством! условных рефлексов головной мозг, в ответ на
действие окружающего мира на органы чувств, приводит
в действие двигательную мускулатуру и железы и регулирует
работу внутренних органов. По определению Павлова
«основная и самая общая деятельность больших полушарий
есть сигнальная с бесчисленным числом сигналов и с перемен-
ной сигнализацией».1 Условно-рефлекторная деятельность
больших полушарий бесконечно повышает жизнеспособность
организма, приспособляемость животного к окружающей
1 И. П. Павлов. Лекции о работе больших полушарий головного
мозга, 1927 г., стр. 24.

среде и «изменение поведения животных соответственно био-
логической (нужде.
Сигнальная деятельность больших (полушарий, возникаю-
щая в непосредственной связи с рефлексами безусловными,
наследственными, составляет основу простейших явлений
памяти, навыков и привычек. Эта, непосредственно возникаю-
щая, в связи с внешними раздражениями, сигнальная деятель-
ность сравнительно проста и обща человеку и животным.
Сигнальная деятельность, общая животным и человеку, обо-
значается Павловым как первая сигнальная система. Высшей
формой высшей нервной деятельности человека является вто-
рая сигнальная система. Здесь кора головного мозга отвечает
не на непосредственные раздражения из внешней среды, по-
ступающие в мозг через органы чувств, & на сигналы, в осо-
бенности из речевого аппарата. Органом второй сигналь-
ной системы являются области речевой деятельности голов-
ного мозга, особенно кора лобных частей головного мозга.
Вторая сигнальная система регулирует первую, тормозит ее
возбуждения и т. д. Как увидим дальше, вопрос о взаимодей-
ствии второй и первой сигнальных систем в деятельности
коры головного мозга человека имеет первостепенное значе-
ние для понимания и психологических проблем. Именно в за-
конам высшей нервной деятельности, открытых Павловым,
намечается переход нервных процессов в нервно-психическую
деятельность.
В коре головного мозга, как и во всяком работающем
органе, образуются слабые электрические токи. Могут быть
записаны медленные волны или биотоки, называемые «альфа-
ритмом», и быстрые волны или биотоки—«бета»-ритмы». Эти
биотоки коры головного мозга или электрические разряды
возникают в мозгу самостоятельно и при отсутствии каких-
либо явных раздражений, поступающих с внешних или. внут-
ренних органов чувств. При воздействиях же этих раздраже-
ний частота, скорость и периодичность электрических разря-
дов мозга изменяются в зависимости от силы и характера
раздражений (особенно действия света, т. е. электромагнит-
ных волн).
Электрическая активность головного мозга есть продукт
деятельности серого вещества или коры больших полушарий.
У человека биотоки коры протекают с большей регулярностью,
нежели у животных. Различные области коры головного
мозга обладают, повидимому, различными электрическими

потенциалами. Медленные волны (альфа-ритм) лучше всего
выражены в затылочных долях, меньше — в лобных и височ-
ных. Эти медленные или альфа-волны ослабевают или даже
исчезают при усилении активного состояния мозга: действии
света и звука, три умственной работе. При этом усиливаются
и учащаются быстрые или бета-волны, которые при умствен-
ной деятельности не только не исчезают, подобно альфа-
волнам, но выступают еще сильнее.
По данным профессоров Воробьева и Дзидзишвили, из ла-
бораторий академика Бериташвили, умственная работа произ-
водит сильную перестройку в электрических явлениях
коры головного мозга: ослабевают медленные биотоки, высту-
пают лучше или даже усиливаются быстрые биотоки.
Интересно, что наибольшее угнетение медленных биотоков
происходит непосредственно «перед самим разрешением умст-
венной задачи, т. е. в момент наибольшего умственного на-
пряжения.
Эти опыты наглядно подтверждают особую роль корко-
вых областей в умственной деятельности, которая сопровож-
дается возникновением определенных биотоков. Больше того,
опыты показали, что умственное напряжение создает большие
сдвиги в электрической активности, нежели кислородное
голодание.1
Современные исследования электрических изменений в кю-
ре головного мозга укрепляют материалистическое положе-
ние о том, что психические процессы — функция мозга1. В пол-
ном -согласии с учением И. П. Павлова эти исследования
утверждают еще более точно, что психические процессы
у человека есть функция серого вещества — коры больших
полушарий.
Мы уже знаем, что И. П. Павлов пришел в последние
годы сшей жизни к мысли о существовании у человека вто-
рой сигнальной системы (речевой), существенно отличаю-
щейся от первой сигнальной системы, общей у животных
с человеком и единственной у животных. Эта вторая сиг-
нальная система — наиболее подвижная и активная система
сложнейшей нервно-психической деятельности. Вторая сиг-
нальная система оказывает тормозящее влияние на первую.
1 Для понимания физиологического механизма этих явлений рекомен-
дуем обратиться к трудам академика И. С. Бериташвили, см. Труды
Института физиологии им. акад. Бериташвили. Тбилиси, т. V, 1943 г.

В этом же направлении развиваются психо-физиологические
исследования. Они показывают, что высшие корковые процес-
сы являются уже не только физиологическими, но психо-
физиологическими процессами.
Особое значение для образования психофизиологической
деятельности коры имеет левое (для большинства лю-
дей-правшей) . полушарие головного мозга. Кора левого
полушария (для левшей — кора правого полушария) является
высшим регуляторным аппаратом чувствительных и двига-
тельных функций человека и главным центром речевой
и мыслительной деятельности. Конечно, нормальная деятель-
ность левого полушария возможна лишь при нормальном
взаимодействии обоих полушарий.
Клинические и анатомические исследования органических
заболеваний коры головного мозга показали, что в коре го-
ловного мозга имеются различные речевые зоны. От состояния
этих речевых зон зависит общая работоспособность коры
головного мозга. Таким образом, анатомической основой вто-
рой сигнальной системы является эта система речевых зон,
особенно в передней части больших полушарий. Лобные,
височные и теменные области коры имеют наибольшее значе-
ние не только для речевых, но и вообще мыслительных про-
цессов, а также высших двигательных и чувствительных
функций, затылочные доли являются основным регулятивным
центром зрительных функций: зрительного узнавания, про-
странственного различения, цветного зрения и т. д.
Клинические и анатомические открытия локализации пси-
хических процессов в различных областях коры "головного
мозга (и частично — в подкорковых областях больших полу-
шарий) укрепили в еще большей степени материалистическое
понимание психических процессов как функций мозга.
Современные исследования показали, что не существует
узкой приуроченности психической способности к корковому
участку, как это думали раньше. Играет роль общее состоя-
ние корковой деятельности, да и самые «центры» представ-
ляются более широкими областями, взаимосвязанными
и взаимодополняющими. Тем не менее, связанность пси-
хических функций коры с определенными участками коры
головного мозга на фоне общей ее деятельности позволяет
окончательно утвердиться в истинности материалистического
понимания психики, как функции мозга.

Однако психические проявления мозговой деятельности
отличаются от физиологических проявлений мозговой дея-
тельности, которые лежат в их основе. Нервно-физиологи-
ческие процессы выступают в форме рефлекторной деятель-
ности, психические процессы — в более сложной форме раз-
личных переживаний, знаний и действий.
В чем же заключается суть психических процессов как
высшего свойства мозговой деятельности? По мысли Ленина,
доказанной всем современным развитием науки, психические
процессы есть отображение внутри человеческой лич-
ности явлений и законов внешней, материальной действи-
тельности.
Таким образом, психические процессы есть свойство осо-
бым образом организованной материи, свойство, заключаю-
щееся в отображении материальной действительности.
Имея своим содержанием предметы внешнего мира, психиче-
ские процессы предметны. Эта предметность сознания обра-
зуется в ходе практического воздействия на вещи и явления
окружающего мира, в процессе овладения ими. В этом и за-
ключается основная сущность, природа психических процес-
сов, составляющих предмет изучения психологической науки.
Субъективное и
объективное в
психических
процессах
Природа, внешний материальный мир.
окружающий человека, существует вне
и независимо от сознания и психических
процессов человека. Напротив, психи-
ческие процессы зависят от внешнего,
материального мира и: являясь продуктом
мозговой деятельности, отображают явления и законы внеш-
ней, материальной действительности.
Это — единственно верное понимание соотношения созна-
ния и материи, природы, бытия принадлежит философскому
материализму, созданному и развитому Марксом, Энгельсом,
Лениным, Сталиным.
По классическому определению Сталина «марксистский
философский материализм исходит из того, что материя,
природа, бытие представляют объективную реальность, суще-
ствующую вне и независимо от сознания, что материя первич-
на, так как она является источником ощущений, представле-
ний, сознания, а сознание вторично, производно, так как оно яв-
ляется отображением материи, отображением бытия, что мыш-
ление есть продукт материи, достигшей в своем развитии
высокой степени совершенства, а именно — продукт мозга,

А мозг — орган мышления, что нельзя поэтому отделять мыш-
ление от материи, не желая впасть в грубую ошибку».1
Действительность природы, материи, бытия—объективна,
т. е. существует вне и независимо от сознания. Сознание
и психические процессы вообще субъективны, т. е. укоренены
в познающем существе — личности, существуют внутри лич-
ности, познающей объективную действительность.
Каждый психический процесс дан человеку как непосред-
ственное переживание, как своеобразное внутреннее состоя-
ние. Всякий психический процесс протекает в субъективной
форме переживания, выступая и при мыслительной работ4е
и в поступках, как переживание удовольствия или неудоволь-
ствия, возбуждения, успокоения, или угнетения, в виде того
ми иного настроения. Всякое ощущение, представление,
мысль вместе с тем протекают в той или иной форме и сте-
пени в виде субъективных образов. Так, характеризуя ощу-
щения, Ленин указывает, что уже этот, самый простой, пси-
хический процесс есть субъективный образ объективной дей-
ствительности. Это определение указывает уже на то, что
психические процессы являются не только пережива-
нием, отнесенным лишь к самой личности, но и знанием
личности о внешнем мире. Однако и переживания и знания,
составляющие психические процессы, по характеру своего
протекания, по форме своего существования субъективны.
Источником тех или иных субъективных образов, порож-
дающих ощущения, представления, мысли, является объек-
тивная действительность, внешний мир, природа и общество.
Содержанием психических процессов являются те явления,
факты объективной действительности, которые отображаются
в сознании. Очевидно, что психические процессы субъективны
по форме, но по своему содержанию объективны.
Человек не просто пассивно созерцает внешний мир,
а активно воздействует на него посредством своей прак-
тической деятельности. В процессе этой практической
деятельности формируется и развивается его сознание. Имен-
но потому, что сознание формируется в деятельности, оно
и раскрывается в деятельности.
Таким образом психические процессы и субъективны и
объективны. В этом единстве субъективного и объективного
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 542.

.в психических процессах ведущее положение принадлежит
объективным сторонам «психической деятельности.
Как можно заключить — психические процессы субъек-
тивны по своей форме и характеру протекания. Объективны
же психические процессы, во-первых, как качественно своеоб-
разное Проявление нервно-мозговой деятельности, во-вторых —
по своим источникам и содержанию, поскольку психические
процессы отображают объективную действительность и,
в-третьих, — потому, что раскрываются в ходе деятельности,
где они первоначально и формируются.
На основе изучения объективных сторон психических про-
цессов (их происхождения, содержания и раскрытия в дея-
тельности) наука проникает в субъективную сторону психи-
ческих процессов (внутреннюю форму существования).
Психические про-
цессы и сознание
Все психические процессы являются
и переживаниями и знаниями в той или
иной степени и форме. Следовательно,
все психические процессы соотнесены
и к самому субъекту, т. е. познающему существу, и к объек-
тивной действительности, им познаваемой. В своих простей-
ших формах психические процессы возникают в процессе
эволюции нервной системы еще в 'животном мире. Однако
даже у человекообразных обезьян психические процессы бес-
сознательны.
Напротив, сознание есть наиболее общая и типичная черта
психических процессов человека. Труд создал самого чело-
века и его сознание. Корни преобразования бессознательной
психики животных в сознательную психику человека связаны
I с историей общественно-трудового изменения окружающей
природы и природы самого человека (особенно его мозга,
рук, органов чувства, языка). Благодаря единству сознания
и практической деятельности, исторически возникла возмож-
ность выделиться человеку из окружающей среды, активно
к ней соотноситься, воздействовать на нее и проникать во
внутренние законы природы.
Таким образом, 'сознание в его единстве с практической
деятельностью является высшей формой психических про-
цессов человека —активным отображением дейст-
вительности.
Всякий психический процесс содержит в себе элемент
знания (в том числе и эмоции). Однако эти знания стано-
вятся сознательными лишь тогда, когда они соотнесены

к системе знаний, оценены IB свете убеждений и обществен-
ных идей, когда ими человек овладевает практически, т. е.
в деятельности.
Психические процессы многообразны так же, как много-
образны формы воздействия природы и общества на личность
и как многообразны отношения личности к природе и обществу.
Человек ощущает и воспринимает окружающую действитель-
ность; чувственные образы, закрепляясь, составляют основу
памяти. Устанавливая связи и отношения между явлениями
внешнего мира,, человек осмысливает окружающую действи-
тельность. Из чувственных образов и мыслей образуются но-
вые творческие образы воображения. Все познаваемые явле-
ния и предметы, равно как и отношения человека к ним,
обозначаются посредством языка в речи личности и т. д. Эти
формы психических процессов: ощущения, 'восприятия, пред-
ставление и память, мышление и речь — составляют основные
формы познавательной (умственной) деятельности -челове-
ческой личности. Каждая из них характеризуется своеобраз-
ными чертами (психологическим строением), о которых пре-
имущественно и говорится в данной книге.
Но познавательная деятельность едина и ее невозможно
представить как простую сумму психических процессов.
К тому же нельзя себе представить познавательную деятель-
ность как взаимодействие одинаковых по своему значению
процессов. Ведущую роль во взаимодействии познавательных
(умственных) процессов играют ощущение и м ы ш л е-
н и е. Переход от ощущения к мысли и от них к практической
деятельности составляет главное звено во взаимодействии
и единстве форм умственной деятельности.
Однако, как показали психологические исследования, за-
крепление образов в памяти и формирование мысли (мысли-
тельные операции) почти невозможны без посредства речи.
Речь проникает во все формы умственной деятельности,
с речью связано овладение общественным сознанием и раз-
витие нравственного самосознания человека. Поэтому взаимо-
действие ощущения и мышления реально существует лишь
в единстве ощущения и мышления — речи.
Было бы, однако, грубой схемой, если бы вся картина
психической жизни человека была сведена лишь к умст-
венной, познавательной деятельности (ведущей в сознании
человека). Человек не только воспринимает и размышляет, но
и переживает каждое свое впечатление и мысль о внеш-

нем ми-ре. Эти переживания отражают психо-физические из-
менения личности и ее отношение к познаваемым явлениям
внешнего мира. В форме простых и сложных чувств, эмоций,
страстей, настроений эти переживания вплетены во все позна-
вательные процессы и практические действия человека.
Воспринимая и размышляя, воображая и запоминая — челове-
ческая личность переживает мир и свои действия в нем.
Радости и печали, любовь и ненависть, возбужденность или
подавленность, переживания успеха или неуспеха, удоволь-
ствия или недовольства — придают каждой мысли и дейст-
вию, фразе или образу своеобразный, постоянно меняющийся
колорит. Благодаря обладанию богатейшей гаммой чувств,
переживаний, личность почти никогда не пребывает в состоя-
нии безразличия к окружающему. К каждому факту жизни
устанавливаются определенные эмоциональные отношения,
оказывающие большое влияние на скорость протекания умст-
венных процессов и производительность действия. На основе
воспитания и овладения мировоззрением эти переживания
осознаются, приобретают новый характер нравственных и
эстетических переживаний. Высшим из этих нравственных
переживаний является патриотическое чувство — любовь
к родине, в условиях социалистического строя ставшая до-
стоянием каждого, обладающего великими правами совет-
ского гражданина.
Ум и чувства еще не исчерпывают всего многообразия
психической жизни человека. Больше того, между умом
и чувством возможны противоречия, когда у человека пони-
мание должного и хотения не совпадают.
Что же снимает эти противоречия и способствует образо-
ванию цельного человека?. Откуда возникают самые чувства,
начиная с простейшего переживания удовольствия или недо-
вольства?
Так мы подходим к одной из важнейших частей психоло-
гии — учению о внутренних побуждениях (потребностях, вле-
чениях, желаниях, интересах, стремлениях) и воле. Все по-
знавательные процессы и переживания возникают в непо-
средственной связи с непрерывным изменением потребностей
и раскрываются в действиях, в волевых актах. Деятельная
природа человеческого сознания раскрывается непосредствен-
но в практических действиях, в поступках, где как бы обоб-
щаются все свойства и отношения сознания. Возникая из опре-
деленных обстоятельств жизни, поступок воздействует на

эти обстоятельства, преобразуя их в том случае, если воля
человека морально воспитана, дисциплинирована.
Ощущает и думает, переживает и действует конкретный
человек, являющийся не только организмом (индивидом), но
и личностью (индивидуальностью). Ум, чувства и воля свое-
образно выступают у разных личностей, изменяясь в зависи-
мости от психо-физических особенностей человека, истории
его жизни и общественной деятельности.
Осознавая природу и общество, воздействуя на обстоя-
тельства жизни, личность обнаруживает отличие себя от дру-
гих, собственное своеобразие («неповторимость»). На извест-
ной стадии развития личности предметом ее сознания стано-
вится ее собственная жизнь, собственное тело и сознание. Так
возникает самосознание, первоначально связанное с осо-
знанием жизни собственного тела и с превращением собствен-
ной жизнедеятельности в предмет сознательного воздейст-
вия — воли.
В этой связи важно понять мысль К. Маркса о принци-
пиальном различии жизнедеятельности животных и человека.
«Животное непосредственно представляет собой единство со
своей жизнедеятельностью — писал Маркс. — Оно не отли-
чается от последней. Животное и жизнедеятельность одно
и то же. Человек делает свою жизнедеятельность объектом
своей воли и своего сознания. Он обладает осознанной жизне-
деятельностью».1 Осознание собственной жизнедеятельности
и воздействия на ход ее развития составляет исходный мо-
мент развития самосознания. Сохраняясь, как важный момент
всей истории развития самосознания, осознание тела и овла-
дение им включается в нравственное развитие самосозна-
ния — образование представлений о собственной личности, ее
потребностях и правах, обязанностях и долге. Переживания
долга, чести и совести составляют нравственную основу
чувства «я». Чувство собственного достоинства, в сочетании
с критическим отношением к своим намерениям и действиям,
составляет важнейшее проявление этого чувства «я» — пол-
ного развития самосознания. Самосознание «триедино»
(Г. Сковорода). Оно складывается из отношения к собствен-
ной индивидуальности, из осознания себя как части своего
народа и из осознания себя как части человечества в целом.
1 Приведено по сборнику „Маркс и Энгельс об искусстве“, изд.
„Искусство“ 1937, стр. 56.

Ограничение самосознания лишь «самопереживанием» порож-
дает эгоизм и ограниченность. Наоборот, осознание самого
себя, как особенной индивидуальности, в единстве с вели-
кими силами своего класса и народа, всего человечества умно-
жает духовные силы человека.
С переходом от сознания к самосознанию связано образо-
вание характера — единства и оригинальности личности, а так-
же переход от способностей к таланту. Возникая на основе
природных особенностей нервной системы — темперамента,
характер преобразует свою природную основу и становится
определяющим качеством индивидуальности человека. От ха-
рактера человека оказываются все более и более зависимыми
особенности мыслительной деятельности, чувств и поступков
человека.
Как видим, картина человеческой .психологии многообраз-
на и сложна. Научная психология разрабатывает все проблемы
психического развития личности: познавательные процессы,
переживания и внутренние побуждения, психологию деятель-
ности, темперамент и характер, способности и талант и т. д.
В изучении этих проблем огромный вклад сделан русской
научной психологией, связанной с классическим русским
философским материализмом. Успехи «русской нервной физио-
логии способствовали во многом укреплению материалистиче-
ских традиций в русской психологии, развитых на марксист-
ско-ленинской основе советской психологией.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЗНАНИЯ
Происхождение со-
знания и история
умственного разви-
тия животных
Идеализм утверждал, что душа и со-
знание бессмертны, вечны, бесконечны.
Смертна, преходяща, конечна лишь мате-
риальная жизнь организма. С этой точки
зрения душа и сознание существуют
«изначально», меняется лишь форма их
существования постольку, поскольку душа признавалась ос-
новой всего существующего. Такая мистическая точка зрения,
разоблаченная .наукой и философским материализмом, даже
и не допускала постановку вопроса о происхождении со-
знания.
Философский материализм и связанное с ним естествозна-
ние, доказав первичность бытия, материальной жизни и вто-
ричность сознания, являющегося свойством материи, напротив,
выдвинули проблему происхождения сознания как одну из
важнейших.
Диалектический материализм поставил проблему диалек-
тики перехода от материи к сознанию и тем самым направил
науку на изучение происхождения сознания из развития ма-
терии, в корне преодолевая религиозно-мистические учения
о бессмертии души и сознания.
Рассматривая общество и природу в единстве, во взаимной
связи и в их развитии, современная наука не может решать
вопрос о происхождении сознания человека безотносительно
к происхождению психической жизни у животных. Несмотря
на то, что сознание порождается историческим развитием об-
щественно-трудовой жизни, а психика животных — биологи-
ческим развитием их приспособительной деятельности, созна-
ние человека имеет свои корни в этом первоначальном психи-
ческом развитии животных.

Поэтому необходимо изучать одну из предпосылок истории
сознания — «историю умственного развития животных».1
Изучение «животных корней человеческого сознания яв-
ляется предпосылкой к тому, чтобы понять, как и на какой
основе психика становится сознательной, каким образом воз-
никает это новое качество психической деятельности — со-
знание, свойственное только человеку.
Известно, что научное исследование возникновения и раз-
вития психических процессов у животных связано с успехами
эволюционной теории Ч. Дарвина.
Сам Дарвин, заключая свой ставший знаменитым труд
«Происхождение видов», писал, что «в будущем откроются
области для гораздо важнейших исследований. Психология
будет прочно обоснована на фундаменте... а именно на
необходимости приобретения каждой душевной способности
постепенным путем».
В разработку биологических основ психологии животных
особенно большой вклад внесла русская наука трудами био-
логов Мечникова, Холодковского, Северцева, физиологов Се-
ченова, Павлова, Орбели, психологов Владимира Вагнера, Ла-
дыгиной-Котс, Боровского, Войтониса, Рогинского и др.
Современная наука располагает всеми данными для окон-
чательного преодоления заблуждений и предрассудков в этой
области. Из «сверхестественной» сущности психика животных
превратилась в одно из естественных явлений природы, имею-
щих свою материальную основу в развитии способа существо-
вания, способа жизни, бытия.
Способ существо-
вания, нервная
организация и пси-
хическая деятель-
ность животных
Из диалектико-материалистического по-
нимания психических процессов сле-
дует, что с изменением их материальной
основы — жизнедеятельности, способа
жизни организма—неизбежно должно из-
меняться и свойство живой материи —
психика животных.
Следовательно, в основе развития психики лежит преобра-
зование самой органической материи. Изменение форм бытия,
материальной жизни организмов обусловливает вторичные из-
менения — психической деятельности животных. У животных,
находящихся на различных ступенях эволюции жизни, обла-
дающих различным строением нервной системы и различно
1 В. И. Ленин. „Философские тетради", 1934, стр. 321.

приспосабливающихся к природе, не может быть одинаковой
психической организации, несмотря на сходство в отдельных
проявлениях поведения.
Решая вопрос о возникновении, развитии или отмирании
той или иной формы психической деятельности у животных,
нужно исходить не из самой психики, а из первичного изме-
нения способа материального существования данного вида.
Эволюционная теория доказала, что основной способ суще-
ствования живого существа, организма есть его приспо-
собительная деятельность, приспособление к среде. Борьба
за существование, осуществляемая приспособлением организма
к среде, определяет естественный отбор и изменение вида.
Жизнедеятельность животного организма (равно как и расте-
ний) носит приспособительный характер. Приспособления эти—
морфологические — изменения внешних органов и со-
пряженные с ним изменения органов внутренних; функ-
циональные (физиологические) приспособления
в форме обмена веществ между организмом и средой, потреб-
ления готовых продуктов природы (питания), размно-
жения и т. д.
Средствами приспособления выступают также и формы по-
ведения и психической деятельности животных: рефлексы,
инстинкты, навыки и привычки, интеллектуальное поведение
высших позвоночных. Заслуга объяснения приспособительной
роли этих психических форм жизни животных принадлежит
выдающемуся русскому ученому — академику Северцеву.
Различая три основные формы поведения животных:
рефлекс, инстинкт и «разумную» деятельность, он рассматри-
вает рефлекс и инстинкт как наследственные приспособле-
ния поведения и «разумную» деятельность как средство не-
наследственного индивидуального приспособления к среде.
«Разумные действия» ненаследственны и поэтому чрезвы-
чайно изменчивы, пластичны.
В ходе эволюции поведения, по учению академика Север-
цева, образуются два различных направления: рефлекторно-
инстинктивное (преобладание видовых форм поведения над
индивидуальными) и поведение «разумного» типа (выделение
индивидуального опыта из видового поведения). В процессе
развития жизни происходит своеобразное обособление ин-
стинкта и интеллекта («разума» животных). У членистых
и членистоногих животных, начиная от аннелид и кончая пау-
ками и насекомыми, прогрессивно развивается деятельность

рефлекторно-инстинктивная. Инстинкты здесь достигают вы-
сокой степени совершенства, в каждом из инстинктов имеется
длинная цепь точно отрегулированных и точно повторяющихся
действий, приспособленных к постоянным строго определен-
ным условиям существования. Но даже у тех членистоногих,
у которых инстинкты достигли высокой степени совершенства,
индивидуальное поведение находится на низком уровне.
Приспособление посредством перемены способа действий
и выучки играет у них незначительную роль.
Напротив, у амфибий, птиц, млекопитающих, хотя и есть
сложные инстинкты, но тем не менее к ним всегда примеши-
ваются действия «интеллектуального порядка». Эта деятель-
ность также развивается 'Прогрессивно. У рыб и амфибий она
сводится к сравнительно простым .рефлексам, значительно
сложнее она у рептилий и достигает высшего развития
у птиц — с одной стороны, у млекопитающих — с другой.
Здесь обнаруживается решающая «роль индивидуальных
приобретений и приспособлений поведения. Таким образом, со
специализацией поведения в рефлекторно-инстинктивном
и «интеллектуальном направлениях связаны различные отноше-
ния между видовым и индивидуальным в поведении живот-
ных. Чем сложнее формы поведения и пластичнее, изменчивее
приспособление поведения животного к быстро меняющимся
условиям существования, тем более важную и самостоятель-
ную /роль играет индивидуальное в поведении. В процессе
видового развития отдельная особь играет все возрастающую
роль. Отсюда необходимость расценивать тот или иной уро-
вень развития поведения и психики животных прежде всего
с точки зрения сравнительной роли индивидуального и видо-
вого в поведении.
Известно, что многоклеточный организм возник в резуль-
тате развития . одноклеточных, первоначально однородных
и iHe обладавших обособленными функциями обмена дыхания,
питания, размножения, раздражимости и т. д. Однако в даль-
нейшем процессе развития происходило обособление отдель-
ных функций, усложнение организма. В результате некоторые
клетки, утратив одни и усовершенствовав другие функции,
положили, между прочим, основание, с одной стороны, — мы-
шечной, а с другой, — нервной ткани. Мышечная ткань в зна-
чительной степени утратила раздражимость и развила сокра-
тимость, нервная ткань, напротив, специализировалась на раз-
витии раздражимости и утратила сократимость. Обособление

отдельных жизненных отправлений в цельном организме по-
вышало жизнеспособность, развивало разносторонность его
приспособлений к среде. Вместе с тем обособление функций,
в известной мере расчленяя организм, толкало развитие в про-
тивоположном направлении — преодоления этой обособлен-
ности функций и органов путем образования нового органа,
регулирующего деятельность всех органов. Таким органом
й выступила нервная система с ее функцией возбудимости,
т. е. наиболее тонких связей со средой, из которых и образо-
вались функции регуляции, управления всей жизнедеятельно-
стью организма — -проведение раздражений извне во внутрь
организма и их объединение. Интеграция и управление всеми
внутренними и внешними отправлениями организма определило
все возрастающую роль нервной системы и пути ее совершен-
ствования.
Впервые на эволюционной лестнице нервная система по-
является у кишечно-полостных. Самой начальной и примитив-
ной организацией нервных клеток является так называемая
диффузная нервная система, в которой отдельные нервные
клетки, выполняя уже функцию раздражимости, еще совер-
шенно незначительно выполняют регулятивные функции. Диф-
фузная нервная система (например, у медуз) является сово-
купностью ряда нервных клеток, но еще не представляет со-
бой обособленный и слитный специальный орган, каким ста-
новится нервная система в последующем. «Собирание» нерв-
ных клеток в один орган выражается в процессе все большей
централизации нервных клеток и возрастающей регулятивной
роли в жизнедеятельности. Узловая нервная система является
первым шагом в этом направлении. Она представляет собой
сосредоточение нервных клеток в узлах, которые и осуще-
ствляют задачу регуляции приспособительных действий жи-
вотного.
Отдельные нервные узлы соединены между собой, образуя
как бы цепочку, связывающую воедино все отдельные нерв-
ные узлы. В этой цепочной нервной системе, однако', нет еще
общей регуляции: каждый нервный узел управляет лишь свя-
занным с ним сегментом тела, а отсюда сравнительная само-
стоятельность действий отдельных сегментов. Среди нервных
узлов (брюшного, грудного, головного) преобладающее значе-
ние приобрел головной (передний) узел, обеспечивавший
ориентацию животного в среде, следовательно успешное при-
способление. Именно на этой стадии развития нервной си-

стемы (например, у кольчатых червей) впервые появляется
специальная реакция нервной системы — рефлекс.
На высших ступенях развития беспозвоночных, у члени-
стоногих (например, муравьев, шел) отметается дальнейшее
развитие и усложнение головного узла, с которым связано
образование инстинктов, в основе которых лежат цепные реф-
лексы. С усложнением организации и функций головного
мозга" он приобретает ведущее значение не только во внешней
ориентации организма, но и в регуляции внутренних процес-
сов, подчиняя себе регулирующую деятельность других частей
узловой нервной системы. Уже на этой стадии развития наме-
чаются различные функциональные системы нервных процес-
сор:- обособление чувствительных и двигательных функций,
образование центральных связей между ними.
У позвоночных со все большей определенностью сказы-
вается разделение нервной системы на периферическую (си-
стема нервных клеток и проводников чувствительных и дви-
гательных) и центральную нервную систему (система регуля-
торных мозговых образований).
Совершенствование нервной системы у позвоночных осу-
ществлялось преимущественно за счет развития центральной
нервной системы. Разделение функций между спинным и го-
ловным мозгом, рост новых частей головного мозга, способ-
ных к наиболее гибкому переключению действий — больших
полушарий и их коры — все это развивается преимущественно
у млекопитающих, особенно у высших из них — человекооб-
разных обезьян, наконец, у человека.
Регуляция всех жизненных функций, управление всеми
внешними и внутренними отношениями организма как бы пе-
реносится из нижних отделов центральной нервной системы
в высшие отделы — особенно в кору головного мозга. Нерв-
ные центры нижележащих отделов мозга из самостоятельно
управляющих превращаются в передаточные механизмы. Та-
ким образом, в процессе развития у высших позвоночных
кора головного мозга становится центром всех чувствитель-
ных и двигательных функций, умственной деятельности жи-
вотных. Однако это перемещение центров в кору неравно-
мерно, наиболее корковыми становятся зрение, слух, тонкая
различительная функция кожной поверхности. Это именно те
формы чувствительности, которые имеют первостепенное зна-
чение для пространственной ориентации в среде и приспособ-
ления без изменений организации. В результате развития

головного мозга наибольшего совершенствования достигают
органы чувств «дальнего действия», различающие внешние
раздражения на расстоянии: зрительный, слуховой, обонятель-
ный. В этих органах чувствительность значительно обостряется,
повышается в силу их особенного приспособительного зна-
чения. С ними связано образование предусмотрительных, пре-
дупредительных действий, интеллектуального пове-
дения.
Расширяя поле ориентации животного в среде, более точно
и разносторонне отражая окружающую действительность, эти
органы чувств стали основным источником знаний организма
об окружающем. Понятно, впрочем, что эти органы чувств
«дальнего действия», различающие раздражение и без непо-
средственного соприкосновения и являющиеся как бы непо-
средственной частью головного мозга, определяются общей
системой работы головного мозга.
В зависимости от приспособительного характера общей
системы нервной деятельности у данного вида позвоночных
по-разному специализируются даже одни и те же органы
чувств. Так, например, зрение изощрено и у птиц, и у высших
обезьян. Но у птиц, живущих в условиях воздушной среды
с ее громадными, легко обозримыми пространствами, зрение
выступает как бы регулятором инстинкта. У высших обезьян,
ведущих древесный образ жизни, также расширяется поле
зрения, но зрение в этих условиях связано с более сложным
выбором и различением .предметов потребления, с более ак-
тивной и сложной системой приспособительных движений.
Поэтому зрение у высших обезьян определяется их интеллек-
туальным поведением. То же следует сказать о развитии
слуха, не говоря уже о совершенно новом явлении чувстви-
тельности у обезьян — зачатках осязания. Древесный образ
жизни, вызвавший активное развитие зрения, слуха, осязания,
определил возникновение сложных форм зрительно-двигатель-
ной координации. Специализация одних конечностей обезья-
ны на функциях ноли (передвижение и стояние), других — на
функциях руки (хватание, держание) способствовало опериро-
ванию предметами и использованию их как новых вспомога-
тельных средств приспособления.
Решающую роль во всех этих превращениях играло разви-
тие и специализация коры головного мозга.
Именно с развитием коры связано мощное развитие сиг-
нальной деятельности мозга, рост изменчивости и переключае-

мости поведения соответственно быстрым изменениям окру-
жающей среды.
Так мы видим, что если психические процессы есть функ-
ция мозга, то и самый мозг у животных определяется их об-
разом жизни, биологическими условиями приспособления.
Мозг и его физиологические процессы являются лишь мате-
риальным аппаратом, через который способ жизни, бытия
определяет психические процессы животных. Уровень и тип
нервной организации определяются уровнем и типом приспо-
собительной деятельности. Основой развития и физиологиче-
ских и психических функций мозга является образ жизни
и средства приспособления животного к среде.
Образ жизни, создавая соответствующую нервную органи-
зацию, определяет образ психической деятельности животных.
Инстинкт
Главнейшей формой .поведения и пси-
хики беспозвоночных и позвоночных за
исключением высших млекопитающих
является инстинкт. Наблюдателю, не знающему действитель-
ной природы инстинкта, инстинктивное действие предста-
вляется весьма целесообразным, разумным, сознательным.
Казалось бы, как иначе возможно оценить такие сложные
действия, как перелеты птиц, постройка ими гнезд, постройка
бобрами плотин, паутину, сделанную пауками, «/производство»
меда пчелами и т. д.
Об этих инстинктивных действиях в прошлом была соз-
дана целая легенда как о выражении разума и сознания этих
животных. Находились авторы, которые приписывали, напри-
мер, бобрам и математические знания и инженерное искус-
ство, а жизнь муравьев такие авторы изображали, как прооб-
раз человеческого общества с разделением труда, союзами,
государственностью, войнами и т. д. Нечего говорить о том,
что за этими лженаучными «теориями» разумности инстинктов
кроется стремление обосновать вечность, природность клас-
совых отношений в человеческом обществе, оправдать
эксплоатацию человека человеком вечными и неизменными
«законами» природы.
Эти лженаучные' «теории» были повергнуты в прах вскоре
после того, как первые же серьезные исследования инстинктов
у животных установили их полную противоположность созна-
нию человека.
Однако проблема инстинкта продолжает оставаться одной
из сложных проблем естествознания и психологии. Есть мно-

жество фактов, свидетельствующих о поразительной «целесо-
образности» инстинкта. Вот, например, всем хорошо известный
факт, что собака, страдающая глистами, без всякого научения
и подражания, «начинает есть чернобыльник, имеющий лечеб-
ное свойство. Роющие осы-сфексы не убивают свою добычу —
сверчка, а сохраняют его живым, обеспечивая себя на дли-
тельный срок свежей пищей. Эта «хитроумная» операция до-
стигается тем, что сфеюсы жалят сверчка в определенные
нервные узлы, парализуют добычу, сохраняя ей жизнь. Ли-
чинка жука-носорога перед закукливанием делает кокон, ве-
личина которого значительно превышает размеры куколки
и как бы заранее рассчитывается на размеры рогов жука, ко-
торые появятся в будущем, и т. д, и т. д.
Каким же образом наука, исследовавшая тысячи подобных
фактов «целесообразности» инстинкта, все-таки пришла к вы-
воду о бессознательности инстинкта и отсутствии в них соб-
ственно-разумного элемента? Экспериментально изучая явле-
ния инстинкта, наука пришла к выводам, которые известный
русский зоопсихолог Вл. Вашер излагал следующим образом:
1. -Инстинкты — суть наследственное видовое образование,
данное в готовом виде отдельной особи с момента рождения;
поведение отдельной особи не изменяет инстинкта; инстинкт
развертывается в поведении отдельной особи совершенно
независимо от опыта и особенной жизни отдельного живот-
ного. Инстинкт представляет собой приспособление целого
вида к постоянным для него условиям существования. Изме-
нения инстинкта возможны лишь в видовой, а не в индиви-
дуальной, жизни посредством естественного отбора и измене-
ний в половых клетках.
2. В силу унаследованности и уготованности инстинкта для
отдельного животного инстинктивные действия: а) шаблонны,
т. е. исполняются всеми особями данного вида по одному
и тому же образу, б) инстинктивные действия «целесообраз-
ны» только относительно к тем жизненным задачам и усло-
виям, в которых они формировались в видовом развитии,
в) инстинктивные действия безошибочны, поэтому только
в отношении постоянных видовых условий приспособлений
и становятся ошибочными и нецелесообразными при быстром
изменении обычных условий, г) инстинкты бессознательны,
т. е. животное, совершающее инстинктивное действие, не об-
ладает в действительности целями действий, не понимает этих
действий, т. е. их соответствия или несоответствия условиям

приспособления, д) инстинктивные действия безличны, в силу
чего различные особи одного и того же вида существенно не
отличаются друг от друга характером действий.
Вместе с тем наука показала, что именно впервые с ин-
стинктом возникают элементарные потребности и эмоции,
особенно чувствование удовольствия и недовольства, воз-
буждения, напряжения, угнетения и т. д. Различная сложность
инстинктов зависит от того, как и на каком уровне включены
органы чувств в их осуществление, в какой мере инстинктив-
ные действия дополняются индивидуальными формами пове-
дения: научением и интеллектуальными действиями.
Разберем несколько примеров, демонстрирующих правиль-
ность этих положений об унаследованности, шаблонности,
бессознательности инстинкта и цепном характере рефлектор-
ной деятельности нервной системы, их обусловливающей.
Вот, например, опыт с бобрами, которых так часто ставят
в «образец» инженерам. Из гнезда бобров взяли двух ново-
рожденных, еще слепых бобрят и стали их воспитывать
в чуркой для их вида обстановке. Они никогда не видали ни
себе подобных (и не могли поэтому подражать), ни видовых
условий: леса, речки и т. д. Когда эти бобры подросли, то
в большой клетке, где они жили, бобры стали перегрызать
прутья ивы и других деревьев, которые им приносились. Пе-
регрызались эти прутья постоянно одним и тем же способом
на палочки определенной величины, которые заострялись на
одном конце и складывались в кучку. Затем бобры стали
втыкать эти палочки в землю, к ним они притаскивали землю,
глину, ветки, прутья и, ударяя своим плоским хвостом по
принесенной глине, утрамбовывали свою постройку. Все это
делалось без всякого предварительного научения и без вся-
кого смысла, так как постройка плотины на сухом месте уже
не имела никакого биологического, т. е. приспособительного
значения.
Вот другой пример из замечательных опытов Вла-
димира Вагнера. Однажды Вагнер снял ласточкино гнездо
с одной колонны и прикрепил его (вместе с находив-
шимися в нем птенцами) к соседней колонне. Перенос
этот был произведен буквально на глазах у ласточек-роди-
телей, летавших беспокойно вокруг. Как только эксперимен-
татор отошел, ласточки стали подлетать, но не к гнезду,
а к тому месту, где было их гнездо. Они подлетали вплотную
и к своему гнезду, которое не могли не видеть, обладая хо-

рошим зрением птиц, но не узнавали в этом гнезде свое.
Спустя час л осле этих неудачных поисков, ласточки приле-
тели с кормом во рту. Не найдя своих птенцов, они стали
подлетать ко всем чужим гнездам, откуда издавался писк
птенцов. Там, где удавалось (где их не отгоняли другие ласточ-
ки — родители птенцов), они кормили чужих птенцов. На сле-
дующее же утро они случайно накормили своих птенцов, из-
дававших голодный писк, так же< как если бы они были чу-
жими, т. е. «воровским» способом, как бы украдкой. Ласточки
не узнали ни своего гнезда, ни своих птенцов, и всего лишь
потому, что гнездо было передвинуто на какой-то метр
в сторону.
Гагарка, яйцо которой во время полета ее за пищей было
переложено на другое место, по возвращении садится на то
же место, греет это пустое место грудью, как будто там есть
яйцо. Между тем, ее собственное яйцо, находясь прямо перед
ней в поле ее зрения, не вызывает со стороны гагарки ка-
кого-либо беспокойства и заботы (опыты ленинградского
зоопсихолога Рогинского).
В физиологической основе инстинкта, как сложной сово-
купности постоянно повторяющихся, безотносительно к ус-
ловиям, приспособительных действий лежит цепь безусловных
рефлексов. Эти безусловные рефлексы как бы прилажены
друг к другу и развертывание одного рефлекса возбуждает
другой и т. д. Однако инстинкт не может быть сведен только
к этой цепи рефлексов, так как большую роль в инстинкте
играет общее органическое состояние и внутренние побужде-
ния, на основе которых возникают и элементарные чувство-
вания.
Несомненно одно, а именно, что таинственный покров,
облекавший проблему инстинкта, сорван современной наукой,
и его биологическая природа становится более или менее яс-
ной: инстинкт — самая начальная, примитивная форма психи-
ческого развития животных, в которой видовой опыт полно-
стью определяет, подчас до мельчайших деталей, поведение
отдельной особи. При неизменных условиях среды это пове-
дение правильно и обеспечивает успех приспособления. При
изменяющихся в течение индивидуальной жизни условиях
среды инстинкт теряет свое приспособительное значение.
В деле отыскания пищи, размножения, самосохранения, за-
боты о потомстве — инстинкты играют очень большую роль
даже у высших позвоночных. Но на высших ступенях разви-

тия животных инстинкты включаются в более совершенную
и гибкую систему индивидуальных приспособлений, Видовое
развитие психики животных вначале лишь дополняется этим
индивидуальным развитием,'а затем (у высших млекопитаю-
щих) уже только дополняет индивидуальное поведение.
Научение
животных
Еще до того как естествознание и пси-
хология обнаружили закономерности ин-
дивидуальной изменчивости поведения
животных, особенно позвоночных, прак-
тика дрессировки животных показала огромные возможности
в деле выработки новых привычек у животных.
Эта 'практика дрессировки восходит к далеким временам
приручения животных людьми, к созданию человеком путем
искусственного отбора и специального дрессирования домаш-
них животных. В этой области наиболее разительные успехи
достигнуты коневодством и служебным собаководством, осо-
бенно в отношении развития у этих животных сложнейшего
поведения путем научения.
Проторенные пути практики одомашнения и приручения
животных значительно облегчили «научное исследование их
индивидуального поведения. Практика доказывала воз-
можность преобразования инстинктивной основы поведения
позвоночных (особенно млекопитающих) и выработки слож-
ных форм индивидуального поведения. Наука получила, бла-
годаря этому, возможность проникнуть в самые глубокие
тайники процесса «научения животных, в том числе и в психо-
логическую природу этого процесса.
Самый факт научения животных сложным действиям обще-
известен.
•Великолепных по своей выразительности успехов добился
знаменитый русский дрессировщик Дуров. Достаточно вспом-
нить один из обычных номеров цирковой дрессировки мышей
и крыс. На арене представлен маленький вокзал, около кото-
рого гулял кот в красной шапке, изображавший начальника
станции. К вокзалу подошел поезд из шести маленьких ваго-
нов: один синий — I класса, два вагона желтого цвета —
II класса и три зеленых вагона — III класса. По звонку от-
крылись двери вокзала, и оттуда выбежали десятки крыс,
серые и белые мыши. Подбегая к вагонам, все серые мыши
забирались только в III класс, белые мыши — во И, а крысы —
в I. Естественно, что восторгам зрителей не было границ. На
первый взгляд кажется непонятным, как это каждая груша

Животных так Хорошо «сознавала» свое место в поезде. В дей-
ствительности же успех этого любопытного •представления-
опыта целиком основывался на научении, — выработки у жи-
вотных новых привычек. Дуров приучал сначала одних толь-
ко серых «мышей, которых выпускал голодными к поезду, где
они искали что-либо съедобное. Но пищевой подкорм они
находили только в трех зеленых вагонах, остальные вагоны
во время этих опытов оставались пустыми. Так многократ-
ными повторениями Дуров вырабатывал своеобразные услов-
ные рефлексы на различение и движение у серых мышей.
Аналогичным образом Дуров приучил белых мышей, нахо-
дивших корм только в желтых вагонах; крысы также были
приучены бежать только в синий вагон, где они всегда нахо-
дили подкорм. Так, опираясь на инстинкт питания и много-
кратные повторения связей удовлетворения потребности пищи
с определенными предметами, Дурову удавались великолеп-
ные опыты художественной дрессуры самых различных жи-
вотных.
Механизм подобных достижений стал понятен, однако,
лишь в свете современной науки, особенно теории условных
рефлексов И. П. Павлова.
«В основе навыка и привычек животного лежит условный
рефлекс, т. е. временная функциональная связь между перво-
начально безразличным внешним раздражителем (условным)
и безусловным рефлексом. Многократно повторяясь, эта
связь прокладывает новые рефлекторные пути в коре голов-
ного мозга и образует известную реакцию организма.
Навык представляет собой индивидуальное приобретение
поведения: он одновременно фиксирован (закреплен) и вместе
с тем очень лабилен (подвижен). С навыком связано первич-
ное развитие памяти у животных, т. е. сохранение и воспро-
изведение .индивидуального опыта и знания в их действиях.
Характерно поэтому, что именно- с образованием у живот-
ных навыка и на его основе — памяти—развиваются и инди-
видуальные различия между животными.
Скорость выработки навыка и прочность его сохранения
различны у животных одного и того же вида. Мы видели,
что инстинкт безличен и, будучи видовым образованием, оди-
наков у всех животных данного вида. Навыки и привычки,
будучи продуктом индивидуального опыта, индивидуали-
зированы, по-разному выступают у равных особей вида.
Именно с корой головного мозга и его индивидуально-авто-

матизируемой деятельностью связано выделение индивида из
массы вида, приобретение индивидом пока еще слабой, но
уже некоторой самостоятельности в приспособлении к среде.
Однако зависимость навыка от инстинкта, от безусловно реф-
лекторных подкреплений' не позволяет полно развернуться
индивидуально-приспособительной деятельности животного.
Интеллект
животных
Наиболее высокое, предельно возмож-
ное для животных развертывание инди-
видуально-приспособительной деятель-
ности выступает в форме интеллектуаль-
ного (умственного) поведения животных.
Отдельные зачатки такого поведения обнаруживаются
у млекопитающих, где образование и изменение навыков не
представляет особых трудностей.
Как самостоятельная форма, интеллектуальное поведение
впервые выступает в жизнедеятельности обезьян. Все живот-
ные, кроме обезьян, пользуются в действиях лишь собствен-
ными конечностями для доставания пищи и не пользуются
обычно какими-либо вещами, как вспомогательными средст-
вами для доставания пищи..В силу своей биологической при-
роды (древесного образа жизни и высокого развития мозга)
обезьяны пользуются в своих приспособительных действиях
уже не только своими конечностями, но и вещами (палками,
камнями и т. д.), что расширяет пространственный радиус дей-
ствий и делает более важной зрительно-моторную координа-
цию.
Все животные, за исключением обезьян, обнаруживают
ту или иную установку на предмет лишь в том случае, если
предмет необходим для коренной непосредственной потреб-
ности: питания или размножения. Лишь обезьяна, как пока-
зали советские исследователи Войтонис и Рогинский, обна-
руживает установку на самый предмет даже тогда, когда он
несъедобен. Больше того, «любопытство» обезьян, так хоро-
шо известное в жизни, выражается в преимущественной уста-
новке на действие с предметом (манипулирование), распозна-
вание его качеств. Эта «исследовательская» установка, разви-
вающаяся уже независимо от потребления, создает новые
условия для всего поведения в целом.
Наконец, если другие млекопитающие разрешают задачу
лишь непосредственно в самих движениях, то у обезьян наме-
чается новая форма решения задач—субъективная (как
бы решения внутри, «про себя» до движения). Пауза в «дви-

жениях», прекращение движений у обезьяны часто означает
последующее внезапное разрешение задачи.
Наблюдение за жизнью обезьян и особенно за интеллек-
туальностью их поведения поставили вопрос о том, что на
этой-ступени развития возможно существуют представления,
внутренние образы.
С. Л. Рубинштейн замечает, что «развитие у обезьян
руки и зрения, способности манипулировать предметами под
контролем зрения, позволяющего подмечать те изменения
в окружающем, которые вносит в него собственное действие,
создает у обезьян основные биологические предпосылки ин-
теллекта». 1 Одним из условий роста манипулирования с пред-
метами и их рассматривания является питание обезьян вну-
тренним содержанием плодов, орехов, сердцевиной стеблей.
На то, что уже разбивание ореха и извлечение съедобной
сердцевины есть начало умственного анализа, указывал еще
Энгельс.
Естественно, что научный интерес к этому вопросу осо-
бенно высок, поскольку с умственным анализом связано общее
развитие познавательных способностей антропоидов. Одной из
наиболее выдающихся работ в этом направлении, отмеченной
в мировой литературе, является исследование Н. Ладыгиной-
Котс.2 В этом исследовании точно установлено преобладаю-
щее значение для обезьяны зрительных восприятий по срав-
нению со слуховыми восприятиями. Таким образом, идя от
зрения и опираясь на манипуляции животного, возможно раз-
решить многие задачи, недоступные животному на слуховой
основе. В опытах Ладыгиной-Котс, осуществлявшихся в слож-
ных лабораторных условиях, удалось выявить способность
шимпанзе к очень быстрому образованию зрительно-двига-
тельных условных связей. Еще более важным является уста-
новление способности этой обезьяны к отождествлению, т. е.
к ассоциации по сходству (при замене отождествляемого
признака по цвету, величине, форме). Эти сложные ассоциа-
ции по сходству устанавливались подчас мгновенно, без
специальной тренировки. Обезьяна оказалась способной к от-
влечению, абстрагированию одного признака предмета из
1С. Рубинштейн. «Основы общей психологии", 1940, стр. 104.
2 Н. Ладыгина-Котс. „Исследование познавательных способ-
ностей шимпанзе". М. 1923.

группы других (например, отвлечение признака цвета от
признака формы и величины).
Из опытов Ладыгиной-Котс следует с несомненностью, что
шимпанзе обладает некоторыми элементарными познаватель-
ными способностями, в частности — первичной абстракцией.
Характерно, однако, что интеллектуальные действия
у шимпанзе еще не выделились как самостоятельный психи-
ческий процесс, они вплетены в систему движений и восприя-
тий, теснейшим образом переплетены с чувствованиями.
У обезьян высокой степени развитии, по сравнению с другими
животными, достигает эмоциональная жизнь (переживание
потребностей и их удовлетворение). Но эмоциональная обусло-
вленность интеллектуальных действий антропоидов делает
эти действия не очень устойчивыми, зыбкими.
Тем не менее, обозревая 'весь путь истории умственного
развития животных на основе развития материальной жизни
организмов и их приспособления к среде, мы можем устано-
вить, что эта история и явилась предисторией человеческого
сознания. Будучи продуктом развития органической материи,
психические процессы неизмеримо повышали приспособляе-
мость животных, активность их жизнедеятельности. Рост
и усложнение корковой деятельности животных способство-
вали возникновению и развитию внутреннего плана приспосо-
бительных действий. Мы уже видели у шимпанзе, что дей-
ствие как бы внутренне подготавливается, частично как бы
переносится во внутренний план. Так, в процессе двигатель-
ного развития и эволюции чувствительности возникают эле-
менты внутренних образов — представлений, памяти и мысли-
тельных процессов.
Качественное
различие чело-
века и обезьяны
Естествознание доказало животное про-
исхождение организма человека. Со
времени Дарвина общность человека
с высшими млекопитающими в органи-
ческом отношении представляется бес-
спорной. На это указывают данные срав-
нения строения всех систем и органов тела человека и обезья-
ны, начиная с внутренних органов и кончая головным мозгом,
На это указывает ход зародышевого развития человека, до
самых последних месяцев совпадающий с зародышевым раз-
витием высших млекопитающих, особенно человекообразных
обезьян. На это указывает, наконец, сравнительная физиоло-
гия, устанавливая общность функций организма человека и
за

высших животных, вплоть до общности законов высшей
нервной деятельности в пределах «первой сигнальной системы».
По сравнению с этим коренным выводом естествознания, пол-
ностью устранявшим какое-либо представление о «сотворении»
человека высшими силами, вопрос о том, какой именно живот-
ный вид был предком человека, является частным допросом.
Можно думать, что современные нам антропоиды не яв-
ляются нашими предками, они — одно из разветвлений общего
с нами животного предка — «пра-обезьян». Но поскольку
в современной истории жизни антропоиды представляются
ближайшими «родственниками» 'человека, к их изучению было
привлечено особенное внимание. Первоначально казалось, что,
подобно анатомии и физиологии, психологии также легко
удастся установить общность психического развития и уни-
чтожить пропасть, лежащую между животными и человеком
в психологическом отношении. Основанием! для такого пред-
положения могло служить нахождение у обезьян сходного
с человеком строения головного мозга, наличие в поведении
известной внутренней направленности и «разумности». К этому
же предположению толкали и факты употребления обезья-
нами вещей наподобие орудий.
Однако тщательные исследования показали, что эти пред-
положения, стирающие грань между сознанием человека
и психикой обезьян, ложны. Употребляя вещи в известных
приспособительных действиях, обезьяна никогда не в состоя-
нии подняться от потребления готовых продуктов природы
к производству орудий производства. Не владея процессом
труда, обезьяна не воздействует на природу, но приспосабли-
вается к ней, хотя эти приспособления неизмеримо более
сложны и субъективны, нежели поведение всех остальных
млекопитающих.
Более тонкое изучение строения коры головного мозга
также привело к отрицанию предположений о тождествен-
ности человека и обезьяны.
В эволюции мозговой коры человека центр тяжести пере-
носится на лобные и теменные области, регулирующие самые
сложные нервно-психические функции. Затылочная область
в коре человека занимает всего 12% от общей площади, в то
время как у орангутанга она занимает 21,5% всей поверхности
больших полушарий (исследования Филимонова). Между
обоими полушариями головного мозга у обезьян нет такой
асимметрии, несоответствия, какое имеет место у человека

в связи с преимущественным развитием левого полушария.
У обезьян отсутствуют речь и пластические движения руки,
являющейся у человека органом труда. Именно локализация
этих функций в коре головного мозга человека преобразо-
вала все строение больших полушарий и явилась основой
новой, «второй сигнальной системы».
Таким образом, даже в неврологическом отношении между
человеком и обезьяной оказываются очень значительные раз-
личия. В психологическом отношении это различие превра-
щается в полную противоположность. Психика обезьян —
бессознательна и, несмотря на сложное интеллектуальное
строение ее поведения, внутренние побуждения продолжают
оставаться в своей основе инстинктивными. Существуя био-
логически, т. е. приспосабливаясь к природе, обезьяна про-
должает зависеть от природных условий. Отсюда полная за-
висимость ее умственной деятельности от условий «наглядной
обстановки, среды.
Умственные операции обезьяны целиком определяются ее
полем зрения и мышечно-суставными ощущениями. Настоя-
щая абстракция, отвлеченное мышление полностью чуждо
обезьяне. Воспринимая внешние явления среды, даже уста-
навливая элементарные связи между ними, обезьяна неспо-
собна понять связи внутренние, существенные, выражающие
сущность воспринимаемых явлений. Несмотря на большую
сложность, чувствования обезьяны шаблонны «и в своей основе
инстинктивны. Обезьяна лишена абстрактного мышления,
творческого воображения, логической памяти, произвольного
внимания, воли и речи — всего мощного аппарата человече-
ского сознания. Индивидуальный опыт 'обезьяны неустойчив.
Нечего говорить о том, насколько внутренне противо-
положны бессознательная психика обезьяны и сознательная
психика человека, при всем сходстве отдельных внешних черт
их поведения.
Это внешнее сходство, на первый взгляд, разительно, на-
пример, в отношении созревания (детства) человека и челове-
кообразной обезьяны.
Уже давно было обращено внимание на тот факт, что дет-
ство «человекообразной обезьяны более сходно с детством
человека, нежели с созреванием у низших обезьян. Детство
шимпанзе характерно большой длительностью и постепен-
ностью развития. Дитя шимпанзе или гориллы беспомощно
в раннем возрасте, подобно человеческому дитяти. Готовых

инстинктивных действий, но сравнению с молодняком низших
обезьян, у дитяти шимпанзе ничтожно мало. Больше действий
вырабатывается путем научения и подражания взрослым, т. е.
своеобразно воспитывается.
Низшие обезьяны с раннего возраста уже относительно
приспособлены к жизни; дитя шимпанзе или орангутанга, на-
против, поражает своей несамостоятельностью и беззащит-
ностью. В зрелом возрасте, однако, наблюдается обратная
картина: более приспособляющимся и активным является уже
антропоид, а не обыкновенная обезьяна.
Однако для достижения этой зрелости антропоиду необхо-
димо 3—10 лет, в течение которых формируется индиви-
дуально-приспособительный аппарат его поведения.
Уже один этот факт, казалось бы, свидетельствовал
о том, что шимпанзе, по выражению американского ученого
Иеркса, «почти человек!».
Впервые научно этот вопрос о сравнении детства чело-
века и высших обезьян был изучен советским ученым Н. Ла-
дыгиной-Котс. Ее труд «Дитя человека и дитя шимпанзе»
(1935 г.) написан на основе наблюдения автором за развитием
дитяти (самца) шимпанзе и собственного ребенка до 4 лет.
Воспитывавшийся в семье Ладыгиной-Котс детеныш шимпан-
зе обнаружил много сходных с ребенком черт в отношении
инстинктивных, эмоциональных, игровых проявлений, а также
элементарного научения.
К таким проявлениям относятся: хождение на четверень-
ках, обнюхивание новых предметов, особенно употребляемых
в пищу, ощупывание губами и языком, кусание, позы угрозы,
волнения, страха, радости, общей возбудимости, развлечение
острыми и колющими предметами, выразительные движения,
особенно жестикуляция, стремление к противодействию и т.д.
Однако, если то, что позже возникает у дитяти обезьяны,
раньше уже было пройдено ребенком, то собственно челове-
ческие черты поведения ребенка не встречаются у шимпанзе
даже в более позднем возрасте. К этим чертам относятся:
вертикальная походка и ношение в руках, членораздельная
речь, смех, пение, моральные чувства, творческие, конструк-
тивные и изобразительные игры, счет, рисование, обиходные
навыки, правила поведения и т. д.
Характерно, что дитя шимпанзе, обладая зачатками неко-
торых специфических человеческих свойств, не может их раз-
вить в жизни и не испытывает в этом потребности.

Например, шимпанзе может пройти 2-3 шага вертикальной
«походкой, привстает, когда идет по открытому месту и ози-
рается при этом, но никогда не упражняется в этом» верти-
кальном положении. То же имеет место с функцией ношения
предметов в руке: если шимпанзе несет с собой какую-либо
вещь, то берет ее в ногу и волочит эту вещь за собой, за-
трудняя свое движение,
И вертикальная походка, и функция ношения, и употреб-
ление вещей в поведении шимпанзе случайны, бессистемны, не
являются главной линией развития. Совершенно недоступно
шимпанзе усвоение звукового языка, несмотря на наличие из-
вестных голосовых предпосылок.
Подводя итоги своему исследованию, Ладыгина-Котс ука-
зывает, что: 1) по развитости своих органов чувств (особенно
зрения и обоняния) дитя шимпанзе превосходит даже зрелого
человека; 2) по силе своих рук и зубов дитя шимпанзе пре-
восходит физически-развитого юношу 16-18 лет; 3) по разви-
тию инстинктов и чувствований дитя шимпанзе находится на
уровне отрока 7-8 лет; 4) по (некоторым видам игры (разруши-
тельным и подвижным) дитя шимпанзе идет почти на одном
уровне со своим сверстником-ребенком; 5) по конструктив-
ным играм шимпанзе уже отстает от сверстника-человека
и может быть приравнен к дитяти ot 1 до 1 1/2 лет; 6) по
условно-рефлекторной деятельности — может быть приравнен
к ребенку от 6 месяцев до 1 1/2—2 лет; 7) по способу общения
мимикой и жестами дитя шимпанзе сопоставимо с ребенком
от.9 месяцев до IV2 лет; 8) по некоторым звукам (связанным
с физиологическим состоянием: храпу, кряхтению, кашлю
и т. д.) оно сопоставимо с дитятей от первого дня рождения
до 2-3 месяцев.
На основании своего исследования Ладыгина-Котс проти-
вопоставляет изречению Иеркса, что шимпанзе «почти чело-
век», собственное изречение: «никоим образом не человек».
Историческая при-
рода сознания
Философский материализм учит, что
способ бытия, (материальной жизни опре-
деляет и психические процессы, т, е.
способ отражения этого бытия.
Бытие, жизнь человека коренным образом отличается от
жизни животных. Бытие человека общественное, истори-
ческое, способ жизни —не приспособление готовых продук-
тов природы, а производительная деятельность — труд.

С трудом связано происхождение самого человека, переход
от биологического существования к новой, исторической жиз-
ни. Труд «первое основное условие человеческого суще-
ствования, — и это 'в такой мере, что мы <в известном смысле
должны сказать: труд создал самого человека».1
Труд обусловил преобразование физической организации
человека: вертикальное положение, развитие многообразных
функций руки, являющейся, не только органом труда, но и его
продуктом. Воздействие руки и вертикального положения тела
на общее развитие человеческого организма было огромно.
Изменение способа питания, особенно в связи с применением
в обиходе огня и переработки 'Продуктов питания, имело важ-
ное значение в изменении химизма тела, в частности — мозга.
Энгельс указывает, что «Сначала труд, а затем и рядом
с ним членораздельная речь явились самыми главными сти-
мулами, под влиянием которых мозг обезьян мог постепенно
превратиться в человеческий мозг... С развитием же мозга
шло параллельно развитие его ближайших орудий — органов
чувств. Как постеленное развитие языка неизменно сопрово-
ждается соответствующим уточнением органа слуха, точно
так же развитие мозга сопровождается усовершенствованием
всех чувств вообще. Орлиный глаз видит значительно дальше
человеческого глаза, но человеческий глаз замечает в вещах
значительно больше, чем глаз орла. Собака обладает значи-
тельно более тонким обонянием, чем человек, но она не «раз-
личает и сотой доли тех запахов, которые для человека яв-
ляются известными признаками различных вещей. И чувство
осязания, которым обезьяна обладает в грубой, неразвитой
форме, развилось у человека рядом с развитием самой руки,
три посредстве труда. Обратное влияние развития мозга и
подчиненных ему чувств, все более и более проясняющегося
сознания, способности к абстракции и к умозаключению на
труд и язык давало обоим все новый толчок к дальнейшему
развитию».2
Такова картина тех превращений животного предка чело-
века в человека, которая связана с возникновением новой
формы бытия — общественного бытия, определяющего и об-
щественное сознание людей.
1 Маркс и Энгельс. Собр. соч., т. XIV, стр. 452.
* Там же, стр. 456.

Воздействуя на природу посредством труда, человек в хо-
де исторического развития создал новую, историческую при-
роду, преобразовав окружающую среду. Промышленность,
земледелие, животноводство, все формы производства мате-
риальной жизни представляют собой переработанные силы
природы, поставленные на службу человеку. История труда
в его отношении к природе есть история преобразования
природы человеком.
В ходе этого преобразования внешней действительности,
переработки и переделки внешнего мира изменялось реальное
положение человека в природе. Посредством общественно-
трудовой практики человек начал постепенно выделять себя
из природы, осознавать свое 'влияние на нее. Осознание дей-
ствительности связано с этим процессом выделении человека
из природы. Как и самое практическое отношение человека
к природе — отражение природы в голове человека приобрело
новый, активный характер. Человек отражает не отвлеченную
природу, оторванную от человека, но природу в процессе ее
изменения человеческим трудом. Человеческое отражение
внешней действительности природы активно, потому что ак-
тивна человеческая трудовая практика, преобразующая эту
действительность.
Именно поэтому психические процессы человека, поро-
жденные «историческим выделением его из природы, стано-
вится сознательными.
В русском языке очень точно обозначена эта природа
сознания («со-знания»). Активная переработка знаний, т. е.
отражения внешней действительности, установление извест-
ного отношения к этим знаниям, применение уже познанных
законов природы для изменения этих законов практикой
создает активность (действенность) самого сознания. Вот
почему «сознание человека не только отражает объективный
мир, но и творит его».1 Многообразные процессы сознания
отражают явления действительности, их внутренние связи
и законы, и на основе этого отражения создают новую дей-
ствительность в процессе деятельности.
И соответствие осознания действительности тому, что есть
в этой действитатьности, и созидание новой действительности
(мыслительными операциями, творческим воображением, наме-
1 В. И. Ленин. „Философские тетради", 1934, стр. 203.

рениями и волей) возможны лишь .в единстве сознания с прак-
тической деятельностью.
Сознание не только раскрывается в деятельности, как
обычно это полагают,—сознание потому и раскрывается в дея-
тельности, что оно в деятельности формируется.1
Мера активности сознания и истинности его содержания
(соответствие законам действительности) находится в прямой
зависимости от активности самой деятельности и ее преобра-
зующего влияния на окружающее.
Мысли, оторванные от действительности и не осуществляв
ющиеся в деятельности, остаются мертвым продуктом созна-
ния, лишь тормозящим его развитие. Нельзя развивать созна-
ние человека только знаниями, оставляя в стороне его дея-
тельность. Именно в деятельности закрепляются и прове-
ряются знания, здесь эти знания переживаются, т. е. лишь в
деятельности происходит осознание знаний. Сознательность в
усвоении знаний—это значит самостоятельность в работе над
ними и творческое развитие этих знаний в новых условиях
и на новой ступени.
Единство сознания и деятельности определяет не только
действенность процесса осознания бытия. Это единство опре-
деляет в такой же мере сознательность человеческой дея-
тельности. Это взаимопроникновение сознания и деятельности
имеет одним из своих выражений целенаправленный, плано-
мерный характер человеческого действия. Ясность цели,
предваряющей систему последующих действий, определяет
производительность действий и всего жизненного пути чело-
века. Однако ясность целей достигается человеком тогда,
когда он овладевает передовым общественным мировоззре-
нием, переустраивающим мир на новых, научных и справед-
ливых началах.
Таким образом, сознание и сознательность не могут
быть одинаковы у людей разных исторических эпох, народов,
классов. Сознание не только исторически возникает на основе
общественного бытия и трудовой деятельности, во оно изме-
няется вместе с изменением способа производства. «На раз-
личных ступенях развития люди пользуются различными
способами производства, или, говоря грубее, — ведут различ-
1 Именно с этой точки зрения изложена вся система психологии
в труде С. Л. Рубинштейна „Основы общей психологии", удостоенном
Сталинской премии, Ленинград, 1940 г.

ный образ жизни. При первобытной общине существует один
способ производства, при рабстве существует другой способ
производства, при феодализме — третий способ производства
ит, д. Сообразно с этим и общественный строй людей, их
духовная жизнь, их взгляды, их политические убеждения —
бывают различными».1
Следовательно, с изменением исторического образа жизни
изменяется и сознание людей. Однако этот процесс не
всегда идет параллельно, и развитие сознания в некоторых
условиях отстает от развития способа жизни. В этих-то слу-
чаях ранее существовавшая форма дознания превращается
в пережиток прошлого, в устарелые предрассудки и суеверие.
В условиях классового общества, основанного на эксплоата-
ции и частной собственности, господствующие классы стре-
мятся задержать прогрессивное развитие общества к новому
способу (производства и всеми силами задерживают новый
рост сознания и сознательности народа, закрепляя пережитки
сознания.
История Великой Октябрьской социалистической револю-
ции и 'Социалистического строительства в нашей страж есть
история не только нового, прогрессивного и совершенного
бесклассового общества, свободного от эксплоатации труда,
но, на этой основе, и история нового сознания. Непревзой-
денная сила и величие этого нового сознания людей нашей
социалистической родины перед всем миром раскрылись в Ве-
ликой Отечественной войне Советского Союза и, в частности,
в истории героической обороны города Ленина.
Великая Отечественная война советского народа против
германских фашистских захватчиков раскрыла не только ве-
личие нового сознания наших людей, но и полностью раскры-
ла низкую и подлую природу фашистов.
Каждый акт Чрезвычайной комиссии по расследованию
немецко-фашистских злодеяний и 'преступлений раскрывает
не только политику, но и «психологию» фашистов — совре-
менных людоедов. Было бы бесполезным трудом искать что-
либо человеческое в действиях этих людей, воспитанных
Гитлером лишь дли человекоубийства. Известно, что Гитлер
«освободил» этих современных варваров «от унижающей химе-
ры, которая называется совестью», так как «совесть, как и об-
разование, калечит человека». Вместе с ликвидацией совести
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр, 5"1«

в своем фашистском поголовье Гитлер ликвидировал и самое
сознание, т. е. человеческое в психической деятельности че-
ловека. Задолго до второй мировой войны, по приказу Гит-
лера, был объявлен поход против проблемы сознания в не-
мецкой философии и психологии. Сознание и сознательность —
признаки человеческой психологии и основы нравственности —
были изгнаны не только из книжек и теории, но и из обыден-
ной жизни Германии. «Расовые» инстинкты арийских варваров
призваны были возвратить немцев к тевтонским временам
и противопоставить сознанию, морали, разуму всего челове-
чества. Под пестрыми лохмотьями расовой лженауки фашизма
собраны вместе самые отжившие суеверия и самые отврати-
тельные отбросы кризиса буржуазной науки. Очередной фа-
шистский миф об уничтожении сознания погребен на полях
Великой Отечественной войны героической Красной Армией,
носительницей самого передового и человечного сознания.
Разгром немецкого фашизма Красной Армией и ее союзниками
возвращает человечеству человечность и свободное обладание
сознанием, которое пытался зверски искоренять фашизм.
Зарубежная передовая печать свидетельствует об огромном
интересе народов мира к моральным сдвигам в жизни нашей
страны, к тому новому сознанию, родиной которого является
наше социалистическое отечество. В этом новом сознании со-
циалистической личности, ставшем могучей нравственной си-
лой, передовые люди всего человечества видят прообраз бу-
дущего развития сознания всех людей.
Общественно-материальной основой этого нового сознания
является социалистический способ производства, — освобож-
дение трудовой деятельности от эксплоатации. Свободный от
экоплоатации труд превращает деятельность -человека в дей-
ствительно активную, творческую. Социалистическое отно-
шение к труду — основному источнику материального и ду-
ховного развития человека — есть один из самых главных
сдвигов в сознании советских людей, в их психологии.
Социализм освободил не только деятельность (труд) лю-
дей, но и непосредственно само сознание от тысячелетних
предрассудков и суеверий. Высшее достижение человеческой
культуры и науки — марксистско-ленинская теория — водру-
жает индивидуальное сознание каждого советского человека
истинным научным знанием, отражающим действительные
законы природы и общества.
Марксистско-ленинское мировоззрение является содержа-

нием не только общественного, но и индивидуального созна-
ния каждого гражданина нашей Родины. В этом причина ко-
ренной перестройки мышления личности, познавательной силы
мыслительной деятельности нашего человека. Истинность,
правдивость впечатлений и мыслей, отражающих действи-
тельный ход истории и действительную сущность природы,
определяются массовым усвоением начал марксистско-ленин-
ского философского учения. Никогда и нигде в мире не было
и нет еще такого положения, когда весь народ в целом,
каждый человек из народа получал бы доступ к научному зна-
нию и философии. Лишь в нашей стране наука и философия
стали массовым достоянием, обеспечивая максимальный, бес-
предельный рост сознания и сознательности каждого совет-
ского человека.
В классовом обществе, основанном на эксплоатации чело-
века человеком и господстве частной собственности, неиз-
бежно искусственное задерживание господствующими клас-
сами умственного роста народа и личности. В этих условиях
суеверие и предрассудки, различные пережитки сознания не
только не преодолеваются, но нарочито распространяются
как средство задержать осознание массами действительного
положения вещей. В социалистическом обществе, напротив,
борьба с суевериями и предрассудками, с пережитками созна-
ния, препятствующими прогрессивному развитию сознания,
является важнейшей зада-чей просвещения. Народность про-
свещении, вооружение каждого человека передовой культу-
рой, передовыми формами сознания — обеспечивают все воз-
растающее умножение умственных и нравственных сил че-
ловека.
Марксистско-ленинское мировоззрение и социалистическая
практика преобразовали не только ум человека, но и его чув-
ства и волю. Освобожденная от эксплоатации и извращаю-
щего влияния конкуренции трудовая деятельность человека
в нашей стране стала источником нравственного роста чело-
века. «Труд из дела зазорного стал делом чести, делом
доблести и геройства». (Сталин.) В социалистическом отноше-
нии к труду созревают высшие нравственные чувства, зака-
ляется воля, образуется характер. В «Рассказе о моей
жизни» Алексея Стаханова можно проследить столь типичное
для нашего времени великое воздействие освобожденного от
кабалы труда. Чудесное превращение вчерашнего «темного»
крестьянина в рабочего социалистического предприятия,

а затем в славного героя социалистического труда и государ-
ственного деятеля—стало возможным лишь в стране социа-
лизма. На основе социалистической организации труда и но-
вого уклада жизни получили широкие возможности развития
скрытые силы людей, их задатки и потребности. Массовый
•расцвет талантов и характеров является следствием социа-
листического переустройства общественной жизни. Всемерное
поощрение инициативы, настойчивости и решительности лю-
дей в производственном, техническом, научном, художествен-
ном новаторстве, усиление ответственности \за действия чело-
века и его собственную судьбу — год за годом поднимали
валю наших людей. Система большевистского воспитания
сознательной дисциплины, формирование личности в коллек-
тиве — создали новые типы волевого развития с предельной
непоколебимостью, несгибаемостью воли и характера.
Наша страна, преобразованная партией Ленина—Сталина
в социалистическое отечество трудящихся, стала впервые
в истории действительной Родиной для каждого чело-
века — ее гражданина. Советский патриотизм, сознание долга
перед своей Родиной есть высшая форма новых нравственных
чувств, созданных в нашей стране всем ходом социалисти-
ческого строительства.
Германский фашизм бросил на нашу страну огромную
армию, невиданную массу военной техники. Гитлер рассчиты-
вал победить численным превосходством своих танков, само-
летов, автоматов и «превосходством» своего лишенного
совести солдата-разбойника над солдатом свободной совет-
ской страны. В великой схватке двух непримиримых сил ска-
залось превосходство советского человека, его нравственных
сил и его сознательной деятельности. Это превосходство
обеспечило разгром гитлеровской разбойничьей армии. В ве-
ликих победах Красной Армии нашла свое ярчайшее выраже-
ние сила передового социалистического 'Мировоззрения, воспи-
танного в советском народе партией Ленина — Сталина1.
Общественное и
индивидуальное
сознание
Человек по своей сущности, внутрен-
ней природе и законам развития — об-
щественное существо. В процессе своего
общественного развитии отдельный чело-
век становится личностью, самостоятель-
ным общественным существом. Именно благодаря обществу
и его воспитанию, своей деятельности в обществе отдельный
человек приобретает свои особенные, своеобразные черты

сознания. Отдельное животное всегда лишь особь (индивид),
отдельный человек не только особь человеческого рода по
своей физической организации, но, прежде всего, личность
(индивидуальность).
Переход от индивида к индивидуальности знаменует собой
неисчерпаемые возможности постоянного личного роста в об-
щественной деятельности человека. Именно благодаря своей
общественной сущности отдельный человек становится отно-
сительно независим от видовой жизни организма (наслед-
ственности и физической организации) и освобождается от
инстинктивных форм поведения. Сознательный характер че-
ловеческой общественной деятельности впервые в истории
жизни делает индивидуальное развитие самостоятельной
и активной формой развития психических процессов. Однако
«личность», «самостоятельность», «индивидуальное развитие»
могут быть правильно поняты лишь на основе марксистско-
ленинского учения о законах общественного развития. Отор-
вать личность от класса и народа, общественного строя
и истории, оторвать индивидуальное развитие сознания от
развития общественного сознания, отражающего обществен-
ное бытие, — значит извратить, исказить действительное су-
щество вопроса.
Общественное бытие определяет и идеологию (обществен-
ное сознание) и индивидуальное сознание отдельной личности
гражданина. Общественное бытие отражается в сознании
отдельной личности и непосредственно в личной деятельности
и опосредственно — через усвоение накопленного человече-
ством мыслительного материала и общественных идей (миро-
воззрения). Это опосредственное воздействие общества на раз-
витие индивидуального сознания имеет решающее значение.
На основе многолетнего воспитания и обучения с ранних лет
человек овладевает языком, историей и традициями своего
класса, своего народа, итогами познания людей, природы
и общества. Год за годом в индивидуальном сознании фор-
мируются мировоззрение, умственные и нравственные уста-
новки на действительность и свою роль в ней. В процессе
овладения мировоззрением, т. е. общественными идеями своего
класса и времени, создается известная готовность к самостоя-
тельной гражданской деятельности и непосредственному отра-
жению общественного бытия в личном сознании.
Таким образом, индивидуальное сознание зависит от идео-
логии, от характера общественных идей. Однако общественные

ные идеи бывают различные. В одном случае общественные
идеи поднимают индивидуальное сознание и деятельность на
уровень нравственного подвига, в другом — бросают на пре-
ступления, изуверство и нравственное опустошение.
Лучшей иллюстрацией этого положения может служить
сравнение Советского Союза и Германии. Общественные
идеи, которыми проникнута вся жизнь, все воспитание чело-
века в Советском Союзе, вырастили в нашей стране поколения
людей 'бесстрашных и благородных, честных и культурных.
А в Германии, где в течение многих десятилетий системати-
чески насаждались реакционные, шовинистические идеи, вы-
росло поколение убийц и грабителей, людей без совести
и чести.
«Есть старые идеи и теории, отжившие свой век и служа-
щие интересам отживающих сил общества. Их значение со-
стоит в том, что они тормозят развитие общества, его про-
движение вперед. Бывают новые, передовые идеи и теории,
служащие интересам передовых сил общества. Их значение
состоит в том, что они облегчают развитие общества, его
продвижение вперед, причем они приобретают тем большее
значение, чем точнее они отражают потребности развития ма-
териальной жизни общества».1
Источник силы индивидуального сознания и воли заклю-
чается в передовой сущности того общественного мировоззре-
ния, которое стало его внутренним достоянием, совестью. На-
против, источником слабости индивидуального сознания и, в
конечном счете, поражения личности и ее класса — являются
реакционные общественные идеи, тормозящие прогрессивное
развитие человечества и народа.
Таким образом, сила индивидуального сознания опреде-
ляется сущностью общественных идей, лежащих в ее основе.
Двадцать семь лет ленинско-сталинского воспитания со-
ветского народа и возрожденных им передовых традиций
русской культуры явились источником невиданного расцвета
нравственной силы сознания каждого советского человека на
фронте и в тылу. Источник силы индивидуального сознания—
в силе учения Ленина—Сталина — в большевистской теории,
ставшей достоянием всех народных масс нашей родины.
Товарищ Сталин учит нас, что «Сила и жизненность мар-
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 546.

ксизма-ленинизма состоит в том, что он опирается на пере-
довую теорию, правильно отражающую потребности развития
материальной жизни общества, поднимает теорию на подо-
бающую ей высоту и считает своей обязанностью использо-
вать до дна ее мобилизующую, организующую и преобра-
зующую силу».1
Марксистско-ленинское мировоззрение стало внутренней
движущей силой индивидуального сознания советского чело-'
века, определяющей особенности познавательного и нравствен-
ного развития нашего индивидуального сознания.
Есть еще один вопрос, раскрывающий ведущую роль
общественного сознания (идеологии: философии, науки, искус-
ства, морали и т. д.) в индивидуальном сознании, поставлен-
ный еще в XVIII веке великим русским мыслителем Радище-
вым. Великий материалист Радищев доказывал зависимость
сознания от бытия внешнего мира и физической жизни чело-
века, поэтому он полагал, вопреки господствовавшему идеа-
лизму, что психика смертна так же, как смертно человеческое
тело. Радищев, будучи материалистом, однако счел возмож-
ным утверждать, что в человеческом обществе сознание
может приобрести черты бессмертия. Все новое, что
приобретает своим опытом отдельное животное, — его опыт,
привычки, знания — погибает вместе с его смертью. Благо-
даря общественной жизни, «соучастию людей», преемствен-
ной связи поколений через устные предания и литературу,
памятники и творения искусства, научные знания — мысли
и действия человека могут пережить самого человека, при-
обрести черты известного бессмертия. Поступок, учение
и слова человека могут пережить самого человека на сотни
и тысячи лет. Со смертью человека прекращается вся его
жизнь, в том числе, разумеется, и его сознание. Однако
продукты человеческого сознания (в произведениях
труда, техники, искусства, науки, в преданиях народа
и литературе), вошедшие в сознание целого народа и че-
ловечества, продолжают жить. Они живут и постоянно
переживаются сменяющимися поколениями народа и чело-
вечества. Вклад отдельного человека и его сознания
в общее достояние народа и человечества возможен
лишь благодаря языку, как одной из важнейших форм народ-
ного, общественного сознания. Посредством языка индиви-
1 И. В. Сталин. „Вопросы ленинизма", XI изд., стр. 548.

дуальное сознание овладевает сознанием общественным; по-
средством языка же продукты .индивидуального сознания
превращаются в достояние всего общественного сознания на-
рода. Уже эта постановка! вопроса свидетельствует о том,
что индивидуальное сознание /может стать активной силой,
может участвовать в дальнейшем развитии общественного
производства и общественного сознании.
В Сталинской конституции нашей страны уделено огром-
ное внимание правам и обязанностям каждого советского
гражданина. В.нашей многомиллионной стране, как нигде
в мире, высока ценность отдельной личности. Индивидуаль-
ная доля в укреплении обороны и социалистической собствен-
ности, в развитии культуры и хозяйства увеличивается с каж-
дым годом роста нашего социалистического государства.
Мужество и воинское искусство каждого отдельного1 воина —
от генерала до бойца —в героической Красной Армии играет
важную роль в общем победоносном ходе Великой отече-
ственной войны. Индивидуальное сознание, будучи обще-
ственно-историческим по своей сущности, характеризуется
своеобразными закономерностями, которые и изучает психоло-
гическая наука.
Сознание личности предметно в том смысле, что его со-
держанием является отображаемый внешний, материальный
мир. Эти объективные связи сознания формируются в практи-
ческой деятельности и являются определяющими в отноше-
нии внутренних связей в самом сознании. Внутренние связи
отражают в сознании жизненный путь самой личности, ее
реальное положение в жизни и внутреннее строение личности.
Сознание в этом смысле обращено и внутрь, на самый про-
цесс осознания. Так, мы отделяем мысль или восприятия от
предметов, в них отраженных; потребности и эмоции—от
жизненных положений, их определивших. Конечно, эти мысли
или восприятия есть лишь образы действительных вещей, но
то, как будут осмысливаться или восприниматься эти вещи,
зависит уже не только от вещей, но и от жизненных устано-
вок самой личности, ее мировоззрения и осознания жизни в
целом, в том числе и собственной. 1
Познавая предметы материального мира в процессе дея-
тельности, человек осознает самого себя в них, в этих пред-
1 Это положение подробно разработано психологическими исследова-
ниями акад. Д. Н. Узнадзе.
5а

метах деятельности. Внутренний мир собственной индиви-
дуальности раскрывается «перед человеком в его самостоя-
тельной деятельности, в работе над Предметом.
Именно поэтому работа над самим собой, над развитием
характера и умственных способностей неразрывно связана с
работой человека над развитием культуры т1руда и действи-
тельно научного мировоззрения.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ОЩУЩЕНИЯ И ВОСПРИЯТИЯ
Роль чувственных
образов в осознании
внешнего мира
Для того, чтобы понять психологию
человеческого ума, нужно начать с изу-
чения чувственных образов.
Ощущения и восприятия, являющиеся
чувственными 'Образами, составляют начальный, исходный мо-
мент в процессе познания человеком внешнего мира.
Ощущения и восприятия называются чувственными обра-
зами (в отличие от представлений, см. главу IV) потому, что
они возникают лишь при прямом, непосредственном воздей-
ствии предметов внешнего мира на наши органы чувств. Не-
посредственное воздействие внешнего мира и вызванное им
возбуждение органов чувств являются общими условиями
как для ощущения, так и для восприятия. Самым первичным
звеном познания являются именно ощущения.
Согласно классическому определению В. И. Ленина,
«Материя есть философская категория для 'об о значения объек-
тивной (реальности, которая дана человеку в ощущениях его,
которая копируется, фотографируется, отображается нашими
ощущениями, существуя независимо от них».1 В. И. Ленин
указывает далее, что «Вопрос о том, принять или отвергнуть
понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показа-
ниям его органов чувств, вопрос об источнике нашего позна-
ния, вопрос, который ставился и обсуждался с самого начала
философии..., но который не может устареть, как не может
устареть вопрос о том, является ли источником человеческого
познания зрение и осязание, слух и обоняние. Считать наши
ощущения образами внешнего мира — признавать объектив-
1 В. И. Л е н и н. Собр. соч., III изд., т. XIII, стр. 105.

ную истину — стоять на точке зрения материалистической
теории познания, — это одно и то же».1
Чувственное познание является исходной, начальной, но
не единственной формой познавательной деятельности. Позна-
ние приближается к истине лишь в общем процессе познава-
тельной деятельности, включающем чувственные образы
(«живое созерцание») и переход от них к абстрактному мыш-
лению, проверку познанного на практике. Именно поэтому
В. И. Ленин подчеркивал, что диалектичен «не только пере-
ход от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли».2
Согласно ленинской теории отражение ощущения есть
«результат воздействия материи на наши органы чувств. Объ-
ективная действительность, материи, воздействуя на органы
чувств, порождает ощущение, как первичный факт сознания».
Ленин подчеркивает эту первичность ощущения, как факта
сознания, указывая, что «иначе, как через ощущения, мы ни
о каких формах вещества и ни о каких формах движения
ничего узнать не можем».3
В этом и заключается огромное познавательное значение
ощущений для всего человеческого сознания (как для
восприятия, так и для мысли, как для чувства!, так и для
волевого действия). Ощущение отражает отдельные свойства
предмета «или явления объективной действительности. Извест-
но, что нет какого-либо одного универсального, общего ощу-
щения. Зрительные ощущения отражают только оптические
свойста предмета) (свет, цвет). Другие свойства предмета
(механические, звуковые, химические и т. д.) посредством
зрения не отражаются. Иначе говори, каждое ощущение всег-
да конкретно, определенно, оно соотнесено к определенному
свойству предмета или явления: оптическому, акустическому,
механическому, тепловому, химическому. Эта соотнесенность
создалась в процессе эволюции органов чувств, приспособлен-
ных к воздействиям определенных форм движения материи
(механической, световой, химической и т. д.).
Воздействие отдельного свойства предмета внешнего мира
на орган чувств носит название раздражения. Воздействуя на
орган чувств (глаз, ухо, кожу и т. д.), раздражение возбу-
ждает деятельность органа чувств, а тем самым и чувстви-
1 В. И. Ленин. Собр. соч., III изд., т. XIII, стр. 105.
2 В. И. Ленин. „Философские тетради", 1934 г., стр. 289.
3 В. И. Л е н и н. Собр. соч., III изд., т. XIII, стр. 247.

тельных проводников (от органа чувств к большим полушариям
головного мозга) и высших, мозговых центров ощущений.
Пороги ощущений
Таким образом, ощущения зависят от
раздражения, т. е. от физико-химических
воздействий внешней среды на органы
чувств. Вместе с тем ощущения зависят и от особенностей
строения органа чувств и степени возбудимости чувствитель-
ного прибора.
Следовательно, ощущения, т. е. психический процесс, зави-
сят от физических условий и от физиологических особен-
ностей деятельности самого органа чувств, его чувствитель-
ности. С этой сложной зависимостью ощущения от физиче-
ского воздействия и от физиологического состояния органа
чувств и всего чувствительного прибора мы сталкиваемся уже
в явлении так называемых порогов ощущений.
Известно, что далеко не все воздействия внешнего мира
на наш организм нами ощущаются, рас/познаются. Многие из
этих воздействий являются либо бесконечно малыми1, либо
бесконечно большими величинами для нашего ощущения. Так,
известно, что человеческое ухо не воспринимает звуков любой
высоты, оно ограничено определенными пределами: от
16-20 герц до 15 000-22 000 герц, причем наиболее чувстви-
тельно ухо к средним высотам (от 1000 до 3000 герц). То же
положение относится и к зрению. Зрительные ощущения от-
ражают воздействия на оптическую систему глаза света, т. е.
электромагнитных волн, имеющих длину от 390 до 800 мил-
лимикронов, и т. д.
Таким образом, ощущения зависят прежде всего от вели-
чины и качества раздражения. Определенные качество
и величина раздражения и называются порогом ощу-
щения. Различаются два порога ощущений: нижний
и верхний. Нижним порогом ощущения называется та мини-
мальная 1величина раздражения, которая вызывает едва замет-
ное ощущение. Нижние пороги ощущений различны в дея-
тельности разных органов чувств.
Но и в пределах одного вида ощущений нижние пороги
неоднородны. Так, например, едва заметное ощущение при-
косновения (нижний порог кожной чувствительности) в чув-
ствительнейших местах кожи: на лбу, висках и передней
части руки — возникает уже при давлении тяжестей в 2 мил-
лиграмма, в то время как на местах менее чувствительных

{например ногтях, пятке) нижний порог повышается до дав-
ления тяжестью до 1 грамма.
Во вкусовых ощущениях мы также видим неоднородность
минимальных 'величин, вызывающих едва заметные вкусовые
ощущения. Например горький вкус распознается при значи-
тельно более слабых растворах, нежели, например, сладкий
или соленый, и так далее.
Способность к распознаванию внешних и внутренних раз-
дражений называется чувствительностью. Чувствительность
различна у разных людей и зависит от функционального
состояния нервной системы и органа чувств и степени его
упражненности.
Чувствительность определяется по характеристике нижнего
порога ощущения. Если, например, один человек впервые
ощущает вкус соли при растворе NaCl в 0,25, а другой чело-
век испытывает едва заметное ощущение соленого вкуса
лишь при концентрации NaCl в 1,25, то очевидно, что в пер-
вом случае, где нижний порог ниже, мы имеем повышенную
чувствительность к соленому, а во втором случае, где ниж-
ний порог выше, мы. имеем пониженную чувствительность.
^ Таким образом, чувствительность можно определить как
величину, обратно пропорциональную порогу ощущения.
Сверхмощные для человеческих органов чувств раздра-
жения не различаются и не усиливают уже имеющую макси-
мальную силу ощущения. Максимальная величина раздраже-
ния, возможная для данного органа чувств, называется
верхним порогом ощущения. За пределом верхнего порога
ощущения максимальнейшие раздражения, воздействующие
на любой орган чувств, вызывают лишь общее ощущение
боли. Так, например, очень сильные звуки уже перестают на-
ми различаться по своей высоте, громкости,, тембру и т. д.,
но оказывают механическое давление на слуховой аппарат,
вызывая в нем болезненные ощущения. Так, очень сильный
поток света может вызвать оборонительную реакцию (закры-
вание век) или на мгновение «ослепить», порождая болезнен-
ные ощущения рези, жжения, покалывания в глазах и т, д.
В обычной жизни .нам приходится редко ощущать какое-
либо одно раздражение. Значительно чаще мы имеем дело
одновременно или последовательно с двумя .или несколькими
раздражениями. Это сопоставление в сознании двух или не-
скольких раздражителей (<в пределах одного и того же органа

чувств) носит название различения. Различение — сложный
процесс, и эта сложность особенно возрастает тогда, когда
сопоставляются раздражители, мало отличные друг от друга.
И в процессе различения мы сталкиваемся с определенным
отношением ощущений к раздражениям, с так называемым
порогом различения или разностным порогом.
Разностным порогом «называется ощущение едва заметных
различий (разностей) между раздражителями. Разностная чув-
ствительность является величиной, обратно пропорциональ-
ной порогу различения.
Опыты показали, что, например, едва заметное увеличение
веса ощущается при всяких грузах в том случае, если вес их
увеличивается на определенную часть первоначальной, исход-
ной величины. Так, если на руке лежит груз в 100 граммов,
то, для того, чтобы возникло едва заметное ощущение увели-
чения веса, нужно прибавить 3,3 грамма-; при исходном весе
груза, находящегося на руке, в 200 граммов, необходима при-
бавка на 6,6 грамма для возникновения нового ощущения
и т. д. Иначе говоря, для этого вида различения такая по-
стоянная прибавка раздражения равна 7зо исходного веса, ко-
торая и вызывает ощущение едва заметного различия.
В зрительных ощущениях разностный порог имеет другую
величину, именно 7юо к исходной величине раздражения. Та-
кая прибавка создает ощущения изменения в раздражениях,
т. е. едва заметный прирост ощущений.
Разберем для ясности пример из жизни. Мы легко заме-
чаем разность в освещении комнаты, если к 200 люксам при-
соединить еще 100. Но если к освещению в 1000 люксов при-
бавить еще только 1 люкс, то надбавка эта даже не будет
нами воспринята, так как она равняется всего Viooo части
имеющейся величины освещения, т. е. значительно меньше
Vioo величины, необходимой для едва заметного ощущения
прироста раздражения. Поэтому, сидя в театре, мы можем
и не заметить изменения в освещении, если погаснут или,
напротив, будут вновь зажжены лампы величины меньшей
сравнительно с необходимой прибавкой для зрительного раз-
личения.
Существование известных границ или порогов ощущения
вовсе не означает ограниченность нашего познания в целом.
Энгельс справедливо указывал, что «Специальное устройство

человеческого глаза не является абсолютной границей для
человеческого познания. К нашему главу присоединяются не
только другие чувства, но и деятельность нашего мышления».1
Виды ощущений
В обыденной жизни различают пять
основных видов ощущений: зрение, слух,
обоняние, вкус, осязание.
Однако современная наука располагает более точными
знаниями и указывает на значительно большее разнообразие
ощущений, посредством которых отражается действитель-
ность.
Есть все основания значительно расширить звания о дей-
ствительном разнообразии органов чувств и соответствующих
им видов ощущений.
Основными видами ощущений являются: 1) зрительные,
2) слуховые, 3) обонятельные, 4) вкусовые, 5) тактильные
(ощущения прикосновения и боли), 6) температурные (ощу-
щения тепла и холода), 7) болевые, 8) мышечно-суставные,
9) ощущения равновесия или положения тела (статические)
и 10) органические или внутренностные.
Среди всех видов ощущений и соответствующих им орга-
нов чувств можно выделить, согласно учению Шеррингтона,
три Основных группы органов чувств или рецепторов.
Первая группа рецепторов включает в себя все так назы-
ваемые внешние органы чувств. Деятельность этих органов
чувств направлена на распознавание внешних раздражений,
воздействий внешнего мира. Внешние органы чувств назы-
ваются экстроцепторами. К ним относятся: зрение, слух»
обоняние, вкус, тактильные, температурные, болевые ощуще-
ния. Деятельность внешних органов чувств имеет первосте-
пенное значение для общего процесса отображения в созна-
нии объективной действительности.
Вторая группа рецепторов состоит из органов чувств, отра-
жающих движения и положения тела в пространстве, и носит
название проприоцепторов. В эту группу входят: мышечно-
суставные ощущения движения и ощущения положения тела.
Третья группа рецепторов, отражающих материальную дея-
тельность самого организма, работу его внутренних органов
носит название интерецепторов (т. е. внутренних органов
чувств).
1 Маркс и Энгельс. Собр. соч., т. XIV, стр. 493.

Таким образом, можно объединить различные виды ощу-
щений в три основных вида -в зависимости от того, что они
отражают: внешний мир, положение и движение тела в этом
внешнем мире или, наконец, деятельность внутренних органов
самого тела.
Однако такое объединение относительно. Так, температур-
ные ощущения являются «внешними». Вместе с тем они, от-
ражая соотношение температуры тела к температуре окру-
жающей среды, являются в известной мере и внутренними.
Новейшие исследования показали, что совмещение внешнего
и внутреннего моментов характерно даже для вкуса. Вкусо-
вые ощущения отражают не только химические качества (По-
требляемого продукта, но и внутреннее состояние организма
(степень сытости, голодание, изменение углеводного и мине-
рального обмена и т. д.). Известно, что при заболеваниях
внутренних органов изменяется 'чувствительность вкусового
аппарата к сладкому, горькому, кислому, соленому.
Интересны экспериментальные данные Н. К. Гусева об из-
менении вкусовой чувствительности в связи с голоданием. По
этим данным с голоданием резко повышается чувствитель-
ность к сладкому и в меньшей степени к соленому. Чувстви-
тельность к горькому и кислому становится, наоборот, менее
острой. Такое изменение связано с особой ролью в общей
деятельности организма — углеводного и минерального обме-
на, влияющего непосредственно на потребность в сахаре
и соли, на чувствительность к сладкому и соленому. Из этой
работы вытекает еще более важный вывод о том, что орган
вкуса не является только органом внешнего распознавания, но
вместе с тем одновременно отражает и внутренние изменения
общих функций организма. 1
Общеизвестно изменение вкусовой чувствительности у бе-
ременных женщин, у которых имеется такая глубокая времен-
ная перестройка всех функций организма. Наше исследование
совместно с А. И. Торновой показало, что у беременных жен-
щин особенно значительно повышается органическая внутрен-
ностная чувствительность и изменяется самое отношение
к своему телу, как источнику жизни будущего ребенка. Соб-
1 Н. К. Гусев. „Изменение вкусовой чувствительности в связи
с динамикой потребности в пище*. Сборник „Исследования по проблеме
чувствительности" под ред. В. Осипова и Б. Ананьева. Ленинград, 1940.

ственное тело становится в этом случае предметом деятель-
ности и познания, чем и объясняется это повышение органи-
ческой «чувствительности.
Рецептор и анали-
затор
Великий русский ученый Сеченов рас-
сматривал органы 'чувств как анали-
тические снаряды головного мозга, т. е.
как орудия его деятельности, анализи-
рующие, расчленяющие раздражения внешнего или внутрен-
него материального мира. Новейшие исследования полностью
подтвердили это положение и дали основание другому вели-
кому русскому ученому — Павлову выдвинуть понятие анали-
затора. Анализатором называется вся система чувствительных
приборов, включающая в себя: а) рецептор (концевые чув-
ствительные приборы), б) чувствительные проводники, про-<
водящие возбуждение от рецептора к большим полушариям
головного мозга, и в) мозговой центр в больших полушариях
головного мозга и особенно в их корковой поверхности.
Начинаясь в органах чувств, возбуждение завершается
в корковых центрах, продуктом деятельности которых явля-
ются высшие формы различения. Вот. почему без преувеличе-
ния можно сказать, что мы видим не только глазом, но вместе
с тем и мозгом (особенно затылочными зонами коры), слышим
не только ухом, но и мозгом (особенно височной областью,,
регулирующей слуховые функции) и т. д.
В силу того, что чувствительная система (органы чувств,,
чувствительные пути, корковый центр) едина, поражение од-
ного из этих звеньев вызывает общее нарушение чувствитель-
ности данного рода. Так, например, слепота может возник-
нуть как при поражении самого глаза, так и при поражении
затылочных областей коры головного мозга. Известно явле-
ние так называемой душевной или корковой слепоты, когда
больной теряет способность зрительно узнавать предметы
и вообще видеть окружающее, несмотря на сохранность-
рецептора зрения. Такое же явление известно и в отношении
речевого слуха. При поражении левой височной извилины
больной теряет способность распознавать звуки речи, не-
смотря на нормальное состояние самого уха, и т. д.
Современная наука показывает, что чем сложнее орган
чувств, тем большую роль в его деятельности играет различи-
тельная деятельность коры головного мозга, т. е. централь-
ных звеньев анализатора. Это положение особенно относите»
к высшим органам чувств: зрению и слуху.

Именно эти ощущения, равно как осязательное восприя-
тие рукой, вооруженной орудием, осуществляют простран-
ственное различение, распознавание качеств предмета на рас-
стоянии без непосредственного соприкосновения с предметом.
В умственной деятельности ведущая роль принадлежит имен-
но этим ощущениям, отражающим пространственное суще-
ствование предметов и их свойств.
Характерно, что зрение и осязание рукой (активное осяза-
ние), слух и обоняние являются функцией парных органов.
Восприятие глубины, точное распознавание удаленности, ве-
личины, формы предмета — достигаются зрением посредством
обоих глаз, так называемым бинокулярным зрением. Биноку-
лярное зрение умножает границы поля зрения сравнительно
с разновременным действием каждого глаза в отдельности.
Вместе с тем, возбуждения, возникающие в сетчатой оболочке
отдельного глаза, сливаются в один цельный образ. Уже эти
факты наталкивают на мысль о зависимости работы обоих
глаз от взаимодействия обоих полушарий головного мозга,
хотя зависимость эта более сложная, нежели перекрещиваю-
щаяся связь коры головного мозга с двигательными органами.
То же следует сказать и в отношении слуховых ощуще-
ний. Распознавание высоты, громкости, тембра при неподвиж-
ном положении источника звука возможно посредством дея-
тельности одного уха. Взаимодействие обоих слуховых при-
боров повышает точность и скорость распознавания. Что же
касается правильного отражения направления звука, опреде-
ления меняющегося местоположения источника звука, то оно
возможно лишь посредством совместной работы обоих прибо-
ров слуха, так называемого бинаурального слуха. В явлении
бинаурального слуха, равно как и бинокулярного зрения, ис-
ключительное значение имеет взаимодействие симметрично
расположенных отделов обоих полушарий головного мозга.
Материальным механизмом процессов ощущения является
различительная деятельность коры головного мозга. Разли-
чительная (аналитическая) деятельность коры головного
мозга имеет все возрастающее значение для развития ощу-
щений человека. Серьезным доказательством этого положе-
ния является уже тот факт, что развитие ощущений детей
не прекращается с созреванием органов чувств. Острота зре-
ния и слуха, совершенство цветного зрения, пространствен-
ного различения и т. д. возрастают с годами. Обучение

и воспитание не только развивают наличный уровень чув-
ствительности, но создают новые различительные способ-
ности (например замещение отсутствующего абсолютного
слуха у музыканта комбинацией новых различительных звуко-
высотных способностей). Есть все основания считать, что со-
вершенствование чувственного «различения происходит не за
счет «периферии» — органа чувств, а за счет корковой разли-
чительной деятельности.
Доказательством этого же положения, но от обратного,
являются и некоторые органические заболевания головного
мозга — агнозии, или расстройство различения и узнавания
вещей. Основными ©идами агнозий являются: зрительная,
слуховая, осязательная. В основе зрительной агнозии или
центральной слепоты лежит поражение функций затылочной
области больших полушарий; очагом поражения при слуховой
агнозии является нарушение функций височной области, (глав-
ным образом, левого полушария); нарушение осязательного
узнавания и различения связано с очагом заболевания в те-
менной области. При этих заболеваниях самые органы чувств
(плаза, уши, чувствительный аппарат руки) сохранены и могут
функционировать нормально. Однако, вследствие поражения
центральных звеньев анализатора, человек теряет различи-
тельные способности.
Вот, например,вольной О., потерявший почти полностью
зрение вследствие контузии мозга. Двигательный и чувстви-
тельный аппарат самих глаз сохранен, однако больной ничего
не видит, кроме грубых переходов света и темноты. Перво-
начально выла полная слепота на цвета, формы и величины
предметов. Исследование биотоков коры головного мозга по-
казало в этом случае, что вся кора характеризуется нормаль-
ной биоэлектрической деятельностью за исключением заты-
лочной области, где нет соответствия в биотоках между сим-
метричными участками обоих полушарий, а на левой стороне
мозга их ритм нарушается. После надлежащего лече-
ния больного (особенно электролечения) мы начали вос-
станавливать нарушенные корковые различительные способ-
ности психологическими средствами (системой специальных
упражнений). Благодаря совокупности лекарственных, физио-
терапевтических и этих воспитывающих зрение средств боль-
ной стал видеть, узнавать предметы и их изображения, стал
возвращаться к нормальному состоянию.

Интересен самый (процесс восстановления: цветоразличе-
ние восстанавливалось постепенно, начиная раньше всего
с различения красного цвета и кончая позже всего сине-фио-
летовым. Когда больной уже воспринимал вещи, он видел
их лишь как двухмерные изображения: глубины и рельеф-
ности вещи в его восприятии были лишены. Наибольшие
трудности больному доставляло чтение и списывание. Напро-
тив, письмо с закрытыми глазами осуществлялось им пре-
красно. В результате трех месяцев лечения больной был из-
лечен от зрительной агнозии. Способность коры к замещению
нарушенных функций и к образованию новых различительных
способностей обеспечили возвращение зрения больному с тя-
желым органическим заболеванием мозга.
Приведем другой пример, касающийся расстройства слу-
хового различения и узнавания. Больной Ж. получил пулевое
ранение в левую височную область. Одним из самых тяжелых
проявлений развившейся органической болезни мозга явилась
здесь глухота и утрата способности понимания речи. Слухо-
вой же аппарат находился в нормальном состоянии. В этом
случае мы имели дело со слуховой агнозией и органическим
заболеванием речи. Наше первичное исследование показало,
что полностью было нарушено пространственное различение
звуков: больной не мог определять местонахождение источ-
ника даже очень громких звуков. Звук, если и воспринимался,
то не соотносился к предмету («тикание» часов воспринимается
как шуршание бумаги, человеческий голос — как звук си-
рены и т. д.). Больной не узнавал ни одной песни, музыкаль-
ное произведение не отличалось им от простого шума, речь
воспринималась как бессвязный поток. У больного были по-
ражены самые первичные функции речевого слуха. Сходные
по высоте звуки речи отождествлялись им, .поэтому он слы-
шал вместо «я» — «а», вместо «ё» — «о», вместо «д» — «т»
и т. д. Отсюда и полное искажение воспринимаемых слов,
приобретавших иной смысл (например вместо «папа» —
«баба») или вовсе обессмысливавшихся (например вместо
«сцена» — «несена»).
Включение в общую систему лечения «специальных психо-
логических приемов восстановления речевого слуха и понима-
ния речи почти полностью устранило явления глухоты цен-
трального происхождения. И в этом случае на практике под-
твердилась исключительная пластичность коры головного

мозга и «способность ее к образованию новых «различительных
способностей.
Высшие функции зрения, олуха, осязания и других ощуще-
ний непосредственно осуществляются аналитической работой
коры головного мозга. Вместе с тем, именно эти высшие
функции, характерные для человека, связаны с обобщающей
(синтетической) работой больших полушарий, обусловливаю-
щей деятельность мышления. Так, например, расстройства
речевого слуха были связаны в последнем случае с 'Наруше-
нием мышления (понимания речи). Расстройства цветного зре-
нии, глазомера, узнавания вещей и т. д. были связаны в пер-
вом случае с нарушением постоянства зрительных форм и свя-
зей между видимыми явлениями («зрительного мышлении» по
Сеченову). Эти факты мозговой патологии проливают свет
и на некоторые важные особенности! нормальной чувствитель-
ности например, сдвиги в ней под {влиянием мыслительных
процессов и практических действий.
Сдвиги в порогах
и повышение
чувствительности
Современная психология устанавливает,
что ощущение не есть «зеркально-мерт-
венное отражение», но сложный разви-
вающийся процесс отображения. Более
или менее полное отражение в ощуще-
ниях достигается не сразу; об этом свидетельствуют хорошо
известные случаи «обманов чувств» (иллюзии зрения, осяза-
ния и т. д.). В процессе различения возможны первоначально
и некоторые противоречия, несовпадение образа с самим
предметом. Без предварительного приспособления органа
чувств к условиям восприятия различительная способность
будет вообще низкой.
Известно, что различать что-либо в темноте мы можем
лишь спустя некоторое время после приспособления глаза
к этим затрудненным условиям различения. Опыты показы-
ваю?, что в течение первых 5-10 минут чувствительность на-
растает сравнительно медленно, затем в период от 10 до 30 ми-
нут возрастает особенно сильно, затем темп ее прироста
снижается.
Вопрос о приспособлении глаза к темноте и ночном зре-
нии приобрел особенно важное значение в связи с задачами
ночного боя и ночной разведки, противовоздушной маскиров-
ки и т. д. Над этой проблемой ночного зрения и повышения
его чувствительности много и успешно работают советские
ученые. Установлен ряд физиологических условий повышения

чувствительности ночного зрения. Для нас важен психологи-
ческий путь повышения чувствительности ночного зрения.
Согласно проф. Г. X. Кекчееву,1 важнейшим путем является
напряжение внимания, которое само по себе, без дополни-
тельных воздействий, повышает эту чувствительность
в 1 1/2 раза (опыты Семеновской).
Большую роль в ночном различении имеет приблизитель-
ная ориентировка в данном пространстве, осмысливание самой
задачи различения в данных условиях, определяющие на-
пряжение внимания и т. д.
При переходе от темноты к свету наблюдается иная за-
кономерность — чувствительность глаза быстро снижается.
Как видим, ощущение не остается одним и тем же, оно
изменяется в сторону большей или меньшей остроты и пра-
вильности распознавания.
Нужно иметь при этом в виду, что в результате дли-
тельного воздействия одного и того же раздражения имеет
место последействие, образование последовательных образов.
После фиксации в темной комнате электрического засвета,
длившегося всего 2-3 секунды, или предмета, им на эти
мгновения освещенного, можно продолжать «видеть» ясный
образ предмета или света, сменяющийся затем отрицатель-
ным последовательным образом.
Все это показывает сложность ощущения как живого,
деятельного процесса. Еще более подчеркивает эту сложность
взаимодействие ощущения, изученное советскими учеными
(особенно проф. С. В. Кравковым). Установлено, например,
что цветочувствительность изменяется при одновременном
воздействии на человека звука: чувствительность к красно-
оранжевым цветам понижается, к зелено-синим цветам — по-
вышается. Опыты проф. К. X. Кекчеева показали относитель-
ное действие побочных раздражений на повышение чувстви-
тельности ночного зрения. Так, обтирание лица, затылка, рук
холодной водой в теплое время года, равно как и медленное
разжевывание таблеток со слабыми вкусовыми (кислосладки-
ми) раздражителями повышает чувствительность ночного зре-
ния. Таким образом, возможно сдвигать, изменять чувстви-
тельность одного органа чувств посредством возбуждения
деятельности других органов чувств, при условии, если «по-
бочные» раздражения будут слабее основных. Нам труднее
1 См. его работы „Ночное зрение" и „Психофизиология военной
маскировки и разведки". М. 1943.

слушать, не видя источника музыки или речи (зрительное
восприятие как бы усиливает эффект слухового).
Подобное положение и во взаимоотношении вкуса и обо-
няния': сильные запахи понижают вкусовую чувствительность,
сл1абые запахи, «напротив, повышают вкусовую чувствитель-
ность. Вероятно, домашние хозяйки, приготовляющие обед,
обладают меньшим аппетитом не только потому, что им сби-
вают аппетит мелкие пробы пищи во время изготовления, но
и потому, что они, вместе с тем, как бы «насыщаются» запа-
хами, которые снижают их вкусовую чувствительность.
Изучая закономерности взаимодействия ощущений, психо-
логия ищет пути повышения чувствительности, исходя из
цельности чувствительных систем человека, единства в отра-
жении природы. Взаимодействие ощущений, правильно орга-
низованное, т. е. не сбивающее, а повышающее чувствитель-
ность, важно не только для (повышения качества наблюдения
(например в научном исследовании, в боевой разведке), но
и дл1я культуры памяти. Одно из самых главных правил запо-
минания: закрепить один и тот же материал посредством раз-
ных взаимоукрепляющих ощущений: зрения, слуха, ощущений
движений.
В познавательной деятельности человека, особенно в распо-
знавании формы, поверхности, величины вещей, первостепен-
ное значение имеет взаимодействие зрения и осязания, вклю-
чающего мышечно-суставное чувство — ощущение движения.
Известно, что благодаря осязанию в процессе движений
уточняется зрительное восприятие предмета и его про-
странственных качеств: формы, величины, положения. С дру-
гой стороны, и само осязание у зрячего человека выступает
в форме цельного образа благодаря переводу осязательных
впечатлений на зрительную схему. Так, зарисовка осязаемых,
но невидимых, скрытых от глаза, вещей постепенно уточняет
осязательный образ и приводит к верному отражению формы.
Вопрос о сдвигах чувствительности, повышения ее уровня
имеет исключительное теоретическое и практическое значе-
ние. Практическое значение этого вопроса заключается
в возможности расширения границ чувственного различения,
увеличения их точности и (соответствия действительности.
Среди средств, повышающих чувствительность, должно
быть отмечено не только взаимодействие ощущений, но
и взаимодействие ощущений с мышлением и практической
деятельностью. При определенной организации чувственного

распознавания мыслительные процессы и представления по-
вышают чувствительность как зрения и слуха, так и осяза-
ния, вкуса и обоняния человека. Физиологической основой
этого влияния высших умственных процессов на сдвиги
чувствительности является воздействие второй сигнальной
системы (речевой) на первую сигнальную систему. Поэтому
представление о каком-либо физическом действии среды, вы-
зываемое словом, его обозначающим, дает сдвиги такие же,
как при действии этих физических раздражителей. Так, напри-
мер, в опытах Добряковой по изучению электрической чув-
ствительности глаза установлено, что слово «свет» само по
себе, без действующего в данный момент света, повышало
чувствительность, слово «темнота» понижало ее, как при
обычном действии темноты. Подобные же факты отмечались,
как указывал Гусев, в исследовании сдвигов вкусовой чув-
ствительности под влиянием представлений о предстоящих
вкусовых раздражениях.
Обычно вкусовая чувствительность не бывает обостренной
у большинства людей. Однако у дегустаторов, являющихся
специалистами по опробованию пищи, вкусовая чувствитель-
ность весьма повышена по сравнению с обычным уровнем.
Естественно, напрашивается предположение, что дегустато-
рами становятся люди с повышенной вкусовой восприимчи-
востью. Однако исследование показало, что эта повышенная
вкусовая чувствительность (различение малых вкусовых раз-
ностей) дегустаторов вовсе не является врожденным каче-
ством органа, вкуса этих людей. Эта повышенная различи-
тельная способность является продуктом практической дея-
тельности, специализированной на чувственном распознавании
(в данном случае пищи). Для дегустатора пища является уже
не только предметом потреблений, но и предметом произ-
водства, предметом для анализа, — отсюда и постепенное
увеличение у дегустатора! вкусовой чувствительности.
В том, что уровень и характер чувствительности зависят
от вида деятельности и направленности мышления, убеждает
нас изучение различий в чувствительности к высоте звука
у музыкантов. Из ряда советских работ (Б. М. Теплова,
В. И. Кауфмана) следует, что понижение или повышение
звуковысотной чувствительности у музыкантов зависит от их
воспитания и практической деятельности. Так, например,
Кауфман экспериментально доказал, что в типичных слу-
чаях слух пианистов малочувствителен к малым разностям

высоты звука (менее XU тона), в большинстве случаев не
устанавливая разницы между высотой этих звуков или уста-
навливая неверно. У инструменталистов (скрипачей, виолонче-
листов), напротив, отмечается значительное повышение этой
разностной звуковысотной чувствительности.
Быть может повышенная звуковысотная чувствительность
прирожденна? Это предположение разбивается научными дан-
ными, показывающими, что в начале обучения музыке резкого
различия нет между пианистами и инструменталистами. Экспе-
риментальные данные позволили В. Кауфману выдвинуть по-
ложение о том, 'что «способность к различению высоты звука
не есть способность врожденная и физиологически неизмен-
ная. .. но, наоборот, представляет собой функцию музыкаль-
ной деятельности».
(Пианисты и скрипачи не только слушают, .воспринимают
высоту звука различно. Их отношение к звуку и на практике
совершенно различное. Известно, что пианисты оперируют
с темперированным строем (уже настроенной высотой), в ко-
тором нет этих малых высотных разностей. Скрипачам,
виюлончелистам и т. д., напротив, приходится оперировать
с натуральным строем, самим добывать, настраивать высоту
звука. Теперь мы уже знаем, что, поскольку здесь высота
звука производится, возникает благодаря самой деятельности,
постольку здесь и имеет место значительно большая тонкость
различения малых интервалов.
Итак, чувствительность возможно постоянно повышать,
обострять, приближая человека к более точному распознава-
нию свойств отдельных явлений и предметов. В результате
мыслительной деятельности формируется своеобразная «тех-
ника ощущений, повышающая чувствительность. Чувстви-
тельность органа' чувств может быть повышена, а ее отсут-
ствие может быть замещено мыслительной и 'инструменталь-
ной техникой ощущений, как, например, у слепоглухонемых
(исследования А. Ярмоленко). Особенно нужно иметь
в виду, что правильная организация познавательной дея-
тельности в целом способствует повышению чувствитель-
ности. Поэтому, воспитание и самовоспитание наблюдатель-
ности является главнейшим средством постоянного роста, по-
вышения уровня деятельности всех чувствительных систем
человека.

Восприятие
Восприятие основывается на ощуще-
ниях, возникает из них, но обладает,
вместе с тем, известными особенностями,
не сводимыми к отдельным ощущениям.
Восприятие отражает предмет как целое, в единстве всех
его свойств,—поэтому восприятие и определяется как це-
лостный образ предмета, включающего в себе ощущения
(образы отдельных свойств предмета).
Предметность восприятия имеет исключительно важное
познавательное значение, особенно для мыслительных про-
цессов. Органы восприятия не совпадают полностью с орга-
нами ощущений. Совпадение имеет место лишь в зрении
и слухе, наиболее специализированных и тонко-развитых
органах чувств человека. Зрение дает полный образ предмета,
в первую очередь его форму, величину, цвет, пространствен-
ное положение. Такое человеческое зрение развилось исто-
рически на основе практического оперирования с формами,
величинами и количествами предметов в общественном произ-
водстве, технике, искусстве, на основе исторического разви-
тия практики измерения пространства.
• Олух не дает знаний о предмете как целом, но на основе
развития речи слух человека приобрел значение речевого,
а также музыкального органа. Это значит, что слуховой образ
чаще всего выступает как образ обозначенного словом пред-
мета или действия. На основе речи и музыки слуховые ощу-
щения у человека могли подняться на ступень восприятия,
т. е. стать предметным образом.
Третьим органом восприятия (помимо зрительного и слу-
хового органов) является рука, как созданный в истории чело-
веческого труда новый орган восприятия — осязания.
Ряд исследований советского психолога Л. Шифмана по-
казали отличие осязания как предметного восприятия от кож-
ных и мышечно-суставных ощущений. Температура, .поверх-
ность вещи, ее вес непосредственно ощущаются, но форма
и строение вещи в целом воспринимаются при соприкоснове-
нии лишь активным осязанием руки, что показано на слепо-
глухих исследованиями Ф. Розенфельд.
В восприятии мы имеем дальнейшую ступень развития
чувственного познания — отражение мира в его предметных,
цельных образованиях.
Однако восприятие предмета возможно лишь при условии
выделения предмета из окружающей среды (фона, на котором

он находится). Возможно даже такое положение, когда пред-
мет, не выделенный нами из окружающего его фона, может
быть для нас полностью незаметным. Этим психо-физиологи-
ческим законом пользуются широко в военной маскировке.
Если по форме, цвету, светлоте маскируемый предмет, напри-
мер, орудие, подравнять к форме, цвету и светлоте местности,
то он будет либо вовсе незаметен, либо его заметность будет
сильно снижена для наблюдения с дальних расстояний. Этот
принцип применения к местности, или имитации, полностью
оправдывает себя в боевой практике. Как видим, используя
возможные ошибки восприятия при нарушении соотношения
предмета и фона, военная маскировка намеренно вводит про-
тивника в заблуждение.
Другой задачей военной маскировки является затруднить
восприятие, ввести противника в заблуждение, не дать ему
возможности узнать маскируемый предмет, который в то же
время и невозможно скрыть. Для этого достаточно «разбить»
единую форму предмета при помощи разноцветной окраски.
Этой цели и служит так называемый камуфляж или принцип
деформации, «разбивки» целой формы.
На дальних расстояниях эти предметы перестают видеться
цельными, предметность восприятия устраняется, а с ней
и правильность самого отражения.
Правильность отражения восприятия прямо пропор-
циональна его предметности. Поэтому, если мы стремимся
обеспечить наилучшие условия для правильного восприятия
предмета, необходимо выделять предмет из фона (на плака-
тах и в наглядных пособиях, в живописи, архитектуре,
скульптуре). Образование предметности восприятия, как
наиболее общего его свойства, облегчается надлежащим под-
черкиванием в изображении единства, цельной связанности
предмета.
Предметность восприятия определяет и такое важнейшее
его качество, как постоянство формы или цвета предмета
при изменении условий его восприятия (например освещен-
ности).
Так, уголь нами воспринимается черным и при ярком
освещении и в сумерках, хотя степень отражения света
меняется; мел всегда нами воспринимается белым, независимо
от изменений в освещении, и т. д. Подобное же положение
имеет место с формами. В" процессе восприятия мы ориенти-
руемся на предмет, благодаря чему именно образ предмета

фиксируется в нашем сознании, приобретает характер
известного постоянного знания, несмотря на преходящий,
изменяющийся характер условий его восприятия.
Восприятие становится постоянным по мере того, как оно
все более и более опирается на знание о предмете, на опыт
его распознавания. Напротив, новые, непознанные нами пред-
меты, которых мы не только не видели сами, но и о которых
мы вообще ничего не читали, не слышали, первоначально
отражаются в виде зыбких, неустойчивых образов, весьма
зависимых от условий восприятия.
Для восприятия, как (процесса, характерно единство его
с мышлением и памятью. Осмысливание, понимание тех чув-
ственных впечатлений, которые человек получает от внешнего
мира, и практическая проверка их соответствия внешнему
миру делают наши чувственные восприятия, по выражению
Энгельса, «научно проверенными».
Восприятие и на-
блюдение
История науки представляет собой
блестящее доказательство единства чув-
ственных восприятий и мышления на
основе практики. Наблюдение и экспе-
римент составляют главнейшие методы естествознания, но
без правильного теоретического освещения, без правильного
понимания добываемых ими результатов как наблюдение, так
и эксперимент не способны разрешить научные проблемы.
Все великие естествоиспытатели, знатоки природы, откры-
вавшие сокровеннейшие ее тайны, были великими наблюдате-
лями жизни природы именно потому, что они были ее актив-
ными испытателями и теоретиками своей науки. Чарльз Дар-
вин, замечательный «миллионер фактов», по праву считается
одним из самых величайших наблюдателей природы всех
времен, вместе с тем именно Дарвин явился тем обобщающим
научным умом, которому естествознание обязано научно раз-
работанной эволюционной теорией.
«Факты — это воздух ученого» — так гениальный физиолог
И. П. Павлов охарактеризовал значение факта, явления при-
роды для науки. Как известно, на фасаде Биологической
станции в Павлово (б. Колтуши) так и начертано: «Наблюда-
тельность, наблюдательность и наблюдательность».
Плохой наблюдатель, не умеющий внимательно рассматри-
вать и распознавать своими ощущениями и мышлением те
или иные явления, факты природы, — не может быть хорошим
натуралистом.

В астрономии играет роль ничтожная на обычный взгляд
доля секунды в скорости зрительного восприятия при про-
хождении небесного светила через определенный меридиан.
Тонкое и точное зрение, вооруженное знаниями и техникой,
необходимо любому испытателю природы: ботанику, зоологу,
физику, химику и т. д.
Наблюдение относится не только к зрительному распозна-
ванию, но и кО всем органам чувства. Наблюдать — это также
значит уметь распознавать быстро, правильно и точно все
внешние проявления предмета, в том числе и издаваемые им
звуки, распространяемые им запахи, присущие ему вкусовые
качества, вообще все физико-химические свойства предмета,
отражаемые в. ощущениях и восприятиях.
Не только зрение и слух, но и осязание, обоняние, вкус,
мускульное чувство и т. д. требуют особого воспитания для
повышения их восприимчивости к внешним раздражениям.
Единство чувственных образов предмета (ощущения
и восприятия) и мышления является необходимым условием
правильного, продуктивного и творческого научного наблю-
дения.
Великолепным доказательством того, что наблюдение есть
известная целенаправленная деятельность, организующая
чувственные восприятия в соответствии с известными интел-
лектуальными задачами, — является художественное твор-
чество.
Зрители поражаются мастерством живописца), удачно изо-
бразившего в своем пейзаже знакомую природу, особенно по-
ражает в таких случаях, например при восприятии картин
Левитана, тонкость выразительных средств художника, су-
мевшего подметить типичное, уловить самое существенное,
выделить' наиболее значительную черту русского пейзажа.
Среди зрителей, любующихся картинами Айвазовского, многие
видели море, любовались им в натуре, но картины Айвазов-
ского воссоздают перед ними поразительно мощную и гроз-
ную красоту моря или его тихое спокойствие подчеркиванием
какой-либо типичной для шторма или штиля динамики красок,
колорита, светотеней и т. д.
Н. Г. Чернышевский считал, что искусство тем больше
достигает эстетической цели, чем тоньше и глубже оно отра-
жает действительность, жизнь, чем больше искусство осно-
вывается на живом наблюдении окружающей действитель-
ности. Успехи реалистического искусства вполне подтвердили

эстетическую теорию Чернышевского. Великие писатели-
реалисты были замечательными знатоками человеческой
жизни и общественных отношений, тонкими и меткими на-
блюдателями жизни людей.
Эта способность «присматриваться» к явлениям жизни,
«подмечать» в них типичные для целого ряда явлений черты,
видеть внутренние стороны явлений и составляет наблюда-
тельность — качество, совершенно необходимое в любой по-
знавательной деятельности и в искусстве.
Можно видеть, но не увидеть существенного, можно слу-
шать, но не услышать самого важного, можно читать, но не
вычитать нужного. Для выделения и восприятия важного,
нужного, существенного и требуется наблюдательность, выра-
батываемая в длительном развитии личности посредством
«живого созерцания» и мышления.
Для того, чтобы увидеть, нужно обладать не только
зрением, но и тем, что в жизни называют «точкой зрения»,
то-есть известным пониманием наблюдаемого и установкой
на познание. Для того, чтобы услышать или правильно распо-
знать качества предмета обонянием и вкусом, осязанием
и т. д., необходимы не только эти чувственные впечатления,
но и мышление, определяющее возможность бесконечного
роста наших способностей отражать действительность.
Наблюдение определяется, прежде всего, предметом, ко-
торый наблюдается человеком, его объективной логикой.
Именно поэтому процесс наблюдения в ботанике или астро-
номии, живописи или литературе весьма различен. В этих
случаях различается не только конкретное содержание метода
наблюдения в зависимости от предмета наблюдения, но и его
техника, а поэтому и определяемая ими деятельность на-
блюдателя.
Сравните поведение астронома-наблюдателя у телескопа
или специалиста по физиологической оптике, изучающего
процесс приспособления Глаза к темноте, живописца и пи-
сателя, любующихся небом, — насколько разнятся их цели,
приемы, техника, стиль поведения, не говоря уже о знаниях
и точке зрения на наблюдаемое.
Нельзя, Однако, думать, что организованность и целе-
направленность относятся лишь к восприятиям и мыслям;
в такой же мере эти качества относятся и к самой объектив-
ной деятельности человека.

Когда инженер или мастер «выстукивают» мотор, они не
только напрягают свой слух определенным образом и стара-
ются при этом истолковать наблюдаемый ритм оборотов, но
и приспосабливают для этой цели надлежащим образом свое
тело, выбирают наиболее выгодное положение, возможно
производят при этом подсобные действия и т. д.
Когда художник снимает натуру, он не только направляет
свое зрение на нее, но и старается избрать наиболее эффек-
тивный угол зрения, рационально расположить около себя
кисти, краски и т. д.
В научных исследованиях в эту организацию деятельности
наблюдателя включается и управление специальной и так на-
зываемой регистрирующей аппаратурой (например, для записи
пульса, дыхания, кровяного давления, движений в физиологии
и психологии). На помощь наблюдателю в науке приходят
и такие технические средства, как электросигнализация, фо-
тография, кинематография.
В (зависимости от характера познавательной деятельности,
задачи и техники исследования, методика наблюдения изме-
няется соответствующим образом. Несмотря на эти измене-
ния, в различных формах наблюдения существуют известные
общие черты, на кратком описании которых мы здесь и оста-
новимся.
Непрерывное, бесконечное и разнообразное действие внеш-
него мира на органы чувств и многообразие отправлений са-
мого человеческого тела определяют непрерывную и много-
образную деятельность ощущений и восприятий человека.
Возможно такое положение, когда протекание ощущений
и восприятий носит непроизвольный характер, как бы цели-
ком поддаваясь эмоциональному возбуждению или угнетению.
При этом положении человек может видеть и слышать очень
многое, но не увидеть и не услышать самого важного, су-
щественного. Можно много смотреть вокруг себя, слушать
«по сторонам», быть любопытным и подвижным человеком,
но плохо знать окружающую жизнь, не разбираться в ее
действительных отношениях, не уметь распознавать ее глав-
нейшие проявления.
Для распознавания этик главнейших проявлений окру-
жающей жизни общества и природы вредно всякое беспо-
рядочное и поверхностное восприятие. Сколько бы ни было
таких восприятий (беспорядочных и поверхностных), они

в своей общей сумме будут значить меньше одного организо-
ванного, проницательного, глубокого.
Таким образом, не само по себе количество впечатлений,
а их качество, то есть способ их организации, является важ-
нейшим моментом наблюдений. Лишь при этих условиях ко-
личество восприятий приобретает действительно важное зна-
чение. Для того, чтобы не «раствориться» в наблюдаемых
внешних положениях, человек должен выделить себя из этих
положений, противопоставить мощному потоку внешних воз-
действий, возбуждающих впечатления, свою линию поведе-
ния, определяемую известной целью.
Иначе говоря, наблюдение не есть любая совокупность
внешних впечатлений человека, но лишь определенная произ-
вольная деятельность человека, направленная на восприятие
и понимание определенных явлений жизни.
Следовательно, для того, чтобы наблюдать, необходимо
стремиться воспринимать не все находящееся в поле
зрения, слуха и других органов чувств, но лишь необхо-
димое с точки зрения поставленных целей и задач. Иначе
говоря, деятельность наблюдателя прежде всего за-
ключается в такой организации поля зрения, при которой
предметы и явления внешнего мира воспринимаются изби-
рательно.
Впечатления, получаемые в процессе наблюдения как от
внешнего мира, так и от отправления самого организма, воз-
никают в результате определенной целенаправленной и изби-
рательной деятельности. Поэтому впечатления в процессе
наблюдения выступают в качественно ином виде, нежели при
обычном восприятии, — это качественное своеобразие впе-
чатлений при наблюдении определяется «точкой зрения»,
мыслительной задачей или вопросом, проблемой, которой
подчинена вся организация наблюдения.
При обычном восприятии поручаемые впечатления так же
осмысливаются, как и в процессе наблюдения; разница заклю-
чается лишь в том, что при наблюдении это осмысливание идет
в определенном направлении, составляет последовательную
цепь размышления, направленного на (решение определенной
мыслительной задачи и притом преднамеренно. Между тем
при восприятии в повседневной жизни у нас часто и не бывает
намерения специально воспринимать и специально обдумывать
какой-либо ряд явлений с точки зрения некоторой общей
мыслительной задачи.

Таким образом, характернейшей чертой наблюдения яв-
ляется организованное, произвольно направленное осмысли-
вание in процессе (восприятия и истолкование воспринимаемого
в свете определенных познавательных вопросов и определен-
ных взглядов на действительность.
Из этого положения вытекает огромная роль мировоззре-
ния и мышления в (воспитании способностей к наблюдению.
Как (видим, наблюдение есть сложная деятельность, в ко-
то1рой восприятие и мышление даны в (диалектическом
единстве.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ПАМЯТЬ
Чувственные обра-
зы и представ-
ления
Переход от ощущения к мысли не
всегда бывает непосредственным и пря-
мым.
Между ощущением-восприятием (чув-
ственным образом) и абстрактным мышлением имеется пере-
ходное звено — представление.
(Вследствие пластичности коры головного мозга, индиви-
дуально приобретаемого характера ее деятельности, образы
предметов, ранее бывших в опыте человека, воздействовавших
в прошлом на его органы чувств, сохраняются в виде внутрен-
них образов. Очень многое из того, что человек видел, слы-
шал, осязал и т. д. в предшествующие моменты жизни, — не
исчезает, но сохраняется. В состоянии деятельности эти вну-
тренние образы включаются как составная часть в процессы
памяти или мышления и их течение определяется мыслитель-
вой задачей *и методом умственной работы. В состоянии покоя
(пассивного отдыха, засыпания, неглубокого сна, пробужде-
ния), напротив, эти внутренние образы приобретают само-
стоятельное значение и связываются друг с другом по при-
знакам смежности, формального сходства и т. д.
Так, на различном уровне в различной системе деятель-
ности, представления входят, с одной стороны, в память,
воображение, мышление (образные их формы), а с другой,,
образуют самые примитивные образы — сновидения.
Каждому известен самый факт представлений. Образ зна-
комого человека возникает в нашем сознании не только тогда,
когда он в поле нашего зрения или слуха, но и тогда, когда
человека уже нет. Мы не были в городе, где родились, деся-

ток лет, но образ родных мест живо возникает перед нашим
«умственным взором». Несколько дней назад мы слышали
красивый романс, но еще сегодня он «звучит» в нашем
«внутреннем слухе». Мы не можем вспомнить на слух мело-
дию песни, потерян уже и зрительный образ нот, но мы кла-
дем пальцы на клавиатуру рояля и пальцы «сами» (своей
«мышечной» памятью) находят эту мелодию и т. д.
Общим для всех этих фактов является то, что предмета
или явления, образ которого воспроизводится, уже нет, однако
отражение их как бы продолжает развиваться. Органы чувств
наши ничем не раздражаются извне, а внутренние образы тем
не менее возникают и проходят массами, целым потоком.
Возможно даже такое положение, когда органы чувств наши
чем-либо и возбуждаются, «о образы, (возникающие изнутри,
оказываются сильнее образов чувственных. Нередко мы ловим
себя на том, что, слушая кого-либо или смотря на что-либо,
т. е. находясь под воздействием внешних предметов, мы «пре-
даемся» посторонним для обстановки воспоминаниям или гре-
зам с их живописными внутренними картинами.
Бели же закрыть глава, и отвлечься от внешних раздраже-
ний, то мы начинаем как бы видеть внутренне развер-
тывающиеся перед нами картины. Здесь и образ случайной
дневной встречи и куски давнего разговора, оценка из какой-
либо пьески и образ товарища детства и т. д. Все это похо-
дит на монтаж кадров из разных фильмов, мелькающих
с большой скоростью и сменяющих друг друга внезапно.
Характерно, что во всех этих случаях образы предметов не
выносятся наружу, во внешнее пространство, даже если бу-
дем держать глаза открытыми.1 Течение представлений раз-
вертывается во внутреннем пространстве, на каком-то постоян-
ном темносером фоне. На этом фоне образы предметов
выделяются формой, цветом, величиной, пространственным
положением, объемом. Нередко один образ наслаивается
или даже проходит как бы сквозь другой, не говоря уже
о постоянном слиянии этих образов.
Есть ряд фактов, которые, казалось бы, свидетельствуют
о том, что представления являются самостоятельной, активной
1 Этим отличается нормальное течение представлений от галлюцинаций
при душевных болезнях, когда внутренний образ ,выводится наружу",
помещается во внешнем пространстве и становится навязчивой устраша-
ющей силой.
во

силой, не зависящей от деятельности органов чувств. Так,
скажем, известно музыкальное, звуковое творчество у людей
с .полной глухотой (Бетховен, уже будучи глухим, создал
девятую симфонию); яркие живописные образы возможны
и у слепых (английский слепой писатачь Мильтон, литератур-
ное произведение которого (изобиловало живописными опи-
саниями).
Все эти факты ложно истолковывались идеализмом для
доказательства того, что сознание независимо от внешнего
мира, и деятельности органов чувств, что самодеятельность
души «проявляется» уже в этих внутренних - образах.
Как и в других вопросах психологии, идеализм был разбит
и в этой проблеме.
Прежде всего оказалось, что представления являются
в основе своей воспроизведенными (повторенными, но уже
без наличного раздражения) ощущениями и восприятиями. Те
или иные видоизменения в представлениях сравнительно
с ощущениями не изменяют основного, т. е. того, что источ-
ником внутренних образов являются образы чувственные.
Это, в свою очередь, означает, что и представления есть
сложные образы действительности. В отличие от чувственных
эти образы отражают не действительность текущего мгнове-
ния, в данный момент воздействующую на органы чувств,
а прошлую жизнь и прошедшие уже внешние воздействия.
Представления, таким образом, также есть ^ вид отражения
внешней действительности, но своеобразный* отличный в не-
котором отношении от чувственных образов.
Опыты показали, что в зрительных (представлениях проис-
ходят существенные изменения сравнительно с зрительными
восприятиями. Однако, это изменение относительно и далеко
не только отрицательное: представление не только теряет
что-то по сравнению с восприятиями, но что-то и приобретает.
Что же (Именно? Опыты показали, что без специального
упражнения в представлениях сохраняется преобладающий
цвет предмета, его контуры и форма, относительная величина
и местоположение.
Как видим, сохранение этих важнейших знаний о пред-
мете уже обеспечивает познавательную ценность представле-
ний и их относительное соответствие внешней действитель-
ности. Вместе с тем, с переходом от восприятий к пред-
ставлениям ряд знаний о предмете исчезает, теряется. Это
относится к яркости и насыщенности сохранившегося цвета,

к абсолютной характеристике его размеров и количества, со-
ставляющих его частей к объемности (предмет в представле-
нии дан как плоскостное изображение) и, наконец, к фону,
на котором предмет обычно воспринимался.
Воспринимать предмет вне фона невозможно даже при
самом концентрированном на предмете внимании. Напротив,
в представлениях предмет и цвет как бы отрываются от
фона, могут быть воспроизведены либо без него (на темно-
сером полотне «внутреннего поля»), либо на видоизмененном
фоне. Исключениями является особый вид зрительных пред-
ставлений— топографическое представление (о расположе-
нии предметов и местности, ранее воспринимавшейся).
Впрочем, исследования Ф. Н. Шемякина устанавливают,
что топографические представления являются одновременно
и зрительными и двигательными. Но и в топографических
представлениях степень предметной обобщенности различна
в мысленных «картах пути» и «картах обозрения».
Уже этот факт центрального значения в предоставлениях
образа предмета, а не случайных и преходящих условий его
восприятия, свидетельствует о развитии тенденции, которая
характерна для восприятия, а именно — предметности образа.
С этим связано то, что представление приобретает нового по
сравнению с восприятием. Этим новым моментом является
отвлечение от частностей предмета и его окружения, отраже-
ние самого общего в многообразии свойств и положений дан-
ного предмета. В каждом представлении, например предста-
влении учителя об ученике, образ выступает в обобщенной
форме. Несмотря на то, что учитель видел ученика сотни
раз, на разных уроках, при различных обстоятельствах, учи-
тель видит в своем уме не сотни разных образов этого уче-
ника в разных преходящих обстоятельствах, а лишь несколько
и даже один единый образ. В этом образе сохраняется наи-
более типичное для представляемого в уме человека. Степень
обобщенности может быть большей или меньшей, но обобщен-
ность впечатлении всегда имеет место в представлении.
Следовательно, еще будучи наглядным образом, пред-
ставление содержит в себе некоторый элемент абстракции
(отвлечения предмета от преходящих обстоятельств и про-
явлений) и обобщения. Следовательно, именно в представле-
нии нащупывается переход от ощущения к Мышлению, от
наглядного к абстрактному.

Прямая зависимость представлений от внутренней моз-
говой работы высших отделов коры подтверждается той осо-
бой ролью, которую играет речь в их механике. Речевые
источники представлений, раскрывающие их общественно-
исторический характер, имеют даже большее значение, не-
жели представления, прямо возникшие из наблюдения.
Мы представляем себе не только то, что мы сами видели,
слышали, осязали, но и то, что было впечатлением других
людей, но передается нам языком, устной или письменной
речью.
Источником наших живописных представлений, например,
о жизни в древней Ассирии или в Антарктике, являются,
разумеется, не наши собственные впечатления, а впечатления
и чувственный опыт многих поколений людей, обобщенные
в языке, закрепленные в письменности и превратившиеся
в определенные знания (географические, исторические и т. д.).
Этот источник представлений специфически человеческий.
Наглядные образы памяти и воображения создаются поэтому
не только на непосредственной основе чувственного наблю-
дения, но и наглядного описания в словесных образах.
Однако, наглядные образы памяти (возникшие непосред-
ственно из наблюдения) отличаются от словесных образов-
представлений, поскольку они лишь постепенно становятся
обобщающими; словесные образы, напротив, с самого на-
чала обобщены и лишь постепенно становятся наглядными.
Развитие речи способствует не только расширению круга
представлений, но и обеспечивает все возрастающую гибкость
их смысловых связей в памяти и мышлении.
В состоянии деятельности, при решении жизненных задач
чувственные представления осознаются, осмысливаются
и обозначаются. В этом процессе сознательного регулирования
хода представления, их отбора и направления важнейшую роль
играет критический характер мысли и произвольный (волевой)
характер поступков, с которыми связано течение представле-
ний. Осознанность эмоций и потребностей, определяющих
смену образов в течении представлений, связана с мышлением
и волей личности. Поэтому в состоянии активной, сознатель-
ной деятельности представления организуются, координи-
руются, входят в какие-либо сложные процессы сознания
(память, воображение, мышление), не являясь самостоятель-
ными обособленными образами.

Сновидные образы.
(Сновидение как
вид представле-
ний)
Сознание предполагает деятельность
личности, которая возможна лишь в со
стоянии бодрствования.
Материальная действительность со-
ставляет источник деятельности человека
и содержание его сознания. Отсюда
объективно-предметное содержание сознании, отражающего
явления и закономерности бытия. Ведущим в сознании явля-
ются знания, которые и определяют другую сторону созна-
ния — переживание.
Главнейшее место знания занимают в состоянии бодр-
ствования, активной деятельности — восприятия и ощущения
зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса, т. е. .деятельность
внешних органов чувств. В деятельном состоянии внутрен-
ностные ощущения и боль как бы подавляются, осознаются
сравнительно слабо. В переживание какого-либо успеха или
неуспеха наших действий центром сознания редко является
само переживание, но скорее моральная оценка и размышле-
ние, построение нового плана действий, иначе говоря, —
сложные формы осознанных знаний и действий.
Однако это положение относится лишь к состояниям пол-
ного бодрствования. Уже в состоянии неполной деятельности
(утомления, усталости, пассивного отдыха) отношения между
знаниями и переживаниями в системе сознания изменяются:
переживание приобретает большую роль. Внутриорганические
и мышечно-суставные возбуждения в состоянии активной
деятельности, подчас и не переживающиеся, с ослаблением
тормозящей роли внешних органов чувств и действий, значи-
тельно усиливаются и начинают осознаваться. В таких со-
стояниях еще бодрой, но неполной деятельности знания ста-
новятся менее связными, менее критическими и объективными,
более случайными, субъективными. Только с большим уси-
лием воли в этих случаях возможно преодолеть развертыва-
ние явлений, полная картина которых дана в состоянии сна.
В состоянии бодрствования, т. е. максимальной деятель-
ности высших отделов головного мозга все. органы чувств
(среди них прежде всего — высшие внешние органы чувств)
держат мозг в определенном напряжении, возбуждают его
аналитическую и синтетическую деятельность. Это максималь-
ная деятельность мозга распространяется на умственную дея-
тельность и системы чувствительности, на двигательные ор-
ганы, как на исходные проявления животной жизни — в пер-

первую очередь. Бодрствование прежде всего максимальная дея-
тельность. В течение дня происходит непрерывная смена дви-
жений от простых (ходьба, сидение) до сложнейших (рабочие
операции с орудиями труда).
Большую роль в активном поведении человека и его
рабочих движениях имеет деятельное состояние дви-
гательного аппарата глаза. Мышцы век пребывают в дея-
тельном состоянии. Глаза открыты, зрительные оси глаз на-
правлены и перемещаются в зависимости от перемещения
объекта или изменений задачи самого человека. Следова-
тельно, зрительно-двигательная координация, столь важная
для работы, является типичным явлением бодрствования.
Если бодрствование есть типичная форма животной жизни,
то сон — форма растительной жизни в животном организме.
Сон характеризуется замиранием движений, органов отно-
шения к внешнему миру (двигательных органов, органов
чувств), значительным расслаблением мускулатуры. Однако
сон не есть полное прекращение деятельности организма, она
приобретает иное выражение. Растительная жизнь животного
(кровообращение, пищеварение, дыхание, обмен веществ),
которая в состоянии бодрствования регулируется животными
функциями, теряет свое обычное напряжение. Периферические
кровеносные сосуды вследствие расслабления тонуса их сте-
нок расширены, отсюда кровяное давление понижено, крово-
обращение замедлено во всем теле (в мозгу, в частности).
Дыхание спящего человека замедлено, количество вдыхаемого
кислорода и выдыхаемой углекислоты уменьшено. Для моз-
говой деятельности во время сна характерно преобладание
накопления кислорода над его тратой, что имеет важное зна-
чение для восстановления (отдыха) функций. Вследствие того,
что кровь разносится по телу медленнее и тело вентилируется
легкими слабее, понижается деятельность всех органов.
Меньше отделяется слизь и слюна в ротовой полости, отсюда
«сухость во рту» и жажда по пробуждении. Ослаблено и от-
деление слез — глаза сухие и как бы «трутся» о внутреннюю
поверхность глаз, создавая ощущение попадания чего-то по-
стороннего в глаза и желание его удалить. Эти явления, со-
ставляющие лишь часть физиологии сна, определяются прежде
всего главной, невродинамической основой сна у высших жи-
вотных. Такой главной основой является периодически на-
ступающее торможение нервной системы и особенно пониже-
ние работы высших отделов головного мозга.

Явления ша объясняются, прежде всего, полным или не-
полным выключением деятельности больших полушарий.
Как показал И. П. Павлов, главным «виновником сна»
у высших животных и человека являются, прежде всего,
большие полушария. Согласно его учению, продолжительное
и изолированное раздражение определенного пункта больших
полушарий ведет к сонливости и к сну. Сон является формой
торможения, предохраняющей нервную систему от истощения
вследствие раздражения. Этот процесс торможения, рас-
пространяется все дальше и дальше на средний мозг, за-
хватывая не только полушария, но и нижележащие отделы.
При такой картине происхождения сна понятно, что тормо-
жение осуществляется постепенно и захватывает различные
зоны мозга частями. Этим и объясняется изменчивая картина
ша (смена фаз глубины) и сохранение в больших полушариях
известных «сторожевых центров».
Как и всякое явление жизни, сон есть процесс. Хотя
внешне спящий человек и характеризуется максимальной
неподвижностью, однако эта неподвижность неодинакова
в процессе сна. Так же как уже внутри бодрствования зреют
предпосылки к сонливости (неполное бодрствование), так
и с известного момента сна — созревают предпосылки к вос-
становленному, обновленному после сна бодрствованию.
Смена бодрствования и сна у человека монофазовая (рез-
кое отграничение одного периода сна от периода бодрствова-
ния) в отличие от ряда животных, спящих и бодрствующих
в течение суток периодически неоднократно. Монофазовость
человека и животных в отношении сна объясняется, вероятно,
преобладанием зрения и его приспособлением к периодическим
колебаниям интенсивности света. Отсюда особая близость
бодрствования со зрением и мышлением, которое у человека
во многом носит зрительный характер. Напротив, наступление
сна в первую очередь означает выключение зрительного ор-
гана — в первую очередь, засыпая, мы перестаем видеть,
закрываем глаза. Таким образом, зрительный анализатор, наи-
более истощенный в период бодрствования, не может быть
тем «сторожевым центром», который сохраняет избирательную
связь с внешним миром. Так как лишь «часть периода сна ха-
рактеризуется полной глубиной, то в остальные моменты
колеблющейся глубины и поверхности сна имеется целая мо-
заика подобных сторожевых точек в коре и в подкорке, осо-
бенно связанных со слухом. Характерно при этом, что готов-

ность к слуховому ощущению cam находится в зависимости
от основных потребностей и установок человека. Мать, спя-
щая у постели ребенка, нечувствительна к громким звукам, но
просыпается при малейшем движении ребенка. Мельник спит
под грохот жерновов, но просыпается при звуках, обозначаю-
щих необходимость засыпки семян.
Можно думать, что функциональное состояние слухового
анализатора в состоянии сна не является одним и тем же
и изменяется в зависимости от распространения коркового
торможения. То же можно сказать относительно кожного
анализатора, который, очевидно, не заторможен полностью
в начале сна. Вместе с тем, отдельные участки больших полу-
шарий головного мозга, регулирующие внутренностную чув-
ствительность (деятельность внутренних органов вообще), мо-
гут функционировать даже более деятельно. В состоянии сна,
следовательно, имеется неполная и своеобразная мозговая
деятельность отдельных районов больших полушарий, при
более или менее общей заторможенности высшей нервной
деятельности. Важно отметить, что торможение коры голов-
ного мозга при одновременных совозбуждениях нижележащих
отделов является источником повышения чувствительности
к внутренностным ощущениям, порождающим неопределен-
ные, неосознаваемые переживания во сне.
И. П. Павлов высказал гениальное предположение о фи-
зиологическом происхождении сновидений, исходя из своей
теории сна как формы торможения больших полушарий. Со-
гласно этому предположению, сон есть торможение, распро-
страняющееся вниз на подкорковую область. Утомление сло-
весного отдела коры (в первую очередь лобного мозга) вы-
зывает торможение этого отдела, который И. Павлов называет
«второй сигнальной системой». В бодрственном состоянии
вторая сигнальная система держит первую в определенном
напряжении и подчинении. Когда же нет этого давления со
стороны второй сигнальной системы, низшие отделы растор-
маживаются и появляются сновидения.
Однако, в силу торможения нервно-мышечной, двигатель-
ной системы, первая сигнальная система, в основном обра-
зующаяся из работы анализаторов, растормаживается лишь
частично, не во вне, а внутри самого мозга. Этим и возможно
объяснить относительное возбуждение во сне деятельности
зрительных центров. В том, что в сновидной деятельности
играет роль именно неполная возбудимость зрительных зон

больших полушарий, убеждает и тот факт, что у больных,
страдающих расстройством) зрительного узнавания или вообще
получивших тяжелую травму затылочной области, сновидения
отсутствуют, хотя бы до заболевания они имелись в изобилии.
Этот факт прямо указывает на затылочный, зрительный очаг
сновидений. Уже самое слово «сно-видение» обозначает зри-
тельный характер переживаемых во сне образов. Большинство
исследований указывает на то, что в переживаниях сонной
жизни зрительные образы резко преобладают над остальными
(слуховыми, осязательными, вкусовыми, обонятельными). Ха-
рактерным, вместе с тем, является сочетание во сне зритель-
ных образов с двигательными и внутренностными ощуще-
ниями. Насколько зрительный характер является общим для
переживаний во сне, показывает и то, что всякие внешние
раздражения (не световые) вызывают все-таки внутренний
зрительный образ. Так, незначительный толчок спящего
порождает образ падающего тела, раздражение языка спя-
щего корицей — образ пламени (перевод на зрительный образ
чувства жжения), свист над ухом — налет самолетов и т. д.
Поскольку орган зрения в состоянии сна заторможен, эти
зрительные образы полностью центрального происхождения.
Этим и объясняется зависимость сновидений от жизненного
опыта, от реальных впечатлений дня или прошлого, накоп-
ленного и переработанного первой сигнальной системой.
Наиболее частые сны — повторение виденного. Первона-
чально, у ребенка, это буквальное повторение виденного
(ребенок 4 лет рассказывает при пробуждении «дедушка
был у нас», «я видела кроватку тети», «видела красивый сад,
мак у нас» и т. д.).
В дальнейшем это повторение виденного усложняется
и преобразуется. Повторяется не одно какое-либо впечатле-
ние, но целая совокупность впечатлений, в свое время не свя-
занных друг с другом. В силу сниженного различения и обоб-
щения в корковой деятельности в сновидениях, напротив,
сливаются самые разнородные впечатления от разных событий
и времен. События накануне связываются с событиями более
отдаленными. Происходит столь частое в сновидениях сгуще-
ние (два лица в одном и том же образе) или, напротив, рас-
щепление образа (разные свойства одного и того же человека
выступают как два разных человека). Спящий человек видит
себя ©двойне — как действующее лицо и как наблюдающее).
Имеет место смещение образов (выдвигается на передний

план неважное, важное становился на место неважного)
в силу нечувствительности к качественным определениям за г
торможенного мозга.
Воспроизводя дневную жизнь человека, т. е. впечатление
деятельности, сновидения нередко изменяют или даже иска-
жают их до неузнаваемости. Так возможно перемещение
образов в пространстве (перестановки: река Нева оказывается
в Москве, эскимосы в пустыне Сахара) или во времени
(мертвые «оживают», живые «умирают»). Возможно даже
одновременное совмещение противоречий (человек одновре-
менно и мертв и жив, раздевается и одевается, в одно и то
же время стоит лето и идет густой снег). В сновидениях мы
часто оказываемся нечувствительными к этим противоречиям,
но зато по пробуждении мы справедливо расцениваем это, как
путаницу и бессмыслицу. В сновидениях и отдельный образ
может быть целым образованием, таков кошмарный устра-
шающий образ чудовища, от приближения которого мы про-
сыпаемся. Образования (т. е. сочетание образов) могут быть
и переносными, символическими: 'например голова — дом
мыслей. Вечером шла речь о необходимости перестройка мыс-
лей на правильный лад, чтобы «в доме все было в порядке».
Ночью больной видит кошмар: к нему приходит управдом
и говорит, что его голову будут перестраивать под дом. Идет
перестройка, вызывающая сильную головную боль. Когда по-
строен последний этаж, происходит налет вражеских самоле-
тов, бомбежка и прямым попаданием «дом», т. е. голова, раз-
валивается.
В случаях, подобных этому, обнаруживается уже не
только сложность строения, но и направленность сновидений.
В этом случае проявился подавляемый в деятельности страх,
в других проявляются различные неудовлетворенные желания
(сновидения «покорителя сердце» у застенчивого юноши, бле-
стящей сдачи экзамена — у ленивого ученика). Но и в этих
случаях сновидения продолжают быть реалистичными, связы-
вая бессознательные переживания сна с жизнью в целом,,
с потребностями и влечениями человека.
Сновидения отличаются друг от друга прежде всего по
уровню. К сновидениям более поверхностного легкого сна
присоединяются мысли, они относительно критичны. На этом
уровне даже возможна доработка имевшихся мыслей (напри-
мер писатели и ученые на этом уровне сновидений как бы
продолжают жить обычной своей творческой жизнью). В этих

сновидениях меньше странностей, они "Точнее обозначаются
и лучше запоминаются по пробуждении.
В глубоком сне во много раз больше странностей, причуд-
ливых и противоречивых образований, нет критики, большая
зависимость от внутренностных ощущений и примитивных
влечений. Именно на этом уровне сна чаще всего бывают
типичные «сны-падение» или «сны-полеты», кошмары, физио-
логический механизм которых уже вполне разъяснен. Харак-
терно, что с углублением сна переживания во сне теряют свой
чисто зрительный характер, становятся скорее мышечно-су-
ставными и внутренностными, а речь во сне заменяется лепе-
том или криком. Мы не случайно упомянули о речи во сне,
но на более поверхностных его фазах. Хотя большинство из
нас редко говорит вслух во сне и редко слышит чужую речь
во сне, однако речь принимает своеобразное участие почти во
всех сновидениях — .речь внутренняя (см. главу V).
В сновидениях мы обычно видим не отдельные предметы,
а целые группы связанных и обозначаемых предметов. Уже
8 этом сказывается участие речи. В сновидениях мы беззвучно
разговариваем и -слушаем незвучащую речь других. Поэтому
в сновидениях «принимает участие не только зрительный образ,
но и внутренняя речь. Именно их соотношение и порождает
сновидение. На это предположение нас навел поразительный
клинический факт, изученный нами (совместно с доктором
Б. Р. Нанейшвили) на сотнях больных. Оказалось, что нару-
шается сновидная деятельность не только у больных, полу-
чивших травму или заболевание зрительных областей коры,
но и у больных, страдающих органическим поражением речи
{устной, внутренней, письменной). Подробное изучение этого
вопроса убедило 'нас в том, что для сновидений необходимо
«сочетание зрительных представлений и внутренней речи. По-
нижение одного из этих составных звеньев (или зрительных
представлений, или внутренней речи) вызывает расстройства
ситовидной деятельности. Так же, как по излечении от корко-
вой слепоты больной начинает видеть сновидения, так же
и три излечении от органических болезней речи к больному
вновь начинает возвращаться свойственная ему способность
я мера» сновидений.
Как видим, сновидения являются продуктом работы мозга
в особых условиях его общей заторможенности.
Они представляют собой факт пониженной и ослаблен-
ной корковой различительной деятельности. Зависимость

сновидений от деятельности организма и его жизни дока-
зывается их содержанием, состоящим из элементов действи-
тельной жизни и понятных только в связи с ней. При
научном понимании сновидения могут послужить свое-
образным рассказом о пережитых впечатлениях человека,
его установках и потребностях в прошлом и настоящем. Но,
как видно из строения сновидений, — самого примитивного
вида представлений, — от них меньше всего можно ожидать
«предвидения».
Между тем, в обыденной жизни все еще имеет место
предрассудок относительно «пророческих снов». Известно,
что на заре развития человечества люди думали, что
сновидения — это прогулка души по разным тайным
местам, куда не допускается тело. Отсюда приписывание сно-
видениям магической силы «откровений» «вещания». Пережи-
ток таких суеверных отношений к сновидениям тем сильнее,
чем менее развито научное мировоззрение у человека и чем
слабее его воля. Чувство беспомощности и страха способст-
вует усвоению этих предрассудков. Научный анализ полностью
устранил всякие попытки ««обосновать» возможность вещих
снов, т. е. «представлений-предвидений».
Представления и
процессы памяти
В своем настоящем значении пред-
ставления выступают там, где они фор-
мируются, т. е. в деятельности, в со-
стоянии бодрствования. Здесь они играют
познавательную роль, способствуя образованию процессов во-
ображения, мышления и особенно памяти.
(Представления образуются в нашем сознании как намерен-
но, т. е. произвольно, так и ненамеренно, т. е. непроизволь-
но, — это различие в способах очень существенно: ненаме-
ренно образующиеся представления и есть запечатления.
Мы могли специально и не запоминать произведения
в картинной галле рее, но затем некоторые из них воспроиз-
вести в нашей памяти: особенно те из них, которые поразили
нас своим мастерством, оригинальностью и т. д.
Мы не ставили себе специальную цель запомнить вид че-
ловека, ставшего жертвой уличной катастрофы,—наоборот,
мы стараемся забыть это впечатление,—тем не менее образ
чужого страдания и всей катастрофы как бы воспроизводится
«сам собой».
В нашей памяти многое всплывает подобным образом —
«само собой», без специального усилия с нашей стороны,

а нередко вопреки нашему усилию, несмотря на наше стара-
ние этот образ вытеснить из памяти.
Запечатление находит свое яркое выражение в Hex явле-
ниях «мелькания образов» и «игры представлений», о кото-
рых (говорилось раньше.
Будучи «зависимым от чувственных обра-зов (ощущения
и восприятия), запечатление всегда носит определенный чув-
ственный характер, т. е. зрительный, слуховой, двигательный,
обонятельно-вкусовой, болевой и т. д. Следовательно, запе-
чатление является важным механизмом, позволяющим уяс-
нить природу (зрительной, слуховой, двигательной и других
элементарных видов памяти.
Будучи зависимым от эмоциональной возбудимости чело-
века, запечатление определяется эмоциональным отношением
человека к впечатлениям, силой эмоционального последствия
этих впечатлений и т. д. Иначе говоря, запечатление — основа
эмоциональной памяти. Нужно считать неоправданной ту недо-
оценку З1а1печатления, эмоциональной памяти, которая имеется
в современной психологии. Способность к запечатлению,
т. е. к эмоциональной памяти, нужно развивать определен-
ным образом, создавать условия для ее развития, и тогда
эмоциональная память выступит средством психического
развития.
В отличие от запечатления, запоминание представляет со-
бой процесс, определяемый специальной целью — закрепить
на известное время данное знание, сохранить его на будущее.
Таким образом, запоминание предполагает сложный ряд:
а) образование намерения и постановку цели запоминания;
б) определенную организацию деятельности — в соответствии
с поставленной целью (установка на заучивание, произвольное
внимание, волевое усилие); в) подбор средств, способствую-
щих -закреплению (составление записей, схем и т. д.); г) орга-
низацию повторений закрепляемого материала и т. д.
Иначе говоря, запоминание есть деятельность, а не только
субъективное состояние. Для запоминания необходимы опре-
деленная организация действий, определенные материальные
средства, «определенная организация запоминаемого материала.
Важнейшим условием, необходимым для производительного
запоминания, является заучивание. Таким образом, заучивание,
и на его основе запоминание, носит волевой характер и пред-
полагает все звенья волевого акта; намерение, распределенное
и напряженное усилие, поступок.

Запоминание включает -в себя прежде ©сего логические
приемы организации материала, осмысливание запоминае-
мого материала определенным образом. Эти логические
приемы и мыслительная сторона составляют ведущую сто-
рону запоминания.
Однако, неправильно было бы сводить запоминание лишь
к логическим приемам, — другим составным моментом явля-
ются приемы механические, которыми мы успешно пользуемся
при запоминании деталей ©сего логического целого (историче-
ские даты, номера телефонов, адреса, отдельные иностранные
слова и т. д.). Механическое запоминание полезно лишь при
включении в известную систему логического запоминания,
в противном случае оно превращается в формальное натаски-
вание, в «зубрежку». Вместе с тем нужно указать и на то,
что логическое запоминание опирается на механическое запо-
минание, являющееся, по выражению Ушинского, «(материаль-
ной основой» логической памяти.
Запоминание как мыслительно-волевой процесс памяти
играет главную роль в закреплении знаний. Поэтому развитие
способности к запоминанию является важнейшим условием
успешного закрепления знаний.
Первичным процессом восстановления представлений в на-
шем сознании является узнавание.
Когда перед нами вновь появляется предмет, ранее уже
воспринимавшийся, мы признаем в нам уже бывшее в нашем
опыте или относящееся к известной категории знакомых нам
вещей. Это воспризнание прошлого при непосредственном
восприятии предметов, ранее нами наблюдавшихся, и есть
узнавание. Следовательно, узнавание возможно как при по-
вторном восприятии того, что было воспринято в прошлом,
являясь как бы составной частью нового восприятия, так
и при встрече с объектами новыми, но относящимися к уже
•известной категории вещей (так называемое категориальное
узнавание).
Различные формы узнавания отличаются друг от друга
прежде всего степенью определенности. Так, например, мы
можем испытывать некоторое смутное, нерасчлененное чув-
ство знакомости объекта, но затрудняемся отождествить этот
объект с чем-либо определенным в нашей памяти. Это неопре-
деленное узнавание очень часто проявляется в быту, когда мы
встречаем людей незнакомых, но кажущихся нам известными,

хотя мы не можем напомнить, кто эти люди, где мы встреча-
лись с ними, и т. д.
В других случаях узнавание характеризуется полной опре-
деленностью: мы сразу признаем в человеке определенное
лицо, относим его к действительным обстоятельствам, в ко-?
торых его ранее воспринимали. Это более или менее полное
узнавание, что весьма важно, осуществляется не только в от-
ношении объектов, представления о которых возникли на ос-
нове нашего собственного чувственного опыта, но и в еще
большей мере в отношении объектов, представления которых
возникли на основании описания (узнавание по описанию)^
Обучаясь в школе, ребенок образует огромный ряд таких
представлений по описанию: картины природы, нравы и обы-
чаи народов, машины и аггрегаты, художественные ценности
и т. п. Лишь впоследствии, на своем жизненном пути чело-
век непосредственно сталкивается с этими картинами приро-
ды, произведениями искусства, техники, науки и узнает в них
известное ему из усвоенных им знаний.
От неопределенного узнавания к узнаванию полному
имеется ряд переходов, из которых некоторые представляют
собой одновременно и более сложную форму припоминания.
Как показывает экспериментальное сравнение узнавания
и 'воспроизведения, мы легче узнаем, нежели воспроизводим,
что объясняется непосредственным сочетанием в узнавании
памяти и восприятия. Это положение показывает, что в из-
вестных отношениях, благодаря восприятию, наша умственная
работа облегчается, в ряде случаев работа памяти по восста-
новлению прошлых объектов избавлена от напряжения и уси-
лия. Но вместе с тем, это положение может представлять
собой и большую опасность для процесса заучивания.
При повторениях заучиваемого возникает чувство знако-
мости, которое при беглой, поверхностной проверке может
создать у человека, заучивающего данный материал, ложную
уверенность в том, что будто бы он уже знает материал
и прочно его усвоил. Между тем, проверить заучивание ни
в какой мере нельзя по узнаванию, его можно проверять
лишь полным самостоятельным воспроизведением.
Таким образом, в ряде случаев необходимо отделять узна-
вание от воспроизведения и специально развивать способности
к воспроизведению, необходимые для закрепления знаний.
Воспроизведением в полном смысле этого слова является
намеренное воспроизведение представлений, закрепленных как

посредством запоминания, так и посредством запечатления.
Намереваясь что-либо воспроизвести, — например усвоенную
раньше теорему, формулы, исторические факты, стихотворе-
ние, событие нашей собственной жизни, — мы ставим перед
собой соответствующую цель, организуем соответствующую
деятельность (усилие, произвольное внимание, рабочую уста-
новку, позу и т. д.). Таким образом, намеренное воспроизве-
дение не случайный акт, но сознательно организованная дея-
тельность, направленная на восстановление нашего прошлого
опыта и знаний.
Джемс остроумно характеризовал процесс воспроизведения,
сравнивая этот процесс с тем, как мы ищем утерянную
вещь. В процессе воспроизведения мы как бы перебираем все,
что может быть связано с предметом нашего воспроизведе-
ния, пользуясь при этом всеми связями как формальными, так
и смысловыми в этих поисках.
Этот характер поисков менее выражен в непосредственном
воспроизведении, когда материал, прочно и хорошо организо-
ванный при заучивании, относительно легко воспроизводится.
Более острую картину «поисков» мы обнаруживаем при„
так называемом, припоминании. Припоминание представляет
собой наиболее сложное выражение намеренного воспроизве-
дения, выражающееся в воспроизведении каких-либо образов
не прямо, а опосредственно — через воспроизведение различ-
ных связей этого образа. Процесс припоминания является как
бы активной формой борьбы с забыванием, формой активного
преодоления забывания. В чеховской «Лошадиной фамилии»
мастерски изображен анекдотический случай припоминания по-
средством «перебирания» в памяти всего сходного или связан-
ного с фамилией, которую пытался вспомнить незадачливый
герой рассказа.
Припоминание лишь тогда приводит к нужному резуль-
тату, когда оно опирается на процессы мышления и длитель-
ное волевое усилие. В противном случае сохраняется лишь
напряженная потребность вспомнить, от которой мы не можем
отделаться иначе, как доведя припоминание до нужного
результата.
Установлено, что чем больше связано воспроизводимое
знание с другими фактами, знаниями, впечатлениями, тем лег-
че протекает этот процесс припоминания, т. е. воспроизведе-
ния по посредствующим звеньям.
Припоминание, как волевой процесс, является сильнейшим

средством преодоления забывания и активизации всей памяти
в целом. Припоминание, как процесс, складывается из целой
системы приемов, планомерно развертывающихся соответ-
ственно поставленной задаче. Так, например, припоминая ка-
кой-либо термин, дату, биографический факт, мы последо-
вательно «перебираем» все, отвечающее нашей задаче, сходное
с искомом или связанное с ним ассоциативно и по смыслу,
проверяем критически .припоминаемое, — иначе говоря, актив-
но мыслим в процессе припоминания.
Как показывают исследования, припоминание, как и наме-
ренное воспроизведение вообще, в своем качестве зависит от
того, каково качество запоминания, являющегося их психоло-
гической основой.
Психология устанавливает, что забывание всегда относи-
тельно: даже то, что казалось совершенно утерянным в нашей
памяти, может восстановиться при изменившихся условиях
(например воспоминания раннего детства, /кадры фильмов, за-
бытые иностранные слова и т. д.). Несмотря на эту относи-
тельность забывания, можно, однако, установить, что в одних
случаях забывание выступает как полная невозможность в дан-
ных условиях припомнить или узнать, в других как «частичное
или ошибочное припоминание или узнавание (например заме-
щение образов). Эта степень забывания зависит прежде всего
от того, каково было последующее заучивание (вслед за) пер-
воначальным заучиванием), влияющее на сохранение объема
я качества закрепленного материала.
Темп забывания меняется на протяжении известного перио-
да после заучивания. Оказалось, что наибольший темп забы-
вания характерен для фазы, непосредственно следующей за
заучиванием, т. е., иначе говоря, в первое время после заучи-
вания материал забывается намного скорее и больше, чем
в последующие фазы. В последующем темп забывания замед-
ляется, или даже вообще забывание как бы приостанавли-
вается. Из этого факта нужно заключить, что особенно важно
обращать внимание на процесс закрепления сразу же после
заучивания, как можно шире и разнообразнее применяя с этой
целью воспроизведение и самоконтроль.
Установлено также, что то, что кажется забытым непо-
средственно после заучивания, спустя некоторое время вос-
станавливается. Особенно часто встречается это явление
у детей; нередко учителя отмечают такие факты, когда дети
непосредственно после урока не могут ответить на вопрос

учителя По содержанию данного урока, а затем, на следую-
щих уроках воспроизводят этот материал.
Этот факт воспоминания забытого, повидимому, свидетель-
ствует о том, что пока мы не усвоим смысла, содержания зна-
ния или впечатления, мы не можем его достаточно свободно
воспроизвести. Требуется время для того, чтобы усвоить мыс-
лительно эти образы памяти, почему, лишь спустя известное
время, эти образы воспроизводятся после кратковременного
забывания.
Целый ряд явлений забывания относится к ошибкам) па-
мяти, т. е. к искажениям образов, к подстановке образов
и фактов, к замещению, дроблению образов и т. д., что мо-
жет сделать недостоверным воспроизведение. Нужно иметь
в виду, что нередко, особенно у детей, недостатки запомина-
ния замещаются избытком фантазии.
Чрезвычайно существенным поэтому, с целью сделать
показания памяти достоверными, является воспитание у чело-
века самоконтроля в отношении воспроизведения и воспита-
ние навыков длительного сохранения знаний.
Важнейшее значение в этом отношении имеет целевая
установка и намерение что-либо вспомнить или что-нибудь
забыть (устаревшее, ненужное, неприятное и т. д.).
Большое значение для борьбы с непроизвольным забыва-
нием имеет правильная логическая организация запоминае-
мого материала, особенно его систематизация, объединение
известной общей идеей, воплощение его в соответствующую
содержанию речевую форму, использование технических
приемов (схематизация и фиксация материала).
Было бы неправильно, однако, думать, что всякое забыва-
ние имеет отрицательное значение, — наоборот, необходимо
забывать то, что отжило, устарело, неправильно, тормозит
настоящее знание; полезно «разгружать» память от мелочей,
лишних незначительных фактов и т. д.; полезно, наконец, вре-
менно «забывать» и нужный материал, «перекладывая» его из
головы в тетрадь или записную книжку, и запоминать новый
материал. Практически такое забывание полезно и имеет
большое значение для общего развития памяти.
Нужно иметь в виду, что память производительна (т. е.
быстро закрепляет, долго и прочно сохраняет) постольку, по-
скольку в нее вкладывается труд самого человека, работаю-
щего над укреплением собственной памяти. Самая природа
высших форм человеческой памяти — образной и словесно-

логической, требует специального культивирования, воспита-
ния и самовоспитания. При систематической работе над раз-
витием своей памяти человек достигает серьезных успехов.
Однако нельзя эту работу сводить к техническим приемам,
забывая о ведущей роли логического начала в человеческой
памяти. Как ни важна техника запоминания, она имеет лишь
вспомогательное значение. Что это действительно так, пока-
зывает бесславный конец искусственной техники развития
памяти, так называемой мнемотехники. Основываясь лишь на
механических сочетаниях образов и игнорируя смысл заучи-
ваемого, мнемотехника оказалась нежизнеспособной и вред-
ной формой воспитания памяти.
Производительны лишь такие технические приемы воспи-
тания памяти, которые связаны с содержанием запоминае-
мого, мышлением и деятельностью человека. Важно не только
обладать памятью, как она -сложилась в жизни, но и овладеть
ею посредством систематической работы, соответствующей
научно-психологическим знаниям об особенностях ее развития.
Современная психология рассматривает память, как форму
отражения в сознании прошлого опыта познания действитель-
ности личностью. Отсюда роль функции закрепления, сохра-
нения и воспроизведения в общем строении памяти. Словесно-
логическая форма памяти исторически возникла в обществен-
ном развитии людей из практики сохранения и передачи
опыта. Эта ведущая форма памяти человека произвольна
и связана с развитием логического мышления и речи. В свою
очередь, словесно-логическая форма памяти 'преобразует
и определяет собой как образную (слуховую, зрительную)
и двигательную, так и эмоциональную память.
Словесно-логическая память и ее техника является уже
не только наиболее сложной формой оперирования предста-
влениями, но и моментом самого мышления, т. е. оперирова-
ния понятиями. Система закрепления знаний в процессе их
усвоения включает развитие этой высшей формы памяти
(и преобразованных ею остальных видов памяти) в умствен-
ную деятельность в целом. Развитие памяти совпадает, таким
образом, с ее воспитанием в процессе обучения и техникой
умственной работы.

ГЛАВА ПЯТАЯ
МЫСЛИТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ И РЕЧЬ
Мышление и пред-
ставление
Представление как переходное звено
от ощущения к мысли является одно-
временно и наглядным процессом и вместе
с тем содержит в себе элемент абстракции.
Ассоциации представлений — по смежности, в особенности
по сходству — представляют собой тоже определенные связи
между внутренними образами и имеют важное значение для
мысли, помогают мыслительному процессу. Однако эти ассо-
циации, связи представлений, еще вовсе не означают мысли-
тельного процесса. Сохраняемые в памяти знания об отдель-
ных явлениях, предметах и вещах являются теми материа-
лами, от которых отправляется мысль, которыми мысль опе-
рирует, без которых мысль невозможна.
Мы всегда думаем о чем-то. Мысль всегда имеет опреде-
ленный предмет. Этот предмет сложнее, нежели предмет пред-
ставлений, не тем не менее мы можем мыслить о чем-либо,
думать о чем-либо по какому-либо вопросу, только имея ка-
кой-то минимум знаний по этому вопросу, зная какие-то
факты, относящиеся к этому вопросу. Без знания фактов, без
конкретного знания невозможна самая абстрактная мысль,
невозможно самоё высшее отвлечение.
Поэтому развитая память, сохраняющая знания, сохраняю-
щая факты, является огромной важности аппаратом для мыс-
лительной работы.
Однако мыслить — все-таки не значит просто представлять;
мысль значительно сложнее и представляет качественно свое-,
образное, новое явление по сравнению с внутренним образом,
с представлением. Сами по себе знания, взятые в отдельности
или только внешне соположенные, не есть ещё мысль, не
есть еще размышление.

Далеко не всякая связь между представлениями пере-
растает «в мысль. Для образования мысли недостаточно опери-
рования представлениями. Мыслить ни в коем случае не зна-
чит предаваться стихийному потоку представлений, напротив,
мыслить, как учит психология и логика, значит сознательно
оперировать понятиями, развивать суждения и умозаключе-
ния, что показывает, насколько весь процесс размышления
подчиняется определенной задаче, определенной проблеме.
Напротив, простое течение представлений не регулируется
мыслительной задачей.
Для нормального течения мысли характерно ограничение
и представлений и мыслительных процессов определенной за-
дачей, подчинение их этой задаче.
Так возможно отделить мыслительный процесс от течения
представлений. Течение представлений подчиняется законам
ассоциации по смежности и по сходству. Эта связь между
представлениями диктуется внешними и очень часто случай-
ными обстоятельствами, которые сталкивают эти образы друг
с другом. Что же касается связей отдельных элементов мыс-
ли, то эти связи всегда внутренне продиктованы, это— связи
смысловые, отражающие общую природу связываемых фактов.
Формы мышления
Мышление, основываясь на чувствен-
ных образах и представлениях, отобра-
жает внутренние связи и отношения
'Между предметами и явлениями. Мышление имеет своим
объектом не отдельный предмет, не отдельное явление или
вещь, а известное общее в целой категории, в целой группе,
в целом ряде сходных вещей и явлений. Таким образом, для
любой формы мышления характерна абстракция, отвлечение
от единичного, от отдельного предмета. Всякая мысль, каким
бы способом она ни развивалась — от частного к общему или
от общего к частному, — абстрактна, отвлечена от отдельных
предметов, отдельных явлений. Всякая мысль есть вместе
с тем обобщение, т. е. выведение общего из большого коли-
чества фактов, сходных в каком-то существенном отношении.
Таким образом, мышление отображает связи и отношения
материальной действительности. Мышление отображает те
связи и отношения, которые являются существенными, т. е.
причины и следствия происходящего в природе и обществе,
их закономерности. Через связи и отношения мышление по-
знает существенные свойства самих вещей и в этом смысле
отражает единичное.

Поэтому мышление имеет такое генеральное, общее, ре-
шающее значение для всей умственной деятельности чело-
века. Мышление — венец умственной деятельности человека,
так как оно есть познание единства общего и единичного в
природе и обществе, познание существенных причинно-след-
ственных отношений материальной действительности.
Таким образом, мышление дает цельное знание в то вре-
мя, как представления и ощущения и все другие элементы ум-
ственных процессов дают только отдельные элементы знания.
Мышление, развивающееся на основе восприятий и пред-
ставлений, отображает всеобщие связи предметов и явле-
ний, обусловленность предмета другими предметами, их при-
чинно-следственные зависимости. Поэтому мыслить значит —
стремиться к цельному познанию связей и самих вещей.
Мышление в отличие от возможной механической связи
представлений связывает явления в существенных чертах,
отражающих действительные причинно-следственные отно-
шения. В этом смысле и нужно понимать определение Ленина:
понять — это значит взять предмет во всех его связях и опо-
средствованиях, подойти к нему со всех сторон, раскрыть
во всех связях, во всей зависимости, а, следовательно, через
этот предмет раскрыть все предметы, которые с ним связаны
и которые его обусловливают, на которые он воздействует
и от которых, в свою очередь, он зависит. Тем самым в ка-
ждой, правильно построенной (последовательной) мысли отра-
жается как общая связь вещей, так и их особенное проявление.
Понятия есть основной элемент мысли. По определению
Энгельса, мышление есть оперирование понятиями. Если
представления отражают единичный предмет, то понятие есть
всегда совокупность существенных признаков рода или кате-
гории предметов или явлений в их существенных связях.
Понятие носит общий характер. Отражая сущность, они
относятся к каждому отдельному предмету, который входит
в этот класс явлений. Поэтому понятия носят категориальный
характер, отражают существенные черты известного класса
явлений, известной категории явлений, а тем самым и единич-
ного предмета.
Повторяемость определенных свойств, отражаемых в об-
щем понятии, позволяет предвосхищать, предвидеть заранее
связи, качества и действия вещей.
Лишь на этой основе возможно предвидение повторяе-
мости явлений; оно образуется благодаря оперированию по-

нятиями, на основе всеобщего, которое имеется в понятиях.
Предположим, имеется кусок металла, который является же-
лезом. Мы знаем, что железо подвергается действию сы-
рости, воды, пара и т. д. Мы можем предсказать и для
данного куска железа, что в этих условиях он будет
подвергнут ржавчине, т. е. определенному химическому про-
цессу, который создаст определенные дефекты в этом ме-
талле. Хотя мы с этим куском железа впервые столкнулись,
мы можем перенести на этот кусок железа выводы, его родо-
вые качества, отраженные в понятии.
Оперирование понятиями может осуществляться в не-
скольких формах, прежде всего, в форме суждений и умоза-
ключений.
Учение о понятиях, суждениях и умозаключениях состав-
ляет предмет логики.
Понятия и логические операции формируются и разви-
ваются исторически, на основе трудовой практики.
Суждения развиваются в истории человечества как пере-
ход от утверждения единичных связей к утверждению все-
общих связей.
Всякое суждение имеет как бы две стороны — одной сто-
роной суждения является субъект, т. е. о чем говорят в этом
суждении, а другой стороной является предикат, т. ё. что
говорится. Если у нас есть предложение: человек есть
общественное существо, то в этом случае человек есть
субъект, общественное существо — предикат. Когда мы го-
ворим: мышление есть форма сознания, то мышление —
субъект, форма сознания — предикат.
Таким образом, через соотношение, субъекта и предиката
в суждении мы раскрываем действительное содержание по-
нятия, его предметы и связи, существующие в объективной
действительности.
Аналогичное положение мы имеем с более сложным обра-
зованием мысли, каким является умозаключение.
Умозаключение является оперированием не отдельными по-
нятиями, а цельными суждениями. Каждое умозаключение
состоит из нескольких суждений, из которых выводится
общее. Таким образом, в каждом суждении есть известные
посылки и есть следствия из этих посылок. Возьмем два
суждения -из области психологии. Суждение первое: мышле-
ние есть психический; процесс, и суждение второе: психиче-
ский процесс есть отображение объективной действитель--

ности. Из этих суждений вытекает следствие, что мышле-
ние, являясь психическим процессом, который отображает
действительность, само есть отображение действительности.
Оперирование понятиями возможно в различных формах:
индукции (перехода от частного к общему), дедукции (пере-
хода от общего к частному), анализа и синтеза и т. д. Эти
логические формы мысли изучает логика.
Психология и логика — смежные науки. Если в логиче-
ском исследовании мышления предметом являются законы,
формы мысли, то в психологическом исследовании мышле-
ния таким предметом является процесс рассуждения, мысли-
тельный процесс личности с ее индивидуальными особен-
ностями в решении определенной задачи.
Мыслительный
процесс
Началом всякого мыслительного про-
цесса является постановка вопроса, вы-
деление проблемы. Выделение проблемы,
постановка вопроса психологически и есть
начало мысли. Совершенно ясно, что в зависимости от того,
как с самого начала поставлен вопрос, определяется и каче-
ство течения мыслительного процесса. Проницательный ум
находит проблемы там, где все кажется понятным, ясным, где
у других не возникало никаких сомнений. Выделение
проблемы в том, что кажется познанным, в том, что уже
известно, является чрезвычайно важным проявлением остроты
ума, мыслительных способностей. С этого и надо начинать
развивать мысль—с умении ставить вопрос, с умения выде-
лять проблемы, отделять знание от незнания. Мы знаем, что
неправильная постановка вопроса неизбежно будет толкать на
неправильные выводы, на неправильные методы и неправиль-
ные искания. Поэтому чрезвычайно важно с самого начала пра-
вильно увидеть проблему и правильно ее сформулировать.
Главным мотивом выдвижения вопроса является практи-
ческая потребность познания, практическая потребность что-то
понять в действительности, бытии.
Еще в глубокой древности говорили о том, что постанов-
ка вопроса, выделение проблемы начинается, по существу
говоря, с недоумения, с удивления, с известных интеллектуаль-
ных эмоций, побуждаемых потребностями, возникшими
в практической жизни.
Выделение проблемы никогда психологически не может
протекать в условиях какого-то эмоционального равнодушия

человека, так как возникшая проблема продиктована всеми
потребностями человека и будет сопровождаться определен-
ным эмоциональным возбуждением, интересом и сосредото-
чением внимания к этому вопросу.
Мы начинаем думать не тогда, когда все понятно и все
известно, а начинаем думать, мыслить, размышлять тогда,
когда что-то еще остается непонятным, что-то неизвестно,
когда мы должны отделить незнание от знания. Только не-
вежда думает, что ему все известно, все понятно, что его
знаний достаточно для объяснения всего того, что есть
в мире. Великолепные образы таких невежд приводятся в ху-
дожественной литературе. Есть невежды, которые многому
научились, очень многим увлекаются, но логически вместе
с тем не рассуждают, потому что не умеют отделять зна-
ние от незнания, не выделяют в знаниях проблемы.
Начиная познавать, мы тем самым раскрываем новые связи
явлений и тем глубже входим в это знание. Поэтому позна-
ние открывает все новые и новые перспективы для дальней-
шего познания; исчерпать мысль практически невозможно.
Наоборот, удовлетворение мысли рождает новую мысль.
Разрешение одной проблемы открывает путь новым проблемам.
В этом смысле умственный рост человека практически не
имеет предела. Только такая постановка вопроса является вы-
ражением мысли, которая определяется существенным пони-
манием явлений и связей. Именно поэтому уже при поста-
новке проблемы чрезвычайно важно критически оценить важ-
ность этой проблемы, критически отнестись к выдвинутому
вопросу, быть убежденным, что это действительно вопрос,
что на него еще нет ответа.
С самого начала мыслительной работы человек должен
осознать теоретическое и практическое значение изучаемой
проблемы. Раскрытие смысла проблемы и ее значения до-
стигается определенным обсуждением этой проблемы, опре-
деленным доказательством ее правомерности, прежде всего,
сопоставлением этой проблемы с тем, что добыто в этой
области.
Всякая проблема имеет свою историю, как бы нова она ни
была. Предварительное ознакомление с историей проблемы
необходимо для дальнейшей разработки ее теории.
Следующим элементом мыслительного процесса является
переход от формулировки (Проблемы к построению гипотезы.

Построение гипотезы является чрезвычайно сложным ло-
гическим процессом, оперированием умозаключениями и суж-
дениями.
Очень важно иметь в виду, что всякое применение гипо-
тезы на практике сталкивается с определенным сопротивле-
нием материалов, с определенным сопротивлением вещей, на
которых мы практически проверяем эту гипотезу.
Нередко действительные явления, посредством которых
мы будем вскрывать эту гипотезу, требуют в ходе деятель-
ности, в ходе познания изменения этой гипотезы. Преодоле-
ние мыслительных трудностей, усилие в мыслительной работе
не менее важно, чем при физическом труде. Затрата энергии
при умственной работе подчас бывает большей, чем при фи-
зической работе.
Трудности, возникающие при устранении противоречий
и раскрытии сущности изучаемого явления, требуют большого
усилия воли и большого, пластического, гибкого аппарата
деятельности. Иногда возникает критический момент для раз-
мышляющего, ему кажется, что проблема не поддается реше-
нию, но, применив другой прием, обойдя с фланга проблему,
настойчивый ученый, изобретатель или рационализатор неиз-
бежно разрешит этот вопрос продуктивно.
В формировании гипотезы и применении ее на практике
большую роль играет отношение к возможной ошибке.
И. П. Павлов предупреждал молодых исследователей, что
правильно понятая ошибка это путь к открытию. Ошибка
имеет отрицательные следствия, когда на этой ошибке
строится дальше целая концепция и теория, не проверенная
практикой, возводится в какое-то универсальное объяснение
того или иного явления. Но если правильно понять ошибку,
понять в этой ошибке определенное явление, которое может
быть отведено в сторону, то это обогатит исследователя.
Окончательным звеном мыслительного процесса являются
суждение и вывод, обобщение всех этих данных посред-
ством сравнения всех материалов, обработки всех фактов,
установления сходства, различия, выведения общих законов
из всех этих фактов и явлений — проверка их на практике,
в реальной деятельности. Эти типичные черты мыслительной
деятельности находят свое ясное, прозрачное выражение
в истории науки, в технике и в любой трудовой деятельности
в обыденной жизни, в любой самостоятельной умственной
работе.

Производственный труд на современном высоком уровне
стахановского движения и рационализаторской техники яв-
ляется в такой же мере физическим, как и умственным трудом.
Сталин гениально раскрыл природу стахановского движения,
указав, что оно есть преодоление противоположности между
физическим и умственным трудом, которое возможно только
при социалистическом строе. Не только научная работа, но
и производственная рационализация, по существу говоря,
тоже есть исследование, которое содержит в себе гипотезу,
проверяемую на практике. Логические операции осуществля-
ются не только в большой науке, они имеют место и в техни-
ческой деятельности и в рядовой повседневной жизни.
Мышление и речь
Общность языка и мышления, как это
показывает наука, прежде всего историче-
ская. В процессе возникновения и разви-
тия трудовой деятельности, общественно-
трудовой практики, возникают мышление и язык — ведущие
формы сознания человека.
Язык есть средство общения, которое возможно лишь
в системе общественных отношений, изменяющихся в связи
с изменением способа материального производства жизни.
Поскольку язык есть средство общения, постольку язык
и есть средство выражения мысли, средство передачи мысли
от одного человека к другому человеку, от одного поколения
людей к другим поколениям, следовательно,—форма обобще-
ния их мыслей и знаний.
Язык как средство общения и мышление, как обобщение
знания исторически взаимосвязаны, взаимопорождают друг
друга. Язык как средство общения и мышление как средство
обобщения едины.
Так же, как исторически развиваются понятия и суждения,
развиваются и грамматические категории языка, части речи
и предложения в их логическом содержании.
Грамматические формы вместе с тем являются логиче-
скими. Поэтому невозможно пользоваться грамматическими
формами без некоторого логического оперирования.
Язык есть как бы материальная оболочка мысли или же
материальное бытие мышления. Благодаря языку мое созна-
ние, моя мысль становятся доступными другому* человеку,
объективируются, раскрываются для людей, для человечества.
Вот в этом уже мы видим определенное единство, взаимо-
проникновение и в известном моменте полное совпадение

языка и мышления, совладение логического и грамматиче-
ского, совпадение значения слова с понятием, которое это
слово обозначает.
В языке очень важной стороной является так называемая
семантическая, смысловая сторона языка.
Смысловая сторона языка есть обозначение понятий, ко-
торые исторически формируются в развитии общественного
сознания. Следовательно, в семантической стороне язык
и мысль совпадают друг с другом. Благодаря этому, семанти-
ческая сторона языка становится содержательной. Она обо-
значает то, что познало мышление, то, что отобразило мыш-
ление, те связи — единичные и общие, которые мышление
отразило, вскрыло в объективной действительности. И вместе
с тем, благодаря языку, мышление получает возможность
развития суждений, умозаключений, логических операций.
Самой существенной функцией языка является так назы-
ваемая сигнификация (обозначение) в отличие от сигнальных
звуков, которые производит животное (лай, мяукание, «пение»
птиц). Звуки животных выполняют сигнальную функцию,
потому что пение, лай, мяуканье сигнализируют другим жи-
вотным. Однако, все эти звуки представляют собой выра-
жение внутренней потребности, внутреннего временного со-
стояния организма. Между тем, всякий язык обозначает
предметы, связи между предметами.
В отличие от звуковой сигнализации животных, содержа-
нием языка является не выражение внутреннего состояния,
а обозначение, сигнификация объективных вещей, предметов,
внешне данных в определенных звукосочетаниях.
Слово обозначает не столько единичный предмет, сколько
категорию, общие связи предметов. Вот почему мы говорим
«стол» и об этом столе и о любом другом, и «стул» мы
относим ко всем различного рода стульям без отношения
к единичным особенностям того или другого предмета.
Возможно ли, однако, основываясь на том, что в наиболее
существенном имеется совпадение мышления и слова, сделать
вывод, что они тождественны? Психологические исследо-
вания, начиная с конца 19-го века показали, что словесное
выражение мысли является не единственным, хотя и главным.
Мысль может быть выражена и в практическом действии
и в какой-то другой форме — схематизированном действии,
в математической или шахматной операции.

Следовательно, существует форма мысли наглядно-прак-
тическая, наглядно-действенная. Нельзя мыслительный про-
цесс полностью растворить в языке.
Когда мысль только зарождается («первый проблеск
мысли») она может еще и не обладать словесной формой.
Поэтому человек нередко переживает мучительное состояние,
когда ему кажется, что он понимает, но не может высказать
свое понимание. Это состояние является естественным нача-
лом словесного оформления мысли. Но это только начало
понимания. Состояние, о котором человек говорит: «Я пони-
маю, но не могу выразить», обозначает, что это — начало по-
нимания, начало мыслительного процесса, когда мысль только
начинает вырастать, оформляться, втекать в речевые формы.
Чрезвычайно трудно подобрать речевую форму для данной
мысли. Этот процесс отбора, процесс критического отношения
к слову, которым мы должны выразить содержание мысли,
является чрезвычайно сложным. Неслучайно писатели говорят
о муках слова, и каждому из нас известно, что даже при го-
товности мысли не так легко сразу полностью отлить эту
мысль в слова, потому что мысль содержит ряд своеобраз-
ных элементов, которые не могут быть целиком сведены
к словесным операциям. И в самом языке тоже есть стороны,
которые не могут быть сведены к мышлению. Это — фонети-
ческая, звуковая сторона, она связана с определенным выде-
лением комплексов звуков, с особенностями речевого аппарата
и корковых центров мозга и никак не может быть объяснена
законами семантики и логического мышления.
Различие языка и мышления непосредственно сказывается
в своеобразии эмоционального, выразительного языка, по-
скольку язык выражает не только мысль, но и чувства, эмоции
и окрашенные этими эмоциями представления (посредством
интонаций, мелодических и ритмических изменений речи).
Речь связана с деятельностью человеческой личности
в целом, с волей человека, с установками личности, с про-
цессами волевых усилий, с овладением человеком собствен-
ным поведением. Вот почему одно и то же содержание языка,
один и тот же текст будет по-разному изменяться в зависи-
мости от того, в какой обстановке выступает человек, в об-
становке ли, скажем, обычного общения или перед массовой
аудиторией, рассказывает ли он своему товарищу или говорит
об этом экзаминатору. Функции речи меняются, потому что
меняется положение личности в дайной ситуации, в данных

обстоятельствах, меняется напряжение, .меняются потребности,
волевые усилия.
Следовательно, язык, речь, совпадая в основном смысло-
вом содержании с мыслью, в других своих сторонах — фоне-
тической, эмоционально-выразительных—не сводимы к мысли-
тельным операциям.
Работа над мыслью предполагает работу над речью, но
этим не исчерпывается. Точно так же обратно — воспитание
речи не может быть сведено к воспитанию, работе над
мыслью, а предполагает специальную работу над культурой
речи.
Язык является определенным выражением истории народа,
и мы по-настоящему не можем овладеть историей народа без
знания его языка и, наоборот, не можем овладеть содержа-
нием языка, не зная истории народа. Вот почему нам так
трудно овладеть иностранным языком и даже, строя правиль-
но грамматически речь, мы часто ошибаемся в истинном при-
менении, потому что ограничиваемся только канонами языка,
не зная истории народа, который создал этот язык.
Язык есть форма национального сознания. Овладевая язы-
ком, мы овладеваем формой национального сознания, по-
скольку язык исторически формируется, развивается в жизни
народа. Отдельный человек, появляющийся на свет, новое
поколение получает готовый язык, созданный предшествую-
щим развитием культуры. Мы получаем готовые слова, гото-
вые грамматические формы, готовый синтаксис, получаем го-
товую жизнь языка, которым овладеваем в процессе нашей
деятельности.
Процесс овладения языком активен, это показывают самые
первые годы развития речи ребенка. Ребенок получает гото-
вый язык, учится языку у взрослого, под руководством взрос-
лого совершает первые шаги в овладении языком.
Но одновременно с формированием индивидуального созна-
ния у ребенка формируется активное отношение к языку,
стремление понять значение, активно применить это значение
в собственной практике. Вот почему ребенок, узнав, что эта
вещь — молоток, говорит, что это не молоток, а «колотою»,
потому что им вколачивают гвозди. Естественно, что ребенок,
который не знает истории языка, не понимает переноса на
этот предмет функции молота. Но это — активное, творческое
отношение к словарю, активное отражение в сознании ребенка
смысла и значения готового слова. Приведу интересный слу-

чай. Переезжая IB трамвае через Кировский мост, я наблюдал
за трехлетним ребенком. Мать показывает ему Неву я гово-
рит: «Вот это — Нева»! Был замечательный солнечный день,
и Нева сияла. Набережная, поразительное зрелище нашей ле-
нинградской красоты, очень сильно подействовало на ре-
бенка. Что же сказал -ребенок? Мальчуган шлепнул мать по
руке и оказал: «Нет, это ва!» Логика ребенка понятна. Он
наблюдал, что, когда говорят «не», то это означает отрица-
ние чего-то. Как же отнести к такой хорошей реке это отри-
цание? Поэтому он сказал: «нет, ва».
Такое же положение мы наблюдаем в клиническом слу-
чае, когда к человеку-возвращается способность речи после
тяжелого органического заболевания мозга, но он вновь начи-
нает учиться речи. Мы видим и здесь активное отношение
к языку, внесение собственных . толкований. Так, например,
больной хочет сказать, что у него с головой что-то творится,
и он говорит, что «у меня что-то головится». Это новое изо-
бражение действительного смысла. Когда больной, кутаясь
в халат, говорит: «Что-то халатно» (вместо «холодно»), то он
обобщает халат, который его спасает от холода и самый
холод и т. д.
Можно привести множество примеров, которые показы-
вают, что даже тогда, когда мы не овладели богатствами
языка, то этот период становления, овладения носит активный
характер. Овладение речью не есть простое подражание гото-
вым формам языка, которые исторически создались, а пере-
живание этих форм, усвоение их. В отличие от языка, кото-
рый есть форма общественного сознания, общественной идео-
логии, речь есть индивидуальная деятельность личности по-
средством языка. Но, поскольку речь есть индивидуальная
деятельность посредством языка, постольку эта форма инди-
видуальной деятельности связана с личностью в целом и с
другими формами ее деятельности. Речь редко выступает
самостоятельно. Она вплетена в трудовую деятельность, со-
ставляет элемент планирования этой деятельности, подытожи-
вания результатов этой деятельности. Возникает профессио-
нальная «речь, приспособленная к специальным особенностям
данной трудовой деятельности.
Вот почему, несмотря на единый национальный язык,
в действительности речевых особенностей столько же, сколь-
ко личностей, и речь каждого человека является неповтори-
мой, несмотря на общность, единство национального языка.
но

Эти индивидуальные -различия речи сказываются в том, что
в одном случае мы встречаемся с переносом одной формы на
другую, например человек говорит так, как пишет, или пишет
гак, как говорит. Известно, что такой перенос одной формы
речи в другую значительно затрудняет понимание, потому что
каждая функция речи требует своих собственных механиз-
мов, требует своих собственных приемов, требует особенных
обстоятельств действия. Поэтому стенограмму, которая не
правлена под письменное сочинение, очень трудно читать,
так как это — письменная запись устной речи. По этой же
причине не менее трудно иметь дело с такого рода устной
речью, которая не содержит в себе живых, выразительных
элементов устной речи, а является обычным простым повто-
рением записанного.
Мы встречаемся в индивидуальном развитии речи с доста-
точно резким обособлением устной и письменной речи. У не-
которых людей может получать перевес та или другая форма
речи, как основная форма общения.
В речи вырабатывается тип «писателя», тип «оратора», тип
с преобладанием устной или письменной речи. Индивидуали-
зация речевой деятельности имеет место, потому что речь —
индивидуальная деятельность.
Идеальным положением является гармоническое сочетание
всех форм. Это сочетание мы видим у Ленина, который был
величайшим мастером и устной и письменной речи.
Устная речь
Устная речь является главной формой,
поскольку она выражает звуковой ха-
рактер современного языка. Вот почему
устная речь по своему психологическому составу является
слухо-двигательной. Мы воспринимаем речь посредством слу-
хового общения, речевого слуха, а воспроизводим звуки речи
двигательным способом, используем голосовые связки, рече-
двигательный аппарат.
Отсюда вытекает единство слуха и речи, зависимость
слуха от развития речи и, в свою очередь, — развития речи
от развития слуха.
Большое значение для тренировки слушания на перво-
начальном этапе развития языка у ребенка или у взрослых при
изучении чужого языка имеет развитие фонематического или
речевого слуха. Этот слух играет решающую роль в отноше-
нии 'Восприятия малых фонематических или звуко-речевых
разностей в звуках речи (например, гласных в русском языке).

В (русском языке сходными параш с незначительной раз-
ницей, к которой ваше ухо уже привыкло, являются глас-
ные — я-а, о-ё, ы-и, согласные б-п, д-т, к-г, з-с, л-р. Отсюда
трудность восприятия этих сходных звуков. Поэтому нерус-
ский человек многие из этих пар звуков воспринимает как
одинаковые или некоторые звуки — сложные гласные, йоти-
рованные гласные — воспринимает так: «ю» как «иу», «я» —
«иа»; повторяя русское слово «Маня», он говорит: «Маниа»
и т. д.
Больной, говорящий на русском языке, но у которого есть
мозговое нарушение слуха, становится нечувствительном
к разнице между звучанием отдельных букв, например «б»
и «п», «с» и «ц».
Слухо-речевая дифференцировка нарушена. В результате
больной искаженно слышит отдельные буквы. Дело начи-
нается с нарушения самых простых элементов. Однако, из-за
этого слух неправильно воспринимает не только отдельные
буквы и слова, но и целые фразы.
Это — элемент, который на первый взгляд не имеет зна-
чения для нас в нормальном состоянии, потому что он авто-
матизирован. Но стоит нарушиться различительной деятель-
ности мозга, как нарушение этого элемента оказывает влия-
ние на расстройство понимания устной речи других людей. Из
этого примера видна исключительная важность развитого ре-
чевого слуха для нормального понимания (слушания) речи
других.
Наиболее общей характеристикой устной речи является
то, что можно обозначить ситуационностью устной речи.
В этом определении подчеркивается зависимость устной речи
от конкретных обстоятельств общения, условий разговора,
в котором происходит общение. Устная речь есть средство
прямого непосредственного общения, такого общения, где
имеется объект — собеседник и субъект — говорящий.
Из ситуационности устной речи возникает важнейшая ее
особенность — обращенность. Устная речь в условиях диалога
является всегда речью, обращенной, направленной к опреде-
ленному лицу, к собеседнику, и поэтому чаще всего устная
речь является диалогической речью, собеседованием, разгово-
ром, который предполагает несколько лиц.
Из обращенности вытекает еще одно важное качество
устной речи—ее поддерживаемостъ. Когда мы в разговоре

ведем беседу на какую-нибудь тему, то эта тема, выдвигаемая
одним, поддерживается вторым и третьим собеседником. Та-
ким образом, мысль, которая выдвигается одним, развивается
другими. Это бытие одной и той же мысли в разных созна-
ниях, передача опыта, мнений относительно одной и той же
мысли, одного и того же факта является также одной из
характерных черт устной речи.
Вот почему для развития мысли является чрезвычайно
важным обсуждение мысли, спор, умение доказать свою
мысль, вместе с тем воспользоваться теми замечаниями, кото-
рые делают с точки зрения своих знаний, своего опыта, дру-
гие люди.
Ситуационность устной речи, ее обращенность, ее поддер-
живаемость показывают, что в действительности мы имеем
в диалоге, в устной речи изменение отношений между собе-
седниками. Один и тот же человек выступает то в роли
говорящего, то в роли слушателя.
Этот момент является чрезвычайно существенным. Трудно
говорить с человеком, который не умеет вас слушать, кото-
рый не умеет поддерживать вашу тему. Вы только ставите
вопрос, как у него возникает по этому поводу ассоциация,
он уходит в сторону, и таким образом, тема, которую вы
ставите, не поддерживается. Ситуация настоящего диалога
возможна, если человек умеет быть субъектом и в такой же
мере быть объектом, т. е. умеет слушать, переживать мысль
собеседника, вступать в контакт или противоречие с этим со-
беседником, во всяком случае, развивать его мысль.
Речь в обстановке, когда имеется конкретное обстоятель-
ство общения, является чрезвычайно важным средством воз-
действия, ибо, выдвигая тему, высказывая свою оценку по
поводу материала, высказываясь по поводу чужой мысли
в виде согласия, утверждения или отрицания, мы пре-
вращаем нашу речь в форму воздействия, в так называемую
оценочную форму. Поэтому замечания, которые делает дру-
гой человек по поводу того, что мы говорим, нами серьезно
переживаются в зависимости от авторитета, которым поль-
зуется этот человек. Если человек достаточно авторитетен,
эти оценочные замечания превращаются в очень серьезное
средство воздействия.
С другой стороны, слово, которое мы произносим в этой
обстановке, является действием, а не только словом, оно
изменяет эти отношения, перестраивает отношения между

людьми, и неслучайно Старинная поговорка говорит: «Слово
не воробей, вылетит — не поймаешь».
В обстановке общения колоссальную роль играет ответ-
ственность речи. Безответственная речь, иначе говоря бол-
товня, которая не является действием, не включена в какую-
то систему человеческих поступков, может иметь только отри-
цательное значение для развития личности. Так как устная
речь находится в связи с реальными отношениями между
людьми, которые общаются в данной обстановке, она может
быть и не развернутой. Мы часто в определенных условиях
говорим намеками. Более того, многое из того, что мы не до-
сказали, понятно из мимики, .из наших жестов, из нашей по-
зиции, из всех отношений, которые проявляются в действии
по отношению к человеку и высказываемой мысли.
Поэтому устная речь понимается другим человеком в ходе
диалога, не только исходя из слов, которые говорятся, но
и исходя из всего комплекса, который возникает в этом обще-
нии, и при помощи мимики, жестов, взглядов, измененной об-
становки общения в целом.
Особенность диалога, который разворачивается в условиях
живого общения, зависит от того, каковы отношения между
людьми, в частности каковы отношения зависимости. Диалог
между товарищами, между руководителем и подчиненным —
различные диалоги, потому что различны отношения
между этими людьми. Вот почему ответы ученика на
вопрос ученика и экзаминатору — разные ответы. Ответ
у доски и ответ с места на том же уроке порождают различ-
ную психологическую ситуацию, мобилизуют различно воле-
вые усилия.
В монологической речи сохраняется обращенность устной
речи, по она труднее, так как в докладе или лекции уже
отсутствует элемент «поддерживаемости», как это имеет
место при диалоге. Поскольку здесь нет этой поддерживаемо-
сти другим, приходится опираться на собственно изложение
Здесь не может быть намека, неполного- развертывания, напро-
тив, устная монологическая речь в ответственной обстановке
всегда связная, законченная речь, в которой выделяются опре-
деленные вехи, облегчающие внимание и понимание. Моно-
логическая речь вырастает из речи диалогической и является
более сложной формой речи.
Работа над монологической речью требует специальной
подготовки (собирание материала для выступления, система-

тизация этого материала в уме и затем систематизация его
в письменной речи).
В монологической речи характерно сказывается зависи-
мость устной речи от письменной. Нам очень трудно высту-
пить, если не без конспекта, то, во всяком случае, без плана,
без тезисов, которые являются основными вехами для развер-
тывания монологической речи. Работа над составлением конс-
пекта, который является логикой доклада, над составлением
заметок к докладу, является необходимой. Однако действен-
ность монологической речи определяется учетом особенно-
стей аудитории, т. е. обращенностью речи и ее выразитель-
ными средствами.
Чтение
Чтение является определенной деятель-
ностью, в которой формируется мысль.
Без специального сознательного чтения
мысль, заложенная, скрытая в определенной книге, в том или
ином труде, трактате, не может быть понята.
Поэтому первым условием работы над книгой является
повторяемость чтения. Если мы вначале проглядываем ка-
кую-нибудь учебную или научную книгу для того, чтобы по-
лучить общее представление, то затем мы приступаем к ее
изучению на основе этого представления. Читать книгу зна-
чит — производить выделение того нового и существенного,
что имеется в этой книге, выделение аргументации, доказа-
тельств, которыми обосновывается гипотеза, и на основе
всего этого делать собственные выводы.
Предметом чтения научной или учебной книги является
логическое содержание книги, проблема, гипотеза, факты,
обобщение, систематизация прочитанного.
И здесь точно так же, как и в слушании, огромную роль
играет письменная обработка, переделка, перевод в свое соб-
ственное выражение, превращение чтения во внутреннюю
речь.
Превращение чтения во внутреннюю самостоятельную речь
возможно только путем использования письменной речи, ко-
торая является сильнейшим орудием мысли в целом.
Самостоятельное чтение книги предполагает переработку,
перевод ее на свой самостоятельный язык, систематизацию,
обобщение, отвлечение.
Такого рода обработкой является конспект. Конспект яв-
ляется логическим остовом книги и к нему можно подойти
путем большой работы над книгой. Самое чтение книги пре-

превращается таким образам в своеобразное логическое иссле-
дование.
Вся дальнейшая перерабатывающая деятельность может
проводиться не по книге, а по конспекту, по собственному
груду на основе этой работы.
Все мы должны учиться тому, как читал книги, как рабо-
тал над книгой Ленин. «Философские тетради», изданные
после смерти Ленина, показывают, что и как он читал.
Владимир Ильич Ленин дает не только краткое изложение
основных идей, гипотез, аргументаций, например Лассаля в его
книге «О Гераклите темном», но и комментарии, бросает свои
мысли по поводу изложения. Таким образом, вместе с изло-
жением мыслей автора возникают и собственные мысли, кото-
рые определенным образом фиксируются. Замечания на полях,
сделанные Лениным, и различные схематические изображе-
ния, к которым он прибегает, показывают, насколько для
Ленина работа над книгой была важной исследовательской
работой.
При самостоятельной обработке материала самым суще-
ственным, когда собирается этот материал в итоге слушания,
в итоге работы над книгой, является систематизация знаний.
Человек, который многое знает кое-как, знает что-нибудь обо
всем, такой человек неизбежно будет оказываться слабым во
всех жизненных ситуациях и во всех областях труда. Человек
должен знать основное обо всем и все о том, над чем он ра-
ботает. Это сочетание общего знания со специальным зна-
нием является необходимым, но оно может быть выработано
только на основе систематизации знаний, относящихся и к
общим знаниям и к тем специальным знаниям, над которыми
он работает. Чтение является в этом отношении важнейшей
формой учения и умственной работы в целом.
Письменная речь
Письменная речь — не обращенная речь.
За исключением житейской речи — пись-
ма, которое имеет адресат, во всех
остальных случаях письменная речь не имеет индивидуальной
обращенности, но ориентирована на известный круг или род
читателей.
Никаких внеречевых средств воздействия, которые есть
в устной речи, являющейся как бы действиями, которые про-
износит человек, в письменной речи нет. Это требует от нее
развернутости, связности, логической стройности, так как она
может быть понята лишь из ее собственного строения и содержания.

жания. Письменная речь является и более ответственным ма-
териалом. Она сохраняется в роли документа и переживает
человека, который создает эту речь. Народная мудрость го-
ворит: «Написанное пером, не вырубишь и топором», подчер-
кивая большую ответственность письменной речи по сравне-
нию ic устной.
Письменная речь представляет собой как бы надстройку
над устной речью. В отличие от устной речи, являющейся
слухо-двигательной (воспринимается слухом, воспроизводится
языком), письменная речь по своим механизмам — зрительно-
слухомоторная (воспринимается зрением, воспроизводится
движениями руки). Слухо-речедвигательный элемент включен
как в процесс восприятия (чтение), так и производства (пись-
мо) письменной речи. Буква, т. е. элемент письма представ-
ляет собой обозначение звука речи (фонемы), таким образом
она всегда соотнесена к звуку речи и его восприятию. Разли-
чение букв есть, следовательно, как собственно-зрительный
акт, так и установление отнесенности зрительного знака к
звуку речи, т. е. зрительно-слуховая ассоциация. Именно
поэтому обучение начальной грамоте (чтению и письму) идет
от слухового расчленения речи к ее зрительному обозначе-
нию. Однако, если зрительный образ буквы определяется осо-
знанием звука речи, то в свою очередь, осознание самого
звука речи, выделение его невозможно без письменной речи.
История языка и развитие речи ребенка показывают, как
с помощью букв, алфавита выделяются и закрепляются
основные звуки речи, сочетания которых образуют слова и
предложения. Фонематический (звуковой) строй речи осоз-
нается полностью посредством зрительного обозначения.
Так, даже в своих элементах, письменная речь развивает
речь устную, делает ее предметом умственного' анализа и ак-
тивного осознания.
Тем более это положение относится к синтаксическому
строению языка, который осознается, расчленяется и усваи-
вается посредством письменной речи. Выделение частей речи
и предложения, 'Особенно осознание функций союзов и пред-
логов связано с историей письменной речи. Работы акад. И. И.
Мещанинова свидетельствуют о том, что в бесписьменных
языках строй предложения инкорпорированный, т. е. в нем
слиты воедино различные части речи и предложения. Иссле-
дования в нашей лаборатории В. В. Оппель показывают, что
до начала обучения у ребенка наблюдается подобная нерас-

члененность предложения. Лишь «в процессе овладения пись-
менной речью ребенок осознает действительное строение язы-
ка и по иному начинает его воспринимать.
С письменной речью связано преодоление ограниченно-
обратного характера устной речи и превращения речи в дей-
ствительный аппарат мышления. Свойственная письменной
речи связность выражает характерную особенность мысли —
последовательность.
Как видим, во всех отношениях письменная речь разви-
вает 'речь в целом как форму сознания. С овладением пись-
менной речью связано активное развитие связности устной
.речи и преобразование на новых основах речи внутренней.
Внутренняя речь
Речь выступает не только в форме
устного выражения, письма и чтения, но
в своеобразной форме внутренней речи.
Многое из того, что мы хотим сказать, но еще не высказали
в разговоре или письме, сохраняется в нашем' внутреннем ап-
парате сознания. Тем более это относится к невысказанным
или несозревшим еще полностью мыслям и желаниям. Часто
мы говорим сами с собой «про себя» и «для себя», беззвучно
обсуждая сложившееся положение, намерение или мысль.
Этот «внутренний голос» становится особенно заметным для
самонаблюдения, когда мы находимся перед каким-либо логи-
ческим затруднением или нравственным противоречием. Этот
важный психологический факт показывает, что внутренняя
речь прямым образом связана, во-первых, с начальными мо-
ментами мысли, с ее формированием и, во-вторых, — с нрав-
ственным самосознанием личности, ее 'Совестью, установками
и потребностями.
Факт внутреннего протекания речи (до и независимо от
внешнего ее выражения в письме или устном высказывании)
не может быть сведен лишь к беззвучному существованию
речи в сознании. Определение внутренней речи лишь как «без-
звучной» правильно, но поверхностно и ничего не добавляет
к самому факту. Более важен вопрос: тождественна ли вну-
тренняя речь с внешней по своему строению, по своим психо-
логическим механизмам. На этот вопрос еще нет полного от-
вета, но уже в настоящее время очевидно, что внутренняя
речь своеобразна по своей психологии. Внутренняя речь без-
звучна в силу того, что она оперирует не словами, а словес-
ными образами. Эти образы выступают у разных людей
в форме слуховой (образ звукосочетания слова), двигатель-
Ив

ной (рече-двигательный образ), зрительной (образ написанного
или напечатанного слова) и в их сочетаниях. Первоначально
у ребенка, до начала обучения, внутренняя речь носит образ-
но-слуховой характер, возникая из слушания. Психологиче-
ские исследования дают основание предполагать, что перво-
начально внутренняя речь является как бы внутренним повто-
рением воспринимаемой речи. Эта вторичность внутренней
речи показывает ее постоянную зависимость от речи внешней.
Однако, уже в исследовании детской внутренней речи выяви-
лось, что повторяется далеко не все воспринимаемое и в та-
кой своеобразной форме, которая изменяет содержание уст-
ной речи. В процессе игровой деятельности ребенка внутрен-
няя речь может выражаться и внешне, в виде обращений ре-
бенка к самому себе или к игрушке, вплетенных в общий
ход его игровой деятельности.
С обучением и овладением началами грамматики и синта-
ксиса развивается письменная речь, с помощью которой выде-
ляются части речи и предложения. На этой основе чтения
и письма у грамотного человека внутренняя речь преобра-
зуется, становится уже не только образно-слуховой, но вместе
с тем и образно-зрительной. Образный характер и возрастаю-
щая зависимость от письменной речи — имеют решающее зна-
чение для внутренней речи. Следствием этого является так
называемая инициальностъ образов внутренней речи, т. е.
оперирование не с полным словом, а с образом начальной
буквы слова или начального слова предложения. Свертывание
предложения, его условное сокращение является широко рас-
пространенным явлением во внутренней речи. Подобное свер-
тывание опирается на механизмы письменной речи (особенно
зрительный образ букв) и возможности выделения частей
речи и предложения из общей совокупности речи. Характерно,
что свертывание слова производится не только в виде сохра-
нения инициала, но и вообще преимущественно согласного
состава слова. Этот момент, а именно выпадение гласных при
переходе от слова к его внутреннему образу, может иметь
значение и для понимания того, почему обеззвучивается внут-
ренняя речь, а также для понимания того, почему внутренний
образ слова свернут сравнительно с самим словом. Сохранение
в словесном образе преимущественно согласного «каркаса»
слова, с выпадением гласных приводит одновременно к тому,
что слово теряет слоговое строение и максимально сжимается

(«д-р» вместо «доктор», «Лнгд» вместо «Ленинград»), а вме-
сте с тем так или иначе обеззвучивается.
У взрослого нормального человека эти явления подметить
трудно. Однако, наблюдая за ребенком, который впервые на-
чинает читать и писать, можно обнаружить начинающийся
процесс изменения соотношения между гласными и соглас-
ными в слове. Так, ребенок под диктовку пишет слово «часы»
как «чс», затем свободно читает написанное развертывая это
внутренне сокращенное слово в полное: «часы». Когда этому
ребенку была предложена целая фраза из слов, лишенных
гласных, — он прочитал ее так, как будто 1бы он ее читал
вместе с отсутствующими гласными. При переходе от внеш-
ней речи к внутренней гласные как бы превращаются в со-
ставную часть согласных звуков, создающих образ слова. При
обратном переходе от внутренней речи к внешней, напро-
тив,— гласные выделяются вновь, способствуя развертыва-
нию слогов, а. вместе с ними и целого слова.
Особенно непосредственно можно видеть это явление
в некоторых случаях органических расстройств речи. Такой
больной на просьбу назвать показанный ему предмет (ли-
нейку) произносит какой-то непонятный набор звуков, вместо
необходимого слова. Однако, вслушавшись в этот «набор»,
можно было вычленить звуки «лнк», т. е. согласный «остов»
словесного образа. Восстановление нарушенных образов глас-
ного состава слова способствовало общему восстановлению
устной речи в этом случае.
Уже эти факты, из которых следует вывод о возможном
бесслоговом строении внутренней речи, позволяют понять
условный характер внутренней речи, ее крайний лаконизм.
Суждение во внутренней речи, будучи свернутым, строится
своеобразно, подчас сводится лишь к обозначаемому предме-
ту или к свойствам и действиям, относимым к этому пред-
мету. Сравнительно с устной внутренняя речь изменяется по
своему логическому составу. В силу ее свернутости, сжа-
тости, в ней сохраняются главные члены {особенно сущест-
вительные и глаголы) и выпадают наречия, союзы, предлоги
и т. д. В силу особенностей этого строения, во внутренней
речи отмечается преобладание смысла (общего в обозначе-
нии) над значениями отдельных слов. Внутренняя речь полна
индивидуального смысла и выражает индивидуальную уста-
новку человека на обозначение тех или иных действий и пред-
метов. Именно во внутренней речи протекают сложные чу*в-

ствования. «Внутренний монолог» разговор с самим собой яв-
ляется одним из важнейших действий самосознания и совести.
В этом «внутреннем монологе» раскрывается для самого че-
ловека его собственная общественно-нравственная сущность
и великая сила языка, через внутреннюю речь формирующая
самые глубины человеческого сознания.
Как указано, внутренняя речь вторична, она определяется
первоначально устной, затем, и особенно, письменной речью.
Обучение чтению и письму ускоряет процесс развития внут-
ренней речи, а следовательно — аппарат словесного мышле-
ния. Начало обучения с 7-летнего возраста значительно уско-
ряет процесс умственного формирования человека, а тем са-
мым и такой сложный аппарат речи-мышления, каким является
внутренняя речь.
Будучи вторичной по своему происхождению, внутренняя
речь, однако, приобретает важное значение для дальнейшего
развития самой внешней речи. Лишь тогда книга или лекция
понятны, когда они могут быть переведены на свой язык по-
средством внутренней речи. Только такая устная и письмен-
ная речь оригинальна, не страдает штампом, которая внутренне
выношена.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
СПОСОБНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Задатки и способ-
ности
Чем объяснить, что в одинаковой дея-
тельности люди проявляют себя с раз-
ными творческими результатами? Чем
объясняется, что в одинаковых условиях обучения успеш-
ность различных учащихся весьма разнообразна?
Сложность этого вопроса и вместе с тем необычайная
его жизненная «острота породили множество теорий, в первую
очередь — «наследственности таланта» (так и была названа
известная книга Гальтона). С этой точки зрения талант и спо-
собности существуют изначально, являются природными
и неизменными предрасположениями, переходящими от пред-
ков к потомкам. Каждый талант или способность, по Галь-
тону и его последователям, имеет свою родословную. Так,
талант был превращен в одну из сословно-классовых приви-
легий, поскольку лишь «высшие классы господ» наделялись
этими предрасположениями. Напротив, отсутствие таланта
и способностей у людей объяснялось с этой точки зрения
«органической неполноценностью» эксплоатируемых трудя-
щихся классов. Так «изучение» таланта превратилось в оправ-
дание капиталистического строя, в утверждение «талантли-
вости» всего класса буржуазии и аристократии и в клевету
на творческие силы трудящихся людей.
Разоблачить эту распространенную фаталистическую «тео-
рию» наследственности таланта стало возможным лишь раз-
работкой подлинно научной теории способности на основе
марксистско-ленинского учения.
Великая Октябрьская Социалистическая революция прак-
тически доказала правильность теоретической постановки
вопроса, данной еще задолго до революции Марксом—
Энгельсом—Лениным.

Маркс, Энгельс, Ленин учили, что таланты и способности
зависят от общественного разделения труда, от условий раз-
вития народа и трудящихся. Марксизм-ленинизм учит, что,
если изменить условия развития народа, уничтожить частную
собственность, уничтожить общественное разделение труда,
(преодолеть противоречие между физическим и умственным
трудом, между городом и деревней, то создадутся условия
для всестороннего и массового расцвета дарований. Это по-
ложение Ленин особо подчеркивал еще в* первые годы суще-
ствования советской власти.
Практика социалистического 'переустройства нашей родины
привела к тому, что из среды народа выросла новая интелли-
генция, новые дарования во всех областях культуры. Это
люди из толщи народной, выходцы из среды рабочих, кре-
стьян и других слоев трудящихся, из тех слоев, которым
Гальтон и прочие буржуазные теоретики отказывали во вся-
ких правах на одаренность, на талант.
В 1936 году в своем докладе о проекте новой консти-
туции товарищ Сталин сообщал уже о том, что 80—90 про-
центов советской интеллигенции — это выходцы из рабочего
класса, крестьянства и других слоев трудящихся.
Историко-материалистическое понимание способностей
связано с пониманием развития человека в условиях обще-
ственного разделения труда. Маркс и Энгельс показали, что
общественное разделение труда на основе развития частной
собственности калечит человека, препятствует всестороннему
развитию человека, оно убивает таланты и способности в на-
родных массах, позволяет выделиться и то случайно лишь
отдельным одиночкам из этих масс, наоборот, создавая все
условия для развития людей господствующих классов.
Таким образом, проблема таланта и способностей в мар-
ксистско-ленинской теории разрешается в связи с общими
проблемами классовой борьбы, в связи с общей проблемой
развития человеческого общества.
Из историко-материалистического понимания способностей
следует, что производство, промышленность, культура не
только создают новый предмет, скажем, музыку, которая
возникает только вместе с историей человеческой культуры,
но и создает новую способность, в данном случае — музы-
кальность, способность наслаждаться музыкальным произве-
дением. Следовательно, развитие культуры, промышленности

создает и субъект, т. е. творящего человека, который дальше
развивает этот предмет.
Вот почему Маркс говорит, что музыкальное ухо могло
появиться только с возникновением музыки. Вот почему
художественный глаз мог возникнуть только с появлением
изобразительного искусства. Но никто не будет сомневаться,
что музыка является результатом развития идеологии, а в ко-
нечном счете продуктом развития общественного произ-
водства.
Каждая новая историческая эпоха, новые общественные
отношения создают новый предмет деятельности, а новый
предмет и характер деятельности вызывают к жизни новые
способности, новые дарования, новые таланты.
Вот почему общественное производство в широком смысле
производит не только предмет для субъекта, но и субъект
для предмета.
Способности для разных деятельностей различны потому,
что разные деятельности порождают и разные способности.
Но эти разные деятельности — живописца, музыканта, кон-
структора, ученого, также не являются абсолютными в том
смысле слова, что они одинаковы во все исторические эпохи
и у всех народов, они различны, они исторически меняются,
развиваются. Вот почему характер дарования изменяется,
изменяется механизм таланта, дарования, поскольку меняются
характер и форма деятельности, в связи с изменением харак-
тера «производства. Способность к конкретной деятельности
формируется в ходе этой деятельности. Образование способ-
ности, следовательно, есть процесс. В образовании способ-
ностей и таланта играют известную роль естественные осо-
бенности личности. Есть определенные природные различия,
природные особенности человека, прежде всего, мозговой
работы, которые являются известными анатомо-физиологиче-
скими предпосылками, задатками к развитию человеческой
способности, т. е. готовности к определенной успешной
деятельности в той или иной отрасли. Без деятельности не
существует способности, есть только задатки. Задатки ста-
новятся реальными способностями, реализуются, превраща-
ются в действительность только через деятельность, только
через систему сознательных действий. В процессе дея-
тельности развиваются определенные навыки, знания,
определенные духовные особенности, приемы мыслительной

И всякой иной психической деятельности; личность воору-
жается знаниями, умениями, техникой и т. д. Только тогда
задатки становятся способностями. Природные данные, столь
различные у людей, выступают в форме задатков, но не
предопределяют сами по себе способностей.
Невролог проф. Л. Пинес, изучивший десятки мозгов
выдающихся людей, пишет следующее: «Степень и характер
выявления задатков в жизни зависит еще от ряда других
моментов, от социальных условий (положения, воспитания,
образования), от характерологических особенностей индиви-
дуума (трудолюбие, энергия и т. п.) и даже от индивидуаль-
ных особенностей, непосредственного отношения к одарен-
ности не имеющих. Люди подчас избирают то или иное на-
правление под влиянием среды, под влиянием множества
условий и обстоятельств, ничего общего с мозговой консти-
туцией не имеющих, хотя различие взятого направления под-
час определяется природой врожденных свойств и качеств.
С другой стороны, условия среды имеют настолько мощное
влияние, что часто лица, глубоко одаренные, сходят в жизни
за средних в то время как действительно средние лица при
благоприятных условиях достигают подчас знаменитости.
Это объясняет нам отчасти, почему обычно «средние» люди,
ничем в жизни не выявившие себя, не имевшие соответ-
ствующего образования, даже никогда умственным трудом
не занимавшиеся, при вскрытии обнаруживают часто хорошо
развитый мозг».1
Таким образом, морфолог-анатом указывает, что мы мо-
жем провести четкое различие между органическими, вро-
жденными задатками, морфологическими задатками и факти-
ческим выявлением соответствующей способности.
Неврологические исследования мозгов выдающихся людей
и «средних» людей показывают, что у многих средних людей,
«посредственностей», ничем себя не выявивших, ничего не
создавших в жизни, оказался мозг с мощной дифферен-
циацией высших отделов коры головного мозга, типичной
для одаренного мозга. Очевидно, задатки были, но они не
стали способностями. Способности зависят от деятельности
самого индивида, и если нет деятельности индивида, то пре-
восходные задатки остаются задатками.
1 Проф. Пинес. „Борозды и извилины мозгов выдающихся лиц%
Ленинград, 193л стр. 48.

Как видим, «поставить знак равенства* между задатками
и способностью нет возможности, потому что для того,
чтобы задатки превратились в способность, нужна соответ-
ствующая деятельность, нужен соответствующий предмет
труда, соответствующее образование. Кроме того, нужны
определенные особенности личности,—такие, как энергия» тру-
долюбие, воля, настойчивость, мужество и пр. Вся эта сово-
купность, весь этот комплекс и определяют собой переход
при благоприятных условиях задатков в способности.
Изучение мозгов выдающихся лиц представляет для нас
большой интерес, поскольку это есть изучение материального
субстрата одаренности, т. е. изучение задатков.
Мозги наиболее выдающихся людей обнаруживают ряд
особенностей: богатство кровоснабжения мозга, дифферен-
цированность коры головного мозга, обширность коры голов-
ного мозга благодаря обилию борозд и извилин, более резко
выраженную асимметрию, различие в строении, дифференци-
ровке правого и левого полушария, особенное развитие выс-
ших мозговых центров.
Чрезвычайно важным выводом, который сделали нейро-
физиология и психология из сравнительного изучения мозгов
выдающихся и «средних» людей является положение о том,
что важно общее развитие коры головного мозга. Всякая спе-
циальная одаренность (художественная, научная, практиче-
ская, техническая) прежде всего вырастает на фоне более
или менее высокого общего развития коры головного мозга,
степени ее дифференцированности, степени ее пластичности,
особенно высокого развития передних областей коры голов-
ного мозга. Но затем на этом сравнительно высоком общем
фоне развития мозговой ткани, корковой ткани имеет боль-
шое значение ее специализация. Так, например, у выдающихся
ораторов, педагогов часто замечали развитие моторно-
речевой зоны — лобной, у музыкально-одаренных замечается
особенная дифференцировка височной области, в особенности
левой, у художников — затылочной, теменной области мозга,
с которыми связаны оптико-пространственные функции и т. д.
В связи с этим, можно привести слова проф. Пинеса,
что мы, изучая мозг человека, который был нам изве-
стен, после его смерти, и зная, что он был одарен и в какой
области он был одарен, можем найти соответствующую ана-
томо-физиологическую подкладку. Однако, из этого нельзя
сделать обратный вывод, т. е. нельзя по изучению самого

мозга, не знай, чем проявил себя человек в жизни, сказать,
чем он был замечателен, какими способностями он факти-
чески располагал поскольку в особенностях строения мозга
даны лишь задатки, но не сами способности.
Способности и их
дифференциация
Понятия способности и таланта тесно
связаны с понятием творческой деятель-
ности, которая не есть просто образо-
ванность. Творческая деятельность ума
есть нечто большее, нежели образованность, и не является
простым механическим следствием накопления знаний.
Способности есть проявление творческого развития ума,
а не простого накопления знаний; следовательно, проявление
творческого применения этих знаний, новаторской позиции
самого человека в отношении знаний, которые он усваивает,
самостоятельности и сознательности.
Таким образом, предполагается, что способность не есть
простое накопление знаний, не есть простое развитие памяти,
внимания и т. д., а развитие высших функций, которыми че-
ловек овладел, в результате которого возможно творческое
применение накопленных знаний для дальнейшего развития
знаний, навыков.
Каждый человек обладает вниманием, которое раскры-
вается в разных формах — произвольное, концентрирован-
ное, — но вся суть заключается в том, как -человек научается
неотступно думать, в какой мере он способен развить концен-
трированную, произвольную мысль по отношению к опреде-
ленному кругу явлений, связанную с определенной проблемой.
Каждый человек обладает памятью, вопрос заключается в том,
в какой мере человек сознает, какой памятью он владеет
и какой труд он вкладывает в память, как он культивирует
свою память.
Именно поэтому необходимо самостоятельное активное,
творческое развитие мысли, которое обеспечивает творческое
развитие ума, активное развитие психической деятельности,
высших психических процессов.
Вместе с тем известно, что прилежание и терпение, на-
стойчивость, мужество в борьбе за свои идеи, за свое откры-
тие в той или иной отрасли чрезвычайно важны в умственном
развитии. Роль, которую играет воля в развитии мыслитель-
ного аппарата, не говоря уже о других формах психических
функций, является очень существенной.
Поскольку способность зависит от деятельности, от пред-

itera деятельности, естественно, что при разной детальности
будут разные формы, .различные типы творческого содержа-
ния ума и воли человека. Это положение можно показать на
примере развития творческого воображения у представителей
искусства и науки.
В искусстве, в художественной литературе творческое во-
ображение выступает в форме типизации. Художественный
образ, которым оперирует писатель, является, прежде всего,
типом. Драматургия и художественная литература отражают
в художественном образе, как указывал Энгельс, типичный
характер эпохи в типичной среде.
Самый сложный образ, являющийся продуктом творческого
воображения писателя, взят своими элементами из жизни.
Именно потому, что образ в своих составных моментах
отражает реальность, связан с определенным знанием этим
писателем жизни, именно поэтому развитие художественного
образа отражает в себе логику действительности.
Конец Анны Карениной выражал логику действительности
и тех взаимоотношений, которые в условиях нравственного
кризиса общества могли привести только к такого рода, раз-
вязке.
Можно было бы привести множество примеров того, что
художественное' воображение формируется деятельностью,
характерной дл*Г писателя, для художника, т. е. оперирова-
нием образами, отражающих типичные характеры и обстоя-
тельства жизни обществ.
Для творческого воображения в науке характерно пред-
восхищение последующего хода познания, отражение тенден-
ции развития тех явлений тех предметов, которые познаются
ученым.
Приведем в качестве примера—Менделеева; который, со-
здав периодическую таблицу, предвосхитил открытие в по-
следующем некоторых элементов.
Творческое научное предвидение одновременно является
и высшей формой логического мышления и высшей формой
творческого воображения. Проникая в будущий ход развития
общества или природы (или предвосхищая будущее развитие
науки), научное воображение является частью научного
творчества.
Таким образом, мы видим, что творческое воображение,
необходимое художнику, имеется и в науке, но характер во-
ображения различен по своему механизму, направленности,

природе именно потому, что .различна деятельность. Следова-
тельно, различно сознание, различен предмет, на который на-
правлено сознание, внимание, труд, а поэтому и природа такой
способности, как творческое воображение.
Творческое воображение является результатом развития
всех психических функций, развития памяти, мышления, это —
синтез всех умственных способностей человека,, которые воз-
никают на основе накопления мыслительного материала чело-
веком и его активной практической деятельности.
Чрезвычайно важным является положение о поступке,
о действии, как факторе развития способности. Именно по-
тому, что способность формируется, конструируется в дея-
тельности, не может существовать только в замыслах, только
в мыслях человека, она, прежде всего, раскрывается в самых
действиях, в поступках, т. е. в продуктах деятельности. По-
ступком для актера является его сценический поступок, его
игра, поступком для писателя является создание его произ-
ведения, для конструктора — создание его аггрегата, для
рабочего-стахановца — рационализация в производстве, для
ученого — его открытие.
Решающее значение имеет продукт творчества, который
есть не только следствие творческой деятельности, но и цель,
которая регулирует всю деятельность творящего человека;
продукт деятельности, вместе с тем, — это та веха, которая
определяет дальнейшее развитие способностей.
Вот почему творческая биография, (црежде всего, имеет
своими вехами то или иное произведение, тот или иной вклад,
который человек делает в искусство, науку, общественную
деятельность. Этот вклад, который человек сделал своим за-
вершающим поступком, определяет дальнейший путь этого че-
ловека, известность этого человека, характер таланта, разви-
тие его способностей.
Способности и
талант
Существует неправильная точка зре-
ния, согласно которой талант, как пра-
вило, односторонен. Современная психо-
логическая наука показывает, что талант
многосторонен. Это, однако, вовсе не значит, что человек
проявляет себя одинаково в разных деятельностях. "Это- зна-
чит, что в таланте в действительности принимает участие
ряд способностей. 1
1 „Подробно этот вопрос исследован в работе профессора Теплова „Спо-
собности и одаренность" Ученые записки Ин-та психологии, т. II, 1941 г.

Вот «почему оказывается, что если человек развивается
только в одном направлений с раннего детства, то талант
этого человека будет нестойким и поэтому очень незначи-
тельным, истощаемым.
Это положение может быть доказано на примере воспита-
ния так называемых вундеркиндов в буржуазной музыкальной
системе, которая заключается в тренировке музыкального
дарования/совершенно без заботы об общем (развитии лич-
ности, о развитии других задатков. Известно, что в резуль-
тате такого одностороннего воспитания музыкально одарен-
ный ребенок становится в зрелости посредственным музыкан-
том. Однако, одаренные дети, которые воспитываются в на-
ших советских музыкальных школах, не становятся посред-
ственностями, а продолжают расти как музыкальные таланты,
все более и более шлифуются и приобретают все более и бо-
лее зрелый характер. Здесь нет речи об исчерпании этих му-
зыкальных способностей, потому что советская педагогика
для развития музыкального дарования требует всестороннего
развития личности ребенка.
Советская педагогика доказала, что для развития спе-
циальной одаренности, нужно развивать общий сложный,
активный комплекс способностей, который питал бы эту
частную способность. Когда Лет всестороннего развития лич-
ности, тогда нет других сил, питающих эту способность,
и неизбежно наступает исчерпание способности.
Талант, таким образом, должен быть, как правило; много-
сторонним. Хотя человек проявляет творчество на очень вы-
соком уровне в какой-то определенной области, однако, для
этой области имеют значение и другие побочные области,
в которых формируются другие способности.
Талант есть сложное многочленное образование актив-
ности человеческой личности. Достаточно сослаться на неко-
торые примеры. Гоголь, который был великим писателем, был
известен своим выдающимся актерским дарованием. Грибое-
дов был известен выдающимся музыкальным дарованием.
Шевченко является не только великим, поэтом, но и выдаю-
щимся живописцем и музыкантом. Достаточно сослаться на
примеры Лермонтова и Пушкина, которые были выдающимися
деятелями в области литературы, но которые вместе с тем
проявляли несомненные дарования в других областях искус-
ства, особенно изобразительного.

И в области науки определенному научному дарованию
сопутствует наличие дарования ученого в области, прямого
отношения к науке не имеющей.
Таким образом, первым условием образования таланта
является 'Многосторонность образования личности, многосто-
ронность способностей.
Известный общий фон развития личности, развития раз-
личных способностей создает особо высокое предрасположе-
ние к специальной творческой деятельности, к одному пре-
обладающему виду труда.
Второй чертой таланта является осознание своих способ-
ностей и овладение своими способностями. Талантливый че-
ловек сознает свое призвание. Мы видим это на примере всех
выдающихся людей, у которых были ясно выражены способ-
ности к различной деятельности. У них был выбор: на какой
путь стать, какой вид деятельности избрать и, осознавая свое
истинное призвание и возможности, они выбирали тот вид
деятельности, в которой их способности развились с наиболь-
шей силой, дали наилучшие результаты.
Ясно, что человек, только путем осознания своих способ-
ностей в процессе деятельности, благодаря умению объек-
тивно, критически отнестись к своим способностям, может
сознательно работать над развитием собственного таланта.
Третьей предпосылкой, которая отделяет талант от спо-
собности и превращает талант в высшую форму активности
личности, является включение способностей в характер. Одно
дело обладать способностью так, как она практически «сложи-
лась в ходе деятельности, а другое дело — овладеть этой
способностью, создавать известные традиции в своей дея-
тельности, накапливать эти традиции, завоевывать какой-то
самобытный путь в развитии творческого таланта. Талант не-
разрывно связан с характером. Вот почему настоящий талант
предполагает развитый и крупный характер, определенную
волю, ясность жизненной цели и жизненного плана.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СИЛА И ПОЛНОТА ХАРАКТЕРА
Определение
характера
Личность обладает рядом индивидуально
присущих ей особенностей и проявлений.
Каждый человек отличается от другого
человека множеством различных черт, в
том числе и психических. Различная степень развития чув-
ствительности, восприятия, памяти, мышления, воображения,
эмоций, воли, различное направление развития этих психиче-
ских процессов, навыков и способностей, умений и знаний
личности, (различная биография, особый темперамент, свое-
образное телосложение и внешность — все это отличает одно-
го человека от другого даже в одинаковых условиях.
И тем не менее но этим отдельным индивидуальным осо-
бенностям еще нельзя судить о конкретной личности в целом
как особом и неповторимом, своеобразном существе. Даже
если изучить каждую отдельную умственную или волевую
особенность личности, то из их суммы не получится цельная
характеристика личности.
Далеко не все и не всякие проявления личности ее харак-
теризуют \как 'особую индивидуальность. Поэтому нет необхо-
димости искать сущность и проявление характера во всяких
и всех (проявлениях личности. Ряд этих проявлений носит вре-
менный, преходящий характер, обусловленный каким-либо от-
дельным условием и обстоятельством жизни (например, чрез-
мерной отвлекаемостью внимания после длительной болезни,
повышенной раздражительностью в результате переутомле-
ния). Такое проявление личности следовало бы именовать
ситуационными особенностями личности, в отличие от характе-
рологических ее особенностей, поскольку они связаны лишь
с текущими, преходящими изменениями обстановки, в которой
действует человек. Лишь тогда, когда ситуационные измене-

ния личности становятся жизненно-необходимыми, укоре-
няются в образе жизни, по ним возможно судить о личности,
характеризовать ими личность.
Далеко не всякое отношение характеризует личность.
Отрицательное отношение ученика к какому-либо учебному
предмету может совершенно не характеризовать его как ин-
дивидуальность, но лишь выражать его незнание 1в этой
области, слабость навыков и умений самостоятельной работы
или недостатки преподавания. Далеко не всякое активное от-
ношение человека к искусству, например к театру, его харак-
теризует, так как такое отношение может быть продиктовано
случайными обстоятельствами (например работой товарищей
в театре или подражанием чужим интересам). Лишь тогда,
когда отношения личности превращаются и становятся чер-
тами характера, по ним можно судить о характере личности.
Характерным в психологическом отношении для каждой
отдельной личности будет лишь такое ее проявление, которое
выражает основную жизненную направленность и проявляется
в своеобразном для данной личности образе действий.
'Вот эти качественные особенности человека, выражаю-
щиеся в своеобразии его действий, осуществляющих извест-
ные жизненные цели (генеральные, стержневые цели жизни)
и называются характером.
Поступки и действия, формирующие характер, имеют
в своих основаниях, намерениях внутренние побуждения (ин-
тересы и потребности) и убеждения, т. е. политические, мо-
ральные, эстетические идеи. Эти идеи, мировоззрение в це-
лом, определяют основное направление содержания поступ-
ков.
Говоря о том, что действительность и мировоззрение соз-
дают характер, нужно иметь в виду, что «.. .личность харак-
теризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она
это делает» 1.
Поэтому в определении характера важнейшее значение
имеет не только качество самих действий и поступков, но
и способ, посредством которого эти действия и поступки со-
вершаются. Являясь индивидуально-своеобразным качеством
и способом сознательной деятельности человека, характер
отражает реальную историю воспитания и общественной дея-
1Ф. Энгельс. Письмо к Лассалю. Приведено по сб. .Маркс —
Энгельс об искусстве", изд. „Искусство", 1937, стр. 177.

тельности человека. В течение жизни человека, в связи с из-
менением воспитания, исторических условий и обстоятельств
жизни, изменяется и способ его сознательной деятельности.
Биографическое изучение людей свидетельствует о том, как
изменяется их характер вместе с изменением их образа жизни
и деятельности. В течение жизни у каждого человека, в ре-
зультате его собственных поступков, складывается определен-
ный образ жизни и деятельности, отражаемый субъективно
в определенном образе чувств, мыслей, намерений, побужде-
ний.
В результате постоянного изменения, <в ходе жизненного
пути человека и его деятельности образуется изменяющийся,
но сравнительно устойчивый образ жизни, отражением кото-
рого и является в известной мере характер.
Характер и един-
ство личности
Интересно отметить, что один из са-
мых острых дискуссионных вопросов
в буржуазной характерологии является
и до настоящего времени ©опрос о цель-
ности или раздробленности личности, причем некоторые бур-
жуазные психологи (особенно Фрейд и его последователи) пы-
тались, вообще, снять проблему цельности, доказывая суще-
ствование антагонизма сознания и бессознательного, т. е.
природную дробность личности.
Другие буржуазные психологи, развивающие теорию «це-
лостного человека», идеалистически извращают проблему
цельности психического развития человека, доказывая, что
целостность является некиим изначально присущим духов-
ным качеством «высших» классов и рас.
Между тем цельность личности — не природный дар,
а исторически-образующееся социальное качество психиче-
ского развития личности.
Это качество возникает и формируется в процессе реаль-
ной общественной жизни личности, в -результате определен-
ного образа жизни и деятельности, развития мировоззрения
и характера.
Ф. Энгельс показал, что характер людей создается в ходе
их общественной деятельности и сила характера людей по-
этому прямо пропорциональна их активности в общественной
жизни. В общественной деятельности, а не в стороне от нее,
складывается индивидуальный характер; не в уединенной
тиши, а в горниле классовой борьбы, в политике, хозяйстве,

культуре «складывается сильный и полный характер, опреде-
ляющий собой цельную личность.
В известной характеристике людей эпохи Возрождения
Энгельс показал, что полнота и сила характера создают цель-
ность личности и, в свою очередь, порождаются образом
жизни и общественной деятельности людей.
Однако эта цельность достигается не сразу, поскольку
она является продуктом общественной деятельности самого
человека, истории его сознательной деятельности. Эта цель-
ность может быть вовсе не достигнута тогда, когда человек
живет лишь своей внутренней жизнью, созерцательно отно-
сится к действительности, не участвует активно в обществен-
ной жизни, не обладает твердыми убеждениями, занимает
колеблющуюся позицию в жизни и ограничивается лишь уз-
ким привычным кругом привязанностей. В таких условиях
естественна дробность личности, разрыв между умом и волей,
чувствами и поступками, потребностями и способностями.
Явление цельности или дробности человеческой личности, как
показал Энгельс, обусловлено не биологическими или изна-
чально духовными причинами, но социально-историческими
законами развития (индивидуальности и ее характера.
Классики марксизма-ленинизма в своей теории научного
социализма показали те исторические условия, при которых
цельность личности, сила и полнота ее характера будут свой-
ствами всех масс трудящихся.
Именно социализм может обеспечить расцвет трудящегося
человека, закалить его характер, сделать разносторонней, пол-
ной и цельной его личность. Практика социалистического
строительства в нашей стране блестяще оправдала эти идеи.
В СССР происходит массовый расцвет характеров, не
превзойденных по своей силе, полноте и цельности, герои-
ческое становится типичной чертой характеров нашего вре-
мени.
Эпоха Возрождения не может итти в сравнение с нашим
Бременем, поскольку сила и полнота характеров были тогда
качеством лишь отдельных, исключительных личностей. Усло-
вия социалистического строя таковы, что широкие массы тру-
дящихся всех национальностей нашей родины овладевают
коммунистическим мировоззрением, вовлекаются в активную
общественную жизнь, усваивают ценнейшие достижения ми-
ровой культуры и создают новую, еще не виданную по своей
силе и красоте коммунистическую культуру. Полнота и сила

характера, порождающие цельность индивида, «первые ста-
новятся достоянием, масс.
Цельность человека и определяющая ее структура харак-
тера проявляются прежде всего в обладании целями, в осо-
знании этих целей жизни, в осуществлении их на практике.
«Только ясность цели, настойчивость в достижении этой
цели и твердость характера, ломающая все и (Всякие препят-
ствия —| могли обеспечить такую славную победу» — пис&л
товарищ Сталин в своем приветствии туркменским конникам. —
«Партия коммунистов может поздравить себя, так как имен-
но эти качества культивирует она среди трудящихся всех
национальностей нашей необъятной родины».1
* * *
Таким образом, характер, являющийся первоначально про-
дуктом развития личности, сам становится условием ее даль-
нейшего развития. В этом смысле можно было бы ска-
зать, 1что так же, как личность не может быть сведена
к характеру, так же и характер не может быть низведен до
ро!ли побочного и частного проявления личности, поскольку
характер есть единство личности, известное постоянство ее
психологических изменений.
Роль характера в общем и (психическом развитии личности
исключительно велика именно потому, что формирование ха-
рактера разрешает и устраняет многие внутренние противоре-
чия JB личности (между желаниями и волей, потребностями
и способностями, намерениями и поступками), делая личность
психологически монолитной, цельной, единой.
Сознание и деятельность достигают своего единства в раз-
витии и совершенствовании характера.
Характер и ориги-
нальность чело-
века
Характер составляет не только един-
ство личности, но и ее оригинальность,
т. е. своеобразие, самобытность.
Самобытность человека находится в пря-
мой связи с его цельностью. Ориги-
нальность и цельность составляют две стороны одного и того
же единства жизненной направленности и деятельности.
Обладание целями жизни и своеобразие путей их дости-
жения, непосредственное взаимопроникновение целей и дей-
1 „Правда- от 21/IX 1935 г.

ствий составляют основную черту самобытности человека,
образуемой характером.
Эта непосредственность взаимопроникновения целей и дей-
ствий создает известную естественность (поведения, благород-
ную (простоту в отношениях человека с действительностью.
В этом смысле понятие оригинальности буквально совпадает
с понятием подлинности и, наоборот, совершенно несовмести-
мо с понятием фальши, двойственности или внешней подра-
жательности.
Оригинальничание и истинная оригинальность взаимно ис-
ключают друг друга. Оригинальничание выражается в искус-
ственности, нарочитости, надуманности, следовательно,
в фальши внешнего поведения, противоречии его действитель-
ному внутреннему содержанию.
Эта нарочитость и искусственность обычно маскируют от-
сутствие внутренней самостоятельности чувств и мыслей.
Оригинальничающий человек в действительности копирует
чей-то образ, повторяет в искусственной форме чье-то есте-
ственное содержание, и именно поэтому в его деятельности
преобладающее значение приобретает форма как самодовлею-
щее начало.
Как и все, что есть в характере, оригинальность не есть
прямой продукт природных задатков, она вырабатывается
деятельностью человека в своеобразных жизненных условиях
и, что особенно важно,— сознательным усвоением передового,
революционного (Мировоззрения, обеспечивающим человеку
твердое морально-политическое основание деятельности.
Не случайно поэтому крупные характеры передовых людей
эпохи, революционных деятелей и истинных мужей науки
являются оригинальными образцами характеров для массы
людей и особенно подрастающих поколений.
Скромность в проявлениях собственного «я» сочетается
в таких случаях с деятельностью, полной общественного зна-
чения.
Подчеркивая, что «.. .необходимо-, чтобы у человека как
можно раньше выработался характер и сложилось твердое
мировоззрение», М. И. Калинин с поразительной простотой
и убедительностью обратился к выпускникам школ: «Я лично
очень уважаю людей, которые выработали свои убеждения
и свой характер. Но, может 'быть, вам об этом еще рано
беспокоиться? Нет, товарищи, не рано. Вероятно, вы хорошо
знаете жизненный путь товарища Сталина. Уже в пятнадцати -

«летнем возрасте он стад марксистом, а семнадцати лет его
изгнали из семинарии за то, что он имел определенные поли-
тические убеждения, целиком направленные против царского
самодержавия, цротив капитализма. Вот видите, как рано
самоопределился товарищ Сталин. Но если прежде люди
могли так рано самоопределяться, то вам теперь куда легче
решить эту задачу».1
Общественная сущность характера ярко сказывается в за-
висимости силы характера от стойкости убеждений.
Люди без твердых убеждений, постоянно зависящие от
©сяких случайных внешних, в том числе и чуждых по духу
влияний, .запутавшиеся во внутренних противоречиях, не обла-
дают необходимой твердостью характера. В жизни таких лю-
дей справедливо зовут «слабохарактерными» людьми. Ясность
жизненных целей, исходящая из сознательно ус(военного ми-
ровоззрения (философских, политических, нравственных идей)
обусловливает выработку как жизненного плана, так и важ-
нейших черт характера.
Течение жизни и
развитие харак-
тера
Нужно исходить не из того, «что су-
ществует врожденная духовная органи-
зация, предопределяющая течение жиз-
ни, но, напротив, из того, что обществен-
ное бытие определяет образ индивидуаль-
ного бытия, т. е. материальной и моральной жизни личности,
а, следовательно, и образ индивидуального сознания личности.
Именно поэтому проблема характера может быть правильно
понята лишь в связи с жизненным путем человека.
Психологическое изучение биографий замечательных лю-
дей показывает в качестве общей закономерности, что внут-
реннее (преобразование сознания личности, изменения, появле-
ния или исчезновения каких-либо черт характера совпадают
с известными «объективными обстоятельствами жизни.
Обстоятельства жизни политические, правовые, хозяй-
ственно-экономические, бытовые, моральные в своем динами-
ческом взаимодействии создают образ жизни, являющийся
основанием характера.
'Воспроизводя свою жизнь посредством деятельности,
прежде всего посредством труда, человек изменяет течение
1 М. И. Калинин. Вопросы коммунистического воспитания. Госпо-
литиздат, стр. 32, 1940.

собственной жизни, внося в образ жизни известные новые
обстоятельства.
Существенные, значительные сдвиги во внутренней,
субъективной жизни человека обусловливаются, как правило,
новыми обстоятельствами жизни, перестраивающими реальные
отношения, и побуждают личность к активным действиям.
Наиболее важными являются такие новые обстоятельства,
которые образуются при участии самой личности, вследствие
ее поступков.
Когда такие обстоятельства жизни приводят к изменению
последующего течения жизни, они приобретают качественно
новое значение, становятся событием в жизни человека, изме-
няющим уклад жизни и перестраивающим субъективные со-
стояния личности.
Человек вовсе не является безразличным существом в этой
картине развития жизни, в этой смене обстоятельств жизни,
событий, изменения образа жизни. Человек является сам од-
ним из факторов этой смены, его деятельность является од-
ним из элементов, вплетенных в ткань жизненного обстоя-
тельства. Деятельность человека и пержде всего труд, вкла-
дываемый человеком в производство, быт, образ жизни, неиз-
менно составляет активную сторону жизненного изменения.
Нужно иметь также в виду взаимопереход обстоятельства
жизни и поступка человека. Обстоятельством жизни для дан-
ного человека являются не только сложившиеся ранее обще-
ственные отношения, но и поступки отдельных людей в их
общественных отношениях. Таким образом, поступок другой
личности, имеющий отношение к жизни и деятельности дан-
ной личности, есть обстоятельство жизни для данной лич-
ности.
В этом смысле наш поступок есть вместе с тем обстоя-
тельство для жизни других людей, с нами связанных процес-
сом общения. Воздействуя на намерения и поступки других
людей собственной деятельностью (образующей обстоятель-
ства для других людей), мы тем самым воздействуем косвен-
ным образом на течение собственной жизни.
Но именно потому, что образ жизни и события в ней не
протекают 1без участия самого человека, а в какой-то мере
определяются его поступками, — в известной мере происхо-
дят вследствие деятельности самой личности удача и неудача,
расцвет и упадок.

Таким образом, эта личная ответственность является усло-
вием для сознательного отношения к жизни, а, следовательно,
развития характера. В развитии характера от ранних лет до
последних дней жизни человека мы встречаемся как с непре-
рывными, так и прерывными изменениями структуры и черт
характера. Изучение биографического материала показывает,
что прерывные (неожиданные для «внешнего! наблюдателя
и подчас для самого человека) изменения -характера связаны
с событиями в жизни человека, прежде; всего с обществен-
ными 'обстоятельствами его индивидуальной жизни.
Формирование индивидуального характера переплетено
с картиной жизненного развития, обусловливающего' появле-
ние или исчезновение тех. или иных качеств характера. Но
реальная жизнь человека складывается из текущих дней.
Деятельность человека и текущий день его жизни слиты вое-
дино. Именно поэтому ценность для всего характера и его
развития имеет каждый отдельный день жизни человека.
В нашей стране каждый человек во всех областях обще-
ственной деятельности каждым днем своего труда вкладывает
долю творческого участия в общий подъем социалистическо-
го строительства. Каждый прожитый день постольку приобре-
тает значение для личности и влияет на развитие характера,
поскольку за этот день сделан вклад в общественное дело,
в материальную и моральную :жизнь общества.
О природных ос-
новах характера
Не будучи свойством самой телесной
организации, характер тем не менее свя-
зан с физическим развитием личности.
Косвенным образом на характер влияют
физические особенности человека: возраст, пол, строение тела,
типовые особенности деятельности организма, тип нервной
системы и т. д. Телесная организация человека и особенно
мозг исторически обусловлены. В работе «Роль труда в оче-
ловечении (Обезьяны» Ф. Энгельс показал, как труд создал
самого человека, в том числе и его телесную организацию-
Совместная деятельность руки, мозга, органов чувств, языка
коренным образом изменила в ходе исторического становле-
ния человека его природные качества, создала но выражению
Маркса «человечность органов чувств».
Эта «человечность» физической организации человека,
раскрывающаяся как в отношении органов чувств, так и дви-
гательных органов человека, мозговой деятельности в целом,
свидетельствует о зависимости телесных механизмов от:

-жизнедеятельности в целом, определяемой у человека1 обще-
ственными отношениями.
Именно это и составляет коренную особенность физи-
ческой жизни человека. К. Маркс с необычайной глубиной
показал принципиальное различие жизнедеятельности 'живот-
ных и человека.
«Животное непосредственно представляет собою единство
со своей жизнедеятельностью, — писал Маркс. — Оно не отли-
чается от последней. Животное и жизнедеятельность одно
и то же. Человек делает свою жизнедеятельность -объектом
своей воли и своего сознания. Он обладает сознательной жиз-
недеятельностью». 1
Сознание, являющееся изначально-историческим продук-
том, отражает внешний мир, изменяемый общественной прак-
тикой. Именно поэтому сознание становится активным момен-
том в развитии всей жизни человека, в том числе и физиче-
ского развития. Невозможно изучать человеческий организм,
игнорируя 'сознание и волю человека.
Человек сознательно и с волевым напряжением вклады-
вает огромный труд в закалку своего организма, в его при-
способление к трудным условиям, длительной работе и т. д.
Этот сознательно вложенный человеком труд в собствен-
ное тело составляет неотъемлемую часть физического разви-
тия, образующуюся в результате длительной работы человека
над собой, в результате овладения им собственным телом.
Сознание воздействует на тело реально, через преднамерен-
ное изменение образа жизни, основанного на знании и учете
особенностей своего тела.
Биографии и автобиографии мастеров апорта, рекордсме-
нов и опытных физкультурников убеждают нас в том, что
победа в состязании физических качеств достигается не одной
силой, но и волевым усилием, общей жизнестойкостью как
проявлением силы характера.
Физическое воспитание играет поэтому исключительную
роль в развитии не только организма, но и личности человека.
Физическое воспитание способствует превращению тела в пла-
стический аппарат поведения, развивает одни физические ка-
чества (например быстроту, гибкость, ловкость движений),
создает другие, более сложные качества (например, точности
.1 Приводим по сборнику „Маркс и Энгельс об искусстве". Изд.
„Искусство", 1937, стр. 56.

движений и действий). Система физических упражнений и -вое
возрастающая закалка организма в отношении выносливости»
малой утомляемости, (разностороннего развития нервно-мышеч-
ного аппарата имеют огромное значение для гармонического
развития личности, а следовательно, характера личности.
Под 'влиянием физического воспитания возрастают функ-
циональные (возможности и общая жизнеспособность орга-
низма ребенка, а тем самым изменяются важные природные
основы характера.
* *
Естественно, что возникает вопрос: какие именно физи-
ческие особенности человека являются природными основа-
ниями характера, изменяемыми впоследствии воспитанием
и деятельностью самого человека?
На основании современных научных данных можно пола-
гать, что такими природными основами являются индивидуаль-
ные особенности организма в отношении двигательных орга-
нов, органов чувств и всего нервно-мозгового аппарата.
Учение И. П. Павлова о типах нервной деятельности впер-
вые обнаруживает природные причины тех особенностей тем-
перамента, которые были описаны еще в глубокой древности.
Детище древнегреческой науки — учение о темперамен-
тах — во многом продолжает носить следы, своих первона-
чальных очертаний. Прежде всего это относится к термино-
логии. Слово «темперамент» происходит от слов «умерять»,
«смешивать»; различные особенности тела и психики, уравно-
вешиваясь, как бы создают общую особенность, отличающую
одного человека от другого.
С древних времен принято различать у людей четыре ос-
новных типа темпераментов. Наименования их, дошедшие до
нас со (времен древнегреческой медицины и уже не соответ-
ствующие современным толкованиям, тем не менее 4 широко
употребляются и в настоящее время. Эти наименования отра-
жают наивные представления древнего человека об организм
и его особенностях у отдельных людей (преобладание одного
из соков тела). Среди темпераментов различались: 1) сангви-
нический (преобладание в теле крови), 2) флегматический
(преобладание слизи), 3) холерический (избыток «желтой
желчи»), 4) меланхолический (избыток «черной желчи»).
Наивное естествознание того времени исходило из предста-
вления, что физиологической основой поведения человека

являются различные «соки» организма, которые рассматри-
вались в качестве причин индивидуальных различий.
Подлинное научное обоснование учение о темпераментах
впервые получает в трудах И. П. Павлова, который подошел
к проблеме темперамента как подлинный естествоиспытатель,
впервые разрешай ее экспериментальными методами в системе
своих классических исследований.
Одним из элементов учения И. П. Павлова является уста-
новление типов высшей нервной деятельности, представляю-
щих то или иное сочетание основных свойств нервной си-
стемы.
Деятельность нервной системы протекает в форме двух
основных процессов — возбуждения и торможения. Возбуж-
дение позволяет организму устанавливать гибкие, изменяю-
щиеся связи с внешней средой. Торможение делает возмож-
ным задерживание движений, подавление в необходимых
случаях внутренних побуждений. И тот и другой процессы
имеют место во всякой нервной системе, но у разных организ-
мов они протекают различно. Тип высшей нервной деятель-
ности в огромной мере определяется соотношением возбуж-
дения и торможения. Возможно равномерное соотношение
обоих процессов, но возможно и преобладание одного из них.
Для этих основных нервных процессов характерны три глав-
ных свойства: сила их, 'равновесие, подвижность. Возможны
самые разнообразные сочетания этих свойств, но ограничимся
при их 'классификации четырьмя типами.
Прежде всего И. П. Павлов выделяет слабый тип, харак-
теризующийся слабостью как возбуждения, так и торможе-
ния. Представители этого типа, по мнению И. П. Павлова,,
никогда не приспособляются к жизни и при трудных обстоя-
тельствах легко ломаются. Этот тип, по наблюдению
И. П. Павлова над подопытными собаками, «делается годным
лишь при некоторых, особо благоприятных, нарочных усло-
виях».
Слабому типу противополагаются три сильных. Среди них
выделяется сильный, но неуравновешенный, нервной системе
которого свойственна сила возбуждения при слабости тор-
мозных процессов. Этот тип можно было бы назвать «без-
удержным».
Сильные и уравновешенные нервные типы различаются тем,,
что одни из них спокойны и малоподвижны, другие по-
движны.

Четыре указанных типа («слабый», «безудержный», «спо-
койный» и «живой») составляют основную группу особенно-
стей (типов) высшей нервной деятельности.
Возвращаясь на новой экспериментально-физиологической
основе к старому учению о темпераментах, И. П. Павлов по-
лагал, что меланхолик соответствует «слабому», нервному
типу, сангвиник — «живому», холерик — «безудержному»,
флегматик — «спокойному». В результате этик замечатель-
ных исследований можно считать установленным, что в осно-
ве темпераментов лежат определенные особенности нервной
системы.
Учение И. П. Павлова о типах нервной деятельности
-имеет огромное значение для понимания темперамента. Одна-
ко было бы •неверно полагать, что его исследования пол-
ностью разрешают проблему темперамента.
Психологические качества темперамента, связанные со
складом характера, определяются социальным развитием лич-
ности. Темперамент необходимо рассматривать как совокуп-
ность физиологических и «психологических особенностей че-
ловека.
Все люди обладают чувствами, волей, умом, однако одни
воспринимают, соображают и действуют с большой скоростью
и силой/ другие — с малой; у одних переживания глубоки,
у других — неустойчивы. Различие в силе и скорости психи-
ческих процессов (влияет на соотношение между чувствами я
волей. Важнейшим показателем особенностей темперамента
•является чувствительность и (Впечатлительность человека, от-
ношение переживаний к поступкам и действиям.
Научное (наблюдение и опыт показали, что темперамент,
будучи непосредственно связан с телесной организацией, свя-
зан тем самым с наследственными особенностями этой орга-
низации. Из этого, однако, нельзя еще делать вывода о том,
что темперамент, будучи в известной мере .наследственно
обусловлен, не изменяется в ходе жизни человека. Первона-
чально обусловленный наследственностью темперамент в ходе
жизни, развития человека преобразуется, изменяется, разви-
вается. Следовательно, в ходе человеческой жизни, в воспи-
тании и деятельности самого человека темперамент приобре-
тает новые черты, в нем преобразуются его старые черты,
иными словами, темперамент развивается вместе с развитием
личности. В этом развитии темперамента ведущую роль начи-
нают играть психологические свойства темперамента (эмо-

циональность, особенности деятельности и т. д.), обусловлен-
ные всей сознательной деятельностью человека. В свете этого
положения о развитии темперамента становится ясным, что
вместе с привитием человеку новых эмоций, привязанностей,
склонностей и т. д. происходит изменение типа темперамента.
Черты характера возникают тогда, когда темперамент уже
достаточно высоко развит. Характер развивается на базе тем-
перамента, который является для него природной основой.
Первоначально это приводит к значительной зависимости
характера от темперамента, но с развитием личности и решаю-
щей роли социальной практики их взаимоотношения изменя-
ются. Овладевая на основе развития характера и воли своими
потребностями и чувствами, поступками и мыслями, человек
тем самым изменяет свой темперамент. Так, в ходе развитая
личности характер (приобретает все-большее значение, преоб-
разуя глубокие основы темперамента!.
(В развитой личности, с оформившимся характером и волей
темперамент перестает быть самостоятельной формой про-
явлений личности, а становится как бы частью характера, его
динамической стороной. Эта динамическая сторона заклю-
чается в определенной эмоциональной направленности свойств
характера, в определенной скорости протекания отношений
и проявлений личности, в определенной характеристике выра-
зительных движений и действий личности.
Бели бы воспитание заключалось лишь в совершенствова-
нии и укреплении природных свойств, то оно приводило бы
к чудовищной односторонности развития. Специализация вос-
питания, например меланхолика, могла бы привести лишь к
тому, что меланхолик превратился бы в гипермеланхолика,
в мимозоподобное существо. Если бы учет особенностей вы-
ра1жался лишь в культивировании уже имеющихся свойств
личности, то это привело бы не к укреплению, а к истощению
меланхолика. Культивирование свойств флегматика могло бы
иметь следствием создание тяжелого стиля умственной рабо-
ты, отсутствия гибкости жизненных действиях и т. д.
Развитая впечатлительность может выступать не только
в форме уязвимости слабого типа, но и в виде развития выс-
ших потребностей и нравственных чувствований, свидетель-
ствующих уже не о слабости, а о силе жизненных (возможно-
стей личности.
Формирование сильной воли возможно на базе различных

особенностей темперамента, в том числе и слабого типа нерв-
ной системы.
Многообразие
свойств характе-
ра (полнота харак-
тера)
При изучении характера человека в
его развитом виде мы сталкиваемся
с чрезвычайным многообразием отдель-
ных черт или свойств. Это многообразие
свойств характера нашло свое отображе-
ние в практическом знании людей, особенно в языке, являю-
щемся его орудием.
Целый ряд слов обозначает жизненную направленность
личности, ее мировоззрение как основу характера (непримири-
мость, принципиальность, преданность, последовательность,
идейность, жизнерадостность, безыдейность, беспринципность,
косность и т. д.), еще большее число обозначений относится
к свойствам характера, проявляющимся © отношениях чело-
века к другим людям (доброта, злость, общительность,
замкнутость, лживость, откровенность, .честность, справедли-
вость, подозрительность, доверчивость, покладистость, назой-
ливость, придирчивость, мнительность, заботливость, .привет-
ливость, обидчивость, скрытность, лицемерие, вежливость,
насмешливость и т. д.).,
В языке очень богато отражены волевые свойства характе-
ра (решительность, настойчивость, смелость, храбрость, энер-
гичность, твердость, устойчивость, терпеливость, выносли-
вость, собранность, властность, сдержанность, постоянство,
усидчивость и т. д.; все отрицательные определения в харак-
теристике воли). Интересно отметить также и то, что в прак-
тическом знании характера людьми-значительное место зани-
мает своеобразие ума, определяемое характером (инициатив-
ность, сообразительность, любознательность, сметливость,
глубокомысленность, серьезность, толковость, прозорливость,
благоразумность, дальновидность, наблюдательность, внима-
тельность, находчивость и т. д.). Этот факт тем более важно
отметить, что в теоретическом изучении характера очень ча-
сто можно наблюдать полное игнорирование интеллектуаль-
ной стороны характера и отождествление характера с эмо-
ционально-волевой жизнью личности.
Таким образом, .даже самое общее и предварительное
ознакомление с практическим знанием людей показывает, что
характер выступает во множестве самых разнообразных прот-
ивлении, причем уже в практическом знании характера нахо-

находит свое отражение актуальность черт характера, связанных
с отношениями человека к людям и волей.
Каждый человек, характер которого мы изучаем, про-
являет себя не какой-либо одной чертой, но множеством,
причем подчас и самых противоречивых черт. Поэтому в це-
лях правильного понимания характера необходимо избегать
односторонней характеристики качеств человека, основанной
лишь на каком-либо одном его свойстве. Учет многообразия
черт характера является условием многосторонности самого
изучения характера.
Нельзя судить о характере человека лишь по какому-либо
одному, даже и значительному признаку, необходим много-
сторонний анализ всей сложной, противоречивой и многооб-
разной структуры характера.
Из положения о необходимости многостороннего изуче-
ния характера нельзя сделать вывод о том, что простым пе-
речислением большого числа проявлений характера мы уже
изучили характер. В самом деле, если подойти с таким прие-
мом к изучению характера, то тогда мы не сможем определить
структуру, тип построения характера, соотношения отдельных
свойств, их взаимоподчинение, взаимопроникновение и проти-
воречия.
Если бы, например, таким приемом руководствовался дра-
матург в создании художественного образа характера, то он
никогда бы не смог создать жизненный образ действитель-
ного характера.
Возьмем, к примеру, такого поразительного знатока чело-
веческих характеров, каким был Шекспир, и такой характер,
им созданный, как Отелло.
В образе Отелло можно обнаружить такие черты, как без-
злобность и жестокость, нежность и суровость, хитрость и
прямодушие, мужество и слабость и т. д. В этом образе пока-
зано огромное напряжение страсти, — Отелло страстен до
глубины своего характера. И если первоначально страсть вы-
ступала в форме любви к Дездемоне, то затем она выступает
в форме ревности, трансформирующей весь облик Отелло.
С какого-то момента жизни этого образа ревность становится
актуальной, ведущей чертой его характера. В своем худо-
жественном описании этого страстного и деятельного харак-
тера Шекспир показал, что в характере есть черты, вокруг
которых как бы сосредоточиваются все остальные свойства
характера.

Иначе говоря, многообразие черт характера можно (понять
лишь в их соотношении, связях, известной организации обще-
го стиля развития).'
Так, в образе Отелло ревность © своем сочетании с мо-
ральной наивностью, доверчивостью, мужеством создает свое-
образный «каркас» характера, определяющий другие его чер-
ты: прямодушие, страстность, беззлобность, суровость, же-
стокость, уверенность в себе, хитрость, храбрость и пр.
На этом примере можно видеть, что черты характера Hfe
изолированы друг от друга, не разбросаны по индивидуаль-
ности, но связаны в одно целое, соотнесены друг к другу,
и эта их соотнесенность образует «каркас» характера, его
основные, определяющие линии развития. Сказать про како-
го-либо человека, что он умный, ловкий, вежливый, реши-
тельный, любознательный, назойливый, холодный, восприим-
чивый, застенчивый, мнительный, вспыльчивый, скрытный,
инициативный, честолюбивый и пр. — значит лишь перечис-
лить проявляющиеся в (разное время и в разных обстоятель-
ствах противоречивые черты характера. Анализ этих черт
характера начинается лишь с того момента, когда устана-
вливается известная 'закономерность, соотносящая противо-
речивые черты в некоторое постоянное единое образование.
У самых различных по своему характеру людей можно
обнаружить одинаковые черты характера. Преобладающее
большинство людей сообразительны, решительны, чувстви-
тельны, поэтому всегда есть большая вероятность «угадать»
эти черты в большинстве случаев. Но у каждого человека
его сообразительность, решительность, чувствительность
своеобразны, потому что у одного сообразительность соче-
тается с общительностью и уверенностью в себе, напористо-
стью в действиях, инициативностью, горячностью и т. д./
а у другого та же черта (сообразительность) получает иное'
выражение вследствие того, что она вступает в связь с не-
решительностью,' замкнутостью, мечтательностью, впечатли-
тельностью и т. д., развивается на иной основе — в связи
с определенной жизненной направленностью и с определенной
деятельностью.
При этом необходимо иметь в виду не только внутреннюю
соотнесенность черт характера в единой их системе, но и от-
носительность каждой отдельной черты характера. Так, один
и тот же человек «в одних ситуациях настойчив, в других
нет, в одних обстоятельствах жизни он инициативен, сообра-

зителен, находчив, в других не проявляет ЭТИХ качеств.
Мужественный человек теряется при встрече с возлюблен-
ной, умница допускает нелепицу в неожиданных для него
условиях, ленивый человек проявляет поразительное усердие
в деле, которым он не обязан заниматься, и т. д.
Таким образом, черты характера относительны к об-
стоятельствам жизни, к ее содержанию, к взаимоотношению
людей. Поэтому недопустимо абсолютизировать черту харак-
тера, превращать ее в неизменное качество человека.
Каждая черта характера носит на себе отпечаток жиз-
ненного пути человека, его отношений к людям, его жиз-
ненной направленности. О том, настойчив или не настойчив
характер человека, можно судить лишь по тому, где и как
проявляется его настойчивость или ненастойчивость. Если
человек настойчив в деятельности, которая создает его образ
жизни и определяет его сознание, то тогда настойчивость
составляет его характерологическую особенность; если же
человек проявляет .настойчивость лишь в отдельных случаях
и в «Побочной деятельности, не определяющей его жизненно-
го-пути, то- тогда настойчивость следует рассматривать лишь
как ситуационное проявление, обусловленное временными,
преходящими обстоятельствами жизни.
Проявляясь во множестве разнообразных черт, характер
образуется по существу из соотношения основных свойств.
К этим основным свойствам характера относятся: своеобра-
зие жизненной направленности (потребности, интересы,
идеалы), нравственные привычки (привязанности, вкусы),
коммуникативные свойства характера1 (отношения личности
к другим людям), самооценка (отношения личности к самой
себе), волевые и интеллектуальные свойства характера, эмо-
ционально-динамические проявления характера, образовав-
шиеся из темперамента.1
Как указано нами было раньше, характер есть единство
жизненной направленности человека и его образа деятельно-
сти. Уже из этого определения видно, какое основополагаю-
щее значение имеет в структуре характера жизненная напра-
вленность, развивающаяся первоначально в форме потребно-
стей и интересов, а затем и убеждений, идеалов, мировоз-
зрения в собственном смысле слова.
1 Подробно этот вопрос изложен в нашей книге „Воспитание харак-
тера", Ленинград, 1940 г.

Жизненная направленность человека в основном склады-
вается из «внутренних побуждений (потребностей) и убежде-
ний (мировоззрения). Интересы и идеалы как элементы жиз-
ненной направленности человека порождаются соотношения-
ми нравственых, социальных потребностей и мировоззрения.
Образы великих характеров Ленина и Сталина стали иде-
алом характеров для всего передового человечества. Эти
идеалы, на которые ориентируется самовоспитание характе-
ров наших людей, имеют решающее значение в коммунисти-
ческом воспитании детей. Простота и скромность гениев со-
циалистической революции, их принципиальность!, стойкость
и прозорливость, их «чувство нового», которое так высоко
ценит товарищ Сталин, действуют на всех трудящихся
с исключительной силой. Величие и обаяние этих образов
вызывают у молодежи желание быть такими, какими бывают
лишь большевики.
Это страстное стремление осуществить идеалы характе-
ра — быть такими, какими хочет их видеть социалистическая
родина, — является огромной силой в коммунистическом вос-
питании трудящихся.
Устойчивость -образа жизни находит свое выражение
в так называемых нравственных привычках. Живя более
или (менее постоянно в каких-либо условиях, человек как
бы «обживает» эти условия, срастается с ними, вырабаты-
вает привычки существовать определенным образом. К этим
нравственным привычкам относятся «вкусы (избирательно-оце-
ночные отношения к вещам) и привязанности (избирательно-
оценочное отношение к людям).
Исследования характера свидетельствуют о том, что все
черты характера возникают на основе жизненной направлен-
ности и особенно связаны с потребностями в деятельности
и общении. Не случайно поэтому роль «ядра» характера играют
именно те свойства характера, которые возникают на» основе
потребностей в общении (коммуникативные свойства харак-
тера, проявляющиеся в отношениях человека к другим людям)
и на основе потребности в деятельности (волевые свойства
характера).
Естественно поэтому, что важнейшей стороной характера
является общительность, как такое личное качество, которое
вырабатывается в опыте общения человека. Общительность
заключается не столько в объеме общения у данного человека
(один более замкнут, другой более общителен), сколько в спо-

собе и направленности общения. Сюда относится и то, как
человек обращается с людьми, различными но своему обще-
ственному положению, умственному развитию, полу, возрасту,
и то, как человек устанавливает контакт с этими людьми и т. д.
Наиболее существенным моментом в общительности
является ее внутренняя сторона — то, как данный человек по-
нимает внутренний облик, характер и намерения других людей.
Понимание характера других людей, или практическое знание
людей, составляет важнейшую сторону общительности, ее
индивидуальное качество.
Именно это, практическое знание людей составляет одну
из самых деятельных сторон характера человека.
Наши представления о личности изменяются вместе с из-
менением наших практических отношений к ней, превращаю-
щих другую личность из незнакомой в знакомую, из знакомой
в близкую и т. д. Следовательно, восприятие личности лич-
ностью отражает не только образ воспринимаемой личности,
но и наше отношение к ней, наше понимание ее) развития
и степени ее общности с нами. Общительность как свойство
характера своим внутренним основанием имеет одну из самых
основных человеческих потребностей — потребность в обще-
нии. Это свойство зависит от развития отношений личности,
от ее мировоззрения, Наконец, от индивидуального подхода
к данной личности.
Замкнутость носит ситуационный характер, обусловленный
прежде всего отсутствием индивидуального подхода, или
неадекватной формой его применения к личности со стороны
других.
Таким образом, общительность зависит от развития обще-
ственных связей личности, от коллективной жизни человека.
В буржуазной психологии при определении характера
главное внимание обращается на чувство «я», на самосознание
или на самооценку. Отношение к собственной личности,
согласно этому мнению, составляет центральное свойство
характера. Само по себе это положение является верным, так
как самооценка действительно составляет одно из самых
внутренних свойств сознания. Однако, дело заключается
в том, как понимать это свойство, особенно его проис-
хождение.
С точки зрения буржуазной психологии, это свойство воз-
никает внутри личности, как изначально заложенное свойство.
На основе самооценки человек якобы строит свои отношения

к другим людям. Все реальные отношения перевернуты бур-
жуазной психологией с .ног на голову. То, что в действитель-
ности является следствием, признается причиной.
Возможно ли познание самого себя, своих достоинств
и недостатков без сравнения себя с другими людьми? По-
нятно, нет. В других людях человек видит пример воздей-
ствия, видит наглядную перспективу своего развития, по-
знает недостатки и достоинства тех или иных поступков.
На опыте практического знания людей человек научается
поступать так или иначе в соответствии со своими идейно-
нравственными установками. Наконец, по поведению других
людей, с которыми он общается, человек видит реальные по-
следствия своих поступков, следовательно, и свои качества.
К. /Маркс писал о том, что человек не рождается с гото-
вым самосознанием и самооценкой, что «.. .человек сначала
смотрится, как в зеркало, только в другого человека...» 1
Иначе говоря, человек познает себя через другого человека
лишь в процессе общения и понимания других людей. Вот
почему оценка себя и оценка других людей бывает всегда
взаимосвязана.
Несмотря на все значение самооценки, мы не можем при-
знать ее первичной и основной чертой характера. Первона-
чально самооценка является продуктом практического знания
людей, развитием коммуникативных свойств характера и лишь
на высших стадиях развития личности самооценка выступает
в качестве условия развития других свойств характера.
В основе самооценки четко выступают общественные кри-
терии личного поведения.
Коллективная жизнь имеет ведущее значение для развития
коммуникативных свойств характера и самооценки.
Практика социалистического строительства блестяще осу-
ществила идеи Маркса—Энгельса—Ленина)—Сталина о том,
что индивидуальность расцветает в коллективе, что условием
расцвета личности является коллектив.
Коллектив создает особый советский стиль жизни отдель-
ного человека. Коллективизм и коллектив не только не сти-
рают индивидуальных особенностей, но, напротив, способ-
ствуют при (правильной его организации развитию индиви-
дуальных особенностей, оригинальности человека.
1 К. Маркс. Капитал., т. I, стр. 18, изд. 7-е, 1931.

Не случайно поэтому, что именно в советской педагоги-
ческой мысли особо глубоко разработанной оказывается эта
идея о ведущей роли коллектива в развитии личности воспи-
танника и особенно его характера. В этом смысле педагогиче-
ским открытием, подтверждающим эту идею, является педа-
гогическая система А. С. Макаренко, в которой огромной
творческой воспитательной силой является именно коллектив.
Сила (твердость)
характера
Полнота характера есть многообразие
отношений человека к действительности
разнообразие свойств его характера.
Пройдут годы, более яркой станет исто-
рическая перспектива, и писатели, поэты, драматурги, худож-
ники в полной мере обрисуют образы характеров нашего
народа, нашей социалистической родины. Никогда еще не
было столь полных, столь богатых по (разносторонности
и активности отношений к жизни человеческих натур. Пере-
довые люди нашей страны, воспитанные партией Ленина —
Сталина, это не только новаторы производства, науки, тех-
ники, искусства, не только патриоты своей родины, но именно
поэтому и новые, невиданные еще по своей цельности и пол-
ноте характеры. Но быть может нигде в области строения
характера не сказалось с такой острой наглядностью то исто-
рически-новое, что создал в человеческом сознании социали-
стический строй, как в силе, твердости характера.
Великая Отечественная война советского народа против
немецко-фашистских захватчиков явила всему миру невидан-
ную еще нравственную мощь советского народа, советского,
человека. Моральная сила советских людей на фронте и в
тылу явилась одним из решающих факторов победоносных
наступлений героической Красной Армии и поражения армии
фашистской Германии. Источником этой великой моральной
силы советских людей является та «ясность цели», сознатель-
ность любви к родине, к социалистическому строю, те великие
героические традиции русского народа, которые воспитывает
в массах партия Ленина—Сталина.
Характер не является изначально сильным и твердым. Эти
качества он приобретает лишь в деятельности, лишь в борьбе
за высшие цели жизни, за Родину. О воле часто говорят,,
как о центральном звене характера, как об его «становом
хребте». Однако, ясно, что воля становится таковой в жиз-
ненной закалке характера, в испытании нравственных сил
человека.

Моральные силы советского человека, родившие стойкостъ,
уверенность в правоте своих жизненных целей, чувство со-
вести и чести и высшее их выражение — беззаветную предан-
ность Родине — накапливались десятилетиями социалисти-
ческой жизни и коммунистического воспитания. Однако, лишь
в годы, месяцы, -недели, дни и даже отдельные мгновения са-
мых тяжких испытаний эти силы раскрываются в подвигах
поражающей мощи. Дни и годы Великой Отечественной
войны являются в этом отношении единственной в мире есте-
ственной историей массового героизма, историей небывалого
расцвета силы человеческого характера в Советском Союзе.
Вот киевский пионер Кравченко, два года хранивший со
смертельной опасностью священное воинское знамя советской
части, бывшее для него символом непобедимости и чести
Родины. Вот тысячи советских партизан во Главе с людьми
такой кристальной чести и совести, такого мужества и геро-
изма, как Зоя Косьмодемьянская и Мария Мельникайте.
В бессмертном подвиге Матросова, закрывшего своим телом
амбразуру вражеского дота и жертвой своей жизни открыв-
шего путь наступлению своей части, — сказывается эта вели-
кая; стоящая над физической смертью, нравственная сила ха-
рактера. Родина — высшая духовная ценность, средоточие
всех мыслей, чувств, стремлений, источник великой любви
к.народу и испепеляющей ненависти к врагу-оккупанту, на-
сильнику, убийце. Великое чувство Родины — есть в психоло-
гическом отношении природа воли и твердости характера.
В деятельности, в поступках и подвигах, а не только
"домыслах и намерениях, живет и развивается эта природа
воли. В реальных испытаниях борьбы, в защите родного
Я в истреблении враждебного воля становится характерной
для -человека, делает характер твердым и сильным.
Как и во всяком духовном процессе, в волевом развитии
трудно начале, первая встреча испытания «лицом! к лицу» еще
недостаточно подготовленным и технически и психологически.
Однако, «нельзя научиться плавать, не плавая». Лишь в реаль-
ной борьбе с препятствием, лишь в реальном преодолении ис-
пытания созревают «волевые качества, которые делают чело-
века решительным, храбрым, отважным. Больше того, чем
сложнее и тяжелее испытания, чем затруднительнее условия
для 'борьбы, тем сильнее напряжение всех физических, ум-
ственных и !нравственных сил человека и успешнее решается
задача, если в человеке созрели его нравственные силы.

Характерным примером может послужить история первого
в «практике авиации (ночного тарана в памятную для ленин-
градцев ночь с 5 на 6 ноября 1941 г. Летчик Алексей
Севастьянов был принят кандидатом в чинены ВКП(б) нака-
нуне своего первого ночного полета. Обещание, данное им
при вступлении, было кратким: «врагу спуску не дам!» В эту
ночь, после сигнала воздушной тревоги, Севастьянов поднялся
в воздух для смертельной борьбы с прорвавшимся в Ле-
нинград бомбардировщиком. Погоня за фашистским самоле-
том в ночной темноте была крайне трудной. Когда, наконец,
Севастьянов «поймал» в поле зрения вражеский бомбарди-
ровщик и взял его под обстрел, он сам подвергся безостано-
вочному обстрелу. Самым сильным1 переживанием, видимо,
для Севастьянова было то, что он увидел, а не это пережи-
вание опасности. «Тут Севастьянов заметил самое страшное.
Из-под брюха «Юнкерса» отделилось несколько бомб. Они
сверкнули в прожекторных лучах и потонули в черноте. Бом-
бы полетели вниз. Севастьянов стиснул зубы. Он вспомнил
так недавно произнесенные им слова: «Я врагу спуску не дам!»
Получалось так, как будто он обманул партию! Наобещал,
а теперь летит рядом с врагом, который спокойно бомбит
город. Севастьянов не знал, что фашистский летчик сбросил
бомбы куда попало только для того, чтобы избавиться от
них, облегчить вес машины. Немцу становилось не по себе от
настойчивого советского истребителя...» 1 И когда еще две
бомбы отделились от «Юнкерса» и упали вниз, на город,
Севастьянов принял решение таранить, и в смертельной схват-
ке с «Юнкерсом» осуществил это решение. Над всеми дей-
ствиями летчика действовала сила сознания ответственности
перед партией, перед городом Ленина, Родиной. Это сознание
ответственности делало мысль точной и стремительной, дви-
жения максимально-координированными, зрение ночью зорким
и острым. Развертывающаяся на • глазах у летчика картина
преступления фашистского летчика крайне обострила нена-
висть к вр'агу, переживание чести и совести. Переживания
опасности, а тем более страх в этих условиях неизбежно
теряли силу. Так обычные чувства и инстинкт самосохране-
ния, первично определявшие зарождение воли, окончательно
преодолеваются ею в подобном подвиге. Человек, свершив-
1 Защитники ленинградского неба, стр. 15, Лениздат, 1943..

ший его раз, становится обладателем твердого характера на
всю жизнь.
'Во всей проблеме твердости характера или воли есть одна
сторона, которая представляется недостаточно ясной. Там, где
есть большая и хорошо натренированная физическая сила
(вернее, .психофизическая), при сознательном напряжении или
волевом усилии она дает значительное повышение. Этому
факту можно дать и более-менее приемлемое физиологиче-
ское толкование, исходя из возможной мобилизующей роли
коры »в работе двигательных органов. Но как объяснить воле-
вое усилие там, где иссякают физические силы, где добавка
минимума новых физических сил к физической слабости сама
по себе не может решить задачу жизни? Между тем, подоб-
ных примеров на поле боя тысячи и десятки тысяч. Особенно
непонятной с простой человеческой точки зрения является
вопрос о моральной силе при иссякнувших физических силах»
например в летных условиях, требующих совершенного рас-
чета, выдержки и координированных действий.
Вера Кетлинская в рассказе «Воля» описывает летчика
Алиева, у которого после посадки врач нашел тридцать ран,
из них шесть смертельных. — «Я ничего не понимаю, — сказал
врач,—он не мог летать!» Врач был прав с точки зрения за-
конов обычной человеческой жизни, но при высших нрав-
ственных испытаниях эти законы изменяю гея, границы жизни
перемещаются, •невозможное становится возможным. «У Алие-
ва уже не было сил, была только воля. И воля была сильнее
смерти. Воля мастера выключила мотор, спланировала к тому
месту, где надо садиться, и посадила самолет на три точки,
как надо».1 Все это на самом деле протекало в чрезвычайно
острых противоречиях, в борьбе между смертью и жизнью,
между физическим бессилием и моральной силой характера.
Сквозь долгие минуты напряженного волевого усилия про-
бивались секунды бессилия, переживания краха и потребность
в покое. В. Кетлинская правдиво изображает такой момент.
«Алиев заметил обстрел только тогда, когда самолет швыр-
нуло \в сторону волной взрыва. Он выровнял самолет и, с уси-
лием глядя вперед, стал уворачиваться от снарядов. Но дер-
жать глаза открытыми было все труднее. От вкуса крови во
рту тошнило Было бы проще всего не уворачиваться, не де-
1 В. Кетлинская. Рассказы о ленинградцах. Лениздат, 1944.

лать усилий, закрыть глаза и умереть в (последнем смертель-
ном штопоре. «Я этого не хочу», — сказал себе Алиев, — и это
признание было как смерть. Он закрыл глаза и отпустил
штурвал — на миг его охватило блаженное ощущение осво-
божденности от всего. Но жизнь, горячая и острая, вырвала
его из короткого блаженства покоя, приковала его руки
к штурвалу. Он снова вел самолет. Самолет еще поживет!
Попов залатает его и выпустит в бой! Товарищи ждут на
аэродроме и не расходятся так же, как он сам никогда не
уходил с поля, пока не вернется последний самолет. А когда
последний самолет не возвращается, летчики молча идут
с поля, стараясь не глядеть друг другу в глаза, чтобы горечь
и боль остались невысказанными, даже во взгляде... Нет!
Ни за что!
Он искусно маневрировал, затрудняя фашистам прицел.
Воля собрала остатки его сил и направила их на одну цель —
провести самолет через линию фронта домой».
История героической обороны Ленинграда—эта блестящая
демонстрация моральных сил советского человека полна
подобными примерами. Пережитое ленинградцами и вместе
с тем проделанное ими невозможно объяснить, подходя
с обычными мерками границ человеческой жизни. Бомбежки
и обстрелы, холод и хроническая бессонница или недосыпа-
ние и наконец голод, подточивший все силы организма, как
при всем этом были возможны оборона города и упорный
труд!
«Был такой момент, когда на ©сем участке Октябрьской
дороги по эту сторону кольца блокады работало всего не-
сколько паровозов. Машинист подходил к машине, брался за
поручни и... его нужно было подсаживать, сам взобраться
в будку не мог, сидя управлял машиной. Сидя! Стоять не мог!
А все-таки поезда шли. Их вели вот эти физически ослабев-
шие люди. Какая-то иная, не мускульная сила двигала их ру-
ками».1 Так было на заводах в частях МПВО, в учреждениях,
в школах великого города.
Ленинградская партийная организация создала новый кол-
лективный дух города, ставший моральной силой каждого
отдельного ленинградца. В этих наиболее суровых испыта-
ниях, выпавших на долю всех, и детей и женщин, закалялся
1 Н. Лебедев. „Машинисты фронтовой магистрали". Лениздат,
1943, стр. 7.

характер, приобреталась та неповторимая сталинская чеканка
человеческого характера, которая возможна лишь в СССР.
Обладание твердым характером — большое моральное счастье
для человека. В суровых испытаниях обреталось это счастье,
являющееся вместе с тем счастьем1 служить своей Родине.
Бесхарактерность и слабохарактерность — пороки харак-
тера, они несут человеку ничтожную жизнь, мелкие чувства,
отсутствие симпатии, уважения окружающих. Однако, эти
пороки не прирожденны, они являются продуктами плохого
воспитания и отсутствия работы над собой, 1безответственного
отношения к своей общественной деятельности, мировоззре-
нию и жизненному плану. Нигде нет таких благоприятных
условий для воспитания и переделки характеров, развития
полноты и твердости (характера, как в нашей стране.
Но раз начав вести себя твердо, устойчиво, соответственно
своим убеждениям и жизненным целям, нужно доводить эти
цели до конца. Воля — прежде всего искусство выдержки,
распределения внутренних сил для доведения действии до
конца.
В солдатах гитлеровской армии, ринувшихся летом 1941 го-
да на Советский Союз, история не признает воли и твердости
характера. В исступленных бросках этих масс на Сталинград
история увидит лишь истерический спазм чудовища.
В той проницательности и выдержке, с которой накапли-
вались резервы для решающего удара, и в той неотступности
решающего охватывающего удара, которая была продемон-
стрирована в сталинградской операции наших войск, история
признает высшее проявление твердости характера величай-
шего стратега и вождя народов — И. В. Сталина.
Каждый человек советской страны несет в своем харак-
тере частицу великого сталинского мужества, в своей совести
хранит священную клятву Сталина у гроба Ленина. Образ
Сталина, его характера, ума и личности высший идеал для со-
ветского человека. Стремление к этому идеалу само по себе
есть нравственная сила, которая проходит несокрушимой
сквозь самые суровые испытания жизни и создает твердый,
сильный и цельный характер.
Мы действительно видим, что овладение передовым
научным мировоззрением и нравственным самосознанием
народа безгранично приумножает силы индивидуального
сознания.