Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — 1968

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Ленинградского университета

В монографии подводятся итоги теоретических и экспериментальных исследований в области человекознания за последнее десятилетие. Рассматриваются проблемы изучения человека в современной науке, а также изменение функций психологии в системе наук. Много внимания уделяется изучению основных характеристик человека (как индивида, личности и индивидуальности) в связи с филогенезом и историей человечества. Вопросы психофизиологии, эволюции человека и генетических методов познания человека выделены в особый раздел.

Книга рассчитана на научных работников, аспирантов, студентов и всех, интересующихся проблемами философии и психологии.

1—5—7

8—68

Глава первая
ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ
1. Многообразие подходов к изучению человека
и дифференциация научных дисциплин
Современная наука все более полно охватывает многообраз*
ные отношения и связи человека с миром (абиотические и био-
тические факторы природы-*-человек, общество и его истори-
ческое развитие ^ человек; человек техника, человек куль1
тура; человек и обществоЗемля и космос). i
В системе тех или иных связей человек изучается наукой то
как продукт биологической эволюции — вид Homo sapiens* тд
как субъект и объект исторического процесса — личность, то как
естественный индивид с присущей ему генетической программой
развития и определенным диапазоном изменчивости. Исключи1
тельно важное значение имеет исследование человека как Ос*
новной производительной силы общества, субъекта труда и ве->
дущего звена в системе «человек-^машина», как субъекта по*1
знания, коммуникаций и управления, как предмета воспитаний
ит. д.
Подобного многообразия подходов к изучению человека еще
никогда не знала история науки. Все возрастающее многообра1
зие аспектов человекознания — специфическое явление совремёй*
ности, связанное со всем прогрессом научного познания и егб
•приложениями к различным областям общественной практики.
Эти приложения связаны с так называемыми человеческими
факторами в промышленном и сельскохозяйственном произвол4
стве, в системах управления народным хозяйством, транспортом!
строительством и т. д. На основе учета такого рода факторов
обеспечиваются: научная организация труда, оптимизация упр^'
вления и массового обслуживания населения, повышение эффект
тивности воспитания и образования, лечения и профилактики за-*
болеваний, особенно нервно-психических и сердечно-сосудистых^
в наибольшей мере зависящих от человеческих взаимоотношё-1
ний.

В настоящее время складывается сложно разветвленная си-
стема теоретического и практического человекознания^ значение
которого для будущности человечества не менее велико, чем зна-
чение фундаментальных наук о природе, с которыми связано
овладение силами природы, ее энергетическими и пищевыми ре-
сурсами, освоение космоса и т. д.
Для социального прогнозирования необходимы научные зна-
ния о резервах и ресурсах самого человеческого развития, об ис-
тинных потенциалах этого развития, еще крайне недостаточно
использующихся обществом.
Благодаря крупным достижениям в научном познании чело-
века и ускорению прогресса в этой области уже в настоящее
время жизнь обогащается более эффективными средствами орга-
низации производства, градостроительства, массовых коммуни-
каций и обучения на всех уровнях образования, здравоохране-
ния, социального обеспечения и т. д. Не меньшее значение имеет
оптимальное сочетание такого их взаимодействия в образе жиз-
ни людей, которое в наибольшей мере соответствует структуре
человеческого развития.
В ближайшее десятилетие теоретическое и практическое че-.
ловекознание станет одним из. главнейших центров научного раз-
вития. Об этом можно судить по трем важным особенностям
развития современной науки, связанным именно с проблемой
человека. Первой из них является превращение проблемы чело-
века в общую проблему всей науки в целом, всех ее разделов,
включая точные и технические науки. Вторая особенность заклю-
чается во все возрастающей дифференциации научного изучения
человека, углубленной специализации отдельных дисциплин и их
дроблении на ряд все более частных учений. Наконец, третья
особенность современного научного развития характеризуется
тенденцией к объединению различных наук, аспектов и методов
исследования человека в различные комплексные системы, к по-
строению синтетических характеристик человеческого развития.
В связи с этими особенностями находится возникновение но-
вых пограничных дисциплин и соединение посредством них мно-
гих, ранее далеких одна от другой областей естествознания и
истории, гуманитарных наук и техники, медицины и педагогики.
Во второй половине XX в. значительно изменяются взаимо-
связи между разными науками, изучающими человека как орга-
низм и личность, явление природы и истории, предмет воспита-
ния и т. д. Непосредственно соприкасаются естествознание и
общественные науки, медицина и педагогика, экономические и
технические науки. С возникновением кибернетики к изучению
человека приближаются и науки физико-математические. Успехи
биохимии делают все ощутимее общий вклад естествознания в
изучение саморегулирующихся систем человеческого организма.
На границах между биохимией, эндокринологией, физиологией
высшей нервной деятельности и психологией возникает психо-

фармакология. Подобным же образом на стыках между киберне-
тикой, биологией, физиологией и психологией возникает бионика
с ее главным отделом — моделированием мозговых систем, осо-
бенно анализаторов внешней среды. На границах между кибер-
нетикой, физиологией, психологией и педагогикой начинает раз-
виваться теория программированного обучения.
Взаимные переходы между разными науками, которые от-
нюдь не всегда были смежными означают глубокие изменения в
общей структуре науки. «Смежность» наук— явление историче-
ское. Чем больше научное познание проникает в общие законы
бытия, тем более явственно вырисовывается картина единства
материального мира и умножается число смежных наук. Относи-
тельность обособления наук сказывается в непрерывном преоб-
разовании их границ и взаимосвязей, которое следует учитывать
в целях правильного -прогноза и управления движением науки.
«Смежность» представляет собой своего рода преобразова-
ние прикладных функций одной науки по отношению к другой.
Такое преобразование, сохраняя и совершенствуя в определен-
ной мере эти функции, вместе с тем открывает для науки новую
область познания. Так было, например, с биофизикой и биохи-
мией, которые начали свое существование с приложения физиче-
ских и химических методов к изучению живой природы, а затем
стали важными самостоятельными отраслями, не только логра-
ничными, но и объединяющими биологию с науками о более об-
щих законах природы.
Принципиально новые возможности научного изучения чело-
века открылись с возникновением биофизики (включая молеку-
лярную биофизику), биохимии и современного моделирования
в биологии.
Кибернетический подход к изучению человека как сложней-
шей саморегулирующейся и самонастраивающейся системы про-
ложил пути математизации в области антропологии. Теперь уже
невозможно представить себе эту область без физического, хи-
мического и математического изучения природы человека и его
связей с окружающим миром.
Тот факт, что математика, физика, химия, а вслед за ними и
технические науки непосредственно занялись изучением челове-
ка имел важное значение и для их собственного развития. Дело
в том, что фронтальное внедрение физики и химии в естество-
знание человека и математизация антропологических наук по-
влекли за собой участие фундаментальных областей естество-
знания в исследовании различных параметров человеческого раз-
вития— своеобразную антропологизацию точных и технических
наук.
Примечательно, что технические науки «антропологизирова-
лись» прежде всего в двух направлениях. Одно из них, перво-
начально связанное с техникой связи (особенно радиотелевиде-
нием), сосредоточилось на исследовании и техническом воспро-

изведении процессов коммуникации, в том числе оптимальных
условий приема и передачи информации по определенным кана-
лам. Ряд "современных понятий кибернетики и теории информа-
ции (например, понятий и терминов «шумы», «помехи», «каналы
связи», «надежность») непосредственно связан с техникой связи.
Именно передача и прием по каналам связи человеческой речи
поставили фундаментальные проблемы теории коммуникации,
впоследствии не ограничившиеся акустико-слуховым каналом и
включившие в коммуникационные системы оптико-зрительные
(телевизионные) средства в сочетании с акустико-слуховыми.
Другое направление «антропологизации» технических наук
связано с автоматическим регулированием машин и механизмов.
Технический прогресс в наибольшей мере проявился в быстрых
темпах развития средств автоматического регулирования. Благо-
даря этому в колоссальной мере возросла производительность
оборудования, а управление производством получило новые не-
ограниченные возможности.
Человек как важнейшее.звено системы управления машина-
ми и механизмами принимает сложнейшую информацию о ходе
технологических процессов и состоянии механизмов, осущест-
вляя управление системой определенных действий и движений
(дозировочных, следящих и т. д.) посредством, так называемых
органов управления. Положение человека в области материаль-
ного производства, конечно, изменялось неоднократно. Было вре-
мя, когда физическая сила человека была основным энергетиче-
ским фактором производства. По мере использования все более
мощных источников энергии природного окружения на. смену
энергетическим функциям человека пришли технологические
функции — инструментальная и ручная работа на станках, ма-
шинах и других механизмах. С развитием машин и оборудова-
ния со сложными системами, с автоматическим управлением и
технологические функции передаются техническим средствам,
а человек корректирует и направляет их деятельность. Эта ре-
Ъцлирующе-контрольная функция человеческого труда автомати-
зируется с помощью кибернетических устройств, и, таким обра-
зом, вслед за автоматизацией физического труда приходит авто-
матизация труда умственного. Однако в любых системах автома-
тического регулирования человек остается решающим звеном, а
поэтому при проектировании самых совершенных машин учиты-
ваются критерии взаимосоответствия человека и машины.
Таким образом, в технике коммуникации и автоматического
регулирования производственных процессов, т. е. в сферах
общения и труда, в двух решающих областях человеческой дея-
тельности, произошла встреча технических и антропологических
наук. Обе группы наук не только развиваются рядом, но и все
более глубоко взаимопроникают друг в друга. К ним присоеди-
няется еще одна новейшая область техники — вычислительная в
широком смысле слова, включающая разнообразные электрон-.

но-вычислительные устройства, «думающие машины», автомати-
ческие средства экономического управления, планирования и уче-
та, научного исследования и моделирования творческой деятель-
ности человека
Теперь технические науки входят в третью главнейшую сферу
человеческой деятельности. Вслед за трудом (автоматизация
производства) и общением (средства коммуникации) техника
вплотную подошла к познанию, усиливая, таким образом, са-
мые важные сущностные силы человека как субъекта труда,
общения и познания. Образование этих новых связей между
техническими и антропологическими науками — весьма приме-
чательное явление современности. Вряд ли кто-либо из антропо-
логов в начале нашего столетия допускал возможность таких
связей. Даже сравнительно недавно антропология и другие спе-
циальные науки о человеке (психология, анатомия и физиология
человека, гигиена и т. д.) представляли собой обособленную си-
стему наук, располагавшуюся на периферии биологии и истории.
В середине нашего столетия изменилось, причем весьма су-
щественно, положение антропологических наук в общей системе
биологического знания. Прежде всего следует отметить форми-
рование в качестве крупной антропологической науки теорети-
ческой медицины и синтезирование в ней важнейших достиже-
ний всех биологических наук применительно к норме и патологии
человеческого организма. Можно сказать, что через теоретичен
скую медицину й все медицинские науки биология в целом все
более вовлекается в научное познание человека. Вместе с тем
общебиологическая и антропологическая направленность меди-
цинских наук приводит к некоторым существенным дополнениям
ее предмета. Не только патология, соизмеряемая с эталонами
нормы, но и сама норма, или природа здоровья, становится пред-'
метом медико-биологических исследований, специализирующих-
ся на анализе тех или иных параметров человеческого развития.
Эволюционные и генетические концепции современной биологии
применяются к изучению этих параметров при помощи ее ана-
литических методов, глубоко проникающих в природные свой-;
ства человеческого развития. Особенно важно отметить про-
гресс биологических наук в изучении отдельных онтогенетиче-
ских свойств индивидуального развития, связанных с наследст-
венной программой и структурой филогенетического развития.
При современном состоянии естествознания мы располагаем
серьезными знаниями об отдельных классах природных свойств
человека. Достаточно сослаться на ряд научных дисциплин,
возникших в нашем столетии, каждая из которых точно"соответ-
ствует одному из видов этих свойств.
Первой из них является возрастная физиология и морфоло-
гия, именуемая иногда возрастной биологией, онтофизиологией
и т. д. В ее структуру включается серия учений о росте и со-
зревании, зрелости, старении и старости (геронтология). Специ-

альное изучение возрастных особенностей и основных фаз онто-
генетического развития, как известно, составляет важную об-
ласть современной психологии, подразделяющейся на «детскую»,
«возрастную», «генетическую» психологию. Углубленное биохи-
мическое, биофизическое, морфологическое, экспериментально-
генетическое исследование возрастных особенностей позволяет
определить их как первичные свойства индивида, обнаруживае-
мые на всех уровнях жизнедеятельности, включая молекуляр-
ный.
Второй специальной дисциплиной новейшего времени явля-
ется сексология, т. е. изучение закономерностей полового
диморфизма в филогенезе—онтогенезе, включая сложнейшие пси-
хофизиологические характеристики этого диморфизма у челове-
ка, связанные с историей естественного разделения труда, бра-
ка и семьи, с воспитанием и т. д. Несомненно, что на разви-
тие сексологии сильно повлияла психоаналитическая концепция
Фрейда. Однако было бы ошибочным полагать, что вся сексо-
логия содержит гипертрофию либидо и состоит лишь из спеку-
лятивных теорий. Благодаря успехам экспериментальной гене-
тики, эмбриологии, эндокринологии, биохимии и других наук
механизм образования пола, периодизация полового диморфиз-
ма и его влияние на общесоматическое и нервно-психическое
развитие человека раскрываются с большой глубиной. Име-
ются основания считать, что эти свойства индивида непосред-
ственно связаны с его генотипической организацией и проявля-
ются на всех уровнях жизнедеятельности и поведения.
Третья научная дисциплина новейшего времени — сомато-
логия, учение о целостности человеческого тела, его структур-
но-динамической организации, типах телосложения и т. д.
В отличие от прежних учений о конституциональных типах, в
которых преобладало психоморфологическое параллелистиче-
ское представление, конституциональную структуру телосложе-
ния человека ныне рассматривают как соединение гуморально-
эндокринных и метаболических характеристик с более точным
комплексным определением параметров морфологической струк-
туры человеческого тела. Все большее значение придается кор-
реляции между общесоматическими и нейропсихическими осо-
бенностями человека, ведущей роли центральной нервной си-
стемы в общей системе нейрогуморального регулирования.
В связи с развитием комплексных подходов к изучению челове-
ка соматология, как и сексология, несомненно займет надлежа-
щее место в системе изучения человека и законов его онтогенети-
ческого развития.
Четвертая научная дисциплина — типология высшей нерв-
ной деятельности — полностью обязана своим возникновением
и развитием советской науке. Физиологические и психологиче-
ские исследования нейродинамических свойств человека откры-
ли эпоху в познании природных особенностей личности. Без

преувеличения можно сказать, что типология высшей нервной
деятельности составляет самую общую основу таких наук, как
психология, медицина и педагогика.
Имеются основания считать, что объекты онтофизиологии и
возрастной психологии, сексологии, соматологии и типологии
высшей нервной деятельности — определенные свойства инди-
вида— являются исходными, первичными особенностями чело-
веческой природы. Поэтому комплексное изучение природы че-
ловека располагает сводом знаний, накопленных каждой из
этих дисциплин. Однако при комплексном изучении человека
как индивида нельзя ограничиться суммированием сводных
данных, взятых из каждой дисциплины порознь. Основная и
самая сложная задача заключается в том, чтобы обнаружить
взаимосвязи между первичными природными свойствами. Эта
задача является одной из очередных для современной приклад-
ной антропологии, поскольку исследования разнородных взаи-
мосвязей между первичными природными свойствами откры-
вают пути для управления ими в процессе воспитания, лечения
и охраны здоровья человека, а также в целях обеспечения не-
обходимой структуры потребления в системах массового об-
служивания населения.
Особенно важно знать, какие из связей (и между какими
именно свойствами) существенны для образования сенситив-
ных состояний развития, благоприятствующих эффективности
воспитания и обучения. Использование в современных исследо-
ваниях разнообразных приемов корреляционного и фактори-
ального анализа позволяет довольно точно определить меру и
тенденцию внутренних взаимосвязей между онтогенетическими
свойствами, влияющими на психическое развитие.
Несомненно, что количественное описание и определение
взаимосвязей между различными сторонами и компонентами
человеческого развития имеет исключительное значение для
современного человекознания, так как такое определение спо-
собствует пониманию целостности человеческого развития.
Применяемые в человекознании методы современной матема-
тики следует полнее использовать для интеграции всех знаний
о человеке и их приложений в системе единой и общей теории,
охватывающей все возможные аспекты изучения человека. Со-
временная наука еще не располагает такой теорией, хотя, не-
сомненно, находится на пути к ее созданию. Решающее значе-
ние в этом смысле имеет сближение естествознания и общест-
венных наук на почве диалектического материализма.
Выдвижение проблемы человека в центр всей современной
науки связано с принципиально новыми взаимоотношениями
между науками о природе и об обществе, так как именно в
человеке объединены природа и история бесчисленным рядом
связей и зависимостей.
Общественно-исторические законы человеческого развития,

опосредствующие его природу, механизмы и динамику функ-
ций, все больше учитываются естествоиспытателями. Социаль-
ные факторы индивидуального развития человека не только до-
полняют абиотические и биотические факторы в их воздейст-
вии на это развитие, но и регулируют их взаимодействие. Для
характеристики положения проблемы человека в современной
науке весьма важны изменения, происходящие в структуре
гуманитарного знания. Возникают многие новые научные дис-
циплины, дополняющие уже существующие общественные нау-
ки (например, социологию, социальную психологию, правове-
дение, этику, педагогику и др.).
Среди новых гуманитарных дисциплин, имеющих важней-
шее значение для общей теории человекознания,. следует отме-
тить эргономику, которую можно было бы определить как спе-
циальную науку о трудовой деятельности человека. Поскольку
эта деятельность не может быть определена только характери-
стиками свойств человека как организма и субъекта, требу-
ется исследование техники и технологии, составляющих соци-
альный и вещественный аппарат трудовой деятельности. По-
этому эргономика представляет собой и особый подход к^
технике как к совокупности усилителей, преобразователей и
ускорителей психофизиологических функций человека. Наконец
важный аспект эргономики составляют экономическая органа
зация производства и социальные функции работы человека.
Весьма примечательно возникновение специальной дисцип-
лины о знаковых системах (как языковых, так и неязыко-
вых) — семиотики. Для изучения механизмов культурного раз-
вития человека эта дисциплина имеет столь же важное значе-
ние, как эргономика для понимания его трудовой деятельности.
Из новых дисциплин следует особо отметить аксиологию —
науку о ценностях жизни и культуры, исследующую важные
стороны духовного развития общества и человека, содержание
внутреннего мира личности и ее ценностные ориентации. Се-
миотика и аксиология, будучи философскими дисциплинами,
приобретают вместе с тем черты конкретных специальных наук
в системе познания человека как субъекта и личности.
На базе психологии, логики и теории познания, с одной
стороны, нейрофизиологии и биофизики, с другой, складывает-
ся эвристика — общая теория мыслительных поисков и творче^
ского мышления человека. Весьма примечательно, что парал-
лельно с нею развиваются науковедение как общественно-исто^
рическая дисциплина, а также более специальные психологиче-
ские дисциплины (психология науки, психология искусства
и т. д.) как исследования видов творческой деятельности.
Пограничными дисциплинами являются психолингвистика, объ-
единяющая психологию речи и общения с общей теорией языка,
характерология, объединяющая психологию личности с социо-
логией и этикой, а также все области прикладной психологии

(инженерная, экономическая, юридическая, педагогическая
ит. д.).
Весьма важно отметить, что некоторые из перечисленных
дисциплин носят не только специализированный, но и ком-
плексный характер, объединяющий на изучении тех или иных
характеристик человека отдельные части наук, относящихся к
различным областям познания.
Для развития современной науки, как известно, характер-
но совмещение двух противоположных тенденций — все более
возрастающей дифференциации и все более мощной интеграции
различных наук. Возникновение в последние десятилетия спе-
циальных дисциплин объясняется, конечно, растущей диффе-
ренциацией и прогрессом аналитических методов науки. Одна-
ко в области человекознания эта тенденция теснейшим обра-
зом переплетается с синтетическими подходами к реальным
целостным или сложным видам человеческой деятельности. По-
этому специализация знания в этой области чаще всего соче-
тается с комплексным объединением отдельных частных учений
в общую теорию того или иного образования, свойства или ви-
да человеческой деятельности.
Выдвижение проблемы человека в качества общей пробле-
мы всей современной науки коренным образом изменяет поло-
жение психологии в системе наук, поскольку именно психоло-
гия становится орудием связи между всеми областями познания
человека, средством объединения различных разделов естество-
знания и общественных наук в новом синтетическом человеко-
знании. Однако интеграция этих наук, сочетающаяся с даль-
нейшим развитием их специализации, определяется прежде
всего прогрессом философского учения о человеке.
Потребность в едином фундаментальном учении о человеке
остро ощущается в различных областях общественной прак-
тики. Стремление преодолеть частичность и односторонность в
практической работе с людьми, связать воедино различные ви-
ды этой работы становится все более характерным для жизни
нашего общества.
Оптимизация производства в современных условиях связа-
на с оптимизацией управления и рациональной организацией
труда. Проблемы научной организации труда решаются на
всех уровнях хозяйства и управления. В подавляющем боль-
шинстве эти проблемы касаются человеческих факторов произ-
водства. Эти факторы особенно важны для структуры потреб-
ления, являющегося своего рода обратной связью для про-
изводства. Организация обслуживания в соответствии со
структурой потребностей человека и требованиями современ-
ности имеет огромное значение для общей системы управления
экономической жизнью общества. В настоящее время с челове-
кознанием соприкасаются политическая экономия и конкрет-
ные экономические науки, все чаще связывающиеся с антропо-

лого-психологическими, социологическими, педагогическими и
медико-биологическими аспектами исследования человека.
Весьма существенные сдвиги происходят в структуре здра-
воохранения, для которого характерны тенденции сближения
с общей организацией образа жизни людей и воспитанием в
широком смысле слова.
Для современной медицины характерно сочетание хирургии
и терапии с профилактикой и гигиеной. Все большее внимание
наряду с познанием природы болезней уделяется здоровью и
комплексу факторов, повышающих жизнеспособность, жизне-
стойкость и долголетие человека. Отсюда — преодоление био-
логической и патофизиологической ограниченности старой
медицины, ее чисто соматического направления, все возрастаю-
щее внимание к социально-экономическим, технико-культур-
ным, морально-психологическим условиям жизни людей, опре-
деляющим нормальное функционирование организма человека.
Сближение медицины с экономикой и техникой (например, в
индустриальной медицине), а особенно с педагогикой — одна
из тенденций в развитии современного здравоохранения.
_ В развитии педагогики и народного образования преобла-
дает идея системы воспитания как направленного воздействия
общества на формирование индивида; системы, в которой умст-
венное образование и обучение неразрывно связаны с нравст-
венным, эстетическим и физическим воспитанием, с одной сто-
роны, производственно-политехническим — с другой.
В современных условиях возррсло значение педагогической
организации образа и режима жизни подрастающего поколе-
ния, а также различных средств физического воспитания. Все
это говорит о существенном сближении воспитания с гигиеной
и профилактикой, со всей системой охраны и укрепления здо-
ровья и обеспечения долголетия.
Таков объективный ход развития практики, наиболее интен-
сивный и быстрый в условиях социалистического общества.
Этот ход связывает различные виды общественной жизни и
управления, сближая науки, ранее далекие друг от друга.
Все сказанное свидетельствует о том, что не только наука,
но и практика испытывает потребность в единой теории чело-
векознания, в сближении и интеграции всех средств познания
человека и руководства его развитием. Естественно, что осно-
ву такой общей теории должна составлять философия, для ко-
торой человек — великая, вечная и универсальная проблема.
2. Философское обобщение знаний о человеке и интеграция
научных дисциплин
Современная советская философия в новых исторических
условиях социалистического развития и гигантского научно-
технического прогресса развивает марксистско-ленинское уче-

ние о человеке. Естественно, что именно к современной марк-
систской философской литературе по проблеме человека долж-
но быть привлечено внимание всех тех, кого интересует
построение подлинно научной методологии комплексного изуче-
ния человека и общества.
Большинство современных философов-марксистов пола-
гает, что лишь философия, а не какие-либо другие науки в
отдельности или в совокупности может осветить проблему че-
ловека в целом, т. е. стать подлинной теорией целостного че-
ловека. Эту мысль Ф. В. Константинов сформулировал следую-
щим образом: «Антропология и психология, политическая
экономия и этика, юриспруденция и история, каждая отрасль со-
циальной науки ставит или освещает ту или иную сторону про-
блемы человека, и только философия, опираясь на названные
отрасли знания, в состоянии осветить проблему человека в
целом, раскрыть его сущность, закономерность его бытия».1
Крайне усложняющаяся система изучения человека, охватившая
почти весь диапазон познания (от физико-математических наук
до гуманитарных), предъявляет новые требования к философ-
скому учению о человеке, которым способна удовлетворить лишь
марксистско-ленинская философия. Разумеется, что для этого
сама философия в современных условиях должна «опираться»
(по выражению Ф. В. Константинова) на большой ряд специаль-
ных наук, многие из которых возникли лишь в последние десяти-
летия. Имеются в виду, конечно, не извлечения из этих наук в
качестве иллюстрации того или иного философского положения, а
теоретическое исследование и обобщение разнородных научных
данных в целях открытия общих свойств и закономерностей чело-
веческого развития, которые еще далеко не полностью изучены.
В сфере человекознания, как показал опыт последних деся-
тилетий, все больше открывается глубина непознанного, не-
достаточность нашего знания исторической природы человека
и гигантского потенциала этой природы. Поэтому создание но-
вых дисциплин и междисциплинарных связей между науками
о человеке следует расценивать как новый подступ к фронталь-
ному наступлению науки на не познанные еще явления и зако-
ны человеческого развития, как важнейший момент, предшест-
вующий великим открытиям в этой области.
Понимание перспектив и стратегий исследований в области
человекознания, неразрывно связанное с отчетливым осознани-
ем неразрешенное• ряда ее проблем, основывается на фунда-
менте накопленных научных данных и относительном реше-
1 Ф. В. Константинов. Человек и общество. В сб.: Человек и эпоха.
Изд. «Наука», 1964, стр. 85. — Позднее Ф. В. Константинов говорил: «Человек,
личность, сознание — это прежде всего, конечно, философские, социологиче-
ские и психологические проблемы. Личность — это общий предмет и филосо-
фии, и психологии» (Сознание. Сб. М., 1967, стр. 349).

нии других проблем. Такое понимание есть вместе с тем
убеждение в принципиальной познаваемости законов человече-
ского развития, сущности человека, исключающее всякую воз-
можность агностицизма, вновь распространившегося в совре-
менной идеалистической философии, особенно в экзистенциа-
лизме.
Различные концепции экзистенциализма используют нере-
шенность ряда проблем человекознания или крайнюю слож-
ность их решения в качестве аргумента принципиальной не-
познаваемости человеческой сущности и, особенно, как это было
во все времена идеалистической философии, внутреннего мира
человека. В этом плане представляется весьма уместным крити-
ческое замечание Т. И.' Ойзермана по поводу мистификации
проблемы человека экзистенциализмом, «исходным положени-
ем которого является утверждение, что история общества, со-
вокупный человеческий опыт, развитие наук о человеке не толь-
ко не приблизило нас к познанию человека, но, напротив, все
более удаляет нас от этой цели. Именно в этом смысле следует
понимать следующие изречения Г. Марселя: „Хотя мы все бо-
лее и более узнаем о человеке, его сущность, по-видимому, все
менее и менее для нас ясна. Я даже склоняюсь к тому, чтобы
поставить вопрос так: не делает ли нас в конечном счете сле-
пыми именно £то обилие знаний о частностях". Итак, экзистен-
циализм выступает как учение о принципиально якобы непо-
знаваемой (все более непонятной, непостижимой) сущности че-
ловека».2 В другой своей критической работе — «Философия
кризиса и кризис философии» Т. И. Ойзерман вновь подчерки-
вает эту агностическую позицию экзистенциализма. Он пишет:
«Экзистенциализм объявляет предметом своего исследования
человека, но вместе с тем считает, что человек непознаваем,
многообразные знания о человеке, по мнению экзистенциали-
стов, все далее уводят нас от понимания человека».3
Спекуляция на трудностях познания и непознанности от-
дельных сторон и законов человеческого развития составляет
важный момент агностицизма, который, конечно, нельзя пре-
одолеть декларативным провозглашением решенное• всех ос-
новных проблем человекознания и познаваемости законов чело-
веческого развития. Между тем в критике современного экзи-
стенциализма со стороны некоторых философов-марксистов
подчас проскальзывают подобные декларативные утвержде-
ния, порождающие иллюзии решенности нерешенных проблем
и нередко сводящие всю совокупность наук, необходимую Для
их решения, лишь к социологии.
2 Т. И. Ойзерман. Послесловие к книге Т. Шварца «От Шопенгауэра
к Хейдеггеру». Изд. «Прогресс», 1964, стр. 331.
3 Современный экзистенциализм. Изд. «Мысль», 1966, стр. 38 (автор пер-
вой главы «Философия кризиса и кризис философии» Т. И. Ойзерман).

Скептическое отношение экзистенциализма к наукам о че-
ловеке вытекает из самой сути этой философии, являющейся
одним из течений идеалистического антропологизма. Философ-
ская антропология или онтология человека в экзистенциалист-
ском толковании направлена не только против исторического
материализма, но и против философской антропологии мате-
риализма вообще, философских проблем человека в диалек-
тическом материализме особенно. Надо учесть, что одной из
самых фундаментальных проблем диалектического материализ-
ма является человек как субъект познания, отражающий объ-
ективный мир и преобразующий его посредством практики.
Гносеологический и психологический анализы субъекта в его
обусловленности объективной деятельностью и общественной
практикой тесно связаны с решением проблемы человека как
личности в историческом материализме. Однако отождествле-
ние этих двух проблем было бы серьезной ошибкой, и потому
вряд ли правильно считать исторический материализм единст-
венным учением марксизма, решающим проблему человека.
В теории диалектического материализма важное место занимает
единство законов природы и общества, специфическое проявле-
ние этого единства в человеческом развитии. И именно на основе
такого понимания в историческом материализме решается про-
блема антропогенеза и социогенеза в их единстве, проблема со-
циально-биологических связей и т. д. Все онтологические, гносе-
ологические и социологические проблемы человека в марксист-
ско-ленинской философии настолько тесно связаны общим
направлением материалистической диалектики, что их лишь
условно можно отделить и обособить друг от друга.
Марксистская критика философской антропологии Л. Фей-
ербаха и ленинская критика ограниченности антропологического
принципа Н. Чернышевского хорошо известны. Именно через
преодоление этих антропологических толкований материалисти-
ческой философии и особенно натуралистического толкования че-
ловеческой сущности возможно было полностью утвердить исто-
рический материализм как научную теорию общественного раз-
вития. Однако из этого факта вовсе не следует, что марксист-
ско-ленинская философия общества отвергает все идеи мате-
риалистического антропологизма в отношении природы самого
человека.
Надо заметить, что критика антропологического принципа в
материалистической философии, особенно в системе Н. Г. Чер-
нышевского, не всегда велась с правильных марксистско-ленин-
ских позиций. Антропологизм Чернышевского нельзя рассматри-
вать лишь в качестве антипода исторического материализма,
тем более что Н. Г. Чернышевский вплотную подошел к матери-
алистическому пониманию общественной жизни современной
ему России. Нельзя забывать, что философский материализм
Н. Г. Чернышевского и его соратников являлся теоретической

основой революционной демократии, сыгравшей важную роль в
освободительном движении русского народа. Антропологический
принцип материалистической философии революционных демо-
кратов явился основой гуманистических идей, впервые распро-
страненных ими на весь народ, на каждого человека во имя бла-
га всего народа. Историческая и философская ограниченность
такого антропологизма достаточно вскрыта нашей критикой. Но
при этом нередко затеняется прогрессивная сторона философско-
го антропологизма, а именно монистическое понимание человека
как целого, преодоление психофизического дуализма, стремление
вскрыть единство общественного и естественного в структуре че-
ловека, являющегося одновременно высшим, сложнейшим орга-
низмом и общественным индивидом.
Материалистический монизм революционных демократов, вы-
ступивший в форме философского антропологизма, соответство-
вал тенденциям развития современной им науки. В то время
начался процесс объединения разных естественных и обществен-
ных наук на разработке проблемы человека. Первоначально
антропология трактовалась как система наук о человеке, хотя в
дальнейшем произошло известное ограничение ее предмета спе-
циальным развитием антропологии как отдельной науки, изучаю-
щей изменение природы человека под влиянием общественно-ис-
торических условий. Но стремление к целостному научному по-
знанию человека в единстве его физического, умственного и
нравственного развития, его природы и общественных свойств
проходит красной нитью через прогрессивные направления рус-
ской научной мысли второй половины XIX в.
В сокровищницу мировой педагогики вошел классический
труд К. Д. Ушинского «Человек как предмет воспитания», имею-
щий выразительный подзаголовок «Опыт педагогической антро-
пологии». В XX в. замечательный русский ученый П. Ф. Лесгафт
был последним представителем подобного антропологического
подхода к различным сторонам развития человека. Ему принад-
лежит честь создания функциональной анатомии человека, обна-
ружившей глубокие влияния экономических условий и процесса
труда на изменение структуры и динамики человеческого орга-
низма. Одновременно он создает оригинальное учение о типах,
темпераменте и характере человека, в котором вскрывает ре-
шающую роль общественной среды и воспитания в формирова-
нии человека. Им создана научная теория физического воспита-
ния, связывающая этот вид воспитания с нравственным и
умственным воспитанием. В различных трудах П. Ф. Лесгафта
по анатомии и физиологии, психологии и педагогике, гигиене и
общей теории развития организма человек выступает как целост-
ный организм и общественный индивид одновременно. Хотя труды
Н. Г. Чернышевского и других революционных демократов, а
также труды К. Д. Ушинского, П. Ф. Лесгафта далеко не тож-
дественны по своим общественно-политическим и философским

основам, однако их сближает стремление к целостному научному
знанию о человеке, продиктованное страстным гуманизмом.
Чем же объяснить тот факт, что последующее развитие науки
отошло от «антропологизма», осуществлялось преимущественно
в разных, обособленных друг от друга направлениях? Одной из
главных причин явился кризис науки в капиталистическом об-
ществе, захвативший и область наук о человеке. Следствием
этого кризиса явилось то, что идеалистические, в том числе ду-
алистические, концепции заняли господствующее положение.
Буржуазные ученые противопоставили философскому антрополо-
гизму теорию двух факторов — биологического и социального —
в развитии человека. За психофизическим дуализмом последовал
дуализм «биосоциальный», особенно проявивший себя в социоло-
гическом учении Дюркгейма, в психоанализе Фрейда, в консти-
туционализме ряда клиницистов (Кречмера, Матеса и др.). Это-
му биосоциальному дуализму метафизический материализм не
мог противопоставить ничего, кроме антропологического прин-
ципа, в свое время сыгравшего прогрессивную роль, но не
вскрывшего сложную диалектику естественного и общественного
в развитии человека.
Одной из причин отхода от антропологического принципа как
целостного подхода к изучению человека являлась все большая
дифференциация научных знаний в области как естествознания,
так и общественных наук. Создание философских основ единой
теории развития человека стало возможным лишь на основе мар-
ксистского диалектического метода, общего для естествознания
и наук об обществе.
В современной советской науке созданы все необходимые
предпосылки для объединения естествознания и общественных
наук на целостном познании человека. Наступило то время, ко-
торое предвидели К. Маркс и Ф. Энгельс, предсказавшие, что
естествознание и общественно-исторические науки сольются в
единую науку об исторической природе человека.
Нельзя не отметить, что советская наука в некоторых разде-
лах, а именно: в антропологии, археологии, экспериментальной
фонетике, психологии, физиологии высшей нервной деятельно-
сти и др. — сделала существенный шаг вперед к построению та-
кой теории развития человека.
Советская антропология с помощью археологии и сравни-
тельной анатомии, а частично сравнительной этнографии и язы-
кознания обеспечила дальнейшее развитие марксистской теории
антропогенеза, основы которой заложил Ф. Энгельс. Принци-
пиальное значение для построения будущего исторического есте-
ствознания человека имеет созданное в советские годы учение
И. П. Павлова о двух сигнальных системах высшей нервной
деятельности человека.
И. П. Павлов считал бесспорным социальный генезис второй
сигнальной системы, порожденной языком как особым общест-

венным явлением. Имеются серьезные основания для доказа-
тельства прямого влияния общественно-трудовой практики лю-
дей на высшую нервную деятельность человека в целом, начиная
с ее первой сигнальной системы. Исторический подход к рефлек-
торной деятельности головного мозга человека, являющегося
органом сознания, приобретает признание все большего числа
естествоиспытателей в области анатомии, морфологии, физио-
логии, клинической неврологии. Благодаря такому подходу есте-
ствознание сближается с общественно-историческими науками,
что открывает новые пути целостного научного познания челове-
ка, которому в современных условиях должна соответствовать
система наук о человеке, объединяющая различные области есте-
ствознания и общественных наук.
Именно классики марксизма предвидели воссоединение исто-
рии и естествознания в изучении человека, образование в буду-
щем исторического естествознания человека. Все развитие об-
щественных и естественных наук осуществлялось в этом напра-
влении, и современное человекознание по существу своему есть
историческое естествознание человека.
Не отделение человека как субъекта и объекта истории от при-
роды, не игнорирование человеческой природы как животного на-
чала в человеческой организации, а диалектическое единство
истории и природы, преобразование природы историческим разви-
тием— такова традиция марксизма. К этому следует добавить,
что в марксистской теории познания сознание рассматривается
как историческая категория и продукт общественного развития
человека, хотя, разумеется, оно есть функция мозга, т. е. особым
образом организованной материи. Вместе с тем сознание, субъ-
ективное, неотделимо от субъекта, которым является сам чело-
век как общественный и естественный индивид. Единство исто-
рии и природы в развитии человека — таково монистическое по-
нимание человека, ставшее одним из величайших завоеваний
науки. Именно из этих монистических позиций, впервые ради-
кально устранивших дуализм в понимании человека (социобио-
логический и психофизиологический), следует исходить как при
позитивном решении проблем человекознания, так и при критике
современной буржуазной философии, в том числе и экзистенциа-
лизма. Различные концепции идеалистической философской ан-
тропологии мистифицируют проблемы личности, индивидуально-
сти, «я» путем их обособления от социальной и физической жизни
индивидов, как это делал в свое время Макс Штирнер, критика
которого основоположниками марксизма общеизвестна- Именно
в этом обособлении заключен гносеологический смысл игнориро-
вания так называемой философской антропологией достижений
современного естествознания, психологии, общественных наук в
изучении человека.4 Дело в том, что из современной научной кар-
4 См.: Современная идеалистическая гносеология. Изд. «Мысль», 1968.

тины человеческого развития никак не следует выводов о природ-
ных истоках отчуждения.
В одной из своих работ Т. И. Ойзерман, критикуя экзистен-
циалистскую концепцию, согласно которой источником отчужде-
ния является антропологическая природа человека, пишет:
«Эта концепция увековечивает отчуждение, изображая его
независимым от каких-либо исторических условий и социаль-
но-экономической структуры общества. Речь идет о противопо-
ложности полов, о возрастных различиях и, в особенности, о
неповторимости каждого отдельного человеческого существова-
ния, о его уникальном значении для него самого, о человече-
ской смертности, которая-де определяет характер индивидуаль-
ной жизни и составляет ее основной тон.
Само собой разумеется, что марксизм-ленинизм ни в ма-
лейшей мере не отрицает существенности антропологической
характеристики личности, значения антропологических, в част-
ности половых и возрастных, различий; все это, как известно,
учитывается марксизмом не только теоретически, но и практиче-
ски в политике социалистического государства и т. д.».5
Как видим, к «антропологическим характеристикам лично-
сти» Т. И. Ойзерман относит возраст, пол, состояние здоровья,
продолжительность жизни — в общем, человеческий организм и
его жизнедеятельность. Т. И. Ойзерман правильно указывает,
что все эти характеристики так или иначе социально обусловле-
ны и в связи с этим исторически преобразуются. Однако он не
подчеркивает их обратное влияние на общественные функции
человека и реальный процесс его жизни в обществе.
Впрочем, такая позиция до недавнего времени была доста-
точно распространена среди наших философов и социологов.
Поэтому игнорировался конкретный демографический состав
общества, и возрастно-половая структура народонаселения не
считалась важной социальной проблемой, какой она в действи-
тельности является. В этой структуре возраст и пол выступают
уже не только в качестве антропологических характеристик че-
ловеческого индивида, а в качестве социальных факторов, ока-
зывающих влияние на общий объем трудоспособности («эконо-»
мической активности»), на его потенциал, не говоря уже о вос-
производстве населения. Над всеми этими проблемами работают
и практически их решают различные государственные органы на-
шей страны и научные учреждения во многих областях. Накоп-
ленный опыт постановки и решения этих задач давно ожидает
своего философского осмысления и обобщения. В связи с этим
особенно важно положительное обобщение опыта социалистиче-
ского общества и Советского государства, которые стремятся на
практике превратить обстоятельства жизни в «человечные», со-
5 Т. И. Ойзерман. Человек и его отчуждение. В сб.: Человек и эпо-
ха. Изд. «Наука», 1964, стр. 114.

ответствующие всем «антропологическим характеристикам чело-
века».
Достижения конкретных наук о человеке обобщаются не на
самом высоком уровне интеграции вследствие того, что человек
как предмет научного познания в современной философской
литературе занимает еще недостаточное место. В большей сте-
пени внимание философов сосредоточено на понятиях «человек»,
«человечность» и т. д. как исторически-классовых по своей сущ-
ности явлениях отражения. Действительно, философский анализ
понятий человекознания имеет важное значение. П. Н. Федосеев
убедительно показал, что самое «понятие „человек" представля-
ет собой продукт социальной теории. Социальная область, равно
как и социальная теория, всегда служила ареной ожесточенной
борьбы интересов».6 Поэтому в процессе исторического развития
изменились как понятие «человек», так и область жизни людей,
на которую распространялось понятие человечности. Интересно
отметить, что эти понятия все более «демократизировались» и
вместе с тем как бы «персонифицировались» в том смысле, что
слова, «человек — личность» стали взаимообратными понятия-
ми. Но не менее существенны для буржуазной идеологии иден-
тификация понятия личности с частной собственностью и опре-
деление масштаба личности мерой обладания (см. главу
седьмую).
Разоблачение фальши буржуазного абстрактного гуманиз-
ма, критика различных реакционных направлений философской
антропологии занимают центральное место в советской фило-
софской литературе.7
В отношении идеалистического учения современной философ-
ской антропологии В. Г. Мысличенко и П. Р. Корнеев правильно
заметили, что если антропологические философские системы на-
рождающейся буржуазии носили преимущественно натуралисти-
ческий характер (человек рассматривался как часть природы, и
его свойства выводились из свойств естественного мира), то
в современной философской антропологии «проблема человека
решается на основе виталистической биологии и иррационали-
стической психологии. Таким образом, антропологический прин-
цип в буржуазной философии превратился в средство обоснова-
ния идеалистических концепций человека, в средство фальси-
фикации действительных проблем человека и общества».8
К этому надо добавить, что подобная фальсификация связана
с искажением или третированием современных научных знаний
о человеческом развитии. Поэтому все более острыми становятся
6 П. Ф. Федосеев. Гуманизм в современном мире. В сб.: Человек и
эпоха. Там же, стр. 6.
7 Человек и эпоха; Современный экзистенциализм. История философии,
т. VI, кн. 2. Изд. «Наука», 1965; Э. Ю. Соловьев. Экзистенциализм и на-
учное познание. Изд. «Высшая школа», 1966.
8 История философии, т. VI, кн. 2, стр. 37.

противоречия между философской антропологией и конкретными
науками о человеке, теоретическими и прикладными. Вместе с
тем нельзя не отметить сохраняющегося влияния идеалистиче-
ской философской антропологии в некоторых направлениях кли-
нической медицины- Необходимо положительное материалисти-
ческое решение проблем органического развития человека в
условиях современного социального и технического развития. В
этой связи надо упомянуть марксистские работы английского
философа Д. Льюиса,9 уделившего некоторое внимание вопросу
взаимосвязи социального и биологического в человеческом раз-
витии.
Современная марксистская философия медицины реализует
монистический подход к человеку, рассматривая в единстве фи-
зическую и психическую его природу.10
Вместе с тем единство социального и биологического всегда
учитывается при объяснении механизма действия социальной
причинности через совокупность внутренних условий человече-
ского организма.
Наиболее интересные учения в области общей патологии и
гигиены, антропологии, демографии, геронтологии, психофизио-
логии и других наук связаны с изучением социальных факторов
долголетия, акселерации, глубоких изменений в структуре забо-
леваний и т. д. В этом отношении примечательны явления силь-
но прогрессирующих модальной и нормальной продолжительно-
сти жизни человека, эволюционирующих в процессе историче-
ского развития общества.
Социально обусловленное развитие человеческой жизнедея-
тельности есть часть общефилософской проблемы человека. Про-
блема жизни и смерти человека, деятельности и сознания — в об-
щем, реального бытия человека в конкретно-исторических усло-
виях— не может быть узурпирована экзистенциализмом и дру-
гими направлениями идеалистического антропологизма в совре-
менной буржуазной философии.
Проблема человека и его жизни в обществе и природе не сво-
дится лишь к социологии личности, как бы ни была важна эта
сторона вопроса. Существуют и другие стороны этой общей
для современной науки проблемы (онтологическая, гносеологи-
ческая, психологическая, естественнонаучная). Синтез этих сто-
рон в едином философском учении о человеке, вероятно, будет
осуществляться по тому же пути, который В. И. Ленин считал
важнейшим для теории познания и диалектики. Он выделил
«...те области знания, из коих должна сложиться теория позна-
9 Д. Льюис. Человек и эволюция. Изд. «Прогресс», 1964.
10 См.: Философские вопросы медицины. Медгиз, 1962; Социальные пробле-
мы медицины. Изд. «Медицина», 1968; Ю. П. Лисицын. Современные теории
медицины. Изд. «Медицина», 1968.

ния и диалектика»,11 а именно: историю философии и отдельных
наук, историю умственного развития ребенка, историю умствен-
ного развития животных, историю языка, психологию, физиоло-
гию органов чувств. Соединение общественно-исторических и
естественнонаучных дисциплин по подобному принципу необхо-
димо не только для гносеологии, но и для онтологии человека-
Многообразие подходов современной науки к изучению чело-
века, отмеченное выше, не является, конечно, только следствием
все большего расчленения теоретической мысли. Это многооб-
разие подходов есть отражение многообразия самих феноменов
человека, выступающего как вид Homo sapiens и индивид, как
человечество в его историческом существовании и личность, как
субъект и индивидуальность.
Между всеми этими характеристиками человека существуют
многообразные взаимосвязи, относящиеся к разным классам за-
висимостей (структурных, функциональных, причинно-следствен-
ных и др.), объединяющих общество и природу. Познание этих
взаимосвязей — необходимое условие практического овладения
управлением человеческим развитием. Философское обобщение
разнородных научных знаний о взаимосвязях общественного и
индивидуального развития человека является одним из важней-
ших путей построения общей теории человекознания. Комплекс-
ное изучение и решение крупных проблем общественного разви-
тия (например, повышения производительности труда и техниче-
ского прогресса, построения оптимальных режимов воспитания
и т. д.) должны основываться на известной общей теории свя-
зей между отдельными характеристиками этого развития.
По мере увеличения числа специальных дисциплин и аспек-
тов в том или ином исследовательском комплексе потребность
в общей теории становится все более настоятельной. Это доста-
точно ясно обнаруживается при анализе современного состояния
проблем, связанных с техническим прогрессом и новыми взаимо-
отношениями между человеком и машиной.
В современных условиях автоматизации производства каче-
ственно изменяются соотношения между человеком и машиной.
Вместе с развитием техники автоматического регулирования и
дистанционного управления машинами все большее значение
приобретает оператор, связанный цепью звеньев с другими, ав-
томатическими звеньями системы управления. При изучении
этих взаимосвязей между человеком и машинами в одной систе-
ме управления необходимо использовать количественные мето-
ды новейшей теории информации и общие законы управления и
регулирования, составляющие предмет кибернетики. В этом изу-
чении принимают участие, конечно, не только математики, фи-
зики и специалисты по теории автоматического регулирования,
но и специалисты в области антропологических наук (психоло-
11 В. И. Ленин. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, стр. 314.

гии, психофизиологии, физиологии человека, гигиены труда
и т. д.). Общим языком для них все больше становится язык ки-
бернетики и теории информации, с помощью которого можно в
допустимых пределах найти общее в работе человека и автома-
та как управляющих систем или своеобразных кибернетических
машин, определить эффективные условия передачи информации
от человека к машине и от машины к человеку, оптимальные
характеристики управления и регулирования во всей системе
управления машинами, включающей человека и автоматические
устройства. Специальные задачи именно в этой области решает
инженерная психология путем сравнительного изучения особен-
ностей информационных процессов, обработки и сохранения ин-
формации, структуры регулирующих действий и т. д.
Положительное значение опыта моделирования и изучения
человека с «инженерной» точки зрения в теоретическом отноше-
нии заключается в возможности более глубоко проникнуть в
одну из закономерностей общественного развития естественной
природы человека. Современная автоматика является новым
проявлением этой закономерности социально-исторического
опосредования природных свойств человека.
Известно, что благодаря материальному производству, осо-
бенно производству средств производства, общество вооружает
человека самыми разнообразными техническими средствами,
бесконечно «усиливающими» естественные органы человеческого
тела, а подчас и создающими новые подвижные функциональные
системы или «функциональные органы», т. е. орудия в самом
широком смысле слова. С помощью таких технических средств
человек воздействует на окружающую природу, изменяет ее, а
в процессе ее изменения преобразует и собственную природу.
В свете марксистского понимания историческая взаимосвязь
между органом и орудием раскрывается как одна из сущест-
венных линий общественной детерминации природы человека.
Обратное влияние практической деятельности человека на раз-
витие его мозга и сознания было впервые открыто марксизмом,
а изучено лишь в наше время, когда принцип обратной связи
позволил обнаружить активное участие предметных действий и
вообще эффекторных актов в механизме рефлекторного кольца.
Благодаря прогрессу техники безгранично увеличивается
мощь воздействия человека на природные силы внешнего мира.
Первоначально это воздействие ограничивалось сферой созда-
ния орудий, механизмов и машин, являющихся усилителями мы-
шечной силы человека. Такие орудия позволяли осуществлять
замену энергетических и технологических функций человеческой
руки соответствующими приспособлениями. Именно в сфере фи-
зического производственного труда первоначально возникла си-
стема «орган—орудие», как ее выразительно назвал болгарский
философ-марксист Тодор Павлов. Такой системой впервые стала

человеческая рука, являющаяся, по определению Энгельса, есте-
ственным органом, а вместе с тем и продуктом труда. Рука че-
ловека развилась в непревзойденную по своей универсальности
сложную систему с обратной связью. Рука человека является
полиэффекторным органом, так как, кроме трудового действия,,
она стала осуществлять функции познания внешнего мира, ста-
ла органом восприятия — активного осязания, представляющего
собой сочетание тактильной и температурной чувствительности
с кинестезией. В эволюции самого осязания все большее значе-
ние приобретала его инструментализованная, или опосредство-
ванная, форма.
Но рука является не только комплексным органом труда и
познания. Ее полиэффекторность носит более широкий характер,
так как рука участвует в процессах общения и поведения бла-
годаря своей выразительной, экспрессивной — жестикуляторной
функции. В истоках же этой поразительной полиэффекторности
руки человека находится система «орган — орудие», первона-
чально сложившаяся в сфере материального производства.
Однако с этой сферой «совместилось» развитие активного ося-
зания как специфически познавательной функции руки, а это
означало перенос принципа взаимосвязи органа и орудия из
сферы труда в сферу познания (правда, в сферу лишь чувствен-
ной, образной его формы).
С успехами техники развились такие исторически сложив-
шиеся системы, как «рука + механические орудия», «глаз + опти-
ка», «ухо-г акустика». Благодаря такому соединению органов че-
ловеческого тела — анализаторных систем мозга — с орудиями
бесконечно расширяется сфера чувственного познания и посте-
пенно возрастает так называемая «разрешающая сила» органов
чувств человека. Можно сказать, что «каналы связи» и «инфор-
мационные системы» человеческого мозга на каждой ступени ци-
вилизации таковы, какими их делает соединение со все совер-
шенствующимися техническими приспособлениями, «орудиями» в
самом широком смысле слова.
Одна из замечательных черт научно-технического развития в
наше время заключается в том, что ныне эта же закономерность
распространяется за пределы чувственного познания, вторгается
все более решительно в сложнейшую сферу логического позна-
ния. Современные универсальные счетно-решающие устройства
являются орудиями мыслительной деятельности, и именно в ка-
честве таковых они являются логическими автоматами. Смысл
применения кибернетических устройств заключается, конечно, не
в том, что они, «превосходя» человека, делают излишней его
роль в труде и творчестве, а в том, что они вооружают логиче-
ское познание и умственный труд техническими средствами, бес-
конечно «усиливающими» мыслительные способности человека и
повышающими «разрешающую силу» всей мозговой деятельно-
сти в целом.

Необходимость изучения человека как звена системы упра-
вления машинами возникла в связи с непосредственными нуж-
дами технического прогресса и имеет практическое значение для
целей проектирования более совершенных автоматов. Поэтому
такое изучение подчас толкуется односторонне, в плане так на-
зываемых «человеческих факторов» техники. Но не менее важ-
на и другая, психолого-антропологическая сторона, связанная
с ролью техники в развитии самого человека. Сочетание обеих
сторон впервые обусловило вовлечение технических и физико-
математических наук в комплексное изучение человека, жизнен-
но необходимое для общественного развития.
Рассмотренный аспект комплексного изучения человека хотя
и имеет исключительное значение для решения ряда практиче-
ских и теоретических задач, все же составляет только часть бо-
лее общей проблемы человека как субъекта труда. Эту проблему
с разных сторон изучают отдельные биологические и социальные
науки. Физиология трудовых процессов исследует как механизмы
работоспособности и отдыха, факторы утомления и восстановле-
ния функциональной работоспособности, так и связь этих явле-
ний с типологическими особенностями нервной деятельности, с
общим состоянием человеческого организма и т. д.
Непосредственно на данных физиологии, биофизики и биохи-
мии трудовых процессов основывается гигиена труда, с кото-
рой, в свою очередь, связаны профилактика и терапия профес-
сиональных заболеваний, а также другие области социальной
гигиены. На основе гигиенических и иных медицинских показа-
ний формулируются требования к нормативам рабочего време-
ни, соотношению работы и отдыха, регулированию нагрузок, эф-
фективным условиям преодоления утомления и т. д., которые
относятся к области организации производства и охраны труда,
к широкой сфере конкретной экономики и трудового права. А
эта сфера, в свою очередь, входит в предмет социологии и дру-
гих общественных наук.
С другой стороны, изучение трудовых процессов, работоспо-
собности и утомления не может быть замкнуто внутри физио-
логии и медицины; человек как субъект труда есть сознательный
производитель материальных и культурных ценностей, от уровня
работы и степени активности которого во многом зависит про-
изводительность труда и, в частности, производительность средств
труда, которые им создаются и совершенствуются в процессе
производства. Мотивы трудовой деятельности, особенно их выс-
шая форма — коммунистическое отношение к труду, тесно свя-
заны со всем общественным развитием личности и являются
мощным субъективным фактором повышения производительно-
сти труда. В условиях социалистического производства этот фак-
тор приобретает все более важное значение, он стимулирует
развитие массовых форм научно-технического творчества, борь-
бу за технический прогресс и участие каждого трудящегося в

создании материально-технической базы коммунизма, объедине-
ние людей в разнообразные творческие соединения (коллекти-
вы), обеспечивающие рост не только производственной культу-
ры отдельного трудящегося, но также общей культуры и зна-
ний.
Поэтому ясно, что подход к человеку как к субъекту труда
требует разностороннего исследования морально-психологиче-
ской стороны трудовой деятельности человека в конкретных
условиях социалистического производства. Эту сторону пробле
мы должны изучать специалисты в области психологии, этики и
социологии, которые все еще далеки друг от друга. Между тем
от их взаимодействия многое зависит в деле изучения превра-
щения труда в первую жизненную потребность. Понятно, что в
этом процессе немаловажное значение имеет формирование ком-
мунистического отношения к труду всей системой нашего обще-
ственного воспитания. Поэтому в комплексе наук должны за-
нять свое место теория трудового воспитания и конкретные ме-
тодики производственно-трудового обучения подрастающего по-
коления.
Проблема человека как субъекта труда охватывает не толь-
ко сферу трудовых мотивов и отношений, но и собственно пси-
хофизическую организацию человека, свойствами которой явля-
ются трудоспособность, общая одаренность и специальные
способности.
Мы показали, насколько многообразно и сложно разделение
и объединение функций разных наук в отношении лишь одной из
проблем человекознания — проблемы человека как субъекта
труда и основной производительной силы общества. Дифферен-
циация наук, однако, явно преобладает над процессом их инте-
грации, для которой особое значение имеет общая теория свя-
зей между основными сторонами человеческого развития.
Аналогичное положение можно отметить в отношении другой
проблемы — человека как предмета воспитания. По мере про-
грессивного развития психологии, физиологии и других наук о
человеке возрастают возможности их педагогических приложе-
ний. Ближайшее будущее педагогики безусловно связано с рас-
ширяющимся включением в ее сферу этих приложений, особенно
относящихся к использованию в целях коммунистического воспи-
тания ресурсов и резервов человеческого развития.
Дело в том, что многие дисциплины современной психологии
и физиологии, а также смежных с ними биофизики, биохимии и
генетики поведения сосредоточиваются на двух проблемах, осо-
бо важных для педагогики. Одной из них является природа на-
учения, его структура, механизмы и факторы, для управления
которыми необходим подбор оптимальных режимов научения
различным действиям. Другой проблемой является формирова-
ние индивида, выявление закономерностей онтогенеза человека,

объединяющих природу и историю под совокупным влиянием на-
следственности, обстоятельств жизни, воспитания и человеческой
деятельности.
Бесконечно возросли возможности педагогических приложе-
ний и других наук: антропологии, демографии, этнографии, со-
циологии и т. д. К этим наукам, изучающим человека, ныне
присоединились физико-математические и технические. Резуль-
таты их своеобразной антропологизации уже включаются в оби-
ход народного образования в виде фундаментальных основ про-
граммированного обучения и разнообразных обучающих машин.
Особо следует выделить кибернетический подход к различ-
ным проблемам педагогической антропологии. Успехи програм-
мированного обучения, изучение алгоритмов различных про-
цессов усвоения знаний и навыков, формализация этих процес-
сов и конструирование различных типов обучающих электронных
устройств свидетельствуют о начале нового этапа в развитии ме-
тодики и техники обучения. Кибернетический подход позволяет
определить оптимальные режимы обучения, использовать обрат-
ные связи в этом процессе с наибольшим эффектом и повысить
активность самих обучающихся. Но дело не только в этом. С по-
мощью математической логики, теории информации и экспери-
ментальной психологии кибернетика строит модели умственной
деятельности, особенно соотношения в ней каналов, блоков от-
бора и переработки информации, оперативной и долговременной
памяти, логических систем и механизмов обратных связей, по-
средством которых регулируется система действий.
Сложный синтез наук в виде принципов моделирования ум-
ственной деятельности и процессов научения несомненно входит
в современную педагогическую антропологию как одна из ее
фундаментальных частей.
Кибернетический подход не ограничивается лишь умственной
деятельностью человека. В ближайшем будущем, вероятно, ки-
бернетический подход и моделирование различных параметров
успешно распространятся на более общие процессы поведения
и индивидуального развития. Уже в настоящее, время возмож-
но некоторое моделирование актов поведения и взаимодействия
индивидов в групповой деятельности, например работы опера-
торов в сложных системах дистанционного управления машина-
ми. Подобное социально-психологическое моделирование с широ-
ким использованием математических методов, теории информа-
ции и связи, математической теории игр, экспериментальной
психологии и нейродинамической типологии коренным образом
изменяет наши знания о возможностях управления индивидуаль-
ным развитием человека, его поведением в самом широком смыс-
ле слова.
Надо сказать, что накоплен огромный экспериментальный ма-
териал по исследованию поведения в различных ситуациях, на
разных уровнях развития филогенеза и онтогенеза, под влия-

нием различных факторов. Накопление этой гигантской массы
экспериментальных данных позволило в последнее десятилетие
применить различные методы математической обработки, с по-
мощью которых создается своеобразная статистика поведения.
Детерминизм и строгий анализ связей определенных фактов по-
ведения с конкретными условиями жизни делают принципиально
возможным выявление алгоритма процессов поведения и их
приуроченности к определенным результатам внешних влияний
и свойств человека. Это тем более важно, что воспитание поведе-
ния всегда есть и научение определенным способам и нормам,,
процедурам и правилам регулирования действий. Воспитание^
конечно, ни в коем случае не сводится к процессам научения нор-
мам и правилам поведения, но и невозможно без этих процессов,,
составляющих один из важнейших механизмов развития поведе-
ния человека. Понятие научения относится как к сфере обучения,
так и к сфере воспитания, поскольку оно содержит в себе суще-
ственные признаки образования индивидуального опыта в опре-
деленных условиях управления поведением.
В сфере воспитания, очевидно, научение нормам и правилам
поведения, руководство их усвоением и применением в жизни
зависят от характера подкрепления действий и мотивации поведе-
ния. Под влиянием сложной системы социальных связей, в кото-
рой осуществляется воспитание, научение приобретает опреде-
ленный характер и достигает той или иной эффективности в за-
висимости от степени включения воспитанника в эту систему.
Опосредованность научения целями, структурой и методами вос-
питания известна, но не менее известно и то, что ни один из пер-
воначальных этапов воспитания — умственного, физического,
нравственного и эстетического — не осуществляется помимо на-
учения соответствующим актам поведения и регулированию дей-
ствий. Поэтому можно воспроизвести порядок развертки актов
поведения в определенных условиях и отобрать оптимальный ва-
риант с тем или иным комплексом рациональных методов фор-
мирования поведения. Создание подобных моделей поведения и
оптимальных режимов воспитания, вероятно, — дело ближайше-
го будущего.
С превращением человекознания в одну из генеральных про-
блем всей современной науки и расширением фронта его педаго-
гических приложений создается новая ситуация развития и для
самой педагогики, весьма благоприятствующая ее прогрессу и
повышению практической эффективности. Однако существует и
некоторая опасность, таящаяся в такой ситуации: поток крайне
разнородной научной информации уже сейчас превышает воз-
можность ее своевременной переработки; некоторые из педаго-
гических приложений гипертрофируются и противопоставляются
самой педагогике, притязая на собственную теорию воспитания;
возрастает дробность подходов к воспитанию и обучению, обу-
словленная прогрессирующей дифференциацией отдельных наук

о человеке. Преодолеть такие тенденции можно лишь путем
строгого отбора, организации и интеграции педагогических при-
ложений разных наук в системе самой педагогики, путем после-
довательного развития ее марксистско-ленинских философских
основ.
Опираясь на современные данные отдельных наук о человеке
и марксистскую теорию воспитания, педагогическая антрополо-
гия может решать труднейшую, но вместе с тем и особенно важ-
ную для педагогики проблему структуры индивидуального раз-
вития человека, взаимосвязей в этой структуре между ее отдель-
ными сторонами (умственной, физической, нравственной и т. д.),
на которые и ориентированы соответствующие компоненты сис-
темы коммунистического воспитания. Для достижения высокой
эффективности воспитательно-образовательных воздействий на
все области процесса формирования человека педагогика долж-
на располагать научными данными о взаимосвязях и оптималь-
ных сочетаниях между физическим, умственным, нравственным
и другими сторонами единого процесса развития.
Взаимосвязь воспитания и развития подрастающего поколе-
ния—одно из проявлений взаимосвязи общественного и инди-
видуального развития. Это фундаментальная философская
проблема педагогики и психологии. Решение этой проблемы
связано прежде всего с дифференциацией самого развития по
отдельным сторонам, подобно тому как дифференцируется
воспитание на различные части (воспитание умственное, нрав-
ственное, физическое и т. д.). Принцип дифференциации разви-
тия совпадает с принципом дифференциации воспитания в такой
мере, что каждая часть воспитания совмещается с соответст-
вующим видом развития (умственное воспитание в процессе
обучения — умственное развитие, физическое воспитание — фи-
зическое развитие и т. д.). При этом учитывается, конечно, что
такое совмещение относительно. Этот принцип, однако, игнори-
рует противоречия между соответствующими частями воспита-
ния и видами развития, а также оставляет без внимания то об-
стоятельство, что, кроме непосредственных связей между явле-
ниями воспитания и развития (гомогенных), существуют связи
гетерогенные. Примером гетерогенных связей может служить
все более усиливающееся воздействие умственного воспитания
на физическое развитие детей, особенно на ускорение созрева-
ния функций афферентных и эфферентных систем, нейрогумо-
ральных регуляторов и др. По своей распространенности гетеро-
генные связи между явлениями воспитания и развития вряд ли
уступают связям гомогенным. Дело в том, что во всех видах
развития, какими бы они ни представлялись специализирован-
ными, проявляется единство развития человека как сложней-
шего организма (индивида), личности, субъекта (познания, дея-
тельности, общения), индивидуальности. Целостность человече-
ского развития составляет его специфическое качество.

Взаимосвязи между отдельными видами развития разнооб-
разны: они могут быть отношениями функциональной зависимо-
сти, причинно-следственной обусловленности, пространственно-
временными, но прежде всего они выступают как структурные
взаимосвязи, т. е. как связи частей в единой структуре. Эти
структурные связи разнородны и выражают определенную меру
близости или отдаленности связывающихся между собой компо-
нентов развития, совместимости или противоречивости конкрет-
ных свойств. В силу этого накладываются значительные ограни-
чения не только на принцип дифференциации развития, но и на
аналогичный принцип дифференциации воспитания на специаль-
ные части.
Хорошо известно, что все стороны воспитания так или иначе
взаимосвязаны в единой системе учебно-воспитательной работы
с детьми. Первенствующее значение придается системе средств
и содержанию воспитательного воздействия на формирующегося
человека. Однако не все части воспитания связываются в любой
момент развития со всеми другими частями воспитательно-обра-
зовательной системы. Определение оптимальных сочетаний
умственного воспитания с нравственным, нравственного с физи-
ческим для обеспечения высокой эффективности всей системы
воспитания составляет одну из очередных задач педагогики.
Конечно, оптимальные сочетания различных частей воспитания
не будут универсальными для всех ступеней и периодов разви-
тия. Те или иные сочетания частей воспитания приобретают зна-
чение оптимальных лишь при условии определенного соответствия
особенностям развития человека как предмета воспитания.
В свою очередь, и структура индивидуального развития, мно-
гообразно определяемая обстоятельствами жизни, системой
воспитания и способом деятельности формирующегося человека
выступает с разной мерой готовности к преобразованиям соот-
ветственно программам воспитания. Изменение меры сенситив-
ности формирующегося человека по отношению к определенным
воспитательным воздействиям связано с глубокими структурны-
ми особенностями самого индивидуального развития (онтоге-
неза) человека и с историей его воспитания, образования и обу-
чения, опосредующей это развитие.
Могучая сила общественного формирования человека посред-
ством воспитания проявляется не только в том, что он, осваивая
исторически сложившийся опыт человечества, современные
средства и способы деятельности, становится культурным; обу-
ченным и воспитанным, но и в том, что в процессе этого освое-
ния он приобретает новые свойства развития — воспитуемость
и обучаемость. Эти глубинные эффекты воспитания за многие
годы жизни человека, начиная с первого года, весьма важны
для образования сенситивных состояний. Механизм этих состоя-
ний коренится в самых первичных свойствах онтогенетического
развития человека.

Известно, что любое сложное образование личности и инди-
видуальности формируется на основе определенного ансамбля
природных свойств человека как индивида. Обычно говорят в
таких случаях, что природной основой характера является тем-
перамент, способностей—задатки, интересов и мотивации пове-
дения — структура органических потребностей и т. д. Сущест-
вует общий генетический порядок, определяющий возникновение
в процессе социального формирования личности сложных обра-
зований индивидуальности и природных свойств индивида.
В любой из проблем человекознания (подобно рассмотрен-
ным выше проблемам) взаимодействие естествознания, психоло-
гии и общественных наук основывается на философском учении
о человеке. Уже в настоящее время взаимодействие наук, относя-
щихся к естествознанию, с одной стороны, обществоведению,
с другой, служит делу интеграции знаний о человеке (в целях
воспитания, научной организации труда и т. д.). Поучителен воз-
растающий масштаб такой интеграции при решении новых задач,
например освоения космоса или адаптации человека к глубоко-
водным погружениям и т. д. С каждым важным шагом техниче-
ского прогресса и научным открытием возникают новые челове-
ческие взаимоотношения, требующие правового и морального
регулирования, преобразуются духовные ценности, включающие
и человеческие качества, в том числе душевное и физическое здо-
ровье. Даже пересадка органов (например, сердца), взаимоот-
ношения донора и перцепиента при современных хирургических
операциях становятся морально-правовой и философской про-
блемой, относящейся к смыслу и ценности человеческой жизни
для общества. Интеграция разнородных научных знаний о чело-
веке может быть полностью осуществлена лишь на уровне мар-
ксистско-ленинского философского учения о человеке, раскры-
вающего диалектику природы и общества.
3. Междисциплинарные связи в изучении человека
и классификация наук
Одним из наиболее характерных проявлений интеграции
научных дисциплин в области человекознания можно считать
развитие междисциплинарных связей, особенно между психоло-
гией и многими науками, относящимися к ряду точных, естест-
венных и общественных.
Не случайно в центре внимания на XVIII Международном
психологическом конгрессе (Москва, август 1966 г.) была вечер-
няя лекция выдающегося швейцарского ученого Ж. Пиаже
«Психология, междисциплинарные связи и система наук».
Ж. Пиаже справедливо указал на то, что ц области естествен-
ных и точных наук существует замечательное сотрудничество
между дисциплинами (например, физикой и математикой), а в
области общественных наук о человеке наблюдается совершенно

обратное положение и, по его словам, «приходится с беспокойст-
вом констатировать, насколько незначителен обмен между на-
уками, возможно, в силу отсутствия четких иерархических свя-
зей между ними».11
Весьма интересно, что вопрос о недостаточном развитии меж-
дисциплинарных связей в области изучения общества и человека
приобрел международный характер. По словам Ж. Пиаже, «эти
недостатки настолько значительны, что ЮНЕСКО в общем до-
кладе о современных тенденциях в общественных или гумани-
тарных науках решила посвятить специальный раздел изучению
междисциплинарных связей и еще один раздел положению этих
дисциплин в системе наук».12 В своем блестящем и глубоком
обзоре Пиаже последовательно рассмотрел междисциплинарные
связи психологии с математикой, физикой, кибернетикой, общей
биологией, генетикой, социологией, политической экономией,
лингвистикой, логикой. В заключение он сказал: «... я хотел
выразить чувство некоторой гордости по поводу того, что психо-
логия занимает ключевую позицию в системе наук. С одной сто-
роны, психология зависит от всех других наук и видит в психоло-
гической жизни результат физико-химических, биологических,
социальных, лингвистических, экономических и других факто-
ров, которые изучаются всеми науками, занимающимися объек-
тами внешнего мира. Но, с другой стороны, ни одна из этих наук
невозможна без логико-математических координации, которые
выражают структуру реальности, но овладение которыми воз-
можно только через воздействия организма на объекты, и толь-
ко психология позволяет изучить эту деятельность в развитии».13
Фактически вся работа XVIII Международного психологиче-
ского конгресса в Москве подтвердила правильность этих поло-
жений и важную роль психологии в развитии междисциплинар-
ных связей. В работе конгресса приняли участие наряду с пси-
хологами математики, физики, химики, физиологи, врачи, инже-
неры, социологи, педагоги. Это позволило обсудить различные
аспекты психологических проблем, которые многократно рас-
сматривались на разных симпозиумах.
Современная психология представляет собой сильно развет-
вленную систему теоретических и прикладных дисциплин, разви-
вающихся на границах многих наук. Достаточно перечислить
некоторые из них: математическая психология и психофизика,
инженерная и космическая психология, психофизиология, нейро-
психология и медицинская психология, генетика поведения, воз-
11 Ж. Пиаже. Психология, междисциплинарные связи и система наук.
Вечерняя лекция. Материалы XVIII Международного психологического кон-
гресса. М., 1966, стр. 2.
12 Там же, стр. 3.
13 Там же, стр. 36.

растная и педагогическая психология, психолингвистика, соци-
альная психология и т. д. Благодаря этому разветвлению и все
более расширяющимся связям с другими науками о человеке,
обществе и труде достигается высокая эффективность исследо-
вания человека в различных видах его деятельности и на разных
фазах развития, в зависимости от социальных, биогенных и
абиогенных факторов, в различных условиях существования,
включая экстремальные условия, создаваемые космическими
полетами, глубоководными погружениями, длительной сенсор-
ной изоляцией и т. д. Подобной разносторонности и комплексно-
сти изучения человека наука не знала еще десятилетие назад.
Огромный прогресс в этом отношении связан с успешным раз-
витием междисциплинарных связей психологии с другими на-
уками и исследованиями широчайшего круга проблем — от эле-
ментарных психических процессов до сложнейших интегральных
образований, психологической структуры личности, мотивации
поведения и динамики взаимодействия людей в различных ви-
дах деятельности.
В связи с важными сдвигами, выдвигающими проблему че-
ловека в центр современной науки, существенно изменяется
положение психологии в общей системе научного познания. Пси-
хология становится важным орудием связи между всеми сред-
ствами познания человека, объединения различных разделов
естествознания и общественных наук в новом синтетическом
человекознании.
На протяжении многих десятилетий положение психологии
в системе наук складывалось как нельзя более драматически
Ее определяли то как науку естественную (биологическую), то
как науку общественную (историческую), то как «смешанную»
(биосоциальную и социобиологическую). Имелись, как известно,
попытки увековечить подобную двойственность психологии и
конституировать существование двух психологии — описатель-
ной и объяснительной. Так или иначе, но промежуточное поло-
жение психологии, относящейся к наукам об обществе и приро-
де одновременно, всегда расценивалось как своего рода аномалия
научного познания, принципиальный дефект психологического
познания. Однако в настоящее время «дефект» психологии, ее
«аномалия» оборачивается принципиальными выгодами для всей
современной науки.
Объединение естествознания и истории происходит в значи-
тельной мере на почве психологии, своеобразие которой заклю-
чается в том, что изучаемый ею человек как субъект может быть
понят как личность и индивид (целостный организм) одновре-
менно. Более того, психологическое познание человека стано-
вится в современных условиях одной из общих моделей челове-
кознания, поскольку исследование многообразных отношений
человека к миру невозможно без исследования его сложнейшей
структуры, а эту структуру тем более нельзя понять вне системы

отношений человека к обществу и природе, звеном которых он
является.
Общие модели человекознания, объединяющие законы исто-
рии и природы человека, должны быть моделями его историче-
ской природы. К их построению ближе всего современная пси-
хология в силу ее «ключевого», по выражению Ж. Пиаже, поло-
жения в системе наук о человеке, благодаря осуществляемой ею
функции связи между естествознанием и обществознанием, опре-
деляющими ее развитие. Именно в этой функции связи мы
всегда видели историческую миссию психологии, и опыт разви-
тия науки за последнее десятилетие подтвердил правильность
такой оценки.
Слушая на конгрессе речь Ж. Пиаже и участвуя в качестве
организатора одного из симпозиумов («Восприятие пространст-
ва и времени») в работе XVIII Международного психологиче-
ского конгресса, мы не могли не испытать глубокого удовлетво-
рения. События развернулись именно так, как мы представляли
себе в 1957 г., когда положение психологии было еще очень
нелегким и о междисциплинарных связях в изучении человека
и общества говорить было, как казалось многим, преждевре-
менно. Позволим себе полностью привести здесь заключитель-
ную часть нашей статьи «Человек как общая проблема совре-
менной науки»: «Познание закономерностей психической
деятельности человека раскрывает основные природные и общест-
венно-исторические источники развития человека, взаимосвязи
которых порождают целостность человека и многообразие его
отношений к объективной действительности. Нам представляет-
ся, что недооценка теоретического и практического значения
психологии не только не есть признак научного прогресса, но,
напротив, есть проявление раздробленности и разобщенности
между естественными и общественными науками о человеке.
Необходимые взаимосвязи между естественными и обществен-
ными науками о человеке нельзя обеспечить полностью без все-
стороннего развития психологической науки, объединяющей
естествознание и историю, медицину и педагогику, технические
и экономические науки в целостном изучении человека».14
Как потребности социалистического общества, так и ход на-
учного познания настоятельно требуют всестороннего познания
человека основными средствами современной науки. Организа-
ция комплексных научных исследований в этой области является
14 Б. Г. Ананьев. Человек как общая проблема современной науки.
Вестник ЛГУ, 1957, № 11, стр. 100—101. — Эта статья неоднократно перево-
дилась на иностранные языки. Последнее из зарубежных изданий — японское
(1967 г.). Дальнейшие публикации по этому вопросу: Б. Г. Ананьев. Ком-
плексное изучение человека как очередная задача современной науки. Вест-
ник ЛГУ, 1962, № 23; Его же. Человек как предмет воспитания. «Советская
педагогика», 1965, № 1. В настоящее время идея комплексного изучения чело-

назревшим делом, весьма важным для всех областей практиче-
ской работы с людьми. В настоящее время в Ленинградском
университете сложились два новых крупных центра, осущест-
вляющих сложные программы подобных междисциплинарных
исследований: Институт комплексных социальных исследова-
ний, включающий ряд лабораторий различных профилей (от
экономического и социологического до социально-психологиче-
ского и антропологического), и факультет психологии, который
мы мыслим в качестве одного из центров человекознания.
Итак, междисциплинарные связи в изучении человека и об-
щества, в которых проявляется интеграция научных дисциплин,
воплощаются в комплексные проблемы коллективных исследо-
ваний, и, надо полагать, взаимообособленность наук друг от
друга осталась в прошлом.15
В связи с этим новым явлением в научном развитии возни-
кают проблемы, затрагивающие структуру научного познания
в целом, в том числе проблема классификации наук на совре-
менном этапе их развития. Ж. Пиаже в уже упоминавшейся
лекции особо отметил, что «нельзя ничего понять в классифика-
ции наук, если ее рассматривать статично, в то время как позна-
ние находится в вечном становлении или в непрерывном форми-
ровании».16 Поэтому он критически относится к различным ли-
нейным классификациям, начиная с классификации О. Конта.
По мнению Ж. Пиаже, в каждой науке следует рассматри-
вать: а) ее объект; б) ее теоретическую структуру; в) ее собст-
венную эпистемологию, а поэтому современная классификация
наук должна носить нелинейный характер. Вместе с тем, по мне-
нию Ж. Пиаже, подобная трехмерность позволяет более точно
дифференцировать междисциплинарные связи. На примере пси-
хологии это положение поясняется следующим образом: «Если
логика, математика или физика ни в коей мере не зависят от
психологии в своих методах и теоретических структурах, то они
зависят от нее в своей эпистемологии, так как все эти науки
являются результатом частной или общей деятельности субъек-
та или организма над объектами и как раз психология, опираясь
на биологию, дает объяснение этим действиям. Поэтому психо-
логия занимает центральное место не только как продукт всех
других наук, но и как возможный источник объяснения их фор-
мирования и развития».17
Мысль о том, что междисциплинарные связи могут образо-
века формулируется и при постановке проблемы сознания (см.: Сознание.
Сб. М., 1967).
15 Новейший опыт таких исследований факультета психологии и ИКСИ
Ленинградского университета обобщен нами в вечерней лекции на III Все-
союзном съезде психологов (Киев, июль, 1968 г.) «Комплексное изучение че-
ловека и психологическая диагностика».
16 Ж. Пиаже. Психология, междисциплинарные связи и система наук.
Материалы XVIII Международного психологического конгресса. М., 1966.
17 Там же, стр. 34.

вываться не глобально, а по одному из измерений, в том числе
по генезису знания, а тем более по объекту или методам иссле-
дования, представляется особенно важной. Несомненно, что
«связи между науками выражаются не однонаправленными,
а двусторонними стрелками, иначе говоря, круговыми связями
или по спирали, что соответствует духу .диалектики».18 Послед-
нее замечание относится к предложенной Б. М. Кедровым клас-
сификации наук, которую Ж. Пиаже оценил весьма высоко за
ее нелинейный характер и правильное, в общем, решение вопро-
са о месте психологии в системе наук: «.. .она представляет
большой интерес для психологии, которая занимает в этой клас-
сификации центральное место. Классификационная схема,
предложенная Б. Кедровым, представляет собой треугольник,
вершину которого составляют естественные науки, нижний пра-
вый угол — философские и нижний левый угол — общест-
венные науки; психология расположена в самом центре
треугольника».19
Можно присоединиться к этой характеристике и со своей
стороны отметить крупный вклад Б. М. Кедрова в теорию позна-
ния и специальное учение о классификации наук.20 Он первым
из современных философов-марксистов рассмотрел структуру
научного познания в целом, руководствуясь объективными кри-
териями классификации форм движущейся материи, и продол-
жил, таким образом, работу, начатую Ф. Энгельсом. Поэтому
особенно важно, что Б. М. Кедров в сложной структуре совре-
менной науки столь верно определил место психологии, а тем са-
мым и ближайшее будущее ее междисциплинарных связей.
Об этом же в 1967 г. писал академик Ф. В. Константинов:
«...психология — находясь ровно посредине между естествозна-
нием и обществоведением — является среди конкретных наук
главным связующим звеном между естественными и обществен-
ными науками» (Сознание. Сб. М., 1967, стр. 346—347).
Ж. Пиаже в своей трехмерной классификации выделил эпи-
стемологический критерий связи, который относится к че-
ловеку как к субъекту. Впрочем, в известном смысле
Пиаже отождествляет понятия «субъект» и «организм» с
его системой саморегулирования и активными действиями
именно потому, что организм в целом рассматривается как
субъект. Остальные определения и характеристики, особенно че-
ловека как личности, им не принимались во внимание, так как в
человеке Ж- Пиаже прежде всего усматривает высшую ступень
психического развития, интересующего его как биолога и пси-
холога.
18 Там же, стр. 38—39.
19 Там же, стр. 37—38.
20 Б. М. Кедров. Классификация наук, т. 1. М., Изд. АН СССР, 1961;
см. также: [Б. М. Кедров]. Наука. Философская энциклопедия, т. III. Изд.
«Советская энциклопедия», 1962.

Рассмотрим теперь положение человекознания в классифика-
ционной схеме Б. М. Кедрова, которая представляет тем боль-
ший интерес, что предложена философом.
Рассмотрим основу («скелет») общей классификации наук,
в которой принят принцип соответствия наук объектам. Слева
на этой схеме представлены объекты, справа — науки. К объек-
там относятся: природа (неорганическая и органическая) и че-
ловек. Как видим, уже в классификации объектов познания
Б. М. Кедров выделяет человека как фундаментальный предмет
познания. Однако понимание этого объекта скорее социологиче-
ское, характеризующее человека как объект познания. Б. М. Кед-
рову принадлежит следующее определение: «Человек, т. е. об-
щество и мышление (человеческие)».21 Проблема человека, как
видим, исследуется в группе социальных, философских и гумани-
тарных наук. Приведем классификационную схему22 полностью
(рис. 1).
Жирными линиями на схеме обозначены связи 1-го порядка—
между тремя главными разделами науки. Пунктирными линия-
ми обозначены связи 2-го порядка — между науками, которые
располагаются на стыке главных, но не входят целиком ни в
одну из них (технические науки в широком понимании, включая
сельское хозяйство и медицинские науки). Что касается психо-
логии, то Б. М. Кедров пишет следующее: «Между всеми тремя
главными разделами стоит психология в качестве самостоятель-
ной науки, изучающей психическую деятельность человека с
естественноисторической стороны (отсюда ее связь с физиоло-
Рис. 1. Схема классификации наук по Кедрову
21 [Б. М. Кедров]. Наука. Философская энциклопедия, т. III, стр. 581.
22 Там же.

гией высшей нервной деятельности, т. е. отраслью естествозна-
ния) и с социальной стороны (отсюда ее связь, в частности,
с педагогикой как отраслью общественной науки). Но еще тес-
нее ее связь с логикой (наукой о мышлении как частью филосо-
фии)».23
Таким образом, психология как наука о психической деятель-
ности человека находится между тремя главными разделами, что
вполне согласуется с ранее изложенными нами соображениями
о положении нашей науки. Однако в данный момент интересен
более общий вопрос о положении всей проблемы человека в со-
временной науке. Рассмотрим в связи с этим один из возмож-
ных вариантов перехода от разветвленной к однолинейной клас-
сификации наук (по Б. М. Кедрову):
Философские науки
Диалектика
Логика
Математические науки
Математическая логика
Математика
и практическая математика, включая
кибернетику
Естественные и технические науки
Механика
и прикладная механика
Астрономия
и космонавтика
Астрофизика
Физика
и техническая физика
химическая физика
Физическая химия
Химия
и химико-технические науки с ме-
таллургией и горное дело
Геохимия
Геология
ГеограФия
Биохимия
и сельскохозяйственные науки
Биология
Физиология человека
и медицинские науки
Антропология
Социальные науки
История
Археология
Этнография
Экономическая география
Социально-экономическая статистика
Науки о базисе и надстройках:
политическая экономия,
23 Там же.

науки о государстве и праве,
история искусства и искусствоведение и т. д.
Языкознание
Психология и педагогическая наука и другие
науки 24
В этой схеме науки о человеке представлены в биологиче-
ском цикле (физиология человека, антропология и их приложе-
ния в медицинских дисциплинах), в социальных науках и пси-
хологии (с их приложением в педагогических науках). По
сравнению с нелинейной классификацией в этой схеме проблема
человека представлена более полно и охватывает не только со-
циальные, но и естественные науки во многих разделах. Однако
в рассматриваемой классификации функции естествознания
представляются крайне аморфными и второстепенными по срав-
нению с социальными науками как науками о человеке, по-
скольку понятие «человек» идентифицируется с понятиями «об-
щество и мышление». Между тем значение естествознания в
современной системе наук о человеке не уменьшается, а возра-
стает, так как в изучение человека все более успешно вклю-
чаются многие точные и естественные науки с их техническими
приложениями.
Особая сложность классификации наук о человеке в совре-
менных условиях заключается в том, что проблема человека как
общая проблема всей науки охватывает почти все разделы зна-
ний, поэтому она не может быть локализована в определенной
области системы наук в той мере, в какой это было возможно
еще полвека назад. Вместе с тем своеобразная антропологиза-
ция и гуманизация многих областей знаний, впервые подступаю-
щих к исследованию человека, характеризуют явление генерали-
зации антропологических подходов во всей системе наук.
Классификация наук о человеке в шестидесятых годах XX в.
становится своего рода дублером общей классификации наук.
Становление системы человекознания — новое явление в науч-
ном развитии. Классификация наук о человеке должна отражать
объективные тенденции и пути этого становления, ориентируясь
на те стержневые проблемы человекознания, которые служат
естественными центрами междисциплинарных связей. Вопрос
об этих связях нельзя решать безотносительно к объективному
ходу становления системы человекознания, охватывающей почти
всю систему современной науки. В постановке вопроса о меж-
дисциплинарных связях у Ж. Пиаже, как мы видим, определяю-
щим началом было стремление объединить разные науки по
одному из параметров научного знания — генетическому пони-
манию самого знания в духе генетической эпистемологии и раз-
рабатываемой им детской психологии. О системе человекознания
в целом и междисциплинарных связях внутри этой системы
24 Там же, стр. 583.

Ж. Пиаже и не ставит вопроса, хотя по отношению к генетиче-
ской психологии им был охвачен довольно широкий круг таких
связей.
Иначе обстоит дело с американским научным движением
в пользу междисциплинарных связей, поскольку, по определе-
нию Джона Гиллина, оно направлено на создание междисципли-
нарных интегрированных наук о социальном человеке. Однако
весь замысел этого движения заключается в сведении к общим
началам и направлениям (конвергенции) трех наук: антрополо-
гии, психологии и социологии.25 Конечно, известный шаг вперед
по сравнению с взаимообособленностью этих наук имеется и в
этом движении, однако речь, как видим, не идет о создании сис-
темы человекознания. К тому же междисциплинарные связи
в таком толковании ограничиваются утилитарными задачами
взаимосогласования, устранения дублирования, заимствования
идей и т. д. с помощью интегрированной социальной науки. Все
это, несмотря на кажущуюся значительность замысла, на самом
деле есть глубокий провинциализм теоретической мысли, про-
тивостоящий действительно грандиозному процессу становления
современной системы человекознания с множеством междисцип-
линарных связей.
25 D. Gillin (Ed.). For a Science of Social Man Convergences in Anthro-
pology. Psychology and Sociology. N. Y., 1954.

Глава вторая
СТАНОВЛЕНИЕ СИСТЕМЫ ЧЕЛОВЕКОЗНАНИЯ
1. Предварительные замечания
Начала научного изучения человека были заложены в натур-
философии, естествознании и медицине. Познание природы,
окружающего человека материального мира и познание чело-
века, выделяющегося из природы и противостоящего ей, но вме-
сте с тем являющегося одним из самых замечательных феноме-
нов ее, всегда развивались взаимосвязанно, хотя и весьма про-
тиворечиво. Антропоцентризм в такой же мере характеризовал
натурфилософию и прошлую историю естествознания, как и гео-
центризм, но сохранялся дольше, так как торжество гелиоцент-
рической системы мира, в которой существует человек, еще не
повлекло за собой преодоления антропоцентризма в изучении
жизни на Земле.
Антропоморфизм и разнообразные его модификации в био-
логии изживались постепенно, по мере накопления знаний о рас-
тительных и животных организмах, с одной стороны, и уяснения
определенного места самого человека в органической природе,
с другой. Выделение человека как вида Homo sapiens в отряде
приматов Карлом Линнеем, впервые определившим место чело-
века в общей систематике живой природы, было важным пово-
ротным пунктом в процессе преодоления антропоцентризма в
натурфилософии и общей системе естествознания. Однако антро-
поморфизм в истолковании жизнедеятельности и поведения жи-
вотных (и даже растений, как указывал К. Тимирязев) сохра-
нялся и после главнейшего поворота в развитии естествознания-
возникновения эволюционной теории Ч. Дарвина. Все же именно
эта теория, генетически объяснив образование Homo sapiens
в общем процессе эволюции жизни посредством естественного
отбора, объединила различные естественные науки на изучении
человека как продукта и высшего звена эволюционного про-
цесса. Хотя антропология в широком смысле слова ведет свое
начало с глубокой древности, строго научный характер она при-

обрела на почве эволюционной теории. Вместе с тем оказалось,
что для объяснения антропогенеза этой теории, как и естество-
знания в целом, еще недостаточно, поскольку происхождение
человека как биологического вида невозможно объяснить без
научного понимания происхождения общества с его производст-
вом материальной жизни людей. Именно такое объяснение было
дано К. Марксом и Ф. Энгельсом; марксистская теория антро-
погенеза и социогенеза завершила образование научной концеп-
ции человека как вида.
Предыстория марксистской теории антропогенеза и социо-
генеза связана, конечно, не с естествознанием, а с философией
и историей, политической экономией и социологией. Следова-
тельно, значение этих областей для становления антропологии
как специальной естественной науки о человеке нельзя игнори-
ровать, особенно если учитывать, что палеоантропология, иссле-
дующая антропогенез, связана не только с палеонтологией, но
и с археологией — одной из основных исторических наук, палео-
лингвистикой, сравнительной этнологией и другими обществен-
ными дисциплинами. Роль этих наук в более точном определе-
нии своеобразного места человека как биологического вида
в системе живой природы весьма значительна. Поэтому есть
основание полагать, что постановка проблемы Homo sapiens в
строго научном плане есть результат прогресса многих областей
естествознания, общественно-исторических наук и философии.
По мере прогресса научных знаний о человеке на основе по-
знания общих законов природы и общества преодолевались
антропоцентризм и антропоморфизм, пережитки которых искус-
ственно культивируются в современных условиях субъективно-
идеалистическими концепциями. Примечательно, однако, что
параллельно идет противоположный процесс — антропологиза-
ции и гуманизации системы научного познания, превращения
человека, как указывалось нами выше, в одну из самых общих
проблем всей современной науки. Этот процесс идет в значи-
тельной мере стихийно и характеризуется образованием ряда
отдельных крупных очагов в общей структуре науки, в которые
как бы стягиваются нити от многих наук в целях познания той
или иной формы бытия и сознания человека.
Одним из основных очагов является проблема человека как
биологического вида Homo sapiens. На протяжении последнего
столетия этот очаг, или центр, изучения человека становится все
более обширным и междисциплинарным. Более молодым, но не
менее разнообразным является второй центр, объединяющий
научные дисциплины, изучающие человечество. Уже в нашем
столетии возникли два новых ,.научных центра — онтогенетики
человека как индивида и персоналистики, изучения человека как
личности. В результате синтеза многих дисциплин и учений
складываются два более специальных центра — изучения чело-
века как субъекта и как индивидуальности. Пересечение многих

линий связи между этими центрами научного познания человека
и образование ряда его содержательных структур необходимо
учитывать для понимания того, как в современных условиях
объективно складывается система человекознания, обеспечиваю-
щая целостное знание о человеке. Однако прежде чем проана-
лизировать эти линии связи и их пересечения в определенной
системе, которая находится в процессе становления, необходимо
более подробно рассмотреть междисциплинарный состав каж-
дого из основных центров современного человекознания.
2. Науки о Homo sapiens
Специальной наукой о человеке как особом биологическом
виде является антропология. По сравнению с прошлым столе-
тием, когда с антропологией связывали весь комплекс научных
знаний о человеке, современная антропология значительно огра-
ничила свой предмет проблемами антропогенеза, расогенеза и
изучением «вариации физического типа человека во времени
и пространстве».1 Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин подчеркивают,
что в советской науке принято строгое разделение этнографии
и археологии, являющихся отраслями истории, и антропологии
как области биологии.
«Антропология есть отрасль естествознания, — пишут эти
авторы, — которая изучает происхождение и эволюцию физиче-
ской организации человека и его рас. Задача антропологии —
проследить процесс перехода от биологических закономерностей,
которым подчинялось существование животного предка челове-
ка, к закономерностям социальным.. .»2
Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин отмечают, впрочем, что такое
строгое отграничение не является общепринятым в других стра-
нах (Англии, Франции, США и т. д.). Многие зарубежные уче-
ные включают в состав антропологии разделы этнологии, со-
циального и культурного развития человечества. В отношении
человеческого поведения, рассматриваемого некоторыми зару-
бежными учеными как область антропологии, применяется тер-
мин «антропономия».3 «По поводу этого термина надо заме-
тить, — пишет М. Г. Левин, — что К. Бэр впервые применил его
для обозначения особого раздела антропологии, занимающегося
сравнением человека с животными и, определением места чело-
века в системе животного царства. Ашпюпономия следовала, по
концепции К. Бэра, за антропографиейц^основами анатомии и
физиологии человека) и предшествовала антропоистории».4
1 Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин. Антропология. Изд. «Высшая
школа», 1963, стр. 5.
2 Там же, стр. 6.
3J. Drever. A Dictionary Psychology. Penguin Reference Books. Lon-
don, 1963.
4 M. Г. Левин. Очерки по истории антропологии в России. Изд. АН
СССР, 1960, стр. 18.

Термин «антропономия» в более широком смысле употребляется
и нами для обозначения всей системы наук о человеке в отличие
от термина «антропология», ставшего обозначением морфологии
и эволюционного учения о человеке.
В структуру современной антропологии включаются три
основных раздела: морфология человека5 (изучение индиви-
дуальной изменчивости физического типа, возрастных стадий —
от ранних стадий зародышевого развития до старости включи-
тельно, полового диморфизма, изменений физического развития
человека под влиянием различных условий жизни и деятельно-
сти), учение об антропогенезе6 (об изменении природы ближай-
шего предка человека и самого человека в течение четвертичного
периода), состоящее из приматоведения, эволюционной анатомии
человека и палеонатропологии (изучающей ископаемые формы
человека), и расоведение.7 Среди многих проблем каждого из
этих разделов антропологии выделяются некоторые, имеющие
центральное значение для своей области. Так, например, для
морфологии человека это факты и проявления изменчивости
физического типа у современного человека, т. е. механизмы фор-
мообразования, которые изучаются обоими подразделами: мор-
фологией, исследующей вариации отдельных органов и тканей,
их взаимную связь, и соматологией, исследующей структуру
человеческого тела как целого — конституцию, или телосложе-
ние.
Анализ состояния каждого из подразделов морфологии чело-
века показывает, что в современных условиях исследование
физической (анатомо-морфологической) структуры человече-
ского тела или его отдельных органов невозможно без физиоло-
гического, биохимического и биофизического изучения их дина-
мики, функционирования в тех или иных жизненных условиях.
Поэтому известная искусственность обособления структуры от
динамики признается многими антропологами, изучающими со-
матическую организацию современного человека.
Физический тип как общую соматическую организацию чело-
века изучают такие естественные науки, как анатомия и физио-
логия человека, биофизика и биохимия, на которые опирается
морфологическая часть антропологии.
Предыстория человека как биологического вида охватывает
период, измеряемый всем процессом биологической эволюции
на Земле. Поэтому последовательный эволюционный подход к
анализу биологических корней антропогенеза требует сравни-
5 В. В. Бунак. Мерология, соматология. В кн.: Антропология, Изд. МГУ,
1941; В. В. Гинзбург. Элементы антропологии для медиков. Медгиз, 1963;
В. Н. Шевкуненко и А. М. Геселевич. Типовая анатомия человека.
Биомедгиз, 1935; А. П. Быстров. Прошлое, настоящее и будущее челове-
ка. Медгиз, 1957.
6 М. Ф. Нестурх. Происхождение человека. Изд. АН СССР, 1958.
7 М. С. Плисецкий. Человек и его расы. Изд. АН СССР, 1956.

тельно-анатомических, сравнительно-физиологических и сравни-
тельно-психологических сопоставлений человека с многими дру*
гими животными организмами, особенно позвоночными. Палеон-
тология, с одной стороны, эмбриология, с другой, являются
важнейшими средствами построения филогенетической системы,
в которой определенное место занимают высшие позвоночные,
а среди них млекопитающие, один из отрядов которых состав-
ляют приматы. Поэтому в биологическом плане исследование
эволюционных предпосылок антропогенеза захватывает боль-
шую группу естественных наук (общую биологию, зоологию
позвоночных, териологию, приматологию), располагающихся
в той или иной последовательности по мере специализации пред-
мета изучения. Антропологию можно расположить за примато-
логией, но возможны и другие решения: включение антрополо-
гии как специфической части в приматологию в целях генетиче-
ского анализа или, напротив, включение приматоведения
в антропологический цикл дисциплин в целях сравнительного
анализа. Эти сложные разнородные связи определяются не толь-
ко соединением природы и общества в исторической природе
человека, но и самой задачей антропологического исследова-
ния— изучением человека как биологического вида Homo sa-
piens. Соотношение между различными науками, относящимися
к проблеме филогении и антропогенеза, определяется объектив-
ными связями в общем процессе филогении.
Природу человека невозможно понять вне общей и последо-
вательно развивающейся картины эволюции животного мира.
В такой же мере невозможно построить эту картину без чело-
века, являющегося высшим звеном и последней ступенью биоло-
гической эволюции.8 Эти банальные положения приходится упо-
мянуть вследствие того, что еще нередко встречаются попытки
изолировать антропологию от общей биологии, зоологии позво-
ночных и других биологических дисциплин и рассматривать
антропологические проблемы лишь в плоскости смены биологи-
ческих законов социальными. Еще чаще приходится сталки-
ваться с тенденцией биологов либо исключать антропологию и
даже приматологию из системы наук о животном царстве, либо
растворять их в териологии.
Особое место среди более общих биологических наук (био-
логии, зоологии, териологии и приматологии), изучающих фило-
гению и те или иные систематические группы в целом, с одной
стороны, и частных дисциплин, изучающих определенные аспек-
ты их развития (сравнительная анатомия и морфология, срав-
нительная физиология и биохимия, сравнительная психология
и др.)» с другой, занимает общая генетика.
Что касается приматологии, то ее многосторонние связи
8 Наиболее полно эта картина представлена в труде А. П. Быстрова
«Прошлое, настоящее и будущее человека».

с антропологией позволяют полагать, что приматологические
исследования в целом, равно как сравнительные исследования
структуры, функций и психического развития приматов,
имеют исключительное значение для решения проблемы антро-
погенеза. Приматологические исследования общего (зоологиче-
ского) характера основаны на выделении из класса млекопи-
тающих отряда приматов и расчленении этого отряда на подот-
ряды лемуров, долгопятов, антропоидов; в состав последнего вхо-
дят семейства обезьяноподобных приматов и людей.9 Естествен-
но, что приматологические исследования, проводимые в целях
антропологического анализа, сосредоточились на изучении узко-
носых обезьян, особенно на семействе собственно антропоидов.
В этом плане наиболее удачным надо признать определение
М. Ф. Нестурха, который писал, что «специфические анатомо-
физиологические особенности современного человека, являю-
щегося с точки зрения зоологии высокоразвитым гаплориновым
питекоидным узконосым двуногим приматом, могут быть глубоко
познаны прежде всего как следствия эволюции. Приматология
знакомит нас с обезьянами и полуобезьянами, позволяет пра-
вильно понять место человека среди млекопитающих, помогает
разработке и усвоению правильного материалистического взгля-
да на положение человека в мире живых существ, на место че-
ловека в природе».10
Современная приматология обладает достаточным знанием
об эволюции приматов и человека в связи с эволюцией самой
Земли. Что касается специального генеалогического вопроса
об отношениях человека к современным антропоидам, то в со-
временной науке имеется несколько гипотез, которые Я. Дембов-
ский представил в виде четырех возможных генеалогических
схем.11 Аргументация и конечное решение генеалогических про-
блем приматологии определяются, однако, не только примато-
логией, но и совокупностью сравнительно-биологических дисцип-
лин. До настоящего времени наиболее разработанными из этих
дисциплин (применительно к области приматологии) являются
сравнительная анатомия и сравнительная психология, опередив-
шие в своем развитии сравнительную физиологию и сравнитель-
ную биохимию.
Сравнительная анатомия приматов в настоящее время раз-
деляется на общую сравнительную анатомию приматов,12 срав-
нительную анатомию центральной нервной системы приматов 13
9 Макс Вебер. Приматы. Биомедгиз, 1936.
Ю М. Ф. Нестурх. Приматология и антропогенез. Медгиз, 1960, стр. 3.
11 Я. Дембовский. Психология обезьян. ИЛ, 1963, стр. 33.
12 В. Н. Жеденов. Сравнительная анатомия приматов. Изд. «Высшая
школа», 1962.
13 Е. К. Сепп. История развития нервной системы позвоночных. Мед-
гиз, 1959; С. М. Блинков, И. И. Глезер. Мозг человека в цифрах и таб-
лицах. Изд. «Медицина», 1964.

и сравнительную анатомию отдельных органов и структур, особо
важных для становления физического типа человека (например,
руки,14 лица,15 артикуляционно-голосового аппарата).
Сравнительная физиология и особенно сравнительная биохи-
мия приматов находятся еще в первоначальной стадии разви-
тия. Что касается сравнительной физиологии приматов, то бла-
годаря И. П. Павлову, проявившему большой интерес к некото-
рым генетическим проблемам высшей нервной деятельности,
наиболее сформировавшимся ее отделом стала физиология выс-
шей нервной деятельности антропоидов. Среди многих исследо-
ваний на эту тему следует выделить работы Э. Г. Вацуро,16
Л. Г. Воронина,17 Ф. П. Майорова,18 Л. А. Фирсова 19 и др. Нуж-
но, однако, отметить, что физиология высшей нервной деятель-
ности низших и высших обезьян еще не приобрела полностью
характера сравнительно-генетической дисциплины вследствие
недостаточной изученности специфических закономерностей
высшей нервной деятельности человека. В значительно большей
степени такой дисциплиной стала сравнительная психология,
объединяющая зоопсихологию с общей психологией человека
в единой генетической системе, основы которой были заложены
еще самим Ч. Дарвином. Начало экспериментально-психологи-
ческой приматологии положили исследования В. Келера,20
Н. Н. Ладыгиной-Коте,21 Н. Ю. Войтониса,22 Г. 3. Рогинского,23
14 Л. П. Астанин. Пропорции кисти приматов. «Вопросы антрополо-
гии», 1962, № 10; Я. И. Данилова. Эволюция руки в связи с вопросами
антропогенеза. Киев, «Наукова думка», 1965.
15 В. К. Грегори. Эволюция лица от рыбы до человека. Биомедгиз,
1934.
16 Э. Г. Вацуро. Исследование высшей нервной деятельности антропои-
да. Изд. АН СССР, 1948.
17 Л. Г. Воронин. Некоторые итоги изучения в. н. д. низших обезьян.
Журнал высшей нервной деятельности им. Павлова, 1952, т. II, вып. 1; Его
же. Сравнительная физиология в. н. д. Изд. МГУ, 1957.
18 Ф. П. Майоров. Условные следовые рефлексы у обезьян резуса и
лапундера. Архив биологических наук, т. 33, вып. 5-6, 1953; Его же. Мате-
риалы по сравнительному изучению высших и низших обезьян. Физиологиче-
ский журнал им. Сеченова, т. XIX, вып. 4, 1935.
19 Л. А. Фирсов. Условное торможение у приматов. Труды Ин-та фи-
зиологии им. Павлова, т. 2. Изд. АН СССР, 1953; Его же. Условные следо-
вые рефлексы у шимпанзе. В сб.: 18-е совещание в. н. д. М.—Л., 1958.
20 В. Келер. Исследование интеллекта человекообразных обезьян. Пер.
под ред. Л. С. Выготского. ГИЗ, 1930.
21 Н. Н. Ладыгина-Котс. Отчет о деятельности зоопсихологической
лаборатории при Дарвинском музее. ОГИЗ, 1921; Ее же. Исследование по-
знавательных особенностей шимпанзе. ГИЗ, 1923; Ее же. Приспособитель-
ные моторные навыки макаки. М., 1929; Ее же. Развитие психики в процессе
эволюции организмов. Изд. «Сов. наука», 1958; Ее же. Конструктивная и
орудийная деятельность высших обезьян. Изд. АН СССР, 1959.
22 Н. Ю. Войтонис. Предыстория интеллекта. Изд. АН СССР, 1949.
23 Г. З. Рогинский. Навыки и задатки интеллектуальных действий у
антропоидов. Изд. ЛГУ, 1948.

Н. А. Тих 24 и др. Наиболее интересным обзором этих работ яв-
ляется труд польского зоопсихолога Яна Дембовского.25 Несом-
ненно, что в приматологическом аспекте проблемы антропоге-
неза сравнительная психология занимает ведущее положение.
Мы задержались на рассмотрении состава научных дисцип-
лин, изучающих только одну проблему человека как Homo sa-
piens — проблему антропогенеза, и лишь со стороны биологиче-
ской эволюции. Мы убедились в том, что даже один аспект
одной проблемы — антропогенетика — рассматривается целым
рядом биологических дисциплин. К ним в самые последние годы
присоединяется новая медико-биологическая дисциплина — па-
леопатология. На основании анатомо-антропологического и
рентгенографического изучения ископаемых костей человека
ученые пришли к выводу о наличии патологических изменений
в них в разные эпохи, начиная с раннего палеолита. Эти изме-
нения были классифицированы по нозологическим группам и
сопоставлены с основными типами костной патологии современ-
ных людей.
Один из зачинателей и крупнейших специалистов в области
палеопатологии Д. Г. Рохлин, обобщая свои многолетние иссле-
дования, писал, что «обнаруженные разнообразные патологиче-
ские изменения характеризуются теми же признаками, которые
можно проследить на мацерированных костях недавно умершего
человека.. . Однако некоторые патологические изменения на-
блюдались чаще, чем теперь, и были выражены резче. Это,
в частности, относится к травматическим изменениям и дегене-
ративно-дистрофическим поражениям. Зато адаптационно-ком-
пенсаторные признаки наблюдались в некоторых ископаемых
костях значительно чаще, чем теперь, и были выражены отчет-
ливее».26 Подобные сопоставления обогащают наши представ-
ления о нормальной жизнедеятельности наших предков и об
эволюции адаптационно-компенсаторных возможностей челове-
ческого организма.
Антропогенез как исходный момент эволюционно-историче-
ского исследования Homo sapiens может быть понят лишь с
помощью соединения комплекса биологических дисциплин, ко-
торый мы рассмотрели, с комплексом социально-исторических
дисциплин, изучающих Homo sapiens с точки зрения социоге-
неза, происхождения человечества. К этим дисциплинам прежде
всего относится археология. Именно потому, что становление
человека как Homo sapiens было обусловлено употреблением и
изготовлением орудий, материальным производством средств
24 Н. А. Тих. Стадная жизнь обезьян и средства их общения в свете
проблемы антропогенеза. Автореф. докт. дисс. Изд. физиол. ин-та им.
И. П. Павлова, 1950; Ее же. Ранний онтогенез поведения приматов. Изд.
ЛГУ, 1956.
25 Я. Дембовский. Психология обезьян.
26 Д. Г. Рохлин. Болезни древних людей. Изд. «Наука», 1965, стр. 6.

потребления и средств производства, о стадиях становления
человека можно судить по объединенным показателям—палео-
антропологическим и палеотехническим, с которыми имеет дело
археология.
Путем изучения древнейшей обработки камня (оббивки, ре-
туши, расщепления, точечно-ударной обработки, шлифования,
пиления, сверления и т. д.), определения функций каменных
орудий в эпоху палеолита и анализа использования трубчатых
костей в древней технике установлены закономерности разви-
тия основных орудий каменного века. Современная археология
владеет весьма совершенными методами исследования, причем
большие заслуги в этом отношении принадлежат советским уче-
ным, особенно С. А. Семенову.27 На основании сопоставления
археологических и палеоантропологических данных можно более
полно представить эволюцию руки, которая, по Ф. Энгельсу,
является одновременно естественным органом и продуктом
труда.28
Значительно углубились наши знания о палеолитическом
изобразительном искусстве, происхождение которого на основе
первобытной техники и в связи с развитием языка позволяет
многое понять в генезисе сознания человека, его мозговых меха-
низмов, особенно зрительно-моторной координации.29
В наше время наполнилось конкретным содержанием поло-
жение, высказанное Л. Нуаре еще в 1880 г.: «И физиологически
человек может быть объяснен только его деятельностью по соз-
данию орудий труда. Принцип взаимности — воздействие ору-
дий труда на человека и человека на орудия труда — должен
и здесь, как и во всех вопросах эволюции, служить нам компа-
сом».30 Осуществленные в последнее десятилетие работы
(С. А. Семеновым и др.) по реконструкции первобытных трудо-
вых действий и микроскопическому исследованию следов упо^
требления и износа палеолитических орудий показали, что
чрезвычайное усложнение этих действий и операций могло про-
исходить лишь за счет прогресса мозговой деятельности чело-
века.
Наряду с археологией наиболее близка к антропологии
в изучении антропогенеза палеолингвистика, исследующая про-
исхождение языка, его звуковых средств и механизмов управ-
ления, поскольку самый феномен речи с его мозговыми субстра-
том относится к исторической природе человека. Несомненно*
что этот феномен, как и весь процесс коммуникации, имеет свои
биологические предпосылки, однако его общественно-историче-
27 С. А. Семенов. Первобытная техника. Изд. АН СССР, 1957.
28 См.: Ф. Энгельс. Роль труда в процессе превращения обезьяны в
человека. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 453.
29 З. А. Абрамова. Изображение человека в палеолитическом искус-
стве Евразии. Изд. «Наука», 1966.
30 Л. Нуаре. Орудие труда и его значение в истории человечества. Гос-
издат Украины, 1925, стр. 34—35.

ский генезис является определяющим. Происхождение языка —
один из центральных моментов социогенеза, и соответственно
происхождение речи — один из центральных моментов антропо-
генеза.
Интимная универсальная связь речи с трудовой полиопера-
ционной многообразной деятельностью рук была отмечена еще
Л. Нуаре, но систематически начала исследоваться Н. Я. Мар-
ром, объединившим археологию и палеолингвистику. Н. Я. Марр
построил это объединение на идее кинетической речи и вторич-
ности по отношению к ней звукового языка. Наиболее сложные
явления происхождения самого звукового языка в его отноше-
нии к труду и мышлению первобытного человека остались не-
изученными. Но полиморфность первобытных сигнализации и
коммуникации, использование в них зрительных и двигатель-
ных, а не только слухо-артикуляционных средств представляют-
ся допустимыми. Удивительная эволюция одной из гемисфер
человеческого головного мозга, а именно высокоспециализиро-
ванного левого полушария, связана, как об этом свидетельст-
вует эволюционная морфология мозга, с регуляцией функций
правой руки и речи, а также с наиболее сложными интеграция-
ми зрительно-слухового и кинестетического опыта человека.
Ф. Энгельс предвидел основные направления научного иссле-
дования обратного влияния труда и речи на природу самого
человека, преобразование его мозга и органов чувств. Феноме-
нология этих преобразований и влияний раскрывается все более
полно благодаря новейшим открытиям ряда наук — от антропо-
логии и неврологии до палеолингвистики и исторической психо-
логии. Однако до настоящего времени не существует удовлетво-
рительного объяснения механизма этих преобразований. Дейст-
вие биологических законов, особенно естественного отбора,
ограничивалось по мере формирования новых законов общест-
венного развития. Поэтому многие социологи и отвергают мысль
о том, что естественный отбор можно рассматривать в качестве
основного механизма антропогенетики.
Не исключено, впрочем, что естественный отбор мог перво-
начально регулировать процесс становления физического типа
человека. Однако специализация больших полушарий, их воз-
растающая асимметрия и огромность проекций в мозгу функций
рук и речедвигательного аппарата вряд ли были возможны на
самой ранней стадии антропогенеза, когда имело место дейст-
вие естественного отбора.
Современная биология, как известно, отвергает возможность
наследования приобретенных признаков. Допускается, однако,
представление о мутациях самого генетического аппарата,*1 по
31 Так, например, по мнению Поля Шошара, «для изучения возможностей
человеческого мозга мы вынуждены изучать мозг человека, действующего и
мыслящего в условиях общества. Я говорю о человеческой природе, чтобы
отметить различие в мозге — мутацию, которая, начиная с животного состоя-

отношению к которым внешний характер имеют изменения не
только среды, но и человеческой деятельности. Но согласование
подобной генетической гипотезы с многочисленными характери-
стиками антропогенеза — задача весьма трудная.
Среди общественных наук, участвующих в изучении факто-
ров и закономерностей процесса антропогенеза, следует выде-
лить палеосоциологию, главным предметом которой является
становление человеческого общества — социогенез, а также ис-
торию первобытной культуры, специальным отделом которой
следует считать историю становления искусства, особенно изо-
бразительного. Значение такой истории для разработки проблем
социогенеза очевидно. Однако менее очевидно важное значение
истории становления изобразительного искусства для антропо-
генеза. Между тем становление зрительной системы человека,
зрительно-моторной координации и основных механизмов образ-
ного мышления так же нельзя понять без становления графиче-
ской моделирующей деятельности (на базе труда), как невоз-
можно понять становление логического мышления без языка и
соединения в нем коммуникативно-сигнификативных функций.
Из пограничных между естествознанием и общественными
науками дисциплин надо указать на историческую психологию
с ее проблемами происхождения сознания и мышления, произ-
вольности психологических процессов, личности и индивидуаль-
ности в единой системе социогенеза — антропогенеза.
Весь круг этих дисциплин, концентрирующихся вокруг про-
блемы антропогенеза, представлен и в другой основной пробле-
ме антропологии — расогенезе, к изучению которой присоеди-
няется также сравнительная этнология.
Обратимся теперь к морфологии физического типа Homo
sapiens с его возрастной и индивидуальной изменчивостью.
Вокруг этого антропологического раздела развивается значи-
тельная группа медико-биологических пограничных наук. Преж-
де всего, как указывалось ранее, эту группу образует анатомия
человека и отдельных его систем и органов. Среди относящихся
сюда наук выделяются неврология (анатомия, морфология и
гистология мозга), физиология человека общая и частная, вклю-
чая физиологию высшей нервной деятельности человека, эндо-
кринология, биохимия, биофизика и молекулярная биология,
нейрокибернетика, психофизиология, нейропсихология, общая
психология человека.
В изучении общей соматической организации современного
человека и законов его нормальной жизнедеятельности все бо-
лее фундаментальное положение занимает медицина, представ-
ляющая собой обширную систему теоретических и прикладных
дисциплин. Для понимания структуры Homo sapiens, факторов
ния дала человеку мозг, совершеннее мозга животного» (П. Шошар. Биоло-
гические факторы прогресса. Человеческий мозг — орган прогресса. В сб.:
Какое будущее ожидает человека. Прага, «Мир и социализм», 1964, стр.280).

нормальной жизнедеятельности и границ с патологией, наконец,
самой патологии, связанной с определенными нарушениями этих
границ, особое значение имеют общая патология, экология че-
ловека и гигиена (общая, социальная, гигиена труда, психоги-
гиена и т. д.). Соответственно из специальных разделов анато-
мии и морфологии, физиологии и биохимии, общей психологии
человека состоит цепь медицинских дисциплин: патологической
анатомии, патофизиологии, патопсихологии, дифференцирую-
щихся далее по видам поражений, по нозологическим группам
и клиническим характеристикам (например, терапия и хирур-
гия, педиатрия и гериатрия, отолярингология и т. д.).
Система современной медицины составляет фундаменталь-
ную часть системы наук о Homo sapiens. В своей совокупности
медико-биологические науки отражают грандиозный диапазон
ресурсов и резервов человеческого организма в условиях, соот-
ветствующих его природе и интересам общества. Именно этот
диапазон нормальной жизнедеятельности и гигиенических усло-
вий, необходимых для ее сохранения, все -больше выдвигается
в центр современной медицины как науки о здоровье, гигиене
и профилактике заболеваний, а не только о болезнях и их лече-
нии. Эта новая функция медицины оказывает значительное
влияние на общую теорию человека как Homo sapiens. Разно-
сторонняя и комплексная разработка проблем здравоохранения
приводит современную медицину к построению общей картины
структуры заболеваний современного человека и факторов (со-
циальных, биогенных и абиогенных), определяющих ее измене-
ние.32
Все это позволяет рассматривать медицину в современном
ее виде не только как прикладную (в широком смысле слова
техническую, по выражению Б. М. Кедрова), но и как теорети-
ческую науку о Homo sapiens, значение которой возрастает по
мере накопления массовых данных медицинской антропометрии,
медицинской географии, ' профессионально-трудовой гигиены,
исследований в целях диспансеризации населения и т. д.
Дело в том, что не только комплекс этих наук о Homo sa-
piens, но и сама антропология, составляющая ядро комплекса,
еще не завершила своего развития. Разделяя общее мнение со-
ветских антропологов о более строгом отграничении предмета
32 Примечательно, что допускается возможность изменения не только
структуры заболеваний человека в историческое время, но и тканевого имму-
нитета. В связи с проблемой пересадки органов акад. Б. В. Петровский ука-
зал на то, что «в ходе эволюции человеческий организм приобрел наследст-
венный иммунитет не только к инфекциям, но и к другим инородным втор-
жениям». Между тем, по его словам, «вначале этот иммунитет был слаб и та-
кие инфекции, как инфлуэнца, косили жизнь в Европе так же беспощадно,
как и чума. Тот же грипп протекает совершенно иначе сейчас: за тысячелетие
человеческий организм научился сопротивляться этой болезни» (Б. В. Пет-
ровский. Проблема пересадки. «Известия», № 10 (15709), 1968, 13 ян-
варя.

антропологии от предмета других наук о человеке, в том числе
истории культуры, социологии и психологии исследованием
Homo sapiens, мы не можем согласиться с тем, что современная
антропология — совокупность лишь трех основных разделов,
два из которых относятся к доисторическому прошлому челове-
чества (учения об антропогенезе и расогенезе).
В современной советской антропологии и генетической пси-
хологии человека понятия «органическое развитие человека» и
«эволюция» (в смысле видообразования) считаются идентич-
ными.
После выделения человека из животного мира (антропоге-
нез — социогенез) и прекращения действия естественного отбо-
ра эволюция человека прекратилась, сменившись качественно
иными законами социального и психического развития челове-
чества. Эту мысль очень определенно сформулировал М. Ф. Не-
стурх, который в 1962 г. писал следующее: «...видовая эволю-
ция человека, надо полагать, закончилась. За последние десятки
тысяч лет, начиная с эпохи кроманьонцев, тип строения всего
тела человеческого почти не изменился. Человек вступил в та-
кую стадию эволюции, когда интенсивное развитие в отличие от
всех решительно животных, в отличие от предков людей — пите-
кантропов и неандертальцев — идет в сфере социальной, в со-
знании, в ходе овладения силами природы».33
Вполне логично, следуя такой точке зрения, утверждать, как
это делает П. Шошар, что «если бы у нас был сегодня малень-
кий кроманьонский ребенок, которого мы взяли бы с рождения,
он был бы в состоянии поступить в политехнический институт
или быть видным социологом».34 П. Шошар приходит к этому
выводу отнюдь не с позиций марксистской теории антропоге-
неза, на которой основывается М. Ф. Нестурх. Напротив,
П. Шошар полагает, что возникший благодаря мутациям «су-
пермозг» человека создал общество и продолжает быть основ-
ным органом прогресса. Он прямо утверждает, что «человек не
сформировал свой мозг с помощью социального, но социальное
стало культурным, потому что человек сразу же выделился из
животных в силу превосходства своего мозга».35 Следуя распро-
страненным в наше время нейропсихологическим концепциям,
П. Шошар выделяет лобные доли человеческого супермозга
в качестве специализированных регуляторов общественных от-
ношений и предлагает создать новую дисциплину — «нейросо-
циологию».36
Отрицание П. Шошаром органического развития человека в
33 М. Ф. Нестурх. Загадка эволюции человеческого мозга. В сб.: Нау-
ка и человечество. Изд. «Знание», 1963, стр. 201.
34 П. Шошар. Биологические факторы прогресса. Человеческий мозг —
орган прогресса. В сб.: Какое будущее ожидает человечество, стр. 284.
35 Там же, стр. 274.
36 Там же.

историческое время объясняется, как видим, мутационными
представлениями о происхождении человеческого супермозга
и «нейросоциологическими» идеями, выводящими самый исто-
рический процесс из сформировавшегося еще в^ животном
состоянии супермозга. Конечно, эти позиции диаметрально проти-
воположны методологическим позициям советской антрополо-
гии с ее теорией общественно-трудового происхождения чело-
века как биологического вида.
Почему же стало возможным совпадение конечных выводов
о неизменности человеческой природы в историческое время?
Чтобы разобраться в этом, обратимся еще к некоторым мнениям
по данному вопросу. Вот что, например, пишет Д. Лыоис: «Вы-
живание наиболее приспособленных по-прежнему играет сущест-
венную роль, но самыми приспособленными оказываются теперь
те, которые лучше оснащены. Отбор теперь действует на основе
оснащенности человека орудиями, развития способов жизненной
организации. Поэтому чисто биологическая эволюция замирает,
начинается социальная история человека и общества ... Тем-
пы, которыми развивается человек, равняются темпам, с которы-
ми изобретаются новые орудия. Тело и мозг остаются в объеме
теми же».37 Возрастание темпов изменения человека Д.Льюис
иллюстрирует следующей схемой:38
Нижний палеолит .
106 лет
104 „
Верхний „
Историческое время
102 „
Подобно М. Ф. Нестурху, утверждающему, что начиная с кро-
маньонского человека человеческий организм «почти не изменил-
ся», Д. Льюис пишет, что тело и мозг остаются в общем теми
же. На каком основании строятся такие утверждения? А. П. Бы-
строе аргументирует это положение данными сравнения костной
системы.39 Это вполне очевидная и солидная аргументация в
пользу тезиса о завершенности видообразования Homo sapiens.
Однако такая аргументация не имеет серьезного значения для
суждения о мозге, который не может быть определен полностью
лишь по костным габаритам черепа. Что значат для научного
суждения о развитии выражения: «в общем остаются теми же
самыми» или «почти не изменились» те или иные явления? Да-
же если судить о головном мозге человека по вместительности
черепа (в см3), то нижеприводимая схема 40 противоречит смыс-
лу этих слов:
37 Д. Льюис. Человек и эволюция. Изд. «Прогресс», 1964, стр. 57.
38 Там же.
39 А. П. Быстров. Прошлое, настоящее и будущее человека. Медгиз,.
1957.
40 Заимствована из статьи И. И. Рампана «Развитие нервной системы
в свете современных данных о размножении нервных клеток» (в сб.: Неко-
торые теоретические вопросы строения и деятельности мозга. Медгиз, 1960,
стр. 132).

Орангутанг
Шимпанзе
Горилла
Австралопитек
Питекантроп
Синантроп
Неандертальский человек
Современный человек
от 300 до 500 (по Я. Я. Рогинскому)
от 350 до 550
от 400 до 600 (по Я. Я. Рогинскому)
от 500 до 600 (по М. Ф. Нестурху)
от 750 до 1000
от 850 до 1200
от 1080 до 1400
от 1000 до 2000
Рассматривая эти данные антропологии с точки зрения эво-
люции мозга, И. И. Рампан пишет: «Сопоставляя соответствен-
но головной мозг высших обезьян, австралопитека, питекантропа,
синантропа, неандертальского человека и современного челове-
ка, мы можем отметить, что и на этом этапе развития, от обезья-
ны до современного человека, величина головного мозга, раз-
меры коры больших полушарий все время нарастают. А это зна-
чит, что и на указанном этапе развитие мозга происходит тем же
эволюционным путем через известное прибавление нейронов моз-
га и соответствующие качественные изменения в его деятельно-
сти»41 (курсив наш. — Б. А.). Положение о прибавлении нейро-
нов мозга, сформулированное нейроморфологом, относится и к
современному человеку.
И. И. Глезер и В. П. Зворыкин 42 стремятся найти некоторую
среднюю линию между финалистскими концепциями (прекраще-
ния эволюции человеческого мозга и его начавшейся инволюции)
и концепциями ускорения этой эволюции под влиянием культу-
ры и урбанизации. Они приходят к выводу, что «на протяжении
нескольких сотен тысяч лет уже не наблюдается значительного
увеличения объема мозга».43 Основываясь на данных антрополо-
гии, приведенных у Я. Я. Рогинского, они пишут, что «начиная с
неандертальца изменение угла наклона лба продолжалось вне
зависимости от дальнейшего увеличения массы мозга; ... уже
в те времена мозг стабилизировался по своей величине и даже
превысил средний мозг современного человека... следует отме-
тить, что высокие цифры объема мозга встречаются у современ-
ного человека сравнительно редко, а крайние (2000 смг) вообще
единичны. Средний же объем около 1400 см3, т. е. почти такой
же, как и у неандертальца».44
При этом авторы, используя в неврологии суждения антропо-
логов, сделанные на основании измерения черепа, оставляют в сто-
роне допущения других неврологов (И. И. Рампан — о природе
нейронной массы, Т. А. Меринг, И. А. Станкевич — о качествен-
ном преобразовании структуры головного мозга) об эволюцион-
ных сдвигах мозга самого человека в историческое время. Име-
41 Там же.
42 И. И. Глезер, В. П. Зворыкин. Критический обзор некоторых
теорий эволюции мозга. В сб.: Некоторые теоретические вопросы строения и
деятельности мозга. Медгиз, 1960, стр. 147.
43 Там же.
44 Там же.

ются многие другие данные (с использованием филонтогенети-
ческих параллелей), которые также свидетельствуют о допусти-
мости таких сдвигов. В этом отношении интересно сопоставление,
произведенное американским физиологом Дж. Лилли (табл. I).45
Данные о большом увеличении абсолютного веса мозга у
современного ребенка здесь следует рассматривать в филогене-
тическом плане, а не только для характеристики онтогенеза че-
ловека. В этом плане эволюционные сдвиги в смысле дальней-
шего прогресса мозговых структур представляются несомненными.
И. А. Станкевич пишет по этому поводу: «Исследование от-
дельных областей коры обнаружило прогрессивное развитие раз-
Таблица 1
Сравнительная таблица абсолютных весов мозга ребенка, человекооб-
разных обезьян и обезьянолюдей
Вес мозга
в г
Ребенок в
возрасте
Обезьяна
Обезьяночеловек
350
Шимпанзе
Австралопитек
450
1 месяц
Горилла
—
550
3 месяца
—
—
650
4
—
Питекантроп
750
6 месяцев
—
—
900
12
—
Синантроп (использование огня)
9о0
14
—
—
личных отделов полушария, обособление новых извилин, форми-
рование новых борозд».46 «Появление новых полей и подполей,—
продолжает И. А. Станкевич, — соответствует возникновению но-
вых связей, проекционных, комиссуральных, ассоциациопных».47
Имеются основания, следовательно, выделять не только количе-
ственные, но и структурные изменения в эволюции человеческого
мозга. Эти изменения особенно важны для понимания механиз-
мов управления многочисленными системами органов — орудий,
регуляции действий (опосредованных техникой, культурой), ком-
муникаций человека в его историческом развитии.
Исследование количественных и структурных изменений чело-
веческого мозга представляет серьезную задачу современной нау-
ки, к сожалению, подчас заслоняемую проблемами будущего
Homo sapiens или превращения его в новый вид. Подобные про-
блемы правильно критикуются И. И. Глезером и В. П. Зворы-
45 Дж. Лилли. Приложение к книге «Человек и дельфин». Изд. «Мир»,
1965, стр. 150.
46 И. А. Станкевич. Вопросы эволюции коры большого мозга и оши-
бочная их трактовка некоторыми зарубежными авторами. В сб.: Некоторые
теоретические вопросы строения и деятельности мозга. Медгиз, 1960, стр. 109.
47 Там же.

тшным в уже упоминавшейся работе. Они пишут, что «прогнозы,
предрекающие близкое вырождение человечества в результате
либо инволюции мозга, либо его слишком быстрой эволюции,
имеют очень мало научных оснований. Скептицизм и пессимизм
этих теорий по отношению к будущему человечества является от-
ражением кризиса буржуазной науки и философии».48 На во-
прос о том, будет ли изменяться человек, эти авторы отвечают:
«Да, будет. Однако эти эволюционные изменения не ведут к ги-
бели вида Homo sapiens, а, напротив, означают его прогресс.
Далее, эта эволюция касается главным образом социальных усло-
вий и закономерностей жизни человека, а биологические измене-
ния вида Homo sapiens будут иметь второстепенное значение».49
По отношению к историческому процессу подобные измене-
ния, конечно, являются дополнительным фактором. Однако для
видовой жизни Homo sapiens сдвиги в органическом развитии
под влиянием исторического процесса имеют первостепенное зна-
чение. Эти сдвиги, вероятно, происходят не только в регулято-
рах органов (следовательно, органов—орудий), но и в самих
органах, тканях и биохимических основах жизнедеятельности.
Систематическое изучение феноменов филогенетического
(органического) развития Homo sapiens в историческое время —
важная задача науки. Такому изучению всегда препятствовали
реакционные расистские теории в биологии и антропологии, из-
вращавшие сущность расогенеза и сводившие к этой извращен-
ной сущности весь филогенез человека. Избыток концепций, гипо-
тез и теорий при столь малом количестве реальных знаний об
исторической филогении человека — явление все же временное.
Несомненно, что с созданием и накоплением свода знаний об
этих важных феноменах органического развития Homo sapiens
в разные исторические периоды мы научимся, более основатель-
но прогнозировать это развитие и управлять им. При этом сле-
дует учесть, что речь идет не о влиянии биологических законов
на общественное развитие, которое осуществляется, как извест-
но, по собственным внутренним законам, а, напротив, о влиянии
истории человечества, цивилизации и созданной ею искусствен-
ной среды обитания на органическое развитие человека.
По нашему мнению, существуют четыре главные проблемы в
изучении Homo sapiens. Это проблемы антропогенеза, расогене-
за и расоведения, исторической филогении и соматической орга-
низации (физического типа) современного человека. К каждой из
этих проблем относятся многие научные дисциплины и отдельные
междисциплинарные связи. В целом можно представить класси-
фикацию наук о Homo sapiens в следующем виде (рис. 2).
48 И. И. Глезер, В. П. Зворыкин. Критический обзор некоторых
теорий эволюции мозга. В сб.: Некоторые критические вопросы строения и
деятельности мозга, стр. 150.
49 Там же, стр. 151.

Рис. 2. Схема классификации основных проблем и наук о Homo sapiens

3. Науки о человечестве
Одной из капитальных проблем наук о человечестве — обще-
ственной исторической жизни Homo sapiens — является пробле-
ма социогенеза. Взаимосвязь социогенеза и антропогенеза, как
мы уже видели, определяет логику междисциплинарных связей
в решении проблемы антропогенеза. Аналогичное положение
имеет место в отношении проблемы социогенеза. По поводу этой
взаимосвязи, ставшей предметом научного исследования доволь-
но поздно, Ю. И. Семенов писал в 1966 г. следующее: «Пробле-
ма социогенеза ставилась лишь в работах специалистов по обще-
ственным наукам, в работе историков и философов, причем
ставилась крайне абстрактно, в полном отрыве от вопросов
антропогенеза. В работах же антропологов ставилась лишь про-
блема антропогенеза, причем она рассматривалась в отрыве от
проблемы становления общества. Отдельные попытки связать
воедино социогенез и антропогенез были чисто декларативными
(Ананьев, 1930) ».50
Эта характеристика, в общем, верна, включая и критическое
замечание в адрес нашей ранней работы, хотя Семенов признает
в качестве исключения постановку в ней проблемы взаимосвязи
антропогенеза и социогенеза. Следует учесть, что эта проблема в
то время была поставлена нами для разработки социогенетиче-
ской теории поведения человека 51 и направлена против биосо-
циального дуализма в науках о поведении человека.
В работе Ю. И. Семенова о социогенезе, рассмотренном в не-
разрывной связи с антропогенезом, дана довольно полная харак-
теристика дисциплин, материалы которых он использовал.
«Совершенно невозможно при решении этой проблемы, — пишет
Ю. И. Семенов, — обойтись без учета данных таких биологиче-
ских наук, как, например, дарвинизм, генетика, общая зоология,
антропология, эволюционная морфология, физиология высшей
нервной деятельности, физиология размножения, приматология,
экология, зоопсихология, энтомология. Не менее необходимым
является использование при решении этой проблемы данных и
таких наук, как история первобытного общества, археология, эт-
нография, фольклористика, политическая экономия, этика,пси-
хология, языковедение»-52
Подобно проблеме антропогенеза, пограничной для биологи-
ческих и социальных наук, проблема социогенеза является по-
граничной для социальных и биологических наук. Таково объек-
тивное положение этих проблем, определяющее необычайно
обширный диапазон междисциплинарных связей при изучении
50 Ю. И. Семенов. Как возникло человечество. Изд. «Наука», 1966,
стр. 31.
51 Б. Г. Ананьев. Социогенетическая теория развития поведения чело-
века. В сб.: Рефлексология и смежные направления. Л., 1930.
52 Ю. И. Семенов, ук. соч., стр. 7.

единого процесса происхождения человека и человечества. Вряд,
ли возможно сужение этого диапазона в других областях научно-
го познания человечества, его истории и современной жизни, а
также при прогнозировании дальнейшего хода социального про-
гресса.
С целью определить сложную структуру наук о человече-
стве, обратимся к наукам, которые имеют своим основным пред-
метом общество. Б. М. Кедров так сжато определяет совокуп-
ность этих наук: «Общественные науки представляют собой си-
стему всех областей знания об обществе, законах его развития;
о его структуре, отдельных элементах этой структуры и различ-
ных сторонах общественной жизни; об общественном бытии, об-
щественном сознании и их взаимодействии; о человеке, его фор-
мировании, деятельности, развитии, положении; о человеческих
общностях: классах, нациях, группах и отношениях между ними;
о материальной и духовной культуре».53
Основываясь на таком определении, он предлагает класси-
фикацию общественных или гуманитарных наук, понимаемых как
науки исторические: «Человеческую историю можно рассматри-
вать в двух разрезах — как развитие всего общества во взаимо-
зависимости всех его сторон и элементов.и как развитие какой-
либо одной или нескольких его структурных сторон, выделенных
из их общей взаимосвязи».54
В первом случае образуется историческая наука в узком смыс-
ле слова, т. е. история развития отдельных эпох и формаций,
ступеней единого исторического процесса (древняя, средняя, но-
вая и новейшая истории) от первобытнородового общества до
современности. К этим же собственно историческим наукам от-
носят археологию и этнографию. Во втором случае образуются
социальные науки, от которых осуществляется переход к наукам
философским. Предлагаемая Б. М. Кедровым схема иллюстри-
рует порядок расположения отдельных дисциплин в структуре
социальных наук и их переход к философии:
Социальные науки
Политическая эко-
номия—наука об эко-
номическом базисе
Науки о политической
и юридической надстрой-
ке - учение о государ-
стве и праве, о партии
Науки об идеологиче-
ской надстройке - об от-
дельных формах общест-
венного сознания, кото-
рые сюда входят
Надо заметить, что эта схема не выражает достаточно ясно
позиции автора в отношении социальных наук. Поэтому приве-
дем в качестве важного дополнения еще одну мысль Б. М. Кед-
рова. Комментируя общий состав этих наук, он пишет, что «про-
стая совокупность общественных наук не дает еще представления
53 [Б. М. Кедров]. Наука. Философская энциклопедия, т. III, стр. 575.
54 Там же, стр. 582.

об обществе как целостной системе. Поэтому наряду с нау-
ками, изучающими общественные сферы, явления и процессы,
существует наука, исследующая развитие общества в целом.
В качестве общего метода марксистских общественных наук и
метода преобразования общества выступает исторический ма-
териализм»55
Однако в общей схеме исторический материализм не указан,
разно как не упомянут термин «социология». Возможно, это свя-
зано с дискуссионностыо вопроса о характере марксистской со-
циологии и ее отношении к историческому материализму как
общей теории и методологии всех наук об обществе и человеке.
По определению В. П. Рожина, критически рассмотревшего
разные точки зрения, высказанные в ходе этой дискуссии, исто-
рический материализм есть философская наука и вместе с тем
социология56 как конкретная наука о законах общественного
развития и всей совокупности его явлений.
По определению Г. В. Осипова, «марксистская социология—
это наука о закономерностях становления, развития и смены об-
щественно-экономических формаций, закономерностях, формами
которых выступают различные конкретные социальные (матери-
альные и духовные) явления, процессы, факторы»57 Что касает-
ся исторического материализма, то как теория общественного
развития и методология познания общественных явлений и про-
цессов он представляет собой «теоретическую и методологиче-
скую основу всех общественных наук».58 В связи с этим отме-
чается тенденция к ограничению предмета и задач социологии.
Против расширения границ социологии и обозначения лю-
бых конкретных социальных исследований социологическими
высказывается Ф. В. Константинов. Его высказывание мы при-
водим полностью, так как он перечисляет науки, представляю-
щие особый интерес в данном разделе. «Всякое конкретное
марксистское исследование нередко называют конкретно-социо-
логическим,— пишет автор. — Но это может вести к превраще-
нию социологии в универсальную науку, поглощающую и раст-
воряющую в себе все другие общественные науки: политическую
экономию, экономику промышленности, экономику сельского
хозяйства, экономику транспорта, экономику труда, юридиче-
ские науки, этнографию, эстетику, даже медицину».59
Ф. В. Константинов продолжает далее: «Социальные иссле-
дования проводятся в каждой общественной науке — политиче-
55 Там же, стр. 575
56 В. П. Рожин. О предмете марксистской социологии. В сб.: Вопросы
марксистской социологии. Изд. ЛГУ, 1962, стр. 15.
57 Г. В. Осипов. Основные черты и особенности марксистской социо-
логии. В сб.: Социология в СССР, т. 1. Изд. «Мысль», 1966, стр. 42.
58 Там же, стр. 44.
59 Ф. В. Константинов. Социологические исследования — историче-
ский материализм в действии. В сб.: Социальные исследования. Изд. «Наука»,
1965, стр. 26.

ской науке, в экономике промышленности и в других конкрет-
но-экономических дисциплинах, а также в социальной психо-
логии, в правовой науке, этнографии, истории и т. д.».60
Однако у социологии есть собственный предмет — общественная
формация. Ф. В. Константинов пишет, что социология «изучает
общественные отношения людей в их внутренней связи и взаи-
модействии, закономерности развития этих отношений, причем
как в условиях социализма, строительства коммунизма, так и,
конечно, в капиталистических странах».61 Автор предостерегает
от подражания американским социологам, чрезмерно расшири-
тельно толкующим предмет социологии и заменяющим единую
социологию множеством частных: социологией города, социоло-
гией деревни, социологией человеческих отношений, социологией
коммуникаций, социологией семьи, социологией права, даже со-
циологией спорта и футбола.62
Вероятно, целый комплекс наук должен изучать обществен-
ные явления, относящиеся к социальным институтам и структу-
рам, в которых реально представлена та или иная общественно-
экономическая формация. В США это делает социология, вклю-
чающая изучение социальных институтов (политическая социоло-
гия, социология права, социология образования, социология
религии, социология семьи, социология искусства, социология
науки, социология медицины), социальных групп и личности (лич-
ность в социальной структуре, исследование согласия, малые
группы и групповая деятельность), социальной демографии и со-
циальной структуры (социология города, социология деревни,
этносоциология, исследование социальной дифференциации и
стратификации) и прикладная социология (социология массо-
вых коммуникаций, криминология, социальная гигиена нервно-
психических заболеваний и т. д.).63
Надо сказать, что среди американских социологов имеются
ученые, скептически оценивающие чрезвычайную эмпиричность и
распыленность исследований, утилитаризм и другие принципи-
альные недостатки буржуазной социологии. Особенно подчерки-
вается невозможность силами одной социологии изучить все
многообразие явлений общественной жизни людей, а отсюда не-
обходимость междисциплинарных исследований, использующих
ряд общественных наук, антропологию и психологию.64
Многообразие общественных явлений и структур как объек-
тов научного познания подчеркивается и в нашей социологиче-
ской литературе. В этом отношении представляет интерес схема
60 Там же, стр. 27.
61 Там же.
62 Там же, стр. 26—27.
63 Социология сегодня. Проблемы и перспективы. Пер. с англ. Изд. «Про-
гресс», 1965.
64 Г Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория.
ИЛ, 1961.

структуры исторических систем общественных отношений, пред-
ложенная А. В. Дроздовым. Он различает общественные отноше-
ния материальные (взаимодействие общества и природы, эконо-
мические отношения между людьми по поводу средств производ-
ства, распределения и обмена), идеологические (политические,
правовые, этические, эстетические, религиозные), духовные (ду-
ховная сфера общественной жизни, идейные и эмоциональные
связи и взаимодействия между людьми, процессы воспитания,
образования, пропаганды и т. д., теоретическая деятельность
людей).
Исторические системы общественных отношений различают-
ся, согласно Дроздову, по типам (коммунистические и частно-
собственнические) и социальным структурам. «Социальная струк-
тура,—пишет он, — есть общая организация социальной жизни.
Со стороны видов связи между элементами она выступает как
система общественных отношений. Со стороны элементов (носи-
телей общественных отношений) она выступает системой истори-
ческих общностей людей. По видам общественных отношений
различаются частные структуры социальной жизни: экономиче-
ская, политическая, правовая и религиозная структуры. По
общностям людей различаются: классовая, национальная, про-
фессиональная и семейно-бытовая частные структуры обще-
ства».65
В этой сжатой характеристике, разумеется, трудно отметить
все градации и формы проявлений общественной жизни людей,
но она достаточно полно охватывает многие из них с точки зре-
ния общей теории общественного развития и методологии обще-
ственных наук. Особенно важным для научного исследования
процесса становления человечества является вопрос об общно-
стях людей и их формах. А. В. Дроздов именно по этим общно-
стям различает частные структуры общества.
Поиски и исследования более общих структур, весьма проти-
воречивых по своей исторически-классовой природе (националь-
ных, религиозных, интернациональных), связаны с междисцип-
линарными исследованиями социологии и истории,66 истории и
социальной психологии.
Особенно интересна для нас попытка Б. Ф. Поршнева иссле-
довать историю становления наиболее общей формы общности
людей — человечества. «... В самой сильной степени идея чело-
вечества,— пишет Б. Ф. Поршнев, — присутствует в бытии нау-
ки— всякого доказательства, всякого акта логики... Нет науки
без признания единой природы разума у всех народов и индиви-
дов, сколь угодно разнящихся по всем другим культурно-истори-
ческим признакам ... Можно сказать, что не только существо-
65 А. В. Дроздов. Человек и общественные отношения. Изд. ЛГУ,
1966, стр. 123.
66 П. Н Федосеев, П. Г. Францов. Социология и история. В сб.:
Социология в СССР, т. 1. Изд. «Мысль», 1966.

вание человечества как целого служит отдаленной предпосыл-
кой возможности существования науки, но и что существование
науки требует от человеческого ума понятия человечества».67
Однако человечество как «сверх мы» трудно обозримо и пред-
ставимо, поскольку вся история человечества известна нам «как
сумма историй — стран, народов, цивилизаций. Слово „история"
только произносится в единственном числе, но мыслится во мно-
жественном. „Всемирные истории", опубликованные и за рубе-
жом, и в нашей стране, каждый раз представляют собой не исто-
рию, а множество историй, которые, как нити, то переплетаются
между собой, то тянутся параллельно одна другой».68
В разные эпохи изменялись проявления всемирнсж связи че-
ловечества, но прямые мировые связи возникли лишь с капита-
лизмом, с появлением мирового рынка, мировых средств тран-
спорта, информации, связи. Вместе с тем рождаются и всемир-
ные антагонизмы.
Завершая свой исторический обзор возникновения всемирно-
исторических связей между людьми как становления человече-
ства, Б. Ф. Поршнев замечает, что «человечество как целое
первоначально выступает в виде мелкоячеистой сетки, нити ко-
торой, т. е. границы и контакты, несут преимущественно отрица-
тельный заряд (что не исключает, конечно, и некоторых форм
диффузии и смешения). Позже все более видную роль начинают
играть открытые взаимодействия в масштабах большего или
меньшего региона, но в конечном счете образующие оставшуюся
неуловимой для современников ценную всеобщую взаимосвязь. ..
В новое и новейшее время связи в мировом масштабе несут по-
ложительный заряд, прорывают всяческую обособленность, изо-
лированность, застойность, делают историю не только наглядно
всемирной, но и поднимают всемирные противоречия до уровня
всемирных антагонизмов».69
Возникновение и развитие мировой социалистической систе-
мы и строительство коммунизма в нашей стране имеют решаю-
щее значение для развития высшей формы общности людей.
Б. Ф. Поршнев отмечает в этой связи, что «стремительность
исторической динамики предъявит коренные требования к пси-
хике: во-первых, к сплоченности масс человечества в решении
задач, во-вторых, к подвижности в переходах от одних условий
к другим».70
Проблема высшей общности людей и прямых всемирных
связей в современных условиях представляется весьма важной
для всех наук о человечестве. С разработкой этой проблемы
связано дальнейшее развитие не только социологии и социаль-
67 Б. Ф. Поршнев. Социальная психология и история. Изд. «Наука»,
1966, стр. 202.
68 Там же, стр. 204.
69 Там же, стр. 204—205.
70 Там же, стр. 209.

ного прогнозирования (теории научного коммунизма), полити-
ческих и экономических наук, социальной психологии и т. д., но
и таких наук, которые традиционно не включаются в какую-
либо связь с науками об обществе и человеке.
Б. Ф. Поршнев упомянул о развитии мирового транспорта,
связи и информации как характерных чертах и средствах пря-
мых всемирных связей, непосредственного контакта между
людьми в структуре человечества как целого. Развитие этих
технических средств прямо определяется социальным прогрес-
сом всемирных связей и имеет своим содержанием осуществле-
ние этих связей на новом уровне развития. Однако науки о тех-
нических средствах социального развития обычно не включают-
ся в систему наук о человечестве, как, впрочем, и некоторые
другие прикладные науки.
Обычно в эту систему включаются лишь конкретные эконо-
мики или социологии (промышленности, сельского хозяйства,
транспорта и т. д.), изучающие конкретные формы обществен-
ных отношений в процессе производства (производственных
отношений). Что касается наук, изучающих средства производ-
ства, предмет и технику производственной деятельности людей,
равно как и самого человека в качестве основной производи-
тельной силы общества, то их связывают лишь с естествознанием.
Так, например, в рассмотренной нами классификации Б. М. Кед-
рова технические науки (в узком смысле слова) являются при-
ложением математики, механики, физики и химии. Но такое
определение все же недостаточно, так как технические и сельско-
хозяйственные науки являются не в меньшей степени обобще-
нием социального опыта человеческой практики и развития про-
изводительных сил общества. Что касается медицины, то ее свое-
образное положение в ряду естественных и общественных наук
признается многими. Вместе с педагогическими науками, антро-
пологией и психологией медицинские науки составляют важную
область изучения человека как производительной силы общества.
В социологии эта проблема занимает все более важное место,
что убедительно показано В. Я. Ельмеевым.71
Надо полагать, что в систему наук о человечестве входят на-
уки, изучающие не только общественные отношения между
людьми, но и самих людей как производителей материальных и
духовных ценностей. Поэтому важнейшее место в этой системе
должна занять психология человека (общая, историческая и со-
циальная), современные концепции которой сосредоточены в об-
ласти теории сознания, исторического развития психики человека
и ее прогресса.72
71 В. Я. Ельмеев. Коммунизм и развитие человека как производи-
тельной силы общества. Изд. «Мысль», 1964.
72 А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики, изд. 2-е. Изд. «Мысль»,
1965.

Далее логично полагать, что науками о человечестве должны
изучаться не только человек как производительная сила, но и
вся совокупность производительных сил общества, составляю-
щая вместе с производственными отношениями материальную
основу общественного развития человечества. Согласно нашему
представлению, технические и сельскохозяйственные науки
имеют прикладное значение по отношению к наукам физико-ма-
тематическим и теоретическое — по отношению к наукам о чело-
вечестве.
В систему наук о человечестве должны входить науки о про-
изводительных силах общества (включая физическую и экономи-
ческую географию), прикладные науки,73 науки о расселении и
составе человечества 74 (историческая и политическая география,
антропология, этнография, демография), науки о производствен-
ных и других общественных отношениях, о культуре, искусстве
и самой науке как системе познания и производительных сил
общества, науки о различных формах общности и основных эта-
пах .исторического развития, о современности и будущем челове-
чества.
Иначе говоря, система наук о человечестве не исчерпывается
кругом специальных общественных наук. Вопрос о предмете со-
циологии и ее отношении к другим наукам, с которого мы на-
чали, является более частным вопросом рассматриваемой про-
блемы о системе наук о человечестве, включающей науки разных
классов и категорий, в том числе прикладные и естественные
(например, физическую географию). Теоретическое и методоло-
гическое объединение всех этих наук становится возможным
в наше время на основе исторического материализма. Мы мо-
жем построить лишь некоторую гипотетическую модель той сис-
темы наук о человечестве, становление которой является одним
из важнейших показателей прогресса современного человекозна-
ния в целом.
Как и в системе наук о Homo sapiens, рассмотренной выше,
в системе наук о человечестве имеются стержневые проблемы,
вокруг которых концентрируются междисциплинарные связи.
Общая организация этих проблем, круг которых исключительно
обширен, определяется историческим характером общественной
73 Историю техники нужно рассматривать как историю приложений фи-
зики и как историю совокупного производственного опыта человечества, обу-
словленную развитием общественно-экономических отношений (П. С. Куд-
рявцев, И. Я. Конфедератов. История физики и техники. Учпедгиз,
1960). Аналогична связь истории земледелия с приложением биологических
знаний и общественно-экономическим развитием (Кернер фон Марила-
ун. Растения и человек. СПб., 1902).
74 Среди этих наук для перспективного планирования особое значение
имеет демография (Р. Пресса. Народонаселение и его изучение. Изд.
«Статистика», 1966; Проблемы демографической статистики. Сб. Изд. «Нау-
ка», 1966; Д. И. Валентей. Реакционные теории народонаселения. Соцэк-
гиз, 1963).

жизни человечества. Мы можем в нашей модели (рис. 3) эту
организацию расположить прежде всего по вертикали, соблюдая
преемственность и зависимость исторических эпох начиная с со-
циогенеза. По горизонтали эта организация представлена соче-
танием проблем, общих для всех исторических времен и специ-
фически разрешаемых современностью. Наконец, вершину модели
составляют проблемы будущего человечества, его социального,
технического, культурного, нравственного и физического прогрес-
са. Эти проблемы составляют предмет социального прогнозиро-
вания, или так называемой футурологии, которой уделяется все
большее внимание.
Рис. 3. Схема классификации основных проблем и наук о человечестве

Само собой разумеется, что предлагаемая модель проблем и
междисциплинарных связей наук о человечестве является пер-
вым приближением.
Из всех разделов современного человекознания, даже всей
науки в целом, наименее разработанным и наиболее трудным
является именно этот вопрос, материалом к решению которого
может послужить предлагаемая схема.
4. Научное исследование связей «природа—человек»
и «человечество—природа»
Ранее мы рассматривали положение проблемы «природа -
человек» в системе биологических наук, оценивая эту связь толь-
ко филогенетически. Современная наука достигла фундаменталь-
ных успехов в познании законов биологической эволюции и фи-
логенетических корней антропогенеза. Человек как продукт био-
логической эволюции и ее высшая ступень всесторонне изучен
естествознанием. Однако этот вид связи «природа — человек»
еще не исчерпывает всего комплекса связей человека с
природой, микрочастицей которой он является. Поэтому есте-
ствознание имеет дело с человеком не только в биологии, но и в
иных, более общих науках о природе, в том числе в геологии и
геохимии, геофизике и многих других отделах физики, не считая
биофизики и молекулярной биологии. Эти более общие связи че-
ловека с природой стали предметом научного исследования срав-
нительно недавно, и среди ученых, заслугой которых является
постановка таких проблем, особо выделяются крупнейший гео-
химик современности В. И. Вернадский и один из крупнейших-
современных геологов и палеонтологов П. Тейяр де Шарден.
В. И. Вернадский имел основание писать еще в сороковых
годах, что «до сих пор историки, вообще ученые гуманитарных
наук, а в известной мере и биологии, сознательно не считаются
с законами природы биосферы — той земной оболочки, где мо-
жет только существовать жизнь. Стихийно человек от нее неот-
делим. И эта неразрывность только теперь начинает перед нами
точно выясняться: человек и человечество неразрывно связаны
с биосферой... с определенной частью планеты, на которой они
живут. Они геологически закономерно связаны с ее материально-
энергетической структурой... Согласно новейшим представле-
ниям, — продолжает В. И. Вернадский, — биосфера — „.. .пла-
нетное явление космического характера"».15
В своем биогеохимическом учении Вернадский выделил две
противоположные биогеохимические функции, находящиеся в из-
вестной корреляции, которые тесно связаны с историей свобод-
ного кислорода — молекулы 02 — в биосфере. Эти функции —
окислительная и восстановительная — имеют место в организ-
75 В. И. Вернадский. Химическое строение биосферы Земли и ее
окружение. Изд. «Наука», 1965, стр. 324.

мах, а под их влиянием — в биогенных породах, созданных
живым веществом. Биохимические функции в пределах живого
вещества связаны с питанием, дыханием и размножением орга-
низмов. Другие биохимические функции связаны с разрушением
тела отмерших организмов, переходом живого вещества в кос-
ную материю. Все эти реакции детерминированы окружающей
средой.
В. И. Вернадский пишет в этой связи следующее: «Эти явле-
ния могут быть представлены в атомной форме как закономер-
ная биогенная миграция определенных химических веществ
(атомов) из внешней среды в живое вещество и из живого веще-
ства в окружающую среду. Организм выбирает из нее нужные
ему элементы в виде соединений и атомы в виде изотопов».76
Эта биогенная миграция меняется на протяжении всего эволю-
ционного процесса и, по словам В. И. Вернадского, «отражается
в окружающей среде только в газообразных минералах: кисло-
роде, азоте, воде, углекислоте, метане, сероводороде и т. д. Они
создают тропосферу и выявляются в газовых функциях».77 По
сформулированному В. И. Вернадским биохимическому принци-
пу «биогенная миграция атомов химических элементов в биосфе-
ре всегда стремится к максимальному своему проявлению. Бее
живое вещество планеты, взятое в целом, таким образом, яв-
ляется источником действенной свободной энергии, может произ-
водить работу».78
Исключительно велика роль в развитии биосферы биогеохи-
мических функций, связанных с разрушением тела живых орга-
низмов и химическим превращением живого вещества после его
смерти в неживую материю. В количественном отношении на
протяжении всего геологического времени «живое вещество со-
ставляет ничтожную часть планеты... количество его исчисляется
долями, не превышающими десятых долей процента биосферы
по весу, порядка, близкого к 0,25%».79 Но «если количество жи-
вого вещества теряется перед косной и биокосной массами био-
сферы, то биогенные породы (т. е. созданные живым веществом)
составляют огромную часть ее массы и идут далеко за ее преде-
лами».80
Вся совокупность биогеохимических функций и процессов,
образующих биосферу, есть свидетельство, по выражению
П. Тейяра де Шардена, «экспансии жизни». Он подчеркнул
прежде всего, что «в основе всего процесса образования вокруг
Земли оболочки биосферы лежит типично жизненный механизм
самовоспроизведения».81 В процессе эволюции живое существо
76 Там же, стр. 265.
77 Там же.
78 Там же, стр. 267.
79 Там же, стр. 325.
8° Там же.
81 П. Тейяр де Шарден. Феномен человека. Изд. «Прогресс», 1965,
стр. 105.

становится «неодолимым очагом разнообразия», направленного
прибавления, бесконечного разветвления живой массы, изменяю-
щей биосферу и условия жизни любых будущих организмов
в любой среде обитания. Все это было подготовлено историей
Земли в целом и ее эволюцией в космических масштабах и, в
свою очередь, повлияло на ее дальнейшее развитие: «Появление
и развитие жизни и мысли не только случайно, но и структурно
связано с контурами и судьбами земной массы».82
В настоящее время благодаря успехам многих наук (физики
в целом и геофизики в особенности, геохимии, геологии и пале-
онтологии, физической географии и экологии, физиологии расте-
ний и т. д.) изучены некоторые общие законы развития биогено-
сферы Земли. Эти законы И. М. Забелин кратко характеризует
в четырех положениях: 1) непрерывное усложнение биогеносфе-
ры за счет возникновения новых компонентов и их производных
продуктов; 2) возрастание автономности биогеносферы и ее от-
носительной обособленности от космоса и других частей самой
Земли; 3) постепенное становление биогеносферы как целостного
природного образования благодаря активизации многообразных
взаимосвязей между всеми ее компонентами; 4) возрастание
роли солнечной радиации в жизни биогеносферы благодаря раз-
витию растительного мира и улучшению общих условий аккуму-
лирования солнечной энергии.83
Все эти характеристики биогеносферы, необходимые для по
нимания всеобщей связи человека как организма с окружающим
миром, выходят далеко за пределы так называемой географиче-
ской среды, которую имеют в виду историки и социологи. Чело-
век как компонент и продукт совокупного воздействия биогено-
сферы — проблема естествознания, разрешаемая как в связи с
системой человекознания, так и безотносительно к ней в логике
самого естествознания. При такой постановке проблемы «приро-
да — человек» на границе с общим естествознанием находятся
лишь экология человека и гигиена в широком смысле-слова.
Итак, первой проблемой естествознания в изучении связей
«природа — человек» является проблема биогеносферы и чело-
века как компонента в ее динамической структуре. С этой пробле-
мой связана другая, относящаяся к воздействию природы, в том
числе и абиогенных факторов, на жизнедеятельность человека.
Вместе с тем изучение этих факторов, не всегда включаемых
в географическую среду, имеет важное значение для совершен-
ствования искусственной среды обитания, в том числе создания
систем микроклимата и технической защиты от возможных вред-
ных влияний физико-химических факторов.
82 Там же, стр. 268.
83 И. М. Забелин. Физическая география и наука будущего. Географ-
гиз, 1963, стр. 30.

Немаловажное значение имеет исследование абиогенных фак-
торов для установления потребностей человеческого организма в
определенных веществах (видах энергии) и биогенной миграции
атомов. Среди этих факторов следует прежде всего выделить
свет и цвет, общебиологическое и психофизиологическое воздей-
ствие которых на человека изучается комплексом наук, начиная
с оптики84 и биофизики,85 кончая гигиеной и технической эстети-
кой. Все большее внимание уделяется изучению воздействия на
человеческий организм ультрафиолетовых и инфракрасных лу-
чей, а также других видов излучения, особенно радиоактивного,
составляющего предмет радиобиологии.86 Изучается действие на
человеческий организм звуковых колебаний, ультра- и инфразву-
ков, вибраций различной интенсивности и частотной структуры.
Особенное внимание в связи с освоением Крайнего Севера и райо-
нов вечной мерзлоты, Арктики и Антарктиды, уделяется воздей-
ствию низких и сверхнизких температур на организм, биофизио-
логических факторов, создаваемых техникой обеспечения микро-
климата. Эти проблемы приобрели специальное значение для ме-
дицины при решении вопросов, связанных с процедурами лечения
и адаптации человека.87
В последнее время возникла новая дисциплина — биоклима-
тология,88 или биометеорология,89 в состав которой входит и
биоклиматологическая классификация, включающая типологию
условий для человеческого обитания.90 Адаптация человека
к низким и высоким температурам, к резкой смене климатиче-
ских условий, к перестройке суточных циклов биологических
ритмов, влияние солнечной активности и других космических
факторов — все это новые проблемы естествознания и медицины,
охватывающие важную сторону связей «природа—человек».
Наиболее важной областью естествознания, граничащей
с историей, социологией и системой человекознания, является
проблема ноосферы, составляющей одну из главных сторон свя-
зей «человечество — природа».
84 Классическим произведением в этой области является книга физика
С. И. Вавилова «Глаз и солнце» (Изд. АН СССР, 1938). См. также книгу
голландского астронома Миннарта «Свет и цвет в природе» (Физматгиз,
1958).
85 В. Байер. Биофизика. ИЛ, 1962; Современные проблемы биофизики,
т. II. ИЛ, 1961.
86 См., например: Д. Э. Гродзенский. Радиобиология. Госатомиздат,
1963.
87 См., например: Е. В. Майстрах. Гипотермия и анабиоз. Изд.
«Наука», 1964.
88 Д. Ассман. Чувствительность человека к погоде. Гидрометеоиздат,
1965.
89 Биометеорология. Труды II Международного биоклиматологического
конгресса в Лондоне. Гидрометеоиздат, 1965.
90 К. Бюттнер. Стороны биоклиматологической классификации, отно-
сящиеся к людям. Там же, стр. 91; Дж. Харрисон и др. Биология чело-
века. Изд. «Мир», 1968.

В. И. Вернадский считал очень важными для истории геоло-
гии открытия двух младших современников Ч. Дарвина, северо-
американских ученых Д. Д. Дана (геолога, минеролога и био-
лога) и де Ле-Конта (геолога), установивших, что эволюция
живого вещества шла в определенном направлении.
Д. Д. Дана указал, писал В. И. Вернадский, «что в ходе
геологического времени, говоря современным языком, то есть
на протяжении двух миллиардов лет по крайней мере, а навер-
ное много больше, наблюдается (скачками) усовершенствова-
ние— рост — центральной нервной системы (мозга), начиная от
ракообразных, на которых эмпирически и установил свой прин-
цип Дана, и от моллюсков (головоногих) и кончая человеком.
Это явление и названо им цефализацией.91 Де Ле-Конт обозна-
чил это явление «психозойской эрой».
Однако эти ученые специально еще не выделили роль чело-
вечества в эволюции биосферы и преобразовании земной массы.
Это было сделано, как подчеркивал В. И. Вернадский,
А. П. Павловым, который выделил геологическую роль человека
и понятие антропогенной эры,92 и В. И. Вернадским в его лек-
циях в Сорбонне (1922—1923 гг.). В. И. Вернадский позже пи-
сал, что «человечество, взятое в целом, становится мощной гео-
логической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом
ставится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно
мыслящего человечества как единого целого. Это новое состоя-
ние биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся,
и есть ,,ноосфера"».93
По определению В. И. Вернадского, «ноосфера есть новое
геологическое явление на нашей планете. В ней впервые че-
ловек становится крупнейшей геологической силой».94 Весьма
выразительно охарактеризовал это явление П. Тейяр де Шар-
ден: «Признав и выделив в истории эволюции новую эру нооге-
неза, мы соответственно вынуждены в величественном соедине-
нии земных оболочек выделить пропорциональную данному про-
цессу опору, то есть еще одну пленку; .. .столь же обширная,
но... значительно более цельная, чем все предшествующие по-
кровы, она действительно новый покров, „мыслящий пласт", ко-
торый, зародившись в конце третичного периода, разворачивает-
91 В. И. Вернадский. Химическое строение биосферы Земли и ее окру-
жение, стр. 326.
92 Там же.
эз Там же, стр. 328. — Понятие «ноосфера» введено Ле-Руа совместно с
П. Тейяром де Шарденом в 1927 г. Они основывались, как отмечал В. И. Вер-
надский, на биогеохимической теории биосферы, изложенной Вернадским в
1922/23 г. в Сорбонне. К понятию антропогенной эры в геологии, предложен-
ному А. П. Павловым, приходят современные зарубежные геологи. На необ-
ходимость создания новой науки — антропогеологии — указывает современный
австрийский геолог Хейслер (см. в кн.: И. М. Забелин. Физическая гео-
графия и наука будущего, стр. 53).
94 В. И. Вернадский. Химическое строение биосферы Земли и ее
окружение, стр. 329.

ся с тех пор над миром растений и животных вне биосферы и
над ней».95
Исходя из теории ноосферы, П. Тейяр де Шарден обращает
внимание на диспропорцию, искажающую всю классификацию
живого мира (и косвенно все строение физического мира), при
которой человек фигурирует как отдельный вид Homo sapiens.
Для того чтобы предоставить человеку его настоящее место в
природе, недостаточно в рамках систематики открыть дополни-
тельный раздел, даже еще один отряд, еще одну ветвь. «Не-
смотря на незначительность анатомического скачка, с гоминиза-
цией начинается новая эра. Земля „меняет кожу". Более того,
она обретает душу».96 Вот почему, связывая воедино ноосферу
и историческое существование человечества, П. Тейяр де Шар-
ден приходит к выводу, что «человек не статический центр
мира», как он долго полагал, а «ось и вершина эволюции, что
много прекраснее».97
Однако ноосферу как геологическое явление нельзя объяс-
нить лишь процессом эволюции и резким увеличением ее цефа-
лизации на высших этапах филогенеза. Сам П. Тейяр де Шар-
ден принужден был учитывать не только прогресс мысли, но и
мощь практического воздействия мыслящего человечества на
окружающую природу. Однако он рассматривал это воздействие
лишь как приложение мысли и, естественно, был весьма далек
от материалистического понимания мышления и самой человече-
ской практики, преобразующей природу.
Лишь диалектический и исторический материализм создали
основу для подлинно научного понимания воздействия человече-
ства в ходе его исторического развития на природу окружаю-
щего мира. Современная наука и практика гигантских преобра-
зований природы показали справедливость марксистско-ленин-
ского понимания связей между человечеством и природой.98 На
этой основе значительно перестроилась современная физическая
география, которая все больше учитывает воздействие хозяйст-
венной жизни, техники и культуры на природные процессы, на
жизнь биогеносферы и стремится предвидеть последствия их
вмешательства в развитие природы.
По поводу этой новой задачи физической географии И.М.За-
белин замечает, что она имеет исключительное значение и мо-
жет быть успешно решена с помощью математики и киберне-
тики. Вместе с тем он считает необходимым создание новой
пограничной дисциплины, объединяющей физическую географию
и социально-экономические науки, — натурсоциологии. «Прогноз
общественных последствий предполагает, — пишет автор, — не
95 П. Тейяр де Шарден. Феномен человека, стр. 181.
96 Там же, стр. 181 — 182.
37 Там же, стр. 38.
98 См., например: Ф. С. Худушин. Человек и природа. Политиздат,
1966.

только предупреждение отрицательных последствий, но и учетт
планирование последствий положительных. При планировании
на высоко научной основе всего процесса взаимодействия при-
роды и человека в будущем несомненно удастся так наладить
взаимосвязи в системе „природа — автоматический процесс", что
природа будет получать от человека и соответственно возвра-
щать ему почти исключительно положительные импульсы, спо-
собствующие общественному прогрессу. Таким образом, прогноз
общественных последствий и есть по сути дела управление вза-
имодействием человека с природой, что и даст право именно так
определять натурсоциологию».99
Эта мысль И. М. Забелина представляется нам весьма пло-
дотворной. На границах между естествознанием и общественно-
историческими науками такая дисциплина действительно возни-
кает в наше время в процессе изучения и регулирования связей
«человечество—природа». В этих связях И. М. Забелин обна-
руживает важный психологический аспект, объединяющий, ка-
залось бы, столь далекие друг от друга дисциплины, как
физическая география и историческая психология. По существу
говоря, в плане натурсоциологии, а не только социологии и по-
литической экономии строятся далеко идущие научные прогнозы
и теоретические основы перспективного планирования гигант-
ских преобразований природы в будущем.
Использование наук в целях общественного прогресса осу-
ществляется путем открытия новых источников энергии (осу-
ществления термоядерной управляемой реакции, превращения
солнечной энергии в электрическую с КПД, несколько превы-
шающим тот, который имеет место в растениях, использования
подземного тепла магмы и т. д.), создания колоссального коли-
чества материалов для промышленности (особенно синтетиче-
ских продуктов органического синтеза, так называемых полиме-
ров), автоматизации производственных процессов с помощью
кибернетики и радиоэлектроники, грандиозного увеличения про-
довольственных ресурсов (повышения урожайности и эффектив-
ности животноводства), использования мирового океана для
изыскания новых продовольственных ресурсов и т. д.100 На
основе расчета потенциального роста потребностей человечества
в продовольственных ресурсах, демографических прогнозов и
предвидимого будущего самого естествознания создаются важ-
ные концепции, направленные на активизацию и регулирование
связей «человечество—природа».101 В конечном счете все гигант-
99 И. М. Забелин. Физическая география и наука будущего, стр. 58.
100 См., например: Н. Н. Семенов. Наука и общественный прогресс.
В сб.: Какое будущее ожидает человечество. Прага, «Мир и социализм», 1964,
стр. 316—333
101 П. А. Шомбер де Лов. Рост потребностей и эволюция человечества.
Там же, стр. 292; Д. Томсон. Предвидимое будущее. ИЛ, 1963; Наука о
науке. Сб. Пер. с англ. Изд. «Прогресс», 1966.

ское совокупное приложение естествознания к этим связям в
процессе социально-экономического развития и технического
прогресса составляет реальное содержание великой проблемы
ноосферы.
В последнее десятилетие возникла как позитивная область
естествознания, техники и общественных наук новая форма
связи «человечество—природа» — освоение космоса. С осущест-
влением программ запуска искусственных спутников Земли и
космических кораблей с людьми, с началом новой, космической
эры жизни человечества, открытой советской наукой, техникой
и героической плеядой космонавтов, связана крупнейшая веха
развития современной науки. Ноосфера и освоение космоса—
две наиболее активные формы отношения человечества к при-
роде. Как и изучение ноосферы, теоретическое и практическое
освоение космоса с самого начала носит комплексный характер,
объединяющий многие группы наук, начиная с астрономии, кон-
чая социальной психологией (научными основами комплектова-
ния экипажа космических кораблей) и теорией международного
права. Исследование мирового пространства и инженерное ре-
шение проблем космических полетов сочетаются с всесторонним
изучением новых проблем биологии и медицины, возникших при
подготовке человека к этим полетам, и исследованием их влия-
ния на человека.102
Огромная научная литература по различным аспектам и
проблемам освоения космоса отражает не только стремительные
темпы развития отдельных наук в исследовании мирового про-
странства и человека в космических полетах, но и высокую по-
лезность междисциплинарных связей для научно-технического
прогресса. Опыт научного развития за последние десятилетия
вместе с тем показал, что становление системы человекознания
сопровождается созданием новых фундаментальных областей
общего естествознания, граничащих с человекознанием и исто-
рией. Эти области междисциплинарных связей сосредотЬчены
вокруг четырех проблем, кратко рассмотренных нами в настоя-
щем разделе. Схематически проблемы отношений «природа—
человек» и «человечество—природа» можно изобразить так, как
показано на рис. 4.
102 См., например: Исследование мирового пространства. Физматгиз,
1959; А. Штернфельд. От искусственных спутников к межпланетным по-
летам. Физматгиз, 1959; см. также сборники: Станции в космосе. Изд. АН
СССР, 1960; Первые космические полеты человека. Медико-биологические
исследования. Изд. АН СССР, 1962; Проблемы космической биологии. Изд.
АН СССР, 1962; Вопросы космической медицины. Медгиз, 1962; Человек в
условиях высотного и космического полета. ИЛ, 1960; Невесомость. Физиче-
ские явления и биологические эффекты. Изд. «Мир», 1964; Психологические
проблемы человека в космосе. XVIII Международный психологический кон-
гресс, вып. 28. М., 1966; Медико-биологические исследования в невесомости.
Изд. «Медицина», 1968.

Рис. 4. Междисциплинарные связи в изучении проблем «природа-
человек» и «человечество — природа»
7-е

5. Науки о человеке как индивиде и его онтогенезе
До сих пор мы рассматривали структуру научного познания
человека как вида (Homo sapiens) и как человечества в его
историческом существовании. Фундаментальные основы совре-
менной системы человекознания складываются именно в этих
двух гигантских констелляциях научных дисциплин, сосредото-
ченных вокруг общих проблем человекознания. На границах
с ними, как мы видели, дифференцируются такие крупнейшие
центры современного естествознания и науки в целом, как проб--
лемы биогеносферы, ноосферы и освоения космоса. Однако было
бы серьезной ошибкой полагать, что всех охарактеризованных
междисциплинарных объединений, специализирующихся на изу-
чении проблем Homo sapiens и человечества, достаточно для
научного познания человека. Они составляют лишь основу си-
стемы человекознания, включающей еще ряд комплексов наук
о человеке как индивиде и личности, субъекте и индивидуаль-
ности. Рассмотрение всех этих комплексов, хотя бы в самом
кратчайшем виде, позволит нам понять современное осуществле-
ние принципа единства теории и практики применительно к по-
знанию законов человеческого развития и управлению ими в
интересах общества и личности.
Поскольку мы имели раньше возможность охарактеризовать
структуру человека как индивида и междисциплинарные связи
в ее изучении,103 достаточно ограничиться схематическим изобра-
жением классификации наук в этой области соответственно
основным ее проблемам (рис. 5).
Феномены онтогенетической эволюции человека — возрастные
и половые, конституциональные 104 и нейродинамические 105 свой-
ства, взаимосвязи между которыми определяют более сложные
образования индивида: структуру потребностей и сенсомоторную.
организацию. Совокупность важнейших свойств индивида и их
сложных образовании выступает в наиболее интегративной
103 Б. Г. Ананьев. Важная проблема современной педагогической
антропологии (Онтогенетические свойства человека и их взаимосвязь). «Со-
ветская педагогика», 1966, № 1; Его же. К изучению человека. В сб.: Чело-
век и общество, вып. 1. Изд. ЛГУ, 1966.
104 Р. И. Уильямс. Биохимическая индивидуальность. ИЛ, 1960;
Э. Кречмер Строение тела и характер. ГИЗ, 1930; Его же. Медицин-
ская психология. М., 1927; П Матес. Конституциональные типы женщин.
Киев, 1927; В. Н. Шевкуненко и А. М. Геселевич. Типовая анато-
мия человека.
105 И. П. Павлов. Физиологическое учение о типах нервной системы,
темпераментах. — Полн. собр. соч., т. III, кн. 2. Изд. АН СССР, 1951;
Б. М. Теплов. Проблемы индивидуальных различий. Изд. АПН РСФСР,
1961; Типологические особенности высшей нервной деятельности человека,
тт. I—IV. Изд. АПН РСФСР, 1960—1964; Методика изучения типологических
особенностей высшей нервной деятельности животных. Сб. Изд. «Наука»,
1964; В. Д. Небылицин. Основные свойства нервной системы человека.
Изд. «Просвещение», 1966; В. С. Мерлин. Очерк теории темперамента. Изд.
«Просвещение», 1964.

форме в виде темперамента и задатков, составляющих природ-
ную основу личности.106 Взаимосвязи этих свойств индивида раз-
нообразны. Так, например, темперамент не является свойством
отдельного органа (его реактивности), тем более отдельных кле-
ток (в том числе и нейронов). Этот феномен является интеграль-
ным производным всей структуры индивида, эффектом совокуп-
ного действия его более общих свойств. Упрощенное толкование
Рис. 5. Схема основных проблем и наук о человеке как индивиде и его
онтогенезе
106 См., например: Э. Н. Мирзоян. Индивидуальное развитие и эволю-
ция. Изд. АН СССР, 1963; X. Равен. Оогенез. Изд. «Мир», 1964;
Б. М. Пэттен. Эмбриология человека. Медгиз, 1959; Очерки по физиологии
плода и новорожденного. Изд. «Медицина», 1966; Л. Г. Исраэлян. Анато-
мо-физиологические даты детского возраста. Медгиз, 1959; А. Пейпер. Осо-

этого сложного феномена индивида в недавнем прошлом выра-
жалось в отождествлении темперамента с гуморально-эндокрин-
ной реактивностью организма и определении темперамента как
функции телосложения (конституционального типа) и его гумо-
ральной регуляции. Отсюда широко распространенные в 20—
30-х годах представления об однозначных зависимостях темпе-
рамента от телосложения. Однако с каждым новым успехом
физиологического исследования типов нервной системы живот-
ных и человека обнаруживалась несостоятельность такого
взгляда, так как основные характеристики темперамента ближе
всего коррелировали с основными параметрами типов нервной
системы. Теоретически значительно более обоснованными яви-
лись представления о том, что именно нервная система — тот
субстрат, который непосредственно определяет психофизиологи-
ческие характеристики поведения.
Вместе с тем типические особенности нервной системы обо-
соблялись от общесоматических особенностей индивида и его
эндокринно-биохимических характеристик, от общего.типа мета-
болизма и морфологических особенностей структуры организма
в целом. При идентификации темперамента с типом нервной си-
стемы оказывалось, что эмоциональность, сенситивность и дру-
гие характеристики темперамента непосредственно не связаны
с организмом как целым. Рассмотрение темперамента как одно-
значной функции типа нервной системы является, таким обра-
зом, недостаточнымг Относительной оказалась и нейродинами-
ческая обусловленность темперамента, равно как раньше была
обнаружена аналогичная относительность конституциональной
его обусловленности. Очевидно, темперамент обусловлен не
только нейродинамической организацией головного мозга, но и
структурно-динамическими особенностями организма в целом.
То же можно сказать и о структуре органических потреб-
ностей, связанных не только с безусловными рефлексами (пи-
щевыми, половыми, защитными и т. д.), но и с более общими
характеристиками метаболизма всех систем, органов и тканей
организма. Механизм органических потребностей может быть
прослежен в современных условиях не только до клеточного, но
бенности деятельности мозга ребенка. Медгиз, 1962; Развитие мозга ребенка.
Сб. Изд. «Медицина», 1965; Регуляция вегетативных анимальных функций
в онтогенезе. Сб. Изд. «Наука», 1966; Н. A. Тих. Ранний онтогенез поведе-
ния приматов; Н. Н. Ладыгина-Котс. Дитя шимпанзе и дитя человека.
М., 1935; А. А. Люблинская. Очерки психического развития ребенка.
Изд. АПН РСФСР, 1959; Д. Б. Эльконин. Детская психология. Учпедгиз,
1960; Изучение развития и поведения детей. Сб. Изд. «Просвещение», 1966;
К. И. Пархон. Возрастная биология. Бухарест, «Меридиан», 1960; Основы
геронтологии. Медгиз, 1960; А. В. Нагорный, В. Н. Никитин,
И. Н. Буланкин. Проблемы старения и долголетия. Медгиз, 1963;
Ф. Бурльер. Старение и старость. ИЛ, 1962; Вопросы геронтологии и ге-
риатрии. Сб. Медгиз, 1962; И. В. Давыдовский. Геронтология. Изд.
«Медицина», 1966; М. Д. Александрова. Очерки психофизиологии ста-
рения. Изд. ЛГУ. 1965.

и до молекулярного уровня включительно. Однако общая струк-
тура этих потребностей, их взаимодействие и динамическая
иерархия существуют лишь на уровне организма в целом, опре-
деляя мотивацию поведения.
И структура органических потребностей, и темперамент мо-
гут, следовательно, рассматриваться как природные свойства
высокого уровня (по интеграции). Вместе с тем их можно опре-
делить как вторичные свойства, истоками которых являются
более общие природные свойства, функционирующие на всех
уровнях — от молекулярного до организма в целом. Особый
интерес к темпераменту и структуре органических потребностей
объясняется тем, что они являются природными основаниями ха-
рактера, эмоций, мотиваций поведения и т. д. Однако с призна-
нием бесспорного факта вторичности, производности этих при-
родных свойств особую важность приобретает вопрос о тех пер-
вичных свойствах или особенностях человеческой природы, взаи-
модействия которых определяют темперамент и задатки, моти-
вацию элементарных действий и их тонус, общее во всех первич-
ных свойствах человека как индивида, заключенное в их генети-
ческой обусловленности. Особый интерес представляют исследо-
вания генотипической обусловленности первичных природных
свойств человека, к которым относятся, как указывалось выше,
общесоматические (конституциональные) и нейродинамические
свойства человеческого организма. Примыкает к конституцио-
нально-нейродинамическим свойствам и функциональная геомет-
рия тела в виде симметрии или асимметрии структурно-динами-
ческих характеристик организма и отдельных органов (особенно
двигательных и сенсорных). Правшество, левшество, амбидек-
стрия — явления одновременно конституциональные и нейроди-
намические-
Эти три группы природных свойств (конституциональ-
ные, нейродинамические, билатеральные — особенности сим-
метрии организма) образуют класс первичных свойств, ко-
торые можно назвать индивидуально-типическими. Несомнен-
на зависимость вторичных свойств (темперамента, струк-
туры органических потребностей и т. д.) от этого класса
первичных свойств, именно от совокупности индивидуаль-
но-типических свойств в целом, а не от отдельно взятых (консти-
туциональных или нейродинамических). Отметим кстати, что
каждое из входящих в этот класс первичных свойств оказы-
вается одним из источников образования различных вторичных
свойств. Это доказано в отношении типологических свойств нерв-
ной системы, определяющих, с одной стороны, темперамент, а
с другой, — задатки.
Внутренние зависимости между природными свойствами, ра-
зумеется, всегда опосредованы зависимостями индивида от усло-
вий внешней среды (социальной, биологической, абиотической),
но особенно важно подчеркнуть, что эти внутренние зависимости

определены общей морфо-физиологической организацией чело-
века как вида, причем безотносительно к расовым, возрастным,
половым и другим антропологическим особенностям. По отно-
шению к этим особенностям конституциональные, нейродинами-
ческие и билатеральные особенности организации тела имеют
частные значения индивидуально-типических вариантов единой
природы человека как биологического вида, сформировавшегося
в процессе социально-исторического развития.
Но вид определяет индивид и его вторичные природные свой-
ства не только этими индивидуально-типическими вариантами.
Известно, что темперамент настолько изменяется в процессе
индивидуального развития, что в науке многократно возникали
предположения о возрастной его обусловленности и даже о
тождестве его с психологической характеристикой возраста.
Согласно таким взглядам, темперамент есть состояние, а не
константное свойство, и человек имеет столько темпераментов,
сколько возрастных фаз он прошел. Это, конечно, сильнейшее
преувеличение. В настоящее время известно, что существуют
константы поведения, сохраняющиеся во всех возрастах и про-
являющие себя с первых недель жизни до умирания. Однако
возрастные изменения (в процессе роста и созревания, зрелости,
старения) захватывают не только темперамент, но и лежащие
в ^его основе конституциональные, нейродинамические и функ-
ционально-геометрические свойства человека. Эти возрастные
изменения характеризуют строго определенную фазность онто-
генетического развития, обусловленную филогенетической эво-
люцией и историческим развитием человека.
6. Науки о личности и ее жизненном пути
В процессе воспитания как направленного воздействия обще-
ства на развитие человека формируется личность, сущностью
которой, по классическому определению Маркса, является сово-
купность общественных отношений. В новейшей научной лите-
ратуре исключительное внимание уделяется исследованию про-
цесса «социализации индивида», понимаемого как становление
личности. Признание общественной природы этого процесса и
исторического характера существования личности объединяет
самые противоположные направления психологии, социологии и
философии. Однако в толковании самого общества и взаимодей-
ствий социального и биологического в природе человека проти-
воречия весьма остры и непримиримы.
В изучении человека как личности особо выделяются статус
личности, т. е. ее положение в обществе (экономическое, поли-
тическое, правовое и т. д.); общественные функции, осуществ-
ляемые личностью в зависимости от этого положения и истори-
ческой эпохи в форме различных ролей; мотивация ее поведения
и деятельности в зависимости от целей и ценностей, образую-

щих ее внутренний мир; мировоззрение и вся совокупность
отношений личности к окружающему миру (природе, обществу,
труду, другим людям, самому себе); характер и склонности.107
Все эти состояния и структурные особенности человека как
личности рассматриваются в развитии, в процессе жизненного
пути, на котором выделяются моменты старта и финиша основ-
ной деятельности в обществе, этапы творческой эволюции лич-
ности, периоды подъема и упадка, главнейшие события личной
жизни и деятельности, тесно переплетенные с важнейшими со-
бытиями эпохи и общественного развития страны.
Уже сопоставление дат жизненного пути (биографии) и воз-
растных фаз онтогенеза человека обнаруживает единство чело-
века как индивида и личности, но вместе с тем и их различие в
107 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. — К. Маркс
и Ф. Энгельс. Соч., т. 3; В. И. Ленин. Государство и революция. —
Полн. собр. соч., т. 33; Человек и эпоха. Сб. Изд. «Наука», 1964; Ф. В. Кон-
стантинов. Человек и общество. Там же; М. Б. Митин. Человек как
объект философских исследований. Там же; П. Н. Федосеев. Гуманизм в
современном мире. Там же; А. В. Дроздов. Человек и общественные отно-
шения. Изд. ЛГУ, 1966; Г. П. Францов. Социалистический коллективизм
и формирование личности. В сб.: Социальные исследования. Изд. «Наука»,
1965; А. Инкельс. Личность и социальная структура. В сб.: Социология
сегодня. Проблемы и перспективы. Изд. «Прогресс», 1965; У. Д. Колб.
Изменение значения понятия ценности в современной социологической теории.
В кн.: Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория;
В. П. Тугаринов. О ценностях жизни и культуры. Изд. ЛГУ, 1960; Его
же. Личность и общество. Изд. «Мысль», 1965; В. Б. Ольшанский. Лич-
ность и социальные ценности. В сб.: Социология в СССР, т. I. Изд. «Мысль»,
1960; Р. Миллер. Личность и общество. Изд. «Прогресс», 1965; Труд и раз-
витие личности. Сб. Лениздат, 1965; Личность и труд. Сб. Изд. «Мысль»,
1965; Проблемы общественной психологии. Сб. Изд. «Мысль», 1965; Б. Д. Па-
рыгин. Социальная психология как наука. Изд. ЛГУ, 1965; Д. Льюис.
Социализм и личность. ИЛ, 1963; [И. С. Кон]. Личность в философии и со-
циологии. Философская энциклопедия, т. III; [А. В. Петровский]. Лич-
ность. в психологии. Там же; Д. Л. Морено. Социометрия. ИЛ, 1958;
В. Н. Мясищев. Проблемы личности и советская психология. В сб.: Ма-
териалы университетской психологической конференции. Изд. ЛГУ, 1948; Его
же. Основные проблемы и современное состояние проблемы отношений чело-
века. В сб.: Психологическая наука в СССР, т. II. Изд. АПН РСФСР, 1960;
Его же. Личность и неврозы. Изд. ЛГУ, 1960; А. Г. Ковалев. Психоло-
гия личности. Л., 1963; А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев. Психические
особенности человека, т. I — Характер, 1957, т. II — Способности, 1960. Изд.
ЛГУ; В. А. Крутецкий. Проблема характера в советской психологии.
В сб.: Психологическая наука в СССР, т. II. Изд. АПН РСФСР, 1960; Во-
просы психологии личности. Сб. Учпедгиз, 1960; Психология личности и дея-
тельности дошкольника. Сб. Изд. «Просвещение», 1965; Проблемы психоло-
гии личности и психологии труда. Сб. Пермь, 1960; Склонности и способности.
Сб. Изд. ЛГУ, 1962; Д. Н. Узнадзе. Психологические исследования. Изд.
«Наука», 1966; Н. Я. Пэрна. Ритм жизни и творчества. Л., 1925;
G. W. Allport. Personality. Psychological Interpretation. New York, 1937;
K. Lewin. Dynamic Theory of Personality. New York, 1935; А. Kardiner.
The Individual and his Society. New York, 1939; H. Eysensk. The Scientific
Study of Personality. New York, 1950; W. Stern. Person und Sache. Bd. II.
Menschliche Personlichkeit. Berlin, 1923.

Рис. 6. Схема основных проблем и наук о личности и ее жизненном пути

причинности и законах управления. Аналогичное положение мы
обнаруживаем при сопоставлении всех других характеристик
индивида и личности. Специфическими являются именно разли-
чия между ними и определяющая роль социальных, исторически-
классовых детерминаций в развитии человека как личности.
Естественно поэтому, что в изучении человека как личности
главную роль играют общественные науки и многочисленные
отделы психологии. Исключительно велико и значение философ-
ских дисциплин, выступающих в этой области как специальные
теории определенных сфер жизни личности и ее социального раз-
вития. Все эти дисциплины, изучающие социальную историю,
сущность, структуру и мотивацию личности, отвлекаются от ее
природных основ, что в пределах самой теории личности являет-
ся необходимым и оправданным задачами ее воспитания и раз-
вития. И именно это обстоятельство позволяет полагать, что
изучение личности, имеющее решающее значение при исследо-
вании человека, все же составляет лишь часть всей системы
человекознания. В изучении личности принимает участие разно-
родный комплекс дисциплин (философских, социологических,
правовых, психологических и других учений), отношения между
которыми соответствуют объективным связям между основными
феноменами человеческой личности (рис. 6).
7. Науки о человеке как субъекте
При современной дифференциации наук важное значение
имеет точное определение предмета каждой из них, т. е. извест-
ных явлений действительности и их свойств, хотя вместе с тем
все более очевидными становятся относительность границ, раз-
деляющих смежные науки, и взаимосвязь между изучаемыми
явлениями. Однако расширенное толкование некоторых понятий
обозначает нечто большее, чем признание относительности гра-
ниц и взаимосвязи явлений, так как оно приводит к общему
смещению перспективных линий научного познания. Ранее мы
указывали, что расширенное толкование личности приводит
к отождествлению с нею всего комплекса сложнейших явлений,
связанных с понятием «человек». Менее обобщенный характер
имеет идентификация понятий «личность—субъект». Конечно,
личность есть объект и субъект исторического процесса, объект
и субъект общественных отношений, субъект и объект общения
наконец, что особенно важно, субъект общественного поведе-
ния— носитель нравственного сознания.
В таком плане рассматривают человека исторические науки,
социология, экономические, политические и юридические науки,
этика и аксиология. Однако в таком аспекте человек не являет-
ся предметом гносеологического (или эпистемологического)
исследования. Человек как субъект познания — не только лич-

ность, но и индивид с его материальным механизмом рефлек-
торной деятельности мозга — субъекта сознания. Строго говоря,
и человек как субъект труда, учения и других видов деятель-
ности тоже не может быть полностью понят лишь в системе
общественных отношений, при абстрагировании от природных
основ и материального субстрата деятельности. Поэтому мы
полагаем, что определение личности в качестве «человеческого
индивида, как продукта общественного развития, субъекта тру-
да, общения и познания, детерминированного конкретно-истори-
ческим условием жизни общества»108 (курсив наш. — Б. А.),
носит расширительный характер.
Другое дело, что субъект — всегда личность и его деятель-
ность всегда осуществляется в определенной системе обществен-
ных отношений. Однако сама деятельность (труд и т. д.) с ее
предметом, орудием и операциональной техникой и субъект дея-
тельности с его сенсомоторным, речемыслительным и знаковым
аппаратом не сводятся к общественным отношениям, совокуп-
ность которых составляет сущность личности. Сложность огра-
ничения понятий «личность» и «субъект труда» и необходимость
различения своеобразных подходов к их исследованию были
отмечены нами в прежних работах.109
Структура человека как субъекта деятельности образуется
из определенных свойств индивида и личности, соответствующих
предмету и средствам деятельности. Безотносительно к ним не-
возможно охарактеризовать какое-либо свойство человека как
субъекта. Сущность этой структуры составляет всемирно-исто-
рический опыт человечества, а отнюдь не только структура лич-
ности, с которой она теснейшим образом связана.
Комплекс наук, изучающих в этих связях человека как
субъекта, весьма сложен и разнороден. Он видоизменяется в
зависимости от объективных характеристик той деятельности,
которая является предметом исследования. Общая теория
субъекта и идеального — философская.110 Человек как субъект
познания составляет предмет гносеологического (или эпистемо-
логического) исследования. Диалектика чувственного и логиче-
ского в процессе познания, структура этого процесса в целом,
108 [И. С. Кон]. Личность. Философская энциклопедия, т. III, стр. 196.
109 Б. Г. Ананьев. Структура личности и трудоспособность. В сб.: Во-
просы современной психоневрологии. Труды Ленинградского психоневрологи-
ческого ин-та им. В. М. Бехтерева, т. XXXVIII, 1966; Его же. Психологи-
ческая структура человека как субъекта. В сб.: Человек и общество, вып. 2.
Изд. ЛГУ, 1967.
110 См.: К. Маркс. Капитал, т. I. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. 23; К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. — К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 3; В. И. Ленин. Материализм и эмпириокритицизм.—
Полн. собр. соч., т. 18; В. И. Ленин. Философские тетради. — Полн. собр.
соч., т. 29; [Э. Ильенков]. Идеальное. Философская энциклопедия, т. II.
Изд. «Сов. энциклопедия», 1962.

роль практики в процессе познания — все это составляет капи-
тальные проблемы теории познания и диалектики.111
Проблема субъекта в логике — формальной, диалектической,
математической — это проблема логического, абстрактного мыш-
ления, его законов, операций и процессов. С логическими аспек-
тами проблемы субъекта связаны современные направления ма-
тематической логики, теории информации и кибернетики в це-
лом.112 Психологические аспекты субъекта значительно шире
логических, так как охватывают проблемы сознания,113 чувствен-
ного познания,114 а не только мышления. Вместе с тем проблема
мышления (главнейший деятельности субъекта) занимает в со-
временной психологии весьма важное место.115
Проблема субъекта познания специфически решается в обла-
сти научного познания, которому преимущественно посвящена
логико-гносеологическая литература, и в сфере художественного
познания, которым заняты эстетика и искусствознание, литера-
туроведение и музыкознание.
111 См., например: Т. Павлов. Теория отражения. ИЛ, 1949; Р. Гаро-
ди. Вопросы марксистско-ленинской теории познания. ИЛ, 1955; Ф. Ф. Каль-
син. Основные вопросы теории познания. Горький, 1957; В. В. Орлов. Осо-
бенности чувственного познания. Пермь, 1962; Вопросы теории познания. Сб.
Пермь, 1961; Л. О. Резников. Гносеологические вопросы семиотики. Изд.
ЛГУ, 1964; В. Ф. Асмус. Проблемы интуиции в философии и математике.
Соцэкгиз, 1963.
112 П. С. Новиков. Элементы математической логики. Физматгиз, 1959;
Э. Беркли. Символическая логика и разумные машины. ИЛ, 1961; И. А. По-
летаев. Сигнал. Изд. «Сов. радио», 1958; Теория информации и ее прило-
жения. Физматгиз, 1959; Н. Винер. Кибернетика. Изд. «Сов. радио», 1958;
Его же. Кибернетика и общество. ИЛ, 1958; У. Р. Эшби. Конструкция
мозга. ИЛ, 1962; Автоматы. Сб. ИЛ, 1956; Р. Джордж. Мозг как вычис-
лительная машина. ИЛ, 1963; Философские проблемы кибернетики. Сб.
Соцэкгиз, 1964; Г. Клаус. Кибернетика и философия. ИЛ, 1963.
113 С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. Изд. АН СССР, 1957;
Е. В. Шорохова. Проблемы сознания в философии и естествознании. Соц-
экгиз, 1961; А. А. Меграбян. О природе индивидуального сознания. Ере-
ван, 1959; М. О. Герцберг. Очерки по проблеме сознания в психопатоло-
гии. Медгиз, 1961.
114 Б. Г. Ананьев. Теория ощущения. Изд. ЛГУ, 1961; Его же. Пси-
хология чувственного познания. Изд. АПН РСФСР, 1960; Л. М. Веккер.
Восприятие и его моделирование. Изд. ЛГУ, 1964; А. А. Бодалев. Вос-
приятие человека человеком. Изд. ЛГУ, 1965.
115 Процесс мышления. Под ред. С. Л. Рубинштейна. Изд. АН СССР,
1960; А. Валлон. От действия к мысли. Изд. АПН РСФСР, 1956; Ж. Пиа-
же и В. Инельдер. Генезис элементарных логических структур. ИЛ,
1963; Психология мышления. Сб. Изд. «Прогресс», 1965; Л. С. Выготский.
Мышление и речь. Соцэкгиз, 1934; Его же. Развитие высших психических
функций. Изд. АПН РСФСР, 1960; П. П. Блонский. Память и мышление.
Соцэкгиз, 1935; Ю. А. Самарин. Очерки психологии ума. Изд. АПН
РСФСР, 1962; Я. А. Пономарев. Психология творческого мышления. Изд.
АПН РСФСР, 1960; Б. В. Зейгарник. Патология мышления. Изд. МГУ,
1962; Мышление и речь. Под ред. Н. И. Жинкина и Ф. П. Шемякина. Изд.
АПН РСФСР, 1963; Исследования мышления в советской психологии. Под
ред. Е. В. Шороховой. Изд. «Наука», 1966; В. Я. Ельмеев. Коммунизм и
развитие человека как производительной силы общества.

Крупнейший и все возрастающий по своему составу комплекс
наук представляет совокупность дисциплин, изучающих человека
как субъекта труда116 (философия, психология труда и инженер-
ная психология, эргономика и т. д.).
Разнообразные вопросы формирования человека как субъек-
та познания и труда разрабатываются в педагогике (в общей
дидактике производственного политехнического обучения, част-
ных методах обучения основам знаний и основам производства).
Взаимосвязи процессов коммуникации обладают такой осо-
бенностью, вследствие которой выделение функций субъекта из
объектно-субъектных отношений весьма затруднительно. Тем не
менее в лингвистике, психологии, этике возникает проблема
субъекта общения.
Особые области исследования составляют функции субъекта
в таких видах деятельности, как игра117 и учение,118 спортивная
деятельность,119 деятельность солдата, офицера различных родов
войск,120 полководца и т. д. В связи с этим психология разраба-
тывает теорию деятельности, с которой связывается анализ
субъекта.121 Современное понимание способностей как потенци-
альных характеристик человека — готовности к деятельности—
все теснее связывает исследование способностей не только с лич-
ностью в широком смысле слова, но и специально со структурой
субъекта определенной деятельности. Именно здесь вновь соеди-
няется проблема субъекта с проблемой личности. В исследова-
нии способностей теория субъекта связывается с теорией инди-
вида, поскольку способности имеют природную основу в задатках.
В обширную область научного изучения человека как субъек-
та деятельности входит теория творчества и творческого мышле-
ния (эвристика). Современная наука рассматривает творчество
не только как высшую, наиболее активную и продуктивную
форму деятельности человека, преобразующей действительность,
116 Б. Ф. Ломов. Человек и техника, изд. 2-е. Изд. «Сов. радио», 1966;
Инженерная психология. Под ред. Д. Ю. Панова и В. П. Зинченко. Изд. «Про-
гресс», 1964; Проблемы инженерной психологии. Под ред. Б. Ф. Ломова, вып.
I—IV. Л., 1964—1965; М. И. Бобнева. Техническая психология. Изд.
«Наука»; 1965; В. Н. Пушкин. Оперативное мышление в больших системах.
Изд. «Энергия», 1965; С. Л. Трегубов. Методика и практика судебно-
медицинской экспертизы трудоспособности. Медгиз, 1960; Основы врачебно-
трудовой экспертизы. Сб. Медгиз, 1960.
117 См., например: Психология детей дошкольного возраста. Под ред.
А. В. Запорожца и Д. Б. Эльконина. Изд. «Просвещение», 1964.
118 Возрастные возможности усвоения знаний. Под ред. Д. Б. Эльконина
и В. В. Давыдова. Изд. «Просвещение», 1966; А. Н. Ланда. Алгоритмиза-
ция в обучении. Изд. «Просвещение», 1966.
119 А. И. Пуни. Очерки психологии спорта. Изд. «Физкультура и спорт»,
1959.
120 Г. Д. Луков и К. К. Платонов. Психология. Воениздат, 1964.
121 С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, изд. 2-е. Учпедгиз,
1946; А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. Изд. «Мысль», 1965.

но, и как сложную конвергенцию основных ее видов — труда,
познания и общения.
Такова в самом общем виде картина проблем и дисциплин,
изучающих человека как субъекта (см. схему на рис. 7).
8. Взаимодействие медицинских, педагогических и технических
наук в системе человекознания
Становление системы человекознания в современных условиях
связано прежде всего с объективной логикой развития науки в
целом, ее важнейших теоретических дисциплин. Однако практи-
ческая потребность в управлении ресурсами и резервами це-
лостного человека привела к сближению различных так назы-
ваемых прикладных дисциплин, что также имело важное знача*
Рис. 7. Схема классификации основных проблем и наук о человеке как
субъекте деятельности

ние для становления системы человекознания. Мы старались в
наших классификационных схемах отметить участие прикладных
дисциплин в комплексе междисциплинарных связей. Это уча-
стие— совершенно новый момент для технических наук, но для
медицинских и педагогических.наук, направленных на решение
именно проблем человека, новым является не предмет изучения,
а междисциплинарная связь в этом изучении.
Все больше углубляется понимание относительности границ
между гигиеной и воспитанием, оздоровительно-восстановитель-
ной практикой и формированием человека, психотерапией и со-
циально-педагогическими воздействиями. Со сближением оздоро-
вительно-гигиенической и педагогической практики связано со-
временное понимание целостности развития, зависимости его не
только от гомогенных (например, физического развития от физи-
ческого воспитания), но и от гетерогенных связей (например,
физического развития от умственного воспитания).
Необходимо остановиться на том особом вкладе в систему
человекознания, который вносят эти науки благодаря своему
специфическому подходу к изучению человека, которого нет и не
может быть у чисто теоретических наук. Этот подход — диагно-
стика состояний, свойств и возможностей «единичного» человека,
практическая работа с каждым отдельным человеком в целях
его воспитания и обучения, профилактики и лечения.
Опытный врач любой специальности достигает высокой
эффективности лечения в значительной мере благодаря точности
диагноза явлений и причин заболевания в связи с общим рас-
познаванием состояния и некоторых свойств больного как лич-
ности. Именно эта связь специальной (клинической) диагностики
с эмпирически сложившейся психодиагностикой обеспечивает
общий эффект лечебного воздействия врача на больного.
Известно, что такой эффект многокомпонентен. В его состав
наряду с медикаментозно-фармакологическим, физиотерапевти-
ческим, хирургическим и другими средствами воздействия обяза-
тельно входит и психотерапевтическое. Конечно, имеются врачи,
владеющие современной диагностической техникой и достигаю-
щие локального успеха в лечении при полном игнорировании
личности больного, психотерапии и-психодиагностики. По мере
технического прогресса в медицине количество таких врачей,
к сожалению, увеличивается. Этому способствуют также все воз-
растающая специализация медицинского образования и сла-
бость разработки в общей теории медицины синтетических проб-
лем человекознания. Надо надеяться, что опасность распростра-
нения подобных недостатков будет преодолена и «человеческие
факторы» всегда останутся решающими в медицине.
Следует помнить, что сочетание клинической диагностики
с психодиагностикой, специального знания болезни и органов
с общим знанием человека, с умением разобраться в состоянии
и свойствах каждого отдельного человека — необходимое усло-

вие медицинской практики. Вместе с тем именно это сочетание
обеспечивает постоянное воспроизводство в медицинской прак-
тике эмпирического человекознания.
Мы имеем все основания рассматривать диагностический
опыт как один из источников знания о людях и конкретном еди-
ничном человеке. Применение общих принципов и знаний о че-
ловеке в конкретной ситуации к отдельному реальному человеку
тоже есть знание — знание об индивидуальности человека. При-
менение общих и типологических знаний об организме, личности
и психике человека к единичному «случаю» из медицинской
практики, конечно, может и не стать таким знанием; оно стано-
вится им тогда, когда единичное перестает быть «случаем»,
«экземпляром» или «штукой», какого-то однородного ряда, а
предстает как таковое, т. е. как индивидуальное в собственном
смысле слова. Сложность такого превращения «случая» или
«штуки» в индивидуальное как особую систему в медицинской
практике связана со спецификой диагностической и терапевтиче*
ской процедуры. В клинике имеются более благоприятные усло-
вия для такого превращения по сравнению с поликлинически-ам-
булаторными. Однако многое зависит не только от условий и
частоты встреч врача с больным, но и от профессионального
мастерства и характера врача.
Сходные черты в подходе к человеку мы обнаруживаем в
педагогической деятельности. «Человек как предмет воспита-
ния», по классическому определению К. Д. Ушинского, опреде-
ляет цели, программу, методику и технику этой деятельности.
Педагогический опыт несомненно является одним из источников
психологического знания, если, конечно, обучение и воспитание
основаны на изучении человека, формирующегося в процессе
воспитания и обучения. В этом процессе обычно имеют место
три способа организации учебно-воспитательной работы с уча-
щимися: а) фронтальный (на уроке, лекции и других занятиях
со всем коллективом учащихся определенного контингента);
б) групповой (в условиях разделения этого коллектива на не-
сколько групп для ведения практических и семинарских заня-
тий); в) индивидуальный (с каждым отдельным учащимся).
В жизни массовой школы далеко не всегда удается соединить
эти способы организации и довести их до каждого отдельного
учащегося. Это вообще скорее удается делать в начальных клас-
сах, в которых почти все предметы преподает один и тот же
учитель на протяжении трех-четырех лет обучения.
Опытный педагог достигает высокой эффективности обуче-
ния и воспитания благодаря глубокому знанию своих учащихся,
особенностей их усвоения, общественного поведения, свойств лич-
ности и мотивов деятельности. Его знание в большей мере, чем
диагностическое знание врача, эмпирично вследствие недоста-
точности антрополого-психологической подготовки учителей. Тем
не менее при оптимальном соотношении фронтального, грунно-

вого и индивидуального подхода к учащимся опытный педагог
сочетает общие и типологические знания о детях с определенным
кругом представлений о поведении и внутреннем мире отдель-
ного ребенка. Когда «единичное» — отдельный ребенок — пере-
стает быть лишь одним из многих, лишь носителем имени и фа-
милии, своего рода «экземпляром» или «штукой» в массе обучае-
мых, он выступает как наиболее глубокий пласт предмета воспи-
тания, до которого дано проникнуть лишь подлинному воспита-
телю.
Индивидуальность — это и предмет воспитания, и его усло-
вие, а тем более его продукт. Как в клиническом, так и в много-
летнем педагогическом опыте единичное в смысле индивидуаль
ности есть уникальное явление постольку, поскольку оно обла-
дает собственным внутренним миром, самосознанием и саморе-
гуляцией поведения, складывающимися и действующими как
организатор поведения — «я». Единичное не становится индиви-
дуальностью потому лишь, что оно отличается от других в одно-
родном ряду (по полу, возрасту, статусу и личности, мотивации
и т. д.). Это'отличие, как мы далее увидим, еще не составляет
феномена индивидуальности, связанного с образованием синтеза
свойств как замкнутой саморегулирующейся системы.
Относительное обособление такой системы от других («я» от
«не-я» соответственно), конечно, затрудняет проникновение
внешних воздействий* к ядру личности и увеличивает строгость
отбора этих воздействий. Своеобразный психологический барьер,
его избирательная проницаемость в соответствии с «историей
системы», т. е. собственным развитием в определенных социаль-
ных условиях, противоречивое сочетание внешних и внутренних
установок (экстраверсии и интраверсии, экстериоризации и ия-
териоризации) —все это характеризует единичного человека как
индивидуальность. Единичный, отдельный человек (каждый)
именно потому уникален, что он — индивидуальность. Опытный
воспитатель моногократно приходит к подобному заключению, не
удовлетворяясь простой констатацией индивидуальных различий
между детьми.
Негативное заключение о том, что единичное само по себе
еще не есть уникальный феномен, хотя и отличается внешне
многими параметрами от других, имеет немаловажное значение
для поисков позитивного решения о внутренней структуре от-
дельного ребенка, формирующейся в процессе воспитания инди-
видуальности. Конечный успех воспитания, как и лечения, осу-
ществленный через каждого, — гигиенический и педагогический
эффект.
Для общества в целом педагогический эффект, как и меди-
цинский, проходит по «меридианам» индивидуальностей. Именно
поэтому педагогические и медицинские науки, обобщающие луч-
ший опыт воспитания и лечения (а не только применяющие до-
стижения теоретических наук о человеке), обладают существен-

ным преимуществом перед теоретическими науками, поскольку
они объединяют общее, особенное и единичное применительно
к решению определенных жизненных задач.
Обобщение опыта в той или иной сфере общественной прак-
тики включает в себя богатейшую феноменологию индивидуаль-
ностей в конкретных условиях исторической эпохи, страны,
класса, той или иной социальной группы и т. д. Подобная фе-
номенология индивидуальностей 122 представлена и в некоторых
теоретических науках, особенно в психологических 123 и юридиче-
ских.124 Медицинский, педагогический, а отчасти и криминали-
стический опыт благоприятствует доступу к такой феноменоло-
гии. Жизненный опыт в других областях практической работы
с людьми (обслуживание, административное управление в граж-
данских и военных органах) также является источником эмпири-
ческих знаний о человеке и вариациях человеческих отношений.
Надо особенно подчеркнуть своеобразный вклад медицин-
ского и педагогического опыта в накопление эмпирических зна-
ний о путях дифференциации практической работы с людьми,
об индивидуальных особенностях человеческого развития и ре-
зервах этого развития, обнаруживаемых с помощью дифферен-
цированных подходов. Медицинские и педагогические науки
являются прикладными (по отношению к биологии и общест-
венным наукам) и вместе с тем теоретическими, обобщающими
практический опыт в наиболее гуманных видах деятельности
общества.
Есть много пунктов соприкосновения медицинских и педаго-
гических наук, особенно связанных с взаимопереходами гигиены
и воспитания, восстановительной терапии и обучения. В струк-
туре медицинских наук эти пункты как бы фокусируются в меди-
цинской психологии, в педагогических науках — в педагогиче-
ской психологии. Обе психологические дисциплины в настоящее
время являются разветвленными и фундаментально разработан-
ными областями знаний о так называемых психосоматических
переключениях, психотерапии, единстве воспитания и развития,
гетерогенных связях между ними, сходных с явлениями .психосо-
матического переключения, и т. д.
С ускорением технического прогресса, колоссальным укруп-
нением его масштабов в связи с социальными процессами и в
технических науках приобретают все большее значение «челове-
ческие факторы» производства. Среди этих факторов — особен-"
ности деятельности человека как оператора в системе «человек—
122 в медицинской литературе она нередко фигурирует в виде казуисти-
ческих описаний и анализа диагностических ошибок, в педагогической литера-
туре — в виде монографических этюдов воспитания и т. д.
*23 В психологии личности, дифференциальной психологии и т. д. широко
распространен психографический метод.
124 в криминологии и смежных областях индивидуальные картины пре-
ступления и преступников обязательны.

машина», взаимосоответствие характеристик машины и человека,
проектирование высшей техники с учетом этих характеристик и
возрастающих требований к комфортности условий труда чело-
века в автоматизированном производстве. Значение этих фак-
торов особо учитывается при проектировании систем техники и
средств отображения (индикационных устройств в сложнейших
системах дистанционного управления машинами), определении
технических требований к оптимальной совместимости индиви-
дов в групповой деятельности и т. д.125
Технические науки по мере их антропологизации и гумани-
зации техники все более сближаются с медицинскими науками
в комплексе таких проблем, как жизнеобеспечение операторов
в сложных автоматических системах (например, в космических
кораблях, реактивных самолетах и т. д.), автоматизация систем
техники безопасности и гигиенических условий труда, оптималь-
ное кодирование и т. д. Создаются крупные ассоциации техниче-
ских и медицинских наук — индустриальная медицина, космиче-
ская биология и т. д.
С другой стороны, происходит сближение технических и педа-
гогических наук в проблемах тренажа и тренажеров, рационали-
зации методов политехнического и производственно-технического
обучения и переобучения, воспитания конструктивно-технических
способностей и т. д.126 Показателем этого сближения, как обыч-
но, является создание психологических дисциплин на границах
наук, развивающихся во встречном направлении. В системе тех-
нических наук, как и в системе самой психологии, возникла
инженерная психология, вышедшая далеко за пределы психоло-
гии труда с ее традиционными проблемами профориентации и
профотбора, рационализации движений и т. д.
Инженерная психология предъявила известные требования
к педагогической психологии, такие, как построение эффектив-
ных режимов тренинга и процедур воспитания операторов, фор-
мирование психологической готовности к труду в новых усло-
виях высокоавтоматизированного производства и т. д.
На основе объединения технических и педагогических наук,
инженерной и педагогической психологии строится новая, техни-
ческая или индустриальная педагогика. Еще большее значение
имеет применение современных технических средств в процессе
воспитания и обучения (обучающих машин,127 программирован-
125 См.: Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала
энергосистем. Под ред. Б. М. Теплова и К. М. Гуревича. Изд. «Просвеще-
ние», 1966.
126 См., например, книгу «Система „человек и автомат"» (изд. «Наука»,
1965).
127 См., например: Д. Крэм. Программированное обучение и обучение
машины. Изд. «Прогресс», 1965. — В нашей стране развитие программирован-
ного обучения и внедрение в процесс обучения современных средств радио-
электроники связаны с деятельностью А. И. Берга и его многочисленных по-
следователей.

ного обучения, телевидения, оптической и акустической техники).
Педагогическая техника и технология становится крупнейшим
центром объединения педагогических и технических наук.
Трудно переоценить значение расширения и все более про-
дуктивного объединения медицинских, педагогических и техниче-
ских наук для становления системы человекознания. Это объеди-
нение обеспечивает гуманизацию техники и высокую действен-
ность современных средств диагностики и лечения, воспитания и
обучения, с которыми связаны операции изучения людей. Вместе
с тем нельзя игнорировать тот факт, что это объединение не
только носило, но и продолжает носить стихийный характер.
В нашей стране оно несколько более направлено в связи с пер-
спективным планированием в масштабе всего общества и един-
ством мировоззрения ученых в любой области науки. Однако мы
не найдем в нашей научной литературе, особенно философско-
социологической, обсуждения проблем и перспектив комплекс-
ного управления взаимодействием основных теоретических и
прикладных наук о человеке.
Между тем мы обладаем теорией научного коммунизма, на
основе которой возможно единое целенаправленное развитие
этих наук и комплексное проектирование фундаментальных
преобразований в человеческом развитии. Именно с позиций
этой теории нужно было бы оценить социальные и антропогене-
тические последствия тех научных открытий и технических изо-
бретений, которые более или менее точно можно предвидеть в
ближайшие десятилетия.
Одной из попыток в этом направлении был международный
обмен мнениями, организованный редакцией журнала «Проб-
лемы мира и социализма» и центром марксистских исследова-
ний в Руайомоне в мае 1961 г. В своем вступительном слове
Ан£и Ложье справедливо отметил, что «время, когда общество
могло позволить себе, чтобы индивидуальные открытия и изо-
бретения стихийно вторгались в жизнь человека, прошло бес-
поворотно. В нашу эпоху общественный прогресс все больше за-
висит не столько от научных открытий самих по себе, сколько
от их разумного, организованного применения на благо чело-
вечеству».128
Такого взгляда придерживаются многие передовые мысли-
тели и ученые современности. Обсуждение актуальных проблем
технического прогресса в его отношении к социальному и куль-
турному развитию, этических аспектов технического прогресса,
вопросов-свободного времени и возможности творчества в усло-
виях социально-технического прогресса ведется на всех уровнях
современной публицистики.
128 А. Ложье. Вступительное слово на международном обмене мнения-
ми. В сб.: Какое будущее ожидает человечество. Прага, «Мир и социализм»,
1964, стр. 26.

Великая научная и техническая революция современности
дает основание для самых смелых прогнозов, охватывающих
будущее ноосферы Земли и освоение человеком космоса, откры-
тие новых гигантских энергетических источников, создание прин-
ципиально новых материалов, изобретение высокоэффективных
автоматизированных систем в промышленности, сельском хо-
зяйстве, на земном и космическом транспорте. Многие из пред-
стоящих великих открытий и изобретений будущего обсужда-
лись на международной встрече в Руайомоне; им посвящены
специальные научные работы 129 и, конечно, обширная современ-
ная научно-фантастическая литература.
Многие из возможных открытий будут иметь весьма значи-
тельные социальные последствия, в том числе и опасные для
самого существования человечества, если прогрессивные силы
мира и социализма не сумеют поставить под свой контроль
использование результатов технических изобретений и научных
открытий.
Особенно важно учесть это обстоятельство при оценке раз-
личных научных прогнозов относительно изменения самой чело-
веческой природы с помощью прикладной генетики или кибер-
нетики. Наступающая эра биологии сулит колоссальное повы-
шение общей продуктивности биосферы, изобилие продовольст-
вия для всего человечества, уничтожение многих заболеваний,
увеличение продолжительности жизни человека. Вместе с тем
эта эра таит в себе неопределенность будущего самого че-
ловечества и человека, так как социальные последствия некото-
рых возможных открытий могут стать опасными в большей сте-
пени, чем полезными.
В своем очерке будущего науки П. Л. Капица, касаясь буду-
щего биологических наук, писал: «...положим, что ученым в ко-
нечном счете удастся найти метод производства искусственно
направленных мутаций, которые изменят вид человека. Тогда
возникает интересный и весьма дискуссионный вопрос — вопрос
о создании изменений вида у человека. Это открывает возмож-
ность менять и структуру общества аналогично тому, как опи-
сано у Олдоса Хаксли в смелой фантастической утопии „Новый
прекрасный мир"».130 Вряд ли можно разделить оценку перспек-
тив евгенической селекции, обрисованных О. Хаксли. Но нам
хотелось бы особенно подчеркнуть, пользуясь таким примером,
что будущее биологических наук действительно может оказать
самое непосредственное влияние на судьбы человечества.
Об этом хорошо сказал А. Ложье в своем вступительном
слове в Руайомоне: «Успехи биологической науки предвещают,
что уже в недалеком будущем, скажем, в течение нескольких
129 См., например: П. Л. Капица. Будущее науки. В сб.: Наука о нау-
ке. Изд. «Прогресс», 1966; Д. Томсон. Предвидимое будущее. ИЛ, 1958,
и др.
130 П. Л. Капица. Будущее науки. В сб.: Наука о науке, стр. 127.

поколений, родители смогут заранее предопределять пол своих
детей. Другая вполне реальная перспектива — наделение живых
существ, в том числе и человека, желаемыми физическими и ду-
ховными качествами. Сейчас трудно предвидеть возможные
социальные последствия таких открытий. Они могут взорвать
традиционные и другие отношения и институты в обществе столь
же эффективно, как ядерная бомба угрожает сейчас испепелить
наши города. Чтобы избежать подобных социальных потрясений,
человечество должно стать сознательным творцом своего буду-
щего».131
Первая из перспектив, отмеченных А. Ложье, очевидно, мо-
жет оказаться полезной лишь в связи с долгосрочными демогра-
фическими прогнозами и социальной организацией пропорци-
ональных соотношений полов в каждом поколении. Но уже в от-
ношении этой перспективы возникает вопрос о том, что несет
с собой возрастающая зависимость будущего человечества от
настоящего состояния людей, их представлений и вкусов, вклю-
чая моду, капризы которой коснутся и предопределения пола-
Вопрос о праве предрешать судьбы будущего приобретает осо-
бую остроту в отношении второй перспективы, о которой говорил
А. Ложье.
Допустим, что генетика сделает осуществимым произвольное
регулирование не только пола, но и всех индивидуальных (фи-
зических и психических) свойств человека. Тогда, несомненно,
перед всем естествознанием встанет проблема, с которой имели
дело только социальная теория и педагогика, — о ценности тех
или иных свойств, которыми хотят наделить родившегося чело-
века.
В социальной теории и педагогике проблема формирования
ценных для общества и индивида свойств решалась и решается
определением целей воспитания, соответственно которым строят-
ся программы и перспективные линии, методы и техника про-
цесса воспитания. Все это очень выразительно было обозначено
А. С. Макаренко как «проектирование личности». Но для вся-
кой серьезной социально-педагогической теории сложность этой
проблемы заключается именно в том, что люди настоящего вре-
мени в сегодняшней ситуации общественного развития должны
предопределить общее направление развития (физического, умст-
венного, нравственного и т. д.) людей будущей эпохи.
Необходимо создать для будущей эпохи, руководствуясь
идеалами и научными прогнозами, людей всесторонне развитых
и с весьма пластичной организацией, способной к изменениям
в изменяющемся мире, к активному творческому преобразова-
нию действительности. Напротив, жесткая программа с одно-
значно заданным и ограниченным кругом свойств, характерная
131 А. Ложье. Вступительное слово на международном обмене мнения-
ми. В сб.: Какое будущее ожидает человечество, стр. 26.

для казенной педагогики и консервативных социальных теорий,
всегда таит в себе опасность тормоза общественного и культур-
ного прогресса.
Вполне возможно, что с успехами генетики естествознание
столкнется с подобной проблемой проектирования будущего
человека. Как оно будет решать эту проблему само, без помощи
социальной теории и педагогических наук? Какие свойства же-
лательны и нежелательны для будущего человечества и чело-
века?
Надо полагать, что без определения общественных целей
проблема свойств человеческой природы не может быть даже
правильно поставлена. Это касается не только сложных нравст-
венных свойств личности, черт ее характера и интеллекта, но и
самых элементарных, общих свойств нервной системы, например
силы нервных процессов, которая долго считалась абсолютным
преимуществом по сравнению со слабостью нервных процессов.
Теперь известно, что слабый тип нервной системы, отличаю-
щийся низкой степенью выносливости, характеризуется вместе
с тем значительно более высоким уровнем чувствительности, чем
сильный тип, т. е. такой сенсорной организацией, которая имеет
важное положительное значение для многих видов деятельности.
Сильный тип с большей работоспособностью корковых клеток
обладает несравненно большей выносливостью по отношению
к нагрузкам и экстремальным условиям. Относительность каж-
дого из этих свойств и возможности их многообразных компен-
саций в зависимости от задач воспитания требуют глубокого
комплексного анализа критериев оценки свойств человека с
точки зрения медико-биологических и социально-педагогических
наук, объединенных марксистско-ленинской теорией обществен-
ного прогресса.
Известно, однако, что современная буржуазная социология
пытается совместить отрицание понятия общественного прогресса
с социальным прогнозированием. Так, например, американская
научная организация «Рэнд корпорейшн»,132 планирующая бу-
дущее на 100 лет вперед, представляет это будущее без социаль-
ных революций и преобразований, к тому же социальные по-
следствия научных открытий не оцениваются комплексно.
Между тем крупные научно-технические преобразования вле-
кут за собой многообразные социальные и психофизиологические
изменения не только в умственном, но также в нравственном
и физическом развитии человека. Эти изменения не всегда носят
132 По данным Роберта Юнга, в этой организации, финансируемой военно-
воздушными силами США, работают почти 300 ученых разных специаль-
ностей (математики, инженеры, экономисты, социологи, психологи, логики
и др.). Однако в перечне специальностей отсутствуют медики и дидакты, хотя
многие прогнозы касаются будущности здравоохранения, общественного вос-
питания и образования (Роберт Юнг. Электронный оракул. «Иностранная
литература», 1967, № 1).

глобальный положительный характер. Нередко с положительным
эффектом совмещается отрицательный в какой-либо из сфер
развития. Для всестороннего учета эффектов внедряемых в прак-
тику новых технических средств (массовых коммуникаций, обра-
зования и т. д.) необходимо комплексное прогнозирование.
В таком прогнозировании обязательно должны принимать уча-
стие представители основных областей прикладного человеко-
знания.
В общей картине ожидаемых научных открытий американ-
ские ученые из упоминавшейся организации «Рэнд корпорейшн»
наметили превращение обучения в приятное времяпрепро-
вождение еще до конца семидесятых годов нашего века. Основа-
ний для такого прогноза у них было достаточно: широкое
применение в процессе обучения новых технических средств мас-
совой коммуникации (кино, радио, телевидения, звукотехниче-
ских аппаратов), программированного обучения и обучающих
машин,133 усиливающих обратные связи и индивидуализацию
обучения, и т. д. Вполне возможно, что в семидесятых годах
будет достигнуто всеобщее применение обучающих машин, соз-
даны автоматизированные библиотеки, общедоступные устрой-
ства для скоростного автоматического перевода и т. д. Все это
обеспечит, по мнению американских ученых, превращение обу-
чения из долгого и трудного процесса умственной работы в при-
ятное времяпрепровождение.
Имеется в виду далее не только автоматизация средств обу-
чения, но и разработка различных способов непосредственной
передачи в мозг обучающихся обобщенной и обработанной ин-
формации, ввода и закрепления информации в памяти человека
во время естественного сна — так называемой гипнопедии — и
т. д. Заметим, кстати, что опыт обучения иностранным языкам
методом гипнопедии проводится в ряде советских лабораторий
и оказывается результативным при соблюдении некоторых усло-
вий.134 Допускается также использование более эффективных ме-
тодов подкрепления и усиления мотивации процесса учения
с помощью психотропных фармакологических веществ и т. д.
Надо признать, что теоретически вполне допустимо изобре-
тение множества подобных средств, благодаря которым станут
возможными обучение грамоте чуть ли не с двухлетнего возраста
и ликвидация разрыва между сроками становления письменной
и устной речи. Теоретически допустима возможность использо-
вания в целях обучения биохимических и психофармакологиче-
133 Некоторые ученые усматривают в этом начало новой эры образования
и выход из кризиса систем образования, основанных на письменности (см.,
например: Neal Е. Miller. Graphic Communication and the Crisis in Educa-
tion. Audio-Visual Communication Review. Waschington, 1957).
13* См., например: Л. Д. Близниченко. Ввод и закрепление инфор-
мации в памяти человека во время естественного сна. Киев, «Наукова дум-
ка», 1966.

ских средств, поскольку имеются важные экспериментальные
данные о молекулярных основах памяти.135 Все это, повторяем,
возможно и как будто бы обеспечивает прием человеком воз-
растающих масс информации, устраняя вместе с тем долгий и
трудоемкий процесс усвоения знаний.
Некоторые ученые полагают, что таким путем будет наибо-
лее полно использован гигантский потенциал человеческого моз-
га— прием и переработка около миллиона миллиардов единиц
информации.
В общем, человек как потребитель информации, вырабаты-
ваемой современным человечеством, может быть обучен сравни-
тельно быстро с помощью чудесных достижений радиоэлектро-
ники и молекулярной биологии. Однако все становится куда
более сложным, когда мы рассматриваем воспитательные проб-
лемы обучения как средства формирования человека в качестве
субъекта познания, производителя новой информации, способ-
ного созидать новые ценности культуры и техники. Это тем
более необходимо, что ученые (например, У. Р. Эшби, Прайс
и др.), обсуждающие проблему будущего науки, исходят из
постоянства кривой распределения интеллекта и полагают, что,
хотя цивилизация стремительно прогрессирует, сила воспита-
тельного воздействия на интеллект человека остается неизмен-
ной.
Определение меры полезности для развития человека того
или иного средства обучения возможно только при учете целост-
ной системы воспитания, взаимозависимостей между умственной,
физической, нравственной и другими частями воспитания. Осо-
бенное значение имеет взаимосогласование в процессе воспита-
ния умственного и физического развития. Следует предусматри-
вать, вводя те или иные средства умственного образования, не
только их прямые влияния на умственное развитие, но и косвен-
ные— на физическое развитие.
Определение меры полезности вновь вводимого средства обу-
чения неразрывно связано с более общим определением опти-
мального сочетания различных средств воспитания в целях фор-
мирования человека. Умственные способности, необходимые для
усвоения знаний, формируются не только в процессе обучения,
но и в общем процессе психофизического развития, накопления
индивидуального опыта и упражнения всех сенсомоторных си-
стем. Вместе с тем, как известно из современной психофизиоло-
гии и геронтологии, постоянная тренируемость интеллектуальных
функций составляет главнейший фактор сохранения жизнестой-
кости и жизнеспособности, общего долголетия человека. Умствен-
ный труд, обеспеченный необходимым образованием и культу-
рой учения, является ведущей силой, противостоящей инволю-
135 Биологическая основа следов памяти. Симпозиум № 20, под ред.
К. Прибрама. В кн.: Материалы XVIII Международного психологического
конгресса, вып. 20. М., 1966.

ционным процессам. Современная геронтология как медико-
биологическая дисциплина показала, что физическое долголетие
есть интегральный результат многих обстоятельств жизни, форм
воспитания и видов деятельности самого человека, но в этом
интегральном эффекте для современного человека воспитанность
интеллекта и способность к постоянному интеллектуальному на-
пряжению занимают центральное место. Так воспитание и обу-
чение сливаются с гигиеной и профилактикой преждевременного
старения, а педагогические задачи становятся неотделимыми от
медицинских в широком смысле слова. Как видим, определение
полезности того или иного фактора для человеческого развития
может быть лишь комплексным. В системе человекознания по-
добные комплексные прогнозы станут вполне возможными. Взаи-
модействие медицинских, педагогических и технических наук бу-
дет способствовать осуществлению этих прогнозов на практике.

Глава третья
ОНТОГЕНЕЗ И ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ЧЕЛОВЕКА
1. Противоречия индивидуального развития и его
гетерохронность
Индивидуальное развитие человека, как и всякого другого
организма, есть онтогенез с заложенной в нем филогенетической
программой. Нормальная продолжительность человеческой жиз-
ни и последовательная смена стадий или фаз индивидуального
развития строго определены этой программой и видовыми осо-
бенностями Homo sapiens. Зачатие, рождение, созревание, зре-
лость, старение, старость составляют основные моменты станов-
ления целостности человеческого организма. В онтогенезе чело-
века возникают и преодолеваются многие противоречия между
наследственностью и средой, различными регуляторами жизне-
деятельности (гуморальными и нервными, кортико-ретикуляр-
ными и кортикальными, первосигнальными и второсигнальны-
ми), разными системами, органами и тканями в целостной струк-
туре организма. Одним из существенных проявлений внутренних
противоречий онтогенетической эволюции следует считать нерав-
номерность развития различных систем и их регуляторов.
Естествознание, психология, медицина и педагогика накопили
огромный фонд знаний о неравномерности и гетерохронности
роста и дифференцировки тканей, костной и мышечной систем,
различных желез внутренней секреции, основных отделов цент-
ральной нервной системы, анализаторных систем детей и под-
ростков. В деталях известны явления гетерохронности общесо-
матического, полового и нервно-психического созревания. Даты
каждой из этих форм созревания расходятся весьма значитель-
но, и вариативность их возрастает по мере приближения к зре-
лости.
Первоначально полагали, что неравномерность изменений
и гетерохронность фаз развития — явления, специфические толь-
ко для процессов роста и созревания. Однако опыт морфофизио-
логического, биохимического и психофизиологического исследо-
вания процессов старения показал, что гетерохронность инволю-

ционных процессов и неравномерность старения отдельных
систем — капитальные явления позднего онтогенеза человека,
имеющие не меньшее значение для онтогенеза в целом, чем гете-
рохронность созревания.
Становление целостности организма и стабилизация его на
определенном оптимальном для вида уровне в состоянии зрело-
сти, зависящие от общих эффектов созревания, сами определяют
инволюционные процессы. Известно, что одним из важных фак-
торов долголетия является наследственность, обнаруживаемая
у нескольких поколений долгожителей, однояйцевых близнецов
и.т. д. Однако этот фактор не единственный, и всегда его дей-
ствие так или иначе опосредуется изменчивостью функций
различных органов в зависимости от условий существования ор-
ганизма в среде обитания, от характера воспитания и деятельно-
сти. Наибольшей индивидуальной изменчивостью под влиянием
этих факторов обладают мозговые функции, особенно функции
коры головного мозга человека. Среди этих функций, в свою оче-
редь, самыми вариабельными являются вербальные функции
больших полушарий головного мозга, инволюция которых отно-
сится к числу наиболее поздних. Общее развитие жизнедеятель-
ности связано с такими характеристиками использования, накоп-
ления и воспроизведения ресурсов организма, которые опреде-
ляют долголетие и общую продолжительность жизни человека.
Неравномерность процессов и гетерохронность смены состояний
индивида, выражающие внутренние противоречия развития, сле-
довательно, содержат различные возможности жизни — от преж-
девременного старения в одних случаях до долголетия в других.
Исследование этих возможностей составляет одну из главных
задач геронтологии как науки о старении, старости и долголетии
человека. Эта новая наука всесторонне изучает геронтогенез п
обнаруживает явления старения одних органов и функций в'глу-
бокой старости, а некоторых не только в зрелом возрасте, но и
в юности. Далеко не всегда, как мы увидим несколько позже,
можно объяснить подобную гетерохронность инволюционных
процессов генетическими и вообще биологическими причинами.
Поэтому геронтология уделяет большое внимание исследованию
образа жизни и режима долгожителей, нравственных привычек
(привязанностей и вкусов), взаимоотношений в семье и в других
обшностях, трудового опыта, профессий и т. д. Все это, конечно,
выходит далеко за пределы самого онтогенеза как реализации
филогенетической программы в развитии индивида. Можно ска-
зать, что геронтология, хотя и является медико-биологической
дисциплиной, принуждена изучать не только онтогенез, но и жиз-
ненный путь человека, печать которого накладывается на онто-
генетические фазы, особенно на фазы зрелости, старения и ста-
рости.
Жизненный путь человека—это история формирования и раз-
вития личности в определенном обществе, современника опреде-

ленной эпохи и сверстника определенного поколения. Вместе
с тем фазы жизненного пути датируются историческими собы-
тиями, сменой способов воспитания, изменениями образа жизни
и системы отношений, суммой ценностей и жизненной програм-
мой — целями и смыслом жизни, которыми данная личность
владеет. Фазы жизненного пути накладываются на возрастные
стадии онтогенеза, причем в такой степени, что в настоящее
время некоторые возрастные стадии обозначаются именно как
фазы жизненного пути, например преддошкольное, дошкольное
и школьное детство. Практически ступени общественного воспи-
тания, образования и обучения, составляющие совокупность
подготовительных фаз жизненного пути, формирования лично-
сти стали определяющими характеристиками периодов роста и
созревания индивида.
В процессе общественного воспитания и образования, т. е.
в процессе формирования людей данного поколения, склады-
ваются «типичные характеры эпохи», социально ценные свой-
ства поведения и интеллекта, основы мировоззрения и готов-
ность к труду. Индивидуальная изменчивость всех этих свойств
человека как личности определяется взаимодействием основных
компонентов статуса (экономического, правового, семейного,
школьного и т. д.), сменой ролей и систем отношений в коллек-
тивах (макро- и микрогруппах), в общем социальном становле-
нии человека. Соответственно характеру этого взаимодействия
развитие отдельных свойств происходит неравномерно в каждый
отдельный момент — гетерохронно. Внутренняя противоречи-
вость развития личности, проявляющаяся в неравномерности
и гетерохронности смены ее общественных функций, ролей и со-
стояний, является фактором, усиливающим внутреннюю проти-
воречивость онтогенетической эволюции.
Особое значение имеет специфическое влияние социального
развития личности на интенсификацию вербальных, речемысли-
тельных процессов мозговой деятельности человека. Однако
такое влияние истории становления личности на онтогенетиче-
скую эволюцию индивида возникает только на определенной
стадии онтогенеза и постепенно возрастает по мере накопления
жизненного опыта и социальной активности личности. Это и по-
нятно, поскольку начало личности наступает намного позже„
чем начало индивида.
Исходный момент онтогенеза — зигота и весь процесс эм-
бриогенеза с его двумя фазами (эмбриона и плода). Пере-
ход филогении в онтогению и есть начало индивида, предысто-
рию которого можно усматривать и в оогенезе, вообще в меха-
низме наследственности и сохранения видового генетического
кода. Таким образом, начало индивида не есть одномоментный
акт его творения родительской парой; оно имеет более глубокие
истоки в филогении и наследственности, передающиеся через
родительскую пару. Кроме того, формирующийся индивид пре-

терпевает ряд метаморфоз в утробный период жизни. Следова-
тельно, индивид «начинается» задолго до рождения, и новорож-
денный ребенок приходит во внешнюю среду с определенной
историей развития.
До настоящего времени естествознание не располагает точ-
ными данными о том, какой сложности достигает функциональ-
ное развитие органов (например, отделов центральной нервной
системы), морфогенез которых характеризуется высокой сте-
пенью готовности к функционированию после рождения (в пер-
вые недели жизни). Однако эмбриофизиология высших позво-
ночных животных дает основание сделать предположение о воз-
никновении на зародышевой стадии некоторых сложных
рефлекторных структур и наиболее общих видов чувствительно-
сти (хеморецепции, терморецепции, барорецепции, возможно,
и вибрационной чувствительности). Если это предположение
подтвердится, то распространенное в психофизиологии мнение
об апсихизме (неодушевленности) всего утробного развития че-
ловеческого индивида потребует радикального пересмотра.
Установлено, что с первых недель жизни весьма интенсивно,
причем с нарастающей скоростью, образуется масса сенсомотор-
ных навыков и механизмов поведения, ориентации в окружаю-
щем мире и общения с людьми. Однако все это происходит
в определенных условиях воспитания, оздоровительно-гигиени-
ческих забот о родившемся человеке не только матери и отца,
но и близких к ним людей. Одним из показателей социального
прогресса является превращение таких забот из частного дела
семьи в дело всего общества.
Именно благодаря этому во многих странах понизилась дет-
ская смертность (наиболее распространенная в раннем детстве)
и, как следствие, увеличилась средняя продолжительность жиз-
ни человека. Низкие индексы средней продолжительности жизни
человека в колониальных и полуколониальных странах и в стра-
нах, недавно сбросивших колониальное иго, являются следст-
вием прежде всего высокой- смертности детей в раннем возрасте
и отсутствия благоприятных экономических и воспитательно-
оздоровительных условий для их развития. С момента рождения
человек зависит от социальных условий существования, воспи-
тания и оздоровления, формируется как одушевленное сущест-
во, психическая эволюция которого является не менее, а быть
может, и более важным, чем физическая, показателем нормаль-
ности онтогенетического развития и готовности к специфически
человеческим механизмам поведения (прямохождению, артику-
ляции и моторной речи вообще, социальным контактам, пред-
метной деятельности в форме игры и т. д.).
Однако обе эти характеристики — социальная обусловлен-
ность развития и наличие сложного, индивидуально приобретен-
ного нервно-психического аппарата поведения — еще недоста-
точны для утверждения, что новорожденный или младенец —

личность, что начало личности — это моменты рождения, гуле-
ния, лепета, появления первых избирательных реакций на чело-
века и т. д. Нельзя считать более убедительным доказательст-
вом и тот факт, что типологические свойства нервной системы
и темперамент, равно как и задатки, считающиеся так называе-
мой природной основой личности, проявляются в эти периоды
достаточно явно. Все эти генотипически обусловленные свойства
человека как индивида первоначально существуют независимо
от того, какая личность, с какими наборами социальных харак-
теристик будет ими обладать. Можно считать установленным,
что на основе самых различных типов нервной системы может
быть сформирован один и тот же тип характера, равно как АСОЯ-Ч
трастные характеристические свойства могут обнаружиться
у людей с одним и тем же типом нервной системы. Лишь в ходе
развития формирующегося человека эти свойства включаются
в общую структуру личности и ею опосредуются.
На первых этапах формирования личности нейродинамиче-
ские свойства влияют на темпы и направление образования
личностных свойств человека. Однако сами личностные свойства
связаны с современным для данного общества и народа укла-
дом жизни, с историей общественного развития, особенно с ис-
торией культурного, политического и правового развития, опре-
делившей становление современного образа жизни.
Человек, родившийся в определенном месте данной страны
в семье, занимающей определенное положение в обществе, роди-
тели которого обладают тем или иным экономическим, полити-
ческим и правовым статусом (соотношением прав и обязанно-
стей), формируется в этих социально заданных условиях, опре-
деляющих исходный, начальный момент его жизненного пути.
Формирование ребенка как личности происходит в зависимости
не только от статуса семьи, который он застает сложившимся,
но и от освоения его родителями с момента рождения ребенка
новых для них семейных ролей. Духовная атмосфера семьи —
относительное согласие или напряженность во взаимоотноше-
ниях, близость родителей к ребенку, общность стратегии и так-
тики воспитания зависят в большей степени от этих социальных
функций и ролей родителей, чем от статуса семьи, ее положения
в обществе.
Формирование начальных свойств личности связано с обра-
зованием постоянного комплекса социальных связей, регули-
руемых нормами и правилами, освоением средств общения с их
знаковым аппаратом (прежде всего словарным составом и грам-
матическим строем языка), предметной деятельности с ее
социальной мотивацией, осознанием семейных и других
ролей.
Подобно тому как начало индивида — долгий и многофазный
процесс эмбриогенеза, так и начало личности — долгий и мно-
гофазный процесс ранней социализации индивида, наиболее

интенсивно протекающий на втором-третьем годах жизни чело-
века.
В дальнейшем становление свойств личности протекает не-
равномерно и гетерохронно, соответственно последовательности
усвоения ролей и смены позиций ребенка в обществе. Эта гете-
рохронность личностного формирования накладывается на гете-
рохронность созревания индивида и усиливает общий эффект
разновременности основных состояний человека.
Бесспорно, что точки отсчета для начала онтогенеза и исто-
рии личности разделены многими месяцами жизни и существен-
но различными факторами. «Личность» всегда моложе «инди-
вида» в одном и том же человеке; история личности, или жиз-
ненный путь (биография), хотя и отмечается датой рождения,
однако начинается много позже. Основными ранними ее вехами
являются поступление ребенка в детский сад и, что особенно
важно, в школу, что обусловливает более обширный круг со-
циальных связей и включение в систему институций и общно-
стей, свойственных современности, открывающих отдельному
человеку доступ к истории человечества (через усвоение суммы
знаний, традиций и т- д.) и к программам его будущего.
Становление человека как личности связано с относительно
высоким уровнем нервно-психического развития, что является
необходимым внутренним условием этого становления. Под
влиянием социальной среды и воспитания складывается опреде-
ленный тип отражения, ориентации в окружающей сфере и ре-
гуляции движения у ребенка, вырабатывается создание, т. е.
самая общая структура человека как субъекта познания.
Еще до самостоятельного передвижения и активной речи
складываются необходимые для предметной деятельности сен-
сомоторная структура и наиболее общие типы предметных дей-
ствий рук. Одновременно со свойствами субъекта познания
формируются свойства субъекта деятельности. На оба вида
новых свойств (непосредственно детерминированных свойствами
предметного мира, объективными свойствами и предметной дея-
тельностью) огромное влияние оказывает комплекс социальных
связей, из которого берет начало личность.
Социальное формирование человека не ограничивается фор-
мированием личности — субъекта общественного поведения и
коммуникаций. Социальное формирование человека — это вме-
сте с тем образование человека как субъекта познания и дея-
тельности, начиная с игры и учения, кончая трудом, если следо-
вать известной классификации видов человеческой деятельно-
сти. Переход от игры к учению, смена различных видов учения,
подготовка к труду в обществе и т. д. — это одновременно ста-
дии развития свойств субъекта познания и деятельности, изме-
нения социальных позиций, ролей в обществе и сдвигов в стату-
се, т. е. становление личности.
Различные характеристики формирующегося человека про-

являются в несовпадениях моментов и направлений реализации
мотивов общественного поведения и познавательных интересов,
в относительном обособлении нравственных, эстетических и гно-
стических ценностей, в различиях между тенденциями лич-
ности и ее потенциями как субъекта познания и деятельности.
Не менее трудным, чем объективное определение «начала»
индивида, личности, субъекта и гетерохронности всех этих со-
стояний формирования человека, является определение объек-
тивных критериев зрелости человека. Не случайно именно эти
трудности привели в современной психологической литературе
к замене понятия «зрелость» понятием «взрослость»1 с тем, что-
бы избежать многих осложнений, считающихся подчас неодоли-
мыми.
Зрелость человека как индивида — соматическая и половая—
определяется биологическими критериями. Сравнительно с дру-
гими приматами человек обладает лишь большим диапазоном
индивидуальной изменчивости моментов завершения соматиче-
ского и полового созревания, наступления физической зрелости.
Однако если у всех животных, включая приматов, физическая
зрелость означает глобальную зрелость всего организма — его
жизнедеятельности и механизмов поведения, то у человека нерв-
но-психическое развитие не укладывается полностью в рамки
физического созревания и зрелости. Интеллектуальное развитие,
неразрывно связанное с образованием, имеет свои критерии
умственной зрелости, связанные с определенным объемом и
уровнем знаний, свойственных данной системе образования
в данную историческую эпоху.
Как явление умственной зрелости, так и критерии ее опреде-
ления — исторические. В еще большей мере таковыми являются
многочисленные феномены гражданской зрелости, с наступле-
нием которой человек полностью становится юридически дееспо-
собным лицом, субъектом гражданских прав (например, изби-
рательных), политическим деятелем и т. д. Все эти феномены
варьируют в зависимости от общественно-экономической фор-
мации, классовой структуры общества, национальных особенно-
стей и традиций и т. д. и ни в коей мере не зависят от физиче-
ского развития человека. В общественной жизни важное значе-
ние имеет определение трудовой зрелости, т. е. полного объема
трудоспособности, критерии которой в большой мере связаны
с учетом состояний физического и умственного развития.
Следовательно, наступление зрелости человека как индивида
(физическая зрелость), личности (гражданская), субъекта по-
знания (умственная зрелость) и труда (трудоспособность) во
времени не совпадает, и подобная гетерохронность зрелости
сохраняется во всех формациях.
1 В англо-американской литературе зрелость обозначается как «Maturi-
ty», взрослость — как «Adulthood».

Еще более выражена разновременность моментов, характе-
ризующих финал человеческой жизни. Таким финалом для ин-
дивида является смерть, с которой, разумеется, прекращается
всякое материальное существование и всех других состояний
человека как личности и субъекта деятельности. Однако истори-
ческая личность и творческий деятель, оставившие потомкам
выдающиеся материальные и духовные ценности, т. е. активные
субъекты познания и труда, обретают социальное бессмертие,
идеальная форма существования которого оказывается реаль-
ной силой общественного развития.
Но нас в большей мере, чем бессмертие, интересует парадокс
завершения человеческой жизни. Парадокс этот заключается
в том, что во многих случаях те или другие формы человече-
ского существования прекращаются еще при жизни человека
как индивида, т. е. их «умирание» наступает раньше, чем «фи-
зическое одряхление» от старости. Такое состояние имеет место
тогда, когда человек сам развивается в направлении растущей
социальной изоляции, постепенно отказываясь от многих функ-
ций и ролей в обществе, используя свое право на социальное
обеспечение. Постепенное освобождение от обязанностей и свя-
занных с ними функций приводит к соразмерному сужению
объема личностных свойств, к деформации структуры личности.
Научные данные о долгожителях свидетельствуют о том, что
одной из их характеристик является живая связь с современ-
ностью, а не социальная изоляция, сопротивление внешним и
внутренним условиям, благоприятствующим такой изоляции
(почти полное отсутствие сверстников в своей среде, резкое по-
нижение зрения, слуха и т. д.). В таких случаях сохранность
личности обеспечивается до самой смерти человека, даже если
она наступит после ста лет жизни.
По сравнению с долгожителями с сохранившейся личностью
некоторые «начинающие» пенсионеры в 60—65 лет кажутся
сразу одряхлевшими, страдающими от образовавшихся вакуу-
мов и чувства социальной неполноценности. С этого возраста
для них начинается драматический период умирания личности.
Явления деперсонализации такого рода приводят к функцио-
нальным нервным и сердечно-сосудистым заболеваниям —
в общем, к психогенным заболеваниям.
Следует отметить, что подобные явления, которые можно
назвать деформацией личности, возникают обычно лишь в связи
с прекращением профессиональной трудовой деятельности в той
или иной области общественной жизни, производства и культу-
ры. Иначе говоря, такая деформация — последствие коренного
изменения образа жизни и деятельности, статуса и ролей чело-
века в обществе, главнейшей из которых является производство,
созидание материальных и духовных ценностей. Внезапное бло-
кирование всех потенциалов трудоспособности и одаренности
человека с прекращением многолетного труда не может не вы-

звать глубоких перестроек в структуре человека как субъекта
деятельности, а поэтому и личности.
В последние десятилетия человеческой жизни гетерохрон-
ность состояний личности и субъекта уменьшается, а их взаи-
мозависимость во времени усиливается. Но тем более возрастает
дистанция между ними и временными характеристиками чело-
века как индивида, т. е. возрастом, на поздней стадии онтоге-
неза. Та или иная степень сохранности, деградации или полного
одряхления является функцией не только возраста, но и со-
циально-трудовой активности, т. е. продуктом не только онтоге-
нетической эволюции, но и жизненного пути человека как лич-
ности и субъекта деятельности.
Эти формы существования и развития человека, изменяю-
щиеся в разные периоды человеческой жизни, характеризуются
специфическими комплексами психофизиологических особенно-
стей, которые будут рассмотрены в следующих главах. Противо-
речия между этими формами с их различными психофизиологи-
ческими характеристиками не могут отвлекать нас от единства
человека во всей множественности его состояний и свойств. Это
единство представлено в исторической природе человека, взаи-
мопроникновении социального и биологического, социальной
детерминации биофизиологических механизмов развития, слия-
ния натурального и культурного развития человека в его психи-
ческой эволюции, в развитии индивидуального сознания. Общим
эффектом этого слияния, интеграции всех свойств человека как
индивида, личности и субъекта деятельности является индиви-
дуальность с ее целостной организацией и саморегуляцией.
Самосознание и «я», характер и талант человека с их неповто-
римостью — все это самые поздние продукты его развития.
Образование индивидуальности и обусловленное ею единое
направление развития индивида, личности и субъекта в общей
структуре человека стабилизируют эту структуру и являются
важными факторами высокой жизнеспособности и долголетия.
2. Онтогенетическая эволюция и продолжительность
жизни человека
Фазное протекание целостного жизненного цикла, охваты-
вающего процесс индивидуального развития от рождения чело-
века до смерти, есть последовательная смена моментов станов-
ления, эволюции и инволюции индивида. Эта развертывающаяся
цепь изменений является одним из фундаментальных эффектов
необратимости времени, действия «стрелы времени».
Общая продолжительность жизни как первая характеристи-
ка возраста дополняется второй его характеристикой — необра-
тимой сменой фаз индивидуального развития, а затем третьей—
длительностью каждой отдельной фазы.

Возрастные изменения в динамике жизненного цикла содер-
жат в себе оба параметра времени — длительность бытия и вре-
менную последовательность смены фаз. В современной возраст-
ной психологии далеко не всегда учитывается эта взаимосвязь
параметров времени. Широко распространенные в ней принци-
пы конструирования возрастных симптомо-комплексов, относя-
щихся к отдельному периоду человеческой жизни, представляют
собой абстрагирование от целостного хода исторического разви-
тия с его «стрелой времени» и своего рода консервацию в стати-
ческих показателях динамики возрастных преобразований.
Таким-образом, т. е. путем известного обособления отдельной
фазы жизни от реального хода смены фаз в индивидуальном
развитии, теоретически возможно отделить один параметр вре-
мени от другого (длительность данного состояния развития или
фазы от временной последовательности фаз жизни).
Однако человек не «монтируется» из отдельных возрастов
как своеобразных блоков развития с присущей каждому из них
длительностью протекания. Внутри любого предшествующего
периода складываются ресурсы и резервы последующего разви-
тия, за каждым из отдельных периодов жизни, говоря словами
А. А. Ухтомского, скрыта история системы. Благодаря воспита-
нию и другим целенаправленным формам социального управле-
ния индивидуальным развитием обеспечивается перспективная
ориентация этого развития на последующие ходы развития,
подготовленная, разумеется, филогенетической программой он-
тогенетической эволюции человека. Все последующие фазы раз-
вития преемственно связаны с предшествующими, причем не
только с ближайшей, смежной, но и с весьма отдаленными,
даже исходными, начиная с раннего детства.
Речь идет, следовательно, о генетических связях в индиви-
дуальном развитии, о противоречивых переходах между фазами
этого развития, носящих то плавный и постепенный, то скачко-
образный и конфликтный характер. Такой подход к индиви-
дуальному развитию как к единому целому и совокупности ге-
нетических связей между разнопорядковыми фазами (роста и
созревания, зрелости, старения и старости) является новым не
только для психологии, но и для естествознания. Этот подход
связан с новейшим пониманием организма как целого, сложной
саморегулирующейся системы.
Коррелятивные зависимости между органами и функциями
организма составляют важную характеристику его целостности,
включая и временные параметры его существования (продолжи-
тельность жизни, последовательность смены отдельных состоя-
ний и изменений, являющихся фазами индивидуального разви-
тия).
На различных стадиях онтогенеза коррелятивные связи
существенно изменяются по типам и значению для индивидуаль-
ного развития. И. И. Шмальгаузен описал три основных типа

корреляций, или взаимозависимостей, а именно: геномные, мор-
фогенетические и эргонтические. Геномные взаимозависимости
определяются непосредственными факторами развития, т. е.
генами, через биохимические процессы, происходящие в клетках
того же самого материала, в котором реализуются изменения.
Морфогенетические также наследственно запрограммированы,
но осуществляются путем передачи веществ или возбуждения
от одной части организма к другой. Лишь эргонтические корре-
ляции зависят от функционирования самих членов корреляцион-
ной пары, или цепи, влияющей на изменение их строения и спо-
соба функционирования.2
Первые два типа корреляций специфичны для периодов роста
и созревания, последний тип — для дефинитивных функций
сформировавшегося взрослого организма. Интересно отметить,
что в качестве модели такой корреляции И. И. Шмальгаузен
рассматривает положительную зависимость между развитием
нервных центров и периферических органов и указывает на то,
что «этого рода корреляции без труда устанавливаются не толь-
ко в молодом, еще растущем организме, но и во вполне зре-
лом».3
При любом типе корреляции изменяется весь организм, и это
изменение влияет на дальнейший ход онтогенеза в целом.
В свою очередь, по удачному выражению В. Г. Афанасьева,
«сохранению целостности способствуют только те коррелятив-
ные связи, которые соответствуют внешним условиям существо-
вания. . . среда, таким образом, выступает как важнейший опре-
делитель целесообразности коррелятивных связей организма».4
Весьма интересный разбор проблемы целостности живых сис-
тем в трудах И. И. Шмальгаузена принадлежит Р. Л. Берг,
которая подчеркнула связь его концепции целостности организ-
ма и онтогенеза с более общими кибернетическими подходами
к эволюционным проблемам. «Теория стабилизирующего отбора
И. И. Шмальгаузена, — пишет Р. Л. Берг, — раскрыла способ
возникновения и эволюции генетических, эмбриологических,
анатомических, физиологических механизмов обеспечения це-
лостности, а вместе с тем устойчивости организма... Организм
целостен и потсШу устойчив. Его целостность покоится на взаим-
ных влияниях одних частей на другие в процессе развития и в
процессе функционирования».5
2 И. И. Шмальгаузен. Организм как целое в индивидуальном и
историческом развитии. Изд. АПН СССР, 1938.
3 Там же, стр. 22.
4 В. Г. Афанасьев. Проблема целостности в философии и биологии.
Изд. «Мысль», 1964, стр. 351. — По этому же вопросу см.: Э. Н. Мирзоян.
Индивидуальное развитие и эволюция. Изд. АН СССР, 1963; Г. А. Югай.
Проблема целостности организма. Соцэкгиз, 1962; Ф. Гернет . Целост-
ность организма и иммунитет. Изд. «Мир», 1962.
5 Р. Л. Берг. Проблема целостности живых систем в трудах
И. И. Шмальгаузена. В сб.: Проблемы кибернетики, вып. 16. Изд. «Наука»,
1966, стр. 11.

В последние годы своей жизни И. И. Шмальгаузен работал
над проблемами управления и регулирования процессов в жи-
вых системах, т. е. над главнейшими биологическими проблема-
ми кибернетики. В четвертой главе мы рассмотрим одну из них.
связанную с контурами биологического регулирования процес-
сов формирования индивида. В общем виде итог исследования
И. И. Шмальгаузена в этой области хорошо сформулирован
Р. Л. Берг: «Сама система регулирования онтогенеза услож-
няется и совершенствуется в процессе эволюции. Регулируются
не только уклонения от нормального течения, но и самое течение
поддерживается за счет усложняющейся системы защитных ме-
ханизмов. В эволюции происходит раздвигание нижнего и верх-
него порога нормальной реактивности тканей и возрастание
запаса реагирующего материала. . . У высших беспозвоночных
(насекомых) и у высших позвоночных (птиц и млекопитающих)
высшего развития достигает нервная регуляция».0
В связи с этим большой интерес представляют открытые из-
вестным советским зоологом В. А. Догелем закономерности оли-
гомеризации гомологичных органов, являющейся показателем
прогрессирующего упрощения механизмов биологической регу-
ляции. По определению самого В. А. Догеля, олигомеризация
«заключается в уменьшении числа таких органов (равнознач-
ных, гомологичных и гомодинамных. — Б. Л.), которое обычно
сопровождается строгим фиксированием их положения в теле,
увеличением размеров, а вместе с тем эффективности остаю-
щихся в наличии органов».7 Как показал В. А. Догель, это яв-
ление приводит «к упрощенному выполнению определенных
функций без снижения интенсивности. Происходит упрощение
регулирования действия соответственной системы органов и ин-
тенсификация их действия»8 (курсив наш. — Б. Л.).
Существенно, что олигомеризация в процессе эволюции жи-
вотных неравномерно распространяется на различные органы и
системы организмов. В. А. Догель установил, что 70% случаев
олигомеризации приходятся на долю покровно-защитных, дыха-
тельных и сенсорных аппаратов, т. е. на эктосоматические орга-
ны и основные каналы связи организма с внешней средой. Для
понимания сути регуляторных преобразований в процессе олиго-
меризации гомологичных органов особенно важно то обстоя-
тельство, что некоторые органы сохраняют свою гомологичность,
но утрачивают гомодинампость, становятся гетеродинамными.
«Гетеродинамные органы, сохраняя сходность происхожде-
ния, — писал В. А. Догель, — приобретают различные функции.
Вследствие своей значимости для эволюции свойство гетероди-
намности имеет. . . большее формативное и функциональное
6 Там же, стр. 16.
7 В. А. Догель. Олигомеризация гомологичных органов как один из
главных путей эволюции животных. Изд. ЛГУ, 1954, стр. 338.
8 Там же.

значение, чем гомологичность».9 Способность органов к смене
функций является одним из важнейших условий дифференциа-
ции структуры организма и повышения уровня интеграции во
всех его частях.
Нас заинтересовала теория олигомеризации гомологичных
органов в связи с тем, что, по нашему представлению, своеоб-
разное совмещение гомодинамных функций с гетеродинамными,
возникающими на их основе, специфично для самого высшего
отдела центральной нервной системы — больших полушарий
головного мозга. Такое совмещение и имеет место в раздельной
и парной работе обоих полушарий.
В связи с этими преобразованиями мозговых гомологичных
органов находится изменение способа работы и взаимодействия
сенсорных аппаратов, участвующих в механизме восприятия.
Таково, например, все более усложняющееся в онтогенетическом
развитии взаимодействие монокулярных систем в бинокулярном
зрении, монауральных систем в бинауральном эффекте и т. д.
Почти все парные рецепторы и эффекторы гомологичны, но
функционально являются не только гомодинамными, но и гете-
родинамными. Интересно, однако, отметить, что в процессе
созревания мозговых структур человека увеличивается различие
в весе, общей величине поверхности, макро- и микростроснии
отдельных долей и полей коры обоих полушарий головного моз-
га, а также в системе кровоснабжения каждого из них.
Как будет показано ниже (см. шестую главу), симметрич-
ность и асимметричность функционирования сенсорно-перцептив-
ных аппаратов человека являются их основными состояниями,
сменяющими друг друга в процессе онтогенетического развития
человека. Смена способа функционирования гомологичных сен-
сомоторных органов (с гомодинамного на гетеродинамный и
наоборот) в огромной мере зависит от характера деятельности
и накопления жизненного опыта в процессе индивидуального
развития. Несомненно, однако, что готовность гомологичных
сенсомоторных органов и их высших корковых регуляторов к из-
менению функций в процессе онтогонеза филогенетически обус-
ловлена и содержится в генотипичзской программе развития
человеческого организма и его мозга.
На рассмотренной конкретной модели можно видеть, что ди-
намической констелляции органов, участвующих в механизме
прижизненных приобретений, благоприятствует наследственный
механизм, обеспечивающий изменение функций всех органов
поведения.
В ходе биологической эволюции достигается колоссальное
расширение диапазона возможностей функционирования орга-
нов поведения, в связи с чем способы их динамической констел-
ляции в процессе индивидуального развития человека становят-
9 Там же, стр. 337.

ся бесконечно многообразными. Несомненно, что в самой
наследственной организации человека и его мозга заключено зна-
чительно больше возможностей развития и преобразуемое•,
чем считалось до недавнего времени. Достижения современной
генетики, особенно генетики поведения животных, общей гене-
тики человека, а также новейших кибернетических теорий
управления и регулирования в живых системах позволяют
вплотную приблизиться к познанию природы тех механизмов,
которые составляют, по выражению Л. С. Выготского, «нату-
ральный ряд» индивидуально-психического развития человека.
Проблема «наследственность и среда» решается современной
наукой на высоком уровне также и применительно к человеку.
Показано, например, что общие характеристики умственного
развития человека (его уровня, структуры, межфункциональных
связей, соотношения психических функций с конкретным соста-
вом знаний, накопления жизненного опыта) являются продук-
том влияния как среды и воспитания, так и наследственности,
причем фактор наследственности всегда так или иначе опосре-
дован конкретными социальными условиями среды и воспита-
ния. Первичные же способности или элементарные психические
функции (чувствительность анализаторных систем, ориентация
в пространстве, временная организация движения в форме
натурального ритма и так называемого личного темпа, непосред-
ственное запечатление и т. д.), напротив, генотипически обус-
ловлены. Поэтому генетики предпочитают при анализе наслед-
ственных механизмов психических свойств человека избегать
пользоваться так называемыми коэффициентами умственного
развития, коррелировать экспериментальные данные генетики
человека и психологического исследования так называемых
первичных способностей,10 среди которых особо выделяются
различные параметры сенсомоторных функций.
Однако целостные системные образования психической дея-
тельности всегда являются продуктом взаимодействия многих
факторов индивидуального развития (наследственности, среды,
воспитания и собственной деятельности человека). Впрочем, как
следует из современной генетической психологии, полифакторное
обусловливание — общее правило для всех сложных психиче-
ских явлений.
Надо отметить, что и современная эволюционная генетика
рассматривает генотипическую организацию динамически,
в процессе взаимодействия организма с внешней средой. В свя-
зи с этим предлагается новое толкование онтогенеза как «не-
прерывно изменяющейся реакции данного комплекса генетиче-
ского материала на данную внешнюю среду».11 Это толкование
10 См., например: К. Штерн. Основы генетики человека. Изд. «Меди-
цина», 1965, стр. 540.
11 П. Эрлих и Р. Холм. Процесс эволюции. Изд. «Мир», 1966,
стр. 78.

считается более реалистичным в биологическом смысле, чем по-
нимание онтогенеза как последовательной смены стадий инди-
видуального развития, рассматриваемых «просто как ступени,
ведущие к конечной цели — взрослой форме».12
Новое генетическое толкование онтогенеза весьма перспек-
тивно, так как позволяет трактовать отдельные ступени, или
стадии, онтогенеза в качестве совокупных эффектов наследст-
венности и среды, а не простого воспроизведения наследствен-
ной программы развития. Подчеркивается и то важное обстоя-
тельство, что в онтогенезе имеется непрерывность ряда реакций
генетического материала на внешнюю среду, часто маскируемая
дискретными состояниями в форме более или менее стационар-
ных характеристик стадий развития, прерывностью границ меж-
ду ними.
В современной пауке приобретает особое значение изучение
«целых онтогенезов» (И. И. Шмальгаузен), относящихся к раз-
ным филогенетическим рядам. Подобные филогенетические
исследования необходимы для построения сравнительной онто-
психологии, особенно в целях сопоставления онтогенеза чело-
века и животных.
Для всех животных, включая и антропоидов, подчеркивает
Н. А. Тих, содержанием индивидуального развития является
воспроизведение вида. В пределах своих границ — от рождения
до смерти — «индивид осуществляет более или менее важные
функции, но главной из них является функция воспроизведения
себе подобных. Все остальные функции представляют собой
лишь средства или условия, обеспечивающие выполнение этой
функции».13
Отношение человеческого индивида к виду неразрывно свя-
зано с отношением к обществу, опосредующим природные свой-
ства человека. «Хотя воспроизведение вида составляет важную
сторону существования индивида, накладывающую отпечаток
на его поведение и психику, — пишет Н. А. Тих, — однако основ-
ным содержанием деятельности человека становится создание
материальных и духовных ценностей. Вместе с тем меняется и
назначение различных возрастных периодов».14 Примечательно,
чТо в каждый из них у человека представлены и общие со всеми
млекопитающими характеристики развития, и специфические,
обусловленные социальным содержанием и назначением индиви-
дуальной жизни человека.
Детство животных характеризуется накоплением массы тела
или ростом, развитием отдельных органов и функций, осущест-
вляющих приспособительную деятельность индивида, половым
созреванием, причем последнее определяет переход к зрелости.
12 Там же.
13 Н. А. Тих. Ранний онтогенез поведения приматов. Изд. ЛГУ, 1966,
стр. 17.
14 Там же, стр. 18.

Детство человека содержит в себе все эти характеристики,
но тем не менее переход к зрелости не определяется лишь поло-
вым созреванием. Говоря об индивидуальном развитии челове-
ка, Н. А. Тих замечает, что «основным содержанием детского
возраста является наряду с сохранением его биологического
назначения подготовка не к репродуктивной деятельности, а к
участию в общетрудовой жизни. Поэтому вместе с усложнением
последней период детскости удлиняется и часто выходит далеко
за пределы полового созревания».15
Зрелость — центральный момент в индивидуальном разви-
тии. Однако зрелость животного — всегда лишь половозрелость,
воспроизведение себе подобных исчерпывает биологическое на-
значение. Между тем «в условиях жизни общества индивид при-
обретает ту или иную значимость не в зависимости от сто репро-
дуктивной деятельности (которая, конечно, необходима и важ-
на), а в соответствии с той долей своего труда и творчества,
которую он вносит в историческое развитие человечества».16
Наиболее показателен контраст старения и старости у жи-
вотных и человека. Известно, что в животном мире с прекраще-
нием функции размножения индивид становится бесполезным
для вида и в этих условиях старость животного представляет
«процесс постепенного умирания или жизни по инерции в силу
сохранившихся инстинктов питания и самосохранения».17 Меж-
ду тем после окончания репродуктивного периода «ценность
человека в старости часто не снижается, а возрастает в той
мере, — пишет Н. А. Тих, — в какой сохраняется и, может быть,
возрастает его участие в жизни общества».18
Сравнительные фплонтогепетические исследования основ-
ных этапов онтогенеза животных и человека показывают,
как отличаются относящиеся к ним индивиды. Коренным обра-
зом изменяются и отношения индивида к виду, онтогенеза и
филогенеза в условиях общественно-исторического развития
людей. И тем не менее человеческий онтогенез, детерминирован-
ный и опосредованный социальной историей личности, подчи-
няется общим законам органической эволюции.
Среди законов взаимодействия вида и индивида, определяю-
щих онтогенез всех животных организмов, включая человека,
Н. А. Тих выделила законы рекапитуляции, филогенетической
акселерации, филогенетической изменчивости органов и функ-
ций, адаптивной радиации, с одной стороны, развития индиви-
дуальных вариаций, с другой. Дело в том, что адаптивная ра-
диация, с которой связано возникновение новых признаков и
образование новых видов, постепенно сменяется индивидуаль-
15 Там же.
!б Там же, стр. 19.
Г7 Там же, стр. 17.
18 Там же, стр. 19.

ной изменчивостью, у человека практически безграничной.
Эта изменчивость проявляется во всех системах и на всех уров-
нях человеческой жизнедеятельности. В процессе эволюции на-
растает и возрастная изменчивость, диапазон которой у человека
особенно грандиозен в периоды зрелости и старения. Разумеется,
что самые значительные вариации и явления изменчивости свя-
заны с социальным формированием и развитием личности.
В процессе биологической эволюции возрастает значение
индивида и влияние его па развитие вида, что проявляется, как
подчеркивает Н. А. Тих, во-первых, в нарастании длительности
индивидуального существования, в течение которого накапли-
вается индивидуальный опыт, оказывающий влияние на даль-
нейптую эволюцию, и, во-вторых, в нарастании вариативности
(морфологической, физиологической и психической) внутри
вида. Поскольку эти показатели эволюционных изменений онто-
генеза существенны и должны специально учитываться при ана-
лизе онтогенеза поведения, приведем некоторые данные из со-
временных научных работ по проблемам долголетия. Так, в из-
вестной монографии Дж. Биррена о психологии старения
приведены сравнительные характеристики длительности индиви-
дуального существования 82 видов животных (беспозвоночных
и позвоночных, особенно высших позвоночных). Человек обла-
дает, пожалуй, наибольшей длительностью жизни (70—80 лет),
если учесть максимумы долголетия, у отдельных индивидов до-
стигающие 110—120 и более лет. Сопоставление по этим показа-
телям человека с другими долголетними млекопитающими жи-
вотными (например, со слоном) ограничивается существенными
различиями в размерах тела, сроками эмбрионального разви-
тия, периодом удвоения тела и др.
Правомерно сопоставление человека с другими антропоида-
ми, особенно шимпанзе. Длительность внутриутробного периода
(в днях) у человека — 280, у шимпанзе — 260. Между тем дли-
тельность постнатальной жизни у человека — 70—80 лет, у шим-
панзе— всего 15—20 лет. Еще более существенным показателем
является максимум долголетия, у человека измеряемый ПО—
120 годами и более, а у шимпанзе — несколько более чем 30 го-
дами».19
Известны различные истолкования биологических факторов,
определяющих сроки индивидуальной жизни,20 но для нас в
связи с факторами поведения и его мозгового механизма особый
интерес представляет концепция известного советского биолога
и кибернетика А. А. Малиновского. Он рассчитал, пользуясь
имеющимися в научной литературе данными, связь сроков дли-
тельности индивидуального существования с цефализацией и
19 James Е. Birren. The Psychology of Ageing. Prentice Hall, Inc., Enge-
wood Cliffs. New Jersy, 1964.
20 А. В. Нагорный, В. H. Никитин, И. Н. Буланкин. Проблема
старения и долголетия. Медгиз, 1963.

нашел, что эта связь выражается в коэффициенте корреляции
+ 0,76, т. е. является достаточно большой.21 Была рассчитана
корреляция также со скоростью роста и размерами тела. Все
эти вычисления показали, что длительность жизни ясно связана
и с цефализацией, и со скоростью роста, и с окончательными
размерами тела.
Результаты этих вычислений представлены А. А. Малинов-
ским 22 в схеме на рис. 8.
Путем корреляционных расчетов установлены две противо-
положные тенденции эволюции долголетия у млекопитающих:
«...основная — на укорочение сроков жизни и противоречащая
ей тенденция — на увеличение размеров тела и на развитие выс-
шей нервной деятельности, которая приводит к некоторому
удлинению жизни...»23 Особенно важно здесь, пишет А. А. Ма-
линовский, «развитие высшей нервной деятельности. Чем лучше
она развита, тем в большей мере животное приспособляется
к среде, изменяя поведение, тем более ценен накопленный за
долгую жизнь опыт животного...».24 Говоря о человеке, который
благодаря общественному развитию вышел из-под власти есте-
ственного отбора, он указал на то, что «у человека, по-видимо-
му, далеко еще не реализованы те ресурсы продления жизни,
Рис. 8. Соотношение продолжительности жизни с коэффи-
циентом цефализации, скоростью роста и окончательным
размером тела
21 А. А. Малиновский. Некоторые биологические предпосылки долго-
летия у млекопитающих и человека. В сб.: Проблемы долголетия. Изд. АН
СССР, 1962, стр. 48.
22 Там же.
23 Там же.
24 Там же.

которые принципиально возможны при его биологической орга-
низации. И действительно, мы видим огромную изменчивость
сроков жизни у человека, вплоть до 120 и более лет. Однако в
природе то, что доступно для отдельной особи, принципиально
доступно и для всего вида».25
Насколько можно судить, подобная изменчивость, необычай-
но широкая по диапазону, преимущественно связана с другими
явлениями изменчивости, относящимися к области цефализа-
ции. Следует отметить, что изменчивость разных отделов цент-
ральной нервной системы ни в коем случае не может быть одно-
значно определена. Так, например, изменчивость относительного
веса спинного мозга у млекопитающих находится в пределах
8,1 —12,9%. Между тем изменчивость относительного веса го-
ловного мозга оказывается более значительной, причем с боль-
шим диапазоном колебаний (от 15—20 до 42%).26
Очевидно, изменчивость как показатель индивидуальной
вариативности популяции и вида в наибольшей степени харак-
теризует головной мозг с его рефлекторной деятельностью. Об
этом свидетельствуют многие данные, в том числе данные
А. А. Юргутиса о вариабельности веса головного мозга человека
в двух возрастных группах мужчин (17—40 и 41 —100 лет).
В первой группе коэффициент вариации был равен 7,58, во вто-
рой— 9,3.27 Разница между максимальным и минимальным ве-
сом головного мозга у мужчин 17—40 лет достигала 656 г,
у женщин этой же группы — 480 г, а в более старшей возраст-
ной группе у мужчин — 630 г, у женщин — 480 г.
Еще более существенны явления изменчивости различных,
корковых структур ГОЛОВНОГО мозга человека. Изменчивость ве-
личин каждого отдельного полушария, особенно левого, отно-
сится к общей макроструктуре, бороздам и извилинам, полям и
мозговым сосудам. «.. .Индивидуальной изменчивости, — заме-
чает С. М. Блинков, — подвержены не только соотношения
между формациями переднего и заднего отдела коры полуша-
рия, но также весьма изменчивы у разных людей соотношения"
между областями, а в пределах областей — соотношения между
величиной полей».28
Изменчивость величин головного мозга у всех животных,
включая антропоидов, не может быть сравниваема с грандиоз-
ным диапазоном изменчивости этих величин у человека. Однако
общая закономерность — возрастание изменчивости различных
параметров организма по мере возрастания цефализации и уве-
25 Там же, стр. 49.
26 А. В. Яблоков. Изменчивость млекопитающих. Изд. «Наука», 1966,
стр. 65.
27 А. А. Юргутис. Вариации веса и развития головного мозга у чело-
века. Автореф. канд. дисс. М., 1957.
28 С. М. Блинков и И. И. Глезер. Мозг человека в цифрах и таб-
лицах. Изд. «Медицина», 1964, стр. 237.

личения роли индивидуального опыта в приспособительной дея-
тельности — характерна для всех животных, включая приматов.
Отсюда особое значение изменчивости поведения как момента
микроэволюции, о чем пишет А. В. Яблоков: «...изучение из-
менчивости поведения вплотную приближает исследователя к
тем первым шагам микроэволюции, которые являются первич-
ной реакцией всякой популяции высших животных на измене-
ния в условиях существования».29
Изменчивость отдельных параметров имеет значение и для
характеристики вариативности организма человека как целого,
определяемой совокупным влиянием всех общественно-экономи-
ческих и природных условий жизни. В этой связи особый инте-
рес представляет вопрос о нормальной продолжительности
жизни как повой демографической категории, поскольку демо-
графия пользуется обычно категорией средней продолжитель-
ности жизни. Известный советский ученый Б. Ц. Урланис,
обосновывая эту новую демографическую категорию, пишет,
что можно принять в качестве нормальной продолжительность
человеческой жизни в 90 лет (что соответствует статистическим
данным и выводам медико-биологической науки). В настоящее
время имеется «возможность определить среднее количество
недожатых лет, — пишет Б. Ц. Урланис, — понимая под этим
разность между нормальной длиной жизни и средней продол-
жительностью жизни. Эта величина показывает, сколько у лю-
дей в среднем отнимается лет жизни из-за преждевременной
смерти. Таким образом, для полноты нашего представления о
длине человеческой жизни ее надо измерять с двух концов: от
фактического начала жизни и от потенциального конца
жизни».30
Сравнение средней продолжительности жизни с нормальной
продолжительностью дало возможность Б. Ц. Урланису по-
строить таблицу (табл. 2).
По выражению автора, в нашей стране за последние сорок
лет «жизнь и смерть поменялись местами».31 Эта характеристи-
ка результирует гигантские достижения социалистического
общества не в меньшей степени, чем показатели роста произ-
водительности труда или валовой продукции промышленности.
Тем более удивительно, что до недавнего времени . обществен-
но-историческому анализу временных (возрастных) параметров
человеческой жизни в их общественном значении уделялось
крайне мало внимания в нашей социологической и экономиче-
ской литературе.
Между тем возраст и соотношение возрастных континген-
тов в структуре народонаселения представляют собой важные
29 А. В. Яблоков, ук. соч., стр. 65.
30 Б. Ц. Урланис. Увеличение продолжительности жизни в СССР.
В сб.. Социальные исследования. Изд. «Наука», 1965, стр. 151.
31 Там же, стр. 153.

демографические константы, на что мы указывали в предше-
ствующих работах.32 Тем более ценным является признание
Б. Ц. Урланиса в его «Этюде о возрасте», что «несмотря на
важность категории возраста с демографической, экономиче-
ской и социологической точек зрения, ей уделяется очень мало
внимания».33 Собственные его исследования составляют ис-
ключение из этого положения, которое в последнее время ста-
ло изменяться к лучшему.
Специалисты по современной социальной психологии, вклю-
чающей не только анализ малых групп, но и исследования со-
циальной эволюции личности, смены ее ролей и изменения ста-
туса, также стали уделять большее снимание социальной функ-
ции возрастных параметров личности и коммуникаций.34
Таблица 2
Средняя и нормальная продолжительность жизни человека
Период времени
Количество лет
жизни
Непрожитые
годы
Нормальная про-
должительность
жизни
1913
33
57
90
192о 1927
44
46
90
1954—1955
64
26
90
1955—1956
67
23
90
19о2 -1963
70
20
90
Возраст человека, как и человек в целом, есть взаимопро-
никновение природы и истории, биологического и социального,
конвергенция которых выражается в отдельной фазе человече-
ской жизни и в генетических связях между фазами. Поэтому
возрастные изменения тех или иных свойств человека являются
одновременно от но генетически ми и биографическими] по этим
изменениям можно судить не только об отдельных психосома-
тических и социально-психологических сдвигах, но и об их ди-
намических соотношениях. В этом смысле фактор возраста, о
котором говорится во многих исследованиях, является сумма-
цией разнородных влияний роста, общесоматического, полового
и нервно-психического созревания и других явлений органиче-
ского развития, конвергируемого в условиях воспитания с куль-
турным развитием как освоением общественного опыта, исто-
рически сложившихся знаний и правил деятельности.
32 Б. Г. Ананьев. Человек как общая проблема современной науки.
Вестник ЛГУ, 1957, № 11; Его же. Человек как предмет воспитания. «Со-
ветская педагогика», 1965, № 1; Его же. К изучению человека. В сб.: Че-
ловек и общество, вып. 1. Изд. ЛГУ, 1966.
33 Б. Ц. Урланис Этюд о возрасте. «Неделя», 1966, № 40.
34 J. Stootzel La psychologie sociale. Paris, Flammarion, 1962;
M. Milder. Group Structure, Motivation and Group Performance. Hague,
1963.

3. Возрастные («поперечные») срезы и лонгитюдинальный метод
изучения онтогенетической эволюции человека
Современная наука изучает человека многими методами с
применением сигнализационной, регистрационной и вычислитель-
ной техники. Так, например, лишь в одной психологической нау-
ке применяются многочисленные обсервационные, эксперимен-
тальные, праксиметрические, диагностические и математические
методы. Однако для изучения особенностей индивидуального
развития нужна специальная организация комплекса этих мето-
дов путем сочетания метода так называемых возрастных «попе-
речных» срезов (Cross-Sectional) с методом «длинника» (Longi-
tudinal).
Обсуждение методологических проблем изучения психиче-
ского развития человека стало предметом специального симпо-
зиума на XVIII Международном психологическом конгрессе,
организованного известным французским ученым Рене Заззо,3''
который, в общем, охарактеризовал состояние проблем и труд-
ности их решения. Примечательно, что Р. Заззо в своем докла-
де о многообразии, действительной ценности и недостатках ме-
тода продольных срезов36 пришел к выводу о необходимости
сочетать оба метода в изучении индивидуально-психического
развития ребенка. Р. Заззо считает, что метод продольных сре-
зов возник в связи с критикой серьезных недостатков метода
поперечных срезов в двадцатые годы нашего столетия, когда в
центр всей психологии встала проблема генезиса психики и
личности человека в реальном ходе его развития. На наш
взгляд, причины возникновения лонгитюдинального метода ле-
жат гораздо глубже, они связаны с объективной логикой са-
мой теории психической эволюции личности. Но сопоставления
«продольного» метода с «поперечным» неизбежны, и Р. Заззо
прав, показывая их столкновения в последние десятилетия.
Несмотря на крайнее многообразие вариантов продольного
(лонгитюдинального) метода, он может быть охарактеризован
общими чертами. Главнейшая из них, как подчеркивает Р. Заз-
зо, заключается в проведении исследований на одних и тех же
испытуемых или группах в ходе их онтогенетического разви-
тия, т. е. в регулярном, многократном и систематическом изу-
чении этих испытуемых или групп в процессе их эволюции.
Метод поперечных срезов, напротив, всегда имеет дело с
разными индивидами или популяциями одной и той же воз-
растной группы. Р. Заззо отмечает весьма существенный позп-
35 См. материалы симпозиума «Изучение хода психического развития ре-
бенка» (Труды XVIII Международного психологического конгресса, вып. 29.
М., 1966).
36 R. Zazzo. Diversite realite fiction de la methode longitudinale
Там же.

тивный момент исследований методом поперечных срезов: уста-
новление границ нормы в пределах отдельных функций в це-
лях последующего сравнения с ними характеристик отдельного
ребенка. Мы можем сказать, что таким путем в психологии, как и
в медицине, строится диагностика определенных состояний раз-
вития, в том числе и уровня умственного развития.
При диагностике лонгитюдинальный метод обязательно со-
четается с методом поперечных срезов (на массовом материа-
ле). Он является важным средством уточнения диагностики.
Самостоятельная ценность лонгитюдинального метода заключе-
на, как отмечает Р. Заззо, в возможностях решения двух про-
блем: 1) проблемы предсказаний дальнейшего хода психической
эволюции, научлого обоснования психологического прогноза и
2) проблемы установления генетических связей между фазами
психического развития. С помощью этого метода более точно
(причем в реальном ходе развития личности) определяется вес
каждого из факторов, влияющих на различные стороны такого
развития, а также на изменение взаимодействия факторов и са-
мих сторон психического развития.
Корреляционный и факторный анализы становятся математи-
ческим орудием генетического исследования в крупных масшта-
бах, подчас охватывающих несколько десятилетий человеческой
жизни. Лонгитюдинальный метод, как полагают его сторонники,
включая Р. Заззо и многих участников организованного им сим-
позиума, устраняет такой серьезный недостаток «поперечного
среза», как уравнение всех индивидов данного возраста и данной
популяции, которые на самом деле не могут оказываться в одной
и той же точке онтогенетической эволюции, так как совершают
свое развитие с разной скоростью и различным путем. Но дело,
конечно, не только в недостатках или преимуществах метода, а в
объективном противоречии возрастных (и половых) свойств
онтогенетической эволюции с индивидуально-типическими, кото-
рое определяет различие в темпах и способах этой эволюции у
разных индивидов в одни и те же возрастные отрезки времени.37
Вариативность и многозначность одних и тех же возрастных
характеристик определяются не только влиянием на них различ-
ных внешних факторов (социальных, биогенных, абиогенных),
изучением которых заняты специалисты, пользующиеся лонги-
тюдинальным методом. Не в меньшей степени возрастная измен-
чивость и ее диапазоны в различные периоды жизни человека
обусловлены внутренними свойствами его развития как индивида
и личности, субъекта практической и теоретической деятельности
в обществе.
Исследования взаимосвязей между возрастными и другими
37 Новейшие данные об этом взаимодействии изложены в пятой главе.

свойствами индивидуального развития несомненно будут осу-
ществляться в дальнейшем и обнаружат зависимость возрастной
изменчивости от внутренних закономерностей развития. Генети-
ческие связи между фазами жизненного цикла являются выра-
жением этих закономерностей. Поэтому, несмотря па ограничен-
ность использования лонгитюдинального метода, следует ожи-
дать важных открытий при применении его в общем комплексе
объективных, особенно активных («формирующих»), методов ис-
следования.
Р. Заззо, упомянув кратко о своих лонгитюдинальиых иссле-
дованиях во вступительном слове на симпозиуме, сослался на
некоторых американских ученых (Кемпбслля, Кагана, Харриса
и др.), которые применили этот метод для изучения развития г,
разные периоды роста и созревания (от младенчества до юно-
сти). Еще шире использовали этот метод другие американские
ученые — Л. Шоемфельд и В. Овенс. В своих исследованиях они
охватили еще больший диапазон — юность и несколько фаз зре-
лости, что имеет принципиальное методологическое значение
для построения целостной теории индивидуально-психологиче-
ского развития.
Интересны сопоставления данных, полученных на одних п
тех же людях с помощью лонгитюдинального метода и метода
поперечных (возрастных срезов). Шоемфельд и Овенс 38 произ-
вели такие сопоставления сдвигов в интеллектуальном развитии
(посредством обоих методов) за период с 1919 по 1961 г. (в
1961 г. их испытуемым исполнилось 60 лет), а затем сравнили ме-
тодом поперечного среза полученные характеристики с характе-
ристиками большой группы юношей, которым в 1961 г. исполни-
лось 18 лет, т. е. столько же, сколько испытуемым первого кон-
тингента было в 1919 г. По всем принятым в методике испытаний
характеристикам (вербальной, числовой, смысловой, логической
и общей характеристике интеллекта) данные, полученные «дол-
готным» и «поперечным» методами, в общем, совпали, но «дол-
готный» метод оказался несколько более чувствительным в опре-
делении возможностей развития.
Наиболее интересные данные были получены по каждой из
характеристик в отношении возрастных изменений у одних и тех
же людей на протяжении 42 лет их жизни, о чем мы скажем
дальше. Это интересное совместное исследование связано с
предшествующими ценными исследованиями В. Овенса.39 В по-
следнее время предпринимались попытки применения в герон-
38 L. Schoempeldt, W. A. Owens. Age and Intellectual Change: a
Cross-Sectional View of Longitudinal Data. Труды XVIII Международного
психологического конгресса, вып. 29. М., 1966.
39 W. A. Owens. Age and Mental Abilities. Genet. Psychol. Monogr.,
vol. 48, 1953, pp. 3—54.

тологии лонгитюдинального метода, ранее сложившегося в дет-
ской психологии.40
Обсуждение психогенетических проблем приобрело более по-
зитивный характер благодаря расширению диапазона изучае-
мых возрастных особенностей и сопоставлению их с помощью
обоих методов исследования. Наиболее трудным, но вместе с
тем и интересным является вопрос о существовании связи между
стартом и финишем жизненного пути человека. Зависит ли в ка-
кой-либо степени тип старения (преждевременного, нормального,
«отставленного» в более глубокие фазы старости) от типа юности
и молодости, начала самостоятельной жизни и еще более раннего
периода формирования личности в детстве? Эти новые проблемы
относятся к общей структуре развития и находятся в центре вни-
мания современной возрастной психологии, как отмечает
Н. Бейли.41
Многочисленные исследования, проводимые посредством лон-
гитюдинального метода, посвящены возрастным изменениям
комплексного характера, что позволяет находить корреляцию
между отдельными сторонами развития и более точно определять
вес отдельных факторов индивидуально-психического развития.
Среди этих исследований выделяются работы западногерманско-
го ученого X. Томае и его сотрудников,42 которые выявили пре-
имущественное влияние социально-экономических (экономиче-
ского статуса личности), а затем и других социальных факторов
(правового, культурного и т. д.) на возрастную изменчивость и
индивидуальное своеобразие жизненного пути.
Несомненно, что фактическое содержание всех этих исследо-
ваний представляет научную ценность, хотя интерпретация со-
держания во многих отношениях представляется спорной. Важ-
но отметить, что постановка и решение проблем генетических
связей и вариабельности индивидуального развития являются в
настоящее время предметом конкретных исследований, охваты-
вающих почти весь целостный жизненный цикл человека. Что ка-
сается практических приложений, то они все более расширяются,
не ограничиваясь лишь областью образования и системой общест-
венного воспитания. В областях здравоохранения и социального
обеспечения, организации труда и обслуживания используются
многие данные возрастной психологии.
4° L. F. Jarvik, L. Erlenmeyer-Kimling. Mental Changes and
Ageing: Design of Longitudinal Studies. Труды XVIII Международного психо-
логического конгресса, вып. 29. М., 1966; D. В. Bromley. The Psychology
of Human Ageing. Penguin Books. London, 1966.
41 N. Bayley. The Life Span as a Frame of Reference in Psychological
Research, No 3. Vita Humana, Basel—New York, 1953.
42 H. Thomae, R Uhr. Variations in Personality Development.
Труды XVIII Международного психологического конгресса, вып. 29. М., 1966;
Н. Thomae. Objective Socialization Variables and Personality Development.
Fining from a Longitudinal Study. «Human Development», 1965, No 8, p. 87.

В отечественной психологии систематические генетико-пси-
хологические исследования начаты В. М. Бехтеревым и его со-
трудниками, особенно Н. М. Щеловановым. В основанной
В. М. Бехтеревым и Н. М. Щеловановым клинике-лаборатории
раннего детства впервые был разработан и применен комплекс-
ный метод длительного изучения одних и тех же детей, охваты-
вающий весь период раннего детства. Этим фактически было по-
ложено начало методу, носящему в настоящее время название
лонгитюдинального. Обоснование и первые попытки его приме-
нил были изложены в 1928 г. В. М. Бехтеревым и Н. М. Щелова-
новым в совместной работе.43 Этот же метод «длинника» приме-
нялся и применяется в советской детской и педагогической пси-
хологии разными исследователями.44
В современных условиях лонтитюдинальный метод возрастной
психологии целесообразно соединить с психографическим мето-
дом дифференциальной психологии. Один из зачинателей диф-
ференциальной психологии — В. Штерн считал синтетический
характер психографии специфичным для изучения индивидуаль-
но-психических различий между людьми.45 Однако психографи-
ческое описание личности составлялось преимущественно на осно-
вании данных наблюдения и эксперимента в определенный мо-
мент жизни. Характеристика жизненного пути личности и анализ
продуктов ее деятельности не считались обязательными для мо-
нографического изучения личности. Типичным примером подоб-
ного изучения является медикопсихологическая монография
Е. Тулуза об Эмиле Золя,46 основанная на экспериментальных
данных, но весьма далекая от анализа творческой деятельности
великого французского писателя. Современная психология вла-
деет методами такого анализа процесса и продуктов деятельности
(праксиметрическими), которые должны использоваться в психо-
графических и лонгитюдинальных исследованиях.
Надо иметь, однако, в виду, что самостоятельное значение
.лонтитюдинальный метод приобретает лишь при специальном
изучении генетических связей между фазами жизни, как ближни-
ми, так и более отдаленными одна от другой. Поэтому на корот-
ких отрезках (например, период начального обучения — 4 или
3 года) его ценность незначительна. По отношению к отдельному
отрезку времени (возрастному статусу) этот метод может быть
43 В. М. Бехтерев и H. М. Шелованов. К обоснованию генетиче-
ской рефлексологии. В сб.: Новое в рефлексологии и физиологии нервной
системы, т. I. ГИЗ, 1928.
44 Проблемы обучения и воспитания в начальной школе. Сб. под ред.
Б. Г. Ананьева и А. И. Сорокиной. Учпедгиз, 1960. Новая система начального
обучения. Сб. под ред. Л. В. Занкова. Изд. «Просвещение». 1966. Возрастные
возможности усвоения знаний. Сб. под ред. Д. Б. Эльконина и В. В. Давыдо-
ва. Изд. «Просвещение», 1966.
45 W. Stern. Die differentielle Psychologie. Berlin, 1911.
46 E. Toulouse. Enquete medicopsychologique. Paris, 1896.

совместим с методом поперечных возрастных срезов, но в том и
другом случае требуются корреляция и факторный анализ:
а) комплекса явлений, образующих этот статус, и б) факторов,
их определяющих. Однако в таком плане, насколько нам извест-
но, данные методы не применялись в психологических исследо-
ваниях именно потому, что не придавалось основного значения
собственно генетическим принципам.
Наконец, что особенно важно, лонгитюдинальный метод по-
зволяет определить диапазон возрастной изменчивости и инди-
видуальной вариабельности фаз жизненного цикла, что состав-
ляет основу дифференцированного управления процессом раз-
вития.
Между всеми компонентами воспитания и развития сущест-
вуют взаимосвязи, прямые и обратные, положительные и отрица-
тельные, непосредственные и опосредованные. Судить о различ-
ных влияниях этих связей на небольшом отрезке времени почти
невозможно, так как, кроме непосредственных эффектов, прояв-
ляющихся вслед за данным воздействием, существуют отсрочен-
ные и более обобщенные эффекты. Особенно важны наиболее
отдаленные влияния, распространяющиеся в самую глубину
структуры личности и ее жизненного цикла. Для определения та-
ких опосредованных и отдаленных влияний, действующих в длин-
ном ряду генетических связей между фазами развития, лонгитю-
динальный метод должен быть признан основным.
«Наложение» данных «продольного» и «поперечного» срезов
на определенные картины развития безусловно целесообразно,
так как позволяет более точно соотнести оба параметра времени
(длительность и временную последовательность смены фаз) в
возрастных характеристиках развития человека.
4. Возрастная периодизация жизненного цикла человека
Для понимания жизненного цикла человека необходимы опре-
деление последовательной смены состояний развития, однонапра-
вленности и необратимости времени жизни, т. е. топологическая
характеристика этого времени. Вместе с тем следует учитывать
длительность существования индивида, определяемую общей
продолжительностью жизни всех индивидов данного вида, —
метрическую характеристику жизненного цикла и его отдельных
моментов. Обе эти характеристики представлены, например, в но-
вейшей схеме возрастной периодизации, принятой на одном из
международных симпозиумов. В этой схеме период развития
(слева) количественно определяется продолжительностью его
существования, измеряемой первоначально днями, затем годами
и десятилетиями (справа):

Новорожденные
1 — 10 дней
ГРУДНОЙ ребенок
10 — 1 гол
Раннее детство
1—2 года
Первый период детства
3—7 лет
Второй „ „
8—12 „ для мальчиков
8—11 „ „ девочек
Подростковый возраст
13—16 „ „ мальчиков
12—15 . „ девочек
Юношеский „
17—21 „ мужчин
16—20 . . женщин
Средний возраст:
первый период
22—35 „ „ мужчин
21-35 „ „ женщин
второй _
36—60 . „ мужчин
36—55 . „ женщин
Пожилые люди
61 —75 я „ мужчин
55—75 „ „ женщин
Старческий возраст
74—90 „ _ обоих полов
Долгожители
Старше 90 лет47
В антропологии и психофизиологии, педиатрии и геронтологии
чаще используются более специальные классификации периодов
роста и созревания, с одной стороны, и инволюционных перио-
дов, с другой.
В этих более частных классификациях возрастов главное
внимание уделяется объективным признакам начала и завер-
шения каждого возрастного периода, длительность которого мо-
жет значительно варьировать у разных индивидов. В педиатрии,
например, широко используется следующая периодизация раз-
вития: 1) внутриутробный период; 2) период новорожденности;
3) период вскармливания грудью; 4) период молочных зубов;
5) период отрочества; 6) период полового созревания.
В антропологии выделяют три основных периода развития
взрослого человека, включая инволюционный: 1) возмужалый
возраст (Adolescentia Virilitas), охватывающий период от 20
до 40 лет у женщин и от 25 до 45 лет у мужчин; 2) зрелость
(Matnritas)— до 55 лет; 3) старость (Senium), характеризую-
щуюся непрерывно нарастающей инволюцией и завершающую-
ся естественной физиологической смертью. Однако антрополо-
гическая периодизация развития взрослого человека48 не яв-
ляется общепринятой в геронтологии и психофизиологии.
В современной геронтологии используется периодизация
Дж. Биррена, одного из наиболее крупных исследователей про-
цессов старения человека. В предложенной им классификации
47 Г. Гримм. Основы конституциональной биологии и антропометрии.
Изд. «Медицина», 1967, стр. 137.
48 В. В. Гинзбург. Элементы антропологии для медиков. Медгиз,
1963.

возрастов указывается продолжительность каждого из перио-
дов на основании различных научных данных:40
Юность
12—17 лет
Ранняя зрелость
17-25 „
Зрелость
25-50 „
Поздняя зрелость
50-75 „
Старость
75
Интересна вместе с тем попытка Дж. Бйррена определить
продолжительность каждой фазы, учитывая их разнородность
и закономерность возрастающей продолжительности более
поздних фаз (сравнительно с более ранними).50 Эта закономер-
ность не является чисто биологической, так как не имеет соот-
ветствий в онтогенезе других приматов, но также не может
трактоваться и как чисто социальная особенность накопления
индивидуального опыта в процессе онтогенетической эволю-
ции. Особенно следует учитывать при определении продолжи-
тельности пубертатного периода закономерность ускорения об-
щесоматического и полового созревания, а при определении
продолжительности некоторых периодов зрелости, напротив, —
замедления процессов старения в современных исторических
условиях. В этих условиях возрастает вариативность индивидов
в периоды созревания, зрелости и старения, а поэтому возраст-
ная норма должна определяться в пределах расширяющегося
диапазона колебаний основных величин.
Более совершенной, чем классификация Бйррена, предста-
вляется новейшая (1966 г.) классификация Д. Б. Бромлей.51
Человеческую жизнь она рассматривает как совокупность пяти
циклов: утробного (стадии беременности), детства, юности,
взрослости и старения. Каждый из этих циклов состоит из ряда
стадий, характеризуемых возрастными датами (с учетом из-
менчивости) и общими чертами развития (при игнорировании
индивидуальных различий).
Первый цикл состоит из четырех стадий: 1) зиготы
(оплодотворенного яйца); 2) эмбриона (ранней стадии биоло-
гического развития); 3) плода (поздней стадии биологиче-
ского развития); 4) момента рождения (смены жизни во внут-
ренней среде материнского организма на жизнь во внешней
среде). С этого момента развитие определяется по возрастным
датам (от рождения) и характеризуется сменой способов ори-
ентации, поведения и коммуникации во внешней среде.
49 J. Е. Birren. The Psychology of Ageing. New Jersy, 1964.
50 Периоды зрелости (25—50 лет) и поздней зрелости (50—75 лет), по
периодизации Дж. Биррена, многократно превышают длительность всех пред-
шествующих периодов.
51 D. В. Bromley. The Psychology of Human Ageing. Penguin Books.
England, 1966.

Второй цикл — детство — состоит из трех стадий,
охватывающих 11 —13 лет жизни. Первая из них — младенче-
ство (от рождения до 18 месяцев жизни)—характеризуется
многими важными чертами развития. Именно в этот период
ребенок приобретает основные навыки движения, восприятия и
манипулирования, у него образуется сенсомоторная схема, ре-
гулирующая поведение. Весьма интенсивно развивается несло-
весное общение, с помощью которого осуществляется началь-
ная социализация индивида. Полная зависимость ребенка от
взрослых, особенно от матери, имеет особое значение для на-
чальной социализации, образования потребностей в общении и
привязанностей, накопления опыта коммуникации, необходи-
мого для дальнейшего развития.
Вторая стадия детства (от 18 месяцев до 5 лет) —дошколь-
ное детство — характеризуется развитием перцептивных, мне-
мических и элементарных мыслительных процессов (предопера-
ционных представлений), сложных манипуляций и действий с
вещами, накоплением опыта поведения в различных жизнен-
ных ситуациях. Эта стадия отличается интенсивным развитием
речи, формированием словесных связей в процессе общения.
Однако наряду с ними применяются и более ранние, несловес-
ные средства общения (экспрессивные формы поведения: мими-
ка, жестикуляция, поза, интонации). Постепенно упрочиваются
семейные и другие социальные отношения в ближайшей среде.
Поскольку в Англии школьное обучение начинается с пяти-
летнего возраста, Д. Б. Бромлей указывает границы следующей
стадии детства — раннего школьного детства — от 5 до 11 или
13 лет. Эта стадия, по ее определению, характеризуется ассими-
ляцией культуры через образование, развитием символического
начала в мышлении и поведении, усвоением конкретных опера-
ций группирования и т. д. Во многих отношениях эта стадия
имеет решающее значение для социализации индивида, посколь-
ку она осуществляется уже не только эмпирически, посредством
накопления опыта поведения в общественной среде, но и рацио-
нально, путем освоения основ морали и регулирования связей на
этих основах.
Цикл юности состоит из двух стадий: 1) полового созре-
вания— старшего школьного детства (ранняя юность), дляще-
гося от 11 —13 до 15 лет (в английских условиях), и 2) поздней
юности (15—21 год). Надо отметить, что начиная с этого цикла
Д. Б. Бромлей характеризует развитие определенными сдвига-
ми личности, ее статуса, ролей, позиций в обществе и именно
этот подход отличает ее классификацию от других, например от
классификации Дж. Биррена. Вместе с тем она пытается отме-
тить наиболее важные психофизиологические изменения инди-
вида в различные периоды жизни.
Первая стадия юности отличается интенсивным развитием
вторичных половых признаков и производительных функций, со-

матическим развитием и нервно-психическим созреванием.
В этот период складывается система формальных операций и
логических структур, повышающих уровень умственной актив-
ности. В английских условиях к концу этой стадии завершается
основное образование. Весьма значительные изменения проис-
ходят в социальном развитии: начинает действовать система
ограниченной правовой ответственности, осваиваются новые со-
циальные роли и позиции. Поведение ориентировано на взрос-
лые нормы поведения, и притязания на взрослость отличают
многие мотивы поведения в этом возрасте.
Вторая стадия юности — завершение главной фазы биологи-
ческого развития, дальнейшее образование и профессиональная
подготовка, освоение некоторых профессиональных ролей, нача-
ло самостоятельной трудовой и экономической жизни. Решаю-
щее значение имеет переход от зависимости (экономической,
правовой, нравственной) к независимости от родителей. Именно
этим переходом, остро переживаемым отдельными юношами и
девушками, объясняется, по мнению Бромлей, тот факт соци-
альной статистики (буржуазных стран), что как раз в эти го-
ды имеет место «пик» антисоциального поведения.
Цикл взрослости52 состоит из четырех стадий: бран-
ней взрослости (21—25 лет); 2) средней взрослости (25—40лет);
3) поздней взрослости (40—55 лет); 4) предпенсионного возра-
ста (55—65 лет), являющегося переходным к циклу старости.
Ранняя взрослость — это овладение ролью взрослого челове-
ка, правовая зрелость, избирательные права, экономическая от-
ветственность— в общем, полное включение во все виды соци-
альной активности своей страны. На этой стадии складывается
собственная семья и строится собственный образ жизни: вступ-
ление в брак, рождение первого ребенка, установление круга
знакомств, связанных с общей работой. На работе осваиваются
профессиональные роли, продолжается профессиональная под-
готовка и начинается совершенствование мастерства. Для атле-
тических достижений эта стадия является годами «пик», или
оптимума, хотя во многих видах спорта эти достижения возмож-
ны, по данным Д. Б. Бромлей/'3 и позже (до 35 лет).
Среднюю взрослость Д. Б. Бромлей характеризует следую-
щим образом: годы «пик», или оптимизма, для интеллектуаль-
ных достижений, консолидация социальных и профессиональных
ролей по роду службы, накопление сравнительно постоянных
материальных средств и социальных связей, лидерство в различ-
ных видах деятельности и старшинство по возрасту среди мно-
52 Д. Б. Бромлей предпочитает термин «взрослость» термину «зрелость»,
употребляемому многими другими авторами (например, Бирреном).
53 Разумеется, вся хронологическая характеристика стадий Д. Б. Бром-
лей связана с особенностями экономической, правовой и т. д. жизни совре-
менной Англии и других капиталистических стран.

гих сотрудников и знакомых, легкий упадок некоторых физиче-
ских и умственных функций, проявляющийся при максимальной
деятельности.
Поздняя зрелость имеет своими главными чертами продол-
жение установления специальных (по роду занятий) и социаль-
ных ролей с доминированием некоторых из них и ослаблением
других, уход детей из семьи и изменение в связи с этим образа
жизни (возвращение некоторых женщин к служебной роли), ме-
нопауза, дальнейший упадок физических и умственных функ-
ций. По многим экспериментальным данным, средняя точка этой
стадии развития находится между 45—50 годами.
Предпенсионный возраст характеризуется более очевидным
упадком физических и умственных функций, дальнейшим ослаб-
лением сексуальных функций и интересов. Вместе с тем это годы
«пик» для наиболее общих социальных достижений — положения
в обществе, власти и авторитета, частичной освобожденности от
занятий и отбора наиболее интересных для личности обществен-
ных дел. Не в меньшей мере существенно, как подчеркивает
Д. Б. Бромлей, изменение всей мотивации в связи с подготов-
кой к предстоящему пенсионному образу жизни, ожиданием ста-
рости или сопротивлением ее наступлению.
Цикл старения состоит из трех стадий: 1) «удаления от
дел» («отставки», по выражению автора, 65—70 лет); 2) ста-
рости (70 и более лет) и 3) последней стадии — дряхлости, бо-
лезненной старости и смерти (максимум — около 110 лет в усло-
виях Англии и Западной Европы).
Первая из этих стадий характеризуется повышением впе-
чатлительности (восприимчивости) к нарушениям жизненного
стереотипа и «психическим беспорядкам» в ближайшем окруже-
нии; увеличивающейся потребностью в коммуникации, обостре-
нием чувства родства и привязанностей к близким людям; осво-
бождением от служебной роли и общественных дел или продол-
жением некоторого рода деятельности с целью поддержания
авторитета и власти; адаптацией к новым условиям жизни без
постоянных и напряженных занятий; ухудшением физического и
умственного состояния. Для "многих мужчин эта стадия оказы-
вается последней, так как в Англии и Уэлльсе (по данным по-
следней переписи) средняя продолжительность жизни мужчин —
68 лет, в то время как средняя продолжительность жизни жен-
щин превышает ее на 6 лет (74 года).
Старость характеризуется Д. Б. Бромлей весьма лаконично:
полная незанятость в обществе, отсутствие каких-либо ролей,
кроме семейных, растущая социальная изоляция, постепенное со-
кращение круга близких людей, особенно из среды сверстников,
физическая и умственная недостаточность.
Последняя стадия — одряхление, болезненная старость — ха-
рактеризуется нарастанием явлений сенильности в поведении и

психической сфере, окончательным нарушением биологических
функций, хроническими болезненными состояниями, смертью.
Для этой стадии Д. Б. Бромлей уже не нашла каких-либо соци-
альных характеристик и определений состояния личности, субъ-
екта и внутреннего мира престарелого человека, переживания им
прожитой жизни и ожидания смерти. Между тем старость и
дряхлость — сложнейшие социально-психологические проблемы,
которые еще не изучаются геронтологией, хотя гериатры из сре-
ды психиатров и невропатологов много делают для лечения пре-
сенильных психозов и сенильных состояний. Увеличение не толь-
ко средней, но и нормальной продолжительности человеческой
жизни с научно-техническим прогрессом и социальным развити-
ем, а в связи с этим относительное постарение населения делают
насущно необходимыми правильную постановку и решение на-
званных проблем.
Сопоставляя классификацию Д. Б. Бромлей с многими дру-
гими, следует признать ее наиболее пригодной для целей пе-
риодизации жизненного цикла и исследования взаимосвязей воз-
раста и поворотных моментов жизненного пути.
Классификация возрастов по психофизиологическим характе-
ристикам развития включает, таким образом, следующую цепь
фазных преобразований жизненного цикла человека: младенче-
ство, раннее детство, детство, отрочество, юность, молодость,
средний возраст, пожилой, старый, престарелый (дряхлость).'34
Самые моменты преобразований (генетические переходы) могут
выделяться как дискретные величины, имеющие то или иное зна-
чение для всего жизненного цикла («критические» точки разви-
тия). Наиболее сложное дело — определение продолжительности
каждого из этих явлений развития (фаз и дискретных момен-
тов), поскольку следует учитывать: а) гетерохронность функ-
циональных и личностных изменений; б) возрастную и индивиду-
альную изменчивость в изменяющихся исторических условиях.
В современной антропологии, психологии и геронтологии,
как и в демографии, принят способ сопоставления сдвигов в
разные возрастные периоды по десятилетиям или пятилетиям,
считая со второй половины исчисляемых лет жизни (например,
17,7—22,6). Статистическая обработка экспериментальных био-
графических и демографических данных, производимая таким
способом, хотя и выгодна с точки зрения математической сопо-
ставимости, однако значительно препятствует поискам дейст-
вительных нижних и верхних границ каждой из фаз, определе-
нию наибольшей концентрации специфических особенностей того
или иного возраста в определенные моменты времени.
Следует учесть также, что достижения генетической психоло-
54 Выделение отрочества и молодости как особых периодов, разделенных
периодом юности, диктуется наличием новых для развития психофизиологи-
ческих характеристик.

гии (например, в исследованиях Анри Валлона и Ж. Пиаже),
с одной стороны, и сравнительно-биологических исследований в
психологии, с другой, позволяют характеризовать развитие лич-
ности по определенным «пикам», или оптимальным моментам, в
тот или иной возрастной период. Поэтому требуется такое соче-
тание более дробного поперечного возрастного среза (год за
годом) с более дифференцированным продольным срезом разви-
тия, которое даст возможность уловить «пики» (оптимумы) каж-
дой из фаз, ее нижние и верхние границы, дискретные состояния
переходов от одной фазы к другой. В организованном нами
большом коллективном исследовании предусмотрена именно та-
кая программа, и первоначальные результаты ее осуществления
оказываются обнадеживающими.
Психофизиологическая и социально-психологическая харак-
теристики индивидуального развития в определенных фазах и
переходах должны занять существенное место в комплексных
возрастных синдромах. В свою очередь, анализ возрастных из-
менений психофизиологических функций человека необходим
для понимания общих закономерностей индивидуального разви-
тия человека, его одаренности и характера.
5. Онтогенетическая эволюция психофизиологических
функций человека
Становление человека как личности и субъекта деятельно-
сти в конкретных социально-исторических условиях носит фаз-
ный характер; оно развертывается по определенным циклам и
стадиям жизненного развития человека как индивида. Особое
значение в этом отношении имеет онтогенетическая эволюция
психофизиологических функций человеческого мозга — матери-
ального субстрата сознания. Любая из этих функций имеет свою
историю развития в онтогенетической эволюции мозга. Это не
значит, однако, что весь ход и содержание психической деятель-
ности человека обусловливаются такой эволюцией. Современная
психология различает в психической деятельности разнородные
явления: функции, процессы, состояния, свойства личности. Цен-
тральное значение для отражения объективной действительно-
сти, ориентации в ней и регуляции действий имеют психические
процессы (восприятие, память, мышление, эмоции и т. д.), нося-
щие вероятностный характер и зависящие от многих факторов,
одним из которых является возраст.
Любой психический процесс формируется как опреде-
ленная констелляция психофизиологических функций (сенсор-
ных, мнемических, вербальных, тонических и т. д.), действий
с разнообразными операциями (перцептивных, мнемических,
логических и т. д.) и мотивации (потребностей, установок,
интересов и ценностных ориентации). Из вышеперечисленных

компонентов любого психического процесса действия и операции
непосредственно вовсе не связаны с онтогенетической эволюци-
ей, мотивация связана с ней лишь в самых общих и исходных
своих формах (органические потребности и установки) и только
психологические функции являются собственно онтогенетически-
ми феноменами. Подобное различение психологических феноме-
нов показано на модели перцептивного пространства, компонен-
тами которого являются пространственно-различительные функ-
ции.55 Экспериментальные исследования, выполненные в нашей
лаборатории Е. Ф. Рыбалко, показали, что фактор возраста
имеет разное значение для этих компонентов (табл. З).56
Таблица 3
Зависимость зрительных функций детей и подростков за период от 4
до 15 лет от возрастного и других факторов
(в % от общего компонента факторов)
Факты
Поле зрения
Острота зрения
Глазомер
Возраст
70
25
25
Другие
30
75
75
Поле зрения, обусловленное структурой проводящих путей
и корковыми проекциями, в наибольшей степени зависит от про-
цессов созревания и старения, как, впрочем, и от общего состоя-
ния нормы и патологии мозга взрослого человека. Не случайно
топическая диагностика очаговых нарушений мозговой деятель-
ности всегда включается в периметрию. В результате многолет-
них исследований в нашей лаборатории собран значительный
материал для характеристики онтогенетической эволюции поля
зрения. На рис. 9 сопоставлены данные, полученные Е. Ф. Ры-
былко на детях, с данными, полученными М. Д. Александровой
на стариках, по отношению к средним величинам схематизиро-
ванного поля зрения взрослого человека.
Возрастные изменения поля зрения типичны для онтогенети-
ческой эволюции психофизиологических функций. В связи с на-
коплением опыта наблюдения и воспитанием мышления форми-
руется перцептивное поле со своей пространственной и смысловой
организацией оптических сигналов. Непосредственно с перцеп-
55 Б. Г. Ананьев и Е. Ф. Рыбалко. Особенности восприятия про-
странства у детей. «Просвещение», 1964.
56 Там же, стр. 244.

тивным полем (и лишь через него с полем зрения) связаны
объем внимания, столь важный для умственной деятельности, и
объем оперативной памяти, зависящий от логических операций
и задачи деятельности. Приблизительно по такому же типу за-
висимости строятся и другие психические процессы, связанные с
ходом онтогенетической эволюции посредством функциональных
механизмов.
Рис. 9. Сравнительная характеристика нолей
зрения ребенка, взрослого и старого человека:
границы поля зрения взрослого; — • — то же ста-
рого человека; ... то же ребенка G лет
Прежде всего отметим, что закономерность возрастной эво-
люции психических реакций является общей как для речевых
(речемыслительных), так и для сенсомоторных реакций. Эта
закономерность обнаруживается при сравнительно-возрастном
сопоставлении данных об изменении времени реакций (BP)
различных видов (непроизвольных и произвольных, двигатель-
ных и речевых, простых реакций и реакций выбора на различ-
ные сигналы и т. д.). Благодаря обобщению этих данных в
ценных исследованиях Е. И. Бойко, мы имеем возможность
представить картину в целом (рис. 10) .57
Комментируя эту общую картину, Е. И. Бойко пишет по по-
воду факта замедленного BP у детей по сравнению со взрос-
лыми следующее: «Казалось бы, он находится в противоречии
с общеизвестной живостью и подвижностью детского возраста.
Тем не менее общая закономерность состоит в постепенном и
неуклонном укорочении BP, начиная с 372 лет и кончая студен-
ческим возрастом, а затем (после 40 лет) сменяется еще более
постепенным его удлинением по мере процесса старения орга-
низма. Всему этому предшествует наиболее длительный скры-
тый период непроизвольных двигательных реакций у новорож-
57 Рисунок заимствован из работы Е. И. Бойко «Время реакций челове-
ка» (Изд. «Медицина», 1964, стр. 301).

денных и младенцев на тактильные, болевые и температурные
раздражения».58
Такова общая картина постепенного укорочения BP (начи-
ная с 3!/2 лет), оптимум которого относится к юности и молодо-
сти («студенческим годам»). Эта общая картина проявляется
в любых сопоставляемых смежных возрастах как в отношении
сенсомоторных, так и речевых реакций.
Весьма показательны возрастные сопоставления этих видов
реакций.
Раздельные реакции на звук и свет в двух вариантах
(с предупреждением и без предупреждения) были получены
Б. Филипом. Приводим сводку этих данных по возрастным груп-
пам (табл. 4).59
По дополнительным подсчетам Е. И. Бойко, BP на свет и
звук укорачивается с 9 до 16 лет почти на одну и ту же величи-
ну (36—37 мсек), аналогичная тенденция прослеживается для
BP с предупредительным сигналом и без него.
В подробном исследовании Ф. Гуденаф были охвачены боль-
шая группа детей от 37г до 117г лет и студенты колледжа. BP
определялось по другой методике (комбинированного зритель-
Рис. 10. Изменение времени реакции в связи с возрастом по
данным различных исследователей
58 Там же; см. также его работу «Возрастные изменения времени реак-
ций у детей и взрослых» (в сб.: Пограничные проблемы психологии и фи-
зиологии. Изд. АПН РСФСР, 1961).
59 Заимствована из работы Е. И. Бойко «Возрастные изменения времени
реакций у детей и у взрослых» (стр. 163).

Таблица 4-
Среднее время реакций
(в мсек)
Раздражители
Раздражители
Возраст
в годах
звук с пре-
дупрежде-
нием
звук без
преду-
прежде-
ния
Разность
звук с пре-
дупрежде-
нием
звук без
преду-
прежде-
ния
Разность
9
10
11
12
13
14
15
16
176,76
175,64
174,30
171,28
161,96
154,76
144,54
139,52
219,10
208,32
205,18
199,32
18^,80
181,80
165,18
172,96
42,34
32,68
30,48
28,01
2г>,84
27,04
20,64
33,44
194,24
185,08
191,62
184,68
178,02
169,22
158,20
158,10
251,34
233,и8
238,10
2.9,50
220,94
211,14
191,36
305,04
57,10
48,00
46,48
44,82
42,92
42,22
33,16
46,94
Разность
между BP
в 9 и lb лет
37,24
46,14
—
36,14
46,30
—
ио-слухового сигнала). Были получены данные, в общем, под-
тверждающие уже описанную тенденцию укорочения BP. Эти
данные (в извлечении) представлены в табл. 5.
Таблица 5
BP на комбинированный зрительно-слуховой сигнал
(в мсек)
Возраст
Мальчики
Студенты
колледжа
в годах
Девочки
Мужчины
Женщины
3V2
580
622
174
176
8^2
230
262
—
Аналогичная картина была ранее (еще в 1927 г.) получена
А. Р. Лурия и его сотрудниками при изучении BP детей на раз-
личные словесные сигналы (в ассоциативном эксперименте). По
их данным, BP у подростков 16 лет вдвое короче, чем у детей
8 лет. Если BP восьмилетних детей в среднем равнялось 2,7 сек,
то BP подростков характеризовалось величиной всего 1,2 сек.
В соответствии с современными трактовками информацион-
ной природы сигналов были установлены соотношения информа-
ционных и возрастных факторов, определяющих время реакций.
При таком важном уточнении оказалось, что BP есть функция ин-
формации стимула и возраста. Вместе с тем общая картина воз-
растных изменений BP подтвердилась и при этом уточнении.

В литературе описаны значительные вариации BP, связанные
с информационной природой стимула, социальным развитием и
образованием, отношением к задаче, тренированностью испытуе-
мых и т. д. Однако эти вариации всегда находятся в определен-
ных, уже известных нам возрастных диапазонах BP. По этим
диапазонам можно выделить известный оптимум временных ха-
рактеристик сенсомоторных и речемыслительных реакций, кото-
рый совпадает с периодом юности и молодости («студенческим
возрастом»). Ни по одному виду реакций такой оптимум не рас-
полагается в каком-либо из детских возрастов. В детских возра-
стах не обнаружен такой оптимум даже по отношению к самым
элементарным сенсомоторным
реакциям, что свидетельствует
о незавершенных в этих воз-
растных фазах процессах сен-
сомоторного развития.
Сопоставим описанные важ-
ные выводы из психологиче-
ских исследований с вывода-
ми, полученными П. П. Лаза-
ревым и его сотрудниками. На
протяжении многих лет они
изучали чувствительность раз-
личных модальностей (перифе-
рического зрения, слуха, кине-
стезии) у людей разных воз-
растов. На основании ряда се-
рий подобных исследований
П. П. Лазарев пришел к выводу, что чувствительность «для пе-
риферического зрения, для слуха, для центров движения и, ве-
роятно, для других центров зависит от возраста».60 На рис. 11
изображена кривая возрастных изменений средних значений этих
видов чувствительности (обозначается как £0), из хода которой
видно, как постепенно возрастает уровень чувствительности, до-
стигая максимума к 20 годам жизни.01
Пороговые значения, полученные для двадцатилетнего возра-
ста, как полагал П. П. Лазарев, могут быть использованы в ка-
честве эталона сенсорного оптимума, по сличению с которым
можно определить возраст любого человека. «Определение воз-
раста,— замечает П. П. Лазарев по поводу такого способа,—
делается с точностью около 3—5 лет».62 Он особенно подчерки-
вает то обстоятельство, что эталоном для разных видов чувстви-
тельности избирается один и тот же двадцатилетний возраст:
«... оптимальная чувствительность к внешним воздействиям на
Рис. 11. Обобщенная кривая возраст-
ной изменчивости слуховой, зритель-
ной, периферической и кинестетиче-
ской чувствительности (по П. П. Ла-
зареву)
60 П. П. Лазарев. Современные проблемы биофизики. Изд. АН СССР,
1945, стр. 98.
61 Там же, стр. 99.
62 Там же, стр. 100.

глаз при периферическом зрении наблюдается около 20 лет,
В этом же возрасте имеется максимальная слуховая чувстви-
тельность (Лазарев, Беликов). Около этого возраста имеется и
максимальная чувствительность двигательных центров. В воз-
расте около 20 лет восприимчивость указанных выше центров
является повышенной.. .»63 С некоторыми дополнениями эти вы-
воды были подтверждены последующими экспериментальными
работами.
Различительная чувствительность глаза по отношению к яр-
кости ахроматических объектов возрастает весьма значительно,
например в возрасте 16 лет она в 2,5 раза больше, чем у 6-лет-
них детей. По данным Л, А. Шварц, различительная цветочувст-
вительность заметно по-
вышается с возрастом. По
сравнению с первоклассни-
ками у учащихся третьего
класса она возрастает в
среднем на 45%, а у уча-
щихся пятых классов — на
160%.64 Аналогичные явле-
ния были обнаружены в ла-
боратории С. В. Кравкова в
отношении возрастных изме-
нений электрической чувст-
вительности глаза. Результаты многих исследований возрастной
эволюции различительной чувствительности глаза были обоб-
щены С. В. Кравковым (рис. 12).65
Сравнительно с данными П. П. Лазарева сенсорный оптимум
здесь передвинут еще выше, к 25 годам жизни.
Следует отметить также, что гетерохронность созревания и
развития различных функций даже одного и того же анализатора
существенно осложняет картину. Мы не имеем возможности
останавливаться на этом важном вопросе, укажем только, что он
специально освещен в нашей работе, написанной совместно с
Е. Ф. Рыбалко.66 С помощью корреляционного анализа экспери-
ментальных данных о развитии зрительно-пространственных
функций у детей от 4 до 16 лет (сравнительно со взрослыми)
Е. Ф. Рыбалко обнаружила некоторые закономерности их онто-
генетического взаимодействия, в том числе явления периодиче-
ского понижения остроты зрения при расширении границ моно-
кулярных полей зрения в отдельные периоды развития.
Рис. 12. Изменение различительной чув-
ствительности глаза в зависимости от
возраста
63 Там же.
64 Л. А. Шварц. Развитие цветоощущения у детей школьного возраста.
Бюллетень экспериментальной биологии и медицины, т. XXV, вып. 3, М.,
1948. — Л. А. Шварц установила вместе с тем, что абсолютная цветочувстви-
тельность постепенно снижается уже в эти годы.
65 С. В. Кравков. Глаз и его работа. Изд. АН СССР, 1950, стр. 231.
66 Б. Г. Ананьев и Е. Ф. Рыбалко. Особенности восприятия про-
странства у детей.

Гетерохронность развития может быть следствием подобных
коррелятивных изменений.
Гетерохронность функций в другой модальности (кинестезии)
можно показать на экспериментальных данных К. X. Кекчеева
(табл. б).67
Таблица в
Возрастные изменения чувствительности «статической»
проприорецепции
Возраст в годах
Вид проприо-
рецепции
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
Оценка разме-
ров длины .
55,0
43,0
62,2
68,6
68,5
75,0
69,1
73,5
79,5
77,3
82,5
Оценка толщи-
ны
41,0
50,5
64,7
49,25
58,0
65,0
69,1
76,6
79,0
64,4
66,3
Оценка усилий
(веса грузов)
54,0
66,3
71,3
74,3
76,5
79,0
82,4
83,0
84,0
80,9
87,2
Анализируя данные табл. 6, К. X. Кекчеев писал, что «с воз
растом относительная чувствительность „статической" проприо-
рецепции .. . постепенно повышается и это повышение протекает
без перерывов или резких рывков. Наибольший рост чувствитель-
ности приходится на период от 8 до 10 лет; позднее чувствитель-
ность увеличивается медленнее, давая как бы „плато"».68
Рассмотрим более подробно эти интересные данные. Кинесте:
тическая оценка длины обнаруживает не только периоды повы-
шения (в 10, 13, 15, 16 и 18 лет), но и периоды снижения (в 9, 12,
14 и 17 лет). Аналогичная картина неравномерности развития
обнаруживается в эволюции кинестетической оценки толщины.
Снижение уровня кинестезии обоих видов совпадает только в
одном случае (в 17 лет). Из одиннадцати возрастных групп
совпадение явлений повышения чувствительности обоих видов
наблюдается только у шести. Указанное К. X. Кекчеевым «пла-
то» имеет место лишь в кинестетической оценке усилий (веса
грузов). В период от 14 до 17 лет уровень почти стабилизирует-
ся, затем в тот же, что и в двух других видах проприорецепции, пе-
риод (в 17 лет) снижается, потом вновь значительно повышается
(в 18-лет). Имеются основания полагать, что дальнейшая эволю-
ция кинестезии определяется совокупным действием возраста
и практической деятельности.
Весьма интересные и важные для возрастной психофизиоло-
гии данные об онтогенетической эволюции слуховой чувствитель-
67 К. X. Кекчеев. Интерорецепция и проприорецепция и их значение
для клиники. Медгиз, 1946, стр. 148.
68 Там же.

ности и ее различных видов получены Н. В. Тимофеевым и его
сотрудниками, изучавшими онтогенетическую эволюцию порогов
слышимости (тонов и речи) у людей в возрасте от 4 до 80 лет.
Они обнаружили гетерохронность в развитии видов остроты слу-
ха и неравномерность эволюции каждого из них.
Н. В. Тимофеев и К. П. Покрывалова установили, что поро-
ги слышимости закономерно изменяются с возрастом и поэтому
нет показателей, равно годных для всех людей с нормальным
слухом.69
Для всех изученных в сравнительно-возрастном плане видов
чувствительности характерно постепенное понижение порогов
ощущений, т. е. повышение чувствительности (особенно различи-
тельной), далеко за пределами периодов роста и созревания.
Каждый из видов чувствительности может иметь несколько
«пиков», точек подъема, так как процесс развития носит нерав-
номерный характер и гетерохронность функциональной эволю-
ции сопровождается не только положительной, но и отрицатель-
ной корреляцией сенсорных функций. Один из этих «пиков»,
сопровождающихся конвергенцией ряда сенсорных функций, рас-
полагается в зоне ранней зрелости (18—25 лет), а другой может
иметь место и позже, в период общей стабилизации функций.
Примечательно, что кривая онтогенетической эволюции чув-
ствительности (ее постепенного повышения к 18—25 годам, а за-
тем стабилизации в 25—50 лет) легко соотносится с кривой воз-
растных изменений времени реакций. Генетическая общность
этих явлений заключается, возможно, в том, что в процессе ин-
дивидуального развития аналитическая деятельность больших
полушарий головного мозга прогрессирует, ни в какой мере не
прекращаясь и не свертываясь по мере формирования сложных
систем его синтетической деятельности. Больше того, именно син-
тетическая деятельность обеспечивает как бы расширенное вос-
производство потоков сенсорной информации, ее упорядочение,
отбор и организацию постоянного взаимодействия всех каналов
связи с окружающей средой. Можно предположить, что такая
взаимосвязь сама является фактором, противостоящим тотальной
инволюции элементарных психофизиологических функций в про-
цессе старения.
Не только психофизиологическая, но и соматическая инво-
люция, как это доказано современной геронтологией, носит ге-
терохронный характер, неравномерно охватывая различные функ-
ции, даже в самые поздние периоды человеческой жизни. Боль-
ше того, даже один и тот же вид чувствительности (например,
вибрационной) представлен с разной интенсивностью на различ-
69 Н. В. Тимофеев и К. П. Покрывалова. Возрастные изменения
порогов слышимости. В сб.: Проблемы физиологической акустики, т. II. Изд.
АН СССР, 1950.

ных участках или органах тела, т. е. чувствительность топогра-
фически разнородна в связи с различным жизненным значением
органов. В этом отношении интересна сводка Т. Ховелла, обоб-
щающая полученные им экспериментальные данные (табл. 7).70
Таблица 7
Изменения вибрационной чувствительности в старости
испытуемых
Кисти
Локти
Плечи
Лодыж-
ки
Голени
Колени
Возраст в
годах
Количество
п.
л.
п.
л.
п.
л.
п.
л.
п.
л.
п.
л.
Крестец
65-69
70—74
75-79
80-84
85-91
16
57
72
32
9
100
100
100
97
100
100
100
100
97
100
юо
100
100
94
100
100
100
100
97
100
84
98
90
94
100
94
98
89
94
100
87
88
76
62
89
87
84
73
56
89
94
81
73
62
67
87
79
74
44
78
50
61
51
31
67
56
57
53
34
78
12
18
15
10
11
Среднее
99
99
98
99
94
94
79
76
75
72
52
56
15
Т. Ховелл обнаружил определенную закономерность на «ор-
ганном» уровне старения одной и той же сенсорной функции:
позже всех органов человеческого тела стареют руки (кисти и
локти), вибрационная чувствительность которых почти не сни-
жается с 65 до 91 года, за исключением незначительного сниже-
ния ее между 80—84 годами. Обращает на себя внимание и по-
стоянное соответствие уровней вибрационной чувствительности
обеих рук. Дж. Биррен считает, что возрастное снижение вибра-
ционной чувствительности костной системы составляет одну из
общих закономерностей процесса старения.
Интересно отметить, что по всем другим парным органам
(кроме рук) встречаются асимметричные показания и имеют ме-
сто случаи не только понижения, но и повышения чувствительно-
сти одной из сторон тела. Аналогичные явления совмещения ин-
волюционно-эволюционных сдвигов характерны и для пассивного
осязания. О гетерохронности органных сдвигов тактильной чув-
ствительности В. Н. Никитин, основываясь на данных И. Б. Штер-
на, пишет следующее: «Оказалось, что пороговые значения пунк-
тов давления являются наименьшими у подростков и увеличи-
ваются с возрастом. Так, для глобеллы (промежутка между
надбровными дугами) минимально воспринимаемое давление
у подростков 11 лет равно 8 мг, у взрослых (20 лет) — 22 мг и у
стариков (61—75 лет) —23 мг... В ряде областей кожи так-
70 Заимствована из кн.: J. Е. Birren. The Psychology of Ageing. New
Jersy, 1964, p. 104. — Вибрационная чувствительность измерялась в центах.

тильная рецепция у стариков мало отличается или совсем не от-
личается от нормы взрослых. Сюда относятся области груди,
бедра и плеча. Парадоксальным образом тактильная чувстви-
тельность рецепторов кожи живота выше, чем в зрелом возра-
сте».71
Не менее показательны экспериментальные данные Смита
о влиянии возраста на изменение цветочувствительности чело-
века (рис. 13) ,72 За исключением общего оптимума, наблюдаю-
щегося приблизительно в 30-летнем возрасте, т. е. довольно
поздно (сравнительно с общей светочувствительностью и остро-
той зрения), все частные виды чувствительности к различным
длинам волн изменяются по-разному. Чувствительность к жел-
тому цвету после 50 лет вообще не снижается, к зеленому сни-
жается не очень сильно. Обращает на себя внимание значитель-
ное и неуклонное (после 30 лет) снижение крайних длинноволно-
вых и коротковолновых сенсорных реакций (на красный и синий
цвета), с чем, вероятно, связаны и другие изменения контраст-
ной чувствительности и взаимодействия цветоощущений.
В отношении слуховой чувствительности более или менее
твердо установлено, что возрастное понижение, причем возра-
стающее в определенной степени, относится к слуховым реак-
циям на высокочастотные звуки. Такое снижение уровня чувст-
вительности к звукам высоких частот обнаруживается с 30 лет.
В качестве эталона приняты пороги слышимости двадцати-
летние людей. По отношению к ним возрастные потери чувстви-
тельности (в дб) возрастают, по данным ряда авторов (Моргана,
де ля Роске, Банга и др.), в следующем порядке: для 30 лет — на
10 дб: для 40 лет — на 20 дб: для 50 лет —на 30 дб.
Рис. 13. Влияние возраста на цветовую чувствительность глаза
(по Смиту)
71 А. В. Нагорный, В. Н. Никитин и И. Н. Буланкин. Пробле-
ма старения и долголетия, стр. 445—446.
72 Там же, стр. 436.

О возрастных изменениях слуховой чувствительности челове-
ка дает представление кривая (рис. 14), построенная на основе
экспериментальных данных А. А. Андреевым.73 Эта закономер-
ность не распространяется на восприятие звуков средних частот,
в области которых располагаются фонематические, речевые
звуки всех языков мира. Лишь в поздней старости ослабление
слуховой дифференцировки захватывает и эту область, но низ-
кочастотные звуки сохраняют свое сигнальное значение.
Не в меньшей мере, чем речевой слух, противостоит ранней
инволюции музыкальный слух. В свое время В. И. Кауфман
в нашей лаборатории показал, что звуковысотное различение
развивается с накоплением опыта музыкально-исполнительской
деятельности и поэтому у взрослых музыкантов выше, чем у де-
тей, начинающих учиться музыке (даже весьма одаренных). То
же можно сказать и об уровне различения громкости высоко-
опытными специалистами, распознающими состояние объекта
по изменению громкости сигналов (терапевты, авто- и авиаме-
ханики).
Сходные явления в области зрительно-пространственных
функций описаны М. Д. Александровой.74 Под ее руководством
был проведен ряд сравнительно-возрастных исследований, в том
числе остроты зрения у молодых (19—28 лет) и старых людей
однородных и разнородных профессий. Отмечено, например, что
бинокулярная острота зрения у молодых шоферов равнялась
1,3, а у шоферов пенсионного возраста — 1,1. Имеются анало-
гичные случаи высокой сохранности глазомерной функции, цве-
торазличения и т. д. Надо учесть, что у водителей транспортных
Рис. 14. Возрастные изменения слуховой чувствительности че-
ловека (по А. А. Андрееву)
73 Там же, стр. 439.
74 М. Д. Александрова. Очерки психофизиологии старения. Изд.
ЛГУ, 1965.

машин пространственно-различительные функции являются
главными компонентами трудоспособности и поэтому высоко
сенсибилизируются в процессе их трудовой деятельности.
М. Д. Александровой обнаружена такая же зависимость и по от-
ношению к другим профессиям, включающим измерительные и
пространственно-ориентационные операции.
А. И. Устинова, изучившая чувствительность 185 командиров
и вторых пилотов самолетов по многим параметрам (цветоощу-
щение, ночное зрение, глубинный глазомер и т. д.), пишет: «Кли-
нико-физиологические исследования зрительного анализатора
у пилотов в возрасте 25—54 лет показали достаточную устойчи-
вость функционального состояния коркового отдела зрительного
анализатора».75 Из всего комплекса сенсорных функций ею было
обнаружено постепенное снижение с возрастом лишь остроты
зрения из-за аномалий рефракции и ослабления аккомодации
в старших возрастах. Это частичное снижение не сказывается
на уровне трудоспособности пилотов.
Имеется, следовательно, существенное сходство эволюцион-
но-инволюционных соотношений в тактильно-вибраторных функ-
циях руки, а также в функциях речеслуховой и зрительной про-
странственно-ориентационной систем. Это все сенсорные системы,
включенные в постоянную практическую деятельность, служащие
средствами связи в процессе общения и повседневного регулиро-
вания процессов поведения. В таком положении функции прояв-
ляют свой действительный потенциал под систематической на-
грузкой, в состоянии полезного для нее оптимального (а не только
посильного) напряжения. Это именно то основное условие, ко-
торое обеспечивает сенсибилизацию функций в процессе труда.76
Общность явлений, о которых идет речь, заключается в том,
что они включены в производящую деятельность и коммуника-
ции с их инструментально-техническим и звуковым аппаратом,
а поэтому сенсорные функции работают в системе обусловлен-
ных этим аппаратом перцептивных действий, организуются и
упорядочиваются соответственно логике этих действий. Нельзя
не отметить и того, что сенсорные функции в таком положении
имеют как бы удвоенную, усиленную (по сравнению с другими
сенсомоторными функциями) мотивацию на обоих ее уровнях:
установки и объективации. В таких условиях (оптимальной на-
грузки, сенсибилизации, усиленной мотивации, операционных
преобразований функций) происходит эволюция функций, до-
стигающая новых, более высоких уровней и в зрелые годы.
Одновременно с этим другие сенсорные функции, даже тех же
модальностей, не имеющие таких условий развития, инволюцио-
75 А. И. Устинова. Зрительные функции и возраст пилотов. В сб.:
Пятое совещание по физиологической оптике. М., 1966, стр. 151.
76 Более подробно об этом см.: Б. Г. Ананьев. Труд, как важнейшее
условие развития чувствительности. «Вопросы психологии», 1955, № 1.

нируют, причем преждевременно, в относительно молодые годы
человеческой жизни.
Возрастные особенности взрослого человека (от юности до
старости) тем и характерны, что сложное взаимопереплетение
эволюционных и инволюционных процессов определяется домини-
рованием то одних, то других из них в зависимости от конкрет-
ных социально-исторических условий жизни человека и состоя-
ния его собственной деятельности (трудовой, коммуникативной,
гностической). Это положение, как можно думать, относится не
только к сенсорно-перцептивным процессам. В равной мере оно
относится и к так называемым высшим психическим функциям
человеческого интеллекта.
Примечательно, что в теории интеллекта, в общем, тоже кон-
статированы большинством исследователей относительно ранние
сроки появления оптимумов функционального развития и посте-
пенное снижение с возрастом функциональной работоспособно-
сти мышления, памяти и произвольного внимания. В обзорах
С. Пако77 и К. Ховланда 78 приведены мнения и аргументы мно-
гих авторов, полагающих, что оптимум развития интеллектуаль-
ных функций располагается между 18—20 годами. Если при-
нять, по Фульдсу и Равену, логическую способность двадцати-
летнего человека за эталон, то в 30 лет она будет равна 96,
в 40 лет — 87, в 50 лет — 80, в 60 лет — 75 от эталона. С. Пако
полагает, что, в общем, оптимум интеллектуальных функций
достигается в юности — ранней молодости, а интенсивность их
инволюции зависит от двух факторов. Внутренним фактором яв-
ляется одаренность. У более одаренных интеллектуальный про-
гресс длительный, и инволюция нарастает позже, чем у менее
одаренных. Внешним фактором, зависящим от социально-эконо-
мических и культурных условий, является образование, которое,
по его мнению, противостоит старению, затормаживает инволю-
ционный процесс.
В. Овенс и Л. Шоенфельдт,79 на исследование которых мы
сослались выше (см. вторую главу), показали посредством со-
вмещения лонгитюдинального метода и метода возрастных сре-
зов, что вербально-логические функции, достигающие первого
оптимума в ранней молодости, могут возрастать в зрелые годы
до 50 лет и снижаются лишь к 60 годам. При определении об-
щей интеллектуальной активности методом возрастных срезов
они получили картину стационарного состояния интеллекта, с 18
до 60 лет находящегося почти на одном и том же уровне. По
77 С. Пако. Старение психологических особенностей человека. В сб.:
Основы геронтологии. Медгиз, 1960.
78 К. Ховланд. Научение и сохранение заученного у человека. В сб.:
Экспериментальная психология. Под ред. С. Стивенса, т. II. ИЛ, 1963.
79 L. Schoemfeldt, W. A. Owens. Age and Intellectual Change:
a Cross-Sectional View of Longitudinal Data. Труды XVIII Международного
психологического конгресса, вып. 29; W. A. Owens. Age and Mental Abi-
lities: a Longitudinal Study. Genet. Psychol. Monogr., 1953.

более тонкому, лонгитюдинальному, методу, учитывающему ин-
дивидуальные модификации и генетические связи, выявилось рез-
кое возрастание индексов от 18 до 50 лет, после чего наблюда-
лось постепенное и незначительное снижение индексов. Этими
авторами отмечено наличие явно выраженных прогрессивных
сдвигов, эволюции, а не инволюции общих характеристик интел-
лекта взрослых людей. Необходимо принять во внимание, одна-
ко, постоянную тренируемость интеллектуальных функций у лиц
умственного труда, с которыми они имели дело.
Наиболее представительные возрастные характеристики
взрослых людей получены' Д. Векслером,80 по которому интел-
лектуальное развитие в форме эволюции охватывает значитель-
ный период с 19 до 30 лет. Пики некоторых функций, например
лексических, достигают максимума в 40 лет (10,5 по сравнению
с 17 годами, когда эта функция оценивается в 8,4). Другие функ-
ции снижаются после 30 лет; такое снижение характерно для ин-
теллектуальных функций, связанных скорее не с речью, а с мо-
торикой. При суммарном сопоставлении данных юношеского
(18—19 лет) и молодого (25—34 года) возрастов более высокие
показатели интеллектуальных функций обнаруживаются в моло-
дом возрасте, что расходится с мнением большинства авторов
о юношеском оптимуме функционального развития интеллекта.
Однако такое расхождение поучительно: оно вновь ставит нас,
на этот раз в области интеллекта, перед фактором гетерохрон-
ности функционального развития в зависимости от различных
условий. По отношению к интеллектуальным функциям такими
условиями являются речевая или «моторная», практическая
форма умственной деятельности, образование и обученность,
сформированность умственных операций, перенос опыта, моти-
вация и т. д.
Наиболее обстоятельно изучена зависимость интеллектуаль-
ных функций от словесного и моторного научения. Показано,
что моторное научение, весьма успешное в детстве и в ранние
периоды зрелости, оказывается малоэффективным в поздние пе-
риоды. Словесное научение, напротив, приобретает более эффек-
тивный характер по мере индивидуального развития и может
применяться в более поздние периоды зрелости, что вполне оче-
видно связано с возрастающей мощью второй сигнальной сис-
темы.
Особенно важна качественная сторона вербального научения:
преобразования самой структуры речи — лексической и грамма-
тической, специально изучавшиеся Е. Харке.81 Сопоставление
в этом исследовании учащихся 12, 18 и 30-летнего возраста дало
возможность выявить прогресс структуры у взрослых сравни-
80 D. Wechsler. The Measurement of Adult Intelligence. Baltimore,
1944.
81 Erdmann Harke. Padagogische und Psychologische Probleme der
erwachsenen Bildung. Berlin, VEB, 1966.

тельно с подростками и детьми. Одно из проявлений этого про-
цесса — переход от простого предложения к сложно-распростра-
ненному предложению с двумя, тремя и четырьмя членами,
с чем Е. Харке связывает возросшие возможности речемысли-
тельной деятельности человека в зрелом возрасте.
В ряде своих сравнительно-возрастных исследований
Б. А. Греков82 сопоставлял молодых людей (25—33 года) со
старыми (свыше 70 лет), в том числе по весьма важному пока-
зателю — подвижности и пластичности (образованию и пере-
делке ) речевого стереотипа. По его данным, у молодых такой
стереотип образуется самопроизвольно в 43% случаев, у стари-
ков же — только в 8%. У них "значительно чаще стереотип обра-
зовывался некоторое время спустя (в 48% случаев), что у молодых
встречалось лишь в 28,5% случаев. Переделка речевых стерео-
типов не встречала каких-либо затруднений в группе молодых,
в то время как для стариков переделка словесных реакций как
на положительные, так и на тормозные сигналы была затрудни-
тельной.
Рис. 15. Онтогенетические изменения некото-
рых характеристик организма человека (по
Д. Б. Бромлей)
82 Б. А. Греков. Образование и переделка речевого стереотипа у лиц
старше 70 лет. В сб.: Процессы естественного и патологического старения. ИЛ,
1964.

В общем, сравнительно с подростковым и со старческим воз-
растом люди в молодой и средней фазе зрелости обнаруживают
наиболее высокие реакции переключения и перестройки ранее
усвоенных словесных связей.
Имеются многие другие факты, свидетельствующие о гетеро-
хронности эволюции и инволюции интеллектуальных функций, по-
добной гетерохронности сенсорно-перцептивных сдвигов. Вслед-
ствие этого представление о «пике», или оптимуме, в какой-либо
один период для всех функций оказывается искусственным. Но-
вейшие экспериментально-психологические исследования, на-
против, свидетельствуют о множественности таких оптимумов
для разных функций, компенсирующих понижение каких-либо
других функций временного (ситуационного) или постоянного
(инволюционного) характера. Подобный ход развития относит-
ся к онтогенетической эволюции человека в целом, как об этом
можно судить по схеме онтогенетических изменений некоторых
характеристик человеческого организма, составленной Д. Б. Бром-
лей 83 (рис. 15). Принципиально сходная структура разви-
тия обнаруживается и в психофизиологической эволюции от 20
до 80 лет, охарактеризованной Д. Б. Бромлей на основании
массовых обследований психодиагностическим методом Вексле-
ра — Беллвью. Этим методом определялись вербальные и невер-
бальные функции (рис. 16). На рисунке по оси ординат располо-
жены данные измерений по шкале Векслера — Беллвью (от 10,5
до 150,5 с медианой 80,5).
Особенно примечателен противоположный ход развития не-
которых вербальных (информированность, определение слов)
и невербальных функций (кодирование цифр геометрическими
фигурами, практический интеллект).
Уже в 30—35 лет отмечаются постепенная стабилизация,
а затем снижение невербальных функций, которые становятся
резко выраженными к 40 годам жизни. Между тем вербальные
функции именно с этого периода прогрессируют наиболее интен-
сивно, достигая самого высокого уровня после 40—45 лет. Не-
сомненно, что речемыслительные, второсигнальные функции про-
тивостоят общему процессу старения и сами претерпевают инво-
люционные сдвиги значительно позже всех других психофизио-
логических функций. Эти важнейшие приобретения исторической
природы человека становятся решающим фактором онтогенети-
ческой эволюции человека.
Не менее важным фактором этой эволюции является сенсиби-
лизация функций в процессе практической (трудовой) деятель-
ности человека. Совокупное действие названных факторов опре-
деляет двухфазный характер развития одних и тех же психо-
физиологических функций человека. Первой из них является
общий, фронтальный прогресс функций в ходе созревания и ран-
83 В. D. Bromley. The Psychology of Human Ageing.

них эволюционных изменений зрелости (в юности, молодости и
начале среднего возраста). В этой зоне обычно и располагается
пик той или иной функции в самом общем (еще не специализи-
рованном) состоянии. Второй фазой эволюции тех же функций
является их специализация применительно к определенным объ-
ектам, операциям деятельности и более или менее значительным
по масштабам сферам жизни. Эта вторая фаза наступает только
на наиболее высоком уровне функциональных достижений
в первой фазе и «накладывается» на нее. Пик функционального
развития достигается в более поздние периоды зрелости, причем
не исключено, что оптимум специализированных функций мо-
жет совпадать с начавшейся инволюцией общих свойств этих
функций.
Такое противоречивое совмещение известно не только в об-
ласти сенсорно-перцептивных процессов, но и в области памяти,
Рис. 16. Онтогенетические изменения вербаль-
ных и невербальных функций
(по Д. Б. Бромлей)

когда все возрастающий объем и совершенствование профессио-
нальной памяти совмещаются с общим снижением мнемической
функции. В еще большей мере это явление характерно для раз-
вития речемыслительных функций и процессов, составляющих
механизм, а вместе с тем и основной продукт теоретической дея-
тельности, или интеллектуальный регулятор практической дея-
тельности.
Двухфазное развитие психофизиологической эволюции чело-
века — одно из проявлений единства человека как индивида и
личности, субъекта деятельности. Длительндсть второй фазы
определяется степенью активности человека как субъекта и лич-
ности, продуктивностью его труда и общественной значитель-
ностью его вклада в общий фонд материальных и духовных цен-
ностей общества.
Вариабельность каждой из фаз, особенно второй (ее нижнего
и верхнего порога), определяется, однако, не ходом онтогенети-
ческой эволюции человека, а его жизненным путем в конкретных
условиях исторической эпохи.
6. Жизненный путь человека — история личности
и субъекта деятельности
Историческое время, как и все общественное развитие, одним
из параметров которого оно является, есть фактор первостепен-
ного значения для индивидуального развития человека. Все со-
бытия этого развития (биографические даты) всегда распола-
гаются относительно к системе измерения исторического вре-
мени.
События в жизни отдельного народа и всего человечества
(политические, экономические, культурные, технические преобра-
зования и социальные конфликты, обусловленные классовой
борьбой, научные открытия и т. д.) определяют даты историче-
ского времени и конкретные системы его отсчета.
Объективное, социально-экономическое различие между со-
бытиями в ходе исторического развития определяет различия
между поколениями людей, живущих в одной и той же общест-
венной среде, но проходивших и проходящих одну и ту же воз-
растную фазу в изменяющихся обстоятельствах общественного
развития. Возрастная изменчивость индивидов одного и того же
хронологического и биологического возраста, но относящихся
к разным поколениям, обусловлена, конечно, социально-историче-
скими, а не только биологическими (генотипическими) причи-
нами.84
84 Об этом убедительно свидетельствуют данные современной науки об
акселерации и связанных с нею общих изменениях жизненного цикла человека.
Профессор Аннелиза Зельцлер пишет: «В результате исследований по вопросу
об изменении времени начала возрастной аккомодации у мужчин и женщин

Имеется много фактов, свидетельствующих о зависимости кон-
кретных психических состояний и процессов индивида от истори-
ческого времени.
Историческое время как таковое, конечно, издавна изучается
общественными науками. Но глубокое проникновение историче-
ского времени во внутренний механизм индивидуально-психиче-
ского развития обнаружено лишь новейшей психологией.
Это послужило основанием для постановки вопроса о более
широких генетических связях в индивидуально-психическом раз-
витии, не ограничивающихся онтогенетическими характеристи-
ками. Психологическое изменение структуры личности, ее харак-
тера и таланта уже немыслимо вне категории исторического
времени, являющегося параметром общественного развития и
одной из характеристик исторической эпохи, современницами
которой являются данная конкретная популяция и принадлежа-
щая к ней личность. В масштабах исторического времени в соот-
ветствии с уровнем цивилизации и исторически сложившимся
способом деятельности складывается структура субъекта позна-
ния и различных видов деятельности, обусловленная современ-
ным состоянием производства, науки и искусства. Поэтому
исторически конкретны характеристики рационального и эмпи-
рического в познании, логические, вербальные, мнемические и
другие компоненты познавательной деятельности человека.
Историческая психология еще лишь формируется как особая
дисциплина. Но уже известны некоторые важные факты. Так,
например, установлено, что системы произвольной памяти и те-
чение воспоминаний зависят от расположения их относительно
«оси» исторического времени.
Субъективная картина жизненного пути в самосознании че-
ловека всегда строится соответственно индивидуальному и со-
циальному развитию, соизмеряемому в биографо-исторических
датах. Наблюдения за изменениями моды в разных сферах жиз-
ни обнаружили быструю смену перцептивных установок людей
в зависимости от хода исторического времени. Оказалось, что
восприятия человека и социальных групп человеком (социаль-
ная перцепция) всегда соотнесены с особенностями историче-
ской эпохи и жизни народа, они могут быть измерены и с
помощью системы исторического времени. Такое измерение рас-
пространяется на всю сферу индивидуального сознания. «Исто-
по сравнению с показателями, которые Bonder опубликовал в 1866 г. (Hahn),
обнаруженная разница в 5 лет между результатами 1962—63 гг. и данными
за 1866 г. указывает на то, что возрастные изменения, которые в то время бы-
ли характерны для 30-летних, теперь считаются типичными лишь для 35-лет-.
него возраста, а изменения, наблюдавшиеся в 1866 году у 40-летних, сейчас
обнаруживаются лишь у 45-летних и т. д.» (А. Зельцлер. Причины и фор-
мы проявления ускоренного роста детей. Изд. «Медицина» (СССР), «Народ и
здоровье» (ГДР), 1968, стр. 199—200).

ризм» человеческого сознания распространяется фактически
на все вещи и предметы, созданные людьми в процессе общест-
венного производства и образующие искусственную среду обита-
ния, расположившуюся в естественной среде обитания (при-
роде) .
С историческим подходом к личности и ее психической дея-
тельности связаны ведущиеся психологами онтологические
поиски путей построения теории личности «во времени» в проти-
вовес чисто структурным ее определениям, абстрагированным
от реального временного протекания ее жизненного цикла. Та-
ких поисков было много, причем почти все они были начаты
в 20—30-х годах нашего столетия. Отметим наиболее интерес-
ные из них, хотя в методологическом отношении они представ-
ляются современному исследователю крайне несовершенными.
Особо следует выделить выдающийся труд замечательного
ученого и клинициста Пьера Жане,85 сделавшего первую попыт-
ку обозреть психологическую эволюцию личности в реальном
временном протекании, соотнести возрастные фазы и биографи-
ческие ступени жизненного пути, связать биологическое, психо-
логическое и историческое время в единой системе координат
эволюции личности. Такой постановкой вопроса П. Жане поло-
жил начало генетической теории личности, хотя и не смог
(в силу состояния науки того времени и противоречий собствен-
ной методологической позиции) решить поставленную проблему.
Труд П. Жане имел и важное методологическое значение для
разработки специальных принципов исследования психологиче-
ской эволюции личности (психографического, лонгитюдиналь-
ного и др.)-
Другую концепцию психологической эволюции личности пред-
ложила Шарлотта Бюлер,86 чей труд о человеческой жизни как
психологической проблеме считается основополагающим при
изучении жизненного цикла и генетических связей между его
фазами. Ш. Бюлер наметила три аспекта такого изучения. Пер-
вым из них является биолого-биографический аспект — исследо-
вание объективных условий жизни, основных событий окружаю-
щей среды и поведения человека в этой среде. Второй аспект
связан с изучением истории переживаний, становления и изме-
нения ценностей, эволюции внутреннего мира человека. Третий
аспект касается продуктов деятельности, истории творчества
индивида в разных случаях жизни — в общем, уровня и масшта-
ба объективации сознания.
Ш. Бюлер принадлежит одна из первых попыток исследовать
различные типы жизненных циклов и роль отдельных факторов,
фаз и структурно-динамических особенностей личности в обра-
85 P. Janet, L'evolution psychologique de la personalite. Chahine. Pa-
ris, 1930.
86 Ch. Buhler. Der menschliche Lebenslauf als psychologisches Problem.
Leipzig, 1933.

зовании этих типов. Вопреки ее идеалистической концепции со-
бранный ею эмпирический материал оказался весьма важным
сводом сведений о целостности и генетических связях жизнен-
ного пути человека.
В 30-е годы складывается новая, советская психология.
В это же время один из ее выдающихся представителей
С. Л. Рубинштейн посвящает проблеме жизненного пути лично-
сти специальные главы своих общетеоретических трудов.87 Гене-
тическое исследование взаимосвязей между деятельностью чело-
века и его сознанием было намечено в этих трудах в связи
с основными проблемами психологии личности. С. Л. Рубин-
штейн в общей форме исследовал действие как «клеточку» со-
знания и деятельности в их единстве и обосновал принцип
структурного анализа человека как субъекта. Применение прин-
ципа развития к этому структурному анализу привело к разра-
ботке генетической классификации основных видов деятельно-
сти человека как основных ступеней его развития.88
Заслуживают особого упоминания сравнительно-биографи-
ческие исследования, выявляющие пики творческого развития,
в том числе время первичного проявления таланта, возрастные
распределения периодов подъема и упадка продуктивности та-
ланта.89
Сравнительно-статистический анализ биографических дат и
событий обнаруживает сложное переплетение биологического
и исторического времени в хронологическом возрасте человека.
В определенных ситуациях развития хронологический возраст
функционирует как один из социальных регуляторов. Примеча-
тельны в этом отношении явления «входа» (включения) и «вы-
хода» (выключения) человека «из общественной деятельности»,
описанные психологом В. Шевчуком на основании обработки им
известных данных Ф. Гизе (табл. 8).90
Отвергая распространенные в литературе биологические и
субъективистские концепции жизненных циклов человека,
В. Шевчук указывает, что возрастные характеристики биогра-
фических дат определяются не биологическими уровнями и
психологическими структурами, а конкретно-историческими
условиями общественной жизни. Это, конечно, верно, так как
87 С. Л. Рубинштейн. Основы психологии. ГИЗ, 1935; Его же.
Основы общей психологии, изд. 2-е. Учпедгиз, 1946.
88 В более общем плане, безотносительно к проблемам жизненного пути
человека, исторический подход к сознанию и деятельности человека разрабо-
тан Л. С. Выготским в книге «Развитие высших психических функций» (Изд.
АПН РСФСР, 1960) и А. Н. Леонтьевым в книге «Проблемы развития пси-
хики» (изд. 2-е. Изд. «Мысль», 1965).
89 См., например: Н. Я. Пэрна. Ритм в жизни и творчестве. Изд. «Пет-
роград», 1925; Н. С. Lehman. Age and Achievement. Princeton, New Jersy,
1953; Wlodzimirz Szewczuk. Psychologia czlowiecka goroslego. Warszawa,
1962. — Отметим, кстати, что В. Шевчук исходит из классификации фаз жиз-
ни по доминирующей деятельности (игра, учение, труд).
90 W. Szewczuk, ук. соч., стр. 94.

Таблица 8
Возраст включения личности в общественную деятельность
и выключения из нее
Включение
Возраст
Выключение
Включение
Возраст
Выключение
в %
в годах
в %
в %
в годах
в %
2,5
15
50
6,5
19,5
20
—
—
55
13,5
45,4
25
—
—
60
16,8
18,3
30
—
—
65
24,1
6,2
35
—
—
70
17,4
2,2
40
2,8
—
75
7,7
3,0
45
8,1
—
80
1,8
слишком позднее включение некоторых групп людей в общест-
венную деятельность и еще более раннее выключение из нее
демонстрируют специфические особенности жизни человека в
капиталистическом обществе. Однако невозможно игнорировать
тот фундаментальный факт, что и в этом обществе, как и во
всяком другом, включение связано преимущественно с перехо-
дом от созревания к зрелости, а выключение — с наступлением
(преждевременным или своевременным) старости или интенси-
фикацией процессов старения.
Приведенные данные характеризуют исторические сдвиги,
возрастной изменчивости, но вместе с тем и более общие соци-
ально-биологические преобразования, расширяющие диапазон
возрастных возможностей человека в те же самые промежутки
жизненного цикла, которые оценивались у предшествующих по-
колений. Но как бы ни варьировали сроки включения человека
в общественную жизнь в качестве самостоятельного деятеля,
сам факт начала деятельности имеет фундаментальное значение
для жизненного пути человека. Все предшествующее развитие
(от рождения до зрелости) совпадает с последовательной сме-
ной ступеней воспитания, образования и обучения формирующе-
гося человека. Все эти ступени, преемственно взаимосвязанные
и перспективно ориентированные на подготовку человека к са-
мостоятельной жизни в обществе, составляют все же лишь под-
готовительную фазу жизненного пути человека. В генетическом
отношении эта фаза исключительно важна не только потому, что
воспитание есть основная форма направленного воздействия
общества на растущего человека, социального управления про-
цессом его формирования как личности. Не в меньшей мере важ-
но и то, что в процессе социального формирования личности
человек образуется как субъект общественного поведения и по-
знания, складывается его готовность к труду.
Постепенный переход от воспитания к самовоспитанию, от
объекта воспитания к положению субъекта воспитания прояв-
ляется во многих феноменах умственной и моральной актив-

ности человека. Общим эффектом этого процесса является жиз~
ненный план, с которым юноша или девушка вступает в само-
стоятельную жизнь.
Выбор профессии, ценностная ориентация на ту или иную
сферу общественной жизни, идеалы и цели, которые в самом
общем виде определяют общественное поведение и отношения
на пороге самостоятельной деятельности, — все это отдельные
моменты, характеризующие начало самостоятельной жизни в
обществе. Прежде всего оно есть старт самостоятельной профес-
сиональной деятельности. По данным В. Шевчука, отношение
точки старта к различным периодам отрочества, юности и зре-
лости таково: в период И—20 лет—12,5%; 21—30 лет—66%;
31—40 лет— 17,4% и т. д.91 В общем, старт творческой деятель-
ности совпадает с самым значительным по мощности периодом
самостоятельного включения в общественную жизнь.
Однако общие и средние данные о начале профессиональной
деятельности значительно изменяются при рассмотрении точек
старта в различных видах деятельности. В самые ранние годы
эти точки располагаются в такой последовательности: балет, му-
зыка, поэзия. Наиболее поздние, даже за пределами третьего,
десятилетия, — наука, философия, политика.
Но дело не только во времени старта, в хронологии начала
творческой деятельности. По мнению Д. Освальда, начало науч-
ной деятельности определяет многое в замыслах и стратегии:
такой деятельности в более поздние годы. О высокой продуктив-
ности начального периода научного творчества свидетельствуют
обработанные Г. Леманом биографические данные о важных
трудах и открытиях молодых ученых, особенно в области мате-
матики и химии. Путем сопоставления подобных данных за
несколько веков он пришел к выводу, что творческая активность
начинающих ученых возрастает, «энергия старта», в общем,
прогрессирует.92 Все это, конечно, связано с общим прогрессом
науки и методов профессиональной подготовки в разных видах
деятельности, повышающих уровень и ускоряющих темпы фор-
мирования субъекта труда. Подобная тенденция проявляется до-
статочно определенно особенно в нашей стране.
Еще больший интерес исследователей привлек другой мо-
мент жизненного пути личности — кульминационный момент на-
ивысших достижений в избранной деятельности. Это момент
наибольшей продуктивности творчества и наибольшей значимо-
сти созданных человеком ценностей.
Существует определенная зависимость кульминации от
общего времени и объема деятельности с момента старта. Так,
91 Там же, стр. 101.
92 Н. С. Lehman. Early Achievement and Total Output. Journal of Appli-
ed Psychology, vol. 30, 1946; Young Thinkers Achievements. Journal of Gene-
tic Psychology, vol. 74, 1949; Men's Creative Production Rate at Different Ages
and in Different Countries. Scientific Monthly, vol 78, 1954, pp. 321—325.

например, кульминационные моменты в хореографической дея-
тельности располагаются между 20—25 годами, в музыкальной
и поэтической — между 30—35 годами (по данным В. Шевчука
и др.), в то время как в научной, философской и политической
областях кульминация достигается значительно позже, между
40—55 годами.
В обширных статистико-психологических исследованиях
Г. Лемана в качестве кульминационных моментов научного
творчества указываются периоды в 35—40 и 40—45 лет. Однако
в зависимости от структуры и методов той или иной науки куль-
минационные даты («пики») значительно варьируют. Более
ранние (до 30 лет) достижения высшей продуктивности отме-
чаются у химиков, затем (до 30—34 лет) —у математиков и фи-
зиков, инженеров в области электроники. Более поздние (35—
39 лет) кульминации отмечены у астрономов, геологов, патоло-
гов.93 В среднем кульминация для многих специальностей на-
ступает около 37 лет.
Стремление выразить в хронологических датах онтогенети-
ческой эволюции человека вехи жизненного пути оправдано, ко-
нечно, тем, что возраст человека всегда есть конвергенция био-
логического, исторического и психологического времени. Однако
условность средних величин кульминации не требует особых
доказательств. Дело в том, что снижение продуктивности уче-
ного, художника, писателя, инженера может быть временным.
После периода снижения или творческого упадка чаще всего
наступает новый подъем, новая кульминация, которую по зре-
лости достижений трудно сопоставить с предшествующими, если
даже они были в количественном отношении более продуктив-
ными.94 Многими исследователями признается существование
второй кульминации в более поздние годы, но в оценке ее
объема и значимости имеются серьезные расхождения. Все эти
вопросы требуют исследования на очень большом и современ-
ном материале, причем не только из области науки и искусства,
но и изо всех видов общественного производства и культуры.
Несомненно, однако, что существует определенная зависи-
мость кульминации от старта, а старта деятельности — от исто-
рии воспитания личности. В такой же мере можно предполагать
наличие связи между финишем и кульминацией. Имеется до-
вольно много людей, продолжающих свою творческую деятель-
ность и после 60—70 лет, причем в последнее десятилетие их
количество даже несколько увеличивается. Бесспорно, что это
связано как с фактом одаренности, так и с более благоприят-
ными условиями для творческой деятельности в наше время. Не-
сомненно также, что верхний период одаренности невозможно
установить с такой же степенью определенности, как трудоспо-
93 Н. С. Lehman. Age and Achievement. Princeton, New Jersy, 1953.
94 См. об этом в книге Н. Я. Пэрна «Ритм в жизни и творчестве». Л ,
1925.

собность (которая поддается нормированию с точки зрения пен-
сионного законодательства). Не менее очевидно и то, что финиш
деятельности не есть лишь функция старения как стадии онто-
генетической эволюции. Говоря о финише деятельности, мы
имеем в виду завершение процесса развития субъекта деятель-
ности и познания, что зависит не только от старения, но и от
всей совокупности отношений, позиций и условий жизни лич-
ности в обществе.
Мы не можем считать все потенциалы личности и субъекта
«исчерпанными» в процессе старения индивида, против этого
говорят факты, которые мы рассматривали раньше. Поэтому
в ближайшем будущем человечество, надо полагать, найдет
более рациональные способы использования этих потенциалов
в такие моменты жизненного пути, которые в наибольшей сте-
пени характеризуются накоплением жизненного опыта.
Жизнь человека как история личности в конкретную истори-
ческую эпоху и как история развития его деятельности в обще-
стве складывается из многих систем общественных отношений
в определенных обстоятельствах, из многих поступков и дейст-
вий самого человека, превращающихся в новые обстоятельства
жизни.
Несомненно, что человек в значительной степени становится
таким, каким его делает жизнь в определенных обстоятельствах,
в формировании которых он сам участвовал- Человек, однако, не
является пассивным продуктом общественной среды или жертвой
игры генетических сил. Создание и изменение обстоятельств
современной жизни собственным поведением и трудом, образо-
вание собственной среды развития посредством общественных
связей (товарищества, дружбы, любви, брака и семьи, включе-
ния в разнообразные малые и большие группы — коллективы) —
все это проявления социальной активности человека в его соб-
ственной жизни.
Фазный характер развития социальной активности прояв-
ляется в смене состояний основной (творческой, профессиональ-
ной) деятельности и может быть более или менее точно опреде-
лен хронологически-биографическим методом. Каждая из этих
фаз: подготовительная, старт, кульминация («пик»), финиш—
характеризует структурное изменение субъекта деятельности.
Значительно сложнее обстоит дело с определением анало-
гичных фаз в истории развития человека как личности. Несом-
ненно лишь, что подготовительные фазы развития личности и
субъекта совпадают. Однако определить основные моменты ста-
новления, стабилизации и финиша личности можно лишь путем
сопоставления сдвигов по многим параметрам социального раз-
вития человека: гражданскому состоянию, экономическому по-
ложению, семейному статусу, совмещению, консолидации или
разобщению социальных функций (ролей, характера ценностей
и их переоценки в определенных исторических обстоятельствах),

смене среды развития и коммуникаций, конфликтным ситуациям
и решению жизненных проблем, осуществленности или неосу-
ществленности жизненного плана, успеху или неуспеху — триум-
фу или поражению в борьбе. Определение фаз развития лич-
ности по комплексу подобных параметров — одна из важных
задач научной теории личности в социологии и психологии.
История личности и субъекта деятельности развертывается в
реальном пространстве и времени онтогенеза и в известной мере
ими определяется (как это видно, например, в отношении воз-
раста). В еще большей мере важно учитывать и обратное влия-
ние социального развития на изменение человеческой природы
и жизненного пути человека, на его онтогенетическую эволюцию.
7. Влияние жизненного пути человека на его
онтогенетическую эволюцию
Новая генетическая психология исходит, как писал Л. С. Вы-
готский, из понимания психического развития как диалектиче-
ского единства двух принципиально различных рядов и основ-
ную задачу исследования видит в адекватном изучении каждой
возрастной ступени.95 Одним из этих рядов, по его определению,
является натуральный ряд развития, другим — культурное или
социальное развитие. Особенно важно изучение законов «спле-
тения» обоих рядов развития на каждой возрастной ступени,
поскольку феноменальная картина развития, свидетельствующая
о таком сплетении, описана достаточно выразительно.
Мы обратимся к двум фрагментам картины развития, кото-
рая позволяет предполагать, что в силу действия различных
факторов происходит как конвергенция, так и дивергенция
обоих рядов развития ребенка. Об одном из подобных явлений
писал Л. С. Выготский вслед за Де-Фризом и Монтессори. Речь
идет о так называемых сенситивных периодах как о периодах
повышенной восприимчивости ребенка к внешним воздействиям,
особенно к воздействиям процесса обучения и воспитания, т. е.
социального формирования интеллекта и личности.
В настоящее время мы имеем возможность более точно опре-
делить природу сенситивных периодов, которые представляют
собой типичное проявление конвергенции натурального и куль-
турного развития ребенка. Мы можем такие состояния повышен-
ной восприимчивости ребенка к социально-культурным (педаго-
гическим) воздействиям охарактеризовать через комплексные
признаки коррелируемых функций, сенсибилизированных к опре-
деленному моменту обучения (воспитания). Эта сенсибилизиро-
ванность функций является эффектом взаимосвязи «созревания»
функций и научения сложным системам действия. Такая вза-
95 Л. С. Выготский. Развитие высших психических функций, стр. 51.

имосвязь обеспечивает более высокий уровень функционирова-
ния мозга.96
Подобные оптимумы развития ребенка нельзя непосредст-
венно вывести из процесса созревания (натуральный ряд) и
нельзя объяснить лишь мастерством педагогического воздейст-
вия и культурными накоплениями ребенка (социальный ряд
развития). Они относятся именно к тем сплетениям органиче-
ского и социального рядов в целостном психическом развитии
ребенка, о которых писал Л. С. Выготский. Но в этом сплете-
нии отчетливо проявляется ведущая роль социального развития,
детерминированного направленным воздействием общества на
индивида (воспитание). Многосторонни проявления социальной
детерминации индивидуального развития экономическими, поли-
тическими и другими факторами. Общим эффектом воздействия
этих факторов является феномен акселерации физического раз-
вития детей и подростков в современных условиях.97
Данные сравнительно-антропометрических исследований мно-
гих ученых в СССР, Болгарии, ГДР, Польше, Чехословакии,
США, Японии, Великобритании, Скандинавских странах свиде-
тельствуют о значительных сдвигах в структуре физического
развития детей и подростков. Эти сдвиги объясняются тем, что
благодаря ускоряющемуся росту материальных и духовных
средств цивилизации увеличивается количество факторов (соци-
альных, биотических и абиотических), воздействующих на раз-
ные механизмы развития подрастающего поколения.
Обобщение многих данных антропологии и медицины нашей
сотрудницей Т. В. Карсаевской позволяет выделить наиболее
важные проявления акселерации физического развития. Так,
например, вес детей в 1 год стал больше, чем в предшествующие
десятилетия, удвоение веса в настоящее время отмечается в 4—
5 месяцев вместо 6 месяцев по прежним педиатрическим стан-
дартам. Физическое развитие ребенка в наше время опережает
развитие ребенка в 1880 г. на 18 месяцев. Ребенок 57г лет имеет
сейчас приблизительно такой же вес и рост, как семилетний в
1880 г. Отмечаются более ранние сроки прорезывания молочных
и остальных зубов, окостенения скелета и ускорение моментов
96 См. подробнее об этом в наших работах: Развитие детей в процессе
начального обучения и воспитания. В сб.: Проблемы обучения и воспитания в
начальной школе. Учпедгиз, 1960; Человек как предмет воспитания. Перспек-
тивы педагогической антропологии. «Советская педагогика», 1965, № 1; Важ-
ная проблема современной педагогической антропологии. Онтогенетические
свойства человека и их взаимосвязь. «Советская педагогика», 1966, № 1; Про-
блемы педагогической антропологии. «Советская педагогика», 1966, № 5.
97 Обзор современного состояния этой проблемы дан в работах:
Т. В. Карсаевская. К вопросу о факторах, влияющих на физическое
развитие человека. Философские ученые записки кафедр общественных наук
Ленинграда, вып. IV. Изд. ЛГУ, 1965; А. Зельцлер. Причины и формы про-
явления ускоренного роста детей.

окончания роста, а также параллелизм в акселерации общего
роста, веса, охвата груди, формы головы и т. д.
Акселерация общесоматического развития детей детермини-
руется многими факторами, но среди них решающее значение
имеют изменившаяся структура питания, улучшение гигиениче-
ских условий и профилактических средств, учет конституци-
онально-генетических компонентов развития в оздоровительной
практике. В связи с действием этих факторов отмечается влия-
ние акселерации умственного развития, поскольку оно связано
с интенсификацией корковых функций как регуляторов физиче-
ского созревания.
Акселерация общесоматического развития влияет на измене-
ние темпов и характера полового созревания, которое, в свою
очередь, влияет на общесоматическую эволюцию в периоды
отрочества и юности. Однако крупные сдвиги в темпах полового
созревания трудно объяснить лишь этими прямыми связями
с общесоматическим созреванием и преимущественным дейст-
вием ранее упомянутых факторов. Этого недостаточно для объяс-
нения значительно более раннего начала первых менструаций и
более раннего перекреста роста и веса мальчиков и девочек, т. е.
общего ускорения полового диморфизма в развитии. Имеются
основания предположить, что к числу факторов акселерации
полового созревания могут быть отнесены такие социально-куль-
турные особенности развития, как ускорение темпов умственного
развития детей в современных условиях, все возрастающая их
умственная и практическая активность, включение в различные
системы массовых коммуникаций и т. д.
Акселерация процессов роста и созревания бесспорно являет-
ся показателем все более мощного сплетения органического и
социального в индивидуальном развитии человека, одним из
проявлений конвергенции этих «принципиально различных», по
выражению Л. С. Выготского, рядов индивидуального развития
человека. По существу говоря, в акселерации, помимо других
форм взаимосвязи биологического и социального, проявляется
взаимосвязь онтогенетического развития и жизненного пути
человека уже в начальные стадии человеческой жизни.
На темпы роста и созревания оказывают влияние образ
жизни формирующегося человека, способы деятельности — игро-
вой, спортивной, учебной, — трудовое и общественное поведение,
гигиенические условия режима жизни, питания, сна и бодрство-
вания, тесно связанные со статусом личности, наличие или от-
сутствие стрессоров, главнейшими из которых являются кон-
фликтные ситуации и т. д. Все эти факторы имеют значение не
только сами по себе как моменты становления личности —
субъекта, но и как силы, воздействующие на органическое раз-
витие человека в определенные моменты его онтогенеза. В ка-
честве детерминантов этого развития они играют роль стимуля-
торов (способствующих процессам роста и созревания) или,

наоборот, стрессоров и депрессоров (задерживающих, даже из-
вращающих эти процессы), а в ряде случаев — катализаторов
(ускоряющих действие других факторов, в том числе и физико-
химических, на эти процессы).
Современная наука обнаружила, пользуясь демографиче-
скими данными и материалами антрополого-медицинской ста-
тистики за последнее столетие, не только феномены акселерации
процессов роста и созревания?* Не менее удивительным феноме-
ном, относящимся к области социальной детерминации органи-
ческого развития человека, является замедление процессов ста-
рения. Этот феномен, как можно предполагать, не обусловлен
генетически-мутационными изменениями человеческой природы,
а является прижизненным приобретением современного чело-
века в процессе его индивидуального развития. Влияние жизнен-
ного пути человека и меры его активности на ход онтогенетиче-
ской эволюции в период старения неизмеримо больше, чем в
ранние годы. Именно с активностью человека связано действие
гигиенических факторов, способствующих стабилизации жизнен-
ных функций на высоком уровне в зрелые годы жизни. Ускоре-
ние созревания и замедление старения имеют общим эффектом
расширение диапазона зрелостных изменений, увеличение вре-
мени протекания наиболее активных и продуктивных фаз чело-
веческой жизни.
Весьма важным направлением влияния жизненного пути
(биографии) человека на его онтогенетическую эволюцию явля-
ется все возрастающая индивидуализация этой эволюции. Дело
в том, что возрастная изменчивость все более опосредуется
индивидуальной изменчивостью. Значение индивидуально-типи-
ческих особенностей человека увеличивается в средние и позд-
ние фазы человеческой жизни. Характерологические особенности,
специальные способности и уровень общей одаренности влияют
на то или иное направление развития жизнедеятельности чело-
века и на его свойства (жизнеспособность, работоспособность,
трудоспособность). Постоянная умственная деятельность, высо-
кая социальная активность, труд и творчество — факторы, про-
тивостоящие инволюционным процессам, регулирующие ход
органического развития.
98 Примечательна оценка этих феноменов: «... эпохальный сдвиг в отно-
шении как более раннего созревания, так и увеличения размеров тела — одно
из самых значительных явлений в современной биологии человека, которое,
несомненно, должно иметь серьезные медицинские, педагогические и социоло-
гические последствия». (Дж. Харрисон и др. Биология человека. Изд.
«Мир», 1963, стр. 294).

Глава четвертая
ПОЛОВОЙ ДИМОРФИЗМ И ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ
ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕКА
1. Половой диморфизм в онтогенетической эволюции человека
Половой диморфизм охватывает как самые ранние, так и
самые поздние периоды человеческой жизни, не ограничиваясь
периодами половозрелости и полового созревания, т. е. относит-
ся к постоянным характеристикам онтогенетической эволюции
человека, видоизменяющимся лишь по степени интенсивности
(усиления или ослабления полового диморфизма).
Независимо от степени интенсивности половой диморфизм
является постоянным принципом дифференциации онтогенетиче-
ской эволюции. Современное естествознание располагает серьез-
ными аргументами в пользу положения, что эта дифференциация
не ограничивается только половыми органами и функциями, но
охватывает сплошную иерархию «вторичных», «третичных» и
еще более отдаленных от половых функций признаков, отно-
сящихся к общесоматическим системам и функциям. Переходы
между специфическими и общими характеристиками полового
диморфизма многообразны и многоступенчаты. Эти характери-
стики, возможно, относятся ко всем уровням организации — от
молекулярного, клеточного и тканевого до организменного.
Можно допустить, учитывая особую роль эндокринной си-
стемы и биохимических факторов в определении пола, что обу-
словленная ими модификация системы связана со всеми основ-
ными механизмами регулирования жизненных процессов. Онто-
генез человека раскрывается как последовательная смена воз-
растов, одной из характеристик которых является своеобразный
половой метаморфоз: постепенное развертывание и усиление
полового диморфизма в периоды роста и созревания, затем ста-
билизация этого диморфизма, по которой определяется полово-
зрелость, наконец ослабление и угасание полового диморфизма
в процессе старения.
Капитальнейшими фактами онтогенетической эволюции яв-
ляются латентное состояние и постепенное развертывание глав-

нейших феноменов полового созревания, весьма лабильное и
многофазное изменение половозрелого состояния, многообразие
явлений полового увядания, составляющего один из централь-
ных компонентов старения. Возрастные метаморфозы созрева-
ния, зрелости и старения представляют комплексы общесомати-
ческих и специфически половых характеристик. Хотя не сущест-
вует полного параллелизма между общесоматическими и
сексуальными (сомато-эндокринными) изменениями, с одной сто-
роны, и нервно-психическими, с другой, однако они всегда при-
чинно и функционально взаимосвязаны.
Для понимания интимных взаимосвязей между специфиче-
скими (половыми) и общими (соматическими) структурно-дина-
мическими характеристиками организма может оказаться полез-
ной схема системы взаимозависимостей в развивающемся орга-
низме, предложенная известным советским биологом акад.
И. И. Шмальгаузеном. Исходя из того, что основным элемен-
том высших формообразовательных механизмов является индук-
ционная система из двух взаимодействующих систем, из которых
одна выделяется активностью в своем воздействии на другую
(индуктор), а вторая — реактивностью, т. е. высвобожде-
нием внутренних запасов энергии (реактор), И. И. Шмальгау-
зен пришел к выводу, что отношения между активирующей и
реагирующей тканью составляют один из основных контуров
биологического регулирования. По генетическому порядку он
является вторым в эмбриогенезе, непосредственно связанным с
первым контуром регулирования связей между ядром и плазмой.
В свою очередь, второй контур (индуктор—реактор) прямыми и
обратными связями включается в обширный третий контур
регулирования (эндокринная—нервная система).
Примечательно, что, говоря об индукторе и реакторе,
И. И. Шмальгаузен пишет об их условном подразделении, так
как «в процессе взаимодействия они постоянно меняются сво-
ими местами. Всегда реагирующая часть оказывает и обратное
влияние на индуктор, да, кроме того, и сама приобретает зна-
чение индуктора для других частей».1 В этом свете получают
объяснение взаимосвязи между специфическими и общими функ-
циями целостного организма. Вот что пишет по этому поводу
И. И. Шмальгаузен: «Развитие половых признаков контроли-
руется у позвоночных в большей или меньшей мере эндокрин-
ной системой... Непосредственная детерминация определяется
количественными соотношениями между мужским и женским
гормонами при установлении пороговых уровней нормальной
реактивности тканей. Между всеми органами внутренней секре-
ции имеются сложные взаимодействия, ведущие к регулирова-
нию их функций. В случае половых желез выявляется, кроме
1 И. И. Шмальгаузен. Регуляция формообразования в индивиду-
альном развитии. Изд. «Наука», 1964, стр. 123.

гипофиза, также влияние щитовидной железы и надпочечников.
С другой стороны, на деятельность эндокринной системы, прежде
всего гипофиза, влияют и факторы внешней среды. В некоторых
случаях установлено и наличие обратной связи между развиваю-
щимся вторичнополовым признаком и половыми железами»2
(курсив наш. — Б. А.).
Представление о многоконтурной системе биологического
регулирования и изменении взаимоотношений между индукто-
рами и реакторами позволяет понять изменяющееся взаимо-
действие между специфически половыми и общесоматическимп
явлениями развития, носящее характер саморегулирования. Бла-
годаря многообразным обратным связям от реактора к индук-
тору, посредством которых замыкаются контуры биологического
регулирования, явления полового диморфизма, очевидно, и не
могут быть связаны только с метаморфозом половых функции
в процессе онтогенетической эволюции.
Не вызывает никакого сомнения, что половая дифференциа-
ция онтогенеза человека является эффектом и постоянным
условием регулирования всех процессов внутренней среды орга-
низма. Но в каком отношении находится эта дифференциация
к регулированию процессов взаимодействия организма с внеш-
ней средой?
Несомненно, что этот род взаимодействия регулируется не-
посредственно нервной системой и только через нервную си-
стему проявляется участие эндокринной системы в динамике
связей организма со средой обитания. Заметим, кстати, что в
своей трехконтурной схеме регулирования процесса формообра-
зования в онтогенезе И. И. Шмальгаузен поместил нервную си-
стему во внешнем контуре, у входа и выхода системы регули-
рования взаимосвязей организма со средой. Это не значит, ко-
нечно, что нервная система не регулирует состояния внутренней
среды. Против этого говорят все факты, свидетельствующие о
рефлекторной природе гомеостаза. Тем более это не означает,
что нервная система, стоящая «у выхода» во внешнюю среду,
т. е. организующая деятельность организма в окружающем мире,
не испытывает влияния колебаний внутренней среды.
Из общей теории биорегулирования известно, что иерархи-
ческий, многоуровневый принцип построения рефлекторно-коль
цевых механизмов регулирования выполняет с высокой надеж-
ностью задачи взаимоувязывания внешней и внутренней среды
организма. Благодаря центроэнцефалической системе большие
полушария головного мозга многообразно используют для ре*
гулирования внешней деятельности, поведения мощные энерге-
тические и информационные потоки, генерируемые всеми систе-
мами и тканями организма.
Вероятно, что именно через нервную систему, а не непосред-
2 Там же, стр. 125—126.

ственно через эндокринные аппараты на большие полушария
могут влиять специфически половые характеристики организма.3
Вместе с тем их влияние на центроэнцефалическую систему и
через нее. на подкорковые аппараты больших полушарий, не-
сомненно, всегда значительно. Кора больших полушарий, непо-
средственно являющаяся субстратом временных связей орга-
низма с внешней средой, испытывает «снизу», из всех нижеле-
жащих отделов центральной нервной системы, тонизирующее,
активирующее воздействие; но еще более важно то, что в соот-
ветствии с объективными условиями внешней среды большие
полушария непрерывно реорганизуют, а вместе с тем и усили-
вают устойчивость внутренней среды организма через тормозя-
щие воздействия на нижележащие отделы центральной нервной
системы (ц. н. с.).
Взаимопроникновение общесоматических и половых харак-
теристик в динамике основных функций жизнедеятельности че-
ловека всегда учитывается в диагностической практике. Начи-
ная с сердечного ритма (у женщин, как известно, более частого
сравнительно с мужчинами) и кончая характеристиками обмена
веществ, все больше уясняется фактор полового диморфизма в
жизнедеятельности человека.
Энергетическая потребность (в калориях) здоровых людей на
1 м2 поверхности тела в 1 час, по данным Дю-Буа и Оуба,4
равна:
Возраст в годах
Мужчины
Женщины
16-18
44,0
4о,0
18-20
41,0
38,0
20-30
39.5
37,0
30—40
39,5
36.0
40-50
38 5
3ь,0
50- ео
37.5
35,0'
60-70
36,5
34.0
70 80
33.5
33,0
Энергетическая потребность стабилизируется у мужчин в пе-
риод 20—40 лет, а у женщин — в 30—50 лет. Любопытно, что
половой диморфизм сохраняется и в старости, когда непосред-
ственное влияние половых функций все более ослабляется. Даже
в том случае, если вес тела идентичен у мужчин и женщин од-
ного и того же возраста, все равно «должный калораж» различен,
как это вычислено Харрисом и Бенедиктом 5 по отношению к
основному обмену.
3 Возможно, что этот механизм определяет общность «ростовой, сексу-
альной и интеллектуальной акселерации», их параллелизм в подростковом
возрасте. Ряд психофизических корреляций в этом возрасте описан в кн.:
Г. Гримм. Основы конституциональной биологии и антропометрии. Изд.
«Медицина», 1967.
4 Приведено по кн.: С. Павельски и З. Завадски. Физиологиче-
ские константы в клинике внутренних болезней. Изд. «Медицина», 1964,
стр. 228.
5 Там же, стр. 229.

Сравнительно-возрастная физиология накопила необычайно
много самых разнообразных данных, смысл которых еще недо-
статочно ясен. Вот, например, данные о возрастных изменениях
основного обмена у здоровых мужчин и женщин.
По сводке Н. Шока, приводимой Бурльером, основной обмен
(определяемый в — у мужчин изменяется весьма значитель-
но: в 20 лет величина основного обмена равна 42,52±1,60, а в
60 лет снижается до 35,22 ±1,71. Между тем у женщин эта ве-
личина более постоянна, снижение ее с возрастом меньше:
в 20 лет величина основного обмена — 36,73±2,65, а в 60 лет—
34,68±2,46. Таким образом, существует половое различие в тен-
денции возрастных изменений основного обмена.
Наибольшее расхождение в величинах основного обмена у
мужчин и женщин можно отметить в 20 лет (у мужчин — 42,52,
у женщин — 36,73), а наименьшее — в 60 лет (у мужчин — 35,22,
у женщин — 34,68). Интересно отметить, что и в возрастной эво-
люции секреции и состава желудочного сока (взятого после
пробного завтрака и измеряемого в миллилитрах) обнаружи-
вается сходная тенденция.
У мужчин количество желудочного сока изменяется со
113,5 мл (в 20—29 лет) до 96,3 мл (в 50—59 лет). За этот же
период времени у женщин количество желудочного сока изме-
няется с 99,0 мл (в 20—29 лет) до 93,7 мл (в 50—59 лет), т. е.
обнаруживается значительно большая стабильность количества
желудочного сока, а возможно, и всех функций пищевого обмена.
Поразительны в этом отношении данные Де-Смета, Шока и
Ван-дер-Вельде о возрастных изменениях кислотности желудоч-
ного сока. Свободная кислотная у мужчин в 20—29 лет равна
47,0 мл (1 мл 0,1 н. раствора NaOH на 100 мл сока), а в 50—
59 лет — 42,6. У женщин же свободная кислотная, равная
33,0 мл, остается без изменений в три возрастных периода (20—
29, 30—39 и 40—49 лет) и только в период 50—59 лет незначи-
тельно меняется, достигая 33,3 мл. Что касается общей кислот-
ности желудочного сока, то у мужчин она изменяется за 40 лет
с 62,5 мл (в 20 лет) до 57 (в 60 лет), а у женщин эта величина
имеет значение абсолютной константы для всех возрастных пе-
риодов.6
2. Половая дифференциация сенсомоторных функций человека
Мы сослались лишь на некоторые функциональные характе-
ристики, в которых определенным образом проявляется фактор
полового диморфизма, если рассматривать макропериоды онто-
генетической эволюции в целях сопоставления с ними экспери-
ментальных данных о сенсорно-перцептивных, психомоторных и
6 Ф. Бурльер. Старение и старость. ИЛ, 1962, стр. 24.

речевых функциях поведения. Начнем такое рассмотрение с дан-
ных об остроте зрения. Под руководством Е. Ф. Рыбалко
Л. В. Саулина изучала возрастные особенности остроты зрения
у дошкольников (с 4 до 7 лет); ее данные подтвердили ранее
установленное положение о том, что к семи годам жизни уже
достигается норма остроты зрения взрослого человека, а в бино-
кулярном зрении острота зрения детей даже превосходит эту
норму.
Новым в исследовании Л. В. Саулиной явился анализ раз-
личных факторов, в том числе и полового диморфизма. Диспер-
сионный анализ показал статистическую достоверность получен-
ных данных в отношении половых различий (табл. 9).
Таблица 9
Возрастно-половые особенности остроты зрения у детей дошкольного
возраста
Девочки
Мальчики
Возраст
Левый
Правый
Биноку-
Левый
Правый
Биноку-
глаз
глаз
лярно
глаз
глаз
лярно
4 года
0,5(5
0,59
0,65
0,56
0.5Э
0,63
5 лет
0,87
0,87
1,08
0,83
0,88
1,08
6 „
0,97
0,96
1,3
0,94
0,94
1,2
Среднее
0,76
0,80
1,01
0,68
0,80
0,94
Первоначально, в четыре и пять лет, монокулярные и бино-
кулярные показания почти полностью совпадают, но в шесть лет
половая дифференциация проявляется уже довольно явно.
Острота зрения у девочек в шесть лет выше в бинокулярном
зрении на 0,1; в монокулярном зрении правого глаза — на 0,2,
в монокулярном зрении левого глаза — на 0,3. Это значит, что
острота зрения как психофизиологическая функция созревает у
девочек раньше, как, впрочем, и многие другие более общие
функции поведения и жизнедеятельности. Об этом же говорит
и средняя величина для каждой из групп (девочек и мальчиков),
особенно средняя величина бинокулярной остроты зрения, ко-
торая у девочек достигает нормы взрослого человека, в то время
как у малчиков эта норма еще не достигнута.
Нужно учесть, что в 6—7 лет, как установила Е. Ф. Рыбалко,
наступает второй период созревания этой функции в дошколь-
ном возрасте, который характеризуется нормальной и даже по-
вышенной остротой зрения. На основании экспериментальных
данных Е. Ф. Рыбалко установила, что «к моменту обучения
ребенка в школе пространственно-различительная функция его

зрительного аппарата в основном сформировалась».7 С допол-
нением Л. В. Саулиной это положение может быть более диф-
ференцированно отнесено к обеим группам детей. Предстоит
выяснить, в какой мере подобная дифференциация распростра-
няется на другое положение Е. Ф. Рыбалко — о том, что у детей
семи-восьми лет (первоклассников) острота зрения значительно
хуже, чем у дошкольников 6—7 лет. Нагрузка зрительной рабо-
той в период первоначального обучения снижает уровень этой
функции у детей. Можно допустить, что такое снижение будет
большим у мальчиков, поскольку созревание этой функции у
них еще не завершено полностью к началу обучения. Это пред-
положение предстоит специально проверить в дальнейших иссле-
дованиях.
Принципиальный интерес представляет вопрос о влиянии
фактора полового диморфизма на развитие глазомерной функ-
ции, которое существенно отличается от эволюции остроты зре-
ния.
Длительные исследования, проведенные в нашей лаборатории
Е. Ф. Рыбалко, позволили установить, что в различные периоды
жизни зависимость сенсорно-перцептивных функций от возраста
проявляется в разной степени. Наибольшее воздействие на все
функции и особенно на остроту и поле зрения возраст оказывает
в дошкольный период. Следовательно, как заключает Е. Ф. Ры-
балко, для созревания этих функций дошкольный возраст яв-
ляется решающим. В последующие школьные годы зависимость
этих функций от возраста резко уменьшается, и в период 11 —15
лет оказывается незначительной, причем все возрастающее влия-
ние на совершенствование этих функций начинает оказывать
школьное обучение.
Иначе обстоит дело с эволюцией линейного и глубинного
глазомера. Начиная с самых ранних периодов развитие этой
функции зависит главным образом от тренировки и обучения.
У детей дошкольного возраста глазомер характеризуется наи-
большей величиной ошибки и ее относительной устойчивостью
при изменении расстояний. Затем, в начале школьного обучения,
по данным Е. Ф. Рыбалко, у детей 8—9 лет происходит улучше-
ние глазомера по сравнению с дошкольным возрастом. Вместе
с тем достаточно отчетливо проявляется уменьшение точности
глазомерной функции с удалением глазомерной линейки от ре-
бенка. Далее, начиная с 10 лет, у детей наблюдается более
сложная зависимость глазомера от расстояния, но, в общем,
точность глазомера заметно возрастает под влиянием обучения.
В известном отношении, как видим, пути развития остроты
зрения и глазомера противоположны, причем первая функция
в большей мере определяется возрастом, а вторая — обучением.
7 Б. Г. Ананьев и Е. Ф. Рыбалко. Особенности восприятия прост-
ранства у детей. Изд. «Просвещение», 1964.

В отношении остроты зрения можно было заметить проявле-
ние связанного с возрастом полового диморфизма. Приведем
данные Л. В. Саулиной, относящиеся к линейному глазомеру
у детей 6—7 лет, воспитывавшихся в детском саду. В табл. 10
указаны средние ошибки глазомерных оценок (в миллиметрах).
Ошибки в бинокулярном и монокулярном глазомере у дево-
чек, в общем, большие, чем у мальчиков, за исключением моно-
кулярного глазомера правого глаза, ошибки в котором у семи-
Таблица 10
Средние ошибки глазомерных оценок у дошкольников (в мм)
Возрастно-половые группы
Монокулярный глазомер
Бинокулярный
левого глаза
правого
глаза
глазомер
Девочки
6 лет
7
1,6
1,2
1,5
1,1
1,5
2,5
Среднее
1,4
1,3
2,0
Мальчики
6 лет
7
1,4
1,0
1,2
2,0
1,3
1,5
Среднее
1,2
1,6
1,3
летних мальчиков превышают аналогичные ошибки у девочек
семилетнего возраста. Эти данные, еще недостаточные для за-
ключения о каких-либо существенных различиях, нуждаются в
проверке на массовом материале, но тем не менее позволяют
поставить некоторые вопросы, относящиеся к глазомерной тре-
нировке.
Известно, что эта пространственно-различительная операция
более чем какая-либо другая функция зрительно-пространствен-
ного различения связана с установлением и упрочением зри-
тельно-моторной координации (глаз—рука—рабочая поза тела).
Решающее значение при этом имеет манипулятивная деятель-
ность, включающая те или иные операции измерения, направ-
ляющаяся, а затем регулируемая зрительными оценками рас-
стояний и величин объектов.
До начала школьного обучения с его системой письма и чте-
ния, строго ориентированных на координацию функций правой

руки с бинокулярным зрением, дети уже владеют многими ви-
дами манипулятивной деятельности: трудовым самообслужива-
нием, игровыми операциями (с куклами, механическими игруш-
ками, настольными играми), конструкторской, изобразительной.
Все эти виды манипулятивной деятельности, включая изобрази-
тельную (лепка, аппликация), не имеют постоянной строгой
системы координат с определенной точкой отсчета. Они являют-
ся более или менее двурукими. Наиболее стереотипными право-
рукими движениями характеризуется трудовое самообслужива-
ние, не требующее, однако, точных измерительных операций.
В остальных видах манипулятивной деятельности точные изме-
рительные операции связаны со взаимодействием обеих рук и не
латерализованы в соответствии с программой этих видов.
Праворукая ориентированность измерительных операций,
обусловленная правилами построения изображения, первона-
чально связана с обучением детей рисованию, а затем письму.
Хотя рисование есть форма изобразительной деятельности, оно
отличается от всех других ее видов механизмом графических
действий, отличающихся от письма тем, что последнее регули-
руется знаками, а первое — образами. Тем не менее механизм
графических действий имеет свой общий компонент в правосто-
ронней зрительно-моторной координации.
Известно, что дети начиная с двух-трехлетнего возраста ри-
суют весьма охотно и много, причем эволюция детского рисунка
подчинена определенным закономерностям, изученным совре-
менной психологией. При этом, однако, изобразительная дея-
тельность ребенка в форме рисунка тесно связана с другими
видами изобразительной деятельности (например, с лепкой) и
игрой, содержание которых зависит от условий среды и воспи-
тания. Не имеется, к сожалению, научных данных о том, на-
сколько сильно в разные периоды дошкольного возраста дети
увлекаются рисованием сравнительно с другими видами дея-
тельности. Известно лишь, что по мере приближения к школь-
ному возрасту дети в большей степени занимаются дидактиче-
скими и конструкторскими, ролевыми и другими играми с эле-
ментами драматизации, рассматриванием картин, иллюстраций,
а также буквенных знаков.
Можно предположить, что частота распространения рисунка
как массового вида детской деятельности несколько уменьшает-
ся с возрастом, но для полной уверенности в этом, разумеется,
необходимы достоверные статистические данные. Такие данные
особенно необходимы для выяснения того, в какой мере отли-
чаются в этом отношении девочки и мальчики в разные периоды
дошкольного детства. Все же можно допустить, основываясь на
наших прежних наблюдениях, что в старшем дошкольном воз-
расте рисунок занимает большее место в жизни девочек. Сле-
дует заметить, что никаких существенных различий в уровне и
типах изображений между девочками и мальчиками нет. Все'они

проходят одни и те же ступени развития рисунка и овладевают
приемами реалистического изображения.
Различия в темпах развития и качестве изображения зависят
от одаренности и других индивидуально-типических особенно-
стей в пределах одного и того же возраста. Половые различия
обнаруживаются в содержании и направленности рисунков де-
тей среднего и старшего дошкольного возраста, особенно послед-
него. ,
В лаборатории социальной психологии ЛГУ под руководст-
вом А. А. Бодалева Н. Кубанова выполнила специальную ра-
боту по изучению 600 рисунков детей дошкольного возраста
(младшего, среднего и старшего) с целью выяснить особенности
построения образа человека в их изобразительном творчестве.
Среди ряда выводов следует отметить положение о влиянии
пола на содержание рисунка: дети в основном рисуют сверстни-
ков своего пола, причем это в большей мере характерно для
мальчиков, которые редко изображают девочек. Возможно, что
на отбор типажей влияет сюжетное построение рисунка (а ри-
сунки мальчиков в старшие дошкольные годы почти всегда по-
священы индустриальным и военным темам). По данным Н. Ку-
бановой, у мальчиков 6—7 лет 70% составляют рисунки с
индустриальным пейзажем, между тем как у девочек этого же
возраста рисунки на тему составляют всего лишь 6%. Девочки
и в этом возрасте чаще рисуют домики, деревья, цветы, пейзажи
природы и облик человека. В изображении человека они тща-
тельно вырисовывают платье, прическу и пользуются разнооб-
разными элементами декоративности, связанной с глазо-
мерной оценкой пропорций при графических действиях пра-
вой руки.
Именно такая оценка вырабатывается и в некоторых опера-
циях трудового самообслуживания, особенно при шитье, выре-
зывании, вдевании нитки в иголку и т. д., к которым довольно
рано приучают девочек.
Мы позволили себе подобный экскурс для того, чтобы найти
одно из возможных объяснений различий в точности оценок
между бинокулярным и левосторонним глазомером, с одной
стороны, и правосторонним, с другой. Вместе с тем вышеприве-
денные данные показывают, что глазомерная функция во всех
случаях зависит от характера накопленного опыта деятельности
и направления ее тренированности, т. е. является производной
от научения. Это убедительно подтверждается на другом мате-
риале исследованием Г. В. Поршневой, проведенном на кафедре
общей психологии ЛГУ под руководством Е. Ф. Рыбалко. Она
определяла линейный глазомер у детей восьмилетнего возраста,
прошедших решающую для эволюции глазомерной функции
школу первоначального обучения, ведущими предметами кото-
рого являются письмо и чтение на родном языке, используемые
затем при изучении всех остальных предметов.

Напомним, что в отношении механизма научения это озна-
чает перевод зрительно-моторной координации на правосторон-
нюю ориентацию со стереотипной точкой отсчета (слева на-
право). Вместе с тем при изучении многих предметов в период
первоначального обучения все шире применяются различные
виды измерительных работ, способствующих прогрессу моно-
кулярного и бинокулярного глазомера. Поэтому показательны
данные Г. В. Поршневой (см. табл. 11), обнаружившей полное
Таблица И
Средние ошибки глазомерных оценок у восьмилетних
школьников (в мм)
Монокулярные оценки
Группы
Левый глаз
Праиый
гл а з
Бинокуляр-
ная
оценка
16
16
20
20
17
18
Девочки
Мальчики
Среднее
16
20
17,5
совпадение обеих монокулярных оценок и почти полное в бино-
кулярном линейном глазомере (на расстоянии 1 м).
Таким образом, сравнительно с остротой зрения, динамика
которой связана с возрастно-половыми характеристиками чело-
века, глазомерная функция непосредственно связана не с ними,
а с опытом деятельности и особенностями научения, через кото-
рые на нее опосредованно могут влиять природные различия, в
том числе и половые.
В этом плане большой интерес представляет поле зрения,
поскольку эта характеристика имеет особое значение для про-
пускной способности зрительного аппарата в целом, объема вни-
мания и оперативной памяти. Экспериментально-психологиче-
ские исследования Е. Ф. Рыбалко показали, что гетерохронность
созревания функций пространственного видения проявляется в
различных темпах и сроках их развития. Острота зрения у боль-
шинства детей, как мы уже знаем, достигает к семи годам нормы
взрослого человека, между тем поле зрения по объему состав-
ляет 80% от общих размеров поля зрения взрослого человека,
а глазомерная функция у семилетнего ребенка в семь раз
меньше развита, чем у взрослого. Поле зрения занимает в этой
картине своеобразное положение как по степени зрелости, так
и по своей исключительной зависимости от фактора возраста.
В связи с определяющей ролью фактора функционального
созревания как собственно возрастного фактора (применительно

к детскому и подростковому периодам жизни) следует допу-
стить участие и фактора полового диморфизма в онтогенетиче-
ской эволюции полей зрения. В пользу такого допущения го-
ворят экспериментальные данные Л. В. Саулиной и В. И. Сер-
геевой, полученные на детях и подростках (с 6 до 17 лет вклю-
чительно) .
Рассмотрим средние величины монокулярных полей зрения
у детей, полученные в исследовании Л. В. Саулиной (табл. 12).
Таблица 12
Средние величины монокулярных полей зрения у детей 6—7 лет
(в градусах)
Левый глаз
Правый глаз
Возрастно-поло-
вые группы
Девочки 6 лет
38
32
28
33
2252
39
32,5
27
32,5
2277
Мальчики 6 „ . .
47
40
33
40
3331
47
40
34
41
3482
Девочки 7 лет . .
62
53
43
50
5350
62
54
44
53
5632
Мальчики 7 „ . .
58
50
40
45
4581
55
50
38
48
4437
В шестилетнем возрасте как общая площадь полей зрения,
так и все величины границ каждого из монокулярных полей
зрения у мальчиков превышают аналогичные показатели у дево-
чек. Однако в семилетнем возрасте происходит значительное
изменение в ходе развития, связанное с интенсивным приростом
величин почти по всем параметрам полей зрения. Хотя Л. В. Са-
улина располагала небольшим (в количественном отношении)
материалом, ее предварительные данные позволяют сделать вы-
вод о некоторых сдвигах в сенсорном развитии детей этого воз-
раста.
Сопоставим относительные величины прироста (в градусах)
в 7 лет (сравнительно с 6 годами) у девочек и мальчиков
(табл. 13).
Без каких-либо исключений весьма значительный прирост
всех величин обнаруживается у девочек, причем прирост вдвое
и даже более сравнительно с относительным увеличением анало-
гичных показателей у мальчиков. Создается впечатление, что
периметрические показатели выражают неравномерный ход со-
зревания функций: более интенсивное созревание этой функции
у девочек и переход их на новую ступень сенсорного развития
при более медленном созревании ее у мальчиков и сохранении
у них в этот период той же фазы развития, что и в шестилетнем
возрасте.
Это впечатление переходит в уверенность, когда мы обра-
щаемся к лонгитюдинальным данным В. И. Сергеевой, получив-

Таблица
Прирост относительных величин монокулярных полей зрения
у 7-летних детей
Левый глаз
Правый
глаз
Группы
Наружн.
Нижн.
Верхн.
Площадь
Девочки . .
Мальчики .
24
11
21
10
15
7
17
5
3098
1250
23
8
21,5
10
17
4
20,5
7
335*
95£
шей статистически достоверные величины, характеризующие по
ловой диморфизм в возрастной эволюции ноля зрения. В. И. Сер
геева обнаружила, что общий ход этой эволюции сопровождается
периодическим усилением полового диморфизма с переменным
ускорением созревания функции (то у мальчиков, то у девочек).
Восьмилетние дети, согласно данным В. И. Сергеевой, ха-
рактеризуются суммированными показателями поля зрения
(табл. 14).
Таблица 14
Поле зрения у детей 8 лет
Направление в °
Общая площадь поля
Группы
Наружн.
Внутрен.
Верхн.
Нижн.
зрения в кв. ед.
Девочки . .
Мальчики .
83
88
57
48
55,6
44
62
64
8075
7300
Общая площадь поля зрения, внутренние и верхние грани-
цы поля у девочек выше аналогичных величин у мальчиков, у
которых, однако, несколько выше величины, характеризующие
наружную и нижнюю границы поля зрения. Сопоставление этой
картины с ранее отмеченными сдвигами (по материалам
Л. В. Саулиной) показывает, что в восьмилетнем возрасте темп
роста объема поля зрения у девочек замедляется и не является
столь глобальным, как в семилетнем возрасте. В некоторых от-
ношениях мальчики-сверстники уже обгоняют их. И, как пока-
зали исследования В. И. Сергеевой, уже в девять лет проис-
ходит некоторое уменьшение общей величины (объема) поля
зрения у девочек при некотором увеличении объема поля зрения
у мальчиков. Так, объем поля зрения девятилетних девочек ра-
вен 7350 кв. ед. (сравнительно с 8075 кв. ед. в восьмилетнем
возрасте), а объем поля зрения мальчиков равен 7600 кв. ел.
(соответственно 7300 кв. ед. в восьмилетнем возрасте).
В 10, 11 и 12 лет сохраняется известный параллелизм объем-

ных характеристик поля зрения (при незначительном превыше-
нии величин у мальчиков). Общие величины поля зрения (его
объема) приведены в табл. 15.
Таблица 15
Объем поля зрения у детей 10—12 лет
Возраст
Группы
10 лет
11 лет
12 лет
Девочки
8500
8420
8380
Мальчики
8913
8750
8875
С 13 лет начинается период более интенсивного созревания
функции у девочек. В последующие годы темпы роста зритель-
ного поля у девочек-подростков возрастают, и общая величина
их поля зрения намного превышает объем поля зрения мальчи-
ков, как это показывают данные табл. 16.
Таблица 16
Изменение поля зрения у подростков 13—17 лет
Группы
13 лет
14 лет
Возраст
15 лет
16 лет
17 лет
Женская
9500
9950
9500
10590
11040
Мужская
8200
8960
8812
8895
10890
В. И. Сергеева отмечает, что если зрительное поле 14—15 и
даже 16-летних мальчиков по своему объему мало чем отли-
чается от поля зрения 10—11 — 12-летнего подростка, то поле
зрения девочек 13—14—15 и тем более 16-летнего возраста
более чем на 1000 кв. ед. шире зрительного поля 10—11 — 12-лет-
них девочек. Значительный рост объема поля зрения девочек, по
мнению В. П. Сергеевой, связан, вероятно, с более быстрым раз-
витием их в процессе полового созревания. Этим же, возможно,
объясняется более позднее, но весьма интенсивное увеличение
объема зрительного поля у мальчиков к 17 годам, когда проис-
ходит выравнивание периметрических показателей обеих групп.
Что касается структуры полей зрения, то она также свое-
образно изменяется в процессе развития у мальчиков и девочек.
Наиболее важным симптомом структурного изменения поля зре-
ния является факт более раннего у девочек установления
абсолютного преобладания горизонтали над вертикалью. По-
этому можно и в отношении структуры поля зрения отметить ту
>ке закономерность, которая проявляется в отношении объема
збщей площади поля: у девочек наблюдается более интенсивный

рост величины поля зрения и становление его структуры в более
раннем возрасте (с 13 лет), чем у мальчиков.
В отношении поля зрения половые различия проявляются
как фактор, дополнительный к возрастному. Сами по себе поло-
вые различия специфически не характеризуются каким-либо
функциональным механизмом, имеющимся у одного пола и от-
сутствующим у другого, не определяют они и какой-либо особен-
ной констелляции или уровня развития, свойств зрительного
поля. Действие фактора полового диморфизма каталитическое:
он ускоряет внутренние процессы созревания зрительной системы
и достижение ее зрелости в более ранние сроки у девушек, что
стоит в непосредственной связи с процессом общесоматического
Таблица 17
Различия в оценке, отмеривании и воспроизведении временных
интервалов у мальчиков и девочек
Оценка
Отмеривание
Воспроизведение
Группы
испытуемых
Плюсовые
ошибки
Минусовые
ошибки
Общие
средние
ошибки
Плюсовые
ошибки
Минусовые
ошибки
Общие
средние
ошибки
Плюсовые
ошибки
Минусовые
ошибки
Общие
средние
ошибки
Средние для груп-
пы мальчиков .
6,3
5,6
6,0
4,6
3,6
4,5
1,9
6,2
4,05
Средние для груп-
пы девочек . .
8,3
7,0
7,6
1J
7,7
4,7
4,5
6,0
4,8
Разность средних
2,0
2,6
1,6
2,9
4,1
0,2
2,6
0,2
0,75
и полового созревания и объективной необходимостью их сенсор-
ного обслуживания. Вместе с тем возможно тормозящее дейст-
вие фактора полового диморфизма в отношении других сенсор-
ных функций, например в сфере восприятия времени.
На кафедре общей психологии ЛГУ Л. Л. Камчатова под
руководством В. П. Лисенковой экспериментально изучала осо-
бенности восприятия у детей 10—11-летнего возраста, диффе-
ренцируя их по полу. Исследовались явления оценки временных
интервалов, отмеривания и воспроизведения, а также время
реакции на движущийся объект. Переоценка временных интер-
валов квалифицировалась как «плюсовая ошибка», недооценка—
как «минусовая ошибка». Здесь приведена табл. 17, составлен-
ная Л. Л. Камчатовой на основании результатов исследований.
Различия в оценке и воспроизведении временных интервалов
статистически недостоверны, равно как и общие средние вели-
чины ошибок в отмеривании. Однако обращает на себя внима-
ние тот факт, что при отмеривании временных интервалов у де-
вочек «минусовая ошибка» встречается чаще, чем у мальчиков,
т. е. преуменьшение (недооценка) .временных интервалов более

специфично для девочек. Такого рода ошибок у девочек вдвое
больше (7,7), чем у мальчиков (3,6). Своеобразным подтверж-
дением этого феномена является обратное соотношение в «плю-
совых ошибках» при отмеривании. Мальчики вдвое больше пере-
оценивают (4,6), чем девочки (1,7). Однако в оценке и воспро-
изведении временных интервалов положение иное, и поэтому
следует учесть, что половые различия не носят глобального ха-
рактера и сосредоточены лишь на одной из полос перцептивных
реакций на время.
Что касается точности реакций на движущийся объект
(РДО), то Л. Л. Камчатова обнаружила, что мальчики рабо-
тают с большей точностью, чем девочки, причем эти различия
оказались статистически значимыми. Приведем эти данные
(табл. 18).
Таблица 18
Реакция на движущийся объект
Группы
Плюсовая
Минусовая
Общая
испытуемых
ошибка
ошибка
ошибка
Средние для группы
мальчиков ....
0,05
0,05
0,05
Средние для группы
девочек
0,07
0,07
0,07
Разность средних . .
0,02
0,02
0,02
Сопоставление данных Л. Л. Камчатовой с аналогичными
данными В. П. Лисенковой, полученными на взрослых, позво-
ляет предположить, что устойчивый характер определенные
тенденции к переоценке или, напротив, недооценке временных
интервалов приобретают только у взрослых людей.8
В отношении моторного поведения большой интерес пред-
ставляет исследование жизненно необходимых движений в воз-
расте от 8 до 15 лет, проведенное А. В. Ярмоленко, которая за-
тем коррелировала свои данные с типами нервной системы
(«рефлексологическими» типами). В качестве основной методи-
ки, по которой было проверено 430 детей и подростков, исполь-
зовалась известная методика А. В. Дерново-Ярмоленко: набор
психомоторных тестов (на определение времени и точности
ходьбы по линии, кругу и квадрату, хватания, движения «лечь—
встать», метания, перескока, удара, переноса тяжестей, скачков,
держания рук), охватывающих динамическую и статическую вы-
носливость, силу, быстроту и точность психомоторных реакций.
8 Существенные различия в личном темпе у мужчин и женщин обнару-
жила С. Н. Беляева-Экземплярская. По ее данным, личный темп у женщин
несколько быстрее, чем у мужчин (С. Н. Беляева-Экземплярская.
Определение личного темпа и ритма в повседневной жизни. «Вопросы психо-
логии», 1967, № 2).

В качестве типологической классификации было принято деле-
ние (по Г. Н. Сорохтину) всех детей на возбудимых, пластиче-
ских и тормозимых. А. В. Ярмоленко пришла к выводу, сопостав-
ляя с этими типологическими группами свои психомоторные
характеристики, что наиболее явные различия обнаруживают
дети, относящиеся к возбудимому и тормозному типам.
«Возбудимый тип, — пишет А. В. Ярмоленко, — дает широ-
кие колебания коэффициентов в сторону + и —, двигаясь бы-
стро, с невысокой правильностью. Сила удара и прыжка велика,
но длительное мускульное напряжение для него затруднитель-
но: выносливость его невелика. Тормозной тип двигается мед-
леннее, но более правильно, сила его выше, выносливость также.
Пластический тип не дает типического соотношения коэффи-
циентов; априорно можно сказать, что его двигательный про-
филь должен носить черты тормозного или возбудимого типа,
смотря по тому, к которому типу приблизится его рефлексо-
грамма».9
Следует учесть, что как классификация Г. Н. Сорохтина, так
и применявшаяся им диагностическая методика не давали воз-
можности А. В. Ярмоленко более тонко дифференцировать мотор-
ный профиль в зависимости от типа нервной системы, особенно
от таких его свойств, как подвижность и сила. Более определен-
ные выводы она могла сделать в отношении возрастно-половых
вариантов, в том числе специально о факторе полового димор-
физма в психомоторном развитии детей и подростков. Быстрота
ходьбы мальчиков во всех возрастах превышает быстроту ходь-
бы девочек. Обратная картина обнаруживается в хватании.
В этом девочки во всех возрастах превосходят мальчиков, дого-
няющих их лишь на 15-м году жизни. По этому поводу А. В. Яр-
моленко пишет, что «здесь наблюдается прямая корреляция
с величиной и числом мышечных групп, участвующих в движе-
нии. В хватании участвуют мышцы одной руки, преимуществен-
но кисти, в ходьбе — нижние конечности... Участие в хватании
наиболее мелких мышц дает возможность девочкам опередить
мальчиков».10
Р. И. Тамуриди,11 применившая в других условиях некоторые
из этих методов, пришла к аналогичным выводам: большая ско-
рость ходьбы у мальчиков, меньшая — у девочек; большая ско-
рость движений пальцев у девочек, меньшая — у мальчиков.
С этими глубокими хронометрическими различиями основных
двигательных актов у мальчиков и девочек связано соответст-
венно варьирование других параметров (силы, выносливости,
правильности).
9 А. В. Ярмоленко. Исследование жизненно необходимых движений.
В сб.: Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы, т. IV. ГИЗ,
1929, стр. 323.
10 Там же, стр. 315.
11 Р. И. Тамуриди. К вопросу об исследовании моторной деятельности
у детей. В сб.: На путях к новой школе, т. III. Киев. 1928.

В какой мере время моторных реакций типа мышечного уси-
лия и волевой задержки мышц в состоянии максимального со-
кращения может иметь значение индикатора индивидуальных
и возрастно-половых особенностей человека?
На этот вопрос дает ответ новейшее исследование Е. И. Иг-
натьева, применившего динамографическую методику, при ко-
торой объективным показателем воли были избраны задержки
максимального мышечного сокращения (в секундах), а не ве-
личина мышечного усилия в килограммах, как это принято
в динамометрической методике. Е. И. Игнатьев показал, что нет
никакой связи между мышечным усилием и волевой задержкой
мышц в состоянии максимального сокращения. «Этот интерес-
ный факт, — пишет Е. И. Игнатьев, — говорит о различной при-
роде этих двух процессов... Показатель времени задержки
мышц в состоянии максимального сокращения, очевидно, имеет
главным образом корковое происхождение и мало зависит от
силы сокращения мышц».12 Поэтому динамографические пока-
затели, полученные по данной методике, могут быть использо-
ваны для характеристики некоторых свойств нервной системы
и особенностей развития детей.
Были осуществлены четырехкратные пробы у учащихся
средних школ (220 мальчиков и 250 девочек) в возрасте от 3
до 17 лет. После обработки данных средних максимальных и
минимальных показателей обнаружилась особенно сильная ва-
риативность у девочек в период с 9 до 11 лет и несколько
позже — у мальчиков (в 12 лет).
Приведем таблицу, в которой по годам представлена ме-
диана показателей волевой задержки (табл. 19).
Таблица 19
Показатели волевой мышечной задержки у детей
и подростков 8—17 лет
Показатели в сек
Возраст в годах
Мальчики
Девочки
8- 9
15,2
21,7
10-11
18,4
23,0
12-13
19,0
19,0
14-15
16,8
19,6
16-17
16,9
18,6
Хотя имеется изменение по годам, но оно не коррелирует
прямо с возрастом. У мальчиков с возрастом увеличивается
время задержки максимального сокращения мышц, а потом
(с 14—15 лет) уменьшается. У девочек время задержки
12 Е. И. Игнатьев. Экспериментальное изучение простейших компо-
нентов воли у школьников. В сб.: Вопросы психологии личности. Под ред.
Е. И. Игнатьева. Учпедгиз, 1960, стр. 119.

оказывается большим, чем у мальчиков за исключением
периода 12—13 лет, когда оно совпадает с временем за-
держки у мальчиков. Иначе говоря, возрастные различия дей-
ствуют в пределах половых различий. Е. И. Игнатьев признает,
что таблицы «не дают возрастной картины изменения волевой
задержки. Таким образом, мы не обнаруживаем связи волевой
задержки с возрастом и, как было указано выше, с общим мы-
шечным развитием. Есть основания полагать, что волевая
задержка связана с типом нервной системы».13
Однако все осложняется, судя по многим основаниям, пере-
крещиванием собственно типологических влияний с половыми.
По данным Игнатьева, имеется весьма значительная разница
в средних показателях мальчиков и девочек. По этому поводу
он пишет, что «у девочек средние показатели волевой задержки
мышц в максимально сокращенном состоянии во всех возра-
стах выше, у них высокие показатели проявления воли тормоз-
ного типа встречаются чаще, чем у мальчиков».14 Для объясне-
ния этого факта автор ссылается на ряд моментов: большая
способность женщин тормозить переживания, особенно перено-
сить сильную боль и тяжелые аффекты страдания, лучшая спо-
собность выполнять скучную, монотонную работу, требующую
напряжения воли именно в форме задержки, торможения. Кро-
ме того, он считает, что в условиях семейного воспитания пове-
дение девочек окружено большим количеством запретов и более
детально регламентируется взрослыми, что способствует боль-
шему развитию тормозного процесса. Еще И. П. Блонский ука-
зывал на факт большего развития умения сдерживать акты
своего двигательного поведения у девочек в младших классах
школы сравнительно с мальчиками. Такая характеристика ил-
люстрирует действие фактора полового диморфизма на психо-
моторную реактивность и корковое ее регулирование в преде-
лах возрастных периодов роста и созревания.
3. Различия хронометрических характеристик
Временные характеристики относятся, несомненно, к числу
наиболее значимых индикаторов "общих процессов и реакций
организма по всем его состояниям и особенностям (возрастным,
половым, нейродинамически-типовым, темпераментным, и т. д.).
В этом отношении показательны классические данные К. Юнга
о скорости словесно-ассоциативных реакций.
С помощью ассоциативного эксперимента Юнг обнаружил
прежде всего общую зависимость скорости этих реакций от
уровня умственного развития, фактически отождествленного им
с образованностью. Образованные испытуемые отличаются
большей скоростью словесно-ассоциативной реакции, причем
13 Там же, стр. 122.
14 Там же, стр. 123.

эта закономерность одинаково распространяется на мужчин и
женщин. Однако в пределах каждой группы («образованные»
и «необразованные») очень ясно вскрываются половые разли-
чия за счет относительно большей скорости этих реакций у муж-
чин, чем у женщин (отношение 1,3—1,7). В группе «необразо-
ванные» эта тенденция усиливается, половое различие более
глубокое (отношение 1,6—2,2).
Исходя из своей классификации типов словесных ассоциа-
ций (внутренние, внешние, словесно-звуковые), Юнг нашел, что
половые различия занимают разное положение в каждой из
этих категорий словесно-ассоциативных групп. В наименьшей
мере они вскрываются в сфере простейших, словесно-звуковых
ассоциаций: в группе «образованные» у мужчин — 1,8, у жен-
щин — 2,0; в группе «необразованные» у мужчин — 2,4, у жен-
щин — 2,6.
Фактор полового диморфизма почти полностью перекры-
вается фактором образования: время реакции такого рода
уменьшается с образованием и более высоким уровнем умст-
венного развития.
Примыкает к такому положению картина распределения
внешних словесных ассоциаций, фактически совпадающих с ас-
социациями по смежности.
По-иному проявляется этот фактор в сфере так называемых
внутренних словесных ассоциаций, более близких к ассоциа-
циям по сходству. Здесь одновременно усиливается как фактор
образования (у необразованных мужчин и женщин время реак-
ции больше, чем у образованных), так и фактор полового ди-
морфизма, но все же последний имеет больший вес. Он увели-
чивается у необразованных почти вдвое: необразованные жен-
щины больше отличаются по времени реакции, (ВР — 2,8) от
образованных женщин (ВР — 2,1), чем необразованные муж-
чины (ВР — 1,9) от образованных мужчин (ВР—1,2). Фактор
образования, хотя и не устраняет полностью фактора полового
диморфизма в этой области словесных ассоциаций, все же как--
то ослабляет, нейтрализует его действие, в то время как «необ-
разованность» его усиливает. Таким образом, в этой области
наиболее ярко проявляется общая закономерность, обнаружен-
ная Юнгом в его исследованиях.
Время словесных ассоциаций зависит, по Юнгу, от сочета-
ния трех факторов: уровня умственного развития, характера
слов-раздражителей и типа репродуцируемой ассоциативной
связи. В числе факторов половой диморфизм, как и возраст, не
фигурирует. Однако на основании большой массы эксперимен-
тальных данных Юнг установил константы времени словесно--
ассоциативной реакции у мужчин (1,6 сек) и женщин (2 сек).
Оказалось (по данным других исследователей), что близко к
этим величинам находятся величины времени таких реакций
у мальчиков и девочек.

Если составить таблицу времени словесно-ассоциативных
реакций по данным разных авторов, приведенным Е. И. Бойко,15
то получится, в общем, совпадающая с юнговскими константа-
ми картина (табл. 20).
Таблица 20
Данные о времени словесно-ассоциативных реакций
Авторы
Мальчики
Девочки
От 7 до 10 лет
От
7 до 10
лет
Мак-Гейе
1,94 сек
2,59 сек
От 8 до 10 лет
От
8 до 10
лет
И. А. Котляр
2,1 сек
2,9 сек
Д. М. Маянц и Ю. С.
Юсевич
От 7 до 10 лет
От
7 до 10
лет
1,65 сек
1,9 сек
Во всех случаях время словесно-ассоциативных реакций у
мальчиков было несколько меньше, чем у девочек. Если сопо-
ставить эти данные с юнговскими, то окажется, что возрастные
различия (младший школьный возраст и взрослые люди) менее
значимы, чем половые, которые проявляют себя одинаково как
в предпубертатном, так и зрелом возрасте.16
Учитывая ранее приведенные данные, в частности сопостав-
ление времени словесно-ассоциативных реакций у подростков и
взрослых, можно предположить, что фактор полового димор-
физма является более постоянным, чем возрастной. Об этом
свидетельствуют, например, данные Беллиса о возрастных из-
менениях психомоторных реакций у здоровых мужчин и жен-
щин с 20 до 60 лет (табл. 21).17
Из данных табл. 21 следует, что хотя имеются некоторые
различия в изменениях скорости психомоторной реакции в за-
висимости от модальности сигналов (более выраженные в слу-
ховой системе, чем в зрительной), однако они совершенно не-
значительны и их вполне можно игнорировать. Таким образом,
необычайная близость психомоторных реакций на свет и звук
15 Е. И. Бойко. Время реакций человека. Изд. «Медицина», 1964.
16 Об этом можно судить по данным большого исследования Д. Палер-
мо, изучавшего словесные ассоциации и речевое поведение у детей, подрост-
ков, юношей и девушек. Он обнаружил большую продвинутость в речевом
развитии у девочек и девушек сравнительно с их сверстниками. Сопоставле-
ние уровней речевого поведения и усложнения словесных ассоциаций с хро-
нометрическими показателями словесно-ассоциативных реакций свидетельст-
вует о своеобразной отрицательнбй зависимости между сложностью
словесно-ассоциативных структур и скоростью речевых реакций (Д. Па-
лермо. Словесные ассоциации и речевое поведение детей. В сб.: Изучение
развития и поведения. Изд. «Просвещение», 1966).
Приведена по кн.: Ф. Бурльер. Старение и старость, стр. 36.

Таблица 21
Возрастные изменения психомоторной реакции у взрослых людей
Реакция на световые
раздражения
Реакция на слуховые
раздражения
Возраст
в годах
у мужчин
у женщин
у мужчин
у женщин
21-30
31-40
41-50
51-60
0,224-0,03
0,26 + 0,05
0,27 + 0,03
0,38 0,06
0,26 + 0,02
0,34-1-0,04
0,36 -!- 0,03
0,44 + 0,07
0,19-0,04
0,24 + 0,01
0,25 + 0,05
0,37+0,08
0,20 + 0,07
0,30 + 0,11
0,30 + 0,04
0,42 + 0,08
свидетельствует о том, что в их основе лежат не рецепторные,
а общие корковые механизмы.
Фактор модальности сигналов явно уступает по своему зна-
чению фактору возрастных изменений. Постепенное замедление
психомоторных реакций как на свет, так и на звук происходит
в периоды 21—30, 31—40 и 41—50 лет. В 51—60 лет замедле-
ние происходит уже не столь плавно, а с более резким увели-
чением общей длительности психомоторных реакций. Таким
образом, это десятилетие является своего рода критическим
периодом старения функций, во всяком случае в их реактивной
характеристике.
Фактор возраста оказывается, несомненно, значимым и мно-
гозначно проявляющим себя в онтогенетической эволюции пси-
хомоторных реакций. Но не в меньшей мере выступает как осо-
бый фактор развития и половой диморфизм, на который сам
Ф. Бурльер, комментировавший эти данные, не обратил внима-
ния.18 Между тем ни в одно десятилетие, ни в одной модально-
сти средние величины скорости психомоторных реакций у муж-
чин и женщин не совпадают. Во всех случаях у женщин реак-
ции более замедленны, чем у мужчин. За исключением возраста
20—29 лет, когда психомоторные реакции на звук у женщин
отличаются всего на 0,1 сек, все остальные периоды характери-
зуются большим временем реакции у женщин как на звук, так
и особенно на свет. Можно думать, что этот феномен есть одно
из проявлений роста тормозного процесса и усиления его регу-
лирующей роли в психомоторных реакциях.
Вместе с тем примечательно, что общая возрастная кривая
замедления времени реакции существенно модифицируется
в мужском и женском типах развития. Психомоторные реакции
мужчин как па звуковой, так и на световой раздражитель за-
18 В своей более поздней работе Ф. Бурльер приводит новые данные
Геронтологического центра имени К. Бернара о возрастных изменениях
времени реакции на световые раздражения. Эти данные свидетельствуют об
устойчивости половых различий с 20 до 80 лет в данной сенсорной сфере
(Ф. Бурльер. Методы определения биологического возраста человека.
В сб.: Проблемы старения и долголетия. Изд. «Наука», 1966).

медляются постепенно, за исключением периода от 51 до 60 лет.
Именно в- этот период время реакции удлиняется с 0,27 до
0,38 сек в зрительной области, с 0,25 до 0,37 сек — в слуховой.
У женщин отмечаются аналогичные явления в зрительной
области до 51—60 лет, а в слуховой области величина реакции
имеет два критических периода: при переходе от периода 21—
30 лет к периоду 31—40 лет наступает резкое замедление пси-
хомоторной реакции (с 0,20 до 0,30 сек). Затем в отличие от
мужчин у женщин психомоторные реакции на звук стабилизи-
руются в виде константы в 0,30 сек, охватывающей два периода
(с 31 до 40 и с 41 до 50 лет). После этого наступает второй
критический период (с 51 до 60 лет), когда дальнейшее замед-
ление резко усиливается, достигая величины в 0,42 сек. Вместе
с тем следует отметить, что критический период с 51 до 60 лет
более сильно выражен у мужчин, которые как в слуховой, так
и в зрительной области теряют относительно больше функцио-
нальных возможностей, измеряемых по психомоторной реактив-
ности.
Сопоставление данных, характеризующих возрастио-половые
модификации общих функций жизнедеятельности и психических
функций, позволяет считать, что более раннее созревание в жен-
ском типе развития является общей закономерностью для всех
функций. Другой общей закономерностью является стабилиза-
ция функционального уровня. Возможно, что поразительная
стабильность величин (энергетических и сенсорных), свидетель-
ствующая о высоком уровне саморегуляции женского организ-
ма, является одной из главнейших причин большего распро-
странения случаев долголетия женщин, если сопоставить ста-
тистику долголетия в разных условиях жизни людей.
Любопытно отметить, что до настоящего времени не дано
научного объяснения этим общеизвестным фактам. Впрочем, до
настоящего времени генетика и эмбриология не в состоянии еще
объяснить и причину неравномерной рождаемости мальчиков
и девочек.
Закономерности образования пола, связанные с эмбриогене-
зом, хромосомной структурой и генотипической организацией
в целом, а возможно, и с оогенезом, остаются пока еще недо-
статочно изученными. Но известно из данных демографии и ме-
дицинской статистики за многие десятилетия, что, в общем,
мальчиков рождается больше, чем девочек. Одна из первых
попыток установления этого факта была сделана в 1884 г.
главным статистическим комитетом итальянского министерства
промышленности и сельского хозяйстве. На основании стати-
стических данных за 18 лет (с 1865 до 1883 г.) в 30 странах
было установлено, что ежегодно на 100 девочек рождалось в
этот пеоиод 105 мальчиков.19 Подобных сводок в более поздний
19 Приведено по кн.: Г. П. Плосс. Женщина в естествоведении и наро-
доведении, т. 1. СПб., 1898.

период не составлялось, но и в 1962 г. в книге «Численность
и расселение народов мира» (под ред. С. И. Брука) отмечалось
следующее: «Почти во всех странах мира, по имеющимся ста-
тистическим данным, число родившихся мальчиков немногим
превышает число родившихся девочек (среднее соотношение
105 к 100) ».20
Влияние различных социально-экономических условий, осо-
бенно развития промышленности, а также войны приводит к рез-
ким изменениям в соотношении полов, к так называемой избы-
точности женского населения. Эти общеизвестные факты свиде-
тельствуют о том, что на мужской состав населения падают
большие трудовые и военные тяготы, в связи с чем и отмечается
большая потеря мужчин в молодые и зрелые возрасты. Извест-
ный советский геронтолог 3. Г. Френкель убедительно показал
особое действие социально-экономических условий на измене-
ние в возрастных соотношениях полов.
Однако только этими условиями нельзя объяснить другого
факта, относящегося к младенчеству. Сам 3. Г. Френкель ана-
лизирует статистические данные о вероятности смерти и средней
продолжительности жизни для младенцев обоего пола и прихо-
дит к выводу, что «общая величина вероятности смерти маль-
чиков на 20% больше величины вероятия смерти для девочек».21
Это различие, возможно, связано с большей надежностью сис-
тем саморегулирования жизненных функций женского организ-
ма, с чем мы ознакомились несколько раньше. Об этом же в
еще большей мере, конечно, свидетельствуют более частые
случаи долголетия у женщин. На этот факт было обращено
внимание еще в прошлом веке.
В конце XIX в. Г. Плосс составил сводку сравнительной
смертности мужчин и женщин в 30 странах и пришел к выводу,
что в 25 странах «число умирающих мужчин превышает число
умирающих женщин, нередко даже в значительной степени».22
Он специально рассматривал случаи долголетия (более 85 лет)
в Греции и установил, что во всех «долголетних» контингентах
(от 85 до ПО лет и более) число женщин превышает число
мужчин. Так, за 1878—1883 гг. среди людей в возрасте 100—
105 лет мужчин было 116, а женщин — 168, среди 110-летних
было 20 мужчин и 34 женщины.23
Спустя полвека, на основании данных переписей в 10 стра-
нах мира 3. Г. Френкель установил процентное соотношение
мужчин и женщин в возрасте 60—64 и 65 и более лет в разных
странах (по расчету на 100 мужчин и 100 женщин всех возра-
стов). Эти данные показывают, что если в период 60—64 года
20 Численность и расселение народов мира. Изд. АН СССР, 1962, стр.21.
21 З. Г. Френкель. Удлинение жизни и деятельная старость. Изд.
АМН СССР, 1949, стр. 200.
22 Г. П. Плосс, ук. соч., стр. 109.
23 Там же, стр. 32.

намечается лишь некоторое превышение процента женщин, то
в возрасте 65 лет и старше эта тенденция резко усиливается.
Например, в Англии (по переписи 1937 г.) женщин в возрасте
65 и более лет было 9,3%, а мужчин— 7,6%: в Швеции соот-
ветственно женщин было 10%, мужчин — 8,4%; во Франции
женщин — 10,9%, мужчин — 8,6%.
Резюмируя эти данные, 3. Г. Френкель пишет, что «все
имеющиеся цифры говорят о более частом доживании женщин,
чем мужчин, до возраста преклонной старости. Едва ли можно
сомневаться что главной причиной этого служит гораздо боль-
шее распространение среди мужчин травматизма, артериоскле-
роза как следствия хронических интоксикаций алкоголем и сер-
дечных неврозов, связанных с злоупотреблением курением».24
Это объяснение нельзя все же считать полностью удовлетвори-
тельным, учитывая исключительное многообразие социальных
условий и сравнительную однозначность явлений полового ди-
морфизма в долголетии. 3. Г. Френкель ссылается в качестве
демографического эталона на публикации австралийской демо-
графической статистики и пишет, что эти публикации «позво-
ляют с полной несомненностью установить факт более раннего
и более частого наступления старческой дряхлости у мужчин,
нежели у женщин».25 Эти данные относятся к 1936 г.
В этой связи особенно интересны итоги всеобщей переписи
населения в СССР 1959 г. (а также последующих выборочных
обследований по уточнению некоторых данных). По данным
этой переписи, в СССР проживают 21 708 человек в возрасте
100 лет и старше. Анализируя половой состав этой группы дол-
гожителей, П. Г. Подъячих пишет: «Лиц в возрасте 100 лет и
старше оказалось значительно больше среди женщин: на 100 000
жителей в этом возрасте учтено 14 человек, а МУЖЧИН — только
б».26
Интересны сопоставления с учетом природных и этнографи-
ческих различий. По Украинской ССР установлены следующие
данные: «Средний показатель среди мужчин в 1959 году по
УССР в целом 5,6%, а среди женщин — 11,0%. . . Более высо-
кие показатели среди женщин, чем среди мужчин, наблюдались
в 1959 году как среди городского, так и среди сельского насе-
ления. . . во всех без исключения областях».27 По Узбекской
ССР перепись 1926 г. показала, что в возрасте 60 лет и старше
мужчин — 5,7%, а женщин — 6,3%; в возрасте 70 лет и старше
мужчин — 1,8%, женщин—2,2%; в возрасте 80 лет и старше
24 З. Г. Френкель, ук. соч., стр. 109. — В своей интерпретации автор
явно переоценивает значение экзогенных факторов и недоучитывает роль
эндогенных.
25 Там же, стр. 111.
26 П. Г. Подъячих. Население СССР. Госполитиздат, 1961, стр. 36.
27 П. Т. Матвеев, Н. Н. Сачук, В. А. Стахович. К вопросу
о географическом распределении долголетних в УССР. В сб.: Вопросы ге-
ронтологии и гериатрии. Медгиз, 1962, стр. 256.

мужчин — 0,3%, женщин — 0,5%. Подобное же соотношение,
несмотря на существенно изменившиеся общественно-экономи-
ческие условия, было установлено переписью 1959 г. Во всех
возрастных контингентах долгожителей число женщин превы-
шало число мужчин.28
Этнографо-антропологическое различие между украинцами
и узбеками, как видим, нисколько не сказалось на факте по-
стоянного превышения числа долгожителей среди женщин
(сравнительно с мужчинами).
Сопоставим в этих же целях данные по Эстонской ССР и
Дагестанской АССР. Вот что пишет В. Калнин в статье «К ста-
тистической характеристике долголетия в Эстонской ССР»:
«. . .среди мужчин лица в возрасте 80 лет и старше составляют
0,9%, а среди женщин — 2,1%... Мужчины в возрасте 80 лет
и старше составляют 25,8% от общего количества лиц указан-
ной возрастной группы, или на 1000 долголетних мужчин прихо-
дится 2854 долголетних женщин. Преобладание женщин в воз-
расте 80 лет и старше над мужчинами этого же возраста на
протяжении рассматриваемого периода постоянно увеличива-
лось».29
Обратимся теперь к статистике долголетия в Дагестане, за-
нимающем одно из первых мест в мире по числу долгожителей.
Исследователь этого вопроса Р. Ш. Аликишиев пишет:
«Мы изучаем людей, достигших возраста не ниже 100 лет. . .
Предварительная статистическая обработка полученного мате-
риала показывает, что среди долголетних — 77 мужчин (38,5%)
и 123 женщины (61,5%), средний возраст равен 114,5 года,
в том числе у мужчин — 110,6, а у женщин — 117. Эти данные
противоречат мнению некоторых исследователей о большей про-
должительности жизни на Кавказе у мужчин, чем у женщин».30
Таким образом, сравнительно-демографические данные по-
казывают, что фактор относительно большей жизнеспособности
женщин сравнительно с мужчинами носит общий характер,
проявляясь в разных формациях и у разных народов в той или
иной модификации. Это подтверждается новейшими данными
Статистического бюро ООН, опубликованными в 18-м Демогра-
фическом вестнике ООН (за 1967 г.). За небольшим исключе-
нием (Камбоджа, Индия и некоторые другие страны), во всех
странах мира отмечена большая средняя продолжительность
жизни женщин. Подобная закономерность отмечается как на
уровнях максимальной средней продолжительности жизни (на-
пример, в США у мужчин — 66,8 лет и у женщин — 73,7 года;
в Японии у мужчин — 67,73 года, у женщин — 72,95 года;
28 А. З. Захидов и М. К. Сергеева. Сравнительная статистика
долголетия в Узбекской ССР. Там же.
29 Там же, стр. 273.
30 Р. Ш. Аликишиев. Долголетие в Дагестане. В сб.: Проблемы дол-
голетия. Изд. АН СССР, 1962, стр. 17.

в Швеции у мужчин — 71,6 года и у женщин — 75,7 года), так
и на уровне минимальной продолжительности жизни (напри-
мер, в Бразилии у мужчин — 39,3 года и у женщин — 45,3 года;
в Гвинее у мужчин — 26 лет и у женщин — 28 лет и т. д.).
Возможно, что половой диморфизм в динамике жизненного
цикла человека, включая поздний онтогенез и общую продол-
жительность жизни, имеет общебиологическую природу. Срав-
нительное исследование продолжительности жизни самцов и
самок на различных ступенях эволюции беспозвоночных и по-
звоночных дало основание, например, А. Комфорту сформули-
ровать положение о том что «преимущество имеет женский
пол».31 Один из крупнейших биологов и геронтологов А. Ком-
форт предложил объяснение, которое может считаться весьма
аргументированной гипотезой: «В общем, наиболее вероятно,
что наблюдаемые половые различия в продолжительности жиз-
ни обусловлены различиями в интенсивности обмена веществ
и в типе поведения, другими словами, они представляют собой
следствие физиологического полового диморфизма».32
Социально-историческая детерминация всех свойств челове-
ческого организма, в том числе и возрастно-половых, осущест-
вляется во многих направлениях и способствует более полному
проявлению природных возможностей человеческого развития.
Можно предположить, что одним из механизмов такой детерми-
нации является управление взаимодействием возрастно-половых
и индивидуально-типических свойств человека в процессе его
социального развития.
31 А. Комфорт. Биология старения. Изд. «Мир», 1967, стр. 165.
32 Там же, стр. 209.

Глава пятая
СООТНОШЕНИЕ ВОЗРАСТНО-ПОЛОВЫХ
И НЕЙРОДИНАМИЧЕСКИХ СВОЙСТВ ЧЕЛОВЕКА
В ЕГО ИНДИВИДУАЛЬНОМ РАЗВИТИИ
1. Из истории вопроса
Возрастные и индивидуально-типические варианты нейроди-
намики человека составляют как бы самую непосредственную,
феноменальную картину человеческого поведения в реальной
жизни. Поэтому с возникновением объективной психологии
(«психорефлексологии», а затем и «рефлексологии») В. М. Бех-
терева возникла «генетическая», или возрастная, теория разви-
тия поведения, а затем и индивидуальная рефлексология, нача-
ло которой было положено исследованиями В. Н. Мясищева и
его сотрудников, посвященными проблеме типов нервной систе-
мы человека. Типологическая (нейродинамическая) характери-
стика детского и подросткового возраста впервые была сфор-
мулирована Г. II. Сорохтиным,1 который сделал также попытку
установить корреляции между нейродинамическим и конститу-
циональным тинами развития.
К началу 30-х годов представителями бехтеревекой школы
были проведены десятки экспериментальных исследований воз-
растных и индивидуально-типических особенностей человека.
Распространение теории и метода условных рефлексов па воз-
растную физиологию п педиатрию составляет важнейшую за-
слугу Н. И. Красногорского. Вместе с открытием законов выс-
шей нервной деятельности ребенка он разработал учение о ти-
пах высшей нервной деятельности у детей. В этом учении
Н. И. Красногорский придал особо важное значение корково-
подкорковым связям, изменяющимся в процессе роста, созрева-
ния и развития, поскольку эти связи выражают единство внеш-
ней и внутренней среды развивающегося организма. Он пока-
зал, что возрастание ведущей роли коры головного мозга во
всей нервной деятельности находится в определенном соотно-
шении с регулирующей деятельностью головного мозга в целом,
1 См., например: Г. П. Сорохтин. Тормозной тип. В сб.: Новое в реф-
лексологии и физиологии нервной системы, т. III. ГИЗ, 1929.

от которой зависит постепенное преобразование внутренней
среды организма.
По Н. И. Красногорскому, в предпубертатный период про-
исходят глубокие перестройки организма, детерминируемые
взаимной перестройкой нервных и эндокринных механизмов.
Он писал: «. . .половые гормоны резко повышают возбудимость
центральной нервной системы. На появляющихся безусловных
половых рефлексах начинается образование первых половых
условных рефлексов. Корковые половые рефлексы образуются
и протекают по тем же физиологическим законам, как и все
другие рефлексы коры».2
Глубокая перестройка подкорково-корковых связей детерми-
нирована процессами роста и созревания организма в целом.
Поэтому Н. И. Красногорский считал необходимым изучать
характерные черты типа нервной системы в процессе их станов-
ления. Он полагал, что этот процесс заключается в постепенном
и противоречивом развертывании той или иной констелляции
свойств нервной системы. Н. И. Красногорский считал, что
только в юношеском возрасте «окончательно определяется тип
нервной системы, сила коркового контроля и направленность
основных интересов, с которыми юноша вступает в зрелый пе-
риод своего существования»3 (курсив наш. — Б. А.).
Головной мозг человека постепенно подчиняет своему кон-
тролю изменяющиеся в процессе роста и созревания функции,
причем делает это сообразно собственной конституции, т. е. ти-
пу нервной системы. Это положение еще в 1932 г. Н. И. Крас-
ногорский убедительно доказал своими замечательными опыта-
ми с выработкой условных рефлексов сердца у детей: а) уско-
рения сердечного ритма (при действии электрического тока -Ь
красный свет); б) замедления сердечного ритма (надавлива-
ние на глазное яблоко — окуло-кардиальный безусловный реф-
лекс + звук звонка). Он обнаружил некоторые общие законо-
мерности, в их числе то, что условная тахикардия образуется
сравнительно быстро и более непосредственно связана с ком-
плексом эмоциональных реакций. Условная брадикардия обра-
зуется медленнее (причем не у всех детей) и сопровождается
более противоречивым, неоднозначным комплексом реакций.
На основании этого электрокардиографического и нейроди-
намического исследования был сделан очень важный специаль-
ный вывод: «Течение сердечных реакций характерно для детей
с различными типами высшей нервной деятельности. Так, на-
пример, у ребенка (В. С.) красный свет превратился в услов-
ный раздражитель после трех подкреплений электрическим
током и вызывал большую и сильную реакцию ускорения. У де-
вочки (Л. Д.) ход образования рефлекса был другой: подкреп-
2 Н. И. Красногорский. Труды по изучению высшей нервной дея-
тельности человека и животных, т. 1. Медгиз, 1954, стр. 423.
3 Там же.

ления красного света электрическим током той же силы, что и
у первого ребенка, вызвали лишь слабый эффект общего воз-
буждения. В этот период образования рефлекса красный свет
не только не вызывает ускорения, а сопровождается отчетли-
вым условным замедлением ритма. Очевидно, вторая девочка
обладала сильным корковым контролем и развивала на элек-
трический ток торможение, которое вызывало замедление рит-
ма сердца. Однако, когда сила тока была увеличена, все же
быстро наступила реакция общего возбуждения. После этого
условный рефлекс ускорения образовался, и красный свет на-
чал вызывать отчетливую тахикардию... Наш метод исследо-
вания дал возможность дифференцировать различные типы
реакций, которые отличают одних детей от других».4
Подобные кортико-висцеральные связи в нейродинамической
типологии Н. И. Красногорского занимают очень важное место.
Благодаря учету динамики этих связей типологические свойства
нервной системы раскрываются в их регулятивной функции.
Нейродинамические свойства рассматривались им как проявле-
ние единого типа нервной системы, который постепенно развер-
тывается от детства к юности, но окончательно складывается
в юношеском возрасте. Поэтому возрастные особенности в. н. д.
являются, по Н. И. Красногорскому, вместе с тем состояниями
развития нейродинамического типа, которым обладает данный
индивид.
В исследованиях А. Г. Иванова-Смоленского и его школы,
относящихся к этому периоду, подобной ясности нет. Эти иссле-
дования скорее подводят к противоположному выводу о том,
что каждый возраст имеет свой нейродинамический тип, через
который проходит индивид.
Исследования школы А. Г. Иванова-Смоленского вошли в
историю учения о типах высшей нервной деятельности и оказа-
ли определенное влияние на нейротипологические исследования
новейшего времени, чего нельзя сказать о почти забытых работах
представителей бехтеревской школы, а также лаборатории
Н. И. Красногорского, опубликованных в тот же период.
Однако, несмотря на различия между типологическими ис-
следованиями в области высшей нервной деятельности человека,
существует общая черта, сближающая их и отличающая от бо-
лее поздних нейродинамических исследований типологии жи-
вотных. Эта черта заключается в обособлении нейродинамиче-
ской типологии от общих законов высшей нервной деятельности,
от общих свойств нервной системы, констелляцией которых явля-
ются типы. В области изучения высшей нервной деятельности
человека в 20—30 е годы было сделано еще очень мало для по-
знания этих общих законов и свойств. Число типологических кон-
струкций во много раз превышало количество реальных знаний
4 Там же, стр. 337.

об общих законах высшей нервной деятельности и основных
свойствах нервной системы.
Классическое учение о типах высшей нервной деятельности
животных, созданное И. П. Павловым, как известно, возникло в
процессе изучения общих законов движения нервных процессов
и условнорефлекторной деятельности животных. Именно в этой
связи было обнаружено (путем сопоставления многих индиви-
дуальных случаев) наличие некоторых основных общих свойств
нервной системы, в которых проявляется тип нервной системы
как нейродинамическая конституция головного мозга животных.
Именно этот путь и оказался наиболее фундаментальным и серь-
езным, определившим истинный прогресс теории нейродинами-
ческой типологии и ее проникновение в медицину, общую биоло-
гию, зоотехнику, экспериментальную генетику, поведение, психо-
логию личности, педагогику и т. д.
2. Соотношение возрастно-половых и нейродинамических
свойств в период роста и созревания
Начатые Б. М. Тепловым, а затем В. С. Мерлиньш и др. пси-
хофизиологические исследования нейродинамических типов чело-
века, опирающиеся на достижения нейродинамической типоло-
гии животных, составили новый этап в развитии учения о типах
нервной системы человека, принципиально отличный от пейро-
типологических разработок 20—30 х годов. В этих исследованиях
многообразными методами, комплексным путем определяются
структура и динамика основных общих свойств нервной системы,
Многозначно реализуемых в различных видах психической дея-
тельности человека.
Общее признание получили труды Б. М. Теплова и сотрудни-
ков его лаборатории, наиболее глубоко и систематически разра-
батывающих нейродинамическую типологию в этом направле-
нии.5 В целях более строгого учета различных факторов исследо-
вания были проведены па взрослых людях. Исключение состави-
ли лишь исследования Н. С. Лейтееа и его сотрудников, на кото-
рых мы остановимся позже, поскольку взаимоотношение возраст-
ных и нейродинамических свойств у детей рассматривается
Н. С. Лейтесом как специальная проблема типологических ис-
следований. Однако пет никаких оснований локализовать эту
проблему только в ранней зоне человеческой жизни.
Основная масса изучавшихся в лаборатории Б. М. Теплова
взрослых людей относится к различным возрастным фазам: юно-
сти, молодости и среднему возрасту. Следовательно, если бы
фактор возраста специально учитывался в этих исследованиях,
то были бы получены микровозрастные характеристики типов
5 Б. М. Теплов. Проблемы индивидуальных различий. Изд. АПН
РСФСР, 1961. См. также сборники под ред. Б. М. Теплова: Типологические
особенности высшей нервной деятельности человека, вып. I—VI. Изд. «Про-
свещение», 1956 — 1967.

высшей нервной деятельности взрослых людей, что весьма важно
для диагностики собственно типологических свойств нервной си-
стемы взрослых людей. Впервые такие микровозрастные харак-
теристики были получены нашей сотрудницей Н. Г. Зыряновой,
Этот опыт показал целесообразность подобного подхода к взаи-
моотношению возрастных и нейродинамических свойств взрослых
людей. ;
При сравнительно-возрастных сопоставлениях следует учиты-
вать возможность половых различий, которые могут перекры-
вать, нейтрализовать или маскировать типологические различия-
не говоря уже о различиях возрастных. К сожалению, следует
отметить, что эти различия не учитываются даже там, где спе^
циально отбирают относительно равное число мужчин и женщин
для опыта. Таковы, например, исследования голландских ученых
де Ланге, Ван-Левена и П. Верри, которые установили корреля-
ции между психологическими и электроэнцефалографическими
явлениями. В этой трудоемкой и обширной работе участвовали в
качестве испытуемых 13 мужчин и 11 женщин. Электроэнцефало-
графические и психологические исследования проводились парал-
лельно, независимо друг от друга, а затем их результаты сопо-
ставлялись, и выводились общие заключения о степени связи
между электрофизиологическими и психологическими характе-
ристиками.
В психологические данные включались результаты тестов
Роршаха, Бурдона, Крепелина и др., на основании которых де-
лались заключения о работоспособности, реакциях личности на
напряжения, ситуации и отношения, об установке и эмоциональ-
но-волевых свойствах личности.
Оказалось, что корреляция возможна именно по группам
(типам), т. е. что можно сопоставлять типологические варианты
электроэнцефалограмм и психологических тестов. Среди четы-
рех групп резко противопоставляются стабильные и лабильные,
возбудимые и тормозимые, к которым отнесены все испытуемые.
•При обсуждении этого фактора Уолтер Грей выразил пожела-
ние подвергнуть такому же исследованию параметры, предло-
женные И. П. Павловым, — силу, уравновешенность и подвиж-
ность, что, как известно, уже делается в школе Б. М. Теплова.
Однако де Ланге, Ван-Левен и П. Верри, равно как и участники
Международного симпозиума по электроэнцефалографии выс-
шей нервной деятельности, не придали какого-либо значения то-
му факту, что почти равное разделение испытуемых по полу про-
явило себя косвенно в разделении всех испытуемых на группы,
отличающиеся лабильностью и эмоциональной возбудимостью;
стабильностью и относительной уравновешенностью поведения.6
6 Дж. В. Н. де Ланге, Сторм Ван-Левен и П. Ф. Верри.
Корреляция между психологическими и электроэнцефалографическими явле-
ниями. В сб.: Электроэнцефалографические исследования высшей нервной
деятельности. Изд. АН СССР, 1962.

В современных психолого-нейродинамических исследованиях
фактор возраста специально учитывается, пожалуй, только в ла-
боратории В. С. Мерлина. Сравнительное изучение детей, под-
ростков и взрослых, прослеживание развития темперамента в
различные возрастные периоды — все это позволило В. С. Мер-
лину поставить весьма глубоко важнейший вопрос о соотношении
возрастных и индивидуально-типических особенностей человека.
На основании как собственных, так и многих других исследова-
ний, В. С. Мерлин пришел к следующему выводу: «Если мы со-
поставляем детей определенного возраста по какому-либо свой-
ству темперамента, которое на данной ступени раскрытия типа
еще недостаточно выражено, то возрастные особенности пол-
ностью маскируют данное индивидуальное свойство темпера-
мента. При этом маскировка происходит в том случае, когда
несозревшее свойство темперамента сходно с возрастными осо-
бенностями (как, например, раздражительность, склонность к
страху или гневу), и в том случае, когда несозревшее свойство
темперамента контрастирует с возрастными особенностями (как,
например, интравертированность)... Однако если мы сопостав-
ляем детей того же возраста по такому свойству темперамента,
которое на данной ступени развития достаточно раскрылось, как
например, неутомляемость и работоспособность, то это отчетли-
во проявляется вопреки противоположным возрастным особен-
ностям».7
В. С. Мерлин справедливо считает неправильным рассмотре-
ние типа темперамента (а следовательно, и типа нервной систе-
мы как его основы) как абсолютно постоянной совокупности
определенных индивидуальных свойств, вне процесса его возра-
стного развертывания. Однако он не отождествляет возрастное
развертывание с развитием темперамента, поскольку оно есть
«процесс становления новых качественных особенностей, это и
есть подлинное развитие темперамента в собственном смысле
слова».8
Взаимоотношения возрастного развертывания и развития тем-
перамента противоречивы и составляют одну из движущих сил
развития личности. Степень сопротивляемости внешним воздейст-
виям, равно как и пластичность изменений поведения, в значи-
тельной мере зависит от того, как происходит развертывание
природных свойств личности. «. .. Развертывание темперамента
под влиянием внешних условий всегда зависит, — пишет
В. С. Мерлин, — от возрастной ступени раскрытия темперамен-
та».9 Это положение находит свое подтверждение в ряде исследо-
ваний лаборатории В. С. Мерлина.10 В лаборатории Б. М. Теп-
7 В. С. Мерлин. Очерк теории темперамента. Изд. «Просвещение»,
1964, стр. 181.
8 Там же, стр. 182.
9 Там же, стр. 183.
10 Проблемы психологии личности и психологии труда. Сб. Пермь, 1960;
А. И. Ильина. Общительность и темперамент у школьников. Пермь, 1961.

лова аналогичные связи возрастных и индивидуально-типиче-
ских особенностей детей успешно изучаются Н. С. Лейтесом и
его сотрудниками.11
В. Э. Чудновский сделал попытку синтезировать ранее полу-
ченные в школе Л. Г. Иванова-Смоленского нейротипологические
характеристики с новейшими исследованиями Б. М. Теплова и
В. С. Мерлина, дедуцируя их общетеоретические выводы в обла-
сти детской психологии.
Как подчеркивает с самого начала В. Э. Чудновский, «мно-
гочисленные факты указывают на то, что нервную систему в ран-
нем возрасте отличает именно сравнительная слабость и очень
высокая возбудимость, чувствительность».12 Признаками этих
явлений он считает быстроту первоначального замыкания вре-
менных связей (по В. Д. Небылицину, типичную для слабого
типа нервной системы), легкую их разрушаемость, неустойчи-
вость, быструю истощаемость нервных клеток (подчеркиваемую
А. Г. Ивановым-Смоленским), яркую выраженность запредель-
ного торможения, легкую тормозимость при действии экстрараз-
дражителей.
Соглашаясь с А. Г. Ивановым-Смоленским в его положении
о существовании разных сторон возбудимости, Чудновский осо-
бенно выделяет вместе с тем мысль Р. Е. Кавецкого о том, что
в понятие реактивности включается способность организма не
только воспринимать раздражение, но и отвечать на него опре-
деленными реакциями. По Р. Е. Кавецкому, в условиях патоло-
гии явления возбудимости и реактивности могут резко расхо-
диться. Интересно, что именно в связи с этой мыслью В. Э. Чуд-
новский формулирует одно из своих основных положений: «Но
то, что для взрослого патология, для ребенка может быть в из-
вестной степени нормой».13
На основании ряда данных он приходит к следующему выво-
ду: «Можно сказать, что адекватность силы реакций менее ха-
рактерна для слабой нервной системы, чем для сильной. Как
установлено в лаборатории Б. М. Теплова, слабые нервные си-
стемы реагируют почти одинаково на различные интенсивности
средней силы... Это — своеобразная генерализация. Если при
этом иметь в виду вывод, к которому пришел А. Г. Иванов-Смо-
ленский на основании многих экспериментальных исследова-
ний,— о большей диффузивности, генерализованности реакции у
детей в младшем возрасте, ... то можно с достаточным основа-
нием говорить о сходстве особенностей нервной системы детей,
с одной стороны, с особенностями слабого типа у взрослых, с
11 Н. С. Лейтес. К вопросу о возрастных особенностях школьников.
В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека,
вып. V. Изд. «Просвещение», 1967.
12 В. Э. Чудновский. О возрастном подходе к типологическим осо-
бенностям. «Вопросы психологии», 1963, № 1, стр. 23.
13 Там же, стр. 24.

другой, по данному показателю. По-видимому, сходство нерв-
ной системы ребенка со слабым типом нервной системы являет-
ся возрастной особенностью и ярче выражено у младшего до-
школьника, чем у старшего».14
Следует вместе с тем иметь в виду и различие, которое за-
ключается в более быстром восстановлении сил у детей (срав-
нительно со взрослыми). С этим дополнением принимается ана-
логия между слабостью нервной системы ребенка и взрослого,
учитывая, однако, что в первом случае она — возрастное, а во
втором — типологическое явление.
Иначе, согласно данным В. Э. Чудновского, обстоит дело с
другими свойствами нервной системы. Так, в отношении подвиж-
ности он указывает на сложные, противоречивые сочетания под-
вижности и инертности в общей нейродипамической характери-
стик? дошкольного детства. Но все же преобладающей следует
считать характеристику недостаточной инертности и более высо-
кой, чем в последующих возрастах, подвижности нервных про-
цессов. В связи с этим В. Э. Чудновский пишет, что «имеется
достаточно оснований считать, что подвижность нервных процес-
сов у ребенка во многом зависит от возрастной слабости и не-
уравновешенности этих процессов».15 Вместе с тем он полагает,
что с возрастом развиваются не только некоторые стороны под-
вижности, но и некоторые стороны инертности нервных про-
цессов.
Что касается равновесия между возбудительным и тормоз-
ным процессами в их отношении к уравновешенности как типо-
логическому свойству нервной системы, то автор основывается
главным образом на старых данных школы А. Г. Иванова-Смо-
ленского. Анализируя эти данные, он приходит к выводу, что «по-
ведение ребенка с неуравновешенным в сторону возбуждения ти-
пом нервной системы должно обусловливаться как бы соче-
танием, „сложением" возрастной неуравновешенности и
неуравновешенности типологической, т. е. возрастные проявле-
ния в данном случае должны как бы усиливать проявления ти-
пологического свойства. Поведение ребенка с относительно
уравновешенным типом высшей нервной деятельности обуслов-
ливается как нейтрализацией, так и „вычитанием" возрастной
неуравновешенности из уравновешенности типологической».16
Несомненно интересным является расчленение всей проблемы
взаимосвязи между возрастными и нейротипологическими осо-
бенностями па две стороны. Первая, которая рассматривалась
выше, составляет развитие самих типологических свойств. Вто-
рая сторона — сво образце проявления тех или иных типологи-
ческих свойств на определенном «возрастном фоне». В этом пла-
не В. Э. Чудновский основывается на положении В. С. Мерли-
14 Там же, стр. 25.
15 Там же, стр. 27.
16 Там же, стр. 28.

на, который считает весьма важным то обстоятельство, что в
детском возрасте типологические особенности наиболее ярко
обнаруживаются у представителей сильного уравновешенного
инертного тина и слабого типа, так как у них проявления типа
контрастируют с возрастными особенностями поведения.
Наконец следует отметить важную мысль В. Э. Чудновского
о том, что определенные возрастные периоды в развитии типо-
логических свойств выступают в роли своеобразных сенситивных
периодов для тренировки этих свойств.
В собственных экспериментальных исследованиях В. Э. Чуд-
новского но изучению свойств типа нервной системы у детей-до-
школьников преимущественное внимание уделяется явлениям ма-
скировки типологических свойств возрастными особенностями.
Он вновь подчеркивает что «изучение свойств нервной системы
детей неотделимо от проблемы возрастных особенностей. Только
одновременный учет как возрастных, так и типологических осо-
бенностей открывает путь к раскрытию действительной сложно-
сти проявления свойств типа высшей нервной деятельности ре-
бенка».17
Это положение доказано им путем последовательного сопоста-
вления данных о младшей и старшей группах дошкольников и
сравнения с ними данных по нейродинамическим группам. В ре-
зультате этого сопоставления В. Э. Чудновский пришел к заклю-
чению, что «хотя слабость и преобладание возбуждения над тор-
мозным процессом являются общими свойствами детей младше-
го дошкольного возраста, удается выделить группу детей с наи-
большей слабостью нервной системы (у которых преобладание
возбуждения маскируется слабостью) и группу наиболее возбу-
димых (у которых слабость нервной системы проявляется менее
ярко) ».18
В дальнейшем В. Э. Чудновский установил, что выявление
(«развертывание», по В. С. Мерлину) и развитие типологиче-
ских свойств в дошкольном возрасте происходят с разной интен-
сивностью в зависимости от типа высшей 'нервной деятельности.
Так, например, тенденция к слабому типу проявляется в незначи-
тельном уменьшении реактивности с возрастом. Тенденция к
уравновешенному инертному типу характеризуется быстрым
усилением тормозного процесса и развитием инертности.
Быстрое развитие силы процесса, напротив, свойственно развер-
тывающемуся возбудимому типу.
В качестве известной модели соотношения возрастных и ти-
пологических свойств у детей-дошкольников была избрана ха-
рактеристика поведения детей с неуравновешенным и уравно-
вешенным типами нервной системы. Однако для любого из типо-
логических вариантов характерно, по мнению В. Э. Чудновского,
17 В. Э. Чудновский. Изучение свойств типа нервной системы у де-
тей-дошкольников. «Вопросы психологии», 1963, № 3, стр. 19—20.
18 Там же, стр. 19.

то, что «проявление соотношения возрастных и типологических
особенностей во многом зависит от слабости основных нервных
процессов в дошкольном возрасте».19 Общая же тенденция в из-
меняющихся взаимосвязях между возрастом и нейродинамиче-
ским типом заключается, как правильно предполагает В. Э. Чуд-
новский, «в постоянном усилении влияния индивидуальных осо-
бенностей на поведение».20
Весьма интересную интерпретацию экспериментальных ис-
следований В. Э. Чудновского дал Н. С. Лейтес, под руковод-
ством которого эти исследования осуществлялись. Основываясь
на установленных в лаборатории Б. М. Теплова данных о связях
слабости нервной системы с высокой чувствительностью, реак-
тивностью и о связях инертности нервных процессов с прочно-
стью условных связей, Н. С. Лейтес предложил собственную ги-
потезу.
В докладе на XVIII Международном конгрессе он указывал,
что «распространение изучения типологических свойств на раз-
личные возрасты, поиски экспериментальных и жизненных пока-
зателей свойств типов нервной системы у детей с необходимостью
требуют рассмотрения вопросов взаимосвязи типологических и
возрастных особенностей».21 Согласно предложенной им гипоте-
зе, «возрастная слабость нервной системы детей, можно предпо-
лагать, определенным образом обусловливает яркость, остро-
ту восприятия, детскую впечатлительность. По-видимому, в ходе
возрастного развития происходит не только последовательное
увеличение возможностей нервной системы, но и ограничение не-
которых ценных ее свойств».22 Это предположение заслуживает
внимания, и для его экспериментальной проверки особенно важ-
но воспользоваться так называемым лонгитюдинальным методом
исследования.
19 В. Э. Чудновский. К вопросу о соотношении возрастных и типо-
логических особенностей у дошкольников. Тезисы докладов на II съезде пси-
хологов, вып. 2. Изд. АПН РСФСР, 1963, стр. 37.
20 Там же.— См. также более позднюю работу Чудновского «О специ-
фике типологических особенностей у детей дошкольного возраста» (в сб.:
Типологические особенности высшей нервной деятельности человека, вып. V.
Изд. «Просвещение», 1967).
21 Н. С. Лейтес. Проблема соотношения типологических и возрастных
особенностей. Материалы 9-го симпозиума («Физиологические основы инди-
видуальных психических различий») XVIII Международного психологиче-
ского конгресса. М., 1966, стр. 114. В другой, более поздней, своей работе
Н. С. Лейтес развивает эту мысль: «.. .ход возрастного развития связан не
только с приобретениями, но и с утратой некоторых ценных качеств. Про-
цессы становления, формирования одаренности во многом обусловлены соот-
ношением между наиболее устойчивыми чертами индивидуальности и прехо-
дящими особенностями позраста» (см. Н. С. Лейтес. Возрастные этапы
становления общих способностей. Тезисы докладов конференции по психоло-
гии. Изд. ЛГУ, 1967, стр. 77—78).
22 Н. С. Лейтес. Проблема соотношения типологических и возрастных
особенностей, стр. 114.

Среди исследователей в настоящее время еще нет полного со-
впадения взглядов о генезисе типов нервной системы у детей.
Так, например, Т. И. Четверикова, изучавшая развитие ребенка
со слабым типом нервной системы в первые годы жизни (с пер-
вых месяцев до 3,5 лет), констатировала, что черты слабого типа
проявились на первом году жизни и на протяжении последую-
щего развития лишь осложнялись и модифицировались.23
Н. П. Жукова из Горьковского НИИ педиатрии изучала адап-
тацию детей ясельного возраста к новым условиям жизни в за-
висимости от типологических особенностей высшей нервной дея-
тельности. Ею наблюдались дети от 2 до И месяцев на протя-
жении длительного времени, начиная с момента поступления
ребенка в ясли, что и составило точку отсчета в определении пе-
риода адаптации. В этом возрасте ей удалось определить типо-
логические особенности лишь у 40 из 73 детей. Это сам по себе
интересный факт, показывающий, что начало «развертывания»
типологических свойств почти у половины обследовавшихся де-
тей относится к более позднему периоду, чем у другой части де-
тей. Но еще интереснее распределение детей, «развертывание»
типологических свойств у которых уже стало видимым, по груп-
пам. Картина этого распределения неожиданна, так как в от-
ношении более позднего периода (младшего дошкольного)
В. Э. Чудновский обнаружил преобладание слабости нервных
процессов, особенно тормозного.
Между тем Н. П. Жукова обнаружила, что среди 40 детей
первого года жизни половина (20) относилась к сильному урав-
новешенному типу, а у 10 проявились типологические особенно-
сти сильного возбудимого типа. Остальные дети характеризова-
лись слабостью возбудительного и тормозного процессов. Именно
эти дети (третья группа — слабые) приспосабливались ко всему
новому в режиме жизни и в условиях яслей очень медленно.
«Дети давали срывы, — пишет Н. П. Жукова, — что проявлялось
в длительном и резком беспокойстве, в нарушении сна, потере
аппетита, остановке или падении веса, снижении сопротивляе-
мости к заболеваниям. Длительность адаптации была наиболь-
шей — от одного до трех месяцев».24
Между тем дети первой группы (сильные уравновешенные)
адаптировались в кратчайшие сроки, от одного до 10 дней, весь-
ма активно и пластично осваивали новые условия с адекватны-
ми соматическими и поведенческими реакциями. Дети с сильным
неуравновешенным (возбудимым) типом адаптировались с боль-
шими трудностями, но скорее и лучше, чем дети слабого типа.
23 Т. И. Четверикова. Картина поведения ребенка слабого типа.
В сб.: Тезисы докладов на II съезде психологов, вып. 2. Изд. АПН РСФСР,
1963, стр. 39.
24 Н. П. Жукова. Характер периода адаптации детей к новым усло-
виям жизни (в яслях) в зависимости от типологических особенностей в. н. д.
Там же, стр. 40.

Как интерпретировать эти данные Н. П. Жуковой, если срав-
нивать их с данными В. Э. Чудновского? Что в опытах Н. П. Жу-
ковой считать проявлением собственно возрастных особенностей
младенчества, а что — типологических? В какой мере можно го-
ворить о сильном, притом уравновешенном, типе нервной систе-
мы дегей, если принимать посылки В. Э. Чудновского?
Для ответа на эти вопросы следовало бы связать в одном,
лучше всего индивидуально-монографическом, исследовании оба
возрастных периода. По такому пути пошла М. В. Вовчик-Бла-
китная, которая начала изучать детей старшей ясельной и млад-
шей дошкольной групп, обратив особое внимание на сроки и тем-
пы овладения детьми речью, характер складывающегося соотно-
шения между первой и второй сигнальной системами.
Из предварительного сообщения об этом исследовании
М. В. Вовчик-Блакитной известно, что «своеобразная трудность
составления типологических характеристик определяется осо-
бенностями изучаемого возраста. Слабость процессов торможе-
ния у детей и относительная недоразвитость их второй сигналь-
ной системы могут привести к ошибочному отнесению большин-
ства детей к возбудимому и первосигнальному типу».25 М. В. Вов-
чик-Блакитная, предвидя такую опасность, все же считает
возможным дифференцировать не только свойства типа нервной
системы детей в этом возрасте, но и детерминированные ими спе-
циальные способности. Однако при такой постановке вопроса
положение оказывается еще более сложным, так как для специ-
альных способностей важнейшее значение имеет не только об-
щий, но и парциальный тип нервной системы.
Как мы видели, весьма трудно соотнести общие типы с воз-
растными особенностями. К этому, очевидно, следует еще доба-
вить и парциальные типы, которые Л. И. Уманский обнаружил
у детей. По Л. II. Уманскому, уже у детей следует различать
шесть уровней парциалыюсти типов высшей нервной деятельно-
сти: 1) подкорковая, безусловнорефлекторная парциальность;
2) подкорково-корковая; 3) корковая анализаторная (преиму-
щественные проявления свойств нервной системы в одном из
анализаторов); 4) корковая межанализаторная парциальность
как общая структурная характеристика первой сигнальной систе-
мы; 5) межсигнальная парциальность, предполагающая типоло-
гические различия во взаимодействии первой и второй сигналь-
ных систем; 6) второсигнальная парциальность, т. е. различия по
сфере умственной деятельности и преобладанию того или иного
вида речи.
Л. И. Уманский нашел у испытуемых детей парциальность не
на всех уровнях, причем только у 10% детей имелось сочетание
парциальных типов, включая межсигнальный. Что касается по-
25 М. В. Вовчик-Блакитная. К вопросу о связи типологических
свойств со способностями. Там же, стр. 275.

следнего, шестого, уровня парциального типа, то он может по-
явиться только в процессе длительного воспитания и развития.
Предлагаемая Л. И. Уманским многоуровневая, иерархическая
система парциальных типов содержит в себе генетические пред-
посылки, но требует длительного, систематического изучения
реального развертывания этого комплекса парциальностей, ко-
торое, очевидно, как-то должно быть соотнесено с возрастным
развертыванием общих свойств типа нервной системы. Эта труд-
нейшая задача, очевидно, будет решаться в дальнейшем.
В исследованиях Л. II. Уманского интересна и другая тенден-
ция— связать развитие сенсомоторных действий детей (игровых
и трудовых) с типологическими особенностями нервной системы.
Им показано, что по средней скорости выполнения одного про-
стого движения и всего действия наиболее контрастируют ла-
бильные и инертные типы детей одного и того же возраста. Вме-
сте с тем упражняемость действия в целом у инертных детей в
несколько раз большая, чем у лабильных. У детей со слабым
раздражительным процессом средняя скорость действия снижа-
ется при действии новых и отвлекающих раздражителей.
Л. И. Уманский обнаружил лишь в одном случае совпадение ко-
нечных результатов в скорости выполнения действия у инертно-
го типа с лабильным. Это явление имело место у школьника, ко-
торой был отнесен по ряду других показателей к лабильному
парциальному типу в «моторной зоне» на фоне общего инертно-
го типа.20
Очевидно, что парциальный тип «в моторной зоне» является
разновидностью анализаторного парциального типа и характери-
зуется высокой кинестетической чувствительностью. Но можно
думать, что индивидуально-типические различия в психомотор-
ной сфере являются показателями и более общих структурных
особенностей человека.27 На это в свое время обратил особое вни-
мание Э. Кречмер в сравнительной характеристике циклотими-
ческого и шизотимического темперамента. В новейших исследо-
ваниях по психофизиологии трудовых действий и физической
культуры эти различия приобретают определенное диагностиче-
ское значение.
В одном из исследований Эммы Герои показано, что возмож-
ность выполнения равномерных движений в том или другом тем-
пе зависит от индивидуально-типических особенностей людей.
«Эта зависимость, — пишет Э. Герои, — выражается в следую-
щем: образование рефлексов на время, обеспечивающее равно-
26 Л. И. Уманский. К проблеме способностей в связи с типом нервной
деятельности. Тезисы докладов на II съезде психологов, вып. 5. Изд. ЛПН
РСФСР, 1963, стр. 47—18.
27 Вопросу о взаимосвязи парциальных типов высшей нервной деятель-
ности и конституциональных особенностей посвящены исследования В. М. Ру-
салова. См. его статью «Абсолютная чувствительность нервной системы
человека и конституциональные особенности» («Вопросы психологии», 1967,
№ 3).

мерность движений, связано с уравновешенностью нервных про-
цессов, при слабой нервной системе эти рефлексы образуются на
более продолжительные интервалы. Возможность выполнения
быстрых движений зависит от подвижности нервных процес-
сов».28 Свои исследования Э. Герон проводила на взрослых лю-
дях, но ее выводы могут, вероятно, быть приняты за общие ха-
рактеристики с теми или иными модификациями. Особый инте-
рес вызывает дополнение, в котором указано на связь возможно-
сти выполнения быстрых движений с подвижностью нервных про-
цессов.
3. Соотношение возрастно-половых и нейродинамических
свойств в период старения
Факторы возраста и пола перекрываются индивидуально-ти-
пологическим фактором, имеющим значение, как было показано
выше, уже в период раннего детства. Тем более индивидуально-
типологический фактор важен для понимания инволюционных
процессов, чему уделяется еще недостаточное внимание в герон-
тологии. Исключение составляют труды румынского геронтолога
и гериатра К. И. Пархона, который специально занимался опре-
делением типологического (нейродинамического) фактора в про-
цессе старения.
Интересно сопоставить его данные с данными исследовате-
лей взаимосвязи возраста и типа в период дошкольного детства.
Напомним, что для этого периода, например, по данным
В. Э. Чудновского, наиболее характерной является большая или
меньшая однозначность такого типологического свойства, как
слабость нервной системы, по сравнению с которой весьма мно-
гозначны проявления подвижности и уравновешенности нервных
процессов.
Если обратиться к геронтологическим данным К. И. Пархо-
на, то первоначальное впечатление явно наводит на мысль о
картине обратного развития, о нисхождении старческих модифи-
каций типа нервной системы до возрастных доминант раннего
детства. В самом деле, 43% общего количества клинически и эк-
спериментально изученных К. И. Пархоном стариков относится
к слабому типу нервной системы. Затем следуют старики, отне-
сенные им к группе «промежуточного варианта» (36%), из ко-
торых половина принадлежит к уравновешенному (спокойному
и живому), а другая половина — к неуравновешенному типу.
Наименьшее (21%) число стариков относится к сильному типу
нервной системы, из них две трети принадлежат к уравновешен-
ному варианту, а одна треть — к неуравновешенному.
Следовательно, по К. И. Пархону, слабый тип в сочетании с
неуравновешенностью составляет доминирующую типологиче-
28 Э. Герон. Проявление особенностей человека в темпе его движений.
«Вопросы психологии», 1961, № 2, стр. 59.

скую особенность старческого возраста. В связи с этим Пархон
пишет, что «уменьшенная корковая реактивность объясняет, по-
чему сильный уравновешенный живой тип нервной системы встре-
чается лишь в 11% общего числа случаев. Наличие сильного
уравновешенного типа нервной системы возможно лишь при вы-
сокой функциональной активности нервной системы с вытекаю-
щим отсюда наличием равновесия, равенства силы обоих основ-
ных процессов (раздражение и торможение).. .».29
Цикл развития нейродинамической конституции человека
К. И. Пархон, по существу говоря, представляет как последова-
тельную смену типологических особенностей, как переход «от
сильного уравновешенного живого типа, а также от промежу-
точного уравновешенного живого типа, который наблюдался у
них (у стариков. — Б. А.) в молодости и в зрелом возрасте,
к слабому типу или к неуравновешенному варианту в преклон-
ном возрасте. Увеличение группы лиц, принадлежащих к сла-
бому типу в старости, объясняется тем, что часть стариков, обла-
давших сильным уравновешенным живым типом, сильным не-
уравновешенным типом, промежуточным неуравновешенным ва-
риантом, промежуточным уравновешенным спокойным вариан-
том, попадала в эту группу как вследствие чрезвычайных пере-
живаний, так и, в некоторых случаях, вследствие заболеваний».30
Согласно этой концепции, преобладание слабого типа нерв-
ной системы у стариков объясняется тем, что к некоторому
числу людей, обладавших всегда особенностями слабого типа
(так сказать, конституционально), присоединяется большое
число лиц, перешедших в старости к слабому типу (через ряд
промежуточных состояний) по различным экзогенным и эндоген-
ным причинам.
К числу таких причин К. И. Пархон относит различные серь-
езные травмы общественного характера, влияние материальных
и семейных невзгод (разводы, смерть близких), различные за-
болевания, вызвавшие перенапряжение корковых процессов и
возрастающее снижение реактивности коры. Нельзя не отметить,
однако, что суждения о прошлом типологическом развитии своих
испытуемых и пациентов К. И. Пархон составлял путем типоло-
гической диагностики анамнестических повествований, ретроспек-
тивных обзоров, которые далеки, конечно, от безупречности фак-
тического материала, необходимого для типологического опре-
деления. Вряд ли имеются какие-либо объективные основания
для суждения, например, такого рода: «...83% лиц, которые в
молодости и зрелом возрасте принадлежали к сильному типу
нервной системы и обладали бытовыми условиями, благоприят-
ствующими усилению этого типа, вследствие чрезвычайных пе-
реживаний не смогли противостоять влиянию последних и пе-
29 К. И. Пархон. Возрастная биология. Бухарест, «Меридиан», 1960,
стр. 106.
30 Там же, стр. 108.

решли, таким, образом, в старости к неуравновешенному типу
нервной системы».31 Поскольку о прошлом стариков К. И. Пар-
хон мог судить только по анамнестическим данным, трудно при-
знать основательность утверждения, что «старики в течение
своей жизни изменяют тип нервной системы, переходя от силь-
ного к слабому типу».32
Но если нельзя с уверенностью судить о типологическом
прошлом испытуемых К. II. Пархона, то нет никаких причин
сомневаться в типологическом диагнозе, поставленном на осно-
вании клинических и экспериментальных данных. Распростра-
ненность и увеличение числа слабых типов нервной системы
к глубокой старости—факт, вероятно, неоспоримый. Что же
этот факт представляет по своей природе? Возрастной метамор-
фоз нейродинамической конституции, ее маскировку возраст-
ными состояниями, взаимонейтрализацию возрастных и типоло-
гических свойств или, напротив, контрастирование тина и воз-
растного фона у многих из стариков?
При существующем в геронтологии положении разобраться
в этих отношениях возраста и типа еще невозможно. Нужны спе-
циальные физиолого-психологические исследования с большим
охватом времени жизни, т. е. с многофазным длительным на-
блюдением. Пока же придется использовать один косвенный
путь, что стало возможным благодаря дополнительному описа-
нию К. И. Пархоном аффективных состояний и динамики вни-
мания у испытуемых стариков со слабым типом нервной си-
стемы.
Следует отметить, что сам К. И. Пархон нигде не дает рас-
пределения типов нервной системы по полу. Фактор полового
диморфизма им вовсе не учитывается. Однако для игнорирова-
ния полового диморфизма при решении вопроса о причинах пре-
обладания в поздних возрастах слабого и неуравновешенного,
«промежуточного» типов оснований в действительности нет. Для
этого достаточно взглянуть на табл. 22,33 содержащую число
находившихся под наблюдением стапиков, распределенных по
полу и десятилетним возрастным периодам.
Переведя эти числа в проценты, получим картину, сопоста-
вимую с демографическими распределениями. Во всех возраст-
ных группах отношение мужчин к женщинам колеблется от
12% (от 61 до 70 лет) и 13% (от 81 до 90 лет) до 26% (ниже
60 лет), что составляет максимальный уровень для мужчин
среди пациентов К. И. Пархона.
В отборе испытуемых, а тем более пациентов для гериатри-
ческой клиники всегда много случайных факторов и обстоя-
тельств. Поэтому можно было бы не учитывать возрастно-по-
ловые особенности состава испытуемых, если бы не два
31 Там же, стр. 109.
32 Там же, стр 115.
33 Там же, стр 138.

момента. Первый из них — сходство общей тенденции распреде-
ления по возрасту и полу в этом составе с уже описанной выше
демографической закономерностью, на основании которой мы
сделали заключение о сравнительно большей «помехоустойчи-
вости» и жизнестойкости женщин. Эта закономерность прояв-
ляется в своеобразной модификации и в возрастно-половой
структуре состава испытуемых румынской гериатрической кли-
ники.
Другой момент еще более важен. Дело в том, что К. И. Пар-
хон очень настойчиво и категорически подчеркивает усиление
слабости и неуравновешенности как типологических свойств
нервной системы стариков, считая это явление специфически
возрастным феноменом старческой инволюции. При этом он под-
Т а блица 22
Распределение наблюдаемых К. И. Пархоном стариков по полу
и возрасту
Возрастные группы
Общее число
Мужчины
Женщины
Ниже 60 лет
15
4
11
Между 61 и 70 годами
80
10
70
Между 71 и 80
140
34
106
Между 81 и 90 .
60
11
49
Свыше 90 лет
5
1
4
Итого
300
60
240
черкнвает, что лишь небольшая часть его испытуемых всю
жизнь обладала такими типологическими свойствами, а основная
часть именно инволюционировала в направлении к слабому типу
нервной системы. Подобные суждения строятся только на осно-
вании интерпретации исследователем словесных показаний
испытуемых об их прошлом, и поэтому их нельзя считать досто-
верными. Однако даже если и принять эту интерпретацию, то
все равно остается недостаточно ясным, каково взаимоотноше-
ние возрастных и типологических особенностей в старости. До-
пущение о смене силы слабостью и уравновешенности — неурав-
новешенностью предполагает постепенное преобразование основ-
ных нервных процессов в зрелые годы и в различные фазы ста-
рения.
Маскировка нейродинамического типа в активные зрелые
годы еще более вероятна, чем в раннем детстве или, напротив,
в старости, поскольку эта маскировка идет за счет характера и
творческой активности. Однако мы видели, что на всех фазах
роста, созревания и зрелости отношения между возрастом и
нейродинамическим типом осложняются вследствие действия
фактора полового диморфизма. Материал геронтологического

исследования К. И. Пархона свидетельствует о действии этого
фактора и его влиянии на усиление с возрастом определенных
типологических свойств, совпадающее с резким преобладанием
количества женщин над числом мужчин в составе старых и пре-
старелых людей. Поэтому мы можем допустить, что возраста-
ние слабости и неуравновешенности нервной системы есть со-
вокупный эффект старения и пола.
Следует к тому же иметь в виду, что «слабость» нервной си-
стемы у дошкольников (по В. Э. Чудновскому) и «слабость»
нервной системы у стариков (по К. И. Пархону) существенно
отличны.
Слабая нервная система у детей ранних возрастов связана
с еще не сформировавшимися механизмами условного, внутрен-
него торможения, и это обстоятельство сказывается не только
в том, что еще не достиг полной силы тормозной процесс, но
и в том, что недостаточно силен также и возбудительный про-
цесс.
В старости, если принять во внимание многие геронтологи-
ческие факты, в том числе и разбираемого здесь исследования
К. И. Пархона, происходит ослабление возбудительного про-
цесса, что не может не сказаться по законам взаимной индук-
ции и на процессе торможения. Поэтому возрастная особенность
старости может накладываться и усиливать слабый тип нервной
системы, но в зависимости от меры слабости возбудительного
или тормозного процесса. Правда, К. И. Пархон подчеркивает,
что в старости «при слабом типе нервной системы функциональ-
ная способность корковых клеток снижена и точно так же сни-
жены основные процессы как раздражения, так и торможения
или же наблюдается особая слабость тормозных процессов».34
Однако слабый (конституционально) тип нервной системы и
ослабление корковой реактивности и нервных процессов при
старении — явления нетождественные.
Исследования Б. М. Теплова и его лаборатории показали, что
именно слабый тип нервной системы характеризуется высокой
абсолютной чувствительностью анализаторов, особенно в сфере
того или иного парциального (по анализаторной деятельности)
типа. Между тем старческие изменения анализаторной деятель-
ности характеризуются (хотя избирательно и неравномерно)
определенным понижением чувствительности анализаторных си-
стем. Можно допустить, что там, где это возрастное явление
ослабления обоих нервных процессов накладывается на силь-
ный тип нервной системы, эффект снижения чувствительности
будет большим, чем там, где это возрастное явление наклады-
вается на слабый тип нервной системы с более высоким уров-
нем чувствительности. В такой же мере можно допустить, что
возрастные явления ослабления нервных процессов наклады-
34 Там же, стр. 106.

ваются по-разному и на специфические особенности нейрогумо-
рального регулирования, характеризующие половой диморфизм,
проявляющийся, как можно думать, и в более стабильной, «по-
мехоустойчивой» в отношении внешних воздействий системе
жизнедеятельности женского организма.
4. К типологии старения
Возрастные явления снижения корковой реактивности про-
являются с разной мерой интенсивности в зависимости от соче-
тания факторов нейродинамического типа и полового димор-
физма. Некоторые указания на этот счет имеются в новейших
физиологических исследованиях.
С. И. Субботник и П. И. Шпильберг в своем электроэнцефа-
лографическом исследовании старых людей (от 70 до 95 лет),
живущих в домах для престарелых, установили, что в процессе
старения ясно проявляется возрастающее замедление альфа-
волн. Если у пожилых людей преобладают альфа-волны 8—10
в 1 сек, то у старых — 8—9 в 1 сек, причем число волн 11—12
в 1 сек либо значительно сокращается, либо они вовсе исчезают.
Таким образом, хотя ЭЭГ старых людей состоят преимущест-
венно из альфа-волн, они находятся на уровне нижней границы
этой полосы частот.
Вместе с тем авторы подчеркивают, что «имеет значение не
паспортный возраст, а индивидуальные особенности и состояние
высшей нервной деятельности».35
К общевозрастным явлениям старения биоэлектрической
активности коры головного мозга Субботник и Шпильберг от-
несли изменения реакций на внешние раздражения: «они ослаб-
лены или отсутствуют»;36 удлинение латентного периода реак-
ции на световые и звуковые раздражения — 0,5—2,0 сек у ста-
рых людей сравнительно с 0,2 сек у людей среднего возраста.
К определенным возрастным явлениям они относят также более
значительную устойчивость волн ЭЭГ старых людей, что вместе
с удлинением латентного периода и понижением реактивности
дало основание говорить «об ослаблении подвижности нервных
процессов».37 Электроэнцефалографическое исследование, таким
образом, подтверждает положение И. П. Павлова об ослабле-
нии в старости именно подвижности нервных процессов.
Изменения в степени подвижности нервных процессов не
менее важны, чем изменения в параметре силы — слабости этих
процессов.
Но какой из нервных процессов более подвергается возраст-
35 С. И.. Субботник и П. И. Шпильберг. Электроэнцефалогра-
фическое исследование старых людей. В сб.: Проблемы долголетия. Изд.
АН СССР, 1962, стр. 142.
36 Там же.
3? Там же.

ным изменениям, т. е. становится менее подвижным и более
инертным? На этот вопрос возможно дать определенный ответ
на основании исследования (с помощью ряда методик) услов-
ных рефлексов, проведенного Л. Б. Гаккель, И. А. Молотковой
и А. Г. Усовым. Они изучили 65 человек в возрасте от 50 до
107 лет, включая лиц с различными заболеваниями инволюци-
онного характера, что, конечно, осложняет общую картину.
К сожалению, в их работе приведены суммарные данные, нет
дифференциации по возрасту и полу. Тем не менее, поскольку
путем сочетания различных методик и постепенного усложнения
комплексных задач они получили интересную общую картину,
обратимся к обнаруженной в данном исследовании закономер-
ности.
«В процессе старения, — пишут авторы, — наблюдалось не
только нарушение комплексного реагирования, но и изменение
свойств нервных процессов, а именно: ослабление торможения
и инертность преимущественно возбудительного процесса...
Инертность процесса возбуждения у лиц старческого возраста
проявляется в трудности выработки условных рефлексов и их
угашения»38 (курсив наш. — Б. А.).
Что касается ослабления тормозного процесса, то оно выра-
жается в «развитии у старческого возраста запредельного тор-
можения, препятствующего комплексному реагированию».39
Судя по данным этих исследователей, не менее типична кар-
тина постоянного ослабления и возбудительного процесса. Они
указывают на то, что «при длительном — свыше 15 минут —
исследовании, особенно с применением тормозных раздражите-
лей, развиваются дремота и сон с уменьшением величины услов-
ных рефлексов, нарушением дыхания в виде появления волно-
образного ритма, зевотой и ослаблением тонуса шейных
мышц».40
На этом фоне относительно соразмерного ослабления тормоз-
ного и возбудительного процессов возрастающая инертность воз-
будительного процесса особенно симптоматична для общей воз-
растной картины старения, вероятно, не имеющей специального
отношения к фактору полового диморфизма. Для такого пред-
положения достаточно указать на убедительные эксперименты
А. Самцовой, которая исследовала различными методиками
условных рефлексов только здоровых мужчин в возрасте 59—
72 лет. Она применила методики условно-сосудистых рефлексов,
условно-мигательных и слюнно-секреторную методику. Путем
сопоставления данных по всем трем методикам А. Самцова под-
твердила положение о том, что «у лиц старше 55 лет имеет
38 Л. Б. Гаккель, И. А. Молоткова и А. Г. Усов. Об измене-
нии высшей нервной деятельности при физиологической и патологической
старости. В сб.: Вопросы геронтологии и гериатрии. Медгиз, 1962, стр. 75.
39 Там же, стр. 73.
40 Там же, стр. 75.

место ослабление процессов торможения и возбуждения».41
По методике условно-мигательных рефлексов автор наблюдала
«длительные последствия, свидетельствующие об инертности
раздражительного процесса»*2 (курсив наш. — Б. А.).
Учитывая снижение активности половых желез в этом возра-
сте и возможное влияние его на ослабление нервных процессов
и возрастающую инертность возбудительного процесса, А. Сам-
цова вводила своим испытуемым внутримышечно лечебные дозы
тестостерона-пропионата. Автор замечает, что «отметить улучше-
ния условных рефлексов не удалось, хотя улучшение общего
состояния всех испытуемых наступило через две недели после
начала операций».43
Сравнительные эксперименты на белых крысах — самцах
различного возраста, в том числе и старых, показали, что вве-
дение тестостерона значительно повышало их половую актив-
ность, но не оказало заметного влияния на их высшую нервную
деятельность А. Самцова отмечает с полным основанием, что
все полученные факты «позволяют считать эти изменения воз-
растными. А тот факт, что эти изменения не поддаются влиянию
тестостерона-пропионата, является дополнительным доказатель-
ством первичного центрального, а не первичного полового гене-
зиса этих изменений».44
Следует признать основательным отрицание А. Самцовой по-
лового генезиса тех нейродинамических изменений, которые она
считает специфически возрастными.
Имеются и другие доказательства специфически типологи-
ческой природы подвижности нервных процессов у половозрелых
животных. На основании этих доказательств делаются выводы
о том, что половой диморфизм ни в какой мере не является фак-
тором, определяющим подвижность нервных процессов. Эти
доказательства приводит Викт. К. Федоров, исследовавший в
генетических целях большую группу животных обоего пола
(мышей). «Анализ всего материала, — пишет автор, — в отноше-
нии половых различий в степени подвижности нервных процес-
сов показал, что между самками и самцами нет существенных
различий: средняя скорость переделки у 163 самок составила
10,4±0,50 опытов при 53,5±1,66 ошибочных реакциях, а у 159
самцов — соответственно 11,8 ±0,39 опытов и 52,8 ±2,10 ошибок.
Это дало основание рассматривать полученный материал без
учета пола животных».45
41 А. Самцова. Некоторые вопросы взаимоотношения высшей нервной
деятельности и половых гормонов. В сб.: Проблемы долголетия. Изд. АН
СССР, 1962, стр. 116.
42 Там же.
43 Там же, стр. 117.
44 Там же.
45 Викт. К. Федоров. Обоснование некоторых критериев оценки
подвижности нервных процессов. В сб.: Методики изучения типологических
особенностей высшей нервной деятельности. Изд. «Наука», 1964, стр. 226.

Из этого заключения следует, что фактор полового димор-
физма в отношении подвижности нервных процессов может
быть полностью исключен. Однако с этим фактором пришлось
столкнуться при исследовании порядка наследования свойств
нервной системы. Сам Викт. К. Федоров указывает, что нача-
тые в последнее время исследования по гибридному анализу на-
следования этих свойств привели к интересным заключениям.
Показано, что «при прямом и обратном скрещивании двух пород
кур доминирует материнская наследственность в отношении
силы раздражительного процесса, в то время как по подвижности
и силе тормозного процесса гибриды первого поколения заняли
промежуточное положение между обоими разделами (Поно-
маренко)»46 (курсив наш. — Б. А.).
По поводу собственного опыта шестидесяти скрещиваний
беспородных мышей с разной подвижностью нервных процессов
Викт. К. Федоров, заметил, что «между подвижностью обоих
родителей и средней величиной подвижности в пометах имеется
достоверная корреляция».47 Однако отцовская наследственность
в отношении подвижности проявилась в большей степени, чем
материнская.
В более позднем сообщении этот вывод становится вполне
категоричным. Достоверность корреляционной связи между под-
вижностью нервных процессов у родителей и их потомков бес-
спорна. Но что особенно важно, так это то, что «из сравнения
корреляционного отношения между подвижностью потомков и
каждого из родителей видно, что эта связь более выражена в
отношении самца, нежели самки, т. е. в данном случае роль
отцовской наследственности оказалась выше материнской»48
(курсив наш. — Б. А.).
Применение методов экспериментальной генетики к исследо-
ванию типологии высшей нервной деятельности животных откры-
вает новые пути не только в познании законов наследования ее
свойств, но и в понимании генетической природы полового ди-
морфизма.
Уже в настоящее время очевидно различие в эффектах пере-
дачи материнских и отцовских свойств у разных видов и пород
животных. Но еще более интересно, что это различие проявляет-
ся в пределах одного и того же вида, одной и той же популяции
в зависимости от того, какое именно свойство типа нервной си-
стемы наследуется (например, преимущественное наследование
силы раздражительного процесса у кур). Преобладание отцов-
ской наследственности у мышей в отношении подвижности нерв-
46 Викт. К. Федоров. Некоторые вопросы физиологии типа высшей
нервной деятельности животных. Тезисы докладов на II съезде психологов,
вып. 5. Изд. АПН РСФСР, 1963, стр. 52.
47 Там же.
48 Викт. К. Федоров. Обоснование некоторых критериев оценки по-
движности нервных процессов. В сб.: Методики изучения типологических
особенностей высшей нервной деятельности, стр. 228.

ных процессов также свидетельствует об очень тонком и много-
значном действии фактора полового диморфизма в нейродина-
мике. То, что этот фактор в ряде случаев проявляет себя не
непосредственно, а опосредованно, в том числе путем детер-
минации порядка наследования типологических свойств нервной
системы, доказывает лишь, что его воздействие осуществляется
также в виде дальних эффектов, программирующих развитие не
только особи, но и ее потомков.
Этим и объясняются противоречия в интересном исследова-
нии Викт. К. Федорова, па которые мы обратили внимание: от-
сутствие половых различий по подвижности между самками и
самцами, с одной стороны, и решающее значение различия
между самками и самцами в порядке передачи свойств под-
вижности своим потомкам, с другой. При более детальном ана-
лизе данных это противоречие становится кажущимся, если
правильно понимать половой диморфизм как общий для фило-
генетического и онтогенетического развития фактор.
Для выявления действия этого фактора в онтогенезе чело-
века необходимы сопоставления не только факторов возраста,
пола и нейродинамического типа, но также специфических свя-
зей между центральной нервной и эндокринной системами.
Такая сложная задача решается современной наукой различ-
ными путями, в том числе сопоставлением состояний, сущест-
венно отличных в нервно-соматическом отношении, но сходных
в эндокринных характеристиках.
Весьма интересное исследование в этом направлении было
осуществлено И. Т. Бжалавой, который дал глубокий психоло-
гический анализ инволюционной меланхолии путем сопоставле-
ния собственных экспериментальных данных об особенностях
фиксированной установки у глубоких стариков с данными об
аналогичных особенностях у женщин в период климакса и пато-
физиологических изменениях при кастрации животных. Таким
образом, путем более или менее допустимой аналогии можно
было выявить влияние на нервно-психическую деятельность
эндокринных преобразований организма.
Собственное экспериментально-психологическое исследова-
ние глубоких стариков И. Т. Бжалава провел над 14 мужчинами
в возрасте от 89 до 120 лет. Предварительное неврологическое
обследование этих глубоких стариков, большинству из которых
было выше 100 лет, показало, что выраженных патологических
изменений нет, имеется лишь повышение сухожильных рефлек-
сов, тремор пальцев и век. Одновременно наблюдение за их по-
ведением показало, что «наряду с ослаблением психической
потенции ясно видны грубость, неловкость психомоторных актов,
затруднение переключения с привычных актов».49
49 И. Т. Бжалава. К психологии инволюционной меланхолии. В сб.:
Экспериментальные исследования по психологии установки, т. II. Изд. АН
Груз. ССР, 1963, стр. 318.

Субъективные показания в форме жалоб таковы: снижение
физической и психической энергии, ослабление памяти, потеря
трудоспособности и легкая утомляемость. Из эмоционально-
волевых состояний наиболее распространены беспричинная пе-
чаль, трудность сдерживания импульсов, замедление процесса
восприятия, слабость критики и осмысления происходящего.
На этом фоне особенно выразительны экспериментальные
данные о выработке и угасании установки. Оказалось, что у всех
испытуемых без исключения быстро вырабатывалась фиксиро-
ванная установка. И. Т. Бжалава пишет, что «в период глубо-
кой старости выработка установки не встречает никаких труд-
ностей, установка характеризуется легкой возбудимостью и фик-
сацией».50 После 30—40 повторений опытов картина образовав-
шейся фиксированной установки не изменилась, что фактически
означает чрезвычайную стойкость иллюзорного восприятия и
слабость перцептивно-логической критики. По этому поводу
И. Т. Бжалава пишет, что «картина угасания установки... го-
ворит об инертности или статичности течения установки. В 13-ти
случаях из 14-ти — установка оказалась инертной».51
Как видим, данные экспериментов по методу установки впол-
не совпадают с результатами ранее рассмотренных эксперимен-
тов по методу условных рефлексов.
Эксперименты И. Т. Бжалавы также свидетельствуют об
инертности возбудительного процесса как возрастной особен-
ности позднего периода онтогенеза человека.
Однако и среди глубоких стариков оказались значительными
типологические различия в отношении переключаемости при кри-
тических опытах с установкой. У одних (42% испытуемых)
обнаружилась косность установки, у других (58%) в критиче-
ских опытах были получены контрастные и ассимилятивные фа-
зы в динамике установки. Эта смена фаз установки обычно сви-
детельствует о ее пластичности. Таким образом, легкая возбуди-
мость и подвижность фиксированной установки как возрастные
явления накладываются в одном случае на косность, т. е. ирра-
дированность, а в другом — на пластичность, т. е. переключае-
мость, установки, которые можно рассматривать в качестве
определенных нейродинамических типовых модификаций воз-
раста.
Сопоставляя свои данные с данными физиологии высшей
нервной деятельности, И. Т. Бжалава пишет, что «даже поверх-
ностного рассмотрения вышеназванных фактов достаточно, что-
бы увидеть, что между церебральными механизмами человека
в период физиологического сениума и действием его фиксиро-
ванной установки имеется полное соответствие. Инертность фик-
50 Там же.
51 Там же, стр. 319.

сированной установки... имеет физиологический механизм той
же природы, поэтому она может быть использована как симптом,
характеризующий снижение кортикального тонуса пожилого че-
ловека. Из снижения кортикального тонуса вытекает пониже-
ние психической и физической энергии, легкая утомляемость,
потеря трудоспособности, трудность сдерживания импульсов,
замедление темпа восприятия, грубость психомоторных актов и
сонливость. От инертности фиксированной установки зависят
также стереотипия, персеверации и трафареты всяких видов,
избавиться от которых не так-то легко для людей этого воз-
раста».52
Это весьма важная комплексная психофизиологическая ха-
рактеристика глубокой старости. Ядром этой характеристики
является инертность возбудительного процесса, выражающаяся
в снижении кортикального тонуса. Что же является причиной,
а что следствием в этой картине? Какие из этих двух феноменов
имеют более общий характер? Разобраться в этом, конечно,
трудно, поскольку кортикальный тонус определяется деятель-
ностью не только самой коры головного мозга, но и общими
субординационными отношениями между большими полушари-
ями в целом и нижележащими отделами центральной нервной
системы, особенно ретикулярной формации мозгового ствола.
Следовательно, несмотря на особую важность явления инерт-
ности возбудительного процесса, все же вряд ли можно
именно его рассматривать как причину снижения кортикаль-
ного тонуса.
В этом убеждает дальнейший ход рассуждений И. Т. Бжа-
лавы. Он привлек экспериментальные данные об особенностях
фиксированной установки у 60 женщин, находящихся в состоя-
нии климакса, но по возрасту, конечно, очень далеких от глубо-
кой старости, изученной самим И. Т. Бжалавой. Тем не менее,
сопоставляя свои данные с данными Н. Л. Элиава о фиксирован-
ной установке при климаксе, И. Т. Бжалава обратил особое вни-
мание на то, что «инертность и иррадиация фиксированной
установки одинаково характеризуют климакс и глубокую ста-
рость: оба признака представлены в пределах 90%. Что же
касается косности установки, здесь она выражена гораздо за-
метнее: в период глубокой старости этот признак представлен в
пределах 42,6%, а во время осложненного неврозом климакса —
в95%».53
Вместе с тем, по данным Н. Л. Элиава, действующая в период
климакса инертная установка изменяется, после прекращения
этого периода установка становится более динамичной. Следо-
вательно, патологические признаки установки носят временный
характер и вызваны только кризисом климактерического пе-
52 Там же, стр. 323.
53 Там же, стр. 324.

риода. Однако в ряде случаев в зависимости от индивидуально-
типических особенностей возможно более стойкое отягощение
неврозом на почве климакса.54
Как видим, для объяснения природы фиксированной установ-
ки у глубоких стариков потребовались сравнительные данные о
фиксированной установке в период климакса. Следовательно,
собственно возрастные характеристики должны были быть до-
полнены половыми.
Мы вновь встречаемся с противоречивым взаимодействием
возрастно-половых особенностей онтогенетического развития,
которые, в свою очередь, накладываются на определенные ти-
пологические свойства нервной системы. Что же, однако, дает
в данном случае для объяснения снижения кортикального тонуса
в старости учет этих сложных взаимосвязей? Объясняя сход-
ство признаков фиксированной установки для глубоких стари-
ков и больных климаксом, И. Т. Бжалава прямо пишет, что
«такой общей почвой является, видимо, период увядания орга-
низма, участвующий в обоих случаях в формировании поведе-
ния человека».55
В этой связи И. Т. Бжалава счел полезным обратиться к из-
вестным физиологическим опытам М. К. Петровой, открывшей
определенные влияния кастрации на высшую нервную деятель-
ность животных. Среди многих важных данных, полученных
М. К. Петровой, следует выделить: а) общее повышение воз-
будимости; б) инертность возбудительного процесса; в) ослаб-
ление процесса внутреннего торможения. Чрезвычайное возра-
стание продолжительности угасания условного рефлекса харак-
теризует инертность возбудительного процесса как ядра нейро-
динамической характеристики кастрированного животного.
Именно с этим связано крайнее понижение переключаемости:
задачи с переключением вызывали своего рода острое реактив-
ное состояние. Эти опыты явились прямым доказательством
того, что инертность возбудительного процесса как проявление
общего снижения кортикального тонуса может быть вызвана
прекращением инкреторной деятельности половых желез и их
влияния на центральную нервную систему животных.
Комментируя опыты М. К. Петровой, И. Т. Бжалава пишет,
что «кастрация вносит в работу церебральных механизмов изме-
нения такого рода, какие нам знакомы из характеристики кли-
макса и физиологического сениума... В пользу этого говорят и
факты, представленные здесь для характеристики фиксирован-
ной установки, так как и в этом случае как для климакса, так
54 В. Neugarten, V. Wood, R. Kraihensand, В. Loomis.
Women's Attitudes toward the Menopause. Vita Humana, Basel — New York,
1963, No 6.
55 И. Т. Бжалава. К психологии инволюционной меланхолии. В сб.:
Экспериментальные исследования по психологии установки, т. II, стр. 325.

и для физиологического сениума одинаково характерны инерт-
ность, возбудимость и иррадиация установки».56
Подобно тому как «переносимость» климакса изменяется в
зависимости от типа нервной системы, так и последствия кастра-
ции зависят от нейродинамических особенностей. Самые тяже-
лые последствия кастрация вызывала у собак слабого типа нерв-
ной системы и неуравновешенных, с преобладанием возбудитель-
ного процесса над тормозным, т. е. здесь наблюдался эффект,
аналогичный тому, который описан в отношении климакса. Все
это свидетельствует о весьма тонких и многообразных отноше-
ниях между кортикальным тонусом и общим состоянием эндо-
кринной активности, воздействующей на тонус коры через под-
корковые образования. Эти отношения имеют во всех случаях
(глубокая старость, климакс, кастрация) сходные характери-
стики, а именно понижение коркового тонуса в виде инертности
возбудительного процесса. Примечательно, что эта общая воз-
растно-половая закономерность то усиливается, то ослабляется
в зависимости от свойств самой нервной системы.
Эффект усиления обнаруживается в тех случаях, когда вы-
званная климаксом или кастрацией инертность возбудительного
процесса накладывается на преобладание возбуждения над тор-
можением в структуре неуравновешенного типа нервной си-
стемы.
Напротив, ослабление или по крайней мере ограничение
действия этой возрастно-половой закономерности имеет место
при равновесии нервных процессов, преобладании тормозного
процесса над возбудительным и других нейродинамических ха-
рактеристиках. Поэтому следует сосредоточить усилия на анали-
зе причинных, функциональных и каких-либо других связей, кото-
рые имеются между свойствами возбудительного процесса и
общей деятельностью организма.
5. Регулирование взаимосвязей онтогенетических свойств
человека
Рассмотрение этого важного вопроса следует перенести в
область теории биологического регулирования, которая объеди-
няет в одно целое управляющие и управляемые системы орга-
низма. Этим целым является иерархическая и многоуровневая
система нейрогуморального регулирования, в которой важней-
шее место занимают кортико-ретикулярные связи (прямые и
обратные).
В настоящее время острый интерес к таким связям сопря-
жен именно с обсуждением вопроса о природе возбудительного
и тормозного процессов, особенно в связи с условиями их гене-
рирования. Именно в такой плоскости обсуждает проблему кор-
56 Там же, стр. 327.

тико-ретикулярных отношений В. Д. Небылицын.57 Согласно
предложенной им гипотезе, баланс возбудительного и тормоз-
ного процессов следует представлять как соотношения ретику-
лярно-кортикальных влияний.
На основании анализа современных электрофизиологических
исследований высшей нервной деятельности В. Д. Небылицын
высказывает предположения, что «ретикулярная формация
является генератором возбуждения, необходимого коре для
успешной циркуляции в ней специфических импульсов при за-
мыкании временных связей».58 Поэтому от степени активности
ретикулярной системы зависит готовность коры к формирова-
нию новых временных связей и образуемых из них функциональ-
ных систем.
Что касается коры головного мозга, то она является прежде
всего специфическим генератором тормозного процесса. Говоря
о тормозной функции коры больших полушарий, Небылицын
подчеркивает, что имеется в виду, конечно, не только угашение
ориентировочного рефлекса, но и угашение условной реакции,
выработка дифференцировки и образование условного рефлекса
при отставлении подкрепляющего стимула от условного.
Поскольку «свойство динамичности процесса возбуждения
должно рассматриваться прежде всего как функция активности
ретикулярной формации»,59 постольку в норме преобладание
возбуждения над торможением означает лишь «некоторое при-
ближение уровня динамичности возбуждения возбудительного
процесса к уровню динамичности торможения».60 Лишь при па-
тологических нарушениях кортико-ретикулярных отношений воз-
можно преобладание возбуждения над торможением, т. е. доми-
нирование ретикулярных (в том числе подкорковых) образова-
ний над кортикальными.
Последовательно пересматривая возможные другие объясне-
ния факта возрастающей инертности возбудительного процесса
как показателя понижения коркового тонуса, мы пришли к за-
ключению, что выдвинутая В. Д. Небылицыным идея «динамич-
ности» нервных процессов действительно оказывается наиболее
полезной для понимания происхождения инертности именно воз-
будительного процесса61 (особенно при ограничении, ослаблении
или прекращении эндокринно-биохимической стимуляции).
Попытаемся распространить эту гипотезу на интерпретацию
57 В. Д. Небылицын. Кортико-ретикулярные отношения и их место
в структуре свойств нервной системы. «Вопросы психологии», 1964, № 1.
58 Там же, стр. 17.
59 Там же.
60 Там же, стр. 19,
61 В. Д. Небылицын. Основные свойства нервной системы человека.
Изд. «Просвещение», 1966. — В этой книге обобщены экспериментальные ис-
следования автора и его сотрудников, включающие некоторые возрастные
сопоставления.

связей между типологическими свойствами нервной системы,
с одной стороны, и возрастно-половыми особенностями, с другой.
Противоречивое сочетание недостаточной работоспособности
корковых клеток с высокой динамичностью вобудительного про-
цесса объясняет многие черты возрастающего развития возбуди-
тельного процесса в ранних возрастах как своего рода избыточ-
ность ретикулярных импульсов, приходящих в кору и определяю-
щих высокий тонус ее деятельности. Эта избыточность неравно-
мерно распределяется по периодам роста и дифференцировки, ме-
таболическим преобразованиям и т. д., но, в общем, генерирова-
ние возбудительного процесса ретикулярной формацией опреде-
ляет высокий кортикальный тонус, которому еще не вполне соот-
ветствует уровень работоспособности корковых клеток, форми-
руемой по мере накопления опыта и развития тормозного про-
цесса.
Генерирование ретикулярной формацией возбудительного
процесса, как можно думать, — явление, более непосредственно
связанное с созреванием (общесоматическим и половым), чем
работоспособность корковых клеток. С наступлением зрелости
достигается известное соответствие между динамичностью воз-
будительного процесса и работоспособностью корковых клеток.
Что касается старения, то оно, возможно, сказывается в том,
что возрастает недостаточность ретикулярных импульсов, в
связи с чем постепенно понижается кортикальный тонус и уве-
личивается инертность возбудительного процесса. Еще более
очевидно подобное кортико-ретикулярное отношение в случаях
климакса и кастрации. Но эти случаи говорят о том, что, за
исключением определенных типологических вариантов, проис-
ходит стабилизация уровня корковой работоспособности, не-
смотря на общее снижение кортикального тонуса с прекраще-
нием половой функции. Остается предположить, что в этих слу-
чаях происходит компенсация за счет деятельности других же-
лез и общей перестройки эндокринной системы. Возможно и
другое предположение — о генерировании возбудительного про-
цесса самой корой головного мозга, но об этом мы скажем
позднее.
Так или иначе, но внешнее сходство между детством и ста-
ростью по некоторым нейродинамическим характеристикам, о
котором говорилось раньше, на самом деле маскирует глубокое
различие. В детстве динамичность возбудительного процесса ско-
рее избыточна и явно превосходит работоспособность корковых
клеток. В старости инертность возбудительного процесса опре-
деляет остальные нейродинамических параметры, но работоспо-
собность кортикальных клеток снижается во много раз медлен-
нее, чем общий тонус коры.
Если это предположение верно, то можно допустить, что соб-
ственно корковые потенциалы в старости превосходят возмож-
ности ретикулярных активаций, связанных со всеми процессами

жизнедеятельности. Эти процессы необратимы и характеризуют-
ся все возрастающим преобладанием диссимиляции над асси-
миляцией в метаболических связях между организмом и средой.
Смена динамичности инертностью возбудительного процес-
са— одно из возрастных явлений старения и старости, которое
определяет не сходство, а глубокое различие между старостью
и детством. Обратного развития здесь нет уже потому, что не-
достаток инертности возбудительного процесса и избыточный
тонус коры характеризуют детство в различных его типологиче-
ских вариантах. Но если в детстве тормозной процесс форми-
руется медленно, то в старости его распад происходит в боль-
шей степени в зависимости от типа нервной системы, однако не
столь быстро, как следовало ожидать, согласно гипотезе, по ко-
торой все более позднее в процессе развития разрушается рань-
ше, будучи более хрупким образованием.
Остается допустить, что потенциалы корковой работоспособ-
ности в старости превосходят общие ресурсы кортико-ретикуляр-
ных связей и поэтому, говоря фигурально, сама кора головного
мозга стареет не в такой мере, как его ретикулярная энергетиче-
ская станция, генерирующая возбудительный процесс. Что ка-
сается коры как генератора тормозного процесса, то эта функ-
ция коры сохраняется дольше и оказывает сильное влияние на
сохранение работоспособности корковых клеток.
О половых различиях в высшей нервной деятельности можно
сказать, что они также, очевидно, заключены не в работоспо-
собности самой коры, а в ее связях с ретикулярной формацией.
Иначе говоря, различия между высшей нервной деятельностью
женщины и мужчины можно обнаружить не в работоспособ-
ности корковых клеток, а в кортикальном тонусе кортико-рети-
кулярных связей, в характеристике степени динамичности или
инертности возбудительного процесса в различные периоды их
жизни. Дальнейшее изучение этих различий должно объяснить,
каково участие коры головного мозга в образовании высокой ста-
бильности и «помехоустойчивости», жизнеспособности женского
организма, о которых речь шла выше.
Гипотеза В. Д. Небылицына дает возможность поставить
многие другие интересные проблемы, еще не учтенные самим
автором. Изложив свою гипотезу, В. Д. Небылицын заметил, что
«сказанное не означает, конечно, что кора является органом,
генерирующим исключительно тормозные импульсы, точно так
же ретикулярная формация отнюдь не является генератором
только возбуждающих влияний. Несомненно, кора в силу своей
сложнейшей организации и огромного разнообразия горизон-
тальных и вертикальных связей представляет собой субстрат не
только тормозных, но и облегчающих воздействий, в том числе
и адресованных высшей нервной деятельностью к ретикулярным
механизмам.. .».62
62 Там же, стр. 16-17.

Это дополнение надо понимать, очевидно, не только как
ограничение общего положения о принципиальной противопо-
ложности коры и ретикулярной формации в качестве генерато-
ров. Вероятно, необходимо введение дополнительного положения,
объясняющего массу случаев, когда кора генерирует оба про-
цесса и сама определяет до известной степени собственный
тонус.
Кортико-ретикулярные связи в структуре типологических
свойств нервной системы представляют собой одно из проявле-
ний иерархической вертикальной системы нейропсихического
регулирования. Однако не меньшее значение имеют горизонталь-
ные связи, которые мы называем горизонтальным контуром ре-
гулирования, или билатеральным регулированием, поскольку
они осуществляют управление всеми каналами связи организма
с окружающей средой и регулируют самые сложные свойства
индивида.

Глава шестая
НЕЙРОПСИХИЧЕСКАЯ РЕГУЛЯЦИЯ
ИНДИВИДУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА
1. Иерархическая («вертикальная») система регулирования
и ее становление
В этой книге были рассмотрены многие факты, свидетельст-
вующие о наложении на одни и те же психофизиологические
функции возрастных, половых, нейродинамических и других
свойств или особенностей индивида. Именно констелляция этих
свойств, или целостная природа индивидуального развития, ре-
гулирует динамику функций.1
Обычно, когда говорят о регулировании путем воздействия
управляющего прибора на исполнительные, индуцирующего ме-
ханизма — на индуцируемый и т. д., имеют в виду управление
процессами в определенной замкнутой системе. В такой системе
между процессами возникают отношения по типу доминантных и
субдоминантных отношений, т. е. субординационных, но вместе
с тем распространены и отношения взаимного усиления или
взаимного ослабления свойств по типу координационных отно-
шений. Однако при регулировании в организме как живой упра-
вляющей системе процессов жизнедеятельности и поведения воз-
никают разнообразные взаимосвязи и взаимовлияния между
свойствами этих процессов.
Мы думаем, что относительное взаимосоответствие между
возрастными, половыми, конституциональными и нейротипологи-
ческими особенностями обеспечивается регулированием не толь-
ко процессов, но и свойств индивида в онтогенетическом раз-
витии.
Любая биологическая система, в том числе и головной мозг
человека, представляет собой сложную организацию контуров
регулирования с многочисленной цепью звеньев, включающих
объекты регулирования, измерительные и исполнительные устрой-
ства, механизмы обратной связи, обеспечивающие постоянство
регулируемой величины. В мозговой деятельности человека со-
1 См., например: Регуляция вегетативных и анимальных функций в он-
тогенезе. Сб. Изд. «Наука», 1966.

вмещены все типы обратных связей, свойственные живым упра-
вляющим системам. В ходе биологической эволюции образова-
лись, как показал А. А. Малиновский, различные типы обрат-
ных связей, обеспечивающие кольцевую регуляцию жизненных
процессов путем стабилизации функций: то путем их нараста-
ния, то посредством их дифференциации и ухода от неблагопри-
ятного состояния. Особенно важно сочетание типов стабилиза-
ции и нарастания, способствующих изменению порогов реакций
регулируемых органов.2
В человеческое мозгу различные типы обратных связей дей-
ствуют не только последовательно, но и одновременно в разных
отделах и на разных уровнях центральной нервной системы.
В связи с этим важно отметить существенную особенность био-
логических систем сравнительно с автоматическими устройства-
ми, которую С. Н. Брайнес охарактеризовал так: «Одна систе-
ма биорегулирования может также содержать (и обычно содер-
жит) не один контур, а несколько дублеров».3
Дублирование контуров регулирования в одной биологической
системе — явление, в высшей степени характерное именно для
мозговой деятельности. «Ступенчатость» механизмов регулиро-
вания следует понимать и в этом смысле, поскольку дублирова-
ние контуров регулирования происходит на различных уровнях
центральной нервной системы, особенно на уровне мозгового
ствола с его ретикулярной формацией, субкортикальных и кор-
тикальных аппаратов. Прэтому не случайно в теории биорегули-
рования важнейшее значение приобрела идея «многоэтажной
иерархической системы». Эта идея была развита Н. А. Бернштей-
ном первоначально в теории регуляции движений, а затем в новой
концепции физиологии активности.4 Эта же идея составляет со-
держание гипотезы С. Н. Брайнеса и В. Б. Свечинского о трех
уровнях биологического регулирования, между которыми име-
ются определенные субординационные отношения в программи-
ровании и регулировании процессов внутренней среды организ-
ма и его взаимодействия с внешней средой.5
Идея субординационной иерархической системы биорегулиро-
вания своеобразно представлена в концепции, согласно которой
головной мозг участвует в регулировании не целиком, а своими
специальными регулирующими структурами, от которых зависят
другие, так называемые оперативные структуры мозга. Эту кон-
цепцию в нашей литературе развивают Н. И. Гращенков,
Л. П. Латаш и И. М. Фейгенберг. Они относят к регулирующим
2 А. А. Малиновский. Типы управляющих биологических систем.
В сб.: Проблемы кибернетики, т. IV. Изд. АН СССР, 1960, стр. 169.
3 С. Н. Брайнес. Нейрокибернетика. В сб.: Кибернетику — на службу
коммунизу. Госэнергоиздат, 1961, стр. 146.
4 Н. А. Бернштейн. Очередные проблемы физиологии активности.
В сб.: Проблемы кибернетики, т. VI. Изд. АН СССР, 1961.
5 С. Н. Брайнес. Нейрокибернетика. В сб.: Кибернетику — на службу
коммунизму.

органам аппараты разных уровней и происхождения: ретикуляр-
ную формацию мозгового ствола, неспецифические таламо-кор-
тикальные проекции, мозжечок, корковые и подкорковые струк-
туры обонятельного мозга, лимбическую кору, передние отделы
лобной коры и некоторые другие кортикальные аппараты.
Признается, однако, что деление мозговых структур на ре-
гуляторные и оперативные не может считаться строгим, поскольку
процессы саморегулирования имеют место и в так называемых
оперативных отделах мозга. Поэтому в общей характеристике
биорегулирования и названные авторы подчеркивают в качестве
главной черты «иерархию процессов саморегулирования»,6 при-
чем применяют весьма выразительную терминологию, обозна-
чающую такую иерархию. Они говорят о «вертикальной» орга-
низации любой функции в нервной системе.
О подобном вертикальном подразделении более общей си-
стемы нейрогуморальной регуляции говорит также Г. Дришель,
включая сюда серию контуров регулирования, начиная с го-
меостатического механизма печени и кончая корой головного
мозга, соединяемых прямыми и обратными связями через остров-
ковые аппараты поджелудочной железы и систему гипофиз —
промежуточный мозг.7 Значение вертикальной, или иерархиче-
ской, организации контуров регулирования возрастает в процес-
се биологической эволюции по мере цефализации и кортикали-
зации нервных функций. Действительно, эта вертикальная или
многоэтажная иерархическая, система регулирования является
основной, определяющей целостность организма, единство про-
цессов жизнедеятельности и поведения.
Представляется вполне правомерным использовать общие ки-
бернетические схемы контуров регулирования в области психо-
физиологии человека. Однако при этом необходимо учитывать
одно из существенных различий между техническими и биологи-
ческими системами как регуляторами. Оно заключается в том,
что каждой технической системе строго заданы те или иные
свойства регулирования и одни и те же субординационные отно-
шения между регуляторами, определяющие режим работы дан-
ной системы регулирования. Если возникает отклонение от
заданных субординационных отношений и рассогласование функ-
ций регуляторов, то посредством специальных механизмов обрат-
ных связей восстанавливается заданный порядок. Такая техни-
ческая система является как бы с самого начала «зрелой».
Между тем мы ничего не поймем в иерархической вертикаль-
ной организации нейрорегуляции,'если будем игнорировать про-
цессуальный характер ее онтогенетического становления. Эта
6 Н. И. Грашенков, Л. П. Латаш, И. М. Фейгенберг. Диа-
лектический материализм и некоторые вопросы современной нейрофизиоло-
гии. М., 1962, стр. 48.
7 Г. Дришель. Регулирование уровня сахара в крови. В сб.: Про-
цессы регулирования в биологии. ИЛ, 1960.

организация имеет решающее значение для регулирования взаи-
мосвязей между основными свойствами онтогенетического раз-
вития человека, но она сама подвержена законам созревания,
зрелости и старения.
Такая система регулирования, разумеется, не является зре-
лой с самого начала и только в общем процессе созревания
(общесоматическом, половом и нервно-психическом) достигает
высокостабилизированного уровня, существующего до тех пор,
пока общие инволюционные процессы вновь не изменят суборди-
национных отношений между всеми отделами центральной нерв-
ной системы. Зависимость основной системы нейрорегулирования
от общих законов онтогенетической эволюции имеет фундамен-
тальное значение, и поэтому теория биологического регулирова-
ния обязательно должна быть генетической, рассматривающей
все механизмы этого регулирования в онтогенетической эво-
люции.
Неравномерность нарастания общего веса головного мозга в
раннем онтогенезе человека, равно как и раннее проявление по-
лового диморфизма в росте мозга, общеизвестны. Менее извест-
но то, что в первые годы жизни ребенка эти моменты специфи-
чески проявляются в развитии больших полушарий, мозжечка
и мозгового ствола. Изменения в весе, конечно, далеко не пол-
ностью характеризуют это развитие, но все же достаточно пока-
зательны для картины формирования головного мозга как единой
субординационной системы. Современная неврология связы-
вает с мозговым стволом важнейшие функции ретикулярной фор-
мации как регулятора взаимосвязей между большими полуша-
риями головного мозга и внутренней средой организма.
Для наших целей достаточно сопоставить относительные ве-
личины веса (в процентах) больших полушарий, мозжечка и
мозгового ствола с общим весом головного мозга детей
(табл. 23) .8
В раннем онтогенезе, как видим, мозговой ствол относитель-
но увеличивается в весе к 2,5 месяцам жизни (как у мальчиков,
так и у девочек), затем несколько понижается (к 12 месяцам)
и вновь возрастает. Что касается веса мозжечка, являющегося
важнейшим регулятором нервно-мышечных координации, уста-
новок тела, вестибулярно-кинестетических связей и т. д., то отме-
чается хотя и неравномерное по величинам, но постоянное уве-
личение его веса в первые годы жизни, причем у девочек эта
тенденция выражена более резко.
В зрелые и старческие годы, по данным Р. Эллиса, сохраня-
ется относительно больший вес мозжечка у женщин. За исклю-
чением двух возрастных периодов (50—60 и 70—80 лет), с 20
до 90 лет обнаруживается этот феномен, причем относительный
8 Таблица заимствована из кн.: С. М. Блинков, И. И. Глезер.
Мозг человека в цифрах и таблицах. Изд. «Медицина», 1964, стр. 338.

Таблица 23
Величины относительного веса мозговых структур по отношению
к общему весу головного мозга у детей
Общий вес головного
мозга
Большие
полушария
Мозже-
чок
Мозговой
ствол
Возраст
Абсолютный
вес
%
3 недели . . .
485
Мальчики
100
91,16
6,9
1,85
2,5 месяцев . .
610
100
88,1
9,68
2,15
6 " .
785
100
—
8,92
1,72
12
1000
100
84,5
8,90
1,50
2,5 года . . .
1005
100
86,4
11,8
1,84
4 . ...
1168
100
85,6
11,2
1,92
Девочки
3 недели . . .
492
100
91,2
6,8
1,7
2,о месяцев . .
495
100
90.5
7,5
2,0
6 .
661
100
87,4
10,4
1.97
12 .
908
100
8*),2
9,37
1,43
2,5 года . . .
1023
100
87,4
11,0
1,6
4,5 года . . .
1080
100
86,0
11,1
1,8
вес мозжечка у женщин является не только большим, но и ста-
бильным (11% от общего веса головного мозга), между тем как
относительные величины веса мозжечка у мужчин варьируют
почти по всем периодам.9
Существенно изменяется показатель прироста относительно-
го веса больших полушарий (к общему весу головного мозга).
С момента рождения до 4—4,5 лет имеет место некоторое умень-
шение величины такого прироста, несмотря на значительное воз-
растание общего веса мозга и больших полушарий (с 91,16 у
мальчиков и 91,2 у девочек до 85,6 у мальчиков и 86,0 у дево-
чек). Следует отметить, что такое уменьшение величин прироста
относительного веса больших полушарий резче выражено у маль-
чиков. Во все периоды раннего онтогенеза процентное отноше-
ние веса полушарий к общему весу головного мозга выше у де-
вочек. Явления полового диморфизма постоянно перекрывают
общие возрастные изменения мозга и явно свидетельствуют о
том, что эти изменения связаны с эволюцией не только рефлек-
торных приспособлений к внешней среде, но и аналогичных при-
способлений к внутренней среде организма, к которой Павлов
относил как функции внутренних органов, так и скелетно-мус-
:кульную энергию организма.
9 См. табл. 157 в кн.: С. М. Блинков, И. И. Глезер, ук. соч.,
стр. 359.

Следует отметить, что циркуляция информационных потоков,
ориентирующих организм в изменениях окружающего мира, &
общем, не зависит непосредственно от полового диморфизма.
Поэтому на разных уровнях умственной деятельности нет суще-
ственной разницы между полами, как это пытались утверждать
реакционные биологи и психологи-антифеминисты, провозгла-
сившие тезис о «физиологическом слабоумии женщины»,
(К.Мебиус).
Различия в характере информационных потоков не распро-
страняются за пределы информации о внутренней среде, хотя
эта последняя, конечно, взаимодействует с информационными
массами, идущими через анализаторы внешней среды из окру-
жающего мира. Половые различия связаны лишь с теми особен-
ными соотношениями индуцирующих и реагирующих тканей
(см. третью главу), которые создают своеобразние внутренних
контуров регулирования и определяют тип гомеостаза.
Половой диморфизм сказывается, следовательно, в. регули-
ровании информационных потоков лишь частично. Однако это
ограничение не относится к регулированию энергетических по-
токов, генерируемых организмом в процессе обмена веществ
с окружающей средой. Ранее было показано на сравнительно-
возрастных данных об эволюции основного обмена и некоторых
других явлений метаболизма, что в этой области половой ди-
морфизм проявляется весьма эффективно.
Все возрастные даты роста, созревания, зрелости, старения
модифицируются именно вследствие существенных половых раз-
личий в энергетических ресурсах мужского и женского организ-
мов. Эти различия, конечно, не абсолютны, и они не возрастают,
а уменьшаются по мере перехода от низших к высшим генера-
торам энергии, включая большие полушария. Но тем не менее
половые различия в энергетических потоках более значительны
и существенны, чем в информационных. Поскольку биологиче-
ское регулирование обеспечивает строгое взаимосоответствие
между информационными и энергетическими потоками, постоль^
ку в процессе онтогенетической эволюции с изменением энерге-
тического баланса перестраивается констелляция информацион-
ных систем, а эта последняя воздействует на последующий ход
метаболических процессов организма.
В связи с этим особый интерес представляет онтогенетиче-
ская эволюция подкорковых образований, которыми завершает-
ся ретикулярная формация, охватывающая мозговой ствол и
эти образования. Ранее предполагалось, что подкорковые обра-
зования созревают если не в эмбриональный период, то й самые
первые годы жизни ребенка. Вообще созревание головного моз-
га в детском и подростковом возрасте стало трактоваться преи-
мущественно как созревание функций.
Между тем имеются фундаментальные доказательства того,
что подкорковые образования растут и развиваются вплоть до

достижения человеком взрослого состояния. Имеет место, следо-
вательно, длительный процесс морфогенеза механизмов, через'
которые организуются интроцептивные сигналы и осуществляет-
ся церебральная настройка внутренней среды.
В этом отношении весьма важно авторитетное заявление ру-
ководителя многолетних морфологических исследований дет-
ского мозга С. А. Саркисова. В предисловии к коллективному
обобщающему труду Московского института мозга он пишет
следующее: «На основании всех проведенных исследований
можно считать установленным, что подкорковые образования
растут и развиваются вплоть до взрослого состояния. Эти дан-
ные, полученные при изучении клеточного строения коркового
конца и подкорковых образований различных анализаторов,
дают все основания, вопреки мнению некоторых зарубежных
авторов, для утверждения положения о взаимосвязи развития
коры и подкорковых образований, а также о продолжающемся
развитии не только коры, но и ближайшей подкорки до взрос-
лого состояния».10
Можно полагать поэтому, что созревание одного из основных
субстратов органических потребностей и элементарных эмоций
охватывает ряд фаз детства и отрочества. Рост и созревание
коры головного мозга происходят на протяжении всего детства
и отрочества, вплоть до взрослого состояния, но гетерохронно
по различным полям, областям и межобластным структурам.
Темпы созревания различных мозговых структур в разные пе-
риоды жизни постепенно замедляются, но именно при этом за-
медлении завершается морфогенез сложных субстратов нервно-
психической деятельности.
Так, например, морфогенез различных полей височной (пре-
имущественно слуховой) зоны, в общем, завершается к семи
годам, когда эта зона по величине поверхности приближается
к размерам во взрослом мозгу.11 Но вместе с тем филогенетиче-
ски новые поля (44-е и 45-е) лобной области, имеющие преиму-
щественное отношение к речедвигательному анализатору, диф-
ференцируются на более поздних этапах развития (после семи
лет).
Еще более показательны данные Н. С. Преображенской от-
носительно роста поверхности коры затылочной (преимущест-
венно зрительной) области.12 К двум годам жизни эта поверх-
ность уже достигает 71,5% от всей величины в мозгу взрослого
человека. К семи годам она увеличивается до 83,5%, затем тем-
пы роста замедляются, но все же рост продолжается до дости-
10 Развитие мозга ребенка. Под ред. С. А. Саркисова. Изд. «Медицина»,
1965, стр. 9.
11 В. А. Абовян, А. С. Арутюнова, И. И. Глезер, Т. М. Мо-
хова. Височная область. Внутреннее коленчатое тело, слуховой анализа-
тор. Там же, гл. V; Е. П. Кононова. Лобная область. Там же, гл. IX.
12 Н. С. Преображенская. Затылочная область. Там же, гл. IV.

жения человеком взрослого состояния. Установлено, что фило-
генетически более новые поля затылочной области достигают
соотношений, характерных для развитого, взрослого мозга,
в поздние сроки постнатального детства.
Поскольку кору больших полушарий следует рассматривать
как высший регулятор, по отношению к которому субординиро-
ваны все нижележащие отделы головного мозга, постольку осо-
бенно важны знания о неравномерном созревании корковых
структур (областей и подобластей), с которыми специфически
связаны определенные психофизиологические функции.13
Поверхности мозговых структур к семилетнему возрасту до-
стигают величины поверхностей соответствующих структур
взрослого человека лишь в основном, так как разность величин
между отдельными структурами колеблется между 91,6 и 95,0%
(по отношению к величине взрослого мозга). Таким образом,
морфогенез мозга завершается лишь после семилетнего воз-
раста.
Еще более важным фактом является неравномерность созре-
вания разных структур в одни и те же периоды. В этом отноше-
нии резко выделяется средняя височная подобласть. Все сопо-
ставляемые подобласти, кроме этой, в возрасте 1 года дости-
гают более половины поверхности соответствующих структур
мозга взрослого. Между тем поверхность средней височной под-
области составляет в это же время всего 19,3% от поверхности
данной структуры у взрослого. В 2 и 4 года отставание роста
поверхности этой структуры от других увеличивается, достигая
разности в 50%, но к семилетнему возрасту показатели почти
сравниваются за счет резкого, скачкообразного прироста суб-
страта средней височной подобласти между 4—7 годами жизни.
Гетерохронность созревания различных полей в еще большей
мере характерна для лобной области человека, как это показано
Е. П. Кононовой. Говоря о росте поверхности коры в этой обла-
сти, Е. П. Кононова отмечает, что «по отдельным полям она
сильно колеблется в зависимости от расположения поля. Так,
например, величина поверхности коры, расположенной в бороз-.
де, в поле 10 — 69—70%, в полях 11, 12 — 52—54%».14 Сущест-
венно, что поля, филогенетически более старые, достигают окон-
чательного развития быстрее. Поля, филогенетически новые,
развиваются медленнее и заканчивают свое развитие в более
поздние возрасты. По данным Е. П. Кононовой, «в некоторых
полях особенно увеличивается поверхность к двухлетнему воз-
расту. В некоторых полях увеличение поверхности заканчивает-
ся в возрасте 7—12 лет».15
13 См. табл. 189, 190, 191 в кн.: С. М. Блинков, И. И. Глезер, ук.
соч.
14 Е. П. Кононова. Лобная область. В кн.: Развитие мозга ребенка,
стр. 191—192.
15 Там же, стр. 190.

Гетерохронность созревания является закономерностью об-
щего характера, относящейся к каждому из больших полушарий
в целом, если сопоставлять имеющиеся данные об их морфоге-
нетических различиях, например по весу. По данным П. Пфи-
стера и 3. Зивс, приведенным С. М. Блинковым и И. И. Глезе-
ром, вес обоих полушарий в граммах (абсолютный) и в процен-
тах (к общему весу головного мозга в данный период) полностью
не совпадает ни в один из периодов раннего онтогенеза (до 4—
4,5 лет жизни). Приведем в извлечениях эти интересные сопо-
ставления (табл. 24).16
Таблица 24
Вес полушарий головного мозга детей
Левое полушарие
Правое полушарие
Возраст
Абсолют-
ный вес
в %
Абсолют-
ный вес
в %
Мальчики
3 недели . .
220
45,36
222
45,8
2.5 месяца
270
44,2
268
43.'»
12 месяцев
420
4>,0
425
42,5
2.5 года
432
43,0
436
43,4
4 .
500
42,8
5 5
42,8
Девочки
3 недели
226
45,9
224
45.3
2.5 месяца
225
45.5
2->3
45.0
6 месяцев
290
44.0
287
43,4
12 .
406
447
404
44,5
2,5 года
450
44,0
414
43.4
4,5
473
43,8
467
Н2
Естественно, что разность величин в гетерохронном развитии
обоих полушарий всюду незначительна, поскольку полушария
составляют единое целое. Однако полностью тождественными
являются относительные величины обоих полушарий только
в четырехлетнем возрасте у мальчиков. У них наблюдается сме-
на трех типов отношений между обоими полушариями (повесу):
1) преобладание веса правого полушария (в 3 недели, 12 меся-
цев и 2,5 года); 2) преобладание веса левого полушария (в 2,5
месяца) и 3) равенство относительных величин веса (в 4 года).
Как и у мальчиков, у девочек наблюдается некоторое разли-
чие в приросте веса левого и правого полушарий, но оно носит
однозначный характер: во все периоды увеличение веса левого
полушария обгоняет аналогичное увеличение веса правого полу-
шария. До 4,5 лет эта тенденция сохраняется с поразительным
постоянством, что свидетельствует о более раннем созревании
16 С. М. Блинков, И. И. Глезер, ук. соч., стр. 338.

доминантного полушария (в речевом и психомоторном отноше-
нии) у девочек.17 Возможно, что такое явление связано с дру-
гими особенностями нейрогуморального развития, обусловлен-
ными фактором полового диморфизма, о котором упоминалось
выше.
Приведенные морфогенетические данные говорят о том, что
гетерохронность созревания мозговых структур относится не
только к коре подобластей и областей, но и к полушариям в це-
лом, причем мера доминантности изменяется в ходе онтогенети-
ческого развития. Это значит, что само явление доминантности
левого полушария весьма относительно даже с точки зрения
морфологии мозга.
В этой связи весьма показательно мнение С. М. Блинкова,
согласно которому «уже сейчас можно сделать твердый вывод,
что одни корковые поля имеют большую площадь в правом
полушарии, а другие поля имеют большую площадь в левом полу-
шарии того же мозга. Этот вывод вполне соответствует клини-
ческим наблюдениям, из которых следует, что редко встре-
чаются люди „абсолютные правши" или „абсолютные левши".
Как правило, доминантность левого полушария в отношении
одних (двигательных, зрительных, речевых) функций сочетается
у одного и того же человека с доминантностью правого полуша-
рия относительно других функций».18
Интересно отметить, что аналогичное положение было сфор-
мулировано нами несколько раньше на основании психофизио-
логических данных,19 часть из которых рассматривается ниже.
Благодаря фундаментальным исследованиям С. Б. Дзугае-
вой мы теперь знаем последовательность роста и созревания
проводящих путей. Первым складывается комплекс проекцион-
ных путей, затем комиссуральных и позже всех ассоциационных,
причем созревание последних происходит вплоть до взрослого
состояния.20
Для последующего изложения важно подчеркнуть новый,
онтогенетический подход к комиссуральным связям, объединяю-
щим оба полушария головного мозга. Главнейший комплекс
этих связей — мозолистое тело, согласно новейшим данным,
в возрасте 7 лет и позднее заметно увеличивается в объеме.
17 В этой связи уместно вновь сослаться на экспериментально-психоло-
гические данные Д. Палермо, Мак-Карти и др. о том, что «девочки оказы-
ваются более продвинутыми в своем речевом развитии, чем мальчики»
(Д. Палермо. Словесные ассоциации и речевое поведение детей. В сб.:
Изучение развития и поведения. Изд. «Просвещение», 1966).
!8 С. М. Блинков, И. И. Глезер, ук. соч., стр. 236.
19 Б. Г. Ананьев. Билатеральное регулирование как механизм пове-
дения. «Вопросы психологии», 1963, № 5; Его же. Пространственное раз-
личение. Изд. ЛГУ, 1955. и др.
20 С. Б. Дзугаева. Онтогенез проводящих путей мозга человека.
В кн : Развитие мозга ребенка. Под ред. С. А. Саркисова. Изд. «Медицина»,
1965.

Рельеф мозолистого тела в постнатальном детстве усложняется
за счет интенсивного роста концентрированных пучков, направ-
ляющихся к лобным, затылочным и височным долям обоих по-
лушарий. Все это свидетельствует о более позднем и более дли-
тельном, чем думали раньше, процессе созревания механизмов,
обеспечивающих парную сопряженную деятельность обоих по-
лушарий и единство мозговой структуры. Этим, вероятно, можно
объяснить неустойчивость и даже хрупкость механизмов пере-
дачи импульсов из одного полушария в другое и сложность
интеграции, синтеза связей в мозгу ребенка.
Есть еще одна закономерность созревания мозговых струк-
тур и проводящих путей, особенно проекционных и ассоциа-
ционных, — постепенное увеличение различий между ними за |
счет возрастания явления структурной асимметрии между важ-
нейшими отделами обоих полушарий и связанных с ними прово-
дящих путей. Об этом Дзугаева пишет следующее: «По нашим
данным, одной из характерных особенностей проводящих путей
головного мозга человека является асимметрия в процессе их
развития. При этом надо отметить, что асимметрия особо отме-
чается в филогенетически более новых отделах мозга».21
Все это показывает сложный процесс становления суборди-
национных отношений между частями мозга, рассматриваемого
как иерархическая система управления. Эти субординационные
отношения между корой и подкорковыми образованиями боль-
ших полушарий, большими полушариями и мозговым стволом
складываются постепенно, причем на взаимоотношения между
большими полушариями и нижележащими отделами .головного
мозга влияет возрастающая дифференциация самих больших
полушарий.
Мы специально остановились на морфогенезе и структуре
иерархической организации мозга потому, что в последние годы
преобладала тенденция обособления функций, динамики мозго-
вой деятельности от их субстрата. Такое обособление нарушает
принцип единства структуры и динамики, важность которого
особенно велика для построения теории нейропсихической регу-
ляции. Специалисты в области не только генетической психоло-
гии, но и возрастной физиологии нередко полагают, что морфо-
генез всех отделов головного мозга завершается в самый ран-
ний период постнатального детства и поэтому развитие мозга
осуществляется только путем образования и преобразования
функциональных систем.
Вышеприведенные данные современной морфологии мозга по-
казывают, однако, что созревание мозговых структур захваты-
вает ряд фаз развития, в связи с чем субординационные отноше-
ния раскрываются в своем истинном значении — как продукт
развития (не только филогенетического, но и онтогенетического).
21 Там же, стр. 243.

После проделанного нами необходимого морфогенетического
экскурса можно охарактеризовать некоторые существенные
функциональные, психофизиологические эффекты субордина-
ционных отношений между выше- и нижележащими отделами
головного мозга. Прежде всего укажем на одно важное наблю-
дение Л. С. Выготского, сопоставившего феномены развития и
распада высших психических функций. Сравнивая агнозии
взрослого и ребенка, Л. С. Выготский высказал предположение
о том, что существует известная закономерность: «При страда-
нии одного и того же участка или центра у взрослого больше
страдает нижележащий, чем вышележащий, центр... У ребенка
же при аналогичном поражении центра высший центр страдает
больше, чем низший. Взаимная зависимость отдельных центров
оказывается в том и другом случае обратной».22 Следовательно,
локализация высших психических функций может быть правиль-
но понята только как хроногенная (Л. С. Выготский).
Примечательно, что в 1963 г. А. Р. Лурия, касаясь этого вы-
вода Л. С. Выготского, писал следующее: «Нужно признать, что
несмотря на то, что с того времени, когда эти положения были
впервые выдвинуты, прошло более четверти века, в науке еще
не сделано нужных шагов для развития этого совершенно но-
вого подхода к конкретному раскрытию принципов хроногенной
локализации в коре головного мозга».23
Между тем именно за последнюю четверть века сложилась
нейропсихология, для которой эти принципы были бы особенно
полезны, хотя и недостаточны, поскольку Л. С. Выготский имел
в виду преимущественно прямые субординационные зависимо-
сти. Известно, однако, что крупнейшие успехи электрофизиоло-
гии и функциональной морфологии головного мозга за послед-
нее десятилетие привели к замечательным открытиям в области
восходящей ретикулярной формации и ее влияний на вышеле-
жащие отделы головного мозга. Можно сказать, что впервые
получены характеристики обратных субординационных связей,
в частности при регулировании потоков сенсорной информации.
Экспериментально установлено, что ретикулярная формация
осуществляет блокаду афферентных импульсов и участвует
в образовании механизмов отбора импульсов, внимания и при-
выкания к стимулам. Однако это участие может быть правильно
понято только в связи с деятельностью больших полушарий.
Следует согласиться с суждениями Дж. Ф. Росси и А. Цанкетти
по этому вопросу» «.. .предположение, что восходящая ретику-
лярная система должна иметь более тонкие свойства, чем необхо-
димые для простой регуляции механизма бодрствования, яв-
ляется одним из самых интересных теоретических выводов со
22 Л. С. Выготский. Развитие высших психических функций.
Изд. АПН РСФСР, 1960, стр. 379.
23 А. Р. Лурия. Мозг человека и психические процессы. Изд. АПН
РСФСР, 1963.

времени открытия самой восходящей ретикулярной формации.
За последние годы производились попытки коррелировать ак-
тивность ретикулярной формации также и с другими психологи-
ческими явлениями, кроме внимания и привыкания».24
Авторы имели здесь в виду различные моменты научения,
особенно так называемого позитивного обучения. Именно в свя-
зи с исследованием процессов научения и других форм поведе-
ния при электрическом раздражении глубоких центров в мозгу
человека были обнаружены механизмы подкрепления образую-
щихся временных связей, т. е. безусловнорефлекторные основа-
ния мотивации поведения. Разработка и применение метода
самораздражения с помощью вживленных в мозг электродов
позволили наметить своеобразную топографию голода, полового
инстинкта, удовольствия и страдания — в общем, элементарных
состояний, эмоций и аффектов.
Один из основных исследователей в этой области Дж. Олдз
установил, что «мозг состоит из трех типов клеток: 1) клеток,
к возбуждению которых организм стремится; 2) клеток, возбуж-
дения которых организм избегает, и 3) клеток, возбуждения ко-
торых организм не добивается, но и не избегает».25 По данным
Олдза, Дельгадо, Робертса — Миллера и др., наибольшее коли-
чество клеток в мозгу животных (60% всех клеток) являются
мотивационно нейтральными. Клетки позитивного, или подкреп-
ляющего, типа составляют около 35%, а отрицательного, или
наказывающего, типа — около 5% всех клеток.
Дж. Олдз пишет по этому поводу, что, «если мыслить в по-
нятиях клеточного возбуждения или покоя, имеются гораздо
большие и более многочисленные группы, возбуждения которых
организм добивается, чем клеточные группы, к состоянию покоя
которых он стремится».26
Эксперименты с вживлением электродов интересны не только
новой возможностью локализации подкрепляющих эффектов, но
и доказательствами прямого влияния поведения, активных его
функций на динамику глубоких структур мозга. На эту сторону
проблемы нейрофизиологами и психофизиологами обращено
особое внимание.27
Прогресс электрофизиологии глубоких структур мозга и пси-
хофармакологии обеспечил серьезное расширение круга науч-
ных знаний о механизмах эмоций и их расстройствах (в состоя-
ниях стресса и при заболеваниях мозга).28 В этом отношении
24 Дж. Ф. Росси и А. Цанкетти. Ретикулярная формация ствола
мозга. ИЛ, 1960, стр. 200.
25 Дж. Олдз. Выявление подкрепляющих систем мозга. В сб.: Меха-
низмы целого мозга. ИЛ, 1963, стр. 200.
26 Там же, стр. 201.
27 См., например: Д. Вулдридж. Механизмы мозга. Изд. «Мир»,
1965; Г. Мэгун. Бодрствующий мозг. ИЛ, 1961.
28 Э. Гельгорн и Дж. Луфборроу. Эмоции и эмоциональные
расстройства. Изд. «Мир», 1966.

особенно значительны исследования Н. П. Бехтеревой, А. Н. Бон-
дарчука, В. М. Смирнова, А. И. Трохачева, обнаруживших при
электрических воздействиях на глубокие структуры человече-
ского мозга сложный комплекс психофизиологических явлений,
в том числе и эмоциональных. Примечательно, что эти воздейст-
вия, как подчеркивают авторы, «не вызывали у больных нару-
шений сознания. О ясности сознания свидетельствовала сохран-
ность ориентировки в месте, времени, предметной обстановке,
лицах; не нарушалось сознание своего „Я" и сознание болезни».29
Вместе с тем электростимуляция определенных районов глу-
боких структур мозга человека выявила своеобразные эффекты,
связанные с функцией этих структур в регуляции поведения.
К этим эффектам относятся: тактильные и болевые «сенсорные
эффекты», сенестопатии и другие ощущения, входящие в струк-
туру эмоций, расстройства схемы тела и т. д.
Что касается собственно эмоциональных проявлений при
электрических воздействиях, то они имели место далеко не во
всех случаях и зависели от ряда факторов. Из исследованных
400 точек мозга подавляющее большинство оказались эмоцио-
нально нейтральными и к эмоциональным зонам можно было от-
нести не более 10%. При их стимуляции возникали не только
элементарные витальные эмоции, но и сложные, «напри-
мер приятные переживания при сладострастных ощущениях
типа оргазма»,30 беспредметные аффекты, усиления наличного
эмоционального фона (настроения) или «развития патологиче-
ского эмоционального состояния вне связи с предшествующим
его настроением».31 Были отмечены изменения в уровнях асимме-
трии между длительностями восходящих и нисходящих фаз
волн.32
Исследования на обезьянах выявили ряд существенных сдви-
гов мотивации поведения при электрическом раздражении под-
корки, благодаря чему были выяснены основные характеристики
так называемых старт- и стоп-зон. Для старт-зоны, по опреде-
лению Дж. Лилли, свойственны «положительное подкрепление,
положительная реакция, влечение; для стоп-зоны, напротив, ха-
рактерны наказания, отрицательное подкрепление, отрицатель-
ная реакция, избегание».33
Глубокие структуры мозгового ствола и подкорки играют
активную роль в иерархической,системе регулирования поведения
и жизнедеятельности. Функциональное состояние самой коры,
доставляющей высшее звено этой системы, во многом опре-
29 Н. П. Бехтерева, А. Н. Бондарчук, В. М. Смирнов,
А. И. Трохачев. Физиология и патофизиология глубоких структур мозга
человека. Изд. «Медицина», 1967, стр. 190.
30 Там же, стр. 202.
31 Там же, стр. 204.
32 Там же, стр. 89.
33 Дж. Лилли. Мотивированное поведение при раздражении подкорки.
В сб.: Механизмы целого мозга. ИЛ, 1963, стр. 236.

деляется организацией как информационных, так и энер-
гетических потоков на нижележащих уровнях иерархиче-
ской системы. Возможно приурочение информационных и
энергетических регуляторов к различным частям, или, го-
воря современным научно-техническим языком, блокам иерар-
хической системы регулирования.34 Однако нет оснований
отрицать участие ретикулярной формации в регуляции инфор-
мационных потоков, особенно из внутренней среды и через не-
специфические афферентные механизмы. Тем более нет основа-
ния полностью сводить к глубоким структурам мозга «энерге-
тический блок», поскольку и кора больших полушарий прини-
мает активное участие в регуляции обмена веществ.
В современной физиологии накоплена огромная масса экспе-
риментальных данных, обнаруживающих различные феномены
и механизмы условнорефлекторной регуляции обмена веществ.
Среди исследований нервной регуляции метаболических процес-
сов особенно выделяются работы Р. П. Ольнянской и ее сотруд-
ников. Важным положением этих исследований является вывод
о том, что «любая энергетическая затрата есть процесс не толь-
ко регулируемый, но и процесс, регистрируемый в центральной
нервной системе... Обмен в клетках и тканях не только стиму-
лируется и тормозится нервно-регуляторными механизмами, но
и сами клеточные и тканевые процессы оказывают постоянное
влияние на нервные центры».35 Следовательно, имеется сложная
цепь связей между метаболическими и нервно-рефлекторными
процессами в организме и самом мозгу.
Новейшими исследованиями доказано, что энергетические
процессы не только регулируются, но и «регистрируются» выс-
шими отделами мозга, который непрерывно получает, таким об-
разом, информацию о метаболических процессах в организме.
Больше того, имеются основания предполагать наличие различ-
ных метаболических коррелятов основных нервных процессов
в больших полушариях головного мозга. «Процессы возбужде-
ния в центральной нервной системе, — пишет Р. П. Ольнян-
ская, — характеризуются, как правило, активацией окислитель-
ных процессов и соответственно повышением уровня общего
газообмена, а торможение —накоплением энергетических ресур-
сов и понижением уровня общего газообмена. Если считать, что
энергетическим источником возбудительного характера могут
34 Так, например, А. Р. Лурия в последнее время выделяет в аппарате
головного мозга человека три блока: 1) группу аппаратов, расположенных
в глубине мозга и имеющих прямое отношение к обмену и к регуляции вну-
тренней среды организма (энергетический блок); 2) группу аппаратов, при-
нимающих, перерабатывающих и хранящих информацию; 3) группу аппара-
тов, программирующих и регулирующих сложные действия, процесс челове-
ческой деятельности (А. Р. Лурия. Пульт управления организмом. «Изве-
стия», № 7 (15 706), январь, 1968).
35 Р. П. Ольнянская. Очерки по регуляции обмена веществ. Изд.
«Наука», 1964, стр. 195.

служить дыхательные субстраты свободного окисления, то в
качестве источников процессов торможения можно предполо-
жить распад богатых макроэргических соединений фосфора».36
Это предположение, как мы думаем, приближает к познанию
феномена, который назван Уолтером Греем «ахиллесовой пятой
мозга». Об этом феномене он пишет следующее: «Странным об-
разом кора больших полушарий и подчиненные ей узлы плохо
защищены против недостатка кислорода. Человек, погибающий
в атмосфере угарного газа или разреженного воздуха, редко
испытывает острое недомогание. Когда содержание кислорода
в его крови падает примерно наполовину, он спокойно теряет
сознание, причем изменения электрической активности его мозга
могут быть минимальными, а часто их и вовсе нет... Его по-
требность в кислороде и сахаре постоянна и жестка. Но недо-
статок сахара может дать о себе знать, недостаток кислорода—
никогда. Агония при удушении, судорожные вздохи и одышка
на самом деле объясняются накоплением в крови углекислоты—
продукта окисления. И это мозг ощущает, задыхаясь, как от
собственного дыма, хотя он и не в состоянии обнаружить, где
перестала действовать отдушина».37
Близко к этому положению нейрофизиолога У. Грея поло-
жение известного биохимика Р. Уильямса: «Мозг, потребляю-
щий „горючее" в огромном количестве, крайне чувствителен
к его отсутствию. Хотя у взрослого человека вес мозга состав-
ляет только около 2% отвеса тела, мозг потребляет примерно 25%
всего количества поглощаемого организмом кислорода».38
Р. Уильяме особенно отмечает начальный и конечный этапы он-
тогенетической эволюции в отношении потребления кислорода.
У маленького ребенка около половины общего обмена организ-
ма приходится на долю мозга.39 Старческое слабоумие связы-
вается многими исследователями с тем, что мозг не может по-
лучать достаточное количество крови из-за отложения в стен-
ках сосудов холестерина. В процессах старения вообще играют
немаловажную роль различные проявления гипоксии.
В современной науке накапливается все большее число дан-
ных, относящихся к психофизиологической характеристике • ги-
36 Там же, стр. 198.
37 у. Грей. Живой мозг. Изд. «Мир», 1966, стр. 232—233.
зз Р. Уильямс. Биохимическая индивидуальность. ИЛ, 1960, стр. 47.
39 Вместе с тем известно, что новорожденные животные обнаруживают
значительно большую сопротивляемость острой гипоксии, чем взрослые.
Время восстановления функций после анемизации головного мозга у щенков
значительно превосходит аналогичное время восстановления у взрослых со-
бак, но высокие степени гипоксии или асфиксии могут губительно действовать
на головной мозг новорожденного животного. Высказывается предположе-
ние, что повышенная устойчивость молодых животных к действию гипоксии
обусловлена рядом факторов, особенно низкой скоростью метаболических
процессов в головном мозге (Э. Ван Лир, К. Стикней. Гипоксия. Изд.
«Медицина», 1967, стр. 291. — В этой книге имеется глава о влиянии гипок-
сии на психическую деятельность человека).

поксии, благодаря которым удается не только более полно
описать психофизиологические сдвиги и последствия состояния
гипоксии, но и практически решать многие вопросы ее терапии
и профилактики, особенно при профессиональном отборе летчи-
ков. Обращено большое внимание на возникающие при гипок-
сии сенсорно-моторные, мнемические, вербально-логические и
эмоциональные изменения, включающие столь разнородные яв-
ления, как эйфория, повышенная раздражительность, затормо-
женность и сонливость. Жизненно важным является сохранение
сознания. По многим данным, время сохранения при взрывной
декомпрессии равно 10—15 сек.
Тренировка психофизиологических функций в целях аккли-
матизации к деятельности на больших высотах (у летчиков,
альпинистов и т. д.) свидетельствует о больших возможностях
адаптации и исключительной важности взаимосвязи энергети-
ческих и информационных процессов на уровне коры головного
мозга. Об этом свидетельствует и влияние различных видов
работы (физической и умственной), профессиональных видов
труда, спорта на изменения энергетического обмена у людей.10
Хотя возможности взаимовлияния энергетических и психо-
кортикальных процессов изучены еще недостаточно, но уже в
настоящее время очевидно, что ограничение так называемого
энергетического блока головного мозга его низшими этажами
противоречит многим фактам. К числу их относится тканевое
дыхание самого мозга. Известно, что повышение интенсивности
дыхания мозга происходит на такой стадии развития, на кото-
рой уровень основного обмена еще низок (т. е. в поздней фазе
эмбриогенеза), но примечательно, что «именно в период увели-
чения потребления кислорода в коре головного мозга обнару-
живается электрическая активность».41 Исследование изменений
химического состава мозга на разных фазах онтогенеза привело
биохимиков к заключению, что «интенсивность дыхания мозга
на разных этапах развития и его относительная интенсивность
по сравнению с гликолизом, по-видимому, обусловливают раз-
ницу в сроках выживания животных разных возрастов при от-
сутствии кислорода. Аноксия вызывает сначала возбуждение,
а затем кому. Следовательно, можно предполагать, что при
аноксии срок выживания лимитируется центральной нервной
системой»42 (курсив наш. — Б. А.).
Изучение процессов умирания, так называемой клинической
смерти, оживления организма,43 а также состояния анабиоза44
40 См., например: Е. М. Беркович. Энергетический обмен в норме и
патологии. Изд. «Медицина», 1964.
41 Г. Мак-Ильвейн. Биохимия и центральная нервная система. ИЛ,
1962, стр. 317.
42 Там же, стр. 319.
43 М. С. Гаевская. Биохимия мозга при умирании и оживлении орга-
низма Медгиз. 1963.
44 Е. В. Майстрах. Гипотермия и анабиоз. Изд. «Наука», 1964.

показывает, что граница между жизнью, и смертью человека
действительно пролегает на самых высших этажах иерархиче-
ской системы регулирования информационных и энергетических
потоков. ,
Иерархическая система регулирования (с ее кортико-рети-
кулярным ядром), хотя и является основной, не есть, однако,
единственный механизм управления и связи. Один из крупней-
ших кибернетиков и нейрофизиологов У. Р. Эшби высказал обо-
снованное предположение о том, что существует вспомогатель-
ный или дополнительный регуляторный механизм, когда «коор-
динация между реагирующими частями может происходить
через посредство среды: связь внутри нервной системы не всегда
необходима».45 В качестве наиболее общей модели такого рода
он рассмотрел взаимодействие обеих рук в сложном действии
игрока в теннис. В подобных случаях сложные процессы взаи-
модействия организма со средой осуществляются корой голов-
ного мозга без вовлечения всей основной иерархической систе-
мы регулирования. Предполагается, следовательно, некоторая
самостоятельность больших полушарий головного мозга относи-
тельно других отделов центральной нервной системы. Однако
Эшби, обосновывая предположение о существовании вспомога-
тельного или дополнительного механизма регулирования, не
определил структуру и функциональную природу последнего,
На основании ряда экспериментальных данных мы пришли
к выводу, что этим дополнительным механизмом регулирования
следует считать совместную работу больших полушарий голов-
ного мозга, их взаимодействие.
2. Дополнительная («горизонтальная») система регулирования
Билатеральная симметрия — фундаментальное явление всей
эволюции жизни, особенно характерное для ее высших ступе-
ней. Ж. Леб был одним из первых ученых, усмотревших в этой
морфологической конструкции фактор функциональной дина-
мики. Он впервые обратил рнимание на смену радиальной сим-
метрии билатеральной в процессе биологической эволюции и
построил некоторые модели функциональной геометрии живых
систем.
«Симметричность животного тела как отправной пункт для
теории поведения животных»46 — так Ж. Леб сформулировал
одно из важнейших положений, оставшееся, однако, почти не
замеченным для современников,47 адтя предложенная им в
45 У. Р. Эшби. Конструкция мозга. ИЛ, 1962, стр. 318.
46 Ж. Леб. Вынужденные движения, тропизмы и поведение животных.
ГИЗ, 1926, стр. 6.
47 Примечательно, что и в наше время это положение не учитывается
американскими учеными в общей характеристике факторов, обусловливающих
поведение животных (В. Детьер, Э. Стеллар. Поведение животных.
Изд. «Наука», 1967).

1918 г. теория тропизмов вызвала самую оживленную дискус-
сию. Исходя из общей геометрической структуры позвоночных,
Ж. Леб считал вполне объяснимой обусловленную этой общей
конструкцией симметричность строения центральной нервной
системы, включая большие полушария головного мозга, но не
усмотрел особой проблемы в совместной и раздельной их рабо-
те. Между тем в неврологии и физиологии центральной нервной
системы эта проблема рассматривалась как при функциональ-
ной характеристике структуры головного мозга (В. М. Бехте-
рев),48 так и при определении общих принципов взаимодейст-
вия симметрично расположенных нервных центров (Н. Е. Вве-
денский).49
Специальная постановка проблемы совместной, или парной,
работы больших полушарий стала возможной благодаря при-
менению метода условных рефлексов и искусственной взаимо-
изоляции больших полушарий посредством рассечения мозоли-
стого тела — мощной системы комиссур, соединяющих геми-
сферы головного мозга. И. П. Павлов придавал важнейшее
значение таким опытам и назвал эту проблему одним из оче-
редных вопросов физиологии больших полушарий, посвятив ей
специальную статью в 1923 г. В этой статье он писал: «Один из
очередных вопросов теперь нарождающейся строго объективной
физиологии больших полушарий есть вопрос относительно пар-
ности больших полушарий. Что значит эта парность? Как по-
нимать, как представлять себе одновременную деятельность
больших полушарий? Что рассчитано в ней на замещаемость и
что, какие выгоды и излишки дает постоянная соединенная
деятельность обоих полушарий?.. В физиологии условных реф-
лексов уже имеется ряд опытов, которые ребром ставят вопрос
о парной деятельности больших полушарий».50
На эти опыты И. П. Павлов ссылался' и в последующих ра-
ботах, не возвращаясь, однако, к поставленной проблеме.
В павловской школе эта проблема стала вновь разрабатывать-
ся лишь спустя несколько десятилетий, особенно в 50-х годах.51
Дальнейшая физиологическая разработка этой проблемы свя-
48 См., например, одну из ранних неврологических работ В. М. Бехте-
рева «Физиология двигательной области мозговой коры» (Архив психиатрии
1886^—1887 гг. СПб.). Особенное значение в этом отношении имеет труд
В. М. Бехтерева «Основы учения о функциях мозга» (вып. I—VII. СПб.,
1905—1907).
49 Н. Е. Введенский. Физиология нервных центров. — Полн. собр.
соч., т. V. Изд. ЛГУ, 1954.
50 И. П. Павлов. Один из очередных вопросов физиологии больших
полушарий. — Полн. собр. соч., т. III, кн. 2. Изд. АН СССР, 1951, стр. 18.
51 К. С Абулудзе. Суммационный рефлекс. Труды лаборатории
И. П. Павлова, т. XV. Изд. АН СССР, 1949; Его же. Изучение рефлектор-
ной деятельности слюнных и слезных желез. Изд. АН СССР, 1953; Его же.
К вопросу о функции парных органов. Медгиз, 1961.

зана с трудами лаборатории Э. Ш. Айрапетьянца52 (здесь осо-
бенно следует выделить труды В. Л. Бианки53) и с исследова-
ниями В. М. Мосидзе.54
Мы подошли к этой проблеме несколько раньше, проводя
психофизиологические исследования динамики чувствительности
разных анализаторов человека, в которых парные рецепторы
соединены с обоими полушариями сложными системами пере-
крестных и прямых афферентных путей. Обобщая предвари-
тельные данные этих исследований за 1937—1947 гг., мы писа-
ли следующее: «Как все дистансрецепторы, так и кинестезия
конечностей симметричны. Парность этих чувствующих систем
прямо указывает на их интимнейшую связь со взаимодействием
обоих полушарий. Однако этот фактор пока еще лишь частич-
но учитывается при изолированном изучении бинокулярного
зрения или бинаурального слуха... Между тем в симметрии
строения и асимметричности функционирования скрыта одна из
самых крупных загадок современной психофизиологии, без рас-
крытия которой нельзя разрешить ни одного вопроса теории
восприятия пространства».55
Именно с этих позиций нас заинтересовали явления много-
кратного резервирования («излишков», по выражению
И. П. Павлова) функций, их дублирования, компенсации,
взаимной индукции нервных процессов через комиссуральные
пути между обоими полушариями и другие феномены, характе-
ризующие парную работу больших полушарий головного мозга.
Постепенно вычленялись три главных психофизиологических
аспекта этой проблемы: а) парная работа больших полушарий
как специальный механизм пространственной ориентации и вос^
приятия пространства;56 б) интегративная роль взаимодействия
52 Э. Ш. Айрапетьянц. Опыт сравнительного изучения принципа
замещаемости в межанализаторной интеграции. В сб.: Вопросы сравнитель-
ной физиологии анализаторов, вып. 1. Изд. ЛГУ, 1960; Э. Ш. Айра-
петьянц и В. Л. Бианки. О развитии пространственного анализа и
парной работе больших полушарий. Там же.
53 В. Л. Бианки. К сравнительной физиологии парной работы боль-
ших полушарий головного мозга. Автореф. канд. дисс. Л., 1956; Его же.
Эволюция парной функции мозговых полушарий. Изд. ЛГУ, 1967.
54 В. М. Мосидзе. О парной и раздельной работе больших полуша-
рий головного мозга. Автореф. докт. дисс. Тбилиси, 1962; Его же. Мате-
риалы о парной и раздельной работе больших полушарий головного мозга.
Изд. «Мецниереба», 1964.
55 Б. Г. Ананьев. Материалы к психологической теории ощущений.
В сб.: Проблемы психологии. Изд. ЛГУ, 1948, стр. 18.
56 Б. Г. Ананьев. Проблемы парной работы больших полушарий го-
ловного мозга в учении И. П. Павлова и психологии. В сб.: Учение
И. П. Павлова и философские вопросы психологии. Изд. АН СССР, 1952;
Его же. Пространственное различение; Его же. Системный механизм вос-
приятия пространства и парная работа больших полушарий. В сб.: Пробле-
мы восприятия пространства и пространственных представлений. Изд. АПН
РСФСР, 1961.

полушарий в накоплении и организации индивидуального опы-
та; в) регулирование информационных и энергетических пото-
ков парной работой больших полушарий.57
Первый из этих аспектов стал объектом комплексных иссле-
дований, в которых объединились психология, физиология и
многие другие дисциплины. Нам удалось на I (1959 г.) и II
(1962 г.) научных совещаниях по проблемам восприятия про-
странства и времени рассмотреть новейшие данные этих наук
о парной работе больших полушарий. Благодаря этому данные
психологических и физиологических исследований были пред-
ставлены в объединенном докладе на организованном нами
симпозиуме по проблемам восприятия пространства и времени
на XVIII Международном психологическом конгрессе (Москва,
1966 г.).58
Однако наши интересы все более сосредоточивались не на
исследовании специальных функций больших полушарий (адап-
тации к пространственным условиям существования), а на изу-
чении самых общих их регуляторных функций. Мы пришли к
выводу, что большие полушария образуют билатеральную сис-
тему регулирования процессов жизнедеятельности и поведения.
Наиболее сложным оказался вопрос о симметрии и асимметрии
в структуре и динамике билатеральной системы регулирования.
Мы имеем теперь основания рассматривать билатеральные
связи и как высшее проявление общей (мультистабильной) сис-
темы регулирования, и как особый механизм, который можно
было бы назвать горизонтальным контуром регулирования, до-
полняющим основную, вертикальную иерархическую систему
регулирования. Однако дополнительный регуляторный меха-
низм приобретает все большее значение в процессе эволюции
человека. Это объясняется тем, что, на наш взгляд, прогресс
регулирования неразрывно связан с совершенствованием про-
цессов отражения и активной ориентировкой организма в окру-
жающем мире.
Если онтогенетическое развитие регулируется иерархической
системой управления, то правомерно предположить, учитывая
постоянное совмещение с ней дополнительного контура регули-
рования, что взаимодействие свойств онтогенетического разви-
тия регулируется также и билатерально. Основные индикаторы
этого билатерального регулирования — бинарные эффекты и
латеральное доминирование, проявлением^ которого являются
сенсомоторные и речедвигательные асимметрии. В билатераль-
57 Б. Г. Ананьев. Билатеральные связи в их пространственно-ориен-
тационном и общем значении. В сб.: Проблемы восприятия пространства и
времени. Л., 1961; Его же. Билатеральное регулирование как механизм по-
ведения. «Вопросы психологии», 1963, № 5.
58 Э. Ш. Айрапетьянц и Б. Г. Ананьев. Мозговые механизмы
и эволюция восприятия пространства. Материалы XVIII Международного
психологического конгресса, вып. 19. М., 1966.

ных связях проявляются не только субординационные отноше-
ния между дублерами, типичные для иерархической, много-
уровневой системы регулирования, но и более сложные коорди-
национные отношения.
В билатеральном регулировании субординационные отноше-
ния выступают в виде латерального доминирования, которое,
однако, носит относительный, многозначный и временный харак-
тер. Теперь уже известно, что латерализация выступает как эф-
фект регулирования биоэлектрической активности в обоих по-
лушариях.
Явление латерализации обнаружено электрофизиологически-
ми исследованиями у животных. Я. Буреш и О. Бурешова
пришли к выводу, что «латерализация представляет собой ус-
ловный рефлекс с четко определенным эффективным корковым
полем»,59 т. е. что она носит лишь функциональный характер.
Однако имеются экспериментальные данные, полученные в на-
шей лаборатории на крысах, которые свидетельствуют о суще-
ствовании врожденных асимметрий, определяющих натураль-
ную латерализацию и играющих определенную роль в поведе-
нии животных.60 Все же явление латерализации мозговых функ-
ций у животных ни в какой мере не может быть сопоставимо
с явлением доминантности одного из полушарий (причем имен-
но левого) и одного из парных рецепторов в любой анализа-
торной системе человека. Доминантность одновременно высту-
пает как структурный и как функционально-динамический
принцип их деятельности, как безусловнорефлекторное, наслед-
ственно-врожденное и как индивидуально приобретенное свой-
ство индивида. В человеческом развитии асимметричность
функционирования симметричных органов связана со специфи-
ческими характеристиками трудовой деятельности и ее истори-
ческого генезиса.61 Однако явления правшества и левшества
в человеческом развитии нельзя полностью понять без их связи
с более общими явлениями правизны и левизны в природе —
фундаментальными феноменами, изучаемыми в геохимии, кри-
сталлографии, физике и других областях современного естест-
вознания.62
59 Я. Буреш и О. Бурешова. Применение корковой распростра-
няющейся депрессии при исследовании условных рефлексов. В сб.: Электро-
энцефалографическое исследование высшей нервной деятельности. Изд. АН
СССР; 1962, стр. 335.
60 З. Р. Душабаев, К вопросу о латерализации сторон тела у крыс.
В сб.: Тезисы докладов конференции по психологии. Изд. ЛГУ, 1967.
61 Б. Г. Ананьев, Л. М. Веккер, Б. Ф. Ломов, А. В. Ярмо-
ленко. Осязание в процессах познания и труда. Изд. АПН РСФСР, 1959.
62 В. И. Вернадский. О правизне и левизне. Изд. АН СССР, 1940;
А. В. Шубников. Проблемы диссимметрии материальных объектов. Изд.
АН СССР, 1961; М. Гарднер. Этот правый, левый мир. Изд. «Мир»,
1967. — В книге М. Гарднера приведены новейшие данные естествознания
о правизне и левизне в природе.

3. Функциональные асимметрии и симметрии
и нейропсихическая регуляция развития
Мы привели в предшествующих параграфах этой главы
морфологические данные о неравномерности созревания право-
го и левого полушарий головного мозга человека в раннем
онтогенезе. Эти данные свидетельствуют о наследственном и
структурном характере асимметрии головного мозга человека,
особенно проявляющемся в двигательных и речевых функциях.
Исследование механизмов праворукости, характеризующих по-
давляющее большинство людей, а также субстрата речевых
функций ^привело к заключению, что они связаны преимущест-
венно с особым развитием у человека левого полушария. В от-
ношении речевых функций один из самых выдающихся совре-
менных неврологов В. Пенфильд утверждает, что «левое полу-
шарие является обычно доминирующим в отношении речи,
независимо от право- или леворукости»,63 а поэтому, как пишет
Н. Винер, «функция мозга и доминирующая роль одной из рук
могут быть не связаны между собой».64
Возможно, что генезис локализации двигательных и речевых
функций не совсем тождествен, но особое значение в этом ге-
незисе специализации левого полушария бесспорно. Из этого
факта некоторые ученые делают далеко идущие выводы о все
возрастающей перегрузке левого полушария информационными
и символическими функциями, порождаемыми цивилизацией и
техническим прогрессом. Так, например, Норберт Винер, при-
няв за исходное положение, что в левом полушарии сосредото-
чена «львиная доля высших функций»,65 сделал выводы о том,
что в жизни реально используется только часть мозговых ре-
сурсов, а поэтому «мы, возможно, стоим перед одним из при-
родных ограничений, когда высокоспециализированные органы
достигают такого уровня, что их эффективность начинает
уменьшаться и в конце концов приводит к угасанию вида. Мо-
жет быть, человеческий мозг продвинулся так же далеко по пути
к этой губительной специализации, как большие носовые рога
последних титанотериев».66
Это пессимистическое предположение одного из основопо-
ложников кибернетики основано на традиционных неврологиче-
ских схемах локализации психических функций. Между тем в
неврологии и нейропсихологии накапливается все больше дан-
ных о соучастии правого полушария в регуляции речевых и
других высших функций,67 что подтверждает гипотезу X. Джек-
63 В. Пенфильд, А. Робертс. Речь и мозговые механизмы. Изд.
«Медицина», 1964, стр. 100.
64 Н. Винер. Кибернетика и общество. ИЛ, 1958, стр. 191.
65 Там же.
66 Там же.
67 М. С. Лебединский. Афазии, агнозии, апраксии. Издание Украин-
ского психоневрологического института. Харьков, 1941.

сона. В своем фундаментальном труде А. Р. Лурия пишет: «Мы
также полагаем, что мозговым субстратом высших психических
функций, в том числе и речи, является совместная работа обоих
полушарий, неравноценных, однако, по своему значению»,68 по-
скольку доминантность левого полушария в вербальной дея-
тельности бесспорна. Однако «в отношении некоторых психи-
ческих процессов можно говорить скорее о доминантности пра-
вого полушария».69 К таким процессам А. Р. Лурия относит
музические процессы, осознание собственного дефекта и т. д.
Далее он пишет: «Исследования, проведенные за последнее деся-
тилетие (Б. Г. Ананьев, 1959, 1960 и др.), показывают, что, как
правило, многие функции осуществляются при участии обоих
полушарий, но в связи с тем, что одна из рук играет ведущую,
а другая подсобную роль, характер участия левого и правого
полушарий оказывается глубоко различным».70
В современной нейропсихологии особенно выделяются много-
летние клинико-экспериментальные работы Ж. Симмес, посвя-
щенные проблеме специализации больших полушарий головного
мозга человека.71 Они составляют, по мнению Ж. Симмес, два
контрастных типа нервной организации: фокусной локализации
функций (левое полушарие) и диффузной (правое полушарие).
В зависимости от характера сигналов и видов деятельности скла-
дывается определенный способ регуляции поведения совместной
работой больших полушарий. Однако в нейропсихологии
еще недостаточное внимание обращается на эксперимен-
тальные данные, свидетельствующие о билатеральных переклю-
чениях и чертах сходства в работе обоих полушарий головного
мозга.
В этом отношении интересно, например, исследование
В. И. Руднева, сделавшего еще в 1914 г. попытку оценить воз-
можности каждого из полушарий в произвольной регуляции
движений. Он установил, что импульсы, посылаемые левым
полушарием, более равномерны и точны, чем импульсы, посы-
68 А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека. Изд. МГУ, 1962,
стр. 77. — Отметим, кстати, что А. Р. Лурия, солидаризуясь с нашей пози-
цией, перед этим пишет: «В последнее время в советской психологии это по-
ложение было разработано Б. Г. Ананьевым (1960)».
69 С. Д. Хоружая. Сдвиги латентного периода двигательной реакции
правой и левой руки при умственной работе у школьников. Доклады АПН
РСФСР, 1961, № 6. — Ею принимаются в качестве эквивалентов умственной
работы сдвиги хронометрических характеристик левого полушария. Однако
отмечается, «что у правшей в процессе умственной работы кортикальные
процессы проходят в своем развитии несколько последовательных стадий:
1) повышение возбудимости преимущественно в левом полушарии; 2) повы-
шение возбудимости в правом полушарии; 3) понижение возбудимости в
обоих полушариях (особенно левом)».
70 А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека, стр. 78.
71 J. Semes. Hemispheric Specialisation. Neuropsychologia, vol. 6, March
1968. Oxford Press. London — New York — Paris.

лаемые правым полушарием, хотя оба полушария способны
осуществлять управление заданным действием/2
Тщательное экспериментальное исследование времени реак-
ции правого и левого полушарий головного мозга в связи с
асимметрией рук и глаз принадлежит Франклину О. Смиту.73
Результаты его опытов не выявили постоянного превосходства
одного из полушарий и значительного различия между ними
в простых сенсомоторных реакциях. Он пришел к выводу о по-
стоянном взаимодействии обоих полушарий в регуляции .этих
реакций. Вместе с тем установлена корреляция асимметрии
зрения с асимметрией рук и мозга в целом.
Однако для более основательных суждений потребуется спе-
циальное исследование отношений правой руки и правого глаза
к левому полушарию. Для руки можно считать определяющей
контрлатеральную связь, хотя нельзя исключить возможность
и ипселатеральных связей. Более достоверно, что в регулирова-
нии функций правой руки правое полушарие участвует посред-
ством комиссуральных связей с левым полушарием. Правый
глаз представлен в корковых проекциях обоих полушарий но-
совой и височной половинами поля зрения. Это означает, что
в регулировании функций зрительного контроля правого глаза
за осуществлением действия правой руки оба полушария пред-
ставлены более или менее равномерно.
Обсуждая эту проблему, Р. Вудвортс пишет: «Соответствен-
но этому невронные соединения лучше осуществляют тесный
контакт между раздражением, действующим на правую поло-
вину поля зрения, с реакцией правой руки, чем в том случае,
когда реагирующая рука находится на стороне, противополож-
ной направлению».74
Более быстрое реагирование руки на стороже зрительного
раздражения было обнаружено Поффенбергом, определившим
эту величину в 6 мсек. Р. Вудвортс считает установленным, что
время реакции короче, когда раздражается не височная, а но-
совая половина, связывающая данный глаз контрлатерально
с разноименным полушарием головного мозга, т. е. с левым по-
лушарием (для правого глаза).
Среднее время реакции для носовой части меньше (в сред-
нем на 15,5 мсек), чем для височной. Однако для правого глаза
соотношения правой и левой половины поля зрения иные, чем
аналогичные соотношения для левого глаза. Для правого глаза
указанная разность между временем реакции при раздражении
височной и носовой части равна 10 мсек. Для левого глаза эта
разность вдвое больше — она равна 21 мсек. Если средняя для
72 В. И. Руднев. О произвольной и непроизвольной деятельности пра-
вого и левого полушария мозга в связи с вопросом о воле. Казань, 1914.
73 F. О. Smith. An Experimental Study of the Reaction Time of the
Cerebral Hemispheres in relation Handerness and Eyedness. J. Exp. Psycholo-
gie, 1938, p. 22.
74 Р. Вудвортс. Экспериментальная психология. ИЛ, 1950, стр. 354.

обоих глаз величина свидетельствует о несколько более высо-
кой реактивности (по скорости реакции) контрлатеральных
частей связей, то дифференциация этой величины для каждого
глаза показывает, что этот показатель реактивности более вы-
сок для носовой части правого глаза (по сравнению с носовой
частью левого глаза).
Из этих опытов следует, что оба полушария активно регу-
лируют сенсорные процессы, но асинхронно, так как во време-
ни моменты их активности не совпадают.75 Однако в этих слу-
чаях скорее следует говорить о координационных, нежели
субординационных, взаимоотношениях между обоими полушария-
ми, что согласуется с нашей гипотезой билатерального регули-
рования.76 В этом смысле чрезвычайно показательны данные
Э. Г. Симерницкой из лаборатории А. Р. Лурия.77 Она изучала
потенциалы коры больших полушарий в качестве показателя
специфики выполняемой деятельности и обнаружила, что как
при дифференцировании зрительных стимулов, так и при осу-
ществлении произвольных двигательных реакций биопотенциа-
лы возникают раньше в правом полушарии, затем параллельно
в левом и раньше прекращаются в правом.
Подобные материалы имеются и в отношении психомотор-
ных, сосудистых, секреторных реакций у взрослых и детей. Но
особенно важное значение имеют экспериментальные данные
о самом раннем онтогенезе. В своем обзоре электрофизиологи-
ческих исследований в связи с проблемой генезиса праворуко-
сти в раннем детстве А. А. Пейпер выделил факт одинаковости
электроэнцефалограмм правого и левого полушарий у детей на
первом году жизни. Преобладание биоэлектрической активно-
сти в левом полушарии возникает в последующие годы. Как
Уотсон, так и другие исследователи не нашли различия в мы-
шечной силе обеих рук при хватательных рефлексах в первые
месяцы жизни. «Все эти исследования, — пишет А. Пейпер, —
свидетельствуют о том, что праворукость не является врожден-
ным качеством человека».78
Гезелл и Амос показали постепенное становление правору-
кости путем смены ряда стадий психомоторных установок.
Начинается развитие с однорукого прикосновения к предме-
75 Значение билатерального регулирования для восприятия времени по-
казано в нашей лаборатории В. П. Лисенковой (В. П. Лисенкова. Вос-
приятие времени и некоторые хронометрические характеристики человека.
Автореф. канд. дисс. Изд. ЛГУ, 1966), для восприятия пространства —
М. Д. Дворяшиной (М. Д. Дворяшина. Онтогенетические изменения
перцептивной константности человека. Изд. ЛГУ, 1965).
76 Б. Г. Ананьев. Билатеральное регулирование как механизм пове-
дения. «Вопросы психологии», 1963, № 5.
77 Э. Г. Симерницкая. Вызванные потенциалы коры больших полу-
шарий человека как показатель специфики выполняемой деятельности. Авто-
реф. канд. дисс. Изд. МГУ, 1967.
78 А. Пейпер. Особенности деятельности мозга ребенка. Учпедгиз,
1962, стр. 209.

ту левой руки (16—20-я неделя), сменяющегося- переходом
к двурукому прикосновению (24-неделя), затем к однорукому,
обычно правому прикосновению (28-я неделя), затем вновь
к двурукому (32-я неделя). Это чередование монолатерального
и (то левого, то правого) билатерального манипулирования,
оказывается, является необходимой подготовкой к образованию
устойчивой доминантности. До конца 1-го года жизни, по этим
данным, продолжается неустойчивое однорукое манипулирова-
ние (то левой, то правой рукой) с постепенным переходом
к праворукости (в период с 2,5 до 4 лет). Эта картина, в об-
щем, совпадает с данными нашей лаборатории (исследования
Н. В. Голубевой, В. Е. Бушуровой и др.) и свидетельствует об
условнорефлекторном происхождении латерального доминиро-
вания.
Но нельзя исключить действие наследственного фактора, об-
легчающего условнорефлекторное образование праворукости,
особенно учитывая статистическую достоверность наследствен-
ной передачи леворукости, как это показал В. Людвиг. По дан-
ным А. Бете, которые оспариваются В. Людвигом, но без до-
статочных оснований, первоначальное количество праворуких
детей в дошкольном возрасте невелико, не превышает число
леворуких и лишь к концу периода приближается к обычному
для детства соотношению. А. Бете испытывал на праворукость
95 детей в возрасте от 1,5 до 6 лет, причем проверялись разные
действия — от подачи руки и указательного жеста до хватания
симметрично расположенных конфет и стрижки ножницами.
Оказалось, что в возрасте с 2 до 4 лет левая рука использова-
лась в 40,5% случаев, правая — в 38,1% и одновременно обе
руки — в 21,4%. В следующий период (4—6 лет) картина резко
меняется: правая рука используется уже в 75,4%, левая — в
18,9%, а обе руки одновременно — в 5,7% случаев.
Многие экспериментальные исследования (Гезелл и Амоса,
Бете, Пейпера, Кларка, Ярмоленко, Тамуриди и сотрудников
нашей лаборатории) показали, что до конца первого года жиз-
ни продолжается неустойчивое однорукое манипулирование
(то левой, то правой рукой) с постепенным переходом к право-
рукости (в период с 2,5 до 4 лет). На основании этих данных
можно установить, что психомоторное развитие, несмотря на
наследственное предрасположение к правшеству и левшеству,
начинается с неустойчивой симметрии двигательных функций
обеих рук, а затем переходит к неустойчивой асимметрии и
лишь позже фиксируется в определенной позиции правшества.
Законы индуктивных отношений между обоими полушария-
ми (осуществляемых комиссуральными механизмами) опреде-
ляют состояние моторного аппарата каждой отдельной руки.
Новейшие электрофизиологические исследования А. Я. Колод-
ной (как и ранее проведенные в нашей лаборатории исследова-
ния М. Г. Бычкова и др.) показали сопутствующую активность

симметричной мышцы другой руки при выработке дифференци-
ровок на цвета (оранжевый и зеленый). По поводу полученных
ею данных А. Я. Колодная пишет следующее: «Появление со-
путствующей активности симметричной мышцы другой руки
обусловлено парной работой полушарий, а именно кортикаль-
ной организацией возбудительного процесса с одного полуша-
рия на другое, протекающей по комиссуральным волокнам. То,
что сопутствующая активность наблюдалась только в самом
начале выработки дифференцировок, может быть показателем
фазы генерализации, в период которой происходит иррадиация
возбуждения с одного полушария на другое.. .»79
Она нашла также, что имеются различия в сопутствующей
мышечной активности у правшей и левшей. Представляет инте-
рес предположение, что эта сопутствующая активность «появ-
ляется в субдоминантном полушарии вследствие облегченной
иррадиации с доминантного, благодаря большей силе этого
процесса в последнем».80 Это предположение также согласуется
с ранее полученными в наших исследованиях данными о боль-
шей эффективности билатерального переноса с ведущего органа
(как двигательного, так и рецепторного) на неведущий, чем
обратного переноса с неведущего органа на ведущий.81 В вы-
равнивании уровня аналитико-синтетической деятельности
обоих полушарий проявляется регуляторная природа билате-
ральных связей. Уместно отметить, что в своей интерпретации
А. Я. Колодная прямо ссылается на наши исследования и при-
меняет для объяснения разработанную нами гипотезу билате-
рального регулирования.
Имеются и другие электрофизиологические данные, рассмо-
тренные нами в одной из предшествующих работ,82 которые
дают возможность понять механизм управления движением
каждой руки обоими полушариями, т. е. их билатеральной ре-
гуляции. Именно этот механизм складывается в онтогенетиче-
ском развитии и на каждом новом его этапе проявляется все
более активно, определяя, в частности, соразмерный рост мы-
шечной силы каждой из рук. С этой точки зрения вполне право-
мерно интерпретировать динамометрические данные, относя-
щиеся к детям и подросткам.
Приведем в извлечениях известную таблицу Фирордта
<табл. 25) .83
79 А. Я. Колодная. Изменения электрической активности мышц при
выработке двигательных дифференцировок у человека. В сб.: Вопросы изу-
чения высшей нейродинамики в связи с проблемами психологии. Под ред.
Е. И. Бойко. Изд. АПН РСФСР, 1957, стр. 180.
80 Там же,
81 Б. Г. Ананьев. Пространственное различение.
82 Б. Г. Ананьев. Билатеральное регулирование как механизм пове-
дения. «Вопросы психологии», 1963, № 5.
S3 Приведено по кн.: Л. Г. Исраэлен. Анатомо-физиологические даты
детского возраста. Изд. «Медгиз», 1959, стр. 68.

Таблица 25
Средняя мышечная сила (наибольшая тяжесть, поднимаемая обеими
руками, в кг)
Мальчики
Девочки
Возраст
в годах
Обе руки
Правая
Левая
Обе руки
Правая
Левая
8
17,0
7,7
4,6
11,8
3,6
2,8
9
20,0
8,5
5,0
15,5
4,7
4.0
10
26,0
9,8
8,4
16,2
5,6
4,8
11
29,2
10,7
9,2
19.5
8,2
6,7
12
33,0
13,9
11,7
23.0
10,1
7.0
13
39,8
16,6
15,0
26,7
11,0
8Д
14
47,9
21,4
1а,8
33,4
13,6
11,3
15
57,1
27,8
22,6
3 ,6
15,0
14,1
16
63,9
32,3
26,8
37,7
17,3
16,6
Для нас интересны сопоставления средней мышечной силы
правой и левой рук (сравнительно с их общей средней силой).
Легко заметить, что у мальчиков всех возрастов средняя мы-
шечная сила правой руки превосходит аналогичную силу левой
руки. Но эта разность не является постоянной величиной. В 8—
9 лет разность превышает 3 кг, а в 15—16 лет — 5 кг. Однако
между этими периодами располагаются периоды уменьшения
разности за счет увеличения относительной силы левой руки
в возрасте 10, 11 и особенно 13 лет.
У девочек мы также обнаруживаем превосходство величин
средней мышечной силы правой руки по сравнению с аналогич-
ными величинами левой руки, однако разность не бывает столь
большой, как у мальчиков в 14—15 лет. Максимальная раз-
ность отмечается в 12 лет, после чего постепенно сглаживается
различие в средней мышечной силе обеих рук. За исключением
периода И—12—13—14 лет, во все остальные годы для девочек
(8, 9, 10, 15, 16 лет) характерна минимальная разность (мень-
ше 1 кг).
Динамометрические измерения Фирордта являются класси-
ческими^ и тем больший интерес представляет проделанная
нами обработка его данных с точки зрения изменения соотно-
шения мышечной силы обеих рук, обнаруживающая сдвиги
типа усиления или, напротив, ослабления функциональной асим-
метрии обеих рук (по мышечной силе). Помимо общевозраст-
ных характеристик, свойственных периоду созревания и отли-
чающихся лишь по срокам (у девочек период усиления асим-
метрии наступает раньше, чем у мальчиков), показательны
половые различия в самом типе развития взаимодействия обеих
рук, регулируемого взаимодействием обоих полушарий. У де-
вочек можно отметить более стабильный характер этого взаи-

модействия и сравнительную постепенность как в возрастании,
так ив убывании разности средней мышечной силы обеих рук.
Вжэтой связи особый интерес представляют данные Н. Кра-
маренко,84 который специально сопоставлял мышечную силу
обеих рук у мальчиков и девочек в тех же возрастах (8—16 лет)
и вычислял разность между обеими руками.
Возрастная закономерность, в общем, заключается в посте-
пенном нарастании силы левой руки, своего рода «подтягива-
нии» ее до уровня мышечной силы правой руки. Это важно от-
метить с точки зрения билатерального регулирования, так как
такое подтягивание противоречиво совмещается с усилением
правшества в результате обучения и использования графиче-
ских действий разного рода (письма, рисования, черчения).
Однако эта общая закономерность онтогенетического развития
более выражена у девочек, менее — у мальчиков. У мальчиков
верхняя граница уравновешивания силы левой и правой рук
датируется возрастом в 13 лет, после чего происходит снижение
силы левой руки. У девочек более высокая верхняя граница
(в процентах сравнительно с верхней границей у мальчиков,
равной 90%) наступает в 15—16 лет. Лишь в 25 лет величины
сенсомоторных функций сближаются и стабилизируются.
Более плавное развитие психомоторных функций рук у де-
вочек свидетельствует о большей стабильности индукционных
отношений между обоими полушариями.
Изменение степени доминирования прослежено в нашей ла-
боратории Г. П. Поздновой, изучавшей развитие у детей кине-
стезии рук в процессе обучения их ручному труду. По сравне-
нию с первым годом такого обучения у второклассников рас-
хождения между кинестезией правой и левой рук возрастают.
Однако, как отмечает Г. П. Позднова, «у учащихся третьего
класса точность движений правой руки больше, чем левой, но
такой большой разницы между правой и левой руками, как
было в первом и втором классах, мы здесь не наблюдаем...
Правая рука третьеклассника мало чем отличается от правой
руки второклассника, расхождения в точности ее движений все-
го на 1,7 мм. Точность же движений левой руки у третьекласс-
ника выше на 5,6 лш».85
В графических действиях (письмо, рисование) правосторон-
нее доминирование фиксируется более устойчиво, чем в трудо-
вых операциях, способствующих соотнесенности действий обеих
рук и, как показали опыты Г. П. Поздновой, более фиксирован-
ному развитию левой руки у правшей. Еще в большей мере
изменяется степень доминирования при переходе от рабочих
84 Н. Крамаренко. Типы телосложения. М., 1927.
85 Г. П. Позднова. Формирование у детей двигательных навыков на
уроках труда. В сб.: Воспитание и развитие детей в процессе начального
обучения. Изд. АПН РСФСР, 1960, стр. 259.

движений рук к их гностическим движениям (ощупыванию
предметов в процессе активного осязания). Ранее было уста-
новлено серией наших работ, что у многих двигательных прав-
шей левая рука оказывается ведущей в осязательном отноше-
нии. Явления доминантности в сенсорных функциях вообще
сложны и противоречивы.
Хотя сенсорное развитие тесно связано с моторным, оно все
же развертывается по иным путям. Дело в том, что каждое из
больших полушарий благодаря контра- и ипселатальным проек-
ционным путям принимает и обрабатывает сенсорную инфор-
мацию. К тому же дублирующим механизмом передачи сигна-
лов из одного полушария в другое являются комиссуральные
пути.
Явления функциональных асимметрий в сенсорном развитии
глубоко своеобразны. Более 20 лет в нашей университетской ла-
боратории ведется их изучение многими методами, включая раз-
личные модификации условных рефлексов и электрофизиологи-
ческие методы. Впервые были изучены не только зрительные и
осязательные, но и другие функциональные асимметрии, вклю-
чая обонятельные и вибрационные. Эти явления прослежены с
первых лет жизни человека до глубокой старости, причем в раз-
ных видах деятельности.
Установлено, что на первом году жизни работа всех парных
рецепторов (обоих глаз, ушей и т. д.) более или менее симмет-
трична. Начиная со второго полугодия отмечается переход от не-
усточивой симметрии к неустойчивой асимметрии, но без какого--
либо преобладания лишь одной из сторон. В преддошкольном и
дошкольном возрастах постепенно усиливаются и развертыва-
ются различные виды функциональных асимметрий. Однако эти
асимметрии подвижны и сменяют друг друга, не образуя проч-
ного стереотипа. В школьных возрастах положение меняется в
отношении функций, включенных в системы зрительно-моторной
координации. Усвоенная с образованием навыков письма и чте-
ния система отсчета (слева направо) переносится на чтение и по-
строение рисунка, а затем и чертежа. Взрослый человек исполь-
зует этот стереотип при слежении, при считывании показаний на
индикационных устройствах и т. д.
Тем не менее во всех школьных возрастах, характеризуемых
возрастанием сенсорных асимметрий, не обнаружено того гло-
бального правшества, которое характерно для психомоторики и
речи. Напротив, парадоксальное явление соразмерного разви-
тия правшества и левшества в различных функциях (даже одной
модальности) оказалось нормой развития. Так, например, в се-
милетнем возрасте чаще всего совмещаются симметрия остроты
зрения обоих глаз, левшество в бинокулярном поле зрения, прав-
шество в линейном глазомере. В десятилетнем возрасте право--
и левостороннее доминирование в поле зрения встречается оди-
наково часто, но в линейном глазомере учащаются случаи левшества.

шества. В 14—15 лет снова, происходит смена доминантности в
каждой из этих функций.
По данным Е. Ф. Рыбалко, в наибольшей степени асиммет-
рия выражена в поле зрения (99,4%), к чему мы обратимся спе-
циально несколько позже. Для глазомерной деятельности также
характерна асимметрия (93%). В наименьшей мере асимметрия
проявляется в остроте зрения (33,9%). Чем сложнее различи-
тельно-пространственная деятельность, осуществляемая зритель-
ной системой, тем чаще проявляется асимметрия ее функций.
Онтогенетическую эволюцию монокулярных асимметрий у де-
тей дошкольного и школьного возраста характеризуют данные
табл. 26, составленной Е. Ф. Рыбалко.86
Таблица 2Ь
Объединенные данные по монокулярной асимметрии зрения у детей
дошкольного и школьного возраста
(в % от общего количества случаев)
Острота зрения
Поле зрения
Глазом, на расст.
5 км
Возраст
в годах
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14-15
12.5
45,5
23
5
14
20
5
33
20
4
7
60
9
7,7
15
23
13
24
7
0
13
22
37.5
45,5
69,3
80
63
67
71
60
80
83
71
0
0
66
45
80
50
60
80
80
70
0
0
34
50
20
50
40
20
20
30
0
0
0
5
0
0
0
0
0
0
33
33
33
51
56
58
36
46
37
67
50
67
43
40
34
55
46
53
0
17
0
6
4
8
8
10
В сред-
нем .
17,2
16,7
66,1
66
33,4
0,6
42,5
50,5
7
Имеется, следовательно, определенное противоречивое совме-
щение различных видов взаимодействия монокулярных систем.
Вследствие подобного уравновешивания противоречивых асим-
метрий по нейродинамическим законам взаимной индукции в
обоих полушариях головного мозга вновь возникает симметрия
86 Б. Г. Ананьев и Е. Ф. Рыбалко. Особенности восприятия
пространства у детей. Изд. «Просвещение», 1964, стр. 248.

на более высоких, чем в раннем детстве, уровнях, что способст-
вует пластичной организации сенсомоторных актов.
Интересно отметить, что в силу сенсорной регуляции двига-
тельных актов и в них начинает расшатываться становящееся
чрезмерным правшество, особенно в связи с обучением ручному
труду, гимнастике, игре на музыкальных инструментах. Имеют
место преодоление отставания левой руки от правой и относи-
тельное сглаживание различий в кинестезии обеих рук, относя-
щихся к статистическому и динамическому напряжению. Соот-
ветственно перестраиваются и механизмы зрительно-моторной
координации, обеспечивающие точность движений.
Имеется известная связь онтогенетического порядка между
состоянием зрительных и моторных реакций. Особенный интерес
имеют сравнительно-возрастные данные, полученные Г. Майл-
сом (на возрастных группах от 10 до 89 лет), относительно зри-
тельного контроля точности движения руки. Онтогенетическую
эволюцию скорости моторных реакций руки и ноги характери-
зуют данные табл.^27.87
Таблица 27
Скорость моторной реакции руки и ноги
Возрастные группы
10—17 лет
18—29 лет
30—49 лет
50-
—69 лет
70-89 лет
Скорость реакции
руки
0,23
0,21
0,21
0,20
0,26
«Скорость реакции
ноги .....
0,26
0,21
0,21
0,23
0,28
Приведенные данные свидетельствуют о том, что собственно
моторные индикаторы обнаруживают тенденцию к ускорению
реакции даже в 50—69 лет и снижения в 70—89 лет незначи-
тельны, если сопоставлять скорость реакции с точностью, кото-
рая снижается более резко, как показывают многие исследования.
По поводу этих данных С. Пако пишет: «.. .более поздние иссле-
дования Прайса и Майлса обнаружили, что старение в равной
степени поражает рецепторные и психомоторные функции».88
Однако это заключение верно только в отношении самой
общей тенденции старения функций. Что касается эволюции да-
же лишь психомоторных реакций руки на световые и звуковые
раздражители, то в 1958 г. на Международном конгрессе по при-
кладной психологии в Риме М. Гавини сообщила, что в период с
50 до 80 лет снижение точности различения значительно больше
характеризует процесс старения, чем снижение скорости сенсор-
ных реакций. Надо думать, учитывая все ранее сказанное, что,
87 Основы геронтологии. Медгиз, 1960, стр. 47.
88 Там же.

кроме ослабления тормозного процесса (дифференцировочного
торможения) и более легкой возбудимости инерции возбуди-
тельного процесса, имеет значение и рассогласование билате-
ральных связей, ослабляющих регуляцию движения в системе
зрительно-моторной координации.
Эволюция точности движений руки (в ответ на зрительные
сигналы) является одним из индикаторов состояния зрительно-
моторной координации. Другим может считаться эволюция из-
мерительных функций глаза, генетически определяемых совмест-
ной измерительной работой руки и глаза, особенно линейного
глазомера, в том числе и так называемого пассивного глазомера
(без включения двигательной координации руки). Исследования,
проведенные под руководством М. Д. Александровой в нашей
лаборатории, показали высокую его сохранность у старых и пре-
старелых людей. Александрова пишет: «Можно предположить,
что сохранность точности деления является результатом аккуму-
ляции прежнего опыта зрительно-моторной координации. Эта
сохранность не коррелирует с другими пространственно-различи-
тельными функциями, в частности высокая степень точности де-
ления может иметь место при низкой остроте зрения и не всегда
коррелирует страницами поля зрения».89
О значительном прогрессе линейного глазомера в процессе
обучения и накопления опыта измерительной практики свиде-
тельствуют данные Е. Ф. Рыбалко, приводимые здесь в извлече-
ниях (табл. 28).
Таблица 28
Бинокулярный (б) и монокулярный (левый глаз —л; правый — п)
глазомер по возрастным группам
Средняя
ошибка в см
на расстоянии
Возрастные
группы
9 м
5 я
1 м
л
п
б
л
п
б
л
п
б
4— 7 лет . . .
5,0
5,2
4,5
4,3
4,3
3,8
3,4
3,8
3,5
8-15 ....
2,0
•2,1
2,1
1,6
1,7
1,8
1,6
1,6
1,5
19-28 ....
1,1
0,9
0,7
0,7
0,6
0,7
0,7
0,6
0,5
На наибольшем расстоянии (9 м) бинокулярный глазомер
оказывается более точным (сравнительно с монокулярным) толь-
ко у взрослых людей. Бинокулярный глазомер, впрочем, наибо-
лее точен в этой группе и на наименьшем расстоянии (1 м), что
свидетельствует о действии других факторов, помимо угла зре-
ния, особенно о действии упрочившегося стереотипа индуктив-
ных отношений между обеими монокулярными системами. Это
означает между прочим, что эволюция зрительно-моторной ко-
8° М. Д. Александрова. Очерки психофизиологии старения. Изд.
ЛГУ, 1964, стр. 108.

ординации зависит не только от упрочения связей между глазом
и рукой в совместных измерительных функциях, но и от устано-
вления определенных взаимодействий между монокулярными си-
стемами.
Сопоставление разных ошибок правого и левого глаза в гла-
зомерных оценках свидетельствует о том, что наиболее точным
у взрослых является правый глаз на всех расстояниях (от 1 до
9 м), между тем у дошкольников более точен левый глаз (на
расстоянии 9 и 1 м) или отмечается равенство глазомерных оце-
нок (5 м), что имеет место и у школьников на расстоянии в 1 м.
На остальных дистанциях более точным у них оказывается левый
глаз.
Правосторонняя латерализация линейного глазомера, явно
выраженная у взрослых, является продуктом длительного при-
способления зрительного аппарата к структуре трудовых и гра-
фических действий с их ведущей правой рукой. Однако к этому
типу латерализации линейного глазомера приводит сложная,
противоречивая история развития глазомерной функции, проходя-
щая фазы первоначально левосторонней латерализации, а затем
симметрико-глазомерных функций обоих глаз.90
Для понимания всего процесса сенсорного развития важно
проследить влияние левого полушария, доминантного по речи и
сложной психомоторике, на зрительную функцию и механизм
зрительно-моторной координации. Однако пока еще не найден
прямой метод такого изучения, особенно исследования стадий
формирования билатеральных связей в детстве и отрочестве. Но
уже в настоящее время для этой цели могут быть использованы
сравнительные данные о наружных границах монокулярных си-
стем у детей и подростков с нормальным и аномальным раз-
витием (олигофренов в стадии дебильности). Сопоставим с этой
целью данные о нормальных детях, взятые из исследования
В. И. Сергеевой, выполненного под нашим руководством, с дан-
ными об аномальных детях, заимствованными из исследования
В. В. Семеновой, проведенного под руководством проф. А. В. Яр-
моленко91 (табл. 29).
90 С подобными явлениями связана, вероятно, асимметричность в зритель-
ном восприятии объектов, описанная Т. А. Ратановой (Т. А. Ратанова.
Асимметричность в зрительном восприятии величины объектов. Тезисы до-
кладов конференции по психологии. Изд. ЛГУ, 1967). Еще более примеча-
тельно, что явление латерализации образов и функциональной асимметрии
обнаружено в зрительной памяти. Об этом сообщил Энцио Понцо из Рим-
ского университета на юридической секции XIII Международного конгресса
по прикладной психологии (Рим, 1958 г.) в докладе о феноменах латераль-
ности в умственных представлениях и свидетельских показаниях второй
степени.
91 А. В. Ярмоленко считает замедление развития сенсомоторных асим-
метрий у этих детей специфическим явлением, требующим особого учета
в специальной педагогике (А. В. Ярмоленко. Функциональная асиммет-
рия в дефектологии. Тезисы докладов конференции по психологии. Изд.
ЛГУ, 1967).

Таблица 29
Наружные границы монокулярных полей зрения
(в градусах)
Дети с нормальным
Олигофрены в стадии
Возраст
развитием
дебильности
в годах
Левый глаз
Правый глаз
Левый глаз
Правый глаз
8
81,0
84,7
16
25
9
74,80
73,0
30
36
10
82,4
86,7
26
48
11
80,8
78,9
43
50
12
82,0
79,6
33
41
13
85,4
83,5
14
81,1
86,2
\ 44
55
15
87,4
84,0
16
90,0
85,0
—
17
87,0
90,0
—
—
Прежде чем приступить к обсуждению этих данных, сошлем-
ся на исследования М. Г. Бруксон,92 которая в нашей лаборато-
рии изучала взаимодействие монокулярных функций у нормаль-
ных и умственно отсталых школьников и установила, что при
корковой недостаточности зрительно-пространственная асиммет-
рия встречается редко, а симметрия зрительных функций обоих
глаз, напротив, усиливается. Мы сделали в свое время на этом
основании вывод, что ослабление парной работы больших полу-
шарий при мозговой недостаточности и умственной отсталости
имеет одним из своих проявлений снижение уровня взаимодейст-
вия монокулярных систем.93
Новейшие исследования В. И. Сергеевой и В. В. Семеновой
позволяют уточнить и дифференцировать это положение. Несом-
ненно, что периметрические измерения (общей площади и струк-
туры полей зрения) имеют диагностическое значение не только
для определения локальных поражений головного мозга при раз-
личных мозговых заболеваниях, когда учитываются симптомы
концентрического сужения поля зрения, скотом, гемианопсий.
Наш опыт за двадцать лет показывает, что периметрические дан-
ные имеют значение и для диагностики состояния развития, а
также меры корковой недостаточности при задержках развития.
Наиболее показательной в этом отношении является характери-
стика наружных границ, проекция которых представлена (как
есть основание полагать) в одноименном, ипселатеральном полу-
шарии головного мозга. После этого комментария к вышепри-
92 М. Г. Бруксон. К вопросу о взаимодействии монокулярных функ-
ций. Уч. зап., ЛГУ, № 147, 1953.
93 Б. Г. Ананьев. Пространственное различение.

веденной сравнительной таблице мы можем сопоставить разности
средних величин (в градусах) наружных границ полей зрения у
нормальных и аномальных детей по каждой из монокулярных
систем (табл. 30).
Таблица 30
Сужение наружных границ монокулярных полей зрения
у аномальных детей (сравнительно с нормальными)
(в градусах)
Возраст
в годах
Левый глаз
Правый глаз
Разность
8
-65,0
—Я9.0
6°
9
-44,80
-37,0
7,80
Ю
—56,4
-38,7
17,7
11
-37,8
-28,9
8,9
12-13
—52,4
—42,1
9,3
14-15
-43.4
-29,0
14,4
Значительное сужение поля зрения у аномальных детей (срав-
нительно с нормальными сверстниками) имеется во всех напра-
влениях, как это доказано В. В. Семеновой. Но наиболее пока-
зательно различие в величине сужения наружных границ поля
зрения левого, и правого глаза у аномальных детей. Наружные
границы правого глаза больше, чем их гомологи в левой моно-
кулярной системе. Судя по этим разностям, правое полушарие
аномальных детей несколько ближе к правому -полушарию нор-
мальных детей в регуляции зрительного различения, чем левое
полушарие, задержка в развитии которого у аномальных детей
весьма значительна.
Существенными являются и характеристики сдвигов в наруж-
ных границах монокулярных систем нормальных детей и под-
ростков. Постепенное расширение наружных границ обоих моно-
кулярных полей у них носит волнообразный характер. Так, для
левого глаза в 9 и 11 лет характерно небольшое сужение грани-
цы; непрерывное расширение левосторонней наружной границы
наблюдается лишь в период с 12 по 16 лет включительно, после
чего опять обнаруживается некоторое сужение этой величины.
Для правого глаза также характерны колебания величин: на-
ружная граница правого поля зрения сужается в 9, 11 и 14 лет.
В общем, прирост величин этого поля происходит позже. Так,
например, если наружная граница левого глаза уже в 13 лет до-
стигает величину 85°4, то гомологичная граница правого глаза
достигает такой величины (85°) лишь спустя три года — в 16 лет.
Если сопоставить разность величин, характеризующих на-
ружные границы обоих монокулярных полей в разные годы, то
обнаружится, что, за исключением трех дат (10, И и 17 лет), все

остальные годы характеризуются преобладанием левостороннего
поля зрения (в данном случае по наружной границе).
Как общий объем поля зрения, так и соотношение всех ком-
понентов его структуры свидетельствуют о том, что работа обеих
монокулярных систем обеспечивается совместной работой обоих
полушарий головного мозга, на базе которой складывается до-
минирующая связь одного из компонентов горизонтального на-
правления (наружного) с одним из полушарий, в котором име-
ется проекция,.этого компонента.
При таком допущении можно думать, что преобладание ибог
лее раннее образование наружных границ поля зрения левого
глаза зависят от более активного развития в этот период левого
полушария. Вместе с тем постепенное (хотя и более позднее) рас-
ширение наружной границы поля зрения правого глаза свиде-
тельствует об известном «подтягивании», постепенной активиза-
ции правого полушария.
Напомним, что о сходном явлении мы говорили при характе-
ристике моторного развития обеих рук, по которой можно было
судить об изменении регуляции этого развития контрлатераль-
ным полушарием головного мозга. В данном же случае компо-.,
нент сенсорного развития регулируется одноименным (ипселате-
ральным) полушарием, но для левого глаза им и является веду-
щее в информационной деятельности мозга левое полушарие.
В этом плане интересно рассмотреть факты, касающиеся со-
стояния наружных границ монокулярных систем в процессе ста-
рения. Сравнивая свои данные, полученные на пожилых и ста-
рых людях, с аналогичными данными Е. Ф. Рыбалко о состоя^
нии поля зрения у детей, М. Д. Александрова отмечает, что
«границы поля зрения наружу в процессе созревания раньше до-
стигают нормальной величины и раньше суживаются при старе-
нии».94
. Тем более примечательны различия, которые обнаруживаются
при сопоставлении наружных границ полей зрения левого и пра-
вого глаза в различные периоды старения. Однако во всех слу-
чаях психогеронтологического исследования осложняющим^
обстоятельствами являются патологические изменения (катарак-
ты, изменения глазного дна и т. д.), которые влияют на снижейие
остроты зрения и ограничение обоих монокулярных полей. Кто:
му же на возрастные различия в поздние периоды онтогенеза
человека наслаиваются те или иные профессионально-трудовые
различия, влияющие на развитие зрительно-пространственных
функций. В целях определения этого влияния М. Д. Александро-
ва сравнила старение полей зрения у людей двух различных воз-
растных групп (молодой и старой) и разнородных профессий, в
психологический профиль которых входит постояннре использо-
вание функций зрительно-пространственного различения. Первая
9* М. Д. Александрова, Очерки психофизиологии старения, стр. 98.

группа состояла из лиц от 22 до 29 лет, вторая — от 50 до 72 лет,
не имеющих существенных дефектов зрения (табл. 31 )95.
При относительном уравнивании профессионально-трудовой
направленности на использование зрительных функций и отсутст-
вии старческих деформаций глаз разность между МОЛОДЫМИ И
старыми оказывается не столь большой, как это обычно получа-
ется при возрастных сопоставлениях без учета трудового опыта.
Таблица 31
Средние показатели (в дуговых градусах) поля зрения для белого
тест-объекта (диаметром 5 мм)
Левый глаз
Правый глаз
Возрастные группы
21-29 лет
50—72 года
105,0
102,5
69
67
56
52
82,5
78,0
107
103
69
70
61
52
82,0
76,5
Разность
-2,5
-2
-4
-3,5
-4
-! 1
-9
-5,5
Под руководством М. Д. Александровой было выполнено ис-
следование Л. Н. Кулешовой, которая избрала предметом изу-
чения возрастные изменения пространственно-различительной
функции у шоферов (от 18 до 72 лет). Л. Н. Кулешова установи-
ла, что во всех трех выделенных ею возрастных группах (у лю-
дей одной профессии) случаи асимметрий являются преобладаю-
щими, но соотношение между левосторонней и правосторонней
асимметрией меняется, как это показано в составленной ею таб-
лице (табл. 32).
Интересны явления, происходящие в средней из этих возраст-
ных групп (36—50 лет), которая не представлена в других ана-
логичных исследованиях. Именно в среднем возрасте возрастает
количество случаев симметрии (за счет уравновешивания обеих
монокулярных систем) и правосторонней асимметрии. В пожилом
и старом возрастах (51—72 года) имеет место возврат к тому
типу соотношения монокулярных систем, который характерен для
молодого возраста, но с наибольшими (для всех периодов) пока-
зателями асимметрии и наименьшими показателями симметрии.
Особенно следует обратить внимание на наибольшее (для всех
периодов) преобладание левосторонней асимметрии. Факт пе-
риодизации, закономерного чередования по возрастным фазам
95 Там же.

Таблица 32
Соотношение полей зрения левого и правого глаза по
трем возрастным группам
(в 96)
18—35 лет
36—50 лет
51—72 года
Левосторонняя асим-
метрия
Правосторонняя асим-
метрия
36
31
23
36
40
31
Итого:
асимметрий
симметрии
67
33
59
41
71
29
зрелости и старости видов взаимодействия монокулярных систем
указывает на билатеральное регулирование их развития.
О билатеральном регулировании взаимодействия обеих моно-
кулярных систем свидетельствуют различия в сдвигах наружных
границ обоих зрительных полей при действии ахроматических
(белых) и хроматических (красных и зеленых) тест-объектов.
В табл. 33 приводятся усредненные величины (в градусах).
Таблица 33
Сдвиги наружных границ зрительных полей при действии
ахроматических и хроматических тест-объектов
Цвет тест-объекта
Белый
Красный
Зеленый
Возраст
Левый
глаз
Правый
глаз
Левый
глаз
Правый
глаз
Левый
глаз
Правый
глаз
18-35 лет
87
88
56
61
58
64
36—50 .
90
87
58
61
48
68
51—72 года
82
79
45
53
53
58
В качестве определенной закономерности следует отметить,
что в средней группе (36—50 лет) наружная граница превышает
аналогичные величины в молодой группе (18—35 лет), но за счет
левосторонней наружной границы, большей при действии белого
и красного тест-объектов. Однако при действии зеленого тест-
объекта превышение достигается за счет правосторонней наруж-
ной границы. Иначе говоря, прогресс в среднем возрасте (сравни-
тельно с более молодым) у шоферов в связи с накоплением про-
странственно-различительного опыта достигается благодаря
совмещению обоих видов функциональных асимметрий, обуслов-
ленному перестройкой во взаимодействии монокулярных систем
при изменении визуальных сигналов.

В старшей группе все величины ниже, что свидетельствует об
инволюционных сдвигах, за исключением расширения наружной
границы левого глаза при действии зеленого тест-объекта, но при
этом отмечается и наибольшее (сравнительно с другими пока-
зателями) сужение наружной границы правого глаза при дейст-
вии этого же тест-объекта.
В отношении среднего возраста можно отметить лишь неко-
торую тенденцию снижения величин, характеризующих на-
ружные границы полей зрения. Неравномерность инволюционно-
го процесса имеется, но ее можно обнаружить, лишь сопоставляя
величины обеих монокулярных систем по каждому из тест-
объектов.
По отношению к ахроматическому (белому) тест-объекту в
старшей группе отмечается большая наружная граница левого
глаза, а по отношению к обоим хроматическим тест-объектам
(красному и зеленому) —правого глаза.
Из более ранних опытов М. Д. Александровой известно, что
для старых людей (60—78 лет) характерны следующие величи-
ны наружных границ обоих монокулярных полей: для белого
тест-объекта — 20° для левого глаза и 14° для правого, а для си-
него тест-объекта — 14° для левого и 20° для правого. Постоянная
величина разности (6°) в первом случае доминирует в левой, а во
втором — в правой монокулярной системе. Эти данные также
свидетельствуют о билатеральном механизме сдвигов в структу-
ре полей ахроматического и хроматического зрения.
Более однозначная картина возрастных изменений обнару-
живается при сопоставлении, по данным М. Д. Александровой,
средних показателей наружных границ полей только ахромати-
ческого зрения (белый тест-объект) с нормальными показате-
лями (табл. 34) .96
Таблица 34
Средние показатели наружных границ монокулярных полей трех
возрастных групп
Левый
глаз
Правый глаз
50 56 лет
59—68 лет
69—80 лет
50 — 56 лет
59-68 лет
69—80 лет
Граница
в
Отклон.
от Н
93
+3
73
—17
74
-16
91
+3
69
-21
75
-15
Особенно интересно отметить, что в 59—68 лет большее от-
клонение от нормы обнаруживает правый глаз (—21°) сравни-
тельно с левым (—17°), а в следующий период (69—80 лет) мо-
96 Там же, стр. 100.

нокулярные отклонения уравниваются (—16 и —15°). Однако
это уравнивание происходит вследствие прироста величин наруж-
ных границ правого глаза (на 6°) сравнительно с предшествую-
щим возрастом, что является показателем возросшей активности
правого полушария во взаимной индукции зрительных центров
обоих полушарий.
До сих пор мы пользовались экспериментальными данными
нашей лаборатории, на основании которых была построена гипо-
теза билатерального регулирования как механизма поведения.
Однако эту гипотезу мы можем проверить и на данных других
научных школ,97 в частности школы Д. Н. Узнадзе.
4. Билатеральное регулирование и динамика установки
В своем общем учении об установке Д. Н. Узнадзе специаль-
но обсуждает вопрос об асимметрии.'Общеизвестно, что человек
построен не вполне симметрично, доказательством чего, как под-
черкивает Д. Н. Узнадзе, является очевидная морфологическая
и функциональная разница между парными органами (руками,
ногами, глазами,ушами). Еще более распространены многообраз-
ные явления функциональной асимметрии, не имеющей непосред-
ственной морфологической основы.
По этому поводу Д. Н. Узнадзе пишет, что «специальные ис-
следования по вопросу асимметрии обнаруживают разительные
факты ее распространения. Когда в наших опытах испытуемый
получает два одинаковых впечатления (зрительных, гаптиче-
ских или еще каких-нибудь других) для сравнения их между со-
бой, то выясняется, что встречается значительное число случаев,
в которых сравнение неточно, асимметрично и каким-нибудь из
членов отношений, как правило, переоценивается в ту или иную
сторону. Следовательно, нельзя быть уверенным, чем опреде-
ляется в каждом отдельном случае показание испытуемого —
оценкой ли- объективного положения вещей или его субъектив-
ным свойством — его асимметричностью».98
Следует добавить также, что Д. Н. Узнадзе придал особо
важное значение тому фундаментальному факту, что человек
легче замечает и правильнее оценивает явления неравенства, чем
явления равенства объектов. Он пишет, что «человек скорее на-
строен воспринимать окружающее асимметрично, чем наоборот,
97 Весьма ценны новейшие исследования одесской школы Д. Г. Элькина
(Д. Г. Элькин. Роль функциональной асимметрии больших полушарий
в дифференциации времени; Л. А. Бефани. Влияние культуры движений
на восприятие ритма; П. Е. Мармазинская. Осциллографические осо-
бенности речи в условиях отсчета времени (Тезисы докладов конференции
по психологии. Изд. ЛГУ, 1967).
98 Д. Н. Узнадзе. Экспериментальные основы психологии установки.
Изд. АН Груз. ССР, 1961, стр. 57.

и что вообще он психически склонен больше к явлениям асиммет-
ри, чем симметрии».99
Во всех установочных опытах, по словам самого Д. Н. Узнад-
зе, имеют дело «с экспериментально стимулированной асиммет-
ричностью» испытуемых. В течение определенного периода, в
критических опытах, испытуемые обнаруживают «прочную асим-
метричность восприятия: из двух равных объектов один ему ка-
жется больше другого».100
Но после ряда действий критических экспозиций фиксирован-
ная установка отходит в сторону и вступают в силу установки,
адекватные ситуации, выражающиеся в симметричности перцеп-
тивных действий и оценок. Д. Н. Узнадзе не видит каких-либо
различий между экспериментально образованными в опытах с
установкой сенсорными асимметриями и естественными, прояв-
ляющимися в повседневной жизни. В том и другом случае они
есть фиксированные установки, которые сменяются установкой,
адекватной ситуации.
В заключение Д. Н. Узнадзе пишет: «Таким образом, мы ви-
дим, что в критических опытах ничего не остается от асимметрии,
которая так властно давала себя чувствовать до этого, здесь нет
никакой разницы, с каким испытуемым мы имеем дело, с тем ли,
который показывает определенную асимметричность, или с тем,
который кажется нам вполне симметричным. Все это заставляет
думать, что в наших опытах явления асимметричности вовсе не
играют роли, которая могла бы нас заставить специально счи-
таться с ними».101
Это заключение верно постольку, поскольку оно касается кон-
ституциональной асимметрии испытуемых, так как относительно
независимо от нее происходят фазовые изменения установки.
Однако сами фазы установки представляют собой определен-
ные изменения состояния субъекта*, а именно переход от асим-
метричных реакций к симметричным. В школе Д. Н. Узнадзе не
пользуются подобными определениями, а основываются на уче-
нии о трех главных фазах затухания установки: 1) фазе контра-
стных иллюзий; 2) фазе ассимилятивных иллюзий и 3) фазе кон-
статации равенства. Собственно симметричные реакции на
объективное равенство сигналов являются своего рода заверше-
нием процесса, характеризующегося теми или иными асиммет-
ричными реакциями.
Как самые фазы, так и последовательность перехода от одной
фазы к другой обнаружены в разных модальностях; особенно до-
казательными являются сопоставления зрительной и тактильно-
кинестетической модальностей. Но и по отношению к различным
объектам в пределах каждой из этих модальностей подтвержда-
ется общая закономерность смены фаз установки. В этом отно-
99 Там же.
ю° Там же.
Ю1 Там же* стр. 59.

шении примечательны данные 3. И. Ходжавы, изучавшего влия-
ние фактора фигуры в действии установок. Приведем эти данные
(табл. 35).102
Таблица 3d
Влияние фактора фигуры в действии установки
(в % случаев)
Фигуры
Кружки
Треуголь-
ники
Углы
П —фиг.
Линии
=
Сред-
ние
Контрастная иллю-
зия
Ассимиляция
Равенство
64,7
6,8
28,5
56,8
20,2
23,0
52,2
20,1
27,1
66,7
15,0
18,3
50,3
19,2
Зи,5
58,0
10,6
30,0
58,2
16,2
25,6
Очевидно, что во всех случаях, безотносительно к структуре
объекта, наибольшая частота симметричных реакций характерна
для первой фазы — контрастных иллюзий, а затем для фазы ра-
венства, после которой по значению идет фаза ассимиляции.
Однако фактор фигуры все же влияет на степень интенсив-
ности каждой из фаз. Интересно отметить, что действия «кружков»
усиливают контрастную иллюзию, а затем фазу равенства, ослаб-
ляя фазу ассимиляции.103 Напротив, наименьшие значения для
контрастных иллюзий получены при действии углов, линий и тре-
угольников, асимметричность у которых больше выражена, чем
у «кружка», симметрия которого является оптимальной.
В первых опытах школы Д. Н. Узнадзе Гр. Хмаладзе изуча-
лась иллюзия объема в гаптической и оптической сферах. Общие
результаты таковы: переоценка значительно чаще в гаптической
сфере (82,4%), чем в оптической (52,6%), недооценка объема
сравниваемых объектов весьма незначительна в обеих сферах,
но несколько больше выражена в оптической (3,3%) по срав-
нению с гаптической (2,4%). Зато обнаруживается резкое пре-
восходство зрительной сферы в отношении равенства (44,1% в
зрительной сфере сравнительно с 15,2% в гаптической). Но при
более детальном сопоставлении опытов Гр. Хмаладзе с симуль-
танной и сукцессивной экспозициями сравниваемых по объему
объектов были получены следующие результаты (табл. 36).104
Из этих демонстративных сопоставлений ясно, что в сукцес-
сивных опытах количество контрастных иллюзий в гаптической
сфере резко снижается (до 54,9%) по сравнению с симультан-
102 З. И. Ходжава. Фактор фигуры в действии установки. В сб.:
Экспериментальные исследования по психологии установки, т. I. Изд. АН
Груз. ССР, 1958.
103 Там же.
104 Гр. Хмаладзе. Иллюзия объема. В сб.: Экспериментальные иссле-
дования по психологии установки, т. I. Изд. АН Груз. ССР, 1958, стр.
146—150.

Таблица 36
Иллюзия объема в симультанных и сукцессивных опытах
Симультанные
опыты
Сукцессивные
опыты
+
' —
+
=
—
Гаптическая сфера ....
Оптическая сфера ....
96,4
65,2
3,6
29,0
0,0
5,8
54,9
42,2
38,0
56,6
7,1
1.2
ными опытами, в которых отмечено 96,4% этих иллюзий, являю-
щихся чувствительным индикатором асимметрии.
Иными словами, сукцессивная процедура сопоставления
(с разверткой образа во времени) понижает интенсивность асим-
метрии, а симультанная повышает, если говорить о гаптической
сфере. В меньшей мере аналогичная закономерность проявляется
в оптической сфере. Если при симультанной экспозиции «равен-
ство» (т. е. симметричная реакция на симметричный объект)
встречалось в 29,0%, то в сукцессивных опытах его величина воз^
росла до 56,6%, что превосходит величины, характерные для
гаптической сферы.
Все эти данные ясно показывают, что в фазной динамике мы
обнаруживаем изменения билатеральных связей в виде тех
или иных отношений между асимметрией и симметрией в струк-
туре установочных реакций.
Переход от асимметрии к симметрии в процессе угасания
установки — такой же закономерный факт, как переход от отно-
сительной симметрии парных органов к асимметрии при образо-
вании установки. Многими экспериментальными исследованиями
в нашей лаборатории было показано, что этот факт своеобразно
представлен в онтогенетическом ряду. В различных модально-
стях было обнаружено, что с возрастом функциональная асим-
метрия усиливается и она более характерна для взрослых, чем
для детей (особенно младших возрастов). Переход от асиммет-
рии к симметрии означает и.более сложную структуру самих
симметричных реакций координационного характера. Поэтому
мы отличаем такого рода вторичную симметрию, как результат
предшествующего действия асимметрий, от симметрии у детей,
носящей более первичный и недифференцированный характер.
Если правомерна, как мы думаем, аналогия между этими нашими
данными и фактами психологии установки, то надо было бы
ожидать меньшего действия асимметрии и большего — симмет-
рии у детей сравнительно со взрослыми.
Сравнительно-возрастных исследований по теории установки,
кроме работ Б. И. Хачапуридзе, очень немного. Тем более ценны
данные исследования Гр. Хмаладзе, которые были высоко оце-
нены Д. Н. Узнадзе. В рассмотренном выше исследовании Гр.

Хмаладзе были проведены 117 опытов сравнения восприятия ве-
са шаров детьми и взрослыми* Результаты приведены в
табл. 37.105
Таблица 37
Восприятие веса шаров детьми и взрослыми
Переоценка
веса
Недооценка
Равенство
Дети
Взрослые
53,0
51,5
10,0
38,0
37
10,5
Оценки типа «равенство» встречаются более чем в три раза
чаще у детей, чем у взрослых. В общем, асимметричные реакции
у взрослых превышают таковые у детей, причем у взрослых бо-
лее часто, чем у детей, встречаются случаи недооценки веса при
сравнении объектов. Явления асимметрии мы отмечаем не толь-
ко при контрастных иллюзиях, когда они прямо определяются
отношением «правое — левое» во взаимодействии обеих рук или
при бинокулярных оценках, но и в каждом отдельном органе, при
так называемых ассимилятивных иллюзиях, как показано у
В. В. Григолава.106
В современном учении об установке возникли острые дискус-
сии по вопросу об отношении между функциональной асиммет-
рией и установкой. Среди учеников Д. Н. Узнадзе оказались ис-
следователи, не согласившиеся с некоторыми из его утверждений,
касающихся этого отношения. Примечательно, что наиболее
активную позицию в данном вопросе занял Б. И. Хачапуридзе,
которому принадлежат основные исследования раннего онтогене-
за установки человека. Именно (как мы увидим) многочислен-
ные факты в области детской психологии прирели Б. И. Хачапу-
ридзе к сомнениям по поводу отрицания Д. Н. Узнадзе фактора
сенсорной асимметрии («натуральной тенденции переоценки»).
Б. И. Хачапуридзе пишет, цитируя ранее приведенные нами
положения Д. Н. Узнадзе, что «согласно изложенному взгляду
натуральная тенденция переоценки является установкой, фикси-
рованной в жизненном опыте, поэтому она должна подчиняться
той же закономерности, что и экспериментально фиксирован-
ная установка, т. е. при образовании экспериментальной уста-
новки исчезать бесследно („Ничего не остается", — как говорит
Д. Н. Узнадзе), поэтому нет необходимости считаться сданным
фактором при исследовании установки. Но нельзя будет сказать
это, если натуральная тенденция окажется хроническим явлени-
ем, связанным с асимметричностью морфологической и функ-
105 Там же, стр. 139.
106 В. В. Григолава. Контрастные иллюзии и некоторые вопросы
факта установки. «Вопросы психологии», 1963, № 3.

циональной структуры индивида».107 На основании многолетних
исследований Б. И. Хачапуридзе приходит к выводу, что «асим-
метрию отождествлять с фиксированной установкой невозможно.
Всем известно, что асимметрия связана с модальностью, ее так-
же нельзя включить в понятие фиксированной установки, как не
включает в него Д. Н. Узнадзе ощущения, которые также строго
связаны с определенной структурой органа».108
Но, возражая против игнорирования или полного отрицания
фактора сенсорной асимметрии, против отождествления его с
экспериментально образуемой фиксированной установкой, он
считает оба этих явления тесно взаимосвязанными. По его мне-
нию, сенсорная асимметрия как «натуральная тенденция» явля-
ется стационарным состоянием индивида, а экспериментально
фиксированная установка дает закономерную динамику фаз, т. е.
представляется как динамическое состояние.109 Это динамиче-
ское состояние накладывается на стационарное и взаимодейст-
вует с ним различно в зависимости от модальности, способа пер-
цептивного действия (симультанного или сукцессивного), возра-
ста, типа и т. д.
Особенное значение имеет возраст (этап роста, созревания и
развития ребенка), учет которого позволил Б. И. Хачапуридзе
наметить основные этапы развития не только установки, но и
функциональной асимметрии. Им обнаружено, что на самой ран-
ней из изученных им стадий развития ребенка (стадии четырех-
летнего возраста) резко преобладает симметричное восприятие
равных величин. Это явление имеет место как в гаптической, так
и в оптической сфере в 60% случаев. Левосторонняя асимметрия
встречается в 15%, а правосторонняя — в 20% случаев. Подоб-
ный факт согласуется с полученными на материалах раннего дет-
ства данными других исследователей, в том числе и с наши-
ми. Он вполне подтверждает высказанную нами гипотезу о по-
степенном переходе к усилению функциональной асимметрии от
первоначально симметричных реакций симметричных органов.
Тем более важно заключение Б. И. Хачапуридзе о том, что
этот переход от симметрии к асимметрии протекает неравномер-
но, то усиливаясь, то ослабляясь в разные периоды созревания
и развития.
Приведем для сравнения относительные величины, получен-
ные Хачапуридзе при изучении взрослых: преобладает левосто-
ронняя оценка (55%), затем идет правосторонняя оценка (24%)
и значительно реже обоих видов асимметрии—симметрия
(21 %).110
107 Б. И. Хачапуридзе. Проблемы и закономерности действия фи-
ксированной установки. Изд. Тбилисского ун-та, 1962, стр. 91.
108 Там же.
1°9 Там же, стр. 93.
но Там же.

Переоценка в правую сторону является, по Б. И. Хачапурид-
зе, показателем левшества, а переоценка в левую сторону — по-
казателем правшества.111
Смену видов симметрии — асимметрии мы рассматриваем как
фазные состояния парной работы больших полушарий головного
мозга. Исследования Б. И. Хачапуризде подтверждают такое по-
нимание по отношению к онтогенетическому развитию человека.
В объективном ходе этого развития им обнаружено чередование,
смена противоречивых состояний-периодов; некоторые из таких
периодов не превышают года жизни, а другие продолжаются ряд
лет. Б. И. Хачапуридзе выделил шесть таких периодов. Из них
собственно сенсорно-асимметрическими являются три: второй
(5—7 лет), четвертый (11 лет) и шестой (16 лет и выше, взрос-
лые люди).
Примечательно, что эти периоды (четные в ряду онтогенети-
ческого развития) обычно следуют за нечетными периодами не-
посредственной и опосредованной симметрии: первым (4 года) —
периодом непосредственной и устойчивой симметричности вос-
приятия; третьим (8—10 лет)—периодом «застоя» сенсорной
асимметричности, связанного с усилением явлений неустойчивой
симметричности, и пятым, названным Б. И. Хачапуридзе перио-
дом формирования опосредованного симметричного восприятия и
предшествующим периоду окончательного упрочения сенсорной
асимметрии. По внутренним законам онтогенетического развития
все эти периоды функционально связаны, а предшествующие пе-
риоды детерминируют последующие.
Чередование симметрии и асимметрии (и самых частных ее
видов), подготовка асимметрии симметричными видами реакций,
«созревание» симметрии внутри асимметричных видов реакций
и т. д. — все это проявления индуктивных отношений между
большими полушариями головного мозга, билатерального регу-
лирования процессов поведения человека.
Именно этот «горизонтальный» контур регулирования опре-
деляет не только онтогенетические преобразования асимметрич-
но-симметричной структуры индивида, но и динамику установки.
Много доказательств этого можно обнаружить в исследо-
ваниях Б. И. Хачапуридзе, показавшего не только особое суще-
ствование сенсорных асимметрий в развитии детей, но и действие
их как важного фактора фазной динамики установки. Он дока-
зал, что в ряде случаев «экспериментальное воздействие активи-
ровало скрытую тенденцию переоценки, с которой сливается эф-
111 Весьма важными доказательствами тесной связи между функцио-
нальной асимметрией, установкой и восприятием направления являются
экспериментальные данные Р. Г. Натадзе, установившего в качестве детер-
минанты восприятия направлений фактор руки и отвергнувшего распростра-
ненный в зарубежной психологии фактор медианы (Р. Г. Натадзе. К во-
просу о факторах непосредственного восприятия правого и левого направ-
лений пространства. Сообщения АН Груз. ССР, т. XII, вып. 3-4. Тбилиси,
1951).

фект установки».112 В проводимых им опытах с фиксацией уста-
новки едва различаемыми кругами «активируются скрытые и
глубоко скрытые природные тенденции переоценки наряду с об-
разованием установки».113
Однако между экспериментально образуемой установкой и
«натуральной тенденцией», т. е. сенсорной асимметрией, могут
возникать и противоречивые связи в Зависимости от характера
и направления иллюзий. Так, например, при определенном рас-
положении сильно различающихся кругов контрастная иллюзия
совпадает с переоценкой в правую сторону, а асиммилятивная —
с переоценкой в левую сторону. Подобные противоречия автор
усматривает в том, что «асиммилятивные иллюзии имеют совер-
шенно другой корень, нежели контрастные иллюзии. Первая, т. е.
асиммилятивная иллюзия, является эффектом активированной
природной тенденции переоценки, а вторая, т. е. контрастная ил-
люзия, является эффектом фиксированной установки.. .»114 Автор
допускает, что «противоположно направленное контрастное дей-
ствие установки уравновешивает сенсорную асимметрию, в ре-
зультате чего учащаются случаи адекватных восприятий».115
Правомерно предположить, что имеется общий регулятор сен-
сорных асимметрий и установки, который путем «уравновешива-
ния» асимметрии приводит к адекватности восприятия. Этим
общим регулятором и является, как можно думать, парная ра-
бота больших полушарий головного мозга.
Билатеральное регулирование как механизм поведения мно-
гообразно по своим эффектам, к которым мы можем теперь, пос-
ле проведенного анализа, отнести не только бинарные эффекты и
латарализацию функций в виде функциональных асимметрий,
но и фазные изменения установки.
5. Возрастание роли билатерального регулирования
в онтогенетической эволюции человека
Билатеральное регулирование определяет соотношение со-
стояний и компонентов данного текущего процесса в отдельно
взятый промежуток времени. Вместе с тем по мере накопления
жизненного опыта, тренировки нервных процессов и свойств
нервной системы, повышения уровня саморегулирования организ-
ма в зрелом возрасте роль билатерального регулирования в он-
тогенезе возрастает. Мы имеем в виду его отношение как допол-
нительного контура регулирования к основному, т. е. иерархиче-
ской, кортико-ретикулярной системе регулирования. Самым
сложным и пока таинственным, почти совершенно неизвестным
112 Б. И. Хачапуридзе, ук. соч., стр. 97.
из Там же, стр. 106.
И4 Там же, стр. 128.
115 Там же, стр. 129.

является соотношение обоих контуров регулирования в процес-
сах старения и особенно в глубокой старости.
Ранее нами было высказано предположение о том, что сни-
жение кортикального тонуса в глубокой старости есть свиде-
тельство не столько ослабления работоспособности самих кор-
ковых клеток, сколько ослабления ретикулярных импульсов,
выполняющих двойную функцию по отношению к коре—энерге-
тическую и информационную (в неспецифических сигнализа-
циях, связанных с гомеостазом и метаболизмом). Это предполо-
жение ведет далее к допущению, что при расшатывании корти-
ко-ретикулярных связей и ослаблении ретикулярных основ
иерархической системы регулирования следует ожидать двух
противоположных результатов: 1) соразмерного ослабления ин-
дукционных отношений между обоими полушариями, т. е. рас-
шатывания дополнительного контура — билатерального регули-
рования, и 2) компенсаторного усиления дополнительного кон-
тура при ослаблении основного. Последнее, конечно, может быть
временным и относительным фактом, допустимым при известном
пределе истощения энергетических ресурсов ретикулярной си-
стемы.
Исследование индивида в конкретный момент его жизни тре-
бует понимания противоречивых связей между возрастно-поло-
выми и индивидуально-типическими особенностями. Уместно
учесть именно этот фактор взаимосвязи свойств индивида, когда
обсуждается вопрос о названных противоположных эффектах.
Можно допустить, что в зависимости от индивидуально-типиче-
ских особенностей возрастная динамика глубокой старости может
развиваться в двух противоположных направлениях: конвергент-
ного развития регуляторных систем (схождения и однонаправ-
ленные изменения, ослабление кортико-ретикулярной и билате-
ральной систем регулирования) и дивергентного их развития
(расхождения до определенного предела, компенсаторного уси-
ления билатеральной системы при ослаблении кортико-ретику-
лярной).
Общеизвестно, что именно в глубокой старости наиболее кон-
трастны индивидуально-типические особенности в смысле обще-
го жизненного тонуса и умственной сохранности. Эти контрасты
вполне укладываются в наши представления о конвергентном и
дивергентном типах отношений между кортико-ретикулярцой и
кортико-билатеральной системами регулирования.
Однако если конвергентный тип легко объясним, поскольку
ослабление коркового тонуса есть следствие ограничения и ос-
лабления его энергетической базы в ретикулярной формации, то
дивергентный тип развития ставит перед учеными трудную про-
блему.
Можно допустить, что компенсаторное усиление билатераль-
ной системы при ослаблении кортико-ретикулярной происходит
только путем все большей организованности информационных

потоков, противостоящих энтропии. Но такое допущение нель-
зя считать правильным, так как в живой системе в отличие от
технических устройств информационная масса увеличивается со-
размерно с увеличением энергетических потоков, производимых
метаболическими процессами. Поэтому следует прибегнуть к дру-
гому допущению, а именно, что при дивергентном типе развития
(возможном только в поздних фазах онтогенеза, т. е. в итоге
высокого развития функциональных систем и накопления жиз-
ненного опыта) происходит и усиленная компенсация энергии,
необходимой для оперирования колоссальными массами органи-
зованной в различные системы информации. Это допущение
включает, следовательно, предположение, что большие полуша-
рия не только потребляют, но и производят энергию, во всяком
случае часть ее, необходимую для их рефлекторной, аналитико-
синтетической работы.
Именно это предположение обосновано нами в гипотезе била-
терального регулирования, согласно которой такое регулирова-
ние сочетает управление информационными и энергетическими
потоками таким образом, что в каждый отдельный момент каж-
дая из гемисфер головного мозга выполняет по отношению к дру-
гой то информационную, то энергетическую функцию. Такое
предположение, конечно, может быть доказано только большим
числом специальных исследований. Однако нам оно представ-
ляется полезной рабочей гипотезой, с помощью'которой можно
найти подступы к изучению дивергентного типа развития регуля-
торных систем в процессе старения.
Пособием к изучению конвергентного и дивергентного типов
развития в глубокой старости может служить интересное иссле-
дование И. Т. Бжалавы, факты которого разбирались выше. Вот
как И. Т. Бжалава описывает индикаторы, позволившие ему
определить в одном случае — косность, а в другом — пластич-
ность установки у глубоких стариков. Из наблюдений над те-
чением угасания фиксированной установки видно, что ответная
реакция характеризуется течением противоположного направле-
ния (если человеку в установочном опыте в левую руку давался
большой объект, то, когда ему предлагали равные объекты, он
уверял, что у него в правой руке больший объект). Как показала
проверка, ответная реакция остается неизменной на этой первой,
т. е. контрастной, фазе действия установки. «... В этом заклю-
чается и косность установки, обнаружившаяся у 42% стари-
ков».116
Что касается пластичности установки (58%), то она опреде-
лялась сменой контрастной фазы фазой ассимилятивной, когда в
результате многократной подачи равных объектов контрастная
иллюзия слабеет и уступает место ассимиляции. «Теперь, — пи-
116 И. Т. Бжалава. К психологии инволюционной меланхолии. В сб.:
Экспериментальные исследования по психологии установки, т. II. Тбилиси,
1963, стр. 319.

шет И. Т. Бжалава, — из равных объектов большим кажется
объект в той же руке, в которой в установочных опытах предла-
гался большой объект».117
Сопоставим эти факты с теми, которые были получены
Б. И. Хачапуридзе на детях, в общем на испытуемых, которые
моложе на целую сотню лет, чем испытуемые И. Т. Бжалавы.
Б. И. Хачапуридзе нашел, что у них ассимилятивная иллюзия
является эффектом активированной «природной тенденции пе-
реоценки», а контрастная — эффектом «фиксированной установ-
ки». Если распространить это объяснение на явления пластично-
сти установки в глубокой старости, то это означает, что сенсорная
асимметрия, активируемая в процессе образования установ-
ки, способствует ее преобразованию. Напротив, в случаях кос-
ной установки у глубоких стариков контрастная иллюзия (эффект
самой фиксированной установки, по Б. И. Хачапуридзе) не сме-
няется ассимилятивной, т. е. сложившейся у человека стереоти-
пией сенсорной асимметрии.
Следует к тому же учесть, что именно благодаря все возра-
стающей дифференциации парных органов (дублеров) усилива-
ется функциональная асимметрия в разнообразных направлениях,
а вместе с тем и возможность фазовой- смены ее на симмет-
рию. Ослабление или полное стирание различий между дубле1
рами означает не только ослабление функциональной асиммет-
рии, но и возможность смены ее на симметричное функционирова-
ние органов в соответствии с объективными условиями среды.
Не исключено, что гомологичные мозговые структуры становятся
все более гомодинамичными и происходит ослабление гетероди-
намнодти этих структур, характеризующих парную работу боль-
ших полушарий головного мозга человека. Именно такое состоя-
ние и ослабление билатеральных связей мы, очевидно,
имеем в случае косной .установки у глубоких стариков. На-
против, случаи пластичности установки в глубокой старости
относятся к дивергентному типу развития за счет компенсатор-
ного усиления билатерального регулирования. В этих случаях
имеет место парадоксальное для современного человека явление,
которое, надо надеяться, станет обычным, повседневным для бу-
дущего человека — воспроизводство мозговых ресурсов и резер-
вов в процессе самой нервно-психической'деятельности, чело-
века как личности, субъекта труда, познания и общественного по-
ведения.
П7 Там же

Глава седьмая
ЛИЧНОСТЬ, СУБЪЕКТ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ,
ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ
1. Социальные ситуации развития личности и ее статус
Личность — общественный индивид, объект и субъект исто-
рического процесса. Поэтому в характеристиках личности наи-
более полно раскрывается общественная сущность человека, оп-
ределяющая все явления человеческого развития, включая при-
родные особенности. Об этой сущности К. Маркс писал: «Но
сущность 'человека не есть абстракт, присущий отдельному ин-
дивиду. В своей действительности она есть совокупность всех
общественных отношений».1 Историко-материалистическое пони-
мание сущности человека и общественного развития составило
основу научного изучения законов развития всех свойств чело-
века, среди которых личность занимает ведущее положение.2
Формирование и развитие личности определено совокуп-
ностью условий социального существования в данную историче-
скую эпоху. Личность — объект многих экономических, полити-
ческих, правовых, моральных и других воздействий на человека
общества в данный момент его исторического развития, следо-
вательно, на данной стадии развития данной общественно-эко-
номической формации, в определенной стране с ее националь-
ным составом.
Лишь охарактеризовав основные силы, .воздействующие на
формирование личности, включая социальное направление обра-
зования и общественного воспитания, т. е. определив человека
как объекта общественного развития, мы можем понять вну-
тренние условия его становления как субъекта общественного
развития. В этом смысле личность всегда конкретно-исторична,
она — продукт своей эпохи и жизни страны, современник и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 3.
2 Возможно, что этим обстоятельством объясняется идентификация бо-
лее общего понятия «человек» с более частным понятием «личность», рас-
пространенная в современной философской и психологической литературе.

участник событий, составляющих вехи истории общества и ее
собственного жизненного пути.
Подобно тому как не существует внесоциальной личности,
так нет и внеисторической личности, не относящейся к опреде-
ленной эпохе, формации, классу и его определенному слою, на-
циональности и т. д. Именно в этом, социально-историческом
смысле, относящемся к ее сущности, личность всегда конкретна.8
Ф. В. Константинов пишет в связи с этим, что «личность, чело-
век, если его не отнести к тому или иному исторически сущест-
вующему обществу, к той или иной социальной группе, классу,—
это наихудшая и самая тощая абстракция».4 Поэтому изучение
личности неизбежно становится историческим исследованием не
только процесса ее воспитания й становления в определенных
социальных условиях, но и эпохи, страны, общественного строя,
современников, соратников, сотрудников или, напротив, против-
ников — в общем, соучастников дел, времени и событий, в кото-
рые была вовлечена личность.
Биографическое исследование личности, ее жизненного пути
и творчества есть род исторического исследования в любой об-
ласти знания — искусствознания, истории науки и техники, пси-
хологии и т. д.
Периодизация жизненного пути и основные вехи деятельно-
сти в биографических исследованиях определяются в хронологи-
ческих рамках эпохи и фазы ее развития в данной стране. Иначе
и невозможно построить цельную биографическую картину жиз-
ни человека, в которой история является не только фоном и кан-
вой для узоров биографии, но и основным партнером в жизнен-
ной драме человека. Как соучастник исторических событий и
член общностей, являющихся субъектами социальных процес-
сов, личность характеризуется определенной глубиной осозна-
ния и переживания исторического процесса, «чувством истории»,
как можно было бы назвать такое переживание.
Историческое, социологическое и социально-психологическое
исследование личности составляет в настоящее время единый и
основной путь ее изучения, определяющий собственно психоло-
гическое исследование, как об этом свидетельствует опыт пред-
3 В кратком словаре терминов, заключающем II том. «Социологии
в СССР» (изд. «Мысль», 1966), правильно отмечается: «Личность представ-
ляет собой конкретное выражение сущности человека, т. е. определенным
образом реализованную интеграцию в данном индивиде социально значимых
свойств, относящихся к сущности данного общества» (стр. 492). Однако
в это определение включены далее деятельность и способности, что несколь-
ко расширяет интерпретацию личности в принятом смысле слова. Категория
личности как конкретного специального существа противопоставляется кате-
гории индивида, которая является, по мнению авторов, «абстрактной, по-
скольку здесь всегда происходит отвлечение от реальной специфики жизни
и деятельности реального человека» (стр. 490).
4 Ф. В. Константинов. Исторический материализм в действии.
В сб.: Социальные исследования. Изд. «Наука», 1965, стр. 42.

ставительного XVIII Международного психологического кон-
гресса.5
Это означает между прочим, что в эмпирических исследова-
ниях современных психологов, несмотря на наличие многих тео-
ретических расхождений, достигнут определенный уровень
объективного понимания личности в системе социальных связей
и отношений, начиная от связей в малых группах и коллективах
и кончая целыми культурами, обществами, эпохами. Если оце-
нивать общее положение теории личности в зарубежной социо-
логии, социальной психологии и психологии, то необходимо
признать, что субъективистские концепции (психоаналитически^
и т. п.) все меньше используются в качестве рабочих принципов
в конкретных исследованиях личности. Идея социальных взаи-
мозависимостей как основы динамической структуры личности
приобрела общее значение для различных направлений социо-
логической и психологической теории личности. Однако в самом
понимании этих взаимозависимостей, конечно, имеются корен-
ные различия, так как для многих буржуазных ученых харак-
терны абстрактно-социологические и индивидуалистические кон-
цепции.
В советской социологии имеются различные толкования со-
отнесенности понятий «личность — человек». Нам особенно
близка точка зрения В. П. Тугаринова, который пишет следую-
щее: «Понятие личность указывает на свойство человека, а чело-
век есть носитель этого свойства... свойство быть личностью
присуще человеку не как биологическому существу, а как со-
циальному существу, т. е. общественно-историческому человеку,
как совокупности общественных отношений».6
В ряде своих интересных работ по социологии личности
И. С. Кон подчеркивает ведущее значение понятия «личность»
среди других определений человека. Так, например, он указы-
вает, что «понятие личности обозначает целостного человека
в единстве его индивидуальных способностей и выполняемых им
социальных функций (ролей)... Личность социальна, поскольку
5 На этом конгрессе работали симпозиумы по следующим проблемам:
развитие личности в условиях различных культур (организаторы А. Таж-
фель — Англия и О. Клайнеберг — Франция), теоретические и методические
проблемы социальной психологии (Л. Фестингер — США), труд и личность
(А. А. Зворыкин — СССР), формирование личности в коллективе (Л. И. Бо-
жович — СССР, Ю. Бронфенбреннер — США), психология людей в малых
группах (Г. Гибш—ГДР). На других симпозиумах рассматривались неко-
торые специальные проблемы психологии, имеющие значение для теории
личности, но также в этом направлении, например: мотивы и сознание чело-
века (Ж. Нюттен — Бельгия), психологические проблемы человека в космосе
(В. В. Парин — СССР). На специальном заседании «Вопросы психологии
личности» (организатор А. Левицкий — Польша) из 11 докладов большин-
ство было посвящено психологии общения, социальной перцепции, соотно-
шению социальных и индивидуальных категорий.
6 В. П. Тугаринов. Личность и общество. Изд. «Мысль», 1965, стр.
42—43.

все ее роли и ее самосознание — продукт общественного разви-
тия».7
Несомненно, что подлинно научное исследование личности
может быть построено лишь на основе исторического материа-
лизма и понимания исторически-классовой сущности ее разви-
тия. Примечательно, что объективный ход эмпирических иссле-
дований статуса личности приводит ученых к определению зави-
симостей личности от ее социально-экономического положения
в обществе и политической организации государства, но это
определение носит эмпирический характер, нередко противоре-
чащий основным теоретическим положениям.
В современной науке накоплен значительней материал к ха-
рактеристике социальных ситуаций развития личности в усло-
виях капиталистической и социалистической формаций, пред-
военных лет, в годы второй мировой войны — в ситуациях побед
и поражения фашизма, движения сопротивления, возникновения
мировой системы социализма, распада колониальных империй
и т. д. В будущем этот материал, вероятно, будет использован
для сравнительно-исторического анализа и определения веса
того или иного фактора (экономического, политического и т. д.)
в социальных ситуациях развития личности XX в.
В зависимости от социально-экономической формации (со-
циалистической или капиталистической) в современных усло-
виях складывается определенный целостный образ жизни —
комплекс взаимодействующих обстоятельств (экономических,
политических, правовых, идеологических, социально-психологи-
ческих и т. д.). В этот комплекс входят явления производства
материальной жизни общества и сферы потребления, социаль-
ные институции, средства массовой коммуникации и сами люди,
объединенные в различные общности. Взаимодействие человека
с этими обстоятельствами жизни составляет ту или иную со-
циальную ситуацию развития личности.
Создание собственной среды, благоприятной для развития,
требует многих лет напряженной деятельности человека во мно-
гих социальных ситуациях (экономических, политических, идео-
логических, социально-психологических). Типология подобных
ситуаций еще не разработана, но оснований для постановки та-
кого вопроса достаточно, особенно для исследования влияния
политических или социально-психологических ситуаций на раз-
витие личности. Статус и позиция личности представляются бо-
лее изменчивыми и подвижными в связи с изменениями различ-
ных социальных ситуаций развития личности.
Для полной характеристики такой ситуации необходимы и
демографические данные, которые используются (хотя и недо-
статочно) для исследования некоторых моментов общественного
7 [И. С. Кон]. Личность в философии и социологии. Философская эн-
циклопедия, т. III, стр. 196.

развития,8 но редко привлекаются к характеристике социальной
ситуации развития личности. Эти материалы не используются
даже тогда, когда они были бы непосредственно полезны для
характеристики условий общественного развития человека.
Вероятно, таким случаем является воображаемая ситуация
А. Пьерона, построенная с целью показать значение преемствен-
ной связи поколений в духовном развитии человечества и чело-
века. Воображаемую трагическую ситуацию А. Пьерона удачно
использовал А. Н. Леонтьев для иллюстрации своих идей о про-
цессе психического развития ребенка посредством присвоения
общественного опыта.9 К счастью для человечества, такая ситуа-
ция вымышлена. Однако для исторического развития сущест-
венно соотношение поколений, та или иная пропорциональная
соразмерность их в социально-экономическом и культурном раз-
витии данного общества, в структуре народонаселения.
Историческая и .социологическая проблема поколений яв-
ляется вместе с тем демографической проблемой возрастных
групп и когорт в структуре народонаселения.10 Исследование
этих проблем позволяет углубить представление о социальной
ситуации развития личности в определенный момент историче-
ского времени. Дело в том, что структура народонаселения вы-
8 См. раздел «Социальная демография и социальная структура» (осо-
бенно главу 14 — «Социология демографического поведения», написанную
К. Дэвисом) в книге «Социология сегодня. Проблемы и перспективы» (изд.
«Прогресс», 1965). См. также статьи: Б. Ц. Урланис. Увеличение про-
должительности жизни в СССР. В сб.: Социальные исследования. Изд.
«Наука», 1965; Его же. Продолжительность жизни женщин и мужчин.
В сб.: Социология в СССР, т. II. Изд. «Мысль», 1966; Т. С. Б а т а л и н а.
Роль демографической статистики в изучении населения. В сб.: Человек и
общество, вып. 1. Изд.' ЛГУ, 1966; Проблемы демографической стати-
стики. Сб. Изд. «Наука», 1966.—Особо следует выделить новейший «Курс
демографии» под общей редакцией А. Я. Боярского (изд. «Статистика»,
1967), в котором рассмотрены демографические закономерности, в том числе
взаимосвязь демографических явлений, современные демографические ситуа-
ции и другие проблемы, важные для социологии и социальной психологии.
9 «Если бы нашу планету постигла катастрофа, в результате которой
остались бы в живых только маленькие дети, а все взрослое население по-
гибло, то хотя человеческий род и не прекратился бы, однако история чело-
вечества неизбежно была бы прервана. Сокровища культуры продолжали бы
физически существовать, но их некому было бы раскрывать для новых поко-
лений. Машины бездействовали бы, книги остались непрочитанными»
художественные произведения утратили бы свою эстетическую функцию.
Движение истории невозможно без активной передачи новым поколениям
достижений человеческой культуры, без воспитания» (А. Н. Леонтьев.
Проблемы развития психики, изд. 2-е. Изд. «Мысль», 1965, стр. 409—410).
Ю Крупнейший советский демограф Б. Урланис так образно описывает
соотношение поколений: «Все население страны с этой точки зрения можно
рассматривать как „слоеный пирог". В каждом случае слоем будет поколение
родившихся в определенном году. Среди этих слоев самый низкий— ново-
рожденные и „сосунки". За ними идут „ползунки" и „прыгунки". Потом —
первоклассники, старшеклассники, а затем уже рабочие и колхозники, кото-
рые своим трудом на полях и заводах кормят себя, всех детей и старших. В
верхних ярусах этих слоев находятся пенсионеры, уже отработавшие свой век»
(Б. Урланис. Этюд о возрасте. «Неделя», 1966, № 40, стр. 8).

ражает качественное и количественное отношения между поко-
лениями и соответственно вероятностный характер социальных
связей личности с собственным поколением и другими — млад-
шими и старшими.11
Личность, как мы хорошо знаем, не только продукт истории,
но и участник ее живого движения, объект и субъект современ-
ности. Быть может, наиболее чувствительный индикатор со-
циальных связей личности — ее связь Q современностью, с глав-
ными социальными движениями своего времени. Но эта связь
тесно смыкается с более частным видом социальных связей
с людьми своего класса, общественного слоя, профессии и т. д.,
.являющимися сверстниками, с которыми данная личность, вме-
сте формировалась в одно и то же историческое время, была сви-
детелем и участником событий, о которых младшие будут знать
лишь из преданий, литературы и т. д. Формирование общности
поколения зависит от системы общественного воспитания. При-
надлежность к определенному поколению всегда является важ-
ной характеристикой конкретной личности.
Не менее важным является и способ взаимодействия поколе-
ний в данном обществе или его системе воспитания. Конфликт
между поколениями в буржуазном обществе, единство поколе-
ний в социалистическом обществе, несмотря на наличие различ-
ных мотиваций и ценностных ориентации, весьма существенны
для характеристики социальных ситуаций развития личности.
В нашей системе воспитания, как неоднократно подчеркивал
А. С. Макаренко, принципиальное значение имеет межвозраст-
ная структура школьного коллектива. Вообще в структуре любо-
го коллектива должно быть определенное соответствие молодых
и старых работников для соединения высоких потенций разви-
тия и жизненного опыта. Для проектирования таких социальных
пропорций в определенных макро- и микрогруппах общества
необходимо знание демографических сдвигов в развитии струк-
туры народонаселения.
В результате войн образуются «ямы» в демографических
пирамидах, поскольку высокая смертность молодых мужчин
резко нарушает соотношение возрастов и ограничивает воспро-
изводство населения. Но кроме таких катастрофически образо-
вавшихся демографических «ям», существует тенденция поста-
рения населения, отмечаемая демографами многих экономически
развитых стран за последнее десятилетие. Об этом свиде-
тельствуют, например, сравнительно-демографические данные
Франции (табл. 38).12
н В примечании к цитируемой выше статье Б. Урланис пишет: «Поня-
тие „поколение" имеет еще и другой смысл. Под поколением понимается
часто интервал времени между возрастом родителей и их детей. С этой
точки зрения говорят о длине поколений и измеряют ее в виде определен-
ного числа лет».
12 Р. Пресса. Народонаселение и его изучение. Изд: «Статистика»,
1966, стр. 271.

Таблица 38
Распределение населения Франции на три крупные возрастные группы
с 1775 по 1959 г.
(в %)
Возраст
в полных
годах
1775 г.
1851 г.
1901 г.
1946 г.
1959 г.
0-19
20—59
60 и старше
42,8
49,9
7,3
38,5
51,3
10,2
34,3
52,7
13,0
29,5
54,5
16,0
31,8
51,6
16,6
Итого
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
Сравнительно с 1775 г. к 1959 г. образовалась устойчивая
тенденция постарения народонаселения и уменьшения общей
массы младшей из возрастных групп.
Историческая демография поучительна в сопоставлении сдви-
гов возрастной структуры населения в различные эпохи общест-
венного развития одной и той же страны. Не менее показатель-
ны для характеристики одной и той же эпохи и культурного
развития различных стран данные сравнительной демографии
(когда переписи проводятся примерно в общие сроки).
В этом отношении весьма интересны статистические данные
по переписям 1945—1954 гг., проводившимся для определения
грамотности в ряде капиталистических стран.13 Из этих данных
легко усмотреть, что тенденции постарения в странах Западной
Европы противостоит противоположная тенденция омолажива-
ния населения за счет высокой рождаемости и вместе с тем вы-
сокой смертности людей старших возрастов в развивающихся
странах. Так, например, если в Бельгии детей до 10-летнего воз-
раста насчитывалось всего 13,3% от общего населения, то в Бра-
зилии, Таиланде, Коста-Рике — 30,0%.14 К старшей возрастной
группе (45 лет и выше), напротив, в Бельгии относится 36,3%
населения, в Бразилии — 17,7%, в Таиланде—14%, в Коста-
Рике— 13%. Это значит, что если в Бельгии на 1 ребенка при-
ходится почти 3 пожилых и старых человека, то в Коста-Рике,
например, на 1 пожилого или старого человека приходится бо-
лее 2 детей. Условия передачи опыта и воспитания в этих слу-
чаях противоположны. Взаимодействие поколений и передача
опыта оказываются весьма различными в разных странах в за-
13 Таблицы из «Demographic Yearbook* (1955) приведены в приложении
к кн.: Д. И. Валентей. Реакционные теории народонаселения. Соцэкгиз,
1963.
14 В новейшем «Демократическом ежегоднике ООН» (1967) сообщается,
«что в развивающихся странах 41 процент жителей приходится на возраст-
ную группу до 15 лет, тогда как в развитых странах к этой возрастной
группе относится лишь 28 процентов населения» (Земля людей. «За рубе-
жом», 1968, № 3, стр. 4).

висимости от уровьн общественно-экономического и культурного
развития.
Как видим, вместо воображаемой ситуации А. Пьерона мож-
но представить реальные демографические ситуации, в которых
нарушается соразмерность возрастных групп и существенно из-
меняется масса каждого из поколений.
Статистический анализ рождаемости, смертности, естествен-
ного прироста и средней продолжительности жизни довольно
точно диагностирует достигнутый данным обществом уровень
благосостояния и влияние его на развитие личности. Сущест-
вующая в демографии традиция определения возрастных кон-
тингентов как возрастной структуры народонаселения имеет
важное значение для определения состояния человеческих ре-
зервов и ресурсов страны.
В СССР, несмотря на большие потери людских ресурсов во
время второй мировой войны, соотношение между числен-
ностью населения в детском, трудоспособном и пожилом воз-
растах иное, нежели, например, в Англии и США.
В. Г. Подъячих приводит сравнительные данные переписей,
из которых видно, что людей до 16 лет в СССР — 30,4%,
в США —28,3%, а в Англии — 25,1%; людей же в возрасте
65 лет и старше в Англии — 10,9%, в США —8,1% в СССР—
6,2%. По переписи 1959 г., в СССР почти 3Д всего населения
составляют лица, родившиеся после Великой Октябрьской со-
циалистической революции. Вместе с тем показатели долголетия
становятся все более внушительными. По переписи 1959 г. и по-
следующим контрольным обследованиям было установлено, что
в СССР проживает 21 708 человек в возрасте 100 лет и старше,
в том числе 17 272 человека — в сельских местностях и 4436 че-
ловек — в городах. Однако по последним демографическим про-
гнозам в ближайшие десятилетия в нашей стране ожидается
увеличение численности пожилых возрастных групп, как это
видно из нижеприводимой табл. 39.15
Таблица 39
Ожидаемый возрастной состав населения
Через 10 лет
Через 20 лет
1959 г.,
перепись
а
- б
а | б
Возраст
м.
ж.
м. | ж.
м.
ж.
м.
ж. 1 м.
ж.
0-14
15-59
60+
22,4
71.5
6,1
18,8
71,3
9,9
23,2
67,2
9,6
19,2
65,4
15,4
23,1
66,7
10,2
18,9
65,5
15,6
18,9
68,9
12,2
15,8
63,8
20,4
18,6
13,7
15,3
63,3
21,4
Итого
100
100
100
100
100
100
100
100
100
100
15 М. С. Бедный. О расчетах будущей численности населения с учетом
предполагаемой смертности. В сб.: Проблемы демографической статистики.
Изд. «Наука», 1966, стр. 261.

В этих расчетах обращает на себя внимание ожидаемое из-
менение в соотношении численности мужчин и женщин в разных
возрастных группах, что должно сказаться на условиях после-
дующего развития брака и семьи, общественного и семейного
воспитания, обеспечения рабочей силой различных профессий
и т. д. Очевидно, что демографический прогноз имеет существен-
ное значение для социального планирования и проектирования
личности, поскольку социально-демографическая ситуация ее
развития определяет статус личности.
С момента рождения человек формируется в определенной
общественной среде и в зависимости от статуса или положения
родителей в этой среде, их экономических, политических и пра-
вовых позиций, рода занятий, образования и т. д. Если имеет
место резкое нарушение, особенно снижение уровня материала
ной и культурной жизни семьи, то оно непосредственно сказы-
вается на условиях формирования личности. Статус семьи может
быть более или менее устойчивым. В таком случае создается
жизненный стереотип того или иного уровня, который упрочивает
механизмы поведения и стабилизирует наиболее общие и важ-
ные для последующей эволюции черты личности.
С началом самостоятельной общественно-трудовой деятель-
ности строится собственный статус человека, преемственно свя-
занный со статусом семьи, из которой он - вышел. Под влиянием
обстоятельств жизни и исторического времени собственный ста-
тус может все более отдаляться от старого статуса и преодоле-
вать старый уклад жизни, сохраняя, однако, наиболее ценные
традиции.
Сочетание черт относительной устойчивости и преобразова-
ний в связи с развитием всего общества характерно для статуса.
Положение личности в обществе определяется системой ее прав
и обязанностей, их соотношением, реальным обеспечением прав
личности со стороны данного общества и реальным осуществле-
нием обязанностей по отношению к обществу со стороны лично-
сти. По определению Р. Линтона, статусы личности представ-
ляют собой центры сосредоточения прав и обязанностей, некото-
рую идеальную схему положения личности в обществе.
С. Н. Тимашев пишет, что «статус есть позиция в определен-
ной схеме, это просто собрание прав и обязанностей».16
Рассматривая определения статуса как собрания прав и обязан-
ностей (Т. Сабин), позиции личности в социальной структуре,
которая может быть отнесена к высшему или низшему рангу
(Т. Парсонс, Р. Парк), Е. С. Кузьмин замечает, что «основное
содержание эуого понятия носит сугубо социальный характер и
связано с должностью, поавами и обязанностями личности».17
16 С. Н. Тимашев. Развитие социологии права и ее сфера. В кн.:
Г. Беккер и А. Босков. Современная социологическая теория. ИЛ, 1961,
стр. 505.
17 Е. С. Кузьмин. Основы социальной психологии. Изд. ЛГУ, 1967,
стр. 121.

Наиболее важной для американской буржуазной социологии
оказалась такая характеристика статуса, как его устойчивость,
являющаяся переменной положения человека в обществе (срав-
нительно с другими людьми того же самого общества). Посте-
пенное становление прочности статуса обозначается как кристал-
лизация статуса по критериям, типичным для «американского
образа жизни»: род занятий, величина дохода, уровень образо-
вания и этническая принадлежность. По каждому из них может
сложиться соответствующий частичный статус. Из соотношения
этих статусов выводят общий профиль статуса, причем величина
дохода и этническая принадлежность имеют определяющее зна-
чение для положения личности в современном американском
буржуазном обществе. В качестве привходящей переменной
используется фактор осознания человеком собственного статуса
и степени его устойчивости. Л. Брум пишет по этому поводу
следующее: «Лица, проявляющие некий обусловленный профиль
неустойчивости статусов и в известной мере сознающие эту не-
устойчивость, обнаружат строго определенные установки или
виды поведения. Хотя напрашивается предположение, что устой-
чивость и неустойчивость сказывается на поведении, следует,
однако, признать, что многие люди ведут замкнутую в четырех
стенах жизнь, не имеют представления о неустойчивости собст-
венных статусов и никак не реагируют на нее».18
Статус личности как бы «задан» сложившейся системой об-
щественных отношений, социальных образований,' объективно
определяющих «место» личности в социальной структуре. Поня-
тие статуса личности может быть дополнено понятием позиции
личности, характеризующим субъективную, деятельную сторону
положения личности в этой структуре. И. С. Кон, объединяющий
эти понятия, пишет следующее: «Социальное положение (пози-
ция) индивида — его место в определенной конкретной социаль-
ной структуре. В силу сложности общественных отношений
каждый индивид занимает множество позиций (учитель — про-
фессиональная позиция, отец — семейная, партгруппорг — рб-
щественно-политическая), различающихся по своему значению,
определенности и другим признакам».19
Многообразные позиции личности, сочетающие объективные
и субъективные ее характеристики, строятся на основе ее стату-
са, но могут его преобразовать или, напротив, закрепить в зави-
симости от эффектов деятельности.
Статус личности объективен и осознается ею частично или
целостно, инадекватно или адекватно, пассивно или активно
(человек или приспосабливается к нему, сопротивляясь и борясь
со сложившимся положением, или, напротив, защищает его и
свои права). Однако как в осознании статуса, так и в самом
18 Л. Брум. Социальная дифференциация и стратификация. В кн.: Со-
циология сегодня. Проблемы и перспективы. Изд. «Прогресс», 1965, стр. 480.
19 И. С. Кон. Социология личности. Политиздат, 1967, стр. 23.

объективном существовании статуса личности буржуазные со-
циологи не хотят видеть производных от классовой сущности
американского общества феноменов. В качестве основных прин-
ципов дифференциации этого общества взамен классов, якобы
не существующих в нем, предлагаются: а) общественные слои
(страты), весьма подвижные и вариабельные в зависимости от
продвижения личности и групп по социальной лестнице; б) уро-
вень доходов. Примечательно, что наиболее устойчивым призна-
ком слоя оказывается, если верить такой дифференциации,
признак этнический.
Существование подвижных общественных слоев вполне воз-
можно в нашу эпоху, полную динамизма, однако эти слои пред-
ставляют дифференциацию класса в классовом обществе и опре-
деляются в конечном счете не этническими, а экономическими
факторами, с которыми связаны политические, правовые, идео-
логические, социально-психологические характеристики общест-
ва и личности.
Научное исследование статуса личности должно включать
изучение реального экономического положения (имущественную
характеристику, общий заработок семьи, обеспеченность
жильем, реальный бюджет в соотношении со структурой потреб-
ления), политически-правового положения как определенного
баланса прав и обязанностей гражданина,20 члена организации
макро- и микроколлективов, трудовой профессиональной харак-
теристики (положения человека в системе квалификаций, спе-
циальностей, объема труда и трудоспособности человека), об-
разовательного статуса, положения семьи данного человека и
положения личности в своей семье. Национальные, религиозные
и другие особенности человека, должны учитываться в связи
с общей структурой данного общества (однородного или неодно-
родного в национальном отношении), наличием или отсутствием
господствующей религии, наличием или отсутствием прав лич-
ности на атеизм и т. д.
Исследование статуса личности имеет важное значение для
определения ее социальных функций — ролей, которые рассма-
триваются вообще как динамический аспект статуса, реализа-
ция связей, заданных позициями 'личности в обществе. Не в
меньшей степени статус личности, сходный со статусами одних
20 Права и обязанности личности составляют ядро статуса, изучаемое
юридическими науками, значение которых для теории личности все еще недо-
оценивается. Определение оптимального соотношения между правами лично-
сти и ее обязанностями в социалистическом обществе составляет важную за-
дачу всех общественных наук, включая юридические с их теорией правового
статуса советского гражданина. По определению М. С. Строговича, «право-
вой статус гражданина — это его правовое положение в социалистическом
государстве и обществе. Субъективные права гражданина — это составная
часть его правового статуса, другой частью этого статуса являются правовые
обязанности советского гражданина» (М. С. Строгович. Основные вопро-
сы советской социалистической законности. Изд. «Наука», 1966, стр. 176).

и противоположный статусам других людей в микросреде и бо-
лее крупных общественных образованиях, имеет значение для
формирования осознания и переживания человеком общности
с другими людьми, генезиса коллективных начал поведения
и чувства «Мы», идентифицируемого с определениями- этой
общности как «Мое — наше». Вместе с тем, как убедительно
показано Б. Ф. Поршневым,21 такие состояния общности истори-
чески были связаны с обособлением данной общности и проти-
вопоставлением ее всему остальному («Мы — они»).
Именно общности, а не отдельные личности являются субъек-
тами общественных отношений. А. В. Дроздов имеет основание
утверждать, что «социально-исторические общности являются
субъектами общественных отношений».22 Он пишет, что «возник-
новение и существование социальных общностей определяющим
образом влияет на отношения между отдельными людьми, уве-
личивает объем (число) их связей, обогащает содержание чело-
века как системы (совокупности) общественных отношений.
Человек и его связи оказываются более многогранными, он ста-
новится фокусом отношений различного уровня, общности и ка-
чества».23
Научная разработка этой важной проблемы теории личности
лишь начинается, причем ее исследование, конечно, возможно
только комплексным путем, поскольку статус личности, по су-
ществу говоря, не только положение личности в обществе, но и
основа ее образа жизни, совокупности тех обстоятельств жизни
и событий, которые детерминируют ее деятельность и преобра-
зуются в процессе этой деятельности.
Осознание статуса, как и осознание бытия вообще, невоз-
можно вне и без деятельности человека, без практического от-
ношения его к бытию, тем более что многие компоненты статуса
не заданы общественной средой, а производятся в самом про-
цессе человеческой деятельности. Однако любая деятельность
в целом и в отдельном своем акте (действии) осуществляется
в соответствии с ролью человека в данной системе отношений,
опосредующих действительность, с процедурами поведения,
предписываемыми этой ролью, — общественной функцией чело-
века в данной ситуации.24
21 Б. Ф. Поршнев. История и социальная психология. Изд. «Мысль»,
1965.
22 А. В. Дроздов. Человек и общественные отношения. Изд. ЛГУ, 1966,
стр. 115.
23 Там же, стр.' 117.
24 Для социологической и социально-психологической разработки этой
проблемы весьма полезны некоторые понятия из области общей теории права
и государства. Мы имеем в виду понятия субъективное право, правомочие
как один из элементов правоотношений, правоотношение, норма права и т.д.
Отождествление их или, напротив, взаимообособление ошибочно. Д. А. Кери-
мов так определяет их соотношение: «Правомочия... есть реализация, осуще-
ствление субъективного права в действиях лица, вступившего в конкретное
правоотношение» (Д. А. Керимов. Обеспечение законности в СССР. Гос-

Профессионально-трудовая деятельность всегда осущест-
вляется совместно с тем или иным общественным поведением,
которое оказывает определенное регулирующее влияние на раз-
витие этой деятельности.
2. Общественные функции — роли и ценностные ориентации
личности
Изучение личности начинается с определения ее статуса, при
этом сама личность рассматривается как совокупный эффект
социальных ситуаций развития, £ак объект воздействия различ-
ных социальных структур и исторических процессов. Однако
уже при изучении статуса личности обнаруживается, что по мере
ее формирования и развития возрастает мера ее активности
в сохранении или преобразовании собственного статуса в зависи-
мости от социальной общности (класса, слоя, группы), к кото-
рой она принадлежит. Деятельная, субъективная сторона ста-
туса выступает в виде позиции личности, которую она занимает
в условиях определенного статуса.
На эту особенность сочетания в человеческой личности
свойств объекта и субъекта обращено внимание как в социоло-
гии,25 так и в психологии.26 Позиция личности как субъекта об-
щественного поведения и многообразных социальных деятель-
ностей представляет сложную систему отношений личности
(к обществу в целом и общностям, к которым она принадлежит,
к труду, людям, самой себе), установок и мотивов, которыми
она руководствуется в своей деятельности, целей и ценностей,
на которые направлена эта деятельность. Вся эта сложная сис-
тема субъектных свойств реализуется в определенном ком-
юриздат, 1956, стр. 26). М. С. Строгович также указывает, что «правоотно-
шения являются формой, способом, при помощи которых осуществляются
субъективные права (и выполняются правовые обязанности)... эти права
осуществляются и обязанности выполняются в особых отношениях людей,
предусмотренных нормами права, т. е. в правоотношениях» (М. С. Стро-
гович. Основные вопросы советской социалистической законности, стр. 177).
Для общей теории социального поведения весьма существенно понимание
своеобразного совмещения прав и обязанностей в конкретных правоотноше-
ниях. «Субъективное право приобретает смысл лишь в том случае, — замечает
Д. А. Керимов, — если норма права, его устанавливающая, одновременно кор-
респондирует юридической обязанности другого лица» (Д. А. Керимов.
Обеспечение законности в СССР, стр. 26). Подобная взаимозависимость мо-
жет считаться общей моделью общественного поведения и взаимоответствен-
ных отношений между людьми с их определенными социальными статусами.
Разумность, ответственность, свобода, личное достоинство, действенный
вклад в развитие общества — таковы основные признаки самой личности,
справедливо выделяемые В. П. Тугариновым. В его определении ответствен-
ность перед обществом, определенные права и свободы, т. е. характеристики
статуса, неотделимы от разумной деятельности человека в обществе.
25 И. С. Кон. Социология личности.
26 Б. Г. Ананьев. Психологическая структура человека как субъекта.
В сб.: Человек и общество, вып. 2. Изд. ЛГУ, 1967.

плексе общественных функций — ролей, выполняемых челове-
ком в заданных социальных ситуациях развития.
В современной советской социологии подчеркивается много-
значность понятия личности и значение в нем определения
субъекта деятельности. Так, например, И. С. Кон пишет: «С од-
ной стороны, оно обозначает конкретного индивида (лицо) как
субъекта деятельности в единстве его индивидуальных свойств
(единичное) и его социальных ролей (общее). С другой сторо-
ны, личность понимается как социальное свойство индивида, как
совокупность интегрированных в нем социально значимых черт,
образовавшихся в процессе прямого и косвенного взаимодейст-
вия данного лица с другими людьми и делающих его, в свою
очередь, субъектом труда, общения и познания».27
В связи с многозначностью понятия «личность» возникла не-
обходимость отграничить и ограничить область психологии
личности, поскольку изучение общественных отношений, состав-
ляющих ее сущность, входит в непосредственные задачи мар-
ксистской социологии. Расхождения между исследователями
весьма значительны, так как для одних ученых область психоло-
гии личности ограничивается изучением индивидуально-типиче-
ских ее особенностей (К. Н. Корнилов),28 а для других — вклю-
чает всю совокупность психических свойств человека в их связи
с психическими состояниями и процессами (Б. М. Теплов),29
совокупность субъективных отношений человека к объективной
действительности и самому себе (В. Н. Мясищев),30 основные
социально-психологические характеристики личности (В. И. Се-
ливанов).31
Несмотря на существенные расхождения в подходе к пробле-
ме, у советских психологов имеются и общие позиции в этой
области, связанные с характеристиками активности субъекта.
Вот что, например, писал Д. Н. Узнадзе: «Наша наука призвана
поставить вопрос о психологическом анализе и изучении законо-
мерностей человеческой деятельности, поскольку она представ-
ляет собой предпосылку психической жизни, вырастающей и
развивающейся на ее базе. При этом понимании психической
активности человека, согласно которому она включает в себя
активность субъекта как целого, предполагается, что психология
должна приступить к своей работе, исследуя в первую очередь
субъекта, личность как целое, но не отдельные акты его психи-
27 И. С. Кон. Социология личности, стр. 7.
28 К. Н. Корнилов. Принципы изучения психологии личности совет-
ского человека. «Вопросы психологии», 1957, № 5.
29 Б. М. Теплов. Типологические свойства нервной системы и их пси-
хологические проявления. Там же.
30 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы. Изд. ЛГУ, 1960.
31 В. И. Селиванов. О конкретности изучения личности советского
человека. В сб.: Вопросы психологии личности. Учпедгиз, 1960.

ческой деятельности».32 Д. Н. Узнадзе подчеркивает, что эта
деятельность есть лишь «дальнейшая спецификация» личност-
ного целого.
Сходные положения развивал С. Л. Рубинштейн, особенна
выделявший значение личностного целого как совокупности
внутренних закономерностей, через которые преломляются все
внешние воздействия на человека. Он писал: «Введение в психо-
логию понятия личности означает прежде всего, что в объясне-
нии психических явлений исходят из реального бытия человека
как материального существа в его взаимоотношениях с мате-
риальным миром. Все психические явления в их взаимосвязях
принадлежат конкретному,, живому, действующему человеку;
все они являются зависимыми и производными от природного
и общественного бытия человека и закономерностей, его опреде-
ляющих».33
Примечательна позиция известного исследователя в области
психологии личности В. Н. Мясищева. По его мнению, «совре-
менная советская, иначе научная, психология, опираясь на мар-
ксистско-ленинское учение, сформулировала свои принципиаль-
ные и методические позиции. Однако она страдает еще недораз-
витием, и существенным пробелом ее является то, что психика
рассматривается преимущественно как процессы, но носитель
их — личность — изучается недостаточно. Деятельность иссле-
дуется в отрыве от деятеля. Объект — процессы психической
деятельности — изучается без субъекта — личности».• Далее
В. Н. Мясищев еще более определенно формулирует свою пози-
цию: «Психология безличных процессов должна быть заменена
психологией деятельности личности, или личности в деятельно-
сти»35
Нас в данном случае не интересует вопрос о соотношении
в структуре психологической науки учений о психических про-
цессах и психических свойствах личности. Достаточно ограни-
читься указанием на то, что различия в толковании обоих уче-
ний не препятствуют совпадению взглядов на личностную це-
лостность как «носителя» (по выражению К. К. Платонова)ш
психических процессов и субъекта деятельностей, изменяющих
условия существования человека. Более расширительно эта
мысль сформулирована А. В. Веденовым: «Закономерности пси-
хической жизни человека обусловлены закономерностями разви-
32 Д. Н. Узнадзе. Экспериментальные основы психологии установки.
Изд. АН Груз.ССР, 1961, стр. 167.
33 С. Л. Рубинштейн. Теоретические вопросы психологии и пробле-
мы личности. «Вопросы психологии», 1957, № 3, стр. 30.
34 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы, стр. 7.
35 Там же, стр. 11.
36 К. К. Платонов пишет: «Личность — это человек как носитель созна-
ния» (К. К. Платонов. К теории личности. В сб.: Личность и труд. Изд.
«Мысль», 1965, стр. 21).

тия его личности».37 Следовательно, психологическая наука
в целом имеет своим предметом познания человеческую лич-
ность.
По мнению А. Г. Ковалева, существует особый отдел —
«„психология личности'', который имеет своим предметом духов-
ный мир живой человеческой личности, в котором проявляется
единство общего, особенного и единичного».38
Существуют, как видим, известные различия в толковании
понятия «психология личности» и психологическом исследова-
нии личности как субъекта деятельности. Однако при любом
толковании признается, что, говоря словами А. В. Петровского,
«психический склад личности является производным от деятель-
ности человека и детерминирован прежде всего развитием об-
щественных условий его жизни».39 Не менее существенно то, что
сам человек как член тех или иных общностей участвует в раз-
витии этих условий, выполняя определенный комплекс общест-
венных функций.
Личность как общественный индивид всегда выполняет опре-
деленную совокупность общественных функций. Каждая из них
осуществляется путем своеобразного общественного поведения,
строится в виде известных систем поведения и обусловливаю-
щих их мотиваций. Эти системы поведения, мотивы и обществен-
ные функции личности в целом детерминированы нормами мо-
рали, права и другими явлениями общественного развития. Они
ориентированы на определенные эталоны общественного пове-
дения, соответствующие классовому сознанию или господствую-
щей идеологии. Любая деятельность человека осуществляется
в системе объектно-субъектных отношений, т. е. социальных
связей и взаимосвязей, которые образуют человека как общест-
венное существо — личность, субъекта и объекта исторического
процесса.
Деятельность (труд, общение и познание; игра и учение,
спорт и самодеятельность разных видов) осуществляется лишь
в системе этих связей и взаимозависимостей. Поэтому субъект
деятельности — личность — и характеризуется теми или иными
правами и обязанностями, которые общество ей присваивает;,
функциями и ролью, которые она играет в малой группе, коллек-
тиве и обществе в целом.
Однако в классовом обществе (рабовладельческом, феодаль-
ном, капиталистическом) эксплуатация человека человеком,
принудительное присвоение продуктов труда господствующи^
классом приводили и приводят к обезличиванию трудящихся,
производящих материальные ценности, общественное богатство.
37 А. В. Веденов. Личность как предмет психологической науки. «Во-
просы психологии», 1956, № 1, стр. 20.
38 А. Г. Ковалев. Психология личности. Л., 1963, стр. 15.
39 [А. В. Петровский]. Личность в психологии. Философская энци-
клопедия, т. III, стр. 201.

Это обезличивание трудящегося человека осуществлялось и осу-
ществляется путем резкого нарушения нормального баланса
прав и обязанностей (лишения или ограничения прав), а в со-
временном капиталистическом обществе — путем создания
фиктивных прав без реальных гарантий их осуществления.
Даже тогда, когда капитализм принужден был признать права
трудящихся как рабочих и служащих (т. е. профсоюзные объ-
единения и коллективную защиту экономических прав), он оста-
вил под запретом или резко ограничил права трудящихся на
образование и приобщение их к науке и искусству. Сотни мил-
лионов неграмотных в современном «свободном обществе» —
таков показатель прав трудящегося человека в области позна-
ния, типичный для капиталистического общества.
Еще в большей степени расходится круг обязанностей (чрез-
вычайно широкий) с кругом прав трудящегося человека
в области общения. Паллиативную роль в капиталистическом
обществе играют средства современных массовых коммуника-
ций, так как они выполняют функции идеологических стимуля-
торов, но не удовлетворяют и не могут удовлетворять потреб-
ности человека в людях, в человеческих связях.
По мере гигантского роста городов и массовых коммуни-
каций в этих условиях возрастает одиночество человека,
усиливается конфликт между человеком как субъектом общения
и обезличенностью его в сфере общения современного капита-
листического общества. Сравнительное изучение различных со-
временных средств массовой коммуникации (печати, радио, те-
левидения) в условиях буржуазной цивилизации показывает их
относительно малую эффективность по ряду причин, в том числе
вследствие растущего конфликта между личностью и стандар-
тизацией, обезличиванием образа ее жизни в обществе.40
Интересно отметить, что конформизм не только не устраняет
одиночества, но, напротив, его усиливает. Оба этих явления оди-
накового происхождения и свидетельствуют о патологии об-
щения.
Ранг личности, ее масштаб и роль в классовом обществе
определяются множеством факторов, нередко не имеющих ни-
какого отношения к продуктивности основных видов деятельно-
сти. К этим факторам относятся наследование имущественных
прав, сословные, классовые, расовые и национальные привиле-
гии, создаваемый этими привилегиями престиж, репутация и
популярность. Все это конституирует личность, но не опреде-
ляется свойствами человека как субъекта труда и познания.
Более или менее крупные ранги личности, престиж и репутация
в этих условиях связаны не с производством материальных
и духовных ценностей общества, не с созиданием общественных
благ, а с их эксплуатацией, отчуждением, накоплением.
40 Wiebur Schramm (edit). Mass Communicatios Urbana. USA, 1960.

Буржуазные общественные отношения (правовые, нравствен-
ные, не говоря уже об экономических) способствуют тому, что
человек как личность относительно обособляется от свойств
субъекта, в том числе и его продуктивности. Личность расши-
ряется или, напротив, сужается в своих границах, ранг и мас-
штаб изменяются безотносительно к продуктивности труда
и структуре творческой деятельности. Крупной личностью может
оказаться невежда и гангстер, паразитический тип и тунеядец;
ранг личности парадоксально эмансипируется от ее деятельности
в обществе и для общества. Ранг личности фактически сводится
к мере обладания, которую достаточно откровенно определил
В. Джемс,41 виднейший теоретик американского прагматизма и
предтеча современных бихевиористских концепций.
Известно, что В. Джемс различал личность в широком и уз-
ком смысле. Личность в узком смысле слова есть человек как
я сам, его собственная организация и внутренний мир. Однако
я сам существует реально в более широком мире, создаваемом
благодаря моим приобретениям в обществе: капиталу и налич-
ным деньгам, вещам обихода, недвижимости, экипажам, биб-
лиотеке, связям, семье и т. д. Эти мои приобретения расширяют
личность безгранично, а потеря денег, вещей или связей сужает
ее до крайности, вплоть до социальной гибели личности, дегра-
дации я. Фактически Джемс признал, что сущностью личности
в капиталистическом обществе является частная собственность,
на что впервые было указано К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Ма-
нифесте Коммунистической партии».
Личность в широком смысле слова есть определенная струк-
тура обладания собственностью, как традиционно утверждают
буржуазные мыслители. Допускается, однако, расширение гра-
ниц личности путем «присвоения» ею не только материальных,
но и духовных ценностей, не только вещей, но и связей, ассими-
ляции не только ближайшей сферы, но и духовных накоплений
человеческой истории. Эта идея близка к пониманию психиче-
ского развития как процесса деятельности, но, конечно, вуль-
гарно трактуемого как предпринимательство и потребительство
благ.
Позиции личности в обществе, построенном в виде сложной
иерархической системы социальных отношений, привилегий
(сословных, классовых, расовых, национальных, профессиональ-
ных и т. д.), определяют престиж, репутацию и популярность
личности независимо от ее личных свойств и вклада в общест-
венное развитие. Активность личности может выступать и в фор-
ме использования этих привилегий как средств воздействия на
других людей и присвоения продуктов их деятельности силой
привилегий. В такой позиции свойства субъекта не имеют како-
го-либо значения для личности, буржуа присваивающего путем
41 В. Джемс. Психология. СПб., 1910.

отчуждения не только продукты деятельности других людей, но
и их потенциалы, т. е. способности и таланты.
Лишь с ликвидацией капиталистических отношений, эксплуа-
тации человека человеком личность в полной мере становится
субъектом деятельности и ее истинная ценность начинает изме-
ряться творческим вкладом в общественное развитие. Легко
заметить, что совпадение личности с субъектом определяется
экстериоризацией, социальной отдачей личности. Экстериориза-
ции, конечно, предшествует длительная история развития лично-
сти путем интериоризации, однако в соотношении между этими
двумя линиями развития явно возрастает перевес экстериориза-
ции над интериоризацией. Потребление культурных ценностей
находится в определенной зависимости от производства самим
человеком какого-то минимума этих ценностей.
В единой структуре человека характеристика субъекта дея-
тельности в обществе так или иначе взаимосвязана с характери-
стиками человека как личности, т. е. члена определенного обще-
ства, класса, сословия, профессиональной группы и т. д. Однако
в этой взаимосвязи имеются ограничения в результате действия
двух рассмотренных выше факторов, вследствие чего возможно
относительное «отделение» личности от свойств субъекта, т. е.
расщепление структуры человека.
В социалистическом обществе нет объективных социальных
условий для такого расщепления структуры человека, так как
с ликвидацией частной собственности на средства производства
устранились и основные привилегии классового общества. Одна-
ко пережитки частнособственнической психологии еще остав-
ляют возможность дивергентного развития личности и субъекта.
Совпадение личности и субъекта относительно даже при ма-
ксимальном сближении их свойств, так как субъект характери-
зуется совокупностью деятельностей и мерой их продуктивности,
а личность — совокупностью общественных отношений (эконо-
мических, политических, правовых, нравственных и т. д.), опре-
деляющих положение человека в обществе, в структуре опреде-
ленной общественно-экономической формации.
Поэтому личность прежде всего — современница определен-
ной эпохи, и это определение личности конституирует множество
ее социально-психологических свойств. В этой, современной ей
эпохе, личность занимает определенное место в классовой струк-
туре общества. Принадлежность личности к определенному
классу составляет другое основное ее определение, с которым
непосредственно связано положение личности в обществе. От-
сюда также следуют экономическое состояние и род деятельно-
сти, политическое состояние и род деятельности человека как
члена организаций, правовое строение и структура прав и обя-
занностей личности, нравственное поведение и сознание (струк-
тура духовных ценностей). К этому следует добавить, что чело-
век всегда определяется и характеристиками его поведения как

сверстника определенного поколения, семейной структурой и по-
ложением его в этой структуре (как отца или матери, сына или
дочери и т. д.).
Весьма существенной характеристикой человека как лично-
сти является его национальная принадлежность, а в условиях
расовой дискриминации капиталистического общества — и при-
надлежность к определенной расе (привилегированной или угне-
тенной), хотя сама раса не является социальным образованием,
и т. д.
Все вышеперечисленные характеристики личности есть, дей-
ствительно, характеристики общественных отношений и функ-
ций, ими определяемых. Для этих характеристик не всегда су-
щественны свойства человека как субъекта и почти не имеют
значения природные свойства человека как индивида. Вернее,
можно сказать, что любые из них могут быть включены в любые
из социальных связей.
Субъект, таким образом, всегда личность, а личность —
субъект, но субъект не только личность, а личность не только
субъект, так как, помимо различия самих характеристик дея-
тельности и отношений, существуют еще различия в принадлеж-
ности этих характеристик к более общим структурам. Дело
в том, что личность как общественный индивид не есть отдель-
ная (саморегулирующаяся) система, не есть единичный элемент
общества, из совокупности которых строится и с помощью кото-
рых функционирует общество. Такой структурной единицей,
«элементом» общества является не отдельный человеческий ин-
дивид с его отношениями к обществу, а группа, взаимоответст-
венные связи которой внутри нее и между другими группами,
с обществом в целом создают коллектив.
Каждая группа (малая или большая) имеет структуру и ин-
ституции, определяющие функции и роль каждого ее члена,
который является так или иначе ее представителем и функцио-
нером по отношению к другим группам и обществу в целом.
И. С. Кон так характеризует отношение личности к группе:
«Принадлежность индивида к группе выражается в определен-
ных функциях (ролях), в которых фиксируются его обязанно-
сти и права по отношению к группе. Ролей, как и групп, к кото-
рым принадлежит индивид, много: муж, отец, рабочий и т. п.
. . .Определение объективной структуры личности как совокупно-
сти всех ее ролей подчеркивает зависимость личности от других
индивидов и социального целого».42
Однако понятие социальной роли, столь распространенное
в современной социологии и социальной психологии, должно
быть включено в более широкую систему социологических поня-
тий (социальное положение, позиция, структура общности, сфе-
42 [И. С. Кон]. Личность в философии и социологии. Философская эн-
циклопедия, т. III, стр. 196.

ры общественной деятельности, классы и социальные группы,
общественные институты и т. д.). В такой системе, рассмотрен-
ной И. С. Коном, социальная роль может быть определена более
полно. «Под социальной ролью, — пишет И. С. Кон, — пони-
мается функция, нормативно одобренный образ поведения, ожи-
даемый от каждого, занимающего данную позицию... Эти ожи-
дания, опред ляющие общие контуры социальной роли, не
зависят от сознания и поведения конкретного индивида: они
даются ему как нечто внешнее, более или менее обязательное;
их субъектом является не индивид, а общество или какая-то
конкретная социальная группа» (курсив наш.— Б. Л.).43 Именно
поэтому ролевое поведение личности можно понять лишь в связи
с более общими социальными структурами, к которым относится
данная социальная группа.
Комплекс социальных групп (например, семья — детский сад
для маленького ребенка; семья — производственный коллек-
тив — общественная организация и т. д. для взрослого челове-
ка) составляет микросреду, через которую личность взаимодей-
ствует с более крупными социальными образованиями и общест-
вом в целом. В свою очередь, эта социальная микросреда
воздействует на личность через комплекс социальных групп,
в которые личность входит в качестве члена их формальных и
неформальных структур.44
Сложная цепь взаимосвязей между макросредой, микросре-
дой и личностью, согласно исследованиям Е. С. Кузьмина и его
сотрудников, составляет важную характеристику социального
развития личности. Эта сложная цепь взаимосвязей является
своего рода механизмом социального развития человека в со-
временном ему мире и вместе с тем создания собственной сре-
ды, относительно постоянного образа жизни. Естественно по-
этому, что социологическое и социально-психологическое иссле-
дование личности обнаруживает значительную подвижность и
относительность ее границ, то расширяющихся до самых общих
социальных структур, то сужающихся до какой-либо одной ма-
лой группы.
В еще большей степени подвижны и противоречивы характе-
ристики личности в различных социальных группах, членом
которых она является, так как ее деятельность зависит от лю-
дей, с которыми она взаимодействует (партнеров), авторитета
и репутации (лидера формальной или неформальной структуры
группы, отношения к лидеру и группе и т. д.). Поскольку в каж-
дой из социальных систем и групп имеются собственные пред-
писания, санкции и подкрепления (виды материальной и мо-
ральной стимуляции), то они предъявляют стереотипные требо-
вания к личности независимо от ее индивидуально-типических
43 И. С. Кон. Социология личности, стр. 23.
44 Е. С. Кузьмин. Основы социальной психологии.

особенностей. Эти требования в виде «ролевого ожидания» опре-
деляют поведение человека в данной социальной системе в фор-
ме выполнения заданных социальных функций (ролей).
Если не видеть за всей этой картиной собственной, внутрен-
ней структуры личности, то возникает соблазн представить
личность лишь как комплекс социальных процессов, своего рода
набор социальных ролей, которые рассматриваются как динами-
ческий аспект статуса личности.45 Именно такое представление
защищают Д. Симпсон и Дж. Милтон Ингер, которые пишут:
«На наш взгляд, личность лучше всего рассматривать не как
совокупность определенных черт, не как статичную систему,
а как процесс. Личность, представляемая в виде процесса, мо-
жет быть познана лишь путем изучения поведения, являюще-
гося результатом взаимодействия индивида с ситуацией».46 С их
точки зрения, личность есть только то, что она делает, и поэто-
му она может быть определена в серии варьируемых действий
в зависимости «от референтной группы, с которой личность
отождествляет себя в указанный момент; от санкций и возна-
граждений, обусловленных конкретной обстановкой, от ролей,
которые отводятся индивиду, и от диапазона тенденций, привно-
симых индивидом в ситуацию».47
Такое отождествление личности с референтной группой и
набором социальных ролей широко распространено в современ-
ной буржуазной социологии и социальной психологии. Полная
взаимозаменяемость людей при исполнении социальных ролей
и сходстве ситуаций рассматривается как следствие социаль-
ного функционирования личности. Единственное, с чем готовы
считаться Д. Симпсон и Д. М. Ингер в сфере личных факто-
ров, — это диапазон тенденций индивидов, т. е. мотивация их
поведения в группе. Для управления этим фактором существуют
сравнительно-элементарные регуляторы в виде вознаграждения
или взыскания, с помощью которых можно обеспечить эффек-
тивное исполнение социальных ролей.
Подбор людей (кадров) и комплектование малых групп
определяются с этой точки зрения лишь задачами объединения,
распределения известного числа участников по социальным ро-
лям и управления ими с помощью административно-экономиче-
ских стимуляторов.
45 «Роль представляет динамический аспект статуса; когда индивидуум
осуществляет права и обязанности, он выполняет роль» (Г. Беккер и
А. Босков. Современная социологическая теория. ИЛ, 1961, стр. 505). С точ-
ки зрения Линтона, «основная личность» в основном бессознательна (там же,
стр. 624). Как видим, такая концепция игнорирует в личности ее субъектные
свойства и активный характер социальных связей человека.
4* Д. Симпсон и Д. М. Ингер. Социология расовых и этнических
отношений. В кн.: Социология сегодня. Проблемы и перспективы. Изд. «Про-
гресс», 1965, стр. 419.
47 Там же, стр. 422.

Следует отметить, однако, что подобная концепция разде-
ляется далеко не всеми современными зарубежными социоло-
гами. Примечательна в этом отношении позиция А. Инкельса.
Имея в виду эту объективистскую концепцию, А. Инкельс пишет
следующее: «Нисколько не сомневаясь в исключительной важ-
ности объективных факторов, определяющих ролевое поведение,
я хочу тем не менее указать на то, что подбор лиц на те или
иные роли и качество их выполнения в значительной мере нахо-
дятся в зависимости от личных качеств тех индивидов, от кото-
рых зависит возможность того или иного человека изменить
выполняемую им в определенное время роль и которые оказы-
вают значительное воздействие на качество выполнения им этой
роли».48
Для реализации программы подбора кадров и управления
требуется изучение людей и учет не только их тенденций (уста-
новок, отношений, интересов и т. д.), но и сложного комплекса
индивидуально-типических особенностей.
Применение в социальной психологии экспериментальных
методов исследования взаимодействия людей в малых группах
(например, взаимодействия операторов в системах дистанцион-
ного управления машинами) оказалось весьма продуктивным.
Особенно ценными являются данные, полученные Ф. Д. Горбо-
вым и его сотрудниками при решении некоторых задач авиа-
ционной и космической психологии. Срабатываемость и эффек-
тивность работы малых групп зависят от психофизиологической
совместимости участников групп (партнеров), наличия паритет-
ных тактик, общности установок и интересов, отсутствия эго-
центрических устремлений и т. д.49
В исследованиях Е. С. Кузьмина и его сотрудников получены
важные характеристики психологической эффективности работы
малых групп.50 Имеются данные, свидетельствующие о преобра-
зованиях личных качеств при смене ролей и положения в груп-
пах. Вместе с тем в нашей лаборатории дифференциальной
психологии и антропологии ЛГУ получены предварительные
данные об особом значении психофизиологических характери-
стик (скорости различных реакций, психомоторных особенно-
стей, сенсорно-перцептивных и мнемических функций) для обес-
печения оптимальной совместимости индивидов в групповой
работе.
Все это позволяет думать, что ролевое поведение личности
и ее отношение к группе следует рассматривать в нескольких
48 А. Инкельс. Личность и социальная структура. В кн.: Социология
сегодня. Проблемы и перспективы. Изд. «Прогресс», 1965, стр. 288.
49 Ф. Д. Горбов и др. Тезисы докладов о психологическом изучении
малых групп на II Всесоюзном съезде психологов. Материалы съезда, вып.
III. Изд. АПН РСФСР, 1963; Ф. Д. Горбов и Ф. П. Космолинский.
От психологии авиационной до психологии космической. «Вопросы психоло-
гии», 1967, № 6.
50 Е. С. Кузьмин. Основы социальной психологии.

аспектах, не ограничиваясь социологическим описанием этих
явлений. Как правильно замечает Е. С. Кузьмин, «роль может
оцениваться в социальной, социально-психологической и психо-
логической системах. Роль в социальном плане — это скорее
объективный результат и общественная значимость деятельно-
сти субъекта, личности. Роль в психологическом плане — это
соответствие качеств индивида выполняемой роли. Роль в со-
циально-психологическом смысле — это глубина понимания,
принятие и ответственность в исполнении роли, это соотношение
различных ролей, их конфликтность, это соотношение индиви-
дуальной роли с групповыми нормами и ценностями и т. п. Все
ценностные ориентации существенно зависят от динамики ролей
и наоборот».51
Сочетание этих трех планов проблемы социальных ролей
личности — необходимое условие ее теоретического и практиче-
ского решения. В психологическом плане можно выделить для
специального учета потенциалы индивидуально-психического
развития (одаренность, специальные способности, работоспособ-
ность, трудоспособность) и структурные свойства личности,
в том числе ее темперамент. Среди исследований структурных
свойств в их значении для групповой деятельности и коммуни-
кации надо отметить работы В. С. Мерлина 52 и его сотрудников,
особенно Е. А. Климова 53 и А. И. Ильиной.54 Для группового
поведения и осуществления в его структуре той или иной со-
циальной роли специфическое значение имеют черты общитель-
ности, модифицируемые, согласно данным А. И. Ильиной, в за-
висимости от подвижного или инертного типа. Так, медленность
установления контакта в групповой деятельности в такой же
мере характерна для нейродинамической инертности, как бы-
строта образования контакта и переключаемости связей — для
нейродинамической подвижности. Однако в процессе совместной
деятельности происходит известное сближение индивидуальных
свойств.
Помимо специальных характеристик, относящихся лишь
к одному из планов проблемы социальных функций — ролей
личности, имеется общий центр, в котором сходятся исследова-
ния социологов, социальных психологов и психологов. Этим об-
щим центром являются ценностная ориентация групп и лично-
сти, общность целей деятельности, жизненная направленность
51 Там же, стр. 122—123.
52 В. С. Мерлин. Очерк теории темперамента. Изд. «Просвещение»,
1964; Его же. Связь социально-типичного и индивидуального в личности.
«Вопросы психологии», 1967, № 4.
53 Е. А. Климов. Индивидуальные особенности в трудовой деятельно-
сти ткачих-многостаночниц в связи с диагностическими испытаниями подвиж-
ности нервных процессов. Уч. зап. Пермского пед. ин-та, вып. 23, 1958.
54 А. И. Ильина. Общительность и темперамент школьников. Пермское
книжное издательство, 1961; Ее же. О динамических качествах общитель-
ности. «Вопросы психологии», 1967, № 5.

или мотивация поведения людей. Для психологии этот центр
духовного развития личности выступает как целостная совокуп-
ность, или система, сознательных отношений личности к обще-
ству, группе, труду, самой себе (В. Н. Мясищев),55 взаимопро-
никновение смысла и значения (А. Н. Леонтьев),56 динамика
установки (Д. Н. Узнадзе, А. С. Прангишвили и др.),57 нравст-
венные позиции и мотивы поведения формируемой личности
(Л. И. Божович) 58 и др.
Все эти различные характеристики личности составляют су-
щественные моменты ее внутреннего мира и общественного по-
ведения, направленного на освоение, переживание и воспроиз-
водство ценностей жизни и культуры. Поэтому психологическое
исследование мотивации поведения личности невозможно без
социолого-философского (аксиологического) и социально-психо-
логического изучения самих ценностей.59 Дело в том, что, как
правильно замечает В. П. Тугаринов, «отдельный человек может
пользоваться лишь теми ценностями, которые имеются в его
обществе. Поэтому ценности жизни отдельного человека в осно-
ве своей суть ценности окружающей его общественной жизни.
Эти ценности условно делятся на ценности материальные, со-
циально-политические и духовные».60
К материальным ценностям относятся техника и материаль-
ные блага — пища, одежда, жилище, сфера вещей, обеспечиваю-
щих известный уровень комфорта. Материальное благосостояние
и удовлетворение материальных потребностей людей занимают
важное место в жизни социалистического общества. Однако
лишь в совокупности с общественно-политическими и духовны-
ми ценностями материальные ценности выполняют функцию сти-
мулятора индивидуально-психического развития. К общественно-
политическим ценностям В. П. Тугаринов относит свободу, брат-
ство, равенство, справедливость; к духовным — образование,
науку, искусство. В процессе становления нового человека со-
циалистического общества приобретают решающее значение та-
кие конкретные ценности, как Родина, труд и общение с людьми
и природой, являющиеся своего рода синтетическими ценностя-
55 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы; Его же. Основные проблемы
и современное состояние психологии отношений человека. В сб.: Психологи-
ческая наука в СССР, т. II. Изд. АПН РСФСР, 1960.
56 А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики, изд. 2-е.
57 Д. Н. Узнадзе. Психологические исследования. Изд. «Наука», 1966;
А. С. Прангишвили. Исследования по психологии установки. Тбилиси.
Изд. «Мецниереба», 1967.
58 Л. И. Божович. Изучение личности школьника и проблемы воспи-
тания. В сб.: Психологическая наука в СССР, т. II. Изд. АПН РСФСР, 1960.
59 В. П. Тугаринов. О ценностях жизни и культуры. Изд. ЛГУ,
1960. — Критика современной буржуазной аксиологии дана в кн.: М. И. Ан-
тонович. Американская буржуазная аксиология на службе империализ-
ма. Минск. Изд. «Наука и техника», 1967.
60 В. П. Тугаринов. Личность и общество, стр. 151.

ми для наших людей. Направленность личности на те или иные
ценности составляет ее ценностные ориентации.
Наиболее полно изучены ценностные ориентации, связанные
с трудовой деятельностью людей в нашем обществе. Особый
интерес представляет исследование Л. С. Бляхмана, А. Г. Здра-
вомыслова и О. И. Шкаратана,61 сопоставивших данные опроса
10 720 рабочих на 25 предприятиях Ленинграда с анализом ста-
тистических материалов этих предприятий. Они установили, что
для молодежи в возрасте до 25 лет особенно большую роль
играют перспективы роста. Для рабочих в возрасте 21—30 лет,
когда складывается семья, особенно важным является улучшение
жилищно-бытовых условий. Главное место в ориентации рабочих
старше 40 лет занимают условия труда и отдыха. Лишь в самой
старшей группе (50 лет и выше) ведущую роль играет ориента-
ция на заработок, что авторы объясняют расчетами, связанными
с исчислением пенсии.
Своеобразная возрастная модификация мотивов трудовой
деятельности подтверждается специальным исследованием, про-
веденным под руководством В. А. Ядова. Результаты этого пока-
зательного исследования представлены в табл. 40.62
Таблица 40
Распределение выборочной совокупности относительно устойчивых
ценностных ориентации (по совмещенным характеристикам поведения
и высказанного положения)
Тип ориентации
Количество
лиц
В % к о щему
числу опрошенных
Ориентацияна семью
1100
38
Ориентацияна образование
627
23
Ориентацияна общественную работу . .
329
12
Ориентацияна работу на производстве . .
207
10
Ориентацияна заработок
161
б
Остальные
970
36
Весьма интересные данные были получены В. А. Ядовым и
его сотрудниками при сопоставлении ценностных ориентации
молодых рабочих со старшими. Установлено, что для рабочих
старшего возраста более высокое мотивационное значение имеют
такие характеристики, как санитарно-гигиенические условия
(0,48 против 0,39 у молодежи), состояние техники безопасности
(0,38 и 0,20), оборудования (0,36 и 0,16). Для молодежи более
значимы отношения с администрацией (0,37 против 0,11 у стар-
61 Л. С. Бляхман, А. Г. Здравомыслов, О. И. Шкаратан.
Проблемы управления движением рабочей силы. В сб.: Труд и развитие лич-
ности. Лениздат, 1965.
62 Человек и его работа. Сб. Изд. «Мысль», 1967.

ших групп). Эти различия связаны непосредственно с физиоло-
гическим (условия труда) и социальным аспектами (молодежь
более зависит от администрации, нежели ветераны, интересы
которых администрация учитывает в большой мере).
С применением математических методов в конкретно-социо-
логических исследованиях удается обнаружить сложные корре-
ляционные характеристики связей между различными фактора-
ми ценностных ориентации. В. А. Ядовым и его сотрудниками
построены графы связей, в которых показана различная мера
связей, соединяющих возраст и общий рабочий стаж, с одной
стороны (0,713), с образованием, с другой стороны (0,945).
Кроме того, возраст связывается с содержанием труда (0,226),
с удовлетворенностью работой (0,167), удовлетворенностью спе-
циальностью (0,718).
Исключительно важное значение для характеристики ценно-
стных ориентации советской рабочей молодежи имеет стремле-
ние к знанию, ориентация на образование и самообразование.63
Ориентация на духовные ценности науки и искусства приобре-
тает все более массовый характер по мере общего подъема ма-
териального и культурного благосостояния в социалистическом
обществе. Переход на пятидневную неделю и увеличение свобод-
ного времени способствуют дальнейшему развитию духовных
потребностей советских людей и всестороннему удовлетворению
этих потребностей.
В непосредственной связи с прогрессом духовных потребно-
стей всего взрослого населения нашей страны и возрастанием
роли ориентации на духовные ценности в общем комплексе цен-
ностных ориентации находится формирование духовных потреб-
ностей подростков и детей. Как показано Ю. В. Шаровым и его
сотрудниками, в современной системе коммунистического воспи-
тания именно формирование трудовых потребностей (познава-
тельных, профессионально-трудовых, нравственных и эстетиче-
ских) определяет процесс становления личности, ее социальной,
интеллектуальной и нравственной зрелости.64
Несомненно, что все это характеризует идеологические и со-
циально-психологические сдвиги в развитии социалистического
общества. Но не менее важно то, что «ценностные ориентации
личности — сфера субъективного, область индивидуального со-
знания»,65— как пишет В. А. Ядов. Выявление роли этих ценно-
стных ориентации в производственной деятельности, в общей
63 См. сборники: Социальные исследования. Изд. «Наука», 1965; Лич-
ность и труд. Изд. «Мысль», 1966; Очерки развития личности нового рабоче-
го. Изд. АН СССР, 1963; Труд и развитие личности. Лениздат, 1965; Человек
и общество, вып. 1. Изд. ЛГУ, 1966; Человек и общество, вып. 2. Изд. ЛГУ,
1967.
64 Формирование духовных потребностей школьников. Сб. Новосибирск,
Западно-Сибирское книжное издательство, 1966.
65 Человек и его работа, стр. 256.

совокупности факторов производительности труда свидетельст-
вует об «относительной самостоятельности развития индиви-
дуального и общественного сознания, его активном влиянии на
реальное поведение людей в производственных условиях».66
3. Структура личности
Рассмотрение статуса, социальных функций и ролей, целей
деятельности и ценностных ориентации личности позволяет по-
нять как зависимость ее от конкретных социальных структур,
так и активность самой личности в общем процессе функциони-
рования тех или иных социальных (например, производственных)
образований. Современная психология все более глубоко прони-
кает в связь, существующую между интериндивидуальной струк-
турой того социального целого, к которому принадлежит лич-
ность, и интраиндивидуальной структурой самой личности.
Многообразие связей личности с обществом в целом, с раз-
личными социальными группами и институциями определяет
интраиндивидуальную структуру личности, организацию лично-
стных свойств и ее внутренний мир. В свою очередь, сформиро-
вавшиеся и ставшие устойчивыми образованиями комплексы лич-
ностных свойств регулируют объем и меру активности социаль-
ных контактов личности, оказывают влияние на образование
собственной среды развития. Ограничение или тем более разрыв
социальных связей личности нарушают нормальный ход челове-
ческой жизни и могут быть одной из причин возникновения
неврозов и психоневрозов.67 Распад самих социальных объеди-
нений (интериндивидуальных структур) влечет ломку интраин-
дивидуальной структуры личности, возникновение острых вну-
тренних кризисов, дезорганизующих индивидуальное поведение,
вернее, совокупность индивидуальных поведений участников та-
ких распадающихся объединений.
В этом отношении примечателен генезис паники, являющейся
реакцией личности на разложение социального объединения и
распад данной социальной структуры. А. С. Прангишвили пока-
зал связь межличностных и внутриличностных преобразований
в этом процессе распада объединений, в которых ослабевают
единство действий и организованность массового поведения.
Разрыв каналов коммуникации, за которым следуют распад
системы кооперированных действий, дезинформация, смена со-
циальных установок и т. д. в состоянии массовой паники, соче-
тается с переживанием ужаса, дезориентацией, потерей само-
66 Там же. — В главе IV — «Влияние некоторых типологических особен-
ностей личности рабочего на отношение к труду» — А. Г. Здравомыслов,
А. С. Шаев и В. А. Ядов разносторонне обосновывают это положение.
«7 Д. Б. Фурст. Невротик, его среда и внутренний мир. ИЛ, 1957.

контроля и другими явлениями панического состояния отдель-
ной личности.68
Определенные связи между интер- и интраиндивидуальными
структурами обнаруживаются во многих других состояниях пси-
хофизического напряжения личности (стресса, тревоги, ригидно-
сти или наклонности к персеверации, фрустрации и т. д.). Эти
состояния не носят массового характера (подобно паническим)
и чаще всего являются целостным изменением отдельной лично-
сти при острых жизненных конфликтах (с другими людьми, со-
циальными предписаниями, институциями и т. д.), лишениях и
потерях (общественных благ, престижа, репутации, социальных
связей и т. д.).
Состояния стресса, фрустрации и другие явления острых
аффективных реакций у людей существенно отличаются от
сходных состояний у животных, хотя и имеют в своей основе
общие нейрогуморальные механизмы. Состояние фрустрации
у человека является сложной целостной реакцией на барьеры,
блокирующие деятельность. Сами барьеры в большинстве слу-
чаев являются фактами дискоординации социальных связей лич-
ности, ломки социального статуса и препятствий к исполнению
социальных ролей, социальных и нравственных утрат и т. п.
Аффективное напряжение и активное противодействие барье-
рам социально детерминированы. Первоначально состояние
фрустрации однозначно определялось как проявление агрессив-
ного типа реакции. Н. Д. Левитов правильно отметил ошибоч-
ность такого отождествления и истолкования всякой агрессии
как фрустрации. Однако проявление агрессивного типа реакции
при фрустрации он считает весьма частым. «Состояние агрес-
сии, — пишет Левитов, — может быть внешне ярко выражено,
например в драчливости, грубости, „задиристости", а может быть
более затаенным, имея форму скрытого недоброжелательства
и озлобленности».69
Как и другие аффективные состояния, фрустрация вызывает-
ся острыми критическими ситуациями (фрустраторами). Однако
динамика состояния определяется в значительной мере структу-
рой самой личности. Фрустрация может развиваться как агрес-
сивное состояние у несдержанного, грубого или экспансивного
человека. У человека неуверенного в себе, сенситивного и более
интравертированного фрустрация может развиваться по типу
депрессии.
Не менее важно учитывать интериндивидуальные связи че-
ловека, находящегося в предфрустрационном, фрустрационном
68 А. С. Прангишвили. Социальная психология паники в свете по-
нятия установки. Глава в кн. «Исследования по психологии установки». Тби-
лиси. Изд. «Мецниереба», 1967.
69 Н. Д. Левитов. Фрустрация — один из видов психических состоя-
ний. «Вопросы психологии», 1967, № 6, стр. 124. — Общее учение о психиче-
ских состояниях человека изложено им в книге «О психических состояниях
человека» (изд. «Просвещение», 1964).

или послефрустрационном состояниях. Выносливость по отноше-
нию к фрустраторам, отсутствие тяжелых и длительных страда-
ний при их действии — в общем, толерантность — зависят не
только от силы нервных процессов индивида, но и от наличия
поддержки, моральной помощи, соучастия и сочувствия других
людей, солидарности группы. Чувство защищенности в коллек-
тиве, как справедливо считал А. С. Макаренко, повышает вы-
носливость человека к тяжелым испытаниям и сохраняет жизне-
способность в самых критических обстоятельствах. Анализ по-
ведения человека в подобных экстремальных условиях позволяет
глубже понять эффект взаимодействия объективных и субъек-
тивных факторов в динамике его поведения.70
К субъективным факторам относится и структура личности,
оказывающая влияние на состояния личности, динамику ее по-
ведения, процессы деятельности и все виды общения. Структура
личности постепенно складывается в процессе ее социального
развития и является, следовательно, продуктом этого развития,
эффектом всего жизненного пути человека. Как и всякая струк-
тура, интраиндивидуальная структура есть целостное образова-
ние и определенная организация свойств. Функционирование
такого образования возможно лишь посредством взаимодейст-
вия различных свойств, являющихся компонентами структуры
личности. Исследование компонентов, относящихся к разным
уровням и сторонам развития личности, при структурном изуче-
нии этого развития обязательно сочетается с исследованием
различных видов взаимосвязей между самими компонентами.71
Известно, что далеко не все психофизиологические функции,
психические процессы и состояния входят в структуру личности.
Из множества социальных ролей, установок, ценностных ориен-
тации лишь некоторые входят в структуру личности. Вместе
с тем в эту структуру могут войти свойства индивида, много-
кратно опосредованные социальными свойствами личности, но
сами относящиеся к биофизиологическим характеристикам орга-
низма (например, подвижность или инертность нервной систе-
мы, тип метаболизма и т. д.). Структура личности включает,
следовательно, структуру индивида в виде наиболее общих и
актуальных для жизнедеятельности и поведения комплексов
органических свойств. Эту связь нельзя, конечно, понимать упро-
щенно, как прямую корреляционную зависимость структуры
70 К. Д. Шафранская. К изучению человека в экстремальных усло-
виях (поведение в аварийной ситуации и переживание боли у ожоговых боль-
ных). В сб.: Человек и общество, вып. 2. Изд. ЛГУ, 1967.
71 В нашей лаборатории дифференциальной психологии и антропологии
ЛГУ такое исследование осуществляется И. М. Палеем. Среди множества кор-
реляционных, факторных и других связей, обнаруживаемых посредством ма-
тематической обработки экспериментальных данных, им выделяются различ-
ные виды зависимостей (генетических, функциональных, каузальных и т. д.),
имеющих значение для образования и структуры личности.

личности от соматической конституции,72 типа нервной системы
и т. д.
Новейшие исследования показывают наличие весьма слож-
ных корреляционных плеяд, объединяющих разные социальные,
социально-психологические и психофизиологические характери-
стики человека. Факторный анализ позволяет выявить вес, отно-
сительное значение групп или комплексов разнородных харак-
теристик, в которые входят некоторые из нейродинамических
свойств (сила, динамичность, подвижность нервных процессов)
и конституционально-биохимические особенности организма (об-
мена веществ, энергетического баланса, морфологической струк-
туры тела).
В коллективном комплексном исследовании лаборатории
дифференциальной психологии и антропологии73 Ленинград-
ского университета получены серии корреляционных плеяд,
включающих связи характерологических черт (интравертиро-
ванности или экстравертированности), интеллекта (вербального
и невербального), различных психомоторных, вегетативных, био-
химических функций. Экспериментальные данные получали не
только в обычных условиях, но и в ситуациях интеллектуального
напряжения (экзаменов). Путем сопоставления функциональ-
ных проб в состояниях, предшествующих экзамену (ожидание)
и непосредственно следующих за ним (переживание успеха или
неуспеха, умственного утомления и т. д.), были установлены
психофизиологические сдвиги, характеризующие цену интеллек-
туального напряжения у разных людей в связи со структурными
особенностями их личности.
С помощью корреляционного и факторного анализа был об-
наружен ряд комплексов, состоящих из разнородных показате-
лей. Эти комплексы входят, как мы имеем основания полагать,
в структуру личности. Наиболее значимый — первый фактор
(длина вектора — 12,3%) — интеллектуальный, включающий
ряд положительных корреляций с общим показателем умствен-
ного развития (0,81), вербального интеллекта (0,57), невербаль-
ного (0,72), внимания (0,62), общей успешности учения (0,40).
Следует заметить, кстати, что в теории личности часто недо-
оценивалось значение интеллекта в структуре личности. В пси-
холого-педагогической литературе нередко встречаются мнения
72 Характерными для такого понимания являлись работы: Э. Кречмер.
Строение тела и характер. ГИЗ, 1930; П. Матес. Конституциональные ти-
пы женщин. Киев, 1927; М. Б. Топорова. Конституциональная характе-
рология детства и юношества. Л., 1929; А. Е. Петрова. Психологическая
классификация личностей. М., 1927, и др.
73 В исследовании принимают участие Г. И. Акинщикова, Л. А. Гольби-
на, М. Д. Дворяшина, Т. П. Кистер, И. М. Палей, Н. А. Розе, Н. Н. Обозов.
К. Д. Шафранская, аспиранты, лаборанты и студенты факультета психологии
ЛГУ.

об опасности односторонней интеллектуализации личности.
С другой стороны, в теории интеллекта слабо учитываются со-
циальные и психологические характеристики личности, опосре-
дующие ее интеллектуальные функции. Это взаимообособление
личности и интеллекта представляется нам противоречащим
реальному развитию человека, при котором социальные функ-
ции, общественное поведение и мотивации всегда связаны с про-
цессом отражения человеком окружающего мира, особенно
с познанием общества, других людей и самого себя. Поэтому
интеллектуальный фактор и оказывается столь важным для
структуры личности, согласно полученным в нашей лаборатории
данным.
Обобщая и комментируя результаты математической обра-
ботки этих данных, М. Д. Дворяшина обратила особое внимание
на тот примечательный факт, что в интеллектуальный фактор
входит отрицательная корреляция с основным обменом (—0,46).
Следовательно, более высокий интеллектуальный уровень харак-
теризуется не только более высокими уровнями внимания и ус-
пешности (продуктивности) умственной работы, но и меньшими,
чем в других случаях, энергетическими затратами организма на
процесс умственной деятельности.
В свою очередь, этот показатель основного обмена находится
в центре корреляционной плеяды, объединяющей ряд вегетатив-
ных и биохимических реакций, специфичных для данного чело-
века. Таким образом, через этот метаболический центр интел-
лектуальные функции связываются со многими другими состоя-
ниями организма, образующими общий фон интеллектуального
напряжения. Этот фон характеризуется также возрастанием роли
правого полушария в регулировании психовегетативных и сенсо-
моторных функций.
Из разнородных корреляционных плеяд с разнородным соста-
вом психологических и физиолого-биохимических показателей
строятся и другие факторы с меньшим весом. Так, например, в
фактор интраверсии — экстраверсии (весом в 8,8%) вошли как
психологические показатели экстраверсии или интраверсии, так
и метаболические характеристики, с которыми психологические
показатели связаны более, чем с некоторыми другими психологи-
ческими параметрами (например, с так называемым нейротиз-
мом, по Г. Айзенку). Фактор нейротизма, выделившийся в каче^
стве самостоятельного, включает не только характеристику сте-
пени эмоциональной уравновешенности или неуравновешенности,
но и ряд вегетативных эффектов (психогальванической реактив-
ности, потоотделения и т. д.), а также такие показатели интел-
лекта, как уровень внимания, с которым имеется положительная
корреляция.
В любом из факторов, определяющих структуру личности;
обнаруживаются корреляционные плеяды, сложноветвящиеся

цепи связей между отношениями и свойствами личности, интел-
лектуальными и другими психическими функциями, соматиче-
скими и нейродинамическими особенностями человека.74 Иначе
говоря, целостный человек как социальное и психофизическое
единство выступает в любом из параметров, характеризующих
структуру личности. Однако определяющим и ведущим началом
в этой структуре являются социальные качества, сформирован-
ные на базе статуса и комплекса социальных функций человека,
характеристики основной его деятельности в обществе (труда,
учения и др.). Сопоставление дифференциально-психологических
и социально-психологических данных об одних и тех же людях
показало наличие зависимостей между статусом в малой группе
и коллективе, характером и интеллектом.
В совместном коллективном комплексном исследовании на-
шей университетской лаборатории дифференциальной психоло-
гии и антропологии и сектора психологии Института вечерних
и сменных школ Академии педагогических наук СССР 75 были
обнаружены многие серии корреляционных плеяд, объединен-
ных тремя основными факторами умственного развития в раз-
личных условиях обучения. К этим факторам относятся образ-
ный (сенсорно-перцептивный), вербально-логический и аттен-
ционный (фактор внимания и произвольной регуляции интеллек-
туальных функций). Примечательно, что наиболее устойчивые
(как положительные, так и отрицательные) корреляции нейро-
динамических характеристик входят в каждый из этих факторов,
особенно в аттенционный.
Мы имеем, следовательно, весьма серьезные основания пола-
гать, что определенный комплекс коррелируемых свойств инди-
вида (возрастно-половых, нейродинамических, конституциональ-
но-биохимических) входит в структуру личности.
В современной советской и зарубежной науке идеи сложных
динамических структур, объединяющих социальные и психофи-
зиологические особенности человека, приобретают все большее
значение. В этом направлении строятся различные новейшие
интерпретации связей внешней и внутренней направленности
личности (ее экстра- и интравертированности), впервые описан-
ных К. Юнгом,76 с различными энергетическими и нейрофизио-
логическими характеристиками человека, полученными Г. Ай-
74 См. наши статьи: «Структура индивидуального развития как проблема
современной педагогической антропологии» («Советская педагогика», 1968,
№ 1), «Сенсорно-перцептивные характеристики индивидуального развития че-
ловека» («Вопросы психологии», 1968, № 1).
75 В исследовании принимают участие В. Н. Андреева, Л. А. Баранова,
Л. М. Грановская, М. Д. Дворяшина, Н. Г. Зырянова, И. М. Палей, Я. И. Пет-
ров, Н. А. Розе, В. И. Сергеева, Е. И. Степанова, Л. Н. Фоменко.
76 С. Jung. Psychological Types. London, 1917. Имеется русский перевод
последней части К. Юнга «Психологические типы». М., ГИЗ, 1927.

зенком 77 и др. На основании изучения корреляции поведения и
мозговой активности Р. Хит построил таблицу (табл. 41).78
Таблица 41
Аспекты поведения
Связь
организма
с окружаю-
Плоскость рассуждения
щей средой
Нервная
Психо-
Регуляторный
Регулятор-
Поведе-
структура
динамика
сигнал поведе-
ния, отражающий
и предусматри-
вающий пользу
ный сигнал,
отражаю-
щий и пре-
дусматри-
вающий
вред
ние
Интеллект
Кора
Мысль
Обеспечение по-
лезности и удо-
вольствия, избега-
ние опасности
Нервно-
Септально-
гипо-кампо-
амигдаль-
ные
Эмоция
Лю-
бовь
Обла-
сенсомо-
торный
дание,
захва-
тыва-
ние
Ярость
Борьба
цикл
дистантные
Надеж-
да
Под-
креп-
ление
рецепторы
Страх
Убегание
Метаболи-
ческий цикл
Рефлектор-
Гедоника
Удо-
воль-
ствие
Погло-
щение
Боль
Избавле-
ние
ные кон-
тактные
(чувство-
вание)
рецепторы
Утрата удо-
вольствия
Восста-
новление
В этой схеме Хита имеются довольно прямолинейные связи
между сложными психологическими, нейрофизиологическими
и биохимическими явлениями, в действительности включаемые,
как мы убедились, в сложноразветвленные корреляционные
плеяды. Тем не менее показательна попытка подойти к понима-
нию целостности поведения с помощью корреляционных сопо-
ставлений. Эти корреляции канадский ученый X. Леман допол-
няет указанием на необходимость анализа качественных харак-
теристик социального и индивидуального развития личности.79
А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев выделяют в качестве основных
77 Н. J. Sysensk. The Scientific Study of Personality. London, 1959.
78 P. Хит. Изучение корреляции поведения и мозговой активности. В сб.:
Высшая нервная деятельность. Труды конференции, посвященной И. П. Пав-
лову в США. Медгиз, 1963, стр. 267.
79 Там же, стр. 281.

структурных особенностей личности, соотношения социальных
и индивидуальных тенденций в синтезе свойств личности.80
В своей известной концепции В. Н. Мясищев единство лично-
сти характеризует направленностью, уровнем развития, струк-
турой личности и динамикой темперамента, связывая именно со
структурными особенностями личности меру и своеобразие ее
целостности.81
Иначе подходит к «структуре психической жизни личности»
А. Г. Ковалев. Он полагает, что эта структура образуется путем
соотношения психических процессов, психических состояний
и психических свойств личности. А. Г. Ковалев пишет, что «раз-
витие идет от разрозненных свойств к сложным интегральным
образованиям или структурам: направленности, способности,
характер. Синтез структур характеризует целостный духовный
облик человека».82
Следует особо отметить, что А. Г. Ковалев относит к числу
сложных структур и темперамент, который он называет «струк-
турой природных свойств». К последним он относит нейродина-
мические свойства мозга. К сложным структурам также отно-
сятся направленность (система потребностей, интересов и идеа-
лов), способности (системы интеллектуальных, волевых и эмо-
циональных свойств). Структуры представляют собой высший
уровень регуляции деятельности и поведения в соответствии
с требованиями ситуации и предмета труда. В синтезе эти струк-
туры составляют своеобразный духовный облик или характер
человека. Многообразие структур влияет на характер вну-
тренних противоречий. Внутренними А. Г. Ковалев называет
противоречия, которые возникают вследствие неравномерного
развития отдельных сторон личности. Это противоречия между
притязаниями личности и ее объективными возможностями,
между чувственным и логическим в процессе отражения, а так-
же между разумом и чувством; несоответствие природных дан-
ных приобретенным свойствам личности и т. д.
Известна концепция динамической структуры личности,
предложенная К. К. Платоновым. Эта структура образуется
взаимодействием четырех сторон (или групп качеств), а именно:
1) биологически обусловленных особенностей личности; 2) осо-
бенностей ее отдельных психических процессов; 3) уровня ее
подготовленности (опыта личности); 4) социально обусловлен-
ных качеств личности.
Остановимся на первой группе качеств, поскольку К. К. Пла-
тонов прямо говорит об их биологической обусловленности.
К этим качествам он относит темперамент, тип нервной системы,
80 А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев. Психология личности и соци-
альная практика. «Вопросы психологии», 1963, № 6, стр. 28.
81 В. Н. Мясищев. Личность и неврозы.
82 А. Г. Ковалев. Психология личности, стр. 38.

физические недостатки, болезненные отклонения и задатки.
О них сказано специально: «К биологической стороне личности
'относятся и ее задатки. Нигде так отчетливо не видна вся слож-
ность сочетания биологической стороны личности с другими ее
сторонами, как в развитии задатков, т. е. наследственно обус-
ловленных свойств личности. Примером этого может быть роль
музыкального слуха, наследственного и приобретенного, в эсте-
тическом развитии личности».83
Такова, по К. К. Платонову, характеристика естественного,
природного («биологического») в динамической структуре лич-
ности. Автор подчеркивает, что «личность изменяется как в про-
цессе истории человечества, так и в процессе индивидуального
развития. Человек родится биологическим существом, а лич-
ностью становится в процессе онтогенеза, путем усвоения обще-
ственно-исторического опыта человечества».84
Все четыре основные стороны личности (биологически обус-
ловленные особенности, особенности отдельных психических про-
цессов, уровень подготовленности или опыт личности, социально
обусловленные качества личности) тесно взаимодействуют друг
с другом. Доминирующее влияние, однако, всегда остается за
социальной стороной личности — ее мировоззрением и направ-
ленностью, потребностями и интересами, идеалами и стремле-
ниями, моральными и эстетическими качествами. Несомненно,
верна мысль К. К. Платонова о том, что далеко не все стороны
одновременно взаимосвязаны друг с другом, но наиболее общей
связью является взаимодействие социальных свойств с другими.
В последние десятилетия проведены серьезные исследования
по отдельным проблемам психологии личности, итоги которых
подведены в обобщающих работах Б. М. Теплова, В. А. Крутец-
кого, Н. С. Лейтеса, П. Р. Чамата, В. Н. Мясищева, А. С. Пран-
гишвили, Р. Г. Натадзе85 и др. Многие ценные исследования,
вошедшие в эти обзоры, касаются возрастных и индивидуально-
типических связей лишь частично. Специальные обзоры итогов
анализа детской психологии в работах Л. И. Божович и
83 К. К. Платонов. Некоторые теоретические проблемы изучения лич-
ности. В сб.: О чертах личности нового рабочего. Изд. АН СССР, 1963, стр. 11
(Более полное изложение этих взглядов дано автором в I главе книги «Лич-
ность и труд». Изд. «Мысль», 1965.)
84 К. К. Платонов. Некоторые теоретические проблемы изучения лич-
ности. В сб.: О чертах личности нового рабочего.
А 85 Б. М. Теплов. Исследования свойств нервной системы как путь к
изучению индивидуально-психологических различий. В сб.: Психологическая
наука в СССР, т. II. Изд. АПН РСФСР, 1960; В. А. Крутецкий. Пробле-
мы характера в советской психологии. Там же; Н. С. Лейтес. Индивиду-
альные различия в способностях. Там же; П. Р. Чамата. Вопросы само-
сознания личности в советской психологии. Там же; В. Н. Мясищев. Основ-
ные проблемы и современное состояние психологии отношений человека. Там
же; А. С. Прангишвили. Общепсихологическая теория установки. Там
же; Р. Г. Натадзе. Экспериментальные основы теории установки Д. Н. Уз-
надзе. Там же.

Д. Б. Эль'конина,86 однако, охватывают лишь начальные перио-
ды формирования личности.
Существенно отметить, что достигнуты первые результаты
в установлении корреляции между отдельными параметрами
психических функций в связи с возрастными и индивидуальными
особенностями (А. А. Смирнов и его сотрудники) при комплекс-
ном изучении нейродинамических свойств человека (Б. М. Теп-
лов, В. Д. Небылицын и сотрудники), структуры человека в це-
лом.87
Статус и социальные функции — роли, мотивация поведения
и ценностные ориентации, структура и динамика отношений —
все это характеристики личности, определяющие ее мировоззре-
ние, жизненную направленность, общественное поведение,,
основные тенденции развития. Совокупность таких свойств и со-
ставляет характер как систему свойств личности, ее субъектив-
ных отношений к обществу, другим людям, деятельности, самой
себе, постоянно реализующихся в общественном поведении, за-
крепленных в образе жизни. Переход отношений в черты харак-
тера— одна из основных закономерностей характерообразова-
ния. Впервые эта закономерность была обнаружена А. Ф. Ла-
зурским, для которого отношения личности и генезис
характерообразования оказались категориями одного порядка.
В его программе исследований, проведенных с целью классифи-
кации личностей, были выделены 15 групп отношений личности
к различным явлениям природы, общества, ценностям, к себе,
ко всему, что составляет объекты этих отношений.88 Личность
в этом смысле есть субъект отношений. Вслед за А. Ф. Лазур-
ским В. Н. Мясищев и его ученики развивают эту концепцию
взаимосвязи и многообразия отношений, образующих личность.
Структурной интеграцией отношений, согласно этой концепции,
является характер личности.
86 Л. И. Божович. Изучение личности школьника и проблемы воспи-
тания. Там же; Д. Б. Эльконин. Некоторые итоги изучения психического
развития детей дошкольного возраста. Там же. — Особый интерес представ-
ляет цикл исследований под руководством Д. Б. Эльконина и Т. В. Драгуно-
вой «Возрастные и индивидуальные особенности младших школьников» (изд.
«Просвещение», 1967).
87 Возрастные и индивидуальные различия памяти. Под ред. А. А. Смир-
нова. Изд. «Просвещение», 1967; Типологические особенности высшей нервной
деятельности человека, вып. V. Под ред. Б. М. Теплова. Изд. «Просвеще-
ние», 1967. — См. также работы И. М. Палея, Н. А. Розе, Г. И. Акинщиковой
и других наших сотрудников в сборниках «Человек и общество».
88 В эти 15 групп входят отношения к вещам, природе и животным, от-
дельным людям (равным, высшим и низшим по общественному положению) г
социальной группе (общественное и корпоративное сознание), противополож-
ному полу (чувственная и романтическая любовь), семье, государству, труду,
материальному обеспечению, собственности, праву и нормам поведения, нрав-
ственности, мировоззрению и религии, науке и искусству, к самому себе
(к своей физической и психической жизни, к своей личности) (А. Ф. Лазур-
ский. Классификация личностей. ГИЗ, 1923).

Крупнейшим вкладом в теорию личности и характерологию
является педагогическое учение А. С. Макаренко. Основанное
на марксистско-ленинском понимании процесса становления че-
ловека и целей коммунистического воспитания, это учение не-
обычайно глубоко показало формирование личности как члена
микро- и макрогруппы (коллектива), через которые личность
входит в более широкие системы общественных связей и взаимо-
зависимостей — в общество, общенародную жизнь и мир челове-
чества. В процессе социального формирования человека склады-
вается его нравственный опыт, постоянно практикуемый в об-
щественном поведении, а вместе с ним комплекс ценностей к
собственных свойств человека.
А. Ф. Лазурский полагал, что личности различаются по пре-
обладанию в них внешних и внутренних источников развития
(«экзопсихики» и «эндопсихики»). Впоследствии К. Юнг предло-
жил известную классификацию экстра- и интравертированных
личностей. Е. Блейлер, Э. Кречмер, А. Адлер и др. использовали
различные принципы социально-внешней и индивидуально-вш/-
тренней ориентации личности в качестве критериев ее определе-
ния. Однако социальный генезис характерологических свойств,
включая и эгоцентрические, аутистические и антисоциальные
черты личности, оставался закрытой книгой до тех пор, пока ис-
следование процесса формирования отношений личности не была
совмещено с изучением взаимоотношений между людьми (начи-
ная с раннего детства) в той или иной структуре социальной
группы. Именно в этом плане педагогический опыт и учение
А. С. Макаренко были своего рода психологическим открытием,
поскольку раскрывался социогенез характера, прослеживался
переход внешних коллективных взаимосвязей во внутренние от-
ношения человека к окружающему миру.
Человек становится субъектом отношений по мере того, как
он развивается во множестве жизненных ситуаций в качестве
объекта отношений со стороны других людей, взрослых и сверст-
ников, коллектива и руководителей, людей, находящихся в раз-
личных социальных позициях и играющих разные роли в истории
его развития.
Переход взаимоотношений, преобразование интериндиви-
дуальных связей, функционирующих в определенных обстоя-
тельствах жизни, в интраиндивидуальные связи является обяза-
тельным условием образования структуры личности и ее харак-
тера. Таков основной вывод из цикла исследований, проведенных
•нами совместно с группой сотрудников в секторе психологии
Института по изучению мозга имени В. М. Бехтерева.89
89 В этих характерологических исследованиях 1932—1936 гг. принимали
участие Л. Ю. Богомаз, А. Н. Давыдова, Н. Н. Прудников, Л. А. Шифман.
Результаты исследований остались неопубликованными; во время блокады
Ленинграда рукописи погибли. Из работ этого цикла опубликована только

На основании индивидуально-монографических и социально-
психологических исследований мы пришли к выводу о том, что
существует определенная объективная последовательность
в процессе характерообразования. Раньше всего, непосредствен-
но в жизни социальной группы из взаимоотношений между ее
членами возникают отношения личности к другим людям;90 за-
крепляясь в практике общественного поведения, они превра-
щаются в наиболее общие и первичные черты характера, кото-
рые были названы нами коммуникативными.91 Эти черты харак-
тера, в свою очередь, становятся внутренним основанием для
образования других характерологических свойств (интеллек-
туальных, волевых, эмоционально-мотивационных), возникаю-
щих в процессе развития из тех или иных видов деятельности,
из разнообразных отношений к жизненным обстоятельствам и
событиям.
Длительные (лонгитюдинальные) наблюдения за одними и
теми же детьми позволили проследить развитие этих отношений,
многократно проявляющихся в жизненных ситуациях, их пре-
вращение во внутренние свойства личности, если они подкрепля-
лись всей системой воспитания и опытом общественного поведе-.
ния самих детей.
Наиболее поздним (по сравнению с другими свойствами)
является образование отношений формирующегося человека
к самому себе. Во всех видах деятельности и поведения эти от-
ношения следуют за отношениями к ситуации, предмету и сред-
ствам деятельности, другим людям. Лишь пройдя через многие
объекты отношений, сознание становится само объектом само-
сознания. Требуется накопление опыта множества подобных
осознаний себя субъектом поведения и реализации их в поведе-
нии для того, чтобы отношения к себе превратились в свойства
характера, которые мы называем рефлексивными. Однако имен-
но эти свойства, хотя они и являются наиболее поздними и за-
висимыми от всех остальных, завершают структуру характера
и обеспечивают его целостность. Они наиболее интимно связаны
с целями жизни и деятельности, ценностными ориентациями,
установками, выполняя функцию саморегулирования и контроля
развития,92 способствуя образованию и стабилизации единства
личности.
наша монография «Психология педагогической оценки» (Л., Изд. Института
мозга им. В. М. Бехтерева, 1935), а также наша брошюра «Воспитание ха-
рактера школьника», изданная Ленинградским институтом усовершенствова-
ния учителей в 1941 г.
90 Эти отношения фиксируются в виде определенных позиций, рангов
популярности, репутации, престижа, авторитета и т. д.
91 Эти свойства включают способы общения и общительности, привязан-
ности и вкусы.
92 Вкратце результаты наших коллективных исследований по характеро-
логии были изложены в брошюре «Воспитание характера школьника», опуб-
ликованной незадолго до начала Великой Отечественной войны.

Прошло более четверти века с тех пор, как мы начали харак-
терологические исследования личности, и, как нам кажется, раз-
витие характерологии, в общем, подтверждает наши представле-
ния о процессе характерообразования.93 Особенно показательны
в этом отношении новейшие данные о коммуникациях и их роли
в динамике структурных особенностей личности, о регулятивном
значении восприятия и понимания человека человеком для про-
цесса общения и самопознания.
Восприятие человека человеком, как показал А. А. Бодалев,
составляет психологический аспект процесса коммуникации и
информационно-регулирующий механизм общественного поведе-
ния.94 Нам особенно хотелось бы подчеркнуть характерологиче-
ский смысл этих исследований. Экспериментальные данные
А. А. Бодалева и его сотрудников показывают, что с накопле-
нием и обобщением опыта общения повышается уровень со-
циальной перцепции и саморегуляции поведения. В сфере вос-
приятия проявляется общая закономерность характерообразо-
вания — формирование рефлексивных свойств личности на
основе коммуникативных.
На любом уровне и при любой сложности поведения лично-
сти существует взаимозависимость между: а) информацией
о людях и межличностных отношениях; б) коммуникацией и
саморегуляцией поступков человека в процессе общения; в) пре-
образованиями внутреннего мира самой личности. Поведение
человека выступает не только как сложный комплекс видов его
социальных деятельностей, с помощью которых опредмечивается
окружающая его природа, но и как общение, практическое взаи-
модействие с людьми в различных социальных структурах.
Вопрос о том, является ли поведение человека более общим
понятием, чем деятельность (труд, учение, игра и т. д.), или, на-
против, деятельность есть родовая характеристика человека, по
отношению к которой поведение — частный вид, должен, как
нам представляется, решаться конкретно, в зависимости от
плоскости рассмотрения человека. В данном случае, когда нас
интересуют именно личность и ее структура, можно считать
поведение человека в обществе родовой характеристикой, по
отношению к которой все виды деятельности (например, про-
фессионально-трудовая) имеют частное значение. Нам пред-
ставляется весьма полезным с этой точки зрения понимание
личности как субъекта поведения, посредством которого реали-
зуется потребность в определенных объектах и в определенных
ситуациях. Такое понимание предложено Д. Н. Узнадзе в его
классификации форм поведения (табл. 42).95
93 См., например: В. А. Крутецкий. Проблемы характера в совет-
ской психологии. В сб.: Психологическая наука в СССР, т. II.
94 А. А. Бодалев. Восприятие человека человеком. Изд. ЛГУ, 1965.
95 Д. Н. Узнадзе. Психологические исследования, стр. 356.

Таблица 42
Формы поведения
Экстерогенные
Интрогенные
Потребление
Эстетическое наслаждение
Обслуживание
Художественное творчество
Уход
Игра
ТРУД
Спорт
Л юбознател ьность
Развлечение
Занятие
Экстерогенные и интрогенные формы поведения не являются
аналогами и далеко не полностью взаимозамещают друг друга.
Исследование их взаимосвязи было лишь намечено Д. Н. Узнад-
зе, поставившим проблемы форм человеческого поведения в кон-
текст своего учения об установке и объективации. Для дальней-
шего развития учения Д. Н. Узнадзе характерно углубление
знаний о мотивационной и регулятивной функциях установки.
Ученик Д. Н. Узнадзе И. Т. Бжалава показал, что в общей, сис-
теме саморегуляции установка — поведение — личность являют-
ся звеньями единой цепи.96 На основе теории установки, раскры-
вающей, в частности, природу фиксации внутренних свойств,
В. Г. Норакидзе исследовал важные стороны процесса характе-
рообразования.97
Разумеется, что внутренний план и программы поведения
личности в обществе не исчерпываются установками и другими
формами мотивации. Исследование социального статуса и "со-
циальных ролей личности, т. е. ее объективных характеристик,
выявляет активное участие самой личности в изменении статуса
и социальных функций. Сложный и долговременный характер
активности субъекта является показателем наличия не только
приспособленных к отдельным ситуациям тактик поведения, но
и стратегии достижения посредством этих тактик далеких целей,
общих идей и принципов мировоззрения. Именно стратегическая
организация поведения включает интеллект и волю в структуру
личности, соединяя их с потребностями, интересами, всей мо-
тивацией поведения личности.
В реальном процессе поведения взаимодействуют все «бло-
ки» коррелируемых функций (от сенсомоторных и вербально-
логических до нейрогуморальных и метаболических). При лю-
бом типе корреляции в той или иной степени изменяется человек
96 И. Т. Бжалава. Психология установки и кибернетики. Изд. «Наука»,
1966.
97 В. Г. Норакидзе. Характер и фиксированные установки. Тбилиси.
Изд. «Мецниереба», 1966.

в целом, как личность и как индивид (организм). Однако сохра-
нению целостности организма и личности способствуют только
те коррелятивные связи, которые соответствуют объективным
условиям существования человека в данной социальной и при-
родной среде.
Все большее значение для такого исследования связей в ин-
траиндивидуальной структуре приобретают методы корреля-
ционного, факторного, дискриминантного анализа. Нельзя, одна-
ко, недооценивать важность теоретических конструкций и
различных идеализированных схем построения таких струк-
тур.
И. М. Палей сопоставил различные принципы построения
структур в зарубежной психологии личности, особенно иерархи-
ческой и автономной структур. В первой из них, согласно
Г. Айзенку, существует многоуровневая организация свойств,
при которой свойства субординированы: более частные детерми-
нированы более общими. Например, субъективизм, возбуди-
мость, ригидность и т. д. представляют более частные формы
выражения интравертированности. И. М. Палей видит в этой
иерархической конструкции основной смысл соподчинения
свойств по степени обобщенности черт личности.
Р. Кэттел выделил ряд факторов, по отношению к которым
существуют соподчиненные явления личности. Однако по отно-
шению друг к другу сами факторы независимы, автономны в об-
щей структуре личности, в которой они своеобразно рядополо-
жены. Поэтому между такими факторами, как шизотимия —
циклотимия, подозрительность — доверчивость, совестливость—
прйспосабливаемость и т. д., не существует необходимых
взаимосвязей, хотя возможны различные случайные совмещения
их эффектов в поведении. Преодоление противоречий между
интеграцией и дифференциацией свойств в структуре личности,
степенью их обобщенности и конкретности оказывается непо-
сильной задачей для современной зарубежной психологии лич-
ности.
Мы думаем, однако, что структура личности строится не по
одному, а по двум принципам одновременно: 1) субординацион-
ному, или иерархическому, при котором более сложные и более
общие социальные свойства личности подчиняют себе более эле-
ментарные и частные социальные и психофизиологические свой-
ства; 2) координационному, при котором взаимодействие осу-
ществляется на паритетных началах, допускающих ряд степеней
свободы для коррелируемых свойств, т. е. относительную авто-
номию каждого из них. Рассмотренные выше явления интеллек-
туального напряжения развиваются именно по координационному
типу, подобно системе ценностных ориентации, социальных уста-
новок, форм поведения, представленной в структуре личности
сложным комплексом свойств.

4. Структура субъекта деятельности98
Мы указывали ранее, что субъект деятельности, производя-
щий материальные или духовные ценности, отличен от субъекта
поведения в общем смысле этого слова. Определение субъекта
деятельности вне исторически сложившейся формы предметной
деятельности невозможно, так как субъект — предмет деятель-
ности — средства деятельности составляют единое целое. Основ-
ной предметной деятельностью человека является труд, на базе
развития которого возникли все другие формы ее, включая игру
и учение.
Труд как производство материальной жизни общества имеет
универсальное значение, поскольку посредством этой деятельно-
сти создаются: а) искусственная среда обитания, т. е. совокуп-
ность жизненно необходимых для человека условий; б) произ-
водство средств потребления, обеспечивающих воспроизводство
жизни; в) производство средств производства, обеспечивающих
технический и общественный прогресс; г) производство самого
человека как субъекта труда и всех остальных его деятельно-
стей в обществе. Структура труда как основной деятельности
складывается из взаимодействия человека как субъекта труда
с предметом труда посредством орудия, которое является наибо-
лее подвижной, изменяющейся (совершенствующейся) и актив-
ной структурной частью этой деятельности.
Современная психофизиология и комплекс технических наук
позволяют рассматривать единую систему «человек — машина»
как сложившуюся структуру, включающую множество более
частных систем, каждая из которых есть единая связка «орган
(афферентный, замыкательный, эфферентный)—орудие». Бла-
годаря использованию орудия, как известно, производится изме-
нение в объекте, т. е. в обрабатываемых природных материалах.
Не менее важно и то, что продукт труда есть овеществление и
осуществление (экстериоризация) сущностных сил человека.
В системе «орган — орудие» человек приобрел мощное средство
опредмечивания природы внешнего мира и собственной приро-
ды. Все орудия (инструменты, станки, машины, технические
устройства и т. д.) могут рассматриваться не только по отноше-
нию к объекту и вносимым в него изменениям, но и по отношению
к субъекту и его природной организации.
Сформировавшиеся в процессе общественно-исторического
развития многие системы «орган — орудие» представляют собой
характеристики не только технического прогресса, но и психиче-
ской эволюции самого человека,99 особенно усиления, ускорения
98 Более подробное изложение вопроса дано в нашей работе «Психоло-
гическая структура человека как субъекта» (в сб.: Человек и общество,
вып. 2).
99 Б. Ф. Ломов. Человек и техника, изд. 2-е. Изд. «Сов. радио», 1966;
Система «человек—автомат». Сб. Изд. «Наука», 1965; К. Штейнбух.
Автомат и человек. Изд. «Сов. радио», 1967.

и преобразования психофизиологических функций человека. Эти
системы являются усилителями (мышечной силы, осязательного
различения, разрешающей силы глаза и т. д.), ускорителями и
преобразователями (не только видов энергии, например механи-
ческой в тепловую, световой в звуковую, но и соответствующих
им сенсорных функций).
Диапазон трудовых ресурсов и резервов человека безграни-
чен, поскольку он определяется социально-техническим прогрес-
сом, с каждым новым шагом которого усиливаются, ускоряются
и многообразно преобразуются нервно-психические потенциалы
человека. По отношению ко всему «спектру» человеческих воз-
можностей орудия труда выступают в качестве ультра- и инфра-
потенциалов. Однако без них нельзя составить представление
о всем спектре человеческих возможностей и все возрастающем
их осуществлении в процессе общественно-исторического раз-
вития.
При этом, разумеется, имеется в виду, что не только орудия
труда как вещи, технические предметы для обработки материа-
лов природы выступают в подобной психофизиологической
функции, но и вся совокупность исторически сложившихся и
проверенных общественной практикой трудовых операций с эти-
ми орудиями выступает в качестве движущей силы психического
развития человека. Между программой деятельности и процес-
сом ее осуществления, мысленным построением (проектирова-
нием) будущего продукта деятельности и изготовленным произ-
ведением ее существует строгая взаимосвязь, определяющая не
только весь цикл трудовой деятельности, но и строй структуры
человека как субъекта труда.
Человек является, однако, не только субъектом труда, с по-
мощью которого преобразуется природа внешней среды и его
собственная природа. Он не в меньшей мере является и объек-
том труда, поскольку коллективный труд людей (родителей и
членов семьи, воспитателей и учителей, коллектива и руководи-
телей его деятельности) обеспечивает возможность его форми-
рования и развития как субъекта труда. Управление людьми
является одним из наиболее сложных и важных видов труда,
сочетающих его субъектно-объектные свойства, непосредственно
связанные с коммуникацией.
Специализация и выделение особых средств коммуникации,
их относительная эмансипация по мере исторического развития
от самого процесса производства материальной жизни связаны
с внутренними законами развития языка, его словарного соста-
ва и грамматического строя, исходным механизмом которых
является исторически сложившаяся знаковая система.
Если в процессе труда механизмом взаимодействия между
человеком и объектом труда является орудие труда, то в про-
цессе общения таким механизмом взаимодействия между людь-
ми является знак, вернее, знаковая система.

Но язык, хотя и есть главнейшее средство коммуникации, не
является единственным. Он всегда взаимодействует с неязыко-
выми средствами общения, в том числе с экспрессивными реак-
циями поведения (мимико-соматическими, интонационными и
жестикулярно-тоническими и т. д.), семантикой поведения, т. е.
смыслом и значением поступков людей в определенных обстоя-
тельствах, процессом совместной деятельности в сложных тру-
довых актах.
Неязыковыми средствами общения являются и знаки, не от-
носящиеся к так называемым естественным языковым знаковым
системам. Среди неязыковых знаков коммуникативное значение
имеют многообразные сигналы и символы, с помощью которых
осуществляются различные процедуры общественного поведе-
ния и организация взаимоответственных отношений между
людьми, в том числе нравственных, правовых и др. Для регули-
рования процедур коллективных действий в целях их взаимо-
согласования применяются правила сигнализации (вроде, на-
пример, правил уличного движения). Для регулирования и орга-
низации настройки коллективного поведения применяется та или
иная символизация традиций, обычаев, иерархии отношений,
прав и обязанностей членов групп, общей функции групп и т. п.100
Знаки имеют своим содержанием исторически сложившиеся
значения, т. е. знание о явлениях и законах природы и общества,
обобщенный практический опыт в виде определенных правил,
стереотипов, шаблонов и эталонов поведения. В силу этого по
своему содержанию знаковые системы воспроизводят основные
итоги труда и правила управления трудовым процессом, с одной
стороны, накопление знаний и опыта мыслительной деятельно-
сти, с другой.
Коммуникативная и логико-гносеологическая стороны языка,
представленные в функциях сообщения и сигнализации, не всегда
берутся в единстве не только в языкознании, но и в психофизио-
логии (и в психопатологии) речи. Чаще всего страдает от одно-
стороннего подхода коммуникативная сторона речи, что связано,
вероятно, с недостаточной разработанностью наиболее глубоких
социально-психологических аспектов проблем массовых, группо-
вых и индивидуальных коммуникаций. Сложнейшие взаимопе-
реплетения субъективно-объективных позиций речи определяют,
как показала современная психология, не только устную и пись-
менную речь, но и речь внутреннюю, для которой характерно
еочетание редуцированных форм внутренних диалогов и моноло-
гов. Благодаря этому сочетанию объективно-субъективных пози-
ций внутренняя речь является механизмом не только логиче-
ского мышления, но и нравственного сознания с его пережива-
100 Л. О. Резников. Гносеологические вопросы семиотики. Изд. ЛГУ,
1964.

ниями совести. Во внутренней речи, таким образом, наиболее
глубоко сказываются эффекты общения.101
Следует выделить в качестве особой формы деятельности
познание, изучаемое теорией познания (гносеологией), логикой
и психологией, науковедением и искусствознанием.
В настоящее время разрабатываются новые проблемы социо-
логии познания, связанные с социальными функциями и форма-
ми познания, семантикой научного языка и семиотикой как
науками о знаковых системах, их функциях в процессе познания.
Познание имеет своими средствами не только знаки естествен-
ного языка (общенародного, исторически сложившегося), но и
знаки искусственных языков гностического (например, матема-
тического) и практического (например, графического) назна-
чения.
Соотношение знаков и орудий имеет особое значение в про-
цессе научного познания с его методами эксперимента, наблю-
дения и измерения, практического применения и проверки
результатов исследования на практике. Каждый из этих методов
имеет методологическую (общетеоретическую), методическую
(построение системы операций исследования, процедуры добы-
вания и обработки научных данных) и техническую (связанную
с аппаратом исследования, включая сигнализацию, фиксацию,
регистрационную и вычислительную аппаратуру) стороны.
В настоящее время производство научной аппаратуры и дру-
гой гностической техники составляет, одну из самых передовых
областей промышленности. Поэтому ни в коем случае нельзя
представлять научный прогресс лишь как прогресс знаковых
систем в познании. Этот прогресс все больше сочетается с про-
грессом научной техники, экспериментальных и измерительно-
вычислительных средств познания. А сама познавательная дея-
тельность с ее логикой и методологией неотделима от методиче-
ских операций и техники исследования.
Познание как деятельность осуществляется не только в сфере
науки, но и в сфере искусства. И здесь остается в силе соедине-
ние знаковых систем (например, нотописи, графических дейст-
вий в сольфеджио, гармонии, контрапункте, музыке, поэзии,
стилистике, литературе и т. д.) с определенной техникой (му-
зыкальными инструментами, орудиями ваяния, графическими
средствами архитектуры и т. д.).
Познание как научная или художественная деятельность,
посредством которой отражаются и моделируются существенные
явления и законы бытия, развивается исторически как социаль-
ная деятельность бесчисленного ряда поколений многих народов
101 Б. Г. Ананьев. К теории внутренней речи в психологии. В сб.:
Психология речи. Уч. зап. Ленинградского ин-та им. Герцена, т. 53, 1946;
Б. Ф. Баев. Психология внутренней речи. Автореф. докт. дисс. Изд. ЛГУ,
1967; А. Н. Соколов. Внутренняя речь и мышление. Изд. «Просвещение»,
1968.

различных эпох. Эта преемственность и общность правил, про-
цедур и средств деятельности составляют общие ее характери-
стики, изменяющиеся в особенных формах в соответствии
с классовой сущностью той или иной идеологии. Вместе с тем,
подобно труду и общению, познание есть конкретная деятель-
ность конкретного человека в определенных условиях его жизни.
В качестве объекта познания человек выступает перед психоло-
гическим познанием, существующим в трех основных формах:
практического знания (например, во врачебной деятельности
или в педагогической оценке), художественного познания и мо-
делирования характеров (например, в литературе, драматургии,
сценическом искусстве), научного познания людей (научно-пси-
хологического исследования).
Сознание есть общий эффект конвергенции труда, общения
и познания.
Все это дает нам право считать, что человек — субъект преж-
де всего основных социальных деятельностей — труда, общения,
познания, посредством которых осуществляется как интериори-
зация внешних действий, так и экстериоризация внутренней
жизни личности. Баланс интериоризации — экстериоризации
определяет структуру человека как субъекта определенных дея-
тельностей.
Интериоризация как переход внешних действий во внутрен-
ние, образование внутреннего плана деятельности осущест-
вляется не только посредством учения, но и всеми способами
накопления жизненного и трудового опыта. По мере развития
умения и умелости в определенной области деятельности посте-
пенно повышается уровень регуляции движений и действий бла-
годаря интериоризации, которая связана как с процессом усвое-
ния знаний, так и непосредственно с накоплением опыта.102
Соединение знаний с опытом относится к важнейшим условиям
формирования человека как субъекта деятельности, постоянного
совершенствования его мастерства в определенной сфере дея-
тельности.
Экстериоризация как переход внутренних действий и опера-
ций во внешние не есть лишь объективация и опредмечивание,
но есть воплощение замыслов, реализация планов и программ
построения новых объектов — в общем, созидание. Именно в
этом плане диалектический материализм интерпретирует про-
цесс превращения идеального в реальное. В своем конспекте
«Науки логики» Гегеля В. И. Ленин особо отметил, что «мысль
о превращении идеального в реальное глубока... Но и в личной
жизни человека видно, что тут много правды. Против вульгар-
102 Основу этого процесса составляют общетрудовые умения (Е. А. Ми-
лерян. Психология формирования общетрудовых умений. Автореф. докт.
дисс. Изд. ЛГУ, 1968).

ного материализма. NB. Различие идеального от материального
тоже не безусловно.. .»103
кстерииризация генетически зависит от развития интериот
ризации, начинающегося с первых моментов усвоения знаний
и элементов общественного опыта. На определенных уровня^
интеллектуального и практического развития экстериоризация
сама начинает влиять на процессы усвоения, выступая в каче-
ств? фильтра усваиваемых знаний и действий, необходимых для
творчества. Вместе с тем и на самых высоких уровнях творче-;
ства экстериоризация постоянно подкрепляется интериориза^
цией. Образование субъекта деятельности не завершается до
тех пор, пока эта деятельность осуществляется; это своего рода
перманентный процесс, относящийся к любому возрасту чело-
века как деятеля. Образование новых объектов — материальных
и духовных ценностей, созидаемых человеком для общества,—
имеет более позднее начало в индивидуальном развитии человека
(старт творческой деятельности), но вместе с тем не лимити-
руется возрастом. Финиш творческой деятельности может насту-
пить только со смертью человека.
Биографические исследования ученых, писателей, художни-
ков, общественных деятелей, конструкторов и других творческих
людей дали основание поставить вопрос о несовпадении крити-
ческих моментов (старта и финиша — см. третью главу нашей
книги) развития общей, профессиональной трудоспособности
и специальных способностей. Нормативный характер имеет
лишь установление нижних (старт) и верхних (финиш) порогов
трудовой деятельности.
Моменты завершения трудовой деятельности нормируются
пенсионными правилами, которые не означают принудительного
прекращения трудовой деятельности, но дают право трудяще*
муся завершить свою трудовую биографию. Тем не менее старо-
му человеку практически не удается без ущерба для состояния
здоровья справиться с общими производственными нормами
рабочего дня. Инволюционные процессы сказываются на работо-
способности, постепенно ограничивая ее объем и интенсивность,
что приводит к постепенному снижению профессиональной тру-
доспособности.104 Однако общая трудоспособность человека
103 В. И. Ленин. Философские тетради. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 104.
104 См. следующие работы о трудоспособности: А. С. Борзунов и
др. О теоретических основах врачебно-трудовой экспертизы. Медгиз, 1963;
С. Л. Трегубов. Методика и практика судебномедицинской экспертизы,
Медгиз, 1960; Б. Г. Ананьев. Структура личности и трудоспособность.
В сб.: Вопросы современной психоневрологии, т. XXXVIII. Л., 1966. — О соот-
ношении общей трудоспособности и работоспособности имеются данные в ра-
ботах: Г Гримм. Основы конституциональной биологии и антропологии.
Изд. «Медицина», 1965; В. О. Милявская. Экспериментальные данные к
вопросу о работоспособности в связи с типическими особенностями поведе-
ния. «Вопросы изучения и воспитания личности», 1932, № 4.

имеет более широкий диапазон развития. В виде известной готов-
ности к производительной деятельности она складывается еще
до начала профессионально-трудовой деятельности, а затем
развивается вместе с профессиональной трудоспособностью как
потенциалом основной деятельности в сфере производства, об-
служивания и т. д.
Существует несомненная связь между более или менее ран-
ним прекращением труда и преждевременным старением, по-
скольку труд и другие виды деятельности играют решающую
роль в сохранении и восстановлении психофизических сил чело-
века. Позднее завершение деятельности является, как показала
современная геронтология, одним из главных факторов «удли-
нения жизни», долголетия. Здесь имеется в виду, однако, не
только профессиональный труд, но вся совокупность трудовых
(включая самообслуживание) и общественно полезных работ,
выполняемых человеком и способствующих воспроизведению его
потенциалов. Длительное сохранение общей трудоспособности
является главным показателем жизнеспособности долголетних
людей именно потому, что в деятельности человека основные
ресурсы и резервы не только реализуются, но и воспроизводятся.
Изучение человека как субъекта труда не может ограничить-
ся характеристиками подготовленности, опытности, мастерства,
производительности и качества выполняемой в данный момент
работы. Не менее важно определить возможности дальнейшего
развития трудовой деятельности человека, внутренние силы лич-
ности, значимые для повышения производительности труда в ус-
ловиях совершенствования самого производства. Эти потенциа-
лы и резервы человека в сфере труда и выступают в форме
трудоспособности (общей и профессиональной). Более специаль-
ным выражением этих потенциалов в сфере творческого труда яв-
ляются специальные способности (конструктивно-технические,
организаторские, педагогические, художественные, научные
ИТ. д.).105
Многие из специальных способностей являются более долго-
вечными, чем профессиональная трудоспособность (например,
конструктивно-технические, художественные и научные), а те,
в которых доминируют психомоторные функции (спортивные,
105 А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев. Психические особенности че-
ловека, т. II. Изд. ЛГУ, 1960; Конференция по проблеме способностей. Изд.
ЛГУ, 1960; Склонности и способности. Под ред. В. Н. Мясищева. Изд. ЛГУ,
1962; Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала энерго-
систем. Под ред. Б. М. Теплова и К. М. Гуревича. Изд. «Просвещение», 1966;
Психологический отбор летчиков. Под ред. Е. А. Милеряна. Киев, 1966;
Л. И. Уманский. Организаторские способности и их развитие. Курск, 1967;
Н. В. Кузьмина. Формирование педагогических способностей. Изд. ЛГУ,
1961. — Дифференциация педагогических способностей (конструктивных,
организаторских, коммуникативных) показана Н. В. Кузьминой в книге «Очер-
ки психологии труда учителя» (Изд. ЛГУ, 1967). Различные стили творчества
описаны в книге Н. В. Крогиуса «Человек в шахматах» (Саратов, 1967).

хореографические и т. д.), совпадают с профессиональной трудо-
способностью и работоспособностью двигательных систем. Еще
больше связаны специальные способности с общей одаренностью
как основной потенциальной характеристикой человека —
субъекта познания. Понятия трудоспособности, способностей,
одаренности, а также жизнеспособности человека относятся
к разным классам потенциалов человеческого развития.
Несмотря на крайне недостаточные знания о том, существует
ли какая-нибудь иерархия в системе этих понятий, есть ли ка-
кая-либо субординация и координация возможностей, все же
никто не сомневается в реальности тех свойств человека, кото-
рые носят название потенциальных и виртуальных. Несомненно,
что органом этих потенциальных свойств является мозг, проду-
цирующий всю «актуальную» деятельность человека. Поэтому
не только допустимы, но и необходимы аналогии между линия-
ми развития трудоспособности и одаренности, трудоспособности
и жизнеспособности. Эти аналогии помогут в будущем по-
строить некоторую общую модель резервов и ресурсов личности,
которые проявляют себя в самых различных направлениях
в зависимости от реального процесса взаимодействия человека
с жизненными условиями внешнего мира и от структуры лично-
сти самого человека.
Генетическая общность между всеми видами человеческих
ресурсов и резервов 106 устанавливается в различных направле-
ниях.
Первым из них является найденная С. Пако корреляционная
связь между одаренностью и жизнеспособностью (в показате-
лях активного долголетия).107 Вторым направлением, связанным
с массовой психодиагностикой, является определение зависимо-
стей между общей одаренностью (или так называемым общим
фактором Спирмена) и специальными умственными способно-
стями, между вербальными и невербальными способностями,
разными видами интеллекта и т. д.108 Третьим направлением
следует считать исследование связей между успешностью уче-
ния и умственной одаренностью, которую можно определить
в виде показателей обучаемости.109
Имеются основания предположить, что трудоспособность
можнб определять через характеристики обучаемости и одарен-
ности, а не только прямыми испытаниями функций, адаптиро-
106 Дублирование и другие виды множественного резервирования функ-
ций рассмотрены нами в шестой главе в связи с билатеральным регулирова-
нием процессов поведения и жизнедеятельности.
107 С. Пако. Старение психологических особенностей человека. В сб.:
Основы геронтологии. Медгиз, 1960.
108 L. S. Hearnshaw. A Short History of British Psychology, 1840—
1940. London, 1965.
109 Б. Г. Ананьев. Развитие детей в процессе начального обучения и
воспитания в начальной школе. Учпедгиз, 1960; Его же. Формирование ода-
ренности. В сб.: Склонности и способности. Изд. ЛГУ, 1962.

ванных к профессиональным видам труда. Предстоят еще по-
иски связей между общей трудоспособностью и специальными
способностями, с одной стороны, и общей жизнеспособностью,
с другой.
Особый интерес в этом контексте представляют проблемы
взаимодействия специальных способностей в общей структуре
таланта,110 взаимосвязи способностей и характера в этой струк-
туре,111 социальной функции таланта,112 психологических харак-
теристик творческого процесса в связи с социальной и индиви-
дуальной природой творчества.113
Особенно важным представляется комплексное исследование
субъекта определенной массовой деятельности в отношении раз-
личных потенциалов и тенденций развития личности. Таких
исследований, проливающих свет на взаимоотношения между
трудоспособностью, специальными способностями, общей актив-
ностью и интересами личности, ее характерологическими свой-
ствами, еще очень мало. Изучение сложной совокупности
актуальных и потенциальных характеристик человека как субъ-
екта деятельности — важнейшая задача всех наук о человеке.
5. Подступы к проблеме человеческой индивидуальности
В нашей работе сделана проба различения свойств человека
как индивида, личности и субъекта деятельности, составляющих
единую историческую природу человека. Понимание социальной
детерминации всех этих свойств и единства их материальных
механизмов позволяет объяснить генезис психических функций,
процессов, состояний, тенденций и потенциалов человека, иссле-
довать его внутренний мир объективными средствами современ-
ной науки.
Каждая из этих групп человеческих свойств является систе-
мой, открытой внешнему миру (общественной жизни, созданной
людьми в их общественном развитии, искусственной среде оби-
тания, географической среде и биогеносфере в целом, Вселен-
ной). В постоянном и активном взаимодействии человека
с миром — природой и обществом — осуществляется его инди-
видуальное развитие. Обмен веществ, энергии, информации и
даже самих человеческих свойств в" этом процессе взаимодейст-
ио Интересный опыт анализа взаимодействия изобразительных и литера-
турных способностей в структуре художественного таланта осуществлен
В. Л. Дранковым.
111 Эти проблемы были поставлены нами еще в 1945 г. (Б. Г. Ананьев.
Очерки психологии, Лениздат, 1945), а затем в 1956 г. на совещании по пси-
хологии личности (Б. Г. Ананьев. Взаимосвязи способностей и характера.
Материалы совещания по психологии личности. Изд. АПН РСФСР, 1956).
112 См., например: Мс Clelland, A. Baldvin, U. Bronfenbren-
ner. Talent and Society. Princeton, 1958.
113 Б. С. Мейлах. Художественное мышление Пушкина. Изд. АН СССР,
1962.

вия имеет универсальный характер для бытия и сознания чело-
века. Именно на этом постулате основано научное убеждение
в объективной познаваемости субъективных явлений и в эффек-
тивной возможности управления процессом человеческого раз-
вития.114 Благодаря открытости системы «человек — мир» чело-
век есть, как утверждала еще античная философия, микро-
косм, отражающий и представляющий в себе макрокосм — об-
щество, природу, мир в целом.
П. Тейяр де Шарден имел основания «предсказать, что если
мы идем к человеческой эре науки, то эта эра будет в высшей1
степени эрой науки о человеке — познающий человек заметит
наконец, что человек как „предмет познания" — это ключ ко
всей науке о природе».115 Нельзя не поражаться удивительной
мудрости предвидения ' де Шардена, который писал далее:
«...человек как предмет познания имеет для науки уникальное
значение по двум причинам: 1) он представляет собой, индиви-
дуально и социально, наиболее синтетическое строение, в кото-
ром нам доступна ткань универсума, и 2) соответственно в; на-
стоящее время мы находим здесь наиболее подвижную точку
этой ткани, находящейся в ходе преобразований. В силу этих
причин расшифровать человека — значит в сущности попытаться
узнать, как образовался мир и как должен продолжать образо-
вываться. Наука о человеке — теоретическая и практическая
наука о гоминизации»116 (курсив наш. — Б. А.).
Действительно, современной наукой сделано очень много
в познании происхождения и функционирования человека как
открытой системы, взаимодействующей с миром и им детерми-
нированной. В центре такой открытой системы находится ком-
плекс свойств личности с ее бесчисленным рядом социальных1
связей и свойств субъекта деятельности, преобразующего дей-
ствительность.
Для того чтобы подойти к проблеме индивидуальности с точ-
ки зрения целого (на молярном уровне), нужно представить
человека не только как открытую систему, но и как систему
«закрытую», замкнутую вследствие внутренней взаимосвязанно-
сти ее свойств (личности, индивида, субъекта). Конечно, такой
подход к человеческой индивидуальности не является исключе-
нием, так как, по справедливому замечанию В. М. Бехтерева,
«мир строится в форме замкнутых систем, представляя собой
особые индивидуальности. Каждая индивидуальность может
быть различной сложности, но она представляет всегда
определенную гармонию частей и обладает своей формой и
114 В этом отношении особенно значителен вклад С. Л. Рубинштейна в
теорию познания человека (С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. Изд.
АН СССР, 1957; Его же. Человек и мир. «Вопросы философии», 1966, № 6).
115 П. Тейяр де Шарден. Феномен человека. Изд. «Прогресс», 1965,
стр. 275.
116 Там же, стр. 277.

своей относительной устойчивостью системы... Гармония частей*
есть основа индивидуальности . .».117
Подход с этой стороны к явлениям человеческой индиви-
дуальности нам представляется весьма перспективным. Именно
в этих явлениях как бы замыкается внутренний контур регули-
рования всех свойств человека как индивида, личности с ее мно-
жеством противоречивых ролей и субъекта различных деятель-
ностей. В такой относительно замкнутой системе, «встроенной»
в открытую систему взаимодействия с миром, образуется опре-
деленное взаимосоответствие тенденций и потенций человека,
самосознание и «я» — ядро человеческой личности.
Благодаря противоречивому сочетанию в человеке свойств
^открытой и закрытой систем его сознание является одновремен-
но субъективным отражением объективной деятельности и вну-
тренним миром личности. В этом относительно обособленном от
окружающего внутреннем мире складываются комплексы цен-
ностей (жизненных планов и перспектив, глубоко личностных
переживаний), определенные организации образов («портретов»,
«пейзажей», «сюжетов») и концептов, притязаний и самооценки.
Но внутренний мир, конечно, если это не «мирок» обывателя,
не есть укромное вместилище для потерянной в мире индиви-
дуальности, как это полагает экзистенциализм. Внутренний мир
человека работает, и мера напряженности его работы (перера-
ботки опыта, выработки собственных позиций и убеждений, пути
самоопределения и т. д.) является показателем духовного богат-
ства индивидуальности. Эффекты его работы путем экстериори-
зации проявляются в поведении и деятельности как продукты
творчества, производящего ценности для общества. Через слож-
ные переходы по различным видам связей из закрытой системы
в открытую человек вносит свой собственный вклад в мате-
риальную и духовную культуру своего общества и человече-
ства.118
В этом контексте уместно употребить слово «неповторимый»,
так как именно в продуктах творческой деятельности, изменяю-
щей окружающую действительность, выражается неповторимый
вклад личности в общественное развитие. Еще Гегель в своей
«Феноменологии духа» заметил противоречие между натуральной
индивидуальностью с комплексом «неповторимых» природных
заданных свойств и «индивидуальностью, которая видит себя ре-
альной в себе самой и для себя самой», т. е. обладающей само-
117 В. М. Бехтерев. Общие основы рефлексологии человека, изд. 3-е.
ГИЗ, 1926.
118 Возможно, что именно с этими противоречивыми переходами связаны
явления бессознательной жизни, экстатические состояния творческого напря-
жения, уровни сознательной регуляции (М. А. Мазманян. К вопросу о
месте бессознательного в системе психологических понятий. III Закавказская
психологическая конференция. Баку, 1962; Его же. О бессознательном в
психике. В сб.: Философские проблемы физиологии высшей нервной деятель-
ности и психологии. Изд. АН СССР, 1963).

дознанием, «Я». Но эта истинная индивидуальность, по выражен
нию Гегеля, «вкладывает свою сущность в произведенное»1• по-*
средством деятельности.
Думается, что именно в явлениях экстериоризации внутренне-,
го мира человека, его объективации в процессах практической
деятельности можно найти возможности объективного исследо-
вания человеческой индивидуальности. Если личность — «вер*
шина» всей структуры человеческих свойств, то индивидуаль-
ность— это «глубина» личности и субъекта деятельности. Изме*
рение этой внутренней глубины возможно лишь объективными
методами современной науки, в системе человекознания, кото-
рой посвящено наше исследование. Мы думаем, что одним из
важных индикаторов человеческой индивидуальности является
активность созидающей, творческой деятельности человека, во-
площение, реализация в ней всех великих возможностей истори-
ческой природы человека.
В связи с нашим толкованием надо рассмотреть распростра-
ненные в литературе характеристики индивидуальности.
С. Л. Рубинштейн ввел в психологию различение индивидуальных
и личностных свойств личности. «Свойства личности никак не
сводятся к ее индивидуальным особенностям, — писал С. Л. Ру-
бинштейн в 1957 г. — Они включают и общее, и особенное, и еди-
ничное. Личность тем значительнее, чем больше в индивидуаль-
ном преломлении в ней представлено всеобщее. Индивидуальные
свойства личности — это не одно и то же, что личностные свой-
ства индивида, т. е. свойства, характеризующие его как лич-
ность».120
В этом разграничении индивидуальных и личностных свойств
С. Л. Рубинштейн сделал лишь самую начальную попытку раз-
личить понятия «индивид», «личность», «индивидуальность», ко-
торые соответствуют главным характеристикам человека. Но это
различение носит линейный характер, оно не отражает еще слож-
нейших обратных связей от одной из характеристик к любой
другой.
Вот как С. Л. Рубинштейн описывал соотношение индивиду-
альности и личности: «Человек есть индивидуальность в силу на-;
личия у него особенных, единичных, неповторимых свойств, че-
ловек есть личность в силу того, что он сознательно определяет
свое отношение к окружающему. Человек есть личность, посколь-
ку у него свое лицо. Человек есть в максимальной мере личность,
когда в ней минимум нейтральности, безразличия, равнодушия,
максимум „партийности" по отношению ко всему общественно
значимому. Поэтому для человека как личности такое фунда-
ментальное значение имеет сознание не только как знания, но и
119 Гегель. Феноменология духа. — Собр. соч., т. IV. Соцэкгиз, 1959,
стр. 170.
120 С. Л. Рубинштейн. Теоретические вопросы психологии и пробле-
мы личности. «Вопросы психологии», 1957, № 3, стр. 32.

как отношения. Без сознания, без способности сознательно за-
нять определенную позицию нет личности».121 Вместе с тем
С. Л. Рубинштейн оговаривается, что в данное определение
должны входить также и неосознанные тенденции личности,
вообще все то, что составляет ядро личности, ее «Я».
Таким образом,, в личностные свойства входят направлен-
ность, тенденции, черты характера л способности личности, по-
скольку они являются обобщенными результатами деятельно-
сти и ее потенциалами.
Осталось неуточненным определение индивидуальных
свойств, к которым относятся не только «неповторимые» явле-
ния индивидуальности, но, как ясно из подтекста этой работы,
природные свойства индивида, которым С. Л. Рубинштейн
всегда придавал большое значение. Таким образом, индиви-
дуальное фигурирует и в собственном смысле, как психологиче-
ская неповторимость отдельного, единичного человека, взято-
го в целом, во всех его свойствах и отношениях, и в естествен-
нонаучном толковании человека как индивида с комплексом
определенных природных свойств. Подобное сближение, а в
некоторых случаях и отождествление оправдано тем, что инди-
видуальность всегда есть индивид с комплексом природных
свойств, хотя, конечно, не всякий индивид является индивиду-
альностью. На наш взгляд, как было показано ранее, для этого
индивиду нужно стать личностью. Сложные субординацион-
ные, «иерархические» связи здесь можно представить так: ин-
дивид -> личность -^индивидуальность. С. Л. Рубинштейн ясно
сознавал невозможность понимания личности как совокупно-"
сти внутренних условий, через которые действует социальная
детерминация, без достаточного учета комплекса ее природных
свойств. Другое дело, что этот комплекс им обозначался то как
индийид, то как индивидуальность. Важнее здесь отметить то,
что личность, по мысли С. Л. Рубинштейна, обязательно вклю-
чает в себя и преобразует индивидуальные, а с нашей точки
зрения, индивидные свойства.
Сходная точка зрения на соотношение индивидуального и ин-
дивидуальности в сжатом виде изложена А. В. Петровским.
«Человека как личность, — пишет А. В. Петровский, — характе-
ризует система отношений, обусловленных его жизнью в обще-
стве. В процессе отражения объективного мира активно дей-
ствующая личность выступает как целое, в котором познание
объективного осуществляется в единстве с его переживани-
ем».122 А. В. Петровским употребляется понятие «психический
склад личности», который является, по' словам автора, «произ-
водным от деятельности человека и детерминирован прежде
121 Там же, стр. 131.
122 [A. В. Петровский]. Личность в психологии. Философская энци-
клопедия, т. III, стр. 201.

всего развитием общественных условий его жизни».123 Слово
«индивидуальность» используется как идентичное неповтори-
мости в следующем описаний психических свойств личности:
«К психическим свойствам личности относятся характер, тем-
перамент, способности человека, совокупность преобладающих
чувств и мотивов его деятельности, а также особенности проте-
кания психических процессов. Это неповторимое в своей индиви-
дуальности сочетание свойств у каждого конкретного человека
образует устойчивое единство, которое можно рассматривать
как относительное постоянство психического облика или склада
личности».124
В литературе встречается толкование индивидуального лишь
как единичного. Так, например, А. Г. Ковалев пишет: «Как
всякая наука, так и психология восходит от единичного к об-
щему. Психолог исследует многочисленный класс индивидуаль-
ностей, отвлекаясь от частного и случайного, второстепенного
в духовном облике каждого; обобщая данные, он устанавли-
вает закономерное, т. е. всегда общее или особенное... Инди-
видуальное бесконечно разнообразно. Несущественное в инди-
видуальном научного значения не имеет, от него отвлекаются,
хотя в практике работы должно постоянно учитываться как
вариант типического или отклонения от типического».125
В. П. Тугаринов включает индивидуальность в число основ-
ных признаков личности наряду с разумностью, ответствен-
ностью, свободой, личным достоинством. При этом индивиду-
альное, хотя и интерпретируется как неповторимое, присущее
только данной личности, рассматривается как вариант обще-
значимого. Самое существенное в индивидуальности, по мне-
нию В. П. Тугаринова, — ее направленность. «Индивидуаль-
ность становится общественной ценностью, — пишет автор, —
лишь тогда, когда ее проявления направлены на служение об-
ществу и общественному прогрессу».126
И. С. Кон также отмечает, что, «будучи социальной, лич-
ность в то же время индивидуальна, неповторима, так как
данная структура и сочетание ролей и такое именно их осозна-
ние характерны лишь для этого человека и ни для кого дру-
гого. .. одни и те же объективные условия в сочетании с раз-
ной индивидуальностью дают разный тип личности».127 В связи
с этим он определяет различие социологического и психологи-
ческого аспектов в изучении личности, подразумевая приуро-
ченность последнего к анализу индивидуальных ее параметров.
Примечательно, что В. А. Ядов со ссылкой на И. С. Кона
123 Там же.
124 Там же.
125 А. Г. Ковалев. Психология личности, стр. 16—17.
126 В. П. Тугаринов. Личность и общество, стр. 72.
!27 И. С. Кон. Личность в философии и социологии. Философская эн-
циклопедия, т. III, стр. 196.

отделяет индивидуальное от социально-типичного в личности
и рассматривает лишь последнее в качестве предмета социо-
логического исследования. В. А. Ядов пишет: «Предмет мар-
ксистской социологии — общественные отношения, лежащие в
основе межличностного или группового взаимодействия. По-
этому мы полагаем, что индивиды интересуют социолога не
как личности в точном смысле слова (индивидуальная неповто-,
римость), но как представители некоторых социальных ти-
пов».128
Вопрос о личности и индивидуальности человека приобрел
особое значение в связи с марксистской критикой неотомист-
ского их понимания, персонализма и экзистенциализма. В этом
плане интересна монография Р. Миллера (ГДР), в которой
рассмотрены аспекты этих философско-социологических про-
блем. Он правильно выделяет положение о том, что «все богат-
ство человеческой природы основано по существу на множест-
венности и разнообразии способов выражения общего в инди-
видуальном»,129 и специально анализирует сложные целостные
характеристики самой индивидуальности.
v Но как психологии, так и социологии не удается определить
индивидуальное лишь в качестве неповторимости единичного
феномена — человеческого существования. В естествознании на-
копилось много фактов, доказывающих существование такого
феномена не только на молярном, но и на молекулярном
уровне.
Неповторимость феноменов обнаружена, как известно, в ри-
сунке узоров кожного покрова (на чем основаны пробы отпе-
чатков пальцев и опознание по ним человека), в тембре голоса,
связанного с конституциональными особенностями челове-
ка, в треморе разных двигательных систем, включая двигатель-
ный аппарат глаза. Новым для науки является открытие непо-
вторимости частот биоэлектрических ритмов головного мозга
и возможность опознания человека по электроэнцефалограм-
ме.130 Однако самое любопытное заключается в почти полной
автономности каждого из этих феноменов. Бесконечен ряд та-
ких «неповторимостей». Вместе с тем обнаружить значимые
корреляции между ними у одного и того же человека крайне
трудно, как об этом свидетельствуют коллективные исследова-
ния наших сотрудников, частично уже опубликованные.131
128 В. А. Ядов. Методологические проблемы конкретного социологиче-
ского исследования. Автореф. докт. дисс. Л., 1967, стр. 21.
129 Р. Миллер. Личность и общество. Изд. «Прогресс», 1965, стр. 162.
130 См. об этом главу «Признаки личности» в книге крупнейшего совре-
менного электрофизиолога Грея Уолтера «Живой мозг» (изд. «Мир», 1966).
131 Г. И. Акинщикова. Исследование связей морфологического типа
и физиологических особенностей человека. В сб.: Человек и общество, вып. I.
Изд. ЛГУ, 1966; И. М. Палей, П. Л. Зазулина, Е. А. Иванова,
С. Н. Левиева, В. П Лисенкова Опыт комплексного исследования не-
которых индивидуально-типических особенностей человека. Там же.

Создается впечатление, что у взрослого человека как бы
умножается число степеней свободы каждого из компонентов
сложной системы поведения и жизнедеятельности. Известно,
что между множественными проявлениями индивидуальной из-
менчивости анатомической структуры не всегда отмечается ка-
кая-либо корреляция (положительная или отрицательная). Но,
по мнению Р. Уильямса, существует определенная связь меж-
ду анатомической изменчивостью и изменчивостью химического
состава (крови, слюны, желудочного сока, молока, костной
ткани, кожи, волос и т. д.) ферментных систем, инкреторной
деятельностью и типами экскреции.
Определенные взаимосвязи анатомической и биохимической
изменчивости обусловливают особенности основного обмена,
темпов роста, регуляции температуры тела, чувствительности к
боли и хеморецепцию разных видов, а также индивидуальное
своеобразие основных потребностей (в .пище, кислороде, по-
ловых и т. д.).
Наиболее важная мысль Р. Уильямса, обращенная против
идеи «стандартного человека» и абстрактного понимания нор-
мы в медицине, — мысль о том, что «медицина должна при-
знать индивидуальность на биохимическом и физиологическом
уровне»,132 не ограничиваясь признанием человеческой индиви-
дуальности в социальном и психологическом отношениях.
Нельзя, конечно, согласиться с подобной рядоположенно-
стью категории «индивидуальность» в отношении эритроцитов,
ферментов, мозговых структур, синдромов заболеваний, харак-
тера и социального развития человека. Но думается, что смысл
утверждения Р. Уильямса о наличии индивидуальности на био-
химическом и физиологическом уровне заключен в другом.
Учитывая огромное число фактов из разных областей биохи~'
мической изменчивости, он по существу усомнился в том, что
индивидуальное своеобразие есть только свойство организма
как целого. Разве не говорят факты исключительной вариа-
тивности всех реакций и процессов, взятых порознь и в разных
условиях, и о том, что индивидуальное своеобразие есть также
свойство любой части этого целого? Новое в этой мысли заклю-
чается, как нам кажется, в допущении, что индивидуальное
своеобразие части (функции, ткани, процесса и т. д.) в какой-
то степени независимо от целого, а в какой-то степени даже де-
терминирует организм как целое.
Так это или не так, должны показать длительные и систе-
матические исследования. Но несомненно, что одной из причин
кризиса теории конституции независимо от предлагаемых прин-
ципов классификации было абстрактное толкование целостно-
сти организма, при котором целое рассматривалось как сово-
купность соотнесенных морфофизиологических характеристик,
132 Р. Уильямс. Биохимическая индивидуальность. ИЛ, 1960, стр. 244.

совершенно автономная по отношению к каждой из этих ха-
рактеристик. Даже допущение о доминировании в конституци-
ональном типе какой-либо характеристики (например, мускуль-
ной в мускулярном типе, дыхательной в респираторном типе
и др., по классификации Сиго) все равно согласовывалось с
основной идеей о структурной независимости индивида как це-
лого от бесчисленного множества индивидуальной изменчиво-
сти «элементов», из которых образуется это целое. Сходно*
идеей руководствуются и в тех случаях, когда в диагностике
конституции или нейродинамических типов стремятся к опреде-
лению «чистых» типов или когда, напротив, факты «смешанно-
сти» типических черт приводят исследователей к отрицанию
фактов существования подобных «чистых» типов. Более глубо-
кий анализ показывает, что дело здесь вовсе не в том, сводится
ли индивидуальность к типу или, напротив, не сводится, посколь-.
ку типологическая модель всегда есть в той или иной мере аб-
страгирование от многих свойств индивида. Диалектика целого
и частей выступает и в этой области во всем своем значении.
Не только целостная система, но и основные ее компоненты
индивидуализируются в процессе их взаимодействия. Мы стара-
лись показать выше (см. третью, пятую, шестую главы), что в
ходе онтогенетического развития и жизненного пути человека
происходит прогрессирующая индивидуализация организма и
личности человека, охватывающая все уровни этого развития
(как молярные, так и молекулярные).
Следует учитывать, что реальный индивид противоречив и
его многочисленные свойства разнонаправлены. Разнонаправлен-
ность и многоплановость индивидуальной изменчивости тканей,
органов, химического состава, ферментов и т. д. определяются
внутренними законами и физико-химической природой каждого
щ этих компонентов соматического типа человека. Поэтому и он-
тогенетические изменения по возрастным периодам, а также спе-
цифические проявления полового диформизма можно опреде-
лять не только при изучении индивида в целом, но и по индиви-
дуальной изменчивости его частей.
В еще большей мере многообразие противоречивых связей и
свойств представлено в социальном развитии личности и психо-
логической структуре человека. Единство человеческой индиви-
дуальности и противоречивость ее множественных состояний со-
ставляют две стороны одной и той же закономерности ее раз-
вития.
Единичный человек как индивидуальность может быть по-
нят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности
и субъекта деятельности, в структуре которых функционируют
природные свойства человека как индивида. Иначе говоря, ин-
дивидуальность человека можно понять лишь при условии пол-
ного набора характеристик человека. Следовательно, человек
как вид (Homo sapiens) и как человечество (общество в его

историческом существовании) составляет основание для любо-
го определения состояний каждого отдельного, единичного чело-
века, являющегося индивидом, личностью и индивидуальностью.
Схематически можно было бы выразить общую организацию
характеристик человека и способов развития его свойств так,
как показано на рис. 17.
Мы видим, следовательно, что теория человеческой индивиду-
альности может быть построена только в системе синтетического
человекознания.
Формирование системы человекознания в наше время стало
возможным лишь благодаря успехам многих теоретических и при-
кладных наук, их взаимодействию в различных областях позна-
ния, особенно на почве психологии. В этом смысле синтетическое
человекознание — наиболее общий результат современного науч-
ного развития. Однако в самом ближайшем будущем, как можно
думать, ассоциация наук, образующих систему человекознания,
станет важным фактором прогресса научного познания и общест-
венного развития.
Рис. 17. Общая структура человека и взаимосвязи раз-
вития его свойств

1. Многообразие подходов к изучению человека и дифференциация научных дисциплин (5). 2. Философское обобщение знаний о человеке и интеграция научных дисциплин (14). 3. Междисциплинарные связи в изучении человека и классификация наук (33).

Глава вторая. Становление системы человекознания. 43

1. Предварительные замечания (43). 2. Науки о Homo sapiens (45). 3. Науки о человечестве (61). 4. Научное исследование связей «природа — человек» и «человечество — природа» (70). 5. Науки о человеке как индивиде и его онтогенезе (79). 6. Науки о личности и ее жизненном пути (83). 7. Науки о человеке как субъекте (86). 8. Взаимодействие медицинских, педагогических и технических наук в системе человекознания (90).

Глава третья. Онтогенез и жизненный путь человека. 103

1. Противоречия индивидуального развития и его гетерохронность (103). 2. Онтогенетическая эволюция и продолжительность жизни человека (111). 3. Возрастные («поперечные») срезы и лонгитюдинальный метод изучения онтогенетической эволюции человека (124). 4. Возрастная периодизация жизненного цикла человека (129). 5. Онтогенетическая эволюция психофизиологических функций человека (136). 6. Жизненный путь человека — история личности и субъекта деятельности (154). 7. Влияние жизненного пути человека на его онтогенетическую эволюцию (162).

Глава четвертая. Половой диморфизм и психофизиологическая эволюция человека. 166

1. Половой диморфизм в онтогенетической эволюции человека (166). 2. Половая дифференциация сенсомоторных функций человека (170). 3. Различия хронометрических характеристик (184).

Глава пятая. Соотношение возрастно-половых и нейродинамических свойств человека в его индивидуальном развитии. 193

1. Из истории вопроса (193). 2. Соотношение возрастно-половых и нейродинамических свойств в период роста и созревания (196). 3. Соотношение возрастно-половых и нейродинамических свойств в период старения (206). 4. К типологии старения (211). 5. Регулирование взаимосвязей онтогенетических свойств человека (219).

Глава шестая. Нейропсихическая регуляция индивидуального развития человека. 224

1. Иерархическая («вертикальная») система регулирования и ее становление (224). 2. Дополнительная («горизонтальная») система регулирования (241). 3. Функциональные асимметрии и симметрии и нейропсихическая регуляция развития (246). 4. Билатеральное регулирование и динамика установки (265). 5. Возрастание роли билатерального регулирования в онтогенетической эволюции человека (272).

Глава седьмая. Личность, субъект деятельности, индивидуальность. 276

1. Социальные ситуации развития личности и ее статус (276). 2. Общественные функции — роли и ценностные ориентации личности (288). 3. Структура личности (303). 4. Структура субъекта деятельности (318). 5. Подступы к проблеме человеческой индивидуальности (326).

CONTENTS
Pp.
Chapter 1. Problem of a man in modern science
5
1. Diversity of approaches in studying the problem of man and diffe-
rentiation of scientific disciplines (5). 2. Philosophical doctrine on man
and integration of scientific disciplines (14). 3. Interdisciplinary connec-
tions in studying the problem of man and classification of sciences (33).
Chapter 2. Formation of the man studying system
43
1. Preliminary remarks (43). 2. Sciences about Homo sapiens (45)
3. Sciences about mankind (61). 4. Scientific investigation of the «natu-
re—man» and «mankind—nature» connections (70). 5. Sciences about
man as an individual and his ontogenesis (79). 6. Sciences about perso-
nality and its way of life (83). 7. Sciences about man as a subject (86).
8. Cooperation of medical, pedagogical and technical sciences in the man
studying system (90).
Chapter 3. Ontogenesis and man's way of life
103
1. Contradictions of individual development and its geterochronity
(103). 2. Ontogenetic evolution and the duration of man's life (111). 3. Age
(transversal) sections and longitudinal method of studying man's ontoge-
netic evolution (124). 4. Age periodization of man's life cycle (129).
5. Ontogenetic evolution of psychophysiological functions of man (136).
6. Life of a man is a history of a personality and a subject of activity
(154). 7. Influence of man's life on his ontogenetic evolution (162).
Chapter 4. Sexual dimorphism and psychophysiological
evolution of a man
165
1. Sexual dimorphism in ontogenetic evolution of a man (166). 2. Se-
xual differentiation of sensomotor functions of a man (170). 3. Differences
of chronometric characteristics (184).
Chapter 5. Correlation of age-sex and neurodynamic vertues of
a man in his individual development
193
1. From the history of the question (193). 2. Correlation of age-sex and
neurodynamic virtues during the period of growth and pubescence (196).
3. Correlation of age-sex and neurodynamic virtues in ageing (206). 4. To
t>pology of ageing (211). 5. Regulation of interconnections of man's
ontogenetic virtues (219).

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — 1968

ОГЛАВЛЕНИЕ